Макс Мах, Дама Пик

[MGouchkov]

agnez писал 

Про то, что  средне-статистический россиянин начинает половую жизнь в 17.4 для юношей и 18,7 лет для девушек.

Так я ж уточнил что НЕ про среднерусских но про интеллигентных питерских; где противоречие?

"В народе" я не возьмусь судить что творится.

Но "студентка" из текста - из интеллигентов (с корейским мечом и китайским веером, вот это как раз "здесь" в полный рост куда больше чем коитус)  

Изменено 5 Oct 2018 пользователем MGouchkov

[agnez]

Но "студентка" из текста - из интеллигентов (с корейским мечом и китайским веером, вот это как раз "здесь" в полный рост куда больше чем коитус)  

Вообщем типичная Mary Sue. 

Изменено 5 Oct 2018 пользователем agnez

[Max_Max]

Абсолютно нет. Без магии и красоты, обычная заучка. Физмат школа, потом универ. Задачки решала Книжки читала - это иногда у вумных случается И занималась в какой-то секции. Причем, в какой и почему, мы пока не знаем. Хотя можно предположить. Отец - бизнесмен средней руки. Пару лет в Южной Корее, еще года два-три в Китае или на Тайване, где, к слову, очень хорошие физматшколы. Никого супергеройства

 

Да и сексом у русской девушки в Китае могут возникнуть сложности, даже если внешность позволяет. Она же там не одна и грубо говоря на поводке.

[MGouchkov]

agnez писал 

Вообщем типичная Mary Sue

Не, "здесь" (в Питере) в такую девочку верится настолько что буквально "был знаком" (включая даже Китай). "Там" пупер магические способности это Мэри Сью. 

Одна "глобальная" мысль: Военно-политическая специфика такого (с такой магией) мира: "Магический СпН" сильно ограничивает  милитаристское имперство. Понятно, что властитель сильной страны, решив что соседи - "тот же народ" (в смысле ему должны платить налоги), в таком мире озаботится "магическими преторианцами". Но уровень расходов на "магический СпН" СЛАБОЙ маленькой страны, которые она в отличии от армии может потянуть, в сочетании с тем что такой "СпН" переиграет "магических преторианцев" и сделает для властителя сильной страны победу хуже чем пирровой, ОЧЕНЬ сильно сдерживал бы сильных. 

Где-то сродни угрозе попадания считанных атомных бомб в страну у которой их тысячи (ущерб эти тысячи НЕ компенсируют). 

"Глава магических преторианцев" может быть по совместительству "Президентом магического отделения АН" (как здесь - глава отдела физики АН вполне возможно главный БомбоДел). 

Но всяко, устроенное Августом ставит перед этим ГлавМагПреторианцем огромнейшие вопросы (тем более при натянутых отношениях Августа с Императором). 

    

Изменено 5 Oct 2018 пользователем MGouchkov

[agnez]

Одна "глобальная" мысль

Это вроде не того жанра произведение, что бы серьезно озабочиваться подобными моментами. ИМХО, такая глубина проработки нужна скорее в некоторых книгах коллеги Марика, чем в романах коллеги Марка. 

[sanitareugen]

Гугл выдаёт ту информацию, которую в него заложили. И хорошо бы, прежде чем сравнивать цифры, узнать, как они были получены.

"У жителей Вилларибы члены по 12 см, а у жителей Виллабаджо по 35, потому что в Виллабаджо спрашивали, а в Вилларибе меряли".

[agnez]

"У жителей Вилларибы члены по 12 см, а у жителей Виллабаджо по 35

Тут пришел поручик Ржевский и все опошлил. 

[Крукс]

После ссылки на гугол мудрено что-то опошлить. Шютка.

 

Но лично мне интереснее другой вопрос: а так ли уж 100% покойная старушка отказалась возвращаться в новую тушку?

Что-то многовато навыков демонстрирует Т/Т (Таня/Теа... фея тян). Которые просто с тушкой передаваться вроде как бы и не должны... 

Одна "глобальная" мысль: Военно-политическая специфика такого (с такой магией) мира: "Магический СпН" сильно ограничивает милитаристское имперство.

Это критично зависит от деталей магии этого мира. Которые до сих пор НЕ прописаны. Точнее, ПОКА не прописано ничего, что хотя бы отдаленно тянуло на "атомную боНбу" или любой другой достойный противовес "милитаристскому имперству".

Вы, коллега, имхо, забегаете вперёд автора и в уме пишите какой-то фанфик уже. Который я бы, кстати, с интересом почитал.

 

Вот, скажем, в мире начинающей магички Лестарха "бонбы" были... Но там - не тут.

 

А вот, скажем же, в мире Толкина добрая эльфийская или гномская сталь/бронза (а порой злая урукская) валила колдунов и волшебников "на раз".  И даже сам Гендальф мог как максимум завалить пару мелких гоблинов, но толпа тех же гоблинов вполне брала его в плен, а уж в битве армия на армию сидел добрый волшебник на пригорке и не отсвечивал.

 

 

 

 

 

Изменено 5 Oct 2018 пользователем Крукс

[MGouchkov]

Крукс писал

хотя бы отдаленно тянуло на "атомную боНбу" или любой другой достойный противовес "милитаристскому имперству".

Я кривоватую аналогию привёл, не в мощи (как в случае в РеИ с Бобмой) дело. Уже прописанный уровень магии делает жутко опасными покушения "магического СпН". Уже в тексте вопросы к Теа про что бы сняла "до седьмого колена" с оказывающегося потенциальным наследником. У "сильных" должна рисоваться картина "Я легко в пыль разнесу армию слабого, но если мои "МагПреторианцы" проиграют "магическому СпН" этого слабого, то может лучше б мне цианид съесть в бункере".

 Который я бы, кстати, с интересом почитал.

 

Это вы намекаете что слог у меня как у покойника. Так вот, vs человек у которого я учился семиотике, я - образец кристальной прозрачности и понятности. Это было совершенно завораживающее словоизвержение, особо - чем что синхронно рисовалось на доске одновременно стираясь и перерисовываясь. Но МегаКрут, академик в последствии.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Рождественский,_Юрий_Владимирович

лауреат Ломоносовской премии (1995) за создание цикла работ «Фундаментальная теория языка для постиндустриального информационного общества».

Вероятно, о языке думать на том же вобщем языке - замыкание создающее деформацию..

И в обидную точку, свои - то миры я внутренне тестирую с точки зрения возможной достоверности литературного героя в таком. И работает, - противно от любой сусальности   

[марик]

Я прочитал. Оно завлекательно, но пока непонятно куда идет. Вывернуть можно по всякому. 

 

По ходу у меня появилась забавная мысль. Поскольку души где то болтаются, то почему они не могут быть использованы в других мирах. Чисто подселение в младенца. Может в наказание за прошлое вместо денег и роскошной фигуры бедность и прочее, включая отсутствие магии. То есть душа Тани и есть душа Теи. Он не ошибся, и получил чего хотел. Отсюда и появляющиеся знания, когда узнает кого то или всплывают сведения. Просто в прежней жизни магии и стыковок с знакомым не было, вот и не выскакивало. А вообще это называется дежа вю и бывает практически с каждым. Только мы не понимаем, что это нечто прошлое из иной жизни. Списываем на подсознание и забытость. 

И да, насчет в первый раз так хорошо. Она по идее девственница. В смысле тело. 

[Крукс]

Она по идее девственница. В смысле тело. 

Это не та идея.

Это было бы при биотехническом клонирование (выращивание клона с нулевого возраста). А тут магическое: воссоздание на момент срезания прядки. Первичная-то Теа в 21 год точно была уже не девица. 

Изменено 6 Oct 2018 пользователем Крукс

[Max_Max]

Это да. Даже подчеркнуто, что прядку Теа оставила любовнику. Тут как раз интересен другой момент. Что творится в голове у хорошей девятнадцалитней девушки, которая, с одной стороны, в силу разных обстоятельств осталась девственницей, а с другой стороны, она девушка из просвещенного 21 века с его обнаженкой на телевидении и в кино, доступностью эротики и легкого порно в интернете (тяжелое порно девушка смотреть, может быть, и постеснялась, но заглянуть одним глазком в эротики, наверняка себе позволила. Даже в чисто познавательных целях. И вот она вдруг взрослая (2о лет в 18 веке - это вполне взрослая женщина), дико красивая и заодно приобрела широкий спектр любопытных знаний у бывшей дорого проститутки. Вообще-то, гремучая смесь

Марик, спасибо за идею. У меня несколько иное решение, но и это можно будет к чему-нибудь пристегнуть.

Куда движется? Так ясно куда У меня книжки безыдейные. Приключения. Я тут начал уже набрасывать вторую книгу, так там Северная пальмира и далее везде

 

[sanitareugen]

Вот ворон интригует. То ли долгоживущий фамильяр покойной графини, то ли сама графиня издалека биодроном управляет, то ли боги самолично решили посмотреть...

[Max_Max]

Смотрите в корень

 

[Max_Max]

Глава 10. Левая рука тьмы

1. Грац, двадцать первое октября 1763 года

До Граца добирались долго. Начались дожди. Дороги раскисли. Лошади еле тащились, словно какие-нибудь худосочные клячи, а не запряженные цугом мощные арденцы. День зачастую походил на вечер. Ранние сумерки, где-то так. Настроение у обоих, - но в особенности у Теа, - было нерадостное. Однако убивать их, похоже, перестали. Вернее, прекратились попытки отравить их или проткнуть холодным железом. Тем не менее, оба, - и Август, и графиня, - постоянно находились начеку. За едой и напитками следила Теа, а за дорогой – Кхар, ну и Август, разумеется, не дремал. Кое-какие приемы колдовства – обереги, например, охранные заклинания и прочие небесполезные в обиходе инструменты из арсеналов высшей и низшей магии, - действуют, по общему мнению, совсем неплохо. Если знаешь, конечно, чего ожидать. А вот с этим как раз все обстояло не так, чтобы хорошо. Август до сих пор не знал даже, на кого, собственно, объявлена охота. На него или на Теа, а может быть, и вовсе, на них обоих. И это, не говоря уже о том, что он и заказчика-то пока не вычислил. Кто? За что? Почему? Знал бы, соломки подстелил или еще что. Но, увы, не знал. А сил все эти заклинания отнимали немерено. Оттого, быть может, он с трудом сдерживал рвущуюся наружу злость, и единственным человеком, на которого не мог сердиться, перед которым пасовала даже его изначальная тьма, являлась Теа. Вот кому он готов был простить все на свете, кого опекал, кого – есть силы или нет, - пытался поддержать.

"Такова жизнь, - вздохнул он мысленно, глядя на нахохлившуюся, закутавшуюся в меховой плащ женщину. – Не ведаешь, когда и где, не веришь, что такое возможно вообще, а потом раз – и все!"

Как ни странно, думал он сейчас не о смерти, а о любви, но так уж вышло, что его любовь по-настоящему открылась только в присутствии смерти. Когда обессилившую от "переживаний" графиню доставили в гостиницу, и Август целиком увидел рану, нанесенную острием шпаги, вот тогда его и проняло. Как-то до этого момента он ни разу не думал о смерти, как о чем-то реальном и возможном. Это, разумеется, странно для бретера и дуэлянта, но так все и обстояло. Даже на войне, - а он по молодости лет участвовал в двух военных компаниях во Фландрии и Брабанте – страх смерти, имея в виду настоящий осознанный страх, Августа не посещал. Случалось, тревожился и даже "трепетал" в преддверии тех или иных потенциально опасных обстоятельств – дуэль с сильным противником, штурм крепости, безумный эксперимент – но труса не праздновал. Да и о смерти всерьез не размышлял. Вернее, если и размышлял, осмысливал и изучал, - он ведь темный колдун как-никак, - то именно с профессиональной точки зрения. А вот на себя не примерял. Впрочем, он и сейчас за себя не боялся. Фатум. Чему быть, того не миновать. Но вот о Тане он в таком ключе думать не мог. Когда, освободив Теа от одежды, увидел рану целиком, так от страха за свою женщину едва не лишился чувств.

Если говорить начистоту, рана оказалась ерундовой. Глубокая длинная царапина. Даже зашивать не пришлось, одной магией обошелся, "склеив" края довольно редким "персидским" заговором. И тем не менее, представив, что и как могло произойти с Таней во время схватки, испугался так, что сердце пропустило удар. И вот это-то и стало приговором. Любовь оказалась на деле чем-то совсем непохожим на то, что он думал об этом чувстве прежде. Август ведь искренно считал, что раз уж объяснился женщине в любви, то верно и любит по-настоящему. А он Таню и замуж позвал, и был, между прочим, счастлив, получив ее согласие. Однако в том, что любит эту женщину, и в том, как сильно он ее любит, убедился только теперь, представив, что мог ее потерять.  Так что все верно, думал о любви, а могло показаться, что о смерти.

- Холодно! – пожаловалась между тем Таня. – Все время мерзну. Напиться что ли?

- Сейчас разгорятся дрова в камине, - утешил ее Август, - и сразу станет теплее.

Они только что добрались до Граца и заселились в лучшую гостиницу, какую смогли найти, опираясь на неверные воспоминания Августа. Однако даже здесь, в дорогой гостинице для "чистой публики", не умели творить чудеса. В комнатах, которые снял Август, было холодно и сыро. Гуляли сквозняки. Впрочем, хозяин гостиницы старался, как мог. Кроме камина, в котором понемногу разгорался огонь, в гостиную вскоре принесли две жаровни с раскаленными углями, а также киршвассер[1] и горячий, прямо из котла, бойшель - рагу из телячьих легких. Теа выпила стаканчик вишневого шнапса, зачерпнула ложкой рагу, попробовала, поморщилась, но все-таки проглотила. Посмотрела жалобно на Августа:

- А чего-нибудь человеческого у них в меню нет?

- Сыр? – предположил Август, зная гастрономические предпочтения своей невесты.

- Пусть принесут сыр и ветчину, ну или колбасу какую-нибудь! – тяжело вздохнула женщина, проглотив еще одну ложку "австрийского безобразия".

- Нет, - сказала она твердо, откушав еще немного "рагу из потрошков". – Так дело не пойдет! Налей мне еще водки, Август, а то меня сейчас стошнит!

- Сыр и ветчина? – переспросил, присутствовавший при этом разговоре хозяин.

- Паленту[2] сварить сможете? -  поинтересовалась "разочарованная в жизни" графиня.

- Не извольте беспокоиться… э?..

- Графиня, - подсказал Август, и колесо завертелось еще быстрее.

Слуги бегали, как угорелые, багровый от натуги хозяин лебезил и предлагал услуги, Август наблюдал за Теа, а та, что характерно, получала от всей этой суеты неподдельное удовольствие. Ну и настроение заодно поднималось. И у нее, и у него. В результате, еще через час, сытая – полента, желтый сыр и жирная ветчина, - и пьяная, графиня Консуэнтская залезла в медную ванну с горячей водой и, блаженно вздохнув, улыбнулась Августу.

- Спасибо, Август! – благодарила она за то, что он подогрел ей воду. Та, что наносили в ведрах слуги, была едва теплая. – Так хорошо!

Вообще-то, нагревать воду, тем более, такой большой объем не так уж просто. Не столько сложно технически, сколько отнимает слишком много сил. Поэтому маги - даже самые сильные из них – даже в чайнике сами воду нагревают, только если нет иного выхода. Это касается и всех прочих "бытовых заклинаний". Даже в дикой местности, где нет никого и ничего, выжимать воду из воздуха Август стал бы только от отчаяния. Не эффективно. Расход сил не сопоставим с результатом. Легче, применив заклинание поиска, найти источник. Но сегодня, сейчас – и главное! – для Теа, Август готов был на все. И самое малое из "этого всего" – нагреть для любимой женщины воду в ванной. Но и Теа, уже кое-что успевшая узнать и о магии, и о колдунах, его "подвиг" оценила сполна.

- Спасибо, Август! – сказала она с благодарной улыбкой на губах.

- Наслаждайся! – хмыкнул Август. – Лично я согрелся от одного только твоего striptiza!

Стриптиз – еще одно новое слово, которому обучила его Таня. Впрочем, судя по некоторым намекам, одним раздеванием там дело не ограничивалось. Все-таки стриптиз - это скорее танец, чем прелюдия к совокуплению. Во всяком случае, так Август понял из сбивчивых объяснений красневшей, как маков цвет, женщины.

- Наслаждайся! – фыркнула в ответ Теа и "oprokinula" очередной стаканчик кирша.

- Как думаешь, в кровати будет холодно или как? А то меня потянуло на подвиги, но traxatsia, когда ноги мерзнут, мне не нравится!

"Вот ведь, простите боги за выражение! – вздохнул мысленно Август. – Какой она все еще ребенок! И это в девятнадцать-то лет?!"

Тут, на беду или, напротив, к счастью, делать было и вовсе нечего. Ребенок и есть. Такой склад характера, такое воспитание, такой, судя по всему, жизненный опыт. То робеет и стесняется, как юная девушка из провинции, то блажит, как последняя светская стерва. Но и то, и другое выходит у нее неподдельно хорошо. И "трепетная лань", и "темная колдунья" – обе смотрятся органично и производят неизгладимое впечатление.

- Хотел тебя спросить…

На самом деле, этот вопрос вертелся у него на языке с того дня, когда после ночи любви, она рассказала ему о себе правду. Тогда у него возник мгновенный образ той Тани, какой она была "где-то там" пока не стала Теа д'Агарис.

- Спрашивай…

- У себя там, тогда… - Удивительно, но он смутился, и сам не мог бы объяснить, с чего вдруг.

- У тебя были голубые глаза и черные коротко остриженные волосы? – решился, наконец, Август.

- Да, - удивилась Теа, прекращая блажить. – А ты откуда?..

Похоже, он сумел ее удивить.

- Очки в тонкой серебряной оправе? – продолжил Август, описывая ту странную похожую на мальчика девушку-подростка, которую увидел мысленно, слушая рассказ Тани. - Толстые линзы…

- Ты… Как ты?.. – растерялась Теа.

- Не знаю, - признался он, очарованный мгновенным "постижением" истины. – Но, похоже, ты иногда не только берешь чужое, но и отдаешь свое. Проецируешь образы вовне. Во всяком случае, когда ты рассказывала о себе прежней, я неожиданно увидел тебя именно такой…

 

2. Грац, двадцать второе октября 1763 года

Никаких безумств ночью не случилось. Таня-Теа "приняла на грудь" слишком много крепкого алкоголя и попросту уснула, едва успев положить голову на подушку. Даже не разделась. Как была во фланелевой ночной рубашке, теплой фуфайке и кашемировом шлафроке, так и заснула. Август не удивился. Так много Таня не пила за все время их знакомства. Но, возможно, все дело было в усталости, расшатанных нервах и ошибочной оценке своих возможностей, что иногда случается не только с юными леди, но и с молодыми людьми. Так что ночи любви не получилось, даже если, сидя в ванне, Теа что-то такое и планировала. Чего уж говорить об иступленной страсти. Август, однако, не расстроился. Бывает, что уж тут! Накрыл женщину пуховой периной и сам вскоре оказался рядом с Теа. Почувствовал идущее от нее тепло и провалился в сон.

А с утра они отправились "гулять" по лавкам и мастерским ремесленников. Не то, чтобы Августу это нравилось, но он не смог отказать спутнице, тем более это был и не каприз вовсе, а "суровая" необходимость, диктуемая привходящими обстоятельствами. Теа все это ему объяснила быстро и доходчиво. Гардероб, пошитый в Генуе, да еще и в теплое время года, плохо подходит для путешествия поздней осенью, тем более в горах восточных Альп. С этим не поспоришь. Август, собственно, и не возражал. Он был внимателен к пожеланиям графини, терпелив и, в целом, благожелателен. Но кроме того, ему было просто любопытно, что еще "учудит" женщина, перенесшаяся сюда из совсем другого мира.

В современной моде и требованиях хорошего тона, она худо-бедно уже разобралась. И сама не дура, и наследие дамы Браганца помогло. Так что проблем с выбором нарядов, их фасоном и отделкой у Теа не возникало. Зато обнаружились удивление и недоумение "глупостью людей и нерациональностью их мышления". Как понял Август, проблема прежде всего касалась нижнего белья, но ее Теа разрешила еще в самом начале своего активного существования в этом "дивном новом мире"[3].

- Ходить с голой попой, - объяснила она Августу, - как-то по-блядски, ты не находишь?

Август не находил. Напротив, в Бургундии и Итальянских государствах укороченные панталоны под нижней юбкой носили только женщины легкого поведения. Но Таня об этом и слышать не желала.

- Ко мне под юбку никто не заглядывает, а без trusov ходить я не буду! Да и за придатки обидно!

Так в ее гардеробе появились короткие шелковые и батистовые штанишки, которые она упорно называла "трусами". Как ни странно, в этих своих трусах и в "бюстье", прикрывавшем и поддерживавшем грудь, Теа не стеснялась появиться и перед Августом, тогда как нагой или в одной лишь тонкой ночной сорочке до последнего времени видеть ее ему не приходилось. Еще одним любопытным "изобретением" – он узнал о нем от Маленькой Клод – стали пришитые снизу к корсету тесемки, к которым с помощью крохотных пряжек крепились шелковые чулки. Серебряные пряжки изготовил ювелир, а уж служанки озаботились нашить их на края чулков. Получилось умно и удобно. Это смог оценить даже Август, вспомнив по случаю, что лет триста назад подобным, хотя и более примитивным способом мужчины подвязывали к поясу шоссы-чулки.

Несколько позже, возжелав ездить на лошади верхом в мужском седле, Теа сшила себе длинные по щиколотку кальсоны из плотного шелка и сделала удобные для верховой езды разрезы на юбках. Теперь же очередь дошла до зимнего комплекта. Поэтому у невероятно удивленных портных и модисток были заказаны шерстяные и замшевые узкие рейтузы наподобие рейтарских штанов, шерстяные вязаные носки и короткие чулки из лисьего меха, чтобы поддевать их в заказанные здесь же в Граце замшевые и юфтяные сапожки на высоких каблуках.

 

3. В трех километрах от деревни Пингау, двадцать седьмое октября 1763 года

- Давай остановимся, - неожиданно предложила Теа и, в самом деле, останавливая коня. – Место просто идеальное!

- Идеальное для чего? – иногда он понимал ее с полуслова, а в другой раз, как, например, сейчас – "не догонял", если воспользоваться еще одним странным словом из лексикона Тани.

- Хочу кое-что проверить. - О том, что так на вопросы "доброжелательного" собеседника воспитанные женщины не отвечают, Теа или забыла, или не знала вовсе, потому что не желала об этом знать. Ну, что это за ответ, ради всех добрых духов! Проверить что?

- Ни в чем себе не отказывай!

"Боги, я скоро не только говорить, но и думать начну на ее манер!" – Заразительны не только дурные привычки, но и стиль мышления. Вот только, по идее, влиять на нее должен он, и, вроде бы, даже влияет, если судить по результатам. Но и Теа, как видно, влияет на него тоже, и от этого никуда уже не денешься.

Что ж, коли ей захотела сделать привал, становились. Стреножили лошадей, перепоручив их заботам кучера и грума. Отошли от дороги и неторопливо поднялись на невысокий холм. Вид отсюда открывался просто замечательный. Горный пейзаж, окрашенный в краски осени, под голубым прозрачным небом. Даже солнце светило не по-осеннему приветливо.

- Хорошее место! – огляделась Теа. – Доставай трубу, Август! Пожалуйста!

"Что ж, - мысленно пожал плечами Август, - отчего бы и нет? Если женщина просит, да еще и так вежливо… Все равно скоро станет понятно, что она задумала!"

Задумки Тани порой бывали весьма оригинальными, но никогда - бессмысленными. Сейчас, например, Август доставал из висевшего на плече кожаного тубуса зрительную трубу с двадцатикратным увеличением. Таня называла ее "богемской"[4], хотя и не объяснила почему. Но суть не в этом, а в том, что труба на непросвещенный взгляд Августа являлась "практическим инженерным шедевром", от начала и до конца рассчитанным и созданным ею самой.

- Итак? – повернулся он к Теа, одновременно раздвигая трубу.

- Заинтригован? – сейчас перед ним была Теа д'Агарис. Что бы она ни говорила, какой бы лексикой ни пользовалась, перед Августом стояла графиня Консуэнтская.

- И ты еще спрашиваешь? – улыбнулся он, сразу же забыв о раздражении и всего лишь наслаждаясь моментом.

- Потерпи, пожалуйста! – попросила женщина.

А что еще ему оставалось?

- Ладно, - кивнул Август, соглашаясь. – Что я должен сделать?

- Найди мне пять случайных мест в радиусе километр-полтора, - попросила Теа. - Единственное условие – там не должно быть много растительности. Лесной пожар в мои планы не входит.

"Пожар? – искренно удивился Август. – А это тут причем?"

- Пять, - подтвердил он вслух. – Что ж, приступим!

- Только на возвышенностях или в низинах можно тоже? – спросил через минуту, осмотрев "пейзаж".

- Неважно! – отмахнулась Теа. – Главное, чтобы в пределах прямой видимости.

Итак, ей нужны пять точек в пределах прямой видимости и на удалении до полутора километров. Плюс угроза пожара. Это стоило бы обдумать, поскольку не имело никакого разумного объяснения. Зажигать свечи Теа научилась всего три месяца назад. Расстояния в этом случае были просто смешные – несколько метров, никак не более. То же самое верно и для каминов. Сжигать дрова в одной безумной вспышке она, в конце концов, перестала. Но по-прежнему зажигала их разом все, что, вроде бы, и неплохо, но не сказать, чтобы сильно хорошо. Вот и думай теперь, что она задумала на этот раз, да еще на таких дистанциях.

"Посмотрим! Наверняка что-нибудь да случится!"

Август довольно быстро нашел и показал Теа те несколько мест, которые подходили под ее требования. Два на расстоянии чуть меньше километра и еще одно – как раз в озвученных ею полутора километрах.

- Отлично! – похвалила Теа, изучив указанные Августом ориентиры. - Но мне нужны еще две точки.

Что ж, надо, значит, надо. И ведь она изначально просила не три, а пять. Август добродушно пожал плечами и быстро нашел для Теа еще два ориентира.

- Достаточно?

- Вполне!

Женщина повернулась вокруг себя, быстро, но внимательно рассматривая предложенные Августом "цели". Затем остановилась, закрыла глаза, и… Ну, что сказать? Удивила, так удивила. Август смотрел на дерево, одиноко стоявшее рядом с каменной осыпью, и потому уловил момент, когда от Теа к сосне стремительно метнулось нечто крохотное, похожее на одну из тех искр, что взлетают над горящим костром. А в следующее мгновение дерево вспыхнуло, как свеча, а ведь расстояние между ним и Теа было никак не меньше полутора километров.

- Великие предки! – только и смог произнести пораженный этим зрелищем Август. – Как ты?..

Но прежде чем озвучить свой вопрос до конца, он повернулся на месте и один за другим увидел еще четыре "костра". Где-то горел отдельно растущий похожий на пихту куст, где-то дерево – сосна или бук, – а где-то просто земля, покрытая увядшей травой, но, к счастью, огонь во всех случаях был локализован на ограниченной территории, что не позволяло случиться лесному пожару. Видимо, об этом и предупреждала Теа, когда объясняла требования к ориентирам, которые должен был найти для нее Август.

- Теа! – у Августа просто не было слов. Женщина, которая еще недавно не могла толком зажечь огонь в камине, сейчас продемонстрировала невероятный потенциал в области боевой магии. Пять "выстрелов", произведенных одновременно по пяти мишеням, находящимся в пяти разных точках и на разном удалении от нее! Пять "выстрелов" вслепую, ведь Теа поразила мишени, закрыв глаза. Пять "горячих" импульсов, наводящих на мысль о чем-то вроде заклинания aliquid igni tractare[5], которого Теа пока еще не знала и знать не могла в силу высокой сложности аркана…

"Боги, да что же она такое?!"

- Что ты сделала? – спросил он вслух.

- А что я сделала? – "удивленно" округлила женщина "невинные" глаза.

- Ох, Август, ты не представляешь, что я сделала! – сказала она через мгновение, явно довольная произведенным эффектом. – Я построила двойную пентаграмму Декарта, изменила направления лучей и насадила весь этот девайс на ось "горячего" потока!

Звучало, как бред, но, зная Таню, Август догадывался, что это не бред, а всего лишь "трудности перевода". Ей просто не хватало образования и подходящих слов, вот и несла порою откровенную чушь.

- Постой, Теа! – попросил он женщину. – Давай по порядку. Что ты имеешь в виду, когда говоришь о пентаграмме Декарта?

- Как что? – удивилась женщина. – Ты же сам мне показывал. У тебя в кабинете штук семь таких есть. Разных!

Итак, он не ослышался. Речь действительно шла об обереге, имеющем форму двояковыпуклой линзы с выгравированными на обоих ее поверхностях абсолютно одинаковыми – "отраженными" - пятиконечными звездами, соприкасающимися лучами по краю.  Однако оберег – это материальный носитель магии, а Теа явно говорила о некоем ментальном аркане.

- Отлично! – кивнул Август. – Теперь объясни, пожалуйста, где ты построила эту пентаграмму?

- Как где? – удивилась вопросу Таня. – Там!

И она постучала костяшками пальцев по своей голове.

- То есть, ты вспомнила, как выгладит пентаграмма Декарта и?.. – подсказал Август.

- Вспомнила? – нахмурилась женщина. – Бред какой-то! Что, я не знаю, как выглядит линза Декарта? Август, я ее собрала! Построила, вписав в плоскость симметрии еще одну – третью – звезду! Понимаешь? Третья пентаграмма! Вот в чем фокус!

"Боги, о чем она говорит!"

- Объясни мне еще раз, где ты ее собрала? – терпеливо попросил Август.

- Что значит где? – Теа смотрела на него в полном недоумении. - Там же, где и всегда! В Виртуале! Я там всегда все делаю!

Глупая ситуация. Стоят двое взрослых людей "посредине нигде" восточных Альп и ведут беседу о "всякой зауми", если снова же воспользоваться одним из образных выражений Татьяны. А вокруг них – где ближе, где дальше, но все равно далеко – догорают костры, зажженные странной магией женщины, пришедшей из иного мира.

- Что такое "виртуал"? – Август вроде бы уже слышал это слово из уст Тани, и неоднократно, но она произносила столько "разных слов", что о значении многих из них он даже не спрашивал.

- Виртуал? Хм… - задумалась Таня. – Идеальное пространство, так, наверное! Оно не тут, - обвела она жестом, окружающий их пейзаж. – Оно в голове.

- Поле воображения? – предположил Август.

- Нет, - покачала головой женщина. – Виртуал по-своему тоже реален.  Это там, где магические потоки…

"Час от часу не легче! – возмутился в душе Август. – Я же ей объяснял!"

Но вслух он этого не сказал.

- Ты хочешь сказать, что ты видишь магические потоки в этом твоем виртуале, так?

- Ну, естественно, вижу! Они же там и находятся! Входишь в виртуал, и пожалуйста! Хочешь увеличивай, хочешь уменьшай! А, если мешают, можно вообще перевести в "фон" или в сторону сдвинуть…

Все это было настолько глупо, что не знай Август Таню так, как он ее знал, подумал бы, что говорит с полной дурой.

- Таня, - попробовал он объяснять заново, - потоки не находятся где-то, они нигде. Ну, то есть, они существуют, разумеется, но их внешний вид - это наш способ их объективировать. Мы их визуализируем, когда нам это требуется. Особенно, когда учимся, но чем дальше, тем реже. С абстракциями работать не в пример эффективнее!

- Странно, - криво усмехнулась в ответ женщина. - Я их постоянно вижу. Как ты мне их показал, так и вижу. И это место, где они… Надо что-то сделать, и я сразу там…

Это было невозможно. Так не делал никто, и не потому что трудно или еще что, а потому что невозможно. Не было такого места – реального или идеального, - где бы магические потоки существовали, как объективная реальность, данная человеку в ощущениях.

- Теа, - попробовал он снова, - это не место. Это просто наше воображение. Пользуясь воображением, мы визуализируем абстрактные идеи, для которых нет вербальных форм, или вытаскиваем из памяти знакомые нам образы. Иногда придумываем новые, и только от таланта зависит, сколь сложным будет этот образ…

- Ну а я что делаю? – удивленно посмотрела на него женщина. – Пусть будет поле воображения. А я называю это виртуал. Эта реальность похожа на виртуальное пространство с трехмерной сеткой координат. Если я хочу, то вижу потоки. Если не хочу - мешают или что - убираю их с экрана....

- Прости, что ты делаешь? – не понял Август.

- Ох, ты ж! – всплеснула руками Теа. – Ну, я и дура! Прости, Август! Ты же не работал с компами! Представь, что поле воображения – это не что-то мгновенное, а нечто постоянное. Вот у меня оно уже есть. Я его просто привязала к месту, где вижу потоки… Впрочем, ты мне уже говорил, что их нигде нет… Но извини, Август, я их все-таки вижу!

Она их видела. Августу трудно было это принять, но он готов был попробовать.

- Я о таком даже не слышал, - признал он. – И не читал нигде. Честно говоря, мне такое и в голову не приходило.

Не приходило в голову. Да и как бы могло быть иначе? Таня была другой, о чем он очень часто просто забывал. Однако так все и обстояло, и касалось не только бытовых привычек и культуры. Магия у нее, судя по всему, тоже была иной. Инакость Тани, скорее всего, коренилась в ее разнообразных познаниях и странном опыте человека из мира, не знающего магию, но способного заменять волшебство наукой и техническими устройствами. Мир Августа тоже знал технику и науку. И это были те же самые математика, оптика и механика, что и в мире Тани. Но магия – это нечто другое. В одном мире она есть, а в другом, вроде бы, нет. И это многое объясняет. Опыт работы с магией, как и восприятие колдовства, у них с Таней разные. Странно, что Август понял это только сейчас. Но, слава богам, все-таки понял.

Многое из того, что было знакомо и привычно Августу с детства, Таня видела и понимала по-своему, совсем не так, как видел и понимал это Август. И в рамках этого своего "нездешнего" видения она оказывалась способна на совершенно невероятные вещи, никак не сопоставимые с ее реальным уровнем знания магии и ее умением эту магию применять. Верно и обратное. Сейчас Август начал, наконец, понимать, отчего одни области магии давались Тане легко, а другие – нет. Везде, где магия приближалась к науке – алхимия, фигуративная и объектная гоетия, начертание и расчет гороскопов, -  женщина продвигалась на удивление быстро, легко запоминая схемы, пентаграммы и графические заклинания. А вот вербальная магия давалась ей с трудом, и прогресс в ней, точно так же, как и в искусстве визуализации – как понимали визуализацию Август и другие волшебники, - был крайне медленным. И уж точно не впечатляющим. А все дело, как выяснялось, в некоторых культурных различиях, на первый взгляд несущественных, но на самом деле фундаментальных.

 

4. Вена, двадцать восьмое октября 1763 года

В Вену Теа въехала в карете, хотя значительную часть пути между Грацем и столицей Священной Римской империи проделала верхом, сопровождаемая огромным вороном, присаживавшемся изредка к ней на плечо. К слову сказать, непростое испытание – имея в виду ворона, а не лошадь, - даже для такой сильной женщины, как графиня Консуэнтская. Вороны и вообще-то птицы довольно крупные, а в Кхаре не меньше трех килограммов живого веса, да и крылья – больше метра в размахе – мешали ему с комфортом устроиться на плече женщины. Опять же, когти. Из-за ворона Тане пришлось испортить дорожный плащ, пришив на левое плечо – ворон предпочитал именно эту сторону -  обширную кожаную заплату. Но зато на всех встречных всадница и ворон неизменно производили самое сильное впечатление, да и Кхару, как выяснилось, необходимы были, хотя бы изредка, подобные сеансы "единения", чтобы укрепить ментальную связь с Теа. Однако для столицы империи такой въезд представлялся чрезмерно экстравагантным, если не сказать экзотическим. Поэтому никаких птиц и верховых лошадей: карета, запряженная четвериком и украшенная графским гербом, тяжелое зимнее платье и плащ с меховым подбоем. Но и то сказать, в Вену они прибыли отнюдь не инкогнито. Их встречали серьезные люди, посланные навстречу еще более серьезными людьми. И разместили их, надо отдать должное, со всем возможным уважением и комфортом во дворце Кауниц, принадлежавшем ныне князю фон Эггенбергу. Дворец Августу понравился. Во всяком случае, архитектура высокого барокко его впечатлила. Впрочем, об уюте, как обычно, речи не шло. Торжественно, просторно, холодно и гулко.

- Готично, - определила "это все" Теа.

Август попытался было объяснить спутнице разницу между итальянским барокко и пламенеющей готикой. Но Теа лишь взглянула на него из-под ресниц, обдав волной холодной зелени, фыркнула и потребовала у мажордома огонь в камине, раскаленные угли в жаровнях и много-много – "Вы ведь понимаете значение этого слова?" – очень горячей воды.

- Горячей! – повторила она. – Вы понимаете мой немецкий?

"Вот же ведьма!" – с удивившим его самого восхищением признал Август и более ни во что не вмешивался. Ему было любопытно, что еще потребует Теа. Но, главное – как.

А она вела себя именно так, как, верно, и повела бы себя в подобной ситуации Теа д'Агарис. Осмотрела спальню - массивная кровать под тяжелым балдахином, козетка и бержер[6] в изножье, пара ковров на полу, шпалера на стене, трюмо и легкие полукресла, - посетовала на цветовую гамму – "Не люблю пастельные тона!" - и сквозняк – "Брр! Как холодно!" - и, бросив нечто пренебрежительное, типа "скромненько, но чистенько", пошла критиковать остальные помещения. В конечном итоге, ей ничего не понравилось, хотя на вкус Августа принимали их едва ли не по-королевски. Впрочем, кое-что ей все-таки пришлось по сердцу, и Август совсем не удивился, узнав, что речь идет о медной ванной с колонкой для подогрева воды и унитазе со сливом[7].  Женщина умела ценить удобства и не раз сетовала Августу, что на его вилле "даже уборной человеческой нет". Зато была ванна. Возможно, не такая роскошная, как во дворце Кауниц, но тоже неплохая.

Вот в ванной комнате они и встретились спустя два часа. Когда Август вошел в эти небольшие покои, где рядом с разожженным камином стояла потрясающе красивая медная ванна в футляре из резного дерева, Теа – по словам ее камеристки Маленькой Клод – уже минут десять, как блаженствовала в горячей воде.  И не просто в воде. Судя по ароматам, витавшим в жарко протопленном помещении, Теа не только набросала в ванну сушеных лепестков роз, но и добавила травяное зелье, варить которое Август ее, собственно, и научил.

"Ромашка, лаванда, липовый цвет…" - одобрительно кивнув, Август прикрыл за собой дверь и присел в поставленное рядом с ванной полукресло.

- Не помешаю?

- Ты уже здесь, - не открывая глаз, лениво ответила женщина.

Из ванной, прикрытой резной крышкой, видна была только ее голова, покоившаяся на крае подстеленной простыни. Лицо спокойное, можно сказать, умиротворенное. Дивной красоты лицо. И все-таки сейчас оно и в половину не было столь же привлекательным, как тогда, когда в нем проявлялись черты характера Татьяны. Ее настроение. Ее ум и талант.  Графиня Консуэнтская - признанная красавица, но любил Август все-таки не ее, а Таню.

- Мне только что сообщили, что эрцгерцог посетит нас уже сегодня вечером, - сообщил он женщине. - Ближе к ночи. Так легче соблюдать приватность. Все-таки он публичное лицо.

- Нетерпеливый какой…

- Ты должна его понять…

- Ты ошибаешься, Август, - возразила женщина, по-прежнему не открывая глаз. – Я никому ничего не должна. По факту, я умерла. Причем дважды. Ты же понимаешь, что не смог бы вытащить мое Я из живого тела? Ведь так?

Что ж, Август уже думал об этом, и не раз, хотя с Таней они этот вопрос ни разу не обсуждал. Ни он, ни, тем более, она никакого удовольствия от "смакования этих грязных подробностей" не получили бы. Однако же факт: скорее всего, Таня действительно умерла там и тогда, когда и где она жила до того, как стала графиней Консуэнтский. Впрочем, Теа тоже умерла. Но, если обе они умерли, кто же тогда принимал сейчас ванну?

- Однако сейчас ты жива, - возразил Август. – И как у любого живого человека, у тебя есть интересы.

- И потребности…

- И потребности, - усмехнулся Август, представив вдруг эти ее потребности. – Но сейчас мы говорим об интересах, которые, если подумать, суть те же потребности.

- Мой интерес - жить долго и счастливо, - улыбнулась Теа, приоткрыв один глаз. – Да, ладно тебе, Август! Не надо кукситься! Вылечим мы твоего эрцгерцога! Или нет… Посмотрим… Поглядим… Авось, да и получится…

 

***

Прежде Август с эрцгерцогом лично не встречался и ничего о нем не знал, - ни хорошего, ни плохого, - кроме того, что Леопольд Бабенберг – член императорской фамилии. Встретившись же с ним этим вечером во дворце Кауниц, Август пришел к выводу, что ничего на свете не случается без причины. И отсутствие славы в том числе.

"И это будущий император?" – покрутил он мысленно головой, рассматривая эрцгерцога, расположившегося в кресле, напротив.

Леопольд оказался бледным худым мужчиной лет тридцати с блеклыми "рыбьими" глазами и невыразительными, какими-то стертыми чертами лица. Голос тихий, интонации не выражены. Речь правильная, но тоже какая-то неживая, бесцветная.

"Впрочем, это не мой кронпринц! – решил Август, получив первое впечатление о Леопольде Бабенберге. – Вот пусть у австрийцев голова о нем и болит! А мне лишь бы проклятие с этого "гения" снять, а дальше – хоть трава не рaсти!"

Однако, чем дольше он беседовал с эрцгерцогом и князем фон Эггенбергом, тем более сложной казалась ему стоящая перед ним и Теа задача. Проклятие, каким увидел его Август при поверхностном изучении, предстало перед его "внутренним взором" неким аморфным "темным" пятном. Чем-то вроде туманного образования сродни грозовому облаку. Но только очень маленькому облаку, если здесь вообще уместно такое сравнение. Проклятий такого типа Август в своей практике не встречал, хотя и знал из литературы, что они существуют. Он сомневался даже, что смог бы наложить на кого-нибудь такое сложное заклятие. А раз так, то и снять его с Бабенберга будет отнюдь не просто.

"Как она сказала? Посмотрим… Поглядим… Авось, да и получится? Возможно, так оно и есть!"

- Где же графиня? – не выдержал наконец президент тайного совета Священной Римской империи.

Вопрос задан вежливо, но выдавал чувство раздражения, охватившее князя после получасового напряженного ожидания "главной виновницы торжества".

- Вы же понимаете, князь, - мягко улыбнулся Август в ответ, - графиня не может выйти к таким гостям, как вы и эрцгерцог, не приведя себя в порядок. А мы только что с дороги…

Прозвучало примирительно, имея подтекстом, спрятанном в одной лишь интонации, сакраментальное – "Женщины! Что с них взять!"

- Да, разумеется, - кивнул князь.

- Еще вина? – вежливо поинтересовался Август, с трудом поймав взгляд эрцгерцога.

- Вина? – Казалось, Бабенберг витает в облаках.

"М-да…"

- Добрый вечер, господа!

Женщине снова удалось его удивить. Каким-то неведомым образом она вошла в гостиную, не обнаружив заранее своего присутствия за дверью. Да, и дверь открылась как-то подозрительно бесшумно. При этом Август не уловил даже "отзвука" волшебства. Все происходило настолько естественно, что даже у него, на опыте познавшего впечатляющую материальность графини, начинало закрадываться сомнение в ее физической реальности.

"Дух или призрак… Где-то так!"

Между тем, Теа приблизилась к поднявшимся из кресел гостям, наградила их милой улыбкой, позволив церемониально поцеловать ей руку, представилась эрцгерцогу и, не на шутку удивив Августа, неожиданно предложила:

- Что ж, давайте перейдем к делу! Ваше высочество, не могли бы вы пройти в центр комнаты!

- Я эрцгерцог, а не кронпринц, - без лишних эмоций поправил ее Бабенберг, выполняя тем не менее ее пожелание.

- Хорошо, - покладисто согласилась Теа. – Прошу вас, ваша светлость.

И она указала эрцгерцогу, где именно хотела бы его видеть.

- Вы что-нибудь видите, мой друг? – спросила она Августа, не выдавая своего напряжения или неуверенности.

К удивлению Августа, сейчас она была совершенно спокойна, и на губах ее играла ироничная улыбка, от которой, впрочем, мороз по коже продирал.

- Нечто похожее на грозовое облако за спиной эрцгерцога, - озвучил свои впечатления Август, знавший, что Теа ничего этого видеть не может.

"Но как играет! – восхитился он, наблюдая за женщиной. – Какова актриса!"

- Облако, - кивнула она. – Облако – это хорошо. Вернее, плохо…

Она задумчиво обошла эрцгерцога вокруг, словно бы рассматривала что-то, невидимое никому, кроме нее одной, ну и Августа за компанию.

- Присядьте, ваша светлость! – разрешила она наконец, как если бы была вполне удовлетворена результатами "обследования". – Мне потребуется некоторое время, чтобы подготовить кое-какие инструменты, необходимые для дальнейшего исследования. Но не волнуйтесь, это недолго. Максимум десять минут.

То, чем занялась женщина после этого, могло бы ввергнуть Августа в изумление, если бы не состоявшийся накануне разговор о различиях в восприятии магии и способов обращения с ней.

Теа вышла из комнаты, но ненадолго. Она вернулась уже через несколько минут, принеся с собой кожаный несессер, в котором обычно держала свои туалетные принадлежности: расчески и щетки для волос, зеркало на длинной ручке, заколки и прочую женскую ерунду. Сейчас, однако, она извлекла из шкатулки совсем другие вещи, и Август понял, чем она занималась в своих апартаментах все эти незапланированные полчаса. Она не терпение гостей испытывала, а готовилась к колдовству на свой манер, и Августу стало вдруг просто интересно, что еще она могла придумать. Сам он собирался решать проблему эрцгерцога по старинке, но не захотел мешать Теа попробовать что-нибудь новенькое. И она не заставила себя ждать.

Первым делом она достала из несессера пенал с гравировальными инструментами и собирающую плоско-выпуклую линзу фламандской работы. Затем, закрепив линзу в ювелирных шаровых тисках так, чтобы она лежала плоской стороной вверх, Теа взяла малку[8] и алмазные циркуль и штихель, и начала уверенной рукой наносить на стекло черты и окружности. Она молчала. Молчали и все остальные, включая Августа, завороженно следившего за ее работой. Что именно она делает, он понял только через несколько минут. Теа гравировала на стекле девятиугольник – эннеаграмму семи планет, состоящую из трех треугольников, объединенных в круг. Честно говоря, он не совсем ясно представлял себе цель этой работы, как не понимал и того, зачем Теа вообще взялась за гравировку именно сейчас, на глазах у "заказчиков". Но, разумеется, Август промолчал. А Теа, достаточно быстро справившись со своей требующей невероятной точности работой, и, достав остро оточенные восковые мелки, принялась наносить на стекло семь планетарных знаков.

- Ну вот, - сказала она, завершив приготовления. – А теперь посмотрим на проклятие поближе.

Теа вынула линзу из креплений и, развернув ее выпуклой стороной к Бабенбергу, прищурилась, вглядываясь во что-то, видимое только ей одной, если, разумеется, она действительно что-то там видела.

- Что ж, - сказала она через минуту, - даже не знаю, что вам сказать господа. Почерк, возможно, мой. Заклинание это я когда-то накладывать умела. Скорее всего, смогу и сейчас. Ума не приложу, чем уж таким оскорбил меня ваш предок, ваша светлость. Просто не помню. Но, если это, и в самом деле, была я, оскорбление должно было быть, во истину, вселенских масштабов…

Все это Теа высказала ровным спокойным голосом с минимумом необходимых эмоций.

- Что за проклятие? – неожиданно спросил эрцгерцог.

- Нехорошее проклятие, - дернула губой женщина. – Называется "Левая рука тьмы"… И снимать его, скорее всего, придется за один раз. Если вообще получится…

- Но у вас же получится, графиня? – забеспокоился фон Эггенберг.

- Не знаю, - пожала плечами Теа. – Попробую. Но очевидно, что пробовать станем не сегодня и не завтра. Мне нужно прийти в себя, отдохнуть, подумать…

- А скажите, князь, - спросила она через мгновение, резко меняя тему разговора, - у вас, в Вене, есть опера?

 

Глава 11. Темня колдунья

1. Вена, двадцать восьмое октября 1763 года

- Могу я узнать, La Bella[9], что это было?

Разговор происходил поздно вечером в спальне Теа. Август, правда, некоторое время колебался, стоит ли так откровенно "давить" на женщину, на которой формально еще не женат, но потом решил, что желания их обоюдны, и все-таки пришел в ее апартаменты.  Стоит заметить, что все это было ему внове: и колебания в таком простом деле, как постель, и забота о странных и непривычных переживаниях женщины, с которой, вообще-то, провел уже вместе не одну ночь. Тем не менее, так все и обстояло, как бы противоестественно это ни выглядело в его случае. Ведь, как ни крути, по факту Август являлся темным колдуном со всеми следствиями, вытекающими из этого непростого обстоятельства.

Впрочем, он напрасно волновался. Таня его приходу обрадовалась и даже без стеснения поторапливала, открыто проявляя свое нетерпение, пока он сбрасывал шлафрок, освобождался от ночной рубашки и залезал к ней под одеяло. А там, в жаркой мгле под балдахином, она ему и "слова вставить" не позволила, сходу "заткнув" рот страстным поцелуем. Надо отдать ей должное, временами, Теа демонстрировала такую откровенную силу желания и такую беззастенчивую готовность удовлетворить это свое желание любыми, в том числе и самыми экзотическими способами, что даже Августа пробирало. А ведь он не мальчик и много чего успел испытать за свою достаточно долгую жизнь. Вот и сейчас, решив для себя, по-видимому, что прелюдия при "первом приступе" является излишней роскошью, она сразу же "перешла к делу". И Август, не успев даже толком сообразить, как и когда, оказался сразу же "в ней и на ней", и все последующие его действия тоже диктовались не столько его мужской природой, сколько азартом и потребностями его партнерши. Он, впрочем, не возражал. О такой буре и таком натиске настоящий мужчина может только мечтать, даже если не столько берет женщину, сколько позволяет ей отдаваться, как ей хочется и можется. В любом случае, ночь только начинается, и он еще успеет проявить свое мужское начало не раз и не два, если боги, разумеется, не решат иначе. И вот, если все сложится, как и должно, тогда уже будут и долгие ласки, и "бешеный гон", когда правила игры будет задавать уже он сам.

Однако, едва схлынула первая волна, Август решил вернуться все-таки – пусть и ненадолго - к событиям прошедшего вечера. Его живо интересовало, что, как и для чего делала Теа на встрече с эрцгерцогом. Отсюда и вопрос:

 - Могу я узнать, La Bella, что это было? – спросил он, и что характерно, Таня поняла его верно, отнеся вопрос к ее "колдовству" с геометремой, начертанной на линзе оптического стекла, а не к тому, что происходило между ней и Августом всего лишь несколько минут назад.

- Ты книгу, которую я купила в Венеции, читал? – вопросом на вопрос ответила женщина и чуть-чуть пошевелилась, удобнее устраиваясь на его широкой – "Ну, ты и качек!" – груди.

- Сама знаешь, читал, - не без удовольствия провел он ладонью по ее спине "от плеча и вниз".

- Раздел "Геометремы и нумерология", параграф третий, мне кажется… - она чуть приподняла голову, так что Август ощутил ее дыхание у себя под челюстью. – Мне замурлыкать?

- А ты не хочешь? - улыбнулся Август, завершая движение где-то "сильно ниже талии". – Параграф три… Постой-ка! Он называется "Прозрение истины"…

- Не останавливайся! – "мурлыкнула" Теа. – Но я имела в виду не текст этого риттера, а собственноручные записи Теа д'Агарис…

"Теа д'Агарис… Вот как!" – получалось, что именно личные записи колдуньи Август и не прочел. А отчего так, даже вспомнить теперь не мог. Текст риттераИеронима фон Вейгена помнил, а заметки Теа д'Агарис – нет. Заклятие на них наложено что ли? Возможно, что и так.

"Но Теа их увидела и прочла. На нее, выходит, заклятие не подействовало!"

- Ты прочла? – спросил он, медленно и нежно возвращая руку к ее плечам.

- Прочла, - подтвердила Таня, снова поерзав на его груди. – Там, видишь ли, речь как раз о том проклятии, которое она наложила на эрцгерцога Альбрехта. "Левая рука тьмы" – это, по-видимому, ее ноу-хау. Вот его она и применила, когда понадобилось. Но в книге, между печатных строк, она там все очень тщательно описала. В том числе, и способ "увидеть невидимое". Графиня, судя по всему, сама проклятие тоже не видела, как и я. То есть, проклясть умела и могла, а вот снять наложенное проклятие такой сложности затруднялась. Потому и разработала прием с линзой и девятиугольником, как вспомогательный инструмент. Она хотела сама увидеть структуру заклинания.

- Так ты увидела? – Август от неожиданности даже о своей руке забыл.

- Да, - подтвердила Таня. – Не останавливайся! Очень сложный узор, Август. Похож на клубок перепутанных ниток, но, если присмотреться, можно увидеть структуру и систему. И найти узлы заклятий. Их там целых три, и все они завязаны друг на друга. Поэтому распутывать придется за один присест, иначе узлы будут самовосстанавливаться.  Не сразу… но все равно… Да, так, милый! Еще! Да!.. И тут мне без твоей помощи не обойтись. Здесь тоже, - хохотнула она ему в шею. - Я не умею накладывать скрепляющее заклятие, да его еще и держать придется долго, - пока я со всем разберусь… Ты ведь умеешь скреплять?

- Умею, - усмехнулся Август, покачав мысленно головой. О таком еще недавно он и помыслить не мог.

– Помогу, - пообещал он, и, подтянув Теа выше, поцеловал ее в губы…

 

2. Вена, тридцатое октября 1763 года

"Сеанс" был назначен на вечер тридцатого октября, и, если весь день накануне Август и Теа посвятили себе любимым – крепкий сон после ночи любви, неторопливые прогулки по красивому городу, изыски венской кухни и неплохая опера в финале, - то с утра "Дня Д", как окрестила этот день Татьяна, оба они были заняты делом.  Прежде всего, внимательно перечитали записи, оставленные Теа д'Агарис на страницах "Пролегомен Темного Искусства". В прошлый раз Август их нечувствительно пропустил, но в присутствии женщины заклинание отвода глаз не сработало, и текст открылся, как есть: со всеми уточнениями и ссылками, схемами, начертанными на полях книги, и замечаниями личного характера. К слову сказать, эти последние многое могли объяснить в характере колдуньи, создавшей "Левую руку тьмы". Сам факт того, что кто-то в здравом уме и твердой памяти занимается подобного рода вещами еще ни о чем не говорит. Темные колдуны не только созданием живого из мертвого увлечены. Они на то и темные, чтобы увлеченно разрабатывать сомнительные, рискованные и полу-запретные – а то и вовсе запрещенные - области волшебства. Однако подход к делу может быть разным. Одним всего лишь интересно заглянуть "за грань возможного", другие – расширяют свой "инструментарий", а третьи попросту "не ведают греха", обитая где-то за границами добра и зла. Графиня Консуэнтская, судя по тому, что знал о ней Август, над мотивами своих действий никогда не задумывалась, как, впрочем, не ограничивала себя и в выборе средств. Однако замечания, сделанные ею между делом при описании нового, хаосом вдохновленного проклятия, объяснили ему сейчас новый-старый образ Теа, который она демонстрировала все последние дни. Этот образ, впрочем, - как видел теперь Август – возникнув впервые еще в Венеции, сразу после первого ознакомления с книгой, постоянно развивался, достигнув "зрелости" уже здесь, в Вене. Было что-то такое в словах, написанных графиней Консуэнтской более ста лет тому назад. Что-то неуловимое, но при том очевидное. И Татьяна эту интонацию, похоже, уловила первой. Уловила, "примерила на себя" и приняла, как родную, снова изменив свой внутренний облик и став тем самым гораздо естественнее, как в манере общения, в целом, так и в стиле мышления. Но обо всем этом Август думал лишь между делом. Не то, чтобы ему это было неважно, - еще как важно, - но приоритетом была сейчас подготовка к "сеансу", ею они с Таней и занимались.

Поэтому, пройдясь еще пару раз по записям покойной графини, они обсудили в деталях план действий, и принялись возводить в гостиной, примыкающей к покоям Теа, двойную инсталляцию Мерлина. Впрочем, как и рекомендовал в одной из своих замечательных книг по магии Мишель де Нострдам, Август внес в общую схему несколько на первый взгляд незначительных, но крайне важных с точки зрения устойчивости главного аркана изменений. Тут чуть-чуть, там – пустяк, а в результате эффективность волшбы возрастает, а неустойчивость воплощенной формулы, напротив, снижается. Все это, предварительно наложив на покои заклинание тишины – чтобы "стены не подслушивали" – Август подробно и со всеми необходимыми объяснениями изложил вслух. Специально для Теа, которой следовало учиться. А тут и возможность, подходящая возникла, так отчего бы не провести по случаю мастер-класс темного колдовства?

Таня училась быстро и по видимости легко. Главное, чтобы тема была ей интересна. Однако колдовство подобного масштаба не только заинтересовало начинающую ведьму, оно увлекло ее с неистовой силой. В таком состоянии, сильно напоминающем и приступ любовной страсти, и припадок маниакальной одержимости, Теа демонстрировала и вовсе запредельные способности к обучению. За полдня она освоила такой объем материала – притом материала, относящегося к продвинутым областям высшей магии, - что иным, и отнюдь не бесталанным студиозусам на это потребовалось бы никак не меньше месяца интенсивной учебы. И это Августа уже не удивляло. Он принял, как факт – утвердившись в своем мнении как раз в последние дни, - что Татьяна колдунья невероятной силы и огромного таланта. Более того, он начал подозревать, что она "любимица тьмы", что делало ее фигурой и вовсе выдающейся.

Само понятие "любимец тьмы", как и его зеркальное отражение "любимец света", являлось, мягко говоря, неформальным, и едва ли не простонародным, придя в современный мир из глубокой и оттого полумифической древности. Тем не менее, даже не произнося это определение вслух, многие ученые колдуны, как минимум, имели его в виду. Твердых доказательств существования феномена, как и всегда случается с божественным, найти до сих пор не удалось, но целый ряд философов и богословов намекали в своих работах на тот факт, что, возможно, магия – это не просто явление природы или эманация присутствия божества, а само божество. Некая изначальная божественная сущность, и в этом смысле, она пусть и трансцедентальное, но живое существо, как те же Зевс или Тор, которых она и породила. Но, если это так, то можно предположить и то, что у Великой Матери, - так называли Магию адепты этой доктрины, - могут появиться и свои избранники, те самые любимцы Тьмы и Света. При том, что тьма и свет в этом случае всего лишь разные ипостаси одного и того же Великого Начала.

Август в дискуссиях на эту тему обычно не участвовал, но сам все-таки склонялся к тому, что Магия так или иначе одушевлена. Возможно, так, как трактуют этот феномен приверженцы веры в Великую Мать, или даже так, как говорят об этом аниматисты[10]. С точки зрения Августа, последние, скорее всего, ближе к истине. Магия – не персона и не личность. Магия одушевлена, как одушевлены огонь и свет, воздух и вода. И эта одушевленная, но безличная сущность может любить или отторгать, проявлять равнодушие или сочувствовать. Соответственно, и тот колдун, к которому неравнодушна природная сила, именуемая в просторечии магией, получает огромное преимущество, становясь поистине великим волшебником или колдуном. Одной из этих счастливцев и была, по всей видимости, Татьяна-Теа. А другим, возможно, являлся и сам Август.

 

***

- Прошу вас, ваша светлость! – Август указал на пентакль Альберта Великого, вписанный в центр Черной гексаграммы, и чуть поклонился эрцгерцогу, приглашая того занять свое место. – Проходите в центр пентаграмы, ваша светлость, но будьте осторожны, - предупредил он. - Старайтесь не наступать на линии и не задевать свечи.

Итак, время пришло – настал их с Теа звездный час. Как ни крути, но, если они это сделают, отпадут последние сомнения в том, кто есть кто, и кто чего стоит. Вопрос, к слову, на данный момент все еще не получивший однозначного ответа. Август творил свое Великое Колдовство без свидетелей, да и все остальные "объективные доказательства" подтверждали их с Теа версию лишь косвенно. Однако стоит им сегодня снять с эрцгерцога Бабенберга наложенное графиней Консуэнтской более ста лет тому назад неснимаемое проклятие, и все окончательно встанет на свои места. Август укрепит уже сложившееся о нем мнение, как об одном из величайших колдунов современности, ну а Таня докажет, что она, и в самом деле, та самая легендарная Теа д'Агарис, о которой так неожиданно вспомнили всего лишь несколько месяцев назад. Сама поставила печать проклятия, сама и сняла, хотя, если говорить о проклятиях, похожих на "Левую руку тьмы", умение качественно проклясть отнюдь не гарантирует способности такое проклятие отменить. Поэтому для них обоих – и для Теа, и для Августа - сегодняшний вечер являлся во истину судьбоносным. Провал их, разумеется, не уничтожит, но сильно затруднит восхождение к вершинам власти и признания. Ну, и восемьсот тысяч золотых флоринов – большие деньги, и уж точно, такие большие кошельки на дороге не валяются. Не говоря уже о графском титуле, который нужен Августу просто из принципа.

"Что ж, приступим!" – он коротко взглянул на Теа, поймал ее сосредоточенный взгляд и, разом успокоившись, послал управляющий импульс в первый контур. Как всегда, формула выскользнула из памяти сразу вдруг, и Август, даже не проверяя того, хороша ли она – он знал себе цену - тотчас наполнил ее силой. В следующее мгновение Черная гексаграмма вспыхнула голубым магическим пламенем, и инсталляция стала оживать. Черной эта гексаграмма называлась оттого, что в отличие от Печати Соломона, она являлась гексаграммой Паскаля, то есть уникурсальной[11]. Вписать в такую шестилучевую звезду пентакль так, чтобы возникли необходимые связки между управляющим и фокусирующим контурами, совсем непросто. Однако у них это вышло, и в следующую секунду Теа зажгла уже внутреннюю пятилучевую звезду. Получилось это у нее легко и настолько изящно, что Август даже залюбовался. А ведь совсем недавно она делала это через раз и с огромным напряжением сил.

"Рост очевиден, - отметил Август, продолжая между тем колдовать, он "замораживал" в это время эрцгерцога и регулировал магические потоки в полностью ожившей инсталляции. – Она учится… и учится быстро!"

Последняя мысль совпала по времени с мгновением, когда "засияла" сама Теа. Август, всецело занятый инсталляцией, в центре которой стоял замерший в своем мгновении Бабенберг, видеть магию женщины не мог. Он даже ауру ее не видел, не то что магические потоки, которыми она сейчас управляет. Тем более удивительным оказалось зрелище, представшее перед его внутренним взором. Тонкое тело Теа д'Агарис возникло из ниоткуда и совсем не так, как Август привык "видеть" многоцветную по своей природе ауру волшебников и колдунов. Это эфирное тело было похоже на зеленоватую дымку, обволакивавшую божественное тело женщины, ставшее вдруг видимым, словно на Теа не было надето никакой одежды. Жемчужное сияние обнаженного тела и изумрудная дымка, вьющаяся вокруг него.

Потом, но уже обычным зрением, Август увидел, как с ломберного столика одна за другой всплывают в воздух гравированные линзы и выстраиваются перед Татьяной в подобие направленной на Бабенберга зрительной трубы. Что ж, если все сработает так, как на это рассчитывала Таня, сейчас, она уже видит не только само проклятие, но и его внутреннюю структуру. Самому же Августу "печать" по-прежнему представлялась всего лишь облачком клубящегося мрака. Но ему лишние подробности были пока без нужды, тем более, что, как он теперь знал, принципы визуализаци "магического" у них с Таней не совпадали. Она и думала, и видела по-другому, и в этом, чего уж там, была своя прелесть.

"Красиво!" – признал Август, увидев, как отделяется от тонкого тела женщины ее астральная проекция.

Эманация эфирного тела имела очертания физического тела, напоминающего своими пропорциями саму Теа, как слепок и оригинал. Мгновение, другое и, полностью освободившись от материнской матрицы, проекция налилась невероятно яркой изумрудной зеленью и медленно поплыла к эрцгерцогу, застывшему с отрешенным, "лунатическим" лицом посреди инсталляции, вышедшей на пик своих возможностей. 

- Август! – позвала Теа. – Сейчас!

И в то же мгновение, преодолев внешнюю границу "личного пространства" Татьяны, Август увидел то, что видела сейчас она. Женщина "открыла" ему доступ к своему "видению", туда, куда обычным смертным путь заказан, а колдун попадает только с разрешения другого колдуна. Это был ее так называемый "виртуал". Во всяком случае, некоторая часть "виртуального пространства", где внутри двух замкнутых контуров инсталляции находились запятнанные проклятием "душа и кровь" эрцгерцога Леопольда Бабенберга. Зрелище, прямо сказать, невероятное. Даже такой сильный визионер, как Август, должен был признать, что Теа демонстрирует запредельный уровень визуализации. Инсталляция здесь выглядела, как трехмерная схема сложной конфигурации, "построенная" из пульсирующих жгутов магических потоков трех основных цветов. Внутри взаимопроникающих управляющего и фокусирующего контуров находились кровеносная система Бабенберга, "нарисованная" рубиновыми линиями разной толщины, и душа эрцгерцога, его анима, выглядевшая, как сноп довольно бледного жемчужно-серого света. В свою очередь, проклятие предстало перед Августом в виде сложной многоуровневой конструкции, встроенной и в кровеносную систему, и в душу несчастного Бабенберга. Однако, приглядевшись, Август увидел те самые три узла, что скрепляли всю конструкцию проклятия, те самые узлы, которые должна была "распутать" Теа. Ему же предстояло удерживать всю конструкцию от преждевременного разрушения, которое привело бы к автоматическому восстановлению всего проклятия в целом.

"Изумительно, – Август едва не пришел в восторг от эстетики темного колдовства, – и невероятно сложно!"

"Левая рука тьмы" оказалась настоящим шедевром. Такое сложное проклятие иди попробуй поставь! Но и снять его практически невозможно, оттого оно и называется "неснимаемым". Возможно, и даже, скорее всего, Август переоценил свои силы, когда обещал Теа, что сам снимет эту богами проклятую "черную печать". Он просто не знал тогда, с чем придется иметь дело. Но сейчас у эрцгерцога появился действительный шанс, и шанс этот звался Теа д'Агарис графиня Консуэнтская.

- Видишь? – спросила она вслух.

- Да, - коротко ответил Август, начиная "встраивать" в структуру заклятия свое собственное скрепляющее колдовство. – Еще пара секунд!

- Не торопись! – Астральная проекция Теа прошла через оба контура и вплотную приблизилась к впавшему в транс Бабенбергу. – Все хорошо…

Призрачные руки коснулись черной паутины и начали осторожно перебирать "струны" и "стяжки", словно пробовали их на прочность. Но в том-то и беда, что ребра структуры крайне хрупки. Нажмешь посильнее – рассыпятся в прах или порвутся, как рвется натянутая нить. И это запустит процесс восстановления заклятия или попросту убьет эрцгерцога. Поэтому работать нужно с одними лишь узлами. Они не такие "нежные", но зато на них-то все и держится. Однако и здесь не без проблем. "Распутанный" узел нельзя просто оставить, переходя к следующему. Отпустишь, и все снова пойдет вспять. Проклятие просто восстановится, как если бы ничего с ним не сделали. Вот Август и должен был "держать" структуру в первоначальном состоянии, пока Теа не развяжет все три узла. И только тогда, когда все будет готово, она сможет разрушить "черную печать" одним мгновенным "касанием воли". Собственно, это они и пытались сейчас сделать.

 

***

- Ну вот, собственно, и все, господа! – подвела итог Теа. – Вы свободны, ваша светлость. Печать снята.

Женщина выглядела так, словно ничего и не произошло. Но на самом деле, трехчасовая работа вымотала ее напрочь. Август слишком хорошо ее знал, чтобы не заметить усилившуюся бледность лица и выцветшую зелень глаз. Впрочем, он ведь и сам участвовал в процессе и доподлинно знал, что сделала Таня, и как туго ей пришлось. Сам он сделал куда меньше, но чувствовал себя совершенно опустошенным.

"Выжат, как лимон…"

- Благодарю вас, графиня, - склонил голову в поклоне, как равный с равной, эрцгерцог Австрийской империи.

– Граф! – легкий намек на поклон, но Август большего и не ждал, его занимало другое.

"Все-таки граф!" – с удовлетворением отметил Август, который уж перед самим-то собой не собирался кривить душой. Титул ему был нужен и, как выяснилось, не из одного лишь принципа. Он возвращал Августу ощущение правильности бытия.

- Не стоит благодарности, ваша светлость, - сказал он вслух. - Графиня сделала все, о чем мы договаривались. Я лишь ей ассистировал.

Август вежливо улыбнулся. Эрцгерцог посмотрел на него с интересом, но ничего не сказал. Кивнул и, молча попрощавшись, вышел из комнаты.

- Итак? – Теа повернулась к фон Эгенбергу и вопросительно выгнула бровь. Сделала она это красиво, но главное, это вышло у нее настолько естественно, что об актерстве и речи быть не могло.

- Здесь все, - князь взял с секретера кожаную папку и передал ее Августу. – Все, что я вам обещал. Восемьсот тысяч золотых флоринов в векселях банка Медичи и банка Риальто и ваши права на титул графа Сан-Северо, а также заверенный личной подписью императора и большой государственной печатью указ о воссоздании титула и герба.

Август принял папку и вежливо поклонился:

- Благодарю вас, ваше сиятельство!

Он даже не подумал о том, чтобы открыть папку и просмотреть ее содержимое. Не тот случай, чтобы не поверить на слово. Князь, как никто другой знал, что с темными колдунами лучше не связываться. Тем более, что он дал слово чести, и на этот раз, если что, спросят уже не с эрцгерцога, а с него самого.

- Каковы ваши планы? – вежливо поинтересовался князь. - Останетесь в Вене? Надолго?

- Ненадолго, - покачала головой Теа. – Мы ведь можем?..

- Ну, разумеется, - чуть развел руки в стороны фон Эггенберг, лишь намечая жест, но не исполняя его. – Вы можете оставаться во дворце столько, сколько сочтете необходимым. И более того. От имени его императорского величества я имею честь пригласить вас на бал в Хофбурге, который состоится на следующей неделе, - с этими словами князь извлек из-за обшлага левого рукава конверт с приглашением и также передал его Августу. – Полагаю, что в ближайшие дни вы также получите приглашение из канцелярии его императорского величества на личную аудиенцию.

- Это большая честь, - на этот раз Август не стал кланяться. В конце концов, князь всего лишь глава правительства, а не кронпринц. Тем более, не император. Впрочем, князь ничего такого и не ожидал. Передал приглашение и откланялся.

- Благодарю вас, князь, - обозначила улыбку Теа, но, когда князь наконец покинул комнату, повернулась к Августу:

- Помоги мне добраться до спальни… Ноги не держат…

Она наверняка упала бы на пол, - было видно, что силы оставили ее, - но Август этого не допустил. Удержал, взял на руки и понес в спальню…

 

3. Вена, третье ноября 1763 года

Теа не вставала с кровати три дня. Большую часть времени спала или дремала. С Августом почти не разговаривала: только редкие "да", "нет", "не хочу" и "оставьте меня в покое!" С остальными, - с местной горничной и своей камеристкой Маленькой Клод, доктором и волшебником-целителем, - не говорила вообще. Твердую пищу не принимала. Пила изредка телячий или куриный бульон, горячий – на самом деле, едва теплый – шоколад и подогретое вино с медом и специями. Ученый доктор – человек с репутацией и отличными рекомендациями – никакой болезни у Теа не нашел, но довольно уверенно говорил о меланхолии и рекомендовал "пустить графине кровь", от чего Август решительно отказался. Целитель – светлый волшебник, служивший при дворе князя фон Эггенберга, говорил о "выгорании" и "магическом истощении" и рекомендовал покой и специальные травяные настои, но эту гадость отказалась пить сама Теа. Темного колдуна, занимающегося целительством под рукой не оказалось, и тогда Август обратился к ведьме, о которой ему шепнула немолодая повариха, работавшая на дворцовой кухне.

- Эк вы ее, голубку-то свою, ваше сиятельство, укатали! – покрутила головой ведьма, обнюхав прежде Таню с головы до ног.

- Совсем не жалко или как? – добавила, поводив над дремлющей женщиной темными жилистыми руками.

- По делу говори! – зло приказал Август, терпение которого подходило к концу, тогда как отчаяние поднялось едва ли не до "точки кипения".

- По делу? – обратился к Августу тяжелый, как мельничный жернов, взгляд черных глаз. – Можно и по делу, твое сиятельство. Ты ведь знаешь, кто она?

- Что ты имеешь в виду? – И в самом деле, что именно имеет в виду старая ведьма? О чем говорит? То ли о сущности дара темной колдуньи, то ли об уровне владения своей силой, то ли еще о чем.

- Значит, не знаешь, - став вдруг совершенно серьезной, кивнула старуха и обвела своим тяжелым взглядом собравшихся в комнате людей.

– Все вон! – приказала так, что кроме Августа никто ослушаться ее не смог, даже если бы захотел.

Август ментальную атаку попросту рассеял. На него это мелкое колдовство никогда не действовало, не подействовало и сейчас.

- Говори! – приказал, когда остались в опочивальне одни. Он и ведьма.

- Она колдунья, - кивнула старуха на безучастно смотревшую на них Теа.

- Это я и без тебя знаю, - нахмурился Август.

- Сильная колдунья!

- И это не секрет, - пожал плечами Август, с нетерпением ожидавший продолжения.

- Обряд над ней проводил ты?

"Обряд?"

- Смотря, что ты имеешь в виду, - осторожно сказал он.

- Кровь и плоть в жертву приносил?

"Ах, вот она о чем!" – сообразил Август.

Никакой не обряд, и, разумеется, не жертва в прямом смысле этого слова. Но с точки зрения стихийной ведьмы, кое-что из того, что делал Август во время своего Великого Колдовства, можно считать темным обрядом, включающим между прочим и "жертву плоти и крови". 

- К чему ты ведешь? – спросил он вслух.

- Слышал о стрегони бенефици[12]? – усмехнулась ведьма. – Только не говори, что не знаешь, кто они…

"Стрегони бенефици? – ужаснул Август. – Да, не может такого быть!"

- Испугался? – старуха коснулась пальцами лба Теа и удовлетворенно кивнула. – Зря! Рассказывать всем подряд об этом не след, но ни тебе, ни ей такая судьба не в убыток. Не вурдалак, чай! А выживать куда проще…

- Что ты несешь! – не выдержал Август. – Что за бредни! Закрой свой поганый рот, старая ведьма!

Зря, наверное. Не стоило ему кричать. Но нервы были уже на пределе, а тут такое!

- Убирайся! – указал он на дверь. – И не смей пересказывать эту чушь кому-нибудь еще! Узнаю, что болтала, в порошок сотру!

- Да, не печалься, парень, - махнула рукой ведьма и пошла прочь, - ничего ужасного не случилось! И рассказывать об этом я не стану! Не из-за тебя, дурень! Из-за нее! – показала она пальцем на Теа, стоя уже в дверях. – Народ тут еще глупее тебя! Принеси колдунье кружку бычьей крови, все как рукой снимет! Стрегони, они живучие, не чета нам, людишкам.

Сказала и ушла. В голосе ни обиды, ни гнева, ни раздражения. Августу показалось даже, что ведьма ухмылялась.

"Глупость какая! – думал он, вернувшись к постели Теа, и беря ее за руку. – Бред! Полный бред!"

Август был образованным темным колдуном, магистром трансцендентальных искусств и доктором высшей магии, и, естественно, знал многое и о многом. Знал он и о "теплокровных" вампирах, которых в Италии называли стрегони бенефици – добрыми вампирами. Сам он с этими необычными существами никогда не встречался, но читал, что от обычных вампиров они отличаются, как небо и земля. Впрочем, скорее наоборот, как земля и небо. Прежде всего, они живы, и это главное отличие. У них бьется сердце, в артериях и венах бежит теплая кровь, и жить они могут не только под луной, но и под солнцем. Жажда у них, если и есть, то гораздо слабее, чем у настоящих упырей. Да и человеческая кровь им не обязательна. Вполне обходятся звериной. Другое дело, что кровь для них не столько пища – будучи живыми существами, стрегони бенефици едят то же, что и другие люди, - сколько мощнейшее лекарство и источник силы и невероятных способностей. 

"Значит, все-таки не "мастер крови"? Или "мастера крови" и стрегони бенефици – это разные названия одних и тех же людей?"

По идее, даже если предположить, что старая ведьма сказала правду, ничего ужасного, в действительности, не случилось. Ну, допустим, Теа, и в самом деле убер[13], как называют их живущие за Итилем тюрки, ну и что? Физически убер ничем не отличаются от обычных людей. На людей, если правильно воспитаны или окончательно не спятили, не охотятся. Да и вообще без крови обходятся легко и подолгу. И опознать теплокровного вампира могут только "свои": те же вампиры, убер, некоторые природные ведьмы. Возможно, кто-то еще, - Август не помнил сейчас всех подробностей, - но явно не люди, даже если они колдуны или волшебники. Так что, опасаться, что Таню разоблачат, - если конечно все так и обстоит, как сказала ему ведьма, - не следует. Никто об этом и не знает, если самим этот факт не афишировать. 

"Но ведь нет никаких признаков! – возмутился Август собственным мыслям. – С чего я вообще взял, что она стрегони бенефици? Она даже мясу предпочитает сыр!"

Однако, предпочтения в пище, на самом деле, ни о чем не говорят. Убер, прежде всего, люди, и этим все сказано.

"Ну, почти люди!" – Исправил он свою ошибку.

И вот еще что: если верить достоверным источникам, кровь им не только полезна, но и необходима, пусть и в небольших количествах, и от случая к случаю. Возможно, приступы слабости, от которых страдала Теа после каждой сложной волшбы или сильного эмоционального переживания, тем и вызваны, что в ее рационе нет крови. Совсем. Ни разу. И проверить эту гипотезу просто, хотя и неприятно. Если бычья кровь ей поможет, значит и гадать нечего.

"Допустим, поможет, - начал он обдумывать ситуацию, едва схлынула волна первого гнева. – Каковы будут последствия инициации? Она же никогда еще не пробовала кровь…"

Да, тут было, о чем подумать. Август слишком слабо знал предмет, чтобы уверенно рассуждать о последствиях. Вернее, о причинах и следствиях. Тело женщины воссоздано, а не появилось на свет естественным путем. Кроме того – если верить ведьме – некое влияние на Теа оказали и сами компоненты Великого Колдовства. И учесть все эти факторы крайне сложно, если возможно вообще. Иди узнай, например, кем была на самом деле Теа д'Агарис? Была ли и она убер, или это только Тане так повезло? Но, если, и в самом деле, Теа была теплокровным вампиром, являлось ли это наследственным, родовым признаком, или графиня Консуэнтская этой дрянью где-нибудь заразилась? Август вопросы, связанные с вампиризмом и магией крови, никогда серьезно не изучал и, соответственно, многого просто не знал. Другое дело, что и сейчас изучение данного вопроса было невозможно. Это стало бы плохой идеей, привлекать к себе внимание, находясь в Вене, у всех на глазах. К себе, но главное – к Теа.

 

***

Обуреваемый тревогой и трудными мыслями, Август просидел рядом с постелью Теа часа полтора, но так ничего толком и не решил. Впрочем, кое-что он понял сразу, и более к этим вопросам не возвращался. Первое и главное – на его чувствах к Тане ее темная природа никак не скажется. Любил и будет любить, даже если бы она обратилась в настоящего вампира. И второе – Теа по-прежнему слаба, и никакого улучшения в ее состоянии не наблюдается. Так что, исходя из первого пункта, следовало испробовать и то средство, о котором сказала ему старуха. Да – да, нет – нет. Хуже-то не будет! В конце концов, бычью кровь пьют многие люди, страдающие анемией. Другое дело, какова будет реакция Тани на известие, что она вампир? В ее мире вампиров, по-видимому, нет, поскольку нет магии. Однако значение этого слова она должна знать, присвоив себе знания Маргариты Браганца. И это может ее попросту напугать.

"Что ж, - решил Август, выходя из покоев Теа, - проблемы следует решать по мере их поступления. Так и поступим!"

Сказано, сделано. Он покинул дворец через хозяйственный двор и в первых сумерках отправился искать скотобойню. Однако поиски его ни к чему не привели. Во-первых, довольно скоро выяснилось, что ближайшая скотобойня расположена на далекой городской окраине. В сущности, пустяк. Для такого случая и существуют извозчики, но, к счастью, Август вовремя вспомнил, что скот, на ночь глядя, не забивают, и, следовательно, искать ему на скотобойне сейчас нечего. Все равно ничего не найдет.

"Не судьба… Но, если не бык, то кто?"

Наверное, даже в столице империи можно было бы найти свинью, которую и зарежут в любое время суток, лишь бы заказчик хорошо заплатил. Однако поить Таню свиной кровью не показалось Августу хорошей идеей. Оскорбительно как-то, где-то так. Итак, ни быка, ни, тем более, медведя или благородного оленя в распоряжении Августа не оказалось. И тогда, взгляд его упал на людей. Людей в городе было много, и чтобы получить некоторую толику их крови, никого даже убивать не надо. Медицинское кровопускание – не такой уж и сложный фокус, а в исполнении сильного темного колдуна, и вовсе, пустяк.

Стремительно обдумав пришедшую ему в голову идею, Август отмел последние возражения, как не существенные, и скрыв лицо под маской-иллюзией, отправился исполнять задуманное. Первым делом, он зашел в лавку, торгующую столовым серебром и купил фляжку вместимостью 250 грамм. Как раз кружка, как и рекомендовала старая карга. Оставалось найти донора. Но и за этим дело не стало. Ближе к ночи он заметил молодую женщину, которая по всем признакам впервые "вышла на панель". Высокая, худая и не слишком красивая она неумело предлагала себя проходившим мимо мужчинам.

- Нужны деньги? – прямо спросил Август.

- Да, господин, - робко ответила женщина. – Если желаете…

- Давно этим занимаешься?

- Я… - запнулась женщина. – Это ведь неважно…

- Значит, в первый раз, - понял Август, обрадовавшись такой удаче. Все-таки брать кровь у проститутки ему не хотелось. Иди знай, чем она может быть больна, а "читать" кровь Август не умел. Это как раз способность Теа. Еще один кирпичик в фундамент предположения, что старуха все-таки не ошиблась.

"Что ж…" - по ощущениям женщина действительно была именно той, кто ему нужен, но проверка не помешает.

- У тебя есть, куда пойти? – спросил он и, выяснив, что ей негде принимать клиента, повел ее в ближайшую гостиницу.

В комнате под крышей, он сразу же ввел женщину в транс и задал ей те самые вопросы, ответы на которые должен был знать, чтобы исполнить задуманное. Выяснилось, что Август был прав, когда заподозрил, что женщина не опытная шлюха, а несчастная, потерявшая всякую надежду решить возникшую проблему каким-то иным способом, кроме как выйти на панель. Соответственно, никаких болезней – кроме хронического недоедания – у нее не было. Организм при поверхностном осмотре оказался здоровым и должен был выдержать потерю четверти литра крови без каких-либо серьезных последствий. Ну, а финансовые проблемы этой безымянной женщины – он принципиально не хотел знать ее имени, -  Август разрешит самым драматическим образом. Ту сумму, которую он решил ей заплатить, лежа на спине, она не заработает и за целый год.

Остальное было делом техники, а этой техникой Август владел как раз, как мало кто другой. Уложив женщину на кровать, Август освободил верхнюю часть ее тела от платья – ему нужен был доступ к локтевой артерии, - и, взяв за кисть левой руки, вскрыл артерию в районе предплечья созданным из воздуха ланцетом. Чисто, быстро и ровно там, где надо. Удержал разрез воздушной подушкой на пару другую секунд, потребовавшихся, чтобы достать из кармана и открыть флягу, и, соединив ранку и горлышко фляжки, трубочкой, созданной из того же воздуха, позволил крови свободно перетекать из артерии прямо в серебряный сосуд. Наполнив флягу, Август "заклеил" разрез так, что не сразу обнаружишь, даже если будешь специально искать, закрыл флягу, и, снова одев женщину, привел ее в чувство. Вернее, он вернул ей сознание только частично, поскольку его "работа" все еще не была завершена. Из того немногого, что Август обычно носил с собой, пригодиться в данной ситуации могли только два средства: так называемая "сила земли", несколько капель которой позволят организму женщины справиться со слабостью, вызванной кровопотерей, и "солнечное пламя" – довольно мощный стимулятор, который удержит ее в сознании достаточно времени, чтобы с миром вернуться домой. Смешав зелья в кружке с вином, он дал женщине выпить и, пока дожидался начала их действия, внушил ей ложную память, в которой добрый господин, в конечном счете, отказался от того, чтобы воспользоваться несчастным положением женщины. И, напротив, дал ей крупную сумму денег, а на выходе из гостиницы купил для нее целую корзину еды: колбасы, ветчину, сыр и белый хлеб, не говоря уже о двух бутылках хорошего красного вина.

Проводив женщину до ее жалкой лачуги, Август на том же извозчике вернулся во дворец князя фон Эггенберга. Все это время фляжка пребывала в "коконе времени", так что живая кровь не потеряла ни одного из своих качеств, не говоря уже о температуре.

 

***

Вернувшись во дворец, Август быстро прошел в покои Теа и, выгнав сидевшую у постели Маленькую Клод, закрыл тяжелые двери, оставшись с Таней наедине. Женщина все так же находилась в том странном состоянии, которое для себя Август называл полудремой. Она не спала, но и не бодрствовала, находясь где-то между сном и явью. Глаза ее были открыты, и Август по опыту знал, что, окликнув, можно было привлечь ее внимание. На секунду или две в глазах появлялось понимание, но вскоре все возвращалось на круги своя. Впрочем, для его нынешней цели полное сознание и не требовалось.

Первым делом, Август усадил Таню в постели, подложив ей под спину сразу несколько подушек. Затем сел с ней рядом и, открыв флягу, поднес горлышко к губам женщины. Помог запрокинуть голову и, чуть-чуть наклонив флягу, уронил несколько капель крови на нижнюю губу. Реакция женщины его удивила. Сначала между губ возник кончик языка. Он медленно, словно бы, лениво прошелся по нижней губе, стирая с нее кровь, а в следующее мгновение глаза Тани распахнулись и ожили, а губы потянулись к горлышку фляги.

- Не торопись! – Август еще чуть-чуть наклонил флягу и аккуратно влил в приоткрывшийся рот тонкую струйку густой терпко пахнущей жидкости.

Таня сделала первый глоток, потом второй и вскоре уже пила кровь, как пьют воду после долгого перехода по жаре. Что ж, никакого отвращения это питье у нее не вызвало. Скорее, наоборот.

Август сидел рядом с Татьяной и смотрел, как возвращается к ней жизнь. Минута, две, и перед ним была прежняя Теа. Полная сил, энергии, едва ли не сияющая от переполнявшего ее могущества. Во всяком случае, Августу показалось, что глаза женщины светятся в полумгле, скопившейся под тяжелым балдахином.

- Кровь? – спросила Таня, облизав губы.

- Тебя это пугает?

- Интригует, - ответила женщина, - настораживает… Надеюсь, ты никого не?.. Это ведь человеческая кровь, я правильно понимаю?

- Да, - кивнул Август, - это кровь.

- Нет, я никого не убил, - усмехнулся он. – Кровь человеческая, но ты ведь и сама это знаешь.

- Женщина, - согласилась Теа. – Чуть старше двадцати. Она?..

- Я же сказал, нет! – остановил ее Август. – Женщина жива и более или менее здорова. Ты же понимаешь, что я не стал бы убивать из-за двухсот граммов крови.

- Двести пятьдесят, - поправила его Таня, бросив быстрый взгляд на флягу, которую Август по-прежнему держал в руке.

- Я ей хорошо заплатил.

- Молодец! – рассеянно улыбнулась женщина. – Привкус серебра… Похоже, что я не вампир…

- Даже не надейся! – рассмеялся Август, которого наконец отпустило напряжение, державшее его все эти дни. 

- Рассказывай! – потребовала Теа, и Август не заставил себя просить дважды. В конце концов, чем быстрее Таня узнает о своей истинной природе, тем лучше. И никакие подробности здесь не будут лишними.

- Нам нужна хорошая библиотека! – подытожила Таня рассказ Августа. – Я хочу знать больше!

- Ты должна знать больше! – согласился Август. – Но мы займемся этим в Петербурге. В Вене это может быть опасным. Слишком много тех, кто знает часть истории. Не стоит давать им повод задаться вопросами, до которых им самим и не додуматься.

- Что ж, - потянулась на кошачий манер Теа, - тогда, не будем медлить! Нас ждет Петербург!

 

Конец первой книги

Май - Сентябрь 2018

 

---

[1] Киршвассер или кирш – крепкий алкогольный напиток (бренди), получаемый методом дистилляции забродившего сусла чёрной черешни вместе с косточками.

[2] Полента - итальянское блюдо (каша) из кукурузной муки. Широко распространена в северной Италии и в итальянской части Швейцарии.

[3] Судя по этой цитате, Таня читала антиутопию Олдоса Хаксли "О дивный новый мир". 

[4] В1665 году, в Богемии, монах Ширль вставил в зрительную трубу Кеплера две дополнительные линзы, благодаря чему изображение не искажалось. Монах-изобретатель назвал наружную линзу, повёрнутую к объекту обозрения, -   объективом, а наружную линзу, повёрнутую к наблюдателю, -  окуляром.

[5] Аliquid igni tractare - подвергать что-л. действию огня (лат.).

[6] Козетка – то же, что и кушетка. Бержер - низкое глубокое кресло, подлокотники и спинка которого иногда образуют монолит.

[7] Оба технических решения уже существовали в середине 18 века, хотя и стоили недешево.

[8] Малка - инструмент для разметки и измерения углов, черчения параллельных линий.

[9] La Bella – прекрасная (итал.).

[10] Аниматизм - вера в безличную одушевлённость природы или отдельных её частей и явлений.

[11] Уникурсальная гексаграмма - это гексаграмма или шестивершинная звезда, которая может быть нарисована уникурсально (то есть без отрыва карандаша от бумаги) одной линией, а не двумя наложенными линиями.

[12] Стрегони бенефици (stregoni benefici) - весьма загадочный персонаж из итальянского фольклора. Как следует из его названия, он является добрым вампиром.

[13] На самом деле, убер – татарское слово, обозначающее сказочную ведьму, злой дух, высасывающий кровь у молодых людей, оказавшихся в лесу.

[Крукс]

Чем дальше, тем чудесатее... и это хорошо!  

 

Спасибо, вкусно. Не отказался бы ещё...  

[Antabus]

День прошел не зря, за это автору большое человеческое. Надеюсь на скорое продолжение.

а вдруг Танька таки доделает микроскоп и увидит нанороблтов?

[Treau Garold]

Все не то, все не так!

Слова и мысли твои

Дама пик - лишь мираж,

Скользящий тенью в ночи

[Крукс]

ничего ужасного, в действительности, не случилось. Ну, допустим, Теа, и в самом деле убер

...- лишь бы не Яндекс.  

Изменено 15 Oct 2018 пользователем Крукс

[Крукс]

Спасибо автору уже за саму наводку на стрегони бенефици - не самое известное у нас существо. Прелюбопытно. Пока только по верхам про них посмотрел, что поиск выкинул...

Настораживает (приятно настораживает?), однако, настойчивое стремление, например,  ВИКИ, сделать их своего рода ведьмаками:

...они должны служить церкви в качестве охотников на нечисть. 

...ведёт охоту на вампиров, которые покушаются на людей 

- тут такие сюжетные перспективы разворачиваются... или, скорее, как раз закручиваются.   

Изменено 15 Oct 2018 пользователем Крукс

[MGouchkov]

Да, про алая-виджняну

https://ru.wikipedia.org/wiki/Алая-виджняна

- здОрово, но вот чего я не понял:

Напоминает анекдот про Холмса и Ватсона в Уайтчеппле,- "..А сейчас, Ватсон, толпа из-за угла нас очень сильно отделает.. ..Элементарно.. ..Я ЗДЕСЬ ВЧЕРА ДВА ЧАСА ВЫДЕЛЫВАЛСЯ.."

После того как Август, непрошедший кандидат в Презы АМагНаук, ТАК "повыделывался" просто из текста список тех кто ОЧЕНЬ хочет (или может хотеть) парочку убить - не то слово что солиден

1 Брат 

2 Считавшийся папой

3 МагАкадемия

4 Император

5 Сторонники другого наследника (заинтересованные что бы проклятие НЕ сняли)

Пятый пункт отпал, остаётся с деньгами залечь на дно в Питере  

[Max_Max]

Выделываться обязан - психотип такой. Ну не может он жить тихо-мирно.

Список врагов велик (к слову, сторонники другой династии не отпали, они всего лишь проиграли). И все это при условии, что охотятся на Августа. а что если на Теа. Девушка лет 150 назад выделывалась покруче Августа. Но могут быть и другие причины.

Или, например, некто не хочет их брака и детей от него...

Возможны варианты

[Крукс]

1 Брат

Нахрена ему??? Он маньяк? Он всё получил, и даже много больше, чем хотел. К тому же Август свалил и даже не маячит "немым укором".

2 Считавшийся папой

А ему нахрена? Тоже маньяк? К тому же Август свалил и даже не маячит "немым укором".

3 МагАкадемия

Трижды нахрена? (Эти ещё и бояться должны, ибо профессионально понимают, ЧТО может прилететь в ответку). К тому же Август свалил и даже не маячит "немым укором".

4 Император

Четырежды нахрена. Ему делать больше нечего? (ну и если очень мучить сову - можно императора приписать в 5-й пункт... хотя по описанию наследника должно быть наоборот)

 

Не вижу мотивов - именно убийства - кроме 5 пункта. Список врагов велик, но не все враги - враги смерьтельные, не все  настолько враги и настолько безбашенны, что вдруг возжелали убить, да ещё сваливающего в туманную северную даль.    Ну и враги появились не вчера, "выделывался" он давно - всё же активизация врагов явно связана с появлением Тани-Теа.

 

Но могут быть и другие причины. Или, например, некто не хочет их брака и детей от него...

А вот это - да. Ой, не факт, что в книжке уже засветились все участники игры.

Возможны варианты

Навскидку - не пустить в Петербург (длинная рука Питера, ага . Раз оттуда зовут - кому-то там они нужны, а у этого кого-то должны быть враги).

залечь на дно в Питере

Смешная шутка. В том Питере они будут не на дне, а на авансцене.

 

Наконец, вариант врагов: те самые стрегони, которые НЕ бонифацы. Потенциальных ведьмаков надо давить, пока они потенциальные.

Изменено 17 Oct 2018 пользователем Крукс

[MGouchkov]

Max_Maх писал

Выделываться обязан - психотип такой.

Это как раз совершенно достоверно. РеИ эпоха-прототип требует

 Девушка лет 150 назад выделывалась покруче Августа. 

Должны б были помереть за 150лет обиженные

Крукс писал

  Четырежды нахрена. 

Сами же ниже пишите. Называется "Под угрозой потери преимущества"

 Навскидку - не пустить в Петербург (длинная рука Питера, ага  . Раз оттуда зовут - кому-то там они нужны, а у этого кого-то должны быть враги).

Кстати, да

 Смешная шутка. В том Питере они будут не на дне, а на авансцене.

Ещё и со скрытой цитатой про "Брюгге"

Но старые расклады отъезд в Питер отфильтровывает. В Питере легко заметно появление кого-либо "из прежней жизни"   

[sanitareugen]

Вообщем типичная Mary Sue. 

Не типичная. Поскольку логичная. У стандартной Мэри Сью неясно - зачем ей степень по физике, если она красавица. и зачем карате, если она магиня?

А тут в одном мире некрасивая и умная (и поэтому вполне сознающая, что некрасивая) барышня компенсирует отсутствие привлекательности учёбой, как для отвлечения от неприятных размышлений, так и для получения авторитета, а отсутствие "защитника" требует развития навыков самообороны. При этом она вовсе не супер-физик и не мастер чёрного пояса, но в том мире, куда она попала и где наделена красотой и Талантом, женщина, владеющая матаном в объёме пары курсов ВУЗа и способная к рукопашному бою, редкость, если вообще не чудо. Причём в соединении этих элементарных знаний и навыков нашего мира с её природными нового существования появляется синергический эффект. Рассчитать заклинание на основе простой, но неизвестной местным формулы взамен "проб и ошибок", отработать метание фаерболлов, используя навык рукопашного боя. Это даёт возможности, недоступные для местных магов.