Победоносная Казанская война 1530

914 сообщения в этой теме

Опубликовано: (изменено)

Ottocar пишет:

Коллега Леший, у меня к Вам вопрос - а удержат ли в Вашей АИ испанцы Нидерланды, как в оригинальном таймлайне про Победоносную Ливонскую войну (соответственно, будет ли успешна высадка в Англии и выиграет ли Гиз гражданскую войну во Франции). А то, если честно, я испанцев не очень люблю. Просто интересно.

Коллега, подбиваете меня на спойлер? :)

Скажу лишь, что недавно прочитанные мной одна из книг Броделя по истории Средиземноморья, а так же кое-что по истории Мальтийского ордена (спасибо за наводку коллеге Georgу!) сподвигло меня на заметное переиначивание таймлайна охватывающего 60-е и 70-е годы XVI века по сравнению с первоначальной задумкой. Во что это выльется в будущем пока не знаю. Возможно "Счастливая армада", как и ПЛВ, разгромит английский флот, со всеми вытекающими отсюда последствиям, а может все сложиться иначе. Пока в процессе.

Изменено пользователем Леший

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Коллега, подбиваете меня на спойлер? :)

Можно в ЛС?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Можно в ЛС?
и мне!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Можно в ЛС?
и мне!

ЭЭЭЭЭЭЭ мы все хотим!))) А если серьёзно пусть Автор творит.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Продолжение от 03.02.14.

Подобные расчёты русского правительства были вполне оправданы. В это время, как замечал современник Андрей Лубенецкий, в литовских землях появилось немало предприимчивой молодёжи – князья Сенявские, Струси, Гербуты, Претвич, Станислав Замойский, Потоцкий, Влодек, князья Вишневецкие, Збаражские, Заславские, Корецкие, Ружинские, а также шляхтичи, которые редко сходили с татарских полей; они считали своего рода охотничей забавой, продолжает Лубенецкий, ходить в Поля лично или снаряжать туда свою челядь и подданных. Дело доходило до крупных военных походов. Так, в сентябре 1552 г., в самый разгар русско-турецкой войны под Астраханью, польские отряды, усиленные молдавскими эмигрантами и при поддержке белзского воеводы Николая Сенявского, разбили в сражении у местечка Шипоте войско молдавского господаря Иоана Жолди и посадили на престол боярина Петра Стольника, принявшего "тронное имя" Александр Лэпушняну. Кроме того, по мере укрепления русских южных рубежей путём строительства новых городов и засечных чёрт, набеги крымцев всё чаще направлены в сторону менее защищенных областей Великого княжества Литовского и Польского королевства, вынуждая местное руководство активизировать меры по обороне своих границ от татарских нападений.

На руку русскому правительству играл и факт бездетности Сигизмунда II Августа. В конце 1552 г. ему уже исполнилось 32 года; к этому времени он был уже дважды женат, но ни первая, ни вторая супруги не подарили ему долгожданного наследника. Из-за чего рождение сына у Ивана IV привело к заметному оживлению в Великом княжестве Литовском, где пошли разговоры о признании новорожденного царевича наследником литовского престола. И хотя в 1553 г. Сигизмунд II Август снова женился (на Екатерине Габсбург, дочери Фердинанда Австрийского), но его третий брак оказался ещё более несчастным, чем предыдущие и распался спустя несколько лет.

Благодаря этим факторам уже в следующем году усилия русской дипломатии дали первые плоды. Летом 1553 г. в Москву прибыл посланец от одного из крупных литовских магнатов, князя Дмитрия Ивановича Вишневецкого. Назначенный в 1550 г. черкасским и каневским старостой он проявил себя сторонником активных действий против татар (тем более, что для самого князя, благодаря захватываемой добыче, это было гораздо выгодней в материальном смысле, чем пассивная оборона) и неплохим военачальником. Но при этом оказался никудышным хозяйственником. Проведенная в 1552 г. люстрация (описание государственного имущества) каневского и черкасского замков показала, что они находятся в очень плохом состоянии, а выделенные на их ремонт средства либо разворованы (впрочем, сам князь в этом вроде бы не был замешан), либо использовались нецелевым образом. Результатом стало отстранение Вишневецкого от должности и назначение на его место молодого князя Дмитрия Фёдоровича Сангушко.

Но энергичный и честолюбивый Дмитрий Вишневецкий не смирился со своей участью. Будучи полон грандиозных замыслов по созданию собственного княжества на границе с Диким полем, связавшись с Москвой он высказал желание перейти под покровительство русского царя (в реальной истории Вишневецкий в это самое время просил об этом турецкого султана, но в свете изменившейся ситуации, скорее всего, предпочтёт обратиться к Ивану IV). В России его просьбу восприняли благосклонно. Там уже давно мечтали закрепиться в низовьях Днепра, но закладка весной 1553 г. русской крепости в устье реки Псла (в месте её впадения в Днепр) вызвало немедленный протест со стороны Сигизмунда II Августа, который считал тот край своей собственностью. И хотя Псельский городок удалось отстоять, отписавшись, что он нужен только для обороны от татар; причём служит заслоном на их пути не только в русские, но и литовские земли. Однако от дальнейших планов создания в Среднем Приднепровье сети крепостей, которые бы служили форпостами русского проникновения на юг, пришлось отказаться. Предложение Вишневецкого русскому правительству давало возможность обойти эту проблему – поселение князя в низовьях Днепра и постройку им своего укрепления можно было выдать за его личную инициативу, к которой царь формально не имеет отношения. В то же время действующие в этом районе русские войска получали военную базу, используя которую могли расширить зону боевых операций и действовать против крымцев более эффективно.

После того, как стороны пришли к взаимному соглашению Дмитрий Вишневецкий, получив из России деньги и оружие, спустился со своими людьми вниз по Днепру, где должен был совершать поиски кочевий и препятствовать продвижению отрядов татар к русским землям. Дойдя до Перекопа, он на обратном пути взял штурмом небольшую турецкую крепость Ислам-Кермен (совр. Каховка), после чего расположился на острове Малая Хортица, где начал строительство укрепления, опираясь на которое он мог продолжать свои действия против крымцев. Но долго сидеть на Хортице ему не пришлось, поскольку в Великом княжестве Литовском в это самое время происходили события, оказавшие большое влияние на дальнейшую судьбу Вишневецкого.

Их начало надо искать в 1539 г., когда скончался староста брацлавский и винницкий князь Илья Константинович Острожский, завещавший огромное состояние своему, на тот момент ещё не родившемуся ребёнку. Благодаря чему появившаяся на свет спустя три месяца дочь покойного, названная Гальшкой (Елизаветой) оказалась одной из самых завидных невест Польско-Литовского государства. Благодаря этому от желающих заполучить юную княгиню Острожскую в жены (а заодно заполучить её наследство) не было отбоя. Положение осложнялось тем, что у Гальшки было несколько опекунов, среди которых были мать девочки – Беата Косцелецкая, родной дядя – князь Константин Константинович Острожский, и король Сигизмунд II Август (который по слухам приходился сводным братом её матери), у каждого из которых были свои взгляды на будущую судьбу подопечной. Когда девушке исполнилось четырнадцать лет Константин Острожский предложил в качестве жениха для своей племянницы князя Дмитрия Фёдоровича Сангушко. Молодой и красивый князь, к тому же овеянный славой борца с татарской угрозой, пришёлся Гальшке по сердцу, да и её мать первоначально согласилась с этой кандидатурой. Но против выступил король, который намеревался отдать девушку за польского вельможу Лукаша Гурку. После чего и Беата переменила своё мнение и отказала Сангушко даже в возможности видеться со своей дочерью.

Возмущенные этим, Сангушко и Острожский захватили Острожский замок и 15 сентября 1553 г. произошло бракосочетание Дмитрия Сангушко и Гальшки Острожской. Беата Косцелецкая тут же отписала о произошедшем королю, который приказал Дмитрию Сангушко немедленно покинуть Острог и отказаться от Гальшки. Сангушко отказался исполнять королевское распоряжение и вместе с юной женой бежал в Канев. Разгневанный Сигизмунд II Август лишил Дмитрия Сангушко всех должностей и приказал явиться в январе 1554 г. на королевский суд в Кнышине. Хорошо понимая, что ожидает его на суде, Дмитрий решил бежать вместе с молодой женой за границу. В качестве убежища была выбрана Москва (в реальной истории они направились в Чехию, надеясь укрыться у родственников). Поскольку русский двор поддерживал широкие связи с православной аристократией Великого княжества Литовского, в том числе и с князем Константином Острожским, то можно было рассчитывать на царское покровительство. Кроме того, супругой Ивана IV была сестра польского короля Екатерина Ягеллонка, чьё заступничество перед своим коронованным братом могла заставить последнего сменить гнев на милость.

Прибывший в Русское государство в конце 1553 г. Дмитрий был принят Иваном IV, который "…пожаловал великим своим жалованием и дал ему отчину город Белёв со всеми волостьми и селы, да и в иных городех села подлетные государь ему подавал и великими жаловании устроил", а также стал предметом активной дипломатической переписки между московским и краковским дворами, причём щедрость русского царя в отношении князя расценивалась польско-литовской аристократией как ловкий пропагандистский шаг, направленный на переманивание наиболее способных к военным и государственным делам литовских феодалов на русскую службу. Впрочем, частично они были правы. Царица Екатерина, учитывая бездетность своего брата Сигизмунда, просто не могла не думать об обеспечении литовской (а возможно и польской) короны за своим недавно рожденным сыном. И чтобы этого добиться была необходима поддержка внутри самой Литвы. Принятие на службу и покровительство Дмитрию Сангушко позволяло протянуть нить к литовско-русским знатным фамилиям, заручившись их поддержкой в своих притязаниях.

В самом Великом княжество Литовском произошедшие события привели к тому, что король "простил" Дмитрия Вишневецкого и весной 1554 г. восстановил его в должности черкасского и каневского старосты. Кроме того, он признал правильность постройки "Хортицкого замка" (но отказался выделять средства для него). Впрочем, на отношения последнего с Русским государством это мало повлияло. Москва по-прежнему посылала на Хортицу оружие и порох, а Вишневецкий снабжал царя информацией и предоставлял контролируемую им территорию для русских боевых отрядов.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ещё!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Продолжение от 16.03.14

В феврале 1554 г. в Москве, получив известие о подготовке очередного татарского похода против черкесов, немедленно приступили к планированию нового удара по Крыму. Только что прибывший в Русское государство князь Дмитрий Сангушко получил 5-тысячное войско и был направлен на Днепр на Монастырский остров, чтобы атаковать кочевья и городки крымчаков. Другой "экспедиционный корпус" под командование Ивана Васильевича Шереметьева-Большого, численностью в 8 тысяч человек, был направлен на на реку Северный Донец, где Шереметьеву надлежало соорудить суда и на них совершить нападение на Азов, Керчь и другие места: "…приходити на Крымские улусы, суда поделав, от Азова под Керчь и под иные улусы". В апреле Шереметьев известил царя о том, что он "…побил Крымцов на Яндаре блиско Азова. Было их полтретьиста (т.е. 250 ) человек, а хотели ити под Казанские места войною". Татары были разбиты наголову, а 26 из них – взяты в плен, из которых 14 князь прислал в Москву, а 12 оставил у себя в качестве хозяйственной прислуги при обозе.

В мае Шереметьев напал на Азов, гарнизон которого с трудом отбился (во многом благодаря отсутствию у русских тяжёлой артиллерии). Но, не смотря на неудачный штурм, Шереметьев не отступил от крепости и приступил к её планомерной осаде, которую был вынужден прекратить в конце августа по прибытии к Азову турецкого флота, который деблокировал крепость, вынудив русских отойти на север.

Отступив от Азова, русские опустошили турецкие и ногайские (часть этого народа, кочевавшая в Северном Причерноморье и Северном Кавказе, признавала власть крымского хана) земли на северном побережье Азовского моря в нижнем течении Дона и вышли на Таманский полуостров, оперируя по правобережью Кубани. В конце сентября русские, погрузившись на построенные своими силами челны, совершили набег на Керчь и её окрестности, но после появления турецких кораблей вернулись в устье Дона, где выше по течению от Азова (на месте совр. Ростова-на-Дону) Шереметьев заложил крепость, названную в честь святого Дмитрия Солунского.

Одновременно с этим "пятигорские черкесы" захватили Тамань и атаковали Кафу, которой однако удалось отбиться с помощью крымских татар. Севернее Дона другой русский отряд, под командованием кн. Юрия Ивановича Пронского-Шемякина заложил на реке Северский Донец крепость Изюм, которая по замыслу русского командования должна была стать центром новой оборонительной черты идущей от Дона до Северщины.

Успешно действовали и войска кн. Дмитрия Сангушко. Спустившись вниз по Дону, и в очередной раз спалив Ислам-Кермен, русские переправились на западный берег Крыма, где разорив ближайшие татарские селения повернули назад.

Сторонники "войны до победного конца" с Крымом в Москве ликовали. По их мнению, успехи данных рейдов лучше всего показали слабость ханства, и оставалось нанести последний и решительный удар, дабы оно, как переспелый плод, само упало в руки. Но, в целом, не смотря не имевшиеся достижения, прошедший год показал, что русский натиск на юг начинает ослабевать. Прежде всего это было связано с разочарованием царя в политике "сокрушительного удара" по крымцам, которые были отделены от Русского государства огромными пространствами "Дикого поля". И если проход через него сравнительно небольших отрядов ещё был возможен, то поход крупной армии без промежуточных баз был сопряжен с большим риском и угрозой провала ещё до того, как произойдёт встреча с главными силами татар.

Большое влияние оказала и неудача очередной попытки привлечь Великое княжество Литовское к антитурецкому союзу. Еще в феврале 1553 года для возобновления переговоров в Литву был послан русский посол, который должен был поднять вопрос о заключении "вечного мира" между Россией и Великим княжеством, на условиях "как меж государей ныне пописаны перемирные", означавшие, что русское правительство в обмен на мир готово на неопределенно долгий срок отказаться от претензий на "государевы отчины" - земли Малой, Белой и Червонной Руси.

Русская инициатива встретила в Литве, которая только что пострадала от крымского набега, самый благоприятный отклик. Предложения Москвы горячо поддержали такие влиятельные магнаты как Константин Острожский и Стефан Збаражский, предложившие не только заключить мир, но и расширить его до военного союза, с целью поддержки русским планам покорения Крыма. Но спустя год ситуация, в связи с состоявшимся литовско-турецким мирным соглашением (в начале марта 1554 г. султан Сулейман распорядился восстановить племянника польского короля Яноша Жигмонда Запольяи на трансильванском троне), резко изменилась и прибывшее в марте 1554 года в Москву посольство Великого княжества Литовского неожиданно жестко отклонили не только русские условия "вечного мира", но и русский проект антитурецкого союза, причём один из литовских послов открыто признался в беседе, что в Вильно опасаются того, что покорив Крым русские, не имея более угрозы с юга, атакуют Литву.

Кроме того, в это самое время в Москву стали поступать неприятные известия с противоположного конца государства, вынуждая русское правительство отвлечься от южных проблем и заняться своими северо-западными рубежами.

Часть VII

На границе тучи ходят хмуро

К середине XVI века резко возросло значение торговых путей, связывавших между собой по Балтийскому морю страны Западной и Восточной Европы, а также важнейших перевалочных пунктов на этих путях. Когда в XV—XVI веках начался интенсивный рост промышленного производства и городов в ряде стран Западной Европы, здесь возрос спрос на продукты сельского хозяйства, которые во все большем размере поступали на европейский рынок из Восточной Европы. Если на протяжении всего Средневековья главными предметами торговли на Балтике, поступавшими с Востока, были почти исключительно воск и меха, то теперь на Запад по Балтийскому морю везли более разнообразные товары: из Прибалтики — хлеб, из Великого княжества Литовского и Польши — хлеб и "лесные товары", из России — кожи, сало, лен и пеньку. Резко возрос товарооборот, возросли и доходы, которые приносила эта торговля. Однако эти доходы, которые могли бы обогатить русскую казну, оседали в прибалтийских портах — тех перевалочных пунктах, где потоки товаров переходили с морских путей на сухопутную дорогу. Сами купцы этих городов активной торговли не вели (судоходство на Балтике к этому времени находилось главным образом в руках нидерландских купцов), а пополняли свою казну благодаря установлению принудительного посредничества: они не позволяли русским купцам ездить за море, а западноевропейским купцам проезжать через Ливонию на территорию России; в самих же прибалтийских портах и те и другие могли заключать сделки только с местными купцами. В итоге торговая прибыль оседала в карманах ливонских купцов, а торговые пошлины — в карманах ливонских властей.

Власти Ливонии также хорошо понимали, что проводившаяся ими экономическая политика наносит ущерб интересам России, и поэтому предпринимали различные меры, чтобы не допустить чрезмерного усиления Русского государства. Одной из таких мер был запрет ввоза в Россию оружия и цветных металлов (олова, свинца, меди), которые могли быть использованы для производства вооружения. Кроме того, ливонские власти препятствовали приезду в Россию мастеров и ремесленников, которые могли бы принести в русское общество какие-либо новые знания. В конце 40-х годов XVI века русский агент саксонец Шлитте с разрешения императора Карла V нанял в Германии на русскую службу 120 мастеров самых разных специальностей. По дороге в Россию Шлитте был арестован и несколько лет провел в тюрьме, а нанятые им мастера должны были вернуться домой.

Такая политика, наносившая явный ущерб интересам могущественного соседа, могла успешно проводиться лишь с позиции силы, но Ливонский орден — некогда мощная централизованная структура, созданная специально для ведения агрессивной войны, находился в состоянии глубокого упадка. К середине XVI века он представлял собой довольно рыхлое объединение собственно владений Ордена, епископств и городов. Военные вассалы-ленники и Ордена, и епископов превратились в землевладельцев-дворян, занятых в своих имениях производством хлеба на европейский рынок, чтобы обеспечить жизнь по достаточно высоким для того времени жизненным стандартам. Их военные обязанности стали формальностью, настаивать на их выполнении власти Ордена были не в состоянии. Положение усугублялось тем, что во главе Ордена, находившегося под покровительством папы, стояли рыцари-монахи, а большую часть горожан и дворян Ливонии к середине XVI века составляли протестанты, отвергавшие сам институт монашества.

Слабость Ордена, становившаяся с течением времени все более очевидной, была, несомненно, дополнительным фактором, побуждавшим русские власти изменить невыгодное для России положение вещей. В реальной истории, из-за занятости на восточных рубежах, Русское государство вплоть до середины 1550-х гг. вынуждено было мириться с подобным положением вещей. Но более ранний разгром Казанского ханства позволяет русскому правительству занять гораздо более жесткую позицию по отношению к Ливонии, что проявилось на переговорах в 1550 году, когда для продления перемирия (возобновленного в 1534 г.) на новый срок ливонским сеймом в Вольмаре было отправлено посольство в Москву, которое в конце апреля 1550 г. начало переговоры с Иваном IV.

С самого начала переговоров русские представители в качестве основного условия для заключения нового перемирия потребовали от ливонцев возобновить уплату дани с Дерптской области в соответствии с прежними соглашениями; от ливонцев потребовали также возместить накопившуюся за прошлые годы недоимку по платежу дани.

Ливонских послов это требование застигло врасплох; никаких указаний от своих властей на случай выдвижения подобного требования с русской стороны послы не имели. Тогда ливонские представители сделали вид, что они "не знают, про какую дань идёт речь, ибо в своих записях они ничего не находили, из чего бы следовало, что великому князю платилась какая-либо дань". По словам послов, "во всей Ливонии не найдется человека, хотя бы и двухсот лет отроду, который знал бы что-либо об этой дани". И считая свой ответ достаточно убедительным, ливонские послы стали просить продолжить перемирие на старых условиях, т.е. без уплаты дани.

В действительности, послы были прекрасно осведомлены о том, что дань ранее существовала, обязательство уплаты которой Дерптской областью русским князьям упоминается в источниках ещё в 1463 г. (притом как уже давно существующее явление), а затем регулярно повторялось в договорах Дерптского епископства с Псковом конца XV – первой половины XVI в. Послы были правы только в одном отношении: дань действительно уже давно фактически не уплачивалась.

В ответ на заявление ливонских послов русские представители выдвинули стройную политическую концепцию, обосновывающую права России на ливонские земли. По сообщению ливонского хрониста, русский представитель сказал: "Как это послы не хотят знать, что их предки пришли в Ливонию из-за моря и, следовательно, вторглись в его (т.е. русского государя – авт.) землю, из-за чего много крови проливалось; чтобы избежать этого, его {государя} предки много сотен лет тому назад позволили им {немцам} остаться в стране, но с условием, что они должны будут им платить законную дань; однако они {немцы} поступили вопреки данному ими обещанию и этого не делали, зато теперь они должны явиться с полной суммой дани за прошлые времена".

В этой речи содержалась уже продуманная политическая теория, на основе которой Иван IV начинал борьбу за обладание Прибалтикой. Согласно этой теории, Ливония – исконное владение Русского государства, немцы-завоеватели являются лишь временными хозяевами, они были допущены в Ливонию по милости русских государей; дерптская дань, существовавшая со времён немецкого завоевания, является символом верховных прав Русского государства на ливонскую землю. Требуя возобновления уплаты дани, Русское государство подымает вопрос о своих законных правах на Ливонию.

Ливонские послы, понимая остроту создавшейся обстановки, стали и дальше твёрдо придерживаться тактики отрицания; согласие платить дань в этот момент было в известной степени признанием Ливонией её зависимости от России. Поэтому послы твердили, что в никаких мирных договорах Ливонии с Россией о дани ничего не говорится, и настаивали, чтобы русские документально доказали правильность своих требований.

Русские дипломаты, предвидевшие необходимость основательно аргументировать свою политическую линию, имели уже к этому времени наготове веские и совершенно очевидные доказательства. Ливонским послам были предъявлены заранее извлечённые из Царского архива подлинные договорные грамоты Русского государства с Ливонией за предшествующее время, в том числе договор 1503 г., в котором черным по белому были записаны пункты о дерптской дани.

Послы дерптского епископа пустили в ход новую дипломатическую уловку: они стали говорить, что дань если и упоминалась в прежних договорах, то лишь как почесть (herligkeit) царя, но не как обязанность (pflicht) платить ему что-либо, настаивая, что дерптские епископы "которые заключали много {раз} мирные соглашения, понимали дань не иначе, как что она должна по старине со стороны дерптцев включаться в договор, но не должна подразумевать какой-либо конкретной обязанности" и что в действительности дань никогда не уплачивалась.

Опровергнуть это утверждение было нелегко, ибо, как это было, конечно хорошо известно представителям обеих сторон, дань на самом деле на протяжении многих десятилетий фактически не платилась. Чтобы доказать правомерность, законность русских требований пришлось произвести специальные разыскания в Царском архиве, тщательно пересмотрев все имевшиеся там материалы о русско-ливонских отношениях XV–XVI вв. На основе проведённых разысканий русская сторона смогла выдвинуть новый, ещё более веский аргумент – в январе 1474 г. Иоганн Мен и ратман Иоганн Бибер произвели уплату дани с Дерптской области за восемь прошедших лет. Этот аргумент бесспорно свидетельствовал, что дань – не простая "почесть", что она, напротив, вполне реально уплачивалась ещё в относительно недавнем прошлом (всего 76 лет назад).

Припёртые к стенке ливонские послы стали придерживаться тактики проволочек, чем вызвали недовольство русских представителей и самого царя. Переговоры уже близились к завершению, но после всех приведённых доказательств основательности русского требования дани ливонские послы не нашли ничего лучшего, как снова повторять, что они не имеют полномочий на решение этого вопроса и просят оставить всё по старому, т.е. просят русское правительство отказаться от своего требования. Тогда выведенные из себя русские представители недвусмысленно заявили, что если послы и дальше не будут принимать поставленное условие, то уже царь сам пойдёт за данью.

Предъявленный ливонцам ультиматум сработал – к июню 1550 г. соглашение по всем вопросам (вкл. о русской торговле через ливонские города, о свободном проезде из других стран в Европы через Ливонию в Россию всех желающих поступить на русскую службу, о возвращении русским торговым людям зданий русских церквей в прибалтийских городах и др.) было достигнуто и ливонские послы не имея никаких инструкций от своих правителей, были вынуждены на свой страх и риск принять русские требования, в том числе обязательство выплатить дань со всего населения Дерптской области, "со всякие головы по гривне немецкой". Дерптский епископ должен был собрать и доставить эту дань на четвёртый год действия договора — в 1554 году, а власти Ливонии (великий магистр и архиепископ Рижский) должны были проследить за выполнением данного обязательства. В договоре подчеркивалось, что если ливонцы не станут выполнять условий договора, то царю придется "за их крестное преступленье искати своего дела самому". Царь специально позаботился о том, чтобы соглашение было подтверждено не только присягой послов, но и присягой ливонских властей.

Заключение договора дало в руки русских политиков сильное средство давления на Ливонию. Появилось и законное основание для войны, если бы русское правительство решилось такую войну вести. Однако в 1550 г. принципиальное решение о войне с Ливонией не было принято. Многое зависело от того, как ливонская сторона будет выполнять условия соглашения.

Изменено пользователем Леший

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Уважаемый Леший, рад, что появилось продолжение!

Раз уж Вы добрались до Ливонии, позвольте мне вставить свои пять копеек. Если Сигизмунд-Август под влиянием своей сестры Катерины признал в качестве наследника сына Ивана Грозного, царевича Дмитрия, то активной поддержки поляками ливонцев не будет. Не исключаю даже совместного русско-польского (а возможно даже русско-польско-датского) раздела Ливонии, тем более что литовцы имели на Орден те же виды, что и русские. Иван IV же в общем-то галактистом не был, и главной задачей для него было забрать исконно русский город Юрьев Дерпт и Нарву с её мореплаванием, чтобы иметь "окно в Европу". А так можно даже договориться о переделе Ливонии - Эзель и Даго Дании, Латгалию и Курляндию Литве, а остальное России.

А теперь самое интересное. В РИ наиболее рьяным противником русского проникновения в Ливонию была Швеция, так как русская торговля через Нарву подрывала шведскую экономику, а Швеция как раз недавно, в 1554 году, воевала с Россией. И верхушка Ордена во главе с Кеттлером в этой АИ обратится за помощью именно к шведам, тем более что шведы, как и большинство ливонцев - лютеране. В результате Северная семилетняя война между коалицией Дании, Любека и Польши (на стороне которой в этой АИ будет и Россия) и Швецией может произойти и раньше, а шведы будут в ней позорно биты, после чего уберутся из Ливонии не солоно хлебавши. Огорчает лишь то, что в таком случае Эрика XIV всё равно свергнут. Но сына-католика у Юхана Вазы не будет....

Изменено пользователем Ottocar

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ottocar пишет:

а Швеция как раз недавно, в 1554 году, воевала с Россией.

Русско-шведская война впереди. Еще до нее не добрался.

И верхушка Ордена во главе с Кеттлером в этой АИ обратится за помощью именно к шведам

Шведы (в лице короля Густава) после войны с Россией помогать Ливонии, мягко говоря, не рвались. Тем более, что у Густава был "зуб" на кинувших его ливонцев (обещали помочь в войне с Россией, но после начала боевых действий "забыли" о своих обещаниях). Другое дело его сын Юхан (правитель Финляндии), который самочинно полез в ливонские дела (и его брак с сестрой Сигизмунда был частью его "ливонского проекта"), который и в этой реальности никуда не деля. Как и желание Сигизмунда получить на севере противовес Ивану IV.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Как и желание Сигизмунда получить на севере противовес Ивану IV.

Но ведь в этой АИ Сигизмунд объявляет наследником своего племянника Дмитрия. А значит, ему нужны хорошие отношения с Москвой. Или Дмитрия он объявит наследником уже потом?

его сын Юхан (правитель Финляндии), который самочинно полез в ливонские дела (и его брак с сестрой Сигизмунда был частью его "ливонского проекта")

Но Эрик же вроде тоже поначалу был враждебно настроен по отношению к России и лишь в последние годы правления задумался о сближении и союзе с Москвой, за что его Юхан и сверг при поддержке Польши. И кстати, отдаст ли за него Сигизмунд в этой АИ свою сестру (придется отдавать бездетную Анну, больше некого)?

P.S. Что думаете про идею учредить в Москве или Киеве Университет по образцу европейских университетов эпохи Контрреформации? На Стоглавом соборе вопрос о учреждении училища вроде ставился.

Изменено пользователем Ottocar

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ottocar,а можно как-то в описанном вами сценарии поделить ливонию только между Россией и Польшей, а дании как участнику коалиции против швеции не давать земель в ливонии по итгам войны, а заманить их какими-0либо иными плюшками? Например, землями чисто швеции?

Уж больна мала ливония что б её делить на троих.

И кстати, в описанном вами раскладе по возможным коалициям не упомянута литва. А она за кого будет7

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

P.S. Что думаете про идею учредить в Москве или Киеве Университет по образцу европейских университетов эпохи Контрреформации? На Стоглавом соборе вопрос о учреждении училища вроде ставился.

Поскольку Россия будет судя по всему включать в себя земли с разным по вере населением и к тому же в период всяких контрреформаций и реформаций, то придётся проводить в том или ином виде политику веротерпимости.

Разумно было бы в перспективе учредить отдельно светский университет и что-то вроде РИ Слаявно-греко-латинской академии.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

что-то вроде РИ Славяно-греко-латинской академии.

Так она и создавалась во многом по образцу университетов эпохи Контрреформации, только с православием вместо католичества. И если Вы почитаете про проект Академии Сильвестра Медведева, он планировал наделить её теми же полномочиями (или даже большими), которыми во Франции обладала Сорбонна. Только если Сорбонна была главным оплотом католицизма, то Академия должна была заниматься обращением иноверцев в православие.

Россия будет судя по всему включать в себя земли с разным по вере населением

Ну так всё в порядке. У поляков их, католический Краковский университет, уже имеется.

придётся проводить в том или ином виде политику веротерпимости.

Грозный, ЕМНИП, симпатизировал католикам больше, чем протестантам. Тем более что протестанты на тот момент агрессивно вели себя по отношению к литовским православным. Веротерпимости для всех не выйдет, ИМХО.

Изменено пользователем Ottocar

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати, а будет ли основан универ у Вильне, благо он был основан в 1579

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати, а будет ли основан универ у Вильне, благо он был основан в 1579

Вот это вопрос интересный. В РИ, ЕМНИП, он был учрежден приглашенными Баторием иезуитами. В этой АИ приглашения иезуитов может и не быть, а вот православный университет тоже будет. А поскольку на Руси Малой пока что с образованием почти, чем на Руси Великой (что в свое время и вызвало раскол), университет сделают в Киеве (куда, возможно, перенесут столицу объединенного государства России, Литвы и Польши).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ottocar пишет:

Но ведь в этой АИ Сигизмунд объявляет наследником своего племянника Дмитрия.

У нас "на дворе" пока 50-е гг. Сигизмундом II еще ничего не решено. К тому же претензии литвинов на Ригу (через которую шел основной поток экспорта литовских товаров в Западную Европу) никуда не делись.

И кстати, отдаст ли за него Сигизмунд в этой АИ свою сестру (придется отдавать бездетную Анну, больше некого)?

Если, как и в РИ Юхан займет Ревель, то вполне может отдать.

P.S. Что думаете про идею учредить в Москве или Киеве Университет по образцу европейских университетов эпохи Контрреформации? На Стоглавом соборе вопрос о учреждении училища вроде ставился

Ну некий аналог Славяно-греко-латинской академии будет. Тем более, что нестяжатели (а митрополит у нас Иоасаф), ЕМНИП, были тесно связаны с греческими церковниками, которые давно строили планы создания православного духовного высшего учебного заведения (тут надо уточнить у Georg-а).

Владислав пишет:

Кстати, а будет ли основан универ у Вильне, благо он был основан в 1579

Основан он бы, как уже сказано выше, Баторием при содействии иезуитов. Тут приглашение Общества Иисуса не будет, да и Вильно потеряет столичный статус (наиболее вероятный вариант, ПМСМ, создание новой "объединенной" столицы в Киеве). Тут вероятен вариант с созданием ВУЗа в Киеве, но без участия "латынян".

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Если, как и в РИ Юхан займет Ревель, то вполне может отдать.

Ну что ж. Тогда детей у Юхана в этой АИ не будет и его наследником спокойно, без гражданской войны, становится его брат Карл. Как это и было у Вас в ПЛВ.

Ну некий аналог Славяно-греко-латинской академии будет.

Меня интересует именно этакая Академия по проекту Сильвестра Медведева, с полномочиями как у Сорбонны в те же времена. Тобишь высший авторитет в вопросах веры.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Политика ливонских властей в этом вопросе оказалась крайне непродуманной. Не принимая каких-либо серьезных мер на случай войны с Россией, они одновременно уклонялись от выполнения тех условий соглашения, которые считали для себя невыгодными. Никаких перемен к лучшему в условиях торговли русских купцов в Ливонии не произошло. Ливонские власти стремились уклониться и от выплаты дани. Уже в 1551 г. русская дипломатия была вынуждена вновь угрожать войной Ливонии, добиваясь свободы торговли для русских купцов. Но дальше угроз на тот момент дело не пошло; занятому войной на юге русскому правительству было не до боевых операций на северо-западном направлении. Тем не менее, ужесточение русской позиции в вопросе т.н. "Юрьевской дани" и усиление давления на Ливонию ясно указывало, что во внешнеполитическом курсе Русского государства происходят изменения и постепенная смена приоритетов.

Впрочем, первоначально в Москве не строили планов захвата Ливонии, и были вполне готовы удовлетвориться её благожелательным нейтралитетом с целью обеспечения безопасности северо-западных границ Русского государства, свободным транзитом через Прибалтику товаров из России и обратно, а также выплатой дани с Дерптской области, которая служила формальным подтверждением ливонцами принятых на себя обязательств. Но очень скоро стало выясняться, что подобные надежды не имеют под собой твёрдой основы. В середине XVI века Ливонию, которая представляла из себя конфедерацию из пяти государств (Ливонский орден, Рижское архиепископство, Курляндское епископство, Дерптское епископство и Эзель-Викское епископство), раздирали внутренние противоречия. Зародившийся в Германии протестантизм докатился и до этих мест, утвердившись сначала в городах, а затем стал распространяться и при дворах епископов, и в орденских бургах и замках, в результате чего даже магистры ордена, которые должны были исповедовать католицизм, относились к делу чисто формально и некоторые из них отдавали преимущество лютеранству. А внутри самого ордена развернулась борьба между собой сторонниками секуляризации (по образцу Пруссии, герцог которой Альбрехт Гогенцоллерн, бывший великий магистр Тевтонского ордена, активно вмешивался в ливонские дела с целью подчинения Ливонии своему влиянию) и желавшими сохранить прежний орденский строй.

Господствующий слой в Ливонии был в массе пришлым, его тенденции были чисто германскими, а чувство ливонского патриотизма отсутствовало. Начиная с магистра ордена и рижского архиепископа и кончая последним представителем дворянства, все думали только о расширении своей власти. Всякие обязанности, с которыми связана была общая польза страны, давили как невыносимая тяжесть материальные средства орденских рыцарей. В этой ситуации призывы к патриотизму и жертвенности ради спасения отечества оставались гласом вопиющего в пустыне.

На это накладывался конфликт ордена с епископами. Архиепископ рижский, и три епископа – эзель-викский, дерптский и курляндский, значение которых со времён реформации пало, всего более опасались возможного усиления магистра ордена, и за ним оставалось только чисто теоретическое значение главы, без всякой реальной власти. Будучи фактически независимыми, епископы не касались общего дела Ливонии. Каждый действовал и жил особняком, не интересуясь даже состоянием соседней епископии; его кругозор не простирался дальше собственных владений; епископ не всегда мог рассчитывать и на содействие своего капитула и ради собственного спокойствия он должен был предоставлять своим вассалам полную свободу действий. Каждый господин делал, что сам желал; мудрейшим признавался тот, кто успевал наиболее нажиться.

Кроме того, крупные города (прежде всего Рига и Ревель) будучи членами Ганзы (торговый союз северо-германских городов во главе с Любеком) всё меньше и меньше осознавали свою сопричастность к внутриливонским делам. Добившись вследствие благоприятных условий самостоятельности и свободы во внутреннем управлении и судопроизводстве, свободы податного права и владения землёй, и, наконец право иметь войско и чеканить монету, города обязаны были лишь время от времени посылать войска, да и этим часто пренебрегали.

Положение осложнялось ещё и тем, что помимо России на ливонские земли давно с вожделением посматривали и литвины, так как текущая через Ливонию Западная Двина была одной из главных торговых артерий Великого княжества Литовского, подчинить которую своему полному влиянию было заветной мечтой виленских политиков.

В подобной ситуации добиться какого либо однозначного решения, которое удовлетворяло если не все, то большую часть сторон было задачей нетривиальной. Каждая из сторон тянула одеяло на себя, не желая поступиться хотя бы частью своих интересов, но при этом совершенно не желая тратиться на защиту последних от внешних угроз. Впрочем, нельзя сказать, что ливонцы совсем ничего не делали в плане подготовки к возможному столкновению с русскими. Дерптский епископ, по которому заключённый в Москве договор бил сильнее всего, завязал оживлённую переписку со шведским королём Густавом I Ваза, всячески убеждая последнего выступить против Русского государства и уверяя в полной поддержке со стороны всей Ливонии, которая якобы готова присоединиться к шведам в их возможной войне с "московитами". Но, в целом, большинство ливонцев сохраняло удивительную беспечность, будучи уверенными, что в случае чего Священная Римская империя германской нации, леном которой считалась Terra Mariana ("Земля девы Марии" - официальное название Ливонии), не оставит их в беде, придя всей своей мощью к ним на помощь. Но уже очень скоро эти иллюзии рухнули под натиском суровой действительности.

Изменено пользователем Леший

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Отлично!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати, если в этой АИ Катерина Ягеллонка - первая жена Ивана IV, то не будет и истории с отказом бояр в 1553 году присягать "Дмитрию-пеленочнику" - поскольку они будут понимать, что если в случае смерти царя попытаются оспорить право его сына от Ягеллонки на наследование московского трона, то за этим последует литовская интервенция. А если бояре в 1553 году послушно присягнут Дмитрию, то кризиса в отношениях Ивана с московской правящей элитой можно будет избежать. А это уже многое меняет, ИМХО.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ottocar пишет:

Кстати, если в этой АИ Катерина Ягеллонка - первая жена Ивана IV, то не будет и истории с отказом бояр в 1553 году присягать "Дмитрию-пеленочнику" - поскольку они будут понимать, что если в случае смерти царя попытаются оспорить право его сына от Ягеллонки на наследование московского трона, то за этим последует литовская интервенция. А если бояре в 1553 году послушно присягнут Дмитрию, то кризиса в отношениях Ивана с московской правящей элитой можно будет избежать. А это уже многое меняет, ИМХО.

Во-первых, тут известной болезни Ивана IV, скорее всего, не будет (все же жизненный путь несколько иной).

Во-вторых, еще жива Елена Глинская. Она хоть официально и отошла от дел, но за спиной сына маячит. Женщина она волевая и умная, и своего внука в обиду не даст (ПМСМ).

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Во-первых, тут известной болезни Ивана IV, скорее всего, не будет

Тем лучше!

Женщина она волевая и умная, и своего внука в обиду не даст

Уж во что, а в это точно верю.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

К какому году Россия разгромит ливонцев и шведов?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Коллега Леший. мой вам полный респект.

И это была не единственная возникшая странность в поведении русских войск. Так, воевавший в Эстляндии Басманов, не смотря на свои многочисленные просьбы, так и не получил подкрепления своему отряду, с получением которого он мог бы в это время легко захватить Ревель (на тот момент не имевший серьезных укреплений). В результате чего ему пришлось, укрепившись в Везенберге, перейти к обороне ограничив свою деятельность набегами на незанятую русскими территорию.

А это с чем связано?Опять как в РИ-Ливонской войне хотим и на Севере и на Юг?

Изменено пользователем Стержень

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Если русские уживутся с татарами, они получат первоклассную легкую конницу. Тем более и сами татары будут не против прогулятся с московитами по европам. Глядишь и окошко в европу раньше прорубится.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас