Борьба за Аляску: Битва за Анкоридж

[Граф Цеппелин]

Битва за Анкоридж

Сражение, вошедшее в историю как битва за Анкоридж, вне всякого сомнения, являлось ключевым в ходе Аляскинской Кампании 1951-1952 года. С самого начала, русские рассматривали именно Анкоридж как основную цель своих военных устремлений на американской земле. Высадки в Номе, захват острова Атту были лишь обеспечивающими операциями: эти объекты были незначительны, и не подходили в силу своей удаленности и общих географических и климатических условий для тех планов, с которыми русские начинали эту кампанию.

Анкоридж был крайней южной точкой, до которой русские в то время могли добраться с Чукотки и Камчатки. Расположенный рядом военный аэродром Элмендорф-Ричардсон был последней нашей крупной авиабазой на территории Аляски. Если бы русские заняли Элменсдорф-Ричардсон, нам бы пришлось опираться в любых действиях против них только на Фэйрбанк, который находился слишком далеко к северу, чтобы оказывать существенное влияние на ход событий. Анкоридж являлся, как образно выразился командующий Кенни, “ключом к замку, который накрепко запер бы для одной из сторон небо над Аляской”. За обладание этим ключом и шла отчаянная борьба меж суровых северных скал.

Многие сейчас склонны утверждать, что Анкориджская Кампания вовсе не имела такого значения, какое ей сейчас пытаются придать. Оперируя цифрами сил, они пытаются доказать, что этот фронт имел мизерное значение в войне. И действительно, в сравнении с теми армадами армий которые дрались на Рейне и в Югославии, которые высаживались на материк с Тайваня или поддерживали бешенный натиск японской пехоты в Корее, размеры Анкориджской Кампании кажутся просто незначительными. Но только ли масштабом задействованных сил определяется победа в войне? Сражение в Коралловом Море в 1942 году было весьма незначительным по масштабу задействованных сил, но кто рискнет сказать, что это сражение было “неважной” вехой на пути к победе при Мидуэе? Точно так же Анкоридж, этот далекий, продуваемый всеми ветрами фронтир, был важной точкой нашего рубежа. С захватом русскими Анкориджа, план Сталина в отношении Аляски приобретал финальную завершенность. Их тяжелые бомбардировщики смогли бы совершать нападения через огромные пространства Канады на наши приграничные районы. Мемориалы жертвам атомных ударов по Чикаго и Нью-Йорку ясно говорят, какое значение может иметь проникновение самолетов в воздушное пространство в ядерной войне!

Высадка 10 июля 1951 года

Вторжение в Анкоридж было запланировано русскими следующей фазой, после высадок в Номе и на Атту. Широко распространенная версия, что вторжение должно было состояться одновременно но было отложено из-за погодных условий не имеет под собой оснований. Атака на Анкоридж не имела смысла, если бы провалились операции на Номе и Атту. Когда же был достигнут успех (в случае Атту - частичный), атака на Анкоридж началась безотлагательно.

Ранним утром 10 июля 1951 года, с полевых аэродромов Провиденса, усиленных специальным металлическим покрытием, начали один за другим подниматься в небо транспортные самолеты Ил-12 “Коач” и DC-3 “Дуглас”4-ой краснознаменной Воздушно-Десантной дивизии. Еще несколько десятков буксировщиков тащили транспортные планеры Як-14, загруженные как солдатами так и вооружением и довольствием.

Всего в первой волне десантно-высадочной операции участвовало свыше 200 транспортных самолетов, несущих на борту в среднем, по 20-25 десантников в полном вооружении. Общее количество перебрасываемых сил составляло порядка 4500 человек.

Воздушное прикрытие осуществлялось взлетающими с аэродромов Кмачатки и Атту истребителями Миг-15бис.

В 6 часов 37 минут, радарная станция “Купол Мерфи”, расположенная вблизи аэродрома Фэйрбэнк сообщила о замеченных ею контактных отметках, соответствовавших летящим на средней высоте русским бомбардировщикам. Операторы станции передали предупреждение другим постам, но, к сожалению, из-за большого расстояния до целей не смогли их отследить.

Это было первое предупреждение о намечающемся вторжении. К сожалению, предпринять что-либо было практически невозможно. 57-я истребительная группа, истощенная двухдневными воздушными боями над Номом и Анкориджем, была уже не в состоянии воспрепятствовать русским воздушным силам над Аляской. В распоряжении ее оставались лишь около десятка исправных истребителей P-80, базирующихся на Фэйрбэнк. Радиус действия этих машин едва-едва позволял им добраться до Анкориджа и вернуться назад – и в любом случае, все они были совершенно необходимы для защиты самой авиабазы. Еще в распоряжении наших сил имелась отдельная 449-я эскадрилья эскортных истребителей P-82 ”Twin Mustang”, но она не подчинялась воздушному командованию Аляски. Командование бомбардировочных операций долго не хотело задействовать эскадрилью, все еще надеясь использовать ее для поддержки атак B-36 через Берингов Пролив, но оно явно не осознавало, что никакие подобные атаки были бы невозможны, если бы русские заняли Анкоридж.

В 7.25 минут радар обнаружения аэродрома Элмендорф-Ричардсон обнаружил на северо-западе первые радиоконтакты. Спустя буквально минуту, их количество утроилось, а спустя две минуты – возросло в десять раз.

Но сделать что-то было уже невозможно. В 7.38 двенадцать советских бомбардировщиков Ту-4 на высоте в 7500 метров показались над Анкориджем, и подвергли ожесточенной бомбардировке аэродром Элмендорф и военную базу форт Ричардсон. Атака причинила серьезные разрушения аэродромным конструкциям, но жертвы были незначительны. На территории форта Ричардсон вообще разорвалась только одна бомба. Затем, в 7.45 над городом с пронзительным воем прошли две пары истребителей Миг-15 ”Фагот” с подвесными 600-литровыми баками. [1] И в 7.48 минут небо над Анкориджем потемнело от множества русских самолетов, сбрасывающих воздушный десант.

Высадка русских парашютистов шла в несколько эшелонов, разделенных на группы примерно в 20 самолетов Ил-12. Каждую группу возглавлял двухмоторный бомбардировщик, игравший роль командного самолета. Бомбардировщик сбрасывал цветные дымовые метки, размечая для идущих в 3-5 минутах позади транспортных самолетов районы сброса парашютистов. В целом, выброска воздушного десанта была весьма отработана: русские явно учились, в том числе и на опыте наших десантов в первые месяцы войны. [2]

Первой была проведена высадка 3-го гвардейского воздушно-десантного полка. Около 70 самолетов Ил-12, прикрываемые звеном ”Фаготов” сбросили две с половиной тысячи парашютистов в районе Чуджиака. Слаженность высадки была отличной. Сотни парашютов раскрылись в воздухе почти синхронно, и множество русских парашютистов приземлились в трех милях севернее поселка, блокировав и перерезав трассу Гленн. А в воздухе уже гудели моторы второго отряда.

Как позднее признавались сами русские, ”ни до ни позже нам не приходилось наблюдать такой же четкой и слаженной высадки, как операция 3-го полка”. Дисциплина и точность была прекрасная, а потери – очень невелики. Около двух десантников были отнесены ветром к заливу Найк-Арм и приземлились в его холодные воды; несколько человек утонуло. Переломов, растяжений и прочих травм – обычных спутниц воздушных десантов – было на удивление мало. Какую разительную картину представляла эта высадка в сравнении с беспомощным барахтаньем 4-го полка при занятии Нома всего двумя сутками раньше! К сожалению для нас, никогда нельзя мерить противника по его ошибкам.

Тем не менее, хотя высадка десанта прошла весьма гладко, на земле сразу же всплыли обычные проблемы любой воздушно-десантной операции: организация и сбор снаряжения. Так как отряды высаживались на весьма узкую полосу, стиснутую между заливом и горами, то значительная часть бойцов оказалась разбросаной на неровностях рельефа, а снаряжения – утерянной. Более того, по неизвестным причинам, в ряде случаев командиры приземлились не в расположении своих частей, а радисты – отдельно от офицеров. Тем не менее, несмотря на все проблемы, батальоны 3-го полка заняли опорные пункты, и закрепились в ожидании дальнейших приказов.

В то же время, 13-ый воздушно-десантный полк высаживался не разом, а поротно. На этот полк возлагались задачи взятия под контроль стратегических объектов и прикрытия позиций, и поэтому высадка этого русского десанта на карте напоминала гроздь точек, разбросанных вокруг Анкориджа. 2 стрелковые роты были высажены между Лэйкс и Найт-Фэйрвью. Одна рота была сброшена для занятия Найкиски.

Во время высадки этого полка суматохи и неразберихи было намного больше, чем во время развертывания основных сил. Так как приходилось высаживать его подразделения поодиночке, то на летчиков самолетов наведения возлагалась гораздо большая ответственность, и в данном случае можно сказать, что она, пожалуй, была выше чем реально можно было рассчитывать. Одна стрелковая рота 13-го полка, которая должна была быть высажена в Найкиски, на практике оказалась выброшена почти тридцатью километрами южнее, в районе Калифорнски. В силу каких-то неведомых проволочек, десантники этой роты достигли целей раньше всех остальных, в результате чего Калифорнски получил сомнительное право именоваться ”первым поселком, захваченным русскими в ходе операции”

Именно в районе Лэйкс произошло первое боевое столкновение между русскими парашютистами и защитниками Аляски. Выдвинувшаяся на захват Лэйкса рота была обстреляна муниципальной полицией и несколькими национальными гвардейцами, оказавшимися на этой территории. В скоротечной перестрелке обе стороны понесли потери, после чего наши бойцы отступили и заняли оборону в полицейском участке Лэйкс. Для его взятия, русским пришлось применить ручные гранаты и подрывные системы, и только тогда сопротивление было подавлено. Русским эта стычка стоила четырех убитых и восьми раненных, а также – ясной убежденности, что бои за Аляску будут трудными.

Блокирование залива Кука

С самого начала операции “Анкоридж”, русские прилагали особые усилия к блокированию входа в залив Кука. По боям в Европе, русские получили отличное представление о мощи корабельной тяжелой артиллерии. Результаты Дании, где гвардейский танковый полк был буквально стерт в порошок [3] обстрелом старого линкора были приняты во внимание, равно как и угроза подходов в Анкоридж подкреплений с моря.

В 9.18, уже в ходе развертывания воздушно-десантной операции, 20 бомбардировщиков A-20 “Дуглас”, несущие каждый по 2 мины, выставили минное заграждение в узости залива Кука. Не довольствуясь этим, русские также предприняли дополнительные меры, заключающиеся в высадке в районе Найкиски с 4-ех тяжелых десантных планеров особого “воздушно-десантного отряда береговой обороны”. Этот отряд был оснащен весьма хитроумными торпедами на специальных колесных тележках, которые предполагалось скатить к морю, и замаскировать среди рельефа, с целью оборудования кинжальных батарей для стрельбы по нашим кораблям. Из-за непредвиденной ошибки с высадкой 4-ой роты 13-го полка (по ошибке выброшенной в Калифорнски вместо Найкиски) этому же отряду пришлось вступить в бой с муниципальной полицией Найкиски, из-за чего он понес непредвиденные потери, а развертывание торпед было начато с сильнейшим отставанием. Командующий транспортной эскадрильи, доставлявшей 4-ю роту был отдан под трибунал.

Первый штурм Анкориджа

На полное развертывание после высадки, части 3-го полка затратили почти 1,5 часа. Полковник Брэггс, командовавший гарнизоном Форт-Ричардсон, впоследствии горько сожалел, что не рискнул тогда немедля нанести по русским парашютистам сокрушительный удар и захватить их врасплох. Оглядываясь назад, тем не менее, мы не можем согласиться с оптимизмом полковника, и должны признать, что его реальные действия были прагматичными. В распоряжении Брэггса было всего около 500 солдат гарнизона форта и примерно столько же национальных гвардейцев, без тяжелого вооружения и бронетехники. Атакуй он позиции русских, он, возможно, смог бы нанести им значительный урон, но затем его войска были бы связаны боем с превосходящими силами противника на неподготовленнных позициях и, вероятнее всего, разгромлены. Вслед за чем аэродром Элмендорф пал бы в руки коммунистов.

Практически сразу же после высадки, русские направили отряды разведчиков по трассе Глен. Эти передовые части дошли практически до Анкориджа, но попытки закрепиться в городских предместьях не сделали, и при появлении наших частей (1-ой роты 4-го батальона легкой пехоты, расквартированного в форте Ричардсон) отступили, не ввязываясь в бой. Хотя русские очень торопились с захватом базы, они не собирались дать нам шанс разгромить их силы поодиночке, нападая без подготовки.

Только около 9 часов, русские, силами до 2-х батальонов при поддержке минометной батареи перешли в наступление около Лоуэр-Файр Лэйк.

Первые боевые столкновения произошли примерно в миле к северу от поселения Игл-Ривер, к северо-востоку от Анкориджа. Направленный на рекогносцировку отряд национальных гвардейцев столкнулся с превосходящими силами русских. После непродолжительной перестрелки, нацгвардейцы залегли и заняли оборону, но под угрозой флангового обхода были вынуждены отступить. Эта почти безрезультатная для нас стычка, тем не менее, дала некоторую важную информацию – стало ясно, что русские планируют форсировать реку Игл-Ривер.

В попытке помешать форсированию, Брэггс отдал приказ заминировать мосты через Игл-Ривер, но, к сожалению, из-за отсутствия опытных саперов в гарнизоне задача не могла быть решена адекватно. Взрывные работы выпали на долю людей, слабо представлявших себе, что именно им нужно сделать. Им удалось частично повредить взрывами железнодорожный мост на Артиллерии-Роуд, но обрушить его они так и не смогли. Мост через Роут Браво вообще остался неповрежденным. Быстро подошедшие к реке авангардные силы русских в итоге захватили саперов почти врасплох, вынудив их отступить в страшной спешке.

В 10.25 минут мэр Анкориджа выступил по радио с обращением к населению. В ходе короткого коммюнике, он сообщил, что “в районе Анкориджа высажен русский десант” и что “бои продолжаются”. Далее он объявил о том, что с этого момента в Анкоридже вводится чрезвычайное положение, и все гражданские службы должны быть подчинены военному руководству региона. В заключение, мэр призвал граждан не падать духом, и с оружием в руках подняться против захватчиков. Этот мужественный человек погиб в тот же день, отражая русское наступление под поселением Игл-Ривер.

В районе 11 часов, русские вышли к реке Игл-Ривер в районе Роут Браво. Никакой защиты у моста не было, и русские разведчики на мотоицклах форсировали его без каких-либо особых проблем. Вскоре после этого, авангард русских вступил в боевое соприкосновение с нашими национальными гвардейцами, закрепившимися в каменных домах на окраине поселения Игл-Ривер. Подошедшая с юга 1-я рота 4-го батальона форсировала реку через мост Гленн, отбросив пытавшихся занять его русских разведчиков. Большую помощь в этом сыграли имевшиеся на вооружении 75-миллиметровые безоткатные орудия M-20, сравнительно легкие и удобные для перемещения. Благодаря поддержке двух быстро передислоцируемых безоткаток, 1-я рота смогла оттеснить русских, и закрепиться на новой позиции. Последующие атаки русских были также отбиты, несмотря на то, что те атаковали с большой яростью и искусством.

Но около 12.45, пришло тревожное сообщение что русские форсировали реку Игл-Ривер на плавающих автомобилях в трех милях от расположения 1-ой роты и угрожают ей обходом с фланга. Шедшие на помощь подкрепления национальной гвардии попытались ликвидировать прорыв, но были остановлены огнем крупнокалиберых пулеметов. Вскоре, русские развернули на позиции свои тяжелые минометы, и начали обстреливать расположение 1-ой роты. Новый, крупный отряд русских подошел к селению Игл-Ривер и решительно атаковал наши позиции, вынудив войска отступить назад.

Под непрерывным артиллерийским обстрелом, атакуемые с фронта превосходящими силами противника, наши войска были вынуждены отступить к югу от Игл-Ривер и закрепиться там на наличных позициях.

В 14.18 русские начали третью волну воздушного десанта. Около пятидесяти Ил-12 появились в небе над Аляской, доставляя довольствие и боеприпасы русским частям. И примерно в это же время, над Анкориджем наконец-то появилась четверка эскортных истребителей P-82 “Twin Mustang”, взлетевших с Файрбэнкса. Эти машины, вопреки расхожему мнению, были направлены вовсе не по какому-то военному плану, а подняты по личному приказу командира эскадрильи, с которым, после короткого колебания, согласился комендант аэродрома. Командование ВВС до сих пор пребывало в нерешительности, и отказывалось разрешить задействовать эскортные истребители – самые оптимальные по дальности машины – для прикрытия Анкориджа, так что вылет восьмерки храбрых летчиков был, своего рода, “партизанской войной” в воздухе. Их появление стало для сталинских соколов полной неожиданностью. Прячась в облаках, эскортники вышли в атаку, и сбили каждый по Ил-12 из воздушного конвоя русских, после чего отвернули и ушли на полной скорости. Русские “Фаготы” не смогли их преследовать, очевидно, ошеломленные внезапностью атаки и кроме всего прочего – просто не имея запаса горючего для воздушного боя. Хотя реальные потери русских ограничились четырьмя самолетами, эта атака имела более важные последствия – напуганные пилоты транспортников сломали строй, и в воздухе на какое-то время воцарился полный хаос. Грузы сбрасывались куда попало, значительная часть сброшенных контейнеров упала в воду или даже в самом Анкоридже. Некоторые из них – в частности, большой запас ручных гранат – пришлись очень кстати!

К 16 часам, авангард русских вошел в Игл-Ривер, но был встречен плотным обстрелом закрепившейся в городе национальной гвардии и добровольцев среди населения, с оружием в руках вставших на защиту своих домов. Десантники были вынуждены залечь и вести бой на позиции, используя ручные гранаты и самоходки АСУ-57.

Видя, что русские втянулись в бои за Игл-Ривер, полковник Брэггс попытался поднять войска в контратаку, но был вынужден отказаться от этого намеренья, так как поступили сведения о фланговой атаке русских на разведчиков, закрепившихся в районе Роут Браво. Помимо этого, русская артиллерия – батарея 120-миллиметровых минометов – открыла огонь по позициям полковника, а на берегах реки появились значительные силы русской пехоты, численностью до полка. Ответный огонь наших сил, не имевших адекватной артиллерии, по стоявшим на закрытой позиции минометам русских был неэффективен. Несколько попыток национальных гвардейцев контрнаступать были отражены русскими.

Положение наших сил непрерывно ухудшалось. Вскоре после 18 часов, русские превосходящими силами – до 1000 человек – предприняли фланговый удар по позициям национальной гвардии, и прорвали фронт. Подтянутые к линии фронта самоходные орудия АСУ-57, сброшенные на транспортно-десантных планетах с Ил-12, сыграли в этом большую роль – русские использовали их как артиллерию непосредственной поддержки. Одну самоходку нашим солдатам удалось уничтожить выстрелом безоткатного орудия, но остальные вели огонь с недосягаемой дистанции. Атакованные с фланга, национальные гвардейцы вынуждены были спешно отходить, пытаясь выровнять линию фронта. Следом за ними отступила и наша пехота, не в силах противостоять превосходящим силам. В качестве последней, отчаянной попытки полковник Брэггс направил отряд разведчиков через горы в сторону Игл-Ривер, но, столкнувшись с советскими отрядами, они были вынуждены отойти.

Игл-Ривер и его защитники оказались отрезаны от остальных наших сил вблизи Анкориджа. К 20.35, русские полностью замкнули кольцо, форсировав реку Игл-Ривер в нескольких местах и отбросив наши войска от переправ. Игл-Ривер не сдавался, но дни его защитников были уже сочтены. Используя огнеметы, ручные гранаты и артиллерию, русские продвигались вперед, занимая дом за домом.

Всю ночь, русские продолжали атаки, сменив масштабные наступления на молниеносные, изматывающие удары множеством малы групп. Эти атаки, хотя и не имели большого значения, все же удручающе сказывались на боеспособности наших солдат. Русские, располагая значительным перевесом в силах, могли позволить себе вводить отряды в бой ротационно, давая своим солдатам время на отдых и подготовку – чего были лишены наши измотанные бойцы.

Огромную роль в боях за Анкоридж сыграла мужественная поддержка наших солдат со стороны населения. Спешно собранные отряды добровольцев, вооруженных охотничьим или трофейным оружием, стойко и уверенно держались на своих позициях, всеми усилиями задерживая продвижение русских. В дневнике одного из русских солдат, захваченном на поле боя, была сделана следующая запись:

“Американцы не желают сдаваться, они сражаются за каждый дом, каждую кочку. На наши призывы сдаться они отвечают бранью и пулями. Старики и подростки с древними винтовками держатся так, что мы не можем продвигаться без огнеметов и самоходок. Они сражаются за свою землю, а что здесь делаем мы?...”

Запоздалая реакция и судьбоносное решение

Поначалу в Вашингтоне не имели вообще никакого представления о происходящем. Первые тревожные сообщения пришли еще утром из Фэйрбэнкса, но тогда эту информацию сочли “сомнительной” и даже не передали своевременно командованию. Оглядываясь назад, трудно объяснить, чем было вызвано такое положение дел. Возможно, все было в том, что для большинства военных, остававшихся в метрополии, Аляска представлялась чем-то незначительным, неважным, подобно захвату островов Атту и Кыска в предыдущей войне. Помня, сколь наивными оказались опасения о вторжении на Аляску японских войск в 1941-1945, они подсознательно считали, что и вторжение в Ном и высадка на Кыске представляют угрозу, в первую очередь, для верящих богатому воображению бульварных писак. Им не хватало понимания картины, чтобы осознать, какую огромную роль в изменении облика современной войны играют воздушные десанты и атомное оружие! Те действия, которые казались смешными десятилетие назад, теперь представляли настоящую угрозу!

Только около девяти часов, когда в Анкоридже уже вовсю шла высадка русского десанта, в Вашингтоне, наконец, поняли, что происходит что-то экстраординарное. Командованию вооруженных сил Тихоокеанского Побережья был направлен целый град депеш, с требованием уточнить обстановку: вполне естественно, что в Сан-Диего не могли ничем помочь, так как тоже весьма слабо понимали, что происходит под Анкориджем. Поступавшие от штаба полковника Брэггса сообщения были крайнем отрывистыми и содержали только общую информацию. Командование ВВС даже предложило отрядить RB-36 на фоторазведку над Аляской, чтобы получить хоть какие-то достоверные сведения. Наконец, в Пентагоне все же сумели составить ясную картину происходящего, и понять, что речь шла о высадке под Анкориджем значительных сил русского десанта.

Лишь теперь вся тяжесть ситуации начала доходить до генерального штаба. Особую обеспокоенность выразило командование ВВС, и так уже находившееся под огнем шквальной критики за неспособность помешать действиям русской авиации на Аляске. И при всем при этом, командование ВВС все еще не соглашалось задействовать 449-ю эскадрилью, единственную способную оперировать с Фэйрбэнкса до Анкориджа для поддержки войск! Командующие ВВС настаивали, что эту эскадрилью необходимо сохранить для “воздушных операций против Советского Союза”. В результате, командующий эскадрильей едва не получил выговор за самовольный вылет 4 P-82 с Файрбэнкса.

Армейское и флотское командования также были удручены складывающейся ситуацией. Адмирал Уэсли выразил опасение, что в случае захвата Анкориджа русские смогут направлять мощные группировки торпедоносцев и подводных лодок для действий у побережья Виктории. В то же время, Уэсли признал, что возможности флота повлиять на ситуацию ограничены, так как в Датч-Харборе – единственной еще остающейся в распоряжении США военно-морской базе в регионе - не было сильного резерва морской пехоты, способного к переброске в Анкоридж. Тем не менее, именно флот первым отреагировал на ситуацию, так как адмиралтейство немедленно по получении достоверного подтверждения высадки, отправило в Датч-Харбор приказ военно-морским силам оказать содействие в битве за Анкоридж.

Первоначально, в Пентагоне надеялись, что битву за Анкоридж удасться выиграть сравнительно быстро. Но уже в 2 часа с Аляски пришло более подробное сообщение о масштабах высадки – “от двух до четырех полков” – и стала ясна вся тяжесть сложившегося положения. Также, с Файрбэнкс были получены сведения о повторной высадке. Было очевидно, что русские непрерывно наращивают свою группировку под Анкориджем, и что полковник Брэггс не сможет со своими от силы 1000 солдат и гвардейцев сдерживать из долго.

Необходимость посылки подкреплений в Анкоридж стала очевидна. Но осознание ее не сделало саму операцию более легкой. Удаленное положение Анкориджа, сложность коммуникаций и практическая недоступность города по суше представляли настоящую проблему. Командование Аляски не располагало резервами для битвы за Анкоридж. У нас было достаточно войск и резервов на Тихоокеанском Побережье, но чтобы добраться морем до Анкориджа им бы потребовалось не менее 3-7 дней.

Точно не известно, кто первый предложил задействовать для подкрепления Анкориджа воздушно-десантные силы. В то время, глубокое понимание роли воздушных десантов в атомной войне еще отсутствовало как таковое, несмотря на многочисленные выкладки теоретиков. Для армейских офицеров, прошедших Вторую Мировую, воздушные десанты оставались еще довольно спорным способом ведения войны, хотя и доказавшим полезность, но остающимся в рамках вспомогательных операций, без которых в принципе, можно обойтись. Только с началом Третьей Мировой, истинное значение воздушных операций стало осознаваться в полной мере, и они заняли свои позиции рядом с морскими и наземными.

Идея о переброске сил в Анкоридж по воздуху была выдвинута сразу же, но изначально забракована. Генерал Уилмингтон заявил, что аэродром Элменсдорв-Ричардсон нельзя будет использовать для создания “воздушного моста”, так как русские уже обстреливают его летное поле. Тогда кто-то предложил направить десант парашютным способом и высадить его непосредственно в Анкоридже. Хотя поначалу командование ВВС встретило эту идею в штыки, офицеров удалось убедить, что альтернативы попросту нет. Командующий Кенни выразил согласие и предложил опеределиться с направляемыми в Анкоридж войсками.

Тут же выяснилось, что выбирать не из чего. На всем Тихоокеанском Побережье имелась лишь одна подготовленная воздушно-десантная дивизия – 4-я. Готовящаяся к переброске в Японию, для поддержки действий против китайских коммунистов, она квартировала в Сан-Диего и была полностью укомплектована и оснащена авиатранспортом. Немедленно был отдан приказ о приведении дивизии в полную боевую готовность и срочной погрузке на транспортные самолеты для вылета в Ванкувер – оттуда она должна была совершить прыжок на Анкоридж.

Действия флота: контратака “Шангри-Ла”

Пока 4-ая дивизия в Сан-Диего грузилась на самолеты, соединение Тихоокеанского Флота вышло из Датч-Харбора и на полном ходу направилось к Анкориджу, намереваясь внести свой вклад в ход сражения.

Военно-морские силы, находившиеся в распоряжении командования Аляски, были весьма незначительны. Основу их составляла тактическая группа TG 58.4, флагманом и наиболее мощным кораблем которой являлся авианосец CV-38 “Шангри-Ла” – 27000-тонный гигант, построенный в годы Второй Мировой. Сошедший со стапелей в сентябре 1944 года, этот впоследствии легендарный корабль успел принять участие в мировой войне, и сражался в битвах за Филиппины и Окинаву. В 1947 году он был выведен из состава основного флота, и помещен в резерв, откуда был извлечен 10 мая 1951 года и возвращен в состав флота как раз перед войной.

Он был укомплектован в общей сложности 80 летательными аппаратами разных классов, включая 3 эскадрильи реактивных истребителей F9F “Panther”, эскадрон штурмовиков AD “Skyraider”, и большим количеством различных вспомогательных машин, включая “летающие радары” AF-2W “Guardian” и вертолеты. Кроме этого, к кораблю было приписано формирующееся в Сан-Диего 18-е авиакрыло палубной ударной авиации, включающее палубные тяжелые бомбардировщики AJ-1 “Savaje” и самолеты радиоэлектронной борьбы EA-1F “Skyraider”, но летом 1951 оно еще не было подготовлено к боевым действиям.

Под командованием кэптена Джеффри Валлентайна, авианосец полностью пришел в боевую готовность к июлю 1951 года. Он был самым мощным кораблем, которым в то время располагал Тихоокеанский Флот, и, что более важно – он был единственным авианосцем, располагавшимся достаточно близко к Анкориджу чтобы оказать ему помощь в почти безнадежной борьбе.

В сопровождении двух тяжелых и одного легкого крейсера тихоокеанского командования, а также 11 эсминцев эскорта, ”Шангри-Ла” вышел из Датч-Харбора как только завершил подготовку, и на полном ходу направился на северо-восток готовясь вступить в битву за Анкоридж. Из-за угрозы советских субмарин (не преувеличенной), авианосец был вынужден время от времени совершать маневры уклонения, когда акустики с эсминцев засекали что-то подозрительное. Тем не менее, несмотря на все задержки, авианосец, развивая почти 30 узлов хода, приближался к цели.

Русские ничего не знали о выходе ”Шангри-Ла”, да, судя по всему, и вообще о ее присутствии на Аляске. Хотя они предприняли некоторые меры по блокированию залива Кука, и вдобавок направили 4 подводные лодки - - к берегам Аляски, все эти меры были абсолютно неадекватны тому мощному удару, который могла обрушить на их десантников ”Шангри-Ла”.

Ровно в 5 часов, две эскадрильи реактивных истребителей F9F “Panther” и эскадрон штурмовиков ”Skyraider” поднялись с палубы авианосца, и в четком боевом построении помчались на север – туда, где лежал Анкоридж.

Положение защитников Анкориджа к этому моменту стало критическим. С утра, русские, всю ночь укреплявшие позиции и подтягивающие силы, перешли в масштабное наступление. Их гаубицы и минометы вели непрерывный огонь по нашим позициям, на который мы могли отвечать только той слабой артиллерией, которая имелась в наличии. Русская пехота наступала решительно и умело, отчаянно сражаясь за каждую позицию. Уже к 5 часам, фронт наших войск был в нескольких местах прорван, и они были вынуждены отходить назад, отступать, прячась за складками рельефа и пытаясь хоть как-то задержать наступление русских. К 5.40 минутам, бои уже велись на самой границе летного поля аэродрома Элмендорф-Ричардсон – когда в бой вступила палубная авиация.

Один из очевидцев описал ее появление так:

“Они появились как федеральная кавалерия из проклятых ковбойских фильмов. Еще секунду назад никого не было, а затем вой моторов, и десятки самолетов с белыми звездами обрушиваются с небес. Штурмовик как раз над моей головой пустил ракету точно в окоп русских, до этого достававших нас своим огнем и они все повыскакивали оттуда, и бросились бежать. Тут уж я схватился за пулемет, и поливал их огнем до тех пор, пока никого из проклятых комми не осталось на ногах”

Русские оказались совершенно не готовы к внезапному удару авиации, перевалившей через прибрежные горы. Наблюдательные посты на побережье залива Кука то ли не были выставлены, то ли попросту прозевали приближение самолетов[4], и появление самолетов с ”Шангри-Ла” было полной неожиданностью. Хотя парашютные дивизии и имели средства ПВО, их было явно недостаточно, чтобы выдержать такой удар. Обладавшие высокой живучестью ”Скайрейдеры” подавляли ракетами и легкими бомбами зенитные точки русских, в то время как более быстрые ”Пантеры” сбрасывали тяжелые 1000-фунтовые бомбы на позиции пехоты.

Эффект, который произвел воздушный удар, можно было описать только как ”опустошение”. Слабый зенитный огонь коммунистов, и их наспех выкопанные укрепления не могли защитить от атаки почти 70 боевых самолетов, истребители носились низко над землей, подавляя пулеметным огнем русскую пехоту. Ряд самолетов, несших начиненные термитной смесью ”напалм” авиабомбы применили их против позиции противника – с неожиданно блестящей эффективностью.

Получив такую решительную поддержку, наша пехота, воспрянувшая духом, покинула окопы, и предприняла решительную контратаку против временно растерянного и отвлеченного противника. Русские, слишком ошеломленные авианалетом, и занятые попытками борьбы с авиацией, оказались не готовы к внезапному контрудару, и впервые за всю анкориджскую кампанию были оттеснены. Было захвачено множество оружия и боеприпасов, которые русские подвезли к линии фронта, готовясь к штурму. Особенным успехом считали то, что удалось захватить ”эти проклятые тяжелые минометы”, которые причиняли столько проблем своим огнем еще у Игл-Ривер. Пехота с большим удовольствием превратила эти установки в хлам путем подрыва динамитных шашек в казенной части.

Рывок контрнаступления имел успех, но при всем желании, он вынужденно был ограничен оттеснением русских от Элмендорф-Ричардсон. Мы просто не имели сил и возможностей для дальнейшего контрнаступления. Нам не известны точные данные потерь за сутки боев, но по имеющейся информации, в распоряжении полковника Брэггса оставалось едва ли половина здоровых и боеспособных солдат армии и национальной гвардии, из бывших изначально. Относительные же потери русских были много меньше, хотя в абсолютных цифрах были более чем сопоставимы. Поэтому, оттеснив русских, наши войска вернулись на свои окопы на линии фронта, и вновь заняли позиции, готовясь к тяжелым боям.

Русские в это время были заняты решением других проблем – в первую очередь, связанных с авиацией. Внезапная воздушная атака самолетов с ”Шангри-Ла” причинила им немало проблем. Было уничтожено большое количество тяжелого оружия и снаряжения, имевшегося в распоряжении воздушных десантников, в частности – большая часть наличной артиллерии. Половина имевшегося автотранспорта была подожжена пулеметным огнем истребителей.

Наши итоговые потери в этом налете составили всего два сбитых ”Скайрейдера” и две тяжело поврежденные ”Пантеры”, все самолеты пострадали от зенитного огня. Большая часть машин получила легкие повреждения или вовсе не получила никаких, что представляется действительно, странным, учитывая что самолеты носились над землей на дистанции ”вытянутой руки”.[5] К 6 часам 20 минутам, воздушная акция завершилась, и самолеты вернулись на авианосец, маневрирующий южнее входа в залив Кука.

Для русского командования во Владивостоке, сообщение о вступлении в игру авианосцев стало крайне неприятным сюрпризом, но оно мало что могло сделать в тот момент. С аэродромов на Камчатке были подняты 8 бомбардировщиков-торпедоносцев Ил-12, и направились в район Анкориджа, но, прибыв к месту событий с большим опозданием и без предварительной разведки, они не нашли цели. Нам же эта атака обернулась неожиданно приятным сюрпризом, так как русские торпедоносцы над водами Аляски были обнаружены ”летающим радаром” с ”Шангри-Ла” и атакованы четверкой дежурных истребителей. Один торпедоносец был сбит, остальные, не имея запаса топлива для патрулирования, развернулись и направились на Камчатку.

Бои за Анкоридж продолжались, и если положение наших солдат стало теперь не таким безнадежным, оно не стало много легче. Скорее даже, произошло обратное – оценив потери, русское командование проявило еще большее стремление в захвате Элмендорф-Ричардсон немедленно. В 10 часов началась очередная атака, и хотя артиллерийский огонь русских существенно ослаб, они атаковали с утроенным энтузиазмом, не жалея жизней в попытке решить исход битвы.

Авианосец ”Шангри-Ла” продолжал патрулировать окрестности, направляя свои самолеты по заявкам. Вертолеты с авианосца доставили в Анкоридж авианаводчиков, и одновременно эвакуировали тяжелораненых на борт корабля, где они могли находиться в гораздо лучших условиях. Это повышало боевой дух солдат, вступавших в новые и новые схватки.

Развязка драмы под Анкориджем приближалась.

Джокер в рукаве: 4-ая воздушно-десантная вступает в бой

Расстояние в 4000 километров от Сан-Диего до Анкориджа, 4-ая воздушно-десантная преодолела в три броска. Первый перелет на дистанцию в 1450 км перебросил ее личный состав и боевую технику в Салем. Второй, длиной в 890 км, доставил их на британскую авиабазу в Канаде ”Квин Шарлот Саунд”. И наконец, третий и решающий воздушный прыжок направил два парашютно-десантных полка к Анкориджу.

Для высадки десанта под Анкориджем было задействовано 220 военных самолетов. Основной высадочной моделью был Fairchild C-119, прозванный за неуклюжие очертания “летающий почтовый ящик”. Эти непрезентабельного вида неуклюжие самолеты, тем не менее, уже успели завоевать любовь солдат, своей надежностью и неприхотливостью. В высадке под Анкориджем участвовали более 180 подобных машин, каждая из которых взяла на борт по 62 парашютиста в полном снаряжении. Их практическая дальность составляла 2848 км, что позволяло им на скорости в 322 километра в час добраться до Анкориджа, сбросить десант и вернуться домой.

Их поддерживали транспортные самолеты Douglas C-74 ”Globemaster” и ряд других машин. Всего, в состав воздушного десанта первой высадки были включены два полка с частями обеспечения, численностью почти в 8000 человек. Это был мощный резерв – резерв, несшийся к Анкориджу со скоростью 320 километров в час и готовы принять участие в битве за город.

Тем временем, под Анкориджем продолжались тяжелые бои. Несмотря на поддержку авианосной авиации, действовавшей с ”Шангри-Ла”, защитников города оставалось все меньше. В 14 часов, русские транспортные самолеты доставили с Камчатки дополнительные боеприпасы. Хотя четыре из них были сбиты подошедшими F9F ”Panther”, это было слабым утешением, так как они успели сбросить контейнеры с довольствием.

Помимо этого, в этот день под Анкориджем впервые появился Ан-2 ”Colt” – легкий транспортный самолет русских, приспособленный для посадки на неподготовленные аэродромы. Два таких самолета прилетели из Нома, с целью эвакуации раненных. Наши пилоты обнаружили самолеты на земле в районе Лэйкс, но не стали их атаковать ввиду наличия на крыльях знаков ”Красного креста”. Русские, в отличие от немцев, были достойным противником: они никогда не обстреливали спасательные самолеты и госпитальные суда, и наши силы отвечали им таким же благородным поведением. В череде ужасов мировой войны, подобные проявления гуманизма кажутся подчас странными, но они были тем немногим, еще как-то оправдывало печальные события.

Мы еще не знали, какую роль в дальнейшем сыграют Ан-2 в “ночном воздушном мосту”, поддерживающим русские войска под Анкориджем в 1951-1952 годах, и сколько бед они нам принесут.[6]

Получив новые подкрепления, русские продолжали вести бои с новыми силами. Им было твердо обещано, что вскоре поступит новая волна десанта, и они сражались с большим энтузиазмом.

И в этот критический момент на поле боя вышла 4-я воздушно-десантная.

В 18.35, радары самолетов дальнего обнаружения с ”Шангри-Ла” (радар Элменсдорф-Ричардсон не функционировал) обнаружили большое количество самолетов, приближающихся с юго-востока. Вылетевший навстречу воздушный патруль встретил первую волну десантных самолетов в воздухе, и передал на флагман знаменательное сообщение: “они здесь и они вовремя”[7]. Флагман отозвался коротким ответом: ”Отлично. Играем буги-вуги[8]” – и ”Шангри-Ла” начала запускать свои истребители, готовясь прикрывать приближающиеся самолеты.

Пока самолеты летели над холодными волнами залива Аляска, в Анкоридже его израненные защитники готовились к последним боям. К 18 часам, русские, рядом непрерывных атак, сбили с позиций бойцов полковника Брэггса и ворвались на поле аэродрома. Отряд ополченцев из Анкориджа, вооруженный охотничьими ружьями и ручными гранатами сдерживал их в районе ангаров, сколько мог. Эти мужественные люди погибли все, хотя и дорого заставили русских заплатить за это. Но конец уже приближался. Наши солдаты под Анкориджем были слишком истощены. Чтобы продолжать сражение.

Русские на поле Элменсдорф-Ричардсон уже готовились к последней, решающей атаке на наши позиции, когда над их головами на полной скорости прошла тройка F9F ”Panther”. Спустя мгновение, их сменили двадцать неуклюжих ”летающих почтовых ящиков” C-119, сбросившие над городом 800 парашютистов. Триумфальная атака воздушного десанта началась.

Самолеты подходили к Анкориджу 4-мя группами по 20 машин, каждую сопровождали несколько истребителей. У летчиков не было подробных карт местности – о них попросту никто не позаботился, когда войска вылетали – и они шли по ориентирам, которые давали сопровождающие их истребители. Самолеты старались осуществлять выброску десанта над городом, поскольку точно знали, что он еще не в руках врага и гарантировали, что десантники не упадут в воду.

Громовые крики ”Ура!” и старый боевой клич ”Джеронимо!” огласили небо над Анкориджем. Воздушные десантники приземлялись по всей территории. Сброс десанта проводился бессистемно – попросту не было достаточных навигационных данных и информации о положении войск – и в общем-то царил ужасающий хаос. Но этот хаос был спасителен для Анкориджа. Высаживающиеся с самолетов воздушные десантники – отдохнувшие, здоровые и бодрые (хотя и несколько утомленные долгими перелетами) вступали в бой сразу после высадки. Несколько отрядов приземлились в тылах русских частей, создав полный переполох, и взяв коммунистов под перекрестный обстрел. Взлетевшие с ”Шангри-Ла” “Скайрейдеры” поддержали атаку, поливая русских десантников пулеметным огнем и сбрасывая ракетные снаряды. Всюду царил полный хаос, отряды русских и американцев сцепились друг с другом по всему наличному пространству.

И этого русские уже не выдержали. Их солдаты начали отступать от Анкориджа – сначала медленно, затем все быстрее. Многие бросали оружие и бежали, или сдавались в плен. Наши воздушные десантники преследовали их, оттесняя к Игл-Ривер.

4-ая воздушно-десантная тоже понесла значительные потери – из-за хаотичности высадки, многие ее бойцы попали под обстрел, или были захвачены в плен сразу после того, как коснулись земли. Но ее бойцы были полностью боеспособны, и отлично снаряжены для боя.

Вскоре, первые 4 транспортных самолета C-119 приземлились на Элменсдорф-Ричардсон, доставив на аэродром легкие гаубицы. Времени дожидаться прибытия джипов не было, и ополченцы вручную выкатили пушки на позиции. Вскоре, M103 открыли огонь с окраин Элменсдорф-Ричардсон, посылая свои 105-миллиметровые снаряды в столпившиеся на берегах Игл-Ривер русских. Оказавшись под огнем артиллерии, русские, пытавшиеся скоординировать силы для контрудара, дрогнули, и начали спешно переправляться через Игл-Ривер. Подошедшие воздушные десантники залегли на старых позициях нашей национальной гвардии, и взяли русских под фланговый обстрел, прижимая их к земле.

В 20.45 минут высадка воздушного десанта под Анкориджем была завершена. К этому моменту, на южном берегу Игл-Ривер не осталось ни одного русского, который не был бы взят в плен или мертв. Население Анкориджа восторженно приветствовало бойцоы 4-ой воздушно-десантной. Хотя до освобождения города было еще далеко, 1-я рота 89-го воздушно-десантного полка не отказала себе в удовольствии пройти парадным маршем по главной улице, восторженно встречаемая толпой.

Кратковременный финал

Русские были отброшены от Анкориджа, но до их разгрома еще было далеко. На следующий же день, их транспортно-десантные самолеты высадили еще 2 полка пехоты в районе Найк-Фэйрвью. Там же строился аэродром подскока для приземления транспортных самолетов. В дополнение к этому, дополнительные мины были выставлены в заливе Кука, и батальон десантников высадился на его западном берегу, подкрепляя береговую оборону.

Могли ли мы тогда предполагать, что бои под Анкориджем затянутся более чем на год?...

[1] Имеется в виду модификация Миг-15Сбис, предназначенная для сопровождения бомбардировщиков на дальности 2200 км – единственные реактивные истребители, которые могли с Камчатки доставать до Анкориджа.

[2] Очевидно, речь идет о высадке 16-ой воздушно-десантной дивизии США под Ганновером в ходе Первой Рейнской Кампании в мае 1951.

[3] 14 июня 1951 года. Обстрел британским линкором “Хоув” позиций 1-го отдельного гвардейского тяжелотанкового полка, привел к почти полному уничтожению матчасти (танков ИС-3) и 55% потерям личного состава.

[4] Сами русские уверяют, что авиация была обнаружена своевременно, но сообщение задержалось в штабе и не было передано на передовую.

[5] Русские заявляли, что сбили пять или семь самолетов (звучала оценка в 20-30, но ее в Москве сразу сочли преувеличенной). Точных данных по повреждениям машин нет, но ряд механиков с ”Шангри-Ла” сообщали, что половина бывших в бою самолетов имела множество пробоин от пуль.

[6] Санитарные самолеты русских, вывозящие раненых, всегда летали только днем, во избежание неминуемых ночью ошибок при опознании.

[7] “They are here and they are ready”

[8] ”Pretty good. Lets start boogie-woogie”.