Я: Великий и Ужасный (Хрен с Горы-2)


644 сообщения в этой теме

Опубликовано:

Продолжение истории Куверзина Олега, он же Сонаваралинга.

Начало вот здесь

С Новым Годом всех читателей и коллег (если оба эти подмножества не полностью пересекаются :) ).

Также большое спасибо всем, принявшим участие в обсуждении "Хрена с Горы". Некоторые мнения я учёл. Причём настолько, что даже решил кардинально изменить конец книги по сравнению с первоначально задуманным.

 

Я: Великий и Ужасный

 

Просвещение внедрять с умеренностью,

по возможности избегая кровопролития

 

М.Е. Салтыков-Щедрин

«Устав о свойственном градоправителям добросердечии»

 

Здесь на херню уходят годы,

Здесь никогда не повезёт:

Поставишь статую Свободы –

И первый голубь обосрёт

 

Алексей «Полковник»Хрынов

 

Негры-негры, негритосы

Залезайте на кокосы

 

Глава первая

В которой герой начинает понимать тиранов и диктаторов, а в конце убеждается в правоте одной русской пословицы.

 

«Где найти Сонаваралингу-таки?!» - громкий крик вырвал меня из состояния философской задумчивости. Впрочем, для окружающих ничего не изменилось: я, как сидел на циновке, так и сидел. Можно, конечно, встать и выглянуть из-под навеса: кому я там понадобился. Но положение обязывает невозмутимо восседать, ожидая, пока ищущий меня индивид не предстанет пред мои очи. Как бы ни терпелось узнать, в чём дело.

Увы, необходимость соблюдать нормы поведения солидного и уважаемого папуасского деятеля – не самое хреновое в моём нынешнем положении не-понятно-кого. С одной стороны – я особа, приближённая к типулу-таками (так звучит женский вариант титула верховного правителя Пеу), юная повелительница прислушивается в первую очередь ко мне, а уж потом – к остальным. С другой же стороны – никакого официального статуса не имею, и всё держится только на добром расположении Солнцеликой и Духами Хранимой, репутации страшного колдуна да поддержке славного общества «пану макаки», «пану олени» которого является ваш покорный слуга.

Идя на государственный переворот и захват власти, я, в общем-то, представлял, что любые прогрессивные начинания придётся внедрять, преодолевая сопротивление папуасского общества. Но не представлял себе, насколько тяжело будет.

Всё, буквально всё, требовалось реформировать, отменять или, наоборот внедрять. И ничего не было возможно делать.

Даже попытка запретить процветающее в Мужских домах мужеложство, которую я предпринял на фоне скандала и разбирательств вокруг смерти подростка, последовавшей от «проникновения мужского уда», сразу же была раскритикована членами «совета солидных и разумных мужей». Все – от Кинумирегуя до Ванимуя – дружно принялись убеждать меня, что запрет сего обычая народ воспримет как подрыв общественной морали и попрание традиционных ценностей папуасского общества. Так что пришлось смириться с этой педерастией.

Если уж подобная мелочь была встречена в штыки нашим правительством, что уж тут говорить о прочих запланированных мною реформах. То есть, озвучить ту или иную идею на совете я конечно мог. Но после подробного обсуждения  от неё не оставалось мокрого места.

Ну а то, что, по мнению «солидных и разумных мужей», заслуживало внимания, по мере практической реализации настолько извращалось, что иной раз думалось – лучше бы я сидел и не рыпался. Не удивительно, что экспедиция за медной рудой в Верхнее Талу, после всех этих обломов с реформированием, казалась лёгкой прогулкой.

Конечно, и с выкапыванием кусков руды, и с транспортировкой  выделенные для этого кадры справилась бы и без меня. Благо среди «макак»  хватало сонаев, участвовавших в поиске и заготовке малахита у себя дома. Да и привлеченные местные жители быстро освоили нехитрый процесс выкапывания голубовато-зелёных камней.

Но разве мог я упустить возможность побывать в ещё невиданной части Пеу, да при этом отвлечься от обязанностей по государственному управлению, которое всё больше начинало напоминать мне какой-то густой не то туман, не то кисель: затягивающий, обволакивающий и отупляющий. Так что, хотя, с точки зрения текущих задач и проблем, самоличное моё участие в походе за медью было неоправданной глупостью, зато позволяло подумать обо всём немного отстранённо, без стоящих над душой и ждущих немедленного моего слова предводителей «макак» или «сильных мужей».

Впрочем, моя роль в экспедиции не сводилась к копанию малахита или даже к руководству этим копанием. Для первого были рядовые участники, а для второго — Кано, вполне справлявшийся дома в Сонаве с организацией подобного процесса. Мне предстояло решать политические вопросы, связанные с медью.

Когда группа сонаев, разбирающихся во всём не понаслышке, прогулялась вместе с Пинарапе и притащила в Мар-Хон пяток корзин зелёно-голубых камней, а я, тряхнув стариной, выплавил из их части губчатый кусок красноватого металла, стало ясно, что источник руды относительно доступен: разведчики говорили, что накопали её целую кучу, и есть ещё много в земле. Теперь имело смысл договариваться с Ботуметаки, сидящем на самого удобном маршруте от медного месторождения в Хон, о беспрепятственном пропуске моих людей. А правящего в Талу Тикоретаки просить о позволении копаться в земле, формально принадлежащей его племени. Это на редких охотников и прочих бродяг талу внимания не обращают — если начать промышленную добычу сырья, да ещё идущего на такую важную вещь, как оружие, то мигом вспомнят, чья там земля. Так что все вопросы следовало утрясти ещё до начала разработки месторождения.

И здесь не обойтись без личного участия великого и ужасного Сонаваралинги: вряд ли оба этих достойных правителя окраинных земель нашего благословенного острова столь же охотно прислушались бы к просьбам кого-нибудь другого. А на меня работала репутация. Так что обещаний одарить таки Талу и Кесу с приближенными металлическим оружием в будущем хватило, чтобы первый разрешил копать руду в его владениях, а второй согласился беспрепятственно пропускать караваны с рудой. Сомневаюсь, удалось бы кому-нибудь иному так легко добиться положительного отношения к сему начинанию.

Насчёт репутации, я серьёзно – самому было удивительно, какие слухи о вашем покорном слуге среди папуасов ходят, и с каким неподдельным боязливым уважением «сильные мужи» встречают меня. Причём, понятно было бы, если бы в мою пользу работали действительные или мнимые мои успехи и достижения. Так нет же – непостижимым образом в глазах народа и его лучших представителей даже то, как меня послали подальше от трона после гибели Кивамуя, и тяжёлая болезнь, едва не отправившая меня по Тропе Духов, превратились в свидетельства моих выдающихся колдовских способностей. А уж блестяще осуществлённый переворот и последовавшая за ним чистка текокского истеблишмента тем более укрепила репутацию человека, против которого опасно идти. На а образцово-показательную расправу над убийцами Баклана вообще успели красочно описать и разнести по Пеу все лучшие сказители, бывшие тому свидетелями. А таковых оказалось не так уж и мало. Так что ничего удивительного в покладистости Ботуметаки и Тикоретаки не было.

В прогулке по маршруту Тенук — Нижнее Талу — Уке-Поу присутствовал, кроме насушной необходимости по утряске всех вопросов вокруг меди и постыдного желания убежать ненадолго от папуасских столичных интриг, ещё и дальний прицел. Степень контроля отдельных племенных областей со стороны центрального правительства был весьма условный. Точнее говоря, несмотря на титул, подразумевающий, что хозяин Текока являлся верховным таки над всеми остальными таки, в реальности власть Пилапи Старого и всех его наследников над отдельными областями была в немалой степени формальной и призрачной. Я же начал думать о создании на Пеу нормального централизованного государства.

Разумеется, совершенно понятно, что предшественники Раминаганивы не брали к ногтю местную вольницу вовсе не из-за того, что их устраивала подобная ситуация. Равно как и правители племенных областей терпели сепаратистские настроения и поползновения подчинённых им «сильных мужей» вовсе не от любви к демократии и местному самоуправлению.

Хотеть то они хотели - тот же Ратикуитаки, в бытность мою при нём, «министром металлургической промышленности» частенько делился с ближним своим окружением о планах поставить на место деревенских старост. Увы, силёнок у покойного маловато было для такого.

У «пану олени» славного братства «пану макаки», наверное, хватило бы сил для усмирения с частичным усекновением голов элиты любой из племенных областей и установления нормальной централизованной власти в рамках отдельно взятой провинции. Но мне-то нужен весь Пеу!

Первые шаги, впрочем, я уже начал делать: Бунсан и Тинсок, покорённые в ходе нескольких успешных походов «макак», поддержанных хонско-вэйскими и ласунгскими отрядами, превращаются потихоньку стараниями Длинного в источник продовольствия и рабочих рук. Причём источник, находящийся под полным контролем нашего братства.

Примерно та же судьба уготована Талу с Кесу — небольшие по населению окраинные области, которые относительно легко подчинить. Главное, подгадать подходящие случаи и найти поводы для того, чтобы превратить местных таки в послушных исполнителей воли типулу-таками и её верного Сонаваралинги. Вот для изучения театра грядущих военных и иных действий да знакомства с фигурами тамошней политики я и топаю своим ногами десятки километров. Такой вот поворот папуасских дел: объединять остров приходится не с установления жёсткой власти в самых густонаселенных землях вроде Вэя-Хона, Текока, Кехета и Ласунга, а с подминания окраин. И уже потом, опираясь на владения «Макакского ордена», давить «сильных мужей» в центре страны.

Так что насчёт невозможности проведения реформ это я прибедняюсь. Медленно, со скрипом, внося в процессе реализации изменения, но мне удаётся кое-что сделать. Например, кроме создания не то орденских владений, не то королевского домена, добиться признания «Советом солидных и разумных мужей» всего вновь затеваемого производства меди и орудий из них прерогативой типулу-таками, которая передаёт управление в руки своего верного Сонаваралинги. Я же в свою очередь постарался превратить сию формальность в действительность. Пока вроде бы удаётся: по крайней мере, первые порции металла пошли исключительно на вооружение «макак» и немного на лопаты и мотыги для наших «новых ганеоев» из Тинсока с Бунсаном.

Данный термин как-то сам собой прижился для отличия почти рабского статуса покорённых от положения обычных гане, которые платят только небольшую дань. «Новые» же ганеои кроме обязательных поставок ещё вовсю привлекаются для «улагу» - то есть общественно-полезных работ: строительства дорог (точнее чего-то, отдалённо напоминающего дороги), рытья каналов и прочего.

К сожалению, не было возможности сделать бесправным и обязанным пахать как негры на плантациях население всех двадцати трёх сельских общин покорённых территорий. Пришлось на ходу придумывать разделение тинса и бунса на «новых гане» и гане обычных. Кого куда определить, решалось уже с подачи Длинного, который постарался, чтобы состоящие до нашего завоевания в союзнических отношения или родственные деревни оказались в разных группах.

А дальнейшее уже сделали сами «болотные черви». Деление на совсем и не совсем рабов началось спустя первые два-три месяца откровенного грабежа, которому подверглись все покорённые после поражения. Потому возвращение части прежних прав и свобод, во-первых, воспринималось теми, кого оно коснулось, чуть ли не как благодеяние с нашей стороны. А во-вторых — получившие более высокий статус тинса с бунса очень быстро начали выдумывать для себя и тех, кому повезло меньше их, оправдания того, почему одни теперь живут лучше, чем другие. Обнаружив подобное, Длинный попервости растерялся и даже обратился ко мне за инструкциями: как бороться с бреднями одних ганеоев об их превосходстве над другими. Но я, немного подумав, решил, что клиенты сами облегчают нам работу по своему разобщению и порабощению. Потому мой наместник на навсегда оккупированных территориях стал поддерживать «нормальных» ганеоев в их измышлениях насчёт того, что духи и боги любят оных больше, чем тех, чей статус ниже плинтуса. Ну и я, общаясь со старостами и шаманами привилегированных деревень во время нечастых инспекционных визитов, вносил свою лепту в создаваемую прямо на глазах мифологию. Учитывая мой авторитет по части общения со всякими сверхъестественными существами, это только подстёгивало местное народное творчество.

В итоге из двадцати двух селений жители девяти стали обычными ганеоями, а еще тринадцати превратились в ганеоев «новых». Четыре деревни бунса, первыми попавшие под раздачу, были жестоко закабалены в полном составе — потому что для их контроля можно привлечь и вэйцев. А лежащие дальше к югу и востоку поселения уже делили на агнцов и козлищ.

Из тех тинса и бунса, которые попали в число привилегированных, Длинный в по моему совету набрал несколько вспомогательных отрядов «полицаев», позволивших сильно сократить численность «макак», направляемых на юг. Дабы коллаборационисты действовали, при необходимости, без лишних сантиментов и тормозов, их направляли подальше от родных мест. И им же для закрепления верности поручали проводить все экзекуции, и тем более казни провинившихся. Так что через полгода у нас уже имелась вполне лояльная, пусть и за страх, а не за совесть, прослойка местных.

В принципе, у превращённых в «почти-рабов», не было особых шансов, вздумай они выступить против нынешнего своего положения: взрослые мужчины сотнями выдёргивались из родных мест на мелиоративные работы в Хоне и Вэе, прокладку дороги между главным нашим портом и столицей страны, строительство мархонской цитадели, выжигание древесного угля и добычу медной руды. А в Тинсоке и Бунсане в свою очередь работали приговорённые к «улагу» текокские «сильные мужи» и их свитские — тоже подальше от сторонников и сочувствующих.

 

Впрочем, подготовка территориального и экономического плацдарма, с которого будет вестись борьба за централизованное государство, не единственный мой успех.

Когда после переворота ситуация немного успокоилась, я задался вопросом — а кто из потомков Пилапи Старого уцелел вообще. Интерес был сугубо практическим, обусловленным желанием избежать возможных династических разборок. Ради этого я готов был даже устроить секир-башка всем, в чьих жилах течёт кровь основателя династии. Но обнаружилось, что мне не придётся отягощать свою совесть убийствами людей, чья вина только в их происхождении. За меня постарался дед нашей типулу-таками, ухитрившийся вырезать практически всю свою родню. Кроме Пилапи Молодого-И-Великого в разборках более чем тридцатилетней давности не уцелел никто: ни его родные братья, ни кузены разной степени родства, ни их сыновья. Сам же победитель слишком уж многочисленным потомством похвалиться не мог. Два брата-соперника оказались единственными из выживших детей типулу-таки. А Рами в свою очередь — единственным доросшим практически до совершеннолетия ребенком Кахилуу. Был у Солнцеликой и Духами Хранимой ещё старший брательник, но тот умер в раннем детстве. Кивамую же не повезло ещё больше: у его жён одна за другой беременности оканчивались выкидышами, причём чаще всего с печальными последствиями для несостоявшихся матерей — возможности туземной медицины были весьма скромны по части хирургического вмешательства на внутренних органах. В общем Рами оказалась единственной наследницей, чем я не преминул воспользоваться.

Во-первых, мне удалось убедить «Совет солидных и разумных мужей», что жизнь и здоровье последней из рода Пилапи настолько ценны, что нужно подождать с её замужеством — пусть сначала наша типулу-таками сформируется настолько, что занятие сексом и беременность не будет представлять угрозу для Солнцеликой и Духами Хранимой. Правда мою правоту члены нашего правительства признали только после того, как я собрал повивальных бабок и знахарок со всего Тенука и окрестностей, и те подтвердили, и опасность для женского здоровья ранних половых связей, тот факт, что больше шансов выносить ребёнка у более-менее оформившейся женщины. Ну и заодно вся эта компания тёток устроила прямо на нашем заседании медицинское освидетельствование Раминаганивы, по итогам которого подавляющим большинством голосов было признано, что той ещё рановато рожать. В общем, авторитет специалисток, поддержанный моей позицией, подействовал.

«Солидные и разумные мужи» в должной мере прониклись ценностью жизни последней из монаршего рода и были достаточно напуганы насчёт последствий неудачной беременности. И наше правительство единогласно постановило, что юной повелительнице Пеу пока нечего думать о браке. Заодно решили через год пригласить тем же составом тёток-бабок для решения вопроса готовности Солнцеликой и Духами Хранимой к продолжению династии.

Кстати, на Рами доводы местных специалисток по гинекологии тоже подействовали. Так что она, сделав несчастное лицо, согласилась подождать с замужеством. В общем, год или два у меня в запасе теперь были. А потом, глядишь, этот бесёнок найдёт себе новый объект для влюблённости.

А я же озадачил Вахаку, взяв с него клятву полного молчания, скринингом папуасского аристократического молодняка на предмет юношей, подходящих в мужья правительнице Пеу, по следующим критериям: характер, здоровье, отсутствие дурных наклонностей, родственные отношения с максимальным количеством кланов и группировок «сильных мужей». Мой «олени» выразил удивление, что Сонаваралинга отказывается от такого счастья, как благосклонность Солнцеликой и Духами Хранимой, но великан-регой вполне удовлетворился объяснением, что мною движет исключительно забота о благе всего острова.

Примерно о том же самом состоялся разговор и с Рамикуитаки. Дяде нашей типулу-таками, разумеется, не пришлось указывать на необходимость соблюдения секретности насчёт обсуждаемых планов замужества Солнцеликой и Духами Хранимой. Пусть лучше все по-прежнему полагают, что Сонаваралинга намерен сам стать мужем юной правительницы. Нам так спокойнее будет проводить кастинг женихов.

После удачно проведённой операции по смене ближайшего окружения Раминаганивы ласунгский таки проникся ко мне не шуточным уважением, тем более, что ему лично переворот добавил веса — теперь, когда почти сотня надутых текокцев отправилась расчищать джунгли под будущие дороги, позиции столичной знати были сильно подорваны, и ласунгский таки, как ближайший родственник типулу-таками, занял, наконец-то, достойное место при дворе.

Ну а беседа о будущем его племянницы изменила отношение Рамикуи ко мне окончательно. Всё же родственные чувства у туземцев играют не последнюю роль в жизни. А мать юной правительницы и таки Ласунга были единокровными братом и сестрой. И поняв, что Сонаваралинга не рвётся захватить престол Пеу путём женитьбы, вдобавок ко всему, искренне озабочен судьбой Солнцеликой и Духами Хранимой и желает ей только хорошего, тот стал смотреть на меня совсем по-другому.

 

Из не совсем завершённого можно назвать подготовку к некоему аналогу Земского Собора, или как ещё можно назвать мероприятие, на котором должны присутствовать, по моему замыслу, представители со всех концов Пеу. Единственной задачей этого Собора будет, во-первых, окончательно утвердить Рами на троне, а во-вторых, признать принципы престолонаследия.

В общем-то, конечно, многие успели присягнуть Солнцеликой и Духами Хранимой, но кто-то мог и уклониться от клятвы. Да и тем, кто уже поклялся, не мешает повторить — от этого никто не умирал ещё.

Но главное, было, разумеется, принятие и доведение до сведения делегатов от всех земель острова незыблемых правил, по которым власть будет переходить от одного типулу к другому. Во-первых, конечно, признание только за потомками Пилапи права на трон. Во-вторых, чёткая очерёдность занятие престола детьми монарха: старший сын, в случае его гибели — второй по старшинству и так далее. Мужчины, разумеется, имеют первоочередное право на власть перед женщинами, но касается это только детей правящего типулу: потомки тех из детей верховного правителя Пеу, что не занимали трон, отодвигались в хвост очереди за властью.

В общем, за основу правил наследования внутри Дома Пилапи я взял закон о престолонаследия в Российской империи, как его понимал, планируя стрясти с участников Собора наистрашнейшую клятву верности именно самому принципу. Что было явным нововведением, поскольку у папуасов приято было клясться персоналиям, а не законам. А то, что из-за таких вот выкрутасов старый порядок, как и следовало ожидать, постоянно приводил к резне претендентов после смерти предыдущего правителя, мало кого волновало — поскольку иного туземцы не знали.

 

Особого риска для моей власти и будущих с текущими начинаниями в путешествии из Тенука в Уке-Поу через Талу не было: регоями при типулу-таками теперь командовал Вахаку, заработавший за те полгода, что ему довелось помыкаться мелким командиром, устойчивую неприязнь ко всей столичной элите. В сочетании с прямодушием это делало здоровяка-текокца устойчивым к всякого рода интригам со стороны любых группировок, вздумай они воспользоваться отсутствием Сонаваралинги-таки.

Впрочем, вряд ли сейчас в столице Пеу найдётся кто-то, способный устроить какую-нибудь пакость: самые умные и шустрые сейчас лопатят бунсанскую грязь. А за оставшимися приглядывает Рамикуитаки. А за дядей правительницы в свою очередь — вэйцы с хонцами, введённые в «Совет солидных и разумных мужей». А за ними — текокская знать. В общем, все при деле, стерегут хрупкое равновесие сил и интересов. А я — весь в белом, занимаюсь подготовкой реформ.

Тагор же был мною привлечен для обучения вохейскому тех, кому предстояло осваивать мореходное дело в следующем году. Я подошёл к вопросу подбора кандидатур весьма вдумчиво, проконсультировался на эту тему в Ванимуем и несколькими мархонскими «сильными мужами». В итоге подобрали пару десятков парней из порта и окрестностей, не лишённых любопытства к миру за пределами Пеу и авантюризма.

Немного помогали в учёбе и трое раненых матросов, оставленных на наше попечение. Разумеется, если тузтец знал о моих истинных целях и централизованном характере обучения, то вохейские моряки даже не понимали, что учась туземному языку, попутно учат и приставленных к ним дикарей.

Я размахнулся настолько, что даже озадачил бывшего наёмника и недоучившегося философа составлением алфавита для папуасов. «У вохейцев больше четырёх сотен знаков, означающих слоги или короткие слова» - сказал я ему - «Но в языке Пеу нет многих звуков, которые есть в вохейском языке. Поэтому нужно оставить знаки для слогов, общих в обоих языках. А лишние знаки приспособить для тех звуков, которые есть в языке нашего народа, но нет в вохейском языке». Тагор несильно удивился поставленной задаче — этот год, проведённый им под моим руководством, уже приручили тузтца к тому, что от Сонаваралинги можно ожидать чего угодно. И первое время он взялся за работу с энтузиазмом, впрочем, быстро утихшим — всё-таки язык моей новой родины, несмотря на кажущуюся простоту фонетики, таил в себе подводные камни. По крайней, мере, когда на основе первого варианта разработанной моим ручным «диким гусём» папуасской азбуки, попытались обучить грамоте группу подростков из числа заложников-бунса, взятых в качестве подопытных кроликов, начались проблемы — с точки зрения учеников звуки «и», «у», «е» и «о», воспринимаемые Тагором за один, распадались на несколько совершенно разных. Я за последние шесть лет уже как-то полуинтуитивно усвоил эту разницу, хотя всё равно то и дело путался в произношении, отчего зачастую речь моя выглядела со стороны весьма нелепо. Когда же мы с новоявленным Кириллом и Мефодием попробовали совместными усилиями разобраться и формализовать папуасскую фонетику, то запутались окончательно. Видно не судьба, разработать алфавит силами двух малознакомых с языком людей. Причём, если у тузтца ещё были шансы, при дальнейшем изучении туземной мовы, постичь все её тонкости, то ваш покорный слуга, по всей видимости, обречён до конца своих дней говорить с жутким акцентом и путать звуки.

В итоге появился второй вариант папуасской азбуки со слоговыми знаками, которые передавали два разных «и», «е» и «о» и три «у». Подопытные ученики продемонстрировали, что с её помощью уже удаётся, при должной тренировке, написанное одним туземцем прочить другому. На сём я и разрешил Тагору остановиться. Правда, не знаю, каковы у него успехи — обновлённый алфавит был утверждён буквально за несколько дней до моего отбытия в Талу.

 

Так кто там ищет Сонаваралингу-таки? Ну вот, наконец, гонец добрался до хижины, любезно предоставленной мне правителем Кесу. Смутно знакомый мархонец, кажется из свиты какого-то «сильного мужа».

-Сонаваралингатаки! - рявкнул он — Темуку приветствует тебя. Меня послал доблестный и почтенный Нотулерегуй, передать, что в Мар-Хон приплыли первые чужеземцы. Три больших лодки.

-Спасибо, почтенный Темуку — ответил я. Особой новостью появление вохейцев для меня не являлось: с окраины Кесу ещё четыре дня назад пришли известия, что пара кораблей заморских торговцев приставала на севере области, пополнила запасы пресной воды, выменяла свежего продовольствия, и отправилась дальше, к конечному пункту своего пути. Ещё один, наверное, вышел к побережью Пеу недалеко от Мар-Хона.

Потому бросать все дела и от резиденции кесского таки, лежащей у границы Хона и Кесу, бежать встречать гостей заморских, я не стал. Пускай «дела» заключаются в неспешных разговорах с Ботуметаки, да в ожидании возвращения нагруженной рудой экспедиции «с верху». Торговцы подождут. Я что, дрессированная мартышка, бежать при первом известии о кораблях? Тем более что среди «макак» и мархонцев имеются проинструктированные мною, как следует себя вести в случае появления купцов. А отряд под началом Кано должен вернуться с малахитом, если не сегодня, так завтра.

 

Когда цепочка тяжелогружёных «сонайским камнем» лодок добралась до Мар-Хона, на песке лежало уже шесть чужеземных судов. Решив, что Кано справится с разгрузкой медной руды и без меня, я быстро перекинулся с ним парой фраз, после чего приказал гребцам направить свою долблёнку к пляжу, где расположились вохейцы.

Увы, Сектанта или кого-либо из его сопровождающих, на что я надеялся, втайне даже от себя самого, там не оказалось. Один из кораблей принадлежал Кушме-Чикке, но никто из наших на нём не приплыл. Впрочем, капитан немного успокоил меня, сказав, что Шущхука, как именовался на самом деле Сектант, и двоих «тёмнокожих» взял на борт сам хозяин, да и двух других пеусцев тоже не забыли в Вохе. И все они благополучно добрались до Тагиры, где корабли торговцев расстались чуть больше месяца назад. Так что мне оставалось успокаивать себя тем, что две трети обратного пути мои посланцы благополучно преодолели. О том, что в морских путешествиях про успех следует говорить, когда окажешься в пункте назначения, я старался не думать. Благо, дел хватало.

 

Последующие несколько дней я провёл, практически поровну деля время между медеплавильней и разбором накопившихся местных дел. Прежде всего, отчёт Ванимуя по второй переписи населения Хона и Вэя. На этот раз она прошла при нешуточном энтузиазме масс: народ проникся чудодейственным исчезновением подношения Тобу-Нокоре и последовавшим за этим вхождением представителей Побережья в ближний круг типулу-таками; да и урожай в этом году был хороший, что тоже приписали благосклонности Морского Владыки, довольного подношением.

Затем заявился Длинный: хвалиться успехами и делиться планами на будущее. С наместником на недавно присоединённых территориях обсудить было чего. Так что я даже в мастерскую те двое суток, пока Паропе оставался в Мар-Хоне, заглядывал всего пару раз. Но к тому времени всё в медеплавильне уже организовалось — одни были при деле, других Кано отправил на строительство стен цитадели.

Едва Длинный отбыл в свои палестины, к берегу пристала очередная порция кораблей, на этот раз сразу четыре. И на них, наконец-то, вернулся Сектант, а с ним и четвёрка его спутников. А также, по словам подростка, отправленного выяснить, кто припыл: «Привезли двух зверей. Они размером со свинью, но только шерстью покрыты полностью, как крыса». Ничего удивительного, что я решил самолично посетить порт. Пришлось даже одёргивать себя, чтобы не продемонстрировать излишнюю торопливость, не подобающую нынешнему моему высокому статусу.

Итак, кто там у кораблей... Сектант, слегка сдавший за то время, что не виделись, туземцы выглядят тоже не очень — ну это понятно, целый месяц в море болтаться не шутка. Рядом с вохейцем стоит троица смуглокожих граждан: старик седой как лунь, и пара крепких парней. Также поблизости наблюдается пара вполне обыкновенного вида телят, точно таких же, как в деревне у бабки. Значит вот они какие, загадочные звери цхвитукхи. К заморским диковинам жмётся мелкий человечек. Не проживи я столько лет среди ставших уже родными папуасов, можно было бы счесть, что он ничем не отличается от жителей Пеу. Но сейчас беглого взгляда хватило для понимания: передо мной чужак. И черты лица от туземных отличаются, и тёмнота кожи какая-то другая. В общем — совершенно иной расовый тип, говоря научным языком. Ладно, вопросы, когда мои эмиссары отдохнут.

«Пошли» - приказал я - «Расскажите потом. Сначала отдохнёте с дороги. Эти с вами?» - уточнил, показывая пальцем на троицу неюжного облика и телят с чёрнокожим. «Да» - судя по всему, пожилой вохеец собирался немедленно начать отчёт о проделанной работе. Но тут появился Кушма-Чикка.

-Приветствую тебя, Сонавралингатаки — на довольно чистом пеусском произнёс владелец пароходов, то есть парусников.

-Приветствую тебя, Кушма-Чикка — попробовал я выговорить его имя. По лицу купца и не поймёшь, насколько это мне удалось.

-Лёгок ли был ваш путь по морю? - любопытство было не совсем праздным.

-Как обычно — вздохнул чужеземец — Один корабль едва не утонул. Течь открылась. Он с трудом добрался до Пеу. Хорошо ещё, что не было больших штормов, и наши корабли не раскидало ветром далеко друг от друга. Так что в открытом море сумели самую тяжёлю часть груза с …. - тут торговец употребил какое-то незнакомое вохейское слово, не то означающее название аварийного парусника, не то какую-то часть судна, вроде трюма — Перегрузить на другие корабли.

-Значит, Тобу-Нокоре, пославший вам это испытание, оказался в итоге благосклонен к вам. Скоро вам пригонят свинью из моего стада и принесут коя и плодов из моих запасов. Это подарок — добавил я, пресекая вопрос о цене.

-Спасибо — хищно улыбнулся Кушма-Чикка - Добрая воля богов это хорошо. Но бессмертные владыки помогают только тем, кто не сидит, ожидая решения своей судьбы.

-Разумеется — согласился я с вохейцем, вспомнив анекдот про попавшего на тот свет еврея, в ответ на сетования которого бог сказал, что как он ему мог помочь, если тот даже лотерейного билетика не покупал.

-Мы привезли с собой вина — добавил купец — Можешь приходить вечером со своими регоями, Сонаваралингатаки. Отметим наше благополучное прибытие и возвращение твоих людей.

-Благодарю за приглашение — с видимым сожалением сказал я — Но сегодня мне предстоит выслушать Тунаки и его спутников. Да и вам лучше немного отдохнуть после долгой дороги. А уж завтра жду у меня на холме и тебя, и прочих.

На том и расстались.

 

По дороге Сектант всё-таки не удержался и выдал краткий отчёт. Деньги-ракушки потрачены все подчистую — в первую очередь потому, что цены на продовольствие в Вохе сильно подскочили в этом году из-за засухи, существенно сократившей урожай. Ну и непредвиденные расходы в виде платы за проезд троих северян во главе с седым стариком. Но эта трата вполне оправданная — потому как предо мною кузнец с подмастерьями.

Я скептически оглядел кузнеца и помощников. Интересно, как они без инструментов работать собираются. О чём прямо и спросил Тунаки. Тот ответил после некоторой заминки: «Им пришлось покидать Тагиру в спешке, чтобы их раньше времени не хватились, бросили всё имущество. И инструменты тоже». Что-то темнит Сектант.

А тот сразу же переключился на телят: их купили в Тагире, а чернокожего за компанию, чтобы ухаживал и обучал местных, как обращаться с новой животиной. Причём покупка обошлась очень дёшево: вохеец угадал к какой-то распродаже военных трофеев. Откликается же это негроидное приложение к будущему крупному рогатому скоту на Ньёнгно. Маленький человечек, услышав своё имя, испуганно повернул голову. Вохеец ободряюще ему улыбнулся.

В общем, с КРС удачно получилось. Да и перевозка дополнительного двуногого, по словам Сектанта, не очень дорого обошлась — по сравнению с тратами на транспортировку существ четырёхногих. Эти то, да влетели в копеечку, точнее, «в ракушечку». Короче, за морем телушка — полушка, да рубль — перевоз — вспомнилась мне в который раз пословица. Или поговорка? Со школы путал их.

«Мы немного должны остались. Но я Кушме-Чикке пообещал, что ты, Сонаваралинга, отдашь ему недостающие ракушки» - подвёл итог Тунаки.

-Сколько? - обречённо спросил я. Куда я денусь, заплачу долг. Что-то внешнеэкономическая деятельность какая-то невыгодная у меня получается.

-Пятнадцать связок розовых тонопу — назвал цифру Сектант.

Ладно, хорошо хоть, не пятнадцать сотен таких связок. Или пятнадцать тысяч. Я, если честно, когда пожилой вохеец сказал о долге, готов был к любым суммам, вплоть до многократно превышающих годовой улов ракушек на всём Пеу. Так что, можно считать, легко отделался. Но в следующий раз Сектант или иной откомандированный в заморские страны получит чёткие инструкции и строго очерченные полномочия в части денежных трат. А то не заметишь, как окажешься вместе со всем Пеу в собственности предприимчивых заморских купцов. А эти пятнадцать сотен нужно будет отдать Кушме-Чикке в первую очередь — откуда я знаю, какие здесь проценты набегают по долгам. Как поставит на счётчик, и тогда или последнюю набедренную повязку снимать придётся, или прощаться с внешней торговлей. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Хорошее продолжение. Спасибо!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Вы понимаете, что только что создали еще один Интернет-мем? Великий и Ужасный Хрен с Горы. Именно так Ваше произведение будут именовать за пределами ФАИ ;))) 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Вы понимаете, что только что создали еще один Интернет-мем? Великий и Ужасный Хрен с Горы. Именно так Ваше произведение будут именовать за пределами ФАИ  

Об этом я как-то не подумал. Ну мне не жалко :)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Великий и Ужасный Хрен с Горы. Именно так Ваше произведение будут именовать за пределами ФАИ  

:good:

Великий и Ужасный Хрен с Горы. Именно так Ваше произведение будут именовать за пределами ФАИ  

А если прибавить первоначальное значение Пану Олень ордена Пану Макак то вообще треш:rofl:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Об этом я как-то не подумал. Ну мне не жалко

Вы главное радуйте нас почаще продай и долгих лет вашей музе.

https://yandex.ru/images/search?p=4&text=муза автора&img_url=http%3A%2F%2Fi.allday.ru%2F6e%2Fcf%2Fc3%2F1317047668_muza_lg_1wb.jpg&pos=142&rpt=simage&_=1451682785836

590937faeb70.jpg

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Вы главное радуйте нас почаще продай и долгих лет вашей музе.

+1

С Новым Годом - с новым ходом! :)

Лиха беда - начало второго тома... Спасибо, предвкушаем. ;)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Спасибо! Желаю дальнейшего вдохновения!

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Мне только одно непонятно. Если ГГ не хочет жениться на Императрице и становиться Национальным Лидером, то кем же он хочет стать? Да ещё и сохраняя верховную власть?

Может, вариант "Рахбар"? Глава и основатель религии + теократический Национальный Лидер?

А Орден будет военно-религиозным?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Мне только одно непонятно. Если ГГ не хочет жениться на Императрице и становиться Национальным Лидером, то кем же он хочет стать? Да ещё и сохраняя верховную власть? Может, вариант "Рахбар"? Глава и основатель религии + теократический Национальный Лидер? А Орден будет военно-религиозным?

Кем герой желает стать, и кем он станет в итоге - две большие разницы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Автору для размышления. Объединение острова означает в будущем перенаселение (пусть гражданская война и завоевательные походы его несколько отдалили). Кроме того пассионарии (буяны) лишенные отдушин будут проблемой для ГГ так что стоит от них превентивно избавиться. Возможно купчинам помимо членов команд стоит всучивать охранников-наемников для обкатки. Сначала из макак или под началом макак. Повоюют, приобретут боевой опыт, возьмут добычу...   

Автору же. Как насчет бериллиевой бронзы?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Автору для размышления. Объединение острова означает в будущем перенаселение (пусть гражданская война и завоевательные походы его несколько отдалили).

Перенаселение как правило вещь относительная и зависящая от уровня агротехники. Площадь Пеу около 25 тыс. кв. км., из них примерно 40% пригодно для возделывания туземных культур (около 10 тыс. км.) - причём где-то десятая часть этой земли (примерно 1000 км) - аллювиальные почвы в долинах рек, не требующие удобрения и способные кормить с одного километра не меньше сотни человек. Ещё 20-25% территории вполне пригодно для сельского хозяйства с иным набором культур.

Население острова в районе 300 тыс. Примерно 30 человек на километр пригодной к возделыванию земли.

Кроме того пассионарии (буяны) лишенные отдушин будут проблемой для ГГ так что стоит от них превентивно избавиться. Возможно купчинам помимо членов команд стоит всучивать охранников-наемников для обкатки. Сначала из макак или под началом макак. Повоюют, приобретут боевой опыт, возьмут добычу..

Об этом я уже думал - правда не в плане избавления от буянов, а в несколько ином ключе. Но одно другому не мешает.

Как насчет бериллиевой бронзы?

Где-то через пару глав как раз будет о металлургии Пеу с точки зрения иностранного специалиста.  

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

А почему ГГ затеялся адаптировать и внедрять вохейскую письменность? Ведь кириллица более прогрессивна и УЖЕ частично внедрена.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

А почему ГГ затеялся адаптировать и внедрять вохейскую письменность? Ведь кириллица более прогрессивна и УЖЕ частично внедрена.

Кириллица внедрена очень частично - кроме ГГ её знает на острове ровно один человек - Солнцеликая  и Духами Хранимая.

А вохейское письмо - вполне себе признанное международное, на вариантах которого пишут  по всему Земноморью.

А с внешним миром неизбежно будут контакты: и торговля, и заимствование многих технологий. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Проблема в том что знание пеусцами адаптированного под язык Пеу вохейского слогового письма ровно ничего не дает - им все равно нужно учить вохейский или другие местные наречия. Единственная польза - частичное знание слогового вохейского алфавита. А обитатели Вохи не поймут записей своим искаженным письмом на языке Пеу ну кроме может быть купцов торгующих с островом, а это единицы. В свою очередь буквы совершеннее слоговых знаков как и арабские цифры совершенне буквенных значений. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Да. И получается, что многие знаки "вохейского письма" на языке Пеу будут обозначать совсем другие звуки и слоги. Это скорее не облегчит общение с иностранцами, а наоборот, создаст затруднения.

Кириллица внедрена очень частично - кроме ГГ её знает на острове ровно один человек - Солнцеликая и Духами Хранимая.

А вот тут ещё один повод для конфликта ГГ с Солнцеликой. У нее и так растет зуб на Сонаваралингу. Не позволил  смотреть казнь палачей, не берет замуж, а теперь и с письменностью самоуправствует. Вот изречет Хранимая  свою волю: никакй вохейщины, только кириллица.:shout:

Изменено пользователем LAM

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Проблема в том что знание пеусцами адаптированного под язык Пеу вохейского слогового письма ровно ничего не дает - им все равно нужно учить вохейский

Нет проблемы. Им всё равно нужно учить вохейский. Как вам - английский. Ибо догоняющее развитие.

 

Язык и грамота - не самоцель, уединенная в вакууме - а часть культуры, заимствуемой именно в комплекте. Заимствовать по частям - это всё равно что мотор по частям покупать: вот эта нравится, беру - а вот эти что-то  не очень, я самопально лучше сделаю.

ГГ нет времени маятся граммар-нацизмом. Надо брать, что дают и что ближе лежит.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

ГГ нет времени маятся граммар-нацизмом. Надо брать, что дают и что ближе лежит.

Абсолютно верно. Правда не факт, что немного "дальше" не "лежит" лучший продукт. Но ГГ ведь всеведением и послезнанием не обладает.

Я подчёркиваю ещё раз - герой может совершать ошибки, причём с такими последствиями, которые могут аукнуться через много-много лет.

Изменено пользователем Изяслав Кацман

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Ну ГГ может своевременно осознать ошибку. Учить вохейское слоговое письмо это как в середине 19 века рвущимся к цивилизации папуасам учить слоговое индийское письмо вместо английского, французского или голландского.  Вохейцам в любом случае осталось недолго еще при жизни ГГ их возьмут под протекторат или колонизируют тем более что попытка подчинения с помощью перевоспитанных знатных заложников уже имела место. Не сильно удивлюсь что мирный перерыв был вызван подготовкой к войне.

Изменено пользователем Высокий

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Учить вохейское слоговое письмо это как в середине 19 века рвущимся к цивилизации папуасам учить слоговое индийское письмо вместо английского, французского или голландского.

Но герой в одиночку на европейскую колониальную страну не тянет.

Если бы были контакты с Палеове или Ирсом - он бы постарался внедрить тамошнее письмо. 

Увы, приходится, как сказал коллега @volodechka, довольствоваться тем, что доступно в текущий момент.

еще при жизни ГГ их возьмут под протекторат или колонизируют тем более что попытка подчинения с помощью перевоспитанных знатных заложников уже имела место. Не сильно удивлюсь что мирный перерыв был вызван подготовкой к войне.

Дельную мысль Вы, коллега высказали. У меня были некоторые соображения о роли "пятых колонн" в последующих событиях. Но о систематическом подходе с чьей-нибудь стороны как-то не подумал.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Прода.

Глава вторая

В которой у героя появляется ещё одна причина разочароваться в людях. Но он не унывает, а продолжает действовать на благо Пеу и Солнцеликой и Духами Хранимой  типулу-таками

 

Нет, от кого угодно ожидал я подляны, но только не от Сектанта. Тоже мне, иеговист местного розливу. Ну и что мне теперь делать с этим старым придурком?! И ведь любой уважающий себя тиран, сатрап и так далее просто обязан за подобный фортель умертвить этого идиота, причём как можно мучительнее! Мне теперь что, его максимально зверским образом казнить что ли?! Я же как-никак иду по пути всяких Дариев и прочих Цезарей, планируя в перспективе установить нормальную монархию вместо привычного папуасам бардака, что чтится у них как следование древним традициям. И пока вроде бы удаётся — вон на полмесяца, а то и больше, умудряюсь столицу с находящейся там типулу-таками покидать, и ни одна сволочь не рискует воду мутить. Ну и правильно — никому не хочется потом болотную жижу своими ногами месить и мутить пресловутую воду в бунсанских лужах уже в буквальном, а не в переносном, смысле.

Хорошо ещё, что вывел на чистую воду вохейца Тагор, а не кто-то из туземцев. Впрочем, местные папуасы вряд ли смогли бы даже догадаться, на что обратить внимание. Самое смешное — подозрения у тузтца появились с моей подачи. Я брякнул вечером, оставшись после более подробного отчёта Сектанта и Ко в компании бывшего наёмника, что вроде: «Не похож этот Шонек (как я воспринял на слух типичное вохейское шипение, выдаваемое ими за имена) на того, кто работает с железом и медью». Сказал, да и забыл — других дел что ли нет у премьер-министра при молодой типулу-таками, кроме как наблюдать, как подмастерья кузнеца готовят рабочее место.

А вот Тагор мои слова воспринял всерьёз. И стал приглядываться к Шонеку и его подручным. И очень быстро пришёл к выводу, что эти трое такие же специалисты по выплавке железа, как сам тузтец — жрица богини плодородия. Впрочем, сразу же бежать ко мне бдительный «дикий гусь» не стал, а понаблюдал за подозрительными вохейцами ещё немного — дабы полностью удостовериться в обнаруженном. И только после того, как фактов набралось с избытком, пошёл докладывать.

 

-Значит, говоришь, что эти чужаки сами не знают, как должно выглядеть место, где работают с железом? - переспросил я тузтца.

«Да, так и есть» — подтвердил Тагор — «Некоторые из твоих людей больше понимают, если судить по тому, как они обустроили мастерскую, где идёт работа с вашим «сонайским камнем». Да и руки с лицом у Шонека не как у кузнеца» — добавил бывший наёмник, употребив вохейский термин, обозначающий человека, работающего с металлом — «Я видел кузнецов и дома, в Тузте, и потом, когда воином был, они все со следами ожогов. Даже местные, кто плавит медь, все в огненных отметинах».

Я кивнул, и задумался.

«Что с ними делать будем?» - спросил тузтец - «Схватить и в яму кинуть для начала?»

-Подожди — пришлось осадить нетерпеливого подчинённого — Я думаю. Схватить то недолго. Но от этого у меня не появится кузнец.

Тагор скептически замолчал. А я продолжал думать: устроить образцово-показательную расправу, конечно, можно, но лучше сначала разобраться, как следует, прежде чем кого попало наказывать.

«Тащи сюда Тунаки» - наконец приказал я лучнику - «Только не показывай виду, что его здесь ожидает. Просто скажи, что его зовёт Сонаваралинга».

Тагор радостно подскочил и исчез за порогом хижины, но вскоре вернулся с Сектантом.

-Объяви ему — кивнул я на пожилого вохейца — В чём его подозревают.

Бывший наёмник свирепо прошипел длинную тираду по-вохейски, сопроводив её замахом руки. Сектант испуганно сжался, ожидая удара, но тузтец был остановлен моим недовольным окриком: «Я же велел сказать. Но не бить. Пока не бить».

-Говори, Тунаки — как можно мягче спросил я подозреваемого — Почему ты решил обманывать меня, а в лице моём и нашу типулу-таками? Разве не относились к тебе «пану макаки» как брату? И как ты решил отплатить всё то доброе, что сделали для тебя люди Пеу?

Я пристально глядел в глаза сжавшемуся Сектанту. И тот неожиданно упал на колени, заплакав. Мне стало неловко и даже немного стыдно: и в прошлой моей жизни, и в нынешней было принято уважать старших, а вохеец мне в отцы годился; кроме этого, на фоне туземцев с их клановостью тенхорабит, стремящийся видеть во всех таких же, как он, людей, казался очень похожим на привычных мне обитателей ХХ века.

«Встань с колен, Тунаки» - приказал я ему - «И расскажи, кто эти трое. И почему ты ради них солгал мне и всем остальным».

«Шонек — Вестник. Несущий Истину и Свет» — выдавил из себя Сектант, утирая тыльной стороной ладони слёзы — «А Шивой и Хиштта его ученики, которые обязались помогать и защищать Вестника. Шивой — Ищущий. Хиштта простой брат, но облечённый доверием Вестника».

Понятно: значит, к нам занесло птицу высокого полёта. Вестниками именовались самые высокие чины в тенхорабитской иерархии. Да и Ищущий стоит всего на одну ступеньку ниже Вестника. Впрочем, иерархическая лестница у последователей Пути Истины и Света не очень длинная — кроме уже упомянутых она включала в себя ещё Внимающих и рядовых верующих — Услышавших.

Из разговоров с вохейцем я уже знал, что Внимающие и Ищущие возглавляют обычно местные общины или их объединения в рамках небольших областей, а Вестники выполняют функции епископов или кардиналов, руководя единоверцами в целых странах. Впрочем, церковная структура у разбросанных по всему местному Земноморью и контактирующих друг с другом от случая к случаю тенхорабитов находилась, так сказать, в стадии становления. Потому где-то Ищущий мог оказаться главой относительно небольшого городского или даже деревенского прихода, а в другом месте и Внимающий становился руководителем целой разветвлённой сети общин.

-Что он делал в Тагире? - полюбопытствовал я — Он же из более северных земель?

-Шонек прибыл туда из Кабирши в прошлом году. Кабиршанский царь считается земным ликом тамошнего бога-громовержца. И наши братья в той земле преследуются как враги не только жрецов, но и властей. Но в тагирийском Тсонго-Шоге ему вновь стала грозить опасность: от местного правителя служители разных культов требовали, чтобы тот покарал Шонека за оскорбления их богов. Шонек родом с острова Тоут, который принадлежит последние сто лет вохейцам. Про Шивоя и Хиштту не знаю, откуда они.

-Значит, ты решил помочь своему Вестнику? - мрачно уточнил я.

-Да — печально согласился вохеец.

Дедок, оказывается, личность беспокойная, раз за последний год успел уже дважды в разных странах доагитироваться до крупных неприятностей. Хоть бы у меня здесь не начал воду мутить. Конечно, Сектант в своих попытках вести тенхорабитскую пропаганду среди папуасов мало преуспел — пока что больше всего интереса к его взглядам проявлял некий Сонаваралинга, а остальные мораль пропускали вообще мимо ушей, а мифы о творении и прочем воспринимали как разновидность сказок, до которых туземцы были большими охотниками. Но и здесь пожилой вохеец смотрелся бледновато на фоне многих местных рассказчиков как по закрученности сюжета, так и по вычурности речи.

Допрос продолжался ещё долго. Кроме кучи не очень нужных в данный момент подробностей отношений внутри тенхорабитской общины, оказалось, что один из этой троицы, Хиштту, всё-таки каким-то познаниями в металлургии обладал — в юности он успел, прежде чем попасть в сопровождающие-телохранители Вестника-Буревестника, поработать подмастерьем у кузнеца в своём родном городке. По крайней мере, болотную руду он найти сумеет. Точнее, несколько десятков килограмм уже накопал при содействии бунсанских заложников, выделенных в распоряжение «металлургов» почти сразу по приезду.

Также оказалось, что Шонек и его спутники не в курсе обмана, устроенного Сектантом: тот им наплёл, что дикарский вождь будет рад любому, кто хоть немного разбирается в выплавке железа.

«Ладно» - подытожил я - «С вашим Вестником буду разговаривать завтра. Сегодня буду думать, как с вами всеми поступить. Тагор, уведи... этого» - кивнул я на проштрафившегося вохейца - «В медеплавильню к Тухупу. Там для него есть работа. Там же и заночуете. А утром, едва начнёт светать, приходите сюда. И следи, чтобы Тунаки ни с кем не разговаривал» - вдогонку добавил.

Мастерская по выплавке меди располагалась в паре километров от резиденции хонского таки, можно не опасаться, что Сектант каким-то образом умудриться предупредить Шонека и Ко о чём-либо. А я пока буду думать, как разговаривать с этим вестником тенхорабизма: нужно и старого придурка, к которому уже успел привязаться, не очень сильно наказать, и лицо в глазах всех причастных не потерять. А вот как это сделать — нужно пораскинуть мозгами.

 

Вот с этим-то получалось плохо: злость и раздражение на Сектанта никак не желали проходить. А подобные чувства как-то не очень способствуют принятию правильных решений. Спаться после всего сегодняшнего тоже не спалось. В итоге я вышел из хижины и направился вниз, к подножью холма.

У крепостных ворот (теперь это уже можно было так называть, ибо укрепления на холме приобретали с каждым днём всё более зримые очертания) за мной увязалась парочка «макак» из числа дежурно-караульных на сегодняшние сутки: за последнее время как-то само собой выработались определённые правила – в том числе и такое, что внепланово отлучающихся из нашего расположения «пану оленя», просто «оленей» или командиров полусотен сопровождало двое-трое бойцов с оружием. Один из моих сопровождающих предусмотрительно прихватил факел – что ж, сумерки уже начали переходить в полную темноту. Мне, конечно, идти недалеко, и чужих, а уж тем более врагов, на пути встретиться не должно. Но не будем подавать нехороший пример подчинённым, так что пусть охрана следует за своим «пану олени».

Спустившись по неплохо за прошедшие месяцы выровненной и местами даже вымощенной слоистым камнем тропинке к подножью холма, я остановился возле загона с диковинными заморскими зверями цхвитукхами. Ободряюще улыбнувшись высунувшемуся из своего шалаша Ньёнгно, я протянул телятам кусок пальмовой лепёшки.

Купленный за компанию с будущим КРС субтильный тагириец за прошедшие полтора месяца немного освоился на новом месте, но по-прежнему глядел на всех с опасливым недоверием. Исключение кроме меня он делал только для Сектанта и седого Шонека. Тенхорабитский Вестник худо-бедно мог изъясняться на родном языке Ньёнгно, и сумел втолковать бедолаге, что никто его тут не собирается зажаривать живьём и без соли, а нужен он исключительно в качестве ценного специалиста, способного ухаживать за цхвитукхами и, научить обращению со скотом моих папуасов. Это, в общем-то, успокоило чернокожего раба, хотя он проводил время исключительно в обществе бычка и тёлочки, оставшихся единственным напоминанием о лежащёй за океаном родине.

Даже компанию выделенных ему в помощь и для обучения двойняшек – брата и сестры восьми лет от роду  - тагириец, судя по всему, просто терпел, как неизбежное зло. Я предварительно провёл с ребятишками разъяснительную работу, чтобы они робкого чужака никаким образом не обижали, да и выбрал, по совету Ванимуя, самих по себе детишек незлобивых и не склонных к жестоким приколам, свойственным нежному возрасту. Благо подвернулась вдова, потерявшая год назад мужа, и согласившаяся отдать младшеньких в услужение, так сказать, за еду и жильё. А уж, когда ей было сказано, что Туни и Охиу станут учиться новому делу, которое в ближайшем будущем станет весьма почётным и уважаемым, то бедная женщина готова была ноги Сонаваралинге-таки целовать.

Угостив телят, я почесал обоих за ушами. Они стояли, уткнувшись в меня с боков «сопливыми» носами. Ньёнгно робко переминался с ноги на ногу рядом. Я вновь ободряюще ему улыбнулся и, спросив: «Всё хорошо?»,  удалился прочь, удовлетворившись  тихим: «Да».

Общение с живой природой подействовало на меня умиротворяющее, и, вернувшись в своё жилище, я уже мог думать о завтрашнем разговоре с тенхорабитским Вестником вполне спокойно и рационально: наехать, напугать посильнее, чтобы потом требуемое мной возмещение ущерба было самым мягким вариантом для них.

Сколько я крутил в голове разные варианты беседы, не знаю, но в итоге вырубился, так и не составив до конца конспект своей завтрашней речи.

 

Проснувшись утром, ещё  в полной темноте, мало того, что чувствовал себя вполне бодрым, так к тому же в голове окончательно сложилось как построить разговор с предводителем тенхорабитов.  Так что Сектант с Тагором застали меня подготовленным и в достаточной мере «заведённым» для разговора по душам.

«Пойдёмте» - бросил я вохейцу с тузтцем, и направился к хижине, выделенной Шонеку со спутниками, шлёпая по не успевшим высохнуть после вчерашнего дождя лужам. Провинившийся и его конвоир едва поспевали за мной.

Вежливо покашляв у входа, я вошёл в обиталище проповедника. Глубокоуважаемый Вестник Шонек, судя по всему, уже давно бодрствовал – видно возраст сказывался.

«Сейчас ты, Тунаки, расскажешь о том, как обманул  и меня, и своих собратьев по вашей вере» - приказал я – «А ты, Тагор, будешь слушать, чтобы он опять ничего не наврал». От моих последних слов Сектант дёрнулся, словно от пощёчины. Мне опять стало неудобно и противно.

Вестник отстранённо наблюдал за этой сценой. Если у него и возникли какие-то опасения, вида не подавал: как стоял, прямой яко шест, так и стоял, на лице никаких эмоций – полное спокойствие, величавость и готовность внимать словам собеседника. Железный дедок, чем-то Темануя напоминает.

Сектант заговорил – неуверенно и сбивчиво. Я переводил взгляд с него на бывшего наёмника, а с того на Шонека. Тузтец внимательно слушал. Тенхорабитский патриарх же, быстро справившись с растерянностью, мельком проскользнувшей у него на лице, овладел собой и теперь внимал проштрафившемуся подчинённому (или подопечному?) с каменным выражением, которое с каждой минутой приобретало вид готовой обрушиться на несчастного горной лавины.

Но вот чистосердечное признание, наконец, закончилось. Вестник некоторое время молчал, переваривая услышанное. А потом разразился длинной тирадой. Голос он повышал не очень сильно, по крайней мере, сказать, что кричал, нельзя. Но даже в такой спокойной манере чувствовалось негодование и презрение, направленное на Сектанта. На короткий миг мы встретились с Шонеком глазами: да, не похоже, что это игра на публику. Пожилой вохеец стоял меж тем, втянув голову в плечи, по щекам его стекали слёзы.

-О чём говорит? – спросил я Тагора в паузе между тирадами.

-Шонек говорит, что Шущхук поступил нехорошо – начал переводить тузтец – Что он обманул и правителя этой страны, то есть тебя, Сонаваралинга, и своих братьев по вере. И что ему, Шонеку, сейчас стыдно, что жители Пеу теперь по нехорошим делам одного будут судить обо всех.

Интересно, в каких точно выражениях пастырь распекает провинившегося прихожанина. Бывший наёмник, судя по всему, сделал краткий перевод – что и неудивительно, учитывая скорость речи Вестника и по-прежнему  не очень твёрдое знание туземного языка Тагором.

Покончив с Сектантом, почтенный старец переключился на меня, выстрелив парой фраз.

«Скажи ему, что передавать его речь будешь ты» - распорядился  я тузтцу.

Тагор произнёс несколько слов. Шонек в ответ кивнул.

-Он согласен – сказал лучник – Он говорит, что ему очень стыдно за неблаговидный поступок Услышавшего Шущхука. Это бросает тень на всех Идущих Путём Света и Истины. И потому Вестник поймёт, если Шущхук понесёт самое суровое наказание.

-Скажи ему, что вина Тунаки очень серьёзная – произнёс я – Он не только обманул меня и Вестника, Тунаки также потратил не по назначению много ракушек, доверенных ему. Но и это не самое главное. Тонопу были собраны по воле Тобу-Нокоре, и по воле морского владыки я вручил их Тунаки, чтобы тот смог сделать несколько дел ради блага Пеу и его народа. И этот старый дурак, обманывая меня, совершил  святотатство и оскорбил нашего бога, который является моим покровителем. Не знаю, сможет ли  даже смерть преступника смягчить гнев Тобу-Нокоре.

Тагор принялся переводить: медленно, тщательно подбирая слова. Сектант же испуганно встрепенулся и беспомощно посмотрел на меня, потом на Вестника.

Шонек, выслушав тузтца, тяжело вздохнул и мрачным и тусклым голосом ответил несколькими словами. Виновник сегодняшней беседы вдруг упал на колени перед ним, и рыдая, начал причитать, хватая того за ноги. Хиштта что-то в запале крикнул, непонятно к кому обращаясь. Из всей тенхорабитской братии только Ищущий сохранял подобие спокойствия, хотя на лице его отражалась сложная гамма чувств: от ярости до горя.

-Что он сказал? – спросил я бывшего «солдата удачи» - Чего все остальные так переполошились?

Тагор не успел ответить, как почтенный Вестник раздражённо рявкнул. Да так, что все его подчинённые резко замолчали. Потом он, наклонившись к Сектанту, поднял того с земли и, приобняв, что-то начал говорить.

-Шонек говорил, что если твой бог согласится взять его, Шонека, жизнь вместо жизни Шущхука, то пусть тот живёт, а умрёт лучше он сам.

-А остальные?

-Хиштта кричал, что идущим по Пути Истины и Света не страшны несуществующие боги каких-то дикарей. А главный ответил ему, что боги действуют руками людей — даже если на самом деле никаких богов нет.

-А Тунаки что говорил?

-Что пусть лучше убьют его, раз он виноват, но не Шонека.

-Скажи Вестнику, что он прав: боги карают святотатцев руками людей. И что пока о кощунстве Тунаки знают только те, кто находятся сейчас в этих стенах. Но мне, Сонаваралинге-таки, не нравится, когда меня пытаются обмануть, да ещё таким глупым образом.

Тагор зашипел по-вохейски. Тенхорабитский проповедник внимательно его слушал. Что дед при этом думал, оставалось не понятным. Ответ Вестника был достаточно коротким

-Шонек спрашивает: пусть правитель прямо скажет, чего он хочет — перевёл тузтец несколько смущённо — Умным людям не зачем вилять, как... свинья хвостом — в конце переводчик наш сбился, видимо подыскивая эквивалент упомянутому тенхорабитом животному, отсутствующего на Пеу. Тем более, мне что-то не попадались хрюшки, виляющие хвостом. Интересно, про кого там старик в оригинале сказал: про собаку может быть? Не удивлюсь, коль цхвитукхи оказались обыкновенными коровами.

-Он считает меня умным человеком? - улыбнулся я — Или это попытка польстить тому, от кого зависит судьба его и остальных?

-Шонек ценит твоё остроумие, Сонаваралингатаки — перевёл Тагор ответ — Но всё же предлагает перейти к делу.

-Хорошо — согласился я — На перевозку этих троих Тунаки потратил двадцать связок тонопу. И остался должен почтенному Кушма-Чикке пятнадцать связок. А мне пришлось отдать из-за этого целых семнадцать связок.

Вестник, выслушав перевод претензии, несколько минут думал. Потом начал отвечать.

-Он говорит: всё, что Сонаваралинга потерял из-за действий Тунаки, мы вернём до последней ракушки – затараторил тузтец  - И даже больше. Только это потребует времени. На твой выбор: хоть этими же ракушками, хоть бронзовым оружием.

-Скажи ему, что мне не нужны ни тонопу, ни бронза. Мне нужен тот, кто будет учить жителей Пеу получать бронзу и железо, а также делать из них самые разные вещи. Именно для того, чтобы найти и привезти сюда такого человека, Тунаки должен был потратить выданные ему ракушки.

Старый тенхорабит, выслушав бывшего наёмника, долго и пристально смотрел мне в глаза. Не знаю, что он там думал прочитать. Не люблю, когда так вот в гляделки играют. А у папуасов подобное вообще считается  проявлением крайнего бескультурья.

-Шонек э-э-э… – начал переводить Тагор – Спрашивает: мастер по бронзе и железу тебе нужен именно, чтобы учить людей Пеу? А не для того, чтобы он работал на тебя, Сонаваралинга?

-Да, чтобы выучить наших собственных мастеров – подтвердил я – Чтобы по всему острову стали плавить металл.

Пока тузтец переводил, пока Вестник, да и все присутствующие, переваривали услышанное, образовалась пауза. И воспользовавшись ею, я добавил: «Народ Пеу научится делать бронзу и железо, и будет свои поля обрабатывать цхвитукхами».

Этим я, кажется, добил тенхорабитского патриарха окончательно. Тот даже забыл о неприятном начале сегодняшней нашей беседы: на лице Шонека, обычно хранившем выражение доброжелательной невозмутимости, отражалась смесь искреннего удивления и неподдельного интереса.

Тагор, привыкший к сюрпризам с моей стороны (идея массовой цхвитукхизации страны с обеспечением населения металлическими орудиями всяко не чуднее задания разработать для туземцев алфавит), особого изумления не выказывал, но и ему были, похоже, интересны глобальные планы дикарского вождя. Так что внимание всех вокруг было мне обеспечено. Но что-то мы отвлеклись от повестки сегодняшнего заседания.

О чём я и сообщил бывшему наёмнику: «Скажи им: продолжим говорить о том, какова будет плата за оскорбление Тобу-Нокоре и Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы». Тузтец тут же перевёл. И почти моментально получил ответ. «Шонек говорит: чего хочет Сонаваралинга?».

-Первое. Они должны найти и привезти за свой счёт хорошего мастера по бронзе и железу: чтобы не только много умел, но и способен был правильно передавать своё мастерство ученикам — Тагор зашипел, переводя — Второе. Также нужен мастер — тут я замялся — В общем, ты видел, как в Стране Болот, недавно нами завоёванной, в нескольких местах отводят воду, чтобы путь туда стал суше?

Тузтец кивнул.

-То же можно делать и наоборот, чтобы воду подавать на поля — продолжил я свою мысль - Нужен человек, который может сообразить и объяснить другим, где и как лучше прокопать, чтобы вода пошла туда, куда нужно. Ты меня понял?

-Да — ответил Тагор — Тебе нужен — и произнёс вохейское слово, достаточно простое.

-Вот и скажи, что мне нужен этот самый.

«Дикий гусь» вновь издал серию шипящих слов. Тенхорабитский Вестник озадаченно посмотрел на меня и ответил что-то тузтцу.

-Шонек говорит, что его братья будут искать нужных тебе людей, Сонаваралинга — перевёл бывший наёмник — И он спрашивает: пусть правитель говорит, что ему ещё нужно.

Умный дед: понимает, что так дёшево от меня не отделаться.

-Хорошо — усмехнулся я — Ещё нужен человек, который научит жителей Пеу строить большие лодки: такие, на которых приплывают сюда за ракушками вохейцы. Ну и способный научить плавать на таких лодках. И ещё требуется умеющий возводить большие хижины из камня и обожжённой глины. Ты, Тагор, говорил, что за морем во многих землях такие строят.

Тузтец начал переводить, а я стал думать, кого из специалистов ещё заказать. О, вспомнил. «Ещё нужен человек, или даже два, умеющий делать из дерева вещи, которых здесь, на Пеу, ещё нет, но которые понадобятся: что используют, когда цхвитукхами землю рыхлят или грузы на них возят» - добавил я - «И самих цхвитукхов нужно намного больше. От этих двух, что привёз Кума-Тика, как говорит Ньёнгно, только через год будет всего один детёныш».

 Тагор вновь принялся за нелёгкий труд перевода моих требований. Шонек, благополучно справившийся с последствиями разрыва шаблона, внимал ему с обычным своим вежливо-невозмутимым выражением на лице. Ответ Вестника был коротким.

-Это всё, он спрашивает? - перевёл тузтец.

-Пока да — улыбнулся я, доброжелательно глядя в глаза тенхорабиту — Что-нибудь ещё вспомню, добавлю.

-Он будет думать, как сделать, что ты говоришь.

Тут Сектант, который после того, как начальник на него прицыкнул, не отсвечивал, начал что-то говорить Шонеку. Тот, повысив голос, бросил несколько фраз, наполненных вохейским шипением. Тунаки сразу же опять сник. Чего он в этот раз брякнул такого-то? О чём я и спросил тузтца.

-Шущхук сказал, что дешевле всего будет купить подходящих рабов в Тагире. Там постоянно кого-нибудь продают за долги или пригоняют пленных из лесных стран на юге.

-И чем недоволен Шонек? - искренне не понял я. По мне так вполне здравое предложение. Причём как с точки зрения кошелька тенхорабитов, так и их совести: видно же, как я отношусь к Ньёнгно. Да и туземцы вовсе не воспринимают чужака как низшего по отношению к полноправным дареоям. Не трудно понять, что и прочих специалистов, которые будут внедрять разного рода новинки и обучать новациям местных, ожидает довольно высокий статус — всяко уж выше положения бесправного раба, как в местах более цивилизованных.

-Шонек говорит, что вина лежит на их брате — пояснил Тагор — И потому держать ответ тоже будут братья.

-Скажи ему, что меня устроят и пленники. Люди Света и Истины тогда и выкупят своего предводителя, и сделают доброе дело. Шонек же видел, как приняли Ньёнгно. И к другим мастерам будут относиться так же хорошо.

Тенхорабит, выслушав перевод тузтца, ответил длинной тирадой.

-Он говорит: Вестник отвечает за всех, Идущих Путём Света и Истины, что находятся в его подчинении. И он решил, что вину своего брата будут искупать Идущие Путём Света и Истины, а не непричастные к этому люди.

-Шонек так решил, и это его выбор — сказал я. Хотелось ещё добавить, что если передумает, пусть ищет специалистов-рабов. Но не стал: как-то невежливо высказывать подозрения в том, что столь авторитетный у сектантов гражданин может поменять своё решение.

Странная какая-то логика у этого патриарха. А может, он тут туфту гонит мне и, своим подчинённым заодно. Не вяжется как-то подобный альтруизм с обликом этакого вельможи, каким выглядел уважаемый Вестник. Я только сейчас наконец-то сообразил, что именно так меня насторожило в Шонеке, настолько, что вынудило даже поделиться подозрениями с Тагором: такие властные манеры вряд ли присущи кузнецу. Конечно, среди мастеров попадаются люди исполненные достоинства, но не до уровня же какого-нибудь аристократа.

А желание выкупить свою жизнь посылкой к нам специалистов именно из числа собратьев по вере как-то подозрительно выглядит. Такое ощущение, что Вестник замыслил что-то. Будь это кто-то из торговцев, я бы употребил вместо «что-то» слово «пакость». Но тенхорабиты, если судить по достаточно длительному общению с Сектантом, да и по сегодняшнему разговору, не производят впечатления конченых отморозков и уродов, от которых следует ожидать неприятностей. Впрочем, это не отменяет того, что у почтенного Шонека на дикарей и их остров успели уже возникнуть свои собственные планы, не совпадающие с моими. Причём с подобной публики запросто может статься, что действовать почтенный Вестник будет, руководствуясь самыми добрыми намерениями – и в отношении туземцев, и насчёт меня лично. Как это обычно обстоит у всяких пророков, революционеров и прочих кандидатов в благодетели человечества.

В общем, поосторожнее с этим религиозно-фанатическим дедком нужно будет: не дай Тобу-Нокоре, ещё начнёт на моей деляне сеять разумное, доброе, вечное в своём понимании. И обещанных им специалистов тоже непременно следует держать под колпаком. Вопрос только, как это сделать: единственный из моих подчинённых, которому можно  растолковать об исходящей от тенхорабитов опасности, это Тагор. Но так  и он, во-первых, у меня один, а во-вторых, тузтец способен вполне квалифицировано организовать разведку на местности, устроить с применением подручных средств допрос пленного или разоблачённого заговорщика – но и он не имеет никакого представления о том, как наладить наружное наблюдение или подводить к объекту сексотов. И ваш покорный слуга здесь ему плохой учитель: хоть и проработал я целый год в милиции, об  оперативной работе имею самые общие представления, почерпнутые в основном из детективов. Ну да ладно, об этом ещё рано думать – когда ещё затребованные мною специалисты появятся.

Сейчас же следует обсудить с моими новыми деловыми партнёрами условия нашего дальнейшего сотрудничества.

-Скажи им – велел я Тагору – Что Шонек и один из его помощников останется. А другой отправится за море искать обещанное мне.

-Он говорит, что пошлёт Шивоя – перевёл тузтец ответ.

-Отлично, значит, Хиштта сможет дальше искать и готовить бурую землю, из которой делают железо, чтобы, когда появится настоящий мастер, тому было из чего его получать.

Бывший наёмник перевёл. Вестник со смехом что-то сказал Хиштте. Ученик, улыбнувшись, ответил. Причём перекидывались фразами они на каком-то другом языке, не на вохейском.

-Ты понимаешь, о  чём они говорят? – спросил я у Тагора.

-Немного. Похож на укрийский, но тот я неплохо знаю.

-Тогда спроси.

-Это язык острова Тират. Народ там действительно родственен укрийцам, но язык отличается от наших соседей – пояснил тузтец, выслушав ответ Вестника – Шонек шутил, что Хиштте предстоит вспомнить юность. А тот говорит, что не отказался бы вернуться в молодые годы и побегать за девками.

Хрен поймёшь этих тенхорабитов и их мораль: то начинает казаться, что они один к одному как земные христиане, то вдруг, вылезет что-нибудь, отличающее их от знакомых мне по прошлой жизни религиозников. Например, к отношениям между полами эти «люди Света и Истины» подходят куда проще и реалистичнее, чем те сектанты, что докапывались до меня на Земле.

-Скажи им, что в Мар-Хоне осталось всего две больших лодки торговцев. Шивою нужно успеть попасть на одну из них.

-Шонек сказал, что они немедленно пойдут на берег и будут разговаривать с моряками.

-Старик пусть останется здесь – решил я.

-Шонек говорит: лучше, если будет договариваться он – перевёл Тагор – Правитель может не бояться, что Шонек сбежит. Он не давал никакой клятвы, но не будет позорить себя и братьев недостойным поступком.

-Хорошо, пусть идут разговаривать на берег вдвоём. Тогда здесь останется этот – мой палец указал на Хиштту – А ты, Тагор, будешь их сопровождать. Возьмёшь с собой два десятка воинов. Если чужеземцы вздумают бежать, то убьёте всех: и Шонека, и Шивоя, и Тунаки. Хиштта тоже умрёт. Об этом тоже скажи.

Тузтец, выслушав ответ Вестника, сказал: «Он говорит: пусть правитель поступает так, как сочтёт нужным». Я посмотрел в глаза Шонеку: того, похоже, разговор начал веселить. Чёртов старый хрыч решил, что ситуация полностью у него под контролем. Неожиданно, даже для самого себя, в руке моей оказался клинок. Ещё мгновенье – и он застыл в нескольких миллиметрах от горла Хиштты. «Переводи: я могу сейчас убить вот его, и всё равно у меня останется тот, кого можно оставить в заложниках, и тот, кого можно послать за море за выкупом. И не буду этого делать только потому, что он будет копать бурую землю, из которой получают железо».

На сём обсуждение было завершено. Я нашёл Гоку и приказал ему с двумя десятками «макак» идти вместе с Тагором и выполнять любое распоряжение светлокожего чужеземца, каким бы оно не было: если скомандует кого-то убить - убейте. Сектант, присутствующий при этом разговоре, что-то тихонько сказал Шонеку.

После чего Вестник и Шивой потопали в порт. Тунаки увязался за ними. Тузтец во главе колонны увешанных оружием бойцов шёл следом за троицей тенхорабитов.  А меня ожидала сегодня очередная порция судебных споров и тяжб между обитателями Мар-Хона и окрестностей.

За последнее время уже успел выработаться определённый ритуал, включающий подношение сторонами каждого разбирательства нескольких ракушек небольшому идолу, изображающему Тобу-Нокоре в ипостаси справедливого судьи. Ибо нечего правосудием заниматься забесплатно – у меня и без выслушивания претензий и обид дел хватает. Фиксированного тарифа не существовало, каждый клал на плиту перед изваянием моего покровителя столько, сколько мог. Но уже успело сложиться и распространиться среди части моих подопечных мнение: кто из спорщиков больше положит, в пользу того и будет суд.

Также теперь возле меня присутствовало несколько человек, лучше всех знающих все древние обычаи и решения тех или иных вождей и правителей по самым разнообразным судебным делам. Их задачей было подсказывать Сонаваралинге-таки в наиболее запутанных и сложных случаях.

Я успел разобрать до обеда пять дел – два обвинения в колдовстве, кража корзины баки, драка с тяжкими телесными и установление отцовства будущего ребёнка. С колдовством особых проблем не было. В одном случае банальный оговор девушки, отказавшей во взаимности слишком настойчивому ухажёру, сёстрами отвергнутого гражданина – так что за клевету пришлось впаять дамочкам связку белых тонопу на двоих: половину в пользу «ведьмы», половину в пользу типулу-таками. Во втором случае же обвинение я предпочёл подтвердить: пожилую вздорную тётку, постоянно сыплющую  проклятиями соседям, следовало осадить – мне ни в какое колдовство, конечно, не верится, но туземцы, для которых магия составляла вполне обыденную и привычную сторону жизни, запросто могли напридумывать себе весьма реальных болячек, да и умереть кто-нибудь мог из-за самовнушения. Читал я о таких случаях у земных дикарей. Так что кроме выписки штрафа, опять же, в сотню белых ракушек, пришлось мне провести серьёзную процедуру по лишению скандалистки магических способностей.

Полчаса потратил на окуривание тётки вонючими травами и чтение заклинаний, после которых любое её враждебное действие обернётся против неё самой. Уже заканчивая противомагическую обработку, поймал себя на мысли, что с каждым таким разом всё меньше юмора нахожу в таких вот ситуациях, когда приходится колдовать мне лично. Даже немного испугался: такими темпами, ещё немного, и сам верить начну во всю эту антинаучную муть.

С воришкой баки тоже всё было просто: его уже ловили третий раз за год. Так  что парочка заложников-бунса, специализирующихся на выполнении экзекуторских обязанностей, разложила паршивца на бревне и всыпала два десятка ударов лианами по спине. Родня злостного рецидивиста же должна выложить две связки  тонопу. «А если попадётся ещё раз» - предупредил я – «Отправится на ближайший год на болота землю рыть. Не посмотрю, что ему всего четырнадцать дождей».

С дракой вообще стандартное решение: сотня ракушек государству, то есть мне, и обязанность работать на семью пострадавшего, пока у того рёбра не заживут. А вот дело об установлении отцовства – это оказалось нечто!!!

Пострадавшая, довольно миловидная девица с ребёнком на руках, начинает довольно складно рассказывать про коварного соблазнителя, разведшего несчастную на секс, обещая жениться. За спиной жертвы ловеласа маячит группа поддержки: несколько тёток и два свирепого вида мужика — родители и прочая родня. Упомянутый коварный соблазнитель стоит, мрачно насупившись, в нескольких шагах от соблазнённой.

Выслушав несчастную мать-одиночку, я обратился к нежелающему признавать отцовство: «Что ты можешь сказать в своё оправдание, Ротуку?»

-А что говорить — бросивший бедную женщину негодяй чувствовал себя вполне уверенно — Эта дура кроме меня делила ложе ещё с целой толпой. Я точно знаю пятерых, которые ходили к ней в то же время, что и я.

-Кто эти люди? — ни хрена себе, швея-многостаночница.

-Тору, Бохони — начал перечислять ответчик.

-Кто-нибудь из указанных Ротуку людей присутствует здесь? - крикнул я как можно громче.

-Я здесь — отозвался кто-то из толпы зевак.

-Выйди и назовись!

-Бохони — представился мужик, протиснувшись сквозь ряды зевак.

-Ты ходил к Лиманиве в прошлом году? - спросил я.

-Ходил — ответил неожиданный свидетель защиты.

-Часто?

-Не очень. Несколько раз. К ней всё время разные мужи ходили. Она постоянно не одна была. Трудно попасть.

-Кто-нибудь ещё может подтвердить слова Бохони и Ротуку? - спросил я - Или опровергнуть — не очень уверенно добавил, помня о своей роли беспристрастного судьи.

И тут началось. От желающих поделиться подробностями личной жизни чересчур любвеобильной дамочки не был отбоя: только слово предоставляй.

«Вот ведь …..» - раздалось слева уважительно и в то же время осуждающе. Я осторожно скосил глаза на выругавшегося: Томонуй, «сильный муж» из Нохоне. Забавно: вроде бы народ на Пеу к внебрачным половым связям относится вполне спокойно, и даже в браке женскую измену здесь скорее воспринимают не в плане попрания морали, а с точки зрения нарушения права собственности мужа на супругу. Но слово, обозначающее гулящую девку, у туземцев имелось.

Группа поддержки Лиманивы начала нервничать. Тётки принялись вопить что-то насчёт подлой клеветы на бедную деточку. Пришлось рявкнуть на них: «Прекратить! Вам слова ещё не давали!» Помогло это, правда, мало. Так что в дело вступили стоящие по бокам от меня и советников по судебным делам «макаки», по моей команде довольно бесцеремонно прервавшие мешающие отправлению правосудия вопли затрещинами. Попытки отца и дяди Лиманивы вступиться за своих привели только к тому, что  и они получили свою порцию ударов древками копий под рёбра.

«Хватит» - решил я после наведения порядка - «Выступило достаточно свидетелей, которые говорят одно и то же: что у Лиманивы было много разных мужчин. Но почему она считает, что ребёнок именно от Ротуку? Отвечай!»

Мать-одиночка стояла, соображая, как бы ответить. Наконец, она выдавила: «Так сын похож на Ротуку».

-Подойди сюда — приказал я.

Сколько бы ни вглядывался в умиротворённо посапывающего младенца (завидное хладнокровие — никакие вопли не разбудили), а потом переводил взгляд на кандидаты в отцы, найти хоть какое-нибудь сходство между ними не получалось. В чём я честно и признался: «Не вижу никакого сходства между ребёнком и Ротуку. Может, уважаемые жители Мар-Хона смогут узреть таковое». Несколько сегодняшних моих советников сгрудились возле мамаши. В итоге подавляющим большинством постановили: никакой похожести младенца с предполагаемым отцом не наблюдается.

«Слушайте, жители Мар-Хона!» - произнёс я громко и чётко. Толпа затихла, ожидая вердикта. «В требовании Лиманивы к Ротуку о признании его отцом ребёнка ранее упомянутой Лиманивы — отказать. Присутствующим здесь родственникам Лиманивы за неуважение к Сонаваралинге-таки, а в его лице — и к Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганиве, присудить по десять ударов лианами каждому. Родителей вышеупомянутой Лиманивы за плохое воспитание дочери сверх этого обязать принести в двухдневный срок Тобу-Нокоре связку белых тонопу. Если они не сделают требуемого — получать по сто ударов лианами. Я всё сказал. Можете идти. Те, кто ищет справедливости и суда, пусть приходят, когда солнце пойдёт на закат».

 

А мне не мешает подкрепиться — ел я последний раз ещё на рассвете. А утреннее разбирательство с тенхорабитами и дневное отправление правосудия забрали немало сил. Уважаемые советники по судебным делам охотно составили компанию особе, приближённой к юной правительнице, и с удовольствием уминали печёный кой с рыбой.

И только за едой вспомнилось про ушедших в порт тенхорабитов и конвоирующего их Тагора. На мой вопрос, не возвращались ли чужеземцы, получил ответ: «Новые чужаки вернулись и сидят в своей хижине, а Тунаки и Тагор не пришли». Под «новыми» папуасы подразумевают недавно прибывшую троицу. «А Гоку вернулся?» - поинтересовался я. Услышав, что все посланные с тузтцом «макаки» возвратились ещё во время разбирательства насчёт отцовства, приказал найти командира разведчиков. Тот не заставил себя долго ждать.

-Где Тагор и Тунаки? - сразу же спросил я его.

-На берегу остались — ответил Гоку, не понимая, чего я дёргаю его из-за какой-то ерунды.

-Почему?

-У «вохе» какой-то праздник — немного подумав, ответил тот — Колдовать собрались. Новые чужаки не захотели, ушли вместе с моими парнями. Тагор ещё сказал, чтобы мы сопровождали этих троих: вдруг кто обидеть захочет, или дорогу не найдут. Не знаю, чего он такого выдумал: чтобы гостей издалека кто-то обидеть вздумал. Да и заблудиться трудно — наш холм с самого берега виден.

-Хорошо, иди — буркнул я, озадаченный странным поведением тузтца и пожилого вохейца: что за религиозный обряд там моряки устраивают, в котором и скептик Тагор, и тенхорабит Сектант собрались участие принимать.

 

Тузтец с вохейцем появились уже затемно. К этому времени я успел разобрать ещё несколько судебных тяжб, поужинать и пообщаться с Таниу. Живот у моей мархонской подруге заметно округлился, служа постоянным напоминанием об ещё одной проблеме. Нет, я честно готов был взять свой не то боевой трофей, не то переходящее красное знамя, - хоть в жёны, хоть в официальные наложницы (существовали у папуасов в этом отношении некоторый нюансы, до сих пор не вполне мною понятые): благо не было вопросов ни с жильём, ни с тем, как кормить семью. Но как к этому отнесётся Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками?! Год с небольшим назад Рами умудрилась всерьёз и надолго на меня обидеться по совершенно идиотскому, на мой взгляд, поводу – из-за того, что я сказал, что она напоминает мне мою оставшуюся невесть где сестрёнку Ольку. Как объяснила мне сама юная правительница после нашего окончательного примирения в день переворота, её взбесила тогда мысль, что она для меня всего лишь замена потерянной младшей сестры, и значит, никаких иных чувств к ней, кроме братской любви, я не испытываю, и так далее.

Коль Солнцеликая и Духами Хранимая ухитрилась устроить обиду из-за такого, то чего ожидать от горячей и своенравной представительницы рода Пилапи, если ей станет известно о забеременевшей от Сонаваралинги любовнице. Я просто боюсь за бедную Таниу. За себя, кстати, тоже – хрен знает, что там может взбрести в голову взбесившемуся от ревности подростку. В сложившейся ситуации самое простое – отправить подругу к родственникам в вэйскую глушь. Но опять же, как это будет воспринято Таниу – поматросил да бросил? Объяснять же беременной, что она  перебежала дорогу самой типулу-таками – ещё чего доброго, на нервах что-нибудь с ребёнком случится. В общем, ситуацию я себе создал…

 

Сектант на глаза мне появляться не стал, а Тагор заявился, как ни в чём не бывало.

-Где вы с Тунаки были? – не очень ласково спросил я его – И почему оставил Шонека с Шивоем на Гоку?

-Не бойся, Сонаваралинга – тузтец усмехнулся, блеснув зубами в полумраке хижины, освещаемой парой тусклых факелов – Этот тенхорабит теперь тебе готов помогать, даже если бы ты его вдруг отпустил безо всякого выкупа.

-С чего это? – вот новость.

-Ты его заинтересовал – ответил «дикий гусь».

-Чем же интересно?

-Он не каждый день видит варварских вождей, которые вместо того, чтобы думать о грабеже соседей, озабочены …. — тут тузтец употребил какой-то незнакомый термин.

-Чем озабочены?

-Пырг-хрыш — по слогам произнёс Тагор.

-Что это значит? - недоумённо спросил я.

-Ну, вот ты, Сонаваралинга, хочешь, чтобы люди Пеу землю обрабатывали с помощью цхвитукхов, у всех были бронзовые и железные орудия, и чтобы они научились строить большие корабли, способные плавать по открытому морю. И хочешь, чтобы твои народ научился прочим разным вещам Вот, когда люди учатся новому и его используют — это и есть пырг-хрыш.

-Это вохейское слово?

-Нет — Тагор задумался — В трудах мудрецов прежних времён оно точно не встречается. У каждого учёного мужа есть свои основы, на которых, по их мнению, держится жизнь стран и народов: у одного красота и согласие с миром, у другого истина, у третьего доблесть и почитание предков. Но и слово «пырг-хрыш», и то, что в его вкладывается, использовать стали совсем недавно. Причём принесли его тенхорабиты — откуда-то с запада.

-И что оно у них означает? - какие-то смутные ассоциации крутились в голове насчёт этого «пырг-хырш».

-Как мне сегодня Шонек объяснил, пока мы к берегу шли, главная цель тенхорабитов распространение знания, но не просто знания, а такого, которое облегчает жизнь людей, делает её сытнее, удобнее, безопаснее. Это угодно их богу — усмехнулся тузтец.

-И, по мнению Шонека я этим занимаюсь?

-Выходит, что да — согласился бывший наёмник — Этот старик меня и Шущхука всю дорогу до моря расспрашивал про тебя, Сонаваралинга. Вохеец рассказал про то, как ты руководил строительством канала на востоке вашего острова, для чего тебе пришлось долго добиваться согласия тамошнего правителя на изготовления их части меди вместо боевых топоров орудий для обработки земли. Потом упомянул, как ты сам, без посторонней помощи, придумал, как выплавлять медь.

-Это случайно получилось — немедленно среагировал я — Мне пришлось искать душу Паропе, исторгнутую из тела. Она оказалась запертой в амулете из «сонайского камня». Чтобы её освободить, нужно было разрушить камень. Кто же знал, что именно из такого камня можно получать медь.

-Всё равно, ты сумел получить металл и научить других этому — сказал Тагор — А когда я рассказал Шонеку про то, как ты заставил меня приспосабливать вохейское «народное» письмо для использования людьми Пеу, то старик вообще от удивления встал и не сошёл с места, пока я не рассказал эту историю полностью: вплоть до того, что ты говорил, что главное, для чего нужна письменность твоему народу — это передача и сохранение знаний. Шонек был очень удивлён.

-Мне не следовало говорить про это твое поручение? - озабоченно спросил тузтец, глядя на моё лицо.

-Теперь уже всё равно — обречённо ответил я — Тем более, никакого распоряжения на этот счёт тебе дано не было. Как получилось, так и получилось.

Интересно, какие мысли зародились у Шонека на мой счёт: он хоть и религиозный фанатик, но далеко не дурак. За кого теперь дедок будет принимать меня. В пророки, или как они у этих сектантов называются, запишет? До сих пор публика легко проглатывала мои отсылки к духам и богам. Но как с подобным у последователей Света и Истины — не приведи Тобу-Нокоре и предки-покровители, ещё запишут в бесноватые, да начнут лечить и демонов изгонять. Но пока вроде бы, если судить по словам «дикого гуся», никаких подозрений на счёт какого-нибудь злокозненного духа, вселившегося в Сонаваралингу, Вестник не высказывал.

-С торговцами тенхорабиты договорились? - вернулся я к более насущному.

-Да — сказал тузтец — Шздудой согласился взять Шивоя на свой корабль, а плату за проезд отдадут их единоверцы в Вохе. Они даже договор на бумаге составили: если за провоз Шивоя дома не заплатят, то Шздудой имеет полное право продать того в рабство — в речи Тагора то и дело проскальзывали чужеземные слова, но я уже даже и не обращал на это никакого внимания, автоматически прямо переводя отсутствующие в языке Пеу понятия с вохейского на русский — Но Шонек очень убедительно говорил, что в Вохе обязательно отдадут тонопу.

-А на какой праздник вы с Тунаки остались — полюбопытствовал я.

-У нас дома, на севере сейчас заканчивается холодное время — начал бывший наёмник — Есть птицы, которые с холодами улетают в теплые края, а с теплом возвращаются обратно. Сегодняшний день во всех странах от Вохе с Кабиршей до Тузта отмечают их возвращение в родные гнёзда. Везде этот праздник известен по вохейскому названию одной птички, распространённой повсеместно. На Пеу я таких не видел. Поэтому не знаю, как сказать по-вашему.

-И как этот праздник отмечают?

-Дети ходят по домам и поют песни, славящие приход тепла и прилёт птиц. Хозяева угощают их чем-нибудь вкусным — Тагор внезапно начал нараспев читать что-то на своём родном языке, содержащем куда меньше шипящих, чем вохейский — Это песня о том, как ярко светит солнце и распускаются цветы на плодоносящих деревьях. И, значит, скоро прилетит птица зишвин (так, по крайней мере, воспринял я на слух) - пояснил тузтец.

Понятно, местный вариант известного мне с детства стишка: «травка зеленеет, солнышко блести, ласточка с весною в сени к нам летит». А что, пусть этот международный праздник весны и радости будет Днём Ласточки.

-А на берегу чем занимались? — трудно представить взрослых мужиков с разбойничьей внешностью, ходящих друг к другу в гости и на полном серьёзе распевающими детские песенки о зеленеющей травке и летящих ласточках.

-Пели гимны, приветствующие солнце, тепло, расцветание природы и возвращение птицы зишвин. Потом крошили специальные лепёшки — чтобы птицы зишвин их потом склевали.

-А здесь-то кто ваши лепёшки клевать будет? - невольно поддел я тузтца.

-Крабы съедят или эти рыболовы — вероятнее всего, «дикий гусь» имел в виду местных чаек, пасшихся огромными толпами на линии прибоя.

-А Тунаки его вера разве разрешает участвовать в празднике Зишвин?

-Шонек и плешивый ему ничего не сказали. Сами только ушли обратно, не стали участвовать. Я у них ничего не спрашивал. И у Шущхука тоже.

-Ладно, иди, отдыхай — тузтец не заставил себя долго ждать и моментально исчез, оставив меня наедине с полумраком хижины и не очень светлыми мыслями насчёт грядущего сотрудничества с тенхорабитами: вроде бы всё удачно получается, и заинтересовавшийся необычным дикарским вождём Вестник готов помогать не только за страх, но и за совесть; но что-то какие-то нехорошие предчувствия связаны с этой помощью.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Изменено пользователем Изяслав Кацман

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Спасибо коллега! Кое-что уже становится ясным.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

прогресс.

Все попаданцы из стран СНГ?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Кое-что уже становится ясным.

Другой вопрос, что это "кое-что" будет приводить героя к не совсем правильным выводам :)

 

Какой необычный б-г.

Представление людей о боге есть есть проекция материальных условий и общественных отношений.

 

прогресс.

Все попаданцы из стран СНГ?

Если из  СНГ в этот мир кто-то кроме ГГ попадал - то строго в количествах, допускаемых статистикой. 

Изменено пользователем Изяслав Кацман

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Какой необычный б-г.

Это не бог необычный. Это толкователи повернули в слегка оригинальную сторону. Но в принципе легко объяснимо - для привлечения верующих. 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас