Столицы России

[wizard]

Поскольку столицей Империи останется Санкт-Петербург , то хотелось бы услышать от питерских коллег, что надо делать в Санкт-Петербурге.

[wizard]

В 1898 году начинается создание первого плана развития Санкт-Петербурга на период 1900-1914 года.

(справочно, видимо будет принят в Империи 7-летний цикл планирования)

Просьба поконкретнее.

т.е. не просто провести канализацию, а ГДЕ?

на островах, в центре, на севере....

Нашел у коллеги Гучкова монорельс, интересно, надо или нет?

В Вуппертале с 1900 . Если да то куда тащить? и откуда?

[wizard]

Удивлен.

Неужели ниу кого из питерских коллег нет мыслей как могбы развиваться любимый город, оставаясь столицей.

Или Питер не любят?

скрыть

");document.close();

[Doctor Haider]

Могу вам помочь, т.к. не только тут живу, но еще и пишу по развитию города в 1905-1914 гг. диссертацию.

Конец XIX века не совсем мой период, но приходилось касатьтся, да и проблемы все оставались те же.

В общем, главная проблема - интенсивнейший рост столицы. В мой период население росло в среднем на 50 тысяч человек в год и на 600 тысяч в 10 лет (с 1900 по 1910) и в семилетие 1917 на 550 тысяч.

Соответственно проблемы с жилплощадью, с транспортом, но главное - с санитарным состоянием. Заболеваемость холерой и тифом была высочайшей и носила характер регулярных эпидемий.

Имеющаяся канализация предназначалась в основном для стока дождевых вод и представляла собой деревянные короба, в которые нельзя было пускать "фекали" во избежание заражения грунтовых вод. Так что отходы жизнедеятельности вывозили ассенизаторы на специальную свалку, располагавшуюся в районе южнее Александро-Невской лавры (Александровская слобода). К 1910 году эта свалка была градоначальником закрыта, т.к. оказалась уже фактически в жилом районе, а место для новой свалки долго не могли подыскать. В общем, в виду роста населения требовался нормальная сливная канализация, хотя бы в центре города, затем на Петроградской, затем на Выборгской стороне.

На первом этапе можно начать, как и в реале с постройки ассенизационных ям, откуда по "фекалопроводу" (ням-ням ) ЭТО будет доставляться в места утилизации (сжигания, заодно и топливо). Второй этап - отказ от ассенизации и замена ее полноценной канализацией. На окраинах остается старая схема и тоже постепенно заменяется. Можно использовать "керамиковые" трубы, затем бетонные.

Второй больной вопрос, тесно связанный с первым - современный водопровод. Имеющийся в конце 19-начале 20 вв. водопровод представлял собой систему насосных станций, расположенных в городской черте на берегах Невы и черпающих воду прямо из реки. Поскольку чистота воды в Неве быстро падала (а в нее из-за отсутствия нормальной канализации постоянно попадали "фекали"), то такой водопровод не мог удовлетворять потребностям растущего города в первую очередь в бактериологическом отношении. Так, в 1913 году на очередном собрании городской думы гласный Тимонов оценивал содержание человеческих "фекалей" в невской воде как 1 стакан на 2000.

ПИсходя из этого простое увеличение мощности наносных станций и расширение водопроводной сети не решает проблему. Требуется обеспечить качество воды.

Исходя из этого в 1900-1913 гг. много мучались с "озонированием" невской воды. Как я понял, это комбинация системы фильтров с обработкой фильтрованой воды озоном. С 1908 года такими озонными фильтрами оснастили станцию на Выборгской стороне, затем на Петроградской стороне, в 1914 году было утверждена думой реконструкция Шпалерной станции (это в районе, где Смольный). Озонирование применяли, видимо в связи с недоступностью неоткрытого еще процесса хлорирования воды (как и зачаточным состоянием химической промышленности в целом). У меня нет данных позволяющих утверждать, что и озонирование было возможно осуществить практически раньше реала, уже с 1898 г. Но главная проблема в том, что такая система очистки обеспечи вала очистку от микроорганизмов где-то на 60-70%, содержание кишечной палочки и прочих бяк в воде оставалось выше санитарных норм.

Поэтому с 1900-х долго обсуждался вопрос кардинально нового проекта водопровода. Конкурировали 2 проекта - водопровод из ключевой воды и водопровод с подводом воды из Ладожского озера. Проект ключевого водопровода отвергли по техническим причинам - такой водопровод не мог обеспечить потребности города, к 1914 году эта вода уже задействовалась для водоснаюжения пригородов, царских резиденций, войск в летних лагерях.

Поэтому основным был проект ладожского водопровода. Требовалось проложить водовод длиной 35 верст до городских станций, которые бы распределяли ее по системе города. Треборвалось провести кардинальную очистку труб, чтобы сохранить чистоту этой воды. Главной проблемой была стоимость. В начале 1914 года, когда проект все-же приняли, его стоимость оценивалась примернов 47 миллионов рублей, осуществить его планировалось в течение 10-ти лет. (т.е. к 1924 году).

Проект водопровода долго орбсуждался в думе чуть ли не с 1900 года (я видел протокол заседания 1907 г., в котором дума отвергает этот проект из-за якобы неподьемной стоимости, причем называются совершенно несусветные цифры.) В итоге после холерной эпидемии 1908 года и ряда кар по отношении к городскому самоуправлению, дело оживилось. Постоянные указания градоначальника царю на серьезность санитарного состояния столицы долго оставались гласом вопиющего в пустыне, но после того, как в столице померло куча народу, дело сдвинулось с мертвой точки и был принят закон о "принудительном" (!!!) оздоровлении петербурга в мае 1911 года. Первоначальный вариант закона был инспирирован Столыпиным и был очень жестким. Фактически, правительство брало дело создания водопровода и канализации в свои руки. Но Госдума этот проект провалила, в результате дело ограничилось урезанным вариантом, в котором городское самоуправление занималось устройством этих объектов под контролем специальной государственной комиссии. Подгоняемое пинками под зад петербургское городское управления в 1908 году в срочном порядке создало "фекалопровод", о котором я уже говорил и приступило к постепенному сооружению современной канализации, а проект водопровода с водой из Ладожского озера, многократно пересмотренный был наконец утвержден в январе 1914 года. При этом в качестве временной меры предусматривался перевод на фильтро-озонное оборудование Шпалерной станции на 22 миллиона ведер в год. Ладожский водопровод должен был давать 44 миллиона ведер и его производительности, по расчетам, должно было хватить на 50 лет, то есть аж до 1974 года примерно.

Кстати, в бурных дебактах по поводу водопровода указывалось, что столица империи, 2-хмиллионный Петербург почему-то не может построить водопровод в 35 верст, вто время как город Пятигорск с населением в 15 тысяч человек в 1913 году уже имеет водопровод в 9 верст.

Другая проблема - транспортная.

В 1898 году еще действует монополия коночников на перевозки пассажиров. Трамвай мог ходить только по льду Невы зимой. В реале к 1907 году город выкупил все конные железные дороги и приступил к интенсивному строительству трамвая, который, кстати быстро стал для города одним из главных источников дохода. К 1913 году закончилось строительство трамвая 1-й очереди и началось сооружения 2-й очереди, продолжавшееся вплоть до 1917 г.

Обсуждались и проекты метро. В 1917 году петроградской думой был принят проект метрополитена, предусматривающий постройку одной линии под Невским проспектом от Николаевского вокзала до Адмиралтейства и Дворцовой площади. Впрочем, вряд ли он был осуществим, т.к. метро неглубокого залегания в Петербурге очень проблематично построить по геологическим причинам.

[Doctor Haider]

Нашел у коллеги Гучкова монорельс, интересно, надо или нет?

В Вуппертале с 1900 . Если да то куда тащить? и откуда?

<{POST_SNAPBACK}>

Монорельс "не нужен". Лучше подумайте, как пораньше трамвай начать строить.

Еще момент - к концу 19 века в Петербурге сохранялась натуральная повинность домовладельцев по поддержанию мостовых. Естественнно при таком подходе состояние мостовых сильно различалось и было, в целом, плохим. Нужно заменять на денежную повинность, но городская дума сама этого никогда не сделает, т.к. там, в основном домовладельцы и сидят.

[Doctor Haider]

Чтобы лучше ориентироваться в петербургской географии вот ссылки на карты:

План 1898 года:

http://www.aroundspb.ru/maps/spb1898/spb1898.php

План 1901 года:

http://www.aroundspb.ru/maps/spb1901/spb1901.php

План 1903 года:

http://www.aroundspb.ru/maps/spb1903/spb1903.php

План 1914 года:

http://www.aroundspb.ru/maps/spb1914/spb1914.php

План 1916 года:

http://www.aroundspb.ru/maps/spb1916/spb1916.php

[YYZ]

А прорабатывались ли варианты разделения столичных функций?

[Doctor Haider]

А прорабатывались ли варианты разделения столичных функций?

<{POST_SNAPBACK}>

Нет, это противоречит самой сути тогдашнего строя (где монарх - там и столица и все ее учреждения). Москва исполняла функцию символической столицы (все цари короновались в Москве).

[Doctor Haider]

Еще нашел. В 1898 году инженер П. С. Балинский предложил городской думе проект строительства окружной железной дороги, которая должна была разгрузить город и плотнее связать его с окраинами. На месте Обуховской городской больницы должен был находится Центральный вокзал, к которому вели железнодорожные пути на высоте 5 саженей. Он становился узлом, соединяющем все городские вокзалы. На всем протяжении дороги предполагалось ее строительство на эстакадже, которая состояла бы из большого наружного кольца, трех малых внутренних и нескольких ветвей, ведущих к новому порту и морской пристани, к Пороховым заводам и вдоль Обводного канала. На трассе протяженностью 95,5 км планировалось соорудить 72 станции и 11 мостов. Стоимость проекта составляла 190 млн. руб. Предполагаемый доход от перевозки пассажиров 2 037 180 руб., от создания магазинов и лавок - 1 230 250 руб., доход от товарного движения, перевозки почты, телеграфа - 1 354 700 руб. Таким образом, общий доход в первый год эксплуатации составил бы 4 622 130 руб. Срок концесии - 90 лет. Ходатайсмтво Балинского 12 июня 1901 г. было отклонено.

Петербургская городская дума. СПб., 2005. С. 241.

Там же о метро:

В 1989 г. разрабатывается проект общества конно-железных дорог: вдоль Невского проспекта пускалось 2 трамвайных пути, по которым трамваи джвигались вровень с тротуаром с интервалом в 50 секунд - это был один из видов метрополитена.

Разрабатывало также проект и общество "Сименс и Гальске". В 1901 г. по поручению того же общества конно-железных дорог свой проект представил инженер Г. Гиршсон. Он впервые обратил внимание на недопустимость создания накземных путей и виадуков. Тоннель должен был проходить под землей вдоль всего НЕвского проспекта. Выход трамваев-поездов на поверхность предполагался в Александровском саду и на Знаменской площади. Между конечными станциями строилось еще 6 промежуточных. Выходы из метро на тротуар оформлялись легкими павильонами по примеру французского метро.

Городской управе было поручено составить общщие соображения для создания проекта метроплитена... В 1917 году проект был выполнен. По нему предлагались 2 варианта метро протяженностью 13 и 25 км, стоимостью в 85,5 и 112,5 руб. соотвественно. Доход в год предполагался около 13 млн. руб.

[Крысолов]

Столицу вообще лучше на юга перенести... Ну вы поняли, да? ;)

[Fenix]

Ну вы поняли, да?

В Константинополь! ;)

[krolik]

В Мирный ;)

[wizard]

Столицу вообще лучше на юга перенести.

"Я - чудо природы", - отвечал пискливым голосом Ягунов. Толпа увеличивалась, но явившийся вскоре городовой отвел " чудо природы" в участок.

именно

[wizard]

проблемы с жилплощадью, с транспортом, но главное - с санитарным состоянием. Заболеваемость холерой и тифом была высочайшей и носила характер регулярных эпидемий.

жилплощадь что имелось в виду?

по Новой редакци Устава о налогах :

Устав о налогах относит к прямым: налоги поземельные, с недвижимых имуществ в городах, посадах и местечках, налоги с торговли и промышленности, налоги с денежных капиталов, подоходный налог, личные налоги и государственный квартирный налог.

К косвенным налогам отнесены: налоги с питей, налог на предметы роскоши, табачный, сахарный, нефтяной, спичечный сборы и таможенные пошлины.

30% собираемых прямых налогов остаются в бюджетах соответствующих земств.

Поэтому денег в казне города должно хватить на все.

На первом этапе можно начать, как и в реале с постройки ассенизационных ям, откуда по "фекалопроводу" (ням-ням ) ЭТО будет доставляться в места утилизации (сжигания, заодно и топливо). Второй этап - отказ от ассенизации и замена ее полноценной канализацией. На окраинах остается старая схема и тоже постепенно заменяется. Можно использовать "керамиковые" трубы, затем бетонные.

Канализационная система проектируется с 1897, строят с 1900.

ИМХо нечего прыгать в два приема, надо строить сразу нормально, к 1904 построить.

В 1898 году еще действует монополия коночников на перевозки пассажиров. Трамвай мог ходить только по льду Невы зимой. В реале к 1907 году город выкупил все конные железные дороги и приступил к интенсивному строительству трамвая, который, кстати быстро стал для города одним из главных источников дохода. К 1913 году закончилось строительство трамвая 1-й очереди и началось сооружения 2-й очереди, продолжавшееся вплоть до 1917 г.

1897-закон об отмене монополий, кроме государственных.

1899-начало строительства 1-ой очереди, частные трамваи-красные линии -2я очередь.

- к концу 19 века в Петербурге сохранялась натуральная повинность домовладельцев по поддержанию мостовых.

натуральные повинности в городах отменены городовым положением.

[Doctor Haider]

жилплощадь что имелось в виду?

<{POST_SNAPBACK}>

Переуплотнение, особенно в центре. В центральных частях города в 1907 году на 1 человека приходилось около 5,9 кв. сажени земли, на окраинах - 19,1 кв. сажени.

частные трамваи

<{POST_SNAPBACK}>

В реале все трамваи были городскими и приносили немалый доход в городской бюджет,.

[wizard]

В реале все трамваи были городскими и приносили немалый доход в городской бюджет,.

в реале была частная конка, здесь акционерное общество Петербургский трамвай, акции по свободной подписке среди населения, IPO

первое в России

Красные линии в плане СПб.

С переселением ничего не сделаешь, квартплату повышать и доходные дома строить, но Алфавитный район в столице иметь неохота.

поэтому Программа жилья для доступности будет с сер.20-х

[Fenix]

Представителями компании, затеявшей строить московский "мэтрополитэн", являются дворянин Трубников и инженер Будкевич. Под землей путь пойдет лишь на полукружии Садовых улиц (коих много) и под Москвой-рекой. Затем на другом берегу, в Замоскворечье, рельсовый путь вынырнет из-под земли и пойдет по остальной половине круга на железных столбах, вроде того, как это было проектировано в Петербурге инженером Балинским. Стоимость пути исчисляется в 50 миллионов рублей. Сегодня проект от г. губернатора поступил на обсуждение города.

[wizard]

открытое метро в Москве не пойдет из-за нашего климата, В СПб тем паче.

Вообще метро Здесь будет начато строительством примерно в те же сроки.

В Москве снос Хитровки, развитие трамвайных сетей с 1899 , канализация(строится с 1897)

[wizard]

1898

В Санкт-Петербурге:

Началось строительство постоянных мостов : Большеохтинского моста, Троицкого моста, Дворцового моста, Финляндского железнодорожного моста.

[wizard]

В Москве торжественно открыта первая городская канализация.

Первая городская система канализации состояла из 262 километров канализационной сети, Главной насосной станции, Люблинского канала, и полей орошения. Эта инфраструктура обслуживала 219 домовладений и перерабатывала 5,4 тысячи кубометров сточных вод в сутки.

[wizard]

Дорошевич В. М. Собрание сочинений. Том II. Безвременье. — М.: Товарищество И. Д. Сытина, 1905. — С. 123

В первый раз в Петербург попал. Город величественный. Памятников много. Только мокрый. Словно весь его помоями облили.

Но величественно. Вышел на Невский, растерялся. Кругом всё люди, люди, — и глаза у всех такие, словно смотрят:

— А хорошее у этого подлеца пальто. Вот бы!..

Другой даже как будто сквозь пальто жилетку видит!

Впечатление такое, словно вот-вот тебя сейчас схватят, затащат куда-нибудь, разденут.

Вернулся домой, рассказал коридорному. Смеётся:

— Это, — говорит, — сударь, с непривычки. Весьма многим, — говорит, — которые приехавшие, спервоначала так думается. У нас в 33-м номере, помещик стоял, — так тот раз даже самого себя в полицию с перепугу отправил. Подошёл к околоточному, не весть на себя что нагородил. "Арестуйте!" Для безопасности. Уж очень один встречный господин пристально на его пальто воззрился. Но только вы не извольте опасаться. Это они так только, — взглядом. Поэтому у нас это довольно строго запрещено, и полиция охраняет.

Решил, однако, — буду ходить, держаться поближе к полиции. Бережёному-то лучше.

26-го августа.

И шельма же наш брат-провинциал. И выжига! Знал ведь, куда по своему делу пойти! Прямо к Мильбрету. И никто меня не учил, ей Богу. Так по наитию какому-то.

Прямо в сосредоточие попал.

Вхожу по лестнице, — перегоняет молодой человек, недурной наружности, в партикулярном платье, на лице этакое рассуждение.

— Министерство внутренних дел, — говорит, — не приходило?

— Никак нет! — швейцар говорит. — Министерство внутренних дел раньше пяти часов не собирается.

— А юстиция?

— Юстиция есть. Сейчас юстиции семь бифштексов пронесли.

— Земледелие?

— Министерство земледелия в кабинете зелёный горошек кушает.

Величественно!

Вот Русью-то откуда правят. Здесь мне и основаться.

27-го августа.

Оказывается, не туда попал. Лакей мне всё объяснил, — дал ему трёшницу.

— Ежели, — говорит, — вам для дел, так вам к Доминику надо трафить. А у нас только справки. Потому у нас чиновник ест мелкоместный, который справляющийся.

Величественный город. Для справок особый ресторан держат!

28-го августа.

Был у Доминика.

Ну, и ресторан! Сказка! Ручки из настоящей меди. Блестят так, глазам больно. Вот бы наш трактирщик Влас, что держит трактир возле будки, посмотрел. Сдох бы!

И народ кругом, сразу видно, деловой. Шапки не снимает, — некогда. Ест — стоя, пьёт — стоя.

При мне одному предложили:

— Вы бы сели!

Даже обиделся:

— Что вы этим хотите сказать? "Сели". Самих бы вас не посадили!

Имел счастье познакомиться с одним господином.

Личность величественная. Богач, должно быть, дьявольский. За всё вперёд платит. Даст десять копеек, — сейчас ему рюмку водки нальют, даст пятачок, — ему пирожок на блюдечке. Он здесь прямо как свой. Все привычки его знают.

Спросит пирожок, а буфетчик сейчас:

— Пятачок позвольте!

Знают, что он вперёд платить любит.

Я так думаю, что он по юстиции. Потому у него что ни слово:

— Вот когда я был в суде!

Часто бывает, — за своим делом следит. Всех председателей знает. И, видимо, строг. Попробуй с ним заговорить о прокурорах.

— Это прокурор? Да это…

И такое слово скажет… Величественно. Я думаю он их скоро всех сменит.

Хотя у меня, — слава Богу, Бог миловал, — до суда никакого дела нет, но познакомиться с таким лицом никогда не лишнее.

Предложил ему осетрины. Не уклонился. И был так добр, что два "шнитта" выпил.

29-го августа.

Оказывается, что я с величественным господином маху дал.

Юрист-то он — юрист, но больше так… практик. Судился много.

— Два подлога. Три мошенничества. Четыре растленья. Шесть растрат. Двенадцать вовлечений в невыгодную сделку, да семь обещаний жениться.

А как величествен! Величественный город!

Но, впрочем, посоветоваться с таким опытным человеком никогда не лишнее.

Рассказал ему моё дело:

— Так и так… Происшествие… В усадьбе, около кладовки, керосинный запах, — не продохнёшь. Все огурцы провоняли. До чего: траву пробовал поджечь, — прямо, как лампа горит. Полагаю, залежи.

— Фонтан? — говорит. — Так вы это не в то учреждение. Доминик — это по вексельной части. Вот если бы вы, — говорит, — на вексельной бумаге что махнули, да под псевдонимом!

— Как так, — спрашиваю, — под псевдонимом?

— А так, — говорит, — некоторые скромные люди, не ищущие славы, векселя псевдонимом подписывают. Ну, тогда бы ваше дело у Доминика. А ежели, — говорит, — у вас фонтан, так вам в Кюба надо, У нас по этим делам — Кюба,

И взял десять рублей.

30-го августа.

Был у Кюба. Величественно. Швейцар в ливрее. Сразу видно, что присутственное место. Я ему сейчас трёшницу в руку.

— Какой стол у вас, — спрашиваю, — по нефтяным делам?

— А вот тут, — говорит, — полевей пожалуйте!

Обратился к столоначальнику, который моим столом заведовал. Маньчжур, но очень любезен и даже снисходителен.

— Будьте, — говорю, — так любезны, дайте мне, пожалуйста, если это вас не затруднит, осетрины и уж кстати если можно, то и ростбифа.

— Всё, — говорит, — возможно!

Так меня это слово ободрило!

— Позвольте, — говорю, — сказать вам уж откровенно: я больше не насчёт осетрины, а насчёт нефти. Нефтяные залежи. Устройте, как-нибудь. Директором будете!

— Гм! — говорит, — это, стало быть, насчёт компании.

— Вот, вот, — говорю, — насчёт компании.

— Так это вам, — говорит, — с полчаса обождать нужно. У нас оживление промышленности не раньше половины первого начинается.

— Как бы? — говорю.

— А вы,— говорит, — позвольте ваш носовой платочек, я керосином надушу, — не извольте беспокоиться, компания на запах соберётся. Такая реализация произойдёт!

И действительно.

Подушил. Сижу. Начали собираться и всё воздух нюхают, всё нюхают.

— Чёрт, — говорит, — знает, откуда это так пахнет. Даже аппетит разыгрывается.

Как вдруг входит господин. Величественный такой. Потянул носом, даже в лице переменился.

— Али, — кричит, — кто из Баку приехал?

— Из Баку, — столоначальник говорит, — никого.

— А почему в воздухе так пахнет?

— Это, — говорит, — вот от них дух идёт!

Величественный господин прямо ко мне. Глаза горят. Даже "здравствуйте" не сказал.

— Почему запах?

— Залежи, — говорю, — нефтяные у меня…

— Где? — спрашивает, а у самого голос так и дрожит, так и дрожит. — В Баку? Где?

— Зачем, — говорю, — в Баку. В Рязанской губернии. У меня в усадьбе… Кладовка… огурцы… трава… лампа… в конце июля обнаружилось…

Разъяснил, как следует, — как вскочит:

— Дурак! — кричит. — Подлец! — кричит. — Разбойник! Негодяй! Невежа! Изменник!

— Позвольте, — говорю, — не имею чести знать вашего имени, отчества…

— У него, — говорит, — у олуха, нефтяные залежи, — а он, пентюх, с июля дома, в Рязанской губернии, киснет! Тут люди без дела сидят, без хлеба, — а он там ходит и только нюхает. Да как же ты не подлец после этого? Да ты бы раньше-то. Да мы бы в этот месяц такое оживление промышленности создали, — святых вон выноси! Запищала бы у нас твоя Рязанская губерния!

И сейчас ещё четверых таких же предприимчивых людей к столу пригласил.

Сейчас же, тут же, на оборотной стороне счёта, и подсчёт сделали. Перво-наперво учредительские акции. Тому сто, тому тысячу. Что-то много у них вышло. Мне пятьсот дали.

— Учредительская акция — это всё!

Сейчас этот подсчёт на обороте другого счёта переписали и мне один экземпляр дали.

— Храни, — говорит, — эту бумажку, как зеницу ока! — Теперь твоё дело в шляпе!

А сами за головы схватились и даже застонали.

— Ах, — стонут, — если бы Гольденберг жив был! Прямо Гольденбергское дело!

— А кто такой, — робко спрашиваю, — Гольденберг был?

Даже воззрились.

— Гольденберг?! — говорят. — Да если б Гольденберг жив был, — ты бы уж сейчас миллионером был! Из-за стола не выходя!

— А другого, — говорю, — Гольденберга нету?

— Другого! Он говорит — другого! Гольденберги родятся веками! Человечество сто лет беременно бывает, пока Гольденберга родит. А впрочем, и теперь люди есть. Не бойся! Будет взмылено!

Ничего не понимаю, но кажется, моё дело в хороших руках.

Всю ночь мне во сне Гольденберг снился и что-то мылил. Даже соседи в стенку стучали: кричал во сне шибко, снилось, что будто в мыльной пене тону.

31-го августа.

Дела — фурор! Величественно идут дела.

Прихожу сегодня в Кюба, на заседание по оживлению отечественной промышленности, встречают:

— Пей "Монополь"! Акции уж на 50 рублей выше номинала стоять!

— Да как же, — говорю, — они стоять могут, ежели их ещё нету?

— А это уж, — говорят, — не твоё дело. Пей и молчи. Молчи и пей. В этом оживление промышленности и состоит.

На 50 рублей. И это — Гольденберга нет! Что же было бы, если б Гольденберг был жив?

Высказал эту мысль одному из компаньонов.

Тот даже заплакал:

— Если б Гольденберг был?!

Приказал поднять штору и показал мне пальцем на улицу:

— Видишь людей?

— Вижу! — говорю.

— Ну, так вот! — говорит. — Все бы эти люди уж без исподнего ходили! Понял? Вот что бы было.

Опять кричал во сне, — видел всю ночь Гольденберга.

1-го сентября.

Предварительные записи на акции поднялись ещё на 75 рублей. Успех колоссальный! Многие уж капиталистами сделались. И что замечательно, — никто у себя в руках не оставляет, все только друг с друга разницу берут.

Тем не менее, был огорчён беседой с одним московским мануфактурщиком.

Миткалевое у него дело.

Личность величественная, но разговор неприятный.

Предложили ему на тысячу акций предварительно записаться:

— Пока не тесно!

Говорит:

— Тысячу-с не тысячу, а одну акцию возьму охотно. Больше для того, чтоб в зал заседаний иметь право войти, — будто бы гражданский истец, — когда вас судить будут. А то теперь оченно трудно-с в зал заседаний попасть-с!

— Позвольте! — говорю. — Как в зал заседаний! Дело солидное. Капиталисты принимают участие.

— Помилуйте-с, — говорит, — какие же у вас в Петербурге капиталисты-с? У вас ежели человек хорошую марку красного вина пьёт, — так он и капиталист! А только я так замечаю, что многие за последнее время с красного вина на пиво перешли… А впрочем, я что же-с? Услужающий, дай мне и господам шесть бутылок "Монополя-сэк". Пусть промышленность оживляют, а я послушаю. Я люблю это! Забавно-с.

Пренеприятная личность.

А впрочем, как мне один из компаньонов сказал:

— Что его слушать? Сам потом плакать будет, что миллионы мимо носа проплыли.

Вот рад буду, когда он заплачет! Вот рад буду!

2-го сентября.

Вот сегодня истинно приятно провёл время. И акции ещё на 50 рублей поднялись и с графом с одним познакомился. Настоящий граф! Не только потому "сиятельством" зовут, что хорошее красное спрашивает.

Величественная личность.

Другого такого деятеля в России нет! В 44 обществах членом ревизионной комиссии состоит. Шутка?

— Ваше, — говорю, — сиятельство, а не изнуряете вы себя?

— Ничего, — говорит, — справляюсь! Я приказал, чтоб на дому меня не затрудняли. К Кюба дела носят!

Мне пояснили, в чём дело. Человек величественный, рода знатного, но насчёт имущества в умалении. Вот за него и хлопотали:

— Сделайте так, чтоб человек сообразно жить мог.

Ну, и сделали. Как общество, так и говорят:

— Вы уж в члены ревизионной комиссии графа выберите.

До 77 тысяч в год. Зато дня спокойного нет: все откуда-нибудь жалованье приносят.

Сядет завтракать, — сейчас швейцар:

— Ваше сия-сь. Там артельщик из вашего общества вас спрашивает!

— Меня? Ты хорошо знаешь, что меня? А то тут на прошлой неделе путаница вышла. Я с Коко Петрищевым перепутался. Я за него, оказывается, жалованье получил, а он за меня в отчёте ревизионной комиссии расписался. Переписывать потом пришлось! Ты хорошенько артельщика спроси!

Такой осторожный граф.

— Так точно! Ваше сия-сь спрашивают!

— Ну, зови! Что тебе, братец?

— Жалованье, ваше сия-сь.

— А! Хорошо! Давай жалованье. Что сделать надо? Писать где-нибудь?

— Так точно, ваше сия-сь. Вот здесь, ваше сия-сь.

— Здесь? В этой клеточке? Что писать надо?

— Званье-фамиль.

— Вот тебе "званье-фамиль". Больше ничего?

— Нет, вот здесь ещё, ваше сия-сь, черкнуть потрудитесь. Отчёт ревизионной комиссии.

— Давай сюда. Здесь что? То же "званье-фамиль?"

— Уж и число проставьте для верности.

— Изволь тебе "для верности". Какой у нас теперь месяц? Какое число? Всё?

— Покорнейше благодарим, ваше сия-сь.

— Ну, на тебе рубль. Иди с Богом. Кланяйся директорам…

— Много лет здравствовать, ваше сия-сь! Счастливо оставаться, ваше сия-сь!

— Иди. Иди… Постой, постой! Швейцар, верни артельщика! Верни! Ты из какого, братец, общества?

— Из общества чугуно-плавильного-косте-обжигательного-тряпко-варенного дела на вере.

— Ну, ступай! Какие, однако, у нас в России общества есть! Скажите!

Граф и нас ревизовать будет.

Мне потихоньку сказали:

— Надо и ему десяток учредительских записать. Таков уж обычай!

Пусть записывают, тем более, что, в виду успеха дела, число учредительских решено удвоить.

3-го сентября.

Акции идут в гору и в гору.

Теперь нужно уж и за хлопоты приниматься.

Вчера мне объявили:

— Теперь пора уж и к Донону обратиться.

— Прошение, — спрашиваю, — что ли писать надо?

— Зачем, — говорят, — прошение? Можно и без прошения дело объяснить!

Так в Петербурге всё просто и величественно. Господи!

4-го сентября.

Был у Донона.

Вот уж величественно, так величественно! Это у них, должно быть, в роде совета какого-то. Кругом только и слышишь: "ваше превосходительство", "ваше превосходительство".

Обедали с одним. Заштатный, но в силе, говорят, такой, какой ни одному штату не полагается.

Обошлось, действительно, без прошения. Просто, спросили бутылку какого-то такого вина, — я даже испугался: думал — младенца подкинули и в корзиночке несут. Два лакея на цыпочках, прикусив губы и стараясь не дышать, несли. А метрдотель около танцевал и на них цыкал.

Заштатный как увидал бутылку, так и сказал:

— Судя по марке, речь идёт о нефтяном фонтане. Не так ли?

Тут меня начали в бок толкать и за фалды дёргать.

— Не столько, — говорю, — даже о нефтяном фонтане, ваше превосходительство, сколько беспокоит нас то, что осталось некоторое количество не розданных учредительских акций. Не дозволите ли…

Заштатный других четверых кликнул. Ещё четыре таких же бутылки с такими же предосторожностями понесли, ещё…

Были у Эрнеста.

Заштатный речь держал, об оживлении промышленности говорил и на меня пальцем показывал, как на пример для подражания.

Какой-то генерал, — из постороннего ведомства как-то попался, — экспромт в стихах в мою честь говорил, почему-то меня называл Дарьей:

"К тебе я обращаюсь, Дарья!

Тебе желаю: „жарь!“ я!"

Послали за цыганами, за какими-то статскими советниками, — государственные вопросы решали, танцевали по этому случаю… не помню…

4-го сентября.

Кюба… Эрнест… Не помню… Ничего не помню…

Какого-то числа, день был без числа.

Очутился утром у Фелисьена под руку с тайным советником.

Официант спрашивает:

— Изволите за кем послать, или так в кабинете плакать будете?

— Как плакать? О чём плакать!

— А так, — говорит, — очень многие к нам поутру плакать приезжают. Возьмут кабинет, смотрят на реку и плачут. Потому что душу имеют.

— Да ведь этак, — говорю, — и самоубийством кто может кончить?

— Не извольте, — говорит, — беспокоиться. Мы петербургское лицо знаем. Зачем петербургскому лицу до этакого отчаяния чувств доходить. Отплачется у нас и опять за прежнее с новыми силами примется.

— Дай, — говорит мой спутник, — нам большой кабинет. Много плакать хочу! Тот вот, где мы намедни всем ведомством плакали.

Отвели. Подали фрукты, ликёры, нашатырного спирта, одеколона, — и заперли.

Величественный момент пережил. Исповедь тайного советника слышал и рыданиям его внимал.

Плакал мне в жилетку. Бил и себя и меня в грудь.

— Знаю я вас! — кричит. — Вы на нашего брата глядите, думаете: "Ишь пиршествует! Ишь доволен! Ишь кому жить!" А вы нам внутрь заглядывали? А вы знаете, что у нас внутри-то делается? Внутри?! У меня, например! Внутри у меня — солитёр! Знаешь ты это?

— Как, — говорю, — солитёр?

— Так, — говорит, — солитёр в желудке. У другого жена — транжирка, другого француженка разоряет, на правильной стезе им удержаться не дают. А я от этого воздерживаюсь. Я даже с одним пустынножителем в переписке состою. Но меня солитёр губит! Жены нет, француженки нет, — солитёр! Я как, может быть, страдаю! Ты думаешь, я не чувствую? Я всё, брат, чувствую. Я утром просыпаюсь, думаешь, не решаю? Решаю! "Так поступать буду, этак. Баста. Довольно". Клятву даю. А иду мимо Милютиных лавок и вдруг вижу в окне фигу. Индийскую фигу! И вдруг мой солитёр поднимается: фигу ему, подлецу, подай! Знать ничего не хочет! Подай фигу! Устриц ему, негодяю, шабли, рейнской лососины, пулярку с трюфелями! Ну, и иду к вам, к предпринимателям подлым! И сдаюсь: кормите моего солитёра. А если бы у меня не солитёр! Может, судьбы России иные были бы. А солитёр! Мне бы по моему солитёру совместителем восьми ведомств надо быть. А у меня одно. Не свидетельствовали.

Тут уж я его утешать начал:

— Не плачьте, — говорю, — разве эта ваша вина? Ах, как у нас, без достаточного усмотрения, назначают. Надо бы медицинскому освидетельствованию подвергать. По болезни и должность. Например, печень у человека, — в губернаторы. Ежели губернатору да печень этакую хорошенькую, — он так губернию подтянет, земства эти самые — любо-дорого. А то что ж, помилуйте. Был в одной из соседних губерний губернатор. Так у него сахарная болезнь. Разве губернаторское страданье? Машинку он себе выписал, "восхожденье на горы" называется. Утром, как встанет, — сейчас палочку, шапочку даже тирольскую для иллюзии надевал, и начинает по ступенькам "восхождение". А преданный ему камердинер в это время из мехов в него дует. Будто буря в горах. "Высоко я, — спрашивает, — Василий?" — "Ух, как высоко, — говорит, — ваше п-во, даже не видать!" Нешто это порядок? Является правитель канцелярии, язвительный мужичонка был. "Ваше, — говорит, — п-во, в земстве революция: опять шесть новых школ хотят строить!" А губернатор ему: "Ах, какой вы неосторожный! Я вчера на 7,000 футов над уровнем моря поднялся, в ледниках ночевал и теперь к вершине Чимбораза поднимаюсь. А вы мне вдруг о каком-то земстве. Мне впору под ноги смотреть. Вы знаете, что такое вершина Чимборазо? Направо пропасть, налево пропасть, а посредине тропиночка, как нитка. До земства ли тут? Оставьте их в покое!" И распустил. А будь у него печень! Решительно необходимо медицинское освидетельствование.

Обнял меня старик:

— Правильные, — говорит, — твои слова! Верно говоришь!

Однако, часа два ещё всё-таки плакал. А потом его солитёр себе устриц спросил, и он мне бумагу подписал.

Вернулся домой, нашёл городскую телеграмму от директоров нашего предприятия:

— Где пропадаете? Акции идут в гору.

Слава Богу!

7-го сентября.

Караул! Пожар! Катастрофа! Всемирный потоп! Всё погибло. Разрушено. Ничего нет.

Нефть… фонтаны… Кюба… Эрнест… акции… ничего… ничего… не существует.

Сейчас получил из дома письмо.

Жена пишет:

"Наконец, узнала истинную причину, почему огурцы провоняли".

Чёрт тебя узнавать просил!

"Оказывается, эта дура Афимья, когда капусту в погреб спускали, раскокошила бочку с керосином, который был куплен на зиму, и вышибла днище. Оттого и огурцы теперь погибли, и земля около кладовки керосином пропиталась, и даже варенье"…

Потонуть тебе в твоём варенье.

Кинулся к Кюба, мёртвый, прямо мёртвый, повалился на диван.

— Всё… всё… погибло… днище… — только и говорю.

Отпоили водой.

— Что случилось? — спрашивают.

Рассказал всё толком.

Расхохотались.

— Только-то?

— Как, — говорю, — только? Чёрта вам ещё?

— Велика, — говорят, — важность! Акции, и даже все уж учредительские, проданы. Вот они, денежки-то.

— Да что ж делать теперь? Делать что?

— Как что делать? Рыть будем. Ну, нефти нет, — может быть, другое что есть. Может, там золото есть. Почём знать? Денег не хватит, — дополнительный выпуск акций можно сделать. Ты чем нюнить-то, садись-ка вот, ходатайства о выпуске облигаций подписывай. Облигации теперь надо выпускать. Вот что.

Подписал. Величественно!

Опять день без числа.

Живу. И промышленность, чувствую, живёт. Ведь подумать только, как это оживит Рязанскую губернию! Ах, Петербург! Обо всей России думает!

Источник: Дорошевич В. М

скрыть

");document.close();

ничего не изменилось

[mactuca]

В Москве снос Хитровки,

Если снос зданий то ужасная глупось.

А если выселение люмпенов то обязательно.

[Леший]

Столицу вообще лучше на юга перенести... Ну вы поняли, да?

<{POST_SNAPBACK}>

Кстати, вопрос о переносе столицы в Киев поднимался в то время. И якобы (информация непроверена) при Столыпине разрабатывался проект подобного переноса.

[Antonius Block]

Кстати, вопрос о переносе столицы в Киев поднимался в то время. И якобы (информация непроверена) при Столыпине разрабатывался проект подобного переноса.

<{POST_SNAPBACK}>

Зачем это нужно? Неужели денег некуда было девать?

[Леший]

Зачем это нужно? Неужели денег некуда было девать?

<{POST_SNAPBACK}>

Поскольку информации об этом мало, то трудно утверждать что-то однозначно. По одной из версий, хотели перенести столицу подальше от революционных С-Петербурга и Москвы.

Да, еще вроде как по проекту административной реформы, который Александр I рассматривал в 1824–1825 гг., столицей государства предполагалось сделать Киев.