Славяно-Греко-Турецкая война 1897 года


92 сообщения в этой теме

Опубликовано: (изменено)

СЛАВЯНО-ГРЕКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА
1897 года

 

XbvSw.jpg

 

Славяно-Греко-Турецкая война 1897 года – война между Османской Империей и государствами Балканского Союза (Российская Империя, Царство Болгарское, Королевство Сербия, Королевство Греция и Княжество Черногорское), при участии Королевства Румынии, итальянских добровольцев, а также греческих, армянских, ассирийских добровольцев, подданных Османской Империи.

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

по армянскому вопросу

 

БЕРЛИНСКИЙ ТРАКТАТ

(1/13 июля 1878 г.)

[извлечение]*

 

Во имя Бога всемогущего. Е. В. император всероссийский, Е. В. император германский король прусский, Е. в. император австрийский король богемский и пр. и апостолический король Венгрии, президент Французской Республики, Е. В. королева Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии императрица Индии, Е. В. король Италии и Е. В. император оттоманов, желая разрешить, в смысле европейского строя, согласно постановлениям Парижского трактата 30 марта 1856 г., вопросы, возбужденные на Востоке событиями последних лет и войной, окончившейся Сан-Стефанским прелиминарным договором, единодушно были того мнения, что созвание конгресса представляло бы наилучший способ для облегчения их соглашения.

Вследствие сего вышепоименованные величества и президент Французской Республики назначили своими уполномоченными, а именно: ...

кои, вследствие предложения австро-венгерского двора и по приглашению германского двора, собрались в Берлине, снабженные полномочиями, найденными в надлежащей и установленной форме.

Вследствие счастливо установившегося между ними согласия, они постановили нижеследующие условия: ...

Статья LXI

Блистательная Порта обязуется осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность от черкесов и курдов. Она будет периодически сообщать о мерах, принятых ею для этой цели, державам, которые будут наблюдать за их применением...

Статья LXIV

Настоящий трактат будет ратифицирован и обмен ратификацией последует в Берлине в трехнедельный срок, а буде возможно, и ранее.

В силу чего все уполномоченные подписали его, с приложением герба своих печатей.

В Берлине, 13 июля 1878 г.

 

*Печатается по: Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. СПб., 1888. Т. VIII. С. 639-676. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

ПИСЬМО МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ВЕЛИКОБРИТАНИИ ЛОРДА СОЛСБЕРИ ПОСЛУ В ТУРЦИИ А. ЛЭЙАРДУ

(8 августа 1878 г.)*

 

После ратификаций Берлинского договора и Константинопольской конвенции правительство Султана несомненно займется незамедлительно выполнением тех мер по коренному улучшению положения в стране, которые Его Императорское Величество обязано проводить в соответствии с условиями обоих этих документов... Но в отношении реформ, предусмотренных для азиатской части территории Империи, проводится другой курс. Потребность в реформах в этой части Империи полностью признается в обоих этих документах. Однако меры, посредством которых они должны проводиться, оставлены на усмотрение Султана, который должен разработать и осуществить их в полном согласии с другими Державами или под их общим наблюдением. Меры, предусмотренные Берлинским договором специально для армян, должны быть выработаны Султаном в первую очередь, но они должны быть доведены до сведения держав-участниц Договора, которые оставляют за собой право наблюдать за их осуществлением. В Константинопольской конвенции Султан обязывается согласовать с английским правительством детали реформ, которые должны быть введены...

Вопрос о проведении реформы в Турции рассматривался неоднократно и очень внимательно, и высокопоставленные инстанции вносили различного рода предложения с целью покончить с общепризнанным злом. Часто высказывают мнение, что в тех частях Империи, где компактно проживает население, исповедующее христианство, гарантированной для них защитой было бы учреждение в какой-то форме представительной Ассамблеи, которой должно быть предоставлено достаточно прав для недопущения крупных злоупотреблений со стороны исполнительной власти...

Азиатская Турция сталкивается с настоятельной необходимостью обеспечения самой простой формы порядка и нормального управления; такой защиты от грабежа – незаконного или же узаконенного – чтобы промышленность могла развиваться, а численность населения перестала сокращаться... Для поддержания порядка давно признано настоятельно необходимым создание эффективной жандармерии... Ни в одной части султанских владений необходимость в этом не является столь кричащей, как на северо-восточной границе азиатских провинций. Грабежи и разорение, совершаемые курдами, которые не вызваны никакими политическими причинами и которые в равной степени разорительны как для христиан, так и для мусульман, можно подавить лишь с помощью полицейской силы, организованной по военному принципу, хорошо обеспеченной и управляемой...

 

*Печатается по: British and Foreign State Papers. 1877-1878. London:William Ridgway,1885. Vol. LXIX. P. 1313-1315. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

ВЕРБАЛЬНАЯ НОТА БРИТАНСКОГО ПОСЛА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ А. ЛЭЙАРДА ПРАВИТЕЛЬСТВУ ТУРЦИИ

(19 августа 1878 г.)*

 

 Правительство Ее Величества поручило Послу Ее Величества обратить внимания Порты на необходимость заняться без промедления осуществлением тех мер по коренному улучшению положения в стране, которые Султана обязывают принять условия Берлинского договора и Конвенции между Его Императорским Величеством и Королевой, подписанной в Константинополе 4 июня.

Необходимость проведения реформ на азиатских территориях Султана полностью признана в обоих документах, однако меры, посредством которых они должны проводиться, оставлены на усмотрение Его Императорского Величества Султана, который должен разработать и осуществить их в непосредственном согласии с другими Державами или же под их общим наблюдением. В первую очередь Cултан должен определить меры, предусмотренные Берлинским трактатом специально для армян, но они должны быть доведены до сведения других участников договора, которые оставляют за собой право наблюдать за их осуществлением.

В Константинопольской конвенции Султан выражает согласие с правительством Англии относительно деталей реформ, необходимых для улучшения управления и для защити христиан и других подданных Султана на азиатской территории.

...Правительство Ее Величества не желает в равной степени оно и не предложило бы Порте претворения реформ и создания институтов, которые, какими бы восхитительными они ни были в принципе, могут тем не менее не отвечать условиям жизни населения азиатской Турции. В той части владений Султана настоятельно необходимо установить простейший порядок и нормальное управление, такую защиту жизни и собственности, чтобы промышленность могла успешно развиваться и численность населения перестала сокращаться. Памятуя эту цель, Правительство Ее Величества полагает, что самого безотлагательного внимания требует поддержание порядка, осуществление правосудия и сбор доходов...

На конференции в Константинополе высказывалась настоятельная необходимость в реформе отправления правосудия и это было полностью признано Портой... Совершенно очевидно, что без реформы судебной системы все усилия, направленные на коренное улучшение на других направлениях, окажутся бесплодными. В Берлинский договор были включены весьма полезные условия, предусматривающие равные гражданские права для всех религий; полномочные представители Турции на конгрессе дали заверение, что эти условия уже включены в законодательство Турецкой империи... Полицейские из коренного населения должны по-прежнему использоваться для поддержания порядка и доходы должны в основном собираться сборщиками налогов из местного населения...

Третий важный элемент реформы, которым Порта должна серьезно и незамедлительно заняться, – это изменение системы, на основе которой взимается налог с земли...

В заключение, реформы, которые Правительство Ее Величества считает самыми срочными и необходимыми и в отношении которых оно хочет прийти к согласию с Портой как можно быстро, ... сводятся к следующему:

1. Его Императорское Величество введет в азиатских провинциях институт жандармерии, который будут создавать европейцы и сами командовать им.

2. Его Императорское Величество создаст в ряде самых важных городов азиатской части центральные суды, которым будут подчинены суды низшей инстанции, и в каждом таком суде должен быть европейский юрист, согласие которого будет необходимо при вынесении любого решения.

3. Его Императорское Величество назначит в каждом вилайете сборщика налогов, который будет отвечать за сбор налогов в провинции и которому будет поручено запретить обложение десятиной земледельцев, и в самое ближайшее время введет 10-летнюю программу решения этой проблемы. В большинстве случаев, таким сборщиком также должен быть европеец.

 

*Печатается по: British and Foreign State Papers. 1877-1878. London: William Ridgway, 1885. Vol. LXIX. P. 1321-1324. 

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

КОММЕНТАРИЙ БРИТАНСКОГО ПОСЛА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ А. ЛЭЙАРДА ПО ПОВОДУ ОТВЕТА ПОРТЫ НА НОТУ ПРАВИТЕЛЬСТВА ВЕЛИКОБРИТАНИИ

[в письме Министру иностранных дел лорду Солсбери]

(24 октября 1878 г.)*

Милорд,

Имею честь приложить копию документа, который я только что получил от Порты в ответ на мою вербальную ноту от 19 августа с.г...

В министерстве [иностранных дел – ред.] существует очень влиятельная группа людей, в которую входят также лица, пользующиеся огромным влиянием в стране, которые решительно противятся любому вмешательству иностранцев во внутренние дела Турции и которые рассматривают реформы, требуемые Правительством Ее Величества, как нарушение суверенных прав Султана и посягательство на независимость Турции. У меня есть основание полагать, что иностранное влияние используется весьма энергично и не без успеха, чтобы вызвать и поддержать такое противодействие.

 

*Печатается по: British and Foreign State Papers. 1877-1878, London: William Ridgway, 1885. Vol. LXIX. P. 1325.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

КОЛЛЕКТИВНАЯ НОТА ВЕЛИКИХ ДЕРЖАВ,
врученная их посланниками правительству Оттоманской империи*

(7 сентября 1880 г.)*

 

Нижеподписавшиеся получили ноту, помеченную 5 июля, посредством которой Высокая Порта ответила на пункт их сообщения 11 июня, относительно улучшений и административных реформ, которые Оттоманская империя обязалась 61-м параграфом Берлинского трактата ввести в провинции, населенные армянами. Внимательное изучение этого документа доказало им, что предложения, формулированные оттоманским правительством не отвечают ни по духу, ни по существу этому параграфу. Державы знают, что оттоманское правительство послало 2 комиссии в провинции, населенные армянами, но они имеют основания думать, что эта мера не дала никаких результатов, и Порта в противность обязательству, принятому ею на себя в силу 61-го параграфа, даже не известила их об этой мере.

Не видно также, чтоб в отправлении правосудия были введены какие-либо улучшения. Многочисленные консульские донесения, наоборот, доказывают, что настоящее положение гражданских и уголовных судов не лучше, если не хуже прежнего.

Что же касается жандармерии и полиции, то нота 5 июля утверждает, что Порта пригласила нескольких офицеров представить ей проект реформ для этих двух учреждений, но державам совершенно неизвестны эти проекты, и оттоманское правительство не в состоянии даже утверждать, что они были представлены ему.

Нижеподписавшиеся не могут даже сказать, чтобы ответ Высокой Порты дал хотя бы некоторое удовлетворение жалобам, изложенным в их ноте 11 июня. Они тем более считают себя в праве свести к своим истинным размерам деятельность, какую выказало оттоманское правительство в этом направлении, что Порта, судя по ее ответу, сама не дает себе ясного представления о положении и о тех обязательствах, которые налагает на нее Берлинский трактат.

Самые выражения, в каких Высокая Порта сочла себя вправе говорить о преступлениях, совершенных в провинциях, населенных армянами, доказывает, что она не признает ту степень анархии, которая господствует в этих провинциях, и серьезность положения вещей, продолжение которых может повлечь за собою, по всей вероятности, уничтожение всего христианского населения в этих обширных дистриктах.

В ноте от 5 июля не видно серьезного желания положить конец грабежам курдов и черкесов. Есть опасения, что эти грабежи нельзя предупредить применением одних лишь обыкновенных законов; только исключительно строгие меры могут положить конец этим насилиям, которые в провинциях, упоминаемые 61-м параграфом, составляют постоянную опасность для чести, имущества и жизни армян.

61-м параграфом Берлинского трактата Порта обязана исполнить, без дальнейшего замедления улучшения и реформы, требуемые местными потребностями провинций, населенных армянами.

Нижеподписавшиеся, к сожалению, должны признать, что общие реформы, отмеченные нотой от 5 июля, не указывают тех местных потребностей, о которых говорит цитируемый параграф. Державы, понятно, с удовольствием примут введение широких реформ во все части Оттоманской империи, но они более всего стоят за полное исполнение Берлинского трактата и не могут допустить, чтобы Порта смотрела на себя как на освобожденную от обязательств, принятых ею этой статьей, предлагая реорганизацию, в которую не входили реформы, специально выговоренные в пользу провинций, упоминаемых в трактатах, так как отличительная черта этих провинций – преобладание христианского элемента в наибольших дистриктах, то ни одна реформа, которая не примет этого обязательства в соображение, не может привести к благоприятным результатам. Нижеподписавшиеся признают, что необходимо обратить внимание и на другую особенность этих провинций. Кажется, Порта хочет дать одинаковое устройство как курдам, так и армянам. Прежде всего необходимо по мере возможности отделить их в административном отношении ввиду того, что невозможно распространять одни и те же законы на оседлые населения и полукочующие племена. Распределение общин и вообще административных групп должны быть произведены таким образом, чтобы соединить однородные элементы, т.е. сгруппировать армян, или, в случае необходимости, армян и турок, отделив курдов. Кроме того, бродячий курдский элемент, живущий в горах и спускающийся в населенные армянами долины лишь для того, чтобы произвести там беспорядок, не должен быть внесен в статистическую таблицу, определяющую число жителей каждой общины.

По-видимому, Высокая Порта видела в организации общин, предложенной нотой 5 июля, средство создать административные группы, в которых большинство жителей принадлежало бы к одному и тому вероисповеданию. Но из этого документа не видно, что Порта обязуется применить на деле этот принцип.

Нижеподписавшиеся с удовольствием замечают, что глава общины в проектированной организации должен по вероисповеданию принадлежать к преобладающей религиозной общине; но так как нет аналогичного положения относительно чиновников более высокого ранга, то они думают, что в предложенных реформах не обращено должного внимания на местные интересы и нужды провинции, упоминаемые 61-м параграфом.

Оттоманское правительство заявляет, что «оно уже приняло на службу людей честных и способных, без различия вероисповедания, и что с этого времени этот факт получит еще большее развитие». Это заявление крайне неопределенно и нижеподписавшиеся думают, что тем необходимее твердо настаивать на этом пункте, что, как армяне утверждают, в провинциях, в которых они составляют большинство, нет почти ни одного армянина на общественной должности. Их требования тем более законны, что если бы даже Высокая Порта и поставила во главе этих провинций правителей христиан, то и тогда армяне не могут питать надежды на большее равенство и справедливость в управлениях.

Стало быть, необходимы более широкие меры, чем те, которые предлагает нота оттоманского правительства для того, чтобы признать Порту исполнившею обязательства, принятые ею в Берлине.

Недостаточность предложенных реформ так явна, что бесполезно обсуждать недостатки проекта Порты. Тем не менее следующие замечания невольно приходят на мысль.

Заявляя прежде всего, что администраторами общин должны быть чиновники правительства, которые назначаются самой центральной властью из выбранных членов общинного совета, а не избираются самими общинными советами, тем самым Порта признает принцип крайней централизации в административной иерархии.

Кроме того, оттоманская нота не определяет разницу между провинциальной жандармерией и другими видами ни по способу набора, ни с других точек зрения. Общинная жандармерия отличается от всех других лишь тем, что она поставлена под управление начальника общины. Она набирается не из преобладающего по вероисповеданию элемента самой общины, и ничто не гарантирует, что она будет тем, что должна быть на самом деле, т.е. местной охранительной силой.

Организация провинциальной жандармерии также не отвечает местным интересам провинций, указанным 61-м параграфом; способ подбора как солдат, так и офицеров из «подданных всех классов подданных империй» носит еще более неопределенный характер. Было бы желательно, чтоб и солдаты, и офицеры провинциальной жандармерии выбирались из членов общинной жандармерии, т.е. из сельских сторожей, которые в свою очередь избирались бы самими общинами. Эти сельские сторожа, на обязанности которых лежит защита деревень от набегов курдов, должны доставлять провинциальной жандармерии контингент, пропорциональный населению каждой общины. Избирательное начало, поставленное на место административного произвола, составляло бы надежную гарантию для правильного устройства сил, имеющих назначением охрану общественной безопасности.

Достоинство предложений, касающихся учреждения суда подвижного, зависит больше всего от тех условий, при которых будет учрежден этот суд; нота же от 5 июля хранит по этому поводу глубокое молчание. Необходимо принять во внимание преобладание армянского элемента в известных провинциях и дать этому элементу соответствующее участие в организации правосудия.

К тому же здесь возникает еще целый ряд вопросов, на разрешение которых оттоманская нота не обращает никакого внимания. Будут ли судьи несменяемы или назначаемы на известное время? По каким законам они должны судить – по законам ли Шариата или законам какого-либо другого кодекса? Каким образом суд заставит признать свои приговоры полунезависимые, дикие курдские племена? Этот последний вопрос наиубедительнейшим образом доказывает, насколько необходимо исключить курдов из числа тех племен, которые подведены под реформы, обещанные армянскому населению, и как необходимо дать им особую организацию, соответствующую их примитивным и воинственным нравам. По поводу этого вопроса об отношениях этих двух элементов, оседлого и кочевого, нижеподписавшиеся высказывают убеждения, что все повинности и барщина, налагаемые курдами на армян и основывающиеся не на принципе права, а на укоренившемся злоупотреблении, должны быть уничтожены.

Они рассчитывают также и на то, что все реформы, выговоренные для армян, распространятся и на многочисленных несторианцев, которые населяют центр и юг Курдистана (Джуламеркская каза).

К сожалению параграф, касающийся вычета известной суммы, предназначенной на удовлетворение местных интересов, каково содержание училищ, выражены крайне неясно. Можно допустить, однако, что он заключает в себе довольно важный принцип, и этот принцип, по мнению держав, состоит в следующем: налоги должны быть разделены на две категории: первая, в которую входят доходы с таможни и налогов на соль и табак, должна быть употреблена на нужды империи; другая, образовавшаяся из общих доходов вилайета, должна быть употреблена на административные цели провинций; часть остатка пойдет на местные потребности, а другая часть поступит в Константинополь. Если это толкование правильно, то предложение ноты от 5 июля более или менее отвечало бы 19-му параграфу проекта административной реорганизации провинций Европейской Турции, представленного Высокой Портой на рассмотрение европейской комиссии Восточной Румелии. Эта мера имеет характер серьезной реформы, поскольку она устанавливает принцип, что раньше всего надо заботиться об обеспечении расходов местных посредством вычета части из доходов и с налогов, только необходимо, чтобы этот принцип опирался на гарантии, соответствующие тем, которые были приняты комиссией административных реформ.

Кроме того, нижеподписавшиеся должны заметить, что нельзя употребить на какую-нибудь другую цель доход, назначение которого было уже определено.

Принцип децентрализации, столь необходимый для провинций, населенных племенами, исповедующими религию, различную от той, которую проповедуют центральные власти, недостаточно хорошо поставлен в ноте Вашего Превосходительства. До тех пор невозможно рассчитывать на действительность реформы, пока не будет ясно определено положение генерал-губернаторов. Нота говорит, что власть их будет расширена, но уверения такого общего характера не могут еще разрешить задачи. До тех пор, пока пределы власти генерал- губернаторов и порядок ответственности их при исполнении их обязанностей, не будут точно определены, до тех пор, пока не будут предоставлены этому высшему чиновнику формальные гарантии в продолжительности его службы, до тех пор невозможно высказать мнения о реальности предложенных мер. Ясно, что генерал-губернатор должен иметь представление о продолжительности своей службы, должен быть свободен от постоянного вмешательства во все мельчайшие детали своего управления, что парализовало до сих пор его деятельность. Излишне добавить, что если такая обеспеченная независимость вали желательна повсюду, то она совершенно необходима в провинциях, населенных армянами. Одним словом, державы, убежденные в недостаточности предложений оттоманского правительства, думают, что пора уже принять в более серьезное внимание местные нужды этих провинций, дать более широкое развитие принципам равенства и децентрализации, принять более действенные меры для организации полиции и охраны населения от набегов курдов и черкесов и определить, наконец, продолжительность и масштабы власти генерал-губернатора. При этих условиях, и только при этих, можно полнее удовлетворить права и надежды, предусмотренные 61-м параграфом Берлинского трактата.

Правда, что Порта старается уменьшить значение этого параграфа, ссылаясь на численность как армянского, так и христианского населения по сравнению с общей численностью всего народа. Таблица, представленная при ноте, до такой степени отличается от всех других, что державы не могут принять ее как за совершенно точную.

Приведенная здесь таблица численности армянского населения, составленная стараниями Патриархата, указывает на громадную разницу между этими справками. Нота от 5 июля указывает только на отношение мусульман к христианам. Державы желали бы иметь сведения о данных, на коих основывается этот расчет, и считают необходимым узнать как можно скорее от беспристрастной комиссии, способ образования которой будет указан впоследствии, приблизительное число мусульман и христиан, населяющих провинции, обозначенные 61-м параграфом.

Очевидно, необходимо, чтобы Порта признала результаты этой переписи несомненно беспристрастной и чтобы она сообразовалась с нею при организации выше указанных провинций.

Очень вероятно, что для удовлетворения всем местным потребностям необходимо будет произвести пересмотр настоящей географической границы разных вилайетов.

Крайне необходимо также выполнить, не теряя времени, реформы, защищающие жизнь и собственность армян, принять тотчас же меры против набегов курдов, применить немедленно новую финансовую систему, хотя бы временно лучше организовать жандармерию и в особенности предоставить генерал-губернаторам более широкую и более долговременную власть.

Нижеподписавшиеся в заключение просят Высокую Порту еще раз обратить внимание на тот существенный факт, что реформы, вводимые в провинциях, населенных армянами, согласно обязательству, принятому ею по международному акту, должны согласоваться с местными потребностями и производиться под наблюдением держав.

Нижеподписавшиеся и т. д. Подписи: Гнамфельд, Новиков, Гошень, Корти, Тиссо, Каличе.

 

*Печатается по: Ролен-Жекмен М.Г. Армения, армяне и трактаты//Положение армян в Турции до вмешательства держав в 1895 г. М., 1898. С. 96-103. См. также: Геноцид армян в Османской империи: Сб. документов и материалов под ред. М.Г. Нерсисяна. 2-е изд., доп. Ереван: Айастан, 1983. № 5. С. 5-10. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

ИЗ ДЕПЕШИ РОССИЙСКОГО ПОСЛА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ НЕЛИДОВА МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГИРСУ

(1/13 ноября 1890 г.)*

 

Волнение и неудовольствие в среде умеренной части армянского населения постепенно усиливаются и [армяне] стремятся к понуждению великих держав, и особенно России, заняться армянским вопросом и настоять на исполнении обещанных статьей 61 Берлинского трактата реформ.

Я имел недавно по этому поводу не лишенное значения объяснение с одним из здешних благомыслящих армян, хорошо знакомых с положением армянского вопроса и с намерениями своих соотечественников. Он старался доказать мне, что арестами и приговорами турки не достигнут успокоения армянского населения. Неудовольствие слишком распространено между ними: искренне порицая анархические приемы террористических комитетов, все армяне, однако, более или менее причастны к общему движению, объявшему народ в его стремлении к улучшению своего невыносимого положения. «Мы ничего не просим у турок, – заключил он. – Нам не нужно никаких уступок или милостей, мы требуем того, что нам принадлежит по праву, признанному за нами всей Европой. И право это дала нам Россия, купившая его ценой крови своих сынов. Вы впервые вписали в Сан-Стефанский трактат имя Армении, вы не можете отказать нам в поддержке наших справедливых домогательств. Пусть Порта даст нам удовлетворение, и она увидит, что народ успокоится...».

 

*Печатается по: АВПР. Политархив, д. 3431, л. 172-173. См. также: Геноцид армян в Османской империи: Сб. документов и материалов под ред. М.Г. Нерсисяна. 2-е изд., доп. Ереван: Айастан, 1983. № 12. С. 19.

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

ТЕЛЕГРАММА
БРИТАНСКОГО МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЛОРДА РОЗБЕРИ ПОСЛУ ВЕЛИКОБРИТАНИИ В ТУРЦИИ

(21 марта 1893 г.)*

 

Ввиду того что преследования христиан вызывают необходимость применения энергичного языка, предупредите Порту, что если она не среагирует немедленно, то английское правительство организует расследование по собственной инициативе (de son propre chef).

 

*Печатается по: Livre Bleu, 1896. III. P. 69; Berard V. La Politique du Sultan. 4 еd. Armand Colin et set. Paris, 1900. P. 261-262.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

ИЗ ПИСЬМА ГЛАВНОНАЧАЛЬСТВУЮЩЕГО ГРАЖДАНСКОЙ ЧАСТЬЮ НА КАВКАЗЕ МИНИСТРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИИ

(Тифлис, 20 августа 1893 г.)*

 

В июле месяце настоящего г. сорок пять семейств армян турецкоподданных самовольно и без надлежащих письменных видов перешли государственную границу в пределах Эриваньской губернии и Карсской области и сосредоточились в последней. При опросе переселившиеся заявили, что как они, так и другие их соплеменники насильственно выдворяются из приграничной полосы турецкими властями, заселяющими освобождающиеся от них места курдами, и что поэтому в близком будущем можно ожидать дальнейшего прилива в наши пределы турецкоподданных армян. Ввиду изложенных обстоятельств переселившиеся ходатайствовали о водворении и наделении их землей в Карсской области...

 

*Печатается по: АВПР. Политархив, д. 3431, л. 307-308. См. также: Геноцид армян в Османской империи: Сб. документов и материалов под ред. М.Г. Нерсисяна. 2-е изд., доп. Ереван: Айастан. 1983. № 16. С. 23.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

ИЗ ДЕПЕШИ СОВЕТНИКА РОССИЙСКОГО ПОСОЛЬСТВА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ ЖАДОВСКОГО В МИД РОССИИ

(10/22 ноября 1894 г.)*

 

Подробности возмутительных военных мер против армян проникли в европейскую печать и подняли повсеместную бурю обличительных статей против зверских приемов турецких войск по отношению к христианскому населению Армении. Бесстыдно ложное опровержение этих нареканий, посланное на днях по телеграфу для возможной огласки всем турецким представителям за границей по личному приказанию султана, не могло произвести желаемого впечатления на общественное мнение в Европе и не остановило потока обвинений и разоблачений, заставившего Порту запретить за последние дни доступ в страну почти всех иностранных газет.

В этих условиях трудно определить последствия, которых можно ожидать от всеобщего негодования, охватившего общественную совесть Европы, не исключая и стран, где доселе из политического расчета или корыстных видов закрывали глаза пред вопиющим варварством обхождения турецких властей с христианским населением в некоторых отдаленных областях...

 

* Печатается по: АВПР. Политархив, д. 3435, л. 50 . См. также: Геноцид армян в Османской империи: Сб. документов и материалов под ред. М.Г. Нерсисяна. 2-е изд., доп. Ереван: Айастан. 1983. № 21. С. 27-28.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

ИЗ ПИСЬМА БРИТАНСКОГО ПОСЛА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ Ф. КЭРРИ МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ВЕЛИКОБРИТАНИИ

(26 ноября 1894 г.)*

 

Ссылаясь на телеграмму № 202 от сегодняшнего числа, имею честь препроводить Вам при сем копию донесения, которое я получил от консула Ее Величества в Эрзруме вместе с донесением вице-консула Ее Величества в Ване, сообщающего о дальнейших подробностях резни в Сасуне...

 

Филипп Кэрри

 ПРИЛОЖЕНИЕ I

Консул Грейвс послу Ф.

Кэрри Эрзерум, 15 ноября 1894 г.

 

Имею честь препроводить при сем Вашему превосходительству донесение, полученное мною в незапечатанном виде от вице-консула ее величества в Ване, по которому я позволю себе сделать следующие замечания.

Время от времени из различных частных источников до меня доходили сообщения об ужасных жестокостях, совершаемых турецкими войсками и их курдскими сообщниками в Сасуне, но я не хотел верить им и воздерживался от официального сообщения о них, пока г-н Холлуорд производил расследование на месте. Теперь, когда его расследование закончено, я считаю своим долгом уведомить Ваше превосходительство о том, что вышеупомянутые сообщения, полученные из весьма надежных источников, почти во всех отношениях совпадают с основным содержанием сообщения г-на Холлуорда. Я знаю также, что мои иностранные коллеги здесь располагают информацией, подтверждающей, в основном, достоверность его сообщений, и расходящейся, главным образом, в отношении предполагаемого числа жертв резни, которое их осведомители определяют несколько меньшей цифрой, чем был склонен определить г-н Холлу-орд. И эти постоянные и подробные рассказы о резне и зверствах распространились теперь в широких слоях населения и сделались предметом обсуждения по всей области, так что я беру на себя смелость сказать, что ни один здравомыслящий человек в здешних провинциях, если он не является турецким чиновником, не сомневается в том, что резня в Сасуне была действительно совершена турецкими войсками, Я также осмеливаюсь подчеркнуть совпадение, в основном, сообщений г-на Холлуорда с данными, полученными из армянских источников, изложенными в моем конфиденциальном донесении от 13 октября. Расхождение в цифре разоренных деревень объясняется просто тем, что письмо, из которого были взяты многие мои сведения, было написано до того, как убийства прекратились и было вырезано остальное население Талворика, что, по сообщению г-на Холлуорда, имело место только 10 сентября...

Мне кажется, что бывший мутесарриф Муша, занимавший этот пост только несколько недель, ошибался, когда говорил г-ну Холлуорду, что население деревни Семал составляло только от 350 до 400 человек. Мутесарриф, вероятно, имел ввиду большое соседнее селение Гелиегузан, действительно насчитывавшее около 1700 человек жителей, которые, как сообщают, почти все были истреблены.

До тех пор, пока свирепствует теперешний террор, а Тахсин паша занимает пост вали в Битлисе, нет никакой надежды на то, что жители области осмелятся выступать и дать показания о происшедшем. Всякий, кто попытается произвести исчерпывающее расследование достоверности обвинений в зверствах и резне, должен иметь полную свободу и полномочия заслушивать показания очевидцев, иначе он будет изолирован и парализован действиями местных властей, как это было с г-ном Холлуордом. Но убийства и уничтожение имущества слишком заметны для того, чтобы можно было легко скрыть их следы. Разоренный и обезлюдевший район остается свидетелем значительной степени достоверности утверждений г-на Холлуорда всякий раз, когда турецкое правительство готово содействовать полному и беспристрастному расследованию.

 

Р.В. Грейвс

 

ПРИЛОЖЕНИЕ II

 

Вице-консул Холлуорд послу Ф. Кэрри

Ван, 6 ноября 1894 г.

[Из письма]

 

Ссылаясь на донесение от 9 октября, имею честь сообщить, что я оставался в Муше до 16 октября и, пройдя через карантин, прибыл в Битлис 25 октября.

Сведения, полученные мною в Муше и Битлисе со дня отправления моего донесения, полностью подтвердили достоверность, в основном, главных фактов изложенных в нем относительно сасунской резни, о которой я представляю теперь более подробный отчет.

Кажется, что внимание правительства было обращено на этот район действиями некоего Дамадяна, армянского католика из Константинополя, который в 1892 г. вел себя в деревнях Сасунского района и Мушской равнины так, что дал властям повод думать, что он ведет политическую агитацию. В течение некоторого времени предпринимались безуспешные попытки арестовать его, но в мае 1892 г. он был пойман полицией, доставлен в Битлис, а оттуда в Константинополь, где был помилован. Каковы были действительный характер и цель действий этого человека, я не могу положительно установить, так же как и то, каким путем он добился помилования, но я не верю, чтобы агитация представляла собой нечто значительное или произвела на жителей большой эффект. Ясно одно: вскоре после его поимки судьба сасунских армян была решена...

Войска, посланные из Битлиса, имели с собой восемьдесят баков с керосином и четыре горных орудия.

Вначале войска не показывались в деревнях, убеждая курдов напасть на деревни. Армяне, полагая, что имеют дело только с курдами, оказали энергичное сопротивление и отразили их атаки. Последние отказались возобновить атаку без помощи солдат; тогда некоторые из солдат переоделись в курдские костюмы и приняли участие в атаке, оказавшейся на сей раз более успешной.

Затем войска стали показываться в некоторых деревнях, говоря, что пришли защитить их; разместившись на ночлег, они в течение ночи убили всех жителей – мужчин, женщин и детей. Ферик (генерал), настоящее имя которого, по-моему, Осман паша (а не Исмаил бей, как указано в моем предыдущем донесении), прибывший из Ерзика, зачитал султанский фирман, предписывающий наказание деревень, и призвал солдат выполнить свой долг. Говорят, что вначале солдаты отказывались, не будучи в восторге от этого приказа, но офицеры заставляли их при помощи угроз; резня была осуществлена без всякой пощади и различия возраста и пола.

Большое число видных граждан, во главе со священником, вышли навстречу командиру, держа в руках расписки об уплате налогов, желая этим доказать свою лояльность правительству и прося пощады.

Они были окружены и убиты все до единого.

В Гелиегузане многих молодых людей связали за руки и ноги, положили в ряд, набросали нa них кучу хвороста и заживо сожгли. В другом селении были схвачены священник и несколько видных граждан. Их обещали освободить, если они скажут, куда скрылись другие. Они сказали, но все же их убили. Священнику надели на шею цепь и тянули за нее в разные стороны так, что почти задушили его. Наконец, они вертикально воткнули в землю штыки и подбросили его в воздух так, что он упал на штыки.

В другой деревне мужчины с женами и детьми укрылись в пещере, где оставались в течение нескольких дней, пока слабые не умерли от голода; остальные же были обнаружены солдатами и заколоты штыками – оружием, которое в основном и применялось во всех этих событиях.

Около шестидесяти молодых женщин и девушек были загнаны в церковь; солдатам было разрешено делать с ними что угодно, а после этого убить их, что и было сделано.

Было отобрано большое количество наиболее красивых женщин, которым предложили принять ислам и выйти замуж за турок. Они отказались и были убиты.

Керосин, привезенный из Битлиса, был использован для поджога домов вместе с находившимися в них жителями. Один солдат рассказывал в Битлисе, что он однажды видел, как выбегающего из пламени маленького мальчика солдат штыком отбросил снова в пламя.

Керосин употреблялся также для сжигания трупов. Говорят, что было совершено много других омерзительных жестокостей, таких, как вспарывание животов у беременных женщин, разрывание детей на куски и так далее. Вышеизложенное служит лишь примером того, при помощи каких способов была проведена эта кампания по истреблению.

Я должен внести изменения в заявление, содержащееся в моем предыдущем донесении, о том, что курды не принимали сколько-нибудь значительного участия в резне. По подстрекательству солдат, они, конечно, участвовали в ней, хотя худшие эксцессы были, кажется, совершены солдатами.

Большое число крестьян укрылось на вершине возле Талворика, решив дорого продать свою жизнь. Курды, посланные атаковать их, в течение нескольких дней подряд не добились больших успехов. Наконец, когда у крестьян иссякли боеприпасы и пища, солдаты с небольшими потерями достигли вершины и убили почти всех крестьян.

Финальная сцена разыгралась в долине Талворика, где было собрано большое число мужчин, женщин и детей; они были окружены курдами и солдатами, часть из них застрелили, а с остальными расправились при помощи сабель и штыков.

Эти действия, продолжавшиеся около двадцати трех дней, примерно с 18 августа по 10 сентября, были начаты битлисским и мушским гарнизонами, постепенно пополнявшимися другими частями четвертого армейского корпуса. К этому времени из Ерзнка прибыл главнокомандующий и приостановил дальнейшую резню. В противном случае, как говорили, планировалось разрушение еще четырех деревень, среди которых деревни Варденис в Мушской равнине, пользующейся плохой репутацией у властей со времени суда над Муса беем, когда несколько крестьян поехали в Константинополь, чтобы дать против него показания...

Вышеприведенные подробности были получены, главным образом, от солдат, принимавших участие в резне, а основные сведения подтверждены различными источниками, среди которых свидетельство турецкого заптия, присутствовавшего при этом и видевшего всю картину.

Я не могу сказать, близка ли к действительной цифра 8000 убитых, указанная в моем предыдущем донесении. В Битлисе я слышал о гораздо большей цифре, но не может быть сомнения в том, что подавляющее большинство населения двадцати пяти селений погибло, причем некоторые из селений были необычно велики для этой области. Так, например, мутесарриф Муша говорил мне, что население Семала составляло около 1700 человек. Судя по тому, что я слышал в Битлисе, число спасшихся должно быть сравнительно невелико.

Передают, что солдат, находившийся в карантине на обратном пути из Муша, рассказывал, что он убил пять человек, но что он убил меньше, чем кто-либо другой; другой солдат хвастался тем, что он убил сто человек. Число людей, взятых в плен, невелико, я не думаю, чтобы их было больше двадцати-тридцати человек, которых пощадили по прибытии главнокомандующего. Среди них было несколько агитаторов, подобных Дамадяну, но никто из них не был иностранцем, как сообщалось вначале...

Мутесарриф Муша вскоре после моего отъезда был переведен в Керкук, в Мосульском вилайете, а мутесарриф Керкука должен занять его место. Я не знаю, каково действительное значение этой замены, но предполагаю, что она произведена вали, который, очевидно, решил, что мутесарриф настраивает меня против него, хотя на самом деле он не делал ничего подобного. Я не видел вали, так как он уехал в Сгерд за два дня до моего прибытия. В Битлисе очень переживают при мысли о возможности его дальнейшего пребывания на этой должности, так как ответственность за сасунскую резню приписывается, главным образом, ему и опасаются, что жизнь христиан в городе не будет в безопасности, если подобные вещи останутся незамеченными. Он фактически признал свою вину, так как пытался получить документ с подписями горожан, в котором последние благодарили бы его за меры, предпринятые им в Сасуне, но они отказались подписать этот документ. Ему удалось, однако, заставить многих старост селений подписать такой документ, который и был опубликован в газетах. Уже более трех лет, как он находился в Битлисе, постоянно играя на «армянском вопросе», угрозами вымогая деньги у армян по всей провинции. Это ему не удалось в Сасуне, но ему удалось полностью отомстить за свою неудачу.

В заключение я хочу отметить, что имел значительные трудности в получении достоверных сведений, поскольку все время находился под пристальным надзором полицейских агентов, так что большинство местных жителей боялось, чтобы их видели беседующими со мной. Мне не разрешили посетить Сасунский район на том якобы основании, что я могу занести в войска инфекцию холеры, как было заявлено местными властями, а согласно заявлению властей в Константинополе потому, что мое присутствие там могло вызвать восстание. Я не имел намерения посещать войска, и поэтому они не могли подвергаться риску получить от меня инфекцию, а после того, что произошло, опасность восстания была, по меньшей мере, чрезвычайно отдаленной. Однако основные факты, я думаю, ясны, а приведенные выше подробности получены из надежных источников.

 

*Печатается по: АВПР. Посольство в Константинополе, д. 3135. См. также: Геноцид армян в Османской империи: Сб. документов и материалов под ред. М.Г. Нерсисяна. 2-е изд., доп. Ереван: Айастан. 1983. № 24. С. 29-35. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

РЕЧЬ БЫВШЕГО ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ВЕЛИКОБРИТАНИИ В. ГЛАДСТОНА

(29 декабря 1894 г.)*

 

… Возникли слухи, которые все более и более подтверждались, об ужасном и не поддающемся описанию положении Армении. Побуждение каждого человека при таких условиях заключается в том, чтобы дать простор взрыву сильного чувства, но я разделяю убеждение, что в таких важных случаях лучшим и самым подходящим представителем народа является его правительство, служащее органом нации и имеющее право авторитетно говорить от его имени.

И пусть мне не говорят, что один народ не имеет власти над другим. Каждый народ, а если нужно, то каждый человек, имеет власть во имя гуманности и справедливости. Эти принципы присущи человечеству, и нарушение их может открыть, в подобающий момент, уста самому малому из нас. Но в таких случаях, как настоящий, мы должны опасаться, чтобы не совершить какой-либо несправедливости и чем ужаснее слухи, тем строже обязаны мы воздерживаться от поспешного признания их достоверности; наш долг ожидать расследования дела и следить за тем, чтобы все, что мы говорим, основывалось на проверенных фактах.

Да, 18 лет назад на мою долю, я полагаю – на мое счастье, выпало принять на себя активную роль по поводу других насилий, о которых сначала распространились только слухи, но которые затем также были ужасным образом подтверждены; это – насилия, совершенные в Болгарии. Я однако не выступил по этому поводу до тех пор, пока, во-первых, достоверность и характер упомянутых слухов не были установлены бесспорным авторитетом; во-вторых, пока я сам не утратил всякой надежды на то, что правительство, находившееся тогда у власти, явится верным выразителем британского общественного мнения. Вы видите, что мой образ действий в настоящем случае не противоречит моим поступкам по поведу болгарских событий и, несмотря на мою старость, не может служить доказательством того, что чувства мои зачерствели в отношении к столь ужасным фактам, как те, о которых говорят теперь.

Я хранил до сих пор молчание потому, что имел полную уверенность, что правительство королевы исполнит свой долг, и сохраняю эту уверенность и теперь. Власть и влияние правительства значительны и в тоже время ограничены. Эта страна, действуя одиноко, не может выступать представительницей всего человечества и подвергать достойному наказанию даже самых грубых злодеев; но существует совесть человечества, как единого целого, – совесть, которая не ограничена даже пределами христианства. И великая сила в соединенном голосе оскорбленного человечества! Что произошло в Болгарии? Султан и его правительство безусловно отрицали, что совершено было что-нибудь дурное. Да, но их отрицание было поколеблено силой фактов. Истина обнаружилась на глазах всего мира. Я сказал тогда: «наступило время, чтобы турки и все их приверженцы ушли раз и навсегда из Болгарии». Слова эти были сочтены за сумасбродство, но в конце концов турки удалились не только из Болгарии, но также из целого ряда других мест. Не одно чувство законности, справедливости и человеколюбия, но и здравый смысл и благоразумие должны были научить их не повторять тех адских деяний которые опозорили Турцию в 1876 г.

Не подлежит, однако, сомнению, что следствие еще не закончено, и я не скажу ничего, что могло бы давать основание утверждать, что слухи оправдаются. В то же время я не могу сказать, чтобы не было никакого снования ожидать неблагоприятного исхода начатого следствия. Напротив, сведения, достигшие до меня, клонятся в пользу такого заключения, которое, как я надеюсь еще, может не оправдаться, но которое однако в общем сводиться к тому, что насилия, сцены и зверства, происходившие в 1876 г. в Болгарии, повторились в 1894 г. в Армении. Как я сказал, я надеюсь, что это не так, и я буду надеяться до последней возможности; но если высказанное предложение оправдается, то наступило время, чтобы единодушный крик проклятия не против людей, а против деяний, – крик, направленный против злодейств, – вырвался у оскорбленного человечества и достиг до слуха турецкого султана и дал бы ему почувствовать, – если он вообще может чувствовать, – безумие такого порядка вещей.

История Турции – мрачная и тяжелая история. Народ этой страны не лишен некоторых замечательных и в известных отношениях прекрасных качеств, но с слишком многих точек зрения он является для мира бичом, без сомнения, ниспосланным волею Провидения за грехи. Если окажутся справедливыми рассказы об убийствах, насилиях и противозакониях, то их нельзя оставить без внимания, к ним нельзя отнестись слегка. Я дожил до того, что Турецкая империя в Европе сократилась наполовину против того, чем она была, когда я родился; и почему же это? Просто благодаря ее злодеяниям – великое знамение, начертанное рукою Всевышнего, в которого турки, как магометане, верят, и верят твердо, начертанное в осуждение несправедливости, греха и ужасающей жестокости; я надеюсь, я уверен, что правительство королевы сделает все, что может быть сделано для того, чтобы разоблачить эту тайну и сообщить миру истинные факты, и если, по счастью, я говорю с надеждой вопреки надежде, сведения, полученные нами до сих пор, будут опровергнуты или ослаблены, тогда возблагодарим Бога; но если, напротив, они подтвердятся, то мир получит убедительнейшее доказательство того, что некоторым народам никакой урок, как бы он ни был суров, не может внушить благоразумие, чувство долга и сознание, что необходимо, хотя бы в некоторой степени, соблюдать законы приличия, гуманности и справедливости; если сведения, распространенные в настоящее время, получат подтверждение, то будет так же несомненно, как если бы это было записано железными буквами в летописях мира, что правительство, способное поддерживать и покрывать совершение подобных злодеяний, является прежде всего оскорблением пророка Магомета, к последователям которого оно себя причисляет, что оно составляет поругание цивилизации во всем ее целом и служит проклятием человечества.

Это сильные выражения; но такие выражения должны быть употребляемы, когда сильны факты, и они не должны употребляться без этого условия. Я советовал всем пока воздержатся от суждений и хранить их про себя, но по мере того, как доказательства усиливаются и положение дел представляется мрачнее, мои надежды меркнут и угасают; и до тех пор, пока я буду иметь голос, я надеюсь, что этот голос в случае необходимости будет раздаваться во имя человеколюбия и истины.

 

*Печатается по: The London Times. Weekly edition. 14 January 1895; Положение армян в Турции до вмешательства держав в 1895 г. СПб., 1896. С. 301-304. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

РЕЧЬ БЫВШЕГО ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА ВЕЛИКОБРИТАНИИ В. ГЛАДСТОНА

Произнесена на публичном митинге в Честере (26 июля 1895 г.)*

 

… мы не имеем дела с вопросом о злоупотреблении власти, о дурном направлении. Перед нами нечто гораздо более серьезное и значительное, нечто налагающее на нас гораздо более тяжелые обязательства…

Нам вовсе не приходится иметь дело с поступками людей из так называемых опасных классов общества. Не с их деяниями мы должны ознакомиться, а с деяниями константинопольского правительства и его агентов. Нет ни одного из злодеяний, совершаемых в Армении, за которое константинопольское правительство не нанесло бы нравственной ответственности. Кто такие его агенты? Позвольте мне объяснить вам это в немногих словах. Они распадаются на три класса. Во-первых, это дикие курды, которые, к несчастью, являются соседями армян – одного из старейших народов христианской цивилизации и самых мирных, предприимчивых и рассудительных народов в свете. Курды живут дикими кланами; здесь было высказано (герцогом Вестминстерским, председательствовавшим на митинге), что султан организовал курдов. Я склонен оспаривать это мнение, ибо на мой взгляд курдские племена лишены всякой организации. Если они организованы, то по той системе, по которой может быть организована шайка разбойников. Султан и константинопольское правительство формально завербовали людей, не имеющих никакой военной дисциплины, составили из них фиктивные кавалерийские полки и затем распустили их, уполномочив в качестве султанских солдат, разорять и истреблять армянское население. Итак, курды – первые агенты, участвующие в этом ужасном деле; затем следуют турецкие солдаты, отнюдь не отстающие от курдов по своим злодейским приемам; наконец, к третьей категории принадлежат гражданские чиновники – полиция и сборщики податей турецкого правительства…

Отрицание фактов было оружием турецкого правительства, и оно пользовалось им очень усердно. Но державы знали, с кем они имели дело: Франция, Англия и Россия назначили беспристрастных делегатов и расследование, произведенное ими, вполне подтвердило обвинение. Но оттоманское правительство было одушевлено только одни желанием – скрыть истину ложью, обманом и проволочками. Теперь прошло несколько месяцев после того, как комиссия представила свой отчет относительно времени. До этого также прошло несколько месяцев, и я не думаю, чтобы вина за это промедление падала на правительство и их комиссаров. Насколько мне известно месяцы ушли на то, чтобы преодолеть все формальные затруднения и получить возможность преступить к следствию: на каждом шагу турки чинили затруднения. После того, как комиссары представили свой доклад, начали появляться разнообразные известия о его судьбе, то сообщалось, что султан решил передать его на рассмотрение особого комитета, то говорилось, что он не намерен идти на уступки, то утверждали, что он уступит по некоторым пунктам и откажется удовлетворить требования держав по другим. На что же мы можем рассчитывать, для того, чтобы добиться чего-нибудь в этом деле? Прежде всего, я должен напомнить вам трактаты, имеющие отношение к этому вопросу. Трактаты 1856 г. предоставили державам совершенно определенное и бесспорное право вступить в Армению и взять в свои руки управление этой страной, потому что Турция нарушила обещания, которые она приняла на себя перед Европой. Кроме того, у нас есть специальное право. Англия заключила с Турцией в 1878 г. договор, по которому оттоманское правительство обязалось ввести в Армении ряд реформ, и если бы даже часть этих реформ была введена, то такие ужасные события, с какими мы имеем дело в настоящие время, были бы невозможны.

Но договоры, предоставляя известные права, налагают между тем и обязанности. Если вы потребовали от турецкого правительства обязательства, что оно устранит злоупотребления и установит гражданскую и религиозную свободу, то в случае неисполнения этих обещаний вы должны принять меры к тому, чтобы обеспечить их осуществление. Каково же положение дела в настоящее время? Последние сообщения сводятся к тому, что султан был удивлен узостью требований, предъявленных ему державами, так как он полагает, что система управления страдает крупными недостатками не только в Армении, но и в других провинциях Турции. Это сообщение имеет тот смысл, что, по мнению султана, реформы, которых требует Европа для Армении, должны быть осуществлены по всей империи. Но что же это значит? Это значит что султан предпримет бесконечный ряд расследований и таким путем устранит этот вопрос. Позвольте мне иллюстрировать это положение следующим примером. Представьте себе, что мы собрали множество доказательств несовершенства какого-нибудь парламентского акта и, по нашему убеждению, представили серьезные доводы в пользу его реформы, и вот когда мы обращаемся с этими предложениями к нижней палате или правительству, нам отвечают: «нет, ваше требование слишком узко, не этот только закон страдает несовершенствами». Такой ответ представлялся бы странным и чудовищным. Между тем Оттоманское правительство постоянно прибегает к нему для того, чтобы прикрывать такие ужасы, с каким мы имеем дело в настоящее время. Таково первое сообщение, которое дошло до нас в последнее время.

Два дня назад получил известие, что оттоманское правительство намерено отвергнуть предложение относительно Армении, но согласно разоружить курдов. Предположим, что вы удовлетворитесь этой уступкой и скажете: «Мы не можем получить всего, поэтому будем довольны частью». Что же случится? Вероятно, у 50 или 100 курдов отнимут оружие и отдадут это оружие другим, еще более свирепым разбойникам.

Сущность вопроса, как хорошо известно оттоманскому правительству, заключается не в обещаниях, а в гарантиях, которыми обставлено исполнение этих обещаний. На днях в газетах появилось известие, что державы, приведенные в отчаяние проволочкой турок, решили положить конец такому положению вещей. Они имеют полное право послать в Армению своего комиссара и уполномочить его управлять страной от имени султана. Газета, сообщая это известие, замечает, что оно слишком хорошо, чтобы быть достоверным. Я не имею права утверждать перед вами, что упомянутое известие справедливо, но я от души желаю, чтобы оно оправдалось.

Весь вопрос, по моему мнению, сводится к трем положениям: первое из них заключается в том, что вы должны умерить ваши требование. Вы не должны требовать ничего, кроме безусловно необходимого, и, насколько нам известно, это правило было по всей строгости применено к предложениям держав. Я не колеблясь скажу, что самое верное и прямое решение вопроса заключалось бы в изгнании турок из Армении; они не имеют права оставаться там, но отнюдь нельзя быть уверенным, что Европа или хотя бы три державы согласились бы на подобное решение нынешних затруднений. Поэтому оставим в стороне все, кроме безусловно необходимого.

Теперь я перехожу к двум другим положениям, из которых первое заключается в том, чтобы вы не принимали никаких турецких обещаний, – они не имеют никакой цены, они хуже чем бесполезны, потому что, благодаря им, некоторые лица, недостаточно осведомленные, впадают в заблуждение, полагая, что турецкое правительство, давая обещание, имеет намерение выполнить его. Помните, что никакие предложения недостойны внимания, если они не построены на гарантиях совершенно независимых от турецких обещаний. Другое заявление, которое я должен сделать вам, заключается в следующем: не пугайтесь, если вы услышите, что в обсуждении настоящего вопроса введено слово, которое вообще должно быть исключаемо из дипломатических сношений: это слово – принуждение. Его отлично понимают в Константинополе и высоко ценят. Это сильно действующее средство, которое всегда приводит к цели, когда его применяют к турецким делам. Я не говорил бы таким образом, если бы лично не имел обширного опыта по этому предмету. Я говорю: прежде всего вам следует убедиться в справедливости своего дела и тогда решить, что цель ваша должна быть достигнута. Здесь нужно немного обратиться к грамматике. Помните, что слово «обязан» не имеет в Константинополе никакого значения и силы, – напротив, слово «должен» понимают там превосходно. Опыт, который может быть проверен по карте Европы, показывает, что своевременное употребление этого слова никогда не остается без результата.

Мм. гг.! Я должен сказать вам, что мы достигли действительно критического положения. Три великих европейских правительства, управляющие населением в 209 миллионов человек, превосходящим в восемь или десять раз население Турции, – правительства, средства которых в двадцать раз больше средств турецкой империи, влияние и сила которых в пятьдесят раз превосходят могущество Турции, взяли на себя по этому вопросу известные обязательства; если они отступят ввиду противодействия султана и оттоманского правительства, они будут опозорены в глазах всего света. Все мотивы долга совпадают в этом случае со всеми мотивами самоуважения.

Здесь было употреблено, к несчастью, не вполне неуместно слово «истребление». В последнее время широко распространилось убеждение, о справедливости которого я не берусь судить, – убеждение, что турецкое правительство поставило себе целью истребить христианское население в Оттоманской империи особенно в Армении. Я надеюсь, что это не справедливо, но я в тоже время должен сказать, что существуют доводы, по-видимому, подтверждающие это мнение. Один их этих доводов – и самый серьезный – заключается в том, что турецкое правительство потеряло голову. В мое время бывали еще периоды, когда Турцией управляли честные и искусные люди. Я могу сказать, что лет тридцать тому назад можно было верить слову турецкого правительства; вы могли не оправдывать его действия, но имели возможность положиться на его заявление; теперь уже на Порту нашло какое-то затмение. В самом деле, что произошло в Турции в наше время? Послушайте хвастовство его правительства, ссылающегося на свое достоинство и на свои права. Но какая же судьба постигла эти права к одной трети империи? При моей жизни Турция лишалась третьей части своей территории и 16 или 18 миллионов жителей, населяющих некоторые из самых прекрасных и некогда славных местностей, которые прежде находилось под оттоманским владычеством, а ныне пользуются такою же независимостью, как и мы. Турецкое правительство само отлично понимает это и тем не менее продолжает держаться своей безрассудной политики.

С другой стороны, председатель этого митинга весьма справедливо указывал на план управления, введенный в Ливане около 1861 г. Сущность этой реформы заключалась в том, что местным учреждениям дана была известная устойчивость и населению предоставлено право некоторого контроля над местными делами, и результат этой реформы оказался в высшей степени удовлетворительным. В некоторой части страны, правда не очень значительной, допущено нечто подобное местному самоуправлению, и действие этой системы дает основание к самым блестящим ожиданиям. Если мы сопоставим эти факты с последствиями, к которым привело турецкое управление, – последствиями, выразившимися в потере нескольких провинций, – то помрачение оттоманского правительства будет настолько очевидным, что план истребления христиан представится вполне возможным.

Да, это ужасная история, и я употребил немало времени, чтобы передать вам даже незначительную часть ее; но я надеюсь, что выслушав резолюцию, которая будет предложена вам, вы согласитесь, что она имеет за собой неопровержимые аргументы. Если в нас живо хотя бы слабое чувство гуманности, если мы дорожим нашим достоинством, то после мер, принятых в течение последних 12 или 18 месяцев, мы должны вмешаться. Мы должны строго ограничить наши требования только безусловно справедливым и необходимым, но решить, что это справедливое и необходимое должно быть сделано.

 

Текст резолюции, принятой по речи Гладстона:

Настоящий митинг выражает свое убеждение, что Правительство Ее Величества будет пользоваться сердечной поддержкой всей нации, без различия партий, относительно всяких мер, какое оно примет для того, чтобы обеспечить населению турецкой Армении такие реформы в управлении этой провинции, которые доставили бы серьезные гарантии жизни, чести, религии и имуществу жителей, и что деятельное значение могут иметь только реформы, находящиеся под неустанным контролем великих держав Европы.

 

*Печатается по: Положение армян в Турции до вмешательства держав в 1895 году. СПб., 1896. С. XX-XXVIII. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Внешнеполитическая обстановка

 

Армянский кризис

 

Вопреки обязательствам Блистательной Порты осуществить, без дальнейшего замедления, улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить их безопасность от черкесов и курдов, закрепленным Берлинским трактатом от 1/13 июля 1878 года, турецкие власти продолжали притеснения христианского населения Османской Империи.

В районе Сасуна курдские вожди обложили данью армянское население в обмен на отказ от набегов. В то же время османское правительство потребовало погашения задолженностей по государственным налогам, которые до того прощались, учитывая факты курдских грабежей. Отказ местных курдских вождей от набегов не спасал армян от кочевых курдских племён, двигавшихся на летние пастбища. Армяне отказались пойти на двойные поборы. Обнищание и грабёж сделали их восприимчивыми к пропаганде гнчакистов, и к лету 1893 года жители деревни Талвориг начали вооружаться, чтобы противостоять курдским набегам.

9 июня 1894 года курды и османские чиновники потребовали от армян уплаты дани и налогов, однако, встретив там сопротивление и оказавшись неспособными победить армян, пожаловались губернатору Битлиса Хасану Тексину, который послал на помощь курдам Четвёртый армейский корпус под командованием Зеки-паши. Больше месяца армяне сдерживали османскую армию и курдов и согласились сложить оружие только после обещанной амнистии и заверений, что их претензии будут услышаны правительством. Несмотря на обещания османского командующего, после разоружения начались убийства армян, две деревни Шеник и Семал были сожжены, а население, включая женщин, детей и священнослужителей, было подвергнуто насилию и жестоким убийствам. Оставшиеся в живых бежали в пещеры горы Андок, где были выслежены и уничтожены регулярными войсками и курдскими бандами. Было убито не менее 3000 человек. За эту операцию турецкий командир Зеки-паша получил от султана наградные.

Попытки британских дипломатов посетить место резни были заблокированы чиновниками, утверждавшими, что в районе эпидемия холеры, однако сообщения корреспондентов и миссионеров дошли до Европы. Послы Британии, Франции и России предложили создать комиссию по расследованию, однако предложение было отклонено Портой, согласившейся только на присутствие европейских наблюдателей на слушаниях. Слушания прошли в январе 1895 года в Муше в атмосфере запугивания, тем не менее, несколько армян согласилось выступить в качестве свидетелей. Расследование пришло к выводу, что армяне участвовали в мятеже, но европейские наблюдатели не согласились с такой оценкой.

Европейские державы действовали несогласованно, тем не менее, в мае 1895 года послы России, Великобритании и Франции направили султану меморандум и проект реформ, предусматривающий объединение армянских областей империи, участие европейских держав в назначении губернаторов, амнистию армянским политзаключённым. Также реформа предусматривала правительственный контроль над перемещением курдских племён, создание стимулов для их перехода к оседлому образу жизни и разоружение «хамидие» в мирное время.

В течение лета 1895 года продолжались переговоры между европейскими странами и Портой, во время которых последняя пыталась сначала отклонить программу реформ, а затем максимально уменьшить требования.

В августе 1895 года армянам удалось организовать противодействие в Зейтуне. Защищая свою жизнь, честь и имущество, зейтунцы прибегли к самообороне. Национальное собрание Зейтуна приняло решение перебросить в город жителей окрестных армянских сел, выгнать турецких чиновников, подготовиться к сопротивлению турецким войскам. Часть населения гавара (около 10 тыс. армян) была сосредоточена в селе Фрнуз. Армяне нанесли поражение османским войскам, захватил гарнизон и чиновников, а затем выдержали осаду регулярных войск.

Поскольку решений не принималось, гнчакисты в сентябре 1895 года решили провести большую демонстрацию до «Баб Али» — главных ворот Блистательной Порты — и поставили в известность западных послов, что мирный марш проводится в знак протеста против резни в Сасуне, террора против армян и политики выживания их с их исторической территории. 30 сентября 1895 года около 2000 демонстрантов вышло на улицы с политическими требованиями, однако по дороге к «Баб Али» на пути демонстрантов встала полиция. Ожидая противодействия властей, многие демонстранты были вооружены. Против армян была выставлена толпа, поддерживаемая полицией и войсками. Когда полицейский ударил демонстранта, тот вытащил револьвер и выстрелил в полицейского. В результате начавшейся перестрелки десятки армян были убиты и сотни ранены. Полиция отлавливала армян и передавала их софтам — учащимся исламских учебных заведений Стамбула, которые забивали их до смерти. Также в убийствах армян принимали участие стамбульские евреи. Резня продолжалась до 3 октября 1895 года.

8 октября 1895 года мусульмане убили и заживо сожгли около тысячи армян в Трабзоне. Нападение на армянскую часть города началось с сигнала горна, прибывшие сюда по приказу султана отряды «гамидие» (3 тыс. штыков) открыли огонь по армянам, после чего толпа, включая одетых в форму солдат, начала убийства и грабежи.

Европейские послы в очередной раз выразили протест бессмысленным убийствам армян, включая убийства на территории полицейских участков.

17 октября 1895 года Абдул-Хамид под давлением Европы принял компромиссный вариант реформ. Он был значительно меньше предложенного европейцами плана, однако и это давало армянам надежду. Принимая официально этот план, Абдул-Хамид на деле готовил ответ, который должен был преподать урок армянам и европейцам, – резню 1895-1896 годов.

Одновременно с принятием варианта реформ в ночь с 18 на 19 октября 1895 года было вырезано население армянского села Кес (спаслось лишь 5-6 человек). По свидетельствам очевидцев, участники погромов имели при себе особые разрешения за подписями наместника и командующего отрядами «гамидие» Шакир паши.

Эти событие стало провозвестником организованной османскими властями серии массовых убийств армян в Восточной Турции: Эрзинджане, Эрзеруме, Гюмюшхане, Байбурте, Урфе и Битлисе. Посланные султаном провокаторы собирали мусульманское население в самой крупной мечети города, а потом объявляли от имени султана, что армяне начали восстание против ислама. Мусульманам предлагалось защитить ислам от неверных и, поощряя грабежи армян, разъяснялось, что присвоение мусульманином имущества мятежников не противоречит Корану.

Другой тактикой Абдул-Хамида стало насильственное обращение армян в ислам. Эта операция была поручена Шакиру-паше, занимавшему должность инспектора отдельных округов в Азиатской Турции. По мнению Лорда Кинросса, задачами Шакира-паши были планирование и исполнение массовых убийств и сокращение численности с перспективой полного уничтожения армянских христиан. Резня происходила в регионах, которые должны были быть реформированы согласно плану европейских держав.

На ноту послов Британии, Франции и Российской Империи из Порты пришёл ответ, что в беспорядках виновны прежде всего сами армяне.

Наиболее жестокой и варварской была резня в Урфе 24 октября – 3 ноября 1895 года, где армяне составляли до трети населения города. Осажденные армяне спрятали женщин и детей в кафедральном соборе и вступили в бой с турецкими войсками. После падения Урфы командующий турецкими властями направил женщин и детей к местному шейху. Тот приказал бросить их на землю и, прочитав над ними молитву, перерезал всем горло. На следующее утро толпа мусульман подожгла собор, в котором спрятались оставшиеся армяне, и сожгла заживо полторы тысячи человек. Находившиеся там войска стреляли в любого, кто пытался убежать. Днём чиновники-мусульмане, посланные оповестить армян, что убийств больше не будет, вырезали последние 126 армянских семейств. Общее число убитых армян в Урфе и окрестностях составило более 8 тысяч.

В ноябре 1895 года резня была продолжена в ряде других городов. Были убиты тысячи армян, ещё большее количество должно было умереть от голода зимой 1895-1896 годов.

После резни армян в Мараше, турецкие войска (50-60 тыс. аскяров) двинулись на Зейтун. Зейтунцы (6 тыс. бойцов) во главе с князем Казаром Шоврояном и Агаси Турсаркисяном более двух месяцев оказывали туркам упорное сопротивление, отбивали их атаки. Не сумев завладеть Зейтуном, турецкое правительство было, вынуждено направить в Зейтун шесть иностранных консулов для ведения переговоров с оборонявшимися. Армяне сложили оружие в декабре 1895 года только после вмешательства европейских посредников. Было заключено соглашение, по которому турецкие войска покинули Гавар, повстанцам дарована амнистия, был назначен правитель-христианин, а население на пять лет освобождено от налогов.

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Критский кризис

 

После реформ и уступок, полученных у осман («Соглашение Халепы» 1878 года), православное греческое население острова Крит разделилось на 2 партии: консерваторов и либералов. Либералы получили в 1888 году большинство мест в Критском собрании. Это послужило началом конфронтации между партиями. Турки прислали на остров войска под командованием Сахир-паши для наведения порядка и ограничения прав, предоставленных «Соглашением». В ответ на нарушение «Соглашения» критяне готовились к восстанию. Но премьер-министр Греции Трикупис советовал им проявить умеренность, ссылаясь на международную обстановку.

В августе 1889 года критяне обратились к европейским консулам о соблюдении «Соглашения». Трикупис ограничился обращением к «Державам» с требованием отозвать турецкие войска.

В декабре 1889 года турки полностью упразднили политические свободы критян. Британия и Россия выразили сдержанный протест, в то время как другие «Державы» не отреагировали. Новый греческий премьер Делияннис (с октября 1890 года) продолжил умеренную политику Трикуписа в Критском вопросе.

15 июня 1894 года Критское собрание обратилась к султану с просьбой назначить генерал-губернатора христианина и реорганизовать систему сбора налогов.

В мае 1895 года турки назначили правителем острова османского дипломата, грека Александра Каратеодори, отца будущего математика Константина Каратеодори. Это вызвало протесты местных мусульман, и Каратеодори подал в отставку.

В сентябре 1895 года христиане создали «Критский комитет», который возглавил Кундурос, Манусос, поставивший своей целью возвращение упразднённых привилегий.

В декабре 1895 года турки назначили правителем Турхан-пашу, после чего «комитет» был преобразован в «революционное собрание». Тем временем «комитет» стал получать поддержку тайной греческой организации «Этники Этерия», готовившей также восстания в Македонии и Эпире.

В ответ на преследования «комитет» начал действовать.

6 (18) мая 1896 года были окружены 1600 турецких солдат в округе Вамос. С большим трудом и потерями туркам удалось спасти гарнизон. В ответ турки приступили к резне греческого населения в Ханье. Греческое правительство бездействовало. После высадки новых турецких войск на остров стали прибывать добровольцы и оружие из Греции, но не от правительства, а от «Этерии».

В июне 1896 года греческие офицеры, «дезертировавшие из армии», захватили в Пирее пароход «Мина», на котором отправились на Крит.

Австрия выступила с инициативой вновь назначить правителем христианина, созвать Критское собрание и предоставить амнистию. Турки приняли предложение. После этого «Державы» нотой от 24 июня (6 июля) 1896 года потребовали от Афин прекратить отправку добровольцев и оружия на Крит. Критское собрание потребовало автономии, подобной той, что была предоставлена острову Самос (Княжество Самос). Игнорирование турецкими военными решений правителя-христианина привело к возобновлению боёв и резни.

Предложение Германии о морских операциях против Греции, а также Австрии о «мирной блокаде» Крита было отклонено Британией. 13 (25) августа 1896 года турки предоставили новые предложения реформ, которые не были отклонены греческим правительством и «комитетом». В то же время греческая оппозиция и «Этерия» продолжили свою деятельность, что давало возможность туркам отвечать репрессиями и указывать «Державам», что критяне ведут себя безответственно. Последовали новые восстания и резня населения.

13 (25) января 1897 года началась резня христиан местными мусульманами, при участии турецких солдат, в Ираклионе и Ретимноне. 18 (30) января эта «методическая резня» распространилась на Ханью. 23 января (4 февраля), завершая резню, мусульмане полностью сожгли христианские кварталы города. Все европейские консулы были вынуждены перебраться на военные корабли.

Под впечатлением известий с острова в январе 1897 года в Афинах происходили демонстрации, имевшие целью побудить греческое правительство вмешаться в пользу восставших критян. Под народным давлением премьер Делияннис послал к Криту группу греческих военных кораблей под командованием Аристида Райнека.

Этот шаг привёл к тому, что повстанцы водрузили греческий флаг в пригороде Ханьи, Халепе, и 25 января (6 февраля) 1897 года провозгласили воссоединение с Грецией. Провозглашение «энозиса» вызвало протест посольств «Держав». Заверения греческого премьера о мирной роли греческих кораблей были соблюдены. Только капитан К. Зотос, командир лёгкого крейсера «Адмирал Миаулис», решился остановить двумя залпами турецкий войсковой транспорт, перебрасывавший башибузуков из Ираклиона в Сития. После этого он получил официальное предупреждение от капитана английского броненосца «Трафальгар», что тот «не желает повторения подобного, поскольку отношения между Грецией и Турцией не прерваны, и что иначе он будет вынужден предпринять неприятные действия». Зотос ответил, что исполняет приказы своего правительства, препятствуя перевозке «мясников», виновных в резне единоверных христиан.

 

25766666_m.jpg

Лёгкий крейсер «Адмирал Миаулис»

 

30 января (11 февраля) 1897 года Король Греции Георг I направил российскому императору Николаю II секретную телеграмму, в которой уведомил о возможном вступлении Греции в войну с Турцией в связи с настоятельной необходимостью защитить единоверцев, подвергающихся на Крите жестоким убийствам.

В британском парламенте лорд Керзон заявлял, что поведение турецкой армии на Крите «отличное» и что атакующие – скорее всего христиане, опровергая зверства турок. Только Уильям Гладстон выступил в защиту Греции. Но фракция премьер-министра Солсбери провела свою линию в английской прессе, которую поддержала в свою очередь и французская пресса. Более агрессивной была немецкая пресса, за которой стояли кайзер и банковский капитал, понёсший убытки от греческого банкротства и жаждущий греческого поражения для установления международного экономического контроля над Грецией. Более полно дипломатическая обстановка была выражена в прессе австрийским двором: «если все „Державы“ сотрудничают с целью сохранения турецкой неприкосновенности, Критское восстание останется по необходимости без результатов».

1 (13) февраля 1897 года на остров был послан корпус греческой армии во главе с полковником Вассосом, адъютантом греческого короля, чтобы занять остров от его имени. Корпус насчитывал 1500 солдат и 1 артиллерийскую батарею.

Корпус Вассоса высадился 24 км западнее города Ханья, в заливе Колимбари, где его с радостными криками встречали около 5 тысяч критян. На следующий же день Вассос предпринял наступательные действия, заняв монастырь Гониес севернее залива. Из монастыря Вассос обнародовал свою прокламацию «от имени Короля эллинов» к критянам, провозглашая, что Крит освобождён греческой армией. 

В ответ Турецкое правительство произвело мобилизацию и усилило военные силы на Фессалийской границе.

При продвижении Вассоса к Ханье перед ним предстал итальянский офицер, как представитель 5 европейских адмиралов, и объявил ему, что город находится под защитой «держав». Вассосу было запрещено наступление на Ханью. Международная оккупация города практически прерывала вмешательство Греции на Крите, и «Критский вопрос был отброшен этой акцией в тупиковый лабиринт дипломатии» Вассосу было запрещено вести военные действия в радиусе 6 км от города, а греческим кораблям было запрещено препятствовать высадке турецких войск.

3 (15) февраля 1897 года «Державы» высадили десанты с кораблей и призвали Грецию отозвать свои войска. Греция отказалась. Это вызвало гнев кайзера, призвавшего к блокаде греческих портов, что привело бы к возведению на трон принца Константина. Германское предложение было отклонено Британией. Было принято предложение Франции, поддержанное Россией, согласно которому Крит получал автономный статус, оставаясь частью Османской империи. Предложение было принято турками. Греция была готова отозвать свои корабли, но хотела оставить корпус на острове для соблюдения порядка. Греция также потребовала проведение референдума. Трения между Державами были разрешены, они пришли к соглашению.

У Вассоса были «связаны руки», но он не оставался в бездействии. 6 февраля 1897 года его корпус, при поддержке 8 тысяч критских повстанцев, взял крепость Вуколиа на дороге к Ханье. Согласно французскому писателю Анри Тюро, повстанцы взяли в плен 600 мусульман. На следующий день, 7 февраля 1897 года, корпус Вассоса сразился с 4 тысячами турок при Ливадиа и одержал «славную победу». Турки потеряли 500 человек убитыми и 107 пленными. Остальные разбежались, преследуемые до стен Ханьи, где нашли защиту у европейских войск. При этом греческие историки характеризуют победу «Пирровой», но не по причине греческих потерь. Победа Вассоса и лёгкость, с которой она была одержана, оказала поддержку в самой Греции политическому крылу, выразителем которого была «Этерия», требующему объявления войны Османской империи. «Если один-единственный корпус одерживает столь лёгкие победы, то что произойдёт, когда в бой вступит вся армия?». Греция шла к «странной войне, которая являлась игрой королевского двора с западноевропейскими финансовыми кругами и стала национальной изменой».

«Самое потрясающее событие» происшедшее на Крите явилось следствием политики «Держав» в Критском вопросе. В то время как «армия оккупации» Вассоса удерживала только горные районы, адмиралы европейских флотов объявили ему, что «если не будут прекращены военные действия против турок …они будут обстреливать греческий лагерь».

Вассос, следуя инструкциям правительства, ответил, что «он не будет атаковать турецкие крепости, находящиеся под защитой Держав».

Ответ Вассоса не удовлетворил адмиралов, которые усилили блокаду острова, высадили патрули, запрещая любую связь с греческим лагерем, и, «чтобы подвергнуть унижению греческую идею», потребовали, чтобы шлюпки греческих кораблей при выходе из Ханьи несли белый, а не греческий флаг. Капитан Райнек пошёл на уступки и в этот раз.

9 (12) февраля 1897 года 800 повстанцев, не находившихся под прямым командованием Вассоса и разбивших лагерь на полуострове Акротири, возле Ханьи, подверглись обстрелу турецкой артиллерии и султанских кораблей из бухты Суда. Повстанцы, среди которых был и будущий премьер-министр Греции Венизелос Э., не имея артиллерии и неся потери, предприняли атаку. Опрокинув позиции турецкого авангарда, повстанцы преследовали турок до города, войдя немного в нейтральную зону. Немедленно начался обстрел повстанцев с европейских кораблей. Одновременно повстанцев продолжали обстреливать также турецкая артиллерия и корабли. С европейских кораблей было выпущено более 100 снарядов. В обстреле приняли участие германский, австрийский и 3 английских корабля. Русская, французская и итальянская общественность с радостью отметила, что их корабли не принимали участие в обстреле повстанцев, но в действительности это было связано с расположением кораблей.

Греческие корабли, следую правительственным приказам, оставались в бездействии, находясь на якорной стоянке недалеко от кораблей «Держав».

При обстреле флагшток греческого флага на вершине «Святого Ильи» был завален. Командир повстанцев Калоризикос М. дал приказ вновь поднять флаг. Приказ исполнил повстанец Кайалес С. Прицельным огнём флаг был снова завален, и Кайалес в очередной раз поднял его и стал флагштоком, встав вызывающе перед продолжающими обстрел кораблями и перед биноклями адмиралов. Это вызвало восхищение у экипажей кораблей «Держав». Командующий европейской эскадры, итальянский адмирал Каневаро Ф.Н. приказал прекратить огонь. В последовавших рапортах своим правительствам адмиралы не скрывали свои симпатии к повстанцам.

Каневаро позже заявлял в Риме: «я также присоединился к возгласам восхищения к тем героям, которых, к сожалению, был обязан обстреливать».

Повстанцы написали адмиралам письмо: «революционеры приняли твёрдое решение сохранить свои позиции и принести себя в жертву снарядам европейских и турецкого флотов, нежели допустить мусульманским ордам войти снова на свободную критскую территорию, чтобы повторить в тысячный раз сцены резни и разрушений, которым подвергались на протяжении 3-х веков».

Обращаясь к народам Европы, напоминая, что «турки и бенгазийцы (ливийцы) малодушно скрываются под защитой европейских адмиралов», повстанцы писали: «критяне не просят никакой помощи, никакой защиты у Европы. Пусть только оставят нас свободными свести счета с турками, с бесчеловечными своими завоевателями». Эти протесты нисколько не тронули европейские правительства.

Итальянская пресса, радуясь, что итальянские корабли не приняли участие в обстреле, выражали «отвращение к политике Германии и Великобритании, которые решили стать жандармами на Крите». Французские газеты писали, что «Франция потеряла своё достоинство на Крите». Однако министр иностранных дел Франции Аното Г. заявлял, что «если народ (греческий) имеет много симпатий в Европе, это не означает, что он имеет право нарушать всеобщий мир и свои международные обязательства». Немецкие газеты писали, что «Греция нарушила международное право» и что «гордых греческих солдат, продолжающих свою игру, державы должны рассматривать как пиратов». Австрийские газеты: «если их ослепление продолжается… то вчерашний обстрел является бесспорным доказательством согласия среди держав».

Растерянность и бездействие при этом командующего эскадры греческих кораблей Райнека, также, как и безотказное исполнение им всех приказов адмиралов «Держав», стали причиной народного возмущения и отзыва Райнека во избежание политического взрыва.

Греческое правительство не отзывало корпус Вассоса, но и не присылало подкреплений. Адмиралы «Держав» призвали критских повстанцев сложить оружие. Те ответили: «Мы презираем вас и ваши орудия» и продолжали военные операции.

22 февраля 1897 года повстанцы осадили город Иерапетра. Вмешался на этот раз итальянский броненосец, выпустив 40 снарядов и вынудив повстанцев отойти.

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Подготовка к войне с Османской империей

 

История подготовки России к войне с Османской империей есть, по существу, история собирания средств для решения босфорской проблемы, которая была стержнем нашей политики на Ближнем Востоке в течение почти полутораста лет.

Босфор и Дарданеллы, по выражению Бисмарка, являлись «ключами от дома» юга России, запирая выход из Черного моря к Средиземному, а далее – к мировому океану.

Стремление к овладению проливами или, по крайней мере, к созданию режима, который обеспечивал бы пользование ими и безопасность Черноморского побережья, присуще России с того времени, как она стала твердой ногой на Черном море.

До XIX столетия вопрос о проливах был делом России и Турции. Но в конце XVIII и начале XIX века обнаружилось политическое и экономическое ослабление Османской империи, возникло опасение ее распада, был поднят вопрос о возможности «раздела» Турции. Она окончательно утратила самостоятельность своей внешней политики и подпала под влияние европейских держав.

С этого момента вопрос о проливах стал делом всей Европы, и задача России весьма осложнилась.

Выход России на Средиземное море встречал постоянное противодействие со стороны западных государств. Если в других своих стремлениях Россия могла встретить поддержку той или другой группы, то в вопросе о проливах она была всегда одна. Те условные соглашения, которые ей удавалось в свое время заключать с Францией, Австрией, Германией и даже Великобританией, не приводили, в конечном счете, к определенному результату. Наоборот, всякий ее реальный шаг на пути к проливам всегда встречал противодействие, приводя к угрозе войны.

Между тем, вопрос о возможном разделе Турции не снимался с очереди в течение всего времени, до мировой войны включительно. Россия не могла оставаться к этому безучастной и постоянное опасение, что проливы могут оказаться во владении другой державы, более мощной, чем Турция, и способной отстоять их, обязывало ее весьма чутко реагировать на всякое изменение в положении Турции, на всякое влияние, которого в ней добивались иностранные претенденты.

Парижским договором, лишившим Россию после крымской войны права иметь боевые силы на Черном море, она была отброшена от проливов. Настойчивость, с которой Великобритания добивалась включения этих статей в договор, характеризует сопротивление, каковое ближневосточная политика России встречала в этом вопросе. Вмешательство Великобритании в войну 1877 года, выразившееся в ультимативном требовании отойти от Константинополя, а затем решения Берлинского конгресса и Лондонской конвенции установили режим на проливах, который шел вразрез с домогательствами России. Военные суда всех наций были лишены права прохода Босфора и Дарданелл. Но это не разрешало вопроса безопасности нашего Черноморского побережья, так как страж, которым была слабая Турция, всегда мог открыть вход враждебному нам флоту, либо под давлением силы, либо руководствуясь собственными интересами. Выход же нашего флота в Средиземное море был закрыт безусловно.

В сентябре 1879 года в Ливадии состоялось совещание высших должностных лиц под председательством российского императора Александра II, на котором обсуждался вопрос о возможной судьбе Проливов в случае распада Османской империи. Как писал участник совещания дипломат П.А. Сабуров, Россия не могла допустить «постоянной оккупации Проливов Англией». Была намечена задача: «овладение Проливами в случае, если обстоятельства приведут к уничтожению турецкого господства в Европе». В качестве союзника России называлась Германия, которой взамен предлагалось гарантировать сохранение в её составе Эльзаса и Лотарингии. По итогам этого совещания П.А. Сабуров был направлен в Берлин для переговоров.

В декабре 1882 года сотрудник российского посольства в Константинополе А.И. Нелидов представил Николаю II записку «О занятии Проливов». В записке указывалось на нестабильное положение Османской империи и возможность её распада, что таило угрозу позициям России на Балканах и её причерноморским владениям. Нелидов предлагал, в зависимости от обстановки, три варианта занятия проливов:

1) открытой силой в случае российско-турецкой войны;

2) неожиданным нападением при обострении отношений с Османской империей или внешней опасности;

3) мирным путём с помощью союза с Османской империей.

В июле 1883 года А.И. Нелидов был назначен послом России в Османской империи.

В январе 1885 года он подал Николаю II записку «О задачах русской политики в Турции». Указывая на враждебные России действия европейских держав, на их все более активную экспансию в Малой Азии, Нелидов требовал занятия Босфора и даже Дарданелл. При этом, по мнению Нелидова, предпочтителен был мирный путь, основанный на договоренности с турецкими чиновниками или их подкупе.

В сентябре 1885 года Николай II направил начальнику Главного штаба Н.Н. Обручеву письмо, где заявлял, что главная цель России – занятие Константинополя и Проливов. Император писал: «Что касается собственно Проливов, то, конечно, время еще не наступило, но надо быть готовыми к этому и приготовить все средства. Только из-за этого вопроса я соглашаюсь вести войну на Балканском полуострове, потому что он для России необходим и действительно полезен».

Русская дипломатия в 80-х годах XIX века предприняла ряд усилий для создания политической обстановки, благоприятной в этом вопросе, но отсутствие надлежащих боевых сил на Черном море лишало эти попытки реального значения. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Возрождение Черноморского флота

 

К 1881 году Россия фактически располагала на Черном море самыми ничтожными морскими силами, большинство ее военных судов здесь не имело решительно никакой боевой ценности. Турецкий флот был еще слабее. Но за ним стояли флоты Европы, в особенности Великобритании, которые должны были учитываться, как противодействующая сила при нашем стремлении к проливам. Без сильного Черноморского флота босфорской проблемы решить не представлялось возможным. Россия должна была создать его.

Особое совещание 1881 года, отдавая себе отчет о значении военного флота в Черном море, выделило задачу его воссоздания среди других задач русских морских сил: «первой заботой по восстановлению морских сил должно быть возрождение Черноморского флота, а затем уже развитие флотов и на других морях».

Казалось бы, эта директива, вполне соответствующая политическим целям России, должна была выполняться преимущественно. Однако, под влиянием различных обстоятельств, она не раз отходила на второй план, будучи оттесняема новыми задачами, которые ставились флоту неустойчивой внешней политикой России последующего периода истории.

Черноморский флот был изолирован от Балтийского условиями географическими (а в еще большей степени закрытыми проливами), но работа по его воссозданию не могла не быть связана с таковой же в Балтийском море. Ограниченные ресурсы, которыми располагало морское ведомство, должны были делиться между обоими флотами. Изменение заданий, необходимость усиления одного тотчас отражалось на другом.

В восстановлении Балтийского флота отсутствовала последовательность. Оно шло спорадически, под давлением условий, создаваемых политической конъюнктурой момента. Это соответственно сказывалось на флоте Черного моря, не раз уступавшего. то первенствующее положение, которое было признано за ним в 1881 году.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Судостроительная программа 1881 года

 

Судостроительной программе 1881 года было предпослано указание: «соответственно с заданиями, установленными для Черноморского флота особым совещанием, комиссия определила, что главная сила Черноморского флота должна состоять из эскадренных броненосцев, пригодных для действий не только в пределах Черного и Средиземного морей, но и позволяющих, в случае необходимости, послать их в Тихий океан».

Состав Черноморского флота был намечен следующий: 

 

Установлено иметь

Имеется

Подлежало постройке

Броненосцы

8

 –

8

Крейсера 2-го ранга

3

 –

2

Миноносцы

20

 –

19

 Срок осуществления – 20 лет (1882–1902 годы).

Во исполнение этой программы в 1883 году были заложены первые 3 броненосца («Чесма», «Синоп», «Екатерина II») и 4 миноносца.

В 1885 году, когда адмиралом Н.М. Чихачевым была подана известная записка, послужившая причиной пересмотра программы 1882 года (вызванная усилением Германского флота и идеями минной обороны), автор проекта усиления минного флота основывал его на необходимости дополнительных ассигнований, за счет сокращения или удлинения постройки броненосного флота в Черном море, но никак не за счет сокращений броненосного флота для Балтики.

Таким образом, уже спустя четыре года после установления принципа развития Черноморского флота от него были сделаны отступления.

Особое совещание в 1885 году сократило программу 1882 года, при чем в отношении Черноморского флота это выразилось в исключении из него 2-х броненосцев (6 вместо 8).

Тогда же, по настоянию военного ведомства, в Черноморскую программу была включена постройка 6 миноносцев и 6 канонерских лодок.

По программе 1885 года к 1890 году были построены:

4 эскадренных броненосца («Чесма», «Синоп», «Екатерина II», «Георгий Победоносец»);

2 крейсера II ранга («Марс»*, «Юпитер»*);

6 канонерских лодок («Черноморец», «Донец», «Запорожец», «Кубанец», «Терец», «Кубанец»)

2 минных крейсера («Капитан Остен-Сакен», «Капитан Казарский»);

6 миноносцев.

Кроме того, находились в постройке 2 броненосца («XII Апостолов», «Три святителя»).

 

В 1890 году сокращения, сделанные в программе 1882 года, подверглись критике, почему было решено усилить вновь линейное судостроение, вследствие чего исключенные 2 броненосца Азов» и «Измаил») из программы Черного моря были вновь восстановлены, кроме того запланировано строительство:

4 броненосцев («Князь Потемкин-Таврический», «Князь Румянцев-Задунайский»*, «Князь Суворов-Рымникский», «Князь Кутузов-Смоленский»*);

4 бронепалубных крейсеров I ранга («Кагул», «Кинбурн»*, «Очаков», «Рымник»*);

1 бронепалубного крейсера II ранга («Нептун»);

4 десантных транспортов («Днепр», «Дон», «Кубань», «Терек»).

Таким образом, к 1895 году в составе Черноморского флота было 8 броненосцев, 4 бронепалубных крейсера I ранга, 4 крейсера II ранга. Находились в постройке 4 броненосца,

1 минный крейсер («Капитан-лейтенант Баранов») и 2 миноносца.

В 1895 году начата постройка 6 миноносцев. 

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Планы операций Черноморского флота в 1881-1895 годах

 

Основной идеей, направлявшей развитие и деятельность Черноморского флота было стремление к овладению проливами. Однако, планы этого времени не предусматривали решения этого вопроса в полной мере – обладания и Босфором и Дарданеллами. Стремились к захвату только первого, заведомо считаясь с тем, что обладание Дарданеллами нам недоступно. Верхний Босфор, то есть непосредственно вход в Черное море, – вот была цель планов Черноморского флота. Это решало проблему обороны, но не выхода в Средиземное море.

Подготовка десантной экспедиции для захвата верхнего Босфора составляет основу всех военных мероприятий, осуществлявшихся сухопутным и морским ведомствами на Черном море. Их задачи соответственно распределялись: первое должно было организовать десантный корпус, второе – обеспечить операцию действиями флота.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Организация десантной операции на Босфор

 

Еще в 1876 году существовала специальная «Комиссия по обороне Черноморского побережья», но после войны с Турцией она была расформирована.

Война с Турцией в 1877-1878 годов хотя и окончилась успешно, но показала, что в будущем одной лишь армией Константинополь не взять. Проанализировав итоги боевых действий Александр II поручил генералу графу Тотлебену, бывшему в то время главнокомандующим сухопутными силами, разработать иной план захвата Босфора – с моря силами десанта. План Тотлебена оказался весьма прост. В случае новой войны он предлагал доставить к турецкому побережью войска, разместив их на мобилизованных торговых судах. Грузить войска планировалось в Одессе. Тогда это был самый оборудованный порт.

Для разведки в зону Проливов под видом дипломатов и туристов периодически направлялись офицеры российского Генерального штаба.

В октябре 1881 года капитан 2 ранга С.О. Макаров был назначен командиром стационера «Тамань» (колесный пароход постройки 1849 г.) в Константинополь. В течение нескольких недель Макаров на шлюпке или на «Тамани» скрупулезно исследовал Босфор и пришел к выводу, что в Босфоре существует два течения: верхнее – из Черного моря в Мраморное и нижнее – в обратном направлении. Это явилось важной информацией для планирования минных постановок. Крое того Макаров изучал возможности действия боевых кораблей в проливе, возможные места высадки десантов и минных постановок.

Как следствие задач, поставленных в 1881 году Черноморскому флоту, естественно, возникла мысль о восстановлении этой смешанной сухопутно-морской организации, которой могла быть поручена подготовка десантной экспедиции на Босфор.

В 1884 году генерал Н.Н. Обручев уведомил управляющего морским министерством адмирала И.А. Шестакова, что по докладу военного министерства о «необходимости обращения Черноморского побережья в прочную базу для действия сухопутных войск по морским операционным линиям».

19 мая 1884 года император Николай II приказал, чтобы «означенное предположение было бы в скором же времени приведено в совершенную готовность». В виду этого Обручев просил сообщить указания, которые могли последовать по этому вопросу со стороны морского ведомства.

После обмена мнениями между морским и военным ведомствами было решено восстановить упраздненную «комиссию по обороне Черноморского побережья», на что 10 августа 1885 года было получено одобрение Николая II.

Возобновленная комиссия должна была состоять из главного командира Черноморского флота, начальников штабов флота и Одесского военного округа и директора Русского общества пароходства и торговли, под председательством начальника штаба Одесского военного округа. Кроме того, по мере надобности, к работе могли привлекаться и другие лица. Комиссии предоставлялся особый кредит.

В задание комиссии было поставлено:

а) По сухопутной части: подготовка частной мобилизации войск Одесского военного округа и некоторое усиление их состава в мирное время; заготовление боевых продовольственных и госпитальных запасов, создание специальных приспособлений для размещения на судах людей, орудий, лошадей и обоза и для быстрой выгрузки их и прочее необходимое оборудование для десантной экспедиции.

б) В отношении морской части и флота было указано, что «все продолжающееся переходное состояние Черноморского флота оставляет такие пробелы, исполнение которых не может быть достигнуто без значительных ассигнований, в порядке 7–8 миллионов рублей». Сюда входило усиление минного флота, увеличение числа судов для борьбы с береговыми батареями, минные заграждения, оборудование десантных плавучих средств и проч.

Одновременно было указано на необходимость ускорения постройки броненосцев для Черного моря.

14 января 1885 года в Одесском военном округе для совместных действий с Черноморским флотом сформированы 1-я и 2-я карабинерные бригады (1-й – 8-й карабинерные полки, каждый в два батальона).

В октябре 1885 года военное министерство, совместно с морским, вошло с новым докладом по тому же предмету:

«1) Организация десантного отряда не встретит особых затруднений, если две пехотные дивизии Одесского военного округа будут содержаться в несколько усиленном составе, вследствие чего представится возможным, не прибегая даже к мобилизации, «всегда иметь под рукой достаточную силу для начала внезапной операции».

«2) Транспортные средства Черноморского пароходного общества и Добровольного флота в общем можно признать достаточными».

3) Совершенно иное представляют средства, которые требуются для охранения транспортного флота и борьбы с неприятельской артиллерией. В этом отношении, до окончания постройки и вооружения 3-х черноморских броненосцев мы крайне слабы, почти беспомощны».

Единственное средство, по мнению авторов доклада, «это безотлагательно, теперь же, развить минные наши средства и хотя бы временными способами усилить численность нашей судовой артиллерии».

Доклад кончается представлением о необходимости сверх 6 строящихся миноносцев заказать еще 6, затем выстроить 6 мореходных канонерских лодок, как для прибрежной борьбы, так и для действия в реках.

Просимые суда были включены в судостроительную программу 1885 года.

3 ноября 1885 года состоялось особое совещание для рассмотрения вопроса о кредите в 8 миллионов, необходимом для подготовки десантной экспедиции. Совещание это постановило:

1) «...Экономическое положение нашего государства, еще не оправившегося после недавней войны, таково, что при всей серьезности настоящего политического кризиса крайне желательно, по возможности, отдалить участие России во внешнем столкновении. Чем оно позднее наступит, тем будет выгоднее как для народа, так и для вооруженных сил, материальная подготовка коих далеко еще не закончена».

2) «Имея, однако, в виду, что при твердом намерении правительства не вступаться преждевременно во внешние предприятия исход событий на Балканском полуострове может вызвать Россию даже в ближайшем будущем к военному действию».

Совещание согласилось с представлением военного и морского министерств и открыло кредит в 8 милл. рублей на означенные надобности, обязав заказы произвести на отечественных заводах.

11 ноября 1885 года отпуск кредита (6.300 тыс. руб.) на усиление средств Черноморского флота был санкционирован царем.

21 ноября 1885 года военный министр генерал от кавалерии Гурко В.И. препроводил Шестакову «Проект организации Черноморского десантного отряда», составленного штабом Одесского военного округа совместно со штабом Черноморского флота.

Примечание. Интересна резолюция Шестакова на этом документе: «мы будем усердно исполнять требования военного м-ва, даже сознавая весь риск предприятия; будем действовать, так сказать, по его указаниям и сообразно его надобностям. Наше согласие и единодушие тотчас прекратится, когда мы увидим, что оно предъявляет требования, при которых выяснится неисполнимость его предположений и невозможность употребления нужных для этих требований средств на какое-либо иное дело».

Эта резолюция свидетельствует, что подлинного единодушия с первых же шагов организации десантной экспедиции между обоими ведомствами не было, и что морское министерство относилось с некоторым предубеждением к активным замыслам военного.

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

План десантной экспедиции 1885 года

 

Представляя военному министру план десантной операции, начальник штаба Одесского военного округа, он же председатель «комиссии обороны Черноморского побережья», доносил, что «из полученного свода общих соображений с мест становится вполне рельефным то обстоятельство, что при настоящем еще бессилии Черноморского флота, успех экспедиции представляется пока более чем гадательным». Кроме того, он указывал на ряд затруднений, которые встретил этот вопрос, как только к нему подошли вплотную: в отношении сосредоточения нужного количества транспортов, усовершенствования выгрузочных средств, необходимости специальной тренировки войск и прочее.

Сущность представленного «Проекта организации Черноморского десантного отряда» сводилась к следующему:

Войска и их запасы.

Стремясь выбросить сразу на неприятельский берег максимум боевых сил и согласуясь с наличием транспортного флота, в первый рейс были предназначены почти все немобилизованные полевые войска Одесского военного округа, расположенные в приморских городах, а именно: 12-я и 34-я пехотные дивизии, 1-я и 2-я карабинерные бригады, 5-я саперная бригада (11-й, 12-й, 13-й саперные батальоны), 8-й понтонный батальон, железнодорожный парк, 6 полевых батарей и две сотни донских казаков.

Расчет посадки был приложен к плану:

 

Войска и обозы первого рейса

Из каких мест посадки

Одесса

Николаев

Севастополь

Феодосия

Керчь

Офицеров

678

207

291

120

60

Солдат

24.216

7.676

9.604

4.264

2.312

Лошадей

1.266

419

691

101

52

Орудий

24

16

8

 –

 –

Зарядных ящиков, повозок и пр.

332

125

135

48

24

 

Кроме того, вслед за первым рейсом предполагалось доставить тяжелую береговую артиллерию из приморских крепостей.

После отправки первого рейса немобилизованных войск в последующих рейсах должны были быть переправлены запасные, пришедшие по мобилизации. Таким образом, все части войск, расположенные на неприятельском берегу, на 12–14-й день со дня объявления мобилизации должны были быть доведены до состава военного времени.

На место ушедших в экспедицию должны были подойти в пункты дислокации на побережье прочие части Одесского военного округа (33-я пехотная дивизия, 4-я стрелковая бригада). В случае нужды эти части предполагалось перевести на поддержку десанта, при чем второй рейс мог быть сделан лишь через две недели.

Транспортная эскадра. Для перевозки десанта комиссия наметила следующее количество пароходов Добровольного флота и Русского общества:

12 пароходов, поднимающих 1.500–2.000 человек

5 пароходов, поднимающих 1.200–1.300 человек

42 пароходов, поднимающих 600– 400 человек

Посадка была намечена в Одессе, Николаеве, Севастополе, Феодосии и в Керчи.

Для прикрытия транспортного отряда Черноморский флот располагал весьма небольшим числом боевых судов: две плавучих батареи круглые суда, построенные в 1870-х годах по проекту адмирала Попова), мало пригодные для действий в море, два ветхих корвета и сравнительно хорошие корабли – одна шхуна и крейсер «Память Меркурия».

Последние предназначались для постановки и охраны минного заграждения у Босфора, совместно с 4 миноносками.

В виду недостатка средств флота намечалось, кроме того, вооружить судовой артиллерией несколько коммерческих пароходов.

Для обеспечения операции было намечено поставить минное заграждение в Босфоре (три ряда мин, общим числом 825 шт.), с целью преградить вход в Черное море неприятельским судам. Затем планировалось установка на берегах тяжелых артиллерийских орудий. Специально для этого был создан так называемый «особый запас». Он создавался в условиях полной секретности, и даже в закрытых документах для высших офицеров его назначение по возможности не раскрывалось. Первоначально в составе «особого запаса» были тяжелые береговые орудия (штатные для береговых крепостей) и некоторое количество полевых орудий.

Таким образом, первый вариант плана босфорской операции, составленный в 1885 году, был совершенно не обеспечен со стороны моря. Ничтожные наличные морские силы такового не давали. Благодаря этому и самый план был поставлен в полную зависимость от того, поскольку его осуществлению не будут препятствовать флоты иностранных держав. Флот Турции, как указано выше, был очень слаб, но малейшее его усиление, хотя бы в виде одного или двух броненосцев, обрекало задуманную десантную операцию на явный неуспех.

Вследствие этого вполне понятно пессимистическое отношение, которое проект этот встретил как со стороны самой комиссии и морского министерства во главе с И.А. Шестаковым, так и со стороны особого совещания, обсуждавшего доклад военного министра от 29-го октября 1885 года.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Подготовительные мероприятия в 1885-1894 годах

 

В последующие годы приготовления продолжались (в документах того времени есть указания на некоторые трения, возникавшие между начальником штаба Одесского военного округа и главным командиром Черноморского флота на почве различного понимания их прав и обязанностей в отношении подготовки экспедиции).

В 1887 году в проект десанта были внесены коррективы, сводящиеся к некоторому усилению отряда, состав которого был доведен до 33.750 ч. при 64-х орудиях, и включению в первый эшелон 48 тяжелых крепостных орудий и приготовлению 37 – ко второму рейсу.

Затем из года в год проект исправлялся сообразно средствам флота и совершенствованию военной техники.

16 мая 1889 года военный министр представил Высочайший доклад о ходе работ комиссии обороны Черноморского побережья, в котором отмечено что для десантной экспедиции было сооружено:

6 миноносок,

6 канонерских лодок,

2 малых парохода,

25 паровых катеров,

250 мин заграждения,

кроме того, сделаны некоторые оборудования для посадки и высадки войск.

В заключение в докладе говорится:

«Осуществление приготовлений, повлекших за собой помянутые расходы, в связи с успехами постройки Черноморских броненосцев, довело уже в настоящее время нашу Черноморскую судовую артиллерию до численности, которая должна почитаться значительнее турецкой (как судовой, так и босфорской береговой, вместе взятых).

Первая же победа нашего флота на водах Черного моря может быть тотчас закреплена, и плоды ее увековечены высадкой на Черноморское побережье, где бы то ни потребовалось, отряда сухопутных войск Одесского округа из 51 батальона, 8 батарей, 4 сотен казаков, всего около 1.400 офицеров, 35.000 строевых и 1.200 нестроевых нижних чинов и 2.000 лошадей при 64 орудиях».

«Вслед за этим отрядом, который может быть поднят и перевезен намеченными русскими коммерческими пароходами в один рейс, будут находиться в готовности к безотлагательной отправке из Одессы 85 береговых орудий и 9 рот крепостной артиллерии».

В 1889 году последовал и отпуск средств для постройки двух минных заградителей для Черного моря, для надобностей десантной экспедиции.

15 июня 1889 года в морском ведомстве для береговой обороны Черноморского флота, но в первую очередь для действий в передовом отряде Десантного корпуса сформирована 2-я Черноморская морская дивизия (5-й – 8-й Черноморские морские полки). Возрожденные морские пехотинцы были расквартированы в Севастополе и по первому сигналу должны были занять свои места на кораблях морского десантного отряда.

Опасения вмешательства Великобритании, в случае предпринятия нами экспедиции на Босфор, с одной стороны, и необходимость поддерживать средства наступления на уровне современных требований, с другой, постоянно требовали их усиления.

В письме от 14 апреля 1894 года начальник Главного Морского Штаба сообщал главному командиру Черноморского флота:

«Возможность исполнения десантной экспедиции представлялась, при современном положении вещей, крайне сомнительной».

К 1895 году в составе Черноморского флота имелось уже 6 броненосцев, вооруженных 32 – 305-мм и 46 – 152-мм орудиями. В случае атаки Босфора им противодействовали бы береговые батареи, на которых находилось 48 тяжелых орудий (2 – 355-мм, 2 – 280-мм, 12 -240-мм, 8 – 210-мм, 24 – 150-мм).

25 июня 1895 г. исполнявший обязанности военного министра генерал-адъютант Обручев обратился к управляющему Морским министерством адмиралу Н.М. Чихачеву с запросом «О готовности к высадке десанта на Черном море».

В Главном морском штабе разработали «резолюцию», в которой указано:

а) готовность к выходу в море судов нашего Черноморского флота должна быть повышена назначением для него дополнительно 2-3 месяцев плавания;

б) в дополнение к имевшимся на Черном море 1000 минам для заграждения входа в Босфор (из них сферических, годных к установке при сильном течении всего 435) следует изготовить еще 1000 сферических мин;

в) к имеющимся заградителям «Буг» и «Дунай» поставить еще 2 заградителя меньших размеров (это предложил главный командир Черноморского флота и портов вице-адмирал Н.В. Копытов);

г) для возмещения недостатка в транспортах и десантных средствах построить три специальных судна с приспособлениями для быстрой погрузки, выгрузки и перевозки полевой артиллерии (одно судно) и кавалерии (два судна).

Для всего этого требовалось ассигновать 3 576 172 рублей.

В 1895 году дважды имели место совещания под председательством военного министра об организации десантного отряда и пополнении недостающих транспортных средств. По итогам совещаний Николай II признал скорейшее окончание наших приготовлений на Черном море «безусловно необходимым». Последние приготовления по организации экспедиции сводились к усилению и оборудованию десантных средств, разработке деталей экспедиции, сбору сведений и оборудованию транспортных судов. Почти ежегодно пересматривался план посадки и перевозки войск. Усиление Черноморского флота сообщало все большую устойчивость этому плану.

В июне 1895 года в Петербурге состоялось совещание, рассмотревшее ход выполнения программы строительства Черноморского флота, на котором было заявлено о готовности к занятию Верхнего Босфора 35-тысячным российским десантом. Затем предполагалось получить дипломатическим путём право свободного прохода российского флота через Дарданеллы.

6 июля 1895 года в Санкт-Петербурге состоялось «Особое совещание» в составе министров: военного, морского, иностранных дел, посла в Турции А.И. Нелидова, а также высших военных чинов. В постановлении совещания заявлено о «полной военной готовности захвата Константинополя». Далее сказано:

«Взяв Босфор, Россия выполнит одну из своих исторических задач, станет хозяином Балканского полуострова, будет держать под постоянным ударом Англию, и ей нечего будет бояться со стороны Черного моря. Затем все свои военные силы она сможет тогда сосредоточить на западной границе и на Дальнем Востоке, чтобы утвердить своё господство над Тихим океаном».

По итогам совещания Военному министерству было поручено разработать операцию захвата проливов. 1 сентября 1895 года для этого учредили специальную секретную комиссию для «определения численности артиллерии особого запаса». В действительности комиссии предстояло решить гораздо более важный вопрос.

Под председательством начальника Главного штаба Российской Императорской Армии Н.Н. Обручева был разработан в деталях план операции. В обсуждении плана от Морского ведомства приняли участие генерал-майор Кротков А.А., отвечавший за артиллерийское обеспечение, и капитан II ранга Г.Ф. Цывинский – за минное.

Параллельно этому в штабах Одесского военного округа и Черноморского флота начали во всех деталях прорабатывать организацию захвата проливов. Результатом этого и явилось очередное секретное совещание 19 ноября 1895 года.

 

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Подготовка к войне в 1895-1896 годах

 

19 ноября 1895 года

В связи с обострением ситуации в Западной Армении и изменением военно-политической обстановки на Балканах в Санкт-Петербурге состоялось Особое совещание под председательством Его Величества Государя императора Николая II, в котором приняли участие:

Председатель Совета министров – генерал-адъютант, генерал от инфантерии, граф Игнатьев Николай Павлович;

Министр иностранных дел Российской Империи Князь Лобанов-Ростовский Алексей Борисович;

Военный министр генерал-фельдмаршал Ромейко-Гурко Иосиф Владимирович;

Начальник Главного штаба генерал от инфантерии Обручев Николай Николаевич;

Начальник Главного разведывательного управления Главного Штаба генерал-лейтенант Генерального Штаба Филиппов Владимир Николаевич;

Генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович;

Управляющий Морским министерством – вице-адмирал Чихачёв Николай Матвеевич;

Посол России в Турции Нелидов Александр Иванович;

Министр финансов Витте Сергей Юльевич.

После заслушивания докладов и обмена мнениями заявлено:

«Непосредственное вмешательство в события на территории Западной Армении, тем более введение русских войск, преждевременно, так как может повлечь решительные действия Великих Держав, как в отношении Константинополя, так и в отношении Османской империи в целом. Вместе с тем складывающаяся обстановка создает условия для более масштабного решения восточного вопроса, в том числе для занятия не только верхнего Босфора, но и овладения Константинополем и Дарданеллами. Кроме того, после соответствующей подготовки, может быть завершено освобождение от османского владычества всех христианских народов».

 

По итогам особого совещания Начальнику Главного штаба генерал от инфантерии Н.Н. Обручеву поставлена задача разработать план войны с Османской империей, целями которой определены:

«1. Овладеть проливами Босфор и Дарданеллы с взятием под контроль Российской Империи прилегающих территорий, включая Константинополь, и обеспечить безопасность Черноморского побережья Российской Империи и беспрепятственный выход в Средиземное море.

2. Освободить от османского владычества территории, населяемые христианским населением (Эпир и Фессалия, Косово и Метохия, Македония, Фракия, Западная Анатолия, Армения, Ассирия) с присоединением их к христианским государствам или созданием самостоятельных государств под протекторатом Российской Империи.

3. Упрочить позиции Российской Империи на Балканском полуострове и в Малой Азии».

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

10 января 1896 года

Посол России в Константинополе А.И. Нелидов подал министру иностранных дел обстоятельную записку, каковая намечала необходимость вмешательства России в турецкие дела и заключала в себе конкретные предложения о выступлении на Босфоре:

«Положение дел в Турецкой империи, обязывает заинтересованные на Востоке правительства озаботиться принятием решений относительно мер, к которым они, вероятно, вынуждены будут прибегнуть, и, может быть в весьма недалеком будущем. Опасность настоящего состояния Турции заключается, во-первых, в тревожном и возбужденном настроении столицы, во-вторых, в царящей в провинциях неурядице, способной вызвать там восстания. Хотя взаимодействие этих двух источников беспокойства и не подлежит сомнению, но рассуждая о принятии надлежащих мер, следует их тщательно различать. Россия менее непосредственно связана с турецкими европейскими и даже азиатскими провинциями, чем со столицей, и могущие возникнуть в них беспорядки только косвенным образом затрагивают наши интересы, тогда как переворот в Константинополе прямо и непосредственно отзовется не только на нашем политическом положении, но и на обеспеченности наших южных окраин, на общем строе и силе нашей обороны. Поэтому, оставляя пока в стороне вопрос о возможных последствиях вероятного возникновения предстоящей весной движения в европейской Турции, необходимо прежде всего изучить отношение наше к положению дел в самой столице Турецкой империи...

В Константинополе царствует непрерывное беспокойство, близкое к панике, по причине опасения выступления и вызывающих действий со стороны армянских революционеров и в виду возможности свержения султана. При этом можно ожидать уличных беспорядков, убийств, что особенно опасно при распущенности турецкого войска. Надеяться на возможность предотвратить эти печальные обстоятельства было бы тщетно. Султан, занятый исключительно интересами о своей личной безопасности, лишенный сочувствия своих поданных и потерявший на них нравственное влияние после того, как он сам способствовал возбуждению среди них, религиозного фанатизма, не желает, да и не мог бы остановить диких страстей в народе... Турецкое правительство не в силах совладать с армянским движением, не может добросовестно выполнить требуемых армянами реформ, не обладая достаточной силой. Возникновение беспорядков ожидается около 1-го февраля, во время праздника Рамазан, когда фанатизм и страсти мусульман особенно возбуждены, и может быть сделано нападение на христиан и их жестокое избиение. За этим необходимо должно будет последовать вмешательство европейских держав.

Способом улажения тревожной обстановки могла бы быть постепенная замена турецкой администрации властью международной, т.-е. поставить на проливах вместо Турции всю Европу. На это вряд ли добровольно согласится султан. Положение при этом России потерпело бы несомненный ущерб, ее существенные интересы были бы принесены в жертву Европе, ее безопасность на Черном море, а равно и свободное сообщение со Средиземным, навеки были бы утрачены, ибо, установившись на проливах, великие державы, несомненно, поспешили бы там прочно обосноваться и только одна шестая этой общей силы и власти принадлежала бы нам.

Все вышеуказанные обстоятельства, делающие в более или менее близком будущем почти неизбежным вооруженное вмешательство великих держав в турецкие дела, заставляют нас, как ближайших соседей, более других позаботиться о том, как следует России отнестись к подобному событию и какие принять меры для ограждения своих интересов. Ясно, что мы не можем допустить, чтобы у ворот наших, на проливах, утвердилась Европа, или чтобы сильные военные суда, будь то хоть по одному от каждой великой державы, подошли к Константинополю без того, чтобы мы предварительно оградили свою «безопасность в Черном море, укрепившись на Верхнем Босфоре... Тут, прежде всего, представляется необходимость полной обеспеченности успеха дела, а первым условием для этого – внезапность и быстрота действия. Далее следует озаботиться тем, чтобы наши суда и десант могли появиться в Босфоре прежде, чем; туда успели бы придти морские силы других великих держав, – хотя и сомнительно, чтобы при совместном действии всех держав мы могли бы встретить с их стороны материальное препятствие для входа в проливы, но они могут стать помехой для высадки нашей и овладения высотами обоих берегов Верхнего Босфора. Для этого нужно, чтобы при соблюдении строжайшей тайны флот и десант постоянно были бы готовы, чтобы по первому известию о необходимости движения они могли безотлагательно выйти в море. Известие это должно быть передано в Севастополь непосредственно из Константинополя, как только возникновение опасных беспорядков сделает неизбежным иностранное вмешательство. Если бы необходимость эта представлялась вследствие армянских нападений и султан еще находился в обладании своей властью, то за несколько часов до прибытия флота ко входу в Босфор надлежало бы его о том предупредить, предложив ему приказать впустить нас беспрепятственно и обещав ему, взамен добровольного соглашения на занятие нами верхнего Босфора, неприкосновенность его личности и верховной власти, тогда как в случае сопротивления мы поступили бы исключительно по соображениям личного свойства, не принимая в расчет его прав и выгод. Одновременно с этим следовало бы известить о принятом нами решении и другие великие державы и пригласить их, если желают, войти в Дарданеллы, при чем наша Средиземноморская эскадра непременно должна была бы действовать заодно с отрядами других государств, если бы они стали высаживать десант, сделать то же самое в достаточных для наших сил размерах.

Занятие нами Босфора и Дарданелл представляли бы для нас самое выгодное, при настоящих условиях, разрешение вопроса о проливах и вполне обеспечивали бы нашу безопасность на берегах Черного моря, а равно и свободное сообщение со Средиземным...

К таковому назначению должны были бы мы стремиться и в случае, если бы в Константинополе произошел внутренний переворот и низвержение султана. Неуверенность в будущих условиях правления, и опасность, которая угрожала бы нашим подданным, представили бы нам достаточный предлог для быстрого действия.

Одно появление наших броненосцев в Босфоре уже отрезвило бы мусульманскую чернь и даже разнузданное войско и способствовало бы немедленному прекращению тревоги...

В том же случае, когда при более спокойном течении дел в Турции для принуждения султана подчиниться совместным требованиям великих держав являлось бы необходимым употребить материальное давление на него, то предварительно согласия на вступление в Дарданеллы иностранных военных судов, чем нарушались бы постановления трактатов о проливах, ограждавших доселе нашу безопасность в Черном море, мы должны были бы сами придти в Босфор и тогда пригласить к совместному с нами действию против Порты другие правительства...

Весьма возможно, что как судьба турецкой столицы, так и участь самой империи будут решены в международной конференции или конгрессе, который должен будет быть созван лучше всего в самом Константинополе. Можно, однако, почти с уверенностью сказать, что ни одна из великих держав, каковы бы ни были ее морские силы вблизи проливов, не решится тотчас же с оружием оспаривать у нас обладание Верхним Босфором, или материально препятствовать нашему там утверждению». «Нам будет, следовательно, во всяком случае, открыта возможность прочно там основаться, что позволит нам с большим весом и со спокойным сердцем участвовать в разрешении дальнейших судеб земель, входящих ныне в состав распадающейся Турецкой империи».

 

В мае 1896 года в Турцию в качестве «туристов» через Средиземное море направились генерал-майор Кротков А.А. и капитан II ранга Г.Ф. Цывинский. Прибыв в Дарданеллы на итальянском пароходе, они приступили к осмотру «достопримечательностей». После их возвращения в Санкт-Петербург и изучения привезенной информации план войны был окончательно завершен.

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

23 ноября (5 декабря) 1896 года

В Царском Селе под председательством Николая II состоялось Особое совещание, на котором обсуждались военно-политическая обстановка в Малой Азии и на Балканах, а также рассматривался План войны с Османской Империей.

В совещании приняли участие:

Председатель Совета министров – генерал-адъютант, генерал от инфантерии, Граф Игнатьев Николай Павлович;

Министр иностранных дел Российской Империи Граф Ламсдорф Владимир Николаевич;

Посол России в Турции Нелидов Александр Иванович;

Военный министр генерал-фельдмаршал Ромейко-Гурко Иосиф Владимирович;

Начальник Главного штаба генерал от инфантерии Обручев Николай Николаевич;

Начальник Главного разведывательного управления Главного Штаба генерал-лейтенант Генерального Штаба Филиппов Владимир Николаевич;

Генерал-адмирал Великий князь Алексей Александрович;

Управляющий Морским министерством – вице-адмирал Тыртов Павел Петрович;

Министр Государственной Безопасности – генерал от кавалерии Оржевский Пётр Васильевич;

Начальник Главного управления внешней разведки Министерства Государственной Безопасности – генерал-лейтенант Генерального Штаба Граф Кутайсов Павел Ипполитович;

Министр финансов Витте Сергей Юльевич.

По итогам совещания План войны с Османской Империей был утвержден Государем императором Николаем II.

«При нынешнем тревожном положении дел в Турции следует не терять из виду, что миролюбивые попытки послов не устранят, быть может, внезапной и насильственной развязки, вследствие происков армянских комитетов, новых кровопролитий и избиений в Константинополе, и, наконец, общего восстания против власти султана и низвержения его. При таких обстоятельствах появление иностранных средиземноморских эскадр перед Константинополем, для защиты своих соотечественников и христиан может произойти неожиданно, без предварительного соглашения послов, в виду чего, и чтобы не быть опереженными на Босфоре российскому послу предоставляется, в крайнем случае, непосредственно предупредить секретной телеграммой главного командира черноморского флота о необходимости немедленной высылки эскадры с десантом в Босфор, уведомив о том же одновременно императорское правительство. Во всяком случае, при отплытии Черноморской эскадры из Севастополя и Одессы, послу поручается предупредить султана о последовавшем бесповоротном решении, и предложить ему ручательство России за личную его безопасность, если он согласится содействовать, или, по крайней мере, ничем не препятствовать входу русских судов в Босфор и занятию десантами некоторых пунктов на обоих берегах пролива для ограждения прохода в Чёрное море».

Согласно же мнения большинства, совещание постановило:

«Поручить послу Нелидову, по возвращении к своему посту, изыскать вместе с представителями других держав, согласно предложения Великобританского правительства, средства для упорядочения и поддержания Оттоманской империи, при непременном условии обеспечить безопасность христианского населения, тщательно избегая, однако, таких мер, которые клонились бы к постепенной замене турецких правительственных учреждений общеевропейскими и к установлению международных порядков на берегу проливов. Послы шести великих держав должны всеми силами стремиться достигнуть, путем советов и увещаний, применения тех мер, которые окажутся необходимыми для достижения помянутой цели. Но если бы султан воспротивился принятию предложенных ему послами мер, или оттягивал бы под разными предлогами их осуществление, то послу нашему следует, путем доверительных разговоров с представителями других держав, выяснить заблаговременно, к какому именно способу принуждения их правительства предполагают прибегнуть. Таким способом, по всей вероятности, окажется морская демонстрация в Мраморном море, вопреки трактатам, постановившим закрытие проливов. В этом случае, даже при участии русской Средиземноморской эскадры в означенной демонстрации, мы не могли бы согласиться на вступление значительного числа иностранных судов в Дарданеллы, не заняв одновременно верхнего Босфора, для обеспечения условленного трактатами закрытия прохода в Черное море».

Поэтому послу Нелидову А.И. поручалось также заблаговременно предупредить правительство о предположениях других держав, чтобы приказания Черноморской эскадре могли быть даны своевременно, принимая во внимание, что с минуты единогласного решения всех правительств прибегнуть к морской демонстрации, судам их средиземноморских эскадр потребуется менее времени для вторжения в Дарданеллы, нежели русским судам для перехода из Севастополя и Одессы к Босфору. Нелидов должен был дать из Константинополя условную телеграмму, которая послужила бы сигналом к отправке десанта. Текст телеграммы должен был быть любой, но с ключевой фразой: «Давно без известий».

Согласно решений, принятых на заседании, для выполнения первого этапа плана были сделаны распоряжения о приготовлении Черноморского флота и Десантного корпуса к выполнению десантной операции. Что касается Балканского и Кавказского театра военных действий командующему войсками Кавказского военного округа генералу от кавалерии Князю Шереметеву С.А. и Начальнику Главного разведывательного управления Главного Штаба генерал-лейтенанту Генерального Штаба Филиппову В.Н. были отданы указания подготовиться к действиям, предусмотренным Планом, и ждать установленного сигнала к их началу. Переход ко второму этапу войны предполагалось осуществить в зависимости от результатов первого этапа и сложившейся обстановки особым решением.

Командующим десантной операцией был назначен вице-адмирал Копытов Николай Васильевич.

В связи с особой важностью десантной операции и выдающимся историческим значением ее для Российской Империи командующим Десантного корпуса назначен Наследник Цесаревич Великий князь Александр Николаевич.

 

XWmjP.jpg

Командующий десантной операцией вице-адмирал Копытов Николай Васильевич

 

Guh3H.jpg

Командующий Десантного корпуса Наследник Цесаревич Великий князь Александр Николаевич (в походной форме Десантного корпуса обр. 1896 года)

Изменено пользователем Гвардии-полковник

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас