Мир Королевы Барбары

[Serafim]

Слушайте, это просто восхитительно с какой стороны не посмотри! И без галактикам и без шапкозакидательства и люди ведут себя как люди. Единственное что меня смущает - это детерминизм с именами и личностями. К чему это вообще непонятно

[moscow_guest]

Единственное что меня смущает - это детерминизм с именами и личностями. К чему это вообще непонятно

С именами я старался удержать разумный компромисс между РИ и АИ. Некоторых РИ-персонажей я оставил с РИ-характерами в АИ-ситуациях, некоторых выдумал целиком.

 

 

И без галактикам и без шапкозакидательства и люди ведут себя как люди

Это, чтобы было похоже на РИ, где люди иногда действуют рационально, а иногда - на основании очередной "шлеи под хвостом".

[Serafim]

Это, чтобы было похоже на РИ, где люди иногда действуют рационально, а иногда - на основании очередной "шлеи под хвостом". Цитата выделенного

Что я могу сказать, у вас получилось
По крайне мере я верю.

С именами я старался удержать разумный компромисс между РИ и АИ. Некоторых РИ-персонажей я оставил с РИ-характерами в АИ-ситуациях, некоторых выдумал целиком.

По моему тут вопрос удобства. С развилкой которая так повлияла на Европу никаких Наполеонов и Миттернихов понятное дело не будет. Но люди похожие на них возникнуть могут. И называть их как то по другому это с одной стороны правильно, а с другой стороны неудобно читателю. 
Другими словами к персонажам у меня никаких претензий нет, но вот с именами это сложный вопрос. 

[moscow_guest]

С развилкой которая так повлияла на Европу никаких Наполеонов и Миттернихов понятное дело не будет.

Ну нет, что касается Наполеона, то в нём я уверен. До присоединения к Франции острову Корсика глубоко по барабану все европейские войны где-то на востоке, так что все внутренние корсиканские расклады будут без изменений. А после присоединения к Франции мелкий корсиканский дворянин Карло Буонапарте совершенно детерминистично отдаст своего второго сына в военное училище во Франции - со всеми вытекающими для Франции и мира последствиями.

Изменено 2 Jan 2017 пользователем moscow_guest

[LAM]

Счастливого Нового года вам!

К сожалению последние отрывки прочитал только сегодня.

Противоречие:

Итак, через несколько дней после встречи в батавском посольстве, 30 марта 1803 г. Британия денонсировала Амьенский договор и вновь объявила войну Франции и её союзникам.

1 флореаля XII года Республики (1 мая 1804 г.) Первый Консул выдвинул Уитворту окончательный ультиматум: если Британия не эвакуирует Мальту до конца месяца, Франция объявит ей войну. «Лимит» уходов и лавирований был исчерпан за последний год, теперь Уитворт знал точно, что Бонапарт не шутит, как знал, что его правительство не пойдёт на уступки. Поэтому он вечером того же дня покинул Париж. В Кале его ждало известие о начале военных действий между его страной и Францией

Далее:

11 жерминаля XII года Республики (1 апреля 1805 г.) он, вынес свой вердикт в качестве арбитра – Байройт должен был отойти Австрийской Империи.

Австрийская империя уже провозглашена?

А Наполеон  у Вас на 1805 год все еще Первый консул?

[moscow_guest]

Австрийская империя уже провозглашена?

Кстати да - ещё нет. До этого дело дойдёт чуть позже.

 

А Наполеон у Вас на 1805 год все еще Первый консул?

Да. На него не было покушений со стороны сторонников Бурбонов, так что нет и форсирования провозглашения его императором.

 

Счастливого Нового года вам!

Спасибо!

 

Противоречие:

Действительно, это следует привести в соответствие.

[moscow_guest]

Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах

Хортицкий собирался (согласно плану Министерства Войны) взять Байройт с ходу, а если не удастся – осадить его. В Министерстве исходили из того, что Австрия, увидев решимость Цесарства «взять своё», уступит, опасаясь получить войну на два фронта. Предполагалось, что Первый Консул может воспользоваться занятостью Австрии войной с Цесарством для атаки на неё или, по крайней мере, использует сложившуюся ситуацию для давления на Вену. Соответственно, австрийские войска в Байройте, посопротивлявшись «для очистки совести», отойдут, оставив княжество полякам. На случай «непредвиденного упрямства» гофкригсрата предполагалось нанести удар в Богемии, после чего капитуляция императора Франца II предполагалась делом решённым.

Поэтому тот факт, что Мак-таки упредил Хортицкого в занятии Байройта, представлялся последнему мелочью, не способной изменить общего (успешного для поляков) положения дел. Но это (как оказалось позже) было далеко не так, позднейшие историки, оценивая манёвр Мака, часто называют его «соломинкой, переломившей хребет верблюду». Ну или же «последней каплей». Об этом стоит рассказать подробнее.

Мак заперся в Байройте, Хортицкий, потерпев неудачу при первом штурме города, перешёл к регулярной осаде. Осаждавшие и осаждаемые без спешки копали апроши и контрапроши, практически не предпринимая активных действий, кроме периодических обстрелов города и нескольких вылазок разной степени успешности. В Мюнхене между тем столь же неспешно собиралась армия для деблокады Байройта.

В отличие от военных действий дипломатические манёвры разворачивались стремительно. Меттерних в Париже добился приёма у самого Первого Консула и, чуть ли не плача, попросил помощи против «ничем не спровоцированного вероломства цесаря». Талейран попытался организовать «примирительную встречу» между представителями обеих формально союзных Франции империй. Но эта инициатива натолкнулась на откровенное противодействие польской стороны. Издембский, как уже было сказано, к этому времени уже покинул французскую столицу, а польский посол Александр Ходкевич не имел, по его словам, полномочий обещать что-либо конкретное в байройтском вопросе. Из опубликованной позже дипломатической переписки стало ясно, что это было частью плана Винницкого – канцлер планировал тянуть время в ожидании того, как успехи цесарского войска поставят Бонапарта перед свершившимся фактом.

Ввиду того, что молниеносного захвата Байройта не получилось, было решено привести в действие вторую часть плана. Генерал Костюшко 18 мая 1805 г. вторгся в Богемию, без боя заняв Острау. Он планировал перейти в решительное наступление в направлении Ольмюца и далее на Брюнн, но после того, как 21 мая австрийцы помешали ему переправиться через Одер у Манкендорфа, ему пришлось задержаться в поисках более удобного места для переправы. Кроме того, его сильно беспокоили партизанские действия венгерских гусар на его флангах. В результате наступление цесарских войск выдохлось и все военные действия свелись к вялым манёврам вдоль Одера, занявшим несколько месяцев, ставших для судьбы войны ключевыми.

Пока войска противоборствующих сторон находились в состоянии оперативного пата, международное положение коренным образом изменилось – и не в пользу Цесарства. Главным фактором этих изменений оказались события, происходившие на противоположном конце Европы и, казалось, не имевшие никакого отношения к польско-австрийскому противоборству.

После провала надежд на стабильный мир с Британией, Наполеон сделал ставку на её окончательный разгром в результате высадки на Острове. Для этого он сосредоточил в уже упомянутом лагере под Булонью главные силы своей армии в ожидании подхода главных сил своего флота, чтобы перевезти её через Ла-Манш. Будучи хорошо осведомлённым от своих многочисленных агентов о приготовлениях Первого Консула, британское Адмиралтейство делало всё, чтобы не допустить этой высадки. Французский Атлантический флот был блокирован в Бресте, флот Леванта – в Тулоне. Тем не менее флоту Леванта удалось прорвать английскую блокаду и соединиться с союзным испанским флотом в Кадиксе. После этого разработанный французами план предусматривал поход объединённой эскадры к побережью Америки. Это, в свою очередь, должно было заставить главные силы Royal Navy покинуть Ла-Манш и отправиться на защиту находящихся под угрозой британских владений на Антильских островах, вследствие чего для размещённых в Булонском лагере сил Армии Берегов Океана («l'Arm?e des c?tes de l'Oc?an») открылась бы возможность для десанта в Южной Англии.

Первый Консул надеялся также привлечь к операции базировавшийся на острове Сан-Доминго флот Бурбонов (официально – «Французского Королевства»), пообещав им передачу всех захваченных английских колоний в согласии с духом Арнемского протокола. Соответствующие послания были направлены как в Порт-о-Пренс губернатору Сан-Доминго герцогу Ришелье, так и в Монреаль непосредственно королю. Следует отметить, что Первый Консул обращался к королю, как к «Его Величеству Людовику XVIII, королю Обеих Франций» («? Sa Majest? Louis XVIII, roi des Deux Frances») (именно так звучал официальный «американский» титул Людовика). На таком соблюдении формальностей настоял Талейран, полагая, что подобная лесть поможет перетянуть давнего конкурента на сторону Франции. Бонапарт рассудил, что одно только титулование ни к чему конкретному его, как Первого Консула, не обязывает, и это письмо подписал.

В Монреале обращение Первого Консула (хоть и строго конфиденциальное) было встречено, в основном, с удовлетворением. «Реверанс» с титулом сыграл в этом свою роль. Со стороны (особенно со стороны «Monsieur» графа Артуа) всё выглядело так, как будто Первый Консул склоняется перед величием королевской короны и признаёт себя чуть ли не королевским наместником «Старого Королевства». Однако войну против Англии двор начинать не спешил. В значительной мере на это решение повлияли письма в Монреаль от Ришелье. Герцог предостерегал перед опасной авантюрой, настаивая, что возможный (именно «возможный», а не «гарантированный») захват нескольких островов не скомпенсирует Королевству ущерба от полномасштабной войны с Британией и нарушению торговли с ней, а уверениям Первого Консула (по-прежнему – «Республики», подчёркивал Ришелье) о быстром взятии Лондона нельзя слишком доверять – это не первый и, вероятно, не последний случай, когда дипломаты выдают желаемое за действительное.

В результате Бонапарт так и не получил в ответ от короля ничего более конкретного, чем заверения в «Нашей благосклонности» и разрешения набирать воду и закупать продовольствие в портах Новой Франции. Впрочем, последнее в условиях дальнего похода было вещью весьма полезной, чем и воспользовался французский адмирал Пьер де Вильнёв, загрузив запасы и оставив больных матросов в портах Гонаив, Кап-Франсэ и Сан-Доминго (бывшей столицы принадлежавшей некогда Испании части одноимённого острова). Тем не менее, карибский поход Вильнёва оказался неудачным – адмирал, хоть и некоторое время маневрировал в районе острова Ямайка, а позже – острова Барбадос, не предпринял никаких активных действий, кроме бомбардировки столицы Барбадоса г. Бриджтаун, не решившись, впрочем на полноценный штурм. В результате ему так и не удалось убедить британского командующего адмирала Нельсона в серьёзности своих намерений и в начале мая 1805 г. принял решение вернуться в Европу.

Увы, волей судьбы стало так, что близ Азорских островов эскадра Вильнёва была замечена фрегатом «Феникс», который вовремя доставил информацию об этой встрече адмиралу Нельсону. Британец рассудил, что франко-испанский флот идёт в Брест и решил перехватить его в Бискайском заливе. 10 июня флоты Вильнёва (20 кораблей) и Нельсона (25 кораблей) встретились в районе мыса Финистерре у берегов испанской Галисии. Фатальное невезение Вильнёва продолжалось: не считая численного превосходства англичан и их лучшей подготовки (самые подготовленные кадры французских морских офицеров в основном перешли на службу Бурбонам в Америку), ему «изменил» ветер. Флот Нельсона оказался с подветренной стороны по отношению к нему, чем англичанин и воспользовался для атаки франко-испанцев.

Бой у Финистерре завершился полным успехом Нельсона – французский флот был разгромлен (12 кораблей были захвачены призовыми командами англичан), сам Вильнёв был убит во время абордажа его флагмана «Бюсантор». Французский флот был уничтожен почти полностью. Наступившая темнота позволила испанскому адмиралу Федерико Гравине увести три из оставшихся испанских кораблей в порт Ферроль, а двум сильно повреждённым французским кораблям уйти в порт Виго.

Получив известие о катастрофе при Финистерре, Бонапарт понял, что шансы на завоевание Британии исчезли надолго. Оставалось сконцентрироваться на наведении порядка в Европе, всё в большей степени «отбивавшейся от рук». Осада Байройта продолжалась долго и нудно – Винницкий предпринял несколько попыток штурма, Мак их все отбил, после чего всё осталось, как было. В Богемии чересчур осторожный Костюшко был заменён генералом пехоты Михалом Кутузовым, получившим строгий приказ возобновить наступление, перейти Одер и взять Брюнн.

«Старый союзник» – Цесарство Многих Народов превращалось в явную угрозу европейскому порядку, своим неповиновением подвергая сомнению доминирующую позицию Франции Бонапарта. Первому Консулу ничего не оставалось, как устами министра Талейрана предъявить Ходкевичу ультиматум: если польская армия не прекратит враждебных действий против Австрии и не вернётся в пределы Цесарства, Французская Республика объявит Цесарству Многих Народов войну. Инструкции послу из Киева были ясными – не идти ни на какие уступки. Соответственно, Ходкевичу ничего не оставалось, кроме как потребовать у Талейрана паспорт и покинуть пределы Франции.

Пока шли переговоры Талейран-Ходкевич, Первый Консул не бездействовал. Раз поражение Вильнёва при Финистерре выбило у него из рук меч против англичан, он обнажит его против поляков. Польша несколько веков была полезна Франции, как союзник, теперь она стала врагом. Против врага дозволены все средства, поэтому Армия Берегов Океана должна теперь быть использована против поляков. Соответственно, ей нужно новое название: не «Армия Берегов» – «берега Богемии» существуют только у Шекспира, но Великая (или «Большая») Армия («la Grande Arm?e»). Великая Армия немедленно выступает из Булони и её части, распределившись по разным дорогам и не мешая друг другу, следуют на главный театр военных действий в Богемию.

Сказано – сделано! Французские колонны маршировали на восток. В середине августа они перешли французскую границу и продолжили марш через Вюртемберг, через австрийскую Баварию, через собственно Австрию, через Богемию. По дороге французское вмешательство решило судьбу осады Байройта. При приближении к городу армии генерала Дезе Хортицкий снял осаду и отошёл в пределы Саксонии. Теперь, впрочем, старые границы уже не имели значения, так что войска Дезе-Мака вступили в Саксонию вслед за ним. Хортицкий отступал на Цвиккау, но Дезе перехитрил его, обойдя с севера и перехватив дорогу, после чего 15 августа 1805 г. разбил вблизи городка Вайшлиц, что позволило ему продолжить наступление вглубь беззащитной Саксонии.

Но одновременно с этим войска Цесарства одержали победу в Богемии. 16 августа Кутузов при Дойч-Еснике разбил противостоявшего ему Карла-Филиппа цу Шварценберга, переправился через Одер и занял наконец-то Ольмюц, создав угрозу Брюнну. В случае падения Брюнна могло бы стать реальным наступление непосредственно на Вену, так что сложившаяся ситуация крайне беспокоила гофкригсрат. Остатки побитой армии Шварценберга сосредоточились в окрестностях Брюнна, намереваясь, получив подкрепления из Праги и Вены, дать Кутузову решительное сражение. Но главной надеждой австрийцев были не столько собственные силы (их оценка в соотношении с силами Цесарства не вызывала у австрийских генералов особого оптимизма), а спешащие на помощь французские войска во главе с самим Первым Консулом.

Так же оценивал ситуацию и Кутузов, намереваясь разбить Шварценберга до подхода французов. Он двинулся на Брюнн. Находясь в г. Вишау и получив данные разведки о местоположении австрийской армии на запад от г. Аустерлиц, он на следующее утро двинулся туда. Когда во второй половине дня 28 августа 1805 г. польская и австрийская армии вошли в соприкосновение, австрийские войска заняли позицию на высотах Працен фронтом на восток. Часть своих войск Шварценберг разместил вдоль речки Литава (фактически большого ручья), чтобы не дать обойти себя с левого фланга. Позиция имела то преимущества, что с юга в районе Сачан, Тельниц и Сокольниц её обход был невозможен из-за расположенных там больших прудов.

Тем не менее Кутузов, воспользовавшись своим превосходством в артиллерии, вначале опрокинул этот левый фланг Шварценберга, а затем и его самого сбросил с Праценских высот. Наступившая ночь прекратила кровопролитное сражение. Поляки Кутузова заняли старые австрийские позиции на высотах Працен, а австрийцы Шварценберга отошли немного (примерно 3 км) на запад, за ручей Гольдбах. Боевой дух австрийской армии после второго уже поражения от поляков был надломлен и единственное, что удерживало Шварценберга на месте, были курьеры от Наполеона, обещавшего своё прибытие уже утром следующего дня. В свою очередь Кутузов, хоть и не знал наверняка о местоположении Первого Консула и его армии, рассчитывал, что ему удастся разбить австрийцев до того, как французы успеют вступить в битву, после чего он намеревался дать им бой и разбить своими превосходящими (после выхода из игры Шварценберга) силами.

Утром 29 августа 1805 г. (11 фрюктидора XIII года Республики) сразу после рассвета поляки начали атаку на позиции князя Шварценберга. Основной удар наносился на его правом фланге, чтобы отрезать его от дороги на Вену. Уже к десяти утра стало ясно, что австрийцы терпят поражение (уже третье за эту кампанию) от Кутузова. Австрийский левый фланг и центр были опрокинуты и отступали.

Но в этот момент, как «deus ex machina» вмешался Первый Консул. Вначале во фланг наступавшим полякам ударили только что подошедшие французские дивизии, отбросив их. Далее на штурм высот Працен двинулся генерал Мюирон, захвативший их и установивший там свои орудия. Попытки так не вовремя спустившихся вниз поляков отбить свои старые позиции обратно успеха не имели – артиллерия Мюирона косила взбиравшиеся по склону полки, а когда примерно в час дня Кутузов отозвал наступавшие на Тельниц и Сокольниц полки, чтобы-таки отбить с их помощью потерянные высоты, в контрнаступление перешёл и, казалось бы, разбитый Шварценберг, прижав польские войска к непроходимым прудам. А примерно в два часа дня был убит (вероятно, одним из вышедших в тыл польского войска егерей консульской гвардии) сам Кутузов, после чего войско Цесарства обратилось в паническое бегство. Первый Консул одержал одну из самых своих блистательных побед.

Изменено 21 Mar 2017 пользователем moscow_guest

[sigulin.maxim]

Лепо!!!

[Крукс]

Ура, прода!  

 

Французский флот был уничтожен почти полностью, за исключением. Наступившая темнота...

Тут какая-то нестыковка.

 

[moscow_guest]

Тут какая-то нестыковка.

Ну да. "за исключением" лишнее, sorry.

[moscow_guest]

А откуда взялись в Ноймарке герцоги?. В РеИ Ноймарк с 1571-го года - часть курфюрстшества Бранденбург

У меня в тексте опечатка - не "герцога", а "графа".

Графство Ноймарк было выделено из состава Бранденбурга в 1721 г. по результатам АИ-Первой Мировой Войны.

Переговоры со шведами длились до января 1721 г., когда в Гданьске обе стороны подписали, наконец, мирный договор. Король признавал власть цесаря над юго-восточной Прибалтикой. Скрепя сердце он был вынужден признать переход Риги, Ревеля, Крулевца, Митавы и Новгорода под суверенитет Цесарства. Из всех его владений на южном берегу Балтийского моря ему оставалась только бедная Ингрия с устьем Невы. Согласно тому же Гданьскому миру, король шведский отказывался от своих прав на герцогство Бранденбургское. Единственное, что ему оставалось (Якуб Первый согласился чуть «подсластить пилюлю» дому Гогенцоллернов) – это доходы от отделённого от Бранденбурга графства Ноймарк (земли на восточном берегу Одера). Причём его власть там была серьёзно ограничена: ему разрешалось управлять графством исключительно через посредство наместников – уроженцев Ноймарка, а также запрещалось пребывать на его территории больше чем один месяц в течение года. В договоре был также зафиксирован отказ Фредрика-Вильгельма и всех его потомков от наследования трона Бранденбурга

Изменено 20 Mar 2017 пользователем moscow_guest

[LAM]

Прошу прощения за мой склероз

[Serafim]

ВеликЪ!
Один из самых интересных ТЛ на форуме.

И один из самых медленных

[Крукс]

Один из самых интересных ТЛ на форуме. И один из самых медленных

Скоро хорошо не бывает.(с)Нармуд  

 

Изменено 21 Mar 2017 пользователем Крукс

[moscow_guest]

Судный день Цесарства Многих Народов

Известия об исходе битв при Вайшлице и при Аустерлице стали неожиданностью для правительства в Киеве. Что хуже, там не поняли их реального значения. В восприятии упоённого предыдущими успехами киевского политического света они были ничуть не более, чем временными, а главное, случайными неудачами, за которые поносят ответственность лишь конкретный Хортицкий и конкретный Кутузов (мир праху его), но никак не политика Золотой партии в целом. В лучшем (или же худшем, как сказать) случае часть вины за «временные неудачи» лежит и на министре войны, назначившем их на свои посты.

Именно этой версии придерживался канцлер Винницкий, старательно отводя все подозрения от самого себя. Разумеется, во всём виноват министр войны, а не канцлер. Поэтому старый министр был отправлен в отставку (официально – по состоянию здоровья), а на его место назначен новый – генерал дивизии Павел Строганов, что с одной стороны позволяло представить общественному мнению «новые лица», а с другой – ещё более укрепить альянс канцлера с влиятельной новгородской фамилией. Новый министр проявлял решительность и обещал «наказать вероломного француза».

Канцлером в согласии с маршалами обеих палат был объявлен новый рекрутский набор, начали формироваться новые полки, а уже сформированные выдвигались к границе. В городах Короны формировалось ополчение для обороны перед возможным французским вторжением. Был созван экстраординарный Сейм для утверждения новых налогов на содержание войска. Сеймы некоторых комиссарий (естественно, напрямую угрожаемых Коронной и Силезской, а также Русской, Литовской и, что стоит особо отметить – Сибирийской) проявили инициативу и выделили деньги на формирование новых частей, не дожидаясь решения центральных властей.

На богемской границе в Силезии из остатков армии Кутузова и прибывших из глубины страны полков формировалась Силезская армия под командой генерала дивизии Михала Суходольца. Вообще сословия Силезии проявили значительный энтузиазм в отношения обороны края. На собранные по подписке средства граждан одной только Вратиславии был сформирован целый полк «вратиславских стрелков». Охотно записывались добровольцами в цесарское войско также жители Оппельна, Брига, Лигница и других городов. Силезцы явно демонстрировали своё активное нежелание возвращаться обратно под скипетр Габсбургов. Вместе с тем далеко не все подданные цесаря Станислава проявляли такой энтузиазм. Так Сеймы Новгорода, Москворуссии и Украины вообще не стали поднимать вопроса о «военных суммах». Здесь, правда, вряд ли шла речь о нелояльности цесарю, ведь послы соответствующих комиссарий проголосовали «за» на государственном уровне в Киеве. Но вот комиссариальный сейм Прибалтики, хоть и поднял вопрос о выделении «военных сумм», но отклонил его. Прибалтику населяли в основном немцы, и они предпочитали выжидать, «не выходя из шеренги».

Вообще энтузиазм в отношении войны против французов, подобный силезскому, был среди немцев скорее исключением, чем правилом. Но если прибалтийские «остзейцы» просто выжидали, то жители сопредельных «гарантийных княжеств» открыто выступили против польских войск и администрации, в том числе с оружием в руках.

Началось это со стихийного восстания в городе Цвиккау сразу после известий о победе Дезе. Жители разоружили небольшой цесарский гарнизон и закрыли городские ворота, не впуская туда отступавших от Вайшлица солдат в цесарских мундирах. Показательно, что ядром восстания в Цвиккау оказались некое подразделение саксонской армии во главе со своим лейтенантом, также из числа отступавших. Только благодаря этому лейтенанту люди цесаря избегли самосуда горожан.

Но не так легко отделались цесарские гарнизоны в других саксонских городах. Гарнизоны Геры и Альтенбурга были перебиты после того, как повстанцы (по прибытии свидетелей восстания в Цвиккау) штурмом взяли их казармы. В г. Хёмниц полякам не помогло даже то, что они сами сложили оружие перед толпой горожан. Города выходили из повиновения полякам один за другим. Одиночных солдат ловили и убивали жители деревень, через которые они пытались пройти. Продвигавшихся вглубь страны французов же, наоборот, встречали цветами.

Хортицкий поначалу пробовал собрать свои войска, чтобы подавить ширящееся восстание, но вскоре понял всю безнадёжность этих попыток. Тогда он решил с оставшимися у него силами (всего у него под командой осталось уже меньше тысячи штыков и сабель) пробиваться через ставшую внезапно враждебной Саксонию на восток, в Силезию или Ноймарк. Тем временем стало широко известно о битве при Аустерлице и поражении Кутузова. Это послужило последней каплей. Саксония взорвалась, словно бочка пороха.

Если раньше на сторону повстанцев переходили только отдельные подразделения регулярных войск герцогства, то 1 сентября 1805 г. восстал уже гарнизон самой столицы. Войска с развёрнутыми знамёнами выстроились перед дрезденским резиденц-замком. В замок вошла группа саксонских офицеров, потребовавших немедленной аудиенции у герцога Фридриха-Августа III. «Ваше Высочество», – обратились они к нему, – «пришло время поднять знамя свободы!».

Для Фридриха-Августа, разумеется, не было тайной «брожение» в армии, особенно после того, как в страну вошли французы и начались антипольские выступления. Но он не до поры до времени не предпринимал никаких активных действий, предоставляя событиям идти своим чередом. Теперь, впрочем, когда французская сторона однозначно взяла верх, он с удовольствием «уступил» требованиям своих «добрых подданных». Герцог появился на балконе в сопровождении семьи и офицеров. С правой стороны знаменосец держал бело-зелёное знамя Саксонии, с левой – французский «триколор». Несколькими часами позже в Дрезден торжественно вступили французские войска во главе с генералами Дезе и Сультом. Союзные австрийские войска не получили права вступить в столицу перешедшей на сторону Бонапарта Саксонии – их направили непосредственно в предназначенную Австрии Силезию, причём в обход больших городов – таково было секретное распоряжение Первого Консула своим генералам, он не был заинтересован в усилении австрийского влияния в Германии.

У г. Пирна наступающие австрийцы 3 сентября догнали отряд (теперь он уже никак не мог называться «армией») генерала Хортицкого, где тот безуспешно искал место, где он мог бы переправиться через Эльбу, преследуемый саксонскими «фрайкорами». Добровольческие «фрайкоры» («свободные корпуса» – «die Freikorps») начали формироваться сразу после битвы при Вайшлице, вначале просто по инициативе жителей, а затем – и в соответствии с приказами герцога. Командовали ними обычно проживавшие в соответствующих городах отставные офицеры, а часто – просто горящие патриотическим энтузиазмом вожди местной молодёжи. Теперь фрайкоры заняли Пирну и успешно защищали её от попыток Хортицкого войти туда либо перейти Эльбу в её окрестностях.

Солдаты Хортицкого были деморализованы поражением, из артиллерии оставалось только два орудия, а боеприпасы подходили к концу. Вдобавок, солдаты хоть и не голодали (начиналась осень и окрестные сады были полны фруктов), то массово страдали дизентерией. При появлении войск Мака они начали один за другим сдаваться в плен – вначале отдельные нижние чины, затем целые взводы с офицерами и, наконец, сам генерал Хортицкий отдал шпагу фельдмаршалу Маку.

Польское владычество в Саксонии закончилось. Но это было ещё только начало небывалой до сих пор катастрофы в истории Цесарства Многих Народов.

Изменено 22 Mar 2017 пользователем moscow_guest

[Serafim]

Опубликовано: 2 минуты назад

Воу-воу. До Киева дойдут? 

[moscow_guest]

Воу-воу. До Киева дойдут?

Язык до Киева доведёт.

Всему своё время.

[Serafim]

Язык до Киева доведёт. Всему своё время.

Давно хотел спросить, а карта на начало 21 века, что висит в шапке на самиздате, она еще канонична, или с тех пор концепция изменилась?

[moscow_guest]

Давно хотел спросить, а карта на начало 21 века, что висит в шапке на самиздате, она еще канонична, или с тех пор концепция изменилась?

В основном канонична, в тонкостях я её когда-нибудь поменяю, хотя бы из-за кошмарной проекции.

[Serafim]

В основном канонична, в тонкостях я её когда-нибудь поменяю, хотя бы из-за кошмарной проекции.

А карта мира будет? 

[moscow_guest]

А карта мира будет?

Это ещё когда будет!

Но карту наполеоновской Европы я сделаю точно - когда текст дойдёт до этого места.

[LAM]

. В восприятии упоённого предыдущими успехами киевского политического света они были ничуть не более, чем временными, а главное, случайными неудачами, за которые поносят ответственность лишь конкретный Хортицкий и конкретный Кутузов (мир праху его), но никак не политика Золотой партии в целом. В лучшем (или же худшем, как сказать) случае часть вины за «временные неудачи» лежит и на министре войны, назначившем их на свои посты. Именно этой версии придерживался канцлер Винницкий, старательно отводя все подозрения от самого себя.

Но ведь ясно, что дипломатическая комбинация провалилась, и что такое война с Бонапартом, должно быть известно. Положение Винницкого настолько прочно, что  противники не пытаются воспользоваться явным провалом его политики?

И откуда у силезцев возникла такая преданность Цесарству и неприязнь к Габсбургам?

Изменено 22 Mar 2017 пользователем LAM

[Serafim]

Это ещё когда будет!

Я рассчитываю на 2022 год.

Но карту наполеоновской Европы я сделаю точно - когда текст дойдёт до этого места.

А сейчас разве не наполеоновская Европа? 

[Ринн]

И откуда у силезцев возникла такая преданность Цесарству и неприязнь к Габсбургам?

Видимо, аналогично РИ с Пруссией. Религия, в основном.

[moscow_guest]

Видимо, аналогично РИ с Пруссией. Религия, в основном.

Ну да. Плюс личное обаяние и авторитет Александра I.

 

А сейчас разве не наполеоновская Европа?

В смысле - наполеоновская Европа на пике могущества Императора.

 

Но ведь ясно, что дипломатическая комбинация провалилась, и что такое война с Бонапартом, должно быть известно. Положение Винницкого настолько прочно, что противники не пытаются воспользоваться явным провалом его политики?

Я же указал - все поражения воспринимаются, как "случайные неудачи", Винницкий - как "проверенный и мудрый вождь", так что пока что в Киеве господствуют настроения "ща мы ентого предателя Буонапартишку шапками закидаем".

 

Изменено 22 Mar 2017 пользователем moscow_guest