Глава 1. В начале славных дел.   Это был первый морской поход молодого жупанича – и вот, сразу же такая неудача. Двадцатилетний Владислав уже начал сомневаться в своей Доле вождя. Ему, младшему сыну жупана кривичей не светила власть в родном племени. Его судьба – быть воеводой при старшем брате Войниславе или идти искать собственное счастье во главе вольной дружины. Именно по последнему пути Влад и шел последние два года. Его прадед был одним из военных вождей славян, которые вместе с господами аварами два поколения назад пришли в долины Мессении и Лаконии и отняли эти земли у ромеев. Это было еще при старом кагане Баяне, когда у ромеев правил Фока1. С тех пор, как на новых землях образовались новые племена, иногда – со старыми названиями племен, к которым принадлежали военные вожди – родилось и выжило много детей, и свободной земли уже не оставалось.. Иногда, Влад задумывался, какой огромный путь проделали его деды от далеких берегов реки, впадающей в холодное северное море2 до скалистых берегов Средиземного моря. Но обычно, он раздумывал над более важными вещами, например – где найти добычу для складывающейся ватаги молодых парней, которым тесно было на землях племени. Нападать на соседние племена своего языка было опасно – кровная месть грозила бы всему племени; ромеи же перебрались из неукреплённых деревень в крепкие грады, окруженные каменными стенами. Во главе двух десятков ровесников – таких же младших сыновей, не имеющих наследства, Владислав ходил в набеги за коринфский перешеек. При старом императоре Реклии3, десять лет назад ромеи вернули себе власть над Аттикой, и там еще оставались неукрепленные греческие деревни. Но добыча оказалась небольшой – да и то, приходилось отдать большую долю племенам, через земли которых они ходили. Чтобы не делиться и брать большую добычу – нужна было большая дружина. А чтобы иметь большую дружину – нужна была добыча. Необходимо было вырваться из заколдованного круга. И путь был один – море. Отец Владислава, жупан Войнимир, моря не любил и боялся. Его нелюбовь к соленой воде разделяли большинство племенных старшин, пришедших на морские берега с северных земель. Но страх Войнимира объяснялся еще и его опытом похода на ромеев полтора десятка лет назад. Тогда, с господами аварами, он участвовал в осаде Царьграда4. С того похода он привез немало добычи – но во время пиров жупан часто описывал страшные ромейские дромоны, топящие славянские лодьи в тесноте бухты Золотого Рога. То, что он смог спастись и от ромеев, и от последовавшего за поражением аварского гнева, когда каган приказал казнить уцелевшие экипажи лодей, – Войнимир считал лучшим подтверждением своей Доли. Однако поколение Влада, выросшее на скалистых берегах лазурного моря и с детства ходившее на утлых лодчонках за рыбой, не разделяло страха отцов перед соленой водой. И в годы, когда славяне не могли собрать полноценный урожай с выжженной земли Пелопонесса –рыба выручала кривичей во время весенних голодовок. Потому, когда младший сын пришел с идеей строительства племенной лодьи для похода на греческие острова – отец недолго сопротивлялся. Слава Богам – в племени жил, со времен похода на Царьград, прибившийся тогда варн5 Ирмис6. На собственном немецком языке Ирмиса звали как-то по другому, но никто из кривичей не мог выговорить его чудного имени. Влад с малолетства любил слушать рассказы варна о его соплеменниках, живущих на берегах далекого северного моря. Оказывается, варны жили на берегах того же моря, что и кривичи. Только варны на западном берегу, а кривичи – на восточном. Один из немногих в славянских племенах, Ирмис знал, как строить большие морские лодьи и как ими управлять в море. Осенью, с соблюдением должных обрядов, Ирмис выбрал добрую сосну и срубил ее, следя, чтобы та упал кроной на юг. Пока дерево лежало до весны, вся дружина готовила доски для кораба. Весной дереву обрубили ветви, сняли кору, и получили колоду, длиной в две дюжины шагов. Выдолбив выемку, ствол на неделю погрузили в воду. Потом развели несколько костров по всей длине заготовки и поместили колоду над огнем, чтобы она не горела, а распаривалась. Распаренные борта колоды, с помощью распорок и клиньев, развели в стороны – и вот тут пригодились заготовленные зимой доски. К концу колоды, уклоном наружу прикрепили концевые опруги7, внутри – боковые опруги, а уж к ним – доски бортовой обшивки. После этого длина лодьи увеличилась до трех дюжин шагов. Пазы и стыки плотно конопатили и заливали варом. Внутри лодьи настелили второе дно из тонких досок, а потом обшивку обильно просмолили. Вдоль борта привязали толстый канат из пучков сухого камыша, служившего поплавком, благодаря которому кораб мог держаться на море при любой погоде. В заключение работ, были установлены по дюжине весел с каждой стороны и мачта с прямым парусом. Сзади и спереди были поставили по рулю – так, чтобы можно было грести в любую сторону. Теперь, лодья готова была нести до четырех (а если на коротком расстоянии и в хорошую погоду – то и до пяти) дюжин людей. На строительство ушла вся добыча Влада от набегов – и все равно пришлось просить помощи у отца, но к июню дружина в три дюжины топоров была готова к набегу. Плыть решили на Крит – слыхали, что там, вдалеке от славняских воев, греки живут без опаски, в неукреплённых деревнях. Предполагали, что доберутся за два дня с ночевкой на малых остроах, или, если не смогут их найти – за сутки, гребя ночью И вот – все надежды насмарку. Уже третий день буря носила суденышко по морю. Видать, Морской Царь за что-то разгневался на Владислава. Или праотец Велес. Влад сам толком не понимал, кому нужно молиться на воде – и на всякий случай перед отплытием принес жертвы всем. Видать – мало принес. Последние пару дней они только и знали что гребли, пытаясь удержать судно носом к волне, вычерпывали воду, спали урывками по очереди – и все по новой. Сейчас, в выдавшуюся минуту отдыха Влад сидел и грустно размышлял о своей неудачливости. К нему подсел Ирмис. - Не грусти, хевдинг, - начал варн, кажется, норны тебя все-таки любят. Молодой вождь недоуменно посмотрел на старика. - Смотри, - продолжал кормчий, - волны уже не бьют со всех сторон, а идут в одну сторону. Нас несет на восток, но если так – рано или поздно мы упремся или в один из греческих островов, или в большую землю. - Но не на Крит? – уточнил Влад. - Нет, пожалуй. От Крита мы уже далеко. Когда солнце перевалило за полдень, не потерявший с возрастом остроты зрения, Ирмис заметил вдалеке неясные очертания – это была земля. Когда находники приблизились к острову, солнце уже село. Влад возблагодарил богов – кажется, у них были все шансы приблизиться незаметно – ночью, в бурю, никто не подумает, что возможен набег. Славяне причалили к невысокому островку, за которым возвышались высоченные скальные обрывы. Обойдя остров, мореходы обнаружили, что между ним и скалами лежит относительно спокойная бухта. Казалось, будто какой-то велет ударил по острову и прорубил дыру в его середине, на месте которой и образовалась бухта. Еще, в процессе обхода островка, они обнаружили какого-то нищего, живущего в бедной хижине. Странно, но у этого нищего были изображения ромейского бога, обложенные золотом. Более опытные моряки, имеющие опыт общения с греками, объяснили, что это ромейский ведун, ушедший в лес, чтобы быть ближе к своему богу и зовется он монах или по-славянски – отшельник. За десятилетия жизни в Морее, многие уже наловчились понимать по ромейски, и допрос отшельника не занял много времени. Оказалось, что их занесло на север от Крита, на остров Акротири. В старые времена жители этого острова возгордились, и бог ромеев покарал их, как какой-то Содом, обрушив молнию на остров. После этого весь центр острова ухнул в ад – но самая верхушка острова осталась в центре залива. И если на нее переплыть – будет ощущаться тепло, идущее снизу, от адских котлов, и запах серы. Более важно, что на острове оказался совсем небольшой гарнизон – десяток солдат в башне. Всего на острове жило около сотни семей. Добыв необходимые знания, славяне принесли монаха в жертву Перуну, чтобы добыть удачу – заткнув ему рот, разбили голову дубинами и причастились крови крещеника8. Хотя после двух дней непрерывной гребли люди валились с ног, жажда добычи пересилила усталость. Причалив с внутренней стороны Акротири, славяне спрятали ладью у берега, и по узким тропкам начали подниматься по обрыву. Пока поднимались – двое слетело вниз под порывами ветра. Потом еще четыре часа шли до башни, достигли которой лишь перед рассветом. Влад подумал, что ему опять везет – пришли в самое хорошее время. Ромеи спали – какой дурак будет ждать врагов в такую погоду. Дверь башни была заперта – но оставался люк наверху. Забравшись по невысокой стене, молодой кривич сбросил соплеменникам веревку и десяток обнажённых воинов забрались наверх и тихо прокрались в башню. Через десять взмахов топора все было кончено … Теперь, когда главное было сделано и овчарки, охраняющие стадо убиты – надо было не дать собраться овцам. Вскрыв арсенал, славяне забрали два десятка мечей, заменив ими свои топоры – и побежали в ближайшую деревню, состоящую из двух десятков хибар из песчаника. Ворвавшись в селение, славяне начали убивать только что проснувшихся ромеев – мужчин, стариков и старух, маленьких детей. В живых оставляли только женщин. То же самое повторилось и в следующем селении … и в следующем. До полудня, славяне успели зачистить четыре селения – и пятое обнаружили пустым, местные успели сбежать. Оставалось немного поспать, собрать трофеи и насладиться добычей. Впрочем, опытный Ирмис не дал особо разгуляться оголодавшим до баб юношам, ни у кого из которых еще не было жены, а многие вообще еще не познали женщины. Из собранных баб он выделил молодых девушек и проверил наличие девственной плевы. Отобрав двадцать девственниц и еще десяток наиболее красивых – остальных он отдал на потеху воинам. Женщины насиловали по распорядку - пока часть дружины развлекалась, другая часть обыскивала деревни и крепость. В деревнях ничего интересного не нашли, кроме металлических изделий и зерна, но в церкви и крепости обнаружили золотую и серебряную утварь, и казну гарнизона. Всего на вес вышло 2 фунта золота и семь фунтов серебра. Натешившись, славяне разделили женщин на три части и принесли их в жертвы Перуну, праотцу Велесу и Морскому Царю. Может быть, благодаря жертвам, а может быть – благодаря тому, что буря уже улеглась, но путешественники благополучно добрались до Пелопонесса. Продав в Мнемвасии9 рабынь по 10 номисм за голову, мореходы получили 300 номисм. Вкупе с имеющимися золотом и серебром, это составило 550 номисм, что хватило на покупку 35 комплектов вооружения и заказ нового корабля. Вместе с уже захваченными на Акротири двадцатью комплектами вооружения, этого хватало на то, чтобы одеть в железо экипажи двух кораблей. Зерно, оливковое масло и металлические сельскохозяйственные орудия – топоры, плуги, лопаты, Влад отдал в племя. Теперь, после первого похода, старейшины и отец совсем по-другому посмотрели на деятельность младшего жупанича. И лишь старший брат Войко, не обрадовался растущей популярности младшего брата.