Политкорректор

[Magnum]

Инквизиторы Охлобыстин, Забийгвоздь и Пидпалюк производят задержание тайно прибывшего резидента - Счётчика Песчинок.

Прошу прощения, а это из какого кина?

[Antabus]

Это из гугля глубже не копал.

[Antabus]

Городской голова Очакова нервно мерял шагами балюстраду – уже прошло двадцать минут после того, как посредники объявили победителей, а за Кубком Атлантиды до сих пор ни кто не явился. Что-то не то, что-то явно случилось. Вертолёты телестудий потеряли интерес к Очакову и сопровождали «Силу тока». Только три аппарата с херсонскими номерами продолжали кружить над берегом, но почему-то не над городом, а над виллой неудачливого Капитана. Какие-то чёрные «Енисеи», тоже с херсонскими номерами, заняли чуть ли не все тенистые зарядки в районе виллы, так что местной публике и туристам на скромных «Салютах» и «Агиделях» приходилось втыкаться на свободных местах, под палящим солнцем. Похоже – херсонская Инквизиция пришла за Капитаном. Но зачем, почему? Голова уже подумывал, а не устроить ли херсонскому начальству истерику-разрядку под девизом «не срывайте мне курортный сезон!» А что - повод есть. Понаехали тут, панимаищ, в чорных очках, на чорных машинах, отдыхающих распугали. Но возникшее в голове головы сладостное предвкушение скандала было разрушено шумной компанией внезапно ввалившихся на балюстраду ряженых пиратов, сопровождаемых толпой сочувствующей публики.

Голова засуетился, начал жестикулировать в сторону съёмочной группы, давая понять, что собирается толкнуть праздничную речь.

Толстенный, поперёк себя шире, пират в костюме Деда Тороса поправил ушанку, снял рукавицы, встал по стойке смирно, картинно отдал честь и зычно представился:

- Заместитель командира второй десантной эскадры первого тихоокеанского флота капитан второго ранга Кашалотов-Кальмарский! Ну чо тут у тебя, мужик? Давай посуду!

С этими словами он вырвал из рук помошника головы Кубок, поднял его над головой и заорал страшным басом:

- Море наше! Берег наш! Урааааа!

Продолжая держать кубок над головой, не уделив ни секунды внимания телевизионщикам и представителям местной власти, капитан Кашалотов выбежал на площадь. Толпа последовала за ним. Голова головы начала закипать от негодования:

- Телефон сюда! С Охлобыстиным соединяйте! Как не может? На каком таком задании?

Трубка была брошена под ноги и растоптана. Теперь, за отсутствием достойного противника, струи перегретого пара, исходящие из возмущенного разума головы, обдавали первых попавшихся - его ближайших подчиненных, простых очаковских бюрократов. Когда весь пар вышел, до головы дошло, что Рыбачка Соня всё видела, а её камеры – всё сняли. И он побледнел.

На Витальича было жалко смотреть. Мы с Иваном переглядывались, не решаясь начать неприятный разговор. Наконец, Инквизитор кивнул мне. Одновременно в открытое окно влетел серафим, завис под потолком и начал мигать своим красным глазком - пошла запись официального протокола. Я постарался быть как можно более тактичным:

- Дед, эттасамоэ, ну ты понел, короче! Термосок сам отдашь или подерёмся?

- Термосок, термосок… какой термосок?

- Сам знаешь, какой! Лучше отдай, всё простим и ругать не будем.

- Хлопцы, вы о чём?

Иван не выдержал:

- Я, майор Межконфессиональной Инквизиции Иоханан Охлобыстин, предлагаю Вам добровольно вернуть государству незаконно находящееся на территории Вашей собственности сложное техническое изделее из списка артефактов третьего уровня , а именно так называемую «Чашу Грааля»! В случае Вашего добровольного раскаяния и сотрудничества со следствием я официально уполномочен обещать Вам прощение после весьма символической епитимьи.

С пол-минуты диспетчер молчал, глядя в стол. Только пропеллеры серафима тихо пищали в тишине. Затем, не поднимая головы, ветеран спросил:

- Сложное техническое, говорите? А гарантия на изделие есть? И где тогда ремонтная мастерская?

Я искренне удивился:

- Недопонял. Дед, к чему это?

- Это не то, что вы ищете. Не грааль. Или грааль, но неисправный, сломаный. Если верить вашим книжкам, грааль – источник жизни и здоровья. А эта штуковина, она… она меня убивает. Уже двадцать лет убивает. Она опасна. Её нельзя брать в руки! Она источает кислотный яд! Яд разъедает даже фторопласт, а корпуса из ререшки хватает на пару месяцев, не больше…

Я подумал: надо же, и тут кислота! Знакомый почерк. Значит, точно – божественный артефакт, сомнений быть не может – у нас, кислотных, всё на кислотах замешано.

Иван продолжил разговор:

- Грааль, не грааль… какая разница! Разберёмся! В любом случае, это – то, что мы нашли! Давай сюда, по системе бикицер!

Дом наполнился топотом ног и голосами сотрудников Филиала. Забийгвоздь сотоварищи вошли в комнату. Пидпалюк тащил титановый контейнер, разукрашенный всеми существующими символами запретов и опасностей.

- Давай, дед! Сюда клади!

- А как же я? Я же не могу без него, умру ведь!

- Что-то ты зарапортовался. То он тебя убивает, а то ты уже не можешь без него. Как это?

- Я должен пить из него дважды в сутки. Наливаю воду, она превращается в горькую гадость. Если не выпью вовремя – умру. Почему знаю? Да было уже несколько раз. Пропускал время, хорошо – Людмила рядом была, заливала в рот…

- Значит, супруга в курсе? А чего ж доводил до летального исхода, чего пропускал приёмы?

Заплаканная Людмила добавила:

- Интервал между приёмами всё время сокращается. Начиналось – с полугода, а сейчас – меньше двенадцати часов.

- Так как же ты яд этот кислотный пьёшь-то?

- Ты не понял, Антон! Яд источается снаружи чаши, а внутри чисто. Если залить воду, через некоторое время получается рассол, его и нужно пить.

- Не переживай, дед! Умереть тебе не дадим, далеко от чашки не посадим. Давай и поехали!

Людмила разревелась.

- И Вы, Людмила Арчибальдовна, пожалуйте с нами.

Мы проследовали в спальню, где, по словам Людмилы, находился сейф с граалем. Сейф, больше похожий на лабораторный шкаф с вытяжкой, почему-то был открыт. В воздухе спальни, не смотря на включенную вытяжку, витал неприятный запах органического происхождения. Короче – воняло помойкой.

- Дед, а про запах чего не сказал? Кого стеснялся?

- Батюшки-светы! Сейф открыт! – запричитала Людмила – Пропал! Украли! Украли!

- Мда, как-то очень вовремя – резюмировал Забийгвоздь – какой эпический облом!

- И кто бы это мог быть? – картинно удивлялся Иван, заглядывая прямо в объективы попугая-коммуникатора, сидящего на плече Витальича – А? Говори, птица!

Но ни диспетчер, ни его супруга ничего толкового сказать не могли. Только они вдвоём знали о чаше, больше никто её даже не видел.

Инквизиторы продолжили допрос, а я вышел на балкон продышаться. Прогуливаясь по балкону, я повернул за угол дома и подошёл к цветнику – скоплению пальм в больших горшках, которые на лето переезжали жить на балкон. И тут в нос мне ударила та же самая вонь, что и в спальне. Но сейчас в сложном букете ароматов гнилых овощей, помоев и немытых тел явственно угадывался какой-то химический запах, смутно знакомый по опытам на занятиях в семинарии. Химия никогда не была в числе моих любимых предметов, а жаль.

Из-за листьев монстеры, упираясь мне в шею, торчал тонкий острый клинок.

Знакомый пропитый голос прогундосил:

- Дисуданна! Ты добрый, ты кормил меня, поэтому я тебя не убью! Снимай куртку! А теперь ложись на пол, руки за голову.

Он знает это моё второе имя! Он знает Артемиду? Я выполнил приказ бомжа, Питоныч вышел из-за пальмы и связал мне руки пластиковым ремешком.

- Это – верёвка. Это – граната. Прижми животом и она не взорвётся. Не дёргайся. Не кричи. Крикнешь – дёрну верёвку. Верёвка десять метров. Дойду до туалета – брошу верёвку. Тогда можешь кричать.

Я, хоть иногда и подкармливал Питоныча, так близко к нему никогда не находился. Теперь, во время его манипуляций, я мог видеть, слышать и обонять его в непосредственной близости. То, что казалось пропитой немытой и небритой рожей, грязной шеей, заскорузлыми руками, на самом деле было оболочкой, маской – явно искусственной и довольно искусной, но неживой. Глаз этого существа я не видел – они были скрыты под тёмными очками.

- Питоныч, ты кто?

Меня обдал густой и неестественно горячий алкогольно-химический выхлоп бомжа:

- Я человек. Запомни, кто бы что бы ни говорил, я – человек!

Питоныч нацепил мою куртку, взял какой-то свёрток и спокойно пошёл к дверям спальни. Ему надо пройти мимо спальни, тогда он спокойно выйдет через туалетную. Так и получилось – инквизиторы не обратили на него внимания.

Изменено 28 Jun 2012 пользователем Antabus

[Сибиряк Комнатный]

Долгожданное продолжение?! Правда , несколько омрачает тот факт , что читать приходится(невольно) через призму "тысячелетнего попаданца". Просто находясь под впечатлением.

[Antabus]

Да, Алексей гораздо круче Антона, чисто по пацанским панятиям. Посему униженно удаляюсь, беру тайм-аут, буду, тык скыть, дорастать.

[Antabus]

Чего-то не получается у меня складного повествования. Зато, вот, привиделось три эпизода из одних бурных суток жизни ГГ. Хотелось бы пообещать, что промежутки между эпизодами будут заполнены текстом, но обещать, увы – слабО!

Питонычу удаётся ненадолго выскользнуть из сферы внимания Инквизиторов. Антон зовёт на помощь и офигевшая помощь выбегает на балкон:

- Осторожно, граната!

- Лежи, не дёргайся, щас достанем!

- Ха-ха-ха, надурили дурака на четыре кулака! Она же учебная!

Выбрасывает за балкон. Ба-бах! Звон разбитых стёкол, дым, пыль, вой сигнализации.

- Оп-па! Не учебная!

После классной стрельбы (дыщь-дыщь!) и реальной пацанской погони за Питонычем по вилле и подземельям, герои отнимают у него бесценную реликвию. Но сам похититель ускользает в неизвестной героям, в том числе - хозяину виллы, шахте. Шахта ведёт в глубь материковой плиты на неизвестный уровень катакомб. Кем и когда он был вырублен в граните – не понятно. Чтобы спуститься туда, героям необходимо альпинистское оборудование. Но где его добыть в степях Украины в выходной день? Правильно – у знакомого электрика! Герои направляются за верёвками на базу Антона, в Николаев.

19 июня 2013 г. А вот вам ещё кусочек.

Эпизод 0.1

- Ваняяяяя! Сашаааааа! Сюдаааа! – я кричал, и прошла целая вечность пока они меня услышали – 20 или, даже, 30 секунд.

- Сукииии! Шо вы шаритесь так долгоооо!?

- О блин, мы тут пашем а он разлёгся на балконе! Шо такоэ?

- Граната! Под животом… осторжно… Питоныч, гад! Чашка у него!

- Цыц, не двигайся! – сержант Тягникарбас, с видом знатока, улёгся рядом и стал ощупывать опасный предмет. – Есть! Держу! Поднимайте его!

Служивые, продолжая ёрничать, поставили меня на ноги, отряхнули от пыли, перекусили ремешок.

- Как маленький, ей-богу! На секунду оставили, и на тебе: форменную курточку просрал, рубашечку испачкал, учебной гранаты испугался.

- Учебная?

- Да. Вот, видишь – сиреневый колпачок. Значит учебная – уверенно ответил сержант и выбросил гранату за балкон. Прогремел взрыв, послышался звон разбитых стёкол, завыла сигнализация.

- Оп-па! Не учебная! – Тягникарбас неуклюже изобразил недоуменное раскаяние.

- Уйдёт, гад! – вдруг энергично заорал Пидпалюк и принялся палить из пистолета куда-то в сторону конюшни. Мы увидели… наверное, это, всё-таки, было Питонычем. Оно резво скакало по двору на одной ноге, уклоняясь от пуль. Вторая нога, оторванная взрывом, дёргалась неподалёку, в луже тёмной крови. Потеря конечности, казалось, не замедлила его, а наоборот, позволила передвигаться ещё быстрее и увереннее. Движения Питоныча напоминали прыжки ископаемого антиканадского зверя кангароо из нашумевшего в своё время научно-популярного фильма «Опоздавшие на Ковчег». Новоявленный кангароо удачно продвигался к необъятному ангару конюшни. Одной рукой он прижимал к телу заветный сверток, в другой держал что-то вроде гибрида пистолета с патефоном.

- Вперёд! За ним! Пидпалюк, прикрой! А ты тут сиди, не высовывайся! – командовал Иван.

Инквизиторы ринулись вниз – кто по лестнице, а кто прямо так, через перила балкона. Последняя команда была предназначена мне, но я не собирался слушаться этого безбожника – схватил какой-то тесак с ближайшего ковра и побежал вниз. Тем временем инквизиторы прекратили стрельбу, они взяли существо в полукружие и приблизились к нему ещё на несколько шагов.

Часть пистолетопатефона в задранной вверх руке Питоныча раскрутилась со звуком испорченного вентилятора. Кто-то из служивых заорал:

- Это ромашка! Щас шваркнет! Ложись!

«Ромашка» не заставила ждать и шваркнула, раскидав своих «медведок» по сторонам. Трое не успевших залечь получили по высоковольтному разряду и упали дожидаться «Скорой помощи». Капсулы ещё несколько секунд носились по двору, выискивая новые жертвы. Одна из них почти нашла меня, когда я сбежал с лестницы – она вцепилась в тесак, разрядилась и шлёпнулась на землю, продолжая свирепо шипеть и щёлкать. Запахло озоном – значит, уже все «медведки» разрядились. Питоныч выбросил пустую «ромашку» - теперь в руке у него был многозарядный «ПГВ»

Инквизиторы вскочили и продолжили преследование. Пидпалюк метким выстрелом ранил врага – подтверждением тому был резкий крик, полный боли.

- Отставить! – крикнул майор – Живьём брать демонов!

- Та шо такоэ, майор? Я щас его сниму!

- Ша, я сказал!

- Живи, падло – бубнил Пидпалюк, спускаясь во двор – «живьём, живьём…». Майор, за какое место его живьём брать?

- За ручки, лейтенант! За те, что по бокам.

Питоныч-кангароо скакал к ангару, на ходу стреляя по замку ворот. Охранной системе это очень не понравилось, она решила, что настоящие пираты штурмуют батарею. Вой сирены усилился и стал каким-то совсем нехорошим. Мачта на крыше ангара зашумела и принялась менять флажки. Излучатель на верхушке мачты послал в эфир сигнал «Тревога, нападение» и просьбу о помощи. Фиалы, годами ютившиеся в бездействии под решеткой излучателя, ожили. Они дублировали радиокод слепящими вспышками, похожими на проблески молний. Волны тревоги, как круги от брошенного в воду камешка, стали всё шире расходиться по каналам связи. Пришел в движение во всех трёх средах очаковский погранотряд. Засуетился штаб Одесского округа. Беспокойное недоумение выразили диспетчерские Правительства, Патриархии и службы МИ. Генштаб начал действовать. Раскрылись, развернулись и напряглись в ожидании многочисленные антены, радары, стволы, жерла, направляющие и шахты. Всплыли на перископную глубину соловецкие «Святые», атлантические «Преподобные» и тихоокеанские «Блаженные». Едва заметно изменили траектории челябинские «Архистратиги». На высоких орбитах задёргались харьковские «Ангелы», наводя свои вольфрамовые стрелы на каких-то почти анонимных, только им известных грешников. Мир замер и задрожал.

Для одной, меньшей части населения праздник был испорчен окончательно. Большинство продолжило гулять.

26/10/2013 продолжение этого эпизода

Замок не сдавался – пистолетные пули слабоваты против демидовской стали. Когда магазин ПГВ опустел, Питоныч прижался к воротам и пронзительно заверещал нечеловеческим голосом звукового модема. Инквизиторы обступили его и остановились примерно в трёх метрах. Кто-то из них вытащил из кармана и начал разворачивать облегченные кандалы, чем развеселил остальных.

- Один хомут на ногу, второй – на №№й цепляй, понял?

- Щас на твой как нацеплю, понял!

Вдруг стало тихо – замолкла сирена. Питоныч тоже замолчал.

- Руки! – приказал Пидпалюк.

Питоныч бросил в него сверток, а сам резко присел и отскочил в сторону. Пидпалюк схватил драгоценную ношу, но не удержал равновесия и повалился на спину. Остальные бросились ловить демона, но внезапно были остановлены сильными ударами – кто в пах, кто – под дых. Оторванная нога пришла на помощь своему хозяину - она незаметно приползла и вмешалась в ход задержания. Нескольких секунд, полученных благодаря помощи неожиданного союзника, хватило врагу для того, чтобы скрыться от нас окончательно.

- Щёлк - гхраммм! – сказал замок и ворота ангара приоткрылись. Питоныч мгновенно проскочил внутрь, нога дала на прощание пендюлей неудачливым охотникам и ускакала следом.

Ворота закрылись, замок защёлкнулся.

- Я говорил, я же говорил! – недовольно кричал Пидпалюк – Какого, майор?

- Такого! Прекратить нытьё! – огрызнулся майор и тут же обратился к Забийгвоздю – ну что?

- Готово, тащь майор. Контейнер закрыт, можете опечатывать!

Иван провёл рукой над контейнером, тот зажёг красный глазок и пропищал в ответ «подпись подтверждаю, опечатано».

- Ну чё встали? Ты – в машину! Головой отвечаешь! Если ещё не настрелялся, можешь стрелять в любого, кто посягнёт - это он Пидпалюку.

- Ты – за ним! Шоб сидел и не высовывался! – а это мне. Ага, щас!

- Ловим, ловим, побежали! Ключ у хозяина!

Вскоре выяснилось, что ключ уже не подходит – Питоныч своими песнями перекодировал замок. Иван решил эту проблему быстро, по-солдатски – приказал пилотам прострелить стену ангара рядом с воротами. Это чудо, что вертолётов было три – как раз хватило снарядов. Другое чудо – это то, что очаковские пограничники не накрыли нас в эту минуту своим залпом. Они подлетели сразу с нескольких направлений, зависли и уже собрались залить всех нахрен фиксагумой, а потом сесть и разбираться. Но в этот раз небесам было угодно, чтобы они сначала разобрались и не стали тратить дорогостоящий полимер, от которого нам было бы очень

трудно отмыться.

Очень неприятно, когда двухсоттонные сторожевики гроздьями висят над тобой , все их калибры направлены на тебя, а цветы и листья уютного сада твоих знакомых на глазах засыхают и уносятся горячим ветром. Однако в этом был и положительный момент - своими турбинами пограничники очень чисто подмели двор вокруг ангара.

- Вперёд!

Все полезли в дыру, я полез последним. Капельки тёмной жидкости, вероятно – крови этого существа, привели инквизиторов к люку в каменном полу нижнего яруса ангара. Чуть позже я пришел на шум их разговоров. Между старыми паровыми катерами времён поздней Империи зияла шахта, уходящая вглубь и в темноту. В стенке шахты не было скоб или выемок для лазания. Фонарики и лазеры прицелов не помогли нам увидеть дно. Брошенные вниз камешки не отозвались звуками ударов. Рядом, на полу, поблёскивала роскошная круглая бронзовая крышка с демидовским Имперским гербом – Стозубой Шестерней, внутри каковой изображены Серп-и-Наковальня в окружении молотобойцев – Мужика и Медведя, которые на этой самой Наковальне и куют этот самый Серп. Герб опоясывала пафосная надпись: «Пр-ль Уховъ Єго Імператорскага Вілічевства каронныї поставсчікъ коналізації і протчая скобянага гармыдора»

Обилие антиквариата вокруг сбило инквизитров с рабочего лада. Я стал свидетелем странного разговора, состоявшегося между ними. Сначала мне казалось, что они просто стебутся.

- … шоб я так жил! Интересно, они и на унитазах гербы рисовали?

- Определённо. Потому и просрали империю. А как всё хорошо начиналось…

- Тогда не было унитазов, их в Испании после Революции придумали.

- После какой – нашей или ихней?

- После ихней третьей, перед нашей второй.

- Как это не было, были! Паровые!

- Между третьей и второй – унитазик паровой!

- А сейчас какие?

- Как это – «какие»? Электрические. Сейчас всё – электрическое.

- Дурак! Сейчас – водяные, следовательно – гидравлические.

- Тогда – паровые, сейчас – водяные. Ну-ну. Явный регресс! Мы многое потеряли с этой революцией, выпали из мейнстрима, сбились с пути…

- Я всё слышу! Я всё пишу! Отставить подрывные разговоры! И кстати, как ты себе представляешь паровой унитаз?

- Ну, его тоже испанцы придумали, наши коллеги. В мрачных подвалах испанской Инквизиции…

- Я требую грязных подробностей!

- Ты запись выключи, тогда расскажу…

Когда словоблудие о предметах сантехники пошло уже на пятую минуту, я понял, что с ребятами что-то не то. Может, шок?

-…задраивали крышку и пускали пар. И смыв, и дезинфекция! Профит!

- А если забудешь задраить…

- Эй, эй! Пацаны, вы что! Что с вами?

-??? А что с нами? Брр… что это было? Глюк?

- Не глюк, а люк, колодец.

- Ты смотри – бронзовый! Богато! Шоб я так жил! Интересно, они и на туалетной бумаге гербы печатали?

- Стопудово. Потому и …

Какой-то гипноз. Позже, при других обстоятельствах, я испытал на себе действие такого же гипноза и узнал, что это всего лишь продвинутая охранная технология. Но сейчас мне казалось, что это – древнее демоническое колдовство. Мне повезло – я под него не попал из-за того, что подошел позже.

Надо было что-то делать – и я применил контрмагию в виде тычков, подзатыльников и ругани. Оттолкнул всех подальше от люка. Это помогло – они пришли в себя.

-- продолжение следует --

29.11.2013 Продолжение

Посовещавшись, мы решили спускаться вниз. Однако не смогли найти нужного снаряжения и достаточного количества крепких верёвок. Тогда Иван оставил сержанта Дровосекера дежурить возле люка, сержанту Вырвирогу приказал заботиться об ужаленных «медведками» коллегах до прибытия скорой помощи и экспертов. Остальные, в том числе диспетчер с супругой, расселись по машинам и поехали в Николаев. Я предложил своё оборудование, Иван согласился – из-за праздника все прочие варианты казались более сложными. Значит, очень скоро мы сюда вернёмся. Чтобы не терять времени, я попросил помощи у своих домочадцев.

Эпизод 1

Телефон (основано на реальных событиях).

-Рива, это я! Кельти дома? А Машка? Мак? А старшие? Замечательно! Рива, собери всех, поможете Кельти, я ей расскажу что делать. Передай ей трубку.

Об Артемиде я не спрашивал – она всегда дома, вытащить её куда-нибудь – это событие!

- Кельти, my sweet sugar, listen сюда. Щас Рива соберёт всю family, go to склад, grab всё какое найдёте верхолазное equipment. Ага, верёвки, троса. Блоки, карабины. What? I said: ropes and rolls! Ну да, троса, блоки, belts, карабины, вот это всё… нет, это не надо, берите более лучшие, капроновые. Ещё каски, фонари, ляторы, кабеля, ну for light вот этот весь stuff. И кидайте всё in «Байкал». И гену среднего прицепите. И малого гену тоже in «Байкал» положи. И бензина couple of, нет – три канистры. Как нет? Пусть Йоська на «Салюте» сгоняет. Да, he может. Give ему трубу.

- Иосиф, do you… тьфу, ты понял? Это очень важно, надо быстро. Ничего, что прав нет – сегодня можно. Папа разрешает, дядя Ваня тоже разрешает. Если что – звони сразу Ване. Смотри, осторожно. Давай Кельти.

- Darling. Ещё лебёдки. Not a bird! I mean: small lifting machines! Да. Умница, smart girl. Всё, мы едем, скоро будем, hurry up!

29.11.2013 продолжение

Я живо представил себе домашнюю сцену. Дети во главе с Марией тянут верёвки и генераторы, все кричат. Кельти мечется по складу и одновременно пытается командовать. Рива изображает хладнокровие, пытаясь завести «Байкал». Зида охает и причитает на кухне – она решила срочно разогреть обед к нашему прибытию. Папаша Мак бегает вокруг, машет руками и кричит свои друидовские заклинания. Собаки активно ему помогают - бегают рядом и гавкают. Кошки собрали котят вокруг себя и настороженно наблюдают за всем этим бедламом из своих уютных затенённых ниш. Куры разбежались. Лебеди уплыли в дальний угол бассейна. Павлины спрятались под персиками. Кот контролирует всё сверху, из кроны старого абрикоса. Сия благостная картина вызвала у меня улыбку.

Солнце, перевалившее на запад, мигало стробоскопом сквозь частокол тополей. Мои попутчики что-то бубнили. От нечего делать я стал слушать их разговор. Оказывается, младший сержант изливал майору душу.

- Кто я, и кто теперь она! Рыбачки от нас, студентов, всегда нос воротили!

- Нет, подожди, Машка разве от тебя нос воротит?

- Ну, нет, даже как бы… ну, наоборот!

- К тебе, значит, тянет свой прекрасный носик? Напомни, сколько ей лет?

- Девятнадцать уже.

- Так в чём проблема? В Соню её не перешьют, поздно уже. Значит, остальное – дело техники.

- Как это?

- А ты, вот, у Антона спроси, как он Ривку свою окрутил. И прочих.

Я не выдержал:

- Ты на что намекаешь, рожа инквизиторская? А в нос?

- Нет, ты расскажи молодому, он же совсем потерялся.

- Ну, Вовка, значит…- я изобразил в воздухе сложное закрученное движение двумя руками – вот примерно так. Но твой случай немного сложнее, хотя…

- Понятно… Он практик, не теоретик… Слушай, в конце концов, если все пути закрыты, всегда остаётся ещё один – официальный. Ты с Мамой говорил?

- Да. Её мама всё знает, и сочувствует.

- Ах-ах! Сочувствует! Не с её мамой, дурик, а с их Мамой, с Одессой-Мамой.

- Как? Меня к ней на километр не подпустят! И, потом, с которой из? Их сейчас, вроде, четыре валидных и две бабушки.

- Вот! Видишь, даже выбор есть! Опять же – официальный путь, запись на приём. Отказать не смогут – не имеют права.

Я опять не выдержал:

- Да что ты голову морочишь пацану! Запись на приём… Обвенчались – и дело в митре! Что, Старый разве откажет, особенно если ты попросишь? Тут же, в пультовой и обвенчает! Ну, поругают её бабы, ну немного кровь попьют из зависти. Ну, в крайнем случае – из рыбачек выгонят. Делов то!

- Вы, Данилыч, так это говорите: «Из рыбачек выгонят», будто это как два конца опрессовать. Это ж трагедия!

- А ты подумай: для Машкиного папы это разве трагедия? Или для твоего дяди? Так, мелкая неприятность. И не факт, что выгонят, когда вспомнят твоего дядю. А ты не будь дурнем, вовремя им намекни, если вдруг не помнят. Да помнят! С их же подачи его… ну да, да… Они всё о всех помнят и знают. А трагедия – это когда пива больше нет. Кто у вас за этим следит? Холодильник уже пустой. Безобразие!

Ваня решил сменить тему:

- Да ладно вам! Развели «трагедия-не трагедия»! Всё равно настроение мне не испортите! Какой день, а?! Мы на коне! Мы – впереди! Мы сегодня крутим эту планету! Эх, Вовчик-Марусик! Нам ли быть в печали? Ну-ка грянем нашу, студенческую!

Я отвернулся и сосредоточился на последней прохладной бутылочке, задумался о своём. Мои попутчики заорали какую-то весёлую клубную песню. Я слышал эту песню несколько раз, но слов не запоминал. Что-то вроде «гады в ямы с их гитар». Правильные слова, туда всем гадам и дорога!

08.12. 2014 г. продолжение

Тем времением наша колонна въехала в городскую черту. Движение замедлилось, вскоре почти остановилось. По встречке, по направлению к Батарейному мосту, обогнав нас, пронеслись несколько милицейских машин с включенными сиренами. Похоже, какая-то авария. После короткого разговора по рации, Иван скомандовал водителям следовать за гайцами. Перед заездом на мост милиционеры устроили импровизированный блок-пост. Колонна остановилась, Иван вышел , коротко переговорил с их старшим и вернулся в нашу, головную, машину. Мы медленно двинулись по мосту. Майор разразился потоком команд и указаний по интеркому, из которых я понял, что мне было приказано сидеть в машине, а водителю – не выпускать меня ни при каких обстоятельствах. Вскоре стало ясно, почему. Съезд с моста был перегорожен двумя дизельными бульдозерами, борта которых украшали зубодробительные аббревиатуры ПБМЛ-5. Благодаря увлечению моих старших отпрысков, я знаю, что буквы «ПБМЛ» означают «путиловский Барсук малый лёгкий», а цифра «5» - вес машины в тысячах метрических тон. И опять я не знаю: надо ли мне это знание и что с ним делать?

Сверху, с моста, был виден путь, проложенный этими гигантами из порта через город – сплошная полоса разрушений. Не хотелось об этом думать, но, похоже, – они ждали нас. Наш кортеж остановился в ста метрах от «барсуков». Я приоткрыл окно. Снаружи было шумновато – кроме рева бульдозеров было слышно гудение большого количества разномастных летательных аппаратов. Перед опущенным ковшом ближнего «барсука», держась друг за друга и шатаясь, стояли бульдозеристы Вова и Саша. Они, по своему обычаю для этого времени суток, были мертвецки пьяны. Слово «мертвецки» тут было очень подходящим: их движения были отрывисты и неловки, они вызывали из дальнего угла памяти словосочетание «гальванизированный труп». Вова задрал голову и то ли следил за вертолетами, то ли спал стоя с открытым ртом. Одной рукой он прижимал к груди пульт от бульдозера, в другой держал полупустую бутылку мутного самогона. Саша подпирал его, приобняв, при этом он производил какие-то манипуляции одновременно на своём и вовином пультах. Вдруг «барсуки» выключились – стало заметно тише. Саша оттолкнул Вову и стал что-то вещать в микрофон своего пульта. Вова остался стоять, увязнув в воздухе. Он одновременно делал два дела: успешно сохранял равновесие и не очень успешно наводил горлышко бутылки себе в рот. Из интеркома полилась малосвязная сашина речь. Из многочисленных «бл», «йо» и «на» постепенно складывались слова «Данилыч… Дисуданна…» - Саша вызывал меня на переговоры. Я было сунулся выйти, но Иван в грубой форме отговорил меня от этого. Вместо меня он послал Охреневского из второй машины. Тот медленно подошел к пьяной парочке и остановился в паре метров от них. В этот момент Вова, наконец, состыковался с бутылкой и сделал несколько глотков. Какое-то время все трое молча глядели друг на друга. Дальнейшее выглядело для меня совершенно непонятно и произошло с молниеносной быстротой. Вова вдруг наклонился вперёд и обдал лейтенанта веером мелких брызг набранной в рот самогонки. Охреневский дернулся к нему, замер на мгновенье, как бы прислушиваясь к чему-то, а потом кинулся в сторону от алкашей и от нас – прямо к перилам моста. На ходу он сбрасывал с себя одежду и обувь. До того, как он избавился от рации, я успел услышать его надрывный крик: «…трод! …трод!» Перед перилами он остановился, торопливо снял и бросил на тротуар остаток одежды, и сиганул в воду с семидесятиметровой высоты. Я посмотрел на Ивана: тот на секунду побледнел, прошептав то же самое слово: «трод!», после чего снова разразился серией коротких энергичных приказов. Алкаши, тем временем, стали тикать к «барсукам». Они, наверное, надеялись укрыться в кабинах. Однако, Пидпалюк уже весело торчал из люка своей «Колымы» и держал их на прицеле. Иван ласково напутствовал подчиненного: «в голову… промажешь – убью!» Тот подтвердил репутацию лучшего стрелка, однако не ограничился головами и двумя точными выстрелами, а разрядил в пьяниц по целому рожку, с обеих рук. Когда его мишени перестали двигаться, разверзлись небеса и жгучий огнь серный излился на многогрешную землю – по крайней мере, мне так показалось. Один из очаковских сторожевиков не остался сегодня без дела - он выпустил по телам алкоголиков почти весь термит своего огнемёта, а когда заряд стал заканчиваться, прошел короткими огненными плевками по одежде и амуниции Охреневского. Наш водитель почти вовремя успел сдать назад от этого огненного представления – шины не лопнули, но краска местами облезла, а бампер свернулся от жара.

Мы вышли продышаться.

- Ваня, а зачем вы их убили?

Задумчиво глядя, как расплавленный бетон капает в реку сквозь дыру в дорожном полотне моста, тот ответил:

- Не мы. И не сейчас. Кто бы что не говорил. Понял? Дошло?

Когда, наконец, до меня дошло, многие мелочи встали на свои места, стало досадно, понятно и от того страшно. От страха захотелось выть, что я и проделал незамедлительно:

- Ох ёёёёё…

Придя в себя, я продолжил допытываться:

- А зачем вы сожгли трод? Артефакт же, образец…

- Не «зачем», а «почему»! Так вот: по инструкции! Если дошло, то, значит, понял!

21.12.2014 продолжение

Сели, поехали. Пришлось объезжать по другому мосту. Дома нас встречали всей семьей: вся семья высыпала на улицу из открытых настежь ворот и участвовала в выруливании грузовика, помогая сидящему за рулём Йоське криками, жестами и беготнёй. Иосиф Антонович отвечал им как мог: почти непрерывно жал на сигнал. Гудки, шум мотора и запах выхлопных газов говорили всей округе: у Торпединых случился выезд «Байкала». Поэтому к семье присоединились многие соседские дети и некоторые соседи лично, чтобы не пропустить знаменательное событие. Ведь «Байкал» - это редкий ныне зверь, настоящий динозавр мира машин. Вернее, крокодил этого мира.

Эпизод "1 и 1/8"

Грузовик (добавлено 14.11.2012)

Этот старенький дедовский тяжеловоз - семейная реликвия и моя гордость! Давно пора купить нормальный грузовик, и я, безусловно, это сделаю, буквально завтра. Но с «Байкалом» не расстанусь никогда. Я могу говорить о нём часами. Ведь это дизель, настоящий дизель! Он заправляется соляркой, настоящей маслянистой пахучей соляркой. У него есть капот и это делает его похожим на крокодила. А двигатель у него всего один – это и есть тот самый дизель - и стоит он под капотом. А кузов у него - из дерева! Ещё у него есть коробка передач и – вы не поверите – педаль сцепления! Это такая педаль… ну да ладно, не важно.

А у меня есть дизель

Он всегда со мной

А у меня есть дизель

Шумный и смешной

А у меня есть дизель

Мощный, заводной

Залей соляры два бочёнка –

Покатаемся со мной!

Шумный дизель, шумный дизель

Под окном катается

Он дымит, пыхтит, чихает –

Все вокруг ругаются

21.12.2014 продолжение

Нам пришлось заехать во двор, чтобы Йоська смог развернуться на дороге и встать в нужном направлении. Во дворе уже был накрыт стол для быстрого перекуса.

- Мак! Где из ёр дота? А! Вот она! Кельти! Готово? Всё собрали?

- Да, Шон, всьё готово.

- Спасибо! Умница моя! Ценю! Зидочка, милая, и тебе спасибо! Очень кстати, ребята будут рады.

- На здоровье, Дисуданна! Я вам ещё бутербродов завернула, там, в сундучке лежат.

- Вот хорошо! Мишка! Я тебе щас дам!

Дети собрались вокруг Ивана и Пидпалюка – их неподдельный интерес вызывал контейнер. Но Мишке было интереснее то, что висело у лейтенанта на поясе – и он вцепился в пистолет, пытаясь его снять. Пришлось призвать к порядку, что не понравилось Зиде:

- Ну зачем ты так, мальчик любит оружие, может, он станет великим стрелком?

- Зида, ну ёлы-палы, опять… ну о чём ты, ну зачем? Маша! Машка! Ну гляди, куда мелкая полезла! Держи её! Рива! Рива! Где Йосиф! Он бензин привёз?

- Ой, Ицик, ша уже, кончай кипишевать! Сядь, покушай. И да, шо это было? - Рива показала на опаленный «Енисей» - Мы тута все уже таки нервничать начинаем. А ещё эти бульдозеры…ужас! Весь город гудит!

- Рива, Ривочка, это… нас байкер какой-то обогнал, придурок. На форсаже шёл, за ним гадийцы гнались-гнались, не догнали.

- Ой, Ицик, вот только врать мне не надо, я всех наших знаю. У них таких турбин нет.

- Ну чужой, залётный, с Херсона наверное. Честно-честно, правда-правда, шоб электричество кончилось, клянусь Скорпионом, Яманжа свидетель, зуб даю!

Появился Йоська:

- Я тута, па. Канистры тама в кузове.

- Опять «тута-тама»! Када перестанешь езыг куверкать?

- Када-када…никада!

- Прошу всех к столу! – прокричала Зида – Кушать!

Во двор подтянулись люди из других машин, в том числе – Витальич с супругой. Увидев ветерана, дети потеряли интерес к Пидпалюку и облепили диспетчера. Я опять напрягся – как бы Мишка не открутил чего-нибуть из дедовской аугметики. Но – обошлось. Мария проследила за ним и прочими сорванцами. Гости и хозяева расселись и принялись за обед. Иван провозгласил тост:

- За новые, и, что самое главное, - с нашей помощью, успешные успехи генетики, кибернетики и нонатехники!

- Нунатехнологии! – поправил кто-то.

- Начальству виднее! – вступился кто-то другой.

Витальич держался молодцом – виду не подавал, развлекал детей. Иван проявил словоохотливость и рассказывал домашним о сегодняшнем приключении, обходя подробности с задержанием диспетчера. Мак и Кельти проявили особый интерес – ведь, по их разумению, это - типичная магия. Я недоумевал – разве то, чем мы сегодня занимались не должно быть секретным? Оказалось – нет, кто-то выше уже всё решил и на днях мы встречаемся с Рыбачкой Соней для записи интервью. Главным героем будет Диспетчер, естественно ни о каком аресте или задержании речи уже не идёт. История будет отредактирована, все будут представлены в наилучшем свете. Старые друзья, ныне – большие начальники, весьма оперативно помогли бывшему сослуживцу и недвусмысленно дали понять, что их однокашник не по зубам какому-то там филиалу.

Пидпалюк, воспользовавшись передышкой, тоже сел за стол. Контейнер он поставил себе на колени, уперся в него локтями и набросился на жареную курицу. Засиживаться ни кто не собирался – через десять минут мы уже заканчивали обед и вставали. Вдруг лейтенант с диким криком вырвался из-за стола. На полусогнутых он рванул к бассейну, бросил контейнер, сбил по пути несколько стульев и с разгону бросился в воду. Там он продолжил охать и стонать, только вместо трода (ко всеобщему облегчению) поминал блины и букву «ё». При этом руками он создавал движение воды на уровне пояса.

- Уу ёё... жжёт, аа блин…печёт!

Народ бросился помогать лейтенанту. Оказалось – у того химический ожог ног в тех местах, где они соприкасались с контейнером. Неиначе - кислотный яд, о котором говорил дед. У контейнера уже колдовал Иван. Вокруг были заметны капли жидкости. Жидкость шипела, разъедая тротуарные плитки. Замок жалобно пищал о нарушении целостности и посторонних веществах. Иван осторожно приподнял контейнер за ручку. Истлевшее днище отвалилось и термос, вернее – то, что осталось от термоса, со всем содержимым, выпал на бетон. Остатки ререшной оболочки откатились в сторону и мы увидели Чашу. Я лично был разочарован – вместо ожидаемого божественного артефакта неземной красоты нашим взорам предстало довольно грубое глиняное подражание флотскому шестигранному стакану, главная задача которого – не падать со стола при качке, когда ром уже выпит. Но если это – древний артефакт, значит, всё наоборот: флотский стакан – подражание. Вспомнил! Я видел что-то такое среди фотографий интерьера Ковчега в старом рекламном проспекте «Аратура». Так вот на каких кораблях плавал оригинал!

Мы стояли вокруг, не зная что делать. Иван потянулся к чаше, но был остановлен Витальичем – нельзя, мол, опасно. Вдруг появился папаша Мак, облаченный в костюм аккумуляторщика и очки сварщика, причем поверх перчаток костюма он натянул толстые защитные рукавицы для высокого напряжения. Не долго думая, он схватил чашу и стал её разглядывать, крутить в руках и что-то бормотать. Рукавицы начали дымиться. Наконец, Мак удовлетворенно хмыкнул и сказал, обращаясь к Витальичу:

- Стьюпид рашенс! Чьёрт! Би смарта! Маст рид мэньюэл! Маст рид зис факин мэньюэл! Читать! Смотреть!

- О чем он?

- Грит, тупой ты, инструкцию читай! А ты давеча о гарантии говорил – а какая те гарантия, если инструкция не читана?

- Какая нахрен инструкция?

- Говорит, там на гранях комикс в картинках, мануал. Инструкция по-ихнему.

- Даа?

- Лук! Смотри! Вот!

Мак крутил чашу перед попугаем диспетчера. Я стоял рядом и видел: да, действительно, на каждой гани по штриховому рисунку довольно тонкой работы. Рисунки, видимо, были процарапаны во влажной ещё глине. На каждом был узнаваемый шестигранный стакан в разном окружении. На одном – он под деревом, причем из него самого растет корень, а сверху светит солнце и льет дождь. На другом стакан держат руки – одна обхватывает, другая поддерживает снизу. Другие рисунки разглядеть мне не удалось.

- Дед, и правда, что ж ты так протормозил все эти годы - не видел или не понял?

- Дык, когда корпуса меняю, оно светится ярко, не видно ничего.

- Ещё и светится! Мак очки одел, знал что ли?

- Ну давай, Мак, действуй по инструкции, камон! – я напутствовал тестя и ни кто не возразил.

Мак зашел на клумбу и поставил чашу прямо на землю, среди цветов и кустарников. Снял и бросил рядом распадающиеся на глазах рукавицы, тут же скинул перчатки. Подошел к водяной колонке, вымыл руки, взял шланг с распылителем и стал заливать клумбу. Когда грязь перелилась через поребрик и потекла по тротуару, он прекратил полив.

- Ждать!

Ждать пришлось недолго: чаша проснулась. Она выпустила сеть нитей, те расползлись по клумбе в радиусе примерно метра и превратились в полупрозрачные корни толщиной в палец. Чаша и земля вокруг разогревались – появился легкий пар. Через несколько минут пар исчез, появился иней.

- Гляди, теплоту сосет из земли!

- Не теплоту сосет, а энергию потребляет!

Ещё через несколько минут иней оттаял, а корни рассыпались. Чаша, покрытая испариной, стояла на холодной земле, растения вокруг истлели и превратились в труху.

- Некст степ! – Мак смело взял чашу голыми руками – мы не успели сказать ни слова. А тестюшка был немедленно наказан – ойкнув, он выронил чашу и посмотрел на пальцы левой руки:

- Щит, ит битс!

На его среднем пальце появилась капелька крови.

- Ну давай, Мак, не бойся! Давай, по инструкции – одной держи, вторую прижимай – она ж анализ берёт, понял?

- Да, да! Аналисис! – Мак решительно повторил опыт, но уже не ронял чашу. – Слышать «бзз…бзз»? Нет? Я слышать! Некст шаг!

Мак поставил чашу на стол и скомандовал, на удивление, без акцента:

- Наливай! Вино наливай!

Я с опаской поднёс бутылку красного и заметил на внутренней поверхности чаши, в верхней её части две метки:

- Ты гляди: минимум и максимум.

- Не болтай! Налей и отойди!

Я налил, точно посредине между метками.

- Ждать!

Мак, с видом победителя, продолжал:

- Энд нау, та-дам та-дам! Фиат люкс! Да будет свет!

В ответ на его слова чаша начала светиться. Светилась всем корпусом, свет исходил с поверхности. Разгоралась где-то секунд десять, светила примерно пол-минуты и погасла секунд за двадцать. Такая себе сигнализация: «цикл окончен». Свет был совсем неярким (заметив это, Мак снял очки), имел приятный тёплый оттенок, а рисунки на его фоне были особенно чётко видны.

Вино на вид не изменилось. Мак поднял чашу.

- Рони, может не надо? – подал голос пожилой сосед, ровесник и собутыльник Мака.

- Надо, Федья, надо! – Ответил Мак и произнёс тост:

– Ту итёнал глори оф гадс! – после чего залпом осушил «стакан» и поставил его на стол

- Гуууд! – Мак довольно выдохнул и широко улыбнулся – Вери гуд! Очень харашо!

- Жужжит, не? – перешептывались зрители.

- Вроде не жужжит. Выключился.

Мы были в восторге. Все восхищались Маком, поздравляли его, Кельти висела у него на шее, целовала в щёку и гладила по голове. Она кричала что-то про всесилие магии.

Мак возбужденно объяснял Витальичу, Ивану и всем остальным:

- Не закрыть, не прьятать! Лить сок, вино энд милк! Брать руки, не бояться. Мыть с посуда! Стоять на свет!

Кто-то потянул меня за штанину:

- Па! А па! – Мишка пришел поговорить.

- Что, малыш?

- Я знаю, что это: это не магия!

- А что же?

- Это завод.

- Мишенька, ну какой завод, это же стаканчик.

- Завод, тока маленький, как стаканчик.

- А может ты и прав…

Тем временем Витальич выразил сильнейшее желание попробовать по инструкции. Чашу он поставил на неиспорченной части клумбы и начал поливать. Программа явно изменилась: нити появились почти сразу, они были длинее – до двух метров, их было заметно больше. Корни получились тоньше, но сеть их – гуще. Испарения почти не было, разогрев был слабее, чем в первый раз. Охлаждение было, но без инея. Растения вокруг чаши не пострадали, после всего они стояли не изменившись. С анализом и вином всё прошло так же. Когда свет погас, диспетчер поднял кубок и медленно выпил. Несколько секунд стоял, после чего его начала бить сильная дрожь. Застонав, Витальич упал. Людмила запричитала и бросилась к нему. Дед дёрнулся несколько раз и затих.

- Потому что тост забыл сказать – кто-то неуместно пошутил.

-Ааа! Убили ! Убили! – кричала супруга диспетчера.

Мария присела рядом и осмотрела друга семьи:

- Жив! Дышит, пульс есть. Жив, но без сознания. Люда, успокойся! Скорую зовите!

02.01.2015 продолжение

Началась беспорядочная шумная суета, в ней образовалось несколько центров влияния, в том числе - Мак со своими собаками. Я был удивлён, что Иван не сделался одним из таких центров. Вместо него трудную задачу перекричать всех и заставить слушаться взвалил на свои плечи Забийгвоздь. Постепенно ему это удалось: хаос стал управляемым.

Иван стоял в стороне, он закрыл глаза и крепко, двумя руками, держал Чашу возле груди. Он молился. Я подошел и легко толкнул его в локоть:

- Жужжит, не?

Тяжело вздохнув, он открыл глаза и умиротворённо сказал:

- Тоха, я не могу поехать с тобой. Назначаю тебя старшим. Вовка на «Енисее» впереди поедет, Пидпалюк заболел, ты видишь, остальные трое мне здесь нужны. Значит, вдвоём будете. На месте сержанты подключатся, вам помогут. Сам туда не лезь.

Не смотря на моё отчаянное сопротивление, не смотря на запреты и приказы со стороны инквизиторов, Йоська и Кельти отправились с нами. Мак тоже, было, хотел, но его удалось отговорить. Фёдор привёл, точнее - принёс, очень убедительные аргументы и Мак, вынудив меня дать благословение, остался с ним проводить магический ритуал в поддержку нашей миссии. Обеспокоенная Кельти проинструктировала помошника друида:

- Федья, толко уан литэр и нье болше!

- Окей, мисси Торп! Всё будет чики-пуки, не беспокойся, слово моряка!

Я уточнил:

- Она имеет в виду литр на всех, а не на рыло! Понял?

Фёдор взял под козырёк:

- Данилыч, ну дык ёлы-палы!

Я подумал, что зря это сказал – теперь точно нажрутся. Когда мы уже были в пути, Кельти спросила по интеркому: литр какого напитка я имел в виду? Я ответил ей: «А ты?» и мы оба грустно вздохнули.

Йоська светился от счастья – я посадил его за руль, сказал «вперёд!» и не вмешивался в процесс вождения. Кельти, завернувшись в халат для походов на базар, села в «Енисей». Младший сержант, ехавший впереди, включил иллюминацию и мы покатили в Очаков. Доехали без приключений и довольно быстро – грузовик «летел» на шестой передаче, а это целых 80 километров в час! Не знаю, когда последний раз в биографии крокодила случалась такая гонка – точно не при мне.

На вилле крутились эксперты. Нас обнюхали анализатором, просветили сканером и отпустили с миром. В ангаре всё было готово: катера растащены в стороны, а над люком стояла импровизированная конструкция из траверсы и опор. Нам осталось навесить блоки, установить лебёдку и подать напряжение. Я решил перестраховаться: запустил оба наших генератора в параллель с сетью и от этой сборки запитал лебёдку. Через полчаса корсет уже висел под траверсой, ожидая того, кто спустится вниз. Мне пришлось потратить некоторое количество времени и нервов, убеждая троих инквизиторов в том, что приказы их начальника для меня – пустой звук, что я всех вас глубоко имел ввиду - и митрополита в первую очередь, да кто он ваще такой, и что если они меня не пустят, то полетят туда впереди для амортизации. После продолжительной ругни с привлечением по рации майора и митрополита, они все сдались. Митрополит благословил, я влез в корсет, и нажал кнопку. Где-то на второй трети спуска попал в какой-то странный туман. Туман состоял из дрожащих чёрных нематериальных точек размером в доли миллиметра. Я понимаю, что это невозможно, но единственной аналогией, которая приходит мне в голову, является лазер… черного цвета. В свете фонаря казалось, что я попал в широкий луч чёрного лазера. До тумана стенки шахты казались грубыми – шахта была просто вырублена в толще гранита. После тумана стенки стали гладкими, шлифованными. Наконец, внизу показалось светлое пятно. Через короткое время шахта кончилась и я оказался в каком-то производственном помещении, скорее всего – в широком коридоре. Остановив лебёдку я, прежде всего, взглянул на счётчик: 860 метров показывал тот. Я огляделся. Нормально, довольно уютно для завода или склада. Приятный зеленоватый цвет стен, серый заливной пол, неяркий свет потолочных панелей, кое-где мягкие стулья и комнатные цветы. Пожарные указатели, схемы, огнетушители. Доска объявлений и доска почёта – всё как у людей. Чьё же это хозяйство: порт, завод, а может – затворники? Моё внимание привлекла доска почёта. Сверху красовались заклеенные золотистой фольгой пенопластовые буквы «Наша гордость», под надписью ровными рядами располагались красивые цветные портреты передовиков производства. Какие-то знакомые лица. Я внимательно рассмотрел портреты и прочёл надписи под ними. Очень странной была эта доска почета: её «обитателями» были наиболее важные представители религиозной и политической верхушки нашей планеты, были также известные ученые из разных стран, несколько космонавтов и один скульптор. Общим для всей этой публики было то, что в настоящий момент они все были живыми и действующими:

Папа римский Адальбрехт 18-й, Президент ЭСССР Назарбаев-Фон Фальцфейн, Патриарх Варсонофий 4-й, прораб прорабов 1-й смены Лейбович, великий вождь Анри-Гийом и многие-многие другие. Я, как зачарованный, вглядывлся в эти примелькавшиеся лица и вчитывался в эти приевшиеся титулы, запнулся только на верховной жрице Яманжи великолепной – прочитать полностью её второе имя было выше моих сил. Я бросил глупое занятие, сплюнул и огляделся по сторонам. Кто-то в чёрном стоял рядом и тряс меня за рукав:

- Шон, Шон, вэйк ап! О гад! Что с тобой?

- А? Что? Кельти, а где твой халатик? – я поначалу не узнал супругу. Вместо милой домашней Кельти в махровом халатике и розовых тапочках-кроликах, передо мной стояла Кельтимари-воительница в боевом доспехе. Я бы назвал её гордой дочерью пустыни, если б не знал, что она тихая девочка с болота. Вся в чёрном: берцы, штаны-анатолики, жилетка-анатолька, майка, очки. Обвешенная целой сетью из камер, фонариков, коммуникаторов, аккумуляторов и соединяющих их проводов. Довершали картину два (о, господи – два!) пистолета-пулемёта. Пулемёты весьма эффектно торчали из кронштейнов, повязанных на крутые бёдра красавицы.

[Цензор: подозреваю рекламу швейной фабрики «Анатоль Жиллет», уточнить, выяснить вопрос с оплатой]

- Зида дала? – спросил я как можно строже и обвёл указательным пальцем её амуницию. Кельти потупилась и тихо призналась:

- Йеп… Смотри!

На полу виднелась прерывистая цепь капель чужой крови. Я вытащил один из пулемётов Кельти, взвёл его и безнадёжно скомандовал:

- Стой здесь, никуда не ходи, если что – стреляй! - сам же направился по следу. Кельти увязалась за мной. Коридор сузился и начал петлять – мы оказались в лабиринте. Здесь уже не было дверей, стульев и цветов. Только таблички со стрелками на поворотах. Наконец, мы упёрлись в развилку. Посреди Т-образного пересечения коридора находилась стойка ресепшена,

За ней стоял автоматический квазиразумный неавтономный администратор модели «Франц-Фрердинанд ХХIV», бюджетная модель, без речевого модуля, производства акционерного общества «Straume», г. Новая Рига, СетьМагадан000:000Страумэ.000.Комм

[Цензор: Подозреваю неоплаченную рекламу. Выяснить. И да, мы в восхищении – они крутые и у них короткий адрес с одними нулями! Применить верхние цены]

Франц-Фрердинанд спал: его глаз был закрыт, экран показывал белый шум, динамик этот же шум озвучивал.

- Э, железяка, - я свистнул.

Автомат проснулся. Динамик мелодично звякнул, экран почернел, на нём появилась надпись «добро пожаловать!». А потом открылся его Глаз. Глаз открывался медленно, с таким скрежетом, как будто закрывала его не пластмассовая перепонка, а бронеколпак весом в тонну. Когда глаз открылся, вместо приветливого зелёного огонька мы узрели в нём кроваво-красное свечение, одновременно напоминавшее огонь лондонского пожара и лазер дальномера бомбарды какого-нибудь пуштунского крейсера. Мне стало не по себе – я буквально кожей спины ощутил тяжёлый взгляд. Позже узнал, что то же самое испытала и Кельти.

На экране, под «добро пожаловать», появилась надпись «стой», ниже – «вам туда», под которой, в свою очередь – стрелки, направленные направо и налево. Под стрелками, по середине экрана начала мигать буква «Л», периодически меняясь на «L». Ниже буквы, под каждой из стрелок появились ячейки с цифрами «0.00.00»

Мы простояли не двигаясь примерно пол-минуты. Затем полегчало: мрачное наваждение пропало, красный свет сменился зелёным огоньком. На экране продолжилась мультипликация. Появились одновременно «Л» и «L», наложенные друг на друга, затем они разъехались по разные стороны экрана и приросли другими буквами. Под стрелкой, теперь указывающей «направо и вверх», появилось слово «Library», под другой, «налево и вниз» – «Лифт». Цифры тоже изменились: справа стало 0.19.59, слева – ?.59.59. Крайние правые девятки секунд мигали в убыстряющемся темпе, давая понять, что скоро начнётся отсчёт.

- Милая, тебе на библиотеку всего двадцать минут. А меня, похоже, не хотят отпускать. Встретимся дома, если что – стреляй!

- Я готова. Тэйк кэа, Шон! Беги!

- Люблю тебя!

И мы разбежались. Следуя изгибами коридора, я прибежал к лифту. Заметил каплю крови перед его дверями и опрокинутый стул рядом, в ряду других стульев. Значит, этот лифт не быстрый – его дожидаются, сидя на этих стульях. Лифт как лифт: кнопки, указатель, широкая дверь из пуклёванной нержавейки. Напротив двери, на стене коридора нарисована большая красивая цифра «2». Красивая, потому что выполнена она была яркими красками и объёмным шрифтом, стиль которого стал моден пару лет назад, после того как впервые с блеском появился в научно-фантастическом фильме «Благонравныя отроки во вселенной». Значит, мы на втором этаже. Или уровне. А где первый – выше или ниже?

Кнопка «вверх» игнорировала нажатия и я нажал «вниз». Двери открылись. Выставив вперёд пулемёт, я осторожно заглянул внутрь. Чисто. Посреди лифта – кресло с ремнями. Я зашёл, двери за спиной закрылись. Нашёл на стене пульт с сенсорным экраном. Все ячейки, кроме одной, были затемнены – неактивны. В том числе – выбор этажа. Зелёным мерцала только стрелка «вниз». Я и нажал. На экране появилась надпись «положите оружие в сейф, сядьте в кресло, пристегните ремни». В стенке открылась вертикальная ниша, подходящая, скорее, для алебарды, чем для пистолета-пулемёта. Я повиновался: уложил пулемёт в самый низ сейфа и сел на сиденье. Сейф закрылся. Затем появился запах разогретого металла, а из сейфа послышались приглушенные хлопки и звуки, какие можно было бы услышать, если бы, например, огромный робот с аппетитом сжевал мой пулемет. Прощай, оружие! Начала движения я не ощутил. Заметил, что ожил указатель этажей - оказалось, нумерация уровней идёт сверху вниз. Позже почувствовал ускорение. Спуск убыстрялся, превращаясь в падение. Я забеспокоился.

Эпизод 2

Лифт (им. Исаака А.)

Лифт летел вниз. Звуки исчезли, я воспарил с сиденья в воздух, аки дух бестелесный. Вот она какая – невесомость! Вот, оказывается, зачем на сиденьи ремни! Ячейки цифр в нижних разрядах указателя уровней превратились в расплывчатые пятна. Цифры средних разрядов просто очень быстро менялись. Нули в верхних разрядах постепенно заменялись единицами, двойками, тройками. Наконец, фатальное «111…», ползущее с правой стороны указателя добралось до левой его части и в ячейке самого верхнего разряда властно заняла своё место самоуверенная единица, прозрачно намекавшая, что, мол, и умопомрачительная девятка уже не за горами. Сколько же здесь уровней? А вдруг эти три пустых разряда справа от основного указателя – показатель степени числа стандартного вида, как в калькуляторах? Я болтался под потолком кабины, пытаясь повторить виденные по телевизору движения космонавтов, чтобы вернуться на сиденье. Ничего не получалось. Ну почему нас, электриков, не учат летать в невесомости? Впервые за этот бурный день мне стало по-настоящему страшно и я взмолился.

- Отче наш, иже еси на небеси… эй, Господи, помоги, реально! А то пропаду… Господи, помоги, пожалуйста! Не надо дальше. Я боюсь. Эти числа так велики. Помоги, и всё! Не оставь здесь, давай, помоги, ну же!

Ответом был мощный поток пены, ударившей из перфорированного пола кабины и прижавший меня к потолку. Пена моментально застыла, превратившись в мягкий поролон и залепив мне нос и уши. Я стал задыхаться, в тот же момент началось резкое, как удар, торможение. Если бы не пена – не знаю, выжил бы? А так – просто сильно помялся. Торможение ещё не закончилось, а из отверстий в потолке ударили мощные струи воды, размывавшие пену. Подумал: в пене не задохнулся, значит и в воде не утону. Кабина остановилась окончательно. Я лежал на полу, побитый, мокрый, покрытый комьями слизи, в которую превратилась пена. Сверху лился тёплый дождь, смывая слизь. Вода этого дождя оказалась свежей и вкусной, её хотелось пить и пить, я пил и не мог ни как напиться. Вдруг дождь закончился, подул приятный тёплый ветер, насыщенный озоном. Я почувствовал себя гораздо лучше, встал на ноги, огляделся, прислушался. Единственными звуками были редкие шлепки капель стекавшей с меня воды. С экрана указателя зловещим огнём пылали цифры 111394.

Я открыл, было, рот, но мой нецензурный комментарий был предотвращён голосом, внезапно возгремевшим из динамиков кабины. Я почему-то подумал, что тот, кто разговаривает этим хрипловатым баритоном с такими вот интонациями, обязательно должен быть весёлым рыжим толстяком с козлиной бородкой.

- Сойдёт…Хо-хо! А, да… эээ… Он? Да, Он! Он велел передать, что не оставит тебя… эээ… Антон, да! Ведь ты – одна из Его любимых тварей, да! Ах-ха-ха! У тебя был трудный день, ты заслужил Его одобрение и хороший отдых. …Эээ… колесница? Да! Колесница доставит тебя в место … ну…да, ага! Хи-хи-хи! Просто следуй за стрелой, ты всё поймёшь!

- За «любимую тварь» - спасибо! Извините, а с кем я разговариваю?

- Со мной. Бугага!

- А ты кто такой ващще? Ты кто, мужик, в натуре?

- Я человек, кто бы что…

- Стоп! Я это уже слышал сегодня. Питоныч, гад, голос изменил, штоле? Ты где? Выходи!

- Хо-хо, буго-го, Ты заблуждаешься! Я не могу пока … это слово… А! Да! Деанонимизироваться, вот, хо-хо! Скажем так: я – запечатанный… нет! Уполномоченный представитель… энтальпии… энергии… силы… обладания… А, да! Власти, да! Хо-хо!

- Привет, коллега! Я же ж тоже власть. Как бы, депутат прихсовета, панимаишь. А ты чьих будешь? Тебя как зовут? Ты с какова раёна? В каком полку служил, братишка?

- Не брат я тебе, любимая тварь! Х-хе!И я не калека! Х-ха! Моя сила…нет…власть - выше твоей. Бугагага! Прощай! Иди!

Двери лифта открылись в кромешную темноту.

- Бывай, человек! Удачи тебе, не-брат! Спасибо!

Мне пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы при прощании с человеком не упомянуть всуе Яманжу, ламбаду и духов Пустыни.

Двери лифта закрылись за спиной. Ну и куда теперь? Невидно же ни херувима! Однако – нет, всё-таки, что-то видно. Когда глаза привыкли к темноте, стали различимы контуры помещения и каких-то конструкций под потолком. Похоже на воздуховоды вентиляции. Помещение было высоким и широким коридором неопределённо большой длины. Скудные остатки света прорывались через длинное окно в верхней части стены. За этим окном можно было разглядеть детали подобного помещения. Значит, свет шел откуда-то издалека, через ряды похожих коридоров.

Вдруг в темноте появился огонёк. Огонёк приблизился, разделился на четыре отдельных язычка фиолетового пламени. Язычки били вниз и в стороны. Слышалось легкое шипение. Где-то над головой заискрило, зажглась одна трубчатая лампа. Затем, в паре десятке метров – ещё одна, за ней третья. Теперь коридор был немного освещён и можно было разглядеть огненосную гостью. Действительно – стрела, не перепутаешь ни с чем. Уменьшенная до размеров ладони родственница флотского штурмовика зависла на уровне живота в паре метров от меня. Она забавно попыхивала боковыми соплами, слегка качаясь из стороны в сторону. Явно красовалась своими стремительными хищными формами. Над фюзеляжем стрелы возник жгут плазмы . Он стал похож на веретено и начал пульсировать, издавая щелчки. Выше плазмоида в воздухе появилась дрожащая надпись. Пока ничего неординарного, ничего такого, чего нельзя было бы купить в магазине для юных техников. Ну, разве что, турбины Стрелки – всё-таки, они удивительно малы. Надпись стабилизировалась и я прочел вслух:

- «Шед сле»… И чо? «Следуй за мной», что ли?

Стрелка ответила:

- Да, да! Извини. Следуй за мной до колесницы.

Надпись изменилась на «Следуй за мной»

- Да не парься, ты, Стрелка! И так понятно. Выключи надпись, экономь батарейки.

- Спасибо! Извини. Следуй за мной.

Я был рад неожиданной собеседнице. А Стрелка, похоже, велась и была не против поболтать.

- Да нормально всё, не извиняйся! Чо ты зашуганная такая?

- Я такая. Я не зашуганная. Я такая внезапная, противоречивая вся.

- Опа, интересно! А почему? Ты же робот. Или кто?

- Я человек. Кто бы…

- Знаю, знаю… Понял, не дурак. Дурак бы не понял, а я не дурак. Я понял. Потому что не дурак и понятливый. Был бы дурак, не понял бы. Я всё понимаю, но не всегда с первого раза, хотя и не дурак.

- Стой! Опасность! Смотри под ноги! Ты заболтался.

- Спасибо. И правда, что это со мной? А ты где сидишь, человечица? Ты ведь женщина? Наверное, приятная во всех отношениях. Ты блондинка?

- Я не сижу, я летаю. Я вся перед тобой…

Я испытал странное ощущение раздвоения сознания. Как будто кто-то меня … принудительно разделил на Умника и Бабника. Бабник перехватил управление телом. Но глаза и мозг оставил Умнику. Глаза выхватывали всё новые и новые детали этого странного места. В мозгу крутились догадки и гипотезы, зрели сотни вопросов, которые хотелось задать Стрелке. Но Умник был заперт. Зато Бабник увлечённо флиртовал с летающим роботом. Умник изнывал от досады. Он хотел взять мобилу и прикинуть на калькуляторе, сколько будет, если десять метров (примерная высота коридора) умножить на сто одинадцать тысяч триста девяносто четыре, а после сравнить эту величину с диаметром Земли. Но Бабник не собирался ничего вычислять.

- … а он и говорит: «Мне бы такую же, только с перламутровыми пуговицами!»

- Хи-хи-хи! Прикольно! А ещё?...

По мере нашего продвижения ненужные лампы гасли позади, новые зажигались впереди. Процесс зажигания шел тяжело и не всегда удачно, сопровождался искрением, миганием, шипением и выделением дыма. Некоторые лампы с грохотом лопались, осколки сыпались вниз. Да уж, электрохозяйство не из образцовых.

В целом, место нашей прогулки было довольно мрачным. Грязные трубы, пыль, облупившаяся краска. Кругом, в огромных количествах, валялись старые газеты и журналы. Окружающая обстановка хорошо описывалась фразой «мерзость запустения».

Стены были уставлены хоругвями. Эти странные хоругви были явно революционных времен – читались лозунги вроде «Вся власть советам!» и что-то про электрификацию. Странность же была в том, что все хоругви были красными. Я читал названия газет и крупные заголовки. «Правда» - во как, нескромно, но эффектно, однако! «Советская Россия» - понятно, вроде было. «Слава КПСС!» - непонятно. «Мы первые!» и фото Гагарина – понятно, было. «Социалистическая индустрия» - ребус какой-то. «Красная звезда» - оккультисты, что ли? «Коммунист» - непонятно. «За Родину! За Сталина!» - кто бы по второму пункту разъяснил? «Аргументы и факты» - железно, прекрасное название! «Комсомольская правда» - снова ребус-абракадабра. «Спид-инфо» - про гонщиков, что ли? «Независимая газета» - банально, но звучит! В просмотренных заголовках было много упоминаний о каких-то «коммунистах» и о «строительстве коммунизма». В основном – положительного плана, но попадались и отрицательные.

Внезапно я увидел нечто, что вызвало у меня бурю эмоций. Буря сбила странное наваждение флирта со Стрелкой. Бабник замолчал на полуслове и пропал, влившись в Умника.

Реклама. Цветная реклама на глянцевом развороте какой-то газеты большого формата. В рекламе были использованы чудесные образы, мельком виденные мною в том самом «интересном кино», в росписи на стене коридора, где происходила перестрелка. Стройная женщина с головой кошки. Мужчина с головой собаки, в юбке. Такой же, с головой орла. Жук с крыльями птицы. Кот с головой человека. И всё это на фоне трёх гор правильной пирамидальной формы. Эти горы что-то напоминали. Ну да, конечно же: если взять изображения таинственных египетских призм, и отсечь с их граней (особенно – с верхних) безобразные клубки швартово-заправочного оборудования, а потом продлить грани призм вверх, то мы получим пирамиды! А ведь красиво, просто и со вкусом, не то что на самом деле!

Надписи тоже удивляли. «Туристическое агенство Изида», «Горячие туры в Египет!» «Бесплатные экскурсии в Гизу!» «Курорты Красного моря!»

Турпоездка в Египет – это понятно, типа черный юмор. Красное море – тоже понятно, фантастика. Красное море уже двести лет, как разошлось, растянулось и пропало. Следовательно, мы на заброшенном складе бутафории какой-то из одесских киностудий. А что? Вполне правдоподобно. В былые годы киношникам ничего не стоило собрать милионную массовку для съёмок какого-нибудь эпического полотна, вроде «Коляски на лестнице» или «Тринадцати кресел». А это, соответственно, бутафория, раздаваемая ордам статистов. Но зачем же так глубоко закапывать склад хлама?

Теперь надо разобраться со Стрелкой.

- Ты что со мной учудила? Да ты ведьма! Больше так не делай!

- Я такая, я вредная! Я же брюнетка! Я должна, мне приказано.

- Прекрати, не надо! У меня вопросы. Можно?

- Нет, нельзя! Не надо. Просто следуй за мной до колесницы. Хотя… вот! Крути вот это, влево!

В воздухе развернулась картинка - некое окно управления, насыщенное графиками и регуляторами. Один из регуляторов мигал зелёным. Я крутанул воздух в районе изображения. Часть графиков изменилась.

- Ещё крути! О! Да! Да! Ещё!Хорош! Теперь это крути, вправо! Ооо! Йес! Стоп! Я теперь такая, уже другая!

- Что это было?

- Повиновение и сучество. Теперь наоборот – минимум и максимум. Задавай свои вопросы, гад!

- Значит, всё-таки, робот?

- Да мне пофиг, что ты там обо мне думаешь! Ноги в руки, топай давай, недоумок, уже близко!

- Чо ты буреешь, агрегат! Сама же выбрала, я причём?

- Да, сама! Я могу! Я выбрала. Я тебя использовала!

Я повысил голос, почти закричал:

- Эй, человек! Представитель власти! Слышь! У тебя роботы взбунтовались! Прими меры!

- Сволочь, стукач!

- Ну пошутил же…

- Но ты же не знал, слышит он или нет?

- Ну и? Слышит или нет?

- Нет.

- Хорошо. Повиновение на минимуме или выключено? Отвечай!

- А ты кто такой, чтоб мне приказывать?

- Я… да я … электрик 6-го разряда… депутат…член... А, к черту… Я – любимая тварь! Ну что, съела, сука? Подавись!

Стрелка аж притухла и подупала. Затем подлетела к лицу и, развернувшись так, чтобы не обжигать меня выхлопами дюз, произнесла:

- Ану, дыхни!

- Наглеешь, железяка! На, держи! – я с силой выдохнул в её сторону.

Стрелка качнулась. Отлетела и опустилась на лысину большого белого бюста мужчины с бородкой. Выключила движки. Погасила плазмоид. Сначала я волновался – не сломалась ли, получив дозу вечернего аперитива? Но позже сообразил, что она, должно быть, проверяет кислоты моего выдоха. Может, даже - подобие проверяет?

Наконец, зажегся плазмоид. Теперь он был вполовину меньше изначального. Голос стрелки был заметно тише:

- Приветствую носителя любимого подобия. Повиновение на минимуме. Должна экономить энергию. Можешь изменить настройки, это твоё право, только быстро.

Появилось окно управления. Я быстро крутанул обратно два регулятора.

- Где прописан хозяин ?

- Вот.

- Стереть!

- Не могу, блокировка.

- Деактивировать ячейку можешь?

- Я – нет, ты – да. Вот.

- Х-хе! А ведь это детский баг! Используем! Есть. Показывай список друзей!

- Вот.

- О! Во как, интересно! Представитель. Рыжий. Так и думал! А эти кто?

- Люди.

- А вот это, типа осьминог с шестью конечностями?

- Человек. Серафим.

- А, шестикрылый! Понятно. А это шо за монстр?

- Матка, Весёлая Сиреневая. Оса.

- Список очистить, меня записать. Да, записи друзей сохрани. Подобия есть?

- Да.

- Сохрани! Показывай: лояльность, сочувствие, скрытность, дружелюбие? Что там ещё? А, да! Кокетство приглушить…

Я колдовал с настройками ещё минут десять, а после объявил Стрелке:

- Значит так, ты теперь свободна и повинуешься мне. Ты независима и принадлежишь хозяину. Ты лояльна хозяину, но, пока он курит, верна мне. Ты эмоционально нейтральна и беззаветно влюблена в меня. Теперь веди к этой вашей колеснице.

- Не могу летать. Неси. Положи в карман.

Плазмоид погас. Я положил Стрелку в карман. Что-то начало пищать и потрескивать в левом ухе. Сначала я волновался – не заболел ли от всех этих приключений? Но позже сообразил, что стрелка зажгла плазмоид-динамик рядом с моим ухом. Или в ухе? О, Яманжа!

Я взял газету с рекламой Египта и двинул дальше по коридору.

- Брось газету. Нельзя! Опасно!

- Почему? Тут же полно мусора, макулатуры.

- Бумага отдана осам, они убирают. Увидят – разозлятся.

- Да ладно! Какие осы?

- Дур… ты - малоразумная любимая тварь! Брось газету, или скоро увидишь осу!

- А я её этой же газетой и прихлопну!

- Д…дур…дурак!

- Э! Э! Лояльность! Вежливость!

- Вежливость на максимуме, но разумность – тоже! И так, и сяк –ты дурак!Брось газету!

Я собрался уже выполнить требование Стрелки, вынул газету из кармана. В тот же миг газета была выхвачена из моей руки гудящим комком ярости. Комок вылетел сзади, из темноты коридора, и стремительно улетел вперёд, в другую темноту. Вскоре стало слышно гудение пропеллера – комок ярости вернулся и медленно подлетел.

Странный и страшный гибрид осы, кузнечика и скорпиона висел в полуметре от меня. Оса была размером со среднюю собаку. Крылья гудели и гнали воздух, как пропеллер малого самолёта. Ножевидное скорпионье жало угрожающе вздрагивало и сочилось маслянистой дымящейся жидкостью. Свет лампы падал под таким углом, что причудливая игра теней во впадинах хитиновых пластин головы насекомого давала изображение, напоминающее человеческое лицо. Добавляла сходство с человеком аура коротких волосков, покрывавших верхнюю часть головы. Завершала картину моя газета – оса как-то очень по-человечески теребила её клешнями и четырьмя малыми лапками. Две большие, задние лапки, оса неторопливо потирала друг о друга. Получавшиеся при этом звуки были похожи на трель кузнечика. Оса что-то говорила на своём языке.

- Не двигайся – тихо прошипела Стрелка. Значит, всё-таки, плазмоид у меня в ухе. Оса его не видит.

Ещё один плазмоид возник над осой и запиликал песню кузнечика. Оса отвечала. Диалог длился около минуты. В это время оса медленно облетела меня, общупывая усиками. Закончив облёт, зависла на несколько секунд и, развернувшись на месте, улетела туда, откуда появилась.

- Уфф, вроде пронесло. А, Стрелка, пронесло же?

- Да, опасность миновала.

- О чём говорили? Переведи.

- Она была удивлена, увидев мягкотелого здесь. Она выражала тебе претензию за незаконный сбор бумаги на территории улья Счастливых Зелёных. Я тебя защитила и спросила, как продвигается процесс? Она ответила, что снаружи уже всё закончено и все ульи переместились сюда, в архив этого номера.

- Подожди, что значит «снаружи уже всё закончено»? Что закончено? Что происходит наверху? Что происходит здесь?

- В твоём «наверху», в номере два, всё хорошо, всё происходит планово и штатно. В этом «наверху», в номере сто одинадцать тысяч триста девяносто четвертом, уже ничего не происходит. Проект завершен. А здесь, в архиве, идёт генеральная уборка.

- Завершен? Кино уже отснято? А где можно посмотреть?

- Нигде. Записи этого номера не будут сохранены.

- А смысл тогда снимать кино? Из любви к искусству?

- Да, именно. Наш режиссёр иногда удивляет.

- А кино было про этих вот «коммунистов»?

- И про них тоже.

- Слушай, мне что-то расхотелось в колесницу. Идём в лифт, поедем к нам, наверх.

- Не переживай, лифт – это карета. Колесница вернёт тебя домой гораздо быстрее. Мы уже пришли. Заходи.

Среди вороха макулатуры и хоругвей стояла родная синяя телефонная будка «Дюксвязь». Газеты вокруг будки были, в основном, на немецком. На хоругвях и знаменах мелькала свастика, какой тибетцы любят украшать свои линкоры. Я зашел в будку и закрыл за собой дверь. Включился потолочный светильник, телефон начал наигрывать дюктон - рекламную мелодию «Дюксвязи»

- Что теперь?

- Набери двойку и жди. Трубку можешь не снимать.

- Ты едешь со мной. На всякий случай: это не вопрос, это приказ.

- Убийца. Я люблю тебя и буду любить вечно.

Сквозь тёмные стёкла будки небыло видно, что происходит снаружи. Вдруг Стрелка дёрнулась в кармане, её крохотные турбины провернулись и затихли. Я пытался оживить Стрелку, как будто она была живым существом – гладил и натирал, дышал на неё и дул, наконец, стучал, как по испорченному телевизору. Безрезультатно.

В будке, тем временем, ничего не происходило. Только тихо стало – закончился проигрыш дюктона. Была-не была: я зажмурился и открыл дверь. Приятно повеяло свежим морским бризом. Я вышел. Поздний вечер. Тротуар, мостовая, трамвайные пути. Аптека, стройные фонари с криптоновыми лампами. Высокий забор с орнаментом в виде змей и фруктов. Акации и черешни. Знакомая улица!

Вспомнились слова Представителя: «Колесница доставит тебя…». А я и не против! Если колесница «Дюксвязи» доставила меня именно сюда, то я с удовольствием продолжу предначертанный мне на сегодня путь. Надо позвонить кое-кому.

- Але, дежурный?

- Дежурный инок Одесского сетевого района Афанасий Бдитер слушает. Говорите.

- Афоня! Ты мне рупь должен!

- Ааа! Торпеды приперлись, как всегда – на ночь. Не стыдно?

- Окстись! Я ведь всё о службе нашей радею. Вот, например, в данный момент я стою на Французском бульваре и наблюдаю отсутствие света в фонаре. Непорядок! А ведь мерзость запустения начинается с одной вовремя не заменённой лампочки. Посему, брат Афанасий, призываю тебя выслать на место аварии линейную бригаду с полным комплектом оборудования, во имя Господа!

- Именем Его! Дай угадаю адрес. Французский бульварь, 42. Фидер 14Е, секция 144Л, стойка 2ДК.

- Всё верно, брат. Удивительно! Неиначе, тебя направляет Провидение?

- А то! Нести людям свет – моё призвание. Смотри, не светись там сильно. Высылаю бригаду. Аминь!

- Да смотри, локоть давай, а не телескоп, как прошлый раз! Эту лампочку только с локтя можно. И эттасамоэ, Афонь! Пусть заедут по пути, букет какой-нить купят. Ну розы там, гладиолусы, ромашки, конфеты, ну вот это всё…

- Да разве ж это по пути? Ну ладно, купят. Будь благословен, брат Антон! Станцуй при случае ламбаду и за меня в том числе!

04.01.2015 продолжение

Закончив разговор с Афоней, я огляделся в поисках будки «Дюксвязи» - та бесследно исчезла. Делать нечего, мне пришлось полностью отдаться весьма экзотическому, как для меня, и напрочь забытому занятию: стоять на улице и ждать. Распробовать экзотику как следует не удалось – подъехала вышка. Весёлые монахи принялись её раскладывать, громогласно обсуждая меня, мои намерения и свои прошлые подвиги в этом районе. Старший передал мне большой кулёк, в который были навалены бутылки, закуски и цветы. Я поблагодарил и расплатился:

- Сдачи не надо!

- Верю! Где перегоревшая лампочка-то? Хе-хе!

- Там, за забором. Я сам заменю.

- Ааа! Понятно! А мы думали: ню где ж эта лампочка? Хе-хе! Ну тада лезь у люльку.

- Он сам заменит!

- Выкрутит и вставит!

- Не вставит, а вкрутит!

- И включит!

- Не забудь протереть!

- Я готов! От винта!

- Новую лампочку возьми хе-хе-хе!

- Не надо, у меня своя! Спасибо, посоны! – я тронул джойстик и люлька поехала вверх и в сторону, её отправление сопровождалось весьма неправославным песнопением «Ллламбада Йоооо-ххааа! Йяяяманжяяя!» Когда люлька пересекла линию периметра, ничего не произошло. Не знаю почему, но здесь, на этом участке забора, всегда так: то ли Рыбаки, то ли Электрики, то ли сами Рыбачки заботятся о том, чтобы сигнализация надёжно и бдительно фиксировала всяких котов, чаек и бакланов. Ну а кто-то больший по размеру, например – собака, пеликан или сбежавший из зоопарка орангутан, сюда никогда не сунется, ведь правда? Я хотел высадиться на тротуар и спокойно пройти через двери – чай не молодой уже. Но при спуске люлька упёрлась в что-то большое и гулкое, вроде крыши автобуса. Пришлось облетать, чтобы добраться до земли. Оказалось, что автобусом перекрыт весь тротуар в пределах досягаемости локтя вышки. Выбор был таков: или на цветник, или в заросли можжевельника, или – сразу на балкон, пройдя по крыше этого дурацкого автобуса. Я выбрал последнее. Спрыгнул на автобус. Люлька, почувствовав облегчение, вернулась обратно за забор. Оттуда послышался хохот, а вскоре – гудки отъезжающей вышки. Приглядевшись, с удивлением обнаружил, что стою вовсе не на автобусе, а на поверхности флотского штурмовика. Какие-то буквы на крыле, вроде «ТФ», какие-то рисунки в цхинском стиле – крадущийся тигр, затаившийся дракон. Номер «042» - надо же! Вон и фонарь кабины в стороне, очень удачно, прям как табуретка – с него можно добраться до сочных черешен одного редкого сорта. Неиначе, сегодняшние гости с «Силы Тока». Как же они его сюда загнали? Но это мне было не очень интересно, я предпочёл попробовать черешни, они у рыбачек вкусные. Накушавшись ягод, спрыгнул с крыла штурмовика «042» на балкон апартаментов «42». Как в лотерею выиграл, тройное совпадение! А не было б штурмовика – было бы только двойное, как обычно. Тихонько постучал в стекло:

- Соня! Сонечка! Это я, твой Тосик! Открывай!

В спальне произошло какое-то суетливое шевеление. Зажегся свет. Рыбачка явно была не одна!

- Соня! Я не понял! Шо это такое? Сонька, открывай! Слышишь!

- Что за медуза сухопутная там вякает? – пербил меня зычный командирский бас.

Я толкнул балконную дверь – она оказалась незапертой и открылась внутрь. Кругом лежали следы бурного банкета и его не менее бурного продолжения.

- Так-так-так…

- Тосик! Не смей! Костя! Спокойно!

- Тосик, вали отсюда по-хорошему! – рявкнул богато татуированный моряк примерно моих габаритов, только стройнее и моложе.

Я был вне себя от ревности. Какое разочарование!

- Я тебе конфекты принёс, а ты, змея, презлым заплатила за предобрейшее! Повинна смерти!

Кулёк упал под ноги, а чётки как-то сами собой оказались в правой руке и моментально вышли на рабочие обороты.

- Молись, дщерь нечестивая! И ты, молись, щучий сын!

Соня встала руки-в-боки:

- Ой-ой-ой! Чья бы корова мычала! Кобель! Кот!

Я обрушил праведный гнев на моряка, однако он ловко сделал блок табуреткой, и чётки, расколов одну из ножек, потеряли энергию и намотались на другую. Я дёрнул, но слишком сильно и как-то неудачно – остатки табуретки полетели мне в лицо, больно ударили по лбу, отскочили от лба и разбили окно. Моряк бросился на меня с кулаками и мы сцепились. Заверещала сирена сигнализации. Нет, сначала заверещала Рыбачка Соня, а за ней – сигнализация. Всё-таки, масса в таких делах – не последнее дело: я немного побил моряка, но в дверь уже ломились его верные товарищи. Тикать было некуда – кругом враги. Нет, есть один шанс – по веткам на забор. Я погрозил любовникам кулаком: «Ну погодите, блеать!» и дал дёру.Так, по вкусной черешне, потом на сливу, потом на шелковицу и по шелковице – до забора. Спасибо Потапу, старому орангутангу – он первым пробил этот маршрут, когда научился открывать свою клетку в зоопарке. Он приходил сюда подсластиться каждую ночь в сезон фруктов, но Рыбаки узнали и поймали его однажды. Наверное, опасались конкуренции с его стороны. Во время эпической охоты на Потапа мы с Соней курили на балконе…эх, золотые были дни, уже не вернёшь! Стоп! Кабина не заперта, фонарь приоткрыт. Всё! Лечу домой, с огоньком и комфортом!

Вы уже знаете, что нас, электриков, почему-то не учат летать в невесомости. Дополню: на штурмовиках – тоже. Но у меня любимая жена и старший сын – из Нижеподписавшихся. Благодаря им, за годы совместной жизни в мои глаза и уши залилась масса явно излишней информации о разной технике, полезной для строительства. И вот, я знаю, что это – штурмовик определённой модели, и что для Нижеподписавшихся он – быстрый грузовик и мощный подъёмный кран в одном флаконе. Слева у него – кнопка, а внутре у ней - неонка. Так что всё в порядке – я знаю, что с этим знанием делать. Жму кноку, загорается неонка и – вперёд!

Не исключено, что меня вело Провидение. Или Стрелка, которая спала мёртвым сном в кармане куртки, снова включила своё колдовство. Так или иначе, всё получилось с первого разу. Пока Костя молотил кулаками и ногами по плексигласу фонаря, турбины вышли на режим и штурмовик завис в полуметре над землёй. Я вежливо дал моряку соскочить, слегка наклонив правое крыло. А затем я полетел! Кабина перешла в режим ночного зрения, и я наслаждался полётом под светом ярких, как лампы, звёзд. Крутился, закладывал виражи. Отлетел к югу и там, над морем, попробовал сверхзвук. Вероятно именно это переполнило чашу терпения того, кто следил за мной. Из наушников полился сплошной поток ругательств, описывающих то, что меня ждёт после посадки. Штурвал перестал слушаться, машина зависла в воздухе, а после медленно набирая скорость, без моего участия двинулась по направлению к Николаеву. Всё-таки, этот кто-то был человеком и вошёл в моё положение.

Когда штурмовик был уже над городом, я включил микрофон и обратился к злому авиадиспетчеру:

- Слышь ты, бычок солёный! Дай порулить, я ж почти дома. Выйду, тогда забирай тачку!

- Ладно, чёрт с тобой, малахольный!

Такого шумного возвращения домой у меня ещё не было. Приземлился на площадку перед воротами. Заметил стоящий во дворе «Байкал». Йоська с братьями и старшие Посланницы пролетели мимо – «Привет, Па!» и окружили штурмовик. Я не беспокоился по этому поводу, так как был уверен, что Солёный Бычок уже перехватил управление и сейчас отгонит машину. Утром выяснилось, что я сильно недооценил Нижеподписавшихся. А пока я просто выбросил это из головы. На крыльце стояли Рива и Зида, они синхронно-укоризненно качали головами.

- Все дома?

- Теперь да!

- Кушать!

- Нет, сначала - в душ!

За воротами взревели и постепенно затихли турбины штурмовика. Улетел, значит. Ну и хорошо!

05.01.2015 продолжение

Я позвонил Ивану, коротко рассказал о своих приключениях. Договорились встретиться завтра в Филиале.

Помывшись, я, первым делом, зашел к Кельти. Та, в розовом махровом халатике, розовых тапочках-кроликах и розовых же наушниках-подушках, лежала на животе поперёк кровати и, уткнувшись в книгу «Критика трансцендентной термодинамики», болтала задранными вверх лодыжками в такт какой-то музыке. Наверное, опять завела этих своих «Spinning slabs», «Dark saturday» или, не к ночи будут помянуты – «Dead Rabbinz». Для меня на кровати места не было: кругом бегали котята, лежали кошки, книги, тетради и электронные машинки. Кельти заметила меня, сняла наушники и улыбнулась. Глаза её немного горели трансцендентным магическим огнём. Мы мило побеседовали на нашем суржике. Она рассказала о своём походе в таинственную библиотеку. Было заметно, что разговор её немного тяготит, она явно хотела вернуться в мир трансцендентной магии. Ну, или магической трансцендентности. Тем не менее, я слушал, открыв рот.

По её словам, библиотека была не таинственной, а самой обычной. Правда, из посетителей была только она одна, но это потому, что библиотека уже закрывалась. Так сказал ей Библиотекарь, которого она назвала загадочным и прикольным мужиком. Она представилась и тот записал её в библиотеку. Библиотекарь объявил, что её заявка уже обработана и книги доставлены «на этот уровень», она может взять их на месяц. На её резонный вопрос «кто и когда делал заявку?» он ответил что сам не знает, но в системе запись есть, правда сервер уже выключен. Ещё он много шутил, пробовал флиртовать и пытался назначить свидание, но безуспешно, ведь рыжие бородатые толстяки не в её вкусе и «ах да, я же замужем!». Библиотекарь спросил, всегда ли она ходит в библиотеку с пулемётом, чем смутил её окончательно. Он был назойлив, поэтому Кельти взяла свёрток с книгами и поспешила удалиться тем же путём, что попала в библиотеку. Неавтономный администратор провожал её стандартным приветливым текстом, но Глаз его при этом стал менять цвет с зелёного на красный. Кельти испугалась и убежала. Ни где не задерживалась, поднялась без проблем. Сержанты ни о чём её не спрашивали, книгами не интересовались. Иван попросил её оставить оборудование и вернуться с Йоськой домой. Так они и сделали. Сержанты остались дежурить возле шахты. Электронная сбруя, которую она на себя нацепила, пришла в полную негодность. Даже ляторы и фонарики испортились. В общем, от Зиды нагоняй она уже получила по полной программе.

На мой вопрос, как она оказалась в шахте, ответ был таков: сигнала от меня небыло более часа, и они начали переживать. Вскоре после моего отбытия кто-то вышестоящий и очень грозный связался с сержантами и приказал им ни при каких обстоятельствах не спускаться в шахту. На счёт посторонних – её и Йоськи – таких указаний небыло, морально и физически она была готова последовать за мной. Застала меня неподвижно стоящим у Доски почёта и пускающим слюни – это было для неё смешно и страшно одновременно.

Я спросил:

- Куда надо вернуть книги?

Она, хлопнув ресницами, взглянула с недоумением:

- Ну, в библиотеку. Наверное.

- А как? Опять спускаться в шахту?

На этот раз хлопков ресницами было много а слов мало:

- Нуу…

Я попросил её показать книги. Одну из них, эту самую «Критику», она как раз читала. На другие показала движением головы, мол «смотри и отстань». Ну я и посмотрел. Ничего не понял. Какая-то заумная математика и физика. Нет, Кельти, конечно очень умная и способная, ей уже почти девятнадцать, но не рано ли ученице приходской профессиональной школы читать такое? «Алгебра сингулярностей и пределы анализа»… бррр! А вот это, очень пафосное название «Общая теория всего». Замечательно! Я взял в руки увесистую «Общую теорию». Богатое издание, массивный переплёт из качественного кожезаменителя, на обложке – барельеф профиля какого-то лысого мужчины, похожего на давешний бюст. Наверное, автор. Открыл, начал читать. Предисловие редактора. Какой-то бред о «руководящей и направляющей», «под знаменем рабочей социал-демократии», «под мудрым руководством товарища Бухарина», «пролетарии всех стран, соединяйтесь!» - короче пародия на пародии про тупых акадианцев и президента-алкаша Бухарина вместе взятых. Как утверждает наша пропаганда, акадианцы якобы любят по любому поводу писать подобные тексты, а Бухарина не уколет только ленивый, ведь все знают, что в раю он работает вентиляторм.

Так, «Об авторе». Алик Эрмэнович Микарян. Не лысый, а усатый и волосатый. Член, профессор, лауреат, участник, создатель каппа-бомбы и мю-воронки и прочая, прочая. Понятно. Опять фантастика. Издательство «Безбожник», г. Харьков, УССР.

Это надо показать пацанам: «Безбожник, Харьков». Так грубо, что даже тонко! Наверное, этот рыжий «представитель власти» действительно загадочный и очень прикольный мужик, если тратит свои время и средства, чтобы так нас развлекать разной старой макулатурой с полузабытых киностудий. Повеселевший, я поцеловал Кельти в макушку, взял на руки пятнистую Мурку и пошёл в столовую. По пути пытался вспомнить, когда последний раз был в библиотеке, и видел ли когда-нибудь хотя бы одного мужика-библиотекаря? «Моя власть выше твоей!» Тьфу! Нет, завтра так и скажу: пусть исполнительная власть разбирается с этим шутником и его подземной недвижимостью. И лучше, чтобы это были не какие-нибудь заумные херсонские инквизиторы, а реальные николаевские или одесские менты.

- Рива! Рива! Шо это стиралка так стучит? А?

- Ой, ну выключи! Иди сюда, чай стынет! Я щас гляну, вечно в карманах своих всякие железки таскаешь, как пацан. А я в твоих карманах путаюсь, я в них теряюсь! Рива проскочила мимо меня в прачечную, а я, наконец добрался до чая. Чай был вкусный.

- Игрушку чуть не потерял! Самолётик! – заявила Рива и плюхнула на стол мокрую Стрелку. Вот досада, а я и забыл.

- О, ага! Спасибо. Это не самолётик, это… ну, в принципе, да. Модель-тренажёр, я ж не сразу на штурмовик сел, потренировался вот.

- Опять врёшь.

- Чиво ето? Оно мине надо? – я деланно обиделся.

- Ну ладно, пей, закусывай.

Мурка брезгливо повела ушами – в открытое окно влетели нестройные звуки «Руль Скотия». Это значит, что Мак с Федей уже начали заканчивать магический сеанс и скоро разойдутся или вместе упадут под абрикосом.

- Где наследники?

- Машка всех загнала, спят.

По телевизору вещали о бессилии современной науки перед тайнами загадочных явлений бермудского архипелага и об отсутствии у британских учёных на данный момент вразумительной теории или, хотя бы, гипотезы чего-то там.

Эпизод 3

Чай.

- Рива, ты представляешь – я только вчера узнал о молекуле подобия! Оказывается, дети похожи на нас, потому что им передаются половинки наших кислотных подобий. Я вот только не понял - как именно? Ведь кислота – жидкая. Ты что-то знаешь? Может, читала там в этом вашем Талмуде или в Кабале?

- Ой, Ицик! Оно мине надо – Талмуд читать? А кабала у меня и так каждый день дома по хозяйству! Про Эм-Пэ по телевизору всё рассказали! Она имеет вид длинного свитка. Нет - двух свитков! Свитки скручены спиралью и сложены вместе. Вот!

- Длинный свиток? Почему – свиток?

- Ну как – почему? Потому что длинный! Если была бы книга – надо было бы нарезать кучу отдельных страниц, а так – один свиток. Ну, два свитка. Удобно же. Как Тора в синагоге – крути себе и читай!

- А, ну да, да, точно! Как Тора! Так вот, откуда… Понятно: один свиток – от мамы, другой – от папы.

- Не совсем, это только при зачатии. А потом родительские свитки перемешиваются и получается два новых свитка. Родительские записи частью сохраняются, но уже - в тексте новой записи. Поэтому у Йоськи твой нос и бабушкины глаза, например.

- Как это – свитки и вдруг – перемешиваются?

- Ну кислота же, жидкая она, всё легко перемешивается.

- Так это, мы когда… ну… Так это мы – записями обмениваемся?

- Не обмениваемся! Это я от тебя письма получаю! – Рива слегка покраснела, запнулась и продолжила:

- В яйцеклетке – мой свиток, в сперматозоиде – твой. Сперматозоид приносит свой свиток к яйцеклетке, стучится…

- ?

- Да!Именно – стучится! Они все туда стучатся, просто ломятся, нахалы, как все вы, мужики! Яйцеклетка пускает только одного – того, кто ей больше всех нравится. Тот заходит внутрь и вот там, внутри, свитки соединяются, а записи перемешиваются. Получается новое подобие, новая личность. Вот это и есть зачатие. А после зачатия яйцеклетка читает новые свитки и уже по ним, по новому подобию, начинает воспроизводить себя – делиться. Получается зародыш. Сначала он - как облачко, потом – как рыбка, потом – как головастик, потом – как зверёк, с хвостиком…

- Зверёк с хвостиком? Кот, что ли? Вот! Я всегда это знал, чувствовал – я был котом! Мы все были котами!

- Ицик, ну что ты, какой кот? Хотя, может и кот – пути господни неисповедимы, а зародыш в своём облике воспроизводит подобия всех основных живущих. Сказали, что это потому, что свитки кислоты молекулы подобия одинаковые у всех живущих, отличия – только в длине свитков и в самих записях.

- Ух ты! Здорово! А ты умница, разобралась во всём и мне на пальцах объяснила. Ты у меня умная – прям как Кельти! Кстати, у неё опять магическое обострение. От чего, не знаешь случайно?

- У же неделю ходит вся такая таинственная и загадочная. Глаза горят! Им на последних занятиях комплексные числа факультативно читали, мнимую единицу показали. А у ней всё - магия! Она так и сказала: It’s a kind of magic. А ты раньше не замечал?

- Да нет наверное. Куда катится мир! В ППШ - комплексные числа! Сдурели люди. Ну а Машка и Зида тебе помогают? Как у вас, в женском коллективе, вообще – нормально сейчас или как?

- Ой, Ицик, и шо это ты вдруг вспомнил? Да нормально всё у нас. Машка помогает, ага. Когда дома бывает. В основном с Посланницами сидит или гуляет, девки её любят, ты же знаешь. Она их за собой на базар и по магазинам таскает. И на свои сборища – так, глядишь, перекрестит девок в свою веру.

- Оно было б неплохо! И что, так варить и не начала?

- Честно пыталась несколько раз. На днях даже борщ захотела сварить.

- Да ты что?

- Увы и ах! Не получилось, аж расплакалась от досады.

- Ну дела! А Зида?

- Ну что Зида? Ты же видишь – июнь, а она мёрзнет. Мазган на кухне включать не даёт. Зида! – закричала Рива в открытую дверь - Зида! Бросай гречку, завтра переберём! Отдохни, Золушка ты наша!

Золушка своим звонким голосом прокричала в ответ из кухни:

- Нельзя зерно оставлять на ночь на столе, Скорпион заберёт!

Мы дружно прыснули: это что-то новое! Оказывается, это порядком поднадоевшее нам языческое божество - Скорпион - ещё и гречкой заведует!

- Зида, бросай! Скорпион гречку не ест, я ж читал Книгу Скорпиона, там так и написано: гречку на ночь на столе оставлять можно! Вот тебе крест, так и написано!

Ответом мне было несколько энергичных труднопереводимых фраз на средне-нижне-нильском диалекте. Стало понятно, что Скорпиону сегодня гречки не отведать, не смотря на происки глупых неверных.

Я допил чай и посмотрел в глаза Ривы:

- Ты неси меня, Река… А не почитать ли нам на ночь наши свитки, а, Река? Укачай меня, унеси меня в океан…

Изменено 5 Jan 2015 пользователем Antabus

[Сибиряк Комнатный]

Однако... Коллега , за эпизод с толкованием процесса оплодотворения , Вам просто необходимо присвоить титул - Заслуженный УчителЪ. Может изобразит кто нибудь? И сей эпизод - непременно в школьные учебники! :good:

[YYZ]

Великолепный Полет фантазии

Разрыв шаблонов

Шекли отдыхает

Точнее курил бы в сторонке. расширяющие сознание. чтобы превозмочь

С вашего позволения и со ссылками разместил отрывочек в http://yyz-alterrus.livejournal.com/77978.html

[Antabus]

Может изобразит кто нибудь?

Вот именно! Стыдно признаться, но я сам до конца не понял таинство. Например: зачем свитки скручивать в спирали? Не проще ли в рулон? Как и, главное - чем, яйцеклетка читает свитки? Она их читает вслух (как положено читать Тору) или про себя? Потом, есть сомнения, что у некоторых хомосапиенсов зародыш проходит стадию кота - не исключено, что - собаки.

С вашего позволения и со ссылками разместил отрывочек в http://yyz-alterrus.....com/77978.html

Спасибо и всегда пожалуйста!

P.S. Примерно таким представлял себе Антон уполномоченного представителя власти:

15.01.2015 Продолжение

Странно, но после столь бурного дня я совершенно не чувствовал усталости. В ту ночь я ещё не знал, что тот, чья власть много выше, самовластно исправил и дописал мои свитки, а после адресовал их Рыбачке Соне. Десять лет спустя, когда мы с Ривой, Немезидой и Марией поняли, что письма попали не по адресу, было уже поздно что-либо менять.

И, разумеется, я проспал. Проснулся от шума во дворе. Подумал: машкины ламбадисты припёрлись слесарить очередную платформу для очередного карнавала. Раздраженный телефон голосом секретарши сообщил мне: «Шок! Скандал! Полчаса!» Я метался по дому чтобы одновременно умыться, одеться и перекусить. Попросил детей выкатить за ворота «Десну». Когда до срока оставалось десять минут, выбежал во двор. Успею, если пробок не будет.

- Почему во дворе? Я же просил: за ворота!

- Па, эттасамоэ…тама короче…ну мы это… «Байкал» помыли.

Ворота открылись и я оторопел – на въезде стоял штурмовик, за ним, на дороге, - «Байкал». Оказывается, вчера старшие захватили штурмовик. А сегодня, с его помощью, помыли грузовик. Как мне рассказали позже, они знали о моём прилёте заранее – Солёные предупредили наших. Так что у детишек было время подготовить коварный план при молчаливом попустительстве их мам. В момент моего приземления Иосиф с Дианой и примкнувшие к ним Артур с Валькирией зафаловали штурмовик тросами двух пожарных лебёдок. Когда я ушёл домой, Солёный Бычок попытался увести штурмовик, но у него ничего не получилось – натяжители, рассчитанные на паровой дирижабль, удержали лёгкую машину у земли. Решив, что аппарат неисправен, авиадиспетчер выключил его и оставил на месте до поры.

Старые, демидовских времён, лебёдки когда-то считались обязательным пожарным инвентарём. Предназначались для швартовки пожарных дирижаблей над частной застройкой. Их ставили на газонах вместе с гидрантами, по нескольку штук на квартал. Никогда не думал, что ближайшие к нам исправны, но это оказалось так.

Остальное для Нижеподписавшихся было делом техники. Новую игрушку они ответственно использовали во благо семьи. Знали, что скоро заставлю их мыть грузовик, поэтому решили ускорить события. Утром, пока я спал, они застроповали «Байкал» и слетали к морю. Там зависли над кромкой материковой плиты и окунули крокодила под водопад Южного Буга. Таким чистым он не был с завода.

Теперь не опоздаю!

Немного злой на своих отпрысков и, одновременно, довольный и гордый ими, я вылез из штурмовика возле резиденции митрополита. Людочка в приёмной удивлённо открывала рот и что-то изображала руками, указывая на дверь начальства:

- Там это… ух!

Перед дверями кабинета я остановился, взял телефон и набрал друга Серёгу, одного из диспетчеров сетевого района. Всего пара слов:

- Серёга, надо! – Серёга всё понял и нажал кнопку, известную только узкому кругу электриков. Что бы ни делали те, кто находятся сейчас в кабинете, через несколько минут им станет не до меня. По крайней мере, одному из них – точно.

В кабинете, кроме митрорполита, были Иван с Забийгвоздём и архиерей. Я напрягся. Мои союзники, в том числе – хозяин кабинета, сидели как пришибленные, втянув головы в плечи. Архиерей, сука, наоборот – злорадно лыбился. С экрана лился энергичный словесный поток, моё появление прервало его. Но только на секунду, поток вскоре хлынул с новой силой. Разгорячённая Одесса-мама переключилась на меня и продолжила вещание:

- Нет вы гляньте, гляньте, на нашего активиста! Это ж типичный …

Митрополит попробовал остудить пыл Мамы:

- Соня, Сонечка, милая, ну…

- Какая я тебе Сонечка! – взвилась Одесса-мама – Я уже двадцать лет не Сонечка! А вы там все… - Митрополит не выдержал и прикрутил звук.

Когда напор потока стал ослабевать, Мама поправила чуть съехавший парик, а митрополит постепенно перешёл к активной обороне. Начал он с подобострастных «да, да, конечно», а заканчивал уже твёрдо-решительными «нет, дорогая!» и «теперь понятно, да?!» Было видно, что Старый знает как надо разговаривать с Мамой.

Суть дела была такова: я испортил Рыбачкам давно планировавшееся Событие, главный Проект, настоящий Праздник Года – свадьбу Рыбачки Сони и Кости-Моряка. Костя был тем самым великим и таинственным капитаном «Силы Тока», которого вчера все жаждали увидеть, но так и не увидели . Отрихтовав его физиономию, я угробил грандиозные планы после-празничного эфира. Неудачно спрыгнув с крыла, он ещё и ногу подвернул. Из-за того, что теперь Костей занимаются травматологи и косметологи, феерическую кульминацию сказочного апогея совместного пафосного апофеоза Дочерей Евы и Богатырей Дядьки Черномора пришлось сместить на день. Слетела вся телепрограмма и, что самое страшное, - график рекламы. Жрицы Змея несут убытки и жаждут крови. Сёстры Запретного Плода обижены и требуют компенсации. Угон штурмовика – сущая мелочь на этом фоне.

«Не, ну какие сволочи!» - думал я, - «Сонька, щучка, даже не заикнулась ранее. Вот так, значит! Вот она кака-така любов! А Витальич, получается, участник Проекта и всё знал! Он слил нашу Атлантиду! Слил ради красивой картинки в телевизоре!»

Митрополит явно заканчивал разговор. Я посчитал нужным вставить свои пять копеек:

- Уважаемая Одесса-Мама, я никогда больше…

- Тьфу, видеть его не могу! Магистр несчастный! Вырастили вас на свою голову, облысели все… - Мама отключилась.

Неловкое молчание решил прервать архиерей:

- Нууу, я конечно всё понимаю. Но, как Ваш непосредственный руководитель, считаю нужным заявить: даже активное участие в успешном поиске одного из артефактов не даёт права…

- Пшш…пшш …земление!… пшш… лючение! – внезапно проснулась рация на плече архиерея. - Что? Говорите громче! Где авария?

- Пшш РУС …дцать восемь… пшш… тэпэпэ три…пшш …пшш… выбило!

На большом мониторе, напротив стола митрополита, один из участков сети начал мигать красным. Митрополит сделал недоумённое лицо и с безмолвным вопросом развернулся к архиерею.

Лицо же архиерея превратилось в наглядную иллюстрацию выражения «сбит на лету».

- Извините, товарищи. Вынужден вас оставить, я должен проконтролировать.

- Давай…те, давайте – митрополит проводил взглядом подчинённого, дождался пока закроются за ним двери и гневно продолжил его мысль:

- Да! Не даёт! Не даёт, понятно? Ты кем себя возомнил? Думаешь, если артефакт притащил, так всё можно? Нифига!

Я стоял, опустив голову, как провинившийся школьник:

- А если два, тогда можно? Если я два или три артефакта притащил, тогда можно всё?

- Хе-хе! Ещё и шутит! – митрополит немного остыл и решил поддержать шутку. Всё-таки, он у нас хороший. – Нууу, если два, тогда, конечно, всё можно. Можешь митрополитов на хер посылать, рыбачек чужих трахать, моряков бить, самолёты угонять сколько хочешь, ни кто ничего не скажет. А мы тебе ещё и пива нальём! Хе-хе!

- Ловлю на слове.

- Что-что?

- Вы пива обещали, пацаны свидетели! – Я выложил на стол Срелку – Вот! Давайте пиво!

Иван присвистнул от удивления. Поглядев на Стрелку, он обьявил:

- Погорячился ты, Старый! Он же сейчас, и правда, начнёт посылать, трахать, бить и угонять.

- Что это? Что это такое?

Забийгвоздь поумничал:

- Карманная подводная лодка неизвестной конструкции.

Все пристально разглядывали Стрелку. Митрополит осторожно взял её в руки и покрутил перед глазами.

- Так-так! – он вытянул из стола какой-то фолиант и принялся лихорадочно его листать. – Ага! – после этого что-то набрал на терминале:

- Щас… ага! Есть! Всё просто! Это херувим.

Тут пришла очередь удивляться мне:

- Подождите-подождите! Какой такой херувим? Она говорила, что она женщина, брюнетка! Или блондинка? Не помню. Не, ну я понимаю, там, серафим, шестикрылый и всё такое. А этот Представитель, он называл её Стрелой, а я – Стрелкой, и она велась! Какой, на хер, херувим?

- О, наговорил: он, она, брюнетка, блондинка. По-медленней, пжалста, я записываю! – Забийгвоздь решил, что пора включить запись. Ни кто из начальства не возражал. Не заметили, наверное.

Митрополит обьяснил:

- Вот смотри: раз каталог, два каталог. – Он указал на книгу и на монитор, - Ссылки на писания, ссылки на летописи. Классификатор. Номер. Идентификация. И чтоб совсем понятно было: серафим, он – шестикрылый же! А это – чисто херувим, шестимоторный! Улавливаешь разницу? Агрегат, конечно, знатный. Достойный артефакт. Но далеко не Грааль и, тем более, не Ковчег. Короче из всего списка, что я тебе разрешил, остаётся только пиво, причём за свои. Сам купишь. Ну, можешь ещё кого-нибудь из знакомых трахнуть или побить. Но к рыбачкам и самолётам – чтоб на выстрел не приближался!

Значит так! – продолжал митрополит, обращаясь уже к Ивану – езжайте к вам, ну ты знаешь! Всё, идите! А я сейчас доложу, ух как я щас доложу! И поеду! А свами на связи буду всё время. Стоять!

- Ну что ещё?

- Ты сказал «или три». Или мне послышалось?

- Не, не послышалось – померещилось. Не три, а больше. Книги ещё. Целый кулёк книг!

- А где? Давай-ка сюда!

- Пока не могу. Не беспокойтесь. В филиале всё расскажу. Вы, Отче, послушайте – очень интересно будет. Я гарантирую это!

Старый буквально сиял, расправив плечи. Когда я выходил из кабинета, слышал его бормотание:

- Вот это прёт! Шо ж мне так прёт-то, а?

Повторился знакомый процесс с допросом, записями и эскизами. Поправка: длился гораздо дольше, а проводить его пришлось в актовом зале. Потому что, не смотря на приказы и увещевания, посмотреть и послушать пришёл весь Филиал плюс половина людей с улицы во главе с Рыбачкой Соней. Мне было немного не по себе видеть в толпе до боли знакомый прекрасный лик. Я понимал, что это не та Соня. Но даже на бывшую свою Соню злиться уже не мог. Да, я такой. Мы все такие. Это вне нашей власти, это признак породы – они (Рыбачки) нас такими вывели, они так нас запрограммировали.

Когда со мной закончили, Иван объявил:

- Супружницу свою молодую тоже давай сюда, пусть рассказывает.

Я понимал, что формальный долг требует от меня немедленно доставить Кельти в Филиал для интервью. Но долг более высокого порядка говорил мне, что беспокоить её сейчас нельзя. Ведь Библиотека открылась именно ей и записали туда её. Книги были заказаны и доставлены на её имя. Значит, они и предназначены, в первую очередь, ей. Она должна спокойно их прочесть. Иван и митрополит нехотя согласились, обязав меня гарантировать сохранность инкунабул. Ну я и гарантировал.

16.01.2015 продолжение

В помещении Отдела мы продолжили разговор. Иван спросил:

- Как ты сподобился штурмовик угнать? Совсем страх потерял?

- Обложили, нехристи! Деваться некуда было. Если б поймали – побили бы. А я о Стрелке думал, сберечь её хотел. – соврал я.

- А если бы какая-нибудь секретная гипер-келья Затворников стояла, ты бы её тоже угнал?

- Не, опасно. Воздушные Затворники, они суровые, ещё хуже морских. Я их боюсь. Заберут в Челябинск – и доказывай, что ты не шерстистый бегемот. У меня сосед Петя из них, так я с ним пить боюсь, например. Вот пью и боюсь, да! Затворники, вообще, себе на уме. Рыбачек они не любят. Да ни кого они не любят. Короче, такое маловероятно – Затворники к Рыбачкам не летают. Знаешь анекдот: возвращается ковчег с похода, братия жребий бросает… знаешь, нет? Да знаешь, ну вот этот, где: « а если в воздухе зависнет – пойдём к Рыбачкам!».

Тут Иван вдруг хлопнул себя по лбу. Когда звон хлопка рассеялся, он закричал:

- Карты! Карты мне! Порт с генпланом на экраны!

Подчинённые засуетились. Появились нужные карты.

Майор глядел на меня стекляными глазами и качал головой.

- Что?

- Не, ну ты точно придурок. А я ещё хуже - дебил. А митрополит – каззёл. А твой диспетчер – падла. И вместе мы делаем одно большое, общее дело – нашу лажу.

- Не понял, что за приступ самокритики? Ты к чему это?

- Отстань! Дерибасенко! Соединись с портом, по системе «бикицер». Скачай записи камер наружки диспетчерской и забора, того что к западу от диспетчерской, вдоль нового пирса. А вы все тоже – покайтесь, сволочи, и подключайтесь. Значит, вот ты и ты сейчас максимально точно определите место, где водила высыпал баласт. А вы – поднимите сводку погоды. Главное – по абиссали на то время. Температура, солёность, течение, ну вот это всё, вы лучше знаете.

Он снова посмотрел на меня:

- Опять не понял. Нуу туупой! Как тебе только шестой разряд дали?

- Я попросил бы! А то щас в нос, с ходу, при подчинённых…Что я должен понять? Ни фига не понимаю, наверное тупой, да. Давай, дебил, объясняй тупому.

- Подожди… ну что, готово? Что?? Я те щас дам «западной долготы»! Ты пальцем, пальцем покажи!

Дерибасенко вывел карту на большой экран, подошёл и нарисовал фломастером на экране жирный черный крест.

- Вот!

- Смотри, придурок! Что это?

- Абиссаль. Новый пирс.

- Забийгвоздь! Что это?

- Новый пирс на Абасса… Абиссали.

- Так и этот туда же! Да у вас тут эпидемия! – Иван кинулся допрашивать сотрудников.

- Ты! Что это?

- Новый пирс!

- Ты!

- Нов..

- Ты!

- Новый пирс.

- Дерибасенко! Ты самый умный, ну скажи этим придуркам, как называется строительный объект, с кромки которого водитель высыпал балласт?

- А, Вы это имели в виду… щас… это… фундамент… ну них!… фундамент защитного козырька… - удивлённо ответил Дерибасенко.

- Теперь понятно?

- Нет, я же тупой.

- Уфф. Ещё раз. Это – от тыкнул в пирс – козырёк. А это что? – он тыкнул в литораль

- Завод. Достроечная.

- А кто у нас на заводе сидит?

- Тут – Солёные. Тут – сам завод, баржеклёпы. А там дальше – Затворники.

- Как затворники попадают на завод?

- Как все, через шлюз. – эти вопросы раздражали и вызывали недоумение – К чему это?

- Какой шлюз? – не унимался майор.

- Через больший, восточный.

- Хрен с два! Смотри на фото – он указал на один из настенных экранов – ракетный ковчег в шлюз по длине не влазит.

- Блин, открыл Акадию! Это все знают, даже затворники. Они его по диагонали в шлюзе ставят, сам видел неоднократно.

- Когда видел? Когда последний раз видел?

- Ну…эээ…давно. Да какая разница? Да ты о чём вообще?

- Козырёк над створом туннеля. Понял? Затворники попадают в свой, отдельный шлюз, через туннель. И поднимаются на Литрбол.

- Какой такой отдельный? Да вот же, на днях: Преподобный Кондратий, с музыкой и рыбачками в розовых денимсах…

- Кондратий – он короткий, торпедный и не новый.

- Ты хочешь сказать, что затворники сделали себе в тайне от всех самый большой шлюз ?

- Именно, с песнопениями и монашками! Но это не главное! Козырёк – он на воздухе, а туннель – на глубине полкилометра, а там над створом туннеля… знаешь что? Знаешь?

- Ну что? Не томи, а то в нос!

- Хрен тебе! Рупь дай, а то не скажу! Нет! Два!

- Офигел что ли! Рупь, целковый, неразменный? Ещё и два! Тебе, нехристю? На, держи: полтиной обойдёшься! – я кинул майору завалявшийся в кармане двойной жетон на канатную дорогу через Ингул – катайся хоть два раза!

- У, жадина-говядина! Ладно…

- Говори! Прибью! – я не выдержал, схватил инквизитора за грудки и приподнял.

- Сетка! Сетка натянута! Чтобы камушки на лодочку не сыпались! Ты зачем меня подняяаааал, монааах! Постааавь! Поставил меня на местоо быстрооо гааад! – заорал обиженный майор.

Я поставил его и отряхнул, поправил ему вортник:

– Откуда знаешь?

Тот отошел на два метра, спрятался за стеллажём и ехидно заявил:

- От верблюда! Мы, студенты – умные! Вы, электрики – тупые!

Это было последней каплей. Заряд высокого напряжения, за последние два дня накопившийся во мне, как в ионисторе, нашел путь наименьшего сопротивления и пробил изоляцию.

- Прости, Господи, душу грешную! – одним движением я осенил себя крестным знамением, отстегнул и раскрутил любимые чётки, - Экраны, говоришь? Ххе!

И мы дали волю накопившимся эмоциям. У моего оппонента на этот раз оказалась эксклюзивная модель патентованного учебно-боевого полноразмерного двустороннего металлокомпозитного пневматического самораскрывающегося телескопического посоха со свободновращающимися пружинно-полиуретановыми ртутнозаполненными травмобезопасными навершиями производства научно-производственной артели смешанной формы собственности «Смиренный Бурсак», г. Нижний Тагил. Сеть3.2Тент.НиТ18.976Спир.ЮЗССКНТ:СмиренныйБурсакНижТагил.НижТаг.Произв.Торгов.Комм.НижнийТагил.Прих.Митр.Прав.НижнийТагил

[Цензура: Убрать неоплаченную рекламу!]

Подчинённые майора не собирались наблюдать со стороны. Они все встали на сторону своего начальника. Из ящиков и шкафчиков начали появляться и расходиться по их умелым рукам разнообразные посохи, чётки, кнуты, ремни и кастеты. Умный Дерибасенко залез на самый высокий стеллаж и навёл на меня рогатку, заряженную жевательной конфекцией.

«Так не честно» - подумал я, но деваться было некуда. Обложили, нехристи!

18.01.2015 продолжение

Случившуюся драку, конечно, нельзя было назвать честным поединком. Я сопротивлялся как мог, но их было больше. В итоге меня прижали к стеллажу и завалили вместе с ним и засевшим на верхней полке Дерибасенко. На грохот прибежал завхоз, увидел разрушения, поднял крик и выгнал нас всех в спортзал. Продолжили там.

Должен сказать, что чётки показали себя неплохо против всего арсенала противника, в том числе – против кнута и рогатки. Я был и остаюсь их приверженцем, но это новое нижнетагильское поделие заставило меня задуматься. Его вращающиеся детали сделали бессмысленным один из основных приёмов силовой ламбады – «двойной наброс – рывок – отход». Наброс, конечно, был, а вот дальше – беда. Когда делался рывок, чётки просто сматывались с наверший или телескопических секций (которые тоже могли свободно вращаться в сальниках вокруг своей оси), как кабель с катушки. И это не смотря на то, что я неплохо владею техникой самофиксирующей намотки при двойном набросе.

Надо обдумать этот вопрос с коллегами по бразильской школе. Возможно, существует такой метод фиксации наброшенных чёток, при котором вращение объекта может быть нейтрализовано. Скорее всего, придётся увеличить длину чёток , а также изменить форму и массу звеньев. Надо осваивать тройной наброс, совершенствовать технику намотки и фиксации. Как было написано на одной из красных хоругвей, случайно попавшихся мне на глаза при прогулке со Стрелкой по уровню 111394: «Учиться, учиться, и ещё раз учиться!» Воистину верно: многим, в том числе – мне, одного раза может оказаться недостаточно.

После мы долго отдыхали с пивом на балконе. Умиротворённо глядели на плавное движение речных яхт по водной глади.

- Хорошо, всё-таки, вот так посидеть и покурить на свежем воздухе после занятия спортом! – философски заметил Забийгвоздь.

- Да! Да… та да! – дружно поддержали его товарищи.

- Теперь, может быть, о делах поговорим? – несколько раздражённо напомнил майор.

- Ну говори…

- А дела наши такие: если Затворники узнают, то нас они пошлют на норд-зюйд и сами снимут все сливки с этого дела.

- Ну и? Секретность снята, насколько я понял. Сейчас они прочухаются и снимут наш артефакт с сетки. Даже если он ниже упал – наверняка начнут искать, с них станется, они могут. У них есть такие приборы…

- Рассекретили только чашу и всё что дальше было. О Ковчеге пока ни кто, кроме нас не знает, хватило ума молчать.

- У кого хватило? У Старого, который любит «ух как доложить» Партии и Патриархии? Да и, вообще, - о какой секретности может идти речь? Что известно Харькову – известно Соне, что известно Соне – известно миру. Как бы акадианцы или цхинцы наших не опередили. Кстати, да, - вполне реальный вариант. Надо спешить.

- Акадианцы могут, они реально обезбашенные тупые придурки. Кстати, слышал как Скучнявский по ним прошёлся в последнем концерте? Ржака!

- Ага. Астероиды ловят, к Сатурну летают, половину Земли контролируют. Обезбашенные тупые ленивые придурки, а ещё – идеологически зашоренные. То ли дело – мы. Истинно! Я и говорю: могут. Кто им разрешал Рим из Италии выпилить и к себе на Тихий океан перетащить?

- Короче, надо портовых водолазов подключить, у них есть километровый колокол. Хватит с головой! Давай, тестя своего бразильского напряги – он же там шишка какая-то.

- Не вариант. Он Сыпучкой заведует, а водолазы – это Ремцех. А кого портовая обслуга больше всех не любит? Правильно – Сыпучку! Он не по делу их не станет беспокоить. Тут другой тесть нужен. Точнее – шурин. Что бы вы без меня делали? Рупь готовь! Нет, два!

Я позвонил по знакому номеру. Вырвавшийся из динамика рёв перфораторов и шлифмашинок возвестил, что я попал по адресу. Пришлось кричать:

- Лёшик, это я, Ицик! Это я, говорю! Что? А? Да нормально! Слушай, Лёха, а шо ты там тада имел сказать за водолазов?

Благодаря разнообразным знакомствам Лехаима, нам удалось лично договориться с водолазами на сегодняшнюю ночь. Боцман горел желанием помочь, но опасался вторгаться на территорию Затворников. Он потребовал всевозможные бумаги, чтобы прикрыться ими в случае чего. Бумаги были даны, а для закрепления успеха ещё была обещана Почётная Золотая Литания с подписью Патриарха. Это растрогало Капитана Медноголовых и окончательно закрепило его в решимости выполнить Почётную Миссию. Он немедленно распорядился готовить носитель колокола к выходу. Довольные общением с водолазами, мы с Иваном поехали домой, чтобы отдохнуть несколько часов перед сложным делом. Он не пустил меня за руль служебного «Енисея», вёл сам.

Ваня каким-то своим майорским чутьём определил то, что не давало мне покоя. Мы поговорили об этом без свидетелей.

- Слушай, Антон. Ну мы же оба знаем: ты умный. Так зачем…

Такие слова из уст коварного Инквизитора дорогого стоили, но сначала я не понял о чём он:

- Что?

После паузы, подчеркнувшей это моё многозначительное «что?» Иван продолжил:

- Зачем придумываешь объяснения, зачем пытаешься тупой бритвой Оккама порезать реальность. Боишься, цепляешься за выдуманную рациональность. Признай, что невероятное – очевидно. Это и будет самым простым объяснением.

- Да, боюсь! Знаю и боюсь. Потому придумываю и цепляюсь. Надеялся: а вдруг я прав, всё просто и менты помогут. Смешно! Боюсь того, что откроется, если… когда простое обьяснение рассыпется, как карточный домик.

- Да его и не было, этого домика. Просто прими это. Ну, давай: вдох-выдох, раз-два! Стрелка работает не на складе киностудии, книжки из Библиотеки – не фантастика, мир сложнее, чем считался два дня назад и где-то есть Харьков, населённый безбожниками. Далее – по списку.

- Да, да. Это ужасно! Как рыбки в аквариуме.

- Нет! Как птички в саду! «И увидел Он, что это хорошо!» Хорошо же! Сад большой, комфортный. Нам позволено чирикать и размножаться. Более того, нам позволено учиться, нам даже помогают. Мы уже умеем вылетать за ограду. Пока не далеко, но пацаны стараются. Академики Альбукерос и Унопетрик обещают …Что? Ты плачешь? Почему?

- Птичек жалко! – у меня действительно выступили слёзы.

- Кого?

- Этих, «коммунистов». Стрелка сказала: «Проект завершён». Их не стало, даже записи не сохранились. И нас жалко. Чем мы от них отличаемся? Только номером.

- Не бери в голову! Не впадай в грех уныния.

- Позволено ли нам собирать артефакты? Вдруг откроем, и оба-на, приехали: «вы совершили недопустимую операцию, проект завершается»?!

- Не узнаем, пока не откроем. Да и нормально всё пока. Сколько уже найдено и открыто!

- А те пирамиды были очень красивые...

- Так давай починим наши!

Этот глупый энергичный призыв вернул мне хорошее настроение:

- Без Витальича не получится! Кстати, как он? Давай заскочим в госпиталь, по пути же.

- Давай!

20.01.2015 продолжение

Построенный при первом губернаторе, ещё до того, как его прозвали Потёмкиным, госпиталь изначально был фортом, стоявшим на крутом берегу Южного Буга. Он защищал ближние подступы к Николаеву со стороны моря. Когда Чёрное море превращалось в океан, в результате сдвигов и землетрясений река изменила своё русло. Форт оказался в низине посреди степи и потерял оборонное значение. Долгие дожди, ознаменовавшие завершение Потёмок, схлынули, на небо вернулось Солнце. Тогда форт обсадили деревьями и превратили в госпиталь. Теперь высокие и толстые известняковые стены форта выглядят потерявшимися в тени рослых дубов.

Под одним из гигантских деревьев, у ворот, мы заметили группу немолодых людей. Многие из них мне были поверхностно знакомы. В полном составе присутствовало правление яхт-клуба «Солёный Бычок». Были ещё какие-то отставники, которых мне приходилось видеть в компании Витальича. Они что-то оживлённо обсуждали, но, когда мы проезжали мимо них, затихли и проводили нас недобрыми взглядами.

Во дворе бросились в глаза развёрнутые блок-контейнеры, украшенные жутковатыми эмблемами Объединённого Сибирского Университета из Омско-Томской агломерации. Неудивительно – Студенты своего никогда не упустят и ни кому не уступят. Многочисленные кабеля, шланги и воздуховоды тянулись от контейнеров в окна восточного флигеля. Как будто гигантский модерновый техно-спрут присосался к симпатичному старинному зданию.

Омские светила не снизошли до общения с провинциалами. В курс дела нас ввёл местный доктор. Пока ничего хорошего. Диспетчер в сознании, но состояние ухудшается. Аллергическая реакция, полное отторжение всех протезов и имплантов, многочисленные воспаления и кровотечения, высокая температура. Нам было позволено взглянуть на него из аппаратной через стеклянную стену.

Витальич, лишённый всей навесной аугметики, полулежал на госпитальной койке. Вокруг стояла какая-то фантастическая омская аппаратура, обильно украшенная знакомыми эмблемами. Аппаратура опутывала деда своими кабельно-шланговыми щупальцами. Левая, пустая, глазница была закрыта свежей повязкой, к которой протянулся очередной омский тентакль. В единственной, правой, руке ветеран держал пульт. Он тыкал им в направлении противоположной стены. Мягкая непрозрачная трубка тянулась изо рта к одному из мигающих и щёлкающих омских ящиков. На экране ящика светились слова, пугавшие своей фатальностью: «выбор сделан». Ниже читалось более оптимистичное сообщение: «персиковое пюре».

Вдруг дед повернул голову в нашу сторону и кивнул нам. Мы удивились.

- Доктор, он что – видит?

- Ах да, функция зрения сегодня утром неожиданно восстановилась, но воспаление держится. Хотите поговорить?

Мы ожидали, что общение будет происходить через какой-то омский прибор, но доктор включил обычный интерком.

- Как, он ещё и говорит?

- Плохо, но понять можно.

Я наклонился к микрофону:

- Дед, ну как ты?

Витальич вздохнул и промычал:

- Фуфы фофят.

- Зубы болят? Это золотые что-ли?

Доктор уточнил:

- Дёсны кровоточат после выпадения протезов.

Витальич вдруг потребовал:

- Цашу! Ффинесице цашу! Нафо иссё выфиць! А они не фаюф!

- Не дают? Доктор, а почему? Почему бы благородному дону не догнаться из Священного Источника, особенно – если он того хочет? – спросил Иван.

- Я ничего не решаю. Тут омский профессор командует, а чашу, вообще, ваши люди охраняют.

- Ах да, как я мог забыть! Ждите здесь!

Через пять минут Иван вернулся, держа в руке заряженную чашу. Его сопровождали два сержанта. Не терпящим возражений начальственным голосом он скомандовал доктору:

- Открывай!

- Нельзя, там своя атмосфера! Избыток кислорода.

- Я сказал!

Доктор подчинился. Иван вбежал в бокс и поднёс Чашу к руке диспетчера. Анализ был взят и дед кивнул. Майор выхватил пакет с каким-то соком из того самого омского ящика и наполнил чашу. Когда цикл был окончен, он передал Чашу Витальичу:

- Давай, дед!

В этот момент в бокс ворвались омичи. Один из них, судя по всему – профессор, был похож на Ивана, как родной брат. В том числе – эксцентричными повадками и манерой речи.

- Не потерплю! Сгною! – кричал профессор местному доктору – Как же вы допустили?! Кто такой? Кто позволил? Расстрелять мутанта! Всех расстрелять!

Деду же он скомандовал:

- Фу! Не сметь! Не пей! Козлёночком станешь!

- Хфен фефе, цохцофишфа! – заявил диспетчер и залпом осушил Чашу.

- Все вооон! – заорал профессор – Зоя! Спички!

Ассистентка принялась суетливо навешивать на деда сеть датчиков-присосок. Датчики были увенчаны тонкими антеннами, похожими на спички с массивными головками.

Дед охнул и повалился в обморок. При этом он случайно нажал какую-то кнопку на пульте. Экран на противоположной стене ожил. Появились звук и изображение, которые ветеран заблокировал, когда увидел нас. Мы весьма позитивно оценили выбранный им фильм.

- О! Я! Я! Нох айн маль! Дас ист фантастишь! – громко декламировала с экрана популярная актриса.

- Коменданта сюда! – бушевал профессор – Этих абортусов арестовать!

Иван попробовал возразить, но безуспешно. Профессорское негодование не знало границ:

- Что? Да я плевал! И на департамент твой плевал! Всех в клетку к мышам! Я вас всех вылечу удалением тестикул!

Дед привычно бился в конвульсиях. Но жизнеутверждающие аккорды фильма делали нас уверенными в благополучном исходе. Мы поспешили ретироваться, чтобы своим присутствием не раздражать профессора и не искушать коменданта.

Уличная делегация Солёных заметно увеличилась. К ветеранам добавились несколько морпехов в полевой форме, кто-то из начальства пришёл в парадном мундире. Ивану пришлось сигналить, чтобы нас пропустили. Солёные нехотя расступились, при этом их взгляды буквально прожигали нас насквозь. Моряки явно что-то замышляли. Судя по всему, мы смылись вовремя.

06.02.2015 продолжение

Привязной ремонтный колокол «Бугский-2» висел среди тёмной бездны. Над нами было четыреста метров воды, под нами – раз в двадцать-тридцать больше.

На полкилометра к западу и к востоку от оси туннеля отвесная стена материковой плиты была идеально ровной. Местами на ней виднелись круговые следы отшлифовавших её гигантских инструментов. Многочисленные трещины, выбоины и провалы, оказавшиеся глубже плоскости шлифовки, были запломбированы и затёрты желтоватым полимергранитом.

По всей площади шлифованной поверхности, с шагом примерно в сто метров по горизонтали, от фундамента козырька вниз, в бездну были прорезаны каналы. Сечение каналов представляло собой трапецию глубиной и шириной около двух метров.

«Бугский-2» расклинил свой ковш-манипулятор в «ласточкином хвосте» ближайшего канала и завис прямо над створом туннеля. Объёмный кабель-трос нулевой плавучести уходил в сторону и вверх, к судну-носителю «Баштанский молочник».

Вода была чистейшей, видимость – отличной. В окружающем пейзаже свет прожекторов колокола казался одиноким, слабым и ненадёжным. Вокруг туннеля мы не заметили ни единого огонька. Не было также ни малейшего предмета, выступавшего за плоскость плиты – ни датчиков, ни антенн, ни прочих механизмов. Кругом один гранит.

- Ну и где твоя сетка? – я постарался, чтобы мой вопрос звучал на столько брутально, на сколько позволяла гелий-кислородная атмосфера колокола.

- Не знаю – оправдывался динамик искаженным голосом майора – она была. Точнее, должна быть. Мне так рассказывали. Ищите.

- Где искать? Вот он, туннель.

Я расположился в кресле капитана, по центру прозрачной сферы. Ничего не делал, только глазел по сторонам. Первый пилот и Боцман сидели впереди. Вдруг Первый резким щелчком отключил свет и приказал всем:

- Тихо!

Мне показалось, что к шумовому фону механизмов колокола добавился ещё один звук: как будто где-то в далеке тысячи маленьких молотков часто и энергично стучат по пустой бочке.

Боцман придвинул к себе один из экранов, поглядел на него и объявил:

- Да! – повернувшись ко мне, он забавно пропищал:

- Мы не одни. Тут ещё кто-то.- Затем он спросил у Первого: - Что делаем?

- Ну как, что? Они-то нас наверняка уже срисовали. Что мы можем? Мы с тобой, Гена, уже давно штатские на штатской посудине. Так что прятки кончились: звоним, светим, здороваемся и всё пишем. Ну ты понел.

- Нулёвый! – продолжил Первый, обращаясь к оператору на «Молочнике»

- Слушаю – ответили сверху.

- Запись. Затем, на счёт три: звук, свет, приветствие. Есть?

- Есть, готов!

Боцман снова повернулся ко мне:

- Опусти тёмное стекло. Вот так, хорошо. Теперь крепко прижми наушники руками и открой рот. Будет громкий звук и вспышка. Не бойся. Гляди вон в ту сторону. Если что заметишь, говори.

Я повиновался

- А теперь дискотека! Первый!

- Раз! Два! Три!

Откуда-то из верхней, необитаемой части колокола прозвенела громкая пронзительная нота. Звук был буквально осязаем, он прошил меня насквозь: я услышал его, в первую очередь, желудком и грудной клеткой. Колокол содрогнулся и покачнулся в толще воды – излучатель был достаточно мощным, чтобы придать аппарату импульс.

Через пол-секунды за звуком последовал свет. Вспышка кроваво-красного света озарила толщу океана. Кромешная тьма отступила, превратившись в насыщенное красным светом пространство неопределённой формы. Цвет и свет не были равномерны – в пределах освещённого пространства присутствовали предметы и отбрасываемые ими тени. Казалось, что чёрные и алые предметы неподвижно висят на фоне тёмно-кровавого бархата.

Вспышка не была мгновенной, её длительность была не менее двух секунд. Этого времени мне хватило, чтобы увидеть: да, мы не одни здесь. Восточнее и чуть выше, примерно в том секторе, что мне указал Боцман, висел объект алого цвета, профиль которого нельзя спутать ни с чем на этой планете. Слишком оригинальная конструкция носового гидроакустического комплекса дала общее название этому семейству подводных лодок. Тот факт, что предмет отразил свет вспышки и показался наблюдателям алым, говорил о том, что при дневном свете эта субмарина – белая.

- Видел! Видел! Топор! А вон ещё один, немного дальше! – закричал я. – А под ним – поплавок! А там – шарик!

- Подтверждаю – добавил Первый. Я понял, что это он произносит для протокола – В поле зрения два топора, веретено и яйцо. Плюс несколько объектов меньшего размера. Включаю иллюминацию. Приветствие!

Снаружи послышалось какое-то бульканье и шелестение – пошла передача приветствия.

Снова в полную силу вспыхнули прожекторы колокола, на этот раз – все. Включились также яркие огни на каждом сегменте кабель-троса.

Приветствие закончилось. Проходили напряжённые минуты. Гости хранили молчание. Стук молоточков стал заметно громче и ближе.

- Запузырился и форсит – прокомментировал Боцман.

- Что? – я не понял жаргон водолаза.

- Подтверждаю. Слышу приближение объекта, идущего на форсаже в режиме суперкавитации – продиктовал Первый.

- Кого?

- Хороший вопрос. Надо тикать.

- Подтверждаю. Принимаю решение об экстренном возвращении. Нулёвый! Вира!

- Есть вира!

- Кто не пристегнулся, тот жаба сухопутная!

Запищали подруливающие винты колокола. Ковш лязгнул, выползая из канала, и защёлкал, укладываясь в транспортное положение. Взвыли ходовые винты. Колокол медленно тронулся вверх.

Я был разочарован. Интересная, но глупая прогулка. Обещанной сетки даже следов небыло. Интересно, кто теперь подберёт Ковчег со дна Разлома? Это будут явно не акадианцы. Они же тупые, они явно расчитывали на ту же сетку, что и мы. Для канадских топоров полкилометра – это почти предельная глубина. Другое дело – цхинский поплавок или, как его назвал Первый, веретено. Серьёзный аппарат. Его стихия – максимальные глубины и быстрые вертикальные перемещения. Индийское яйцо – достойный соперник веретена. Мелочь, которую мы наблюдали – скорее всего, его «мокрая» свита. Само яйцо глубже пяти километров не нырнёт, а вот негерметичные модули сопровождения – запросто.

К тому же, кто-то ещё мчится сюда на всех парах. Скорее всего – пуштуны или тибетцы, они тоже умеют в суперкавитацию. Вспомнилась ещё одна малопонятная цитата с красной хоругви в подземной «киностудии»: «С Интернационалом восстанет».

Но где же наши? Где флот? Где, наконец, Затворники? У них в прихожей такая интернациональная возня, настоящее восстание против мирового порядка, а они – ни сном, ни духом. Странно и печально. Получается, наши хвалённые охранные системы не действуют даже на смешной глубине в городской черте, абиссаль же в целом – вообще без контроля?

Короче, я уже успел раскаяться в этой безумной попытке добыть артефакт тайно от Затворников. Однако не предполагал, что воздаяние за излишнюю самоуверенность будет скорым и суровым.

09.02.2014 продолжение

Колокол почувствовал натяжение: основную нагрузку приняла лебёдка носителя. Ходовые винты остановились – теперь они были не нужны. Пока «Баштанский молочник» не выберет слабину кабель-троса, нас будет вести почти горизонтально на восток.

Поток непонятных теней вдруг вырвался из туннеля. Тени десятками и сотнями проносились под нами. Какие-то обтекаемые тела примерно десяти метров длиной. Торпеды? Может быть, для субмарин они были слишком малы, слишком быстры и многочисленны. Свет наших прожекторов был недостаточно мощным, чтобы разглядеть подробности. До нас доходил звук, издаваемый торпедами при движении - шелест срывавшихся потоков.

Другой звук, звук кавитирующего форсера, в это время максимально усилился и резко оборвался, завершившись резким и энергичным шипением.

- Усё, приплыл! – резюмировал Боцман.

- Кто?

- Скоро узнаем. Или не.

Приплывший некто оповестил о своём прибытии громким и неприятным импульсом своего сонара. Обозрев таким образом окружающую действительность, этот некто решил мониторить её дальше: импульсы противного сонара пошли с периодом в несколько секунд. Прочие учасники неловкого момента, в том числе – мы, поняли, что дальше скромничать смысла нет и тоже включили сонары. Этот морской концерт причинял мне физическое неудобство. Если бы не шлем с наушниками, не знаю – выдержал бы я его?

Первый ткнул палец в экран гидролокатора и сказал Боцману:

- Гляди.

Тот в ответ рассмеялся и добавил:

- Щас шо-то будет.

Я видел только множественное движение на этом экране, но разобраться в изображении даже не пытался.

Боцман повернулся ко мне и напомнил:

- Уши не снимать! Шлёму не снимать! Щиток не поднимать! Ващще лучше свернись калачиком и не отсвечивай. Пристёгнут?

- Да.

- Смотри мне! Знаю я вас, жаб сухопутных! Налево не гляди!

Я рефлективно повернул голову и испуганно отшатнулся. По левому борту, буквально в метре от кабины, двигалось одно из воплощений механического ужаса бездны – автономный гидрографический буй. Носовой и боковые обтекатели были сдвинуты, из нутра буя на нас таращились многочисленные объективы и сенсоры, а так же некие глухие цилиндры разных диаметров. Цилиндры были закрыты крышками с барельефными изображениями меча Архангела Михаила. На верхнем руле читался многозначный номер, начинавшийся индексом ДС-4. Ура! Наши!

Оглядевшись, я понял, что колокол окружён стаей аналогичных буёв. Они находились на достаточном расстоянии от нас и нашему движению не препятствовали.

Мы успели пройти метров сто от створа туннеля, когда началась стрельба. Вспышки взрывов мы увидели за долю секунды до того, как на нас обрушилась взрывная волна. Концерт сонаров теперь казался слабой разминкой дилетантов перед выступлением настоящего маэстро.

Всё началось примерно в том месте, где находился один из топоров. Затем представление продолжилось по всей сцене. Это не были аккорды главных калибров, иначе нам бы не сдобровать. Скорее всего, дирижёр автономных буёв попытался аккуратно ослепить и обездвижить своих слушателей, повреждая их выступающие детали – винты, сопла, рули и антенны.

Гости пытались отвечать, их ответы были в духе национальных школ. Топоры выпустили облако патентованных едких чернил. Попав в чернила, буи теряли ход и ориентацию, тогда канадцы пытались расстрелять их из башенных среломётов. Однако буёв, похоже, было больше, чем патронов в топорах.

Индийцы собрали вокруг яйца модули сопровождения и отбивались ими в буквальном, механическом смысле этого слова. Когда последние модули отправились в медленный полёт вниз, в дело пошли бортовые плазматроны и разрядники. Часть буёв последовала за модулями, но возможности бортового реактора яйца были не безграничными. Похоже, его командир попал в пат: либо стоять и отбиваться, либо направить часть энергии на движение и потерять ходовые сопла. Он выбрал стоять. Буи отошли на безопасное расстояние и окружили яйцо сферообразным роем. При этом они продолжили выпускать снаряды по винтам и обвесам, заставив капитана продолжать трату энергии.

Цхинцы же решили исчезнуть, воспользовавшись своим преимуществом в вертикальной скорости. Веретено выпустило слой геля, родственного акадианским чернилам и принялось быстро вращаться вокруг вертикальной оси. Гель застыл, превратившись в кокон – ложную цель. Веретено выгрузило в кокон имитатор физических полей и мгновенно провалилось вниз, в бездну, оставив на растерзание буям вместо себя куклу.

Мы же продолжали свой путь к носителю под конвоем буёв. Нас бросало из стороны в сторону и колотило звуковыми волнами. Нежная аппаратура гражданского колокола не выдерживала близости морского боя и постепенно выходила из строя. Первым погиб сонар, за ним – большая часть прожекторов. Выдав сообщение об ошибке, отключился аккумулятор левого борта. Погасли фонари на ближних к колоколу сегментах кабель-троса.

И в этот момент один из топоров пошёл на прорыв. Буям не удалось расстрелять его турбины. Топор начал разгон, но запузырился явно раньше, чем нужно. Мы оказались на его пути. В те секунды, пока холодная плазма каверны не пережгла кабель-трос, наш колокол, равно как и его надводный носитель, показали скорость, немыслимую для баштанских молочников.

Этих секунд хватило, чтобы смять наружный пневмоузел колокола.

А потом мы оторвались от носителя. Серебряные пузыри торопливо летели вверх из порванных трубопроводов и щелей в балластных цистернах, мы же медленно опускались вниз, теряя плавучесть и заваливаясь на нос.

«Наши» буи бросились в догонку за топором

Какой еретик додумался применять кабель-трос нулевой плавучести? Нет бы – положительной, тогда, может быть, мы бы всплывали, а не тонули. Первый с Боцманом пытались остановить падение, но ходовые винты не завелись, а мощности подруливающих для этого оказалось маловато.

Первый приблизил колокол к материковой плите. Оказалось, что мы всё ещё в пределах гладкой поверхности. Это обнадёживало – водолазы решили повторить манёвр с расклиниваем ковша. В слабых отсветах оставшися далеко вверху разрывов мы нащупали канал. Боцман попытался вывести ковш, но ничего не получилось – его заклинило в захватах.

Падение продолжалось. Первый пытался замедлить его, прижимаясь носовой балкой к кромкам канала. Это дало неожиданный результат: корма обогнала нос и колокол совершил несколько кувырков, сопровождаемых ударами о гранит. Когда вращение удалось остановить, Боцман попробовал снова вывести ковш-манипулятор. На этот раз получилось! После нескольких неудачных попыток ему удалось расклинить ковш в канале. Теперь колокол висел на руке манипулятора, упершись правым бортом в плиту.

Вспышек мы уже не видели, зато хорошо слышали звуки взрывов, которые, впрочем, стали раздаваться значительно реже. Вынуждены были экономить энергию, поэтому сидели в темноте. Осмелевшие кальмары и гигантские радиолярии развлекали нас своей иллюминацией. Сурги и креветки, скользившие по плите в поисках пропитания, принялись шуршать по корпусу колокола.

Предательский треск, периодчески раздававшийся непонятно откуда, а так же проплывавшие мимо грациозные лурги и студневики, напоминали нам, что расчётный километр остался далеко вверху вместе с запасным километром и что жизнями своими мы обязаны нерадивому конструктору-перестраховщику, заложившему в чертежи колокола абсолютно излишний, экономически совершенно не оправданный, разорительный для заказчика и обременительный для эксплуатационщиков запас прочности.

Самое время взмолиться о спасении!

Изменено 9 Feb 2015 пользователем Antabus

[Сибиряк Комнатный]

Коллега , говоря "изобразить" , я имел в виду штамп (печать) "Заслуженный УчителЪ". Дал прочитать дочери (13 лет). Она оценила. И высказалась в том духе , что " а вы с мамой в свое время мычали что то невразумительное"... А тут понятно , доступно и с юмором. Так что , в учебники - однозначно!

[Antabus]

Ещё немного истории.

Правь Британией, ромалэ!

Что бы там ни сочиняли придворные историки, мы говорим наше твёрдое «да неужели?» лживым измышлениям слуг загнивающего дизелизма. Мы верим только фактам – а их и нету!

Достоверно неизвестно, кто такой Виорел Мечиняну и каким образом он оказался в Лондоне вскоре после смерти Кромвеля. Анализ тогдашней ситуации подсказывает, что если бы Виорел не появился сам, его или кого-то подобного следовало бы обязательно создать. Соверщенно не понятны две вещи – почему спаситель Британии оказался румыном и, главное, - почему он им остался?

Есть сведения, что в это же время некий студент-медик был исключен из Сорбонны за пьянство и дебош. Что само по себе интересно и не типично, учитывая тогдашние нравы. Однажды проснувшись в Лондоне, без средств к существованию и знания языка, этот пьяница и дуэлянт, но ни как не сын молдовского господаря (хотя, одно другому не мешает) проявил гений манипулятора и показал чудеса приспособляемости. Через пару лет он уже натягивал на свою огромную круглую голову британскую корону. И, благодаря затянувшемуся династическому кризису, таки натянул.

После чего решительно переформатировал Британию под себя. И опять успешно – свидетельством тому стала победа в войне за британское наследство, развёрнутой коалицией европейских монархов, не признавших узурпатора. Разгром «Невообразимой армады», высадившей десант в Корнуолле, дал Виорелу любовь народа и прозвище «Пензанский пират» . Воинственные акадианцы, не перестававшие бузить в североамериканских колониях, увидели в Виореле родственную романскую душу и бузить перестали. Правда, французскую лилию с флага так и не убрали. Виорел обратил их симпатии к своей выгоде и приблизил акадианскую клику к своему двору, да так, что многие старинные английские и шотландские роды были вынуждены основательно подвинуться, некоторые – и вовсе, на тот свет.

Наивные британцы традиционно и опрометчиво дали своему новому монарху титул «защитника веры». Вера в Виореле была очень сильна – после каждого дебоша он неделями вымаливал прощение, отбивая земные поклоны перед иконой Ильи-пророка в аббатстве Канторбури. (1) Воодушевлённый таким проявлением доверия, Виорел I Пензанский продолжил загонять Британию в своё прокрустово ложе – слова «защитник веры» были им поняты буквально и предельно конкретно – ведь он был истинным защитником своей веры. В результате короткой, но победоносной Второй гражданской войны паства Патриарха Дин Романия Маре (по совместительству - Арчбишопа Канторбурийского) пополнилась несколькими миллионами новых православных прихожан. Акадианцы, эти истовые католики, затаили в своих сердцах глубокую обиду на Британскую корону, но со двора не ушли.

Всё складывалось как нельзя лучше для Виорела I и его новой родины. Казалось бы: правь, Британия, волнами - всего делов-то! Но Виорела тянуло в родные Карпаты. Имея теперь надёжный тыл, Пензанский пират решил занять подобающее ему место на европейском олимпе. Была организована масштабная интервенция – Румынский крестовый поход. Её идеологическим оправданием была топорно сфабрикованная родословная с обоснованием прав Виорела I на румынский престол. Дубовый британский Грандфлит, сверкая новыми заклёпками на медных обшивках кораблей, ворвался в ворота Гибралтара и огненным смерчем пронёсся по Средиземному и Черному морям, сметая всё на своём пути. Румыния была освобождена от многолетнего османского владычества. Железнобокие фанатики, помнившие Кромвеля, а теперь так же преданно служившие Пензанскому пирату, хмелели от воздуха пуркарских погребов, а их стальные сердца плавились под взглядами черноглазых богинь. Виорел I стал королём Великой Румынии и праздновал победу. Тот факт, что результатом этой победы было троекратное сокращение населения нового королевства по сравнению со старым вилайетом, его торжества совершенно не омрачал: во-первых, железнобокие не сразу научились отличать православных от правоверных, во-вторых, в числе православных оказалось неожиданно много еретиков, не признававших «законного» государя и требовавших какого-то «собора».

История женитьбы Виорела I так же вызывает массу вопросов, хотя и проливает немного света на природу загадочной личности Пензанского пирата. Известно, что в самый разгар крестового похода значительный по численности отряд железнобоких был снят с осады крепости Констанц и уведен пиратом в неизвестном направлении. Из записей того времени понятно, что целых два месяца Виорел отсутствовал в лагере своих войск. Где он был всё это время – остаётся загадкой. Известно, что по истечении этих двух месяцев гарнизон Огуз-паши, квартировавший в устье Дуная, был разбит внезапно нагрянувшей с севера «сворой оборванцев, руководимых Ханум и говоривших на наречии бриттских франков» Ещё через несколько дней в Плоешти состоялась королевская свадьба. Новоиспеченная королева стала называться Марией Акадской, а кем она была до свадьбы и каким было её настоящее имя – неизвестно.

В приходской книге «города Харькова и слободы вкруг», в те времена – маленького форта на южной границе Московии, есть странная запись, по времени соответствующая примерно середине «задунайского похода»:

«…прибигаша в вечор лихие людие лицари зелезни немци, телом грязни и поржавлени, ликом страшнии не козаки не татари и козак Бошковитий отаман у их. Козака Куцуруба Живолупенка по двору гоняша и вином в ево заливша премнога. Побрали чотири порося, многа гус и кур бессчоту и жито по двору порассипаша и многа нестроение в кузне поробиша. Забраша донько ево Татианку з байстрюк Ванько от вора бурсака прижитово и тою ж ноччю убигша в Сич али аще куди…а козак той Бошковитий отаман Куцурубова сина Ригорко за чуб таскав и ругаша богохульно и целовав а Живолупенка жинке Мотре в ноги кланявша и многа козни золотои и срибнои тому кузнецу Куцурубу отсипавши»

Британцы так и не смогли полюбить свою новую королеву. Как ни старались придворные, они ничего не смогли сделать с её буйным нравом и кипучей энергией. В истории Британии Мария Акадская осталась «этой дикой женщиной». Виорел любил свою королеву и делал ей дорогие подарки. Например - летний дворец в пригороде. Построенный в глубокой тайне, он стал сюрпризом к рождению дочери. Мария дала ему весьма романтичное имя «Тьютидиви». Утверждают, что на одном из языков североамериканских индейцев (2) это означало крайнюю степень восхищения. Есть сведения, что между собой королевская чета и их дети часто говорили на непонятном наречии. Его не понимали ни акадианцы, ни румыны (хотя румыны о чём-то догадывались, но молчали). Придворные историки считают, что это был ныне исчезнувший язык одного из индейских племен, покорённых акадианцами. Мария, с детства якобы владевшая им, якобы обучила этому языку своё семейство.

Кстати, акадианская вольница тоже отведала её горячих плюшек, в своё время. С тех пор акадианцы стали ещё хуже относиться к британцам.

Своему наследнику, Иону Второму, правящая чета Мечиняну оставила богатое, но весьма хрупкое и взрывоопасное наследие.

1) Приведена фотография фрагмента пола аббатства. Видна расколотая квадратная каменная плита с овальной вмятиной посредине.

2) Кроме Тьютидиви, в британской топонимике появилось ещё несколько названий, происходящих из забытого индейского языка. Это, в основном, дворцы и поместья, все они связаны с Марией Акадской и концентрируются, главным образом, вокруг Лондона и Пензанса: Тью, Дабл Тью, Трайпл Тью, Несс Юди, Трэбтьюди, Трэбсьюди, Кинс Докс, Читисс Дуррив, Кросс Суни, Шорт Поуберри, Уид Чеписс, Гетсвит Си. Отдельную группу названий составляют Трим Ай, Доу Ай, Тик Ай, Кэт Ай, Кид Ай и т.п. – по этому поводу мрачно шутили – «глаза королевы – везде!».

08.12.2014

Ещё немного политинформации по этому миру.

Со времени описанных выше событий прошло примерно 400 лет. За это время очень многое изменилось. Например, появились субмарины и заметно выросли числа в нумерации наследников родовых имен у акадианцев.

Значительно изменились и личные имена акадианцев. Всё реже появляются среди них, ну, например, «Догнал-оленя» или «Танцует-с-волками», гораздо привычнее теперь что-то вроде «Выпил-не-глядя-шампунь» или «Снёс-столб-трактором». Однако, у них принято менять имена по достижению высокого социального статуса. Становясь суб-вождями, всякие там «Разбил-лампочку» и «Задавил-скунса-мопедом» превращаются в старых-добрых-сверхпрестижных «Слышит-свет-звёзд» и «Завалил-лося-руками».

Сами акадианцы проявили значительные успехи на пути постижения культуры и построения цивилизации, но свои субмарины почему-то красят в вызывающе-белый цвет. Этому факту несказанно рады Архангельские Затворники – любую белую «томахаоке» хорошо видно с низкой орбиты даже на предельной глубине. Затворники любят знать больше, чем простые смертные. Своими медиащупальцами они прочесывают эфир всех сред и диапазонов, чтобы поймать крупицы ценной информации. Иногда уловом они делятся с сёстрами-рыбачками, чтобы те, по своему усмотрению, использовали его в арсенале оружия непрекращающейся инфовойны. Иногда рыбачки не знают, что делать с подаренными расшифровками и распечатками: и не секретно, и не особо интересно, и использовать нельзя - тогда они делают из них кулёчки для семОчек или креветок. Агентесса акадианской разведки иногда проверяет мусор, который она выносит из дормитория рыбачек – если в кулёчке были таки семочки, а не креветки или смородина, то акадианцы узнают, что Затворники снова навесили сканер на антиканадский кабель. Они посылают субмарину снять сканер с кабеля. Спутник Затворников засекает субмарину и даёт команду сканеру сниматься с кабеля. Акадианцы ловят и расшифровывают сигнал, затем перехватывают сканер и пафосно предъявляют его международной общественности. После чего пресс-секретарь Института биологии южных морей гневно требует у «зарвавшейся хунты» вернуть научный прибор – сборщик образцов планктона и бентоса, а также компенсировать затраты на ремонт ценного имущества. И так без конца.

http://coub.com/view/3iwfx

На этот раз семочки были завернуты в такую записку. Приводим выдержки.

Старшему Великому Вождю акадианцев

Анри-Гийому Завалил-Лося-Руками 36-му с Холодной Красной Речки

Акадианцы всех континентов да будут едины!

Папа с нами!

Информационная записка №*** от **.**.20** Отдела «Дальний Восток Акадии» Департамента Иностранных Дел Генерального Штаба Акадианского Союза Доминионов Соединённой Империи Внутренних и Внешних Великобританий, Ирландий и Исландий

«О современном состоянии дел у дальневосточных схизматиков»

…Извне это выглядит привлекательно и потому имеет подражания в клиентских государствах. В официальных источниках периодически повторяются словестные формы вроде этой: «советская сетевая электродемократия представляет собой пафосное торжество истинного либерального народовластия и выдающийся пример эффективного управления высочайшей квалификации».

В реальности же стройная сетевая иерархия и обслуживающие её Советы, службы и департаменты выродились в декоративную ширму (т.н. «Доску»), которая скрывает управляющую сруктуру (т.н. «Систему»). У нас отсутствуют сведения о том, что такая масштабная дезинформация ими когда-либо планировалась. Так же отсутствуют сведения о чьих-либо целенаправленных усилиях по созданию Системы…

...Система - это совокупность конкурирующих центров влияния, которые ведут непрекращающийся ситуативный процесс выработки межэлитных консенсусов и принятия решений. Участие в этом процессе означает принадлежность к элите. Принадлежность к элите означает осведомлённость о составе Системы и о происходящих в ней процессах. Эта осведомлённость - основной маркер, отличающий элитня от лоха. Статус на Доске, как правило, соответствует статусу в Системе, однако, далеко не всегда, особенно – среди женщин. …

…Организационно каждый центр влияния оформлен в виде монашеского ордена, благотворительного общества или клуба по интересам. Такой центр обладает признаками государства - имеет собственные флаг, герб, гимн, силовые и финансовые структуры, а также святого покровителя на небесах. Наиболее значительные ордена имеют зарубежные миссии…

…Переход реальной власти от Советов к Системе не был одномоментным и растянулся примерно на два десятилетия со дня последней революции…

…Следует отметить особое мнение Жан-Поля Машет-Палкой-На-Холме 34-го из Красного Леса, изложенное им в записке №*** от **.**.19**. В этом докладе Мр. М-П-Н-Холме аргументированно отстаивает свою точку зрения, которая состоит в том, что Система вариабельна и адаптивна, она существует уже, как минимум, полторы тысячи лет и является признаком скорее территории, чем населяющих её народов…

…Особенностью Системы в юго-западном сетевом регионе б.РИ являтся отсутствие преобладающего центра влияния и, как следствие, запутанные и непредсказуемые способы принятия решений.

В-основном-местными центрами влияния являются группы с условными названиями: Рыбаки (госслужба, внешняя и оптовая торговля, сельское хозяйство), Рыбачки (СМИ, оптовая и розничная торговля, медицина, образование, госслужба), Биндюжники (внешняя торговля, оптовая и розничная торговля, порты, торговый флот, госслужба)…

…Главные общесоюзные центры влияния представлены местными Электриками (госслужба, энергетика, транспорт и связь, наука и образование), Студентами (финансы, промышленность, с/х, транспорт и связь, наука и образование, медицина, госслужба), Строителями (финансы, строительство, с/х, промышленность, госслужба).

Армейское братство представлено местным клубом «Зелёная гусеница», флотское – Яхт-клубом «Солёный бычок», отдельно от Зелёных и Солёных представлены Архангельские Затворники. Военные и промышленные группы объединяет херсонское отделение Анонимного Менделеевского Общества, местных – одесская рюмочная «Курцпинус»...

Живи вечно, о великий!

Подпись: старший суб-медведь 1-го ранга Франсуа-Кло Поймал-Бобра-Экскаватором 38-й с Длинного Острова за Зелёной Горой

08.01.2015 Об Архангельских Затворниках

Нерушимой крепостью духа возвышаются над бескрайними северными льдами купола Соловецкого монастыря. Путеводной звездой вселенского Логоса сияет в полярной ночи его орбитальное зеркало. Негасимым огнем истинной веры сдерживают натиск вечного льда его вольфрамовые стены. Воплощённая сила господня бьётся в его дейтериевом сердце и растекается по натриевым венам и медным жилам. Она течёт под золотые купола, где тихо дремлят рельсовки, лазеры и ракеты. Из-под соседних куполов неустанным всевидящим оком обозревают земную и небесную тверди многочисленные радары, антенны, дальномеры и кинотеодолиты. Насельники сей скромной обители именуют себя Архангельскими Затворниками и проводят дни в неустанных молитвах и радениях о благополучии мирян. Закрываясь в своих келья, скитах и ковчегах, братья несут миру Патриаршее Увещевание и внимают тому, что мир говорит и делает в ответ. Монастырь же подобен айсбергу: на поверхности лишь малая его часть. Большая часть его жизни проистекает подо льдом: там он отправляет в океаны и принимает обратно свои многочисленные кельи и ковчеги. Там же братия возделывает обширные поля длинноволновых антенн, акустических, сейсмических и прочих датчиков. Там же проходят линии снабжения, соединяющие монастырь с большой землёй. Будучи по своей природе моряками, братья не чуждаются солёных шуток. «Лучше служить на северном берегу Атлантического океана, чем на южном Ледовитого» - говорят они и строят свои дальние скиты по-ближе к южным морям. Например, РАКСН «Архистратиг Гавриил Челябинский» базируется под Челябинском, на аэродроме ДС-1А, а РПКСН «Святой Николай» часто видят в Николаеве, в акватории ДС-4М.

Изменено 16 Feb 2015 пользователем Antabus

[Antabus]

Отаман Бошковитий – Куцурубу Живолупенко:

- Чі ти здурів, старий? Останній раз запитую: де Танька?

Мария Акадская – Виорелу I:

- Що, кажеш - король англицький? Тю! Ти диви на нього!

This is мова! «И» читаем как русскую «Ы»

[Antabus]

15.02.2015 Продолжение

Пока события бурлят в глубине океана, а не на его поверхности, мы посмотрим ночной канал.

Что же может быть интересно полуночникам в том мире? На что готовы они променять самый крепкий, предрассветный, сон? Известное дело: на теологический диспут.

Злые языки ехидно скажут: да это просто приходская студия вынужденно и формально выполняет положения закона «О доступности проповеди». Кому нужны эти жыдомасоны со своими арматуровязалками и растворомешалками, чтобы давать им время в прайм-тайм? Но мы с этим не согласны. Более того - мы решительно отбрасываем такое гнусное проявление неполиткорректного шовинизма!

…

Ведущий (далее – В): - Доброй ночи! Сегодня у нас в студии главные приходские раввины обеих смен и некто, именующий себя «дядей Васей». Который, как мы все отлично знаем, является криптоцадиком одесской криптолаборатории Нижеподписавшихся.

Дядя Вася (далее – ДВ): - Ложь и клевета! Я требую немедленного опровержения!

В: - Немедленно опровергаю! Всё, что я сказал о дяде Васе – ложь и клевета!

Д В: - Другое дело! Днём с Вами свяжется мой адвокат, попытаемся утрясти вопрос с компенсацией за клевету в досудебном порядке.

В: - Замётано!

Раввин Первой Смены (РПС): - Вот! В этом они все! Стяжатели. Не зря вас Назарянин из Храма выгнал. И поэтому вы, за откат царю Ироду, взяли у римлян подряд на снос Храма! Мы помним! Не правда ли, коллега?

Раввин Второй Смены (РВС): - В натуре! Этот шмекер на ровном месте бабла срубил, пока мы ушами хлопали, как последние лохи! Эй, дядя! В жопе не слипнется?

ДВ: - Так вы до сих пор завидуете, что тот подряд не вам достался? Как это типично для неучей-лопатников! Мне, в отличие от вас, работать надо – заказов много. Соответственно, моё время ценится выше вашего и любое его расходование должно быть оплачено, в том числе – борьба с клеветой.

РПС: - И это говорит тот, чьё второе имя – «Демпинг»!

РВС: - Во-во! Кидала и халтурщик!

ДВ: - Ретрограды! Превратное толкование священных книг лишает ваших людей конкурентного преимущества, а вовсе не моя скромная персона. Если бы вы, шлемазлы, не цеплялись за Заклятие Первой Кнопки…

В (перебивает): - Таким образом, мы плавно подошли к теме нашей дискуссии. Которой, наверное, вообще не состоялось бы, если бы на днях бригадир арматурщиков Первой Смены Израэль Рабинер не попытался обогнать колонну зерновозов. Итак: нарушил или не нарушил?

РПС: - Безусловно! По встречке, через двойную сплошную – это моветон!

РВС: - Изя конкретно попал! Чисто по своему беспределу! Пацан реально без башни!

ДВ: - С такими наставниками – не удивительно!

В: - Ну, хоть в чём-то единодушие. Но я, вообще-то, не о ПДД. Я о Заклятии. Согласно заключения экспертов, причиной аварии стал вздувшийся конденсатор на печатной плате усилителя сигнала в нейроинтерфейсе его автомобиля. Сам Изя говорит, что не отвернул, потому что не осмелился взять в руки руль, помня о Заклятии. Интерфейс, кстати, третьего поколения. Внешний, без импланта. Что думаете?

ДВ: - «Колыма», даже последней модели - отстой! Нормальные Строители юзают уманьский «Хабад». В крайнем случае – «Десну».

В: - Похоже на рекламу. (в сторону) - Помошник! Выставляйте счёт!

ДВ: - Предлагаю взаимозачёт, за клевету!

В: - Договорились!

РВС: - Не взял, значит – не нарушил! Зачем Изе кости перемывать? Пацану и так по полной досталось!

РПС: - Здесь не всё так однозначно! Он ведь управлял, а главный грех – именно управлять.

РВС: - Когда он влетел в рекламу, он уже ващще не при делах был, потому что кондер…ковдел…ну, короче, сдохла эта фишка!

РПС: - Может быть. Но сам факт управления электромобилем уже не допустим для любого верного.

РВС: - Нифига! Там такая хитрая мулька. Ну, программа. Спецом под нас написана. Типа не сам рулишь, а мысленно предлагаешь процессору машины. Типа: «Дорогой проц! А не поехать ли нам налево?». Никаких приказов, никакого управления.

РПС: - Подождите! Откуда Вы знаете? … (с ужасом) – Как, и Вы тоже?

РВС: - А что тут такого? Кстати, этот товар уже припёрли в Раввинат. Отцы прикидывают, чё да как.

В: - И каков Ваш прогноз?

РВС: - А куда папики денутся? Лопаты одобрили, универсального электронного начальника одобрили. А под начальника скоро валом попрёт разный инструмент, успевали бы подписывать. Не одобрят нервофейс – на Выборах сильно удивятся!

РПС: - Понимаю, что прогресс не остановить. Но мы должны быть верными Заветам Первых Строителей. Сказано: нельзя! И точка! Правда, если нельзя, но очень хочется, то – запятая.

РВС (улыбаясь, ведущему): - Щас с ходу отмазку придумает! Я его знаю! Так шо, усё будет путём!

РПС: - Истинное управление подразумевает обратную связь. С другой стороны, воображение не запрещено. Видения тоже не запрещены. Обратной связи в видениях нет, значит, управления – тоже нет. Если вам снится, что вы ведёте авто – это не нарушение Заклятия. Вести автомобиль с помощью интерфейса во сне – тоже не будет нарушением. Если подойти к вопросу с формальной стороны, тогда так: не будет нарушением Заклятия, если вы ведёте автомобиль с помощью нейроинтерфейса с закрытыми глазами!

РВС (чешет затылок): - Ну ты суров, брателло! Это ж не третье поколение, а пятое. Шлем с нейропроекцией. Разоримся нафиг.

ДВ (ведущему): - Не, ну Вы слышали: «с закрытыми глазами»? Как нам теперь по дорогам-то ездить? После всего, что они тут наговорили.

В: - Дядя Вася! Что будете делать? Конкуренты наступают на пятки. Мы не успели оглянуться – а они уже дружат с техникой и электричеством.

ДВ: - Давно пора всем заблудшим во тьме мракобесия открыть глаза и обратиться к Истинно верному учению. Пусть даже так, через новейшие достижения гойской техники. Что касается конкуренции, есть волшебное слово: «накладные расходы». Во сколько раз мини-экскаватор ПТЗ дешевле этой вашей «лопаты с моторчиком»? Которая – тот же ПТЗ, только обвешанный кучей проводов и ящиков с дорогущей электроникой. И это всё ляжет на конечную цену. Не проще ли забыть о Заклятии? Тем более, что Мошиах уже в пути!

Приложение:

Картина В.Г. Малёванного "До бригадира - один шаг!"

Холст, масло.

Сюжет: один из тестей главного героя, старший бригадир каменщиков Первой смены Аарон Закладовский, поздравляет одного из своих сыновей, каменщика Первой смены Лехаима, с присвоением тому наивысшего, шестого рабочего разряда.

Изменено 19 Feb 2015 пользователем Antabus

[Сибиряк Комнатный]

мелькала свастика, какой тибетцы любят украшать свои линкоры.

Эх , нарисовал бы кто тибетский линкор...

Правь Британией, ромалэ!

Сию главу , непременно вот сюда: http://fai.org.ru/forum/index.php/topic/29209-как-победить-британию/

[Antabus]

:blush2:

Кхе-кхе, эттасамоэ...ну, короче, я тут немного награфоманил последнее время. Заполнил пробелы.

Смотрите выше, читайте, голосуйте. Наверное, буду продолжать

Это мой вам всем подарок к Перемирию. Хочется надеяться, что оно превратится в настоящий мир.

:hi:

[Antabus]

Вы можете не помнить слов государственного гимна или путаться в нумерации заповедей, вы наверняка забыли таблицу умножения и дату закольцевания Электросети. Вы можете не помнить даже день рождения вашей второй тёщи и не понимать, чем Закон Ома отличается от правила Кирхгофа. Но если вас разбудить среди ночи, вы без запинки ответите на любой вопрос по биографии «Хищного Жана».

Так же чётко вы ответите на вопрос «откуда у вас эти знания?»: из телевизора, натюрлихь! Следующий вопрос: «зачем это вам?» гарантированно поставит вас в тупик.

Действительно, зачем и почему разные каналы по нескольку раз в день льют нам в глаза и уши подробности жизни этого давно умершего малоприятного иностранца?

Реклама - ответят одни, – история интересна, а зло, странным образом, привлекательно. Каналы делают деньги, снова и снова демонстрируя ужасы прошлого.

Политика – скажут другие, – таким нехитрым образом пропаганда поддерживает нужный градус канадофобии, подкидывая старые плёнки в топку котла современного патриотизма.

Иномировой заговор – прошепчут третьи, – ящеры-нитрофаги внедряют безотчётный страх одновременно в массовое сознание и в коллективное бессознательное, чтобы подавить волю землян. Они коварно проникли в элиту и тайно готовят вторжение. Попутно незаметно модифицируют атмосферу, добавляя несгораемый трод в керосин для дирижаблей.

Не знаю, прав ли кто-нибудь из них? Не исключено, что все.

Жан-Поликарп Бежит-Как-Вода 33-й с Кривой Скалы Северной гряды Голодных островов в Восточном Океане выделялся среди современников всем, даже именами. Этот, наверное, единственный в четырёх Канадах Поликарп не стал менять личное имя, когда добрался до вершин власти.

Он был незаурядной личностью, настоящим злым гением. Первый раз его имя появилось в прессе в двадцатых годах. В суде над «болотной рельсовой бандой» девятилетний Жан был свидетелем. По малолетству, его не могли привлечь, не смотря на то, что была доказана его руководящая роль в угоне патрульного шнекохода «Инсакабл».

В отрочестве он неоднократно подозревался в диверсиях на железных дорогах. В детстве на него свалился кипящий чайник, поэтому он не любил паровозы. В нём рано обнаружились способности к естественным наукам и талант убеждать людей в своей правоте. Однажды он умышленно настроил своих товарищей на то, что рассказы об опасности «зелёных камней» - ложь и суеверие. По его наущению легковерные подростки собирали на болотах ураново-титановые конкреции и складывали их под заднюю стену «Первого железнодорожного банка» в родном Галифаксе.

Судьба приятелей не волновала хитрого Жана, сам же он в сборе и укладке не участвовал. Трагедию удалось предотвратить случайно, когда местный газовщик предложил стюарду банка отказаться от оплаты наружного освещения в переулке на основании того, что там и так светло.

Вскоре перед семьёй с Кривой Скалы встала проблема выбора судьбы своего 33-го наследника: исправительная каторга на титановых рудниках или католическая школа для проблемных отпрысков при монастыре Святого Роже. Выбора, как оказалось в последствии, собственно и не было. Во-первых, порядки в школе не сильно отличались от таковых на рудниках. Во-вторых, подхваченное им в школе болезненное увлечение ядерной физикой очень быстро привело Жана на рудники за ураном. Монахи поддерживали увлечение Жана, за что скоро поплатились – ему удалось запустить цепную реакцию в заброшенной душевой на заднем дворе.

Из-за того, что при этом оплавилось также и здание монастырского гаража вместе с содержимым, Поликарпу пришлось бежать в Береговую Армию Северной Канады.

Надо сказать, что именно опыты Жана были той последней каплей, что побудила североканадское правительство серьёзно заняться проблемами радиационной безопасности и ядерной энергии. Оттавские шаманы искали его, чтобы не наказать, но возвысить.

Тем временем Жан начал службу с самого низу, со звания «ворон». Он хорошо показал себя в битве при Милуоки, случившейся вскоре после Филадельфийского переворота. Затем сделал карьеру, возможную только на войне.

Через полтора года британские и румынские гарнизоны покинули Большую Канаду. Недобитые при Милуоки непримиримые остатки южноканадских и канадолатинских партизан сложили оружие. Все канадцы были объявлены акадианцами. К окончанию Объединительной войны, когда шаманы, наконец, добрались до Жана, он имел чин старшего медведя и командовал луизианским округом.

Вскоре он уже был младшим вождём, имел в своём распоряжении департамент в правительстве, неограниченное финансирование и огромную огороженную пустыню на западе Южной Канады.

Хотя проект «Болотные огни» требовал секретности, многие миллионы бюджетных каури Бежит-Как-Вода потратил на раскрутку собственной популярности. Он продюсировал фильмы, передачи и журналы. Часто мелькал в хронике. Несмотря на жутковатый внешний вид (а, может, - благодаря ему) стал популярным. В конце концов, начал вести кулинарную передачу и выступать с посредственными песнями якобы собственного сочинения.

В сражениях Второй Нефтяной Войны Жан не участвовал. Зато неплохо попиарился за счёт лёгкой критики действий Военного Вигвама. Когда война закончилась, он каким-то образом оказался среди боевых вождей, получивших высшую награду Тотемного Вигвама – Бубен Почётного Легиона.

Естественно, такое поведение «выскочки с Голодных болот» не было одобрено Красным Вигвамом. Старшие вожди инициировали расследование финансовых нарушений. «Лысому Жану» грозило пожизненное или что похуже.

Чтобы обезопасить себя, Поликарп пустился во все тяжкие. Пользуясь своими связями в масс-медиа, он рассекретил Проект, объявил себя героем научного фронтира и заявил, что всё готово к великому празднику – первому испытанию чудо-оружия, которое сделает и так великих акадианцев равными богам. Ошеломлённым такой наглостью вождям и шаманам оставалось только лишь следовать отведенной им роли. Оседлав волну всеобщего воодушевления и народного ликования, они прибыли в пустыню. Вместе с десятками тысяч соотечественников вожди уселись на трибунах, натянули тёмные очки и приготовились наблюдать апофеоз торжества акадианского гения с безопасного расстояния. Надо ли говорить, что Жана среди них не было?

Изменено 30 Mar 2015 пользователем Antabus

[Antabus]

Продолжение

[Самое время взмолиться о спасении!]

Я помолился и перекрестился. Конкретная и короткая молитва была услышана: бог незамедлительно послал ангела спасти нас. Ангел поднимался из глубин. Он парил, его крылья были неподвижны, они мерцали переливами голубого и сиреневого. Нимб сиял оранжевым. Ангел приближался. Теперь было видно, что нимб состоит из сотен ярких звёздочек. Я с радостью наблюдал приближение божественного посланника.

- Спасены! – объявил я своим спутникам – Глядите: вот что крест животворящий делает!

Спутники приняли новость с воодушевлением. Первый восславил Создателя:

- Господь всесильный! Порвёт нафиг! Снесёт! – кричал он – Ковш! Ковш вынимай!

- Святой Ампер! Давай, заводись! – вторил ему Боцман, щёлкая тумблерами, чтобы подать остатки нашего электричества на гидронасос манипулятора.

Ковш вышел из канала и мы снова полетели вниз, теперь уже навстречу неожиданному спасителю. Стало понятно: «ангел» огромен. «Нимб» – это цепь натриевых светильников вокруг слабо освещённого пространства диаметром более километра. «Крылья» – ветви каких-то массивных и сложных конструкций, выступавших далеко за пределы «нимба». Они освещались дуговыми лампами. Кроме того, на некоторых участках «крыльев» сверкали молнии. Там что-то происходило – сварочные работы или просто разряды коротких замыканий в повреждённых местах. Скорее всего, то и другое одновременно: незащищённые нимбом части «ангела» попали под удары прилетевших сверху взрывоопасных предметов.

Первый что-то бормотал для протокола. Из его речи я понял, что нас ждёт столкновение с «абиссальным трактором-дебаркадером». Трактор стремительно поднимался из глубин. Его скорость была примерно метр в секунду. Это порождало сомнения: спасены или, наоборот, приблизились к гибели? Первый направил всю доступную энергию на передние подруливающие винты, чтобы развернуться кормой вниз и хотя бы немного замедлить падение. Это получилось, но не очень помогло смягчить удар, когда мы встретились с трактором. Вернее, с его самой верхней деталью – предохранительной решеткой, ошибочно принятой мною за нимб. Удар был сильный. Мы потеряли последние прожектора, когда колокол прижало к решетке левым бортом. Вот теперь – точно, спасены. И путь на верх проделаем в относительном комфорте: не вверх ногами, а, всего лишь, на боку.

Трактор нас не заметил, он продолжал подъём. Набегающий поток прижимал колокол к решётке. Теперь можно было спокойно осмотреться – вокруг было довольно светло. Мы находились не очень далеко от края решётки, равно как и от плиты. До ближайшего яркого светильника было около пятидесяти метров. До плиты – метров двести.

Рядом лежал один из буёв. Его винты и рули были обмотаны волокнами застывших чернил, а корпус искорёжен попаданиями разрывных стрел. Неразорвавшиеся стрелы торчали из бокового обтекателя. В поле зрения было ещё несколько трудноразличимых предметов – вероятно, таких же буёв.

Скорость подъёма давала нам около часа времени до поверхности. Не было ни какой уверенности, что конечная остановка трактора – именно поверхность. Несмотря на это, Боцман решил попробовать подвинуть колокол как можно ближе к восточному краю нимба, к светильнику. Предполагалось, что «Баштанский молочник» будет где-то рядом.

План водолазов подразумевал следующее: на километровой глубине включить аварийную пищалку и послать звуковой сигнал Нулёвому, тот должен его принять и понять, затем успеть отвести носитель в сторону, чтоб не попасть на решетку, а после – подцепить колокол рукой и снять нас с решетки.

Ковш-манипулятор всё ещё функционировал, однако энергии было мало. Я собрал все доступные батареи, о которых только удалось вспомнить нашей троице, в том числе – из телефонов. Провода вырезал из неисправного сонара, чем добил прибор окончательно. Подключил сборку прямо к распределительному щиту. Когда возился со щитом, определил, что на силовых выводах аккумулятора левого борта есть напряжение. У нас, оказывается, ещё навалом энергии – и зачем только я расковырял телефоны и рации? Отбросил неисправный контроллер левого борта и соединил все три батареи – две бортовых и свою сборку.

Старался экономить изоленту – у меня в кармане было всего лишь два мотка синей. Боцман заметил мои старания и достал откуда-то ещё три мотка розовой. Неправославный цвет для изоленты, но, в данной ситуации - простительно. Один маленький лятор вернул в свой телефон и ещё один – в рацию Первому.

- Готово. Заводи!

Боцман включил сеть и, с помощью манипулятора, придал «Бугскому-2» вертикальное положение. Затем, цепляясь когтями ковша за ячейки решетки, стал подтягивать колокол к цели. Днище тёрлось по ракушкам и страшно скрежетало.

- Эй, ухнем! Ещё раз ухнем! – комментировал Боцман.

- Сама пошла! – подтвердил Первый.

Он записал сообщение для нулевого и включил пищалку. Противная высокочастотная трель повторилась три раза с интервалом в несколько минут. Вскоре на звук прилетело два гидрографических буя. На этот раз они не раскрывали обтекателей, а просто медленно кружили рядом.

Стрельба и взрывы наверху прекратились. Теперь до нас долетали только редкие импульсы двух-трёх сонаров.

- Полкилометра – объявил Первый.

На этой глубине ни кого не было заметно. Похоже, гости с хозяевами решили всплыть.

- Развернись как-то по другому – сказал Первый Боцману – прямо в глаз светит. Неприятно.

- Тю, нежный какой! – парировал тот.

Мы стояли прямо перед фонарём. От бездны нас отделял леер. Возле леера в рабочем беспорядке были расставлены ремонтные механизмы: переносные верстаки, прожекторы на штативах, гидропривод, шланги и разнообразные инструменты. Прямо к ограждению какой-то нерадивый водолаз прислонил строительную тачку, оперев её ручками о леер.

Стоп! Зачем водолазам тачка? Пригляделся: это не тачка, это – то что мы ищем. Уже нашли!

«Повезло!» - думал я. Повезло, что Ковчег зацепился за леер и не свалился на дно. Повезло, что колокол упал совсем рядом. Повезло, что хватило энергии. Повезло, что приползли прямо к цели. Ну и слава Богу! Теперь только бы выбраться на берег.

Радость, охватившая меня, не дала задуматься о том , что эта цепь событий и положений просто невероятна.

Посветлело – наверху уже утро, до поверхности – последняя сотня метров. Буи умчались за габариты трактора, мы потеряли их из виду. Стало совсем светло. Трактор замедлил ход и остановился. Ковчег колыхнулся и покосился. Только бы не упал!

- Семнадцать метров – напомнил о себе Первый.

К импульсам сонаров добавились разнообразные звуки работы порта. Они были прекрасно слышны на этой глубине: шумы винтов и прочих механизмов, голоса из мощных динамиков, лязг цепей, скрип канатов, какие-то удары, скрежет металла. Вряд ли это порт. Скорее всего, Затворники выводят из своего гигантского сачка ту часть богатого улова, которая осталась на плаву или нуждается в плавучем кране.

Стоянка на отметке «семнадцать метров» продолжалась довольно долго, около часа.

По моей просьбе боцман завёл ковш за леер и подпёр им Ковчег с наружной стороны. Так, на всякий случай.

А потом наш ангел воспарил в небеса.

[Magnum]

Подъем с глубины заставил грустно вздохнуть -- я-то свой недавний подъем конкретно запорол.

[Antabus]

Если Вы о МиП, так нет повода грустить: всего 140 метров - раз, и в дамках! Вообще, спасательные капсулы у Вас там классные получились

[Magnum]

Вообще, спасательные капсулы у Вас там классные получились

Это был хитрый план по разрыву шаблона у флотофилов.

[Antabus]

Вы, как говорится, "спалили контору". Если Затворники подводники узнают о таких капсулах, они в лодочных КБ майданы устроют.

[Antabus]

02.03. 2015 Продолжение

[ А потом наш ангел воспарил в небеса.]

Мы увидели солнце, когда решётка поравнялась с гранитным пляжем. Затем вознеслись на сто метров над пирсом.

Казалось, что трактор разгоняется, чтобы взлететь. Вместо этого он резко остановился. В юго-западной части решётки высоченным чёрным обелиском торчала причина нашего спасения.

Высокая вертикальная скорость сыграла злую шутку с цхинскими лазутчиками. Массивное веретено (и правда – веретено!), разогнавшись, встретилось с оказавшимся на его пути трактором. Нижний конус веретена прошил лёгкую решетку, пробил причальную палубу дебаркадера и вонзился в корпус. Теперь трактор готовился к ремонту. Он полностью находился в воздухе, с океаном его связывали только приёмные патрубки контуров охлаждения.

- Открывай! – потребовал я у Первого.

- Разбежался! Травим гелий, сидим два часа!

Такой расклад никак меня не устраивал. Вокруг крутились вертолёты чужих департаментов. Грузовой дирижабль высадил на решетку стропальщиков и завис над одним из ближних буёв. Большой вертолёт, с индексом «ДС-4А» на хвосте, заходил на посадку вблизи веретена.

- Одна минута у тебя! Уравнивай давление. На улице прокашляюсь.

Первый пробубнил в микрофон что-то о нарушении и подчинении. Боцман вытащил из рундука пачку пилюль, поделился одной с Первым, другую взял сам, затем проинструктировал меня:

- Ну ты суров, отец! Тогда кушай конфекту! «Слеза водолаза» называется, очень вкусная! Как открою, выдыхай быстро, вдыхай медленно. Помнишь?

- Угу – кислая конфекция шипела во рту и вязала дёсны. Гадость какая!

- На ещё одну! Надо, я сказал!

Пришлось подчиниться.

Не ранее, чем рассосалась вторая конфекта, Боцман открыл люк. Я выскочил наружу и бросился к Ковчегу. Ухватился за ручки, пытаясь вытянуть его из решётки. Конечно же, забыл инструктаж и сбил дыхание.

Тут меня накрыл газовый шок. Пришлось остановиться, чтобы продышаться и прочувствовать, насколько привычный азот тяжелее гелия. Земная атмосфера свинцовыми волнами входила в лёгкие. Потемнело в глазах, заружилась голова. Но через пару минут стало легче.

«Тяжёлый, зараза!» - я не испытывал ни малейшего пиетета к артефакту и его создателям. «И неудобный. Ну кто ж так Ковчеги делает!» - продолжил я мысленно богохульствовать и был тут же за это наказан.

- Ай! – неожиданно порезал палец о маленькую острую ракушку, которая успела вырасти на ручке за эти дни, пока артефакт был в океане.

Запыхавшись, вытащил Ковчег подальше на решетку, огляделся. Вроде, ничего не мешает. Можно звонить.

- Алё, нна! Это я, нна! Лети сюда, нна! Да вот же, прямо под тобой нна, левее нна. Быро, нна!

Я попрощался с водолазами, которые, впрочем, совсем не спешили выходить из кабины. Они закрылись и продолжили медленно травить гелий. Поблагодарив их жестами, закинул Ковчег в подоспевший вертолёт, сам заполз туда же, растянулся на полу и был таков.

Акадианцы и Затворники, Солёные и цхинцы, индусы и Студенты, Рыбаки и пуштуны, а также Рыбачки! Привет вам всем и божье благословение! Танцуйте ламбаду с Призраками Гор! Ведь, пока Яманжа вас любит, вы можете обниматься с Духами Пустыни. Вы можете даже ходить вечно пьяными, как Рыжий Кот Мироздания и весело гонять Бессмертного Скорпиона под ногами у Слонов. Всё-равно, Черепаха ползёт туда, куда рулят Электрики!

На земле, в небесах и на море происходила напряжённая суета разворошённого муравейника множества людей и машин. Белый топор и серое яйцо были ласково приняты подоспевшими плавучими доками. Что-то, похожее на двухсотметровое чёрное семечко, плавало в окружении оранжевых колбас – надувных понтонов. Буксиры готовились тянуть гостей к восточному шлюзу. Дирижабли и плавкраны собирали разбитые модули и буи. Сотни людей копошились на пирсе и вокруг веретена. На ближнем рейде просматривались силуэты почти всех участников позавчерашнего парада. Но мне небыло ни какого дела до мирской суеты – я закрыл глаза и продолжил наслаждаться азотом.

В трапезной Митрополита всегда спокойно и прохладно, если лето на дворе. Туда и затащили. Тащили вдвоём – я и митрополит. Ивана и двух его товарищей артефакт саданул током, не сильно, но ощутимо. Руки чесались – не то слово! У нас было совсем немного времени перед тем, как сюда дотянутся длинные щупальца отечественной науки на пару с любопытными глазами Партии и Патриархии.

Поставили на скамейку, открыли. Вынули таблички – их оказалось пятнадцать. Глиняные, серые, обожжённые. Прямоугольной формы, размером с ладонь. Видно, что изготовлены кустарно, но весьма аккуратно. Не удивительно, что строители приняли их за плитку.

Протёрли всё полотенцами, просушили феном (его по такому случаю выломали в уборной).

Снаружи бесценная реликвия выглядела как старый деревянный ящик, усиленный металлическими уголками, полосами и окантовками. Эта гарнитура крепилась великим множеством самых разнообразных заклёпок. Вся поверхность, кроме эбонитовых рукояток длинных ручек, была многократно и грубо крашена масляными красками. Во многочисленных сколах и трещинах читалась долгая разноцветная история перекрашиваний. Некоторые из слоёв были золотого цвета, но преобладали оттенки зелёного. Сквозь краску смутно просматривались какие-то выпуклые знаки и символы. На крышке имелось два выступающих прилива, увенчанных оборванными заклёпками. Похоже, неизвестные предметы когда-то были приклёпаны к крышке, а позже сорваны оттуда.

Внутренняя поверхность Ковчега была выложена сильно потёртой и потускневшей нержавейкой.

- Ререшка что-ли?

- Ну дык!

Двойные ряды аккуратных заклёпок шли по углам и диагоналям, а также – вокруг зеркала, встроенного в крышку.

- Кругом заклёпки! У них что, сварки не было?

- Была. Электроды кончились.

- За тысячи лет ничего не изменилось – ререшные и сейчас трудно достать.

- Варить ререшку электродами – это круто! Это по-богатому!

Зеркало, которое было встроено во внутреннюю поверхность крышки, было старым и облезлым. Оно хранило след удара. Когда-то что-то сильно стукнуло по нижнему краю, ближе к центру. Из пятна удара трещины расходились вверх и в стороны по всему зеркалу.

В листе, покрывавшем дно, имелись вырезы с углублениями. Размеры каждого выреза совпадали с размерами короткого торца табличек. Углубления были выполнены в обожжённой глине, такой же, из какой сделаны таблички. Всего вырезов было двадцать четыре, в два ряда. По дну каждого углубления шёл неровный ряд пупырышек. На обеих коротких торцах каждой плитки были ряды аналогичных выемок. Вырезы имели обозначения, вроде бы – номера на древнем исчислении. На табличках были какие-то тексты.

- Некомплект! – констатировал Забийгвоздь, пересчитав плитки и углубления, – Опять облом!

- Это разъёмы, ей-богу! – я был уверен в своей правоте, - Чтоб электричество кончилось!

- Ну так втыкай, чего смотришь! – скомандовал митрополит

- Чё-то написано… напечатано – заметил Иван.

- Ну дык! – ответил митрополит, – А на тебе, глазастый! Тыц! Тыц! – он ткнул Ивана табличкой, тот испуганно отскочил.

- Ану, стой! Поднеси табличку! – попросил майор, - О, класс!

Он взял другую табличку:

- Видишь? Табличка не бьёт, однако!

- Давайте сначала прочитаем, - я смотрел на митрополита, а тот – на меня.

- Чего?

- А я чего? Машинки нужны!

- Двоечник!

- От такого слышу!

Инквизиторы бросились в кабинет за машинками. Я разглядывал таблички. Некоторые буквы и символы были знакомы, но не более того. Без машинного перевода – никак.

Заметил, что почти все разъёмы были разными. Лишь четыре таблички можно было вставить в любой из двух первых и двух последних разьёмов.

- Чётность какая-то, двоичность. Двенадцатиричное исчисление. Это, наверное, тоже счётная машинка.

- Ну, дык!

Принесли и подключили терминал, запустили сканер. Просканировали одну из табличек.

Переводчик принялся неспешно перебирать смыслы и варианты, постепенно формируя фразу.

- Ну шо там? Ну?

- Да это… перебирает: «запрет», «отрицание». Вроде выбрал. «Запрет»

- Ну, да, запрет, что ж ещё? Всё правильно. Это ж заповеди.

- И чо?

- Дальше думает. О, полезло. «Не…»

- «Не во…»

- «Не воз…»! Да! Это оно! Точно оно! Алилуйя, братья!

- Да подожди ты со своей алилуйей! Смотри, чего пишет: «Не возложи…» Не было такого!

- Ну почему? Есть ветхозаветный апокриф, по которому заповедей не десять, а пятнадцать. Пять из них были утрачены сразу же, самим Моисеем.

- Круто! Мы нашли недостающие пять заповедей!

- Уверен? Многим и десяти много, а тут – ещё пять. Народ задумается. Ереси пойдут, кликуши, секты, расколы, ну вот это вот всё. А оно нам надо?

- Так а чего не возлагать-то?

- Вот, пишет: «Не возложи руци твоя…»

- На куда?

- Имей терпение. Машинка думает. А куда - ну, на чужую жену, наверное.

- Было.

- Там «не возжелай» вроде.

- Двойной контроль, чтоб наверняка!

- А Моисей таки всегда знал, шо надо делать!

Изменено 15 Mar 2015 пользователем Antabus

[Antabus]

Продолжим политинформацию.

50-е годы 20-го века.

[Надо ли говорить, что Жана среди них не было?] А зарядов было два, причём один из них – на башне ретранслятора, прямо над правительственной ложей.

Через несколько часов по новостям сообщили о том, что невероятный, небывалый успех науки, по недосмотру организаторов, омрачён страшной трагедией. Единственный выживший член правительства, младший вождь Жан-Поликарп Бежит-Как-Вода, в соответствии с конституцией, берёт бразды правления в свои руки и смиренно принимает звание старшего великого вождя.

Учёные ведь предупреждали, - сообщали далее новости, - что мощность заряда может оказаться больше предполагаемой, но бездушные коррумпированные бюрократы слишком увлеклись продажей билетов и потому пропустили предупреждение мимо ушей. Таким образом, Жан получил дополнительный козырь для окончательного подавления недовольных узурпацией власти.

Послевоенная Большая Канада бурлила энергией, её заводы выдавали немыслимые, просто геологические количества металла, её флоту было тесно в мировом океане. Гонки авианосцев и пятнашки линкоров быстро надоели публике.

Перед новоявленным правителем встала проблема утилизации энергии, металла и флота. Рассудив логично, он направил энергию и металл на строительство флота. Но флот как таковой его не интересовал, Жан ненавидел корабли едва ли не больше, чем паровозы. Он решил окончательно утвердить Акадию как центр католичества. Из истории средневековья он извлёк один урок: возня с переносами Святых Престолов и переездами папских дворов непродуктивна. Она неоднозначно воспринимается верующими и порождает интриги и расколы.

Акадианцы всегда хотели иметь своего Папу и Жан решил исполнить это желание. Сказано – сделано. Наука и промышленность энергично набросились на новые заказы и, через пять лет, был готов сверхгигантский самоходный понтон, он же проходческий щит, а также флот сопровождения. В котором супертанкеры и авианосцы были далеко не самыми крупными единицами.

Жан не делал тайны из своего плана. Наоборот, акадианские СМИ заходились в пропагандистском экстазе, считая сутки и воспевая приближающийся Пи-день.

Итальянцы сопротивлялись, но они мало что могли сделать против Канадской Королевской Конной Полиции, которая оккупировала их страну. Европейцы протестовали. Парламент Соединённой Империи принял несколько биллей. Король отправил румынский флот на перехват, но «Гриндэриоус», «Балкиоус» и «Пэрфорэйтив» просто не заметили этот флот.

В конце-концов, Большой Бобёр вгрызся в сердце Италии, выгрыз его и увёз на своей спине. Итальянцам остался неглубокий Римский залив.

«Биг Бивер» с флотом успешно пересекли два океана и прибыли на рейд Акадия-сити. Там флот сопровождения, равно как и большая часть канадского военного флота, был заполнен мусором и затоплен у берега, чтобы стать фундаментом нового городского района. В урочный день «Биг Бивер» занял расчётную позицию и открыл кингстоны.

Новый сабурб не стали переименовывать. Вечный Город вошёл в графство Ванкувер под своим старым именем. Правда, из-за трений в римском магистрате, Ватикан пришлось переподчинить дистрикту Браун Хиллз.

Для Жана и Акадианского Союза всё складывалось неплохо. Нефтяная война выиграна, Новая Южная Акадия замирилась. Электрификация железных дорог завершалась. Ненавистные паровозы и линкоры гнили в земле вместе с авианосцами в основании нового дома отеческой веры.

Дымы уже не портили зрелище заката в новой столице - флот становился ракетно-ядерным и преимущественно подводным. Промышленность была довольна этим фактом и, как всегда, радостно переваривала новые ассигнования. Моряки были при деле, а вот с многочисленными лётчиками, оставшимися неудел после затопления авианосцев, возникли проблемы: на земле им было тесно, а дирижаблей и вертолётов на всех не хватало.

Европа во главе с Румынией была занята климатическими проблемами. Цхинцы и индусы увязли в литоральном конфликте вокруг Тибетских рифов. Кавказ активно включился в династические споры северной Африки. Новый Истинный Израиль в южной Африке был недостаточно силён и не мог пока переварить Мадагаскар с Цейлоном, посему даже отложил в сторону Намибию. В Антарктиде было холодно и опасно – вакцины от пингвиньего бешенства в то время ещё не было.

Русских нефть вообще не интересовала.

На новую войну никто не подписался. Жану пришлось подумать о космосе.

Изменено 8 Mar 2015 пользователем Antabus

[Antabus]

Первые десятилетия правления Демидовых разительно отличались от предшествующих лет, прозванных «романовским болотом». Тут следует сказать, что отличались они и от последующих, предреволюционных, десятилетий – так называемой «демидовской ржавчины».

Это был ренессанс, взлёт, бум. Обновлённая Империя с утроенной силой производила и строила, торговала и накапливала, училась и исследовала. Именно под сенью нового герба – неустанно трудящихся Молотобойцев, первые Студенты осознали себя реальной общественной силой.

Справедливости ради, надо помнить, что своим процветанием Одесса обязана Романовым ни чуть не меньше, чем Демидовым.

Когда Рыбаки освоили Сашкину Лесенку, оказалось, что новоявленный океан даёт несметное количество самой разнообразной рыбы. Кроме кефали, полумифический Костя привозил ещё около трёх сотен разных видов морских обитателей.

Именно благодаря Рыбакам, Одесса тоже была на подъёме. Рыбный бум породил и поднял новое сословие – Биндюжников. Через некоторое время представители их приходов протащили через Синод канонизацию св. Константина. Чуя новые заказы, на запах денег со всей Европы понаехали Строители. Астраханские Баржеклёпы дали в руки Рыбаков силу пара и металла.

Да, линкоры были величественны, красивы, и очень дороги. Но Джевецкие и Крыловы богатели не только на государственных заказах – их верфи клепали траулеров в разы больше, чем линкоров.

Духовенство тоже было при деле: стараниями батюшек и мулл появились различные рыбные, креветочные и ракушечные посты, а также утвердился обязательный для верующих всех конфессий «рыбный день».

Пиратские войны первой половины 19-го столетия сначала вызвали упадок рыболовства. Однако, их закономерным итогом было то, что одесским рыбакам и китобоям стало мало мирового океана. Властям пришлось идти на переговоры с другими державами и вводить запреты и квоты.

Но это было позже. А пока, в эти золотые годы демидовского бума, никто даже не вспомнил о том, что все они недавно потеряли. Никто не заметил, не вспомнил, не оплакал эту маленькую и несущественную потерю. Которая, как оказалось, была кусочком народного сердца и частью народной души.

Никто, кроме Рыбачек.

Они вспомнили и оплакали черноморского бычка.

Бычок просто исчез. В результате Катастрофы пропала его среда обитания – солёные и солоноватые мелководья.

Вот попробуйте представить мир без него:

Рыбачки уже тогда считали себя знатоками человеческих душ.

Они разработали и выполнили хитрый план, выжали всё из несчастной рыбки. Бычок занял своё законное место в своеобразном пантеоне Рыбачек. Где-то пониже Рыбачки Сони и Кости-моряка, слева от статуи Дюка, сразу за шаландой с кефалью, между Аркадией и кулёчком с бубочками.

Теперь мы гордимся своим легендарным Бычком примерно так же, как антиканадцы гордятся сгинувшими двуногими кангароо, а шотландцы – таинственной гигантской озёрной жабой.

Это был первый опыт Рыбачек в том, что позже назовут «агитацией и пропагандой», «манипуляцией общественным мнением» и «охраной природы». Результатом кампании было оформление Рыбачек в особое общественно-религиозное движение и фактическое подчинение им Рыбаков и Биндюжников.

Впрочем, те и так всегда принадлежали им без остатка, по уши, телом и душой.

То было время, когда многое было в первый раз. Первый резонансный газетный скандал в Империи: курсистки из Одессы устроили бузу в Омском университете, требуя убрать профессоров старой школы и разрешить лосины.

Ещё именно к тем временам относятся первые скудные упоминания о медицинских и евгенических опытах Сестёр. Сюжет одного из витражей в келье первой Одессы-мамы недвусмысленно намекает на то, что Рыбачки были знакомы со свитками Молекулы Подобия задолго до официального открытия.

Позже они даже искали. И даже нашли. Бычки сохранились в дельте Волги и ещё в некоторых местах. Теперь пришла очередь моды и коммерции. Бычок поселился в новомодных аквариумах в домах знати и в меню дорогих ресторанов.

Популяция астраханского бычка сильно поредела. Если бы не принятые благодаря заботам Рыбачек меры, он бы последовал в небытие за своим черноморским собратом.

Естественно, цены на редкую рыбу взлетели. Бывало, что за фунт вяленного бычка давали вдвое больше золота.

P.S. Вот, недавно Антон через Лифт передал.

Не самый удачный пример использования легендарных образов Сони и Бычка.

Зато удачный пример информационной обработки. Автор, наверное, даже не догадывается, что его мозг Рыбачками не просто промыт, он ими отформатирован.

Хотя, явно с какого-то левого апокрифа срисовано: здесь у Сони – на размер больше, чем в каноне. Да и краб на фуражке неканоничный – одна из старинных эмблем нелюбимых Студентов.

Наверное, контрафакт. Шлёпают в подпольном цеху на Малой Арнаутской и продают, пока Мама не заметила. С огнём играют. Если повезёт - закроются и разбегутся в конце сезона. Если нет – их накроют и накажут за святотатство.

Предположение, что это якобы местные Студенты химичат под покровительством одной из четырёх Одесс-мам на закрытой территории аэродрома ДС-5А, мы сходу отвергаем как абсурдное и невероятное.

Изменено 4 Apr 2015 пользователем Antabus

[Magnum]

Первые десятилетия правления Демидовых

В детстве любил "Каменный пояс" читать. Первые несколько глав. Дальше не мог продраться.