Испанская Камбоджа

[Римский гусь]

Тут быстро:

Испанцы и португальцы не пользовались уважением  у сиамцев. В ослабленной Камбодже пытались опереться на иноземцев. В 1593 году король Сатка направил в Манилу к испанскому губернатору  просьбу о военной помощи против Сиама. Три корабля для помощи кхмерам вышли из Манилы 16 января 1596 года. Они поднялись по Меконгу и достигли Пномпеня. Первые отряды  испанцев, прибывших в Пномпень, узнали, что Сатха умер (в Лаосе), а на трое новый король Реачел Чунг Прей. Передовой отряд испанцев в количестве 41 человек  были приняты при дворе короля и размещены в квартале для иностранцев.  Основные силы испанцев - 120 человек   с генералом Гальинато были на подходе. Между испанскими солдатами и китайскими торговцами возник конфликт, виновной стороной были испанцы. Испанцы извинились за содеянное, но король Чунг Прей потребовал возместить убытки протерпевшей стороне, т.е. китайцам.  Испанцы повели себя неадекватно ситуации. Они решились на авантюру. Благословил их на подвиги католик – монах отец Кирога де Сан Антонио. Один католик миссионер отец Хименес молился за удачу испанцев. Другой католик-миссионер Диего Адуарте непосредственно принимал участие в резне спящих кхмеров.

Ночью испанцы напали на дворец Срей Сантхоре.  Испанцы перешли две реки и обратили в бегство стражу, затем бросились в атаку, уничтожая всех, кто попадался им. Король пытался бежать, но его убегающего застрелили. Когда взошло солнце, то в королевском дворце вся земля была порыта трупами. Город, подожженный испанцами, горел.

На следующий день,  прибывший в Пномпень предводитель испанцев генерал  Гальинато, вступил в переговоры с  кхмерами: он извинился за убийство короля и возместил убытки китайским торговцам и потребовал признать главенство Испании над Камбоджой. Но, почувствовал враждебное к себе отношение, испанцы оставили Пномпень.

Тут подробно

В Маниле среди испанцев начались волнения, кото­рые усиленно подогревались эмиссарами Велозу и Руиса, а также отцами Хименесом и Адуарте. Самыми горячими сторонниками завоевания Камбоджи были доминиканцы, которые выступали с проповедью на­стоящей священной войны; губернатор же дон Франсиско Тельо де Гусман выступал против, главным об­разом из-за недостатка средств. Тем не менее было при­нято решение послать туда экспедицию под командова­нием Луиса Переса Дасмариньяса, сына Гомеса Пере­са Дасмарипьяса, бывшего губернатора, который был убит на собственном корабле. Луис Перес сменил сво­его отца, и мы помним, как в 1594 г. он писал Сатхе, обещая ему свою помощь. Теперь он больше не был губернатором, но продолжал проповедовать политику оказания помощи Камбодже; кроме того, он решил сам снарядить новую экспедицию.

В эту очень небольшую эскадру входили три ко­рабля: два фрегата среднего размера и галиот — ма­ленькая легкая галера; после многочисленных затруд­нений, возникших, как всегда, в последний момент, 17 сентября 1598 г. состоялось отплытие. Вскоре ма­ленькая флотилия попала в страшную бурю. Один из фрегатов исчез бесследно. Тот же, на котором находился штаб экспедиции — Дасмариньяс и неустраши­мые отцы Хименес и Адуарте, сел на мель у берегов Китая 3 октября. С невероятными приключениями оставшиеся в живых достигли Макао, но во время пе­рехода, 25 декабря, в день рождества, бедный отец Хименес умер от изнурения, а отец Адуарте отпра­вился на Филиппины за помощью. Некоторое время спустя он выехал в Малакку, жил в Кочине, затем в Гоа и, наконец, приехал в Испанию в январе 1603 г.

Одному только галиоту под командованием Луиса Ортиса дель Кастильо удалось противостоять буре и вернуться на Филиппины, чтобы исправить поврежде­ния. Затем корабль поднял паруса и в октябре прибыл в Пномпень; на нем были Луис де Вильефанья и два испанских доминиканца: отец Хуан Батиста и брат Диего де Сайта Мариа; они ничего не знали о гибели двух других судов. Вскоре прибыл испанский корабль, шедший в Сиам с группой испанских доминиканцев и везший снаряжение для Дасмариньяса, которого все считали уже несколько месяцев находящимся в Кам­бодже. Среди миссионеров был некий отец Мальдона-до Сан Педро Мартир, который по настоянию Велозу решил прервать свое путешествие в Сиам и остаться в Камбодже; позднее он сыграет здесь важную роль.

Этот человек, как и большинство миссионеров того времени, был яркой личностью, храбрый, дерзкий, авантюрист в не меньшей степени, чем духовное лицо. Он был миссионером в Габоне, затем в Батаане, осно­вал лечебницу в Бинондоке, сменил отца Хименеса в качестве местного главы доминиканцев и, наконец, стал главным инквизитором в Маниле. Его товарищ, отец Педро де Хесу, в прошлом миссионер в Батаане, решил остаться с ним в Камбодже.

Теперь, когда испанцы располагали людьми и сна­ряжением, их положение стало более прочным. Оно еще упрочилось после прибытия японского корабля, который привез с собой небольшую группу испанских авантюристов. Кораблем командовал португальский метис Гувеа вместе с неким Антонио Малавером; послед­ний прибыл на Филиппины в 1595 г., на следующий год отправился в Новую Испанию, но его корабль потерпел крушение, ему удалось добраться до Нагасаки, на по­бережье Японии; здесь он встретил Гувеа, который предложил отвезти его в Сиам.

В ожидании Дасмариньяса маленькая испанская колония выбрала своими представителями Велозу, Руиса и Мальдонадо. Эти трое начали переговоры с Барон Реачеа II, стремясь заключить с ним соглаше­ние о протекторате, которое сделало бы их хозяевами страны,, но не могли добиться подписи короля под соглашением, ибо он постоянно избегал этого под са­мыми различными, типично азиатскими предлогами. В действительности этот слабый и развращенный пра­витель не представлял значительной фигуры в Камбод­же. Его не признавали даже в собственной семье, счи­тая законным правителем его сводного брата Сорьопо-ра, все еще пленника Сиама. Сановники были настрое­ны враждебно по отношению к испанцам и опасались их влияния на короля. Наконец, внутри страны сы­новья прежнего узурпатора Реамеа Чунг Прея про­должали интриговать с целью захвата власти. Король Сиама, со своей стороны, был обеспокоен тем, что в соседней стране успешно развивается испанская ко­лонизация. Ситуация была, таким образом, очень на­пряженной и сложной, доказательством чего служит надпись в Ангкор Вате, датируемая 1599 г., в которой камбоджийские сановники по случаю открытия буддий­ского храма просят богов, чтобы «враги короля Кам­боджи были обращены вспять».

Сам факт присутствия в Пномпене группы испан­цев, вооруженных, ничем не занятых, в значительной мере просто бессовестных авантюристов, представлял уже большую опасность, тем более что испанцы вме­сте с малайцами, китайцами и японцами жили в квар­тале для иностранцев, рядом с городом; можно было опасаться конфликтов между представителями различ­ных национальностей.

Эти конфликты, впрочем, очень бы устроили кам­боджийских сановников, радовавшихся возможности доказать, как опасно для спокойствия страны подобное нашествие иностранцев различного происхождения. Среди сановников, наиболее заинтересованных в отъ­езде испанцев, был малаец Окнха Дечо, которому Чунг Прей дал титул Лакшамана — адмирала камбод­жийского флота. Его любовницей была мачеха Барон Реачеа II, и он являлся наиболее влиятельной фигурой в королевстве. Но его верность королю была более чем сомнительной. Сначала он принял активное участие в возведении па трои сына Чунг Прея, а затем при­соединился к законному королю. Он даже командовал флотилией судов, которые встречали короля на Мекон­ге. Несмотря на все эти внешние изъявления преданно­сти, он вел интриги с целью смещения короля.

Столкновение, которого ждали все и которое было спровоцировано, произошло в июне 1599 г., когда Вело­зу, Руис и Мальдонадо уехали из Пномпеня для об­суждения с королем в Срей Сантхоре текста соглаше­ния. Все началось со стычки между лейтенантом Луи­сом Ортисом и малайцами из свиты Лакшамана. Когда Луис Ортис был ранен, за него вступился комендант испанцев Луис Вильяфанья; при поддержке испанских солдат и японцев он ворвался в квартал малайцев и поджег его. Лакшамана только этого и ждал. Он не­медленно вызвал войска, поднял камбоджийцев и энер­гично атаковал испанцев, после чего они были вынуж­дены оставить свои жилища и укрыться на кораблях.

Король знал о сложности обстановки, но был совер­шенно беспомощен перед «адмиралом», который дер­жал в своих руках все войска. Боясь потерять единст­венных защитников, он просил Велозу, Руиса, а также Мальдонадо остаться с ним, но это значило требовать слишком многого от этих людей, несомненно мало­почтенных, но безусловно храбрых. Не отдавая себе отчета в опасности, они направились в Пномпень, стремясь присоединиться к своим осажденным сооте­чественникам, но не добравшись до них, были убиты[18].

Испанцы не могли удержать свои позиции, ибо силы осаждавших непрерывно росли. Скоро осажденные были все перебиты. Большинство миссионеров погибло в бою: доминиканцы, которые сражались вокруг Луиса Ортиса, в частности отец Педро де ла Бастида, фран­цисканцы Педро Ортис, Педро де Лос Сантос и Дамьен; францисканец Дамьяо де Торрес погиб в Срей Сантхоре. Единственным оставшимся в живых был испанский солдат Хуан Диас, которому вместе с не­сколькими филиппинцами удалось бежать.

Один из испанских кораблей, которым командовал Мендоса, сумел ускользнуть, некоторые из беглецов смогли на нем укрыться, в том числе отец Мальдонадо, Луис де Вильяфанья и Антонио Малавер. С большими трудностями они добрались до Сиама, но, видя, что миссионеры и здесь подвергаются преследованиям, отец Мальдонадо в Сиаме не остался, приказав под­нять якорь, после того как принял на борт отца Жоржи да Мота, португальского доминиканца, взятого в плен в Ловеке и бывшего в очень плохих отношениях с ко­ролем Пра Наретом.

Едва корабль поднял якорь, как сиамцы заметили исчезновение да Мота. В ярости они бросились за ко­раблем и попытались взять его штурмом. Это им не удалось, но большинство людей на испанском судне были тяжело ранены, в том числе отец Мальдонадо, Вильяфанья и Хуан де Мендоса. Во время плавания все раненые умерли. Перед смертью Мальдонадо про­диктовал Жоржи да Мота письмо, адресованное орден­ским властям в Маниле, предупреждая их против но­вой попытки миссионерской деятельности в Камбодже и Сиаме. В Малакку жиным и здоровым прибыл один только отец да Мота.

Длительный период испанского влияния в Камбод­же закончился; это влияние продолжалось еще не­сколько лет до тех нор, пока испанцы и португальцы не были вытеснены из всех стран Дальнего Востока новой поднимающейся колониальной империей — Гол­ландией.

Суть такова: испанцы выиграли битву и посадили лояльного короля. Потихоньку разворачивается христианизация и проникновение европейцев в общественную и экономическую жизнь Камбоджи. В конце-концов та становится испанской колонией.

[литовец]

и что из этого?

[Chugayster]

А кто будет в этом мире косплеить красных кхмеров?

[Читатель]

для завоевания Камбоджи нужны совсем другие ресурсы. но это абсолютно неважно, поскольку падение Камбоджи немедленно вызовет пристальный интерес у соседей - Сиама и двух (или трех? не помню точно) Вьетнамов плюс всякой мелочи вроде Тямпы или будущего Лаоса. 

а потом ведь еще и голландцы заявятся.

ни у испанцев, ни у португальцев в то время сил не хватит чтобы вести активную политику.

Авантюристов хватало, благоприятных шансов было хоть отбавляй, один португальский Аракан чего стоит! но долгая сухопутная война в джунглях Юго-Восточной Азии это явно не то, что испанцы хотят и могут. 

[Читатель]

{подумав} в лучшем случае конечно можно захватить какой нибудь малонаселенный кусок Камбоджи, например устье Меконга где в реале возник Сайгон. Создать там пиратскую базу, крепость построить, опереться на китайцев, японцев и всяких инородцев, хоть даже и вьетнамцев. Христианство среди этого сброда проповедовать. С княжеством Нгуенов заключить союз. 

Авось что то путное из этого выйдет. На Филиппинах же получилось. 

Это несколько реальнее будет  

 

 

Изменено 15 Apr 2016 пользователем Читатель