Китай. Поздняя Хань. Середина II века «В царствование Хуань-ди и Лин-ди правители были никчемными людьми, - говорит Фань Е в «Хоу Хань шу», - правление расстроилось, судьба государства решалась в гаремных покоях. Ученые мужи стыдились иметь к этому отношение. Посему простые люди открыто выражали свой гнев, а мужи, не состоявшие на службе, начали высказывать свои суждения". В чем сила, дэ, императора? «Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует, – говорят китайцы, - Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится, и хуже всех те, которых народ презирает». И Иню, мудрецу глубокой китайской древности династии Шан, приписывают следующие слова: «Когда благая сила дэ(государя) едина, все его действия приносят удачу; когда же дэ(государя) двойственно или состоит из трех частей, все его действия приносят несчастье».  И это в полной мере соответствует тому положению элит, что сложился в последний век существования династии Хань,  также было частым состоянием и при многих прочих династиях. Фу чэни-"совершенные мужи",, помощники Сына Неба - высший управленческий слой Срединной Империи - разделились на три конкурирующие части: 1)евнухов, непосредственных служителей императорских дворцов и гарема, "внутренним двором"; 2)ши, - "ученых людей", служилой знати, уже пропитанной Конфуцием административным аппаратом; и 3)сильных домов, земельной знатью полуфеодальных владений, кланами «внешнего двора», руками императриц оттесняющая императоров от власти и выбирающая его преемников, еще к ним с некоторой натяжкой можно причислить и «военных». Тот Сын Неба, что рубит им головы в такой именно последовательности, которая не дает ни одной из сторон почувствовать себя хозяином положения, только и обладает подлинной властью. Совершенное правление это поддержание баланса между условно тремя группами, конечно иногда достаточно размытыми, но тем не менее. Самодержавный государь, «гегемон» должен сталкивать меж собой и препятствовать объединению даже двух из них против третьей.  «Книжники  любят  рассуждать  об  „идеальных  правителях"  и  „гегемонах" – говорил «злодей и предатель» Цинь Хуй, тот самый  что казнил «героя и патриота» Юэ Фэя, - Я,  верноподданный,  считаю,  что  изъявление  искренности  и  назначение  на  службу достойных  — это  конфуцианское  учение.  Если  применять  его  в практическом  управлении  государством,  то  это будет „Путь идеального правителя".  Пользоваться уловками  и  назначать хитроумных  — это  „смешанное  учение".  Если применять его  в управлении,  то это  будет  „Путь гегемона". И Император Южной Сун согласился  с ним». Такой свободой рук в Поздней Хань обладали наверно только три первых хозяина яшмового трона в Лояне. Последующие в полной мере использовали принцип «недеяния»,  становясь игрушками в руках знати и дворцовых клик. 

Теперь непосредственно внутриполитическая история и подковерная борьба в Столице, "внешние" события - войны, восстания и бедствия - сознательно оставим в стороне, иначе пост и вовсе приобретет ужасающие  размеры. Краткое содержание последних серий. В середине 120х союз евнухов и служилых людей возвел на престол Шунь-ди, свергнув господствующий до того "внешний клан" Янь. И показалось, что пришла "эра очищения законов и преобразования устоев". Организатор переворота евнух Сунь Чэн был твердым сторонником реформ, в 131 году была восстановлена и расширена столичная конфуцианская академия "Тай сяо", возобновлены экзамены, ко двору были допущены многие авторитетные "чистые" - так назывались известные "праведностью", строгим исполнением законов и не запятнавшие себя сомнительными связями чиновники. Таких естественно было немного, но они были признанными авторитетами в бюрократической среде, воплощением конфуцианских идеалов служилой знати. В этих слоях достаточно осознавали происходящее в стране, бюрократический аппарат вполне принимал сигналы с мест, также были специальные ведомства фиксирующие "глас народа", даже наиболее обездоленных рабских его слоев, например в форме народных песен. Эра расцвета заложенная мудрыми  действиями Гуань-ди исчерпала себя, начинался кризис, они скорее всего понимали что ожидает государство при бездействии. Несмотря на то, что Шунь-ди оказался таким же безвольным императором, реформы кончились едва начавшись. И власть захватила новая "внешняя семья" императрицы Лян, "дух поколения Шунь-ди" дал начало многому последующему. Ляны объединились с евнухами и по смерти в 144 году Шунь-ди, полностью узурпировали власть, сменяли по своему желанию наследников, наконец остановив свой выбор на Хуань-ди, Лян Цзи уничтожил всех оппонентов и захватил полную власть над Срединной Равниной, ничего не делалось без его протекции, повсюду были его люди. Для упрочения своей диктатуры Лян Цзи, требовалось породниться с Сыном Неба, в 147 году он женил его на своей сестре, однако она через несколько лет умерла. В 159 году Хуань-ди задумал сделать женой свою наложницу Менню, Лян Цзи насильно удочерил Менню и попытался убить её мать, для Хуань-ди это стало последней каплей. Он заперся в своей уборной - единственном месте во дворце, где мог надеяться, что его не подслушивают - вместе с доверенным евнухом Тан Хэном, и попросить подобрать во дворце еще людей обиженных временщиком. Таких собралось еще четверо, они скрепили заговор клятвой, Хуань-ди вошел в тронный зал и отдал распоряжение об аресте Лянов, этого оказалось достаточно чтобы уничтожить их семью и семью его жены Сунь. В доме Лян Цзи и его людей была конфискована сумма в деньгах и подарках равная половине годового бюджета страны, "императорский двор опустел" - отмечает хроника - столько ставленников Лян было казнено или выгнано со службы. Чиновники воспрянули и опять были обмануты, главными выгодоприобретателями стали те самые пять евнухов-заговорщиков, получившие титул хоу, и стянувшие все нити управления в Поднебесной в свои руки. Угроза со стороны "больших фамилий" была отодвинута, конфликт между евнухами и чиновниками вошел в острую стадию, борьба с их засильем, их деньгами и связями, стала в некоем образе делом принципа и традицией служилой знати, со своими героями и мучениками. В этой борьбе конца 150х-начала 160х движение "чистых" в некотором роде приобрело некоторую самоорганизацию у неё появились свои центры и союзы на местах, градации кумиров и вождей, достойных мужей, таких как Чэнь Фань, Чень Ши, Лю Шу, Янь Бин, Ли Ин, Фань Пан, Го Тай. Все они ученые, администраторы, учителя-моралисты, конфуцианские проповедники, но ими список достойных мужей не ограничивается, далее идут списки людей достаточно незнатных, но известных в провинциях на местах. Серьезный резерв конфуцианцев составляли студенты столичной школы "Тай сяо", они постоянно составляли петиции в поддержку дерзких чиновников и их многотысячное мнение  двор не мог игнорировать. В этой среде казалось бы несколько особняком стоит фигура Доу У, главы "внешнего клана" Доу, в коем чиновная знать нашла горячего сторонника и одного из лидеров. Приведенное выше разделение властных элит на три "партии" носит достаточно условный характер - один вождей «чистых» Ли Ин был буддистом, из евнухов тоже встречались признанные конфуцианские мыслители, как например Ван Фу(хотя в основном в этой среде ценили Лао-Цзы и новомодный буддизм). Наследственная знать, несмотря на жажду личной власти в целом не мыслила себя вне рамок конфуцианской этики и морали. Воспитанная в боязни "потерять лицо", в их сравнительно узких провинциальных мирах, где всё на виду. Но так и среди бюрократов не редки беспринципные и тщеславные, стремящиеся к власти и обогащению любой ценой. Позиция Доу У выражала интересы той местной элиты что стремилась к высшим должностям в централизованном государственном аппарате, комплектовавшийся в первую очередь представителями влиятельных кланов из провинций, которые обеспечивали основную связь между двором и обществом на местах. На той же позиции «чистых» после стоял  Юань Шао, из семьи "возвышенных мужей" Юань, и был ярым врагом евнухов. Цао Цао был человеком евнухов на заре карьеры, но добившись самостоятельности и строя свое с сыном царство Вэй, слушал советы "чистых" ученых Чжунчана Туна и Чень Цюня, к слову внука Чень Ши, и именно в этом государстве Вей эта модель "чиновной аристократии" и во многом реализовалась. Род Доу в период смуты свержения Ван Мана поддержал Гуан У-ди, за это Доу Жун получил обширные владения в провинции Лянчжоу(Ганьсу), превратившись тут на Северо-Западе фактически в удельного князя. В 73 году в ходе военной кампании императора Мин-ди против южных сюнну, одна из четырех колонн возглавлялась фэнче-дувэем Доу Гу и единственная добилась успеха, Доу Гу взял Иилу(Хами) и Чеши(Турфан), нанес два поражения сюннускому Хуянь-вану и дошел до хребта Баркультаг. Тем самым начав новое ханьское завоевание Си-юя, Западного края, которое затем продолжил его протеже Бань Чао. Жена императора Чжан-ди из рода Доу стала залогом господства Доу в делах государства. Её брат Доу Сянь, в титуле да-цзянцзюнь, главнокомандующего, приравненного статусом к четырем гунам, сановникам самого высшего ранга, вел в 89-91 году успешную войну против северных хунну. Разбил их у Иньшаня, Иулу и Гашунь-Нур, северный шаньюй бежал к кангюйцам, 100 тысяч хуннских семей откочевали к сяньби. Однако новому императору Хэ-ди удалось с помощью евнухов сбросить с себя опеку Доу, род попадает опалу и сходит с политической арены на полстолетия. По странному стечению обстоятельств, с падением Доу, усмиренные в прошлое время тибетские кочевники цяны, занимающие частично Лянчжоу и сопредельные районы, вдруг резко стали враждебны Ханьской империи и война с ними с перерывами длилась больше 60 лет.  В марте 165 года Хуань-ди внезапно охладел к ранее столь любимой Дэн Мэнню, ради которой и произвел шесть лет назад переворот, она была направлена в гаремную красильню, где через несколько дней спустя умерла "от печали". Встал выбор новой жены и служилая бюрократия буквально навязала императору в жены дочь Доу, Мяо. Доу У получил должности и уделы, через год в звании главнокомандующего стал контролировать столичный гарнизон, регулярная бюрократия медленно, но верно перемалывала "выскочек"-евнухов, все они либо умерли, либо были удалены. Ли Ин, занявший должность столичного инспектора, пользовался любым поводом для арестов сторонников евнухов, дошло до того что они вообще перестали выходить из Желтого дворца, отвечая "боимся управляющего Ли". В феврале 167 года, они нанесли контрудар, один из их доверенных людей, Лао Сю, подал Хуань-ди донос на Ли Ина, обвинение в создании "клики", "групповщине", "клевете на особу" и "связях с учащимися Академии", все эти стандартные обвинения которые в пору политической борьбы не вменял только ленивый. Ли Ин и его ближайшие сторонники были арестованы и подвергнуты пыткам, это вызвало негодование в чиновных кругах, придворные ученые один за другим просили разделить им "судьбу невинных", командующий Доу У потребовал своей отставки - император Хуань-ди отступил - Ли Ин и все схваченные отделались увольнением. Всем стало ясно предстоит решающая схватка за ведущее место у яшмового трона, ставки стали выше, и через шесть месяцев в начале 168 года Хуань-ди в возрасте 35 лет скончался. Хозяином положения в союзе со служилыми конфуцианцами стал Доу У, все опальные участники "клики" были возвращены, Ли Ин стал советником императрицы Мяо, пост занимаемый обычно евнухами, "Великим наставником" назначен Чэнь Фань, со всей страны в Столицу вызывались отставные чиновники имевшие репутацию компетентных и непримиримых "чистых". Однако о полной победе чиновной партии, монополии на государство "в пределах четырех морей", говорить было еще рано. Поначалу Доу У и Чэнь Фань не мудрствуя пошли в лобовую атаку, они предложили просто перебить всех евнухов разом, однако регентша Мяо согласилась только на казни уличенных в преступлениях. Трудно сказать почему Мяо, защитила евнухов перед отцом, возможно она опасалась его гегемонии, возможно просто недооценивала присмиревших служителей, без исполнения обязанностей которых дворцовая жизнь была невозможна. Тогда Доу У задумал комбинацию с целью уничтожения наиболее влиятельных придворных. Он поставил камердинером "Желтых ворот", комендантом "гарема", своего доверенного евнуха Шань Бина, велев выявить самых "отъявленных и дурных". Вскоре был арестован и брошен в гаремную тюрьму некий Чжэн Ли. Там Шань Бин и помощник главнокомандующего, советник Инь Сюнь, на основе выбитых показаний составили обвинительный акт против влиятельных евнухов Цао Цзе, Ван Фу и некоторых других. Это был непрошибаемый аргумент, по нормам китайской юриспруденции признание под пытками - царица доказательств. Однако далее произошло непредвиденное. Инь Сюнь и Шань Бин послали доклад патрону через гонца, однако случилось так, что тот уже ушел почивать в свою резиденцию. О, Тихэ и Фортуна! - от какой Вашей малейшей шутки могла подчас зависеть судьба всей Евразии! Курьер с секретным донесением не застав адресата отправился к его дочери, регентше Мяо. И здесь попало в руки её камергера, евнуха Чжу Юя, который решил его тайно вскрыть перед донесением императрице, когда тот осознал что попало к нему в руки, он немедленно созвал своих товарищей и сообщил обо всем Цао Цзе. Лин-ди было доложено об измене главнокомандующего, императора убедили пройти в тронный зал, посоветовав ввиду обстоятельств обнажить меч и подпрыгивать при ходьбе(не забываем, императору сейчас  тринадцать лет). Затем от имени императора назначил своего союзника Ван Фу новым камердинером Желтых Ворот и послал того в тюрьму арестовать Шань Бина и Инь Сюня, оба оказали сопротивление и были зарублены, Чжэн Ли был освобожден. Затем евнухи заставили императрицу Мяо выдать им имперскую печать и сфабриковали указ об аресте Доу У как мятежника. Чжэн Ли с небольшим отрядом попытался застать того дома, однако Доу У успел сбежать в казармы свое Северной Армии. Посланные туда люди Цао Цзе были перебиты, однако приказ был направлен и в другие части гарнизона, Ван Фу повел дворцовую стражу на поимку "мятежного" командующего. Понимая что отступать некуда Доу У сам повел своих воинов на дворец, обещая отличившимся титулы и награды. На рассвете следующего дня, 26 октября 168 года, обе армии сошлись у главных южных ворот дворца, но битвы не было. Воины предпочли выжидать, пока генералы осыпали друг друга оскорблениями, тем временем к Ван Фу подходили всё новые подкрепления и он приобрел перевес, солдаты по словам хрониста "привыкшие слушаться евнухов" начали перебегать к ним от Доу У. Войско его истаяло, сам он попытался бежать, был окружен и покончил собой, отрубленную голову затем выставили на главной площади Лояна. Та же участь постигла Чэнь Фаня, императрицу Мяо перевели в Облачную башню Южного дворца, ставшую местом её заточения до самой смерти в 172 году. " В те дни злые люди одержали вверх, а все чиновники пали духом" - заключает автор Хоу Хань-шу Фань Е. Одержав полную победу евнухи были более холоднокровны, они выждали почти целый год перед тем как развязать широкие репрессии. Летом 169 года на Столицу обрушился ураган с молниями и градом - генерал Чжан Хуань, прославившийся в битвах с цянами, в день гибели Доу У, не разобравшись в ситуации присоединил свои войска к Ван Фу, о чем затем очень жалел - воспользовался бурей и подал записку, что это связано с несправедливостью по отношению к "мятежникам". Лин-ди доклад понравился, но встретив отпор среди евнухов, он отступил, полководца лишили жалования и перевели в провинцию. осенью евнухи начали действовать, малолетнему императору сообщили о некоем обширном заговоре, был выпущен эдикт, предписывающий властям, "выявлять вовлеченных в клику", в результате, сообщает хронист " в Поднебесной всех выдающихся мужей, конфуцианцев и преданных справедливости объявили членами клики". На фоне разложения и банкротства, стремительно теряющей остатки народного доверия Ханской Империи, оказались парализованы, попали в опалу и подверглись преследованиям те немногие, кто обладал хоть какими то способностями и неравнодушием, гибель стала необратимой. . "Великим запретом" евнухи запретили высшим чиновником заниматься реальными делами, поддержание инфраструктуры легло на плечи провинциальных администраций, столица перестала выделять деньги. Вообще все мало мальски значимые должности были оккупированы их родственниками и прихлебателями, в удельной знати потерявшей доступ на столичные должности возобладали сепаратистские тенденции. Они воспользовались разгоревшимся крестьянским  восстанием и поддержали генералов отдельных карательных армий,  первым из которых стал Дун Чжо. Но перед этим, в канун 190 года Юань Шао таки выполнил намеченное Доу У, вырезав и утопив в Хуанхе всю гаремную камарилью, но было уже совершенно поздно. Фактический водораздел, смерть Империи Хань на самом деле и произошла в том конце 168 года  "Распоряжения провинциальных и окружных правительств поступают как раскаты грома; императорские указы просто развешивают на заборах как украшения", отмечает современник тех событий Цуй Ши игнорирование центрального двора и аппарата на местах. С этого времени провинциальные элиты группируются вокруг сильных полководцев, кланы объединяются на местах в дружины "самообороны", крупные землевладельцы набирают личные отряды, слабые сельские общины уходят в горы и скрываются в глухих местах. Дальше были "желтые повязки" Чжан Цзюэ, общество "Пяти мер риса", заброшенная ирригация, наводнения и голод, феодальные ополчения, окончательное обособление военных губернаторов, война меж ними и развал империи, 4/5 ханьских обывателей "времени перемен" не пережили, как писал тот же Фань Е "люди ели людей". О последнем акте гибели Империи кратко но ярко говорит нам сам Цао Цао, успевавший еще и сочинять стихи: 
Я так долго не снимал доспехов, что в них завелись вши, 
Ушли в небытие воины бесчисленных родов. 
Поля усеяны белыми костями, 
На тысячи ли не слышно даже крика петуха. 
Выживает только один человек из ста, 
Мысли обо всем этом раздирают меня изнутри.    Однажды студенческий вожак Го Тай обратился к уважаемому конфуцианскому отшельнику Сюй Чжи, описывая дворцовую вакханалию: "надо что то делать"; на что Сюй Чжи ответил: "Когда падает большое дерево, его не остановить одной веревкой. К чему страдать, не находя себе покоя?" Го Тай поклонился ши и ушел, признав его правоту. Эрнест Ренан в "Гибели Античного мира" восклицает: «есть дни печальные, но нет дней неинтересных, бесполезных", всё так. Быть может в каком то мире и пришло время очередного "цикла", колапса и разрушения прежнего мира... Но в этом мире этого не случилось, у Доу У получилось всё так как он и задумал: 1)он задержался во дворце допоздна, 2)Чжэн Ли имел мужество сопротивляться пыткам дольше и подписал показания только на утро, 3)сами "следователи" решили не спешить, дождаться утра, и отнести бумагу самолично в расчете на большую награду, 4)наконец письмо попало не в руки Чжу Юя, а кому то менее любопытному, или просто в "правильные" руки. Доу У расправляется с дворцовыми евнухами, за счет них примиряя местные элиты и служилую знать, производится чистка и обновление администрации, при активном соучастии "чистых" проводятся реформы. Сам Доу У как военный с окраины, вероятно будет действовать вполне в духе Цао Цао, прямолинейно, тут по сути только два корректируемых направления - административный и земельный - обновление систем отбора и квалификации, возвращение доступа провинциальных элит в имперскую бюрократию, и перераспределение земельного фонда, новый кадастр и возможно натурализация налогов, "сглаживание" деревни и переселение малоземельных. Такие рецепты уже имеются у идеологов "чистых" и в целом воплощено Чень Цзю в царстве Вей, также идеализированную  философам древности «колодезную систему» - земельное  перераспределение в той или иной форме - уже пытались воспроизвести Ван Ман, Гуан У-ди и будет Цао Цао. Естественно сопротивление "богатых домов" сельской верхушки, будут мятежи и некая крестьянско-феодальная война. Население просядет, но не так катастрофично, администрация не прекратит сбор и распрделение хлеба и не забросит обслуживание ирригационных систем. Расходы двора будут кардинально урезаны, в реале Лин-ди не интересовало ничего кроме любовных утех и к концу его правления в год только на гарем тратилось до миллиарда монет при общем бюджете 4-5 миллиардов. Инерция системы чем более сложной, имеет тем больший запас прочности, и как описано выше, там в глубине до конца были элементы сопротивляющиеся деструкции. В истории самих Хань совсем недавно, уже были схожие экономические и демографические проблемы. Слабовольный престол и своеволие знати, узурпация Ван Мана, его эксперименты, восстание "краснобровых" с взятием ими Столицы, сепаратизм магнатов и выступление "роялистов", военные столкновения конкурирующих военачальников и приход к власти отдаленного отпрыска фамилии Лю Сю. Это новое обновление династии со сравнительно скромными жертвами, даже с половинчатыми реформами Гуан У-ди, продлило Небесный мандат Хань еще на почти полтора столетия. Конечно "реформы" не решат кардинально системных проблем, не отменят законов человеческого общества и не спрячут аграрного перенаселения, но некая отсрочка - лет сто или чуть больше, до начала IV века - возможна. Небесные законы победят земные, к IV веку в Центральной Азии  усилится аридизация и недостаток травы для выпаса погонит кочевников на окраины земледельческого мира. В Китае снова ослабнет центральная власть, случится разрушительное наводнение и не менее буйная крестьянская война, будет так и династия наконец рухнет, двинув  страну на новый этап её существования.