Азия в мире Возрожденной Византии

24 сообщения в этой теме

Опубликовано:

Итак, коллеги, судьбы Европы и даже Америки в мире Возрожденной Византии мы обсудили практически до XVI века. А вот по Азии ничего не ясно. Предлагаю заполнить данный пробел.

Этапы Византийской Ренконкисты в Малой Азии:

1) 1330ые. С развалом державы Хулагуидов Византия переходит в наступление. В союзе с захватившим Конью беем Карамана она выступает против Аладина Эретны - бывшего монгольского наместника Анатолии, объявившего себя наибом Египетского султана и захватывает Анкиру. Караманлу присоединяют Кайсери и основывают Караманский султанат. Эретна как и в РИ укрепившись у власти рвет с Египтом, побеждает Чобанидов и основывает второй мусульманский султанат в Малой Азии со столицей в Сивасе. Меж тем Византия громит бейлик Перване в Пафлагонии, завоевывает Пафлагонию и Синоп.

2) 1360ые. Караман в союзе с Мамлюками нападает на армянскую Киликию. В это же время пламенный апостол крестовых походов, король Кипра Пьер де Лузиньян как и в РИ добивается помощи императора СРИ, короля Венгрии, папы и Черного Принца. Папа объявляет крестовый поход, в который кстати отправляются все военные гоп-компании, шастающие по Франции и оказавшиеся не у дел с окончанием очередного этапа Столетней. Лузиньян атакует Египет в союзе с Византией, как и в РИ разоряет Александрию, грабит ряд городов на побережье. Византия в то же время громит и завоевывает Караманский султанат, присоединив Ликаонию с Коньей и уступив Кайсери Эретнидам. У Египта (в данное время ослабленного Чумой и экономическим кризисом) отвоевываются Антиохия (в пользу Византии) и Ливан (в пользу королевства Кипрского).

3) 1380ые-первая половина 1390ых. В Сивасе великий визирь, поэт и пламенный патриот Ахмед Бурханеддин низлагает Эретнидов, провозглашает востановление Румского султаната и начинает войну с греками в союзе с Египтом. Ожесточенная война длится почти 10 лет и заканчивается разгромом Бурханеддина. Византия просоединяет Понт и Каппадокию с Сивасом и Кайсери. Эрзинджан и Малатья отходят к основанному Кара-Юсуфом на армянском нагорье султанату Кара-Коюнлу. Но Египет отвоевывает у Кипра Ливан.

Но на огромные просторы Азии это никак не влияет. То что происходит в Малой Азии - наводят ли там шороху Османы или Ласкариды - для земель к востоку от Ефрата мышиная возня. Там восходит звезда Тимура.

Кардинальные изменения начинаются с 1398 года. Цитирую Бартольда:

Китае в 1368 г., за два года до воцарения Тимура, совершился переворот; монгольская династия должна была покинуть Китай, и воцарилась национальная династия Мин; столица из Пекина («Ханбалыка», т.е. ханского города мусульманских и европейских авторов) была перенесена в Нанкин. О политических сношениях между Тимуром и первым императором Минской династии сообщаются сведения, как в истории Тимура, так и в истории этой династии, причем сведения второго источника более подробны. Говорится о прибытии в Китай посольства от Тимура в 1387 г.; имя посла было мауляна Хафиз; посольство представило в виде «дани» 15 коней и двух верблюдов; кони и верблюды после этого присылались в качестве дани ежегодно. В 1392 г. к обычной дани были присоединены куски материи; при отъезде этого посольства с ним были отправлены в Самарканд более 1200 человек из числа мусульман, поселившихся в провинции Ганьсу при монголах. В 1394 г. Тимур прислал в Китай 200 коней; при этом в первый раз приводится, в китайском переводе, текст грамоты Тимура на имя китайского императора. Последний «одобрил стиль» грамоты. Один раз (не сказано, в котором году) количество присланных Тимуром коней доходило до 1000. Китайцы в ответ на эти дары посылали драгоценные камни и бумажные деньги (последние, очевидно, расходовались тут же в самом Китае). Посольство из Китая к Тимуру впервые, насколько известно, было отправлено в 1395 г.; приводятся имена послов Ань Чжи-дао и Го Цзи; посольство прибыло в Самарканд не через Кашгар и Фергану, но через Семиречье; этому посольству суждено было вернуться в Китай только после смерти Тимура.

Из истории Тимура мы знаем, что посольство было принято им только в конце 1397 г., во время его зимовки на берегу реки Сыр-Дарьи; при этом говорится, что послы поднесли много подарков, удостоились царских милостей и получили позволение удалиться; если бы мы не имели китайского известия о задержании посольства, то эти слова, конечно, были поняты в том смысле, что послы уехали обратно в Китай. Китайский император в этих двух местах истории Тимура носит насмешливое прозвание Тонгуз-хан, т.е. «царь-свинья»; о том, как появилось это прозвание известий нет; объяснение, приведенное у Клавихо, не подтверждается другими источниками. При Шахрухе и Улугбеке, когда отношения к Китаю вновь стали дружественными, насмешливое прозвание больше не употреблялось.

Задержание посольства, конечно, было не дружелюбным действием; и действительно, уже в рассказе о событиях 1398 г. говорится о намерении Тимура идти на Китай и истребить «идолопоклонников». Тимуру, очевидно, было известно, что после изгнания монголов и воцарения национальной династии Мин положение мусульман в Китае изменилось; о вражде основателя династии к исламу передавались преувеличенные известия; по случаю известия о смерти китайского императора, полученного Тимуром в конце 1399 г. , во время зимовки в Карабаге, говорится, что он однажды по ничтожному поводу велел перебить 100 000 мусульман и совершенно уничтожил ислам в своих владениях. Из рассказов Клавихо и китайцев видно также, что происходили споры о дани, которой требовал китайский император. Мы знаем , что у Тимура были сношения с монгольскими Чингизидами, но рассказы источников об этих сношениях скудны и не свободны от противоречий. Из сопоставления монгольских известий с некоторыми мусульманскими можно сделать вывод, что при дворе Тимура жил бежавший из Монголии хан Улджэй-Тэмур. Шереф ад-дин приписывает путешествие к Тимуру другому лицу, Тайзи-оглану, преемнику Улджэй-Тэмура. По рассказу Шереф ад-дина, Тайзи-оглан прибыл к Тимуру в 1398 г. в Кабул; По словам Шереф ад-дина, Тайзи-оглан в 1404 г. был с Тимуром в Самарканде, в начале 1405 г. в Отраре. В главе о монгольских императорах в Китае Шереф ад-дин говорит только, что Тайзи-оглан после смерти Тимура поехал к ойратам и сделался их ханом, но в последствии был убит.

Из политических планов Тимура, связанных с его последним походом, нам известно только, что им было задумано основание двух новых уделов, в которые должны были войти все области к востоку от Мавераннахра до границ Китая. До тех пор завоевательные действия Тимура были направлены исключительно в сторону Передней Азии; против восточных соседей Мавераннахра, моголов принимались только набеги; Фергана, находившаяся сначала под властью Омар-шейха, потом под властью его сына Искендера, оставалась пограничным уделом. Вторжения самого Тимура в Моголистан совершались не через Фергану и Китайский Туркестан, но более северным путем, через Сыр-Дарьинскую область и Семиречье; тот же путь Тимур предполагал избрать и для похода на Китай. С этой целью решено было выдвинуть вперед границу по направлению к востоку и восстановить земледельческую культуру в местности, где она пришла в упадок во время смут XIV в. Еще зимой 1397/98 г. Тимур поручил своему наследнику Мухаммед-Султану выстроить пограничное укрепление на Ашпаре (ныне пограничная речка между Сыр-Дарьинской областью и Семиречьем) и восстановить там земледелие; Мухаммед-Султану было дано войско в 40 000 человек. Впоследствии пограничное укрепление было устроено еще дальше к востоку, на Иссык-Куле. Мухамед-Султан еще в 1399 г. предполагал воспользоваться этой пограничной линией для действий против могулистанцев; его предупредил Искендер и совершил из Ферганы победоносное вторжение в Китайский Туркестан, причем привлек к участию в этом походе начальников отряда, стоявшего в Ашпаре; эти самовольные действия Искендера были одной из причин того столкновения между обоими царевичами, о котором была речь выше. После отъезда Мухаммед-Султана и Искендера на запад ни в Фергане, ни на северо-восточной границе Мавераннахра некоторое время не было царевичей; в 1402 г. в Самарканд и «на границу Туркестана» был послан Халиль-Султан; в 1404 г., перед выступлением из Самарканда, Тимур решил отдать пограничные уделы малолетним сыновьям Шахруха. Улугбек получил Ташкент, , Сайрам, Яны (теперь Аулие-Ата), Ашпару и весь Моголистан до Китая; Ибрахим – Фергану с Кашгаром и Хотаном . Царевичи, однако, не были отправлены в назначенные им уделы и оставались в ставке своего деда.

Тимур, конечно, знал, что могулистанцы не подчинятся его внукам добровольно и что собранной им двухсоттысячной армии до вторжения в Китай придется сражаться в Синцзяне. О плане похода мы можем судить только по распределению военных сил. Главные силы, по-видимому, были сосредоточены на правом крыле, зимовавшем в Шахрухии, Ташкенте и Сайраме; из царевичей при этой армии находились Халиль-Султан, сын Мираншаха, и Ахмед, сын Омар-шейха. Левое крыло, под начальством внука Тимура (сына его дочери) Султан-Хусейна, занимало Ясы (ныне Туркестан) и Сауран; сам Тимур с центром армии большую часть декабря провел в Аксулате, оттуда 25 декабря двинулся к Отрару, куда прибыл в среду 12 раджаба (14 января 1405 г.). О сосредоточении военных отрядов в Фергане ничего не говорится; нет также сведений о численности отрядов, стоявших в Ашпаре и на Иссык-Куле.

Итак, как видим, конфликт Тимура с Китаем начинается в 1398 году, именно в этом году он высказывает намерение напасть на Китай, и именно в этом году при его дворе появляется претендент на трон Монголии, поддерживаемый мятежными ойратами (что очевидно из того, что по смерти Тимура сей претендент подался к ойратам и был провозглашен ими ханом).

Причины конфликта так же отчевидны. Мины пресекли существовавшую при Юанях свободу торговли и втиснули товарообмен в традиционную схему обмена данью и дарами с варварами. В приведенных Бартольдом первоисточниках есть четкое указание на механизм - в качестве ответных на тимуровскую "дань" "даров" китайское правительство выделяет тимуровским послам сумму в местной валюте для закупки товаров "согласно лимиту". Тимура такие отношения естественно не устраивали, но пока на севере и западе руки были связаны, приходилось терпеть.

В РИ Тимур вынужден был в 1399 выступить на запад, где против него сложилась грозная коалиция из Баязеда, Мамлюков и Кара-Юсуфа, выступивших за возвращение Ирака Джелаиридам. Все историки сходятся на том, что Тимуру этот поход был ненужен, расширятся на запад от Ефрата он не собирался (осознавая "транспортную теорему"), и в данном случае просто вынужден был воевать.

Но в этом мире Османов нет, а Египет и Кара-Коюнлу во враждебных отношениях с Византией, и ею сдерживаются. Таким образом Тимуру ничего не грозит с запада, и..... ничего не мешает идти на восток уже в 1399 году.

Судя по данным Бартольда, восточный поход Тимура должен был состоять из трех этапов:

1) Окончательное завоевание Могулистана с нарезкой там улусов Улугбека и Ибрагима.

2) Возведение своего ставленника на трон кагана Монголии при поддержке ойратов (что это у Тимура получится - все шансы за, учитывая какого шороха ойраты навели в Монголии немного позднее, а здесь у них еще и легитимный претендент на всемонгольский трон).

3) Совместный с ойратами и халха-монголами удар по Китаю.

Такими темпами вторжение Тимура и монголов в Китай придется на самый разгар войны императора с мятежным дядюшкой Чжу Ди.

Для монголов приманкой в этом союзе должна была стать реставрация в Китае (по крайней мере на севере) династии Юань, то есть передача завоеванных китайских территорий верховному хану Монголии. Главной же целью Тимура в этой войне было (кроме грабежа, как в Индии, и защиты мусульман) востановление свободы торговли. Возможность гнать караваны от Китая до Черного моря, снимая все сливки с трансконтинентальной торговли. Возрождение ситуации времен Марко Поло, когда купец мог соврешенно безопасно и с удобствами проехать от Трапезунда до Пекина. Для Хромца это действительно было бы "достойное завершение жизненого пути".

Итак, коллеги, обсудим перспективы "импери Младшая Юань" (и Тимуридов заодно)?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Коллеги модераторы, удалите дубль.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Коллеги модераторы, удалите дубль.

Сделано.

Коллега, а где таймлайн? Уж лето на дворе...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Коллега, а где таймлайн?

Какой? По ВВ выкладывать оный не хочется - я ведь от идеи романа отнюдь не отказался, а при наличии подробного таймлайна интрига исчезает :) . Да и сюжет спереть могут.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Эх. Вот ведь. И как спрашивается жить?

По теме. Манума с Читателем звать надо.

Однако не верю что Тимур весь китай захватит. Максимум оттяпает кусок на север, а с его смертью Мины все назад отберут.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Однако не верю что Тимур весь китай захватит. Максимум оттяпает кусок на север, а с его смертью Мины все назад отберут.

Про весь речь и не идет. Янцзы не перейдет однозначно. Меня волную перрспективы "Младшей Юань". Насколько сильный удар нанесет Тимур Минам, как быстро они очухаются после истребления наличных армий в полевых сражениях на севере? Есть ли у монголов какие-то шансы удержать север после смерти Тимура (допустим они успели организовать управление и реформирвать часть армии по тимуридскому стандарту)? Монголы ведь вторично уходить на голодный паек в степь думаю очень не захотят.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Истинно говорю вам - Читателя зовите!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

(скучным голосом) Мое мнение вам давно известно, хотя роман я почитаю с удовольствием.

См. также

http://fai.org.ru/forum/index.php?showtopic=11225

http://forum.xlegio.ru/forums/thread-view....amp;setcookie=1

http://lib.rus.ec/b/20375/read

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Однако по вышеперечисленным ссылкам ничего не говорится о монгольском факторе

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

(скучным голосом) Мое мнение вам давно известно, хотя роман я почитаю с удовольствием.

См. также

http://fai.org.ru/forum/index.php?showtopic=11225

http://forum.xlegio.ru/forums/thread-view....amp;setcookie=1

Коренной порок обсуждений по данным ссылкам - то что Тимура держат за идиота. А дедушка таковым отнюдь не был, и в авантюры никогда не кидался. Поход был четко отбазирован, вторжению в Китай должно было предшествовать взятие под полный контроль Могулистана и привлечение халха-монголов в качестве союзников. Длительный переход по степи (не по пустыне - Тимур собирался идти Илийской долиной и далее через Монголию) - не проблема. У Тимура и его армии опыт степного похода через голую степь от Сырдарьи до Камы и возвращения обратно. Прошли и никакая логистика не помешала.

А хваленую Минскую армию с ее "техническим и организационным уровнем" спустя 30 лет вдрызг раскатали полудикие ойраты, так что сам император в плен угодил (здесь ойраты кстати участвуют в походе как союзники Тимура).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ох. ВИдимо придется дать обширную цитату из популярной брошюры "Лики Срединного царства"

Смерть Чжу Юаньчжана обострила и без того непростые отношения между удельными властителями и центральным двором. Положение усугублялось тем, что еще в 1392 г. умер старший сын и наследник престола. Возник вопрос, кем его заменить: сыном умершего, т.е. внуком императора, или же следующим по старшинству сыном? Император колебался, при дворе появились сторонники и противники обоих вариантов решения. Уже тогда некоторые советовали пренебречь принципом старшинства и сделать наследником престола Чжу Ди, учитывая его способности и заслуги. В конце концов Чжу Юаньчжан завещал трон своему старшему внуку — Чжу Юньвэню. По воцарении последнего все удельные властители, будучи его «старшими родичами» — дядьями, стали вести себя еще более независимо, чем прежде. Центральный двор вполне резонно счел это опасным для единства страны и приступил к ликвидации уделов наиболее строптивых властителей.

Удел Янь и его повелитель Чжу Ди вызывали особую тревогу двора. В 1398 г. умерли оба его старших брата и он остался старшим в роде — естественным главой вызывавших недовольство двора держателей уделов. Но ликвидировать удел Янь можно было лишь силой: Чжу Ди, осознавая опасность, готовился к отпору. Он наращивал сверх положенной нормы численность своих войск, организовал в Пекине подпольное производство оружия и доспехов, заручился поддержкой местных военачальников и сановников, придворных группировок. Осуждая политику двора, он рекламировал себя как верного продолжателя «дела отца». Конфликт быстро и неотвратимо обострялся. Наконец летом 1399 г. центральный двор направил в Пекин своих эмиссаров с тайным приказом об аресте Чжу Ди. Но последний заманил их хитростью в ловушку и убил, тем самым открыто выступив против императора, на словах обвиняя во всем его ближайших советников. В стране началась междоусобная война.

6 августа 1399 г. Чжу Ди обратился к своим войскам с манифестом. В нем говорилось: «Я — сын императора Тай-цзу Гао-хуанди (Чжу Юаньчжана. — Авт.) и его старшей супруги императрицы Сяо-цзы, т.е. ближайший родственник царствующего дома. С момента получения мною доверенного поста лишь выполняю свой долг: соблюдая законы, охраняю полученный удел. Все вы это знаете. Ныне молодой император оказывает доверие лукавым наветам, наносящим ущерб кровнородственным отношениям в императорском доме. Мой покойный отец и покойная мать наделили всех своих сыновей вассальными владениями. Эти владения должны извечно передаваться по наследству и служить защитой Поднебесной. Теперь же уничтожены и отобраны владения у пятерых властителей. Очередь дошла и до меня. Небо видит все, что происходит на земле. Разве может происходящее порадовать души умерших предков? Поэтому мой долг объявить смертельную вражду с коварными злодеями. Призываю в свидетели души умерших в Храме Предков императора в чистосердечии моих слов!»

В тот же день войска, принявшие клятву верности, были приведены в боевую готовность. Началась борьба, которая получила официальное название «за преодоление трудностей». Это название было заимствовано из речи основателя династии перед высшими сановниками на банкете 28 апреля 1370г. по поводу титулования его старших сыновей (в том числе Чжу Ди) удельными властителями. Под «преодолением великих трудностей» Чжу Юаньчжан подразумевал борьбу за свержение власти монгольских ханов в Китае. Избрание подобного девиза как бы ставило противников Чжу Ди на одну доску с неправедной властью и приоткрывало его далеко идущие планы: в случае благоприятного оборота событий не только устранить «коварных злодеев», но и сменить самого правителя. Недаром он приказал заменить девиз правления нового императора на девиз правления покойного основателя династии. Это было равносильно непризнанию власти правящего государя.

6 августа 1399 г. Чжу Ди направил в столицу послание, где подробнее, чем в манифесте, мотивировал свои действия. Мотивировка в целом была та же, что и прежде, но общее звучание послания было несколько иное. В нем заметны попытки самооправдаться: подчеркивалась невиновность пекинского властителя, вынужденность его действий против провокаций высших советников двора и присланных ими эмиссаров. Выражалась уверенность в непричастности самого императора к неправедным поступкам. «Ведь это же не было Вашей волей, а поистине является деянием коварных сановников», — писал Чжу Ди, давая возможность императору избежать столкновения. В послании также содержались ссылки на волю умершего основателя династии, который завещал, чтобы в случае появления в стране «коварных» злоумышленников император отдал приказ всем удельным властителям выступить на их подавление. «Я, с почтением простираясь ниц, жду такого приказа», — заканчивал свое послание Чжу Ди.

Отправляя данное послание, восставший удельный властитель, конечно, не надеялся, что императорский двор коренным образом изменит свою политику и встанет на его сторону. Его целью было оправдать свои действия в глазах современников и потомков. Естественно, в столице никто не поверил в искренность намерений Чжу Ди. Особенно возмутила двор отмена девиза правления царствующего императора. Поэтому ответа на послание не последовало. Было приказано исключить Чжу Ди из списков императорской семьи, объявить преступником и идти на Пекин карательным походом.

Чжу Ди же, не надеясь на примирение, не терял времени зря. Он укрепил Пекин на случай возможной осады и начал наступление на правительственные войска, остававшиеся близ города и дислоцированные на севере Китая. Легенда гласит, что во время вознесения жертв в Храме Предков в связи с началом военных действий Чжу Ди явилось небесное видение — человек с распущенными волосами, в доспехах и со стягом. Придворный монах и советник пекинского властителя Дао-янь истолковал это как поощрение со стороны воинственного духа Севера. Оставляя этот эпизод на совести китайских летописцев, отметим, что сам Чжу Ди к описываемому моменту уже обладал немалым военным опытом. Участвуя в обороне северных рубежей страны от попыток монгольских ханов вновь утвердить свое господство в Китае, он проявил себя как способный полководец, имеющий поддержку среди военачальников. Что же касается правительственных войск, расквартированных на севере страны, то они действовали против него несогласованно и неактивно. Последнее можно объяснить неожиданностью для них событий в Пекине (акция против Чжу Ди готовилась императорским двором в тайне), а также отсутствием на первых порах четких инструкций из столицы.

Сохранявшие верность центральному двору войска отошли из Пекина в двух направлениях: отряд под командованием Юй Чжэня — на северо-запад, к горному проходу Цзюйюнгуань, а под командованием Ма Сюаня — на восток, к Сучжоу. Начальник крупного военного гарнизона в г. Сюаньхуа Сун Чжун, двигавшийся со своей 30-тысячной армией к Пекину, успел дойти лишь до прохода Цзюйюнгуань, где нашел отступивший отряд Юй Чжэня. Сун Чжун не решился идти дальше и отвел войска в район г. Хуайлай — приблизительно на полпути между Сюаньхуа и Пекином. Воспользовавшись этим, Чжу Ди послал на восток своих полководцев, которые уже 9 августа разбили отряд Ма Сюаня под Сучжоу (сам командир был схвачен и умерщвлен) и, пройдя еще дальше, овладели городом Цзуньхуа. На сторону Чжу Ди перешел гарнизон г. Юнпин близ Бохайского залива.

Второй удар был нанесен на северо-западе. 12 августа Юй Чжэнь был выбит из Цзюйюнгуаня, а 17 августа произошло первое крупное сражение у Хуайлая, где повстанцам противостояли войска Сун Чжуна. Силы мятежников насчитывали 8 тыс. человек, и командовал ими сам Чжу Ди. Защитников Хуайлая было больше. Очевидно, именно это обстоятельство позволило Сун Чжуну рассчитывать на успех боя в открытом поле. Выведя свои войска за стены города, он стал строить их в боевой порядок. Но Чжу Ди, не дав завершить построение, атаковал противника под гром барабанов. Бой был упорным. Описывавшие его историки отмечали героизм многих командиров правительственных войск, таких, как Сунь Тай. Врезавшись в ряды мятежной армии, он изрубил и захватил в плен немало врагов. Раненый, залитый кровью, он продолжал сражаться, пока вражеская стрела не сразила его. Стойко сражался и погиб другой военачальник — Пэн Цзюй. Но быстрота удара обеспечила победу Чжу Ди. Войска Сун Чжуна были сломлены и стали отступать за городские стены, атакующие ворвались в город. Потеряв несколько тысяч человек, гарнизон сдался. Сун Чжуна нашли спрятавшимся в отхожем месте и вместе с Юй Чжэнем и сотней пленных офицеров, отказавшихся перейти на сторону Чжу Ди, предали казни.

Войска, двигавшиеся с запада (из г. Датун) на помощь Сун Чжуну, были остановлены и отброшены назад. Победа Чжу Ди была полной. После разгрома Сун Чжуна и падения Хуайлая на сторону мятежников перешли почти все правительственные гарнизоны, стоявшие вдоль пограничных с Монголией северо-западных рубежей страны, в том числе и кавалерийские отряды монголов-урянхайцев, находившиеся на китайской службе. В распоряжении Чжу Ди всего через две недели после начала военных действий оказалось несколько десятков тысяч профессиональных солдат и офицеров и территория от северной излучины р. Хуанхэ до Бохайского залива.

Все это заставило императорский двор в полной мере осознать опасность, грозящую с севера. 25 августа 1399 г. был обнародован манифест, оповещающий страну о поднятом мятеже. В нем перечислялись все провинности Чжу Ди, начиная с прежних времен, говорилось о связи его действий с «коварными планами» других удельных властителей. «Ныне он, забыв заветы предков и наперекор Небу, начал войну, навлекая беду на страну. В своих помыслах и намерениях он идет против императора, создает угрозу государству. Небо и Земля не позволяют простить этого», — говорилось в манифесте. Вслед за тем правительство стало готовить массированный поход на Пекин.

Командовать походом было поручено опытному начальнику Гэн Бинвэню. Его 300-тысячная армия двинулась из Нанкина на север несколькими колоннами по разным дорогам. Одновременно верным правительству войскам в северных и северо-восточных районах страны предписывалось атаковать Чжу Ди с флангов. В ставке последнего решили не ждать приближения противника к Пекину и самим выступить навстречу. 11 сентября 1399 г. основные силы Гэн Бинвэня достигли г. Чжэньдин (в 200 с лишним километрах к юго-западу от Пекина), а 9-тысячный авангард двинулся дальше. 15 сентября он был разгромлен внезапно появившейся армией Чжу Ди, которая 24 сентября была уже под Чжэньдином. Узнав, что войска Гэн Бинвэня рассредоточены и стоят отдельными лагерями, Чжу Ди начал атаку. Силам мятежников удалось рассечь строй противника, зайти ему в тыл и взять в клещи. Правительственные войска обратились в бегство. Однако Гэн Бинвэнь сумел остановить солдат и снова построить для боя. Когда же кавалеристы полководца Чжу Нэна, сражавшегося на стороне Чжу Ди, «с громкими криками» врезались во вражеские ряды, противник был окончательно сломлен. Часть отступавших, давя друг друга в крепостных воротах Чжэньдина, бросилась искать спасения за городскими стенами, многие попытались переправиться на противоположный берег протекавшей у города реки и утонули, а три тысячи, побросав оружие и доспехи, сдались на поле сражения.

Тем не менее взять город с налета Чжу Ди не удалось. Три дня победители осаждали затворившегося в крепости Гэн Бинвэня, но так и не смогли сломить осажденных. Получив сведения об активизации правительственных войск в тылу, Чжу Ди снял осаду и отвел свою армию к Пекину. Поражение правительственной армии под Чжэньдином было страшным: она потеряла около 90 тыс. человек и 20 тыс. лошадей. Вина за это была не без основания возложена на Гэн Бинвэня. Главнокомандующий был отозван, и вместо него назначен Ли Цзинлун, которому было поручено возглавить новое наступление на Пекин. Но для этого нужно было подтянуть резервы, что требовало определенного времени. Этой передышкой Чжу Ди воспользовался для ликвидации опасности, грозившей ему с северо-востока, где правительственные войска из Ляодуна перешли в наступление и осадили гарнизон верного ему города Юнпина.

В начале октября 1399 г. армия Чжу Ди появилась под Юнпином и сняла, осаду. Ляодунцы отступили к крепости Шаньхайгуань на границе с Маньчжурией. Мятежники не стали их преследовать, а предприняли поход на г. Данин, где стоял крупный гарнизон, находившийся в подчинении Нин-вана — местного удельного властителя, младшего брата Чжу Ди. Несколько дней братья пировали, клянясь друг другу в братской любви, а тем временем войска Чжу Ди принудили к сдаче стоявшие поблизости правительственные войска. Теперь Нин-вану не на кого было опереться, и Чжу Ди, для большей гарантии, взял брата под стражу, а его войска явочным порядком присоединил к своим. Армия мятежников пополнилась 80 тыс. солдат, обильным военным снаряжением и распространила свой контроль на многие крепости на северо-востоке страны. Вслед за тем армия Чжу Ди была заново переформирована и разделена на пять подразделений, готовых отразить новое наступление с юга.

Однако некоторые высшие сановники двора (в том числе и Гэн Бинвэнь), напуганные поражением под Чжэньдином, попытались вступить с Чжу Ди в дипломатические переговоры. Чжу Ди было направлено предложение признать свою вину, попросить прощения у императора, прекратить военные действия и разоружить большую часть своей армии. Взамен ему гарантировалось прежнее положение удельного властителя и прекращение попыток его ущемления или же смещения. Естественно, это никак не устраивало мятежную сторону.

В ноябре 1399 г., узнав о походе Чжу Ди на Данин, Ли Цзинлун решил воспользоваться его отсутствием в Пекине и двинул туда свои войска. Они осадили город, но тот не сдавался. В начале декабря на помощь пекинцам подошла армия Чжу Ди и сняла осаду. Ли Цзинлун, оставив армию, уехал на юг, а его войска стали постепенно отступать, бросая снаряжение.

Потерпев неудачу, Ли Цзинлун продолжал готовить новое генеральное наступление на Пекин. Чжу Ди решил нанести отвлекающий удар. В январе 1400 г. он атаковал и взял г. Датун на севере Шаньси и двинулся на юг провинции, вынудив Ли Цзинлуна послать туда значительную часть его сил. При их подходе северяне стали отступать к Пекину, изматывая противника трудными переходами по гористой местности. Территория Шаньси была отвоевана южанами, но наступление на северную столицу сорвано. В военных действиях наступила передышка, длившаяся с февраля по апрель 1400 г. Предпринятая за это время правительством новая попытка переговоров также не дала результатов.

В мае 1400 г. основные силы правительственной армии в третий раз двинулись на Пекин. Войска северян снова выступили навстречу. Противники сошлись у селения Байгоухэ на одноименной речке. Здесь 18-19 мая произошло одно из крупнейших сражений: 600 тысячам правительственных войск противостояла 100-тысячная армия Чжу Ди. 18 мая, подойдя к северному берегу реки, она начала переправу. В это время ее внезапно атаковал отряд полководца Пин Аня, заставив мятежников отступить. Схватка продолжалась до вечера, после чего обе стороны разошлись на исходные позиции. Северяне понесли большие потери и не смогли перейти реку.

На рассвете 19 мая они все же преодолели водную преграду, и главные силы обеих армий сошлись в открытом поле. И снова Пин Ань и Цюй Нэн стали теснить северян. Судьба боя висела на волоске. Чжу Ди, сражавшийся на левом фланге, не уставал разить врага. Три лошади под ним были убиты, а его меч затупился от ударов.

Его отряды на левом фланге прорвали ряды противника, но тот с тыла чуть было не захватил Чжу Ди в плен. К полудню мощная атака кавалерии северян позволила выравнять положение. Но бой продолжался, стрелы сыпались как дождь. Отряды Цюй Нэна снова перешли в наступление. Но в это время сильный порыв ветра сломал стяг над ставкой Ли Цзинлуна, вызвав замешательство среди солдат и командиров, не знавших, как понять исчезновение стяга. Пользуясь этим, кавалерия северян нанесла удар с тыла, строй дрогнул и стал рассыпаться. Цюй Нэн пал на поле сражения, Пин Ань был принужден отступать, и вскоре все войско Ли Цзинлуна обратилось в бегство. Шум от бегущих, повествуют летописи, был словно гром небесный. Северяне преследовали и добивали отступавших. На расстоянии 50 км все поле боя было усеяно трупами. Южане потеряли около 200 тыс. человек, 100 тыс. сдались и перешли на сторону северян. В руки Чжу Ди попали все обозы и снаряжение противника.

После этой победы правительственные солдаты, расквартированные в близлежащих районах, «стали разбегаться куда глаза глядят». Путь на юг для победителей был открыт. 8 июня 1400 г., почти не встречая сопротивления, они подошли к крепости Цзинань (в пров. Шаньдун) и осадили ее. Но гарнизон и жители города, возглавляемые местным сановником Те Сюанем, не сдавались. Осада затянулась.

Императорский двор после поражения при Байгоухэ снова попытался договориться с Чжу Ди дипломатическим путем, обещая «прощение его вины». Понятно, что это не имело успеха. Однако среди северян появились сторонники примирения, предлагая Чжу Ди пойти на раздел страны, ограничившись претензиями лишь на ее северную часть.

Осенью 1400 г. положение северян осложнилось. Цзинань по-прежнему сковывала силы Чжу Ди, а правительство подтянуло резервы. Создавалась угроза, что осаждавшие будут отрезаны от своего тыла, от Пекина. В сентябре Чжу Ди предпочел не рисковать, снял осаду и отвел армию к северной столице. Дав армии передохнуть, в ноябре того же года он начал новый поход на юг. Наступавшие вышли к Великому каналу, и здесь, около г. Дунчана (приблизительно в 120км западнее Цзинани), 9 января 1401г. они столкнулись с правительственной армией во главе с новым главнокомандующим Шэн Юном. Северяне были встречены залпами из дальнобойных самострелов и пушек, что охладило порыв наступающих. Тогда Чжу Ди лично повел их в атаку. Однако, врезавшись во вражеские ряды, он оказался в окружении. Спас его вовремя подоспевший полководец Чжан Юй, который сам погиб в этой схватке. Исход боя решила пришедшая на помощь южанам армия Пин Аня, которая обратила северян в бегство. На следующий день, 10 января, правительственные войска догнали отступавших и довершили разгром. Потери северян оцениваются по-разному: от 10 тыс. человек до нескольких десятков тысяч. Однако отрезать отступавшим путь на Пекин южанам не удалось, они остановились примерно в 150 км от города.

Чжу Ди довольно быстро оправился от поражения и уже 18 февраля 1401 г. выступил в новый поход на юг. Его расчет строился на том, чтобы разгромить поодиночке рассредоточенные и возглавляемые различными командующими армии противника. И в целом этот расчет оправдался. В бою при Сяхэ 5-6 апреля потерпела поражение армия Шэн Юна. Сражение было упорным. Южане снова применили пушки и арбалеты, а также некие «огненные повозки», но северяне уже были готовы к этому и тоже использовали техническую новинку — длинные пики с крюками. Удача склонялась то на одну, то на другую сторону. Противники расходились и снова сходились. К концу второго дня налетел сильный ветер, поднявший тучи пыли. Воспользовавшись этим, северяне бросились на врага с криками, барабанным боем. Южане отступили, потеряв около 100 тыс. бойцов.

Затем войска Чжу Ди разгромили еще одну крупную правительственную армию под командованием У Цзе. Это произошло 22-23 апреля под Гаочэном близ Чжэньдина. Придерживаясь оборонительной тактики, южане построились в форме квадрата. Войскам Чжу Ди удалось смять один из углов этого построения и обратить противника в бегство. Южане оставили на поле боя более 60 тыс. человек, но и северяне понесли большие потери. В начале мая 1401 г., дойдя до г. Дамин (на юге пров. Хэбэй), Чжу Ди остановил наступление и начал дипломатические переговоры с правительством. Императорский двор сообщил об отставке прежних советников. Чжу Ди, не без основания заподозрив, что отставка эта фиктивна, потребовал отвести с севера страны все правительственные войска. Двор, в свою очередь, настаивал на приезде Чжу Ди в Нанкин для примирения. Все эти хитрости не могли обмануть ни одну из сторон, и переговоры не дали результатов.

В июне военные действия возобновились. Они вылились в столкновения отдельных отрядов, приносившие успех то одной, то другой стороне. Генеральных сражений не происходило. Кампания закончилась в ноябре 1401 г. отводом мятежных войск на север. Чжу Ди сделал вывод, что для решающего успеха надо выбрать главное направление удара и не распылять силы. Этот план и был задействован.

5 января 1402г. армия северян выступила из Пекина и стала продвигаться на юг, не отвлекаясь на осаду отдельных городов и на стычки с мелкими отрядами противника. К маю она вышла к междуречью Хуанхэ и Янцзы. Потерпев поражение у г. Дадянь и на р. Сяохз, северяне быстро оправились и в битве при Линби (в пров. Аньхуэй) 28-29 мая разгромили крупную группировку правительственных войск. В этом сражении, где обе стороны применили пушки, сторонники Чжу Ди захватили в плен сразу несколько военачальников противника и среди них наиболее прославившегося в этой войне Пин Аня. Затем северяне беспрепятственно форсировали Хуанхэ и в двадцатых числах июня появились на северном берегу Янцзы, совсем недалеко от имперской столицы Нанкина.

Положение императорского двора было отчаянным. Резервы, вызванные из южных провинций страны, запаздывали. В окружении императора царило упадническое настроение. Выслав из столицы сановников, наказания которых потребовал Чжу Ди, двор тщетно пытался помириться с ним на любых условиях. Чжу Ди, предчувствуя близость окончательной победы, не поддавался никаким уговорам. Последней попыткой двора спасти положение был призыв к «чиновникам и народу» добровольно вступать в «армию верности государю». Но это было нереально и к тому же поздно.

3 июля 1402 г. корабли мятежников с поднятыми флагами, под звуки флейт и бой барабанов форсировали Янцзы. Встретившая их на противоположном берегу армия Шэн Юна не устояла. Последний бой в 30 км от Нанкина дали северянам войска под командованием полководца Сюй Хуэйцзу. Это несколько задержало движение Чжу Ди к столице. 9 июля к мятежному властителю прибыли посланцы двора Ли Цзинлун и начальник Военного ведомства, чтобы уговорить его поделить страну с императором. Когда же 13 июля северяне подошли к стенам Нанкина, Ли Цзинлун и один из удельных властителей открыли им крепостные ворота. Уличные бои были непродолжительны, но в ходе их загорелся императорский дворец. Император исчез. По одной версии, он сгорел во время пожара, по другой — бежал за море, по третьей — укрылся в одном из буддийских монастырей, не претендуя более на престол. Есть даже хроника его жизни в монашеской рясе, закончившейся, по мнению составителей, лишь в 1440 г. — много лет спустя после смерти Чжу Ди. Так или иначе, престол оказался свободным. И хотя у исчезнувшего императора был законный малолетний наследник, Чжу Ди пренебрег этим и, «сокрушаясь» о неразумности пропавшего государя, после положенных трехдневных уговоров «согласился» занять трон.

В течение трех дней шла «зачистка двора»: казнили большую часть дворцовых служащих, не пожалев ни женщин, ни евнухов. Обвиненных во всем случившемся ближайших советников Чжу Юнь-вэня четвертовали вместе с родичами (с одним из них уничтожили 873 человека).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Вопрос. Когда именно во время этого веселья прийдет Тимур? И куда именно?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Мне сложно и как-то дискомфортно обсуждать войну нерожденного Тимура против несуществующей династии Мин через 150 с лишним лет после рождения эфемерной Никейской галактической империи, но я попробую.

Коллеги, боюсь, вы невнимательно прочитали. Тимура за идиота не считают, просто предсказывают ему скромные достижения. Пограбить и свалить, как в Индии. С другой стороны, дедушка был старый, черт его знает. Там и до маразма недалеко. Непонятно, на что он рассчитывал.

Про ойратов и прочих монголов по ссылке тоже есть.

Ойраты и чахары - союзники Китая. Причем чахары - опора власти Чэн-цзу. Таким образом, их участие также исключается.

"Через 30 лет" (ЕМНИП, через 45) - вообще не аргумент, это про любую армию можно сказать. "Через 45 лет хваленую советскую армию гоняли чеченские горцы".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ох. ВИдимо придется дать обширную цитату из популярной брошюры "Лики Срединного царства"

Да я в курсе, и в сабже упомянул о Чжу Ди. Хромой ударит ему в тыл в самом разгаре. Тому придется поворачивать победоносную армию на север, и поскольку времени у него нет, делать ставку на генеральное сражение, которое Тимур выиграет.

А вот дальше.... Поклводцы, лояльные императору, после разгрома Чжу Ди на сражение не рискнут. Они рассредоточили бы армию по крепостям и укрепрайонам, оставив в поле подвижные корпуса. В этом случае война затягивалась и надо было бы искать продовольственно-кормовую базу, организовывать управление и производство на захваченных территориях. Т.е. война превратилась бы во второе монгольское завоевание.

Но у монголов было время. У Тимура его почти не осталось. Думаю дедушка скончается в Китае, внуки немедленно поведут армию в Самарканд - делить наследство, а китайцы начнут повторную ренконкисту севера. И здесь вопрос - могут ли монголы удержаться?

Наиболее вероятный ответ - нет. К тому времени когда Шахрух или кто там наведет порядок в державе Тимуридов - Мины уже отвоюют свои земли до великой стены.

Но для Китая это не пройдет бесследно. Ибо

1) Столица остается в Нанкине (север начисто разорен, а Чжу Ди неизбежно снесут голову. Нанкин - крупнейший порт и экономический узел Китая. Уже один вид тысяч разгружаемых и нагружаемых морских судов, проживание по соседству богатой купеческой верхушки, возможность участия в делах, сама атмосфера торгово-промышленного мегаполиса и крупного порта заставили бы китайскую элиту внимательнее отнестись к вопросам промышленности и торговли.

2) Нашествие грозного завоевателя с запада и наличие по соседству могучей державы его наследников (того же Шахруха) стимулировали бы разведывательную дипломатическую активность Китая вплоть до Константинополя.

Вывод. Никакого сворачивания экспедиций Чжен Хэ не будет. Наоборот - будет активизация морской экспансии.

Тимур не завоюет Китая, не восстановит великий шелковый путь, но зато он "разбудит дракона". Что тоже неплохо :) .

Про ойратов и прочих монголов по ссылке тоже есть.

Коллеге Магнуму по ойратам - а источник? Из Шереф-эд-дина я понял, что ойраты поддерживают на тот момент тимуровского претендента :P .

И если заявить монголам - вы голодны и холодны, и режете друг друга. Идемте грабить Китай - в союзе с Тимуром Барласом нам победа обеспечена. Мы снова завоюем их земли и будем сыты и богаты - пойдут еще как. Даже чахары. Пошли же с Эссеном, хотя и считали его узурпатором.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Тема интересная. Добавлю немного материала по династии Северная Юань

---

В январе 1368 г. Чжу Юаньчжан, возглавивший борьбу с монгольскими завоевателями, провозгласил в стране власть новой, чисто китайской династии Мин. Своей столицей он сделал город Нанкин. Посланные им войска под командованием полководца Сюй Да 4 октября взяли Пекин — столицу империи Юань. Монгольский хан Тогон Тэмур бежал в г. Инчан (около 400 км к северу от Пекина). Однако он не отказался от попыток восстановить монгольское владычество в Китае. Под контролем монгольских властей и верных им китайских приверженцев оставались провинции Юньнань и Ляодун, а также значительная часть территории Сычуани, Шэньси, Ганьсу. Не отказался Тогон Тэмур и от названия своего государства, по-прежнему считая себя китайским императором. Правда, в отличие от прежнего, оно именовалось Северная Юань. Изгнанный император даже начал строить столицу этого государства — город Барс-хото.

В 1370 г. Тогон Тэмур скоропостижно умер. Власть перешла к его сыну Аюширидаре (правил под титулом Билигту-хан). Воспользовавшись перестановкой сил в правящей монгольской верхушке, китайские войска нанесли удар по ставке ханов и овладели Инчаном. Аюширидара с двором и домочадцами отошел на северо-запад, в древнюю монгольскую столицу город Хархорин (Каракорум). Окрыленные успехом, китайцы стали собирать силы для похода на монгольскую столицу. В 1372г. 150-тысячная армия под командованием Сюй Да и племянника императора Ли Вэньчжуна углубилась в монгольские степи. Но здесь она была разбита монгольской конницей под начальством полководца Кокэ Тэмура. После этого противостояние сторон хотя и сохранялось, но столкновения происходили лишь в виде мелких стычек. К этому времени империя Мин восстановила контроль над большинством районов в Шэньси, Ганьсу и Сычуани.

В 1378 г. умер Аюширидара. В начавшейся борьбе за ханский престол китайский двор поддерживал его сына, который одно время находился в китайском плену и пользовался расположением и милостями двора. Однако победил другой претендент — Тогус Тэмур, младший брат умершего хана. Отношения сторон снова резко обострились. Монгольские войска вновь овладели Инчаном. Китайская же армия во главе с воспитанником императора My Ином, воспользовавшись концентрацией сил противника под Инчаном, в 1380 г. нанесла удар по Каракоруму. Монгольская столица была взята и сожжена. Было перебито много мирных жителей, захвачена большая добыча. Несмотря на все усилия Тогус Тэмура, военная удача перешла на китайскую сторону. В 1381 г. войска империи Мин под начальством Сюй Да и фу Юдэ отвоевали Ордос — северную часть провинции Шэньси, заселенную тогда преимущественно монголами. В 1382 г. My Ин сломил сопротивление монгольских отрядов, стоявших на южных рубежах страны — в провинции Юньнань. В 1387 г. китайские войска отвоевали последний оплот монголов в Китае — Ляодун и вынудили обитавших здесь монголов-урянхайцев подчиниться минскому двору. Их глава Нагачу перешел на китайскую службу со своей 20-тысячной армией. Наконец, в 1388 г. у местечка Бойр-нора в районе Инчана китайская армия под командованием полководца Лань Юя полностью разгромила основные силы Тогус Тэмура. Сам хан, бежавший после поражения, был убит одним из своих приближенных. В плен попало около 2900 монгольских сановников, включая родичей ханского дома, а также 77 тыс. солдат и простых монголов-кочевников. Было захвачено также 150 тыс. голов скота.

Вслед за Тогус Тэмуром государством Северная Юань правили друг за другом двое его сыновей и внук, но военные неудачи 80-х годов XIV в. определили его дальнейшую судьбу. Раздираемое внутренними распрями, оно уже не могло всерьез претендовать на возвращение китайского престола. Где-то после 1402 г. (точная дата не известна) временно захвативший власть нойон (монгольский титул знатности) Гуйличи, не принадлежавший, как прежние ханы, к потомкам Чингис-хана, отказался от названия Северная Юань, назвав свое государство Дадань.

---

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Вывод. Никакого сворачивания экспедиций Чжен Хэ не будет. Наоборот - будет активизация морской экспансии.

Кхм. Вообще-то Чжен Хэ был человеком Чжу Ди и в войне за преодоление трудностей воевал на его стороне. И именно Чжу Ди дал добро на организацию экспедиций. Новая цитата:

Вскоре по возвращении из своего седьмого плавания, в 1435 г., Чжэн Хэ умер в Нанкине. Могила его не сохранилась, и этому можно найти объяснение. В 1424 г., сразу же после кончины императора Чжу Ди, в придворных кругах начались споры: нужны ли столь дорогие затеи, которые к тому же ощутимых результатов не приносили. Противникам планов почившего государя были чужды как державные устремления трона, так и коммерческие интересы китайского купечества. Угроза же со стороны Тимура давно миновала. Это-то мнение и возобладало. Попытка возродить активные связи с заморскими странами была предпринята в начале 1430-х годов, но она оказалась кратковременной и умерла вместе со знаменитым флотоводцем, чью славу не намеревались поддерживать долее.

Политика "морских запретов" вообще характерна для Минов. Они були и при Юаньчжане и при Чжу Ди и при последующих императорах. Имхо, реакцией на поход Тимура будет еще бОльшее закукливание Китая в себе. В общем, надо думать.

Изменено пользователем Крысолов

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Насчет "через тридцать лет"

--

Империя Мин, воспользовавшись расколом в монгольском стане, направила в 1408 г. послов к хану с повелением признать вассалитет по отношению к императору. Монголы убили этих послов. Тогда в Монголию вступила 100-тысячная китайская армия. Но противник успел хорошо подготовиться к встрече, и в 1409 г. на реке Тола китайские войска были наголову разгромлены. Потери монголов тоже были немалые. К тому же в монгольской правящей верхушке снова начались распри. Поэтому в следующем году, когда новая китайская армия во главе с самим императором Чжу Ди (1402-1424) вошла в Монголию, войска хана Буния-шири потерпели поражение на реке Онон. Хан бежал к ойратам, где вскоре умер, а возможно, и был убит.

В 1414г. армия Чжу Ди снова совершила поход в Монголию и нанесла поражение монгольской коннице под командованием одного из претендентов на ханский трон. Такие же походы предпринимал император в 1422, 1423 и 1424 гг. Во время последнего Чжу Ди скончался в воинском стане в монгольских степях.

--

Как мы видим, никакого превосходства минской армии не наблюдается.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Нашествие грозного завоевателя с запада и наличие по соседству могучей державы его наследников (того же Шахруха) стимулировали бы разведывательную дипломатическую активность Китая вплоть до Константинополя.

Угу. И перенести столицу на Север. Поближе к угрожающему направлению.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Про чахаров не понял. А разве они тогда уже были?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Угу. И перенести столицу на Север. Поближе к угрожающему направлению.

В том и дело, что некуда переносить. Там после прохода Тимура и тех гоп-компаний, что придут с ним из степи в качестве союзников, еще долгое время вообще не будет возможности прокормить столицу империи.

По поводу Чжен Хэ - не он так другой. Свято место пусто не будет. Чжен ведь не моряк а дворцовый евнух, игравший роль организатора. Вполне заменим.

По поводу "морских запретов" - так ведь еще ни разу приморский мегаполис небыл столицей империи. Атмосфера на мозги сильно влияет.

А при Чжу Юань-Чжане Нанкин только поднимался. Сейчас же будет в самом расцвете.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

По поводу Чжен Хэ - не он так другой

Вы думаете? По-моему, Чжен Хэ как раз нетипичный пример. И самое главное - закоперщиком этого дела все равно Чжу Ди был...

Конечно, моральный и физический ущерб, нанесенный малолетнему Хэ, был невосполним. Но на открывшемся против воли мальчика пути ему повезло. В 1385 г. войска, захватившие Хэ, были переброшены на север и увезли его с собой. Здесь он попал в услужение к одному из сыновей основателя династии Мин — Чжу Ди, человеку незаурядному, славившемуся своим полководческим талантом. Император доверил ему оборону северо-западных рубежей страны от монголов. В 90-х годах XIV в. Чжу Ди стал брать с собой в походы и молодого евнуха, который также оказался способным воином.

Однако после смерти императора в 1398 г. разразилась междоусобная война, которая закончилась в 1402 г. воцарением Чжу Ди. Хэ участвовал в борьбе на стороне своего господина, причем участвовал успешно, ибо его имя фигурирует среди тех, кто по завершении войны получил от нового императора награды. Именно в порядке поощрения ему наряду с другими отличившимися иноверцами в феврале 1404 г. была пожалована фамилия Чжэн, под которой он и вошел в историю. Кроме того, он получил звание «высшего евнуха» (тайцзянь) в Управлении дворцовых евнухов. Судя по всему, заслуги Чжэн Хэ действительно были немалыми, ибо вскоре ему оказали особое доверие: приказали возглавить грандиозные, небывалые в истории страны экспедиции в заморские края.

Какие цели при этом преследовало китайское правительство? Вопрос отнюдь не простой, и дать на него однозначный ответ трудно. В официальной «Истории династии Мин» записано: «После того как Чэн-цзу (Чжу Ди. — Авт.} с помощью оружия утвердился в Поднебесной, он вознамерился подчинить своему авторитету десять тысяч стран (синоним множества. —А.Б.) и разослал послов по всем четырем сторонам света для привлечения их ко двору». Для разъяснения этой цитаты нужен краткий экскурс в историю внешних отношений Китая.

В этой стране благодаря более раннему, чем у соседей, появлению государственности издревле сложилось представление о том, что китайские порядки единственно правильные, а китайский император — это Сын Неба, персона, волею божеств призванная повелевать всеми, кто населяет земную твердь. На деле же покорность китайскому владыке зачастую выражалась не в прямой зависимости (хотя случалось и такое), а в соблюдении необходимых ритуалов, среди которых главное место отводилось регулярному посещению китайского двора дипломатическими миссиями. Сам факт прибытия посольства считался проявлением смирения пославшего его монарха, а доставленные подарки — обычной данью. Подобная модель отношений с иноземцами отвечала и внутренним интересам, ибо служила всемерному возвышению китайского монарха у себя в стране. Поощрение притока зарубежных посланников силовыми, дипломатическими и меркантильными методами практиковалось в Китае задолго до династии Мин. Прибегнул к этому и сын ее основателя.

Чжу Ди действительно остро нуждался в упрочении своего положения, ибо пришел к власти незаконным путем, свергнув своего племянника — сына умершего наследника престола. Но сводить все только к внутриполитическим побуждениям тоже было бы неверно. Как сказано в уже упомянутой «Истории династии Мин», новый император, замышляя экспедиции, «стремился показать иноземным странам силу своих войск, богатство и мощь Китая». Подобное намерение объясняется во многом тем, что именно к 1405 г. крайне обостряются противоречия между Поднебесной и державой Тимура, даже выступившего в поход на Китай. Поэтому некоторые ученые высказывали мнение, что Чжэн Хэ должен был найти за морем союзников для совместной борьбы против Тимура. Отсутствие документальных свидетельств не позволяет ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение. Но совпадение упомянутых событий во времени весьма показательно, и потому вполне возможно, что дальнее плавание наряду с другими целями должно было и прояснить обстановку в Южной Азии.

В той же «Истории династии Мин» сказано еще об одной, несколько экстравагантной причине экспедиций: якобы Чжу Ди не был уверен в смерти низложенного им племянника, подозревая, что тот бежал за море, и намеревался его отыскать. Эта версия наименее убедительна: император знал, что родич сгорел во дворце при штурме Нанкина, но не решался публично подтвердить это, предпочитая не опровергать слухи о его тайном спасении. Кстати, по одной из гипотез, племянник, избежав гибели, мирно доживал свой век в буддийском монастыре.

Наконец, надо учитывать и то, что, вольно или невольно, морское путешествие Чжэн Хэ должно было способствовать укреплению, развитию и расширению торговых связей Китая.

Как видим, в перечисленных, подлинных и возможных, причинах и целях морских экспедиций нет ничего особенного — они вполне отвечали традициям китайской внешней политики и вписывались в контекст отношений с заморскими странами, заметно оживившихся с первых лет воцарения Чжу Ди: только в 1403 г. им было направлено четыре посольства в Сиам (Таиланд), три — на Яву, два — в государство Тямпу (южный сосед Дайвьета — Вьетнама). Скорее, необычен масштаб этих походов и то обстоятельство, что ни раньше, ни долгие годы спустя китайское правительство не предпринимало столь активных действий на море. Его интересы никогда не простирались столь далеко — до тех пределов, которых достигли корабли Чжэн Хэ. Все это делает китайские морские экспедиции начала XV в. уникальным явлением. Почему выбор их руководителя пал именно на Чжэн Хэ? Это, конечно, не случайность. Дело в том, что в 1404 г. он уже получил предписание возглавить посольство в Японию. Очевидно, Чжэн Хэ хорошо справился с заданием и приобрел необходимый опыт флотоводца. Кроме того, он был мусульманином и почитателем буддизма — имел даже буддийское прозвище Три Драгоценности (Саньбао), что, как справедливо полагали власти, помогло бы ему в установлении более тесных контактов с правителями и населением стран, где исповедовались названные религии. Надо также учитывать, что командовал кораблями не один Чжэн Хэ. Среди командиров называют также Ван Цзинхуна, Ли Сина, Чжу Ляна, Чжоу Маня и др.

После соответствующего указа в апреле 1405 г. началась подготовка к экспедициям: формирование флота, комплектование команд и т.д. Суда «посольского типа» создавались во множестве заранее, еще с 1403 г. Но сооружались и новые — на Лунцзянской верфи под Нанкином. Китайское кораблестроение достигло тогда достаточно высокого уровня. Еще в XII-XIII вв. здесь умели строить большие трехмачтовые суда с многопалубной кормой, водонепроницаемыми внутренними переборками и с пропитанным особой предохранительной смазкой корпусом. А еще — широкие грузовые корабли с мелкой осадкой, малые джонки, суда самых различных типов и назначения. Они ходили под парусами, а при безветрии — на веслах. Ориентировались при помощи лоций и «юго-указующей иглы» — компаса, ночью — по звездам. Учитывалось и направление муссонов.

Флот Чжэн Хэ, формировавшийся в нижнем течении Янцзы, составляли 62 больших, длиной до 40-50 метров, корабля, число остальных в летописях не указывается. Под началом Чжэн Хэ и других «главных послов» и их «помощников» находилось около 27 800 человек: чиновники и офицеры (более 570), переводчики, писцы, счетоводы, врачи, лоцманы, купцы, солдаты и матросы, грузчики и т.д. Суда, снабженные всем необходимым за счет казны, везли много ценностей (золота, серебра, денег) и различных товаров.

Не вижу я равнозначной замены ни для Чжу Ди ни для Чжен Хе. Хе вообще чуть ли не единственный евнух, думающий не о своем кармане, а о стране. Кстати, для организации экспедиции нужен именно что не моряк, а евнух. Ибо в Китае как известно все от чиновников зависит.

По поводу "морских запретов" - так ведь еще ни разу приморский мегаполис небыл столицей империи. Атмосфера на мозги сильно влияет.

Что же касается китайской морской торговли не только с Японией, но и с многочисленными островами вдоль китайского побережья, странами Южных морей и Индийского океана, то она издавна существовала и достигла особого развития в XI-XIII вв., принося немалую выгоду как заморским гостям, так и властям и населению приморских районов Китая. Ограничительные же меры со стороны китайского правительства, поддерживавшего казенную, через дипломатические миссии, торговлю, ставили частную фактически в нелегальное положение. Остановить же ее не могли никакие запреты, и она поневоле принимала контрабандистский характер. Отсюда — меры самозащиты со стороны торговцев, стычки с прибрежной охраной, подталкивавшие к сочетанию пиратства и торговли.

Политика «морского запрета» была воспринята и правителями империи Мин, преследовавшими определенные политические цели. Как известно, основатель новой династии Чжу Юаньчжан в своей борьбе за престол столкнулся не только с прежними монгольскими властями, но и рядом местных китайских повстанческих лидеров. Часть разгромленных им соперников ушла на кораблях в море, закрепилась на прибрежных островах и, как сообщают китайские летописи, стала искать поддержку у японских пиратов. Поэтому в 1371 г. был издан указ, запрещавший частным торговцам и прочему люду выходить в море. Еще более строгие запретительные меры, которые существенно ограничивали не только частную, но и казенную заморскую торговлю, были предприняты в 1374-1375 гг. В 1381 г. вновь встал вопрос об усилении запрета в связи с раскрытием в Китае заговора против императора и опасением создания заморской оппозиции.

После некоторого ослабления строгости «морского запрета» в середине 80-х годов XIV в. он снова усиливается в 1390 г.: «Ведомству налогов следует строго запретить населению сноситься с заморскими странами. Вывоз золота, серебра, медной монеты, тканей и оружия был запрещен еще со времен правления предшествующей династии. Ныне же простолюдины из Гуандуна, Гуанси, Чжэцзяна и фуцзяни (южные и юго-восточные провинции Китая. — Авт.}, не соблюдая законов, часто вступают в связь с врагами и ведут с ними торговлю. Этим и обусловлен данный запрет. Военные, простолюдины и чиновники — все без исключения будут наказываться за торговлю, ведомую частным образом».

Статья «Об уходе за границу частным образом и запрете выходить в море» появилась и в заново отредактированном в 90-х годах XIV в. общеимперском своде законов. Она гласила: «Всякий, кто, взяв лошадей, волов, изделия из железа, пригодные для военных целей, медные деньги, отрезы атласа, шелка, тонкого шелка, шелковую нить и хлопок, частным образом вывезет эти товары за границу для продажи или же выйдет с ними в море, получит сто ударов палками, а те, кто станет переносить эти товары с собой или грузить их на своих лошадей, будут понижены в должности на один ранг. Товары эти вместе с кораблями и повозками подлежат конфискации в казну, три десятых от общего количества конфискованного будет выплачиваться в качестве награды тому, кто донесет об этом». Эта статья, помимо прочего, интересна тем, что дает представление о товарах, которыми торговали частные китайские купцы.

Впоследствии запретительные меры разного — более строгого или мягкого характера подтверждались указами 1394, 1397, 1401, 1404, 1407, 1409, 1430, 1433, 1449 и 1452 гг. Сам факт периодического повторения подобных указов говорит о том, что они по-прежнему не срабатывали. Однако они оставались сильной помехой для нормального развития морской китайской торговли и способствовали процветанию пиратства.

А столицу как известно перенесли только в 1420-ом. Налицо тенденция.

В общем, если хотите пробуждения Китая - сметайте Минов и ставьте некитайскую династию. Да и то не факт что поможет...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

сметайте Минов и ставьте некитайскую династию

Или конфуцианство оттесните как-то. Но вряд ли получится.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Вывод. Никакого сворачивания экспедиций Чжен Хэ не будет. Наоборот - будет активизация морской экспансии.

Сюда добавить криптоисторические изыски Гевина Мензиса и галактизм обеспечен.

Ну и ништяк. Нехай будет.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Интересно... Неплохо будет рассмотреть тему Америку открыли китайцы в ключе завоеваний Тимура в Китае.

А если Тимур благодаря китайскому медику возьмет и проживет лет 5-10?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах