Как становятся предателями (Хрен С Горы-3)

Автор Изяслав Кацман,


220 сообщений в этой теме

Опубликовано:

И ГГ не обязательно плыть в этот самый Ирс. Электричество у них уже есть, силами сектантов можно замахнуться на радиопередатчик. Уже сам факт такого "дозвона" должен впечатлить местных технобогов...

P.S. A существуют ли авторские карта Пеу и карта мира?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Подопечным Сонаваралинги хорошо - радуйся себе очередной победе над тюленеловами. А вот герой за них всех думает о следующем раунде

мне ваши книги за жизненность и нравятся,  а жизненное всегда мрачно, полагаю

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Прода!!!

 

Глава четвёртая

В которой текущие проблемы не дают герою слишком много думать о бедах грядущих.

 

 

«Посему Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива со всем почтением оповещает своего уважаемого старшего брата, Повелителя Четырёх Берегов Вохе, правителя Южной Гряды, Телмы и Буктула, покровителя Шхишшхета, Тоута и Хтилтоша…» – я ещё минут пять перечисляю острова, в той или иной мере подконтрольные Тишпшок-Шшивою. Толмач из молодых мархонских мигрантов-тенхорабитов бодро переводит.

Господин вохейский посол слушает меня с кислой миной: а чего играть в дипломатию, здесь все свои. И о сути сегодняшнего мероприятия ему уже известно.

«Милостью богов её воины отразили вторжение чужеземцев с дальнего края Морей и Земель, многих из них истребив, а иных взяв в плен» – перехожу, наконец, к содержательной части своей речи – «В знак глубокого почтения Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками посылает своему уважаемому Старшему Брату пленённых тюленеловов и чужеземное оружие».

Мудая-Хитва угрюмо кивает: ему прекрасно известно, что попавших в наши руки палеовийцев намного больше тех восьми, которых передают вохейцам, да и оружия досталось не десяток ржавых автоматов и пистолетов (это просто ужас, до какого состояния колониалы доводят вверенное им армейское имущество – ну, словно какие-то дикари).

Впрочем, мрачное настроение чужеземного аристократа объясняется не ничтожным количеством передаваемых для вышестоящего начальства трофеев. Всё дело во второй части моей речи. К которой я сейчас и перехожу: «Что до попытки чужеземцев ввести в заблуждение Солнцеликую и Духами Хранимую типулу-таками, будто бы её уважаемый и почитаемый Старший Брат Тишпшок-Шшивой отказывается от своих обязательств по защите Пеу перед лицом врагов, то наша повелительница нисколько не сомневается, что это подлая клевета, на которую тюленеловы пошли, дабы смутить народ Пеу».

Я распинаюсь ещё долго насчёт нерушимой дружбы между правителями наших островов и про всестороннее почтение к Повелителю Четырёх Берегов со стороны его «младшей сестры». Но все эти словеса никого в заблуждение не вводят, и Мудае со спутникам ясно: поскольку вохейцы мало того, что оставили нас одних разбираться с тюленеловами, так ещё им и официальный документ с отказом от сюзеренитета над нашим островом выдали, то отныне правительница Пеу вполне может считать себя свободной от каких-либо обязательств по отношению к Тишпшок-Шшивою и его наследникам. Дипломатические отношения, впрочем, разрывать никто не собирается, равно, как и прекращать взаимовыгодную торговлю. Да и формальный вассалитет пусть сохраняется – мне лично все эти бронзововековые политесы по барабану. Вот только отныне все эти словеса о «почтительной младшей сестре» и «старшем брате» становятся просто пустым сотрясанием воздуха.

Мудаю, разумеется, подобный поворот не может радовать – кому нравится сообщать вышестоящему начальству, что оно обгадилось…. Но поделать ничего он не может: с приснопамятным «отказным» письмом от вохейского МИДа за подписью целого Держателя Печатей с незнакомым мне именем ознакомились все более-менее значимые чины в посольстве. Свиток, вручённый Ванимую адъютантом командующего карательной экспедицией палеовийского надмайора, подданные Повелителя Четырёх Берегов изучили тщательно, чуть ли не на вкус пергамент попробовали – и в частном порядке вынуждены были согласиться, что документ вроде бы подлинный. А постоянное официальное подчёркивание с моей стороны, что мы уверенны в фальшивом характере пресловутого послания, звучало откровенной издёвкой. И это тоже все понимали.

Впрочем, наши «старшие братья» не совсем идиоты, и не обойдётся у вохейцев без очередного дела об измене – хотя бы для сохранения лица монарха. Чует моё сердце, полетят в канцелярии иноземных дел головы – вряд ли трусливое решение сдать Пеу тюленеловам прошло мимо самого Тишпшок-Шшивоя, но отвечать в итоге, скорее всего, будет неизвестный мне Держатель Печатей, подставившийся с автографом. Ну, и стоящие за ним семейства благородных пощиплют – без этого, если судить по разборкам вокруг металлургического комбината, на Четырёх Берегах никак.

Господи посол со свитой удалились. Я мысленно выдохнул…. Кутукори сказал: «Тонбе Кума-Тика от имени всех заморских торговцев передал, что они готовы поговорить с Сонаваралингой-таки».

«Пошли на берег кого-нибудь. Пусть приходят после наступления темноты» - распоряжаюсь коротко. Разговор с вохейскими купцами обещает быть долгим и трудным, так что лучше вести его по вечерней прохладе – нынешний сухой сезон выдался действительно сухим и жарким, так что посреди дня голова совсем не соображает.

-Что ещё? - спрашиваю своего секретаря.

-Напоминаю Сонаваралинге-таки, что он выразил желание побеседовать со своим сыном Темануем. Юный Темануй прибыл из Мужского Дома и ожидает приёма — шпарит тинса «торжественной речью».

-Пусть заходит — говорю «по-простому», в диссонанс с «высоким» настроем секретаря. Надо будет выделить время, побеседовать с ним на предмет того, чтобы поменьше этих витиеватостей употреблял, по крайней мере наедине и в рабочей обстановке. А то достаёт, честное слово – будто мало мне «торжественной речи» на заседаниях наших Солидных и Разумных.

Темануй-молодой вошёл, потупясь в пол. «Звал, отец?» - пропищал он.

-Да, звал, сын — отвечаю. После чего многозначительно замолкаю, пристально разглядывая нашего с Таниу отпрыска. Потом задаю вопрос - «Ты знаешь, почему я позвал тебя?»

Темануй мотает отрицающе головой.

«Последнее время наставники Обители Сынов Достойных Отцов постоянно говорят мне, что среди тех, кто называет себя твоими друзьями, сын мой, есть такие, кто из лести называют тебя будущим властителем Пеу. Правда ли это?»

-Да — буркнул Темануй.

-Слова эти лживы — стараюсь произносить как можно жёстче — Правят нашей страной потомки Пилапи Великого и Старого. И власть над Пеу переходит внутри этого дома. Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива единственная уцелевшая из отпрысков Пилапи, и её сыну Каноку, твоему сводному брату, суждено стать в будущем типулу-таки Пеу-Даринги. Да, она рожает детей от меня, Сонаваралинги-таки, но в них течёт кровь Пилапи Великого, и только поэтому они будут иметь право на престол Пеу. Тебе же, Темануй, суждено стать верной опорой свои родичам-правителям.

Делаю небольшую паузу, глотаю тёплой воды, и продолжаю: «Не знаю и знать не хочу, от кого твои приятели набрались этих льстивых и ложных слов, но учителя в Обители уже получили распоряжение разъяснить им, что они не правы». Ага, всеми доступными бронзововековой педагогике средствами — вплоть до розог из лиан.

Насчёт того, что «знать не желаю», я, конечно, слукавил: сотрудникам Пятого Стола личной канцелярии Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками было поручено аккуратно выяснить, кто из взрослых сородичей темануевых друзей-приятелей или старших учеников додумался до откровенно изменнических мыслей. Если честно, надежды больше на папуасскую неспособность к конспирации, нежели на профессионализм моих «чекистов» - трудно ожидать успехов на ниве выявления внутренних врагов от мигранта-тенхорабита, не успевшего всерьёз вникнуть в местные расклады, да пары молодых тинса из «лояльных». Конечно, Кутна-Набал имел дома на Шишхете какой-никакой опыт работы в некоем подобии службы безопасности местного благороднорожденного, но со спецификой туземных дел ему ещё долго осваиваться. Некоторую помощь на первых порах новичку оказывал Чинчар-Шудо, но тот в основном работал по побережью и чужеземцам — как по внутриморцам, так и тагирийцам. Во внутренних же районах и он агентурой практически не располагал.

-Ладно, иди – заканчиваю читать нотацию – Надеюсь, мне удалось достучаться до твоего разума, сын?

-Да, отец – отвечает Темануй несколько угрюмо.

-Пусть духи предков хранят тебя – произношу стандартное туземное прощание.

-Благодарю, отец. И тебя пусть хранят духи предков.

Плетёная перегородка, заменяющая привычную земную дверь, ещё дрожала, когда в голове опять стрельнула предательская мысль: а на хрена стараться, мудрить с воспитанием потомков и наследников, когда через год или два всё это уже не будет иметь значения. Вновь привиделись хищные очертания палеовийских кораблей: десять, двадцать – вряд ли в следующий раз тюленеловы станут скупиться.

Оставшись в одиночестве, стараюсь переключиться на менее неприятные темы. Если честно, воспитание своего самого старшего отпрыска я самым банальным образом упустил. Попадался на глаза мне он не очень часто, до семи лет находясь всё время где-то рядом с Таниу, с которой у меня отношения оставались сугубо деловыми. И вообще, складывалось впечатление, что бывшая подруга старалась поменьше напоминать о наших былых отношениях и общем ребёнке. А мне по большому счёту между государственными делами даже на Комадариниву с Каноку да Касумаринивой времени удавалось выделить всего ничего. В итоге я по большому счёту не воспринимал его как свою кровь. Умом понимал, конечно, а душой – нет.

Вот после отправки Темануя в главный Мужской дом страны пришлось волей-неволей вникать в процесс его воспитания – из-за пошедших от наставников нехороших сигналов.

От проблемы отцов и детей мысли мои перешли к планам государственного устройства. Идею назвать зародыши будущих министерств «Столами» с безликими номерами я позаимствовал из какой-то читанной в прошлой жизни фантастической книжки, где очень могущественную и вездесущую спецслужбу именовали просто и без затей «Восьмым департаментом». Задумка понравилась и была воплощена в жизнь с той лишь поправкой, что незнакомое папуасам слово заменено на обозначение предмета интерьера. Правда, за отсутствием в быту моих подопечных до недавнего времени данной мебели, термин позаимствовали из вохейского – так что слово в итоге оказалось заграничным, как и полагается всему, связанному с прогрессом и цивилизацией.

Процесс, конечно, в самом начале: худо-бедно функционирует только Первый Стол, отвечающий за церемониальную часть. Я бы с превеликим удовольствием забил на все принятые в бронзовом веке ритуалы, но, увы, не поймут ни заморские партнёры, ни мои собственные подчинённые. Потому пришлось начинать, по вохейскому примеру, с министерства дворцовых церемоний. Впрочем, человека двадцатого века из меня хрен вытравишь до конца, и я спихнул туда же и Обитель Сынов Достойных Отцов – чтобы хоть чем-нибудь полезным загрузить.

Второй стол должен заниматься внешней политикой и внешней же торговлей, а также курированием каботажного плавания вдоль Пеу. Ну и разведкой с контрразведкой: Чинчар-Шудо числился как раз по этой части, примём в обеих своих ипостасях – как явной, так и тайной.

Третий стол отвечает за вооружённые силы – от «макак» до местных ополченцев и будущих резервистов. И, внезапно… – за Мужские дома и начальные школы. Столь странное, на первый взгляд, совмещение функций объясняется просто: во-первых, первичная военная подготовка идёт как раз в Мужских домах, а во-вторых, одним из главных условий зачисления в «регои-макаки», наряду с отличным состоянием здоровья и предварительным прохождением службы в ополчении, является умение писать, читать и совершать четыре математических действия.

Четвёртый стол совмещает функции полиции и надзора за благоустройством и санитарным состоянием. Шестой – это финансы, промышленность, геологоразведка и сельское хозяйство. На этом пока что всё. В перспективе, конечно, планировались самостоятельные министерства образования, науки, финансов, экономики, промышленности и прочих. Но перспектива эта весьма отдалённая. А в свете ожидаемого повторного визита палеовийцев – весьма туманная.

Думалось о государственных делах легко и плавно. Настолько легко, что вырвавший меня из дремоты шум за дверью вызвал только досаду. Окончательно выбираясь из полусна, пробую понять, с кем это Кутукори столь эмоционально спорит, оберегая покой своего босса. Причём накал спора мало-помалу усиливается. Наконец, узнаю голос оппонента моего секретаря – Хчит-Дубал. Рывком подымаю тело из кресла и подхожу к перегородке из бамбуковых дощечек, сдвигая её в бок. Спор мигом прекращается. «Проходи, Хчит» - говорю молодому вохейцу. Тот не заставляет себя ждать и вваливается в мой кабинет – как был, с небольшим, но довольно увесистым,  мешком в руках.

Свою ношу главный специалист всего Пеу по сбору селитры гордо водружает на край рабочего стола, аккуратно сдвигая несколько стопок документов ближе к центру. Я усаживаюсь обратно в кресло, от которого несколько минут назад оторвался благодаря визитёру. Ему же указываю коротким взмахом на ряд стульев сбоку, не столь удобных, как моё сидение, но тоже ничего – как-никак продукция одной из нескольких мебельных мастерских, основанных тенхорабитами.

 «Говори» - распоряжаюсь. Юный Дубал с торжественным выражением лица дёргает за шнур, стягивающий горловину мешка, и вытаскивает несколько камней и отблёскивающих сероватым слитков: «Вот».

-И что это? – вежливо интересуюсь, глядя на посетителя. Парень заметно позврослел за ту пару лет, что мы с ним знакомы: ещё совсем недавно наблюдал подростка, а теперь уже усы с бородой пробиваются. Габаритами же обещает догнать папашу Дуака.

-Серебро – гордо произносит тот на вохейском.

-В монетах оно выглядит как-то иначе – замечаю несколько неуверенно.

-Здесь оно не чистое, конечно – соглашается со мною Хчит-Дубал.

«Вот это - руда» - он проводит ладонью, отделяя несколько кусков с острыми сколами и подталкивая их в мою сторону. «А вот это – сплав серебра со свинцом. Здесь его от четверти до половины. Точнее пусть скажет почтенный Чирак-Шудай».

-А сколько же серебра в руде? – задаю вполне закономерный вопрос.

-Немного, конечно – вохеец улыбается – Так его всегда мало. Здесь, может быть несколько процентов. Свинца раз в десять больше.

-Жила большая? Кто ещё знает? – сыплю вопросами один за другим.

-Я находил куски породы на протяжении трёх с лишним «перестрелов». Не сполшняком, правда, а через десять-двадцать локтей, в одном месте почти «полперестрела» только обычные камни попадались. Но глубоко я не копал, считай, с поверхности только собирал. А в трёх местах, где делали ямы, хотя бы по два-три куска серебряной руды выкапывали.

Я пробую прикинуть: допустим, площадь месторождения треть километра на десять метров, толщина, ну, пусть будет метр. Итого три тысячи кубов. Если в них хотя бы один процент серебра содержится, то три тысячи тонн породы дадут… тридцать тонн драгоценного металла. Да если удастся извлечь хотя бы половину этого количества…. Ладно, размечтался.

-Кто знает? – повторяю.

-Двое моих товарищей, с которыми вместе ходили. Отец. И пятеро из совета старейшин.

-Где находится?

-К востоку от Вохе-По, почти на самой границе земли рана. Но эти места им не нужны.

-Отправляйся с рудой и выплавленным металлом к Чирак-Шудаю. Пусть он посмотрит. Вместе подумаете, как лучше дело поставить.

-Старейшины велели мне сказать, что они хотят три доли из десяти от полученного серебра – сказал Хчит.

-Это всей общине Света и Истины острова или только Вохе-По? – уточняю.

-Нашему селению – отвечает юный Дубал.

-Вам довольно будет и одной десятой.

-Мы же сами будем заниматься выплавкой – в голосе моего собеседника прорезается лёгкая укоризна.

-Тогда пятнадцать долей из ста – выдвигаю встречное предложение – Всё равно придётся посылать на будущий рудник подсобных работников из Тинсока. Откуда в Вохе-По лишние руки?

-Я передам старейшинам твои условия – пожимает плечами молодой тенхорабит.

-Я сам переговорю с ними – успокаиваю Хчита – Но сначала ты отнесёшь свою добычу Чираку. Через несколько дней после тебя я нанесу визит на Рудники. К тому времени, думаю, вы уже выплавите чистое серебро. Потом вместе с нашим главным мастером и его помощниками-рудознатцами направитесь в Вохе-По, чтобы оценить жилу и наметить порядок работ. Я прибуду туда тогда, когда получу от Чирак-Шудая оценку месторождения и расчёты по потребному для начала работы количеству людей и инструментов.

-Хорошо, Сонаваралингатаки – пожимает плечами вохеец – Не смею больше отнимать твоё время.

Последние слова он говорит, сгребая обратно в свою котомку предъявленные образцы.

-До встречи, мой юный друг – на прощание произношу.

-До встречи, Сонаваралингатаки.

 

 

После ухода молодого тенхорабита дремотное настроение как рукой сняло. Перспективы открываются многообещающие. Всех проблем, конечно, не решишь – их никогда полностью не решишь с помощью волшебной палочки или мешка с монетами.

Но даже самая главная неприятность, в виде грядущего повторного визита тюленеловов, теперь выглядела именно как техническая задача: сколько можно на добытое серебро  пригласить иностранных наёмников, в том числе и из уже подготовленных скилнцами вохейцев, можно ли договориться с чиновниками, ведающими вооружением в канцелярии Повелителя Четырёх Берегов, о поставках огнестрельного оружия. По сведениям, коими располагают тенхорабиты, в царских арсеналах уже начали делать что-то казнозарядное и довольно скорострельное, нечета нынешним нашим дульнозарядным мушкетам. Патроны, как понимаю, пока идут из Ирса через повстанцев Западных островов, но мастера, собранные на мануфактурах при активной помощи тех же скилнцев активно над проблемой работают.

Думаю, что есть не нулевые шансы договориться и об оружии, и о бойцах с вохейцами: вряд ли в окружении Тишпшок-Шшивоя откажутся втихаря подгадить палеовийцам, особенно после того, как мы продемонстрировали (причём уже второй раз) способность противостоять грозному противнику. Да я бы на месте военачальников нашего Старшего Брата обоими руками ухватился за возможность на деле опробовать обученных и вооружённых «по-новому» солдат в боях как раз с теми, против кого эти дорогие «игрушки»  готовили. А уж если за испытание в условиях, приближенных к боевым, ещё и заплатят….

Переговоры, разумеется, будут вестись не через нашего дорогого господина посланника: Мудаю после всех его деяний ни во что серьёзное посвящать не стоит. Но начальнику охраны и новому посольскому секретарю, назначенному взамен назначенного козлом отпущения Тхурвы-Шурыма, в ближайшее время наше видение проблемы будет озвучено. А на той стороне переменчивой водной глади, отделяющей Мар-Хон от Шущим-Вохе, уже начали подготовку к соглашению о помощи совершенно незнакомые мне люди из числа «друзей Света и Истины».

Соображения государственной пользы да ещё с обещанием звонкой монеты за действия, направленные к этой самой государственной пользе, должны сработать. Особенно, учитывая, что немалая часть презренного, но, тем не менее, драгоценного, металла окажется в кошельках тех, кто эти державные интересы обязан блюсти. Это уж как пить дать. Ну и ладно, мне как-то не с руки осуждать порядки, царящие в чужих странах, особенно, если ими можно воспользоваться, в конечном счёте, к взаимной выгоде – лучше уже я потрачу несколько килограмм или даже центнер серебра, зато сберегу тысячи папуасских жизней.

В общем, всем хорошо: мы получаем возможность в очередной раз отбиться от тюленеловов; вохейские военные – полигон для реальной проверки «новых бойцов»; Повелитель Четырёх Берегов – случай проучить настырных выскочек-варваров без риска нарваться на «обратку», восстановить свою подмоченную репутацию в глазах «любящей младшей сестры», да ещё денег на этом заработать; чиновники, отвечающие за принятие решений – улучшить своё финансовое положение.

Единственно, кому плохо – это палеовийцам. Хотя, если встать на точку зрения Рикая Тилтака, военное поражение пойдёт местным полугегемонам на пользу – если экспансия обитателей Тюленьих островов приостановится, правящая олигархия больше не сможет подкупать простой народ подачками из трофеев, и либо будет свергнута, либо перенаправит рабочие руки с производства пушек и боевых кораблей на ширпотреб и еду. В итоге запросто может обеспечить гражданам лучшую жизнь – причём без двухсоттысячной армии и многочисленных трупов из бунтующих колоний.  Впрочем, это всё в теории. А на практике тамошние Сильномогучие мужи запросто могут ещё сильнее раскрутить милитаристскую машину – при поголовной поддержке плебса. Да и революция тоже обычно как-то к всеобщему благоденствию не приводит. В земной истории примеров и того, и того хватало. Впрочем, что там будет у тюленеловов, меня не очень волнует – справиться бы с очередным их визитом.

Хотя вести Тилтаку свою пропаганду среди пленных соотечественников я не препятствую: главное для нас отбиться, а если в Палеове от этого случится революция, пусть она будет социалисту-демократу-революционеру приятным бонусом.

Успехи у унтер-ренегата, правда, довольно скромные: из семи десятков колониалов завербовать в «борцы с империализмом» на данный момент удалось всего троих. Причём  только одного можно отнести к сторонникам революции и социализма – второй оказался тенхорабитом, а третий и вовсе  сорейским монархистом-националистом. Как ни странно, до сих пор находились сторонники восстановления на троне потомков свергнутого Солека, несмотря на то, что сыновья бежавшего в Ирс царя публично отказались от каких бы то ни было прав на престол – за себя и своё потомство. Но поборников реставрации сие как-то особо не волновало. Самое смешное – монархисты в тамошних политических реалиях проходили по разряду чуть ли не революционных сил. По крайней мере, однопартийцы Рикая сотрудничали с ними, пожалуй, с большей охотой, нежели с либералами.

 

Ладно, коль поспать уже не удастся, займёмся письмами подданных моей невенчанной супруги в её личную канцелярию. Чисто теоретически, знакомиться с ними должна сама типулу-таками. Но Рами предпочитает спихивать эпистолярный жанр на своего верного Сонаваралингу, оставляя себе еженедельный личный приём жалобщиков и прожектёров – там, конечно, дело она имеет с прошедшими предварительную фильтрацию, дабы отсечь совсем уж полных неадекватов и всякую мелочёвку.

Зову Кутукори.

«Давай письма» - приказываю секретарю.

Тот покорно, понимая, что послеобеденный отдых накрылся медным тазом, начинает читать первое из обращений граждан.

Большая часть посланий не представляла собой особого интереса: коллективные жалобы соседних селений друг на друга по земельным спорам и иным претензиям, многочисленные просьбы прислать учителей, обвинения в злокозненном колдовстве. Впору создавать Министерство магии, хотя лучше бы Комитет по борьбе с суевериями – и наделить его чрезвычайными полномочиями. Вот только народ не поймёт…. Министерство, не министерство, а особое подразделение полиции точно понадобится – которое, чую, будет не самым последним в будущем МВД. Ещё бы грамотную политику выработать в этом направлении: чтобы, с одной стороны, огульно обвинённых во вредоносном чародействе спасать, и публику успокаивать.

А вот это интересно: некий Тикотулу из Текока обращается к Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками с просьбой провести монаршей рукой обряд «Наложения запрещающих чар» на нажитое данным дареоем имущество. Какой это папуас, решивший прибегнуть к правительственной защите собственности от жаждущих каменновековой справедливости родственников, друзей, соседей и прочих? Ага, четвёртый…. Первым был Тихто, отделившийся от своего вохейского компаньона и основавший собственную ткацкую мануфактуру. Ну а попутно бывший заложник подмял под себя добрую половину торговли тканями местного производства, открыв лавки в Мар-Хоне, Тенуке, на Рудниках и в Хопо-Ласу, где продавал как свою продукцию, так и чужую.

Увы, у туземцев, полных пережитков первобытнообщинного коммунизма, богатство ближнего своего вызывало только одну мысль: «Чего не делишься?» И потому любой, выделяющийся над общим папуасским фоном, рисковал заполучить в гости ораву любителей халявы, которых он обязан, согласно традициям, кормить, поить и развлекать – пока тем не надоест. В таких условиях ни о каком бизнесе и развитии производства и речи не может идти – попробуй, накопи излишки и запланируй что-то, когда в любой момент могут заявиться желающие пожить на дармовщину и спустят всё, что было создано личным трудом. А попытки воспрепятствовать разграблению честно нажитого имущества окончатся тем, что восстановишь против себя родню и соседей, заработав репутацию скряги и нехорошего человека. И вряд ли избежишь «расклучивания» на местный манер: не хочешь добровольно и с улыбками расставаться с излишками, обворуют или ограбят уже откровенно, без соблюдения приличий.

Находились, конечно, индивиды, которые догадывались собрать личную свиту, призванную оградить от излишне назойливых «гостей», но в результате они просто кормили вместо неопределённого круга дармоедов группу прихлебателей. Да и односельчан и родственников всё равно следовало подкармливать хоть изредка – в противном случае «зазнавшегося жлоба» могли и «проучить», собравшись всей деревней и даже не одной, если уж слишком мозолил глаза своим богатством, и никакая свита не помогла бы. В общем, примерно так и становились среди папуасов «сильными мужами», конвертируя богатство в уважение окружающих. Были, конечно, попытки компенсировать расходы на поддержание статуса эксплуатацией соседей (под видом благотворительности – типа, я тебе помогаю едой или вещами, а ты мне потом поможешь с уходом за посадками корнеплодов) или грабежом. Но с первым вариантом проблема в присущей подданным типулу необязательности – кто-то, может и отработает «помощь», а кто-то и «забудет». А для второго возможности были весьма ограничены, особенно после объединения Пеу под властью Дома Пилапи. На военную добычу надежда была только  границе с рана, сувана и тинса-бунса. Да и то до недавнего времени.

 

 

В итоге исторически на острове сложилось, что некоторые возможности по личному обогащению имели только племенные вожди-таки и деревенские старосты, во всю использующие служебное положение и постоянно путая личный карман с общественным. Под их же эгидой было возможно создавать хоть какое-то производство. Но, разумеется, самим мастерам или управленцам доставались при этом сущие крохи от создаваемого. Судьба Понапе, лучшего горшечника во всём нижнем Бонко, который практически дарил львиную долю своих изделий старосте Бон-Хо в обмен на довольно скромное продуктовое снабжение, или моя собственная эпопея с организацией медеплавильни – тому наглядные примеры.

Да и ваш покорный слуга первые мануфактуры на западе Пеу создавал именно как принадлежащие типулу-таками, что надёжно защищало от явного раскулачивания, хотя и не избавляло от проблемы «несунов». И только «понаехавшие» тенхорабиты начали основывать частные производства – уважение к частной собственности у них существовало, несмотря на некоторые «коммунистические» «закидоны»,  и никто не мешал друг другу честно обогащаться. Поползновения папуасов же в отношении чужаков останавливали как покровительство заморским пришельцам со стороны властей, так и сама чуждость переселенцев, живущих по своим обычаям.

Первые предприниматели среди туземцев стали появляться именно среди тех, кто чаще всего контактировал с Людьми Света и Истины. Сначала, подобно Тихто, они выступали компаньонами чужеземцев там, где требовалось разбираться в местных реалиях, а потом некоторые стали отделяться и вести торговлю или нехитрое ремесленное производство самостоятельно. «Разводы» деловых партнёров проходили, как правило, относительно мирно и безболезненно. Тенхорабиты желание папуасских компаньонов уйти в самостоятельное плавание уважали, кроме того, Шонек дополнительно ещё спустил своей пастве ЦУ в паре проповедей насчёт содействия развитию предпринимательского духа среди обитателей Пеу. Разумеется, к последнему и Сонаваралингатаки руку приложил: после первых дошедших до меня слухов о местных коммерсантах, взращенных иноземными гостями, я решил, что сему должно всячески способствовать на всех уровнях. Ну и поговорил с Вестником, сделав основной упор на важности для пырг-хырша не только производства и торговли, но местных кадров, кои будут этим заниматься. А то нынешнее всевозрастающее господство в протопромышленности и всём, что с ней связано, некоренной национальности может в будущем вызвать сильные проблемы – как бы вохейцы не превратились в замкнутую торгово-ремесленную касту, снимающую все сливки с прогресса, а подавляющее большинство туземцев не осталось коснеющими в прежней дикости земледельцами. Отсюда и до межнациональной розни недалеко. Старый тенхорабит мои объяснения на смеси двух языков понял и нашёл вполне обоснованными. Потому и дал подопечным мирянам недвусмысленные инструкции насчёт режима содействия и помощи туземным предпринимательским кадрам.

В принципе, вохейские переселенцы и так вели дела как друг с другом, так и с местными, честно: «кидать» у них по религиозным убеждениям непринято, да и локтями друг друга отталкивать и идти по чужим головам тоже не приветствовалось. Конфликты и в тенхорабитской общине, и вовне, случались крайне редко и разрешались обычно судом старейшин. Не знаю в чём дело…. То ли до нас добирались самые упёртые в своей вере, предписывающей «мир и дружбу», то ли просто небольшой пока ещё кучке ремесленников и связывающих их с потребителями торговцев  нет нужды жёстко конкурировать за покупателей, как это принято было на Земле или в иных местах этого мира: немалую часть продукции мелких мастерских и мануфактур потребляет государство, а оставшегося не хватает, чтобы покрыть спрос папуасов, который постоянно растёт – туземцы быстро «расчухивают» новые товары, и с удовольствием начинают ими пользоваться. Те же легкие ткани их хлопка подданные типулу-таками вполне оценили, и вид папуаса в юбке вроде вохейской, некоем подобии шорт, рубашки или накидке совсем не редкость, по крайней мере, в Хоне с Вэем и столице.

Ну и, разумеется, проблема защиты собственности папуасских коммерсантов от соплеменников-«коммунистов» тут же встала в полный рост: пара первых же отделившихся  от своих тенхорабитских партнёров туземцев была доведена сородичами, жаждущими общения и халявного угощения, до общего знаменателя.

Ознакомившись с данными вопиющими фактами, я крепко задумался. Первое побуждение – брать бизнесменов в свои клиенты (в древнеримском смысле слова), собственность которых находится под защитой Сонаваралинги-таки – я сразу же отмёл. Этак прямая дорога к какой-то азиатчине, когда верховный правитель собственник всего и вся. На хрен такое счастье надо. Я сторонник европейских ценностей. Потом долго думал, как же защитить немногочисленных предпринимателей Пеу из титульной нации от поборников равенства. В итоге не придумал ничего, кроме как разработать специальную магическую процедуру, коя превращала имущество в запретное для окружающих: действовать табу переставало только после уплаты установленного владельцем количества ракушек или пластинок меди, в последнее время введённых в качестве денежных средств. Один из бизнесменов-папуасов попросил ещё поставить дополнительную защиту от проедания собственности – чтобы использовать её только в качестве «средств производства», а жить на прибыль. Ну почему бы нет…. И Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками спокойно наложила добавочные ограничительные чары – работы на пару лишних минут, а человеку спокойнее…. Тем более, не бесплатно же стараемся – за наведение защищающих от любителей дармовщины чар полагается солидный «подарок». Чётких тарифов, правда, нет, но никто из уже обратившихся не скупился, прекрасно понимая свою выгоду и учитывая высокий статус персоны, обряд проводящей.

Данную обязанность я решил спихнуть на Рами, как единственную носительницу всей харизмы и магической мощи Дома Пилапи. Благо, пока что просящих о монаршей милости единицы. Вот в дальнейшем, когда желающих оградить своё имущество от разграбления станет намного больше, нужно будет что-то придумывать. Придётся, наверное, создавать особую коллегию шаманов-«табуировщиков», оформляющих права частной собственности и следящих за их соблюдением, да делегировать этим ребятам от верховной правительницы магические и юридические полномочия по совершению соответствующих обрядов. Ну и предусмотреть заранее наказания для нарушителей – даже если предположить, что  папуасы будут и впредь свято верить в силу колдовских обрядов, то исключить появление нелегальных специалистов по снятию государственных чар нельзя. Человеки – существа изобретательные, а по части посягательств на чужое имущество, равно как и обхода препятствий на пути к оному – особенно.

«Чем этот Тикотулу занимается?» - спрашиваю своего секретаря. Кутукори на минуту задумывается перед ответом: «Он хороший мастер по строительству деревянных жилищ и изготовлению мебели. Под его рукой ходит десяток помощников. Люди несколько месяцев готовы ждать, пока до них очередь дойдёт».

-Обычно же строят сами – несколько недоверчиво уточняю.

-Ну, это кто по-старому довольствуется, стены из веток и травы плетёт. А Тикотулу у вохейцев выучился из столбов и брёвен строить. Те, кто может позволить себе отдать за работу десять корзин коя или свинью, его зовут.

-Что, столько он берёт за дом? – расценки, на мой взгляд, низкие.

-Я точно не знаю – признаётся тинса – За сколько сговорится. Но меньше, чем за десять корзин коя, не соглашается.

-Ладно, оповести Тикотулу, что Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива снизошла к его просьбе и проведёт просимый обряд. О времени его оповестят дополнительно. Давай следующее послание – приказываю.

 

 

За стенами моего кабинета стемнело, кипа писем из рук Кутукори перекочевала в корзину «Прочитанное». Рутина не мешала прокручивать в голове предстоящую беседу с чужеземными купцами: я механически выдавал секретарю тексты ответов по жалобам на беспредел соседей или «сильных мужей», злокозненное колдовство с перечнем подозреваемых, а чередуя их со стандартными отписками на просьбы побыстрее направить учителя в очередной папуасский Мухосранск.

Служанка принесла деревянное блюдо, на котором стояла миска с «куриной» похлёбкой и лежала пара лепёшек из этеша. Предлагаю молодому тинса разделить ужин. Тот скромно отламывает кусок ещё тёплой выпечки, старательно жуя. За трапезой и проходит время до появления вохейских торговцев.

Их сегодня всего трое, самых стойких бойцов в конкурентной борьбе, не прекративших плавать к берегам Пеу, несмотря на резкое падение прибыли от денежных ракушек и развитие нашего собственного флота: сокращение маржи между ценами покупки и продажи тонопу они компенсировали участием в перевозках тенхорабитских мигрантов и телят, а кто-то даже успел срубить деньжат на перепродаже олова. В общем, передо мной сейчас сидели на стульях свои люди, связанные кучей взаимовыгодных дел с властями острова и тенхорабитами – как местными, так и внутриморскими.

Традиционный обмен любезностями под разбавленное вино с успевшими остыть лепёшками, и я перехожу к делу.

«Как Вам уже известно, на Пеу неурожай баки и коя. Голод острову не грозит, но во избежание паники среди подданных, типулу-таками велела мне приобрести некоторое количество этеша в заморских странах. Наши люди на островах Внутриморья уже закупают зерно. Для его доставки нужны будут корабли. Принадлежащие Морской Компании Пеу суда, к сожалению, были отправлены в разные места по торговым нуждам до того, как стало известно о неурожае. Вернутся наши шухоны только в конце сухого сезона. Потому Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками поручила мне договориться с уважаемыми гостями Пеу о найме их кораблей по обычным расценкам».

В своей речи я, мягко говоря, немного покривил душой относительно масштабов неурожая: на самом деле, затянувшаяся засуха, конца которой не видно, во многих местах ставит под вопрос урожай баки вообще, а коя по всем прикидкам удастся собрать чуть ли не вполовину от среднего – на увлажняемых полях. На «сухих полях», обычно засаживаемых только в сезон дождей, нынче хорошо, если сладкого корнеплода четвертую или пятую часть от нормального количества получится. По всем моим расчётам, даже если сейчас начать экономить прошлогодние остатки, в некоторых селениях продовольствия хватит только на срок от трёх до пяти месяцев. Учитывая, что баки, составляющий добрую половину папуасского пищевого рациона, растёт не менее восьми месяцев, угроза голода на самом деле вполне реальна. Перестроить же туземный сельхоз на вызревающий за сто дней кой в столь короткий срок малореально – хотя бы потому, что у папуасов нет достаточного количества посевного материала. Да и не факт, что сушь закончится по графику.

Но о реальном размахе грядущего пушистого полярного лиса вохейским купцам знать незачем – а, то чего доброго, вздумают задрать цену фрахта. Также не зачем знать, что корабли Морской Компании Пеу уже загружаются в Тсонго-Шобе зерном тамошних злаковых или даже плывут домой. Оловянная компания была переименована в связи с диверсификацией деятельности: теперь кроме весьма скромных объёмов перепродажи чибаллы в Страну чёрных, мы сами перевозили денежные ракушки на Икутну, обратно доставляя мигрантов-тенхорабитов и всякие высокотехнологичные товары, нужные в хозяйстве Чирак-Шудая. А с прошлого года в экспортных товарах к тонопу добавилась медь.

В этот сезон, правда, пришлось оставить предназначенную для Внутриморья медь на складах в Новом порту. Зато я решил выгрести практически всё олово, оставив нашим металлургам самый минимум, без которого совсем не обойтись, а остальное направить в Тагиру. На вырученные от его продажи деньги как раз и было куплено зерно в Тсонго-Шобе – лучше уж чуть притормозить с программой индустриализации, зато спасти от голодной смерти, в том числе и промышленные кадры, чем потом хоронить своих мастеровых. По той же причине не доставленными остались со складов ирсийского посольства три тысячи учебников – пусть уж ученики во вновь открываемых школах будут заниматься вдвоём-втроём по одному букварю, зато с голоду не умрут.

Если в Стране чёрных продовольствие закупалось за наличную монету, то на островах Шщукабы в ход шли расписки под гарантии меняльных домов, связанных с тенхорабитами – ибо такой массы денег у нас просто-напросто не было. Не знаю, сколько будем рассчитываться и сколько в итоге переплатим процентов…. За перевозку как от мест закупки до Цхолтума, так и с Икутны до Мар-Хона тоже придётся платить заёмными. Впрочем, некоторое количество «повелителей» удастся выручить за медь, которая при нормальном течении дел должна была уйти покупателям в начале навигации. А повезут её вохейские торговцы – не так уж и много приготовлено на экспорт, корабли не перегрузят.

Узнав о предлагаемом способе оплаты, господа капитаны тут же выразили озабоченность по поводу перспектив получения ими своих денег. «Мы нисколько не подвергаем сомнению честность Сонаваралинги-таки, в которой однократно имели возможность убедиться» - за всех высказался Кушма-Чикка – «Но нас беспокоит неопределённость в отношениях между Пеу и Палеове. И мы опасаемся, что может сложиться так, что Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива не сможет исполнить свои обязательства перед нами».

Ну что ж, к такому повороту я готовился.

-Думаю, гарантий вот этих людей уважаемым господам будет достаточно? – задаю риторический вопрос, протягивая торговцу несколько листов пергамента с кучей печатей, как оттиснутых на самом документе, так и вислых.

-Пожалуй, да, достаточно – внимательно изучив платёжные обязательства солидной меняльной конторы, говорит Кушма-Чикка. Его коллеги согласно пожимают плечами.

Я мысленно перевожу дух:  и без того платить придётся конские проценты, так ещё не хватало терять четверть суммы на обналичке. Благодарение предкам-покровителям, этого удалось только что избежать, убедив вохейских купцов принять к оплате расписки на Шутир-Шуфу. При закупке этеша во Внутриморье, к счастью, таких проблем не возникало: мелкие оптовики, через чьи руки проходила основная масса товарного зерна, как-то не связывали уважаемого торговца Хиштту с варварским островом где-то на отшибе, обитатели которого разозлили могущественных тюленеловов.

Ещё добрую половину стражи идёт обсуждение всех нюансов фрахта. Сегодня я обхожусь без консультантов из числа тенхорабитов – дело уже знакомое, не раз и не два приходилось договариваться с заморскими негоциантами о транспортных услугах. Договор сейчас подготовим, а завтра мархонские старейшины Людей Света и Истины его посмотрят и поправят в случае чего. И Чиншар-Шудо как раз вернётся из Тин-Пау и тоже проверит.

Когда торговые гости ушли, мне тут же в голову пришла мысль: а ведь имея на руках серебро с открытого месторождения, можно попробовать провернуть небольшую махинацию с нашим долгом. Нужно только уведомить широкие купеческие круги о связях  Хиштты и Ко с ожидающим палеовийского вторжения островом Пеу. Разумеется, делать это следует после того, как будут произведены все закупки зерна, и последний корабль с ним отчалит от берегов Икутны. А потом скупить через подставных лиц за наличные подешевевшие расписки.

И тут же сам себя одёргиваю: какие к чертям морским махинации, когда в любой момент заявятся эти самые тюленеловы. Хотя с другой стороны – ожидание новой карательной экспедиции может и затянуться, давая хоть и призрачный, но шанс на подготовку к отражению. И тогда платёжеспособность и обязательность в исполнении взятых обязательств будут нам только в плюс, увеличивая окно возможностей. Так что дам я распоряжение Хиштте. Письму доверять такие планы, конечно, ни в коем разе нельзя, потому все инструкции глава внутриморского филиала Морской Компании Пеу получит от меня лично – для чего затребую его с отчётом о проделанной работе в Мар-Хон. Торопиться всё равно некуда: срок погашения займа наступает через два с лишним года. Так что в следующий навигационный сезон и устроить огласку нелицеприятной правды будет ещё не поздно.

Глаз мой зацепился на лист одинокий плотной белой бумаги, выделяющийся на фоне пергаментов и сероватой продукции местных бумажных мануфактур. Ответ из ирсийского посольства на моё пространное послание с изложением конфликта с палеовийцами и просьбу вмешаться – в обмен власти Пеу готовы отдать себя под полный протекторат могущественного западного государства. Увы, от нас отмахнулись, как от надоедливой мухи. «Посольство Республики Ирс уведомляет Солнцеликую и Духами Хранимую типулу-таками Раминаганиву, что вмешательство во взаимоотношения между независимыми государствами противоречит принципам, которыми Республика Ирс руководствуется во внешней политике. Также упомянутым принципам противоречит предложение принятие вассалитета Пеу по отношению к Республике Ирс. Потому народ Республики Ирс в лице своего правительства вынужден отказаться от данного предложения властей Пеу».

Я конечно, не очень и надеялся, скажем, на то, что ирсийцы пришлют для нашей защиты хотя бы самый задрипаный корабль. Но уж рявкнуть на тюленеловов, чтобы те отстали от Пеу, им ничего бы не стоило. Ну, нет же, дескать «принципы» не позволяют.

Со скилнцами, к сожалению, тоже ничего пока не выходит – тенхорабиты работают, по моей просьбе, с инструкторами, дрессирующими вохейских военных, но никакого ответного шевеления со стороны местных «чегевар» нет. Причём, по некоторым признакам – дело, скорее всего, в скептическом отношении посланцев «Острова Свободы» к Учению Света и Истины. Начинаю уже думать, а не командировать ли на переговоры с ними Рикая Тилтака – вдруг революционер-социалист-демократ окажется пламенным борцам за независимость ближе, чем религиозные фанатики.

От бед неопределённого будущего мысли вновь скакнули к несчастьям, которые более чётко определены во времени. Закупается не менее двухсот тысяч мер зерна. Вместимость шухонов шесть-семь тысяч «мер», из которых на полезный груз в лучшем случае приходится не больше половины. То есть один корабль доставит три тысячи «мер». Следовательно, нужно будет около семидесяти рейсов. Между Тсонго-Шобе и Тин-Пау четыре судна Морской Компании смогут обернуться в оба конца дважды, при сильном везении, если дожди задержатся, то и три. Кроме того, в портах Страны Чёрных люди Хиштты должны нанять ещё несколько кораблей для транспортировки. Ну, об этом станет известно через несколько дней. Вохейские торговцы как раз к тому времени подготовятся к плаванию на Южную гряду, и с ними уйдёт точная  информация об объёмах зерна, которые нужно будет доставить с севера, и потребном для этого количества кораблей. По предварительным прикидкам, когда я в экстренном порядке послал эмиссаров по всем доступным направлениям, закупки делились примерно поровну между Внутриморьем и прибрежными провинциями Тагиры. Но как там получится на самом деле, только Морскому Владыке ведомо.

В принципе, если этеша будет закуплено больше запланированных двухсот тысяч «мер», ничего страшного, особенно теперь, со своим серебром: излишки пустим на семена. Я и раньше предпринимал кое-какие меры по диверсификации нашего сельского хозяйства, чересчур завязанного на корнеплоды, а теперь же по моей команде молодняк из числа учащихся и выпускников Обители принялся за разработку подробной программы оной. Немедленно, в течение пары лет после нормализации ситуации с урожаем, предполагалось, серьёзно потеснить баки коем. Сейчас даже на западе острова сладкий корнеплод обеспечивает не больше трети рациона типичной туземной семьи. Исключение составляют, пожалуй, тинса-бунса и новые поселения на осушенных болотах, контролируемые непосредственно «пану макаки» и типулу-таками – здесь быстрее растущий овощ успешно отвоёвывает всё новые площади. Причина, разумеется, в фискальных усилиях – попавшим в передовой отряд прогресса папуасам приходилось поневоле вертеться, в том числе и заменять дающий долго зреющий баки коем, который при желании можно было за год и три раза посадить и вырастить. Впрочем, до такого ударничества мало кто доходил, ограничиваясь двумя урожаями.

Кстати, нынешняя засуха по сладкому корнеплоду ударила меньше, чем по «морковке». Впрочем, что именно из растительности капризная стихия угробит, заранее не угадаешь, потому в перспективе туземцы станут делить площади под посевы примерно поровну между коем, баки и зерновыми, добавляя к ним уже знакомые вохейские бобовые, а также бананы с местной «хлебной пальмой».

Бананы, в отличие от этеша, выращиваемого по-прежнему в основном мигрантами-тенхорабитами, у папуасов распространение получили. Причём в обеих своих разновидностях: и тагирийской, и разведённой из переданных ирсийцами сортовых саженцев. Последние, пожалуй, были и вкуснее, и урожайнее первых, но материала для разведения было маловато – только тот, что был в достопамятном контейнере. А из   «Страны чёрных» новые отводки везли постоянно. Так что сейчас натуральная очередь сформировалась из желающих завести в хозяйстве ирсийские бананы. Ну, пускай и дальше на Пеу сосуществуют оба сорта – в рамках всё той же диверсификации сельхоза.

Что до зерновых, то его предстоит внедрять весьма жёсткими мерами: раздаваться этеш будет нуждающимся не просто так, а с требованием вернуть выданное в течение ближайших трёх лет в двойном количестве. Где его брать будут, в общем-то, дело личное – захотят, пусть меняют у выращивающих зерно вохейцев на родные корнеплоды, захотят – сами посадят и соберут. На последнее и надежда: если нужда заставит заняться возделыванием новой культуры, чтобы рассчитаться с типулу-таками, то начнут и для себя его в пищу готовить. Так потихоньку и втянутся. Кстати, именно исходя из этих своих планов, я и сделал упор на закупки в Тагире: тамошняя кимва всяко лучше подходит к влажному климату наиболее населённых районов Пеу, чем вохейские разновидности – на северо-востоке, конечно, они дают неплохие урожаи, но в окрестностях Тенука и Мар-Хона из трёх видов худо-бедно «идёт» только один.

Лучше бы, конечно, разводить три сорта кимвы из ирсийской посылки, но на всех папуасов, которых предстояло «облагодетельствовать» «гуманитарной помощью», уже выращенных и собранных нескольких десятков «мер» маловато будет – пока подарок с Западного материка рос исключительно на полях типулу. Только в этом году должны были начаться первые посадки высокоурожайных сортов в нескольких деревнях-колониях на осушенных болотах и  в хозяйствах обосновавшимся в столице и морской гавани тенхорабитам – последним  в знак особого расположения посевной материал выдавался буквально горстями. Остальным же придётся обходиться тагирийским зерном.

Ещё хуже обстояло дело со «странной кукурузой» - растением, образующим мелкие початки, похожие на кукурузные, но растущие густыми пучками. Зёрна же были довольно крупными, с горошину. Если честно, в прежней своей жизни пробовать американский злак мне не доводилось, да и видел я его только на картинках, потому не могу сказать, имеет ли «странная кукуруза» какое-нибудь отношение к индейскому маису. В посылке его было совсем мало, да и разводить неизвестную культуру, пусть и имея подробные письменные инструкции, несколько проблематично. В итоге на данный момент в наличие имелась всего пара «мер» ребристых зёрен желтоватого цвета.

Я бы не был Сонаваралингой-таки, Великим и Ужасным, если бы кроме аграрно-технологической выгоды в виде диверсификации папуасского сельхоза не сумел найти в грядущем неурожае выгоду политическую. Раздаваться заморский этеш будет не всем подряд: в первую очередь его получат подконтрольные типулу-таками области. Бунсан с Тинсоком, в общем-то, нуждаются даже не в «гуманитарке», а просто в ослаблении налогового бремени – и его они на ближайшее полугодие получат. А Рудники, столичные с мархонскими мануфактуры будут кормиться импортным зерном, равно как и армия с гвардией. Вэю, Хону, Кесу, Талу, Текоку и Ласунгу помощь будет оказана. Степень её будет, конечно, выборочной – список селений, «сильные мужи» которых безусловно лояльны правительнице, уже составлен. Остальным – в той степени, чтобы не вымерли от голода. Ну и Сонаву, конечно, поможем безоговорочно.

В других же землях острова зерно станет моим оружием: достанется оно только тем, на кого можно рассчитывать в качестве агентов центра в предстоящем установлении полного контроля над Пеу. Узким кругом в лице Рамикуитаки, Ванимуя,  Шонека  и вашего покорного слуги уже не раз и не два обсуждали, кому из «сильных мужей» Кехета, Сунуле, Кане, Темуле и Тесу суждено сохранить и преумножить влияние, а кому обратиться в ничтожество, возможно вместе со своими подопечными. Как ни странно это звучит, но наиболее полной картиной владел Вестник – разумеется, через своих воспитанников.

Не знаю, мучился ли старый тоутец угрызениями совести – внешне необходимость соучаствовать в организации направленного голодомора у него никак не проявлялось. Напрямую же спросить у меня язык не поворачивался. Мне и самому-то не по себе становилось от взятой на себя ноши определять – кому жить, а кому умирать. И слабым оправданием служит тот факт, что закупаемого зерна не хватит прокормить все триста тысяч папуасов, а закупаемые двести тысяч «мер» - это верхний предел, на который хватило доверия ростовщиков Внутриморья. Хиштта в своих письмах весьма прозрачно намекал, что выданные ему ссуды – это даже большего того максимума того, на который мы могли рассчитывать на фоне грядущего палеовийского вторжения.

А вот насчёт Бонко я лично ещё не определился. С одной стороны, мне не нужно чрезмерное усиление какой-либо из местных сил в столь отдалённой от Западной равнины части острова. Руки дотуда дойдут у меня нескоро, если вообще дойдут. Но с другой, Такумал в глазах моих орлов по прежнему являлся «олени востока» братства «пану макаки», то есть одним из своих. Кроме того, там оставалось столько людей, очень много значивших в моей жизни….

Изменено пользователем Изяслав Кацман

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

+100!

Но голод со смертями!? Вокруг океан, рыбы, ластоногих масса. Особенно при должной организации промысла. 

Изменено пользователем Высокий

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

А с каким из земных островов Пеу наиболее сходен по размеру? Где-то между Тасманией и Южным островом Новой Зеландии?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Самое смешное – монархисты в тамошних политических реалиях проходили по разряду чуть ли не революционных сил. По крайней мере, однопартийцы Рикая сотрудничали с ними, пожалуй, с большей охотой, нежели с либералами.

изящно, не совсем понимаю, в чей конкретный огогрод камешек, но изящно, полагаю

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Прода это хорошо, это здорово! :good:

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Но голод со смертями!? Вокруг океан, рыбы, ластоногих масса. Особенно при должной организации промысла. 

Про успехи и проблемы папуасского морского промысла - следующей главе.

Но одна из главных проблем - то, что от многих, весьма густонаселённых областей Пеу, причём попавших под засуху - до морского побережья несколько дней пути. 

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

А с каким из земных островов Пеу наиболее сходен по размеру? Где-то между Тасманией и Южным островом Новой Зеландии?

Площадь Пеу около 30 тыс кв. километров. Так что между Тайванем и Сицилией.

Более точную площадь надо будет подсчитать, наложив на имеющиеся карты масштаб и какую-нибудь координатную сетку.

  В 15.03.2020,, Изяслав Кацман сказал: Самое смешное – монархисты в тамошних политических реалиях проходили по разряду чуть ли не революционных сил. По крайней мере, однопартийцы Рикая сотрудничали с ними, пожалуй, с большей охотой, нежели с либералами.

изящно, не совсем понимаю, в чей конкретный огогрод камешек, но изящно, полагаю

Вот совершенно не планировал камешки в чей-то огород. Честное слово. Видно само собой как-то получается. Как и с прочими параллелями между Палеове и какой-то земной страной или странами.

В данном случае исходил из того, что правившие на острове Сореэ цари из династии Солеков были свергнуты "олигархами", власть которых многим в Палеове не нравится. За время, прошедшее со свержения последнего из Солеков, народ уже как-то позабыл то плохое, что было при нём, зато хорошее обрастает мифами - в общем, что-то усреднённое между "хрустом французской булки" и "при-сталене-был-порядок".

Ну и вообще, любую идеологию при желании можно приспособить и подогнать к каким угодно социально-политическим хотелкам и настроениям. Марксизм, например, в "адаптированном" виде  послужил в качестве идеологии крестьянства, жаждущего "черного переела", и выражающего, по сути, самые реакционные настроения (о чём много и подробно писал на форуме коллега Абрамий). А спустя десять лет этот же самый марксизм применялся государственным чиновничеством, в том числе, и для превращения мелких хозяев в гибрид батраков и крепостных.

Так почему бы и монархизму не превратиться в идеологию мелкобуржуазных революционеров.... В земной истории вера в правящего "доброго царя" прекрасно сочеталась в ненависть к "боярам". Здесь же, при свергнутом царе, это ещё прощ.

 

 

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Не прошло и полгода... И новая прода.

Глава пятая

В которой герой посещает места, памятные ему по былым годам, а потом получает обнадёживающие известия на фоне сообщений о неприятном.

 

Да, тенхорабитский анклав на сонавском побережье впечатлял. Особенно, если знаешь, что всего пять лет назад здесь не было ничего, кроме голых камней, перемежающихся с разреженными зарослями кустарника, да нечастых очагов зелени возле совсем уж редких ключей и ручьёв.

Главное селение переселенцев совсем не напоминало то скопление неказистых хижин-времянок, которое довелось наблюдать мне в прошлое моё посещение этих мест. Теперь оно тянулось двумя параллельными улицами, соединёнными несколькими перемычками-переулками. С возвышения, на котором находился административный центр вохейского поселения – молитвенный зал, служащий также и для общинных собраний по разным поводам, школа, лекарский дом, управа – всё как на ладони. На задах участков разбиты огороды и молодые ещё сады. Навскидку – соток по двадцать-тридцать на двор. Планировка идеально прямая; дома из кирпича, по большей части двухэтажные, смотрят наружу открытыми фасадами. Рядом с пристанью отдельным красно-коричневым прямоугольником выделяется барак для вновь прибывших – так же построенный «не-по-вохейски». Меня весьма удивило отступление от архитектурных канонов Внутриморья, где жилища отгораживались от внешнего мира глухими высокими стенами с одной-двумя дверьми, и даже не всегда с узкими окнами-бойницами на верхних этажах. Я не преминул поинтересоваться у Курот-Набала, который выступал гидом в ознакомительной экскурсии, относительно столь радикальных новаций в облике зданий.

«На Вохе или Тоуте каждая семья сама по себе. Отдельно ведётся хозяйство. Отец семейства является полноправным владыкой над своими домочадцами. И не принято посягать на власть глав семей. Потому и дом – это крепость для семьи. В случае нападения в его стенах можно отсидеться и отбиться, если повезёт» - охотно объяснил староста Вохе-По – «В родных местах наши братья вынуждены были подстраиваться под общепринятые правила, в том числе и в строительстве жилищ. Тем более, что часто они доставались от дедов и прадедов. Но на новом месте мы решили, что нужно устраивать наши селения и дома по-новому. Наша община – одна большая семья. Идущим Путём Света и Истины незачем отгораживаться от своих соседей глухими стенами. Кроме того, мы признаём власть отцов семейств над женщинами и детьми только до того предела, за которым она не превращается в тиранию и насилие. Каждый участник общины, достигший определённого возраста и доказавший делом свою взрослость, имеет право высказываться на собраниях. И женщинам такое право дано. Решают, конечно, главы семей. Но решают они во благо всех – от мала до велика. И разумеется, жены и дети могут обратиться к соседям или суду общины, в случае если хозяин дома притесняет их. А открытость наших жилищ не позволяет прятать мерзость за глухими стенами. Что до защиты от внешнего нападения, то стараниями типулу-таками Раминаганивы и Сонаваралинги-таки жителям Ухрат-Ума не грозит опасность от ближайших соседей».

«Но, тем не менее, стену, ограждающую ваше селение, строите» - замечаю я.

В отличие от идеальной геометрической планировки жилых кварталов, защитный периметр представлял собой ломаную линию, сообразно с рельефом местности то почти вплотную приближаясь к застроенной части Вохе-По, то уходя вдоль овражных откосов на десятки перестрелов от жилья. Впрочем, большая его часть была на данный момент только намечена. Лишь восточную сторону селения – от моря до верхушки невысокого бугра почти напротив «административного» квартала – можно считать уже прикрытой.

«Покровительство со стороны правителей страны не защищает полностью от лихих людей» - отвечает Курот-Набал – «Вот и решили огородить Ухрат-Ум. От небольшой шайки достаточно: скорее даже не преградить путь внутрь, а затруднить уйти с награбленным. Если же под этими стенами появятся такие враги, которые смогут сломить ту защиту, что способны выставить жители, то это будет означать, что и вся земля Пеу ими будет покорена, и никакие стены здесь не помогут.

Мой взор цепляется на медленно вращающиеся лопасти ветряков: несколько штук на морском берегу, ещё пара на южной стороне селения. «Это и есть те самые солеварни, в которых всё делают ветер и солнце?» - киваю в их сторону.

-Да – отвечает тенхорабитский голова – Сейчас работают только три ветряных машщини. Одну чинят, а ещё одну до конца не доделали.

-А те для чего? – спрашиваю, показывая на юг.

-Та, что ближе к стене – качает воду из тех вон прудов в сады - пояснил пожилой вохеец, протягивая руку в направление блестящих водой впадин между холмами – А стоящая в центре мелет муку из этеша. Только в эти дни молоть нечего, урожай через луну будет.

-С нашим заказом справитесь? – имею в виду поставку большой партии соли для заготовки рыбы.

-Должны – пожал плечами Курот-Набал.

Живя на острове, грехом было бы не попытаться предотвратить наступающий голод с помощью даров моря. Потому я сразу же, как только замаячила перспектива бешеного неурожая, принялся за организацию рыболовных артелей по всему западному побережью Пеу. Задействовал, в том числе, и Рохоке, который благодаря дружбе с самим Сонаваралингой-таки успел превратиться в главу целой команды рыболовов и охотников на морского зверя. Вот только славный добытчик местных моржетюленей жестоко меня разочаровал: добыть-то можно хоть тысячу гиликуму, и к ним вдобавок сто сотен корзин разнообразной рыбы, но вся эта гигантская груда еды пропадёт – конечно, нынешний год выдался на удивление сухим, но даже высушивание на солнце не гарантирует сохранности хотя бы одну луну. Коптить наловленное – тоже не выход, столько дров не наготовишься. Короче, нужна соль.

В прежние годы её выпаривали кустарным способом по всему побережью – в небольших количествах, достаточных для собственного потребления и немного на обмен. Исключение составляли ванка, западные соседи бонкийцев. На мелководьях залива, по берегам которого они обитали, было удобно добывать соль: достаточно отгородить кусок затопляемый во время прилива, чтобы через пару-тройку дней на этом месте черпать рассол, который можно использовать и в жидком виде, подливая в пищу. Для бартерных же сделок рапу высушивали до кристаллического состояния. Опытные мастера своего дела добивались того, что продукт совсем не горчил. Впрочем, многие папуасы даже находили в горечи свою прелесть.

Но для предстоящей большой путины не хватило бы ни местного производства, ни завозимой от ванка. Хорошо хоть тенхорабиты уже два года как наладили выпаривание и очистку соли практически в промышленных масштабах. До сего момента, правда, солеварни Вохе-По работали в половину мощности: мигранты в избытке обеспечивали собственные нужды, при необходимости легко выполняли заказы Чирак-Шудая для нужд нашего химпрома, продавали во внутренние земли Пеу, но всё равно ветряные насосы качали морскую воду на обустроенные «солевые поля» меньше половины года.

Необходимость масштабных рыбозаготовок заставила работать ветряки круглосуточно. Вот один и не выдержал. Будем надеяться, что и дальше ломаться они будут всё так же редко, как и сейчас.

Вообще обосновавшиеся на отшибе тенхорабиты, поняв масштаб грядущей беды, выразили горячее желание помочь, чем могут: они прекрасно помнили, что именно Сонаваралинга-таки пригласил несколько лет назад гонимых на родине, да и первые дни мигрантов на новом месте и корзины сладкого коя, приносимые мархонцами, не забыли.

Сто «мер» зерна, которые после обсуждения на сходе готовы предоставить жители Вохе-По, конечно, капля в море. Это скорее чисто символический жест: на имеющееся население своего анклава Люди Света и Истины производят продовольствия в избытке, но всегда учитывают необходимость поддержки новых переселенцев. В этом году, например, ещё одиннадцать семей прибыло – поток беженцев из Внутриморья никогда не иссякает полностью: то очередной всплеск антитенхорабитских погромов, то у уже обосновавшихся на Пеу находятся очередные родственники, прослышавшие о земле обетованной где-то на юге. Насчет «обетованной», это на полном серьёзе: слухи о лежащем в полуденных морях острове с дружелюбными туземцами и молочными реками с кисельными берегами уже гуляют по всей Шщукабе. Ничего удивительного, что последние два года среди мигрантов стали попадаться не только паста Шонека, но и поклоняющиеся старым богам. Сами тенхорабиты к иноверцам относятся вполне спокойно, насильно в свою веру никого перекрещивают, обряды языческие отправлять позволяют. По большему счёту, среди самих Идущих Путём Света и Истины хватает тех, кто на всякий случай старается уважить богов, к покровительству которых прибегали их отцы и деды. В конечном счёте, Первый Вестник не запрещал чтить старые обычаи, а крестьянский здравый смысл говорит, что Творец Всего Сущего, разумеется, всемогущ и всеблаг, но у него хватает и забот великих, а насчёт всякой мелочи, вроде урожая или сохранности скотьего молодняка, можно попросить и тех, кто испокон веков за это отвечал.

Вот с солью тенхорабитская помощь просто неоценима. Жители Вохе-По уже начали поставлять её своим западным соседям – сунуле и живущим на побережье Талу гарам. Следующие партии пойдут в Мар-Хон, а оттуда уже по всему побережью Пеу от Кесу до Тинсока. А как только первые фошхеты с солью пристанут в Новом Порту, сразу же в море выйдут сотни лодок – и обычных папуасских долблёнок, и баркасов вохейского типа. Ну а пока команда Рохоке добывает столько рыбы и моржетюленей, сколько можно скормить работающим на рудниках и казённых мануфактурах, плюс немного идёт в обмен на корнеплоды, которые в свою очередь откладываются в резервный фонд – не удивлюсь, если потом эти же самые клубни будут выдаваться в качестве «гуманитарной помощи» тем же самым людям, что сейчас меняют их на рыбу.

 

Серебряная жила ничем не выделялось на фоне окружающей «пустой» земли – ну разве что тот её участок, где копошилась людская масса, отблескивающая потными коричневыми телами.

«Откуда столько народу?» - спрашиваю у Чирак-Шудая. Тот недоумённо смотрит на меня: главный металлург сам же согласился на обсуждения в узком кругу, что нет смысла посылать на помощь тенхорабитам в первое время много народу – во-первых, гнать людей через весь остров достаточно накладно, во-вторых, ещё накладнее снабжать их продовольствием. Потому сюда отправили всего полсотни тинса-бунса – на такое количество лишних ртов как раз вполне хватает зерна в амбарах Вохе-По, и лучше уж пусть обещанные мне сто «мер» этеша съедят работники серебряного рудника, вместо того, чтобы везти его на Рудники или в Тенук.

Вместо Чирака отвечает Курот-Набал: «Помнишь, Сонаваралинга-таки, мы недавно доносили до ушей типулу-таками о попытке восточных соседей Ухрат-Ума поживиться за наш счёт?» Я пожимаю плечами: «Дескать, припоминаю что-то такое».

«Мы тогда старались никого не убивать – ещё кровников нам не хватало. Но в плен полдюжины захватили. Ну и заставили этих рана отработать вместо выкупа. Декаду, мы же не звери» - продолжил тенхорабитский голова – «Потом отпустили восвояси. Вот после того случая они постоянно приходят к Ухрат-Уму: поодиночке или небольшими ватажками. Мы их не трогаем, следим только, чтобы чего-нибудь не стащили и по полям не лазили. Если нужно, пользуемся их помощью, когда нужны дополнительные руки. Когда этеш убирали последний раз, десятка три пришло. Кормим рана, как и своих работников. И с собой дали рыбы вяленой да зерна, объяснили, как этеш выращивать и как из него кашу да лепёшки готовить. Не знаю, пойдёт ли это им впрок. Так-то земля возле озера, где большая часть рана обитает, подходит для этеша лучше, чем под эти ваши клубни. Но много ли они поняли и тем более запомнили…. Нам их даже жалко – твой наместник, Сонаваралинга-таки, не стрижёт, а скорее шкуру снимает».

Я мрачно слушаю: увы, степень моего контроля над Бонко близка к нулю: Такумал, конечно, судя по всему, искренне полагает, что служит типулу-таками верой и правдой, но деятельность его фактически ведёт к созданию независимого от Тенука политического и экономического центра. Самое идиотское, с точки зрения государственных интересов мне нужно всячески поддерживать старину Панхи и береговых сонаев с Нижним Бонхо, но такого не поймут мои же собственные старые сподвижники, на которых по-прежнему держится формирующаяся армия, да и в гражданском управлении хватает «макак».

«А когда почтенный Чирак-Шудай сказал, что месторождение серебра достаточно большое и богатое, и есть смысл его разрабатывать, мы подумали про рана. Тут после жатвы две семейные пары попросились остаться. Рабочие руки лишними не бывают – то на солеварне нужна помощь, то овец стричь, да и за скотом пригляд требуется» - продолжил глава Вохе-По – «Ну, мы им и определили кусок земли у родника рядом с полями, чтобы они могли себе дома построить и коя посадить. И под этеш им с краю пару пиу распахали, когда всей деревне участки под посев готовили. Зерна дали, разумеется. Каменщики наши помогли им жилища сложить из сушёного кирпича. В Ухрат-Ум их пускаем, конечно, только, когда нужда есть в работниках – нечего высматривать здесь всё. Нет к рана доверия до конца. Те из твоих сородичей, Сонаваралинга-таки, которые с запада острова с нашими сюда иногда приходят, люди в большинстве надёжные, веру нашу приняли: Кесутону с женой на Приморской улице себе дом построил, на солеварне работает; за Толо мой двоюродный брат, Хубас-Набал, младшую дочку выдал в прошлом году, Иру и Хонеа живут у меня, по хозяйству помогают. А эти….» Курот-Набал красноречиво замолчал. После паузы вновь принялся рассказывать: «Значит, когда начали копать серебряную руду, совет старейшин и решил позвать рана. Уже прижившимся об это сказали. Туроки, тот из них, что помоложе, пошёл на озеро. Дней десять тому назад с ним пришли два десятка человек – некоторые сразу с жёнами и детьми, а большинство одинокие. Мы им место для поселения выделили там же: земля под кой ещё найдётся, а этешем накормим. И до сих пор приходят то в одиночку, то сразу ватажками».

Я стою и молча думаю. Может, оно и к лучшему, что такумаловы данники побежали сюда: меньше рабочих рук будет под контролем слишком самостоятельного «олени востока». А ведь процесс запросто способен пойти по нарастающей – тем рана, что останутся в своих деревнях у озера Ранео, придётся отдуваться за ушедших, потому как сидящие в Мака-Купо «макаки» не станут снижать обязательные поставки корнеплодов, а поскольку никому не хочется платить больше, а дорога в Вохе-По уже протоптана, то поток переселенцев только усилится. Ну а тенхорабиты же применение понаехавшим папуасам найдут: не на разработке серебряной жилы, так в солеварнях, не в солеварнях, так на строительстве стены или расширении оросительных систем.

Последние, кстати, отдельная песня: для начала мигранты методично обустроили для своих нужд доступные родники и ручьи в радиусе доброго десятка километров, местами просто убрав потоки воды в керамические трубы или в канавы, закрытые сверху камнем, чтобы уменьшить бесполезное испарение; попутно устроили рядом с деревней три глубоких пруда, куда собиралась дождевая вода с окрестных холмов. А сейчас в полусотне перестрелов от Вохе-По, у нового поселения (в котором пока только три дома) сооружают огромные емкости на десятки тонн каждая для сбора осадков: стены из высушенной и затем по возможности обожжённой глины, выведенные арками потолки из каменных и керамических блоков, скреплённые раствором, заведённом на смеси жжёной извести и толчёной лавы.

А в планах, по словам Курот-Набала, переделать солеварни, чтобы помимо хлорида натрия с магнезией ещё и пресную воду получать – подумать только, на одну часть соли приходится тридцать частей жидкости! Пока что местных умельцев сдерживают бешеные расходы на изменение технологической схемы процесса. Сейчас черпаки, присоединённые к ветрякам, просто льют морскую воду в желоба, по которым она подаётся на тянущиеся несколько «перестрелов» выварочные поля; работникам нужно только периодически переключать с помощью деревянных заслонок поток с одного участка на другой по мере их заполнения до определенного уровня, а затем, по достижении должной крепости, слить рассол через расположенное с противоположной стороны от загрузочного хода отверстие, откуда полуфабрикат идёт на окончательную очистку. После чего остаётся только выскрести осадок, состоящий в основном из смеси поваренной соли и всяких иных хлоридов да сульфатов и грязи – его также пускают в дальнейшую переработку, перекристаллизацией убирая механические примеси и разделяя хлорид натрия, сульфат магния и т.д. Несмотря на долговременность и непредсказуемость процесса, занимающего, в зависимости от температуры, интенсивности солнечного света и незапланированных дождей, иной раз до десяти дней, в получении полупродуктов – рассола и «серой соли» – основные трудозатраты приходятся на выгрузку выпавшего грязесолевого осадка да ремонт ветряных установок и поддержание в порядке выварочных полей с канавами и трубами. Ну и, разумеется, нужно следить, чтобы вовремя заметить неисправности оборудования или попадание крупного мусора. А так большую часть работы делают ветер и солнце.

Если же озадачиться получением попутно с солью пресной воды, то нужно кардинально переделывать всю технологию: требуются какие-то емкости, в которых будет вывариваться рассол, и каким-то способом будут удаляться пары и где-то собираться в конденсат. Причём, как понимаю, сразу же снижается эффективность процесса – сейчас-то выпаривание идёт на открытом воздухе, а если делать это в закрытом объёме, то без дополнительного подвода энергии для нагревания не обойтись. Учитывая, что на Пеу единственно возможный источник таковой – древесина, становится весьма грустно. Курот-Набал, правда, когда я озвучил свои соображения, ответил: «Нет, дровами никто у нас котлы выпарительные греть не собирается. Всё то же солнце будет работать». И дальше пояснил, что жители Ухрат-Ума планируют заказать в казённых медеплавильнях полированные медные листы, чтобы сделать из них нечто вроде системы зеркал, концентрирующих солнечный свет на емкости, в которой будет упариваться рассол: повсюду успевающий Хчит-Дубал уже провёл серию опытов с применением полудюжины бронзовых блюд, позаимствованных из общественной трапезной, и миниатюрной установки, состоящей из нескольких керамических деталей. И эксперименты показали принципиальную осуществимость процесса. Правда, нужно будет решить проблему масштабирования технологии до промышленных объёмов. Но уж с этим-то Люди Света и Истины должны справиться. Некоторые сомнения оставались только по поводу соотношения затрат и выгоды – потому старейшины Ухрат-Ума и не торопятся.

 

Нет, всё-таки тенхорабиты при всей своей честности и благонравии, делающих их надёжными до железобетонности партнёрами, в чём-то остаются вохейцами до мозга и костей. Но если при переговорах с иноземными купцами или представителями Повелителя Четырёх Берегов эти национальные черты можно во всю использовать в интересах Пеу, то торговаться с Людьми Света и Истины, когда находишься с оными по разные стороны стола, удовольствие ниже среднего. И даже Чирак-Шудай с Шивоем в качестве моей группы поддержки мало уравновешивали десяток урхатумских старейшин в родных стенах.

«Доставка продовольствия на присылаемых из западной части Пеу работников дело довольно затратное. И разумеется, лучше обеспечивать их провизией с полей Ухрат-Ума» – соглашаюсь я – «Но это не повод увеличивать долю жителей Вохе-По в доходах от серебра сразу до четверти. Тем более, не забывайте, на чьей земле вы живёте». Последняя фраза прозвучала неожиданно резко даже для меня самого.

-Хорошо. Мы согласны на одну пятую – с готовностью пошёл на уступку Курот-Набал, обменявшись взглядами со своими коллегами.

-Не больше пятнадцать из ста – продолжаю стоять на своём.

-Восемнадцать из ста – уступает хитрый жук.

-Шестнадцать – прибавляю один процент. В принципе, можно и ещё немного набавить: если обитатели Ухрат-Ума возьмут на себя полное продовольственное обеспечение занятых на серебряном месторождении рабочих, то увеличение их доли на пару пунктов от предлагаемых изначально оправдано.

-Сонаваралингатаки, имей совесть – укоризненно говорит глава совета старейшин – Нам кормить шесть десятков лишних едоков. И это только для начала. Когда дело пойдёт во всю, по словам почтенного Чирак-Шудая потребуется почти две сотни работников.

-Семнадцать – выдыхаю.

-Хорошо – делано удручённо соглашается Курот-Набал.

В любом случае, выторгованная местными тенхорабитами уступка в два процента от стоимости реализованного металла второй степени благородства с лихвой перекроет все их расходы по прокорму как долбящих и таскающих камень чернорабочих, так и мастеров, очищающих серебряно-свинцовую руду от пустой породы и плавящих из неё готовые продукты.

Чирак после осмотра месторождения откомандировал сюда полтора десятка своих подчинённых: и вохейцев, и папуасов. Работа, конечно, в самом начале: пока что удалось только отладить разделение кусков, содержащих нужный компонент, от балласта, плавка же идёт со скрипом. Ну, в принципе, сплав металлов получается, но, по словам нашего главного металлурга, ещё придётся повозиться с отладкой как собственно режима восстановления, так и отделения серебра от свинца.

К сегодняшнему дню накопилось несколько стопок металлических «блинов» разнообразного размера и состава, но драгметалла чище восьмидесяти процентов ещё не выплавляли. Впрочем, старина Шудай полон оптимизма и обещает через пару-тройку месяцев товарный продукт. «Ты только подумай хорошенько Сонаваралингатаки, как поступить дальше: менять серебро в слитках или же чеканить собственную монету. Я бы второе выбрал. Только по размеру и форме чтобы «чинвы» повторяли. А то «тилихи» тагирийские во внешней торговле никто не уважает» - говорил мне мастер. Причём совершенно серьёзно. Я, послушав торговцев и тенхорабитов, склонялся к тому же: монета в любом случае котируется дороже кусков драгоценного металла. Конечно, неизвестные ранее деньги будут вызывать подозрения у торговцев и менял, но доверие к пеусской валюте – вопрос времени; главное, держать в монетах содержание серебра на изначальном уровне, чтобы не повторить печальную судьбу имперских «тилихов».

Шивой бодро чиркает пером по бумаге, правя текст договора по ходу моего общения со старейшинами Ухрат-Ума. А мы от торга вокруг процента переходим к дальнейшим спорным моментам совместного проекта. К счастью, всё остальное таким же упорным перетягиванием каната не сопровождается: количество рабочих на руднике и в плавильных мастерских, их питание, обеспечение инструментом, строительство жилья и т.д. и т.п. обсуждается довольно мирно и быстро. Ученик Шонека только успевает исправлять и дополнять «болванку» договора: местные тенхорабиты с привлечёнными рана расширяют площади под зерновые, там, где позволяет увлажнение, сажают кой; власти Пеу со своей стороны передают им десять волов для вспашки и три взрослых тёлки; за срыв продовольственного обеспечения рудничных рабочих жителями Ухрат-Ума, буде оный потребует поставок провианта с запада острова, их доля снижается с семнадцати до пятнадцати процентов….

 

Сонав мало изменился с того времени, когда я в компании местных подростков лазил по каменистым пустошам в поисках кусков малахита: серо-жёлтые склоны с тускло-зелёными пятнами хвойников, голубой овал озера Со в сочном кольце полей, в пяти местах прерывающемся вставками деревень.

Стоящий за моей спиной Хчит-Дубал, выступавший проводником в путешествии от Вохе-По до внутреннего Сонава, прокомментировал: «Сколько раз ни смотрю вот так вниз с перевала, всё равно всегда дух захватывает». Ничего не отвечаю, ограничиваясь пожатием плеч, и начинаю молча спускаться вслед за «макаками», сопровождавшими меня в нынешнем путешествии на восток Пеу: ведущая вниз тропа крутая, а я ещё не отдохнул толком после последнего отрезка подъёма, так что нужно беречь дыхание, не отвлекаясь на лишние разговоры — это молодые могут позволить себе разговоры на столь непростом маршруте, а в моем возрасте приходится стиснув зубы, хватать ртом воздух и надеяться, что не сильно осрамишься перед спутниками.

У подножья стены кратера устраиваем привал, наскоро перекусив копчёным мясом и сушёным коем, и молодой и неугомонный тенхорабит уверенно ведёт наш отряд дальше, к берегам озера и жилым местам. А вот и первое отличие от прежних времён: то и дело встречающиеся разработки медной руды – выкопанные в случайном порядке ямы разной формы и глубины, следы костров, мусор, неизбежно сопровождающий стоянки хомо сапиенсов, в независимости от эпох. Разумеется, здесь не было консервных банок или бумаги с пластмассой – преобладали куски лубяной ткани, объедки да служившие в качестве ложек-вилок-тарелок деревянные щепки, обломки веток и крупные листья. Насчёт соблюдения порядка и чистоты местные копатели руды не заморачивались, мусоря повсюду вокруг стоянок. Чирак-Шудая на них нет. Наш главный металлург и руководитель тяжелой промышленности своих подчинённых в хвост и в гриву гоняет за подобное свинство – так что в промышленной зоне Кесу-Талу повсюду царит образцовый порядок. Хотя, с другой стороны, органика за несколько лет полностью разложится, вернувшись в природный круговорот вещества – это вам не пластмасса моего родного мира.

Кроме разработок медной руды очень быстро нахожу новое отличие от прежнего Сонава – раньше приходилось постоянно обходить или перепрыгивать торчащие там и тут камни, теперь же можно более-менее сносно перемещаться по натоптанным и худо-бедно расчищенным тропам. В мой первый визит к родичам в Тено-Кане, помнится, были только проторенный путь к южному краю кратера, ведущий в Бонко, да ещё один - на юго-запад, к «Текокским воротам», которые правильнее называть было бы «Огокскими», потому как через то ущелье выходили в земли огов, а уже оттуда через Кехет шла дорога в Текок. Ну, и тропинки между деревнями и по полям.

Благодаря проторенной тропе до заката успели добраться до лежащего на северном берегу Со селения Топу. Местные обитатели, разумеется, удивились целой ораве гостей, пришедшей с не совсем привычной стороны: Хчит со товарищи, взявший в привычку бродить по горам, уже приручил сонаев к тому, что через самую высокую стену кратера могут пожаловать визитёры, но не четыре же десятка человек сразу.

Впрочем, удивление не помешало хозяевам проявлять гостеприимство, быстро ставшее совершенно искренним, когда им было объявлено, что в подарок деревня получит несколько шерстяных безрукавок, аналогичных тем, в коих щеголяли мои «макаки» и вызвавшиеся сопровождать нас молодые тенхорабиты. Здесь уже наслышаны про «вохейское полотно из ворса овец», в котором тепло на самой большой высоте в горах. И через Кано до меня регулярно доходят намёки, что неплохо было бы моим сонайским родичам получить такой замечательный материал.

До глубокой ночи в Мужском доме Топу не стихают разговоры: сонаи традиционно служат в регоях при типулу, да и среди нашего братства есть обитатели горной страны. Так что идёт неспешная беседа: парочка сонаев из нашего отряда, найдя среди принимающей стороны старых знакомых, быстро завязывает беседу, представляя остальных своих товарищей, затем местные уроженцы и сопровождающие меня «макаки» по папуасскому обычаю выясняют общих друзей-приятелей, и хозяева начинают неторопливо пересказывать ту часть их биографий, что пришлась на родные края, а гости продолжают описывать столичный период бытия персонажей сегодняшнего обсуждения.

Мы с Хчитом и парой десятников-«макак» сидим в обществе местных «уважаемых мужей», возглавляемых старостой деревни Тибурегуем. Остальные мои спутники с уважаемыми сонайскими отцами семейств разбились по десятку компаний. Сидим, жуём смолу, потягиваем папуасскую брагу, закусываем копчёной рыбой и печёной свининой с коем. Молодой вохеец как само собой разумеющееся воспринимает то, что его допустили в круг самых уважаемых людей из числа присутствующих. Впрочем, если уж парень к Сонаваралинге-таки вхож, чего старосте Топу нос от вохейца воротить.

После перемывания косточек Кано и прочим сонаям из моего окружения, разговор сворачивает на дела местные и окрестные. Тибурегуй жалуется, что мало в Бонко меди выплавляют – настолько мало, что последние два год в Топу больше металлических предметов попадает из Текока, нежели от южных соседей. И достаются они чуть ли не дешевле бонкийских. Единственная причина, по которой меновая торговля с Такумалом до сих пор жива – это то, что предложить обитателям Горы, по большому счёту, в ответ нечего, кроме малахита, так нужного внизу. Вот так всё и крутится: вниз руда – вверх готовые изделия и немного меди для переработки.

Если честно, мне было всё это даже обидно слушать…. По идее говоря, Сонав связан с Бонко только жиденьким ручейком обмена руды на металл, и местные «сильные мужи» с удовольствием променяют его на более щедрые поставки из столицы; но здешние суровые места дают очень малый избыток сельхозпродукции, который можно пускать на обмен, вдобавок, расстояние в какие-то несчастные сто с небольшим километров делают любую торговлю крайне невыгодным предприятием. Скудность берегов Со – вещь очевидная, не зря же молодёжь отсюда постоянно уходит в столицу на службу правителям Пеу. Экспорт людей – единственное более-менее доходное дело, хорошо выходящее у моих сородичей.

А как хорошо было бы: привязать сонаев к Тенуку обеспечением дешёвыми металлическими изделиями, таким образом превратить копание руды для Бонко в экономически неоправданное дело, лишить моего «олени востока» единственного источника сырья для собственной металлургии, и тем самым поставить жирный крест на перспективе превращения зоны влияния Такумала во второй центр силы на Пеу. Ну а потом уже привязывать мою «малую родину» к контролируемым мною землям торговыми связями – подобно тому, как сейчас это происходит потихоньку с племенными областями Западной равнины.

Хотя…. Допустим, в Сонаве не хватает продовольствия для обмена на промышленные товары. Зато здесь есть руда. Для начала направить сюда бригаду рудознатцев, чтобы хорошенько облазили всё: от деревенских околиц до стен кратера. Самого Чирак-Шудая, конечно, гонять не буду – и возраст уже у него не тот, и дел хватает в Рудничной зоне Кесу-Талу. Так что пусть главный мой металлург отберёт ребят потолковее. И если запасов сырья для выплавки меди окажется достаточно – организовать второй центр металлургии под руководством наших специалистов с поставками сюда продовольствия и угля. Ну, или везти из Сонава руду в Кехет, где её плавить. Надо считать, что выгоднее…. Совсем хорошо, коль найдут ещё и серебро – драгоценных металлов мало не бывает. Пусть и на его поиск настраиваются.

Но это все, увы, отдалённая перспектива. Для начала нужно тот же Кехет под себя подмять. А работа там только начинается: первые выпускники Обители Сынов Достойных Отцов, которых я счёл возможным отпустить к родным очагам, только в прошлом сухом сезоне появились при дворе Помонитаки, с ними же пришла группа учителей для открывающихся в главных селениях земли школ.

 

В Тено-Кане нас уже ждали – пока мы с утра собирались в путь, староста Тибурегуй успел послать гонца к моим родственникам, и визит Сонаваралинги-таки со свитой не стал для них неожиданностью.

Площадь возле Мужского дома заполнена до краев – добрая сотня жителей Топу решила составить компанию мне компанию, и, похоже, подтянулся народ из Хима-Кане и Тосо-Поу – если, конечно, мне память не изменяет, и я действительно в толпе встречающих засёк знакомые лица из соседних деревень.

Здесь встреча не в пример более бурная, нежели в Топу: я в Тено-Кане, можно считать, родной, а родившиеся и выросшие тут Комани, Согохи и Патумуй – тем паче. Если «у соседей» приём был на уровне «пришли чуваки, с которыми ссориться чревато, среди них знакомые, принесли много интересного, новостей три короба притащили», то «дома» выглядело как «свой парень Сонаваралингатаки явился, давненько его не было, а это братья-племянники-дядья: вон как заматерели, прибарахлились, большими людьми в Тенуке стали, жаль Гоку и Кано с ними нет, те, по слухами, и вовсе в немалых чинах ходят в столице».

А вот и дед Темануй, с трудом переставляющий ноги, ведомый под руки двумя парнишками. Правнуки, кажется. При виде старого вояки в глазах предательски защипало: сильно сдал он за прошедшие годы. Целую череду походов, битв, потерянных соратников и утраченных иллюзий назад, в Бон-Хо, ничего ещё не знающего о мире, в который попал, Ралингу-Соная, тогда ещё без намертво приклеившегося к имени дополнения «таки», украшал татуировками крепкий старикан. Теперь же передо мною стоял ветхий дед, одной ногой стоящий на Тропе Духов.

Впрочем, Темануй, при всей своей дряхлости, пребывал в здравом уме, да и зрение, хоть и потеряло прежнюю остроту, полностью старому хрычу не отказывало, в отличие от большинства его сверстников.

«Ралинга, мальчик мой» - прошамкал дед – «Как я рад вновь тебя видеть». Присутствующие деликатно сделали вид, что не заметил грубого обрезания имени Великого и Ужасного Сонаваралинги-таки до исходного подросткового. Мне же сейчас было вообще по барабану столь вопиющее нарушение папуасского этикета. Темануй, хлюпая носом, приобнял меня за плечи…. В общем, ближайшие минут десять прошли в пускании скупых мужских слёз дуэтом, коему аккомпанировало немало присутствующих. Когда мы с дедом Темануем прорыдались, я принялся украдкой оглядываться: не слишком ли нелепо всё это выглядит в глазах собравшегося народа. Но жители Тено-Кане и гости выражали полное понимание и одобрение столь бурному проявлению чувств.

В начавшейся гулянке, увы, мой крёстный участия не принимал: посидел для порядку, проглотил немного растёртого в кашу коя, да и удалился в сторону своего дома, поддерживаемый с двух сторон правнуками. Проводив Темануя взглядом, Кутинумуй, самый старший из сыновей старика, сам уже весь седой, с высушенным горным солнцем до морщин лицом, промолвил философски: «Не протянет долго отец. Совсем плох стал. Последний дождь всё талдычит, что скоро к предкам уходить надо будет. Это сегодня он при тебе молодцом держался. Отец частенько про тебя, Сонаваралингатаки, вспоминал – дескать, как ты там, в Тенуке». После речи Кутинумуя повисла неловкая тишина. И сын славного Темануя добавил: «Давайте веселиться друзья! Давно наш родич Сонаваралингатаки не гостил в Тено-Кане!»

 

«Кумо-По…» - повторяю за Патумуем. «Говоришь, отсюда до Тенука дневной переход остался?» «Ага, пану олени» - согласился сонай.

Со вчерашнего дня наш отряд с примкнувшими по дороге попутчиками шёл по текокской земле. И уже вторые сутки под ногами был утоптанный грунт дороги, прокладываемой от столицы острова к административному центру Кехета. Вот ещё одно дело, которое я сделал в нынешнем вояже – собственными пятками проверил качество покрытия. Вроде бы ничего – относительно ровная поверхность, усыпанная мелкой щебёнкой или гравием. Конечно, босым папуасским ногам второй вариант дорожного покрытия куда приятнее первого, но окатанных природой камней на всю длину трассы не хватало, потому частенько в ход шла дроблёная порода подходящих для этого кондиций. Да по большему счёту, дальше нескольких километров доставлять материал для отсыпки полотна при доступных нам технологиях было весьма накладно, так что строители обходились подручным, точнее подножным сырьём, активно выковыривая из земли в радиусе нескольких «перестрелов» все булыжники и обломки, пригодные для укрепления дороги. Добываемый на месте камень был крайне неоднородным и по составу и размеру. Да и трудящаяся на строительстве трассы публика весьма разношёрстная: тут и дорабатывающие свои срока «улагу» по политическим делам минувших дней, и приговорённые на год-полгода мелкие воришки с дебоширами, и бунса-тинса, набираемые в рамках возложенных на них обязательных работ, и местные жители. Участие последних, правда, было сугубо добровольным. И общины сами определяли на сходах: отряжать народ для работ на проходящей мимо них трассе общегосударственного значения или нет. Самое забавное, не всегда решение «за» обуславливалось тем, что они считали данное начинание центральной власти полезным для себя - обитатели иных деревень помогали в строительстве дороги ради того, чтобы быстрее избавиться от соседства с оравой чужаков не самого спокойного и благочинного нрава. Впрочем, мне всё равно, что побуждало папуасов добровольно и с песнями да плясками долбить грунт, кидать землю и таскать камни - осознание грядущих выгод от шоссе или же желание поскорее вытолкать строительный табор к соседям. Главное - результат. А он был таков: на данный момент добрая треть трассы Тенук - Кехе-Хопо была проложена силами обитателей окрестных селений.

А вашему покорному слуге только и оставалось в очередной раз размышлять над причудами человеческого сознания: суеверия помогают внедрять гигиену и охранять частную собственность, милитаризм толкает вперёд распространение грамотности, неприязнь к чужакам побуждает бесплатно работать на государственной стройке.

 

Тенук встретил нас лёгким дождиком - очень лёгким для переходного от сухого сезона к дождливому…. И сонная тишина середины дня…. Стража, впрочем, худо-бедно бдила: пара караульных на Восточной заставе наличествовала и даже не спала. Про себя отмечаю, что дрессировка папуасов начинает давать плоды: лет пять назад на посту в лучшем случае дрыхли бы без задних ног, а в худшем - при отсутствии явной угрозы нападения, вообще расползлись бы по домам.

При виде Великого и Ужасного Сонаварлинги-таки дремотно-расслабленное состояние с текокских регоев как рукой сняло: тот, что постарше, чего-то негромко шепнул молодому напарнику, и тот припустил куда-то в сторону королевской резиденции; а сам старшой принялся тарабанить: дескать так и растак, регои Кинуми и Толоху несут караульную службу, за время дежурства происшествий не было.

-Типулу-таками в столице? - спрашиваю, дождавшись завершения рапорта.

-А где ей ещё быть? - удивился регой - Ты, Сонаваралинга-таки, на восток отправился, а Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками осталась дома. Вот если бы ты в Мар-Хоне был, то она, за тобой туда последовала. Тут недалеко же. А по всему востоку Пеу странствовать, это же страну без управления бросить….

-Молодого послал оповестить правительницу о нашем возвращении?

-Ага - пожал плечами Кинуми.

-Вольно - командую ему - Неси службу дальше.

А наша компания топает в центр столицы.

Толоху успел поставить весь королевский квартал на уши, и меня встречал весёлый бардак: куда-то тащили визжащих свиней, женщины и дети лихорадочно убирали мусор с площади, отделяющей резиденцию типулу от хижин рядовых обитателей Тенука. И только Рами с детьми и выглядывающая из-за её спины дамская свита выглядели островком спокойствия во всём этом хаосе. При этом моя дражайшая вторая половина ухитрялась отдавать распоряжения, внося толику упорядоченности в происходящее.

Виснуть на моей шее, как бывало прежде, тэми не стала: затруднительно это сделать, когда на руках годовалая Касумаринива, а с боков к ней льнут Каноку с Комадаринивой. Так что я сам приобнимаю Рами.

 

«Значит, торговцы говорят, что Ирс объявил войну тюленеловам?» - переспрашиваю чисто машинально….

Новостей собравшиеся сейчас под навесом члены Совета Солидных и Разумных Мужей (те из них, что находились в столице, разумеется) на меня вывалили воз и маленькую тележку. Но все местные большие успехи и превосходящие их числом маленькие проблемы казались мелочью на фоне одного единственного известия с дальнего края Земель-И-Морей. Вполне возможно, если бы обитатели Пеу не пообщались с самоназначенными «хозяевами Океана» непосредственно со вполне осязаемыми результатами, факт объявления войны кандидату в гегемоны со стороны самого могущественного и загадочного государства Ихемы вызвал бы у меня сугубо теоретический интерес. Но осознание того, что недавний визит гостей с Тюленьих островов отнюдь не последний, заставляют обращать внимание на любое шевеление вокруг Палеове.

Информации пока негусто: месяц назад утром в Цхолтум, где загружался зерном Кушма-Чикка, прибыл курьерский корабль, доставивший наместнику Икутны секретное послание, и уже к четвёртой «страже» все заинтересованные лица в городе знали - Ирс выдвинул Совету Сильномогучих Мужей ультиматум. Содержание его до непосвящённых дошло в самом общем виде - но речь шла минимум об выводе войск тюленеловов со всех островов Западного архипелага и предоставлении тамошним народам независимости. О реакции Сильномогучих Мужей, равно как и о том, началась ли собственно война, вохейский торговец ничего сказать не мог: наследующий день он, получив разрешение таможни, отчалил в сторону Пеу. И пять суток назад пристал к берегу возле Вохе-По, где пополнил запасы воды и продолжил путь, теперь уже ввиду суши.

Учитывая черепашьи скорости распространения информации по Хшувумушще, за прошедший месяц могло произойти всё что угодно, вплоть до полного разгрома палеовийцев. Впрочем, на такой шикарный подарок я не рассчитываю: достаточно и того, что в ближайшее время тюленеловам будет не до нашего далёкого острова, обитатели которого дважды умудрились их оскорбить.

 

-Этих двух вообще лучше убрать из числа тех, кому направить помощь — авторитетно заявил Шонек, указывая на пару имён сильных мужей из «темулийской» части списка.

-Почему? - задаю резонный вопрос.

«Первый, Ваторерегуй, конечно, противник Урурекутаки, но он сам метит на место правителя Темуле, основывая свои притязания на том, что он праправнук Тимты, основателя правящего ныне рода, и многие «сильные мужи» готовы Ваторерегуя поддержать, если власть нынешнего таки серьёзно ослабнет. И доведись ему сместить Урурекутаки, Ваторерегуй подчиняться типулу в той мере, в какой нужно тебе, Сонаварлингатаки, не станет.

А второй, Когу - один лучших друзей Ваторерегуя, готовый того поддержать в любом начинании. Без этих двоих остальные «сильные мужи» Темуле будут поддерживать Урурекутаки, либо, если правитель страны погибнет в случившейся из-за неурожая смуте, указанного типулу-таками преемника. Потому они должны или ослабнуть наравне с таки, или сгинуть вслед за ним».

Мне оставалось только в очередной раз удивляться осведомлённости Вестника о внутренних делах папуасских племенных княжеств. Списки по большей части составляли его же ученики, деля элиту родных краёв на лояльных местным таки, оппозиционеров и придерживающихся нейтралитета. По Текоку, Вэйхону Ласунгу, Кесу, Талу и Тинсоку с Бунсаном добавлялись мои собственные соображения и мнения членов Совета Разумных и Солидных Мужей.

Ребятишки всех раскладов не знали, потому могли в чём-то ошибиться. Но старый тенхорабит исправно поправлял огрехи своих подопечных - за сегодняшнее длинное и довольно напряжённое совещание в узком кругу, на котором определялось, кто из туземцев вытянет счастливый билет в лотерее островных политических интриг, уже пятый или шестой раз. Ещё парочку критических замечаний выдал Чиншар-Шудо. Но с ним-то понятно: кому как не капитану-каботажнику, круглый год, если позволяет погода, мотающемуся вдоль берегов Пеу, знать ситуацию по всем приморским деревням. Особенно, учитывая, что второй работой бывшего «берегового пастуха», на показ не выставляемой, как раз и является сбор информации.

По раскладам в Кехете свою лепту внёс Рамикуитаки. Он же и про внутренние дела огов кое-что смог пояснить. Вкупе с рассказанным Чиншаром-Шудо вывод один: предоставить этих дикарей, выглядевших таковыми даже на фоне папуасов, самим себе. Чем меньше их останется, тем лучше - там вообще не на кого опереться в наших централизаторских начинаниях. Вообще, непонятно, почему жители Огока считались верными подданными сидящих в Тенуке типулу, в отличие от рана, сувана и тинса с бунса. Никаких проявлений этому никто мне предъявить не мог: ладно, в виде дани правителям острова не отправляют ни одного клубня баки, ну так и сонаи тоже ничего не платят, но мои сородичи хотя бы в набеги на соседей не ходят, да и молодняк свой исправно отправляют в регои при потомках Пилапи.

Единственно, что в оправдание огам можно сказать - ввиду изолированности территории, соседей они доставали редко, кроме разве что тинса. Но последние до недавних пор власти находились не под властью типулу, так что периодические нападения на Тинсок можно списать на то, что оги ещё не успели привыкнуть к тому, что теперь Болотный край лояльная центру земля.

Задача, конечно, не самая простая: распределить выгружаемое в Мар-Хоне и Тин-Пау зерно по конкретным общинам, причём учитывая не только степень лояльности местной элиты Тенуку, но и то, насколько близка та или иная деревня к реальному голоду. Кроме того, приходилось учитывать и расстояние, а также возможные проблемы с транспортировкой в случае начала дождей. Пока погода оставалась непривычно сухой: редкие и непродолжительные ливни на фоне в целом безоблачных дней. Но что будет, если количество выпадающих осадков вернёт к норме…. Грядущие картины застрявших в грязи возов с этешем так и стояли перед моими глазами. Но с другой стороны, неизвестно, как пойдёт доставка новых партий продовольствия морем - начнутся обычные для сезона шторма, и накроется навигация медным тазом. А продовольствие уже ушло в дальние селения. Потому приходилось решать сложную логистическую задачу со множеством переменных, которые могут измениться в любой момент

Пока, впрочем, всё шло как по маслу: пять первых кораблей (два с Икутны и три из «Страны чёрных»), экстренно разгрузившись, после небольших ремонтных работ и пополнения запасов продовольствия и воды отплыли за новой партией груза. Ещё четыре судна стоят на разгрузке. Начало довольно оптимистическое: больше десяти процентов зерна уже доставлено, ещё пять шухонов на подходе - по крайней мере, капитаны уже ушедших судов утверждали, что те должны были загрузиться и выйти через полмесяца после них. А пять или шесть кораблей в это время уже принимают на борт зерно в Цхолтуме или Тсонго-Шобе.

 

Наконец, совещание, порядком меня вымотавшее, закончилось: список достойных «гуманитарной помощи» определён, очередность её доставки «на места» вчерне также определена - более точно будем решать уже, исходя из погоды и темпов выгрузки этеша в портах острова.

Казалось, можно отдохнуть. А хрен-то там.

-Сонаваралингатаки, к тебе Айтот Утдай - произносит Кутикори, робко сунув голову в дверной проём.

-Пусти — отвечаю. Вряд ли наш главный радист будет беспокоить меня по пустякам.

Да, ерундой обрывки радиопереговоров тюленелов, которые тенхорабит-палеовиец добросовестно последние несколько месяцев записывал, назвать трудно. Правда, лучше бы он вовсе не приносил свои записи. С другой стороны, чего прятать голову в песок.

Именно начальник радиослужбы первым сообщил: оказывается, потерпевшие неудачу в попытке покарать моих папуасов колониалы не убрались к себе домой на Сагой с Чинулем, а решили попытать счастье на островах Иханары, что лежат к западу от Пеу. И даже преуспели. По крайней мере, на данный момент они уже закрепились на самом южном из больших островов, Венве, умело используя межплеменную рознь среди туземцев - часть местных племён палеовийцы взяли в союзники, а остальных при помощи «друзей» превратили в рабов, которые теперь ударно трудятся на строительстве порта и дорог в стратегические точки острова, попутно снабжая новых хозяев продовольствием.

Позднее это же подтвердил капитан одного из наших шухонов, изредка плавающих к Иханаре для обмена ракушек-тонопу и жемчуга на железные и медные ножи с топорами и прочими изделиями металлообрабатывающих мануфактур. Новости по островам расходились быстро, и Хурак-Чикна услышал довольно много интересных подробностей: от методов, которые палеовийцы применяли для приведения к покорности обитателей (впрочем, здесь ничего нового не обнаружилось) и перечня селений, разорённых в процессе, до того, что на Венве начали завозить плантационных работников и надсмотрщиков над ними откуда-то с Островов Пути.

Утдай из радиопереговоров в свою очередь выяснил, что рабочие принадлежат к какой-то низшей касте, а надсмотрщики - некие привилегированные «тойки», которых тюленеловы использовали для надзора и управления над соплеменниками на низших должностях и привлекая в качестве рядовых и унтеров во вспомогательных военных подразделениях. Ну и заодно эти «тойки» составляли основную массу кустарей-ремесленников и мелких торговцев на некоторых островах Южной гряды.

Как мне пояснил Айтот, руководство тюленеловов в колониях широко применяло принцип «разделяй и властвуй», наделяя различные группы коренного населения разными правами и обязанностями, добавляя к ним переселенцев с других подвластных территорий, ставя их то ниже местных, то выше. В итоге получалась целая иерархическая лестница, в которой один угнетаемые помогали угнетать и эксплуатировать других угнетаемых, стоящих ещё ниже в иерархии. В общем, примерно как у меня, когда вэйхонские ганеои помогают держать в повиновении тинса-бунса, а среди последних объявленные лояльными и получившие некоторые послабления участвуют в гноблении менее удачливых соплеменников.

До недавнего времени палеовийский тенхорабит пересказывал мне содержимое редких и коротких передач стационарной радиостанции, из которых он только и смог понять, что его соотечественники закрепились на Иханаре, худо-бедно что-то там делают и к ним периодически поступают военные подкрепления и переселенцы. Ну и заодно, что распоряжается на Венве наш старый знакомый надмайор Унас Тичу. Выяснилось последнее чуть ли не случайно - из одного резкого выступления тамошнего командира, видимо в ответ на выволочку от начальства. В нём надмайор довольно красочно, хотя и по-солдатски прямо, выдал, что ему уже все равно: один раз он обделался «с этими дикарями» и уже получил по полной, дальше этой дыры всё равно не пошлют, а снять не снимут, потому как заменить не кем, ибо хрен найдут другого такого же идиота.

Но где-то недели три назад интенсивность переговоров резко возросла. Причём основным содержанием их стали препирательства между губернатором Венве и его вышестоящим начальством на Южной тропе. Господин Тичу активно отказывался отправлять солдат обратно на Сагой, откуда они должны следовать на запад, пополняя части, готовящиеся к войне с ирсийцами. В качестве оправдания он приводит недостаточность сил для удержания в повиновении туземцев на острове. Чего надмайору на это говорил неведомый мне большой чин с Островов Пути, оставалось неизвестным: трофейная радиостанция, бывшая в нашем распоряжении, худо-бедно ловила передачи с Иханары, но ответы из центра мощность приёмника с «Далекоплывущего» услышать не позволяла.

А шесть дней назад вдруг всё прекратилось: надмайор за это время только пару раз выходил в эфир, причём больше спрашивал о ситуации на театре военных действий, а на неслышимые Айтоту ответы начальства прореагировал только фразой: «Вот видите, послал бы я своих ребят, их бы точно также ирсийцы на корм рыбам отправили». На следующий день же выдал в ответ на неизвестного содержания сообщение с Южной гряды: «Теперь все обделались, не только я». К чему это относилось, оставалось только догадываться, но, похоже, дела у тюленеловов обстоят очень хреново.

Изменено пользователем Изяслав Кацман

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Первый, н*х!

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Первый, н*х!

Это к чему?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Это к чему?

Я первый выразил удовольствие от того что наконец-то вышла прода!

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

 

Я первый выразил удовольствие от того что наконец-то вышла прода!

Спасибо, коллега.

Приятно, что кто-то её ждет:)

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Приятно, что кто-то её ждет:)

Уж не сомневайтесь.

Я еще и про планы на приквел помню. И тоже жду.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

кто-то её ждет

Я тоже жду.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:


жизненно, душевно и поучительно в отменно благородном стиле, полагаю

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

эхэх сказать по правде читая вот так отрывками по полгода, как то подзабываешь хитросплетения внутренней политики и персонажей коими произведение весьма насыщено.
С другой стороны это прекрасный повод перечитать по готовности)

Изменено пользователем Geralt

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Приятно, что кто-то её ждет:)

Все ждут проду, только от природной скромности молчат)

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

1.Ух ты продолжение!! 

2. Ух ты Палеове пошли драться с Ирсом и получили? Или Скилн и компания окрепли?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

1.Ух ты продолжение!!  2. Ух ты Палеове пошли драться с Ирсом и получили? Или Скилн и компания окрепли

Нет, это Ирс пошёл драться с Палеове.

В том числе и потому, что Скилн и ко окрепли и способны худо бедно сами определять свою судьбу. 

Палеове, разумеется, получит по полной - ибо весовые категории у них и Ирса несопоставимы, хотя бы по численности населения - миллионы с одной стороны и десятки миллионов с другой 

Не говоря уже о техническом разрыве и том, что у тюленеловов даже в элите хватает поклонников "ирсийского образа жизни". 

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати а не поменять ли политическую элиту Палеове на триумвират Тичу-Айтот -Шифтеру?

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати а не поменять ли политическую элиту Палеове на триумвират Тичу-Айтот -Шифтеру?

С павшим героической смертью подлейтенантом Ипалем Шитферу будут некоторые технические сложности непреодолимого характера.

А что касается до возможности правителям Пеу поставить во власть на Палеове кого-нибудь из попавших к ним в плен тюленеловов, то возможность этого я бы оценил где-то между вероятностью индейцам майя пропихнуть в губернаторы на Кубе Герреро, Гонсало или гавайцам на должность министра здравоохранения России  доктора Русселя.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Очередная прода.

Глава шестая

В которой герой отдыхает, читая описание чужих проблем.

 

За окном дождь: шуршит по траве и пальмовым листьям строений, сооружённых «по-старинке»; дробно молотит по черепичным крышам «вохейских» зданий. Настроение у меня самое что ни на есть умиротворённое, даже льющаяся который день с неба вода не действует угнетающе, как бывало в прежние годы. Потому что идущие по обычному местному графику ливни означают - не за горами новый урожай корнеплодов, который наполнит хранилища по всему Пеу корзинами баки и коя. И, значит, неурожай останется в прошлом. Папуасы уже во всю копают сладкие клубни, похожие чем-то на картофель. По хорошему, кою расти больше месяца, но голод не тётка, и многим приходится есть недорощенные корнеплоды. Ничего, в ближайшие полгода ситуация с выращиванием продовольствия выправится окончательно (если будет на то воля богов и предков-покровителей), и подданным Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками не придётся больше решать текущие проблемы с едой в ущерб будущим урожаям.

Не все, конечно, пережили прошлый трудный год: висящая на стене карта острова, перерисованная с трофейных палеовийских, до сих пор обновляется - красным цветом помечаются районы с убылью населения, зелёным, наоборот, где число проживающих подросло. Серо-голубым отмечены местности, в которых этот показатель не сильно изменился. Впрочем, хватает ещё и белых пятен на склеенном из нескольких десятков небольших листов бумаги прямоугольнике - особенно в правой половине, где восток Пеу. При желании можно сравнить открытую каждому карту со сложенной в несколько раз и сейчас лежащей среди бумаг на столе - на той отмечены деревни и их объединения подлежащие поддержке и такие, которым не полагалось ни грамма помощи. Но особой необходимости в этом нет. Сличал я обе карты пару дней назад, так что ничего сильно не изменилось: практически все территории в зеленой зоне и более семидесяти в серо-голубой совпадают с теми, которые ещё в преддверии голода были признаны заслуживающими спасения. Ну а красными, соответственно, в основном оказались предоставленные самим себе.

Насчёт Бонко статистки, разумеется нет, и, скорее всего, не будет. Но три шухона зерна, которые я всё же отправил на свою малую родину, разгрузились в Береговом Сонаве, откуда помощь «от самого пану олени» растащили по нижнему Бонко. Совсем немного попало в столицу области, Хау-По, ещё меньше - в Мака-Купо, к Такумалу и его «восточным пану макаки». Ну а Панхи, соперничающему как с союзом сонаев и низинных деревень, так и с моими бывшими соратниками и контролируемым ими Тонкутаки, не досталось вообще ничего. В общем, сама логистика привела к тому, что и на востоке острова «гуманитарный» этеш послужил орудием моей централизаторской политики: не столь избирательно, конечно, как на Западной равнине, но всё равно немного ослабив слишком усилившегося «олени востока».

 

От карты рука невольно тянется к толстому тому в обложке из какого-то синтетического материала. «Краткое изложение хода войны между Ирсом и Палеове, а также событий, ей предшествующих». На вохейском. К сожалению - «высоким» письмом, в котором я разбираюсь, мягко говоря, не очень. Так что Тагору с Шонеком пришлось тратить время для перевода сего документа на папуасский. Ну а в программу обучения воспитанников «Обители Сынов Достойных Отцов» было внесено изучение не только «народного» варианта вохейского слогового алфавита, но и его древней разновидности. Не сильно надеюсь на поголовное освоение всеми учащимися двух с лишним тысяч наиболее ходовых иероглифов, но если хотя бы пара выучеников с каждого потока будет разбираться в главном дипломатическом языке Внутриморья, и то хорошо.

Венчает обложку при этом пятиконечная звезда, вокруг которой латиницей выполнена ранее не встречавшаяся надпись: «RESPUBLIKA IKARIYA». Те же самые новые слова я обнаружил и в стандартной «шапке», обязательной для всех бумаг ирсийского происхождения, будь то сопроводительное письмо посольства или учебник папуасского языка, выпущенный в загадочных «Шбитых Бизонах» - в скобках после традиционного «RESPUBLIKA IRS». Тенхорабитским агентам было, разумеется, дано поручение разузнать, что за «Икария» такая.

Ну, то, что обитатели Заокраинного Запада между собой так обозначают свою страну или государство, это понятно. Земное происхождение слова тоже сомнению не подлежит. И первая ассоциация, которая в моей голове возникла, тоже была однозначной. Ну что ещё может прийти на ум человеку, до семнадцати лет жившего в стране под названием СССР, где на уроках обществоведения в мозги учеников вдалбливали про «три источника и три составляющих научного социализма». Разумеется, книга какого-то социалиста-утописта, про эту самую «Икарию».

Был уже разгар перестроечного «веселья», содержимое советских учебников никто из десяти- или одиннадцатиклассников всерьёз не воспринимал, но наш историк-обществовед, дядька старой, «коммунистической» закалки, до последнего заставлял зубрить целые абзацы «Обществоведения» и пересказывать у доски. Портить аттестат мне лично не хотелось. Вот и запомнились всякие Сен-Симоны, Фурье и Оуэны. Теперь, правда, уже и не припомню, кто из них троих про ту «Икарию» написал.1

Ну да ладно, какой именно утопист сочинил так и непрочитанную мною книжку, дело десятое. Тем более, что коммунистами на Заокраинном Западе вроде бы не пахнет: палеовийцы поголовно трындели о «торгашах», которые больше о собственной выгоде думают, нежели о том, чтобы облагодетельствовать диковатых соседей, в том числе и без их согласия. У меня скорее ассоциации с современными европейскими демократиями возникают: капитализм с человеческим лицом, гражданские права и свободы, взаимовыгодная торговля с соседями.

Тем более, что название «Икария» может происходить и напрямую от персонажа греческого мифа, который на солнце захотел полететь. А уж отчего жители Заокраинного Запада вздумали так назвать своё государство, объяснений может быть выше крыши. Вот почему обитатели Ирса ранее не использовали «внутреннее» название при внешних контактах, довольно странно. Хотя, вполне возможно, мне оно просто не попадалось на глаза - не так уж и много я видел оттуда бумаг.

 

Из краткой выжимки, составленной Вестником, следовало, что, вся политика, проводимая Сильномогучими Мужами с момента образования Союза Палеове, являлась по сути медленной, но верной дорогой к той взбучке, которую ирсийцы-икарийцы при посильной помощи «чегевар» с Западного Архипелага устроили тюленеловам.

В первой части труда, предоставленного всем желающим посольством Заокраинного Запада, излагалась предыстория конфликта: хронология захвата палеовийцами островных царств, соседствующих с Ирсом; отношения завоевателей к покорённому населению, первые восстания против чужеземного господства; контакты лидеров повстанцев, пока ещё малочисленных, с западным материком; медленное изменение отношения к «чегеварам» со стороны официальных властей Икарии.

Здесь эволюция была довольно интересной. Сначала полное отстранение и даже уголовное преследование собственных граждан, помогавших повстанцам по личной инициативе. И только постепенно власти Ирса отменили сначала запреты на участие частных лиц в «гуманитарной деятельности», а затем приняли несколько поправок в собственный уголовный кодекс, благодаря которым участие в боевых действиях против палеовийцев в составе «вооружённый формирований, ведущих борьбу за освобождение народов от иноземной оккупации» перестало быть преступлением. Если оно «не сопровождалось преступлениями против мирных граждан».

При этом официальная Икария продолжала торговать и «мирно сосуществовать» с Палеове, а помощью «национально-освободительному движению» занималась некая «Ассоциация помощи порабощённым народам» - организация сугубо добровольная, созданная по личной инициативе граждан, озабоченных судьбами обитателей Западного архипелага, стенающих под пятой тюленеловов. Таких озабоченных насчитывалось год назад более двух миллионов человек. Когда я увидел цифру, то задумался: много это или мало. Население Ирса, согласно трофейным справочникам с «Далекоплывущего», исчислялось десятками миллионов. Впрочем, после ознакомления с деятельностью «Ассоциации...» вопрос отпал сам собой. Оказывается, эти два миллиона с лишним не просто формально числились, а все поголовно участвовали в «непосредственной практической деятельности» - одни доставали медикаменты, продовольствие, военное снаряжение, другие перевозили всё это в «освобождённые зоны» на островах, третьи работали в тех же «освобождённых зонах», четвёртые воевали в отрядах «национально-освободительных фронтов».

Как я понял, перелом в общественном мнении Икарии произошёл после высадки на Скилне пёстрой компании во главе с троюродным дядей последнего скилнского царя Синулагуном и создания первой «освобождённой зоны». В отряде царского родича хватало кроме ирсийцев и давних мигрантов-островитян из числа реформаторов-неудачников также и «свежих» беженцев от палеовийских «милостей». Ну а на месте к ним стали стекаться озлобленные на новых хозяев крестьяне и рабочие с плантаций. Причём наплыв желающих поквитаться с тюленеловами и накал ненависти были таковы, что посланные колониальными властями армейские части, разумеется, устроили не имеющим боевого опыта революционерам и сочувствующим кровавую баню, но осталось немало тех, кто уцелел и сумел уйти в горы - вот из этих спасшихся и получивших боевое крещение и стали формироваться отряды Фронта Национально Освобождения Скилна, набиравшиеся боевого опыта, и постепенно очищающие внутренние районы острова от чужеземных захватчиков.

К тому времени, когда «освобождённые зоны» на юго-востоке Скилна слились в немалых размеров пятно (на карте в «Кратком изложении...» закрашенное красным цветом), «Ассоциация помощи порабощённым народам» уже превратилась из небольшой группы энтузиастов в разветвлённую организацию, способную как продавить постепенную отмену запрета на гуманитарную помощь островитянам, так и организовать производство всего потребного и создать систему транспортировки грузов и специалистов для Свободного Скилна.

Ещё одним поворотным моментом в деятельности друзей островных «чегевар» стало так называемое дело «Ремера-Иванова». Граждане, давшие делу название, похитили со складов резерва некоей «восьмой территориальной бригады», в которой и служили, более тысячи автоматов, два миллиона патронов к ним, сорок миномётов и двадцать гранатомётов со снарядами - чтобы передать оружие скилнским повстанцам. Далеко увезти уворованное, правда, не удалось. Иванов с Ремером, а также их помощники, общим числом двадцать человек, были задержаны. Суд же над ними ожидаемо превратился в пропагандистскую акцию за снятие всех запретов и ограничений на помощь «угнетённым народам».

В итоге главные обвиняемые получили полгода тюрьмы (которые уже отсидели, пока шло разбирательство) и были уволены из армии. Остальные же (в том числе и солдаты, непосредственно охранявшие склады) вообще отделались условными сроками. А власти вынуждены были провести референдум относительно отношения к «национально-освободительной борьбе». По итогам которого большинство населения Ирса высказалось за право частных лиц помогать оной «любыми способами, которые не ущемляют права граждан Икарии, не участвующих в данной деятельности, и не подрывающими основы политического и экономического строя Икарии». В том числе «Ассоциация помощи порабощённым народам» получила право закупать оружие и военное снаряжение у производящих его предприятий - под контролем государственных органов, следящих «за целевым использованием заказанного». Произошло данное судьбоносное событие семь лет назад.

Примерно тогда же в Ирсе-Икарии взяли верх сторонники полного запрета на торговлю с Палеове. Впрочем, подошли к этому вопросу ирсийцы весьма вдумчиво: методично расширяя у себя производство тех товаров, которые закупались у тюленеловов, в той же степени снижая их ввоз с Северного архипелага. Ну и разумеется, по мере сокращения импорта из Палеове, уменьшали экспорт своих товаров туда.

Цифры, упомянутые в книге, я просмотрел с интересом, в рамках получения хоть какой-то информации об экономике Заокраиного Запада. Например - триста восемьдесят тысяч тонн рыбы и морепродуктов («в пересчёте на сырой вес»), поставляемых тюленеловами, составляли примерно десять процентов всего ирсийского потребления. А вот на сорок тысяч тонн палеовийской баранины приходились мизерные три десятых процента съедаемого обитателями западного материка мяса.

Я попробовал прикинуть душевое потребление икарийцами рыбы с мясом: население Ирса, согласно палевийскому справочнику десятилетней давности, было семьдесят миллионов. Если динамика прироста числа жителей Заокраиного Запада осталась прежней, теперь их должно быть… под сто миллионов. Интересно, каким образом они ухитряются так резво размножаться? Страна вроде бы весьма развитая а, значит, рождаемость должна у них быть низкой. Разве что принять на веру слова пленных тюленеловов про немалую иммиграцию из родного для ирсийцев мира. Но рассказы офицеров колониальных войск попахивали какой-то мистикой: дескать, чтобы попасть «сюда», ирсийцам нужно умереть «там». Подробностей торчащие в своих гарнизонах вояки не знали - в официальной пропаганде Северного архипелага данный вопрос по не вполне понятной причине никак не затрагивался, и ограждаемым от контактов с Ирсом подданным Сильномогучих Мужей приходилось довольствоваться только слухами, вероятнее всего, сильно искажёнными. Впрочем, обстоятельства моего собственного появления на Ихеме заставляют думать, что во всей этой мути с воскрешениями есть доля правды. Правда, оставалось непонятным - почему тогда лично я очутился у ставших для меня родными папуасов, а не на Заокраинном Западе.

Поскольку судить да рядить можно до бесконечности, возвращаюсь к рациону ирсийцев. Для ровного счёта пусть будет их сто миллионов. Тогда каждый съедает в год по тридцать семь килограмм рыбы и сто тридцать кило мяса. А что, неплохо - в день, если сложить всё вместе, почти полкило выходит. Причём на всех - от грудных младенцев до стариков с вегетарианцами. Тот же самый трофейный справочник гордо сообщает о том, что в Союзе Палеове «в двадцать первом году Единения» потребление «мяса и рыбы» на душу населения достигло целых шестидесяти пяти килограмм. Умалчивая, однако, сколько приходится в этих «шестидесяти пяти килограммах» на каждую позицию, равно как и то, сколько мяса с рыбой едят обитатели палеовийских колоний, откуда, насколько я понял, в метрополию поставляется немалая доля продовольствия. Ну и такой интересный вопрос - какая доля производимого вывозилась до недавнего времени в Ирс. Ну, можно грубо прикинуть - палеовийцев десять лет назад было миллиона четыре, если все эти «души» умножить на полагающееся им мясо-рыбное довольствие, получаем двести шестьдесят тысяч тонн. А к западным соседям шло в полтора раза больше. В общем, экспорт не такой уж и «голодный» - никто из пленных тюленеловов не упоминал о смертях знакомых или родственников от недоедания, хотя на то, что до армии приходилсь вместо мяса налегать на рыбу, жаловались из опрошенных рядовых многие. Ага, а сейчас, в условиях прекращения торговли, палеовийские бедняки, наверное, вообще смотреть на селедку с треской не могут без тошноты….

Ирсийцы кстати, не поленились указать и источники замещения морепродуктов: сто пятьдесят тысяч тонн с Кигурута, сорок - со Свободного Скилна (с перспективой увеличения до ста - ста двадцати тысяч тонн), остальное собственное производство. Вопрос вызывала, правда, способность находящихся в состоянии войны и полублокады «освобождённых зон» обеспечить безопасное рыболовство. Но нашлось разъяснение: оказывается, скилнские рыбаки будут работать в территориальных водах Кигурута и Ирса, где и сдавать товар покупателям. А то, что они оставят себе, доставят до «острова свободы» на икарийских кораблях.

Остальные цифры, касающиеся палеовийского экспорта - сотни тысяч тонн стали в чушках и прокате, миллионы тонн железорудного концентрата, гигантские объёмы нефти и газа, аммиака, азотной кислоты и селитры - я тоже изучал внимательно, пытаясь определить собственное производство и потребление всего этого на Заокраинном Западе. Величины выходили солидными, но много это или мало, понять было трудно: ясно, что полкило мяса-рыбы в день немало даже по меркам самых богатых земных стран, но ирсийские полторы тонны железа на человека или палеовийские четыре центнера мне ничего не говорили. Так что гадание о смысле всего этогообилия цифр шло весьма вяло.

А вот кое-какие иные моменты, упомянутые вскользь, наоборот, будоражили воображение. Например, некие «воздушные фабрики», продукцией которых заменялись палеовийские нефть с газом. Подобное словосочетание должно скорее ассоциироваться с какими-то предприятиями по наработке атмосферы - скажем, на лишённой оной планете, в рамках её терраформирования. Но в упомянутом контексте речь шла, походу, о связывании определённых компонентов воздуха для получения… вот чего только. Впрочем, коль замещают в экономике они добычу углеводородов, то и получаться на этих «фабриках» должны те же самые углеводороды. Но то ли я успел за долгие годы пребывания среди папуасов забыть химию, то ли технологии мне не знакомые. В общем, моя память категорически буксовала. Нет, теоретически я мог представить, что ирсийцы освоили нечто вроде промышленного фотосинтеза, и, черпая из воздуха углекислый газ, получают сахара, но как их переработать хотя бы в метан без лишнего геморроя, это уже за гранью моих представлений о химии и технологии.

Неделю назад, при первом ознакомлении с эти местом перессказа, не выдержав, я затребовал для консультации Чирака-Шудая. Тот просветил: да, есть способ перевода углекислого газа и воды в органику, катализаторы - сложные комплексы, требующие весьма развитой химии, ирсийцы получили технологию от инопланетян-«элу». В учебниках, имеющихся у моего главного по промышленной части, процессу отведена всего пара страниц - со схемами установок и уравнениями реакций. Если верить скупым уравнениям, там много чего можно получать - не только глюкозу, как при фотосинтезе, но и другие несложные органические соединения, типа метана. Ну и упомянуто, что «элу» построили несколько «воздушных фабрик», которые поначалу практически полностью перекрывали потребности Ирса в топливе и химическом сырье. Но позднее, когда население западного материка возросло, всё равно пришлось обращаться к углю и нефти с газом. А в дальнейшем эти фабрики начали постепенно выходить из строя - как я понял, главная проблема была в катализаторах, синтез которых икарийцы не потянули.

Допрошенные палеовийские офицеры же утверждали, что некоторое время тому назад учёные Заокраинного Запада сумели решить проблему с капризными комплексами, и на Ирсе реанимировали две из четырёх «воздушных фабрик», ещё подлежащих восстановлению, а также намеревались строить новые. И вроде бы даже начали их вводить в работу. Сильномогучие Мужи вели переговоры о приобретении технологии, но тут как раз дело пошло к обострению отношений и икарийскому эмбарго.

 

Столь же основательной, как и перестройка экономики с заменой палеовийских товаров собственными, была подготовка жителей Западного материка к войне: наработка боеприпасов (автоматов, пулемётов и пушек с танками у ирсийцев, как я понял, и так хватало), строительство новых военных кораблей - двух авианосцев в дополнение к имеющемуся ранее единственному и кораблей сопровождения к ним. Причём авианосцы были не чета имеющимся у тюленеловов недоразумениям, несущим не более десятка чего-то на уровне взлетающих и садящихся на воде «кукурузников» на поплавках (перед взлётом самолёты приходилось с помощью специального оборудования опускать с палубы на воду, а потом так же принимать обратно). Икарийские корабли на картинках походили на привычные мне земные авианосцы. Если на палубе первого из них, построенного достаточно давно, размещалось всего два десятка истребителей, то новые несли сразу по сорок крылатых машин.

И уже наклепав кораблей с самолётами, а потом обучив моряков и лётчиков, ирсийцы выдвинули Сильномогучим Мужам ультиматум: предоставить народам Западного архипелага право самим определить судьбу своих стран, для чего провести под наблюдением представителей Ирса свободное волеизъявление, которое и ответит на вопрос - хотят ли скилнцы с кельбекцами жить под властью Палеове или нет. И получили ожидаемый отказ.

То ли элита Северного архипелага действительно рассчитывала, что «трусливые торгаши», как о том говорили на «политинформациях» штатные пропагандисты, побоятся напасть на храбрых и стойких сынов Сореэ и Эрехеэ, то ли правящей олигархии просто некуда было деваться - именно владение Южным архипелагом с кучей ценных ресурсов и десятью миллионами рабов, пашущих на Великое Палеове, обеспечивало, вкупе с позаимствованными у западных соседей технологиями, господство над местным «Земноморьем». Острова Пути, контроль тюленеловов над которыми икарийцы пока не оспаривали, и население куда меньшее имеют, и ничем серьёзным из ископаемых похвастаться не могут. Но в итоге Совет Сильномогучих Мужей гордо ответил отказом.

 

Дальнейшее в изложении ирсийцев выглядело как монотонная и последовательная работа. Их флот быстро перерезал сообщение между Северным и Западным архипелагами, потом принялся методично «нейтрализовывать» все палеовийские военные корабли в ставших для тех запретными водах. И уже добившись полного господства на море, они стали очищать от тюленеловов один за другим острова.

Скилн, правда, от палеовийцев освободили практически сразу же после официального начала военных действий. Что было нетрудно при наличии плацдарма в добрую треть острова. Куда и перебросили четыре «штурмовых бригады» и несколько вспомогательных подразделений общей численностью в шестнадцать с половиной тысяч. Вместе с тридцатитысячной Национально-освободительной Армией Скилна и партизанскими отрядами этого хватило, чтобы в трехдневный срок разгромить находящиеся там подразделения колониальной пехоты и «ударные» части. Итог - икарийцы с «чегеварами» потеряли около двухсот убитыми и столько же раненными, уничтожив свыше двух тысяч тюленеловов, а сорок тысяч взяв в плен. Также погибло семьсот мирных жителей.

С остальными островами Западного архипелага провозились ещё три месяца. Причём, как я понимаю, ирсийцы больше времени тратили на переброску своих войск, нежели на собственно боевые действия. Местами гарнизоны тюленеловов натурально ждали появления противника, чтобы побыстрей сдаться - учитывая ту ненависть, которую коренное население испытывало к поработителям, ничего удивительного.

Ну а потом настала очередь палеовийской метрополии: удары с авианосцев по военно-морским базам Сореэ и Эрехеэ (в ходе которых перетоплены остававшиеся у подданных Сильномогучих Мужей корабли) и всему прочему, что имело отношение к силовым структурам Северного архипелага; по административным объектам и кварталам аристократии. Промышленные предприятия и транспортную инфраструктуру ирсийцы при этом старались не трогать. Почему - стало ясно через несколько страниц.

Завершающей фазой военной операции стала высадка десанта в столичной агломерации Сореэ. Основную массу контингента составили скилнцы - под общим руководством своих старших партнёров и символической поддержке коллег из других «освободительных фронтов».

Захват главного индустриального района и транспортного узла Северного архипелага, причём не самими икарийцами, а «чегеварами», имеющими к тюленеловам длинный счёт, заставил «Сильномогучих» пойти на переговоры. Прямо в тексте об этом не говорилось, но похоже палеовийцы готовы были согласиться на оккупацию регулярными войсками с цивилизованного Западного материка, лишь бы избежать перспективы общения со своими недавними рабами.

В итоге ирсийцы любезно согласились на частичную замену в оккупационном контингенте своих союзников на собственные войска, а оставшихся друзей обещали контролировать во избежание «инцидентов в отношении граждан Палеове». Впрочем, времени для безобразий над мирными жителями у скилнцев и прочих оставалось немного, ибо обитатели Западного архипелага получили от «старших братьев» карт-бланш на вывоз промышленного оборудования с занятой территории - в рамках «компенсации за годы угнетения и унижения». Чем бойцы «освободительных фронтов» и занялись, привлекая на добровольно-принудительной основе оказавшихся под рукой тюленеловов для демонтажа трофеев и их перевозки в порты. Масштабы репарационного грабежа впечатляли: от одних только трёхсот с лишним крупных заводов по планам победителей должны остаться голые стены. Некие «мелкие предприятия и мастерские» же вообще не считали.

Кое-какая информация о вывозимых палеовийских «машщини» пошла практически вместе с первыми подробностями (нередко искажёнными и перевранными, как можно судить теперь, после знакомства с версией непосредственных виновников благих для всего Земноморья вестей) о преподанном полугегемонам уроке: тенхорабитские агенты в окружении вохейских властных кругах сообщали о предложениях со стороны скилнцев насчёт продажи трофейных станков (в комплекте с умеющими обращаться с ними рабочими). Но всё это было весьма неопределённо, на уровне смутных слухов….

Я делаю себе зарубку в памяти: проработать вопрос о возможности приобретения трофейного оборудования. Не надеясь на память, тут же звоню в колокольчик, которым обзавёлся совсем недавно, вызывая Кутукори, и надиктовываю черновик письма Чирак-Шудаю, где вкратце обрисовываю открывающиеся перспективы и прошу накидать примерный перечень «машщини», кои нужны нашей промышленности. Вряд ли удастся выцыганить у Старшего Брата нашей Солнцеликой и Духами Хранимой повелительницы слишком много, но попытка не пытка. Следом за посланием к главному металлургу диктую наброски письма Хиштте и обращения к Тишпшок-Шшивою. Последнее, разумеется, потребует жёсткого редактирования со стороны Тагора и Шонека, чтобы соответствовать всем правилам бронзововековой дипломатической переписки, ну и предварительного зондирования почвы по тенхорабитским каналам - во избежание неловкости, когда Младшая и Почтительная Сестра попросит больше, чем «старший родственник» готов дать. И вообще - сначала следует выяснить, насколько слухи о распродаже трофеев соответствуют действительности и согласны ли делиться вохейцы в принципе. А то уж совсем неудобно получится, если типулу-таками попросит у Повелителя Четырёх Берегов то, чего просить нельзя.

 

Так, а это что такое? Тагор выделил кусок, по его мнению, представляющий особый интерес…. «В общей сложности за всё время деятельности Ассоциации помощи порабощённым народам свыше сорока пяти тысяч её членов работали на островах Западного архипелага». И тут же тузтец указывает, что численность войск, задействованных Ирсом для разгрома Паолеове, составила около ста восьмидесяти тысяч человек, из которых непосредственно в боевых действиях участвовали около семидесяти тысяч. Следовательно, в «штурмовых» частях могло быть больше половины солдат и офицеров, уже имевших боевой опыт. Ну, допустим, из указанных сорока пяти тысяч активистов не все воевали. Скорее даже, военных среди них было меньше половины. Так что «тренировавшихся» на Скилне у ирсийцев вряд ли было больше трети от общего состава. А скорее всего и того меньше.

Но точные цифры ерунда. Куда важнее вывод, сделанный экс-наёмником из описания икарийско-палеовийского конфликта: чтобы армия была боеспособна в реальном столкновении с противником, она должна предварительно успеть повоевать; но война вещь дорогая, особенно если идёт на своей территории; следовательно, нужно давать возможность нашим «макакам» и «регоям-макакам» повоевать за пределами Пеу. Выход тузтец видел в участии папуасских отрядов в качестве наёмников в каких-нибудь конфликтах во Внутриморье или на Дисе.

Рациональное зерно в предложении Тагора было - икарийцы, формально не воюя, по всей видимости, прогнали через Скилн столько солдат и офицеров, что их хватило на костяк ударных сил, достаточных для разгрома тюленеловов. Конечно, официально «чегеварам» помогали участники приснопамятной Ассоциации, но сомнительно, чтобы там обошлось без государства - особенно после того, как власти Ирса взяли курс на силовое решение «проблемы Западного архипелага».

Правда, идея с наёмничеством показалась мне «не очень». Другое дело - помогать союзникам, хотя бы тому же Повелителю Четырёх Берегов. Например, батальон-цаб гвардейцев и столько же армейцев, с ротацией, допустим, трети или четверти состава раз в полгода или год. Впрочем, и численность «контингента», и порядок замены рядовых с офицерами, равно как и прочие нюансы, определим после обсуждения с командованием наших ВС. Да и начинать нужно, конечно, не с двух батальонов, а с одной роты - набить шишек на планировании и отправки небольшого подразделения, чтобы при увеличении масштабов операций мои штабисты (которых, кстати, ещё и нет как таковых) уже имели хоть какой-никакой опыт.

Положа руку на сердце, отправка папуасов на какую-нибудь бойню, с которой вернутся не все, вызывала в моей душе острое неприятие. Но другого выбора не вижу: или тренировать хоть сколько-то военных в конфликтах вдали от дома, получая неизбежные «двухсотые», или иметь совершенно непроверенную в реальном деле армию. Довольно печальный опыт отражения карательной экспедиции тюленеловов, собранной, мягко говоря, из не самых крутых вояк, вполне наглядно продемонстрировал, чего стоят солдаты и офицеры, ни разу не стрелявшие в живого врага. Лучше уж пойти на гибель некоторого количества военных подальше от родных берегов, чем получить потом куда большие потери тех же самых комбатантов и мирняка на своей земле. Главное, в качестве тренировочного полигона выбрать такую территорию, откуда не приплывут потом с ответным визитом. Следовательно, лучше всего своих орлов посылать на маленькую и наверняка для кого-то победоносную войну куда-нибудь на материк или в Узкие моря, а во внутриморские разборки не встревать.

 

С некоторым сожалением отодвигаю от себя продукт ирсийской полиграфии и краткий его пересказ. Отдохнул, и дальше за работу. Беру первую бумагу из стопки, подготовленной Кутукори. Что у нас там….

Ага, отчёт Чирак-Шудая: первые две четверти серебра чистотой 99% выплавлены и ждут дальнейшей переработки, попутно получено свыше сорока четвертей свинца; расходы…. Мда, затраты человеко-часов, ушедших на производство угля и продовольствия для рабочих рудника, равно как и время, потраченное на собственно серебряное производство, впечатляют - радует только, что, по словам нашего министра промышленности, технология уже отработана, и в дальнейшем драгметалл будет обходиться куда дешевле.

На производстве меди и железа без сюрпризов. Точнее, сюрприз один, и довольно приятный - последние изыскания на юге Кесу позволяют говорить, что запасы железняка оказались раза в два, а то и в три, больше, чем предполагалось ранее. Так что при нынешних темпах роста нашей чугунолитейной и сталеплавильной промышленности сырья для неё хватит на пару пятилеток.

Длинную портянку о технологических изысканиях, связанных с использованием в металлургии горючих газов, образующихся при выжигании древесного угля, я просмотрел мельком - не было ни времени, ни желания переводить в уме вохейско-папуасскую терминологию в земную, да и нарисованная схема комплекса, соединяющего угольное производство с металлургическим, мало о чём мне говорила. Достаточно и общего вывода: благодаря улавливанию и сжиганию газообразных продуктов пиролиза древесины расход угля можно снизить на одну десятую. Учитывая, что уже в ближайшее время придётся завозить древесный уголь с материка, данная инновация весьма полезна. Бонусом идёт увеличение выхода жижки, которая тоже служит источником ряда нужных в промышленном хозяйстве веществ. Потому размашисто ставлю на отчёте Чирак-Шудая резолюцию: «Продолжить изыскания, составить перечень необходимого для перевода выжигания всего угля на такой способ».

 

Следующим шёл рапорт Патихики о беспорядках среди пленных палеовийцев, случившихся несколько дней назад: если две первые массовые драки между тюленеловами удалось пресечь силами охраны лагеря, то третью пришлось разгонять с привлечением бойцов тинскокского ополченческого цаба. В ходе допросов участников и свидетелей из числа «контингента» выявлены зачинщики и наиболее активные действующие лица, а также причины, заставившие пленных вдруг мутузить друг друга.

С последними оказалось всё просто до банальности: запертые в бараке палеовийцы от нечего делать принялись выяснять, кто из них виноват в разгроме и позорном пленении, а кто является истинным патриотом Великого Палеове. И вполне естественно, что народ разбился в процессе разбирательств по происхождению: сорейцы отдельно от эрехейцев. Ну а предателей и врагов отечества начали искать среди выходцев с других островов. Деятельность Тилтака Рикая по вербовке среди пленных готовых работать на Пеу, как ни странно, на нарастание нервозности практически не повлияла: хватило и присущего хомо сапиенсам стремления найти виновника своих бед на фоне необходимости видеть постоянно одни и те же лица.

Неожиданно вспоминаю про кузину Патихики, она же вдова подлейтенанта Ипаля Шитферу. Нехорошо как-то получается: пацан не так уж и мало успел за короткий срок сделать на благо Пеу-Даринги, и погиб геройски, защищая свою новую родину от соплеменников. А у меня из головы вылетело насчёт Мигарими. Сразу же после гибели Ипаля, конечно, подумалось, что, мол, надо потерявшую мужа девчонку с их годовалым сыном как-то поддержать. Но потом закрутился с делами и не вспоминал о ней. А наш главный по военнопленным насчёт двоюродной сестры не заикался, не знаю уж по каким причинам - может, стеснялся беспокоить Великого и Ужасного Сонаваралингу по пустякам, может, не рискует напоминать вышестоящему начальству в моём лице о своём упущении, пусть и довольно давнем, да и обернувшемся в итоге удачно.

Распоряжаюсь Кутукори: «Пиши: летинату Патихики надлежит явиться пред очи Сонаваралинги-таки в ближайшие три дня для подробного личного рассказа о том, как обстоят дела с пленными тюленеловами». Заодно и про его кузину выясню: где она и, как у неё дела обстоят. А уж после этого подумаю над пенсионом для Мигарими и ребёнка. Сына, по достижении возраста, разумеется, определю в Обитель Сынов Достойных Отцов: вряд ли среди знавших павшего смертью храбрых Ипаля найдётся кто-нибудь, способный сказать, что тот человек недостойный. И вообще, надо разработать соответствующий закон, о государственной помощи семьям тех, кто погиб, на защите Пеу-Даринги: хотя бы сладким «картофелем» за казённый счёт детишек обеспечивать и давать возможность им получить образование. Детей знати и офицеров в школу для отпрысков вождей, а тех, кто попроще - в стихийно сформировавшееся её подразделение, готовящее кадры низшего уровня.

Вот только за чей счёт проявлять такую щедрость? Обучающихся в Обители кормят по большому счёту родственники, отправляющие кровиночкам десятками корзины коя с баки и пригоняющие на убой свиней; будущие унтеры и младшие писцы, ряды коих пополнялись из самых разных источников (от заложников из Болотного Края и сирот до сыновей мануфактурных рабочих) частично живут на казённых харчах, частично же их подкармливают «Сыны Достойных Отцов» - как-то само собой стало нормой, когда почти каждый наследник таки или «сильного мужа» брал под покровительство небольшую группу учеников «простонародных» классов, делясь с ним посылками из дома, защищая от других воспитанников и помогая в учёбе (последнее, впрочем зачастую работало в обе стороны, или даже, наоборот, кто-нибудь из «свиты» вынужден был «подтягивать» своего «патрона»).

Шонек с Тагором и прочими преподавателями, среди коих за последние годы прибавилось мигрантов из Внутриморья, на создание подобного рода клиентел смотрели сквозь пальцы. В своё время в узком кругу мы довольно долго и эмоционально обсуждали возможные проблемы, последующие в будущем от такого вот прикармливания вышестоящими нижестоящих с младых ногтей, но в итоге сошлись, что ничего страшного не случится: на общем фоне типичного папуасского кумовства и семейственности это выглядит нормой, а в крайнем случае ничто не мешает в последующем услать друзей-прихлебателей служить подальше от «протобоссов». Ну а для пущей надёжности фиксировать все эти компашки и заносить в картотеку зарождающимся спецслужбам на заметку.

Но если пропитание воспитанников «школы помощников» можно свалить на «Сынов Достойных Отцов», то тех, кто будет учиться за казённый счёт в самой «Обители», ни в коем случае нельзя будет ставить в зависимое положение от «мажоров». Значит, придётся озаботится о полном их гособеспечении. И искать для этого где-то средства.

А налогообложение регулярное у нас на Пеу в зачаточном состоянии - единственный постоянный налог, распространяющийся на всё население Западной Равнины, это одна ракушка тонопу с папуасского носа. Что сущий мизер. Ну ладно, остаётся надеяться на доходы с казённых предприятий и «Оловянной компании», да на весьма непостоянные поступления типа «благодарностей» правительнице острова от начинающих туземных бизнесменов за проведение обрядов по наложению табу на частную собственность от желающих халявы родичей и соседей. Сегодня, например, аж целых два прошения на имя типулу-таками с просьбой наложить на нажитое имущество защищающие от разграбления чары. Последнее время, кстати, подобные обращения от представителей нарождающейся папуасской буржуазии становятся уже нормой - по пять-шесть штук в месяц. Хозяин гончарной мастерской и владелец двух рыболовных лодок с ничего не говорящими мне именами (оба из деревни в пере десятков перестрелов к югу от Мар-Хона), конечно, вряд ли «отблагодарят» за наложение магической защиты большим, нежели стопка корявых горшков или десяток связок копчёной рыбы, так что даже дополнительные калории, потраченные Солнцеликой и её свитой на пешее путешествие за город, скорее всего, скомпенсировать не удастся, но тут главное - демонстрация готовности властей стоять на страже частной собственности. А бюджет пополнять будем за счёт крупных бизнесменов. Ещё бы превратить данную одноразовую плату в регулярную, типа налога на ведение своего дела. Кстати, надо подумать, как провернуть подобную трансформацию. Пока, к сожалению, на ум ничего не приходит.

 

1Роман «Путешествие в Икарию» написал Этьен Кабе.

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

«Ассоциация помощи порабощённым народам» уже превратилась из небольшой группы энтузиастов в разветвлённую организацию, способную как продавить постепенную отмену запрета на гуманитарную помощь островитянам, так и организовать производство всего потребного и создать систему транспортировки грузов и специалистов для Свободного Скилна.

В земной истории такого не припомню, обычно гражданам на проблемы за морем положть с прибором, к примеру так называемый "геноцид мусульман" в Бирме так и не взлетел, хотя казалось бы, какая-то Бирма, чай не Китай и даже не Израиль, создавай интер-бригады и спеши на помощь, поди не сложно, полагаю

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас
Перейти к списку тем Литературная мастерская - АИ тексты на форуме