Повесть о славном акрите Василии Константиновиче. Таймлайн часть вторая

[Neznaika1975]

Краткое изложение предыдущих серий.

Эта сага началсь 6 лет назад как забавный быстрый рассказа в подражание судьбе Святослава на примере Византии рубежа 8 и 9 веков. Но вышло как вышло.

Много воды утекло с начала саги и я напомню читателям что произошло.

В 768 году сын Константина V – Лев Хазар последовал примеру отца, женатого на дочери хазарского кагана Чичак и взял в жены Гизеллу дочь короля франков Пипина, который умер как раз в том же году. Печально известная Ирина так и не стала басилиссой (хотя она еще появится в эпизодической роли). Перечень участников саги можно посмотреть здесь http://fai.org.ru/forum/topic/44856-deystvuyushhie-litsa-tl/

Несмотря на то, что юного басилевса обучали всему, что должен знать будущий правитель – и прежде всего теологии, Асмуд внес большой вклад в формирование характера ребенка, выращивая из него храброго вождя, главная доблесть которого – храбрость в бою и щедрость к дружине. Благо, в пример всегда можно было привести великого деда, который сполна владел этими качествами.

Гизелла – дочь и сестра воинов, никак не мешала Асмуду. Сама женщина была сосредоточена на постижении змеиных интриг женской части дворца, которые по уровню изощренности, далеко оставляли позади мужские.

Да, она была Августой – но Августой была и ее свекровь Евдокия, урожденная ромейка, никогда не оставлявшая возможности тонко уколоть «неграмотную варварку». Несмотря на то, что Гизелла умела читать и говорить на латыни, владела франкским, славянским, научилась читать и говорить по-гречески – для женской части двора она оставалась немытой германкой.

         Как и в РеИ отец Константина умер в 780-м году. Неискушенная в интригах Гизелла не смогла предотвратить заговор деверей. Но с помощью франков и верных тагм смогла подавить его – и девери закончили жизнь не в ссылке Херсонеса, а на ипподроме. Кардинальным образом ликвидировав угрозу со стороны деверей, Гизелла не стала давать ходу доносу на нового стратига Сицилии Елпидия – и сосредоточила все силы против арабов, которые, желая отыграться за поражение при Германикее, собирали силы на новой базе, в Адате.

В 782-ом году Харун дошел до Босфора. Верные свое тактике, ромеи не вступали в лобовое столкновение и жалили с тыла. Но по возвращении, уставшие полки арабов встретили объединенную ромейкую армию. Первый день сражения окончился тем, что арабы не смогли прорвать фронт франков. Подумав, Харун решил заключить мир и платить дань. Тогда же Константин убил в бою своего первого человека. Из лука

После возвращения с победой, Гизелле не пришлось решать тех проблем, что в РеИ Ирине. Еще раз напомню, что в бюджете империи, составлявшем 1.9 млн номисим, выплаты бюрократам составляли 400 тыс номисм. И прочие невоенные расходы – еще 200. Получение арабской дани 90 тыс номисм в год (в отличии от аналогичной дани, которая выплачивалась арабам) давало плюс 180 тыс по году и позволяло на 30 % увеличить ништяки гражданским и церковникам, не трогая расходы на армию, которая и так была довольная взятой с арабов добычей.

Таким образом, то противостояние элит, которое началось в 782 году изза уменьшения доходов (недовольство гражданских) и обмена почти полученной победы на Ставракия (недовольство военных) – откладывается до 785-го года и позднее.

С арабами воевать было нельзя – и басилисса (а вернее ее неофициальный первый советник Асмуд) обратили взор на славян. Для армии, способной на равных воевать с арабами, мелкие славянские племена не представляли опасности. В то же время – они владели хорошей землей и с них можно было получать дань зерном, которым можно было кормить армию.

Поэтому, в 783-ем году была собрана сборная группа войск из различных тагм и фем, в количестве нескольких тысяч человек, и под предводительством Константина (и сопровождавшего его в качестве советника и неофициального командующего Михаила Лахонадракона). Михаил был послан в Грецию, чтобы малоазийские стратиги не говорили, что императрица слишком сильно приблизила к себе этого варвара Асмуда. Михаил дошел до Пелопонесса, пограбил и вернулся.

В этом походе Константин впервые познал женщину, славянку. И мы еще вернемся к этому моменту

В 784 Басилисса и ее сын отодвинули границу на 50 км на запад.

В следующем, 785-ом году в поход ушел один Константин, в сопровождении Генриха. Было решено дать молодому басилевсу опыт самостоятельного руководства в тепличных условиях – опасности от фракийских славян никто не ожидал. Граница империи была отодвинута на 150 км на запад, достигнув реки Стримона, и главное – достигнув Фессалоник. Город перестал быть анклавом и получил сухопутное сношение с Константинополем. В этом походе не было громких битв, лишь изредка небольшие стычки со славянами. Но в результате похода были установлены новые укреплённые пункты, позволяющие контролировать территорию и противостоять возможным болгарским набегам.  Помимо этого, было восстановлено сухопутное сношение с Фесаллониками и Сердикой, которое уже существовало во времена Копронима – но в какой-то момент было утрачено.

Константин впервые принял участие в настоящих схватках. Пусть и окруженный телохранителями, четырнадцатилетний юноша взял своего первого человека мечом. Оказалось, что это не сложно – отвод славянского топорика щитом, тычок мечом … и ощущение, как металл проламывается сквозь кожу и погружается внутрь; глаза стоящего перед тобой врага, осознавшего, что он умирает; кровь, текущая из его рта. Замерев, на мгновение, юноша чуть довернул меч в сторону, вытащил его, отпихнул все еще стоящего перед ним славянина ногой и принял на щит дротик нового врага …

 

Разобравшись со славянами, империя обратила взор на болгар, посадив на трон крещеного хана Телерига-Феофилакта, жившего в Константинополе после переворота. Тогда же, Константин помог Феофилакту отразить набег трансильванских болгар и взял в плен молодого хана Крума.

Вернувшись в 787 году в столицу, Константи вступил в конфликт с матерью – по поводу икон и по поводу распределения денг – на армию или на монастыри. Гизелла услышала от сына: «Как мне одному отвернуться от закона отца и деда моего – ведь надо мной всей войско смеяться будет»

После чего подросший сын добавил: «А этих святош вместе с логофетом армии, если они еще попытаются отнять деньги у солдат, я лично на осле вперед спиной по ипподрому прокачу»

Эти фразы долго (но тихо) повторялись столичными «людьми с правильными лицами» как подтверждение «неистовств нечестивого беззаконного царя против богобоязненных людей». А малоазийские и фракийские воины-поселенцы говорили: «Дедова кровь!»

 

В результате, Константина решили спихнуть в Италию, помогать герцогству беневенто выбрать правильную сторону. в Италию отправился полноценный воинский контингент, которого могло бы хватить в былые годы для покорения всего королевства лангобардов. Этерия Константина к этому времени состояла из трех тысяч солдат: тысячи тяжеловооруженных пехотинцев-франков, во главе которых был поставлен Генрих; тысячи малоазийских всадников во главе с анатолийцем Дивгенисом и тысячи конных стрелков-болгар во главе с принявшим христианство Крумом (ну как – принявшим? Просто решившим, что на христианской земле нужно молиться Христу). Во многом, Константин непроизвольно предвосхитил ромейскую атакующую армию 10-го века – с одним существенным отличием, которое я опишу позже, когда дойду до италийских войн. До кучи – к экспедиции была приписана тагма эскувитов – самых упертых иконоборцев, которые в РеИ затеяли мятеж во время первой попытки VII собора. Здесь их решили тоже спихнуть подальше – на всякий случай.

В результате, экспедиционный корпус составлял 5 тысяч профессиональных солдат – что было сравнимо с армией, с которой Шарлемань покорял саксов и лангобардов.

К этому следует добавит 2 тысячи моряков из фемы Кивериатон, способных выполнять функции легкой пехоты – и около тысячи солдат фемы Сицилия.

В Италии в 787-788 годах Констатнтин завоевал южные лангобардские герцогства. Потом схлестнулся с Карлом (так и не ставшим Великим и не ставшим императором) за контроль на Римом и разбил его. В результате, последовали переговоры, в которых приняла деятельноей участие мать Константина и сестра Карла

Рим, Равенна и Споллето были признаны имперской территорией, доходы с которой, однако, должны были идти королю лангобардов Пипину (сыну Карла). В Сполето разместился франкский граф, в Риме так и остался римский епископ (он же папа Адриан), в Равенне остался архиепископ.

Беневенто и Сардиния были признаны территорией империи. И для закрепления связей с местной знатью, басилевс брал в жены младшую дочь покойного герцога – Адельхизу. Гизелла, конечно, понимала, что третья по счету варварка на троне не обрадует константинопольцев. Но слишком уж жирный кусок могла получить империя чтобы обращать мнение на недовольство.

Когда  весной 789-го года Крум, привлеченный вестями о смуте в каганате, вернулся за Дунай, чтобы постараться ухватить свой кусок власти – пораженые булгары прозвали его Алтын ханом., пользуясь репутацией удачливого вождя и щедро раздавая взятую в Италии добычу, он добился доминирующего положения в Трансильвании и с интересом поглядывал как на принадлежащие Дунайской Болгарии Мунтению с Олтенией, так и на разваливавшийся аварский каганат.

В 791 году языческая партия в Болгарии восстала В процессе усмирения мятежа, погибла (буду принесенной в жерту богам) жена Телелига – Мария, дочь Константина V. Погибла случайно. Но было поздно. Ромеи разбили болгар и оккупировлаи Болгарию, отныне превратившуюся в Мезию.

А потом, объединенное войско Константина и Крума совершило бросок на запад – захватив аварский ринг. Крум стал каганом авар. Сам Крум после захвата ринга и раздела добычи повторил клятву Константину – уже не как командир наемного отряда, но как каган авар. Он даже вспомнил о своем крещении. И клятва, и проснувшаяся вера были искренними. Болгарин своими глазами видел, как могущественен Белый Бог и как Он помогает Константину.

Особенно запомнилась молодому кагану фраза «Его глаза были как два ярких пламени. У него на голове была корона, и на нем было видно много знаков победы. У него было залитое кровью знамя, обернутое вокруг него, а на знамени были начертаны слова: Царь царей и Господин господ. Он сверкал ярче солнца. Он вел великую армию, и все, кто сопровождал его, были верхом на белых лошадях и облачены в белый шелк.»

Круму, как и многим германцам на службе Константина нравилось, что в последний бой они пойдут за великим вождем, который отдал жизнь за свою дружину. И победят!

Конечно, не все в степи были согласны перейти в новую веру. Многим табунщикам была мила простая кочевая жизнь и они не мечтали о дальних набегах, богатых трофеях и войне за веру. Но для этого у Крума была другая пословица: «Я достаточно богат, чтобы приносить жертвы и Христу, и старым богам».

 

Еще одно существенное отличие от РеИ – баварское герцогство так и осталось независимым.

После полутора столетий непрерывных войн Империя Истинной Веры впервые могла насладиться покоем. На Востоке Харун занимался проблемами Хорасана, на Западе Карл решал проблемы с находящимся с датском плену сыном. При этом основные экономические центры империи – западная Малая Азия, Фракия, Сицилия и Южная Италия уже два десятка лет не испытывали набегов, превратившись в глубокий тыл. В Греции начинались первые свадьбы детей, выросших на этой земле. Одновременно – заканчивался 15-летний срок освобождения переселенцев от налогов. Казна империи наполнялась золотом, и молодой басилевс мог дать хороший кусок военным, сосредоточась на мирной жизни.

 Военные реформы шли постепенно и в нескольких направления. В 806 году было принято решение о выделении из системы фем трех клейсур («горный проход») – Киликии, охранявшей Киликийский проход в горах Тавра, Каппадокии, охранявшей проходы центральной части Тавра и Харсиона, охранявшей северный Тавр и Мелитенский проход. В каждой клейсуре было три тысячи конных воинов и одна тысяча пехоты. Важно, что жалование эти солдаты получали на уровне тахмата – что позволяло сделать из них не ополчение, а полноценную армию, способную противостоять ежегодным арабским рейдам и ходить в ответные рейды. Одновременно, был создан пост Доместика Востока, включавший в себя остатки Анатоликона и Арменикона и три новых клейсуры. Предполагалось, что эта структура сможет самостоятельно сдерживать небольшие арабские рейды, давая возможность западной части страны жить спокойно. В ближайшие десять лет этот расчет полностью оправдался – настолько, что многие крестьяне западных областей Малой Азии начали платить «отступные», вместо того, чтобы тащиться на восток для участия в боевых действиях.

 

Однако, в АИ фемная система так и не стала тем, чем она стала при Никифоре и его преемниках. Поскольку в империи отсутствовали и болгарская угроза и постоянный дефицит денег в казне – балканские фемы не превратились в полностью ополченческие войска, где десять дворов за свой счет выставляют одного пехотинца, на содержание которого империя не тратит денег. Империя продолжала платить пусть небольшое, но жалование – что, вместе новыми архитектурными затеями басилевса давали кейнсианский эффект, увеличивая денежный оборот и монетизацию экономики.

С франками и Римом договорились о едином символе веры – проблема иконоборчества и филиокве была решена.

Крум создал аналог великой Моравии на территории современных Венгрии, Трансильвании, Моравии, Словакии, Хорватии и Восточной Австрии (РеИ Великая Моравия была создана как раз потомками аварских элит).

Бавария так и осталась независимой.

Карл лишился аварского золота и поступлений из Италии. Пошел в Испанию – и потрепел поражение. Попробовала наехать на бавар – но был отбит с помощью авар  ромеев.

Поэтому Карл завоевал Англию и Уэльс и оставил наместником Карла Юного. Изгнанный король Мерсии Кенульф вместе с данами разбил франков и захватил в плен Карла Юного.

Пленника забрал себе Годфрид, коннуг Дании, который отпустил пленника в обмен на обещание Карла выдать за него дочь Ротруду. Также Годфрид принял крещение. Стороны решили, что они вместе вновь пойдуо на Бртанию и разделят ее – даны заберут все что севернее Хамбера.

Карл обманул Годфрида и не отдал дочь. Конунг осознал, что его «названный отец» кинул его как младенца, заявляя, что мол теперь Ротруда приходится Годфриду названной сестрой, поэтому свадьба невозможна. Разумеется, как аргумент это он не воспринял. Однако он позволил Алкуину провести крещение. Заявил, что принятие новой веры – дело добровольное. Но тем, кто не примет Веру Христианскую, с ним, Годфридом, более не быть. Потому что намерен он, Годфрид, привести землю свою и людей ее к великой славе и силе, что возможно лишь под покровительством Иисуса Христа. А кому с конунгом не по пути, тот может отправляться своей дорогой.

Бунта Годфрид не боялся. Верил, что Бог – с ним. Да и земная удача – на его стороне. Большая часть хирда, что ходила с ним в Британию – теперь христиане. Большая часть ярлов – тоже.  В результате Алкуин провел обряд крещения жителей Хедебю и один из его монахов на дркакаре коннуга повез весть, что в июне следующего года даны высадятся в устье Хамбера.

Однако высадились даны не в июне, а в мае. И не устье хамбера, а в устье Рейна, с ходу захватив Дорестад и направившись в глубь земель своего стратегического союзника. Который сосредоточил сови войска на несколько сотен километров южнее, на берегу Ла-Манша. Устраивая привычный грабеж и погром, Годфрид декларировал, что он всего лишь пришел устранить недоразумение. Как он выяснил за зиму – ограничения на свадьбу возникли бы, если бы Карл стал его крестным отцом. А Карл не был крестным отцом – и поэтому он, Годфрид, желает сыграть свадьбу. И он готов терпеливо ожидать свадьбы в гостеприимной Фрисландии. Карл осознал, что вместо похода в Британию он ввязывается в войну с северным варваром, от которой будет мало прибыли и много потерь. А ведь еще были Бавария и Италия, которые ждали его внимания.

Заплаканная Ротруда вышла замуж за Годфрида и вместе с сыном, который теперь звался Хлодвиг, оправилась в Хедебю. 

А корабли союзников направились в Британию …

 

В Империи тем временем правил молодой просвещённый император Лев, уже прозванный придворными Мудрым. Как и его дед, он предпочитал не ходить в походы и жить в мире с соседями. Его младший брат Григорий жил в золотой клетке, предпочитая бухать и заниматься скачками.  А правила их мама, Адельхиза, в крещении Евдокия.

 

 

[Neznaika1975]

Юность Полководца.

«-Помни», говорила бабка Ирина, «ты старший сын басилевса! В тебе его кровь. Кровь вождя. Ты имеешь право на престол. И во дворце помнят об этом!. У тебя есть лишь один шанс выжить – стать настолько сильным, чтобы тебя не могли убить! Или же убегай на север, где тебя не достанут руки августы и логофета дром»

Желающие могут посмотреть список действующих лиц здесь http://fai.org.ru/forum/topic/44856-deystvuyushhie-litsa-tl/ 

 

Василий, незаконнорождённый перевенец басилевса Константина и дочери вождя верзичей Малуши на север Василий не захотел, и теперь, вместе со старым другом отца Девгенисом, ехал на Восток. Акрит получил повышение. Вместо должности стратига Парестриона, она стал стратигом схол Востока, получив под свою команду пограничные фемы Армениакон и Анатоликон. Иоанн получил должность стратига клейсуры Киликия и четыре тысячи оплачиваемых регулярно воинов (три тысячи конницы и тысячу пехоты). Василий, от которого было сложно незаметно избавиться, получил назначение в клейсуру Каппадокия, став мерархом банды конной разведки и личным порученцем Девгениса. Банда составляла около двухсот-трехсот воинов. И еще две сотни конных стрелков –венгров ушли за Василием после того эпизода у Дуная.

 

Под знаменем главнокомандующего басилевса Льва, Девгенис, совершил несколько нападений, пройдясь по границе – Камача на севере, Мелитена, Созопетра, Германикея, киликийские укрепленные пункты. Еще не оправившиеся от предыдущего разгрома, линия арабских укрепленных пунктов была вновь уничтожена. Василий активно участвовал во всех этих событиях.

 

Одновременно, флот империи разорил побережье Сирии. Харун получил сигнал, что со смертью Константина армия Византии не погибла и готова к войне. Одновременно, шли дурные вести с Востока. Хорасанцы роптали по поводу злоупотреблений присланного из Багдада наместника. Роптали сильно … очень сильно.

 

Забеспокоившись, Харун, наконец, решил изучить ситуацию на месте. Военные действия против Византии нужно было прерывать. Оставив на малоазийской границе значительные силы под командованием своего сына Касима, он отправился в Хорасан.

 

Перед этим, в 805-ом году он заключил мир с ромеями, вернувшись к условиям 790-х годов – ромеи платят традиционные тридцать тысяч номисм в год (и еще по одной номисе за нового басилевса и его брата), арабы получают возможность восстановить пограничные крепости, Кипр помещается под совместное управление - и успокоенный за тыл, повелитель правоверных отправился на Восток.

 

В 806-809 годы на Границе был мир. Касим начал восстанавливать линию укреплений аль-тхугур. Ромеи, по мере сил, мешали им – но в рамках разумного. Шла обычная пограничная малая война. Соединенные силы клейсур Киликия и Кападокия в 808 году совершили набег на Киликию, разрушив полупостроенные крепости Тарсус, Адана и Мопсуэста. В тот же год набег на ромеев совершил эмир Мелитены Абдаллах. Пройдя сквозь мелитенский проход, Абдаллах, во главе сильного кавалерийского отряда в пять тысяч всадников, вторгся на византийскую территорию и беспрепятственно продвинулся до крепости Чарсианон, столицы одноименной клейсуры. Там его встретил стратиг Димитрий. Уверенный в своих силах. Димитрий встретился с арабами в открытом сражении – но потерепел поражение. Сам стратиг погиб в битве, солдаты бросились бежать. По пятам преследуя бегущих, арабы ворвались в крепость. Абдалах и его армия разграбили крепость и вырезали гарнизон; они разграбили и подожгли окрестности и их поселения и взяли много пленных. После Чарсианона эмир, повернул на юг, чтобы максимально увеличить площадь, опустошенную во время рейда. И через пару недель Абдаллах наконец отправился домой, забрав с собой свою добычу и пленников. Воодушевленный успехом своего набега и полный уверенности в себе, он мчался взад и вперед вдоль медленно двигающихся и обременённых добычей войск на своей лошади, кобыле необычайного размера и скорости, подбрасывая свое копье в воздух и ловя его снова с замечательной ловкостью.

 

Получив весть о рейде, Девгенис послал конную тысячу под командованием Василия для сопровождения арабов. Не было задачи как-то противостоять арабам – Василий должен был отслеживать их движение и при случае попытаться отбить часть добычи.

 

В окрестностях Чарсианона Василий собрал остатки войск и с дополнительной тысячей пехоты решил рискнуть еще раз положиться на проверенную тактику засады и занял позицию в тылу арабов, ожидая их возвращения.

 

Это был узкий перевал – тот самый, через который Абдаллах вошел в Романию. Ромеи заняли местный форт и спрятались по крутым склонам перевала. После сокрушительной победы. эмир был настолько полон высокомерия по отношению к ромеям, что даже не стал менять маршрут отхода. Конечно, он в ыслал разведчиков, но византийцы заняли сови позиции после того, как разведчики проехали перевал.

 

8 ноября 808 года армия Абдаллаха вступила на перевал, где, им пришлось собраться вместе в очень узких и неровных местах, нарушая свои порядки, и каждый должен был пересечь крутой участок как мог. Как только все арабские силы, включая их обоз и пленников, оказались на перевале, а авангард уже приблизился к южному выходу, Василий дал сигнал к атаке. Под звуки труб на колонну рухнули подрубленные деревья, нарушая и так ухудшившуюся связность.  ромеи кричали и нападали на бестолково мечущихся врагов, или бросали на них камни со склонов. Две сотни венгров без устали поливали арабов дождем стрел. Битва закончилась полным разгромом. Сопротивления не было – арабы бросали все в попытке скрыться. Многие захватчики были убиты и их кости все еще были видны на этом месте много лет спустя — и еще больше были взяты в плен. Города и фермы были заполнены рабами. Все христианские пленники были освобождены, а добыча возвращена, в то время как сокровища и багаж самого Абдаллаха были захвачены. Самому эмиру едва удалось спастись -  он бросал золотые и серебряные монеты позади себя, чтобы замедлить своих преследователей.

 

Абдаллах вернулся в Мелитену всего с 300 всадниками …

 

Василий освободил византийских пленников, снабдив их провизией, и направил добычу и арабских пленников обратно в Константинополь, где басилевс Лев отпраздновал триумф на Ипподроме.

 

Сам Василий был вознагражден постом стратига клейсуры Чарсианон. И уже весной следующего года нанес ответный визит. Он еще не знал, что наместник Аллаха и Повелитель правоверных умер – и арабов ждут долгие годы фитны. Во главе 4 тысяч всадников Василий вторгся в эмират Мелитены и разорил окрестности города. Затем он осадил сам город, большинство защитников которого осталось в далеком ущелье, и даже смог прорваться через первый ряд стен. Сама цитадель устояла, но назад ромеи возвращались с большой добычей. Более того, и солдаты и офицеры осознали, что арабов можно бить и что в их землях можно брать богатую добычу.

 

Однако награды за это ни Василий, ни Девгенис не получили. Лев был готов смириться с тем, что на армию уходит много денег. Он даже готов был терпеть небольшие набеги на арабов и разрушения их крепостей. Но дальние рейды на территорию Халифата, грозящие большой войной были неприемлемы для миролюбивого басилевса.

[Telcontar]

Ура!

Только трудности транскрипции глаза режут: город должен называться как и будущая фема - Χαρσιανόν, Харсиан

[daichimaru]

Спасибо! Проды!!!!

[Neznaika1975]

810-811 годы, Восток Малой Азии.

Я уже рассказывал, что no man land или пустые земли между Халифатом и Империй – на самом деле не были пустыми. Просто там не было налогоплательщиков. Но там было немало людей, знающих, как вести себя по обе стороны лезвия. Именно они в РеИ стали базой для восстания Фомы Славянина – микс «акритов» - людей, не получавших жалования, «стратиотов» - фемных солдат, иногда получавших жалование и бойцов тагм стратигов – профессиональных воинов, с конца копья вскормленных. Примерно та ж социальная база, что и в восстании Болотникова или походе на Москву ЛжеДмитрия 1. Плюс павликиане которые именно в этом время под руководством Сергия достигли своего расцвета и на территории Византии (фема Армениак) и на территории арабской Армении.

В этих условиях, готовый рискнуть человек мог набрать много желающих половить рыбку в мутной воде – и именно этим и занялся Василий с попустительства Девгениса (которому, конечно же, молодой клейсарх не забывал заносить долю).

В 810 году Василий повторил набег на Мелитену и смог ее захватить. Сил у эмира Абдаллаха после прошлогодней битвы было мало – и он с честью погиб на стенах города, защищая границу от неверных. Заняв город, Василий немедленно начал грабить окрестности, понимая, что долго он здесь не продержится. Одновременно, по всем пещерам и схронам пограничья понеслась весть, что арабы ослабли и их можно грабить.

Конечно, это было не так. Да, силы западной и восточной частей Халифата столкнулись в мае 811 года в битве под Рэем, где западные арабы впервые попали под обстрел тюркских стрелков. Арабам было не до Границы. И если бы ромеи пошли на восток все армией – у них были бы шансы на сокрушение арабов на Границе. Но Лев сидел дома и не желал рисковать. И его можно было понять. Для бодания с Халифатом Империя пока что было слишком слаба. Пустых земель в Малой Азии было много. В этих условиях начинать большую войну? Зачем?

Но мешать малой пограничной войне в Городе не собирались. Элита Империи все еще состояла из воинов, а не бюрократов и до времен снижения расходов на армию, как при преемниках Болгаробойцы было еще далеко.

Напомню, что ситуацию в Халифате и на Границе вы можете посмотреть здесь http://fai.org.ru/forum/topic/43317-hroniki-neznayki-vizantiya-temnyie-veka/?do=findComment&comment=1661612

Однако в АИ Киликия, после неоднократных походов АИ ромеев, не была восстановлена и представляла собой ту же пустыню, что и в 8-ом веке. Тарсуса нет. Мелитена в АИ ослаблена теми же походами и на настоящий момент временно захвачена Василием. Самосата и в цеом Джазира нахъодится под контролем Насра ибн Шабат ал Укайли - лидера восставших кайситов. Он появился в летописях в 811-812 годах, когда Амин пытался найти поддержку арабских ополчений. Арабы откликнулись на зов халифа и собрались у Ракки. Однако один из абна увидел кайсита из наемников завакиль на своей лошади, которую у него украли. Слово за слово – и большинство кайситов просто ушли, но Наср возглавил атаку завакиль на абна, началась кровавая битва, по итогам которой обе стороны понесли тяжелые потери.

Гражданская война продолжалась, Багдад все больше терял контроль над провинциями. Наср контролировал Джазиру (насколько вообще можно контролировать бедуинов) вместе со своими завакиль. Его союзниками были Абасс аль Зуфар аль Хилали – лидер завакиль из города Кирус (сейчас на границе Сирии и Турции) и кайситский вождь с севера Сирии  Утман ибн Тухама. Не то чтобы Наср и его друзья были противниками Абассидов. Им просто не нравилось увеличивающееся влияние иранцев в халифате. И вообще, они бы хотели править сами в своем маленьком углу.

Именно эти люди и представляли опасность для Василия. Я напомню, что в РеИ Мелитена и Самосата были покорены в 940-х года Иоаном Куркуасом. Халифат уже ослаб, и ромеи грызли ослабевшего зверя по частям. Окрестности города занимались ромеями, которые перерезали все торговые пути и начинали «грабить жечь и насиловать». После пары лет – город сдавался. И ромеи передвигались к следующему городу.

Скорее всего – эти походы не окупались. Но Роман Лакапин здраво понимал, что границу лучше отодвинуть, да и вообще – звание «борца за веру христианскую» для узурпатора весьма полезно.

У Василия не было сил и возможностей для методичной осады. И у него не было времени ждать, когда логофет дрома и басиллиса решат, что он слишком опасен. Бежать в Халифат, раздираемый смутой? Можно было бы так поступить в качестве крайнего случая. Но лучше поставить все на кон в надежде выиграть.

Отправив Девгенису его долю добычи, Василий попросил у него две тысячи конницы. И еще несколько тысяч «охочекомонных» набрал. Вместе с тремя тысячами бойцами собственной клейсуры – получался мощный и мобильный отряд. Василий набрал еще несколько тысяч пеших добровольцев – и направил их под Самосату. Пограбить окрестности и отвлечь внимание. Сам же клейсурх подождал несколько недель, пока до него добиралось подкрепление от Девгениса – и сделал ход конем. Без обоза, взяв с собой запасных и вьючных лошадей, Василий одвуконь отправился в 250-километровый рейд в обход Самосаты.

Целью была Эдесса. И даже не сам город – было понятно, что если город еще можно взять изгоном то в цитадель точно не пробьешься. Цель бы был Нерукотворный Спас. Тот самый платок, которым отер свое чело Господь и на котором отразился Его лик.

Ромеи за неделю добрались до города, опередив весть о набеге. Босиком, без лат, рано утром лучшие воины подошли к внешней, низкой стене. Один уперся в стену, второй забрался ему на плечи, третий на второго, а четвертый взобрался на стену. Часовые спали – никому и в голову не приходила возможность прихода ромеев. Лучшие воины или оставались в цитадели или ушли к Самосате, помогать отбивать набег греков. В результате, к утру наместник Эдессы обнаружил, что торговый город находится в руках врагов.

Конечно, нечего было и думать о том, чтобы взять Эдессу силами Василия. Цитадель была неприступна без осадных орудий. А пока он вел бы осаду – из Сирии и Джазиры пришла бы помощь. Время имперских Армий Куркуаса и Фоки еще не пришло. Но Василию и не надо было осаждать цитадель. Он мог сжечь (конечно предварительно разграбив) внешний город и уйти. Или же, он мог просто ограбить дома богатых жителей, забрать Спас и уйти. Наместник решил, что проще отдать Спаса …

[Neznaika1975]

811 – Триумф.

Забрав Спаса и награбленное Василий тем же скорым маршем пошел обратно. Но теперь уже по прямой – через Самосату, под которой его добровольцы вместе с небольшим количеством регулярных тагм оборонялись от арабского племенного ополчения. Несколько тысяч казаков акритов сидели в укрепленном небольшими валом и частоколом лагере, отбивая вялые арабские набеги. Арабы разумно полагали, что у ромеев скоро кончатся припасы и те сами сдадутся. Появления с тыла конных тагм оказалось для осаждающих крайне неприятным сюрпризом. В результате отряд Василия разбогатело на несколько тысяч коней и комплектов вооружения. И вчерашний сброд, севший на боевых жеребцов и одетый в бронь, шел за клейсурхом как за мессией.

Добравшись до Харсианы, Василий не стал останавливаться и направился со своим войском в Аморий. Двигался он уже медленно, позволяя гонцам обогнать весть о себе и главное – о Спасе. Целью пути декларировалось доставка реликвии в Константинополь, в Святую Софию. Тут я хочу сделать небольшую паузу и рассказать о восстании Фомы Славянина в 820-х годах http://annales.info/byzant/small/foma.htm. Когда против басилевса Михаила Аморийского (с погонялом Шепелявый) восстал его бывший сослуживец по феме Анатоликон, турмарх федератов Фома Славянин. Кстати, вместе с Михаилом Фома уже восставал против империи в 803 году под руководством Вардана Турка. Ага, нормальный там на границе микс собрался – турки с армянскими именами, славяне с ромейскими именами. В общем – православные.

На мой взгляд очень много параллелей с Лжедмитрием 1. Это и поддержка восстания соседним государством (речь Посполитая/Халифат). Это и желание пограничных служилых людей получать то же жалование что и шляхта/московское ополчение/тагмы. Это и обеднение населения за счет роста налогообложения -  постоянные фейлы в борьбе с болгарами / последствия голода 1603 года.

Даже то, что в обоих восстаниях участвовали люди с обеих стороны границы: малоросы, русские, казаки у Лжедмитрия – грузины, армяне, павликиане, ромеи у Фомы, сближает восстания. Не говоря уж о том, что по мере приближения к столице, силы мятежа росли.

В нашей АИ рост налогов не столь сильный. Но он есть – за счет улучшения эффективности их сбора. Да, на границе создали ряд клейсур, где воины получают жалование. Но это еще больше бесит тех, кто не попал «в реестр».

Тогда поводом к походу на Константинополь явилась весть что: «Православные, кореш то наш, анатолийский, Миха Шепелявый, басилевсом стал. А мы чем хуже!?»

В Аи аналогом этой вести стал Спас. По пути, отряд Василия обрастал людьми … обрастал … обрастал … обрастал. Как примерно тысячу с лишним лет вперед, в 1988 году шествие, несущее мощи святого Серафима Саровского в Дивеево постепенно превращалось в многотысячную реку, так же было и здесь. Эта толпа – это те самые люди, которые в реи 820-го года поддержали Фому. Люди и сами толком не знали, зачем они идут в Город. Просто чувствовали, что нужно присоединится к растущей людской реке – присоединялись. В результате к Аморию подошло шествие из двадцати тысяч человек. А к Босфору – около сорока тысяч. Ни у доместика схол Востока Девгениса, ни у самого басилевса не было возможности остановить толпу.

Правительство Льва столкнулось со сложным вызовом. Не пустить в город богомольцев со Спасом было невозможно. Пустить их, устроив триумф незаконнорожденному сыну Константина – так можно было и власти лишиться …

[Neznaika1975]

811 – 814. Египет.

Правительство Льва столкнулось со сложным вызовом. Не пустить в город богомольцев со Спасом было невозможно. Пустить их, устроив триумф незаконнорожденному сыну Константина – так можно было и власти лишиться …

            Правительство решило делать то, что получалось у него лучше всего – подкуп и переговоры. Сам басилевс выдвинулся навстречу святыне и встретил шествие на границе Анатоликона и Опсикиона, в нескольких десятках километрах от Пролива. Выдвинулся, конечно, не один – а в сопровождении как патриарха и священослужителей, так и тагм. Тезисом переговоров было: «Вы все молодцы, что добыли святыню! Солдатам – премию. Примкнувшим – спасибо и небольшую премию. Василию …» С Василием было сложно. Казнить нельзя – и по политическим соображениям и последователи не дадут. Пускать в город – тоже нельзя. Значит надо куда то послать. Желательно – чтобы там и сгинул. На восток – нельзя. Он там уже был. Если дать много войск и он там еще побед добудет – может вернуться под стены Города с победоносной армией. На север – воевать особо не с кем, а спихнуть нужно не только Василия, но и примкнувшую к нему сарынь. На Запад? Идея вернуть Карфаген столь же заманчива, как и Антиохию. Но та же проблема еще больше – под рукой бастарда окажется не только победоносная армия, но и ресурсы Италии, Сицилии и Туниса.

            Оставалось одно направление – Юг.

Пару слов о том, что происходило в Египте в РеИ.

Египетские арабы не были против Багдада как такового. Они были против постоянного повышения налогов. В первой декаде 9-го века силовая монополия местного джунд (войско) была поколеблена абна (выходцами их Хорасана), которые составляли костяк армий Харуна и которые пришли вместе с новым губернатором ал-Лайт ибн аль-Фадл в 800-м году. Еще одной соперничающей за влияние группировкой были местные полицейские силы вуйя, в основном состоявшие из кельбитов (йеменцев), базировавшихся в Северном Египте. Отдельной группой являлись так называемые башмуры, коптские повстанцы в северной части Дельты. Их восстание как началось в 720-м году (возможно – с помощью византийского флота), так толком и не прерывалось до 830-го года, когда понадобилось личное вмешательство Мамуна, чтобы подавить этот «партизанский край» болот и проток. Причиной недовольства коптов тоже были деньги – в течении полутора веков арабы медленно, но неуклонно повышали налоги с христиан. Ну а когда в заводях и протоках на границе с врагом на протяжении сотни лет живут беглецы и профессиональные военные – то в 16 веке на Днепре и Дону получаются казачьи круги, а на Ниле получились башмуриты. Сюда еще надо добавить испанских пиратов андалусия, которые непонятно как в эти лихие годы в 815 году умудрились захватить Александрию и сидели там до 828 года. В 828 году их выгнал из города уже знакомый нам Абдаллах ибн Тахир и они уплыли захватывать Крит.

Как только Харун умер в 809-ом году и Мамун начал войну с Амином – все эти группы сразу сцепились с друг другом. Губернаторы продолжали назначаться из Багдада, но власть их была номинальной. К 813 году Египет был разделен между Абд аль-Азизим аль-Джарави, главой вуйя, контролировавшим север страны от Шатунуфа (30 км к северу от Фустата – см карты) до Фарама на побережье на границе с Синаем и Аль-Сари (абна), контролировавшим юг от Фустата до Усвана. Оба собирали со своих территорий налоги, отправляли их в Багдад напрямую и не особо заботились о власти старых фустатских элит, контролировавших Фустат и небольшую часть Дельты, и которых в 815 году из Александрии выгнали андалусия.

В 820-м Аль-Сари и аль-Джарави умерли, но их борьбу унаследовали сыновья – Али ибн Абд-аль-Азиз и Убайдаллах ибн-Сари. В 822-ом году Мамун послал в Египет Халида ибн Язида ибн Мазида – но несмотря на помощь северян Али ибн Джарави, он не смог подавить южан Убайяд Аллаха и с позором отступил. В 826-ом году в Египет вошел победоносный Абдаллах ибн Тахир, зачистивший к этому времени Сирию и Палестину. Северяне пришли к нему с дарами – и аль-Джарави был назначен адмиралом. Убайдаллах решил сопротивляться – но одновременно послал Мамуну просьбу о помиловании и десять тысяч динаров.

 Абдаллаху оставалось лишь выгнать андалусийцев. Пара слов об андалусийа.

В правление эмира Кордовы  Аль-Хакама I произошёл ряд восстаний с участием радикальных мусульман. В 805 и 806 годах прошли волнения в Кордове, которые были быстро подавлены. В 814 году вновь вспыхнуло восстание. Его участники осадили дворец эмира, однако после того как Аль-Хакам приказал поджечь предместье, где проживало большинство мятежников, те бросились спасать свои семьи. В результате бо́льшая часть восставших была уничтожена, а оставшимся под страхом распятия было приказано в три дня покинуть страну. Изгнанники достигли Средиземного моря, где одна часть из них направилась к Западной Африке, в 818 году поселившись в государстве Идрисидов, а другая к Египту.

Последние в количестве 15 000 человек под предводительством Умара Абу Хафса в 199 году хиджры (814/815 году) высадились в окрестностях Александрии.

 На всякий случай я упомяну о грандиозном восстании 830-го года, когда вместе восстали местные арабы и башмуриты. Причина все та же – режим ибн Тахира, опиравшийся на пришедших из Ирака и Хорасана воинов жестко давил местных – и арабов и коптов, заставляя платить налоги. Лидером восставших арабов стал потомок завоевателя Магриба, Укбы ибн Нафи – Убаяд. Ему противостоял Афшин – тот самый, который в будущем победит Бабека и Феофила. Сейчас Афшин покорил Египет для Мамуна, жестоко подавив очаги восстания. Именно зачистка коптов в Дельте стала поворотным моментом в исламизации Египта.

Итак, что знает правительство Льва о Египте в 811 году. Египет разбит на четыре части. Из которых самая слабая контролирует часть Дельты и Александрию Значит – надо сплавить Василия и его приспешников на Юг. Захватят Александрию – честь им и хвала. Пусть и дальше там удерживаются. Не смогут – ну, вернутся на Крит проигравшими.

В результате весной 812 года Империя собрала огромную флотилию для перевозки армии на Крит. Конечно, боевых короблей городского флота и морских фем не хватало и были мобилизованы торговые суда – что почти парализовало торговлю. Были привлечены корабли итальянских и далматинских торговых городов.

Карта течений, которая показывает, что с Крита легко плыть к Александрии, а с Александрии – в Левант и потом в Малую Азию.

В апреле 812 года армада из двух сотен разнокалиберных судов с двадцатью тысячами солдат на борту достигла Крита. Передохнув, армада вновь пустилась в путь и в мае армия вторжения высадилась километрах в двадцати от Александрии. У нас нет данных о гарнизоне города и состоянии его стен. По мнению Большакова, в Александрии в 8-ом 9-ом веках жило около 75 тысяч жителей и площадь города составляла 200 га (по сравнению со 100 тысячами во времена до арабов). Насчет стен нигде ничего не сказано, но тот же Большаков упоминает реконструкцию стен Ибн Тулуном в конце 9-го века и частично разрушение стен в 7-ом веке во время осады. Предположу, что стены охватывали территорию старой, большой Александрии и были в достаточно ветхом состоянии. И конечно, ни гарнизона, ни даже всех жителей города с трудом хватало на то, чтобы защищать стены по периметру.

В результате, сначала Василий начал планомерную осаду города, одновременно распустив часть войска грабить побережье и брать под контроль небольшие города. Основной целью похода были захват военно-морскоцй базы в виде Александрии и последующий захват части Дельты, контролируемой арабами – чтобы соединиться с мятежниками башмурами.

Карта Дельты

Арабы не препятствовали высадке ромейской армии и заперлись в городе, надеясь на помощь. За месяц ромеи устроили укрепленный лагерь и построили осадные машины. За то же время города дельты были приведены в повиновение и у фустатских элит под контролем остался один Фустат.

Василий выстроил и произнес воодушевляющую речь: ««Я думаю, что никто из вас не забудет жестокости и зверства потомков рабыни, агарян, которым эта страна досталась лишь благодаря злостному попущению судьбы, не забудет и то, как они нападали и уводили в рабство людей и как гибельно отразилось это на ромеях. Разве не превратилось в пустыню почти все морское побережье из-за их разбоя? Не из-за их ли набегов опустела большая часть островов?  Вот почему провидение не позволило этим лжецам, этим ненасытным зверям, этим праздным обжорам  истребить до конца христианский народ. Воля властителя направила сюда нас, чтобы мы всемерно воздали за причиненные нам страдания. Доказательством сказанному служит недавние [наша] победы и покровительство Спасителя. Не станем же тратить время в праздности и пьянстве, но будем ромеями и докажем в сражениях мужество и благородство нашего рода!» Возможно, что это лишь слова летописца, а сам стратиг сказал нечто вроде: «Впереди золото, вино и женщины!!!»

Тут на стену вылезла пьяная проститутка и начала глумиться над осаждающими, задирая платье и показывая промежность. Никому и в голову не приходило, что осаждающие смогут ее достать. Но венгры показали, что такое степной лук, сбив женщину со стены.

«Доброе начало, первая кровь за нами!», крикнул Василий.

Далее я передам слово летописцу.

«Приказал бросать в варваров [камни]. Затем он придвинул к стенам осадную машину (ромеи называли это изобретение «бараном», потому что железо, насаженное на бревно, пробивающее городские стены, действительно напоминает по форме баранью голову). Под градом тяжелых камней, извергаемых камнеметами, арабы стали поспешно отступать. Когда «баран» уперся в стену и стал наносить по ней сильные удары, множество воинов, вооруженных камнеломными орудиями, спустились в ров и начали подкапывать укрепление, вырубая и выламывая камни, служащие ему основанием. Камень в этом месте оказался, к счастью, песчаным и потому довольно легко уступал и поддавался. Тем временем «баран» не переставал бить по стене и постепенно сокрушал это прочно сложенное, трудноразрушимое сооружение. Посланные в ров воины подрыли часть стены так, что под ней образовалось достаточное углубление и она стала нависать; затем они подперли стену прямыми бревнами, натащили сухого, легко воспламеняющегося дерева, подожгли его и вылезли из подкопа. Пламя разгорелось, подпорки обуглились, и две башни вместе с находившейся между ними частью стены, внезапно растрескавшись, осели и рухнули, обвалившись, на землю.

Изумленные неожиданным зрелищем и устрашенные сверхъестественностью происшедшего, арабы некоторое время уклонялись от сражения. Но вскоре, вспомнив о том, что им грозит пленение и рабство, враги плотно сомкнули строй, с поразительным мужеством встретили устремившуюся через пролом в стене фалангу ромеев и, презирая опасность, с нечеловеческой яростью вступили в бой за свою жизнь. Но в конце концов множество варваров пало на поле битвы, новые отряды обрушились на них с тыла — и наступление ромеев стало непреодолимым; не было больше возможности сопротивляться столь сильному натиску, и враги обратились в бегство, рассыпавшись по узким проходам между домами. Ромеи преследовали их и нещадно истребляли. Те, кто уцелел, избежав гибели в сражении, побросали оружие и стали молить о пощаде. Увидя это, стратиг пришпорил коня, пустил его во весь опор и, примчавшись в город, стал сдерживать ожесточение воинов, убеждая их не убивать людей, бросающих оружие, не поступать безжалостно и свирепо с безоружными и беззащитными. Бесчеловечно, увещевал он, губить и уничтожать как врагов сдавшихся и покорившихся. Этими словами полководец с трудом остановил кровожадный порыв своего войска.

Взяв, таким образом, город приступом, стратиг отобрал для себя лучшую часть военной добычи и поработил самых сильных пленников; все это он сохранил наилучшим образом для предстоящего триумфа, а остальное отдал на разграбление войску. Воины разбрелись по домам и захватили много ценного имущества. Говорят, что в Александрии были собраны огромные, неисчерпаемые богатства, — ведь они долгое время благоденствовали, пользуясь милостивым расположением судьбы и не испытывая никаких бедствий, которые, подобно керам, несет с собой переменчивое течение времени. Опустошая пиратскими разбойничьими набегами берега обоих материков, накопили неисчислимые сокровища. Так силою ромеев был покорен и захвачен вражеский город.

После того как все ценное было вынесено из города, Василий приказал разрушить окружавшие его стены и, проломив их во многих местах, вывел свое войско в новые области. Разграбив их, обратив жителей в рабство, он без кровопролития подавил всякое сопротивление и, взойдя на крутой высокий холм, находившийся недалеко от разоренного города, приказал всем воинам строить там крепость достаточную для пяти тысяч человек гарнизона. Это место показалось ему безопасным и удобным для укрепления: оба склона холма были отвесны, перерезались глубокими оврагами и орошались неиссякаемыми ключами, текущими с вершины.

Воздвигнув прочное, неприступное укрепление, Василий поместил в нем достаточный гарнизон и дал городу имя Теменос».

Конечно, никто не дал Василию триумфа. Как не дали его ему и со Спасом. Но отказываться от плацдарма в Египте правительство Льва тоже не захотело. И следующие несколько лет, в Дельте высаживались поселенцы – армяне, славяне, греки, понемногу разбавляя местных монофизитов. За эти годы вся Дельта оказалась в руках ромеев и их союзников