Вот здесь Идея - http://fai.org.ru/forum/index.php/topic/31625-фронтир-на-бесконечной-плоскости/ А вот здесь текст: Плоскостной мир. Альтернативная топология. Большой корабль «Первопроходец зелёного неба» подошёл к острову во время оранжевого неба, и потому, спустив паруса, не стал сразу же спускать шлюпки, а встал на якорь с намерением дождаться времени синего неба. Вблизи него встали на якоря все три малых кораблика, «Посланец фиолетового неба», «Посланец жёлтого неба» и «Посланец пурпурного неба». На высокой кормовой надстройке «Первопроходца зелёного неба» стояли вожди экспедиции, смотрели на берег острова и рассуждали: – Вот с первого взгляда видно, что остров давно уже опустошён, и притом очень основательно – сказал начальник экспедиции, Судислав из рода старших администраторов – деревья видны только прибрежные, семена которых по морю приплывают, а дальше только травы и кусты по всему острову... – Да, и никакой живности на берегу, не иначе, как дикари здесь водятся – добавил командир десантников, Громобой, из рода рукопашников – на таких островах они очень изголодавшиеся, и на проплывающих мимо смотрят как на дармовое мясо… – На всякий случай нужно утроить вахту на время чёрного неба и зарядить оружие – сделал вывод кормчий корабля, Ветромир, из рода корабельных кормчих. – То, что дикари могут напасть, это весьма вероятно – ответил командир десантников – но не во время чёрного неба, а в самом начале времени фиолетового неба… – Если опустошена биота, есть ещё шанс на неопустошённые недра – добавил главрудознатец экспедиции Троемысл, из рода рудознатцев – шанс ничтожный, но нулю не равен… – Прошлый остров был куда как лучше – сказал походный жрец, Святополк, из рода жрецов – и большой, и безлюдный, и с почти не выбитой биотой. А позапрошлый ещё лучше, с готовой шахтой! Все кивнули, и вспомнили шахту на позапрошлом острове. Самая обыкновенная шахта, оставшаяся от давно забытых древних жителей острова – по ней можно было спуститься к Основе Мира с готовым отверстием, теми самыми древними проколупанном, посмотреть в него вниз и увидеть тот самый остров с огромной высоты; и даже поиграть, бросая вниз камни на парашютах и потом, выбравшись из шахты, увидеть, как они опускаются с неба. Можно бросать камни и без парашютов, но тогда невозможно успеть выбраться из шахты раньше, чем они упадут на остров сверху. – Это потому, что полезных ископаемых на прошлом острове никаких, вот и не селились там в прежние времена, искали островов побольше и получше… А на позапрошлом всё выработано, одна шахта осталась, слабое утешение, уплыли оттуда жители уже давно, никого не осталось и потому биота худо-бедно восстановилась… – Скажи лучше, они успели уплыть раньше, чем успели опустошить остров и потому не успели одичать… – Да, это так. Всё-таки нашим предкам повезло больше!... – О, наши героические предки! Им досталось четыре близко расположенных больших острова! Нетронутых людьми и с богатыми недрами… – Золотой остров, с золотом и оловом, Серебряный, с серебром и селитрой, Медный, с медью и углём, и Железный, с железом и серой… – И они смогли, заселяя острова, не порушить единства народа! Не так, как бывает у некоторых, что на одном не ахти каком острове всего-то за несколько поколений уже раскалываются на враждебные племена… – А как набрали силу – кто в мире может с нами сравниться? У нас металлическое и пороховое оружие, а у них дубины и камни, в лучшем случае кремень и обсидиан… – Но народ бритых голов не побоялся на нас напасть восемь поколений назад… – Эти знали бронзу и железо, но не было у них пороха, пушек и мушкетов… И выбора у них не было – свой остров они опустошили, других не разведали, пришлось плыть абы куда… – Зато в ходе этой войны наши нашли Свинцовый остров! – Эх, свинец там весь вышел… Да и на наших островах уже почти все руды тоже того… – На три-четыре поколения их ещё хватит… – Вот потому мы и шарим по Плоскости Мира! Нужно найти подходящее для переселения место, пока ещё не иссякли недра наших Четырёх Островов. Иначе одичаем, и станем как обыкновенные дикари. Или будем вынуждены ломиться наугад, как те же бритоголовые… – Куда не сунешься – везде или уже всё опустошено, или ничего хорошего и не было… – Вспомни легенды о Линии Фронтира, дальше которой никакие люди ещё не заплывали… – По здравому рассуждению таковая должна где-то быть, но вот где она?!... – Когда наши предки доплыли до Четырёх островов, там она вроде как и была… – И как далеко она ушла за сорок два поколения?!... Тем временем цвет неба плавно сменился с оранжевого на красный. Вожди экспедиции разошлись по каютам ужинать, корабельные артиллеристы зарядили пушки кораблей, а стрелки приготовили мушкеты и штуцеры. Все понимали, что возле чужой, незнакомой земли нужно быть начеку! Кормчий корабля в своей каюте разговаривал со своим сыном-подростком: – Кормчему не обязательно высаживаться на чуждой берег, но случиться может всякое. Если я погибну, сможешь ли ты подтвердить своё происхождение из рода кормчих, заступить на мою должность и справиться с ней? Вспомни, чему тебя учили – ведь тебя с малолетства готовили к родовой должности. Скажи, как ты доведёшь корабль… ну хотя бы отсюда до острова Трёх Высоких Вершин?!... – и кивнул на матерчатую карту, на которой было вышито много островов и островков на синем фоне, а также много разноцветных стрелок, обозначавших времена и направления ветров. – Поднимать якоря во время голубого неба – ответил сын кормчего – ставить все паруса, и, держа этот остров строго за кормой, плыть прямо в море до одинокой скалы в форме жирафа, под всеми парусами можно доплыть до следующего зелёного неба. Возле скалы дождаться красного неба, и, поставив паруса косо, плыть под сорок пять градусов к ветру, держа скалу слева. Так плыть до фиолетового неба, потом сменить угол к ветру до тридцати градусов. Доплыв до безводного островка с лежбищем тюленей на песчаном берегу, пройти мимо, держа его по правому борту. За этим островком будет мелкое место с водорослями, там лечь в дрейф и, не отдаляясь далеко от водорослей, дождаться жёлтого неба, и, поставив все паруса, плыть строго по ветру, он ко времени синего неба должен вынести к острову трухлявых пней. Там осмотреться, убедиться, что выплыл куда надо, обогнуть остров по левому борту, и плыть вдоль гряды мелких островков до следующего большого острова. Обогнуть его можно с любой стороны, поскольку мелей и рифов там нет, и поплыть дальше во время оранжевого неба, держа паруса под двадцать градусов к ветру. А когда настанет первое время зелёного неба – поплыть строго по ветру, ко времени синего неба станут видны три высокие вершины, держать на них, огибая малые острова и смотреть на цвет воды возле них… – Знаешь, сынок… Соответствуешь… Сможешь быть кормчим! Тебя не придётся казнить за неспособность к родовой профессии, как незадолго до нашего отплытия публично казнили начальника крепостной артиллерии… – Я же из рода кормчих, отец… В это время в другой каюте начальник экспедиции тоже разговаривал со своим сыном-подростком: – Скоро настанет моё время показать доблесть истинного администратора, первым вперёд идущего. Имею шанс не сносить головы. Остров незнакомый, там всё может быть. В случае чего тебе надлежит заступить на моё место, ты же из рода старших администраторов, тебя с малолетства и обучали соответственно. Справишься ли ты?!... А расскажи-ка историю про выбор столицы… – Сорок два поколения назад люди нашего языка приплыли на Четыре Острова. Острова были безлюдными и нетронутыми, раньше наших предков там не было людей. Шесть поколений заселяли острова, и строили на них города. Тридцать шесть поколений назад предками было решено, что одному из городов должно стать столицей, а старшим администраторам этого города стать – старшими администраторами всех четырёх островов. Потом делали выбор, какому городу надлежит стать столицей. И опасались, что этот выбор может привести к войне между своими! А выбирать было из чего… Железный город славился силой своего оружия и доблестью своих воинов. Медный город славился искусством своих поваров и богатством жителей. Серебряный город славился красотой своих невест. Оловянный город славился неприступностью своего удачно выбранного места, высотой и крепостью стен. Золотой город славился красотой и мастерством своих театралов. Селитряный город славился умом своих научников и искусством мастеров. И Угольный город славился изобилием своих недр… И наши предки, подумав, решили единогласно – столицей всех Четырёх Островов должно быть Оловянному городу! Потому как на крепость стен надеются только слабые духом, а таковые, став правителями, будут меньше напрягать своих простолюдинов… И наши предки, став старшими администраторами Четырёх Островов, оправдали возложенные на них надежды – установили такой порядок, что буйные и неуживчивые, кому не по нраву спокойная мирная жизнь, все плывут на другие острова воевать с инородцами. И подтвердили введённые ещё первым поколениям правила умеренного природопользования; а также и справедливый порядок устройства общества, при котором каждый остаётся при родовой профессии, а кто не способен – тех казнят. И порядок этот счастливо продержался тридцать два поколения. Пока недра наших островов не оказались накануне истощения. Потому мы сейчас вынуждены скитаться по морям в поисках подходящего места для переселения… – Хорошо знаешь историю… Надеюсь, справишься и с управлением нашей эскадрой… Кроме нас с тобой, здесь нет никого из старших администраторов, так что уж не подведи… – Не нужно раньше времени печалиться, отец. Остров этот дикарский, вряд ли так уж он опасен… А в соседней каюте точно так же походный жрец разговаривал со своей дочкой: – Когда мы будем устанавливать на этом острове капище, мне может прилететь дикарская стрела. Сможешь ли ты заменить меня, ты же их рода жрецов?!.... Да и некому, кроме тебя… Расскажи легенду о происхождении Плоскостного Мира… – В древние, очень древние, невообразимо древние времена мир был другим. Даже самая глубокая шахта не могла докопаться до Основы Мира, даже самый лёгкий воздушный шар не мог долететь до твёрдого неба. И уж тем более невозможно было из шахты проковырять Основу Мира и посмотреть на него сверху. И небо было не твёрдым, а воздушным. И мир был не плоскостным, а объёмным; в нём возможно было не только до бесконечности плыть вперёд на морских кораблях, как в нашем мире, но и до бесконечности лететь вверх на воздушных кораблях, а были у людей и такие. И можно было долететь на них до бесконечного множества других миров, что были высоко в небе. И было тогда в мире так много всякой еды и полезных ископаемых, как мы и представить не можем… В те времена даже бессмертные боги иногда приходили к людям и делали им добрые дела. Иногда дарили людям полезные растения, а иногда передавали полезные знания и умения. Но люди того мира оказались неблагодарными – они оскорбили бессмертных богов. Смертным трудно, почти невозможно оскорбить бессмертных, потому как слишком велико величие бессмертных, чтобы их оскорбляли глупости смертных. Даже если смертные начнут отрицать существование бессмертных – тех такое рассмешит, но не оскорбит… Но неблагодарные люди тех времён нашли единственный способ это содеять! Они начали отрицать многочисленность бессмертных богов, и уверовали в то, что бог в мире всего один, а все остальные – суть ложные боги, существующие только в глупом воображении глупых людей. И называли своего единственного бога просто Бог. И потому все мнения людей о тогдашнем мире оказались упрощены – мир им казался очень простеньким, куда уж проще, если в нём всего один бог?!... А некоторые из людей в принципе не отрицали многочисленность богов, но приписывали им человеческие пороки, прежде всего такой, как природное стремление доминировать над другими людьми. И тоже так получалось, что у богов как у людей – один приказал, а остальные козырнули и побежали выполнять. Забыли люди, что это у смертных доминирование, а у бессмертных – гармонирование, на то они и боги… Всё это так оскорбило настоящих богов, что они сначала перестали приходить к людям, потом перестали делать добрые дела, а потом решили наказать людей за впадение в глупое суеверие. Решили боги: «Если люди захотели простоты – пусть они её получат!» И объёмный мир стал плоским, и не стало ни воздушных кораблей, ни возможности летать на них в объёмном мире. И пришлось людям выживать под переливчатым небом Плоскостного Мира, переплывая от острова к острову… – Да, не напрасно тебя учили… На всякий случай не суйся на этот остров, если там дикари найдутся. А они там, надо полагать, найдутся… А на орудийной палубе корабельный главартиллерист говорил своему сыну-юноше: – Старею я. Потому не страшны мне дикарские стрелы. Всё одно мне недолго осталось. И ты меня заменишь – ты же из рода корабельных главартиллеристов, тебя с малолетства этому учат... За всеми этими разговорами цвет неба потихоньку сменился с красного не пурпурный, а потом небо стало тускнеть, пока полностью не почернело. Стало так темно, что зрячие не отличались бы от слепых, если бы на кораблях не зажглись фонари. В их свете вахтенные бдительно высматривали, не плывут ли к кораблям дикарские лодки. Особенно внимательно смотрели, когда чёрное небо начало потихоньку наливаться фиолетовым цветом и в мире начало становиться светлее. Однако никто к кораблям не подплывал, и на берегу никого не было видно. Никого не появилось на берегу и когда цвет неба сменился с фиолетового на синий. Когда небо поголубело, от большого корабля отвалили шлюпки и направились к берегу. Матросы в шлюпках гребли, а десантники держали наготове мушкеты и штуцеры с примкнутыми штыками. Первым на землю острова ступил начальник экспедиции, держащий знамя государства Четырёх Островов – полотнище нежно-фиолетового цвета с изображением рюмки коньяка и ломтика лимона. За ним сошли остальные, кроме матросов, кои остались в шлюпках и немного отгребли от берега. Десантники рассыпались цепью и пошли к кустам. Часть их осталась на полпути от моря до кустов, остальные вошли в кусты. Начальник экспедиции тем временем воткнул знамя древком в песок, а два десантника начали его укреплять. Жрец с ещё двумя десантниками поволокли двухметровое изображение Переплута, вырезанное из пальмового ствола, и тоже начали закреплять его на берегу. Командир десанта подошёл к начальнику экспедиции и доложил: – Поблизости никого нет, но дикари на острове есть несомненно, потому как орехи с пальм оборваны, и ещё вот – и показал обломки дерева, явно срубленного рукой человека. Начальник экспедиции кивнул сигнальщику, тот достал сигнальные флажки, вышел на берег, помахал ими – и «Посланец жёлтого неба», подняв якорь и расправив косые паруса, медленно и осторожно поплыл вокруг острова. Что было стандартной процедурой разведки незнакомых пространств… Цвет неба с голубого плавно и неспешно сменился на зелёный, матросы вытащили часть шлюпок на берег, а с остальных шлюпок, отойдя немного в море, спустили рыболовные сети. Десантники частью засели в кустах вокруг места высадки, внимательно наблюдая за окрестностями, а частью отправились вглубь острова, разбившись для этого на три группы. С той, что пошла прямо вперёд от моря, отправился рудознатец экспедиции, а также и почвовед. Остальные две пошли под сорок пять градусов в берегу, направо и налево от места высадки. Небо успело стать жёлтым, потом оранжевым, а потом и красным. Пойманную в море рыбу зажарили на кострах. Кушали, запивая доставленным с кораблей белым вином. Посланные на разведку группы десантников стали возвращаться. Командир отряда, ходившего налево, доложил: – Очень бедный остров! Деревьев почти нет, одни кусты. Живности почти никакой, разве что мелкие птицы, ящерицы и древесные лягушки. Не удалось подходящей дичи даже увидеть. А следов дикарей много, и по ним понятно, что жрут всё, что возможно, даже ящериц… От отряда, ходившего прямо, доложил рудознатец: – Когда-то медные руды здесь были, но все они давно выработаны, очень давно. Оловянные тоже скорее всего были… И ещё видел явные следы заготовок строительного камня, тоже очень древние. Если хорошо поискать, найдутся и строения, несомненно. Или их обломки… Почвовед дополнил: – Все признаки истощения почв черезмерным их возделыванием! Когда-то тут чего только не росло, но теперь разве что кустарник да трава… Начальник экспедиции сделал Вывод: – Что ж, стандартный случай. Когда-то приплыли сюда какие-то, и нашли подходящий остров, заселили. Природу не берегли. И жили, пока её не опустошили. А потом одичали на опустошённом острове. Или уплыли, а на их место заявились дикари. Скорее всего – кто-то уплыл, а кто-то и одичал… Когда красный цвет неба подошёл к пурпурному, вернулся отряд, ходивший направо. И привёл двух туземок! Командир его доложил: – Две дикарки. Ходили с корзинами, собирали недозрелые орехи с прибрежных пальм. Увидели нас – бросились к нам, упали в ноги и знаками просили взять их с собой… К туземкам подошёл лингвист экспедиции Гостомысл, из рода полиглотов-переводчиков. Попытался заговорить с ними, используя известные ему языки. Туземки сначала не понимали, потом что-то поняли и ответили. Поговорив с ними, лингвист доложил: – Этот язык несколько похож на язык Изогнутого острова. И ещё на язык острова Синих Роз. Примерно настолько, насколько язык Крабовой гряды похож на язык Свинского острова. Так что худо-бедно, но понять можно… – Ты расспроси их, что у них за жизнь – сказал лингвисту начальник экспедиции. – Жрать просят, вон какие тощие… Туземкам дали жареной рыбы, кою они торопливо сожрали. Не дожидаясь времени чёрного неба, почти все погрузились на шлюпки и поплыли к кораблям. На суше осталось только несколько отчаянных десантников, засевших в засаду. Туземки прыгнули в шлюпки с особым восторгом. Всё время чёрного неба лингвист, позвав на подмогу свою жену (она, разумеется, тоже была из рода лингвистов) и сына, шушукался с туземками, сидя у корабельного фонаря и подкармливая их жареной рыбой. Во время фиолетового неба малость поспал, а когда на палубе показались вожди экспедиции, подвёл к ним туземок и доложил: – Получается так, что это последние потомки древних жителей острова. Остальных дикари ням-ням… – Вот как… – Да, так говорят. Что когда-то их предки жили в большом каменном доме, величиной с целую гору, где-то в глубине этого острова. И много поколений их предков ломали камень, строили этот дом, и потом несколько тысяч людей в нём жило. В доме было всё для жизни, и можно было не выходить. Вроде как их знать всегда жила в том доме, а простолюдины плавили бронзу, обрабатывали поля, собирали фрукты, охотились и ловили рыбу. А потом руды закончились, почва потеряла плодородие, деревья пошли на дрова, дичь всю съели, осталась только рыба, но её по причине отсутствия деревьев приходилось ловить только с берега, а так много не наловишь. Люди начали голодать, знатные кушали простолюдинов, потому как другого мяса не было. Тем это не нравилось, но последняя бронза была только у знати. Потом простолюдины тоже начали кушать простолюдинов, а знатные знатных. Потом в каменном доме жить перестали, потому что еду стало возможно найти только на берегу. Несколько поколений так жили. А потом людей осталось мало, приплыли на лодках дикари и скушали последних. Долго пировали. Язык у дикарей совсем другой, вроде как похож на язык Черепахового острова, но в этом я не уверен, поймать бы дикаря и поговорить с ним… Так что от всего некогда многотысячного населения острова остались только рабыни дикарей, коих те заставляют ходить по острову с корзинами и собирать недозрелые орехи, и очень плохо кормят. А сами дикари вроде как со своих лодок рыбу ловят. И скорее всего, рабынь вскоре съедят и поплывут, пока их лодки не сгнили, искать остров получше… – Спроси, сколько дикарей, и какое у них оружие! – сказал командир десантников. – Уже спросил. Дикарей около сотни, не считая женщин и детей. И рабынь ещё два десятка. Живут на берегу моря, где в него впадает река, направо от места высадки, можно дойти от фиолетового времени до следующего синего. А выше по течению той реки будет тот самый каменный дом… А оружие их – копья и гарпуны с костяными наконечниками, дубины, усиленные рыбьими шипами и немного бронзовых ножей и топоров… Ещё луки и стрелы, но они слабые, недалеко бьют, шагов на двадцать… – А остров большой? – Говорят, возможно пересечь быстрым шагом за двое суток, с перерывом на время чёрного неба... – Больше людей на острове нет? – Говорят, нет… – Вот как, вот как – произнёс начальник экспедиции – Что ж, дождёмся «Посланца жёлтого неба», как-то он разведает берега... Потом все идём к устью реки, посмотрим на дикарей. Спроси этих, не убегут ли те от нас сразу?!... Лингвист поговорил с туземками. – Говорят, захотят нас всех ням-ням. Потому как долго мяса не было, и уже начали кушать рабынь… – А грома пушки испугаются?!... Лингвист ещё поговорил с местными. – Говорят, что здесь страшнее голода нет ничего. Если мы чем-то их испугаем, то всё равно захотят кушать и вернутся… – А своих эти дикари жрут?... – Говорят, своих только старых мужчин и бесплодных женщин… – Что ж, мы не людоеды, но увы! – Принял решение начальник экспедиции – Придётся нам этих дикарей перестрелять. Потому что иначе нам невозможно будет безопасно добраться до того самого каменного дома и посмотреть, что это за чудо древней цивилизации. И нельзя ли назвать этот остров – островом каменного дома… Да и что там за устье реки такое – если в пресную воду возможно завести корабли, хотя бы по одному, придётся для этого задержаться на несколько суток, пока вся дрянь не отлезет с обшивок. Лучше всего будет показать дикарям могущество и дальнобойность нашего оружия, а потом послать этих с предложением немедленно уплывать с острова, иначе всех перебьём… – Эти не пойдут! Они уже просекли, что мы не людоеды и в самом худшем случае их просто убьём, но не более того… А просто смерть им уже не страшна… Командир десантников вставил: – Таких дикарей мы и живыми сможем взять, напугавши пушечной пальбой. И предложить убираться с острова, иначе перебьём… – А ну, как не уберутся?!... – Тогда начнём процесс тренировки десанта… С нашим оружием мы их запросто… – И положил руку на эфес лёгкого меча. – Без потерь вряд ли обойдётся, а этого нам не нужно. Особенно если дикари догадаются скрываться в глуби острова и бить нас по одному… – Ничего, что-нибудь сообразим… – Эх, невезучие мы, невезучие! – сказал кормчий – Ну, нанесём ещё один опустошённый остров на карту… Всё одно то, что нам надо, мы здесь не нашли – нетронутой земли для переселения всего нашего народа… А если так и не найдём – его будущее окажется как настоящее этих дикарских рабынь… .