конкурс-чб Упырь (С) Брян

12 сообщений в этой теме

Опубликовано: (изменено)

Москва, февраль 1957


Метель завывая заметала всю Красную площадь, образуя небольшие сугробы даже здесь. В такую погоду плохой хозяин собаку из дома не выгнал бы, и хотя комендант Кремля относился к своим подчинённым ещё хуже, проверять он их точно не собирался, поэтому всё живое в центре Москвы кажется сидело по теплым домам. Небо застилали тучи, закрывшие собой Луну и звёзды. Довершала эту картину почти абсолютная тьма, изредка разбавляемая светом окон и отблесками фонарей. В этой обстановке и пробирались восемь фигур. Некоторые из них несли с собой что-то в плотных мешках. Ветер будто нарочно старался сбить их с пути и засыпал снегом, однако заговорщики всё же смогли добраться до своей цели — закрытой двери, окружённой черным гранитом. Идущий первым достал связку ключей и гремя ими, казалось так громко, что можно было услышать даже за стеной, по очереди открыл всё замки, которые должны были охранять их цель.
— Лазарь, сколько можно ждать? — закряхтел один из следующих за ним, под тяжестью своего мешка.
— Сейчас, — отмахнулся тот, поправляя шапку, — вперёд.
Он открыл дверь и вся восьмерка ввалилась в неё, постепенно заполняя собой помещение. Двое из них тут же зажгли фонари, освещавшие теперь всё внутри. Шубы были аккуратно сложены у входа, а заговорщики принялись опустошать содержимое мешков.
— Товарищи, работаем, — скомандовал обладатель пышных усов, беря инициативу на себя. Сам он поспешил к двум саркофагам, проверяя их целостность — необходимо было на время открыть их, благо новая конструкция позволяла это легко сделать. К нему присоединились ещё двое — поправляющий очки обладатель высокого лба и пухлощёкий великан, пытавшийся скрыть своё волнение. Бальзамированные вожди не подавали признаков жизни, что было воспринято как согласие на проведение ритуала.
Седовласый тем временем извлёк из мешка большую бутыль, наполненную пеплом. Ради её пришлось осквернить сам Некрополь и одну из общих могил Нового Донского кладбища, но оно должно было того стоить. Отогнав остальных, он начал насыпать пеплом заключённую в круг звезду, вокруг двух саркофагов. Сразу за его спиной старый маршал достал из мешка полного ваты почерневший череп, чудом не рассыпающийся.
— Это он, Клим? — спросил толстяк, поднявший крышку левого саркофага.
— Это он. Пришлось раскопать несколько лондонских могил, пока не нашли ту самую, — ответил Клим, аккуратно перешагнув полосу из пепла и установив череп прямо между двумя саркофагами.
— Сердце отца окружи головами врагов, — процитировал самый молодой из присутствующих строчку из древнего египетского ритуала.
Двое оставшихся заговорщиков достали ещё четыре черепа разной степени сохранности — ради них пришлось искать и осквернять могилы в Германии, Свердловске и Иркутске, при этом храня это в тайне от всех. «Молодой» осыпал центральный череп пурпурной краской, после чего установил вокруг них четыре оставшихся так, чтобы они находились на линиях пентаграммы, насыпанной седовласым. Теперь почти всё было готово. Заговорщики распределились вокруг круга, самый младший начал читать долгий текст на мертвом языке, а оставшиеся закатали рукава и достали ножи — для завершения требовалась добровольно отданная кровь. Воздух словно начинал наэлектризовываться, под влиянием пробуждающейся силы.


* * *


Москва, март 1957


В кабинете председателя КГБ стояла мертвая тишина. Фотоснимки на столе не оставляли никаких сомнений. То, что раньше казалось предсмертными бреднями старой большевички, оказалось правдой, к которой страна рабочих и крестьян была не готова. Чреда загадочных пропаж и зверских убийств, начавшаяся в Москве полтора месяца назад и дошедшая до самого главы Комитета государственной безопасности, развернулась совсем неожиданно. Глядя на фотографии, Серов не мог поверить в их реальность, но похоже всё шло к этому.
— Что же будем делать, Иван Александрович?
Ситуация складывалась ужасная. Прикрепленные к фотографиям доклады гласили, что
   никто из сотрудников МВД и КГБ не смог заставить себя выстрелить в восставшего Вождя пролетариата, так что они потеряли целые две группы захвата, растерзанные ходящими мертвецами. К столкновению с таким ужасом страна советов была явно не готова. Прошедший все горнила ужасов тридцатых председатель Комитета давно не испытывал страх.
— Организуйте опечатку мавзолея каждый вечер, чтобы нельзя было из него выбраться, — сказал он, сам не веря, что это удастся, — и вызовите ко мне Карпова на завтра.
Серов развернулся, давая знать, что разговор окончен. Как только кабинет оказался пуст, он наконец смог разомкнуть сложенные на груди руки — они дрожали. Ему необходимо было выпить.


* * *


Москва, апрель 1957


— Георгий Георгиевич, дорогой, к чему такая спешка?
Событие сегодня происходящее в личных покоях выходило за грань привычного. Обычно они связывались по телефону или общались письмами, а все личные встречи были заранее спланированы. Московский патриархат переживал не лучшие времена, однако благодаря сегодняшнему неожиданному гостю они были не так уж и плохи. В этот раз всё случилось необычно, с утра к нему явился человек из самого Комитета. И хотя формально он лишь передал письмо из «церковного отдела», оказавшееся хвалебной пустышкой, в личной беседе посланник сказал тому ждать сегодня гостя.
Тот пришел один, без всякой помпы, сразу после обеда. Кажется, он даже попытался одеться в гражданское, насколько это мог сделать человек, проходивший в форме почти всю жизнь. На нем абсолютно не было лица, как говорят в таких случаях, и хозяин на секунду успел подумать, что сейчас он узнает о том, что завтра всю его паству, не дай Бог, расстреляют.
— Нам необходимо узнать мнение церкви по одному важному вопросу, — сбивчиво и без приветствия начал гость, доставая папку с фотографиями и бумагами, — и возможно обратиться к сотрудничеству.
Внутри хозяин выдохнул и поспешил взять протянутую ему папку, приглашая гостя присесть за стол. Такой подход он слышал впервые. Присев напротив гостя, он открыл папку с грифом секретности, начал всматриваться в фотографии и вчитываться в донесения. Чем дальше он заходил, тем больше стыла кровь в его жилах.
— Это правда, не подделка?
— Всё так. Удалось даже записать их на плёнку, если надо, я добьюсь копии у товарища Серова, — тяжело выдохнул гость, — может ли православная церковь помочь в деле упокоения упырей?
— Склеп нужно освятить, — тут же сказал хозяин, — а лучше сжечь упырей, пока они спят.
— Никак не получится, — запаниковал гость, — на площади сейчас слишком много не нашей охраны, это не получится сделать незаметно.
На секунду в воздухе зависла пауза. Хозяин чувствовал, что Георгий Георгиевич не договаривает.
— И мы не можем найти человека, который мог бы выстрелить во Владимира Ильича, — признался тот.
Глаза Патриарха загорелись напугавшим, видевшее многое гостя огнём. Тот поднялся и вышел из-за стола. Значит коптская легенда оказалась правдой, и никто кроме него, сейчас не мог повторить подвиг предшественников. Стоило рискнуть своим положением.
— Комитет сможет обеспечить эвакуацию и амнистию, всех привлечённых?
— Да, — кивнул его собеседник, зацепившись за любую соломинку.
— Тогда располагайтесь, Георгий Георгиевич, я расскажу вам историю, хранимую Александрийским Патриархатом из глубин веков, — хозяин достал из незаметного шкафа бутылку армянского коньяка, хранимую для подарков и таких случаев, и две стопки, — ни один мирянин не слышал её уже тысячу лет и даже я считал лишь сказкой.


* * *


Нью-Йорк, Брайтон Бич, май 1957


В частном кабинете на втором этаже одного из многочисленных русских ресторанов сидели четверо максимально не подходящих друг другу людей. Заседал пожилой азербайджанец, пользовавшийся в эмиграции «славой» большевистского агента. Если бы не полученная неизвестным способом рекомендация от генерала фон Лампе, то видавшие многое дроздовцы никогда не подали бы тому руки. Последний присутствующий, успевший прославиться в эмигрантских кругах как поэт и писатель, не совсем понимал, как он тут оказался и почему согласился. Все трое сейчас внимательно изучали содержимое папки, выложенной на стол, разбирая фотокарточки и фотокопии докладов.
— Я им не верю, — первым сказал старший из присутствующих, — это безумие. Я слишком хорошо помню судьбу Александра Павловича.
— Это похоже на постановку или фотомонтаж, — поддержал его поэт, продолжая рассматривать бумаги.
— В конце лежат письма от Патриарха и Шульгина, — возразил азербайджанец.
— Если Василий Витальевич ещё жив, то томится в большевистских застенках, из него могли выбить всё, что угодно, — отрезал седой дроздовец. Красному Патриарху он не верил и просто игнорировал его.
Пока те спорили, писатель продолжал копаться в фотокарточках. В нём закрадывалась подозрение, после того как он увидел один подозрительно знакомый символ на полу какой-то комнаты, зачем-то сфотографированной в Москве и отправленной сюда. Интуиция не подвела его, насколько бы не казалась безумной теория.
— Я узнаю эти символы, — поднял он перед лицом две фотографии, — тогда в Кембридже я считал эту историю бредом сумасшедшего, но сейчас…
— О чем вы говорите, Владимир? — старый генерал не собирался сдаваться.
— Слышали о загадочной смерти графа Карнарвона, Владимир Константинович? Не всё, что он привёз из Египта, публиковалось в газетах и экспонировалось в музеях.
В голове второго дроздовца начала складываться полная картина, бывшая при этом безумной.
— Письмо патриарха, Александр Львович, пятый абзац, читайте, — подал он листок с письмом инициатору встречи.
-…такой Враг уже встречался в истории Церкви, доставив много зла Александрийскому Патриархату, пока не был побежден воином Христа, — прочитал на одном вдохе тот, — и теперь спасти землю русскую от Антихриста может лишь крещёный воин, ведь отбирает он силу и живущих во тьме…
— Безумие, — поднял руки Владимир Константинович, — полное безумие.
В воздухе зависла пауза, пока каждый из присутствующих обдумывал полученную информацию, в которую невозможно было поверить.
— Я согласен на ваше предложение, Александр Львович, — наконец сказал поэт, — согласен стать секретарем вашей экспедиции, раз уж я вам нужен.
— Я иду на эту авантюру, только по просьбе генерал фон Лампе, и рассматриваю её как боевой приказ РОВС, — кивнул первый дроздовец, — если что-то пойдет не так, то вас, Александр Львович, я придушу собственными руками.
— Чёрт с вами, — поддался общему духу седовласый генерал, — если получится достать этих упырей хоть так, то даст Бог. Если не получится, то хоть умру на родной земле.
— Прекрасно, господа, — выдохнул инициатор встречи, которому уже начало казаться, что его застрелят прямо в ресторане, — теперь перейдем к конкретике. Полетим через Индию, но для начала нужно забрать кое-что в Швейцарии…


* * *


Москва, начало июня 1957


Всё тот же стол, всё та же комната, но вот гость в этот раз был совершенно другой. Седовласый старик, казалось, излучал силу, а его глаза горели новой идеей. Сейчас перед ним лежали четыре личных дела, собранных силами патриархата, о каждом из ожидаемых гостей. На столе дымился чайник ароматного чая, ожидающий разлива. Можно было представить, что эта комната была частичкой старой России, в новом, безумном мире.
— Подобрали себе сопровождающих, Василий Витальевич? — оторвал гостя от чтения голос хозяина.
— Да, — медленно сказал тот, — Иван и Александр. Оба успели и повоевать, и лагеря пройти. Не подведут, хорошие парни, крещеные.
Патриарх в это время открыл один из незаметных шкафов, доставая оттуда фарфоровый сервиз, который так и не стал подарком одному из чиновников, после того как он понял, насколько бедным будет это подарком, по сравнению с имеющимся у советской номенклатуры.
— Не нравится мне Казем-Бек, — сказал Василий Витальевич, — агент он был, в лучшем случае тройной.
— Всё верно, всё так, — согласился хозяин, расставляя чашки, — Александр Львович давно негласно помогает нашей церкви и нашим друзьям в эмиграции. И давно собирается домой.
— А остальные?
— Вернутся к себе домой, если не захотят остаться. Товарищ Серов и генерал фон Лампе нашли договорённость, у РОВС под негласным присмотром будут трое заложников, если кто-то не вернётся назад из-за вины Комитета.
— Генералы… С генералами все понятно, но зачем это сыну Набокова?
— Судя по намёкам Казем-Бека, — начал хозяин, разливая чай, — англичане нашли то, что наша Церковь хранит почти два тысячелетия, а Владимир Владимирович как-то узнал об этом. Я расскажу вам одну страшную легенду, которую до этого года не слышал ни один мирянин, и не услышал бы, если бы не упыри.


* * *


Москва, три дня спустя


Комитет по встрече был мал и незаметен. Кроме самого Василия Витальевича и двух его подручных, присутствовал лишь два одиноких молодых сотрудника КГБ под псевдонимами Примаков и Криваков, да ещё двое водителей ждали в машинах. Впрочем, большой делегации для привлечения внимания совсем не требовалось, даже наоборот. Основные встречи и беседы были впереди. Самолёт из Дели уже приземлился и «группа индийских туристов» вскоре должна была появиться непосредственно в терминале. Четыре фигуры выделялись на общем фоне пассажиров, и если двое из них скорее с интересом изучали окружение, то генералы напряжённо искали глазами того, кого нужно будет начать убивать. Никто не собирался полностью доверять встречающим, даже не смотря на согласие прилететь сюда. Наконец гости нашли взглядом пышнобородого старика, «возглавляющего» делегацию встречающих. Примаков не мог не отметить, с каким достоинством держались эти не молодые люди и должен был признать, что от двоих из них веяло опасностью. Оставалось загадкой, зачем Начальнику понадобились эти «бывшие» и они — молодые арабисты одновременно. Он упустил начало диалога, но кажется все пошло хорошо, и Василий Витальевич обменивался рукопожатиями с гостями. Чекист, ещё не потерявший любопытства, пытался догадаться, зачем нужны были эти старики здесь. Старшему уже за семьдесят, несмотря на твердую походку, «младшему» из генералов — «всего» шестьдесят пять лет. Заманить и наказать за прошлые грехи? Но указания на их счёт были совсем другие, да и встреча была бы совсем другая.
Старший — с большим лбом и сохранившейся сединой, сейчас уверенно занимал всё внимание Василия Витальевича — это Витковский, Владимир Константинович, как подсказала Примакову память из ориентировок данных перед встречей. Значит второй «боевой», лысый усач, это Харжевский. Тоже Владимир и выглядит наиболее опасным. Оба недолюбливают заявленного как лидера группы азербайджанца, кратко указанного в личном деле как «наш». Четвертого он даже не стал запоминать, сразу видно, что гражданский. Ещё одна загадка. Молодой гэбист надеялся, что ему не придется её разгадывать и скоро можно будет вернуться в родной и тихий арабский отдел.


* * *


Москва, несколько часов спустя


В этот раз на дубовом столе вместо чая была расстелена огромная карта Москвы. Её покрывали пометки, сделанные красным карандашом, расположенные в, казалось бы, хаотичном порядке. Хозяин в этот раз уступил своё место Василию Витальевичу, стоя у окна. Гости уселись вокруг стола, изучая карту и лишь Владимир Владимирович стоял, опиравшись на стену, думая о чём-то своём. Слово держал единственный в комнате обладатель советской униформы, вводя в курс дела прибывших.
— Убийства происходят в хаотичном порядке, но с определенной последовательностью — дважды в неделю, в среду и воскресенье. Мы выявили места всех, — офицер последовательно показал несколько красных точек на карте — убийств, попадающих под известное описание. Много крови, расчленение, пропажа частей тела.
Азербайджанец скривился, но никто из присутствующих не обратил на это внимание.
— Мы потеряли тяжело вооруженную группу, когда пытались остановить их воскресной ночью, после чего охрану Мавзолея у нас забрали армейцы. Жуков ещё не знает истинное положение вещей, но вышибить мозги прямо там не получится. Тем более, упыри как-то покидают его без выхода на Красную площадь.
— А синие пунктиры на карте? — спросил Харжевский, пытаясь уловить потустороннюю логику, — почему они около кладбищ?
— Это районы пропажи людей, где мы не нашли тел. Иногда находили следы крови, но не более того, — вздохнул гэбист, — судя по всему, происходит больше двух убийств за ночь и мы находим не всех. Тут есть некоторая последовательность, на которую мы надеемся. За полгода набрались статистики.
— И в чем ж заключается последовательность? — спросил Казем-Бек, постукивая пальцами по поверхности слова.
— Пропажи происходят вокруг нескольких старых кладбищ, с определенной последовательностью — и если мы были правы, то завтра как минимум один из упырей объявится на Новодевичьем кладбище. Там вы и должны будете попытаться его накрыть, — заключил рассказчик.
— Вчетвером искать чело…кхм…одинокого упыря на огромном кладбище? — старый генерал откровенно сомневался в этой идее.
— Ввосьмером, Владимир Константинович, — заговорил Василий Витальевич, — Александра и Ивана передаю под ваше командование, не подведут вас, и на фронт, и в лагерь успели. Одних вас тоже не отпустят, те юноши, что встречали вас с нами, тоже в группе. Не стрелки, но в поисках помогут.
— Кладбище конечно же будет оцеплено, — добавил комитетчик.
Идея казалась дроздовцам дурацкой, но другого выхода не было. Ситуация все ещё была абсурдной, если бы не папка с многочисленными фотографиями жертв упырей, лежащая на этом же столу. Упыри продолжали поедать людей даже после своей смерти, но теперь без всяких переносных смыслов.
— И чем же нам их останавливать? — хмыкнул старший дроздовец, — осиновые колья выдадите?
Взгляд Василия Витальевича устремился за спину генералу, заставив его обернуться, чтобы увидеть хозяина комнаты, величаво идущего от окна к незаметному шкафу в самом конце комнаты.
— Не мир сейчас нам нужен, но меч, — перефразировал он известную цитату из Библии, — Церковь не оставит сынов своих.
Он распахнул дверцу, открывая перед взором гостей стройные оружейные ряды и блестящую сталь.
— Иван Денисович, покажи гостям наш сегодняшний меч, — сказал Шульгин одному из своих помощников, до этого не подававшего голоса.
Тот, успевший повидать жизнь крестьянин, быстро оказался около патриарха, доставая из шкафа первый из стволов.
— Пистолет-пулемёт Судаева 43-его года, — с непонятной дроздовцам гордостью сказал он, — патрон от ТТ, магазин на 35 патронов, — Иван легко отстегнул тот, демонстрируя гостям, — редкость, у нас таких не было.
Поставив тот на место, он достал с верхней полки блестящий пистолет.
— А вот и сам ТТ, основной пистолет Красной Армии, прост настолько, насколько это возможно. Магазин 12 патронов. И всякие холодные игрушки — кортики, шашки, штык-ножи. А огнемётов нам не дали.
От последней фразы гости дружно рассмеялись, разряжая напряжённую обстановку. Да и слова о «игрушках» обрадовали генералов, кому уж как не ходившим в штыковые дроздовцам знать о их полезности. Чекист разве руками, говоря о том, что огнемётов Комитету в принципе не положено.
— Всё оружие освящено, — коротко добавил председательствующий.
Набоков в это время придвинулся ближе к карте и подхватив карандаш, стал выслеживать видимые только ему линии.
— Что-то необычное? — первым обратил на него внимание Александр Львович.
— Если соединить места убийств вот так и вот так, — показал на карте он, — получится очень знакомые очертания. Жаль не помню полностью эту пентаграмму, слишком много времени прошло с учёбы в Кембридже.
— В Кембридже? — задумчиво сказал гэбист, — Я передам наверх, готовьтесь, сегодня ведь ночь с субботы на воскресенье.


* * *


Москва, Новодевичье кладбище, конец того же дня.


Тусклый свет фонаря, который нёс Криваков с трудом пробивал темень, освещая четверке путь. Ощетинившись стволами, те не торопясь шли между могилами, держа друг друга в поле зрения. Командовал всем действием генерал Харжевский, сжимающий в руке пистолет. Чуть впереди него шёл Иван Денисович, старающийся не смотреть назад на свет, дабы не сбить привыкшее к полутьме зрение, замыкал шествие Казем-Бек, оборачивающийся на каждый шорох, что сейчас, впрочем, не было лишним. Дроздовец до последнего пытался избавиться от азербайджанца в своей группе, все ещё с подозрением относясь к нему и его боевым навыкам, однако договориться не получилось и приходилось довольствоваться имеющимся в наличие. Иногда ему мерещились тени, а из темноты раздавались далёкие собачьи завывания. Скорость патрулирования была откровенно низка, то идущий впереди каторжанин поднимал руку, заставляя всех замирать, пока сам он всматривался в темноту впереди, то свист сзади становился поводом проверить ещё одну тень от лунного света. Вторая группа сейчас должна была так же патрулировать противоположную часть кладбища, в надежде найти иголку в стоге сена.
Генерал проверил крест на шее, на время выпуская пистолет-пулемёт из левой руки. Эта машинка создавала у него сложные впечатления — с одной стороны, её создатель наверняка был большевиком, но с другой стороны он был и русским. Неприятная смесь из гордости и отвращения мешала сосредоточиться на цели. Очистить русскую землю от упырей. Оккупированную большевиками русскую землю. От тяжёлых мыслей его оторвал Иван, остановившийся и вскинувший ППС к плечу, что-то высматривающий в темноте. Владимир услышал впереди возню, так напоминающую собачью. Подозрения подтвердились и все вокруг заполонил собачий лай, заставивший гэбиста выругаться.
— Только этого нам не хватало, — пробурчал он, — одна ведь, нас отгоняет.
Лай резко оборвался, сменяясь звуками борьбы и скулежом, похожий на последний и отчаянный стон умирающего животного. Возможно, так и было. А значит, надо было действовать.
— Вперёд! — приказал генерал, первый срываясь с места, — стрелять сразу насмерть.
Группа последовала за ним без заминок, хорошо светил даже трясущий фонарём Криваков. Цель оказалась недалеко, всего в двадцати метрах, которые они быстро пробежали. Первым у места событий оказался Иван. Видевший многое фронтовик впал в ступор от ужаса от увиденного. Темное тело подняло лысую голову, переводя холодный безжизненный взгляд, пробивающий до костей, на появившихся людей. Из-за рта по подбородку лилась собачья кровь, покрывавшая всё лицо ниже. Лысина блестела, отбрасывая лунный свет. Упырь зашипел и бросился на людей, сокращая расстояние.
— Сука, — выдавил из себя Харжевский, вскинул пистолет-пулемёт. Иван и Крикаков замерли, будучи не в состоянии действовать, Казем-Бек ещё не успел подойти. Толку от них не было, одна обуза, — стреляйте, сучьи дети!
Подавая пример, он попытался поймать на мушку мертвеца и нажал на курок. Фонтанчики пуль ударили перед ним, заставляя изменить траекторию прыжка и спасая тем самым Ивана. Дроздовец переведя зажал курок ещё раз, но в этот раз упырь успел прыгнуть быстрее, в результате чего половина рожка ушла в пустоту, а упырь, перекатившись лучше всякого пластуна, оказался прямо перед Владимиром.
— Суч…- успел выдавить тот из себя, пока набросившийся мертвец не сбил его с ног, оказавшись нависающим сверху. Несколько теплых капель крови упали на генерала, попадая прямо на брови. От нечисти его теперь отделял лишь автомат, лежащий на груди. По всей силы ударившийся об него головой упырь кажется на секунду потерялся в пространстве — и этого времени хватило, чтобы генерал смог освободить правую руку и нащупать нож в правом сапоге. Упырь, оклемавшись вцепился руками в ППС, не в состоянии сразу понять, что с ним сделать. Харжевский полоснул его ножом, пытаясь попасть в бок, но похоже цели своей не достиг и задел врага где-то ниже. Упырь словно не почувствовал этого, а лишь сильнее зашипел, наконец разобравшись с «судаевым» — он откинул его, позволяя дроздовцу освободить вторую руку и поднять правую, с ножом, к груди, защищаясь от следующего удара упыря. Тот попытался обоими руками захватить запястье правой руки охотника, что позволило тому впечатать в челюсть монстра кулак свободной левой руки. Неожиданно, это отбросило упыря с жертвы, освобождая от захвата.
Через секунду генерал понял, что причиной стал не его удар — подоспевший Казем-Бек ударом ноги в район живота отбросил нависавшего над дроздовцем упыря и теперь перешагнув лежащего, направил на него пистолет-пулемёт и зажал курок.
— Не спите, блядь! — гаркнул он окаменевшим советским, ещё не понимая, что его ППС неожиданно заклинил и момент когда упыря можно было добить — упущен. Тот, воспользовавшись заминкой у Александра Львовича уже поднялся на четыре поверхности, готовясь к прыжку. Спасли старого младоросса резко грянувшие выстрелы, прозвучавшие одновременно. Наконец-то пришел в себя Иван, обрушивший в сторону упыря поток из пуль, к сожалению, прошедших выше того, припавшего к земле. Но выстрел успевшего достать большевистский пистолет генерала, утонувший в автоматической очереди, нашел свою цель — пуля вошла в левое предплечье, отбрасывая упыря назад и заставляя скрыться в темноте, отступая.
— Спина к спине, — приказал генерал, понимая ситуацию и чудо, которое их спасло. Александр Львович все ещё искал пистолет, он сам тяжело дышал, потеряв свое основное оружие, а Иван всё ещё не пришёл в себя. Угнаться за монстром шансов не было, главное не убить себя.


* * *


Москва, вторник, неделю спустя


В этот раз комнату с большим дубовым столом навестил сам председатель Комитета. Встреча проходила в сокращённом составе — генералы умчались за нормальным оружием, которое наконец предложил выбрать Комитет, а Криваков все ещё восстанавливал психику от увиденного на кладбище в какой-то из закрытых клиник-пансионатов. С тех пор ни разу не удалось напасть на след упырей, несмотря на несколько бессонных ночей. Перед Владимиром Владимировичем лежала плотная папка, материалы которой неожиданно быстро смогли достать большевистские агенты в Англии. Пугающе быстро. Получив одобрительный кивок Серова, Набоков открыл её, начав внимательно перебирать содержимое, под молчание остальных присутствующих. Большинство листов он откладывал, взглянув лишь мельком, изредка задерживаясь на некоторых из них. Наконец, он нашел нужный лист, который полностью занимал рисунок непонятной остальным пентаграммы с комментарием на английском и каком-то другом неизвестном присутствующим языке. Взяв лист, Владимир отложил папку и пересел к большой карте Москвы, расстеленной на другом конце стола. Вооружившись красным карандашом, он начал переносить на неё часть рисунка.
   — Вы достали не полностью восстановленную версию, — сказал он, — но на ваше счастье, тут есть инструкция, как его полностью воссоздать. Вот смотрите.
   Очертания рисунка идеально накладывались на карту Москвы и места прошлых нападения, соединяясь узорами грубых линий, оставляемых красным карандашом. Даже не вполне понимающий логику хозяин комнаты, замечал последовательность и определенную гармонию, что заставляло его тревожиться. Несколько раз карандаш обводил дома и места, в которые древнее зло ещё не наведалось. Приоритетные цели.
   — Есть закономерность? — первого терпение подвело Казем-Бека, до этого молча сидящего на противоположном конце стола.
   — Карта — это всего лишь статическое изображение, — красный карандаш начал крошиться под нажимом увлечённого искателя, — вторая часть загадки, это динамика появлений упырей. Не только место нападений, но и их последовательность. Когда поймём, на какой мы части цикла, сможем предсказать, где будет нанесён следующий удар.
   — Всё так просто?
   — К сожалению, нет. Впервые восставших двое. Это не меняет статику, но меняет динамику — вы же так и не установили, охотятся ли они вместе в одну ночь, по очереди или в одну ночь, но порознь?
   Владимир поднял голову от карты, вопрошающе смотря на Серова. Тот покачал головой — точной информации так и не удалось получить.
   — Одна ночь — не больше одного нападения. Да и на кладбище упырь был один. Но мы уже знаем, что не каждая охота заканчивается успешно, и что не везде они оставляют достаточные следы.
   Он подошёл к карте и поднял со стола синий карандаш.
   — Здесь, здесь и здесь, — он поставил несколько крестов внутри пустых кругов, нарисованных Набоковым, — вполне могут быть исчезновения, которые не позволяют однозначно отнести их к упырьим. В Москве каждый день пропадает множество людей, мы не можем следить и знать о пропаже всех, даже собирая все случаи.
   — Но надежда есть? — спросил Шульгин.
   — Надежда есть всегда, — обнадежил Владимир, — благо, у нас есть ключ. Копии надписей из самого Египта, не первоисточник, но от свидетелей прошлого пробуждения.
   Отложив карандаш, он прочитал с одного из листов длинную фразу на древнем языке, незнакомом большинству из присутствующих языке.
   — Если коротко, то упыри двигаются по часовой стрелке, с определенной закономерностью меняя места нападения в зависимости от градусной меры и отдаленности от их зиккурата. Это зависит от фаз Луны. Если они нападают по очереди или вместе, то ударят здесь… — палец указал на одну из пометок.
   — Это же детская больница, — тяжело сказал хозяин комнаты.
   -…если одновременно по одиночке, то здесь и здесь, — Набоков показал на ещё два красных круга, заставляя лицо хозяина комнаты стать ещё пасмурнее.
   — Это же это здание? — первым догадался Казем-Бек. Патриарх молча кивнул, отходя от стола.
   — Всё верно перевел? — прервал своё молчание Серов, обращаясь к Примакову.
   — Я-я, — замялся тот, — не знаю, это не арабский.
   На секунду в комнате зависло молчание, прерванное смехом Александра Львовича, к которому вскоре присоединился и Василий Витальевич. Улыбнулся даже ранее тучной Патриарх.
   — Это греческий. Очень древний, я не узнаю часть лексики, но это однозначно греческий, — пояснил он недоумевающим красным офицерам, — но в общем перевод верен.
   Набоков не смог скрыть своей ухмылки, смотря на итоги советского образования. К ним специально приставили арабиста из расчёта на перевод с арабского египетских текстов, совсем не зная ничего о истории этой страны. Большевики остаются большевиками, даже набравшись профессионализма в узкой специальности.
   — Это точно всё, что у вас есть? Хоть капля новой информации могла изменить ситуацию.
   Ошарашенный Серов просто молча покачал головой. Кажется белякам удалось пристыдить его. Это же надо, так облажаться на ровном месте.


   * * *


   Москва, среда, следующий день.


   Закрыть имеющимися силами территорию всей больницы было почти нереально, поэтому Серов согласился с идеей Харжевского оставить охотников на упырей мобильным отрядом, который должен будет среагировать и быстро явиться на место нападения, а охрану должны были нести люди из Комитета. В этот день под нажимом чекистов выписывали и отправляли по домам множество пациентов — все стремились сократить число возможных жертв. В самом мобильном отряде, засевшем в одной из специально очищенных для него палате на первом этаже, сейчас находились семеро — Казем-Бек и тройка эмигрантов, Иван с Александром да несчастный Примаков — он уже стал секретоносителем и несмотря на свою бесполезность, был оставлен Серовым в качестве сопровождающего, и негласно пушечного мяса, чья смерть дала бы охотнику пару секунд навести ствол нового «Калашникова» на упыря. Взамен старых пистолетов-пулёметов времен войны им выдали новенькие складные укороченные автоматы, ласково называемые оружейниками Комитета «ксюхами», заставив генералов ворчать на очередное творение советских оружейников, подозрительно похожее на продолжение работы темного тевтонского гения Шмайсера ровно до того момента, когда Александр не спросил, как те познакомились с немецкими машинками.
   Набоков не следил за разговором вынужденных соратников по оружию, уйдя в себя. Вероятность ошибки была слишком высока, трагична, и что самое главное, её возможность била по эго писателя, вспомнившего юношеское увлечение и ради него приехавшего в красную Москву на мистическое сафари. За окном начинало темнеть.
   По середине очередного раунда заговора зубов Александра Витковским, ушедшим куда-то в сторону Гражданской войны и Революции дверь в палату неожиданно раскрылась и в неё вбежал сам взволнованный председатель КГБ, собственной персоной. Вскочивший было Иван вынужден был усесться назад — дело явно было не в срочном появление упыря где-то в больнице.
   — Вот, — задыхаясь достал он из кармана смятый лист, — пришла информация из Свердловска, буквально два часа назад.
   Набоков выхватил бумажку из рук гэбиста, разглаживая и вчитываясь в текст. Все остальные удивленные столь резкими переменами замерли, ожидая реакции Владимира, ещё не успев найти закономерность между двумя адресами, отправивших донесения.
   — Блядь, — коротко выдохнул тот, давая четкое и короткое описание ситуации, в которой они оказались, — значит охотятся по одиночке. Проклятые некрофилы.
   Серов согласно кивнул, он сам хотел поставить к стенке организаторов ритуала.
   — Это с учётом Германии?
   — Да, — кивнул Набоков, — если те самые два адреса верны.
   — Быстро в машины, — приказал гэбист, — внизу стоят моя личная и ваша. Половина к патриарху, половина со мной по второму адресу.
   Генералы синхронно кивнули, соглашаясь с разумными, в этот раз, приказами наследника Дзержинского. Сейчас на четверки разбились по-другому, с Серовым на неизвестный адрес поехали Харжевский, Казем-Бек и Александр, а Витковский возглавил оставшихся, направившись спасать московского патриарха. Команда охотников мгновенно собралась, быстро оказавшись около машин. Если серовская стояла заведенной, что позволило мгновенно сесть в неё и не дожидаясь второй группы поехать к нужному автору, то приданная собственно охотникам на упырей машина отняла несколько драгоценных минут, потраченных на её заведение. Подгоняемая возбужденным гэбистом первая машина стартовала к своей цели, нарушая любые правила.
   — Что хоть за место? — наконец спросил Харжевский, после нескольких минут поездки — кого спасаем?
   — В том доме живёт Хрущёв, — коротко ответил Серов.
   — Кто?
   Столкнувшись с непониманием неразборчивого в тонкостях распределения власти в советских элитах белого генерала, главный комитетчик ещё несколько минут описывал звания и привилегии того, избегая при этом факт собственных личных связей и договоренностей с высокопоставленным украинцем, фактически выступавшим его покровителем, после уничтожения бериевского монструозного Министерства государственной безопасности. Устройство большевистского государственного аппарата так и осталось для дроздовца малопонятным, однако у него сложилось чёткое представление, что будущая цель одного из упырей тесно связана с самим Серовым, и тот сейчас больше беспокоится о собственной шкуре, чем о жизни какого-то важного красного бюрократа. Сам генерал был отнюдь не против, чтобы упырь сожрал одного из своих омерзительных наследников, в этот раз в буквальном смысле этих слов. Они все это заслужили, особенно сидящий перед ним председатель Комитета — прямой наследник кровавых чекистов. Тому, однако везло, улицы вечерней Москвы были почти пусты, поэтому машина с охотниками на нечисть без всяких препятствий и остановок быстро неслась к своей цели, игнорируя всякие правила дорожного движения или разметку. На номера этой машины они не действовали.
   — А кто же это в нашей стране настолько всем этим египетским увлекается, чтобы нечисть тамошнюю сюда завозить? — неожиданно спросил до этого молчащий Александр.
   — Да кто угодно, — отмахнулся от него Серов, — активное развитие советско-египетских отношений, тот же Асуан им строили.
   Однако слова бывшего узника ГУЛага заставили его задуматься и пообещать себе тщательно перепроверить по своей линии список всех, контактировавших с Египтом. Сеть заговорщиков, способных вытворить подобное должна была быть велика, однако найти и перестрелять создавших этих чудовищ, казалось, для него теперь принципиальным делом, даже если придется устроить что-то в духе бериевской охоты на ведьм. Теперь поиск ведьм не был метафорой, Комитет дожил и до борьбы с паранормальными явлениями и восставшими из мертвых тварями, когда-то бывших Вождями Страны Советов.
   Его мысли были прерваны резким торможением, чуть не заставившим его полететь в лобовое стекло вперед головой и звуком разорвавшейся шины. Водитель с трудом справился с заносом, что нельзя было сказать о пассажирах. Старый генерал впечатался головой в переднее сидение, издавав звук полный боли, Казем-Бек выпустил автомат, при торможении врезавшийся ему в колено и лишь фронтовик смог обойтись без мелких повреждений.
   — Приехали, — выдохнул водитель, остановив авто, — машина сегодня больше никуда не поедет.
   В подтверждение его слова двигатель несколько раз чихнул, раздал затяжной адский звук и окончательно заглох. Пассажиры были вынуждены выбраться наружу, отходя от последствий аварии и осматривать место, в котором они оказались. Словно по злому навету, улица была абсолютно пуста, а единственный тусклый фонарь с трудом освещал её. Генерал перекрестился, начиная верить в силу египетского проклятия, защищающего свои порождения.


   * * *


   Вторая команда оказалась куда менее разговорчивой, возможно из-за царившего в ней напряжения, поэтому в машине стояла тишина, редко перебиваемая посторонними звуками Патриарх, и гостивший у него Василий Витальевич, успели стать не совсем безразличными для всех, кроме Примакова, а теперь их жизни оказались под угрозой. По необъяснимой причине оказался перерублен телефонный провод в больнице, и поэтому позвонить и предупредить об опасности исходящей от упыря не удалось. Впрочем, в отличие от жителей второго дома, куда сегодня должны были наведаться упыри, они знали о такой вероятности, а в доме точно было оружие, которое позволило бы защититься от монстра. Владимир Константинович верил, что рука старого политика не дрогнет, если нужно будет пристрелить большевика, даже восставшего из мертвых. Улицы Москвы были почти пусты, что позволяло мчаться по ним без всяких остановок. Водитель явно поймал кураж, отчего абсолютно не соблюдал правил и разметок, чему способствовали номера от Комитета, так же служившие пропуском везде. Никто совсем не заметил, как после очередного лихого поворота за ними стартовала невзрачная машина, видевшая ещё войну, и упорно следовала за ними, даже когда это чудом не влекло за собой аварии с немногочисленными участниками дорожного потока в вечерней летней Москве.


   * * *


   Харжевский сравнивал для себе вечерний Нью-Йорк летом с Москвой в это же время и сравнение это было явно не в сторону русской столицы. Проклятые большевики — в двенадцать ночи на улицах невозможно увидеть ни одной проезжающей машины. Попытки починить поломки пока не окончились успехом, поэтому сейчас он тянул позаимствованную у водителя сигарету, стараясь не плеваться. У Советов дерьмовый табак был даже у привилегированного офицерства, к которому очевидно относился и личный водитель главы местной жандармерии. Впрочем, стоящий рядом с ним был явно другого мнения, словно эта пародия на сигарету была маной небесной, а не оскорблением всех табачников мира.
   — Не привыкли к такому, Владимир Григорьевич? — спросил тот, поймав взгляд генерала на выпущенном облаке дыма.
   — Редкостная дрянь это, Александр Исаевич, — кивнул дроздовец, соблюдая установившийся в группе этикет, обращаться друг к другу по имени и отчеству, несмотря на прошлые заслуги.
   — Не махорка, — согласился тот, — но в лагерях мы мечтали и не о таком.
   Эмигрант сочувственно посмотрел на стойкого человека, прошедшего все ужасы советских лагерей и теперь стоящего перед ним и являющего его боевым соратником. Во истину, пути Господни неисповедимы. Хотелось помочь ему вырваться из этой ужасной системы, пожирающей лучших представителей русского народа.
   — Даст то Бог выживем и победим, то пришлю вам лучшие кубинские сигары, — сказал он, перед очередной затяжкой.
   — Кто же их сюда пропустит, — отрицательно покачал головой фронтовик.
   — Это меньшее, что они будут Вам должны, если сегодня всё получится.
   От дальнейшего разговора их отвлекли звуки, раздающиеся из-за спины. Обернувшись, ветераны разных войн увидели, как размахивающий пистолетом и удостоверением Серов останавливает машину, чудом оказавшуюся на этой дороге в столь позднее время. Подхватив автоматы и, с сожалением, выкинув недокуренные сигареты, охотники поспешили к нему. Около сломанной машины к ним присоединился Казем-Бек, всё еще хромающий на ногу с ушибленным коленом. Иван Александрович в это время что-то активно требовал от водителя, не собирающемуся уступать, несмотря на гэбистскую корочку, пистолет и угрозы пристрелить того, как изменника Родины. Решивший не дожидаться результатов этого спора Харжевский подошёл к задней двери и со всей силы распахнул её, чудом не срывая с петель. Изнутри на охотников смотрели ствол наградного пистолета и глаза человека, готового стрелять на поражение.
   — Иван Степанович? — удивленно спросил Александр Исаевич, опуская ствол автомата.


   * * *


   Автомобиль неожиданно замедлился, останавливаясь. Генерал вынужден был отвлечься от рассматривания видов красной Москвы, чтобы разобраться в происходящем. Двоица в синей форме, отдаленно похожей на военную, перегородила им путь мотоциклом и сейчас направлялась к автомобилю. Видимо так сейчас выглядят советские милиционеры, предположил Витковский, на всякий случай переложив автомат по удобнее для неожиданной стрельбы. Говорить в таких ситуациях должен был Примаков, сейчас сидящий вместе с водителем на переднем сидении. Тот не заставил себя долго ждать и обрушил на потребовавших выйти из машины милиционеров гневную речь, требуя посмотреть на номера и уйти с дороги, не мешая операции Комитета государственной безопасности и личному приказу товарища Серова. Те в ответ потянулись за оружием, что заставило агента выйти из машины, размахивая удостоверением перед лицами хранителей порядка, кажется понявших, во что они попали и сдающих на попятную. В это время незаметная машина, преследующая охотников, проехала мимо, обгоняя свою цель и скрылась впереди, поначалу вызвав подозрение только у Владимира Владимировича. Наконец, Примаков смог убедить милиционеров в ошибочности их действий, заставив убраться с дороги, но драгоценного времени становилось всё меньше.


   * * *


   Набитая как сельдью в бочке машина ехала по улицам Москвы. Серову не удалось высадить легендарного маршала и его водителя из машины, но слова о готовящемся прямо сейчас покушении на Хрущёва помогли достичь компромисса, кажущегося безумным — и охотники были вынуждены вчетвером вместиться на три свободных места, благо никто из них особыми объемами не обладал. Лучше всех устроился, естественно, председатель Комитета, показывающий с переднего правого сидения дорогу новому водителю и одновременно вынужденный отвечать на устроенный хозяином машины допрос, стараясь не выдать источник угрозы и почему именно в отправившейся спасать украинца группе всего три человека, лишь один из которых отдалённо похож на бойца, что заставляло влезать в спор Харжевского, честь которого казалось была задета. На счастье, до нужного дома оставалось совсем немного и вскоре они были на месте. К удивлению Ивана Александровича, его тезка решил последовать за ним, демонстрируя свой пистолет. Главе Комитета оставалось надеяться, что вся охрана Хрущева верна лично ему и никто не узнает о таких странных визитёрах в середине ночи. Удостоверение главы Комитета, как и лицо маршала, работало отличным пропуском внутрь, поэтому им удалось успешно добраться до самого подъезда, где произошло столкновение с консьержем, строгой женщиной в форме пятидесяти лет, оказывающейся пропускать ночью кого-угодно.
   — Хоть сам Ленин, никого ночью не впущу без разрешения! — перегородила она собой дверь, не обращая внимание на удостоверение председателя КГБ.
   — Этого то мы боимся, — вздохнул Казем-Бек, желая просто пристрелить эту женщину, а потом свалить её смерть на упыря.
   — Иван Степанович, ну нельзя мне, — начала сдаваться она, с вступлением в дело маршала, — только ради вас, я поднимусь к ним, позвоню. У меня брат говорил, что в госпитале жив только благодаря вам остался. Но без меня никто внутрь не войдет!
   Она зашла внутрь, и Серов в последний момент успел придержать дверь, внимательно слушая происходящее внутри. Остальные охотники в последний раз проверили всё оружие, готовясь вступить в бой с упырём в любой момент. В это время было слышно, как консьерж поднялась до нужного этажа, давя на кнопку дверного звонка. Спустя несколько секунд она позвонила ещё раз. Видимо одного раза не хватило, но по прошествии долго тянувшейся минуты дверь открылась и раздались человеческие голоса. Хозяин что-то зло втолковывал потревожившей его женщине и вскоре та начала спускаться по лестнице, а дверь закрылась. Сначала слышались звуки шагов, однако в один момент они резко оборвались, после звука падения человеческого тела.
   — Вперёд! — прокричал Серов, решив не ждать ничего и открыл дверь, в которую бросились последовательно Владимир Константинович, Александр Исаевич и наконец Александр Львович, забывший о своем больном колене. За ними поспешил и Серов, вместе с опешившим маршалом. Охотники быстро взбежали по пролетам, оказавшись около тела женщины, пролетевшей минимум лестничный пролёт. Генерал остановился около неё, пропуская вперед фронтовика, чтобы констатировать что та уже не дышит — видимо сломала в падении шею. Александр тем временем уже успел подняться на пролёт выше, чтобы увидеть открытую на распашку дверь. И неё раздался мужской крик, полный ужаса. Не став долго думать, подгоняемый сзади он зашел в квартиру, направляясь на источник звука.


   * * *


   Как только автомобиль с командой Витковского остановился около дома, где сейчас располагались Шульгин и Алексий, Владимир Владимирович сразу увидел уже знакомую машину, из которой прямо в этот момент выходили вооруженные люди. Он потянул генерала за рукав, указывая на них, тем самым задержав в машине. Вышедшие на противоположную — правую — сторону Примаков и Иван его не услышали, как и водитель, вышедший слева.
   Неизвестные открыли огонь без предупреждения. Генерал успел среагировал, падая в пространство между сидениями, потянув за собой сидящего рядом соратника. Других двоих охотников спала машина, ставшая между ними и стрелками, но вот водителю не повезло — одна из пуль попала ему в бок, заставляя завалиться. Охотники успели укрыться за машиной, а дроздовец в это время вскинул автомат и дал очередь вслепую, которая конечно же никого не задела. Примаков успел выглянуть и увидеть нападающих — три милиционера шли в полный рост и сейчас пытались сменить обоймы пистолетов. Первым начал действовать Иван, отправив несколько путь в правого нападавшего, выводя того из игры. Затуманенные глаза и заторможенные, словно у марионеток, действия должны были навести подозрения, что те действуют не по своей воле, но успевшего вскинуть автомат Примакова это не волновало — гэбист разнес голову направившему на него пистолет, но и сам получил пулю в руку и нырнул назад за машину, роняя автомат. Фронтовик успел сместиться, уйдя от нескольких выстрелов и положил аккуратную тройку в плечо милиционеру. Тот упал, словно марионетка, не издав ни звука. Примаков привалился к машине, стучась головой об колесо от боли. Генерал открыл ударом ноги превратившуюся в месиво дверь, смотря на поверженных милиционеров. Такого не мог ожидать никто, произошедшее стало полной неожиданностью, не смотря на быструю реакцию охотников, спасшую им жизни. Они готовились воевать с мертвецами, а не с живыми людьми, да ещё и в форме. Ручейки крови обагряли асфальт, начиная образовывать лужи. Только вывалившийся след за генералом из машины Набоков смог вывести охотников из начинающегося ступора.
   — Упырь всё ещё… — поймал он себя на том, что хотел сказать «жив», — не упокоен, а все люди в том доме в опасности.
   Витковский молча кивнул и поспешил обойти машину и подойти к раненному арабисту, чтобы забрать у того ключи для нужной двери. Дело всё ещё не было сделано, несмотря на неожиданные потери ещё до начала охоты на большевистского людоеда. Примаков, не смотря на боль, свободной рукой смог достать связку ключей и кинуть её генералу. Тот, поймав её, склонился над раненным — пуля задела руку по касательной и жизни гэбиста не угрожала. Перешагнув раненного, генерал бросился догонять Владимира и Ивана, уже успевших уйти вперёд и достигнувших двери. Ключи не понадобились — замок был выдран «с мясом». Владимир Владимирович открыл дверь, пропуская вперёд следующего за ним фронтовика, которого прямо на входе встретил обезглавленный труп в форме КГБ — кому-то из сотрудников Серова не повезло, но судя по крови, заливающей пол умер он буквально недавно, поэтому наступив прямо в лужу крови, охотник бросился к лестнице, оставляя за собой кровавые следы. Следующий за ним секретарь экспедиции на несколько секунд замер, думая как перешагнуть лужу, не заляпав в крови туфли, пока успевший добежать до него дроздовец буквально не втолкнул его внутрь, заставляя испортить недешевые туфли, полностью испачкав их в крови убитого гэбиста. Чертыхаясь, он все же последовал вперед, за успевшим убежать вперёд Иваном Денисовичем. Мимолетом он все же обратил внимание, что потерянная голова охранника нашлась — будучи нанизанной на вещевую вешалку. Полные ужаса глаза мертвеца заставили писателя судорожно вздрогнуть. Но отступать было уже некуда. Охотники быстро взбежали по лестнице, стремясь догнать ушедшего вперед соратника. Совсем рядом послышались выстрелы, увлекая их в сторону того самого кабинета, где обычно проходили все совещания по охоте на упырей. Судьба была по злому иронична. Набоков первый успел к двери, начав открывать её. Однако раньше, чем он успел распахнуть дверь, в неё влетело человеческое тело, пробивая и ломая дерево, после чего врезалось в стену. Всё ещё держащий в руке дверную ручку, теперь уже не соединенную с дверью, он опознал в этом переломленном теле Ивана — и он уже не дышал.


   * * *


   Едва фронтовик зашёл в комнату, он услышал нечеловеческий звук, отдаленно напоминающий поросячий визг. И издавал его далеко не мертвец. Упырь склонился над маленьким забившимся в угол мужчиной, онемевшим от страха и с животным ужасом в глазах смотрящего на своего бывшего Хозяина, теперь восставшего из мёртвых и пришедшего за своим выкормлишем. Раньше у Александра не хватило бы сил выстрелить в того, кого значимую часть его взрослой жизни боготворила из каждого утюга для советская пропаганда. Советский человек не мог бы выстрелить в своего Вождя, даже когда тот восставший из мертвых пожирал бы его заживо. Но годы лагерей и годы сомнений сделали своё дело — замявшись на секунду, он смог вскинуть автомат, выпуская очередь туда, где секунду назад была голова упыря. Тому, однако, хватило и этого мгновения, чтобы успеть спастись, совершив нечеловечески быстрый прыжок на потолок, прилипнув к тому всеми четырьмя конечностями словно паук к своей паутине. Упырь вскинул голову, находя своим мертвым взглядом потревожившего его человека, посмевшего оторвать от трапезы. Стараясь не смотреть в глаза монстру, Александр сделал полушаг в сторону от дверного прохода, пропуская входящего в дверь генерала и переводя ствол автомата вслед за упырём. Входящий в комнату Харжевский смог среагировать быстрее и лучше, чем предшественник, мгновенно найдя прилипшего к потолку на мушке прицела и выпустив очередь. Пули оказались быстрее, чем мертвец, задев того в районе правого плеча при попытке уползти от охотников. Лишенный правой руки, оторванной меткими выстрелами, мертвец с грохотом упал на пол квартиры, задевая один из стульев, который был отброшен в сторону всё ещё визжащего украинца. Александр навел «калашникова», зажал курок и в этот раз попал — грудь не успевшего подняться на ноги упыря разорвалась от переизбытка стали, а тот упал, шипя не в силах встать. Генерал не стал медлить, сделав шаг вперёд и наступив на пытавшуюся схватить его руку и одиноким выстрелом снёс мертвецу половину головы. Вбежавшему вслед за дроздовцем Казем-Беку оставалось лишь молча наблюдать, как мозги теперь уже окончательно мертвого человека, который раньше был ужасом всей России вытекают на дорогой ковёр в квартире его же бывшего подчиненного, забившегося в угол и совершенно ошарашенного. Александр привалился к стене, приходя в себя после быстротечного боя. Опоздавший Казем-Бек так и застыл в дверях, всё ещё не осознавая реальность происходящего. Зависла пауза, которую прервали только ввалившиеся в комнату Иваны.


   * * *


   Генерал опередил Владимира Владимировича, заходя в комнату, откуда только что был выброшен Иван, предварительно выпустив перед собой очередь, в надежде задеть ещё не видимого врага. Отряд понёс первую потерю ещё до зрительного контакта с врагом, что не могло его радовать. Делая шаг через порог дроздовец буквально почувствовал дыхание мертвяка и успел прикрыться автоматом, когда тот неожиданно появился справа от него и бросился в атаку. Коробка «калашникова», во время выставленного между упырём и охотником спасла последнему жизнь, а его зубы столкнулись с тяжелым металлом с характерным звуком, покидая челюсть. Несмотря на это, упырь по инерции смог сбить уже не молодого Владимира Константиновича, падая на того. Второй охотник, застывший в дверном проёме, ждал момента для выстрела, боясь задеть соратника, придавленного упырем, и не решаясь действовать в такой момент. Тот смог ударить монстра коленом, откидывая достаточно, чтобы предоставить такую возможность, однако не являющийся, в отличие от своих спутников, ветераном одной из войн писатель промедлил, выстрелив на полмгновения позже, чем было необходимо для поражения мертвеца. Тот по-звериному, на четырех конечностях, уже успел прыжком уйти из-под прицела и оказался в расстояние полутора метров от всё ещё стоящего в дверях охотника. Владимир почти успел перевести на упыря ствол автомата. Дважды Восставший выбил «калашникова» из рук стреляющего, заодно отбрасывая того назад в коридор, заставляя врезаться в стену. Ещё секунда, и упырь делает ещё один прыжок стремясь добраться до, казалось бы, поверженного врага, однако вместо это встречается с кулаком того, прощаясь с остатками зубов. Охотник попытался разорвать дистанцию, сделав шаг назад и одновременно пытаясь достать нож, однако запнулся о тело поверженного соратника и потеряв равновесие упал, оставаясь совсем беззащитным перед упырём. Он совсем не ждал одинокий выстрел из ружья и не смог сразу увидеть его последствия, но ошметки из крови и кожи упыря долетели и до него, попав прямо на лицо. С трудом сдерживаясь, Владимир Владимирович заставил себя оттолкнуться от пола и встать, чтобы увидеть полную картину происходящего. Первым в глаза бросилось тело упыря, голова которого была превращена в кашицу из мозгов и остатков черепа, покрывающую пол. Подняв взгляд ещё выше, он увидел Василия Витальевича, стоящего в другом конце коридора и всё ещё направляющего в сторону упыря богато украшенное ружье. Набокову показалось, что видел в глазах обычно доброго старика блеск присущий первобытному охотнику, который после долгой погони взял самый главный трофей в своей жизни. Острый запах от трупа ударил по обонянию писателя и тут он уже не выдержал, опустошая содержимое желудка прямо на труп Красного Вождя.


   * * *


   Москва, неделю спустя


   За окном стремительно вечерело, но двое расположившиеся в кабинете только начали свой разговор. Успевший оправиться за прошедшую неделю от потрясения партийный функционер внимательно слушал главу Комитета государственной безопасности, который раскрывал многие свои карты.
   — Срочно сделать восковые копии тел оказалось труднее, чем найти организаторов этого всего, — покачивал головой Серов, — взять их правда не представляется возможным, слишком высокая у них роль.
   Его собеседник, читая с листа долгий список подозреваемых вынужден был согласиться. Слишком сильно пока укоренились его противники, неожиданно прибегшие к таким безумным методам.
   — Конев уже аккуратно предложил ввести в Москву войска и перестрелять всех причастных к появлению этих ваших… упырей, — последнее слово вырвалось с трудом, — как с Лаврентием. Слишком много он с вашими наёмниками общался перед их отлётом, не к добру это.
   Председатель КГБ тем временем передал ещё один лист.
   — Это раппорт из Берлина, особо интересная деталь. Раскопали даже эту могилу, а ведь о месте этого захоронения знали только обладатели высшего уровня допуска.
   Его собеседник ударил кулаком по столу, начиная всё больше загораться желанием последовать совету маршала и перестрелять их всех. Жаль, что так было нельзя.
   — Надеюсь на новые подробности к семнадцатому числу, — свернул неприятную тему хозяин кабинета, — какой там след помог всех вскрыть?
   — Египетский, — ответил Серов, усаживаясь поудобнее. Разговор обещал быть длинным, — один комсомолец думал, что мы не знаем, какие объемы контрабанды он притащил с Асуана.

 

Изменено пользователем Magnum

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Сумбурно и не очень логично...но тем не менее цепляет.Мне понравилось

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Интеречно, но затянуто и без изюминки

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Надеялся что в конце Восставшие  таки сожрут солженицына и Хрущова - было бы по крайней мере весьма оригинально :grin:

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:


Жесткая красная готика... Персонажи удались.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Не плохо, но надо было градус треша повысить...

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ужать в три раза. Будет супер

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:


Немного рассеянна линия, но есть большая панорама и главное, отсылка к хорошей, хоть и скабрезной шутке http://mosprogulka.ru/Pictures/Eleven/Moscow_Simpsons_6.jpg
Проголосовал за второе место

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Что я могу сказать по такому поводу... Автор, безусловно, умеет складывать слова в предложения, но не зацепило. Наверно, это просто не мое. :resent:  Или я в свое время Валентинова перечитал, у которого тема красных упырей проходит красной нитью (во загнул) через целую трилогию... или там было три трилогии? уже и не помню. 

 

К вопросу о чистоте жанра - один из тех случаев, когда фэнтэзи и криптоистории гораздо больше, чем АИ, что я решительно осуждаю, разумеется. 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

или там было три трилогии? уже и не помню.

Три-три) Да было такое, но не сказал бы, что сильно похоже. А так неплохо, но лично мне не хватило разъяснения - что же там такое нарыли в Египте? Без этого сюжетные линии как-то расползаются

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Ужать в три раза. Будет супер

но лично мне не хватило разъяснения - что же там такое нарыли в Египте?

Всё в один рассказ не влезло и логически не влезало, не описывать же это унылым пересказом настолько интересное. возможно, продолжение ещё следует, вне рамок конкурса

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

А так неплохо, но лично мне не хватило разъяснения - что же там такое нарыли в Египте? Без этого сюжетные линии как-то расползаются

Да, какая разница, что там нарыли? Для рассказа достаточно было: группа хороших людей, племенных коммунистов оживила Ленина и Сталина. Далее все строится вокруг поисков КГБ людей у которых не дрогнет рука забить осиновые колья в вождей мирового пролетариата. 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Создайте учётную запись или войдите для комментирования

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учётную запись

Зарегистрируйтесь для создания учётной записи. Это просто!


Зарегистрировать учётную запись

Войти

Уже зарегистрированы? Войдите здесь.


Войти сейчас