23 февраля (8 марта) 1917 г.
23 февраля (8 марта) в 1500 царский поезд прибыл в Могилёв.
Тем временем в столице антивоенные митинги, посвящённые Дню работницы, начали стихийно перерастать в массовые стачки и демонстрации. Остановили производство работницы ткацкой Торшиловской фабрики, снарядного завода «Старый Парвиайнен». Участники совместного митинга с Выборгской набережной направились в центр Петрограда. На Лесном проспекте они встретили 3-тысячную демонстрацию рабочих завода «Новый Парвиайнен» и вместе с ними по Литейному (Александровскому) мосту прошли в центр города. Прекратили работу заводы «Старый Лесснер», «Новый Лесснер», «Айваз», «Эриксон», «Русский Рено», «Розенкранц», «Феникс», «Промет» и др. К вечеру на Невский проспект вышли рабочие Выборгской и Петроградской сторон (через Литейный проспект), Рождественского и Александро-Невского районов (со стороны Знаменской площади), Путиловского завода и Нарвского района (к Казанскому собору). Всего забастовало 128 тыс. человек. Колонны демонстрантов шли с лозунгами «Долой войну!», «Долой самодержавие!», «Хлеба!». Масла в огонь подлил локаут Путиловского завода, в результате которого без работы остались тысячи петроградских рабочих.
В центре города произошли первые стычки с казаками и полицией (1-й, 4-й, 14-й Донские казачьи полки, Гвардейский сводно-казачий полк, 9-й запасной кавалерийский полк, запасной батальон Кексгольмского полка)
Согласно донесениям Охранного отделения, на Корпусной улице рабочие серьёзно избили полицейского надзирателя Вашева, на Нижегородской улице избит коллежский секретарь Гротиус. Забастовщики широко применяют тактику «снятия» соседних заводов, силой вынуждая их присоединиться к забастовке.
Русское бюро ЦК и Петербургский комитет РСДРП(б) дали партийным организациям директиву максимально развивать начавшееся движение. На совещании руководства петроградских большевиков, состоявшемся поздно вечером в Выборгском районе, было признано необходимым продолжать и расширять забастовку, организовывать новые демонстрации, усиливать агитацию среди солдат, принять меры к вооружению рабочих. Совещание рекомендовало выдвинуть два основных лозунга: свержение монархии и прекращение империалистической войны. Признаётся, однако, что у большевиков недоставало сил, чтобы в организационном отношении охватить весь массовый революционный поток.
Вечером состоялось совещание военных и полицейских властей Петрограда под председательством командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова. Согласно докладу градоначальника генерала Балка, наиболее решительно действовал 9-й запасной кавалерийский полк. 1-й Донской казачий Ермака полк при разгоне демонстрантов проявил странную пассивность, которую командир полка полковник Троилин объяснил неумением казаков действовать против толпы в городских условиях и даже отсутствием в полку нагаек. Приказом генерала Хабалова в полк выделено по 50 коп. на казака на обзаведение нагайками. В целом по итогам совещания ответственность за порядок в городе передана в руки военных.
Из воспоминаний петроградского градоначальника генерала Балка:
Начался день нормально. Погода отличная — солнечная. В 10 ч. утра стал получать по телефону сведения об оживленном движении на Литейном и Троицком мостах, а также по Литейной ул. и Невскому проспекту. В публике много дам, еще больше баб, учащейся молодежи и сравнительно с прежними выступлениями мало рабочих. Густая толпа медленно и спокойно двигалась по тротуарам, оживленно разговаривала, смеялась и часам к двум стали слышны заунывные подавленные голоса: хлеба, хлеба...Причем лица оживленные, веселые и, по-видимому, довольные остроумной, как им казалось, выдумкой протеста.
Достать можно все. К хвостам привыкли. Хлеб, вкусный и питательный, выдавался по 11/2 ф. на человека, а рабочим и войскам по два. У многих припасена мука, сухари. Вопрос о наступающем голоде был раздут самой же публикой, к сожалению, не без участия интеллигенции, и получилась общая паника, вынесенная кем-то на улицу, а затем хождение и вопли «хлеба, хлеба».
Ген. Хабалов приказал из сумм, находящихся в его распоряжении, отпустить немедленно по 50 к. на казака на обзаведение нагаек. Решено на завтра войскам быть готовыми по первому требованию стать в 3-е положение, т. е. занять соответствующие городские районы. Охрана города оставалась на ответственности градоначальника. Я немедленно отдал приказание на завтра занять, согласно давно уже выработанному плану, все ответственные пункты города, мобилизовав всю полицию, усилив ее казачьими и кавалерийскими запасными полками и жандармским дивизионом. Речная полиция охраняла переходы через Неву. План охраны столицы, а также инструкция совместных действий войск и чинов полиции были выработаны мною при полном согласии с военным начальством еще в ноябре месяце. Ночь прошла совершенно спокойно.
Из дневника великого князя Михаила Александровича:
Утром гулял в саду, потом пришли собаки с санями и Бэби[цесаревич Алексей] на них катался. Сани с пятью собаками приехали из моего бывшего 2-го кавалерийского корпуса, их там обучали, и они служили там в транспорте. Вечером мы поехали в театр — «Модерн», «Ледяное сердце».
Из записок председателя Государственной Думы Родзянко:
Царь уехал. Дума продолжает обсуждать продовольственный вопрос. Но что-то сегодня оборвалось, и государственная машина сошла с рельс. Сегодня совершилось то, о чем предупреждали, грозное и гибельное, чему во дворце не хотели верить…
Из дневника императора Николая II:
Проснулся в Смоленске в 9? час. Было холодно, ясно и ветрено. Читал все свободное время книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем. Приехал в Могилев в 3 ч. Был встречен ген. Алексеевым и штабом. Провел час времени с ним. Пусто показалось в доме без Алексея. Обедал со всеми иностранцами и нашими. Вечером писал и пил общий чай.
"Женский вестник", №1 за 1917 год:
Россия переживает тяжелые времена, переживают их и женщины вместе с нею. Много невзгод обрушилось на них с войной…Продовольственная неурядица создает у лавок с предметами первой необходимости бесконечные хвосты. Женщины и дети мерзнут, простужаются, ожидая в очереди булки, молоко, мясо. Дома хозяйки ломают голову над вопросом, чем накормить сегодня семью. И все это в одиночку. В результате положение не улучшается, а ухудшается. И конца этому нет.
Из воспоминаний большевика А.Г. Шляпникова:
Петербургский комитет и его районные организации повели агитацию за празднование в Международный день работницы. Работницы откликнулись чрезвычайно живо на предложение Петербургского комитета об устройстве специальных митингов, посвященных обсуждению вопросов о положении наших работниц. Работницы в этот день выступили застрельщиками забастовки, ходили от одного предприятия к другому и под крики «Долой войну» и «Хлеба» снимали работавших.
Морис Палеолог, посол Франции в России:
Весь день Петроград волновался. По главным улицам проходили народные шествия. В нескольких местах толпа кричала «Хлеба и мира». В других местах она запевала «Рабочую Марсельезу». Произошло несколько стычек на Невском проспекте. Несмотря на то, что в воздухе столицы чувствуется восстание, император, проведший только что два месяца в Царском Селе, выехал сегодня вечером в Ставку.
Из дневника министра внутренних дел Протопопова:
Во время молебна мне сказали, что забастовали рабочие на многих заводах, большими толпами ходят по улицам и что командующий войск под оклад у градоначальника распорядился вызвать и казаков. На мой вопрос по телефону Балк мне сообщил, что все дело в том, что к газетным уткам, будто в городе нет муки, сегодня выпечка опоздала, не успели будто во время выдать муку пекарям; народ ринулся расхватывать хлеб на сухари и запас, и многим совсем хлеба не хватило. Это вызвало громадное волнение и забастовку — spontee без сговора и подготовки.
Пока заведывал градоначальник, опозданий в выдаче муки не было. Вейс же, его заменивший, по отзыву К., — бестолков и путаник. Но сделать я ничего не мог: продовольствие было не в м-ве вн. дел, а Риттих искренно верил в таланты Вейса.
План предупреждения беспорядков существовал. Он был выработан заранее у градоначальника. Градоначальник и вся полиция посему подчинена ему, и я совершенно не касался утвержденных им предположений. В виду этого кн. Голицын просил приехать Хабалова, который и заявил, что все нужное будет им сделано.
Из дневника Зинаиды Гиппиус:
Сегодня беспорядки. Никто, конечно, в точности ничего не знает. Общая версия, что началось на Выборгской, из-за хлеба. Кое-где остановили трамваи (и разбили). Будто бы убили пристава. Будто бы пошли на Шпалерную, высадили ворота (сняли с петель) и остановили завод. А потом пошли покорно, куда надо, под конвоем городовых. Если завтра все успокоится и опять мы затерпим — по-русски тупо, бездумно и молча — это ровно ничего не изменит в будущем.
Без достоинства бунтовали — без достоинства покоримся. Царь уехал на фронт. Лафа теперь в Царском Г-ке «пресекать». Хотя они «пресекать» будут так же бессильно, как мы бессильно будем бунтовать. Какое из двух бессилий победит?
Бедная земля моя. Очнись!
Из воспоминаний Матильды Кшесинской:
Когда моя экономка проверяла серебро, хрусталь и белье, что делалось всегда после больших приемов, кто-то из моих служащих прибежал взволнованный и сообщил, что по Большой Дворянской улице движется несметная толпа. Началось то, чего все боялись и ожидали, а именно уличные выступления. Толпа прошла мимо моего дома, не нарушив порядка.
Из дневника Сергея Прокофьева:
На Аничковом мосту замечалось некоторое скопление народа, преимущественно рабочие, в коротких куртках и высоких сапогах. Вот проезжают кавалькады казаков, человек по десять, вооруженные пиками. Можно ожидать, что начнется стрельба. Но публика беспечно идет, и дамы, и дети, и старые генералы — все с удивлением рассматривали необычную для Невского картину.
Баба с тупым лицом, совершенно не понимая идеи момента, советовала «бить жидов». Какой-то рабочий очень интеллигентно объяснял ей об иных задачах движения, даром тратя перед дурой свое красноречие. В это время часть казаков повернула лошадей к ней, и она с необычайной стремительностью юркнула в толпу, убежав на другую сторону моста.
Из мемуаров Керенского:
Я сегодня взял на себя обязанность передать вам то, что мне вчера сказали те путиловские рабочие, которые у меня были. Они просили меня передать вам следующее: «Скажите вашим товарищам, членам Государственной думы, что мы сделали все, чтобы этого закрытия завода вчера не последовало; мы сделали все… и даже согласились вернуться на работу на старых условиях».
Но в тот момент, когда таково было настроение руководящих рабочих масс завода, они прочитывают объявление о закрытии Путиловского завода и о том, что 36 000 петербургского населения, самого обездоленного и голодающего, выбрасывается на улицу. Они прочли это тогда, когда только что провели по всем мастерским ряд организованных собраний, где доказывали, по тем или другим соображениям, несвоевременность сегодня развивать это рабочее движение, и они просили меня вам передать. Я ответил им: «Я сомневаюсь, чтобы большинство Государственной думы поняло вас; кажется, общего языка между вами и ими нет никакого», но я обязанность свою исполняю, я вам передаю. И если напрасно, то сделайте то, что требует от вас гражданский долг настоящего момента.
Детали события
