Бильбино колечко

[sanitareugen]

ВВВ, только две последние главы прочитал. Всё хорошо, кроме одного - пошто местного Некроманта обидели? Таких возможностей для развития лишились... Да и просто - дискриминация обычной нежити выходит.

Не "за что", а "зачем". Чтобы не выпендривался. Тесно Средиземье для двоих Владык.

Вот если осознает в могилушке, может, и выкопаем стюардессуНекроманта.

Пущай послужит, если согласен признать авторитет руководства!

Изменено 14 Apr 2014 пользователем sanitareugen

[ВВВ]

А его убили?

Гендальфу надо верить! Или не верить! :)

[Тома]

Гендальфу надо верить!

Так он же - серый. Как горы. Мог и ошибиться. А недоубитый взял и неспеша регенерил.

Кстати, о гендальвах - не быть ему тут Белым-то, а? Или как?

[sanitareugen]

Единственный вопрос - у кого из них фамилия Шрёдингер, у Гэндальфа или Саурона? Или у обоих? Или вообще с точки зрения квантовой магии это один человек в разных состояниях?

[ВВВ]

Кстати, о гендальвах - не быть ему тут Белым-то, а? Или как?

Детерменизму не будет!

у кого из них фамилия Шрёдингер

Шредингер пока не появился - а они коты ;)

[Тома]

Шредингер пока не появился - а они коты

О! Ловлю на слове! И это слово - "пока".

Подогреваете эстель, однако.

[ВВВ]

Дорога… Обычно она имеет начало и конец. Правда конец одной дороги часто оборачивается началом другой – так что можно сказать что никаких концов и начал у пути вообще нет. Сойдемся на том что у всякого пути есть какие то определенные, ключевые точки. Их можно считать и началами и концами – а можно и не считать. Философия – она сама как бесконечный путь: начинаешь плести один узор, а он в свою очередь порождает другой – и так до бесконечности.

Глядя на Изенгард, Гендальф ни о чем таком не думал, но можно сказать, что он что-то такое чувствовал. По крайней мере он ощущал что очередной этап его жизни сегодня завершиться. Возможно он получит ответы на некоторые свои вопросы, но еще более вероятно и то что эти ответы породят куда больше вопросов чем было до того… Эх, где ты прежняя простота и ясность жизни? Ушла, как будто тебя и не было. А может тебя и вправду никогда не было – а вся легкость бытия проистекала только от того что наивное сознание не было способно увидеть изнанку мира?

Гендальф продолжал стоять и глядеть. Стояли и его спутники. Вмести ими был пройдет долгий путь. Они пересекли Бурые равнины, где прятались от кочевников. Посетили Лориэн, где Гендальф озвучил перед эльфийскими владыками требования Бильбо. Заходили в Фангорн, чудом уцелевший кусок давно ушедших эпох, где жили удивительные создания, с которыми маг вел длительные переговоры, но не из-за их сложности – а из-за того что разговор с энтами вообще дело не быстрое. Встреча с патрулем всадников Рохана, привела к тому, что они прогулялись до Роханской столицы – чтобы самолично рассказать конунунгу о том что твориться на севере.

Все это сблизило девятку. Притерло друг к другу. Научило понимать без слов, которые часто только мешают. Гендальф стоял и смотрел на кольцевую крепость – и его спутники стояли и смотрели – а посмотреть на это стоило, ибо более таких построек не было во всем Средиземье! Во всей этой постройке была какая-то неправильность. Причем неправильность во всем, начиная с места расположения и кончая самой постройкой.

Кто и для чего построил ее горной долине близ Врат Рохана? Что здесь можно защищать и от кого обороняться? Построенная в самих Вратах крепость контролировала бы проход и имела бы куда большую стратегическую ценность. Но собственно если отрешиться от странного выбора места строительства – вопросы все равно оставались. Изенгард представлял собой в плане правильное кольцо стен, причем стены не имели башен. Да собственно если бы и имели – толку от них не было бы никакого. Ценность крепостных башен в том, что из них можно вести обстрел штурмующих ВДОЛЬ стен. Однако когда стены кривые и выпуклые - это не выйдет. Башня в крепости имелась - одна единственная. Она стояла в точном геометрическом центре Изенгарда, что опять таки имело мало смысла, ибо поддерживать обороняющихся на стенах стрельбой с вершины башни не позволяла дальнобойность луков. А как последняя линия обороны – башня была явно маловата, так как при немалой высоте была довольно тонкой, да и ещё имела не слишком высоко расположенные балкончики по периметру.

И в тоже время ощущалась в Изенгарде какая-то гармоничность и строгая взаимоувязанность. А потому его неправильность ощущалась не как ошибка древних строителей, а наоборот – чувствовалось, что мы просто не понимаем древний замысел и не ведаем назначение этой постройки, возможно куда более важное, чем простая оборона.

Обо всем этом (и о многом другом) думал Гендальф стоя на вершине холма и глядя на кольцевую крепость. Неизвестность тревожила и манила. Он все никак не решался сделать шаг и направиться к воротам. Видимо почувствовав эти сомнения Хри положил ему руку на плечо. Гендальф обернулся и посмотрел ему в глаза. Это придало уверенности и повел караван к крепости.

- Не знаю, что нас ждет внутри – сказал он Хри, не замедляя шага.

- Раньше мне казалось, что у Сарумана мы наконец-то будем в безопасности, впервые за время нашего пути – а теперь у меня появилось чувство, что мы идем в ловушку… Будьте наготове и не уходите далеко от ворот. Да и оружие держите под рукой – мне будет спокойнее…

Хри молча кивнул и пошел вдоль каравана отдавая приказы, а потом вернулся и вновь занял свое место рядом с Гендальфом. Хотя все молчали, но в воздухе явно нарастало напряжение…

Спустившись с холма, они вышли на дорогу ведущую к Изенгарду. На ней было довольно оживленное движение – груженные подводы ехали из крепости, а возвращались они уже пустыми. Гендальф не преминул полюбопытствовать, что везли в подводах. Это оказалась простая земля. Странно – Саруман стройку какую затеял что ли и котлован под фундамент роет?

Перед воротами их остановила стража.

- Кто такие и по какой надобности?

- Я Гендальф и направляюсь на встречу с Саруманом!

Это произвело впечатление и начальник караула отослал с поручением одного стражника. Вскоре он вернулся с каким то более высоким чином местного гарнизона. Тот выглядел слегка помятым и недовольным – судя по всему его подняли с постели во внеурочное время.

- И кто тут Гендальф? – недовольно пробурчал он – Не вижу я тут никаких Гендальфов!

- Я Гендальф – вышел вперед маг.

- Да какой ты Гендальф, что я Гендальфов не видел что ли! У Гендальфа борода до пояса и шляпа с полями! А из тебя …

Гендальф не стал дожидаться окончания тирады и сделал какой то хитрый знак рукой. Чин заткнулся и машинально сделал ответный знак. Тогда Гендальф изобразил рукой еще какую-то фигуру. Чин снова показал ответный сигнал, а потом склонился в поклоне.

- Простите Мастер. Не узнал. Без бороды Вы выглядите совершенно по иному. Проходите пожалуйста. Сейчас я пошлю сообщить господину Саруману. Это Ваши люди? Разместим в лучшем виде – зачастил он.

- Мои – не стал отрицать Гендальф – Но не велики птицы. Лошадей им где-нибудь дай привязать, да с кухни чего пусть принесут – с них и довольно!

Чин тут же потерял интерес к спутникам мага и махнул рукой. Караульный понял его жест и повел караван к коновязи. Сам же Гендальф с чином отправились прямо к башне. По дороге стало видно откуда берут землю: около внутренней поверхности стены работали землекопы.

- Стену что-ль хотят толще сделать? – подумал Гендальф, но тут его отвлек знакомы голос.

- Сколько лет – сколько зим – произнес идущий навстречу Саруман – Гендальф – ты как всегда неожиданно и как всегда вовремя!

Теперь уже Саруман сделал жест рукой и чин угодливо кланяясь поспешил удалиться. Саруман подошёл к Гендальфу и они обнялись.

- Да ты никак бороду сбрил чертяга старый – произнес Саруман – женится что ли собрался?

Надо сказать, что во время посещения энтов, Гендальфу особой настойкой вылечили ожоги – но борода заново так и не выросла. А потому вид у его сейчас был не такой лихой как во время странствования по Бурым равнинам. Хри даже сказал, что теперь ему не достает крутизны в облике, впрочем потом он успокоил его тем что была бы морда – а кулаки (которые собственно и производят украшения для мужчин) на нее найдутся…

- Может и собрался – поддержал шутку Гендальф, и маги, обменеваясь ничего не значащими фразами (ибо ушей вокруг хватало) направились к башне. Распахнув дверь, Саруман впустил Гендальфа в узкий коридор, замыкавшийся второй дверью. Башня внутри имела тоже кольцевую структуру – это Гендальф давно знал. Она состояла как бы из двух башен – вставленных одна в другую. Внутренняя часть была пустой – только спиральная лестница бежала по ее стене, поднимаясь все выше и выше – до самого верха. Все помещения башни находились между внутренней и наружной стеной. Для чего это было сделано – Гендальф не знал, а Саруман – либо тоже не знал, либо не хотел говорить.

Пройдя коридор и открыв вторую дверь, Саруман впустил Гендальфа во внутреннюю башню. Тут всегда царил полумрак – ибо освещалась она через небольшое отверстие в центре потолка. Тем не менее света вполне хватало чтобы оглядеться. С момента прошлого посещения башни Гендальфом здесь произошли некоторые изменения. Центр внутренней башни, прежде всегда пустой, теперь был занят небольшим постаментом, который венчал конус из сделанный из чего-то похожего на черное стекло. Гендальф подошел ближе и увидел внутри свое отражение. Конус оставался недвижимым, но отражение дрожало и меняло форму, как будто внутри конуса что то происходило. Поднеся к конусу ладонь – маг ощутил легкое покалывание…

- Это же Палантир!- произнес он, обернувшись к Саруману.

- Он самый - не стал отрицать тот.

- Но ведь это же очень опасно! – воскликнул Гендальф, думая о том, что если очень долго глядеть в палантир, палантир начнет долго глядеть в тебя. А так же о том, что один из палантиров принадлежит Врагу и …

- Время такое – Сказал Саруман, думая о том, что конечно рановато он его поставил, ну а вдруг потом не выйдет – Суровое и какое то непонятное.

Оба вздохнули, думая каждый о своем.

- Ну так что мы стоим – наконец прервал молчание Саруман – пошли: откушаем да и поговорим.

Сделав несколько оборотов по спиральной лестнице, они вошли во внутренний покой, где уже был накрыт небольшой столик. А едой оба обменивались дежурными любезностями, так как не отели начинать серьезный разговор при слугах. Наконец трапеза завершилась, слуги были отосланы – и время для серьезной беседы наступило.

- До меня доходят странные вести. Говорят, что на севере происходит нечто необычное и даже пугающее. А ты же вроде туда и направлялся в последний раз? – сразу взял быка за рога Саруман.

- Это действительно так – не стал отрицать очевидного Гендальф – по поручению совета я должен был отправится к Одинокой горе, чтобы попытаться изничтожить дракона. Набрав команду из гномов и одного хоббита я пустился в путь. И если вначале все шло по плану – то где то с середины пути все покатилось кувырком.

- Эх, Серый, Серый – ну вот я как чувствовал, что без тебя дело не обошлось – ты прям мастер попадать во всякие ситуации… И так оно и вышло. Ну да продолжай. –сказал Саруман.

- Если коротко – то хоббит которого я нанял чтобы он совершил взлом и добыл сокровища – это я так ему сказал – а реально он должен был отвлечь дракона, чтобы мне легче было его укокошить… Ну это ты и сам знаешь… Так вот – этот хоббит по дороге нашел кольцо Всевластия.

- Что? Кольцо Всевластия нашлось? Надеюсь оно у тебя? – Саруман перегнулся через стол и уставился прямо в лицо Гендальфу.

- Э… Не совсем – сказал тот – Так вот – хоббит нашел кольцо всевластия – нашел, да и надел. После чего ему подчинились девять назгулов, дракон, а потом и гномы. Он захватил Одинокую гору и объявил себя егемоном! Теперь его владения простираются от Туманных гор до Железных Холмов, и от Серых гор до Лориэна!

- Оппа! – только и сумел вымолвить Саруман и упал в свое кресло.

- А ты в это время что делал? – спросил он через некоторое время.

- Я пытался уговорить выкинуть его кольцо в Ородруин .

- Ну ты и лапоть. А он что?

- А он меня драконом, и … Бороды вот у меня вишь – больше нету.

- Мда.- сказал Саруман. А потом снова – Мда… Да ты у нас везунчик прямо. Или этот хоббит лох – одной бородой отделаться… Я б тебе за такое… - но далееразвивать эту мысль он не стал.

Повисла тягостная тишина.

- И не было печали – прервал ее наконец Саруман - И вот … Вот оно как повернулось то… Ну а ты – он снова обратился к Гендальфу – Ты то как от этого хоббита…

- Бильбо – подсказал Серый.

- Ну хорошо – от этого Бильбо, как ты сбежал?

- А я и не сбегал. Я у него вроде как служу и даже вот как посланник…

- Ну хоть что то хорошее. Не потерял значит хватки. В доверие втерся – это надо использовать. Использовать это надо… Надо… Это…

- Ну что ж – Саруман видимо собрался с мыслями – Значит будем твоего Бильбо давить. Галадриэль надо задействовать – засиделись ее эльфы в лесу. Рагдаста привлечем. Кто у нас еще? Элронду через Туманные горы не перебраться, а вот Беорн…

- Кхе-кхе – прокашлялся Гендальф.

- Что – «Кхе-кхе». Говори уж если начал!

- Ну… - Гендальф явно не знал как начать, но потом решился – Я заходил по дороге в Лориэн…

- И?...

- И Галадриэль перешла на службу к Бильбо! А Беорна сожгла Деррет!

- Какая такая Деррет?

- Подружка Смоуга…

- Девушка-дракон? Так у этого Бильбо теперь ДВА дракона?

- Два – не стал спорить Гендальф.

На Сарумана было страшно смотреть. Казалось, что его прямо сейчас хватит удар: его лицо стало помидорно-красным, а потом поменяв несколько оттенков – огуречно-зеленым.

- Хоббиты! – наконец завопил Саруман – Вот знал я, вот чувствовал что с ними что то не так. Мелкие мохноногие … ( тут он даже не нашел нужного выражения и просто заскрежетал зубами). Табачком гниды торгуют! А Галадриэль? Вот ведь шлюха эльфийская! Не – ну вот так раз и всех нас кинуть! Ну Гендальф, ну принес ты известия – хоть вот прям в петлю!

- Ну не все так плохо… -робко начал Гендальф.

- Что не все так плохо? Что? Что могло бы быть и хуже?

- Я вот Некроманта убил… - сказал Гендальф.

Эти слова произвели на Сарумана странное действие – он открыл рот, но ничего не сказал. Он был похож на чайник со свистком в момент, когда тот уже собирается засвистеть, но что-то ему мешает. Он в очередной раз рухнул в кресло и затих. Гендальф тоже молчал, ибо чувствовал что где то опять накосячил, только не понимал – где.

Наконец из глубины кресла раздался тихий и какой –то равнодушный голос Сарумана.

- Ну и скажи на милость – зачем ты грохнул Рагдаста?

- Я не трогал Рогдаста – я убил Некроманта!

- Так Радаст и есть Некромант – дурья твоя башка! Ты что элементарных вещей не понимаешь?

- Да как же? Да как это может быть? Ведь некромантия удел темных. Рагдаст он что – перешел на темную сторону?

- Гендальф – ты чего? Тебя поленом что ли по голове вдарили? Какие светлые? Какие темные? Очнись! Мы истари – мы за истинных! Если побеждают светлые – мы помогаем темным. Если побеждают темные – мы помогаем светлым. И пусть они убивают друг друга, пока вообще никого не останется!

Саруман продолжал орать. Он даже вскочил из-за стола, и бегал по комнате махая руками – но Гендальф его уже не слушал.

«Да, подозревал я что Саруман стал некрепок в вере в Светлое дело, крепость завел, обуржуазился – но вот такого не ожидал. Значит он все же предался Темным силам. Все сходиться – палантир достал, бороду стал расчесывать… Рагдаста соблазнил на нехорошее – то-то мне голосок вроде как знакомым показался, когда я Некроманта посохом сзади душил… Эдак не удивлюсь если тут где-нибудь в подвале и Саурон обитается… Да Бильбо в сто раз ближе светлому делу чем этот оппортунист-перевертыш…». Потом мысли Гендальфа приняли несколько более практическое направление. « А что дальше то делать? Откланяться, да и бочком, бочком… Не отпустит ведь собака – ей-ей не отпустит… И дернул меня черт похвастаться…Эх – житие мое…».

Наконец Гендальф очнулся от дум, и обнаружил что Саруман склонился над ним и что то орет ему прямо в лицо. Гендальф на всякий случай застенчиво улыбнулся и робко встал. Саруман продолжал орать. Гендальф не переставая застенчиво улыбаться взял его левой ладонью за бороду, а правую сжал в кулак и врезал ему прямо в харю! Саруман екнул и стал оседать. Гендальф легонько потянул за бороду и Саурон стал падать не навзничь, а вперед, и когда его голова опустилась достаточно низко – снова врезал по лицу, но уже правой коленкой.

Саруман лежал у его ног грудой белого тряпья и не дергался, но Гендальф ощутил что он не один в комнате. Он медленно обернулся и встретился глазами с глазами служки, стоявшим в дверях с подносом, на котором была бутылка и два бокала. Гендальф замер, боясь его вспугнуть и парализуя его своим взглядом. Медленно, словно во сне слуга выронил поднос, и тот вместе с посудой полетел на пол… А потом время вновь обрело прежний темп и Гендальф увидел что слуги больше нет в дверном проеме. Опрокинув по пути стол, Серый ринулся из комнаты на лестницу. Но служка был явно проворнее. Пока Гендальф пробежал только половину пути – а тот уже оказался у двери ведущей наружу.

- Не успею – подумал маг – Тревогу поднимет выползень сарумановский.

Он мгновенно принял новое решение. В этой башне он бывал уже не раз и хорошо ориентировался. Распахнув ближайшую дверь, он пробежал несколько комнат заваленных старыми магическими приспособлениями, и оказался на балконе как раз напротив караулки, рядом с которой находилась его команда.

- Тикайте хлопцы! – во всю мощь своих легких заорал Гендальф – Саруман предатель! Тикайте!

Хлопцы были заняты разнообразными делами – кто поил лошадей, кто болтал с караульными, а некоторые что-то ели сидя на лавочке. Но голос Гендальфа вызвал мгновенную трансформацию – кто то вытаскивал финку из живота караульного, кто то сноровисто душил капитана – а Хри споро отвязывал лошадей, причем не только своих.

Было высоковато, но Гендальф все же решился сигануть с балкона. Оттолкнувшись изо всех сил, чтобы упасть с перекатом он полетел к земле. Но долететь до нее ему было не суждено. Его грудную клетку словно сдавили железными обручами, и он замер в воздухе. «Саруман – только и успел подумать он – Очнулся зараза! Надо его было табуреткой по харе полирнуть!».

Из последних сил он заорал «Тикайте!» и потерял сознание. Уже гаснущим взором он успел увидеть, что его команда проскакала ворота и скрылась вдали….

Когда сознание к нему вернулось - он обнаружил что сидит на стуле. Причем какая то добрая душа, видимо опасаясь что он свалиться на пол – пристегнула его руки и ноги к стулу особыми кожаными ремешками.

- Очнулся падлюка? – донесся до него ласковый и даже участливый голос. Гендальф приподнял с груди голову и увидел, что напротив него сидит Саруман, который более-менее привел себя в порядок, и даже расчесал бороду. «Быстро пришел в себя скотина»- подумал Гендальф и криво улыбнулся.

- Лыбишся? – спросил Саруман – Ну давай! А то может вместе похохочем? Перед твоей безвременной кончиной? Твоей и людишек твоих поганых?

- Можно и посмеяться – сказал Гендальф – Приведешь людишек-то? Али их еще словить надобно?

Саруман чуть не потерял самообладание, но сдержался.

-Дай срок – поймаем!

- Ну-ну!

- А ты не нукай, тебе все одно за все твои делишки ответ держать!

- Да лучше за дела свои на плаху взойтить – чем с тобой в одном совете заседать!

- Чей то ты милок перед смертью расчирикался! Да все не о том. Ты у меня сейчас все выложишь: и про Бильбо своего все обскажешь и о чем с Галадриэль договаривался проговоришь... Все выложишь скотина безбородая!

- Да уж лучше вообще бороды лишиться чем такую педрильную как у тебя иметь!

Саруман молча взял посох и направил его на Гендальфа. Тот вновь ощутил как его ребра сдавило и захрипел. Саруман подождал немного и ослабил хватку.

- Ну что – вошел в разумение? Так то лучше…

- А вот теперь говори – все говори, и где твой егемон обитает, и какой у него распорядок и …

- Ничего я тебе не скажу борода многогрешная! – сказал Гендальф и вновь захрипел сдавленный посоховой хваткой.

- Я милостиво повторю свой вопрос – сказал Саруман вновь ослабляя зажим.

А Гендальф взял и запел:

«Светом солнца озарены,

Светом правды своей сильны,

Наша родина – Егемония,

Ей единственной мы верны!»

Саруман слегка ошалел от такого поворота и ослабил хватку. Воспользовавшись этим Гендальф поддал чувства в последней строфе, а допев ее – замолчал.

- Не хочешь по-хорошему? А придеться! – Сарман пришел в себя и подойдя к Гендальфу пристально посмотрел ему в лицо. А потом он поднес ладонь к лицу Гендальфа и провел ею справа налево, произнося при этом – «Сарына –пына – чпок!». И щелкнул пальцами. Теперь уже Гендальф был ошарашен и даже не нашелся, что на это сказать.

Саруман воспользовался паузой и произнес – Ваше имя и личный номер?

Ошарашенность Гендальфа как рукой сняло.

- Зовут меня зовуткой, а величают уткой! – сказал он и заржал.

Ошарашенность с Гендальфа плавно перешла на Сарумана. Он смотрел на Серого, видимо не в силах во что-то поверить. Потом он решился, и вновь нагнувшись к лицу Гендальфа, провел ладонью в воздухе и произнёс ту же самую фразу, со щелчком пальцами на конце. Однако теперь ему не удалось задать прежний вопрос, или ошарашить пленника – Гендальф вообще не стал ничего говорить, а вместо этого смачно харкнул в саруманову бороду!

- Вот оно значит как – произнес Саруман пытаясь вытереть бороду салфеткой – Самостоятельные стали… Из под присмотра выбились… Ну ничего – есть у нас методы и против этакого. Мне спешить некуда – посидишь у меня без воды и питья сорок деньков, и скинешь свою оболочку как миленький. Проявишь свое истинное лицо! Перезагрузишься, мать твою!

Видимо его сильно припекла несговорчивость Гендальфа и он не стал тратить время на всякие лестницы и тому подобное. Нацелив посох, он приподнял Серого вместе со стулом, выставил в распахнутое окно и крутанул свою клюку. Гендальфа, одуревшего от боли, подбросило в воздухе, и он, описав размашистую дугу, упал на вершину башни ОрхТанка!

Сознание его покинуло, и видимо довольно долго не возверталось. А когда оно все же вернулось, Гендальф обнаружил, что лежит на гладкой каменной поверхности. Он застонал и попробовал пошевелиться. Это ему удалось. Хотя он по прежнему был пристегнут к стулу – стул при падении развалился и не сковывал его движения. Поднявшись, маг снял с себя остатки сарумановой мебели и стал осматриваться.

. Он находился на самой вершине башни ОрхТанка. Точнее – почти на самой вершине. Площадка на которой он стоял – являлась крышей башни. По краям ее огораживали легкие металлические перильца, которые играли скорее чисто декоративную функцию, так как ощутимо прогибались если Гендальф пробовал на них опираться.

В самом центре площадки было круглое отверстие, также огражденное перильцами, и если в него посмотреть – внизу был виден установленный на постаменте палантир. Над этим отверстием находилось что–то типа половинки приплюснутой полусферы, направленной выпуклостью вниз. Материал, из которого она была изготовлена, очень напоминал стекло Зеркала Галадриэли или портала в замке Некроманта, но все же был не совсем таким. Он не входил в резонанс с душой, как Гендальф не пытался. Эта полусферу поддерживали три витиеватые стойки, длинной наверно с три роста нашего мага (а он был мужчина не мелкий). Форма стоек и материал из которого они были изготовлены – исключали всякие попытки взобраться по ним поближе к полусфере.

Вот таковым было пристанище Гендальфа на ближайшее время. По правде сказать – комфортом тут и не пахло. Стен не было вообще, а легкое подобие крыши представлялось полусферой – которая закрывала от силы только треть верхней площадки. И – ветер. Здесь на верхотуре он постоянно дул, только изредка меняя направление. Обтекая стойки и перильца он издавал заунывное гудение – Ууу – ууу –ууу. Да и в ушах изрядно посвистывало. Никакого уюту. И дел никаких. Зато было отлично видно всю внутренность Изенгарда. Людишки внизу напоминали копошащихся муравьев. Они постоянно сновали, занятые какими то делами. Земляные работы, замеченные Гендальфом ранее – продолжались. Однако теперь он не был уверен, что они ведутся для расширения стен. Было такое ощущение, что стены просто откапывают причем что интересно – стены ( по крайней мере здесь, внутри крепости) – очень сильно расширялись с глубиной. Это было непонятно и Гендальф решил позже подумать над этим. Времени у него было хоть отбавляй – а дел почти не имелось. Ну – кроме одного. Желудок хотел освободиться от последствий обильной трапезы, не подозревая что наполнится снова ему удастся очень нескоро – ежели вообще удастся.

Сначала Гендальф решил произвести последнее прости прямо на палантир – чтобы Саруману было неприятно к нему прикасаться даже после того как он его отмоет. Однако когда он подошел к отверстию в центре площадки, то увидел, что Саруман видимо предугадал его замысел, так как подвесил снизу деревянную бадью. Упрощать ему работу Гендальф не захотел, и рискуя жизнью совершил дефекакцию с края площадки – надеясь попасть в кого либо (лучше конечно в Сарумана), но находясь на такой высоте и при таком ветре – на это было трудно рассчитывать. Ну и ладно – может хоть кто поскользнётся!

На этом дела земные были закончены и … И собственно все – делать было нечего. Сев на пол и охватив руками колени, Гендальф погрузился в думы…

-Жизнь меня бросает словно мячик… В прямом смысле – растудыть ее! А со стороны посмотришь – какая у Гендальфа интересная жизнь – работа на свежем воздухе, встречи с интересными людьми… Вот и с Саруманом… И как я с ним оплошал? Сильнее надо было бить! Сильнее!.

Некоторое время Гендальф представлял как он бьет Сарумана табуреткой по голове. Подпрыгивает и падает на него со всей дури. Отскакивает от стены и сапогом ему прямо в рожу с подвывертом… Эти картины периодически сопровождались видениями полета проклятого служки с лестницы – прямо на палантир, который с хрустом входил в его грудную клетку…

Гендальф и сам не заметил как он переменился. Он ни разу не подумал, что вот можно бросить в Сарумана огненным шаром, или наложить обездвиживающее заклятие. Нет – во время путешествия с пограничниками он вошел во вкус простого и незатейливого мордобоя. Мордобоя который дает ни с чем несравнимые чувства. Магия и всяческое дистанционное воздействие – это совершенно не то, чего-то в ней все же не хватает…

Поглумившись в мыслях над Саруманом , Гендальф малость успокоился. И подумал – а успели ли сбежать пограничники? Наверно –да. Ребята они лихие. Хотя пожалуй для него от этого все равно без толку. Пока они донесут весть до Бильбо, пока тот пошлет войско… Не успеют. Даже если птичек послать – они не смогут сесть на вершине башни из-за этой проклятой полусферы и перил. Все предусмотрел белая собака!

Гендальф снова мысленно от души попинал Сарумана. Полегчало. Он стал вспоминать разговорец…

Итак – все запуталось еще боле. Светлые, темные: это оказывается вовсе не вся колода – а есть какие-то Истинные. И Бильбо есть. Прям многополярный мир какой-то! И вот кто он теперь в этом мире? С Саруманом ему явно не по пути. А Рагдаста он значиться кончил.

- Как то сокращается популяция средиземских магов – подумал Гендальф – наверно должен остаться только один. Хотелось бы конечно чтобы это был я, но… Ну ладно – пока не будем о грустном.

Как там говорила Галадриэль при их последней встрече – есть люди которые играют и есть которыми играют. И есть которые это осознают, а которые –нет. И вот он до недавнего времени пребывал в счастливом неведении… И даже когда оно закончилось – он долгое время прятался от этого факта. Значит пришло время определяться – хотя может быть уже и поздно. Галадриэль подалась к Бильбо - возможно это и его путь? Служить не за страх а за совесть?

Итак – надо припомнить последний разговор с бывшей владычицей Лориэна…

[Неисторик]

ВеВеВеВеликЪ

Все это сблизило девятку. Притерло друг к другу. Научило понимать без слов, которые часто только мешают.

- Мои – не стал отрицать Гендальф – Но не велики птицы. Лошадей им где-нибудь дай привязать, да с кухни чего пусть принесут – с них и довольно!

????????????????????????

[ВВВ]

????????????????????????

Это сделано специально и об этом был уговор. Чтобы они остались ОКОЛО ворот. На всякий случай :)

[Неисторик]

На всякий случай

Угу. Я где-то так и подумал.

Да, что-то вы намёкиваете - Изенгард - гигантский локатор? Или звездолёт?

[ВВВ]

Да, что-то вы намёкиваете - Изенгард - гигантский локатор? Или звездолёт?

Не будем спойлерить ;)

[ВВВ]

Спойлер, однако

Почему палантир перевернут?

[ВВВ]

Вообще-то полусфера тоже упрощенный вариант, средней упрощенности. В идеале должен быть параболоид.

А он возможно и есть - просто Гендальф не силен в кривых второго порядку ;)

[sanitareugen]

Два гиперболоида. Схема Ричи-Кретьена

http://sanitareugen.livejournal.com/18604.html

[Неисторик]

просто Гендальф не силен в кривых второго порядку

Во-во. Для него это будет "Чаша, подобная скорлупе яйца"

А Гипер-, Пара-, и прочие -болоиды, -- это шо то из эльфячьих имён, не иначе... ;)

[ВВВ]

-Карас Галдон, Карас Галдон – созвучен слову ты - ган… - напевал про себя Гендальф, на мотив «Галадриэль, Галадриэль – звучит без умолку…» - ибо еще в прежней жизни, когда он служил Светлому совету, этот городишко надоел ему хуже горькой редьки. Церемонии, разговоры, намеки, дорога из белого кирпича, приемы в тронном зале – хотя всем известно, что все решает Галадриэль. А она предпочитает разговоры один на один в более интимной обстановке – на земле, а не на этих дурацких платформах, закрепленных на деревьях. Но – положение обязывает, традиции есть традиции и все такое. Вот и сейчас Гендальфу пришлось через это все пройти. Правда одному – его спутников в город не пустили, так как они всем своим видом не вписывались в его благолепие и лепоту. Гендальф по правде говоря теперь тоже не шибко вписывался (по одежде – какой-то бродяжник али колоброд: рожа обожжённая и со следами побоев – вид в общем лихой и придурковатый), но как никак он был магом и все такое. Скрепя сердцем его допустили в царскую залу, хотя возможно и пожалели позже о столь опрометчивом поступке.

Ну в общем стоит он на тартане со свитком, костюмчик у него далеко не новый, да и сам он потерт жизнью – а вокруг все такие чистенькие, во всем белом и благоухают. И сделав изящный жест рукой, владыка Кельберн заговорил:

- Мы всегда рады тебя видеть Гендальф. И выслушивать твои известия и советы. Ибо время сейчас нелегкое. Нам докладывают что в Ирисной низине и даже южнее появились люди. И они не просто появились – они строят дома и распахивают пашни. И что Беорна больше никто не видит – ибо он не допустил бы такого беззакония. И что вместе с людьми пришли и гоблины. Но они не враждуют между собой – наоборот, всадники на волколаках охраняют земледельцев! Странны эти известия и что скажешь на них ты?

- Ну вот вам и пожалуйста – подумал Гендальф, прокашлялся, развернул свиток и зачитал послание Бильбо.

- Рекую – ибо не корысти ради пришел я к вам – а только волею пославшего мя егемона. И как его голос говорю я вам – возрадуйтесь! Ибо я Бильбо Беггинс пришел на Одинокую гору и подчинил себе дракона. Предо мной склонили колена девять кольценосцев – ибо я владелец и повелитель кольца Всевластия! И люди Озерного города признали меня своим повелителем. И эльфы Черного леса почитают во мне своего царя. Гномы Железных холмов покорно внимают моей воле и чтят меня как отца гоблины Туманных гор. Во всех местах, что привел я под свою руку, царит мир и процветание. Так возрадуйтесь же эльфы Лориэна – ибо и вам выпал счастливый жребий признать мою власть и увеличить своими наделами земли егемонские. И щедро одарю я вас на моей службе. А тот кто по своей глупости и скудоумству служить мне не хочет – что ж: красив Валинор и обилен, и ждет он своих блудных сынов! И легко теперь путешествие до Серебристой гавани ибо покорны мне народы на этом пути!

И думайте и решайте, ибо милостив егемон и вас не торопит. Но только знайте, что с этих самых пор не вправе вы собирать дань с идущих на юг караванов и чинить препятствия андуинскому судоходству. Ибо сии средства транспортные и людишек торговых – беру я отныне под свое покровительство!

Хау – все сказал за меня Гендальф Серый, мой глас в землях эльфиских!

Сказав это Гендальф скатал свиток и умолк. В зале повисла потрясенная тишина. Первым очнулся Кельберн – Это что это? Это как это? Это аншлюс какой то что ли?

Гендальф кивнул.

- Но мой владыка Вас не торопит. Хотите – живите по-прежнему, коль не готовы вкусить благодати Первой Егемонии!

- Да это же – хрен редьки не слаще! Жить то мы на что будем без доходов от караванов? Кору у миелорнов глодать?

- Сие егемону не интересно. Глодайте если хотите… Вы – свободный народ! Да и я что? Меня просили – я и передал. Примите и распишитесь – и Гендальф передал церемониймейстеру свиток с Бильбиным посланием. А засим – откланялся.

Совершая положенные поклоны, он украдкой бросил взгляд на Галадриэль. Та сидела неподвижно и сохраняла суровое выражение лица, но у нее в глазах играли смешинки, и магу даже показалось, что она украдкой подмигнула ему.

Спускаясь на землю Гендальф слышал крики доносящиеся из залы: там явственно разгорался скандал. «Так им и надо» - подумал Гендальф не без злорадства – «Засиделись чистоплюи, всю работу за вас другие делали – а теперь вот попляшите!».

Судя по всему – плясали они долго. Уже миновала полночь, а Гендальф продолжал сидеть в своем шатре в полном одиночестве. Но вот наконец полог дрогнул, и внутрь серебристой тенью проскользнула Галадриэль.

- Ну здравствуй Серый – просто сказала она. – Вот мы и снова одни…

Распустив завязки на спине, она повела плечами – и платье упало к ее ногам. Владычица не носила белья, из-за чего ее обожала вся мужская часть населения Лориэна (ну и небольшая часть женского). В этом благословенном краю было мало развлечений, и жизнь по правде говоря была достаточно скучна и однообразна. Но мало – не значит полное отсутствие. Жить на платформах укрепленных на деревьях – идея не самая лучшая. По правде говоря – это доставляет сплошные неудобства. Но имеются и маленькие плюсики. Ежели провернуть в тартане дырочку и припасть к ней глазом снизу, в тот момент когда сверху проходит эльфийка – то открывшееся зрелище может вознаградить вас за все страдания и неудобства, особливо если та эльфийка пренебрегает исподним… Но хватит о развлечениях.

Галадриэль подошла к Гендальфу и упершись в его грудь своей заставила его сесть на постель. После чего она взобралась ему на колени, переплетя свои ноги у него за спиной. Положив ладони ему на щеки, она пристально посмотрела в его глаза.

- А ты переменился… Стал похож на настоящего мужчину. И не удивительно – материал то был хороший… - сказав так, она поцеловала мага, одновременно помогая ему раздеваться…

… Гендальф закурил свою трубку, медленно приходя в себя после игры Галадриэли на его свирели – этой небольшой увертюрой увенчалась их бурная встреча. Надо сказать, что в этом она была большая искусница… Сама Галадриэль лежала рядом, прижавшись к нему, и скручивала себе папироску.

Некоторое время они просто молчали, выдыхая из себя ароматный дым. Наконец Галадриэль нарушила молчание.

- А ты и вправду переменился. Видимо у тебя была неплохая практика? А – шалунишка?

Гендальф только усмехнулся в ответ.

- Много чего у меня было, и через многое я прошел. Но наверно тебе интересно узнать что-нибудь о егемоне?

- Возможно, возможно… Но сначала скажи – а ты сам то как к нему относишься?

- Ну… Сначала я хотел его убить. Потом я его боялся. А теперь – я даже и не знаю. Я его стал уважать? Он делает нечто мне непонятное – но почему то у меня появилось чувство, что это – не плохо. Да и другие… Мне кажется они служат ему не за страх, а за совесть…

- Ты и в правду изменился – улыбнулась владычица – Поумнел - так точно.

- Но что мы все обо мне да обо мне. Ты то, что хочешь узнать о егемоне.

- Милый, в данный момент ты мне гораздо интереснее. А егемон – я и так знаю о нем все, что мне надо.

- Откуда? Неужто у тебя есть шпионы на севере?

- Зачем мне шпионы. У меня есть кольцо – и Галадриэль поводила перед носом Гендальфа пальчиком.

- Одно из эльфийских колец! Как же я забыл! Так ты допустила Бильбо в свои мысли? Ты - которая успешно противостояла натиску Саурона!

- Ну успокойся – Галадриэль мило улыбнулась и погладила мага по щеке – Не случилось ничего страшного. Бильбо – он куда могущественнее Саурона. Саурон просто грубый мужлан, прячущий под маской грубости свою слабость. А Бильбо…

- Да он же гей!

- И что? Мне кажется – я могла бы это исправить – Галадриэль снова улыбнулась, а потом высунула изо рта свой язычок и провела им по губам. Генедальф вдруг почувствовал, что он не так уж и утомился и вполне способен продолжить альковные забавы.

- Но-но – погрозила ему пальчиком Галадриэль – Отдохни, а то надорвешься. А путь у тебя впереди далекий….

- Тогда что ты в нем увидела?

- Я в нем увидела возможности, перемены, изменения. Он может дать мне возможность меняться и оставаться собой. Я услышала странную и удивительную музыку – одной из мелодий которой я могла бы стать…

- Если ты думаешь что я что-то понял – то это не так. Еще раз – медленно и поподробнее.

- Милый, ну какой же ты все же дурачок. Ты вот сам – ты уже переменился и почти забыл то что было до этого… Вспомни! Дни шли за днями и ничего не менялось. Ты участвовал в войне у которой не было ни начала, ни конца. И я же видела – ты был на грани срыва. Тебе это надоело и ты ждал перемен! И разве они не наступили? И я хочу этого! Я хочу видеть новые страны, совершать всякие глупости, скинуть эту одежду и примерить что-нибудь новенькое! В конце концов – сменить прическу! Вот посмотри – Галадриэль стянула волосы за головой – мне бы пошла короткая стрижка?

- Да ты на волосы смотри - что на грудь то уставился! – она рассмеялась и волосы вновь упали на ее плечи – Понял меня, наконец?

- А разве ты раньше ничего такого не могла? Ты же королева! Ты вертишь мужем как хочешь! Постригись. Съезди куда-нибудь. Да хоть вот в Валинор!

- Эх Гендальф – ну вот есть в тебе какая-то очаровательная недотёпистость. Ты переменился – и не благодаря себе. А думаешь что это целиком твоя заслуга. Но к стати – а что ты помнишь о Валиноре?

Гендальф задумался. Валинор. Прекрасная страна. Там эльфам хорошо – они сидят в окружении трона валар и…

- Прекрасная страна – сказал он в слух – там эльфам хорошо, они сидят…

- Да это я все знаю – перебила его Галадриэль – скажи мне что-то еще. Ну там расскажи про место где ты особенно любил бывать. О какой-нибудь смешной истории, которая с тобой приключилась…

- Прекрасная стран… - Гендальф замолчал и задумался. Вот как то не было у него такой памяти – про травинку которую он в Валиноре вертел в руках, про … да хоть про что! Это была далекая и прекрасная земля – но вот чем он там занимался и был ли счастлив – он не помнил.

- Вот видишь – прочитала его мысли Галадриэль – и я ничего такого не помню. А хотелось бы. И это меня беспокоит. И еще то, что многие то ведь из этого благословенного края ушли по льду! Не было кораблей – и ведь и строить не стали. Так их видно радость припекла – пешком по холодку ломанулись!

- Ну не один же Валинор в конце концов! Еще куда поехай. Или волосы остриги. Какие проблемы?

- А знаешь – Галадриэль откинула одеяло и вскочила на ноги – Тебе пожалуй в мое зеркало надо заглянуть. Мне кажется ты многое должен понять – она собрала одежду Гендальфа в охапку и кинула ему на постель.

- А может не надо? – он наблюдал как она надевает платье через голову – До утра еще далеко, а в зеркале я вижу всегда такие страшные видения.

- Надо-надо – Галадриэль уже расчесывала растрепавшиеся волосы – До сих пор зеркало играло тобой – а попробуй-ка теперь ты поиграть им!

Гендальф вздохнул и стал одевать шатаны…

Вскоре они были в Зеркальном Гроте. Было тихо и слегка зябко. От озерка в центре грота исходил зеленоватый тусклый свет, почти не дававший теней. Галадриэль сдернула ткань укрывавшую зеркало.

- Действуй – кивнула она.

Гендальф вздохнул и подошёл поближе, заглянув в черную матовую полусферу. Галадриель, подкрутила что то в подставке, регулируя ее высоту. Маг еще немного подвинулся, стараясь чтобы его голова попала в фокус. Наконец он ощутил как его лба коснулось что то холодное и почти неощутимое. Он еще немного передвинулся и это «Что-то» вошло в его мозг. Он сосредоточился и замер, ожидая начала видений. Это очень напоминало портал – только тебя здесь не втягивало во внутрь – а перед твоим взором начинали возникать видения.

Он увидел себя. Зеркальный Гендальф шел куда то по лесу, опираясь на свой верный посох. Вдруг из-за дерева высунулся Бильбо. Зеркальный Гендальф продолжал идти, не замечая того что за ним как тень крадётся полурослик. Из складок своего плаща Бильбо вытащил нож, и поднял руку. Блеснула холодная сталь и Зеркальный Гендальф захрипел и стал падать на землю. Выдернув нож из спины и снова спрятав его под плащом, Бильбо воровато озираясь по сторонам снова укрылся за деревом…

- Так вот оно как – подумал Гендальф, даже не обратив внимания что перед ним стала разворачиваться новая картина –смерти он моей жаждет! Так поглядим кто кого… Стоп! Что это там говорила Галадриэль? Зеркало играет мной? А я могу играть им? А ну ка, ну ка – вертайка картинку взад!

Тем временем в зеркале разворачивалось новое видение – Смоуг жег какой то беззащитный город. Мать прижимая к груди дитя бежала по улице, безуспешно пытаясь спастись от настигающего ее пламени, как вдруг… Хлоп! И вместо матери по улице уже шел сам Гендальф. Смоуг не пыхал огнем, а вопил – Сахар! Сахару хочу!

- А теперь назгулы! – подумал Гендальф – Я сказал – назгулы!

Он увидел что Зеркальный Гендальф подошел к стоявшим на улице столам, за которыми 8 назгулов играли в карты. Девятому не хватила места и он бегал вокруг, заглядывая через плечо и давая советы. Его все прогоняли. Реальный Гендальф еще малость поднапрягся – и все назгулы оказались одеты в плащи белого цвета – цвета который они очень не любили.

В течении некоторого времени маг развлекался, заставляя видения в зеркале вытворять, все что он захочет. Прервала его забавы Галадриэль, в тот момент когда ее зеркальная копия начала танцевать перед назгулами стриптиз. Пощечина вышибла голову Гендальфа из фокуса – и видения пропали.

- Ой дорогой – я тебе не помешала? – с милой улыбкой спросила владычица Лориэна.

Гендальф затряс головой, переживая заново все увиденное.

- Игра значит – думал он – Сначала зеркало хотело поиграть мной – представив, что меня ждет смерть от руки Бильбо. А я значит должен был поверить и … Но Бильбо меня мог бы убить уже сотню раз и я не поверил… А потом вспомнил слова Галадриэли (по лицу то она могла бы и не так сильно бить к стати) – и заставил зеркало изменить видения так как хочу я! И значит эти видения вовсе не какие не предсказания, а попытки что-то внушить тому, кто в зеркало смотрит! Печально то как – значит, в реале я стриптизу галадриэлевского могу и не увидеть!

- И давно ты знаешь? – спросил он у Галадриэль.

- Я всегда знала – призналась она – Наверно со мной, что то не так и зеркало изначально не могло мне что то внушить. Я развлекалась с видениями – думая, что и у других так же. А потом поняла, что нет. И …

- И попыталась это изменить?

- Нет конечно. Кто я такая чтобы отрицать волшебство валар? Зеркальце бы показало кому-нибудь что я хочу его убить и привет – подсыпали бы мне яду или ножиком бы пырнули… Наоборот – я стала самой ревностной служанкой этого стекла. И это стало моим зеркалом. Я ушла из под удара – но попала в ловушку. Я играла зеркалом – но всеми вокруг меня играло оно. И другие зеркала – ибо раньше их было много, да и сейчас еще немало осталось я думаю. И … что мне было делать? Я могла бы попытаться, что то изменить – но другие бы первым делом вопросили об этом изменении зеркало, а оно бы сказало нет. Оно всегда говорит нет – я проверяла. И вот – я королева в царстве болванчиков, которыми управляет черное стекло. И я боюсь думать о том кто или что управляет им. Поверь – раньше я была не одна такая, кто пытался это изменить. А вот теперь я точно одна, по крайней мере здесь.

- И Бильбо?

- И Бильбо это тоже интересует. Он мне обещал защиту и комфорт. – Галадриэль подмигнула – А девушке нужен комфорт. И помочь мне разобраться с этим зеркалом, а может и не с одним им!

- Вот оно значит как… А просто разбить ты его не пыталась? – Гендальф вспомнил свои упражнения по выключению портала.

- Я – нет. Но многие пытались. И у некоторых даже вышло - у большинства ценою жизни. Чего бы мне как ты понимаешь, хотелось бы избежать.

- И что дальше?

- А дальше дорогой – ты утром продолжишь свой путь, а за мной вскоре придет корабль который послал Бильбо…

Гендальф встал и размял затекшие ноги. Вечерело. На небе появились первые звезды.

«Эх, счас бы супчику, да с потрошками» - машинально подумал он, припомнив еду у костра под такими же звёздами. Кажется так давно это было, хотя звезды совсем не переменились… И сник, вспомнив, что в ближайшие 40 (хотя наверно уже 39) дней переедание ему не грозит.

« Ладно – говорят голод обостряет умственные способности… Не переобострить бы их - а то мозги черепушку изнутри проткнут. Галадриэль наверно уже давно у Бильбо –сменил он направление мыслей - если все хорошо пошло. Увидела бы она его в зеркале... И что? Если бы и увидела – не поверила. Она знает, что зеркало ничего не видит и ничего не может предсказать – оно может только внушить. А значит – направить смотрящего по какому-то ведомому только зеркалу пути. И чей же этот путь? Эру, Моргота, а может быть Саурона или Сарумана? Все может быть. А может неведомые создатели этого приспособления уже давно покинули (тем или иным способом) наш мир – а зеркало все еще служит их давно уже исчезнувшей воле? Поэтично – но вряд ли. Саруман то точно имеет хозяев. Или не имеет? Если он знает, что они ушли, а он может занят их место… А тогда зачем эта затея с палантиром? А если и палантир служит не тому? Что если он не для связи а для… Ну, для чего-нибудь иного».

-Так можно ходить по кругу до бесконечности – в конце концов решил он – и я все равно ничего нового не узнаю. Есть ответ – но верить ли ответу? Вот она в чем проблема то. А у меня и ответа то нет… Кто я, зачем я, что я делаю (или делал в) этом мире? Все покрыто туманом неизвестности. Но вот с Саруманом мне теперь точно не по пути – тут я могу быть уверен! Однако – вечереет. А не попытаться ли вздремнуть?

Однако легкокрылая богиня сна не спешила явиться к нашему плененному герою. Эту капризную деву явно не устраивали условия которые он мог ей предложить. Свежий (весьма свежий!) воздух и твердая поверхность крыши – все это никак не располагало к почиванию. Гендальф ворочался, перекатывался с места не место, смыкал веки - чтобы тут же их разомкнуть. А сон не шел.

- Эх, хорошо сейчас на привольной равнине, да у костерка! Завернёшься в одеяльце… Тфу! – Гендальф в раздражении вскочил на ноги – Покурить что ли?

Он похлопал себя по карманам. Кисет, огниво и трубочка были на месте. Опс – и он уже окружен клубами ароматного дыма.

- Хорошо, а можно и колечки позапускать…

И вскоре по кыше летало несколько переливающихся колечек дыма. Стало уютно, как будто он сидел у теплого камина. Ласково потрескивал огонь…

- А чего бы ему и не потрескивать ? – уже вообще распоясался наш маг. Он быстро собрал остатки деревянного стула, вместе с которым его Саруман закинул на крышу, сложил их домиком и … Вскоре он грел руки у веселого пламени!

Жить стало лучше – жить стало веселее! Теперь бы еще и Саруману насолить для полного счастья… В эту ночь вдохновение не на минуту не оставляло нашего хитроумного героя. Он был непобедим пока безумствовала его мечта!

Гендальф взял кусок в руки пылающую на конце огнем ножку стула, и перегнувшись через перила заглянул в центральное отверстие. Кадушка была на месте. Он усмехнулся и свесившись как можно ниже, он бросил в нее свой факел. А потом еще и еще – пока почти весь его костер не оказался внутри деревянной бадьи. Часть его дров погасла во время падения – но не все. И скоро небольшой костерок уже потрескивал внутри. В кадушке явно давно ничего не хранили и она была довольно сухой, а потому веселый язычок пламени вскоре весело побежал вверх по стенке, а потом еще и еще…

Наверно в этот момент башня снаружи стала походить на маяк, посылающий спасительные лучи кораблям бедствующим в море. Впрочем – недолго. Крепления кадушки вскоре перегорели и она под неумолимым действием силы тяжести, полетела вниз. Полет ее был прерван столкновением с палантиром – ударившись о его острие, кадушка с грохотом разлетелась на части, разбрасывая вокруг себя искры. Ее горящие останки нашли себе пищу и в этом каменном гроте – вскоре запылали гобелены висящие на стенах и какой то мусор сложенный в углу.

На лестницу выскочил Саруман, разбуженный грохотом и стал истошно вопить, размахивая руками. Гендальф просто млел, насаждаясь моментом – и покурил, и погрелся – а теперь вот целое представление для него разворачивается!

Саруман по праву занимал место председателя Светлого совета – ума ему было не занимать. Он быстро понял, что снаружи его вопли не слышны, так как двойные стены надежно поглощают звук. Он скрылся внутри и появился на одном из внешних балконов башни. Теперь его вокальные упражнения стали доступны окружающим, и окружающие не подкачали: вскоре у башни собралась изрядная толпа людей разной степени одетости. Под мобилизующие крики Сарумана они вооружились различными емкостями с водой, и приступили к процессу тушения.

По правде говоря, добровольная пожарная дружина Сарумана продемонстрировала довольно слабые навыки: народец толкался, мешал друг другу, несколько человек свалились и разлили воду. Вода смешавшись с землей образовала липку и скользкую грязь – что понятно толко увеличило количество комических ситуаций.

Гендальф просто покатывался со смеху – а зря. Как говориться – не долго музыка играла… Саруман то ли услышал его смех, то ли просто догадался кто причина ночной побудки, но вдруг над Гендальфом появилась бочка. Он даже не успел на это среагировать, как она уже опрокинулась, обдав его изрядным количеством холодной воды! Теперь уже серый маг сотрясал воздух проклятьями, а снизу доносился противный смех Сарумана.

И праздник ушел. И стало даже хуже чем было. Гендальф снова был один на крыше. Было холодно и одиноко, да к тому же он вдобавок промок до нитки. Позитивное мышление присущее Гендальфу, позволило найти плюсы и в этом положении – он например сумел утолить жажду, выжимая воду из мокрой одежды прямо себе в рот, но это было как то мелковато… Да и холод ощущается куда сильнее ежели на тебе влажный костюмчик…

В эту ночь серому магу так и не удалось сомкнуть глаз. Он ходил и ходил по кругу с целью согреться, и к утру изрядно устал. Зато когда взошло солнце и стало намного теплее, он сразу же провалился в сон. Спал он правда плохо: то ли от неудобного ложа (а точнее его полого отсутвия), то ли от ночных переживаний – ему постоянно снились кошмары. Саруман летал в огромной кадке вокруг башни и кидался в него объедками, а потом вдруг в башне начался пожар, и она раскалилась почти до красна. Гендальф подбежал к краю и бросился вниз… и проснулся.

День уже давно перевалил за полдень. На солнце изрядно припекало, что заставило его переместиться в тень от полусферы. Хотелось есть и пить. Конечно как маг он мог переносить голод и жаду куда легче чем простые люди – но не до бесконечности же. И уж точно не сорок дней.

Гендальф осмотрелся. Во дворе Изенгарда уже ничего не напоминало о ночном беспорядке. Дорожки были выметены , а мусор убран. Он хотел посмотреть внутрь башни – отверстие вновь было закрыто. На этот раз хитроумный Саруман подвесил под ним медный котел, чтобы наверняка избежать повторного возгорания. Впрочем, это было лишним – больше топлива на крыше не было. От стула остались только несколько полностью прогоревших головешек.

Поразмыслив, Гендальф решил перейти на ночной режим. Спать днем, а бодрствовать ночью – ибо ночной холод все равно не дал бы ему уснуть. А днем , если конечно была хорошая погода, можно было неплохо выспаться. И похожие друг на друга дни и ночи стали сменять друг друга.

Днем он спал, а ночью ходил по площадке, наблюдал за звездами и Луной, или вспоминал различные события, происходившие с ним на протяжении всей его долгой жизни. Силы постепенно оставляли его. Он чувствовал что живет в каком-то вязком тумане: медленно двигается, медленно думает… Немного взбодрился он только под дождем, который вдруг пошел в одни из дней его заточения. Теперь его абсолютно не волновала перспектива намокнуть. Холодные капли так приятно освежали лицо, он ловил их ртом…

Реакция наступила ночью. Он ходил и ходил, но никак не мог согреться. Его бил озноб отнимая последние силы, и он даже не почувствовал как провалился в черное забытье, без снов и кошмаров.

Очнувшись – он долго не мог вспомнить кто он и где он. Все тело затекло. Он со стоном перевернулся и стал смотреть в небо. По небу плыли белые и пушистые облака. Было так хорошо, так спокойно, что он понял – ну вот и все. Скоро уже наступит конец. А может не стоит его откладывать и провалившись за перила разом покончить со всем? Но сил чтобы встать просто не было. И он лежал и лежал…

А потом он услышал звук. Звук раздавшийся где-то рядом. На площадке. Здесь. Сейчас.

И силы нашлись! Он перевернулся на живот. Потом поджал ноги. А потом встал на четвереньки, а затем и на колени. Его слегка покачивало и он все никак не мог сфокусировать глаза. Наконец это удалось.

Никого.

Площадка, перила – все было на месте, а более не было ничего. Но звук повторился – теперь уже за спиной. Он с трудом развернулся и наконец увидел.

На перилах сидела небольшая птичка. Он смотрел на нее совершенно равнодушным взором. И даже немного удивлялся – сидит он тут давно, а птичку видит в первый раз. А потом вдруг до него дошло. Птичка! Мягкая, теплая, Вкусная! ЕДА-ААА! Поймать!

Он встал на четвереньки, так как чувствовал, что не устоит на ногах, и двинулся к своей добыче. Птичка время от времени чирикала, но не улетала. А он все шел и шел… Наконец он оказался около самых перил и вновь сел на колени. Он смотрел на птичку, а птичка смотрела на него, оставаясь неподвижной и как будто чего то ждала. Гендальф немного подумал, а потом попытался ее схватить.

- Хлоп – ладони столкнулись, но птички в них не было. Она возмущённо чиркнула и перелетела в немного правее. Гендальф вновь встал на четвереньки пошел к своей добыче. Еще одна попытка – и вновь неудача. А потом снова и снова! Проклятая птичка не улетала, но и не давалась в руки. На попытки ее поймать Гендальф истратил последние силы, и теперь просто сидел, опираясь на опасно прогнувшиеся перила и плакал, даже и сам не зная почему. Он размазывал слезы кулаками по своему лицу и ему было себя жалко. Видимо поалела его и птичка - перебирая лапками она подошла к нему по перилам и что-то вновь заверещала.

И тут Гендальфа как будто обухом по голове ударили и пелена спала с его глаз – это же файр! Файр, а никакая не птичка! Биьбо послал к нему файра!

Одной рукой он продолжал утирать слезы, а другой постучал себя по плечу. Файр немного поколебался, но все же взлетел с перил и опустился на плечо мага. Трясущимися руками Гендальф нащупал привязанный к его лапке кожаный мешочек. Не сразу – но ему удалось отвязать его. Наверно его неуклюжие руки несколько раз делали больно файру – но тот только возмущенно попискивал, и только один раз цапнул его за палец.

Наконец мешочек был у него в руках. Он аккуратно развязал завязки и перевернул его. На его ладонь упало сразу несколько предметов, среди которых был кусок сахару. Ни о чем не думая, Гендальф засунул его в рот и захрустел. Файр возмущённо заверещал и укусил его за ухо, но Гнедальф не обратил на это никакого внимания, так как просто наслаждался первой, за черт его знает сколько дней едой. А потом – он развернул плотно свернутую в трубочку записку и начал читать.

«Здравствуй мой дорогой друг Гендальф! Пишет тебе твой любимый егемон Бильбо! У меня все хорошо, а местами и вообще – замечательно. Погоды у нас стоят хорошие и урожай общает быть знатный. Но что это я все о себе да о себе. Как обстоят дела у тебя мой друг? Впрочем – можешь не отвечать, я и так знаю что неважно. Но не отчаивайся – спасени билизко! И чтобы оно пришло тебе следует сделать:

Пункт первый – дай сахар файру.»

Тут Гендальф покраснел и облизнул сладкие губы. Файр же, как будто умел читать, пропищал что то возмущенное на ухо магу. Гендальф перешел ко второму пункту.

«Второе – возьми одну черную горошину и съешь. Я повторяю – ОДНУ. Не более! А сбев – подожди начала ее действия – ты поймешь когда оно наступит».

Гендальф положил бумажку в карман и взял горошины ( всего их было три). Понюхал. Поковырял ногтем , а потом ( была не была) проглотил. Сначала он ничего не почувствовал, а вот потом…

Он даже схватился за перила. Казалось, что он растет или наоборот – все вокруг уменьшается. Но нет – ничего не менялось, просто изменялось его зрение. Казалось что он теперь смотри в узкую трубу, но каким то странным образом в ней он видит все что и прежде – но как бы отдаленным и деформированным по краям. Он протянул руку и потрогал свои ноги – несмотря на то что они казались далекими, он легко до них дотронулся. Он повернул к себе ладонь и увидел маленькую ладошку, но на этой маленькой ладошке было видно все: все поры, все капиллярные линии, все волоски. Резкость его зрения возросла настолько, что казалось он может порезать предмет одним своим пристальным взглядом.

Потом он понял, что его слух тоже изменился. Он слышал буквально все, но звуки не сливались и он хорошо различал каждый из них. Вот стук его сердца, вот стук сердца файра, а вот шелесь ветерка обтекающего перила…

Он легко вскочил на ноги. Его тело переполняла энергия, а привычные усталость и апатия его покинули, как будто их никогда и не было. Все земное стало странным: далеким и деформированным, но одновременно и куда более четким и вещественным. Поусфера на стойках вынулась под немыслимым углом, стены крепости отодвинулись в невообразимую даль – но он различал на них малейшие детали, такие – какие раньше просто не мог увидеть. Файр на плече снова пискнул – Гендальф услышал как воздух идет по его трахее, как дрожит его небо и ощутил по отдельности каждый звук из которого складывается писк.

Он снова взял письмо в руки.

«Пункт третий – а теперь ты можешь отпустить файра.»

Гендальф попытался согнать ящерку с плеча. Файр однако не понимал что его сахарок уже в желудке у мага и улетать не хотел. Гендальф его спихивал – а тот упорно не спихивался. В конце концов маг просто поймал его в охапку, поднес к краю башни выкинул вниз. Ошалефший от такой наглости файр пропищал что то обидное и пропал.

Маг вернулся к чтению.

« А теперь возьми лезвие и аккуратно спори подкладку у своей крутки…».

Следующие несколько часов Гендальф был сильно занят. Он вспарывал швы на своей одежде и исподнем, доставал из-под подкладки и из других мест различные предметы и соединял их между собой – все точно по инструкции. По завершении этих трудов маг остался практически в чем мать родила (хотя родился и он в традиционном смысле этого слова – вопрос дискуссионный), зато у него теперь имелось два предмета: Хитрая конструкция из ремня и лент из одежды усиленных паучьей тканью. В эту конструкцию можно было облачиться, хотя в результате это одетым вы бы себя все равно не почувствовали. Вторым предметом был воздушный змей хитрой конструкции, без твердых растяжек. Ремни и змей соединялись тонкой, но очень прочной паутинкой, уложенной в особый чехол. Труды были закончены – оставалось только ждать наступления вечера, а затем и ночи.

Энергия вызванная приемом таинственного снадобья, продолжала бушевать в нем. Как зверь в клетке, он бродил по вершине башни, слушая, смотря и запоминая. Перестав отвлекаться на сборку своего спасательного снаряжения, он быстро понял, что у него обострились не только зрение и слух – а буквально все чувства. Самые мимолётные запахи легко различались его носом, а кожа ловила малейшие вибрации. Стоило ему замереть в неподвижности, как ощутил все что происходит в сарумановой башне, как слуга метет пол, ка медленно затворяется дверь, как… Он даже понял что башня вовсе не заканчивается на уровне земли, а имеет куда более обширные подземные помещения чем можно было бы подумать. А ведь этот недорезанный белечок всегда отрицал наличие в башне обширных подвалов.

Тем временем стало смеркаться, и с гор подул легкий прохладный ветерок, постепенно перешедший в довольно неприятный северный ветер. Маг вдруг почувствовал холод, а также заметил, что зрение постепенно приходит в норму и понял что действие снадобья заканчивается. Он принял вторую горошину и вновь ощутил знакомые метаморфозы. Теперь холод его не тревожил. Наоборот, ему было приятно ощущать как ветер колышет каждый волосок на его теле.

Далекие звезды таинственно мерцали в невообразимой дали. Судя по их расположению — назначенный срок приближался. Гендальф влез в свое снаряжение и при помощи ремней и завязок плотно закрепил его на теле. Потом он взял змея, расправил и отпустил. Странная конструкция наполнилась воздухом, внизу заколыхалась бахрома и воздушный змей, ставший очень похожим на медузу, рванулся в небо, потянув паутину. Гендальф чуть не обрезал об нее пальцы и стал аккуратнее, держась теперь только за мешочек. Наконец паутинка вышла вся — змея Гендальф видел только благодаря обострившемуся зрению. Все было готово к эвакуации — свое дело Гендальф сделал, оставалось ждать транспорта. И вскоре он появился. Сначала Гендальф заметил что с одной стороны звезды стали мерцать как то периодически, как будто их закрывало какое то летящее тело. Это действительно было тело — тело орла. Могучая птица кружилась над Изенгардом, выискивая в небе змея, и в тоже время не спускаясь низко, чтобы не быть замеченной стражниками на стенах. Наконец орел увидел цель своих поисков. Несколько ударов крыльев и он поднялся вше, а потом перешел в пикирование, целясь прямо на змея-медузу.

Гендальф встал почти в центре площадки и сгруппировался. Раз — и орел то ли схватил, то ли чем то зацепил змея, и стал набирать высоту. Паутина натянулась. Гендальф буквально ощущал как растет ее напряжение. Она вытянулась и буквально звенела. Пару мгновений он еще мог сопротивляться, но вскоре его уже тащило по крыше башне прямо к перилам. Подпрыгнув и перемахнув через них, маг рухнул в темноту!

Боролись две силы — тяжести и натяжения, и еще не ясно было чья возьмет. Гендальф раскинул руки и ноги ( то что было между ног — раскинулось само) и летел в пустоту! Возможно через несколько мгновений он врежется в землю — но в эти мгновения он СВОБОДЕН!

• 
  Свобода — это когда твои яйца обдувает Вольный Ветер! - пронеслось у него в мозгу.
  

Он миновал низшую точку траектории и счастливо разминулся с землей. Натяжение победило и он стал медленно подниматься. Но впереди уже виднелась стена ограждающая башню. И снова ничего еще не было решено! Проскочит он или нет да ее зубцами? Воспорит вше или останется кровавой кляксой? Стена приближалась с невероятной быстротой. Гендальф успел заметить что его несет прямо на одинокого стражника, замершего около одного из зубцов. Генадльф инстинктивно задрал ноги, чтобы избежать столкновения, но вот то что было между ними — не задралось.

В конце концов маг благополучно перелетел и через эту преграду, не получив никакой травмы. Стражник отделался не так легко. Хотя физической травмы он тоже не получил, но после того случая он часто просыпался ночью, мучимый одним и тем же кошмаром — во сне прямо на него мчались огромные мужские прибамбасы....

Гендальф же продолжал свой полет.

• 
  На юг прем — подумал он сориентировавшись. Орел постепенно снижался, но снижалась и высота местности, а потому полет продолжался на той же самой высоте.
  
• 
  А как же мы опустимся — подумал маг — этак орлу наверно плохо видно. Не рассчитает малось и все — Гендальфом звали.
  

Но его спасители продумали и этот момент. Орел перешел на резкое снижение летя вдоль русла Изена. Все ниже и ниже… Вскоре его ноги коснулись воды. Тугие, на такой огромной скорости, речные струи защекотали его пятки. Орел еще немного опустился и Гендаьф почувствовал, что он теперь не летит, а скользит по воде стоя на двух ногах.

- Может отцепить буксир и … - только и успел он подумать, как со всего размаху врезался в натянутую над рекой паутину! Сеть сначала вытянулась, ослабляя его бег, а потом качнувшись туда-сюда, вернулась в прежнее положение. Паутинка то ли порвалась, то ли была отпущена орлом – это было уже не важно, маг почувствовал как заботливая мохнатенькие лапки гигантских пауков отлепили его от липкой сетки и понесли к берегу. Вскоре он уже стоял на земле. Кто-то набросил ему на плечи одеяло. Кто-то сунул в руку кружку с горячим питьем. Кто-то просто хлопал его по плечу от избытка чувств. Худшее было позади и он снова был в кругу друзей!

Гендальф ошарашено закрутил головой, выискивая знакомые лица.

- Хри! Наконец закричал он – Ты живой! А как все хлопцы? Живы?

Хлопцы были не просто живы – они все присутствовали тут. Все кроме Уйта. Как сказал Хри – его просто ранило и он пребывал на лечении.

- А нечего такую широкую сраку иметь, что ни одна стрела не облетит – прокомментировал он причину недмогания боевого товарища.

- Ну а со мной поздороваться не хочешь? – вдруг услыхал Гендальф еще один знакомый голос. Подняв голову он встретился взглядом с драконом.

- Смоуг! Старая ты пыхалка! Как же я рад тебя видеть! – от избытка чувств Гендальф даже подбежал к нему поближе и попытался обнять. Для объятий дракон конечно был великоват, а потому Гендальф просто прижался к его передней левой лапе.

- А знаешь… - начал он.

- А знаешь … - повторил он еще раз, но все никак не мог продолжить свою реплику.

- А знаешь - наконец собрался он – сахарку то я тебе и не принес! Не припас я тебе сахарку!

И тут у Гендальфа наконец наступила реакция на все события этой бурной ночи и он разрыдался, прижавшись к смоуговой лапе, периодически всхлипывая и повторяя, что он не принес сахару.

Смоуг даже растерялся, но потом изогнув хвост, стал поглаживать его кончиком по спине Гендальфа, успокаивая его и приговаривая : «Ну-ну. Все хорошо. Все в порядке. Скоро мы с тобой к Бильбо полетим. А у нас там знаешь какие дела на севере творятся? У нас там брат такое происходит..» - и тому подобное.

У всех вдруг нашлись какие то дела: пограничники что то варили на костре, пауки сматывали паутину - все понимали что завтра им и Гендальфу предстоит еще многое сделать, но сейчас магу нужна небольшая пауза и пусть они побудут вдвоем с драконом…..

[Неисторик]

:yahoo: :good: :clapping: :derisive:

[Labinnac]

ВВВ, издавайте книгу, это будет эпик вин :good:

[Тома]

Валинора больше нет, от валар пропал и след, эльф годится на обед, так ведь нет...(с2)

Да, станцию у реки не пора уже строить?

Изменено 25 Apr 2014 пользователем Баловная Голь   

[Просто Некромант]

Только добрался, прочитал две последние части. Радагаст-некромант, задушенный посохом - это что-то. ))) Но возникает ещё один вопрос - почему Сарумян показан совершенно неинформированным лопухом? Тут не так уж и далеко мега-империя строится, а он ни сном ни духом? Или это он при Гэндальфе так себя вёл, а сам тем временем готовит армию?

[ВВВ]

ВВВ, издавайте книгу, это будет эпик вин

А вдруг сынуля Профессора обидится ?

Да, станцию у реки не пора уже строить?

Всему свое время.....

Но возникает ещё один вопрос - почему Сарумян показан совершенно неинформированным лопухом? Тут не так уж и далеко мега-империя строится, а он ни сном ни духом?

А так ситуация сложилась.

Он считал что север плотно прикрыт. Информация шла от Галадриэль и Некроманта. Некромант замолчал - он пытался восстановить связь в реальном времени - а это значит посылка агентов, которых могут перехватить.... Запросы к Галадриэль, чтобы она выяснила - а она уже на Бильбо работала или собиралась...

И кроме того - на севере был полевой агент - Гендальф. Не шибко умный но все же Ликвидировав дракона Гендальф автоматически вызывал резню между гоблинами, людми, эльфами и гномами - в разный комбинациях и продолжительную

И собственно о севере внешнего средиземья после этого можно забыть - там вообще никаких боле мене значимых госсобразований не остается.

А его основная агентура занята в Хоббитании....

В результате до него доходит информация только от торговых караванов. Искаженная, устаревшая и тд.

И она вполне может трактоваться именно как то что на Севере в том или ином виде начался задуманный им бардак. Из этого он свои планы и строит.

И вот является Гендальф и объявляет что силы которые должны были сражаться друг с другом - объедены хоббитом. Некроманта больше нет, а Галадриэль оказывается на Бильбо работала.

И ситуация "все просто замечательно" превращается в - Я в полной ЖО...

Рвать когти из Изенгарда ? А он его уже расконсервировать начал.

Собирать армию? А то до чего он может дотянуться - образует силу меньшую чем уже у Бильбо есть....

Саруман еще неплохо держится ;)

[sanitareugen]

"Силы объедены хоббитом"

Что-то в этом есть.... Или "объедены" это эвфемизм, намекающий на сексуальные привычки егемона?

[Labinnac]

А вдруг сынуля Профессора обидится ?

Ну, А.Р.Р.Р.Робертсу с его "Соддитом" и "Салямиллионом" это как-то не помешало.

А вот - неполный (наверное) список продолжателей и прочих пародистов, которые на великое замахнулись - http://fantlab.ru/work94848

Изменено 26 Apr 2014 пользователем Labinnac

[ВВВ]

Ну, А.Р.Р.Р.Робертсу с его "Соддитом" и "Салямиллионом" это как-то не помешало. А вот - неполный (наверное) список продолжателей и прочих пародистов, которые на великое замахнулись

Да я пошутил И про пародии я знаю. Просто - сначала надо дописать - а потом планы строить

"Силы объедены хоббитом" Что-то в этом есть.... Или "объедены" это эвфемизм, намекающий на сексуальные привычки егемона?

Да хоть бы и так

Учитывая сколько братьев по разуму не погибло в битве пяти воинств и сопутствующих резнюшок - Бильбо в любом случае на руках должны носить и ура кричать! А женщины пусть ливчики бросают в воздух ( кто носит).

[ВВВ]

Север. Страна чудес и страна ледяной смерти… Навсегда потерянный рай гномов… Боль которая никогда не утихает в их сердце, и про которую они не любят говорить.

Только иногда, в сильном подпитии, какой-нибудь гном может запеть старинную песню:

«Ты узнаешь, что напрасно называю Север дальним,

Ты увидишь он…»

Что там далее было – пока никому услышать не довелось, ибо на этой строфе гном срывается в рыдания, и начинает причитать, прихлебывая эль и утирая слезы бородой… Многие, измученные тоской по родине гномы уходили на Север, но никто не вернулся, а пополнил собой безмолвную армию Ледяной Королевы…

Но – все по порядку. Когда то север был населен. Конечно там не было так много населения, как в других областях Средиземья, но все же… Бескрайние ледяные равнины летом расцветали и порывались низкорослой растительностью. По этим полям бродили тучные стада оленей и двурогов – животных похожих на южных единорогов, только массивнее, покрытых густой рыжей шерстью и имевших на носу не один, а два рога. Летом они паслись на привольных пастбищах, а зимой добывали себе пропитание, разрывая снег и докапываясь до жухлой травы.

По равнинам бродили немногочисленные племена людей, добывавшие себе пропитание охотой и разведением оленей. Но не они представляли собой главное население севера. Настоящими северными властелинами были гномы – искусные подземные жители. Ибо – сколь сурова и неприветлива была северная природа наверху – столь же обильные и несметные богатства хранила она в своей земле. Железо, медь, золото и даже мифрил – все имелось в подземных кладовых, но и не только. Целые пласты каменного угля и океаны горного масла – были способны согреть подземные жилища в период холодной зимы. И не только! Ходили предания, теперь почти легенды, о потаенных долинах. Долинах где никогда не бывает холодно, даже в самые лютые зимы. Ибо согреваются те потаенные долины горящим под землей углем или маслом. Так это или нет – теперь уже и не проверишь, но гномы свято верят в эти предания.

Зимой северные жители рыли шахты и туннели, добывая и обрабатывая природные богатства. А когда наступало лето и реки вскрывались ото льда – ждали караванов с юга или сами отправлялись туда, чтобы обменять свои изделия на продукты, потребные им для зимовки, или другие вещи которых не было на севере. Так и жили гномы многие века, все дальше продвигаясь на север и не мечтая о странах южных. Но всему есть придел – и им пришлось лишиться своего рая, познакомившись с Ледяной Королевой.

Как и когда это случилось – никто точно не знает. Но говорят, что одна из разведывательных партий гномов, как то ушла на север дальше обычного. Много дней они ехали по тундре на оленях при свете звезд и северных сияний, пока не увидели впереди ледяной дворец. То, что он ледяной – они поняли только подъехав поближе. А издали им показалось, что он построен из цельных огромных кристаллов алмаза – так играли и искрились его стены при свете звезд. Никто не встретил их пред огромными резными воротами. Только по сторонам стояли два зверя огромных. Были тех зверей шкура как у двурогов – но сами звери были куда больше по размерам, а на носу вместо рогов имели хоботы. Испугались тех зверей гномы, но вскоре поняли что не живые они – заледенелые туши стоят у ворот, и стоять будут до скончания веков, если не придёт в эти места тепло и не растопит лед и их заодно…

Открыв створку ворот гномы проникли вовнутрь. Огромен и величественен был дворец, да холоден – ибо целиком был построен изо льда. И не было в нем живых обитателей – хотя населен об был: стояли в залах и переходах ледяные статуи, видом почти как живые, как звери чудовищные, что у ворот стояли, да только как и они заледенели они все давно и не двигались. И были тут и люди, и гномы, и гоблины и другие создания неведомые. Но не все стояли статуями: некоторые были в лед вморожены. Стояли в залах ледяные кубы да цилиндры изо льда прозрачного и были в том льде запаяны существа разные, как комары в янтаре запаяны.

Испугались вида дворца мертвого гномы-разведчики и хотели уже его покинуть, но вошли в последнюю залу. Была та зала во дворце самой огромной, самой искусной. Поддерживали ее свод колоны чудесной работы, а устилал лед такой искусной выделки, что невольно залюбовались им вошедшие. И решили еще немного остаться, да подивиться на чудесное творение.

А в конце зала был трон ледяной и сидела нем дева красоты невиданной. С глазами голубыми как лед и волосами белыми, поз звездным светом искрящимися. Подошли гномы и встали у трона, глядя на красоту девы ледяной. И вдруг увидели как глаза ее двинулись! Обвела их дева взглядом ледяным и сказала – Добро пожаловать во дворец Ледяной Королевы!

И хоть губы ее двигались, а грудь не вздымалась и пар от дыхания изо рта не выходил. Вся она была скована холодом. И гномы стояли как холодом скованные. И тогда сошла с трона Королева Ледяная, нагнулась и поцеловала одного из гномов. И был тот поцелуй холоден как лед, и горячь как железо раскалённое. И вошел холод в его тело, сковал сердце, захолодил мозг. Забыл гном любовь и привязанность , все забыл и оледенела его душа.

- А теперь прочь ступайте – Королева молвила – несите весть обо мне, да знайте, что скоро в гости я к вам пожалую!

И испугались гномы и дворец ледяной покинули. Сели в свои сани, да и прочь от дворца поехали. И день едут и два – и замечать стали что что-то вокруг неладное. Олени хоть и тащат их сани лучше прежнего, а как распряжешь их чтобы попаслись – стоят будто мертвые. И друг их целованный – молчит, да к костру не присаживается… День, да второй пошел – глядь а еще один гном от костра стал отлынивать, а потом и еще…

Но долго, ли коротко – а доехали гномы до своего места жительства. Выбежали их встречать родственники, а те стоят все холодные, встрече не радуются и в палаты подземные не заходят. А говорят только о своей новой владычице – Ледяной Королеве.

И наступили у гномов времена черные. Все больше и больше становилось ледяных стояльцев. Весна в тот год пришла позже прежнего, и ушли ледяные стояльцы на север. А зима вернулась рано, раньше времен прежних – а с ней и ледяные гномы вернулись. Сначала просто стояли, а потом ловить выходящих стали. Поймают – и превращают в ледяные статуи. Отгонять их огнем пытались – отойдут, а потом опять вернуться. И больше и больше их становиться. И олени в тундре оледеневают и двуроги… А в самых северных селениях весна в новом году и вообще не пришла, и не ушли стояльцы на север. Совсем мало из тех селений спаслось гномов. Ушли они на юг и понесли весть о Ледяной Королеве… Не верил им сначала, а как новая зима пришла – поверили. И начался Исход с севера дальнего.

Часть гномов пошла на Восток от Сумрачных гор, а часть – на запад. Те что пошли на запад, пришли в Средиземье, а восточные – были потеряны. Удалось им уцелеть или нет – предания гномов о том не ведают. Гномы пришли с севера, превратившегося теперь в Северные пустоши, и стали заселять Серые горы и Железные холмы, а часть прошла далее и осела у Одинокой горы. Самым крайним южным рубежом продвижения народа Дарина стали рудники Морайи, которые они считали своей древней и утерянной прародиной – однако закрепиться им там было не суждено. Переселение гномов в Средиземье породило непрекращающийся до недавнего времени конфликт с гоблинами, так как оба эти народа предпочитали селиться в одних и тех же местах. Но это уже вполне известная история.

А как же воинство Ледяной Королевы? Его продвижение остановилось не так далеко от Серых гор. Видимо силы ее были далеко не беспредельны. В Серых горах похолодало, но снег лежал все же не полную зиму, а южнее, у Одинокой горы и вообще выпадал только на несколько дней. Зимой ледяное воинство продвигалось на Юг, но не очень далеко, а с наступлением весны уходило. Ибо если ледяные создания попадали в тепло, то начинали оттаивать и гнить прямо на ходу, пока от них не оставались одни костяки, которые быстро обращались в прах. Продвижение ледяной армии прекратилось, но и проникнуть на северо-восток теперь не было никакой возможности. Остатки северных охотников со своими теперь немногочисленными стадами жили на северо-западе, куда ледяное воинство так и не дошло.

Обо всем этом Бильбо знал. Хобиты были в курсе этой давней истории, и их издавна очень интересовало, что же теперь происходит в бывшей стране гномов – но выяснить это не было никакой возможности. Идти по земле – значило рано или поздно столкнуться с ледяными созданиями, а посылать орлов… Они не очень любили холод, а потому не могли залетать далеко на север. А в тех местах где они все же бывали – не было ничего интересного: равнина со стоящими на ней там и сям заледеневшими гномами и животными.

Как же все же туда проникнуть? Послать дракона? Можно конечно, тем более что со своей огненной пыхалкой он бы мог дать и отпор… Но имелись доводы и против – во время одного разведывательного полета орла атаковал ледяной дракон (понятно что места поселений гномов на севере в период расцвета привлекали этих одичавших ящерок), и только резкий сброс высоты в пикировании и уход на бреющем в сторону моря позволил орлу спастись. Собственно после этого пришлось свернуть разведывательные полеты…

Но теперь под командой егемона были не только живые, но мертвые. Или живые и немертвые – это уж кому как больше нравиться. Ледяные были явно не живыми в привычном смысле этого слова, но и назгулы тоже к живым не относились.

-Королева, там или не королева – а пожалуй партия из назгулов сможет проникнуть достаточно далеко и просветить меня насчет того что там твориться – размышлял Бильбо – И ежели Гендальфу дан приказ на Юго-запад, то назгулам надо совсем в другую сторону…

Приняв такое решение, Бильбо вызвал к себе всю немертвую девятку. Причем вызвал вполне официально, курьером и все такое. Конечно, как владелец кольца Всевластия он мог напрямую мысленно приказывать девятерым, или вообще использовать их как свои марионетки – но он подчеркнуто не пользовался такой возможностью. Если бы в этом возникла крайняя необходимость – он бы конечно сделал это не раздумывая, но зачем тревожить слуг без надобности. Он же не Саурон какой – он Саурона употребляет… Ну в общем пользуется его услугами с той стороны которую считает нужной, но не использует его методы в управлении.

Так вот возвращаясь к назгулам – Бильбо небезосновательно наделся что обращение с ними как с нормальными людьми, рано или поздно приведет хотя бы к частичному восстановлению их личностей, что было бы им приятно – а ему забавно. Да и другие плюсы имелись.

Итак, вызвав девятку, он кратенько обрисовал ситуацию. Особо подчеркнув, что выполнить это поручение (если оно вообще выполнимо) могут только они. Но он не может отправить на задание сразу всех. По крайней мере двое нужны ему тут. Так что смелых будет только семеро. Первый и второй останутся при егемоне, так как подготовку войска и некоторые другие работы отложить нельзя. Назгулы щёлкнули каблуками и отдали честь своему повелителю.

План был таков – семерых назгулов доставят к кромке снежного покрова, где они соберут разборные парусные снегокаты, изготовленные специально для них в «цирке» Грохнака и с попутным ветром двинуться вглубь снежной страны. Первая задача – выяснить как на них будут реагировать ледяные твари. Ежели ( на что егемон очень надеялся) никак, то семеро смелых продолжат разведку, и хотя Бильбо не верил в ее реальность, но чем черт не шутит – может и обнаружат Ледяную Королеву и ее замок. Если все же будут реагировать – придется отступать с боем, для чего им на первый случай придаётся огнедышащий дракон (1 штука).

Назгулы могут начинать готовиться, но сам выход придётся пока отложить из-за дракона. Точнее отсутствия возможности отрядить его для сопровождения. Дело в том, что в семье Смоуга и Деррет в ближайшее время ожидалось прибавление – и отсылать куда-либо будущего папашу в этот момент Бильбо не хотел.

Надо сказать, что предстоящее радостное событие вызывало немалый ажиотаж не только в Одинокой Горе, но и в Дейле, да и вообще – во всей Егемонии. Ибо дракон был олицетворением мощи новой державы, как бы ее квинтэссенцией. И его сила и мощь подчеркивала силу и мощь самого егемона – ибо если полурослик сумел подчинить себе такого огромного и опасного зверя, значит он и сам – ого-го!

Но конечно имелись и другие аспекты радостного ожидания. Во всей егемонии делали ставки не пол и окрас будущего ящера. И если с полом было 50 на 50 – то вот окрас при таких разных родителях… Тут можно было сорвать банк. К стати в Дейле ставки принимались в игровом клубе «Девятка» - основанном назгулами, которые помнили наказ Бильбо насчет хобби, и после рассмотрения всяческих возможностей решили заняться игорным бизнесом ( в свободное от службы время).

Более близко знавшие парочку драконов волновались конечно потому, что сопереживали этим в общем то милым огнедышащим зверюшкам, имевшим к тому же весьма дружелюбный характер.

Смоуг теперь не отходил от Деррет ни на мгновение, стараясь ей во всем помогать и облегчать тяжесть ее положения, чем весьма забавлял ее. Дело в том что никакой особой тяжести в ее положении не было, ибо за раз у драконов рождается только один потомок, да и то – весьма мелкого размеру. И – да. Именно рождается, ибо хотя драконы ведут свое происхождение от существ яйцекладущих – сами они стали живородящими. Так вот – новорожденный дракончик появляется на свет очень мелким, но первый год растет просто ударными темпами. Этому способствует то, что родители кормят его свежесваренным в собственных огненных пыхалках мясом, что облегчает процесс пищеварения и усвоения у крошки-дракона.

Так что – вынашивание маленького дракончика не доставляло Деррет никаких проблем и ничуть не полнило ее фигуру, но Смауг и слышать ничего не хотел, а потому обращался со своей супругой как с хрупкой вазой и не давал перенапрягаться. В припадке заботливости он хотел запретить Деррет летать – но получил хвостом по носу и слегка умерил пыл. Но все равно – посылать его в такой момент на Дальний Север было нежелательно. И Бильбо не послал, благо время вполне терпело.

И вот наконец наступил долгожданный день и на свет появился крошка-дракошка. Те кто поставил на то что это будет девочка – радостно подсчитывали свои пусть и не очень большие, но барыши. Но зато и проигрыш тех, кто ставил на мальчика был не так уж велик. Гораздо больше пострадало тех кто ставил на окрас. По правде говоря – среди них не выиграл никто. Новорожденная дракошка сумела удивить всех – родившись абсолютно белой! Такой окрас прежде никогда не появлялся у драконов – а вот теперь появился! Наверно это случилось из-за того, что родители принадлежали все же к разным видам драконов, которые до той поры никогда не скрещивались. Белоснежную девочку с рубиновыми глазами счастливые родители нарекли детским именем Снежинка (у драконов есть несколько имен, дающихся им в разные периоды жизни), но впрочем так ее называли довольно редко. Довольно быстро крошка-дракошка заработала новое имя – Сахарок.

Как и положено маленькому дракону, Сахарок росла не по дням, а по часам, первый месяц своей жизни только кушая и отдыхая. Это была довольно крупная для драконов девочка, обещавшая со временем перерасти не только маму, но и отца. Каждый из родителей находил в ней что-то от себя. Ибо мордочка у нее была точно мамина, а вот разрез глаз - папин. Колючки были как у мамы, но располагались они на манер папиной чешуи… Ну и так далее.

На второй месяц Сахарок стала проявлять активный интерес к окружающему миру – ну и заработала свое прозвище. Она еще не умела говорить, но весьма мило попискивала, бегая сначала по драконьему логову, а потом и по дворцу, проявляя настойчивое желание возвратить его к тому самому первородному бардаку в котором он пребывал, когда в нем в одиночестве проживал папенька. Так что Бильбо пришлось приставить к ней специальных нянек, так как сообразительная малышка быстро обнаружила, что маленькие размеры позволяют ей легко улизнуть от родителей.

За всякими этакими заботами время летело быстро – но Бильбо не забывал в текучке и о главном: теперь Смоуга вполне можно было выделить для поддержки партии назгулов. И вскоре дракон, тянущий за собой планер, поднялся в воздух и взял курс на северо-восток. В этом направлении как раз находился проход между Железными холмами и Северными горами. Проход, ведущий в царство Ледяной Королевы.

Трасса полета была знакома и Смогу и сопровождавшим его орлам еще по разведывательным полетам. На ней были оборудованы места для промежуточных посадок, где можно было передохнуть и подкрепиться, а потому задержки на трассе были минимальны. Вскоре внизу показались первые языки снега. Чем дальше, тем их становилось все больше и больше, они сливались между собой – и уже не снег кое-где закрывал землю, а земля изредка была видна в редких прогалинах. Скоро исчезли и они, а значит пора было идти на посадку – царство ледяных тварей было уже неподалеку.

Вскоре на снегу был разбит небольшой лагерь: несколько белых палаток прятались в небольшой ложбинке, а рядом с ними гоблины собирали снегокаты. Применение назгулов для полярных исследований имело большие преимущества – им не требовалось тащить за собой запасы провианта или отвлекаться на охоту. Кроме того они были нечувствительны к холоду. По крайней мере тот холод с которым они встречались по сию пору – их не волновал. Так что в принципе их можно было бы оснастить лыжами и … Но Бильбо посчитал, что это слишком медленно. А вот снегокат – это совсем другое дело. Это скорость, это прогресс!

По егемонскому заказу были изготовлены несколько снегокатов облегченного типа. Эти аппараты представляли собой три лыжи, соединенные треугольной платформой. Двигался снегокат при помощи паруса. Такая немудреная конструкция позволяла резко увеличить скорость передвижения когда дул ветер. А когда он не дул – можно было сделать остановку, или тянуть снегокат за собой, благо он был достаточно легок. Таким образом за короткий срок можно было проникнуть в самое сердце снежных пустошей – вот только вопрос с ледяными тварями оставался открытым…

Сборка не заняла много времени и вскоре два снегоката были готовы к отправлению. Из палатки вышли семеро смелых, но жутко стесняющихся назгулов. Дело в том, что для экспедиции им пошили форму белого цвета – цвета который они очень не любили. Но – служба, есть служба, и егемонское внушение на тему что когда вокруг один белый снег, одеваться в черное это значит привлекать к себе совершенно не нужное внимание. А их задача – разведка! В конце концов уговоры подействовали, но некоторая неловкость у назгулов осталась.

Погода стояла вполне благоприятная для отправления: дул неплохой попутный ветерок, а небо было закрыто тучами, но снег не шел. Это позволяло дракону сопровождать экспедицию прячась в облаках, но в то же время не терять ее из виду.

Время! Рулевые назгулы уселись на корме снегакатов, зажав в руках румпели и распустили паруса. Остальные встали по бокам и, навалившись, привели аппараты в движение. Все быстрее и быстрее! Гоблины махали шапками-ушанками, а снегокаты все набирали и набирали скорость. Назгулы стали запрыгиваь на платформы и вскоре два треугольных паруса исчезли вдали…

Снегокаты мчались по земле, а в небе за ними незримо следовал Смоуг, скользя по нижней кромке облаков, он ужитрялся не терять назгулов из виду, в тоже время сам оставаясь незамеченным. Здесь, между бескрайней снежной равниной и не менее бескрайними облаками, было легко потерять ориентировку, но назгулам помогало то, что они всегда чувствовали где находиться Властелин Колец, а потому не рисковали сбиться с пути и начать кататься по кругу. Семь пар глаз обшаривали равнину в поисках ледяных тварей. Довольно долго их поиски были безуспешными, пока наконец…

Сначала они подумали, что впереди торчит из снега валун, но когда подъехали поближе: валун превратился в полузанесенного снегом двурога. Снегокаты сделали вираж и остановились. Заметив это Смоуг заложил вираж и стал потихоньку снижаться. Трое назгулов спрыгнули на снег и стали осторожно приближаться к чудовищу, обнажив мечи. Двурог никак не реагировал на их приближение. Наконец они оказались совсем рядом с ним. Ледяная тварь вблизи выглядела отталкивающе, ничуть не напоминая того гордого зверя каким была при жизни. Меховая шуба была изодрана, и весела кусками, обнажая кожу. В коже впрочем тоже зияли прорехи, выставляя напоказ мышцы и иные внутренние органы. Воббщем вид был такой, как будто труп замер на начальной стадии разложения… А может и не замер, может холод просто его сильно замедлил…

С той стороны, с которой подошли назгулы у двурога не было глаза, а вместо него зияла пустая глазница. С другой стороны глаз имелся – холодный мертвый ледяной шарик, на котором лежало несколько снежинок. Снежинки лежали и не таяли, и это выглядело жутко. Казалось, что эта тварь замерзла давным-давно. Замерзла, чтобы навек остаться неподвижной. Но это было не так.

Смоуг кружась, все снижал и снижал высоту своего полета и вот морда двурога дрогнула. Никак не отреагировав на приближение назгулов, ледяная тварь стала следить за полетом ящера, задрав вверх свою жуткую морду! Смоуг опустился еще ниже и из глотки двурога вырвался… Рев? Пожалуй и не рев. Стон? Тоже не похоже… Какое то клокотание, напоминающее треск ломающегося льда полетело над равниной. Ему ответило эхо. Один раз. Два раза. Потом еще и еще – пока назгулы не поняли что это вовсе не эхо, а рев таких же тварей стоящих вблизи. Тварь чуяла живого и созывала других монстров! Из под снега выбралось два гнома и встали по обоим сторонам двурога, и тоже стали наблюдать за полетом дракона. На горизонте показалось несколько силуэтов… Все было ясно – ледяные твари реагировали только на живых. Надежды Бильбо оправдались – назгулы могли проникнуть вглубь ледяной пустыни!

Один из назгулов достал синий флажок и замахал им над головой – это был знак, что больше помощь дракона не требуется. Смоуг прекратил кружить и заложив крутой вираж взял курс на юг. Монстры двинулись было следом, но вскоре остановились, так как расстояние между ними и драконом быстро увеличивалось. Замерли вдали и силуэты так и не подошедших тварей и вновь наступила мертвая тишина, и только ветер продолжал уныло свистеть, гоня поземку…