Киплинг, Lost In Translation-2

[Magnum]

Julius Caesar, Act III, Scene II
[Friends, Romans, countrymen, lend me your ears]
William Shakespeare - 1564-1616

Antony speaks at Caesar’s funeral

Friends, Romans, countrymen, lend me your ears.
I have come to bury Caesar, not to praise him.
The evil that men do lives after them;
The good is oft interrèd with their bones.
So let it be with Caesar. The noble Brutus
Hath told you Caesar was ambitious.
If it were so, it was a grievous fault,
And grievously hath Caesar answered it.
Here, under leave of Brutus and the rest
(For Brutus is an honorable man;
So are they all, all honorable men),
Come I to speak in Caesar’s funeral.
He was my friend, faithful and just to me,
But Brutus says he was ambitious,
And Brutus is an honorable man.
He hath brought many captives home to Rome,
Whose ransoms did the general coffers fill.
Did this in Caesar seem ambitious?
When that the poor have cried, Caesar hath wept;
Ambition should be made of sterner stuff.
Yet Brutus says he was ambitious,
And Brutus is an honorable man.
You all did see that on the Lupercal
I thrice presented him a kingly crown,
Which he did thrice refuse. Was this ambition?
Yet Brutus says he was ambitious,
And sure he is an honorable man.
I speak not to disprove what Brutus spoke,
But here I am to speak what I do know.
You all did love him once, not without cause.
What cause withholds you, then, to mourn for him?—
O judgment, thou art fled to brutish beasts,
And men have lost their reason!—Bear with me;
My heart is in the coffin there with Caesar,
And I must pause till it come back to me.

 

Вы, римляне - сограждане, друзья,
Свои откройте уши для меня.

Я прибыл, чтобы с Цезарем проститься,
Не для того, чтоб Цезаря хвалить.

Все зло, людьми творимое на свете,
На свете остается после них;
Добро порой ложится прямо в гроб.

Так с Цезарем. Он был амбициозен,
Как утверждает благородный Брут.
И если так, то Цезарь был виновен,
И заплатил сполна за тяжкий грех.
Здесь, с позволенья Брута и других
(А Брут ведь благородный человек,
И остальные тоже благородны),
Я прибыл, чтобы Цезаря почтить.
Он был мой друг, ко мне был справедлив;
Но Брут сказал - он был амбициозен,
А Брут не станет просто так свистеть!
Он в Рим немало пленников привел,
И выкупом наполнил казначейство.
Что скажете, он был амбициозен?
Бедняк заплакал - Цезарь плакал с ним;
Амбициозный плакать бы не стал.  
Но Брут сказал - он был амбициозен,
А Брут ведь благородный человек.
Вы видели, как в праздник Луперкалий
Я трижды предлагал ему корону,
Он трижды отказался от нее.
Но Брут сказал - он был амбициозен,
А Брут ведь благородный человек.
Но я пришел сюда не спорить с Брутом,
А говорить о том, что знаю сам.
Вы все не без причин его любили,
Так почему не плачете о нем?!
О справедливость, скормлена зверям,
И люди свой утратили рассудок!  
Где мое сердце? С Цезарем в гробу --   
Я помолчу, пока не возвратится...

___

[Paltus]

Хороший какой язык инглиш, можно man и men рифмовать.

[Magnum]

можно man и men рифмовать.

Я не думаю. что Шекспир ставил такую цель, потому как во всех остальных строчках рифмы-то и нет.

 

[Paltus]

Я не думаю. что Шекспир ставил такую цель, потому как во всех остальных строчках рифмы-то и нет.

Я Шекспира и не обвинял, просто восхитился богатством языка) Это как если бы в русском языке существовала пара "мужчины - мущины".

А хотя есть у нас такой прокол, знаменитое Пушкинское

Вот на берег сходят гости

Царь Салтан зовет их в гости

Это фиаско.

[Magnum]

Вот на берег сходят гости

Царь Салтан зовет их в гости

Это фиаско.

Иногда это не баг, а фича. 

 

[sanitareugen]

Это не фиаско, это омонимическая рифма.

Ты белых лебедей кормила,
Откинув тяжесть черных кос,
Я рядом плыл, сошлись кормила,
Закатный луч был странно кос