«Пасхальный союз».

Альтернативно - историческое произведение в «руританском» стиле с элементами шпионско - политического детектива и с некоторым архитектурно - краеведческим уклоном.

Книга первая.

= «Блуждающие огни».=

Только государство и его мощь могут

быть для настоящих патриотов истинной

путеводной звездой. Остальное - «блуждающие огни».

П.Б.Струве.

Пролог.

…Ее обложили к вечеру, плотным кольцом на большом поле. Ползком, припадая к вязкому суглинку, она пыталась ускользнуть в лес, но ее заметили. Упав плашмя на межу, она застыла без движения, чтобы отдышаться, успокоить стук запаленного сердца и на мгновение закрыть глаза. Прорваться сквозь кольцо ей не удастся, сдаваться она не пожелает. Оставалось умереть.

Проверив обойму в пистолете, машинальным движением она стряхнула с измазанной и мокрой юбки невидимые пылинки и пригладила ладонями волосы. Залегла на меже и стала отстреливаться.

-Ты что, сдурела, тетка?! - закричали ей. - А ну, бро…

Из черного дула маузера на крик полыхнуло пламя.

-Ох же, дура! - громко и сокрушенно воскликнул кто - то, невидимый ей и грубо выругался.

Она приподнялась на одно колено, не целясь, выстрелила. Ответная пуля не ударила, ужалила в грудь, насмерть…Подавшись к земле, она коснулась ее белыми, ватными руками…

Глава Первая.

Первый акт многоактной пьесы.

3 марта 1931 года. Понедельник.

Москва. Смоленская - Сенная площадь.

…Новое здание на Смоленской - Сенной площади, где теперь размещался аппарат председателя правительства, считалось одним из лучших произведений русского конструктивизма в Москве и самым значимым творением Пантелеймона Голосова, сумевшего скомпоновать объемы так, что наибольший эффект пространственного решения получался со стороны подхода к дому от Смоленской улицы. Охватывая сразу здание в целом, зритель получал полное представление о его композиции и величии.

Министру внутренних дел, вызванному «на ковер» к председателю правительства, здание Пантелеймона Голосова, впрочем, не нравилось - оно не напоминало ему, как прежде, шумный, растревоженный улей, где день и ночь кипела работа. Впрочем, в старом здании, в Успенском переулке, места сотрудникам аппарата правительственной канцелярии едва хватало, отопление в холод не спасало, а в летнюю жару нечем было дышать.

Хотя автомобиль министра подрулил прямо к парадному подъезду, выбравшегося из салона чиновника ударил в лицо холодный ветер. Погода была прескверная - с неба сыпалась мелкая противная снежная крупа. Мартовский московский промозглый вечер наполнял вязкой темнотой пространство от земли до невидимых туч. Министр зябко поежился, глядя на фонари, источавшие желтовато - болезненный свет и торопливо вошел в здание…

…В просторном кабинете председателя совета министров Российского государства Александра Александровича Измайлова негромко переговаривались два человека, разделенные широким письменным столом: сам премьер - министр и заведующий правительственной канцелярией Неклюдов, выглядевший веселым простаком, с которым занятно было поболтать о пустяках, выслушать от него какую - нибудь забавную историю, неизменно сопровождаемую располагающей улыбкой. Перед ними, на столе, высилась гора папок, бумаги еле вмещались в них.

Когда министр внутренних дел, сжимая в руках папку с документами и справками в виде «соображений» по всем текущим вопросам, вошел в кабинет, оба одновременно подняли головы.

-Садись, Дмитрий Васильевич. - премьер - министр взглянул на вошедшего, жестом указал на второй стул около стола, снял очки, положил их перед собой, и глаза его сразу же стали беспомощными. - Оттуда? Из Больших Вязем?

-Да.

-Ну что там случилось во дворце? Рассказывай, но только побыстрее. Давай самую суть. Отчего Кремль не гудит, как потревоженный улей? Шутка ли сказать: убит Дворцовый комендант генерал Матвеев, столица на уши должна быть поставлена.

Это был грубоватый упрек, адресованный министру внутренних дел, но он и бровью не повел.

-Да и репортеры слетелись бы со всех сторон, как воронье, по городу пошли бы слухи и толки. - аккуратно поддакнул Неклюдов.

Министр внутренних дел сдержанно кивнул, подчеркнуто спокойно скупо улыбнулся. Встреченный на «ты», он понял, что его пригласили не столько по поводу убийства генерала Матвеева, а по личному вопросу. - Но вы правы, Александр Александрович, пока тишь да гладь.

-Полагаю, достоянием гласности в случае убийства генерала Матвеева станет немногое. - вздохнул премьер - министр. - Оно и к лучшему…

-О деле известно мало. Пока. - кашлянув, сказал министр внутренних дел.

-В подобных делах лучше держаться как можно ближе к правде, это известно любому лжецу. - сказал Неклюдов, усмехаясь чему - то своему, потаенному. - У вас есть какая - нибудь версия?

Министр внутренних дел пожал плечами:

-Сначала надо исключить тех, кто был рядом с Матвеевым, затем начать с тех, кто имел физическую возможность совершить преступление.

-Разве нет более прямых путей?

-Дайте след, и мы пойдем по нему, - спокойно ответил министр. Он явно давал понять, что не выражает желания продолжать разговор.

В кабинете премьер - министра стало очень тихо.

-Вам придется идти по нескольким следам сразу, - сказал Неклюдов.

-Дворцовый комендант, Свиты Его Величества генерал Матвеев, и прочая, и прочая, и прочая, убит выстрелом в голову, на веранде охотничьего флигеля, сегодня, примерно в восемнадцать часов двенадцать минут. - сообщил министр, на реплику Неклюдова не обратив внимания. - Смерть наступила мгновенно. Выстрел произведен с расстояния ста метров, предположительно из английской винтовки. Обнаружили труп и подняли тревог почти сразу. Но дворцовая полиция спервоначалу действовала самостоятельно…

-Простая история. - усмехнулся краем рта заведующий правительственной канцелярией, и, не удержавшись, кольнул, - Сыскная полиция, как водится, узнала об этом позже всех.

-На данном этапе расследования мы пытаемся разобраться, что именно и как именно произошло. - ответил министр. - Есть неясности.

-Убийцу нашли?

-Убийцу не находят, а розыскивают. - бесцветным тоном сказал министр. - Розыск ведут сыскная полиция и дворцовая.

-Ну, не занудничай, Дмитрий Васильевич. - председатель совета министров поморщился.

-В полиции завсегда зануды были, Александр Александрович. - тотчас парировал министр. - Исстари так повелось.

-Стрелял профессионал?

-Похоже на то.

-Стрелок пришел со стороны? - спросил Неклюдов.

-Выясняем. Мы сейчас отрабатываем все возможные версии.

-Я редко задаю вопросы без серьезных оснований. - равнодушно сказал заведующий правительственной канцелярией. - Вы человек умный, думайте.

-Я понимаю, что дело трудное. Мое ведомство будет распутывать обстоятельства убийства, а на меня будут давить со всех сторон, вмешиваться, торопить, ставить палки в колеса, подсказывать, ругать, прятать и без того перепутанные концы… - сказал министр. - Если уж начистоту говорить - полиция не должна расследовать политические дела, ее область - это обычные человеческие страсти. Например, ревность.

-У вас под рукой целый департамент имеется. Государственной Охраны. Кому, как не вам заниматься политическими расследованиями. - жестко ответил Неклюдов.

-Довольно пикировок. - вмешался премьер и выразительно глянул на Неклюдова, тот приметно кивнул и выразительно посмотрел на часы, давая понять, что есть более важные дела, чем разговор о вещах, уже известных. - Сейчас не до дрязг.

-Александр Александрович, я говорю об очевидных вещах. - возразил Неклюдов. - Вы же понимаете, что это политическая акция. Покушение на жизнь человека, весьма близкого к царю. Удачное покушение. Такого в Москве давненько не бывало.

-Действуй осторожно. - сказал премьер - министр, обращаясь к министру. - Основательно, но с оглядкой. Прежде чем что - либо предпринимаешь - хорошенько все взвесь. Дело вести совершенно секретно, никого особо в детали не посвящая.

-Вы постарайтесь использовать в работе все ваши лучшие стороны. - сказал Неклюдов. - Таково наше с Александром Александровичем видение.

-Дмитрий Васильевич, речь идет о выживании. - сказал Измайлов. - Я тебя давно знаю, оттого и столь доверителен…Это не какие - нибудь шуры - муры. Под плахой ходим, под топором…

-Даже так?

-А ты как думал, Дмитрий Васильевич? - усмехнулся премьер - министр. - На кон поставлено много. Не только денег, но и власти. Знаешь ведь, мои позиции нынче зыбкие. Не сегодня - завтра государь скончается, слаб здоровьем. А за кончиной последуют лихие времена…У нас тут не Эллада, лавровых рощ, где резвятся розовопятые богини, нет. Все больше волки да медведи, так и норовят слопать. Да и наследник меня не особо жалует, в отставку выпрет запросто.

Премьер - министр помолчал, добавил негромко:

-Слава Богу, у нас есть люди, которые не обращают внимания на политические игры, а продолжают делать свое дело. Думаю, что делать какие - либо выводы преждевременно. Расследование, полагаю, будет вестись в нескольких направлениях одновременно?

-Именно так. - кивнул министр.

-Полиция пусть продолжит работу в резиденции и вокруг нее. Координировать работу будет моя личная канцелярия. И еще одно: по линии министерства прошу ограничить сообщения для прессы. А лучше, если сообщений никаких не будет. С этим все. Теперь другое…

Измайлов кивнул заведующему правительственной канцелярией и Неклюдов протянул министру внутренних дел коричневую папку, взяв ее со стола.

-Разберись ты, Дмитрий Васильевич с этой чертовой публикацией, с письмом злополучным. - сказал премьер - министр. - Мне надо знать все, что привело к публикации в английской прессе, кто это сделал, кто предоставил сведения, где этот кто - то живет, чем дышит и чего хочет.

-У нас к вам, Дмитрий Васильевич, будет просьба. - сказал заведующий правительственной канцелярией, и в голосе его, однако, никакой просьбы не прозвучало. Министр сразу это почувствовал. - Об этом деле, о публикации…Вы его ведите, как положено, но…В общих чертах мы представляем, как построена работа в вашем ведомстве. Но думаю, вы с нами согласитесь, если дело по публикации злосчастного письмеца поведет одна ваша команда. Такая команда, в которой бок о бок будут работать ваши опытные специалисты по контршпионажу, сыщики из сыскной департамента полиции и кто - то из разведки. Эдакий карманный Змей Горыныч. Министерский. Насколько мы можем судить, ваши специалисты по контршпионажу - мастера по сбору информаций, работают долго, кропотливо, тщательно. Ваша политическая разведка - прекрасно может сопоставлять факты, черпая сведения и из открытых источников. Ну, а сыскные умеют реализовывать добытые материалы. Так вот, пусть эта команда, преданных вам лично людей, надежных, проверенных, работает в тесном контакте с вами, а за дело берется немедленно. Как вы понимаете, времени особо на притирку и подготовку не будет, присматривать им будет некогда, к сожалению, а сведения не должны лежать мертвым грузом, нужно суметь их использовать, нужно ими как следует распорядиться, вы меня понимаете?

-Разумеется.

-Мы, простите, в ваших делах не доки, решайте сами. - Неклюдов вяло кивнул, прощаясь. - Задача - то со многими неизвестными…

3 марта 1931 года. Понедельник.

Москва. Смоленская набережная.

В машину министр сел нахмуренный, застегнутый на все пуговицы. Разговор в кабинете у Измайлова ему не понравился, он не мог избавиться от тревожных раздумий, что его, министра, используют втемную, плетут за спиной замысловатую интригу. И премьер хорош - ничего толком не сказал, не намекнул как следует…А ведь в дружбе…

Дружба с Измайловым была давняя, отмеченная неизбежными в русской политической жизни болезненными шрамами, не дававшими этой дружбе прерваться. А вот, поди ж ты, дружба - дружбой, а все равно предпочел Александр Александрович отмалчиваться и говорить экивоками…Оно и понятно, всякий выгадывает и тянет свое, всякий занят собственным делом…У всякого потаенного на душе и в мыслях хватает…«С ношей тащится букашка, за медком летит пчела»…

Спервоначалу министр хотел прямиком отправиться в министерство, благо, недалеко и ехать было - через Арбат минуты две на автомобиле, но подумав, решил прогуляться по набережной, а надышавшись воздухом - хорошенько поужинать.

С Москвы - реки, словно из открытого погреба, тянуло холодом. По реке перекатывались волны, хлюпая, они бились об опоры Дорогомиловского моста, о гранит набережной. Набережная была пустынна.

Министр вышел из машины и тотчас рядом вынырнул личный шофер, Филипп Медведь, преданный, неизменный, служивший уже лет пять. Шофер закрыл дверцу и на немецкий манер щелкнул каблуками.

Министр недовольно поморщился:

-Филипп, что ты все время каблуками норовишь щелкнуть? Оригинальничаешь?

-Не могу знать, ваше высокопревосходитство. - дурашливо ответил Медведь. На правах «своего» человека в ближайшем окружении министра, он иногда позволял себе фамильярничать с начальством. Впрочем, меру знал, лишнего не позволял...

Министр глубоко вздохнул.

-Устал, страсть как. Есть хочется. Кофе хочется, - сказал он, - И побольше. Поедем - ка, Филя…В…

-Не домой? - шофер вопросительно взглянул на министра.

-Прогуляюсь пока.

Пока министр осматривался, шофер метнулся к багажнику, открыл, зашуршал какими - то свертками…

-Что ты там, Филя, удумал?

-Ваше высокопревосходитство, я чего - сь подумал: верно кушать желаете? Весь день давешний не емши…

-Ну и?

-Я давеча, покуда вас дожидался, в пахомовскую ресторацию отлучался, взял чего - нито перекусить… - Филипп Медведь сноровисто засервировал складной столик, выложил снедь, дьюаровский термос*.

Министр усмехнулся. У Пахомова, в ресторации, помещавшейся недалеко от Плотникова переулка, на первом этаже доходного дома Нирнзее, кормили круглосуточно, а к завтраку обычно подавали не только московскую прессу - были и варшавские газеты, и берлинские, были и парижские, выписываемые прямо на столики и доставляемые ежеутренне железнодорожным экспрессом.

-Что ж ты, Филя, в великий пост ветчину мне всучиваешь?

-Дык, черничный суп с постными клецками в термос не влезет…

-А для мирян сегодня есть небольшое послабление: разрешается употреблять горячую пищу.- сказал министр.

Он суетливо, мелко, перекрестился, взял из рук шофера холодный бутерброд с ветчиной, кофе со сливками, неторопливо вгрызся во все это. Он любил хорошо поесть, в меру выпить (но не слишком, так как во всем, что касалось еды и алкоголя с некоторых пор ценил умеренность), у него была образцовая семья и он искренне старался оставить свой след на ниве охранения престола от преступных посягательств.

С аппетитом поедая бутерброд, министр размышлял о том, что сытость, восходившая из бездны желудка, достигала мозга, погружала его в сладостную сонливость. В голове зашумело, мешало сосредоточиться. А ночь - то предстояла загруженная…Кислые щи с грибами и картошка с тушеными помидорами подождут…

Медведь быстро прибрал столик, бутерброды:

-Теперь домой, Дмитрий Васильевич?

-В министерство…

3 марта 1931 года. Понедельник.

Москва. Угол Малого Николо - Песковского переулка и Собачьей площадки. Здание Министерства Внутренних Дел.

…Министр внутренних дел ткнул золотым карандашом в лежавший перед ним на письменном столе английский журнал «Weekly political review», выходящий в Лондоне, внимательно посмотрел на Директора Департамента Государственной Охраны Георгия Васильевича фон Эккервальде, курившего в глубине кабинета в мягком, малинового цвета, вольтеровском кресле:

-Сыровата сплетня, а? Или не сплетня это вовсе, а вполне конкретный материал, составленный на основе сведений, предоставляемых весьма информированным источником?

Фон Эккервальде покосился на журнал и на письменный стол, ломившийся от бумаг - у министра, по всей видимости, не было, кажется, никакого желания их читать, затем глянул на хозяина кабинета.

Воротник белоснежной рубашки подпирал морщинистый обрюзгший подбородок министра. Сухая пергаментная лысина была прикрыта реденькой набриолиненной сверх меры прядкой волос. В тиши кабинета отчетливо слышалось одышливое дыхание весьма почтенного по возрасту министра. Георгий Васильевич фон Эккервальде чувствовал на себе пристальный взгляд темных, с азиатским разрезом глаз министра.

-С текстом статьи успели ознакомиться? - спросил министр.

Фон Эккервальде пожал плечами: когда, мол, знакомиться? Он только что вернулся из соборного комитета по делам разведки и контршпионажа, от людей, которых считал болтунами и политическими лицемерами. Люди, входившие в соборный комитет, вечно считали себя самыми важными. А чтобы быть еще более важными, им нужно было владеть информациями. Они требовали сведений, все больше сведений. И если в повестке не значилось выступление высокого чиновника, представляющего министерство внутренних дел, люди из соборного комитета недоуменно спрашивали: «Что насчет внутренних дел?». И фон Эккервальде ходил на соборный комитет регулярно. Это было само собой разумеющимся.

-Ну, ознакомьтесь. Я подожду. - сказал министр.

Фон Эккервальде кивнул, взял журнал и посмотрел на министра в упор. Он знал его много лет. Знал как не дилетанта, лишь выдающего себя за профессионала. Знал как высококлассного и ответственного профессионала, никогда не служившего «по шаблону» и исполнявшего свою работу прилежно и хорошо. Министерство внутренних дел всегда славилось профессионализмом сотрудников. По мнению фон Эккервальде министерский пост достался заслуженному человеку, достался по праву. Но, странное дело, едва во главе ведомства оказывался профессионал высочайшего уровня, полный уникальных идей, он как будто забывал обо всем и начинал больше тратить времени и сил для создания видимости своей работы и игр в кабинетные интриги, которые зачастую приводили к принятию неверных решений. Когда - то знавший, что такое работать своими собственными руками, министр теперь все больше протирал штаны и разыгрывал комбинации, в собственных интересах. Фон Эккервальде понимал, что министр, беря на себя общие вопросы общения со «сферами», помимо демонстрации «флага», еще и произносит множество слов в оправдание по наиболее щекотливым вопросам ведомства. Но министр вставал также на путь предвзятости и угодливости взглядов. Как же так? Получается, что в державе российской сложилась качественно новая сила, стоящая выше даже монаршей воли?! Эту новую силу можно определить вполне конкретным и емким словом - «сферы»! Это практически незримая, нацеленная сила, которая совершенно лишена дара видеть исторические перспективы. «Сферы» служат лишь своим интересам? «Сферы» не думают, к чему может привести их безответственное следование в русле собственных интересов? А кто в конце концов будет расплачиваться по счетам?

Фон Эккервальде, дочитавстатью, вернул журнал на министерский стол и вздохнул…

-И что скажете? - спросил министр.

Статья Тома Парфитта и в самом деле была из числа тех, что заслуживали внимания. Самого пристального внимания. Поскольку содержало публикацию письма, адресованного русскому военному министру: «Я знаю, что под руководством моего отца вооруженные силы нашей державы будут реконструированы и усилены. Мы в Акционерном обществе Ф.Г. Калепа и Е. Р. Шпицберга «Мотор», хотели бы участвовать в этом процессе. Мы надеемся, что станем вашими поставщиками запасных частей и небольших сборочных линий». Подпись под этим кратким, но исчерпывающим призывом гласила: «Дмитрий Измайлов, товарищ председателя правления по сбыту».

Компания Ф.Г. Калепа и Е. Р. Шпицберга «Мотор», находившаяся в Риге, была известна, как производитель авиационных двигателей и запасных частей для самолетов. Дмитрий Измайлов являлся одним из самых молодых русских предпринимателей и заодно, так уж вышло, - старшим сыном председателя правительства России Александра Александровича Измайлова.

Вступление старшего сына премьер - министра - ему было тридцать пять лет - в должность фактического вице - президента компании «Мотор» состоялось за полгода до публикации занимательного письма в британской прессе. Обосновывая это назначение, глава компании Федор Георгиевия Калеп с обезоруживающей искренностью заявил: «Все мы пытаемся заработать на жизнь».

Тогда - то, после опубликования письма в британской газете в Москве начал завихряться очередной политический скандал. Разумеется, не потому, что кто - то пожелал погреть руки на предстоящей «реконструкции и усилении» авиации. И даже не потому, что имело место явное злоупотребление семейным положением со стороны автора письма. Общественность, сначала британская, а после и российская, была шокирована циничной формой этого уникального образчика эпистолярного жанра. Кроме того, в памяти еще свежи были воспоминания об аналогичных эскападах прошлого премьер - министра, обогатившего себя приличной суммой в рублях за содействие отечественным лесопромышленникам.

Реакция Кремля на разоблачение «Таймс» была в основном предупредительно - защитительной: поскольку, мол, Дмитрий Измайлов - «частное лицо», он имеет право заниматься «свободным предпринимательством», невзирая на свои родственные связи. Однако несколько позже представители аппарата председателя правительства заявили, что впредь юридический советник премьера «будет давать время от времени неофициальные консультации Дмитрию Измайлову, чтобы он мог полностью пользоваться своими правами как частное лицо, не нарушая при этом своей особой ответственности как член семейства главы кабинета, близко стоящего к особе Государя».

-Между прочим, я только что от Измайлова. - сказал министр.

-По поводу статьи или по поводу убийства генерала Матвеева? - спросил фон Эккервальде.

-По обоим поводам. Но в большей степени из - за этой злосчастной статьи. Я уже успел пригубить невкусного кофе, наскоро раздал поручения по розыску и вызвал вас, Георгий Васильевич.

-Есть результаты по делу Матвеева?

-Пока рано. Осмотр места происшествия закончили только к девяти часам вечера. Все потоптались. Баллистическая экспертиза, прочие экспертизы…Обнаружили отпечатки обуви, но очень слабые, непригодные для идентификации. Размер обуви удалось установить - сорок пятый. Отсюда напрашивается вывод: некто крупного телосложения. Других примет нет. Мы все еще не знаем, кого ищем. Дворцовая полиция тянет одеяло на себя.

-Что может знать об этом дворцовая полиция? Впрочем, портить отношения с коллегами нельзя.

-Мы и сами могли бы. И будем. Сыскной полиции уже даны указания. И ваш департамент подключим к расследованию. Работать можно по любой зацепке, даже по надуманной. Но не любая зацепка является той единственной дверью, через которую попадешь прямо в опочивальню преступника или хотя бы к людям, которые назовут его имя.

-Ясно.

-Что со статьей будем делать? - спросил министр. - Заголясь бегать?

-Прежде всего, надо начать с того, как письмо попало в руки британского щелкопера. - сказал фон Эккервальде. - Я бы рекомендовал начать с цепи. Установить наблюдение за Парфиттом и дать указание нашей резидентуре в Лондоне проследить все его контакты. И попробовал бы обратить этого самого Парфитта в нашего… ну, если не приятеля, то хотя бы в…невольный источник информаций. Есть сведения, что сие письмо кто - то подбросил журналисту. Подбросили в Литве, где он собирал материальчик о русском проникновении. А уж оттуда оно вместе с ним перекочевало в Лондон и было опубликовано. Вкупе со статьей.

-Следовательно…

-Следовательно, речь может идти о существовании утечки совершенно секретных информаций, что может нанести непоправимый ущерб интересам державы. - сказал фон Эккервальде.

Директор Департамента Государственной Охраны наклонился, поднял стоявший на полу портфель, положил на колени, открыл его, достал из него тисненную синюю папку для служебных документов, положил ее с левого края письменного стола.

-Что это?

-Кое - какие агентурные сведения, полученные нами давеча, позволяют мне прямо сказать вам: есть наличие утечки совершенно секретной информации.

-Даже так? Любопытно.

Министр взял папку, некоторое время изучал ее содержимое, пару раз отрываясь от бумаг и настороженно поглядывая на фон Эккервальде.

-За англичан пора браться всерьез. - сказал министр. - Начните раскопки. Последний штрих, завершающий печальную картину, - информация агентуры. Подключайте ее. Комбинируйте.

-Реализация информации займет еще какое - то время, видимо, немалое. Пока мы не в состоянии не то что ликвидировать, но даже локализовать источник или источники. Не знаем, где предатель. Или предатели, если их несколько.

-Я полностью исключаю возможность того, что этот самый Том Парфитт столь талантлив, что обладает даром предвидения.

-К большому сожалению, пока не удается определить, где «течет».

-Я боюсь представить, ежели с самого верха…

Фон Эккервальде внутренне напрягся: самым верхом в службе принято было считать статс - секретаря при Председателе правительства, Ивана Андреевича Новосильцова…

Фамилия Новосильцовых не сходила со страниц русской истории с XIV века. Принадлежавшие к узкому кругу потомков бояр первых московских князей и записанные в первую официальную родословную книгу - Государев Родословец середины XVI века, - Новосильцовы знали времена взлетов и падений, но в каждом поколении выдвигали личностей, славных своей государственной службой, дипломатической и военной деятельностью, общественных деятелей и известных литераторов. Согласно официально утвержденной родословной легенде, окончательно сложившейся только в конце XVII века, родоначальником Новосильцовых являлся некий Шель, приехавший в 1375 году из «Свейского королевства», то бишь из Швеции, в Польшу, а оттуда в Москву к великому князю Дмитрию Донскому и крестившийся под именем Юрия. Впрочем, в Государевом родословце легенды не было, а прозвище родоначальника - Шалай, имело явно русское происхождение. Первые русские Новосильцовы упоминались в летописях как окольничие князя Владимира Андреевича Храброго, наместники ими же отстроенного Серпухова. В дальнейшем Новосильцовы думных чинов не получали, хотя продолжали служить на почетных должностях, да при особах государевых, да возле Двадцати родовитейших*…

Нынешним статс - секретарем являлся Иван Андреевич Новосильцов, пользовавшийся при Государевом дворе абсолютным доверием. Он был в числе «ближних» друзей государя и как царский фаворит, но преклонных лет, возглавил «аппарат».

Что представлял собой в действительности «разведывательный аппарат» России - политический, военный, экономический и дипломатический, летом 1932 года? Это была странная, громоздкая мешанина. В России этот «аппарат» находился под контролем статс – секретаря, руководителя канцелярии Председателя Правительства, который координировал деятельность секретных и специальных служб, оценивал и проверял информацию, готовил продуманные резюме для кабинета министров при принятии решений. Контроль за соблюдением специальными службами законов был не более чем декорум, реверанс в сторону норм, законов и прав, пропагандистское прикрытие для некоего поддержания спокойствия общественного мнения. Зачастую «координация» носила случайный характер; часто в это дело вмешивались непрофессионалы, а статс - секретарь принимал скороспелые решения, основываясь на неподтвердившихся слухах. Временами регулируемо выпускался пар, давалась санкционированная утечка нарушений в деятельности специальных служб, следовало парламентское или журналистское расследование, шум, скандал, поиск виновных, публичная порка «стрелочников», а тем временем работа разведывательных и контрразведывательных служб шла своим чередом. Истинное же предназначение статс - секретаря заключалось в надзоре за лояльностью специальных служб к правящим кругам, высшему государственному руководству, поддержание требуемого внутриполитического баланса.

Согласно принятой в России системе осуществления разведывательной, специальной и контрразведывательной деятельности, практически каждый министр или глава ведомства являлся главой соответствующей службы.

Министр внутренних дел отвечал за разведывательную и контрразведывательную работу Департамента Государственной Охраны. Круг вопросов, находящихся в ведении Департамента Государственной Охраны предопределил его специальный статус. В нем были сосредоточены все дела, связанные с разведывательной и контрразведывательной работой, революционным, противоправительственным и оппозиционным движением, и борьбой с ними. Огромная важность для правительства этой сферы деятельности Департамента, обусловила предоставление Госохране более широких прав. В то же время, большой объем выполняемых им работ, делал его учреждением в учреждении. Он имел довольно большой штат и совершенно особую структуру. Департамент делился на отделения, каждое из которых по своим функциям, численному составу и организацию работ мало чем отличалось от любого из делопроизводств министерства. Военный министр отвечал за работу особого делопроизводства отдела генерал - квартирмейстера Главного Управления Генерального Штаба; политическая разведка действовала под руководством министра иностранных дел. При министре имелся секретный Цифирный комитет, о существовании которого было известно всего нескольким людям. Все члены Цифирного комитета числились по штатам других подразделений МИДа. Цифирный комитет состоял из политической канцелярии, в сферу деятельности которой входили дела, относящиеся к международной полиции, шпионажу и контршпионажу, и двух Экспедиций. Первая (Цифирная) Экспедиция занималась разработкой и изготовлением новых шифров, ключей и кодов для Министерства, шифрованием и дешифрованием всех текущих бумаг ведомства, Вторая (Дешифровальная) - ведала дешифровкой перехваченных иностранных депеш, дипломатических кодов, ключей и шифров. Дешифровальной части также подчинялся «черный кабинет» - служба перлюстрации иностранной дипломатической почты. Экспедиции возглавлялись управляющими, при которых были помощники. Свои отделы разведки и контрразведки имели морской министр и начальник Главного Штаба ВВС, министру связи, почт и телеграфов подчинялся Департамент правительственной связи, у министра финансов была собственная Информационная часть, занимавшаяся сбором сведений о валютном и финансовом положении иностранных государств ( ее курировал товарищ министра по внешнеэкономическим вопросам). Министру финансов также подчинялись Отдельный Корпус Пограничной Стражи, имевший собственные разведывательное и контрразведывательное отделения и Департамент таможенных сборов, располагавший небольшим контрразведывательным аппаратом. У министра юстиции был небольшой секретный аппарат - Политический отдел, у министра печати имелся цензурный комитет, а на министра промышленности и торговли работало Центральное Бюро Технической Информации, попросту говоря - экономическая и научно - техническая разведка. И даже у Дворцового Коменданта, подчинявшегося министру Государева двора и уделов, была своя секретная служба - Особый Отдел Осведомительной Агентуры.

Это разделение носило в основном номинальный характер, поскольку царь и премьер - министр, как правило, являясь постоянными получателями препарированных для руководства страны материалов, проявляли большой интерес к разведывательным делам и могли по своему усмотрению назначить лицо для непосредственного контроля за работой разведывательного сообщества.

Предоставляемые министрам разведывательные сводки поступали, как правило, непосредственно от аппарата, добывающего информацию. Министры исправно направляли отчеты и сводки статс - секретарю, у которого в подчинении имелось небольшое информационное отделение, отвечавшее за подготовку текущих разведывательных оценок. Статс - секретарю вменялось в непосредственную обязанность рассматривать окончательные варианты выходных документов. Но он не руководил работой разведывательных и специальных служб, хотя фактически для контроля их деятельности располагал собственным, небольшим аппаратом, в который входили отделение юрисконсульта, отделение генерального инспектора, проводившее проверки и расследования работы специальных служб, и отделение финансового ревизора. Да и министры норовили докладывать все самое «вкусное» в обход статс - секретаря, напрямую. В итоге, должность Координатора секретных служб представляла собой почетную синекуру для человека, пользующегося высоким уровнем доверия со стороны государя, лично преданного ему, но отошедшего, в силу преклонного уже возраста, от важных государственных дел и не игравшего практической роли в деле осуществления непосредственного функционирования «аппарата». Его компетентность, профессионализм, опыт играли роль не более чем вторичных факторов. Тем не менее, в статс - секретариате оседали кое - какие важные информации.

-В - общем, ищите. Копайте. Вычисляйте. - министр потряс в воздухе папкой. - Тут у вас в донесении речь идет и о ведомстве иностранных дел. Свяжитесь с ответственными лицами, изыщите такую возможность. Вкратце известите, но без открытия подробностей. Но, однако, постарайтесь наладить взаимодействие.

-Понял. - коротко ответил фон Эккервальде

-Вы в курсе парадокса, так сказать, больших чисел. Одного предателя вычислить легче, чем группу. Да, вот еще что… - министр сделал короткую паузу. – Не мне вам объяснять, что у государственных чиновников довольно своеобразные представления о том, что важно для высших сановников. Сферы часто находят, что доклады подчиненных содержат лакуны, особенно в тех случаях, когда речь идет о плохих новостях, разногласиях, склоках, неприятных сплетнях. Сферы узнают об этом от других людей, через какое - то время, через несколько дней или даже недель. Их начинают посещать тревожные мысли, что они просто не будут должным образом извещены о разразившемся серьезном кризисе, о котором их не посчитали нужным поставить в известность. Посему, все свои действия постарайтесь засекретить как следует, а докладывать следует только мне. Мне лично!

Фон Эккервальде кивнул.

-Но это только первая часть нашего с вами разговора Георгий Васильевич. Та часть, ради которой мы с вами по земле ходим и ее роем носами. А теперь вторая часть, из - за которой я в высоких сферах витаю. Вот и в вашей информации это есть…На предполагаемой в ближайшее время встрече глав пяти великих держав в Лиссабоне англичане намерены поставить «русский вопрос». Каково? Русский вопрос! И это, заметьте, вкупе с донесением вашей агентуры, которое получено из Лондона, дает весьма любопытную картинку. Вот ведь, что пишут негодяи - «Россия есть «пораженный проказой» вековечный соперник британской короны»! Знаете, я как - то случайно оказался свидетелем того, как английский посол отзывался об одном нашем дипломате: «Он весьма приятный и умный человек, безукоризненный джентльмен во всех отношениях - в манерах, одежде, поведении, даже французский посол не может превзойти его в этом, но он… - русский». Каково?!

-С подобным приходится мириться…

-Мириться?! К черту!

-Тут уж ничего не поделаешь. Англичанам вообще свойственно считать свой образ жизни неким эталоном, любое отклонение от которого означает сдвиг от цивилизации к варварству. - ответил фон Эккервальде. - Представление о том, что «туземцы начинаются с Кале» отражает склонность подходить ко всему лишь со своей меркой, игнорируя даже возможность существования каких - то других стандартов.

-На полном серьезе предлагается нас, «прокаженных», антагонизировать, выйдя за пределы определенного уровня! Нас потом ведь будут принуждать, чтобы мы выполнили, все, что они там еще напридумывают в Лиссабоне, на конференции, а нас заставят пойти еще на новые уступки. Не скрою, дорогой Георгий Васильевич, я в тревоге. Я встревожен. Причины моей тревоги в настроениях англичан. Их пресса в последнее время, словно по команде, с цепи сорвалась: идут откровенные нападки на Россию. Печатаются материалы о росте оппозиционных настроений в России, при этом ссылаются на наших отечественных, доморощенных либералов и возмутителей государственного спокойствия…

«Откуда он все это берет?» - подумал про себя Директор Департамента Государственной Охраны? Фон Эккервальде стало вдруг скучно…Раз в две недели он приходил на доклад к министру с синей картонной папкой, в которой содержались доклады о «настроениях». Составленные сухим, лаконичным, канцелярским языком, доклады не всегда были интересны, но министр знал, что собиратели «настроений» никогда не ошибались в своих прогнозах и не допускали промахов. Министр знакомился с докладом, потом какое - то время «витал в сферах» и спускался с «небес» совершенно иным человеком - будто бы не было вовсе докладов фон Эккервальде, и начинал очередные игры втемную.

-Я элементарно представляю, как устроена английская пресса. - продолжал разглагольствовать министр. - Нам твердят, что британские газеты ведут независимую редакционную политику, но признаться, немногие в это верят. При всей их демократии и при всем их парламентаризме, эти антирусские нападки не могли быть напечатаны без того, чтобы не было команды с самого верха. Поэтому у меня нет никаких сомнений, что это делается с ведома, а может быть, и с разрешения британских верхов. Вопрос: зачем это делается?...

…Госохрана всегда верно улавливала настроения простого народа, высших сфер и загодя информировала о них министра. Никогда не бывало так, что из - за нехватки информаций, или по каким - то иным причинам, «собиратели настроений» не могли сделать выводов. Никогда они не просили дополнительного времени, никогда не ссылались на нехватку материалов для беспристрастного анализа. Министр был приучен полагаться на доклады фон Эккервальде и в благодарность позволял себе не выказывать излишней щепетильности в отношении методов работы Госохраны, закрывал глаза на грехи департаментских, и не жалел средств из «рептильных фондов» для финансовой поддержки. Нельзя сказать, что фон Эккервальде это не устраивало. Наоборот, устраивало. Но Директор Департамента ловил себя на мысли, что вся работа по «собиранию настроений» делается зазря…

-Вся наша работа я имею в виду службу нашу, снизу доверху строится на доверии. - сказал фон Эккервальде, глядя на министра. - Если нет доверия, информациям и работе грош цена, а вся многосторонняя деятельность попросту теряет смысл. Если я не пользуюсь вашим доверием, мне не место в этой службе.

-Я доверяю вам, Георгий Васильевич. Вы можете быть в этом абсолютно уверены. Цените это доверие и не злоупотребляйте им. Ваши доклады о настроениях, к счастью, не носят печать очковтирательства. Иначе они уже давно бы потеряли свою значимость. А вы бы потеряли всякий авторитет.

-Благодарю.

-Не стоит благодарности. От нас ждут действий.

-Каких именно?

-Георгий Васильевич, вы даже примерно не представляете, какая наверху идет свара. - сказал министр.

-Представляю.

-Сейчас наверху идет борьба. Есть серьезная группа влиятельных лиц, которые желают как можно сильнее грохнуть кулаком по столу. Им нужна соответствующая информация. Для оправдания производимого грохота в посудной лавке. И есть те, кто хотел бы договариваться с Западом, причем любой ценой, естественно за счет покрытия издержек Россией, не Европой. И им нужны информации, но совершенно иного характера - о покладистости Запада. А золотую середину, умеренно - хватких, готовых на разумный компромисс, на умелое маневрирование, чтобы не допустить ухудшения отношений с Америкой и Англией, а, быть может, и поладить с ними, но с соблюдением государственных интересов, представляют немногие.

-Государь в их числе?

-Да.

-Это весомая фигура.

-Весомая, да…Но, представьте себе, как его рвут на части, желая переманить в тот или иной лагерь. Государь слаб и болен… А наследник достаточно молод, ему еще нет и тридцати лет. Он не имеет большого опыта в делах государственных и политических. Каждый норовит вставить свое лыко в строку. Всяк ныне норовит выйти и очаровать царевича прожектами мирового масштаба. Но беда в том, что по большей части проекты составлены людьми посредственными. И получается хаос и неразбериха. Много ошибок, за которые расплачиваться придется державе нашей.

-Ваше превосходительство, ответьте мне откровенно: вы, лично вы, ищете повод избежать конфронтации с Западом?

-Допустим, ищу. И не я один. А что в этом плохого? Или надо заварить очередную кашу, а потом всем дружно ее расхлебывать?

-И от вас ждут действий?

-Да. Действий. И информаций. Всякий предпочитает именно сейчас иметь конфиденциальную информацию. В любом важном деле иногда достаточно своевременной информации, чтобы придумать более конкурентоспособную комбинацию и раздавить всех других конкурентов. Нас ставят перед фактом: мы должны подобрать побольше сведений для сооружения фигового листка всеобщего одобрения на тот случай, если потребуется не останавливаться перед решительным ударом. И в то же самое время от нас требуют информаций о покладистости Запада.

-Вас самого не воротит от всего этого?

-От чего этого? Договаривайте. - министр сделал непроницаемое лицо.

-От лжи и от беспрестанных игр.

-Не воротит. Скажу откровенно. Сегодня нет почетнее службы, чем сыск. Разве не ведомо вам, как скверна разъедает наше государство? Скверне не мстят, ее вычищают. Работа такая у нас с вами такая. Грязная. По этой грязи мы и идем. А игры…Что ж, игры…Как говорится, кто играет, а кому остается только шары подавать…Игры продолжаются, поскольку все понимают, что эскалации войны или крупного политического кризиса не избежать. Требуется масса усилий и времени, чтобы остановить нежелательное развитие событий.

-Значит, нужны правильно поданные информации? - спросил фон Эккервальде.

-А - а, улавливаете? Верно, правильно поданные…За политикой, как и положено, следят только те, кому это положено, простите за каламбур! Во всем мире – и это хорошо известно - политические комбинации разыгрывают первые лица, а министры подбрасывают варианты и делают ходы по заранее подготовленным планам…Так, что…«Верхи» поддержат. Они будут кушать любые блюда с нашей кухни, если мы станем подавать их именно под нужным соусом: «англичане бяки» и «англичане душки». От иных блюд станут воротить нос и сменят трактир и трактирщика. Так что будем готовить блюда и поливать их привычным соусом. Но не забудем и о десерте.

-О десерте?

-Да. Пикантности и подробные мелочи. «Верхи» неглупы, но и они время от времени любят посмаковать нюансы. Все будет по - настоящему. Взаправду. Блюдо должно пахнуть очень натурально. Во всех смыслах. Так - то. Есть по этому поводу мыслишки? Планы?

-Планы есть, да в коробочку надо влезть.

-Вот и влезьте. - министр выглядел уставшим. На его плечах лежал груз всех тайн, с которыми ему приходилось сталкиваться в силу занимаемой должности. - Это все во первых строках…А во вторых…Мне дали понять, что письмецом целесообразно заниматься в глубокой тайне, не афишируя собственный интерес и свое служебное рвение. Посему, необходимо собрать команду. Кто - то от вашего департамента, кто - то от сыскной, разведка…Команда, преданных мне и вам лично людей, надежных, проверенных. Команда, которая будет работать в тесном контакте с вами. А вы со мной. И докладывать по делу будете вы мне лично. В общем, так…Завтра к полудню подготовьте мне свои соображения на этот счет и подумайте кого можно включить в эту команду. Полагаю, нелишним может быть то обстоятельство, если команда эта к нам касательства иметь не станет. Надеюсь, вы в состоянии найти и нанять таких профессионалов? Кажется, в Москве их хватает.

-На какие шиши, Дмитрий Васильевич? - фон Эккервальде позволил себе возмутиться. - Вы же знаете как нам урезали финансирование.

-Вы слишком опытный работник, чтобы сразу пасовать перед скаредностью правительства. Но ведь не обязательно обращаться к бюджету. Для этого есть особый, рептильный фонд. - министр убрал только что просмотренные бумаги обратно в папку, небрежным жестом отодвинул ее от себя, нервно побарабанил по зеленому сукну письменного стола. - Идите, Георгий Васильевич, я более вас не задерживаю…

Изменено 6 Dec 2020 пользователем master1976

Войти

«Пасхальный союз».

36 сообщений в этой теме

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Создать учётную запись

Войти

Больше