Хоть с чертом...

[Magnum]

А потом в бескрайних дебрях Сатанинской России будут прятатся белголландские военные преступники.

Это само собой.

Надеюсь, от "скотос", а не от "скот"?

Совершенно верно. Типа, "власть тьмы".

Хабаровск или Чита удобнее. Или Похотинск-на-Амуре))

Все они слишком близко от той или иной границы, а Чита и Хабаровск далековато от моря.

[Каминский]

-Клаас, мне нужно это оружие,- насупившись, говорил Похотин,- сам знаешь, что тут творится. Мир подписан, но мира нет - Машка подтягивает войска к Иркутску, там каждый день перестрелки. В тайге тоже неспокойно и черт его знает - что взбредет в голову их друзьям по ту сторону Пролива.

-Разве у тебя нет договора с Пруссоффым?- небрежно спросил Блокланд.

-Пруссофф,- Похотин нервно дернул щекой,- хренов колбасник. Он знаешь что сказал? Что поможет мне, если я признаю Забайкалье «исконно монгольскими землями». Тут как бы в спину не ударил, если война начнется.

-Пруссофф может,- кивнул Блокланд, пряча усмешку в уголках губ.

-Мне нужны новое оружие и новые люди, умеющие с ним обращаться,- гнул свою линию Похотин,- это же в ваших интересах, в конце концов, чтобы Машка не дошла до моря.

-Конечно,- Блокланд улыбнулся снова, но глаза его напоминали окружающий наc синий лед,- но, пойми и ты меня. Я деловой человек, а не филантроп…

-Сколько?- грубо сказал Похотин.

Блокланд снова улыбнулся и, достав из кармана записную книжку, вырвал листок и быстро черканул ручкой несколько цифр. Похотин глянул на них и его лицо окаменело.

-Это грабеж,- выдавил он,- Клаас, какого…

-Черта поминай в молитвах, а не при деловых переговорах,- твердо сказал Блокланд,- увы, ничем не могу тебе помочь. Это самая низкая цена, которую я могу назвать.

-Самая низкая?!- взвыл Похотин,- в полтора выше, чем прежде!

-Просто прежде расчеты велись в японских гульденах,- пояснил Блокланд,- когда их еще принимали в Амстердаме. Сейчас увы - только нидерландский гульден. И чем ты недоволен- разве у тебя не найдется лишняя сотня пудов золота?

-В том-то и дело, что нет,- пробурчал Похотин,- зейский прииск почти исчерпан, а те россыпи Ламутстада, только начали разрабатываться. Золото будет, но только к концу года- а оружие мне нужно к лету.

-Ничего не могу поделать, мой друг,- развел руками Блокланд,- сначала золото, потом все остальное. За тобой и так должок - ты еще не расплатился до конца за прошлые поставки.

-Я помню,- мрачно кивнул Похотин,- я заплачу.

-Когда заплатишь- тогда и будет разговор.

Похотин хмуро покосился на Блокланда, потом отвернулся и залпом выпил очередную рюмку. Я посмотрел на Мару- та нервно кусала губы, в желтых глазах виднелась досада. По непроницаемому, словно резной лик идола на мамонтовой кости, лицу шамана ничего нельзя было прочесть.

-Впрочем,- внезапно сказал Блокланд,- есть и еще один способ договориться.

-Какой? - Похотин зыркнул черным глазом.

-О тебе ходят разные слухи,- медленно произнес Блокланд,- о тебе и о том, как ты спасся из сожженного императорского дворца. Все болтают, что ты был не один…

-Много чего болтают,- хмыкнул Похотин.

-Это да, - усмехнулся Блокланд,- много чего. Болтают, например, что в развалинах дворца, нашли тела далеко не всех тех, кто считается там погибшим.

-В том дворце творился Ад,- сказал Похотин,- много кто обгорел так, что и узнать нельзя.

-Это верно,- кивнул мой хозяин, - но - странное совпадение - там не нашли, среди прочего, тела того, с кем ты был особенно близок..

-К чему этот разговор?- недовольно спросил Похотин.

-Я предлагаю тебе сделку,- произнес Блокланд,- особа о которой я говорю- весьма заметная особа, она может знать много интересного. Под нее государственный банк в Амстердаме даст мне займ, под поставки оружия- и не весной, а в следующем месяце. Если конечно, все это не досужие слухи и тебе действительно есть, что сказать.

Похотин поднял голову и я поразился его злобному волчьему оскалу.

-Есть что сказать, есть,- кивнул он,- и сказать и показать, если захочешь.

-Будь уверен, захочу,- произнес Блокланд.

-Тогда по рукам,- Похотин протянул Клаасу свою огромную лапу.

-По рукам.

Я бросил взгляд на Мару и увидел довольную улыбку на ее лице.

-Сегодня полнолуние,- сказала она,- луна, солнце кэле. Самое время для визита, о котором вы говорите ван Блокланд.

-Визита куда?- подозрительно спросил он.

-Для начала наверх,- кивнул Похотин,- ты же хотел увидеть?

Он поднялся из-за стола и легко, как будто и не пил столько совсем недавно, начал подниматься вверх по ледяной лестнице. Следом за ним шла Мара и ван Блокланд, замыкали процессию мы с шаманом. Только сейчас я заметил у него на поясе большой бубен с изображениями зверей и каких-то странных существ – видимо тех самых келе.

Стены вокруг переливались разноцветными огнями, словно местное колдовство заключило в лед северное сияние. Меня била дрожь – не сколько от холода, сколько при воспоминании о здешних поверьях, согласно которым северное сияние это духи умерших. Реальный, живой мир, казалось, сгинул где-то там, за горами и тайгой, уступив призрачному, демоническому наваждению, на погибель христианам.

Меж тем лестница кончилась - мы шестеро оказались в огромном ледяном зале. Крыши у него не было - над нами простиралось черное небо с сияющими звездами и огромной луной. В специальных выемках в стенах горели плошки с тюленьим жиром. Прямо в одной из толстых ледяных стен был вырублен массивный ледяной трон.

-Похотин, что за,- обернулся ван Блокланд, но «пророк « приложил палец к губам, указав на Мару. С той происходило что-то странное: ее била крупная дрожь, чуть ли не выскакивающие из орбит глаза уставились на сияющее над нами светило, с трясущихся губ срывалось что-то невнятное.

-Настойка мухоморов,- прошептал Похотин,- действует.

Он кивнул шаману и тот, стягивая с пояса бубен, шагнул вперед, мерно ударяя в свой колдовской инструмент. С первым же ударом Матрена рванулась вперед, срывая с себя одежду. Разинув рты, мы с Блокландом смотрели, как в такт ударам бубна, дочь Похотина – достаточно крупная женщина - извивается всем телом, так, что позавидовала бы и змея. Лицо ее корежилось в страшных гримасах, выпученные глаза налились кровью до такой степени, что казалось, они вот-вот лопнут.

Кружащий вокруг нее шаман хриплым голосом затянул заунывную песню, не прекращая бить в бубен. В такт его ударам Мара, изощрялась в самых бесстыдных позах, стараясь, чтобы самые ее интимные места освещал лунный свет.

-Солнце мертвых, солнце бесов, Луна-Король - услышь меня,- выкрикивала она, - дух чернолицый, из земли выйди в лед войди, деву Луны оживи. Лисица с отгрызенной лапой, похабной хвори насыльница из леса выйди, в лед войди, деву Луны оживи. Медведь костяной, о восьми лапах, изо льда в лед выйди, деву Луны оживи. Черт водяной, из озера, в лед войди, деву Луны оживи.

-Услышь меня о Денница, звезда утренняя и вечерняя,- послышался над моим ухом зычный голос,- король бесов лунных, мир сотворивший, нам жизнь подаривший.

-Чолбооон! Чолбоон! – мерно рокотал шаман, ударяя в бубен,- дух великого холода, в мир снизойди! Духов своих пробуди!

Призывы Похотина и шамана сливались с криками Мары, то падавшей на лед, то вновь вскакивавшей, продолжая выкликивать все новых злых духов. И словно в ответ на эти крики в ледяной толще за троном, разливалось мертвенно бледное сияние и что-то ослепительно белое все больше проступает во льду, отделяется, выходит из него…

-Великий Бог,- выдохнул ван Блокланд, не в силах оторвать взгляда от трона. Сейчас он не пустовал – восседала прекрасная обнаженная женщина, со снежно-белой кожей и отливавшими густой синевой огромными глазами. Золотистые волосы свободно лежали на красивых плечах, слегка прикрывая острые груди с кроваво-красными сосками. Я понял, что уже видел где-то этот горделивый аристократический профиль, этот изгиб носа, линию губ- пусть прошло уже лет пять с тех пор, как это аристократическое лицо появлялось страницах газет или прокламаций.

-О боже,- повторил ван Блокланд, оборачиваясь к Похотину,- это она!

-Да, Клаас,- кивнул он,- перед тобой Великая княгиня Ольга Романова, дочь последнего императора Российского.

Идеально очерченные бледные губы раздвинулись и с них сорвался жуткий смех- словно треск раскалываемого льда на замерзшем море. Прозвучал он в неожиданно гнетущей тишине - Мара, лежала без сознания, уставившись в ночное небо, шаман, отбросив бубен, склонился в поклоне перед Ледяной Царицей.

-Но как?- ван Блокланд обернулся к «старцу»,- что черт тебя подери ты сделал с ней?

-Мне удалось вынести ее из дворца,- сказал Похотин,- спасти, чтобы видеть как она умирает у меня на руках- от холода, но еще больше- от осознания того, что для нее все кончено. Для нее- но не для меня. Она осталась последней- последней в ком течет царская кровь дающая право на наследство Империи. Не та «седьмая вода на киселе», что прозябает на Гавайях и тем более не Машка, подлинная владычица Руси - только Она. Чтобы удержать душу Ольги я провел черную мессу на ее бездыханном теле, провел при полной Луне - проходимцы, которых привечала императрица, все эти штайнеры и папюсы, оказались правы утверждая, что Люцифер властвует над лунными бесами. Сразу два небесных огня светили мне в этот час- Солнце Келе и Денница-Чолбон-Люцифер. Десять по десять черных шаманов и колдунов творили над ней свои чары и десять раз по десять духов келе выходили из мрака ночи, чтобы войти в нее - все десять дней, что она лежала на плато Сордоннох, под растущей луной. И в полнолуние тысяча бесов - келе слились с ее сутью, дабы вернуть ее к жизни. Ныне она пребывает одновременно в Оймяконе и на небе, через нее в мир изливается одновременно сила Солнца Бесов и Денницы, удерживающая империю. Ты хотел увидеть ее- ну так смотри же! Ты хотел узнать у нее секреты царского двора- ну так спроси у нее сам! Ты же видишь- она уже ждет тебя

Его черные глаза блеснули огнем злобного торжества, но Блокланд уже не видел его- взгляд его был прикован к восседавшей на троне обнаженной красавице. Не знаю, как выглядела княгиня Ольга при жизни, но сейчас ее тело и лицо казались выточенными резцом искусного скульптора, без единого изъяна. Она медленно улыбнулась, обнажив острые зубы, и поманила пальцем ван Блокланда. Тот, словно сомнамбула, шагнул вперед, к раскинувшей руки женщине.

Лунный свет внезапно засиял в намного сильнее отчего все вокруг стало светло как днем. Я бросил случайный взгляд на небо и в ужасе отшатнулся, закрыв лицо руками. Луна стала огромной, почти заслонив все небо, так что, казалось, ее можно коснуться рукой. И в этой бугристой желтой поверхности, открывались три исполинских провала- глаза и огромный рот. Извивающийся язык из лунного света, тянулся вниз, туда, где ван Блокланд шагал навстречу хохотавшей, как безумная, дьяволице. В ответ ей раздался громоподобный хохот с неба, отозвавшийся в самых дальних уголках зазвеневшего ледяного дворца и я, падая на землю и зажимая руками кровоточащие уши, почти обрадовался тому, что этот проклятый дворец обрушится, погребя нас под обломками.

Но зло с неба удовлетворилось только одной жертвой. Когда я набрался смелости и поднял голову, то увидел только Похотина, Мару и шамана, бивших поклоны перед пустым троном. В небе сияла полная Луна, съежившаяся до своих обычных размеров. А рядом с ней, ярче иных звезд сиял яркий серебристый огонек, знаменующий скорое наступление утра.

Денница!

Я не буду рассказывать, как я покинул Омяйкон- тогда я был почти уверен, что после того, что я видел Похотин не отпустит меня живым. Однако «пророк Тьмы» не стал забирать мою жизнь, удовлетворившись лишь несколькими кусочками плоти, которые Мара-Матрена, откусила необычайно острыми зубами с моего предплечья. Не буду говорить о клятве, которую с меня взяли «пророк» и его дочь, которая провела, невыразимо мерзкий обряд с частицами моей плоти и черепом покойника. Я бы все равно не рассказал обо всем этом - да и кто бы мне поверил. Вернувшись в Фрейстат Лаперуз, я сказал, что ван Блокланд был убит, во время диверсии красных партизан- в то время СФИНКС буквально наводнил ими вотчину Похотина и мое объяснение выглядело вполне правдоподобно. Моя самурайская верность, хорошо знакомая всем, кто знал Блокланда и безупречный послужной список спасли меня от лишних подозрений.

У Клааса ван Блокланда не было детей - его беспокойная жизнь, так и не позволила ему создать семью. Наследником его огромной «оружейной империи» стала двенадцатилетняя племянница, круглая сирота, воспитывавшаяся все это время в католической школе в Брюгге. Когда вскрыли его завещание, то многие с удивлением, а кто-то и с ненавистью узнал, что опекуном племянницы до ее совершеннолетия Клаас ван Блокланд хотел бы видеть человека « кто словом и делом доказал, что на него можно положиться - Маартена Мацуми». Мне же до совершеннолетия юной Хелены ван Блокланд, предстояло быть и управляющим огромной разветвленной корпорацией.

Я доставил требуемое оружие Геннадию Похотину- ведь, строго говоря, он выполнил свою часть сделки. Смерть Клааса ван Блокланда- точнее ее официальное объяснение- сильно впечатлило белголландскую общественность и я без труда получил требуемый кредит в Государственном банке. Я и дальше продолжал вести дела с СССР, но ни шагу больше не сделал на берег этой проклятой страны, где властвуют колдуны и демоны. Не встречался я больше и с Похотиным- все его дела я проводил через посредников. От одного из них – старого морщинистого якута, я узнал одну из легенд о Чолбоне - якутском и ламутском Люцифере. По его словам, когда Чолбон насылал холод на землю первый якут — шаман Чачыгар Таас - пытался обрубить закрепу, с помощью которой Чолбон держится на небе, чтобы тот провалился в нижний мир, но не довёл дело до конца. Если в этом дикарском наивном предании в такой форме отразилось предание о падении Сатаны, то понятно, почему эта земля так охотно предалась Дьяволу. Здесь падения не свершилось, а значит тут «восстание ангелов» закончилось удачей. Более чем достаточная причина для любого христианина, чтобы держаться от сих мест подальше.

Но времена изменились- и вновь тревожные ветры завыли над нашей старой доброй Империей. Давние враги и неблагодарные союзники объединились против Белголландии и наша мудрая, всемилостивейшая королева-императрица Юлиана обратилась с воззванием к сынам Великих Нидерландов, призывая их, как и встарь, подняться на защиту Веры и Монархии. И снова СССР стал буфером отделяющих нас от заклятых врагов. И вновь, как и двадцать лет назад я шепчу старую мантру-заклинание.

«Хоть с чертом».

Изменено 15 Dec 2014 пользователем Каминский

[Крысолов]

Велик!!!!!!!!! :pray: :pray: :pray: :pray:

[Magnum]

Уже финал?! А я только-только настроился на волну...

Короче говоря, это было эпично. Не могу объективно судить эротическую часть, я ханжа и пуританин , но военно-политическая и эпилог - самое то, "мой любимый цвет и размер".

это же в ваших интересах, в конце концов, чтобы Машка не дошла до моря.

Ну это вообще прямое попадание в антураж, эту строчку должен был написать я. :)

[Каминский]

Уже финал?! А я только-только настроился на волну...

Вам никто не мешает подхватить на полуслове А то давно вы нас продой не баловали(

Не могу объективно судить эротическую часть, я ханжа и пуританин ,

Да бросьте, какая там эротика. По моим меркам ее, можно сказать, и нет.

[Sergio]

!!!!

[Serafim]

Уже финал?! А я только-только настроился на волну...

Финал? Я думал самое интересное только начинается. Пичальбеда

Но коллега Каминский все равно велосипед.

[Каминский]

Финал? Я думал самое интересное только начинается. Пичальбеда

Ну в моем представлении "фанфик"- это что-то небольшое объемом.

Масштабной вещи, типа "Плеяды" я не планировал.

[Magnum]

А то давно вы нас продой не баловали(

Я и сам себя давно продой не баловал. (гм. двусмысленно-то как ) Процесс идет, но до тех пор придется и мне фанфик-другой накропать, а то перо совсем заржавеет.

[Magnum]

Я начал с того, что решил всего-навсего дословно перевести на английский очередную текущую карту из известного мира. Разумеется, уже на втором государстве я сломался и пустил фантазию в свободный полет.

Дублирую здесь, потому что к этой эпохе подходит почти идеально. Почти. Не идеально, но подходит.

К концу 30-х все устаканится, и бОльшая часть здешних забавных государств исчезнет с карты мира.

Карта номер 1:

Карта номер 2:

[Каминский]

И все как бы хорошо, но Индию фрацузам жирновато будет.

[Magnum]

но Индию фрацузам жирновато будет.

Это хитрый анти-французский план - не переварят и подавятся! ))

[Наполускр]

Годная вещь. Хорошая.

Копальхен - реальное блюдо?

Да.

http://flibusta.net/b/161608/read

(Правда, Ломачинский его именует "копальхем")

Он несколько завышает его ядовитость. Нужно привыкнуть, но потом можно есть.

ут уже дали ссылку на то откуда я извлек этот момент)

Если я правильно помню, то правильный копальхен - это не протухший морж, а зашитые в его тушу свежие чайки. Через год морж выкапывается, чайки достаются и у них из клоаки высасываются продукты ферментации.

Нет

[Каминский]

Годная вещь. Хорошая.

Спасибо

Он несколько завышает его ядовитость. Нужно привыкнуть, но потом можно есть.

Пробовали? А то по ссылке там ужос-ужос

но Индию фрацузам жирновато будет.

Это хитрый анти-французский план - не переварят и подавятся!

Кстати, а что Британская Империя рассыпалась и теперь каждая колония- "Маленькая Англия"?

И за какие заслуги лягушатникам отдали Нигерию? И чем отличается Южное Чили от Северного?

А вот аргентинский доминион- это гуд!

[Пулеметчик]

Какая прелесть!

[Наполускр]

Пробовали? А то по ссылке там ужос-ужос

Это сборник баек, если что.

Не пробовал, ел. Но не сразу и не много. Нравится. Иногда мне привозят. Но я много чего ем.

[Magnum]

Кстати, а что Британская Империя рассыпалась и теперь каждая колония- "Маленькая Англия"?

Временно. Гражданская война - тут фашисты,там лейбористы, здесь роялисты. Через пару лет соберут.

И за какие заслуги лягушатникам отдали Нигерию?

Исключительно в рамках борьбы с детерминизмом. Плюс Эфиопия, минус Нигерия.

И чем отличается Южное Чили от Северного?

Мне казалось, это очевидно. На севере "КНДР", на юге капитализм, демократия и американцы британцы.

А вот аргентинский доминион- это гуд!

Мне больше всего название нравится. ))

[Каминский]

Мне больше всего название нравится.

Кстати, а вот тут у вас республику змеи объявили?

[tea moore]

Мне больше всего название нравится.

Кстати, а вот тут у вас республику змеи объявили?

избавиться от них тем не менее можно

[Magnum]

Кстати, а вот тут у вас республику змеи объявили?

Марсиане. Только не те, а вот эти:

Марсианские боги Римской империи. Крест и Змея

[Владимирович]

Любо !

[Каминский]

Новая версия:

в крайнем северо-восточном углу бывшей империи примостилась Чукотская Автономия. Местное правительство состояло из   купцов,  самых богатых чукотских оленеводов, нескольких российских офицеров и представителей духовенства –православных священников и шаманов. Опекалось это странное гособразование правительством Аляскинского Протектората.

На стыке времен, средь бушующих ледяных волн и окутанных вечным туманом скал хранят  свои  зловещие тайны последние обломки ушедшего под воду континента. Здесь слились воедино честолюбие политиков, алчность жадных дельцов и  шаманские тайны охотников на морского зверя, дабы  впустить в мир Тварь, что из века в век таилась в скованных льдом водах. Человечество еще не осознало сколь пагубным злом одержим ныне Север и лишь немногие, посвященные в тайну, знают, что за темный дух осеняет своей тенью новорожденную империю Арктики.

 

Я знаю, о чем говорю, поскольку был одним из тех, кто торил дорогу Левиафану.

 

Меня зовут Джон Сноу. Мой отец  - Франклин Сноу, сын Лоренцо Сноу, Президента Дезерета и пятого Пророка Церкви Святых Последних Дней. Некогда он возглавлял мормонскую миссию на Гавайях, взяв  в помощники нескольких сыновей от нескольких своих жен, вместе с их семьями. Там в Гонолулу, в1886 году  и родился я. Отец хотел, чтобы я стал священником, как он сам и как мой дед, но тогда я считал дела божественные слишком скучными, не подобающими моему непоседливому, да что там говорить – греховному норову.  К ужасу отца и негодованию проклявшего меня деда, я записался в «самурайский полк» имени короля Камеамеа, отправившись добровольцем на русско-японскую войну. Тогда и началась моя военная карьера -  Первую Мировую я встретил уже лейтенантом военно-морского флота Гавайского Протектората, а впоследствии -  и Royal Navy, по протекции одного из английских офицеров. Не буду долго распространятся о том, что мне пришлось пережить на войне - многое из того подробно расписано во всех учебниках истории. Достаточно сказать, что войну я закончил в чине коммандера и с контузией, отбившей охоту продвигаться по карьерной лестнице. Мне подвернулось более интересное, а главное - прибыльное занятие, нежели прозябание в «самурайских полках». Новые пути передо мной открыло знакомство с Бэзилом Захароффым.

 

Всякий, кто хоть немного знаком с историей современных войн знает этого грека, подобно акуле идущего на запах крови и всегда готового обращать ее в деньги. «Международный человек-загадка», «торговец смертью», «европейский призрак»- лишь немногие прозвища, которыми именовали этого оружейного дельца, одной из ключевых фигур «фабрики смерти» по прозванию «Vickers Limited».  Там где лилась кровь и умирали люди, где предсмертные хрипы заглушались грохотом оружейных залпов - везде был Захарофф, исправно налаживавший поставки любым враждующим сторонам. И я, ставший  представителем «Vickers Limited», в Азии и на Тихом Океане, участвовал во всех коммерческих предприятиях Захароффа. За все время, что я работал с ним, мне довелось побывать во множестве уголков земного шара, все еще дымившегося от вспыхивавших то тут, то там войн и революций.

 

Мир в то время трещал по швам и рушился в пучину анархии. Казавшиеся незыблемыми империи рушились как карточные домики, а на их руинах возникали царства торжествующей черни. Над  Москвой и Варшавой, Берлином и Веной,  Брюсселем и Парижем взвивались красные флаги, знаменуя собой бунт против Собственности, Религии и Иерархии. Для того, чтобы противостоять красному шторму все средства казались хороши - и посланники Захароффа направлялись к любому, кто готов был сражаться с оружием в руках против социалистов и радикалов всех мастей. Смертоносный груз шел потоком новому императору Франции; русским, испанским и польским генералам, восставшим против социалистических правительств собственных стран; итальянским и румынским диктаторам, грезящим о «Новом Риме»; казачьим атаманам и монгольским ханам.  Захарофф стал архитектором и подлинным хозяином «Великой Греции», оседлавшей берега нескольких морей.  Всюду, где утверждалась власть, готовая дать отпор красной чуме отправлялись посланцы Захароффа получавшие от королевского Банка круглые суммы за поставки оружия борцам с коммунизмом. «Хоть с чертом, но против красных»- такой девиз витал в то время над «старой доброй Англией».

 

Мог ли я знать, что с этим самым чертом я встречусь  на краю света. на заснеженном острове на стыке материков?

 

Вот уже несколько лет Российская Империя умирала в муках, разодранная на окровавленные куски социалистами, пустившими метастазы по всему континенту. И одним из тех, кто встал на пути безумия стал Геннадия Похотина.

 

Ни об одном человеке в мире не ходило столько причудливых, а порой и просто жутких слухов. Он родился на Чукотке в 1875 году, от любовной связи американского торговца, - одного из тех, что переселился на Аляску, после отхода Орегона Британии, - и чукчанской шаманки, дочери богатого  оленевода. Она сбежала вместе с американцем,  несколько лет проведя с ним на небольшой шхуне, бороздившей Тихий океан от Чукотки до Гавайев. Хозяин шхуны перемежал торговлю с браконьерством, контрабандой, а порой и откровенным пиратством, что привлекало к нему внимание и российских и британских властей. Несколько лет его искали по всему Тихому океану, пока в 1883 году  капитан не был схвачен и повешен в Ново-Архангельске, вместе со всей командой.  Но чукчанская наложница бежала вглубь страны, где нашла приют в хлыстовской общине – царь Александр тогда стремился заселить американские владения Империи, ссылая туда разнообразных сектантов. План провалился из-за сложностей перевозок, но несколько десятков хлыстовских семей все же  прижилось. Там же мальчик получил новое имя и фамилию от нового мужа матери – руководителя общины. С самого детства впечатлительный мальчик с богатым воображением, рост в атмосфере экстатических хлыстовских радений и шаманских камланий матери. После смерти отца, повзрослевший Геннадий, принял руководство сектантской общиной, под его началом превратившуюся в нечто и вовсе непотребное. Ходили слухи о безумных, свальных оргиях в баньках, куда молодой «старец» собирал эскимосских и русских девок умыкнутых из селений  колошами. Похотина именовали колдуном, чертознаем якшающимся с нечистой силой и обучавшимся у колошских шаманов. В конце концов, терпение властей лопнуло и к хлыстовской деревне был направлен казачий отряд. Была арестована почти вся община, но Похотину удалось ускользнуть. Похотин же, вспомнив детство, прибился к очередным браконьерам, знавшим его отца и втайне перебрался в Россию. Несколько лет скитаясь от Лены до Охотского моря, проповедуя и смущая простой народ, камлая вместе с шаманами узкоглазых инородцев. Поймали его на бабе, до которых Похотин был всегда охоч - солдатка, у которой он ночевал, приревновав «старца» к молодухе, донесла в жандармерию. Похотина посадили в острог, с тем, чтобы затем повесить.

 

Но в тюрьме Похотин отрекся  от прежних заблуждений и всем сердцем обратился к Создателю. Денно и нощно он постился и молился, взывая к богу о прощении и столь велико было его раскаяние, что сам митрополит обратился с письмом к царю с просьбой помиловать осужденного. К тому же, как говорили, обращение к богу, открыло у Похотина дар – исцелять возложением рук. Император, ударившийся под конец жизни в религию, издал указ о помиловании «божьего человека», после чего Похотин странствовал по России, посещая знаменитые монастыри, пока не пришла весть, что  «старца» требуют в Санкт-Петербург.

 

Вскоре после восшествия на трон Михаила в императорской семье родилась дочь, но радость от рождения маленькой княжны омрачилась тем, что у девочки обнаружилась гемофилия – малейший ушиб приводил к тяжелому внутреннему кровотечению и долгое время  казалось, что девочка уйдет из жизни еще в младенчестве. Гемофилия у девочек - редкий случай, тем более, что ее старшие сестры-двойняшки и брат росли крепкими  детьми, без серьезных заболеваний. Царица решила, что это знак божий и ее «маленький ангел» взял на себя болезнь ее рода, дабы империи был дарован здоровый наследник. Снедаемая чувством вины, царица звала к постели дочери богомольцев и чудотворцев, денно и нощно читающих молитвы над больной девочкой, но бог не даровал ей исцеления. В отчаянии  императрица отвернулась от святых и монахов, обратившись за помощью к колдунам, ворожеям и знахаркам. Но все было тщетно – пока к постели  царевны не  прибыл «старец» Похотин. Шепча что-то над ней и возлагая руки, он заставил болезнь отступить. Царевна пошла на поправку, а Похотин обрел почет и уважение при императорском дворе - особенно у императрицы.

 

А через некоторое время снова поползли слухи - один в один повторяющие те, что некогда ходили о старце в Русской Америке. Уже не убогие прибрежные деревеньки - дворянские и купеческие особняки, даже опочивальни императорского дворца стали свидетелями буйных радений и экстатических плясок с шаманскими бубнами. Пресыщенное «высшее общество», падкое на всякую мистику оказалось податливой глиной в заскорузлых пальцах  «чаровника», мнущего ими белую плоть великосветских «дамочек». Мрачные слухи ходили о «святом»: о черных тенях мелькающих на крыше над похотинскими покоями и раздающихся оттуда же странных звуках, о людях, пропадающих рядом с его жилищем, от безудержных, разухабистых оргиях, в которые Похотин привлекал как девиц, так и замужних. И много еще чего говорили в те годы - все недовольство режимом, все язвы и пороки царской России словно сконцентрировались в фигуре «старца».  Не было тогда в обществе более ненавистной фигуры, чем Похотин, но царица, ослепленная любовью к сыну, ничего не желала слушать, все больше попадая под влияние хлыстовского целителя.

 

Когда, после нескольких лет тяжелейшей войны, был заключен сепаратный мир, в столице произошел переворот, организованный дядей императора. Сам Михаил погиб от случайного выстрела, однако Похотина, которого искали с особым тщанием, так никто и не нашел. Иные рассказывали, что когда дворец, по неизвестной причине, загорелся, послышался страшный крик и  из окна выступила охваченная пламенем ужасная фигура, с  обгоревшей черной бородой и волосами. К широкой груди «старец» прижимал тонкую фигурку, закутанную в белое. Прежде чем солдаты успели опомниться, Похотин с жутким ревом, рухнул в холодную Неву. Тогда говорили, что Похотин утонул - но никто не нашел ни его тела, ни тела того или той, кого он вынес из пылающего дворца.

 

А потом, когда Империю сменила Коммуна – на Аляске, средь знакомых деревень вдруг объявился Геннадий Похотин - живой, полный яростной, злой силы. Никто не знал, как ему удалось спастись и добраться до знакомых мест. Поговаривали, что от приемного отца, родом из зырян, он обучался «водному колдовству, что Похотин нырнул в Неву, а вынырнул в Юконе. Говорили - да мало ли чего говорят… Похотин не только не побоялся обнаружить себя, но и втерся в доверие к князю Дмитрию Максутову, назначившего «старца» настоятелем Северо-Американской Епархии. От имени князя он и направил письмо Захароффу, приглашая его посланников в свою усадьбу на Диомидовых островах. Знакомый с Похотиным еще с русско-японской, я не удивился, что Захарофф послал именно меня к новоиспеченному иерарху.

 

Остров выглядел как двускатная крыша, с более пологим северным склоном. Здесь находилось чуть ли не единственное место, где смог причалить бриг, нанятый нами в Ново-Архангельске на время редкого в этих краях судоходства. На сложенном из тесанных глыб причале, нас встретило несколько чукчей с берданками – лучшие охотники своего народа, ныне составили «гвардию» Похотина. Среди них я с удивлением увидел девушку в туземном меховом костюме. Из-под капюшона виднелось лицо с грубыми, но не лишенными приятности чертами, полными чувственными губами и желтыми, как у кошки, глазами. В руках она держала костяную чашу и золотое блюдце.

 

-Здравствуйте, гости дорогие,- с наигранным радушием, произнесла она,- я Матрена Похотина, можно просто Мара. Хлеб-соли нет,- у нас гостей по иному встречают,- добавила она, протягивая чашу. В ней плескалась что-то темное - как я узнал позже, смесь оленьей крови с китовым жиром. На блюдце лежали куски полусырой оленины.

 

Я уже достаточно был наслышан о здешних обычаях, так что без возражений глотнул тошнотворное месиво, макая в него кусочки мяса и ели. То же самое сделала и Мара, после чего выплеснула остатки в  океан.

 

-Дань келе, - пояснила она.

 

От причала мы сразу же начали подниматься в гору, чтобы потом спуститься к

текущей в центре острова небольшой речке с топкими берегами. От нее вновь начался подъем, туда, где место стыка обоих скатов образует маленький хребет, высшая точка которого так и называется — гора Крыша. У ее подножья, наполовину встроенная в скальную толщу и красуется усадьба Похотина – большое строение, наполовину вытесанное из камня, наполовину сложенное из привозного леса.

 

-Джонни, дружище! Как я рад видеть тебя снова!

 

На крыльце стоял Геннадий Похотин - крепкий, жилистый мужик с пронзительно-черными раскосыми глазами, длинными волосами и окладистой бородой. Из-под расстегнутой  шубы из шкуры белого медведя, сиял золотом перевернутый крест.

 

-Приветствую тебя, владыко, -  дипломатично сказал я.

 

- Ну что ты, какие чины меж старыми друзьями,- Похотин шагнул вперед и обнял троекратно расцеловав меня,- пойдем скорее, стол уже накрыт.

 

Посреди обширного зала стоял большой  каменный стол, украшенный причудливыми рисунками, повторяющими северную резьбу по кости. Такая же резьба покрывала и выполненные из мамонтовой и моржовой кости подлокотники больших кресел, устланных собольими, песцовыми и лисьими шубами. Оскаленные пасти волков и медведей украшали стены. Среди них выделялся огромный череп мамонта, с остатками плоти и шерсти. На столе стояли золотые блюда и точеные рюмки из горного хрусталя.

 

Вся эта демонстративная роскошь входила в резкий контраст с мужчинами и женщинами, окружившими большой стол –  самая что ни на есть здешняя элита. Бородатые купцы чокались наполненными самогоном рюмками с чукотскими оленеводами и шаманами.  Несколько потрепанных жизнью русских офицеров о чем-то негромко беседовали с хлеставшими виски англо-американскими капитанами. Были здесь и более серьезные люди – я сразу узнал Густава Этолина, первого помощника князя Максутова и  полковника финской армии, служившего связным между местными скандинавами и Шведско-Норвежским королевством. Одно время Этолин работал на Торстена Норденфельта, перейдя от него по наследству Vickers Limited, так что меня он знал не понаслышке - по сути, мы работали в одной компании.

 

Сам Похотин сидел во главе стола, в черном одеянии, напоминавшим монашескую рясу. Строгость его облачения резко контрастировала с его поведением - он больше всех смеялся, шутил и сквернословил, тиская сидевших у него на коленях молодых женщин - светловолосую пышногрудую русачку и тощую чернявую индианку. Мне предоставили почетное место слева от Похотина. Напротив сидела Матрена в увешанном амулетами костюме и шаманской шапке с оленьими рогами, поверх коротко подстриженных волос. На ее коленях сидела молоденькая  чукчанка, чьи округлые бедра и нежные маленькие груди прикрывали роскошные меха черно-бурой лисицы. Заметив мой удивленный взгляд дочь Похотина расхохоталась, смачно целуя губы девушки.

 

-Мара у чукчанских шаманок училась, - усмехаясь, пояснил Похотин,- там если духи-келе прикажут, то шаман может и в бабское платье одеться и даже за мужика замуж пойти, чтобы силу обрести великую. Также и шаманка - и мужское платье оденет и сама молодуху себе в чум приведет - лишь бы духи довольны были.

 

-Я сама три года в супружницах у старой шаманки провела,- влезла в разговор Мара,- обучилась всему, чему она знала, теперь самой приходится девок в дом брать,- гортанно рассмеявшись, она просунула руку под меха и пощекотала захихикавшую девушку.

 

Такие же женщины - как русские, так и разнообразные туземки, сидели на коленях и у многих собравшихся за столом, либо разносили блюда с различными яствами. Для здешних мест наложницы одевались довольно легко - надо полагать, чтобы большие шубы не мешали Похотину и прочим щупать их прелести. Однако было не  похоже, чтобы женщины сильно мерзли – может из-за больших каминов, полыхавших по углам зала, а может из-за обильного поглощения горячительных напитков, целые батареи бутылок которых возвышались на столе. Между ними стояли блюда здешней кухни: печеное на углях оленье легкое,  суп вареный на оленьей крови,  квашенная оленина, чукотский прерэм, засоленная китовая кожа с салом - мантак, моченые грибы и морская капуста. Некоторые блюда я так и не решился попробовать, а от иных уже съеденное норовило попроситься назад – как от поданного  одной из прислужниц большого чана,  где олений желудок плавал в собственном полупереваренном содержимом, смешанным с ягодой. А от блюда, что принесла за стол статная красавица, с длинной косой шел такой запах, что скривился не только я, но и многие из сидящих за столом.

 

-А вот этого я тебе не посоветую,- рассмеялся Похотин, обнажая крепкие острые зубы,- от такого лакомства можно и раньше времени с здешними хозяевами встретиться.

 

-Что это?- поморщился я.

 

-Копальхен,- усмехнулся Похотин, принимая из рук женщины блюдо, в котором лежали сероватая полурасплывшаяся масса, испускавшая острый запах тухлятины,- это только местные могут есть. Что чукче хорошо, то русскому смерть….

 

-Я когда у шаманки училась,- вмешалась в разговор Мара, - по ее слову копальхен ела.  Здесь его из моржа или тюленя делают: убивают, зашивают в шкуру, откуда выпускают воздух, и зарывают под галькой у самого моря. Через несколько месяцев вырывают и едят. Чуть не померла, три дня пластом лежала, на четвертый из моря вышел чернолицый Кереткун, в одеждах из тюленьих кишок, в море целый день водил - проснулась здоровой уже. Этот копальхен - тоже из моржа. И настойку из мухоморов тоже пила, как сейчас,- она подняла золотой кубок, в котором плескалась мутная резко пахнущая жижа.

 

Говоря все это, Мара за обе щеки уплетала вонючую падаль, время от времени скармливая наиболее лакомые, по ее мнению, кусочки хихикающей чукчанке. Я помотал головой и залпом выпив рюмку самогона, навалился на оленину.

 

Меж тем, пирующие продолжали поглощать самогон, водку, виски и ром, не забывая при обильно закусывать. Женщины рядом с ними, несмотря на холод и лед, все больше разоблачались, обнажая белые и смуглые прелести. Время от времени, кто-то из пирующих опрокидывал женщин на устилавшие пол звериные шкуры. Рядом со мной пристроилась та самая девица с роскошной светлой косой, выгибаясь всем телом и чуть ли не мурлыча, как большая кошка, пока моя рука ласкала тугую полную грудь и мягкие бедра. Напротив  Мара лизалась со своей чукчанкой, распаляя меня еще больше.

 

Все дальше происходило как в тумане, где похотливые стоны и ритмичные движения обнаженных мужских и женских тел на шкурах, перемежались редким возвращением за стол, чтобы продолжить возлияния. Чуть слышный шепот лился мне в уши, смущая и одновременно распаляя похоть, заставляя меня вновь и вновь терзать податливую белую плоть извивавшейся подо мной русской девушки.

 

Не помню уже, как все закончилось - просто в какой-то момент я обнаружил себя сидящим за почти опустевшим столом. Куда-то исчезли все участники пира – остались только Похотин, Этолин, Мара-Матрена и один из шаманов. По их  взглядам я понял, что настала пора торга, ради удачного исхода которого меня и ублажали все это время.

 

…Да пойми ты, дело верное,- горячо убеждал меня Похотин,-  Коммуна на Чукотке держится на честном слове. От Москвы далеко, войск свободных нет, а местные на комиссаров дюже злы, да и торговцы с Аляски тоже. Стоит туда подбросить отряд, да в сотню штыков – со всех сторон народ соберется, вмиг сковырнет Коммуну.

 

-Ну и бог в помощь,- пожал плечами я, - мы то причем? Для того, чтобы захватить Чукотку вам оружия хватит и на Аляске собрать, да и у местных стволы найдутся.

 

- Чукотка это только начало, - вмешался в разговор Этолин, - есть еще и Камчатка и Охотское побережье. Там еще пытаются держаться красные…

 

-Какие там красные, полторы калеки, - поморщился я, - не морочь мне голову.

 

-Их там немного,- кивнул Похотин,- но недавно отряд Щелканова занял Николаевск. Надо спешить, пока японцы не очухались – ударим разом, так хапнем сразу весь северо-восток . Местным золотишком с вами и расплатимся.

 

С этого момента я стал слушать внимательнее, - Захарофф намекал на свой интерес к здешним приискам, - но виду не подавал.

 

-Коль так, значит под Николаевском и надо высаживаться, - весь вывоз через него будет идти. Зачем нам Чукотка?

 

 -Так золотишко много где имеется,- ощерился Этолин,  – говорят на Колыме его тьма-тьмущая, не хуже чем  здесь лет так двадцать назад. Кто первый возьмет, тот и разбогатеет – а без Чукотки Колыму нам не взять.

 

- Вот оно что, - я усмехнулся,- вы поэтому и решили не обращаться к британским властям? Чтобы золото пригрести?

 

-Вроде того,- взгляд Похотина вильнул и я понял, что он недоговаривает.

 

- Что вы хотите от Захароффа? – спросил я. Поколебавшись, Похотин назвал свои запросы – они оказались немаленькими.

 

- Для местных красных это многовато, - покачал головой я,- или вы с японцами собрались воевать? Тогда я вам не помощник.

 

-Да причем тут японцы, - раздраженно сказал Похотин. Его взгляд скользнул на Этолина и тот чуть заметно кивнул. Впрочем, я и так понял в чем дело.

 

- Перед тем как я отправился сюда, - сказал я,- мы с Захароффым кое-что разузнали. что творится сейчас на Русском Севере. Пока Ренненкампф разбивает себе лоб пытаясь наступать на Петроград, Колчак с Маннергеймом движутся на восток – а с ними  и шведы. Печорский край уже очищен от коммунаров, как и весь Северный Урал, шведский форпост уже в устье Оби. А с востока вы - вслед за Чукоткой, могут подняться и якуты с тунгусами. Что, Этолин, король вздумал устроить себе маленькую империю в Арктике?

 

-Не такая уж она и маленькая,- усмехнулся швед,- людей маловато, но оно и к лучшему. Как раз  нам по силам.

 

-Не так уж и по вашим,- заметил я, -  если бы не  русские генералы, что воюют на Севере -за «свободную Россию», а не за «Великую Швецию». Думаете, они продолжат служить вам, когда поймут, что ваш король просто хочет откусить изрядный кусок?

 

-Захотят, - самоуверенно сказал Похотин.

 

-Чей-то я сомневаюсь,- хмыкнул я, - да и вы - не самый популярный у них человек. Ради чего они станут класть жизни, - чтобы помочь шведами оттяпать весь север Евразии?

 

-Не ради чего, а ради кого, - Похотин переглянулся с Этолином.

 

-Кажется, я знаю, о чем ты,-  сказал я,- но мы с Захароффым хотим гарантий, что игра стоит свеч. Хотите получить все  что просите – винтовки, пулеметы, взрывчатку, подлодки, пушки на ледоколы и сами ледоколы, - все карты на стол!

 

Похотин  вдруг улыбнулся и я поразился его злобному волчьему оскалу. Как будто не я ему ставлю условия, а он поймал меня в ловушку.

 

-Хорошо,- кивнул он,- я покажу тебе все, что ты захочешь.

 

-Тогда не будем медлить.

 

-Сегодня полнолуние,- сказала Мара,- луна - солнце кэле.

 

- Причем тут Луна?- подозрительно спросил я.

 

- Сейчас поймешь,- кивнул Похотин,- ты же хотел увидеть?

 

Он поднялся из-за стола и легко, как будто и не пил столько, подошел к противоположной стене, где виднелась небольшая железная дверь. Открыв ее, Похотин жестом пригласил меня следовать за ним. За дверью оказались вырубленные в камне ступени, спускавшиеся вниз.  Следом за Похотиным направились Мара и Этолин, замыкали процессию мы с шаманом. Только сейчас я заметил у него на поясе большой бубен с изображениями зверей и каких-то странных существ – видимо тех самых келе.

 

Вскоре лестница кончилась – мы оказались в огромной пещере. Большую ее часть затопило море, проникшее сквозь  огромный вход, открывавший вид на черное небо с огромной луной. В специальных выемках в стенах горели плошки с тюленьим жиром.

 

А прямо на входе в пещеру, из воды на высоту в два человеческих роста поднималась крутая скала, в которой был вырублен массивный  каменный трон.

 

-Что еще за...? - рассерженно обернулся я, но «пророк « приложил палец к губам, указав на Мару. С той происходило что-то странное: ее била крупная дрожь, чуть ли не выскакивающие из орбит глаза уставились на ночное светило, с трясущихся губ срывалось что-то невнятное.

 

-Настойка мухоморов,- прошептал Похотин,- действует.

 

Он кивнул шаману и тот шагнул вперед, мерно ударяя в бубен. С первым же ударом Матрена пустилась в пляс перед рокочущими водами, срывая с себя одежду. Разинув рот я смотрел, как в такт ударам бубна, дочь Похотина – достаточно крупная женщина - извивается всем телом, так, что позавидовала бы и змея. Лицо ее корежилось в страшных гримасах, выпученные глаза налились кровью так, что казалось, они вот-вот лопнут.

 

Кружащий вокруг нее шаман хриплым голосом затянул заунывную песню, не прекращая бить в бубен. В такт его ударам Мара изощрялась в самых бесстыдных позах, стараясь, чтобы самые ее интимные места освещал лунный свет.

 

-Солнце мертвых, солнце  келе - услышь меня! - выкрикивала она, - дух чернолицый, из земли выйди, в камень войди, деву Луны оживи! Лисица с отгрызенной лапой, похабной хвори насыльница из леса выйди, в камень войди, деву Луны оживи! Медведь костяной, о восьми лапах, изо льда выйди, в камень войди, деву Луны оживи! Моря хозяин, всех зверей морских владыка из глубины выйди, невесту свою возьми!

 

-Анкы-Келе! –  рокотал шаман, ударяя в бубен,- дух могучий, из пучины поднимись!

 

Призывы Похотина и шамана сливались с криками Мары, то падавшей на камень, то вновь вскакивавшей, продолжая выкликать все новых духов. И словно в море волновалось все сильнее, выбрасывая к нашим ногам волны. Яростнее всего они бушевали у скалы на входе в пещеру, забрызгивая  камень белоснежной пеной. Луна светила все ярче, заливая этот камень нестерпимо ярким светом, так что было больно глазам – и там, словно в переливе лунного света все ярче и четче проступал некий силуэт.

 

-Великий Бог,- выдохнул я, не в силах оторвать взгляда от трона. Сейчас он не пустовал – на нем восседала молоденькая девушка, почти девочка, в развевающихся белых одеяниях. Где-то я уже видел этот аристократический профиль, этот изгиб носа, линию губ - пусть прошло уже несколько лет с тех пор, как это лицо появлялось на страницах газет.

 

-О боже,- повторил я , оборачиваясь к Похотину,- это она!

 

-Да, Джон Сноу,- кивнул он,- перед тобой Великая княгиня  Анастасия Романова, дочь императора Михаила.

 

Бледные, без единой кровинки, губы раздвинулись и с них сорвался жуткий смех - словно треск раскалываемого льда. В это же миг вода вокруг трона закишела морскими тварями: словно горох в супе пещера наполнилась  большой и маленькой рыбой, морскими котиками, моржами, белухами, касатками. Крики, стоны и рев множества глоток вмиг огласили ночную тишь, заглушая бой морских волн.

 

-Но как?-  я обернулся к «старцу»,- все считают ее мертвой?

 

-Мне удалось вынести ее из дворца,- сказал Похотин,- спасти, чтобы видеть, как она умирает у меня на руках  от холода. Чтобы удержать ее душу я провел кровавый обряд, взывая к силам, что были древними уже когда морские волны поглотили Берингию. Десять по десять черных шаманов и колдунов творили над ней свои чары и десять раз по десять духов келе выходили из мрака ночи, чтобы войти в нее - все десять дней, что она лежала на берегу, под растущей луной. И в полнолуние, когда океан подступил к ней так же близко как и сейчас, из него вышел Анкы-Келе, хозяин моря и всех зверей морских. Ныне она пребывает на острове, в море и на небе, через нее в мир изливается одновременно сила Солнца Бесов и Владыки Моря. Ты хотел увидеть ее - ну так смотри же!  На нее и Того, Кому она стала невестой!

 

Словно в трансе я обернулся на море – как раз, чтобы увидеть, как исчезло морское зверье. Вместо него перед скалой набухал, словно огромный нарыв, чудовищный ледяной горб. Бросив случайный взгляд на небо, я  увидел, что Луна стала огромной, полностью заслонив собой вход в пещеру. Откуда-то раздался громоподобный хохот, казалось, отозвавшийся в самых дальних уголках этого проклятого острова и в следующий миг водяной горб взорвался, захлестнув берег огромной волной. С трудом зацепившись за камень, я посмотрел на море - из него медленно  выползало самое уродливое отродье, какое только мог измыслить разум язычника. Рыбье тело, больше чем у самого крупного из китов,  длинные лапы  с перепончатыми пальцами, жадно тянущиеся к сидевшей на троне девушке. И голова…великий Бог, что это была за голова! Поросшая длинными волосами или водорослями, с огромной зубастой пастью и выпученными глазами, светившимися все тем же желтым светом, что и проклятое светило. Мне хватило лишь одного взгляда на эти жуткие очи, чтобы погрузиться в милосердную тьму беспамятства.

 

Очнулся я уже наверху –  на широком ложе, устланном звериными шкурами, возле ярко горевшего камина. Рядом со мной сидели Похотин, Мара и Этолин.

 

-Три дочери было у Михаила,- слабым голосом сказал я,- две из них отправились в изгнание вместе с его матерью…и его сын, царевич Ростислав.

 

-Уже нет,- ощерился Этолин,- такой храбрый, но такой безрассудный царевич. Вопреки мольбам матери, он записался добровольцем в армию Наполеона Пятого. Погиб смертью храбрых при взятии Парижа.

 

-Но Анастасия – младшая дочь,- напомнил я,-  и еще жива ее мать?

 

- А это уже твоя забота,- усмехнулся Похотин,- твоя и Захароффа, чтобы ни мать, ни кто иной не начал качать права. С самой Анастасией проблем не будет – она полностью прониклась всей важностью своей судьбы. Когда она выйдет замуж за шведского принца – номинально,  может они и вовсе не увидят друг друга, - ее имя объединит  под Швецию все антикоммунарские силы Севера России.

 

-Только Севера? –  спросил я.

 

-Всю Россию нам не потянуть,- покачал головой Этолин,- она нас поглотит.

 

-То есть в Москве вас устроят и коммунары?

 

- Да хоть черт лысый,- рассмеялся Похотин.

 

-Чем больше правительств будет на юге, тем лучше,- сказал Этолин,- нам нужен только север – от Колы до Чукотки.

 

-А может и до Аляски,- усмехнулся Похотин,- не все там еще забыли, что были в русском подданстве. И Максутов помнит.

 

-Это война с Англией,- заметил я.

 

-Может быть, - пожал плечами Этолин,- а может и получится уладить полюбовно, в виде кондоминиума. Я знаю кое-кого в канадском парламенте, кому близки эти планы

 

-Мы объединим  Север в единое целое, - горячо заговорил Похотин,- именем царицы, шведско-русскими войсками,  оружием Захароффа и властью Анкы-Келе. Ты видел его, видел Анастасию и понял, что я не блефую, а наш план - не бред заговорщиков, допившихся до белой горячки. И, мое предложение по-прежнему в силе - если Захарофф нам поможет, то сможет рассчитывать на солидный куш от золотых приисков.

 

Я еще раз просмотрел список всего, что заговорщики хотели бы получить от Захароффа и кивнул, соглашаясь. Меня они убедили – настала моя очередь убедить босса, что я что здесь его ждет выгодное вложение. Я знаю, что меня ждет на том свете за причастность к мерзости языческой, но даже сейчас я не виню себя в том, что сделал. Я мормон, но и делец, как и Захарофф, а тот готов ударить по рукам с самим Сатаной, если в   протянутой им лапе окажется достаточно золота.

 

[Крысолов]

Слава Дагону!

[Каминский]

Слава Дагону!

Воистину слава!

[Magnum]

У меня тоже есть парочка любимых сюжетов, которые я переписывал ...надцать раз, начиная с 90-х годов прошлого века, только имена и национальность главных героев менял.