МПА

[Борис Чигидин]

Все проще. Чел просто христианство ненавидит...

[sanitareugen]

Трансцендентный духовный опыт сильно потрясает человека. Обычно мы лишь стоим на его пороге, словно мухи, довольствующиеся крошками от пирога. И, всё-таки, лишь в нём можно обрести Спасение! Тот, кто на уровне личного опыта осознал Истинное Я , больше не нуждается во внешней вере. Бог есть чистое Сознание, в котором я узнаю Себя за пределами моей человеческой личности, мои Истоки за пределами любых истоков и свершений, факт Я ЕСТЬ, опыт пребывания в совершенной Чистоте

И почему мне вспоминается, что дыхательные практики йогов так похожи на пробу с гипервентиляцией, используемую для выявления эпилептической активности?

[alek1089]

Все проще. Чел просто христианство ненавидит...

Я этого не скрываю.Учение Христа и христианство две разные вещи.Только не надо мне доказывать, что это не правда.

[alek1089]

почему мне вспоминается, что дыхательные практики йогов так похожи на пробу с гипервентиляцией, используемую для выявления эпилептической активности?

Собственно причем сдесь дыхательные практики?

[Борис Чигидин]

Я этого не скрываю.Учение Христа и христианство две разные вещи.Только не надо мне доказывать, что это не правда.

Вам ничего доказать нельзя, потому что дэбил, одержимый сверхценными идеями, к доказательствам глух.

 

[alek1089]

Вам ничего доказать нельзя, потому что дэбил, одержимый сверхценными идеями, к доказательствам глух.

как хорошо, что не будет стен текста о величии христианства.Когда уже бан вам впаяют за оскорбления?

[alek1089]

Коротко о христианстве

[alek1089]

Великий инквизитор (Достоевский), я думаю снимет все вопросы  

[alek1089]

В тюрьме Великий инквизитор учиняет допрос Христу: «Это ты? ты?» Не получив ответа, Инквизитор сам ответил на него себе: «Я не знаю, кто ты, и знать не хочу: ты ли это или только подобие Его, но завтра же я осужу и сожгу тебя на костре, как злейшего из еретиков, и тот самый народ, который сегодня целовал твои ноги, завтра же, по одному моему мановению бросится подгребать к твоему костру угли… Зачем же ты пришел нам мешать?» 

Он вспоминает о стремлении Христа сделать всех людей свободными и говорит, что пятнадцать веков потребовалось католичеству, чтобы люди добровольно отказались от своей свободы и почувствовали себя вполне счастливыми в лоне инквизиции. Поэтому всё, что будет возвещено Христом вновь, будет посягновением на это принудительное людское счастье. Далее Инквизитор упрекает Христа за то, что тот отверг в пустыне дьяволовы искушения. Таким образом, становится ясно, что словами и делами Инквизитора руководит сам дьявол («Мы не с тобой, а с ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с тобою, а с ним, уже восемь веков»). Мысль Инквизитора уносится в будущее, он развивает её в русле современного социализма (в понимании Достоевского): «преступления нет, а стало быть нет и греха, а есть лишь только голодные. „Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!“», а сломленное человечество заявит в отчаянии своим духовным отцам: «лучше поработите нас, но накормите нас»^[31].

В финале этой антиутопии настаёт царство дьявола на земле: слабое человечество подчинено инквизиции («мы дадим им тихое, смиренное счастье, счастье слабосильных существ, какими они и созданы»), это слабосильное человечество сыто тем, что само выращивает, но что распределяет инквизиция, оно подчинено тайне и чуду инквизиции, её власти. Таким образом, Инквизитору удаётся «исправить» учение Христа о свободном волеизъявлении по всем трём пунктам: «Мы исправили подвиг твой и основали его на чуде, тайне и авторитете. И люди обрадовались, что их вновь повели как стадо». «Программа» Инквизитора оказывается весьма изощрённой даже в деталях: «О, мы разрешим им и грех, они слабы и бессильны, и они будут любить нас, как дети, за то, что мы им позволим грешить. Мы скажем им, что всякий грех будет искуплён, если сделан будет с нашего позволения; позволяем же им грешить потому, что их любим, наказание же за эти грехи, так и быть, возьмём на себя. И возьмём на себя, а нас они будут обожать, как благодетелей, понёсших на себе их грехи пред Богом. И не будет у них никаких от нас тайн. Мы будем позволять или запрещать им жить с их жёнами и любовницами, иметь или не иметь детей, — всё судя по их послушанию, — и они будут нам покоряться с весельем и радостью»^[32].

Притча заканчивается словами Инквизитора, обращёнными к Христу: «Сожгу тебя за то, что пришёл нам мешать. Ибо если был, кто всех более заслужил наш костёр, то это ты. Завтра сожгу тебя. Dixi». Старик умолк, а Христос, не проронив ни слова, приблизился к нему и поцеловал в бескровные губы кардинала. Вздрогнувший Инквизитор выпускает Христа из темницы и говорит: «Ступай и не приходи более… не приходи вовсе… никогда, никогда!»

[Vasilisk]

Тема утратила всякий смысл.