Я: Великий и Ужасный (Хрен с Горы-2)


644 сообщения в этой теме

Опубликовано:

:good:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Весьма и весьма. Вот только об отбытии ГГ всё равно узнают и пойдут слухи. Пусть не сразу, но вернуться он не успеет.

Впрочем, надеюсь он вернется с прибылью. Может богатых купцов-пиратов повстречает? Или к примеру дворец жадного наместника обнесет и подожжет? Хотя лучше бы найти специалистов по строительству аналогов драккаров или прао.

И стоит прикупить подарков типулу-таками - золото там, камешки.

Изменено пользователем Высокий

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Так что же все-таки отчебучила государыня на Совете?

Изменено пользователем LAM

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Весьма и весьма. Вот только об отбытии ГГ всё равно узнают и пойдут слухи. Пусть не сразу, но вернуться он не успеет.

Ну, не меньше месяца, прежде чем пойдут слухи, у ГГ есть. А для противодействия ненужным слухам он кое-какие меры предпринял.

Впрочем, надеюсь он вернется с прибылью. Может богатых купцов-пиратов повстречает?

Как бы пираты его самого не повстречали....

Или к примеру дворец жадного наместника обнесет и подожжет?

Всё бы вам, коллеги, кровопролития учинять. Силами десяти человек:butcher:

Хотя лучше бы найти специалистов по строительству аналогов драккаров или прао.

Да, обещанный тенхорабитами специалист-корабелл пока не появился.

И стоит прикупить подарков типулу-таками - золото там, камешки.

О подарках будет.

Так что же все-таки отчебучила государыня на Совете

Да ничего она особого не отчебучила - просто начала своё мнение высказывать. До этого три года больше отмалчивалась и слушала господ советников. Что для них было неприятным сюрпризом - Солидные И Разумные Мужи полагали, что так и будут управлять страной при формальной правительнице.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Да ничего она особого не отчебучила - просто начала своё мнение высказывать. До этого три года больше отмалчивалась и слушала господ советников. Что для них было неприятным сюрпризом - Солидные И Разумные Мужи полагали, что так и будут управлять страной при формальной правительнице.

Понял.

Но, имхо, для лучшего качества текста следует все же изложить это мнение. Иначе получается "мертвая гиперссылка".

Изменено пользователем LAM

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

«Ты точно вернёшься?»

Чувствую, с возвращением будут проблемы:crazy:

Изменено пользователем LAM

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

За правительницу боюсь - как же она одна останется? А если свергнут?

А ГГ прорвётся - в него верю

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

За правительницу боюсь - как же она одна останется? А если свергнут?

Есть подозрение, что ГГ вернётся несколько быстрее Одиссея Лаэртыча. Он тупо староват для 20-летних скитаний.

А правительница как минимум не глупее Пенелопы. Характером так может и пожестче. Есть в кого. И - в отличе от Пенелопы - есть чем/кем жесткость реализовать, кроме доброго слова и авторитета: дружинушку хоробрую ("макак") ГГ, в отличие от Одиссея, не всю с собой увёл. (Кстати, Пенелопе на момент отбытия мужа в добровольно-принудительную командировку было примерно столько же, сколько Тэми. Ничего, 20 лет продержалась.)

Я бы скорее опасался, что Тэми в случае какой-нибудь заварухи будет действовать не столь дипломатично, как ГГ. И голов полетит больше.

В результате возвращение  будет воспринято даже с облегчением: Ужасный-то он Ужасный, но всё относительно, бывает, оказывется, и поужаснее.  Ещё войдёт в анналы как Сонаваралинга Добрый. ;) (Этакий дедушка Мерлин... )

 

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Есть подозрение, что ГГ вернётся несколько быстрее Одиссея Лаэртыча. Он тупо староват для 20-летних скитаний.

Интересный вопрос - сколько было Одиссею в момент похода на Трою?

Куверзин Олег попал в возрасте двадцати трёх, ЕМНИП, лет. А Сонаваралинга на Пеу до путешествия в к вохейцам провёл десять лет.

 

Я бы скорее опасался, что Тэми в случае какой-нибудь заварухи будет действовать не столь дипломатично, как ГГ. И голов полетит больше. В результате возвращение  будет воспринято даже с облегчением: Ужасный-то он Ужасный, но всё относительно, бывает, оказывется, и поужаснее.  Ещё войдёт в анналы как Сонаваралинга Добрый.  (Этакий дедушка Мерлин... )  

В этом что-то есть. Неплохая будет шутка юмора, если папуасская элита встретит возвращение сонайского колдуна как избавление. В общем "Маша и Медведь"  в местном варианте. Любви со стороны "сильных мужей" это к нему вряд ли прибавит, но хотя бы терпеть станут)))

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Интересный вопрос - сколько было Одиссею в момент похода на Трою? Куверзин Олег попал в возрасте двадцати трёх, ЕМНИП, лет.

В самом начале Илиады Одиссею как бы не меньше. Женились тогда рано, а у него первый сын ещё в люльке. Год после свадьбы, плюс-минус. По личному впечатлению дай Афина если ему 20-ник исполнился. Что по тем временам вполне взрослый мужик. "Призывной возраст" - 15 лет. Попробую уточнить.

 

Любви со стороны "сильных мужей" это к нему вряд ли прибавит, но хотя бы терпеть станут)))

Ну да. Прочувствуют сигу одного из коллег: "Не хотите по плохому - по-хорошему хуже будет!"  :) 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

А Сонаваралинга на Пеу до путешествия в к вохейцам провёл десять лет.

То есть примерно соответствует Одиссею на момент взятия Трои и начала собственно  9-летних странствий. Причем основную часть времени из этих лет Одиссей странствовал отнюдь не по волнам, как может показаться при поверхносном чтении, по бабам (жил  себе ровно у Калипсо и с Калипсо). Просто про это время он особо не распространялся в мемуарах.

Изменено пользователем Крукс

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

И опять прода:)

Глава двенадцатая

В которой герой вселяет оптимизм в отчаявшихся и понимает, что нужно делиться

 

Как хорошо всё-таки ощутить под ногами твёрдую почву, вместо качающейся в такт волнам палубы. Хотя еще долго после того, как я спустился по мосткам на каменный причал цхолтумского порта, меня шатало. Всех моих спутников, кроме Тагора и Хиштты, тоже. У этих двоих то немало морских путешествий за спиной, так что адаптация к подножной поверхности происходит у них автоматически. Чего не скажешь о папуасской части посольства, к которой причисляет себя и ваш покорный слуга. В общем, знающий человек бы сразу же признал, глядя, как движутся тёмнокожие татуированные дикари, увешанные диковинными украшениями и оружием, что компания эта выдержала длительное морское путешествие.

Портовый чиновник был, наверное, человеком бывалым. Потому особого интереса к пассажирам «Жемчужной раковины» не проявил: мало ли какие чужаки приплывают на Икутну. Все его действия обуславливались выработанными за долгие годы службы таможенными рефлексами: увидев в компании хозяина корабля и его помощника непривычно выглядевших и незнакомых граждан, чиновник прошипел Кушме-Чике вопросительную фразу на вохейском.

Торговец разразился довольно длинной тирадой, в ходе которой то кивал в сторону Гокурегуя, то махал рукой куда-то в направлении стоящих вдоль причалов кораблей. Наш зиц-председатель, уловив, что речь идёт, в том числе, и о его собственной персоне, принял позу погорделивее. Я же вслушивался, стараясь понять, о чём идёт речь. Но точно разобрал только имя официального руководителя делегации и полный титул правительницы Пеу. За остальные слова, которые вроде бы понял, ручаться не могу. Представитель местной власти, выслушав Кушму-Чику, как-то сразу подобрался.

Купец, закончив разговор с представителем местных властей, перевёл: «Почтенный Дишталшиман, занимающийся чужаками, которые вступают на землю Икутны, интересовался, что за люди и с какой целью прибыли на моём корабле. Я ответил, что вас послала к правителю этого острова Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива, правящая на далёком отсюда Пеу, чтобы решить недоразумение с задержанным кораблем, принадлежащим Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, а также установить добрые отношения между двумя островами». Обращался Кушма-Чика к Гокурегую но при этом косил в мою сторону.

Чиновник, нетерпеливо дождавшись, пока торговец переведёт разговор, задал тому короткий вопрос. Купец также коротко ответил, но тут же осекся, и что-то добавил менее уверенно. «Почтенный старщий писец Дишталшиман спрашивает, имеет ли посольство полные полномочия говорить от лица вашей правительницы» - пояснил он на папуасском – «Я сказал сначала, что да, имеет. Но потом поправился, что лучше уточнить у главы посольства».

Гокурегуй произнёс, немного подумав: «Ответь ему, что я и мои советники наделены Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивой вести переговоры с правителем этого острова и заключать любые договоры, которые не умаляют достоинства нашей повелительницы».  Кушма-Чика вновь зашипел на вохейском, при этом кивком головы показывая в сторону Хиштты и Тагора. Те друг за другом что-то коротко ответили, обращаясь к местному не то таможеннику, не то пограничнику.

«Я передал почтенному Дишталшиману твои слова» - ответил купец – «И сказал также, что я просто привёз вас сюда на своём корабле. А в вашем посольстве есть люди, говорящие на вохейском и лучше меня знающие язык Пеу. Они и будут дальше переводить. А мне нужно следить за разгрузкой корабля». Хитрый торгаш технично уходит в сторонку. Винить его за это не стоит: не известно, как повернётся у нас дело с переговорами, а Кушме-Чике ещё не раз заходить в Цхолтум. Он и о своём участии в «Оловянной компании» не распространялся сильно, как и Бухшук-Мишка. Это Тшур-Хапой уже засветился – и в контактах с тенхорабитами, и в торговле стратегическим металлом.

Гокурегуй согласно пожал плечами. А вохейский таможенник взял в оборот моего ручного «дикого гуся» и тенхорабита. Они втроём что-то долго обсуждали, причем, сдаётся мне, ответы моих переводчиков-консультантов разрешили некие сомнения или затруднения Дишталшимана – тот несколько расслабился и не выглядел уже таким озадаченным.

Я же, заметив, что обстановка разрядилась, и, пользуясь тем, что никто на меня особого внимания не обращает, принялся разглядывать доступную обозрению часть порта: каменные причалы с пришвартованными кораблями, иные из которых были в несколько раз больше «Жемчужной раковины»; грузчики, таскающие мешки и корзины со состоящего недалеко многопалубника; какие-то длинные конструкции, возвышающиеся то тут, то там. Приглядевшись к ним повнимательнее, я с удивлением понял, что это своего рода подъёмные краны. Причём иные даже с двигателями….  на воловьей тяге. Возле крана, работающего в метрах в ста от нас, хорошо было видно быка, монотонно шагающего в огромном деревянном барабане, который тянул цепь, в свою очередь, опускающую к земле противоположный от груза конец крановой стрелы. Оставалось, правда, непонятным, как будут подвешенные в сетке мешки опускать – неужели рогатый движитель выдрессирован и на обратный шаг?

Хочу себе в Мар-Хоне такое же: и причал, к которому можно швартоваться, вместо того, чтобы тащить корабль до берега на себе; и краны с биологическими моторами. Поскольку ни купить, ни украсть всё это великолепие не представляется возможным, придётся строить…. Вернусь домой, насчёт нормального порта озадачу Хухе, а насчёт механизации погрузочно-разгрузочных работ – Шушвика, который сейчас с Чирак-Шудаем занимается модернизацией металлургического комплекса.

 Из мечтаний меня выдернул голос Тагора: «Почтенный Дишталшиман сказал, что наше посольство стало полной неожиданностью для наместника Икутны и его слуг. Потому он не знает, как поступить: с одной стороны, он не желает оскорбить представителей иноземного государя простой встречей, словно какого-то торговца, но с другой стороны, чтобы соблюсти все приличия и церемонии, пришлось бы заставить нас слишком долго ждать здесь, в порту. Я же ответил, что мы понимаем его затруднения. Почтенный посланник Гокурегуй и его спутники нисколько не оскорбятся, если нас просто пропустят в город и оповестят высокородного Шиншой-Тушху, Уста, Глаза, Уши и Десницу Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивоя в Цхолтуме, Икутне и Кутикутне, что посланники повелительницы Пеу желают предстать пред его очи». Теперь понятно, чего таможенный чиновник напрягся. И почему расслабился. Нежданное иноземное посольство ставило его в странное положение: пропустишь на общих основаниях, дикари могут обидеться и оскорбиться, начальству нажалуются, и, кто его знает, насколько для наместника важна дружба с ними; начнёшь сноситься с вышестоящим руководством, выясняя, как обходиться с чужаками, неизвестно, сколько времени пройдёт, прежде чем дождёшься внятных распоряжений, опять же дикари могут разозлиться из-за долгого ожидания. А ситуация разрешилась на удивление легко и просто.

Тузтец продолжил: «Почтенный Дишталшиман просит извинения посланников Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы, но в Цхолтуме, как и в любом городе, признающем власть Повелителя Четырёх Берегов, оружие имеют право носить только воины Повелителя. Остальные могут пользоваться только кинжалами, мечами не длиннее локтя и трёх кулаков да лёгкими топориками». Благодарение духам-покровителям, из нашего вооружения только два коротких копья и три лука подпадают под ограничение: и боевые топоры, и мечи «макак» относятся к допустимому в городской черте.

Тут же оказывается, что невписывающееся в ограничение оружие сдавать не надо: достаточно поместить его в специальные чехлы, оплетенные верёвками с кучей таможенных печатей. И таскай с собой, сколько хочешь – вот только даже за одну повреждённую печать отвечать придётся вплоть до каторги. Стоит аренда чехлов всего пару серебряных «чинвов», но нам, так уж и быть, выдадут бесплатно.

Пока два портовых стражника сноровисто опечатывали наш арсенал, писец, сопровождающий Дишталшимана, заносил в толстую прошнурованную книгу данные всех участников посольства. Как пояснил Тагор – при нашем отбытии он должен сделать отметку, что чужаки покинули город. Если честно, такой бюрократии от вохейцев не ожидал. Впрочем, для неё имелось, оказывается, экономическое основание: каждый попадающий в город обязан заплатить входную пошлину. Вот сбор этой платы за вход книги учёта и должны были контролировать – в любой момент вышестоящее начальство могло сличить количество сданных в казну медяков с записями. Не заносить же посетителей в гроссбухи было чревато – а ну как такой неучтённый натворит чего-нибудь и попадёт в тюрьму – а отметки на постах нет. Тут только два варианта: либо стража присвоила плату, не вписав правонарушителя, либо тот проник за городские стены, пользуясь её разгильдяйством. И неизвестно, что хуже….

Впрочем, плата взималась только с простонародья, а аристократия со жречеством, а также посещающие город по государственной надобности (например, крестьяне, свозящие на склады наместника продовольствие в счёт налогов или прибывающие на обязательные работы) от неё освобождались. И слава Тобу-Нокоре и его местным коллегам – ещё не хватало платить за возможность бесплатно вкалывать на благо родной державы. Ну и нам тоже хорошо – посланники-иноземцы не могли быть ни кем, кроме как мужами благородного происхождения. С некоторой натяжкой так оно и было: в посольстве все поголовно дареои, а их можно считать равными представителям высших каст Вохе. Тагор тоже из знатной, пусть и не очень богатой, семьи. Вот с Хишттой, учитывая его крестьянское происхождение, проблема, но кто же здесь знает, каких сподвижник Шонека кровей, а по поведению наш тенхорабит за благородного проканает.

Все формальности улажены, можно и в город двигаться. Тут я с удивлением обнаружил, что, оказывается, начинаю немного понимать, о чём разговаривают таможенный чиновник и мои переводчики. Например, сейчас Дишталшиман  рекомендует некое «приличное место для постоя в хорошем районе Цхолтума». А тузтец отвечает, что мы остановимся пока там же, где проживают моряки с «Пяти перьев топири». Таможенник пожал плечами: дескать, право уважаемых гостей, жить где им угодно. И приказал паре стражников сопровождать нашу компанию. Потом спохватился и добавил, что он «сообщит о посольстве господину начальнику портовой стражи. А тот оповестит высокородного Шиншой-Тушху. И в ближайшие дни почтенного Гокурегуя пригласят во дворец господина наместника».

Причины решения выделить нам сопровождение стали понятны через несколько минут, когда, пройдя припортовыми кварталами, мы и портовые стражники вышли к воротам: оказывается, Цхолтум делился на несколько частей, между которыми свободного прохода не было. В порт с прилегающими постоялыми дворами, уличными забегаловками, складами, сдающиеся в аренду, моряки с кораблей и путешественники попадали беспрепятственно, заплатив пару медяков. А вот во внутренний город пускали далеко не всех – откровенную шантрапу заворачивали без разговоров, а с остальных требовали внятно объяснить, куда и к кому они направляются, ну и плату брали. Шедшие впереди нас пожилой дядька и молодой парень в оранжевых шапках же сняли у внутренней стражи все вопросы: чужеземцы явно непростые, раз начальник портовой охраны приставил к ним своих людей.

За стеной было всё то же столпотворение, чад от уличных жаровен, на которых готовились куски непонятной свежести мяса и пресные лепёшки, шум и гам. Улочки города были очень тесными, никаких правил дорожного движения, похоже, не существовало, что не мешало протискиваться среди пешеходов повозкам, запряжённым быками и ослами (я уже знал, по тенхорабитским детским книгам с картинками, что это и есть амки). Впрочем, перед нами толпа расступалась, прижимаясь к глухим, лишённым окон, фасадам домов. Не знаю уж, что тому причиной – то ли грозный вид «макак», то ли ярко-оранжевые шапки портовой стражи.

К счастью, по мере удаления от разделяющей порт и остальной город стены и подъёма по каменным лестницам, давка становилась всё меньше…. Всё же отвык я за проведённые среди папуасов годы от городских толп – любое скопление народа на Пеу выглядело просто смешно по сравнению с тем ужасом, через который нам сейчас пришлось пробираться. Ну ладно, мне то хоть когда-то в прошлой жизни доводилось сталкиваться с таким. А моим папуасам каково?

Ещё несколько улочек со всё уменьшающимся столпотворением, и мы неожиданно выходим на широкую дорогу, мощёную каменными плитами – края её взбираются к двум смотрящим друг на друга высоким зданиям из белого камня. Громады эти стоят на возвышенностях. А мы сейчас находимся в ложбине. Видок весьма впечатляющий, в неподготовленные умы вселяющий мысли о своей ничтожности. Сооружения сто процентов либо религиозного назначения, либо имеют отношения к власти светской.

 Здесь публика сразу же становится чище. Изредка попадаются всадники. «Шхишкумы», вспоминаю обозначение животных. На картинках для детей-тенхорабитов выглядели они довольно мило: этакие длинношеи милашки с пушистой шерстью, похожие на безгорбых верблюдов. Вблизи сходство с «кораблями пустыни» было ещё больше. Вот только милыми назвать скакунов трудно – глядят довольно злобно, шерсть свалявшаяся, пасти в слюне.

Дома теперь тянулись поухоженнее и побогаче, вроде бы из камня сложены, в отличие от припортовых, где преобладал, по всей видимости не очень качественный кирпич, многие в два-три этажа. Почти везде за глухими стенами виднелись верхушки деревьев или высоких кустов.

Навстречу нам несётся группа всадников, не обращающая внимания на шарахающихся в стороны прохожих. Расстояние быстро сокращается. Как-то не хочется уступать дорогу знатному хамью, но и с конфликта первый день пребывания в чужой начинать стране тоже. Старший по возрасту стражник-сопровождающий что-то раздражённо рычит своему молодому товарищу. Я машинально хватаюсь за рукоятку меча. Остальные, как гляжу, поступают аналогично. Буквально в нескольких шагах кавалькада (или как там нужно называть группу верблюжьих наездников?) слегка сбавила ход, лихо обогнула наш отряд, оставив после себя поднятую пыль и мелкий мусор, и поскакала дальше. Тот самый сопровождающий, что ругнулся, начал что-то тихо пояснять Тагору с Хишттой. Но перевода мы так и не дождались. А мы продолжили шагать навстречу закатному солнцу.

После встречи с местными лихачами, пройти пришлось совсем немного – метров сто по проспекту, и буквально десяток шагов в проулок, к нише в боковой стене. Хиштта начал громко долбиться в деревянную дверь. Через минуту с той стороны недовольно спросили на ломанном вохейском: «Кто?» Тенхорабит крикнул языке Пеу: «Это я, Хиштта!»  С той стороны завозились, открывая засов. Наконец, дверь отворилась, из неё высунулась коричневая морда. Ранотопе, по-моему. Мархонец. Убедившись, что стучавший действительно «Хиту», а также, заметив за его спиной Тагора и родные папуасские физиономии, открывший отступил внутрь, пропуская нас, одновременно заорав: «Хиту вернулся! С нашими!»

Проходим тесным тёмным коридором и вываливаемся на тесный внутренний двор, куда уже вываливают толпой обитатели дома. Ранотопе, меня, скромно держащегося в задних рядах, не приметил, но внутри-то народ сразу же увидел Сонаваралингу-таки. Дружный, хотя и не очень стройный, вопль полутора десятков взрослых мужиков прогремел над двориком. Надеюсь, обитателей соседних особняков не сильно напугал этот рёв на незнакомом языке. Да даже если у бдительных граждан возникнут подозрения, здесь два представителя власти, которые подтвердят, что никого у нас не убивают, а просто выражают бурно радость. Хотя…. Лучше бы стражников сейчас не было. Они, конечно, вряд ли большого ума ребята. Но вопрос, почему дикари с далёкого южного острова обступили своего светлокожего, в сравнении с остальными, соплеменника, не уделяя почти никакого внимания человеку, которого называют главой посольства, в их головы прийти вполне может.

Надеюсь, Хиштта, наших сопровождающих немного отвлечёт – вон их о чём-то спрашивает. Старший из стражников подносит ладонь к лицу в жесте отрицания, вроде бы они собираются уходить. Тенхорабит обращается к одному из наших моряков с просьбой, тот исчезает в противоположном крыле дома, вскоре вернувшись с небольшим кувшином. Ага, воды попросили. Утолив жажду, подчинённые Дишталшимана повернулись к выходу, Хиштта на прощание вручает им несколько монет. Медь, скорее всего. Серебро, пожалуй, жирно будет. А десяток-другой «тебиков» в самый раз отблагодарить служивых за небольшую услугу. Ведь в общем-то благодаря им наша группа и через припортовую толкучку пробралась без проблем, да и благородные «верблюдоводители» предпочли обогнуть нас, сто процентов, не желая лишних неприятностей с владельцами оранжевых шапок.

Стражники ушли, а народ продолжал выражать восторг из-за того, что Сонаваралингатаки, оказывается, не забыл своих людей. Разожгли огонь в уличном очаге, чтобы разгонял наступающую темноту, несколько наиболее музыкально одарённых принялись выстукивать ритм на деревянных барабанах, остальные же начали прыгать в такт ударам. Тут же на каменных скамейках у самого широкого входа разложили нехитрую еду: лепёшки, куски дынь, ещё какие-то незнакомые плоды, полоски вяленого мяса. На угощение налегали в основном я с моими спутниками – в паузах между скачками.

Уже стояла полная темнота, и как мне тогда показалось, глубокая ночь, когда папуасы стали успокаиваться. Хотя разговоры на дворе продолжались ещё долго: участники посольства и моряки с задержанного судна делились новостями. Известие, что типулу-таками опять в положении, вызвало у «старожилов» бурю восторгов – самые непосредственные, наплевав на высокий статус Сонаваралинги, принялись одобрительно хлопать меня по плечам и спине, выражая надежду, что на этот раз уж точно получится пацан.

Наконец, импровизированное празднество по случаю нашего появления подошло к концу, и мы с Гокурегуем, Тагором и Хишттой смогли нормально поговорить с Тунбал-Пакхыром и страшим над папуасской частью команды Тунукоре.

  -Дела? – переспросил капитан – Нормально дела. Команде я без дела сидеть не даю: кто за кораблём следит, кто в городе или порту работает.

-Все живы-здоровы? – интересуюсь.

-Да вроде бы все. Благодарение богам….

-С хозяином дома как?

-Да он в городе почти не появляется – отмахнулся Тунбал-Пакхыр – Сидит в своей деревне. Пять «чинвов» в месяц для него хорошие деньги. И людей, пока мы здесь живём, можно не держать. А в городе прокормить прислугу это ещё несколько серебряков.

В пути Хиштта успел просветить меня насчёт владельца дома: обедневший местный аристократ, которому довольно накладно держать кроме деревенской усадьбы ещё и городской особняк, но положение обязывает – продать недвижимость в Цхолтуме, значит вычеркнуть себя из икутнского высшего общества, а это дальнейший путь вниз.

Финансовые проблемы у многих из старой знати. С тех пор, как остров стал вохейской провинцией, и царский дворец превратился в резиденцию наместника далёкого Повелителя Четырёх Берегов, для местных благородных наступили тяжёлые времена: хлебные должности в городе и порту достаются по большей части чужеземцам, раздача денежных пособий прекратилась, пиратством и военными набегами тоже с прежним размахом заниматься новые хозяева не дают. Если на шалости землевладельцев, живущих всего в нескольких часах езды от Цхолтума, в отношении друг друга вохейцы ещё смотрят сквозь пальцы, вмешиваясь, только когда угоны скота и стычки грозят перерасти в полномасштабную войну локального уровня, то попытки молодого поколения икутнских аристократов хранить заветы предков в части грабежей торговых кораблей или нападений на соседние острова, чреваты карательными экспедициями солдат наместника, которые обычно шерстили всех без разбору. Потому самыми прибыльными деяниями, достойными настоящих мужчин, приходилось заниматься с оглядкой на новых хозяев. А на захваченных коровах да овцах с козами много не заработаешь. В последнее время же ещё и общий упадок торговли сказывается: если раньше можно было заработать что-то на продаже продовольствия заходящим в Цхолтум кораблям, то теперь конкуренция на этом рынке большая – и опять же в порт со своим товаром ход есть только тем, кто в хороших отношениях с вохейцами. Так что несколько серебряных монет для хозяина дома по нынешним временам неплохое подспорье.

 

-Сонаваралингатаки, там человек от наместника – сообщил Тагор.

-Пусть Гокурегуй его принимает – отвечаю – Ты переводить поможешь. А я постою, послушаю.

Быстро, однако. Мы лишь позавчера прибыли в Цхолтум. Хиштта ещё только начал работать с местными ростовщикам: превращение расписок в полновесную монету, по его словам, займёт не менее десяти дней. Я от Шиншой-Тушхи такой прыти не ожидал и приготовился уже к тому, что придётся куковать здесь невесть сколько. А чтобы не скучать, между делом решил знакомиться с городом.

Вчера, например, увязался вместе с тенхорабитом в его походе по меняльным конторам. Здесь всё непривычно: вместо конусообразных хижин из жердей, травы и пальмовых листьев – каменные и кирпичные дома с плоскими крышами, вместо папуасской открытости – замкнутость внутренних дворов, где и происходит в основном городская жизнь, и ходят местные в длинных юбках, а не в набедренных повязках, ничего толком не скрывающих.

Вот антропологически обитатели Цхолтума представляли жуткую мешанину. Как я уже знал, исконное население Икутны будучи схоже с вохейцами тонкими чертами лица, мало отличалось цветом кожи от моих нынешних соплеменников. Несколько волн пришельцев из северных краёв «осветлили» жителей, особенно восточной, равнинной, части острова, но всё равно на улицах города хватало публики самых разных оттенков. Добавьте сюда некоторое количество невольников из Тагиры и даже с Южного архипелага. Последние, кстати, из всех народов Земноморья больше остальных походили на жителей Пеу – как обликом, так и манерой одеваться и украшать себя и даже стилем татуировок. В общем, мои папуасы не были в Цхолтуме такой уж страшной экзотикой.

Близость расового типа и некоторых элементов культуры моих соплеменников и жителей весьма далёких от нашего дома островов навевала на мысли насчёт родства, но беглое знакомство со словами из тамошних языков в пересказе Тагора или Хиштты никакого сходства не показало.

За прошлый день хождение по ростовщикам в роли безмолвного статиста изрядно поднадоело, вот сегодня и решил остаться дома: расспрашивал моряков с «Пяти перьев топири» об их нынешним житье, наблюдал за повседневными делами, которыми занимались обитатели кареобразного особняка.

 

Гокурегуй вышел во внутренний двор. Тагор держался справа от зиц-председателя, я с парой «макак» чуть позади. Посланец наместника отделился от сопровождения и начал достаточно чисто и чётко (по крайней мере, мне было понятно почти всё и на вохейском) зачитывать по памяти надиктованное вышестоящим руководством. Но тузтец всё равно переводил.

«Высокородный Шиншой-Тушха, Уста, Глаза, Уши и Десница Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шивоя, оповещает почтенного Гокурегуя, посланника повелительницы острова Пеу Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы, что ожидает его со свитой в своём дворце завтра с наступлением четвёртой стражи. Сказал сотник дворцовой стражи Хапок-Тушха».

В отличие от папуасов, у которых день не очень определённо делился на «утро», «до полудня», «жару» или «полдень», «после полудня», «вечер» и ночь», цивилизованные народы этого мира подразделяли их несколько подробнее: пять «страж», отсчитывающихся от самого глухого времени суток (в привычной мне системе измерения времени, наверное, час или два ночи), которые в свою очередь разбивались ещё на пять не то «колоколов», не то «гонгов». Если честно, не знаю, чем там именно отбивались временные промежутки внутри «страж» в разных концах города, но шуму было много: как начинали колотить в начале каждого «гонга», так добрых десять минут звенело на разные лады. Четвёртая стража – это как раз окончание полуденной жары. Ну, в сезон дождей, конечно, не так актуально, но именно в это время считается наилучшим для серьёзных разговоров.

«Также высокородный Шиншой-Тушха велел передать, что почтенный Гокурегуй и его свита имеют право свободно носить любое имеющееся у них оружие во всех частях славного города Цхолтум» - продолжил представитель наместника, сопроводив свои слова вручением нашему зиц-председателю свитка. Хонец несколько растерянно взял в руки свёрнутый в трубку кусок выделанной кожи. Тагор пришёл ему на помощь, развернув документ, и начал переводить: в общем-то повторялось там то, что вохеец только что озвучил. Потом прирученный «дикий гусь» добавил, обращаясь к стоящим вокруг зевакам: «Несите сюда мешки с запрещённым оружием». Через несколько минут притащили опечатанные «контейнеры». Хапок-Тушка с весьма торжественным видом самолично сломал печати, извлёк луки и копья и сноровисто нанёс имеющимся у него штампом на них оттиски ярко-красного цвета. Окончив свою работу, он пояснил что-то, обращаясь к Тагору. Тот передал слова сотника: «Новые знаки на нашем оружии скажут городским или портовым стражникам, что его обладатели – почётные гости Уст, Глаз, Ушей и Десницы Повелителя Четырёх Берегов в Цолтуме, Икутне и Кутикутне. Это не только даёт право свободно ходить с ним по городу, но и обеспечит почтительное отношение со стороны и воинов, и жителей».

Остаток дня посвятили подготовке к завтрашнему приёму: надраивали бронзу мечей, топоров, кинжалов и копий, но основной упор по распоряжению тузтца был сделан на доспехах. Чирак-Шудай изготовил всего полдюжины лёгких панцирей, защищающих грудь и спину – и все они достались свите посланника. «Макаки» не очень жаловали стесняющие движения «жестянки», так что всю дорогу они пролежали в тюках. Но теперь моим орлам придётся обряжаться. Примеряющие и подгоняющие доспехи бойцы стали объектом всеобщего внимания. Серди моряков, доселе видевших эти штуковины только на городских стражниках, нашлось до фига экспериментаторов, решивших испытать блестящие пластины на прочность – прямо на живых манекенах. Пара сломанных ножей из блестящего чёрным вулканического камня только раззадорила публику – в ход уже готовы были пустить бронзовые клинки. Но Тагор жестоко обломал развлечение, заявив: «Прекратили! Нечего портить вещи! В них перед местным таки появляться!» Раздосадованные папуасы вынуждены были оставить столь интересное занятие. Так что вернувшийся в сумерках Хиштта застал вполне благообразную картину: кто начищает до полного блеска оружие и доспехи, кто таскает воду и готовит ужин.

 

Дворец наместника находился на западном конце Храмовой Дороги. А на восточном, на высоком мысу, выступающем в море, стояло самое большое святилище Цхолтума, посвящённое Тактул-Хешефу, одному из богов моря, покровителю путешественников, торговцев и пиратов. Именно этому заведению главная улица города и была обязана своим названием. Едва солнце пошло вниз, мы выступили в путь – идти, конечно, не очень далеко, но лучше топать помедленнее, чтобы прибыть пред очи Уст, Глаз и так далее, бодрыми и свежими. Ну, наш отряд и зашагал по Храмовой Дороге вверх, преодолевая пологий уклон.

Вблизи резиденция Шинхой-Тушхи выглядела не менее внушительно, эффект не портили даже отметины некоторого запустения – косметический ремонт здесь не помешал бы.

Стражи, закованные в столь же блестящие, как и на «макаках», доспехи, повернули в нашу сторону головы, прикрытые зверообразными шлемами, и скрестили на нашем пути копья. Начальник караула проревел что-то вопросительно-надменное. Ничего себе голос…. Рупором он вроде бы не пользуется. Или, может, маски сами по себе искажают и усиливают голос? Каких зверей они, интересно, изображают.

Тагор прокричал в ответ: «Посланник…. Солнцеликой…. Глазам…. Деснице…» Немного промедлив, старший из стражи отдал команду, и путь свободен. Откуда-то появляется ещё одна пара воинов наместника, не такая «упакованная». Повинуясь короткому распоряжению караульного, они пошли впереди, показывая дорогу. Ещё двое вохейцев пристраиваются, замыкая процессию. Шагаем широкими коридорами. Через каждые пять метров стражники в полной боевой выкладке. Случись что – шансов выбраться отсюда живыми нет, даже парочка этих бронированных с головы до пяток верзил нашинкует всю нашу компанию без особого вреда для собственного здоровья. Ну разве что «макаки» в панцирях займут немного больше времени, да тузтец заставит их попотеть. Ладно, не будем о неприятном…. Вряд ли хозяин дворца, будь у него желание арестовать или уничтожить нас, приказал бы делать это в своей резиденции – потом же кровь с кишками прислуге убирать придётся. Тогда ещё в порту или по месту жительства нас «прибрали» бы.

Хотя, хрен его знает, каков образ мышления бронзововековых «хозяев жизни». Потому на всякий случай Хиштты с нами нет – он вместе со всеми деньгами и ещё не превращёнными в золото расписками исчез с самого утра. Где тенхорабит находится, ни мне, ни моему ручному «дикому гусю» не известно. Зато я уверен, что мои инструкции, данные с расчётом на самое неблагоприятное развитие событий, помощник Шонека выполнит: если посольство будет схвачено, уничтожено или бесследно пропадёт, ему следует как можно незаметнее исчезнуть с Икутны, обратить оставшиеся тряпки-бумаги в звонкую монету и добраться до Пеу, оповестив о нашей судьбе правительницу, Совет Солидных И Разумных Мужей, а также единоверцев с Вестником во главе. Дальнейшее уже отдавалось на совместное усмотрение окружения Рами и лидеров Людей Света и Истины: меры по моему поиску и спасению, расчёты с пайщиками «Оловянной компании» (в случае моей гибели ничто не мешает и зажилить долю купцов, но сектанты на это вряд ли пойдут), выкуп строящихся шухонов и прочее.

 Наконец, коридоры закончились разукрашенным настенными фресками в жёлтых и зелёных тонах залом. Что там изображено, разглядывать не с руки – потому как крутить головой во время аудиенции у столь высокопоставленной персоны как-то неприлично. Сопровождающий нас воин провозгласил: «Посланник Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками страны Пеу Раминаганивы почтенный Гокурегуй предстал пред твои очи, о высокородный Шинхой-Тушха, Уста, Глаза, Уши и Десница Повелителя Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивоя Великого в Цолтуме, Икутне и Кутикутне!» Неискажённый шлемом-маской голос звучал вполне понятно, тем более, что все эти стандартные обороты я уже наизусть знаю. Наместник в ответ произнёс дежурное приветствие: дескать, рад видеть послов высокорожденной повелительницы, и так далее.

Украдкой разглядываю представителя вохейского царя в местных палестинах: чернобородый мужик, с умным и жёстким лицом. Одет в стандартную для Шщукабы полосатую юбку, на плечах нечто вроде мантии насыщенно-красного цвета.  На шее массивная цепь из жёлтого металла. Неужели золото? Это сколько же быков можно купить на неё в Тагире? В правой руке держит жезл с навершием в виде какой-то хищной птицы – вроде бы символ царского дома Вохе, а заодно и самого государства.  Он мельком пробежался взглядом по нашему посольству, цепко охватывая каждого. На мгновенье мы встретились с Шинхой-Тушхой глазами – как будто насквозь просветил рентгеном. Опасный тип. Позади него стоит группа придворных. И не похоже, что их функции сводятся к соблюдению церемониала: вон как внимательно изучают нас.

Обмен приветствиями, пожеланиями здоровья в адрес типулу-таками и Повелителя Четырёх Берегов и ответными любезностями занял добрых полчаса. Я уже успел изучить во всех подробностях схематически изображённые сцены охоты на стене за креслом наместника Икутны, правда, в силу некоторой условности картин, так и не понял, каких конкретно зверей преследуют и поражают копьями аристократы на своих безгорбых верблюдах. А может, дело не в особенностях вохейской живописи, а в том, что добыча относилась к неизвестным мне видам. Не будь обстановка столь напряжённой, честное слово, задремал бы.

Вопрос Шинхой-Тушхи: «Я ещё раз повторяю, что весьма рад видеть посланников с далёкого острова. А теперь хотелось бы узнать, что велела передать почтенному Гокурегую Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива?» заставил меня вновь напрячься, но в то же время стало как-то легко и… прозрачно, что ли. Вот-вот всё решится….

Номинальный глава посольства начал заранее подготовленную и заученную наизусть речь. Готовили её мы весь путь от Вохе-По до Цхолтума совместно с Тагором и Хишттой. Последние штрихи добавляли уже здесь, пока ожидали приёма, исходя из последней полученной информации.

Гокурегуй всё заливался соловьём: дружба между Великим Пеу и ещё более Великим Вохе, взаимные торговые интересы, благословение богов, долг гостеприимства и прочее, и прочее. Глаза и прочие органы Повелителя Четырёх Берегов с вроде бы доброжелательной улыбкой внимал речам зиц-председателя. А тот между тем плавно и не сбавляя оборотов дошёл до судьбы «Пяти перьев топири». Внутри у меня всё похолодело…. А Шинхой-Тушха продолжал разглядывать стоящих перед ним варваров с далёкого южного острова с прежней лёгкой улыбкой. Родич Ванимуя, коснувшись успехов папуасской металлургии, из-за чего и возникла потребность в олове, закончил своё выступление на бравурной ноте: дескать, все мелкие недоразумения между нашими державами будут устранены, и ничто отныне не станет мешать дружбе народов.

 Наступила напряжённая тишина. Ненадолго, впрочем. Хозяин дворца убрав с лица улыбку и придав ему торжественное выражение, начал ответную речь. В витиеватых выражениях он рассыпался заверениях, что его господин безусловно желает мира и взаимовыгодной торговли между нашими странами, завершив свой спич на неожиданной ноте: дескать, окончательное решение в вопросах сношения с другими странами всегда остаётся за Повелителем Четырёх Берегов, и нашему посольству надлежит отправиться в столицу Вохе; а он, Шинхой-Тушха, будучи Устами, Глазами, Ушами и Десницей своего господина на южном краю Шщукабы, может только оповестить Хранителя Царских Печатей о прибытии подданных Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, дабы нас приняли надлежащим образом и не было урона чести нашей правительницы.

«Что до торговли и судьбы задержанного корабля, то это обсудим чуть позже. Не сегодня» - продолжил наместник – «А насчёт бронзы, которую выплавляют на вашем острове…. Есть ли при вас какие-либо предметы, сделанные мастерами Пеу?»

Тагор ответил, даже не обращаясь за уточнением к номинальному главе делегации: «Всё наше оружие и доспехи сделаны в мастерских типулу-таками». Шинхой-Тушха что-то приказал одному из стоящих рядом с ним мужчин. Тот спустился с возвышения. «Я прошу разрешения уважаемых чужеземных гостей посмотреть их оружие». Тузтец перевёл, вопросительно глядя на Гокурегуя. Хонец кивнул разрешающе. Вохеец подошёл поближе к «макакам». Мои бойцы показывали то меч, то топор, то копьё. Откомандированный для ознакомления с дикарским оружием придворный начал обмениваться репликами со своими товарищами. С санкции наместника ещё двое присоединились к нему. Продолжалось осматривание, ощупывание и даже, кажется, пробование на зуб долго. Я уже ожидал, что сейчас хозяева удовлетворят своё любопытство, и нам предстоит топать обратно. Однако Шинхой-Тушха решил иначе. Когда его люди рассмотрели и потрогали всё, что пожелали, наместник сказал: «Я приглашаю почтенного Гокурегуя и иных мужей разделить со мной скромную трапезу. Рядовым же вашим воинам угощение будет устроено с моей ближней стражей». Достаточно технично стоящие рядом с нами придворные провели разделение делегации на тех, кому предстояло ужинать с хозяином дворца и остальных. Чести сидеть за одним столом с Устами, Глазами, Ушами и Десницей вохейского царя удостоились кроме зиц-председателя также Тагор с вашим покорным слугой. «Макак», как облечённых в панцири, так и бездоспешных, увлекли за собой, дружески похлопывая по плечам, воины наместника. Нас же Шинхой-Тушха, вставший с кресла, пригласил идти вслед за ним.

 

Расположились мы в небольшом помещении, выходящем на внутренний двор, или по-вохейски, «чуэт». Комната намного уютнее помпезного зала для официальных мероприятий: низкие резные скамеечки вокруг овального стола, уставленного блюдами с дымящимся мясом и фруктами, чашами с вином и водой, стены увешаны коврами, на нескольких тумбах стоят масляные светильники.  Как я погляжу, местная архитектура не отличалась разнообразием: глухой квадрат внешних стен с воротами и одной-двумя калитками, окна или открытые веранды, из которых просматривается четырёхугольник внутреннего двора. Разница только в его размерах: в арендованном для экипажа «Пяти перьев топири» особняке чуэт метров шесть на восемь, в резиденции наместника же обе стороны чуть ли не по «перестрелу».

Оружие и хозяева, и гости по предложению одного из спутников наместника составили у входа. Когда все расселились на низеньких скамеечках, Шинхой-Тушха радушно указал на стоящее на столе угощение. Особого этикета в бронзововековых цивилизованных странах, насколько можно судить по рассказам Тагора и Шонека, ещё выработаться не успело. Ножами и двузубыми вилками пользовались вовсю, но никаких правил, типа в какой руке держать столовые приборы и в каком порядке есть блюда, не существовало. Однако у Гокурегуя имелся только опыт разделки мяса с помощью кинжала – что делать со странной палкой, раздвояющейся на конце, он не представлял. Моему зиц-председателю оставалось только повторять за вашим покорным слугой с тузтцем. Впрочем, приближённые наместника тоже норовили ухватить мясо руками, ополаскивая затем пальцы в стоящих рядом чашках с водой.

Первое время все молча жевали непривычно жёсткое мясо – не то говядину, не то баранину, не то какую-то дичь. Запивали типичным вохейским вином, кислым и не очень крепким. Хозяева, а кроме самого Шинхой-Тушхи присутствовало только трое из стоявших у его кресла во время официальной части сановников, несильно отставали от гостей.

Слегка утолили голод, и пришла пора непринуждённой беседы. Наместник начал первым, как и полагается принимающей стороне: «В порту были записаны имена спутников посланника Гокурегуя. Всего с ним прибыло одиннадцать человек, но на приём явилось только десять. Что случилось с ещё одним вашим товарищем?»

-Он не является участником нашего посольства – ответил Тагор – Этот человек, Хиштта, из числа тех уроженцев островов Шщукабы, кто поселился в последние годы на Пеу с позволения Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы. Он помогает жителям Пеу вести торговлю с заморскими землями. И сегодня опять отправился по торговым делам.

-Однако на таможне он был указан в числе участников посольства – заявил вохеец.

-Наверное, произошла путаница – тузтец непринуждённо улыбнулся – Хиштта плыл на одном корабле с нашим посольством, в Цхолтуме сошёл вместе с нами, вот начальник портовой стражи, который занимается проверкой и досмотром чужеземцев, и решил, что тот входит в посольство. А поскольку у нас по прибытии хватало забот, никто и не обратил внимание на ошибку уважаемого старшего писца Дишталшимана.

-Ладно, это не большая оплошность с его стороны – отмахнулся Шинхой-Тушха – Я бы хотел познакомиться с остальными спутниками посланника Гокурегуя. Ты, судя по всему, Шщххагхор – обратился он к моему «дикому гусю».

-Да. Верно – согласился тузтец.

-Я думал, что ты и есть Хиштта – тонкий палец Десницы вохейского царя указал на меня.

-Нет. Я Ралинга – назвался я своим коротким именем, под которым меня записали на таможне.

-Странно, тебя можно принять за тусатишхиву или укреашхиву – хозяин дворца посмотрел на меня пристально – А не на человека с далёкого юга, заселённого темнокожими.

-Мой отец был моряком с одного из заморских кораблей – объясняю – Но я его не знаю. Он уплыл обратно ещё до моего рождения и больше не возвращался на Пеу. Потому, хотя кожа моя светлей, чем у многих жителей островов Щщукабы, а во мне течёт кровь чужеземца, я считаю себя пеушхивой.

-Ты, наверное, пользуешься большим уважением у своих соплеменников, Ралинга? – поинтересовался Шинхой-Тушха.

-Об этом лучше спрашивать у других – отвечаю дипломатично.

-Стражники, что сопровождали ваше посольство до дома благокородного Тылаха сына Штурты, сказали, какую радость высказывали жившие там люди Пеу. Их это удивило даже. Почему они радовались не наделённому правом говорить от имени правительницы Гокурегую, а одному из его спутников? И почему выражали этому же спутнику посла больше почтения, нежели самому послу? При этом твои соплеменники называли тебя другим именем – наместник обернулся к сидящему слева приближённому.

-Сонаваралингатаки – подсказал тот.

-Да, Сонаваралингатаки – повторил наш гостеприимный хозяин.

«Никогда ещё Штирлиц не был так близко к провалу» - мелькнуло в голове. Легкий хмель как ветром выдуло….

-На Пеу меня обычно называют именно так – нет смысла отрицать очевидное – Но при рождении я получил имя Ралинга. Позднее к нему добавили название моего родного племени, так как последние десять лет я жил не в своём племени, а у соседей. Чуть позже к имени стали присоединять в знак уважения звание таки. Мне подумалось, что полное моё именование будет слишком длинным и так трудным для чужеземцев, потому назвался так, как меня звали в детстве.

-Купцы, которые бывали на вашем Пеу, рассказывали про некоего сына местной женщины и вохейца, Сонаваралингу-таки, великого воина, вождя и жреца бога моря,– продолжил Шинхой-Тушха – Они говорили также, что Сонаваралингатаки один из приближённых правительницы Раминаганивы и даже, по слухам, отец её ребёнка.

-Да. Я и есть тот самый Сонаваралингатаки – соглашаюсь. Чего отпираться.

-И почему тогда главой посольства ваша типулу-таками назначила не тебя благородный Сонаваралингатаки, а почтенного Гокурегуя? – дипломатично формулирует вопрос мой собеседник, подразумевая, разумеется: «Чувак, чего шифруешься?»

-Не мне оспаривать волю Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками – а кто ты такой, чтобы перед тобой отчитываться. У меня своё начальство есть.

-Разумеется – не спорит наместник – Наделённые милостью богов правители не обязаны объяснять своим подданным свои решения. Просто по словам торговцев властительница Пеу весьма юна и правит, прислушиваясь к советам «сильных мужей».

-Если с правителем действительно пребывает милость богов, то рано или поздно он начинает править своим умом – отвечаю.

-Конечно – Шинхой-Тушха вновь соглашается со мной – Но всё же, думаю, когда мы будем разговаривать в узком кругу, как сейчас, я могу обращаться напрямую к тебе, высокородный Сонаваралингатаки. Надеюсь, от этого не будет никакого урона для чести почтенного Гокурегуя? – последние слова он обращает к зиц-председателю.

Тот, немного подумав, отвечает: «Нет, от того, что ты, высокородный Шинхой-Тушха, станешь говорить с Сонаваралигнгой-таки через мою голову, ни малейшего урона моим чести и достоинству не будет».

-Это хорошо – улыбается вохейский наместник хищной улыбкой – Нам есть что обсудить, мои друзья с далёкого острова Пеу.

Все трое – я, Тагор и Гокурегуй – синхронно приподняли брови вопрошающе.

«Не буду долго тянуть!» – засмеялся хозяин, показав два ряда белых зубов – «Лишних ушей здесь нет. В зале приёмов я сказал, что вашему посольству надлежит предстать пред Повелителем Четырёх Берегов. Только наш властитель в праве заключать договоры с иноземными государями. Мы же не тагирийцы» - Шинхой-Тушха вновь гоготнул. Но тут же опять посерьёзнел и продолжил: «Разрешение на продажу чибаллы подданным иноземных властителей также даёт Шипшок-Шшивой, да пребудет с ним благословение богов. Но следить за выполнением повелений нашего господина приходится мне, его верному слуге». Наместник замолчал, давая нам переварить сказанное.

«Я знаю о ваших делах с тагирийцами» – добавил он. Мы молчали: раз начал, пусть и заканчивает. Знаешь, ну и знай дальше. «Трудно порицать чужое стремление получить прибыль» – продолжил нас собеседник – «Только не кажется вам, мои друзья, что вы решили отхватить слишком большой кусок?»

-Мы внимательно слушаем тебя, благородный Шинхой-Тушха – говорю. Беседа начинает приобретать интересный оборот.

-Задумка с торговлей чибаллой великолепная – не заставил себя долго ждать наместник – Я и мои друзья в столице оценили её. И готовы оказать свою помощь. Не бескорыстно, разумеется.

-И какова же будет помощь? И какой размер благодарности и уважения с нашей стороны благородный Шинхой-Тушха считает достойным для себя и его высокородных друзей?

-Не беспокойтесь, я с моими друзьями не собираюсь полностью лишать вас прибылей – улыбнулся потенциальный коммерческий партнёр – Скорее, наоборот, за счёт оборота торговли она увеличится. Для начала большие люди в столице будут ходатайствовать перед Повелителем Четырёх Берегов о предоставлении Солнцеликой и Духами Хранимой правительнице Пеу права приобретать напрямую в Кабирше до пяти тысячи «четвертей» чибаллы для нужд принадлежащих ей мастерских. Если этого окажется мало, то в дальнейшем можно получить разрешение и на большее количество.

Я мысленно присвистнул от удивления. Ни хрена себе масштабы….

-Самих кабиршанцев запрет на торговлю чибаллой тоже не радует – продолжил меж тем наместник – Последнее время добыча её сильно выросла, а «скилнское железо» постепенно вытесняет бронзу. Вы, скорее всего, не слышали, наш повелитель Тишпшок-Шшивой распорсобирается строить большую печь для выплавки «скилнского железа». И даже не одну. Потому слуги тамошнего царя весьма снисходительно смотрят на тайную торговлю со «страной чёрных». Так что дело, задуманное вами, принесёт пользу всем: и Кабирше, и Вохе, и Тагире, и Пеу. Можно было бы вообще отменить этот запрет. Некоторые советники так и говорят: мол Вохе урона от сей отмены не будет, а нашему союзнику станет лучше. Но коль есть возможность обратить запрет на благо благородным мужам, то будет прямым оскорблением богов не воспользоваться этим.

-Я полностью согласен с благородным Шинхой-Тушхой – отвечаю, придя в себя – Нужно ценить благословение богов. Но это дело будущего. А в настоящем есть ещё корабль, задержанный по недоразумению. Можно ли решить его судьбу до того, как будет заключён договор между Вохе и Пеу? По сравнению с размахом будущей торговли, конечно, эти двести «четвертей» сущая мелочь, о которой можно было бы забыть, но я больше забочусь о моряках, которые и так прозябают вдали от родных краёв.

-Увы, я был бы рад помочь моим новым друзьям – с некоторым сожалением говорит наместник – Но пока нет позволения нашего повелителя, да будут боги благословенны к нему, я не могу допустить продажу чибаллы в вашу страну.

-А продать корабль и его груз в Цхолтуме можно? – предлагаю новый вариант.

Собеседник обернулся к сидящему справа приближённому. Тот, немного подумав, сказал: «Прямого запрета на это нет. Высокородный Шинхой-Тушха должен издать распоряжение, разрешающее владельцу корабля и груза продать их». Наместник помрачнел. Похоже чуваку лишний раз не хочется светиться и подставляться. Ага, как «бабки» стричь с чужого бизнеса, так мы смелые, а немного помочь боимся. Ну и хрен с тобой, тушка ты нашинкованная….

-Стоит ли полтора десятка простолюдинов таких забот – стараясь придать голосу небрежность, отвечает хозяин – Прождали несколько месяцев, прождут ещё столько же. Тем более, сейчас всё равно внешнее море слишком опасно для плавания. Юг Шщукабы тоже, хотя и не так сильно….

-Высокородный Шинхой-Тушха вновь прав – соглашаюсь с наместником. Действительно, домой «Пять перьев топири» сможет оправиться ещё не скоро, а чрезмерная забота о простонародье с точки зрения вохейских аристократов просто неприлична. Но коль к гуманизму воззвать не удаётся, попробуем сослаться на финансовые интересы – Мне, однако, не нравится, что подданные Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками пребывают в праздности, когда приходится тратится на их содержание в чужом городе. Может дать им разрешение покидать Цхолтум, чтобы они могли наниматься на корабли, ходящие вдоль берега Икутны и к ближайшим островам?

-Это можно разрешить – подсказывает наместнику тот же советник.

-Хорошо, я оповещу начальнику порта, что морякам с вашего корабля позволено наниматься на другие корабли.

-Благодарю высокородного Шинхой-Тушху – отвечаю. И на этом спасибо: теперь мои папуасы хотя бы смогут немного практиковаться в мореходном деле. В экипаже «Пяти перьев топири», разумеется в основном те, кто уже имеет за плечами минимум одно плаванье от Пеу до Вохе и обратно. Но если закрепить навыки лишним точно не будет.

Закончив с моряками, опять возвращаюсь к будущему сотрудничеству: «Хотелось бы узнать, насколько наша торговля чибаллой под покровительством высокорожденных господ из окружения Повелителя Четырёх Берегов, да благословят боги его царствование, допустима, исходя из законов, данных богами и обязанных к исполнению в пределах Вохе и союзных стран?»

-Наш повелитель выше такой мелочи – отмахнулся наместник – А те, в чьи обязанности входит следить за соблюдением торговых соглашений, не будут слишком строги и пристрастны.

Что слишком гладко всё выходит. Сам же Тушка обмолвился о разных группах в окружении царя – кто выступает за отмену ограничений в отношении Тагиры, кто желает на этих ограничениях навариться. Ну, да ладно, не мне в моём крабовом углу бояться разборок между различными шайками вохейской знати. В любом случае, собеседнику в случае проигрыша придётся куда как хуже: я то при самых неблагоприятных обстоятельствах потеряю только источник денежных поступлений и поимею проблемы с оловом для бронзы, а наши новые друзья и голов лишиться запросто могут. Но это исключительно их проблемы.

-А на какую благодарность рассчитывают уважаемый благородный Шинхой-Тушха и его влиятельные союзники в самом Вохе? – интересуюсь.

-Этого я сказать не могу – отвечает наместник – Благородному Сонаваралинге-таки предстоит об этом разговаривать с людьми в столице. Я сообщу ему, с кем надлежит там связаться. И пока почтенный Гокурегуй будет от лица вашей повелительницы обсуждать с советниками господина наших жизней и судеб договор между Пеу и Вохе, Сонаваралингатаки позаботится о том, чтобы этот договор принёс пользу.

-То есть, благородный Шинхой-Тушха полагает возможным, чтобы мудрый и храбрый Гокурегуй и дальше оставался главой посольства?

-Не вижу никаких препятствий этому – мой собеседник понимающе улыбнулся – Мне, который блюдёт интересы Повелителя Четырёх Берегов в южных пределах Шщукабы, приходится вникать в дела соседей, в том числе и таких далёких, как Пеу. Но в столице мало кто интересуется мелкими подробностями происходящего в землях, до которых плыть десятки дней. Даже те могущественные люди, с которыми придётся разговаривать Сонаваралинге-таки в столице, не будут знать, какое высокое положение занимает он в своей родной стране.

-Благодарю моего благородного собеседника за разъяснение – улыбаюсь в ответ.

На этой ноте серьёзные разговоры закончились. Хозяин дворца, заметив, что мои спутники не едят, внимательно следя за нашей беседой, спохватился и предложил: «Ешьте угощение, друзья». Вино успело за то не очень продолжительное время, что мы потратили на выяснение всяких нюансов, успело полностью выветриться из моей головы, а накопившееся напряжение нужно снять. Я опрокинул в себя целую чашу элитной (а какую ещё могут подавать к столу столь высокопоставленной персоны) кислятины, не чувствуя вкуса, и закинул вслед за ней кусок мяса. Тагор с Гокурегуем поддержали меня. Конечно, не столь резким демаршем – первый в силу вбитой с детства установки, что благородный человек не должен проявлять в еде и питие несдержанность, а второй потому, что для папуасского желудка продукт вохейского винпрома вещь не очень привычная. Шинхой-Тушха же смотрел на то, как дикарь вливает в свою глотку неразбавленное вино, с явным интересом. И тут же решил продемонстрировать, что не хуже странного гостя умеет поглощать спиртное. Сидящий справа приближённый, тот самый, что консультировал своего правителя относительно судьбы арестованного судна, глянул на него укоризненно.

Как только выпитое ударило в голову, общение приобрело более непринуждённый характер: после небольшого обмена всякими смешными сплетнями из жизни наших островов тузтец вдруг ударился в воспоминания, при каких обстоятельствах он познакомился с Сонаваралингой-таки; господин наместник, несильно-то и слушая бывшего наёмника, принялся хвалиться своими верблюдоподобными скакунами. Узнав, что никто из нас троих не умеет ездить верхом, даже мой ручной «дикий гусь», Шинхой-Тушха тут же пожелал исправить сие досадное упущение, предложив немедленно отправиться в загон с шхишкумами. Впрочем, он вынужден был согласиться со своими приближёнными, что ночь, да ещё во хмеле, не самое удачное время для начала обучения верховой езде. Однако наместник тут же поклялся гробницами предков, что обязательно преподаст дорогим гостям с Пеу пару-тройку уроков наездничества. И стребовал со всех троих ответные клятвы, что мы обязательно воспользуемся его предложением.

Один из вохейцев, тот, который проявил удивительную осведомлённость о делах моего родного острова, обратился ко мне ни с того, ни с сего, на каком-то незнаком языке. Увидев полное моё непонимание, тут же извинился и перешёл на свой родной, который по мере того, как хмель всё сильнее бродил в голове, отчего-то становился всё понятнее. Оказывается, он вдруг вздумал представиться. Звали его Ктур-Тишва. Потом он поинтересовался про охоту на Пеу. Узнав, что у нас не водится дичи крупнее курицы, советник наместника громогласно посочувствовал и, привлекая всеобщее внимание, провозгласил, что гостей обязательно нужно пригласить на охоту.

Мне стало обидно, что какие-то «хачи» бронзововековые имеют наглость жалеть гордый народ Пеу, который ждёт великое будущее, и я начал расписывать, какая опасная дичь вымершие птицы комуси, а также наши моржетюлени. Немало добрых слов досталось и акулам. Хотя по мере окосевания ваш покорный слуга понимал хозяев лучше, вохейское шипение, наоборот, давалось всё труднее, и у меня стали срываться папуасские слова и обороты, которые приходилось переводить для хозяев Тагору. Ктур-Тишва, словно желая поддержать путающегося в языках гостя, что-то бубнил на разных языках. Тузтец, в отличие от меня понимал, чего тот хочет сказать, и параллельно с пересказом охотничьих баек в исполнении Сонаваралинги пытался отвечать полиглоту.

Покончив с описанием опасностей, подстерегающих морских охотников, я вдруг заявил, что быки витуков тоже очень страшные звери, особенно некастрированные. И озвучил планы о внедрении на нашем острове корриды. Вспомнив анекдот про «яйца корриды», добавил: «А шары проигравшего будут доставаться победителю». Присутствующие усомнились: будет ли бык есть мясное блюдо. Но я заявил: «У меня – будет».

Потом заговор опять перекинулся на шхишкумов. Я всех изрядно рассмешил, начав пытать вохейцев, куда у местных верблюдов подевались горбы. Шинхой-Тушха, громко гогоча, поинтересовался: «А у ваших шхишкумов они, что имеются?» В общем, представители бронзововекой цивилизации на полную катушку повеселились над нелепыми фантазиями дикарского вождя.

Увы, всё хорошее когда-нибудь кончается…. Вот и нам пора отбывать домой. Добрый час ушёл на прощание с гостеприимными хозяевами, обсуждение культурной программы на ближайшие дни и заверения во взаимном уважении. Восьмёрка «макак», недопущенных к столу наместника, уже ждала нас на выходе из дворца. Они были, как и мы, изрядно навеселе. Оружие и доспехи сгрузили в любезно предоставленную повозку, запряжённую двойкой ослов. Туда же кинули пару самых нестойких бойцов. Остальные двинулись своим ходом. Два десятка дворцовых стражников составили наш эскорт.

Так мы и шли до особняка, пошатываясь и весело горланя, сопровождаемые меланхолично тянущими телегу ишаками и сосредоточенно топающими воинами наместника. А у ворот долго и шумно прощались с провожавшими нас стражниками. Может быть, и до рассвета дотянули бы, да Тагор, сам когда-то тянувший солдатскую лямку, из профессиональной солидарности по-быстрому загнал всех внутрь и отпустил служивых. Мне он буркнул: «Им и так всю ночь в караулы ходить».

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

:good:

 

И местные гильгамеши хороши.

Почему-то у меня эти вохейцы с шумерами ассоциируются...

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

И местные гильгамеши хороши. Почему-то у меня эти вохейцы с шумерами ассоциируются...

Я лично задумывал их как гибрид ближневосточных народов и критян.

Укрия с Тузтом - Балканы, Кабирша - что-то усреднённое из Ближнего Востока/Передней Азии.

Северная часть Диса - Европа середины II тыс. до н.э. 

Узгереш - Египет+Эфиопия+Африка.

Ну а Пеу и острова Южного и Юго-Западаного архипелагов - австронезийцы. 

Хотя аналогии весьма приблизительные.

 

Изменено пользователем Изяслав Кацман

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Зря автор написал про Ирс. Вся эта возня на фоне существования на планете цивилизации имеющей космонавтику выглядит именно что мышиной бесполезной возней. Может быть ГГ стоит не посольство направлять,  а организовать набег на город жадного наместника?! Мол, заморские черти нанесли обиду типулу-таками, отомстим! 

Ирс - явно чужаки на этой планете. Если колония - то будут нуждаться в "младших партнёрах". И тут может оказаться полезным быть готовым. Ну, а если исследовательская станция или шахта по добыче какого-то хрендостаниума, то рано или поздно истощится грант ли на исследования, или запасы минерала, и можно оказаться наследником...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ня !:good:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ирс - явно чужаки на этой планете.

Есть (или были) и более чужеватые, чем жители Ирса.

Но все непонятки с Ирсом - в эпилоге. В тексте будут только намёки, которые, надеюсь, только всё запутают:crazy: 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Я лично задумывал их как гибрид ближневосточных народов и критян.

О! Это ещё круче.

Все вохейцы - лгуны. (с)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

и мы неожиданно выходим на широкую дорогу, мощёную каменными плитами – края её взбираются к двум смотрящим друг на друга высоким зданиям из белого камня. Громады эти стоят на возвышенностях. А мы сейчас находимся в ложбине. Видок весьма впечатляющий, в неподготовленные умы вселяющий мысли о своей ничтожности.

Кстати, это живо напомнило Кносский дворец - если подходить к нему с той  стороны, с которой было положено это делать в древности (снизу, от моря и речки), а не откуда сейчас туристов подвозят.  Вы там бывали?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати, это живо напомнило Кносский дворец - если подходить к нему с той  стороны, с которой было положено это делать в древности (снизу, от моря и речки), а не откуда сейчас туристов подвозят.  Вы там бывали?

Нет, не бывал:(

Цхолтум описываю исходя из общих соображений: город у моря, сто процентов должен быть Верхний Город. Ну а сооружение царского дворца (который теперь резиденция наместника) и храма на господствующих высотах само собой напрашивается.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ну, да - но и хорошо продуманная техника "давления на психику" всяких понаехавших героев из ахейских мазанок там просматривается:  выбор места, маршрут, его оформление и прочее...  В результате во время визита к Минотавру всякие там Тесеи в навороченной, но  всё же лишь  пятиэтажке :) - чувствовали себя как наивный чукотский юноша на эскалаторе метро: без подсказки и веревочки даже не могли выбраться из не столь уж большого по нынешним меркам дворца и сочинили миф о Лабиринте.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Я всех изрядно рассмешил, начав пытать вохейцев, куда у местных верблюдов подевались горбы. Шинхой-Тушха, громко гогоча, поинтересовался: «А у ваших шхишкумов они, что имеются?»

Опять ГГ палится

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Опять ГГ палится

Это он еще выпил мало, а то мог начать песни Высоцкого в переводе на вохейский спеть, полагаю

Изменено пользователем Владимирович

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

хорошо продуманная техника "давления на психику" всяких понаехавших героев из ахейских мазанок там просматривается:  выбор места, маршрут, его оформление и прочее...

Антуражное:

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Мне вот интересно, откуда были другие попаданцы, из каких стран/времён/миров. И есть подозрение, что в этом городке они могут быть (один точно)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас