Чудный край

[renyxa]

"Журавель сидючи с голоду помрёт", как гласит туровинская народная мудрость,  так что пора приступать.

Тем паче, что по сравнению с прочими моими попытками пографоманить эта хороша уже тем, что я знаю, чем всё должно кончиться. И даже заготовил несколько ружей.  

 

Так что начнём, помолясь.

 

Пролог

 

Солнце садилось в море. Его диск каплей мёда медленно катился над склоном Лармы, цепляясь за острые верхушки елей. Через полчаса он коснётся воды - чуть правее округлых скал, выглядывающих из волн у её подножья, а ещё через несколько минут нырнёт за охваченный золотым пламенем горизонт. Пламя погаснет. Темнота ночи, уже поднимающаяся на востоке, заполнит собой всё небо и расцветёт звёздами. Выкатится из-за конька крыши полумесяц.
Ждан любил такие вечера. Узор загорающихся созвездий, крики чаек, возвращающихся в гнёзда на утёсах, разговоры запоздалых рыбаков. Всё это как-то успокаивало ход мыслей, но в то же время настраивало их. Делало тонкими и упругими, как гитарные струны. 
Одним глотком Ждан допил остывший чай, и поднялся из кресла. Если записка - не розыгрыш других выпускников, то этой ночью ясность мысли ему не повредит. Ну, а если розыгрыш - то можно надеяться на неплохую прощальную вечеринку. 
Платяной шкаф стоял в самом углу, между стеной и старым трюмо. Собрался он быстро - костюм-тройка, лакированные штиблеты, позолоченные часы на цепочке. Мельком взглянул в зеркало и усмехнулся. Хорошо, что матушка его сейчас не видит. Взял со стола похожий на кошель, но необычно тяжёлый чехол. Положил во внутренний карман. Вот, теперь он готов к любому повороту дела. Юноша тихо открыл дверь, сделал шаг в полумрак прихожей и так же тихо затворил её. Полумрак сменился тьмой, заполненной мощным храпом. Толстая кирпичная стена осталась позади, а тонкое дерево не могло сдержать всей мощи звуков, издаваемых во сне госпожой Олун. Ждан не стал зажигать свечу. За прошедшие месяцы он уже научился передвижению на ощупь. Нашёл пальцами ручку двери, повернул её и тихо вышел.
Коридор заливали косые лучи солнца. Хотя пробивались они через единственное неширокое окно, засиженное поколениями мух, затянутое тенетами поколений охотящихся на них пауков и хранящее на себе копоть, кажется, ещё Большого Пожара, после темноты прихожей свет был достаточно ярок.
Ждан прикрыл дверь квартиры. Замка на ней не было - в этом квартале все знали всех и краж отродясь не бывало. Да и вздумай какой-нибудь вор в обычный год позариться на квартиру госпожи Олун, его ждало бы разочарование.
Тихими шагами, тонувшими в пропылённых матах морского льна, он дошёл до широкой лестницы, круто спускавшейся направо, к скрытой в полумраке двери. Опустил руку на перила, и приготовился аккуратно спускаться по высоким, но узким ступенькам.
Тихий скрип над головой заставил его остановиться и оглянуться.
В потолке у самой стены, как раз над тем местом, где в неё были вбиты одна над другой стальные скобы, медленно открывался чёрный проём чердачного люка. Вот крышка доползла и исчезла за его краем. Из темноты раздалось тихое ворчание, скрип, непонятный шорох, и неожиданно из открывшегося проёма свалилась верёвочная лестница, связанная из чего-то, подозрительно напоминающего старую простыню. Потом на её верхней ступеньке появилась босая ступня и аккуратно проверила прочность. Ткань затрещала, но выдержала. Тогда таинственный обитатель чердака начал спускаться вниз. Из мрака появились широкие серые раструбы холщовых штанов, потом белая рубашка и, наконец, вихор соломенных волос над ней.
- Здравствуй, Кари. Я не уверен, что это понравится твоей маме.
Мальчишка замер.
- Здравствуйте, господин Коштин.
И спрыгнул. Босые ступни звонко ударили в доски пола.
- Но вы же ей не скажете.
- Как знать, молодой человек. Чердак - небезопасное место. Мало ли что может валяться по углам.
- Да нет там ничего такого. Только перемёт старый, но он посерёдке висит. А вы уезжаете, всё?
Ждан грустно улыбнулся.
- Да, Кари. Не сегодня, но в следующее новолуние - он замолчал. Мальчишка переминался с ноги на ногу, будто ожидая чего-то. - Спасибо за те древние раковины. Я их положу в свою коллекцию, и рядом с каждой будет записка "Добыл Кэ Уаро".
- Какой я Кэ? Лучше полностью - Карн.
- Ну, так полагается. Если по-взрослому.
- Так я ж ещё и не взрослый! 
- А ты готовься, недолго осталось. Чем там, кстати, занимался?
- Наблюдал. Это... прохождение Намара по диску Солнца.
Ждан удивлённо приподнял бровь.
- Ты же раньше это у себя делал.
- А сейчас не получится. Скоро лето и этот... наклон поменялся. От меня уже не видно почти. Да и мамке не нравится. Она третьего дня даже грозилась фильтр разбить. Я себе, конечно, новый накопчу, но жалко будет - уж очень удобный. Вот, смотрите.
Мальчишка запустил руку за пазуху и извлёк сложенный вчетверо лист. Развернул и протянул Ждану. Бумага была аккуратно разграфлена. В узеньких ячейках накарябано время, а в широких нарисован солнечный диск. Поверх него Кари изобразил сеточку из нескольких перекрещивающихся линий, между которыми неспешно ползла чёрная точка.
- Замечательно оформил. А где сам фильтр?
- Наверху. Вдруг в самом деле расколотит?
- И часы наверху?
- Ага. Сам сделал.
- Как?
- А из песка и двух картонок. Они из-под бутылок махары, я их у Себальда на паука выменял. Сделал дырку, насыпал песку, посмотрел, за сколько высыпается. Потом ещё досыпал, и ещё и ещё дырку сделал. И стало высыпаться по пять минут. Три раза пересыпал и рисую.
- А сетка?
- А это чтоб точнее рисовалось. Видели под лестницей старое креветочное сито? Я от него кусок отрезал и, как стекляшку закоптил, так с другой стороны на клейстер поставил.
- Молодец - Ждан протянул бумагу обратно мальчишке. - Жди на завтра шоколадных конфет.
- Вкуснота! А сейчас у вас ничего нету?
- Ты же видишь, как я одет. Разве в таком костюме может лежать хотя бы завалящая ириска?
- Пожалуй, не может - согласился Кари и почесал взъерошенный затылок. - А вы зачем в город?
- По делам.
- Да ну. Какие там у вас могут быть дела, господин Коштин? Ниверситет же на каникулы ушёл, а магазины уже закрываются. Кстати, вы мамку не видели?
- Нет.
- Ну и хорошо.
Мальчишка наклонился, ухватил своё верёвочное сооружение за нижний конец, скомкал его и обеими руками швырнул наверх. В темноте чердака раздался тихий хлопок тряпья о доски. Однако середина лестницы, сложившаяся вдвое, осталась болтаться в воздухе.
- Ну вот - мрачно прокомментировал Кари. - Ну ладно. Щас.
И с этими словами он полез по скобам. Добрался до потолка, ухватил свисающую часть и закинул её в проём. Потом подтянулся, нащупал вырез в люке, аккуратно втянул его обратно в пазы. И шустро слез.
- Кари, а зачем тебе лестница?
- Ну как зачем? Чтоб интереснее. Как у барона Лехарна, когда его в тюрьму посадили. Я её, кстати, из вашей старой простыни сделал. Которую вдова хотела на тряпки пустить.
Вдалеке ударили в колокол ратуши. За ним загудел ещё один, и ещё - начинался вечерний перезвон.
- Ну ладно, господин Коштин, мне пора. Вы ведь завтра не забудете?
- Нет, малыш.
- Ну и хорошо. А для вашей девицы я могу у одноглазого Барра морского винограда выменять. Он любых духов лучше, даже самых заграничных.
- Кари, я в самом деле по делам.
- Да я понимаю, господин Коштин - в глазах мальчика заиграл лукавый огонёк. - Ну, всего вам хорошего!
И уже в следующую секунду копна соломенных волос уносилась по коридору от места их встречи. Ждан мягко улыбнулся и начал спускаться по лестнице.
Улица встретила его порывами ветра, неожиданно холодного для самого конца весны. На секунду Ждан подумал вернуться за плащом, но решил, что не стоит - до ближайшей стоянки извозчиков всего ничего. Два поворота и короткий переулок он прошёл быстрым шагом. 
Стоянка оказалась почти пустой. Только в дальнем её конце дремал на козлах старик с усами отставного кавалериста. Ждан недоверчиво оглядел выцветший латаный верх его тарантаса, бросил взгляд на протёртую до дерева краску на ободьях колёс. Выбирать, впрочем, не приходилось.
- А что, отец, до Меламид сколько будет?
Извозчик приоткрыл один глаз и оценивающим взглядом прошёлся по Ждану, сверху вниз и обратно.
- Два семьдесят за час. Ежели надо задержаться, то после полуночи три сорок.
- Идёт.
Он заскочил внутрь и устроился на неожиданно удобном сидении. Вожжи хлестнули, подковы застучали по булыжной мостовой, под потолком загорелась электрическая лампочка. Почти не трясло, и то, что старик не поскупился на рессоры, тоже удивляло. Возница замурлыкал под нос модную прошлогоднюю мелодию. Ждан огляделся. Изнутри стал виден добротный каркас и остатки роскошной отделки. Всё стало ясно. Да, возраст у тарантайки почтенный, но в давно минувшей юности это была не дешёвка, а выездная карета какого-то вергийского аристократа. Видимо, хозяин сменил её на автомобиль, и служивший верой и правдой не одному поколению экипаж продали по дешёвке. Не самый плохой конец, если подумать.
Вскоре булыжник закончился и шины зашелестели по асфальту. Ждан откинул шторку - лампочка давала достаточно света, но хотелось видеть небо. Кому и зачем нужно встретиться с ним в Кенотафе? На найденном утром в почтовом ящике зашифрованном послании стояла печать Розы-без-Изъяна, хранящаяся в потайном святилище. Но посвящение уже состоялось, и никто из глав Братства не имел к нему вопросов. В то, что за этим могут стоять какие-то враги отца или просто уголовники, не верилось - слишком сложно. Любой злодей, вздумавший его похитить, мог сделать это сотню раз во время прогулок.

Но лежащий в кармане собачник всё-таки добавлял уверенности.

* * *

 

Лис снова принюхался к своим ладоням и на этот раз остался доволен результатом. Запах исчез - не до самого конца, но теперь можно пожать кому-нибудь руку и не обидеть человека. Хорошая штука предусмотрительность. Конечно, рабочая одежда, куча ветоши и полный набор инструментов занимают почти весь багажный ящик, но теперь он прибудет на эту странную встречу вовремя и прилично одетым. 
Засаленная кожаная куртка опустилась на дно рядом с манометром и коробкой сменных фильтров. Лис Непп захлопнул багажник и, ёжась от порывов холодного ветра, прошёл к передней дверце. Взял перекинутый через неё пиджак и надел его, вернув себе прежний вид молодого человека из приличной семьи, не имеющего сомнительных увлечений. Достал из внутреннего кармана пачку сигарет и закурил.
Мотор "пятьсот первого" заглох в очень удачном месте. Один из тех каменистых холмов, что окружают Саворту, выступал здесь вперёд. И с дороги, как с гигантского балкона, открывался вид на древний город, уступами спускающийся к морю. Все улочки и площади, каменные башни, черепитчатые крыши и свежая зелень маленьких садиков лежали перед ним. Как огромная живая карта со снующими тут и там фигурками, подсвеченная гигантским фонарём заходящего солнца. Лис вспомнил старинный гобелен, украшающий стену Черномраморной залы. Не на этом ли месте стоял художник, рисовавший для него эскиз? Уж очень похожи очертания берега. Ну что, можно понять, как изменилась Саворта лет за четыреста. Не сильно. Исчезли грозные крепостные башни, на окраинах вытянулись прямые улицы, поднялся новый маяк. Вот и всё, что можно сказать про сам город. Главным отличием между прошлым и настоящим были не здания. На гобелене порт заполняло множество кораблей. Сейчас же было видно, насколько он пуст - хотя любой морской пароход превзойдёт размером величайшие парусники семьдесят второго века. Давно минули времена, когда выходящие из этой гавани халки и галеры отправлялись во все края Арратсалдена. К лугам и меловым утёсам Севергии, а оттуда дальше, ко льдам севера. На запад, вдоль родных волигизских берегов, а потом на полдень, до самых иссушенных жаром песков и гор Текемауанариты. На юг, к многолюдным торговым городам гамберийцев. К устью Вирны и дальше на восток, по бесконечно длинным туровинским рекам, через густые леса до самой Великой Степи. 
Тогда Саворта лежала в самом центре мира. А потом миру вздумалось поменяться. Морские пути переместились, торговля зачахла. Исчезли халки. Другие корабли заполнили моря и понеслись к новым, далёким землям. Старая Саворта умерла. Остались, как кости без плоти, опустевшие булыжные улочки, да память о славном прошлом. 
И Университет.
Непп докурил сигарету. Прицелился и щелчком отправил окурок в бок большого камня, лежащего у обочины дороги шагах в десяти. Крошечный снаряд попал точно в середину цели, рассыпавшись в сгущающейся темноте маленьким красным фейерверком. Достал из кармана дядюшкины часы. Надо же, не так долго и возился. Думаю, дядя, ты бы был мною доволен.
Налетел порыв ветра, настолько сильный, что похожий на маленький, но толстый ивовый лист кусочек металла, висевший на цепочке, качнулся. Будто дядюшка кивнул ему в ответ. 
Чуть меньше часа. Пора ехать. Лис уселся за руль, повернул ключ и осторожно вывел мотокар на дорогу. Бросил взгляд на шпиль ратуши, на котором играл последний луч угасшего дня, надавил на газ, и поехал дальше по уходящей вглубь острова дороге. Включил фары и освещение панели. В желтоватом свете лампочки печать Берега Истины на краешке заткнутой за лобовое стекло шифрованной записки приобрела неприятный оттенок. Будто на бумагу оттиснули какую-то гниль. Лис снял письмо и заткнул его между сиденьями.
Интересно, что этому сморчку от него понадобилось?

* * *

 

- Куда прикажете сворачивать?
- Едем дальше, до озера. За ним налево.
- Так там же нет жилья. Университет.
- Верно. К нему и надо.
Возница ничего не ответил. Зивор откинулся обратно на спинку кресла и вернулся к прерванным размышлениям. 
Чего-то такого он ожидал давно. С первого месяца обучения, когда, ещё не получив своего пелькера, стал свидетелем странного разговора в Верхней Галерее. Услышанное заставило его задуматься над скрывающимися в стенах Университета тайнами. Деликатные поручения брата, которые тот давал время от времени, способствовали погружению в эту изнанку, но не уводили далеко. К концу первого курса Зивор Видаг решил действовать самостоятельно. 
Золотая Стрела была очевидным выбором для низкородного гамберийского аристократа. И здесь его стремление во всём быть лучшим помогло, как нигде. Главы Общества обратили внимание на ретивого студента. Зивор получал всё более ответственные задания. Сначала они больше походили на игру, но уже с третьего года обучения за ними начали просматриваться чьими-то серьёзные дела. Порой он даже догадывался, в чьих интересах действует сейчас - и потом находил в газетах подтверждение своей догадки. Почти всегда речь шла о совершенно законных финансовых операциях, а вмешательство Общества Стрелы требовалось лишь для того, чтобы подтолкнуть кого-то из участников к нужному решению. Один раз он поспособствовал браку между сыном влиятельного рихинского чиновника и дочери одного из мургайских згродов. И это стало вершиной его карьеры члена тайного братства. На последнем курсе азарт стал покидать Зивора. Может, и нет здесь никаких тайн? Может, тогда он просто неправильно понял намёки, которыми обменивались собеседники? Игра в шпиона продолжалась. Но только потому, что он привык доводить до конца любое дело. 
Сегодня это может перестать быть глупой игрой.
- Прибыли, ваш-ство!
Пока они ехали, сумерки успели сгуститься в ночь. Чуть более светлое небо над верхушками ботанического сада - вот и всё, что напоминало об ушедшем за горизонт жарком солнце. Заметно похолодало. Будто и не последняя весенняя луна, а середина осени, подумалось ему.
Зивор протянул извозчику серенькие.
- Жди. Буду часа через два.
Тот кивнул, важно принял ассигнации и уложил их в кошель. Зивор обошёл упряжку и двинулся прочь от закрытых ворот, к угадываемой в темноте за краем стоянки старой лестнице, спускающейся к ручью. Стоянка не пустовала. У самого её края пристроился чёрный лакированный тарантай, такой же, на котором приехал и он сам. Рядом с ним стояла какая-то видавшая виды повозка - настолько обшарпанная, что само её присутствие здесь удивляло. Извозчики, тем не менее, степенно и на равных о чём-то беседовали. У стены стоял жёлтый сакванский мотокар. Значит, Мороженщик Непп тоже тут. Надо же. Дело настолько важное, что и вечные конкуренты Стрелы решили принять в нём участие?
Чувство, которое Зивор уже начал забывать, снова посетило его. Чувство ищейки, взявшей след.

Он довольно усмехнулся. Что ж, посмотрим.
Серый камень широких ступеней плавно уходил вниз и налево, в непроглядную темноту. Зивор достал из кармана электрический фонарик, щёлкнул ободком и двинулся вперёд, считая шаги. 
- Подождите-ка! - окликнул его на пятидесятом чей-то голос.
Он остановился. Обернулся и осветил нагоняющему его дорогу. 
- Спасибо! Если бы вы знали, какие паршивые фонари иногда продают.
И этого парня он знал. Милан Жагаре, сын того самого Жагаре, газета которого служит главным рупором рихинских конституционалистов. 
- Не стоит благодарности.
- Думаю, что стоит - на лице Милана расцвела прославившая его на весь Университет улыбка. - Здесь есть такие ступени, на которых в темноте можно и растянуться. Вы, как понимаю, тоже получили приглашение?
Зивор кивнул.
- И как думаете, что там будет?
- Доберёмся - узнаем.
- Действительно. Благо, осталось недолго. Но всё же, какие-то предположения у вас есть?
Зивор молча пожал плечами.
- Ну, давайте порассуждаем, пока идём. Пригласили меня, вас, этого волигиза, и ещё одного или двоих. Разные страны, разные факультеты, разные Братства, разная политическая ориентация. Ничего не совпадает.
- Ценное замечание - поддержал Зивор беседу, не отвлекаясь от подсчёта шагов.
- Да не такое уж ценное. Вот если б мы нашли какое-то сходство между нами, то это было бы ценно.
Два десятка шагов они преодолели в тишине. Милан явно ждал встречного вопроса.
- И я, кажется нашёл его - упавшим голосом продолжил он, не дождавшись.
Ещё десяток шагов.
- Мы - лучшие. Лично я на голову превосхожу любого члена Возлюбленных Якинды - голос его стал немного бодрее. - Вы, я думаю, тоже не уступаете прочим членам своего Братства. 
Его болтовня начинала откровенно раздражать.
- У вас диплом с золотой каймой? У меня нет.
- А это не главное. Думаете, ум человека измеряется в оценках, которые ему дают преподаватели? Находчивость, умение заводить связи, фантазия, воля - к Милану вернулась прежняя бойкость. - Того же Неппа многие не любят, но присмотритесь к нему повнимательнее. Это самая светлая голова своего факультета и человек большой пробивной силы. Кто-то собирает сегодня не просто самых памятливых выпускников, а лучших из лучших, интеллектуальную элиту нашего круга, так сказать.
- Зачем?
- О! Это самое интересное. А вот и дверь.
В самом деле. Непримечательная дверца, выкрашенная в цвет стены, притаилась в неглубокой нише. Зивор запустил руку во внутренний карман.
- Не стоит, у меня тут - Милан хлопнул по поле своего пиджака. - Так, где? Здесь нет... Ах, вот он! - весёлый тон его голоса стал совсем уж детским. Зивор поморщился.
Маленький ключ - такой же, как и найденный им в своём письме - со второй попытки вошёл в замочную скважину и с тихим скрипом повернулся. Дверь отворилась, и сын рихинского газетчика проскользнул в неё. Зивор прошёл, повернувшись боком. Достал свой и осторожно закрыл дверь.
- Вы там как? - раздался из-за кустов голос Жагаре.
- Нормально - ответил он нарочито тихо и начал подниматься по узкой тропке.
- Ну так вот - продолжил Милан, даже не дожидаясь его появления. - За этим стоит эмерит Вирк. 
Это было настолько забавно, что его болтовня даже становила интересной. Чем его собеседник попробует обосновать свою мысль? Зивор даже не воспринимал таких людей всерьёз. Зачем главному весельчаку и бабнику среди преподавателей могли понадобиться пять самых талантливых студентов? 

Да и не Вирк там был. Скорее всего, Нертъял. Может быть, Озрагор или Клинох.
- Причины его любопытства к нам очевидны. Не важно, что написано у него на двери кабинета. Вирк не философ, а психолог. Если вы читали его статьи за последние годы, то сразу бы согласились со мной. Ему интересен человеческий гений. Ему интересно будущее мира. Значит, ему интересны и мы - будущие гении рода людского.
- Может, пойдём?
- Можно. Но у нас ещё полчаса, а до Кенотафа десять минут, если быстро - рихинец развернулся и бодро зашагал. Зивор догнал его несколькими широкими шагами. - Наконец, он куратор Розы-без-Изъяна. Ему ничего не стоило снестись с другими кураторами, и получить шифры и печати.
- И что же он, по вашему, собирается с нами делать?
Милан пожал плечами.
- О, здесь вариантов множество! Может завалить нас какими-нибудь хитрыми задачками из того вопросника, который разрабатывает уже десять лет. Попробовать сосватать за своих внебрачных дочек. Пригласить работать на Кама Ломаца...
- На Ломаца?
- Они учились вместе, только Ломац - на курс старше. И вообще. Мало ли увлекательных идей может придти в голову столь экстравагантному человеку? Да ещё непревзойдённому специалисту в своей области.
Зивор поразмыслил немного, и решил промолчать. Рассуждения Жагаре отдавали самым неприкрытым бахвальством, но что-то здравое в них чувствовалось. На самом дне.
Они обогнули аляповатое здание Полярного и Морского и вошли в парк. Вдалеке слева между деревьями белел новый корпус Факультета Юриспурденции, а прямо перед ними, в конце длинной прямой аллеи возвышалась цель их странной поездки.
Больше века прошло с тех пор, как почитавший себя великим Зивор Элур решил возвести невиданное, высотой в две сотни мер, здание. Огромный шар с гигантской астролябией внутри. Памятник действительно великому Вилеару, открывшему человечеству те законы, по которым существует сама Вселенная. Ему удалось заинтересовать Бентая Карара (интересно, многие из студентов помнят это имя лет через десять после того, как выйдут из ворот Университета?) и получить участок с половиной изначально запрошенных средств. Увы, этого не хватало не только на двухсотмерное здание, но и на стомерное. Попытки найти деньги на монумент в треть, и даже в пятую часть намеченной величины окончились провалом. Величественный памятник гению сократился до одной десятой первоначальной величины, мрамор и позолоту заменили бетон и бронза, а вместо кипарисов на поддерживающих его стены контрфорсах высадили можжевельник. Но память Вилеара всё-таки была увековечена.

[жанин]

Очень понравилось. 

[Affidavit Donda]

Интересно.

[renyxa]

Чтоб тема не утопла.

* * *

Милан умолк. Видимо, такое же напряжение, что и у него, подступило и к этому неунывающему болтуну. Они молча шагали вперёд, башмаки ритмично ударяли по брусчатке. Купол Кенотафа рос.
В темноте у его основания вспыхнул огонёк спички.
- Странно. - заметил Милан - Их двое.
- Или третий не курит. Я вот не курю.
Ещё десяток шагов они прошли в тишине.
- Да нет же, в самом деле - двое. Тот что справа - Непп, а вот слева... Кажется, Журан. Или Хапар. Или... нет, это тот туровинец. Сын владельца ирийских рудников. Каштен, кажется.
- Коштин.
- Добрый вечер, ратари - донёсся из полумрака у основания купола звонкий голос. - За вами никого нет?
Да, это он. Ждан Коштин. Зивор неожиданно поймал себя на мысли о том, как неприятен ему этот, в общем-то симпатичный парень. Может, дело было и в застарелой нелюбви Видагов к Туровинской Державе - но, скорее всего, в Ждане просто чувствовалось неизжитое плебейство. Которое до конца не спрячешь, даже во втором поколении.
- Никого.
- Значит, нас в самом деле четверо. По одному от Братства, как ты и предполагал, Непп. Закурить не желаете? У нас ещё минут пять.

***
Докурить они еле успели. В безветренной тишине парка раздался тихий отчётливый щелчок. Милан сделал последнюю затяжку, стряхнул пепел и оглянулся.
В полукруглом портале у основания притаилась невысокая дверь. Сейчас она бесшумно сдвигалась в сторону, открывая проход в залитое электрическим светом нутро этого купола. После полумрака ночного парка свет казался ослепительным, и стоящая в дверях фигура словно тонула в нём. Милан не мог разглядеть лица, но даже отсюда было видно, что это не Вирк.
Человек махнул левой рукой, приглашая их войти, и молча повернулся к пришедшим спиной. Знакомый жест, понял Милан, почувствовав лёгкий укол под ложечкой. Господин Мерап Озрагор, эмерит и гроза младших курсов, хотя и числился на кафедре Средневековой и Новой истории, был именно что философом. А философы не вызывали у Милана ни малейшего доверия. К тому же он не имел никакого отношения ни к студенческим братствам, ни к Каму Ломацу. Последнее огорчало сильнее всего.
Все четверо молча двинулись за ним. Миновав двери, они оказались на маленькой площадке с балюстрадой, едва вместившей всех. Эмерит повернул небольшой рычаг и дверь так же тихо начала закрываться. Милан огляделся. Он уже был здесь как-то раз, ещё на первом курсе. Но то впечатление успело стереться, а теперь он снова испытал позабытый восторг. 
Изнутри купол казался огромным. Стены, выложенные из плит саженного размера, поднимались ввысь и уходили вдаль. Заключённое внутри них пространство, казалось, могло вместить целый городской квартал. Огромная астролябия, как аэростат, парила под мраморными небесами, излучая свет десятков прожекторов. Символический гроб Вилеара - тяжёлый параллелепипед из чёрного камня - поднимался над полом гигантской залы на мраморной пирамиде высотой в два или три человеческих роста. Рядом с ним, облокотившись на чёрное надгробие стоял великан - в обычном дорожном плаще, брюках и лакированных туфлях. Увидев их, гигант приветливо улыбнулся и произнёс:
- Что ж, друзья. Проходите.
Три слова, сказанные негромким баритоном с явным бау-акцентом, разрушили всю иллюзию.
Озрагор неожиданно легко перемахнул через ограду и направился к центру зала. Выпускники последовали его примеру. С первым же шагом окружающий их мир начал кривиться, как на новомодных псевдопейзажах. Размеры плит на стенах, блоков, которыми был выложен пол и даже форма светящегося кольца менялись каждое мгновение. Огромная астролябия и гробница скукоживались, пока не стали настоящими. Подобием того, чем казались, один к десяти. Говорят, придумавший этот купол архитектор мечтал возвести памятник в двести мер высотой. Но ни у него, ни у его покровителей не было на это средств. И тогда один из его друзей, математик, помог придать всему этому иллюзию огромных размеров. Хотя бы при взгляде изнутри.
Человек, ожидавший их в середине зала, оказался невысоким, но широкоплечим, с приятным лицом, украшенным густыми усами.
- Давайте я вас поприветствую. Вы, должно быть, Милан Жагаре? Я встречался с вашим отцом лет пять назад - на конференции в Сейно. 
Милан улыбнулся и сдержанно кивнул. 
- Ждан Коштин, полагаю? Ваша семья много сделала для освоения Ирьи. Можно сказать, именно вам судьба доверяет главный ключ от этого края. Лис Непп? Мне многое говорили о вас. Не сомневаюсь, что вас ждёт большое будущее. Зивор Видаг? Приятно видеть в нашем кругу человека, выделяющегося не только древностью рода, но и мощным аналитическим умом. Ну, а моё имя многим из вас известно. Я - Ульф Зитан, салар Экономического факультета Берсены.
"И полномочный представитель Первого Национального банка Севергии" - добавил про себя Милан. Что ж, встреча с таким человеком хотя бы интересна.
- Думаю, у вас есть ко мне немало вопросов. Первым делом я отвечу на главный. Я приехал, чтобы предложить вам участие в большом деле. Столь большом и важном, что оно способно наполнить целую жизнь. И не только интересном для вас самих, но и полезном в плане карьеры -  Зитан широко улыбнулся. - А теперь поинтересуюсь - кому-нибудь из вас известно имя Сельма Радома?
Где он его слышал? Кажется, отец пару раз упоминал в беседах с друзьями.
- Банкир - ответил Ждан.
Ну конечно же!
- И железнодорожный магнат. Кажется, он умер лет десять тому назад - добавил Милан.
Зитан кивнул.
- Да. Но ещё десятью годами ранее он сделал неоценимый вклад в наше будущее. Более весомый, чем его железные дороги. Он создал Консультационный Совет. 
Коштин и Жагаре переглянулись.
- Это не публичная организация. История её появления сама по себе весьма поучительна. За семь лет до Континентальной войны Радом собрал целый коллектив специалистов. Там были офицеры генеральных штабов почти всех крупных государств, выдающиеся инженеры, историки, экономисты. Он поставил перед ними два вопроса - "будет ли всеобщая война, о которой так много говорят?" и "если она произойдёт, то каков будет её ход?" Работа растянулась на несколько лет, и итогом её стал так называемый Клеразский доклад восемьдесят первого года. Шеститомный отчёт, в котором детально описывалось то, до чего оставалось несколько лет. Доклад состоял из одних фактов. Там были результаты испытаний и учений, анализ недавних войн, вроде Восточной...
Милан бросил взгляд на туровинца. На лице Ждана ничего не отразилось. 
- ...статистика перевозок по железным дорогам, рост скорости и грузоподъемности мотокаров, уровни производства, оценка финансовых потоков и степени финансовой взаимосвязанности стран. Множество фактов, о каждом из которых можно прочесть в газете или запросить налоговую службу. Но факты могут повлиять на людей лишь тогда, когда те готовых считать их фактами. Нарисованная Радомом картина так сильно отличалась от ожиданий большинства, что оно её отвергло. 
- А как же Бургхардские конференции? - спросил Милан.
- Это меньшинство. Оно поверило, хотя бы частично. И попыталось что-то сделать. На конференции восемьдесят третьего года было подписано соглашение о сокращении вооружений. Но времени уже не было - до столкновения при Каванго Виго оставалось меньше года. Возможно, не случись война ещё лет пять или десять - и мы жили бы в другом мире, более богатом и спокойном. 
- Едва ли - заметил Лис. - Извини, Видаг, но Сегамбрия не остановилась бы на достигнутом. Ей хотелось ещё и ещё.
Гамбериец молча пожевал губами.
- Возможно - Зитан прошёлся взад и вперёд, по очереди всмотрелся в их лица. - Но не забывайте, Непп, что любая ситуация способна обернуться и в лучшую, и в худшую сторону. Без Буркхардских конференций, без связанной с ними работы дипломатов война могла втянуть в себя весь Арратсалден - страну за страной. 
Лис молча пожал плечами.
- И главное, - продолжил его собеседник - страны и народы не подобны машинам или химическим соединениям. В Сегамбрии были и противники войны. Да, на тот момент они оказались не достаточно сильны. Но что, если бы их поддержали как следует? Нам это уже не узнать, но теперь мы понимаем, почему подобные усилия так важны.
- Кто эти "мы"? - тихо спросил волигиз.
- Все просвещённые и думающие люди. Возможно, вы ещё не обратили внимания, но в последние десятилетия наблюдается рост организаций и движений, выступающих за пересмотр текущего мирового порядка. Противники войны, гильдийцы, сторонники синкретии, Демографическое общество и Технократическая Лига - всё это первые ростки того, что может стать новым обществом. Гораздо лучше приспособленным к условиям меняющегося на наших глазах мира.
- И ваш Координационный Совет надеется управлять всеми ими? - поинтересовался Ждан.
- Нет. Это было бы сложно и самонадеяно. Мы своего рода акушеры нового мира. Его ростки ещё хрупки, и основная наша задача - защищать и поддерживать их.
- А есть ли у вас хоть какие-то успехи?
- Да. Вспомните Ланшарскую Кофейню. Только благодаря международным связям членов Совета удалось собрать представителей обоих сторон, ещё не остывших от войны, в неформальной обстановке, вдалеке от глаз прессы. Потом был девяностый год, были новые экономические соглашения, создание Объединения... Ко всему этому мы так или иначе приложили руку. И сейчас действуем всё успешнее и увереннее. 
- А проект Сообщества - тоже ваших рук дело? - не удержался Милан. 
- Нет. Этот Алай, пожалуй, самая светлая голова современности. Он чудесно справляется сам. Но иногда наша роль оказывается решающей. Когда убили Бератера - а это оказался серьёзный удар по внутриволигизским делам - именно Пад сменил его благодаря поддержке нескольких членов Совета. 
- А каких именно? - невзначай спросил Непп.
- Не все секреты стоит открывать сразу - мягко улыбнулся Зитан. Лицо Неппа мгновенно поменялось.
- Хорошо. Тогда давайте я прямо скажу. Все эти слова про ростки будущего, конечно, красивая мишура. Война охватила бы весь Арратсалден? Хорошо. Тогда бы мы победили. Сегамбрия осталась бы в своих границах, и не замахивалась бы на большее. А Бератер был предателем. Его убийство, конечно, преступление. Но судьба оказалась к нему справедлива. Милан, Ждан, пойдёмте.
- Я послушаю ещё, пожалуй - ответил Милан. - Сильно сомневаюсь, что этому совету интересны речи Шеумкаста о "месте под небом". 
- Тебе мало того, что тут сказали? Это какой-то сговор островитян с гамберийцами. У Севергии всё золото Арратсалдена. Она платит и дёргает за ниточки. А Сегамбрия будет её цепным псом. Волигию и Рихинию они подминают сейчас. Туровия следующая, Ждан. Не хотите в этом участвовать - пойдёмте.
- Ты слишком скоро судишь, Лис - подал голос молчавший до этого Озрагор. - Мы, волигизы, тоже получаем от этого процесса выгоду. Пересмотр репараций и вывод войск из Хаса...
- Бандит отнял у вас бумажник, а потом, так и быть, вернул мелочь. Благородно! - он развернулся и сделал шаг к двери.
Зивор усмехнулся.
- Лис, я понимаю, что это тебя сильно волнует. Но всё же, к чему такая ярость? Конечно, победи Волигия, и спрос на мороженное был бы выше...
Непп застыл, будто его ударило. Потом медленно повернулся. Склонил голову на плечо и не моргая посмотрел на гамберийца. Стряхнул оцепенение.
- Мороженное... - он запустил руку в карман и извлёк оттуда часы. Кусочек металла, похожий на толстый листик с неровным краем, закачался на цепочке. Лис пробежался взглядом по окружающим. - Ждан, подойди. Пожалуйста.
Туровинец подошёл. Милан нажал кнопку и со щелчком открылась украшенная причудливым узором крышка. 
- Прочти.
Ждан наморщил лоб. 
- Так. "Паверу от А.Т." 
 - Девичья фамилия моей матери - Сингам. 
Повисла тишина.
- Тот самый Павер Сингам. Как видите, они пережили его последний вылет. А.Т. - это Альгар Тарн. А здесь - он качнул цепочкой - кусок снаряда, который дядя поймал рукой над Энной. Всё ещё острый.
Крышка захлопнулась, как маленький капкан.
- Я подожду вас на остановке у ворот. Ещё с полчаса.
Когда дверь за ним закрылась, Ульф тихо откашлялся.
- Какой... эмоциональный молодой человек.
Мерап ответил сразу.
- Простите, Ульф. Он никогда не производил впечатления человека, так сильно озабоченного политикой. Возможно, стоило вместо него пригласить Ксакара... 
Ульф махнул рукой.
- Ничего. Да это и не политика. А всего знать никто не может. Итак, господа, вернёмся к разговору?
- Чем конкретно мы будем заниматься, если согласимся? - поинтересовался Ждан.
- Тем же, чем и собирались раньше. Давайте я изложу вам вкратце устройство нашей организации. Сам Координационный Совет не так велик - число его членов непостоянно, но никогда ещё не поднималось выше сотни. И собирается он раз в несколько лет. Многие из его членов - известные учёные, промышленники и банкиры. Политики, или военные тоже тоже могут в него вступить, но только после отставки. Ежегодно собираются Региональные Комитеты - их пять, и требования к их членам менее строги. На каждом съезде такого комитета обсуждается текущая ситуация в соответствующей части мира и вырабатываются рекомендации по влиянию на неё в правильном направлении. Под той или иной формой контроля со стороны членов Комитета находятся агентства. Это может быть фирма, которой он владеет, или политический клуб, который он возглавляет. Или научная лаборатория, которой он руководит. Есть и независимые агенты. Эмерит Озрагор - один из них.
- Его задача - подбирать новые кадры?
- И следить за настроениями в студенческой среде. Ведь взгляды сегодняшних студентов через десять-двадцать лет станут взглядами наиболее активной части общества, а спустя ещё столько же времени - взглядами правителей. Но агентом может стать любой человек, желающий, если члены Регионального комитета найдут его помощь полезной. Вы - будете полезны. Агенты делятся на две категории - агенты знания и агенты действия. Первые, более многочисленные, заняты пропагандой наших идей и сбором информации об идущих в обществе процессах. Эмерит - один из них. Вторые подчиняются Региональным комитетам, и получают от них конкретные задания и средства для их выполнения.
- Например? - поинтересовался Милан.
- Оказать финансовую поддержку учёному, ведущему перспективные исследования. Или поддержать молодого политика, зарекомендовавшего себя сторонником перспективных взглядов. Распространить важную информацию через газету. Если вы согласитесь, - он извлёк из кармана плаща четыре конверта - то я передам каждому из вас это. Здесь рекомендательное письмо вашему куратору. Все они - регионалы или агенты действия, живущие в ваших странах и занятые в сферах, к которым вы проявляете интерес. Вы станете агентами знания. Дальнейшее зависит от вас. Вы можете разочароваться и уйти - никто не станет вас удерживать. Можете продолжить путь агента знания. Наконец, можете приступить к действию. Но это не так просто и влечёт за собой ряд обязательств. Однако раскрывает и новые возможности. Например, доступ к фондам Совета или интеллектуальная поддержка его членов - а среди есть величайшие умы современности. Но выбор всегда остаётся за вами. Мы никого не принуждаем.

[Омич]

Многообещающе... А есть ли карта этого мира? 

[renyxa]

Старые.

Части света

Основные страны.

За прошедшее время география переигралась, но не капитально.

Новые

Арратсалден в целом.

Стратегически ценный Урюк.

Многообещающе...

Не то слово... Двоих из здесь присутствующих вы не увидете еще долгие годы (буквально), а потом они так зажгут, что еще на годы хватит.

Изменено 26 Apr 2021 пользователем renyxa

[Омич]

Основные страны.

Смутно припоминаю эти карты.

Не то слово... Двоих из здесь присутствующих вы не увидете еще долгие годы (буквально), а потом они так зажгут, что еще на годы хватит.

Мне нравится. А что насчёт биологии местных разумных существ? Можно их считать аналогичными Хомо Сапиенсам планеты Земля?

[renyxa]

Анатомически, физиологически и психологически да.

[de_Trachant]

Europu popierdolilo

 

[renyxa]

Europu popierdolilo

Можно поподробнее раскрыть? а то Гугл дает самое разное. 

Прода (конец пролога, начало первой главы) будет послезавтра где-то (на сей раз я не обещаю невозможного ).

Пока основной комментарий со стороны знакомых: "Красиво написано, нифига не понятно".

[de_Trachant]

Можно поподробнее раскрыть? а то Гугл дает самое разное. 

Это польский мем, гуглить по запросу "psa popierdolilo" и "kota tez pojebalo"

 

Красиво написано, нифига не понятно

Отчего ж, если заменить названия стран на европейские, ориентируясь по карте...

[renyxa]

ориентируясь по карте...

Я заради этого сцену ремонта машины с последующим созерцанием ввёл. 

Это польский мем

А. Так ведь все так делают.

[Magnum]

я знаю, чем всё должно кончиться.

Ну хоть в этот раз допишете?  

 

[renyxa]

Да. Вопрос в скорости.

 

[Владимир Станкович]

Изящно и симпатично.На АТ было бы встречено с интересом, полагаю.

[renyxa]

Сначала здесь. После вылова всех блох - можно и туда.

КоордСовет, кстати, нормально описан?

[renyxa]

Три руки по очереди протянулись к нему. Никто не отказался от правильного выбора. Предназначавшийся Неппу конверт Ульф спрятал обратно. Жаль. Волигия представлена в комитетах непропорционально слабее других цивилизованных стран. Даже цивилизирующаяся Туровия, благодаря усилиям последних лет, всё шире приобщается к их трудам. Но волигизы упрямы.

- А теперь, прошу, задавайте вопросы. Их ведь у вас гораздо больше, чем вы хотите показать.

Они спрашивали о многом. Каким Совет хотел бы видеть мир? Что способствует и препятствует их начинаниям? Как они относятся к религии? А что думают о классовой борьбе? Вопросы разоружения? Реформы образования? Каково будущее колониализма? Ульф старался отвечать толково и ясно, хоть порой и приходилось прочесть небольшую лекцию. Или поспорить с кем-нибудь. Особенно много вопросов и возражений высказывал сын Старика Жагаре.

Наконец, темы для разговоров закончились. Ульф произнёс краткую напутственную речь, и кандидаты потянулись к выходу. Последним вышел молчаливый гамбериец. У выхода он остановился и бросил на них внимательный взгляд. Будто хотел ухватить памятью каждую деталь.

Потом он вышел и дверь закрылась.

- Это было красиво.

- Что?

- Ваша речь. Особенно последние слова. "Наступающее столетие может стать Веком Созидания или Веком Разрушения - смотря что выберет ваше поколение".

- Эмм... Да. Я добавил эту фразу в позапрошлом году.

- У меня никогда не получалось произносить воодушевляющих речей.

- Что ж, у каждого свои достоинства. Вы наблюдательны и методичны.

Молодой эмерит кивнул.

Теперь у него осталось последнее на сегодня дело.

- Мерап, у меня для вас предложение. 

Озрагор молча глядел на него своими неестественно светлыми глазами.

- Вы бы не хотели вернуться?

- Зачем? Здесь я уже пять лет, и вполне доволен. И этим местом, и своим делом.

- И вас... Ну, хотя бы ностальгия не посещает?

- Нет.

Резкий ответ. Как крышку у сундука захлопнул.

- А родные?

- У них всё хорошо. По мне они не скучают, я по ним - тоже. Переписки достаточно.

- Тогда я скажу о долге. Не перед нами. Безансанский университет - ваша альма-матер, вы там работали перед эмиграцией. Там остались ваши друзья и наставники.

Мерап сложил руки на груди.

- Ивор стареет. Ему нужен преемник, и он предпочёл бы увидеть в таком качестве вас. Своего лучшего ученика. Здесь вас сменит Вирк.

 Он молча слушал, глядя на Ульфа в упор немигающим взглядом.

- Если же дело в деньгах... Несложно будет найти для вас работу в одном из финансируемых Западным региональным комитетом проектов.

Мерап опустил голову, протянул руку и коснулся пальцами чёрной глади надгробья.

- Не в деньгах. Как вам это объяснить, Зитан? Я покинул Родину не из-за безденежья. Не из-за политических разногласий. Не потому, что меня преследовали. Не из-за ссор с родными. Из-за неопределённости. 

- Но сейчас-то в Волигии всё спокойно.

- Как и до войны. Как и во время войны. Мы тогда стойко выдерживали все её тяготы, вплоть до рациона из гречихи. А стоило покачнуться Лоршу - и всё вдруг покатилось и посыпалось. Откуда-то нахлынула и затопила всех такая волна ярости, что мне и сейчас становится жутко. Эти бесконечные раздоры. Сама ткань общества разваливается на множество группировок, готовых вцепиться друг другу в глотку. Должно быть, это свойство волигизской души. Долго копить какое-то чувство, а потом его выплескивать. Как на звериных шествиях. Варварский обычай, не находите? Но мы его так и не изжили. Ни у вас, ни в других континентальных странах такого не увидишь. Вот поэтому я здесь. Тут ни от чего не ждёшь подвоха.

- Подумайте, ещё раз, Мерап. Вряд ли война повторится.

- Думал, и нередко. Сто лет назад подобное произошло и без войны. Мне здесь... спокойно, знаете ли.

Повисла пауза. Потом Озрагор снова поднял на него свой взгляд.

- Вы надолго у нас на острове?

- Нет. Уже на завтрашнем пароходе отбываю в Эйдер, и дальше по реке до верховий. Меня ждёт небольшое турне.

- Посетите замки Сумары, они того стоят.

"Едва ли у меня на это будет время". Фраза чуть не слетела с языка, но Ульф сдержался. Может, зря? Рассказать ему об исследованиях Кодора, о назначенной в Витете встрече? Это всколыхнёт молодого эмерита. 

Мерап продолжал смотреть. Светло-серые глаза ничего не выражали.

- Что ж, понимаю. Пойдёмте, господин Озрагор.  

Улица встретила их тишиной и холодом. И ещё запахом первоцвета, огромные кисти которого, усыпанные мириадами маленьких белых звёздочек, свисали с рассаженных по всему парку кустов. Ульф поднял голову. Ночь была ясной. Узор созвездий протянулся через весь небосвод от Вепря на западе до Танена на востоке. Среди его ярких звёзд сиял молодой месяц. На юге, над самым горизонтом, небесная странница Иаса сверкала своим стальным блеском. Уже в прошлом году она была видна вооружённым глазом, а в следующем на несколько недель самым ярким светилом новолуний. 

Говорят, годы яркой Иасы приносят бедствия.

[renyxa]

Часть I

Цветы и скорпионы

 

Глава 1.

- Отец мог послать и машину.
- Нет. Во-первых, будет трясти. Во-вторых - вслед за каждым пунктом Козен загибал свои толстые пальцы - будет пылить. В-третьих, автомобилей мы ещё не делаем. А вот локомотивы и дрезины с этого года начнём. Так что полюбуйся на опытный образец, пока едем.
По обе стороны от насыпи расстилалась золотистая степь. Сама насыпь, мчавшаяся им навстречу на тридцативерстовой скорости, слева была розоватой, а справа тонула в серо-голубой тени. Позади удалялся Сабеин с его черепитчатыми крышами, домами из грубо отёсанного камня и резными деревянными решётками. Ещё недавно это был настоящий край света. Голая степь, лежащая за рекой, не могла прокормить никого, кроме нескольких кочевых орд. Но шесть лет назад, когда он собирался уезжать в Саворту, отец наметил это место, как один из подходящих плацдармов. Через год прошла геологическая разведка - с помощью нового метода, когда подземное эхо от взрывов улавливается расположенными в нужном порядке сейсмометрами, "Гараевские Прииски" изучили все намеченные места в поисках пластов с артезианской водой. 
И вода нашлась здесь, в Кангаре.
Четыре года назад посреди степи был разбит первый палаточный городок. Из скважин ударили и были упрятаны в трубы артезианские фонтаны, поползли к выбранной математиками точке линии железных дорог - первая шла от Сабеина, за ней протянулась линия от Чёрных гор. Ещё две - от Тегара и Олсоши - должны были соединиться тут в следующем году.
Одновременно строились дома. Сначала сборные деревянные, сделанные в артелях на севере и привезённые по Тне, потом и каменные - из местного тёса. Завод огнеупоров после долгих дебатов разместили в Сабеине.
Три года назад были заложены первые домны и электростанция, и уже в следующем году в домах и на улицах зажглись электролампы. Были закончены и выставлены на просушку печи, дала первый кокс батарея. А весной, когда просушка закончилась, Кангар дал первый чугун.
В прошлом году для личного наблюдения за строительством сюда перебрался отец. Были пущены домны второй очереди и мартеновский цех. А в этом году закончится строительство прокатного цеха - и Кангарский комбинат украсит собой империю Исета Коштина.
Причина невиданного строительства в степи была проста, но всё же продолжала удивлять Ждана и сейчас. Единственным богатством Кангара было его расположение. Равноудалённый от месторождений угля, железной руды и никеля, лежащий недалеко от одной из крупнейших рек страны, между двумя крупными сельскохозяйственными районами, в краю, где земля до крайности дёшева, он был идеальным местом для создания такого завода.
- Вот скорость! - возглас Козена отвлёк его от воспоминаний. - Который раз веду, и каждый раз поражаюсь. - Будто моя старушка в лихие годы, только по суше.
- А как же "Черпан-Мосов"? Помнится, отец хвалил их в письмах.
- Хороша машина, соглашусь. Но то "ЧеМ", а наши кангарские не хуже будут. Да и у нас одно своё весомое достоинство имеется. Знаешь, чем мы их побьём?
- Количеством? 
- Верно! Мосов поставил своё производство на яржильских рудах, они тощие. А у нас здесь руда со всей державы. Не только с Чёрных Гор, но и со Слюдянки, и с Илеса. Вот увидишь, семи лет не пройдёт, как отец твой и "ЧеМ" прикупит.
- Представляю, какой крик поднимется в Купеческой палате. Ему ещё покупку Тирвильского Железнодорожного простить не могут. 
- Пусть лают. Он на лаяльщиков и раньше внимания не обращал.
- Это раньше, в Ирье. А сейчас он пришёл в саму коренную Туровию. Здесь полно своих охочих до того, чтобы стать Стальным Владыкой.
- Новый государь поможет. 
Ждан удивлённо посмотрел на него.
- Думаешь, это будет Светозар? Но на кого он обопрётся? Дед его сам отрёкся, отец властью никогда не интересовался. Да и при дворе княжича последний раз видали в штанишках с рюшей. Не погибни Вукашин вместе с отцом, я бы ещё поверил, но Светозар... Нет, Козен, не случится этого. Престол останется за детьми Воемира. Уж извини.
Из глубин рыжей бороды раздался вздох.
- Эх ты, Жданец. Заждались мы тебя тут, а там тебе в твоём университете, видать, всю голову окрутили. Светозар - природный государь, по всем заветам и законам - Голос старого боцмана сделался громче. - И он на престоле будет. А если этого задохлика Остромысла хоть Купеческая палата, хоть Дворянская, хоть все столоначальники вместе протолкнут, то ни один волхв на него благословения не наложит, в Двери Красные не введёт и Чашу в его руке не наполнит. А без благословения ему и не править.
Ждан пожал плечами и предпочёл вернуться к рассматриванию пейзажа впереди. Возможно, он в самом деле разучился понимать что-то в туровинской жизни.
Но скорее это Козен стареет. Старики всегда пытаются делать вид, что мир совсем не изменился. Среди профессоров Саворты было немало таких же, только гладко выбритых и свободно изъясняющихся на безукоризненном нашали. И ещё в строгих габардиновых костюмах, отметил про себя Ждан. Да уж, чем-чем, а недостатком фантазии и скромностью в оформлении своего гардероба Козен Кавецкий не страдал. Сейчас на нём блестел двумя десятками медных пуговиц ярко-синий с малиновыми отворотами костюм, больше всего напоминающий старинный пиратский камзол, только со множеством карманов. Дополняли его брюки тех же цветов с пятирядными лампасами и тяжёлые блестяще-чёрные сапоги. Счастливый картуз, видимо, недавно был снова отремонтирован, и лоснился под пробивающимися в будку косыми утренними лучами.
Некоторое время они ехали молча. Сначала Ждан размышлял, о чём бы ещё заговорить, но одного взгляда на Козена хватило, чтобы понять - старик сердит, и ближайшие полчаса сердить его ещё точно не стоит. Молча созерцать летящую навстречу степь тоже не было никакого желания. Ждан наклонился к лежащему у его ног баулу, потянул за шнурок, запустил внутрь руку и нащупал в темноте одну из книг своей походной библиотечки.
То, что надо. "Два года в Магане" Гнездела. Яркая природа и ни на что не похожие обычаи этой страны всегда завораживали его. Пожалуй, если он встретит старость полномочным послом в Таймааде, то жизнь можно будет счесть успешной. Ждан погрузился в чтение, не забывая время от времени поглядывать на Козена и на убегающий от них горизонт.
Солнце поднималось выше, тень от насыпи по правую руку сжималась. Впереди на небе появилось одинокое светло-серое облако. Длинное и узкое, оно тянулось над горизонтом на юг. Завод.
Ждан заложил книгу и опустил её в карман.
- Расскажи-ка лучше, как тут у вас дела идут? А то отец пишет нечасто, а мать больше про пейзажи.
- Ну как? Строимся. Давеча вот гостиницу возвели настоящую. Даже с этажём для важных персон. Два квартала новых рабочих в этом месяце сдадут. Сразу. Проект какого-то архитектора столичного. Видать, надоело ему виллы примадоннам чертить, решил чего попроще.
- А народа для заселения хватит?
Козен вздохнул и, сдвинув картуз набекрень, почесал за ухом. Пригладил густую рыжую шевелюру и вернул картуз на место.
- Должно. Будем расселять старые бараки. Вот кого бы в них заселить - это другая аказия.
- Неужели желающих мало?
- Не мало, но не хватает. Переселенческая программа, чтоб её. Отец твой рассчитывает пока с неё основной навар сделать. И делает, тут тебе за всё деньги несут, от подков и жаток-сеялок до рельсы включительно. Только вот народ в Кангаре не слишком задерживается. Всё на восток хотят, где и земля, и золотишко.
- Но квалифицированных рабочих вам хватает?
- Эт да, их нанять - не проблема. Про то, как тут платят, и какие порядки, уже вся держава знает. Но землекоп и грузчик в роли тоже важны.
Ждан побарабанил пальцами по панели. 
- А если нанять брендеев? Ты же сам видел, сколько их в Сабеине.
- Отец на это никогда не пойдёт, ты же знаешь. Да и я не советую - видал их в Ханхелии, когда ходил оттуда с зерном. Вороватые - жуть. И ведь потом не стрясёшь, всё внутри рода своего разберут и спрячут. 
- Это же было... ну, довольно давно.
- А думаешь, они сейчас другие? Их даже палка не правила.
- Сейчас они тянутся из местечек в города. Там оказываются вне своих родов...
- Тем более, так-то хоть дедам их пригрозить можно. Да и сам подумай, кто из рабочих согласится работать бок о бок с этой нечистью?
Ждан пожал плечами.
- Можно попробовать сделать из них отдельные бригады.
- Смотри выше. В каждой такой появится свой дед, и будет как обычно, а не как на производстве надо.
Ждан поразмышлял с минуту над ответом, но понял, что ничего не придумает. Может, он и прав, но брендеи для него всё-таки оставались странными людьми в экзотичных обносках. 
"Забавно, об жизни и обычаях далёких стран ты знаешь больше, чем о тех, кто живёт у тебя, считай, под лестницей. Когда приедет доктор Шараин, надо будет с ним побеседовать на эту тему."
Впереди на фоне разголубевшегося неба проступила чёрная полоса.
- Подъезжаем. 
Полоса надвигалась, рассыпаясь на множество чёрных точек. Первое защитное лесное кольцо. Отец писал, скольких трудов профессору Веретяю стоило подобрать нужное сочетание древесных пород.
Тройной ряд молодых деревьев пролетел мимо них. Через пару вёрст темнела вторая, более широкая лесополоса, а за ней уже были видны крыши ближайших домов.

Изменено 10 May 2021 пользователем renyxa

[Омич]

Великолепно. Получается живой мир, со своей древней историей...

[renyxa]

Ну что, знакомство с Коштинами, ч.1. 

* * *

Ждан спрыгнул на прогретый асфальт. Баул, в который он всё упаковал ещё в гостинице на том берегу Тны, резко качнулся за спиной. За ним, величественно пыхтя, спустился Козен. Мальчишка-машинист вскочил на его место, дал свисток и дрезина покатилась по одной из уходящих в сторону веток. Ждан огляделся. Небольшой вокзал - зал ожидания с одноэтажной пристройкой, да перрон длинной едва ли в двадцать саженей. Но сразу за его дальним концом начинался хорошо разровненный огороженный пустырь, на котором в любой момент можно начать строительство.
Они миновали вокзальный полумрак и вышли на раскалённую степным солнцем улицу. 
- Дай-ка угадаю... Дальше трамваем?
Козен величаво кивнул. 
Вопреки опасениям, в трамвайчике оказалось прохладно, и при этом без сквозняка. Кажется, всё дело в хитрой системе металлических заслонок в крыше.
Кондуктор почтительно склонился перед Кавецким и лишь с еле заметным интересом скользнул по Ждану взглядом. Они уселись, трамвайчик тронулся. 
Жилая часть Кангара была застроена аккуратно, но скучно. Однотипные трёхэтажные дома с толстыми стенами, закруглёнными углами и соединяющими их арками образовывали квадратные дворики, из которых складывались кварталы, отличающиеся лишь цветом стен. За рядом розовых трёхэтажек следовал ряд жёлтых, потом нежно-зелёных, потом голубых - и незамысловатая палитра повторялась по новой. Кое-где мелькали белые стены общественных зданий. Серые деревянные бараки, с которых начинался город, с Проспекта были не видны.
Трамвай за четверть часа довёз их до конечной остановки, где Проспект упирался в ворота Публичного Парка. Дальнейший путь они прошли пешком - мимо решётки парка, за которой на низкорослых деревцах колыхались под свежим ветром молодые листочки, потом по мосту через балку, через ворота, за которыми привратник в таком же сине-красном мундире отдал им честь, мимо уютных особняков с розариями, до самого конца вымощенной плиткой дороги, пересекавшей Квартал Управляющих. Дом располагался в его дальнем углу, на краю степи - таково было желание матери. 
Впрочем, подумал Ждан, поднимаясь по широкой лестнице, просто домом его могла назвать только она. Настоящий дворец, пусть и небольшой.
- Ну что, сначала к отцу. Отчитаешься перед ним лично. А там и к матушке с братом. Эй, Невер! Прими-ка груз и доставь в восьмую комнату. Бьющегося ничего?
- Нет.
Парень в ливрее перехватил баул и удалился.
- Где кабинет, знаешь? 
Ждан кивнул.
- Ну и хорошо. Я пойду, дел по горло. Завтра зайди к нам, Гриден тебе город покажет.
Не дожидаясь ответа, старый боцман развернулся и вышел. Топот его сапог донёсся с улицы. 
Ждан огляделся. Лучи солнца пробивались через стеклянный купол и играли на грубо обработанных мраморных плитках и ярких мозаиках, украшавших стены вестибюля. Камнерез, подгонявший друг к другу части отделки, явно не стремился создать иллюзию сплошной каменной поверхности, как это делается обычно. Линии узора пересекались друг другом, дробились, скручивались под острыми углами. Но получилось, как ни странно, красиво. Узоры в нишах напоминали что-то археологическое. Древние храмы Восьмиозерья, ещё до войны раскопанные Глерном, вспомнил он.
Лестница, ведущая в рабочую часть дворца, начиналась прямо перед ним. Ждан поднялся по ней, и оказался в широком коридоре. На мгновение ему показалось, что здесь стены покрыты серой шагренью - но нет, это оказалась ловкая стилизация из керамических плиток. Лампами служили чуть выступающие из стен блоки матового стекла, излучавшие холодный электрический свет. Двери чёрного дерева тянулись по обе стороны. Последняя справа и была той, которая ему нужна. 
Он постучал и зашёл.
- Здравствуй, Ждан.
- И тебе здоровья, папа.
Кангарский кабинет отца поражал в первую очередь высотой. Два этажа, не меньше. Длинный стол, по полтора десятка стульев с каждой стороны. Ряд узких окон от пола до потолка. Если прошлые отцовские кабинеты напоминали старые коробки для бумаг, только увеличенные раз в сто, то этот смахивал на аланарскую капеллу.
- Ну, присаживайся.
И звук по нему разносится так же хорошо, как по капелле.
Ждан прошёл вдоль стола. Отец поднялся из своего высокого кресла и протянул руку. Ждан пожал её и уселся. Стул - не деревянный, а из тонкой гнутой стальной трубы, оказался неожиданно удобным.
- За эти полгода твои намерения не поменялись?
- Нет.
- Дипломатическая служба... Я бы предпочёл, чтобы ты ближайшие пару лет провёл при губернском правлении, но это твой выбор. Он тоже пойдёт нам на пользу. Сегодня вечером я устрою тебе встречу с интересным человеком, и мы обсудим возможные перспективы.
Наверно, это Бекраин. Говорят, после миссии к сонамскому двору он на хорошем счету на Проезде. Может, рассказать отцу про куратора и Координационный Совет? Ждан склонил голову на плечо и прошёлся взглядом по рядам ящичков, встроенных прямо в стену за отцовской спиной. Пожалуй, не стоит. Отца это не порадует. Сам же Лан Дробин не произвёл на Ждана впечатления серьёзного и значимого человека. Два часа в его роскошной столичной квартире были заполнены обсуждением светской хроники и туманными обещаниями перспектив.
- Теперь о твоих письмах. В последний год ты перестал клянчить деньги. В связи с чем? У тебя кончились друзья?
- Появился заработок. Репетиторство.
- Только оно?
- Да, отец. Давало до пятисот долов в месяц.
- Там же обучаются детишки толстосумов со всего мира. Неужели никто из них не предлагал тебе денег за работы?
- Предлагали.
- И сколько?
Отец, конечно, шутит. Или нет? Никогда не угадаешь, что скрыто за его вечно спокойным лицом.
- До полутора тысяч.
- Я посылал тебе по две с половиной. Почему бы тебе не взять эти деньги?
Точно, шутит. Просто за последние годы он отвык от этих шуток.
- Во-первых, в этом случае я рисковал. Вплоть до отчисления. Во-вторых, это просто бесчестно.
- Хорошо, что не в обратном порядке. В целом хвалю. Должно быть, другим высылали больше?
- Большинству - нет, но было немало тех, кто получал по четыре-пять тысяч. Яан Улелес получал ежемесячно десять.
- Думаю, ты понимаешь, что я мог бы высылать тебе и больше. И почему не делал этого.
- Да.
- Отлично. Тогда расскажу о  планах в отношении наследства. В прошлом году я решил учредить четыре доверительных фонда - для Варвина, матери и вас с Милонегом. До достижения тобой и Милом тридцатилетия весь доход после положенных вам выплат будет поступать в распоряжение Микула. Сейчас выплаты для тебя и Мила составляют те же две с половиной тысячи в месяц. Матери и Варвину полагается по четыре тысячи. Сначала я думал выделить и вам ту же сумму, но поразмыслив, пришел к выводу, что это было бы несправедливо по отношению к вам обоим. Подобный подарок с моей стороны навяжет тебе слишком большую ответственность и поставит дополнительную преграду между моими советами и твоими ушами. А так вы будете накапливать опыт постепенно. И к тому моменту, когда я отправлюсь на покой, у меня не будет сомнений в том, что мои младшие сыновья умеют распоряжаться деньгами. Вопросов нет? Хорошо. А сейчас - поднимись к матери. Она ждёт тебя в Зале с Солнцем. Это гостевая часть, третий этаж, большая дверь посередине коридора. Там рядом её мастерская. Посмотришь на её новые работы, побеседуешь с интериористом - она на этом настаивала. Потом ты совершенно свободен. Здесь - в семь пополудни. 
- Понятно. Отец, Козен рассказывал, что у вас нехватка рабочих рук. У меня есть идея.
- Слушаю.
- Можно было бы усилить обучение рабочих. На освободившиеся места продвигать наиболее толковых чернорабочих, а на их место вербовать работников-брендеев.
- Омерзительно и бессмысленно.
- Почему?
- Они грубы и необучаемы. Я знаю людей, которые пытались их к чему-то пристроить. Должно быть, это в крови. Наши предки тысячу лет назад покорили их племена. И что они делали всё это тысячелетие? Просидели в своих землянках. Предпочли быть рабами туровинов, но не отказаться от своей дряхлой веры. Хуже дикарей, Ждан. Почти не люди. Велемир как-то сказал мне, что они вымирают, и исчезнут полностью через двести лет. Не скажу, что я огорчён. Впрочем, если хочешь, я могу поручить это занятие тебе. Заодно посмотрю, каков ты в деле.
На мгновение Ждан задумался. Потом почувствовал томик Гнездила в кармане куртки.
- Пожалуй, не в этом году. Нехватки ведь пока не чувствуется.
- Понимаю. Не хочешь лишний раз отступать в сторону от выбранного пути. Это правильно. Я тоже никогда не отступал. Приятно видеть перед собой самого себя молодого. Ну, а других идей у тебя пока нет?
На лице отца мелькнула еле уловимая улыбка. Ждан отрицательно помотал головой.
- Тогда ступай. До встречи вечером.
- До встречи, папа.
Тяжёлая чёрная дверь неслышно закрылась за его спиной. По серому коридору со светящимися блоками в стенах он вернулся назад. По балкону, опоясывающему на уровне второго этажа вестибюль и плавно изгибающейся лестнице он добрался до нужного коридора. Здесь стены покрывал белёный холст, поверх которого висели натянутые на аккуратные рамы мамины работы. Парочка картин была ему знакома, но большинство явно нарисовано уже здесь - степные пейзажи, кони, кибитки сармигов. А вот портрет какого-то ребёнка. Ждан остановился. Это ведь он, десятилетний. Надо же, краски совсем свежие.
За его портретом коридор расширялся направо. Ждан заглянул в нишу. Похоже, это и есть "большая дверь посередине", хоть вместо собственно двери - широкие и лёгкие драпировки. Он раздвинул их и шагнул в залитую светом комнату.
Здесь царили два цвета - белый и золотой. Книжный шкаф во всю стену из лакированного ясеня. Массивные квадратные кресла рядом с ним, белые, будто вырезанные из мрамора. Узкий столик на тонких бронзовых ножках между ними. Две настольных лампы по его краям - куски горного хрусталя с белыми абажурами. По стенам цвета слоновой кости тянулись набранные из тонких деревянных плашек золотистые полосы, будто расходящиеся от центра комнаты солнечные лучи. Стоящий в центре круглый стол казался отлитым из меди. Но, подойдя поближе, Ждан понял, что это тоже лакированное дерево. Узкие клинья разных оттенков расходились из его середины. 
- Красиво?
- Да.
Мать появилась, как всегда, тихо и незаметно. Должно быть из-за широкой кулисы справа. Рядом с ней стоял, положив руки в карманы, и внимательным немигающим взглядом рассматривал его невысокий щуплый человечек. Видимо, тот самый интериорист, о котором говорил отец.
- Здравствуй, Ждан. Вот ты и вернулся. Исет говорит, ненадолго.
- Думаю, на пару недель получится задержаться, мам. А это...
- Доктор Трканкхвар Ашев. Помнишь, я тебе писала?
Ждан отчаянно попытался вспомнить, в каком из своих бесконечнообъемных маминых писем было о нём сказано.
- Доктор?
- Бакалавр. Экономические науки. Ни дня работы по специальности. 
Мужчина, до того стоявший совершенно неподвижно, вдруг резко, словно в нём спустился какой-то стопор, шагнул с места и быстрой пружинящей походкой - однако не вынимая руки из карманов - пересёк залу.
- Приветствую - маленькая загорелая ладонь змейкой выскочила из своего убежища и метнулась к Ждану. - Можно просто Тран. Или Хвар. Мне нравится и то, и другое.
Ждан молча пожал её. Ладонь оказалась сухой и гладкой.
- Это... это всё сделали вы?
- Да. Плюс два десятка маляров и мастеров. По дереву, камню и металлу. Скажете скучно?
Какой у этого цогаура странный акцент. Не гамберийский и не волигизский, похож на оба, но на каждый по-своему. От первого - гортанные согласные, от второго - резкие ударения. И ещё что-то, что он не мог уловить, но чувствовал.
- Ну нет, почему же.
- Никто так не говорит. Почти. Но все так думают. Знаете, как называется моя студия?
- Честно говоря, даже не представляю. 
- "Тоска Зелёная". Хотя я предпочитаю бежевый и жёлтый. Как видите. Но тут критики попали в точку. Тоска зелёная - мой творческий метод.
- Какие-то хулиганы сделали эту надпись на витрине лютиенской студии доктора Трканкхвара. Ну, ты помнишь ту историю.
- Ах, да. - Истории он, конечно, не помнил, но чувствовал, что сказать что-то надо. Озарение пришло внезапно. - И вы её оставили как название?
- Совершенно верно. Очень им благодарен. А то, что не придумывал, ничего не шло. 
- Ждан, доктор Трканкхвар любит шутить, но относись к нему, пожалуйста, серьёзно. Это один из величайших интериористов современности. Он на дружеской ноге с Близо и Гренгаром, а в прошлом году обустроил новую виллу Кама Ломаца.
- Не шучу. Не умею и не люблю. Поэтому с Ломацем было тяжело. К тому же он мнит себя знатоком живописи. 
- О да, господин Трканкхвар, у него огромная коллекция.
- И её надо было втиснуть в банкетный зал. Пришлось бы вешать Тиссенов в три слоя. К счастью, он решил достроить второй. Это решило проблему. 
- А как вам у нас? - осторожно поинтересовался Ждан.
- Великолепно! Ваш отец далёк от искусства. Ваша мать - от техники. Здесь я свободен. А теперь... - Ашев так же резко шагнул в сторону, обогнул кресло и выхватил с одной из полок широкую картонную папку. - Готовы выбрать вариант оформления? Я набросал десяток.
- Полагаю, стоит отдать это на откуп матушке. Она разбирается в моих вкусах лучше меня самого.
- Печально. 
- Простите, если обидел. 
- Пустяки. Вы самый типичный заказчик. 
В воздухе повисла неловкая пауза. 
- К слову, Тран... Хвар. Ксакар Ашев, случайно, не ваш родственник? Я знаю его по Савортианскому университету.
- Двоюродный брат. Из лодемской ветви. Я - из Аренема. Древнее гнездо Ашевов.  
- Это где-то в Вабере?
- Западнее. Маленький городок. У границы трёх стран. Сейчас с гамберийской стороны. 
- Надо же, у вас весьма разветвлённый род. 

- Гаран-тайбо. В прошлом. Давняя история. Ничего интересного. У древа Ашевов девять ветвей. Было по три с каждой стороны. После войны с одной на ветвь больше. С другой на ветвь меньше. Симметрия испортилась. Только.

Изменено 10 May 2021 пользователем renyxa

[Владимир Станкович]

А описание этого мира (география, история) где то есть??

[renyxa]

описание

Примерно так. Там ещё и спойлеры.

Изменено 10 May 2021 пользователем renyxa

[Владимир Станкович]

Примерно так. Там ещё и спойлеры.

А про Керелан ничего нет

[renyxa]

Антарктида - она Атарктида и есть. Ну, может, какие скандинавы там колонию и держат. 

[renyxa]

И снова у него внутри будто повернулся невидимый выключатель. Интериорист, ещё секунду назад неотрывно смотревший на Ждана, распахнул папку и уткнулся взглядом в эскизы. В следующее мгновение под его тонкими пальцами зашелестели листы. 
Видимо, деловую часть следовало считать законченной.
 - А как тебе на новом месте, мам? 
- Просто замечательно. Ты даже не представляешь, как живительно влияет на творческую личность смена обстановки. Кирна стала для меня слишком душной, хоть там и выставки, и всё столичное общество. А здесь... простор. Снаружи и внутри, понимаешь? Я такого не чувствовала с тех пор, как вы выросли. Видел, сколько новых работ? Это всё за последние пять лун.
- Мой портрет получился довольно милым. Ты рисовала по памяти?
- Больше по фото - мать неуверенно улыбнулась. -  А хочешь взглянуть на новую работу? Почти законченную - она сделала паузу. - Доктор, вам это тоже будет интересно.
Ашев пожал плечами и отложил папку на столик.
Студия занимала большой эркер, выходящий на юг. Те же огромные окна, что и в предыдущем зале, только открывающиеся на все три стороны. Ряд мольбертов, от крошечного на тонких ножках, до огромного, в человеческий рост. Длинный стол, заваленный всевозможными кистями и баночками с краской. Мать прошествовала до предпоследнего в ряду мольберта и осторожно закинула наверх покрывающую холст ткань. 
В центре картины был изображён отец. Мать не стала ничего приукрашивать. Орлиный нос, глубоко посаженные глаза, маленькие оттопыренные уши - все черты коштиновской внешности, по одной доставшиеся его сыновьям, присутствовали у Исета в полном комплекте. Тем не менее в нём чувствовалась какая-то неясная красота, которая и смогла два десятилетия назад очаровать прекрасную Топеллу Боен. 
Но фотоаппараты этой красоты не видели. Поговаривали, что на фото стальной король сильно смахивает на ожина. Пожалуй, так оно и было.
Однако на картине он был красив. И дело не в каких-то фокусах с позой или одеждой, которые любят художники. Отец просто стоял, опёршись одной рукой на перила поднятой на  многосаженную высоту металлической платформы и смотрел в даль. На нём был знакомый бригадирский плащ, который Исет Коштин надевал при инспекции цехов. Позади стояли инженеры и управляющие, как знакомые Ждану, так и новые, нанятые для Кангара. В их позах тоже не чувствовалось никакой помпезной напряжённости. Кто-то беседовал с соседом, заглядывал в бумаги или смотрел в сторону. Внизу под ними застыла огромная толпа рабочих, а в небе над их головами проплывал гигантский серебристый корпус. Будто огромный корабль без надстроек, висящий над землёй. "Ястреб". 
Кангарский комбинат был главным детищем отца, а проект цельнометаллической вадамы - любимым. Если он увенчается успехом, то Туровия имеет все шансы вырваться вперёд в деле освоения воздушного океана.
- Я работала над ней больше года. Одних эскизов набрался целый ящик. Взгляните, доктор. Вы первые, кто это видит. Это подарок для Исета - вадама уже закончила лётные испытания. Через три дня прибудет сюда, а потом отправится в первый дальний полёт. Как хорошо, Ждан, что ты успел. Картина украсит стену отцовского кабинета. Я глубоко уважаю ваше мнение, доктор, но она такая пустая. Что скажете?
- Технически безупречно. Композиция удачна. Сочетание цветов оригинально. Но красиво. Стену сильно не испортите. А вадама? Занятно и бесперспективно.
- Вы так безаппеляционно об этом говорите? - в голосе матери послышалось удивление.
- Да. Они - как гигантские ящеры. Большие. Скоро вымрут.
Может, он и гений интериористики, но стоит вести себя потактиченее. Ждан не мог не возразить.
- Отец так не считает.
Ашев повернул к нему своё узкое птичье лицо и снова пожал плечами.
- В Кирну я прилетел на самолёте. Девять часов. На вадаме было бы двадцать. При попутном ветре. На воде - парусники, потом пароходы и теплоходы. В воздухе будет то же.
О, он решил показать, что сведущ в технике!
- Вода плотнее, а в воздухе самолёт должен дополнительно расходовать топливо не только для движения, но и просто, чтобы не падать. Он не может остановиться, не может плыть по течению. Ему нужна длинная полоса для взлёта и посадки. Над сушей, с регулярными посадками он лететь ещё способен, но вот перелёт через океан для обычного самолёта едва ли возможен. Помните, три года назад Лал Керец отозвал свой приз за первый трансокеанский перелёт? Он сделал это после того, как за три луны четыре самолёта погибли ещё на старте, один пропал без вести, а экипаж ещё одного чудом спасся. Керец сказал, что не хочет, чтобы его считали убийцей. А вадамы регулярно курсируют из Эноны в Риссо. И комфорт на них неизмеримо выше - просто не существует самолётов, способных нести достаточный вес. Вергийцы сейчас, кажется, собираются строить плавучие аэродромы. Но флотилия даже стальных вадам обойдётся дешевле одного такого сооружения. Да и расход топлива... Вы знаете, сколько дорогостоящего бензина пожирает самолёт за час полёта? А ведь запасы нефти ограничены.
Ашев что-то хмыкнул себе под нос.
- Далее. Вы можете возразить, что вадамы взрывоопасны и вспомнить про катастрофу "Чавенина". Но у "Ястреба" корпус из отверждённого алюминия. Если в нём образуется отверстие, и даже если произойдёт воспламенение, нагретый водород будет просто выходить ровной струёй и сгорать. Дальше этого отверстия огонь не распространится. Воздух внутрь не попадёт из-за давления газа, а, значит, не случится и взрыва. Вадама будет терять высоту - не слишком быстро, и уж точно не свалится в этот ужасный штопор. Вы можете возразить, что вадамы легко гибнут под ударами стихии и вспомнить про катастрофу "Ории". Но каркас из тонкой стали может выдержать такие нагрузки. А прочность этих сплавов позволит в перспективе строить и гиганты с огромной грузоподъёмностью, превосходящие даже океанские лайнеры. Кроме того, раз алюминиевый корпус не имеет пор, то "Ястреб" не теряет газ, как обычная вадама. А значит, он всегда может уйти от надвигающегося шторма, просто поднявшись над ним. Он не намокает и не тяжелеет. Не обледеневает, и потому не повторит судьбу "Ищущей". Он слабее нагревается днём и охлаждается ночью - для регулировки высоты его полёта не нужно стравливать водород, достаточно уменьшить или увеличить поток нагревающих его выхлопных газов. Его материал долговечен, при должной обработке - почти вечен. Значит, такой вадаме не нужны огромные ангары. Материалы, ушедшие на её постройку в двадцать раз дешевле прорезиненой ткани, которая потребовалась бы для аналогичной машины обычной конструкции. Ну, господин интериорист, что вы можете на это возразить?
"Впрочем, не слишком ли я резок с этим забавным иностранцем?"
- Вытеснение воздуха водородом не обеспечивает такой же подъёмной силы, как крыло.
Повисла пауза.
- И это всё? - спросила мать.
- Этого достаточно.
Глаза Хвара под длинными пушистыми ресницами весело блеснули.
- Самолёт быстрее, подъёмная сила больше. У вадамы не так. Объём баллона не уменьшить. Удлинение сильно не увеличить. Потому, что растёт вес оболочки. Значит, большое сечение. Большое сопротивление воздуха. Из этого - выше расход топлива. На версту полёта. На ту же дистанцию самолёт дешевле. Уже сейчас. И всегда был быстрее. Осталось улучшить двигатели. Сделать экономичнее и безопаснее. 
- И когда же это, по вашему, случится? - Ждан решил не сдаваться.
- Лет десять.
- Всего-то?
- Да. Авиация развивается быстро. 
- Допустим. Но и тогда самолёт не сможет вытеснить вадаму. Они останутся для доставки несрочных, однако объёмных грузов. Это будут такие атмосферные корабли.
- Зачем? Для моря уже есть судостроение. Для вашего севера - ледоколы. Показывают себя неплохо. По суше - железные дороги. Прокладывать давно научились. И поезд перевезёт больше любой вадамы. Их дело - висеть и неспеша перелетать. Это пункт наблюдения. Или подъёмный кран. Не транспортное средство. 
Хвар сделал шаг к холсту и внимательно посмотрел на изображенный на нём металлический корпус. Потом добавил, как будто ни к кому не обращаясь.
- И ещё. Самолёты красивее.