Жало

[Treau Garold]

Однажды я начал смотреть порнографический фильм. Меня заинтересовал сюжет: на заставке астроном и юная наблюдательница. Фильм начался с дневной сцены в хорошо освещенной комнате. 

Телескопом оказался хорошо узнаваемый Sky-Watcher 1149 со сферическим зеркалом, правда на странной азимутальной монтировке. Я задумался. На что они будут смотреть в столь светлое время суток? В день можно посмотреть на Солнце через апертурный фильтр. Или в коронадо, но этот вариант тут точно отпадает. Или вообще вставить оборачивающий окуляр и подглядывать за людишками.

Я не знал чем же они займутся. А вдруг они решили устроить дневные наблюдения за светосильными планетами? Но это было бы слишком прекрасно. Скорее всего, — я прикинул наиболее вероятный исход — будут смотреть убывающую Луну с терминатором. 

Но действие продолжалось. Актриса посмотрела в искатель, покрутила трубой и всё. Только в искатель! С зумом всего 5 крат! Даже не подойдя к фокусеру. Меня не покидало ощущение фальши происходящего. Глубоко раздосадованный, я выключил фильм.

[Magnum]

Однажды я начал смотреть

Я видел эту копипасту с уклоном в математику. 

 

[Treau Garold]

Я видел этот фильм с уклоном в математику. 

А мы думали, Вы приличный человек!

[Treau Garold]

по быстрому провести эвакуацию центральной Европы

Тонко!

[Treau Garold]

Не-не-не. На сей раз – никакой дурацкой самодеятельности с игрой в этих, капитанов Куков. Только спокойные, аккуратные прогулки без выхода за покрытие пеленгатора.

Хотя… тут и в пределах его действия столько островков, что можно сбиться со счета.

Я старательно наносил на карту наш курс. Не, нам как бы показали, как работать с плоттером, но вот как раз он и не выдержал эквестрийских условий.

Черные спины выплывали из тумана и в нем же пропадали. Большинство – или слишком низкие, или слишком крутые, короче, для нового лагеря они не подходили.

Вот показалась торчащая из воды длинная каменюка, будто башня. Ее сверху покрывало множество каких-то крохотных черных блямб… Ну да. Точно.

 – Смотри, – я тронул Ён за плечо. – Вот такую штуку мы с Ханной видели в море.

Ён внимательно осмотрела грибы.

 – У вас оставалось время и смотреть на стороны? – весело спросила она.

 – Да ну тебя.

Идея подыскать место, где нас точняк не затопит волной из кипятка, обсуждалась долго.

С одной стороны – остров, как говорится, в шаговой доступности от Жала, это, конечно, удобно. Далеко плавать не надо, припасы всегда под рукой. А с другой – раз в неделю сплавать за продуктами нас не напряжет, а Уилер со Службой, сидя в Праге, чем помогут нам тут? Что и показало наводнение.

Ученые Службы до сих пор спорили, в честь чего нас едва не сварило. Из их объяснений я понял только, что они не могут выбрать, чья гипотеза достоверней. И что было бы хорошо, если б мы сплавали хотя бы километров на сто вверх по течению, делая попутно замеры и съемки. Лезюр, услышав идею, против всех ожиданий, не наложил на нее вето тут же, а буркнул что-то типа «Это надо обдумать».

Ну и вот. Теперь мы с Ён нарезали круги вокруг лагеря. Ища местечко, где можно будет устроиться понадежней.

Легче сказать, чем сделать.

Мы с Ханной знали аж три-четыре места, где можно было выбраться на берег, включая ту бухту, где мы… короче, где мы уронили в пропасть тент. Но все они были двух видов.

Первый – типа склона у нашего лагеря. Человек поместится, а палатка – фигвам. Либо склон такой крутой, что ходить по нему надо на карачках, не то что разбивать стоянку.

Второй – типа той самой бухты. Слишком близко к воде, если вдруг опять наводнение. И далековато от ретранслятора.

Ну вот.

Еще проблема – мы ж не знали толком, как высоко может подниматься вода. Правда, геологи Службы, отсмотрев по новой кучу наших снимков, хором заявили, что теперь-то они ясно видят оставленные наводнениями следы на скалах. Очень, блин, вовремя.

Ну, по крайней мере, они заодно сказали, что выше того раза паводок вряд ли достанет.

Опять же… А если специалисты Службы чего-то напутали? На нашем острове мы, по крайней мере, можем быстренько свалить к берегу, пока не стало слишком поздно. Если не щелкать клювом, как мы в прошлый раз – так можно и на скалы прямо напротив лагеря успеть вылезти, там уж вряд ли достанет. А вдали от берега?

Или сплавать вдоль берега не на сутки, как мы с Ханной – а на неделю или две? Осматривая берег, пока не найдем подходящее место? Ведь не может быть такого на целой планете?

Правда, тогда придется остаться почти без связи с Землей? Страшновато.

Но тогда можно и не париться. Устроиться в бухте, выставлять дежурных и стараться не пропустить наводнение. Раз в несколько дней плавать к Жалу с докладом и за хавчиком. Как-то так.

Своими мыслями я поделился с Ён.

Та покачала головой, но ничего не сказала. Вообще, что-то она какая-то задумчивая сегодня.

Ну вот, плывем дальше. Вокруг туман, шумит вода, грохочет вдали…

 – Ён. Знаешь, чего я подумал?

 – Ммм?

 – Вот этот грохот, – я ткнул рукой для иллюстрации. – Слушай. А может, это и есть дождь?

Ён прислушалась. Тряхнула черными прямыми волосами.

 – Так долго? Все время? Так сильно?

 – А ты вспомни, что было во время шторма. Ревело так, что мы чуть не оглохли. И это. Это же другая планета. Кто сказал, что дождь здесь не может идти постоянно?

 – Не знаю, – Ён отвернулась к пульту, когда запищал эхолот. Сквозь дымку вырисовывалась очередная скала.

Так. Кажется, ее нам придется оплывать.

Остров был здоровенным – дальняя сторона скрывалась в тумане. Ближнюю к нам венчала глыба, похожая на голову какого-то сказочного чудища. Словно огромный дракон улегся на скалу, вытянул передние лапы и внимательно так уставился на невидимое солнце.

Ён довернула руль, лодка ушла правее. Мимо нас проплывал бок «дракона» – почти отвесный обрыв, исчерченный пестрыми полосами. Я сощурился, стараясь разглядеть, что там дальше, в тумане.

Вроде обрыв делается ниже? Я вытянул шею, стараясь заглянуть через его край. Кажется, дальше в противосолнечную сторону и склон не такой крутой… Может, это то, что мы искали?

Лодку качнуло. Слегка, но Ён обернулась к скале. Присвистнула.

Проследив за ее взглядом, я увидел зияющую в камне арку.

Не, реально. Неправильная арка двухметровой высоты. В которой глухо свистел ветер.

 – Пещера?

 – Похоже, – Ён внимательно рассматривала прогал.

 – Что такое?

 – Смотрим?

Я свистнул.

 – Сколько мы говорили, что нам тут, типа, нельзя рисковать?

 – Что здесь риск?

Я помотал головой.

 – Когда б не камень окаянный, что мне на голову упал… Ён, да эта штука может нам на башку свалиться!

 – Окей, – да и лодка уже миновала арку. Мы скользили по течению вдоль обрывистого берега… который, впрочем, уже превращался в пологий, открывая вид на обширный склон.

А ведь это, кажется, вполне может подойти…

Склон уходил вверх, к череде темных останцев – не, ну точняк драконья спина – вроде и довольно полого, а вроде и по высоте раза в три выше, чем наша каменюка. И палатки поставить вроде можно – вон там вообще такая нормальная терраска, да еще и прикрытая скалистым выступом от эквестрийского солнышка. Мыс-«хвост» все еще тонул во всегдашнем эквестрийском тумане.

Мы переглянулись.

 – Смотрим, да?

 – Ладно, твоя взяла.

Лодка на самом малом ткнулась в скалы. Мы обмотали трос вокруг очень кстати пришедшегося скального выступа и по очереди перебрались на скользкие от влаги камни.

Не торопясь – спешить-то некуда, да и дыхалка экономится – мы начали подъем к присмотренной мной терраске. Шаг за шагом мимо серых и розовых глыб «гребня», мимо и тут растущих черных грибов…

 – Я понимаю, – Ён опустилась на колени. Коснулась гриба пальцем.

 – Да?

 – Они растут, – Ён замялась, подбирая слова, – где нет кипящей воды. Выше, чем вода идет.

Хм.

А чо. Похоже на правду.

Только вот…

 – Погодь. Тогда получается, такие наводнения здесь часто?

 – Получается, – Ён пожала изящными плечиками.

Мда. Нерадостные новости.

Хотя – значит, там, где растут грибочки, и мы можем чувствовать себя в безопасности?

Ну, если забыть, что нам-то радиация не пофиг.

Я ходил взад и вперед по террасе, пытаясь прикинуть, где поставить палатки. Поодаль Ён делала снимок за снимком. Клубился туман.

Так. А что за черная дырка вон там, выше по склону?

Ён тоже ее заметила.

 – Другой вход?

Секунд пять я пытался понять, что она имеет в виду, потом до меня дошло, что речь о другом входе в пещеру. Ну да, мы примерно над аркой внизу и находились.

Ён уже поднималась к отверстию. Опустилась на колени, заглядывая внутрь.

 – Костя! – крикнула она в мою сторону. – У нас есть фонарик?

Ну, вообще, да, есть.

На лодке.

Еще там же была бухта троса.

 – Да что тебе так далась эта дырка? – не выдержал я.

Ён покачала головой, проверяя узел. – Хочу смотреть.

 – Может, тогда лучше я полезу?

Ён злорадно улыбнулась.

 – Ты нужен делать детей.

 – Я, между прочим, еще не согласился на этот ваш план, – буркнул я. – И вообще. Это не значит, что я разрешу тебе лазить во всякие… подозрительные щели.

Та стрельнула глазками.

 – Я и Кэт отношения – не твое дело, а? И есть вторая причина.

Не надейся, в краску ты меня не вгонишь…

 – Какая?

 – Я меньше.

А вот это звучало серьезно.

Веревка дергалась и натягивалась, пока Ён пыхтела где-то в глубине каменного хода. Я понемногу разматывал моток, озабоченно вглядываясь в темноту.

 – Эй! Ты еще там?

 – Нет! – звонко донеслось из тьмы. Я видел отдаленные отсветы на стенках тоннеля. – Я вернулась в Земля!

Шутница хренова…

 – Вау, – донеслось из тьмы очень отчетливо. То ли тоннель хорошо фокусировал звуки, то ли эквестрийский воздух, но я слышал даже, как колотится сердце кореянки.

 – Что такое?

 – Красиво! Ладно… доставай меня! Хотя – нет!

 – Чего?

 – Костя! Спускайся к воде и плыви ко второй вход! С лодкой!

 – Нахрена?!

 – Скажу внутри!

Я начал серьезно подозревать, что эквестрийский воздух плохо сказался на ее здоровье. Или там, не знаю, передозировка кислорода из бульбулятора?

Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка… Блин, и трос не за что зацепить. Ни единого подходящего булыжника поблизости, а до останцев тащить длины не хватит.

 – Быстрее!

 – Все в порядке? – озабоченно проорал я в дырку.

 – Все отлично! Но плыви быстро!

Я забрался в лодку. Торопливо запустил мотор. Развернулся, направляя кораблик обратно, вдоль обрыва.

Вот и арка. Я аккуратно подвел лодку к отверстию входа… Вытянул шею, пытаясь разглядеть, что-то внутри.

 – Ён! Ты там?

 – Нет! Я здесь!

Подпрыгивать от неожиданности в лодке – не лучшая идея. Особенно, если она хорошо так нагружена. Державшаяся за борт Ён фыркнула, будто кит – от моего рывка ее окунуло с головой.

 – Твою мать! Как ты здесь оказалась?

 – Ход идет через, – сообщила Ён, работая ногами, чтобы бороться с течением. – Заходи лодку. Надо смотреть, хватит места?

 – Да зачем? – уставился я на нее. – Если опять паводок, мы здесь не укроемся! Хуже – сваримся!

Вместо ответа Ён оттолкнулась от борта, лишь пятки сверкнули в гладкой воде. Секунда – и исчезла в пещере, будто русалка.

Нет, положительно, она чокнутая не хуже Ханны.

А, ладно. Все мы тут немного не в своем уме.

Я не стал заводить мотор – побоялся заклиниться в узком проходе. Арка опускалась, мне пришлось сперва наклонить голову, затем распластаться на дне лодки. В лицо ударил синий свет фонарика, я выпрямился.

Хм. А правда, красиво.

Стены – в переливающихся гладких полосах, словно из мрамора, в крохотных зеленоватых блестках. С потолка в воду уходят тонкие, ажурные колонны сталагмитов. Пещера сужалась к дальнему концу, примерно на половине длины пол поднимался над водой. На неровном склоне, поджав под себя ноги, сидела Ён, рядом с ней лежал фонарик. Откуда-то сверху приходил прохладный ветер, завывая между колоннами. По полу бежал тонкий ручеек воды.

Потолок нависал низко над головой, метрах в двух максимум. Оттолкнувшись от стены, я вывел лодку на середину пруда.

 – Ну и что мы тут забыли? – я обвел пещеру взглядом. – Ну… ладно, красиво. Но нам-то что с того?

Ён в несколько шагов оказалась рядом – глубина была ей по плечи. Ткнула пальцем в ящик на глубине лодки.

 – Костя. Помоги достать.

Ящик оказался неожиданно тяжелым, лодка закачалась. Теперь понятно, почему она так оседала всего-то со мной и легонькой Ён на борту.

 – Что там за оборудование? – я поддел крышку.

Желтый жестяной блеск. Упаковки сублимата.

 – Это… жрачка?

Ён кивнула.

 – Вода… испортила не так много. Меньше, чем я сказала. Я и Кэт прятали часть.

У меня отвисла челюсть.

 – Нахрена?

Ён внимательно смотрела на вход в пещеру.

 – Ты не говорил Ханне? Кэт? Не говорил про это место в радио?

Я покачал головой.

 – Ён, ты вообще о чем?..

 – Говорил? Нет? – Ён подступила ко мне вплотную.

 – Ну нет.

 – Хорошо… – та опять плюхнулась на песок. Несмотря на сквозняк, особо холодно тут не было. Все-таки вплотную к горячей воде. – Пещера – хорошо. Не видно сверху.

Я протянул руку, пощупать лоб.

 – Ты… как себя чувствуешь?

 – Костя! – Ён перехватила мою руку, но отталкивать не стала – лишь переместила ниже. – Костя. Что ты думаешь о плане? О Жале?

 – Подожди, подожди… При чем тут это?

 – Костя. Ты согласен на план? Ты думаешь, мы тут будем жить? И Жало не взорвать город?

Положим, исходя из последних оценок, одной Прагой взрыв не ограничится…

 – Ну а куда деваться? – черт, как-то это прозвучало… – Ну, то есть, вы классные, правда, и я совсем не хочу, чтобы эта фигова штука поубивала кучу народа! Поэтому мы все сообща и решили…

 – Да, – Ён замялась. – Костя. И я хочу сказать… кое-что о Ханне. Нагнись, – она прижалась губами к моему уху.

Пещера закружилась вокруг меня.

 – Ох ты ж… Серьезно?

 – А ты не заметил, что она больше не ест стимуляторы? – Ён улыбнулась, но тут же посерьезнела. – Костя. Время больше, взрыв сильнее. Сейчас он убьет миллионы людей. Если ждать и что-то будет не так – тогда гибнет больше. Гибнет миллиарды. Уилер хочет рискнуть. Хочет изучать Жало. А что думает Служба? Что думают президенты? Ю-Эн? Может быть, они думают, что лучше убить миллионы сейчас, чем рисковать миллиарды завтра?

По моему позвоночнику поползла капля пота.

Очень холодная.

 – Ты думаешь, они нас могут…

 – Не знаю. И Кэт не знает, – лобик Ён прорезала морщина. – И я не знаю, что делает Ханна. Она боится. Она не уверена сама. Мы не говорили ей, что прятали еду.

 – Зачем, кстати?

 – Хотим собрать запас. На случай, если не сможем больше верить Службе. Если еда с той стороны будет…

Я мрачно уставился на ящик. Потер лоб, вспоминая последний разговор с Уилер.

 – И долго вы собираетесь тут отсиживаться? Ён, нам же полюбасу не выжить без поставок с Земли.

 – Долго не нужно, – замотала та головой. – Когда взрыв будет уже слишком сильный, тогда можно вернуться. Тогда нас будут бояться убивать.

 – Но… это где-то месяца полтора? Нам не хватит еды на все это время! – ящик был не так уж велик.

 – Здесь – нет. В лагере – хватит. Там запас в месяц, здесь в неделю. Еще сократим порции. Совсем почти, но хватит. Еще два, три раза плавать. Только надо молчать про это место. Будем говорить, что нашли ничего.

Черт. Я что, уже согласился с этим безумным планом?..

Я сел, обхватив девушку за плечи. Уставился на игру света в отложениях на стенах пещеры.

 – Твою мать… Ён, а ты сама как думаешь? Стоит рисковать? Если цена нашим жизням – все человечество?

 – Ты думаешь, как Ханна? – Ён заглянула мне в глаза. – Тоже думаешь, нам надо умереть сами?

 – Ничего я не думаю, – мне хотелось кого-нибудь прикончить. Желательно – Овода. И всю эту долбаную Эквестрию. И тех тварей, что сотворили Овода.

 – А я думаю, нет. Я думаю, надо стараться до последнего момента. Я думаю, если мы начнем сами убивать себя, значит, Овод победил, – глаза Ён полыхнули темным огнем. – Я думаю, нельзя дать ему напугать нас так, что мы сами убивать себя!

Она помолчала.

 – И я не хочу умирать.

Я уставился на крохотный полукруг серого света – вход в пещеру.

Твою ж душу. Ну почему хренов Овод вогнал Жало именно посередке Праги? Почему именно в тот момент, когда по ней ехал наш хренов автобус? Честное слово, уж лучше остаться девственником, чем делать такой выбор, будь оно все неладно!

 – Костя, – нарушила молчание Ён. – Мы погибнем – ничего не изменит. Овод будет жалить. Жало будет взрывать. Сколько еще? Один город, другой, сто? Тысяча? Пока не будет городов на Земле? Сейчас мы здесь. Уилер может изучать. Жало на месте, Овод летает кругом. Служба может изучать. Может, однажды они смогут выключить это. Может, и спасти нас. И никому не надо будет… – она сглотнула.

Я поднялся.

 – Плохо то, что вы молчали об этом.

 – Почему? – глаза Ён распахнулись.

 – Если мы будем что-то скрывать друг от друга и не доверять – тогда все. Тогда долго мы тут не продержимся. Мне это не нравится, – я подал ей руку.

 – Когда мы вернемся – мы поговорим об этом. Все вместе. И тогда… будем решать.

 – Костя, – Ён забежала вперед меня с умильной мордочкой котенка. – Но ты согласен? Ты думаешь, спрятать здесь разумно?

В глубине души я не был уверен, не ждет ли нас сюрприз уже в одной из отправок, что прибывали через Жало раньше. Но постарался об этом не думать. Так или иначе, без земных запасов мы тут просто сдохнем с голоду. Остается надеяться, если на той стороне и появились у кого-то такие же мысли, этот кто-то не успел еще претворить их в жизнь.

 – Я пока не знаю, Ён. Говорю же – поговорим, когда вернемся.

Изменено 31 Mar 2019 пользователем Treau Garold

[Serafim]

 Ура, прода!

– Да, – Кэт замялась. – Костя. И я хочу сказать… кое-что о Ханне. Нагнись, – она прижалась губами к моему уху.

Может Ён а не Кэт?
Но идея с пещерой какая то странная. Если она едва приподнята над водой то в следующий потоп все припасы вскипят, скрыться тоже не получится. Почему не расположить ящики на поверхности?

[Treau Garold]

Может Ён а не Кэт?

fixed

Если она едва приподнята над водой то в следующий потоп все припасы вскипят, скрыться тоже не получится.

Верхняя часть довольно высоко над водой, мысль Ён в том, чтобы запихнуть провиант туда между камнями. Но да, надо внести уточнения.

[Serafim]

Верхняя часть довольно высоко над водой, мысль Ён в том, чтобы запихнуть провиант туда между камнями. Но да, надо внести уточнения.

Меня вот этот момент смутил:

По полу бежал тонкий ручеек воды. Потолок нависал низко над головой, метрах в двух максимум. Оттолкнувшись от стены, я вывел лодку на середину пруда.

То есть судя по описанию от кромки воды до потолка 2 метра - им кабздец. 
И собственно непонятен маневр с припрятыванием. Если снова вода вскипит то есть не иллюзорный риск пролюбить все припасы, но так же это не поможет спрятаться от ЦУПа, ведь жить они будут не в гроте а на поверхности.
Непонятно. 

[Treau Garold]

Сообща мы затолкали ящик в верхнюю часть пещеры – грот извивался огромной улиткой, переходя в отгороженный сталактитами лаз, ведущий к той самой дырке, откуда спустилась Ён. Ровного места там было хрен да немножко, но впихнуть ящик между глыбами у нас получилось.

А что. Если надо, через него и мы с Ханной пролезем. В тесноте, да не в обиде, лол.

Ну, это если без лодки.

И паводка можно не бояться – до самого верха вряд ли затопит. И сныкаться реально.

Хотя это все похоже на бред, как по мне.

Мы вручную вывели лодку из грота. Я уже привычно взял пеленг на остров, прикинул поправку на течение и отжал джойстик. Остров растаял в дымке.

Обратный путь оказался жутко скучным. Ни наводнений из кипятка, ни ураганов, ни вспышек радиации, ни блужданий в тумане. Просто монотонное плавание сквозь серую пелену. Всегда бы так.

Причаливали мы, правда, малеха не угадав со временем – едва не угодили под разрыв, небо уже золотилось. Впрочем, и не угадали бы – тент уже натянут, держать лодку кормой к солнцу вообще не проблема. Ну а так мы спокойно себе выгрузились и не торопясь залезли в освинцованную палатку.

Исправно отчитались по связи об очередной неудачной вылазке. Я оглянулся на Ён… лиса ты хитрая. Черные глаза сверкали от азарта.

Снаружи смеркалось обратно. Тьма, пришедшая с востока, накрыла ненавидимую Квартетом планету. Ну, полутьма, сказать точнее.

Мы устроились подальше от рации и от расставленных по острову камер, на западном конце острова. Наверно, неправильно говорить про запад и восток там, где солнце не всходит и не заходит? А, да хрен с ним.

Я даже рта не успел раскрыть. Ён выложила новость на одном дыхании.

Кэт удивленной не выглядела. Наверно, Ён успела с ней перетереть на тему еще до отплытия.

Ханна разглядывала смутно различимый в тумане берег.

 – Много брать не надо, – выпалила Ён. – За три, четыре дня я отвезу нужно, если плыть часто и одна. Еда, лекарства, одна палатка. Радио не включать.

Кэт скептически покосилась на антенну приемопередатчика.

 – Через Жало они нас и не засекут, если снять станцию. Правда, что им помешает скинуть плавучую, как в первый день… Правда, и досягаемость у нее поменьше.

Ханна кашлянула.

 – Да? – Ён обернулась к ней.

 – Мальчики и девочки, – голос был тихим, но твердым. – Есть одна очень плохая привычка. Врать себе самим. Особенно когда очень хочется.

 Ён вздохнула.

 – Разъясни, – попросила Кэт.

Ханна грустно улыбнулась.

 – Божечки. Вы что? На полном серьезе повелись на слова Уилер? Подумайте сами. Это не больно, правда.

 – А можно без твоих подколок? – непривычно резко бросила Кэт.

 – Да как скажешь, подруга. Смотри. Овод что-то отслеживает, предполагаем мы. Возможно, ДНК, прикидываем мы, глянув на спектрограммы, которые вроде бы что-то такое напоминают. Возможно, нашу собственную ДНК, высказываем мы предположение. Возможно, ДНК наших детей, надеемся мы. Возможно, тех самых, которые, возможно, выживут в Эквестрии, отчаянно убеждаем мы себя. Сколько раз я использовала слова «возможно» «предполагаем» и «надеемся» за фразу? Не слишком часто для плана, от которого, вы не поверите, зависит жизнь миллиардов?

Она замолчала. Теплый ветер нес морось в сторону острова.

 – Опять, да? – сердито спросила Ён. – Не согласна? Предлагаешь взять то маленькое ружье и застрелиться? Почему так не сказать сразу?

Я поднялся.

 – Так! Хватит! Мы решили все обсудить сообща, а не сраться друг с другом!

Ханна усмехнулась.

 – Роль патриархального отца семейства тебе не идет, Костик. Извини.

 – Если план дурацкий – почему Уилер его предлагает? – вклинилась Кэт.

Ханна пожала плечами.

 – Она мечтает изучать Овод и дальше. Может, на полном серьезе верит, что справится с проблемой, если дать ей лет десять-двадцать. А может, ей нас просто жалко. Ну и ей нужен убедительный повод для правительств и газетчиков.

 – Так, ну хорошо, – я запустил пальцы в неровно обрезанные Кэт волосы. – Ну что тогда? Ханна, ты реально предлагаешь нам…

Девушка замотала головой.

 – Нет. Я, похоже, чертовская эгоистка. И трусиха. За шанс спасти свою шкуру, даже самый призрачный, я готова рискнуть Землей. Но знаете что? Я честно про это говорю. Давайте, ребята. Скажем себе это вместе. Что ставим на кон планету против собственных жизней.

Я протянул Ханне руку.

 – Давай-ка отойдем.

Та фыркнула.

 – Если ты хочешь отчитать меня тет-а-тет, то тут и прятаться особо некуда. А если подкатить с непристойностями, то не пойму, кого здесь ты стесняешься.

Тем не менее, за мной она пошла. Мы дошли до середины мыса… аккурат там, где когда-то жизнь назад я выбрался на каменный бережок, охреневший, перепуганный, ничего не соображающий.

 – Слушай… такое дело…

 – Кость. Можно покороче?

 – Ну… Мы с Ён разговаривали там, на острове…

 – О боже. Ну это уже ни в какие рамки. Ладно там поэкспериментировать с тремя-четырьмя вариантами предельно извращенного секса, но разговаривать? Да как вам пришло в голову… – Ханна прекратила выпендриваться на полуслове.

Вгляделась в мое лицо.

 – Понятно. Ён проболталась?

 – Ну… Да.

Ханна уселась на камни, обхватив себя за коленки.

 – Что думаешь?

 – Да как-то просто не знаю, что тут положено думать.

 – Ааа. Вот и я растеряна. Нет, я, конечно, как-то в курсе, что это часто встречающийся итог процесса…

Я невольно засмеялся.

 – Слушай. Ну… Давай как-нибудь по обстановке, а дальше посмотрим.

 – Ты поразительно красноречив в формулировках, – Ханна посмотрела на Ён и Кэт, о чем-то тихо беседующих.

 – Ханна.

 – Аушки?

 – Ну теперь-то нам точно поздняк сомневаться?

Она придвинулась ближе. Опустила голову мне на плечо.

 – А то. Просто ненавижу врать. Себе самой прежде всего. Но вы правы, Кость. Давай сделаем что получится, а дальше посмотрим.

Кэт и Ён подошли к нам. Уселись по обе стороны.

 – Ладно, мальчики и девочки, – буркнула Ханна. – Уговорили. Давайте все вместе надеяться, что Уилер не просто психопатка с суицидальными идеями, а еще и великий ученый по совместительству. Давайте мечтать, что однажды Эквестрия станет для наших детишек домом, а Земля уцелеет. Раз уж у вас троих синхронно поехала крыша, то что это я буду отрываться от коллектива?

Кэт чмокнула ее в щеку.

 – Вот теперь я слышу ту Ханну Мьюр, к которой привыкла на этом острове.

Я ощущал какое-то странное спокойствие. Мы сидели на берегу острова, смотрели в туман, и я такой удивленно понимал, что не боюсь. Ни взрыва, ни Жала, ни бурь и наводнений. Мы просто глядели, как клубится серая дымка, слушали, как грохочет вдали то ли дождь, то ли что, и нам было хорошо.

 

Этой ночью снаружи дежурила Ён. Ну как ночью? Ночь была там, над наполовину эвакуированной Прагой, над развалинами площади и установками Службы.

Я проснулся от неясного шума. Вскинулся.

Слева сопела Ханна, справа, забросив на меня ногу, дрыхла Кэт. Вчера мы весь день перетаскивали жратву из склада к лодке, причем так, чтобы не попасть под камеры. И мальца задолбались. Под вечер, когда Ён сделала пятый по счету рейс, мы вроде как собрались тихо-мирно отключиться…

Но вдруг выяснилось, что сперва Ён, а затем – и мы все, задолбались недостаточно. Вспомнив, чем кончился вечер, я невольно – и довольно – ухмыльнулся.

Что меня разбудило? Хлопок?

Да нет вроде… Мы уже так привыкли к регулярным раскатам грома, что даже головы не поворачивали, когда Жало в очередной раз бабахало на всю округу.

Свет по-прежнему тускло-серый, рев дождя вроде как не думает приближаться… Мерно жужжит ветряк, что-то бормочет ноут в изголовье матраса…

Ноут.

Соединенный с рацией.

Я резко сел.

Раздался новый сигнал экстренного вызова.

Так. И в честь чего Служба решила порадовать нас связью в такую рань?

Зевнула Кэт, потянулась Ханна. Я поднял бронированную крышку ноута.

 – Квартет! Квартет, вызывает Служба! Квартет, ради всего святого, ответьте!

Не понял. Громкость, что ли, сбилась? Из динамиков доносился еле слышный шепот.

 – Квартет на связи, – пробормотала сонная Кэт. – Доктор, говорите громче! Вас почти не слышно.

 – Не могу, – я подкрутил ползунок, и слышно стало лучше. – Квартет! У вас все в сборе?

 – Да, – в палатку просунулась Ён, опустилась рядом.

 – Слава богу, – выдохнула Уилер. Экран оставался темным – мы слышали только дрожащий голос доктора.

И вдруг я понял, что дрожит он – от страха.

 – Квартет. У нас очень большие проблемы.

 

Знаете, а я тогда вообще не испугался.

Реально.

Наверное, какой-то внутренний предохранитель уже отключился.

Я просто ощутил, как наваливается усталость. Просто будто на плечи взяли и нагромоздили «Газпром-Бутово».

Нет. Ну сколько вообще можно издеваться.

 – Говорите.

В палатке даже дыхания не было слышно.

 – Проклятье, – Уилер на той стороне, похоже, собиралась с мыслями. – Квартет, это… это Лезюр.

 – Полковник? – у меня отвисла челюсть. Каких проблем можно было ждать от этой глыбы в форме?

 – В последние дни… с ним было что-то серьезно не в порядке, – выдавила Уилер. – Он… постоянно с кем-то связывался, исчезал из лагеря. Почти ни с кем не разговаривал. Подписывал заказы на какое-то снаряжение, которые не показывал мне. А сейчас… Черт, Квартет, здесь полно людей с оружием, и я точно уверена, что это не силы безопасности ООН! Они заменили чешскую полицию в оцеплении, загнали нас в один из бараков, отобрали телефоны и не позволяют выходить! Я их не знаю, зато Лезюр, похоже, распоряжается ими, как своими подчиненными! Сэмми и Мартин начали с ними спорить, тогда их выволокли наружу, и я до сих пор не знаю, что с ними сделали! Квартет, я не знаю, что происходит, но у меня очень нехорошие подозрения! Я с трудом сумела просочиться в центр связи, но меня могут заметить в любой момент!

Мы молчали как громом пришибленные.

 – Доктор, – медленно проговорила Ханна. – Вы думаете, они хотят…

 – Не знаю, – выдохнула Уилер. – Я… совсем. Совсем этого не исключаю.

Я ощутил, как дрожит рука Кэт. Успокаивающе приобнял ее.

 – Да что они нам могут сделать? Здесь, за Жалом?

Кэт вздрогнула. В свете, падающем от входа, я видел, как она покачала головой.

 – Не знаю, – повторила Уилер. – Я видела, как они стаскивают к Жалу оборудование. Свое и наше. Квартет, пожалуйста, бегите. Спрячьтесь.

 – Спрятаться? – переспросила Ханна.

 – Да. Про этот ваш драконий остров… хорошая идея. Только не забудьте выкинуть эхолот за борт.

 – Вы знали?!..

 – Ну конечно, – раздалось из динамиков. – Не волнуйтесь. Я только что стерла записи с жучков со всех носителей.

 – С жучков? – голос Ханны понизился на октаву. – И много интересного вы успели… прослушать?

 – К чертовой матери, Мьюр, иди в задницу! – вдруг вспылила Уилер. – Можешь поверить, среди подробностей твоих постельных кувырканий нет ничего, чем ты бы могла меня удивить! Нас куда больше волновало ваше психическое здоровье, чем интимное!

Я затряс головой.

 – Доктор, давайте не будем терять время! Где, вы сказали, жучок?

 – В блоке управления эхолотом. Еще один – под крышкой ящика для инструментов. Есть еще, но эти два – единственные, что в лодке. Выбросьте их, и вас не найдут. По крайней мере, пока Жало не наберет достаточно энергии, чтобы… – Уилер осеклась.

На канале связи раздался какой-то неясный шум.

 – Полковник? – произнесла она ненатурально веселым голосом.

Я снова почувствовал, как стекает по спине холодный пот. Будто Лезюр был не за световые годы от нас, а где-то рядом с палаткой.

Ханна положила руку мне на плечо.

 – Я… я пытаюсь связаться с Квартетом, – услышали мы. – Последние погодные данные… были странными. Я боюсь, как бы ребятам не пришлось снова столкнуться с либрационной… – Уилер замолчала.

Мы столкнулись вокруг ноута лбами. Из динамика не доносилось ни звука.

 – Д…да, – проговорил дрожащий голос Уилер. – Хорошо. Одну секунду.

 – Квартет, – услышали мы. – Вы на связи?

На секунду я завис. Пытался сообразить, что лучше – сказать «да» или промолчать.

 – К-к-квартет, – кажется, у Уилер стучали зубы. – Квартет, вызывает Служба! Прошу ответить! Вы на связи?

 – Квартет слушает, доктор, – медленно произнесла Ханна.

 – Слава богу, – вновь повторила Уилер. – Квартет… Квартет, у меня есть для вас… очень важная информация. Очень срочная.

 – Говорите, – снова услышал я Ханну. У меня самого до того пересохло в горле, что я не мог и словечка выдавить.

 – Квартет… – Уилер втянула в грудь воздух. – Квартет, я хочу вам сообщить… – короткая пауза…

 – БЕГИТЕ!!!

Что-то негромко прошумело, словно кашлянуло. Зашуршало.

В тишине я слышал, как колотится сердце Кэт.

Раздался звук чужого дыхания.

 – Квартет, – проскрежетал сухой, незнакомый голос Лезюра. – Вы меня слышите?

 

Мы молчали.

 – Квартет?

 – Полковник, – процедила Ханна. – Мы слышим.

 – Хорошо. Квартет, у нас здесь кое-какие проблемы. Пожалуйста, оставайтесь на связи. Не нервничайте. Мы уже…

- Полковник, – произнесла Ханна. – Я хочу поговорить с доктором Уилер.

Тишина.

- Я не хочу вас пугать, но у нас тут кое-что очень похожее на захват заложников, – уронил полковник. – Доктор… пострадала. Она не может…

- Полковник. Я хочу поговорить с доктором Уилер.

На той стороне молчали.

 – Если бы трусливые чешские свиньи не пошли на попятный в последний момент, – задумчиво проговорил наконец Лезюр, – мы бы сделали все раньше и гораздо чище. А теперь придется возиться. Квартет, может, окажете мне услугу – застрелитесь сами? Поверьте, так будет проще и мне, и вам.

 – Полковник, – я наклонился к ноуту. – А вы понимаете, что взлетите на воздух вместе с нами?

Лезюр рассмеялся.

 – Понимаю ли я? Константин, ты держишь меня за идиота? Я скажу больше – я уже совсем не уверен, что взрывом не зацепит Францию. А вот российским городам, между прочим, теперь достанется с гарантией. Что ты за человек, если ради своей жалкой шкуры так легко приговорил тысячи соотечественников?

 – А что ты за человек, сука, раз так легко стреляешь по своим? – у меня аж дыхание перехватило от ярости.

 – Человек, который не хочет конца света, – отрезал Лезюр. – И не тебе меня осуждать, ублюдок. Сдохни, прежде чем я тебя достану – и это будет самое достойное, что ты сделал за свою жалкую жизнь.

Я увидел, как исказилось от ярости лицо Ханны. Она склонилась к панели, уже собралась заговорить…

Не знаю, когда и в какой момент Ён выскочила наружу. Знаю только, что в палатку она ворвалась именно в этот момент.

 – SHIT!!! Уходить!

Блин.

Дурное дежавю.

Я оказался снаружи, прежде чем успел хоть на секунду задуматься.

Прежде чем расслышал тихий, тихий гул, исходящий от подветренной стороны острова.

Плотик.

Ярко-оранжевый, совершенно обычный плотик с моторчиком. Из тех, что использовали Уилер сотоварищи, чтобы по мелочи разведывать окрестности и закидывать нам срочные посылки.

Ну, не считая какого-то зеленого металлического ведра в самом его центре.

Плотик, мерно гудя, шел вдоль берега острова.

Приближаясь к нам.

И…

 – Вниз!

Ён врезалась в Кэт, всем телом сшибая ее с обрывчика.

Черт!

Слава богу. Слава Оводу. Слава хоть кому-нибудь.

За то, что в этот раз я не протупил.

За то, что схватил Ханну за руку – и буквально швырнул вниз.

Жало грохотало тише.

Огненно-красный, совершенно киношного вида огненный шар распустился с воздухе. Где-то на метр выше нашей палатки и на пятнадцать – правее. Я видел вспышку краем глаза, долю секунды – а затем ударило по ушам, и уже неслась навстречу вода, и спасительный обрывчик прикрывал от пламени, сыпалась вниз какая-то мелкая крошка, и бабахало эхо, отражаясь от скал.

Плюх!

Я затряс головой. В ушах стояла ватная пробка. И вода.

Слух вернулся.

Я слышал, как безостановочно сыплет проклятьями Ханна. Как расширившимися глазами смотрит сквозь камень Ён.

 – Блин, блин, блин, – бормотала Кэт. – Он… он убил Уилер. Ребята, он же убил Уилер!

 – Он и нас прикончит, если будем тормозить! – рявкнула Ханна.

Я встал. Поднялся на цыпочки, заглядывая через край скалы.

Черт. Складская палатка… скажем так, ее остатков как раз бы хватило Ханне на нижнее белье. Принимая во внимание ее нудистские пристрастия.

Спальню швырнуло набок. Отсюда хрен разберешь, много ли в ней образовалось отверстий. Но я вот что-то ни разу не сомневался – будь мы внутри, и дырки в нас пришлось бы считать долго!

 – Так. Ладно, – Кэт трясла головой. – Давайте быстро к лодке – и ходу! Прежде чем они закинут в Жало еще одну бомбу!

 – А лодка цела?

Я смахнул с волос воду. Торопливо бросился вдоль берега, выбираясь на камень. Прищурился, сквозь туман пытаясь разглядеть часть мыса, что служила нам причалом.

Услышал привычный уже треск лопастей.

Оглянулся.

Взмывший над скалой дрон особо и не отличался от привычных нам. Четыре двигла, хищно вытянутый корпус – пусть не черного с оранжевым цвета, а камуфляжного хаки. Я бы и его вид непривычным не назвал – кто не знает в наши дни, как выглядит рейнметалловский «игилобой», пусть хотя бы по Ютубу? Нижний стрелковый кронштейн поддерживал короткий толстый ствол.

Ствол крутнулся.

Нацеливаясь на нас.

По чесноку. Я в тот момент замер на месте.

Ударил выстрел. Оглушительный, словно стреляли над ухом.

И теперь Ён бросилась уже мне в ноги, сшибая на камень.

Выстрел!

Я откатился в сторону, и острые камушки с визгом полетели от булыжника в метре от меня.

Дрон трещал винтами все ближе, ближе.

Выстрел!

Я успел перекатиться – и понял с ужасом, что дуло развернуто не на меня.

А на Ханну, бегущую вдоль мыса в сторону лодки. Пуля ушла в воду с коротким всплеском.

Выстрел. Дрон отбрасывает отдачей. Ханна споткнулась и на полном ходу покатилась в горячую воду.

Винты трещали у меня, кажется, над ухом.

Или нет – потому что я в прыжке рухнул на скорчившуюся Ханну, закрывая ее собой.

Выкрутил шею – и увидел черный дульный срез буквально в паре метров от себя.

Выстрел.

Дрон швырнуло в сторону. От бронированного корпуса полетели искры.

Выстрел. Пуля бьет в кронштейн, и казенник карабина беспомощно запрокидывается вверх.

Выстрел. Начавший разворот дрон отшвырнуло вновь. Лопасти одного пропеллера замерли, дрон описал крутую петлю – и на полном ходу цепанул разбитой гондолой эквестрийские воды.

Бледная, как смерть, Кэт опустила ружье.

Только теперь я понял, что лежащая подо мной Ханна яростно отплевывается и шипит.

Вскочил.

 – Ты цела?!

 – Ааа… не вполне… во всех смыслах! – Ханна вцепилась правой рукой в плечо левой. Сквозь пальцы сочилось красное.

 – Черт!

 – Да не стой столбом! Дай медпакет!

 – Где…

 – В лодке!

Ханна разорвала зубами сунутый мной сверток. Прижала к руке что-то белое.

 – Ты… как?!

 – В мякоть… – Ханна заскрипела зубами. – В мышцу, сволочь… черт, ладно, не ссыте, я и раньше себя бинтовала… – она затянула тугой узел.

Я обернулся к Кэт, втягивавшей в себя воздух.

Ну да. После всех этих ковбойских прыжков и у меня сердце заходилось, как отбойный молоток.

 – Ты где так научилась?

 – Он побольше тарелки, – одними губами проговорила та. – А Лезюр не приноровился еще к здешнему воздуху, вот и бил в молоко. Костя, нам…

Я обернулся на Ён.

Ён, стоя на коленях, с ужасом вслушивалась в далекий шум пропеллеров.

Из тумана проступили три крылатых тени в камуфляже.

 – Девчонки! Валим!

 

Я было дернулся в сторону лодки – и тут же сообразил, что в ней нас снимут прямо как в тире, стреляй не стреляй.

Бегом. Наперегонки с шумом моторов за спиной, вдоль узкой каменной полоски…

И – прыжок в теплую, ласковую воду.

Грохнуло за спиной. Не знаю, в кого целил лезюровский стрелок. Кажется, попасть не попал ни в кого.

 – Ныряем!

Ничего не разобрать, муть перед глазами. За спиной грохочет, звук входящих в воду пуль отдается во всем теле. Воздуха, хотя бы глоток… Я выныриваю на секунду, тяну в себя горячий кисель. Вижу поодаль Ён, поддерживающую на плаву Ханну, вот они ныряют. Вот показалась на секунду совсем рядом Кэт, беспомощно забила руками. Один гребок – и я рядом, подставляю плечо, толкаю вверх. Кэт извернулась, закашлялась, я вцепился ей в волосы, она жадно хватала воздух.

Ударило – так, что на секунду мне подумалось, в нас попали. Грохот прошел сквозь воду, мне будто битой заехали по хребту. Кэт я не выпустил каким-то чудом. Вода угодила в нос и рот, я забарахтался, чувствуя, как глотаю соленую влагу, как она смыкается над головой.

Маленькая, но крепкая рука вцепилась в мою. Рванула – не поймешь, куда… толкнула. Под ногами – твердое, а вокруг – воздух. Воздух! Рядом придерживает повязку бледная Ханна, а Ён уже тянет к камням дергающуюся Кэт, выволакивает на мелкое место, поддерживает, помогая откашляться.

Ханна разлепила губы.

 – Ён!

 – Да?

 – В расчете… автобус.

Кореянка только отмахнулась. Вскинулась.

 – Воздух!

Вниз. Залечь. Набрать воздуха. Нырнуть в мелкую воду между торчащими из воды глыбами известняка на крохотной, в пару метров, отмели.

Дроны трещат пропеллерами где-то наверху. Видят они отмель? Или камеры не пробиваются сквозь туман? Если видят, с фига ли не стреляют? Или Лезюр не хочет тратить патроны, пока не будет точно уверен, что мы здесь?

Когда воздух в легких закончился, я рискнул высунуть из воды краешек лица.

Чертова машина висела метрах в десяти от камней! На сетчатке осталось будто снимком – темный силуэт, мелькание лопастей, кассета легкого гранатомета вместо карабина. Сколько же еще всякой техники послал Лезюр через Жало?

Дрон висел неровно, его качало из стороны в сторону – точно как коптеры Службы в первые дни, пока их операторы не попривыкли. Вот он, видно, так меня и не заметив, ушел в сторону, растаял в тумане. Гул движков снизился – и вновь возрос. Я нырнул.

И вынырнул еще через три минуты. Ён появилась рядом, толкнула плечом, выдернула Кэт. Ханна подняла голову над водой.

 – Божечки. Они нас что, слышат? – одними губами.

 – Может.. или ходят кругом, надеются, мы не есть далеко, – Ён, так же тихо.

Тихий шепот движков растет, превращается в гул… мы вжали головы вниз.

 – Ханна, ты как?

 – Всю жизнь… мечтала… иссекать пулю… на себе любимой… шедевр мазохизма… Ён, если сейчас отрублюсь – смотри... голову над водой.

Я скрипнул зубами.

 – Надо уходить, – это Кэт.

 – Куда?

 – Остров-дракон!

 – Без лодки?

 – Ну давай у них попросим!

Туман клубился, потревоженный лопастями. Трещащая смерть то приближалась, загоняя нас под воду, то отступала, давая дышать.  Я не сомневался – стоит пилотам нас заметить, и отмель накроет из всего, что есть у Лезюра.

Ханна разлепила губы в улыбке.

 – Не парьтесь. Я голышом, ткань в рану не попала… Доплывем до острова, сделаю себе пару укольчиков, возьму ножик…

 – Все нормально, – я подхватил ее под здоровую руку. – Тише. Девчонки… может, не к острову? Может, на любую отмель подальше?

Кэт затрясла головой.

 – Без еды? С голой задницей? Кость, у нас раненая на руках! – мы стояли прижавшись друг к дружке, Ханна висела на мне и Ён.

Я с ненавистью посмотрел в сторону острова.

 – А где ружье?

 – На дне морском, – прошипела Кэт. – Извините… не помню, как выпустила!

Я скрипнул зубами. Кулаки сжались от злости и беспомощности. Лезюр, падла… я тебя урою!

Вниз. Вода смыкается над макушкой. Грохает где-то в отдалении, может, кому-то из пилотов показалось, что он нас засек? Вверх. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Кэт застонала.

 – Что?..

 – Господи. Какая же я дура!

 – Ружье?

 – Нет. Ретранслятор!

Ён вцепилась зубами в кулачок.

 – Твою мать, – до меня дошло. Ну как и я мог быть таким идиотом?

Жало искажает сигналы. Чтобы управлять дронами, нужна антенна. Та самая, которую снесло градом во время либрационной бури. Та самая, которую мы по новой установили прямо посреди нашего лагеря!

Мы стояли от нее в считанных метрах. Один хороший удар – и Лезюру пришлось бы долго и упорно возиться с плавучим ретранслятором, уж я-то помню, как мучилась с ними Служба в первых вылазках в Жало! А мы бы уже были на полдороге к острову Дракона – и к спасению!

Ён смотрела на восток. Туда, откуда слышался шум двигателей.

 – Костя! Кэт! – шепотом выдохнула она. – Можно!..

У меня отвисла челюсть.

 – Ты что задумала?!!

 – Они – здесь. За островом не следят.

 – Там камеры, дура!

 – Пятьдесят метров! – парировала, прижавшись к нам обоим, Ён. – Бежать бегом! Не успеют! Быстро проплыву, выберусь наружу – я буду быстрее них!

 – Не смей, идиотка! – Кэт вцепилась в кореянку, словно в спасательный круг. Даже бледная Ханна замотала головой.

Я втянул в себя горячий воздух.

 – Точно. Правильно. Ты не поплывешь, Ён.

 – Но…

 – Я поплыву.

Ханна качнулась вперед.

 – Не думай… Не хочу рассказывать ребенку… что папа умер как дурак…

 – Я маленькая! Попасть трудно! – это уже Ён.

Я отцепил от себя руки.

 – Времени мало. Слушайте, короче… вы классные, всех обожаю и все такое… Короче! Услышите, что эти падлы отрубились – бегом к острову! Я возьму лодку и подберу вас по дороге. Если вдруг не получится – тогда… ну, тогда и правда попробуйте выбраться на сушу где-нибудь подальше, а там… – я не смог придумать, что «а там», поэтому лишь покачал головой. – Ён! А ты найдешь дорогу к острову, без пеленга?

Кореянка коротко кивнула. – Пеленг не нужен. Жало грохочет. Лучший пеленг.

 – Кэт! Эту пакость сложно отключить?

 – Самый нижний правый переключатель на панели. Большой и черный. Просто повернуть на «Откл»… – Кэт, похоже, отвечала чисто по инерции. – Костя! Слушай… может, не стоит, а?

Ханна с неожиданной силой схватила меня за локоть.

 – Кость. Ну не надо.

Я помотал головой.

 – Единственный шанс, – и, не давая себе времени на раздумья, быстро чмокнул ее в щеку, толкнул себя на глубокую воду, вглубь, зарылся в неподатливые волны, заработал руками и ногами, продавливая себя сквозь эквестрийское море к лагерю.

[Antabus]

И правильно: раз с порнухой не срослось - огонь из всех стволов! 

Хорошо, что в этот раз Карл знает, где кнопка.

[Treau Garold]

Крутые парни разряжают свои стволы, а девочки показывают мальчику, где находится волшебная кнопочка

Они меня устали. Я оказался прав - осинки с мандаринками плохо скрещиваются.

[Antabus]

Не, ну, в принципе, моё и других фанов ворчание за отсутствие порно - неконструктивно и напрасно. "Жало" вполне тянет на жанр "дерп". Если кто не в курсе, дерп - это derivative porno. Потребитель смотрит на (читает воспоминания) того, кто в порно участвовал и этим удовлетворяется. 

[Treau Garold]

Не, ну, в принципе, моё и других фанов ворчание за отсутствие порно - неконструктивно и напрасно. "Жало" вполне тянет на жанр "дерп". Если кто не в курсе, дерп - это derivative porno. Потребитель смотрит на (читает воспоминания) того, кто в порно участвовал и этим удовлетворяется. 

Век живи, век учись, полагаю.

[Нкоро_]

раз с порнухой не срослось

Еще не поздно - надо доприключаться до взрыва Жала на той стороне, после чего секс и инцест

[Владимирович]

Если кто не в курсе, дерп - это derivative porno. Потребитель смотрит на (читает воспоминания) того, кто в порно участвовал и этим удовлетворяется.

Швед смотрит порнофильм, поляк со слов шведа пересказывает содержание порнофильма советскому выездному, советский выездной, вернувшись в СССР, собирает вечеринку и пресказывает рассказ поляка - высшая форма дерп, полагаю

[Serafim]

Я скажу больше – я уже совсем не уверен, что взрывом не зацепит Францию. А вот российским городам, между прочим, теперь достанется с гарантией. Что ты за человек, если ради своей жалкой шкуры так легко приговорил тысячи соотечественников?

У-у-у, коллега имперец!
Алсо как всегда на самом интересном месте.

Они меня устали. Я оказался прав - осинки с мандаринками плохо скрещиваются.

А мне нра. 

[sanitareugen]

Швед смотрит порнофильм, поляк со слов шведа пересказывает содержание порнофильма советскому выездному, советский выездной, вернувшись в СССР, собирает вечеринку и пресказывает рассказ поляка - высшая форма дерп, полагаю

Анекдот недорассказан. Советского выездного имеют за рассказ на партсобрании, и эмигрировавший из СССР еврей снимает о партсобрании порнофильм...

[Владимирович]

Анекдот недорассказан. Советского выездного имеют за рассказ на партсобрании

это какая-то антисоветская клевета, полагаю

[Antabus]

Анекдот недорассказан. Советского выездного имеют за рассказ на партсобрании, и эмигрировавший из СССР еврей снимает о партсобрании порнофильм...

... кассету с которым ОЯШ находит в фильмотеке своих родителей...

[Treau Garold]

Мать вашу.

Знаете, что это такое – плыть как можно быстрее, когда тебе и дыхалки не хватает, и воздух обеднен кислородом, и ты очкуешь поднять башку над водой лишний раз?

А я вот узнал.

Это были очень длинные сотни метров.

И когда в тумане проступили контуры острова, который вдруг перестал быть нашим – я такой даже слегонца обрадовался.

Ткнулся мордой в черноватую каемку плесени.

Пых. Пых. Пых.

Остров выглядел безжизненным. Зашибись.

Я боялся, что за это время Лезюр переправил через Жало взвод-другой робоплатформ. А что? С него станется. Служба, наверно, и не отличит обычную работу группы от действий лезюровских киллеров.

Ну, если руководство Службы само не дало Лезюру добро на акцию.

Дроны кружили где-то в тумане, пальба давно смолкла. Наверно, Лезюр приказал не тратить зря патроны на стрельбу в серую хмарь.

А вот и ретранслятор. Зеленая металлическая коробка, закрепленная растяжками, длинный штырь антенны… Смятая взрывом спальная палатка не загораживает хренов девайс от моего взгляда.

Твою ж душу. Ну почему нам так не повезло?

Ну что стоило осколку от лезюровской мины садануть по корпусу или перешибить тонкую антенну? Хотя… Лезюр, уж наверно, точно знал мощность своего заряда. И подрывал бомбу с таким расчетом, чтобы осколками накрыло палатки, но не долбаный ретранслятор. А может, это и правда наше невезение.

А, ладно, теперь-то что толку жалеть?

Может, не рисковать? Лодка не так уж далеко, на самом краюшке поля зрения камер… Подплыть тихонечко, незаметно столкнуть в воду, подхватить девчонок…

Блин, какая хрень лезет в голову.

Так, Костян, не писай в рюмку.

Пятьдесят метров. Бегом. Подбежал, нажал кнопку, уплыл. Я, блин, тут рискую куда меньше, чем Ханна, Кэт и Ён на отмели!

Пока я тут теряю время.

На колено.

Короткая продышка, как учили на физре – вдох-в-в-в-ыдох!

И… и…

И побежал, сука!!!

ТВОЮ!!!

МАТЬ!!!

Офигевал я бегом.

Потому что пропеллеры взвыли прямо в лицо. И разлапистая тень «игил-киллера» вырвалась из-за скалы, стоило мне миновать корпус лодки.

Офигевал. А пугаться было некогда.

Ну да. Уж конечно, Лезюр не мог не учесть, что мы можем попробовать добраться до ретранслятора!

Это было совсем как на тренировке.

Только вместо кольца со щитом – коробка ретранслятора.

Вместо пола спортзала – пологий каменистый склон.

А вместо пацанов из параллельного настречу мчатся пули.

Рывок в сторону!

Выстрел. Свист и горячий ветер у виска.

Нырок!

Пуля проходит впритирку над затылком.

Перекат!

Камень в паре сантиметров от меня брызжет искрами.

Карабин смотрит в лицо.

Ретранслятор – на дистанции рывка.

Разводной ключ, должно быть, выбросило из палатки взрывной волной. И он был тяжелым. И отлично подходил для метания. Уж лучше, чем камни.

Увесистая железяка прилетела дрону в морду, сбивая прицел и отшвыривая коптер в сторону. Выстрел бесполезно ушел в туманное эквестрийское небо. А я вскочил, прыгнул вперед, почти под брюхо чертовой лезюровской машинки, запнулся, проехался коленками и локтями по жесткому камню, обо что-то приложился со всего размаху боком и щекой…

Выбросив руку, ломая ногти, вцепился в черный гребучий выключатель!

Щелк.

Пых. Пых. Пых.

Шурх-шурх-шурх – медленное, ритмичное затухание пропеллеров. И дрон по крутой кривой плюхается на камни рядом со мной вплотную.

Я посадки не видел. Только слышал.

Потому что лежал мордой в камень и судорожно пытался втянуть в легкие воздух.

Легкие и горло горели. Бок полыхал огнем. Влажный эквестрийский туман упрямо не хотел вдыхаться. Собственный пульс грохотал в ушах.

Я сейчас минуточку…

Нет. Нет. Не лежать. Нельзя медлить. Не так уж долго – забросить запасной ретранслятор.

Подъем. Подъем. Встать, сволочь.

Я, стиснув зубы, попытался встать. Подобрал под себя колени, почти получилось – и тут я понял, что ноги не держат. Сполз на камни, бок пронзила резкая боль.

Твою мать. Только переломов мне еще и не хватало.

Я, скривившись, осторожно ощупал больное место.

Пальцы мгновенно стали красными. Блин. Это обо что я так приложился, что аж кожу распорол? О угол ретранслятора, что ли?

Ладно, до свадьбы заживет… Встать. Ну же. Надо добраться до лодки. Надо плыть. Времени мало. Надо встать.

Да какого же хрена ноги не слушаются, будто ватные? Ох, да ясно какого – нагрузка плюс кислородное голодание до добра не доведут. Подъем. Я стою или лежу? Ничерта не видно, грохот в ушах и шум дождя сливаются в сплошной гул. Неужели опять паводок? Еще чего не хватало на наши головы… Надо встать… Надо плыть… встать…

[Serafim]

Ееее прода!

Это жестоко. 

[Antabus]

Мать вашу.    Пых. Пых. Пых    Твою ж душу.    сука!!! ТВОЮ!!! МАТЬ!!!

Разводной ключ,       обо что-то приложился

Щелк. Пых. Пых. Пых. Шурх-шурх-шурх     Встать, сволочь.   Блин.   Ничерта

Еще чего не хватало на наши головы…

Так победим! Хорошо, но мало.

[Treau Garold]

Это жестоко. 

нетсловадоброта

[Роберт]

Вот если на этом закончить, это действительно будет "нет слов, доброта". 

[Нкоро_]

Вот если на этом закончить, это действительно будет "нет слов, доброта". 

"Нет слов, доброта" это описание следующих нескольких десятилетий после того как больше ничего из Жала не прилетало но черные грибы оказались съедобными.