Перекрёсток у Виомениля Дождь, наконец-то, закончился, хотя на стекло продолжали лететь брызги с колёс передней машины колонны. В кабине «четвёрки» было тепло и темно. Второго лейтенанта Дэниэла Осборна клонило в сон, с которым он боролся всеми доступными ему средствами. – Рядовой Миллер, проверьте связь! – Да, сэр! – рядовой Джеффри Миллер, или, как его называли гораздо чаще, «Школьник», панически боялся что-нибудь «напортачить» перед лицом лейтенанта Осборна. – Койот, Койот, я Гиена, проверка связи, – забормотал он в свою трубку, – Проверка связи, как слышите? Сломать рацию и пропустить переданный по радио приказ капитана Харриса Осборн боялся почти так же, как Школьник боялся пропустить его собственный приказ. При мысли об этом сон слетал с него сам собой, как и сейчас. – Связь в порядке, сэр! – донёсся голос Школьника. Осборн кивнул головой, стараясь сохранять важный и спокойный вид. Неожиданно «четвёрку» тряхнуло, его подбросило вверх, и он ударился головой обо что-то острое. В глазах засверкали искры. – Гребать твою…! – вырвалось у него непроизвольно. Как оказалось, они выкрикнули эту, с позволения сказать, фразу, хором с рядовым Адамсом по прозвищу «Кочегар», их водителем. – Выбоина на этой грёбаной дороге, сэр, – пояснил Кочегар, – Всё эти долбаные «пернатые» и их раздолбанные дороги! А, гребать твою...! – на этот раз он успел объехать невидимую выбоину, так что их только качнуло, а не тряхнуло, – Вот видите, сэр, – произнёс он, извиняясь. Дороги в приграничной зоне «пернатых», действительно, оставляли желать лучшего. То ли из-за кризиса и гражданской войны местный губернатор экономил на ремонте, то ли это было частью стратегического плана по задержке продвижения американских войск, то ли их уже успели разбить стальные гусеницы танков. Хотя на конкретно этой дороге танков ещё не было – их Первый Кавалерийский полк шёл в авангарде, а перед ним двигалась, естественно, разведка, их механизированная рота капитана Харриса на исключительно колёсных «Рочестерах Т4». Пока что всё шло без приключений. Первый Кавалерийский уже на добрых полсотни километров отдалился от границы США и до сих пор ещё не встретил противника, если не считать периодически пролетавших над ним самолётов, даже не пытавшихся их бомбить или обстреливать. Вокруг просто никого не было, только изредка им попадались брошенные грузовики или бредущие на запад беженцы, тянущие свои пожитки на маленьких тележках или детских колясках. На них просто не обращали внимания, поскольку те не представляли никакой угрозы, дальнейшая же их судьба если кого и волновала, то точно никак не полковника Паттона. Отсутствие видимого врага, разумеется, не отменяло бдительности, поэтому рота разведки регулярно проверяла боковые улочки в занимаемых ими (хотелось думать, что уже навсегда) маленьких городках. Пропустить засаду местных «франтиреров» было недопустимо, а к своим обязанностям капитан Харрис относился исключительно серьёзно, того же требуя и от своих подчинённых. Но никаких засад и никаких «вольных стрелков» им не попадалось, так что Первый Кавалерийский продвигался практически без задержки. Полковник Паттон, вероятно, доволен – он вообще едва ли не помешан на быстрых маршах вглубь вражеской территории. Лейтенанту Осборну импонировал такой подход своего командира – уж всяко лучше мчаться вперёд на своей «четвёрке», чем мокнуть в грязных окопах, как это было во Вторую Мировую Войну в Европе. По большому счёту, кадры старой кинохроники об окопной жизни на франко-британском фронте или книги француза Ремарка могли бы отвратить от военной профессии кого угодно, кроме разве что, врождённых мазохистов. Осборна они, впрочем, не отвратили, несмотря на то, что мазохистом он не был. Просто в жизни есть вещи, которые надо делать, не обращая внимания на то, приятны они или нет. К тому же Виктория всегда была без ума от униформы цвета хаки… «Рочестер» снова тряхнуло, Осборна бросило вперёд, затем ещё и ещё. «Четвёрка» сбавляла ход, причём как-то совсем ненормально, рывками. Кочегар, стиснув зубы, нажимал и отпускал педаль акселератора, но машина его явно не слушалась. Наконец он прекратил бесплодные попытки заставить «четвёрку» двигаться в намеченном направлении и съехал на обочину дороги. – Поломка, сэр, – мрачно сообщил он Осборну, – похоже, бензонасос полетел. Я говорил, надо было заменить эту грёбаную железяку, и что? – взмахнул он руками. Отвечать на вопрос лейтенант, разумеется, не собирался. – Адамс, разберитесь с поломкой, – приказал он, стараясь сохранить на лице наиболее безразличное выражение. – Да, сэр, – Кочегар открыл дверь и вышел наружу, слегка поморщившись, когда за шиворот ему попала капля воды. – Рядовой Миллер, свяжитесь с капитаном Харрисом, – раз уж неизбежного нельзя избежать, пусть оно произойдёт сразу. – Да, сэр, – защёлкавший своими тумблерами Школьник перепугался случившейся поломки так, словно сам был в ней виноват, – Койот, Койот, я Гиена, у нас авария, повторяю, у нас авария. Приём. В лобовое стекло была видна дорога и удаляющийся хвост колонны таких же «Рочестеров». Полковник Паттон приказал занять Труаз-Эглиз как можно быстрее, не обращая внимания на отставших. Капитан, естественно, и не подумает задерживать марш роты из-за одной глупой «четвёрки» с идиотским сломавшимся насосом. – Сэр? – Школьник протягивал ему трубку. – Койот, я Гиена-1, – произнёс Осборн в раструб трубки, – У меня авария двигателя, постараюсь исправить как можно скорее, пока двигаться самостоятельно не могу. Приём. – Сэр, капитан приказывает произвести ремонт собственными силами, – Харрис, разумеется, имел более важные занятия, чем лично разговаривать со своим лейтенантом, – Как поняли? Приём. – Вас понял, Койот, – обречённо сказал невидимому связисту Осборн, – произведу ремонт на месте и присоединюсь к роте в Труаз-Эглиз. Конец связи. Второй лейтенант ещё раз посмотрел через стекло. Хвост колонны уже пропал за поворотом дороги. Из-под открытого капота виднелись плечи Кочегара. – Следите за окрестностями, Хопкинс, – стрелок Майкл Хопкинс по прозвищу «Медведь» кивнул, не говоря ни слова. А чтобы у лейтенанта не осталось сомнений, повернул башенку со своим пулемётом сначала в одну, а потом в другую сторону, – Миллер, будьте на связи, я выйду и осмотрюсь. Осборн вышел наружу и огляделся по сторонам. Хотя до сих пор никаких «франтиреров» по дороге не попадалось, на территории «пернатых» ни в чём нельзя было быть уверенным – их «территориальная оборона» могла появиться отовсюду, к примеру, из той фермы с противоположной стороны дороги. Похоже, Медведь подумал так же, поскольку его башенка развернулась как раз в сторону стоявшего там дома.