September 2021

Героические 900 дней и ночей – пример не только безмерного, беспрецедентного в истории человечества мужества и стойкости, но и невероятных страданий. Они выпали на долю поколения, которое в силу объективных  причин, к сожалению, уходит. Тем ценнее воспоминания этих убеленных благородными сединами людей, что детьми и совсем молодыми людьми прошли через ужасы блокады.

Удивительно: в этом аду было место и для положительных эмоций и чувств, текла своя повседневная жизнь с горестями и маленькими радостями, которые на общем черном фоне становились лишь ярче.

Блокада...  По воспоминаниям многих блокадников, она была… разной. Горше всего приходилось тем, кто находился в центре Ленинграда. Легче было тем, кто жил на окраинах – в Парголово, в Старой и Новой деревнях, прочих подобных районах. Ведь здесь имелись огороды, и даже, живность. Были источники воды – те же колодцы.

А вот жители центра умирали порой не от голода, а от дизентерии. Воду брали в канализационных люках.

Даже Аптекарский остров представлял собой во многом дачную местность. Кстати, ленинградцы в годы блокады называли свой город – «город-фронт».

Аптекарский остров считался глубоким тылом.

Жизнь на «фронте» и в «тылу» во многом различалась.

Что помогало выжить?

По воспоминаниям одного из блокадников, огромным подспорьем для его семьи был огород. Из центра блокадного города он, будучи ребенком, перебрался обратно в Шувалово, где семья жила до войны. В доме была печка, что спасало в лютые блокадные морозы.

Властями осажденного города была организована выдача семян.

Это стало настоящим спасением. Дало возможность прокормить пятерых детей. На огороде росли капуста, морковь, брюква, турнепс.

На блокадном огороде.

Под выращивание овощей были приспособлены даже газоны в исторической части Ленинграда.

И еще из блокадных воспоминаний: в доме висела карта на деревянной стене, школьник гвоздиками помечал, где проходила линия фронта.  Вбивал гвоздики и «обводил» границы с помощью шнурка.

Отец (он работал в городе),  когда бывал дома, всегда смотрел на эту карту – держится ли фронт, удалось ли хоть немного оттеснить врага.

Настоящей отдушиной были походы в кинотеатры. Перед началом каждого сеанса показывали киножурналы о текущих событиях на фронтах за неделю. И люди приходили не столько ради того, чтобы посмотреть фильм, сколько ради кинохроники – показывали, как Красная Армия освобождает города и села.

Не передать словами ту радость, те чувства, когда блокада была прорвана, а затем полностью снята, вспоминают ветераны.

Был дан салют. Их раньше видели только в кинохрониках. И вот победный салют пришел в Ленинград!

Город сразу же преобразился. Отдирали полосы бумаги, которыми были заклеены окна, их вымывали.

Во время блокады выбитые окна заколачивали фанерой и досками. Вдруг откуда-то появилось и стекло, и стекольщики – люди начали вставлять стекла, приводить жилища в порядок, делать какой-никакой ремонт.

«Стояли со взрослыми рядом…»

В Приморском районе – в Старой и Новой деревне – по решению руководства обороны города мобилизовали всех школьников старших классов. Было создано несколько лагерей, где ребята находились на казарменном положении. Одним из таких юных защитников Ленинграда стал Юрий Михайлович, а тогда просто Юра.

По воспоминаниям ветерана-блокадника, в лагеря брали школьников старших классов, а он в то время учился еще в пятом классе. Поэтому «призыву» не подлежал. Но напросился в этот отряд, ведь там обещали кормить по рабочей карточке. Взяли, потому что Юра отлично рисовал заголовки стенгазет.

В отряде пятиклассник проработал один сезон школьных каникул. Руководством лагеря он был представлен к награждению медалью «За оборону Ленинграда».

Мобилизованные  школьники работали в системе противовоздушной обороны. Задачи были разные. В частности, разбор завалов. А когда начали созревать овощи в совхозе «Приморский», ребят отправляли на прополку и уборку.

Хотя они и были на казарменном положении, по выходным их отпускали домой.

Блокадные дневники

Наталия Федоровна Соболева, школьная подруга легендарной Тани Савичевой  вспоминает:

-Она была меньше меня ростом, я была высокой. А из-за голода, холода она, казалось, стала еще ниже, была бледной, постоянно куталась в большой пуховый платок. Мы говорили о том, как у нас в семьях умирают. Я тоже вела дневник. Но он, к сожалению, не сохранился. Писала я по-другому, не так, как Таня. Если бы она писала, как я, это была бы не та сила, не те эмоции. Хотя у меня в дневнике было все то же: папа умер такого-то числа, дядя Коля такого-то… Бабушка умерла, дедушка умер… Я выжила, оказалась в эвакуации на востоке страны.

Дневники вели многие школьники осажденного Ленинграда. Дневник Тани Савичевой получил наибольшую известность. Пронзительные  строки звучат, как приговор нацистским нелюдям.

Блокадная записная книжка ленинградской школьницы Тани была предъявлена в качестве доказательной базы на Нюрнбергском процессе.

К вам приехала бригада молодежная

Выдающаяся, старейшая, ныне здравствующая актриса,  легендарная Галина Петровна Короткевич (1921 г.р.) на протяжении всей блокады выступала с концертами на фронте (к сожалению, в августе этого года легенда отечественной сцены ушла в мир иной, не дожив считанные дни до своего столетнего юбилея).

По ее воспоминаниям, комсомольская бригада артистов, в которой состояла двадцатилетняя студентка Театрального института Галя, была единственной, работавшей все 990 дней и ночей. Затем появились группы из Консерватории, но всю блокаду на передовой в самых жарких местах выступали только «театралы». Свыше трехсот концертов было дано в полевых госпиталях.

Особенно ждали студентов Театрального института на Ладоге – на Дороге жизни. Выступали только по ночам: одна машина с опущенными бортами играла роль сценической площадки, ее освещали фары другой машины. На льду Ладоги стояла палатка, где артисты переодевались.

Галина Петровна вспоминает:

-Мы выходили на сцену и начинали петь: Вьется дымка фронтовая придорожная. К вам приехала бригада молодежная. Выступать мы будем-будем, Всех разбудим-будим-будим Песнями и танцами, и шутками несложными. Эх, грянем сильнее, подтянем дружнее! Выступать мы будем-будем, Всех разбудим-будим-будим... на мотив песни из знаменитого довоенного кинофильма «Волга, Волга». Я прилично танцевала, мне помогали Нина и Надя – они на баянах играли, и я начинала плясать, а вся бригада стояла в окружении, и мне хлопали. Вот так начинались наши концерты. Нас очень любили на фронте. Танцевала, как будто не было ни голода, ни холода, ни второй степени дистрофии. Три танца в день! Порой при 45 градусах мороза. А я вылетала в туфельках на тоненький чулочек, в танцевальном костюме. Обязательно нужно было держать улыбку. Улыбнешься, и губы тут же застывают на морозе.

До глубины души поражают невероятные способности жителей блокадного Ленинграда, словно бы в людях открылись потаенные прежде силы.

Так, например, по воспоминаниям ветеранов, люди, ослабленные голодом, в жесточайший мороз в отсутствии транспорта порой проходили десятки километров пешком! Шли на работу, шли с работы, шли навестить родных и близких, помочь им. Шли из Сестрорецка на Черную речку, шли из Усть-Ижоры в район Александро-Невской лавры...

Ленинградская блокада давно стала предметом исследования историков; подвигу ленинградцев посвящены стихи, повести и романы, произведения изобразительного искусства.

Однако феномен «блокадной души» – стальной стойкости духа, самопожертвования и самоотдачи, – выражавшийся, в том числе в появлении у людей запредельных физических возможностей, вероятно, еще предстоит изучить.

Детали события