Европа и Америка в Мире ОСП

[de_Trachant]

Содержание.

1. США 1920-1924. Сохатый возвращается и уходит

2. Великобритания 1918-1923. Начало Великой Третьей

3. Албанско-балканские пертурбации 

4. Албания 1920-1924. От княжества к республике...  

5. Албания 1924-1927. ...и от республики - к королевству 

6. Великобритания 1923-25. Economy, just economy!

7. Великобритания 1925-27. Скромное обаяние квир-фашизма

8. Австрия 1918-1920. Пограничные вопросы

9. Польша 1918-1926. Выкрутасы власти

10. ...

 

Edited 25 September by de_Trachant

[de_Trachant]

1. США 1920-1924. Сохатый возвращается и уходит

 

Теодор Рузвельт-младший* не был полностью здоровым, мягко говоря. Говоря немягко, он был болен настолько, что дедушка Нургл был крайне доволен. Астма, близорукость (да такая, что без очков Сохатый не узнавал собственных сыновей), слабые голосовые связки, апноэ и гиперсомния, лишний вес; плюс полученные травмы и заболевания - рана от покушения в 1912 году (когда пуля пробила футляр для очков и сложенную вдвое 50-страничную рукопись), слепота на один глаз от боксёрского поединка, абсцесс бедра, отит с глухотой на левое ухо, и, вдобавок ко всему - инфекция, подхваченная в Южной Америке. Тем не менее, разменявший седьмой десяток экс-президент был фаворитом на республиканских праймериз. Сам Тедди Рузвельт относился к участию в президентских выборах скептически, однако его подталкивали к такому решению коллеги по партии, тем более что без такой кандидатуры, сколь маштабной, столь и компромиссной, консервативное и прогрессивное крылья партии могли влёгкую расплеваться. Измученный болезнями Рузвельт находил нужные силы в своей семье, удивительном скоплении талантливых людей. Выдвижение отца в президенты поддерживали все: старшая дочь Элис, "принцесса Алиса", циник и кутила, анфан террибль американского политического небосклона; только что вернувшийся с полей сражений израненный с головы до ног капитан Арчи; подполковник Теодор Третий, лечащийся от отравления газом под Суассоном; капитан-артиллерист Кермит, сражающийся под Маасом; напористая "рабочая лошадка" Этель, служившая медсестрой в госпитале, где работал её муж; и, конечно же, гордость семьи, двадцатилетний шалопай Квентин, пилот "лягающихся мулов" - 95-й эскадрильи. За Квентина Сохатый боялся больше всего: мало того, что профессия лётчика была на фронте одной из самых рисковых, так ещё и, зная неугомонный характер младшего, экс-президент был уверен, что он наверняка нахйдёт себе самый опасный участок фронта и влезет туда. В общем-то так и было, по воспоминаниям командующего 94-й эскадрильей Рикенбакера юный Квентин вечно лез в самое пекло. 14 июля 1918 года, например, его "Ньюпор-28" влез в схватку с двумя немцами из "Яшта-50". Рузвельт сбил самолёт сержанта Карла Грепера, сам был ранен, но сумел посадить самолёт за линией фронта. К счастью - за своей. Проведя несколько месяцев в госпитале, ни сам Квентин, ни его семья, ни кто-либо вообще в мире не узнали, что всё могло закончиться гораздо хуже, не перебрось немцы двумя днями ранее "Яшта-17" и "Яшта-21" во Фландрию согласо плану операции "Хаген".

 

8 июня 1920 года в Чикагском Колизее собрались 940 делегатов от Республиканской партии США. Помимо Рузвельта, вероятными кандидатами также считались генерал Леонард Вуд (старый друг Сохатого ещё со времён "Грубых всадников"), губернатор Иллинойся Фрэнк Лоуден и сенатор от Калифорнии Хирам Джонсон. Но первый отпал сразу же (снял свою кандидатуру в пользу Тедди), а последний не набрал сколько-нибудь большое количество голосов. Тёмной лошадкой оказался сенатор от штата Огайо Уоррен Хардинг. Его поддержали "теневые боссы" республиканцев - Джордж Харви и Генри Кэбот Лодж, которых уговорил "менеджер" Хардинга - Гарри М.Доэрти. Однако и в третий день съезда, в дообеденном голосования, всё ещё не было подавляющего большинства одного из кандидатов. Альтернативой была связка "Рузвельт-Хардинг" с последним в роли вице-президента. Учитывая близкое к нулю здоровье Рузвельта, Доэрти легко согласился на такой вариант. Самого Рузвельта, рассматривавшего как вице-президента своего друга Вуда, или на крайняк прогрессиста-губернатора Массачусетса Калвина Кулиджа, пришлось уговаривать, но в итоге согласился и он. Демократическая партия выбирала между губернатором Огайо Джеймсом Коксом и министром финансов Уильямом МакАду. С трудом, но выбрали первого, ключевым фактором стало недоверие Вильсона к МакАду и открытая поддержка Кокса. Сам Вильсон не участвовал в выборах из-за перенесённого в 1919 году инсульта. В качестве кандидата в вице-президенты сначала рассматривался Франклин Делано Рузвельт, которого хотели выставить как "человека с волшебной фамилией", если его дальний родственник из ОЙстер-Бэй не будет участвовать в выборах по состоянию здоровья, но в итоге республиканским "вторым" стал Дэвид Френсис, бывший посол в России. От других партий выступали: находящийся в федеральной тюрьме в Атланте Юджин Дебс от социалистической партии; Парли Кристенсен от фермерско-рабочей партии; Аарон Уоткинс от "партии запрета"; Джеймс Фергюсон от Американской партии; Уильям Кокс от социалистической рабочей партии, и Роберт Маколи от партии единого налога. Последние пять кандидатов, впрочем, можно было в расчёт не принимать, лишь Кристенсен набрал около одного процента, социалисты же показали невероятный результат - целых 3,4%! Победителем, сыграв на собственной популярности и на скептицизме по поводу Лиги Наций ожидаемо оказался Теодор Рузвельт с неожиданным результатом в 60%**. 

 

Теодор Рузвельт был введен в должность 29-го президента страны 4 марта 1921 года на восточном портике Капитолия, став, таким образом, первым трёхкратным президентом США. Кабинет нового старого президента, будучи оглашённым, вызвал довольно много споров. Например, все были уверены, что пост госсекретаря займёт Элиу Рут, однако старый опытный дипломат внезапно возглавил комиссию по взаимодействию с Лигой Наций, госсекретарём же стал Чарльз Хьюз, секретарём флота - Фрэнк Лоуден (а помощником секретаря флота - Теодор Рузвельт III); вопросы вызывала и кандидатура секретаря по торговле - им стал молодой Калвин Кулидж. Министром по внутренним делам Рузвельт назначил старого товарища по испанской войне - Альберта Фолла. Часть назначений (например, госсекретаря) "продавило" консервативное крыло республиканцев. Давление консерваторов и слабое здоровье в итоге и не дали планам президента развернуться на полную: удалось лишь снизить налоги, введённые в военное время, и создать Бюджетное бюро - межминистерскую финансовую организацию. В целом, администрация Рузвельта вполне успешно справлялась с послевоенной экономической депрессией, в чём президенту значительно помогло назначение Чарльза Дауэса министром финансов. Победой стала и успешная конференция по ограничению морских вооружений, однако в целом третье президенство Рузвельта было омрачено забастовками скандалами. Крупнейшим из скандалов стала "афера с Элк-Хиллз" - сдача в аренду нефтяных полей из т.н."нефтяного резерва ВМС США №1" без проведения официальных торгов нефтедобывающей корпорации Pan-American Petroleum and Transport. Оказалось, что министр внутренних дел Фолл (под чьей юрисдикцией было управление этим резервом) получил от владельца PAT Эдварда Доэни чек на 100 тысяч долларов. Ходили слухи, что на месторождения из резервов ВМФ точит зубы и "Синклер", но "бронтозавры" горели идеей разработки концессионных скважин в Баку (соответствующий контракт был подписан на Вашингтонской конференции), и решили, что "лучшее - враг хорошего"***. 

 

Отставка и арест Фелла, а также коррупционные скандалы с председателем совета судоходства Альбертом Ласкером и главой управления по делам иностранцев Томасом Миллером подкосили здоровье Сохатого. Летом 1922 он серьёзно заболел и проводил большую часть времени в постели. Пока Сохатый лечился, его обязанности исполнял Уоррен Хардинг, играя в Овальном кабинете в покер и угощая гостей контрабандным виски. К периоду хардинговского управления относятся Великая железнодорожная забастовка 1922 года. Осенью Рузвельту стало лучше, он вернулся к управлению и даже смог продавить принятие закона о борьбе с линчеванием, и освободить политзаключённых-противников войны (в том числе Юджина Дебса). Но экономика стагнировала, безработица росла, и на сенатских выборах 1922 года республиканцы потеряли восемь мест, получив 51 кресло из 96. Ввиду кампании 1924 года надо было срочно поднимать популярность. На лето следующего, 1923 года Рузвельт запланировал поездку по западному побережью США, посещение Аляски, Гавайев и возвращение к сентябрю в Вашингтон. В начале июня тяжело больной Сохатый отправился в путешествие, посетив Канзас-Сити, Денвер, Йеллоустон, и прибыв 26 июля в Ванкувер, где сыграл в гольф. Пройдя шесть лунок, президент почувствовал проблемы с дыханием. Уже в гостинице он потерял сознание. Спустя три часа он скончался, как показало вскрытие - от оторвавшегося тромба, попавшего в лёгкое. Неожиданная смерть Сохатого стала большим потрясением для нации. Его любили и им восхищались, и пресса, и общественность внимательно следили за его болезнью и были уверены в его выздоровлении. Девять миллионов человек выстроились вдоль железнодорожных путей, когда поезд с его телом следовал из Ванкувера в Вашингтон. Уоррен Хардинг, который должен был стать президентом после смерти Рузвельта ненадолго пережил последнего - после выступления на похоронах Сохатого у Хардинга случился "острый желудочно-кишечный приступ", который несколько раз повторился в течение следующих дней. 2 августа Уоррен Хардинг, так и не вступив в должность, скончался. Исполняющим обязанности президента в таком случае становился государственный секретарь. Им в 1923 году был Чарльз Эванс Хьэз, и ставший 30-м президентом США. Поскольку 25-й поправки не существовало в природе, остаток гуверовско-хардинговского срока Хьюз отбыл без вице-президента.

 

Чарльз Эванс Хьюз, 30-й президент США (1923-1924)

 

Праймериз республиканцев ожидаемо обернулся дракой. Сражались два крыла - прогрессисты и консерваторы, причём первые ещё и бились между собой, за собственную платформу. На "наследие Сохатого" претендовали "прогрессист-висконсинец" Роберт Марион ЛаФоллет (старший), главный "большевик" республиканцев и вечный соперник Рузвельта в борьбе за популизм, и верный последователь Сохатого "прогрессист-калифорниец" Хирам Уоррен Джонсон. Изоляционист и "городской элитарий" Джонсон, бывший губернатор Калифорнии, основывал вместе с Рузвельтом Прогрессивную партию в 1912 году, и шёл с Сохатым в связке как кандидат в вице-президенты; Боевой Боб же был больше "аграрием", добиваясь федеральных сельскохозяйственных займов, снижения тарифных ставок и других мер, направленных на помощь фермерам. ИРЛ ЛаФоллет и Джонсон были довольно близки по взглядам, но вели "личную гонку", призом в котором было всё прогрессивное крыло партии. Проблема была в том, что никто из них не хотел быть вторым. Помирил соперников Уильям Бора, сенатор и любовник Элис Рузвельт, встревоженный усилением консервативного крыла, в частности, назначение Гарри Доэрти, замешанного в нефтяном скандале, генеральным прокурором. Бора при участии Принцессы Алисы уговорил Хирама Джонсона и его сторонников поддержать ЛаФоллета (угрожавшего расколоть партию и участвовать в выборах самостоятельно) на праймериз. Коалиция прогрессистов, а также отсутствие минимального влияния у "загнобленных" при Рузвельте ку-клукс-клановцев, позволила ЛаФоллету выиграть гонку, обойдя Хьюза, Лоудена и других. Но с вице-президентом прогрессисты пролетели: "партбоссы" из консерваторов пропихнули своего ставленика Калвина Кулиджа, буквально "выкрикнув" его в процессе голосования (как запорожцы Кирдягу, ага). В итоге от республиканцев на выборы пошла пара ЛаФоллет-Кулидж. Демократы по старой доброй американской традиции также передрались. Выборщики голосовали аж 70 раз, фактически выбирая между Уильямом МакАду и Альфредом Смитом, пока, наконец, "длинный человек с длинной головой" не набрал желанные 50%****. Вице-президентская гонка была не в пример короче, её выиграл губернатор Небраски Чарльз У.Брайан.

 

Роберт М.ЛаФоллет, 31-й президент США

 

Разгром демократов вышел даже эпичнее, чем в 1920 году. За ЛаФоллета голосовала значительная часть социалистов (он и ИРЛ набрал 16,6%, что является рекордом для кандидата от третьей партии), так что всего Боевой Боб получил 70,65 голосов и 36 штатов. Роберт ЛаФоллет был приведён к присяге 4 марта 1925 года. Как будто бы назло американским избирателям, Боевой Боб сидел в своём кресле всего три месяца. Спустя четыре дня после своего 70-летия 31-й президент США скончался от сердечно-сосудистого заболевания, осложнённого бронхитом и пневмонией. 32-м президентом стал, естественно, вице-президент Калвин Кулидж; таким образом история как бы немного качнулась назад к нашей реальности. Тем не менее, президентская чехарда внесла нужные "крылья бабочки" в ЭАИ. 4 ноября 1924 года, одновременно с президентскими выборами, проходили и местные, в том числе выборы губернатора штата Нью-Йорк. Действующий губернатор Эл Смит, проигравший праймериз МакАду, боролся за место с кандидатом от республиканцев - Теодором Рузвельтом, которого общественность уже вовсю называла Младшим, слегка позабыв очерёдность Теодоров в семействе Рузвельтов. Молодой (34 года) обаятельный (вы только посмотрите на эту гагаринскую улыбку) кандидат, не запятнанный в отличие от РИ ни в каких нефтяных скандалах (откоторых ИРЛ Теодор III так и не отмылся до конца карьеры - например, Элеонора Рузвельт, супруга ФДР, соперника Тедди-младшего по выборам губернатора Нью-Йорка, не чуралась грязных ходов, посещая предвыборные митинги своего кузена на машине, на капоте которой стоял огромный чайник, испускающий дым. Это к вопросу о белизне ручек "маленькой Нелл" и её дражайшего четырёхкратного), сын знаменитого президента, не без труда, но победил-таки потерпевшего поражение даже в собственной партии 50-летнего демократа. Так началось восхождение будущей звезды американского политического небосклона.

Теодор Рузвельт-младший Третий. Ну разве он не обаяшка?

 

* Да-да, именно так, Старшим был его отец, а сын, которого все и привыкли называть Младшим, был Третьим; соответственно, Теодор Рузвельт, Ивзестный Как Третий, на самом деле был Четвёртым, а ныне живущий Вроде Как Четвёртый управляющий директор Беркли Инвестмент Бэнк - на самом деле Пятый.
** Граждане США ирландского происхождения, которые чувствовали себя преданными Вильсоном (который обещал поддержку национального самоопределения Ирландии, но, став союзником Великобритании, вынужден был "забыть" об этом обещании), проголосовали ИРЛ за Хардинга, который специально уделил их "охмурению" время и силы. Не факт что Теддибэар сделает то же самое, но победить ему в любом случае это не помешает.
*** ИРЛ "Синклер" получили таким же не совсем законным образом управление месторождением "Типот-Доум". Учитывая, что в "Синклер" работал Арчибальд Рузвельт, а в ВМС США его брат Теодор, газетчики-демократы подняли страшнейший хайп. Судебное расследование показало, что Рузвельты невиновны, но "осадочек остался". 
**** из-за меньших масштабов нефтяного скандала,тот факт, что МакАду вложился в акции PAT и как бы косвенно поучаствовал в коррупции, не вызывает такого эффекта как в реале.

Edited 24 Aug 2022 by de_Trachant

[de_Trachant]

2. Великобритания 1918-1923. Начало Великой Третьей

 

Горацио Боттомли был выдающимся человеком. Он вырос в лондонском приюте для сирот и учился на судебного стенографиста, но в 1880-х годах он сумел проложить себе путь в большой бизнес. В то время были очень распространены дискуссионные клубы, которые регулярно проводили свои заседания. Живя в Хэкни и принимая участие в заседаниях местного дискуссионного клуба, Боттомли сообразил, что можно неплохо заработать, публикуя отчет о еженедельных заседаниях этого клуба. Он назвал этот отчет "Хэкни Хэнсард" ("настоящий" "Хэнсард" с начала XIX столетия представлял собой регулярный официальный отчет заседаний парламента). Дело пошло, и он стал выпускать отчеты о заседаниях других дискуссионных клубов. Спустя некоторое время он уже соперничал с очень популярной в то время "Financial News". Боттомли назвал свое новое детище "The Financial Times". После разрыва с партнером, к которому отошла FT, Боттомли каким-то образом сумел заключить контракт на издание настоящего "Хэнсарда". Он объединил четыре типографии и издательства в консорциум "Хэнсард принтинг энд Паблишинг юнион"; пригласив в правление нескольких весьма уважаемых бизнесменов (некоторым из них он даже платил за использование их имен), Боттомли добился, что акции "Хэнсард юнион" на обшую сумму в пятьсот тысяч фунтов были зарегистрированы и внесены в список для продаж на 1889 год. Для начала Боттомли истратил 430 тысяч фунтов на покупку бумажных фабрик и печатных цехов. Затем он обратился к правлению с просьбой вдвое увеличить акционерный капитал. Они согласились. Следующим шагом он объявил вполне приличные дивиденды, что, разумеется, привлекло к нему новых вкладчиков. Акции резко пошли вверх в цене. Однако фактически ситуация обстояла "немного" иначе: для выплаты дивидендов Боттомли делал займы под основные фонды, надеясь привлечь в дело новые капиталы и таким образом выплачивать еще большие дивиденды, ну и попутно набивал свои карманы. Ревизия обнаружила, что из миллиона фунтов основного капитала 600 тысяч связано долгами и что еще по меньшей мере сто тысяч вообще куда-то исчезли. Боттомли был объявлен банкротом и обвинен в мошенничестве. Обвинения, выдвинутые против него, выглядели неопровержимыми. Но тут во всем блеске проявились его адвокатские способности. Досконально зная законы и прекрасно чувствуя судебную интригу (сказались годы работы судебным стенографистом), он сумел защитить себя. Вердикт: невиновен.

 

Известность, приобретенную широким освещением в прессе его судебного процесса, Боттомли решил использовать по-своему. Он начал продавать акции золотых приисков. Почти во всех компаниях, от лица которых он выступал, дела шли по одному и тому же, вполне предсказуемому сценарию: — щедрый первый дивиденд привлекал большое количество новых вкладчиков, а затем компания прекращала свое существование. Когда одна из его компаний разорялась, он позволял акционерам перевести свои акции в другую компанию, предоставляя кредит на 75% предполагаемой стоимости акций. Но в этом случае акционеры либо должны были покрыть разницу в 25%, либо потерять все во время ликвидации. За счет своих клиентов Боттомли к 1896 году стал мультимиллионером, обзаведясь всеми необходимыми атрибутами вроде особняка на Пэлл Мэлл, загородного поместья и скаковых лошадей. В течение следующих десяти лет он начал издавать, но вскоре продал газету "The Sun" (да-да, это чудесное издание имеет отличные, очень характерные корни), был избран в парламент от либералов Южного Хэкни, и основал таблоид с характерным названием "Джон Буль". Журнал имел репутацию "разгребателя грязи", не боялся критиковать членов парламента и горой стоял за монархию. При журнале даже было собственное детективное агентство, которое занималось розыском жареных фактов. Все это приводило ко множеству судебных исков по обвинению в клевете, но и способствовало успеху у читателей. Не прошло и года, как о "Джоне Буле" писали как о "величайшем достижении современной журналистики". В 1906 году, правда, очередная компания Боттомли, ООО "Рога и копыта"... то есть, я хотел сказать, "Joint Stock Trust and Finance Co" объявила о добровольной ликвидации. К несчастью, адвокат одного держателя незначительного количества акций отказался от денежной компенсации и начал настаивать на назначении независимого официального лица для ликвидации неплатежеспособной компании. Вновь Боттомли было предъявлено обвинение в мошенничестве. Очередное судебное разбирательство, где Боттомли снова защищал себя сам, тянулось двадцать восемь дней. Казалось, теперь обвинитель должен был легко выиграть, но, ко всеобщему изумлению, вердикт снова был: невиновен.

 

В 1913 году Боттомли познакомился с бирмингемским бизнесменом Рубеном Бигландом, и вместе они начали проводить крупномасштабные тотализаторы и лотереи, проводимые из Швейцарии, чтобы обойти английские законы. К началу первой мировой войны Боттомли лишился своего места в парламенте, так как в очередной раз обанкротился, теперь уже на сумму 233 тысячи фунтов. Покинув палату общин, Боттомли осудил парламент на страницах "Джона Буля" как "заплесневелую, заржавленную, коррумпированную систему", которая срочно нуждалась в замене. Тираж таблоида к этому времени составлял полтора миллиона экземпляров. С началом Сараевского кризиса, Боттомли обвинил на страницах "Джона Буля" Сербию, назвав её "рассадником хладнокровного заговора", и призвав стереть несчастную балканскую страну с лица земли. Когда же 4 августа Англия объявила войну Германии, Боттомли переобулся в прыжке и потребовал ликвидировать уже Германию. "Джон Буль" начал кампанию против "германских гуннов" и в особенности против британских подданных, носящих немецкие - или похожие на немецкие - фамилии. Практически всю войну он бичевал "внутреннего врага", выступая на уличных митингах (часть которых собирал самостоятельно методом "титушек"). После потопления "Лузитании" "Джон Буль" призвал к истреблению всех немцев до единого, а лидеров лейбористов, выступавших против войны, потребовал посадить за госизмену. В ответ на речь оскорбившегося Макдональда, назвавшего Боттомли "человеком сомнительного происхождения" (ходили небеспочвенные слухи, что его отцом на самом деле является парламентарий Чарльз Брэдло), "Джон Буль" опубликовал свидетельство о рождении Макдональда, которое показало, что лидер лейбористов сам был незаконнорожденным. Боттомли также подвергал критике политику нейтралитета Соединенных Штатов, утверждая (и небезосновательно, заметим), что США использовали войну для увеличения своей экономической мощи за счет европейских держав. Его влияние было настолько огромным, что даже его враги видели в Боттомли потенциального премьер-министра. Власти даже использовали влияние Боттомли для мирного урегулирования забастовок (!). Ллойд-Джордж регулярно обещал ему место в правительстве, но так и не дал до конца войны, из-за чего Боттомли начал активно топить ДЛД в печати. В 1918 году, когда его банкротство было аннулировано, он вернулся в парламент на новый четырехлетний срок, причем избирался как независимый кандидат под лозунгом "Bottomley, Brains and Business". 

 

В парламенте 1918 года доминировала либерально-консервативная коалиция Ллойд-Джорджа, которая столкнулась с многочисленной, но раздробленной и неорганизованной оппозицией. В мае 1919 года Боттомли объявил о создании своей "Народной лиги", которая, как он надеялся, перерастет в полноценную политическую партию с программой, направленной против как социалистов, так и капиталистов. Массового движения не возникло, но Боттомли с группой других независимых депутатов сформировали Независимую парламентскую группу с четкой политической позицией, включая обеспечение военных репараций, доминирование Великобритании в Лиге Наций и "внедрение принципов бизнеса в правительство". НПГ занималась в основном троллингом коалиционного правительства, предлагая Ллойд-Джорджу из-за беспорядков в Ирландии передать США мандат на управление этой страной. Амбиции Боттомли росли, он хотел стать магнатом в области СМИ, соперничая с такими зубрами, как лорды Ротермир и Бивербрук. В октябре 1919 года Боттомли купил малоизвестные газеты "National News" и "Sunday Evening Telegram", слил их воедино и назвал получившееся издание "Sunday Illustrated". Но на развитие газет требовались деньги, и большие. Бизнес-партнёр Боттомли, Рубен Бигленд, предложил схему т.н."клуба заёма победы" - члены создаваемого клуба могли приобрести облигации государственного займа военного времени по цене в 1 фунт за штуку (при номинальной цене в 5 фунтов) и участвовать при этом в лотерее, где приз составлял 20 тысяч фунтов. Боттомли согласился, но потом загорелся другой идеей - после обещаний Троцкого о возврате царских долгов, Боттомли создал "Общество по выкупу русских займов", которое скупало (по сильно заниженной стоимости) у частных лиц-держателей вкладов, сделанных в царскую Россию, их ценные бумаги, которые предъявляло правительству к оплате уже по полной цене; также компания выступала посредником (за плату) между держателями таких бумаг и правительством. Схему с "займом победы" он оставил целиком на откуп Бигленду. ИРЛ, конечно, никаких "русских займов" никто не возвращал, Боттомли занимался чудо-лотереей лично, и из-за божественного порядка в тамошней бухгалтерии (бога нет, и порядка соответственно тоже) и потери денег партнёры разругались и подали друг на друга в суд, от решения которого Боттомли уже не отвертелся, и был посажен, несмотря на статус парламентария, за решётку на семь лет. В ЭАИ денег у партнёров достаточно, и Горацио Боттомли остаётся парламентарием и лидером "независимой парламентской группы".

 

Естественными союзниками консервативных радикалов из НПГ были другие консервативные радикалы. После выборов 1918 года таковых была одна Национальная партия Генри Пейджа Крофта, имевшая двух избранных депутатов. Вместе с четырьмя боттомлианцами это уже была бы заметная группа, восьмая по численности в парламенте. К выборам 1922 года, однако, были созданы и другие правоконсервативные партии, например, "Лига по борьбе с расходами" лорда Ротермира, газетного магната. Собственно, сама "Лига" была создана в январе 1921 года, и на дополнительных выборах этого года получила двух депутатов, одного из них в сотрудничестве с НПГ. Перед выборами Боттомли и Ротермир встретились, чтобы обсудить сотрудничество на политической арене, а также разграничить газетный рынок. Результатом их встречи стало создание картельного сговора трёх крупнейших медиамагнатов страны - Боттомли, Ротермира и Бивербрука, которые владели такими изданиями, как "Daily Mirror", "Daily Mail" и "Daily Express"; в рамках совместного проекта троица запустила издание "Sunday Express". Для борьбы с коалиционным правительством Ллойд-Джорджа Боттомли связался с Крофтом и Амптхиллом, лидерами Национальной партии, а также с лордом Гаскойн-Сесилом. Результатом всех этих встреч стало создание Национальной лиги, фронтменом которой стал Крофт, главным "тактиком" - Боттомли, а главным "стратегом" - Ротермир. С мощью газет картеля, обрушившихся с жёсткой критикой как на премьер-министра, так и на новых "внутренних врагов", в роли которых выступали уже коммунисты и прочие социалисты, партия активно начала подготовку к всеобщим выборам 1922 года. На них "националов" ждал успех - 12 мест и пятое место, в том числе удалось обойти левую коалицию Маклина. Правда, до Ллойд-Джорджа (либеральная партия с оглушительным треском распалась надвое, на либералов Асквита и национал-либералов ДЛД) с его 53 местами было далековато, но лиха беда начало. Большим успехом стало присоединение к группе молодого и талантливого политика, обладающего отличными связями - Освальда Мосли, избранного от Харроу. А вот другой молодой и талантливый, Уинстон Черчилль, провалился в округе Данди, и не был избран.

 

К 1922 году коалицию поразили болезни коррупции и всеобщего уныния. Консерваторы обвиняли Ллойд-Джорджа в потакании Ирландии (которой дали независимость) и Индии (в которой т.н."реформы Монтегю-Челмсфорда" запустили процесс превращения колонии в доминион), в стремлении к развязыванию новых войн в Турции и Месопотамии; кроме того на страну обрушился экономический кризис, вызвавший забастовки железнодорожников и угольщиков. На встрече в Карлтон-клубе сторонники консерваторов во главе с президентом Совета по торговле Стэнли Болдуином, проголосовали за прекращение коалиции. Парламент был немедленно распущен, и последовали всеобщие выборы, которые выиграли консерваторы, улучшившие свой глобальный результат (54,6% против 53,6% в 1918) пусть даже при снижении количества депутатов (336 против 379 в 1918; впрочем, в 1918 году и депутатов было 707, а не 615). Лейбористы резко выросли, набрав 137 голосов (против всего 57 в прошлый раз), и став второй по численности партией - предыдущая вторая, коалиционные либералы ДЛД, распалась с переходом значительной части голосов к Асквиту, а третья, Шинн Фейн, переехала целиком в независимую Ирландию. Премьером ожидаемо был назначен Эндрю Бонар Лоу, первый канадец на этом посту. 23 октября 1922 года он был назначен, а уже 22 мая следующего года оставил место премьера по вполне прозаической причине - рак гортани, от которого Лоу и скончался в октябре 1923 года. В качестве нового премьера рассматривались несколько кандидатур, в первую очередь Стэнли Болдуин, новый лидер Консервативной партии, канцлер казначейства, но его позиции слегка пошатала декларированная готовность выплачивать США 40 миллионов фунтов стерлингов в год вместо 25 миллионов фунтов стерлингов (что британское правительство считало возможным вариантом). В итоге, его королевское величество Георг V назначил премьер-министром всеми уважаемого деятеля, дипломата, чьи успехи в примирении России с Польшей и Турции с Грецией были у всех на слуху. Таким образом, 23 мая 1923 года британское правительство возглавил Джордж Керзон, 1-й маркиз Керзон Кедлстонский.

 

Члены Палаты Общин от Национальной лиги, избранные в 1922 году:
Джеймс Эрскин - Вестминстер Сент-Джордж
Эсмонд Хармсворт (сын лорда Ротермира) - остров Тейнет
Мюррей Суттер - Хетрфорд
Джон Николсон - Вестминстерское аббатство
Генри Пейдж Крофт - Борнмут
Освальд Мосли - Харроу
Гарри Беккер - Ричмонд-апон-Темз
Клод Лоутер - Лонсдейл (передумал не избираться из-за плохого здоровья)
Артур Сесил Бек - Саффрон Уолден (пересмотрел своё решение не защищать место на выборах 1922 года)
Ричард Купер - Уолсолл (пересмотрел своё решение не защищать место на выборах 1922 года)
Джордж МакГилл - Восточный Лейтон (победа из-за кампании в СМИ)
Кристофер Лоутер - Уоллсенд (победа из-за кампании в СМИ)

Edited 23 Sep 2022 by de_Trachant

[de_Trachant]

3. Албанско-балканские пертурбации

 

Албанцы (самоназвание "шкиптары") - иллирийская, палеобалканская по происхождению народность, издревле живущая на побережье Адриатики к северу от Эпира. После небольшого олатинивания, неизбежного во времена империи, албанцы, получившие своё "европейское" имя как раз в период тёмных веков, некоторое время жили под Визанитей, затем создали несколько чередующихся княжеств, а затем и королевство - под управлением то Сицилии, то Византии, то Сербии. Перед османским вторжением на короткое время албанские мелкие государства объединились под руководством Георгия Кастриоти ака "Скандерберг" (от тур. "Искендер-бей"), бывшего османского чиновника, дезертировавшего обратно в христианство. С 1444 по 1479 албанцы более-менее успешно отбивались от осман, но в конце концов сила переломила солому. Албанские земли вошли в состав Османской империи, и за 400 лет владычества совершенно омусульманились, сами албанцы стали важным кадровым резервом для османской власти. В XIX веке в Албании, как и во многих землях империи, начался робкий национальный ренессанс, усугубляемый тем, что собственно албанские территории были разделены между четырьмя разными вилайетами. В 1878 году, после проигранной турками войны, албанскими интеллектуалами и дворянами была создана Призренская лига, поднявшая вопрос о создании албанской автономии. В 1881 году лига была разогнана, чтобы собраться в 1899 году под названием Лиги Пежи. Впрочем, и её разогнали спустя три года.

 

Активно бороться за автономию албанцы начали с воцарением младотурок. В 1909, 1910, 1911 и 1912 годах проходили масштабные волнения, выливавшиеся в восстания, в ходе которых погибли и пострадали десятки тысяч человек. В 1911 году итальянец албанского происхождения Теренцио Точчи даже провозгласил независимость Албании. Наконец, восстание 1912 года, проходившее на фоне итало-турецкой войны, добилось желаемого - турецкое правительство обещало полную амнистию повстанцам и создание Албанского вилайета. Но создать последний так и не смогли - началась первая Балканская война, и на кон встала уже не автономия - а вполне себе независимость. Однако, у соседних стран (тех, которые и дербанили больного человека Европы) были на албанские территории - или на те, что албанцы считали своими - собственные планы, включающие небольшие этнические чисточки и резнюшечки, как это любят делать на Балканах. 28 декабря албанцы, встревоженные происходящим, провозгласили независимость Албании. 3 декабря 1912 года послы шести великих держав (Великобритании, Франции, Германии, Австро-Венгрии, России и Италии) встретились в Лондоне, чтобы решить судьбу территорий, населенных албанцами. После долгих обсуждений послы приняли официальное решение 29 июля 1913 г. о создании Княжества Албания, на сильно обкорнанных территориях (до 40% албанского населения попадали в состав Сербии, Черногории и Греции). На это время на территории Албании существовало несколько отдельных гособразований - Временное правительство Албании Исмаила Кемали, контролирующая территорию к югу от реки Шкумбин, Республика Центральная Албания Эссад-паши Топтани, и контролирующие северную часть страны отряды католиков-мирдитов. 

 

В марте 1914 года все эти правительства подчинились свежевыбранному князю Албании. На этот престол предлагались разные люди - герцог Вильгельм фон Урах (будущий король Литвы Миндовг II); принц Египта Ахмед Фуад; Александр Кэмбридж, 1-й ярл Атлон, герцог Текский; принц Франц Йозеф Баттенберг, младший сын герцога Гессен-Дармштадтского и племянник супруги Александра II; Антонио, герцог Гальера и герцог Монпансье де Орлеан-и-Бурбон; принц Луи Бонапарт (генерал-лейтенант российской армии) и принц Вильгельм цу Вид. Италия отвергла герцога Урахского и принца Баттенберга как католиков, тогда как Австро-Венгрия явно была против принца-мусульманина Фуада. Державы в конце концов пришли к соглашению, что рассматриваемый монарх не должен принадлежать ни к одной из трех главенствующих религий Албании, т.е. он не должен быть католиком, мусульманином или православным. Единственным оставшимся кандидатом, выполнившим это условие, выдвинутое двумя державами, был протестантский принц Вильгельм цу Вид, 37-летний майор германской армии, племянник румынской королевы. 7 марта 1914 года новый князь (который отнюдь не хотел садиться на столь горячий трон) въехал, а 3 сентября выехал из страны из-за начавшегося восстания мусульман под руководством неугомонного Эссада-паши. Греки оккупировали территорию Северного Эпира (об автономии которого только что договорились со свежебежавшим королём), итальянцы - территорию Влёры, а остальную территорию оккупировали в 1915-м австро-венгры, преследуя отступающую сербскую армию. Небольшой кусок достался и французам, которые образовали "автономную провинцию Корча". Болгары, совместно с австро-венграми оккупировавшие Албанию, поддерживали (безуспешную) инициативу местного дворянства во главе с полковником Ахмед-беем Зоголлу реставрировать власть Вильгельма Вида.

 

В 1915 году в Лондоне был подписан секретный договор, предусматривавший раздел страны между Грецией, Италией и Сербией. В рамках этого договора в 1919 году между Италией и Грецией было подписано "соглашение Венизелоса-Титтони", согласно которому Северный Эпир входил в состав Греции, а центральная часть - в состав Италии. Всё шло к тому, что единого албанского государства больше не останется. Однако вмешался пресловутый деус экс махина, а именно - Вудро Вильсон, который заблокировал решение Парижской конференции о разделе страны. Группа албанских интеллектуалов, ведомая Фаном Ноли (епископом Феофаном Стилианом Мавроматисом), была признана американским правительством как официальное представительство Албании в США. Тем временем сами албанцы начали вооружённую борьбу за свою независимость, известную под названием "Влёрская война". Действия около 10000 албанских повстанцев, волнения в армии, а также общая экономическая разруха в конце концов заставили итальянцев отступить из Албании (а также чуть позже из Турции). 2 августа 1920 был подписан албанско-итальянский протокол, выводивший итальянские войска. Тем временем на севере Албании КСХС помогла с образованием "республики Мирдита" - образования албанцев-католиков из одноимённого клана. К ноябрю 1921 года, после наступления на военном фронте отряда министра внутренних дел Зоголлу, и наступления на дипломатическом фронте французской делегации, республика была упразднена, а сербские отряды выведены. Оставался Северный Эпир, но греки, занятые борьбой с турками под Смирной, тем не менее не хотели отдавать территорию без боя. Однако, попытка наступления была легко остановлена греческими войсками, а на "дипломатическом фронте" греки, только что получившие значительную пощёчину в Лозанне, отказывались прогибаться и давать слабину. 

Соглашение Венизелоса-Титони трещало по швам. Италия, отказавшись (формально) от борьбы за центральную Албанию, действовала по принципу "так не доставайся же ты никому". Тем не менее, это соглашение касалось и других территорий - например, итальянцы должны были передать грекам Додеканезы в обмен на признание итальянских прав на Родос. Но после отступления итальянцев и из Турции, Муссолини считал, что отдавать Додеканезы - уже перебор. Греки продолжали оказывать давление на Муссолини по вопросу Додеканеса, и летом 1923 года дуче приказал укрепить итальянские гарнизоны на островах, что заставило Грецию издать ноту протеста. Сюда же вплетались требования итальянцев передать Италии Джубаленд в Сомали и Джарабуб на границе Ливии и Египта, которые были обещаны англичанами итальянцам за вступление в мировую войну. Англичане же увязывали вопрос о Джубаленде и Джарабубе с Додеканезами. В июне 1923 года Италию посетил новый министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен* сообщил Муссолини, что для передачи африканских территорий Италии, последней необходимо уладить свои территориальные споры с Югославией и Грецией. Для достижения соглашений с Грецией в рамках Лиги Наций создавалась особая комиссия, председателем которой стал стал итальянский генерал Энрико Теллини. С самого начала работы комиссии, отношения её и греческой стороны были натянутыми, греки обвиняли Теллини в подтасовке в пользу Албании. 27 августа Теллини, два его помощника, переводчик и шофёр были убиты недалеко от греко-албанской границы. Италия выкатила Греции ультиматум о компенсациях, который греками был отвергнут. В ответ итальянцы оккупировали остров Корфу, убив до 20 человек (из них 16 детей) при обстреле.

 

Страны оказались на грани войны. КСХС и Турция, как ожидалось, могли поддержать противоборствующие стороны. Англия в лице премьера Керзона отнеслась к действиям Италии жёстко. Александрийская эскадра адмирала сэра Осмонда Брока - линкоры "Айрон Дюк", "Бенбоу", "Эмперор оф Индиа", "Марльборо", крейсеры "Кардифф", "Калипсо", "Карадок", "Церес", "Комюс", а также 3-я и 4-я флотилия эсминцев (2 лидера и 16 эсминцев типа VW) были направлены к берегам Ионических островов. По пути к ним присоединились греческие силы - броненосцы "Килкис" и "Лемнос", крейсеры "Авероф", "Кунтуриотис" и "Кацонис", крейсер-минзаг "Элли" и все шестнадцать греческих эсминцев. С итальянской стороны в эскадре адмирала Солари находились четыре линкора ("Кавур", "Чезаре", "Дуилио", "Дориа"), тринадцать эсминцев и некоторое количество более мелких кораблей. Вскоре к ним присоединился и "блокадный отряд" - линкор "Данте Алигьери", броненосцы "Рома" и "Наполи", крейсеры "Сан Джорджо", "Сан Марко", "Пиза", "Кварто", "Нино Биксио" и "Марсала", а также семь эсминцев и три скаута. Казалось, бойня неизбежна. Бесноватый дуче(тм) отказывался соглашаться с передачей дела в Лигу Наций, шантажируя выходом Италии из этой организации. Кроме того, против передачи дела в Лигу Наций выступала и Франция. К счастью, во главе британского флота стоял не кто-то, а вице-адмирал Брок. Вступив в переговоры со своим итальянским визави, британец отговорил того от прямого столкновения**. После того, как страсти слегка поулеглись, дипломаты принялись за работу. Основным пунктом преткновения стало требование Италии о выплате 50 миллионов лир (2,3 млн долларов или 500 тысяч фунтов). Дипломатам Керзона и Чемберлена удалось снизить запрашиваемую сумму вдвое; напуганные возможностью прямого военного столкновения с Великобританией итальянцы не слишком сопротивлялись. 

 

Дипломатическое поражение вызвало в Греции, где и без того позиции венизелистов весьма шатались, восстание роялистов во главе с генералами Леонардопулосом и Гаргалидисом, которое было поддержано извне монархистами Метаксаса. Впрочем, восстание было не без труда подавлено генералами-венизелистами Пангалосом, Гонатасом, Кондилисом, Цакалосом и Пластирасом, что вылилось в диктатуру последнего и в отречение короля Александра, который вместе с женой и двухлетней дочерью Софией уехали в Англию. В Греции установился режим военной хунты, известной как Вторая Республика или режим Черных Генералов (по прозвищу Пластираса "Черный всадник"). Венизелисты, лучше самого Венизелоса знающие, что стране надо, мягко но настойчиво порекомендовали своему гуру временно заняться написанием мемуаров, чем он и занимался до 1928 года. Северный Эпир был признан территорией Греции, но договориться по Додеканезам и Родосу не удалось, следовательно, Джубаленд и Джарабуб остались в составе колоний Великобритании. В Албании восстание Эссад-паши было подавлено после убийства самого паши в 1920 году членом албанского парламента Авни Рустеми. Албания продолжала оставаться формально княжеством до 1924 года, когда после чехарды премьер-министров и выборов в Учредительное собрание, в Албании не вспыхнула революция во главе с Фаном Ноли, что вызвало ответный ход в виде вторжения в страну наёмников во главе с Ахмедом-беем Зоголлу...

* ИРЛ это был Керзон и в мае, но в ЭАИ в мае Керзон стал премьер-министром
** как он ИРЛ отговорил Кемаля от эскалации во время Чанакского кризиса

Edited 23 February by de_Trachant

[de_Trachant]

4. Албания. От княжества к республике...

 

Эссад-паша Топтани, один из самых влиятельных и колоритных албанских политиков начала века, был довольно амбициозным персонажем. Турецкий генерал, не чурающийся идей младотурок (именно он в 1909 году вручал Абдулгамиду II декрет об отречении), командующий жандармерией Янинского и Шкодринского вилайетов, уже в 1913 году он информировал окрестных правителей о своём желании провозгласить себя князем Албании, подчёркивая, что готов рассмотреть территориальные споры в пользу окружающих соседей - имея в виду как превращение Албании в более моноконфессиональную страну, так и союз с Сербией и Грецией против амбиций Италии и Австро-Венгрии. Как выяснилось уже потом, Белград отнёсся к таковым устремлениям более чем внимательно - по приказу сербского премьера Пашича, отряды Эссад-паши (а у него была самая настоящая карманная армия в десять тысяч штыков) снабжались оружием и боеприпасами. В ходе мировой войны сербам это отлилось - отряды Эссад-паши всячески помогали отступающей сербской армии. Болгария, в свою очередь, делала ставку на албанских иррегуляров других полевых командиров (и одновременно политиков), в первую очередь Исмаила Кемали, Хасана Приштины и Исы Болетини. Неудачно - в ходе кампании 1913 года (уже во второй Балканской) регулярная сербская армия разгромила проболгарские формирования, и Эссад-паша даже провозгласил себя правителем Албании (со столицей в Дурресе). Топтани был удобен сербам тем, что сдерживал великоалбанские настроения в пользу панисламистских - Эссад-паша подчёркнуто уважительно относился к халифу, коим являлся в то время турецкий султан. Сербы намеревались с помощью Эссад-паши изгнать правительство Кемали и Болетини, после чего новоявленный албанский князь должен был признать суверенитет Османской империи, одновременно согласившись на пересмотр сербо-албанской границы. Правда, эти сербские манипуляции были отцуканы российским МИДом, который вовсе не желал разрушения сложившегося на Балканах к концу 1913 года статус-кво. 

 

Тем временем князем албанским стал германский офицер, а премьером при нём - Исмаил Кемали, албанский националист, которого, тем не менее, в 1913 году турецкий генерал Ахмет Иззет-паша в попытке усесться на албанский престол через такого же албанского националиста подполковника Бекира Фикри успешно завербовал. Кемали и его собранный из различных внутриалбанских сил кабинет (где Эссад-паша был министром внутренних дел) быстро уступил место Турхан-паше Пермети, старому османскому чиновнику, который 3 сентября 1914 года покинул страну вместе с князем Вильгельмом после начавшегося восстания мусульман, инспирированного Эссад-пашой, который и стал новым премьер-министром. Затем последовала оккупация силами Центральных держав, после которой Антанта восстановила Пермети в должности, а Эссад-паша отправился в Париж, "представлять Албанию"; что интересно, где-то там на конференции болтался и князь Вильгельм Вида, что не помешало Эссад-паше объявить себя в июне 1920 года албанским королём*. Всё это время его армия контролировала центральную часть страны, командовал ей полевой командир Осман Бали. 28-31 марта в Люшне прошёл одноимённый конгресс, избравший своим председателем Акиф-пашу Эльбасани,кузена Эссад-паши и сторонника Исмаила Кемаля; конгресс принял решение игнорировать как поставленное Антантой проитальянское правительство Пермети, так и потуги Эссад-паши занять собой трон. Был избран квартет регентов (бекташ Акиф-паша Эльбасани, православный доктор медицины Михал Туртулли, католический священник Луидь Бумчи и мусульманин Абди Топтани), а 27 марта 1920 в Тиране собрался Национальный совет, т.е. парламент, во главе с либералом Сулейман-беем Дельвина. Мешали новособравшемуся правительству итальянцы и Эссад-паша; с первыми разобрались в ходе Влёрской войны, а второго застрелил 25-летний студент-либерал Авни Рустеми, который тут же был французским правосудием оправдан. 

 

В 1921 году прошли первые парламентские выборы, однако, молодая албанская демократия переживала кризис роста. Примерно одинаковое количество мест получили Прогрессивная партия во главе с Шефкетом Верлаци (консерваторы) и Народная партия во главе с Фан Ноли и Луидем Гуракуки (либералы). Верлаци был крупнейшим землевладельцем и бизнесменом Албании, и, разумеется, выступал против любой аграрной реформы, как и ряд других землевладельцев, и лидеров северных кланов. Что интересно, в 1922 году полковник Ахмед-бей Зоголлы, к тому времени уже Ахмет Зогу, главнокомандующий албанской армией и активный член Народной партии, стал зятем Верлаци. Однако, ряд консерваторов находился в оппозиции к Верлаци, в частности, представители Косовского комитета, ирредентисты, считавшие, что только при поддержке Италии возможно гарантировать воссоединение Косова с Албанией. К их числу принадлежали как молодые интеллектуалы (Реджеп Митровица, Халим Гостивари, Бедри Пейя), так и участники национально-освободительного движения начала века (Байрам Цурри, Хасан Приштина). Существование такой довольно многочисленной прослойки в правительстве и околоправительственных кругах не способствовало выработке единой политической линии. Либерально (и антифеодально) настроенные политики юга внушали опасения байрактарам и крупным землевладельцам своими идеями реформ в аграрной и образовательной сферах. Некоторые из них проявляли недовольство выбором кандидатуры премьера только потому, что сами считали себя более достойными этого поста. Полуофициальная организация "Краху Комбтар" (национальное крыло), объединявшая албанских патриотов разного толка, зашаталась и плсыпалась, её ряды покинули несколько влиятельных членов, недовольных быстрым выдвижением Зогу, в частности член регентского совета Акиф-паша Эльбасани. Зогу стремительно набирал популярность и уже примерял то ли свой зад под премьерское кресло, то ли свою голову под корону. По воспоминаниям современиков, он даже хотел разобраться с парламентариями "с помощью пары бомб". Не добавляли стабильности и недобитые сторонники Эссад-паши - Мустафа Круя и Осман Бали; второй ко всему был ещё и кровником Зогу.

 

Прогрессивная партия, несмотря на большинство в парламенте, не смогла сформировать однопартийное правительство. Все её предложения блокировались "народниками". Положение складывалось отчаянное: на севере и северо-востоке создалась угроза целостности страны, на юге активизировались греческие националисты, в Лиге наций дебаты о границах Албании достигли кульминационной точки, а в Тиране образовался иакуум власти. Правительство Ильяза Вриони фактически потеряло свою легитимность, а о новом составе депутаты никак не могли договориться. Тогда представители обеих фракций и независимые образовали "Священный союз", который создал комиссию в составе трех человек (Байрам Цурри, Кязим Коцули, Авни Рустеми), сформировавшую в октябре 1921 г. двухпартийный кабинет министров во главе с Пандели Эвангели. Это был компромиссный вариант, мало кого удовлетворявший. Вне состава кабинета оказалось слишком много амбициозных людей, претендовавших на министерские посты. Интриги и заговоры привели к тому, что развернулась открытая борьба за власть. Миниатюрная столица Албании была буквально терроризирована вооруженными отрядами. С 6 по 24 декабря сменилось три премьера - Кязим Коцули правил меньше суток, Хасан Приштина - пять дней, Идомене Костури - двенадцать. Наконец, вернувшийся в Тирану после удачной операции по усмирению мятежной Мирдиты Ахмет Зогу взял на себя командование жандармерией и навел в столице порядок. Освободившись под разными предлогами от неугодных ему депутатов, Зогу согласился на выдвижение премьер-министром Джафера Юпи, ставшего марионеткой в его руках. Он действовал от имени Народной партии, которая после всех перипетий получила большинство в парламенте и смогла ввести в правительство своих людей. Зогу сохранил за собой пост министра внутренних дел, а Фан Ноли традиционно стал министром иностранных дел. 

 

Несмотря на все более откровенную нетерпимость режима к любым проявлениям несогласия со взятым им курсом на авторитаризм, в правительстве и в обществе стала постепенно формироваться оппозиция тандему Юпи—Зогу. Ее составили диссиденты из Народной партии, феодалы и байрактары из числа противников Зогу, офицерство и др. Оппозиция не ограничивалась парламентскими формами борьбы. В марте 1922 г. она решилась на вооруженное восстание под лозунгами восстановления законности. Ситуация осложнилась тем, что против Зогу объединились Байрам Цури, Элез Юсуфи, Халит Лэши и Хамит Топтани, стоявшие во главе довольно крупных ополчений из родных мест каждого. Однако, мятеж провалился.  Вмешательство британцев позволило Зогу переломить ситуацию и мятежники бежали в КСХС. После поражения мартовского восстания было сформировано второе правительство Джафера Юпи, в котором пост министра иностранных дел занял Пандели Вангели. Находившийся в те дни в Риме Фан Ноли добровольно подал в отставку и вышел из рядов Народной партии. Зогу произвел кардинальную чистку административного аппарата в центре и на местах. Народная партия стала его личной карманной фракцией в парламенте. Укрепление реальной власти позволило Зогу занять 2 декабря 1922 г. вожделенный пост премьер-министра, сохранив при этом пост министра внутренних дел. В принятой действующим парламентом 8 декабря 1922 г. новой конституции (так называемый Расширенный статут Люшни) не был решен вопрос о форме правления — быть Албании монархией или республикой. Сохранялось регентство (или Верховный совет), четыре члена которого избирались парламентом сроком на три года. В его руках находилось командование вооруженными силами, он назначал премьер-министра и министров. Зогу провозгласил европеизацию и курс на либерализацию страны, но де-факто премьер не собирался выполнять собственных обещаний. После превращения Народной партии в тыкву, случилось вполне логичное перерождение существующих партий и организаций"Краху комбтар" практически перестало существовать, а его члены влились в состав других новообразований - Национальной народной партии, "Ни паши, ни бея", Национального комитета, Демократической группы и других. 

 

В целях объединения всех разрозненных движений, выступавших за прогрессивные преобразования в политической и общественно-экономической жизни Албании, в конце апреля 1921 г. была создана федерация "Атзэу" ("Родина") во главе с Авни Рустеми, а когда Зогу закрыл эту организацию, Рустеми создал другую - "Башкими" ("Единение"). Программа "Башкими" предусматривала борьбу за проведение демократических реформ, выдвигала требования защиты отечественной промышленности и предпринимательства. К концу 1923 г. в Албании возродилось движение за созыв Учредительного собрания, призванного решить вопросы о форме государственного правления и о конституции. Однако оппозиции не удалось добиться единства в подходе даже к таким ключевым проблемам, как форма режима и аграрная реформа. Требованиям провозглашения республики противостояли идеи сохранения монархии в форме регентства. Разобщенность в обществе привела к тому, что и проправительственные круги не могли добиться единства. Предпринятые Зогу попытки создать на обломках Народной партии новое политическое объединение натолкнулись на традиционные амбициозность и соперничество феодальных вождей. Выборы в Учредительное собрание проходили в условиях подкупов и прямых фальсификаций. Полиция прибегала к открытому давлению на избирателей демократического толка, избивая их и подвергая аресту. Массовые протесты вызвало убийство двоих из них. Избирательная кампания завершилась 27 декабря 1923 г. и принесла победу правительственному блоку. Возглавлявшийся Зогу кабинет министров не подал в отставку ни после выборов, ни после открытия 21 января 1924 г. Учредительного собрания. Наиболее радикально настроенные деятели оппозиции стали формировать отряды добровольцев в Дибре и Мати, чтобы вооруженным путем свергнуть диктаторский режим. Выступление назначалось на 23 февраля 1924 г., и в тот же день 17-летний студент из Мати Бекир Вальтер совершил покушение на Зогу у входа в парламент. Он стрелял с двухметрового расстояния почти в упор, но только легко ранил премьера. При аресте Вальтер показал на Авни Рустеми как на вдохновителя теракта. Зогу заявил об отставке с поста премьер-министра и покинул страну, чтобы "залечить полученные раны". 3 марта новый кабинет министров сформировал один из самых богатых людей Албании, эльбасанский помещик Шефкет Верляци. Но это было затишье перед бурей. Революция не отменилась, просто была слегка отложена. И она случилась...

___________________________________________________

* или нет. Данные расходятся

[de_Trachant]

5. Албания. ...и от республики - к королевству.

 

20 апреля 1924 г. на одной из улиц Тираны рука наемного убийцы настигла Авни Рустеми. Получив тяжелые огнестрельные ранения, он тем не менее смог ответить нападавшему, но промахнулся. Через два дня Авни умер в больнице от внутреннего кровотечения. Сторонники Зогу не скрывали имени заказчика покушения, оправдывая происшедшее необходимостью соблюдения обычаев кровной мести. Траурная процессия, на которую съехались множество людей со всех концов Албании, плавно перетекла в митинг. После похорон Влёра стала центром готовящегося восстания. Возглавил его так называемый административный совет во главе с Фаном Ноли. Вооруженные выступления начались одновременно в конце мая в нескольких районах страны — в префектуре Косова, в Шкодре и Влёре. В Тиране при содействии дипломатических представителей иностранных государств, из которых выделялся своей активностью британский посланник Эйре, был составлен список министров нового кабинета Ильяза Вриони без Верляци и Зогу. Но военные успехи отрядов Байрама Цурри на северо-востоке и повстанцев на севере и юге сделали манипуляции тиранских властей бесполезными. Сопротивление правительственных войск было подавлено, и 10 июня вооруженные силы оппозиции вошли в столицу. Зогу и его сторонники бежали в Югославию с отрядом в 500 человек из лично верных ему крестьян и горцев. 16 июня 1924 г. было сформировано революционное правительство во главе с Фаном Ноли, составленное по принципу удовлетворения всех групп, участвовавших в восстании. Поэтому наряду со сторонниками реформ, представлявших интересы буржуазно-либеральных кругов, в кабинет вошли феодалы. Правительство выступило с декларацией демократических свобод и программой реформ в буржуазном духе. Обещая народу постепенный выход из критического положения, программа, состоявшая из 20 пунктов, предусматривала "восстановление царства законности", искоренение феодализма, установление демократии, проведение радикальных реформ в административной и военной областях, изменение системы налогообложения, улучшение положения крестьянства и его экономическое освобождение, привлечение иностранных инвестиций, защиту и поощрение отечественного предпринимательства, организацию просвещения "на современной национальной и практической основе", установление дружественных отношений со всеми государствами, особенно с соседними, и т.п. Правительство обещало провести выборы в парламент на основе прямого и тайного голосования после нормализации положения в стране.

 

Программа правительства воспринималась албанским народом с большим энтузиазмом. Повсеместно лейтмотивом становилось требование борьбы с феодализмом. Крестьяне одной из деревень в окрестностях Дурреса обратились к премьер-министру с просьбой передать в их владение помещичьи земли, которые обрабатывались ими испокон веков, а теперь, после смерти их хозяина, должны были перейти к государству. Правительство понимало первостепенное значение аграрной реформы. Однако, правительство должно было учитывать интересы феодалов, ведь у последних в руках были вооружённые силы. Законопроект "О деприватизации государственной собственности", передававший наделы земли в собственность тем, кто их обрабатывал, не касался крупных феодальных собственников. Как итог, в ряде мест крестьяне приступили к самовольному разделу земель, отказывались уплачивать налоги. При поддержке консервативно настроенных элементов в центральном правительстве (ведь сам министр сельского хозяйства Кязим Коцули относился к их числу) местные власти пресекали такие акции, призывая на помощь жандармерию. Постепенно правительство теряло опору в массах. Внутри него наметились настолько серьезные разногласия, что примирение оказалось невозможным. Развитие событий показало, что реформаторы уступали одну позицию за другой. Фан Ноли проявлял опасную нерешительность. Стало очевидно, что без моральной и материальной поддержки извне Албания не сможет подняться на ноги. Ноли пытался вывести страну из изоляции, обратившись за помощью к Лиге наций, членом которой являлась Албания. В течение полутора месяцев — с конца августа до середины октября — шла напряженная борьба за признание Албании и за получение реабилитационного займа. Однако, иностранные державы не торопились с признанием. Открытое неприятие нового правительства последовало только со стороны Н. Пашича, председателя югославского совета министров. Поддержка, оказанная укрывшемуся в Белграде Зогу, исключала реакцию иного рода. Правительства других стран под разными предлогами уклонились от принятия решения, заняв в лучшем случае выжидательную позицию. 

 

Негативное отношение Великобритании к кабинету Ноли было вызвано тем, что представители оппозиции, вошедшие в его состав, активно выступали против соглашения прежнего правительства с Англо-персидской нефтяной компанией, предоставившего ей по сути дела преимущественное право на разведку и эксплуатацию албанских нефтяных месторождений. Британский посланник в Тиране Г. Эйре активно вмешивался во внутриполитические коллизии в Албании, открыто поддерживая группировку Зогу, а когда ее поражение стало свершившимся фактом, направил все свое красноречие на дискредитацию правительства Ноли в глазах коллег по дипкорпусу. Он предрекал быстрое падение нового режима и, признавая за одним лишь Зогу способности навести порядок в стране. Отозванный для консультаций в Лондон, Эйре смог убедить Форин офис в правоте своих оценок*. США отмалчивались, Франция заявляла о "моральной поддержке". Фактически, лишь Советская Россия почти сразу же признала правительство Ноли, и открыла диппредставительство в Тиране. Заинтересованность проявляла и Италия - аннексия Грецией Северного Эпира автоматически подставляла Албанию в число греческих врагов, следовательно, итальянских друзей. Кроме того, пусть тёрки с КСХС по поводу Фиуме формально и закончились в Январе Римским договором, делящим Свободный город между Италией и Югославией, фактически же почти открытая поддержка Белградом Ахмета Зогу не нравилась Муссолини, но предпринимать каких-либо явных шагов в поддержку Ноли дуче не хотел, рискуя побить с югославами только-только склеенные горшки. Тем не менее Ноли, рассчитывавший сыграть на заинтересованности Италии в албанских делах и разорвать кольцо непризнания, обращался в начале июля к Муссолини за поддержкой в споре Албании с Югославией и Грецией по пограничному урегулированию. Тогда же шли переговоры о предоставлении Албании займа на сумму 100 млн итальянских лир и о поставках снаряжения и вооружений для албанской армии. Муссолини выразил готовность встретиться с Ноли конфиденциально в конце августа в Риме, где тот намеревался остановиться по пути в Женеву, направляясь на заседание Ассамблеи Лиги наций. Встреча состоялась, и помощь была обещана, но тем не менее, впечатление на Муссолини Фан Ноли произвёл скорее негативное**.

 

Зогу тем временем находился в Белграде, где с помощью югославской армейской разведки*** пытался вербовать наёмников для военной операции по свержению революционного правительства. Вербовка шла тяжело, несмотря на организационные и финансовые вспомоществования Белграда: удалось навербовать две дюжины наёмников, причём на 90% это были бывшие белогвардейцы на службе армии КСХС, пограничники****. Вторгаться с такими силами в Албанию было бы безумием, а не вторгаться - слабостью, поэтому сербский Генштаб пошёл на вынужденную меру. Несколько рот 25-й Вардарской пехотной дивизии и два кавалерийских эскадрона из пограничников сменили кокарду с трёхцветной на красно-чёрную, и    . Командиром "североалбанского батальона" стал капитан 2-го класса запаса Фехим Мусакадич (босниец-мусульманин), а начальником штаба - "воевода Осоговский", подполковник Йован Наумович, 46-летний ветеран. Всего у Зогу было около 1000 солдат, половина из которых - сербы; плюс ожидалось присоединение к походу католического клана Мирдита во главе с Марка Гьони и небольших отрядов сторонников Зогу - его шурина Цено Крюэзиу***** и Мюхаррема Байрактары. Велись переговоры и с Косовским комитетом национальной обороны. Однако здесь всё было не так просто. Во-первых, и в-главных, косоварские сепаратисты не могли сотрудничать с кем-то, кого поддерживал официальный Белград, особенно напрямую - солдатами и оружием. Во-вторых, часть видных членов Комитета были противниками Зогу, например, Элез Юсуфи. Ну и в третьих - начиная с 1922 года, с момента провала восстания против Зогу, комитетчики вместе с бывшими эссамистами вошли в плотный контакт со старой новой силой, а именно с "Караколем", то есть с младотурками, которые обосновались в Вольном городе Константинополе вместе с представителем от Турецкого государства, Исмаилом Энвером. Экс-триумвир пристально всматривался в албанские дрязги, поднимая старые контакты и заводя новые, под знаменем панисламизма в целом и нового Халифа в частности. 

 

Байрам Цурри и Иса Болетини, сражавшиеся против турок в 1910-х, поначалу скептически отнеслись к такового рода контактам, однако бывший член "Единения и прогресса" Хасан Приштина уговорил их, налегая на факт прямого участия Белграда в подготовке экспедиции Зогу (что по большому счёту являлось секретом Полишинеля). Другой бывший член "Единения и прогресса", Мустафа Мерлика-Круя, бывший эссадист, по заданию "Караколя" реактивировал ячейки ушедшей в подполье бывшей армии Эссада-паши во главе с Османом Бали, и пытался получить поддержку клана Дибра (коим руководили Элез Юсуфи и байрактар Джен Элез Ндреу). Последнее было особенно важно, так как один из возможных путей вторжения Зогу в Албанию проходил через северо-восток, территорию клана. В итоге, так и произошло - в конце декабря****** небольшая армия Зогу из югославского Дебара выступила на Пешкопию. Сопротивление клана Дибра и частей албанской армии было ожесточённым, но безуспешным - в начале января Пешкопия пала, и Зогу двинулся на Тирану. Фан Ноли впал в прострацию, в которой и пребывал следующие две недели, поэтому Хасан Приштина, исполняющий обязанности министра иностранных дел, обратился от лица правительства к Лиге Наций на основе статей 12 и 15 Устава Лиги. Правда, чиновники-бюрократы начали катать это обращение от Понтия к Пилату, но это в общем-то было уже не нужно. Муссолини с тревогой всматривался в то, как КСХС вооружает и снабжает отряд Зогу. Когда "североалбанский батальон" перешёл границу и осадил Пешкопию, Муссолини решил, что в эту игру можно играть вдвоём. Косовский комитет имел довольно тесные связи с ардити Габриэле д'Аннунцио, который снабжал ирредентистов и сепаратистов по всей восточной Адриатике оружием. Д'Аннунцио, недавний фиумский диктатор, отнёсся к предложению дуче с энтузиазмом, и, собрав часть своих людей и итальянских добровольцев, отправился на подаренном ему флотом в 1923 году бронепалубном крейсере "Пулья"*******, поэт отправвился... в Константинополь, где к ним присоединился отряд наёмников из бывших белогвардейцев (ирония!), экс-солдат и офицеров азербайджанской армии и часть собственного конвоя халифа, под командованием сына халифа, полковника Омера Фарука - выпускника прусской военной академии и ветерана мировой войны. Что любопытно, в подготовке экспедиции участвовали и агенты Интернационала (ирония!!!), вернее, мусульманского бюро Отдела внешних сношений ИКРИ, который возглавлял свеженазначенный Ахмед-Заки Валидов, решивший, что лучше строить успешную карьеру за рубежом, чем участвовать во вциковской говорильне без особого результата.

 

Бывший крейсер, формально яхта, везущая бывших солдат мировой войны аж трёх стран, формально служащих албанской жандармерии, в которую все эти ребята были зачисленны задним числом приказом находящегося в прострации премьер-министра революционного правительства, прибыл во Влёру во второй половине января, когда Зогу уже занял Тирану, и готовился объявить о своей победе. Что интересно, когда Совет Лиги, экстренно собираемый по запросу уже Италии, должен был принять резолюцию в пользу Албании, эти войска моментально должны были превратиться в части сил поддержки правопорядка ВГК, то есть фактически в войска Лиги наций. Пока же сводный итало-турецко-белогвардейский батальон занял Фиари и Берат к северу от Влёры, не давая зогистским войскам вести наступление на временную столицу Албании. В середине февраля собрался экстренный совет Лиги наций, на котором итальянская делегация обвинила КСХС в участии в эксалации конфликта в Албании. Итальянцев поддержала РСФДР, только-только открывшая диппредставительство во Влёре. Югославы сделали удивлённое выражение, и пообещали разобраться с теми "несколькими десятками добровольцев, которые по какой-то причине участвуют во внутриалбанском конфликте". Италия, не желавшая ухудшения отношений, позволила Белграду сохранить лицо, удовлетворившись таким объяснением и выводом "североалбанского батальона" с территории Албании. Зогу решил попытать счастья и атаковать Влёру с теми силами, что у него были (а к этому времени он собрал около 4000 горцев и крестьян, плюс оставалось некоторое количество сербов и босняков, с которыми заключили личные контракты), но был разбит при Эльбасане Омером Фаруком (прусский офицер в очередной раз доказал что он лучше австрийского), и бежал обратно в Белград. От амбициозного полковника отвернулся даже будущий тесть Верляци, разорвав помолвку (что его, впрочем, не спасло от национализации имущества). Законность была восстановлена, однако операция по втягиванию Албании в итальянскую орбиту только началась. Для начала, батальон "новой жандармерии" разгромил зогистских сторонников на севере страны, низведя клан Мирдита до уровня "ниже плинтуса". Капедан Марка Гьони и его сын Гьон Маркагьони были убиты, как и Цено-бей Крюэзиу, Мюхаррем Байрактары и многие другие. Имущество зогистов раздавалось сторонникам нового правительства, которое возглавил Хасан Приштина. Фан Ноли удалился в добровольное изгнание представителем Албании в Лиге наций. В Женеве он в основном занимался переводами на албанский мировой классики, да выпрашиванием кредитов.

 

Новое правительство находилось целиком под контролем консерваторов, при этом являлось откровенно проитальянским. Весной прошли выборы в парламент, на которых победила одна-единственная существующая в стране партия - "Башкими комбтар" (национальный союз), в которую были преобразованы отделения "Башкими", из которого старательно вычистили левых и либеральных политиков. Новый парламент собрался 1 июня 1925 г., тогда же был сформирован новый Регентский совет, включающий мусульманина Экрем-бея Либохова (министра иностранных дел), бекташа Мустафу Мерлика-Круя (министра почт и телеграфов) и православного Идомене Костури (министра образования). Регента из католиков решили не назначать (из-за "предательства" католиков севера). 26 июня около 350 байрактаров из Шкодры, Косова и Дибры дали новоизбранному парламенту и регентскому совету "бесу", т.е. клятву верности. Байрактарам гарантировались права, принадлежавшие им испокон веков на основе "законов гор". В вопросе о нефтяных концессиях Приштина и Либохова тянули резину, не говоря итальянцам и англичанам ни "да", ни "нет", набивая себе цену; в итоге, в 1926 году предпочтение всё-таки отдали итальянцам, заключив секретное итало-албанское соглашение. Оно предусматривало фактический военный союз в обмен на кредиты, вложение в инфраструктуру и соблюдение территориальных претензий к Греции и Югославии********. В ноябре того же года был подписан и официальный договор "О дружбе и безопасности", он же Влёрский пакт (столицу решили обратно не переносить). Итальянцы давили на Албанию ещё и по поводу формы правления: Муссолини намекал Приштине на необходимость превращения регентства в полноценное королевство. Естественно, он имел в виду кого-то из членов итальянского королевского дома, но нежелание окончательно попадать под власть Италии и интриги со стороны двора халифа сыграли свою роль. Летом 1927 года, когда внимание великих держав было отвлечено на Балтику, Регентский совет двумя голосами против одного воздежавшегося (отсутствующего Ноли) проголосовал за кандидатуру героя борьбы с сербскими интервентами и с предателем Зогу, полковника албанской армии (восстановленной незадолго до того) Омера Фарука Османоглы. Насквозь скоррапченный парламент поддержал, а насквозь проплаченный плебисцит подтвердил решение совета и парламента. Итальянцы скрипели зубами, но делали хорошую мину: всё-таки родственник турецкого султана, да к тому же сын халифа всех мусульман был более-менее приемлемой фигурой. Албания была объявлена королевством. Эссад-паша Топтани с того света умилённо взирал на Омера Первого, короля албанского, так как сам в своё время рассматривал молодого офицера как кандидата на албанский престол.

__________________________________________________________________________

* Тот факт, что в 1924 году в Британии у власти консерваторы, а не лейбористы, для Албании глобально ничего не поменяло. Задворки Европы одинаково неинтересны что Макдональду, что Керзону

** ИРЛ от встречи с Муссолини албанского премьера отговорили Макдональд и Эррио, наобещав всяческой помощи после законных парламентских выборов. В ЭАИ более холодные консерваторы не захотели с Ноли даже разговаривать

*** на 1924 год это Разведывательный отдел Генерального штаба Вооружённых сил КСХС

**** Штаб РОВС, который в ЭАИ создал и возглавляет Кутепов, находится не в Сремски-Карловце, а в Константинополе, соответственно, в КСХС живут и работают очень немногие в отличие от нашей истории

***** был женат на Нафие Зогу. А вообще у Ахмета было аж шесть сестёр - Адиля, Нафия, Сения, Рухия, Музейен и Маджида.

****** позднее чем ИРЛ из-за более долгих попыток вербовки, и необходимости подготовки сербских ихтамнетов

******* исторический факт, флот подарил национальному герою списанный минзаг, он же бывший бронепалубный крейсер. Сейчас носовая часть этого корабля находится в музее "Витториале дельи Итальяни", бывшей усадьбе д'Аннунцио

******** на самом деле ничем не отличается от ИРЛ итало-албанского договора. Такой вот Зог скользкий персонаж - только что продавался сербам, потом переобувание в прыжке, и он уже продался итальянцам, затем оппа! - и уже продался англичанам. Вовремя предвидеть... хотя нет, памятуя судьбу Зога, всё-таки не предвидеть.

__________________________________________________________________________

Герб Королевства Албания (работа IudexArborensis c DA)

[de_Trachant]

6. Великобритания 1923-25. Economy, just economy!

 

Победа в мировой войне принесла Великобритании не только статус державы-победительницы, прирастание колониями и желанное сокрушение соперника по гегемонии в Европе, она также обрушила на страну сильнейший экономический кризис 1920-21 года, который подстёгивался необходимостью реинтегрировать в экономику миллионы демобилизованных солдат и пандемией испанского гриппа. Рецессия длилась с января 1920 по июль 1921 и сопровождалась дефляцией, падением ВВП и повышением уровня безработицы. Перестроенная на военные рельсы экономика была поставлена перед фактом, что военные заказы более не актуальны, что привело к выходу в дым экономического бума 1919 года. По некоторым данным, ВВП Великобритании упал за время кризиса на 22%, безработица достигла 17%, общий объём экспорта составил лишь половину от уровня 1914 года, а объём производства 1920 года был повторён только в 1924. На 17% упал курс фунта стерлингов, который с 1914 года де-факто не был привязан к золоту. Да, речи о крахе экономики и далеко не шло, но сильно заскрипел, например, экспорт в традиционных для Великобритании отраслях - угле, стали и судостроении: Соединённым Штатам нужно было точно так же выходить из кризиса, и американские сталелитейные и судостроительные гиганты типа "Бэтлхема" всячески лоббировали интервенцилонализм на уровне своего правительства, а силезский и донецкий уголь позволял новым странам - Польше и Советской России - получать хоть какую-то прибыль, поэтому британцам приходилось отчаянно демпинговать, что также сказывалось на курсе фунта отрицательно. Перед первым послевоенным некоалиционным правительством Великобритании, премьером в котором был Бонар Лоу, стояла необходимость навести порядок в экономике. 

 

Традиционно в инфополе британской политики существовал один sratch, прилично называемый "вопросом об имперских предпочтениях". Суть его состояла в расширении торговли внутри Британской Империи с упором на развитые колонии (позже доминионы), тем более что эти самые колонии в инициативном одностороннем порядке проводили эту политику с конца XIX века. Однако сторонники свободной торговли в британском правительстве (например, Уинстон Черчилль) были категорически против, и Британия не отвечала своим колониям взаимностью. Сторонником идеи о имперских предпочтениях был, например, Джозеф Чемберлен, отец Невилла и Остина. В конце концов этот спор привёл к распаду консервативно-юнионистской коалиции, правившей в 1895-1905 годах. Идея об имперских предпочтениях вспыхнула с новой силой с приходом послевоенного кризиса. О ней снова заговорили в прессе, причём чем правее был депутат, тем активнее он имперские предпочтения поддерживал. Кампанию в СМИ вёл лорд Бивербрук. Ллойд-Джордж был противником предпочтений, как и Бонар Лоу. Против схемы выступал и возможный преемник Лоу на посту премьера Стэнли Болдуин. Однако, в мае 1923 года, после смерти Лоу, новым премьером был назначен лорд Керзон. Сразу после своего назначения он произвёл ряд перестановок в кабинете министров, после чего удивительным образом количество противников имперских предпочтений (и заодно друзей Болдуина, таких, как Роберт Гаскойн-Сесил) в кабмине снизилось, а количество сторонников, наоборот, увеличилось. Возглавляли группу лоббистов "преференций" первый лорд Адмиралтейства Лео Эмери, председатель совета по торговле Филипп Ллойд-Грим и генеральный прокурор Даглас "Свинья" Хогг.

 

1 октября 1923 года в Лондоне открылась имперская экономическая конференция, которая должна была рассмотреть и ряд важных политических вопросов. Во-первых, на повестке дня стояла внешнеполитическая самостоятельность колоний. Во время летнего кризиса в отношениях с Италией министерство иностранных дел, возглавляемое Рональдом МакНейлом, выпустило коммюнике, в котором угрожало Италии от лица Великобритании и её колоний, на что сами колонии конечно же согласия не давали: когда премьер-министр Канады Уильям Маккензи Кинг озвучивал этот вопрос в парламенте Канады, он заявил, что объявлять войну от имени страны имеет право только он. Не участвовали колонии и в подписании Лозаннского договора. Кроме того, до Имперской конференции Канада заключила с США "Договор о палтусе", без участия Великобритании и без разрешения британскому правительству подписать его от имени Канады. Маккензи Кинг и премьер ЮАС Герцог выступили за право проводить внешнюю политику независимо от Великобритании и подписывать договоры от своего имени. Во-вторых, премьером Австралии Стэнли Брюсом был поднят и животрепещущий вопрос о предпочтениях. Брюс активно и последовательно лоббировал правительство Лоу, а затем Керзона, с целью внесения изменений в торговые соглашения Великобритании, чтобы внутренние потребности удовлетворялись бы за счет производства государств-членов Империи. Наконец, в-третьих была предпринята попытка координировать промышленные исследования. Керзон фактически предложил обменять экономические предпочтения на бОльшую самостоятельность колоний во внешней политике, позволив последним самостоятельно заключать договоры, и обязуясь не объявлять войны от лица стран, не проконсультировавшись с ними. 8 октября 1923 года был заключён Договор об имперских преференциях на пять лет, согласно ему страны-участники действовали по принципу "домашние производители в первую очередь, имперские производители во вторую очередь, иностранные производители в последнюю очередь".*

 

Результатом заключения договора о преференциях стал рост цен на продукты питания, которые теперь закупались в основном в Канаде. Следующий удар по благосостоянию простых британцев нанесло восстановление золотого стандарта. Стремясь урезать инфляцию, а также восстановить статус международного клирингового банка, которым британская банковская система обладала до мировой войны и организации ФРС, и борясь косвенно с той самой ФРС в попытке вернуть старые добрые довоенные времена господства британского фунта, министерство финансов Джеймса Хоупа пошло на частичное - золотослитковое и золотодевизное, но не золотомонетное - восстановление золотого стандарта, подразумевающее обмен на золото сумму не более 1,5 тысяч фунтов**. В 1924 году курс фунта вернулся к довоенному - 4,86 доллара за фунт. Это сделало фунт вновь конвертируемым в его стоимость в золоте, но вместе с тем и сделало британский экспорт более дорогим на мировых рынках. Цена на золото была завышена на 10–14%, что привело к тому, что уголь и сталь как экспортные товары стали менее конкурентоспособными. Восстановление экономики сразу же замедлилось. Чтобы компенсировать последствия высокого обменного курса, экспортные отрасли пытались сократить расходы, снижая заработную плату рабочих. Так, например, еженедельная заработная плата шахтёров была снижена с 6 фунтов до 3 фунтов 18 шиллингов. Третий удар по рабочим Великобритании нанесло заключение в конце 1923 года плана Дауэса, последствиями которого стал выход Германии на международный рынок угля путём экспорта ископаемого горючего во Францию и Италию в рамках репарационных выплат. Цены на британский уголь рухнули ещё сильнее. 

 

Когда владельцы шахт объявили о своем намерении снизить заработную плату и увеличить рабочий день, Федерация шахтёров Великобритании отвергла условия. Конгресс профсоюзов (TUC) отреагировал на эту новость, пообещав поддержать шахтёров в их споре, как и подотчётная Трудинтерну Лига профсоюзов Британии (TUL). Правительство Керзона немедленно отреагировало, объявив о создании Королевской комиссии под руководством либерала Герберта Сэмюэля, которая должна была в течение шести месяцев рассмотреть проблемы горнодобывающей промышленности и ее влияние на другие отрасли. Предприятиям предоставлялась бы на эти полгода субсидии для поддержания заработной платы. В июне 1924 комиссия начала работу, а в декабре выдала заключение о необходимости радикальной реорганизации и улучшении горнодобывающей промышленности, которые в том числе включали в себя сокращение заработной платы на 13,5% и отмену государственных субсидий. Керзон и правительство объявили, что готовы действовать согласно рекомендациям комиссии. Однако обе организации профсоюзов ожидаемо отказались пойти на удлинение рабочего дня и снижение заработной платы. Началась подготовка к всеобщей забастовке, которая должна была начаться 8 марта 1925 года (международный женский день а также день начала февральской революции в России, что как бы намекало). Однако, конкурирующие профсоюзные объединения видели себе эту забастовку по-разному. TUC, опиравшаяся на лейбористов и откровенно опасавшаяся революционных настроений населения, не хотело эскалации и всячески пыталась усидеть на двух стульях, например, до последнего уговаривая правительство и горнодобывающие компании. В свою очередь, TUL потихоньку силами ОМС ИКРИ завозило в низовые ячейки инструкции по городскому бою и небольшие партии оружия.

 

Готовилось к противостоянию и правительство. Керзон, внешне бодрый и полный сил, призвал все "здоровые силы общества" объединиться вокруг усилий кабинета министров. Картель БРБ (Бивербрук-Ротермир-Боттомли) выпустил воззвание "За короля и страну!", осуждающую забастовку.  Была создана "Организация по обеспечению снабжения" - вспомогательная милиция из добровольцев для поддержания порядка на улицах. В состав этих сил вошла и "Q-дивизия" "Британских fascisti" Роты Линторн-Орман, молодчики в синих рубашках и беретах, кидающие приветствия от сердца к солнцу в древнеримском салюте***. 8 марта началась забастовка, причём несмотря на усилия TUC, хотевших выпустить на улицы только рабочих транспортного, горнодобывающего и металлургического сектора, TUL вывела на стачки и демонстрации всех, кого могла. На 10 марта бастовало до 5 миллионов человек****. Произошли столкновения с полицией в Лондоне и Ливерпуле, однако силам правопорядка удалось взять верх над бастующими. В этот же день Керзон активировал Закон о чрезвычайных полномочиях от 1920 года, введя режим ЧС на территориях, где противостояние было наиболее острым. 13 марта наступил критический момент - одновременно начались столкновения с полицией в лондонских доках и в то же время на севере страны в Инвергордоне начались выступления моряков, грозящие перейти в полноценный мятеж. Но второго Февраля (а также Ноября) не вышло. TUC, напуганный до икоты перспективой революции, бросился в обьятья правительства, осудив эскалацию и призвав своих сторонников вернуться к работе. Отряд докеров и сочувствующих в Лондоне был разгромлен, волнения моряков усмирены своей же морской пехотой, а усилиями штрейкбрехеров и добровольцев правительству удалось показать бастующим, что в целом власти могут справиться и без них. Умеренная часть TUL стала агитировать за переговоры с правительством, и в итоге Лига просто прекратила существование, расколовшись надвое. Забастовка пошла на спад, и лишь шахтёры продолжали бастовать вплоть до лета. Дело рабочих потерпело поражение, из-за массовых увольнений количество рабочих мест в шахтах упало более чем на треть (производительность при этом выросла). Рабочие были вынуждены принять падение в зарплате и повышение длительности рабочего дня. Новый Закон о профсоюзах запрещал  забастовки сочувствия, всеобщие забастовки и массовые пикеты. 

 

От пережитых во время забастовки волнений у премьер-министра лорда Керзона случилось сильное кровотечение из мочевого пузыря. Операция оказалась неудачной, и он умер в Лондоне 20 марта 1925 года в возрасте 66 лет, едва дождавшись принятия закона о профсоюзах. Новый министр, Стэнли Болдуин, был вынужден пойти на организацию перевыборов в парламент.

 

Состав кабинета лорда Керзона в 1925 году:

Лорд Керзон Кедлстонский (конс) - премьер-министр, лидер палаты общин, государственный секретарь по иностранным делам

Джордж Кейв, Лорд Кейв (конс) - лорд-канцлер

Джеймс Гаскойн-Сесил, Лорд Солсбери (конс) - лорд-президент Совета, канцлер герцогства Ланкастер

Стэнли Болдуин (конс) - канцлер Казначейства

Уильям Клайв Бриджман (конс) - государственный секретарь по внутренним делам

Лорд Роберт Сесил (конс) - лорд-хранитель малой печати и лидер Палаты лордов

Годфри Локер-Лэмпсон (конс) - государственный секретарь по делам колоний

Эдвард Стэнли, Лорд Дерби (конс) - государственный секретарь по вопросам войны

Уильям Пил, Лорд Пил (либ-юн) - государственный секретарь Индии

Сэр Сэмюэль Хоар (конс) - государственный секретарь по воздушным делам

Рональд Фергюсон, Лорд Новар (либ) - секретарь Шотландии

Лео Эмери (конс) - Первый лорд Адмиралтейства

Сэр Филип Ллойд-Грим (конс) - президент Совета по торговле

Сэр Роберт Сандерс (конс) - министр сельского хозяйства и рыболовства

Эдвард Фредерик Линдли Вуд (конс) - президент Совета по вопросам образования

Сэр Андерсон Барлоу (конс) - министр труда

Нэвилл Чемберлен (конс) - министр здравоохранения

Сэр Уильям Джойнсон-Хикс (конс) - финансовый секретарь Казначейства

Сэр Лэминг Уортингтон-Эванс (конс) - почтмейстер-генерал

Даглас Хогг (конс) - генеральный прокурор Англии и Уэльса

_________________________________________________________________________________________
* ИРЛ подписано в 1932 году, в том числе как метод по борьбе с Великой депрессией
** ИРЛ восстановлен в 1925 году Винни Черчиллем
*** ИРЛ обошлись без фашистов и медиамагнатов
**** ИРЛ около 1,5 миллионов, но в ЭАИ экономическая ситуация хуже, а агитация агентов Интернационала - больше

Edited 15 Dec 2022 by de_Trachant

[de_Trachant]

7. Великобритания 1925-27. Скромное обаяние квир-фашизма

 

Рота Берил Линторн-Орман с детства отличалась от большинства британских девушек. Пацанка с внешностью породистой британской лошади (а как мы помним, вкус английской еды и внешность англичанок сделали английских мужчин лучшими моряками в мире), Рота обладала к тому же непоседливой натурой, которая постоянно втравливала её в новые авантюры. Ее матерью была Бланш Линторн-Орман, тоже весьма непоседливая барышня, которая была одной из первых женщин-организаторов отрядов бойскаутов. В 14 лет Рота записалась в бойскауты, указав в анкете инициалы вместо имени (девушек в организацию не брали). В 1909 году, шестнадцати лет от роду, Рота Линторн-Орман вместе со своей подругой Нестой Мод (будущей Эшворт) посетила первый общебританский слёт бойскаутов в Хрустальном дворце, где стала одной из основательниц движения гёрлгидов (британских гёрлскаутов). Во время Первой мировой войны Линторн-Орман служила в женском добровольческом резерве и в шотландском женском госпитальном корпусе, за участие в спасении населения от Великого Салоникского пожара 1917 года была награждена. В 1918 году она даже стала главой автомобильной школы Британского Красного Креста, в которой обучали водителей карет скорой помощи для поля боя. От мировой войны у Роты Линторн-Орман осталась на память малярия и ПТСР, что конкретно так потрясло едва перевалившую за двадцать девушку - не совсем ясно, но демобилизовавшись, она стала выпивать и употреблять наркотики. С армейских времён она одевалась в мужское платье и коротко остригала волосы. Андрогинный внешний вид в то консервативное время как правило означал борьбу против скреп и устоев общества, в том числе на половом фронте. Не была исключением и Рота Линторн-Орман - в половом вопросе она предпочитала женщин.

 

Как мы прекрасно знаем по золотым девяностым, выброшенные на гражданку солдаты с ПТСР и с неуёмной натурой обычно ударяются во все тяжкие, и находят себя или на дне бутылки, или на дне могилы, или получают встряску и уходят в криминалитет. Заглядывая в первое и мрачно думая о втором, патриотично настроенная и крайне не любящая при этом коммунистов, социалистов и прочих тыловых крыс Рота таки смогла переломить тренд ухода в пикЕ, и со всей энергией влилась... нет, не в банду рэкетиров. Встряской для неё стало не что иное, как "Марш на Рим" Бенито Муссолини. Линторн-Орман обрела нравстренный и жизненный ориентир, теперь ей казалось, что спасти Короля и Отечество от красной заразы можно тем же самым путём, каким итальянцы спасли своё. 6 мая 1923 года на маменькины деньги Рота основывает движение "Британские Fascisti" (sic!), которое, тем не менее, ни слухом ни духом о корпоративном государстве и прочих столпах идеологии Дуче. BF были правоконсервативным движением, крепко связанным с патриотической общностью бойскаутского движения. Здесь они ничем не отличались от таких движей, как "Британский имперский союз" лорда Сеймура Батхёрста, или "Союз среднего класса" Джорджа Асквита - консерваторы радикального толка с явной антикоммунистической направленностью. Единственное, что отличало от них BF - это сложная, слизанная с итальянцев структура, возглавляемая Великим фашистским советом (sic!!) из девяти человек и Исполнительным советом; основной административной единицей являлись округа, которые делились на роты, роты в свою очередь делились на отряды (troop) из трёх групп (unit), а каждая группа состояла из семи человек под гомандованием Лидера. Пользуясь связями своих родителей и скаутской организации, Рота Линторн-Орман привлекла большое количество отставных военных и аристократов из парламента; - например, к BF присоединились ирландский гонщик, лётчик лейтенант Эрнест Каннинг, барон Гарва; разведчик генерал Ормонд Винтер; кэптен Патрик Бойл, лорд Глазго, высаживавшийся во Владивостоке в 1918 году; адмиралы Фримантл, Мартин, Таппер и Армстронг; генералы Спенс, Пилчер, Эрскин-Туллох и Тиндейл-Биско. Президентом BF был избран полковник Роберт Байрон Друри Блейкни, которого называли просто "РБД", профессиональный логист. 

 

К 1925 году, по словам самих БФовцев, в их "партии" было уже 200 тысяч членов. На самом деле, конечно же, реальность была чуточку другой: на пике популярности в это время ряды синерубашечников едва насчитывали пять тысяч. На рядовом уровне движение привлекало молодых людей из среднего и рабочего класса, которые проводили большую часть своего времени в ожесточенных столкновениях с такими же людьми, входящими в Коммунистическую партию Великобритании. Сами себя "Британские фашисты" считали эдаким самопровозглашённым силовым крылом партии консерваторов - они устраивали митинги и агитацию от лица консерваторов, например, проводили избирательную кампанию в Бирмингеме под лозунгом "держись подальше от красных". Для рекламы делались громкие "акции" - так, например, в 1923 году пятеро молодчиков сняли с поезди коммуниста Гарри Поллита с целью сорвать его агитпоездку. "Боевое крыло" БФ, группа полковника Рипон-Сеймура (носившие чёрные рубашки в подражание Дуче*) однажды угнали грузовик с выпуском левой газеты "Дейли Геральд", который был уничтожен. Чернорубашечники содержали клубы бокса и фехтования, в которых молодёжь проходила физподготовку вместе с политической обработкой. Страстно желая примазаться к большой политике, РБД Блейкни и Рота Линторн-Орман время от времени выдвигали кандидатов на местные выборы, и даже выигрывали - в 1924 году Арнольд Лиз и Генри Симпсон избрались в местный муниципалитет с Стэмфорде. Что же в плане политических требований, БФ выступали за снижение подоходного налога (чтобы богатые люди нанимали больше прислуги и тем самым снижали безработицу), за смертную казнь, а также за более авторитарное правительство, в котором король будет играть более важную роль. Штаб-квартира движения была в Лондоне, как и социальная база - удержаться в других крупных городах у БФ не получалось.

 

В преддверии всеобщей забастовки марта 1925 года Рота Линторн-Орман и РБД Блейкни написали письмо лично министру внутренних дел Годфри Локер-Лэмпсону, где сообщили, что они и их группа находятся полностью в распоряжении Британской Империи, и что МВД может использовать БФ как для разгона митингующих, так и для любых других дел**. Учитывая далеко не мирный характер забастовки, предложение было с радостью принято, и сформированная фашистами "Дивизия Q" стала основой для "Сил обеспечения снабжения", которые штрейкбрехерстовали, разгоняли митинги и обеспечивали функционирование лондонского транспорта. Разгром забастовки способствовал популярности движения, в котором начало оформляться три крыла - националистическое Арнольда Лиза, Генри Бимиша и Уильяма Джойса, поглядывающее на немецкую DNSP с её антисемитизмом и факельными шествиями, которое претендовало на идеологическую и аналитическую составляющую движения; фашистское Рипон-Сеймура (и его силовиков-качков), Джеймса Стрейчи Барнса и Гарольда Гоуда, видящих своим идеалом Муссолини и корпоративное государство; и радикально-патриотический центр большинства во главе с Линторн-Орман и Блэйкни, лояльные Королю и Империи, в руках которых были финансирование и связи. Все три крыла движения на фоне событий следующих двух лет начали довольно сильно праветь, и вскоре Консервативная партия уже перестала устраивать БФ в качестве "материнской" - после смерти Керзона новый лидер партии, Стэнли Болдуин, казался непозволительно мягким. Альтернатива в парламенте была лишь одна - Британская национальная лига Генри Крофта.

 

Тем временем, на фоне послестачечной горячки премьер-министр Болдуин был вынужден пойти на перевыборы. Семилетний срок с момента предыдущих "очередных" выборов (1920 года) ещё не прошёл, но Болдуин хотел заручиться поддержкой парламента и населения для проведения своего курса, включающего, например, тарифную реформу. В поражение он не верил - лейбористов за партию, способную набрать больше 50% голосов он не считал, а у либералов случился очередной раскол. В 1923 году партии либералов и национал-либералов смогли объединиться после ухода с поста лидера последних Ллойд-Джорджа. Единую либеральную партию возглавил его вечный соперник - Герберт Генри Асквит, преммьер-министр с 1908 по 1918. ИРЛ эта партия имела все шансы на пусть и относительный, но успех - на реальных выборах 1923 года либералы набрали 158 голосов, заняв третье место. Но в ЭАИ никаких выборов в 1923 и 1924 году не было, и свежесклеенная партия довольно оперативно развалилась. Камнем преткновения стал вопрос об имперских предпочтениях - группа фритрейдеров получила мощнейший приток в виде Уинстона Черчилля, который на фоне доминирования у консерваторов Керзона и тарифщиков передумал переобуваться на скаку, и приложил все усилия к вытравливанию преференцистской заразы из либеральной партии. Короче говоря, к выборам 1925 года либералы опять подошли в виде двух партий, первую из которых - национал-либеральную - возглавлял вернувшийся ДЛД, а вторую - собственно либеральную - Дональд Маклин. Асквит, не простивший такого предательства, словил второй инсульт и выпал из политики (а вскоре и из жизни). Нацлибы получили 64 голоса (на 11 больше чем в 1922), либералы - 37 (на 25 меньше). Крофт и БНЛ, включив всю мощь ротационных машин Картеля БРБ, выросли до 19 мест. Резко - вдвое - упали коммунисты и социалисты. Но главной сенсацией стало катастрофическое поражение консерваторов, которые потеряли 92 места (ИРЛ в 1923 году - минус 86), и сенсационно чуть не уступили первую строчку лейбористам. Впрочем, те не выполнили программу-максимум, и, набрав 241 место и 39,67% голосов (плюс 104 места, ИРЛ в 1923 - плюс 49), даже в случае блока с либералами не набирали бы парламентского большинства.

 

Возникла ситуация "подвешенного парламента". Макдональд тщетно пытался договориться с Ллойд-Джорджем, а потом даже с Инкпином (три голоса коммунистов могли бы решить проблему тютелька-в-тютельку), Девлином, Скримджером и О'Коннором, но ни коммунисты, ни ирландские националисты не соглашались на участие в расширенной коалиции. Коммунисты - из-за предательства лейбористов во время Стачки, ирландцы - из природной вредности. В конце концов правительство меньшинства сформировали консерваторы, но при этом Болдуин, как проваливший выборы, покинул пост лидера партии. Новым премьером стал Остин Чемберлен. Он чётко дал понять "Британским фашистам", что, в отличие от своего предшественника, в услугах ультраправых движений не нуждается, что окончательно толкнуло Роту Линторн-Орман в обьятья Крофта и медиамагнатов. Впрочем, к этому времени наиболее радикальные камрады (Лиз и Бимиш) от партии отвалились, и в движение влилась новая кровь. Во-первых, курировать БФ со стороны БНЛ стал молодой депутат-аристократ Освальд Мосли, женатый, к слову сказать, на дочери покойного Керзона. С симпатией относившийся к ирландцам, он добился устранения из БФ бывшего члена "чёрно-пегих" расиста Бимиша, и в целом взял курс на консолидацию с национал-радикалами антикоммунистического толка, которых видел, например, в "Шинн фейне", и с патриотическими движениями и группами в самой Англии, например, с Королевским Британским Легионом (ветеранской организацией). Во-вторых, движение привлекло множество военных - так, в рядах БФ оказались полковник Грэм Хатчинсон, генерал-майор Джон Фуллер, и другие. В том числе в ряды чернорубашечников влился полковник Виктор Баркер. На самом деле "полковник Виктор Баркер" не был ни полковником, ни даже Виктором Баркером. Сейчас бы его описали термином "транс-персона". Валери Аркелл-Смит, в девичестве Лилиас Ирма Валери Баркер, была дважды разведённой бывшей служащей Женских RAF. В 1923 году она покинула второго мужа, и стала жить с женщиной, успешно притворяясь раненым на войне солдатом, которому оторвало мужское достоинство***. В этом же году они поженились. В 1926 году Баркер получил(а) письмо, адресованное некоему полковнику Баркеру (присланное по ошибке) с предложением присоединиться к БФ. Став инструктором по боксу и фехтованию, Баркер за несколько лет довольно сильно продвинулся(лась?) в рядах силового крыла БФ, участвуя в нападениях на митинги коммунистов в Гайд-парке и возглавляя эти нападения. За все годы ни начальник чернорубашечников Рипон-Сеймур, ни остальные боевики ни разу не догадались об истинном поле "полковника Баркера"****. Ряды блэкшёртов тем временем ширились, как и в целом ряды "Британских фашистов". Покровительство Национальной Лиги и кураторство гламурного красавчика Мосли открывало перед БФ любую дверь, а безграничные пиар-возможности Картеля БРБ позволяло фашистам выпускать свою газету "British Lion" тиражами, которые и не снились в те времена никакому "Фёлькише беобахтеру". Таким образом, фашистское движение, возглавляемое лесбиянкой и имеющее руководимое трансом силовое крыло постепенно стало представлять собой весомую силу. Даже Арнольд Лиз, называвший БФ "консерваторами с финтифлюшками" был вынужден признать, что движение поднялось до национального уровня.

 

А пока что время шло и шло, и приближался 1927 год - год "очередных" парламентских выборов. Раздосадованные предыдущими результатами консерваторы пытались выправить экономическую ситуацию, но добились лишь стагнации. Назревал риск потери кабинета в пользу этих ваших лейбористов. И Чемберлен не придумал ничего лучше, чем положиться на старый, добрый, в лучших традициях Николая II и Бориса Ельцина проверенный метод - маленькую победоносную войну...

 

Состав кабинета Остина Чемберлена после выборов 1925 года:

Лорд Остин Чемберлен (конс) - премьер-министр, лидер палаты общин, государственный секретарь по иностранным делам

Джордж Кейв, Лорд Кейв (конс) - лорд-канцлер

Джеймс Гаскойн-Сесил, Лорд Солсбери (конс) - лорд-президент Совета, канцлер герцогства Ланкастер

Реджинальд МакКенна (либ) - канцлер Казначейства

Сэр Уильям Джойнсон-Хикс (конс) - государственный секретарь по внутренним делам

Лорд Роберт Сесил (конс) - лорд-хранитель малой печати и лидер Палаты лордов

Лео Эмери (конс) - государственный секретарь по делам колоний

Сэр Лэминг Уортингтон-Эванс (конс) - государственный секретарь по вопросам войны

Фредерик Эвин Смит, граф Биркенхэд (конс) - государственный секретарь Индии

Сэр Сэмюэль Хоар (конс) - государственный секретарь по воздушным делам

Сэр Джон Гилмор (юнионист) - секретарь Шотландии

Уильям Клайв Бриджман (конс) - Первый лорд Адмиралтейства

Эдгар Гаскойн-Сесил, виконт Сесил Челвудский (конс) - президент Совета по торговле

Сэр Филип Канлифф-Листер (конс) - министр сельского хозяйства и рыболовства

Лорд Юстас Перси (конс) - президент Совета по вопросам образования

Сэр Андерсон Барлоу (конс) - министр труда

Стэнли Болдуин (конс) - министр здравоохранения

Уильям Пил, Лорд Пил (либ-юн) - первый комиссар работ

Даглас Хогг (конс) - генеральный прокурор Англии и Уэльса

 

* чернорубашечники не откололись от синерубашечников так как влияние "проклятых комми" в стране больше, чем ИРЛ, Спор по поводу названия в целом довольно мелок и скорее завязан на обвинения со стороны лейбористов в финансировании БФ Италией. В ЭАИ лейбористы не приходят к власти, и их мнение для лидеров БФ не так уж и важно
** абсолютно реальное письмо. Реакция министра-лейбориста Артура Хендерсона осталась за кадром
*** что как бы говорит нам об уровне представлений о человеческой физиологии средней англичанки того времени
*** что как бы говорит нам об уровне представлений о человеческой физиологии среднего англичанина того времени

Edited 15 Dec 2022 by de_Trachant

[Magnum]

В фашистскую Англию больше ни ногой.  

 

[Нотвульф]

Недавно ознакомился с этим миром и пришёл в полный восторг.

Таким образом, фашистское движение, возглавляемое лесбиянкой и имеющее руководимое трансом силовое крыло постепенно стало представлять собой весомую силу. 

More  female  BIPOC  war  criminals!(c) Вот это и называется "инклюзивность".

P.S. У Оруэлла читал, что поначалу (до того, как Мосли стал рабски копировать немцев) среди самых энергичных и серьёзных поклонников британских фашистов были евреи. С учётом того, что раз в вашем сеттинге британские фашисты занимают умеренную позицию относительно ирладнцев, то, видимо, и евреев не будут отталкивать сознательно?

И Чемберлен не придумал ничего лучше, чем положиться на старый, добрый, в лучших традициях Николая II и Бориса Ельцина проверенный метод - маленькую победоносную войну...

Ждём с нетерпением, хе-хе.

[de_Trachant]

видимо, и евреев не будут отталкивать сознательно?

Прям жесткими антисемитами были Лиз и его компашка любителей Адольфа Г. (причем не как Юнити наша Валькирия любители, а поклонники метода), а в этом мире и Адольфа Г. нет, и самые антисемитские его сторонники (Розенберг) в Балтенланде обретаются, так что оголтелый расизм и лагеря по производству абажуров точно будут не в тренде. 

Недавно ознакомился с этим миром и пришёл в полный восторг.

Спасибо за теплые слова, будем продолжать потихоньку

 

[de_Trachant]

8. Австрия 1918-1920. Пограничные вопросы

 

Осенью 1918 года Двуединая монархия диссоциировала с пугающей скоростью. Ещё весной того же года члены правительства, понимающие к чему всё идёт, зондировали почву на переговорах в Бресте, предлагая РСФДР сепаратный мир. Этнические восстания полыхали весь год, но если в мае их ещё подавляли, то в сентябре сил на это уже не было. В ходе битвы при Витторио-Венето половина из 60 австро-венгерских дивизий отказалась сражаться, что привело к бегству 6-й армии с поля боя, и занятии итальянцами Триеста. 26 сентября в Париже чехословаки во главе с Масариков объявили о незавиисмости Чехословакии. 4 октября их примеру последовали балканские славяне - но уже в Загребе. 14 октября министр иностранных дел, фрайхерр Иштван Буриан фон Раец запросил перемирия, с будущими уступками согласно пунктам Вильсона. Австро-венгры соглашались на присоединение земель с этническими поляками к будущей Польше, но при этом украинские земли оставались бы подчинены Вене. 16 октября Карл издал прокламацию о будущем переустройстве монархии на основе превращения Цислейтании в четыре государства (Австрия, Чехия, Галиция-Лодомерия и Югославяния), таким образом, Двуединая монархия превращалась бы в Пятиединую. Но пить боржом при отвалившихся почках было уже поздно. 18 октября госсекретарь Лэнсинг ответил, что "союзники теперь привержены делу чехов, словаков и южных славян", таким образом, речь об автономии уже не могла идти. Это был смертный приговор единой Австро-Венгрии, тем более что днём ранее парламент Венгрии проголосовал за приостановление союза с Австрией и за провозглашение независимости. В тот же день бывший премьер-министр Иштван Тиса перед парламентом объявил войну проигранной, а нынешний премьер Венгрии, Векерле, подал 23 числа в отставку. Оппозиция во главе с Каройи тут же создала Венгерский национальный совет. 30 октября Карл назначил премьером Яноша Хадика де Футак, но толпа народа вперемежку с солдатами к этому времени уже захватила все стратегические точки Будапешта, и Хадик был вынужден констатировать, что "массы его не хотят", подавая в отставку. 31 октября Карл был вынужден подтвердить очевидное, и назначить графи Михай Каройи премьером. Первым делом тот сообщил королю-императору, что Венгрия разрывает личную унию с Австрией, и вообще намерена стать республикой. Таким образом, ужас без конца плавно перешёл в ужасный конец.

 

Премьер-министр Австрии, юрист и христианский демократ Ламмаш, обратился к Карлу с предложением поскорее закончить фарс. Карл, однако, фарс заканчивать не хотел, и издал  тщательно сформулированную прокламацию, в которой признал "право австрийского народа определять форму государственности". Он также отстранил Ламмаша и его правительство от должности и освободил чиновников австрийской половины империи от присяги ему на верность. Двумя днями позже он издал аналогичную декларацию для Венгрии. Однако, отрекаться от обоих престолов он не стал, видимо, надеясь на то, что какое-то из Учредительных собраний позовёт его обратно на царство. Но отказ от отречения, само собой, не имел никакого значения. Собравшееся ещё в октябре Временное национальное собрание провозгласило 12 ноября Республику Германская Австрия. 16 ноября её примеру последовали венгры. Национальное собрание провозгласило также агенду свежеобразованного государства. Так как самой крупной группой были националы (Немецкая национальная партия), имевшие вместе с мелкими партиями 109 голосов из 208, агендой был выбран аншлюсс, или же по-русски - воссоединение с Германией. Временным канцлером был назначен социал-демократ Карл Рённер. В тот же день он разработал временную конституцию, в которой говорилось, что "Германская Австрия является демократической республикой" (статья 1) и "Германская Австрия является неотъемлемой частью Германской республики" (статья 2). После падения кабинета Ламмаха, Рённер стал постоянным канцлером, образовав коалиционный кабинет из националов, социал-демократов и христианских социалистов. 16 февраля 1919 года прошли выборы в Учредительное собрание, большинством в котором оказались социал-демократы (72 места из 170). В марте сформировали новое правительство, которое также возглавил Рённер. Однако, не всё было так гладко. Провозглашённая австрийцами цель - воссоединение Германии и Австрии - ни в коей мере не устраивало Францию и Англию. А определяемые Германской Австрией как свои границы задевали интересы почти всех соседей - Италии, КСХС, Венгрии и Чехословакии. 22 ноября 1918 Национальное собрание официально заявило о своем суверенитете над всей преимущественно немецкой территорией бывшего королевства Габсбургов, в том числе над Южным Тиролем, Южной Каринтией, Южной Штирией, а также над четырьмя участками, на которые претендовали чехословаки - провинциями Зюдетенланд, Бёменвальд, Дойчзюдмарен и Дойчбёмен. 29 ноября 1918 года чехословацкая армия оккупировала эти регионы, не останавливаясь перед жестоким подавлением любого сопротивления.

 

Ламмаш, отправленный на Парижскую конференцию, всячески пытался убедить страны-победительницы в необходимости если не присоединить Австрию к Германии (французы сказали решительное "нет"), то хотя бы сохранить за Австрией земли с немецким населением. В этом стремлении он находил некую благосклонность со стороны США и РСФДР - первые поддерживали своё реноме защитников права наций на самоопределение, а вторым надо было защищать союзников-венгров, которые точно так же боролись за границы по этническому принципу. Ламмаха, однако, на заседания не пускали, так что вести переговоры он мог только в кулуарах. В кулуарах же переговоры вели Рённер и его министр иностранных дел Бауэр, которые устроили несколько тайных встреч на высшем уровне с руководством Венгерской советской республики. Камнем преткновения был Бургенланд. Но договориться по его поводу удалось довольно легко: венгры согласились на референдум в регионе, в обмен на взаимную поддержку территориальных претензий к Чехословакии, поддержку австрийцами венгерских претензий в Трансильвании и Банате, а также участие австрийских "ихтамнетов" в ВКА, в основном в авиации и штабах*, что ввиду планировавшегося наступления "к железке" в Словакии было очень кстати. На всякий случай скоординировали даже возможные совместные действия ВКА и Фольксвера против Чехословакии. Да-да, у Германской Австрии к этому времени снова имелись вооружённые силы, численностью до 50 тысяч человек, подчиняющиеся министру обороны эсдеку Юлиусу Дойчу**. Командовал армией фельдмаршал-лейтенант Адольф фон Буг, который, не доверяя эсдекам, сколачивал также "альтернативу" - офицерские отряды, по немецкому образцу названные "фрайкорами". Но 27 апреля*** Буг был отставлен от должности за антисемитизм, и армию фактически возглавил дуэт полковников Теодора Кёрнера и Карла Шнеллера, лояльных социал-демократам. Впрочем, за Кёрнером совершенно точно стояла старая имперская военная разведка, т.к. по службе он был связан с известным полковником Ронге и с не менее известным полковником Редлем (что потом позволяло неприятелям Кёрнера записывать того в гомосексуалисты). В начале мая на границе с Чешским Лесом и Немецкой Моравией были сосредоточены все семь фрайкоров, замаскированных под батальоны депо 93 и 99 полков, недавно выведенных с оккупированных чехами территорий и формально имевших статус беженцев. Эти силы должны были действовать под видом "местного ополчения" в случае силового решения.

 

Оное решение имело место быть в начале июня. 20 мая венгерская Красная армия начала наступление на север Венгрии/юг Словакии, захватив к концу месяца Братиславу, Шалготарьян и Лученец. 4 июня, когда чехословацкая армия оттянулась на венгерский фронт, а в Кошице вступили венгерские части, в Зноймо, Ческом-Крумлове и других городах прошли митинги немецких жителей, посвящённые расстрелу немецких демонстраций в Кадани (случившемуся ровно три месяца назад), плавно переросшие в погромы чешской полиции и захват местных органов власти группами прекрасно организованных и вооружённых людей. Фрайкоры, реоккупировав Бёменвальд и Дойчмарен, напряжённо ждали, когда на них попрёт чешская военщина, но этого так и не случилось: 8 июня правительство Крамаржа ушло в отставку, и его место занял лидер ЧСДРП Тусар, выбранный "красно-зелёной коалицией". В отличие от своего предшественника, испытывавшего крайнюю неприязнь к Австрии и Германии, Тусар проявил готовность к поиску компромиссов с этими государствами, тем более что с австрийским секретарём по иностранным делам Бауэром они были старыми друзьями по партии ещё австро-венгерских социал-демократов. Тусар выразил осторожное согласие на плебисцит на спорных территориях, оговаривая, что включать в число спорных Дойчбёмен и Судеты ему не даст парламент; учитывая, что в Богемском Лесу и Южной Моравии уже сидел с небольшими, но мотивированными силами полковник Шнеллер, сидел почти как в своё время Пронаи в Бургенланде. Согласие чехословаков на плебисцит дало австрийской делегации лишние аргументы в Париже, которые в основном сводились к следующим тезисам: 1) Вот прямо сейчас и полякам и венграм обещают плебисциты в спорных территориях. Чем австрийцы хуже? 2) Если плебисцитов не будет только для Австрии, это вызовет большое недовольство в народе, и, возможно, произойдет коммунистический переворот. Вы же не хотите, чтобы было как в Венгрии? Антанта как в Венгрии не хотела, США и так ИРЛ очень долго бились за оставление Южного Тироля австрийским, и претензии австрияков поддержали. Но за Южный Тироль уцепились Англия и Франция (ну и Италия само собой). Неявной мотивацией было и ослабление австрийских эсдеков (что Богемский Лес, что Южная Моравия, что Штирия - не эсдековские регионы, там были сильны региональные партии союзники христианских социалистов).

 

Переговоры австрияков с венграми имели и другие последствия: ВКП, имевшая огромное влияние на австрийских коммунистов, не дала последним установку на вооружённое восстание, а наоборот, рекомендовала снизить накал дискуссий, в том числе и в Фольксвере (который отвлекает на себя чехословацкие силы). Австрокомми, в основном леваки и анархисты, вынуждены были подчиниться: имея крайне малое влияние в самой Австрии, партия, в которой заправляли Рут Фишер и её друзья, довольно сильно зависела от венгерских и московских товарищей в плане финансов и прочего. Агитация в армии и в народе, конечно, полностью не прекратилась, но попытки штурма парламента в июне, как ИРЛ, не предпринималось, так что все леворадикальные волнения в Австрии в этом году ограничились апрельским митингом, разогнанным полицией и Фольксвером. Приободрившиеся австрияки перекинули высвободившиеся войска на противоположную границу - штирийскую, где озоровал майор-генерал (sic!) Майстер. С 26 сентября 1918 года там действовал Национальный совет (с 19 сентября - в соседней Каринтии), сформировавший в октябре "национальную стражу", которая была как нельзя кстати, так как новообразованное Государство СХС не имело своей вооружённой силы, и было беззащитно перед возвращавшейся с фронта армией, превращающейся в грабь-армию, а Антанта отнюдь не стремилась его признать (так же, как, например, Банат), и начать защищать. Майор Майстер предложил Национальному совету Марибора сделать его генералом и возглавить "национальную стражу". После мобилизации югославян, 23 ноября 1918 года части Майстера по лекалам Октября прошлого года захватили почту, телефон и телеграф, и местное отделение Шуцвера - (немецких) сил безопасности, подчиняющихся городскому совету. Переговоры о демаркации границы с австрийскими пограничниками, проходившие в конце ноября, провалились. В декабре части Майстера захватили соседние города Нижней Штирии (и части Верхней), а Национальный совет объявил, что никакого плебисцита о судьбе этих земель не предполагается, что привело к т.н. "Марбургскому кровавому воскресенью", когда 27 января 1919 года в Мариборе словенские войска стреляли по гражданским. В ответ, 4 февраля Фольксвер начал наступление на территорию Нижней Штирии, но 10 февраля при посредничестве Франции было согласовано прекращение огня, после чего войска Майстера частично оставили Верхнюю Штирию. 

 

В соседней Каринтии правительство не стало дожидаться, пока его начнут свергать югославяне, и само 14 января отправило свои силы занять город Лучане. Двукратное превосхожство в силах тем не менее не дало никаких результатов. 4 февраля двухтысячный отряд Фольксвера под командованием лейтенанта Микля, уроженца этих земель, попытался захватить город Радгона, но и здесь численное преимущество не привело к победе австрийцев. После краткого перемирия, в ходе которого проблемные территории обследовались комиссией держав-победительниц, 29 апреля, после того как стало понятно, что в Париже не склонны отдавать Целовец (Клагенфурт) КСХС, югославянские войска нарушили соглашение о прекращении огня, начав серию столкновений по всей границе, однако сербы наткнулись на ожесточённое сопротивление каринтийцев. Наступление войск Майстера окончилось ничем, и майор-генерал начал набирать новые отряды из сербских "добровольцев". 26 мая силы югославян начали второе наступление, продолждавшееся до начала июня, в ходе которого им удалось захватить даже Клагенфурт. Но уже в середине июня на фронт начали прибывать новые части Фольксвера, воодушевлённые лёгкой победой в Богемии. Правительство Австрии, остановившие майское контрнаступление из опасения, что оно повлияет на переговоры в Сен-Жермене, почувствовало уверенность и сильную поддержку со стороны США, РСФДР и Венгрии (а также слабую симпатию со стороны Франции и Англии, которых не устраивало самоуправство словенцев), и дало отмашку на продолжение "силового решения проблемы", пока не пришёл лесник в виде итальянских войск, и не выгнал всех. Ответное контрнаступление Фольксвера и фрайкоров позволило выбить к середине июня югославян из Клагенфурта, а к концу месяца австрийцы контролировали всю железную дорогу Клагенфурт-Дравоград-Марибор. Войска Майстера отступили в Целе и Птуй. Прибывшие итальянские войска зафиксировали статус-кво, а комиссия, ведомая американцами, наконец-то ознакомилась с ситуацией в Нижней Штирии.

 

Комиссия, состоявшая в основном из представителей США, рекомендовала провести плебисцит в Южной Каринтии на той же территории, на которой он был проведён ИРЛ, плюс территории, вовремя "отжатые" югославами - бассейн Межи и Унтердраубург (Дравоград). Как и в реале, голосование в "секторе Б" не потребовалось - большинство высказалось за присоединение к Австрии. Относительно Штирии же комиссия рекомендовала ограничить плебисцит территорией немецкоязычного большинства, на 10 км по обеим сторонам Дравы на участке Маренберг (Радле-у-Дравы) - Марбург (Марибор), плюс на территории Абсталлерфельда. При этом Виндишгрец, Птуй и Санкт-Леонард, и уж тем более Целе, оставались бы вне территории голосования. Оное, к слову, прошло в целом по каринтийскому сценарию - область высказалась за решение остаться в составе Австрии. Решение это было сугубо экономическим - в новом КСХС не было железнодорожной связи между Белградом и слвоенскими землями; а словенское крестьянство не видело другого рынка сбыта кроме австрийского. Австрия официально отказалась от прочей территория Штирии, а также от Судетов и от Австрийской Богемии и Южного Тироля. Также Австрия получила от Венгрии небольшую территорию в Прекмурье, с центром в селении Фюксельдорф; остальная же территория Прекмурья, за исключением венгероязычного куска с центром в Лендаве, была осенью 1920 года венграми передана Югославии в обмен на Северную Бачку и часть спорных территорий в Банате. При этом Австрия выступала с Венгрией по одну сторону дипломатического стола, за что венгры без вопросов передали австрийцам Бургенланд вместе с Шопроном (Пал Пронаи, естественно, в ЭАИ в Шопроне не отсиживается). Венгрия, как уже говорилось, получила территорию с венгерским населением в Баранье (вернее, всю Баранью целиком), Бачке и Банате, с городами Печ, Мохач, Сабадка (Суботица), Бачка-Топола, Сента и Мако, а КСХС - большую часть остальных территорий, с Нови-Садом, Сомбором, Панчево, Кикиндой, Вршацем, Зренянином, Решицем, и, главное, Темешваром; ну а остатки с Лугошем и Оршовой остались Румынии. Таким образом, территориальные претензии между странами бывшей дуалистической монархии и их соседями были боль-мень улажены. Венгры и немцы получили близкую к этнической границу (не считая секейское и немецкое меньшинства в Трансильвании), в основном за счёт поддержки РСФДР принципов "пунктов Вильсона" и более удачным действиям венгерской армии против румын и чехословаков. Конечно, это не помешало тут же всем действующим сторонам затаить на друг друга, чтобы втайне строить планы по новым переделам карты.

________________________________________

* ИРЛ австрийцы занимались этим, например, в ЗУНР, где почти весь генералитет, а также весь Генштаб и почти весь л/с авиации составляли именно австрияки. Кстати, ВКА руководил немец по происхождению Штрёмфельд.
** позже этот бургенландец, юрист, лейтенант запаса honoris causa и просфоюзник будет основателем и организатором Шуцбунда
*** ИРЛ на месяц позже

 

Карта разворачивающихся дейстаий:

Красный - границы ИРЛ, фиолетовый - исторические границы Штирии, зелёный - границы исторической "зоны плебисцита в Каринтии", бордовый - границы в ЭАИ, розовый - территория с преобладающим венгерским населением, оранжевый - локальные германские анклавы.

 

[de_Trachant]

9. Польша 1918-1926. Выкрутасы власти

 

Говоря про Польскую Республику, возникшую в 1918 году, многие приводят аналогию, мол, "возродилась как Феникс из пепла". Аналогия, имхо, не совсем верная, работающая скорее на эмоции, чем на логику. Правдивее же будет сказать, что новая Польша была слеплена аки Голем - из нескольких разных кусков. Естественно, имеется в виду Конгрессовка, Галиция-Лодомерия, Позен-Вестпройссен, а также Силезия и в какой-то мере Вольный Город Данциг. Разумеется, и армию, и политическое пространство пришлось скраивать в лоскутное одеяло. Так, армия состояла из: 
1. Польских легионов австро-венгерской, а затем германской армии под командованием Юзефа Пилсудского, Юзефа Галлера и других.
2. Польских корпусов российской армии Довбур-Мусницкого и других (которые вынуждены были влиться в состав прогерманских польских частей Галлера), а также польских соединений в составе белых армий ("Мурманчане" и т.д.)
3. Польской армии во Франции, "Голубой армии" или "галлерчиков" под командованием Юзефа Галлера (наш пострел везде поспел)
4. Польского вспомогательного корпуса австро-венгерской армии
5. "Великопольской армии" - частей, сформированных в ходе Великопольского восстания, и
6. Войск "сателлитов" - армия УЦР (в ЭАИ ей руководит полковник Оскилко) и "Южнолитовская армия" Желиговского - отряды прокси из короткоживущей (осень 1920) Южной Литвы со столицей в Сувалках, прикрываясь которыми, поляки безуспешно попытались вторгнуться за Неман с целью установить марионеточное государство между собой и белогвардейско-немецким Балтенландом (аналог РИ Срединной Литвы).

 

Соответственно, политический спектр был ещё более пёстрым. Основными партиями и движениями на момент провозглашения Польшей независимости были:
1. "Эндеция" - национально-демократическая партия Романа Дмовского, более-менее представленная на всех территориях, но наибольшую поддержку имевшая на западе и севере страны. Классические молодые национал-демократы, которых все мы не раз имели удовольствие наблюдать к западу от нынешних границ России. В 1919 году объединились с большей частью мелких нацдем-движений в Народно-Национальный союз (ННС), в 1920 от них откололись "христианские демократы" (а по факту - католические националисты), а в 1922 году они снова слились в "Чено" (CZJN) - Христианский союз национального единства. Перефразируя уваровский триптих, их основными идеями были - "католицизм, национализм, демократия". Во время мировой войны ориентировались на Россию.
2. ПНП (Польская народная партия) - ведомое галицийской национальной интеллигенцией движение мелкобуржуазных аграриев, из которого вышло значительное количество политиков интербеллума. Менее националистически и католически и более демократически настроенные, чем предыдущие, они были и более рыхлыми. В целом их можно назвать неким аналогом эсеров "масловского" толка. В 1913 году ПНП раскололись на ПНП "Пяст" и "ПНП-левица", разница между ними была мягко говоря неочевидна, разве что "левица" не очень охотно выступала за антиклерикализм и госсобственность на средства производства. "Крестьяне" поддерживали федерализм Пилсудского, в отличие от "интегрирования" меньшинств Дмовского, но евреев всё так же активно не любили. Во время мировой войны ориентировались на Австрию.
3. ПНП "Освобождение" - те же яйца что в предыдущем пункте, но не галицийские, а конгрессовые. Этим товарищам не нравилась ориентация эндеции на Россию, и в 1916 году они создали свою партию, программа которой не отличалась от "пястовской" практически ничем, кроме разве что отношения к евреям, которых "освобожденцы" не любили всё-таки не так активно, как "пястовцы". В ходе мировой войны поддерживали Пилсудского.
4. ПСП (или ППС, смотря как привычнее) - польская социалистическая партия. Создана в 1892 году методом слияния ряда профсоюзов, коммун и отдельных движений, всего через год эти ребятки расчехлились, показав что национализму они привержены гораздо больше, чем социализму, отчего от них откололась Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ). В 1906 распалась на "Революционную фракцию" и состоящую из молодёжи ППС-левицу, разница была в вопросах отношения к российским коллегам - старики на одном поле сидеть с ними не хотели, в то время как для молодёжи было важнее ехать а не шашечки. Её база была в Конгрессовке, причем в основном в западных районах. ППС последовательно поддерживала Пилсудского, заходя порой в своём курвотурбо-патриотизме куда дальше эндеков.
5. Еврейские партии: Бунд, ака Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России - евреи-социалисты-антисионисты, демократические социалисты; Национальный еврейский союз, Фолькс-партай и другие. Количество евреев в Польше зашкаливало (особенно с точки зрения поляков; ИРЛ в 1931 году их было 8,5% - а это третья по численности национальность), и они, конечно же, не могли не создать собственную политическую партию, вернее, множество оных. 
6. "Польские меньшевики" - Национальная рабочая партия, социал-демократы с сильным национальным душком, происходящая из бывших немецких областей.
7. Наконец, в 1922 году был создан "Блок национальных меньшинств" - союз мелких партий нацменов (украинских, еврейских, немецких, литовских и белорусских) в Польше, заключенный в 1922 году с целью проведения совместных избирательных кампаний и парламентской деятельности. Возглавлял его, что интересно, еврей-сионист Ицхак Грюнбаум.

 

Всё это прекрасное кубло начало пресмыкаться практически сразу же после возникновения собственно польского правительства 7 ноября 1918 года, созданного в Люблине австро-венгерскими левыми поляками во главе с пэпээсником Дашинским. Люблинское правительство оспаривало легитимность немецкомарионеточного Регентского совета. 14 ноября вместе с Пилсудским правительство переехало в Варшаву, где три дня спустя самораспустилось из-за невозможности построить коалицию с эндецией. Пилсудскому пришлось назначать новым премьером пэпээсника же Морачевского, но и этот кабинет продержался всего лишь два месяца (включается танец_с_саблями.mp3), после чего его пришлось заменять техниократически-беспартийным кабинетом Падеревского (январь-декабрь 1919), а затем и правокоалиционным кабинетом Скульского (декабрь 1919 - июнь 1920). Скульский слетел со своей должности из-за поражения в войне с РСФДР, и после краткого переходного кабинета Грабского, премьером был назначен пястовец Винценты Витос, который смог заключить мир с Советской Россией, а затем и с Балтенландом - после провала авантюры с Южной Литвой. Но Витос не смог удержать коалиционный характер правительства, и в сентябре 1921 был заменён на эндека Пониковского, который снова попытался в беспартийную технократию, не смог; потом в неё же не смог сменивший его Сливинский, и, наконец, летом 1922 премьером стал консерватор Юлиан Новак, зампред Партии национального права. Впрочем, ему оставалось продержаться полгода - до новых выборов в парламент, а там и президентские пройдут (президента выбирали голосованием парламента). Оные ничем не отличались от реала - за исключением, конечно, неучастия территорий "кресов всходных", что дало в итоге сильную просадку "блока национальных меньшинств" (с почти 15% до 8% в Сейме и с 21% до 14% в Сенате) и еврейских партий (с 4,5% до 1% в Сейме и с 3,5% до 1,5% в Сенате); также немного просел "Пяст". Но это, казалось бы, небольшое изменение повлекло за собой последствия уже довольно серьёзные. На выборах президента пары-тройки десятков голосов "нацменов" как раз не хватило кандидату от "ПНП-Освобождения" Габриэлю Нарутовичу, чтобы пройти в последний тур голосования: объединённых голосов "Освобождения" и "нацменов" оказалось меньше, чем голосов "Пяста" и ППС, поданных за Войцеховского (ИРЛ спор между ними решился в третьем туре - последние голосовавшие за вылетевшего Бодуэна де Куртене 10 депутатов отдали свои голоса за Нарутовича, который набрал на 8 голосов больше чем Войцеховский, что, в свою очередь, стало триггером для колеблющихся голосовать в следующем туре именно за Нарутовича). Впрочем, объединённых голосов центролева хватило, чтобы обойти кандидата от эндеции Замойского, и первым президентом Польши стал 53-летний профсоюзник и бывший социалист Станислав Войцеховский. 

 

14 декабря Войцеховский принял отставку Новака, которого должен был сменить глава "Пяста" Витос, но последний отказался, т.к. не мог обеспечить коалиционное правительство (переговоры "Пяста" с Чено ещё только-только начинались). Поэтому пришлось снова прибегать к нейтральной фигуре - лидеру Центра Скульскому; любопытно, что в процессе своего премьерства Скульский присоединил Центр к "Пясту". На его правление пришлось заключение т.н. Ланцкоронского пакта. Это было соглашение между правыми и центристскими партиями, которое регулировало, среди прочего, вопросы колонизации на восточных окраинах, выделение правительственных портфелей исключительно полякам и работа с левыми. Соглашения между Чено и "Пястом" хоть и вызвало небольшой отток депутатов от обеих партий, тем не менее привело к желаемому всеми заключению парламентской коалиции: вместе у "Чено-Пяста" было порядка 60% мест в Сейме и чуть меньше в Сенате. Заключение коалиции тут же ознаменовало отставку Скульского и премьерство Витоса, которое начало давно назревшую аграрную реформу. "Пястовские" сепаратисты же в октябре 1923 объединились с "Освобождением", образовав Союз Польских Народных Партий. Правоцентристы же принялись рубить сплеча. Для начала, правительство распустило Военный совет - консультативный орган при президенте под руководством Пилсудского, отправив, таким образом, не занимавшего никакие другие посты маршала на пенсию. Разобиженный маршал объявил об уходе из политики, а его поклонники, как из числа военных, так и левонационалистов, вступили с эндецией-"Пястом" в контры. Популярность кабинета Витоса падала также из-за ухудшения экономической ситуации — гиперинфляции, снижения реальной заработной платы и забастовок. Дополнительно правительство ввело экономию бюджета, что вызвало недовольство среди работников госсектора. Ситуация становилась все более напряженной – 27 октября 1923 года в кабинет вошли Дмовский (ставший министром иностранных дел), Грабский (эндек, будущий автор нашумевшего закона о языках нацменьшинств; он стал как раз министром образования) и силезец Войцех Корфанты, яростный националист (ставший вице-премьером). Левая оппозиция ответила объявлением всеобщей забастовки, которая началась 5 ноября, и закончилась некоторое время спустя после столкновений бастующих с армией (погибло 18 мирных жителей, 3 офицера и 11 рядовых). Правительство Витоса шаталось. 16 ноября 1923 года Сейм проголосовал за вотум доверия премьеру, как и 14 декабря с минимальным перевесом.

 

Витос пообещал Сейму и Сенату в кратчайшие сроки выйти из кризиса. Его министр финансов Владислав Грабский начал финансовую реформу, которая вывела злотый из падения в гиперинфляцию, но побочным эффектом стали рост безработицы и забастовки. В результате неурожая 1924 года увеличился импорт продовольствия, что привело к оттоку иностранной валюты и новому ослаблению злотого. Несмотря на это, Сейм планировал большие расходы бюджета, а Банк Польши выдавал крупные кредиты. В попытках навести порядок в финансах, Грабский и Витос нахватали американских кредитов, подписали конкордат с Ватиканом (в поисках кредитов из Италии; кредит был получен в итоге под залог табачной монополии), но весь курс на стабилизацию пошёл по одному месту летом 1925 года из-за начала таможенной войны с Германией, начавшейся после истечения срока действия пункта о наибольшем благоприятствовании в торговых отношениях Веймарской республики со странами Антанты. Из-за нестабильного курса польского злотого 25 июля 1925 года Банк Польши приостановил конвертацию злотого в другие валюты и покупку злотого за границей. Это привело к проблемам с импортом (иностранные компании, импортирующие товары в Польшу, не могли обменять польскую валюту, полученную от польских партнеров) и обвалу курса злотого, который произошел 28 июля. Банк Польши ввел ограничения на выдачу кредитов, что отразилось на положении частных банков и положило начало банковскому кризису - крупнейшие банки приостановили выплаты; правительство оперативно создало Фонд помощи кредитным учреждениям, который, тем не менее, смог спасти лишь некоторые из банков. Требовались деньги, чтобы спасти разваливающуюся экономику, их можно было извлечь путём переложения расходы на правительственные реформы на самих рабочих (продление рабочего дня, ограничение социального законодательства, снижение заработков рабочих промышленности). Однако одно лишь озвучивание такового предложения привело к выражению вотума недоверия правительству (которое откровенно засиделось на своём месте); не дожидаясь его принятия, Витос ушёл в отставку. Пикантности ситуации добавил тот факт, что президент Войцеховский находился с дипломатическим визитом в соседней стране - он посещал ЗУНДР (это был первый визит такого уровня в отношении двух государств.

 

5 сентября 1925 года Станислав Войцеховский прибыл во Львов; он должен был посетить открытие "Восточного торга" - бизнес-форума, в котором участвовали представители восточноевропейских производителей и экспортёров: советские тресты и синдикаты, венгерские кёзпонты, чехословацкие предприниматели. Вся программа президентского визита и маршрут его передвижения была накануне напечатана во львовских газетах, чтобы как можно больше людей могло увидеть потепление отношений между двумя национальными демократиями. После обеда кортеж президента отправился в центр города по улице Коперника. Сам Войцеховский ехал в открытом экипаже, запряженном шестеркой коней. Впереди и позади - конные гвардейцы с саблями наголо. 55-летний Войцеховский стоял с цилиндром в руках, приветствуя львовян поклонами. Среди ликующей толпы проезда Войцеховского ожидали двое боевиков Украинской войсковой организации (УВО) - 19-летний Теофил Ольшанский и 24-летний Николай Ясинский. УВО была из числа тех небольших непримиримых групп, которые не легализовались в ЗУНДР или в Советской Украине. Она выступала за объединение всех украинских земель в одном государстве, и стояла на пути вооружённой борьбы с помощью террора, руководили УВО из Румынии полковники Болбочан и Коновалец. Среди "акций" УВО были покушения на Петрушевича и Винниченко, и попытка взорвать поезд Пилсудского, впрочем, все они провалились. Могла провалиться и эта акция (что и случилось ИРЛ), но... Когда кортеж выезжал с улицы Коперника на Марийскую площадь, Ольшанский, едва выпрямив руку в плотной толпе, бросил сверток, попав точнёхонько под карету. Спустя доли секунды колесо наехало на бомбу. Погибло несколько десятков человек, в том числе оба террориста - и президент Польши. Расследование теракта вели польские спецслужбы, которым украинские власти позволили абсолютно всё - но предвзятые поляки пошли по ложному пути: одна из хористок Львовской оперы указала на 23-летнего Станислава Штайгера - мол, она лично видела, как тот бросил бомбу у президента. Подозреваемого немедленно арестовали. Комиссар Кайдана отрапортовал об успешном расследовании покушения. Еврей Штайгер, которого следствие еще и связало с коммунистами, был чрезвычайно удобен польской стороне с её антисемитизмом, и отводил гнев от украинцев, что было удобно уже ЗУНДР. Но это присказка; сказка же в том, что Польша в одночасье осталась и без премьера, и без президента.

 

Заполнить вакуум власти нужно было, и его принялись заполнять. 7 сентября спикер Сейма Ратай в соответствии со статьей 40 мартовской Конституции получил право назначать главу Совета министров. Опасаясь, что слабую кандидатуру может легко сковырнуть плавающий где-то неподалёку Пилсудский, Ратай назначил премьером генерала Сикорского, у которого с Пилсудским были контры. Сикорский набрал себе беспартийный кабинет (за исключением мининдел консерватора Скшиньского), а Сейм и Сенат на фоне начинающегося разгула погромов приступили к выборам президента. "Чено-Пяст" выдвинули Войцеха Корфанты (как яркую фигуру контр-кандидата), СПНП - того же Нарутовича, а ППС - того же Дашиньского; наконец, "нацмены" выкликнули своим кандидатом Валерия Славека. Со значительным количеством депутатов обеих палат, правоконсерваторы имели все шансы на успех; оставалось лишь договориться с несколькими депутатами от мелких партий, чтобы в первом-втором туре закрепить победу. Но правоконы жестоко просчитались, причем дважды. Во-первых, действительно яркий харизматик Корфанты имел отвратительное свойство сраться с той тусовкой, в которую входил (так был и с консерваторами, так было и с христианскими демократами), и голосовать за него единым фронтом "чено-пястовцы" отказались. Во-вторых, в случае поражения Корфанты самым естественным кандидатом был Нарутович. С точки зрения поляков, у Нарутовича был ровно один недостаток: он был еврей. На самом деле, конечно, Габриэль Янович Нарутович, родившийся в Тельшах, принадлежал к жемойской знати (его брат ИРЛ даже стал депутатом Тарибы), но с точки зрения "глубинного народа" профессор Цюрихского университета и масон - это всё равно что еврей. Всё бы ничего, но убийство Войцеховского, виновником в котором назвали еврея Штайгера... ещё до окончания голосования толпы того самого "глубинного народа", подстрекаемые членами антисемитского движения "Розвой", устроили массовые демонстрации и погромы. До объявления результатов голосования в Нарутовича стрелял художник-националист Невядомский (не попал). Наконец, вечером 12 сентября после трудного дня голосования Ратай и Сикорский поехали домой к победителю голосования - им всё-таки оказался Корфанты. И спикер Сейма, и премьер хотели рекомендовать Корфанты отказаться от принятия президентской должности в пользу Нарутовича. Доехать они не успели - сначала автомобиль был заблокирован толпами народа, а затем уже началось.

 

9 сентября в газете "Новый Курьер Польский" было опубликовано интервью с Виценты Витосом, где он, обращаясь к Пилсудскому, говорил: "Пусть маршал Пилсудский выйдет наконец из укрытия, пусть он создаст правительство, пусть он сотрудничает со всеми творческими факторами, для которых в глубине души важно благо государства. Если он этого не сделает, то создастся впечатление, что он не очень-то заботится о выяснении отношений в стране. Говорят, что за спиной Пилсудского стоит армия, если так, то пусть он возьмет власть силой... Я бы сделал это без колебаний; если Пилсудский этого не сделает, то, похоже, за ним нет этих сил". Знал ли Витос что-то, или просто попал пальцем в небо - неизвестно. Но уже 11 числа, за день до выборов президента, к Варшаве начали стягиваться верные Пилсудскому войска. Всего на стороне Пилсудского выступило около 15000 штыков; силы правительства в этом районе составляли около 10 тысяч, но больше половины из них непосредственно до столицы не добралось, т.к. железнодорожники, ведомые ППС, устроили забастовку, помешавшую передвижению. Днём 12 сентября войска во главе с Пилсудским перешли мост Кербедзь. Войска, лояльные правительству, открыли огонь; столкновение завершилось отводом правительственных войск вглубь города. Правоохранительные органы объявили в городе чрезвычайное положение. Городской штаб располагался напротив гостиницы "Европейская" и к вечеру был занят подразделениями, поддерживавшими Пилсудского. Генеральному штабу, занимавшему здания на Сакской площади, также пришлось покинуть свои помещения. В тот момент в распоряжении правительства находились Офицерская кадетская школа и Пехотная офицерская школа, один взвод 21-го пехотного полка, одна пушка, подразделение санитаров Военной академии, рота и эскадрилья Бельведера, 1-й авиационный полк, 1-й зенитный полк, и 30-й пехотный полк, дислоцированный в Варшавской цитадели. Вечером 12 сентября правительственные войска насчитывали около 1700 солдат, а войска Пилсудского состояли из 3500 солдат плюс 800 членов Союза стрелков.

 

Правительство и кандидаты в президенты, включая и избранного Корфанты, заперлись в Бельведере. 13 сентября предстоятель Александр Каковский и спикер Сейма Мацей Ратай предприняли попытку посредничества, не увенчавшуюся успехом. Правительственные войска занимали всё больше территории Варшавы. Вечером того же дня генералы Желиговский, Маевский и Осиньский попытались провести переговоры и около 21:00 пересекли линию фронта в сторону Бельведера, но разговор закончился неудачей. В то же время главнокомандующим всеми войсками за пределами Варшавы был назначен генерал Станислав Шептицкий. Утром 14 сентября силы Пилсудского захватили аэродром Мокотув. С запада к Варшаве подходили верные правительтву силы генерала Роля-Жимерского. Для соединения с ними Галлер и Андерс приняли решение прорываться из Бельведера в Вилянув. Когда в ночь на 15 число они соединились с Роля-Жимерским, началась всеобщая забастовка железнодородников, которая остановила любые продвижения войск правительства. Корфанты, Ратая и Сикорского поставили в положение цугцванга. В Вилянувский дворец прибыл личный представитель Пилсудского полковник Бек, с посланием от маршала. Тот, не желая начала гражданской войны, предлагал взаимное складывание оружия, и создание "правительства национального примирения", которое должен был возглавить Ян Дембский. Но Пилсудский требовал и перевыборов президента, предлагая взаимное неучастие своё и Корфанты. Посовещавшись, вилянувские сидельцы вынуждены были согласиться. Новые выборы прошли в конце сентября, президентом стал нейтральный Здзислав Любомирский. Однако, переформированный Сейм, где число сторонников Пилсудского уже превосходило число его противников, принял в начале 1926 года "Январскую новеллу" - поправки к конституции, значительно укреплявшие исполнительную власть в лице президента; ну а за безвольного Любомирского начиная с того же 1926 года фактически правили сторонники Пилсудского, известные под названием "режим Санации". Впрочем, это уже совсем другая история глава.

Edited 26 September by de_Trachant

[Magnum]

4. Албания 1920-1924. От княжества к республике...  

5. Албания 1924-1927. ...и от республики - к королевству 

Откровенно не хватает главы "От королевства к империи" ! 

 

[de_Trachant]

От королевства к империи" ! 

Я вам обещаю главу "От королевства к Халифату"

 

[Magnum]

Я вам обещаю главу "От королевства к Халифату"

Не совсем равноценная замена, но звучит реалистично. 

 

[sigulin.maxim]

у Нарутовича был ровно один недостаток: он был еврей.

он же вроде литовец? и родной брат его так вообще в литовском правительстве состоял в РИ?

[de_Trachant]

он же вроде литовец?

Это не мешало возмущенным толпам устраивать бучу под лозунгом "жыды проклятые во власть пролезли курва"

Плюс он в Швейцарии долго жил, а где у нас с точки зрения простого человека столетней давности самый ЗОГ сидит?

Edited 26 September by de_Trachant

[sigulin.maxim]

не мешало возмущенным толпам

конкретно его жидом не называли. Называли ставленником ЗОГа (поскольку за него Бунд проголосовал), и лицом с "неопределенной национальной идентификацией" (это истинная правда, он вообще литвин (настоящий)) родной брат вон литовцем стал...

[de_Trachant]

лицом с "неопределенной национальной идентификацией"

Дык с точки зрения глубинного народа, что польского, что русского, что финно-угорского - это (((они))) самые и есть же

[sigulin.maxim]

с точки зрения глубинного народа

согласен. но в тексте надо было как то это обыграть или разъяснить, что ли. А то можно подумать, что это вы считаете, что Нарутович - еврей.

[de_Trachant]

в тексте надо было как то это обыграть или разъяснить, что ли

Справедливо. Будем править