Макс Мах, В полусне 2: Кормить досыта

[Max_Max]

Возможно, кое кто помнит мою книжку В полусне, которая вышла в ЭКСМО под названием Закатный клинок.

Одна история закончилась. Начинается другая. Хотел назвать ее Рассветный клинок Но потом решил, назвать Кормить досыта. А почему так, мы узнаем в продолжении.

Коллега Lestarh  нарисовал чудную карту, значительно расширив ту, что иллюстрировала В полусне. Я ее тут, вроде бы, пришпилил, но не уверен в результате. Так что если не появится, извиняйте и помогите вставить

Ну, а текст начнется со второго поста.

Приятного чтения, и не забывайте комментировать

Изменено 28 Sep 2015 пользователем Max_Max

[Max_Max]

КАРТА.doc

[Max_Max]

Макс Мах

 

Кормить досыта

Убить зверя ненависти можно только, накормив его досыта.

 

Глава 1. Шанс

1. Вейская земля, седьмого лютня 1649 года[1]

Считается, что люди услышать альвов не могут, и в большинстве случаев, так оно и есть. Люди, и вообще, мало чего слышат и видят, не говоря уже о прочем. Но старик охотников услышал загодя. Даже раньше, чем они сами поняли, что уже не одни в лесу.

Это случилось утром. На рассвете, когда лес только начинает просыпаться навстречу новому дню. Но старик проснулся раньше. Он всегда вставал в это время – "перед первым светом". Всегда. В любое время года, и в любом месте, а мест таких за его долгую жизнь случилось немало, и их разнообразие удивило бы любого. Вот только людей, знавших старика настолько близко и так долго, на свете, похоже, не осталось. Слишком долог был его век, слишком горек и одинок.

- Скажи, Кен, - спросил старик, не открывая глаз, - ты, случаем, не на меня охотишься?

- Мы людей не едим!

Хороший ответ. Правильный. У Альвов и вообще с чувством юмора дела обстоят не так, что бы очень, а уж вожак охотничьей ватаги Кенхаархаар в этом смысле мог соревноваться с корнями гор.

- Это славно! – старик открыл глаза и, сбросив меховое одеяло, сел у прогоревшего костра. Огня не было, и даже запах его почти улетучился в первые часы ночи, но старик знал – там, под сизым пеплом жива еще душа пламени, скрывшаяся до времени в потемневшей плоти углей. – Какие новости в долинах?

- Разные! – Из тьмы, сплотившейся между деревьями, в предрассветный сумрак бесшумно шагнул альв, вооруженный луком и коротким копьем.

Старик разглядеть его не мог – мало света, да и глаза уже не те, - но "слышал" достаточно отчетливо, чувствовал, понимал. Остальное делали знание и воображение, дополняя неполное до целого.

Лесные альвы очень похожи на людей. Чуть ниже ростом, пожалуй, да тоньше в кости, но мало ли среди людей невысоких и стройных мужчин и женщин! Еще их отличали глаза. Их разрез и выражение, - но это не существенно, ведь очень непросто увидеть то, чего не понимаешь! - да еще, разумеется, уши. Однако острые кончики ушей скрывались под длинными светлыми волосами и в глаза не бросались. И если не знать, наверняка, кто перед тобой, и полагать альвов легендой, как думает абсолютное большинство жителей равнин, нипочем не заподозришь во встреченном на ярмарке стройном юноше или изящной девушке, появившейся на деревенском балу, древнюю кровь ойкумены. Никак. Никогда.

- Будем меняться?  - спросил второй альв, вышедший с противоположной стороны поляны.

- Будем! – усмехнулся старик, ничего иного, впрочем, от "лесных духов" и не ожидавший. – Я призову огонь?

- Пусть он живет среди нас, - разрешил Кен, и старик склонился к кострищу, вызывая дыханием душу пламени, спрятавшуюся в углях.

- Что предложишь? – Кен приблизился к старику, присел рядом с ним на корточки и аккуратно скормил оживающему пламени несколько сухих тонких прутиков.

- У меня есть волчий гриб, - старик подбросил в огонь еще несколько веточек и выжидательно посмотрел на альва.

- Покажи!

- Как скажешь, - старику не впервой было вести с альвами торг, он знал, что им нужно предлагать. И в какой последовательности показывать, знал тоже.

- Вот! – старик вытащил из-за пазухи тряпицу, развернул ее неторопливо и продемонстрировал вожаку сухой гриб.

- Хорош! – согласился альв, принимая тряпицу с волчатником и поднося ее к носу. - Хочешь золото?

- Нет!

И в самом деле, зачем ему золото? Для чего или для кого?

- У меня есть смарагд величиной с большой желудь, - предложил альв, не меняя позы.

- Кен, мне не нужны ни золото, ни каменья. Мне вообще ничего не надо, разве ты не знаешь? - Есть вещи, которые приходится повторять так часто, как придется, и все равно альвы не меняются.  - Возьми так! Пусть это будет моим подарком!

- Будем меняться! – Альв остался непреклонен, ведь его народ подарков не принимает.

- Расскажи мне новости, о которых ты промолчал, - предложил тогда старик.

- Умер император Верн, - альв взвесил волчий гриб в руке и вздохнул. Он понимал, что этой новости будет недостаточно.

- Это который Верн? – Старик жил в горах давно. С людьми почти не встречался, да и те чаще всего знали лишь очень старые новости, а у альвов, если нечем заплатить, фиг, что выведаешь. Хотя они-то знают. Знают, но не скажут, вот в чем дело. Однако сегодня был его день, потому что золото и самоцветы ему уже не нужны, а вот у него  на обмен припасено немало такого, что развяжет язык и не такому упертому дурню, как Кен.

- Людвиг сын Якова[2], - нехотя объяснил альв.

Людвига Четвертого старик не помнил. Ни как императора, ни как принца. А вот блудень Яков предстал сейчас перед его внутренним взором как живой.

"Надо же, как летит время!"

- Ладно, Кен, можешь отрезать себе половину. Торг состоялся!

- Я хочу весь гриб.

- Тогда, расскажи, будь любезен, кто и когда стал новым императором.

- Хорошо, старик! - согласился альв и стал заворачивать добычу. - Будь, по-твоему, и тряпицу, так и знай, я беру себе.

- Торг состоялся! – кивнул старик и подбросил в разгулявшееся пламя костра еще несколько толстых веток.

- Корона перешла к двоюродному брату императора Евгению Гарраху, - сухо объяснил альв, - тринадцать лун назад.

- У меня есть корень Пепельного лунника, если хочешь…

Еще бы он не хотел. Магия альвов, их целительство и их кухня плотно завязаны на множество редких растений, добыть которые в необходимом количестве не так просто даже для людей древней крови и даже здесь – на крайнем востоке хребта Подковы.

- Над лесами северного Чеана летает орел необыкновенной красоты…

- Это старая новость, - покачал головой старик. – Я слышал эту сказку еще лет тридцать назад. Черный с серебром ер, не правда ли?

- Нет, - возразил охотник, - это новая сказка, старик, и она стоит корня или двух, потому что орлов теперь тоже два.

- Новая птица? – нахмурился старик, чувствуя, как сжимает сердце от жестокой тоски.

- Новая, - подтвердил альв. – Рыжевато-красный орор, видал таких?

- Не привелось, - выдохнул сквозь зубы старик. – Так что там с Чеаном? Просто птица или еще что случилось?

- Тринадцать лун назад в Чеане появилась наследная принцесса Чеана Чара, три луны назад Сапфировая корона перешла к ней, и она стала княгиней Чеан[3].

"Чара Ланцан… Возможно ли?"

Но почему бы и нет?! Следовало лишь восхититься упорством Карлы и… великой изобретательностью богов, придержавших такую новость до самого последнего часа. Ведь старик уже прожил жизнь. Дни его были на исходе, и получалось, что он уйдет в вечность, так и не искупив вины, многих вин, среди которых вина перед Калли[4] была не первой, да и не самой тяжкой. Но все-таки Боги сочли возможным напомнить ему о неискупленных грехах, и именно тогда, когда ничего уже с этим не поделаешь. 

"Изобретательно и жестоко".

Но Боги не ведают снисхождения, да и он, положа руку на сердце, не заслужил ни прощения, ни пощады.

"Прости, Торах! И ты, Карла, прости! Но что сделано, того не вернуть!"

- Торг состоялся, - сказал старик вслух и, вытащив из кармана куртки, передал альву еще один маленький сверток. – Здесь три корня. Сегодня ты стал очень богатым альвом, Кен. Гордись!

- У тебя есть что-то еще? – нахмурился альв.

- А у тебя найдется, чем заплатить? – остро глянул на охотника старик.

- Да, - ответил после короткой паузы альв, - у меня есть кое-что для тебя, Старик.

"Вот даже как? Что-то, что ты не хотел мне сказать, но скажешь за известную плату. И что бы это могло быть?"

- Что ж, у меня есть Красный терн…

В былые времена за один лишь листик Красного Терна отец Кена отдал бы два десятка изумрудов и счел бы торг огромной удачей. Но, увы, ни золото, ни драгоценные камни на Ту Сторону с собой не возьмешь, а на Этой Стороне они были старику без надобности, даже если остался где-то там, в неведомых далях смутного прошлого какой-нибудь никчемный наследник имени и рода. Что же касается его самого, ему поздно было начинать жизнь с начала, с золотом или без. Поздно и незачем. Так что всего лишь игра в торг.

- Тернец? – недоверчиво переспросил Кен.

- Да, - твердо ответил старик. – И постарайся, чтобы новость оказалась достойна запрошенной цены.

- Иди к Беличьему ручью, к двум соснам, - Кен говорил медленно и, словно бы, через силу, превозмогая смущавшую его самого неприязнь. - Она будет ждать тебя там сегодня в полдень…

- Она? – переспросил старик, удивившийся отсутствию имени или прозвища.

- Я не хочу о ней говорить, - покачал головой Кен. – Не хочу и не буду, но полагаю, ты будешь рад этой встрече.

"Час от часу не легче! О чем это он? Вернее, о ком? Кого так не любят альвы, что даже не хотят произносить ее имя вслух?"

Приходилось признать, что много кого. Альвы и себя-то не слишком жалуют, а уж других…

- Выходит, ты знал, что встретишь меня этой ночью? – этот вопрос по-любому следовало уточнить, вот старик и спросил.

- Она сказала, что встречу, но не сказала когда и где…

"Фея? Рафаим? Кто?!"

- Ладно, - согласился старик, которому, на самом деле, было не жаль предложенной цены. – Тернец твой! И вот что, Кен, будь другом, когда помру, похороните меня по-людски.

- Мог бы и не просить, - вздохнул альв. – Ты друг, старик, а не враг, чего уж там!

 

***

Географически Шенган – один из хребтов восточной оконечности Подковы, вернее, ее самый южный гребень, но для тех, кто никогда не видел карту Ойкумены, Вейская земля - это огромный самодостаточный мир. Горная страна, протянувшаяся с северо-запада на юго-восток – от долины реки Аттер до норфейских Великих болот - на добрых девяносто лиг и на сорок лиг с севера на юг, от дальних границ Семиградья до суверенных владений Кхора и Шеана. Старик знал это, как мало кто другой, ведь в иные времена он не только бывал во всех этих местах, но и видел немало самых совершенных карт, составленных лучшими географами Запада и Юга. И это была одна правда. Другая же - состояла в том, что он прожил в Вейской земле больше сорока лет, ни разу не покинув за это время Шенган, и месяцами не встречая на своих долгих одиноких путях ни единой живой души.  Его мир сжался до границ Вейи, но вот эту землю он знал как свой собственный дом, хотя, видят боги, дома-то у старика как раз и не было. Он прожил все эти длинные годы, большей частью коротая ночи под открытым небом или ночуя в пещерах и гротах. Он хорошо узнал этот край, все время переходя с места на место, и не уставал дивиться великим чудесам, творящимся под Хрустальным куполом.

Однако Беличий ручей был особым местом даже в этих заповедных горах, по-прежнему пронизанных древней магией, как в самом начале времен. В окрестностях ручья не охотились и не воевали. Здесь не срывали цветов и не искали добычи, даже если золото и самоцветы сверкали в быстрой воде. Сюда приходили, чтобы "узнать покой", но никогда не оставались надолго и не разводили огня. Кто же мог назначить встречу у Двух сосен?

"Что ж, ждать осталось недолго…"

Старик поднялся по каменной осыпи, обогнул огромный обросший мхом валун и по берегу ручья прошел к "Воротам". Здесь слева и справа от  быстрой воды росли два дерева. Сосны эти, сколько помнил старик, - а знал он эти деревья без малого четыре десятка лет, - совершенно не менялись. Они словно бы не принадлежали этому миру и не были подвластны обычному ходу времени. Проходить между ними не рекомендовалось, особенно по левому берегу, - чего не делали, кажется, даже животные, - но старик никогда и не пробовал. В таких местах, как это, лучше поверить на слово, чем испытать силу древней магии на собственной шкуре. Однако сегодня, ему предстояло нарушить запрет: он получил приглашение, хотя все еще не знал от кого, и собирался – будь что будет! - пройти "на ту сторону".

Первым признаком присутствия чуда – едва старик достиг сосен - стали голубые некрупные  цветы, которые в Шенгане называют Девичьей грезой. Вот только растут они обычно в долинах и расцветают весной. Теперь же была зима – начало лютня – и взяться цветам было неоткуда, тем более, на такой высоте. Тем более, меж сосновых корней…

"Надо же! – старик опустился на колени и осторожно тронул цветок кончиками пальцев. – Настоящий! Не пригрезился! Значит все-таки фея?"

Получалось, что так. Фея и есть. Знать бы еще, которая из них…

- Здравствуй, Герт! – Голос был под стать догадке. Ангельский голос, нежный и легкий, словно дуновение весеннего ветерка. Но, кажется, он мог звучать и по-другому. Впрочем…

 - Доброго дня, сударыня! - старик поднялся с колен и сдержанно поклонился куда-то в пространство меж двух сосен. – Мы знакомы?

- Иди ко мне, Герт! – позвал голос. – Не заставляй меня ждать! Я соскучилась. Ну же! Ну!

Теперь в голосе явственно проступило капризное раздражение, и старик неожиданно вспомнил и этот голос, и эти интонации. Что сказать! Он растерялся и, пожалуй, даже оторопел. Когда-то давно он многое бы отдал только за то, чтобы еще раз увидеть эту женщину. Он мечтал о ней, грезил наяву, видел во снах, но она была недостижима, как луна на небе. С той, впрочем, разницей, что луна хотя бы показывается иногда на ночном небосводе, а Лелиа Могнификата…

- Лелиа? – окликнул он в полголоса.

- Ты не забыл меня, Герт! Ты не мог меня забыть! – сейчас Лелиа торжествовала. – Иди ко мне любимый! Не томи! Ну же! Я жду!

Такой она и была: капризной, своевольной, жестокой, но невероятно соблазнительной.

Они встретились шестьдесят лет назад. Вернее, шестьдесят два.

"Я был молод, черт меня побери! Я был так молод…"

Старик переступил с ноги на ногу, но не будешь же стоять здесь вечно! Он сделал шаг, другой, приблизился к ближайшей сосне и тронул ее рукой.

"Левый берег! Ад и преисподняя! Она гонит меня прямо в пекло!"

- Ты уверена, что я могу здесь ходить? – спросил старик, хотя и знал, какой получит ответ.

- Ну, конечно, дурачок! Это моя земля, ходи, где хочешь!

И он шагнул вперед. Шаг, еще один, и еще. Старик прошел между двух сосен и вступил в цветущий яблоневый сад. Деревья здесь были покрыты белыми и розовыми цветами, землю покрывала нежная зелень травы, раскрашенная тут и там пунцовыми всполохами диких маков. Теплый воздух наполняли ароматы невероятного очарования, а впереди – всего, быть может, в десяти шагах от старика – стояла тонкая изящная женщина, воплотившая в себе все самые яркие грезы юности. Она была высока и длиннонога. Свободное платье из невесомого лунного шелка, просвеченное насквозь лучами восходящего солнца, ничего не скрывало, да и не пыталось скрыть, ни изящного рисунка бедер и ног, ни округлого едва намеченного живота, ни нежной поросли светлых волос на отчетливо выступающем лобке.

"Красавица!"

Высокая полная грудь с аккуратными розовыми сосками. Пологие узкие плечи. Длинная элегантно поставленная шея и божественное лицо в обрамлении золотистых  кудрей.

  "Боги! Как она хороша!"

Такой он встретил Лелию впервые в Реште на маскараде в честь летнего солнцестояния. С тех пор он успел прожить жизнь и превратиться из цветущего молодого кавалера, искусного фехтовальщика, едва ли знавшего горечь поражений, и страстного танцора, способного совратить женщину всего за один круг сарабанды, в унылого старика. А она… Лелиа совсем не изменилась – ведь феи не стареют. Она лишь сменила платье и драгоценные украшения. Вот и все перемены.

- Здравствуй, Лелиа! – сказал старик, проглатывая горечь.

- Герт? – нахмурилась красавица. – Что с тобой случилось, милый? Ты выглядишь, как старик!

- Но я и есть старик, - криво усмехнулся он. Феи не постоянны, и память их коротка.

- Ты хочешь сказать…

- Что для меня прошла целая жизнь, - твердо закончил за нее старик.

- Когда ты умрешь?

Видеть выражение озабоченности на изысканно прекрасном лице Древней - редкий опыт.  Их и вообще-то мало кто встречает, - вернее, мало кто знает, кого встретил, - а уж увидеть такое вживе!

"Похоже, она, и в самом деле, была в меня влюблена. Иначе бы не вспомнила через шестьдесят-то лет! И уж, верно, не расстроилась бы, увидев, теперь". 

- Должно быть, скоро, - пожал он плечами.

- Ты был такой…

- Да, - кивнул он. – Думаю, я был неплох тогда, шестьдесят лет назад, но большинство людей, Лелиа, не доживает до моих лет.

- Шестьдесят лет… Это так много!

- Целая жизнь, – согласился старик. – Но ты по-прежнему прекрасна и желанна. Я рад увидеть тебя снова.

- А я нет! – сказала, как пощечину влепила. Что ж, феи жестоки и эгоистичны. Такова их природа.

- Извини!

- Оставь! – отмахнулась она. – Ты был такой… Знаешь, я увидела тебя, когда ты танцевал с какой-то рыжей девкой. Она… Любовный сок тек по ее ногам, и я… Этот запах! Ах, Герт, я готова была оседлать тебя прямо там, на площади.

- Но ты сдержалась! – улыбнулся он, вспомнив ту ночь.

- И не прогадала! – рассмеялась она. – Ты был неутомим, как бог плодородия. Сколько раз ты овладел мной в ту ночь?

- Прошло шестьдесят лет… - На самом деле, он помнил. И не только то, сколько раз извергал семя в ее лоно, но и все самые малые подробности их нежности и страсти. Однако говорить об этом теперь, когда, как говорится, стоишь одной ногой в могиле, показалось ему странной идей.

- Ты помнишь! – ее глаза сузились, и в них заплясало золотое пламя.

- Жаль, что я не вспомнила о тебе раньше… - она читала его, как раскрытую книгу, и самое подлое, что он знал об этом и вынужден был терпеть.

– Ты был в шаге от величия, - кивнула Лелиа. – Как жаль, что меня не было рядом, когда ты воевал со всем миром. Аура смерти, дуновение ужаса… Я пропустила самое интересное! Ты знаешь, Герт, как любятся люди, вышедшие из боя?

- Знаю.

- Точно! – подтвердила она. – Ты знаешь! Но меня с тобой тогда не было…

- Что ж, - сказала она через мгновение, - они поступили с тобой жестоко.

- Я это заслужил, - возразил старик, и неожиданно заплакал.

Он и забыл уже, как это плакать. Поэтому, верно, не сразу понял, что с ним происходит и отчего.  Но, когда осознал, наконец, что плачет, и, что слезы из его глаз выжимают сожаления о несбывшемся и смертная тоска, стариком овладел мгновенный испепеляющий приступ гнева.

- Я…

- Твой огонь не угас! – в голосе Лелии звучали удивление и торжество.

- Какая разница! – ему едва удалось сдержать рвущееся наружу бешенство. – Я мертв, разве ты не видишь?! Мой огонь погребен под грудой немощной плоти. Там ему и гореть! Долго ли?

 - Не долго, - ответила Лелиа.

Феи умеют читать судьбу, но редко это делают. И уж точно не делятся своим знанием со смертными. Тем дороже оказалась ее правда.

- Спасибо, тенойя[5]! – гнев ушел так же внезапно, как и пришел. Не на кого было гневаться, да и не за что.

- Не благодари! – рассеянно улыбнулась Лелиа. Она о чем-то думала сейчас. Что-то искала в своей душе. Во всяком случае, так прочел выражение ее лица старик. Но был ли он прав?

- Надо же! – снова, но уже совсем по-другому улыбнулась она. – Какое странное совпадение! Хочешь попробовать еще раз?

- О чем ты говоришь? – не понял старик. – Что попробовать?

- Прожить еще одну жизнь, милый, - будь он проклят, но сейчас Лелиа выглядела куда человечней, чем когда-либо раньше в их общем прошлом. – Редкий шанс, и я могу тебе его подарить.

- Шанс?

- Кое-кто должен вот-вот умереть, - она смотрела ему прямо в глаза. – И умрет, потому что пропустит первый выстрел, а второй – и не понадобится. Болт ударит в спину слева. Под лопатку. Туда, где сердце. Верная смерть!

- Верная смерть, - согласился старик, растворяясь в золотом сиянии ее глаз. 

- А ведь парень молодой и крепкий, и кое-чему обучен… Ты смог бы отбиться от трех наемников?

- Теперь нет, - покачал он головой, признавая, что слишком стар для богатырских забав.

- Но знаешь, как это сделать, ведь так?

- О, да! – согласился старик. – В былые времена…

- Он умрет, - слова эти Лелиа произнесла мягко, почти нежно. – Такова его судьба. И ты умрешь. Смерть уже стоит за твоим правым плечом.

- Люди смертны, - признал старик.

- Но не ты, - ее глаза снова сузились, и в ушах старика застучала кровь. – Не здесь, ведь ты сейчас по "эту сторону" света. Не сейчас, когда я с тобой, и во мне вновь вспыхнула любовь! Ты понимаешь меня, Герт?

- Нет, - сознался он, ощущая, что смерть, и в самом деле, подошла к нему на расстояние вытянутой руки.

- Глупыш! Умрет он, и останется жить, если ты поможешь ему выжить. Умрешь и ты, но получишь шанс вернуться, хотя это и не совсем то, о чем ты стал бы мечтать. Умрет моя любовь, Герт, но это цена сделки. Судьба готова принять ставки, а ты?

- Я? – он просто не понял, о чем она говорит. Слова потеряли смысл. Звуки – значение. Он окончательно растворился в золотом сиянии, затопившем весь мир и его разум в придачу.

"Это смерть?"

- Прощай, Герт! Мы больше не увидимся, да, если и встретимся, я уже не узнаю тебя. Но ты! Помни, Герт! Через мгновение арбалетный болт ударит тебя под левую лопатку. Под левую лопатку, Герт! Прямо в сердце!

 

2. Северный Олф, седьмого - семнадцатого лютня 1649 года

"Это смерть?" – Герт качнулся влево, а не вправо, как сделали бы на его месте многие другие, кто ожидает выстрела в спину. Качнулся, пропустив первый болт за плечом, и, сбив прицел второму стрелку, упал лицом в снег. Перекатился вправо, поднялся толчком на ноги, и укрылся от третьей стрелы за стволом дерева. Он еще не успел разобраться в происходящем. Не вспомнил, где он сейчас, и что с ним здесь приключилось, но действовал так, как привык за годы и годы своей долгой жизни: стремительно, нестандартно и жестко, раз и навсегда усвоив уроки великой школы выживания.

Осторожно выглянув из-за ствола, Герт рассмотрел вырубку, на которой, по-видимому, и работал, когда началась заваруха. Несколько поваленных деревьев, с одного из которых он еще минуту назад начал обрубать ветви, сложенную на куче сосновых лап одежду - нательную рубаху и тулупчик – и оброненную в момент первого броска секиру.

"Вот жалость-то! – подумал Герт. - Впрочем…"

С одной стороны, секира - оружие, да еще какое! В опытных руках, а руки у Герта были как раз такими, она способна творить чудеса. Но с другой стороны, иди побегай по зимнему лесу с тяжелым топором в руках!

Он снова выглянул из-за дерева и тут же прыгнул в противоположную сторону, кувырком перекатившись к другому укрытию – приземистому альскому кедру. И вот тут Герт наконец понял, что ему мешает, что с ним не так. Это было не его тело, вот в чем дело. Сев в снег за кедровым стволом, Герт вытянул перед собой обе руки, скосил глаза на обнаженные плечи, опустил взгляд к животу. Этот парень был безобразно молод. Он был, пожалуй, несколько крупнее Герта, каким тот был лет шестьдесят–семьдесят назад  – выше ростом и шире в плечах – но ничему путному не обучен. Судя по тому, что и как делало это тело, следуя мгновенным решениям Герта, оно было сильным, но медленным и совершенно неумелым. Не боец, одним словом, не танцор, но кто, тогда?

"Тут одно из двух, - решил он, наскоро обдумав ситуацию, - или это мое тело или не мое. Если мое, а оно, похоже, все-таки мое, раз подчиняется моей воле, значит, я забыл свою жизнь и живу в мире иллюзий. В мире придуманной жизни старика Герта".

Подобный поворот сюжета сулил множество интереснейших коллизий, как философского, так и практического свойства, но время для "пиршества идей" еще не наступило.  Времени вообще оставалось мало.

Как правило, три охотника легко переигрывают дичь, особенно если жертва не вооружена и не имеет преимущества в скорости. Однако в лесу – и тут не так уж и важно, где конкретно ты находишься, в Шенгане, скажем, или в Северном Олфе, - побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто лучше знает лес. А эти трое настоящими охотниками явно не были.

"Наемники, - мысленно кивнул Герт. – Ты была права, Лелиа, это всего лишь наемники! Что?!"

Вот теперь он вспомнил все. Все, как оно есть!

"Боги всемогущие! Так ты действительно подарила мне жизнь?!"

Кое-кто должен вот-вот умереть, - сказала она, и не ошиблась. Если бы не Герт, болт вошел бы парню под левую лопатку.

"Но не вошел… Только для того, чтобы его убил я, украв тело и молодость, и получив второй шанс!"

Звучало скверно, но в жизни Герту приходилось делать вещи и похуже. Тем более, что в этот раз он и не выбирал вовсе. За него все решила фея.

"Подарок влюбленной женщины…"

 

---

[1] Здесь и далее даты указаны в стандартном исчислении, то есть со дня открытия Ваканского конгресса, установившего новый порядок счисления и принявшего стандартный имперский Календарь. 

[2]Людвиг IV Верн. События, связанные с его смертью и коронацией двоюродного брата императора герцога Гарраха описаны в романе "Сумеречный клинок".

[3] История Норны Гарраган, ноблес де Ар де Кабриз дю Ланцан, наследной принцессы Чеана Чары описана в романе "Сумеречный клинок".

[4] Калли – слово, означающее на кхорском языке "Птица", прозвище Карлы Ланцан супруги Ги Торраха – князя Чеан.

[5] Неувядающая.

[Владимир Станкович]

Весьма недурно! Есть ли надежда увидеть это на бумаге?

 

[Max_Max]

Увы, но скорее всего, нет. Последние несколько лет издать что-нибудь стало практически невозможно. Так что и стараться не буду. В конце концов, я на этом не зарабатываю

[Волдик]

Так лучше

[Max_Max]

Спасибо!

[Max_Max]

В любом случае, пути назад, как не сложно догадаться, у Герта не было. Он мог теперь или умереть, или принять великий дар любви. А то, что дар великий, и к гадалке не ходи. И дело не только в невероятной магии, о которой Герт даже не слышал никогда, но и в том, кто и кому преподнес этот дар. Феи капризные и эгоцентричные создания. О них говорят, что любовь их легка и коротка. Вспыхивает ярко и сгорает дотла, зачастую испепеляя и предмет страсти. Но что, тогда, во имя Богов, произошло сейчас – буквально несколько минут назад – между ним и Лелией? 

"Значит, вот какова она - истинная любовь фей!"

Герт выглянул из-за дерева. За те несколько мгновений, что он потратил на свои мысли, ничего существенного в окружающем мире не произошло. Он все еще оставался жертвой, но, нащупав твердую почву под ногами, готов был изменить ход событий.   

"Что ж! – он прислушался к движениям охотников и одобрительно кивнул. - Пошли, ребята, в лес!"

Неожиданно выпрыгнув из-за ствола, Герт пробежал пару шагов, и, снова упав в снег, перекатился в сторону, и еще раз, но уже под другим углом. И опять. Пока напрочь не затерялся в вечных сумерках, сплотившихся между густо росших здесь деревьев. Его, впрочем, могли выдать следы на снегу, но, обломив с дерева пышную еловую ветвь, он решил и эту проблему, заметая следы и пытаясь идти там, где снега не было. Теперь вопрос решался относительно просто: если это случайное нападение, охотники, потеряв след, быстро отстанут, и займутся своими делами. Тогда можно будет напрямки бежать к жилью, которое Герт уже некоторое время чувствовал по запаху - где дым, там и люди, не правда ли? Но что если наемники пришли именно за ним? Трудно сказать, зачем бы им мог понадобиться этот дровосек, но чего не случается! И если они все-таки охотятся именно на него, Герту придется убить их всех, прежде чем они доберутся до него. Вернее, убить двоих, потому что третий нужен был Герту живым. Ведь кто-то же должен ответить на вопрос, что, черт возьми, здесь происходит?!  

 

***

К сожалению, в подобного рода ситуациях реализуются обычно самые худшие сценарии. Наемники не отставали, и Герту пришлось водить их по лесу добрых полчаса, прежде чем удалось свернуть шею первому из них, в буквальном смысле упав на бедолагу с дерева на рысячий манер. Наемник был вооружен луком, так что второго охотника Герт застрелил. Сделать это оказалось, впрочем, совсем непросто. Паренек ему достался сильный, но неловкий. Из лука никогда, похоже, не стрелял, так что выцелил Герт противника только с четвертой стрелы, едва не получив и сам арбалетный болт в плечо. Но зато третий наемник оказался большим умником. Он смекнул, видать, что в лесу с парнем не совладает, и решил перехитрить простака-лесоруба, совершенно не представляя с кем, на самом деле, свела его злодейка судьба.

- Слышь, парень! – крикнул он из-за дерева. – Давай поговорим!

- Ну, да! Сейчас! - Почти "по-детски" огрызнулся Герт. – Я выйду, а ты меня застрелишь! Ты солдат, а я кто?

- Не бойся, не застрелю! – откликнулся наемник. – Смотри вот, я и самострел на землю кладу. И меч туда же!

- А о чем будем говорить? – Герт понимал, успех зависит от качества игры, и старался создать у наемника вполне очевидный образ недалекого лесного жителя, которого "умному человеку" провести– раз плюнуть.

- Ну, ты даешь, монах! Ты вон и так два смертных греха на душу взял, а я тебе мирный исход предлагаю. Договоримся и разойдемся без кровопролития!

"Монах? – удивился Герт. – Я теперь монах? Все-таки, наверное, послушник, если судить по возрасту. Но тогда, куда же меня, черт побери, занесло?"

- Я клятвы не приносил! – крикнул он в ответ.

- Ну, так принесешь! – ответил наемник, явно довольный завязавшимся разговором. – Помолишься там или еще чего. Епитимью, или как там это у вас называется, примешь, и все!

- Ну, это да… - неуверенно протянул Герт, словно бы обдумывая слова солдата. Хотя какая разница, на самом деле, два смертных греха или три? Но наемник таких тонкостей мог и не знать.

- Так что, выходим? – оживился тот.

- Ну, давай, - согласился Герт. – Только ты ко мне близко не подходи!

- Договорились! – наемник вышел из-за дерева и пошел на встречу Герту, держа руки разведенными в стороны. – Видишь, руки пустые.

"Пустые", - согласился мысленно Герт и тоже вышел из-за дерева. Он уже обратил внимание на то, как его противник держит кисть левой руки. Весьма характерный угол наклона, если что, и лезвие в рукаве, наверняка, достаточно длинное.

- Говори! – предложил Герт, останавливаясь шагах в пяти от наемника. Тот был крупным мужиком, но приземистым, если равняться ростом. Одет был в кожу и мех, лицо заросло черным курчавым волосом, так что видны одни только глаза.

- Так это, - наемник даже плечами пожал в подтверждение своих слов. – Ошибочка вышла, парень. Не за того тебя приняли, вот двое моих побратимов головы и сложили. Но я на тебя зла не держу. Мы напали, ты защищался. В своем праве, одним словом.

- А кого искали-то? – нахмурился Герт. Запах дыма за прошедшие полчаса усилился и приобрел тот характер, который ни с чем не спутаешь. Это не печь топили, а дома жгли. И никаких иллюзий на исход переговоров Герт не строил, как и не надеялся на то, что это последний его враг. Трое охотились. Один по крайности остался с лошадьми. Остальные… Что ж, остальные, сколько ни есть, и жгли, по-видимому. Вот только что? Монастырь, пустынь, скит?

- Да, парня одного твоих лет, - отмахнулся правой рукой наемник. – Тоже в монастырьке живет, только, видать, не в твоем.

- И как же ты это узнал?

- А так! – наемник все-таки метнул нож, но Герт его бросок ждал и вовремя отскочил в сторону.

- Зря ты это, дядя, - покачал он головой.

- Но попробовать-то стоило! – усмехнулся наемник и шагнул к Герту.

- Это да!

Драться солдат умел, - ну, на то и наемник. Но Герт боевым искусствам учился, почитай, всю жизнь. Даже с альвами по праздникам сходился, а ведь был уже старик. Другое дело монашек. Силы-то у парня много, что называется, девать некуда. Но сила эта неумная, не отточенная, не доведенная до мастерства, оттого и пришлось попотеть. Однако, в конце концов, заломил злодею руку за спину, ткнул бородатой мордой в заледеневшую землю, пустив кровь из носу, перевернул, оседлал и, взяв за горло, начал "неторопливый" разговор.

- Скажу тебе, солдат, сразу, ты нежилец! – Герт почувствовал, как напрягся наемник, и понял, почему. Монахи так не говорят. Тем более, послушники. – Но смерть смерти рознь, сам знаешь. Ведь знаешь?

- Да! – выхрипел солдат.

- Ну, вот и славно! – кивнул Герт. – Я просто к сведению твоему хочу сказать. Мне для пытки инструменты специальные ни к чему. В твердой руке и деревевянный колышек сгодится. Разумеешь?

- Да! – вот теперь с наемником можно было начинать говорить. Он был охвачен страхом, и страх этот происходил не из смысла произнесенных Гертом жестоких слов, а от несоответствия образа и содержания. Не должен был так говорить монашек. Просто не мог!

- Хорошо! Давай попробуем! Я задам вопросы, ты ответишь. Мы договорились?

- Да! Отпусти! Денег дам!

- Я их и сам возьму, - возразил Герт. – С мертвых тел. И лошадей возьму, и все прочее. Лошадей-то, к слову, где оставили?

- У озера, там, где ручей… - с готовностью ответил наемник.

- Одних?

- Нет, зачем! Человек с ними!

Странное дело, до этого момента Герт совершенно не представлял себе географии места действия. Лес и лес. Но сейчас, он вдруг явственно "вспомнил" всю округу. И озеро, и невеликую реку, текущую с юга на север, и скит на высоком ее берегу.

- Один?

- Конечно, один. Нас и всего четверо было.

- А скит, тогда, кто пожег? – Герт сорвал с шеи наемника стальную заколку, удерживавшею вместе края ворота и одним мощным ударом всадил ее на четверть в лоб лежащего на спине человека. Больно, но не смертельно. Острее даже кость насквозь не пробило. Однако, важнее, ошеломляющий эффект неожиданности и брутальной решимости. Человек, способный на такое, способен на все.

- Пощади! – заорал наемник. Вот теперь его проняло по-настоящему.

- Сколько?

- Еще трое.

- Так вас семеро было? Пол копья?

- Семеро, - выдохнул наемник.

- Почто скит пожгли?

- Уговор такой был, следов не оставлять. А так мало ли? Бандиты напали или дикари…

- Монахов, стало быть, всех убили? – Перед внутренним взором Герта мелькнули несколько размытых лиц, но эти воспоминания были слишком бледными, чтобы казаться правдой.

- Луд сказал, всех бить придется.

- Луд? – Герт вытащил иглу изо лба наемника и так же неожиданно, как и в первый раз, ударил снова, распоров на этот раз щеку.

- Не надо! – закричал наемник. – Не мучай! Все скажу!

На его пробитой щеке пузырилась кровь.

- Кто такой Луд?

- Вожак наш. Ну, то есть… Ну, когда на войне были, командиром кликали. А теперь, наверное, вожак.

- Как его узнать? – вопрос, что называется, напрашивался, грех не задать.

- Шапка у него рыжая, из лисы.

- А уговор с кем?

- Лунной девой клянусь, не знаю! С нанимателем только Луд встречался, пока мы в корчме его ждали.

- В корчме? Где? В какой корчме?

- "Три звезды" называется! – поспешил ответить наемник. – Это в Керете на реке Изер, мы там…

"Изер? Приморье? А мы, тогда, где?"

Но ответ на этот вопрос всплыл в "чужой" памяти сам по себе.

"Северный Олф… Вот оно как!"

- И когда же вы были в Керете? – спросил он вслух.

- Два месяца назад! В начале студня. Второго или третьего дня. И сразу в дорогу вышли. На море-то шторма, пришлось в объезд…

- А я тут причем?

- Ну, не знаю, парень, но только заказали тебя! Пятьдесят серебряных марок вперед дали и вдвое больше обещали по исполнении.

- Назвали по имени?

- Да! Сказали, молодой монах. Живет де в малом ските на Каменке монашек, и звать его Карл…

 

***

"И звать его Карл…"

Имя это ничего Герту не говорило. Паренька-то, поди, по имени и не звали совсем. Скорее, "иноком" или "мальчиком" называли, но, может быть, у него и другое имя было или прозвище, что случается сплошь и рядом. Вообще от парня, тело которого перешло в собственность Герта, осталось до обидного мало. Кое-какие навыки, знание близлежащих окрестностей, да молитвы Единому, накрепко вбитые в память ежедневными повторами. Но не станут же платить за никому неизвестного монашка полторы сотни марок!

"Не месть! – решил Герт, обдумав еще раз все, что было ему известно. – Молод еще, чтобы таких врагов завести. Тогда что?"

Имело смысл это выяснить, так как могло оказаться серьезным поводом для беспокойства, раз уж придется теперь жить в этой шкуре. Да, и не только беспокойства, если подумать. Там, где водятся большие деньги, открываются еще большие возможности, разве нет?

 "Так и есть!" - Герт столкнул в прорубь последнее тело – это был как раз вожак банды по имени Луд, - и вернулся к пепелищу. К сожалению, наемники действительно убили всех монахов, и дотла сожгли довольно большой по масштабам севера скит.

Когда, расправившись с бандитами, - а заняло это у него почти полдня, - Герт добрался до пустыни, там уже полыхало вовсю. Потушить такой пожар в одиночку он не мог. Войти в пылающие, а то и прогоревшие уже до основания срубы, чтобы обыскать их или попросту осмотреться, нечего было и думать. Так что Луда он допрашивал, греясь у пожара, как у костра, но и командир наемников ничего путного не рассказал. Подтвердил лишь, что наниматель встречался с ним в Керете, хотя началась эта история еще в Але.

В Але, что на побережье Внутреннего моря, трактирщик из Деревянного городка, промышлявший, между прочим, и скупкой краденого, и сводничеством особого рода, шепнул по знакомству, что кое-кто ищет, де, крепких и неговорливых ребят для грязной работы и готов хорошо заплатить. Луд согласился, - благо нужны были именно профессионалы-наемники, - но оказалось, что встретиться с заказчиком теперь можно только в Керете,  куда тот успел уехать. А из этого, между прочим, с очевидностью следовало: человек этот не из Аля и не из Керета, а скорее всего, из Семиградья или Норфея, так как двигаться глубокой зимой ему со среднего течения Изера больше некуда.  

"Впрочем, перевалы на Хребте Дракона проходимы даже зимой!" – напомнил себе Герт. Ему приходилось во время оно переходить пару раз через хребты Подковы с юга на север и с севера на юг. Трудные дороги. Опасные. Но люди и нелюди там ходят, значит, мог пройти и таинственный заказчик. И это следовало иметь в виду, строя планы на будущее, что Герт и сделал. А Луд, медленно умирающий под всполохи пожара, между тем продолжал рассказывать…

Встретились в Керете. Заказчик – молодой мужчина, лет двадцать с небольшим, максимум двадцать пять. Одет богато, но неброско. Блондин, глаза голубые. В левой мочке серьга с алмазом, на поясе – меч. Говорит с каким-то акцентом, но Луд этого акцента не узнал, из чего следовало, что мужчина, скорее всего, южанин, так как северные и западные наречия Луд, по его словам, худо-бедно различал. Вот, собственно, и все. А сто марок по завершении работы следовало получить в Але в адвокатской конторе "Шерван и сыновья", но для этого Луд должен был предъявить стряпчему Виллему Шервану кусок кожи с левого предплечья инока Карла с родимым пятном необычной формы, отдаленно напоминающим восьмилучевую звезду.

"Для достоверного опознания, значит…"

Информации было мало, но, с другой стороны, приходилось Герту распутывать и другие, не меньшей сложности истории. А из этого клубка хотя бы концы кое-где торчали. Так что и география поисков вполне определилась: Аль, порты Изера, Керет, и далее везде, но, скорее всего, на юге, а отчего именно на юге, Герт пока не знал. Но интуиция подсказывала – придется ему снова навестить родные края.

И только он об этом подумал, как сжало сердце мгновенным приступом тоски, и встали перед глазами пейзажи Ливо и Кхора, и захотелось сейчас же оседлать коня и отправиться в дорогу. Но путь предстоял неблизкий и непростой, и в том состоянии, в котором находился нынче Герт, об этом не стоило даже думать.

Победа в поединке с наемниками далась ему тяжелее, чем хотелось бы признать. Тело инока Карла было неуклюжим и слишком большим. Герт забывал иногда о своих нынешних размерах, как забывал – в пылу боя, - и о том, что Карл не умеет и половины того, чему был обучен Герт. Он все равно победил, разумеется, но пропустил при этом слишком много ударов. Так что пришлось еще дней десять сидеть на пепелище, зализывая раны и помаленьку приходя в себя.

Но нет худа без добра. Время прошло не зря, и Герт потратил его с пользой, не только выздоравливая и приноравливаясь постепенно к своему новому телу, но и обдумывая планы на будущее. Получалось, что судьба уже все решила за него. Ему предстояло отправиться в долгое путешествие по знакомым, но давно покинутым местам и попытаться раскрыть тайну покушения на инока Карла, а дальше, как карта ляжет. В конце концов, где-то там, по другую сторону Подковы, в Вейской земле остались устроенные стариком Гертом схроны и нычки, в которых дожидались своего часа, собранные за сорок лет одиноких скитаний золотые самородки и драгоценные камни. Богатств там, по идее, должно хватить на целую жизнь, но начинать с них просто не хотелось. Сейчас Герту было любопытно, что за тайну унес в свое странное посмертие инок Карл.  Могло оказаться, что тайна эта стоит куда дороже всех сокровищ, припрятанных на неизвестный случай несчастным стариком.  

А для начала у Герта были одежда наемников и их лошади, провиант на семерых, оружие и даже деньги. Семь золотых марок и девяносто шесть серебряных монет. Совсем неплохой начальный капитал для юноши из провинции, отправляющегося покорять мир.

 

Глава 2. Поиски пути

1. Северный Олф, двадцать первого лютня 1649 года

Судя по всему, монастырь на Каменке был построен, как настоящий скит, находясь в прямом и переносном смысле "посредине нигде". Сколько Герт ни напрягался, пытаясь вспомнить памятью инока Карла дорогу до ближайшего жилья, ничего путного из этой затеи не вышло. Ничего не вспомнилось. Ни деревни, ни хутора. Ни даже самой захудалой заимки. Только лес да озера. Кедровники и ельники, и водопад на быстрой реке. Болотные топи да пологие сопки. Звериные тропы, рыбные места и земляничные поляны,  - вот, собственно, и все, что удалось припомнить. Сам же Герт карту Северного Олфа представлял себе только в самых общих чертах. Так и вышло,  что дорога от сгоревшего монастыря до Нордина, который, по уверениям сильно страдавшего на тот момент наемника Луда, находился где-то на юго-западе, взяла у Герта шесть дней. А могла занять и месяц, места-то безлюдные, бездорожье, глушь. Однако Герту неожиданно повезло, причем такого рода везением, что рассказал бы кто о таком в былые времена, никогда бы не поверил. Однако жизнь лучший наставник, а Опыт на пару с Хозяйкой Судьбой многому способны научить.

Итак, он вышел в путь числа семнадцатого или восемнадцатого, в зависимости от того, насколько точен был в счислении дней. Морозы стояли свирепые, что не странно для высоких широт, где месяц лютень – отнюдь не конец, а лишь середина зимы. Впрочем, холод Герта не страшил. Он снова был молод, раны его зажили – и случилось это гораздо быстрее, чем он мог ожидать. Одет был тепло, снаряжен как следует, и имел изрядный запас продовольствия, что отнюдь немаловажно в суровых условиях севера. Всех лошадей Герт с собой брать не стал: идти с табуном по бездорожью - нехорошая затея, но ведь и внимание к себе привлечешь, едва выйдешь в населенные земли. В ненаселенных, впрочем, тоже. Так что отправился налегке: пешком и с конем в поводу. И первые четыре дня всего лишь плутал без пути и дороги, отчаянно пытаясь найти правильное направление в дикой незнакомой местности под тяжелым сводом темных небес. А потом в каком-то распадке меж двух скалистых сопок, на берегу замерзшего озера ему навстречу вышел серебристо-дымчатый ирбис[1], и время остановило свой бег.

Снежные барсы – крупные звери, и человека обычно не боятся, хотя и добычей не считают. Сами не нападут, разве что с голода или если с ума спятят. Тем не менее, зверь опасный. Тем более, зимой. В бескормицу. На крайней границе человеческих земель. А этот, к слову сказать, был много крупнее всех, кого встречал Герт в своей долгой и полной разнообразных событий жизни. Пудов под пять[2], никак не меньше. И спокоен отнюдь не по-звериному. По-человечески, пожалуй. Как может быть спокоен хладнокровный боец, знающий себе цену, уверенный в себе, и не имеющий причин красоваться перед публикой или глумиться над случайной жертвой. Вышел, словно из воздуха соткался. Встал на пути, посмотрел Герту в глаза.

Здравствуй, прохожий! – не слова, а смыслы, которые сами собой всплывают в голове, наполняя ее тихим шорохом, словно шепот под низким сводом пещер.

- И тебе здравствовать! – Герт удивился, но испугаться не успел, вовремя сообразив, что не для того показался ему этот барс, чтобы теперь напасть.

Не боишься.

- Тебя даже лошадь моя не испугалась, - пожал плечами Герт, успевший уже отметить эту необычную деталь. – А я, друг, свое давно отбоялся, так что не обессудь.  

Ты не оборотень! – казалось, барс прислушивается к чему-то, что остается вне пределов восприятия Герта. Но так, наверное, все и обстояло. Первородные на то и первородные, что нынешние насельники Ойкумены им не чета.

- Я не оборотень, – согласился Герт, выдохнув слова с облачком пара.

Но у тебя чужое тело.

Приходилось признать, ирбис прав. Тело, и в самом деле, не родное, но Герт такой судьбы не искал. Ни для себя, ни для инока Карла. Тем более, для инока Карла.

- Чужое, - признал он вслух.

Кто колдовал? – Вопрос, на который трудно не ответить, хотя правду говорить никак нельзя.

- Фея… - это была единственная уступка, на которую мог пойти Герт. Единственная, которую мог себе позволить человек чести.

- Прости, Великий, но я не назову ее по имени.

Любишь? – пар клубился вокруг пасти, но хищник по-прежнему не издал ни звука, предпочитая вколачивать свои мысли прямиком в сознание Герта. В его чуть холодноватый и не склонный к бесплодным фантазиям разум.

- Любил.

"Похоже, и в самом деле, любил. Тогда, давно… А она, оказывается, не забыла".

- Любил, - сказал он, признавая то, от чего в былые годы охотно бы отрекся.

Хороший ответ.

- Какой есть.

Мы встречались прежде? – взгляд желтых глаз с вертикальными зрачками тяжел, как мельничный жернов, холоден и равнодушен, словно снега севера.

- Когда? – насторожился Герт, никогда в жизни, как ему помнилось, не встречавший разумных барсов, но твердо знавший, что Первородные умеют менять облик. – Где?

Давно… - Стало очевидно, ирбис вспомнил, но откровенничать не станет. - Далеко… По ту сторону гор…

"Вот оно как! Значит, бывал и на юге? Приходил ко мне в ином облике? Когда? Кем?"

- Кто ты? Кем был в моих глазах?

Не помню! – показалось, или барс действительно оскалил пасть в подобии улыбки. – Забудь пока! Вспомнишь, когда придет время. Сейчас слушай. Дальше по распадку не ходи. Там засада. Дворфы оголодали, ждут зверя, но согласятся и на человечину.

"Подгорные альвы? Вот ведь напасть!"

С лесными альвами Герт худо-бедно общаться умел. Научился за годы и годы жизни в Шенгане. Наверняка, и говора на севере и на юге у альвов схожие. Договорился бы как-нибудь. Но дворфы… Дворфы с людьми не ладят, и это еще мягко сказано.

- Что же мне делать? – спросил прямо, не без оснований полагая, что оборотень-ирбис не стал бы начинать разговор, не имея намерения помочь. Вопрос лишь в том, какова будет цена?

Помогу.

- Что взамен? – спросил без обиняков, не считая необходимым проявлять в таком простом деле излишнее вежество.

Поможешь мне. Справедливо?

- Вполне!

Покажу тропу. Тропа ведет в порт на Большой воде.

- Нордин на Внутреннем море?

Ваши названия. Мы говорим иначе.

- Но ты имеешь в виду Нордин?

Так.

- Долго туда идти?

Два дня, если пойдешь, как шел.

"Всего-то?! Вот, что значит, ходить без карты!"

Еще было бы интересно узнать, как давно следит за ним барс. Однако и спрашивать не стоило. Все равно не ответит.

- Что в замен? – Смысл всякого торга в цене, и Герту не хотелось принимать на себя невыполнимые обязательства. Оттого он и не любил сделок, совершаемых вот так – в обстоятельствах, не оставляющих выбора.

Ты знаешь про птицу?

"Птица? А ты-то здесь причем?"

- Кого ты имеешь в виду? – осторожно спросил он вслух.

Молодого орла по ту сторону гор.

- Знаю.

Если ей понадобится помощь, помоги.

- Договорились, - кивнул Герт. Он, по-любому, не отказал бы в помощи дочери Карлы Ланцан. Никогда. Ни в прошлом, ни, тем более, теперь, после всего, что произошло по его вине.

Значит, поможешь.

- Значит, помогу.

 

---

[1] Ирбис – снежный леопард или снежный барс.

[2] То есть, около 80 килограмм, притом, что обычно снежный барс весит около пятидесяти пяти килограмм.

[Волдик]

Ага!

[Magnum]

обычно снежный барс весит около пятидесяти пяти килограмм.

Да, я в свое время удивился, насколько же они легкие. 

[Max_Max]

2. Аль, двадцать восьмого лютня 1649 года

Ирбис свое слово сдержал – вывел к Нордину всего за два дня. Впрочем, сопровождал он Герта недолго. Показал речку, текущую прямым ходом на юг, к недалекому, как выяснилось, Внутреннему морю, и ушел. Растворился в морозной дымке, словно и не было.

Герт посмотрел ему вслед, постоял немного, наблюдая за тем, как поземка заметает следы снежного барса, и пошел своей дорогой, на которой, что характерно, не встретил ни дворфов, ни полярных волков, ни медведей-шатунов. Зато приметил – и это всего за два дня пути! – три деревушки и с пяток хуторов на удобных землях расширяющейся с севера на юг долины.  Места эти оказались вполне обжитыми, с тотемными столбами и Божьими рощами, с каменными оградами, отмечающими границы полей, и мостиками над руслами ручьев. Даже дорога нашлась. Не столбовая, но вполне приличная. И, идя по ней, Герт мог только гадать, как так вышло, что, даже зная направление, - а он его в общих чертах действительно представлял, - так и не смог выйти самостоятельно к населенному людьми побережью. Походило на колдовство, им, на самом деле, и могло быть. У дворфов, как известно, своя магия. Вполне могли морок навести. Но и о Первородном забывать не стоило. Мотивы, движущие Древнюю кровь, обычным людям, как правило, не понять. Даже если очень хочется, а Герту, справедливости ради, и не хотелось.

Утром третьего дня пути, впервые за все это время, переночевав под крышей - на крошечном хуторе, расположившемся на пологом плече скалистого холма, Герт добрался, наконец, до Нордина и обнаружил, что ему "снова свезло". Оказывается, на Внутреннем море даже в зимнее время случаются спокойные дни. Пора, когда стихают свирепые ветры, умаляется волнение, и – пусть и ненадолго - становится возможным каботажное плавание.  В такие дни – на севере их зовут "просветами", - рыбаки и торговцы спешат выйти в море, и Герт успел на один из таких кораблей, как раз, на удачу, направляющийся с грузом дегтя и ворвани в столицу имперского владения Альм  - город Аль.

Плавание вдоль побережья заняло шесть дней и стоило Герту шести серебряных монет "за провоз коня и пассажира", тесную каморку под палубой и "харчи из общего котла". В "каюте" было холодно и сыро, еда состояла из одной лишь прогорклой каши с солониной, да и качало, несмотря даже на затишье, изрядно. Однако двадцать восьмого лютня, ближе к вечеру, нординский коч ошвартовался во внутреннем порту Аля, и Герт сошел на крытый толстыми струганными досками бревенчатый пирс.  

"Что ж, приключения начинаются, не правда ли, милорд?" - в мыслях Герта пронизанная цинизмом ирония и едкая горечь давних сожалений создавали странный аромат безумия, и следовало признать, это начинало ему нравиться.  

"Не так уж и плохо для того, кто живет во второй раз!"

И в самом деле, неплохо. Он снова молод. Здоров и крепок телом. И, если даже не красив, - о своей внешности Герт по-прежнему почти ничего не знал, - то уж точно, высок и широк в плечах.  Позади, за спиной – в прямом и переносном смысле, - оставались холодные земли Северного Олфа и неверные воды Внутреннего моря. Впереди лежал огромный, полный красот и соблазнов мир Ойкумены, и все дороги были открыты перед юношей Карлом. Иди, куда хочешь, делай – что в голову взбредет. И для начала, стоило бы, верно, поесть.

Герт стоял на пирсе. Вокруг него сновали занятые своими делами люди, раздавались крики чаек, слышалась человеческая речь. Пофыркивал, переступая копытами, конь. Плескалась под настилом вода. Воздух был прохладен и пах морем, рыбой и, бог весть, чем еще. Впрочем, запах этот был скорее необычным,  чем отвратительным. И более того, если "прислушаться", наверняка обнаружишь поблизости какую-нибудь корчму, где, жарят мясо и пекут хлеб. Слюна появилась во рту от одной только мысли о еде.

"Миска жаркого или, может быть, порция копченых свиных ребер… - представил себе Герт. – Ломоть хлеба… Пусть даже утреннего… И кружка темного густого пива…"

"Выглядело" все это более чем привлекательно. Взвесив, однако,  все "за" и "против", Герт решил, что с едой можно и обождать, а вот с рекогносцировкой – нет.  Увы, но "кто не спешит, тот всегда опаздывает". Поэтому следующие два часа своего времени Герт потратил на поиски  адвокатской конторы "Шерван и сыновья". Нашел он ее на левом берегу реки в Ново-Старом городе, однако время было позднее, и контора  оказалась закрыта. Но вот, что замечательно в таких уютных и спокойных местах, каким без всяких сомнений являлся Ново-Старый город Аля: здесь люди не скрытничают и не боятся разговориться с незнакомцем. Особенно, если речь идет об учтивом и богобоязненном юноше, одетом скромно, но с достоинством, и пересыпающим свои слова цитатами из святых угодников и краткими молитвами Единому. Так что не прошло и получаса, как Герт узнал, что стряпчий Шерван, а речь, разумеется, шла о  частном поверенном Виллиме Шерване, в отличие от своих семейных сыновей, живет в квартире, располагающейся прямо над его собственной адвокатской конторой. Жена мастера Виллема умерла много лет назад, а дом мистрикс расположен ниже по улице, но посещает старик свою женщину только в уторок и в пиаток…

"Вторник и пятница, - автоматически перевел Герт, - но сегодня-то четверг!"

Так все и обстояло. По четвергам мастер Шерван коротал вечер в одиночестве, и грех было не составить ему компанию, если уж все так хорошо сошлось.

Герт вернулся на несколько улиц назад, туда, где приметил небольшую гостиницу с каменной конюшней. Спросил комнату, и, оставив лошадь на попечение мальчишки-конюха, прошел в общий зал. Он поел, но нетерпение сожгло напрочь нагулянный за день аппетит. Жаркое показалось безвкусным, хлеб пресным, пиво… Его не стоило и заказывать. Герд отодвинул недопитую кружку и, завершив трапезу стопкой можжевеловой водки, вышел из гостиницы.

На улице стемнело и заметно похолодало. Но оно и к лучшему: меньше любопытных глаз и меньше вероятность того, что поутру кто-нибудь опознает в Герте смутную тень, что мелькнула тут или там в ранние часы ночи, как раз тогда, когда испустил свой последний вздох уважаемый стряпчий Виллем Шерван…

 

 

 

 

 

***

Отправляясь с визитом к мастеру Шервану, Герт не сомневался, что дело закончится кровью. Человеку, взявшемуся посредничать в заказном убийстве, встреча с "виновником торжества" ничего хорошего не сулит. И более того, проблема стряпчего отягощалась обязательством выслать заказчику кусок человеческой кожи. Кожа эта, однако, как и сама жизнь инока Карла, принадлежала нынче Герту, и этим все сказано.

- Что же мне с вами делать, любезный? – Герт прошелся по комнате, служившей мастеру Шервану кабинетом, тронул пальцами причудливые фигурки из камня и чугуна, выстроившиеся на каминной полке, и обернулся к хозяину дома. Тот сидел в тяжелом дубовом кресле, вернее сказать, был к нему привязан.

– Что думаете?

– Я сторонник переговоров и компромиссов, - старик испуганным не выглядел. Пожалуй, только озабоченным.

– Звучит соблазнительно, - признал Герт, которому, по совести, не слишком нравилось начинать новую жизнь с большой крови. С маленькой, впрочем, тоже.

- Тогда, давайте договариваться! – предложил стряпчий и испытующе посмотрел на Герта. Глаза у мастера Шервана оказались не по возрасту ясными и внимательными. – Вам нужны деньги? Я готов заплатить за свою жизнь столько, сколько смогу.

– И много сможете? – поинтересовался Герт, он отвел взгляд от старика и пошел вдоль книжных полок, присматриваясь к корешкам книг. Среди них попадались знакомые издания, но все-таки большинство вышло из печати уже после того, как Герт утратил право на имя.

– В стене за средней панелью спрятан денежный ящик, - старик не торопился, не захлебывался, как обычно случается с теми, кто готов на все, только чтобы спасти свою шкуру.

- Денег в нем немного, - старик отметил эти слова особой интонацией, словно бы сделал примечание "правды ради", - но в доме найдутся и другие ценности. Кое-что из золота, много больше из серебра…

- Так просто? – Герт бросил взгляд через плечо, но ничего нового в стряпчем не увидел.

– Ну, не умирать же из-за презренного метала, - пожал плечами старик. – Все равно ведь выпытаете, коли взялись искать. Но вы, молодой человек, как я вижу, не за деньгами пришли.

– Правильно видите, - согласился Герт. – Меня, собственно, интересует кусок человеческой кожи с родимым пятном необычной формы…

- Восьмилучевая звезда?

– Что скажете?

– Скажу, что это куда серьезнее тех денег и ценностей, что можно найти в моем доме.  

– Значит, не договоримся? – Герт оставил книги в покое и вернулся к стряпчему.

– Отчего же! – возразил мастер Шерван, не утративший и грана рассудительности. – Торг здесь уместен, и, в любом случае,  куда предпочтительнее боли и смерти.

– В чем суть предлагаемой вами негоции? – Герт пододвинул табурет и сел напротив старика.

– Я вижу два момента, которые нам следует обсудить, - стряпчий остановился и облизал губы. – Глоток вина или воды?

– Тянете время? – поинтересовался Герт, но все-таки снял с пояса флягу и в задумчивости посмотрел на старика.

– Разумеется, нет! – возразил тот. – Просто во рту пересохло, и ведь есть с чего!

– Ладно, поверю! – Герт откупорил флягу и поднес ее к губам стряпчего. – Пейте и продолжим разговор!

Старик сделал несколько аккуратных глотков и осторожно отстранился.

– Два момента, - сказал он, снова облизав губы. – Первый… Вы, может быть, этого не знаете, молодой человек, но, чтобы взяться за подобного рода дело, легальному частному поверенному, имеющему имперский патент и соответствующее положение в обществе, нужны крайне веские причины. Если же говорить о человеке с репутацией… Я, разумеется, имею в виду себя и свою репутацию в Але и Приморье, причины должны быть такого рода, что их и вслух-то произносить не стоит. Себе дороже может выйти. И тут я, сударь, имею в виду уже не себя, а вас. Оно вам надо?

Что ж, в словах стряпчего имелся резон. Герт об этом уже думал. И тогда, когда плыл из Норнана в Аль, и нынче, увидев контору мастера Шервана "во плоти". Дело, в которое оказался вовлечен старик, попахивало преступлением первой категории, и это никак не сочеталось с обликом и репутацией старого стряпчего. Что-то здесь было не так, но в том-то и дело, что Герт этого тайного знания не боялся. Напротив, он к нему стремился.

– Рассказывайте! – предложил он.

– Что ж, ваша воля! – не стал спорить старик. – Но тогда возникает необходимость обсудить и второй момент. А именно то, каким образом я смогу сохранить жизнь, открыв вам столь опасную правду.

– Что вас тревожит? – Поразительно, но Герту расхотелось убивать старика-стряпчего. Напротив, мастер Шерван начинал ему нравится. И он был бы совсем не прочь найти разумный компромисс. Вот только ничего путного – увы – в голову не приходило.

– Как я понимаю, наемники с вами не справились…

- Вы правильно понимаете, - кивнул Герт.

– Мне даже не хочется думать о том, каким образом вы склонили их к сотрудничеству! – вздохнул старик и чуть прикрыл глаза.

– Сотрудничество? – усмехнулся Герт. – Вы нашли чудный эвфемизм, мастер Шерван! Сотрудничество! Хорошо сказано!

– Вот-вот! – жестко глянул на него старик. – Так или иначе, но вы все узнаете, но зачем вам, тогда, живой свидетель?

– И в самом деле, зачем? – поинтересовался Герт, заинтригованный поворотом разговора.

– А что если я дам вам средство держать меня на коротком поводке? – старик говорил медленно, но отнюдь не без чувства. – Что если вы получите нечто, что заставит меня молчать?

– Еще одна грязная тайна? – задумался Герт. – Что ж, идея неплоха, но…

- Но?

– Но, что помешает моим врагам выпытать у вас истину? Огонь и сталь, мастер Шерван, творят чудеса, когда разговор заходит о правде…

- А откуда им знать, что я рассказал правду вам? Это ведь и в ваших интересах, сударь, сохранить нетронутым свой источник информации, тем более, что речь идет обо мне. "Шерван и сыновья", молодой человек, известная юридическая контора. Наши контрагенты разбросаны по всей Ойкумене и, поверьте, это не лишь бы кто. Слыхали когда-нибудь об адвокатской конторе из Ланскруны "Линт, Линт и Популар"? А о Логхардах из Кхора? Мы работаем с ними и со многими другими уже почти сто лет. Еще мой дед начинал строить эту систему взаимных обязательств…

- Хотите сказать, есть смысл не разглашать имя источника?

- Да, именно это я и пытаюсь вам объяснить.

- Допустим…

- Допустите! – предложил стряпчий.

- Хорошо, допускаю, - кивнул Герт. – Позволите подвести черту?

- Не в чем себе не отказывайте! – холодно улыбнулся старик.

- Итак, - улыбнулся в ответ Герт, - вы готовы раскрыть мне тайну заказа, обеспечить рекомендательными письмами к вашим контрагентам…

- Достаточно будет и одного письма, - поправил его мастер Шерван.

- Пусть так! – согласился Герт. – И предоставляете мне залоговую тайну, обеспечивающую ваше молчание…

- В обмен на вашу осмотрительность…

- В обмен на мою осмотрительность, - не стал спорить Герт, - и на вашу жизнь.

- Именно так! – кивнул стряпчий.

Что ж, звучало многообещающе, оставалось лишь принять решение.

"Чет, нечет… Все же чет!"

Герт умел принимать решения. Правильные решения, если говорить правду. По сути дела, он ошибся всего лишь один раз в жизни, но как раз тогда, когда не имел права на ошибку. Нынешнее же "бросание жребия" было настолько очевидным, что и к гадалке не ходи!

– Что ж, - сказал он вслух. – Будь по-вашему, мастер Шерван. Сделка состоялась!

– О, как! – поднял голову старик. – Приходилось вести торг с эльфами?

– Приходилось, - кивнул Герт, отметив мысленно, что должен контролировать себя лучше. Из таких вот мелочей, как эльфийская формула завершения сделки, и складывается образ, по которому умный человек способен узнать много интересного о твоем прошлом и настоящим. А ведь стряпчий и так уже понял, что за видимой юностью инока Карла скрываются совсем не очевидные на первый взгляд опыт, знания и дисциплина.

– Начнем?

– Как вам будет угодно! – кивнул стряпчий. – Но прежде, еще пара глотков вина!

Герт не возражал. Времени до рассвета оставалось много, так отчего бы не быть вежливым?

- Благодарю вас, сударь! – сказал старик, напившись. – Весьма своевременно… Но к делу. Человек, который вас интересует пришел ко мне с рекомендательным письмом от графа ди Рёйтера. Вы знаете, о ком идет речь?

- Нет, - покачал головой Герт. – Не знаю.

На самом деле, он помнил Гвидо ди Рёйтера довольно хорошо, но знакомство их прервалось по вполне очевидным обстоятельствам почти полстолетия назад.  Гвидо, если речь шла о нем, должен был уже состариться, превратившись, как и все прочие долгожители, в жалкую развалину. Но, если и нет – бывают же крепкие старики, он и сам еще недавно был таким! - Герт просто не знал того, кем стал ди Рёйтер за прошедшие годы.

- Нет, - сказал он, и был по-своему прав, он, и в самом деле, не знал нынешнего ди Рёйтера. – Не знаю.

- Имперский граф Гвидо ди Рёйтер человек большой власти, - по-видимому, старик-стряпчий не заметил замешательства Герта и принял его ответ, как есть. - Граф состоит при дворе Норны Гарраган княгини Чеана, и, как говорят, весьма к ней близок.

 "Близок?! – удивился Герт. – Да, о чем он говорит, этот старик?! Ди Рёйтеру должно быть теперь далеко за семьдесят!"

– И насколько он к ней близок? – спросил он нарочито равнодушным тоном.

– Ну, как сказать… - пожал плечами стряпчий. – Я слышал, он с ней спит, и, хотя этот факт при дворе никак не озвучивается, ведет он себя, как истинный принц-консорт. Так что, поверьте мне, сударь, если некто показывает вам рекомендательное письмо, подписанное графом ди Рёйтером, означать это может только одно – за ним стоит сама Норна Гарраган.

– Расскажите мне о них! – попросил Герт, заинтригованный всплывшими подробностями. – Я, видите ли, не слишком знаком с большим миром…

- Значит, незнакомы… - в голосе мастера Шервана прозвучало явное недоверие. – Я полагал… Впрочем, неважно! Географию-то вы знаете?

– В общих чертах.

– Что ж, - еще раз вздохнул старик. – Может быть, вы меня уже развяжете? Нет? Ладно, будь по-вашему. Княжество Чеан лежит на западе, по ту сторону Хребта Дракона. На востоке оно граничит с герцогством Ливо, а на западе и севере – с империей Вернов. Теперь представили?

– Да, благодарю вас, - кивнул Герт. – Продолжайте, пожалуйста! Эта княгиня… Она ведь взошла на трон не так давно? Год назад или два…

- Четырнадцать месяцев назад, - уточнил стряпчий.

– Она молода? – спросил, тогда, Герт.

Чаре Ланцан – дочери Карлы, если конечно это была она, - должно было быть теперь где-то за сорок.

"Не такая и старая, если подумать… к тому же оборотень… Но Гвидо!"

Гвидо, насколько было известно Герту, оборотнем не был.

- Говорят, - не замедлил ответить на вопрос привязанный к креслу старик, - княгиня молода и красива, но сам я ее, к сожалению, не видел. Я давно не выезжаю из Аля, сударь, но встречавшие ее люди утверждают в один голос – молода и красива.

– А граф ди Рёйтер?

– Граф старше ее, но никто не знает, сколько ему лет на самом деле. Полагают, что, возможно, за сорок. Говорят, что, может быть, и за пятьдесят. Но он, кажется, ученый-алхимик, так что, не исключено, он просто владеет "Старым разумением". А это, знаете ли, не фунт изюма. Такое знание могло бы объяснить и его видимую молодость, даже если ему отроду и не пятьдесят, а, скажем, семьдесят лет.

– Хотите сказать, он чернокнижник? – уточнил не на шутку удивленный Герт.

Этого он про Гвидо ди Рёйтера не знал. Но, с другой стороны, со времени их знакомства прошли годы и годы…

- Чернокнижник? Что ж, можно сказать и так, - снова пожал плечами старик. – Понимаете теперь, почему я предупредил вас об опасности этого знания? Сильные мира сего смертоносны не менее стихийных бедствий, но если они еще и просветлены…

"Просветленные…"

Герт тоже учился когда-то в университете и, как ни странно, приобретенные тогда знания за прошедшие годы никуда не делись. 

– Так что ж, выходит, это ди Рёйтеру понадобилась моя шкура? – спросил он вслух.

– Возможно, - кивнул старик, - но не обязательно. Во всяком случае, "доказательство бесспорного опознания" я должен выслать не в Чеан, а в Шагор. Это большой город и находится он к западу от Решта, но до Чеана там еще очень далеко: пятнадцать дней пути до Ливо, это если верхом, но, не убивая лошадей. И еще столько же, как минимум, по Тропе Ветров до Нирена.  Но Нирен, заметьте, это еще только восток Чеана, и до столицы – Норнана – там еще ехать и ехать... 

– Я понял! – остановил стряпчего Герт. – Переходите к подробностям, мастер Шерван, и дайте мне, наконец, повод вас развязать.

– Дэвид ен Яанс, - старик ответил, не задумываясь, но это, впрочем, ни о чем не говорило. У него было достаточно времени, чтобы придумать свою версию событий. – Он назвался этим именем и просил выслать "доказательство" в контору Генриха ап Рикхарда в Шагоре для дальнейшей передачи кавалеру ен Яансу. Теперь, сударь, если вы будете так любезны и поднимите крышку моего бюро, - короткое движение подбородком в сторону письменного стола, - вы найдете в верхнем правом ящике деревянный футляр для "доказательства" и записку с адресом.

"Так просто?" – удивился Герт.

Однако же, факт! В выдвижном ящичке бюро нашлись и крошечный деревянный футляр и записка с адресом.

"Мастеру Генриху ап Рикхарду на Птичьем холме, что в Шагоре, для дальнейшей передачи кавалеру Дэвиду ен Яансу".

- Так-так… - Герт обдумал ситуацию в последний раз и решительно сунул и футляр, и записку себе в карман.

– Не уверен, что воспользуюсь этими вещами, - сказал он, разрезая кинжалом веревки, которыми был привязан к креслу старик-стряпчий, - но если воспользуюсь, моя версия такова. Я выследил вашего посланца, но вы здесь ни при чем. Такой вариант вас устроит?

– Вполне! – старик встал из кресла и прошелся по комнате, разминая ноги. – Ко мне пришли… Кто там, кстати, ко мне пришел?

– Наемник по прозвищу Луд, - Герт припомнил бандита и кратко обрисовал его внешность, чтобы придать правдоподобия рассказу стряпчего.

– Итак, он пришел ко мне сегодня ближе к закрытию конторы, - кивнул старик, выслушав краткую характеристику покойника, - когда мои сыновья уже ушли, и вручил мне "доказательство", - стряпчий упорно не желал называть вещи своими именами, но Герт не возражал. – Я заплатил ему сто марок… - Стряпчий подошел к стене, сдвинул панель мореного дуба и загремел ключами, отпирая денежный ящик. – Сто серебряных марок… сто… Вот черт! Руки затекли, а мне еще… Ага… ага… сто! Держите! – и он передал Герту увесистый кожаный мешочек.  – Здесь золотые марки из Семи городов, они вдвое дороже наших ординарных золотых, так что всего двадцать монет.  

- Но я отказался от мысли вас ограбить! – возразил было Герт.

– Это не ограбление! – отрезал старик, запирая сейф. – Я выполнил свою работу. Отсчитал пятнадцать марок за услуги, и заплатил оставшуюся сумму Луду. Он взял деньги и ушел. И больше я его не видел.

- Разумно! – согласился Герт. – А дальше? Что случится завтра?

– Завтра я найму курьера, как делаю это всю жизнь. – Высокий крепкий парень лет двадцати. По виду типичный охранник торговых караванов. Зовут Олвертом. Олверт из Визера. Волосы темные, глаза тоже. Простоват, но исполнителен. Выполнял для меня раньше мелкие поручения… Вот, собственно, и все.

- Ну, что ж, - следовало признать, легенду стряпчий сверстал подходящую. Простую, но ясную, а главное – правдоподобную. – Осталось получить залоговую тайну, и я с удовольствием покину ваш дом, мастер Шерван!

- Не так быстро, - вздохнул старик, подходя к своему бюро и выдвигая писчую доску. – Я ведь еще должен написать вам рекомендательное письмо…

 

 

 

 

 

3. Визер, десятого грачевника 1649 года

Ойкумена огромна. Возможно даже, что она бесконечно велика. Во всяком случае, Герт никогда не слыхал о ком-нибудь, кто достиг ее границ. Впрочем, в некоторых книгах, которые ему приходилось читать, на этот счет высказывались довольно смелые теории. Кое-кто утверждал даже, что подобных границ не существует вовсе, поскольку Ойкумена – суть шар, обращающийся вокруг солнца. Оно бы и ничего – логически безупречно и к тому же изысканно красиво. Но эта модель не оставляла места для Хрустального купола и Высокого неба. В математически выверенной вселенной Эгхаузера и Сморга могли существовать люди и даже некоторые из иных, но вот Богам в ней жилось бы неуютно. А так что ж! Мир, и в самом деле, велик.

Чтобы попасть из Аля в Шагор, Герт мог выбрать один из двух возможных путей: через перевалы хребта Подковы или в обход гор через болота княжества Норфей. В первом случае, ему предстояло добраться морем до устья Изера и затем, поднявшись по реке до Королевских перстов, идти через Старые графства в Чеан или Ливо. Дорога долгая и трудная, - особенно зимой – да и опасная, если не имеешь надежного проводника. Другое дело, Норфей. Тоже не медом намазано, но все-таки куда надежнее, чем путешествие через Границу и горную страну. Правда, в этом случае идти до Шагора выходит вдвое дольше, но зато по богатым и хорошо устроенным землям Шеана, Кхора и все того же Решта. Не один месяц пути, если двигаться в темпе караванов и почтовых дилижансов, но, с другой стороны, и Герту спешить было некуда. Поэтому, покинув Аль сразу после знакомства с мастером Шерваном, Герт морем добрался до Изера, и, поднявшись по реке на попутной старенькой галее до порта Визер, сошел на берег.

Визер – город богатый. Он стоит на судоходной реке, из верховий которой вниз к Внутреннему морю идут драгоценные камни, золото и серебро, добываемые в горах Подковы, меха и редкие растения, ароматическое дерево и каменная соль, табак и чай – с той стороны хребта, - шелк и кованая в горах сталь.  Вверх же – в Старые графства – торгуют зерном и бумагой, медью из Суры и оловом из Северного Олфа, соленой рыбой и крепким бренди из Аля. И множеством других товаров, которые приходят в Аль и Керет из-за моря. Из Ландскроны и других имперских городов. Но и это еще не все. От Визера берет начало Чумной тракт – торная дорога, которая сначала ведет на юго-восток к границе княжества Норфей, а затем сворачивает на юг, пересекает Великие болота по единственному проходимому коридору и, оставив на западе Шенган, выводит к норфейскому городу Ладжер, из которого, в свою очередь, открывается путь в Шеан и Кхор и "далее везде", подразумевая под этим "везде" и герцогство Решт, и Ливо, и тот самый Чеан. И, разумеется, где дороги, там и торговля. И значит, идут по Чумному тракту на юг, в Норфей, и на север, в Приморье, торговые караваны. Дорога долгая и большей частью проходит по дикой местности, где деревня - чудо, а одинокие почтовые станции похожи на обнесенные частоколом крепости. Места там – в лесах ли, в болотах ли, - дикие и опасные. Оттого и караваны идут с охраной.  Охрана же – что важно, - не княжеская или имперская. Не регуляры, одним словом, а наемники. Вот наемным воем в охране каравана и собирался на время стать Герт.

Он прошелся по городу, по причалам и улицам. Потоптался, прислушиваясь к разговорам, в рыночной толпе. Поторговался с ремесленниками на Оружной улице, продав по случаю пару лишних кинжалов и неплохой меч керетской работы. Поменял серебро на золото у менял на площади Старых богов. Выпил пива в Низинке и съел порцию печеной на углях козлятины в "Старом петухе". Посмотрел на фокусников и акробатов в балагане Готлиба. И все это время присматривался ненароком к движению людей и повозок по городским улицам, прислушивался к случайным репликам торговцев и солдат, и, в конце концов, обнаружил несколько постоялых дворов с обширными конюшнями, в которых по всем признакам как раз и формировались караваны, отбывающие на юг. Поговорив с людьми, слонявшимися поблизости от этих мест, он выбрал тот караван, что направлялся в Шеан, имея в виду не Шеан вообще, а столицу одноименного королевства.

Делами здесь, в "Подворье Якова", заправлял мощного телосложения немолодой мужик, затянутый, словно уже шел через опасные земли, в броню из вареной кожи и стальных пластин. Лицо у мужчины оказалось бритое и жесткое, глаза - равнодушные.

– Ты, что ли, зовешься Лундом? – спросил Герт, подходя к мужчине. Тот сидел, устроившись на деревянной плахе, поставленной как раз посередине торгового двора.

– А ты кто таков? – поднял взгляд мужчина.

– Меня зовут Карл! – представился Герт тем именем, которое теперь принадлежало ему и к которому следовало привыкать. – Я из Олфа. Из Холодной страны.

– А не молод, чтобы в вои наниматься?

– Проверь! – предложил Герт.

С такими людьми, как этот Лунд, не следует мудрить. Говори короче, действуй напрямик, и все будет, как надо.

– Шенк! – окрикнул Лунд одного из проходивших мимо наемников. – Вломи ка этому пареньку! Только не убивай!

– Он вас обидел, командир? – наемник остановился и оглядел Герта с головы до ног. – Ты кто?

– Я Карл, - представился Герт, оценивая поединщика. – Лунд хочет, чтобы вы мне вломили.

– А ты чего хочешь? – поинтересовался наемник. Он был высок и худощав. Молод, но не юн. Крепок и, по-видимому, хорошо натренирован. Во всяком случае, двигался он легко. Казался расслабленным, но наверняка был собран и готов к бою.

"Непрост", - решил Герт, особо отметив холодный "оценивающий" взгляд Шенка и контрастирующее с ним насмешливое выражение продолговатого лица.

– Я хочу наняться в охрану каравана.

– И откуда ты такой крутой взялся?

– Говорит, из Холодной страны, - коротко бросил Лунд.

– Врет! – отмахнулся Шенк.

– Ты из Олфа, - кивнул Герт. – Твое имя означает, копье, ведь так?

– Знаешь наш язык? – спросил Шенк и тут же нанес удар. Резко, без замаха, и, тем не менее, сильно. Должен был провалиться, когда Герт уклонился, но устоял. Значит, первое впечатление оказалось верным: тренированный парень, и тренированный не абы как, а именно так, как надо.

– Я знаю твой язык, - сказал Герт по-олфски. За слова он не опасался, за грамматику тоже, но вот насчет произношения уверен не был.

– Вот черт! – второй удар "возник" так же, как и первый, из ниоткуда. – Так ты, парень, из кхорских переселенцев что ли?

Герт уклонился и на этот раз. Стоял спокойно, смотрел Шенку в глаза, "слушал" его тело, боясь пропустить следующий удар.

- Мои родители жили в Кхоре, - сказал на общем языке, - но потом вернулись в Холодную землю.

Такое происходило гораздо чаще, чем можно было подумать. Северяне перебрались в Кхор еще лет двести назад, при короле Вигвенде, который нанял их в свою гвардию. Но иногда возвращались домой. Во всяком случае, лет пятьдесят назад это было так.

– Возвращенец, значит! – на этот раз уклоняться нечего было и думать, и Герт парировал связку ударов коленом и обоими предплечьями. Выстоял и нанес ответный удар, едва не пробивший защиту Шенка.  Но "едва" – не считается. Как и следовало ожидать, Шенк оказался весьма хорош. В былые годы в Реште с такими-то умениями людей, бывало, и в гвардию принимали. Даже не дворян…

"В былые времена… - повторил он мысленно. – Не дворян… А в нынешние? И кто сказал, что Шенк не дворянин? В Олфе ведь тоже…"

– На Олфе учился? – Казалось, Шенк не удивлен, но Герт понимал, это не так. По технике бойца опытный человек многое поймет.

– На островах, - сказал он вслух. – Но учил меня родич, а он служил в Чеане. Так что это не олфский бой, а чеанский.

– Ну, это я и сам уже понял, - кивнул Шенк.

– Он хорош, - повернулся вой к Лунду. – Сам видел.

– Видел, - согласился Лунд. – Мечом и копьем владеешь?

- Мечом лучше, копьем – хуже. Зато из лука стреляю сносно.

- Сносно, это по олфским понятиям, или как? – спросил Шенк.

– По олфским, - согласился Герт, надеясь, что за прошедшие годы ничего на Олфе кардинально не изменилось.

- Значит, хорошо, - кивнул Шенк Лунду. – Хороший паренек, командир, хоть и молодой. Но молодость – не недостаток. Сам знаешь, это быстро проходит. Так что бери!

- Ладно, как скажешь! – кивнул Лунд. – А теперь слушай, Карл из Олфа и не говори, что не слышал. Условия такие: две серебряные марки до Шеана, за участие в бою – еще полмарки, за кровь – две. Кошт мой, и слово командира – закон. Согласен?

- Согласен.

- Ну, тогда иди с Шенком! Возьмешь парня в обучение, Шенк?

- Отчего бы и не взять? – пожал широкими плечами вой. – Пошли, Карл, познакомлю тебя с остальными и покажу, где квартируем.

- Спасибо, Шенк! – улыбнулся Герт. – Или мне называть тебя, господином?

Вопрос был с двойным дном, и Шенк это, наверняка, понял, но и не спросить нельзя. Не спросишь, покажешь себя дураком. Но это только на первый случай, потому что, если и сам Шенк не дурак – а он на такового не походил, - вскоре задумается, а задумавшись,  начнет спрашивать.

- Как догадался? – Шенк вопросу не удивился, значит, и сам ждал.

– Ты дерешься, как дворянин, а смотришь, как гвардеец из Решта. Мне ведь не дядька это все рассказал, - Герт решил, что прежняя легенда теперь долго не продержится, и решил ее сменить, - я в монастыре Ревнителей рос.

– Она как! Чего ж, ушел?

– Враги напали, один я выжил. – Почти правда, но и полуправда в умелых устах способна обратиться в истину.

– Везучий, значит?

– Не без этого, - согласился Герт.

– Тогда, давай так, - вздохнул Шенк, - я тебя ни о чем не спрашиваю, парень, и тебя ни с кем не обсуждаю. Идет?

– Принято! – кивнул Герт, он уже понял, что судьба к нему благосклонна, как никогда. – Я обещаю тебе, быть взаимно вежливым. И не стану ни с кем делиться своими замечаниями. Ты Шенк – мой старший товарищ и наставник, и мне этого достаточно. В бою не подведу, на гулянке – прикрою спину. Так пойдет?

- Вполне! – кивнул Шенк. – Пошли!

 

 

 

 

 

 

 

 

[MGouchkov]

..ЗдОрово!..

 

[Max_Max]

Глава 3. На тракте

1.Чумной тракт, пятнадцатого грачевника 1649 года

Правила дороги просты: вставай рано, начинай движение с первым светом, и не останавливайся до сумерек. И, разумеется, ты всегда должен знать, где остановишься на ночлег. В зимнее время десять - одиннадцать часов в пути плюс недолгий привал в середине дня. Полчаса – час, чтобы съесть свой холодный обед, опростаться, напоить и накормить животных, проверить колеса телег и фургонов, и все прочее в том же духе. Иногда, впрочем, возникает соблазн идти чуть быстрее и не останавливаться даже в сумерках. В конце концов, там впереди настоящая станция, так отчего бы "не сделать еще одно последнее усилие"? Но караван не кавалькада всадников, темп движения задают самые медлительные из животных – волы. Так что спеши – не спеши, а все равно приедешь, когда приедешь. И рисковать, двигаясь в ночной тьме, незачем. Выигрыш невелик, а смерть – вот она, всегда ходит где-то рядом.  

Герт проснулся, как и привык, "перед первым светом". Полежал. Послушал дыхание спящих рядом людей. Все было спокойно вокруг, и следующие полчаса – если судить по внутреннему времени - он "разминал" мышцы, выполняя упражнения гайярской триады. Тем, кто добирался до Третьей ступени, - а Герт преодолел этот рубеж аж полстолетия назад, - не требовалось выполнять упражнения вживе. Во всяком случае, не каждый день. Достаточно было "представлять движения, как они есть", переживая их вместе с телом с той степенью "погружения", какую обычный человек даже представить себе не мог. На практике это означало способность контролировать сокращения мышц таким образом, что, лежа без движения, ты, словно бы, бежал или прыгал, плыл или фехтовал. Если не лениться, за полчаса тренировки можно даже вспотеть. И Герт вспотел. Вернее, это вспотел юноша Карл, нетренированное тело которого все еще не полностью подчинялось новому хозяину. Так что, да, он вспотел. И дыхание сбилось после особенно замысловатой фехтовальной связки, да еще и с тяжелым мечом в левой – подчиненной - руке.  Но ничего не поделаешь. Юношу Карла следовало еще долго гонять и править, учить и снова гнать, чтобы "выстругать" из дворовой собачонки настоящего бойцового пса.

"Увы, мне горемычному, увы!" – опечалился Герт, с трудом переведя сбитое дыхание и пытаясь силой воли остановить разогнавшееся под гору сердце.  Выходило с трудом, но все-таки выходило, и значит, не такой уж он и несчастный. Вполне себе счастливый, если не лукавить, ведь не впервой живет!

Герт встал с соломы – он спал в конюшне с лошадьми, - легонько толкнул в плечо Шенка и пошел на двор, к колодцу. Народу там по ночному времени было немного, - охрана да кaшевары, - и Герту даже не пришлось ждать своей очереди. Он подошел к низкому срубу с журавлем, поднял из колодца большое деревянное ведро с ледяной водой. Плеснул в руки подошедшему Шенку и, дождавшись пока тот совершает свой незатейливый утренний туалет, умылся и сам, подставляя сложенные лодочкой ладони под льющуюся из ведра жгучую морозную струю.

Было холодно, и при дыхании изо рта вырывался пар. Конечно, они находились сейчас много южнее Северного Олфа, где снег не таял до середины весны. Климат здесь, близ Норфейской границы, был мягче, зима - не такой суровой.  И все-таки зима есть зима, тем более, ночью, в особенности в пяти – шести лигах от границы болот. Так что меховая безрукавка, доходившая до середины бедер, да двойной шерстяной плащ с капюшоном были совсем не лишними. Держали тепло, но и двигаться не мешали.

– Пошли! - позвал Шенк. – Разбудим остальных, и айда! А то шкварками так пахнет, что у меня не ровен час желудочные судороги начнутся!

Что правда, то правда! Запах пшеничного кулеша со шкварками и луком предвещал не только обильную горячую трапезу, но и праздник чревоугодия. Кашевар отряда Родриг и обычно-то умудрялся накормить наемников не абы как, а чем-нибудь вкусным и сытным, но вот кулеши он варил и вовсе замечательно.

Между тем, лагерь просыпался. Караван-то немаленький, его изготовить в дорогу – работа. И притом работа нелегкая, да и не быстрая. Однако животными, телегами, фуражом и провиантом для всей частной компании занимались купцы и их люди. Наемники же лишь охраняли караван, да следили за своими лошадьми и за своим фургоном, в котором находились их личные вещи, запас стрел и еще всякое по пустякам. Но Карлу с Шенком и в этом повезло. Сегодня было не их дежурство, так что, разбудив тех, кто все еще спал, они сразу же поспешили к отрядному котлу и вскоре уже сидели на бревнышке, привалившись спинами к стене пакгауза, и ели из котелков горячую остро пахнущую жареным салом и луком похлебку.  Кулеш, и в самом деле, вышел на славу, но кроме того, симпатизировавший Шенку Родриг не поскупился, зачерпнув для хороших людей гущу с самого дна котла. Больше шкварок и пшена, оно, понятное дело, много сытнее получается, чем когда меньше. 

- К вечеру, Бог даст, доберемся до Лобны, - Шенк, если судить по речи, ни дать не взять, парень с улицы, за такого его все и держат. - Пройдем таможню, встанем лагерем за стеной, и айда в город. А в городе, друг мой Карл, кабаки и бляди. Ты таких, поди, на своем севере и не видал никогда. Цены, правда, кусаются, так что ж с того! Однова живем! Ох, ты ж!  

Но последняя реплика относилась уже совсем к другой теме.

Рассвело. И воздух серебрился и мерцал. И в это жемчужное сияние вошла девушка невиданной красоты. Ну, то есть, видал Герт женщин и красивее, но в правильном рассказе все женщины, - и особенно незнакомки - по-определению должны быть юными красавицами. Так и случилось. Вышла на высокое крыльцо станции, знобко запахнула простой подбитый беличьим мехом плащ и остановилась, рассматривая двор и поднявшуюся на нем деловитую суету. Капюшон был откинут, так что Герт увидел и золотую корону толстой косы, венчающую гордо поднятую головку, и изысканный очерк профиля, и лебединую шею.

– Да, уж! – сказал он вслух, но и все.

Свое мнение о девице он оставил за зубами. Одета она просто, но с первого взгляда видно – не купеческая дочь. Так что лучше промолчать.

Однако девушка, как оказалось, и сама умела "смотреть и видеть". Обвела глазами двор. Перевела взгляд на расположившихся неподалеку Шенка и Карла. Посмотрела коротко, и вдруг улыбнулась. Хорошо улыбнулась, искренно. Полные губы раздвинулись, показав на мгновение белизну ровных зубов. И вот уже красавица смотрит в другую сторону, туда, откуда идет к ней кавалер при мече и в сапогах со шпорами.

"Ну, - подумал не без внезапной зависти Герт, - какова курочка, таков и петушок".

 Юноша – а паренек был, пожалуй, одного с Карлом возраста, - оказался высок и строен, опоясан мечом и простоволос. Но одет, как и девушка, незатейливо. Впрочем, простота эта, скорее всего, происходила от бедности. Но, возможно,  кавалер просто не хотел бросаться в глаза. Черная кожа и черная шерсть. Ни вышивки, ни аппликации. И пряжки на ремнях стальные. И узкий меч не для забавы. Солдатский. То есть такой, с каким ходят в бой, а не на балах красуются.

"Хороший парнишка! Правильный…"  

- Все в порядке, Хетта! – сказал юноша, подходя к златовласке. – Я договорился с мастером Келганом. Нас принимают в караван. Пойдем с ними до Шеана.

– А сюда, как добрались? – спросил Шенк.

– Прошу прощения? – нахмурился, оборачиваясь, юноша.

Сейчас Герт его, наконец, рассмотрел. Узкое лицо, прямой нос, большие глаза и рот. Тип скорее южный, чем северный, но такие черноволосые парни с высокими скулами встречаются и в Приморье.

– Извините, сударь! – чуть "сдал назад" Шенк. – Просто интересно стало!

И он поднялся на ноги.  

– Я Шенк – наемник из охраны. А это Карл! – указал он на оставшегося сидеть Герта. – Вы с нами, стало быть, в Шеан пойдете. Вот я и спросил вас, как попутчиков.

– Спросил, - согласился парень.

Глаза у него оказались темными под стать волосам, но в полусвете наступающего утра судить об их цвете было преждевременно.

– Я Зандер де Бройх, - представился он через мгновение, взвесив, поди, все "за и против" продолжения разговора. – А это моя жена Маргерит. Хетта, - чуть поклонился он златовласой красавице, - разреши представить тебе Карла и Шенка, наших новых спутников.

– Здравствуйте, господа! – улыбнулась Маргерит де Бройх, и Герт в мгновенном озарении вполне оценил прозрачную голубизну ее глаз. – Рада знакомству. А добирались мы сюда с торговцами из Каргара.

– Так вы из Семи городов? - Карлу понравились оба: и муж, и жена. Хорошая пара, ничего не скажешь!

– Нет, - качнул головой Зандер, – мы из Суры…

"Из Суры? – удивился Герт. – Ну-ну! Из Суры, так из Суры…"

- Мы ехали в Решт. Думали через Каргар добираться или через Цук, но Граница сейчас закрыта, и мы не смогли перейти через горы. Пришлось возвращаться и ехать в обход.

– Вот оно как! – кивнул Шенк. – А что же там приключилось-то на Границе, не знаете случаем?

– Говорят, горные племена, те, что в Старых графствах живут, опять встали на тропу войны.

– Вот ведь неймется! – вздохнул Шенк.

  А Герт вдруг вспомнил, откуда ему знакомо имя де Бройхов. В давние времена у него был тезка – имперский маршал Герт де Бройх. Хороший был человек – пусть ему вольно дышится в Посмертных полях! - и воин незаурядный. Но дело давнее, и если даже допустить, что речь идет об одном и том же имени, этот юноша Зандер, скорее всего, приходится тому де Бройху всего лишь внуком или правнуком. Слишком давно случилось знакомство.

"Давным-давно… В другой жизни…"

Стало грустно, и, вежливо поклонившись, Карл ушел к колодцу, чтобы всполоснуть котелок и не смотреть на молодого де Бройха, кем бы тот, на самом деле,  ни приходился давным-давно покойному маршалу.

 

 

 

2. Норфейские топи, Чумной тракт, семнадцатого грачевника 1649 года

– А вы, Карл, - посмотрела на него Маргерит, - откуда вы родом?

"И в самом деле, дружище Карл, кто ты таков? И что с тобой не так?"

Герт этого не знал, но чем дальше, тем больше хотел узнать. Он уже видел свое отражение в воде, да и в зеркальце посмотрелся. У брадобрея в Лобне. Что сказать? У инока Карла оказалось хорошее лицо. Правильные черты. Крупные, но четкого рисунка. Одним словом, мужские, в хорошем смысле этого слова. Серые глаза. Темно-русые волосы. На дворняжку не похож, но и утонченности, свойственной природным аристократам, не наблюдается. Вот и думай, дружище Карл. Вот и гадай!

– Я вырос на Северном Олфе, - ответил Герт вслух. – А где родился, одни боги знают.

- Но, - усмехнулся он, посмотрев на Маргерит, - что знают боги, не знает никто.

Они – Карл, Шенк и супруги де Бройх, - ехали верхом почти в самой голове колонны. Впереди только конный разъезд, а за спиной весь растянувшийся едва ли не на четверть лиги[1] караван.

– А в наемниках давно? – поинтересовался обычно молчаливый Зандер.

– Да, нет! – "стеснительно" улыбнулся Герт. – Куда мне! В первый раз иду.

При ближайшем рассмотрении, Зандер понравился Герду даже больше, чем при первом знакомстве. Красивый парень – одни синие глаза чего стоят! – но при этом сдержанный, учтивый. Ну, никак не самовлюбленный психопат, свихнувшийся на фамильной гордости, как сплошь и рядом случается с настоящими аристократами. А то, что парнишка не просто мелкопоместный дворянчик, недалеко ушедший от соседей-фермеров, и к гадалке не ходи. Лицо, осанка, твердый взгляд этих его кобальтово-синих глаз, и то, как непринужденно носит меч – все это не случайные вещи. Во всяком случае, для Герта не случайные.

 - А вы, Шенк?

– О, я-то, почитай, вырос в дороге!

"Врет, разумеется, но правдоподобно врет!" – усмехнулся про себя Герт.

Шенк явно выдавал себя совсем не за того, кем был на самом деле. Однако Герта это не касалось, так как лично ему не угрожало.

 - Я слышала, эти места небезопасные. Это так?

– Норфейские топи, - пожал плечами Шенк. – Их ведь недаром зовут Великими болотами! Семь дней пути с севера на юг и неизвестно сколько с запада на восток. Это же одно название, что они Норфейские. Князь в них власти не имеет, только Проход держит, да и то – не всегда и не так, что б уверенно.

"Помяни лихо!"

На этот раз Герт альвов не услышал, уж очень много шума производил растянувшийся по дороге караван. Он их "учуял". Умение это лежало за пределами объяснимого, но иногда проявляло себя. То ли Дар такой от богов достался, то ли просто сорок лет жизни в Шенгане не напрасно прошли. Впрочем, не суть важно, что там и как. Куда важнее, что именно в это мгновение – едва прозвучали слова Шенка о власти князя Норфейского, - Герт почувствовал присутствие альвов. И это были – если верить ощущениям, - не разведчики или, скажем, наблюдатели. Никак нет. Это была полноценная засада, и караван втягивался в нее, как придушенная мышь в утробу удава.

– Вот что, господа! – сказал он тихо, но тем решительным тоном, от которого в прошлые времена за версту веяло знобким холодом военной тревоги. – Не пугайтесь, и ведите себя, как ни в чем, ни бывало. Но имейте в виду, мы в засаде. Маргерит, держитесь ближе к нам с Шенком, да и вы, Зандер, не сочтите за унижение! Вместе мы, может быть, и отобьемся.

- А сейчас… - Он перевел дух и "прислушался". – Сейчас… Маргерит, будьте любезны, попросите меня показать вам, как я стреляю из лука!

– А что! – громко рассмеялась, враз побледневшая красавица. - Слабо вам, Карл, попасть вон в то дерево! – и она указало на сосну, росшую метрах в пятидесяти впереди. Очень удачно показала, следует сказать. Дерево находилось как раз там, куда Герт и хотел прицелиться. На пядь левее, да на полсотни метров ближе. Только и всего.

– Отчего же… - пожал он плечами и достал из-за спины лук.

Лук у него был хороший: короткий – удобный для стрельбы из седла, - составной. Внутренняя часть из кости, средняя – из бука, ну а наружная сторона – из оленьих сухожилий. Гибкий, упругий, мощный. В крепких руках, - а Герт надеялся, что руки Карла уже достаточно окрепли, - вполне мог достать метров на двести. Но уж на сто – просто обязан.   

- В ту сосну? – спросил громко и добавил тише специально для Шенка. – Как выстрелю, поднимай тревогу. Это альвы!

Наложил, не торопясь, стрелу. Поднял лук.

– Ну, это, как бы, и не трудно…

Конь шел шагом, и Герт давно уже приноровился к его ритмичному движению. И ветра не было. Затишье. Воздух прохладный и слегка влажный, но не сырой. И альва Герт, наконец, разглядел. Тот лежал, распластавшись на толстой ветке приземистого – пошедшего вширь, а не в рост – кедра. Лежал, сливаясь с темной зеленью хвои. Смотрел на Герта и не знал, что уже раскрыт и приговорен к смерти.

- Что ж, - повторил Герт и чуть повел луком, выцеливая притаившегося охотника. – Вот вам и выстрел!

Стрела сорвалась с тетивы и стремительно ушла под углом вверх, чтобы тут же упасть сверху вниз в открытую спину альва. Тот даже испугаться не успел, а уже падал, ломая нижние ветви, к корням дерева.

И сразу же закричал Шенк.

– Засада! – кричал он, привстав в стременах и заставляя коня крутиться на месте. – Тревога! Альвы!

Прошелестела над плечом короткая стрела с характерным оперением, и началось. 

Засада есть засада. И бой всегда бой. Но не все так просто. Караван, растянувшийся по Чумному тракту, втянуться в западню полностью так и не успел. И значит, бой начался не вовремя и не по плану, то есть не так, как хотели того альвы. Так что теперь им приходилось спешить и импровизировать, а это никогда не хорошо. Тем более, в скоротечном бою.

Какой-то вспугнутый тревогой альв выглянул из-за дерева слева. Его лук был изготовлен к стрельбе, но ветки деревьев мешали ему прицелиться. А вот Герту, смотревшему сверху, – из седла – ничего не мешало.

Выстрел, вскрик – дистанция-то плевая для такого стрелка и такого лука, - и альв валится на покрытую ковром слежавшейся хвои землю. И лук падает рядом с ним, и колчан, и значит, эти стрелы никого уже не убьют.

– Маргерит! – крикнул Герт, заметив, что девушка осталась на дороге одна. – За мою спину! Живо! Я что сказал!

Он приблизился к ней, забрасывая лук за спину и вбрасывая на левую руку свой небольшой круглый щит.

– Быстрее!

Прикрылся щитом, приняв на него одну за другой две альвских стрелы и тесня Маргерит крупом своего коня в сторону фургона, вокруг которого в первые же мгновения боя сам собой сформировался стихийный очаг сопротивления. Кто-то из купеческих людей с рогатиной в руках и сам купец с тяжелой секирой. И Роджер Кривой – тощий и вечно хмурый наемник из отряда. И еще кто-то. И еще…

 – Спешивайтесь! И вниз! – крикнул Герт, коротко глянув на Маргерит, она держалась молодцом, но страх выбелил ее лицо, словно присыпав мукой. – Вниз! Вниз! Под фургон! Живо!

Он отбил еще одну стрелу и тут же почувствовал тугой удар в бок.

"Ох, ты ж!" – его качнуло в седле, но все-таки он усидел, и хорошо, что так.

У него не оказалось времени даже посмотреть на стрелу. Времени ни на что уже не оставалось. Альвы ринулись в бой, и, обнажив меч, Герт атаковал одного из них прямо из седла. Упал сверху вниз, рассекая тонкокостную фигурку от плеча до бедра, опрокинул, перекатился в сторону, обломив заодно застрявшую в ребрах стрелу. Вскочил на ноги, заглушив усилием воли огнем вспыхнувшую боль в боку. Крутанулся на каблуках, парируя аж два – с двух разных сторон – выпада копьем. Ударил щитом, затем мечом. Повернулся боком, отклоняя тело назад, и пропуская следующий выпад вдоль груди. Ударил в ответ. Развернулся. Шагнул вперед, тесня альва, дерущегося двумя короткими копьями. Отмахнулся от второго, пытавшегося атаковать слева. Поднажал, и снова ударил. Меч пробил защиту, перерубив древко копья, и задел руку альва. Тот вскрикнул и скривился, но из боя не вышел. Атаковал с левой – здоровой – руки. И Герту пришлось отступить. Тем более, что и второй альв не оставил попыток пробить его защиту. Эти двое были зрелыми мужчинами, а значит, и опытными воинами. Они, видно, сразу, с первых мгновений боя оценили Герта по достоинству, опознав в нем опасного противника, и теперь дрались не на жизнь, а на смерть.

Удар мечом, шаг в сторону, разворот. Щит идет вверх, меч – вниз.

Герт увидел, как Шенк завалил альва, но и сам был, судя по всему, ранен, и не раз. Весь в крови…

 "И когда успел?!" – Герт парировал очередной выпад копья и ударил сам.

Отступил, выигрывая дистанцию. Сделал обманное движение вправо, но качнулся влево, и снова ударил, и бил, не разрывая связку, пока не пробил защиту альва и не всадил тому меч в грудь. Вырвал клинок, толкнул мертвеца сапогом в живот и стремительно развернулся ко второму, заметив уголком глаза, как дерется у самого фургона успевший спешиться Зандер. Парень оказался, и в самом деле, неплох. Не мастер, положим, но вполне приличный боец, да и не трус, что уже не мало.

И тут Герт все-таки пропустил удар. Получил сжатыми в щепоть пальцами – альвским клювом – в грудь. Испытал мгновенную застилающую взгляд кровавым пологом боль, отступил и закашлялся, ничего не видя и не слыша, и наобум – по наитию - отмахиваясь от готовых наброситься на него врагов.

"Ад и преисподняя! Он мне что, грудину сломал?!"

Впрочем, если бы сломал, никаких таких мыслей в голову бы не пришло. Поздно стало бы.

Герт отступил. И еще. Он все еще не видел своих врагов, да и "слышал" их с трудом, но полосовал воздух короткими взмахами меча, пытаясь выиграть время и удержать дистанцию. Крутился, как мог, ожидая удара с любой стороны. Танцевал из последних сил. Но их-то уже и не оставалось.  Силы уходили. Дыхание было сорвано. Его душил кашель, и боль пульсировала в боку, в груди и где-то в заглазье. И тянуло отчего-то правую ногу. И…

- Все, все! – сказал кто-то рядом на человечьем языке. – Все кончилось, Карл! Остановитесь!

И он с удивлением узнал голос Маргерит, и с облегчением опустил клинок. И почти сразу же тяжело осел на землю, не в силах держать свое тело вертикально. Ведь всему когда-нибудь приходит конец. Есть он и у мужества.

 

 

 

***

"От нее хорошо пахнет, - решил Герт, всплывая из небытия, - но, увы, это не моя женщина…"

Как ни странно, возвращаясь в сознание, он не был дезориентирован. И более того, прекрасно знал, где он и когда. И, разумеется, с кем.

– Он умирает? – в голосе Маргерит прозвучала искренняя тревога.

– Не думаю, - возразил ей Шенк. – От таких ран не умирают… Во всяком случае, не сразу.

- У него ровное дыхание. – Голос Зандера звучал задумчиво, и как бы это сказать…

"Да, нет! – отмахнулся Герт от дурацкой мысли. – Он просто еще слишком юн. Высокий парень, и к тому же женат, но, похоже, ему нет и шестнадцати".

– Можно я еще поживу? – спросил он, открывая глаза.

– Ах! – очень по-хорошему вздохнула Маргерет.

– Я же говорил! – усмехнулся Шенк.

– А я с вами и не спорил! – У Зандера голос высокий с хрипотцой, но чувствуется, если так и дальше пойдет, скоро басом заговорит. Вот начнет бриться, и все. Считай, не мальчик, а мужчина.

И открыв глаза, Герт первым делом встретился взглядом именно с ним. Синие глаза казались сейчас почти черными. Внимательные. Изучающие. Мальчик все-таки. Но умный мальчик. Смелый. И имя носит не рядовое.

"Надо будет при случае спросить… Но не сейчас. Не сейчас…"

- Полагаю, мы отбились, - Герт сел, но лучше бы продолжал лежать. Он опустил взгляд вниз и увидел обломанное древко стрелы, а наконечник, судя по ощущениям, все еще торчал между ребер. – Не возражаете, господа, если я вытащу эту штуку?

- Если легкое не пробито… - Судя по всему, Зандер был даже лучше, чем Герт о нем подумал. Крови не боится, да и о жизни кое-что знает.

- Не пробито, - хмуро бросил он. – Но когда я ее достану, пойдет кровь.

- Она и так идет, - сообщил Шенк, который и сам выглядел не лучше тех, кого им вскоре предстояло хоронить. 

- Это еще цветочки, - отмахнулся Герт. – Вытащу, считай, кран в бочке открыл. Эх, сейчас бы сухой глины немного или золы… В нашем фургоне, кажется…

- До вашего фургона метров пятьсот отсюда будет, - отрезал Зандер, - но у Маргерет по случаю есть чистый батистовый платок, а у меня немного "аква виты", если вы знаете, что это такое…

- Я знаю, - кивнул Герт. – В Реште ее называют "винной эссенцией".

- Ну, да! – согласился Зандер. – Вроде бы так! Тогда…

- Тогда, Зандер, смочите, пожалуйста, платок эссенцией и приготовьтесь, я быстро.

- Хочешь, помогу? – спросил Шенк, поморщившись.

- Не стоит! – покачал головой Герт и взялся за короткий обломок древка. Как раз вышло на ширину ладони. Левой.

- Ну, помолясь, - сказал он, дождавшись пока Зандер приготовит платок. – Боги!

И он с силой выдернул стрелу. Боль пробила грудь и отдалась в живот. В глазах потемнело, но сознания он не потерял. Если до этого ребра еще оставались целы, то сейчас он их, наверняка, сломал. Но не ходить же со стрелой в боку.

 – Я сам! – остановил он Зандера, непроизвольно качнувшемуся к нему. Отбросил окровавленную стрелу, и, приняв у юноши остро пахнущий влажный платок, прижал его к ране. Посидел, пережидая всплеск боли. Подышал сквозь стиснутые зубы и начал проталкивать платок пальцами все глубже и глубже, в дыру между ребер.  Больно, но не смертельно, а загноившаяся рана – это последнее, что ему теперь нужно от жизни.

"Надо будет потом прижечь…"

– Вот за это, Карл,  я тебя и люблю, - Шенк не скрывал восхищения, да и с чего бы ему стесняться? – Умеешь ты, брат, девушку удивить!

Герт поднял взгляд на Маргерит. Было похоже, что ее вот-вот вывернет.

– Простите, сударыня! – Он почувствовал, как по спине течет холодный пот. – Я…

И он беспомощно посмотрел на Зандера, прикинув, что извиниться следует и перед ним. Все-таки Маргерит ему жена, а не просто знакомая дама.  Но Зандер, кажется, зла на него не держал. Смотрел сочувственно и, вроде даже, с уважением.

"Ну, и ладно тогда!" – решил Герт и с трудом встал.

Его качнуло, но не сильно. Он устоял, выдохнул, и посмотрел вокруг.

Везде лежали мертвые тела. Много мертвых тел…

 

 

 

***

Герт встал. Постоял, примериваясь. Получалось, вроде бы, неплохо. Качнуло, отпустило. Он огляделся, и цокнул языком.

 По его ощущениям бой длился считанные мгновения. Но, получалось, это ошибочное впечатление. Слишком много навалено вокруг трупов. Людей и альвов, и, разумеется, животных.  Герт увидел воловью тушу, и мертвую лошадь, и еще одну чуть дальше по тракту. И словно бы очнулся окончательно, уразумев масштабы случившейся трагедии. Почувствовал вдруг запах крови и гари – метрах в ста от него горела телега, и страшно бились обезумевшие лошади, - и услышал жестокую  какофонию звуков, буквально хлынувшую ему в уши. Кричали женщины, - одна из них просто визжала, - ржали лошади, мычали волы. Где-то поблизости стонали раненые, и ругались, кажется, все без исключения мужчины…

- Ад и преисподняя! Это сколько же времени мы дрались?!

- Мне показалось, долго, - Зандер подошел и встал рядом. – Вы… Вы очень хорошо деретесь, Карл!

Герт повернул голову и посмотрел Зандеру в глаза. И дело было не в словах юноши, хотя и в словах тоже. Главное – интонация.

"Интонация не лжет", - вспомнилось вдруг.

– Простите?

– Я хотел сказать, что вы деретесь красиво, - объяснил парень, краснея, - но потом решил, что это неправильное определение.

– А какое правильное? – голова кружилось и сознание "плыло", не позволяя, сосредоточится на мысли, мелькнувшей в голове, когда он заглянул Зандру в глаза. В эти чертовы синие глаза!

– Я это понял только сейчас, - сказал тот. – Правильное слово - "эффективно".

– Грустно…

- Что, простите?

– Грустно звучит, - объяснил Герт. – Эффективно убивать, эффективно умирать… Вам сколько лет, Зандер?

– Шестнадцать. – Парень явно запнулся перед тем, как соврать.

– А на самом деле?

– Четырнадцать… - Он снова запнулся, но на этот раз, похоже, сказал правду. – А вам?

– Я молодо выгляжу, - соврал Герт, - но в студень мне исполнилось девятнадцать.

"Ну, сущий ребенок, мать твою, Карл!"

 - Вы…

- Хотите, научу вас убивать? – спросил тогда Герт.

– Хочу! – Синь глаз Зандера снова потемнела. – И еще… еще я хочу предложить… Ну, если это вас не оскорбит…

- Не оскорбит, - покачал головой Герт. – Что бы вы ни предложили, Зандер, меня это не оскорбит. Мы вместе пережили бой, знаете ли. А бой это всегда не просто так.

- Вы спасли Маргерит…

- Ну, я бы не был столь категоричен! – возразил Герт. – Был бой…

- Был бой, - повторил за ним Зандер. – Давайте, Карл, перейдем на "ты"!

"На "ты"? – об этом он как-то не успел подумать, но возражений не возникло.

- Отличная идея! – Сказал он вслух и протянул юноше окровавленную ладонь. – Вот моя рука, Зандер!

- А вот моя!

Ладонь у Зандера оказалась узкая, но пальцы длинные и крепкие.

"Это хорошо для лучника, да и для мечника неплохо. А ладонь еще подрастет… Вон он какой вымахал в четырнадцать-то лет!"

Рукопожатие вышло крепким, и порыв был, судя по всему, от сердца, а не из головы.  

– Ладно, Зандер! – вздохнул Герт. – Ты хороший парень, и мы теперь друзья. Но дело есть дело. Пошли смотреть трупы!

– Трупы? – оторопел юноша. – А зачем на них смотреть?

– А затем, что я не понимаю, какого черта они напали! И это мне решительно не нравится!

– Вас.. Тебя надо перевязать! – Попытался возражать Зандер. - У тебя кровь на ноге и на лбу…

Но Герт свое дело знал туго. Рана в боку – одна история, а нога и прочее – совсем другая. Вполне могут подождать.

- Успеется! – отмахнулся он. – Пошли!

Они прошли несколько шагов – бедро побаливало, но боль была терпимая, идти не мешала, - и остановились над телом воина, упавшего навзничь. Возможно, это был один из тех, кого убил сам Герт, но точно он не знал. Впечатления боя были отрывочны и размыты. Они рассыпались, как песочные замки, расплывались, словно пятна масла на воде.

– Это болотные люди? – спросил Зандер, и его голос отчетливо дрогнул.

– Кто? – не понял Герт.

– Ну, знаешь, крестьяне рассказывают…

- Ах, это! Нет! Нет никаких болотных людей, Зандер. Не было, и нет.

– А эти? – кивнул юноша на распростертое перед ними тело. – Совсем, как люди, но…

– Вот именно, что "но", - вздохнул Герт.

- Это альвы. – он присел, охнув от боли, ножом ударившей в бок, отбросил пальцами прядь волос с виска мертвого бойца и показал Зандеру заостренное ухо. – Видишь?

– Ох, ты! – Не поверил тот. - Альв! Настоящий альв?!

– Вопрос, откуда они здесь взялись…

Герт поднял мертвую руку и сдвинул кверху рукав рубашки.

– Три цвета, - сказал он, объясняя то, что для него стало очевидным сразу же, как только увидел плетеный браслет. – Видишь, кожаные ремешки выкрашены в красный, желтый и зеленый цвета и сплетены две через одну. Это Дети Иволги, один их кланов Остролиста… Далеко же их занесло от Вейской земли!

- И не говори! – оказывается, пока он рассматривал браслет, к ним подошел Шенк. – Шел бы ты, Карл, лучше к телегам. Там Маргерит раненых перевязывает. Холст чистый нашли… Мёд… Иголки, опять же, нитки, то да се… Вино вон уже кипятят!  

Герт поднял взгляд и непонимающе посмотрел на Шенка. Что за околесицу он несет? И вдруг до него дошло.

"Чучело огородное!– с некоторым опозданием сообразил Герт. – Совсем с ума спятил!"

И в самом деле, то, что он говорил, вряд ли мог сказать какой-нибудь другой парень его лет. По эту и по ту сторону гор мало кто вообще видел альвов вблизи, тем более, знал, кто там из какого клана, племени или семьи.

"Оплошал…"

Он перевел взгляд на Зандера, но юноша, казалось, ничего не заметил. Слишком убедительно казалось, вот в чем дело.

Герт встал и его снова качнуло.

– Что же им было нужно? – спросил вслух, хотя и предполагал оставить эту мысль при себе.

– Оголодали они, вот в чем дело! – вздохнул Шенк и покачал головой. – Дрались, пока не увели в болото шесть возов с зерном и солониной. А как отогнали, так и все – отбой!

– Постой! – нахмурился Герт. – А ты откуда знаешь?

– А ты, разве, не слышал? Человек от Лунда приходил, он и рассказал.

– Человек? Наш, что ли, из охраны?

– Карл, ты, что не помнишь? – недоуменно посмотрел на него Шенк.

И тут Герт осознал, что за какие-то считанные мгновения, Шенк переменился самым решительным образом. Он был аккуратно перевязан, умылся и привел одежду в порядок, да и вообще все вокруг изменилось до неузнаваемости. Солнце, помнится, едва взобралось в зенит, а сейчас, как ни странно, садилось. И колонна успела встать лагерем прямо посередине тракта, используя все сухое пространство по обеим сторонам дороги. Трупы убрали в основном, и уже прикапывали на границе болот. Телеги и фургоны стянули вместе, скот отогнали во временные загоны по правую руку от дороги.  Везде горели костры…

"Вот так оказия! Меня, что? По голове ударили, или как?.."

- Извините, господа! - Герт был ошеломлен, но в панику не впал, и на том спасибо. – Похоже, я где-то потерял изрядный кусок нашего общего времени, но, накажи меня боги, я не помню, где…

 

 

 

***

Оставалось загадкой, что и как с ним приключилось во время боя. Может, и в самом деле, головой треснулся? Лоб вот разбит, да и подташнивает, как какую-нибудь залетевшую по глупости шлюху. А может быть, и что другое. Перенапрягся, например. Тело-то не родное. А ну как от напряжения кровь от головы отхлынула? Помнится, в университете что-то такое рассказывали – про голову и кровь, - но давно это было. Забылось все.

Еще хуже, что он не знал – просто не помнил, - что и кому говорил, пока находился "где-то не здесь". Лучше бы уж без сознания лежал! А так выходило, что вел себя, вроде бы, разумно. Ну, по большей мере разумно, если верить Шенку на слово. Ходил, говорил с людьми, кому-то помогал, кого-то ругал…

"Ох, грехи мои тяжкие!"

Хоть тресни, все равно ничего не вспоминалось, кроме рассказа про альвов, разумеется. Но и с этим не все было ясно. Весь ли разговор с Зандером он помнит или не весь? И что еще он успел рассказать мальчику, пока Шенк не прервал этот безумный приступ откровенности? А сам Шенк? Шенк итак знал о Герте много всякого. Теперь же знает такое, что немало может рассказать тому, кто умеет слушать. А Шенк, между прочим, именно из таких.

"Вот же угораздило!"

Он сидел на кошме, брошенной прямо на стылую землю, привалившись спиной к тележному колесу и закрыв глаза. Делал вид, что дремлет, но спать, на самом деле, не мог. Тело болело. Горела адским пламенем рана в боку, тянуло и кололо в бедре, грудь ныла, ломило голову. В общем, полный набор безрадостных ощущений.

"Боги! Ну почему альвов угораздило напасть именно на этот караван?!"

Самое смешное, а может быть, наоборот, самое грустное, что лет тридцать назад Герт по случаю стал свидетелем той памятной ссоры между двумя вождями, с которой все и началось. Вождь детей Иволги Ванаангир и Руанаррах - вождь Алых шептунов, составлявших основу клана Остролиста, не поделили охотничьи угодья. И ведь не тесно было в Шенгане, вполне можно было договориться, но фанаберия альвов – их национальная черта. Как заостренные уши, цвет волос или тонкая кость. Повздорили из-за ерунды, а разошлись лютыми врагами, и дети Иволги покинули Вайяр. Ушли. А куда им было идти? Вот и оказались через три десятка лет в Норфейских топях…

"Да уж… брось камень в воду, пойдут круги…"

– Вы ведь не спите? – Тихий голос, приглушенный, и жаркое дыхание на щеке.

"Она чужая жена! – напомнил себе Герт. – И даже хуже! Она жена моего друга!"

Он уже с минуту, как почувствовал ее запах. Маргерит пахла свежестью даже после такого трудного дня. Даже в дороге, в Норфейских Великих болотах, ночью на Чумном тракте.

– Не сплю.

Судя по всему, она присела рядом с ним. Герт услышал шелест платья под плащом, почувствовал идущее от женщины тепло. Ну и запах, разумеется, от которого впору было сойти с ума. И дыхание… И осторожное прикосновение к плечу.  

– Очень болит?

– Нормально.

– Что нормально? – тихо переспросила Маргерит.

– Болит нормально, - объяснил Герт и вздохнул. – Да, говорите уж, раз пришли. Что там у вас случилось?

– Ничего! – "отпрянула" она.

"Испугалась… Вспугнул…" – Но он был этому, пожалуй, даже рад. Ему в новой жизни только того и не хватало, чтобы влюбиться в чужую жену.

"У меня просто давно не было женщины! – приструнил он себя. – И у меня, и у юноши Карла. А он ведь молодой бычок, здоровый, кровь в жилах играет… Боги!"

Запах женщины заставил его забыть о боли, и Герт открыл глаза. Повернул голову – на запах, на голос, на обжигающее кожу лица дыхание, - и посмотрел. В полумраке ее глаза светились. Или это он просто навоображал?

– Так что все-таки случилось? – спросил Герт, не в силах отвести взгляд.  

 - Ничего! – твердо ответила она. - Я хотела поблагодарить вас, Карл! И за себя, и за Зандера. Если бы не вы…

- Да не за что меня благодарить! – устало ответил Герт, ему было неловко выслушивать слова благодарности. Он это и раньше-то не любил, тем более, теперь.

 - И еще… - Похоже, Маргерит, наконец, решилась сказать то, зачем и пришла. – Вам нечего нас опасаться, Карл. Ни меня, ни Зандера. Мы вам плохого не сделаем, и свои мысли при себе будем держать. Вы это должны знать, я думаю.  И…

- И?

- И это все! – снова "отступила" она. – Я за тем только и пришла… И еще хотела узнать, как вы.

Она встала и отступила на шаг.

– Хотите, я заварю вам чай из шиповника?

– Не хочу, - покачал головой Герт. – Но если вы принесете мне флягу с вином, я буду вам благодарен до гроба…

 

 

 

***

- Живой?

- В тебе дырок больше! – Герт поднял с земли флягу и протянул ее Шенку. – Держи! Хорошее вино. Сладкое и крепкое!

Шенк принял флягу, присел рядом.

– Что тебе сказала Маргерит?

– А что скажешь ты?

Рассказывать Шенку о разговоре с Маргерит отчего-то не хотелось. Совсем.

– Я родом из Ливо, но думаю, ты это и сам уже знаешь.

– Да, возможно, - вздохнул Герт. – Но мне, Шенк, это без разницы. Из Ливо ты или, скажем, из Чеана. Ты хороший человек, мне этого достаточно.

– Хорошая позиция. Одобряю.  

– Что дальше?

– Что дальше? – повторил за ним Шенк. - В Ливо принято делить страну на три части.

– Точно! – Герт это знал и решил не таиться. Не в этом случае. – Нижние земли, те, что на границе Песчаной земли… Так кажется?

– Верно! – кивнул Шенк и опрокинул флягу надо ртом.

– Срединные, - вздохнул Герт, который этим вечером только и делал, что вздыхал. – И Верховые.

– Верховые земли, это, почитай, уже горы Подковы, - Шенк оторвался от вина и вернул флягу Герту. – Мой дед, когда с Олфа переселился, там землю получил. Замок маленький, сад и роща… Но дело не в них. У нас сосед был… Его земля к северу от нас находилась.  То ли все еще в Ливо, то ли уже в Агерате. Ну, в смысле, в Старых графствах. Агерат ведь… Но ты это и так знаешь. Так он… Я про соседа, если ты запамятовал. Когда я мальчишкой был, мы вместе играли. На охоту ходили, рыбу в речке ловили… А потом, когда я подрос и решил… Ну, это не важно, что я там решил. Но тогда мне отец и рассказал, что парень этот и с ним тоже охотился, когда отец в мальчишках ходил. Я это к тому, Карл, что иногда люди выглядят молодыми, но по годам они уже - нет.

"Он, что думает, что я оборотень? – удивился Герт, как-то не задумывавшийся о такой возможности. – А ведь логично, если подумать!"

– Я не умею оборачиваться, - сказал он вслух, - если ты это имеешь в виду.

– Что я имею в виду, я тебе уже сказал, - Шенк достал из внутреннего кармана трубку и кисет и вопросительно посмотрел на Герта. – Курить будешь?

- Трубку мне набьешь? – Герт с трудом достал из-за пазухи свою трубочку-носогрейку, но на большее уже не хватило сил. – Веришь, рукой не шевельнуть.

– Верю! – кивнул Шенк и взял трубку. – Я такие раны видал. Еще чуть-чуть и пришлось бы тебя хоронить. Или ты живучий?

– Не думаю, - Герт знал, раны у Карла затягиваются лучше, чем у него в прежние годы, да и быстрее. Но Карл не был оборотнем, вот какое дело.

– Ну, и ладно! – согласился Шенк. – Значит, повезло тебе, Карл, что она легкое не пробила.

– Да уж, точно повезло.

Посидели молча. Шенк набил трубку, раскурил, не прерывая молчания, передал Герту.

– Держи!

– Хороший ты человек, Шенк! – повторил Герт свою прежнюю мысль. – И знаешь, мне действительно все равно, служил ты в гвардии или нет. Дворянин, или примерещилось. И ты мне, сдается, что-то в этом роде сказать собирался. Разве нет?

– Зачем же собирался? – усмехнулся Шенк, взявшийся набивать свою трубку. – Я тебе это прямо сейчас говорю. Ты хороший человек, Карл. И дерешься здорово. И, если станешь учить парнишку, я к вам, пожалуй, присоединюсь. Да и Мергерит позову. Ты не видел, наверное, но она меч неплохо держит, только опыта нет. И рука слабая, а так вполне!

 

 

 

***

Окончательно стемнело. Небо очистилось и стало неожиданно ясным. Наверное, из-за заморозков, прихвативших землю. Во всяком случае, Герту, лежавшему, завернувшись в кошму, у тележного колеса и смотревшего на звезды, стало вдруг нестерпимо холодно. Возможно, у него был жар. Его знобило. Мерзли ноги и руки, и дрожь норовила вырваться из-под запоров воли, и начать трясти по-настоящему. 

"Не повезло", - подумал он лениво.

Думалось тяжело. Жилось еще хуже. Надо бы было встать и перебраться к костру, но не было сил. И флягу взять сил тоже не было. Их просто ни на что не осталось.

Шум разговоров смолк. Лагерь заснул, только где-то неподалеку перекрикивались часовые.

"К утру замерзну…"

Но кто-то про него все-таки не забыл. Хрустнула веточка под сапогом, прошелестел плащ.

– А я смотрю, тебя нигде нет! – сказал рядом знакомый хрипловатый голос.

"А разве я еще где-нибудь есть?"

– Я тебе не мешаю? А то, если ты вдруг решил самоубиться, а я вмешиваюсь…

"Шел бы ты, Зандер… к своей жене! И без тебя тошно!"

Зашуршала стягиваемая перчатка, и на лоб Герта легла прохладная рука. Все та же узкая кисть.

– Знаешь, что! Давай-ка, Карл, я тебя к костру перетащу… Волоком, если не обидишься, потому что по-другому никак!

Зандер ухватился за край кошмы и потащил. От резкого движения прихватило бок, и Герт вдруг услышал свой стон и почувствовал, как клацнули зубы.

– Ну, потерпи! – сочувственно сказал откуда-то сверху Зандер. - Сам знаю, что больно! А делать-то что? Все, как мертвые, попадали. Устали. Вина напились…

Зандер тащил его по дороге и говорил, говорил, говорил… 

- Вот дотащу тебя до костра, - у парня сбилось дыхание, и  он со свистом и хрипом втянул в себя холодный ночной воздух. - Дотащу… Напою вином, Карл… руки разотру… Утром… Утром… будешь… как огурчик, будешь… Ну ты и тяжелый, Карл! Никогда б не… подумал…

Он дотащил-таки Герта до костра. В лицо пахнуло теплом. Герт повернул голову и посмотрел на огонь.

"Спасибо, парень…" – но сказать это вслух, не смог.

- Ты не молчи, Карл! - Зандер присел рядом, наклонился, заглянул в глаза. – Не пугай меня, Карл. Ну, пожалуйста, не молчи!

В темной сини его глаз отражались всполохи пламени.

"Вот ведь настырный!"

– Дай вина… - сказал он вслух, и это было единственное, на что хватило сил.  

 

 

 

 

 

---

[1] В этой лиги, как и в британской лиге, где-то около четырех километров.

 

 

 

 

 

---

[1] В этой лиги, как и в британской лиге, где-то около четырех километров.

[Max_Max]

Глава 4. Ладжер

1. Гуртовая тропа, шестого первоцвета 1649 года

До Ладжера добирались почти три недели и все время под дождем. Шесть дней шли через болота и еще две недели – через скалистые сопки Норфейского всхолмья. Дорога тяжелая и небезопасная, а в отряде Лунда после памятного боя с альвами в строю оставалось не больше трети бойцов.  Многих похоронили еще там – вблизи места, где они приняли свой последний бой. Другие умерли от ран, не выдержав тягот пути. Умер и Лунд.

В те первые дни после резни, все думали, что умрет Карл, но Герт кризис пережил и вскоре встал на ноги. А вот Лунд, вышедший из боя с пустяковой раной на бедре, наоборот - слег. Рана загноилась, но Лунд никому ничего об этом не сказал, а когда правда открылась, делать что-нибудь – ну, хоть ногу отнять, - стало уже поздно. Умирал он тяжело и долго, но, в конце концов, боги сжалились над ним и даровали ему забытье. Так, не приходя в сознание, он и умер. 

Сразу после того, как Лунд слег, командование принял Шенк, и это было правильное решение. Но все понимали, сохранить отряд уже не удастся. Шенк слыл опытным бойцом, спокойным и разумным. Никто с этим и не спорил. Но дело в том, что из выживших почти никто с ним прежде в наем не ходил, и лично его не знал. Это решало все. У наемников главное дело – репутация. Авторитет же приходит не сразу и легко не дается. Впрочем, Шенк и не претендовал. Сразу сказал, что командование берет только, чтобы обоз до Ладжера довести. Обещал и довел.

– Вот он Ладжер! – Дорога вывела их на вершину сопки, и перед Гертом за серой пеленой дождя открылся вид на город. - Приходилось бывать?

Герт посмотрел на черную реку, на серые стены из битого камня, на приземистые башни и темные пятна черепичных крыш и покачал головой.

– Да, нет! Не приходилось.

Он не соврал. Так все и обстояло. Не бывал, хотя и видел пару раз издали. Однако в город не заходил ни разу. Причины тому были разные, но результат один.

– Большой город, - как бы между прочим, обронил Шенк.

– Я вижу.

"Большой город, чего уж тут".

– Большой город, Карл, большие возможности.

 – Предлагаешь идти вместе?

– А чем плохо? Мы друг друга худо-бедно уже знаем, а вдвоем ни в одной ватаге не пропадем.

– И куда двинем?

– Да куда захотим. Можно завербоваться в караван на запад, в Шеан или Кхор, а можно и обратно на север, в Приморье или Норфей.

- Две серебряные марки до Шеана, - вспомнил Герт слова Лунда, - за участие в бою – еще полмарки, за кровь – две…

– Таковы правила! – пожал плечами Шенк.

– Я могу предложить тебе больше.

Шенк Герту нравился, однако пригласить идти с собой - это совсем другое. Впрочем, кто не рискует, тот не достоин удачи, не так ли?

 – На сколько больше? – вопрос правильный, по существу, и не задай его Шенк, Герт бы встревожился.

– Пятьдесят серебряных марок.

Ему, и в самом деле, нужен напарник. Дело ведь предстоит непростое, и может случиться, что второй меч понадобится скорее, чем хотелось бы думать.  

– Пятьдесят марок серебром… И ведь это мы еще не торговались…

- И не будем! – отрезал Герт. – Я предложил хорошую цену за достойное тебя дело. Так что, нет, Шенк. Пятьдесят, и это все. Во всяком случае, пока.

– То есть, возможны варианты?

– Возможно все, - пожал плечами Герт. – Возможно ты не успеешь их даже потратить… Эти деньги, я имею в виду. Но, может быть, в конце пути я смогу предложить тебе настоящий приз. Так что, да! Ты прав, возможны варианты.

– Хорошо! – кивнул Шенк. – Я почти согласен.

"Почти? Ну, кто бы сомневался!"

– Деньги я заплачу вперед, - ответил он вслух на невысказанный Шенком вопрос. – Всю сумму. Вот доберемся до города, найдем банкирский дом Сафоев, и я тебе сразу заплачу.

– Верю…

- Что-то еще? – прищурился Герт.

На самом деле, он прекрасно знал, о чем спросит Шенк и был даже несколько удивлен, что вопрос этот все еще не прозвучал.  

– Чем мы займемся? – спросил Шенк. – Чем и где?

– Легче сказать, где, – усмехнулся Герт. – Везде по эту сторону гор. А может быть, и по ту.

– Звучит заманчиво! И что это будет?

– Месть, - одним словом ответил Герт.

Разумеется, он не был уверен, что дело сведется к одной лишь мести. Но как еще он мог объяснить Шенку то, что и сам представлял себе пока лишь в самых общих чертах. Поэтому, просто месть. Почему бы, и нет?  

- Месть, - повторил за ним Шенк, словно, пробуя это слово на вкус. – Что ж, дело не хуже любого другого. Но знаешь, Карл, что говорят об этом умные люди?

– Просвети, будь добр!

– Зверь мести – жестокий зверь, Карл. Так говорят у нас, в Ливо. Его порождает ненависть, и зачастую он пожирает и того, на кого его напустили, и того, кто его выпустил.

Все верно. Так оно и есть. И присказку эту Герт знал задолго до того, как Шенк появился на свете. Однако он знал и другое присловье, и оно ему нравилось куда больше.

– Зверя ненависти, Шенк, - сказал он, завершая разговор, - можно убить, только накормив его досыта!

 

 

2. Ладжер, шестого первоцвета 1649 года

- Ладжер большой город, - сказал ему Шенк, имея в виду не только и не столько размеры, сколько нечто другое. То, что одним словом не выскажешь, и не сразу объяснишь.

"Большой город, - повторил за Шенком Герт. – Большой город, большие возможности!"

В банк они, разумеется,  не пошли. Не стали даже искать.

– Успеется! – бросил Шенк, и это слово было основательнее подписанного по всем правилам договора. – Первым делом мы пойдем в баню.

- Ну, в баню, так в баню! – согласился Герт, который нынче был бы рад и ведру с горячей водой.

Но Шенк имел в виду совсем другое. А что именно, он имел в виду, Герт узнал немного погодя.

– У меня два кхорских золотых, и тринадцать марок серебром, - сказал Шенк, выводя Герта на городской торг, который, как выяснилось, продолжал жить своей сумбурной рыночной жизнью и в дождь. – А у тебя сколько?

– Будешь смеяться, - улыбнулся Герт, - но у меня тоже два золотых, имперский и шеанский. Да еще дюжина монет серебром. Есть и норфейская в три марки, но есть и две полушки из Семиградья. На круг, я думаю, немногим больше, чем у тебя.

 – А нам много и не надо! – отмахнулся Шенк. – И этого за глаза хватит.

Что ж, похоже, он хорошо знал, о чем говорил.

В одежном ряду купили одежду. Не все новое, но все чистое,  стиранное, да и стиль другой. Уже не наемник с севера, а дворянин из небогатых, каких на юге гораздо больше, чем в Приморье.

Герт купил себе  камзол красного сукна со стальными посеребренными крючками и петлями, с отложным  воротником и рукавами с обшлагами, украшенными пуговицами, и батистовую сорочку со стоячим воротником и кружевными манжетами на запонках. Запонки для воротника и манжет он выбрал серебряные, черненые. Целое состояние, если подумать, но не устоял. Заплатил. Очень уж захотелось вдруг почувствовать себя прежним Гертом, хотя тот, другой, давешний Герт серебра не носил. Брезговал.

А еще он приобрел расшитый алой нитью плотный дублет[1] из темно-синей шерсти на льняной основе, светло-коричневый колет[2], бриджи[3] из тонко выделанной лосиной кожи, и высокие черные сапоги. Однако меч и кинжал, да еще стальные шпоры и дорожный двойной плащ из плотной шерсти, он оставил прежние, то есть те, что получил в наследство от убитых им наемников или купил в Але на следующий день после памятной встречи с мастером Шерваном.

– Ну, я готов! – сообщил он Шенку, взвалив узел с новыми вещами на плечо. – Что дальше, мой проводник по злачным местам города Ладжер? Идем в баню?

– Не торопись! – остановил его Шенк. – Сначала следует перекусить…

- Перед баней? – удивился Герт.

– Ну, не на голодный же желудок! – хитро прищурился новый друг, и Герт в некотором замешательстве осознал, что и в прежние-то времена не слишком хорошо знал жизнь "простых" людей. Что уж говорить о нынешних?

– Ладно, - согласился он, тем более, что в последний раз они ели ранним утром, и не так, чтобы досыта. – Веди!

Просить дважды не пришлось. Шенк великолепно знал город, и вскоре они уже седели в маленьком трактире, примостившемся у задней стены храма Единому, и ели невероятно вкусное рагу из утки, запивая его крепким темным пивом. Ну, а к рагу и пиву прилагались утренней выпечки белый хлеб и твердый овечий сыр, посыпанный крупной солью. Так что трапеза получилась на славу, но, как и обещал Шенк, была она не слишком плотной. Не осоловели, одним словом. Наоборот. Герт, наконец, почувствовал себя по-настоящему молодым, здоровым, свободным и счастливым.

– Куда теперь? – спросил он, подумывая о том, что после бани, не худо бы сходить в бордель.

– А вот теперь, и впрямь, в баню! – ответил Шенк и повел его по извилистым улочкам, через площади и мосты, и привел, в конце концов, к просторному мрачному дому за каменной стеной, обращенному фасадом к тихой улочке, а задами, едва не погрузившемуся в невеликую, но шумную речку, вращавшую чуть дальше по течению огромное мельничное колесо.

Постучались в тяжелую дверь. Шенк обменялся "парой слов" с хмурым бородатым мужиком, выглянувшим в зарешеченное оконце. Передали в качестве пропуска серебряную марку за двоих, и прошли, наконец, внутрь, за толстую скрепленную сталью дверь, в темный коридор, и дальше, мимо еще одного охранника, вооруженного увесистой дубинкой и бандитским тесаком, в новую дверь, и по лестнице куда-то вниз, откуда шло живое тепло и разные вкусные запахи, в которых Герт был готов разбираться, как меняла в монетах, хоть целый день. В конце их недолгого путешествия, Герт и Шенк оказались сначала в крошечном внутреннем дворике, в котором, как ни странно,  клубился горячий банный пар, а затем в просторной комнате, обшитой свежими березовыми досками, с большим дубовым столом, заставленным кувшинами и глиняными кружками, блюдами с пирогами, мясом и сыром, и деревянными тарелками с немудреной зимней "зеленью" – мочеными яблоками, солеными арбузами и маринованной морковью.

– Ну, вот мы и на месте! – довольно улыбнулся Шенк и обвел рукой лавки, табуреты и сундуки, расставленные без всякого порядка вдоль стен и у стола. – Проходи, Карл! Раздевайся! И не бойся! Здесь у тебя ничего не украдут. За то и платим!

В комнате было тепло, но не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, за дверью в дальней стене – куда жарче!

"Хорошее место! – согласился Герт. – И к блядям, судя по всему, идти не придется. Сами придут!"

И точно! Не успели раздеться и пройти сквозь банную дверь, а в клубах пара уже мелькают белые женские тела. Девки оказались, как на подбор, молодые и крепкотелые, - две блондинки и брюнетка, - и дело свое знали не просто хорошо, а так, как и должно быть за хорошие деньги. Герт и оглянуться не успел, как его уже намыливали. И как-то так вышло, что уже через пару мгновений, он толком не знал, одна девка осталась с ним или все трое. А еще через какое-то время – и не так, чтобы пауза длилась и длилась, - Герт не мог уже сказать с определенностью, моется ли он все еще или имеет какую-то из блондинок. Впрочем, скорее всего, не он ее имел, а она его, так споро и ловко это у нее выходило. А он лишь хватал горячий воздух ртом, и вроде бы стонал, как раненый, и рычал, как дикий зверь, и исторгал семя, и боги знают, что еще. Но в конце концов, а Герт твердо знал, что все когда-нибудь кончается – даже жизнь, - он обнаружил себя в давешней комнате за столом с кружкой в одной руке и задницей брюнетки – в другой. То есть, все они – и Шенк, и девки, и Герт – расположились вкруг стола. И у всех было налито – и это было не пиво, а крепкое шагорское вино, густое и темное, и, разумеется, хмельное, - и все смеялись, и брюнетка, которую звали  Кэт, сидела на его ладони, и ему, как ни странно, не хотелось даже ее отиметь. Он был умиротворен и счастлив. И это все о том дне и о том вечере.

 

 

***

Впрочем, день еще не закончился. Вечер лишь начинался, когда, пошатываясь от выпитого и от приятной во всех смыслах усталости,  они покинули "баню" и отправились разыскивать гостиницу, в которой еще утром сняли комнату на двоих и оставили свои пожитки, седла и запасное оружие. Там же в конюшне отдыхали после тяжелого перехода их кони.

Стемнело, но небо очистилось. Дождь прекратился, и улицы Ладжера заливал свет полной луны. Было так светло, что Герт различал даже буквы на вывесках.

Остановились на маленькой площади у колодца. Было тихо и пустынно, хотя город и полнился обычными ночными звуками. Яростным мявом котов, лаем собак, гулким эхом шагов в мощеных камнем переулках.

– А знаешь, что, Карл! – сказал вдруг Шенк, едва успели они раскурить свои трубки. – Иди-ка ты в гостиницу один! Дорогу найдешь сам, или как?

– Найду!

Герт, и в самом деле, хорошо запомнил дорогу и отнюдь не боялся заблудиться. Он сейчас, если честно, вообще ничего не боялся. И при этом твердо знал, что это не пьяный кураж и не безумие внезапной свободы. Просто он "выздоровел", как ни странно это звучит. "Проснулся" от забытья, навеянного посмертием. "Вздохнул воздух нового дня", как говорили когда-то в Реште.

– Женщина? – спросил напоследок.

– Вроде того, - ответил Шенк и неторопливо зашагал прочь.

– Ну, а нам, кавалер, - сказал Герт самому себе, - лекарь приказал спать!

Он отвернулся и пошел своей дорогой, но ему-то и идти оказалось совсем недалеко. Прошел улицей, свернул на другую, спустился по узкой крутой лестнице между каменных стен, перешел площадь, и вот она – гостиница. Мерцает желтый свет за мутным зеленоватым стеклом в частом переплете, и окрепший ветерок скрипит жестяной вывеской.

"Три колокола". И в чем здесь суть?"

Герт толкнул дверь и вошел в общий зал. Народу в трактире, занимавшем весь первый этаж,  было все еще порядочно. Под потолком плавали клубы табачного дыма, а за столами выпивали с дюжину мужчин или того больше. Ели мало – время-то позднее, - но пили много и, в основном, пиво. Говорили громко, но без неприязни и без пьяного куража. А за дальним столом в одиночестве сидел Зандер. Перед парнем на столе стояла винная кружка, да на керамической плошке лежали горкой крупные темные оливки.

"Не богато!" – отметил Герт, давно уже определивший, что супруги де Бройх, хоть и знатного рода, но люди скорее бедные, чем наоборот.

"Ну, и как ты здесь очутился, парень?"

Они расстались утром, едва войдя в город. Миновали ворота, и караван тут же распался. Все отправились своими дорогами. Уехали куда-то в город и Зандер с Маргерит. Прощались – вполне символично - на маленькой площади с поминальным деревом посередине. Сошли с лошадей, встали лицом к лицу. И тут между ними повисло странное молчание, словно бы и есть, что сказать, но никто первым не заговорит. Возникло напряжение. И настроение… Настроение,  как если бы, им всем или, как минимум, некоторым из них расставаться отнюдь не хотелось. Но и вместе остаться не с руки. У каждого свой путь, свои планы, свои обстоятельства. Прощание вышло скомканным, и, уезжая прочь, Герт с сожалением думал, что никогда уже не увидит ни Зандера, ни его красавицы жены.

Но вот ведь как случается! Вернулся в гостиницу, случайно выбранную еще утром, и сразу увидел парня, а, увидев, вполне неожиданно осознал, что вспоминал о нем, почитай, весь день. И когда пил, и когда баб имел, и когда, разомлев от сладкой истомы, шагал по темным улицам назад, в гостиницу.

 "Привязался к парнишке", - признал Герт, но мысль "прозвучала" жалко, словно он оправдывался.

И, тогда, Герт подумал, что недостаточно помолодеть телом. В душе-то он, как был стариком, так стариком и остался. И славный паренек этот, Зандер, что понравился ему с первой встречи, по-видимому, не просто стал ему близок и симпатичен, но и обыкновенным образом запал в душу. Он и, разумеется, Маргерит. Они для Герта ведь даже не как дети, скорее, как внуки, при их-то разнице в годах.

"Да, уж история!"

Герт бросил на стойку пару монет, взял кувшин с абрикосовым бренди и два глиняных стаканчика, и пошел через зал к одиноко сидящему за столом Зандеру.

- Доброй ночи, друг! – сказал он, садясь без приглашения, на скамью напротив.

Зандер вздрогнул, поднял голову и удивленно посмотрел на Герта.

– Ты, как здесь? – Сейчас его синие глаза казались совершенно черными.  

– Выпьешь со мной?

- Послушай, Карл!..

– Не сейчас! – остановил его Герт, разливая бренди. – Вот выпьем по первой и объяснимся! Идет?

Эта встреча… Герта встревожил вопрос, была ли она неизбежной? Случай ли это, или повод задуматься о неисповедимых путях богов?

– Будем! – поднял он свой стаканчик.

– Будем! – голос Зандера звучал неуверенно, но рука, как и прежде, не дрогнула. 

Вот таким он и был, Зандер де Бройх. Мог сомневаться в себе, мог и струсить, что, на самом деле, ничуть не стыдно. Но, когда дошло до дела, обнажил свой солдатский меч и встал против альвов. Простое дело, казалось бы. Но многие ли с честью прошли подобное испытание? Твердость в человеке или есть или ее нет, но рука Зандера тогда не дрогнула. Не дрожала в тот злополучный день и была тверда во время тренировочных поединков, когда выходил против Герта или Шенка, на голову превосходивших его в мастерстве и опыте. Стоял. И этим все сказано.

Выпили, но Герт даже вкуса бренди не разобрал.

– Так что стряслось? – спросил, доставая трубочку.

– Я… Мы не знали, что в Ладжере соберется столько народа… Мы… Я не смог найти нам комнату в гостинице…

- Вот оно как!

Город был переполнен беженцами с Юга, переселенцами с востока, и торговцами, тронувшимися в путь с первыми признаками весны. Великое множество людей, если смотреть правде в глаза, да и цены подскочили.

- А здесь я хотя бы Маргерит пристроил…

- Пристроил? – переспросил Герт.

– В гостинице есть комната с тремя кроватями, - объяснил Зандер. – Когда мы пришли, две уже были заняты.

- Две кровати, две женщины, - пожал он плечами и разом выпил свой бренди.

История обретала смысл, но оставался вопрос, каким образом Зандер и Маргерит оказались этим вечером именно в "Трех колоколах"?

"Сколько в Ладжере гостиниц? – спросил себя Герт, наблюдая за тем, как переживает юноша прохождение жидкого огня через пищевод. – Сотня? Две?"

 – А ты, стало быть, решил пересидеть ночь на лавке?

– А куда деваться? Хозяин обещал, что не прогонит, если я закажу вино…

– Тоже верно! – согласился Герт. – Но тебе, Зандер, сказочно повезло! Мы с Шенком еще с утра заняли здесь комнату, но Шенк сегодня…

- Ну, как бы это сказать? – неожиданно смутился Герт, но тут же и вспомнил, что Зандер юн годами, но не опытом. – Впрочем, чего это я? Ты же женат. Сам должен понимать! В общем, он ночует в другом месте. И его половина кровати, соответственно, пустует. Так что, милости прошу!

– Ты приглашаешь меня спать с тобой?

– Ну, да! – кивнул Герт. – Именно это я тебе и предлагаю. Еще по одной?

И он снова разлил  бренди.

На этот раз он все-таки почувствовал его вкус.

"Не противно!"

Герт раскурил трубку и взглянул с сочувствием на закашлявшегося паренька.

– Учись пить, Зандер! – сказал он, пыхнув трубкой. – В жизни пригодится никак не меньше фехтования.

Зандер не ответил, только помотал головой и махнул рукой, мол, оставь меня в покое, и не мешай умирать!

– Ну, ты как? – спросил Герт через какое-то время.

- Я… - но слова не проходили через сжатое спазмом горло.

– Дыши носом! – подсказал Герт. – Еще! Да, не тушуйся, друг! Передо мной тебе нечего стыдиться!

Наконец, Зандер раздышался, утер слезы, катившиеся из глаз, и взял оливку с блюдца. – Я никогда раньше такого не пил. Это бренди?

– Ну, - выдал Герт древнюю, как мир, сентенцию, - все когда-нибудь происходит впервые. С Маргерит-то тоже, поди,  в первый раз непросто было!

– Это мы обсуждать не станем! – твердо остановил его Зандер.

– Ты прав! – сразу же согласился Герт, он и сам бывал щепетилен в вопросах чести. – Не обижайся, Зандер! Я не хотел тебя обидеть. Тем более, не хотел оскорбить Маргерит!

– Принято!

– Тогда еще по одной, и спать?

– Я…

- Да, не волнуйся ты так! Если понадобится, я тебя сам до кровати донесу.

– Голова кружится, - признался паренек.

– У меня тоже! – Герт подхватил кувшинчик и плеснул понемногу в каждый из двух стаканчиков. – Но мужская пьянка, Зандер, тем и хороша, что мы пьем и пьянеем, не опасаясь последствий. Среди своих и сблевать не стыдно, это я тебе, как старший товарищ говорю. Как друг. И как… как соратник! Будем!

– Будем! – ответил Зандер.

Сейчас, после слов Герта, он выглядел куда увереннее, чем минуту назад. Только лицо раскраснелось. Да заблестели глаза, принявшие цвет синей стали.

– Будем! – повторил Герт.

И они выпили. 

- Ты мне лучше расскажи, Зандер, если это не секрет, откуда вы с Маргерит родом? – Вопрос этот возник у Герта еще при первом знакомстве. - Ведь, не из Суры же? Так?

– С чего ты взял? – вскинулся Зандер.

– Выговор у вас не сурский, - объяснил Герт. - Я бы сказал, фряжский. Но если так, то вы должны быть с крайнего юга, или уж из северного Чеана. Что скажешь?

Его несло, что не удивительно, если учесть, сколько он выпил за этот длинный день. Но, с другой стороны, этим и хороши мужские пьянки в узком кругу: никто тебя не осудит, что бы ты не сказал. Максимум, вызовут на дуэль.

– Это чеанский акцент, - вздохнул Зандер. – Только ты, Карл, не рассказывай никому, даже Шенку! Он хороший человек, но, знаешь, как бывает?

– Знаю, - кивнул Герт и снова наполнил стаканчики. – И вы с Маргерит про меня много такого знаете, что я бы никак не хотел придавать огласке…

- Ты не понимаешь! – Зандер покраснел, но, возможно, дело было в бренди. – Мой дед… Поклянись, что никому не скажешь!

– Чем клясться? – Герт выпил бренди и пыхнул трубкой.

– Не знаю… Просто дай слово!

– Я тебе его уже дал, или забыл? Пей, Зандер, а то мне одному пить как-то неловко.

Герт налил себе еще и, дождавшись, когда Зандер поднимет свой стаканчик, выпил.

– Ты ведь знаешь, про войну Чеана с империей?

– Зандер, это случилось сорок лет назад! – не поверил своим ушам Герт. – Кому это теперь интересно?

 "Одному мне, наверное!"

– Много кому! – Зандер наконец выпил и его ощутимо повело.  – Ты этого знать… Ты не можешь знать… Это, Карл, как круги на воде. Б… Бросил камень - и пошли к… круги. Мой дед жил тогда… в империи. И он воевал. Но… Ох, ты ж! Ты… Ты уверен, что сможешь меня дотащить?

– Ты же видел, - пожал плечами Герт, - я и без сознания на ногах стою!

- Голова… - пожаловался Зандер. - Но, вообще-то, неплохо! Тепло и… весело! Налей еще! А дед… Он, знаешь ли, воевал на стороне Чеана и… Он состоял в родстве с одним человеком… Таким человеком…

"Он состоял в родстве с маршалом де Бройхом. – кивнул мысленно Герт, - Этого достаточно!"

– В конце концов, ему пришлось бежать из империи, ему и его людям… - Зандер наклонился над столом, и Герт почувствовал на лице его горячее дыхание. – А в Суре у нас поместье… То есть, это бабкино поместье было. Так мы и стали де Бройхами, но дома… и вообще, в поместье мы чаще говорим по-чеански, чем по-сурски…

"Ад и преисподняя! – Герта словно ледяной водой окатили. – Кем же надо было быть его деду, чтобы имя де Бройхов показалось менее опасным?!"

– Де Бройх, значит… - сказал он вслух. – А сейчас что же с места снялись? В Суре ведь тихо, как я слышал. Ни войны, ни глада, ни мора.  

– Нас нашел дальний родственник, - как ни странно, энтузиазма в голосе Зандера Герт не услышал. – Он позвал нас к себе.

– Богатый? – Герт все-таки разлил бренди, но твердо решил, что "еще по одной, и на боковую"!

- Вроде того! – Зандер "махнул" бренди и откинулся на стенку. – Не позвал. Приказал приехать…

- А послать?

– Таких, не посылают.

– Ладно, - кивнул Герт. – Еще по одной на посошок…

- Все, Карл! – остановил его Зандер. - Я…

- Как скажешь! - Герт встал, обошел стол и, подойдя к Зандеру, рывком поднял его на ноги.

– Не так резко! – паренька качнуло, и вместо благодарности он обиженно надул губы. – Зачем ты меня трясешь?!

– Идти можешь?

– Вроде бы, да…

- Тогда, пошли!

Но шел Зандер с трудом. Скорее, он висел на Герте. Впрочем, Карл был крупным парнем, да и окреп за время своего путешествия. Так что, - худо-бедно, - он доволок Зандера до кровати, сбросил на левую половину, освободил от плаща и сапог, и только после этого блаженно развалился рядом… 

 

 

***

Он проснулся ночью. Глаз не открывал. Лежал в той же позе, в какой, по-видимому, и заснул. Лежал, дышал ровно, словно бы, все еще спал. "Слушал", и твердо знал, что на дворе ночь. Там темно, а вот в комнате – нет. Свеча еще не догорела, а погасить ее, он, засыпая, забыл.

Пламя свечи колеблется на сквозняке. Свет мерцает и меняет цвет от белого до аранжевого, и тени бегут по стене…

Вот кавалер, а вот и дама. Он высок и широкоплеч, она тонка и изящна, и невероятно привлекательна.

 "Соблазнительна… Желанна… Я сплю?"

Но, скорее всего, он не спал и не бодорствовал, находясь в узком зазоре между сном и явью, где все возможно, но где ты все-таки не лишен свободы воли.

А тени между тем вели на стене какой-то сложного рисунка танец. То ли к схватке готовились, кружа вокруг места, где им предстояло сойтись, то ли, и впрямь, танцевали.

"Или просто не знают, что им друг с другом делать..."

И только он так подумал, как вдруг увидел очевидное: ту правду, которую пытался избегать. Не кавалер и дама вели свой немой поединок на беленой стене. Мужчина и юноша, вот в чем дело. Один – высокий и широкоплечий, зрелый, с темным шлейфом опыта за спиной, второй – юный, открытый будущему, почти такой же высокий, но тонкий и изящный, как девушка.

"Любовь зла!"

Юноша обернулся, и Герт узнал Зандера. Узкое лицо… или, следует сказать, овальное? Изысканный, истинно аристократический рисунок черт, изящный очерк тонких губ, прямой нос, высокие скулы, большие глаза… Чего было больше в этом лице - соблазнительной женственности, так часто свойственной юности, или мужественности, проступающей в рисунке плотно сжатых губ и в решительном выражении кобальтово-синих глаз? Герт не знал. Но в тот момент он и не желал ничего знать. Лишнее знание – многие печали, как говорили в старину.

Герт открыл глаза и увидел Зандера. Юноша склонился над ним, словно рассматривал спящего. Черные волнистые волосы свесились вниз, едва не касаясь лица Герта. Рот приоткрыт, дыхание хриплое и прерывистое, глаза распахнуты и блестят…

 "Я… я брежу?"

Но, похоже, это был тот случай, когда слова излишни, и логика ни к чему.

Герт поднял руку. Осторожно, точно боялся, что образ истает и исчезнет, коснулся кончиками пальцев скулы Зандера. Прикосновение. Герт ощутил под пальцами гладкую прохладную кожу, вспыхнувшую жарким пламенем, едва его пальцы медленно и мягко спустились по щеке к подбородку.

"Он…"

Рука скользнула по шее, и ладонь легла на затылок юноши. Зандер не двигался, только ускорилось прерывистое дыхание, да синь глаз заволокло вдруг туманом безумия. И тогда, Герт притянул эти приоткрытые губы к своим, всего лишь мягко нажав на затылок Зандера, и поцеловал, чувствуя, как останавливается время, и вскипает в жилах кровь…

Что могло случиться после этого? Что могло между ними произойти? Вопросы, оставшиеся без ответов, потому что, едва их губы встретились, и пламя страсти зажгло уставшую душу Герта, где-то рядом ударили в набат.

Тревога отшвырнула их друг от друга, заставив мигом протрезветь и посмотреть правде в глаза.

– Беги к Маргерит! – выдохнул Герт, все еще ощущая на губах вкус поцелуя. – Давай!

Он упал на пол и стал лихорадочно натягивать сапоги.

– Меч и плащ! – напомнил он, все еще чувствуя на лице горячее дыхание Зандера.

Вбил ноги в сапоги. Вскочил, отаптываясь и не смея посмотреть на Зандера, торопливо одевавшего сапоги по ту сторону кровати.

– Скорее, Зандер! – поторопил Герт. - И пусть боги берегут вас, друг!

Он выскочил из комнаты и понесся по коридору, по крутой лестнице, через общий зал во двор, где уже собирались вооруженные кто чем, страшно ругавшиеся мужчины.

– Что случилось? – спросил Герт, прислушиваясь к тревожному гулу набата. – Кто-нибудь знает, что случилось?

Но никто не знал. Некоторые, впрочем, предполагали, что это война, но другие возражали, что, если бы к стенам города подошла армия Шеана – а больше, вроде бы, и некому, - в набат бы ударили с утра.

- Чего людей зря будить?  - пожал плечами бородатый мужик с топором, и Герт был склонен согласиться с его доводами.

Еще грешили на пожар. Могло случиться и так. Пожары в городах случались часто и являлись известным бедствием.

– А может, это сами городские заваруху затеяли? – бросил кто-то с тяжелым кхорским акцентом.

Что ж, могло оказаться правдой и это. Мятеж знати или гражданская междоусобица, почему бы и нет?  

Неведенье скверная штука. Неопределенность ничем не лучше. Люди топтались во дворе, ругались и множили догадки, подогревая общую нервозность. Потом начали выпивать, еще позже стали петь. Для храбрости, вероятно. Однако на Герта эти песни навевали тоску. Он стоял вместе со всеми в свете громко трещавших факелов, изредка прикладывался к фляге с вином и думал о Зандере.

Герт вырос в Реште и провел свою юность в Кхоре, поэтому он хорошо знал, в чем заключается, порой, "крепкая мужская дружба".  В Реште, когда он служил пажом в замке Ланцан, мальчишки часто "играли" в любовь, но там и тогда это было скорее правилом, чем исключением. Точно так же относились в те времена и в Кхоре к отношениям между некоторыми рыцарями и их оруженосцами. "Покровительство" легко вписывалось в поведенческие нормы королевства, и ни у кого не вызывало ни осуждения, ни неприязни. Совсем по-другому относились к увлечениям подобного рода в империи Вернов, в Ливо, или в Чеане. Не то, чтобы там все поголовно "любили" только особ противоположного пола, но в глазах общества запретные удовольствия и серьезные отношения никогда не смешивались. В конце концов, не назовете же вы любовью "борьбу в партере" с симпатичной горничной или служанкой в таверне!

Тем не менее, за свою долгую жизнь Герт повстречал, как минимум, несколько примеров по-настоящему высоких отношений, возникавших как раз между двумя кавалерами, и у него не было причин сомневаться в искренности этих людей. Другое дело, он сам. Себя он с этой точки зрения никогда не рассматривал. И о такой возможности никогда не думал. Однако если смотреть правде в глаза, именно это с ним теперь и произошло: он влюбился в Зандера, и сегодня ночью едва с ним не переспал.

Теперь по прошествии некоторого времени, он уже не вполне ясно представлял, что и как могло произойти между ними, если бы не набатный колокол. Во всяком случае, сейчас возможная близость с Зандером представлялась ему сущим безумием. Но, с другой стороны, Герт должен был признать, что в тот момент, когда их губы встретились, ни о чем подобном он даже не подумал. Совершенно очевидно, тогда он готов был идти до конца.

"Ад и преисподняя!" – выругался он мысленно, в очередной раз переживая момент поцелуя.

Казалось, он все еще чувствует его на своих губах.

"Проклятие!" – но ведь еще вчера он прекрасно обходился без Зандера, принимая как должное продажную любовь шлюх и не испытывая потребности ни в чем другом, кроме готовой впустить его член женской щели. Так могло ли одно сочетается с другим?

Увы, могло. Герт знал и таких людей. Он много кого знал.

Не зарекайся, ибо не ведаешь, что скрывает твое собственное сердце…

Эти слова записал в своем дневнике Готлиб из Нирена – человек, заслуженно считающийся лучшим из мыслителей, писавших на чеанском наречии.  Он жил два столетия назад, и, хотя официально считался едва ли не анахоретом, на самом деле, - и Герт знал это из самых надежных источников, - любил жизненные радости ничуть не меньше остальных своих сограждан и современников. А не женился бедняга Готлиб из-за того, что уже в зрелые годы вдруг обнаружил, что влюблен в собственного ученика. Такая невеселая история.

 

 

***

Под утро выяснилось, что в набат ударили не зря. На улицы, прилегающие к гостинице, в которой остановился Герт, - Прямую, Большую и Горбатую, - всю ночь стягивались силы городского ополчения. Никто не знал, зачем, – или не хотел сказать это вслух, - но Герт заметил, что, судя по репликам вооруженных людей, их песням и несомненному близкому знакомству, все они принадлежали к двум – трем ремесленным цехам. Он с уверенностью мог назвать ткачей и кожевников, которыми издавна славился Ладжер, но не был уверен относительно торговцев солью, имевших значительный вес в городском совете.

Впрочем, его сомнения вскоре разрешились. Оказывается, большинство торговцев солью вместе с гуртовщиками и литейщиками собирались южнее площади Всех святых. Об этом сообщил гонец, появившийся на Горбатой улице в ранние рассветные часы. Но, разумеется, он прибыл отнюдь не затем, чтобы развеять тревогу толкавшихся там всю ночь вооруженных людей. Он принес приказ цеховой старшины, запершейся в похожем на маленькую крепость, - крепостью, на самом деле, и бывшем, - здании ратуши. Приказ был прост: идти на Верхний город, где укрепились люди графа Рефейского и графа Гаэнского, тогда как торговцы солью со товарищи ударят по баронскому ополчению, захватившему поздно вечером Западные – Шеанские – ворота и прилегающие к ним улицы нижнего города.

История оказалась проста, как хлеб или вода, и стара, как мир. Судя по всему, горожане в очередной раз что-то не поделили с норфейскими дворянами, владевшими землями близ Ладжера и претендовавшими, по-видимому, на свою долю власти в городском совете, но главное, на свой кусок пирога, имея в виду огромные доходы ладжерских купцов и цеховых старшин. Конкретный повод значения не имел. В любом случае, это была не его война, и, плюнув с досады под ноги, Герт отправился обратно в "Три колокола".  Однако ни Зандера, ни Маргерит он в гостинице уже не застал…

 

 

 

---

[1] Дублет - мужская верхняя одежда, распространенная в Западной Европе в период с 1330-х годов по 1660-е -70-е года. Это был первый образец одежды, который плотно сидел на теле. Первые дублеты были до середины бедра, позже они стали укорачиваться. На современный лад -  матерчатая куртка из плотной ткани  или фуфайка. Дублет так же служил поддоспешной курткой.

[2] Колет - мужская короткая приталенная куртка без рукавов (жилет), обычно из светлой кожи, надевавшаяся поверх дублета в XVI—XVII веках.

[3] Бриджи - короткие брюки чуть ниже колен с манжетами, плотно охватывающими ноги. Исторически (в XVI—XVIII вв.) часть стандартного западноевропейского мужского костюма; часто носились с высокими, длинными сапогами и использовались для верховой езды.

[Max_Max]

Глава 5. Шеан

1. Гуртовая тропа, восьмого первоцвета 1649 года

Был соблазн свернуть со столбовой дороги и отправиться в Шенган. Десять – двенадцать дней пути и неизвестное количество проблем "на собственную задницу" отделяли Герта от одного из самых старых его тайников, где под корнями старого дуба был закопан горшочек с золотыми самородками и крупными вейскими изумрудами. Но на то боги и обольщают, чтобы человек мог показать, чего он стоит. Герт соблазну не поддался, и, выехав через южные ворота, они с Шенком отправились в Вье.

Гуртовая тропа тропой только называется. На самом деле это хорошая, а местами и просто отличная дорога, ведущая из Ладжера в Шеан и "далее везде". Тракт меняет названия, - прозываясь то соляным шляхом, то шелковой тропой, - но по сути остается одной и той же долгой дорогой, тянущейся через все южные земли от Ладжера в княжестве Норфей до Чеана Норнана. Разумеется, это не единственный путь из Ладжера в Вье. Есть и другие, и у каждого свои достоинства, в зависимости от того, куда, когда и зачем вы путешествуете. И, разумеется, на чем. Одно дело на телеге или в карете, и совсем другое – верхом или пешком. Гуртовая тропа подходила всем, вела в нужном для Герта направлении и считалась в меру  безопасной, особенно если речь шла о двух крепких и хорошо вооруженных кавалерах.

Выехали восьмого числа, потратив на безрезультатные поиски Зандера и Маргерит весь предыдущий день. В городе и вокруг него продолжались спорадически оживлявшиеся боевые действия. Однако после первой - "набатной" – ночи, страсти поутихли, и жизнь в некоторых районах Ладжера стала налаживаться. Во всяком случае, по ним можно было передвигаться без боязни "влипнуть в историю". Однако даже эти "безопасные" районы занимали огромную территорию, умножавшуюся количеством улиц и переулков, лестниц и тупиков. Здесь можно было бродить днями, но, к счастью, Шенк не только хорошо ориентировался в Ладжере, но и знал массу полезных людей.  Расспросы, тем не менее, толку не дали. Одно было очевидно, супруги де Бройх или уже покинули город, или нашли весьма хорошее убежище в его стенах. Но, слава богам, они не числились среди убитых или раненых, и, судя по достоверным данным, не находились в заложниках ни у одной из противоборствующих сторон. Тревожиться меньше от этих сообщений Герт не стал, но, в конце концов, согласился с очевидным: оставаться в Ладжере и дальше не имело смысла. Легче встретить Зандера на дорогах, ведущих на запад, - ведь куда-то туда супруги де Бройх и направлялись, - чем здесь на суматошных улицах Ладжера.

 

 

2. Гуртовая тропа, шестнадцатого первоцвета 1649 года

Южнее Ладжера местность постепенно выравнивается, и поросшие хвойными лесами скалистые сопки уступают место холмистой равнине плавных очертаний.  В общем, красивая и удобная для путешествия местность. К тому же здесь было значительно теплее, климат мягче, чем в северном Норфее, и весна в разгаре. По обеим сторонам дороги лежали поля, на которых уже вовсю работали крестьяне, и покрывшиеся нежной зеленью фруктовые сады. Тут и там на холмах и по берегам озер и речек виднелись замки, храмы полудюжины конфессий и просторные фермерские усадьбы, а от главного тракта через поля и сады тянулись к ним извилистые тропки и дороги пошире, те, по которым и телега пройдет.

Тракт ожил, погода улучшилась. Воздух, напоенный ароматами весны, был свеж. Дышалось легко, да и путешествие складывалось куда как приятнее, чем дорога в Ладжер. Они ехали верхом и, соответственно, даже не утомляя животных, двигались достаточно быстро. Достаточно сказать, что всего за восемь дней Герт и Шенк добрались до Чертовой делянки – большого ярмарочного села, расположенного как раз на границе между княжеством Норфей и королевством Шеан.

День был, однако, не ярмарочный. Просторное торжище – площадка, на которой разворачивалась торговля, - пустовало. Пустынно было и на улицах села. Оно и к лучшему, если честно. Герт же не торговать сюда приехал, и не покупать. Пообедали в корчме и поехали дальше, рассудив, что при нормальном темпе движения уж всяко разно успеют добраться засветло до следующей крупной деревни, называвшейся куда симпатичней – Жаворонками.  Выехали из корчмы, пополнив запасы сушеных фруктов, вина и табака, и не торопясь доехали до пограничного перехода, где предъявили шеанским стражникам грамотки наемников, выданные им еще в Визере покойным Лундом.

"А вот и напоминание! – отметил Герт, убирая подорожную в карман плаща. – В цивилизованных странах человек без документов – это или вельможа, или нищеброд".

 Стражников грамотки Герта и Шенка вполне устроили, и вскоре они уже ехали шагом по Гуртовой тропе, направляясь к излучине Шейны, где можно было сесть на одну из торговых барок, и тем сократить свой путь, сплавившись по реке до столицы Шеана. Дороги до Орешни-на-Шейне – портового городка в излучине реки, - было от силы дня три – четыре, да еще на барке два дня до Вье и три - четыре до Шеана, как раз к концу месяца могли успеть.

– Ничего не расскажешь? – Шенк чуть повернул голову к Герту, но выражение лица у него при этом было скорее ироничное, чем озабоченное.

– О чем?

И в самом деле, они были в пути уже который день, но ни разу еще не обсуждали ни того, куда и зачем они направляются, ни заполошных – едва ли не истерических - поисков Зандера и Маргерит. Вполне нормальным Герт тогда не был, и Шенк не мог этого не заметить. Промолчал, впрочем, – и правильно сделал, - но будет ли и дальше делать вид, что ничего не произошло?

"Нет, не будет. И будет прав!"

То же и с наймом. Месть – красивое слово и хорошо звучит в правильном контексте. Но достаточно ли такого объяснения тому, кого ты выбрал себе в напарники? Вероятно, нет. И опять-таки, все упирается в личные отношения. Платишь ты ему деньги или нет, ты зовешь человека в опасное путешествие. Так, будь любезен, объяснись, хотя бы в общих чертах, куда и зачем.

– Ничего не расскажешь?

– О чем?

– Да, хоть о чем-нибудь!

-  Ну, разве что так! – вздохнул Герт и надолго замолчал, разбираясь со своими интуициями и предположениями, голосами совести и чести, и с опасениями, как без них!

 – Карл! – нарушил молчание Шенк. – Ты же не просто так нервничал! Я знаю, когда люди взволнованы, ты таким и был. Но, с другой стороны… Ты уж прости, Карл, но тебе, насколько я понимаю, это не свойственно. Ты к людям холоден… В основном. И вдруг такое! Поэтому я и спрашиваю, что произошло между вами той ночью?

– Боги! - Герт и сам много об этом думал. И о том, что произошло между ним и Зандером, и о том, чего между ними не случилось. - Знаешь, Шенк, а что если это не твое дело?! Я же не спрашиваю, к кому ты ходил в ту ночь!

– Спроси! – предложил Шенк.

– Ну, и где ты был? – без всякого желания спросил Герт, он просто уступал напору обстоятельств.

– Я навещал старшую сестру.

– Твоя сестра живет в Ладжере? – удивился Герт. – Ты же, вроде, из Ливо!

- Муж Анны торгует шелком, - невозмутимо объяснил Шенк. – Раньше они жили в Шагоре, но два года назад перебрались в Ладжер.

– Постой! Постой! – Герт понял, отчего так удивился. – Но ты же дворянин! Служил в гвардии…

- Ох, парень! – усмехнулся в ответ Шенк. – Иногда мне кажется, что ты старый старик, а не молодой парень. Все-то ты знаешь, все-то понимаешь. А потом раз, и вдруг выясняется, что жизни ты совсем не знаешь. Дворянство… замок… то да се… Видел бы ты наш замок! – качнул головой Шенк. - Анна принесла мастеру Хуггеру герб и честь, а он усыпал ее золотом и самоцветами. И одел в шелка… - по губам Шенка скользнула грустная улыбка, но тут же и исчезла. - Как думаешь, честная это сделка?

– Наверное, да! – Герт не был в этом уверен, весь его опыт говорил об обратном, но он чувствовал, лучше промолчать.

- Вот и я так думаю, - кивнул Шенк. – Сейчас. Но пять лет назад, когда моя красавица сестра, внучатая племянница лорда Агира – великого воеводы ополчения Северного Олфа, вышла замуж за простого мужика, выбившегося в люди одной лишь своей хитростью, я был в гневе. И гнев мой был разрушителен! Он поссорил меня с сестрой и отцом, выгнал из дома и отправил в изгнание. Вот какой это был гнев. А вчера я пришел к ней домой, увидел племянников, распил с господином Хуггером бутылку дорогого вина из Ланскроны, и попросил у них прощения. У обоих. Он, Карл, хороший человек. И ей с ним хорошо живется, даже при том, что он на двадцать лет ее старше. И он, представь, читает книги и размышляет о высоком, а мой дед не умел даже расписаться, хотя и приходился братом самому лорду-командующему. Такая вот поучительная история.

– Которая говорит больше о тебе, чем о них.

– Возможно, - согласился Шенк. – А теперь кое-что о тебе. Ты хороший человек, Карл, но холодный. Всех держишь на расстоянии, и никому не позволяешь приблизиться.  Но ребятишек этих ты, вроде бы, подпустил ближе остальных. И они к тебе… Ну, не знаю! Если бы они не были женаты, я бы сказал, что Маргерит в тебя влюблена. И если бы Зандер не был парнем, я бы и про него так сказал. Видел бы ты, как они на тебя смотрели! Поэтому я и спрашиваю, что произошло той ночью?

Молчать и дальше было бы неправильно, особенно после того, что рассказал ему Шенк.

– Скажем так, - ответил Герт, осторожно подбирая слова, - возможно, я причинил Зандеру… Я проявил по отношению к нему неучтивость.

– То есть, попросту говоря, ты переспал с Маргерит?

– Нет! До этого не дошло!

Такой вариант истории звучал куда лучше, чем то, что едва не произошло на самом деле.

– Но попытку сделал?

– Я был пьян.

– Это не оправдание.

– Я знаю, - согласился Герт.

– Расстроен? – В голосе Шенка прозвучало сочувствие.

– Еще как!

– Но ведь ты, и в самом деле был пьян!

– Это не оправдание!

– Достаточно! – поднял руку Шенк. – Я все понял. Вопрос снят.

 

 

***

Солнце клонилось к закату, и до Орешни оставалось не более двух часов пути. Как раз к сумеркам и добрались бы. Однако человек предполагает, а Судьба располагает. И ее изобретательности, порой, нет границ.

За поворотом дороги Герт увидел пылившую в отдалении роскошную карету и двух всадников на высоких черных конях рысивших позади нее. Минуту, другую он наблюдал за уплывавшей вдаль мечтой, строя догадки о той, кому принадлежит эта карета, о ее титуле и красоте, богатстве и великолепии.  

 "Богини живут в золотых чертогах!" – вспомнил он слова древнего поэта, и в это мгновение карету резко качнуло на очередном ухабе, раздался громкий треск, и одно из колес, словно бы, подломилось и ушло под днище экипажа. Испуганные лошади дернули, карета завалилась набок и просела назад, а кучер вылетел с облучка и рухнул на обочину. Что уж говорить о паре ливрейных слуг, стоявших по обычаю позади экипажа! Их просто смело, разбросав по сторонам дороги. 

Все произошло так быстро, что, никто, кажется, не успел отреагировать и уж тем более, что-нибудь предпринять, сделать, сказать. Конвойные растерялись, не зная что им теперь делать, а оставшиеся без твердой руки лошади понесли, и карета заскрежетала осью, вспахивая дорогу, словно поле плугом, и все больше кренясь набок.

Честно говоря, Герт и сам оторопел. Имея мало опыта в подобного рода делах, он не сразу оценил опасность, грозившую только что придуманной им красавице, и уж, тем более, не сообразил, как ей помочь. А вот Шенк не сплоховал. Начав действовать еще до того, как Герт осознал, что и как происходит на дороге, Шенк послал коня в галоп, резко вырвался вперед и за считанные мгновения догнал опасно раскачивающуюся и вот-вот готовую слететь с дороги карету. Догнал, поравнялся с понесшей четверкой, выпрыгнул из седла и уже через мгновение сидел верхом на одной из каурых – все в масть - лошадей. Как он подчинил ее и остальных животных своей воле и заставил остановиться, Герт так и не понял, но сделано это было лихо, а главное – вовремя.

Карета остановилась. Шенк подъехал к ней одновременно с конвойными и спрыгнул на землю. И в тот же момент, -  словно его только и дожидались, - дверца экипажа распахнулась и из глубины кареты зазвучали ругательства, сочность и своеобразие которых мог оценить лишь человек, знающий толк в богохульстве. Герт знал.

– Ёбаные херувимы! – орал хриплый женский голос. – Выблядки! Членососы! Вы что, уебать меня решили?! Не дождетесь, ублюдки! Я еще всех вас переживу и насру на ваши могилы!

Пожалуй, кричала все-таки не молодая женщина, а старуха, но Герт, честно говоря, заслушался. Давно ему не приходилось слышать такой музыки. Очень давно!

Между тем, кавалеры бросились к карете и самым учтивым образом, на какой были способны, учитывая обстоятельства момента, извлекли из нее кого-то высокого и, как померещилось Герту, тощего, облаченного в целое облако шелков и цветных тканей, расшитых золотом и украшенных драгоценными камнями.

– Твою же мать! – сказала старуха, утверждаясь на ногах. – Да, не дыши ты мне в лицо, Терис! Я тебе, что шлюха плечевая?

И она обернулась к другому кавалеру.

– Руки прочь, Фома! Ты вон лучше Прузо щупай! – кивнула она на карету, из которой как раз выбирались две хорошенькие девушки. - А у меня кроме костей давно уже не за что подержаться! Кто остановил лошадей?!

– К вашим услугам, ваша милость! – шагнул к ней Шенк, манеры которого претерпели внезапную и весьма драматическую метаморфозу. - Шенк ден Агирах владетель Дьё и Шерга! – поклонился он, представляясь. – К вашим услугам!

– Хорош! – похвалила старуха, осмотрев Шенка с головы до ног. – Вот, девочки, под кого надо ложиться!

Девушки прыснули, но не покраснели. Видать, не впервой.

- Фома! – щелкнула старуха пальцами. – Представь меня кавалеру!

– Кавалер! – поклонился Шенку один из конвойных. – Я рыцарь Фома Галавуар и я служу графине ле Шуалон, - поклон в сторону графини, - вассалом которой я являюсь, как глава рода.

- Ваше сиятельство! - Обернулся он к графине.

– Молодцом, кавалер ден Агирах! Выручил! Благодарю! А вы кто? – теперь она смотрела на Герта, скромно вставшего чуть в стороне.

Что ж, у Герта было достаточно времени, чтобы придумать себе имя "на всякий случай".

– Карл ван Холвен, ваше сиятельство! – представился Герт, сделав три шага по направлению к графине, и вежливо поклонился. – К вашим услугам!

– Ван Холвен? - переспросила старуха.

Первое впечатление не обмануло. Графиня оказалась более чем стара, но все еще держала спину прямо. Тощая, буквально высохшая, - едва ли не до состояния мощей, - высокая, властная и умная. Ее лицо сморщилось и потемнело, волосы обесцветились, но прозрачные глаза казались ясными, а взгляд - заинтересованным.   

– Ван Холвен! – повторила она. – Знакомое имя, черт возьми! Но никак не вспомню, где и когда я его слышала.

- Неважно! – махнула она рукой. – Продолжим представление! Это Терис! – Указала она на второго кавалера.

- Терис ле Ревени! – представился тот.

 – Мои фрейлины… Бебиа!

– Бебиа ла Скарца! – присела в реверансе рыжеватая красотка.

– Прузо!

– Прузо де ла Джерджи, - эта девушка тоже была хороша и даже чем-то похожа на рыженькую Бебиу, только блондинка.   

 – Что будем делать, господа? – по-видимому, графине нравилось огорошивать собеседников не только бранью, но и внезапной сменой темы разговора, и в этом на вкус Герта имелась своя прелесть.

– Самим нам карету не починить, - сказал он вслух. – Надо послать кого-нибудь в город за помощью, но это часа два в одну сторону, а солнце садится…

- Разумно! – кивнула старуха. – Ван Холвен, говоришь? Совсем неплохо! Сделаем так…

И она начала отдавать распоряжения. Говорила она резко, но ее приказы были лаконичны и разумны.

К этому времени кучер и оба слуги доковыляли до кареты – побились бедные, но ничего, кажется, себе не сломали. Им и пришлось взять на себя основные труды. Лошадей распрягли, и кучер поехал на одной из них, подложив под зад какой-то коврик вместо седла – в Орешню-на-Шейне за подмогой. Дорога неблизкая, лошадь не верховая, да и наездник, сказать прямо, не ахти какой. Так что хорошо, если доберется до закрытия ворот, а уж обратно и, разумеется, с помощью, ждать его раньше утра, было бы непростительным оптимизмом.

Кучер уехал, и слуги – а в карете кроме фрейлин оказалась еще и горничная графини, - принялись обустраивать бивуак. Ручей журчал у самой дороги, и одинокий раскидистый дуб, уже успевший покрыться молодой листвой, представлял собой неплохое укрытие на случай дождя. Туда и носили сейчас слуги ковры и коврики, скатерти, сидения из кареты и подушки, посуду и снедь, и даже складное кресло графини и четыре застекленных масляных фонаря.

Кавалеры собирали хворост для костра, Шенк сооружал из камней подобие очага, а Герт выстругивал из толстых веток опоры для фонарей. Все были таким образом при деле, а старуха сидела в кресле, попыхивала трубкой с длинным чубуком и с интересом наблюдала за организованной суетой, которую сама же и создала.

– Провизия? – коротко спросила она одного из слуг.

– У нас есть хлеб, - сообщил он, согнувшись едва ли не вдвое, - белый и желтый сыр, ветчина и яблоки. Изюм и курага, чернослив и орехи, и медовые коржики. Это все.

– Жалкое разнообразие! – вздохнула графиня, коротко взглянув на Герта. – Не находите?

– Будем считать наш ужин пикником, - предложил он, втыкая в землю очередную жердь.

– Неплохая идея! Ну а выпивка? Выпить-то у нас есть что-нибудь, кроме воды? – поинтересовалась старуха.

– Две бутылки белого беарского, ваше сиятельство! – торопливо отрапортовал слуга. – Три  бутылки красного из Лиеры, бутылка рома из Ланскроны, и яблочная водка из Сагера.

– Не упьемся, - усмехнулась графиня, - но и не замерзнем. Тащи все!

  

***

– А ведь я вспомнила!

Пламя костра бросало на лицо старухи зловещие всполохи.

"Словно кровью обрызгано," – подумал Герт, и неспроста. Иногда он угадывал будущее. Недалеко и неточно, но все же мог. Угадал и сейчас.

– Кальт ван Холвен! – усмехнулась старуха, переводя взгляд на Герта. - Твой дед?

– Брат моего деда, - дипломатично ответил Герт.

Он был встревожен. Имя Кальта всплыло в памяти почти случайно, но подошло как нельзя лучше. Кто теперь помнит беднягу ван Холвена? Родных у него, насколько знал Герт, не осталось. Друзья повымерли. Да и жил он далеко на западе.

– Ваш любовник, графиня? – лучезарно улыбнулась Прузо.

 – Любовник? – подняла бровь старуха. – Нет! Но это имя напомнило мне одну историю, вернее, одно имя…

- Расскажете? – подалась вперед Бебиа.

Эти две фрейлины, как успел заметить Герт, вели свою весьма своеобразную игру. Графиня это знала, но ей, по-видимому, нравилась "интонация". Тот тип панибратски уважительных отношений между старшим и младшими, который позволял и ей играть в свой театр.

– Отчего бы и нет! Расскажу… Суза, подлей вина!

"Вот же, черт! – ничего хорошего Герт от рассказа графини не ожидал, в особенности от того, что не знал источника ее осведомленности. – Кто она?"

 - Когда я была девочкой… - начала свой рассказ графиня. -  Не в этом смысле, Бебиа! Тогда я действительно была девочкой. Ребенком! Мне было лет шесть, я полагаю. Отец взял нас с братом в путешествие по Решту.

- Красивая земля! – вздохнула старуха. – Кипарисовые аллеи, буковые и оливковые рощи, реки, Тихое озеро и виноградники на горных террасах… Бывали в герцогстве, Карл?

– Бывал, - коротко ответил он. Нынешний его статус подразумевал осведомленность, а с Шенком все это можно было обсудить и позднее.

– Однажды вечером… - она никак не отреагировала на его реплику,  как ни в чем ни бывало, продолжая свой рассказ. - Я помню, как садилось солнце, и еще чудный аромат разогретых солнцем садов. В тот вечер мы прибыли в замок Ланцан…

 "Ад и преисподняя! – обомлел Герт. – Кулето?!"

Микулетта д’Ойн была выдающейся красавицей, но кроме того она была из тех женщин, не желать которых было просто невозможно. Устоять перед ее женскими чарами, пьянящим остроумием и не женским умом не мог ни  один настоящий кавалер. Не смог и Герт. Впрочем, он стал, наверное, первым мужчиной своего поколения, увидевшим в Кулето то, что пытались позже отразить на своих полотнах все без исключения художники того времени. Выдающиеся художники, следует добавить.

– Ланцан - необычное место… Я бывала там и позже. Огромный темный замок на отвесной скале. Когда заходит солнце, и когда оно встает, стены замка кажутся темно-красными, словно на них запеклась вся пролитая у этих стен кровь. Н-да, запоминающееся место. Но по-другому и быть не может. Ланцан – фамилия древняя и славная… Вы ведь знаете о Карле Ланцан, кавалер? – она опять смотрела на Карла, и он не знал, отчего.

Ну, не могла же она, в самом деле, знать, кто скрывается под обликом юноши Карла!

– Карла Ланцан была супругой князя Чеана, – сухо ответил он графине. - Ги Торах Гарраган погиб во время войны с империей Вернов. В отместку, Карла Ланцан, известная так же, под прозвищем Калли, залила империю кровью…

– Образованный юноша! – усмехнулась графиня, но Герту показалось, что ее ухмылка больше похожа на оскал. – Но мой рассказ не о Ланцанах, хотя и о них тоже. На следующий день после приезда, я познакомилась с двумя юными пажами. Вернее, в то утро я познакомилась только с одним из них…

- И он вас… - жарко выдохнула рыжая Бебиа.

– Он меня? – нахмурилась графиня. – Звучит заманчиво, но нет, милая! Мы были детьми.

"Мы были детьми!" – повторил мысленно Герт, но он отлично помнил, какой предстала перед ним в тот день малышка Микулетта. Красивее девочки он в жизни не видал, и соблазнительнее - тоже. Бывает, что женственность расцветает в ребенке раньше, чем это задумано богами. Если бы он мог, он бы овладел ею уже тогда, но он и сам не понимал, от чего так кружится голова. И жар! Он почувствовал тогда внезапный жар, охвативший все его тело.

"Безумие!"

– Нет! - повторила графиня. – Тогда между нами ничего не произошло. А отимел он меня много позже, лет через десять после нашего первого знакомства, и не в Реште, а в Кхоре. Но уж отимел, так отимел! Что называется, во все дырки. Да, не красней ты, дура набитая! – Рассмеялась старуха, наблюдая за блондинкой Прузо. - Можно подумать, сама не знаешь кто, кого, куда и как!

– Ох! – сказала она, отсмеявшись. – Дела наши, грешные!  Но в тот день, когда мы познакомились, ему было лет семь или восемь. Милый мальчик. Высокий, ясноглазый… И у него был друг, с которым я познакомилась в тот же день. Кальт ван Холвен, так его звали. Что скажете, Карл?

– Я этой истории не знал, - пожал он плечами.

– А как звали вашего любовника, графиня? – спросила Бебиа.

– Господин Шазар… - слова повисли в ночном воздухе, словно камень, готовый упасть на голову.

– Шазар? – переспросила девушка. - Лорд Неизбежность?!

– Завидуешь? – старуха смотрела на Бебиу так, словно собиралась зарезать.

– Еще как! Вашим любовником был сам Шазар! Он…

- Он еще не был тем, кем ему суждено было стать, - тяжело вздохнула  графиня. Сейчас ее возраст стал очевиден, как и груз прожитых лет. – А когда он стал Неизбежностью, я давно уже была замужем… Вторым браком, и это был отнюдь не граф ле Шуалон…

 

 

3. Гуртовая тропа, семнадцатого первоцвета 1649 года

"Ночь тиха… - Герт лежал на спине и смотрел в небо. – По тверди зыбкой… звезды южные дрожат…[1]"

И в самом деле, темно-синий бархат ночного неба легко было счесть твердью. Но твердью зыбкой, как сказал поэт, чтобы отобразить в слове великое таинство Хрустального купола. Ну, и звезды, разумеется. Они здесь, на юге, крупнее, чем на севере. Ближе к человеку. Понятнее.

Герт смежил веки и вместо звезд увидел глаза Зандера. В воображении они казались еще больше, чем на самом деле, еще синее.

"Вот черт!" – Ему не хотелось снова и снова переживать неразрешимое таинство той ночи, но и не вспоминать о ней он не мог.

Герт снова открыл глаза. Вид звезд успокаивал. Во всяком случае, позволял "умерить страсти" и, отодвинув в сторону чувства, спокойно обдумать ту цепь невероятных совпадений, что начала выковываться в миг, когда интуиция Герта, его боевой опыт и подсказка Лелии уберегли инока Карла от летящего в спину арбалетного болта.

Начать с истории самого юноши Карла. Казалось бы, ничего определенного. Но так ли это? Странным образом судьба юного монашка и его опасная тайна оказались связаны с югом, а не с севером, с Рештом и Чеаном, а не с Приморьем или Сурой. Казалось бы, где Северный Олф, и где  Шагор?! Но никому не известным парнем, живущим в ските, затерянном на просторах Суровых земель, интересуется некто, имеющий при себе рекомендательное письмо от  самого графа ди Рёйтера – любовника Норны Гарраган, правящей княгини Чеана.

"Интересно, не правда ли? – усмехнулся мысленно Герт. – Еще как интересно!"

Достаточно допустить, что Норна Гарраган – дочь Карлы Ланцан и Ги Тораха, и кольцо времен окончательно замкнется, возвращая Герта к его собственным тайнам, и к его, казалось бы, навсегда канувшей в омут забвения истории. Решт. Там все начиналось, там могло и завершиться.

Впрочем, совпадение совпадению рознь. Отправившись распутывать загадку Карла, Герт встретил на дороге из Визера в Ладжер человека, носящего имя де Бройх… Зандер де Бройх и Герт де Бройх. Между этими людьми не  было никакого сходства. Зандер высок, и вырастет, верно, еще. Герт, напротив, был коротышкой. Так его в детстве и дразнили. Коротышка! В пятнадцать лет Герт де Бройх убил своего первого соперника. Дуэль - поединок чести, и, значит, не убийство.  Никто Герта не судил. Наоборот, его стали уважать и бояться. И никто уже не называл его коротышкой. Одни из страха, другие из уважения. В этом они, пожалуй, схожи. Зандер тоже смог бы убить.

 "Сможет со временем, - поправил себя Герт. – А возможно, способен и сейчас…"

Все было неопределенно в этой истории. Зыбко и неточно. Но кровь не водица, не правда ли?

Герт де Бройх был светловолос и с годами стал набирать вес. Зандер де Бройх ни в чем не походил на прадеда. Скорее всего, так тощим и останется до старости. Окрепнет, но не раздобреет. Не тот тип! И стиль мысли иной, и цвет глаз. Но одно неизменно – воля. Непреклонная и несгибаемая, словно оружейная сталь. Герт де Бройх был таким же. До самого конца.

Впрочем, де Бройх не родная фамилия. Зандер той ночью сболтнул лишнего, и крепко перепугался, хотя и был пьян.  Какое же имя он не смог произнести вслух? От какой судьбы бежал его дед? И кто теперь по прошествии стольких лет позвал Зандера на юг? Вопросы, вопросы… И нет на них ответов. Зато на другой дороге, из Ладжера в Шеан, возникает вдруг призрак давней возлюбленной, и произносит вслух непроизносимое… Господин Шазар… Лорд Неизбежность. Много лет Герт не касался этих имен даже мысленно, и сейчас не хотел вспоминать ни самого Шазара, ни того, что он сделал.

"Ад и преисподняя!" – ему хотелось закричать, но, разумеется, он не издал ни звука.

Зато кто-то другой передвигаться тихо не умел вовсе. Вернее, не умела. Герт уловил запах женщины и решил, что Судьба благосклонна к нему. Уж верно, Бебиа не просто так направляется в его сторону. И вот он способ проверить, так ли он влюблен в Зандера, как ему кажется, и насколько влюблен, если все-таки – да.    

 

 

4. Поместье Шарандон, в трех лигах к западу от Шеана - столицы королевства Шеан, двадцать третьего первоцвета 1649 года

Случайная встреча переросла в приятное знакомство. Микулетта ар Иоаф графиня ле Шуалон  оказалась щедрой и приятной в общении дамой. Как ни странно, Герту понравились ее грубоватые шутки, от которых, порой, несло казармой или портовым кабаком. К тому же его не могло не впечатлить виртуозное владение графиней всеми оттенками брани. И, наконец, ему импонировал ее циничный взгляд на жизнь. Нынешняя кавалерственная дама ничуть не походила на ту девушку, которую он любил в юности, и, по здравом размышлении, Герт решил, что любвеобильная Кулето должна остаться в прошлом. Та красавица принадлежала истории, а графиня ле Шуалон  - настоящему. И, в этом настоящем, графиня путешествовала как раз в том направлении, в котором собирался двигаться Герт. Выехав из дома еще поздней осенью – а замок Микулетты, насколько понял Герт, находился где-то в окрестностях города Кхор, - графиня путешествовала, навещая старых друзей и дальних родственников в Норфее и Шеане. Сейчас она возвращалась в свои владения, поспешая без суеты, чтобы прибыть ко двору к началу весенних праздников, и, разумеется, успеть на Большой маскарад.

– Куда вы направляетесь? – спросила она у Герта, когда они добрались до Орешни-на-Шейне, и наступила пора прощаться.

– В Решт, - уклончиво ответил он.

– Тогда, нам по пути, - старуха смотрела на него чуть прищурившись, словно, прицеливалась . – Присоединяйтесь!

– К вашей свите, графиня?

– Ни в коем случае! – возразила она. - Скажем так, ваш статус, господин ван Холвен, и статус кавалера ден Агераха определяется моей личной симпатией.

- Хотите быть моим другом, кавалер? – протянула она Герту руку, затянутую в лайковую перчатку.

– Почту за честь! – поклонился он и, взяв ее руку, поднес к губам.

Предложение графини следовало считать удачей во всех отношениях. Два дворянина в свите, состоящей из трех десятков мужчин и женщин,  - а поезд графини ожидал ее как раз в речном порту, - практически незаметны. К тому же Микулетта оказалась щедра, бросив мимоходом, что берет на себя все дорожные издержки. И еще одно, но отнюдь не второстепенное обстоятельство – вместе с графиней путешествовала ее фрейлина Бебиа ла Скарца, не позволявшая Герту забывать, что и в теле Карла женщины по-прежнему влекут его к себе куда больше мужчин. Мужчины, если честно, не влекли его вовсе, однако среди них был один… Увы, но выбросить Зандера де Бройха из  сердца никак не получалось. Не помогла даже Бебиа, которую Герт вожделел, но, к сожалению, не любил.

– Мы почти у цели!

Последние пару лиг Герт ехал во главе поезда бок о бок с рыцарем Галавуаром, взявшим на себя труд знакомить спутника с наиболее впечатляющими особенностями местности и разбросанными на ней многочисленными достопримечательностями. Река, впадавшая ниже по течению в полноводную Шейну, водопад, и гора, сложенная из слоев породы всех оттенков красного. Гора, к слову, называлась весьма необычно - Кровь Отступников,  и на ее вершине стоял вертикально поминальный камень. Такой большой, что его было видно издали, и такой древний, что, как утверждал Фома, врос в гору до середины длины. Под Кровью Отступников зеленела молодой листвой дубовая роща, близ которой располагались монастырские земли. В Шеане, как минимум, половина населения поклонялась Единому, так что церкви и монастыри здесь не редкость. Впрочем, вскоре дорога сделала крутой поворот, обтекая скальный выход, и вползла на холм, с вершины которого открывался чудесный вид на уютную долину, расчерченную неправильными фигурами полей и садов, изогнутое в виде полумесяца озеро, Божью рощу и храм Шанайны – богини плодородия и древней покровительницы земель в нижнем течении Шейны.  

– Мы почти у цели! – Сказал Фома, и, приглядевшись, Герт увидел на противоположной стороне долины элегантную усадьбу, по традиции все еще имевшую все признаки укрепленного лагеря – стену с башнями и цитадель, - но построенную относительно недавно и в новом духе.

– Это и есть замок Шерандон? – спросил он из вежливости.

На самом деле, Герт здесь уже бывал. Приезжал сюда, чтобы встретиться с лордом-командующим ополчения Шеана.

"Сорок семь лет назад, а кажется, словно вчера…" – в этой мысли звучали ностальгия и удивление, но не гнев.

Получалось, что Герт переоценил меру своей ненависти. Ярость его, похоже, остыла, и на поверхность вышли совсем иные чувства и мотивы. Впрочем, он не заблуждался. Изучив себя за годы и годы так хорошо, как сделал это он, Герт не сомневался, что под пеплом сгоревших надежд и давних сожалений, угли его ненависти все еще хранят жар и готовы вспыхнуть, дай только повод.

– Красивое место! – сказал он вслух. – Замок принадлежит графине, или мы едем в гости?

– Замок принадлежит племяннику ее второго мужа.

– А кто, кстати, был ее вторым мужем? – спросил Герт, думая совсем о другом.

– Мне казалось, графиня рассказывала за обедом… Вчера… Или позавчера… Впрочем, неважно! – смутился рыцарь Галавуар. – Графиня была замужем за Иокимом ер Марном…

 

 

***

"Черт бы побрал художников!"

Он сидел за пиршественным столом, а прямо перед ним, на противоположной стене парадного зала замка Шерандон находилась фреска "Бдение в Си Джере", и Герт даже взгляда отвести не мог. Сидел и смотрел на самого себя, каким он был полвека назад. Художник, знавший ко времени написания фрески, чем все закончилось, и, по-видимому, когда-то встречавший Герта лично, ему не польстил. Напротив, при полной портретной схожести Герт был изображен так, чтобы и сомнений не оставалось – вот он, злодей! Одетый, словно шел в бой, он выглядел выкованным из темной стали, на которой играли кровавые всполохи огня.

"А ведь это всего лишь разожженный камин!"

Герт помнил. В Си Джер они с Иокимом прискакали ближе к ночи. Стояла необычно холодная для тех мест зима. Суровая и голодная…  Но  на то и война. В ставке Герт застал всех троих. Вот они на фреске. Князь Ги Торах Гарраган сидит, откинувшись в кресле. Он правящий монарх и предводитель армии. А еще он герой, который погибнет в сражении буквально через несколько дней после этой встречи. И зритель, даже если он не искушен в истории, видит перед собой поистине благородного человека. Рыцаря без страха и упрека, каким Ги, разумеется, никогда не был, хотя и отличался невероятной храбростью и известной долей вполне рыцарственного безрассудства. Художников, однако, правда жизни обычно не привлекает. Они заняты другим - творят новую реальность. И в этой реальности Герт и Ги – антиподы, и не важно, что, на самом деле, их связывали узы самой искренней дружбы. Ги – герой, а Герт – злодей. Они и формируют композицию, визуально и, конечно же, эмоционально.

"Отличный художник, ничего не скажешь!" – Герт не знал, кто бы это мог быть, но подозревал, что имя громкое. Однако к самой фреске и к истории, которую она иллюстрировала, прямого отношения это не имело.

"Правда искусства и правда жизни, две стороны одной медали!"

Герт все смотрел на фреску и не мог отвести взгляд.

Итак, он и Ги Торах находятся в центре композиции, а маршал де Бройх и Калвин Ланцан – командующие полками правой и левой руки – на периферии. Они стоят рядом и, словно бы, прозревают ужасающие картины будущего.

– Аж, мурашки по спине! – Бебиа наклонилась к самому уху Герта, и он не только слышал ее шепот, но и чувствовал на щеке жаркое дыхание женщины, ощущал аромат духов и терпкий запах желания. – Мурашки, Карл! Ты знаешь, что там случилось?

О да! Он знал даже то, что не изображенный на картине Иоким ер Марн стоит за портьерой справа…

– А ты? – вопросом на вопрос ответил Герт.

– Какая-то война… Кажется… - вздохнула Бебиа, отстраняясь. Ее зеленые глаза сияли.

"Какая-то война… Кажется! Ад и преисподняя!"

Эта женщина жила в наивном неведении того, как, на самом деле, страшен мир!

"И, слава богам, что так! – решил Герт через мгновение. - Зачем ей все эти ужасы? И все-таки, она сказала, какая-то война!"

Но это была отнюдь не обычная война…

Как всегда все упиралось в политику. Однако разумные люди никогда не забывают, что не все в жизни сводится к политике…

Империя Вернов возникла всего лет двести назад. Ничтожный срок для формирования институтов власти и внутренней связности государства, однако, в том-то и дело, что юные империи не могут остановиться, чтобы переварить добычу. В этом они похожи на обезумевших хищников, утоляющих не голод, а страсть охотника. И они воюют. Без конца воюют, расширяясь до тех пор, пока могут. Экспансия Вернов, в этом смысле, являлась классическим примером того, что инерцию завоеваний крайне трудно погасить. Тем не менее, люди не боги, даже самые властные из них. Когда-нибудь они достигают предела своих возможностей. Случай, промысел богов или мужество людей способны бросить вызов даже безграничному могуществу. Так случилось и с Вернами. Экспансия на восток вдоль океанского побережья захлебнулась после захвата Фряжского княжества. Перейти хребет Дракона оказалось не во власти императоров. Здесь действовали древние силы, бороться с которыми империя была не готова, и легионы повернули на юг.

А на юге лежали земли, принадлежавшие Сапфировой короне. Княжество Чеан закрывало Вернам дорогу на запад к богатейшим городам Ливо, Решта и Кхора, но оно и само по себе могло стать превосходным бриллиантом в короне Вернов. Однако у чеанцев на этот счет были свои планы. Становиться частью чужой империи они не желали, и тогда, вспыхнула война, которую позже назвали  "Войной Городов". Все это происходило почти сто лет назад, и к Бдению в Си Джере прямого отношения не имело. Однако чтобы понять ту войну, в которой участвовали Ги Торах, Калвин Ланцан и Герт де Бройх, следовало прежде узнать предысторию событий…

 

 

***

- Мой учитель рассказывал, что в "Войну Городов" империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы, - Герт вполне сносно изображал из себя образованного дворянина из Решта, так что небольшой экскурс в историю его не затруднил. К тому же мало кому из профессоров приходилось читать свои лекции в постели, имея в качестве аудитории обнаженную красавицу, успевшую, впрочем, утолить свою первую страсть, и потому готовую "немного поучиться"…

…Пир закончился далеко за полночь, но едва Герт добрался до своей комнаты, разделся и лег в постель, дверь, которую он предусмотрительно не запер, скрипнула, и в отведенные ему покои скользнула смутная тень. Впрочем, тенью Бебиа оставалась недолго. Единственная свеча, горевшая в изголовье, может быть, и была не в силах рассеять мрак по всей комнате, но уж осветить кровать могла вполне.

Женщина, скрывающаяся под темным плащом с низко опущенным на лицо капюшоном,  приблизилась и встала рядом с Гертом.

– Ведь вы не спите, нет?

– Жду вас! – усмехнулся он, чувствуя обычное возбуждение. Все происходило, как и должно было быть. Женщина и мужчина. Ночь, желание, набирающая силу страсть.

– Вот она я! – Со смешком выдохнула женщина и одним плавным движением освободилась от плаща. Излишне говорить, что никакой другой одежды под плащом не оказалось.

Еще мгновение или два она стояла в неподвижности, позволяя Герту рассмотреть все, что искал его жадный взгляд, и вдруг прыгнула. Герт успел уже заметить, что Бебиа хорошая наездница, и что двигается она очень красиво. Но такого броска он от нее не ожидал. Длинные ноги чуть согнулись в коленях, словно женщина собиралась лечь рядом с Гертом, но в следующее мгновение она уже взмыла в воздух. Прыжок вышел поразительный. Не только сильный и изящный, но и рассчитан оказался замечательно. Герт едва успел увидеть и оценить мастерство женщины, а она уже сидела на нем верхом и, плавно двигая бедрами, играла своим лоном и его естеством.

– Что скажете?

– Ничего! – Он притянул ее за руки к себе и поцеловал в губы.

Бебиа не страдала худобой, - не толстушка, но, что называется, женщина в теле, - и губы у нее были полные. Герт почувствовал приятную тяжесть лежащей на нем женщины, ощутил жар ее тела, запах, вкус губ… И вдруг ему показалось…

"Срань господня!" – на мгновение ему удалось вырваться из наваждения, но, на самом деле, безумие уже овладело им.

– А вы, кавалер? – прошептал Зандер, с трудом переводя дыхание после долгого поцелуя. – Вы хоть знаете, куда?

– Даже и не знаю, что сказать!

– Тогда, молчите! – улыбнулся Зандер, снова садясь на Герта верхом и запуская руку под себя. - Я все сделаю сам!

В этом странном сне наяву Зандер оставался самим собой – высоким худощавым юношей, - но одновременно он был и женщиной, в том смысле, что между ног у него было то единственное, что по большому счету отличает женщин от мужчин.  Но это к слову, потому что ни о чем подобном Герт даже не думал. Он переживал один из самых сильных приступов страсти, какие случались в его в жизни. Сильнее он желал, пожалуй, одну лишь Лелию, но, разумеется, рядом с ним появлялись и другие женщины, чьими телами он упивался, разделяя с ними наслаждение, а иногда и блаженство.

Страсть пришла, как волна цунами, накрыла с головой, но не убила, а, истерзав, выбросила на берег. Что бы там ни происходило в далеком прошлом между Гертом и его женщинами, Карл пережил бурю такой силы впервые. Казалось, у него не хватит сил даже дышать. Но так только казалось.  Приступ страсти пришел и ушел. И вот Герт уже снова был самим собой, лежал рядом с нежащейся в любовной истоме женщиной, и никак не мог понять, что же случилось с ним между тем, как его оседлала Бебиа, и тем, как он вынырнул из этого жаркого морока? Ответов у Герта не было. Одни вопросы и недоумения.

Тяжело вздохнув, он слез с кровати и отправился на поиски седельной сумы, в которой на такой - или какой другой случай, - приберег бутылку виноградной водки.

– Это ты отдышаться не можешь, - ленивым голосом спросила с кровати Бебиа, - или переживаешь о чем?

– Переживаю!

Комната Герту досталась маленькая, но уютная и с настоящей кроватью. Оставалось гадать, кому он обязан таким комфортом, старой графине или ее молодой фрейлине?  Но он даже думать об этом не стал. Какая разница, кто ему помог? Другое дело - Зандер, возникший здесь и сейчас совсем некстати.

– Ну, и о чем же ты переживаешь, Карл? Мало? Много? Не туда?

– Даже и не знаю! – хмыкнул Герт, доставая бутылку. – Выпьешь со мной?

Такой вопрос он задал тогда Зандеру.

"Просто наваждение какое-то!"

– Раз спрашиваешь, значит, не вино! – Бебиа только казалась легкомысленной. Умная девушка. Внимательная, и себе на уме.

– Водка, - пожал плечами Герт. – Но водка сладкая, и послевкусие такое, словно, виноград ел.

– Звучит заманчиво!

– А уж как пьется!

Выпили.

– Неплохо! – признала Бебиа и вдруг попросила, - Расскажи мне об этом Си Джере!

И как-то так вышло, что Герт начал рассказывать и вскоре настолько увлекся, что позабыл и о Зандере, и о тех удовольствиях, которые могла подарить ему Бебиа. Ночь-то лишь только началась, любись, сколько хочешь!

 

 

***

 - Мой учитель рассказывал, что в "Войну Городов" империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы. В конце концов, был заключен Луккский мир. По трактату о мире, подписанному в Лукке седьмого дня листобоя 1553 года, Чеан потерял земли в долине Фрая – от Савоя, оставшегося в границах княжества, до Лукки и признал перед империей Вернов свой вассалитет.

– Чеан был вассалом империи? – удивилась Бебиа.

– Был и остается… - усмехнулся Герт.

– Но как же, тогда?..

- А никак! – объяснил Герт. – Это условный вассалитет. Династия Гарраганов, как правила Чеаном, так и правит. Княжество имеет свою армию, чеканит золотую и серебряную монету, заключает союзы. В общем, делает все, что может делать независимое государство. Однако на имперских картах княжество Чеан, подобно Фряжскому княжеству, обозначено в границах империи Вернов.  Раньше Верны держали даже таможенный пост в Нирене на границе с Ливо, но теперь и этого нет.

– Но ведь они могли попытаться еще раз…

- Могли, - согласился Герт, - но, видишь какое дело, войну же не просто так назвали "Войной Городов". За спиной Чеана стояли богатые города-государства Союза Трех Долин: Ливо, Шеан, Кхор и герцегство Решт. Они могли выставить огромные армии и выставили их во время  "Войны Городов"…

- Постой, постой! – встрепенулась Бебиа. – Как ты назвал Кхор?

– Ты что, не знала? – удивился Герт.

Как ни странно, на этот упоминание тех давних событий не взывает у него почти никаких чувств. Возможно, что он был нынче пьян, и не только от вина. Или все дело в том, что с каждым прожитым днем в теле бедняги Карла он все больше становился Карлом и меньше – Гертом?

 – О чем я не знала?

– О том, что Кхор стал королевством всего лишь сорок два года назад, а Шеан на год позже.

– А до этого?

– А до этого там были республики, кроме Решта, конечно. Рештом правили герцоги, только династия была другая…

Что ж, так все и было. Сначала полыхнуло в Кхоре, а вскоре уже пылал весь юг. И тогда Яков Верн решил, что пробил его час!

– Что же ты молчишь! – окликнула его Бебиа.

– Извини! Задумался… Но мы уже почти у цели. Сюда, на юг пришла засуха. Год, другой… Недород, голод, чума. Начались восстания городского плебса и крестьян, а потом все окончательно рухнуло. Ужасные времена, Бебиа! Гражданская война страшнее обычных войн. Все воевали против всех…

"Все воевали против всех! Вот в чем дело!"

– Браво!

Герт не вздрогнул только потому, что не вздрагивал никогда. Не пугался. Не впадал в ступор, что бы ни происходило и как бы мгновенно это ни произошло. Мог растеряться, конечно, как случилось совсем недавно, когда сломалось колесо у кареты… Но даже тогда он не вздрогнул и не изменился в лице. Особенность натуры, и никакой доблести.

Герт оглянулся через плечо и увидел, что часть стены отошла в сторону, и в открывшемся проеме стоит графиня ле Шуалон.

– Браво, Карл! Или вы не Карл?

Странно, что он не услышал работы механизма. Впрочем, не в механизме дело, он не "услышал" человека за тонкой деревянной перегородкой!

"Или мне не дали услышать?"

– Что дало вам повод сомневаться? – спросил Герт, уже окончательно повернувшись к графине.

– Красивый мужчина! – кивнула старуха. – Я тебе почти завидую, девочка!

– Да, он диво, как хорош! – довольно потянулась Бебиа.

– Вы не ответили на мой вопрос, графиня! – напомнил о себе Герт.

– Сомнения! -  вздохнула Микулетта. – Мелкие и крупные, тут и там. Понимаете, кавалер, я уверена, что уже "слышала" эту "интонацию". Но никак не припомню, где! И еще кровь, кавалер! Я могу назвать пару-другую людей, которые пахнут точно так же, как вы, но ван Холвенов среди них нет. Глупая ситуация, не находите?

– Не знаю, право, что сказать! – пожал плечами Герт. – Я тот, кто я есть!

– Точно! - подняла палец вверх графиня. – Вопрос лишь, кто вы есть? 

 

 

 

---

[1] Стихи Афанасия Фета.

[Волдик]

Карета остановилась. Шенк подъехал к ней одновременно с конвойными и спрыгнул на землю.

Опечатка. По сюжету подъехать должен Герт, Шенк в это время и так тут, на упряжной сидит, он же и остановил карету.

P.S. Да, и "отыметь" пишется через "Ы". Как отыграть, отыскать или предыстория...

[Max_Max]

Спасибо! Исправил. в следующей выкладке в СИ уже будет, как надо.

[Max_Max]

Глава 6. Кхор

1. Поместье Шарандон, в трех лигах к западу от Шеана - столицы королевства Шеан, двадцать четвертого первоцвета 1649 года

 

 

Итак, диспозиция такова: голый Герт стоит по одну сторону кровати, на которой лежит обнаженная Бебиа, а по другую сторону - в проеме, открывшемся в стене, стоит Микулетта ар Иоаф графиня ле Шуалон. Одна.

"Она меня не боится. Вопрос – почему? Бебиа? Возможно. А что, если она сама?" 

- Скажите, графиня, ваши сомнения - достаточный повод для убийства?

– Иногда, да!

– Спасибо за прямоту! Позволите одеться, или прямо так, в чем мать родила?

– Я пока еще не решила, что с вами делать, кавалер! Одевайтесь!

"Что ж, уже неплохо. Сразу резать не станут, а там, глядишь, найдется разумный компромисс…"

– Благодарю вас! – улыбнулся Герт.

-  Не стоит благодарности, - вернула улыбку графиня. – Только оружие не трогайте! Ваш друг говорит, вы с альвами на равных сражаетесь. Значит, быстрый и решительный, но уверяю вас, кавалер, Бебиа быстрее!

– Не сомневаюсь! – буркнул Герт, натягивая штаны. – Волчица? Пантера?

– Тебе лучше не знать! – рассмеялась Бебиа. – А то обосрешься, конфуз выйдет!

"Вот же сука!"

– Лиса? - продолжил перечислять Герт. - Ласка, куница?

– Обойдешься!

– Ну, обойдусь, так обойдусь, - согласился он, вдевая запонки. – А ты, милая, не хочешь одеться?

– Представь себе, не хочу!

"И то верно, без одежды ты куда быстрее!"

– Ладно! – пожал он плечами. – Ходи голая! Мне же лучше!

– Ни в чем себе не отказывай, дорогой! – Бебиа встала и потянулась, словно бы, выставляя свою наготу напоказ.

– Хватит зубоскалить! – вмешалась графиня. -  Берите камзол, кавалер, и следуйте за мной!

Карлом, что характерно, она его больше не называла.

– Ведите, графиня! Я всецело в вашем распоряжении! – И, обойдя кровать, Герт вслед за Микулеттой вошел во мрак тайного хода.

Здесь, и в самом деле, было темно, но графиня, судя по всему, в освещении не нуждалась. Герт тоже. Он вполне сносно "ощущал" пространство вокруг себя и кроме того слышал Микулетту, которая, не скрадывая шаг, бодро, словно, и не старуха вовсе, уводила его в глубину угадываемого чутьем лабиринта. Впрочем, идти, оказалось, недалеко. Прошли пару коридоров с поворотами, поднялись, спустились, открылась очередная стена, и вот уже Герт в просторном кабинете графини.

– Прошу вас, кавалер! – указала она на кресло и прошла к другому, стоявшему в отдалении.

"Разумно!" – согласился Герт и сел.

– Итак? – спросил он, когда старуха уселась напротив. – О чем станем говорить?

– О вас, разумеется.

– Я в вашем распоряжении!

А что еще он мог сказать?

Если это оборотни, - а, похоже, так все и обстояло, - ему с ними не справиться. Еще с одним… С Бебиа, скажем, туда сюда. Но, если старуха тоже оборотень, этот бой для Герта окажется последним, не говоря уже о том, что где поселились два оборотня, может скрываться и весь прайд.

– Вы полны загадок, кавалер, - графиня сидела ровно и выглядела так, словно сбросила груз лет, не внешне, но внутренне, наверняка. - Меня это беспокоит.

– С чего начнем?

– С возраста. Сколько вам лет, кавалер?

– Я выгляжу моложе, чем на самом деле, - так он недавно ответил Зандеру.

– Смешно… - казалось, его слова заставили графиню задуматься.

– Не вижу ничего смешного! – попробовал "обидеться" Герт.

- Это не вам! – отмахнулась старуха. – Но допустим!

– Допустите!

– Допускаю! - усмехнулась Микулетта. - Вы выглядите, лет на шестнадцать, ну, может быть, семнадцать. А на самом деле?

– Двадцать, - соврал Герт, и тут же где-то за стеной тренькнул колокольчик вроде тех, с помощью которых вызывают прислугу.

– Врете!

– Девятнадцать.

Колокольчик тренькнул снова.

– Вы испытываете мое терпение, кавалер!

"Черт! Похоже, у нее есть кто-то, способный отличать правду от лжи!"

– Не знаю, - признался он.

И в самом деле, сколько ему лет? Герту за восемьдесят, но Карл значительно моложе. А вот, сколько лет Карлу, не известно. Так что, похоже, он не соврал.

– Вот как? – нахмурилась старуха. – Старше, чем выглядите, но при этом не знаете своего возраста? Хорошая загадка!

– Знаете ответ? – спросил Герт.

– Пока не знаю, но до утра еще далеко…

"Разговор не пытка, будем говорить!"

– Как вас зовут?

Хороший вопрос, но ответ снова же неизвестен. То ли Герт, то ли Карл. Однако и Герт не первое имя Герта, и Карл вполне возможно, на самом деле не Карл.  

– В последнее время меня зовут Карлом! – приходилось быть очень точным в формулировках, но Герт это умел.

– Но не ван Холвен?

– Боюсь, что нет.

– А кто, тогда?

– Не знаю!

Похоже, читающий правду не всегда мог отличить "правду Карла" от "правды Герта". А может быть, его сбивают с толка собственные сомнения Герта, который и сам никак не разберется, Герт он или Карл.

- Не знаю! – сказал Герт, и колокольчик не зазвонил.

– Час от часу не легче!  - воскликнула старуха. – Я озадачена, кавалер! Вам удалось меня удивить!

– Если честно, я и сам теряюсь в догадках! – усмехнулся Герт. – Может быть, расскажете, графиня, об "интонации"? Что это такое, и где вы ее слышали?  Или вот кровь. Что с ней не так? Расскажите мне об этом, глядишь, и разберемся!

– Забавное предложение! Но почему бы и нет! Скажите, кавалер, с кем из знатных семей Решта вы в родстве?

– Не знаю.

– Даже так? Хорошо! Спрошу по-другому. Состоите ли вы в родстве с домом Ланцан?

– Нет.

– Вы врете! – Колокольчик молчал, но графиня, похоже, знала нечто, чего не знал Герт. 

– Значит, просто не знал! – пожал он плечами. - А вы что скажете?

– Вы с ними в родстве.

– Я в родстве с Ланцанами?!

"Вот это новость! Карл в родстве с домом Ланцан?.."

Впрочем, все сходится! Девид ван Яанс путешествует с рекомендательным письмом ди Рёйтера. Между тем, за графом стоит правящая княгиня Чеана Норна Гарраган! Оставалось допустить, что Норна дочь Карлы, и история инока Карла превращалась всего лишь в одну из бесчисленных династических трагедий.

– Кровь не лжет, Карл! – похоже, графиня решила вернуть ему хотя бы имя, но Герт услышал нечто другое.

Он понял, откуда у Микулетты взялись подозрения. Это она сама умела "читать" кровь.  Однако оборотни чуют кровь, как обычные звери. Они в ней  разбираются, как охотники, а не как толмачи. Откуда же, тогда, взялась уверенность, что в его жилах течет кровь Ланцанов?

– Пусть так! – сказал Герт вслух. – Но я еще раз заявляю, что не знал о таком родстве. Да и сейчас ничего не знаю! Что такое родство, графиня? В каком колене? Вы ведь представляете, сколько у дома Ланцан побочных ветвей? А бастарды? Как быть с их ублюдками?

– Никак! – поморщилась в ответ на его "горячность" старая графиня. – Пока нам достаточно того, что вы состоите с ними в родстве и двигаетесь с севера в Шагор или Решт в обход Шенгана. Я правильно описала ваш маршрут?

– В общих чертах, - согласился Герт.

– А если допустить, что ваша цель не Решт, а Чеан? Направление-то одно и то же…

– А если допустить, что я не понимаю, к чему вы клоните?

– Видите ли, Карл, по достоверным известиям княгиня Норна Гарраган ноблес де Ар де Кабриз дю Ланцан с нетерпением ожидает прибытия какого-то родственника с севера.

– Серьезно? Вы думаете, я родственник княгини Чеана?

В одной фразе графини ле Шуалон содержалось больше знания, чем в трактатах иных мудрецов.

"Боги! Она Ланцан! Значит, Норна действительно дочь Карлы или, как минимум, ее внучка! Но тогда…"

Герт по случаю знал еще одного молодого человека, путешествующего в том же направлении. Но Зандер, в отличие от Карла, твердо знал к кому едет, как знал и то, что его дед предпочел фамилию мятежного маршала своему родовому имени. Такое могло случиться, если его отцом был, скажем, Калвин Ланцан.

"Кровь и пепел!" – Сейчас Герт вспомнил сестру Калвина Карлу, вышедшую замуж за князя Чеана, и понял, кого именно напомнил ему Зандер. Черные волосы, продолговатое лицо, синие глаза…

- Ваше молчание, Карл, более чем красноречиво!

– Извините! – Герт поднял голову и посмотрел графине в глаза.

– Вот, что мы сделаем, графиня. Ваш читающий правду все еще там? – кивнул Герт на стену, за которой звенел колокольчик.

– Допустим.

– Тогда слушайте. Я не знаю ни о каком родстве с Ланцанами!

– Продолжайте! – нахмурилась графиня.

– Я не еду на встречу с княгиней Чеана! И я, графиня, вообще ничего не знаю о своих родственниках!

И это была сущая правда, ни Карл, ни Герт своих родственников не знали, хотя и по разным причинам.

 – Карл, - Герт показал на себя, элегантно обходя противоречие, - с малолетства воспитывался в монастыре на Северном Олфе. Вы внимательно слушаете?

– Да, - кивнула графиня.

Она была очевидным образом заинтригована.

– Два месяца назад… В общем, все дело в арбалетном болте, графиня. Он летел мне прямо в спину…

Все это было правдой. Весь его рассказ. Надо было только суметь рассказать его правильно.

– Звучит интригующе! – признала графиня.

– Но кое-что не сходится, - добавила она, спустя мгновение.

– Я говорил правду, разве нет?

– Вы говорите правду, но не всю, - возразила она.

- О чем вы, графиня?

– Истории мира вас обучили в монастыре? А географии и философии? Бою на мечах, и верховой езде, и искусству любви?..

"Что б тебя, старая ведьма!" – Микулетта задала на редкость правильные вопросы, и ответить на них, не прибегая к откровенной лжи, Герт не мог.

– Нет, не в монастыре, - осторожно сказал он. – Но… Скажем так, графиня, существует знание, опасное и для того, кто им обладает, и для того, кого в это знание посвящают. Поверьте мне на слово, вам не нужны ответы на эти вопросы. Зато я отвечу на другой вопрос. Тот, который вы, верно, задали бы, если б знали, у кого спросить.

– Даже так? – соблазн был велик, это очевидно, как верно и то, что старуха не привыкла доверять на слово.  

– Что скажете? – спросил Герт, молясь всем богам Высокого неба, чтобы она согласилась.

– Пожалуй, я соглашусь… Но если вы меня обманите…

- Не обману! – пообещал Герт. - Отошлите свидетелей, графиня, я обещаю, что не причиню вам зла.

– Все вон! – гаркнула старуха и уставилась на Герта. – Какой вопрос вы имели в виду?

– Что сталось с господином Шазаром, - осторожно предложил Герт.

– Вы знаете?

– Знаю, но не могу сказать, откуда, - предупредил Герт.

- Так что с ним стало? – она приняла цену и была готова платить по векселям.

– Он ушел в добровольное изгнание, - мягко сказал Герт, понимая, что прощается с самим  собой, - в Шенган,  в Вейскую землю, и прожил там, в одиночестве, много лет. Но теперь Герт д'Грейяр владетель Сагера, Высокий соправитель дома Беар мертв. Если хотите, плюньте на его безвестную могилу, или помяните его в своих молитвах…

Прозвучало высокопарно, но лучше так, чем никак.

- Я, пожалуй, всплакну! – сказала Микулетта мертвым голосом. - Идите, Карл. Мы в расчете.  

 

 

2. Кхор, второго цветня 1649 года

Трудно сказать, о чем думала Микулетта ле Шуалон в ту памятную ночь. Возможно, что, и впрямь, оплакивала все еще небезразличного ей человека. В конце концов, Герт неспроста предложил ей в обмен на доверие именно эту правду. Было нечто в рассказе старухи о господине Шазаре, что не могло укрыться от взгляда опытного человека. Интонация рассказа, его скрытый нерв, то, о чем графиня сочла необходимым рассказать, и то, о чем умолчала. Так что Герт мог предположить и слезы, - как бы нелепо это не выглядело в глазах других людей, - и жаркие молитвы богам, в которых Микулетта, наверняка, давно не верила. Но с тем же успехом он мог представить и ее гнев, вспышку  бешенства, острый приступ ненависти, когда даже самые праведные из людей способны плюнуть на могилу своего врага. 

Тем не менее, наутро ничто в поведении старой графини не наводило на мысль, что прошедшей ночью между ней и Гертом произошло что-то особенное. Ничего не изменилось ни в стиле общения, ни в планах, ни в том, как она относилась к "ее юным друзьям и спасителям" - Герту и Шенку. Вернулась к своему прежнему амплуа и красотка Бебиа. Улыбалась, как ни в чем ни бывало, хохотала и зубоскалила, флиртовала с Гертом и с любым подвернувшимся под руку мужчиной, в общем,  была самой собой. И это означало, между прочим, что никто в здравом уме и крепкой памяти не заподозрил бы в ней оборотня.

Однако чем больше Герт думал о ночном происшествии, чем внимательнее исследовал темы и характер разговора с графиней, интонации и повороты, сказанное и несказанное, подмеченное по случаю или выставленное с умыслом на показ, тем яснее становилось, что старухой двигало одно лишь любопытство.  Она не опасалась Герта, не видела в нем угрозы, и действовала скорее из каприза, чем из необходимости. Это был род рискованной игры, к которой она, должно быть, привыкла за долгие годы, проведенные при дворе, и в которую, похоже, искренно полюбила играть. Интерес, любопытство, азарт, возможно даже, страсть.

"Именно! - Обрадовался Герт пришедшему на ум сравнению. – Страсть! Вот в чем дело! Она пристрастилась играть в тайны и заговоры! Это часть ее жизнь! И, возможно, лучшая часть!"

 Понял Герт и другое. Микулетта – не оборотень. А вот кто она на самом деле сказать пока было сложно. Кровь "читают" не одни лишь упыри и вампиры. Есть в Ойкумене и другие древние, отмеченные высоким искусством крови, и не факт, что Герт знал про всех. Другое дело оборотень. Если знаешь про человека, что тот способен менять облик, заметишь и то – если умеешь, разумеется, смотреть и видеть, - чем он отличается от обычных людей. Примет таких немного, и заметить их сложно. К Бебиа Герт присматривался день или два, пока не нашел того, что искал. Однако других оборотней он в свите графини так и не нашел,  а Бебиа, к слову, вернулась к нему в постель уже следующей ночью. Не объяснилась, и не попросила прощения. Не намекнула даже на то, что между ними произошло, и произошло ли что-либо вообще. Просто пришла к нему после прощального пира, - на утро выступали в дорогу, - сбросила плащ и задумчиво посмотрела сквозь мрак, не скрывая более ни своей способности скрадывать шаг, ни того, что видит в темноте.

– Ты ведь меня видишь, Карл? – спросила через мгновение. – Чувствуешь?

Что ж, она безошибочно определила способность Герта, перешедшую вместе с душой в тело Карла и даже усилившуюся, пожалуй, в последнее время. Он "видел" ее, хотя и не так, как при свете дня. Чувствовал, ощущая жар ее тела даже на расстоянии. Различал запах и постигал как-то еще, но как точно, сказать не мог. Это было новое чувство, окончательно открывшееся Герту лишь после "откровенной" беседы со старой графиней.

– Вижу! – мягко ответил он, давая понять, что не сердится. – Чувствую! Хочу!  

 

 

***

Кхор изменился. В дни республики в нем было меньше башен и шпилей, но много куполов. Одни боги знают, откуда пошла эта мода, но лет пятьдесят назад в городе не было ни одного дворца и ни одного даже самого плохонького храма, не увенчанного куполом. Белые - из мрамора, цветные и из серого камня, они и сейчас виднелись тут и там, но за прошедшие годы рядом со многими из них поднялись башни. Колокольни храмов Единого, жилые башни городских замков, сторожевые, крепостные, и просто так – для красоты. И еще одно бросалось в глаза: город разросся, захватив западные и южные предместья: Олфский посад, Варенку, Дикое подворье и Староместную слободу. Сейчас и следа не осталось ни от тех трущоб, которыми славилась Варенка, ни от деревянных теремов  Олфского посада. Город подмял их под себя, оттеснив стихийно прирастающие посады еще дальше на юг и запад и отгородившись от них новой городской стеной.

Изменился и центр города. Там, где на Кулаке, - небольшом скалистом холме над рекой, - находились раньше монастырские владения, теперь высился замок Кхорских королей. Четыре круглые башни, высокая стена и поднимающиеся над ней купол и шпили дворца-цитадели Ке-Грегор.

"Крепость Грегоров, - перевел для себя Герт. – Что за убогая фантазия! И этого человека я считал хитрецом?"

Ему вспомнился граф ас Анишад, каким Герт видел его в последний раз. Худой, с темным изможденным лицом, он производил впечатление человека, собравшегося умирать. Ему верили. Поверил даже Герт. Попрощался и ушел на свой последний бой… Грегор, однако, не умер. Напротив, судя по тому, что рассказывал Шенк, граф прожил после той встречи еще двадцать лет. Впрочем, тогда он уже стал королем…

"И черт бы с ним! Дворец красивый… и династия, глядишь ты, прижилась…"

- Не хотел бы показаться навязчивым, - нарушил молчание Шенк, - но дело к вечеру, а нам еще…

 - Одно из двух, Шенк, - сразу же ответил Герт, засмотревшийся было на дворец Грегоров, - или я неправ, доверившись обманчивым посулам, и тогда, мы вернемся в Дедов кром, извинимся перед графиней за самонадеянность…

- Самонадеянность? – поднял бровь Шенк, отношения с которым как-то незаметно перешли из разряда "приятели" в категорию "друзья".

- Ладно! – не стал спорить Герт, его голова буквально разрывалась сейчас от множества идей, которые хлынули в нее, едва он въехал в город. Удивительно, но еще недавно – буквально несколько дней назад, - он даже мысли не допускал, воспользоваться хоть чем-нибудь из своего собственного наследия. У него просто не возникало такой мысли. Вероятно, все дело в том, что измученный тоской несбывшегося старик не мог и не хотел думать о своем прошлом в таком рациональном ключе. Однако старый Герт постепенно уступал место новому Герту. Такому, который вспоминал свое прошлое без гнева и предубеждения, всего лишь как череду фактов и событий, но уже ни о чем не сожалел, поскольку являлся совсем другим человеком. Этот Герт жил в другое время и даже звался иначе, и думал, что характерно, на иной манер. 

– Ладно! – сказал он. – Ладно, Шенк! Это я извинюсь перед графиней, и мы ляжем спать со всем комфортом в какой-нибудь каморке под крышей. Но если я прав, и поручение окажется прибыльным…

Так он объяснил Шенку свои действия. Всего лишь поручение одного знатного человека из Аля. Поручение, которое при удаче могло принести много денег. Герту и Шенку, им обоим.

- Вообще-то я не это имел в виду, - покачал головой Шенк.

– Серьезно?

– Вполне! Ты заплатил мне пятьдесят марок серебром…

- Предлагаешь, гулять на все?

Это был щедрый жест, и не оценить его Герт не мог.

– Деньги всего лишь деньги! – усмехнулся в ответ Шенк.

– Ты прав, - согласился Герт, - но это твои деньги, Шенк! И потом, это не те деньги, о которых я думал, отказываясь от гостеприимства графини. У меня у самого еще столько же осталось, - пятьдесят или шестьдесят марок, я думаю. Но согласись, если графиня не ошибается, и нас пригласят во дворец…

- Это будет самое крутое приключение в моей жизни, - закончил за него Шенк.

Сейчас он был серьезен, как никогда.

– Вот видишь! – оживился Герт. - А во дворцах встречают по одежке! 

- Я тебе верю на слово, но все равно – дело к вечеру.

К вечеру или нет, но солнце миновало перелом, и Герту действительно следовало поторопиться. Он уже сверстал мысленно план на первый случай и собирался безотлагательно заняться его реализацией. Но поскольку "первый случай" мог оказаться пустышкой, неплохо было бы иметь вариант и "на второй случай", и на третий.

"Ладно, - решил он, - придумается что-нибудь… на ходу".

– Следуйте за мной, кавалер! – позвал он Шенка, и они отправились искать кантору семьи Логхартов.

Впрочем, искать долго, не пришлось. Логхарты занимали большой белокаменный дом на Старой торговой площади. Красивый дом и недешевый, что, между прочим, означало – мастер Шерван в этой части своего рассказа не солгал. Оставалось проверить, знают ли сами Логхарты о существовании конторы "Шерван и сыновья"? Но и это оказалось правдой.

– Извини, но тебе туда нельзя, - остановил Шенка Герт. – Дело конфиденциальное, сам понимаешь…

Дружба дружбой, но Герт не хотел посвящать Шенка во все свои "грязные" тайны. По крайней мере, пока. Пока сам не решит, что с ними делать.

– Будь добр, подожди меня вон в том кабачке! – указал он на маленькое заведение чуть дальше по улице. – Не думаю, что это займет много времени. Дел у меня, как раз на кружку вина!

Однако быстро родятся только блохи, а серьезные дела выстраиваются без спешки.

– Чем могут быть полезен, кавалер? – вежливо, но с интонацией делового интереса поинтересовался Бенджамен Логхарт, когда закончил читать рекомендательное письмо мастера Виллема Шервана.

- Скажите, мастер Логхарт, - Герт уже понял, что этот средних лет мужчина вряд ли застал тех, о ком сейчас пойдет речь, и все же спросить стоило, - знаете ли вы что-нибудь о закладчике Гелмрихе? Лет сорок назад он держал ломбард и процентную лавку на Конюшенном дворе?

– Если речь о тех временах, - серьезно кивнул стряпчий, - то вы, верно, имеете в виду Яна Гелмриха или даже его отца Якова, но оба они уже не с нами. Однако я знаком с сыном Яна Гелмриха Петром. Был ли у них когда-нибудь ломбард, я не знаю, но денежная кантора Гелмрихов находится как раз напротив, - кивнул он на окно, - на другой стороне площади.

Это было так примитивно, что, попросту, не могло быть правдой. Вот так прийти к незнакомому человеку с письмом другого малознакомого, - если не сказать хуже, - человека и сразу же получить в руки ключ от денежного сундука? Да, такого быть не может!

"Слишком много совпадений! – предостерег себя Герт. – В жизни так не бывает! За мной, словно, тянется шлейф удач!"

И в этот момент ему показалось, что все, за что он ни возьмется теперь, буквально все будет у него получаться. И не просто получаться, а выходить именно так, как надо. Опасная идея, если честно. Особенно для того, кто однажды уже так думал.

– Простите, мастер Логхард, - Герт ощущал удивительное спокойствие, хотя, по идее, его должно было снедать нетерпение, - не могли бы вы дать мне рекомендательное письмо к мастеру Гелмриху, а то, боюсь, что имя мастера Шервана ему неизвестно.

– Ну, разумеется, кавалер! – стряпчий не удивился просьбе, он лучше других понимал такого рода обстоятельства. – Не будете ли вы так любезны, назвать мне свое имя. А то, знаете ли, такие люди, как Петр Гелмрих, не любят документов, выписанных на "подателя сего".

– Разумеется, - кивнул Герт. – Записывайте: Карл де Бурнонвиль д'Грейяр.

Герт опасался, что крючкотвор узнает его родовой титул, но слава богам, здесь, в Кхоре это имя, по-видимому, успели позабыть.

 

***

Попасть к Петру Гелмриху, оказалось несколько сложнее, чем к мастеру Логхарту, но и то верно – денежная кантора в центре большого города, да еще в "чистой" его части, маленькой быть не может. Это стряпчий – даже самый известный и богатый, - работает с одним-двумя помощниками да с парой писцов. Другое дело, банкир. Однако рекомендательное письмо мастера Логхарда довольно успешно провело Герта через трех служащих разного ранга прямо к дверям Петра Гелмриха.

 – Что ж… господин де Бурнонвиль, мастер Логхард, очевидно, знает, что делает, - Гелмрих был немолод, хотя все еще не старик. – Не обидитесь, если спрошу, каково это жить с таким именем?

– С чего мне обижаться, мастер Гелмрих! – улыбнулся Герт, он был удивлен познаниями банкира в генеалогии, но ничуть не смущен. Оно и лучше, если подумать. Меньше придется объяснять. – Вопрос закономерный. Но мне не жмет, если вы понимаете, о чем я говорю. В самый раз. 

– Понимаю! – Гелмрих чуть побледнел, но и только, голос его не дрогнул. – Чем могу быть полезен, господин де Бурнонвиль?

Банкир упорно не желал произносить вслух вторую часть имени Герта, и это говорило о нем больше, чем что-либо другое. 

– Отлично! – кивнул Герт. – Перейдем сразу к делу. Видите ли, мастер Гелмрих, мой дед - Герт д'Грейяр владетель Сагера, Высокий соправитель дома Беар оставил на хранение вашему деду Якову Гелмриху кое-что ценное… Небольшой сундучок черного дерева. Я думаю, в книгах за 1606 год имеется запись на этот счет. Где-то в конце лютня.

Оставалось лишь надеяться, что среди всех военных невзгод, обрушившихся на Кхор, книги эти сохранились, как и тот сундучок черного дерева, получить который обратно очень хотел теперь Герт.

– Если бы не поручительство мастера Логхарда… - вздохнул банкир.

– То что? – прямо спросил Герт. – Не стали бы даже искать?

– Думаю, что я знаю, о чем идет речь, - вместо ответа сказал Петр Гелмрих и встал из-за стола. – Думаю, что знаю, где искать эту вещь.

– Далеко и долго? – не без иронии уточнил Герт.

– Да, нет! – покачал головой банкир. – Полагаю, недалеко и недолго. Впрочем… Вам придется, обождать меня здесь, в этой комнате. Возможно, мои поиски займут какое-то время. Я прикажу, подать вам вина.

Ничего не добавив, банкир кивнул, словно, подтверждая этим истинность своих слов, и быстро вышел из кабинета, к слову сказать, отнюдь не такого большого и роскошного, какими помнились Герту рабочие комнаты знаменитых банкиров его времени. Оставшись один, Герт тоже встал и прошелся по комнате, но ничего интересного не нашел. Рабочий стол банкира был девственно чист, а дубовые шкафы, стоявшие вдоль стен, заперты на прочные замки.   Герт подошел к окну с частым переплетом, но смотреть на Старую торговую площадь сквозь толстое мутноватое стекло оказалось утомительно, и он вернулся к столу. А буквально через несколько минут, девушка в белом шелковом чепце и кружевном переднике принесла Герту обещанное вино. Вернее, вино, изюм и медовое печенье.

– Благодарю вас, сударыня! – поклонился Герт, угадав в девушке жену или дочь банкира, но та ему ничего не ответила, лишь улыбнулась мимолетно и заспешила прочь.   

Итак, первая же идея, пришедшая ему в голову, оказалась вполне осуществимой. Во всяком случае, Герту казалось, что шансы на то, что Гелмрих вернет ему черный сундучок, высоки. Вопрос лишь в том, что в том сундучке находится?

Тогда, зимой 1606 года, он так в него и не заглянул…

"Обстоятельства!"

Герт как раз собирался покинуть Кхор, чтобы присоединиться к войскам, вставшим лагерем в двух или трех лигах к северу от города. Он спешил, кажется… Да, определенно, он тогда спешил. Пришли донесения с востока о подходе норфейской армии. По всем признакам, она должна была зимовать во Вье, но князь Людвиг Норфейский повел своих солдат на запад ускоренным маршем, несмотря на непогоду и бескормицу…

"Лихие времена!" – признал Герт, наливая вино в кружку.

Времена, и в самом деле, были лихие. Во всех смыслах. В хорошем тоже, потому что он жил тогда в полную силу, и удача, казалось, сопутствует ему. Лорд Неизбежность – так его стали называть именно тогда, в начале шестисотых годов. И, разумеется, он все время торопился, живя согласно древнему фамильному девизу "Кто не успел, тот опоздал!"

"Я торопился!" – напомнил себе Герт.

Однако прежде, чем он успел покинуть Кхор, ему доложили, что прибыл управляющий его имением в Чеане.

"Берт! Его звали Берт!"

Надо же, Герт вспомнил имя управляющего, хотя прошло столько лет.

"Имение в Чеане… Ну, надо же!"

Это было крохотное владение в окрестностях Савоя, доставшееся ему по завещанию от двоюродного деда по материнской линии. Немного земли, деревенька с крепостными… озеро… лесок. Но дом был неплох, особенно тем, что стоял на высоком берегу Фрая, и с его веранды открывался чарующий вид на реку и заречные земли. Усадьба называлась на чеанский лад – Бьеф, то есть, Камни. Несколько огромных валунов действительно торчало посередине отмели, как раз под домом…

Но все это осталось в прошлом. Летом 1605 года Бьеф был разорен солдатами императора Якова. Людей, впрочем, не тронули, а управляющего не нашли просто потому, что не искали. Берт успел покинуть дом, как раз перед приходом солдат, и затем почти год добирался через охваченные войной земли до Герта, который и сам не сидел на месте. И в этот раз в Кхоре все могло закончиться точно так же, как во многих местах перед тем. Еще немного, и они бы разминулись…

В тот момент, когда они все-таки встретились, Герту, однако, было не до Берта и его забот. Судьба крошечного имения на краю света была ему совсем неинтересна. Он играл тогда судьбами мира, но, разумеется, поблагодарил  Берта за преданность и щедро наградил из тех самых денег, которые бедолага сохранил среди хаоса войны и привез своему господину. Сейчас Герт отчетливо вспомнил, что Берт доставил ему черный сундучок, сказав, что собрал туда все самое ценное из спальни и кабинета, и несколько мешочков с золотыми империалами - доходы за три или четыре года. Сколько там было денег, Герт не помнил, а сундучок так и не удосужился открыть. Все это он в тот же день передал на хранение Якову Гелмриху, и… Да, точно! Речь зашла о вознаграждении, и тогда, Герт предложил, брать плату за хранение из оставленных денег.

"С тех пор прошло сорок три года…"

Приходилось признать, что идея, возможно, не так хороша, как ему показалось в начале. За сорок три года хранения деньги могли закончиться, и начала расти пеня, так что, очень может быть, Герт окажется должником Гелмриха, и сундучок   черного дерева так и останется у банкира…

 

 

***

Ждать пришлось долго. Уже смеркалось, и в углах комнаты собрались густые тени, когда возвратился банкир. Служащие внесли в кабинет черный сундучок – он оказался меньше, чем помнилось Герту, - и почтенного вида гроссбух[1].   

– Что ж, - Гелмрих заговорил только тогда, когда дверь за служащими закрылась, и они с Гертом остались наедине, - итог таков. Ваш дед, господин де Бурнонвиль, оставил эту вещь, - он указал на сундучок, - моему деду двадцать третьего дня месяца лютня 1606 года, о чем имеется собственноручная запись мастера Якова Гелмриха в нашей семейной книге.

- Не в этой, - кивнул он на гроссбух, - в другой. В записи сказано, что формального договора между сторонами заключено не было, но мастер Яков принял на себя обязательства, из уважения к ремеслу и… - банкир, говоривший до этого ровным деловым тоном, неожиданно прервался и, сделал усилие, словно бы, проглотил комок, вставший в горле.

- Видите ли, господин де Бурнонвиль, судя по записям моего деда, он едва ли не боготворил господина д'Грейяра. Вот видите, я способен произнести это имя вслух!

– Вы республиканец? – Герт с удивлением осознал, что в королевстве Кхор до сих пор живут настоящие республиканцы, вроде тех, кто устроил против него заговор в 1607 году.

– Да, я республиканец! – с вызовом ответил Гелмрих. – Я проклинал имя вашего деда, господин де Бурнонвиль, с тех пор, как узнал эту историю. Но сегодня я прочел записи моего деда и приписки, сделанные рукой моего отца, и понял, что я их совершенно не понимаю.

– Пусть вас утешит тот факт, что я своего деда тоже не понимаю, - пожал плечами Герт.

Ну, не начинать же спор с банкиром? И о чем, о лучшем устройстве государства?

– Да, да! Вы правы! - кивнул Гелмрих. – Извините! Я несколько увлекся. Итак. Вместе с вещью, оставленной на хранение, ваш дед вручил моему деду сто двадцать золотых империалов, которые в то время стоили примерно две с половиной кхорские марки. Разница в весе, проба, обменный курс… Так вот, деньги были оставлены, как и эта вещь, - жест в сторону сундучка, -  без всякого формального договора, составленного согласно принятым в то время правилам. В этой связи, мой дед, мастер Яков Гелмрих, рассудил, что деньгам негоже лежать под замком. Деньги должны работать, принося доход.

– То есть, он отдавал эти деньги в рост? – о такой возможности Герт даже не думал. Насколько он помнил, деньги он отдал не на хранение и не в рост…

"Или все-таки на хранение?" – увы, но за долгие годы, прошедшие с тех пор, детали истории начисто забылись. Герт просто не помнил, что сказал тогда Гелмриху, о чем попросил, или что приказал.

 "Да, и не суть важно!"  

- Да, именно так! – подтвердил его догадку банкир. – Деньги отдавались в рост, но ежегодно мастер Яков взимал с доходов одиннадцать процентов за ведение дел, и брал одну золотую марку в счет оплаты за хранение вашего имущества. Все операции записаны в этой книге.

– Не думаю, что мне захочется ее почитать, - покачал головой Герт. – Так что, давайте сразу перейдем к итогам.

– Итоги! – кивнул Гелмрих. – Как пожелаете. Только учтите, что кроме удачных лет случались и неудачные. К тому же деньги неоднократно пропадали во время военных действий… Контрибуции, конфискации, списание долгов, грабежи…

- Я понимаю, - остановил банкира Герт. – Что-нибудь осталось?

– Триста десять золотых марок и немного серебром.

– Я могу получить эти деньги?

– Разумеется! Хотите прямо сейчас?

– Да, пожалуй.

– Хорошо, я тотчас распоряжусь! А что делать с сундуком?

– Я его заберу, но если позволите, я хотел бы взглянуть на его содержимое прямо сейчас. 

– Тогда я вас, пожалуй, оставлю одного. Пойду, распоряжусь, чтобы приготовили ваши деньги.

Гелмрих вышел, и Герт снова остался в одиночестве. Впрочем, на этот раз у него были вино и зажженные свечи.

"Что ценного могло быть в моей спальне и кабинете? – подумал он, сдвигая засов, удерживающий крышку. – Я и не жил там почти. Бывал пару раз, кажется… И это все!"

И в самом деле, по первому впечатлению Берт мог и не стараться. Несколько золотых вещиц, бог весть, как попавших к нему в дом, фигурки животных из поделочного камня, старинный кинжал с рукоятью украшенной серебром и самоцветами, еще какая-то шелуха. Вещи недорогие, и Герту совершенно незнакомые. Не семейные реликвии, одним словом. Не подарки любимой женщины. Всякая ерунда и еще пачка пергаментов. Дарственная на владение, патент землевладельца, выданный имперским судом, какие-то купчие и старые письма, и даже брачный контракт.

 "Быть этого не может!" – удивился Герт, развернув небольшой пергаментный свиток с цветными печатями на шелковых лентах.

Он давно уже забыл эту печальную историю, не вспоминал о ней годами, и вдруг, на тебе! Брачный контракт и…

 "Точно!" – среди документов нашлась и пергаментная полоска, исписанная мелким округлым почерком.

Черная тушь, западнорештанский диалект и оттиск печати с изображением журавля – собственноручное свидетельство жреца храма Аттерской Благодати о заключении брака между Герардусом д'Грейяром владетелем Сагера и девицей Анной ен Шайн.

"Уму непостижимо! И как все это попало в Бьеф?!"

Кажется, и свидетелей не осталось. Кальт убит на дуэли. Людвиг погиб в бою…

"Как давно! Боги, как давно!"

Бракосочетание произошло в маленьком городке в верховьях Аттера, названия которого Герт не помнил. Ему было тогда семнадцать, и, значит, дело происходило в 1585 году.

"Все точно!"

Жрец дату бракосочетания не записал, отметив лишь, что таинство соединения совершено в день летнего солнцестояния, а вот в контракт занесены были и день, и месяц, и год…  

Итак, это правда. Он женился в 1585 году, в первый и последний раз, связав себя брачными узами. Женился по любви, не получив на то отцовского благословения. Ему было семнадцать. Анне, наверное, лет четырнадцать, но могло быть и меньше. Красивая девочка, хотя Герт и забыл, как она выглядела на самом деле. В памяти остались лишь слова. Красивая девушка. Стройная. Грациозная. Желанная.  Летом они поженились, а осенью пришел Черный мор…

Герт тряхнул головой, отгоняя мрачные видения, сунул бумаги в карман,  и хотел уже закрыть сундучок, когда его взгляд упал на кисет из рыжей замши. Он не помнил этого мешочка, не знал, что в нем находится, и развязал его лишь по какому-то смутному наитию. Развязал, перевернул, и ему на ладонь выпали массивный перстень с печаткой и хорошо узнаваемая золотая цепь ленточного плетения…

 

 

Шенка Герт нашел в том самом трактире, на который указал ему днем. Тот сидел один за дальним от входа столом, курил трубку, пил вино и смотрел, как пляшет пламя на поленьях в очаге.  Герт подошел к нему и без слов поставил сундучок на стол.

– Получилось? – спросил Шенк, поднимая взгляд.

– Получилось, - Герт подсел к столу и жестом подозвал трактирщика, показав на пустые кружки, выстроившиеся перед Шенком. – Мы имеем триста золотых марок, и еще кое-что можно будет выручить за золотые побрякушки. – Указал он на сундучок. – Ерунда всякая, если честно, но все же кое-что лучше, чем ничего.

– Триста марок – большая сумма.

– Я рассчитывал на большее.

– Тебе виднее!

- Ты прав, - согласился Герт.

Посидели, молча, не глядя друг другу в глаза.

– Не хочу тебе врать, Шенк! – сказал, наконец, Герт. – И правду сказать не могу. Что будем делать?

– Это хорошо, что не хочешь врать, - Шенк перевел взгляд, смотрел теперь Герту в глаза.  – Вообще, ничего сказать не можешь?

– Похоже, что так, - пожал плечами Герт и взял у подошедшего трактирщика кружку. – То, что я знаю наверняка, не скажу, потому что нельзя. Не я положил запрет, не мне его и снимать. Скажу лишь, что есть вещи, о которых не стоит говорить даже с самим собой.

– Магия?

– Магия, и давай не уточнять, чья.

– Серьезное дело.

– Серьезней некуда! – согласился Герт. – Но это, Шенк, только часть правды.

– Продолжай!

- Есть и другая правда, - вздохнул Герт.

Он пытался быть искренним, поскольку не хотел разрушать возникшую между ними дружбу. Но рассказать все, как есть, он тоже не мог. А ведь Шенк, если они все-таки останутся друзьями, по любому увидит и услышит такие вещи, что не сможет не задуматься. А задумавшись, наверняка, начнет задавать вопросы.

– Есть опасная правда иного рода, - попытался объяснить Герт. – Она опасна для меня и для тебя. Для нас обоих. И лучше, если у тебя не будет даже самого ничтожного шанса проговориться или сказать лишнее. Здесь или там, трезвым или пьяным, назло или во благо. Да, по простоте душевной, в конце концов!

– Все настолько серьезно? – спросил явно удивленный его горячностью Шенк.

– И не спрашивай!

– Тогда, ладно! – решил Шенк через пару мгновений. – Продолжаем жить!

И тогда, Герт достал из кармана замшевый кисет и положил его на стол.

– Что там? – спросил Шенк.

– Здесь владетельский перстень ван Холвенов и их баронская цепь.

– То есть, ты на самом деле ван Холвен и можешь это теперь доказать?

– Нет, Шенк. – покачал головой Герт. – Никакой я не ван Холвен. Но, видимо, некоторое время буду им для всех окружающих. И это единственное, что я могу тебе сказать, не погрешив против истины и не выдав тайн, о которых я тебе уже сказал.

– Ну, как минимум, это облегчит тебе жизнь.

– О, да! – согласился Герт, вспомнив памятный разговор с Микулеттой. – Ты даже представить не можешь, насколько это облегчит мне жизнь!

Калт ван Холвен погиб на дуэли в 1589 году. Родных у него не осталось, семьи – тоже. Не было ни земли, ни дома, ни денег. Ничего у него не было, кроме старинного владетельского перстня с изображением медведя о двух мечах и баронской цепи старого образца, какие делали лет двести назад в горах к западу от Норнана. Похоронив Кальта, Герт взял их собой. Вернее, он взял перстень и цепь, и еще несколько мелочей, оставшихся от друга, и хранил какое-то время у себя дома. Как и когда эти вещи попали в Бьеф, и отчего нашлись именно сейчас, когда он назвался именем покойного друга, Герт не знал. Походило на волшебство. Или Герт снова стал избранником Судьбы? Как бы то ни было, Герт мог теперь, объявить себя внуком Кальта и это избавляло его, хотя бы на время, от ненужных вопросов.

 

 

 

---

[1] Гроссбух – главная книга в бухгалтерии.

[Волдик]

Прода. И плетение ленточек всё изощрённее. Хорошо глазу...

[MGouchkov]

Действительно здОрово..

[Max_Max]

Спасибо за добрые слова

[Max_Max]

Глава 7. Большой маскарад

1. Город Кхе Кхор, двенадцатого цветня 1649 года

 

 

Ночью шел дождь. Несильный, но долгий, такой, под который хорошо спится в теплой постели под надежной крышей. Герт спал и видел сны. Разные, по большей части яркие, но это единственное, что он помнил, проснувшись. Яркость красок, разнообразие сюжетов, и еще, пожалуй, чувство тревоги или, быть может, это было предчувствие? Что-то значительное ожидало его впереди, или нет. Вещий сон? Возможно, хотя и маловероятно. Никогда в прошлом он таких снов не видел.

"Посмотрим!" - Герт встал с кровати, подошел к окну и распахнул ставни.

Небо очистилось и сияло прозрачной голубизной. Солнце уже встало, но еще не успело прогреть воздух. Впрочем, свежо – не означает холодно.

Весна в Кхоре – чудная пора. Тепло, но не жарко, ночами идут дожди, и, разумеется, все цветет. Сирень и персики, дикие маки и миндаль, буквально все. Воздух прозрачен и напоен множеством ароматов. Склоны гор зелены, а ручьи и реки полноводны.

"Весьма поэтично! – подумал он, иронизируя над самим собой. – С каких это пор, я стал таким сентиментальным?"

Но правда в том, что ничего подобного Герт прежде не испытывал, хотя, возможно, просто об этом забыл. В прошлой жизни он много раз бывал в Кхоре, и иногда жил подолгу. Знал здесь едва ли не все стоящие упоминания города и замки. Ориентировался на основных дорогах. Располагал сведениями о природе и климате. В конце концов, он говорил и читал по-кхорски. И, тем не менее, не мог припомнить ни одного утра, подобного этому, и настроения такого, словно бы, не испытывал никогда.

"Издержки второй жизни! - Пожал он мысленно плечами. – Или, напротив, ее дары!"

Герт быстро всполоснул лицо водой из кувшина, оделся, выбрав повседневный костюм, и поспешил в общий зал. Молодое крепкое тело следовало кормить, и кормить хорошо. Поэтому в первую трапезу, как советовали древние, Герт съел миску каши со шкварками, три печеных яйца, приличных размеров кусок ветчины и несколько больших ломтей свежего хлеба, добавив ко всему этому зеленый лук, смальц, мед и кружку крепкого темного пива.

"Деньги в жизни не главное, - усмехнулся он, заказывая еще одну кружку пива и доставая трубку и кисет, - но без них плохо, а с ними – хорошо!"

Четыре сотни золотых марок, а именно такой оказалась итоговая сумма после продажи большей части содержимого сундучка, разом решили не только все насущные проблемы Герта и Шенка. Деньги позволили им резко повысить уровень притязаний. Теперь компаньоны одевались, как знатные особы – еще не роскошно, но уже затейливо, - пили дорогие вина и жили только в благоустроенных гостиницах. Вернее, вместе в гостинице они жили недолго и только в Кхоре. В Кхе Кхор Герт приехал один. Дело в том, что Шенк довольно быстро – что не странно при его внешности и изысканном костюме, - нашел себе даму сердца, причем любовница Шенка, по всей видимости, принадлежала к высшей знати королевства. Выяснилось это совершенно случайно. Храня личность женщины в секрете, как и положено истинному кавалеру, - идет ли речь о девице или о замужней женщине, - Шенк все-таки проговорился. Он сказал, между прочим, что дама эта будет участвовать в Большом маскараде в королевском замке Кхе Кхор. И добавил, с извиняющейся улыбкой, что он, Шенк, приглашен пожить у нее в доме во все дни весенних праздников. Остальное – простая логика. Ведь если женщина получает приглашение в королевский замок и владеет домом в его окрестностях, то речь может идти, как минимум, о даме из благородной фамилии. Кавалерственной даме, как принято говорить в Кхоре.

Итак, Герт уже больше недели был предоставлен самому себе, но ему это оказалось не в тягость. Встречаться с Микулеттой не хотелось, да и графиня неожиданно потеряла к нему интерес. Впрочем, свое обещание она выполнила. Уже через три дня после расставания, посыльный в ливрее доставил в гостиницу именные грамоты с приглашением в королевский замок: кавалеру Шенку ден Агираху и лорду Карлу ван Холвену. Из чего следовало, что Микулетта, в основном, свое слово держит, и что графиня женщина весьма и весьма осведомленная. Прозрачный намек и притом чрезвычайно убедительный. Я знаю, где вы живете, - говорило послание, - и знаю, что Карл носит синьорскую цепь. Знала она, похоже, и то, какую именно цепь носит Герт. В приглашении его назвали не кавалером, а титуловали на чеанский лад - лордом.

Бебиа тоже его покинула. Зашла разок в гостиницу, но на ночь не осталась и с тех пор больше не объявлялась. Возможно, она хотела, чтобы Герт сам ее нашел, но он неожиданно обнаружил, что страсть угасла, и чары женщины-оборотня утратили свою силу. Других знакомых у Герта в Кхоре не было, - их, по правде, не осталось нигде, - а заводить новых не хотелось.  Поэтому Герт жил теперь один, и ему это даже нравилось. Он никуда не спешил и, как ни странно, ни к чему не стремился. Он просто жил, и это оказалось попросту великолепно.

"Что нужно человеку?" – спросил он себя, допив пиво.

 "Не знаю! – признал он, выбивая трубку. – И никто не знает, потому что люди разные".

Покончив с трапезой, Герт вышел на улицу и сразу же окунулся в атмосферу праздника. Время было раннее – часа два до перелома, - но во всех трактирах двери и окна настежь, и отовсюду слышатся веселые, взволнованные голоса. Кто-то громко разговаривает, непозволительно повышая голос, а кто-то поет. Пели, в основном, простолюдины, знатные господа пока еще только вели беседы или прогуливались по торговым улицам, прицениваясь к великому разнообразию товаров и кланяясь знакомым. Везде царило приподнятое настроение. Глаза женщин блестели, губы раздвигались в многообещающих улыбках. Мужчины казались более сдержанными, но так только казалось. Герт видел, все они – мужчины и женщины, старые и молодые, знатные или нет, - возбуждены и, пожалуй, даже пьяны. Вино, любовь и ожидание праздника – сводили их с ума.

Герт завернул за угол и вышел на площадь с колодцем, затейливо украшенным чугунным литьем и кованым металлом.

"Не может быть! – На мгновение показалось, что он видит Лелиа. – Лелиа Магнификата… Что?"

Увы, это была не Лелиа. Другая юная красавица – ниже ростом, тоньше, возможно даже, изящней, - стояла у кованой решетки и обмахивалась веером. Этим она показывала, что не одна. Кавалер оставил ее здесь, у колодца, отлучившись по каким-то неотложным делам. Возможно, попросту захотел отлить. Вот она и ждет. Сейчас Герт видел многочисленные отличия, - цвет волос, черты лица, разрез глаз, - но первое впечатление едва не обратило время вспять!  И он вспомнил.

Как-то так получилось, что до этого мгновения в памяти всплывали другие дни и ночи, проведенные в Кхе Кхоре, а о том, что на второй год их странных отношений Лелиа захотела попасть на Большой маскарад, Герт не вспомнил ни разу. В то время попасть на праздник было проще, чем сейчас. Замок принадлежал графу Сагарону, с сыном которого Герт дружил еще со времен службы пажом в замке Ланцан. Он написал Виктору письмо, получил скорый ответ и, дождавшись очередного появления Лелиа, пригласил ее на маскарад. Вообще-то, их жизнь в те три года, что она была с ним, устроилась самым причудливым образом. Лелиа уходила, когда хотела, исчезая неизвестно где на дни или недели, и возвращалась внезапно, - иногда и среди ночи, - с таким видом, словно отлучилась всего на пару минут. Ушла, пришла, и весь сказ. Герт не роптал, он знал, по-другому не будет. Любовь феи  - странный дар. Феи капризны и непостоянны, ему ли не знать! Но Герт любил и был любим, околдован ее чарами и готов ради Лелиа на все.

"Вот здесь! В этом трактире или в том…" – Герт шел по улицам города и вспоминал их такими, какими увидел шестьдесят лет назад.

Что-то изменилось, что-то – нет. Жизнь в таких городах, как Кхе Кхор течет медленно. Медленное время, устоявшиеся нравы, неизменные отношения между людьми. И сейчас, проходя улицами и переулками, пересекая площади и заглядывая в таверны и кабачки, Герт вспоминал их с Лелиа дни.

Здесь они танцевали ночью при свете факелов, а здесь пили сладкое вино из Шагора. В этой гостинице – правда, тогда она выглядела куда лучше, - они провели два дня, попросту не покидая постели. Кажется, даже не ели. Только пили вино в перерывах между приступами нежности и страсти. Герт вспомнил силу желания, которая охватывала его, стоило Лелиа чуть приподнять юбку или вильнуть крутыми бедрами. Она это знала и часто дразнила Герта, заставляя порой впадать в настоящее неистовство. Даже сейчас – спустя столько лет, - несколько обрывочных воспоминаний и туманных образов, мелькнувших в его памяти, разом сделали штаны Герта слишком узкими для всего, что до этого помещалось в них без всяких усилий.

"Да, Лелиа! Да! Так все и  было!"

Герт прошел по торговой улице, иногда с любопытством заглядывая в лавки, показавшиеся ему знакомыми, или перебирая, задумавшись, какие-то товары на прилавках. Ткани, оружие, золотые украшения… Это была торговая улица особого типа. Не улица гончаров или медников, как в большинстве других городов, а скорее, ярмарка, втиснутая в узость улицы, или гостиный двор, наподобие тех, что строят в Чеане.

– Если у вашей дамы глаза зеленые…

Герт, словно бы, очнулся от зачарованного сна. Оказывается он стоял у прилавка ювелира и рассматривал геммы, которые предполагалось носить на золотой цепочке, как кулон.

- … я бы предложил эту из празема[1], а если черные…

Тот торговец, которого помнил Герт, выглядел иначе, но оба они – и этот, что показывает сейчас камеи, и тот, у которого Герт хотел купить когда-то подарок для Лелиа, - завозили в Кхе Кхор ювелирные диковинки со всех концов Ойкумены.

 

 

– Посмотри! – сказал тогда Герт. – Посмотри, Лелиа! Что скажешь?

На прилавке перед ними выстроились чудесные фигурки животных, с большим искусством вырезанных из драгоценных и полудрагоценных камней.

– Нет! – резко ответила Лелиа. – Мне они не нужны!

Отвернулась и, не оборачиваясь, пошла прочь.  Быстро, решительно. Словно спешила убраться отсюда как можно быстрее.

 

 

Следовало признать, Герт совершенно забыл эту историю. Даже найдя фигурки зверей в сундучке черного дерева, искренно недоумевал, откуда они там взялись. А взялись они отсюда, из этой самой лавки, куда Герт вернулся уже на следующий день…

Сейчас их осталось всего пять – в конце концов, Герт не стал продавать фигурки, решив оставить себе, - но когда-то он купил дюжину. Куда девались остальные звери, и как эти пять оказались в Бьефе, Герт не помнил, но, возможно, вспомнит потом.

– Благодарю вас, – он вернул камею торговцу и покачал головой, - но сегодня, похоже, я у вас ничего не куплю.

У него вдруг испортилось настроение, чего с Гертом не случалось давным-давно, - даже в той его, прежней жизни, - и он решил вернуться в гостиницу. Выпить вина, полежать, и, может быть даже, вздремнуть – ночь-то предстояла бессонная. Побриться…

"Ну, побриться стоит сейчас и у брадобрея!"

Цирюльников в городе было много, так что Герт наткнулся на одного, едва свернул на следующую улицу. Посидел на табурете, изображая из себя деревянного болвана, пока мастер со всем тщанием брил его и подравнивал отросшие ниже плеч волосы.

– Может быть, господин желает заплести косу?

– Косу? - переспросил Герт.

– Мне кажется, вам пойдет! – предположил брадобрей. – Я бы даже предложил подумать об узкой шелковой ленте. Какого цвета будет ваш костюм?

- Все оттенки фиолетового, - чисто автоматически откликнулся Герт. – Лиловый и темное серебро.

– Замечательно! – обрадовался цирюльник. – Тогда вам подойдет лента аметистового цвета. У галантерейщика в конце улицы как раз есть такие ленты. Послать мальчика?

"Коса? Лента? Отчего бы и нет?" 

– Посылайте! – внезапно согласился Герт, и в гостиницу он вернулся не только свежевыбритым, но и с тщательно заплетенной косой.

Настроение улучшилось и, прихватив по пути кувшинчик виноградного бренди – чтобы взбодрить себя еще больше, - Герт поднялся в комнату. И, разумеется, уже через пять минут он сидел около стола, попыхивая трубкой и отпивая время от времени прямо из кувшина, и рассматривал выстроившиеся перед ним на столешнице фигурки животных.  Янтарный барс и лиса из золотисто-желтого топаза, нефритовая ласка, волк из темно-коричневой яшмы и малахитовый дракон. Великолепная работа, тонкая резьба, тщательная шлифовка, и камни безупречные.

"Что же с вами не так?" – Герт протянул руку и осторожно коснулся двухдюймовой[2] лисы.

Кончики пальцев ощутили легкое покалывание, на которое Герт раньше не обращал внимания. Впрочем, возможно, раньше покалывания и не было. Он взял фигурку и поднес к глазам. Виртуозная работа! Лисица выглядела, как живая, тем более что в ее случае даже цвет топаза совпадал с естественной окраской меха золотой лисы.  

"Ты красавица!" – мысль возникла с естественностью дыхания, и была настолько же искренней, насколько безыскусной.

Красавица. Так и есть! Что ж тут удивительного? Но лиса удивилась. Она повернула голову и посмотрела Герту в глаза. И тогда, он ее узнал.

"Так вот ты кто!" – восхитился он своему внезапному озарению и, следуя интуиции, взял в руки следующую фигуру…

Сон наяву продолжался до тех пор, пока Герт не взял со стола малахитового дракона. Дракон тоже посмотрел на Герта, зевнул, опуская тяжелые веки, и сказал, вколотив свои слова прямо в мозг.

Не блажи!

 

 

***

По-видимому, он задремал. Спал и снова видел сны, но проснувшись, их уже не помнил. Свеча почти догорела, а за окном смеркалось, и значит, прошло не меньше трех часов. Герт проспал их в крайне неудобной позе, заснув подобно ребенку прямо за столом. Плечи затекли, в горле пересохло, как в Пекле Дакхара, и еще страшно хотелось есть. Голод терзал утробу, как если бы Герт не ел пару – другую дней.

"Ягненок…"

Он встал и, оправив одежду, вышел из комнаты. Его вел запах…

До начала маскарада оставалось еще порядочно времени, и он решил, что может поесть, как следует. Так что ягненок, печеный на вертеле его вполне устраивал. Много мяса, овощей и хлеба и немного вина…

Он был уже в конце лестницы, когда увидел Маргерит де Бройх. Она сидела за столом вполоборота.

"Маргерит? Здесь?"

Еще шаг, и Герт увидел ее спутника. Высокий рыжий увалень с очень бледной кожей сидел лицом к Герту по другую сторону стола.

"А это кто еще?"

Впрочем, Зандер тоже был здесь. Просто он сидел справа, напротив Маргерит, и Герту пришлось спуститься еще на две ступеньки прежде, чем он увидел юношу.

"Ад и преисподняя! Только их здесь не хватало!"

Тем не менее, вежливость требовала подойти и поздороваться.

– Леди Маргерит! – сказал он, приблизившись. – Господа!

Маргерит и Зандер обернулись на голос, их рыжий спутник поднял взгляд.

– Карл! – едва ли не хором воскликнули супруги де Бройх, и их глаза разом стали в пол-лица. Прозрачная голубизна полуденного неба и темная синь неба ночного…

– Мы знакомы? – нахмурился незнакомец. Он явно увидел цепь на шее Герта и, похоже, знал, что это такое.

– Не думаю, - покачал головой Герт. – Я Карл ван Холвен.

– Ремт Сюртук! – представился рыжий, вставая. – Вы чеанский лорд? 

- Был им когда-то! – усмехнулся Герт, заметивший, что Ремт Сюртук опоясан кавалерским мечем. – Мои предки владели небольшим имением под Луккой, но теперь это, кажется, территория империи.

– Только не говорите, что имение называлось Бьеф! – прищурился рыжий.

"Даже так?! Да, кто же ты такой, черт тебя подери?! "

- Оно называлось Бьеф, - кивнул Герт, - но это единственное, что я о нем знаю. – Маргерит, Зандер! Как поживаете, друзья?

- Мы… - начала было Маргерит, стремительно теряя цвет лица.

– Ради богов, что с вами случилось, Карл? – воскликнул Зандер, подавшись вперед. Он был бледен, как и его жена.

– Со мной? – удивился Герт. – А что со мной не так?

Он был сбит с толку. Неужели, сеньорская цепь могла произвести на них такое сильное впечатление?

– Мы расстались всего месяц назад…

Теперь Зандер начал краснеть, но Герт историю их отношений обсуждать не желал. Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Не при свидетелях.

– И что из этого следует? – спросил он, еще не понимая, о чем, собственно, речь.

– Я бы сказала, - вступила в разговор Маргерит, - что вы выглядите так, словно с тех пор прошло несколько лет.

– В каком смысле? – опешил Герт.

– В прямом! – воскликнул Зандер. – Маргерит права! Господин Сюртук, как вы думаете, сколько лет нашему другу?

– Лет двадцать пять? – спросил рыжий. – Или вы просто плохо выглядите?

"Двадцать пять?!" – еще недавно ему не давали больше семнадцати.

– Не знаю, о чем вы говорите, - сказал он, беря себя в руки, - но мне срочно нужно посмотреться в зеркало.

– У меня есть, - предложила Маргерит, - но оно маленькое.

– Любое!

– Пожалуйста! – она достала из кошеля на поясе резной костяной футляр и протянула Герту.

"Да, что же они на меня так смотрят? Я им что?.."

Он откинул крышку и заглянул в крошечное зеркальце, словно в колодец, на дне которого вода отражает звезды и луну.

"Да, от такого можно и умом тронуться…"

Это было его лицо. Несомненно, его. Вот только этому Карлу было никак не меньше двадцати пяти. Ну, может быть, и двадцать три, хотя трудно сказать наверняка. Зрелый мужчина, а не мальчик. Те же черты, что и у юноши Карла, но жестче, определеннее. И морщинка между бровей. И еще пара – в углах глаз. Да и сами глаза… Они как были, так и остались серыми, но чуть потемнели, стали внимательнее и холоднее. Этот Карл был больше похож на лорда Неизбежность, когда тот начинал свое возвышение…

"Любопытно!" – Герт уже взял себя в руки. Паники не было. Да и с чего вдруг? Ну, повзрослел. Но ведь не состарился! Жив, здоров. Все еще молод и красив.

– Да, - сказал он вслух, возвращая зеркальце Маргерит. – Любопытно, но не смертельно! Как думаете, Маргерит, я стал выглядеть хуже?

– Нет, но…

- То есть, по вашему мнению, теперь я не способен вскружить голову женщине? 

- Думаю, можете… - Теперь покраснела и она. – Но как это возможно?

– Не знаю, что вам сказать, Маргерит! – развел руками Герт. – Я даже не знаю, когда это со мной произошло. Последним из тех, кто знаком… с моим лицом, был Шенк, но мы не виделись больше недели. 

– Э… - подал голос Ремт Сюртук. – На пару слов тет-а-тет, а?

– К вашим услугам, господин Сюртук!

– Хорошо! – Рыжий обогнул стол и, подхватив Герта под руку, увлек на открытую веранду.

– Что у вас с Маргерит? – спросил рыжий, когда они остались одни.

– А что у вас за имя? – вопросом на вопрос ответил Герт, радуясь в душе, что его заподозрили в романе с женой, а не с мужем.

– Имя как имя! Но если вам не нравится… Дуэль? Здесь и сейчас, а?

 – Квиты! – усмехнулся Герт. Ремт Сюртук начинал ему нравиться. – Кто вы им?

– А вы?

– Я познакомился с супругами де Бройх на Чумном тракте вблизи дороги из Семиградья, - объяснил Герт. – Мы шли вместе до Ладжера.

– Так вы тот анонимный герой, который двигается быстрее альвов? – прищурился рыжий.

– Художественное преувеличение! – отмахнулся Герт. – Итак, вы?..

– Я добрый дядюшка…

- Со стороны де Бройх или со стороны Гернов?

Это был пробный камень. Герт опасался назвать фамилию Ланцан, так как все еще не знал, кто таков этот Ремт Сюртук. Но если он посланец Норны Гараган, то должен знать, что Ланцан и Герны, по сути, одна семья.

– Вы меня заинтриговали! – Рыжий отступил на шаг и осмотрел Герта с головы до ног. – А так и не скажешь! К слову, вы в курсе, кому на самом деле принадлежал Бьеф?

– Возможно, - уклонился от прямого ответа Герт.

– Даже так… - Казалось, ответ Герта оказался для собеседника совершенно неожиданным.

– Послушайте, господин Сюртук, ну что мы, как дети, ходим вокруг да около. Скажите мне, кто вы Зандеру и Маргерит, и наша беседа станет более продуктивной!

– Могу поспорить, что этот стиль мне знаком!

– Это вряд ли, - вздохнул Герт. – Итак?

– Меня послал встретить господина и госпожу де Бройх их дальний родственник, решивший взять на себя заботу об их будущности. Уф!

– Спасибо, господин Сюртук! Откровенность за откровенность. Дней десять назад мне рассказали, что с севера едет один молодой человек, в жилах которого течет древняя кровь…

- Продолжайте, - нахмурился рыжий.

– Еще мне сказали, что его прибытия где-то на западе ожидает один весьма влиятельный человек… из клана Гернов, кажется…

- Это все?

– Увы, нет, - признался Герт. Видят боги, он не хотел этого говорить, но не мог и не сказать. – Учитывая обстоятельства, вам, скорее всего, потребуется помощь. Мой меч – это всего лишь еще один меч, но это лучше, чем ничего!

– Вы благородный человек, лорд ван Холвен! – с ноткой патетики в голосе воскликнул Сюртук и вновь улыбнулся улыбкой идиота.

– Так, что у вас с девочкой? Любоффф? – спросил он через мгновение, резко меняя тему разговора.

– Глупости! – отрезал Герт.

– А с мальчиком?

– Вы в своем уме?

– Нет! – радостно засмеялся Ремт Сюртук. – Не в своем!

– Тогда, - предложил Герт, - давайте закроем эту тему. Ребятишки мне не безразличны, это правда…

- Ребятишки? А Маргерит говорила, что анонимному герою лет семнадцать…

- В чем вы меня подозреваете, господин Сюртук? – прямо спросил Герт.

- Даже и не знаю… Во всем понемножку.

– Я предложил вам помощь, но навязываться не стану. – Герту этот разговор стал вдруг в тягость, к тому же ему хотелось, остаться одному. Надо было подумать. Осмыслить случившееся. Попробовать понять. Произошедшие изменения не могли быть случайностью, но тогда что это было?

– Любезность за любезность, - Рыжий смотрел серьезно и говорил сейчас совсем другим тоном. - Я знаю, как минимум, о двух причинах такого… скажем так, такой неожиданной метаморфозы. Ну, вы понимаете меня?

– Продолжайте, прошу вас! - сразу же откликнулся Герт. - Я вас внимательно слушаю!

Это, и в самом деле, была любезность. Сам он не знал ни одной такой причины. 

– Мне кто-то рассказывал, что существует особый род магии. Он называется "плетением теней". Не приходилось слышать?

– Нет.

– Верю! Впрочем… Речь шла, кажется, о своего рода маскировке. Так, что, прибегнув к магии, вы начинаете выглядеть совсем не так, как должны. Маска. Чужая личина, где-то так! Но иногда – и по разным причинам – плетение распадается и маска спадает…

– А вторая причина? – с надеждой спросил Герт, поскольку первая к его случаю явно не подходила. Он ведь не маску надел, а в чужое тело попал.

– Значит, нет? Что ж… кое-кто утверждает, что со времен "до Потопа" в Ойкумене сохранились вещи силы. Не буду врать, что знаю, что это такое. Но те, кто рассуждает о подобных вещах, полагают, что предметы эти созданы первородными и служат только им. Простые же смертные, взявшиеся колдовать с помощью сих магических инструментов, расходуют слишком много жизненных сил. И, если не умирают сразу, то успевают состариться раньше, чем закончится их волшба. Так рассказывают.

 – Спасибо! – сухо поблагодарил собеседника Герт. – Но, похоже, должно существовать и какое-то другое объяснение.

– Возможно, - пожал плечами Ремт Сюртук. – Все возможно… Возможно даже, что я воспользуюсь вашим любезным предложением, лорд ван Холвен, - улыбнулся он. – А там, глядишь, я сведу вас с моим приятелем… Он чернокнижник, знаете ли…

"И зовут его ди Рёйтер?"

– Как зовут вашего друга?

– Упс! – ухмыльнулся Ремт Сюртук. – Вы и его знаете?

– Пока я не знаю ничего, но если вы скажете…

- С какой стати?

– Ради всего святого! – взмолился Герт, хотевший получить хоть один ответ на множество вопросов, возникших у него в ходе этой более чем странной беседы.

– Жаль вас разочаровывать, - пожал плечами собеседник, - но у меня нет ничего святого.

– Вы атеист? – вполне искренне ужаснулся Герт.

– Ну, не до такой же степени! – рассмеялся рыжий. – Скорее всего, меня следует считать шаманистом.

– Верите в духов?

– В одного! И довольно разговоров, лорд ван Холвен. У вас же во рту пересохло!

И в самом деле, о голоде и жажде Герт как-то забыл, но стоило ему об этом напомнить…

- Вижу, что угадал, - ухмыльнулся Ремт Сюртук. – Давайте вернемся к нашим "ребятишкам", и я угощу вас отличным вином! Идет?

Герт все-таки поел этим вечером мяса и выпил вина, но не один, как предполагал прежде, а в компании супругов де Бройх и Ремта Сюртука. Впрочем, Ремт почти не ел, да и пил на удивление мало. Странный человек, одним словом, но у каждого свои скелеты в шкафу. А с печеным на вертеле ягненком они управились и втроем. Сколько там и было-то того мяса? Костей и то больше!

Однако ели по большей части молча. Разговор не клеился, и за столом витало чувство неловкости.

– Кстати, Карл, - спросила вдруг Маргерит, - что вы делаете в Кхе Кхоре?

– Приехал на Большой маскарад.

Это было очевидно, но нужно же поддерживать разговор!

– Так вы будете на маскараде? – вежливо поинтересовался Зандер. – Вас пригласил король?

– Не думаю, что его величество знает о моем существовании, но одна знакомая дама замолвила за меня словечко. Да, я буду на маскараде, а вы?

– Мы тоже! – улыбнулась Маргерит. – Господин Сюртук достал для нас приглашение!

– Что ж, - Герт встал из-за стола и вежливо поклонился, - увидимся в замке!

На этом и расстались.  

 

 

2. Королевский замок Кхе Кхор, двенадцатого цветня 1649 года

 

 

Фарфоровые маски. Серебряные личины и лица из набивного шелка.  Бархатные полумаски и расписные платки, закрывающие лицо до глаз.

"Чужой в стране чужих…"

В парке горели факелы и костры. Было жарко и светло, и всё – предметы и люди - было окрашено в огненные тона: листва деревьев и гравий дорожек, мраморные статуи и прогуливающиеся по аллеям дамы и кавалеры. Блики пламени играли на неживых лицах, отражались в золоте и драгоценностях, в глазах, прячущихся за прорезями масок. Тут и там повара жарили мясо и запекали рыбу, на декорированных цветными тканями столах были расставлены блюда и подносы с закусками, вазы с первыми фруктами и кувшины с вином.

Герт шел среди людей, которых не знал и которым был незнаком. Серебряная маска скрывала лишь верхнюю часть лица, лоб и нос. Рот он оставил открытым, чтобы есть и пить без опасения быть узнанным, хотя от кого прятался и зачем, не знал и сам. Он подошел к одному из буфетов, спросил у слуги бренди, но получил виноградную водку, что тоже неплохо, но не совсем то, чего хотел Герт. Выпил, постоял, переживая прохождение огненной волны, оценил послевкусие, пришедшее после того, как его отпустило, и закусил крохотным пирожком с изюмом и корицей.

– Я узнала тебя, маска! – он не слышал этого голоса раньше, но узнал легкий, почти неуловимый акцент. 

– Я видел тебя сегодня в городе, - ответил Герт, оборачиваясь к женщине с великолепно расписанным фарфоровым лицом. – Ты красавица!

– Ты знаешь алвагир?  - удивилась маска, и было от чего. Оказывается, Герт непроизвольно заговорил с ней на языке альвов.

– Как видишь, - чуть поклонился Герт. – Как ты меня узнала?

– Ты двигаешься иначе, чем другие, а как ты узнал меня?

– Акцент…

- Акцент? Боги! Я живу здесь уже двадцать лет!

– Очень легкий, - признал Герт.

– А вот твой говор я не различила. Откуда ты? Хотя о чем я спрашиваю? Ты же не альв.

– Я жил с альвами… долго… далеко на востоке.

– В Вейской земле?

– Да, - подтвердил Герт. – Ты одна или с кавалером?

– Я замужем.

– Муж знает?

– Нет, да и незачем… но он стал стареть.

– А ты нет…

- А я нет. Ты же знаешь…

Он знал. Альвы живут дольше, чем люди, и стареют медленно.

–… Придется уйти. Вот дети подрастут, и пойду.

– Куда?

– Не решила пока, но, наверное, в Решт или Ливо, подальше от этих мест.

– Возможно, я буду тогда в Реште или Чеане, - осторожно сказал Герт. – Не знаю пока, как меня будут звать, но ты всегда будешь желанной гостьей. Увидишь меня, узнаешь – приходи! Помогу, чем смогу.

– Знаю, не обманешь, - женщина сделала еще шаг, приблизившись к Герту вплотную, и подняла неживое лицо вверх - Хочешь меня?

Соблазн был велик. Прожив с альвами полжизни, он так и не завел себе женщину из них.

– Только поцелуй!

– Ты решил. Пойдем!

Они легко растворились в тенях и вскоре оказались в полумраке за огромным кустом сирени. Красавица подняла маску, открывая лицо, и Герт поцеловал ее в губы, впервые узнав вкус альвского поцелуя.

"Счастливец!" – подумал он о ее муже и разорвал поцелуй.

– Это слишком хорошо, чтобы быть правдой! – сказал он, отступая от женщины.

– Ты полон магией, кавалер! – прошептала она через мгновение. – И твой поцелуй, словно кубок крепкого вина. У меня кружится голова. Прощай! – И альва исчезла среди деревьев.

"Надо же!"

Раньше ему никогда не приходило в голову, что альвы могут вот так запросто жить среди людей. Казалось, что между двумя расами воздвиглась непреодолимая стена. И дело даже не в вековой вражде конкурирующих видов. Предполагалось, что иные – древняя кровь Ойкумены – не зря так называются.  Они другие. Иные. Отличные от меня и тебя. Оказалось, ошибка. Могут жить среди людей, и живут. И дети общие родятся. Так в чем, спрашивается, отличие? В размерах, красоте, длинном веке?

Герт был рад знакомству. Увидев и опознав альву сегодня днем в городе, он удивился, но, разумеется, у него даже мысли не возникло, подойти, познакомиться, спросить, кто она и откуда. Подумал с сожалением - не судьба, и пошел своей дорогой. Но у Судьбы оказались другие планы. Свела, познакомила, и, знать, не случайно и неспроста. У Герта, вообще, ничего случайного в жизни теперь не происходило, и он снова подумал о шлейфе удачи, что тянется за ним с того самого мгновения, когда болт, нацеленный ему в спину, пролетел мимо… 

 

 

***

Звучала музыка. Много музыки. В разных местах парка и в самом замке играло сразу несколько оркестров. На площадке перед лестницами, поднимающимися к замковому двору, танцевали сарабанду, в двусветном зале дворца – павану.

– Танец, кавалер? – Герт узнал ее и по голосу и по запаху, да и фигуру Бебиа не смогла скрыть.

Роскошное тело в расписных шелках. Есть на что посмотреть, и обнять ее настоящее удовольствие. Но Бебиа не хотела обниматься, она хотела танцевать. Впрочем, сарабанда танец соблазнения и не исключает возможности обнять партнершу.

Герт увлекся. Танцевать оказалось таким же безумием, как любить. Нежность и страсть входили в тело со звуками музыки, растворялись в крови, кружили голову. Шаг, еще один, перехват рук, и свободная рука скользит по бедру женщины. Они сближаются, и он чувствует грудью ее грудь, и жар тел проникает сквозь все слои ткани, сколько бы их ни было, а под ладонью упругий зад…

- Ты собираешься отыметь меня прямо здесь посреди танца?

Нет, разумеется. Не собирается. Это просто безумие.

"Безумие!"

Безумие? Всего лишь искусство соблазна, которым женщина владеет, как музыкант смычком.

– Прекрати! – приказывает он, приходя в ярость, и женщина вдруг уступает. Она отступает и склоняет голову.

– Прости, Карл! Я не должна была этого делать.

– Иди! – слова срываются с губ с естественностью дыхания. – Я позову, если ты мне понадобишься…

 

 

***

"Что это было?"

Герт прислонился к дереву. Его лоб пылал.

"А на что это похоже?"

В густом жарком мареве мимо него проплывали смутные тени людей. Мужчины и женщины, дамы и кавалеры…

"Похоже на власть…"

Власть? Но разве он ищет власти?

"О, я был к ней так близок! Только руку протяни…"

Но это случилось давно, и сейчас лишь затухающее эхо минувших сражений напоминало о былой славе. Ни славы, ни памяти, ни доброго слова.

"Бебиа! – напомнил он себе. – Я должен думать о ней…"

Но думать стало тяжело. Горячий воздух с трудом находил путь в легкие.

"За все надо платить!" – верная мысль, но к чему она сейчас?

– Не знала, что это возможно, кавалер, но вы снова сменили запах!

"Хозяйка туманов… Повелительница морока…"  

Микулетта не пыталась спрятаться под маской. Она была слишком стара для этих игр. Исполнена власти и презрения. Поэтому всего лишь полумаска на длинной ручке.

– Чем же я пахну теперь? – спросил Герт, с трудом переводя дыхание.

– Вы пахнете оборотнями, мой лорд, властью и соблазном, и я не знаю, что это означает.

"Оборотни?" – Герт посмотрел на танцующих и увидел их всех…

Два волка, вернее, волк и волчица, - волшебница и арлекин, - ласка, одетая наемником, и барс, нарядившийся купцом…

"Боги!"

Оставалось лишь додумать мысль, но именно это у него никак не получалось.

– Ты окутала меня мороком? – спросил он Микулетту.

– Как плащом, - грустно усмехнулась она. – Когда-то, Карл, у меня был любовник. Кажется, я рассказывала о нем у костра, а потом вы сказали, что он умер…

- Мне жаль…

Но было ли ему жаль? Герт, тот Герт, что пережил славу и поражение, постепенно исчезал. Он растворялся в прошлом, и на его месте вырастал другой Герт. Человек, который ни о чем не сожалел, и никого не любил. Он лишь помнил и ненавидел. Оказалось, что прежняя ненависть никуда не делась, она лишь остыла, став холодной, как лед. Гнев не раздувал больше пламя под котлом с этим ужасным варевом…

- Вам не жаль! – покачала головой графиня. – Но это пустяки! Сожаления не отравляют вам кровь. А господин Шазар писал стихи. Не правда ли, в это трудно поверить?

– Отчего же! – Герт почувствовал, как холод, поднявшийся из глубины сердца, выдавливает из него морок, как воду из губки. – Я даже знаю пару строф. Ты окутала меня мороком, как плащом, затопила мой разум туманами, похитила сердце…

- Остановитесь! – показалось, что Микулетта задыхается. – Вы не можете этого знать! Никто не знал… Кто вы, Карл?

– Баловень судьбы? – предположил Герт.

Его голова окончательно очистилась. Он, словно бы, протрезвел – если, конечно, был пьян, - или очнулся от забытья, если Микулетта, и в самом деле, напустила на него морок. Его взгляд прояснился, и мысли потекли спокойно и ровно.

 "Ремт Сюртук!"

Рыжий сказал, что не знает, как выглядят вещи силы, но он лукавил. Не договаривал.

"Он что-то знает? Знает меня? Которого из двух?"

Ремт и сам был загадкой.

"Как он сказал? Они берут жизненную силу? Но я не умер и не заболел. Я всего лишь немного повзрослел".

И тут Герт постиг сразу две простых истины. Он не повзрослел. Просто жизненный опыт прежнего Герта неожиданно раскрылся в Карле, как если бы мальчик, и в самом деле, прожил жизнь Герта, испытав любовь и ненависть, войну и страсть, боль, отчаяние, торжество! Такой опыт бесследно не проходит. А не умер он, не заболел и не сошел с ума, потому что в жилах Карла течет кровь Ланцанов. А семья Ланцан происходит от одного из старых кланов, и оборотни среди них не редкость.

Головоломка предполагала одно верное решение. Загадка имела ответ! И он был настолько очевиден, что оставалось лишь недоумевать, как Герт мог этого не понять? Фигурки зверей, вот в чем дело. Лелиа не захотела на них даже смотреть. Не прикоснулась. Ушла прочь. А он? Отчего это не случилось с ним шестьдесят лет назад? Не оттого ли, что Карл не Герт, и Герт не Карл.  

"И еще я никогда не спал с женщиной – оборотнем".

Герт не спал. А вот Карл спал…

"И не встречался с кем-то из истинных Древних. А камни, - вспомнил он вдруг, -  камни называются оборотными… Он так и сказал, оборотные камни…"

Много лет назад за бутылкой вина в придорожной корчме что-то  такое рассказывал не кто иной, как  Гвидо ди Рёйтер. Они встретились случайно, знали друг друга плохо, но все-таки были знакомы. А под вино  - они коротали в харчевне ночь, - молодой Гвидо рассказывал Герту удивительные истории. Он был хорошим рассказчиком, этот Гвидо, и, по-видимому, много читал…

- Я что-то пропустила?

– И да, и нет! – развел руками Герт. – Я кое-что обдумывал… Вы ведь не вампир, графиня?

Уж это он бы про нее знал. Невозможно любить женщину и не узнать, что она…

- Вампир? У вас богатое воображение, мой друг!

– Да, да, - покивал Герт. – Выходит, это правда, что Горны происходят от Элид Лэ? Вы урожденные элиды. Я прав?

На западе, в Чеане и в Загорье существовала легенда о богине Элид Лэ, сошедшей к людям с Высоко Неба и оставшейся с ними навсегда. Она потеряла бессмертие, но зато оставила потомство. Так вот, среди прочего, Элид Лэ читала по крови, что бы это ни значило на самом деле, и умела наводить морок. Так о ней рассказывали, и, судя по всему, не зря.

– О, как! – Микулетта попыталась скрыть за иронией свой испуг. – Так я, по-вашему, богиня?

– Наверное, когда вы были молоды… - улыбнулся Герт.

– Льстец! Глупости! И не вздумайте рассказывать эти сказки кому-нибудь еще!

Но он не сомневался, что камень попал в цель. Надо же, за одну ночь, - которая, к слову, еще не закончилась, - Герт повстречал альву, живущую среди людей, станцевал с женщиной-лисой, и переговорил накоротке с одной из легендарных элид, которую, к слову, он когда-то любил. Причем, любил во всех смыслах.

"Ох, грехи наши тяжкие!" – подумал он, провожая взглядом Микулетту. Печалился ли он? Возможно. Сожалел? О чем? Эта история, как и множество прочих, осталась в прошлом. Там ей и место.

 

 

3. Королевский замок Кхе Кхор, тринадцатого цветня 1649 года

 

 

Герт не знал, сколько прошло времени, да и не хотел знать. Много или мало, час или два - какая разница? Счастливые часов не наблюдают, не правда ли?  А он был счастлив. Волшебство Большого Маскарада действовало на него точно так же, как и на всех других обитателей этой ночи. Поднимало настроение, разгоняло кровь, звало раствориться в себе, отдавшись без остатка весеннему колдовству.

Герт бродил по аллеям парка, пил вино и танцевал вместе с другими мужчинами джигу, шутил с незнакомками и гадал, насколько молоды и красивы дамы, скрывающиеся под масками. Эта или та, фея, пастушка или богиня…

Он как раз проходил мимо трельяжа[3], увитого побегами дикого винограда, когда услышал за зеленой стеной женский вскрик.

– Сударь, вы делаете мне больно!

– Не говори, нет, голубка! – возразил мужской голос, в котором звучали, смешиваясь, власть, жестокость и черная похоть. – Ты же сама хочешь, милая, разве нет?

– Я…

- О, я заставлю тебя говорить совсем другие слова! – рассмеялся мужчина. – Ты будешь блеять, как коза, милая, или мычать, как корова! Ну же, голубка, задирай свои юбки, ну!

"В самом деле?" – Герту показалось, что сцена надуманна, и что актеры попались на редкость бесталанные.

Тем не менее, он положил руку на эфес меча и, опрокинув ударом ноги деревянную решетку, шагнул в полумрак, под деревья, откуда слышались голоса. Он не мог не вмешаться, но его опередили.

 – Прекратить!

В колеблющемся свете факела Герт увидел мужчину и женщину, замерших в недвусмысленной позе насилия. Негоциант и жрица Единого. Еще несколько мужчин и женщин вышли на шум, но остановил насилие – если это действительно было насилие, - высокий мужчина в костюме охотника.

– Прекратить! – потребовал "охотник".

– О чем ты, парень? – "негоциант" с силой отшвырнул от себя женщину, и положил руку на рукоять меча.

– Я Дэвид ен Яанс, дворянин из Шагора, - представился "охотник", театральным жестом снимая шелковую полумаску. - Оставьте женщину в покое, кавалер, поднимите маску и назовитесь, чтобы я знал, кого убил!

– Хочешь со мной сразиться? - "Негоциант" оказался крупным мужчиной, не уступавшим в росте ни ен Яансу, ни Герту, но превосходивший их дородностью.  

– Непременно! Есть возражения?  

– Твоя взяла! – вздохнул "негоциант" и оглянулся на женщину, которая так и осталась лежать, распростертая на земле.– Иди, голубка, полетай  пока, - ухмыльнулся он, снимая маску, - но так и знай, милая, я тебя еще найду! Найду и отымею!

– Вы продолжаете упорствовать в своей дерзости? – холодно поинтересовался "охотник".

– Пустяки! Я открыл лицо, что-то еще?

– Назовитесь, - предложил мужчина, которого Герт собирался искать в Шагоре. Свет факела освещал обоих: "негоцианта" и "охотника". Их разделяли всего несколько шагов.

 Одет богато… - вспомнилось Герту. - Блондин, глаза голубые. В левой мочке серьга с алмазом, на поясе – меч. Говорит с каким-то акцентом…

Цвета его глаз Герт разглядеть не мог, но волосы у ен Яанса, и в самом деле, оказались светлыми. Серьга, меч… И акцент, которого не знал Лунд, но сразу же узнал Герт. Так говорят жители чеанского Нирена или западных провинций Ливо.

– Пойдете на убийство, кавалер ен Яанс? – ухмыльнулся насильник. – Здесь? В замке короля? Впрочем, вы ведь этого и добивались. Ладно! – бросил он и обернулся к собравшимся. – Для протокола. Я Гектор ван дер Вейнгард граф Орора.

– Да, мне все равно, кто бы вы ни были! – ответил ен Яанс, но Герт догадывался, что "охотнику" не все равно.

"Имя графа ему знакомо… Экий поворот винта!" 

В эту ночь случилось уже достаточно чудес, но что делать с этим особенным чудом, Герт пока не знал.

– Значит, дуэль по всем правилам?

– Закон есть закон! – пожал плечами ен Яанс. По всей видимости, он хотел выглядеть равнодушным, но Герт видел, он возбужден, и это отнюдь не простое возбуждение, вызванное гневом, возмущением, добродетельной яростью. Что-то здесь было не так, но, не зная подробностей, так сразу и не разберешь.

– Мне понадобится немного времени, чтобы найти секунданта. Как смотрите?

– Вы назвались при свидетелях, - кивнул ен Яанс на Герта. – Идите и возвращайтесь скорее, мне не терпится вас наказать!

– Составите мне компанию, кавалер? – спросил он Герта, когда граф отошел достаточно далеко.

Женщина между тем тоже исчезла, хотя Герт все еще слышал, как она торопливо уходит вглубь парка. Она не казалось напуганной, и это была еще одна странность, которую следовало иметь в виду.

– Составить компанию? – повторил он за ен Яансом. - Отчего бы и нет?

Герт снял маску.

– Карл ван Холвен, к вашим услугам!

– Тоже чеанец? Совсем хорошо! – протянул ему руку "охотник". – Я Дэвид ен Яанс из Шагора, к вашим услугам.

"Значит, действительно чеанец, хотя и живет в Шагоре".

– Я как раз направляюсь в Решт, - сказал Герт, пожимая руку человеку, который оплатил убийство Карла.

– Отлично! – воскликнул ен Яанс, и его голос прозвучал вполне искренно. – Поедем вместе. Вы бывали в наших краях?

– Да, - кивнул Герт. – Кое-где.

– Тогда я буду вашим проводником, лорд ван Холвен.

– Зовите меня Карлом! – предложил Герт.

– Тогда, я для вас Дэвид, Карл!

Тем временем поляна, на которой стояли Герт и ен Яанс, постепенно наполнялась людьми. Кто-то стал свидетелем конфликта с самого начала, внимание других привлекла поваленная шпалера и громкие голоса участников конфликта, а дальше – больше, как снежный ком, катящийся с горы. Люди останавливались из любопытства или потому, что увидели знакомых. Кто-то кликнул слуг, принести еще факелов, а кто-то другой попросил заодно и вина. Праздник продолжался, и дуэль  могла стать еще одним развлечением этой ночи.

"Ван дер Вейнгард… Откуда мне знакомо это имя?"

Был кто-то с таким именем. Когда-то. Давно. Именно здесь, в Кхоре! Кто-то в штабе Грегора? Или в его, Герта, свите?

"Не помню, а жаль!"

– Могу я узнать, что здесь происходит? – Человек, задавший вопрос, не носил маски и был одет в цвета дома Грегоров.

– Надеюсь, в Кхоре дуэли не запрещены? – спросил Герт.

– Не запрещены, если посредник признает основательными вызвавшие ее причины, - сухо ответил мужчина. – Я Виктор де Аркаис, лейтенант королевской гвардии, и это я уполномочен решать этот вопрос именем короля.

– То есть, вы и есть посредник? – уточнил ен Яанс.

-  Да, это так! – подтвердил лейтенант. – Кто собирается драться?

– Я, - ответил ен Яанс.

– И я! – граф Орора как раз вернулся на поляну в сопровождении двух мужчин. – И разумеется, наши секунданты.

Драться на дуэли не входило в планы Герта, но и отказаться он не мог. Если один из секундантов хотел обнажить меч, второй обязан был ответить на вызов. Дело чести, и все такое.

– Ваша светлость![4] – склонился в поклоне лейтенант.

– Оставьте! – отмахнулся ван дер Вейнгард. – Сегодня ночью я всего лишь граф Орора.

- Итак? – посмотрел он на ен Янса.

Сейчас граф не казался злодеем. Нормальный кавалер средних лет. Большой, сильный, в меру ироничный…

- Вы злодей, граф! – сказал ен Яанс, повышая голос.

– Не надоело? – поинтересовался граф. – Кстати, ен Яанс, не для протокола! У вашей сестры отвратительно тощий зад!

"Сестра? Мило…"

– Я вызываю вас на поединок, граф! – чеанца слова графа задели, но он старался из себя не выходить.

– Вызов принят! Кто ваш секундант?

– По-видимому, я, - выступил вперед Герт.

– Вы… Как вы сказали вас зовут?

– Карл ван Холвен, ваша светлость! – поклонился Карл.

– Не стоит! – покачал головой ван дер Вейнгард. – Не светлость. Не сейчас… Впрочем! Ен Яанс, дружок, позволишь мне переговорить с твоим секундантом накоротке?

– Правила позволяют! – счел нужным вмешаться гвардеец.

– Лорд! – пригласил Герта ван дер Вейнгард, и они отошли на несколько шагов в сторону.

 "Дежавю?"

По ощущениям чистое дежавю, ведь это был уже второй незнакомец, захотевший переговорить с Гертом тет-а-тет.

"Двое за один вечер! Интересный расклад!"

– Знаете, кто я? – спросил граф, когда они оказались одни.

– Не знаю.

– Я сын князя Иана де Сагер. Старший сын и наследник.

Это было сильное заявление, потому что, как успел узнать Герт, в нынешнем Кхоре было только три человека, по отношению к которым король – всего лишь первый среди равных. Три Великих князя. И один из них, как теперь выясняется, ван дер Вейнгард.  

– Ваш отец случайно не приходится кузеном Виктору Грегору? - спросил Герт, он только что вспомнил то, что безуспешно искал в памяти всего лишь несколько минут назад.

"Мальчик Иан! Ну, кто бы мог подумать!"

– Верно! – Не без удивления подтвердил Вейнгард. – Двоюродный брат, если быть точным. Но дело не во мне, кавалер, а в вас. Вы уверены, что происходите из Чеана? Знаете своих родителей? Других родственников?

"Любопытный вопрос! – отметил Герт. – И с чего вдруг такой интерес к моей персоне?"

– Я на кого-то похож? Кого-то вам напомнил?

– Так что насчет вашей семьи? – вопросом на вопрос ответил граф.

"Моя семья! – восхитился Гедрт. – И как я сам об этом не подумал? Моя семья, черт подери, это я сам!"

– Полагаю, что мне известно достаточно, – осторожно сформулировал свой ответ Герт.

– Что ж… ваше право! – вздохнул Вейнгард. - Но вот, что мы сделаем. Если я переживу эту ночь, если вы ее переживете, приезжайте в Сагер. Мой замок стоит прямо на берегу Аттера. Чудное место! Не пожалеете!

Странный разговор, и не менее странное его завершение.

- Спасибо за приглашение, - сдержанно поклонился Герт. – Я обязательно им воспользуюсь… если позволят обстоятельства.

- Один вопрос! – остановил он ван дер Вейнгарда, когда тот уже поворачивался. - Вы сказали, что та женщина сестра лорда ен Яанса. Это была фигура речи?

– Это была его сестра, - хмыкнул граф. – Вероника.

– Я в недоумении! – признался Герт.

– Не берите в голову, кавалер! Старинная вражда, кровная месть, вендетта. Знаете, как это бывает?

– Знаю!

– Тогда, к оружию!  

 

 

***

В пару к Герту встал молодой мужчина. Худощавый, но широкоплечий. Длинноногий и длиннорукий. Одним словом, настоящий фехтовальщик.

– Зачем мы деремся? – спросил Герт, сбрасывая камзол и начиная расстегивать колет.  

– Я думаю, не зачем, а для чего, - предположил мужчина, назвавшийся Родригом Дрю. – Для удовольствия!

– Значит, не до смерти? – уточнил Герт.

– До первой крови, как считаете? – предложил соперник.

– Считаю разумным! – согласился Герт.

– Постойте!

Герт оглянулся. На краю импровизированного дуэльного поля, но несколько в стороне от других зрителей, стояли клоун и фея.

– Лорд ван Холвен! Карл! – позвала Маргерит.

– Мои юные друзья, - кивнул на них Герт. – Оставлю вас, кавалер, буквально на мгновение.

– Не торопитесь! – улыбнулся Дрю. – Ночь длинна, успеем еще пролить кровь!

– Благодарю вас! – Герт кивнул и отошел к Зандеру и Маргерит.

– Карл! - голос Зандера дрогнул, и у Герта по спине прошел озноб. – Карл, вы, в самом деле, намереваетесь драться?

– Это не обсуждается!

– Но это безумие! – возразила Маргерит.

– Всего лишь жизнь.

– Я хочу попрощаться с вами наедине! – твердо сказала Маргерит и, взяв за руку, отвела Герта в сторону.

– Вас могут убить…

- Это вряд ли! – улыбнулся Герт.

– Я хочу, чтобы вы знали…

- Вы мне тоже нравитесь! – Герт взял ее руку и поцеловал пальцы. – Надеюсь, Зандер на меня не обидится!

– Мне все равно! – голос Маргерит просел и разом охрип.

– Я вас люблю! – добавила она тихо. – Идите, Карл! И… и постарайтесь уцелеть!

"Шенк был прав! Но, ради всех святых, чем я заслужил любовь этой девочки?!"

– Карл! – Маргерит отошла, но теперь рядом с Гертом возник Зандер.

– Я знаю, все это крайне неловко… - сказал он. – Не знаю даже, что сказать! Я…

- Не продолжайте! – остановил его Герт. – Мы оба были… одинаково опрометчивы. Но, согласитесь, Зандер, у этой истории нет разумного продолжения. Что скажете?

– Не знаю, что сказать, - повторил Зандер. – Но думаю, вы должны знать, Карл, я вас люблю! – и, резко отвернувшись, Зандер вернулся к своей жене.  

Что у вас девочкой? – спросил тогда Рыжий. – А с мальчиком?

"Да, что, черт возьми, со мной сегодня творится?!" – Герд готов был бежать сейчас, куда глаза глядят, но, увы, долг звал его вернуться на дуэльное поле. Долг, честь, и прочая ерунда.

 

 

 

---

[1] Празем – зеленая яшма.

[2] Дюйм - ширина большого пальцаруки взрослого мужчины.

[3] Трельяж – решетка для вьющихся растений в садовой архитектуре.

[4] Ван дер Вейнгард – князь. Он не монарх (Высочество), но и не обычный титулованный князь (Сиятельство), а князь, приравненный по статусу к герцогу – владетель полуавтомной области королевства.

[MGouchkov]

 И интрига концентрируется и экшн.. ..в самом интересном месте.. .. .. 

[сдавленно] Продолжения бы прочитать..

[Max_Max]

Глава 8. Сагер

1. Долгий переход, четырнадцатого цветня 1649 года

 

 

 

 

На этот раз он сбежал сам. Бросил все, как есть. Незаконченные дела, незавершенные отношения. Маргерит и Зандера, Шенка и Микулетту, Бебиа и красавицу-альву. Всех, кого знал в этом мире, и в том…

Поединок закончился, как и начинался – на фальшивой ноте. Вейнгард оказался великолепным бойцом, о чем ен Яанс, похоже, не знал. А, может быть, знал, но все равно считал себя лучше. В любом случае, он продержался против графа минуты три и упал с рассеченным бедром. Рана, как заметил Герт, была не смертельная. Даже не тяжелая. Могло быть и хуже, но граф этого не захотел.

– Живи, гаденыш! – Венгард посмотрел на поверженного врага сверху вниз, сплюнул и отвернулся.

 – Ты не та дичь,  на которую я охочусь!  - бросил через плечо и пошел, было, прочь, но вспомнил о своем секунданте и обернулся.

Герт воспринял это, как повод прекратить бессмысленную суету. Родриг Дрю был совсем неплох. Сильный, умелый, опытный, но за Гертом он не поспевал. Тело Карла, наконец, усвоило уроки и научилось двигаться не лишь бы как, а как надо. Быстро, плавно, непредсказуемо.

"Пора!" – Герт отступил в сторону, пропуская Дрю мимо себя, и аккуратно разрезал ему плечо. Не рана, порез. 

– Браво! – ван дер Вейнгард смотрел на Герта с новым интересом. – Эк вы его, лорд ван Холвен! Впечатляет! Надо будет при случае сойтись по-дружески, как смотрите?

– Сочту за честь! – чуть поклонился Герт.

- Кавалер! – он протянул руку Родрику Дрю. – Было приятно познакомиться!

– Взаимно! - Поклонился Дрю, и они расстались.

Герт не стал задерживаться. Он покинул замок так быстро, как смог, и на рассвете – едва открылись городские ворота, - был уже на Сагерском тракте. Скакал, не жалея коня, до первой станции, а там напился и проспал в пьяном забытьи до следующего утра. Встал на рассвете, отряхнулся, как пес, пытаясь вытравить из памяти то, что увидел в бреду, и, напившись воды, поехал дальше. В последующие дни он мало спал и много пил. Ел, как получится, и ехал сколько мог. Двигался бы быстрее, но коня становилось жалко, да и ночь – не время для путешествий.

А потом он приехал в Каменный брод – небольшой городок, выросший на переправе через Кремнец, посмотрел на свое отражение в лохани с водой, и вдруг понял, что убежать можно ото всех, но не от себя. Вывод напрашивался: хочешь жить, научись мириться с тем, кто ты есть.

"Ад и преисподняя! – выругался он. – Мне что теперь, удавиться! Ну, нравятся они мне… Оба!"

Но правда – подлинная правда, в которой Герт страшился признаться даже самому себе, - заключалась в том, что Зандер нравился ему больше! Это был род  безумия, и Герт это отлично понимал. Но сколько ни пил, в бреду он все равно смотрелся то в голубые глаза, то в синие.

"Был бы ты женщиной!"

Но, правда в том, что теперь – здесь и сейчас, - он бы принял Зандера, и как мужчину. Однако одновременно Герт надеялся, что просто никогда больше его не встретит.

 

 

2. Каменный брод, постоялый двор "Черная королева", девятнадцатого

   цветня 1649 года

 

 

"Что ж… Талант не пропьешь, так, кажется?"

Герт еще раз тщательно изучил документ, но не нашел ничего подозрительного. Бумага старая, почерк его собственный, но чернила искусно состарены и кажутся выцветшими от времени, а ленту с печатью красного сургуча с оттиском владетельского перстня Герт снял с доверенности на управление имением…

Идея была на редкость проста. Казалось, она витала в воздухе, которым дышал Герт, но, тем не менее, начала формироваться только во время дуэли в замке Кхе Кхор. Вейнгард спросил его о семье, и Герт подумал тогда, что его семья это он сам. И ведь он уже представлялся Карлом де Бурнонвилем. Зачем же останавливаться? В конце концов, Карл ван Холвен – всего лишь тень тени. Временная легенда, да и неудобная к тому же. У ван Холвена нет родных и очень мало друзей. Нет земли. Нет замка, а значит, нет и положения в обществе. У него даже гражданства нет. Ничего! Другое дело де Бурнонвиль. У этого персонажа есть все, что потребно. История, род, и даже деньги.

Удивительно, как изящно решалась, казалось бы, неразрешимая проблема. В сундучке черного дерева имелись все необходимые документы, чтобы подтвердить, что в 1585 году Герардус д'Грейяр женился на Анне ен Шайн, благородной девице из Савойя. Женщина умерла в том же году, но кто сказал, что она не успела родить Герту сына? Конечно, с тех пор прошло почти семьдесят пять лет, и Людвиг, наверняка, названный так в честь своего деда – Людвига де Бурнонвиля, скорее всего, тоже умер. Однако никто не мог помешать пятидесятилетнему старику, прижить сына от молодой жены. Где-нибудь подальше от родных мест…

"Скажем, в Але…"

Аль и вообще Приморье подходили, как нельзя лучше. Туда вполне мог скрыться изгнанный из родных мест господин Шазар, и там живет и здравствует стряпчий Шерван, который, учитывая сложившиеся между ним и Гертом отношения, может подтвердить, - и не только словом, но и документально, - три смерти и одно рождение. Герардус, Людвиг и жена Людвига уже умерли. Кандидатуру на роль матери Карла мастер Шерван, наверняка, подберет без труда. А пока суд да дело, - пока Герт напишет стряпчему Шервану письмо, пока тот подготовит документы и вышлет их адресату, - у Карла д'Грейяра де Бурнонвиль уже есть рекомендательные письма от Виллема Шервана и Бенджамена Логхарда, двух уважаемых и имеющих отличную репутацию адвокатов. И кое-какие фамильные реликвии остались от деда и отца. Свидетельство о браке, купчие на земли в Чеане и Ливо, права на владение Бьеф, и, самое главное, собственноручное письмо Герта Карлу. Письмо, в котором старик завещает своему родному внуку имя и титулы, былую славу и былое бесчестье, о котором вспоминает ныне без страха и сожаления, а так же вклады в банках и будущность старинного рода.

"Земли и титулы…"

Земли и замки, конечно назад не вернуть, - ни Чеан, ни, тем более, империя Вернов Герту ничем не обязаны, - но старые бумаги создают особый "аромат" истории. Ауру подлинности. Настоящую родословную. Бесспорную биографию.

"Герт д'Грейяр по-прежнему звучит совсем неплохо. Хотя, нет! Что я несу! Не Герт, а Карл д'Грейяр де Бурнонвиль владетель Сагера, Высокий соправитель дома Беар!"

Разумеется, многое потеряно безвозвратно. Соправителем княжества Беар ему уже не быть. Но право на титул осталось, потому что дом Беар – это он, а те, кто правят сейчас княжеством, носят совсем другое имя. Сагер тоже не отдадут, им владеют нынче Вейнгарды. Но владетель Сагера это не констатация властных полномочий, а имя, способное существовать и без самого города. Однако еще важнее, что восемьдесят лет назад Сагер находился в границах герцогства Решт, а не в республике Кхор,  и Герт, соответственно, был подданным герцогов Решта. Так что и права Карла – отпрыска по прямой линии - на рештское гражданство бесспорны. С такой замечательной легендой можно даже попробовать достать свои деньги из двух – трех банков в Кхоре и Реште. Кто-нибудь из банкиров наверняка отступит, а это по нынешним временам целое состояние. Но даже если откажут! Предпринять экспедицию в Вейскую землю, где старик Герт рассовал по нычкам золото и драгоценные камни, не такое уж неподъемное предприятие. Денег там много, и на те деньги много чего можно купить. Даже утерянную честь. Место у трона. Новую судьбу…

Конечно, Карлу достанется тяжелое наследие, но это все-таки наследие, а не пустой звук. А что касается тяжести…

"Как я сказал Логхарду? Имя не жмет? В самый раз?"

И в самом деле, по размеру. А то, что имя такое, даже хорошо.  Человек, назвавшийся Карлом д'Грейяром де Бурнонвилем владетелем Сагера и Высоким соправителем дома Беар, уж верно не самозванец. Кому в здравом уме и твердой памяти придет  в голову прикидываться внуком знаменитого злодея?

Герт задержался в Каменном броде на два дня. Написал письма мастеру Шервану и себе самому, обдумал все детали своего второго рождения, ну и отоспался. Не без этого. Отъелся и отоспался, и только тогда отправился в дорогу.

 

 

3. Кхор, юго-западная провинция, семнадцатого цветня 1649 года

 

 

Дорога из столицы в город Сагер состоит из двух неравных частей. Долгий переход – девяносто лиг благоустроенного тракта до реки Аттер, а точнее, до ее излучены, где на противоположном берегу прячется в камышовых зарослях устье Кроткой, довольно широкой, но короткой реки, берущей начало в Тихом озере. Там, в излучине, где кончается Долгий переход, и стоит торговый город Виддер, начинается вторая часть пути. В порту можно сесть на барку и спуститься вниз по течению Аттера до самого Сагера или ехать по тракту, проложенному вдоль реки. Однако Герт, отлично знавший юго-западный Кхор, поступил иначе. Он покинул Долгий переход и поехал по сельским дорогам сначала на юг, а потом на юго-запад.

В этих местах не было столбовых дорог, почтовых станций  и гостиниц, но путешественник мог рассчитывать на добрый прием в маленьких деревеньках, обычно расположенных у воды – а рек и озер здесь было много, - и в старинных городках, едва ли превосходивших размерами большие деревни северных провинций. Не хуже принимали  и в обветшалых замках, воздвигнутых в давние времена на вершинах холмов, или на больших фермах, которые в этих краях сильно напоминали дворянские бурги[1], какими их строят в соседнем Реште.  

Герт ехал лесными просеками и по проселкам среди полей. Он никуда не спешил и, если спросить, скорее всего, не смог бы объяснить даже самому себе, какого рожна, его понесло в Сагер. Что он надеялся там найти? Какие ответы получить? Самое странное, что он не задавался этими вопросами, полагая, что ничто не случайно, и у Судьбы на каждого свой замысел. Решил перед Рештом заглянуть в Сагер, воспользовавшись приглашением Гектора ван дер Вейнгарда, значит, так тому и быть. Захотел съехать с тракта и  идти напрямки, отчего бы и нет?

Волк увязался за ним еще третьего дня. На дороге не показывался, но на пустошах и среди полей нет-нет, да мелькал вдалеке. Рассмотреть его Герт не мог, но "чуял" отчетливо, да и слышал тоже, особенно, когда лес подступал к дороге. Волк шага не скрадывал, вот какая штука.

"Оборотень?"

Похоже на то. Однако оборотень странный. Обычно после обращения, они - скорее звери, чем люди. Но этот волк вел себя не так, и не эдак. Не охотился, но и не выслеживал. Возможно, хотел "поговорить", однако, если и так, выйти к Герту - зверем ли, человеком, - пока не решался.

"Ну, как знаешь!"

Уже смеркалось, и Герт направил коня по неширокому проселку к видневшейся за хлебным полем фермерской усадьбе. Подъехал ближе, рассмотрел подробности и уже не сомневался в выборе. Большой двухэтажный дом, коровник или конюшня, прочие хозяйственные постройки – все из камня и обнесены каменной стеной.  Чем не бург? Стена пониже, да нет башен – вот и вся разница. Да еще яблоневый сад неподалеку, и вишневые деревья во дворе за стеной.

– Добрый вечер! – поздоровался он, не покидая седла. – Путника примите?

– Отчего ж, не принять! И вам, сударь, добра! – Парень, стоявший в воротах, вроде бы был занят делом. Обтесывал топором жердь. Но, если прикинуть, то и жердь – оружие. Тем более, топор.

– Меня зовут Карлом, - представился Герт и оставил седло. – Карл ван Холвен, если полностью, и я держу путь в Сагер.

– Далеко собрались! – почти с восхищением откликнулся парень. – А откуда, если не секрет?

– Издалека! – признал Герт. – Сейчас из Кхора, а туда приехал с севера.

– Из-за гор, что ли?

– Точно, из-за Хребта.

– Расскажете?

– Накормите?

– И напоим! – улыбнулся парень. – Входите, лорд Карл! Сейчас ворота на ночь запру и поставлю вашего коня в стойло. А вы идите пока в дом, сударь! Мать уже на стол собирает. Как раз к обеду поспели!

И, в самом деле, уже порядком стемнело. Самое время для тех, кто встает со светом, сесть за главную трапезу дня. Так что Герт не удивился, застав в доме приятную во всех смыслах суету. Женщины накрывали на стол, дети бегали тут и там, занятые своими детскими забавами, мужчины умывались во внутреннем дворике, где, как выяснилось, был выкопан колодец. Герт вежливо поздоровался, представился и вскоре узнал, что все эти люди - одна семья. Отец, мать, взрослые сыновья со своими женами и детьми, и две младшие, незамужние дочери. И еще впавший в старческое слабоумие и физическую немощь патриарх рода.  

Сели за стол – соленья, печеные овощи, хлеб и фасоль, тушеная с копчеными свиными ребрами, - хозяин дома прочел короткую благодарственную молитву, и старший из сыновей стал разливать по кружкам темный, домашнего приготовления Эль.  Между тем, все собравшиеся за длинным столом, - кто исподтишка, а кто и откровенно, - рассматривали Герта. Чужие в этих краях редкость, а такие, кто пришел из-за гор – вообще невидаль. И, разумеется, все ждали от него рассказов о дальних странах, длинных дорогах и великих королях. Герт не возражал. Отчего бы и не рассказать?

Однако вышло по-другому. Как раз к элю незамужняя дочка хозяина вывела к столу старика.

– Вот, сударь, - сказал хозяин, - познакомьтесь! Это мой отец, Рикард, он в Большую войну в ближней дружине нашего князя служил, полмира повидал.  Отец, это наш гость, рыцарь с севера…

Скорее всего, он собирался назвать Герта, как раз подошедшего ближе, по имени, но старик его опередил.

– А говорили, вас, ваша светлость, Дирк Шагорский копьем убил…

- Дирк Шагорский? – переспросил озадаченный Герт. Он, было, подумал, что старик, служивший в молодости в его собственной ближней сотне, каким-то образом опознал соправителя дома Беар, но причем, тогда, Дирк Шагорский? И кто он вообще такой, этот Дирк?

– Отец, - вмешался хозяин, - это не князь Томас, это Карл ван Холвен, рыцарь из-за гор.

– Окстись! – вскинул худую руку старик. – С кем споришь, мальчишка! Чтобы я лорда Томаса не узнал? Я у него в малой дружине служил, мне ли не знать!

– В Великую войну? – спросил Герт, чтобы не показаться излишне осведомленным.

– Нет, сударь! – покачал головой хозяин, – В Большую войну здесь правил дом Беар. А потом, их сменили Вейнгарды, и отец уже после Большой войны служил десятником в малой дружине Томаса ван дер Вейнгарда.

– Так это и есть лорд Томас! – закричал, брызгая слюной, старик.

– Печальная история, - вздохнул хозяин, когда дети увели старика внутрь дома.- Знаете, какой он был? Эх! Это все, - повел он рукой, словно охватывая жестом и дом, и ферму, и земли вокруг, - все это он кровью заработал. Везде сражался, во всех войнах, и под знаменами Беаров, и под флагом Вейгардов.

– А что случилось с лордом Томасом? – спросил Герд, вспомнив, как смотрел на него Гектор ван дер Вейнгард.

– Лорд Томас погиб двадцать лет назад на переправе через Аттер. Рештанцы под командованием Дирка Шагорского вторглись в Кхор, но лорд Томас перехватил их у переправы. Был бой, и лорд Томас погиб, а княжество перешло его брату Иану…

 

 

4. Кхор, юго-западная провинция, восемнадцатого цветня 1649 года

 

 

Странная история. Как минимум, непростая. Сначала Гектор ван дер Вейнгард смотрел на него таким взглядом, словно приведение увидел, а теперь еще и выживший из ума старик своего покойного князя опознал. Напрашивался закономерный вопрос, а не родственник ли им Карл? Но, вот какое дело, Карл, судя по всему, похож на Томаса Вейнгарда, но тот умер лет двадцать назад, а пареньку, как ни считай, никак не больше семнадцати. Значит, не сын, и, скорее всего, не внук. Был бы у Томаса сын, он, а не Иан, стал бы князем. Впрочем, это могла быть и дочь… Да, и у Гектора, исходя из его возраста, вполне мог родиться внебрачный ребенок.

"Приехать к Гектору в Сагер и броситься в объятия? Типа, здравствуй, папа! Смешно!"

Герт покинул гостеприимную ферму рано утром, и, найдя подходящую дорожку, поехал на юго-запад. Местность здесь сильно заросла лесом, так что проселок то и дело нырял в тень деревьев. И волк вскоре объявился. Потрескивал где-то поблизости сухостоем, шуршал в кустах.

– Выходи! – крикнул Герт, которому надоела игра в "я здесь, но меня, как бы, нет". -  Поговорим!

Самое смешное, что волк послушался и буквально через несколько мгновений объявился на дороге.

"Надо было раньше позвать!"

– Ну, здравствуй! – сказал он вслух и слез с коня.

Лошади волков боятся, и конь Герта не исключение, поэтому первым делом он привязал коня к дереву, и только после этого пошел к волку.

– Мы знакомы? – спросил, остановившись в паре метров от крупного с темно-серой шерстью зверя. Спросил наобум, потому что не знал, как сложится "разговор". Разговаривать с животными Герт не умел, да и про других таких людей не слышал, но подозревал, что оборотни человеческую речь разбирают. А вот как волк станет отвечать, совсем другой вопрос. Но попробовать-то стоило?

– Мы знакомы?

Нет! – Мысль смутная, зыбкая, но, тем не менее, такая, что никак не спутаешь со своей.

– Ты сказал, нет? Нет. Не знакомы? – уточнил Герт.

Мы. Ты (яркий зрительный образ Герта, взгляд, правда, не совсем человеческий, но образ узнаваемый). Я и Ты. Вместе. Нет.

– Значит, не знакомы.

Я знаю. Ты не знаешь.

– Ты меня знаешь?

Да.

- Откуда?

Не понял.

– Ты меня видел? Раньше. – Говорить с обернувшимся оказалось непросто, но возможно. Надо только правильно формулировать вопросы. И чтобы фразы были простые и короткие. Удивляло другое, как он "читает" мысли волка? Это оказалось совсем не похоже на то, как общался с ним на Северном Олфе снежный барс. Тот свои мысли буквально вколачивал в мозг Герта, а этого волка Герт "читал" сам. 

Видел. Знаю.

– Расскажи!

Не могу. Не умею. Сложно.

– А если обернешься? Сможешь рассказать?

Приказ?

– Просьба.

Спасибо (чувство благодарности). Великая честь (чувство гордости и восхищения).

– Здесь? Сейчас? – спросил Герт.

Нет. Вечером и отчетливый зрительный образ - "Луна отражается в воде. На скале замок. Каменная башня и двор, обнесенный стеной".

– Где это?

Поведу! – и волк повернулся, показывая, что готов идти.

Так и пошли. Впереди трусит волк, скрываясь среди деревьев, если на дороге появляется кто-то еще, за ним едет Герт. Сначала по широкой просеке, потом по узкой тропе, уводившей на север. Сразу после перелома лес начал редеть, а еще через пару часов – окончательно сошел на нет. Теперь волк вел Герта на северо-восток по проселку среди полей, а ближе к вечеру, когда стало уже смеркаться, вывел к озеру, и Герт увидел башню на скале. Точь в точь, как в "образе", показанном волком.

Здесь, - волк остановился и обернулся к Герту. – Иди. Приходи. Гость, - и, снова отвернувшись, побежал вперед и вскоре исчез в кустарнике.

 

 

***

- Должен признаться, вы меня удивили, лорд Карл, - хозяином замка оказался крепкого сложения молодой еще мужчина, представившийся Питером дин Гейстером. – Обычно люди нас не слышат, да и мы, когда обернемся, человеческую речь разбираем нехорошо. Разговора не получается, одним словом.

Они сидели в креслах, придвинутых к камину, и пили горячее вино с пряностями. Замок у дин Гейстера сильно обветшал, но зато сохранил черты давно утраченной эпохи, когда дома дворян были их крепостями. Холодно и мрачно, с минимумом удобств, непритязательно и просто, зато надежно и оборонять легко.

– Если честно, я однажды уже разговаривал с оборотнем, - Герт полагал, что делать из этого тайну глупо, тем более, когда говоришь с человеком, еще пару часов назад бегавшим в волчьей шкуре. - Он меня прекрасно понимал и сам "думал" мне в голову целыми фразами, словно гвозди в бревно вбивал.

– Вот как! – удивился дин Гейстер. - Где это случилось?

– На Северном Олфе.

– Тоже волк? – нахмурился оборотень.

- Нет, - покачал головой Герт, - снежный барс, только очень крупный.

– Это вы, лорд Карл, с кем-то из Древних встретились. Они такие.

– Древние? А вас разве не так называют? – удивился Герт. В свое время он много читал, и даже учился недолго в университете Кхе Кхора, но знатоком оккультных наук так и не стал.

- Не совсем, лорд Карл! Не совсем! Мы древней крови, это так, но мы не Древние. Древних, почитай, и не осталось уже. Они владели миром, когда ни нас, ни вас – я имею в виду людей, - еще и в помине не было. Вам невероятно повезло. Это он вам силу дал?

– Силу? – поднял бровь Герт.

– О, прошу вас! – подался к нему дин Гейстер. – Со мной вы можете говорить в открытую. Я вашу силу чувствую, и, поверьте, весьма благодарен за то, что вы не пускаете ее в ход. Вы же знаете, ослушаться вашего приказа, я бы не смог.

"О чем он, ради всех святых? – уже по-настоящему удивился Герт. – Сила? Власть? Да я…"

Если бы он говорил это вслух, то следовало бы сказать, что Герт осекся на этом слове. Хотел сказать, "не понимаю", но вспомнил Большой маскарад, и то, как обошелся с Бебиа. Рассудок его в ту ночь был очевидным образом омрачен, и вспоминалась она урывками. Но кое-что он все-таки помнил. Играть с вещами силы опасно. Так сказал рыжий бестия Ремт Сюртук. Но Герт этого не знал, когда оживил в гостиничной комнате фигурки зверей.  Это они дали ему силу, но они же, скорее всего, и навели на него морок той ночи.

– Так вот отчего вы следили за мной! – Это был весьма элегантный способ уйти от ответа на прямой вопрос.

– И да, и нет!

– Как так?

– Сначала я действительно почувствовал запах силы. Но вы не обращали на меня внимания, и я решил уйти, чтобы не мешать. Вы ведь знали о моем присутствии?

– Да! – кивнул Герт.

– Ну вот! Раз не зовете, значит, не нужен, А потом я посмотрел на вас ближе…

- И увидели, что я похож на Томаса ван дер Вейнгарда.

– Значит, не примерещилось! Вы, лорд Карл, стало быть, один из них? Из Вейнгардов, я хочу сказать.

 – Да, нет! Но вы не первый, кто мне об этом говорит. Сколько вам лет, лорд Питер? Я к тому, застали ли вы князя Томаса в живых или видели где-то его портрет?

– И первое, и второе! – улыбнулся дин Гейстер. – Мне под сотню лет, и чтобы не привлекать к себе внимания, я часто меняю имена и не живу подолгу в одном месте. Этот замок я получил в наследство шестьдесят лет назад. Я служил в то время дому Беар, и отличился в битве при Быстротечной. Мой командир – рыцарь Родриг дин Гейстер был бездетным, а в том бою его смертельно ранили, вот он мне и отписал "замок и герб".  Так я стал дин Гейстером. До начала Великой войны я здесь даже не появлялся, а когда пришла пора оставить армию д'Грейяра – мне же возраст было уже не скрыть, - приехал сюда и представился собственным сыном. Пожил лет пятнадцать, и уже при Вейнгардах подался в Сагер. Был рыцарем в свите князя Томаса и у князя Иана служил, а затем снова вернулся сюда. Так что сейчас, я как бы собственный внук.

"Значит, не один я такой умный! Стать собственным внуком – красивый ход. И к тому же весьма эффективный!"

– Любопытно! – Герт, и в самом деле, был заинтригован. Случайное знакомство опять оборачивалось немалой удачей.

– Да, нет. Ничего особенного. В таких местах, как южный Кхор, иных не любят. И это еще мягко сказано! Приходится приспосабливаться.

– Ну, хорошо, лорд Питер. Вы видели Томаса ван дер Вейнгарда при жизни. Мы действительно похожи?

– Лицо, сложение, рост… Не близнецы, конечно, но сходство несомненное.

- Любопытно! – повторил Герт. – А что у них за вражда с Дирком Шагорским?

– Слышали? – дин Гейстер, отставил в сторону кружку с вином и стал набивать трубку. - Только не вражда это, лорд Карл, а ненависть и не с одним лишь Дирком. Это давняя история, и начиналась она именно с вражды. В Реште, в отличие от Кхора, у власти сейчас та же династия, что и прежде. Когда умер Бруно II Рееш, герцогскую корону унаследовал его племянник и приемный сын Карл Рештский. Сейчас правит его сын Рёрик, а второй сын – это, стало быть, Дирк.

– Выходит, это та же династия, что и раньше? – покачал головой Герт. – А я думал, это новая династия.

– Та же самая, только имя чуть изменили, теперь они не Рееши, а Решты.

- И Дирк Шагорский родной брат Рёрика Рештского? Брат герцога? – уточнил Герт.

– Точно так, - кивнул дин Гейстер. - Рееши древний род. Вейнгарды для них самозванцы. В Реште скорее о Герардусе д'Грейяре хорошее слово скажут, чем о Грегорах и их родичах. Лорд Неизбежность, конечно, злодей, но он свой злодей, если понимаете, о чем речь.

– А его вы знали, лорд Питер, лорда Шазара, я имею в виду.

– Видел часто, но разговаривал, может быть, раз или два. Герардус д'Грейяр высоко летал, с земли не видно!

– Какой он был? – Было интересно услышать мнение человека, который, судя по интонации, злодеем Герта не считал. – Красивый он был. Красивый, сильный и умный! Храбрый, но не безрассудный. Хладнокровный, так, наверное, правильно.

– Да, вы я смотрю, и злодеем его не считаете?

– Если честно, не считаю. Но это между нами. В Кхоре его не сильно любят. Одни, потому что республику упразднил, другие – за то, что обобрали его труп.

– Сильно сказано! – одобрительно кивнул Герт, ему было приятно узнать, что не все питают к нему ненависть. Некоторые – вон даже уважают.

– Но мы же о Вейнгардах начали… - дин Гейстер раскурил трубку и снова смотрел на Герта. – Вейнгарды злились. Им же обидно было, что соседи их за людей не считают. В конце концов, устроили набег. Без разрешения короля, на собственный страх и риск. Набежали, получили свое и убежали, а Дирк за ними погнался. Сейчас-то в Кхоре это по-другому рассказывают, но это не Томас перехватил Дирка на переправе, а молодой Дирк догнал Томаса, и так вышло, что, когда кавалерия сошлась в копья, Дирк Томаса и убил. Копье пробило забрал. Князем стал его брат - Иан. Король Грегор помирился с герцогом Решта, но вражда-то никуда не делась, превратившись в откровенную ненависть. Я о Вейнгардах, разумеется, говорю. Эту часть истории я лично видел. Даже в том бою на переправе участвовал. Но потом я уехал сюда, и продолжения истории сам не видел.

– А было продолжение?

– А как же! Да, еще какое! Дочь князя Иана Исабель ван дер Вейнгард по условиям мира жила в Реште при дворе герцога. И надо же так случиться, что у них с Дирком… Ну, знаете, как?.. Одни говорят, любовь, другие – роман, но сути дела это не меняет. Кончилось-то все плохо. Исабель умерла во время родов. Ребенок родился мертвым, и ненависть вспыхнула с новой силой!

"А дедушку звали Карл…"

Да, это было похоже на правду, потому что легко объясняло все странности, которые обнаружил Герт. Карл похож на дядю. Такое случается, не часто, но и редкостью не назовешь. Фамильное сходство… Может быть, у них какой-нибудь прадедушка так выглядел!  И кровь Ланцанов объяснима, если речь идет Реешах, которые с домом Ланцан пересекались родством не раз и не два. И ен Яанс вписывается в сюжет без особых усилий. Ведь если ребенок не умер, то может претендовать… на признание и наследие, особенно если Вейнгарды узнают, что у Исабел родился сын. Если за спиной бастарда встанет владетель Сагера, война неизбежна.  

"Но я жив, и я знаю, кто заказывал убийство. Осталось найти доказательства, и я получу власть, о какой и не мечтал!"

Получалось, что и месяца не прошло, как у безродного юноши Карла выстроилось сразу две биографии. Хочешь, объявляй себя Карлом – сыном Дирка, графа Шагорского и Исабель ван дер Вейнгард, а  хочешь – внуком господина Шазара. Мало не покажется никому. Однако Герт понимал, спешить некуда и незачем. Игра – большая игра, если быть скрупулезно точным, - только начинается.

 

 

5. Сагер, второго травника 1649 года

 

 

Дин Гейстер оказался хлебосольным хозяином, и, приняв с благодарностью предложение старого оборотня,  Герт прожил у него в замке почти целую неделю. Впрочем, он не только отдыхал, наслаждаясь прекрасной погодой и радостями сельской жизни – купанием в холодном озере, охотой на уток, и разносолами провинциального барина, - но и расширял свой кругозор. Он ведь практически ничего не знал ни о Кхоре, ни о Реште, если иметь в виду современное состояние дел. А Питер дин Гейстер, по-видимому, уже успел заскучать в своем добровольном изгнании и был рад возможности поговорить с человеком "своего круга". Они совершали долгие пешие и конные прогулки по окрестным лесам и полям, плавали по озеру на рыбачьей лодке, соревновались в стрельбе из лука и в метании копья, и даже пару раз сходились в мечном бое. И все это время – везде и при любой возможности, - дин Гейстер что-нибудь рассказывал. Про прошлое и настоящее, про виденное и слышанное, здесь или там, в Сагере или в походах, на войне или в дни мира. Рассказывал он хорошо, связно и с подробностями, и Герт был благодарен Судьбе за эту встречу. Дин Гейстер буквально ввел его в курс дел, заполнив пробелы за все годы, прошедшие с Большой войны.  В общем, Герт чудесно и с пользой для себя провел эти дни в замке-башне рыцаря дин Гейстера. Вкусно ел и сладко спал, и притом не один, а с пышнотелой деревенской красавицей, дарившей свою любовь за деньги и "из интереса",  но все когда-нибудь кончается, закончилась и эта идиллия. Пора было заняться делом, и, распрощавшись с хлебосольным хозяином, Герт снова пустился в путь. И в первый день травника 1649 года на закате въехал в Сагер через Рыночные ворота, смотревшие на восток.

День уже кончался, и Герт не стал спешить. Нашел приличную гостиницу, посидел в общем зале, отдав должное копченому гусю, маринованным угрям и крепкому светлому пиву, и отправился на боковую. Выспался, позавтракал, привел себя в порядок, посетив баню и брадобрея, и пошел осматривать город. Как и в Кхоре, в Сагере изменения не бросались в глаза. Те же улицы и площади, купеческое собрание, арсенал, цепной мост и ратуша, те же храмы и молельные дома, и, раз уж так, то и банк Кнорхов оказался на месте. Мрачноватое приземистое здание из потемневших камней, два этажа и высокая черепичная крыша, узкие окна с частыми свинцовыми переплетами, тяжелые двери из мореного дуба, укрепленные и украшенные кованым железом.

"Словно и не прошло полу-столетия. Людей нет, а дома стоят…"

Герт вошел в дом, представился и спросил у клерка, вышедшего навстречу из-за ближайшего стола, с кем он мог бы обсудить состояние своего капитала?

– Со мной! – предложил клерк.

– Отлично! – Герт сел напротив служащего и начал объяснять свои непростые обстоятельства.

– В 1603 году, - сказал он, глядя клерку прямо в глаза, - некто, пожелавший сохранить свое инкогнито, внес в ваш банк некоторую сумму золотом…

- Договор он заключил с Леопольдом Кнорхом Вторым этого имени, - объяснил Герт старшему клерку, которого незамедлительно вызвал младший.

– Разумеется, поскольку никаких имен решено было не называть, вкладчик записал в договоре свой псевдоним и условия опознания на случай, если придется вести дела с кем-нибудь из наследников мастера Кнорха… - А эти объяснения Герт дал молодому мужчине, назвавшемуся Генрихом Кнорхом.

– Я думаю, мой лорд, - сказал молодой Кнорх, выслушав очередную порцию откровений, - вам стоит обсудить этот вопрос с моим дядей.

И еще через пять минут Герт сидел перед Виктором Кнорхом - нынешним главой банкирского дома. История повторялась. Точно так же он добирался в Кхоре до Петра Гелмриха. Впрочем, имелись и различия. Тогда – а ведь это случилось совсем недавно, - Герт не был уверен, что из его затеи что-нибудь выйдет. Он просто попробовал, отправившись к Гелмриху наугад, и у него совершенно неожиданно получилось.  Кроме того, там, в Кхоре Герт чувствовал себя самозванцем. Не то теперь.  Здесь и сейчас он был законным наследником Герардуса де Бурнонвиля д'Грейяра и пришел получить свое.  

– Один мой знакомый, - осторожно сказал мастер Кнорх, предварительно угостив Герта дорогим фиолетовым вином из Ливо, - можно сказать коллега и контрагент в Кхоре сообщил мне на днях странную новость…

- Вы имеете в виду мастера Гелмриха? – прямо спросил Герт.

– Ну… - начал было Кнорх.

– Не советую! – покачал головой Герт. – Мастера Гелмриха я не предупредил. Понадеялся на его деликатность, но ошибся. Поэтому вас я предупреждаю, пойдут слухи, отрежу язык.

– Я вас понял, ваша светлость! – побледнел Кнорх. – Не извольте беспокоиться, из этих стен не просочится ни звука. Но вы же понимаете, милорд, я должен убедиться… Вы должны подтвердить, что вы это вы.

– Ошибаетесь! – усмехнулся Герт. – То, что я внук того человека, что оставил у вас свои деньги, я доказывать никому не должен. Напротив, я буду отрицать мое с ним родство. Другое дело – вкладчик. Прикажите принести книгу записей за 1603 год. Договор был заключен весной. Найдите запись, узнайте, где хранится договор, и полюбопытствуйте, под каким псевдонимом записан вкладчик и какой пароль он должен произнести.

– Великолепно! – Кнорх даже руки потер, как бы предвкушая удовольствие от поиска. – Так мы и сделаем! Поищем книгу… К слову, вы знаете, что происходило в Сагере в 1609 году? А в 1610? А ведь до этого был еще мятеж 1607 года, да и…

- Не продолжайте! – остановил банкира Герт. Он все уже понял и не хотел смотреть этот спектакль до конца. – Найдете – хорошо, не найдете… - Герт знал, что на лице его не дрогнул ни один мускул, и глаза остались равнодушно-спокойными. – Ну, не найдете, так не найдете.

Он пожал плечами, встал из кресла, отвернулся от банкира, и пошел прочь.

– Куда же вы, ваша светлость? – Кнорх явно не ожидал такого оборота. – Мы же еще не закончили!

– Ошибаетесь, милейший! - бросил Герт через плечо, уже открывая дверь. – С вами мы закончили! 

 

***

Итак, день начался с огорчения. Банкир дал ясно понять, получить у него деньги будет непросто, если возможно вообще, и Герт решил отступить. Он не знал еще, кем станет в этом мире: своим собственным внуком или сыном Дирка Шагорского. Первый мог пободаться и с банковским домом Кнорха, второму – лучше было оставить все, как есть.

"Ну, нет, так нет, - пожал он мысленно плечами. – На нет и суда нет, не правда ли?"

Однако настроение разговор с Кнорхом ему испортил. Мало того, что банкир не дал денег, так еще, волчья сыть, попытался припугнуть слухами о появлении в Кхоре наследника "сами знаете кого".

  "Пойти, что ли, к Гектору?" – но было отнюдь не очевидно, что Гектор ван дер Вейнгард находится сейчас в городе. Если Вейнгарды "унаследовали" все, чем владел в свое время  Герардус де Бурнонвиль д'Грейяр, то у них в Сагере есть своя резиденция – Палаццо де Беар, и еще два – три замка в округе, в том числе и тот, куда Гектор пригласил Герта. Замок над Аттером – это, скорее всего, Красный дом. Гектор мог находиться в любом из этих мест, если вообще успел вернуться из столицы. Спешить ему было некуда, так как он не был женат, и, соответственно, не связан определенным местом или временем.

Герт дошел до дворца, некогда принадлежавшего ему по праву наследования, и остановился, рассматривая палаццо де Беар. Здание совершенно не изменилось, разве что несколько потемнело.

"И называется, наверное, по-другому…"

Он подошел к воротам и окликнул стражника. Все сложные дела решаются относительно простыми способами. Это правило имеет исключения, но в общем виде скорее справедливо, чем наоборот. Герд представился, назвав ставшее уже привычным имя ван Холвена, и спросил, где теперь находится граф Орора? Стражник этого не знал, но был уверен, что не в палаццо де Беар, поскольку граф был здесь еще два дня назад, но уже уехал.

Итак, Герт узнал два интересных факта. Дворец сохранил прежнее название, а Гектор вернулся из Кхора домой. Оставалось его найти, но, скорее всего, это произойдет не сегодня.

"Надо же, как прилипчива неудача! Споткнешься раз, так и будешь запинаться всю дорогу!"  - вздохнул Герт и совсем уже решил зайти в какой-нибудь трактир посимпатичней и залить печаль вином, когда вдруг увидел знакомую фигуру. Человек мелькнул в конце улицы, и Герт не мог бы с уверенностью сказать, что это именно Шенк. Однако сходство – во всяком случае, издали – не вызывало сомнений.

Герт прибавил шаг, но и Шенк, - если конечно это был он, - шел очень быстро. Не бежал, допустим, но и не прогуливался. Так они миновали несколько улиц, пока Шенк – скорее всего, это был все-таки он, - не вошел в трактир под вывеской "Большая рыба".

"Ну, и славно!" – Герт собирался пить в одиночестве, но, в данном случае компания выглядела куда предпочтительней, тем более, если собутыльником будет Шенк.

У него взяло некоторое время, чтобы, не торопясь, дойти до трактира, но он все еще был в десятке шагов от входа, когда в "Большую рыбу" вошла женщина, показавшаяся Герду удивительно знакомой. Почти машинально, он не последовал за ней, а обойдя трактир, вошел с черного хода. Он не знал пока, зачем поступил именно так, но интуиция подсказывала, что все сделано правильно. Очутившись в зале, Герт увидел, что женщина садится за стол, за которым уже устроился Шенк.

"Забавно…"

Шенк сидел так, чтобы видеть входную дверь, а женщина  села справа от него, чтобы наблюдать за залом.

"Любопытно…"

Даже если они были прежде знакомы, в новом облике она Герта узнать не могла, и, спросив кружку вина, он сел напротив нее.

На улице женщина была одета в плащ с накинутым на голову капюшоном, и внимание Герта привлек всего лишь знакомый, как ему показалось, профиль, но сейчас, когда она сняла плащ, он смог рассмотреть незнакомку лучше. Она была немолода, но выглядела очень хорошо.  Ее седые волосы, отливавшие серебром, были уложены в затейливую прическу, удерживаемую тут и там длинными серебряными заколками, украшенными самоцветами, но при взгляде на них отчего-то чудились золото и алмазы. Лицо, не скрывавшее возраста, выглядело, тем не менее, гладким: ухоженная белая  кожа, карминовые губы, и синие, не выцветшие с возрастом глаза. Одета дама была просто, но не бедно и со вкусом.

"Сколько же ей лет, и как она выглядела тогда, когда мы были знакомы?"

Герт попробовал представить женщину молодой, и это у него неожиданно получилось. Перед глазами встали картины былого. Чеан, Норнан, беседка на берегу реки.

– Знакомься, Герт, - сказала княгиня Карла, представляя ему молодую женщину, одетую, как и сейчас, неброско, но элегантно, - это Вильма Хурн аф Омине, она командует моими ночными призраками.

"О, да! Я помню! Самый молодой лейтенант секретной службы, и к тому же женщина! Как я мог забыть!"

В секретной службе Ставки, ведавшей "глазами и ушами" Сапфировой короны, Вильма, несмотря на свою очевидную молодость, командовала ночными призраками – отрядом лучших убийц Ойкумены.

"Талантливая сука! И опасная…"

С той встречи прошло пятьдесят шесть лет. Великая эпоха сменилась жалкой пародией на величие, но Вильма Хурн аф Омине не выглядела восьмидесятилетней старухой. Отнюдь нет!

"Что она принимает? Драконью кровь или мертвый корень? Или, может быть, она оборотень? Но, если она и была оборотнем, то не волком, лисой или лаской, которыми он мог повелевать, и которых мог "видеть".

"Не барс…  Но, может быть, это колдовство? Какая-нибудь магия? Вон, ди Рёйтер тоже, говорят, ничуть не постарел…"

Трудно сказать, что за средство помогло Вильме сохранить такую форму, одно очевидно – она не в отставке. Шпионы ее уровня на покой не уходят, и, если это так, то за прошедшие годы Вильма должна была подняться в иерархии секретной службы очень высоко. Но тогда возникал вопрос, вернее два: что она делает в Сагере, и что у нее за дела с Шенком? 

- Шенк! – воскликнул Герт, вставая из-за стола. – Неужели, это ты, старина?

Шенк обернулся на голос, и на мгновение его взгляд дрогнул. На одно краткое мгновение, но Герту и этого хватило.

"Жаль! Ты показался мне порядочным человеком…"

Впрочем, возможно, Шенка удивило "повзрослевшее" лицо Герта?

– О, Карл! – Шенк тоже поднялся из-за стола и, раскрывая на ходу объятия, шагнул навстречу Гедрту. – Вот так встреча! А я уже думал, что никогда тебя не найду! Что у тебя с лицом? Ты, словно бы, повзрослел! Что за притча! И куда ты делся после маскарада? Что, ради Единого, там произошло? Ты дрался на дуэли? Я…

- Постой! Постой! Не все сразу! – остановил его Герт и заключил Шенка в крепкие объятия.

– Рад тебя встретить, брат!

– А уж я как рад!

– Знакомься, - как бы опомнился Шенк. – Это госпожа Хурн аф Омине. Моя тетка, или что-то в этом роде. Она тут по торговым делам…

Если бы Герт не знал эту женщину, если бы забыл ее имя, мог бы и поверить. Но он помнил Вильму и знал, кто она такая, на самом деле.

– Рад познакомиться, сударыня! – поклонился Герт. – Карл ван Холвен, к вашим услугам!

– Чеанец? – спросила она. - В самом деле? Вот так встреча!

Последние две фразы Вильма произнесла по-чеански.

"Сука драная!"

– Чеанцем был мой дед… отчасти! – сказал он вслух, переходя на тот же язык.

– Надо же! – улыбнулась Вильма. – Северный диалект! Сто лет не слышала такого произношения… Ваш дед из Савоя или из Лукки?

– У него было имение недалеко от Лукки!

– Вот как?

– А вы, сударыня? Откуда вы?

– Я из Норнана, - переходя на общий язык, ответила Вильма. – Но мне пора! Коммерция не терпит промедления. Рада была познакомиться, лорд Карл!

- Не пропадай, племянник! – кивнула она Шенку и удалилась.

Остаток дня Герт провел с бывшим другом. Начали они в "Большой рыбе",  но надолго в ней не задержались. Сагер большой город, и кабаков в нем не счесть…

 

 

6. Сагер, третьего травника 1649 года

В гостиницу Герт вернулся уже за полночь, но спать не лег. Его охватило такое возбуждение, что даже выпитое вино перестало кружить голову.

"Ад и преисподняя! Если это не пустышка!.."

Смутная мысль мелькнула у Герта еще тогда, когда он вспомнил, кто такая эта Вильма Хурн аф Омине. Но окончательно идея сформировалась во время попойки с Шенком.

У Герта - в давние времена - тоже ведь были свои "глаза и уши". Здесь, в Сагере их называли "тихорями". И среди них были не только шпионы, но и убийцы, а над всей этой тайной армией стоял "тихий капитан" Людо ер Дроггер. Дроггер не пошел с Гертом в его последний поход, хотя никто тогда не знал, что поход последний. Тихий капитан был уже немолод и как раз прихворнул. Остался в Сагере, и, если не попал под удар по случайности, должен был пережить смену власти без проблем. Никто ведь не знал, чем на самом деле занимается уважаемый торговец вином. Однако, если он уцелел, то уж верно сохранил и архив "тихорей". Не весь, положим. Всякую ерунду Дроггер наверняка сразу же сжег, как и списки людей, с которыми имел дело. Но Герту не верилось, что Дрогер решился бы спалить документы из "кожаного мешка". Вопрос лишь в том, где Людо стал бы их прятать? Дома определенно нельзя. Дворец – ненадежен, а если закопать в землю, могут сгнить.  Тогда, где?

И вот под последнюю бутылку светлого из Вье, Герт неожиданно нашел ответ на свой непростой вопрос. То есть, он подумал, что нашел, и теперь хотел как можно скорее проверить это своё предположение. Дело в том, что в прежние времена, они с Людо использовали для тайных встреч храм Трех Отрешенных. Здание старое, но крепкое, выстроенное из красного кирпича и битого камня. Своих жрецов там отродясь не было, но молельщицы нет-нет, да появлялись.  Чинили его, если чинили, городские власти и, разумеется, только снаружи, - чтобы выглядел прилично, - и если ничего за прошедшие сорок лет не изменилось, храм должен был по-прежнему стоять в конце Горбатой улицы…

Он там и стоял. Темный, тяжелый, словно бы, брошенный. Полная луна освещала обвалившийся портик и давно не беленые колонны фасада. Двери были плотно закрыты, а окон храмы Отрешенных не предполагают. Герт прошелся вокруг здания, вспоминая, как все здесь обстояло лет сорок – пятьдесят назад, но многое стерлось из памяти, и он, наверное, так бы ничего и не нашел, если бы не ласка. Крохотный зверек, которому нечего было делать в ночном городе, перебежал улицу, и только тогда, когда ласка скрылась в тени, Герт сообразил, что увидел ее в темноте и опознал не только как мелкого хищника северных широт, но и как грациозную молодую женщину.

– Сударыня! – сказал он тихо, опускаясь на колено. – Я не приказываю. Я всего лишь смиренно прошу.

Мгновение, другое, и ласка появилась в пятне лунного света. Герт мало что знал об оборотнях и никогда не понимал, как женщина или мужчина обычных пропорций умещаются в зверином облике.  Ну, ладно волки или барсы, тем более, медведи. Крупные животные, как ни посмотри. Но лиса? Как Бебиа с ее формами превращается в лису, и какого размера должна быть эта лиса? Однако ласки - совсем крошечные зверьки, и та, что вышла на свет, исключением не являлась. Длинной в пядь, никак не больше, она, тем не менее, была одновременно и женщиной, тень которой видел сейчас Герт. Судя по тени, женщина была некрупная, но все-таки нормальных человеческих размеров.

– Мне нужна помощь, - сказал Герт.

Что? Где?

– Я должен войти в дом.

Не понимаю.

"Что же мне делать?" – в отчаянии подумал Герт, и представил себя внутри храма. 

Этот образ, однако, ласка поняла.

Здесь. – Она вильнула хвостом и нырнула во мрак.

Герт достал из-под плаща фонарь, открыл заднюю стенку и, поставив на землю, начал высекать огонь. Ласка вернулась и смотрела, как Герт запаливает фитиль и поднимает фонарь.

– Я готов! – Не только слова, но зрительный образ идущего человека.

Ласка поняла и повела его в тень. Неподалеку от того места, где он встретил оборотня, в фундаменте храма находилась узкая ниша. Человек едва мог в нее протиснуться, но там, внутри пряталась лестница, спустившись по которой, Герт попал в узкий коридор без дверей, выводивший в подвал храма. Здесь было сыро и пусто, но Герт знал, то, что он ищет, находится не здесь.

– Я ищу! – сказал он и представил себя, вынюхивающим на звериный лад след человека, который прячет кожаный мешок. Разумеется, Герт не надеялся, что следы Людо сохранились здесь и через сорок долгих лет. Он думал о другом. А вдруг ласка сможет найти то, что, возможно, спрятано в храме?

Здесь?

– Нет.

Ласка его поняла и побежала к винтовой лестнице, ведущей наверх, в молельный зал. Герт пошел за ней, освещая фонарем узкие каменные ступени.

Здесь?

– Не знаю.

Иду искать, - и зверек исчез из вида.

Герт остался один. Сейчас он находился позади мраморного алтаря, но вряд ли Людо стал бы прятать документы в алтарь. Слишком очевидно и слишком на виду. Впрочем, если память ему не изменяла, в храме имелась еще одна винтовая лестница, слева, в северном пределе, как раз за внешним рядом колонн. Там, вокруг одной из колонн внутреннего ряда спиралью закручивалась опасная лестница, по которой можно было подняться на антресоли – узкую без ограждения террасу, идущую под самым куполом по всему периметру молельного зала.

"Неплохое место!"

Однако, когда Герт поднялся на антресоли, стало ясно, что искать здесь можно долго и без каких либо результатов. До плоского купола, сложенного из кирпича, было не достать. Оставалась внутренняя стена, облицованная, как и внизу, мраморными плитками. В принципе, отличное решение – вытащить из массивной кладки несколько кирпичей и прикрыть образовавшуюся нишу плиткой или двумя. Но иди знай, где находится это место и в каком ряду облицовки выдолблена ниша! У пола, скажем, или выше, или вообще в основании купола?  

Здесь? - Герт и не заметил, как рядом с ним появился крохотный зверек.

– Может быть.

Не поняла.

– Да, здесь! – твердо сказал Герт, и ласка тут же побежала вдоль стены.

Что она могла здесь унюхать? Слой пыли толщиной в большой палец покрывал всю террасу, так что казалось, ласка плывет в пыльной реке.

Здесь!

Герт догнал ее почти на противоположном конце зала. Ласка остановилась напротив ничем не примечательного куска стены. Однако осторожное простукивание плиток рукояткой кинжала сразу же дало результат.

"Надо же, действительно здесь!"

– Сударыня, я вам весьма благодарен! – сказал Герт вслух, и, как это ни странно, на этот раз ласка поняла его сразу.

Обед? – спросила она.

– Да, конечно! Но как я вас найду?

В ответ она очень ярко и в деталях представила ратушную площадь и мраморную скамейку в тени стены. Часы на ратушной башне показывали три часа после перелома.

– Я буду там завтра в три часа!

Казалось, ласка его поняла. Она вильнула хвостиком и исчезла, а Герт взялся за плитки. Снять их оказалось непростым делом, так как предусмотрительный Людо ер Дроггер поставил плитки на раствор. Однако терпение и труд, как говорят на севере, все перетрут. И, в конце концов, Герт добрался до ниши и извлек из нее объемистый кожаный мешок, набитый старыми пергаментными свитками.   

Что ж, до этого момента все его предположения подтверждались, оставалось удостовериться, что и надежды не напрасны. Герт распустил кожаную шнуровку, и, просунув руку в мешок, достал на свет несколько пергаментов. Развернув первый же из них, Герт понял, какое сокровище попало ему в руки. В кожаном мешке, как ему и помнилось, находились наиболее важные документы, добытые его  "тихорями".  Даже теперь, спустя столько лет, цена их была огромна. Во всяком случае они были дороже того бочонка золота, что он отдал когда-то на сохранение в банкирский дом Кнорхов.   

 

 

 

---

[1] Бург – крепость (нем.), так же замок или укрепленный лагерь.

[Волдик]

Однако концентрация оборотней в этом мире внушает. Или ГГ их притягивает.