М.Мах Дуэт в четыре руки

[Max_Max]

Правды ради, две первые главы этого вот я когда-то уже выкладывал. Но где тот форум? И где тот текст? А этот я нашел на днях на старой флешке, перечел и понял, что абсолютно не помню, о чем думал тогда во время Второй Ливанской, о чем собирался писать? Но и выбросить жалко, может попробовать еще раз? С разбега?

Макс Мах

Дуэт в четыре руки

Глава 1. Кто вы, лорд Бродерик?

Часы на ратуше пробили 12 раз. Полночь.

Вы уже догадались, вероятно, почему наша история начинается в полночь. Нет? Увы, нам, дамы и господа! Люди мельчают, и вместе с великими людьми уходят в небытие великие традиции. Темные дела должны происходить под покровом ночи. Это аксиома, как и то, что полночь - время символическое, точно так же, как Святая Земля - символическое место. В XIX столетии никто не удивился бы тому, что история эта началась в полночь в считанных километрах от Тропы Паломников, сутки неспешного подъема по которой - с ослом и женщиной, сидящей на осле - приводят богобоязненного христианина или иудея к центру мира - горе Мория. XIX век ... Ну, что тут скажешь? Это было великое время, время великих людей и великих деяний. Но время это закончилось. Просыпалось, как песок сквозь пальцы, растаяло, как промотанное наследство, и наступило Новое Время. Время серой обыденности, ничтожных фанаберий, мелких склок и локальных конфликтов. Время мелких жалких людишек, возомнивших себя великими мира сего. О, да! Не время, а безвременье, не люди, но тени … Где, спрашивается, где они, герои былых времен? Где вы, герцог Мальборо, бульдог с неизменной сигарой в зубах и коварным прищуром маленьких поросячьих глазок? Увы, вас задавил паровоз! Где вы, хитроумный князь Талейран? Увы, нам, вас отравил клюквенным киселем коварный барон Судоплатов. Увы, нам, увы, скончался задушенный во сне генералиссимус Суворов, изнемог от любви славный граф Клинтон, утоп в ванной любимец кайзера князь Бисмарк ... Господи, да остались ли вообще на свете люди, достойные упоминания? Одних уж нет, а те ... Впрочем, вот про тех, кто далече, и пойдет рассказ в нашей повести.

Итак, часы на шестигранной башне пробили полночь. С последним ударом курантов во тьме южной ночи обозначилось вдруг пятно абсолютного мрака, мигнули звезды, и вот в свете керосиновых прожекторов возникла величественная тень огромного дирижабля. Судя по обводам кабины, это был полуторный Ровер, сошедший со стапелей Кардифа, а номер 007, выведенный кармином по серебру, недвусмысленно указывал на его принадлежность к 18-му легко-кавалерийскому эскадрону, который, как говорится, и в Южной Африке краса и гордость Британской империи, и в Бирме - мобильный дивизион Ми-6.

Итак, он прибыл. Упали швартовочные концы, и солдаты наземной службы споро зафиксировали дирижабль на причальной башне. В днище гондолы открылся люк, и через минуту на гранитные плиты аэропорта имени царя Саула опустилась платформа лифта. Первыми покинули платформу два высоких тощих блондина, которые, несмотря на средиземноморскую жару и влажность были одеты в одинаковые твидовые костюмы. Высокие белые воротнички подпирали их квадратные подбородки, в левом углу рта одного и в правом - другого, торчали латиноамериканские пахитосы, а глаза – вероятно, в свете прожекторов - казались красными, как у вурдалаков. Впрочем, именно вурдалаками они и были.

- Вурдалаки, - тихо сказал генерал Шнобель барону Каценельбогену.

- Даже так? - усмехнулся барон и сделал незаметное движение мизинцем левой руки.

И тут же, как по мановению волшебной палочки - впрочем, почему как? Мизинец барона Каценельбогена был ничем не хуже волшебной палочки. Даже лучше. - Из рядов встречающих выдвинулись и заняли позиции для эффективной атаки 12 азазелов - лучших спецназовцев ближнего, среднего, и дальнего Востоков. Вурдалаки - сотрудники отдела активных операций Ми-6 - смерили неприметных мужчин и женщин оценивающим взглядом и отступили в тень. В том зачете, в котором азазелы были признаны лучшими, Великобритания и прочие европейские страны не участвовали. Не доросли еще бодаться с кунфуйцами, кравмагавниками и ниньдзяками всех цветов и оттенков.

Между тем, с платформы опустили на землю пандус, и палубные матросы аккуратно скатили по нему кресла-каталки с двумя джентльменами в годах, ноги которых были укутаны шотландскими пледами. Первый старик был худ и сед, имел крючковатый нос и острый подбородок. В левой руке он держал скрипичный футляр, в правой - вересковую трубку. В его глазах горел огонь нечеловеческого интеллекта.

Второй джентльмен был толст и лыс. По его простодушному конопатому лицу блуждала улыбка довольного жизнью идиота.

- Болезнь Альцгеймера, - констатировал барон Каценельбоген с сожалением в голосе.

- Я бы не стал торопиться с выводами, коллега, - возразил генерал Шнобель, и оба дружно шагнули навстречу именитым гостям.

- Разрешите, приветствовать вас на Святой земле, господа! - Сказал барон по-английски, приблизившись к старикам так близко, как позволяла вежливость.

- Не кричите, молодой человек, - на идиш ответил седой. - Мы оба превосходно вас слышим. Правда, доктор?

- Я вижу, Герат сильно изменился за эти годы, - дипломатично ответил лысый.

Седой нахмурился, пожевал губу и попробовал снова:

- Здесь несколько жарковато, - сказал он. - Не правда ли, Ватсон?

- Да, - ответил Ватсон. - Евреи плохо выговаривают звук "Р", и это всегда мешало мне относиться к ним объективно.

- Разрешите представиться, - пришел на помощь собеседникам невозмутимый барон Каценельбоген. - Барон Каценельбоген, директор Черного Кабинета его величества Царя Иудейского, Короля Израильского, Курфюрста Галилейского, Великого Герцога Трансиорданского, Князя Синайского и Императора обеих Эфиопий.

- Это все? - неожиданно спросил Ватсон. В его голосе звучали удивление и неподдельный интерес.

- Не все, - оторопело выдохнул барон и дернул левым глазом. - Есть еще 23 титулования, но я подумал, что это будет излишне.

- Вы правы, мой юный друг, - сказал седой. - Давайте сделаем еще одно усилие, и будем называть его просто император.

- Хорошо, - согласился барон, он и сам терпеть не мог всех этих европейских штучек. Для нормального еврея все эти титулы всего лишь пыль и тлен. Ну, какой, к черту, Иеремия император?! Он мелех - царь - и этим все сказано, точно так же, как и Каценельбоген никакой не барон, а ...

- Холмс, - сказал седой. - Шерлок Холмс. К вашим услугам, господа.

- Спасибо, - сказал Ватсон. - Я не пью пиво, но у вас в Герате отличное вино...

- Генерал Шнобель, - мягко улыбнулся Шнобель. - Третье специальное управление Генштаба.

- Ваш троюродный дедушка жил в Лодзи, - хмуро сказал Холмс.

- Как вы узнали, Шерлок? - встрепенулся Ватсон.

- Элементарно, Ватсон, - бодро ответил Холмс, но, встретившись взглядом со Шнобелем, тон несколько понизил. - Я прочел об этом в оперативке Ми-5.

- Прелестно, - снова улыбнулся Шнобель. - А вас лорд Бродерик, если мне не изменяет память, когда-то звали Шейлоком из Хелма, не так ли?

- Так, - по-польски ответил Холмс. - Так меня звали до натурализации. Впрочем, к чему нам все это? У нас ведь дела, господа, или как?

- О да, - согласился Ватсон. - У нас дела. Где же пациент?

- Пациент на льду, - вежливо улыбнулся Шнобель. - У нас, в самом деле, жарковато, доктор, так что, только на льду.

- Ну что ж, тогда за дело, - воодушевляясь, воскликнул Холмс и бросил слуге, безмолвно стоящему за его спиной. - Поехали, Беримор!

[Bastion]

о чем собирался писать? Но и выбросить жалко, может попробовать еще раз? С разбега?

<{POST_SNAPBACK}>

Буриме устроить? С вариантами развития сюжетных линий при общей координации автора :sorry:

[Max_Max]

Это можно, но я еще две главы выложу. А потом ... почему бы нет? Вполне, да :sorry:

[Max_Max]

Глава 2. Чья это рука?

В просторном пакгаузе, сложенном из битого камня на растворе, в некоем художественном беспорядке расставлены были длинные железные столы. Яркий свет множества керосиновых ламп с отражателями позволял во всех подробностях рассмотреть выложенные на столешницах "предметы" и "объекты исследования". Чуть в стороне в почтительном молчании собрались мужчины в белых халатах и женщины в мундирах семи родов войск. Лорд Бродерик подъехал к первому из столов и с интересом рассмотрел представленные его вниманию "образцы".

- Интересно, - сказал он, наконец, и стал набивать трубку.

Доктор Ватсон, сначала наблюдавший за его действиями со счастливой улыбкой, вдруг встрепенулся и, схватив со стола кусок какого-то железа, поднес к глазам.

- Холмс! - сказал он возмущенно через минуту. - Кайзер сошел с ума, он продает Хизбале тяжелое оружие!

- С чего вы взяли, мой друг? - Холмс неспешно раскурил трубку и теперь смотрел на своего спутника.

- Но ведь это осколок германского шестифунтового снаряда! - сказал Ватсон, поднимая осколок в руке.

- И да, и нет, - задумчиво ответил Холмс и переехал к другому столу.

Натянув на руку резиновую хирургическую перчатку, лорд Бродерик взял из лотка со льдом большой кусок мяса и показал его доктору Ватсону.

- Что скажете, коллега? - спросил он.

- Покойный, вероятно, был содомитом, - сухо ответил доктор. - Анальное ...

- Я не об этом, - нетерпеливо оборвал его Холмс. - Что вы скажете о запахе, Ватсон.

- Я же говорил вам, Холмс, в Герате летом жарко, - надул губы Ватсон.

- А если проигнорировать? - продолжал настаивать Холмс.

- Евреи плохо выговаривают букву Р, - сказал расстроенный Ватсон. - И запах тушеной капусты...

- Капусту тушат немцы, - поправил его лорд Бродерик и добавил, повернувшись к Шнобелю. - Покойник был офицером сирийской контрразведки, а его любовником - иранец по имени Аранжад.

- Вы вполне уверены в своих выводах? - удивился барон Каценельбоген.

- Но как вы все это узнали? - одновременно с бароном вскричал Ватсон.

- Потрясающе! - вторила им женщина в белом с синим кантом кителе императорской гвардии.

Промолчал только Шнобель. Холмс долгую минуту смотрел на генерала, лицо которого оставалось совершенно безмятежным, потом поджал губы и нахмурился, еще потом пыхнул трубкой, и уже совсем потом повернулся к Ватсону и сухо объяснил:

- Элементарно, Ватсон, - сказал он, кося глазом на Шнобеля. - У этого мудака вся задница в татуировках.

- Вот, - он указал на что-то чубуком своей трубки. - Тайные знаки сирийской разведки. А вот тут по-персидски написано имя Аранжада. - Он снова посмотрел на Шнобеля и победительно присовокупил к сказанному: - Кроме того, французский вазелин, мой друг, не продается ни в Ливане, ни в Сирии, но зато свободно продается в Исфахане.

Глава 3. Что случилось в доме Облонских?

Как назло, у Стивы банально раскалывалась голова. Не то, что думать, жить не хотелось, а тут еще это!

- Ну? – мрачно спросил он, оборачиваясь к Жаклин. – Что-то еще?

- Еще много чего! – хищно усмехнулась роскошная брюнетка в полупрозрачном пеньюаре, но, встретив недвусмысленный взгляд Облонского, пожала плечами и закончила начатую, было, фразу совсем не так, как предполагала. – Вас, полковник, там коллежский секретарь Говнюков домогается. Так что, или зад прикройте или займитесь делом, а жена ваша оглашенная все одно никуда не денется. Государь-император разводов не дает, даже если патриарх не против. А в вашем случае … Одним словом - безнадега, - и она потянулась по-кошачьему, отчего встали дыбом ее белые груди под тонкой тканью … и надо отметить, не только ее и не только груди.

"Сука … " – мечтательно отметил Стива и тут же покрылся испариной от очередного приступа мигрени. – Блядь!"

- Аспирина дай! – Простонал Облонский, опуская ноги на пол.

- Расстрел на месте. – Голос Говнюкова был равнодушен, но в глазах читался живой интерес. – Повешение и придание анафеме …

- Хорошо, милый, - улыбнулась неизвестно чем довольная "француженка-гувернантка". – Я принесу тебе еще и рассола.

- Не вижу причин для таких зверств, - Облонский вдел ноги в шлепанцы и начал оглядываться, надеясь увидеть где-нибудь поблизости бутылку.

- У нас нет аспирина, - пожал плечами Говнюков. – Салицилол есть, а … Как вы сказали, полковник? Апшперин? Так вот апсперина у нас нет. А почему?

- Почему? – автоматически повторил за Говнюковым Стива.

- Да потому что мы в другой реальности! – Радостно улыбнулся коллежский секретарь, усаживаясь в кресло и доставая из внутреннего кармана черного сюртука длинную сигару. – Ком пре ву?

- Ком, ком! – Отмахнулся Облонский. – Ву и пре. Что-то еще?

- Еще много чего, - прогудел в нос Говнюков, закуривая. – Попаданца вот давеча взяли. Третьего за месяц.

- Давеча это когда? – Голова раскалывается, а этот сукин сын кружева плетет. Ужас!

- Ну, если таперича седьмое число, то давеча было шестое.

- А точно, что попаданец? Может, просто псих или извращенец?

- Нет, - задумчиво выпустил струю поганого дыма Говнюков. – Психи, не спорю, бывают крайне изобретательны, но промежуточный патрон! Причем здесь, спрашивается промежуточный патрон, если он нам ни хрена не нужен. А этот утверждал к тому же, что перестроит нам все мехкорпуса по "золотому сечению".

- А …

- Да, я тоже так думаю, - кивнул коллежский секретарь. – Удавили мы его, от греха подальше. А то не ровен час слухи пойдут, что мы тут попаданцев привечаем … Срам выйти может.

- Это все? – с надеждой спросил Облонский, когда Говнюков замолчал.

- Регрессора взяли …

- Что?! – Головную боль, как рукой, сняло. – Что?!!!!

- Конь в пальто, - буркнул в ответ Говнюков и тяжело вздохнул. – Вернее, по контексту дед Пихто, но нам от этого не легче.

- Засланец? – подался вперед Стива.

- Возможно, но я полагаю, что активист.

- Можно подумать, засланцы активистами быть не могут!

- Не, этот идейный! Махровый регрессор первой категории …

- Ну почему нам так не везет? – спросил Облонский.

- К японцам и китайцам тоже валом валят …

- Но к нам больше.

- Потому что любовь, - с неожиданной грустью усмехнулся Говнюков.

- Потому что весна, - невпопад вспомнил Облонский.

- В сущности, несчастные люди, - пожал плечами коллежский секретарь. – Сами-то себя они прогрессорами считают.

- Избави боже, нас от таких друзей!– С искренностью невероятной, посещавшей его крайне редко и только с хорошенькими женщинами, воскликнул Стива.

- Ну а врагов своих мы сами в бараний рог скрутим, - с нехорошим огоньком, вдруг полыхнувшим в голубых глазах, прошептал Говнюков.

- Аминь, - сказала, входя в комнату, Жаклин. – На серебряном подносике стоял бокал с рассолом и лежала упаковка контрабандного – из реальности "Синопсис А-Прим" – аспирина.

Глава 4. К нам приехал наш любимый …

[Magnum]

Кому принадлежала четвертая рука?