Гуронский Орден. Книга 1 "Рыцари Господа Бога"

[barsbeg]

Однако вскоре острова кончились и река стала спокойнее. Теперь она текла по широкой равнине. Вокруг были леса, и в общем-то это были самые обычные леса: дубы, сосны, ели. По берегам рос дикий виноград, и при каждой высадке на берег путешественники старались собрать немного ягод. Им постоянно встречались периэки, но путешественники без особого повода старались не общаться с ними - мало ли к чему может привести такая встреча. Ченондаги говорил, что вскоре они дойдут до селения Хошелага, где он когда-то бывал. Сёрен тем временем осматривался и рассуждал вслух:

- Посмотрите сколько земель вокруг. Её бы хватило для всех людей, даже самых неимущих. Может это и не Рай Земной, но что-то очень близкое. Столько войн затевается каждый год из-за жалких клочков земли, тогда как тут столько земель пропадает. Мы должны привести сюда людей, дабы они облагородили эту землю. Не так ли?

Через несколько дней они достигли Хошелаги. В том месте река разветвлялась и образовывалось несколько островов. На самом большом из них, рядом с высокой горой и распологалось селение. Периэки сердечно приняли путешественников. Встречать их вышел сам вождь, на их языке - агуханна. Расмус заметил:

- Они все до безумия наивные. Как они ещё умудряются воевать?

А они умели воевать. Как раз по пути в селение агуханна объяснял как делают красивые бусы, которыми он был украшен. По его словам для этого нужен был военнопленный и река. Откуда бы взяться пленному если бы не войны? А агуханна всё рассказывал через посредство Ченондаги:

- А потом пленного убивают, надрезают тело и опускают в реку. Через полдня надо его вытащить и в надрезах буду ракушки. Вот их них мы эти бусы и делаем.

Герхарда передёрнуло.

В принципе, в селении ничего нового для путешественников не было. Те же длинные дома, ограда вокруг всего селения, посевы периэкского зерна.

На следующее утро путешественники отправились на вершину горы, венчавшей остров, на котором располагалось селение. Оттуда открывался прекрасный вид на многие мили вокруг. Река продолжалася на северо-восток. С северо-запада в неё вливалась другая река. Вокруг была ровная земля, прекрасно подходящая для пахоты. К северу и к югу виднелись горы. Вдохновлённые этим видом, путешественники сели тут же на привал чтобы обсудить увиденное. Начал Адам:

- Здесь прекрасное во всех отношениях место. Я думаю стоит основать тут крепость, так как отсюда можно управлять всей округой.

- Надо хотя бы ещё в парочке мест сделать промежуточные крепости, для большей надёжности, - заметил Энгельберт.

- Это разумеется. Но тут можно при крепости ещё и город не помешает - посмотрите какие тут прекрасные земли!

- Хватит ли у нас людей? -спросил Сёрен,- я думаю нам нужно поскорее добраться до папы или императора. Они найдут людей готовых заселить эти места.

- Ну, на первое время хватит. Я думаю вот что - эта гора венчает здешние земли как корона венчает короля. Так что имеет смысл назвать эту гору Королевской горой, - заключил Адам.

Все согласились с ним. Так была названа Королевская гора, Regiomontum по-латински или Кёнигсберг по-немецки. И они оказались правы. Вскоре здесь вырастет прекрасный город, важнейший во всей округе.

Но самая главная новость ждала их вечером. В разговоре с ними агуханна сказал следующее:

- Странное дело. Я всегда думал что сагенейцы приходят с севера, а вы пришли с запада.

- Кто такие сагенейцы?-спросил его Адам через Ченондаги.

- А, так вы не сагенейцы? Так слушайте. Я сам их не видел, они давно не приходили. Это рослые люди, бледнолицые, как и вы. Волосы у них светлые, одеваются они в меха, у них много золота. Они всегда приходили с севера, приплывали на больших лодках. Зачем вы спросите? За деревьями, смешно сказать, якобы у них не растут деревья. Сюда они не доходили, выше по реке останавливались. Мой дед видел их, и даже поторговал с ними немного. Вот что они ему оставили, - с этими словами он указал на бусы своей жены.

Адам присмотрелся и увидел там среди ракушек нечто блестящее. Попросив дозволения агуханны он взял в руки бусы и присмотрелся. Сомнений не было, это было просверленная монета. По её края тянулась надпись, которую всё ещё можно было прочитать: "ARALD REX NAR". Сидевший рядом Сёрена сидел как будто поражённый молнией. Сомнений не было, эта надпись могла означать только одна. С трудом взяв себя в руки он проговорил:

- "Харальд, король норвежский".

Вечером монахи собрались. Адам сказал:

- Итак, где-то на севере обитают норвежцы. Мы должны любыми средствами добраться до них. Если не в этом году, так в следующем.

- Но скоро зима, - ответил Альберт, - что делать?

- Значит придётся зимовать, - заключил Альберт.

Изменено 1 Mar 2013 пользователем barsbeg

[Урус-хай]

barsbeg, Отлично!!! Очень интересно и увлекательно.

буду думать над линией кузнеца Ганса. И, возможно, войны сенека и эстов с Якобом фон Миттельшахтом.

Якоб фон Миттельшахт мрачно взирал на пламя в огромном очаге. Сто тысяч чертей!!! Теперь он, Якоб, беден как церковная крыса! А ведь был одним из самых богатых орденских рыцарей. После Катаклизма из пятидесяти деревень у него осталось... всего одна деревня. А сейчас... вообще ничего не осталось! Все эсты ушли, сбежали к краснокожим периэкам. Даже кузнец Ганс и тот сбежал. Мало того... - Якоб скрипнул острыми зубами - его воинам-кнехтам пришлось убирать созревший урожай пшеницы своими руками! Хорошо, хоть, не бунтовали, понимали, что без хлеба хоть пропадай, а золото куда нужнее для покупки рабов.

Из двух сотен кнехтов у Якоба теперь осталось сорок человек. Несколько кнехтов ушли вместе с кузнецом Гансом, были и такие, кто взял расчет и ушел в Ригу, в Таллин. А очень многие кнехты погибли в этих дремучих лесах, чем-то напоминающие русские леса. И такие же злые. Демоны бы прибрали этого Ганса! - фон Миттельшахт не сомневался, что именно Ганс и делал для местных дикарей копья и наконечники стрел - только его кузнец единственный во всей Ливонии умел изготавливать наконечники с длинной острой иглой, пробивавшие даже самые прочные доспехи.

Крестоносец помрачнел, вспоминая неудачный рейд на краснокожих.

Тогда он собрал сто двадцать воинов и отправился вверх по побережью озера. Озеро оказалось невероятно огромным. Больше, чем озеро Нево, которое Якоб фон Миттельшахт видел несколько лет назад, когда ездил в составе ливонского посольства в Новгород.

Сначала все шло тихо, лишь пару раз встретили брошенные деревни периэков. На порогах домов сидели седые старики и старухи, спокойно поглядывавшие на пришельцев. Поначалу фон Миттельшахт распорядился на всякий случай не трогать стариков - только расспрашивать.Старцы отделывались молчанием, но кое-что удалось узнать - племя, к которому ушли эсты, называлось хауденосауни, сенека. И жили сенека в верховьях этого огромного озера. Поразмыслив, фон Миттельшахт нарек его Великаньим.

А потом... началось. То отлучившегося в кусты воина находили убитым и... оскальпированным - оказалось, что местные дикари любили сдирать чужие волосы в качестве трофея. Теперь стало понятно, что означали обнаруженные в пустых селениях странные украшения - это были... скальпы!

.

То вдруг откуда-то из темноты леса летели стрелы. То неведомо откуда выскакивали раскрашенные воины и успевали прикончить несколько воинов или украсть вьючную лошадь с припасами. Так что следующие селения фон Миттельшахт распорядился попросту сжигать. Но это только озлобляло загадочных врагов. И похоже, периэкам помогали и эсты, во всяком случае...

Фон Миттельшахт вспомнил свой последний бой. Периэки напали на рассвете.

В разбитый на берегу озера лагерь полетели стрелы, а затем выскочило несколько десятков периэков. Их было много, очень много. И среди них шли пятеро воинов, закованных в доспехи. Дикари рубили воинов фон Миттельшахта, а вот закованные в доспехи люди ринулись прямо к шатру фон Миттельшахта. Двадцать пять кнехтов полегли в бою у шатра, спасая своего сеньора. Фон Миттельшахт сражался среди них.

Его меч скрестился с мечом дико раскрашенного воина, погубившем в бою уже с десяток кнехтов. Их глаза встретились - и фон Миттельшахт, к своему изумлению узнал своего собственного кнехта.

- Альдер? - выпалил он.

- Тойво! - рявкнул эст - Я отомщу тебе, сын крысы, за моего отца, достославного Калеви!

Оказывается, этот Альдер, которого фон Миттельшахт десять лет назад взял в слуги, а позже сделал кнехтом, все это время мечтал отомстить сеньору за убитую семью!

И надо сказать, Альдер-Тойво вправду отомстил... - фон Миттельшахт покосился на искалеченную левую руку - меч эста разрубил щит рыцаря и отсек два пальца руки. Только сноровка и опыт спасли рыцаря, получившего в бою три раны.

Четверо других союзников периэков, павших как и Тойво, в бою, тоже оказались эстами - бывшими крепостными фон Миттельшахта.

Однако половину вьючных лошадей и пять боевых периэки все же увели.

После этой кровавой схватки воины отказались идти дальше - никто из них не хотел погибать в лесах. Фон Миттельшахт и сам был рад повернуть назад - озеро было воистину огромным, где на его берегах сыскать этих чертовых эстов? Пусть их дети и внуки станут красными, плевать! Он посчитается потом, когда будет понятно, где поселились эти упрямцы, до сих пор почитающие своих идолов...

Так что, похоронив павших, кнехты построили большие плоты из деревьев поценнее и отправились вниз по воде. А около своего замка фон Миттельшахт увидел куг - оказалось, что Катаклизм унес в эту огромную страну не только его замок и замок соседа, испанца Фердинанда - Изабеллы - Гаспара - Иакова - Симона - Марии - Хуана де Гуэрры. Катаклизм, устроенный не то Богом, не то его вечным оппонентом, перенес и города, и замки иных ливонцев.

Посланец магистра был не особо доволен, услышав про неудачный рейд, но забрал составленную фон Миттельшахтом карту озера и окружающей местности и всякие диковинки, найденные в селениях периэков.

Изменено 3 Mar 2013 пользователем Урус-хай

[barsbeg]

Скоро пришлось снова выйти в путь. Нелегко было покидать гостеприимное племя, но долг и желание достичь известных земель была выше. Лодку починили немного при помощи перэков и поплыли дальше. У периэков взяли немного припасов. Особенно всем пришлось по душе жареное мясо местной водяной крысы, огромной, размером с кролика. Только Герхард немного привередничал:

- Но ведь это всё равно крыса!

- Ха, был бы ты в осаждённом городе, - ответил Энгельберт, - там всё что угодно съешь. И кошку и собаку. А уж крыса так это вообще объеденье.

- Брат Энгельберт, откуда ты столько знаешь? Тебе приходилось быть в осаде?

- И такое приходилось. А вообще, смотри в оба, ты у нас сейчас дежурный.

Местность вокруг была всё та же - прекраснейшая равнина. В лесах было видно пробегавшую и пролетавшую дичь, кусты были полны плодов. Однако всё вокруг уже было одето в осенние одежды. Ночи становились холоднее и длиннее. Вскоре река разделилась на несколько рукавов и разлилась, образовав озеро. После озера река продолжила своё ровное течение. Так они проплыли ещё несколько дней. Окружающая их местность изменилась - стало больше елей и пихт. С севера вплотную к реке подошли горы. Да и с юга горы явно становились всё ближе. Однажды, уже под вечер они подыскивали где-бы высадиться и сделать привал на ночь. Тут Эрик, воин, долговязый швед заметил что река делится на два рукава. Решив что на сегодня хватит, путешественники высадились на северном берегу. В тот день была очередь эрика готовить обед и как обычно, он пошёл к реке набрать воды. Набрав он решил попробовать и тут же почувствовал солоноватый вкус. Вернувшись к остальным он рассказал им об этом. Адам обрадовался:

- Ну что же, море совсем рядом. Эрик - поздравляю, тебе как принёсшего эту радостную новость я дарю вот этот медальон.

Медальон и вправду был очень хорош.

- Однако, Эрик, теперь тебе придётся искать где-бы набрать пресной воды.

Со смешанными чувствами Эрик пошёл в лес искать воду. Тем временем Энгельберт спросил:

- Если море рядом, то нам надо выбрать как дальше плыть. Пока-то всё было просто - вниз по реке.

- Норвежцы судя по рассказам на севере живут,- сказал Альберт.

- А где им ещё жить, на юге что-ли?-съязвил Сёрен. И вправду, ведь само слово Норвегия означает не что иное как "Северный путь".

- Значит решено - с этого дня держимся северного берега,-заключил Адам.

На следующий день они навестили стоявшее рядом селение, Стадаконе. Гости порядком поразили вождя, так что удалось получить у них немало продовольствия, что было весьма кстати, так как зима уже была совсем скоро. Там же они увидели как периэки делают лепёшки из своего зерна. Они толкли его, получая муку, делали тесто, но за неимением печей, зажимали тесто между двумя камнями и клали на раскалённые угли.

Тут Энгельберт предложил закупиться шкурками у периэков, чтобы сделать из них тёплую одежду. При посредничестве Ченондаги, удалось не только купить шкурки, но и договориться, чтобы периэкские девушки сшили из них некое подобие шуб. В обмен периэки получили несколько ножей и котелок. Эрик, как выходец из холодных шведских гор, вызвался проследить, чтобы шубы были сшиты надёжно. Прочие же немного усмехнулись, что ему досталась такая почти что женская работа.

Ждала их тут и не очень приятная новость. Ченондаги сказал, что дальше пойдут народы ему неизвестные, и он не сможет дальше помогать им. Путешественники тем не менее уговорили его остаться с ними. Но тем не менее нужен был новый проводник.

Поговорив с людьми в селе они нашли проводника. Им был местный житель Домагауа. Он говорил что ходил много раз в море, что на востоке. Рассказ про Сагеней он подтвердил, однако сказал что никогда не видел их сам, но многое слышал от своего деда. Тем временем, шубы были готовы, припасы запасены и настало время выступать. Путешественники попрощались со стадаконцами, напоследок поставив в деревне крест с вырезанной надписью, дабы если что случится с ними, те кто пойдут искать их, знали что было. Надпись была такая:

"Здесь были посланники ливонского магистра, епископов Риги и Эзеля, год 1242 от Рождества Христова. Мы добрались, через Королевскую гору, до сюда, селения Стадаконе и теперь идём дальше, в землю Сагеней, которая по нашему разумению есть Норвегия."

Здесь уже чувствовались приливы и отливы, так что совсем вскоре должно было показаться море. И так вот, в самом конце сентября они поплыли дальше. Погода была совсем неважная, часто были дожди. Придерживаясь плана, они стали идти вдоль северного берега. Река становилась всё шире, а горы подошли вплотную к берегу.

[Ottokar]

Хакона Эриксона его подданные- несколько сотен мужчин, пара сотен женщин и горстка детей (в последнее время всё больше и больше спиногрызов подыхали во время холодов), жившие в двух-трех поселках на берегу залива, по другую сторону которого лежал большой остров размером с Исландию (остров этот скандинавы называли Маркландом, а англичане так никогда и назовут Ньюфаунлендом)- называли конунгом, но он-то знал- да и они знали не хуже- что он обычный бандит, даже без благородного происхождения, вроде каких-нибудь бандитов из его родной Норвегии, небось, сейчас ломавших друг другу кости за норвежский трон. Хакону, именовавшему себя конунгом Винланда, подчинялись лишь потому, что у него была сила и головорезы, готовые убивать по его слову

Но, признаться, Эриксон понимал, что дело его дрянь. Здешние скрелинги все реже платили дань и все чаще нападали на его подданных. Недавно их налеты стали такими наглыми, что "конунг Винланда" велел вчера оставить поселок Ульвхейм и приказал винландцам перебраться в село Свенборг у самого моря, Скрелинги откуда-то раздабыли железное оружие, причем не винландское, а то ли сделали свое, то ли купили у южных скрелингов. Хакон слышал, что на дальнем юге живет особая порода скрелингов- не толстенькие и низенькие, как северные, а рослые и сильные. Впрочем, и без скрелингов дело было дрянь- земля приносила всё меньше, из Европы в Винланд никто толком уже не переселялся (зато винландцы только и мечтали, что о возвращении на родину), и с каждым годом холодало. Дед Хакона, простой бонд, мог пить вино; его отец, дружинник тогдашнего конунга- есть по праздникам здешние фрукты, а Хакон, конунг Винланда, довольствовался жарким из оленины и морошкой

"Конунг Винланда" знал- знал в точности- как погибнет Винланд. Все умные люди сбегут домой, а глупые- подохнут от голода, холода и рук скрелингов. Себя Хакон относил к умным. Сегодня как раз приплывал Торвальд, старый купец из Исландии, продававший оружие и разные безделушки винландцам в обмен на меха и разрешение ловить треску близ берегов Маркланда и Винланда, хотя в последнее время он бывал здесь всё реже и реже. Ещё день назад, до последней атаки скрелингов, Эриксон собирался дождаться исландца и уплыть с ним- навсегда- из этой проклятой холодной и лесистой страны. Но теперь всё изменилось...

Торговец ждал конунга Винланда у самой кромки моря, на берегу маленького залива, где располагался Свенборг. Винландцы и заезжие скрелинги из пока ещё дружественных племен уже принялись торговаться с людьми купца за каждую вещицу; стоял страшный шум и гам. Тем лучше было для Торвальда с Хаконом

-Когда мы последний раз говорили с тобой, ты хотел покинуть Винланд- сказал исландец

-Это было давно- отмахнулся конунг- где-то год назад, если точнее. Теперь я передумал

-Да я-то знаю- ответил Торвальд- уже слышал от Эстридсена

Хакон Эстридсен, тёзка Эриксона, был таким же негодяем, как он, и конунгом Маркланда- вернее, поселка на восточном побережье Маркланда. Его людям жилось получше, чем винландцам- не было набегов скрелингов, да и торговцы с рыбаками из Скандинавии чаще приплывали, но зато людей там осталось ещё меньше. Одни бабы, дети да старики

-Значит, ты слышал, что земли южных скрелингов, от которых наши скрелинги получают свое железо- богаты и плодородны, что там тепло как в Германии или Ирландии- Хакон понизил голос и ухмыльнулся- и что там объявились белые? Христиане, говорящие на немецком? Которые и научили индейцев делать железное оружие? Интересно, кто они? Ганзейцы? Фризы?-

-Не знаю, но их надо найти- только и сказал Торвальд. Хакон коротко кивнул. Кажется, у Винланда появился шанс спастись- хоть и призрачный

Ну как, моя графомань не совсем бездарна?

[Урус-хай]

Делаю ход. Буду редактировать и добавлять.

Каницар стоял в толпе эстов и краснокожих, наблюдая, как два жреца - краснокожий шаман Хромой Олень и его белый коллега Сулев, он же и старейшина эстов, вместе возжигают священный костер богу Тааре или Гичи Маниту, как называли сенека бога неба. Кроме того, Сулев распорядился установить рядом с алтарем Таары и статуи Иисуса и Богородицы, заявив, что Иисус, отдавший себя в жертву ради людей, не виновен, что "у него есть и такие плохие слуги, как заморские рыцари". А молиться Иисусу о заступничестве за людей перед великим Таарой, его Отцом, вполне можно. Как и Деве Марии.

Кроме того, Сулев провел и эстов и сенека вокруг дубовой рощи, где устроили храм Таары и Христа, совершив тем самым посвящение рощи.

Каницар размышлял. Слова гимна Тааре - Маниту сами срывались с губ вперемешку с "Отче наш" и "Аве Мария". Эст обдумывал, вспоминал.

Он вспоминал, как жрец Сулев бросал гадальные кости, выбирая семерых воинов - эстов. чтобы послать их вместе с сенека против жестокого фон Миттельшахта.

Пятеро воинов, в том числе бывший кнехт сеньора Тойво, в крещении Альдер, пали в бою, многие сенека тоже сложили свои головы, но вернулись с успехом - врагов прогнали с угодий племени. Кроме того, сенека досталось много удивительных вещей - мечи, доспехи, топоры, котелки, куски ткани, плащи, ливонские стрелы и копья. А особенно ценным стал неслыханный в других приозерных племенах трофей - тридцать пять лошадей. Одного из них, белоснежного коня, некогда принадлежавшего самому фон Миттельшахту, Сулев посвятил в дар великому Тааре - теперь конь ходил по священной роще, ел траву и покрывал кобыл.

Еще одного коня и хорошую вьючную кобылу эсты подарили вождю племени сенека и его супруге. Остальных лошадей распределили по справедливости - самые лучшие достались семьям павших в бою сенека. А теперь, у пламени Таары, эсты и сенека заключили союз. Забегая вперед, скажем, что этому союзу суждено было пройти множество испытаний и дожить до наших времен...

Так началось возвышение племени сенека...

Изменено 6 Mar 2013 пользователем Урус-хай

[barsbeg]

Тяжёлые туманы стояли над заливом. Вода уже была совсем морской и приходилось постоянно пополнять запасы пресной воды и не тратить её попусту. Изредка они видели периэков на берегу, но особого желания общаться с ними не было. Пару раз пришлось, сделав остановку на берегу, заняться охотой, чтобы подкрепить запасы. Но в общем пока положение было довольно хорошим. Когда небо проянялось, иногда ещё удавалось разгядеть острова посреди залива, а вот противоположный берег уже был не виден. Всё чаще приходилось кутаться в меховые одежды. Просыпаясь по утрам, зачастую они замечали подмёрзшие лужи.

Как-то раз во время очередного вечернего привала Альберт решился заговорить об этом:

- Пора уже думать о зимовке. Скоро море замёрзнет.

- Пора. Домагауа говорит тут в паре дней пути периэкское зимовище. Может там перезимуем?- спросил Энгельберт.

- Не опасно ли? Вдруг они к нам враждебны будут?-ответил Адам. Энгельберт не соглашался:

- Нет, они наивны как дети.

- Я думаю стоит поселиться рядом, но отдельно, - сказал Альберт.

- А какой в этом смысл? Если они захотят напасть - то всё равно нападут, - ответил Адам, - нет, безопаснее поселиться отдельно.

Так они проплыли ещё пару дней и достигли узкого залива, далеко вдававшегося в землю. На противоположном берегу была видна перэкская зимовка, где уже собирались люди. Погода была уже совсем паршивая, и поддавшись уговорам монахов и Домагауа, Адам решился зимовать тут же, но для безопасности они всё же устроились на противоположном берегу залива.

На следующий день часть большая часть воинов и Сёрен с Расмусом остались готовить зимовку, а Эрик и оставшиеся монахи отправились на от берег набрать запасов у периэков.

Периэки вовсю готовились к зиме. У них как раз подходил к концу сезон ловли угря и везде можно было видеть как они коптили угрей. Одежда была в основном из меха и кожи. Зерно оказалось им неизвестным - видимо это были слишком холодные края для земледелия. Зато мясо они могли приготовить сотней различных способов. В конце концов, монахи обменяли несколько ракушек на копчёных угрей.

В отличие от длинных домов, так привычных по реке Девы Марии(а именно так назвали ту великую реку монахи), тут народ жил в шатрах, с каркасом из дерева и покрытого берестой. Внутри они обычно устраивали очаг.

К удивлению Адама, он так и не смог выяснить кто же вождь у нехилау(так называл себя это народ). На все его расспросы они отвечали что нет у них такого, кто мог бы отдавать всем приказы. Некоторые обмолвились об уцшимау, старейшине, но он был скорее советчиком, нежели правителем.

Пробыв там почти весь день, к вечеру они вернулись на другой берег.

Тем временем Сёрен подобрал хорошее место, рядом с речкой, чтобы всегда под рукой была пресная вода и начал вместе с воинами строить жилище, в котором им предстояло зимовать.

Через пару недель пошёл снег, а в заливе всё чаще стали видны льдины. К этому времени жилище было готово. Рядом вырыли в земле небольшую яму где хранили запасы. Пока река ещё не покрылась льдом, ловили рыбу. Удалось поохотиться на бобров. Так прошёл месяц. Тем временем залив покрылся льдом, а всё вокруг покрылось снегом. Трудно было по густому снегу.

Однажды, Домагауа и пара воинов отправились на охоту. Им повезло, на берегу они обнаружили тушу огромной белой рыбы. Путешественники видели их порой в заливе. Так как она была слишком большая они вернулись и вскоре туда отправились Адам, Адам, Герхард, Эрик и ещё трое воинов. Туша и вправду была большая, поэтому они захватили с собой топоры. Увидев какая большая туша, Эрик сказал:

- Эх, сани бы, да поздно уже.

Тут они увидели дым, шедший со стороны жилища. Быстро поднявшись на гребень холма, отделявшего их от жилища, они увидели что там очень много людей, гораздо больше чем оставалось. Альберт, ползком, чтобы остаться незамеченным подобрался виже и разглядел, что это были нехилау. Были видны связанные монахи и воины, пара воинов видимо были убиты. Периэки явно выжидали и напали, застав врасплох обитателей жилища. Тут вдруг Альберт понял, что вскоре периэки могут пойти по их следу. Он быстро вернулся к оставшимся.

- Что делать? Их много, человек тридцать, а оружия у нас - только топоры.

- Не справимся,- сказал Эрик,- сейчас надо быстро заметать следы.

- А может к лодке?-спросил в надежде Герхард.

- Да лодка же там же, они её тоже захватили, да и как ты льду на лодке поедешь?

Вечером, приютившись в сырой пещере, они уселись у костра, семь оставшихся. На костре жарилось мясо оставшееся от белой рыбы. Нужно было решать что делать.

[barsbeg]

Настроение было подавленным. Но и сидеть на месте было нельзя. Первым слово взял Адам:

- Я думаю нет смысла пытаться напасть в открытую на периэков. Так что по сути вопрос в том, будем ли мы пытаться освободить наших братьев или нет?

- Дажи и думать не стоит. Нам столько не осилить. Знать бы почему они напали - тогда ещё можно было бы что-нибудь решить. А так - никаких возможностей, - ответил Эрик.

- Он прав, это бессмысленно. Нам стоит думать как бы скорее вернуться в орден и может в следующем году вернуться за ними. Но тут опять же, вокруг снега, сложно будет пробираться. Может до Стадаконе ещё доберёмся, но дальше - едва ли,- сказал Альберт.

- А вы видели как периэки ходят? У них на ногах какие-то корзины. Может и нам так сделать?- предложил Герхаод.

- Это снегоступы. У нас в Швеции ими порой пользуются, - задумчиво ответил Эрик, - хм, а ведь у меня есть идея получше!

- Рассказывай.

- Завтра увидите. Если всё получится - то мы очень скоро доберёмся домой.

Утром, срубив небольшое дерево, Эрик стал топором обтёсывать ствол. Скоро было видно, что он делает три палки. Две были широкие и тонкие, одна подлиннее, другая покороче, это даже скорее были доски. Третья палка был длинной и узкой, как шест. Закончив, он стал приматывать верёвкой доски к ногам - длинную к левой ноге, короткую к правой. А шест он взял в руки. Монахи удивлённо смотрели.

- А теперь смотрите!

С этими словами он ударил шестом и оттолкнулся правой ногой и заскользил по снегу. Несмотря на свой вес он не проваливался под снег и отталкиваясь то шестом, то короткой доской, набрал немалую скорость. Так он сделал большой круг и вернулся обратно.

- Что это?-спросил Адам.

- Это лыжи, в наших краях - лучшее средство для передвижения зимой. А теперь нам надо сделать лыжи для всех.

С этими словами все принялись за работу, а Эрик присматривал и помогал. Когда лыжи были готовы, Эрик начал обучать их как ими пользоваться. К вечеру все устали, но опыта набрались. Настало время обсудить что делать дальше.

- Возвращаться к жилищу опасно, там могут быть ловушки. Я думаю нам следует завтра же поутру выходить, - сказал Адам.

- Хватит ли у нас еды? До Стадаконе несколько дней пути, - спросил Герхард.

- Надо будет рыбы наловить, ночью конечно это будет не очень просто, но это необходимо. Ах да, надо будет ещё волокушу сделать, тащить на ней грузы. По очереди тянуть будем, - предложил Эрик.

На том и порешили. Ночью дежурили по двое, опасаясь нападения периэков, время от времени проверяя удочки - трудно было долбить лунку в промёрзшей реке. Утром быстро позавтракали и двинулись в путь.

Следующие несколько дней были изматывающими. Весь день они скользили на лыжах, то по берегу, то, когда берег был слишком неудобен, прямо по замёрзшему льду залива. Еды было мало и её приходилось беречь. Они ловили рыбы, но её было мало. Спать приходилось под елями, укрываться было нечем - только костёр согревал путешественников. Наконец, вечером четвёртого дня еда кончилась.

- Ничего, Стадаконе уже рядом, завтра точно доберёмся, - сказал Адам.

Он оказался прав, уже к полудню они увидели вдали дым, валивший из поселения. Незадолго до прибытия они сняли лыжи и пошли пешком.

Вскоре они сидели у вождя. После измотанного перехода лепёшки и жареное мясо показались им слаще амброзии и нектара. Адам тем временем объяснял ситуацию:

- Нам сейчас нужны запасы. Расплатиться нам нечем, что делать?

- Да у нас и самих запасы не сильно большие. Знаешь что - через пару дней мы большую охоту затеваем. Если вы нам поможете - то возьмёте долю добычи себе, а излишек сможете обменять на что-нибудь, - ответил вождь.

Те два дня перед охотой путешественники провели питаясь выловленной рыбой. Хотя еды было маловато, но зато им не приходилось весь день проводить на лыжах, а ночью стоять на карауле. Эрик же, стал заготавливать жерди - ему пришла в голову мысль устроить сборный шатёр, как у нехилау, правда вместо бересты он решил оборачивать шатёр шкурами.

Охота длилась почти неделю, особенно отличился Эрик добывший при помощи хитрости медведя. Только Герхард оставался в селе, следил за вещами. Вернувшись с охоты, Адам посчитал запасы и сказал что их хватит, чтобы добраться до Кёнигсберга, а там можно будет устроить ещё одну охоту. Часть добычы обменяли на периэкское зерно, а шкуры решили испоьзовать для шатра.

Наконец, навестив перед выездом вождя, они вышли в путь. Перед выездом Адам нацарапал на кресте:

"Мы возвращаемся в Ригу - Адам, Альберт, Герхард, Эрик, Ганс, Рихард, Рудольф".

Отойдя немного от поселения, они надели лыжи и снова заскользили. Герхард и Эрик тянули сани с запасами и сложенным шатром.

Изменено 6 Mar 2013 пользователем barsbeg

[Ottokar]

barsbeg, кто из монахов попал в плен?

[barsbeg]

Последующая неделя прошла почти так же как и предыдущая. Ранним утром они вставали, доедали остатки вчерашнего ужина. Потом собирались и выступали в путь. Целый день они скользили, стараясь не отходить далеко от замёрзшей реки, так как она была их единственным ориентиром. Лишь в полдень они делали короткую отсановку и перекусывали сушёным мясом и ягодами. А потом снова на лыжи, при этом меняли тех, кто вёз сани с грузом. К счастью местность вокруг была равнинная и лишь изредка им приходилось переходить через крутые склоны. Иногда они ехали прямо по замёрзшему льду реки. Каждый раз когда река разветвлялась, они старались выбрать правильный рукав, единственный ведший домой, в Ригу. Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, они подыскивали место для ночлега, желательно вдали от чужих глаз. Там они ставили шатёр и готовили ужин. Обычно это было жареное и сушёное мясо, а также похлёбка из периэкского зерна. Так как после нападения они лишились котелка, то выменяли небольшой глиняный горшок у периэков в Стадаконе. Его приходилось беречь, так как если бы он разбился, то его было бы начем заменить. Разговоров вечером почти не было, так как все были измотаны и думали только о том, как бы поскорее вернуться. Потом они ложились спать и только один оставался дежурить. Потом и он засыпал, а на его место вставал другой. И так всю неделю.

Через неделю они добрались до Кёнигсберга, хотя периэки ещё не знали этого названия.

Там они провели три дня. Опять они сходили вместе с периээками на охоту. На этот раз она была не очень удачная, но всё же им удалось немного пополнить запас мяса и зерна. На всякий случай они также выменяли и второй горшок. Под конец, Адам и там поставил крест с надписью:

"Здесь, через Кёнигсберг, проходили посланники ливонского магистра и епископов Риги и Эзеля. Мы возвращаемся в Ригу. 1242 год от Рождества Христова, декабрь".

К этому моменту они настолько привыкли к распорядку дня, что когда однажды пошёл неожиданно сильный снегопад, и они были вынуждены почти целый день провести в шатре, то маялись от вынужденного безделья и то и дело выходили наружу поразмять ноги. Наконец Адам решил разговорить их:

- Ну хватит уже. Что дома делать будем?

- Сначала добраться надо, - ответил Эрик.

- Ну хорошо. Сколько нам ещё идти?

- Неделя как мы вышли из Кёнигсберга. Ещё неделю идти и у фон Троммеля будем.

- Ну вот и хорошо. Там наедимся и выспимся.

- Да тут скорее бы не то что насеться, а спать под крышей, а не в этом шатре, - ответил Альберт.

- И то правда. Да и еды бы человеческой. Хотя стоит отметить, их зерно неплохо, надо будет на следующий год подкопить его, - заключил Адам.

Последующая неделя опять вся прошла в пути. Они уже вышли к озеру и иногда даже шли по озёрному льду, когда берег был слишком неровным. К периэкским селениям они старались не подходить, так как тут могли ошиваться остатки ленапи. К концу недели они вынуждены были делать всё большие и большие переходы, так как запасов оставалось всё меньше. К тому же неуклюжий Адам разбил один из горшков, так что вечером приходилось варить похлёбку в два приёма.

В тот вечер они разговорились. Адам всех успокаивал:

- Ну всё, завтра точно доберёмся, места уже знакомые.

Белое Перо первым увидел их. Да, это были, те самые что напали на замок несколько месяцев назад. Разве что их было меньше, он мог насчитать всего семь человек, уныло бредших с досками на ногах. Раньше их было вдвое больше. Белое Перо обрадовался, теперь будет отличная возможность отомстить им. Он поскакал на коне собирать остальных из отряда. Да, конь это хорошо, подумал Белое Перо, теперь-то монахи никуда не ускользнут.

- Это путь короче, да и берег неровный, тут удобнее, - доказывал свою правоту Адам.

- Зато и видны мы тут как на ладони, - спорил Альберт.

- Да кому понадобится смотреть за нами? Наши тут всё должны были зачистить - тут всего пару часов до Троммеля осталось.

- Хорошо, тогда, - тут Альберт остановился, - слышал?

- Кони? Вроде рядом, может фон Троммель заметил нас?

Альберт присмотрелся и вдруг понял - это периэки. Причём те самые, в замке которых они так ловко "поработали". Времени на раздумья не было, он быстро огляделся и крикнул:

- Быстро! За мной!

Сказав это он быстро заскользил на лыжах на юг, туда где простиралась замёрзшая гладь озера. Времени подумать у других не было и все ринулись за ним. Альберт оглянулся. Эрик, правильно оценив остановку, бросил свои сани, а Герхард продолжал тащить. Альберт крикнул:

- Бросай сани к чёрту!- не слишком обычное выражение чувств для благочестивого монаха.

Белое перо был доволен. Конь нёсся с умопомрачительной для ленапи скоростью, хотя и немного медленнее на заснеженном льду, нежели по суше. Вдобавок, вместо того чтобы скрыться в лесу, монахи кинулись к центру озера, их было прекрасно видно. Однако, подумал он, они довольно таки быстро передвигаются на своих досках, как это у них получается?

Аарэ был одним из эстов, сбежавших к ленапи. Он тоже радовался предстоящей мести. Но что-то его беспокоило, странно было что монахи рванули прямо к озеру. Что-то здесь было нечисто. Внезапно его озарило. Это было что-то вроде странной картины, из далёкого далёка, как будто из другого мира. Он видел какие-то странные картины и вдруг понял в чём дело.

-Стой!- заорал он, - стой Белое Перо, это засада!

Он остановил коня и продолжил кричать ленапи, но те были уже совсем поглощены мыслями о мести и продолжили нестись на скакунах.

Эрик быстро оглянулся и прокричал:

- Они приближаются!

- Не оборачиваться! Не останавливайтесь, я знаю что делать!-проорал в ответ Альберт.

"Что же у тебя за план такой хитрый?"-подумал Адам. Тут топот копыт становился всё ближе.

Внезапно раздался небольшой треск, топот копыт сменился фырканьем лошадей и криками, очевидно бранными, периэков. Первое время никто не осмеливался оборачиваться, все продолжали нестись на лыжах. Наконец не выдержав, Эрик оглянулся и увидел, что кони и периэки барахтаются в проруби, а вокруг сновали те кто не упал в неё и старались вытащить провалившихся.

Через час усталые путешественники совсем медленно шли по озёрному льду к замку фон Троммеля.

- Как же ты понял что они там провалятся?-спросил Эрик.

- Там цвет у льда был другой. Лёд там позже всего замёрз, и значит тоньше всего был. Ну а вообще нам повезло, будь они поумнее гоняли бы нас у берега, - ответил Альберт.

Скоро они увидели замок и медленно пошли к нему. Когда они вышли на берег к ним прискакал отряд воинов:

- Доброго дня путники! Вам повезло - до нас дошли слух что рядом орудует шайка периэков.

- Мы видели их, - ответил Адам, - не могли вы нам помочь? Мы жутко устали от долгого перехода.

- Да разумеется.

Усадив путников на коней они довезли их до замка. Когда они добрались до замка, первым делом все бросились к камину и уселись вокруг него, поедая хлеб и потягивая трубки - сам фон Троммель подавал им огонёк. "Ну вот я и дома", - подумал Герхард. Так, в сочельник вернулись они домой. Так заканчивался для них 1242 год от Рождества Христова - год трудный и славный.

[Урус-хай]

Глава 6

В плену у инну.

Сёрена, Расмуса, Энгельберта и еще двух воинов - Ганса и Альберта везли на волокушах.

Рядом с волокушами шли суровые краснокожие в меховых одеждах, покрикивая на везущих волокуши собак.

Любознательный Энгельберт и здесь не упустил случая провести "этнографическое наблюдение" - так он называл свои записи о встреченных им и его товарищами племенах периэков.

- Интересно - отметил Энгельберт - Они весьма напоминают саамов. Пусть одежда и не особо похожа. Приходилось мне в юности, когда я плавал на корабле отца в северных морях, встречать саамов. Только, как они туда, в земли периэков, попали? А если... они и есть гиперборейцы? Скажем, какие-то враги изгнали саамов в северную Скандинавию, а их родственников сюда... Земля согласно древним авторам круглая, никто не сомневается, что где-то на севере за льдами есть материк... Получается, норвежцы знают пути в Гиперборею? И не хотят делиться своими знаниями?

Энгельберт попробовал заговорить с одним из инну по-саамски, но тот только погрозил копьем и показал, что пронзает болтуна.

Монах замолчал и стал рассматривать ездовых псов.

Это были большие косматые собаки. Они быстро бежали, потягивая за собой волокуши. Позади саней, где лежал Энгельберт, стоял, держась за изогнутую ручку, седой старичок. Он помахивал длинной палкой, подбадривал криками псов.

- О-ойе! О-эй-эйя! - не то покрикивал, не то пел старик.

Собаки мчались все быстрее.

И вот вдали показались ледяные холмы, над которыми курился дымок...

Изменено 31 Mar 2013 пользователем Урус-хай

[Урус-хай]

****

Энгельберт лежал на меховых шкурах и размышлял. Куда подевались его товарищи, он не знал. По прибытии в странное ледяное поселение всех пленных разделили по одному. Сначала монах предполагал, что их вероятно, отправят на обед каннибалов, но все оказалось наоборот. Пленника накормили сушеной рыбой, затем уложили на шкуры в углу. Все это время пожилой инну что-то говорил молодой девушке, видимо, дочери. Та всхлипывала.

- Может, отец ругает дочь за неважный обед? - подумал монах.

Жестами и несколькими выученными словами Энгельберт постарался объяснить, что еда была вкусной. Мужчина усмехнулся, даже девушка и та слабо улыбнулась.

Стемнело. Мужчина вышел. Девушка долго сидела, глядя в пламя костра, затем встала, сбросила с себя одежду и вздрагивая всем телом, приблизилась к монаху. Тот осенил себя крестом и сказал, путая выученные им периэкские слова:

- Прости, девушка, но у меня обет. Клятва Богу. Я не могу делить ложе с женщиной!

Девушка склонила голову набок, промолвила:

- Мой отец велел мне лечь с тобой. Он сказал - Белый воин сильный, он хорошо дрался дубиной. От него будет хорошее дитя. Сын - смелый воин, дочь - хорошая, здоровая мать.

Энгельберт понял. Он хорошо знал про этот обычай - "женщины делили ложе с чужестранцами". Да что там! В самой Дании, да и по всей Европе этот обычай до сих пор сохранялся, правда, видоизменившись - частенько хозяин посылал к гостю девушку-служанку "согреть постель".

- А ты сама хочешь этого? Желаешь?

Девушка замотала головой.

- У тебя есть любимый? - Энгельберт показал жестом, будто кому-то отдаёт сердце.

- Есть...

- Тогда - ложись спать - Энгельберт указал куда-то в глубь ледяного жилища - Завтра утром я скажу твоему отцу, что посланец Творца открыл мне: ты предназначена другому. И я вас - тебя и любимого обвенчаю. Поженю.

Девушка улыбнулась и тихонько исчезла в сумраке жилища.

А тем временем Серён, распластанный, лежал на мехах, ошеломленно глядя в виднеющиеся сквозь дымоход звёзды. Крепкая рослая женщина сидела на пленнике и размеренно двигалась, словно скакала на лошади.

Эта женщина оказалась очень настойчивой - не слушая протестов Серёна, она попросту опрокинула его на ложе, сорвала с мужчины рясу, а затем...

Голова Серёна кружилась от непонятных переживаний и чувств.

Наконец по телу женщины пробежала волна удовольствия и она легла на грудь белого пленника. Чмокнула его.

- Теперь у меня будет дитя, сын - от тебя. - усмехнулась она - Белый как снег. И он будет заботиться о мне, когда я стану старой и слабой. Ни один воин не хочет брать меня в жены - потому что я высокая, как сосна. А теперь у меня будет дитя.

Изменено 22 Mar 2013 пользователем Урус-хай

[Урус-хай]

Всю ночь монах молился. Наутро к "иглу", где был Энгельберт, подошли два воина. Размахивая копьями, они начали что-то выкрикивать. Старый периэк, отец девушки жестами пояснил, что Энгельберт должен выйти.

Спустя некоторое время он под конвоем направлялся в центр селения. Туда же инну доставили и остальных пленников. Энгельберт заметил, что Серён мялся и прятал глаза. Но спросить не успел - толпа зашумела и появился шаман. Он выплясывал и бил в бубен. И монах сразу ощутил нечто странное в краснокожем.

- Одержимый! - догадался Энгельберт.

Шаман, выкрикивая, заплясал у пяти деревянных столбов, потом ткнул в пленников И внезапно замер, уставившись на Энгельберта.

Затем шаман выкрикнул что-то и указал на монаха. Воины подтолкнули к шаману Энгельберта и монах оказался в одиночестве. Шаман начал выкрикивать заклятия.

- Наводит порчу! - сообразил монах и начал молиться. Остальные пленники опустились на колени и тоже начали возносить молитвы, даже краснеющий от стыда Серён.

Шаман все больше неистовствовал, а Энгельберт стоял спокойно. И тут он неожиданно шагнул к шаману, коснулся его лба наперсным крестом и выкрикнул экцорцистскую молитву.

Шаман рухнул оземь и начал извиваться, с его губ полилась пена. В поселении завыли испуганные псы, краснокожие отшатнулись. А монах начал читать молитвы. Наконец шаман застыл, вытянувшись. Некоторое время он лежал тихо, а затем встал, недоуменно оглядываясь, словно проснувшийся в незнакомом месте человек.

Подошёл какой-то периэк в расшитой меховой одежде и уборе из перьев. Он начал расспрашивать шамана, тот растерянно отвечал.

Потом вождь подошёл к Энгельберту и... на плохом датском спросил:

- Кто Тот, перед кем покорно отступили духи, владеющие нашим шаманом?

- Творец Небесный... - ответил Энгельберт.

- Мы хотим больше узнать о Нём.

К вечеру Энгельберт и его соратники закончили крестить род Моржа. Также монах исполнил данное им обещание - он поженил девушку - Белую Сову с ее избранником - Черной Гагарой.

А вождь Толстый Морж же рассказал, что недалеко от земель инну живут какие-то белые люди и пообещал назавтра же дать воинов и собак, чтобы те доставили Энгельберта с соратниками к их белым родичам.

Изменено 31 Mar 2013 пользователем Урус-хай

[Владислав]

Serbes, жду Вашего хода! Он нужен.

Можно забанить меня на Форуме до 10 июня?

[Урус-хай]

Попробую продолжить.

- Не знаю, но их надо найти- только и сказал Торвальд. Хакон коротко кивнул. Кажется, у Винланда появился шанс спастись- хоть и призрачный.

А на следующее утро Хакон Эриксон, выйдя пройтись перед завтраком, увидел спешащего к нему молодого воина Карла.

- Господин конунг! - кричал он - Важная новость!

- Докладывай! - посуровел Хакон.

- Прибыли люди Толстого Моржа. Хотят говорить с тобой, ярл. А еще с нами пришли какие-то белые люди, не из наших. Говорят по-немецки...

Эриксон, правитель Винланда, совсем как мальчишка, побежал к воротам поселения. Следом мчались Карл и два телохранителя.

У ворот уже собралась взволнованная толпа поселян, глазевшая на прибывший обоз из десяти саней, доверху нагруженных мехами и сушеной рыбой - обычной дани Толстого Моржа. Ворчали, лаяли как прибывшие ездовые собаки, так и местные. На близстоящих санях восседал седовласый мужчина в монашеской рясе.

Правитель немного оробел. Он хорошо помнил старенького священника отца Симона, который много лет служил при маленькой часовне. Священник был стар уже тогда, когда маленький Хакон только-только делал первые шаги. Он помнил, как однажды, во время рыбалки упав в ледяную воду, сильно заболел, и священник помогал матери выхаживать больного сына, приготовляя лечебные настои. Все жители селения почитали отца Симона за святого - и неспроста - только он мог утихомирить словом обезумевшего от хмеля воина. Священник просто приходил в дом и внимательно смотрел на воина, а затем ласково беседовал. И такой жалости были полны его глаза, что безумец успокаивался, а затем, плача, рассказывал священнику о своих бедах... И каждая женщина после исповеди священнику выходила какая-то просветлевшая и спокойная. Мало того, даже свирепые псы, видя проходившего мимо домов поселения отца Симона, радостно взлаивали и виляли хвостами. И когда отец Симон умер, весь поселок плакал. Похоронили священника на самом высоком холме. Ходили слухи, что больные исцелялись там. Правда или нет - Хакон не знал. Однако одно было точно - когда пять лет назад заболела его дочь Гудрун, жена Хакона Трудис распорядилась отнести носилки с больной дочерью к могиле отца Симона и рыдая, молилась там. И буквально на следующий день Гудрун стало лучше, она пошла на поправку, а сейчас она обещала вырасти прекрасной девушкой...

Хакон Эриксон откашлялся:

- Хакон Эриксон, конунг Винланда приветствует тебя в Винланде, монах!

- Смиренный брат Энгельберт - представился монах. - Долгих лет тебе, конунг!

Изменено 23 May 2013 пользователем Урус-хай

[barsbeg]

С самого утра в Кульме били колокола. Все знали - сегодня грядёт нечто великое. Весь город был украшен, жителям велено было одеть праздничные одежды. В город приехали немало послов из других городов, прибыли вожди союзных племён. Вожди смотрелись немного странно в немецких одеждах, но так было положено. Горожане с интересом разглядывали их.

Немногие знали что сегодня будет в соборе. Епископ Николаус точно знал, но не рассказывал никому, даже Герхарду, своему секретарю. О, Герхард! После своего "анабасиса", то бишь похода в страну периэков, он стал знаменитостью. Сколько раз ему приходилось рассказывать о виденных им чудесах! Кончилось дело тем, что епископ приказал ему записать свои приключения. И вот, с началом весны, урывками, отвлекаемый по делам епископства, он записывал пережитое. Подумать, прошло уже несколько месяцев, скоро начнётся лето, а как будто ещё вчера он тянул сани по глубокому снегу.

Герхард догадывался, что сегодняшнее действо - дело рук фон Вейды, прусского магистра, но кроме догадок не было ничего. Почти все важнейшие люди земель Девы Марии собрались здесь, только ливонский магистр не явился, сославшись на боли в животе. Это не нравилось Герхарду. Магистры давно не могли терпеть друг друга, но теперь это уже начинало становиться явным.

Наконец в соборе собрались все. Кульмский епископ начал читать молитву. Когда он закончил, фон Вейда обратился к собравшимся к речью:

- Братья и сёстры! Год назад все мы были потрясены случившимися. Вы помните как многие пали духом. Но, вот прошёл год и мы видим: то было не наказанием, но даром. Эта земля дарована нам Богом, чтобы мы жили на ней и несли слово Христово! Посмотрите на эти поля, леса, реки, озёра! Чудеснейшие земли, неведомые нам доселе. Что же должны мы делать с ними? Вспомните что было сказано Ною после потопа: "плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю и обладайте ею; "

Герхард заметил, что магистр особо выделил слова "плодитесь и размножайтесь". Неужели Энгельберт был прав, подумалось ему. А магистр продолжал:

- Такова воля Господня и не смеем мы перечить ей, ссылаясь на данные клятвы. И я, как предводитель ваш, должен быть примером вам.

Тут в соборе воцарилось молчание. У всех, кроме тех немногих кто знал, вертелся на языке один вопрос: как магистр собирается быть примером в пложении и размножении? Неужели прямо тут в соборе? Магистр как будто ухмыльнулся и продолжил:

- Сегодня в этом соборе свершится таинство свадьбы.

Не то чтобы это было совсем неожиданно, но всё же было понятно что это будет свадьба магистра. Многие недоумённо осматривались, но ...

Но епископ кульмский уже начал службу. Жениха знали все, Генрих фон Вейда, магистр Тевтонского ордена в Пруссии, выдающийся рыцарь, но кто же невеста? Кто она?

Вскоре настал момент когда её должны были повести к алтарю, и вот, откуда-то из глубины собора появилась стройная фигура в белом, ведомая неким мужчиной. Мужчину Герхард узнал - это был Альберт, но одетый не монахом, а мирянином. Тут стоявшие рядом кульмские рыцари стали перешёптываться и Герхард расслышал имя - "Бирута". А, точно, он ведь уже слышал это имя. Она была дочкой прусского князя. Её захватили в плен пару лет назад и лично кульмский князь крестил её. Да, она и вправду была неземной красоты.

И вот теперь она выходила замуж за фон Вейду. Странное это было дело - пол-собора стояло ошарашенными, пол-собора натянуто улыбалось. Когда служба закончилась, магистра позвал всех на пир. За едой мысли Герхарда немного пришли в порядок, но он не переставал задаваться вопросом: а что через год? Как к тому времени всё изменится?

[Урус-хай]

Глава 7

Винланд

Энгельберт сидел за столом, уписывая кусок мяса и слушал рассказ Хакона Эриксона о злоключениях Винланда.

Когда конунг окончил речь, монах задумчиво сказал:

- А теперь, конунг, поведаю я об изумительных и неслыханных вещах, которые случились с добрыми рыцарями Ливонии...

Чем дальше монах рассказывал, тем больше круглели глаза конунга. К концу рассказа челюсть конунга вообще упала до пола.

Хакон задумчиво почесал затылок.

- Неслыханное дело случилось с вами! Такого не бывало никогда, и что-то не припомню я чтобы в сагах скальдов подобное упоминалось. Разве что... - Хакон наморщил лоб - мама моя рассказывала старую сказку про мальчика Алладина и его волшебную лампу... И там могущественный джинн мог переносить дворцы с места на место

- Я тоже слышал эту сказку в одном караван-сарае - кивнул Энгельберт - когда путешествовал в Иерусалим... - монах внезапно замолчал.

Монах и конунг уставились друг на друга, ошеломленные неожиданным открытием.

- К вам прибывают какие-то корабли? - спросил Энгельберт.

- Как раз недавно прибыл купец - усмехнулся Хокон. - Закончит грузить товар и примет желающих уехать из этой проклятой дыры.

- А вы можете договориться с ним, чтобы он принял на борт двоих братьев во Христе? В Риме, несомненно, уже избрали Папу. И новый Папа Римский должен поскорее узнать о том, что король руссов Александр, вероятно, продал свою душу Дьяволу, чтобы отправить на погибель в неведомые края добрых божьих воинов.

- Что-то не очень похоже... - возразил Эриксон - Логичнее было бы засунуть вас в самый центр Гренландии, где правят свою пляску инеистые великаны. Им на съедение. Но вы попали в благодатные края!

- То Бог спас нас от происков нечистого - без сомнения возразил монах. - Он знал, что народ периэков ищет Истинную Веру и не позволил дьяволу погубить нас. Но так как мы согрешили, Бог не возвратил нас в Ливонию, а дал новую землю, чтобы мы трудами нашими возделали ее.

Хакон задумался.

- Я скажу вот что - пусть за море поплывут один монах и два воина - бросьте между собой жребий. А те, кто останется... - Хакон помолчал - весной поведут всех жителей Винланда в благодатные приозерные края, куда попали вы, ливонцы. Купец получит карту и будет знать, куда следует идти на корабле. Сейчас пригласим купца. Эй, воин!

Дверь открылась, просунулась лохматая голова.

- Эйнар, приведи сюда достославного купца Торвальда.- приказал Хакон.

Изменено 1 Jun 2013 пользователем Урус-хай

[Ottokar]

Коллеги, кого из монахов отправим за море и куда выкинем его в кораблекрушении - в Англию или Испанию?

в Уэльс, уэльсцы в РИ плавали в Америку, ЕМНИП

[barsbeg]

Сёрен сидел у борта. Он старался не смотреть на море - каждый раз как он видел волны на море, его снова охватывали приступы рвоты. Гренландцы, ухмыляясь, посматривали на него. Наконец Торвальд, владевший кораблём, решил отвлечь его разговором:

- Ты что, первый раз на море?

- Нет, второй. Первый раз я на корабле через Восточное море плыл, из Швеции в Ливонию.

- Восточное море? Хм, это у вас там, за Данией? И насколько оно большое?

- Да, у нас, сразу за Немецким морем. Пару недель плыть.

- Пару недель? Да это лужа, а не море. Знаешь сколько нам до Норвегии плыть? Несколько месяцев.

Это было слишком для Сёрена. Он перегнулся за борт и начал блевать.

- Почему ты поплыл, а не Энгельберт? Он вроде привычнее к путешествиям.

- Он всё в Ригу рвётся. Я как-то раз подслушал, он там наобещал винландцам зелёные луга и отменнейшие пастбища.

- А, уже размечают где чьи владения пройдут? Хе-хе, был уже у нас один такой, ну так скрелинги ему устроили разлучку тела с головой. Хотя, при помощи ваших рыцарей может и получится. А ты успокойся, ещё пару дней и до Гренландии доберёмся. Там пару дней простоим, тебе полегчает. Как раз к переходу до Исландии оправишься.

Наконец они прибыли в Гардар, на самом юге Гренландии. Сёрен решил навестить местного епсикопа, Никуласа, но оказалось что то уже умер. Однако ему сказали, что вон должен обратиться к Арни, священник временно замещавшего епископа. И вот, следую указаниям поселенцев он направился к дому Арни. Постучавшись, он стал ждать, и когда дверь открылась, заговорил:

- Добрый день!

Человек открывший ему дверь, долго всматривался, а потом спросил:

- День добрый. А не датчанин ли ты?

У говорившего был явный норвежский выговор.

- Да, я Сёрен, из Дании.

- Какая неожиданность! Заходи.

За едой Сёрен начал рассказывать о своих приключениях. Арни слушал и задумывался. Наконец, когда Сёрен закончил свой рассказ, он спросил его:

- А что ты думаешь теперь делать?

- Доплыву до Норвегии, а там отправлюсь в Рим. У меня письма тевтонскому магистру и папе. Если будет на то воля Божья - поплыву с помощью обратно.

- Моря сейчас неспокойные. Уверен что доберёшься?

- На всё воля Божья. Да и есть же ещё Энгельберт с Расмусом. Если не я, так они доберутся до Рима.

- Ты прав. Сколько ты ещё тут пробудешь.

- Мы послезавтра отплываем.

- Тогда, я надеюсь, ты будешь не против быть гостем у меня?

- Разумеется!

Арни написал письмо исландскому епископу Сигварду и порекомендовал Сёрену быть осторожным - в Исландии сейчас были непростые времена. Всего два года назад был убит Снорри Стурлусон, учёнейший человек в Исландии. С тех пор не прекращалась междоусобица.

Вскоре корабль вышел из Гардара и поплыл в Исландию. Однако погода испортилась, начался шторм. Сёрен был неспособен помочь и просто валялся. Волны забрызгали всю его одежду. Вскоре шторм стал слабее, однако сильный ветер сломал мачту. Течения и ветра уносили судно всё дальше от намеченного курса. Вскоре стало ясно что об Исландии можно забыть.

Уже который день судно несло почти что по течению. Попытки починить мачту не привели к успеху. Но, несмотря на всё Торвальд был на удивление спокоен. Сёрен решил завязать разговор:

- Ты как будто ничего не боишься.

- А чего бояться? С голоду мы не умрём - рыбы мы всегда можем наловить, сколько захотим, дожди дадут нам воду, соль у нас есть.

- Никогда я не думал что попаду в такое плавание. Я бывало читал о похождения Святого Брендана, но чтобы самому всё это пережить...

- Кто такой святой Брендан?

- Ирландец, монах, обплыл все моря Запада.

- А, ирландец. Да, они раньше тут везде были.

Тут их разговор прервали:

- Земля, земля!

Все бросились к бортам судна. С левого борта в далёком туманы были видны скалистые берега.

Изменено 3 Jun 2013 пользователем barsbeg

[barsbeg]

Исправил.

[Урус-хай]

Тут загремел гром, в небе сверкнула молния. Сгустились тучи Волны понесли лишенный парусов корабль к берегу. Рулевой крутил руль. Тут где-то на берегах мелькнули огни.

- Маяк! Маяк! - послышались радостные голоса. Один только Серён сразу помрачнел.

- Не нравятся мне эти огни... Я слышал про разбойников, которые заманивают корабли на скалы, зажигая ложные маяки.

Торвальд нахмурился.

- Это зеленый Эрин*. Я узнаю его берега. А огни - скоро прибудем в какой-то мелкий порт. Вполне можно будет там остановиться и починить корабль. А потом двинемся в Уэльс, в Бристоль. Там ты запросто сможешь найти куг, который доставит тебя в Руан.

И корабль повернул к едва виднеющимися сквозь туман огням...

- Буруны! Буруны!!! - пронеслись над кораблем уже испуганные крики.

А в следующий момент послышался треск - куг Торвальда налетел на скалы...

*****

Энгельберт вышел из часовни. Только что он закончил службу.

Трудной выдалась эта зима. Очень трудной. Двадцать человек проводил Энгельберт в лучший мир, исполняя заупокойную мессу. Правда, в основном это были старики. Одну женщину задрал большой белый медведь, еще две умерли родами, один воин разбился, сорвавшись со скалы. А вот из детей никто не умер - винландцы выхаживали их очень старательно - у людей появилась надежда...

А сейчас конунг Хакон готовился к переселению в благодатные земли. Починили старые или сделали новые телеги, Толстый Морж пообещал пригнать стадо ездовых оленей и три десятка хороших псов, запросив за это просто переуступить ему старое поселение - умный вождь инну так собирался укрепить свою власть среди местных.

Эрин - Ирландия

Коллеги, ваш ход. Винландцев думаю поселить на месте будущего Кенигсберга, (местность, где были монахи). А по-вашему, как все пойдёт?

Изменено 5 Jun 2013 пользователем Урус-хай

[barsbeg]

Эйнар, рулевой, осматривался. Остров был небольшим, к северу виднелся другой остров, побольше, но судно было разбито и доплыть до острова не представлялось возможным. Он стал вспоминать что было вчера. Увидевши берег, Сёрен и Торвальд на радостях распили остатки браги. Хмель довольно быстро ударил им в голову и они начали что-то плести про маяки, Уэльс и пиратов. От них было мало пользы, а работать они мешали довольно сильно и их просто привязали к скамьям. Эйнар старался не разбить судно, но течение было сильном и их в итоге выбросило на берег. К счастью никто не погиб, но почти все товары пропали, а судно валялось с огромной пробоиной. Сёрен и Торвальд всё ещё не проснулись и, тяжело храпя, как-то скрашивали неутешительную картину. Наконец Сёрен проснулся и с трудом сел. Он стал оглядываться вокруг, и спросил Эйнара:

- А где Уэльс?

- Где-то далеко.

- Но я же вчера видел валлийские скалы.

- Скалы везде одинаковые. А попасть в Уэльс минуя Ирландию невозможно - а Ирландию мы точно по пути не видели.

Сёрен повертел головой, ощупал её - нет ли где шишек, потом встал и стал осматриваться:

- А если это Ирландия?

- Маловат островок для Ирландии. Вот туда бы нам - указал Эйнар на соседний остров - может там люди есть, спросили бы их.

Сёрен продолжал всматриваться и тут заметил небольшую точку рядом с тем островом.

- Эйнар, что это?

- Похоже на лодку. Да точно, к нам плывут.

И действительно, вскоре к ним подплыла небольшая лодка в которой было три гребца. Лица их были не слишком довольны - они рассчитывали поживиться товарами с корабля, но при живой команде это было проблематично.

[Урус-хай]

Так как уважаемый , пока не высказал своего мнения, и не выложил текст, продолжу я.

Гребцы переглянулись, затем один из них громко заявил:

- Мы люди славного сеньора Патрика О'Каллахана, участника крестового похода, получившего в тысяча двести двадцать девятом году от Рождества Господа нашего Иисуса Христа золотые шпоры за спасение в бою герцога Фрединанда, приближенного императора Фридриха Гогенштауфена! Он держит от нашего короля лен.Ка?ван, в состав которого входит и этот островок. И все, что выбросит море принадлежит нашему сеньору. Но наш добрый сеньор, памятуя обычаи гостеприимства, и будучи верным воином Господа, примет у себя потерпевших кораблекрушение и даст приют!

Серён перекрестился.

Пока подумаю.

http://kurufin.ru/html/irish.html

Изменено 16 Jun 2013 пользователем Урус-хай

[barsbeg]

В первый раз за последние месяцы Сёрен ел не рыбу. На столе была баранина, сочная, прекрасная баранина. Торвальд однако был как-то задумчив и почти не ел.

- Чего это ты такой хмурый?-спросил Сёрен.

- Да вот думаю, как нам дальше плыть. Товары пропали, лодку надо новую, а денег у меня маловато.

- Всё будет хорошо, у меня вот есть, - Сёрен пощупал в карманах, - ээ, были письма к папе римскому.

Он достал из карманов то, что когда-то имело форму письма. От воды письма набухли, буквы расплылись, и с тем же успехом можно было уверять, что письма предназначены императору Константинополя.

- Похоже мы с тобой тут надолго застрянем, - подытожил Торвальд.

[barsbeg]

Ливонский магистр тем временем не терял времени даром. Он уже ошибся один раз, когда отправил в путешествие Адама и Альберта - это прусские братья в итоге рассказали всё прусскому магистрау. Ему же приходилось полагаться на рассказы Герхарда, и надеяться что тот не утаивал чего-нибудь. Поэтому-то он весьма оценил Эрика, шведа, который тоже ходил в восточные края и теперь просился на службу к магистру. Магистр принял его на службу и долго выспрашивал что тот видел во время своих странствий. Услышенное заставило его задуматься. Наконец, после долгих раздумий он собрал своих приближённых и в том числе Эрика и представил им свой план:

- Братья! Многие дни я раздумывал над вестями, принесёнными нашими посланцами, - и тут он указал на Эрика,- которые потерпели многое, но с честью выполнили свой долг. Как мы видим, клочок земли дарованный нам, прекрасно устроен и защищён с юга, запада и востока озёрами и реками. Лишь север открыт, но туземцы слишком слабы чтобы угрожать нам. Тем не менее я полагаю, что не лишним было бы установить наши границы твёрдо. С этой целью я полагаю, нам надо построить крепость на самом юга наших владений, рядом с землями наших братьев из прусских земель. Там прекрасное место, среди трёх озёр, поселение там будет весьма успешным, так как находится на пути в Кульм, Торн и прочие города.

Эрик ухмыльнулся. Да, магистр был не промах.

- Когда же мы освоимся, то станет вопрос о дальнейших деяниях. Я думаю, нам скорее надо завязать приятственные отношения с туземцами живущими вниз по реке ..., - тут он обратился к Эрику, - а как называется та река?

- Да мы никак её по особому не называли.

- Так, надо её назвать,- тут он посмотрел на Йозефа, монаха кроткого, но знатока церковного календаря, - чья память отмечается сегодня?

- Сегодня 22 июня, день святого Павлина Ноланского.

- Прекрасно, быть реке названной именем святого Павлина. Так вот, на реке святого Павлина стоит селение Хошелага, возле которой находится гора Кёнигсберг. Я думаю нам стоит основать там крепость, но не сейчас, так как пока у нас мало людей и сил.

Прошёл месяц и в конце июля, посреди трёх озёр, у самой реки разделявшей владения рыцарей прусских и ливонских, началось строительство замка. Замок назвали Мариенбург, в честь Девы Марии. На той стороне реки порой появлялись разъезды племён союзных прусскому магистру. Вскоре пожаловаои и сами прусские рыцари. Их радушно приняли и объяснили цели строительства. Те же в ответ рассказали о здешних землях. Так, от них ливонские братья узнали, что речку, разделявшую их, прусский магистр назвал Прегелем - так называлась река, тёкшая у границ ордена до Катаклизма. А озеро, находившееся к югу, было названо Зюдзее, Южным озером. Озеро находившееся на запады было также названо вестма просто - Вестзее, Западное озеро.

Кроме того, Эрик, как человек знавший языки периэков, вёл с ними переговоры, дабы они признали покровительство ливонского магистра. В конце концов он убедил их, и с радостью послал весть об этом магистру. Не последнюю роль в этом сыграл и вид замка, весьма внушительно выглядевшего по сравнению с хибарами периэков. Теперь периэки брали на себя охрану южной границы земли ливонских братьев, особенно в местности у Гремучего водопада. И там тоже надо было основывать крепость, но пока на это не было людей.

Тем временем рижский епископ думал что делать с пропавшими монахами. И без этого было полно дел, которые надо было сделать - заключать соглашения с периэками, выяснять намерения магистров и других епископов, следить за положением в городе и прочее. Но и забывать о пропавших тоже не следовало. Энгельберт был полезнейшим человеком. Герхард, несмотря на свою юность, после путешествия окреп, а его знание периэкских языков, обычаев и местность делало его незаменимым во многих вопросах. В итоге он решил, что следует отправить небольшую группу монахов основать миссию на востоке, между Ригой и Кёнигсбергом. И его не удивило, когда именно с таким предложением к нему обратился ливонский магистр. Они долго обсуждали детали. В итоге решили, что на восточном берегу озера Онтарио, как его называли периэки, будет основана монашеская миссия, подчинённая рижскому епископу. На первых порах ей будут помогать ливонские братья. Позднее же ливонцы отправятся далее на восток, чтобы основать крепость в Кёнигсберге. Епископ долго думал как назвать новую миссию, и в итоге назвал её Остбург.

Изменено 11 Jun 2013 пользователем barsbeg

[Урус-хай]

Продолжаю о Энгельберте и его деяниях.

Уже в апреле вскоре после того, как Энгельберт и его спутники отпраздновали первую годовщину Катаклизма, винландцы начали свое Великое переселение. Кроме того, по пути к винландцам присоединилось несколько десятков краснокожих из разных племен инну, соблазнившихся весьма преувеличенными рассказами о богатых землях на юге. Энгельберт был не против - местные хотя бы знали, как быстрее дойти до мест, где возвышалась Королевская гора.

Одни винландцы, погрузив свой скарб на пироги инну, пустились вдоль побережья - проводником стал один из воинов, шедших с монахом. Другие погнали имевшийся у них скот по разным тропам, а собаки везли волокуши.

Спустя несколько недель Хакон Эриксон стоял на склоне Королевской горы и обозревал окрестности. Из лесной рощи слышался стук топоров - мужчины рубили высокие сосны и ели, обтесывали стволы, чтобы поставить новые дома. Мальчишки вели под поводья лошадей, тащивших из леса пахнущие смолой стволы. Слышалась разноязыкая речь - на инну, датском, норвежском, немецком, ирокезском. Начиналась новая жизнь.

Сам Хакон собирался на лодках отправиться к магистру в Ригу и представиться ему, чтобы получить во владение Кенигсберг, а также навербовать новых людей уже в ливонских городах.