Фурри, йиф, пираты, стимпанк

[Dzedatis]

Отдельное спасибо уважаемой Заиньке за критику, вычитку и бета-тестинг.

Над Москвой стоял обычный июльский вечер - теплый и тихий, с веющим над рекой ласковым ветерком. Далеко внизу, под влажной, сглаженной приливом до зеркального блеска гранитной стеной, размеренно накатывали на камень волны. Затейливая чугунная ограда была неожиданно теплой - согретая за день солнцем, которое уже коснулось еле различимой по ту стороны реки гряды невысоких холмов.

В воде тоже дробилось огненно-красной рябью отражение заката. Прилив давно отшумел, и блестящую гладь то и дело пересекали косые силуэты парусов. Рыбачьи плоскодонки с расположенных неподалеку причалов, дозорные катера, торопливо пропыхтел мимо набережной небольшой пароходик - брат-близнец достопамятного 'Смельда', а может, и сам 'Смельд', хотя и нечего тому было делать в московских низовьях. Лишь большегрузных, низко сидящих барж из Капитала, а то и с морийских рудников Граца видно не было - следуя из верховий Альтерны, они разгружались в Нижнем, едва лишь миновав Московский Мост.

Выше по течению поднимался над заводью целый лес мачт. Белели паруса, дымили немногочисленные трубы. Нижний принимал корабли не только с верхнего течения - следовали в Москву и суда из Морпорта, Курорта, даже флешные или ходившие в Одноречье и империю корабли порой заходили в его гавань. Фарфор и медь, пряности и фрукты уходили на рынки Москвы - а назад корабли шли груженые инструментом и машинами, часами и электрофакелами. Порт крупнейшего города Форума по совместительству был и деловым центром столицы - большая часть купеческих кланов, даже те, кто имел собственные особняки в Москве, держали в Нижнем лавки и конторы или хотя бы участок на Базарной площади. Там же располагались и флотские верфи - Полковники справедливо считали Курорт и Морпорт слишком уязвимыми для нападений с моря, а их доки - недостаточно вместительными в условиях морских сверхприливов.

Сам Мост, который также называли Альтернским или Росомашьим, виднелся далеко правее. Из-за крон деревьев, над расположенными за клюквенной рощей крышами многочисленных складов и верфей Нижнего и опоясанной зубчатой стеной плоской крышей Черной Пирамиды поднимались верхушки двух колонн у входа на величественное сооружение - каждая увенчана статуей геральдического росомаха, древнего символа клана Вэков.

Легенда гласила, что Старый Вэк воздвиг Мост в одиночку за одну только ночь, но при взгляде на уходящую вдаль к вестеренскому берегу каменную громаду трудно было в такое поверить. Даже издали Мост впечатлял. Опоры из синего морийского гранита имели в обхвате каждая не меньше тридцати метров, и через великую реку тянулась их целая анфилада. Над полотном каждую опору продолжал острый позолоченный шпиль. Сейчас, на закате, казалось, что вдоль Моста тянутся две цепочки ослепительно горящих огней - так нестерпимо полыхало солнце в начищенном металле.

Дважды в день по Мосту, пугая свистком фермерских единорогов, неторопливо проезжал состав, влекомый древним, но так же тщательно надраенным паровозом - утром в Степное, вечером из него. Проезжали и упряжки фермеров, живущих неподалеку от железки и иногда наведывающихся на московские рынки лично в стремлении не упустить лишний медный. Хоть по древнему обычаю торговля зерном велась только через клан Петрух, самый уважайный и плодовитый в Вестерене, и по твердой, Советом установленной цене, но на иные товары монополия не распространялась. Перегоняли по Мосту и скот - стада трехрогов и овечьи отары, иногда даже верховых единорогов загорной породы, последние двадцать лет выращиваемых и на заливных лугах центрального и восходного Вестерена. Крупнейший город человечества на Форуме поглощал тонны и тонны продовольствия - обращая их в медную кровь в жилах Москвы.

Владим прищурился, пытаясь разглядеть вестеренский берег. Солнце, клонящееся к земле, уже не особо слепило глаза, и на фоне зари четко выделялась далекая темная полоска. Присмотревшись, можно было даже разобрать блеск рельсов, разглядеть крыши нескольких крохотных домиков, теснящихся у железной дороги, проложенной посреди бескрайнего серо-лилового травяного моря. Не зная - и не скажешь, что за рекой лежит густонаселенный Центральный Вестерен, главная житница Страны, с его многочисленными фермами и колхозами.

А по эту сторону реки к набережной отлого спускался целиком застроенный склон холма. Запутанное сплетение улиц перемежалось зеленью аллей, между черепичных крыш и тут и там поднимались невысокие башенки с флюгерами, устремлялись к небу острые шпили. Далеко от набережной, в районе Главной, виднелась белая высотка Университета, севернее - медные лопаты, венчающие храмы на площади Высадки. Однако стоявшие наперекрест набережной здания скрывали от взгляда Владима кроны Кам-Чатского Парка и колоннады дворца Совета.

Но белый шпиль, казалось, пронзавший облака к югу от города, виден был с любой улицы Москвы. Как и каменные громады рядом с ним - хоть в высоту не достигавшие и трети Белой Башни, приземистые и тяжеловесные. Две Пирамиды, выложенные гранитом, располагались с обеих сторон третьей, мраморная белизна стен которой чередовалась с цветными изразцовыми узорами. Над венчающей эту Пирамиду каменной чашей трепетал яркий огонек. Не холодное пламя молнетворцев - живой огонь, сотни лет поддерживаемый поколениями храмовых служителей. Еще несколько Пирамид окружали холм, на вершине которого и расположилась Башня - стройная каменная игла более ста метров высотой. Арсеналы Совета, потаенные комнаты Библиотеки охранялись Дозором неусыпно – будь у Владима подзорная труба, он бы мог разглядеть крохотные фигурки с «Зарками» наперевес у подножия Пирамид и на сторожевых башенках вокруг.

По склону холма, вдоль мощеной дороги к основанию Башни была протянута на расписных опорах черная нить лэпа. Искусство создания дальноречников ныне почти полностью забыли даже в Стране - после Ухода Старых, в наступивших смутных временах, войнах и эпидемиях. Многие годы требовались на изготовление тайными мастерскими Москвы бесценных деталей, с каждым годом количество древних артефактов все уменьшалось. И все же во владениях уважайных кланов, на борту флагманов эскадр, на главных базах рейнджеров оставались чудесные машины - способные мгновенно передать на сотни километров звук и речь, хотя бы тире и точками древнего кода. А наиболее ценные из дальноречников - хранились в темных комнатах у вершины Башни. Способные принять самый слабый сигнал и передать ответный - достаточно мощный, чтобы его услышали приемники в дальних уголках Страны. Оружие, едва ли не сильнее того, что скрывали в своих недрах иные Пирамиды.

Четвертая Пирамида отстояла на значительное расстояние от своих сестер - с плоской, будто срезанной крышей, с темно-серыми, почти черными стенами, она далеко выступала из-за пирсов Нижнего, покоясь между ними и Мостом, своим основанием глубоко уходя в воды Альтерны. Глубины, на которой находился фундамент, вполне хватало пройти кораблю с не самой малой осадкой. И судя по тяжелым створкам, размещенным в обращенной к реке стороне здания (невидимым Владиму сейчас, но прекрасно различимым с борта идущих вниз по Альтерне кораблей) - для того она и предназначалась.

В редком матросском кубрике не ходили байки о легендарном флоте, идущем в бой лишь по приказу самих Модераторов. Шепотом передавали, что за стенами Черной Пирамиды скрыто лишь три или четыре древних корабля, но каждый стоит целой эскадры. Понизив голос, просоленные моряки рассказывали салагам про броню, что не под силу пробить даже крепостным орудиям, о пушках, на десятки километров без промаха мечущих чудовищные снаряды - одного попадания хватит линкору, чтоб разломиться надвое. Увы, никто из рассказчиков не мог похвастаться тем, что видел древний флот воочию - ибо последний раз, согласно тем же легендам, выходил он в море едва ли не в саму Войну Наследия.

Но Стране и без легендарных кораблей и подземелий Арсенала было что противопоставить неприятелю. Отряды рейнджеров патрулировали просторы Вестерена и заливаемый приливом берег Черноморья, хорошо укрепленные базы вставали далеко за Форт-Артуром, у берегов Сестры и Байкала, куда устремлялись многие, кто не боялся спать с мушкетом в изголовье, за свободной землей и за лучшей долей - пусть и под постоянной угрозой налета ханцев. Флот твердо удерживал за собой Черное море и мог поспорить даже с флешниками за владычество над морем Горячим. Церковь, - нехотя вынужден был признать Владим, - хранила единство Страны, не позволяя мелким ссорам и разногласиям между сильнейшими кланами перерасти в раскол. А Совет правил, вынося решения и принимая законы по разумению избранных в него самых влиятельных людей кланов и уважайных мастеров - Модераторов.

Страна жила своей жизнью. Так, как заповедали Старые с Джедаем во главе, прежде чем навеки соединиться с Форумом. Вестерен собирал урожаи и взращивал стада, Мория и Камчатка добывали руду и самоцветы, варили лечебные и реагентные зелья химики Холмов. Капитал рыл угольные карьеры и плавил сталь, превращая ее в машины и запчасти. За горами и степями то грызлись между собой, то объединялись для удара по форумчанам кочевые племена - получая каждый раз отпор и вновь откатываясь в родные просторы. В глубине левобережных лесов, не признающих власти Совета, крепко держалась старая вера - несмотря на все возмущение Церкви и Кролика.

И древним сердцем Страны была от начала времен Москва - первый город человечества на Форуме. Оплот науки и твердыня веры. Место, где человек ступил на Форум. Святой город Кролика и резиденция Совета.

Владиму неоткуда было узнать о городе, что дал когда-то крохотному поселку, затерянному среди бескрайних лесов чужой планеты, гордое имя. Таинственные ильмы дарили очень долгую жизнь, но не бессмертие - и уходили в вечность Старые, а вслед за ними и Младшие, унося с собой знание о далекой прародине. История становилась легендой, легенда превращалась в миф, а миф исчезал из памяти людской. Прошли сотни лет, и город на берегах Альтерны возрастом давно сравнялся и превзошел ту, первую Москву.

Что теперь на ее месте? Мегаполис, настолько же чуждый и необычный для жителя двадцать первого века, насколько чуждой показалась бы Москва той поры первобытному охотнику? Или руины, среди которых вновь разбивает лагерь племя одетых в шкуры дикарей? Никто не знает, разве что ильмы. Но и они не торопятся отвечать, не замечая молитв, которые возносят в храмах всемогущему Ильму, покровителю странников и молодоженов, подателю богатства и долгой жизни.

А пока солнце заходило за вестеренские холмы, освещая закатным светом белокаменные стены дворцов вдоль набережной, и ветер дул над великой рекой, наполняя паруса кораблей. Мелькали фигурки людей в клановых цветах и в униформе гильдий, одеяния энакинов, девушки в цветастых платьях, доносились детские голоса. Журчала все быстрее бегущая внизу вода. По выложенной булыжниками мостовой проезжали запряженные камелодусами такси - некоторые с клановыми аватарами, но дверцы большинства украшены желто-черными клетками гильдии извозчиков.

Владим оторвался от созерцания речной поверхности. Потирая плечо, обернулся на аллею. Поборол желание коснуться пальцем щеки.

'Главное, не лезь в воду и не трогай лишний раз лицо', - предупредил его Михаил. На улицах Москвы встречался разный народ, в том числе и левобережники. Но левобережник с пиратскими наколками - явление необычное, если не сказать больше. При беглом взгляде их можно было бы принять за обычные моряцкие татуировки - только любой опытный человек из тех же моряков заметил бы разницу. Не говоря уж о дозорных. К счастью, наложенный рейнджером грим отлично скрывал Огненного Кота на лице Владима, оставаясь незаметным на фоне густого загара.

По уму, Владиму стоило бы вообще не показываться на людях, пока не завершится задуманная друзьями авантюра. Но во второй раз покидать столицу, так и не успев толком посмотреть на красоты священного города... После недели безвылазного сиденья под крышей юноша взбунтовался. Ждать оставалось Аи знает сколько, и проводить это время за изучением рейнджерской библиотеки и коллекции оружия, да разглядыванием потолка Владиму сделалось невмоготу.

Он шел вдоль чугунной ограды набережной, рассматривая усадьбы по другую сторону улицы. За развесистыми клюквами просматривались белые стены флигелей и мраморные колонны в глубине парка. Особняк какого-то влиятельного клана - судя по украшавшим забор мифическим зверям енотхам, Инквизиторов, властителей Медного Меча. У ворот усадьбы прохлаждались двое стражников в белой форме, болтая с молодой служанкой - кажется, ака Хатти. Впрочем, в системе клановых расцветок Страны, в отличие от левобережных, Владим разбирался не очень хорошо.

Темнело, фигурный вензель 'ВБР' на высокой арке следующих ворот был почти не виден. Крытое такси, украшенное таким же загадочным символом, едва не зацепило Владима - ему пришлось поспешно отпрыгнуть в сторону из-под копыт камелодуса и беззлобно вспомнить Кита вслед погонщику. Чье-то бледное лицо промелькнуло в окне повозки, заслоненном занавеской, затем ворота со скрежетом отворились, и такси скрылось в глубине парка. В окнах особняков одна за другой вспыхивали лампы, бросая резкие тени ограды и деревьев на мостовую.

Будто споря с огоньками окон, набережную залил алый лунный свет. Между ветвями деревьев и фонарными столбами плыла по небу неправильная грань спутника. Одна за другой вспыхивающие звезды не могли бороться с ярким Кубоперсиком, упрямо окрашивающим город во все оттенки красного, но тут с земли им пришла подмога. Один за другим загорались фонари, в листве деревьев, вдоль оград и карнизов усадеб сияли электросвечи, сплетаясь в клановые узоры. Мощные электрофакелы подсветили колонны Моста и металлические отражатели на них, предупреждая идущие по ночной Альтерне корабли о препятствии. Вдоль набережной тоже зажглась яркая цепочка ламп. Вспыхнули алые маяки на вершине Башни и Пирамидах - кроме Вечного Сна, где язык пламени не гас ни днем, ни ночью. Москва зажигала свои огни, и даже звезды будто засветили слабее, пристыженные сиянием земных соседей.

Даже столица могла похвастаться такой иллюминацией лишь на главных улицах. Гильдия молнетворцев Москвы заслуженно славилась, как лучшая в мире, однако и машинам их станций никогда бы не хватило мощности залить светом все городские закоулки, не говоря уж о заоблачной цене вольфрамовых электросвечей - каждая из которых стоила как сотня обычных, угольных. Но феерия огней, в которую обратилась набережная, с лихвой восполняла редко разбросанные фонари на темных переулках. Сверкающая россыпь бриллиантов, отраженная в речных водах, уходящая к закатному берегу огненная нить, алое сияние на фронтонах дворцов - Владим не впервые видел ночную Москву, но все так же поражался ее магической красоте, как и в первый раз, еще с палубы причаливающего к пристаням Нижнего «Смельда»'.

Особняки, лавки и кафбары сменяли друг друга. В кронах деревьев запели цикады, кружась у фонарей крохотными зелеными точками. У спуска к воде женщина поспешно подзывала с лестницы игравших детей - близился прилив, отогнавший лодки с реки к Нижнему, под защиту дамб.

Лениво Владим подумал, не сесть ли на ближайшее такси - поездка от набережной до Озерного закоулка стоила не больше восьми золотых. Но решил все-таки прогуляться. Вечер был чудо как хорош, и расстояние для хорошего ходока дальней дорогой не было.

А посмотреть по пути стоило не только на достопримечательности столицы. Владим проводил взглядом идущую навстречу девушку. Легкое летнее платьице не скрывало ни ладной фигурки, ни стройных ножек. Словно ощутив его взгляд, девушка вскинула глаза, весело улыбнулась. Владим почувствовал легкий укол совести, но постарался о нем не думать. В конце концов, Маури все равно не узнать о мимолетной улыбке москвичанской красотки.

Миновав фонтан, он повернул налево, на проспект Среброкова. Здесь уличные электрофакелы стояли реже, и между стволами клюкв, растущих по обе стороны улицы, лежала густая тень. Усадьбы сменились домами кирпичной кладки, двух-трехэтажными, с двускатными крышами и высокими стрельчатыми проемами окон. Из-за оконных стекол пробивались огоньки электросвечей и керосинок в квартирах победнее.

Несмотря на поздний час, народу на улицах не убывало. Часть города между набережной и протянувшейся вдоль Кам-Чатского парка Главной была одним из самых густонаселенных районов столицы. Прошел патруль дозорных - пара стражников при дубинках и уличный судья с двумя пистолетами на поясе - не слишком, впрочем, следя за улицей. В старой Москве беспорядки были редким событием. Вот в шумном портовом районе урядникам работа находилась чаще, и число стражников, задействованных на дежурстве в Нижнем, оставалось немалым. В целом же Москва оставалась довольно спокойным для столицы такой величины городом - сумрачная слава Московского Дозора надежно устрашала большинство возможных правонарушителей.

На перекрестках коробейники продавали сувениры, сладости, некрепкую выпивку и закуску. Основную массу их клиентов, судя по одежде и внешности, составляли приезжие - альтернцы, вестеренцы, редкие левобережники. Коренные москвичане тоже порой останавливались у крохотных ларечков, покупая, как правило, эль и свежую копчуху. Одного из торговцев обступила целая толпа весело галдящей молодежи в университетской форме, ровесников Владима, а то и постарше. Когда студенты, наконец, оставили ларек, торговец проворно подхватил сундучок и нырнул в один из переулков по северной стороне проспекта. Похоже, на сегодня запасы товаров у него были исчерпаны.

Очередной поворот улицы - и Владим очутился перед высокой крутой аркой, в которую уперлась дорога. По краю арки бежала выведенная затейливым шрифтом надпись. Несмотря на острое зрение и обрамлявшую арку цепь электроламп, Владим так и не смог прочесть витиеватые росчерки. Над ней располагался барельеф, изображавший конных рейнджеров с винтовками наперевес, многопушечные линкоры, скрещенные сабли и пики, полевые орудия и прочие инструменты войны. Первую Триумфальную арку возвели в знак победы в Войне Наследия, следующую - после сокрушительного разгрома ханских всадников под Форт-Артуром. А самую последнюю, Аи ведает какую по счету - уже при жизни Михаила, чтобы ознаменовать окончание Войны Единорогов.

Чугунные ворота, вделанные в стены прохода, были распахнуты настежь. Уже из-под арки становился виден простор центральной площади города - в плане огромного пятиугольника. Еще одна арка, украшенная не менее богато, чем первая, вела на Долотовскую, сквозь проход пробивался яркий свет фонарей. Впрочем, сама Высадка освещалась не хуже - две цепочки многоцветных электрофакелов окружали по периметру ее и купу деревьев посреди площади.

На противоположной от Триумфальной арки стороне площади, поодаль от всех прочих зданий, стояла башня, высеченная словно из цельного камня. Темные стены лишены были лепнины и барельефов, вообще любых украшений, единственным входом в башню, похоже, служила узенькая дверца сбоку. В отличие от остальных храмов, к ней не вело даже узенькой тропинки, не то что мощеной дороги для молящихся. Башню окружал порядком заросший газон (и только внимательный глаз заметил бы, насколько тщательно поддерживается это запустение), с небрежно разбросанными по нему валунами и жестким кустарником. И только на высоте пятнадцати метров от земли взоры приковывал циферблат курантов с медными стрелками, замершими почти у полночной отметки.

Храм Неумолимого Времени, где редко звучат молитвы и не часты подношения. Храм того, кто считает срок человеческой жизни и смену времен года. Времени, что было прежде богов и превыше их, что никогда не отвечает на мольбы.

Слева от арки поднималась настоящая твердыня. Узкие щели бойниц и машикулей хмуро взирали на площадь, массивные низкие башни выступали вперед. Однако купола храма покрывали позолота и медь, лопаты и солнца сверкали огнем в лучах электрофакелов. В дверных и оконных проемах виднелись искусно сработанные фигуры Основателей, а в узких окнах - яркие витражные стекла. Вызолоченные врата храма охранялись алебардщиками в черном и золотом, в золотых же масках, скрывающих лица.

Храм Альтернатора, Создателя Форума. Сурового бога справедливости, войны и правосудия. Победителя древних Демонов, неназываемых сил зла. Со страхом, но и с почтением приходят люди в его храм. Молятся здесь не о милосердии, но о возмездии и правосудии.

Правее башни с курантами блестели мраморной белизной стройные шпили и колонны, гостеприимно распахивался входной портал. Сужающийся коридор вел к притвору, увенчанному небольшим изразцовым куполом, от него две крытые галереи отходили к высоким круглым башенкам с раздвоенными стрелами над ними. Древний символ Страны расположен был также над входом в храм, и само здание при взгляде сверху напоминало инглишскую букву Y. Из арочных окон сквозь витражи лился свет, над цветущими клумбами разносилось тихое мелодичное пение.

Храм Аи Милосердной, хранительницы судеб, богини милосердия и удачи. Заступницы человечества, открывающей перед людьми дороги жизни и связывающей их воедино. Той, что по некоторым легендам соединяет и сердца любящих.

Огромный белый купол без окон воздвигнут был по правую руку от Триумфальной арки, опоясанный кольцом фонарей. По его поверхности архитектор разбросал круглые люки и странные украшения в виде вогнутых дисков и блестящих металлических стержней. Как ни странно, но здание смотрелось на площади отюдь не чужеродно, гармонично вписываясь в пейзаж.

Широкие перепончатые крылья смыкались, обнимая за плечи нагих мужчину и женщину, острые зубы блистают в улыбке - ласковой и заботливой, топорщатся из-под странного шлема не менее острые уши. Женщина, статная и полногрудая, в страхе прижалась к божественному покровителю, мужчина - могучий атлет - протягивает ей руку. По другую сторону от входа еще одно изваяние - крылатый бог расправляет крылья над грудой звонких монет, наливных плодов и созревших колосьев, киркой, ружьем, кувшинами вина и стопкой нойтбуков в дарующем жесте. Пес и кот застыли по обе стороны от изобилия, сторожко навострив уши.

Храм Всемогущего Ильма, сына Аи и Альтернатора. Бога, перенесшего человечество на Форум, даровавшего Старым здоровье и нескончаемый по людским меркам век. Покровителя счастливых браков и дарителя богатства, охраняющего путешественников и новоселов.

И последний храм на дальней стороне площади. Скромное безыскусное убранство двухэтажного здания, чуть нарочитая простота архитектуры - каменные стены с небольшими застекленными окошками, башенки безо всяких украшений, не считая медных лопат на верхушке - на фоне остальных храмов, то мрачных, то залитых светом, не задерживали взгляд надолго. Не пристало собору Пророка блистать рядом с теми, что посвящены богам. Чужеземец и не догадался бы, что за этими невзрачными стенами собрано власти и влияния больше, чем у служителей всей Троицы, вместе взятой.

Собор Джедая, Великого Пророка, приведшего людей на Форум по воле богов. Джедая, лишь через почитание которого должен чтить богов правоверный дзедатис. Обиталище Кролика, Первого Падавана, первосвященника Церкви и одного из самых влиятельных Модераторов Совета. Истинное средоточие веры.

Владим неторопливо пересекал Высадку, приближаясь к купе эндиний посреди каменного плаца. Вековые деревья росли довольно далеко друг от друга, не загораживая прохожим вид на храмы. На широком газоне в центре рощицы расположен был невзрачный гранитный обелиск.

Через густую траву вела к обелиску мощеная плитняком дорожка. Вокруг не было видно никакой ограды - святость этого места защищала его лучше любой стены и стражи.

Простая каменная стела без резьбы и украшений. Кроме одного.

На высоте человеческих глаз в гранит была вделана медная табличка. С вычеканенной короткой фразой:

'Здесь человек впервые вступил на Форум'

Владим не посмел смять траву, помнившую поступь Старых. Он приостановился в десяти шагах от обелиска. И, найдя взглядом женский силуэт среди изваяний падаванов, преклонил колено.

На Владима не обращали внимания ни прохожие, ни храмовые стражники. Паломник, совершающий молитву у Высадки - далеко не самое редкое зрелище для москвичан. Не в диковинку, хоть и в меньшинстве, были и те, кто обращал ее не к Джедаю, а к одному из падаванов. Или одной, в данном случае.

'Сохрани нас, Основательница' - прошептал он про себя. 'Оставь нить наших душ сплетенной. Пожалуйста' - может, энакин или жрица нашли бы слова красивее, но навряд ли - искреннее.

А в ответ над площадью колыхнулся густой бронзовый перезвон. Ритмичные удары колоколов колебали воздух, отбивая мерную Мелодию Смены Дней. Будто в такт курантам резкий порыв ветра растрепал волосы Владима, заставил зашуметь темно-зеленые кроны эндиний и покатил лаковые шарики соплодий по брусчатке.

Этот далекий звон Владиму уже приходилось слышать в крохотной комнатушке дома в Озерном закоулке, приглушенный расстоянием. В полдень ему издалека отвечал раскатистый гром салюта с обоих Бастионов. Москва засыпала поздно, и гул курантов не мешал особо жильцам домов поблизости от Высадки. Кроме того, близость к самым почитаемым святыням Страны искупала в глазах москвичан и не такие неудобства.

Что же до Владима, то он счел это счастливым предзнаменованием. Прошептал слова благодарности. Еще минуту стоял коленопреклоненным, вслушиваясь в шорох листьев над головой. Затем рывком поднялся, оглянулся на статую Дракозаи. И зашагал к ближайшей из Триумфальных Арок.

Умение ориентироваться в лесу мало чем могло помочь в каменных дебрях. Со стыдом Владим понял, что не знает, как найти дорогу к Озерному или хотя бы вернуться на площадь. Ночью городские улицы выглядели слишком непривычно.

По крайней мере, он представлял, в каком районе города находится - красные огни Белой Башни и пламя Вечного Сна отсюда были вполне различимы. Дальняя северо-восходная часть города, откуда до Выселок в теории не так далеко. Казалось бы, всех делов - идти, держась правее этих ориентиров, и выйдешь к берегу Охотничьего озера, в воде которого отражаются белеющие стволы кленоив с клюквами, да огоньки окон Озерного закоулка.

А на практике - в ту же сторону Владим и пытался идти от площади Высадки. Через полчаса блуждания по извилистым улочкам обнаружив, что оказался сильно к северу от нужного ему места.

Здешняя застройка опять же сильно отличалась от прочих московских кварталов. Двухэтажные домики тесно прижимались друг к другу, улицы были шириной лишь в несколько шагов - еле хватает места, что разминуться прохожим, а такси и вовсе не поместится. Несмотря на это, за невысокими заборами как-то умещались крохотные садики с заботливо возделанными грядками и даже фруктовыми деревьями. Лианы-стенолазы заплетали камень и кирпич, кое-где на них еще покачивались темно-фиолетовые трубы цветов. Периодически вслед Владиму из-за заборов раздавался ленивый собачий лай.

Улица неожиданно расширилась, выведя Владима на перекресток. Был он в миниатюре схож с Высадкой - мраморным изваянием посередине. Две статуи освещал не только свет фонаря, висящего над дверью маленькой часовни, но и яркие окна стоявшей на другом углу кафбары. Кафбара тоже была маленькая - павильон на четыре столика, да еще два стоят снаружи, за плетеной оградой. Один из столиков был занят чьей-то веселой компанией - несмотря на поздний час и темноту во всех окнах, от кафбары доносились приглушенные взрывы смеха и бодрые голоса.

Владиму не очень хотелось вмешиваться в чужое веселье. Однако узнать дорогу, судя по всему, больше было не у кого. Разве что стучаться в двери домов с тем же вопросом.

Присмотревшись, он неожиданно узнал в пирующих ту самую студенческую компанию, что встретилась ему на улице Среброкова. Трое парней, четыре девушки, все в форменных брюках и сюртуках, кроме черноволосого коротышки в латаных штанах и рубахе навыпуск. В данный момент коротышка в одной руке держал бокал вина, другой обнимал сидевшую у него на коленях девушку.

Не успел Владим шагнуть в проем ограды, как один из сидевших за столиком - высокий брюнет весьма полного телосложения - поднялся, оборачиваясь к вошедшему. Стульчик благодарно скрипнул, освобожденный от немалого груза. Того слегка повело в сторону, но вставший успел восстановить равновесие, прежде чем перевернуть что-либо из мебели.

Владим с досадой подумал, что идея вызнавать у пирующих дорогу была еще более неудачной, чем казалась поначалу. Он прикинул вес и ширину плеч незнакомца, и попятился, решив благоразумно ретироваться.

- О! - взгляд выпивохи сфокусировался на лице Владима. Поняв, что отступление запоздало, Владим подобрался, готовясь быстрым ударом опрокинуть первого приблизившегося.

- Р-респект, друг! - заплетающимся языком произнес гуляка. Снова пошатнувшись, удержался за столик. - Держи!

Скосив глаза вниз, Владим внезапно обнаружил у себя в руках наполненный мех. Прежде чем он успел что-то ответить, толстяк, протянув руку, ухватил со стола глиняную кружку с пивом.

- Твое здоровье! - провозгласил гуляка, тут же осушив посудину.

- Э... кхм... спасибо, - растерянный и смешавшийся Владим из вежливости сделал небольшой глоток эля.

- Шурш, отстань от путника, - коротышка отставил бокал и ссадил с колен девушку. - Респект тебе, добрый человек, - продолжил он, обращаясь уже не к собутыльнику, а к Владиму. - Чем можем помочь?

- Не подскажете, уважайные, дорогу до Озерного закоулка? - Владим поставил бутыль. Толстяка, поименованного Шуршем, одна из девушек увлекла обратно за стол. Тот попытался вырваться, но его товарищ оперативно наполнил кружку элем.

- Озерный? - собеседник Владима посмотрел на юго-восход. - Это же на Выселках. Иди по Медикам и по Цветенской улице до Алого кладбища, там через старую рощу выйдешь на Рябинов мост, и бери северней Зоопарка. Попадешь аккурат к Охотничьему, а там и до Озерного рукой подать. Или погодь... ты сам московский?

- Нет, - честно признался Владим.

- Тогда заплутаешь, - коротышка наморщил лоб. - Тогда лучше выходи на Кольцевой, и им двигай к Зоопарку. Уж точно не собьешься. Впрочем, подожди, - он обернулся к сотоварищам.

- Ребята, собирайтесь! - скомандовал он. - Час пополуночи. Топаем до Общаги, пока ДДшники не штрафанули 'за нарушение благочиния'!

Шестеро остальных студентов гурьбой двинулись мимо Владима к выходу из кафбары, подхватив по дороге сумы с чем-то весело булькающим внутри. Коротышка приостановился.

- Покажем дорогу, - бросил он Владиму. - Нам, считай, почти что в ту сторону еще квартал. Тебе, правда, ходу лишних полчаса, зато не заблудишься.

Проходя мимо часовни, все семь человек дружно наклонили голову, осенив себя Лопатой. Владим чуть отстал, и вроде бы то, что он не присоединился к ритуалу, осталось незамеченным.

- Чья это скульптура? - спросил он из любопытства, глянув на памятник посреди перекрестка. Двое в халатах медиков склоняли головы над мраморным то ли шаром, то ли бутылью. Даже при свете фонарей было видно, что черты их лиц очень схожи.

- Изваяна в 648 год Высадки Боромиром ака Среброков, - ответила, обернувшись, шедшая под руку с русоволосым пареньком стройная девушка с косой до пояса, - в двадцатилетнюю годовщину избавления от Алой Смерти. А изображает она равнопадаванских братьев-медиков, Алексана и Виктора из клана Аси. Еще один памятник стоит у Клиники, а этот - у дома, где они родились.

Имена Владиму были знакомы. Еще с тех пор, как он в пять лет под руководством деревенской жрицы разбирал по складам надписи в старинном букваре с золотой оправой. Легенда о героях, ценой своей жизни остановивших выкосившую пол-Страны чуму, разошлась далеко за пределы государства форумчан по всем Населенным Землям.

- Ведомо нам, Арья, что на архитектурном зубрят, где и когда положен каждый московский камень! - неприязненно произнесла одна из товарок девушки, высокая смуглянка. - Только избавь нас, ради Джедая, от своих лекций!

- Лена, Аря, не ссорьтесь! - спутник Арьи привлек смуглянку к себе. - По крайности, не в мой день рожденья! - он быстро коснулся губами щеки каждой из девушек.

- А московские камни и пересчесть тяжко, не то что составить историю, - беззлобно, но с легким ехидством заметила первая. - Старые записи в Библиотеке порой в руки не возьмешь, рассыпаются. Легенды да песни бардов - все, что осталось от древних времен.

Дальше Владим старался не прислушиваться к пикировке троицы. Впрочем, ее быстро заглушили обрывки пьяным голосом исполняемого студенческого гимна, ненадолго прерываемого, когда к певцу попадала очередная бутылка эля. В веселом и беззаботном обществе студентов, хоть и были те его ровесниками, юноша чувствовал себя не в своей тарелке. Должно быть, предводитель компании это заметил - потому что Владима никто не донимал разговорами всю дорогу.

Город кончился как-то неожиданно - миновали очередную статую, прошли через калитку в потемневшей от времени бревенчатой стене, очутились в узком проулке - и вдруг здания расступились. Редкая цепочка фонарей освещала идущую вдоль городской границы псевдовую аллею. По другую сторону уходила к горизонту залитая теперь уже серебристым на пару с красным лунным светом холмистая равнина. Мерцали оконца пары ближних поселков, ветер гнал по пологим склонам травяные волны.

- Тебе туда, - махнул рукой проводник Владима. - Никуда не сворачивай, пока не дойдешь до моста. Затем повернешь направо, и иди, пока не выйдешь прямиком к Озерному.

- Спасибо, - кивнул Владим. Обернулся на юго-восход и разглядел в низине между перелесками далекий блеск звезд в водах Охотничьего озера.

- А нельзя пройти напрямик?

- Можно, - ответила Арья. - Только дорога нехожена. Кусты да овраги, хотя есть там пара тропок.

- Ладно, удачи тебе, путник, - оборвал разговор коротышка. Владим махнул рукой вслед попутчикам. Из середины группки по-прежнему доносилось нестройное хмельное пение, стихавшее, пока Владим удалялся от перекрестка.

Все же он не стал срезать путь. Владим не боялся неудобной дороги, однако резонно подозревал, что на поиск подходящей тропинки времени уйдет больше, чем займет прогулка по ровной мощеной булыжником аллее.

Свет факелов был неярким, колеблющимся, когда налетал свежий ветерок. Из-за городской ограды порой доносились гулкие шаги дозорных, звяканье оружия, хлопанье оконных ставен, где-то в поле вскрикивала лунная птица. Но все звуки быстро затихали в шуме ветра над городскими окраинами.

Владим запрокинул голову, рассматривая бескрайнюю россыпь драгоценностей в небесах. Отыскал знакомые созвездия - Звездную Сеть, Диадему, Костер, Крыло. Разглядел в восходной части неба Любу - и улыбнулся в полутьме, вспомнив крышу крепости и уходящую грозу над заливом.

Показалось ему, или у восходного горизонта звезды отражаются в морских водах? Нет, быть не может. До моря отсюда слишком много километров. А вот яркая звездочка за Чумацкой тропой, к северу от города - это, наверно, огонь на сторожевой вышке одного из Бастионов.

Не споткнуться бы на выбоинах, любуясь звездным небом! Владим вполголоса помянул Кита, взмахнув руками, чтобы сохранить равновесие. Дорогу мостили добротно, но кое-где копыта скакунов и колеса телег успели оставить на ней глубокие следы. Заметные днем, они так и норовили подвернуться под ноги ночному путнику. Впрочем, на деле колдобины встречались редко, но Владим уделял отныне земле под ногами больше внимания, чем небесам над головой.

Два встречных стражника с блестящими буквами 'МДД' на кокардах интереса к Владиму не проявили, лишь мимоходом осветив его лицо фонарем. Через пару километров впереди замаячили островерхие крыши и вычурные флюгера пригорода, а затем Владим увидел и ворота знаменитого Зоопарка. Из-за кирпичной ограды свешивались березовые ветви, источавшие терпкий аромат, арку ворот освещали два факела. Тявкнул задорно какой-то зверек за забором - Владим поклялся бы, что слышит собачий лай, но в известном по всей стране бестиарии не могли, конечно, гавкать обыкновенные сторожевые шавки.

Проходя мимо ворот, Владим задержался, чтобы прочесть вывеску, расположенную как раз под факелом. Если верить объявлению, Зоопарк мог предложить посетителям двух уникальных зверей - морского дьявола в огромном чане и джунглевого зайца - разумеется, за прочной оградой. Последний был кривовато изображен и на самом объявлении - покрытый клочковатой рыже-бурой шерстью, вздыбившийся на задние лапы, раззявивший пасть, утыканную кинжалами клыков и совершенно ненатуральный. Особенно для человека, полчаса просидевшего верхом на ветке ясины в опасной близости к челюстям юного представителя вида Tyrannolepus tyrannolepus borealis.

- Дневной Дозор! - отвлек Владима от чтения афиши резкий возглас. Владим резко обернулся, впрочем, у него хватило здравомыслия сдержать руку, едва не скользнувшую невольно за пазуху.

Шериф и двое стражников. Острый взгляд офицера впился в лицо Владима, будто выискивая нечто скрытое. Владим невольно почувствовал себя неуютно - тем более, ему было что таить. Юноше оставалось лишь надеяться, что в неверном свете дозорному не удастся разглядеть следы грима на лице.

- Чем могу послужить, коллеги? - Владим, не любивший льстить кому бы то ни было, нехотя добавил почтительное обращение. В конце концов, ни огласка, ни официальное разбирательство были ему - и его друзьям - совсем ни к чему.

- Шериф Андрей ака Серб. Поздновато гуляете, добрый человек, - хмуро проронил офицер. Похоже, ни прерванное движение Владима, ни характерная выпуклость на поясе под курткой юноши от него не укрылись.

- Заплутал немного, - так же кратко ответил Владим.

- Не москвичанин? Имя, клан?

- Из Левобережья, - легенда была ими с Михаилом подготовлена заранее. - Раскат ака Дракозая.

- И где пребываете в Москве? - продолжил расспросы шериф. Оба стражника чуть подались вперед.

- Постояльцем у Михаила ака Диги, - именно таков был приказ рейнджера. 'Если спросят дозорные - называйся моим гостем'.

Выражение лица дозорного резко изменилось. С подозрительного - на удивленное.

- Михаила Николаича? - переспросил он. Одновременно расслабились - так же незаметно - и его подчиненные.

- Димитриевича..? - Владим недоуменно соображал, не перепутал ли он отчество Михаила. Как-то сложилось между ними, что и сам Владим, и Кэйгоро с Маури обращались к старому рейнджеру по имени. Но сколько Владим помнил, давно покойного отца Михаила звали именно Димитрий.

- Джедаем клянусь, верно, - кивнул шериф. Напряжение ощутимо спадало. - Идете к нему домой?

- Да, - по инерции односложно ответил Владим.

- Не заплутаете опять?

- Отсюда я дорогу знаю, коллега, - Владим и вправду видел знакомые очертания Рябинова моста, переброшенного через небольшой овражек.

- Ну, удачно добраться, добрый человек, - кажется, дозорный окончательно перешел с официального тона на благожелательный. - Михаилу Димитриевичу от меня большой респект. Скажите ему, на днях загляну после дежурства.

- Обязательно. Могу идти?

- Доброго пути, - шериф слегка махнул рукой в направлении моста и озера.

Склоны балки густо поросли цепкой катеринкой, на дне поблескивал ручеек. Такой же овражек протянулся и рядом с далекой фермой в северном Вестерене. Сотни поколений мальчишек прикамчатского колхоза, как однажды обмолвился в минуту откровенности старый рейнджер, копали в той балке червей, прятали мальчишечьи клады, играли в рейнджеров и билликидов. 'А кое-кто', - усмехнулся он тут в усы, - 'так заигрался, что и годам к тридцати со скакуна не ссадить было'. Владим надеялся услышать от Михаила рассказ про службу на неспокойных восточных и вестеренских окраинах, но рейнджер, хмыкнув, перевел разговор на дела насущные.

От Охотничьего озера немного тянуло сыростью. В черной воде неожиданно ярко светились пестрые стволы пиний - небольшая рощица располагалась прямо у водного зеркала. Невысокие домики - кирпич и бревенчатые стены вперемешку - стояли на сбегающем к озеру косогоре и под ним, у самой воды. В этой части Москвы, по сути, пригороде, и улиц, как таковых, не было - вразброс поставленные дома, обнесенные невысокими оградками. Деревья, лесные и плодовые, вольно росли посреди переулков, мешая проезду такси - буде кто из погонщиков решил бы направить упряжку в Озерный закоулок.

В переулке горело только одно окно. В том самом доме, куда Владим и направлялся. Лучи электросвечи пробивались через наборное оконное стекло, тонкую занавеску и листву клюкв и вишен маленького садика вокруг дома Михаила.

Владим почувствовал легкие угрызения совести - не из-за него ли не гаснет свет в жилище рейнджера? Однако, толкнув калитку и поднявшись на веранду, заплетенную густым ковром лиан-стенолазов, он услышал тихие голоса из-за незапертой двери и понял, что причина бессоницы Михаила явно иная.

- Закон не примут, - услышал он спокойный голос Михаила. - Меньшие кланы поднимают эту тему на каждом слете, и с теми же результатами. Что им нужно - не 'справедливое управление', а расширить собственное влияние в Совете.

- Я бы не был столь категоричен, - прозвучал в ответ голос Дена. - У восточников, к примеру, идея разделить полномочия мастеров гильдий и глав держащих земли кланов пользуется популярностью.

- Восточники? - переспросил Михаил. - Когда они... Владим, входи!.. когда восточники сумеют выбить ханцев с нынешних рубежей, тогда голос восточных кланов и вправду наберет силу. А пока старые кланы не отдадут так просто своих позиций. Ваш пример их кое-чему научил, так что модераторы не захотят второй Автономии.

Владим под скрип половиц миновал темную прихожую, вошел в гостиную - с развешанными на стенах клинками и пистолетами, с потемневшими от времени шкафами и полками для нойтбуков, с огромным камином в полстены, где сохранились старые следы сажи. В углу находилась оружейная стойка, в пазах которой была закреплена винтовка рейнджерского образца и пара мушкетов. На каминной полке стояла электросвеча, заливая гостиную мягким светом.

- Вечер добрый! - Владим крепко пожал руку сталкериду. - Михаил, извини - заплутал по улицам. Здесь дорогу искать потруднее, чем в лесу.

- Забудь, - отмахнулся рейнджер, вместе с Деном сидевший за круглым чайным столиком под окном. На столе рядом с пузатым самоваром и хорошо початой бутылью эля остывали две фарфоровых пиалы с чаем со сметаной по-билликидски, стояла чашечка с молочным медом и корзинка колотого вареного сахара. Ни хозяин, ни гость про чаепитие, похоже, не вспоминали. - Садись. Есть у нас дела и поважнее.

- Ден? - Владим придвинул еще один стул, выжидающе глянул на меритократа.

Прежде чем ответить, Ден протянул руку за пиалой, сделал глоток. Поморщился и опустил остывший чай на стол.

- Они клюнули, - наконец почти шепотом произнес он. Загорелое лицо сталкерида сделалось жестким и напряженным. - И судя по быстроте их реакции, поисков они не прекратили. По сути, это человек нашего друга первым вышел на меня.

- Как они узнали так быстро? - так же негромко поинтересовался Владим.

- Я и не таился в Нижнем, - пожал плечами Ден. - К примеру, могли послать личку дальноречником. Похоже, во всяком случае, он отправился в Москву, как только услышал о том, что в ней видели капитана 'Разрыва'.

- Надеюсь, кроме этого, у них нет поводов связывать тебя с нами? - мрачно произнес Михаил. - Во имя Джедая, я не хотел бы втянуть тебя в наши беды.

- Забудь! - внезапно озорно ухмыльнулся Ден. - Этот напыщенный болтун говорил со мной так, будто я - слуга, не выполнивший поручения, а не свободный капитан. А мне такое всегда было не по нраву. Короче, я не откажусь немного насолить этим ребятам в масках. Особенно чтобы помочь вам с... с твоей подругой, Владим.

- Что ж, смотри, - откинулся на спинку стула Михаил. - Игра рискованная... но попробуем. У нас на руках все козыри, а в случае чего вам останется надеяться на обещания Даны. Не скажу, что буду вспоминать ее добрым словом, но клятвы свои она держит твердо.

- А мне есть за что благодарить конунга, - возразил Владим. - Когда бы не Клинок Бури - все наши планы, если не жизни, стали бы морской пеной.

Михаил промолчал. Лишь задумчиво взял с полки трубку, принялся набивать табак из кисета.

- Значит, встреча назначена на понедельник? - спросил он, обращаясь к Дену.

- На понедельник, в полвторого ночи, у Рогволдовских складов, - подтвердил тот. - Место безлюдное. Наши 'друзья' не хотят огласки.

- Если повезет, нам и не придется вмешиваться, - вслух подумал Михаил. - Хотелось бы так, но шансов на это мало. Но - решено, - он чиркнул огнивом, затянулся, выдохнул клуб ароматного дыма. Приоткрыл окошко.

Настала тишина. Лишь пела цикада где-то в саду. Владим сдержал зевок. При словах Дена его сердце тревожно забилось. От исхода послезавтрашней встречи зависели все их с Маури надежды на мирную жизнь. Но после пешей прогулки на свежем воздухе его глаза упрямо слипались, и даже вызванное словами Дена волнение не могло победить дремоту.

- Отбой, ребята, - прервал молчание рейнджер, заметив состояние Владима. - Ден, лучше оставайся ночевать у меня. В такое время такси до Нижнего ты не найдешь даже за медь.

- Если не стесню, - кивнул меритократ.

- Не стеснишь, - отмахнулся Михаил. Выпустил последнее кольцо дыма и закрыл окно. - Располагайся на диване, постель можешь взять в шкафу.

Владим, зевнув, направился к выходу. За его спиной Ден щелкнул рычажком выключателя и комната погрузилась во мрак.

[Dzedatis]

Темный проход между приземистыми складскими зданиями. Плеск волн и бьющий в нос запах рыбы - даже маска не помогала. Днем здесь кипела жизнь, мельтешили портовые рабочие и грузчики, скрипели в гавани тали, раздавался многоголосый людской говор. Ночью порт затихал, за исключением в любое время открытых кафбар и гостиниц.

Но тем, кто пробирался задами порта, это абсолютно не мешало. Даже, напротив, было на руку.

Фал син Аркс брезгливо сморщился, угодив ногой в нечто склизское и хорошо воняющее. Окинул взглядом захламленный тупичок.

'Что ж, селитряные ямы Базы воняют не слабей. А ради дела я готов потерпеть и не такие неудобства'.

Полномочный представитель Паррдограда и Клана при Совете Модераторов глянул на небо, пытаясь по положению двух лун поточнее определить время. Где, Атеизм его разрази, этот сталкерид? Что левобережники, что немытые кочевники - все до единого не имеют никакого понятия о пунктуальности.

Впрочем, чего ждать от низкорожденных, и капли чистой крови не несущих в жилах? Фал хмыкнул - слишком отдавала его собственная мысль риторикой Патриарха с присными. Старикашка тоже любил порассуждать о 'роли чистых генетических линий пред ликом Великого Космоса'.

'Ну ничего. Нынешний Патриарх Клана стар и слаб - уже не тот матерый махайрод, что лет двадцать назад. А следующий...

Все решится сегодня. Ну, пусть не прямо этой ночью - но других нитей у меня не осталось. Если я сумею ее размотать - и видит Огнезнатец, я изо всех сил постараюсь! - то кое-что в Паррдограде сильно поменяется. И если полукровке не занять Патриарший стол, то сыну его и носительницы 'печати' отказать в нем так легко не получится!'

Стальные вставки-когти вдавились в кожу перчаток. Паррд сделал глубокий вдох и напомнил себе, что пока до осуществления всех честолюбивых надежд дальше, чем до Кубоперсика на четвереньках.

- А? - вопросительно буркнул Такессан, коснувшись плеча Фала.

- Спокойно, Так, спокойно, - размеренно проговорил Фал. Гигант так и не научился толком разговаривать, запомнив лишь свое имя да пару словечек, но интонации голоса различать мог. Закон Клана предписывал 'побочным продуктам' генетической программы легкую смерть при рождении, но в свое время Аркс «Коротышка» воспользовался своим положением в Клане, чтобы спасти новорожденное дитя-уродца. И не пожалел об этом. Из Така вышел превосходный телохранитель - преданный, как пес, сильный, как бык и слишком безмозглый для предательства. Сейчас он настороженно поводил безобразной головой, прислушиваясь к чему-то в дальнем конце тупичка.

- А! - настойчиво повторил Так, тыкая пальцем в том направлении. Фал насторожился, опустив руку на кобуру. Так проворно извлек окованную железом шипастую дубинку - в его лапищах она казалась легкой тросточкой. Конечно, никакой драки Фал не ожидал, да и ни к чему было привлекать ненужное внимание ДД-шников, но портовый район Нижнего поздней ночью все же мог преподнести сюрпризы всякого толка.

Из-за угла показалась знакомая худощавая фигура. Сталкерид даже не подумал снять цвета родного клана, собираясь на встречу. Хотя от кого, а точнее, зачем ему было таиться? Причины скрывать свои поиски были только у Фала, а точнее - у всего Клана. Обычаи Страны не запрещали однозначно молодежи оставлять собственные рода, точнее говоря, оставляли этот вопрос прерогативой самих кланов. Но с учетом некоторых особенностей и знаний конкретного беглеца, Московский Дозор мог и вплотную заинтересоваться этим делом.

- Уважайный Фал, - Ден отвесил короткий поклон, скользнул взглядом по насторожившемуся Таку. - И зачем было брать с собой вашего головореза? Я так понял, что эта встреча будет сугубо личной.

- Такессан верный человек, - сухо произнес Фал. - При нем можешь говорить свободно.

- Как скажете. Но для начала хотелось бы знать, как насчет оплаты?

- А твоя информация стоит моих денег? - вопросом на вопрос ответил паррд.

- Может быть, уважайный. Может быть, - сталкерид позволил себе короткую намекающую улыбку.

Последовало короткое молчание, в течение которого Ден сохранял непроницаемое выражение лица, а Фал сквозь щели маски пристально вглядывался в его лицо. Так топтался поодаль. Шумела приливная волна за ограждающей гавань дамбой.

- Идем, - нарушил наконец молчание паррд, резко зашагав вглубь тупика. Помедлив немного, Ден двинулся вслед, сопровождаемый по пятам телохранителем.

В бревенчатой стене обнаружилась небольшая ниша, куда и нырнула рука в когтистой перчатке. Раздался щелчок, Фал потянул на себя и часть стены повернулась на петлях. Пригибаясь, все трое нырнули в проем.

- Старая нычка контрабандистов? А я думал, разговор пойдет у вас на корабле, - заметил Ден, спускаясь в темноте по крутой лестнице. Ступал хозяин 'Разрыва' с уверенностью, как будто не впервые проделывал этот путь.

- На 'Поющем' слишком много ушей, - пояснил, помолчав, паррд. Огниво вышибло сноп искр, затлела свеча на перевернутой бочке, осветив подземную камеру. Вдоль кирпичных стен погреба тянулись полки с залитыми воском горшками, кувшинами, в углу стояли какие-то ящики. Паррд придвинул к себе один, уселся.

- Ага. Значит, ваш клан, уважайный, все же держит свой розыск в секрете.

Маска оказалась вплотную к лицу меритократа, сквозь прорези для глаз полыхнул яростный блеск.

- Запомни, - почти прошипел Фал, подобно россопарду, которого злая молва прочила в предки клану. - Не лезь в дела, которые тебя не касаются. Я плачу за сведения, ты их предоставляешь. Не больше. Потому что знать больше - слишком много для тебя.

- А теперь вы запомните, уважайный, - голос Дена не изменился ни на йоту, - что я не ваш Следователь. И что триумвират среди вольных кланов Левобережья веса имеет поболе, чем Патриарх - в Стране. И если вам нужна информация - это вы приходите с просьбами, а не я. Запомните это и смените тон, Фал ака Фалангер, когда говорите с меритократом и вольным капитаном.

Так с утробным ворчанием шагнул вперед, поудобнее перехватив дубинку. Фал вскинул руку, останавливая телохранителя.

- Охранять, - не терпящим возражений голосом приказал он Таку, указывая на лестницу. Так недовольно пробурчал что-то невнятное, однако послушно полез наверх.

Фал молча вернулся на занимаемый им ранее ящик, не сводя глаз с Дена.

- Итак, - извлеченный из-за пазухи мешочек звякнул, взвешенный на ладони. - Здесь ровно полторы сотни, - зазвенела медь, высыпаясь на бочку. - Держи. Остальную сумму получишь, если я решу, что твои сведения мне пригодятся.

Ден, не считая, сгреб медные, пересыпал в поясной кошель.

- Разумно, - проговорил он. - Дело в том, что я не знаю, пригодятся ли и вправду они вам или нет. Так как мои известия печального толка.

- Печального?

- Да. Вам ведомо, что сталось с моим 'Разрывом' чуть больше месяца назад?

Паррд нахмурился.

- Откуда? Я в то время был на Базе. Улаживал очередной спор касательно цен на порох.

- Викинхиды, они же морские коты, - кратко пояснил Ден.

- Пираты? - в голосе Фала прозвучало пренебрежение. - Вы, торговцы, сами подкармливаете эту породу, исправно платя выкупы. Наш закон мудрее. Заложника Клан считает мертвым - и желательно вместе с теми, кто его захватил.

- И Дневной Дозор с вами согласился бы. Но когда сам сидишь на цепи - отношение к этому меняется. Я рад, что меня не вычеркнули из списков живых, особенно в Меритократии. Да и много ли паррдов ходит Фруктовым проливом? - заметил Ден сдержанно.

- Бывали и другие времена... Но мы отвлеклись. Как связаны твои проблемы с пиратами и мои поиски?

- А связаны тем, что паррда, схожая с вашим описанием, была пассажиркой на моем шлюпе в рейсе от Пацифиды.

Вот теперь стало по-настоящему тихо. Только потрескивал фитилек, пропитанный салом, да что-то проскребло по дереву меж двумя мужчинами. Ден скосил глаза вниз. Когти на перчатке паррда оставляли на бочарном дереве глубокие белые следы, снимая тонкие завитки стружки.

- Начни с самого начала, - посоветовал он.

- С начала? - переспросил Ден. - Как скажете, уважайный.

Девушка отыскала меня в одной из пацифидских гостиниц. Она постаралась скрыть свой облик - глухая одежда, эти ваши маски. Но ваш род слишком несхож с человеческим, даже среди...

- Полукровок, - закончил за него Фал. - А не могла ли она таковой и оказаться?

- Не могла, - решительно мотнул головой сталкерид. - Хотя рассчитывала сойти за нее, вне сомнения. Однако надолго так не спрячешься, тем более - на корабле. Кит побери, даже у вас из-под маски выбилась двухцветная прядь, и вряд ли это следы краски! Она особо и не пыталась.

Итак, уважайная Авурр син Рина, как она мне представилась, хотела добраться до Курорта на моем 'Разрыве'.

- Почему именно на нем? - снова перебил Фал.

- Я пользуюсь определенной репутацией, - в тоне Дена появился оттенок гордости. - Мой шлюп - один из самых быстрых в Трех морях, клянусь Сталкером Основателем, при хорошем ветре я без труда делаю все двенадцать узлов! И я не заставляю пассажиров ютиться в пахнущем гнильем трюме.

Итак, мы ударили по рукам. Через четыре дня паррда со спутниками была у меня на борту.

- Спутниками?

- Трое. Обычные гарды, каких много в Пацифиде. Один явно викинхид, два других - Аи знает. Похожи на имперцев, но могли быть и форумчане. С паррдой говорили на русском, между собой - по-разному.

- Опиши их подробнее.

- Один уже старик, лет сорок. Выправка военная, видно, из легионеров. Среднего роста, жилистый, взгляд цепкий, внимательный, волосы начали седеть. Думаю, он был у гардов за командира. Второй молод, лет двенадцати-тринадцати. Высокий, немногословный. Темные волосы, серые глаза. Третий, викинхид, обильно татуирован, возраст я бы определить не взялся - по этому племени судить трудно. Невысок и весьма крепкого сложения, со своими был весел и разговорчив. Похоже, и русским, и инглишем владел в совершенстве.

- Не много же ты запомнил.

- Я взялся передавать вам то, что мне станет известно, но это не значит, что я буду вынюхивать что-то специально. Судя по виду этой команды, лишний интерес к себе они могли и не одобрить.

- Ладно, - презрительно бросил Фал. - Что дальше?

- Дальше? Мы отплыли. Ветер сделался закатный, так что плавание затянулось. Приходилось ловить ветер и постоянно менять галсы. Потом заштилело, наконец ветер сменился на попутный. Мы миновали проливы и уже подходили к Курорту. Тогда-то все и случилось.

Мы бросили якорь на ночь - фарватер там неудобный, сплошь рифы да отмели. Можно бы пройти и впотьмах, но я решил подождать дневного света. Это была моя ошибка, - голос сталкерида сделался глухим и напряженным. Он замолк на секунду, на сей раз паррд его не торопил.

- Они подошли ночью, на веслах. Вплавь подобрались к борту. На рейде Курорта полно сторожевиков, но драккар как-то проскользнул. Черные Коты забрались на палубу и сняли моих ребят, прежде чем вахтенные успели поднять тревогу. С драккара метнули абордажные крючья. Тут-то мы и заметили опасность, но было поздно. Началась резня. У нас было оружие, но пиратов было больше, и они китовски хорошо умели драться. Правда, с гардами им не повезло - бились те яростно. Морской кот, видно, был другого клана - он уложил несколько человек, прежде чем получил пулю. Я тоже успел пустить кой-кому кровь, но затем меня скрутили. Как и паррду.

- Что с ней сделали? - холодно уточнил Фал.

- Не насиловали, если вы об этом. Просто связали и швырнули в драккар, после того, как одолели ее охрану. Мне, правда, тогда было несколько не до нее - меня больше волновали мои матросы, которых в ту секунду отправляли на корм морским дьяволам.

- А может, расскажешь про это в другой раз? Я хочу слышать о том, что стало с девушкой, а не с твоей командой!

- Мне нечем вас обрадовать, Фал из клана Огненной Птицы, - рубанул Ден напрямую. - Среди морских котов ваш род считают за нечистых созданий, порождений демонов. И они тоже знают ваш принцип насчет заложников. По мере сил помогая претворить его в жизнь.

- Ты видел ее смерть? - так же в лоб спросил Фал. В щелях маски, казалось, светились две синих льдинки.

- Нет. Нас держали связанных на драккаре, 'Разрыв' шел в кильватере. Китовы пираты управлялись с ним не хуже моих людей, да смилуются над ними боги. На третий день плавания до Фрерина ее перевели обратно на мой корабль. Когда мы высаживались в одной из фреринских бухт, я еще раз мельком увидел вашу паррду - в одной из лодок.

- Если ей сохранили жизнь - зачем-то она понадобилась пиратам, - предположил Фал.

- Может быть. А может быть, капитан морских котов решил расправиться с ней торжественнее. Например, принести в жертву Ктулху.

Паррд промолчал.

- А как спасся ты? - продолжил он наконец.

- Меритократия предпочитает выручать своих. Меня передали Огненным Котам, этот клан не враждует открыто со Страной. Те поверили мне на слово, что я внесу выкуп, как только доберусь до Курорта. Если вас это утешит, я был готов выкупить и вашу беглянку. На что мне ответили, что проклятой твари уже нет среди живых.

- И на этом все? - отрывисто спросил паррд.

- Все, что могло бы вас заинтересовать.

И опять повисло молчание. Свеча шипела, оплавляясь.

- Я заставлю Патриарха послать Отряд во Фрерин, - Фал вновь скрежетнул когтями по дереву. - Вышлю туда ракетоносцы, пусть зальют их берега пламенем, - на лице Дена при этих словах появилась открытая насмешливая улыбка. - Во имя Праматери, сам стану за огнемет, но переверну Атеизмовы горы сверху донизу!

- Разве что с помощью Огнезнатца, - охладил его пыл Ден. - Выкурить викинхидов из фьордов... Тут нужны силы всех рейнджеров Страны, а не ополчение Огненной Птицы - поверьте тому, кто видел морских котов в деле!

Паррд яростно скрипнул зубами.

- Мне понадобится надежный человек во Фрерине, - медленно сказал он. - Из твоих слов я понял, что ты успел обзавестись связями и среди пиратов?

- Связями? - переспросил Ден. - Я порой плачу Огненным за безопасный проход, в этот раз заплатил за собственную свободу. Вот и все мои связи! Морские коты не слишком болтливый народ, и чужаков не любят. Вызнать у них что-либо не легче, чем выспросить у волн и ветра. При этом гораздо опаснее.

- Твой риск будет оплачен, - посулил паррд. - Я не скуплюсь, когда речь идет о настоящем деле.

- Втрое больше оговоренного, - без обиняков заявил Ден.

- Если у тебя будет что рассказать в следующий раз.

- А если мои слова сегодня окажутся справедливы?

- Перепроверь их еще раз. И если отыщешь хоть малейший след обратного - не прекращай своих поисков.

- А как же 'Мы не платим выкуп, ибо заложник уже мертв, вместе с захватившим его'? - поинтересовался меритократ.

- Ты ищешь дуэли со мной, Ден ака Сталкер? - тихим и свирепым голосом спросил Фал. - Если да, так и скажи. Я всегда готов оказать подобную услугу.

- Я ищу твоей меди, Фал ака Фалангер, а не твоего клинка. Но скажи и ты мне, готов ли твой клан развязать кошелек, если речь и вправду пойдет о выкупе.

- Ты считаешь, это все же возможно? - реакция паррда была мгновенной. Перехода меритократа на 'ты' он как будто и не заметил.

- Не ты ли просил меня проверить все возможные варианты? - пожал плечами Ден. - Сказать по правде, я слабо в это верю.

- И все же... - паррд не договорил. Обернулся ко входу, прислушиваясь.

- Так! - произнес он. Ответом ему послужила тишина.

- Так! - повторил Фал, уже громче. Щелкнули взводимые курки пистолета. Ден обнажил кортик, встав рядом с паррдом, взявшим вход в подвал на прицел.

- Не стоит, - посоветовал чужой голос наверху. - Хотите, чтобы на стрельбу сбежались дозорные?

- Ты... - Фал бросил в сторону Дена короткий взгляд, не обещавший ничего хорошего.

- Вообще-то именно ты выбирал место беседы, - резонно возразил меритократ. - Хотя... Эй, там? Вы за мной следили?

- Поменьше болтай, - произнес тот же голос. - Есть разговор к Фалу из Фалангеров.

- Спускайся и говори, - мрачно ответил Фал, вглядываясь в сумрак. Незваный гость оставался невидим, в то время как они стояли в пределах освещенного пространства. Впрочем, какая разница, если обе стороны, судя по всему, хотели избежать перестрелки?

- Спасибо за приглашение!

От лестницы наверху отделились две темных фигуры. Первая держала наготове пистолеты, у второй, повыше, в руке блестел револьвер - даже в полумраке паррд отметил превосходную выделку древнего ствола. Лица незнакомцев скрывали плотно облегающие черные маски.

- Кто вы такие? - напряженным голосом потребовал ответа Ден.

- Что с Такессаном? - прозвучали одновременно слова Фала. Оружия паррд не опускал, держа стрелка с револьвером на мушке. Будто не замечал ствола, нацеленного ему в грудь.

- Связан в углу сарая, - бросил первый незнакомец. - Отдыхает. А кто мы такие, тебе знать не обязательно. Достаточно того, что мы знаем о тебе.

- Назовитесь, или разговора не будет, - повторил Ден.

- А тебя мы и не держим. Более того, ты нам совсем не нужен, - вступил в разговор второй незваный гость.

- Мне это не нравится. Мне это совсем не нравится, - Ден держал кортик у бедра, словно готовился пустить его в ход в любую секунду. - Еще раз - кто вы?

- Уважайный Фал, - ствол не сдвинулся ни на миллиметр, - убеди своего осведомителя уйти. Разговор пойдет о делах, про которые ему знать не надо.

- Что ты хочешь мне сказать? - сквозь зубы процедил паррд.

- Ну, например, поговорить о Маури. - стволы паррдовского пистолета дрогнули. - Или обсудить некоторые твои сделки, - слово 'некоторые' было явственно подчеркнуто.

Паррд дернулся, как от удара. Вновь покосился на сталкерида.

- Тебе и вправду лучше уйти, - процедил он.

- Меня твои тайные делишки мало волнуют, - мотнул головой Ден. - А вот убегать от драки я не привык.

- Это приказ, а не просьба, - не терпящим возражений голосом произнес Фал.

- Вот как? - меритократ вбросил клинок в ножны. Пошел вверх, прямо на незнакомцев. Те расступились. Человек с револьвером продолжал следить за Фалом, в то время как пистолетчик обернулся, держа Дена на прицеле. Тот спокойно миновал обоих гостей и скрылся в темноте склада.

- Он не попытается подслушать? - поинтересовался второй.

- Не попытается. Ему это ни к чему, - заверил Фал незнакомца. - Итак, что вы знаете о Маури?

- А что мы знаем о сделках с билликидами, тебя не волнует? - вопросом на вопрос ответил первый.

Фал смерил взглядом обоих. Шагнул к ящику, на котором сидел до того.

- Стволы долой, - предложил он, убирая оружие. - Вас и так двое, а я один.

Пистолеты уставились в пол, револьвер будто по волшебству исчез из руки, его державшей.

- Итак? - повторил паррд.

- Для начала, у нас о Маури самая точная информация, - заговорил незнакомец. - Увы, печальная. Маури син Айриси ака Фалангер не вернулась из Фрерина. Пиратский конунг определил ее судьбу и приговор был вскоре исполнен.

- Это я уже слышал.

- Тогда, во имя Лучезарной, смирись с этим. Не искать мести, не соваться во Фрерин и не искать ее следов. Маури вашему клану не вернуть, не достанется она и тебе, Фал син Аркс оф Фалангер.

- А если нет?

- А если нет, - заговорил его спутник, - то твои поиски могут вскрыть неприятные для тебя вещи. Скажем, то, что кто-то из паррдов не гнушается переправлять контрабандой огнебойное оружие билликидам. И даже имя этого отступника.

Какое-то мгновение казалось, что паррд вновь выхватит оружие - на сей раз стреляя без колебаний. Но его глаза встретились со взглядом того из гостей, что держал револьвер.

- У вас нет доказательств.

- Доказательства будут собирать вестеренские шерифы. А они умеют это делать, особенно если подсказать им, где искать. Например, побеседовать кое с кем из купцов Каганата.

- Чего вы хотите? - слова упали, тяжелые, будто камни.

- Ты уже слышал. Твой клан должен узнать, что Маури искать бессмысленно. Что Следователи могут перестать ее выслеживать. И, разумеется, тебе самому охотиться за ней тоже не следует. Даже если - даже если - ты услышишь из Фрерина другие слухи - считай их просто вздорной болтовней. И не надо ворошить клан и соваться во Фрерин.

Фал молчал долго. Ярость, надежда и честолюбие боролись с осторожностью.

- Как я могу вам доверять? - спросил он наконец.

- А как мы можем доверять тебе? - раздалось удивленно. - Доверие должно быть обоюдным. Нам не нужно, чтобы твои поиски продолжались, даже если клан почует след Маури где-то в Стране или за морем. Тебе не нужно, чтобы к Паррдограду подошел отряд рейнджеров и ополчения Петрух, требуя головы Фала син Аркса. Доверие основано на взаимной выгоде - а она, имхо, тут присутствует.

- Решено, - Фал вновь впился когтями-вставками в днище бочки. - Но учтите - если Патриарх узнает, о чем мы тут говорили - Следователи вывернут собственные шкуры мехом внутрь, но найдут эту юную дурочку, куда бы вы ее не упрятали! Имейте это в виду, богопоклонники.

- Имеем, - слегка поклонился первый. - И надеюсь, тебе в голову тоже не придет никаких глупых идей. Например, заставить замолчать тех, кто знает слишком много. Прежде чем тебе это удастся, у Центрального Дозора или даже у Совета Модераторов окажется имя Фала из клана Огненной Птицы, и коллега Орионгер Патриарх предпочтет отдать тебя вестеренцам на растерзание, чем увидеть, как вашу Базу сотрут с лица Форума!

- Мы держим друг друга за глотку, не так ли? - улыбка Фала больше напоминала оскал россопарда. - Пожалуй, я согласен. Договор.

Но не заставляйте меня жалеть о нем!

- А ты - нас, - коротко бросил второй. Две фигуры растворились в ночи так же беззвучно, как и появились. Свеча догорала. Тени плясали на стенах подвала, изгибались, крутились в причудливом безмолвном танце. Наконец зашипевший фитилек потух, и упала тьма.

Паррд все так же неподвижно сидел в темноте минут десять. Встрепенуться его заставил только слабый стон, исходящий сверху.

Огниво высекло искру, и вскоре, прилепив новую свечу к стене, Фал полоснул кинжалом по ремням, стягивавшим руки и ноги Такессана. Гигант приподнялся, держась за голову.

- Ты подвел меня, - презрительно бросил паррд. Так ответил жалобным стоном, подползая к ногам хозяина. Отвесив великану пинок, Фал стремительно зашагал к выходу.

Остановился он лишь в гавани. Две лунные дорожки сходились у берега, прожекторы и огни на буях указывали путь кораблям. На фоне дамбы был виден темный тупоносый силуэт 'Поющего', обрамленный газоотводами ракетных станков. Так жался поодаль, всем своим видом стараясь не привлекать внимания паррда.

- Значит, договор, - прорычал паррд почти неслышно. - Что ж, я обещал, и я его буду блюсти, о ночные коллеги! Но Праматерь видит, я не обещал, что буду держать уши и глаза закрытыми!

[Dzedatis]

- За успех, слава Джедаю! - столкнулись чарки над изрезанной ясиновой столешницей.

- За успех, по воле Аи и Дракозаи Прекрасной!

- За сделку и попутный ветер, во имя Сталкера Основателя, Кобры Морехода и самого морского владыки!

- Ну тогда уж и во имя Диги Охотника, доброй охоты Основателю в лесах извечных по воле Джедая! - завершил тост Михаил, и одним махом опрокинул чару жгучего зелья. В чарке Владима было вдвое меньше, но и от такой порции у него перехватило дух.

- Хорош! - выдохнул рейнджер, откусывая выловленный из кадушки стебель малосольного хрен-тростника.

- Тройная перегонка, фильтрование углем и листьями, настоян на корнях краснозлатки и выдержан в кленовой бочке, - с невозмутимым видом заметил Ден. - Из личного погребка генерала Новокиева, между прочим.

- Помню я, как-то раз, - Михаил с мечтательным видом уставился на переплетение листьев, укрывшее веранду, - когда был я чуть постарше тебя, Владим, и только примерил сержантские погоны... Мы тогда стояли в восходном Вестерене, у реки Норовистой, стерегли предгорья. А может, в Конечной ждали пополнения... Ну да не суть.

Так вот, жили мы тогда в палатках на десять бойцов, и на каждую палатку среди прочего полагался кувшин для воды. Только воду, которая в нашем кувшине хранилась, среди фермеров чаще звали огненной, - рейнджер усмехнулся в усы. - Спиртное держать в открытую не дозволялось. А так, нам думалось, никто и проверять не будет - вода и вода.

И вот однажды сидим мы с Ковалем и Пашкой в палатке, режемся в тавлеи. Вдруг полог в сторону, и заходит сам ротный. Был он из клана Шварцев, а там все здоровые, что горные волки. Но даже по их меркам капитан считался за великана - под два метра, да в плечах поперек себя шире.

А цветень тогда выдался жаркий, под тридцать градусов в тени. Видит капитан, стало быть, кувшин с водой и говорит: 'А налейте-ка, ребята, испить водички'. И смех и грех. И отказать нельзя, и налить боязно. Встаю я - поджилки так и трясутся - наливаю на полпальца. Капитан дивится: 'Воды, что ли жалко'? Помолился я Джедаю, чтобы мне на месте голову с плеч не сняли, и налил самогона до краев.

Капитан и хлебнул полный глоточек. Пьет. Долго пьет. Допивает. Я стою ни жив не мертв. Хмыкнул ротный, утер усы рукавом. И говорит этак зычно: 'Заменить воду! Теплая!'

Владим не выдержал, прыснув в руку. Сталкерид ограничился коротким смешком.

- Сдается мне, эту историю я слышал, еще когда сам держал мушкет и гражданство, - заметил он. - Только рассказывали ее не про рейнджеров, а про казаков Новокиевской дружины. И якобы приключилась она двадцать пять лет тому назад с нашим полусотником.

- Ну и что? - с серьезным лицом возразил Михаил. - Про нашего капитана байки травили по всему Вестерену. Один Джедай знает, как ваши ее переняли, а что со мной такое было, то я помню доподлинно, - он говорил с абсолютно серьезным лицом, но в глубине глаз пряталась улыбка.

- Михаил, - Владима не очень волновало, казакам или рейнджерам принадлежит право первенства на старинную байку. - Я вот о чем думаю.

- Да? - рейнджер мгновенно посерьезнел.

- Не слишком ли мы его разъярили? Ведь нам главное - не чтобы он прекратил искать Маури, а чтобы уверил и других паррдов. Ну, что она... осталась во Фрерине, - мысленно юноша попросил Дракозаю отвести пусть даже неназванную беду.

- Он может быть сколь угодно разъярен, - не согласился Михаил. - Но действовать не сможет, пока не узнает, кто посмел ему грозить. А как? В Москве паррды чужаки. Их клановая гордость им сослужила дурную службу.

- Дена и нас видели вместе, - напомнил Владим.

- Тоже мне повод для подозрений, - пожал плечами сталкерид. - Капитан, пострадавший от пиратов, ведет переговоры с известным по Москве гардом и отставным рейнджером. Без какого-то тайного умысла тут, Старыми клянусь, не обошлось!

Кстати, - он посмотрел на Михаила. - Кроме всего прочего, мне действительно предстоит набирать команду. Если захочешь войти в долю - я буду рад. На своей шкуре убедился, что человек ты надежный.

- Может, может, - неопределенно ответил рейнджер. - Последние два корабля, куда я нанимался, ждала дурная участь.

Что до тебя, Владим, то тебя здесь и вовсе никто не знает. Пусть думают, что ты мой или кого-то из моих сослуживцев дальний родич. Так что все остается в тайне. И если Маури не ошиблась, - рейнджер понизил голос до шепота, произнося имя, - то и сам наш приятель не рискнет ее искать, и своему клану не даст. И, надеюсь, прислушиваться станет не к тем слухам.

- Дай-то Аи, - произнес Владим. Впрочем, дурные предчувствия его не беспокоили, он лишь хотел перестраховаться.

- Когда ты хочешь отправиться? - спросил рейнджер.

- Я здесь проведу еще день, не больше. Мне еще нужно добраться до места встречи, а мой запас по времени невелик.

- Я бы поехал с вами, - вздохнул рейнджер, - но это и впрямь может вызвать толки. Ты тоже прав - если я покажусь на юге, как бы паррд за это не уцепился.

- Ничего. Оттуда и до моих родных краев недалеко.

- И все же тебе понадобится медь на дорогу, - вмешался Ден. Он достал из-за пояса кошель с полученным от паррда. - Вот. Разделите между собой.

- А ты? - недоуменно спросил Владим. - Ты же сам говорил, что будешь набирать новую команду, закупать товар... Тебе они куда нужнее!

- Легко пришло, легко и ушло, - отмахнулся сталкерид. - Чем начинать дело с нажитых хитростью денег, я лучше отдам их в дар. Мне они вряд ли принесут удачу, а вам перейдут уже очищенными от сглаза.

- Благодарствую, - Михаил взвесил звякнувшие монеты. - И у меня в кошельке чаще густо, чем пусто, спасибо Ильму. Забирай их ты, Владим.

- Пополам, - решительно возразил юноша.

- Выполнять приказ! - шутливо прикрикнул рейнджер. - Если соберетесь жить своим домом, вам пригодятся деньги. И вообще, ты сто раз заслужил награду за все сделанное. Бери и не обижай меня отказом.

* * *

Новый вокзал располагался на самой окраине города, по другую сторону ручья Благодарения. В действительности никто из ныне живущих москвичан не помнил, когда был заложен первый камень вокзального здания, но Старый вокзал и поныне находился к северо-восходу от Дворца Совета. Правда, ведущих к нему рельс давно не осталось.

Лучи восходящего солнца падали с правой стороны, мешая Владиму. В конце концов он опустил козырек купленной вчера фуражки пониже и сдвинул ее на правое ухо.

Позади простучали по булыжнику колеса такси, которое довезло Владима и Михаила от Озерного закоулка. Друзья, не сговариваясь, выбрались из повозки не доезжая до вокзала.

Впереди виднелось двухэтажное каменное здание с плоской крышей. В его двери вливался довольно густой людской ручеек. На полукруглой мощеной площадке перед входом теснились кареты, тут и там стояли группки встречающих и провожающих - куря последние перед дорогой цигарки, разговаривая, просто щурясь на заливавшее площадку солнце. Аллея псевдопиний загораживала от Владима депо, перрон и рельсы, сразу за вокзалом делавшие плавный поворот в сторону далекого Моста. Когда-то дорога, по которой ехали такси и шли они с Михаилом, тоже была рельсовым путем, но со строительством Моста короткая ветка до центра Москвы стала ненужной.

Они остановились у северного крыла здания. Михаил достал из кармана заранее набитую трубку, раскурил. Несколько минут прошло, пока рейнджер в молчании выпускал колечки ароматного дыма.

Владим отвернулся к городу, рассматривая напоследок великую столицу. Густые кроны Кам-Чатского парка и блеск ручья Благодарения на открытых лужайках. Мраморные колонны и синий стяг с белой раздвоенной стрелой, развевающийся над ними - Дворец Модераторов. Поодаль Детинца Университетский шпиль - интересно, там ли сейчас его ночные попутчики? Далеко над верхушками деревьев и черепицей крыш Владим видел нестерпимо яркое сияние - это восходящее солнце отражалось в меди храмов на Высадке. К закату от Парка сквозь листву псевдопиний виднелись пестрые флаги Базарной площади Нижнего, верхушки мачт и рядом, правее - вздымающаяся над Альтерной громада Моста. И совсем близко - кажется, рукой подать – громады Пирамид и стройный силуэт Белой Башни.

'Суждено мне снова увидеть Москву?' - подумалось Владиму. Он скучал по родному дому, откуда бежал давным-давно, и был по горло сыт странствиями. Но прекрасный белокаменный город надолго остался в его сердце. Как и спящие в тучах ледяные вершины Срединного хребта, и огненные отсветы над далекими Выжженными землями, и пенное безумие цунами среди фреринских скал.

Рейнджер стряхнул пепел из чашечки в урну для мусора, спрятал трубку.

- Ну что ж, - произнес он. - Прощай, Владим, Джедай обоих вас благослови. Передай ей мою верную дружбу.

- Свидимся ли еще? - он крепко обнялся с Михаилом.

- У флешников есть поговорка на такой случай, - улыбнулся Михаил. - 'И гора с горой сходятся, а мы ведь не горы'. Даст Джедай, сойдемся, и не раз.

Давай. Счастья вам. Береги себя и Маури, - он от души хлопнул Владима по плечу. И, не оборачиваясь, зашагал прочь.

С минуту Владим смотрел другу вслед. Затем так же резко развернулся и направился к массивному зданию вокзала.

Прошел под барельеф на фронтоне крыльца, изображавший осажденный бронепоезд, потянул на себя тяжелую створку двери.

Всю левую половину просторного помещения занимали поставленные поперек длинные лавки, по большей части занятые пассажирами. В солнечном свете, падавшем через высоко расположенные окна вокзала, Владим разглядел цвета как минимум четырех альтернских и москвичанских кланов – Динлины, Магомедовичи (легко узнаваемые по шеврону с клановым аватаром, стилизованным «калашом»), Среброковы, Лаичи, если он ничего не перепутал. Зеленые занавеси скрывали коллежскую часть зала, отделенную от общей. На противоположной стороне зала ожидания висела табличная доска с расписанием поездов и тикали огромные часы на каменном постаменте.

Судя по ним, до отправления поезда «Москва-Свободный» оставалось больше часа. Не обремененный большим багажом, Владим примостился на краю свободной скамейки, опустив легкий кожаный рюкзак рядом. Медные были надежно вшиты в подкладку, револьвер с запасом патронов уютно устроился за отворотом куртки. В рюкзаке у Владима имелись только необходимые в дороге припасы.

Стрелка на часах медленно двигалась по кругу. От нечего делать Владим рассматривал убранство вокзала и прислушивался к разговорам вокруг. Ничего интересного ему, однако, услышать не удалось и внимание Владима переключилось на настенные мозаики. Центральное место среди них занимала масштабная карта Страны над входом – от Вестерена до лесов Левобережья и новозаселяемых озерных земель Востока. Вестерен покрывала густая сеть выложенных медной проволокой железных дорог, соединяющих Москву, Степное, Капитал, Конечную и Камчатку – пять ярко-синих флажков на карте. От Москвы на юг тянулась только одна ветка, через Холмы к Свободному. Большой надобности в них на этом направлении никогда не возникало – к услугам человека здесь был путь, проторенный тысячи лет назад самой природой. Тонкая дуга ярко-синей смальты перечеркнула карту пополам, от Черного моря до Мории, где великая река брала свое начало.

Резкий удар колокола и паровозный свисток оторвал Владима от созерцания карты. Толпа вокруг засуетилась, многие торопливо подхватили багаж. Людской поток устремился к выходу на перрон. Владим покосился на часы и тоже присоединился к общему движению.

Состав из пяти вагонов уже был подан к платформе. Вокруг раскаленного черного чудовища паровоза суетились со своими малопонятными Владиму хлопотами железнодорожники, в воздухе стоял запах масла и угольного дыма. Проводник мельком глянул на жетончик билета, показанный Владимом, и небрежно кивнул, пропуская его в вагон.

Сверившись с билетом, Владим нашел свое место, забросил рюкзак наверх. Оно оказалось у левой стороны вагона, рядом с узкой щелью оконца. Солнечные лучи в него не попадали, и Владим откинул занавеску, рассматривая панораму путей и далекие Пирамиды. От Вокзала их отделяло широкое мощеное поле перед внушительной крепостной стеной, над которой поднимались сторожевые башни.

Рядом с Владимом опустился на сиденье, крякнув, невысокий плотный человечек. Проворно разложив багаж, из крохотного ларца извлек бутерброд с салом и с аппетитом впился в него зубами. Мельком рассмотрев попутчика, Владим отвернулся обратно к окну.

Резкий свист пронесся над вокзалом, откуда-то из-под паровозных колес ударила струя пара. Звякнул станционный колокол, предупреждая об отправлении.

Вагон дернулся, сперва мягко, затем еще раз, уже резче. Рельсы за окном дрогнули, медленно сдвинулись с места, застучали колеса. На другой стороне, на перроне, замелькали машущие руки провожающих. Владима никто не провожал, и он не отрывался от своего окна, рассматривая медленно уползающие вдаль Пирамиды над железнодорожными зданиями.

Вот показалась Белая Башня, ярко сверкающая в лучах утреннего солнца. Рельсовый путь лежал у подножия холма, на котором возвел Башню Вэк, и строение Старых открывалось из окон поезда во всем своем великолепии. Круглая башня стометровой высоты, вся, как говорили, из чистого мрамора, была самым высоким (не считая Хайтаэрской обсерватории в Нью-Франциско) зданием на Форуме.

А для Владима она стала последним московским воспоминанием. Поезд миновал Башню и вырвался в чистое поле. Далеко на закате блестела под солнцем Альтерна. Вагон мягко потряхивало на стыках. Москва осталась позади, и теперь вокруг расстилалась только перечеркнутая лесополосами равнина, да мелькали по сторонам подмосковные деревушки.

На глаз Владим оценил скорость состава как где-то километров тридцать в час. Равномерно потряхивало вагон на стыках, посвистывал паровоз. В окно стало задувать дым, и Владим прикрыл раму. Он продолжал рассматривать пейзаж снаружи.

Серо-зеленые и лиловатые травы протянулись до самого берега Альтерны, колыхаясь под ветром. Вдоль насыпи была высажена лесополоса из ясин и кленоив вперемешку с клюквами. Листья деревьев потемнели от сажи, раз за разом вылетавшей из паровозных труб много лет подряд.

Часто попадались засеянные пашни, золотистые от колосящихся хлебов. Приближалась первая жатва, кое-где на полях уже виднелись мерно взмахивающие косами фигурки. Некоторые из крестьян прекращали работы, провожая поезд взглядом – немногие, впрочем. Да и железная дорога обычно слишком отстояла от пашен, чтобы привлекать к себе большое внимание. Мелькали в отдалении порой деревеньки и хутора на пять-десять домов – хотя большинство поселков между дорогой и Альтерной жалось к реке.

Метнулся от путей вспугнутый поездом муравьеж, деловито разорявший термитный бастион, возведенный вплотную к насыпи. Точнее, Владиму показалось, что это был муравьеж – он успел разглядеть только колючий хвост, мелькнувший в траве, и полуразрушенные башенки термитника.

Где-то через час Владиму прискучило разглядывать альтернские виды, и он откинулся на спинку сиденья. Его сосед давно покончил с завтраком, вытер руки и захлопнул ларец. Некоторое время он беспокойно вертелся в кресле, изучая попутчиков, затем обратился к Владиму с традиционным приветствием. Владим, которому совершенно не хотелось коротать дорогу за разговором, ответил кратко, пусть и вежливо. Впрочем, незнакомца это не смутило – судя по всему, он был из тех людей, которым говорить важнее, чем быть услышанным.

Еще через час Владим уже знал, что собеседника зовут Витеславом ака Виталья, служит он московской гильдии молнетворцев и сейчас направляется в Холмы для выяснения совместно с тамошним отделением Дозора, кто из местных жителей додумался до браконьерства энергии с лэпа (как можно что-то украсть из протянутой на опорных столбах проволочной жилы, Владим понять не мог, но благоразумно не стал выяснять технические подробности). Послали Витеслава из Москвы не столько для прекращения убытков гильдии, сколько для предотвращения лишних трупов среди горе-браконьеров. При этих словах Владим понял, почему отношение к молнетворцам было почтительно-опасливым, и твердо решил для себя, что не станет влазить ни в секреты гильдии, ни в ее машины, буде и то, и другое попадется на жизненном пути. В разговоре (точней, монологе) он по-прежнему все больше отмалчивался, изредка из приличия вставляя короткие реплики.

Один раз поезд остановился на небольшом полустанке – попутчик тут же воспользовался этим мгновением, чтобы подскочить в кресле и убежать к выходу. Владим его примеру не последовал. Оставлять багаж без присмотра он не боялся – все ценное было при нем, да и нравы гильдии железнодорожников воровству на маршрутах несколько не способствовали. Но общество болтливого попутчика уже утомило его – бывают такие жизнерадостные и общительные люди, которые незаметно для себя успевают за пару минут вымотать окружающих. В клане Дракозаи таких называли едко и метко: «Болт в заднице».

Неужели владыки электрофорных молний могли быть так неотличны от прочего человеческого рода? Явно да. Владим хмыкнул про себя. Не первый был случай для него убедиться, что действительное уважение не стоит соизмерять по посту человека.

Наконец Витеслав вернулся, поудобнее устроившись в кресле – за пару секунд до того, как поезд тронулся. Хвала богам, его запас разговорчивости, видно, исчерпался, и дальше Владим наслаждался молчанием и покоем.

Он снова вернулся к виду за окном. Пейзаж начал меняться – на равнине стали появляться возвышенности, невысокие, но заслоняющие обзор, между ними зазмеились узкие котловины и овраги. Холмы покрывала цепкая трава, серо-зеленым ковром с вкраплениями хмызняка застилая землю. Нить железной дороги завиляла, обходя многочисленные подъемы и впадины. Иной раз поезд ощутимо снижал ход, карабкаясь на протянувшуюся на несколько километров гряду. Тогда Владиму представлялась возможность увидеть с высоты весь причудливый рельеф прибрежья Альтерны, или на повороте посмотреть на испускающий облака черного дыма паровоз.

Первая башня появилась в поле зрения неожиданно – поезд в очередной раз обогнул склон холма, и по левую руку открылась странная постройка. Бревенчатый домик с двускатной крышей венчала несоразмерно большая и высокая вышка, сужавшаяся кверху. Никаких окон или бойниц, кроме узкой щели под самой крышей, заметно не было. Располагалась башня не на вершине, как следовало бы любому укреплению, а в ложбине у подножия. Судя по ведущей к ней широкой протоптанной дороге, посещали башню весьма часто.

За следующие двадцать минут Владим насчитал не меньше пяти в точности подобных первому сооружений. Две располагались недалеко от дороги, три промелькнули в отдалении. Вокруг одной из башен виднелись явно жилые избушки, над крышами курился дымок.

Ради удовлетворения своего любопытства он даже рискнул потревожить болтливого Витеслава.

- Башни? – Витеслав удивленно посмотрел на Владима. – Да ты что же, никогда не слышал, чем эти земли славятся?

Владим лишь мотнул головой.

- Земляное масло, мой юный друг, земляное масло. Два здешних клана живут с местного земляного масла, или нефти, как его еще называют. Эти башни – колодцы, где черпают его, подобно тому, как на любом подворье черпают воду ведром и воротом.

- Колодцы? – Владим мысленно хлопнул себя по лбу. Ему приходилось читать о знаменитых нефтяных промыслах Холмов, но с прочитанным он диковинные вышки не соотнес. – Кит, и впрямь похоже на колодезный сруб! Так земляное масло достают из земли, просто черпая его ведром?

- Ну… - Витеслав замолк лишь на секунду. – Моя младшая супруга родом из клана Марко. Тесть-нефтевед кое-что мне поведал однажды за кувшинчиком доброго вина. По его словам, вся эта механика устроена куда сложнее, чем простой ворот. Он толковал о каких-то бурах и насосах, подземных пластах и жилах, и всяком таком, что под силу понять лишь мастеру. Потом проговорился, что изрядная часть нефтяных жил Холмов давным-давно пересохла, из-за чего заброшены многие вышки из числа тех, что строили еще в древние годы. Не знаю, имхо, так и того, что они добывают, хватит всей Стране с запасом. Кто мог нуждаться в таком количестве земляного масла? Порой удобнее жечь в топке, но тяжелее перевезти, чем уголь. Зельевары Холмов гонят из него ламповый керосин и продают паррдам на огнесмесь, вот, пожалуй, и все…

Витеслав еще долго продолжал распространяться о дутых богатстве и уважайности гильдий зельеваров и нефтеведов, попутно сравнивая их с достижениями молнетворцев на благо Страны. Вскоре Владим понял, что сосед углубился в дебри мелких распрей между московскими и холмовскими кланами, и снова отдал свое внимание пейзажу. Такие подробности внутренней политики Страны его не интересовали.

Холмы – как легко предположить – притулились в ложбине между холмами. Город состоял из небольших домиков, цепко прижавшихся к пологим склонам. Сложен был он целиком из кирпича и дикого камня, никаких бревенчатых срубов заметно не было. Неудивительно – пожар для деревянного города опасен вдвойне, а для кланового промысла Холмов – вдесятеро. Над городскими окрестностями виднелись верхушки нефтяных вышек, на закатной окраине города стояли несколько огромных бочек, высокие стальные колонны, из длинных труб тянулся густой белый дым. В этой части города не было жилых домов – только вытянутые низкие здания, лишенные окон. К далекому берегу Альтерны убегала, будто гигантский червяк, еще одна труба, положенная горизонтально и подпертая сваями.

Поезд перевалил плечо холма, откуда открывался такой хороший обзор на город, и вкатился на пологий спуск по откосу. Паровоз выпустил новое облако пара, так, окутанный белой завесой, состав и въехал в пределы Холмов.

Едва поезд остановился у перрона, и проводник громко объявил о разрешении выйти из вагонов, Витеслав сорвался с места, задержавшись только чтобы подхватить свой сундучок. С Владимом он не попрощался, что последнего не слишком расстроило.

За время поездки у Владима начали затекать ноги. Он поднялся, с наслаждением распрямил плечи, хрустнул пальцами. Решив подразмять ноги, пошел к выходу вдоль ряда кресел.

Владим остановился на отгороженном кованым забором перроне, рассматривая привокзальную площадь. К ней вплотную примыкали храм, здание городского совета и рынок Холмов.

Клан Марко и клан Дронта исстари соперничали за первенство в Холмах и право представлять свой город в Совете Модераторов. Хотя Марко и принадлежала большая часть колодцев вокруг Холмов, но во владении клана Дронта находились зельеварные цеха и перегонные установки поселения, равно как и порт, построенный на Альтерне в нескольких километрах от городской границы.

А кроме того, верным сподвижником Джедая в предначальную эпоху был только один из двоих Основателей. И именно перу Дронта Летописца принадлежала полная хронология Страны от Высадки до начала Золотого Века. Пусть в Смутные времена не уцелело ни одной полной копии бесценного таймлайна, и историкам Страны (покровителем которых традиционно считался Летописец) остались лишь крупицы знаний, смешанные с легендами. Заслуги Дронта пред Пророком в глазах Церкви и Совета значили очень многое, и клан Дронта век за веком восседал в московском дворце, лишь дважды уступив модераторский пост коллегам из рода Марко.

Тихая и полупустая площадь выглядела непривычно после многолюдной Москвы. Юноша постоял немного, подставляя лицо жаркому полуденному солнцу. Вдоль перрона вытянулся ряд полупустых сейчас прилавков, где торговали разнообразной дорожной снедью и мелкими пожитками. Владим купил у сухонькой старушки-торговки душистую лепешку и с аппетитом съел, кидая крошки суетящимся под ногам вездесущим землеройкам.

- Сколько еще простоим? – обратился он к проводнику, курящему возле вагона.

- Полчаса, - лаконично ответил дорожник.

Полчаса… Камни, нагретые солнцем, грели подошвы даже сквозь кожаные ботинки. Народу почти не было, все пережидали полуденный зной. Владим давно стянул фуражку, привыкнув к яркому солнцу, удара он не опасался.

Зайдя ненадолго в скрытый в кустах хмызняка возле площади домик, он неторопливо обошел площадь по кругу. Только у входа на базар наблюдалось какое-то оживление, вызванное, должно быть, прибытием поезда, и дремали в тени клюкв на противоположной стороне двое в мантиях советников.

Зевнув, Владим вернулся в не менее нагретый вагон. Опустился на свое место и прикрыл глаза.

Его разбудил почти сразу же рывок вагона. Вновь застучали колеса, издал протяжный гудок паровоз и Холмы, как и Москва до этого, медленно заскользили назад.

Тянулся час за часом. Яркая голубая гладь по левую руку сперва приближалась, открыв с вершины гряды в какой-то миг вид на течение реки, не столь широкой, как под Москвой, затем начала постепенно отдаляться – рельсы вели на юго-юго-восход, Альтерна же, сперва вильнув в их сторону, делала поворот в сторону Капитала и шла к закату, к Мории и дальше, в завестеренские предгорья. (Точнее, конечно, наоборот – в предгорьях брала свое начало, бежала на восход и, минуя Капитал, резко сворачивала к северу, но кого, кроме землемера, волнует подобная точность?)

Местность вокруг сглаживалась, складки рельефа превращались в отлогие, низкие, но распростершиеся на километры увалы. Лесополосы по краям дороги и между полями исчезли, зато на пологих склонах все чаще появлялись небольшие рощицы. Возделанных земель меньше не становилось, но располагались они уже не впритык друг другу, как в северных землях, межевые камни на полях тоже встречались реже.

Солнце давно миновало полуденную отметку. Несколько раз поезд останавливался на полустанках, крохотных – несколько домов рядом с платформой. Один раз Владим воспользовался случаем, чтобы снова выйти из вагона и подышать свежим воздухом, пришедшим с далекого моря. Выпил стакан кваса, что за золотник разносили по вагонам. Вновь сидел у окна, наблюдая, как опускается солнечный диск к горизонту и плывут в окне дали под размеренный перестук колес. Считал часы и вспоминал черные локоны, усыпанные рыжими искрами, и озорную улыбку на девичьих губах.

Небо темнело. Рощи вокруг становились все выше и гуще, постепенно смыкаясь вокруг поезда. Сюда не дотянулись великие вырубки прошлого, когда Страна торопливо создавала военный флот, способный противостоять флешному. Вокруг поднимались строевые псевды с эндиниями, кленоивы, каучуконосов пока видно не было – эти деревья предпочитали пойменные леса. Алый краешек солнечного диска в последний раз мелькнул в просвете между деревьями, затем поезд въехал в чащу и все, что осталось рассматривать Владиму – еле различимое мелькание стволов в сумраке за окном.

Но теперь юноша почувствовал себя и вправду возвращающимся домой. В этих землях прошло все его детство. Такой же лес шумел в трех шагах от окна его спальни, в нем мальчишкой он с друзьями ставил силки на дроф. Под кронами этих ясин на берегу Серого Ручья впервые поцеловал Дишку… старая боль, уже не задевающая сердце, будто память залистывает выцветшую страницу нойтбука. Владим тряхнул головой. Пока его дорога лежала прочь от Серолесья.

Над Левобережьем стояла глубокая ночь, когда поезд остановился под стенами Свободного, неподалеку от древних руин давным-давно разрушенной землетрясением плотины.

Старая крепость, заложенная двумя друзьями-Основателями, ныне крайний форпост Страны в южных землях. Город был обнесен прочными бревенчатыми стенами, кое-где укрепленными камнем, и оборонительным рвом с острыми кольями на дне. Когда Владим, щурясь на свет фонарей после сумрака поезда, выбрался вместе с оставшимися попутчиками из вагона, и по песчаной дорожке направился к городским воротам, в лунном свете он заметил темные силуэты стражи на стене и сторожевых башнях.

Впрочем, караульный лишь мимоходом осветил лица пассажиров фонарем, а укрепления, похоже, давно не обновлялись, ров заплыл больше чем наполовину. Свободному уже много лет, со времен последних пиратских набегов, не угрожала настоящая опасность. Даже постоянного рейнджерского гарнизона тут не было, вернее, был, но базировался он не на город, а на форты береговой охраны дальше к восходу. Вольные кланы же, пусть и отвергли власть Модераторов, уважали древний мир и от самой Автономии не пытались посягать на земли Страны, включая и Свободный. Не считая ханцев и кочевников – но с теми и сами свободные кланы не раз сходились в бою.

Свободный Владим, как и Каганат, неплохо представлял себе по рассказам купцов, редко, но посещавших все же Серый Ручей, да и отец порой рассказывал ему про обычаи соседних кланов. Город вытянулся длинным овалом, одним концом упершимся в форт и вокзал, другим – в речной берег. Избушки горожан прижимались друг к другу, разбежавшись кучками-кварталами. Переулки незаметно переходили в яблоневые сады.

Владим в нерешительности остановился на привратной площадке, соображая, что делать дальше. Глянул на обветшалые стены крепости, где светилась лишь пара окошек. Посмотрел на луны. Нет, задерживаться в Свободном тоже не стоит. Сейчас вода в море должна стоять высоко, а при отливе течение будет ему на руку. Насколько он знал, от Свободного порогов и опасных мелей на Славутиче не встречалось. Лишняя ночевка в лесу Владима не пугала.

- Респект, уважайный, - стражник как раз закончил беседу с предыдущим пассажиром и обернулся к Владиму.

- И тебе добро, Дракозаевич, - караульный поклонился. В лунном свете блеснула чисто выбритая голова с густым чубом-оселедцем, качнулась на цепочке серебряная искра-молния.

- По говору не тяжело догадаться, - ответил на невысказанный вопрос смельдинг. – Хоть и здороваешься по-московски - как вижу, давно ты дома не бывал. Чего ищешь в Свободном?

- Дорогу к причалам, добрый человек.

- А в ночь-то зачем? Если домой добраться хочешь, так садись с утра на любую барку. Порожняком попутчика речники всегда возьмут. Или заночевать негде? Ступай к Шульге-кафбарщику, он из ваших будет.

- Добрый человек, - тому, что в охране ворот оказался казак-смельдинг, Владим не удивился. Этому клану с давних пор принадлежали земли на восходе верхнего Левобережья и по низовьям Славутича, и многие из жителей города сами вели родословие от Громовержца. Порой казаки нанимались и в городское ополчение. – Рад бы побеседовать, да Время не пускает. Укажи путь, будь ласков.

- Вежлиговорь, - усмехнулся смельдинг. – Все ж бы имя назвал. Я знать обязан, кто в Свободный гостем пожаловал.

- Зовут Раскатом ака Дракозая, а в Свободный я приехал по делам личным.

- Реки ночной не боишься? – смельдинг что-то черкнул на свитке писчей коры. - Хотя что я Дракозаевича спрашиваю. Ступай налево, и вдоль городской стены иди на плеск речной. Там и все причалы будут.

- Спасибо, - Владим склонил голову. – Смельд путь озари.

- А тебе дай Дракозая приплода обильного, - смельдинг лодочкой коснулся амулета, знак, дающий силу пожеланию.

Дорожку устилал белый морской песок, местами через нее карабкались старые корни. Когда-то деревья не подступали так близко к крепостной стене. Но сады разрастались, и избы вставали все теснее. Среди яблонь то и дело мелькали бревна срубов, покрытые узорчатой резьбой крылечки и окна. Вторично Свободный отстраивали без особого плана, дома возводили где придется.

Уличные электрофакелы горели и здесь – по одному на сотню метров. Но погода была ясная, а Владим и в темноте различил бы дорогу. Иногда темные прогалы уводили куда-то в городские сады, но он не сбавлял шагу. Юноша бы с удовольствием прошелся по аллеям старого города, где еще в Третью войну гибли воины рейнджеров и якудза, посмотрел на жертвенный столп Смельда у старинного капища, увенчанный заячьим черепом. Говорили, что на курган Громовержца, затерянный где-то в левобережных лесах, лилась не только звериная кровь… Хотя, скорее всего, врали. Про клан Дракозаи тоже ходило довольно небылиц. От некоторых и Владима бросало в краску.

Капище же Смельда в Свободном соседствовало рядом с храмом Джедая в северном конце. Доводя до бешенства не одного энакина – но Москва и Кролик были далеко, а земли смельдингов – за городской стеной. И, сказать по правде, на лесном Юге многие, даже дзедатисы, предпочитали заручиться поддержкой обоих Старых сразу (как и среди моряков у каждого можно было отыскать амулет Ктулху). Исправно посещая церковь по воскресеньям, и оставляя подношение у кумира Громовержца по другим дням недели. Совет, равно как и Модератор Свободного, против ничего не имели. Надежный мир с лесовиками стоил легкого ущемления прав Церкви.

Говорили, в древности напротив капища располагалась и памятная стела. Та самая, про которую как-то рассказал в гостях-пленниках у Огненных Котов Ден. Гранитный валун, на гладкой поверхности отбиты на тысячелетия чеканные слова:

«Жизнь человеческая священна …

… который умом своим или силой возжаждет власть над остальными стяжать, да будет изгнан он. Быть посему!»

Братство Основателей не распалось – но пошатнулось, когда Страна пришла на берега Славутича. Летопись, хранимая тремя левобережными кланами, гласила:

«Сказали Модераторы: «Нужен нам металл люминий, нужны нам запруды речные, нужна нам земля эта. Но не хочет Пророк войны братоубийственной, хочет договора полюбовного. Что хотите вы, коллеги бывшие, за город сей»?

Засмеялся Старый Смельд, бородой махнул, посохом в землю левобережную ударил, да так, что посреди ясного неба гром загрохотал да молния полыхнула. Примолкли Модераторы, и сказал им тогда Громовержец: «Раз желает Джедай земли Свободного, пусть явится передо мной самолично! Но пусть приходит без падаванов своих и без войска рейнджерского. Тогда и решим мы, кому Свободный достанется»

Заговорил тут Старый Сталкер: «А не позабыл ли ты, куме, что не ты один Свободный возвел? Не лежит душа моя отдавать края вольные Модераторам. Пусть сам Кролик за Джедая просит - не отдам я реки им, чтобы запрудами бег речной нарушали, не отдам я им землю, чтобы ранили они ее, за люминием гонясь, не пущу я Джедая в леса наши!»

Нахмурился Смельд Громовержец, высек молнию из-под бровей. Но не сказал ничего побратиму.

Тут вступила в спор и Маруся-Основательница, она же Дракозая Прекрасная. Так сказала она: «Мало нас на Форуме, и лишь вместе сильны мы против Китов поганых. Стыдно нам раздор между собой учинять. Пусть приходят Джедай Пророк и Кролик Падаван добрыми гостями. Но раз не хочет Сталкер Основатель пускать Модераторов в леса свои – сделаем так. Отдадим мы Свободный, но земли, что за стенами его – мои и ваши останутся».

Согласился Смельд с Марусей, так и ответили они Модераторам. Сталкер же, узнав про то, сказал с горькой насмешкой: «И верно, не говорил я про город – лишь про лес. Но раз так – нет мне и детям моим в садах Свободных места!»

Естественно, Альманах описывал совсем другую версию событий – больше делая акцент на том, как Великий Пророк явился на совет трех Основателей, и за чашей доброго вина три дня и три ночи беседовал со Смельдом, Марусей-Дракозаей и Сталкером о судьбе вольного города и о том, как страстные проповеди и мудрые притчи Джедая пристыдили неуступчивых Основателей. Но обе легенды сходились в одном – Сталкер Основатель с кланом своим простился с побратимом, погрузился на корабли и направился вверх по течению Славутича, в те места, где река брала свое начало, а лес переходил в богатый и обильный озерный край.

В те времена кланы ханцев еще не обогнули горы, чтобы мечом Кита нависнуть и над япами, и над Востоком. А когда пришли кочевники – казачьи отряды сталкеридов встали плечом к плечу с рейнджерами, благо по законам клана всякий, желавший с полным правом носить родовое имя ака Сталкера, обязан был с оружием доказать верность Основателю. Но так или иначе, скрижаль, когда-то покоящаяся рядом с жертвенным столпом, теперь водружена была в генеральском зале Новокиева, возвышаясь над брошенными к ее подножию взятыми с бою вымпелами Трехликого.

Времени на то, чтобы вспомнить старую сказку, у Владима ушло ровно столько, чтобы добраться до причалов Свободного.

Он приостановился на широкой дамбе, отделявшей город от полноводной реки, и заодно служившей крепостным валом. Над Славутичем еле слышно звенели птицы, слышалось легкое причмокиванье хватавшей мошкару нефорели. Вдоль далекого южного берега вытянулась черная стена векового леса. От реки тянуло холодом и влагой.

Старик-смотритель, следивший за лодками, пришвартованными к свободнинской пристани, был немало удивлен, когда ночной гость, не торгуясь, согласился отдать десять медных за лодку. Хоть собственный челнок старого Борши и стоил немалых денег – псевдовый каркас, надежно обтянутый крепкой кожей морского дъявола, был ходок и устойчив на воде – но не таких же! Впрочем, незнакомец, случайно или намеренно вставший в тень от качающегося под ветром фонаря, судя по одежке, был из приезжих, а северянина не грех и надурить (прости Джедай, добавил про себя Борша, и заторопился обратно в каморку, досматривать спугнутый сон). Верный ласково ткнулся мокрым носом в ладонь хозяина и улегся на пороге, готовый громким лаем известить о любом чужаке.

Огни Свободного удалялись. Владим без напряжения правил лодкой, следя, не появится ли впереди коряга или мель. Такие челноки были ему привычны еще по Серому Ручью. Славутич нес лодку по течению, и от Владима только и требовалось, что подправлять ее ход.

Свою невеликую поклажу он закрепил под банкой. Запас провизии был невелик, но он рассчитывал прокормиться рыбалкой, а сушеную смесь оставить на черный день. Дорога предстояла недолгая, и в любом случае местному уроженцу очень трудно умереть от голода в левобережном лесу.

Конец июля… Его должны ждать в течение еще четырех дней. При обсуждении плана Владим усомнился – не велик ли слишком риск? Его насмешливо уверили в обратном.

Ладно, со своей стороны он сделал, что мог. В Свободном его никто не видел, кроме глуховатого лодочника и смельдинга на воротах. Просочиться нечему.

Владим отбросил ненужные мысли. Оставалось только действовать, как тогда, перед штурмом крепости.

Весло в очередной раз опустилось в воду, отводя лодку от темного пятна. Владим держался на стрежне, но иногда челнок выносило ближе к берегу, где попадался топляк.

Тянулось время. Сфероконь дважды успел закатиться и подняться, один раз лодку начало швырять в стороны и едва не затянуло в водоворот – шла по реке волна прилива. Владиму пришлось подналечь на весло, борясь с противотечением. Он прикинул, что устье надо проходить так, чтобы выгадать время высокой воды, иначе ниже по течению его может и опрокинуть.

[Dzedatis]

Море сгладило песчаную равнину, лишь от речного русла на много километров тянулись разводы от волн, поднимаемых отливом. Кое-где из темного песка выпирали скалы, усаженные многочисленными ракушками, виднелись остовы плавника, отшлифованные волнами. Если напрячь зрение, на песке видны были полосы, оставшиеся от корней перекати-моря, унесенного прибоем, стаек морских мышей, дроидов и прочей живности приливной зоны. Кричали ракушники и морские крестокрылы, вьющиеся над береговой линией.

Славутич широким плащом эстуария скатывался по литорали к далеким морским водам. Глубина устья, несмотря на отлив, позволяла пройти по фарватеру даже каботажным пароходам. Лодчонке Владима тем более – но шансов остаться незамеченной при дневном свете у нее не было. Далеко от берега Владим различал верхушки мачт и синие с белым флаги, развевающиеся под ветром.

Маяк, он же – крепость береговой охраны, стоял метрах в ста левее устья. Причала здесь не было. Большинство кораблей проходили мимо него к Свободному порту, а при появлении незваных гостей гарнизон мог просигналить дальноречником и зеркалами стоявшему на якоре сторожевому корвету или казачьим лодьям. Неудобная система, но постройка полноценного дока там, где не было хорошей естественной гавани, выходила еще неудобнее. Юноше же это играло только на руку.

Владим удобно устроился в корнях старого кьюпайна, нависших над берегом. Под ним протянулась зеленая полоса мангровых зарослей выше человеческого роста. Мангровые деревья росли не слишком близко друг к другу, но их хватало, чтобы спрятать пловца или небольшой кораблик.

Ждать ли прилива? С восходом лун его могут заметить из форта, и заподозрить в нем контрабандиста («А кто, собственно, я есть?» - усмехнулся Владим), а допрос рейнджерами не входил в его планы. С другой стороны, по высокой воде лодку можно будет отвести зарослями дальше к югу и оттуда плыть в открытое море. Если небо заволокет, лунный свет роли не сыграет. Да и прилив в устье Владим представлял по горькому опыту слишком хорошо – малейший просчет, и внеочередное купание в бурном потоке ему обеспечено.

Так ничего и не решив, Владим положился на Аи. По его прикидкам, сверхприлив должен был подойти часа через два, а солнце уже касалось лесных верхушек. Если небо обложит – можно и подождать, если нет – тогда оставалось плыть прямо и надеяться, что из форта не додумаются осветить фарватер мощным электрофакелом. Если он там есть.

Он вылез из укрытия и заспешил к лодке, оставленной в полукилометре позади, в небольшом затоне. Место казалось надежным, чтобы скрыть ее от случайного патруля или рыбака. Для надежности Владим загнал челнок в ветви поваленного ветром деревца, кроной рухнувшего в затон.

К тому времени, как он добрался до затона, уже стемнело. По небу гнало ветром редкие облачка, но лунный свет им скрыть было не под силу. Больше Владим не сомневался.

Ему хотелось быстрее миновать опасную зону. Но плеск хорошо разносился по воде, и он сдерживал себя, чтобы не привлечь внимание неосторожным гребком.

Заросли впереди распахнулись знакомым славутичским устьем. В воздухе стоял острый запах морской соли, иногда по берегам вспыхивал слабый фосфоресцирующий отблик.

Сфероконь, обогнав неторопливого брата, уже стремительно поднимался над горизонтом, когда Владим услышал плеск прибоя. Течение вынесло лодку в эстуарий, и Владим сразу ощутил все недостатки речного челнока на открытой волне. Кораблик мгновенно перестал слушаться гребца, на дне заплескалась вода, и стоило Владиму неосторожно дернуться – как он чуть не оказался за бортом.

- Кит! – яростно прошептал он, вцепившись в борта лодки. – Не рассиживаться! – добавил самому себе, чувствуя вкус брызг на губах.

Балансируя всем телом, ловя промежутки между волнами, он заставлял лодку двигаться вперед. Постепенно он поймал ритм набегающей волны, и работать веслом стало проще. Берег отдалялся, маяк уже слился со звездным небом, и только алое пламя между небом и морем говорило о его местоположении. В сапогах хлюпало, и Владим отвлеченно порадовался теплому южному климату.

А между тем в серебристый лунный свет давно вплелись красно-розовые тона. Лодка продвигалась вперед все медленней и медленней, хотя качало ее сильнее прежнего. В какой-то момент Владим, несмотря на все усилия, понял, что его сносит обратно к берегу, но сделать ничего не мог – ему оставалось только удерживать лодку в равновесии. Даже это еле удавалось. Море выгибалось под лодкой волной, тянуло ее на берег, в прибой, уже лижущий башню маяка.

К счастью, вызванные сверхприливом качка и течение постепенно спадали. Владим перевел дух.

Скосился за корму, на огонь маяка и звезды над лесом. Его сердце билось быстрее, и не только от усердной работы веслом.

«Держи Танабату… На-та-шу в створе с маяком и правь от него норд пол к осту, пока не увидишь серый риф», вспомнил он. Цвет камней определить Владим ночью затруднялся, но, сверившись с висящим на груди компасом, лег на курс.

Лодка по-прежнему норовила завалиться, но Владим уже приноровился к ее норову. Скорость тоже оставляла желать лучшего, но все-таки он двигался в нужном направлении. В нужном ли? По его прикидкам, он должен был давно миновать якорную стоянку сторожевиков, однако осторожности не ослаблял.

Когда в лунном свете по курсу показались очертания рифов, Владим ощутил легкое дежа вю. Лодка, ночь, скалы впереди…

И тот же самый еле различимый на морской поверхности хищный силуэт.

Драккар неторопливо выходил из тени скалы. В полной тишине, не считая лишь всплесков весел. О том, что команда корабля видит лодку, свидетельствовали только его маневры.

Владим радостно встрепенулся и тут же напрягся. Кого он встретил в ночном море, друзей или врагов? Нащупал револьвер. Уйти от драккара на этой скорлупке не выйдет, но вдруг каким-то чудом перестрелку услышат на военных кораблях?

Но в следующую секунду убедился, что опасения его напрасны. Обводы этого корабля были ему хорошо знакомы. Не скрываясь, он выпрямился (и пожалел об этом, ощутив резкий крен лодки), привлекая к себе внимание морских котов.

«Зов Ктулху» куда аккуратнее, чем Владимов челнок, сблизился с лодкой. Короткая возня с канатом – и Владим с удовольствием ощутил под ногами надежный корпус драккара.

- Коничево! – негромко произнес Ольгар. Владим крепко пожал протянутую, по обычаю форумчан, руку сайкомона. Поклонился Сехею, тут же услышал радостные приветствия от Номуры с Кадроном, еще кого-то из пиратов, разглядел улыбку Хейко и сухой короткий поклон ее брата…

Раздвинул котов моря и шагнул навстречу.

- Маури, - он крепко обнял девушку, зарывшись лицом в нежный мех.

- Владим, - на какой-то миг Маури ответила, тесно прильнув к его груди. Они замерли у мачты. Затем паррда высвободилась из объятий, наградив его теплой улыбкой.

- Как ты?

- Я? У меня все хорошо. А что было с тобой? Как Ден с Михаилом?

- Все удачно. Я…

- Вот уж и не знаю, как мешать вашей встрече, - прозвучал чуть насмешливо грудной хрипловатый голос. – Но я бы тоже хотела поздороваться с Ловчим Волн, если ты не против.

Дернув ушами, Маури отступила в сторону, бросив на Владима озорной взгляд. Покраснев, юноша склонился перед Даной.

- Коничево, Дана ибн Сигэтада ака Ильмар, Клинок Бури! – произнес он.

- Коничево, Владим Ловчий Волн, - с улыбкой ответила конунг. – Я вижу, твои дела в Стране кончились успешно.

- Да, Клинок Бури, - согласился Владим, не вдаваясь в подробности. – А что творится у Огненных Котов?

- Шторм пригнал немало рыбы, уловы и добыча обильны, а в Черном клане злое немирье, - ответил вместо Даны Ольгар. – Знайте, что до зимы спокойно будет на вашем море. А что до нас, то этой осенью немало юнцов посвятят в воины, и немало свадеб будет сыграно!

- Именно так, - согласилась Клинок Бури. – Модераторам стоило бы достойно отметить твою храбрость. Твоя пуля подарила Стране не один целый корабль и живой экипаж.

- Мне хватит моей награды, - конунг и сайкомон, перехватившие взгляд Владима, одновременно рассмеялись.

- Ну так принимай ее, - Дана легонько подтолкнула Маури к Владиму. – Доставить вас к берегу?

- Для вас здесь опасно, Клинок Бури, - качнул головой Владим. – Рейд Славутича охраняется. Кстати, «Зов Ктулху» не заметили за эти дни?

- Ловчий Волн, ты и вправду думаешь, что я впервые хожу Черным морем? – искренне удивилась Дана. – Нам, конечно, не место в такой дали от торговых путей, но мой корабль патрули не увидят – если я того не прикажу.

- А кто увидит… - Ольгар нежно провел ладонью по мушкету. – «Зов Ктулху» потопит любую лодью, слишком глупую, чтобы лезть с ним в драку.

- Мне бы этого очень не хотелось, - отрезал Владим. – Кроме того, там два корвета. А берег патрулируют верховые разъезды.

- Уже серьезнее, - согласилась Дана. – Но ты и правда думаешь возвращаться на этой скорлупке? Во имя Ктулху, Владим… лучше бы взял пример со смельдингов-рыбаков. Их челны и те лучше держат волну, чем это.

- И что я буду делать в верхнем течении на морской шлюпке? – однако Владим заколебался. По дороге сюда он отвечал только за себя. Теперь же…

- Я не опрокину лодку, Владим, - успокоила его Маури. – У меня хорошее чувство равновесия, да и плавать я умею.

Они собрались на корме. Ольгар протянул юноше мешок со снедью – судя по весу, здесь хватило бы им обоим на весь обратный путь. Прозвучали прощальные слова от воинов.

- Маури, - вдруг проговорила Дана.

- Клинок Бури? – подняла голову паррда.

- Великие волны, вообще-то это должен сделать он, - морская кошка глянула на Владима, - но Ловчий Волн, чую, не затаит на меня бури сердца. Слушайте меня, коты моря! Слушай и ты, «Зов Ктулху»! Я, Дана Клинок Бури, конунг Огненных Котов, даю Маури-паррде, рабыне Владима Ловчего Волн, свободу!

- Кит побери! – Владим засмеялся. Маури выглядела смущенной. – Вот уж точно не обижусь. Спасибо, Клинок Бури. И за это. И за все, чем мы тебе обязаны.

- Тогда моя к тебе просьба. - Дана понизила голос, опустив тяжелую руку на плечо юноше, - Я не хочу войны. И клан Огненных Котов ее не хочет. Пусть правители Страны знают, что ей нет нужды заливать кровью Фрерин. После смерти Тойна – она может приходить с миром.

- Конунг, - развел руками Владим. – Совет Модераторов и не слышал о моем существовании. Я надеюсь, что так и будет, но кто я такой, чтобы указывать всей Стране?

- Помнишь наш разговор в храме? – он встретил острый, будто сабельный клинок, взгляд морской кошки. – Твое имя еще услышат в Стране, Владим Ловчий Волн. Не знаю, примчат ли снова тебя ветра во Фрерин, но думаю, наши пути не раз сольются.

- Дана Клинок Бури, - вдруг услышал Владим голос паррды. Та шагнула вперед.

- Я слушаю, вольная паррда.

- Говорю как есть, - на сей раз Маури выдержала взгляд конунга. – С самого начала тебе не доверяла, и не грущу, расставаясь с тобой и твоим кораблем. Но и я тебе благодарна. Ты честно и достойно поступила с нами со всеми.

- Искренне сказано, - спокойно ответила конунг. – Знай, всадница птицы грома. Если вам снова понадобится убежище – Огненные Коты, пока я жива, от вас не отвернутся.

- Что до меня, Владим, - вмешался Ольгар, - то в дружине место всегда твое.

- Тогда храни вас Ктулху, коты моря, - Владим и Маури поклонились. – Прощайте.

- Нет, Ловчий Волн. Не «прощай», но «до свидания».

В тишине Владим обернулся, и ласково провел рукой по ахтерштевню. Ему показалось, что корабль дрогнул под его прикосновением. Будто он погладил на прощанье могучего, но дружелюбного зверя.

Лодка качнулась под ногами. Он сгрузил на днище мешок, выпрямился, удерживаясь за борт драккара, и принял в объятья гибкое тело Маури.

Коснулся губ девушки быстрым поцелуем и помог поудобнее устроиться на мокрой скамье. Борт осел еще глубже, но качка, по крайней мере, немного уменьшилась. Огненные Коты, дождавшись, пока Владим отведет челнок от корабля, опустили на воду весла, и «Зов Ктулху» медленно пошел назад, разворачиваясь. Заскользил на северо-восход, прочь от берега.

Не сговариваясь, Маури с Владимом провожали взглядом драккар, пока тот не растаял во мгле.

Грести против течения было куда тяжелее. На мелководье Владим отталкивался срубленным шестом, но далеко не везде тот доставал до дна. Осложняла дело и необходимость плыть по ночам – лодок и плотов по Славутичу проходило мало, если сравнить с Альтерной, но все же рыбаки и речники могли заметить челнок с необычной парой. А изобилующее порогами и мелями русло Славутича к таким походам совсем не располагало.

Но Владиму пригодился и опыт, полученный на «Зове Ктулху», и навыки мальчишки из Серолесья. Неуклюжий и валкий на море, челнок был легок и проворен на речной стремнине. Лишнего внимания они тоже не привлекли – если кто их и видел, то не рассматривал лодку пристально.

Сперва Маури порывалась менять его на веслах. Грести по-левобережному, опираясь на колено, у нее получалось неплохо. Но когда через десять минут паррда запыхалась до изнеможения, Владим решительно забрал у нее весло. Маури, совсем не слабачка, с паррдовской терморегуляцией организма плохо переносила долгую нагрузку, мгновенно перегреваясь даже ночью.

Лес подступал к самой воде. Ветви плакучих берез спускались к реке, переплетаясь с верхушками водных растений. Лунный свет двойными бледными лучами пробивался через чащу, красно-серебряными бликами рассыпаясь на поверхности Славутича. Шумел поток на перекатах, ему протяжно вторила в лесной чаще баньши. С тихими всплесками погружалось в воду весло.

Маури, будто изваяние, устроилась на корме лодки, поджав под себя ноги. Владиму приходилось смотреть вперед, и он не часто оглядывался на девушку. Взгляд Маури же не отрывался от бегущих за бортом звонких струй.

Они миновали Свободный и сейчас находились где-то на закатных землях смельдингов. Близилось утро, и он порядком устал, хоть и не подавал виду. Но темп не снижал – ему хотелось под покровом ночи доплыть как можно дальше. На следующий день он надеялся достичь земель клана Дракозаи, а там их ждала безопасность. Да и стеснялся Владим бросить весло под взглядом Маури.

- Владим, - тихо позвала паррда. – Посмотри.

Он обернулся. Маури указывала куда-то в сторону берега, где обрыв впереди переходил в крутой спуск, поросший редкими кустами тугая.

- Пристанем? Я давно не была на твердой земле.

- Кажется, годится, - Владим несколькими гребками направил лодку к берегу, высматривая мели.

Плеснутая в лицо речная вода сон отогнала, но Владим начал активнее следить за берегом, выискивая удобную, но не слишком заметную заводь. Пару-тройку таких он миновал, так как берег был слишком обрывистый. К еще одному откосу с хорошим спуском к воде начал было выгребать, но из прибрежных камышей донесся солидный всплеск, и Владим торопливо отвел лодку подальше. Водные хищники на Славутиче и его притоках были основательно повыбиты, но почти – еще не совсем.

Наконец, когда небо впереди уже заалело, он выбрал подходящий участок берега, крутой, но вполне преодолимый даже с лодкой. Ничего подозрительного в воде не замечалось, и Владим, преодолевая течение, развернул лодку носом к берегу, сделал несколько сильных гребков. Челнок медленно занесло кормой вперед, юноша довернул его и выпрыгнул на берег, удерживая лодку за причальный конец.

- Похоже на водопой, - заметил Владим, выгружая пожитки. Лодку он привязал рядом, в зарослях.

- Здесь есть хищники? – поинтересовалась Маури.

- Немного. В основном крысоволки, мелкими стаями. Но спать будем все равно по очереди.

- Меньше месяца, - Владим откинулся на переплетенные корни старой березы, в тени листвы которой приютилась их стоянка. – А я соскучился, будто год тебя не видел.

Маури, уютно свернувшаяся рядом, промолчала. Владим ласково перебирал рассыпавшиеся по его груди темные пряди.

- Как ты провела это время? – спросил он.

- Тоже скучала, - паррда накрыла его руку своей. – Иногда было интересно… но во мне видели живой груз. Дорогой и ценный, - Маури засмеялась. – Я уже жалела, что не отправилась с вами.

- Я бы хотел пройтись по Москве с тобой вместе, - признался Владим. – Но ты же понимаешь…

- Понимаю. Скажи, а ты уверен, что сам не засветился?

- Уверен, - Владим пересказал Маури соображения Михаила. Незаметно рассказ дошел и до их беседы с Фалом в ночном Нижнем.

Маури долго молчала.

- Фал умен, - серьезно произнесла она наконец. – А еще самолюбив и злопамятен. Я не думаю, что он сдастся так легко.

- Кита с два, - мотнул головой Владим. – Вот потому что умен, и будет молчать. Даже если что-то узнает.

- Что-то – узнает, - повторила Маури с утвердительной интонацией. – Даже в лесной глуши я буду слишком заметной. Слухи все равно пойдут, и рано или поздно доберутся до Паррдограда.

- Наш приятель и сам не заинтересован теперь, чтобы ты нашлась, - возразил Владим. – А ведь от него зависит, какие слухи дойдут до ушей Патриарха, ты же сама говорила?

- Фал заинтересован прежде всего в том, чтобы вы замолчали, - паррда вздохнула. – Стоит ему распутать цепочку, и он не будет стесняться в средствах. Атеизм, зачем я вас вообще втравила в эту затею?

- Ну вот что, - голос Владима посуровел. - Во-первых, он не знает, кто мы такие, так что искать может целую вечность. Во-вторых, ты не единственная паррда в Левобережье…

- Всего лишь единственная чистокровная, - перебила его Маури. – А в-третьих?

- А в-третьих, - Владим крепче обнял девушку, - а в-третьих, я тебя им не отдам.

Поцелуй получился долгим, но в конце концов Маури отстранилась.

- Все же тебе надо поспать, - шепнула она.

- Я не устал, - но глаза Владима опять закрывались сами собой.

Два часа, попытался сказать он, сквозь полуприкрытые веки видя завернувшуюся в одеяло Маури на фоне гаснущего звездного роя.

* * *

Время текло неторопливо, в отличие от вод Славутича. Порой с лодки открывались стоявшие на приречных косогорах избы, один раз, когда они проходили мимо каучуковой плантации, промелькнула даже небольшая пристань. В вечернем тумане никто не окликнул и, наверно, не заметил их с берега.

Пограничье меж дальними землями кланов Смельда и Дракозаи было населено не слишком густо, даже по левобережным меркам, так что теперь Владим и Маури позволяли себе роскошь плыть днем. Леса по Славутичу сплавляли мало – обычаи кланов запрещали неумеренную вырубку, да и обогнуть пороги на плоту тяжело, смолу и меха из верховий и среднего течения чаще возили продавать в Ярмарку. Поэтому и на реке встреч они не опасались.

В мудрости этого решения пришлось убедиться после одного забавного происшествия. Обернувшегося смертельным риском.

Незадолго до рассвета они искали место для высадки. В основном за берегом следила Маури, Владим был занят греблей и поиском преград на пути лодки. Оба занятия были не из легких, и лишь жест девушки, коснувшейся его плеча, привлек внимание Владима. Слева по курсу лодки отходила от русла Славутича узкая протока, наполовину заросшая чаканом.

- Хорошее место, - фраза звучала полувопросительно.

- Нам подойдет, - Владим направил лодку к берегу.

Протока выглядела укромной и безопасной. Заросли тугая почти полностью скрывали вход, превращая его в туннель из колючих сплетенных веток и тонких жестких листьев.

Стебли чакана зашуршали о борт лодки. По-видимому, это было полузаросшее старое русло или его часть. Илом и озерной растительностью затянуло большую часть старицы, но в середине оставалась узкая полоска чистой воды. Немного дальше в протоку впадал ручей, а рядом находился удобный для высадки кусочек берега.

- Тут и пристанем, - Владим говорил вполголоса, короткими гребками выводя лодку из чакана, мимо полузатопленного черного корявого бревна. – И незаметно, и… - он осекся так резко, что Маури встревоженно подалась вперед. Увидела напряженное лицо обернувшегося Владима и прижатый к губам палец. Замерла.

Медленно, тщательно следя за тем, чтобы не плеснуть веслом, Владим толкнул лодку назад. Отпихнулся от ближайшего куста, снова погрузил в воду лопасть – и на этот раз неудачно. Вдоль старицы разнеслось негромкое бульканье.

«П-плюхх!!! Буль!!! Плюмм!!!» - ответило ему шумом небольшого водопада, но все эти звуки перекрыл оглушительный трубный гул. Полузатопленный пень вздыбился, нависнув над лодкой, сверкнув злыми красными глазками, влага потоками обрушилась с морщинистых боков и спины. Поверхность воды доходила хозяину старицы лишь до плеч, гигантская голова мотала лопухами ушей. Змееподобный хобот, извергающий пронзительный рев, нацелился на лодку.

- Кит твою налево!.. Маруся-Заступница, сохрани!.. – Владим почти неслышно шептал божбу и молитвы вперемешку, кормой вперед отталкивая лодку прочь от разъяренного зверя. Вдоль всей протоки поднимались над водой огромные головы, трубным зовом отвечая сородичу. Разводя волны могучей грудью, гигант шагнул (шагнула? в центр боевого строя стада уплывала черная спинка детеныша) к лодке.

Последний рывок – и колоннообразная нога бьет по воде, вздымая фонтан брызг. Но лодка была уже на чистой воде, и Владим что было сил выходил обратно на стремнину. Огромный силуэт появился в сплетении ветвей, яростным рывком хобота сорвав ближайшую, торжествующе протрубил вслед – но гнаться за лодкой мать не захотела.

Или поняла, что быстрый кораблик по течению ей не догнать.

- Праматерь! – выдохнула Маури, глядя неотрывно на удалявшегося обратно в протоку зверя. – Владим, что это???

- Повезло, - минут через пять пробормотал Владим, вгоняя шест в дно. – Взяли на испуг. А могли и утопить.

- На испуг? – переспросила паррда, видно, не веря своим ушам.

- Конечно. Самка бы нас растоптала в две секунды, пока я выпутывался из зарослей. Слонопотамы мирные зверюги, но не тогда, когда они защищают детенышей. Ну я и дурак!

- Не стану спорить с такой здоровой самокритичностью, но как ты про это догадался? – Владима колкость Маури обрадовала. Не слишком та испугалась, раз уже начала язвить в обычной манере.

- Не посмотрел на ветки, когда причаливал. Такую дорожку в тугае, кроме слонопотама, в лесу сделать некому. Разве что черепахе, но черепахи так далеко в лес не заходят.

- Луна убывает, - заметила Маури, посмотрев на тонкую красную скобку в небесах. – При таком свете тяжело что-то разглядеть.

- Правда, - Владим уже перевел дух. Он выдернул шест и оттолкнулся, правя обратно на глубину.

- Ты что, решил вернуться? – уточнила Маури, наблюдавшая за его действиями.

- Мы же не собираемся повернуть назад? – резонно поинтересовался Владим. – Идти лесом тяжелей и медленнее. Не бойся, милая. Она за нами не погонится, да и плавают слонопотамы не быстро.

- Я не боюсь, Владим. Просто есть предложение. С тех пор, как мы миновали посадки, нам не встретилось ни единого плота. По-моему, можно плыть и днем. Я бы не хотела показываться на глаза встречным, но и сесть на мель нам ни к чему, ведь так?

- Скоро начнутся пороги, - задумался вслух Владим. – Их речники все равно обходят волоком… Знаешь, ты права. Пристанем здесь и будем ждать восхода.

- Мы уже на земле Дракозаи, - Владим тронул Маури за плечо, указывая на вырезанный на стволе старой кленоивы знак. Линии сильно заплыли молодой корой, но символ все еще оставался виден – три заштрихованных треугольника, соединенные вершиной, заключены в круг. Юноша низко поклонился посвященному Основательнице дереву.

Журчал ручеек, сбегая по склону холма в овраг. Еле заметная струйка дыма расплывалась в ветвях ясины, под которой развела огонь Маури. Владим было воспротивился, но паррда уверила его, что сумеет зажечь бездымное пламя, не могущее привлечь к ним внимание. Да и бояться было нечего. Встречи с казацким разъездом на своей земле Владим не опасался. Так что теперь над ямкой с огнем запекалась сбитая Владимом из самодельной пращи ощипанная дрофяная тушка, и вкусный запах щекотал ноздри. Обоим приелась рыбная диета.

Наконец глиняная корка была разбита, и Владим с Маури принялись разламывать дрофу, макая нежное мясо в мешочек с солью. Ягоды апеляблок и смородины-дикороса составили скромный десерт, а чай заменил булькавший в котелке отвар смородинных листьев. Незатейливый ужин, но Владим не променял бы его на пиршество в лучшей кафбаре Москвы или Капитала.

От тлеющих углей веяло теплом. Владим лежал на спине, следя за метеорами, пронизывающими раскинутые в темнеющей выси Крылья. Метнулась тень - ловил птицемошек ночной темнокрыл. В траве на краю прогалины что-то прошуршало – то ли куна-полуночница, то ли гуль, тропящий грызунов.

- Помнишь ту ночь, на берегу? – обратился он к девушке.

- Конечно, - негромко произнесла та. – Опять сидим у костра и ведем разговор. Только тогда я тебя и не знала толком. А теперь… - она придвинулась ближе к Владиму. – Будто целая вечность миновала.

- И нас было четверо, а не двое, - добавил Владим. Почувствовал, как чуть дернулись плечи паррды.

- А Кэйгоро был жив, - последнюю фразу он скорее угадал, чем расслышал. Они помолчали.

- Мы за него отомстили, - шепнул он паррде. – Он, наверное, сейчас радуется за нас на дне морском, в чертогах Ктулху.

- На дне морском, - повторила Маури задумчиво. – Все по-разному верят в посмертие. Кто в Великий Космос, кто в чертоги Ктулху, кто в единение с планетой, как дзедатисы… А как ты думаешь, что с нами будет там на самом деле?

- Не знаю, Маури, - теперь уже Владим задумался перед ответом. – Мне кажется, со всеми ушедшими случается то, во что они и вправду верят. Но я не мудрец и не жрец, рассуждать о смерти и жизни. Одно я знаю точно – у нас с тобой, родная, еще десятки лет впереди.

- Жить, пока живем?

- Да, - Владим приподнял подбородок паррды, заглянул в изумрудные глаза. Привлек девушку к себе.

- Колешься, - пушистая ладошка провела по его щеке. Владим покраснел – последний раз он брился еще в Москве.

- Наверно, придется отпустить бороду, - подумал он вслух. – Это проще, чем сводить татуировки.

- Ты же служил на «Россопарде», - пожала Маури плечами. – А наколки у матросов в порядке вещей. Хотя борода тебе бы шла, - добавила она, усмехнувшись.

- Наколки наколкам рознь, - усмехнулся и Владим. – Мне будет сложно объяснять, откуда у меня родовые знаки фреринских пиратов, если вдруг в Сером Ручье сыщется знающий человек. Зачем… - он не стал договаривать «давать паррдам лишнюю зацепку», но теперь уже Маури угадала концовку фразы.

- Тебе нечего опасаться, - поспешил он уверить девушку. – Пусть даже Фал или сами ваши Следователи что-то узнают. Поверь, мы сумеем защитить тебя.

Моего отца уважают в клане, и просто так тебя выкрасть не получится даже у паррдов. Мы, Дракозаевичи, мирный клан, но умыкнуть мою невесту я каким-то чужакам не позволю.

- Невесту? – Маури чуть отстранилась, прянув ушками. – А ты не забыл спросить, что я думаю по этому поводу?

- Что? – Владим непонимающе помотал головой, уставясь на подругу.

- Я не припомню, чтобы соглашалась выйти за тебя.

- Что? – Владим резко сел, чувствуя себя как пыльным мешком по голове ударенный. – Дракозая Прекрасная, о чем ты? Разве тогда еще… той ночью в замке… - наконец-то он заметил во взгляде Маури такие знакомые танцующие искорки, и не пытался больше тратить время на разговоры.

Он проснулся внезапно, выплыл из спокойного сна без сновидений, как ныряльщик из глубины. Привычного пушистого тепла под боком не было.

Владим оглядел поляну. Под сводами леса стоял предрассветный полумрак, будто под водой. Чернели между камней угли вчерашнего костра, чуть поодаль лежала кверху днищем лодка – Владим сам вытащил ее вчера сюда, не найдя у реки подходящего места для стоянки.

Паррды видно не было.

- Маури! – окликнул он.

- Ау! – отозвался ему звонкий голос откуда-то сверху.

Маури нашлась в двух шагах от лужайки, на корнях старой ясины, цепко впившихся в обрывистый склон. Отсюда видно было и саму лужайку, и полноводный стремительный Славутич, катящийся к уже далекому морю. Из-под корней бил ключ, давший начало тому ручейку, из которого они набрали воды вчера.

Владим наклонился к ручью умыться. Поймал прилетевшее с высоты полотенце, утерся. Подойдя к выглядевшему крепким корню, одним движением подтянулся вверх. Сел на жесткую кору рядом с паррдой, чей мех тоже поблескивал влагой.

Отсюда, почти с вершины высокого прибрежного холма, вид открывался до горизонта. К северу, к югу и к закату раскинулся зеленый океан чащи, прорезанный извилистым речным руслом. Лишь далеко к северу виднелись многочисленные островки плантаций и возделанных земель – там было старое Левобережье, обжитое людьми еще в пору Золотого Века. Хотя Владим знал, что и в приречье на самом деле живет немало народу – вплоть до того, что иные из младших Дракозаевичей уходили искать новых земель вверх по притокам, а смельдинги вместе с форумчанами расселялись по берегу Утюга и вглубь обширного полуострова. Но здесь, поблизости от неплодных ничейных земель, никто не торопился ставить жилища.

То ли облака встали далеко на закате, алеющем отсветами разгоравшейся зари, то ли вершины Завестеренского хребта поднимались над линией горизонта - Владим не мог разобрать. Внизу на дне оврага ручей впадал в мелкую, по колено, речушку – крохотный приток Славутича. Просыпались птицы, многоголосым чириканьем наполняя воздух.

Первый солнечный луч пробился сквозь крону ясины, упал на завернувшуюся в плащ Маури. Та обернулась, подставив лицо солнечным зайчикам. Поймала взгляд Владима и вдруг неожиданно смутилась, отвернувшись.

- Маури, - позвал Владим.

- Я вся внимание, - судя по озорным ноткам в голосе паррды, та все еще продолжала игру.

- Ты мне так и не ответила… Ты выйдешь за меня замуж?

- Дай подумать, - с нарочитой серьезностью произнесла Маури. – Скажем так, я не исключаю этого варианта. Но при одном условии.

- Согласен. А что за условие?

- Что это будет твой последний глупый вопрос! – Маури залилась звонким смехом. Владим улыбнулся, попытался обнять ее, но та ловко уклонилась. Свисающие над обрывом корни опасно качнулись, и они поспешно схватились за ближайшую опору.

Владим глянул вниз, в овраг. Набивать шишки, летя в него, а потом сушить одежду, в день помолвки определенно не стоило. Склоны выглядели довольно крутыми, а корни и камни, торчащие из них – жесткими.

- А это что такое? – удивленно присвистнул он. К северу отсюда через овраг был переброшен… ну, не мост, но его остатки – точно. Качалась на ветерке изржавленная проволока, остатки гнилых досок и обрывки канатов. Только тропинки, ведущей к мосту, не видно было ни с той, ни с другой стороны оврага.

- Если это мостик, то где же дорога? – озвучила его мысли Маури.

- Хотел бы знать. Непролазный тугайник.

- Сходим посмотрим? – предложила паррда. Не дожидаясь ответа, используя ствол ясины, как опору, поднялась на склон.

Китовнувшись, Владим догнал подругу и придержал ее перед спуском. Сперва он хотел остановить Маури, но загадка странного моста заинтриговала и его.

- Держись за мной, - велел он, доставая револьвер. – Аи знает, что в этих кустах водится.

Паррда кивнула. Кустарник сплелся довольно плотно, кое-где Владим даже рассекал ветви ударами ножа, вернув оружие в кобуру. Но через четверть часа они все же выбрались к краю обрыва.

Мост пришел в негодность даже не десятилетия – столетия назад. Для проверки Владим коснулся свитого из проволочных жил троса толщиной в палец – и тот разошелся от прикосновения, оставив на его руке рыжую пыль. Кусочки древесины слетели с троса мелкой трухой. Перебраться по нему нечего было и думать.

- Если здесь и была тропа, то заросла она чуть ли не при Старых, - подытожил Владим, осмотрев кусты. – Обходить овраг мне лень, но с другой стороны, сколько мне видно, то же самое.

- Зачем же обходить? – паррда застыла на самом краю. – Можно и переправиться.

- Кит! – не сдержался Владим, когда Маури с места прыгнула на ствол рухнувшего поперек оврага кьюпайна. Раскинув руки, замерла, и, будто танцуя, пробежала над оврагом. А затем непринужденно вскарабкалась на ненадежный склон по другую сторону.

- Догоняй! – донесся ее веселый крик.

- Кит побери, - еще раз про себя пробормотал Владим, осторожно балансируя на стволе дерева. Земля ссыпалась вниз, когда он попытался подняться, и ему пришлось схватиться за протянутую руку Маури.

Желание устроить паррде хороший разнос исчезло, стоило Владиму посмотреть на ее счастливое лицо. Так что он лишь поинтересовался:

- И кто каждый раз читает мне выговор за «ненужный риск», не напомнишь?

- Извини, - паррда покаянно развела руками.

- Видно, правду говорят, что род ваш пошел в начале времен от россопарда, - шутливо проворчал Владим, приступая к осмотру склона.

Присмотревшись, он все-таки нашел следы бывшей тропы. То ли вытоптали землю здесь в свое время сильнее, то ли лес изначально рос реже – но кустарник на этом месте не успел образовать совсем уж непроходимой чащобы, и деревья не вымахали до такой высоты, как их вековые соседи. Полоска редколесья вела вверх под небольшим уклоном.

Цель свою Владим с Маури увидели, едва дойдя до вершины косогора. Деревья подступили вплотную к развалинам, нависнув над остатками стены. Между раскрошившимися каменными блоками проросли дикие травы, внутренние укрепления превратились в кучу бревен, не сгнивших в труху, наверно, только благодаря колдовству. Но то, что руины были когда-то возведены человеком, а не являлись игрой ветра и воды, сомнений не вызывало.

- Сколько лет? – тихо спросила Маури.

- Много, - так же тихо ответил Владим. – Очень много. Точно не скажу, но, наверно, столетия.

Маури шагнула ближе к развалинам. Прищурилась.

- Стой! – окликнул ее Владим. Вышел вперед.

- Что такое, Владим? – обернулась девушка. – Боишься привидений?

- Не привидений, - взгляд Владима скользил по камням. – Такие места любят… - он повернулся всем корпусом, одновременно заслоняя Маури, когда раздался чуть слышный шип. Отцовский ствол рявкнул, и над камнями взлетело, подброшенное пулей, что-то длинное и гибкое. Забилось на земле, разбрызгивая кровь.

- Любят вот они, - спокойно проговорил Владим, доставая нож. Он с удивлением отметил, что и впрямь сохраняет хладнокровие. Хотя да, Маури стояла вообще вне зоны досягаемости ядовитых игл, а он ждал опасности и полагался на свое мастерство. Юноша склонился над трупом шипоноса.

Заряд попал точно в голову – достойный выстрел. Увы, пуля мощного револьвера – это отнюдь не болт-срезень. Череп шипоноса разлетелся на куски, разбрызгав дорогое содержимое ядоносных желез по траве. «Ну и я не на охоте», - сказал сам себе Владим.

- Это способ произвести впечатление? – спросила за спиной Маури. – У тебя неплохо получилось.

- А? – Владим обернулся. – Да что ты. Мы еще мальчишками их били с арбалетов. Хвастались, кто больше бошек насобирает. А валар Серого Ручья за каждый пяток голов давали золотник или стреляную гильзу.

- Сколько их еще может быть? – деловито поинтересовалась паррда. Вот ее голос, хоть незаметно, но подрагивал. Впрочем, виду та не подавала.

- Здесь – нисколько, - Владим перешагнул через камень. – Лежки пар далеко друг от друга, а у самок жала нет. Так что иди смело. Но если что-то увидишь или услышишь – говори мне.

- Ладно. Для начала, здесь не было боя.

- В смысле?

- Крепость. То есть, может, на нее и нападали, но рухнула она от времени.

- Откуда ты знаешь? – удивился Владим.

- Следов ядер не видно. Огнесмеси тоже – бревна не горели, уж в этом я разбираюсь. И стены, и блокгауз обвештали за века и рассыпались, - Маури говорила уверенным тоном, да Владим и так верил ей на слово. – По-моему, ее просто забросили.

- Вот как? Тогда я, думается, знаю, что это за место, - задумчиво произнес Владим. Двинулся вглубь того, что когда-то было двором. Девушка старалась держаться к нему поближе.

Из-под груды полуистлевших досок торчал насквозь проржавелый лафет какого-то легкого орудия, но больше им не попадалось ни следов оружия, ни костей – все говорило в пользу предположения Маури. Наконец Владим увидел среди трухлявых обломков торчащий темный угол. Ему удалось освободить часть огромного шкапа, но двери алтаря было все равно не открыть. Серебряная инструктация на алтаре, разумеется, давно стерлась.

Его догадки и так подтвердились, но им овладел азарт исследователя. Понадеявшись, что не сильно оскорбит этим Джедая, он поднял ближайший камень и несколько раз ударил по все еще прочному дереву. Но не настолько прочному, чтобы сопротивляться ударам Владима.

Запустил внутрь руку и ощутил под пальцами мягкий переплет.

- Точно, - удовлетворенно произнес Владим, расширяя отверстие и извлекая на свет черный фолиант. Приоткрыл. Чернила давно выцвели, а когда он попробовал перелистнуть страницу, кусок ее остался у него в руках. Бережно Владим положил нойтбук на землю. Следующей его добычей стала медная лопатка, покрытая зеленоватой патиной.

- Здесь была часовня, - уверенно заявил он. – Альманах и Лопата – это алтарь дзедатисов. Значит, крепость принадлежала Стране. Ни кланы, ни китайцы не поставили бы молельню дзедатисов в своем укреплении.

- Но ведь это территории кланов? – удивленно спросила Маури.

- Сейчас – да. Со времен Автономии. Вот тогда-то Страна и обязалась отвести рейнджеров с земель вольных кланов. Это одна из рейнджерских баз, которые строились по Левобережью.

Они уселись на серой глыбе, то ли сглаженном веками куске стены, то ли просто большом валуне. Ветер и дождь нанесли в трещины земли, и над камнем закачались головки ясноцвета. Отсюда отлично просматривалось и русло Славутича в обе стороны, и все окрестные тропы. Места для форта и правда лучше не придумаешь.

- Страна не захотела нам помочь, - рассказывал Владим. – Это было время Четвертой Войны, и наш клан принял первый удар. Рейнджеры же удерживали свои базы, отбивали атаки, когда на них нападали, но сами не пытались даже защитить деревни. И когда война кончилась – вольные кланы решили, что за такую подмогу от Страны ни к чему ходить Левобережью под рукой Модераторов.

Впрочем, тогда и для Страны наступило трудное время. Не так давно кончилась Война Наследия, и имперцев надо было удерживать от новых попыток. Всадники валер вновь разоряли Вестерен. Сильнейшие кланы подумывали об уходе из-под власти Совета, появились новые болезни… Близилась Смута.

Так, по крайней мере, я слышал от Михаила и читал в нойтбуках Страны. Думаю, и рейнджеры не могли закрыть все бреши, и резня в левобережной глуши Модераторов волновала в последнюю очередь.

Но нам тяжко пришлось. Япы заключили союз с ханцами и пришли с юга большими силами. Китайцев они вырезали подчистую, кто спасся – перешел под нашу руку. Затем пришла наша очередь.

Кровавая река вспомнила, откуда у нее такое имя! Лодки япов и наши тонули в ее водах десятками, с берегов били мушкеты и пушки да летели стрелы. В лесу казаки и якудза сходились клинок к клинку. Вокруг Славутича, да и в Серолесье тоже шло сражение. Клан Дракозаи не отдал ни одного священного дерева, ни единого хутора без боя. Япы и ханцы полили кровью каждый метр, на который продвинулись. Пленных никто не брал.

Но нас было слишком мало. Япы могли за каждого нашего платить тремя своими и идти вперед. Бежать в Страну, где нас никто не ждал, оставив япам на поживу землю Дракозаи – никто из клана так не поступил бы. И нам оставалось умереть с честью.

И тут из низовий пришла подмога. Войско смельдингов прошло по левому берегу Славутича и ударило в тыл япам. Шли среди них воины-зверьеморфы, что днем бьют в япа из мушкета, а ночью меняют шкуру и махайродом или крысоволком рвут врагу горло. Когда япы приготовились к большой атаке, сам Громовержец швырнул молнию с небес и взорвал склад япов с припасом для огнебоя. Стало нам легче, вцепились мы в землю нашу и больше не отдавали япам ни пяди. Но и враг был у нас суров – так и стояли мы вдоль Славутича, сила на силу. Стало ясно, что время пришло для решающего боя – не как раньше, когда отрядами переведывались, но такого, в котором армии сходятся, чтобы выиграть или проиграть войну.

А в ночь перед этим боем за спинами наших казаков показались лодки сталкеридов. Им привычнее воевать в степи и на озерах, верхом или пеше, чем в лесу. Но зато каждый в их клане обязан, если хочет быть полноправным меритократом, овладеть воинской наукой.

- Владим, я с Деном провела больше дней взаперти, чем с тобой, - прервала его Маури. – Я себе хорошо представляю, каковы законы Меритократии.

- Так значит, знаешь, и как они ханцев не любят. А со смельдингами их клан в дружбе еще с самих Основателей. И в стороне они не остались.

Мы дали бой, и якудза не смогли сдержать удар трех кланов разом. Они бежали по Кровавой вверх до самого Нового Киото, и дальше – к фреринским предгорьям. А казачье войско шло за ними по пятам. Киото пустили дымом, а место, где был их город – засыпали солью. Кто успел – бежал в степь к ханцам или через горы к морю. Больше от япов и следа не осталось.

- Постой, - опять заговорила Маури. – Так это во Фрерин загнал ваш клан остатки япов? И кланы морских котов – их потомки? Огнезнатец и Праматерь, не то чтобы я простила Тойна…

- По-моему, япские рыбаки жили во Фрерине и до той войны… Сотни лет миновали, - Владим любовался на грациозно выгнувшуюся на камне паррду, а краешком глаза – присматривал за полянкой внизу, где лежал их челнок и пожитки. Он придавил лодку тяжелым камнем, а дъяволова кожа была кунам не по зубам, но осторожность не могла повредить. – Вспомни Кэйгоро, Дану… Как она сказала на Державе: «Довольно тревожить пролитую кровь».

- Кэйгоро был и мне другом, - согласилась Маури. – А что до Даны – тут тебе виднее. Но она опасный человек, Владим. Как хищник, которого не приручишь. Я понимаю, что она тебе помогла – а мне так и вообще, по большому счету, спасла жизнь, пусть тут больше твоей доблести - но я уверена, что прежде всего это понадобилось Клинку Бури и Огненным Котам. Повернись события по-другому – и она сама бы перерезала нам глотки.

- Конечно, она защищала свой клан, - возразил Владим. – Но и нас выручила. Кит, да если бы не конунг, - он осекся. Маури до сих пор не знала подробностей их с конунгом беседы на пиру, и Владим не был уверен, стоит ли их касаться. – А по тому, как ты с ней попрощалась, и не сказать, чтобы ты ее боялась.

- Владим, - уши паррды прижались к голове. – Я не испугалась ее, - отчеканила она. – Но я никогда бы ей не доверилась. Для Даны все, кто не в ее клане – это либо добыча, либо враг. Не стоит обольщаться ее словами о мире.

- Да я и сам не совсем уж безопасный, - пошутил Владим, сглаживая напряжение. – Вон Черные Коты тому свидетели.

- И шипоносы, - согласилась Маури. – С тридцати метров навскидку попасть в эту тварь… У меня бы никогда не вышло.

- Это в генах, наверно, - предположил Владим. – Меня учил отец, а он однажды наповал свалил зайца одной пулей из мушкета.

В воздухе зажужжали крылья млеколибри. Несколько микроптиц зависли напротив цветов, погружая клювы в глубину чашечек. Маури потянулась было спугнуть млеколибри, но Владим придержал ее руку – среди зеленоватых точек мелькали ярко-алые тельца воинов. Солнце забралось высоко, и камень прогревался под его лучами – сидеть было уютно.

Паррда смотрела на руины, серой короной увенчавшие холм. Было невозможно представить, что когда-то и эту землю терзали смутные времена – таким миром и беззаботностью дышало все вокруг. Даже разрушенная крепость посреди летнего леса не выглядела наследством войны.

- Как на Южном, - вдруг сказала Маури. То ли Владиму, то ли себе самой.

- Что? –переспросил Владим.

- Южный полуостров. На самом дальнем его мысе тоже стоит старая-престарая башня. Никто не знает, кто ее возвел, но она построена на краю известной людям земли.

- Откуда ты знаешь? – заинтересованно спросил Владим.

- От Ольгара, - объяснила Маури. – Он был единственным на драккаре, кто со мной изредка беседовал. Я слышала, как один из пиратов пел моногатари про Ильмара дружине и попросила сайкомона перевести на русский.

- Может, Старые, - предположил Владим. – Наверно, они построили башню, о которой ты говоришь. Расскажи поподробнее.

- Ну слушай, - девушка устроилась поудобнее. – Я постараюсь вкратце воспроизвести моногатари, как его услышала, разве что спеть не сумею. Но учти, я не знаю, сколько в нем истины, а сколько – выдумки пиратов.

- Кроме морских котов, в тех краях никто не плавает. На юг ходят их катамараны за рыбой и стадами кеда-хакуте, а однажды, давным-давно, там побывал драккар легендарного Ильмара-конунга, предка Даны.

К югу от Фрерина есть несколько крохотных стойбищ ханцев, но к морю они не приближаются. Горы там сменяются лесом, растущим прямо в морской воде, или даже плавающим вдоль берега, а море сливается с огромными болотами. Ольгар рассказывал, что драккар шел дальше и дальше вдоль берега, лишь изредка причаливая, чтобы раздобыть воду и пищу. Береговая линия повернула на юго-закат. Солнце припекало все жарче и жарче. В болотах жили звери невиданного облика – зайцы, но такие огромные, каких даже ханцы не добывали, хищные рыбы с повадками морских дъяволов, птицы с когтями и зубами. Так прошло много дней.

Болота вновь сменил лес – жуткий и необычный, впрочем, рос он на болотной грязи, отделенный от моря огромными мангровыми зарослями. Деревья, которые вся команда не могла обхватить, взявшись за руки, деревья, которые не брали топоры и пилы. Лианы, пьющие человеческую кровь, если тут в моногатари не преувеличивают. – скептически заметила Маури. – Сабли тупились уже через сто метров пути сквозь эти заросли, под сводами деревьев даже в полдень стоял ночной мрак. Вдоль берега вытянулись горы, похожие на Фрерин, и команда обрадовалась знакомому виду – но до половины их склоны покрывала чаща, а вершины были безжизненным камнем. Однажды налетел страшный ураган, и лишь искусство команды спасло корабль от гибели в волнах Горячего моря.

И вот впереди показался мыс, пустой и заливаемый морем. За ним берег вновь сворачивал к северу. И на крайнем скальном отроге, который в часы прилива двух лун превращался в остров, с драккара увидели башню. Каменную твердыню без окон и дверей.

Неизвестно сколько она простояла на последнем берегу Континента. Возле нее не кричали морские птицы и не бегали по камням мыши. Только ветер выл вокруг и бил в камни прибой.

Драккар качался на волнах близ башни, и никто не решался спустить шлюпку. Все глядели на нее, а затем переводили взоры на океанскую гладь. Дальше до самого горизонта не было видно твердой земли. Только Океан, вечный и бесконечный.

И тогда Ильмар приказал поднять парус и идти дальше.

Стояла страшная жара. Ночью над головами сияли чужие звезды. Континент давно растаял за кормой. Прошло столько же дней, сколько шел драккар от Фрерина вдоль суши – а потом ветер стих, и море сделалось гладким как стекло. Настал мертвый штиль. И когда рулевой поднял глаза к небу – он пал в ужасе на колени. У горизонта ослепительно яркие звезды выстроились древним иероглифом. Над кораблем в ночном небе горело «СМЕРТЬ».

Ильмар посмотрел на звезды. Засмеялся им в лицо. И велел продолжать путь на веслах.

Но дружина едва не подняла бунт. Сайкомон сказал, что дождевой воды на драккаре едва хватит на обратную дорогу, а на рыбьем соку долго веслом не поворочаешь. Что они дошли до владений самого Ктулху, и разгневают бога моря, если сохранят прежний курс. Он показал на небо, и спросил – в каком они мире, если даже звезды угрожают им? Не плывут ли они уже по морям мертвых? Конунг в гневе выхватил меч. Каждый моряк встал со скамьи, и команда хором крикнула: «Кого рубанешь первым?». Тогда Ильмар отвернулся от сайкомона и посмотрел вдаль. Когда он повернулся, его щеки были влажными, а голос – твердым: «Разворачивайте корабль! Не для нас честь при жизни стать гостями Ктулху!»

- Похоже, сегодня утро старинных сказок, - заметил Владим. – Корабли Страны ходили к островам на юге Горячего моря, но так далеко не добирались. Если вправду верить в эту легенду.

- Не знаю, - безразлично отозвалась Маури. – А вот что я хотела спросить. Почему здесь войну с япами называют Четвертой?

- Потому что первые три вели Основатели, - удивленно глянул Владим на паррду. – Когда защищали Свободный, сожгли Старый Киото и рука об руку со Страной прогнали япов с берегов Славутича.

- Но разве не паррды… - недоуменно начала Маури. Оборвала себя. Засмеялась. – Да, история вещь альтернативная.

- В смысле?

- Фалангер Огнезнатец сжег япов мощнейшими огнекопьями, брошенными с неба. Твой клан выбил япов из этих лесов. Рейнджеры заставили япов бежать из Левобережья. Жаль, мы не спросили Дану, что она скажет о той войне, - Маури улыбалась до ушей. Зрелище, надо сказать, немного пугающее, разумеется, не для Владима. – Уверена, оказалось бы, что япы одержали победу.

- Ты права. Летописи Страны и Четвертую Войну называют «мелкими распрями на южных границах», - согласился Владим. – Правду говорят, что Аи каждому народу дарит свою ветвь истории.

- А ты можешь рассказать что-нибудь из паррдовских легенд? – попросил он. – Наше сказание ты слышала, про Ильмара-конунга спела – теперь твоего клана очередь.

- Ну… - паррда задумалась.

- Если хочешь, я могла бы вспомнить легенды про Огнезнатца. Не те, что про россопардов, - подмигнула она. – Вот например… о том, как сам Великий Космос возвратил его в смерти на Прародину.

- Почему бы и нет, - согласился Владим. Он не видел нужды никуда торопиться.

- Значит, дело было так. Давным-давно, незадолго до Дня Ухода Старых, собрал однажды Фалангер Огнезнатец паррдов и сказал им: «Паррды, повелители пламени, владыки нойтбуков и всадники воздушных кораблей! Долгую жизнь подарил мне Атеизм, но теперь срок ее на Форуме подходит к концу. А я поклялся, что не умру в своей постели!»

- Серолесье, - Владим вдохнул чистый лесной воздух.

Здешний лес был по преимуществу лиственным, лишь кое-где покачивались под ветром тонкие стволы пиний и псевдосеквойй. Их обступали задевающие макушками облака кленоивы, вдоль берегов пестрели пятнистой корой плакучие березы.

В вечерней дымке окутанный тенями лес и впрямь казался серым. Владим смотрел на него, будто заново узнавая. Днем сверху упадут солнечные лучи, заиграют на камнях и земле, и Серолесье заполнит свет и зелень. Свое имя лесной край сполна оправдает зимой и поздней осенью. Дракозаевичи соберут урожай, сыграют свадьбы, схоронят запасы на зиму. Тучи спрячут солнце, дожди забарабанят по крыше, и туман укроет деревья, сбросившие листву или сменившие ее на жесткую зимнюю. Тогда Серый Ручей и станет царством теней, тишины и тускло-стальной воды среди уснувших берегов.

Кое-где берег был расчищен и засажен каучуконосами. Владим с Маури натолкнулись на две лодки, груженые туесами с ценной смолой, сплавлялся по течению плот из пиниевых бревен. Плотогоны окликнули лодку, но река быстро разнесла их, и Владим успел переброситься с плотом лишь несколькими словами.

- Эти места я знаю, - заметил Владим, нарушив повисшую над лодкой тишину. – Еще три года назад мы с отцом здесь охотились.

- Сколько же нам осталось плыть? – Маури говорила вполголоса, словно опасалась нарушить вечернее безмолвие.

- Недолго, - уверил ее Владим. – Минуем заставу, вскоре за ней будет Купеческая пристань. А оттуда до Серого Ручья пара километров.

Теперь ему гораздо чаще приходилось работать шестом, а не веслом. Но и смотреть в оба тоже – это была не Альтерна, здесь речники обходили частые мели, руководствуясь чутьем и памятью, а не бакенами.

- И на кого вы охотились? – присмотревшись, Владим понял, что Маури старается отвлечь себя разговором от каких-то неприятных дум. – На зайцев?

- Ну что ты, - он позволил вниманию ослабнуть. – Зайцев тут выбили, наверное, в Золотой Век. Зверь-аватар забрел с юга, и была большая охота. Я тогда был еще совсем мальцом, а отец сам никогда не рассказывал. С тех пор заячий череп до сих пор прибит над входом в Терем. И как-то наш вала, Лис Боряныч, рассказал, что мой отец зайцу попал в глаз, и мушкетная пуля дошла до мозга. Даже шкура оказалась не попорчена.

- А кто он? Рейнджер, охотник?

- Я же тебе говорил – птицедой, - напомнил Владим. – Сейчас. Но в молодые годы он тоже отправился в Страну, и вернулся лишь через десять лет, чтобы заняться семейным промыслом. И если честно… по-моему, отец был гардом. Хотя мне он всегда рассказывал, что служил простым охранником в Капитале и Кибуце.

- Почему бы тебе не узнать что-то о нем через Михаила? – предложила Маури. – Кому, как не ему, знать гардов Страны?

- Я спрашивал, - признался Владим. – Он сказал, что не припоминает такого имени.

Застава находилась на крохотном островке посреди реки, напротив впадения в нее небольшого притока, Дракозаевичами именуемого Увядай-ручьем. Издали Владим разглядел мерцающий над рекой огонь костра. А когда подошли ближе – и человеческие фигурки вокруг. Казаки коротали вечер у огня, разведенного перед бревенчатой избушкой. Над Славутичем тянуло дымком.

- Ей, на лодке! – донесся до ушей Владима отчетливый окрик. Он послушно стал править к песчаному берегу у ближней стороны острова. Там же стоял, зачаленный за куст катеринки, собственный челнок казаков.

- Твои соплеменники? – тронув его за плечо, спросила Маури.

- Да. Набрось-ка капюшон, авось не будут смотреть пристально. Хотя… Смысла нет. Не вечно же тебя прятать.

Челнок зашуршал днищем по песку. У костра осталось двое казаков, трое встречали лодку на берегу. За плечом у старшего - по возрасту, лет тридцати, и явно по чину – висел мушкет. Чуть суженные глаза выдавали в его генах кровь беженцев-китайцев.

- Доброго времени суток, сыны Марусины, - по обычаю поздоровался юноша.

- Вечера доброго, - ответил казак. – Куда путь держите, люди, из наших ли будете? Как вас звать обоих?

- Владим, сын Владима-птицедоя, родом из Серого Ручья. В родную деревню и плыву с верховий.

- Из Серого Ручья? – переспросил казак. – Слышал про твоего батю, хоть лично не ведались. А кто…

- Владим? – внезапно раздался голос второго из казаков. Старший недовольно обернулся, готовясь прикрикнуть. Владим присмотрелся к говорившему – длинный, тощий, белобрысые волосы и курносый нос…

- Славка? – не веря своим глазам, воскликнул он.

- Кит твою налево! Владим, неужто ты!

- Я, как видишь. Так что ж ты теперь, в казаки подался?

- Уж полгода как, - они до хруста пожали руки. – А ты где пропадал? Уж все решили, что ты и не вернешься.

- Много где! – засмеялся Владим. Первый заставщик наблюдал за ними, ухмыляясь в усы. – Как отец? Как деревня?

- С отцом твоим все в порядке. Вот с пасеки, правда, почти не вылазит – в деревне объявляется едва раз в месяц. Ручей наш как стоит, так и стоял. Ты лучше скажи, что с тобой было? И кто там с тобой в лодке? – добавил Славка, вглядевшись в Маури, стоящую у уреза воды. Паррда все же последовала совету Владима.

- Невеста моя. Маури – Славка это, мой старый дружок.

- Так ты и невесту из Страны привез? – Слав цокнул одобрительно, подойдя, протянул руку. – Ну здравствуй, Дракозаевна будущая… А? – глаза парня и впрямь стали похожи на смайлик удивления.

- Тихо, - быстро и негромко произнес Владим, ухватив казака за плечо. Ухватив сильно и незаметно.

- Респект, уважайный, - по-московски поздоровалась Маури, пожимая так и зависшую в воздухе руку. Хорошо, удивление длилось меньше секунды.

- Не из паррдов ли будешь, коллега? – Слав тоже отчего-то ввернул титулование Страны.

- Именно, - Владим постарался загородить девушку от взгляда старшего в карауле, понизил голос. – И, Слав, Дракозаей прошу. Чем меньше об этом будут говорить – тем лучше.

Славу потребовалось несколько мгновений, чтобы сделать выводы.

- Еще жену и умыкнул? – расплылся он до ушей. – Ладно, Владим. Я молчок. Сговорились вы, что ли?

- С кем сговорились? – не понял Владим.

- Григор в прошлом году оженился. Помнишь Даринку, дочку Светлана?

- Славка! – командный бас старшего прервал их беседу. – На побывке с другом поболтаешь! Ну-ка стрелой на крышу! А тебе, Владим, пути доброго.

- Как буду в Сером Ручье – жду в гостях, - выпалил парень, оборачиваясь. – Есть, дядька Ивань! Ну, совет вам да любовь, и детишек в семью! Давай, до встречи!

- До встречи, - последние слова Владима прозвучали в спину Славу. – Ну спокойной стражи, Дракозаевичи!

- Доброго пути, - махнул вслед рукой первый из казаков. Маури уже забиралась обратно в лодку.

Через двадцать минут прошли и пристань – крохотный причал на правом (если смотреть по течению) берегу Славутича. Отсюда шли по лесной просеке раз в год из Ярмарки и Каганата запряженные камелодусами телеги купцов, торгующих с клановыми деревнями. Отсюда началось и путешествие Владима. Кибуц, «Смельд», Москва… и неизведанная даль впереди. Странное дело – ему и не верилось, что он вернулся домой. Темнеющая река и знакомый с детства берег – все было лишь сновидением. Стоит открыть глаза – и он увидит московские дворцы, скалы Фрерина, пацифидский Рынок…

Мягкое прикосновение. На сей раз Маури оказалась зорче. Еще минута – и лодку закрутило бы в водовороте.

А потом, когда на небе уже высыпали звезды, Владим в их свете разглядел с детства знакомые очертания берегов. И укрытое березами устье тихой медленной речки.

- О чем задумалась, Маури? – нежно спросил он, ведя лодку по водам Серого Ручья. – Вот мы почти и добрались до дома.

- До дома, - повторила девушка. – Владим… Владим, а как меня примут там, в твоем клане? Твои друзья, твой отец? Может, он хотел бы сыну в жены обычную левобереженку, а не подругу звериного облика? Как посмотрит, что ты стравливаешь Дракозаевичей с Огненной Птицей? И я ведь…

- Родная, - лодка качнулась, когда Владим обернулся, чтобы крепко обнять паррду. – Маури… Отец двенадцать лет назад сам привез в Серый Ручей жену. Он поймет, когда я скажу ему, что люблю тебя. Клянусь Дракозаей, Праматерью… всеми богами и Старыми.

- Значит, все кончилось, - вымолвила Маури. Порой ветви, свисавшие к воде, касались ее лица. – Путешествия, опасности, встречи и разлуки. Да, Владим?

- Разлуки кончились навсегда, - пообещал Владим. – И приключений мне больше не надо. Если о чем я и буду просить Дракозаю, так о том, чтобы пророчество Даны не сбылось.

- Думаешь, может сбыться? – паррда стояла рядом с ним, глядя в темноту берега.

- Не знаю, Маури. Одной Аи ведомо.

- Приключения, опасности, битвы и интриги, - засмеялась Маури. – А ведь наши дети будут нам смертельно завидовать, когда узнают правду. Мечтать, что и на их долю выпадет такая история. Признайся, Владим – ты ведь мечтал?

- Обойти весь мир, сражаться в битвах, любить первую красавицу в Населенных Землях? Маури, может, сама Аи узнала мои мечты. Все так и получилось. Знать бы заранее, каковы мечты, ставшие явью!

- Жалеешь? – поддразнила его та.

- Ни о чем, - твердо заявил Владим.

А челнок миновал излучину, и луна осветила им дорогу. Спускался к воде лесистый косогор. Там, за деревьями, виднелся свет окон. Знакомый и родной.

- Вот и правда все, - шепнул Владим, оборачиваясь к Маури. Он выпустил шест и лодка свободно закачалась на воде.

- А вдруг… А вдруг однажды и мы начнем мечтать? – прошептала та. – Устанем от покоя, от постоянства? Вдруг и нас снова ждут приключения?

- Мне не нужно мечтать, - Владим взял руки Маури в свои. – У меня есть ты.

Двое поднимались по лесной тропинке. Один – высок, широкоплеч, в одежде охотника и с кобурой древнего револьвера на поясе. Вторая – стройная и грациозная, и лунный свет, падая на ее лицо, освещал диковинную и красивую смесь кошачьих и девичьих черт. Ветер шелестел ажурной листвой, покачивал стебли цветов и играл с лунной дорожкой. Ветер полетел им вслед, проводил через деревню, мимо гостеприимно распахнутых дверей, увенчанных оскаленным черепом, проводил до крепкого, на века построенного дома в лесу. Любопытный ветер хотел лететь за ними и дальше, но заскрипела тяжелая дверь и лязгнул засов, оставив ночь и ветер за порогом.

И мы не последуем за Владимом и Маури. Потому что наш рассказ о их судьбе завершен.

К О Н Е Ц

[Крысолов]

Нет бога кроме Альтернатора и Джедай пророк его!!!

Во имя Митры, сведите все воедино и выложите единым куском. Хоть бы на том же Самиздате.

[GromoBoy]

Во имя Митры, сведите все воедино и выложите единым куском. Хоть бы на том же Самиздате.

<{POST_SNAPBACK}>

Категорически поддерживаю

[ДронТ из подземелья]

Мой шлюп - один из самых быстрых в Трех морях, клянусь Сталкером Основателем, по ветру я без труда делаю все двенадцать узлов!

Шлюп- это я так понимаю- с одной мачтой и косыми парусами. Так вот- такая лодка по ветру плавает достаточно вяло, самая большая скорость у неё, когда ветер дует вбок (галфвинд?). Какое -то этому есть научное объяснение, но я его не помню. Но по субьективным ощущениям разница в скорости раза в полтора или больше.

высокие стальные колонны, из длинных труб тянулся легкий желтоватый дымок

Дымок будет белым. Дело в том, что если топить печь мазутом (а на нефтеприисках и нефтезаводе чем ещё топить), то для нормального горения в топку надо подавать водяной пар. Дым из трубы при этом белый и густой. При недостатке пара часть мазута не сгорает, и дым чёрный ( на жаргоне это называется "запустиь медведя" ). А желтоватый дым (чень слегка желтованый) - если жечь сероводород - это из одной из труб на всём заводике так. И изредка- сероводород жгут только при избытке его, а вообще из него делают серную кислоту.

[GromoBoy]

Шлюп- это я так понимаю- с одной мачтой и косыми парусами. Так вот- такая лодка по ветру плавает достаточно вяло, самая большая скорость у неё, когда ветер дует вбок (галфвинд?). Какое -то этому есть научное объяснение, но я его не помню. Но по субьективным ощущениям разница в скорости раза в полтора или больше.

<{POST_SNAPBACK}>

Смотря что тут считается за шлюп, тип корабля или тип парусного вооружения. Вот шлюп "Восток", который тип корабля:

Вот шлюпы по парусному вооружению:

[krolik]

Сделал файл rtf

Фурри__йиф__пираты__стимпанк.zip

[Крысолов]

Во имя Митры, сведите все воедино и выложите единым куском. Хоть бы на том же Самиздате.

Я имею ввиду не только то что в этой теме но и то что в архив ушло

[Dzedatis]

2ДронТ - спасибо, подправил.

Во имя Митры, сведите все воедино и выложите единым куском. Хоть бы на том же Самиздате.

<{POST_SNAPBACK}>

"Свести воедино" - это написать еще столько же, а из написанного треть переработать? Лень

Ах да!

Дисклеймер: все имена, названия, ники и персонажи являются плодом аффтaрского вымысла. Любое совпадение с реально существующими людьми может быть только случайным.

:good:

[Magnum]

Коллега Dzedatis, вы мое ЛС от 11.12.2009 получили? :good: