Лживая сага о конунге Миклагарда Кунни Ленхартсоне Храбром и дротнинг Гизелле Пипинсдоттир - таймлайн

21 сообщение в этой теме

Опубликовано: (изменено)

Только текст ТЛ

обсуждение - здес:

Оглавление

Введение

Константин V Копроним (Засранец) http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1350830. 1

769-775. Свадьба http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1352353 . 4

775-780. Басилевс Лев Хазар http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1370132 . 6

780-782. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1374789  9

783-787   Юность полководца.http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1377345 14

787. Италия. Начало. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1380851 18

787-788. Италия. Война. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1381873 25

Интермедия 1. РеИ ситуация в Баварии, Саксонии и за Эльбой в 780-х годах. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1383143

Реи Карты 8-го века Византии http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1383145 29

788 – 790. Возвращение из Италии. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1384699 32

790 – 791. Болгария http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1391590.. 36

791 - 793 Первые поражения. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1421225 41

Интермедия 2: Скучные цифры http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1436159

793 – 796. Внутренние дела http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1438394

Интермедия 3. 790-800. От Атлантики до Волги. http://fai.org.ru/forum/topic/42388-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir/?do=findComment&comment=1446787

Британия – 797-801.  http://fai.org.ru/forum/topic/44678-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir-taymlayn/?do=findComment&comment=1495109 

Империя 797-804 http://fai.org.ru/forum/topic/44678-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir-taymlayn/?do=findComment&comment=1530369 

Империя 804-809 http://fai.org.ru/forum/topic/44678-lzhivaya-saga-o-konunge-miklagarda-kunni-lenhartsone-hrabrom-i-drotning-gizelle-pipinsdottir-taymlayn/?do=findComment&comment=1729404 

Интермедия. Юность Полководца II.

 

В середине 8-го века Византийская империя, казалось, почти оправилась от катастрофы 717-го года, когда Константинополь чуть не пал под напором арабов.

В Халифате шла междоусобица, приведшая к власти Абассидов вместо Умаяйдов – и в 740-ом году при сражении при Акроиноне  впервые победили арабов в прямом боестолкновении.

Asia Minor ca 740 AD.svg

В этом сражении участвовали как старый император Лев Исавр, так и его 22-летний сын Константин.

В 741-ом году Лев умер, и к власти пришел молодой вождь, возглавивший победоносные рейды на арабов.

 

Хотя церковники и злились на него за отрицание святых икон, и дали ему в летописях прозвище Засранец (Копроним) – Константин был отличным полководцем, что и требовалось стране, находившейся в окружении арабов, славян и болгар. Более того, он реформировал армию, добавив к прежним полумахновским фемным соединениям профессиональную императорскую гвардию – тахмата. Конные воины тахмата в любой момент были готовы сесть в седло, чтобы вслед за вождем искать добычи и торжества православной веры и на Востоке и на Западе. В этом было их коренное отличие от полу-ополченческих фем.

Интересно, что примерно такие же реформы на Западе провели майордомы франков Мартелл и его сын Пипин.

 

К слову, о Пипине. К середине 8-го века ранее замечательные отношения с лангобардами (сам Пипин, принял во время обряда посвящения в воины оружие из рук короля лангобардов Лиутпранда и лангобарды вместе с франками воевали с арабами в 740-х) испортились. Франки выступили на стороне папы в конфликте с лангобардами.

И согласно любезно представленным коллегой ЛокаЛоки материалам, http://fai.org.ru/forum/topic/27905-karl-velikiy-zhenilsya-na-irinu/?do=findComment&comment=1342041 в 760-е годы планировался брак византийского наследника Льва Хазара и дочери Пипина Гизеллы

Вполне вероятно, что два хищника хотели поделить Италию – франкам север, ромеям юг.

 

Однако Пипин умер в 768-ом году и франкам резко стало не до Италии – Карл и Карломан начали делить наследство. А Льва женили на пригожей афинянке Ирине из хорошей, но ничем не выдающейся семьи.

Предположим, Пипин прожил еще год. Было ему 54 года – чего бы еще годик не прожить? Отец у него прожил 55 лет, сын – почти 70.

 

В общем – дело сладилось, и Гизелла дочь Пипина стала ромейской принцессой. Больше эта развилка ни на что не повлияла, в Италию франки при Пипине так и не вторглись – они, как и в РеИ вошли туда при Карле в 774 году.

 

Конечно, поначалу простодушной варварке с Запада было тяжело в сохранившей свою утончённость (и любовь к интригам) Романии. Помогло то, что в 769 году, на момент свадьбы невесте было 12 лет – и она активно начала учить греческий язык и все что полагается знать будущей матери «рожденных в пурпуре».

Также помогло то, что по соглашению сторон, принцессу сопровождало три сотни франкских воинов, получавших плату из казны басилевса. Ромеи, к тому времени отвыкшие от вида готских наемников, и еще не видевшие русских наемников, немало дивились этим светловолосым великанам, говорящим на непонятном языке.

Возглавляемые крещенным ругом по имени Асмунд, преданные только Гизелле, эти триста воинов являли собой немалую силу в условиях, когда в Константинополе квартировали только часть тахмата.

 

P.S. Как руг попал к франкам? Однажды, в 748 году Пипин пошел воевать с саксами. Когда он пришел на реку Заале,

навстречу ему вышли вожди сурового народа славян, единодушно готовые оказать ему помощь против саксов, [в количестве] примерно 100 000 бойцов. Саксов же, которые зовутся нордосвевами, он, подчинив своей власти и разгромив, покорил, и очень многие из них были крещены рукой священников и обратились в христианскую веру

 сколько там было славян и из каких племен - один Свентовит знает. Хейрман почему-то считает, что это были велеты.

Ну а я, для проведения аналогии с другим рано оставшимся без отца юношей, позднее получившим прозвище "Храбрый", буду считать, что там и руги были :)

Часть из них перешла на службу к победоноснеому вождю и приняла крещение. Одним из них был парень с вика Асмунд с Рюгена.

 

Константин V Копроним (Засранец)

Прежде чем описывать ТЛ, думаю нужно коснуться личности Константина V по прозвищу Засранец, его достижений и политики иконоборства.

Constantine V by Plamen Vulchev (from 'Rulers of the Byzantine Empire' published by KIBEA)

Constantine V (From the Modena manuscript, Chronicle of John Zonaras)

Constantine V (Dumbarton Oaks coin collection)

                Начав знакомиться с матчастью по этому персонажу, я испытал примерно то же ощущение, как читая о наших родных российских tyrann’ах.

 С одной стороны – это человек, загнавший в казематы наиболее образованную часть общества, «людей с хорошей генетикой и чистыми лицами». С другой – когда начинаешь считать количество жертв – от тысяч оно стремительно сокращается до десятков и сотен, и подавляющее большинство этих «жертв» - представители столичной элиты, учувствовавшие в заговорах против императора.

С одной стороны – это скряга, не желавший тратить деньги на развитие культуры и архитектуры, и тративший их на излишнюю милитаризацию страны. С другой – человек, запустивший такие инфраструктурные проекты, как восстановление акведука Константинополя, ремонт его стен, создание профессиональной армии.

С одной стороны – это человек, проведший всю жизнь в военных походах, но не расширивший территорию страны, а наоборот – упустивший из рук Центральную Италию. С другой – это человек, перенесший войну с территории Византии на территорию Халифата и Болгарии, дав возможность развиваться обессилевшей ромейской экономике и мудро не влезший в италийские разборки, на которые у него не хватило бы сил.

С одной стороны, византийский «креативный класс» считал его «кровавым тираном». С другой – жители европейских фем и солдаты, после смерти Константина считали его святым покровителем, защитником от болгар

 

В общем, решайте сами как к нему относиться. Нужно лишь учитывать, что, несмотря на то, что практически все летописи после поражения иконоборцев были переписаны (о чем говорит прозвище императора)  – даже из переписанных летописей возникает личность, которая у меня вызывает искреннюю симпатию.

 

Основными итогами правления Константина, на мой взгляд были иконоборческая реформа, создание профессиональной армии и установление безопасности на границах страны.

 

 Иконоборчество.

В части теории – отсылаю к замечательному объяснению Георга http://fai.org.ru/forum/topic/36021-neudachnyiy-pohod-mervana-na-hazar-v-737-godu-obsuzhdenie/?do=findComment&comment=939873 из которого все равно мало что понятно :-)

Если на практике – причин было несколько.

Первой причиной было то, что поклонение иконам зашло достаточно далеко – историки приводят хрестоматийные примеры, когда иконы становились «крестными» детей и тп. В связи с общим понижением культурного уровня, в некторых случаях иконопоклонение действительно напоминало идолопоклонство, к примеру сделанное еще до начала иконоборчества наблюдение «Многие думают, что крещение достаточно чтится тем, кто, войдя в церковь, перецелует все иконы, не обращая внимания на литургию и богослужение».

Другой причиной было усиление роли армян в Империи (опять процитирую Георга)

в результате масштабной миграции армян в Малую Азию вследствие омеядских погромов Армении. У армян в тот период под влиянием актистизма (крайней формы монофизитства, которая периодически побеждала в Армении) возникло неприятие поклонения иконам. И развитые формы оного поклонения, обнаруженные в ромейской Малой Азии, шокировали их.

Учитывая засилье армян в армии (они составляли теперь большинство населения "фронтовых" фем), их мнение было существенным фактором.

Собственно и Лев Исавр поставил сей вопрос с подачи "боевого товарища" - куропалата Армении Смбата Багратуни. Смбат был в тесных отношениях с Львом Исавром, и именно через посредство византийских полководцев армянского происхождения иконоборчество проникло в столичные круги.

Третьей причиной, которую любили советские историки, была борьба провинциальных военных элит и столичных церкви и бюрократии за контроль над ресурсами.

Четвертой – негативное отношение к зажравшимся москвичам константинопольцам простых парней с границы.

На мой взгляд, у любого сложного социального явления есть комплекс взаимопереплетающихся причин, и это касается и иконоборчества.

Нельзя сказать, что императоры Исавры думали только о душе, не обращая внимания, что огромное количество людских и материальных ресурсов скрывается в монастырях. Но и называть их материалистами, из ничего придумавшими «фишку, позволяющую отжать у церкви бабло» мы тоже не можем.

Нельзя не отметить, при этом, что на разных концах Европы основатели новых династий – Лев и Константин / Мартелл и Пипин схожим образом реагировали на вставшие перед ними вызовы – реформа армии, реформа финансов, реформа церкви (идеологии).

 

Армия.

Если коротко: «Фемы защищаются, тагмы нападают».

Фемные войска, состоят из крестьян-стратиотов. Стратиоты имеют определенные налоговые льготы, и обязанность иметь определенный набор вооружения и по призыву государства выйти в поход.

Численность фем неизвестна. Тредголд называет 100 тыс человек в сухопутных и морских фемах, но на мой взгляд, это как с казаками на Дону. Как царево жалование получать – народу много. Как в поход – все болеют. Тем не менее, численность позволяла сопротивляться арабам.

Малопригодны к дальним походам (необходимость ухаживать за хозяйством, отсутствие постоянных тренировок), но отлично позволяют вести оборонительную войну, противостоя арабским рейдам. По сути – те же лимитаны Римской империи, но в отличие от лимитанов не получавшие денег (или получавшие лишь изредка), что позволило обнищавшей империи содержать войско, достаточное для обороны от арабов.

В подчинении стратегов фем находились небольшие профессиональные конные отряды телохранителей, называемые тагмами фем,

 

Тагмы – профессиональные конные войска (за исключением тагм нумеров и наблюдателей, составлявших гарнизон Константинополя).

Тяжелая конница, лук мало применялся.

Численность – Тредголд называет 18 тыс, что может быть близко к правде, судя по болгарским походам Константина.

Создание фем позволило вести аггрсивную войну не заботясь о том. Что воинам нужно собирать урожай. А комплексное использование родов войск (например высадка с кораблей  конного десанта глубоко в тылу болгар) позволило вести мобильную войну, опережая врага.

И, конечно, тагмы были противовесом фемам, позволяя держать в узде стратегов фем.

 

 

Безопасность.

В середине 8-го века ромеи смогли впервые за 150 лет насладиться относительным покоем.

Во-первых – в начале 740-х произошла последняя вспышка чумы, опустошившая Константинополь, после чего начался постепенный рост населения империи.

Во вторых, за счет создания профессиональной армии и ослабления Халифата (см. революция Абассидов), удалось перенести войну на территорию противника. После нескольких массовых рейдов на территорию Халифата был заключен мир. Конечно, местные арабы все равно по-соседски продолжали нападать на ромеев Восточной Анатолии, но массовых вторжений арабских армий чуть ли не до Эгейского моря ужене было.

Закончив с арабами, Константин начал проект завования Болгарии. Самое завоевание так и не было закончено, но болгары послушно ходили под его рукой и прекратили набеги. Началось восстановление экономики Фракии, был восстановлен безопасный проезд по Via Egnatias до Фесаллоник и Via Militari до Сердики (совр. София).

Все это, вместе с деньгами, тратившимися на инфраструктуру и притоком денег от военных походов оказали положительное воздействие на экономику страны.

В 775 году бюджет империи составлял 1.97 млн солидов, что лишь немногим менее, чем 2.02 млн солидов в относительно благополучном 668 году.

 

В этих условиях, 50-летнйи Константин договорился с правителем другого конца Европы – Пипином о браке детей.

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Карта: Малая Азия в 780-м году

1280px-Asia_Minor_ca_780_AD.svg.png

 

Летом  769-го года в гавань Константинополя вошла флотилия под шелковыми парусами, везущая юную франкскую принцессу Гизеллу – невесту наследника престола Римской империи, Льва IV по прозвищу Хазар.

Это прозвище Лев получил по своей матери – хазаринке Чичак (цветок). 19 летний жених встретил 12-летнюю невесту и проводил ее до ее нового жилища в дворце императора. Должно быть они понравились друг другу – высокая, рано созревшая светловолосая германка и смуглый черноволосый полусириец-полухазарин со слегка раскосыми глазами.

После общения с басилевсом Константином V и принесения клятвы в том, что она никогда не будет почитать иконы, произошло обручение – и зимой 770-го года, когда девушка понесла первую кровь, свершилась свадьба. В том же году умер отец Гизеллы – Пипин Короткий, и королевство франков было поделено между братьями Карлом (будущим Великим) и Карломаном.

Вместе с Гизеллой в Константинополь прибыло три сотни франкских воинов. Среди германцев было принято, что госпожа имеет свою дружину и  Константин не стал возражать, сочтя что воины никогда не помешают, а триста человек не составит угрозы. Предводительствовал охраной принцессы славянин Асмунд, в свое время вместе с франками участвовавший в набегах на саксов, и перешедший на сторону победоносного Пипина.

После того, как кто-то пошутил, что на свадьбе у Льва и Гизеллы было триста «дружек», охрану принцессы начали называть «этерий», то есть «друзьями».

 

Судя по всему, жених и невеста понравились друг другу, поскольку через год, в 771-ом году у них родился мальчик, которого они назвали Константином, в честь великого деда.

На восточных рубежах империи дела шли как всегда. Несмотря на то что халиф аль-Мансур (754-775) не придавал особого значения войне с Византией, местные товарищи считали своим долгом продолжать ежегодный джихад.

В 771 году некий Банакас совершил набег на Византию. Ромеи не остались в долгу и ограбили Четвертую Армению.

В 772 тот же Банакас (не спрашивайте меня, кто это такой, запрос в Яндексе «араб банакас» выдает кошмарные вещи) опять вторгся в Малую Азию, напав на крепость Сику (англ: Sycae). Ему навстречу были посланы стратиги трех фем – Михаил из Анатоликона, Варданес из Армениакона и Ванес из Букелариев, которые заблокировали ему обратный путь. С другой стороны к крепости прибыл флот морской фемы Киввериот во главе со стратигом фемы и спафарием басилевса Петром. Вместо того, чтобы сдаться, Банакас «ободрил и укрепил дух своего войска, с криком напал на конные отряды, прогнал их, многих убил, и взяв в плен всех окрестных жителей, возвратился с великою добычею»

В прямом боестолкновении фемные войска показали себя не лучшим образом

В 773-ем году Константин захотел заключить мир с арабами, но безрезультатно. Последовал новый рейд в Анатолию и на Кипр: «Алфадал Варинар сделал нападете на Римские земли, и увел пятьсот пленных; но мопсуесты противостали ему, сразились и убили тысячи аравитян.  … Схвачены были Курик Сергий вне Сики и Лагерфаб Сергий в Кипре, как люди царские».

Справедливо решив, что проявлять геройство лучше со слабым противником, Константин обратил свой взор на Запад и в 773-ем году две тысячи кораблей повезли конницу тахмата к устью Дуная. Сложно сказать, что там произошло, возможно погода была неблагоприятна для навигации, но стороны заключили перемирие. Тем не менее басилевс оставил войска фем в фракийских крепостях. Получив в октябре от болгарских агентов информацию, что болгарский хан Телериг послал двенадцатитысячное войско для того, чтобы угнать славян-верзитичей в Болгарию, Константин имитировал поход на арабов. В присутствии болгарских послов он начал переправку войск на малоазийский берег.

Получив информацию о выдвижении болгарского войска, басилевс собрал войска фемы Фракисий (юго-запад Малой Азии) и тахмата , стремительным маршем настиг болгар и упал на них как снег на голову. Даже летописец иконофил не смог удержаться от восхищения, назвав эту битву «благородной», поскольку Константин захватил много добычи и пленных, не потеряв ни одного своего солдата. Видимо, болгары бежали в панике под внезапным натиском.

Славяне, число окло 200 тысяч были переселены в Вифинию.

Мы не знаем, участвовал ли в этих походах Лев – но наверное, участвовал, перенимая опыт отца. По крайне мере, в течение своего короткого правления он показал себя неплохим полководцем.

И это правление должно было начаться вскоре. В 775 году великий басилевс умер от горячки во время очередного похода на болгар. Басилевсом стал Лев Хазар.

В том же году умер халиф аль-Мансур, оставив наследником красавца и гуляку аль-Махди.

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

775-780. Басилевс Лев Хазар

 

После смерти Константина Лев остался в не самом лучшем положении. Будучи единственным сыном старшей жены Константина – красавицы Чичак (цветок) он имел пятерых сводных братьев и сводную сестру от третьей жены Константина – Евдокии.

Мало того, в 769 году Евдокия была коронована Августой, ее старшие сыновья Христофор и Никифор получили титул Цезарей, а Никита – нобилиссима. И перед смертью Константин оставил жене (на хранение у известного нам Феофана Исповедника) пятьдесят тысяч фунтов золота, которые Лев незамедлительно изъял после смерти отца.

                В этих условиях, для закрепления власти, Лев на Пасху, во время ежегодной раздачи жалования, организовал спонтанное «желание общественности». «Начальники провинций, проникнутые сими благодеяниями, со множеством воинов пришли к нему и просили у него в цари сына его Константина, и он, по обыкновению царей отвечал им: сын мой у меня единственный, и я боюсь исполнить ваше прошение, боюсь сам общей участи человечества; а вы воспользуетесь его слабым возрастом, умертвите его и выберите другого. Они с клятвою убеждали его, что не будут иметь другого царя кроме сына его, если даже Богу угодно будет прекратить жизнь его. Народ неотступно просил об этом с Вербного воскресенья до великой пятницы, собирался на ипподроме с тою же просьбою, и в святую пятницу он приказал им присягнуть и все войско присягнуло на честных и животворящих древах, и легионы, и сенат, и внутренние отряды, и все граждане, и мастеровые, не принимать другого царя кроме Леона, Константина и семени их и собственноручно все подписали письменную присягу»

Через полтора месяца после Пасхи    Лев «неожиданно» обнаружил заговор Никифора и Христофора «с некоторыми оруженосцами, постельничими и другими придворными». Под всенародное одобрение заговорщики были высечены и сосланы в Сибирь Херсон.

По сути Лев подкупил основные элитные группировки, «начал брать полной рукой из сбережений, оставленных его отцом, и тем расположил к себе войско и народ»

 

Но в делах военных 26-летний басилевс был не столь успешен.  

Халифы Саффах и Мансур придавали войне с Византией не слишком большое значение. Для первых двух аббасидских халифов, занятых укреплением своей власти и отражением нападений хазар, война с неверными не была первейшей заботой. Когда к власти пришел Махди, наступление на Византию началось с новой силой.

В 776 году арабы напали на восточные границы и освободили своих пленных.

В 777 году некий Утмас сын Каса совершил успешный набег и вернулся с пленными.

В 778 г. ромеи предприняли ответный поход в Сирию, в нем приняли участие стратиги: Фракисийской фемы Михаил Лаханодракон, Анатолики — Артавазд, Вукеллариев — Тачати, Армениака — Каристероци и Григорий — Опсикия; в общем, в поход вышла вся ромейская армия.

 Целью похода были пограничные с арабами области в Сирии, битва завязалось у Германикии, которая могла бы быть легко взята, если бы Лаханодракон, подкупленный неприятелем, не отступил от города и не начал опустошать страну (другая версия – город взять не удалось, и Михаил получил откуп с города и пошел грабить). В последовавшей затем битве императорские войска одержали победу над арабами, следствием которой было окончание похода.

В ответ халиф собрал мощную армию под командованием своего дяди Аббаса ибн Мухаммеда, который взял Мараш. Византийцы снова заняли город и угнали во Фракию все якобитское население.

В 779 г. Мараш снова перешел в арабские руки (вспоминается анекдот про избушку лесника). Военными действиями командовал Хасан ибн Кахтаба, который во главе 30 000 человек, не считая добровольцев, дошел до Амория и Дорилеи (современный Эскишехир) в 350 километрах от Константинополя

Ромеи не стали воевать «в лоб». Вместо этого «царь приказал своим военачальникам не давать общего сражения, но охранять только крепости, и выводить войско только для предосторожности; для сего послал лучших военачальников, которым приказал употреблять в дело только три тысячи отборного войска и за ними посылать помощь, чтоб выход их не остался напрасным; они должны были выжигать пастбища скотов, и где какие найдутся съестные припасы. Аравитяне стояли в Дорилае семнадцать дней, наконец начали терпеть во всем недостаток и потеряли своих животных. Потеря их была великая. На возвратном пути окружили они Аморию, простояли целый день, но видя ее укрепленною и с сильною защитою, возвратились восвояси». Это изображение классической тактики, применявшейся в то время византийцами в борьбе с арабскими нашествиями.

В 780 г. арабская угроза стала еще серьезнее. Махди сначала продолжил строительство линии укреплений вдоль границы, которая неоднократно служила опорным пунктом для его войск. После нападения византийцев на Мараш он защитил этот город, приказав построить Хадас между Марашем и Мелитеной, чтобы преградить путь нападающим с севера. Так с обеих сторон возникла линия укреплений-тхугуров, протянувшаяся от Сирии до границ Армении.

Обеспечив, таким образом, оборону границы, по крайней мере на время, поскольку Харун впоследствии ее усовершенствовал и осовременил, Махди начал первый крупный военный поход. Во главе армии он поставил Харуна, в пользу которого он уже склонялся в вопросе о выборе наследника. Юный принц, которому не было еще и пятнадцати, очевидно, был окружен военачальниками и советниками. Махди набрал свои силы из хорасанских отрядов. Остальные, возможно, были присоединившимися к ним добровольцами. С этой многочисленной армией риск поражения был минимальным, и были все основания полагать, что для молодого принца эта экспедиция должна была стать, скорее, маневрами, чем настоящей войной.

Основной операцией стала осада крепости Самалу, обитатели которой, лишенные пищи и воды, сдались через тридцать восемь дней, правда, успев перебить изрядное количество мусульман. Харун принял условия, выдвинутые жителями, которые потребовали, чтобы никого из них не казнили, а семьи не разлучили. Их угнали в Багдад. Харун получил свое боевое крещение.

Византийцы смогли немного отыграть поражение. Михаил Лахандракон на обратном пути разбил отдельный отряд арабов, во главе с неким Утманом, которого Успенский называет Соманом. Сыном Махди.

 

На болгарском фронте все было тихо. В 777 году хан Телериг после потери власти бежал в Константинополь, где был гостеприимно принят, крещен и получил в жены 20-летнюю сводную сестру Льва – Анфусу. В этой АИ девочка не стала заниматься самоистязаниями и умерщвлением плотию а нашла нормальное супружеское счастье.

Что происходило в самой Болгарии мы не знаем – как не знаем даже преемника Телерига. Но явно что-то происходило, поскольку болгарам было не до нападений на южного соседа.

 

Бросается в глаза, что в длинной череде басилевсов – воинов, с 626-го года до Льва Мудрого, лично водивших армии на войну в течение двух с половиной веков, тезка Мудрого – Лев Хазар, ни разу не пошел в поход.

Можно придумывать разные объяснения – трусость, лень, желание сосредоточиться на восстановлении экономики, боязнь покинуть столицу, где власть могли перехватить – но факт остается фактом. Сын великого Константина так и не принял участия ни в одной войне, хотя во время беспорядков в Болгарии, мог воспользоваться шансом и добить врага.

Может быть, басилевс смог бы показать себя в будущем – как тот же Лев Мудрый, но шанса у него не было – в сентябре 780-го года он умер, оставив Гизеллу и 9-летнего наследника. Историки выдвигают немало версий это ранней смерти – я остановлюсь на них и выдвину свою версию в следующей главе, в которой расскажу о первых шагах Гизеллы.

 

И несколько слов о Константине.

Мы не знаем, как рос настоящий Константин Слепой, но можем предположить, как рос Константин Храбрый.

В целом, в Византии, в раннем детстве ребенок находился на попечении обитательниц гинекея и редко видел своих родичей-мужчин. К 5—7 годам мальчика освобождали от женской опеки. В знатных семьях он попадал в этом возрасте в руки наставника-педагога (дядьки), который наблюдал за играми ребенка, развлекал воспитанника и учил его грамоте.

 Характер воспитания и образ жизни наследника зависели от воли отца или определялись собственными склонностями будущего василевса. Сам наследник довольствовался нередко минимумом как образования, так и физических и воинских упражнений. Например, Лев VI и Константин VII предпочитали в отрочестве и юношестве занятия наукой тренировкам в ловкости, Василий II испытывал отвращение к книгам и был привержен к воинским забавам, а Константин VIII не любил ни того, ни другого — он предавался развлечениям.

 

Дядькой наследника был назначен глава франкской этерии Асмуд. К 780-му году этерия разрослась уже до шести сотен человек – находясь под постоянной угрозой заговора, басилевс полагал разумным увеличить количество иноземцев, лично преданных его семье.

В то время на Севере недавно закончилась великая битва при Бровалле, в Саксонии король Карл резал саксов и рубил священные деревья – и немало воинов предпочитало уйти на восток и юг, так что недостатка в наемниках Лев не испытывал.

Несмотря на то, что юного басилевса обучали всему, что должен знать будущий правитель – и прежде всего теологии, Асмуд внес большой вклад в формирование характера ребенка, выращивая из него храброго вождя, главная доблесть которого – храбрость в бою и щедрость к дружине. Благо, в пример всегда можно было привести великого деда, который сполна владел этими качествами.

Гизелла – дочь и сестра воинов, никак не мешала Асмуду. Сама женщина была сосредоточена на постижении змеиных интриг женской части дворца, которые по уровню изощренности, далеко оставляли позади мужские.

Да, она была Августой – но Августой была и ее свекровь Евдокия, урожденная ромейка, никогда не оставлявшая возможности тонко уколоть «неграмотную варварку». Несмотря на то, что Гизелла умела читать и говорить на латыни, владела франкским, славянским, научилась читать и говорить по-гречески – для женской части двора она оставалась немытой германкой.

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

780- …782.

 

И еще несколько слов о Константине – АИ и РеИ. В реальной истории его наставником был некий Иоанн Придикиус, скорее всего – монах из монастыря Придикиус неподалеку от Константинополя. С 6 лет (777 год) он начал изучать с юным басилевсом грамоту, уча с ним как религиозные тексты, так и Гомера.

Но мальчику было скучно. Редкие игры с вечно занятым отцом не могли заменить друзей, которых у него не было во дворце. Кувикуларии-воспитатели, подобранные для маленького императора, не очень-то нравились Константину: они казались ему слишком скучными, чопорными и часто одергивали его, когда он пускался в разные шалости.

Мы знаем, что получилось в реальности. В АИ отдушиной мальчика стали Асмуд, и приставленный Асмудом в качестве наставника по воинскому искусству молодой сакс Генрих, в крещении - Георгий.

В отличии от нудных учителей и воспитателей, Генрих гулял с Константином по паркам, играл в мяч с ним, бегал наперегонки и в догонялки, словом, всячески веселился и развлекался, а попутно рассказывал Михаилу германские мифы и разные истории из жизни. Конечно, все это – в свободное время от ежедневных уроков с мечом, копьем, луком – на коне и на ногах.

Молодой басилевс любил слушать рассказы про древних победителей чудовищ Сигурда и Беовульфа – сравнивая их Геркулесом и святым Георгием, про великую битву при Бровалле, где сошлись все народы Севера. Про своего дядю – грозного конунга Карла, раздвигавшего мечом границы на север и на юг.

Как-то мальчик заметил у своего тренера на груди золотой образок, на котором был изображен конный копейщик, убивающий змея. Генрих рассказал, что это святой, чьим именем он крещен – великий герой, убивший дракона. Надо отметить, что воинам этерии, которые считались варварами, позволялось больше, чем обычным ромеям – поэтому Генрих мог не бояться наказания за ношение образа под одеждой, хотя открыто его носить не рекомендовалось.

Когда Константин рассмеялся и назвал учителя идолопоклонником, Генрих, как смог, попытался объяснить, что он не поклоняется носимому им образу. Точно так же, как и его предки не поклонялись идолам языческих богов, которые рубил Карл-конунг. Умные люди прекрасно понимали, что Воден и Сакснот не сидят в священном дереве. И Господь с Богордицей не сидят в иконе. Но этот образ помогает молящемуся достичь связи с божеством. Конечно, монаху, преуспевшему в «умной молитве» такая помощь не нужна. Но обычному человеку – нужна и очень.

«Да и вообще», закончил Генрих, «видишь царапину на образе? Это фризский скрамасакс вскользь прошел. А если бы не образ – воткнулся бы он мне в грудину и не разговаривали бы мы с тобой. Вот такая вот польза от образов.

Да, о скрамасаксах – что-то мы с тобой разболтались, боец. Три десятка отжиманий – и начинаем работать с коротким мечом».

 

Прошло лишь сорок дней со смерти Льва, как Гизелла подавила заговор молодого цезаря Никифора, 3-его сына Константина, коронованного цезарем в 776-ом году. Заговор был поддержан людьми, которых я бы охарактеризовал как «высшие топ-менеджеры на вторых позициях»: Константин – глава тагмы эскувитов; Григорий – логофет почт, отвечающий за в том числе и за иностранные сношения и внутреннюю безопасность; Барда – бывший стратег фемы Армениак и Феофилакт Рангабе, командир эскадры Додеканесских островов.

Первые лица, например, Антоний – старший командир тагм,равно как и стратиги фем, не примкнули к заговору. В РеИ Ирина с ее плотной сетью евнухов-осведомителей раскрыла заговор заблаговременно и арестовала заговорщиков. Гизелле, не столь искушенной и осведомлённой, пришлось столкнуться с вооруженным выступлением, когда Константин, во главе с тремя сотнями экскувиторов попытался перехватить кортеж басилиссы с сыном во время передвижения из летнего дворца в Город.

Здесь и показала себя этерия, вставшая «ледяной стеной» против превосходящего противника. Полторы сотни франков остались лежать на пустынной дороге, чтобы дать уйти дротнинг и юному конунгу.

Вернувшись в Константинополь, Гизелла немедленно вызвала к себе Антония, и, получив поддержку человека, для которого присяга не была пустым звуком, приказала задержать заговорщиков.

В отличии от РеИ, участники заговора оказались не в монастыре, а на ипподроме, где с отрубленными руками и ногами их возили на осле, а народ бросал в них нечистоты. Братья Никифора, вызванные из ссылки, были оскоплены и сосланы в Херсонес.  В ситуации, когда на басилевса было совершено вооруженное нападение, Гизелла, в отличии от Ирины, могла не заботиться, что о ней подумают в столице.

Вместо Григория, логофетом дром был назначен сакелларий Константин, в РеИ - глава посольства к Карлу по поводу помолвки Константин с дочерью Карла Ротрудой. Конечно, в АИ ни о какой помолвке двоюродных кузенов и речи быть не могло.

 

Перед описанием дальнейших действий Ирины стоит сделать небольшую паузу и посмотреть на расклад сил в империи. По сути – их было три: церковь, армия и столичная бюрократия. Нельзя сказать, что вся элита была расколота на три части – здесь еще нужно добавить разделение армии и церкви на провинциальную и столичную, да и в целом – бюрократ мог быть назначен стратигом, стратиг – уйти в монахи и стать игуменом или епископом, епископ мог занять высокую гражданскую должность. Но в целом, разделение на три группы существовало. При этом чиновничество и церковь были былиже друг к другу (к примеру, отцом Федора Студиита, одного из наиболее известных монахов-иконофилов был Фотин, государственный казначей

Константин Копроним опирался на армию и гнобил церковь (особенно – монахов). Можно долго рассуждать, чего здесь было больше – желания отнять церковные богатства или желания исправить веру, чтобы добиться расположения Господнего (и как следствие – побед над неверными). Я думаю – и того и другого вперемежку.

Предполагается, что Ирина опиралась на евнухов и церковь, поскольку армия была резко против нее. Это не совсем так. Конечно, в милитаризованном государстве женщине сложно сохранить власть. Однако во много это зависит от женщины и ее целей. Мы можем вспомнить Ольгу Киевскую, Сигрид Гордую, императриц СРИГН, чтобы с достаточно большой долей уверенност заявить: если женщина достойно выполняет роль регентши, не выеживаясь и не пытаясь самой стать «царицею морскою» - обычно ей это вполне удается, поскольку на ее стороне стоят наиболее уравновешенные члены элиты, жалеющие, чтобы при новом государе, когда он вырастет, все было так же, как и при его отце.

Пример Ирины до 790-го года (и Ольги до 960-го) показывает, что проблемы у регентш начинаются тогда, когда наследник вырастает, а власть отдавать не хочется. И тогда бывает, как у Ирины или Екатерины 2, а бывает – как у Ольги Киевской.

 

Возвращаясь к Ирине - мы не можем сказать, была ли она ярой приверженкой икон или же использовала иконофилов в борьбе с существующей иконоборческой элитой. Опять же – думаю, и то и другое. Важно то, что в условиях, когда остальные дети Константина обезврежены (евнух не может стать императором) – Гизелла может не упорствовать с иконофильством, как именно с инструментом смены элит (как до 776 года с этим не торопилась и Ирина). Что касается смены «руководящего состава», особенно армейского – пока я не могу решить, будет ли Гизелла менять весь генералитет, как в РеИ в 780-х постепенно сделала Ирина тем более, если не будет измены одного из стратигов во время военных действий).

Скорее всего, как и Ирина, Гизелла начнет смягчать политику в отношении монастырей – просто потому что вся ее семья в Австразии всегда покровительствовала монастырям, которые у франков играли другую роль, чем у ромеев. Но она начнет и требовать с монастырей работ по «христианизации и внутренней колонизации» - то есть той работы, которую вели германские монахи.

В то же время, скорее всего Гизелла не начнет постепенную замену епископов иконоборцев на иконофилов. В частности, не появится такой столп иконославия, как Евфимий Сардский.

Короче, в 781-ом году также, как и перед любым новым правителем, перед Гизеллой стояла задача создания элитной группировки, на которую она могла опереться.

 

Тут нужно учитывать структуру бюджета при Константине Копрониме:

 

Бюджет 775 (Тредголд): 1.943 млн номисм

  • Профицит – 0.2

  • Бюрократия – 0.4

  • Прочие невоенные расходы – 0.2

  • Походы – 0.2

  • Постоянные расходы на армию – 1.143

 

 

Короче менее трети – на гражданских (а сто лет назад при сопоставимом бюджете на гражданских уходило 40%, но армия постоянно терпела поражения), две трети – на победоносную армию. Конечно, у столичных «людей с чистыми лицами» возникает законное удивление – почему деньги тратятся на всяких там солдафонов с границы, а не на них – совесть страны?

В РеИ эти люди победили – в результате чего бюджет был существенно скорректирован. Я не нашел цифр по бюджетам начала 9-го века, но в целом вся политика императоров 780-820 заключалась в минимизации расходов на армию – вместе с увеличением расходов на церковь и бюрократию. Это привело к постоянным фейлам византийских войск, причина которых проста. Немотивированные и плохо оплачиваемые солдаты не соблюдали никакой дисциплины и легко бежали с поля боя. По той же причине эти солдаты (мы говорим о солдатах фем) легко были готовы принять участие в мятеже – им терять было нечего. Землю у них отобрать в случае поражения мятежа не могли, а денег они и так почти не видели. Короче – ситуация в армии близкая к России 1990-х, только у России при этом не было с двух сторон болгар и арабов.

Ситуация начала меняться при Феофиле. После грандиозного фейла в 838 году, он поступил просто – в два раза увеличил жалование воинов. Но к середине 9-го века выросшая экономика страны это позволяла. В конце 8-го – нет. И конфликт между армией и столичными бюрократами/церковниками за ресурсы детерминирован. На чью сторону встанет Константин в этом конфликте и в АИ, и в РеИ ясно – на сторону армии. Ирина встала на сторону бюрократов. На чью сторону встанет Гизелла?

Пока Гизелла и коллеги с Фаи думают, в дело вмешались арабы.

 

Кардинальным образом ликвидировав угрозу со стороны деверей, Гизелла не стала давать ходу доносу на нового стратига Сицилии Елпидия – и сосредоточила все силы против арабов, которые, желая отыграться за поражение при Германикее, собирали силы на новой базе, в Адате.

Главнокомандующим был назначен Асмуд – но стратиги фем самостоятельно командовали своими силами, Асмуд, по сути, осуществлял функции координации, планирования и надзора. Арабы, под командованием Абд-аль-Кабира, вторглись в Анатолию через наиболее простой маршрут - Адатский проход, где наткнулись на ромеев – войска Михаил Лаханодракона, стратига Фракисиев и Тацатиса, стратига Букеллариев и потерпели позорное поражение.

Мы можем только гадать, из-за чего возник в РеИ возник конфликт Тацатиса и главнокомандующего – евнуха Иоанна. Я думаю, как всегда из-за денег. В АИ Асмуд, хорошо помнящий, в чем заключается одно из главных достоинств вождя, не стал жадничать и раздал воинам и офицерам добычу с арабов.

Махди был в ярости, узнав о случившемся. Уже не имея возможности начать полноценную войну в этом году, он начал готовиться к большому походу в следующем году. Он начался в феврале 782-го года. Он был воистину грандиозен. Арабские источники называют 96 тысяч воинов и 1.6 млн солидов (сравнимо со всем ромейским госбюджетом) издержек на этот поход. Во главе похода встал младший сын халифа и могущественной рабыни Хайзуран (дети остальных рабынь даже не рассматривались в качестве возможных наследников), 16-летний Харун аль Рашид – наместник всех провинций к западу от Евфрата. Ромеи могли выставить до 50 тыс фемных войск и 14 тысяч тагм (с учетом гарнизонов). Две тысячи морпехов из фемы Каввириот, в РеИ уплывшие на Сицилию, в АИ остались в Малой Азии.

Пройдя сквозь киликийский проход, арабы с ходу взяли приграничную крепость Магиду, прикрывавшую проход и разделились. Харун, избегая осад, устремился на запад. На границе с фемой Опсикион (относительно недалеко от эгейского побережья Малой Азии) он оставил часть войск под командой аль-Раби, чтобы осаждать Наколею (и прикрывать его тыл). Часть войск под командованием Яхьи ибн Халида из могущественного рода Бармакидов была направлена в фему Фракисий.

Верховным главнокомандующим в этот раз был назначен не Асмуд. Сам юный басилевс повел войско. Конечно, никто и не думал доверять 11-летнему мальчику командование – но сам факт того, что басилевс и его мать делят тяготы и опасности похода воодушевлял воинов. Несмотря на юный возраст, Константин ростом пошел в родственников по матери – и выглядел старше своих лет. В мальчике причудливо соединились телосложение и цвет волосы франков с глазами, носом и цветом кожи тюрков и сирийцев. Глядя на высокого светловолосого юношу со смуглым лицом, чуть раскосыми карими глазами и носом с горбинкой, одетого в блестящие доспехи, простые воины вспоминали его великого деда, а более образованным людям приходил в голову образ Александра Македонского – такого же светловолосого грека, покорившего Восток. Ехавшая рядом с сыном одетая в кольчугу блондинка-мать тоже радовала взгляд.

Верные своей обычной стратегии, византийцы и не думали встречать войска Харуна «в лоб». Армия Анатоликона атаковала и разбила войска аль-Раби, которые отступили к границе с тяжелыми потерями.

Армия Фракисия под командой Лахондракона встретила армию Яхьи в центре фемы. В прямом столкновении обе стороны понесли большие потери, но арабы отступили. Где-то под Никеей стратиг Опсикиона Никита напал на часть войск Харуна под командованием Язида. Язид вызвал его на поединок, в ходе которого оба всадника вылетели из седла. Никита был ранен и увел армию к Никомедии, на соединение с основными силами ромеев, во главе с Константином и командующим тагм Антонием. Пройдя мимо Никомедии, где греки не стал атаковать его, Харун дошел до Хризополиса – города, на восточном берегу Босфора, напротив Константинополя. Не имея кораблей, Харун ограничился грабежами предместий.

Я вообще подозреваю, что этот поход был во многом пропагандистским – как в рамках борьбы багдадских кланов за кандидатуру будущего халифа, так и сам Махди хотел показать свою приверженность идеалам джихада. Так что дошли до Босфора, вымыли в нем ноги, окупили затраты (или свели их к минимуму) – больше ничего и не нужно. Вообще, когда читаешь, что тот же Яхья подарил 10 тыс солидов какому-нибудь поэту за хороший стих – дань ромеев в 70 или 90 тысяч солидов в год, которую платила Ирина перестает казаться важной для арабов с финансовой точки зрения. Но с политической – мы, Абассиды, следуем идеалам первых халифов, боремся с неверными и все такое, вот, даже с кесаря Рима дань получаем – эта дань была весьма важна.

Пограбив, Харун двинулся назад, где обнаружил отсутствие сил прикрытия. При этом рядом с дорогой, по которой должен был возвращаться сын халифа, базировались свежие тагмы Антония и фемные войска Опсикиона и Букеллариев. Неподалеку собыирал свои потрапынные силы Лахонадракон. В результате, на обратном пути через долину реки Сангария, к югу от Никеи, Харун обнаружил противостоящих ромеев, во главе. Армия Бармакида была далеко, и Харун оказался в окружении.

Май 782-го года стал месяцем, в котором Константин убил своего первого человека. Встретив ромеев, арабы попытались с ходу прорвать заслон. Они знали, что ромеи сильны конницей, но пехота у них слаба. Если бы в евфратских провинциях случайно оказался выходец из Испании – он мог бы рассказать местным арабам, что такое пехота франков. Но Испания была потеряна для Абассидов, поэтому арабы не представляли, кто такие светловолосые воины, перегородившие им дорогу красными щитами. Этерия стояла в центре, пехота фем – по бокам. И на флангах стояла конница.

Глядя на строящиеся силы арабов, Константин выехал в первые ряды, снял с плеча лук, сделанный из двух длинных рогов, вынул из колчана и заложил стрелу, одновременно осматривая строй противника. Прекрасно знавший правила построения арабского войска 11-летний мальчик быстро вычислил вражеских архонтов: именно на них он собирался направить свои стрелы. Высмотрев одного из сотников, басилевс приподнял лук и, дождавшись момента, когда тот, готовясь бросить дротик, повернулся так, что шея оказалась не закрыта щитом, быстро натянул тетиву до самого уха и выстрелил. Он видел, как всадник упал, пораженный в горло его стрелой, но странным образом ровно ничего не ощутил – словно бы он не убил впервые в жизни человека, хоть и врага, но всё-таки живого человека, а просто жизнь убитого прервалась в силу обыденной необходимости. «Так вот это и происходит? И это всё?» – подумал он почти с разочарованием, снова натягивая тетиву. Но кто-то должен победить – а значит, кто-то должен быть убит, иного не дано.

Константин стрелял и уже не задумывался о том, скольких человек отправил к праотцам или серьезно ранил, – а вокруг обрадованные франки кричали «Конунг взял первую кровь. Последуем за конунгом!!!». Им вторили ромеи: «Слава басилевсу».

Воодушевленная пехота стойко выдержала натиск арабов – которым во фланг ударили конные тагмы и личные отряды стратигов

После того, как попытка сбить ромеев с дороги не удалась, Харун запросил мира. Силы ромеев и арабов были примерно равны, кроме того, неподалеку могла обнаружиться армия Яхьи – и после жарких дискуссий, на военном совете было принято решение принять мир. Все хорошо понимали, что попытка уничтожения загнанных в ловушку арабов принесет слишком большие потери. А на следующий год неминуемо придет Махди, чтобы отомстить за позор.

Был заключён мир на три года. Арабы согласилась платить ежегодную дань в 90 000 динаров и освободить пленных ромеев. Вся захваченная арабами добыча была возвращена ромеям и роздана войскам – после чего, согласно хронисту: «лошадь шла за солид, меч — за дирхем, а шлем стоил и того меньше».

 

Воодушевленная победой армия возвращалась домой.

 

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

783-787   Юность полководца.

После возвращения с победой, Гизелле не пришлось решать тех проблем, что в РеИ Ирине. Еще раз напомню, что в бюджете империи, составлявшем 1.9 млн номисим, выплаты бюрократам составляли 400 тыс номисм. И прочие невоенные расходы – еще 200. Получение арабской дани 90 тыс номисм в год (в отличии от аналогичной дани, которая выплачивалась арабам) давало плюс 180 тыс по году и позволяло на 30 % увеличить ништяки гражданским и церковникам, не трогая расходы на армию, которая и так была довольная взятой с арабов добычей.

Таким образом, то противостояние элит, которое началось в 782 году изза уменьшения доходов (недовольство гражданских) и обмена почти полученной победы на Ставракия (недовольство военных) – откладывается до 785-го года и позднее.

С арабами воевать было нельзя – и басилисса (а верне,е ее неофициальный первый советник Асмуд) обратили взор на славян. Для армии, способной на равных овевать с арабами, мелкие славянские племена не представляли опасности. В то же время – они владели хорошей землей и с них можно было получать дань зерном, которым можно было кормить армию.

Поэтому, в 783-ем году была собрана сборная группа войск из различных тагм и фем, в количестве нескольких тысяч человек, и под предводительством Константина (и сопровождавшего его в качестве советника и неофициального командующего Михаила Лахонадракона). Михаил был послан в Грецию, чтобы малоазийские стратиги не говорили, что императрица слишком сильно приблизила к себе этого варвара Асмуда.

Время для похода было выбрано правильно. Завершался сбор урожая, а затем следовало гощенье славянских князей. Их можно было захватить врасплох, сбор племенного ополчения становился почти невозможен

Для Константина этот поход стал первым походом, в котором он не только был живым талисманом, приносящим удачу воинам, но и в котором его начали учить войне. Конечно, Лахонадракон, привыкший воевать с арабами в Малой Азии, возможно был не лучшим командиром для действия в горах Греции. Но качество ромейских войск, вместе с приданными пехотинцами этерии и проводниками из Фесалоник и Афин с лихвой компенсировало это недостаток.

В большинстве случаев, даже не приходилось воевать. После нескольких разгромов, славяне или уходили прочь с пути ромеев, или приносили знаки покорности или пытались устраивать засады – которые заранее обнаруживались разведчиками. Пусть греческий театр боевых действий был и незнаком Михаилу, но как правильно воевать в горах и как рассылать разведчиков – он знал. Все распоряжения стратиг отдавал в присутствии Константина, объясняя, что и зачем он приказывает.

Сначала Лахонодракон  двинулся прямиком на закат, к Фессалонике. Здесь он покорил струмлян и славян Халкидики. Подчинились ему и другие племена фемы Фессалоника — дреговичи, берзичи, сагудаты. От Фессалоники ромеи повернули на юг, в фему Элладу. Здесь им также сопутствовал успех. Велеездичи, войничи и другие славяне Средней Греции, застигнутые внезапным, давно уже невиданным вторжением ромеев, покорились. Существенного сопротивления ромеи не встретил. Поход его продолжался считанные месяцы. В фемах Фессалоника и Эллада, пишет Феофан, «он подчинил всех и сделал данниками царства»

Однако сложнее обстояло дело на Пелопоннесе. Сюда Михаил добрался в последнюю очередь. Власть Империи здесь практически отсутствовала уже не первое десятилетие. Славяне — прежде всего, милинги и езеричи, — были гораздо сплоченнее и многочисленнее, чем на севере. Тем не менее в сражениях с ними ромеи одерживали победы. им досталось «множество пленных и добыча». В результате удалось закрепить за Империей восточную прибрежную полосу Пелопоннеса от Коринфа до мыса Малея. Здесь учредили новую фему Пелопоннес, стратиг которой должен был постепенно укреплять власть Империи на полуострове

Не собираясь долго задерживаться там, Михаил, с богатой добычей, которую славяне ранее сами награбили у греков, вернулся в Афины, и затем через Фесаллоники в январе 784-го достиг Константинополя – где басилевс Константин получил свой триумф на Ипподроме.

Что получили ромеи в результате этого рейда. Кажется – не очень много. Благодарность армии за нетяжелый поход с хорошей добычей. Восстановление нескольких фортов в Элладе и Фессалониках. Начало установления контроля над славянами. Приятные мелочи, но ничего особенного. Важнее были следующие шаги ромеев во Фракии.

В этом походе Константин впервые познал женщину. Ну, как познал – просто трахнул славянку, которую привели после входа в очередное селение. Понравилось … Вдали от материнского глаза, юноша попробовал еще немало податливых славянок и местных гречанок, старавшихся угодить юному императору.

 

В мае 784-го года Гизелла и Константин в сопровождении новой группы войск, собранной из новых вексиляций из фем и тагм, отправились на прогулку по Фракии. Слово прогулка стоит без кавычек – поскольку никаких боевых действий не велось, армия двигалась с полевым оркестром, ежедневно делая долгие остановки.

На углу ромейских, славянских и болгарских земель был восстановлен город Вероя. Затем последовало движение на запад, где был восстановлен Филлипополис – город, уже двести лет, как потерянный империей. Последней точкой прогулки был приморский Анхиополис на границе с Болгарией, где также было начато восстановление укреплений. Во всех городах были оставлены гарнизоны.

Итак, внешне отвоевание юга и юго-востока Балкан Империей состоялось. Славинии, наконец, устрашились и действительно подчинились власти Константинополя. Но «подчинение» это заключалось лишь в мире и выплате дани — пусть отныне и регулярной. Славянские «архонты», сдавшись ромеям, сохранили свою власть и свою силу и в Македонии, и в Средней Греции. Гизелла не дробила и не уничтожал славиний — они нужны были как данники и как союзники во время болгарских войн. Не последовало на этот раз и каких-либо выселений славян с насиженных мест. Что касается Пелопоннеса, то он так и остался по преимуществу «варварским». Пока за пределы защищенных скалами прибрежных областей власть стратига новой фемы не распространялась.

В то же время, граница империи не только протянулась на пятьдесят километров на запад. Вновь включённые в состав Византии малонаселенные земли начали населяться переселенцами со всех концов империи. Одновременно, новые земли стали постепенно заселяться монахами-отшельниками – теми, которые в течение ближайшего 50-100 лет превратят язычников в христиан, а славвян – в греков.

 

В следующем, 785-ом году в поход ушел один Константин, в сопровождении Генриха. Было решено дать молодому басилевсу опыт самостоятельного руководства в тепличных условиях – опасности от фракийских славян никто не ожидал. Граница империи была отодвинута на 150 км на запад, достигнув реки Стримона, и главное – достигнув Фессалоник. Город перестал быть анклавом и получил сухопутное сношение с Константинополем. В этом походе не было громких битв, лишь изредка небольшие стычки со славянами. Но в результате похода были установлены новые укреплённые пункты, позволяющие контролировать территорию и противостоять возможным болгарским набегам.  Помимо этого, было восстановлено сухопутное сношение с Фесаллониками и Сердикой, которое уже существовало во времена Копронима – но в какой-то момент было утрачено.

Константин впервые принял участие в настоящих схватках. Пусть и окруженный телохранителями, четырнадцатилетний юноша взял своего первого человека мечом. Оказалось, что это не сложно – отвод славянского топорика щитом, тычок мечом … и ощущение, как металл проламывается сквозь кожу и погружается внутрь; глаза стоящего перед тобой врага, осознавшего, что он умирает; кровь, текущая из его рта. Замерев, на мгновение, юноша чуть довернул меч в сторону, вытащил его, отпихнул все еще стоящего перед ним славянина ногой и принял на щит дротик нового врага …

 

В 785-ом году также закончилось трехлетнее перемирие с арабами. Махди согласился на унизительный мир, чтобы спасти наследника – но сейчас хотел отыграться. Только у него не получилось – в апреле 785 (по другим источникам – а августе 785-го) года он умер. То ли сам, то ли старший сын Муса помог, когда халиф вместо старшенького решил назначить преемником младшенького – Харуна, нам уже никогда не узнать.

У ромеев в это время испортились отношения с традиционным союзником против арабов – хазарами, которые захватили крепость Дорус, принадлежащую крымским готам – союзникам Византии.

Мусе не было особого дела до ромеев – были более важные дела в Багдаде. На границе, после трех лет мира дела вернулись к старой доброй пограничной войне. Наместник приграничных мест Али ибн Сулейман летом 785-го послал конницу в рейд.  Пройдя сквозь мелетинский проход, арабы направились на север, в Армениакон. Не встретив серьезного сопротивления, они захватили монастырь Зобе, где за отказ принять ислам казнили игумена Михаила и 36 монахов. Хотя с экономической точки зрения набег не принес особых убытков, казнь мучеников произвела большое впечатление в Константинополе.

Вслед за этим был снят стратиг Армениакона Каристиротц Армянин. Здесь нужно сделать небольшое отступление на тему РеИ событий, в которые Ирина в промежутке 782-786 сменила весь высший генералитет.

Не знаю, когда был назначен стратиг Армениакона, но стратиги Букелариев, Анатоликона и Фракисия были назначены одновременно в 766 году (скорее всего, после очередной чистки, устроенной кровавым тираном). Соответственно – все они примерно 730-740 годов рождения. К 786 – им уже по 45-55 лет. Не самый дряхлый возраст – но для людей, которые сами водят войска по горам и ущельям Малой Азии – уже близкий               к критическому.

Поэтому не вижу ничего удивительного, если Гизелла и здесь постепенно начнет заменять генералитет – но без той спешки, что была в РеИ. И после фейла с 37 мучениками заменит Каристиротца на молодого (считается, что он примерно 760-го года рождения) аристократа Никифора – того, который в РеИ стал чашей для питья болгарского хана.

 

Муса, придя к власти сместил с поста Али-ибн-Сулеймана. Скорее всего – просто потому, что тот был ставленником его брата Харуна – наместника западных провинций. Али как раз занимался достройкой крепости Адата – форпоста для рейдов на ромеев. Но не достроил. Зимой 785-786 часть крепости обвалилась под воздействием снега и дождя. Узнав об этом, Никифор устроил набег на повреждённую крепость. Правитель крепости и часть населения убежали, сдав её без боя. Набрав добычи, ромеи закончили разрушение крепости. Хотя арабы продолжали обычные набеги и построили новую крепость на Таврском хребте – их попытка закрепиться к западу от гор оказалась неудачной.

 

Стабилизировав положение на востоке и юге, в Константинополе решили разобраться с севером. Для этого у них был бывший хан болгар Телериг, а ныне патриций Феофилакт, женатый на младшей дочери Копронима Анфусе.

Мы не знаем, что именно происходило тогда в Болгарии. Новый хан Кардам становится известным летописям только в 791-ом году, когда он вступает в конфликт с Византией.

В целом, после пресечения рода Дуло в 753-ем году, Болгарию постоянно лихорадили внутренние свары, на которые накладывались успешные походы Копронима и периодические бунты славянских подданных. В 760-х годах происходит массовое (Никифор называет цифру двести тысяч) переселение славян в Вифинию. Данные археологии свидетельствуют о массовом переселение племени Севера на Днепр и Десну (будущей северские земли) во 2-ой половине 8-го века (возможно – после того, как выкрав северского князя Славуна в 768 году, Константин напал на земли северцев и жестоко разорил их).

Ромеи явно держали Телерига-Феофилакта для того, чтобы посадить марионетку на болгарский престол. Почему Ирина этого не сделала – не ясно. Тем более – после присоединения Фракии и доведения границы до Фессалоник. Возможно – потому что было много забот с заменой элит, иконоборцами и было не до внешней политики.

В АИ для внешней политик время нашлось.

Вместе с Телеригом, в поход направился Константин, с новой тагмой арифматов, созданной специально для басилевса. В эту тагму были набраны как наиболее отличившиеся в балканских походах малоазийские воины, так и балканские славяне, и часть франкских наемников. В целом – это были люди, которые хорошо зарекомендовали себя последние три года в балканских походах и были преданы Константину.

Особенностью этой тагмы было то, что она состояла не только из кавалерии

Из двух тысяч воинов тысячу составляли тяжеловооруженные пехотинцы, способные боевых порядках эффективно противостоять неприятельской пехоте и коннице, поддерживать атаки собственной кавалерии, быстро совершать марши на большие расстояния. Кавалерия и инфантерия были приучены к взаимодействию друг с другом. С учетом высокой моральной мотивации воинов и высокой дисциплины – тагма арифматов представляла собой качественно новое соединение в византийской армии.

Арифматов сопровождало полторы тысячи болгарских конных стрелков из лука, которые ушли с Телеригом 9 лет назад, а также вексиляции из Фракисия, Букеллариев и две тысячи солдаты фемы Фракия.

Походу предшествовала работа византийских агентов влияния, описывающая, какие блага могут получить болгары. Блага были немалые. Беспошлинный доступ для ряда кланов на рынок в Адрианополе и Фессалониках. Пять тысяч номисм в год  дани содержания багрянородной царевны. Отдельные дотации отдельным хорошим людям.

Против семи тысяч ромейсских войск, болгарский хан смог выставить лишь пять тысяч воинов … в результате, битвы не было и хан ушел на север, в степи Добруджи.

 

Константин еще год провел в Болгарии, вместе с Телеригом объезжая комиты (районы под управлением комита – аналога графа) страны и знакомясь с бытом северных соседей.  В конце концов свергнутый хан смог найти помощь на севере, у трансильванских болгар. К этому времени воины из малоазийских фем и Фракии ушли домой. Но тагма была пополнена новыми солдатами, достигнув штатной численности в четыре тысячи человек.

На поле под Добруджей встретилось «южное» ромейско-болгарское войско в одиннадцать тысяч воинов против почти пятнадцати тысяч «северян».

Две тысячи пехотинцев выдержали удар болгарской орды, после чего она была разрезана боковым ударом тяжеловооруженных кавалеристов тагм. Часть болгар смогла уйти, планируя устроить притворное бегство – но ромеи и болгары Телерига сосредоточились на тех болгарах, которые были пойманы в ловушку. Оказалось – это были трансильванцы которых Кардам спокойно бросил на погибель и ушел. После нескольких часов битвы, около пяти сотен болгар, во главе с молодым ханом Крумом сдались …

Весной 787-го года шестнадцатилетний басилевс вместе болгарскими пленниками возвращался домой, не зная, что его ждет женитьба и дорога дальняя …

 

В следующей главе дам обзор РеИ событий в ойкумене 780-790-х годов и дальнейших приключений Константина. До 790-го года.

 

Было бы интересно услышать идеи коллег – как гизелла начне поход к икинофильству (по ходатайству коллеги Гера патриарха оставим жить, а Тарасия – оставим на секретарстве)? С чьей подачи?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

787. Италия. Начало.

 

Раз уж в прошлой главе в саге появился некий Крум – коснусь его и заодно, ситуации с аварами и вообще в степях от Балатона до Каспия.

 

Есть две версии происхождения Крума. Более распространенная на Западе – о том, что Крум был родом из Трансильвании / Пушты, из тех болгар, что еще с VI-VII веков жили вместе с аварами. И более распространённая в Болгарии и странах бывшего СССР – о том, что он был выходцем из дунайской Болгарии.

Я придерживаюсь, точки зрения, что Крум был из Трансильвании/Пушты. Во первых – ну кто я такой, чтобы спорить с Рансименом? Во вторых – меня убеждает такая мелочь, как приказ Крума вырубить виноградники в Болгарии, чтобы народ не бухал. Только варвар из-за речки, выросший на браге и кумысе, мог отдать такой приказ.

Ученые (насколько я понимаю – чисто умозрительно), предполагают, что Крум был из рода Дуло – древнего рода, выходцем из которого был создатель Великой Болгарии Куврат и создатель Дунайской Болгарии Аспарух. В самой Дунайской Болгарии династия ханов из рода Дуло прервалась в середине VIII века.

Статус Крума в задунайской части Аварского каганата неизвестен. Более того, мы толком не знаем, существовал ли в те времена единый каганат.

В 782-ом году Шарлемань принимает послов от аварских правителей «Кагана» и «Югура». Это все еще титулы или уже имена – непонятно. Но правителей двое.

В 788 году авары идут на помощь Тассилону двумя колоннами – в Баварию и Фриуль. Это два разных правителя или иные причины.

В 790-м году Карл отправляет послов к «князьям гуннов».

Что касается войны с аварами – Карл воевал не с условной Венгрией. Он воевал с условной «Западной Венгрией и Восточной Австрией» - от Венского леса до Дуная. При этом вся центральная Австрия от Венского леса до реки Энс представлял собой ненаселенное пространство.  В 796 году Пипин нанес им финальный удар, «изгнав за реку Тиса» - и после этого франки забыли про авар. А на месте авар – через тридцать лет в письменных источниках возникают болгары за Дунаем и мораване  на севере Паннонии.

На мой взгляд, к концу VIII века каганат уже распался – может быть де-факто, а может быть и де-юре - на несколько частей,  именно поэтому франки смогли так легко покорить западную часть каганата. В хрониках не указывается, помогали ли болгары франкам. Но даже если и между франками и болгарами и не было официальных союзнических отношений – думаю, трансильванским болгарам не нужно было долго думать, чтобы сообразить, что «падающего – подтолкни».

Возраст Крума – неизвестен. На мой взгляд, в середине 90-х ему должно быть не менее 25-30 лет, чтобы успеть захватить Трансильванию и потом – дунайскую Болгарию – и не более 40 – чтобы нормально воевать с ромеями в середине 810-х.

Авторским произволом, устанавливаю дату рождения Крума – 769 год (на два года старше Константина). Во время битвы с ромеями, в которой он попал в плен, ему было 17 лет.

 

Хазары в описываемый период еще являются язычниками. Согласно Масуди, иудаизм был принят в правление Харуна-аль-Рашида (786-809). В то же время, во время войны хазар с арабами в 799-ом году, об их иудаизме ничего не говорится. Значит, принятие иудаизма – первая десятилетие 9-го века. И лет через десять после этого – гражданская война в каганате, после которой мадьяры и кавары уходят в Западное Причерноморье (820-е годы).

 

Небольшая ремарка насчет конфликта хазар с крымскими готами, византийскими союзниками, описанного в прошлой части. Все было не так.

Готское княжество было вассалом хазар. С 750-ых годов в Крым вообще, и тем более – в независимое готское княжство бежало много иконопочитателей. И в 758-ом году местным епископом был избран Иоанн Готский (иконофил). Когда в РеИ в 786-ом году империя вернулась к иконопочитанию – Иоанн побывал на приеме у Ирины, а потом резко начал борьбу за независимость от хазар. Зачем Ирине понадобилось ссориться с хазарами – ума не приложу?

В АИ у власти правильные иконоборцы, поэтому Иоанн Готский сидит и не высовывается, никакого конфликта нет

 

За время пленения Крума,  Константин сдружился с ним. Почти ровесники, юноши были схожи между собой по характеру и харизме вождя – но представляли собой продукт противоположных культур. Помимо этого, басилевс оценил конных лучников и чего они стоят во взаимодействии с тяжелой пехотой и тяжелой ударной конницей. Поэтому к моменту возвращения в Константинополь, Крум был уже не пленным варваром, предназначенным для процессии во время триумфа победителя – а командиром тысячи болгарских стрелков, которых Константин добавил в свою этерию.

Вернувшись домой, император отпраздновал законный триумф. На улицах Города, помимо одетых в яркий наряды воинов и их коней, добрые горожане увидели необычное зрелище – личные штандарты частей и воинов, с нарисованными на них ликами святых.

Все началось с того, что Константин решил завести себе личный штандарт. Думая над знаком – он решил поместить на флаг своего тезку – Святого Константина, первого императора христианина. С одной стороны – это не было иконой. С другой – помощь святого в бою никогда не помешает. Посмотрев на это, Генрих, который из наставника уже вырос до командира охранной сотни, тоже завел себе штандарт – Святой Георгий, рубящий топором дракона. Георгий был одет в кольчугу, спангхельм и, с учетом длинных светлых волос, сильно смахивал на Зигфрида Драконоубийцу – но кого это волновало?

Воины быстро подхватили эту моду, и вскоре на штандартах завзятых иконоборцев красовались Михаилы Архангелы, рубящие огненным мечом похожих на арабов чертей; Дмитрии Солунские, поражающие славян; Илии Пророки, мечущие молнии с неба на колеснице, запряженной козлами. Даже Крум, посовещавшись с теологами из личной охраны Константина, завел себе штандарт со Святым Себастьяном.

Конечно, среди добрых горожан пошли разговоры – не является ли это неким сигналом? Как вскоре выяснилось – не является …

 

Помимо триумфа, Константин впервые в жизни серьезно поругался с матерью.

Отсутствуя в столице два года и исправно получая деньги на содержание относительно небольшой этерии, Константин плохо представлял себе, что происходит дома. А дома развелось неимоверное количество образованных столичных умников, которые или пытались сделать карьеру при дворе – или пытались уйти в монастырь. Со времен Константина Грозного (которого в нашей истории мы знаем как Копронима) уход в монастырь был запрещен. В 786-ом году Гизелла не выдержала напора придворных – и разрешила это. За первой ласточкой последовала следующая – деньги на монастыри. Арабская дань кончилась, а куча бездельников монахов  требовали финансирования. И по предложению логофета военных расходов, были сокращены платежи акритам Анатоликона. Тем более, что у аравитян только что сменился халиф – и можно было предположить, что Харуну-аль-Рашиду будет какое-то время не до набегов. Об этом Константину рассказал анатолийский турмарх Диогенис (да, считающийся одним из прототипов Дивгениуса Акрита), специально прибывший в столицу, чтобы пожаловаться.

Следующим вопросом стали иконы. Надо отметить, что в те годы было три точки зрения.

  • Народная (экстра-иконофильская): иконы могут творить чудеса, им молятся, они становятся покровителями отдельных семей. Есть обычай брать иконы в восприемники детей, примешивать соскобленную с икон краску в евхаристическое вино, причастие класть на икону, чтобы получить его из рук святых и т.д Иными словами, с иконопочитанием происходило то, что происходило часто с культом святых и почитанием мощей.
  • Иконофильская (римский папа и подпольные византийские иконофилы): икона может быть объектом поклонения и совершать чудеса. Она не является прямым изображением Господа, а как бы открывает ворота в горний мир. Дамаскин сказал «иконы суть видимое невидимого и не имеющего фигуры, но телесно изображенного из-за слабости понимания нашего» и более понятно я объяснить не смогу, поскольку сам не очень понимаю.

В моем представлении, современная русская православная традиция, когда икону Казанской Богоматери обносят вокруг Москвы в 1941-ом – что-то среднее между двумя вышеперечисленными точками зрения.

  • Иконоборческая (официальная доктрина тогдашней Византии): иконы нарушают заповедь о несотворении себе кумира.
  • Франкская: нечто среднее между иконоборчеством и иконопочитанием. Изображения не представляют опасности в том случае, если используются в декоративных и мемористических целях – но не могут быть объектами самостоятельного поклонения.  Следует разделять adoratio— служение, которое прилично только Богу и venerado — почтение воздаваемое святым, их мощам, Кресту, Библии и священным сосудам

И Гизелла и сам Константин были сторонниками франкской точки зрения. Константин нахватался такого подхода от своих воспитателей – бывших язычников. Гизелла продолжала общаться с братом и франкскими богословами.

 

И в целом можно было бы попытаться «дать заднюю» от суровых требований Константина Грозного и попытаться найти компромисс. Вот только ни одна сторона, кроме императорской семьи, к этому компромиссу не стремилась. Здесь были завязаны как деньги (на что их лучше тратить – на монастыри или армию?) так и искренние убеждения. Может быть, для многих солдат сама по себе иконоборческая традиция и не была так важна – но это была память их вождя, ведшего к победам и добыче.

И. вопрос, на что лучше тратить деньги – на монастыри или армию тоже касался кошелька многих.

В конце концов, Гизелла услышала от сына: «Как мне одному отвернуться от закона отца и деда моего – ведь надо мной всей войско смеяться будет»

После чего подросший сын добавил: «А этих святош вместе с логофетом армии, если они еще попытаются отнять деньги у солдат, я лично на осле вперед спиной по ипподрому прокачу»

Эти фразы долго (но тихо) повторялись столичными «людьми с правильными лицами» как подтверждение «неистовств нечестивого беззаконного царя против богобоязненных людей». А малоазийские и фракийские воины-поселенцы говорили: «Дедова кровь!»

 

Но в конце концов, некий временный компромисс нашелся. Решили продолжить переписку с папой и франками, чтобы попробовать найти некий компромисс в вопросах веры. Чтобы избежать сильного роста монастырей, издали закон, что при передаче имущества в монастырь на сумму более десяти номисим, аналогичное имущество должно быть отдано государству, для того, чтобы было, на что защищать землю православную от басурман. А выплата жалования анатолийцам была компенсирована болгарской добычей (не очень большой – но акритам никогда много и не платили). Еще решили, что Константину пора жениться – и на следующий год надо выбирать невесту.

Но пока все это решали, сам Константин решил сплавать в Италию – познакомиться со страной, благо, что возможность для такого «туризма» имелась. Сначала-то, в Италию, для решения внешнеполитических проблем, которые я опишу чуть ниже, хотели послать какого-нибудь обычного спафария с парой турм.

Но и самому Константину не хотелось сидеть дома и заниматься всеми этими дрязгами. И дворцовая бюрократия была рада сплавить, куда подальше, слишком активного басилевса. В общем, идея отправить императора в Италию понравилась всем, кроме Гизеллы, которая не хотела посылать единственного наследника на серьезную войну … по крайней мере, до появления внука. Но тут она осталась в меньшинстве.

В результате, в Италию отправился полноценный воинский контингент, которого могло бы хватить в былые годы для покорения всего королевства лангобардов. Этерия Константина к этому времени состояла из трех тысяч солдат: тысячи тяжеловооруженных пехотинцев-франков, во главе которых был поставлен Генрих; тысячи малоазийских всадников во главе с анатолийцем Дивгенисом и тысячи конных стрелков-болгар во главе с принявшим христианство Крумом (ну как – принявшим? Просто решившим, что на христианской земле нужно молиться Христу). Во многом, Константин непроизвольно предвосхитил ромейскую атакующую армию 10-го века – с одним существенным отличием, которое я опишу позже, когда дойду до италийских войн. До кучи – к экспедиции была приписана тагма эскувитов – самых упертых иконоборцев, которые в РеИ затеяли мятеж во время первой попытки VII собора. Здесь их решили тоже спихнуть подальше – на всякий случай.

В результате, экспедиционный корпус составлял 5 тысяч профессиональных солдат – что было сравнимо с армией, с которой Шарлемань покорял саксов и лангобардов.

К этому следует добавит 2 тысячи моряков из фемы Кивериатон, способных выполнять функции легкой пехоты – и около тысячи солдат фемы Сицилия

 

Зачем этот корпус отправился в Италию?

Дело в том, что после разгрома королевства лангобардов в 774 году, когда последний король лангобардов Дезидерий был пострижен в монахи, а его сын Аделхис убежал в Константинополь, где получил титул патриция, у Дезидерия осталось два зятя. Герцоги Баварии и Беневенто были женаты на его дочерях, и, как ни странно, не горели желанием подчиняться выскочке, дед которого был слугой законного короля (это я про Карла Великого). Сам Карл, кстати, одно время тоже был женат на дочери Дезидерия. Но перед тем как напасть на папу, заблаговременно развелся с его дочкой.

По поводу Беневенто и Споллето (другое лангобардское герцогство на юге Италии) еще папа Адриан подливал масла в огонь. Хотя и предполагается, что байка про «Константинов дар» запущена в 10-ом веке – Дитер Хэгерман и Грегоровиус убедительно доказывают, что теоретические разработки (отраженные в том числе и в официальных грамотах франкского короля) были начаты как раз в 780-х годах. Только они были более скоромные, и в них папа претендовал на бывший византийский экзархат, Корсику с Сардинией и южные герцогства лангобардов, благоразумно умалчивая об италийских владения византийцев.

В конце 786 года король франков перешел Альпы. Его точный маршрут нам неизвестен. Рождество он отмечал во Флоренции и оттуда направился в Рим, где был с почестями встречен «апостольским преемником Адрианом». Правда, никакие подробности протокольного характера нам также неизвестны. Главным предметом разговоров было скорее всего герцогство Беневентское, на которое Адриан I снова заявил притязания. Герцог Арихиз, как и Тассилон Баварский, именовавший себя князем, по убеждению биографа Карла (если только он не очень фантазирует), был помазан епископами по королевскому чину, даже возложил на себя корону и зафиксировал свои грамоты «из главного дворца». На слухи о прибытии Карла герцог реагировал довольно своеобразно. Он спешно заключил мир с неаполитанцами, с которыми конфликтовал из-за Амалфи, и одновременно попытался путем переговоров с королем франков предотвратить военную атаку на Беневенто, на чем давно настаивал папа. Арихиз отправил старшего сына с большими подарками к королю в Вечный город с просьбой не входить на территорию герцогства и уладить все проблемы в духе доброжелательства.

Адриан I воспринял все это с подозрением и стал убеждать короля, чья свита в ожидании трофея и без того внимательно выслушивала папу, двинуть отряды на Капуа и покорить герцога, даже если тот пожелает избежать кровопролития. Через Монтекассино, главное аббатство бенедиктинцев и оплот их монашеского мышления, Карл направил войско в Капуа, самый южный пункт за время всех его походов, и разбил там свой лагерь. Но Арихиз, видимо, огорчив этим святого отца и франкскую знать, снова сел за стол переговоров.

Неуверенный в исходе этих переговоров, князь из Беневенто отправился в расположенный вблизи побережья укрепленный пункт Салерно, откуда в обмен на отказ от военных действий предложил королю своих обоих сыновей – Ромуальда и Гримоальда, а также других многочисленных заложников в качестве гарантов благополучия.

Реально оценив собственный военный потенциал, открытые и скрытые притязания папы на земли Беневенто, трудно преодолимые расстояния между основными регионами по другую сторону Альп и потенциальным очагом напряженности на крайней периферии, Карл принял сделанное ему предложение. При этом он трезво взвесил, что Беневентское герцогство расположено на стыке византийских, папских и франкских интересов и наступление франкских отрядов привело бы к разрушению церковных владений и тем самым к косвенному подрыву его в общем-то высокого авторитета среди разных церковных деятелей Беневенто. Так, главный храм Беневенто 22 марта получил подтверждение на свое владение и обретение иммунитета. А два дня спустя подобной же привилегии удостоилось самое крупное аббатство герцогства – монастырь Сан-Винченцо-ин-Волтурно, за которым еще было признано право на свободное избрание аббата.

Вскоре Карл принял младшего сына Арихиза – Гримоальда и двенадцать других представителей аристократии (цифра 12 в этом контексте приобретает мистический смысл) в качестве заложников и гарантов договора о подчинении. Король через своих эмиссаров велел герцогу, его сыну и всем жителям Беневенто принести присягу верности. Весьма вероятно, что также была достигнута договоренность о ежегодной дани в размере 7000 номисм. Она была выплачена еще в 811 году, Тем самым Арихиз заявил о подчинении королю франков. Он и его нарол принесли присягу верности, исключавшую какие-либо действия, наносящие ущерб франко-королевским интересам.

К весне 787 года обострилось положение в Баварии -  по свидетельству баварских летописей, в Больцано дело дошло до военных столкновений между Баварией и одним франкским графом. Мы знаем, что в первой половине 787-го года Карл двинулся на север, чтобы в 788-ом году кардинально решить вопрос с Баварией и начать готовиться к войне с аварами.

              И неожиданно, летом 787 года умирают сам герцог (или после гибели лангобардского королевства – принцепс) Беневенто Арехис и его старший сын Ромуальд. Законным наследником остается находящийся в заложниках у франков Гримоальд.     В Сполето правит верный Карлу герцог Хильдебранд (ну, по крайней мере, он был верным в РеИ условиях).

В РеИ Карл после долгих колебаний, отпустил Гримоальда, который стал его союзником. В 788-ом, в Италии появилась византийская армия во главе с евнухом Иоанном и патрицием Адельхисом – сыном короля лангобардов. Гримоальд отбил нападение ромеев.

Зачем ромеи послали в Италию Адельхиза в РеИ – я не понимаю. Мне кажется, была надежда, что лангобарды восстанут против франков под знаменем старой династии. Однако этого не случилось – по объективным  и причинам. Во-первых, само легкое падение королевства лангобардов говорит о крайней раздробленности элит и готовности сотрудничать с франками. Во-вторых, тех кто был не готов сотрудничать и даже готов восставать, как фриульский герцог Хродгауд – тех зачистили, заменив на франкскую элиту. В третьих, сам Адельхис тоже был тот еще фрукт. По жизни он был весьма трусоват. В 774-ом году именно его трусость позволила франкам пройти через альпийские перевалы. В 788 году он тоже ничем не отличился – и отправился мирно доживать свой век в Ростов Константинополь.

Есть еще версия, что Адельхиза и ромеев пригласил злокозненный Арехис Беневентский – чтобы в очередной раз сделать гадость «наместнику святого Петра и патрицию Рима, несравненному Карлу». Но есть и другая версия, что это лишь папская пропаганда, с целью уговорить Карла таки захватить Беневенто и отдать в папский патримоний. Я больше согласен со последней.

В любом случае, направление Адельхиза было авантюрой, свидетельсвующей о пдохой осведомленности Константинополя об итальянских раскладах.

 

В АИ Гизелла более осведомлена о делах Запада, чем Ирина, которая была больше занята внутренними сварами. Поэтому иллюзий по поводу восстания лангобардов у нее нет. Но если деятельность Адельхиза на севере как-то поможет Константину закрепиться на юге – басилисса готова была для этого воевать до последнего лангобарда.

 Константин появляется в Италии летом – в момент смерти Арехиса и Ромуальда (честное слово, я не подгонял, я сам совсем недавно узнал, когда точно они умерли  – все само собой получилось). Государственные заботы возложила на себя вдова герцога и дочь Дезидерия – Адальперга при поддержке знати страны. Герцогиня превосходила большинство представительниц ее сословия не только политической проницательностью и активностью, но и прежде всего образованностью. Этим она была обязана главным образом занимавшемуся ее воспитанием Павлу Диакону, который в те годы являлся историографом короля Карла.

Высадившись в Калабрии, византийцы вскоре появились под стенами столицы герцогства – Салерно.

Адальперга более чем не обрадовалась брату, явившемуся с такой группой поддержки – но особого выбора у нее не было. Она признала Адельхиза как короля лангобардов и Константина – как своего сюзерена. Герцогство Беневенто стало частью Римской империи.

Карл получил информацию о ромеях когда уже был в Германии (хроники говорят, что 13 июля он был в Вормсе). В РИ король «Набрав войско из франков, направился к границам Алемании и Баварии на реке Лех. Туда же явился Тассилон, герцог Баварский, и вручил ему жезл с человекоподобным изображением как символ отечества. Так он стал его вассалом и отдал своего сына Теодора как заложника». В АИ это войско вновь направилось через Альпы – вместе с баварским контингентом Тассилона. Нам сложно судить о величине этого войска – мения есть разные (см скрытый текст)

Контамин «Война в средние века»

Г. Дельбрюк, Ф. Лот и Ф. Гансхов сошлись во мнении, что даже в зените своего могущества Каролинги могли иметь в распоряжении в лучшем случае только несколько тысяч воинов, при этом наиболее приемлема цифра 5000. Ж. Ф. Вербрюгген был более щедрым: крупная армия могла насчитывать от 2500 до 3000 всадников и примерно от 6000 до 10 000 пехотинцев.

По мнению К. Ф. Вернера, в 800-840-х гг. империя Каролингов могла выставить порядка 35 000 хорошо экипированных всадников, не считая пехотинцев и вспомогательных отрядов, численность которых, возможно, доходила до 100 000 человек.

Статистическая опись по королевствам (regna), составляющим каролингскую империю, позволяет выдвинуть предположение о существовании не менее 200 дворцов (palatia), 600 фисков (fisci), 500 аббатств (abbates) и 189 городов (civitates) или епископских резиденций, 140 из которых были настоящими крепостями (castra).

Итого примерно 1500 населенных пунктов, напрямую зависевших от королевской власти. Кроме того, вся Империя включала в себя не меньше 700 областей (pagi), 500 из которых управлялись графами.

Если предположить, что каждое графство выставляло до 50 всадников, то количество бойцов, собранных со всей Империи, возрастает до 35 000.

Можно исходить также из количества прямых вассалов, которые находились в распоряжении Карла Великого: 100 епископов, около 200 аббатов, 500 графов и, по приблизительным подсчетам, около 1000 королевских вассалов (vassi dominici), итого 1800 человек. Если предположить, что каждый из них приводил в королевское войско 20 всадников, набранных среди своих вассалов, то получается 36 000 конных воинов. Заметим, что число 20 не кажется a priori слишком завышенным; к примеру, в правление Людовика Благочестивого аббат Корвейского монастыря использовал для собственных нужд 30 вассалов, освобожденных от службы в королевской армии; во многих графских актах часто встречаются подписи трех десятков вассалов.

Думаю, в такой поход Карл должен был взять порядка десяти тысяч солдат, и кроме того – воспользоваться лангобардскими и прежде всего – папскими контингентами – еще тысяч пять. Порядка пятнадцати тысяч бойцов против восьми тысяч у ромеев (воинские контингенты Салерно/

В Италии Карл появился в октябре, и застал невеселую картину …

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

787-788. Италия. Война.

 

Карта италийских дорог:

http://www.russia-italia.ru/cache/f/c/4/fc49b76b1a4f4d70b9f9e8d976c90c20.png

 

 

До описания италийских войн, стоит пояснить, почему будущие приключения Константина в Италии не кажутся мне «всехнагибаторством».

Ранее, я уже упоминал, что намеренно или случайно, но в Италии высадился корпус, схожий по структуре с «наступательной» армией Византийской империи 10-го века - той армией, которая била русов, венгров, арабов и расширила империю от Белграда до Алеппо.

В чем были особенности той армии?

Во-первых, наличие нескольких родов войск – тяжелой пехоты, лучников и конницы и в ряде случае – участие флота.

Во-вторых, способность родов войск взаимодействовать как в стратегическом плане (армия и флот), так и на самом поле боя.

В-третьих, высокий профессионализм бойцов – как индивидуальный, так, и прежде всего – групповой. Именно этот групповой профессионализм позволял пехоте размыкать ряды для отступающей кавалерии, а потом смыкать их перед врагом, давай возможность конникам прийти в себя для следующей атаки. Именно он позволял сверхтяжелым кавалеристам клибанариям начинать разбег как на параде, когда кони шли в линию и чуть и не с ноги – в результате чего разогнавшийся стальной таран проламывал любую стену щитов.

В-четвертых, высокая психологическая мотивация бойцов. Армия ромеев 10-го века – особенно под руководством Ивана Куркуаса, Никифора Фоки, Ивана Цимисхия – это армия победителей.

Джон Хэлдон называл основными бедами ромейской армии (вытекавшими из ее милиционного характера) – отсутствие стабильного младшего командирского и сержантского состава, способного мягчить ошибки полководца, и отсутствие дисциплины. Именно поэтому, византийцы не раз проигрывали, казалось бы – уже почти выигранные битвы. И именно поэтому в войнах Византии столь многое зависело от полководца.

Исключением из этого являлись армии 10-го века и тагмы 8-го. Эти далекие по времени воинские соединения объединяли профессионализм солдат, высокий моральный дух и талантливый полководец во главе.

 

В отличии от армии 10-го века Константин не имел клибанариев. Помимо того, что они был экстремально дороги (попробуй в Темные века одеть в миланский доспех пять сотен бойцов и пять сотен коней), они еще и по сути своей не совпадали с тогдашней ромейской концепцией войны. Привыкшие к тому, что с превосходящим в десятки раз по человеческим и материальным ресурсам Халифатом бесполезно биться в лоб, византийцы предпочитали полагаться на партизанскую войну, засады и, если выражаться боксерским терминами – «работу в ответ»: уклонился, отступил, вернулся, пробил и сразу снова уклонился. Клибанарии, нужные в больших битвах, были не нужны для такой войны.

Также, его пехота была не столь выучена, как пехота Никифора Фоки, которая могла перестраиваться в стиле римских легионов. Но все равно, по сравнению со своим великим дедом, Константин имел гораздо более лучшее войско. У него была тяжелая пехота, способная выполнить функции крепости для конницы. Была тяжелая конница, способная проломить стену щитов франков или лангобардов (которые, зачастую, даже кольчуг не имели – о чем гласит один из капитуляриев Карла) и на равных биться с их конницей. Были конные стрелки, про которых Запад уже давно забыл – и от которых стенал через 150 лет, когда в Европу пришли венгры. Была вера воинов в себя – после побед в малой Азии, Балканах, Болгарии. Все это, вкупе с опытом командиров младшего и среднего звена и способностями старших командиров – Крума, Девгениса, Генриха, самого Константина – делали из экспедиционного корпуса убервафлю, которой конные эскадроны франков и лангобардов мало что могли противопоставить.

 

Без боя покорив Беневентское княжество, Константин направил послания папе и королю франков. Суть посланий была: «Империя вернулась. Законный басилевс желает войти в Рим и требует вернуть исконные имперские земли Экзархата». Про Споллето и Северную Италию Константин умолчал.

Мы не знаем, была ли эта программа намечена в Константинополе или это был удачный экспромт – но все получилось, как по нотам. Получив послание, Карл начал собирать войска – и тем самым, у нас уже произошла развилка в Европе. Вместо того, чтобы осудить герцога Баварии к пострижению в монахи и заменить его своим родственником по жене Геральдом – Карл предпочел договориться с ним миром, чтобы вместе пойти выбивать греков.

Папа Адриан, весьма резкий по характеру, отлично помнил историю своих предшественников, ряд которых закончил свои дни на курортах южного берега Крыма. В Херсонес плыть Адриан не хотел, поэтому ответил, что «издревле римские императоры даровали управление Италией наместникам престола Св. Петра». И вообще, со злочестивыми иконоборцами, он, папа, даже в один туалет не пойдет – не то что пускать этих схизматиков в Святой город.

Наняв в Беневенто полторы тысячи лангобардов, Константин вместе Адельхисом направился на север. На пути, он встретил ополчение милиции Римского Дуката (Грегоровиус определял границы Дуката (см карту)

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/1/1e/Karte_kirchenstaat.jpg

В виду существенного превосходства ромеев в силах, войска дуката отступили в Рим.

 Подойдя к вечному городу, юный стратиг обнаружил, что город окружают стены с 387 башнями. До Константинополя, конечно, Риму было далеко – но сил на осаду города пришлось бы положить не мало. Поэтому басилевс, на 150 лет предвосхитив доместика Ивана Куркуаса, занял четыре близлежащих городка, укрепил их стены и, оставил там Адельхиса с лангобардами и сицилийских солдат, для препятствия доставки продовольствия в город. Затем, к огромному удовольствию остальной армии предался празднику террора, грабежа и насилия, чтобы лишить Рим возможности запасти продовольствие на зиму и затруднить франкам, которые неминуемо придут, зимовку.

Для малоазийских греков итальянцы, на мой взгляд, были зажравшимися тыловыми крысами, которые наживали богатство в то время, как правильные анатолийские парни защищали правую веру от мусульман. Да еще и иконам поклонялись. Поэтому никакого снисхождения италийцы не заслуживали – и вскоре к Остии потянулись лангобардские, сицилийские и неаполитанские купцы (на Неаполь Константин пока не обращал внимания, понимая, что, если он победит франков и папу – герцог Неаполя Григорий II сам прибежит с выражением покорности). Конечно, продавать христиан (пусть даже итальянцев) арабам – было не очень хорошо. Но армию надо холить и лелеять – поэтому, «горе побежденным».

Вместе с разграблением папского патримония, Константин рассылал разведчиков как в земли Сполето и северной Италии, так и в Пентаполис.

Надежды на то, что греческая часть Пентаполиса (составлявшая в то время порядка трети населения) поддержит возвращение в империю, оказались ложными. Раввенцы уже в начале 8-го века выказывали сепаратистские тенденции, и сейчас их ничего не связывало с империей. Хотя и с лангобардами и их преемниками франками их тоже ничего не связывало. Но оставалась одна сила, которая была заинтересована в возвращении ромеев – Раввенская архиепископия. Во времена Экзархата, архиепископ столичной Равенны был противовесом слишком независимому папе и наслаждался как столичным статусом города, так и владениями в Сицилии и Южной Италии, дававшими огромные доходы. Мы не знаем, что стало с этим владениями после падения Равенны – но логично предположить, что они были конфискованы, равно как и владения папы после иконоборческого разрыва.

Узнав о нападении на Рим, представитель Карла при дворе юного короля лангобардов Пипина (которому было 11 лет) Винигиз, собрал войска королевстваи направился на защиту Святого города. Одновременно, был направлен гонец к герцогу Сполето за помощью.

Винигиз, предполагая, что врагов может быть больше чем у него солдат, не планировал ввязываться в открытую битву. Ему было достаточно добраться до Рима, чтобы там – с помощью папы собрать дополнительные силы из Римского дуката и герцогства Сполето.

Пока собирались войска, пока лангобарды шли на юг – подошел к концу август. Около пяти тысяч воинов под командованием Винигиза (из которых только одну тысячу составляли всадники) встретились с превосходящим по количеству войском ромеев. И встреча произошла в не самых благоприятных для лангобардов условиях.

Во время марша по мирной территории Тосканы, разведчики лангобардов неожиданно обнаружили, что Аврелиеву дорогу перегораживает лагерь тяжелой пехотЫ, и конных лучников общей численностью около двух тысяч. Было видно, что это профессиональные воины и что лучники могут принести немало бед, но Винегиз, хотя и понимал, что часть его бойцов – ополченцы, решил положиться на подавляющее численное превосходство.

Франкский граф полагал, что внезапное нападение будет отличным шагом, который не позволит лучникам нанести много вреда. Винигиза не насторожило отсутствие укрепленного лагеря, наличие которого предполагалось всеми ромейскими военными наставлениями – он просто про это не знал

На следующий день, рано утром, лангобарды ускоренным маршем выдвинулись вперед – и через два часа достигли византийского лагеря. Увидев приближающегося противника, часовые подали сигнал тревоги – и на удивление полностью вооружённые пехотинцы начали спешно выстраивать линию. Уже понимая, что ромеи его ждали, Винигиз бросил в атаку конницу, надеясь, что он успеет сломать стену щитов до того, как ее выстроят. Шагов за пятьдесят до ромейских щитоносцев, оказалось, что дорога щедро посыпана треугольными шипами. Раненные лошади отказывались двигаться, возникла свалка, и в этот момент из лагеря вырвалась тысяча конных лучников, которые встали за спиной пехоты и начали поливать конных лангобардов стрелами.

За несколько минут, пока кончилась свалка, каждый лучник успел выпустить минимум десять стрел. Даже если 10% стрел попали в цель – лангобардская конная тысяча перестала бы существовать. Но часть лучников перенесла огонь на приближающуюся пехоту, поэтому две сотни лангобардов смогли развернуть коней, чтобы перегруппироваться … и наткнулись на три тысячи тяжелой ромейской конницы, наступавшей с тыла. Две конные сотни были смяты, и тяжелая конница врезалась в тыл наступающей пехоты. Воцарился хаос … Через несколько часов все было кончено. Винигиз вместе с приближенными отказался сдаться и погиб сражаясь.  Потери ромеев были ничтожны.

Сам ход битвы не был случайностью. Понимая, что у лангобардов есть только два пути из Павии на юг – или Аврелиева или Кассиева древние римские дороги, Константин, по совету Девгениса, привыкшего отслеживать арабов, выслал дальних разведчиков, которые высадились с корабля в районе Пизы. Когда стало понятно, что враг движется по Аврелиевой дороге, тем же кораблем весть была оперативно донесена до главнокомандующего – а дальше было дело техники. За сто лет пограничной войны, устраивать засады греки научились хорошо. На кораблях конница была переброшена чуть севернее лангобардов, этерия и болгары притворились спящими раздолбаями – и теперь Италия лежала у ног Константина.

Следующим шагом стал бросок на юг, опять на кораблях, навстречу Гильдебранду, спешащему на помощь. Битва с двумя тысячами сполетских воинов превратилась в избиение. Сам Гильдебранд был пленен, а герцогство передано Адельхису. Местные товарищи особо не возражали – Гильдебранд сам был человеком пришлым, поэтому его замена на сына Дезидерия прошла удачно.

После этого, Константин опять вернулся к разорению папской области и продолжению переговоров с архиепископом Равенны.

Позиция архиепископа Грациоса была двойственной. С одной стороны – а вдруг империя на самом деле вернулась? Он знал о победе над арабами в 782-ом, покорении балканских славян, умиротворении Болгарии. Победы над Винигизом и Гильдебрандом тоже были более чем наглядны. И получить обратно владения в Южной Италии и стать наравне с папой страсть как хотелось.  С другой стороны – был Карл, доселе не знавший поражений и двигавшийся навстречу. Поэтому Грациос юлил, как мог, оттягивая решение до момента, когда две стороны встретятся в битве.

В этих условиях, в октябре 788-го года в Павию вступил Карл. Ознакомившись с ситуацией, он дошел с войском до Равенны, где принял пополнение из Фриуле – и направился по Америниевой дороге на юг (см карту)

800px-Via_Flaminia_map.jpg

Константин разделил свои силы на две части, половину войск оставив в Салерно – для контроля за поведением герцогской семьи, а половину – в Сполето. Для контроля за беневентцами был оставлен Девгенис. Карл вез с собой двух наследников-заложников – Гримоальда и Гизульфа, и не было никакой гарантии, что Адальперга не перейдет на сторону франков.

Сам басилевс остался ждать Карла в Сполето. Горный край предоставлял хорошие возможности для защиты и партизанской войны, и в то же время позволял двигаться в любом направлении.

Во время прохода франков по горным проходам «византийского коридора», ромеи попытались устроить несколько засад – но у Карла были предоставленные папой местные проводники и засады не увенчались успехом. Северное войско спокойно дошло до Рима.

А кушать в Риме было нечего. Численность населения города в то время составляла несколько десятков тысяч человек (я не нашел точной информации, предполагаю примерно 20 -25 тыс чел). Добавим к этому беженцев из окрестностей – тысяч двацать (с учетом милиции патримониума), и порядка 10 тысяч франков (с учетом слуг). И все это на фоне в буквальном смысле сожжённой Папской области – и перманентных болгарских набегов на остатки деревень. Ромеи на решающую битву выходить не желали. Константин за несколько месяцев грабежа папской области получил достаточный запас продуктов, чтобы хоть всю зиму в Сполето и Салерно провести.

Проведя в Риме месяц, Карл решил, что надо идти на Салерно, и выкуривать оттуда герцогиню. Заодно и поесть будет что. Плюсом было то, что не было жары и малярии – того, что так мешало летним походам франков. Конечно, зимовать в лагере в Италии было не очень комфортно – сейчас в Кампании в декабре средняя температура плюс 10, в конце 8-го века, думаю, было около нуля. Но нулевая температура, пусть даже в горах – не то, чем можно испугать выросшего в средней полосе человека.

В Салерно его встретили Девгенис с Адальпергой. Турмарх сказал, что Карл может делать с заложниками что угодно, поскольку ему, Евгенису, эти заложники не сватья и не братья. Адальперга имела другое мнение – но войск у нее не было, а ворота охраняли анатолийцы. Карл здраво решил, что штурмовать стены нет смысла – и занялся разорением окрестностей. Добрые беневентцы начали отвечать нападениями на отряды фуражиров. Затем, к ним присоединились ромейские отряды. Эта бодяга продолжалась всю зиму, за которую войско франков потеряло десятую часть воинов (пусть и не самых лучших).

Так прошла зима. А в апреле, когда начался судоходный сезон, Константин совершил ход конем. Три тысячи всадников, то есть почти вся конница, были посажены на корабли и высажены на севере Тосканы, около Луны. Вместе с корабельными экипажами, пять тысяч пиратов рассыпались по берегу, грабя мелкие городки Тосканы и Лигурии.

Набрав вдоволь добычи, через месяц корабли вернулись в Салерно. После чего, немедленно вновь отправились на север – в предместья Рима. Карл был вынужден двигаться на север, чтобы защитить город. К тому моменту, когда он вернулся к Риму – пиратский флот вновь вернулся в Салерно. Вернувшись в Рим, король получил весть из Пентаполиса – пять сотен булгар разграбили Урбино.

Понимая, что противник владеет стратегической инициативой, Карл принял решение договариваться.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Интермедия 1. РеИ ситуация в Баварии, Саксонии и за Эльбой в 780-х годах.

Велеты:

Наиболее простая ситуация с велетами – про них никто ничего толком не знает. По мнению историка из ГДР Хермана, велеты появились в междуречье Эльбы и Одера на рубеже 6/7 веков и первое столкновение франков и велетов произошло в 749-ом году.

Насчет столкновения  - возможно. В хронике 749-го года не указаны славяне, с которыми воевал Пипин, но в последующем велеты ссылались на некие предыдущие договоренности с франками – возможно, как раз в 749 году.

Современные ученые толком не знают, когда велеты пришли в Восточную германию. Называется и начало 7-го века, и конец 7-го и начало 8-го. У меня тоже нет конкретного мнения – но к концу 8-го века ободритская и велетская знать носила славяноязычные имена (Трасико – что переводят как Дражко, его сын Цедраг, велетский князь Драговит и тд).

На мой взгляд, велетское вождество было создано в начале 8-го века. Это не дата ереселения велетов в Полабье, а именно время создания «королевства вильцев». Занимало оно почти всю центральную и северную ГДР (севернее Берлина), Рюген и Западное Поморье (то есть контролировало ободритов, ругов, волынян, на юге – гаволян, ну и собственно велетские/лютические земли). В конце 8-го века с помощью франков от него откололись ободриты.  Почему с помощью франков? Потому что у них были плохие отношения и с данами и с саксами и с велетами. Выжить в окружении врагов они могли лишь за счет союза с франками.

В середине 9-го века за счет схожих процессов Велетское и Датское вождества развались на мелкие образования. (Я все собираюсь на эту тему статью написать, и все никак руки не дойдут.) В результате этого развала, на северных территориях велетов (Аркона и Ретра) возобладали жреческие элиты, которые не позволили затем лютичам (уже не велетам)  и ругам превратиться в нормальные феодальные образования. (Кстати, может кому-нибудь попадались материалы по месту религии в датском обществе 9-го века? А то всякие места типа Оденсе, как бы намекают …). Ободриты и гаволяне создали нормальные мелкие вождества, волыняне – олигархические городские республики (я про Волин – Юмну в устье Одера).

Проскальзывавшая (в том числе и на форуме) информация о велето-саксонско-фризском суперсоюзе – не корректна. Она основана на данных Утрехтской хроники, если не ошибаюсь – 714 года в переписке 14-го века – и касается союза велетов, саксов и фризов в районе Утрехта. То есть не было никакого глобального суперсоюза.

Что было бы, если бы франки не нанесли урон велетам? Интересный вопрос, но, к сожалению, об этом не будет речи в нашей саге, поскольку Карл в 789-ом году детерминистично пойдет на них походом.

 

Саксы.

Для меня стало открытием, что трехчленная структура саксонского общества – эделинги – знать, свободные – фрилинги, и зависимые или рабы – леты, отражает структуру, сложившуюся после завоевания саксами Саксонии где знать – это саксы-завоеватели, а свободные и леты – это завоеванные.

Саксы, в третьем веке жившие на территории нынешнего североморского побережья германии и южном Шлезвиге двигались на запад (придя в Британию) и на юг. В 6-оми веке они вместе с франками развалили Тюрингское королевство и неплохо поураганили в Италии. После этого их наступательный задор иссяк и они мирно жили у себя дома. Мирно – в понятиях тогдашнего времени. То есть регулярные набеги на франков чередовались с получением ответных франкских набегов … нормальная варварская жизнь. В таком стиле саксы жили рядом с франками лет двести. Почему, в условиях, аналогичных завоеванию Британии в 6-ом веке, саксы – завоеватели не смогли создать королевства, как в Британии – очень интересный вопрос, к сожалению, находящийся за пределами данного таймлайна.

Саксы делились на четыре племенных объединения («шварма») вестфалов, энгров и остфалов, к которым позже добавились еще трансальбинги, населявшие земли на противоположном берегу Эльбы. Знаменитый Видукинд был из вестфалов.

Племена определяли свою судьбу на регулярно проводимом «народном собрании» вождей в легендарном Маркло, расположенном на Везере. Там же находился легендарный Ирминсул – священное дерево саксов. Интересно, что в описаниях саксов не упоминаются жрецы. То ли их не было, то ли добрые франкские хронисты-христане не желали писать о прислужниках дьявола. Хотя через двести лет их потомки вполне себе нормально описывали языческие обычаи ободритов, лютичей и руян. Если проводить аналогию с племенами саксов в Британии и со скандинавами – подозреваю, что у саксов тоже не было ярко выраженной жреческой прослойки, а функции жреца выполнял хевдинг.

Почему Карл, вместо регулярных походов на саксов и получения с них дани решил на них напасть – непонятно. Одна версия – ему нужны были серебряные рудники Липпе. Вторая – что полоса отчуждения между франками и саксами сильно сократилась за счет роста населения и мелкие конфликты, которые раньше сглаживались расстоянием, стали повседневными и с ними нужно было что-то решать. Третья – австразийская знать не горела желанием воевать за тридевять земель, а саксы представляли собой слой достаточно зажиточных крестьян (аналогично Исландии, Фризии, Северской земле до Олега) с которых можно было получить хорошую (по меркам нищих австразийцв) добычу. Для нашей саги это не важно.

В 785-ом году, после долгих лет борьбы сдались и приняли христианство легендарный Видукинд – вождь вестфалов и менее известный Альфрик – вождь остфалов (по другой версии – зять Видукинда). Оба они после этого хорошо устроились и стали родоначальниками знатных саксонских родов.

Но в силу отсутствия у саксов единого руководства, и явного нежелании большинства фрилингов принимать христианство и платить десятину, на этом ничего не кончилось. Хотя в конце 780-х годов в Саксонии начали открываться епископства, саксонская знать начала принимать участие в общемиперских сборах. В общем – ситуация примерно похожая на ситуацию за Эльбой в 10-ом веке. И если бы мы устроили Карлу гибель в Италии (даже не гибель – если бы он там подольше застрял) – то на 200 лет раньше увидели бы аналог великого славянского восстания 983-его года. Карл Юный бы точно не справился с Саксонией. Я прямо даже жалею, что Константин с Карлом мирно договорились.

В 789-ом году возник конфликт с велетами (по версии Эйнхарда – из-за их нападений на ободритов).

В 793-ом году опять взбунтовались саксы (возможно – под воздействием аварских эмиссаров). В основном это были жители Вихмодии  - побережья Северного моря. Вместе с ними восстали восточные фризы, и по данным некоторых источников – венды (неясно, какие именно). Карл в это время бы в Паннонии и был вынужден возвращаться. В очередной раз саксы дали заложников, когда в 794-ом году Карл со значительным войском пришел в Саксонию.

А в 795-ом году попал в саксонскую засаду и был уничтожен отряд ободритов во главе с князем Вициным (он же Вышан, он же Витцан – но мне больше нравится версия с Вициным, поскольку окончание на –цин мы точно знаем у полабских славян. Последняя жительницу Рюгена, говорившая на славянском носила фамилию Голицина).

И вновь в 796-ом году саксонские земли подверглись разорению и выдаче заложников.

В 797-ом Карл опять занимался зачистками в Саксонии.

В 798-ом гудо восстали трансальбинги, которых покоряли ободриты с франками.

В общем, если в отношении заэльбских славян Карл пошел по быстрому и дешевому методу – взять местного мелкого вождя, усилить его и сделать местным центром силы, не меняя ничего внутри общества  то в отношении саксов он пошел по очень затратному и долгосрочному пути – начал интегрировать саксов в франкское общество. И через полвека этот подход себя оправдал.

 

Баварцы.

С Тассилоном история мутная. С одной стороны – он потомственный герцог Баварии, Агилольфинг и если уж по честному – стоит выше выскочек Пипинидов (будущих Каролингов). С другой – трон он получил с помощью своего дяди, Пипина (мать Тассилона сама была из Пипинидов), и вроде как «по жизни должен» Пипину и затем – Карлу.

С одной стороны – Тассилон и не отказывался проявлять покорность Карлу. С другой – сам размер его герцогства, его древний род, его экспансия на восток (покорение и крещение хорутан) – ставило Тассилона в один ряд с Карлом, что было в принципе неприемлемо. Да и полноценный контроль над Италией был невозможен без контроля над Баврией и восточными перевалами. Не говоря уже об экспансии против авар.

В связи с этим – мы не знаем, из-за чего в РеИ начались стчки между баварцами и франками. Не знаем и изза чего в 787-ом году Тассилону пришлось просить папу Адриана быть посредником между ним и Карлдом в заключении мира. Не знаем, и почему в 781-ом году Карл захотел «напомнить ему [Тассилону] о клятве, которую он принёс королю Пипину и его сыновьям, и франкам, а именно, что он должен был быть им подчинён и покорен». И почему приехав в Вормс и дав клятву (хотя и потребовав перед этим двенадцать заложников), «тот герцог, вернувшись домой не долго пребывал в такой верности, которую обещал».

Ясно одно – Карл не хотел, чтобы оставались былые осколки лангобардского и франкского королевств, неподконтрольные ему. В связи с этим, участь Тассилона была решена.

 

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

788 – 790. Возвращение из Италии.

Хотя Карл принял решение о начале переговоров в мае – настоящие переговоры начались лишь в сентябре, когда в Италию прибыла вдовствующая басиллиса и сестра Карла.

До этого, переговоры напоминали бодание трех баранов – папы, который желал получить Сардинию, Равенну и Сполетто; Константина, который желал закрепить Сполетто за Арехисом, и готов был отдать Рим и Пентаполис лишь при условии, что они признаются по прежнему имперской территорией; Карла, занимавшего наиболее взвешенную позицию, но в целом поддерживавшего папу.

В течение переговоров, экспедиционный флот нанес визит на Сардинию, где напомнил местным юдексам о существовании Империи. На Сардинии не нужно было никого покорять – существенную часть сардинской элиты составляли выходцы из Северной Африки, бежавшие оттуда в конце 7-гов века, после захват ее арабами. С империей они связывали надежды о защите от арабской дани, которую эмир Кайруана наложил на остров после набега в 753-ем году. Сообщив, что защита будет обеспечена и на территории острова разместятся имперские гарнизоны, друнгарий флота вернулся в Италию.

Обеспечить защиту Сардинии было несложно. В хрониках бросается в глаза полувековой перерыв в нападения на острова с 750-х годов по начало 9-го века. На мой взгляд, это связано во многом с постоянными сменами власти в Ифрикии и (и это тоже окно возможностей, упущенное ромеями в конце 8-гов века).

 

Небольшое отступление по ситуации в Ифрикии

Северная Африка, завоеванная в конце VII в., по большей части, приняла ислам в форме хариджизма, одной из самых распространенных в то время ересей. Сельское население Магриба охотно ее приняло благодаря эгалитаристскому характеру ее учения. Ее проповедники объявились в берберских племенах, вероятно, вследствие гонений со стороны Омейядов, которым они подверглись в Ираке. Эта «освободительная ересь» очень быстро распространилась среди жителей равнин и гор, на которых авторитет арабов не производил большого впечатления, а надменность разочаровала. В 757 г., при Мансуре, группа хариджитов завладела Триполи, сделав его своей столицей. Год спустя их собратья по вере заняли Кайруан и оставались его хозяевами в течение трех лет, пока наместник халифа не отбил город.

Несмотря на последовавшую бойню, власть представителя Багдада оставалась шаткой, и в Тлемсене появился самозваный халиф. Наместник ал-Аглаб отказался от попыток выбить его оттуда. В начале 770-х ситуация стала угрожающей. Территория снова превратилась в арену священной войны, и аббасидский наместник Омар ибн Хафс погиб в Кайруане. Чтобы подавить восстание, было прислано значительное подкрепление под командованием Язида ибн Хатима: из Ирака и Сирии — 60 000, а из Хорасана — 30 000 человек, хорошо экипированных и вооруженных. Власти укрепляли слабые места и устраивали там рибаты. Были отремонтированы старые византийские цитадели, в которых были расквартированы элитные войска. Эти меры принесли свои плоды. В 772 г. хариджиты в Триполитании были разгромлены, а их вожди погибли. Язид вернул Кайруан. В течение пятнадцати лет новый наместник правил, успешно применяя силу. Его сменил сын, а затем брат. Таким образом, начали складываться династии наместников, и хотя эта система отличалась результативностью, с ней также были связаны многочисленные неудобства.

Однако в данном случае семье Язида не удалось сохранить власть. Бармакиды, не желавшие мириться с переходом поста наместника провинции от отца к сыну, смещали всех тех, кто был способен причинить им беспокойство. После долгой борьбы за влияние двух партий при Харуне ар-Рашиде Бармакиды сумели добиться назначения на этот пост знаменитого военачальника Харсамы ибн Айяна, который был им ближе остальных. Благодаря поддержке аббасийи, армии, набранной Фадлом ал-Бармаки в Хорасане, Харсама продолжил урегулирование ситуации в стране.

Однако над регионом нависли новые тучи, и Харсама был отозван по его собственной просьбе. Последовало смутное время: наместник Мухаммед ал-Мукатил, ставленник Бармакидов, был изгнан армией (джунд) и народом, затем с помощью наместника Заба Ибрагима ибн ал-Аглаба сумел вернуть себе свой пост, но его подданные снова прогнали его. После этого жители стали убеждать Аглаба потребовать управления областью для себя самого. Харун после некоторых колебаний согласился, и в июле 800 г. будущий эмир Ифрикии Ибрагим I был назначен наместником огромной провинции на западе империи.

 

Одновременно, бескровно был покорен Неаполь. Здраво оценивая обстановку, герцог Неаполя Григорий (а по сути – его отец Стефан, епископ города) открыли ворота и встретили Константина с цветами совершив ритуальную проскинесию.

 Параллельно переговорам, Константин занимался налаживанием административной структуры Италии. Стратиг Сицилии Елпидий, занимавший свою должность несколько десятков лет был смещен. Понимая, что на первых порах на западе нужен будет сильный полководец с большой автономией – Константин остановил экзархат в составе Беневенто, Сицилии и Сардинии, поставив во главе Девгениса. Елпидий остался его советником. В реИ Беневенто платило франкам дань семь тысяч номисм. На мой взгляд, с Беневенто и Неаполя можно было снять порядка 14 тысяч номисм, что было достаточно для содержания тысячи конных воинов. Вместе с поступления с Сицилии появлялась возможность создания группировки в две тысячи воинов и флота, позволяющего отбивать нападения арабов, которые начнутся после укрепления Аглабидов.

Одновременно, решилась проблема со Сполето. Само по себе это герцогство не имело большого значения – горы, горцы, козы. Его можно было бы отдать Карлу или Адриану, но мешал принцип: «Своих не бросаем». Хотя Адельхиз не представлял из себя ничего особенного, но ему было обещаны защита и покровительство и басилевс не мог вот так просто взять и прогнуться, отдав доверившегося ему человека другому правителю. Но Адельхиз очень своевременно умер – и у ромеев появился жирный кусок, который они могли бросить Карлу в обмен на признание реальных прав на Беневенто и формальных – на Рим и Пентаполис.

В Беневенто Карл попытался использовать имевшихся у него заложников. Сыновья герцога и законные наследники Гримоальд и Гизульф были отпущены, снабжены почетным эскортом в несколько сотен бойцов и отпущены домой … где и были успешно перехвачены ромеями, заявившими, что они сами с почетом препроводят наследников в объятия матери. Перед лицом превосходящих сил, франкам не оставалось ничего иного как согласиться – и Гримоальд с Гизульфом были действительно доставлены к матери, под домашний арест.

И тут приплыла Гизелла. У Адриана не было никакого предлога не впустить в Рим на поклонение святым местам вдовствующую басиллису (а заодно – для попытки просветить заблудшую в ереси душу). После чего все достаточно быстро разрешилось.

Рим, Равенна и Споллето были признаны имперской территорией, доходы с которой, однако, должны были идти королю лангобардов Пипину. В Сполето разместился франкский граф, в Риме так и остался римский епископ (он же папа Адриан), в Равенне остался архиепископ.

Беневенто и Сардиния были признаны территорией империи. И для закрепления связей с местной знатью, басилевс брал в жены младшую дочь покойного герцога – Адельхизу. Гизелла, конечно, понимала, что третья по счету варварка на троне не обрадует константинопольцев. Но слишком уж жирный кусок могла получить империя чтобы обращать мнение на недовольство.

В жены бралась младшая дочь, поскольку она подходила Константину и по году рождения – будучи на два года его младше, и по характеру.

  С самого раннего детства Адельхизе дочери Арехиса мужчины отказать никак не могли. Девушка отличалась сильным характером, который в РеИ привел ее на пост аббатисы. (В то время, для женщины из знатной семьи, не жалеющей посвящать себя угождению мужу, пост абатиссы был лучшим вариантом – никому не подчиняешься, руководишь большим хозяйством, а любовников и отмолить можно) Она была белолицей, рыжеволосой, чернобровой, с тонкими чертами. И хотя глаза ее были серыми, как у многих в этих местах, мужчинам, которые заглядывали в эти глаза повнимательнее, казалось, что подобных им не сыскать во всей округе.

Выглядела она примерно так - только без кольчуги, конечно.

30.jpg

Еще в детстве Адельхиза была непокорной и любила приказывать. Когда же ее наказывали, то она кричала больше от злости, нежели от боли, и утешалась мыслью о том, что она скоро вырастет и сможет дать сдачи. Девушка без особого удовольствия подходила к маслобойке или ткацкому станку. Гораздо больше ей нравилось стрелять из лука, и в этом она сравнялась со своим учителем, Ульфом Весельчаком. Арехис не мог справиться с нею и только смеялся ее дерзости и упрямству. Когда же Адальперга жаловалась ему на непокорный нрав девочки, на то, что она бегает по лесу с Ульфом Весельчаком и Гримоальдом и стреляет с ними из лука, то герцог только повторял ей:

— Чего же еще ждать от нее? Она королевской крови. Она унаследовала такой характер за двоих — за себя и за Теодораду. Этакую кобылку укротить будет непросто, и нам остается только надеяться, что не мы, а кто-то другой справится с этим.

Теперь, укрощать Адельхизу досталось Константину. Сам юноша к женитьбе и самой невесте отнесся философски. Жениться все равно на ком-то надо. Невеста – красивая. Причины выбрать именно ее – есть. Ну и чего дергаться – женимся на Адельхизе.

Можно было не сомневаться, что в отсутствие мужа (а уже было понятно, что дома Константин не усидит) Адельхиза с помощью свекрови справится со всем, с чем нужно будет справиться.

Чтобы девушке не было скучно одной в далеком городе – сопровождать ее должны были все родственники – мама, сестра и братья. Ромуальд и Гизульф получили почетные титулы патрициев и земли в Вифинии – подальше от Беневенто. У герцогской семьи не оставалось шансов на поднятие восстания и захват власти.

Герцог Неаполя остался на своем месте.

И стороны решили начать диалог по поводу восстановления церковного общения. Не будучи упертой иконофилкой, Гизелла не видела необходимости полностью вставать на позиции малоазийского и столичного монашества. Но и отталкивать от себя западные территории тоже не хотелось – и тут вполне мог помочь франкский подход к иконам, по сути – компромисс между иконофилами и иконокластами.

Договорились, что на следующий год будет организован Вселенский собор, с участием греческих, итальянских и франкских епископов,  а пока «технические сотрудники» определят повестку и место проведения Собора. Для Гизеллы такой по-настоящему «вселенский» собор давал еще возможность ткнуть носом наиболее упертых представителей греческого духовенства 9с обеих сторон) в иные точки зрения. Если франки не могли повлиять на точку зрения продвинутых византийских теологов, то итальянские священники могли спорить с ними на равных особенно.

Осенью 788-го года Карл вернулся к себе в Вормс, готовиться к походу на велетов, Тассилон – в Регенсбург, думать, как ему жить дальше, а семья басилевсов – в Константинополь.

 

Народ восторженно встретил победоносного императора и его супругу. Во время тождественного парада, Константин щедро разбрасывал в толпу монеты из итальянской добычи. Но и без этого, высокий, смуглый и светловолосый жених отлично смотрелся с белокожей и рыжеволосой невестой. Не меньше внимания привлекал и Крум, который из италийской добычи заказал себе и сотне своей охраны позолоченные доспехи – как для людей, так и для коней.

Когда  весной 789-го года Крум, привлеченный вестями о смуте в каганате, вернулся за Дунай, чтобы постараться ухватить свой кусок власти – пораженые булгары прозвали его Алтын ханом.

Дела в империи шли хорошо. На северной границе все было мирно – Телериг по-прежнему занимался усмирением непокорных боляр. Количество непокорных не уменьшалось, поскольку хан, принявший в Константинополе православие, старался приближать к себе только принявших крещение. До тотальной христианизации в стиле Бориса Болгарского или Владимира Русского дело не дошло – но в Плиске была построена церковь и приверженцы язычества понимали, что им в Плиске никто не рад. Вторым фактором нелюбви боляр к новому/старому хану было отсутствие походов на юг. Приближенная к Телеригу элита и купцы обогащались за счет торговли с ромеями и за счет имущества казненных бунтовщиков, а языческая партия беднела.

На востоке, все было, как всегда.

Напомню, что в 786 году ромеи атаковали город Адат (Хадас), построенный Махди в районе Германикеи (Мараш). Наместнику, гарнизону и купцам пришлось спасаться бегством. Арабы отбили город в том же году и заняли Ушну на границе с Арменией. Греки, со своей стороны, захватили новые города на арабской территории, которые были разрушены ими, а впоследствии заново отстроены арабами. В их числе был Тарсус, восстановленный Абу Сулейманом Фараджем по прозвищу Турок в 78-м. Набеги, захват пленных и добычи шли непрерывной. Молодой халиф осуществлял набеги по крайней мере каждое лето, но не решился ни на что существенное. Он ограничился тем, что на севере Сирии довел до конца и перестроил линию укреплений, которая обеспечивала оборону со стороны Армении и Азербайджана.

Военная система тхугхуров функционировала плохо. Крепостями ведали люди, большинство которых было родом из Сирии и Джазиры, и, помимо жалованья, они получали за свою службу земельные наделы. Очень скоро укрепленные пункты превратились в центры спекуляции и контрабанды с византийцами. Казна терпела ущерб. Самое главное, что царившая в этих зонах вседозволенность серьезно подрывала обороноспособность. Не ликвидировав полностью тхугхуры, которые остались укреплениями первой линии обороны, Харун пересмотрел систему фортификаций, основные элементы которой были расположены к югу от Тавра, вдоль берега залива Искендерон до Алеппо и дальше. В Тарсе был размещен крупный гарнизон. Понятие тхугхур вытеснил новый термин — авасим. Впоследствии он долгое время обозначал весь регион Киликии и Сирии до Евфрата. В укрепленных городах были расквартированы многочисленные отряды, в составе которых были воины, отозванные из тхугхуров, и пополнение, добавленное к ним в Хадасе, Мисисе (на р. Сейхан), Анаварзе, Зибатре, Харуние, Манбидже, древнем Иераполисе, где находился центр этого «свернутого» порядка. Командование было поручено Абд ал-Малику из рода Аббасидов.

(см карту фронтира)

800px-Arab-Byzantine_frontier_zone.svg.p

 

В РеИ у византийцев не было ничего, чтобы помешать арабам создать этот «форпост». В АИ – тоже. Даже когда Константин вернулся из Италии, у ромеев не было сил, чтобы биться в открытом столкновении с армией халифата на его территории. Поэтому, несмотря на мелкие набеги стратигов Анатоликона и Армениакона, линия Харуна была построена, как и в РеИ.

Осенью 789-го года произошло радостное событие – Адельхиза родила мальчика, которого, по традиции, назвали Львом.

В феврале 790-го года произошло землетрясение в Костантинополе, но без особых жертв, а летом ромейский флот случайно встретил египетский флот, направлявшийся в Сирию и разгромил его. После этого, было организован совместный рейд на Тарс – как силами фем, так и имперскими тагмами и флотом. Город был в очередной раз захвачен, разграблен, разрушен – и оставлен арабам, которые в очередной раз лишились опорного пункта неподалеку от Киликийских врат.

Вернувшись домой, Константин узнал, что в Болгарии произошел переворот и к власти пришла языческая партия, что главе с ханом Тохтой (вымышленный персонаж)

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

790 – 791. Болгария …

Вкратце коснусь событий прошлой главы, которые я не описал. Адельхиза после приезда в Константинополь прошла обряд конфирмации или мирропомазания и стала Евдокией. Гизелла данный обряд прошла еще по прибытии, получив имя Ирины. Так мы их далее и будем называть.

Несмотря на необходимость дороги из Константинополя в Дирахий (для быстрой переброски войск в Италию) и необходимости зачистки далматинского побережья – ни у кого до этого руки не дошли (или денег не было). Зато была отремонтирована дорога от Константинополя до Фессалоник. Помимо укладки новой плитки, через каждые 30 км были установлены небольшие форты, объединенные с постоялыми дворами, позволяющие переночевать в безопасных условиях.

В Италии Девгенис совершил поход на Сардинию, оставив там гарнизон в 200 человек и основав Архонат. Местные юдексы получили звания кентархов (сотников) с соответствующими зарплатами. После чего, по собственной инициативе решил пройтись по далматинскому побережью в районе Дирахия, чтобы уменьшить количество славянских, влашских и албанских пиратов.

Крум, пользуясь репутацией удачливого вождя и щедро раздавая взятую в Италии добычу, добился доминирующего положения в Трансильвании и с интересом поглядывал как на принадлежащие Дунайской Болгарии Мунтению с Олтенией, так и на разваливавшийся аварский каганат.

Карл Великий, как и в РеИ успешно сходил на велетов в 789-ом (тем самым, ликвидировав возможность помощи потенциальному восстанию саксов) – и вновь задумался над баварской проблемой. Византийская дипломатия, заметившая разлад между двумя варварскими вождями, успела неофициально предложить Тассилону убежище «в случае чего», как Адельхизу. Пойти на официальные переговоры с империей герцог не решился – это был бы слишком открытый вызов Карлу, поскольку внешнеполитические переговоры всегда являлись зоной ответственности верховного сюзерена.

В Константинополе умер старенький патриарх Павел, так и не увидев торжества иконопочитания (если он на самом деле хотел его увидеть) и детерминистично на кафедру взошел Тарасий.

С помощью нового деятельного патриарха Ирина начала готовить вселенский собор. Но первые годы высокие договаривающиеся стороны потратили на Спор об иконах (на которые франки, ромеи и итальянцы имели разные точки зрения), на то, кто лучше распространяет веру Христову, кто лучше защищает ее от сарацин, и главное – где этот самый собор проводить.

Франки и итальянцы не хотели ехать в малую Азию. Ромеям и в голову не приходило, что собор может быть не на территории империи.

 

И на этом фоне весной 791-го года была получена весть о гибели Марии, жены Телерига. Смерть августы была глупой и случайной – но страшной.

После захвата власти в Трансильвании Крумом, немало его противников бежали на восток, в начинающие потихоньку зеленеть степи Приднестровья. Когда Тохта объявил о войне против христиан – многие варвары из-за Дуная прельстились на возможность пограбить торгующих с ромеями богачей и пришли к нему на помощь.

Телериг/Феофилакт вышел навстречу Тохте – и погиб в битве. Небольшой отряд телохранителей успел вывезти царевну из Плиски и направился к горам, чтобы перебраться на территорию империи.  Надо было такому случиться, что небольшой отряд был перехвачен бандой полуславян-полувлахов. Подобные банды, после победы над Телеригом, рассыпались по окрестностям, грабя все подряд и не подчиняясь Тохте. В ходе ожесточенной схватки мужчины были перебиты, а Мария ранена случайной стрелой. Поняв, что знатную женщину не продашь – задунайцы принесли ее в жертву. (Я знаю, что в тенгрианстве, которое, по идее, должны были исповедовать болгары, человеческие жертвы не распространены. Но судя по тем «жертвам демонам», которые в РеИ приносил Крум на глазах жителей осажденного Константинополя – на болгар существенное влияние могли оказать славянские обычаи).

Тохта, узнав о том, кого, убили его люди, и главное – как, пришел в ярость. Но было уже поздно. Узнав о том, что дочь римского басилевса была принесена в жертву грязными варварами, в возмущение пришли все слои Коснтантинополя, от придворных до портовых грузчиков.

И здесь пригодились как решительный характер Константина, так и опыт дальних походов. Выдвинувшись в Маркеллы, на границу с Болгарией, Константин объявил сбор фемных войск, для того чтобы покарать «нечестивых язычников».

Приготовления к походу продолжались два месяца, когда в Маркеллы стекались фемные контингенты из Малой Азии. Однако в этом время десять тысяч воинов из этерии и столичных и фемных тагм высадились в районе Варны и ускоренным маршем двинулись на Плиску. К тому времени, когда корабли достигли Варны – ромейские гонцы уже известили Крума о случившейся беде.

Когда Тохта узнал о высадке ромеев – он собрал имеющиеся у него под рукой силы и решил дать бой. Зная о том, что ромеи собирают войска на юге, он надеялся, что сможет разбить их по частям. Первая схватка произошла в районе Маркианополиса, где передовой отряд Тохты был разгромлен.

После первого ромейского успеха, недовольные Тохтой болгары и славяне начали переходить на сторону Константина.  Это привело к репрессиям со стороны Тохты, посадившего на кол два десятка боляр, в преданности которых он не был уверен. Император фактически не встречал сопротивления на марше и быстро взял несколько небольших крепостей и укрепленных пунктов, защищаемых болгарскими гарнизонами, которые не оказали никакого сопротивления и сразу приняли условия сдачи. Только на подходе к Плиске случилось непредвиденное: заградительный отряд язычников устроил засаду в густом лесном массиве и внезапном ударом истребил конную часть ромеев, высланную вперед для разведки. Когда главные силы вместе с императором подошли к месту схватки и Константин увидел бездыханные тела своих воинов, он приказал прочесать лес. Чтобы показать жесткость своих намерений по отношению к врагу, всех захваченных пленных было приказано умертвить.

Узнав о приближении имперской армии, Тохта двинул против нее большую славянскую дружину вместе с болгарскими отрядами. Константин разделил свою армию на три отряда: два из них были укрыты в густых зарослях по обеим сторонам дороги, ведущей к лагерю Тохты, а третий лично повел в отчаянную атаку на войско болгар. Несмотря на подавляющее численное превосходство неприятеля (за Константином шло всего 2000–3000 бойцов), внезапность нападения позволила отбросить кочевников от их лагеря, но вскоре они опомнились, распознали малочисленность ромеев, и битва разгорелась с новой силой. Уже казалось, что маленький византийский отряд будет полностью уничтожен, но был подан условный сигнал к отступлению. Два засадных соединения пропустили мимо себя болгар, азартно преследовавших их товарищей, и внезапно ударили им во фланги и тыл. В течение нескольких минут кочевники понесли такие страшные потери, что в полной панике, неудержимой толпой хлынули назад и смяли славян, спешивших принять участие в преследовании разбитых ромеев. Потери язычников были очень велики, поскольку бегство было всеобщим. Согласно свидетельству современника, ромеи потеряли около 550 человек убитыми и много ранеными, а также большое количество лошадей, по которым печенеги стреляли из луков, однако неприятель лишился многих тысяч.

Однако сам Тохта спасся и ушел на север, в земли малой Скифии или Добруджи, где он мог найти новых воинов, в том числе – пригласив их из-за Дуная.

Константин остался в Плиске, дав приказ флоту о доставке припасов для зимовки в Болгарии, а также мастеров, для выставления крепости в Варне и строительства каменного форта в Плиске. В планы басилевса не входила полноценная колонизация Болгарии – на это ушло бы слишком много сил, с учетом еще не переваренных Македонии, Греции и Италии.

Проще было вывести часть славян на юг, за горы и оставить между Гемским горами и Дунаем, на территории нынешней Восточной Болгарии сеть фортов, которые помешали бы укрепиться на этой территории кочевникам. По сути – Константин хотел создать еще одну полосу отчуждения, подобную Анатолии – но на Севере.

Басилевс провел в Плиске месяц, дожидаясь подхода фемных войск, флота и Крума. Командовать фемой Мезия назначался Михаил Лахондракон. Чтобы смягчить переезд из благодатной Ликии в суровую Болгарию, стратигу были дарована значительная денежная премия. Помимо того, что неспокойная новая фема получала хорошего генерала, достигалась и другая цель – подальше от Константинополя убирался наиболее одиозный иконоборец, бывший как бельмо на глазу у иконофилов.

Тетка басилевса все еще оставалась неотомщенной. Тохта должен был быть найден и наказан.

Взяв с собой только конные части и отряды Крума Константин направился на север, туда, где после поражения от Аспаруха уже сто с лишним лет не ступала нога ромея. Тяжелая пехота направилась в Добруджу на кораблях. Тохта, получив хороший урок под Плиской, не решился принимать бой и отступил в топи дельты Дуная. Как и сто лет назад, болгары сидели за деревянными укреплениями, надеясь, что ромеи, находясь вдали от дома, не станут долго осаждать укрепленный лагерь. Однако Константин помнил про битву при Онгале и не повторил ошибки Погоната.

К укреплениям болгар были подогнаны два дромона с греческим огнем. После того, как укрепления загорелись – болгары Тохты начали сдаваться под обещание сохранить им жизнь, всем, кроме Тохты.

Как человек чести, Константин выполнил свое обещание – все пленные остались в живых. Каждые девяносто девять из ста были лишены зрения, а те, у кого остался один глаз – были лишены пальцев на обеих руках. После этого, византийские отряды бережно доставили бывших врагов в родные места – чтобы все, в степи и горах, знали, что происходит с теми, кто поднимает руку на человека, в чьих жилах течет священная кровь ромейских басилевсов.

 

Зимовать Константин остался в Плиске, отпустив домой малоазийские войска и оставив с собой этерию и две тагмы. С Лахондраконом осталась часть войск из Фракии, и был объявлен дополнительный набор на ОПЛАЧИВАЕМУЮ службу в Болгарии (напомню, что обычные фемные солдаты получали жалование весьма нерегулярно). После удачных походов в Италию и Болгарию, ромеи могли себе позволить эти расходы, тем более, что болгарская дань, именуемая «содержанием ромейской принцессы» исчезла.

Основной причиной зимовки в Болгарии была информация от Крума о разладе в аварском каганате. Ранее, я упоминал, что к 790-му году каганат распался на составные части – если не де-юре, то де-факто.  В 791-ом году РеИ на авар напал Карл Великий, собрав для этого войска со всей своей империи – включая саксов и фризов. Но в АИ на пути Карла находилась Бавария.

Вернувшись из похода на велетов в 789-ом году, Карл попытался проделать с Тассилоном то, что он проделал в РеИ. Но Тассилон, впечатленный отсутствием успехов у франков в Италии, отказался являться на суд Карла. Карл, опирался на мощную поддержку партии, обосновавшейся главным образом на западе герцогства, где имелась значительная прослойка франкской аристократии, возглавляемая епископом Арбео из Фрайзинга. Тассилон – на восточные регионы и союзных авар из «Западной Венгрии».  Летом 790-го года Карл вторгся в Баварию. Неожиданно для него, западные баварцы, поддерживавшие франков на словах, отказались воевать против своего герцога. Восточные города герцогства – Регенсбург, Зальцбург, Пассау, Линц отказались впустить франков.

Карты Баварии.

Бавария в 788 году

Bayern_um_788.png

Бавария в 10 веке

Karte_Herzogtum_Bayern_im_10._Jahrhunder

 

Тассилон вышел на битву с Карлом в районе Линца, где к нему присоединился вождь западных аваров. Тех самых аваров, которые в РеИ в 790-м году спорили с Карлом, как с преемником Тассилона о границах, а в 791-ом не приняли боя и отступили в Пушту.  В АИ они решили, что лучше поддержать давнего соседа, чем иметь дело с грозным королем франков.

Как всегда, в конфликтах франков и баварцев, франки победили. Тассилон бежал с остатками дружины и заперся в Регенсбурге. Укрепления бывшей Кастра Регина в последние триста лет не забывали подновляться – так что Карл понимал, что у него есть отличная перспектива провести зиму в военном лагере на Дунае, осаждая Тассилона.

Все кончилась как всегда – стороны обменялись заложниками, герцог принес королю клятву и дары, они обнялись, устроили пир – и Карл направился домой.

Это была уже вторая неудача вождя франков, и главное – это была неудача в том месте, откуда можно было взять золото.

В результате, в 791-ом году хронист особо отметил, что «В том году королём не было совершено никакого военного похода». Вместо этого, поход совершили Константин с Крумом.

 

Через двести лет один из славянских хронистов написал, поход на аваров, где Константин «воевал, как и подобает сыну Льва, и нападал на врагов неожиданно, словно лев. В походах же не возил за собою ни возов, ни котлов, не варил мяса, но, тонко нарезав конину, или зверину, или говядину и зажарив на углях, так ел; не имел он шатра, но спал, постилая потник с седлом в головах, — такими же были и все остальные его воины. И посылал в иные земли со словами: «Иду на вы!».

На самом деле все обстояло не так романтично, как казалось летописцу. Константин действительно выдвинулся из Плиски в конце февраля, когда еще не было свежей травы и кочевники не воевали. Он действительно не взял с собой обоза и покрыл расстояние от Восточной Болгарии до Пушты за три недели, проходя по 40-50 километров в день.

Однако, (я думаю, это относится и к Святославу), причиной его мобильности был флот и логистика. Еще осенью из Черного моря волоком через Железные ворота были переведены корабли, способные перевезти по Дунаю припасы для армии. Также загодя были подготовлены продуктовые склады с зерном для коней и мукой для солдат. Крум находился в более тяжелых условиях – но неприхотливые степные лошадки вместе с небольшим участие византийской логистики сделали свое дело.

В результате, когда каган в середине марта получил послание: «Берегись, я иду!» - он рассчитывала, что у него есть минимум месяц на сборы войска. Так же считали и племенные шады, собираясь выступать к рингу, находящемуся на Дунае в начале апреля, с первой травой.

Однако месяца у кагана не было – Константин и Крум появились через неделю после гонца. Окруженное земляным валом городище не было способно долго сопротивляться искушенным византийским инженерам. На второй день осады ворота были пробиты – и каган вывел в поле свое немногочисленное войско. Наследник славы воинов, покоривших Европу и бравших дань с ромеев, хотел погибнуть со славой … и погиб.

Затем союзники с комфортом ждали в ринге постепенно прибывавших шадов – и принимали клятву на верность кагану Круму. Сам Крум после захвата ринга и раздела добычи повторил клятву Константину – уже не как командир наемного отряда, но как каган авар. Он даже вспомнил о своем крещении. И клятва, и проснувшаяся вера были искренними. Болгарин своими глазами видел, как могущественен Белый Бог и как Он помогает Константину.

Особенно запомнилась молодому кагану фраза «Его глаза были как два ярких пламени. У него на голове была корона, и на нем было видно много знаков победы. У него было залитое кровью знамя, обернутое вокруг него, а на знамени были начертаны слова: Царь царей и Господин господ. Он сверкал ярче солнца. Он вел великую армию, и все, кто сопровождал его, были верхом на белых лошадях и облачены в белый шелк

Круму, как и многим германцам на службе Константина нравилось, что в последний бой они пойдут за великим вождем, который отдал жизнь за свою дружину. И победят!

Конечно, не все в степи были согласны перейти в новую веру. Многим табунщикам была мила простая кочевая жизнь и они не мечтали о дальних набегах, богатых трофеях и войне за веру. Но для этого у Крума была другая пословица: «Я достаточно богат, чтобы приносить жертвы и Христу, и старым богам».

А теперь Крум был воистину богат. Пятнадцать телег золота захватили победители в ринге. Поделили по справедливости – двенадцать телег взял Константин, три – Крум. Но и двух тонн золота, доставшихся молодому кагану, хватало, чтобы собрать доброе войско и пойти покорять народы на все три стороны света (на юге лежали земли ромеев).

А Константин повез домой добычу, равную годовому бюджету империи …

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

791 - … Первые поражения.

Хотя 20-летний басилевс и вез домой добычу, равную годовому бюджету империи, разделил он ее, по мнению просвещенных людей Города, нелепо. Четверть была роздана воинам, участвовавшим в аварском походе. Еще четверть – зарезервирована под оплату расходов на содержание Экзархата Севера. Еще четверть – роздана фемным войскам, уже забывшим, как выглядит золото. 1/8 была направлена на продолжение дороги Фессалоники – Диррахий. И еще 1/8 добычи Константин пропил!

Конечно, пропить полторы телеги золота – непросто. И существенная часть этих денег была потрачена на восстановление морских стен Города. Но официальная пропаганда говорила о том, что деньги были потрачены на увеселения народа. И если в этом процессе с искренним энтузиазмом участвует население 150-ысячного города и окрестностей, то деньги тратятся быстро. Константин провел в Константинополе целый год – непрерывно устраивая празднества и увеселения для горожан. Досталось и другим городам империи – Фесалонники, Беневенто, Аморий, Эфес, Анкира славили щедрость басилевса.

Славили щедрость басилевса и многочисленные подруги Константина. Никого не удивило, что помимо второго сына басилевса – Григория, зимой 792-го и в бедных и в знатных семьях родилось немало младенцев, не очень похожих на своих отцов – но зато чьи матери получили роскошные подарки. Лишенцами на этом празднике жизни остались лишь верхушка бюрократии, которой не почти не удалось ничего украсть и церковь, не получившая значительных пожертвований.

Но Константин и не собирался тратить на них деньги. Пусть и не настолько образованный, как его дед, басилевс знал и был согласен с фразой своего далекого предшественника: «платите солдатам и больше ни о чем не думайте».

К этому времени, его характер полностью сформировался. Юноша не был столь начитан и продвинут в теологи, как дедушка. Не было и большой склонности к искусству. При этом Константин получил подобающее наследнику образование, знаком как с классической литературой, так и с основными религиозными трудами и неплохо знал историю.

В супружеской жизни он не отличался верностью – но при этом хорошо осознавал важность супруги и «крепкого тыла». Кстати, одной из девушек, родившей ребенка от Константина была Феодота – родственница известного настоятеля Платона Садукейского. С другой стороны – это помогло ее брату Федору, делавшему успешную карьеру налоговом ведомстве, идя по стопам своего отца Протения, бывшего главы этого ведомства (Сакелария Хартулярия). На мой взгляд, резкое сваливание в монастырь всей семьи в 781 году было связано не с благочестивой проповедью их дяди Платона, а с каким-то косяком, случившимся после смерти Льва. В АИ этого конфликта не происходит (АИ Ирина зачищает меньше чиновников, чем ее РеИ аналог) – и Федор направляет свою энергию на службу государству.

В целом, характер Константина можно охарактеризовать как «простой». Юноша не был склонен придавать особую важность каким-то отвлеченным понятиям. Мать наша церковь и Господь наш Иисус Христос – это важно. Нужно ли молиться иконам или нет – в принципе, не важно. Но есть исключение – если это завет деда, то нечего его нарушать без большой нужды. Провести ночь с красивой девушкой – замечательно. Разводиться из-за этого с женой – да ну, глупость какая. Есть главные вещи – армия и ее поддержка. Есть скучные, но необходимые вещи по сбору налогов, управлению государством, взаимоотношениям с церковью – в общем все то, что необходимо для полноценного обеспечения армии. Но пока с этим справляется мать – и можно сюда не лезть. А если мать с чем-то (или вернее – с кем-то) не справляется – этого кого-то всегда можно укоротить на голову.

И Ирина справлялась. Тем более, что в условиях, когда для передачи имущества в монастырь требовалось такое же имущество отдать казне – поток желающих уйти в монастырь или основать новый, был не очень велик. Военные расходы во многом финансировались из добычи. Жадность дворцовых коррупционеров сдерживалась горячим характером басилевса. А недовольство церкви материальными ограничениями – сдерживалось желанием найти компромисс в вопросах почитания икон. И тут, после уже двух лет бесплодной дискуссии по месту проведения собора, все решилось само собой – Сиракузы.

Впервые за многие годы ромеи нанесли удар по средиземноморским арабам. Девгенис, привыкший ходить в малые набеги на арабов дома, в Малой Азии, не видел причин для отказа от столь выгодной привычки в Италии. Лангобардов и папу грабить было нельзя. До Испании – далеко. Оставался Тунис - и в 791-ом году повернулась подходящая возможность. Умер губернатор Ифрикии Ров ибн Хатим ал-Мухалаби. Однако его преемником стал не сын – ал-Фади ибн- Ров ибн Хатим ал-Мухалаби, а посланец федерального центра Наср ибн-Хабиб ал-Мухалаби. Харун заранее решил, что преемником болеющего Рова станет Наср, и в момент смерти наместника был обнародован приказ халифа. Сын наместника не стал затевать смуту и уехал в Багдад за справедливостью. Этим моментом и воспользовался Девгенис, высадив в Карфагене тысячу человек десанта. Честно говоря, это был рядовой грабительский рейд в момент организационной неразберихи у ифрикийцев – но, тем не менее, это было первое нападение европейцев на Африку. И имперская пропаганда не упустила случая раздуть эту победу. Поэтому и собор назначили на 793-ий год в Сиракузах. На 792ой назначить не получилось – Константин собрался сделать стандартный для любого басилевса шаг и посетить восточную границу, а Ирина, в его отсутствие, не желала покидать город, помня о находящихся в ссылке в Херсоне деверях. История Юстиниана II, вернувшегося из Херсона на трон была памятна. Оставлять город на беременную Евдокию было страшновато.

 

Пока Ирина занималась церковью, Константин собрался на восток. Момент для набега был нейтрален.

 Харун, хотя и начал править в 786, лишь недавно получил возможность самостоятельно управлять. Его могущественная мать Хайзуран умерла в 789-ом и после этого молодой халиф постепенно расставлял на важные посты своих людей.

В 788 году получила независимость Мавритания – но для нашего ТЛ это неважно. Фадл Бармакид еще не привел из Хорасана 50 тысяч иранцев, усиливших армию халифа.  Еще не вспыхнуло 30-тысячное восстание хариджитов в Джазире. Но зато как раз в 792-ом году вспыхнуло восстание в Дейлеме, подавлять которое и направился Фадл.

Басилевс взял с собой этерию, две тагмы гвардии и в Себастее соединился с провинциальными тагмами Армениакона и Анатоликона. Последовал быстрый набег на Мелитену и Созопетру, в ходе которого города были разрушены, а около 50 тысяч местного населения уведено в плен. Пленников, несмотря на мусульманское вероисповедание, планировалось расселить пленников в Мезии и Македонии, предоставив им выбор – рабство и приверженность исламу или крест и свобода и надел земли. К началу 9-го века почти все переселенцы приняли христианство или были выкуплены.

Харун был в ярости (по крайней мере – согласно летописцам). Для него наступил отличный момент, чтобы отомстить и одновременно показать, что теперь именно он водит войска и ведет джихад с неверными.

В начале апреля 793-его году халиф выступил на запад с более чем ста тысячами воинов. Константин получил об этом весть как раз тогда, когда его матушка во главе огромного табора священнослужителей по только законченной дороге достигла Диррахия и переправилась в Италию. Не оставалось ничего другого, как оставить Город на Евдокию и Асмуда. С Асмудом осталась тысяча тяжелой пехоты этерии и городские тагмы.

Выступив из Константинополя, басилевс остановился в Дорилеуме в трех днях пути от Амориума, где ждал сбора фемных войск. Вековой опыт войн с арабами требовал от него дать халифу идти, куда тот пожелает, ожидая подходящего момента для засады. Но победоносный опыт последних шести лет вместе с молодым адреналином требовали прямого сражения. Тем более, что византийское войско по численности хоть и уступало арабскому, но не намного.

Разницы в качестве между профессиональными арабскими солдатами и ополченцами из фем Константин не осознавал. Нет, в целом, конечно, басилевс понимал разницу между тагмата и фемами … но в прошлые годы с ним в поход ходили лучшие мобильные тагмы фем. И сейчас Константин непроизвольно оценивал всю собравшуюся армию по уровню лучших фемных бойцов.

Отдельную часть войска составляли двенадцать тысяч армян, в 790-м эмигрировавших из Армении под руководством Шапуха и Хамама Аматуни и расселенных в прибрежной полосе фемы Армениак.

В городе Тарс была собрана огромная арабская армия, позже разделённая на две части. Северное войско, возглавляемое молочным братом Харуна аль-Фадлом аль-Бармаки, должно было вторгнуться в фему Армениак из Мелитены, объединившись с отрядами наместника Арминии аль-Кинани. Главное южное войско, ведомое халифом, должно было пройти через Киликийские врата в Каппадокию и захватить Анкиру. После взятия города две арабские армии объединяются и идут на Аморий. В распоряжении аль-Фадла, находились отряды вассальных армянских князей числом до двадцати тысяч.

Басилевс также разделил свои силы: сильные отряды были направлены подкреплением в гарнизон Амория, оставшееся заняли позицию между Киликийскими вратами и Анкирой

В середине июня аль-Фадл прошёл через горный хребет Антитавр и расположил лагерь в форте Дазимон, между городами Амасья и Токат, игравшем важную роль в качестве военной базы. 19 июня авангард основной армии аббасидов вторгся на территорию империи, через два дня это же сделала и оставшаяся часть во главе с халифом. В середине июля Константин получил данные об этих передвижениях. Войско аль-Фадла было меньше, но также угрожало блокировать линии снабжения византийцев. Басилевс оставил небольшой отряд против армии халифа, а сам выдвинулся на восток для битвы с Бармакидом. 21 июля имперская армия попала в поле зрения арабов, и расположилась на холме в долине Дазимонтис к югу от форта Дазимон, прозванном Анзен

Хотя  доместик схол Алексий Мусалянц и командующий армянским контингентом Хамам Аматуни высказывались за внезапную ночную атаку, император принял решение начать битву следующим днём. Византийцы выступили на рассвете и достигли хороших результатов, опрокинув один из крыльев вражеской армии и убив 3 000 арабов. Около полудня Константин решил усилить другое крыло, выделив для этого 2 000 ромеев и армянский контингент, а также решил возглавить войско в бою. Но в этот момент аль-Фадл выпустил свою конницу в контратаку, в ходе которой византийское подкрепление было загнано, что позволило арабам перегруппироваться. Византийские войска, обнаружившие отсутствие императора и предположившие его гибель, начали колебаться. Эти волнения в итоге обернулись беспорядочным бегством. Часть отрядов направилась в Константинополь, распространяя новости о смерти государя, некоторые отряды смогли в полном порядке отступить к местечку Хилиокомон.

Смог отступить и Константин. В этой битве отлично показала себя болгарская тысяча, обильно поливавшая стрелами преследующих войско арабов.

 

В результате, катастрофы, сравнимой с РеИ битвой при Данзимоне не случилось. Константин смог организованно вывести армию, сохранившую способность к продолжению боевых действий. В Константинополь был направлен гонец, что басилевс жив. Сам басилевс сосредоточился на сборе отсыпающих отрядов и укреплении гарнизонами Анкиры и Амориму – первоочередных целей арабов.

Затем греки вернулись к свое традиционной тактике засад и партизанских наскоов.

После нескольких месяцев маневров по анатолийскому плато и бесплодной осады Амориума и Анкиры, Харун понял, что нужно заканчивать поход. Тем более, что ромеи дали ему шанс сделать хорошую мину при плохой игре, предложив мир и дань, в размере тридцати тысяч номисм. Вкупе с набранным полоном – халиф мог вернуться в Багдад с реноме победителя. Что он и сделал.

А Константин вернулся в столицу, осмысливая причины поражения.

Было ясно, что фемные войска не могут сражаться в открытом бою, что арабы не могут противостоять конным лучникам и что первое поражение произошло тогда, когда империя задумалась о поклонении идолам …

 

Карта боевых действий

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Интермедия 2: Скучные цифры.

 

Прежде чем перейти к увлекательным рассказам о битвах и ересях, ханах, королях и басилевсах – пройдёмся по цифрам. Мог ли Константин позволить себе армию на уровне Феофила, или даже замахнуться на Василия нашего Болгаробойцу?

 

Далее все цифры по РеИ будут приведены на основе цифр Трелголда. Там, где на мой взгляд, в цифрах есть противоречие, объяснения которому я не нашел – я буду на это указывать.

АИ расчеты – мои.

Да, и во избежание недопонимания. У самого Тредголда цифры сделаны на уровне «+/- лапоть». Если по временам Юстиниана или Болгаробойцы есть относительно точные цифры, то по Темным векам – только считать задним числом от времен Феофила, по которому, благодаря аль-Джереми (да хранит его Аллах и приветствует) мы владеем точными цифрами.

При расчетах по АИ – погрешность увеличивается, поскольку я применяю ряд упрощений да и толком не знаю населения славянской Греции, дунайской Болгарии и Беневенто. Но, имхо, примерное соотношение цифры показывают относительно точно – что лучше, чем вообще никаких цифр.

 

Сначала, динамика бюджетов от Юстиниана до Болгаробойцы.

год

военные издержки

% от бюджета

невоенные издержки и профицит

% от бюджета

Бюджет

518

           5,5  

65%

                   3,0  

35%

8,5

540

           8,0  

71%

                   3,3  

29%

11,3

565

           6,1  

72%

                   2,4  

28%

8,5

641

           2,9  

78%

                   0,8  

22%

3,7

668

           1,2  

60%

                   0,8  

40%

2,0

775

           1,1  

58%

                   0,8  

42%

1,9

842

           2,0  

65%

                   1,1  

35%

3,1

959

           2,7  

69%

                   1,2  

31%

3,9

1025

           4,2  

71%

                   1,7  

29%

5,9

Забавно, то несмотря на разговоры о крайней милитаризации Византийской империи в 7-8 веках – процент расходов на оборону был минимален. Судя по всему, существовал некий минимум в абсолютных цифрах, ниже которого не была готова опуститься константинопольская элита. Если вставал вопрос – снизить расходы на элиту ниже этого минимума или не выплатить жалование солдатам фем … ну, думаю, понятно, как решался вопрос.

И чем более богатым становилось общество – тем больше расходов, и в абсолютном и в процентном соотношении, уходило на армию.

 

Теперь сравним расходы на армию в РеИ 775 и в АИ 797.

У нас добавилась тагма иканатов (сформированная из этерии) – 4 тыс, Экзархат Север – 4 тыс солдат и 500 гребцов, Экзархат Запад – 8 тыс (с учетом ранее существовавшей фемы Сицилия – 2 тыс ) солдат и 2300 гребцов, фемы Пелопонесс и Македония – 5 тыс.

И стремительно формируется фема Адриатика – 4 тыс.

В целом, вооруженные силы выросли на 20% с 118.4тыс до 143.2 тыс

 

 

773 РеИ

793 АИ

Солдаты

 

 

Фемы

62 000

80 000

Кивирреатон

2 000

2 000

Анатоликон

18 000

18 000

Армениакон

14 000

14 000

Букелларии

6 000

6 000

Хеллас

2 000

2 000

Опсикиан

4 000

4 000

Сицилия

2 000

 

Фракия

6 000

5 000

Фракесиан

8 000

8 000

Македония

 

3 000

Пелопонесс

 

2 000

Адриатика *

 

4 000

Экзархат Запад

 

8 000

Экзархат Север

 

4 000

 

 

 

Тагмата

18 000

22 000

Экскубиторы

4 000

4 000

Схола

4 000

4 000

Иканаты (этерия)

 

4 000

Оптиматы

2 000

2 000

Часовые (Вигла)

4 000

4 000

Стены

2 000

2 000

Нумера

2 000

2 000

 

 

 

Гребцы

38 400

41 200

Кивирреатон

12 300

12 300

Хеллас

6 500

6 500

Центральный флот

19 600

19 600

Экзархат Италия

 

2 300

Экзархат Мезия

 

500

 

 

 

ИТОГО

118 400

143 200

Прим: фема Адриатика еще не создана, но будет создана.

 

Переведем это в деньги.

775 год

 

 

 

 

 

 

количество

номисм/

год

коэффициент*

затраты

% от бюджета

Военные расходы

 

 

 

1 143 358

66%

телохранители

400

72

1,33

38 400

 

солдаты

80 000

5

1,33

533 333

 

гребцы

18 500

5

1,25

115 625

 

Оружие и питание (тагм и телохранители)

18 400

10

1

184 000

 

Содержание коней (конные тагмы и телохранители)

14 400

5

1

72 000

 

Походы и другие военные издержки

 

 

 

200 000

 

Невоенные издержки

 

 

 

600 000

34%

Бюрократия

 

 

 

400 000

 

Прочие невоенные издержки

 

 

 

200 000

 

Итого издержки

 

 

 

1 743 358

 

 

797 год

 

 

 

 

 

 

количество

номисм/

год

коэффициент*

затраты

 

Военные расходы

 

 

 

1 459 400

69%

телохранители

400

72

1,33

38 400

 

солдаты

102 000

5

1,33

680 000

 

гребцы

20 000

5

1,25

125 000

 

Оружие и питание (тагм и телохранители)

22 400

10

1

224 000

 

Содержание коней (конные тагмы и телохранители)

18 400

5

1

92 000

 

Походы и другие военные издержки

 

 

 

200 000

 

укрепления в завоеванных областях

 

 

 

100 000

 

Невоенные издержки

 

 

 

650 000

31%

Бюрократия

 

 

 

450 000

 

Прочие невоенные издержки

 

 

 

200 000

 

Итого издержки

 

 

 

2 109 400

 

Прим 1: возможно, кто-то обратит внимание, что количество гребцов в численном составе армии и в бюджете – различается. Я не нашел у Тредгола объяснений этому, поэтому оставил как есть.

Прим.2: коэффициент – отражает наличие не только солдат с жалование 5 номисма, но и офицеров с более высоким жалованием вплоть до стратига с 2880 номисм годового жалования.

За счет увеличения численности армии, расходов на развитие завоеванных земель, а также на небольшое увеличение расходов на бюрократиюю и церковь – расходы растут на 360 тыс или 17%.

 

Теперь посмотрим, что у нас с доходами.

год

 780 РеИ

842 РеИ

 793 АИ

797 АИ

население

         7 000 000  

   8 000 000  

         8 000 000  

   8 000 000  

налогоплательщиков

         7 000 000  

   8 000 000  

         7 400 000  

   7 500 000  

земельный налог (номисм)

         1 600 000  

   2 500 000  

         1 691 429  

   2 142 857  

налог с чел (номисм)

                  0,23  

             0,31  

                  0,23  

             0,29  

прочие налоги (номисм)

            143 358  

      250 000  

            160 000  

      160 000  

Регулярные поступления

         1 743 358  

   2 750 000  

         1 851 429  

   2 302 857  

Нерегулярные поступления

            200 000  

      300 000  

            100 000  

      100 000  

ИТОГО

         1 943 358  

   3 050 000  

         1 951 429  

   2 402 857  

Я несколько упростил расчеты Тредголда – но пришел примерно к таким же цифрам. Упрощение – за счет того, что я не считал среднее количество земельных участков и не рассчитывал на их основе земельный налог, а просто взял примерный земельный налог с человека. Это не корректно – но на мой взгляд, уровень погрешности является допустимым.

В 842 году по сравнению с 780-м произошли следующие изменения (располагаю по значению):

  • Рост населения

  • Рост эффективности сбора налогов благодаря реформам Никифора Геникона

  • Увеличение монетизации экономики и связанный с этим рост инфляции и косвенных налогов

  • Потепление и увеличение урожайности (имхо, влияние на грани погрешности)

    Увеличение территории империи в расчет можно не брать – пустой земли хватало и при Копрониме и при Феофиле (судя по отсутствию проблем при расселении 50 тысяч армян в 788 и 30 тысяч хуррамитов в 838).

    Теперь посмотрим на АИ доходы. Население выросло до 8 млн – но количество налогоплательщиков увеличилось лишь на 400 тыс. в 793 (и еще на 100 тыс в 797), поскольку сбор налогов со славян, болгар и прочих дикарей – занятие нетривиальное. Потихоньку эффективность сбора налогов будет налаживаться – но именно потихоньку.

    Еще одним фактором роста доходов может быть увеличение эффективности сбора налогов. Никифор во многом этого добился за счет отмены льгот церкви, дарованных Ириной. В АИ эти льготы не предоставлялись – и этого резерва нет. Но есть резерв за счет: во-первых –проведения налоговой переписи, во-вторых – ликвидации законных и незаконных налоговых льгот, используемых богатыми людьми. Второй фактор вучит несколько фантастически – но Никифору после дела ЮКОСа это удалось.

    В 838 году собираемость налогов была на треть выше, чем в 780-м.

     

    Теперь посмотрим в целом на бюджет империи.

 

775 РеИ

793 АИ

797 АИ

Поступления

1 943 358

1 951 429

2 402 857

Издержки

1 743 358

2 082 733

2 109 400

Дефицит

200 000

-131 305

293 457

 

Оказавшись в Константинополе, басилевс столкнется с тем, что денег не хватает даже на текущие расходы. Конечно, есть еще резервы от аварской добычи – и их хватит надолго. Но сама ситуация, когда расходы превышают доходы ненормальна с точки зрения басилевсом 8-9 веков. И Константин неминуемо сделает тот же шаг, что и Никифор.

Этого не хватит на создание полноценной наступательной армии Болгаробойцы. Этого не хватит даже на повышении жалования солдатам фем и создание клиссур. Но этого хватит для создания безубыточного бюджета и содержания 120-тысячной армии (что всего лишь на 30 тысяч человек меньше, чем армия времен Юстиниана

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

793 – 796. Внутренние дела.

Вернувшись в столицу, басилевс рьяно принялся за дело.

Прежде всего, надо было найти виноватых в поражении. Естественно, ими стали клятые идолопоклонники, то бишь – иконопочитатели. Власти в очередной раз заявили, что почитание икон неприемлемо, но поскольку открытых иконопочитателей в Константинополе давно не водилось – дело кончилось одними прокламациями.

Ситуация осложнилась тем, что ромеи потрепели поражение и в Тунисе. Сын предыдущего губернатора - ал-Фади ибн- Ров ибн Хатим ал-Мухалаби вернувшись с указом халифа стал губернатором. Но с местным арабским ополчением, которому нравился смещенный Наср, ал-Фади не сработался.  Ополчение (jund) не раз отвергало присланных губернатором руководителей. В этих условиях, надеясь на раздоры среди арабов, Девгенис решил повторить удачный набег – и в 793-ем году направил в набег относительно небольшой отряд в тысячу человек во главе с местным лангобардом, с целью разграбить Тунис (город) или его предместья. Большую часть отряда составляли лангобарды, наслышанные об удачном походе двухлетней давности и тоже желавшие богатой добычи. Захватить город не получилось, местные арабы сели в осаду. Ромеи рассыпались по предместьям города, «грабя, насилуя и жгя». Расслабившись, налётчики не стали устраивать укрепленный лагерь. Затем – перестали выставлять часовых. С учетом того, что вино в Тунисе было достать не сложно – кончилось все это ожидаемо. С юга пришел ал-Фади и перерезал пьяных налетчиков.

Ничего катастрофического не произошло – обычный неудачный набег. Но два поражения в один год. совпадающий с датой начала Собора – это был ясный знак, что Господь недоволен.

 

Собор.

В этих условиях, Ирина с Тарасием выкручивались как могли. Благо, до дискуссий по поводу икон было еще далеко. Все началось с оргвопросов. Выяснилось, что участники Собора банально не понимают друг друга. Греки не говорят на латыни. Франки, англичане, ирландцы, как ни странно – тоже не говорят на латыни. По крайней мере – на той латыни, на которой говорят римские клирики. Понимать-то делегаты друг друга понимали – когда дело касалось бытовых вопросов. Но когда дело касалось тонких вопросов богословия (как показал РеИ перевод франками решений 7-го собора) – возникали нюансы. Нужно было искать переводчиков, организовывать депутатов в группы, при каждой из которых есть переводчик. Параллельно с этим шел процесс выяснения, кто здесь чурка понаехавший, а кто из земли, в которой свет христианства сияет уже сотни лет. В ответ на это франки задавил вопрос если вы такие умные, чего же вы строем не ходите вас басурмане бьют, а мы, франки, наоборот крестим варваров.

В общем, на это ушло все лето.

Наконец, начали собор. Слава Богу, не было дискуссий по поводу председательствующего – с главенством наместника Святого Петра никто спорить не собирался.

После этого, Карл, уставший от срачей и свар, уехал на север, заниматься делами, оставив вместо себя в качестве представителя шестнадцатилетнего Пипина – короля лангобардов и Алкуина с Бенедиктом Аннианским ему в советники. В отличии от Реи, Пипину в этой АИ и заняться-то было особо нечем. На северо-востоке дружественная византийская Венеция, на севере – относительно дружественная Бавария. Воевать не с кем.

Потом итальянцы подняли вопрос – может ли женщина присутствовать на соборе. Вообще, на первых соборах были длительные дискуссии – может ли император принимать в них участие. И Константину Великому специально дали чин дьякона, чтобы обойти скользкий вопрос. Но потом все как-то подутихло и императоры спокойно участвовали в церковных заседаниях. В конце концов, Ирина сделал вид, что она готова обидеться и уехать – и предоставить горячим итальянским парням в качестве представителя империи своего сына. Константина в Риме хорошо помнили – и видеть его не хотели. Вопрос замяли.

Потом начали разбирать Феликсову ересь или адапционизм, согласно которому лишь по своей божественной природе Христос есть истинный Бог, по своей же человеческой природе он лишь усыновлен Богом. Этой человеческой природе адопционисты отказывали во многих божественных свойствах, особенно во всезнании. Проповедовать это начал епископ Толедо Элипанд в 780-х годах. Может быть он хотел сблизить христианство и ислам, чтобы обратить в христианство арабских завоевателей. А может он независимо от несториан пришел к тем же выводам. Не будучи уверенным в своих выводах, Элипанд запросил совета у уржельского епископа (Каталония) Феликса. Тот его поддержал. И если воззрения Элипанда напрягали только папу, то воззрения Феликса напрягли уже и Карла – поскольку эта ересь начала активно распространяться по Каталонии и Септимании. В 792-ом году был проведен собор франкских епископов (в котором, помимо прочего, обсуждалась консолидированная позиция на вселенском соборе по поводу икон). Принимавший участие в соборе Феликс был вынужден в присутствии короля публично и торжественно отречься от своих взглядов и отказаться от поддержки архиепископа Элипанда Толедского. Однако после возвращения в Урхель Феликс разослал послание испанским епископам, в котором заявил, что все ранее данные им клятвы об отказе от адопцианства недействительные, так как были даны им по принуждению. Затем, опасаясь за свою свободу, он бежал на территорию, контролируемую мусульманами.

В 793 году состоялся собор испанских епископов, на котором Феликс был оправдан от обвинений в ереси. После собора архиепископ Элипанд направил послание Карлу, в котором воззвал короля к справедливости и просил вновь вернуть Феликсу Урхельскую кафедру. В общем, решили, что дело Феликса будет рассмотрено на вселенском соборе.

На соборе Феликс дал жару. Его обвинителем был Алкуин, написавший специальный трактат против фелицианства. Феликс, в ответ, пошел с козырей, назвав Алкуина «сыном Люцифера» и упрекнув в том, что у того двадцать тысяч рабов (принадлежавших монастырю) и в том, что он гордится своими богатствами. Греческие делегаты с искренним интересом наблюдали за дискуссией. С теологической точки зрения для них вопросов не было – Феликс проповедовал квази-несторианскую ересь. С практической – в головах у делегатов, которых басилевсы Исавры уже шестьдесят лет держали в черном теле, зрела отчаянная зависть к западным коллегам, которых местный правитель не гнобит, а наоборот, материально поддерживает. Феликса, конечно, осудили и анафемствовали.

И перешли к главному – иконам. Собственно говоря, контингент византийских делегатов был, как и в РеИ, тщательно отобран Ириной и Тарасием (только в другом направлении). Не было ни убежденных иконофилов, ни убежденных иконоборцев. Были умеренные, готовые колебаться вместе с линией партии. И было письмо басилевса, в котором он заявлял, что «почитание икон неприемлемо». Помимо этого – нужно еще было умудриться не оскорбить память Константина Грозного – дедушки нынешнего басилевса.

Тут очень кстати пришлась позиция франков, которые были согласны с тем, что иконы могут быть «азбукой для неграмотных», но не объектом поклонения.

Проблема была в Риме. Римские богословы опирались на мнение Григория Великого, заявившего:

До наших ушей дошло, что вы [Серен Марсельский], увидев людей, поклоняющихся образам в церквях, разбили эти образа и выбросили их вон. Мы хвалим вас за вашу ревность против поклонения сделанному руками человека, однако вы не должны были разбивать эти образы.

Цель образного изображения в церквях состоит в том, чтобы неграмотные могли прочесть, посмотрев на стены, то, что они не могут прочесть в книгах. («Послание» 9:105) Одно — поклоняться образам, другое же — узнать через историю образа то, чему поклоняешься. То, что представляет книга для читателя, то же самое представляет и образ для неграмотного обладателя. В образе даже невежественные видят то, за чем необходимо следовать. Через него неграмотный может читать. Итак, образы занимают место книг, в особенности для варваров (которые читать не могут). («Послание» 11:13)»

С этим были согласны и франки. Но не согласны были твердолобые византийские иконофилы, считающие, что, поклоняясь иконе, мы поклоняемся ипостаси изображенного на ней. На мой взгляд – это нормальное идолопоклонство – как раз на уровне современного российского православия. К счастью, на соборе были хорошо отобранные делегаты с востока. И папа, и италийские епископы остались в меньшинстве. Тут очень к месту всплыл вопрос о папских владениях в Сицилии и Калабрии. В общем, договорились:

  1. Иконы не идолы, и иконам служить не должно.

  2. Одному только Богу должно служить, одному только Ему должно воздавать поклонение, один только Он должен быть славим.

  3. Святым должно быть воздаваемо почитание.

  4. Иконы, за отвержением всякого им служения, и поклонения (во всех формах, напр., воскурением фимиама, возжением свеч), дозволяется употреблять для памяти о прошедшем и для украшения.

  5. Иконы нельзя сравнивать со священными сосудами, Евангелием, Крестом, реликвиями святых («мы почитаем святых в их телах, или лучше — в останках тел, или также в одеждах»).

  6. Как предметы священные, иконы не следует ставить и в местах нечистых, например, при дорогах.

    Так, летом 794-го года закончился VII Вселенский собор. Для простого народа было заявлено, что можно делать можно делать рисунки на стенах церквей, можно рисовать портреты Христа и святых. Что касается икон – позволительно вешать их очень высоко и поклонение им запрещено. (Коллеги, признаю свою низкую компетентность в теологии и во взаимоотношениях церквей. Буду благодарен за конструктивную критику, если что – готов внести изменения. Также, буду благодарен за советы – как в будущем должно проходить взаимодействие церквей … если оно будет)

     

    Внутренняя политика.

Константин впервые оказался в Константинополе без матери – и поневоле должен был взять на себя бразды гражданского управления. Тем более – с учетом поражения от Харуна, следовало проанализировать его причины и принять меры для недопущения этого впоследствии.

Проблема была понятна – низкое качество фемных бойцов, непригодных к прямым стычкам с арабами.

Наиболее очевидным, простым и неправильным способом решения проблемы была ликвидация фем и создание профессионального войска. Романия просто не перенесла бы таких затрат и надорвалась. Или, что более вероятно, сам басилевс, затеявший подобную реформу, однажды бы не проснулся.

Напрашивался вариант с устройством укреплений в горных проходах, которые закрывали бы путь арабам. Но и этот вариант требовал, как расширения числа ополченцев в Анатоликоне и Армениаконе, так и удвоения существующих профессионалов. При этом эти профессионалы должны были находиться вдалеке от контроля басилевса – что вызывало подсознательные опасения. Да и само по себе снабжение этих бойцов продовольствием из полуразоренных пограничных фем было проблематично.

Более того, уже возникающие знатные семейства Востока (к примеру, первый Склир стал стратигом Пелопоннеса в 805 году) тоже не горели желанием перекрывать границу с арабами наглухо – и лишаться доходов как от контрабанды, так и от левых бизнесов на ничейной территории (добыча металлов и корабельного леса).

В результате анализа только одной этой проблемы, Константин начал осознавать, насколько он неопытен в гражданском управлении. Чиновники заявляли ему, что империя не потянет дополнительных расходов, а он даже не мог понять – врут ему или нет.

Более того, обнаружилось, что последний раз налоговая перепись проходила аж при его прадеде (в 732-ом году). На этот факт обратил внимание чиновник министерства финансов (геникон) по имени Феодор. Выходец из семьи потомственных финансистов, родственник знаменитого настоятеля Платона Сакуддийского, Феодор никак не мог сделать карьеру. Его привычка говорить правду в лицо вышестоящим и искреннее радение за порученное дело затормозила 34-летнего чиновника на рядовом посту. Константин хорошо помнил сестру Федора – Феодату, часто бывавшую в его постели в прошлом, до своего замужества. И помнил ее рассказы об умном, честном, страстном и неуспешном брате

Константин, которому Феодор понравился, сделал ход конем и назначил его на тот пост, который в РеИ занял командующий фемой Армениакон Никифор – на министра финансов. И первое, что предложил новый логофет геникон – это проведение налоговой переписи. Перепись включала в себя не только опись объектов налогообложения – земли, скота, рабов и тд. Заодно проверялись и правильность уплаты налогов за последние 13 лет – с момента прихода к власти Константина и прежде всего, наличие налоговых льгот.

В отличие от РеИ налоговой переписи Никифора – АИ перепись Федора не выявила очень много проблем со льготами, поскольку не было Ирины, в 790-х раздававшей льготы направо и налево для укрепления своей власти. Но как всегда – были выявлены различные схемы, уловки и тд и тп. И, конечно же, выяснилось, что за 60 лет после последней переписи, народишко успел разрастись. Помимо этого, выяснилось, что торговые пошлины тоже собирались не очень эффективно.

По расчетам Федора, только сбор налогов с новых объектов налогообложения и ликвидация налоговых лазеек позволила бы увеличить собираемость налогов на четверть.

В ходе переписи выяснилось, что земельный налог канон не охватывает все слои населения. В результате, был введен индивидуальный налог с безземельных крестьян капникон (подымное) и налог с сельских ремесленников и крестьян, занимавшихся отхожими промыслами аэрикон (налог на воздух), и налог на пастбища. Для улучшения собираемости налогов в деревнях была введена круговая порука или аллиленгий.

С крупными купцами-судовладельцами на стали сильно напрягаться – выдали кажому принудительный кредит под 16% годовых (что можно считать умеренной ставкой по сравнению с обычными 12% за рейс) и заставили строить корабли. Которые, в случае чего, можно было легко мобилизовать на нужды Родины.

 Основная часть среднего класса была мало затронута реформой. Основной удар пришелся на состоятельных людей, которые могли себе позволить налоговые лазейки за счет договоренностей с властями, а также на безземельную голытьбу и ремесленников. Что и говорить, это не прибавило популярности Константину ни среди элиты, ни среди плебса

Как и в РеИ – на перепись ушло два года. И к лету 795-го года Константин и Ирина могли приступить к увеличению налога.

Побочным, но очень полезным результатом переписи стала информация о малоземельных арендаторах – которыми стал заниматься уже другой министр.

Стратег Армениакона Никифор, хорошо показавший себя в боях с арабами, был переведен на должность министра почт логофета дром. Однако отвечал логофет не только за почту и работу гонцов – в его ведомство входил как внешние, так и внутренняя безопасность. В общем – министр телекоммуникаций, иностранных дел и госбезопасности. Как и Федора, Никифора отличала искренняя набожность и энергичность в решении порученных ему задач. Иногда – эта энергичность граничила с авантюризмом в случае Никифора и бараньей упертостью – в случае Федора.

На пост стратига Армениакона был назначен командир тагмы схол доместик схол Алексий Мусалянц, армянин по происхождению, родом из Армениакона. На его место был назначен выходец из Каппадокии Вардан по прозвищу Тюрк – то ли армянин, то ли хазарин, в общем – ромей.

В обязанности Никифора, помимо обычных обязанностей логфета дром, была включена колонизация Греции. Мало было построить дорогу до Диррахия. Необходимо было построить вдоль нее форты с постоялыми дворами. Ну, и проверить сколько было украдено при строительстве, и вернуть деньги обратно с большими процентами – это тоже входило в задачу новых министров финансов и ГБ.

Помимо этого, нужно было закончить покорение славян. Заставить славян высказать покорность не было особо трудной задачей. Но сделать так, чтобы они стабильно платили дань – было посложнее.

 

Балканы.

Напомню, что в 783-ем году ромеи покорили славян Фессалии и Восточного Пелопонесса и обязали их платить умеренную дань зерном и другими продуктами. Дань эта, в целом, платилась, но обычно – после стимулирующего пенделя. Затем, в процессе строительства Игнатиевой дороги до Диррахия

Via_Egnatia-en.jpg

были покорены близлежащие славяне. Земли на север от Фессалоник тоже контролировались ромеями. Но содержание фемных войск в этих землях не окупало себя. Подати со славян были слишком малы. Нужно было увеличивать количество налогоплательщиков.

Первые шаги в этом направлении уже были сделаны, в 788 году, когда на земли империи переселилось пятьдесят тысяч армян – двадцать тысяч было направлено в Македонию. В 792-ом к ним добавились пятьдесят тысяч арабов. Но нужны были православные грекоговорящие ромеи – чтобы превратить эту славяно-арабо-армянскую языческо-мусульманско-григорианскую солянку в нормальных людей.

В 794-ом году сводные силы фем Хеллас и Пелопонесс покорили западный Пелопонесс. Впервые за 200 лет ромеи контролировали весь полуостров. Конечно, контроль над милингами (кстати, родичами эльбских смельдингов-смолян, по имени которых взял себе ник коллега Озар Ворон) и озеричами, засевшими в горах, был очень условным – но это было лучше, чем ничего.

И в 795-ом году началась программа переселения туда греков. К счастью, многие жители восточной части полуострова, Калабрии и Сицилии считали себя потомками жителей западной части, бежавших от славян. К примеру, многие жители калабрийского Региума считали себя потомками жителей Патры, а монемвасийцы (город-крепость на востоке Пелопонесса, так и не покоренный славянами) возводили свой род к спартиатам. Поэтому, когда было объявлено, что поселенцы получают подъемные на заведение хозяйством, а также освобождение от земельного налога на 15 лет – многие с энтузиазмом согласились.

Заселение Средней Греции и Македонии проходило с меньшим энтузиазмом – поскольку помимо париков и арендаторов, Никифор сгонял туда весь константинопольский сброд, в лучших традициях gosbezopasnost устроив там GULAG. Даже контингент монастыря кающихся грешниц (попросту – бывших проституток) был направлен на освоение целины. Бывшие шлюхи были не единственными представителями церкви на Балканах. Калабрийцы, к примеру, пошли восстанавливать Патру во главе своего епископа. Балканы стали единственным местом, где было разрешено открывать новые монастыри без обязательной уплаты сопоставимой суммы в виде налога. Это объяснялось не только потребностью в колонизации, но и потребностью в монахах-проповедниках, которые в РеИ в течение полутора веков превратили Грецию в православную страну.

В общем, хоть и по австралийскому способу, с помощью шлюх и каторжников, но территория современных Греции, Албании и Македонии начала худо-бедно осваиваться. На первый этап переселения ушло четыре года – к началу 9-го века на новых землях насчитывалось коло двухсот пятидесяти тысяч переселенцев. Это примерно соответствовало количеству славянского населения, жившего за счет переложного земледелия и как следствие – отличавшегося низкой плотностью.

Иначе обстояло дело на Адриатике и в бывшей Болгарии.

На Адриатике ромеи по-прежнему контролировали города прибрежной полосы – начиная от современной Черногории (Котор), Хорватии (Сплит, Дубровник) и заканчивая Истрийским полуостровом и Венецией. Степень контроля в каждом конкретном случае была разной.

О Венеции будет рассказано отдельно в следующей главе, посвященной делам в Европе. Что касается остальных городов побережья – была создана отдельная фема Адриатика, с центром в Диррахии, ответственная за контроль Адриатического побережья Балкан. Перед ней не ставилось глобальных задач – достаточно было бороться с пиратством, к которому быстро приучились славяне и держать в узде многочисленных неретвлян, дуклян и прочих варваров. Ну, и не давать забывать жителям городов, что они часть империи – и должны платить налоги. О хорватах я расскажу также в следующей главе – но на описываемый период они не представляли опасности.

Болгарию я тоже пока описывать не буду – она будет описана в следующей главе, в контексте взаимоотношений с Севером. Но в целом она так и оставалась «землей фортов» в окружении славян.

 

Арабы.

Несмотря на поражение, ромеи в 790-х годах оказались в гораздо более выгодном положении, в сравнении с РеИ. Империя сохранила все свои пограничные крепости, включая разрушенный в РеИ Камача (Кемах). В то же время, все пограничные крепости арабов, от Тарсуса и Мопсуэсты в Киликии до Мелитены и Созопетры на северо-востоке были разрушены.

В этих условиях, Харун бросил все силы на восстановление крепостей – как базы для регулярных рейдов в Анатолию, поскольку существующие арабские крепости находились на сотню километров дальше от ромейской границы, что соответствовало лишней неделе пути туда обратно и существенно уменьшало потенциальную площадь набегов. Работы были начаты сразу же после успешного возвращения из победного похода – и к 795-ому году были возведены стены и построены казармы для гарнизонов в Киликии. Восстановлению Мелитены и Созопетры помешало восстание в Джазире, в районе Нисибина, возглавил которое племенной вождь Валид ибн Тариф. https://en.wikipedia.org/wiki/Al-Walid_ibn_Tarif_al-Shaybani

1024px-Al-Jazira.svg.png

Некоторые называют его хариджитом из племени бану Шайбани. Некоторые – выходцем из большей частью христианского племени бану Тахлиб. Пусть Валид Тарифович будет христианином. Тем более, что даже если он и был правоверным – восстание шло на территории, густо населенной христианами.

Во главе тридцатитысячной армии Тариф напал на Азербайджан и Армению, которые быстро покорил. В течение двух лет Тариф собирал налоги, и авторитет центральной власти был попран. В РеИ, чтобы положить конец восстанию, Харуну пришлось прислать военачальника Язида ибн Шайбани, одного из тех, кто сильнее всех противодействовал ему в момент его прихода к власти. Этот первоклассный полководец, вместе с которым Харун сражался с византийцами, в конце концов убил Валида. https://en.wikipedia.org/wiki/Yazid_ibn_Mazyad_al-Shaybani Кстати, то что на подавление восстания направили выходца из Шайбани – на мой взгляд, говорит за то, что Валид был из Тахлиб.

В 793-ем руководил восстановлением крепостей и подготовкой обороны края от ромеев абд аль Малик ибн Салих https://en.wikipedia.org/wiki/Abd_al-Malik_ibn_Salih в 794-ом он был переведен в Дамаск и его место «защитника границы» занял его брат Абдаллах ибн Салиб. Но он нем не будет речи в нашей саге – потому что, как и в РеИ, Малик Салихович вернулся на границу, только чуть раньше.

Глядя, как идут дела на границе, Константин здраво рассудил, что он хозяин своему слову, и с миром пора завязывать. Тем более, что и Малик с Абдалахом тоже не очень напрягались по поводу мирного договора и в 794-ом году устроили очередной набег.

В ответ на это, Константин в 795-ом напал на Киликию, где разбил Абдалаха и сжег Тарсус и Мопсуэсту (да, я понимаю, что это выглядит как сказка про белого бычка – а куда деваться?). Харун в этом году был в хадже – поэтому возмездие перенес на 796-ой год. Все было как всегда – большая армия, повелитель правоверных во главе, бегущие неверные. Но Константин не стал в очередной раз бодаться об стену – а пошел по стопам своего далекого предшественника, с тридцатитысячным конным войском, включающим семь тысяч навербованных на дунайской границе конных стрелков, вошел в Джазиру.

Предполагалось, что Харун вдоволь пограбит Каппадокию, а если пойдет дальше на запад – его встретят фемные войска. Однако, до этого не дошло. Константин с Валидом разбили Язида – и дружно двинули на юг, к новой столице Харуна, Ракке (да, той самой, которую современные повстанцы и современная империя отбивали  летом 2017 у сил халифата). Большая часть гарнизона города ушла с халифом. Поэтому, когда к городу приблизилось большое войско – жителям города и в голову не пришло, что это может быть кто-то, кроме возвращающегося Харуна. В результате, люди Константина и Валида вошли в открытые ворота – и сбылась мечта идиота. Хотя казна халифа была спрятана во внутренней крепости, где заперся гарнизон – богатств Ракки хватило и на восставших арабов и на ромеев. Когда Харун узнал о случившемся – он немедленно повернул домой, не дойдя даже до западных границ Анатоликона. Константин тоже пошел домой обходным путем – через Джазиру.

Было ясно, что опозоренный Харун отомстит ...

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Интермедия 3. 790-800. От Атлантики до Волги.

Нужно взять небольшую паузу, чтобы разобраться – насколько сильно повлияла развилка на Европу.

 

Начнем с Крума.

В 791-ом году он вместе со басилевсом ромеев Константином победил кагана авар, захватил ринг и сокровища кагана. Основную часть сокровищ забрали ромеи. На долю Крума достались две телеги золота и кошма кагана.

На этом стоит остановиться, чтобы разобраться, на чем, все-таки, сидел каган? На кошме или на лавке? И чем воевали авары и болгары? Меня всегда удивляло, что описания войн франков с аварами не содержат упоминаний о конных стрелках. Равно как и наследники аваров – хорваты, мораване и дунайские болгары Крума – не пользуются луком. О луках не упоминают ни летописи, ни археологические находки. Но когда е Европу приходят настоящие конные стрелки – тогда летописи переполняются просьбами о спасении от «ярости мадьярской».

Схожая ситуация и с болгарами. Ромеи воюют с ними всю вторую половину 8-го и первую половину 9-го века. И никаких упоминаний о конных стрелках. А когда ромеи сталкиваются с конными стрелками (тюрками) в 838 году при Данзимоне – про это сразу упоминается в летописях. Конечно, можно предположить, что основные столкновения болгар с ромеями происходят в горах (прежде всего – уничтожение Крумом басилевса Никифора), где нет места для конницы. Но и при столкновениях в поле нет упоминаний о лучниках. Более того, армия Кардама прячется от армии Константина (РеИ) в лесу! В лесу, Карл!!!

В общем, у меня было предположение, что ко времени столкновений с франками авары превратились из кочевников в пахарей. Но смущало, что вроде как Пушта – это степь, откуда там пахари. Пока не наткнулся на тезис Ф.Курты в «Юго-восточная Европа в Средние века. 500-1250» о том, в течение 8-го века в Пуште находят весьма незначительное количество следов кочевого образа жизни. Напротив – растет количество как поселений, так и выращивания зерновых

Интересно, что украинский историк Комар, в своей статье «Климатический фактор в истории кочевников Северного Причерноморья конца V – VII вв. н.э» также указывает на приверженность болгар не степным, а лесостепным пространствам: «Булгарский вождь Аспарух, убегая от хазар, перешел все Северное Причерноморье, но не остался в степи. Для поселения было выбрано место «Оглос», «окруженное реками», вблизи болотистой местности. Греческие авторы объясняют это только вопросом безопасности, но обращает внимание тот факт, что «Великая Булгария» Курта (Куврата) располагалась к северу от р. Кубань, в зоне, которая сейчас принадлежит к лесостепи. Так же и в отношении более поздней Волжской Булгарии нельзя не отметить, что е? южные границы совпадают с границами нынешней лесостепной зоны. Только с началом новой влажной фазы 677-687 гг. Аспарух совершил несколько успешных вторжений в Византию и захватил территорию современной Болгарии, опять -таки, обладающую лишь минимальными языками степного ландшафта

 Получается, что и авары, и болгары 8-го века уже не были традиционными кочевниками и конными стрелками, а постепенно превращались в элиту земледельческого населения. Соответственно, и их армии были более-менее аналогичны отрядам франков и центрально-европейских славян. Относительно небольшие мобильные конные отряды и более многочисленное пешее ополчение свободных общинников. В части конницы – это не лучники и не будущие рыцари. Это всадники с мечом/односторонней саблей и относительно коротким копьем (не пикой), использующимся не для таранного удара, а для удара сверху (как на иконе со Св. Георгием). Надо отметить, что сам Курта считает, что переход на франкское вооружение и изменение тактики произошел после крушения каганата. Но при этом отмечает возникновение таких укрепленных градов как моравское Микульчице и словацкая Нитра еще до 800-го года.

И, соответственно, сидел каган Крум, скорее всего, все-таки на белой кошме, а не на лавке – поскольку в аварском творчестве 8-го века очень сильны кочевые мотивы, что можно объяснить тоской по уходящему образу жизни могучих предков. Но правил он пахарями.

Как у предшественников, ставкой Крума стала современная Воеводина – часть Сербии севернее Белграда. Именно там найдено самое большое количество элитных захоронений. Неподалеку находился имперский форпост на Дунае и место торговли с болгарами (и заноса им дотаций) – Сирмий.

В течении ближайших 10 лет Крум занимался восстановлением каганата, приводя к покорности остальные «центры силы» аварской конфедерации: цепь укреплений на баварской границе в районе Вены; «аваро-славяне» Моравии; будущее княжество Нитра в юго-западной Словакии; полития, которая в РеИ в 9-ом веке стала называться «хорватами». Сложно сказать сколько времени у него на это ушло. Если проводить аналогию с князем Владимиром Святославичем, который не завоевывал податные племена с нуля, а восстанавливал сбор дани – на мой взгляд, на каждый центр силы у Крума должен был уходить год-два.

Карта Аварского каганата

Avar_settlement_area.jpg

Скорее всего, приведение племен к порядку закончится, как и у Владимира лет за 10 – то есть к 800-му году, после чего возникнет очередная конфедерация, состоящая из территории современных Венгрии, Трансильвании, Моравии, Словакии, Хорватии и Восточной Австрии. Будет ли Крум вырезать местных эльтеберов. Или пока ограничится их покорностью, а потом рассадит по столам сыновей – пока не знаю. ТЛ покажет

 

Искушенные читатели возможно заметили, что один из центров силы каганата отсутствует в моем перечне. Это Каринтия/Хорутания, занимавшая территорию современных Словении и юго-восточной Австрии.

Carantania_800_AD-en.PNG

800px-Karte_Herzogtum_Bayern_im_10._Jahr

 

Несмотря на предыдущие устные обсуждения с коллегами, я считаю, что Хорутания останется частью Баварии. Тому есть несколько причин. Прежде всего, за полвека, прошедшие после присоединения Хорутании, баварские герцоги смогли установить в стране сеть укрепленных пунктов – монастырей, которые были как миссионерскими центрами, так и укреплёнными базами и одновременно – пунктами снабжения войск. В случае войны – наличие этой сети позволило бы Тасслону сохранить контроль над узловыми точками страны до тех пор, пока он не придет на помощь.

Во-вторых, на первом этапе восстановления «вертикали власти» Круму точно не до Хорутании. Если он завязнет в осадах монастырей (а брать укрепления болгары не умеют) – вполне возможен бунт в другой части каганата.

В-третьих, Бавария – основной торговый партнер каганата. Я не про рабов - большие трансконтинентальные поставки рабов в Испанию и Магриб еще не началась. Более банальные вещи – альпийская соль и предметы роскоши с запада, скот и немножко рабов с востока.

И в-четвертых – ориентируясь на РеИ Крума, который был достаточно спокойным и взвешенным человеком – не думаю, что он будет рушить преграду между ним и Карлом.

А потом случится то, что зафиксирует союзные баваро-болгарские отношения – война с Шарлеманем.

 

Касательно Карла Великого.

Покинув в 793-ем году Вселенский Собор, король вернулся домой – обеспокоенный вестями о победном набеге сарацин на Септиманию,

В отличии от РеИ, восстания фризов и западных саксов, вызванного необходимостью идти в поход в дальние ипеня Аварию, в этом году не случилось, и Карл, вместе с войсками Лангобардии и Аквитании успешно разбил под Каркассоном полководца эмира Хишама. Сам Хишам безуспешно осаждал Нарбон и Жирону. Потерпев неудачу, мусульмане отошли, а воодушевленный Карл преследовал их до Барселоны. Сам город король штурмовать не решился, и разграбив окрестности, вернулся домой. На этот раз король изменил своим привычкам и остался зимовать на юге, в Аквитании.

На север был послан приказ о сборе войск, впервые включающий в себя недавно завоеванные области. Каждые двое саксов и фризов должны были вооружить третьего, для участия в походе на Испанию. Собрав войско, сопоставимое по размерам с войском, завоевавшим в Аварию, франки двумя колоннами вошли в Испанию. Одной руководил сам Карл, второй – шестнадцатилетний Людовик вместе со своим наставником, кузеном Карла Вильгельмом Тулузским (он же Гильом Желонский).

Одновременно на арабов напал король Астурии Альфонсо. Пока Альфонсо грабил западный Андалус, франки встретились с войсками Хишама. И вновь арабы потерпели поражение и вновь отступили. Оставив часть войск под командованием Людовика и Вильгельма осаждать Барселону, Карл направился на юг. Около месяца франки грабили долину Эбро, отправляя на север обозы с добычей, пока не переправились через Эбро и не вступили в Иберийские горы. Где наследники старинного вестготского рода Кассиев, ставшие мусульманами и носящие имя Бану-Каси, показали франкам, что такое настоящая партизанская война в горах. Конечно, Карл помнил урок Ронсеваля и войска двигались с надлежащим охранением и разведкой. Но все равно, периодически войско приходилось разделять, для того, чтобы можно было прокормиться. Особенно, когда обозы с едой с севера перехватывались отрядами Бану Каси. Ими же перехватывались и фуражиры. В общем, до Толедо франки добирались два месяца, придя туда к августу. Воины из Аквитании и Прованса остались с Людовиком – и в сорокаградусную испанскую жару пришли парни с Сены, Рейна и Везера. Жара, непривычная пища, вино вместо пива, партизанская война – в общем, как опытный полководец, Карл понял, что дальше он не сможет продолжать войну – и в спешном порядке направился назад. Вернувшись к Барселоне и потеряв без прямой битвы около трети войска, король обнаружил, что город так и не взят – поскольку у франков не было ни осадной техники, чтобы штурмовать стены, ни флота, чтобы блокировать подвоз пищи.

Пришлось возвращаться домой. Но теперь Карл знал, как надо вести войну с арабами и был полон решимости вернуться на следующий год. Не получилось. Если даже после победоносного похода на авар, в более-менее привычном климате, саксы и фризы восстали, то теперь, слушая рассказы соотечественников, прогулявшихся по испанскому горному аду – о беспрестанном поносе, о дикой жаре, о горах, в которых непонятно как воевать, бывшие язычники решили, что лучше остаться дома и воевать с привычным противником. То есть - франками. Поднялись все земли от Утрехта до Эльбы. Австразийцы тоже не горели желанием отправляться на войну за тридевять земель и глухо бурчали. В памяти Карла еще была свежа попытка заговора два года назад во главе с несчастным горбатым сыном Пипином.

 В общем, воевать с испанцами отправились аквитанцы и частично лангобарды, а все силы Карла оказались направлены на подавление саксов.

Отпраздновав Рождество в Вюрцбурге король вместе с сыном Карлом Юным возглавили две колонны войска, вошедшие в Саксонию с запада и с юга. Саксы отказались от битвы и дали заложников, после чего король вернулся домой. Ожидаемо, на следующий год саксы восстали опять – и опять король вернулся в Саксонию, чтобы жечь, убивать, грабить и восстанавливать конституционный порядок. Придя в графство Барденау, Карл получил весть, что в засаде погиб его союзник – король ободритов Вышан (примечательно, что Анналы королевства франков зовут Вышана королем, а не герцогом). «Это деяние словно придало некий стимул намерению короля быстрее одолеть саксов и сильнее возбудило в ненависти к [этому] нечестивому народу. Итак, разорив значительную часть края и взяв заложников, которых он приказал [саксам] дать [ему], король вернулся во Франкию». В АИ, саксам приходилось даже тяжелее чем в РеИ. Не отвлекаясь на авар, король методично выжигал любые ростки сопротивления и смог закончить подавить восстание на год раньше чем в РеИ.

Неприятной новостью стала смерть верного союзника, папы Адриана. Как и в РеИ, новым папой был избран Лев III, опиравшийся на поддержку горожан. И второй неприятной новостью стало то, что новый папа направил весть о своем избрании двум сильнейшим игрокам – королю франков и басилевсу ромеев. Только весть, без принесения клятвы верности. Теперь, когда в Италии были две равные по возможностям силы – франки и ромеи, папа собирался вернуться к старой политике балансирования между ними. И если для ромеев это был явный прогресс – для франков это был еще один знак, что их король понемногу теряет удачу.

Но были и приятные новости. В один год умерли бретвальда Британии, король всех англов Оффа, второй после Карла по силе христианский государь Запада и эмир Кордовы Хишам.

В этих условиях, Карл решил вернуться к «занозе в своем заде» - Баварии.

Карта Баварии

800px-Karte_Herzogtum_Bayern_im_10._Jahr

Бавария была единственным из меровингских герцогства, в которых продолжал править свой герцог. Более того, Бавария закрывала франкам половину альпийских перевалов в Италию. И наоборот – она представляла собой потенциальную угрозу итальянским владениям Карла. Эта угроза увеличилась, когда сын и соправитель Тассилона – Теодоин в 791-ом году женился на Теодораде - старшей дочери бывшего герцога Беневенто, и что более важно – сестре августы ромеев. Франкская Италия оказалась зажата между Баварией и Романией.  Летописец говорит, что «Собрав бесчисленное войско и разделив [его] на три части, [король] постановил отправиться в Баварию. Он приказал, чтобы его сын Пипин с итальянскими войсками шёл в Трентскую долину, восточные же франки и саксы, как было приказано, подошли к Дунаю в месте, которое называется Пфёрринг, сам он с войском, которое привёл с собой за разделяющую алеманнов и баваров реку Лех, расположился в предместье города Аугсбурга». Зная, что Константин занят войной с арабами, Карл надеялся, что он разобьет баварцев и ромеи не успеют вмешаться.

Не срослось. Когда франки вошли пересекли границу герцогства, баварцы, не стали, как это повелось последние пару сотен лет, встречать врагов на западной границе – реке Лех. Оставив Регенсбург на сына, Тассилон отошел к Пассау и стал дожидаться помощи Крума.

В это же время, эмигрант из Халифата армянин Хамам Аматуни, сменивший на посту Экзарха запада Девгениса, напал на королевство лангобардов. Девгенис был переведен на место ушедшего в отставку по старости Лахандракона на место стратега фемы паристрион, а на месте экзархата запада были созданы две фемы – Сицилия и Беневенто (включавшая в себя Сардинию). Хамама сопровождали три тысячи армян, вместе с ним ушедших из халифата в 788. При назначении, была надежда, что Аматуни и его бойцам понадобится длительное время, чтобы освоиться в Италии, войти в сговор с лангобардами и устроить мятеж против империи.

Небольшая часть италийских войск осталась воевать в Споллето, а основная масса вторглась в лангобардские земли. И две сотни кавалерии были направлены морем в Венецию и оттуда в Баварию – для демонстрации флага и для охраны посла. В этих условиях, ни о каком вторжение в Баварию не могло быть и речи, о чем Пипин честно отписал отцу. После первой короткой стычки, где пять сотен франкской конницы были разбиты сопоставимым количеством армян, Пипин не стремился к генеральному сражению. Хамам, в свою очередь, тоже не рвался гробить армию в открытом бою. Ему было достаточно удержать Пипина от помощи Баварии, и заодно – пограбить.

Карл встретился с двойным сюрпризом – отсутствие помощи из Италии и наличие у врага помощи из Болгарии. Войска противников оказались сопоставимы по размеру. Тассилон имел все шансы измотать франков партизанской войной и разбить их. Но судя по тому, что мы о нем знаем – баварский герцог, в отличии от Карла, не был военным гением. Поэтому он встретился с врагами в открытом бою, где и погиб в гуще сражения. Несмотря на гибель вождя, баварские, и в основном – болгарские войска стойко выдержали натиск франков. Битва продолжалась до вечера без особого перевеса в чью-либо сторону.

Ночью болгары сделали попытку напасть на лагерь франков, которая была успешно отбита. На следующее утро Карл встретил послов, которые заявили, что Тассилон убит, а без него они могут лишь сражаться. Если Карл хочет продолжать бой – они будут биться. Если Карл хочет вести переговоры о подданстве – пусть направляет послов к Теодоину в Регенсбург. Две недели, пока гонец добирался до Регенсбурга и юный герцог с дружиной скакал к Пассау, франки сидели в лагере и голодали, не имея возможности рассылать отряды фуражиров. А бавары и болгары находились в укрепленном Пассау и не ограничивали себя в еде. Теодоин и ромейское посольство прибыли одновременно.

На наезд Карла по поводу вассальной присяги, Теодоин закономерно ответил, что его предки испокон веков были герцогами и платили дань лишь королям из священного рода Хлодвига. А никак не людям, которые еще недавно были обычными майордомами. Если отец Карла получил королевский титул из рук папы, то он, Теодоин и без того женат на деве королевской крови. И если нужно, он сможет получит титул короля из рук своего деверя, басилевса римлян. Наличие на переговорах ромейского посла подтверждало сказанное.

              Терки между высокими договаривающимся сторонами продолжались долго, но все-таки карл отступил. В его лагере было все меньше еды и народ (особенно саксы и фризы) начинали понемногу сваливать. А в лагерь Теодоина приходило все больше ополченцев, услышавших о том, что франки «не смогли».

Бавария была признана независимым герцогством. А Хамам на обратном пути захватил Сполето. Карлу опять пришлось утереться.

 

              После неудачи в Испании и Баварии, престиж Карла опустился. Хотя жестоко замиренные саксы опасались бунтовать – австразийской знати нужно было кинуть хороший кусок. В РеИ она его получила в Саксонии, Италии и Баварии. Здесь Баварии не было.

Можно было пойти дальше за Эльбу. Историки толком не могут сказать про развитие экономики у полабских славян в 8 веке. Согласно Бэдфорду «на основании дендрологических доказательств, последние исследования Суковской культуры считают, что мало доказательств присутствия славян в Полабии и Западной и Северо-западной Польше до конца 7-го или начала 8-го века. Более того, очень мало поселений, которые могут быть датированы концом 7-го века. Мы видим медленный рост плотности поселений в 8-ом веке и относительно быстрый скачок количества поселений – в начале 9-го. Затем мы видим резкий рост количества поселений в 10-ом веке, отражающий рост населения». Насколько я понимаю – уже существовали открытые торгово-ремесленные поселения типа Рерика, Волина, Ростока, Менцлина в устье Пены, Ральсвика на Рюгене, рядом с которыми находись крепости местных князей. Предположу. что уровень развития экономики Полабья несколько отставал от саксов, но не на порядки. То есть добычу там можно было поднять.

Однако, за Эльбой жили такие же язычники, как и недавно замиренные саксы (и РеИ показала, что замирять славян пришлось очень долго). И с севера грозили даны. Но я не думаю, что такая мелочь, как необходимость и дальше убивать, и грабить, остановила бы храбрых австразийских воинов. Была более важная причина - между Рейном и Эльбой лежала Саксония. И основной навар с войны со славянами сняли бы вчерашние язычники саксы, а не честные франки. Конечно, пойти на такое было нельзя. Оставалась одна страна, лежащая неподалеку – Британия.

 

Сага о завоевании Британии уже не будет касаться основного текста ТЛ, но, если общественность желает – я изложу ее в отдельной главе.

 

Теперь, когда мы описали события в Европе – пройдемся по Восточной Европе. Я не буду касаться темы Руси, чтобы не отвлекаться от ТЛ. В любом случае, как минимум до 820 года русь (кем бы она ни была) не будет влиять на империю. То же самое касается и причерноморских степей. Потепление вызывает увлажнение степи, и, как следствие – более активный рост трав и рост лесов. Это объясняет, почему после почти векового молчания, с середины 9-го века мы слышим о кочевниках – венграх и о новых поселенцах – уличах и тд.

Но о венграх мы услышим лишь в 838 году. Много дискуссий, когда венгры пришли в междуречье Днепра и Днестра, но самое раннее – в 820-х годах. Так что на момент ТЛ степи постепенно оживают, и там наверняка тусуются бежавшие от Крумы и Константина болгары-язычники, сторонники разбитого Тохты – но силы их не велики.

Далее на восток – хазары, еще не иудеи. И по всей видимости – они уже не будут союзниками ромеев. По мнению Комара «В самой  материальной культуре салтовского населения фиксируется постепенное охлаждение византийского  влияния, а поясные наборы  крымско византийского стиля до конца VII века сменяются классическими среднесалтовскими. Скорее всего эти события объясняются разрывом политических отношений между хазарами и Византией в 760-761 гг после брака дочери кагана Багатура и арабского наместника Закавказья Язида-ас –Сулами. В 763-765 гг после внезапной смерти дочери кагана, короткий арабо-хазарский союз сменился новой войной, но союзнические отношения с Византией так и не были восстановлены». От себя добавлю, что поддержка в 786-х году абхазского правителя, сбросившего протекторат Византии и выдача дочери кагана в жены арабскому наместнику Закавказья в 798-ом тоже далеки от дружеского союза. Так что более ранние идеи о совместной войне хазар и византийцев против халифата можно забыть.

Сами хазары еще язычники – принятие иудаизма происходит в период 801-809 годов. Вполне возможно – как результат поражения от арабов в 799/800 году и смены власти.

 

Насколько я понимаю, антиарабский союз с абхазами был тоже нереалистичен – от арабов Абхазия была отделена полунезависимыми армянскими владениями.

 

Возвращаясь к хазарам и Крыму – Комар в статье 

  https://www.academia.edu/1264499/Виноградов_А.Ю._Комар_А.В._Институт_тудуна_и_хазары_в_Юго-Западном_Крыму_VIII_начала_IХ_в._в_контексте_новых_данных_эпиграфики обращает внимание, что после поражения от арабов в 737-ом году, по данным археологии, хазары начали массово переселяться не на Волгу, а в Крым, Приазовье и Подонье. Начиная с 760-х годов, когда Хазария переориентировалась на арабов, подвластные ей земли, включая Крым, заполняют арабские дирхемы, а не византийские номисмы. Более подробно можно почитать в статье. Если коротко – складывается ощущение, что к концу 8-го века Константинополь в Крыму контролировал лишь Херсонес. Все остальное было под хазарами. И изменилась ситуация лишь в 830-х годах, когда начавший слабеть каганат отдал половину Крыма в обмен на помощь при строительстве крепостей.

Так что если князь Бравлин и грабил Судак – это были проблемы хазар.

 

И немного о Балканах.

На контурной карте розовым цветом указана территория Империи, черным – дороги на Балканах, светло-коричневым – земли, частично контролируемые империей. Под частично контролируемыми, я подразумеваю славянские земли, на которых стоят имперские форты, но еще нет греческого населения

В 794-ом году Михаил Лахандракон был отправлен на пенсию по старости, и ему на смену был переведен из Италии Девгенис, назначенный стратегом фемы Паристрион со штаб-квартирой в Никополисе. В его сферу ответственности входили территории от Черного моря до Сирмия, на которых почти не было греческого населения (за исключением фемных солдат) и где постоянно приходилось контролировать славян. Империя не планирвала пытаться захватить земли западнее Моравы, заселенные будущими сербами. Там даже земледелия еще не было, только скотоводство и толку от таких подданных никакого. Река Морава течет вдоль дороги, на которой розовыми пятнами выделены Скопье, Ниш и Сирмий. Эти крепости являлись изолированными анклавами, обозначающими присутствие империи и контроль за трансбалканской дорогой. Западной гроницей империи являлась Сердика (совр. София). Основной задачей Девгениса в этих условиях, была покорение славян между Сердикой и Моравой и дальнейшее обеспечение правопорядка на землях от Моравы до Черного моря. С военной точки покорение славян не представляело проблемы. Проблемой было налаживание сбора налогов и избежание восстаний.

Относительно более безопасные земли континентальной Греции, Албании и Македонии составили фему Иллирик со штаб-квартирой в Фессалониках. Основной задачей стратега, который был ставленником Никифора, являлось содействие процессу колонизации и поддержание правопорядка.  В условиях отсутствия сильных кочевых объединений в Приднестровье, союзных болгарах и отсутствию военно-морской активности халифата – задачи Паристриона и Иллирика были больше полицейскими, чем военными.

 

В фему Иллирик не входят далматинские города.

Современная «континентальная» Хорватия входит в болгарский каганат, однако если верить Алимову, в 8-ом веке ромеи сохранили не только прибрежные города, но и прибрежные долины, контролируя горные перевалы. Слияние приморских городов и славян началось с создания хорватской политии. Однако сама эта полития была создана лишь в начале 9-го века, после распада аварского каганата. А с 630-го года (гражданская война в аварском каганате) и до конца 9-го века на территории современной Хорватии правили местные аваро-славянские варлорды. Таким образом, на момент ТЛ вся прибрежная Далмация и Истрия являются еще латиноязычными регионами, в которых жители привыкли защищать себя сами и отвыкли платить налоги.

Я предполагал создание фемы Адриатика – но проблема в том, что жителям Ладмации и Венеции эта фема нафиг не нужна. Венеции еще нужно прикрытие от франков, а Далмации, ввиду отсутствия поражения авар – и это не нужно. Разве что – зачистка адриатики от пиратов. Но зачем это империи?

В общем, по Венеции (где правит про-византийски настроенный дукс-дож) и Далматии – мы наблюдаем настороженное любопытство городов, наблюдающих за усилением давно утерянного патрона. Рано или поздно империя вернется – но об этом дальше.

 

Ниже - карты АИ империи и АИ Запада

Byzantine_Empire_802_AD.thumb.png.4256f4

5abff8948f7e0__797.thumb.gif.762eb9f3cd2

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

797-815

Коллеги, с одной стороны – по ряду объективных и субъективных причин писать полноценный ТЛ, со множеством действующих лиц я не смогу.

С другой стороны – самому интересно, чем дело кончится.

Поэтому я буду описывать крупными мазками десятилетия – и ждать комментариев коллег, насколько описанное реалистично или нет. Постараюсь довести до 850 или 900 года.

Состояние дел можно посмотреть по картам:

5abff8948f7e0__797.thumb.gif.762eb9f3cd2Byzantine_Empire_802_AD.thumb.png.4256f4

Герцогство Бавария с помощью Византии и Крума сохранило независимость. Ромеи контролируют Южную и Центральную Италию, Грецию и Болгарию. Далматинское побережье и Венеция более внимательно прислушиваются к Константинополю.

Землями современных Хорватии, Восточной Австрии, Венгрии, Словакии, Трансильвании и Моравии правит болгарский каган аваров Крум.

 

 

В 798 году умирает бретвальда Оффа. Карл, у которого пути на восток и юг закрыты, захватывает Кент (в рамках освобождения от мерсийской власти) и сажает там королем Пипина, которому в Италии все равно делать нечего. В 802 году, как и в РеИ, в Уэссексе садится живший при его дворе беглый король Уэссекса Эгберт.

В течение 10 лет идет совместное завоевание Англии, после чего все англосаксонские королевства, кроме Уэссекса входят в королевство Англия, которым правит Пипин, не умерший в 810 от лихорадки/малярии, подхваченной при осаде Венеции.

Карл Юный детерминистично умирает в 811 – и у империи остается два наследника – короли Акивитании и Англии.

Вернее – у королевства, поскольку императором Карл так и не стал. В 799-ом году, папа Лев после заговора против него бежал к стратигу Италии, после чего был доставлен в Рим под охраной византийцев.

 

В центральной Европе Крум переживает 814 год (сдается мне, на его смерть повлияли ромеи) и продолжает править раннефеодальной славянской державой. Как и Геза, каган придерживается точки зрения, что он достаточно богат, чтобы чтить всех богов, но в его ставке на месте бывшего римского Аквинка восстановлена церковь и живет присланный из Константинополя епископ.

 

Константин в конце 890-х ведет борьбу с Харуном. Харун, осознав неэффективность походов через Малую Азию активно использует флот, высаживая десанты по всему побережью Малой Азии и в Греции. В Италии войны с арабами нет – тунисские арабы заняты собственными разборками. Ромеи также усиливают свой флот – и после нескольких лет боданий стороны остаются при своих.

Во время войны происходит заговор военных Анатоликона и константинопольского духовенства с целью посадить на престол одного из сыновей Константина Копронима от Евдокии. Попытка мятежа проваливается, заговорщики казнены, водные братья Константина оскоплены и ослеплены.

Причины заговора – недовольство малоазийских акритов тем. Что они находятся на острие арабского удара, а получают мало, заставляю Константина в течени 800-х заняться укреплением восточной границы. Это еще не клейсуры Феофила – но турмархи и командиры банд имеют в своем распоряжении все больше оплачиваемых конных воинов.

Харун, в свою очередь, также все 800-е годы занимается укреплением границы, включая Киликию.

После смерти Харуна, во время ГВ в халифате, Константин делает попытку отжать Киликию – но был отбит арабами.

Сын Константина, Лев, получил титул друнгария и кординировал пиратские рейды в Левант и Египет.

Адриатические города все больше и больше подчиняются империии, и Венеция, которой приходится плавать между владениями империи в италии и на Балканах тоже все больше прогибается под власть Константинополя

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Британия – 797-801.

 

После неудачи в Испании и проигрыша в войне за Баварию (и потере при этом Споллето), Карл, еще не получивший прозвище «Великий», должен был найти новый объект для агрессии, чтобы иметь возможность снабжать золотом и землями верных франков. В «Интермедии 790-800», мы выяснили, что из трех потенциальных объектов экспансии – полабские славяне, даны и Британия, наиболее привлекательным, с точки зрения «риск/доходность», является Британия.

Как было показано в «Исторической справке», к 797-ому году кентское и нортумбрийское побережья Англии гостеприимно ждало кораблей с благородными франками, жаждущими освободить страну от мерсийской тирании. Да и в Восточной Англии ждали союзников против Мерсий.

Завоевание Англии оказалось несложным.

Как всегда, франки наступали несколькими коллонами. Воины из Австразии и Фризии под командованием самого Карла на фризских кораблях выступили из Дорестада и были гостеприимно встречены в Испвиче (Восточная Англия). Нейстрийские войска под командованием 25-летнего Карла Юного, сына Шарлеманя и графа Мэйна (марка, объединяющая нынешнюю Нормандию, само графство Мэйн и северо-восточное пограничье Бретани) так же благополучно добрались из Булони до Дувра (Кент). Вместе с нейстрийцами шел наследный принц Кента Эгберт.

Кенвульф начал собирать войско – и ожидаемо, встретился с неприятным сюрпризом. Узнав о высадке на остров грозного короля франков, мерсийские вассалы не горели желанием участвовать в конфликте, предпочитая дождаться, кто возьмет верх. Хотя особых иллюзий ни у кого не было …

В результате, Кенвульф смог собрать дружины и ополчения коренной Мерсии и западного пограничья. К этому времени франки соединились у Лондона, имея в союзниках дружины Кента и Восточной Англии. Я подчеркиваю слово «дружины» (староангл. «вейрод»), а не ополчения. Это были не оторванные от сохи пахари под руководством своего помещика, обнажавшего меч пару раз в жизни. Это были под трубами повитые, под шлемами взлелеянные, с конца копья вскормленные волки, с восьми лет искавшие себе чести, а королю славы. И грянула битва.

Нам, конечно, сложно оценить сколько народу могло быть с обеих сторон. (Да мы даже про войско Вильгельма Завоевателя толком не знаем численности). Однако, через полвека земли южнее Темзы смогли выставить войско, победившее флот викингов, прибывший на 350 кораблях, что означает от пяти до двадцати тысяч воинов. Конечно, такие цифры - это сказки, задача которых – показать как нереально круты были не только сам Альфред, но и весь его род. Однако в разных источниках мы видим примерно схожие цифры при описании больших набегов викингов – от шести десятков кораблей у Бьерна и Хастена при походе в Средиземное море в 860-х до сотни кораблей у Регинхери при набеге на Париж в 844-ом. В общем, от трех до пяти тысяч скандинавы вполне могли привести в 850-х годах – и противостояло им не меньшее войско.

Поэтому, давайте считать, что на поле неподалеку от Лондона находилось от пяти до десяти тысяч воинов. Со времен Рима Британия не видела такого количества бойцов одновременно.

С одной стороны, стояли воины Мерсии – сыновья, внуки и правнуки тех, кто уже несколько поколений подряд убивал англов, скоттов, пиктов, бриттов. Хотя они приняли крест почти два века назад – в душе они оставались теми же язычниками, готовыми умирать за своего вождя. Дружинники, державшие в руках передаваемые от отца к сыну фамильные мечи, пробовавшие еще кровь соратников Артура, знали, что их гибель не останется забытой. Долгими зимними вечерами они слышали сказания о героях седого прошлого – убийцах чудовищ Беовульфе и Сигурде,  об Оффе из Старой Англии, приведшем их предков на этот остров. Они помнили, что их деды и прадеды мечом взяли эту землю, захватив ее у бриттов и северных англов. Они помнили победы отцов под стягом великого Оффы. Они привыкли к победам – и были готовы идти на смерть, зная, что6 «гибнут стада … родня умирает … но смерти не ведает громкая слава деяний достойных».  Вся их жизнь была посвящена одному – искусству убивать, и сейчас они были готовы.

Каждый из воинов имел крепкую кольчугу, блестящую на солнце, круглый деревянный щит, покрытый синей краской, добрый шлем и меч или двуручный топор. У всех был короткий меч предков, сакс, которым так удобно вскрывать кишки в мясорубке битвы. Под солнечным светом, войско Мерсии, состоящее из голубого и серебристого цветов, казалось готовящимся к празднику. И так оно и было – воины знали, что все они живут ради «яростной жизни и веселой смерти» и шли на битву как на праздник, ожидая, что скоро многих из них заберут ангелы, чтобы пировать в чертогах Христа.

Напротив, стояли франки – победители ломбардов, саксов, арабов. Они, как и мерсийцы, уже почти век не знали поражений, приводя Европу под железную руку потомков Молота. Их вооружение ничем не отличалось от противника, и с обеих сторон поле перегородили стены щитов – серебряно-голубые с мерсийской стороны и серебряно-красные с франкской. С флангов стали дружины Кента и Восточной Англии. Как всегда, летописцы не оставили нам описания хода битвы, ограничившись лишь сухой заметкой: «Король Карл с войском вторгся в Британию. И хотя англы очень сильно сопротивлялись и защищали свои укрепления,  молодой принц Карл, поразивший в сражении защитников, первым, вступил в их лагерь и взял большую добычу. Повсюду завязав сражения, он убил великое множество жителей острова. И он заставил пообещать, что они исполнят любую его волю и каждый год в знак почтения на общем собрании будут давать в подарок 300 лошадей и 300 коров и триста фунтов серебра

 

Мы лишь можем предположить, что битва началась как традиционное столкновения двух стен щитов. Воины упирались своими щитами в щиты противника, стоя так близко, что можно было ощутить запах перегара изо рта стоящего напротив, и пытались достать его тесаком или топором. Стоящие сзади или упирались в спину впередистоящего, помогая ему сдерживать напор – или пытались ткнуть вперед копьём или двуручным топором. Периодически стена разрывалась, и бой превращался в резню, в которой мечи были бесполезны и в ход шли ножи и саксы … до тех пор, пока в месте разрыва стены не оказывалось несколько трупов и сзади стоящий не восстанавливал строй.

В этом бою почти не было места для тактики. «Щитом толкай, саксом коли, топором руби. Держи строй и бей вправо, надеясь, что сосед слева ударит стоящего перед тобой. И держи строй! Даже если солнце уже идет к полудню, горло пересохло от жажды, а левая рука еле удерживает щит – все равно, держи строй!» Это даже нельзя сравнить с битвой фаланг или легионов, где друг другу противостояли формации из тысяч бойцов. Здесь сражались отдельные дружины, стоящие рядом с друг другом. Все зависело от индивидуальной выучки и морального духа бойцов. И если, как в нашем случае, выучка бойцов оказывалась сопоставимой – все решала случайность.

Случайность оказалась на стороне франков. Хотя и считается, что уже с Мартелла франки активно внедряли конницу – на самом деле еще и при Шарлемане, конницы у франков было мало. Но все же – она была. В отличии англосаксов, традиционно сражавшихся пешими и использовавшими лошадей только для того чтобы добраться до поля боя. В результате, во второй половине дня, когда массовая резня, именуемая битвой, длилась уже несколько часов – Карл Юный во главе отряда из сотни бойцов смог обойти поле и ударил мерсийцам в тыл. Более того – под ударом оказались не дружинники, а воины-ополченцы, которые сразу ударились в бега. Окрыленные удачей, пешие франки усилили напор на ослабшем фланге. Кавалерия, продолжая преследовать бегущих, ворвалась в лагерь и подожгла его. Видя что лагерь горит и в нем хозяйничают франки, остальные отряды англов тоже дрогнули – и началось отступление, плавно перешедшее в бегство. В этом бегстве пропал Кенвульф. Наверное, короля случайно зарубили в давке и потом быстро сняли богатые доспехи, так, что его уже нельзя было опознать.

После битвы при Лондоне сопротивление мерсийцев рухнуло. Их лучшие воины, во главе с королем, были убиты. Против них был не только великий Карл, но и их бывшие данники. Карл Юный был торжественно коронован в соборе в Личфилде (в то время юг Британии был разделен между Кентерберри и Личфилдом) королем Мерсии, Эссекса и Сассекса. Там же он принял вассальную присягу королей Кента и Восточной Англии. Франки как на параде прошли по Мерсии, где Карл принимал клятвы верности местных нобилей, а потом заглянули в гости в Нортумбрию и Уэссекс – где местные властители сразу признали свои ошибки, принесли клятвы верности и выплатили богатые подарки.

В 798-ом году Англия лежала у ног франков. На саксонской границе все было относительно спокойно. Ну, относительно спокойно – заэльбские саксы восстали, но ободриты во главе с князем Дражко и с франкским контингентом под командованием некоего Кабана убили четыре тысячи саксов в битве при Свентане и навели порядок. В общем, Карл решил остаться в Британии и нанести визиты вежливости в Уэльс. Первым был недобитый Поуис. Король Кадел ап Брохвайл решил не искушать судьбу и заплатив дань пропустил франков. Но король Гвинедда Карадог ап Мейрион решил, что франки не страшнее мерсийцев, с которыми он бился несколько десятков лет подряд– и дал сражение. Как и в РеИ, Карадог был убит – и север Уэльса покорился Карлу. Зато сын Мерийона не умер на соломе.

На этом франки взяли паузу и вернулись в Лондон, ставший местом пребывания Карла Юного. А в следующем году пришла новость, что папу Льва родственник бывшего папы Адриана чуть не убили и папа бежал к ромеям.

Приключения Льва, Карла, Константина будут описаны в следующей главе. Но в целом, после двух лет отсутствия, король франков, лангобардов и англов понял, что пора возвращаться на континент. Бежавший к ромеям папа, юный герцог Баварии Теодон, северные язычнки – саксы, фризы и даны, узнавшие, что грозный король далеко – все это требовало внимания. Королем Британии остался Карл Юный, а советником при нем – опытный в английских делах Алкуин.

 

Несколько лет все было хорошо. Карл Большой занимался европейскими делами, Карл Юный – собирал налоги с бриттов, и завершил покорение Уэльса и Корнуолла. И расслабившись, молодой король вместе с своим пожилым советником пропустили грозу. Сами мерсийцы, недовольные тем, что вместо природных королей ими правят пришлые франки все громче роптали. К их ропоту присоединялись вассальные королевства саксов и кельтов – никто не любит платить дань. И финальной точкой в этом явилось возвращение весной 801-го года короля Мерсии Кенвульфа. И не одного – с ним был наследный принц Дании Годфрид. Тот самый Годфрид, которые в РеИ разграбил Дорестад и Рерик. Тот, который намеревался захватить Саксонию и Фризию и войти с дружиной в Аахен.

Мы не знаем, когда точно Годфред стал королем. Точные даты правления его папы Сигурда/ Сигфреда неизвестны, правление в 777-782, а также в 798-ом, подтверждается франкскими хрониками. Возможно, является прототипом Сигурда Кольцо, победителя при Бровалле. Хотя, с тем же успехом может быть папой Рагнара Лодброка и убийцей Фафнира.

Годфред впервые упоминается в 804-ом году -  готовый воевать с франками, защищая свое королевство. С учетом наличия у Годфреда в 810-ых четырёх взрослых сыновей и того факта, что младший брат Годфреда - Хальфдан в 782-посылался послом к франкам, я думаю, в 800-м году Годфреду было около сорока и он был в расцвете карьеры вождя.

Небольшой сюрприз – король Мерсии Кенульф не был убит. Оглушенный, он отлежался, убил франка, котоый хотель снять с него богатые доспехи, и скрылся. Понимая, что в Англии ему сложно будет найти поддрежку, корольпошел по стопам Видукинда и бежал к данам.

Три года мерсиец прожил при дворе Сигфеда. Наконец, даны смогли собрать войско для похода. Саксы-нордлюди, фризы, велеты, юты, руги, даны – две тысячи воинов-язычников на сотне кораблей последовали за Годфредом. (почему на корабле только два десятка гребцов – потому что для добычи место тоже нужно оставить, а грести из Ютландии до Британии не так уж далеко)

Храбрец датский,

сын Сигфреда

– он был сильнейшим

среди могучих

героев знатных,

статный и гордый;

и приказал он

корабли надежные

готовить в плавание:

там, за морем,

сказал, найдем мы,

за лебединой дорогою,

врагов славных,

богатых золотом!

 

Людей не пугала

затея дерзкая,

хотя и страшились

за жизнь воителя,

но знаменья были

благоприятные.

 

Тогда собрал он,

ратеначальник,

в дружину воинов

наихрабрейших,

товарищей верных,

из разных народов

опытный кормчий,

повел их к морю,

к пределам суши.

 

Время летело,

корабли в заливе

вблизи утесов

их ждали на отмели;

они вступили

на борт, воители, —

струи прилива

песок лизали, —

и был нагружены

упругоребрые

мечами, кольчугами;

потом отчалили,

и в путь желанный

несли дружины

морской дорогой

 

Кони пеногрудые

с попутным ветром,

скользя, как птицы,

понад волнами,

– лишь день и ночь

драконоголовые

летели по хлябям,

когда наутро

земля открылась —

пологий берег,

белые скалы,

широкий мыс,

озаренный солнцем,

они достигли

границы моря.

 

Ладьи на якоре

стояли в бухте;

герои севера

сошли на берег1

блестя кольчугами,

звеня мечами,

и возгласили

хвалу Эгиру,

что ниспослал им

стезю безбурную.

Поблагодарив морского великана за спокойные волны, северяне вошли в Трент и высадились в самом центре Мерсии, в Ноттингеме. Опешивший франкский граф с полусотней гарнизона не успел даже приготовиться к битве, как северные головорезы уже заняли город.

 

  Сразу же было забыто сомнительное происхождение Кенвульфа, и недорезанные мерсийские таны начали стекаться к своему королю. Через месяц Кенвульф вел на Лондон многотысячное войской. Карл Юный бросился созывать подвластных ему королей – и обнаружил, что помимо франкского контингента, расселённого вокруг Лондона и помощи из Кента и Нейстрии ему не на кого положиться. Нейстрийская помощь была небольшой – воины из прибрежных пагов современных Нормандии и Фландрии – это все, что успели собрать прибрежные графы. Можно было бежать на континент – но это означало бы крушение всего завоевания Британии. Молодой король решил биться.

В этот раз судьба оказалась неблагосклонна к франкам. Кентские певцы сложили печальную песнь о битве под Люнденбургом.

Тем, кому лень читать скрытый текст, скажу, что сила сломила силу, одна стена щитов проломила другую. Были те, кто почел за честь умереть около упавшего вождя. А были и те, кто спасал свою жизнь, не помня о чести. В общем, все было, как всегда. Прошло больше тысячи лет. И людская память д сих пор хранит имена тех, кто умирал над телом павшего вождя. А те, кто бежал – они остались жить … безымянными. Но недолгой была их жизнь.

На мой взгляд, поэма, несмотря на корявый перевод со староанглийского, стоит прочтения, поскольку она сильно передает атмосферу мясорубки стены щитов.

 

Сам он всадникам приказал

всех коней отпустить,

спешно спешиться, –

уповали бы в рукопашной

молодые лишь на доблесть

да на доброе свое оружие.

Тут Карла сын,

воочию убедившись,

что труса не празднуют

воины Севера,

сам высоко

сокола любимого

пускал с руки,

и кинулся в сечу –

все узнали,

что знатный отпрыск

не бежит от сражения,

коль обнажил он лезвие.

И Эгберт тоже

этому следовал,

поспешая за вождем дружинным,

он держал, копейщик,

древо дрота –

не дрогнет воитель,

пока рука его

клинком широким

и щитом владеет,

он в том поклялся,

что в брань направится

поперед господина.

…Стал по уставу Карл

ставить войска,

скакал на коне, указывал

каждому воину,

кому какое мужу место,

а вместе наказывал,

чтобы щиты

наизготове держали

крепко в руках и прямо,

дабы страха не ведать;

когда же рать преграду

построил как должно,

там он спешился,

среди приспешников верных,

среди приближенных дружинников,

живших в его доме.

Тут вестник викингов

выступил на берег,

пришел глашатай,

возвышая голос,

слово грозное выкликивал

от мореплавателей,

вызывал войсководу этого,

над водами стоя:

"Был к тебе я послан

от корабельщиков многохрабрых

с таким приказом:

дай нам кольца

ради замирения;

разве не лучше вам

от напора копейного

откупиться данью,

чем в битве быть,

рубиться насмерть;

ратей тратить не стоит

ради сокровищ ваших;

мы же можем за выкуп

миром кончить,

когда согласен

ты, наиславный,

эту рать отослать обратно

и дать мореходам

по нашей охоте,

денег отмерить

ради мира,

и тогда мы с данью

в море уйдем немедля,

на кораблях от земли отчалим

и с вами в согласье будем".

Карл вскричал,

щит подъявши,

дротом ясеневым

тряс он яростный,

и такими словами отважный,

ему ответил:

"Понимаешь ты, бродяга моря,

о чем расшумелось это войско? –

вам не дань дадут,

но добрые копья,

дроты отравленные,

издревне острия,

и в доспехах наших

пользы вам не будет.

 

Глашатай пришельцев,

спеши с вестью

обратно к своему народу,

пусть не радуются:

не бесчестный со своим ополченьем

здесь военачальник встал,

он биться не будет

на этой границе

за владенья Карла,

государя нашего,

за людей и наделы, –

да падут проклятые

язычники под грозою! –

и подумать зазорно,

чтобы вы с нашим выкупом

вышли отсюда без боя

и корабли свои увели,

когда от земли нашей

и без торга столько

отторгнуть успели.

Не добраться вам без крови

до сокровищ наших

прежде мира померимся

смертью в битве,

железом, лезвиями,

а согласья потом достигнем".

 

Там со щитами

он поставил воинов,

над рекой под его приказом

войска стояли,

и только протока

противников разлучала,

бурлил прилив

по следам отлива,

рукава заливая;

ждали воины нетерпеливо

начало, когда ополченья

в мечи ударятся,

и толпились над речкой,

ну уступая друг другу в славе,

саксы мужеством препоясанные,

и войско ясеневое;

встали, но сталью

друг друга достать не могут,

разве стрелою резвой

срезать насмерть;

вода спадала;

ждали викинги – там немало

было корабельщиков,

битвы жаждущих.

 

Страж народа поволил,

брод охранять поставил

воина твердого –

он звался Вульфстан,

муж смелый,

наследник Кеолы,

подоспел он, – и первый

копейном рожном

враг сражен был на месте,

посмевший ступить на камне,

двое с Вульфстаном

воев было:

Маккус и Эльфере,

одинаково храбрые,

там от потока

ни за что не попятятся,

но держат надежно

людей враждебных,

доколе копьями

и руками владеют;

тут смекнули недруги,

они узнали

страшную

стражу брода,

гости лихие

пошли на хитрость,

лишь бы малость

места им уступили,

через брод перебраться дале

рати на берег;

отвечал военачальник,

воскичился,

шире место пришельца

поспешил уступить,

восклицал

сын отца своего, Карла,

над холодными водами –

воины слушали:

"Вам дорога открыта

через эти пороги,

вблизи нам пора сразиться,

а кто хозяином останется

на поле павших –

Господь укажет".

 

Стая волчья

стала переправляться,

войско викингов –

воды Панты их не пугали –

через потоки светлые со щитами

на восточный берег

вышли и вынесли

боевые доспехи;

Карл же к бою

с ратоборцами изготовился,

сторожил кровожадных,

и сложить повелел,

собрать из щитов ограду,

чтобы ратовать стойко

дружине в сраженье:

приближалась битва,

слава близилась,

время пришло

пасть избранникам израненным

на поле брани.

 

Вот взволновалось войско,

вороны кружат,

орел воспарил, стервятник,

крики на поле;

тут пустили стаю

копий, как сталь, каленых,

остреные древки,

дроты взлетали,

луки труждались, жала,

визжа, в щиты вонзались,

сшиблись дружины,

мужи гибли,

первые пали юноши

на поле ратном:

ранен Роланд – раньше времени

избрал он смертное ложе,

был он, паладин Карла,

избит мечами,

славный воин

в сече изрублен;

на том же месте

возмездье викингам:

я слышал, что следом

славный Эгберт

так мечом изловчился,

что обреченный воин

пал к стопам его

от одного удара, –

за то государь

ему благодарностью

успел воздать среди поля,

другу верному.

Дружина в сраженье

держалась крепко,

отрадно ратникам

в страдном поле

спорить, кто первый

рожном копейным

достать успеет

соперника обреченного,

жизнь вынет воина;

лежали мертвые;

живые в битве не ослабели –

был им Карл опорой:

звал он воинов

с головой окунуться в дело,

кликал их перед ликом данов

стяжать великую славу;

сам он двинулся в сечу,

меч подъявши

и щит для защиты,

ища противника,

войсковода отважный

воину вражьему шел навстречу –

зла, не блага,

они желали друг другу:

морестранник направил

с полдня копье остреное

и поранил, задел

вождя ратного, –

тот щитом прикрылся,

распласталось надвое древко,

ясень копейный,

вспять прянул,

и тут же неукротимый

пустил ответное,

горло гордому

врагу пронзило

смелым бойцом

умело нацеленное

жало прошило

шею ратнику, –

жизни лишил он

несокрушимого,

и сразу грозный

срезал второго,

грудь пронзил, просквозил доспехи,

от плеча разошлась кольчуга,

торчал из сердца

дрот отравленный,

и возрадовался, рассмеялся

государь удачливый,

и благодарность Господу

воздал за страду денную,

от владыки ему дарованную.

 

Тут пускал с руки

стрекало ясеневое

ратник вражий,

и сразу

прободило оно господина,

воеводителя франкского;

с ним же юнец стоял,

ученик ратоборца;

новобранец браней

брал, не мешкая,

вырвал из воина

окровавленное жало,

Вульфмер юный,

Вульфстана отпрыск,

успел копейщик,

вспять отправил

копье, – вонзилось,

на землю рухнул

убийца вождя любимого,

было ему отмщенье;

но меченосец новый

к знатному приближался,

коваными кольцами

искал поживиться,

частой кольчугой,

мечом очеканенным;

Карл не мешкая –

меч из ножен,

сверкнул широколезвым,

по железу ударил;

но поздно: на помощь недругу

подоспел корабельщик,

топором по шлему

лишил сознания, –

в землю вонзился

золотом изукрашенный

клинок его,

и не смог бы воитель

взяться – отказали руки;

и пал на землю

Карл без памяти

 

Тут зарубили обоих героев безбожные,

на том же месте:

вместе с господином

Вульфмер и Эльфтнот,

два воина,

вблизи хозяина

пронзенные пали;

и спешили тогда из сшибки

все, кто страшился;

 

Одды отпрыски первыми

опрометью бежали:

трус негаданно

в горе вождя покинул,

того, кто по-царски

жеребцами одаривал прежде,

и вскочил бесчестный

в седло военачальник,

верхами уходит –

это худшее дело! –

с братьями он бросил

бранное поле:

Годвин и Годвиг,

о гордости не радея,

спиной повернулись,

в лесную чащу бежали,

под сень дерев от сечи

спасенья ради,

больше их было, беглых,

чем подобало,

когда бы они о добром

дольше помнили,

о честях, какими часто

он привечал их.

Верный Оффа ему, бывало,

говаривал,

когда с ближайшей дружиной

совет держал он:

чем, говорит, в реченьях

чаще они храбрятся,

тем в беде на тех людей

надежды меньше.

 

увидали дружинники

все в этой сече,

что король их кончился,

и в горе гордые

шагали воители,

мужи нестрашимые

спешили к бою,

хотели выбрать

из двух единое:

смерть на месте

или месть за любимого.

Кликал их славный

наследник Эльфрика,

воин юный

звал в сражение,

молвил Эльфвине

мужественное слово:

"Часто кричали мы

за чашей меда,

славой на лавах

клялись-хвалились,

в тех застольях

стойкостью ратной

пускай же каждый

покажет свою отвагу,

я же поратую

за род мой древний, –

мы из нейстрии,

из семьи знаменитой:

прадед мой праведно

правил землялми,

в мире премудрый

муж Эальхельм;

да не услышу в людях

слов стыдных,

будто я бегал

от корабельщиков,

восвояси от рати ясеневой,

когда, опоясанный смертью,

сгибнул воитель гордый –

это горе наивеличайшее! –

он по крови мне был сородич,

и по рати начальник".

 

С места, не мешкая,

возмездия ради

ринулся он недаром –

ударом лезвия

ранил морестранника:

среди брани викинг

замертво пал на землю.

И сказал им Оффа,

родичей и соратников

на драку одушевляя,

тряс он, яростный,

ясеневым дротом:

"Прав ты, Эльфвине,

храбрым словом

доблестно воителей пробуждая,

когда государь наш

пал на поле, –

теперь должны мы

друг друга

ободрять и драться

плечом к плечу,

 

доколе мечом владеет

рука, и доколе

копья не притупились,

острия годны.

Годрик трусливый,

Одды отпрыск,

продал нас в битве:

многим тогда помнилось

не наш ли военачальник

на знатном коне скачет

спиною к сече,

и в испуге распалось

в поле войско,

расшаталась щитов ограда,

но не пристало нам следовать

за слабейшим, людей подбившим

на бегство".

Леофсуну воскликнул,

липовый поднял

щит для защиты

и так обещал он:

"Честью своей ручаюсь,

не чаю уйти отсюда,

но, пяди не уступая,

вспять не двинусь, местью воздам за смерть

вождя и вместе друга.

Стыд мне, коль станут у Стурмере

стойкие воины

словом меня бесславить,

услышав, как друг мой сгибнул,

а я без вождя

пятился к дому,

бегал от битвы;

убит я буду

железом, лезвием".

 

И полез он, яростный,

в гущу врагов,

гибели не страшась.

Тогда же Дуннере,

простолюдин, воскликнул,

тряс он дротом,

среди рати взывая,

всех в этой сече

просил за Карла:

"Тот не отступит,

кто мстить задумал,

и жизни не жалко

за дружиноводителя".

и спешили дружинники,

о жизни своей не заботясь, в битве ратоборцы

бились насмерть,

свирепели копейщики,

и о помощи молили Господа,

чтобы воздать, как должно,

за дружиноводителя,

и враги его

чтобы погибли.

 

За них же прилежно

и заложник ратовал,

из кентского рода

рода знатного, этот Эскферт,

Эглафа отпрыск,

прочь не пустился

из потехи бранной,

но мечет, не мешкая,

меткое жало,

то по щиту,

а то и в тело,

раз по разу

дразнит, ранит,

колет, доколе

рукой владеет.

Там де еще остался

статный Эадвеард,

рьяный и разъяренный,

в брани он похвалялся

не уступать ни пяди,

где пал наилучший,

от боя не бегать,

но биться насмерть:

рушил щит-ограду, ратовал с недругом,

воздал морским бродягам

за вождя кольцеподателя,

местью за смерть,

и с мертвыми лег он;

так же Этерик:

этот знатный,

ратник рьяный,

брат Сибюрхта,

не на жизнь сражался;

и дружинники многие

копья в щиты вгоняли,

оборонялись храбро;

сшибались щитов ободья,

битва страшную пела

песнь доспехов;

успел ударить

Оффа морескитальца –

враг скатился наземь, но и родичу Гада

могила досталась:

Скоро Оффа

был заколот в стычке,

но, что обещал дружинник,

то и свершил он:

он хвалился

клялся кольцеподателю,

или с радостью рядом

в ограду въедут,

живые в жилище,

или полягут

на бранном поле,

от ран погибнут, –

пал он, подданный,

подле войсководы;

щиты грохотали,

одолевали морескитальцы,

сечей разгоряченные;

часто копье вонзалось

в обреченное чрево;

вскочил тогда Вистан,

Турстана потомок,

и стал он биться

и в гуще погибельной

троих врагов сразил он,

и пал сын Вигельма

рядом с викингами.

 

Встреча суровая;

Крепко в сече

Держалась дружина;

Ранами изнуренные;

Трупы валялись;

Освальд и Эадвольд

В это время

рать ободряли

браться, оба

звали родичей

вперед на сечу,

в жестокой стычке

стойки да будут,

клинки да не дрогнут

в руках у сильных;

 

Бюрхтвольд молвил,

щит подымая,

тряс он, яростный,

дротом ясеневым,

ратник старый

учил соратников:

"Духом владейте,

доблестью укрепитесь,

сила иссякла –

сердцем мужайтесь;

вот он, вождя наш,

повергнут наземь,

во прахе лежит добрейший;

да будет проклят навечно,

кто из бранной потехи

утечь задумал;

я стар, но из стычки

не стану бегать,

лучше, думаю, лягу,

на ложе смерти

рядом с господином,

с вождем любимым".

 

Других же, Годрик,

сын Этельгара,

увлекал за собою,

пуская копья,

метал смертоносные

дроты в викингов,

войско вел он,

был во главе он,

разил, покуда

не пал на землю –

врага этот Годрик

не испугался в битве! ...

 

 

В конце концов мерсийцы и даны вырезали последних дружинников Карла. К огромному удивлению Кенульфа и Годфреда, юный король оказался жив, лишь оглушен. Поскольку ценный пленник был захвачен викингами – Кенульф не стал спорить и позволил союзнику забрать франка, думая, что северянин обменяет Карла на золото и другие преференции со стороны его отца.

Воспользовавшись тем, что на поле под Лондоном оказалась разбитой и кентская дружина, союзники ускоренным маршем двинулись на юго-восток.  Кенвульф хотел вернуть под свой контроль Кент. А Годфреда влекло Кентербери - монетный двор и казна архиепископства.

Покорение Кента не заняло много времени – его защитник остались кормить воронов вместе с франками. И в Кенте северяне показали себя. Разграбив церковные богатства и захватив самого архиепископа и клир, Годфрид поверг в шок своих мерсийских союзников. Он пригласил к себе в лагерь Кенульфа и его окружение. Мерсийцы пришли, ожидая, что идут на пир. И стали свидетелями кровавой расправы.

Карла Карлсона уложили на живот, рассекли ребра на его спине. Развели их в сторону наподобие крыльев. Вытащили наружу легкие и положили их на плечи. Казалось, что юный король превратился в кровавую птицу.

Архиепископу Этельхарду и старику Алкуину вскрыли живот, привязали кишки к столбу и заставили наматывать круги. Еще сто одиннадцать монахов были развешаны на деревьях и убиты ударом копья в сердце.

Конечно, пару сотне лет назад предки мерсийцев устраивали и не такое. Один король Нортумбрии перед битвой под Честером как-то убил более тысячи кельтских монахов, молившихся за победу бриттов. Но те времена давно прошли – и англичане ошарашенно смотрели на дьявольские ритуалы язычников.

Между тем, северяне считали себя в своем праве. Они помнили устроенную отцом юного короля резню под Верденом. когда были убиты четыре тысячи пленных саксов. Они помнили срубленный Ирминсул, сожженные храмы. Они помнили, как их родичи ставились перед выбором – крещение или смерть. И выбирали смерть. И сторицей возвращали франкам долги.

Выгодно это было и самому Годфреду. Сама по себе победа и огромная добыча делала его преемство после смерти отца неоспоримым. Но сделать «кровавого орла» сыну Карла и принести в жертву Одноглазому главного жреца англов - такая слава привлекала к нему сотни и тысячи воинов со всех уголков Балтики. А воины были нужны – не было сомнений, что Карл Большой отомстит за набег на Англию …

Под Кентерберри союзники расстались. Годфред получил все что хотел – добычу и славу, которые делали его удачливым вождем; пленников, которых можно было обменять с Карлом на деньги и земли. Кенвульф был не в том положении, чтобы спорить с датчанами – и Карл Юный вместе с Алкуином и епископом Кентерберийским оправились на север.

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

797-804

После дерзкого броска Константина на Ракку в 796-ом и ее разграбления, война, как это не удивительно, затихла. После двух попыток сухопутного нападения на Рум, Харун понимал, что от третьей попытки ничего не выйдет. После двух неудачных крупных походов, халиф решил не искушать судьбу, и попробовать измотать ромеев с моря.

Поэтому следующие два года халиф посвятил строительству флота и организации нападения на ромеев с разных сторон.  Харун попытался восстановить управление Ифрикией, послав туда губернатором своего молочного брата Мухаммада ибн Мукати аль-Акки, который прибыл в Кайруан осенью 797-го года. Были направлены посланники к хазарам, пелопонесским славянам, Карлу и Круму.

Одновременно, адмиралом флота был назначен выходец из знатной сирийской семьи Хумайяд ибн Маюф аль Хаджури. Значение, придаваемое Харуном конфликту с ромеями, подтверждает факт назначения командующим западным укрепрайоном аль-Фадла Бармакида, победителя при Данзимоне. Для этого он был снят с поста наместника Хорасана и прибыл на театр боевых действий с двадцатью тысячами хорасанцев. В Тунисе и Сирии было начато строительство флота. В очередной раз началось восстановление Тарсуса в Киликии – как базы флота. На приготовления ушло три года.

Разумеется, в Константинополе знали и о послах к болгарам и франкам, и о строительстве флота, и о восстановлении Тарсуса. Ответ империи был симметричным – строительство флота и крепостей в приграничных районах, прежде всего – около киликийского прохода

 

Папа Римский.

Пока шли предвоенные хлопоты, прибыл нежданный гость из Рима. В РИ, в 799 году противники Льва ІІІ под предводительством племянника папы Адриана I, Пасхалиса и казначея Кампулуса, подняли против него мятеж. 25 апреля на него было совершено нападение во время процессии у Фламинианских ворот. Папу затащили в церковь и избили до крови, пытаясь отрезать язык и выколоть глаза. Не знаю почему, но дорезать Льва до конца не получилось. И «огородами, в женском платье», наместник Святого Петра убежал к франкам. С помощью герцога Сполето Винигиза, Лев ІІІ отправился к Карлу в Падерборн

Здесь нужно сделать небольшую паузу, чтобы описать ситуацию с папством того времени (спасибо за консультации Георга). Конец 8-го века – как раз период преобразования Рима из города в папское государство (пусть и под контролем франков). Если в 750-м году папы рулили одним Римом, в котором и денег-то толком не было (особенно, после конфискации папских поместий Львом Исваром), то после 750-го года, кусок, который можно делить – растет. Выборы папы проводят «клир, народ и сената Рима» - в результате чего вплоть до Клюнийской реформы, когда папы начали получать «лепту святого Петра» с европейских владений и избираться кардиналами – они был игрушками в руках римских клик, пытающихся получить бОльший кусок этого пирога. Если Адриан с помощью Карла как-то мог держать все это в кулаке, то Лев, пользовавшийся поддержкой плебса, сразу же вступил в клинч с аристократией.

В РеИ Лев опирался на Карла не только в силовом плане, но и в финансовом – существенная часть аварской добычи была пожертвована папе. В АИ эта добыча ушла ромеям. Зато папе, в ходе Вселенского собора, вернули его поместья на юге Италии, конфискованные Исавром. Годовой доход с них составлял 35 тысяч солидов и был стабильным, в отличии от разового пожертвования Карла – что ставило папу в зависимость от ромеев. Владения империи в АИ находились в десятках, а не сотнях километров от Рима. Да и по жизни, образованные греки были ближе Льву, чем дикие франки. В общем, папа бежал в то же Споллето, которое в АИ принадлежит ромеям, после чего отправился в Константинополь.

Прошло более века, как епископ Рима был в Городе. Как и в случае Юстиниана Безносого, встреча с Константином Храбрым прошла хорошо. Папа совершил ритуальную проскинесию перед басилевсом, после чего ему подтвердили, что он будет возвращен в Рим. Вместе с ним в город войдут ромейские войска, которые обеспечат правопорядок и справедливый суд над правонарушителями.

Осенью 799-го Лев вернулся в Рим в сопровождении в сопровождении стратига Беневенто Хамама Аматуни. Поскольку и папа, и басилевс были в своем праве – Карлу пришлось проглотить эту пилюлю. Присматривать за папой отправился секретарь патриарха Тарасия Никифор, хорошо зарекомендовавший себя во время вселенского собора. В его же обязанности входили переговоры с новым архиепископом Равенны Иоанном. Равенна, древняя столица империи и место пребывания экзарха была для ромеев важна сама по себе, даже без учета того, что после занятия города, вся Адриатика становилась внутренним морем империи. Ранее, две империи договорились, что Рим и Равенна считаются территорией ромеев, но платят налоги франкам. Сейчас Рим возвратился в лоно империи римлян – и на очереди была Равенна.

 

И в 800-м году началась война арабо-византийская война.

Весной 800-го года ромеи узнали, что готовится грандиозное вторжение. 135-тысячное войско под руководством Бармакида собиралось в Ракке. Эта армия почти в полтора раза превышала совокупные силы ромеев. И империя ударила первой. Две столичные тагмы и фемные войска Анатоликона вторглись в Киликию, разорили окрестности и смогли в очередной сжечь Тарсус и Мопсуэсту. Эти крепости толком не были достроены, поэтому нападающие и смогли их быстро захватить. Основной целью набега было разорение Киликии и лишение арабов баз снабжения продовольствием.

Одновременно, на Кипре, который являлся кондоминиумом арабов и греков под управлением арабов, началось «народное» восстание, в поддержку которому явился флот ромеев. Одновременно войска Армениакона совершили набег строящуюся Мелитену, сожгли крепость и разорили окружающие земли.

В ответ, в июне армия арабов вышла из Ракки и в июле прошла через киликийский проход. Флот под руководством Хумайяда был направлен на Кипр. Несмотря на гигантские размеры армии, арабы не двинулись на запад. Вместо этого они начали методично утюжить приграничные территории, разоряя как немногочисленные деревни, так и сравнивая с землей форты, которые ромеи успели нашпиговать границу.  Пройдя через киликийский проход, армия захватила Тиану и остановилась, чтобы разделиться. 70 тысяч были направлены в центральную Каппадокию, где взяли и разрушили Андрасус и два близлежащих форта; затем были захвачены и разрушены Кизистра и Анкира. Сам аль-Фадл, оставив небольшой отряд в Тиане, чтобы создать операционную базу, включая мечеть, направился на запад. Осадив Гераклею, арабы разрушили близлежащую Тебассу, однако после месячной осады, повернули назад, вдоволь ополонившись зерном и пленниками. Константин даже не стал покидать Город и выходить навстречу арабам, ограничившись традиционной партизанской войной фемных войск. В то же время стратиг Кивирриотона Никита достиг успеха на Кипре, где с помощью численного превосходства разбил десант арабов и сжег часть вытащенных на сушу кораблей. Затем Никита развил свой успех, высадившись в Киликии и разграбив арабские склады с зерном – что и повлияло на решение Бармакида вернуться.

Почему Константин не выступил навстречу арабам. Дело было не только в гигантской армии. Проблема состояла в том, что удар был не один. Тем же летом вспыхнуло восстание славян на Пелопонессе. Орды неведомых людей, звавших себя «мадьяр», пересекли Дунай и вторглись в земли Паристриона. На Сицилии высадился пятитысячный десант арабов из Туниса. К счастью, как выяснилось, королю франков было не до Италии – он был занят переговорами с данами и вызволенные своего старшего сына. Хотя бы за этот фронт можно было не волноваться. Но в целом, империя оказалась в кольце фронтов – и басилевс счел за лучшее остаться с тагмами в Городе.

По результатам 800-го года империя выиграла раунд по очкам. Несмотря на опустошение Каппадокии, на всех остальных фронтах она отбилась. На Сицилии соединенные силы фем Сицилия и Беневенто смогли выбить арабов с острова. Фемные войска Греции вместе с помощью греческих переселенцев из Италии легко подавили восстание славян – после чего масса славян была вывезена в опустошенную Кападокию для ее заселения. Как уже было сказано выше – Карлу было не до Италии, что позволило сосредоточить силы на отражении арабов. Венгры вдоволь пограбили Паристрион, но на обратном пути произошло то, что и должно было произойти. На нескольких кораблях дунайской флотилии были установлены сифоны с греческим огнем. В устье Дуная тоже вошло несколько дромонов имперского флота. В результате, на обратном пути кочевники познакомились и навсегда запомнили ромейских шаманов, посылавших в воду не гаснущий огонь. Не многие смогли переправиться на северный берег Дуная. На Кипре ромеи тоже отбились. Но Харун тоже добился своей цели – крепости фронтира в Каппадокии были разрушены, база подскока в Киликии и в Тиане создана – и на следующий год можно было продолжать войну.

Зимой 800/801 года пришли дурные вести из Туниса. Как и в Реи Муххамад ибн Мукатти поссорился с местным арабским ополчением джунд (в АИ он еще умудрился совершить неудачный набег на Сицилию, что не прибавило ему любви войска) и был вынужден бежать к верному губернатору Заба Ибрагиму ибн аль-Аглабу. Как и в РИ Ибрагим попросил Харуна сделать его эмиром Ифрикии, обещая регулярные финансовые поступления и джихад против ромеев. Как и в РИ Харун согласился – и, хотя Ибрагим не обманул халифа насчет денег и муллы каждую пятницу славили имя халифа – от джихада Ибрагим отказался. Следующие годы он сосредоточился на подавлении своевольного джунда (иногда утилизируя его с помощью сицилийских ромеев) и создании противовеса с помощью черных рабов-воинов зинджей. И потому о нем пока не будет речи в нашей саге.

 

На следующий год целью арабов стали Западная Каппадокия и побережье Анталии. Семидесятитысячная сухопутная армия прошла через киликийский проход, запаслась продовольствием в Тиане и направилась к Икониуму. Примерно столько же солдат морем из Тарсуса были доставлены на южное побережье Малой Азии, от Селевкии до Ликии. Флот Киббириотон безуспешно пытался противостоять высадке и был частично уничтожен в битве при Селевкии. Но часть флота патрикий Никита смог спасти и увести в гавани Островов.

После чего, в игру вступил весь флот империи под непосредственным руководством басилевса. Удостоверившись, что на остальных фронтах спокойно, Константин решил сосредоточиться на борьбе с арабским флотом, предоставляя анатолийцам защищаться самим. Основные силы имперского флота и морской фемы Хеллас (под руководством стратига фемы Варды Слира, первого известного члена семьи Склир) , вместе с остатками Киббириатона сосредоточились на Кипре. Арабы высадили на остров десант и захватили немало рабов, но основной состав флота базировался в Тарсусе, осуществляя набеги на побережье.  Выбив арабов с Кипра, Константин начал строительство укреплений, позволяющих защищаться от крупных вторжений. И верный политике непрямых действий сделал ход конем, напав на слабозащищенный египетский арсенал – Дамиетту.

В поход было направлено сто кораблей с пятью тысячами воинов. Арабские источник говорят, что нападение произошло 22 мая 801 года, когда эмир Египта отозвал гарнизон в Фустат, ради виду наступающего праздника, который на этот раз решено было отпраздновать с возможно большим числом участников. Сама Дамиетта, сейчас расположена на правом берегу восточного рукава Нила, в двенадцати километрах от его устья и на расстоянии одного километра от западной оконечности большого озера Мензале.

Испуганное население тотчас покинуло город, пытаясь перейти в брод озеро, отделявшее Дамиетту от материка; при этой переправе утонуло много женщин и детей.

Византийцы сожгли и разграбили оставленный город. В их руки перешло оружие, приготовленное для отправки в Сирию, разнообразные запасы, предназначенные для Ракии. Крепостная кладовая, где хранились паруса, и соборная мечеть Дамиетты сделались добычей пламени. Византийцы взяли в плен около шестисот мусульманских и коптских женщин.

Спустя два дня после начала осады, византийский флот, нагруженный добычей и пленными, отплыл на восток, направляясь к острову Тиннису, который лежит между Альфарами и Дамиеттой, но не смог справиться с течением; поэтому, из боязни попасть на мель, греки направились к рейду Уштум, находившемуся недалеко от Тинниса.

Уштум представлял из себя укрепленный пункт: он был окружен стеною с железными воротами. Византийцы опустошили Уштум, сожгли все найденные там баллисты и менее крупные камнеметательные машины, взяли с собой железные ворота и без всякого сопротивления со стороны арабов возвратились на Кипр. Узнав о том, что Египет не защищен, Константин вновь направил корабли в набег – но на этот раз по пути народов моря направились триста кораблей, которые безнаказанно жгли и грабили побережье Египта в течение месяца.

В результате, к концу года стороны остались «при своих» - арабы смогли сжечь и разграбить Иконий и южное побережье; ромеи закрепились на Кипре и смогли разграбить Египет.

 

На следующий, 803-ий год Харун решил закрепить сухопутный успех и взять столицу Анатоликона – Аморий. Если бы это удалось – путь к богатым западным фемам был бы открыт.

Вновь была собрана более чем статысячная армия, которая была доставлена частью по суше, а частью – флотом. Вновь ромеи не стали принимать открытый бой и сосредоточились на партизанской войне и нарушению снабжения противника продовольствием.

Ал—Фадл ибн Яхья ибн Бармак легко добрался до Амория, и несмотря на неудобства, доставляемые ромейскими партизанами начал осаду. Константин не стал оставаться в Константинополе, и с тагмам, войсками восточных фем и частью войск западных фем находился в Дорилеуме, в трех днях пути от Амория. Численность византийской армии существенно уступала арабам, поэтому басилевс предпочел пассивное наблюдение.

В это время Аморий представлял из себя сильную крепость с 44 башнями. Осада началась 1 августа 803 года. Вначале арабы не достигли особого успеха и обе стороны несли значительные потери.

 Перелом в ходе осады случился после того как предатель — ранее захваченный в плен византийцами мусульманин, принявший крещение и женившийся — указал арабам место, где стена города могла быть легко пробита. Дело было в том, что за несколько времени перед этим поднявшаяся вследствие дождя вода размыла местность и разрушила часть стены. Узнав об этом, Константин велел стратигу Анатоликона Вардану Турку отстроить ее вновь. Вардан не исполнил приказа басилевса и, когда узнал, что Константин выступил из Константинополя, то, боясь его гнева, кое-как заделал брешь и на верху укрепил, как было раньше, зубцы. Как только арабы направили баллисты в указанную сторону, часть стены обрушилась. Увидя брешь, греки некоторое время хотели заделать ее бревнами, а для уменьшения силы удара баллист прикрывали бревна войлоком. Но не прекращающаяся стрельба раскалывала бревна, и стена в этом месте распалась.

После этого, арабы неделю штурмовали город. Постепенно ров заполнился трупами осаждающих, но осажденные стойко держались, веря, что басилевс придет на выручку. Легенда гласит, что каждый день осажденные посылали гонцов с просьбой о помощи – но ни один из них не добрался до своих – всех перехватили арабы. На самом деле нужды в гонцах не было – византийские разведчики и так наблюдали за ходом осады. И после пробития стены информация была направлена Константину. Деваться было некуда – басилевс не мог позволить себе сложа руки наблюдать, как уничтожают столицу фемы. Пришла пора ставить жизнь на кон и показывать, чего стоит ромейская доблесть.

Помощь успела в последний момент. Возможно, это и стало причиной успеха византийцев. К этому времени силы защитников города уже кончались, и арабы были близки к тому, чтобы пробить строй щитов, защищавший брешь в стене. В этот момент и появилась византийская армия, которую басилевс с ходу бросил в бой. Пехота все еще двигалась по дороге от Дорилеума и Константин пошел в бой с двадцатью тысячами конников против шестидесяти тысяч пеших арабов, осаждавших Аморий. Удача действительно любит храбрых, и ромеи оказались в идеальной для конницы тактической ситуации. Огромное войско арабов было распределено вдоль стен города, и в районе пролома действовало около двадцати тысяч арабов, в спину которых и ударила ромейская конница. Конечно, это был не сметающий все удар катафрактов. Но одетая в кольчуги и вооружённая мечами и копьями кавалерия византийцев ударила арабам в спину. Ударила в спину не строю воинов, а превратившейся в бесформенную толпу орде. Орде, которую подпирала с другой стороны пехота осажденных. Пока Бармакид получил информацию о нападении, пока были посланы гонцы к другим частям осаждающих, пока они вышли из штурма, построились и направились к ромеям – прошло около двух часов, в течение которых византийцы в буквальном смысле перемололи часть арабов.

Воодушевленные победой, и конница басилевса и осажденные аморийцы напали на подходящие части арабов. Битва продолжалась весь день и закончилась, когда к месту сражения начали подходить пехотные части византийцев. Арабы побежали …

 

И начался последний год войны. Зимой Харун как и в РИ расправился с всесильным кланом Бармакидов, благо, в АИ у него было отличное обоснование репрессий. Так накосячить, как это сделал аль-Фадл, на ровном месте угробив стотысячную армию – нужно было еще постараться. В результате, давно желающий избавиться от опеки рода Бармака халиф, казнил ал-Фадла за потерю армии. А родственников – за компанию. Заодно Харун поправил бюджет, на котором уже начали сказываться неудачи войны с Румом. Денег у потомственных визирей было много.

На эти деньги был восстановлен флот, который потерпел немало потерь за последние два года. Харун решил начать с захвата Кипра – чтобы с помощью Кипра и Тарсуса держать под контролем доступ к Сирии по морю, и иметь возможность вести морской джихад против Рума. Ромейские флоты из Италии и городов Адриатики были собраны заранее, чтобы вместе с флотами фем Греции и Малой Азии и имперским флотом грабить Сирию. Во флоте впервые участвовала дюжина драконоголовых кораблей воинов с севера, которых нанял архонт Херсонеса. Ими командовал брат басиллисы Гизульф, друнгарий имперского флота, способный говорить на их языке. Узнав о планах Харуна, Константин решил ответить ударом на удар.

Два флота сошлись у побережья Кипра. Арабский флот под руководством Хумайяда ибн Маюфа составлял около тысячи кораблей. Флот империи под руководством слегка уступал ему – но ромеи только недавно ели свой утренний хлеб и не были утомлены морским переходом. И с ними был их талисман удачи и залог победы – непобедимый басилевс Константин. Левый фланг возглавлял стратиг Кивериотона Никита, правый –Гизульф, в центре находился сам Константин.

Битва длилась весь день, и победитель так и не определился. Дул ветер, и ромеи не смогли применить греческий огонь. Противники договорились о перемирии. Ночью арабы читали Коран, а византийцы звонили в колокола. С утра битва возобновилась – и тысячи людей опять резали другу друга на залитых кровью и кишками палубах.

Настал третий день. Басилевс, как и прежде, бился в центре строя кораблей. Двухпалубные дромоны имперского флота, превосходя размерами арабские доу, связанные между собой, стояли как крепость в центре строя. Хотя погода и не позволял использовать греческий огонь, сами размеры дромонов позволяли метать в более низкие арабские корабли камни, пробивающие борта кораблей и копья со стрелами, пронзающие тела людей.

Хумайяд, видя, что численный перевес арабов за два дня исчез, решил лично возглавить удар в центр византийского строя. Плюнув на то, что его окружат с флангов, адмирал все поставил на кон. Если он убьет амира румов – он выиграет. А если не убьет – так лучше погибнуть с саблей в руках в бою, чем от меча палача в Багдаде. И его замысел почти удался. Арабы упорно проламывали ромейский центр, не обращая внимание на окружившие их вражеские корабли. В конце концов, они прорвались к дромону басилевса … и мы никогда не узнаем, что там случилось. То ли огонь загорелся случайно. То ли перед лицом смерти военная элита Византии приняла решение умирать, но не сдаваться – и применила греческий огонь, с готовностью сгореть самой. Но Константин не стал идти по пути своего тезки в Битве мачт полтора века назад и бежать в чужой одежде.

Ромеи, продолжая пусть стри огня, начали цеплять крючьями арабские корабли и прикреплять их к горящим дромонам. Глядя на огненный ад, творившийся в центре, моряки поняли, что их басилевса больше нет – и отдали ему последний долг, бросившись в лобовую атаку на скучившийся в центре арабский флот. Пленных не брали – и потом эту битву назвали Битвой без пленных.

После битвы, Никита направился в набег на берега беззащитной Сирии, а Гизульф направился в Константинополь, донести сестре скорбную весть …

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

заметил накладку.

атака арабов на Империю - 800 год.

захват датчанами в плен Карла Юного - 801 год

 

эх, можно было еще франко-византийскую войну устроить в 800-м в Италии устроить :resent:

ну, ладно, спишем на мое разгильдяйство

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Империя. 805-809

 

Лето 804. После битвы, Никита направился в набег на берега беззащитной Сирии, а Гизульф направился в Константинополь, донести сестре скорбную весть …

 

Узнав о трагедии, две вдовы – Ирина и Евдокия временно взяли бразды правления в свои руки. Сыну Константина – Льву уже исполнилось 15 лет, и ему оставалось немного до коронации. Несмотря на нелюбовь мальчика к военным забавам, он принял под командование объединенные силы малоазийских фем и направился на восточную границу. В качестве настоящего главнокомандующего Льва сопровождал стратиг Париестрона Девгенис, в подчинении которого передавались пограничные фемы Армениакон и Анатоликон. Ромеи одновременно совершили несколько нападений, пройдясь по границе – Камача на севере, Мелитена, Созопетра, Мелитена, Германикея, киликийские укрепленные пункты. Еще не оправившиеся от предыдущего разгрома, линия арабских укрепленных пунктов была вновь уничтожена. Одновременно, флот империи разорил побережье Сирии. Харун получил сигнал, что со смертью Константина армия Византии не погибла и готова к войне. Одновременно, шли дурные вести с Востока. Хорасанцы роптали по поводу злупотреблений присланного из Багдада наместника. Роптали сильно … очень сильно.

 

Забеспокоившись, Харну, наконец, решил изучить ситуацию на месте. Военные действия против Византии нужно было прерывать. Оставив на малоазийской границе значительные силы под командованием своего сына Касима, он отправился в Хорасан.

 

Перед этим, в 805-ом году он заключил мир с ромеями, вернувшись к условиям 790-х годов – ромеи платят традиционные тридцать тысяч номисм в год (и еще по одной номисме за нового басилевса и его брата), арабы получают возможность восстановить пограничные крепости, Кипр помещается под совместное управление - и успокоенный за тыл, повелитель правоверных отправился на Восток.

 

В том же году 16-летний Лев VI, которого в будущем дадут прозвище «Мудрый» стал басилевсом. Его бабушка Ирина ушла в монастырь, а мать так и осталась жить во дворце, продолжая принимать активное участие в управлении. Сам Лев не возражал – мальчика больше интересовала книжная мудрость. Молодой басилевс, как и его брат получили классическое частное образование, нехарактерное для 8-го/9-го веков: сначала грамматика, поэзия и риторика. Эти предметы изучали многие дети состоятельных константинопольцев (подчерку – именно константинопольцев. Выросший во втором по размерам городе империи – Солуни, Лев Математик в начале 9-го века не смог получить образования дома и вынужден был ехать в Константинополь).

 

Затем юные басилевсы постигли философию, математику (арифметику и геометрию), историю. Заслугой этого был учитель – Иоанн из знатного рода Хоразармиев, за свои познания в богословии и истории получивший прозвище Грамматик. Рожденный в 770-х годах, тридцатилетний учитель славился не только знанием классических вещей. Он изучал алхимию и медицину, интересовался физикой и оптикой – в общем, его можно назвать первым «человеком ренессанса». И он имел талант преподавателя, который позволил привить ученикам, особенно старшему, искреннюю любовь к науке. Возможно, именно это, вместе с пониманием, что в войне он все равно не сможет превозмочь своего великого отца и привели к тому, что Лев не ходил на войну.

 

Одним из первых решений Льва как басилевса было открытие школы. В РеИ первая школа в Византии была открыта в 850-х попечением дяди Михаила Пьяницы – Барды. Как раз в то время в обществе созрел относительно массовый запрос на образование для желающих встать на путь церковной или чиновничьей карьеры. Это не значит, что военные были неграмотными. Но состоятельные люди начиная от сотника давали людям домашнее образование на гораздо более низком уровне. К примеру основатель Аморийской династии Михаил Шепелявый, выходец из семьи профессионального военного среднего ранга, был грамотен, умел читать и писать – и все. Этого ему хватало, и в умении спрягать древнегреческие глаголы турмарх Федератов не нуждался. А в Константинополе, для того чтобы сделать карьеру и вообще, быть своим среди «людей с хорошими лицами» требовалось классическое образование.

 

Я думаю, что в АИ запрос на такую школу созреет раньше – и Лев создаст ее, под руководством Иоанна Грамматика в 805 году. В школе четыре кафедры: философия, грамматика, геометрия, астрономия для тех, кто желал изучать предметы более глубоко и для тех, кто сам хотел стать учителем. Но основной поток учеников изучал первый уровень знаний, чтобы начать светскую или духовную карьеру.

 

Получив правильное воспитание, Лев осознавал свой долг перед державой. Но, как и его дед, правивший после своего победоносного отца, Лев предпочитал заниматься гражданскими делами. Поход 804 года был его первым и единственным военным походом. Затем басилевс правил из своего дворца, посылая на войну стратигов.

 

В этом был свой резон – после полутора столетий непрерывных войн Империя Истинной Веры впервые могла насладиться покоем. На Востоке Харун занимался проблемами Хорасана, на Западе Карл решал проблемы с находящимся с датском плену сыном. При этом основные экономические центры империи – западная Малая Азия, Фракия, Сицилия и Южная Италия уже два десятка лет не испытывали набегов, превратившись в глубокий тыл. В Греции начинались первые свадьбы детей, выросших на этой земле. Одновременно – заканчивался 15-летний срок освобождения переселенцев от налогов. Казна империи наполнялась золотом, и молодой басилевс мог дать хороший кусок военным, сосредоточась на мирной жизни.

 

Военные реформы шли постепенно и в нескольких направления. В 806 году было принято решение о выделении из системы фем трех клейсур («горный проход») – Киликии, охранявшей Киликийский проход в горах Тавра, Каппадокии, охранявшей проходы центральной части Тавра и Харсиона, охранявшей северный Тавр и Мелитенский проход. В каждой клейсуре было три тысячи конных воинов и одна тысяча пехоты. Важно, что жалование эти солдаты получали на уровне тахмата – что позволяло сделать из них не ополчение, а полноценную армию, способную противостоять ежегодным арабским рейдам и ходить в ответные рейды. Одновременно, был создан пост Доместика Востока, включавший в себя остатки Анатоликона и Арменикона и три новых клейсуры. Предполагалось, что эта структура сможет самостоятельно сдерживать небольшие арабские рейды, давая возможность западной части страны жить спокойно. В ближайшие десять лет этот расчет полностью оправдался – настолько, что многие крестьяне западных областей Малой Азии начали платить «отступные», вместо того, чтобы тащиться на восток для участия в боевых действиях.

 

Однако, в АИ фемная система так и не стала тем, чем она стала при Никифоре и его преемниках. Поскольку в империи отсутствовали и болгарская угроза и постоянный дефицит денег в казне – балканские фемы не превратились в полностью ополченческие войска, где десять дворов за свой счет выставляют одного пехотинца, на содержание которого империя не тратит денег. Империя продолжала платить пусть небольшое, но жалование – что, вместе новыми архитектурными затеями басилевса давали кейнсианский эффект, увеличивая денежный оборот и монетизацию экономики.

 

В окружении басилевса особых изменений не произошло. Евдокия-Адельхиза продолжала жить во дворце, принимая активное участие в работе правительства. Никифор продолжал трудиться доместиком дром, Феодор – логофетом Геникона.

 

Продолжала укрепляться дорога до Диррахия – одновременно являсь границей цивилизованных земель.

 

Так продолжалось до 809 года, когда с Востока пришла весть о смерти Харуна …

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Интермедия. Юность Полководца II.

 

 

 

Знатный воин смотрел на родное село и подмечал изменения, произошедшие за восемь лет. Последний раз он приезжал к деду Акамиру и бабке Ирине за два года перед тем, как в 14 лет поступить в тагму стратига Париестриона. Тогда они возвращались с Сицилии, где Иоанн три года прослужил сотником. Приемный отец получил назначение турмархом Мезии, чтобы охранять Дунай от редких набегов с севера. Василий знал, что настоящим его отцом был великий басилевс Константин, познавший дочь вождя верзичей Акамира в 784-ом году, во время своего первого похода. Малуша унаследовала свою красоту от матери, афинянки Ирины. От нее же она унаследовала женскую хитрость и знание греческого.

 

Узнав о рождении сына-первенца, басилевс приказал своему давнему телохранителю и другу Иоанну взять в жены красавицу-славянку и через три года сделал его десятником в схоле иканатов. Пройдя с басилевсом итальянскую кампанию, Иоанн остался сотником на Сицилии – подальше от глаз августы Евдокии. Возвращаясь с Сицилии в Мезию, свежеиспеченный турмарх заглянул к родителям жены.

 

Василий (которого верзичи звали Владимиром) помнил, как тогда поражалась мать. В селе стояла деревянная церковь, где служил молодой батюшка из славян Вифинии, читая молитвы на ромейском и проповедуя на славянском. Тогда мать сильно удивлялась, что горшки уже не лепят руками, а делают на гончарном круге. Большинство делало на медленном круге, вращаемом руками, но богачи уже имели и быстрый, ножной круг.

 

Изменилось многое. Стало меньше полуземлянок и больше наземных домов. Больше переселенцев из-за пролива и даже открылась лавка купца-ромея. Бегавшие по селу дети говорили и на славянском и на ромейском. Дед хвастался, что у всех крестьян теперь есть железные топоры и плуги. Земли много, а набегов давно не было – рожай детей, паши землю, плати налог стратигу и наслаждайся жизнью.

 

Но Василию наслаждаться жизнью не хотелось. Он вспоминал тяжелый разговор с бабкой. Басилевс погиб и теперь ничто не защищало его от гнева августы. Конечно, Василий был не единственным бастардом Константина. Но он был первенцем, и он уже стал известен своими подвигами на границе. Именно он, ведя разведку в днепровской полупустыне, первым принес весть о том, что неизвестные «мадьяр» движутся к Дунаю. Именно его полусотня смогла задержать часть отряда и дать возможность селянам уйти в кастры.

 

 

 

«– Питик… – процедил, как сплюнул Владимир, – молодой и дерзкий. И наверняка понимает свою выгоду. Ему нужна победа. Без нее Питику на белой кошме не усидеть. Но я должен попробовать.

 

– Он тебя убьёт, – равнодушно произнес болгарин Альцек.

 

– Может быть, – Владимир усмехнулся.

 

– Тебя и меня, ведь я пойду с тобой.

 

– Может быть. А может, и нет. Неужели мы с тобой, Алька, не уговорим какого-то свежевылупившегося подханка?

 

– Вы оба с ума сошли! – убежденно произнес десятник Никита. – Владимир! Одумайся! Ты же не мальчишка! Ты – полусотник! Пусть пограбят селян, а на отходе мы их и встретим.

 

– Да, – согласился Владимир. – Я воин. А долг воина – оборонить своих людей даже ценой собственной жизни. Иначе зачем нужны воины? – Он поднял руку, останавливая возражения: – Не надо. Я решил. И не торопись нас хоронить. Как говорит Крум: «Я лучший воин в Диком Поле, потому что никто здесь так и не смог меня убить!» Со мной та же история. И с Алькой. И не приблудному  Питику из с малого рода (Кеси – малый род, древневенг, одно из семи племен конфедерации венгров) тягаться с нами в силе и славе.

 

– Ему, может, и нет. Но у тебя полсотни воев, а у него больше пяти сотен. Если ты пойдешь с ними к мадьяр, они там и останутся!

 

– И снова ты прав, Никита! – усмехнулся Владимир. – Потому я не возьму с собой свои воинов. Пяток воинов и вот он, – полусотник кивнул на Альцека. – На Питика хватит, а с остальными сотнями как-нибудь разберемся.

 

 

 

 

 

 

– Может, зря мы пошли вдвоем? – засомневался Альцек. – Я знаю степняков. Мадьяр уважают силу.

 

– Да, – согласился Владимир. – Силу они уважают. Но что такое пять десятков, когда их почти пять сотен?  … это не сила. Сила – мы с тобой. Наши с тобой имена. Наша слава. Мы уже четыре года гоняем и бьем степной сброд? Сколько раз дикие булгары разворачивали коней и удирали, только услышав наши имена… так чего нам бояться мадьяр?

 

– Отличный повод, чтобы нас убить, – заметил Альцек.

 

– Ты можешь остаться, Алька, – немедленно отозвался Владимир.

 

– Обидеть меня хочешь?

 

– Не бойся! – широко улыбнулся схоларий. – Нам ли бояться смерти в славной битве? А живыми они нас не возьмут, уж это я обещаю!

 

– Я бы предпочел еще пожить, – пробормотал Альцек. – Черти адовы погнали меня на службу ромеям! Сидел бы сейчас в гриднице отца, пил бы баварское пиво или вино из Аквинка.

 

– Будем живы, я тебя вином получше угощу, – посулил Владимир. – Из дедовых виноградников.

 

– Тех, что в землях верзичей?

 

– Нет, пелопонесских. Он мне еще летом пару бочонков прислал.

 

– Договорились, – кивнул Альцек. – Самое то – вкус печенежской молочной кислятины смыть. Ты бы знал, как эта дрянь мне надоела, когда я в Пуште в отроках был.

 

 

 

 

– Стой! – скомандовал Владимир.

 

И развернулся к пятерке, которую выбрал для сопровождения. Выбрал из полусотни добровольцев. Каждый из воинов понимал, что его могут сегодня убить. Но каждый верил: если он и умрёт, то не зря. Вера в своего полусотника была абсолютной.

 

Владимир еще раз оглядел всех пристально, словно выискивая слабину.

 

Слабины не было. Суровые, уверенные в своей силе, невозмутимые, как степные идолы. Но, в отличие от идолов, способные ответить ударом на удар. Смертельным ударом.

 

– Слушать только меня. Видеть только меня. Что бы мадьяр ни делали. Только меня. Если вас будут убивать, вы делаете только то, что я велю.

 

– А если убивать будут тебя? – спросил Довгать, немолодой уже воин, простодушный и надежный, как весло дромона.

 

– Только то, что я велю! – отрезал Владимир, а потом всё же усмехнулся: – Ну, когда совсем убьют, тогда вот он, – кивнул в сторону Альцека, – ваш старший. А если и его тоже убьют, тогда, думается мне, приказывать будет некому.

 

Кое-кто из воинов тоже усмехнулся. Известное дело: стратиги гибнут последними. Потому что лучшие.

 

– Не торопиться, не разговаривать! И упаси вас Бог дразнить мадьяр. Представьте, что напротив вас зверь лютый лапами скребет, а у вас из оружия только нож…

 

 

 

Ромеев заметили издалека. Подлетели, взяли в круг, пугая скалящимися рожами, наложенными на тетивы стрелами. Остановили.

 

Владимир поднял руку, показав открытую ладонь, произнес четко, по-печенежски:

 

– Малый хан Владимир и его побратим Альцек к малому хану орды Кеси. – И добавил повелительно: – Проводи!

 

В ответ послышался сразу с десяток удивленных возгласов. Уж кого-кого, а Владимира на границе знали. И ненавидели. И боялись. И вот он, враг, пришел к ним с полудюжиной воинов

 

Очень хотелось разорвать его на куски. Но такая добыча, как Владимир, простым степнякам не достается. Она принадлежит ханам. Да и страшновато. И беспокойно. Враг пришел сам, и не боится. Значит, есть причина. Вдруг беспечных Кеси уже окружили тысячи ромеев и Владимир пришел не о милости просить, а требовать сдачи?

 

 

 

 

Шатер малого хана орды Кеси велик и вместителен. Дорогой шатер. Шелковый. Хватило бы на множество рубах для воинов Кеси.

 

Кроме малого хана в шатре десяток подханков и два десятка лучших воинов. Надо думать, ромеи угодили прямо на совет.

 

Посреди шатра – особое место. Подстилка из чуть более светлого войлока, который когда-то был белым. Ханское место. И сам малый хан Питик – в центре.

 

 

 

 

Владимир видел его впервые. Питик не стар. На нем дорогая золоченая бронь двойного плетения. Ромейская. Такая даже стрелу может остановить. На поясе малого хана сабля с золотым навершием. Золотом шиты и сапоги с узкими, загнутыми кверху носами. Золото на пальцах, на запястьях, на шее. Грозный хан. Важный.

 

– Ромей? – презрительно бросил большой хан. – Ты пришел стать моим рабом?

 

– Я тебя не знаю, – ровным голосом произнес ромей. – Но ты, уверен, слыхал обо мне. Я – младший хан Владимир. И сюда я пришел как голос самого хана Девгениса?

 

Питик поднялся. Народ мадьяр время от времени рождает великанов, не уступающих размерами самым крупным нурманам. Питик оказался из таких. Малый хан действительно был большим. На голову выше ромея и в полтора раза шире. Двойная кольчуга, весившая три четверти пуда, явно его не обременяла. Поднялся он легко и так же легко шагнул вперед, возвышаясь и над Владимиром,

 

– Ты не хан, ромей! Ты никто! Ты раб, на которого я сейчас надену ошейник и погоню собирать конский помет для моего костра. Ты…

 

Выпад был стремителен. Мадьяр не успели не то что схватиться за оружие, даже осознать, что произошло.

 

Владимир взмахнул клинком, стряхивая кровь, и убрал меч в ножны раньше, чем алые брызги, слетевшие с меча, упали на ханский войлок.

 

Убрал и замер, будто ничего и не произошло. Так быстро, что лишь немногие поняли, почему Питик умолк, а выражение превосходства на его лице обратилось в гримасу боли и изумления. Рот печенега широко открылся… Но ни сказать что-то, ни даже просто вздохнуть большой хан Питик уже не смог. Рухнул на застеленный войлоком пол шатра, да так и остался лежать. И только лучшие успели увидеть узкую брешь в золоченой кольчуге Питика. Как раз напротив сердца.

 

Кеси же, стоявшие за спиной хана и вовсе ничего не поняли.

 

Альцек был одним из немногих, кто не только видел удар, но и смог оценить безупречную точность и мощь выпада, пронзившего двойную бронь, будто куртку из вареной кожи.

 

– Это было необходимо? – прошептал он.

 

– Хочешь жить, раздави тварь раньше, чем она ужалит тебя, – так же шепотом ответил Владимир.

 

И уже в полный голос продолжал:

 

– Никто не смеет говорить со мной так! Никто здесь, в степи, от нищего собирателя кизяка до самого великого хана, не смеет безнаказанно угрожать мне смертью! Я пришел говорить о мире не потому, что ромеи слабы. Я здесь потому, что меня попросил об этом великий басилевс Константин, бивший врагов от Кавказа до Италии. Он попросил меня говорить с вами о мире, как равный с равными. Но с врагами я не говорю. Я их убиваю. Это понятно? – Владимир мрачно глянул на столпившихся вокруг опустевшей кошмы младших ханов и лучших воинов.

 

Кеси в шатре было раз в шесть больше, чем ромеев. Не говоря уже о полутысячной орде, которая гудела за шелковыми стенами. Никто ничего не понял, но вскочили все, а кое-кто из мадьяр все-таки схватился за оружие. Ромеи даже не шевельнулись. А Владимир вел себя так, будто он не в самой середке орды. Будто их и вовсе нет, этих сотен конников. Будто он у себя дома, в окружении конных тагм, и это они, Кеси, пришли говорить о мире. Владимир был невысок ростом, но казалось, что он глядит на кочевников сверху вниз. И когда его взгляд встречался со взглядами прищуренных от степного солнца глаз мадьярских вожаков, то тем казалось, будто ромей – хозяин их жизни и смерти.

 

Нет, они не боялись. Тот, кто боится, никогда не станет вожаком. Но взгляд ромея смущал. Это был взгляд, от которого каждый хан чувствовал себя не вождем, а просто воином, оказавшимся один на один с другим воином. Который много сильнее. ««Я могу тебя убить, – говорил этот взгляд. – Я могу убить тебя прямо сейчас. Ты этого хочешь?»

 

Когда-то давно, мудрая бабка Ирина, сказала Владимиру: «Любая вещь по-настоящему принадлежит не тому, что считает себя ее хозяином. Настоящая власть только у того, кто в состоянии ее уничтожить».

 

И только сейчас, спустя десять лет, Владимир до конца понял смысл сказанного. Он понял, почему храбрые ханы и подханки великой орды смущались и опускали глаза… И вопреки очевидному многократному превосходству в силе… побаивались.

 

Он мог убить любого из них. Они это чувствовали. И признавали его власть, доказательством которой была, туша Питика, оплывавшая кровью у ног ромейского полусотника.

 

Конечно, они понимали, что все вместе сильнее.

 

Но это были – сотники. Они не были единством. Они были соперниками. Каждый – каждому. И никто не хотел первым поднять оружие на хана ромеев. Потому что этот первый, он умрет наверняка. Так же, как Питик.

 

Ханская кошма Кеси сейчас принадлежала Владимиру.

 

– Ты! – сделал за них выбор Владимир, указав на одного из сотников, совсем молодого, дерзкого, так и не опустившего глаз. – Как звали твоего отца?

 

– Кайдумат! Большой хан Кайдумат.

 

– Хорошо, – одобрительно кивнул Владимир, опускаясь на корточки. – Я буду говорить с тобой, сядь, – он указал на ханский войлок. – Как твое имя, сын Кайдумата?

 

– Чэлгу, – назвавшийся раздвинул остальных и перебрался на почетное место. – Таково мое имя для друзей. А мои враги могут его увидеть, если я пожелаю.

 

– Уберите это, – Владимир ткнул пальцем в труп Питика. – Негоже всякой падали разделять нас, малый хан Чэлгу. – Ведь я пришёл говорить о мире.

 

– А если я захочу говорить о войне? – с ожидаемой дерзостью спросил печенег.

 

– Не сомневайся, Чэлгу, сын Кайдумата, моего клинка ты не увидишь.

 

Юный хан покосился на предшественника, которого два воина уже ухватили за ноги и отволакивали в сторону, посмотрел на широкую кровавую полосу…

 

И всё понял правильно.»

 

 

Тогда две сотни венгров захотели пойти за молодым вождем. Девгенис был рад двум сотням конных стрелков, которых он отдал под команду Владимира-Василия.

 

«-Помни», говорила бабка, «ты старший сын басилевса! В тебе его кровь. Кровь вождя. Ты имеешь право на престол. И во дворце помнят об этом!. У тебя есть лишь один шанс выжить – стать настолько сильным, чтобы тебя не могли убить! Или же убегай на север, где тебя не достанут руки августы и логофета дром»

 

На север Василий бежать не захотел, и теперь, вместе со старым другом отца Девгенисом, юноша ехал на Восток. Акрит получил повышение. Вместо должности стратига Парестриона, она стал стратигом схол Востока, получив под свою команду пограничные фемы Армениакон и Анатоликон. Иоанн получил должность стратига клейсуры Киликия и четыре тысячи оплачиваемых регулярно воинов (три тысячи конницы и тысячу пехоты). Василий, от которого было сложно незаметно избавиться, получил назначение в клейсуру Каппадокия, став мерархом банды конной разведки и личным порученцем Девгениса. Банда составляла около двухсот-трехсот воинов. И еще две сотни конных стрелков –венгров ушли за Василием после того эпизода у Дуная.

 

Под знаменем главнокомандующего басилевса Льва, Девгенис, совершил несколько нападений, пройдясь по границе – Камача на севере, Мелитена, Созопетра, Германикея, киликийские укрепленные пункты. Еще не оправившиеся от предыдущего разгрома, линия арабских укрепленных пунктов была вновь уничтожена. Василий активно участвовал во всех этих событиях.

 

Одновременно, флот империи разорил побережье Сирии. Харун получил сигнал, что со смертью Константина армия Византии не погибла и готова к войне. Одновременно, шли дурные вести с Востока. Хорасанцы роптали по поводу злоупотреблений присланного из Багдада наместника. Роптали сильно … очень сильно.

 

Забеспокоившись, Харун, наконец, решил изучить ситуацию на месте. Военные действия против Византии нужно было прерывать. Оставив на малоазийской границе значительные силы под командованием своего сына Касима, он отправился в Хорасан.

 

Перед этим, в 805-ом году он заключил мир с ромеями, вернувшись к условиям 790-х годов – ромеи платят традиционные тридцать тысяч номисм в год (и еще по одной номисе за нового басилевса и его брата), арабы получают возможность восстановить пограничные крепости, Кипр помещается под совместное управление - и успокоенный за тыл, повелитель правоверных отправился на Восток.

 

В 806-809 годы на Границе был мир. Касим начал восстанавливать линию укреплений аль-тхугур. Ромеи, по мере сил, мешали им – но в рамках разумного. Шла обычная пограничная малая война. Соединенные силы клейсур Киликия и Кападокия в 808 году совершили набег на Киликию, разрушив полупостроенные крепости Тарсус, Адана и Мопсуэста. В тот же год набег на ромеев совершил эмир Мелитены Абдаллах. Пройдя сквозь мелитенский проход, Абдаллах, во главе сильного кавалерийского отряда в пять тысяч всадников, вторгся на византийскую территорию и беспрепятственно продвинулся до крепости Чарсианон, столицы одноименной клейсуры. Там его встретил стратиг Димитрий. Уверенный в своих силах. Димитрий встретился с арабами в открытом сражении – но потерепел поражение. Сам стратиг погиб в битве, солдаты бросились бежать. По пятам преследуя бегущих, арабы ворвались в крепость. Абдалах и его армия разграбили крепость и вырезали гарнизон; они разграбили и подожгли окрестности и их поселения и взяли много пленных. После Чарсианона эмир, повернул на юг, чтобы максимально увеличить площадь, опустошенную во время рейда. И через пару недель Абдаллах наконец отправился домой, забрав с собой свою добычу и пленников. Воодушевленный успехом своего набега и полный уверенности в себе, он мчался взад и вперед вдоль медленно двигающихся и обременённых добычей войск на своей лошади, кобыле необычайного размера и скорости, подбрасывая свое копье в воздух и ловя его снова с замечательной ловкостью.

 

Получив весть о рейде, Девгенис послал конную тысячу под командованием Василия для сопровождения арабов. Не было задачи как-то противостоять арабам – Василий должен был отслеживать их движение и при случае попытаться отбить часть добычи.

 

В окрестностях Чарсианона Василий собрал остатки войск и с дополнительной тысячей пехоты решил рискнуть еще раз положиться на проверенную тактику засады и занял позицию в тылу арабов, ожидая их возвращения.

 

Это был узкий перевал – тот самый, через который Абдаллах вошел в Романию. Ромеи заняли местный форт и спрятались по крутым склонам перевала. После сокрушительной победы. эмир был настолько полон высокомерия по отношению к ромеям, что даже не стал менять маршрут отхода. Конечно, он в ыслал разведчиков, но византийцы заняли сови позиции после того, как разведчики проехали перевал.

 

8 ноября 808 года армия Абдаллаха вступила на перевал, где, им пришлось собраться вместе в очень узких и неровных местах, нарушая свои порядки, и каждый должен был пересечь крутой участок как мог. Как только все арабские силы, включая их обоз и пленников, оказались на перевале, а авангард уже приблизился к южному выходу, Василий дал сигнал к атаке. Под звуки труб на колонну рухнули подрубленные деревья, нарушая и так ухудшившуюся связность.  ромеи кричали и нападали на бестолково мечущихся врагов, или бросали на них камни со склонов. Две сотни венгров без устали поливали арабов дождем стрел. Битва закончилась полным разгромом. Сопротивления не было – арабы бросали все в попытке скрыться. Многие захватчики были убиты и их кости все еще были видны на этом месте много лет спустя — и еще больше были взяты в плен. Города и фермы были заполнены рабами. Все христианские пленники были освобождены, а добыча возвращена, в то время как сокровища и багаж самого Абдаллаха были захвачены. Самому эмиру едва удалось спастись -  он бросал золотые и серебряные монеты позади себя, чтобы замедлить своих преследователей.

 

Абдаллах вернулся в Мелитену всего с 300 всадниками …

 

Василий освободил византийских пленников, снабдив их провизией, и направил добычу и арабских пленников обратно в Константинополь, где басилевс Лев отпраздновал триумф на Ипподроме.

 

Сам Василий был вознагражден постом стратига клейсуры Чарсианон. И уже весной следующего года нанес ответный визит. Он еще не знал, что наместник Аллаха и Повелитель правоверных умер – и арабов ждут долгие годы фитны. Во главе 4 тысяч всадников Василий вторгся в эмират Мелитены и разорил окрестности города. Затем он осадил сам город, большинство защитников которого осталось в далеком ущелье, и даже смог прорваться через первый ряд стен. Сама цитадель устояла, но назад ромеи возвращались с большой добычей. Более того, и солдаты и офицеры осознали, что арабов можно бить и что в их землях можно брать богатую добычу.

 

Однако награды за это ни Василий, ни Девгенис не получили. Лев был готов смириться с тем, что на армию уходит много денег. Он даже готов был терпеть небольшие набеги на арабов и разрушения их крепостей. Но дальние рейды на территорию Халифата, грозящие большой войной были неприемлемы для миролюбивого басилевса

Карты

 

 

 

800px-Arab-Byzantine_frontier_zone.svg.p

1280px-Asia_Minor_ca_842_AD.svg.png

 

 

 

Изменено пользователем Neznaika1975

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Карл. 800 - 802

Это с Сигурдом мы

На деревьях моря

Ветер попутный

И нам, и смерти

Волны встают

Выше бортов

Ныряют ладьи

Кто нас окликнул?

 

Осенью 801 года король франков Карл узнал о том, что его завоевания в Британии рухнули, а сын находится в плену. В этой ситуации было уже не до терок в Баварии и Италии – нужно было выручать сына.

Здесь нужно остановиться на том, что из себя представлял Дания и ее конунг на рубеже 8-го и 9-го веков. На мой взгляд (и эта точка зрения будет использоваться в ТЛ) Дания 800-го года была типичным вождеством предфеодального периода (наиболее наглядный пример – Русь конца 9-го – середины 10го веков).  Есть великий князь в Киеве. И есть светлые князья в Ростове, Новгороде, Чернигове, Смоленске и тд и тп (я знаю, что этих городов до середины 10-го века не было – употребляю эти названия чтобы не мучать читателей Гнездовскими и Сарскими городищами). Светлые князья засылают киевскому князю свою долю плюс внешняя торговля идет через Киев – поэтому киевляне еще и с торговли долю имеют. И светлые князья с удовольствием участвуют военных мероприятиях киевского князя … если, конечно, эти мероприятия удачны. А если они неудачны – великий князь вполне может и погибнуть. Как например Игорь. Да и со смертью Олега от удачно подвернувшейся змеи все не так ясно.

В общем удачливый вождь может объединить мелкие фюльки в одну страну. Но эта страна легко рассыпается, если вождь теряет удачу – как это было в Дании 850-950.

Страна данов, ютов, англов и славян, которую мы будем условно звать Данией была разделена на множество мелких вождеств. Скорее всего, Годфред конунг был конунгом Ютландии – судя по тому, как он активно развивал Хедебю. Был ли он сыном предыдущего конуга Сигфрида или нет -  неизвестно. Да и не важно. Важно, что, привезя богатую английскую добычу и пленив сына Карла, Годфрид делом потвердил свою удачливость и мог теперь собрать большое войско. Но куда его направить?

В этой ситуации в Хедебю появилось посольство франков и началась торговля.  Конунг ни в какую не соглашался отдавать Карла Юного за выкуп.  Зачем, у него и так достаточно серебра, а с доброй дружиной он себе серебра еще добудет. Вместо этого, Годфрид зашел с козырей, заявив, что желает в обмен на принца Саксонию, Фризию и Вагрию. Послы уехали ни с чем – было понятно, что нужно готовить личную встречу короля и конунга.

И встреча состоялась. Летом 802 года Карл привел войско в Саксонию, переселил во Франкию всех саксов, которые жили за Эльбой и в Вихмодии, вместе с жёнами и детьми и отдал заэльбские паги ободритам. В это время Годфрид конунг пришёл со своим флотом и всем войском своего королевства к месту, которое называется Слиесторп, на границе Дании и Саксонии. Карл стал стал лагерем в месте, которое называется Холленштедт на реке Эльбе.

Переговоры шли трудно, потому что обе стороны обоснованно подозревали другу сторону в коварстве. В конце концов, стороны смогли через послов согласовать условия, почетные для всех. Стороны договорились вместе высадиться в Британии. Годфрид возвращал Карла Юного, обещал принять крещение и считаться названным сыном Карла. Взамен он получал получал тысячу фунтов серебра в качестве подарка на крещение ему и хирду, а также обещание земель севернее Хамбера (Нортумбрия) и Ротруду, дочь Карла в жены. Было решено, что невесту привезут в Ютландию в сентябре.

Ротруда, разумеется, устроила скандал. У нее был прекрасный любовник, Рорик, представитель знатной семьи из дуката Мен. У нее был годовалый сын от Рорика, Людовик. И она не собиралась ехать в холодную северную страну к дикарям со вшами в бородах. Карл, по здравому разумению, решил также. И в сентябре в Хедебю прибыло франкское посольство, под руководством свежерукоположенного архиепископа Дании и всего Севера, престарелого Алкуина. 67-летний старец понимал, что ему осталось недолго и желал на старости лет умереть во время святого дела, крещения язычников.

Беседа Алкуина и Годфрида была, мягко говоря, сложной. Конунг осознал, что его «названный отец» кинул его как младенца, заявляя, что мол теперь Ротруда приходится Годфриду названной сестрой, поэтиому свадьба невозможна. Разумеется, как аргумент это он не воспринял. Однако он позволил Алкуину провести крещение. Заявив. что принятие новой веры – дело добровольное. Но тем, кто не примет Веру Христианскую, с ним, Годфридом, более не быть. Потому что намерен он, Годфрид, привести землю свою и людей ее к великой славе и силе, что возможно лишь под покровительством Иисуса Христа. А кому с конунгом не по пути, тот может отправляться своей дорогой.

Бунта Годфрид не боялся. Верил, что Бог – с ним. Да и земная удача – на его стороне. Большая часть хирда, что ходила с ним в Британию – теперь христиане. Большая часть ярлов – тоже.  В результате Алкуин провел обряд крещения жителей Хедебю и один из его монахов на дркакаре коннуга повез весть, что в июне следующего года даны высадятся в устье Хамбера.

Однако высадились даны не в июне, а в мае. И не устье хамбера, а в устье Рейна, с ходу захватив Дорестад и направившись в глубь земель своего стратегического союзника. Который сосредоточил сови войска на несколько сотен километров южнее, на берегу Ла-Манша. Устраивая привычный грабеж и погром, Годфрид декларировал, что он всего лишь пришел устранить недоразумение. Как он выяснил за зиму – ограничения на свадьбу возникли бы, если бы Карл стал его крестным отцом. А Карл не был крестным отцом – и поэтому он, Годфрид, желает сыграть свадьбу. И он готов терпеливо ожидать свадьбы в гостеприимной Фрисландии. Карл осознал, что вместо похода в Британию он ввязывается в войну с северным варваром, от которой будет мало прибыли и много потерь. А ведь еще были Бавария и Италия, которые ждали его внимания.

Заплаканная Ротруда вышла замуж за Годфрида и вместе с сыном, который теперь звался Хлодвиг, оправилась в Хедебю. 

А корабли союзников направились в Британию …

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах
Эта тема закрыта для публикации сообщений.