МОРФАС 2.0 (таймлайн, карты, худлит)

[Каминский]

Первоначальная тема и обсуждение тут.

МОРФАС 2.0 или "Мир Полу-Мировой Революции"

Красный потоп

Развилка произошла в 1918 году, во время Ноябрьской революции в Германии. «Спартаковцы» раньше подготовились и сумели сорганизоваться в коммунистическую партию на два-три года ранее, чем в реале, разногласия в правительстве Эберта оказались сильнее чем в реале: так или иначе  революция в Германии не удержалась на буржуазно-демократическом этапе и сорвалась  в диктатуру пролетариата.  Метастазы из Берлина расползались по стране, и самой из них  крупной стала Баварская Советская республика. А уже к лету 1919   через страну протянулся сплошной «красный пояс» от Мюнхена до Берлина. Разумеется буржуазия и реакционное юнкерство Германии было против такого госустройства и в стране  предсказуемо разразилась Гражданская война, вызвавшая, в свою очередь интервенцию Антанты. Она оказалась  лишь частично успешной - Англии и Франции удалось закрепиться только на западе страны, куда бежала вся немецкая "контра". Позже Францией была создана "Рейнская республика", а Британией воссоздано Ганноверское королевство на северо-западе страны. На трон взошел король Эрнст Август Брауншвейгский, но в ходе очередного коммунистического восстания, его настигла шальная пуля. На трон взошла его вдова, дочь кайзера Вильгельма Виктория Луиза.

 

В остальной части страны была провозглашена Германская Советская Социалистическая Республика во главе с Карлом Либкнехтом. Под влиянием революции в Германии заволновалась и Австрия -  разрозненные антиправительственные демонстрации, стачки, демонстрации, столкновения с полицией, захват рабочими металлургических заводов в городе Донавиц, «голодные бунты» в городах Вена, Линц, Нейкирхен и  крестьянские волнения в Восточной Штирии слились в единое революционное движение. Меж тем в соседней Венгрии также была провозглашена Советская Республика. Венгерская и Германская Красные армии совместными усилиями помогли установлению «диктатуры» пролетариата в Австрии.

 

 

Одновременно с этим шла Гражданская война и в России – более-менее близко к реалу, но, ввиду того, что Антанта отвлеклась на революции в Германии оказалась более успешной - так советская власть оказалась установлена во всей Прибалтике, кроме Моонзундского архипелага, куда, под прикрытие британского флота бежало правительство Эстонской Республики. Быстрее оказались задавлены и основные центры белого движения.  Куда удачней прошла война с Польшей, вновь разделенной двумя красными гигантаами.

 

 

Антанта то вводила войска, то выводила их, пару раз ей доводилось брать Берлин, но задушить революцию в Германии, а тем более в России ей не удалось. Меж тем коммунистические восстания, получавшие прямую поддержку от России и Германии, стали вспыхивать и в иных странах. В течении 1919-1925 гг. Советская Россия и Советская Германия помогли установлению в Центральной Европе ряда советских республик: Польской, Румынской, Болгарской, Банатской и Юго-Славянской. Чехия и Австрия вошли в состав Германской Советской Республики на правах союзных республик, по аналогии с СССР. В Азии были установлены Гилянская и Восточно-Туркестанская Советские республики. Наднациональным органом, координирующим общую политику блока стал  Коминтерн.

 

 В Италии в 1922 все же пришли к власти фашисты, которые стали поддерживать оставшиеся некоммунистическими государства Балкан: Королевство Хорватов и Словенцев, Грецию, Албанию (с Косово) и Государство Македонию или старую Болгарию. В этом ее поддерживала Англия. В результате чего удалось остановить «красный потоп» и стабилизировать ситуацию.

 

 

В то же время, увлекшись Европой Советская Россия махнула рукой на некоторые исторически русские территории, позволив закрепиться там Антанте. Так британцы, при поддержке Финляндии, заняли Кольский полуостров и способствовали созданию «Беломорской Карелии» под своим протекторатом. Японцы, с полного согласия и одобрения США, удержали белогвардейское Приморье, аннексировали Северный Сахалин и помогли удержаться в Монголии барону Роману Унгерну. Последний, пользуясь бардаком в Китае, сумел пригрести и Внутреннюю Монголию.

 

 

В отношении Османской Турции Сервский договор был выполнен практически полностью. Был сохранен халифат и султанат, свою долю получили итальянцы и греки, а зона проливов отошла под контроль Антанты.

 

 

В Ираке и Египте, местные элиты, напуганные большевистской угрозой, не стали возражать против установления британского протектората. Арабские восстания оказались подавлены спешно сформированными "Белыми легионами" из числа разных эмигрантских военных формирований из Центральной Европы. Афганистан остался британской полуколонией. Иран, обозленный отторжением от него северных провинций, подписал договор "О британской помощи для содействия прогрессу и благополучию Персии"

 

 

Вторая волна

 

 

Коммунистический блок, оказавшийся куда как сильнее и агрессивнее, нежели в реале рвался к совершению Мировой Революции. Желание социального преобразования в планетарном масштабе накладывалось на чувство национальной ущемленности у самых крупных народов коминтерновского блока - русских и немцев, жаждавших "воссоединения с временно оккупированными исконно русскими/германскими территориями".  После  непродолжительного затишья второй половины 20-х годов,  с началом мирового экономического кризиса, ситуация  в Европе вновь обострилась.

 

 Первой ласточкой стала первая Советско-фашистская война (1930-31), в которой войну, через своих балканских «прокси» вел русско-германский коммунистический блок против поддерживаемой Антантой Итальянской Империи. Итальянцы проиграли, хотя и не так страшно как могли бы. Фашистов спасли внутренние волнения в коминтерновском блоке, поэтому Италия потеряла только КХС, Македонию (воссоединившиеся с Советской Югославией) и часть Греции.

 

 

Куда более страшным ударом для Антанты стало вспыхнувшее примерно в те же годы восстание в Турции, сметшее халифат и султанат. Благодаря активной помощи немцев и русских, руководящую роль в восстании очень скоро стали играть местные коммунисты. Народно-Освободительная Армия Турции смела режим антантовской оккупации Проливов, разгромила греков и итальянцев, которые, занятые войной на Балканах не могли оказать достойного сопротивления. К 1932 году возникла Турецкая Советская Республика.

 

 Однако это все стало лишь преддверием революционных потрясений раскатившихся по всему миру в связи с Великой Депрессией.  Во Франции и Испании рост влияния коммунистов и других левых партий обернулся кровопролитными столкновениями с консервативно-клерикальными силами. Ряд восстаний в колониях, поддержанных государствами Коминтерна, еще больше подорвал авторитет местных правительств, оказавшихся втянутых в изнурительные колониальные войны. Восстания в самой Франции привело к тому, что в 1934 коммунисты провозгласили Вторую Парижскую Комунну, распространившую свою власть на ряд департаментов, в других французских провинциях шла ожесточенная борьба между "красными" и "белыми". Все это происходило на фоне национально-освободительных движений в колониях, в зависимости от региона приобретающих то коммунистическую, то радикально-исламскую направленность.

 

 

Еще одна "Советская Республика" была провозглашена и в Испании, за относительно короткий промежуток поставившая под контроль чуть ли не половину страны.

 

 Коммунистические восстания также вспыхнули в Бельгии и Нидерландах.

 

 В двух несоветских немецких государствах ситуация сложилась по-разному. Французское правительство, опасаясь германского реваншизма всячески преследовало в Республике Рейнланд местных "ультраправых", закрывая в то же время глаза на деятельность левацких группировок. Однако реваншизм пророс и в среде красных, приобретя форму борьбы за "воссоединение с социалистическим Фатерландом". В авангард этой борьбы выдвинулась Национал-революционная социалистическая партия Аншлюсса, одним из лидеров которой стал уроженец Рейнланда, Пауль Йозеф Геббельс. С началом революции во Франции, данная партия довольно быстро взяла власть, после чего объявила о воссоединении с остальной Германией. Через эту территорию начался "экспорт революции" во Францию и особенно в Эльзас, скоро заполыхавший красными восстаниями.

 

 

В отличие от Франции, Британия позволяла действовать в Ганновере  фрайкорам, "фёлькише"-группам и разного рода ультраправым партиям. Все они сплачивались вокруг императрицы Виктории-Луизы, которую поддерживали "белые"  немецкие генералы во главе с Эрихом фон Людендорфом. Благодаря решительным действиям ганноверской королевы все коммунистические восстания удалось задавить на корню, а в скором времени сделалось возможным и использование ганноверских карателей и за пределами Королевства- при активной поддержке Британской Империи.

 

 

Великая Депрессия совмещенная с аграрной политикой коммунистов вызвала ряд волнений и в коммунистическом блоке, самым масштабным из которых стало польско-венгерское восстание, чуть было не свергнувшее большевиков. Восстания распространились на Прибалтику, Украину и Белоруссию, ряд выступлений произошли на казачьем юге и севере страны - помогала близость британских протекторатов в Карелии и Коле.

 

 На Кавказе, в Средней Азии, в Турции и ПСР вспыхнули мусульманские восстания (впрочем, в шахском Иране, французской Сирии и Британском Ираке в ответ разгорелись коммунистические и национальные движения). В Туве и Забайкалье  были буддийские восстания, инспирированные Унгерном и стоявшими за ним японцами. "Кулацкое" восстание полыхнуло и в Якутии.

 

 Китай не остался в стороне от революционных потрясений по всему миру- местные коммунисты, натасканные русскими и германскими спецами подняли масштабное восстание, окончившееся установлением коммунистического правления в ряде китайских провинций. Япония, чтобы предотвратить расползание революции по всему Китаю инспирировала отделение от него Маньчжурии, а позже ввела войска и в прилегающие китайские территории, включая и Пекин. На оставшихся территориях разномастные китайские варлорды, поддержанные японцами, англичанами и даже американцами с переменным успехом вели борьбу с китайскими комми.

 

 Околокоммунистическое антифранцузское восстание полыхнуло и северном Вьетнаме, ряд коммунистических и националистических выступлений произошли в Индии и Бирме.

Латинская Америка полыхала от непрекращающихся "герилий", в которых  руководящую роль занимали либо коммунисты, либо иные левые радикалы. В Бразилии на части штатов установилась Советская республика под руководством Престеса, революционные правительства взяли под контроль половину территории Никарагуа и Боливии, провозгласили Советскую Республику в Уругвае, заняли немалую часть территорий Мексики. С последней революционное брожение перекинулось и в Штаты, где, благодаря Великой Депрессии, а также значительной русско-германской эмиграции (среди которой хватало шпионов Коминтерна) так же начались волнения и восстания. В соседней Канаде на почве коммунно-националистического синкретизма полыхнул Квебек.

 

 

Впервые, как самостоятельная сила заявили о себе негры - сторонники "Нации Ислама" и Маркуса Гарви инспирировали крупные волнения в южных штатах. Аналогичные движения начались и в Африке, где в зависимости от региона поднимались исламские или чисто негритянско-племенные восстания. Самыми масштабными они получились в ЮАС, где АНК скооперировался с местной коммунистической партией сумев организовать несколько довольно крупных выступлений, жестоко задавленных бурским ополчением.

 

 

 Вот со всем этим счастьем мир и вступил в 1935 год.

 

 

Великая Реакция

 

 

Несмотря на мощную атаку красных по всем фронтам, в целом, второй этап «Мировой Революции» оказался менее успешным, чем в 1917-1923 гг, большей частью добившись прямо противоположных результатов.

 

 

Во Франции противостояние закончилось компромиссом между левыми партиями,  приведшим к власти Народный фронт, высказавший готовность к сотрудничеству, как с коммунистическим блоком, так и с западными странами. И правых и левых радикалов такой поворот не устраивал - коммунисты  и анархисты с одной стороны и разномастные фашисты, клерикалы и прочие реакционеры – с другой, консолидировались готовясь нарушить сложившееся хрупкое равновесие.

 

 

Британия устояла перед красным натиском, однако прокатившиеся в колониях и доминионах волнения не могли не вызвать серьезного беспокойства в правящих кругах островной империи. Отсюда рост влияния ультраправых  партий. Вторая половина тридцатых годов стала временем стремительной фашизации Британской Империи. На самом острове премьер-министром стал Освальд Мосли, возглавивший коалиционное правительство  Британского союза фашистов и Консервативной Партии. В это же правительство вошел и военный министр Уинстон Черчилль. Аналогичная картина сложилась и в доминионах: в Канаде сложилось коалиционное правительство Либеральной партии и партии «Национальное единство», лидер канадских фашистов Адриен Аркан вошел в правительство Маккензи Кинга.

 

В Австралии к власти пришла правоконсервативная «Новая гвардия», в Новой Зеландии- «Новозеландский Легион», в  Эйре – «синерубашечники», относительно лояльные Короне (Шин Фейн и ИРА оказались скомпрометированы сотрудничеством с немецкими коммунистами, среди которых было сильно «национал-большевистское» направление- Никиш, Штрассеры,- в силу чего им легче было найти общий язык с разными националистами).

 

 

Сложной была ситуация в ЮАР. Перед угрозой «красно-черной» угрозы победившая на выборах Национальная партия объединила усилия с юнионистами, также образовав коалиционное правительство. Однако радикалы из «Бродербонда» и «Оссевабрандваг», настроенные  радикально антикоммунистически, тем не менее, не желали участвовать в политической жизни страны. Вместо этого, бурские радикалы нашли лучшее применение своему радикализму в Европе, на родине предков.

 

 

Коммунистические восстания в Бельгии и Нидерландах, будучи ограничены территориально, все же возымели огромный политический эффект: в ходе «Нидерландской революции», например, была расстреляна королевская семья Нидерландов, а бельгийский король бежал из страны. Казалось, что еще вот-вот и Бенилюкс падет перед коммунистами. Однако тут вмешались внешние силы. Двойная интервенция- с моря высадились британцы, перекинувшие сюда именно те части из ЮАС, куда вошло наибольшее количество бурских добровольцев из «Оссевабрандваг». В востока же в Нидерланды вошла ганноверская армия. Всех их поддержали местные радикалы и часть местных армий. За какой-то месяц «Нидерландская революция» оказалась полностью утоплена в крови. После этого встал вопрос о дальнейшем обустройстве этой территории и на волне общей ультраправой эйфории было принято решение о слиянии Бельгии, Нидерландов и Ганновера в единое государство, во главе с королевой Викторией. Позже она второй раз вышла замуж –за вернувшегося в страну короля Бельгии Леопольда Третьего, вынужденного согласиться на роль короля-консорта при императрице Объединенного Королевства Нидерландов и Северной Германии. Детей, впрочем, у них так и не появилось, поэтому наследником престола все равно стал первенец Виктории Луизы Эрнст Август. Англия поддержала это объединение, при условии, что новая королева откажется от претензий на остальную Германию. Так появилось государство, в дальнейшем просторечно именуемое «Нидервер». Вскоре к нему, на правах широкой автономии присоединился и Люксембург.

 

 

Италия, потеряв часть влияния на Балканах, компенсировала это завоеванием Эфиопии.

В Испании, в отличие от Франции, гражданская война закончилась довольно быстро- к власти пришла разношерстная коалиция клерикалов и ультраправых, во главе с генералом Молой.

 

 

 В Латинской Америке, после пары лет ожесточенной бойни, коммунисты, равно как и прочие революционеры, при активной поддержке США и Британии оказались задавлены повсеместно. От Рио-Гранде и до Огненной земли вытянулась цепь диктаторских, клерикальных, а порой и откровенно фашистских режимов. Таких как в Чили, где у власти оказались сторонники идей Николаса Паласиоса, называвшего чилийцев лучшей расой в Южной Америке, соединившей кровь вестготов (якобы в Чили селились испанцы с наибольшим процентом германской крови) и мапуче, «двух народов-воинов». Или в Сальвадоре, где у власти как и в РИ находился Максимилиано Эрнандес Мартинес- фашист, оккультист и вегетарианец. В Мексике к власти пришли «кристерос», поддержанные американскими добровольцами «Рыцарей Колумба». В Бразилии Варгас создал коалиционное правительство с интегралистами, дав министерский портфель Плиниу Салгаду. В других странах установились классические для региона диктаторские режимы, вроде диктатуры Сомосы в Никарагуа или Убико Хорхе в Гватемале. Все эти режимы, несмотря на сохранявшиеся противоречия между разными странами объединял антикоммунизм, на почве которого и был создан военно-политический союз «Священный Альянс Латинской Америки», поддерживаемый США и Британией.

 

 

Гаити и Доминиканская Республика не вошли в этот альянс, получив особый статус в рамках союзных отношений с великими державами. Еще до ПМВ многие германские бизнесмены получили контроль за экономикой двух островных государств- их влияние было прервано только американской интервенцией в 1915.  После войны и революции в Германии, немецкие бизнесмены сумели восстановить утраченные экономические позиции в обоих гаитянских государствах- с молчаливого согласия США, усматривавших в немцах возможность стабилизации в регионе. Доминиканский диктатор Трухильо также приглашал многих беглецов коммунистического блока, среди которых опять же, больше всего  оказалось немцев.   Среди них, в частности, был и генерал-майор Пауль Леттов-Форбек, принявший  приглашение Трухильо обучать местную армию. Туда же, в скором времени, перебрались и некоторые аскари из Германской Восточной Африки, помнящие генерала еще по войне + некоторые черные солдаты из германских колониальных войск Того и Камеруна. Впоследствии к ним присоединились и некоторые беглецы из французских и британских колоний, а также некоторое число афро-американцев. Офицерский корпус Гаити также все больше пополняли немцы, в том числе и герой войны Герман Геринг, чей отец  был консулом на Гаити.

 

 

Когда в тридцатые годы коммунистическое влияние проникло на остров, немцы, с одобрения американцев инициировали координацию усилий  доминиканской и гаитянской армий, для борьбы с «коммунистической угрозой».  Именно  тогда Геринг,  по совету писателя Гейнца  Эверса, сошедшийся с  «королевой» вуду Ти Меменн был объявлен ею воплощением  гаитянского короля  Анри Кристофа. Ему удалось задавить местных повстанцев и провозгласить себя «королем-богом». Спустя некоторое время, начались волнения в соседней Доминикане, в ходе которых при невыясненных обстоятельствах погиб Трухильо. Через несколько дней бывшие офицеры германского и австро-венгерского генштаба, контролировавшие местную армию инициировали воссоединение Доминиканы с Республикой Гаити. На острове установилась диктатура «Черного корпуса», обученного и возглавляемого немецкими офицерами, финансируемого германскими плантаторами и госдепом.

 

 

В США сохранилось традиционное политическое устройство, однако роль ультраправых группировок, типа «Ку-клукс-клана» или «Серебряного легиона» резко возросла. В ряде южных штатов им удалось привести своих кандидатов в местные муниципалитеты. Также идеи этих партий полностью или частично разделяли многие влиятельные политики, формально принадлежащие Демократической или Республиканской партии.

 

 

Иные события происходили в Азии. В Турции устояла и укрепилась коммунистическая диктатура, хотя подспудно еще сохранялось исламистское подполье. Иран, наоборот, сумел воссоединиться с отторгнутыми у него еще в начале 20-х северными территориями- антисоветское движение там достигло такого размаха, что Советы предпочли отдать эту территорию, не дожидаясь пока «контрреволюционная зараза» распространится по региону.

 

 

В Индии, после подавления коммунистических восстаний, репрессиям подвергся и ИНК, многие его левые деятели, поддержавшие восстания оказались за решеткой. В то же время, местными князьями и частью индийской «буржуазии» была создана так называемая Юнионистская федералистская партия, выступающая за сохранение Индии в составе Британской империи в статусе доминиона.

 

 

В Индокитае, как и в некоторых иных французских колониях продолжались коммунистические выступления- как следствие неустойчивости центрального французского правительства.

 

 

Кое-где еще тлели очаги коммунистического сопротивления в Китае, но в целом революция в этой стране не задалась. Не считая маленькой «Китайской народной республики» в Цинхае, остальная часть Китая оказалась под властью антикоммунистически настроенных милитаристов. Северная милитаристская клика, ориентировалась в основном на Японцев, южная, с центром в Шанхае- на англо-американцев. Центральное правительство находилось в Пекине, но не контролировало даже его- порядок обеспечивал сводный англо-американо-японский контингент.

 

Великая война

 

Война в Европе, позже переросшая во Вторую Мировую началась с выборов во Франции, где коалиционное правительство народного фронта сменилось победой коммунистов. Перед выборами военизированные отряды ФКП  устраивали уличный террор, избивая своих политических оппонентов, откровенно срывая их предвыборные компании. Аналогичными методами действовали против коммунистов и отряды ультраправых. Победа коммунистов, практически сразу привела к вооруженным выступлениям против новой власти, в ряде регионов вспыхнули правые мятежи, поддержанные военными. Французские коммунисты, провозгласившие 12 июля 1940 года "Третью коммуну", обратились за помощью к Коминтерну, и в тот же день Германская Красная армия  пересекла границу Франции.

 

 

Нарком народного просвещения и пропаганды Советской Германии, член президиума исполнительного комитета Коминтерна Йозеф Геббельс:

 

 

«-Война на Западе не будет похожа на все войны когда-либо ведшиеся человечеством. Сегодня мы открываем новую страницу в истории  планеты и только от нас зависит будет ли она, наконец, перевернута. Или весь мир пойдет за нами в царство свободы и справедливости, полного избавления народов от эксплуатации отжившими свое классами – или вековая мечта всего мира будет растоптана кирзовым сапогом реакции.»

 

 

 

 

В ответ на вторжение красных в Бретани и Нормандии высадились англичане, а с востока вторглись войска Нидервера. В Марселе также вспыхнул военный мятеж, поддержанный фашистской Италией. В ответ на итальянскую территорию вторглись красные армии Коминтерна. Итальянские войска оказались выбиты из Далмации  и Албании, Греция также пала перед красными турками и болгарами- только высадка британских войск помогла грекам удержаться на Пелопоннесе.

 

 

На севере Европы война шла менее успешно. Захлебнулась попытка германской красной армии атаковать Нидервер - войска королевы Виктории не только отбили атаку красных, но и местами перешли в контрнаступление. Объединенный англо-нидерверо-шведско-датский флот полностью уничтожил весь флот Коминтерна на Балтике, ожесточенным бомбардировкам подвергся ряд городов на побережье. Попытки РККА вторгнуться в Финляндии и Карелию захлебнулись на построенной там сплошной линии укреплений, опирающейся на особенности местного ландшафта. На помощь финнам и карелам высадился канадский корпус, действующий совместно с Британскими военными. Британский  флот, базируясь на Соловецких островах, уничтожил северный флот Советской России, организуя ряд десантов и провоцируя антисоветские восстания. Аналогичная история происходила и в Прибалтике, где опираясь на захваченные ими еще в 1919 году острова Моонзундского архипелага, англичане провоцировали восстания в Латвии и Эстонии.

 

 

Основной удар РККА пришелся по Азии: в нескольких боях была полностью разбита армия Ирана, захвачена вся Сирия и север Ирака, советские войска вторглись в Афганистан и Британскую Индию - остановить их удалось только на Инде. К Суэцу, в Кувейт и Южный Ирак спешно перебрасывались новые войска - из ЮАС, Австралии, Новой Зеландии. Тем временем в тылу у Советов на захваченных ими территориях разгоралось антисоветские мусульманские восстания. Япония, опираясь на ресурсы подчиненной ей территории Китая, Монголии, Маньчжурии и "Приамурского земского края» в Приморье  начала наступление на Дальнем Востоке. Группа армий "Маньчжурия", при помощи Императорского флот довольно быстро оккупировала Приамурье, группа армий "Монголия" действуя совместно с войсками регента Оскара Унгерна, вторглась в Забайкалье. Были захвачены Чита и Улан-Удэ, японско-монгольские войска вышли на подступы к Иркутску. В ответ советская армия оккупировала запад Монголии. Группа армий "Китай", действовала в Северном Китае, при поддержке войск подчиненных японцам китайских милитаристов. Южный Китай, хоть и считаясь частью Единой Республики, находился под влиянием англо-американцев- туда шла американская и британская помощь, действовали их инструкторы и отдельные подразделения. Тем не менее, "Натиск на Запад", оба Китая осуществляли вместе. В считанные недели была разгромлена Китайская Народная Республика, отдельные ее части отступили в Синцзян.

 

 

Французские колонии раскололись: часть перешла на сторону мятежников, часть остались верной коммунистическому правительству и были оккупированы японскими, британскими и нидерверскими войсками. Французскую Камбоджу под шумок оккупировал Таиланд.

 

 

США, равно как и государства "Священного Альянса" пока оставались нейтральными, но было очевидно, что это ненадолго: в Англию, Японию и Китай вовсю шел ленд-лиз, отдельные подразделения "добровольцев" уже воевали в Европе и Китае. Единственная страна Западного полушария, помимо Канады, вступившая в войну сразу оказалось Гаити-уже провозглашенное «империей». Уже в марте 1941 "Черная армия Леттова-Форбека" высадилась в Северной Франции.

 

 

Конец 1941- начало 1942 ознаменовались крупными успехами красных армий. В Европе Франция почти полностью перешла под власть коммунистического правительства- за вычетом Нормандии и Бретани, где собралась вся местная контрреволюция поддержанная войсками Британии и Нидервера. Также французской осталась Корсика.

 

 

Оккупирована оказалась и северная Италия, после разгромного поражения фашистских войск под Миланом. С огромным трудом, с помощью отступивших в Италию французских "белых", сборной солянки из восточноевропейских "контрреволюционеров" и спешно переброшенных французских и британских колониальных войск фронт удалось стабилизировать  в двадцати километрах севернее Рима.

 

 

На севере РККА прорвала  финские оборонительные линии, заняла Беломорскую Карелию и южную Финляндию, в том числе и  Хельсинки . Однако дальше РККА продвинуться не удалось- в глубине финских лесов и болот крупная группировка советских войск была окружена и разгромлена в результате совместной финско-шведско-канадской контрнаступательной операции. Наступление на Кольский полуостров  захлебнулось благодаря очередным британским оборонительным линиям, яростному сопротивлению "белых русских" и отступающих "белых корел" и поднятому в тылу у большевиков восстаниям заключенных, поддержанных опять же британцами.

 

 

В Азии новое наступление красных закончилось занятием Ирана и почти всего Ирака - только в Басре еще удерживался английский  гарнизон- а также Сирии и Палестины. Фронт откатился к Суэцкому каналу, куда спешно перебрасывались войска из ЮАС, Родезии, Австралии и Новой Зеландии.

 

 

Продолжались и  позиционные бои на Инде

 

 

Летом 1942 года в войну вступили США и Священный Альянс Латинской Америки- с уже полностью отмобилизованными армиями и экономикой перестроенной под нужды военного времени. В течении лета- начала осени 1942 года войска САЛА высаживались в Испании, достигнув к октябрю численности в полмиллиона. Львиную долю, разумеется, составляли войска Мексики, Бразилии, Чили и Аргентины. Совместно с испанской и португальской армией ( со всеми колониальными частями), а также частью французских "белых" общая численность сконцентрированной тут группировки составила свыше миллиона солдат.

 

 

Американские войска тем временем высаживались в Бретани и Нормандии, готовясь к наступлению на Париж. Небольшой контингент американских войск действуя совместно с японцами высадился на Чукотке и Камчатке. Разбитые части РККА отступили вглубь материка, где начали партизанскую войну. В то же время полыхнуло антисоветское восстание в Якутии, к которому присоединились узники восставших лагерей.

 

 

Американцы и британцы продолжали накачивать и поддерживать японо-китайско-монгольское наступление на Запад, западная авиация, переброшенная туда, оказывала всемерное содействие наступающим посуху азиатам. Западный инновационный гений соединившись с азиатским фанатизмом дал непобедимую смесь- так что неудивительно, что уже с августа 1942 года Восточный фронт СССР оказался прорван почти повсеместно. Красных вышвырнули из западной Монголии, после очередного восстания советская власть была свергнута и в Туве, передовые японо-монголо-белогвардейские отряды оказались на Алтае. Вскоре после этого оказался занят Иркутск, а северная китайская армия, ворвавшись в восточный Казахстан, развернулась на север, на соединение с японцами. Под ударами авиации оказались Омск, Томск, Новосибирск, японские войска подступили к Красноярску. Южные китайцы  под  руководством англичан и американцев вторглись и в восточную часть Афганистана и советской Средней Азии. В сочетании с расширявшимся исламским восстанием в регионе, все это грозило страшным разгромом советских войск в Иране и Афганистане.

 

Начало 1943 ознаменовалось  наступлением во Франции франко-испано-португало-латиноамериканских войск с Пиренейского полуострова и американо-британо-франко-нидерверских- из Нормандии и Бретани. В течение января-марта союзникам удалось очистить значительную часть территории Франции от красных, отрезав их от Атлантики. Однако в восточных и центральных регионах страны,  Французская Республика еще держалась, благодаря немецкой помощи. Западный фронт стал главным для Красной Армии Германии, которой пришлось отвлечься от иных ТВД. В частности, благодаря этому фашистской Италии удалось не только удержать Рим, но и благодаря высадке американских частей начать контрнаступление.

 

 

На Северном Фронте, где в помощь финнам, шведам и канадцам также высадился американский корпус, союзным частям удалось пробиться к Финнскому заливу восточнее Хельсинки, перерезав пути снабжения советских войск с оккупированной финской столицей. Попытки деблокировать Хельсинки не удались, благодаря действиям британского флота с Моонзундского архипелага.

 

 

На Греческом и Ближневосточном фронтах сохранялось позиционное противостояние, причем действия советских войск затрудняло развернувшееся в из тылу антикоммунистическое движение- на Балканах разнообразно-националистическое, в Турции, Сирии, Ираке и Иране- исламистское. Из-за действий исламистов Советам пришлось уйти из Афганистана и окончательно покинуть пределы Британской Индии.

 

 

Относительная пассивность СССР на Ближнем Востоке объяснялась нарастающим давлением на Восточном Фронте, где РККА сдерживала натиск объединенной японо-китайско-руссо-монгольской орды, поддерживаемой западной,- преимущественно американской, - авиацией, вооруженной западным оружием и оснащенной западным обмундированием. До поры до времени натиск азиатов удавалось сдерживать, однако с  лета  плотину прорвало. К августу пали Красноярск, Новосибирск, к сентябрю- Томск, враг продвинулся в Казахстане и Средней Азии, в которых уже бушевало исламисткое восстание. Чтобы удержать фронт Кремль был вынужден отводить войска отовсюду, где началось британское контрнаступление. К концу года англичане заняли Палестину и большую часть Ирака, в Иране, за исключением самых северных провинций оказалась восстановлена шахская власть.

 

 

1944 год, в общем и целом, сохранял статус-кво, если не считать падения Хельсинки и восстановления линии фронта до наступления Красной Армии. На востоке продолжались позиционные бои, на Западе войскам Железного пакта так и не удалось выбить немцев из Франции, только изрядно потеснив их на юге. К концу 1944, после переброски на Аппенинский полуостров аргентинских частей, итало-американская армия смогла продвинуться еще дальше на север, соединившись с войсками САЛА у Марселя. Все это время армады тяжелых бомбардировщиков неустанно бомбили Берлин, Дрезден, Кенисберг, Ленинград, Архангельск...

 

 

1945 год стал прорывным. В Западной Германии, на землях сравнительно недавно присоединенной Рейнской Республики, в тылу у сражавшейся во Франции германской КА вспыхнул антисоветский мятеж.  Неожиданно для всех его поддержала военной силой Швейцария, нейтралитет которой неоднократно грубо нарушался красными.

Воспользовавшись этим, Нидервер, собравший у себя все свои силы, все колониальные части вплоть до  овамбо, даяков и суринамцев, начал мощное наступление в Германии. К нему присоединились отдельные британские части, а также, в полном составе, - датская армия. С воздуха их поддерживала британская и американская авиация. Соединившись с восставшими немцами и швейцарскими войсками нидерверцы развернули мощное наступление, закончившееся в июне 45-го взятием Берлина. Правительство Германской Советской Республики перебралось в Прагу. С юга наступали итало-американские войска,  практически очистившие Италию от коммунистов и вступившие на территорию Австрии. В сентябре 1945 итало-британско-греческие войска вступили на территорию объятой восстанием Албании.

 

 

На севере англо-американо-финно-шведо-норвежские войска полностью очистили территорию Финляндии и Беломорской Карелии, продвигаясь в сторону Архангельская. В тылу у советских войск уже полыхало очередное восстание, сопровождавшееся бунтами в местных лагерях.

 

 

На Дальнем Востоке фронт встал снова, только в восточной Якутии местные повстанцы объединившись с освобожденными узниками концлагерей и при поддержке американцев провозгласили Якутское Государство со столицей в селе Чурапча.

 

 

 

 

Усталость от войны чувствовалась по обе стороны фронта, особенно масштабные последствия чего появились в тех странах, жители которых не хотели умирать за тридевять земель из-за "заварушки в Европе», за интересы империалистов и реакционеров. Коминтерн, воспользовавшись этими настроениями, сумел в конце 1945-го инициировать ряд восстаний в Азии и Латинской Америке. Несмотря на разношерстность восставших руководящую роль играли вышедшие из подполья коммунисты.

 

Наиболее крупные восстания вспыхнули в Китае, Мексике и Бразилии. В Мексике восставшие даже захватили столицу, свергли католическую теократию и провозгласили Мексиканскую Советскую Республику, тут же объявившую о своем выходе из войны. Ради подавления восстания пришлось отзывать мексиканские части с европейских фронтов и  отправлять их в Мексику. Также ряд американских частей, предназначенных для отправки подкреплений в Европу пришлось задействовать для подавления мексиканской революции. В итоге советская власть оказалась разгромлена, но правительство кристерос не возродилось- вместо этого в Мексике установилась военная диктатура.

 

 

В Бразилию тоже пришлось отзывать войска, хотя режим Варгаса устоял и сумел задушить восстание. Через некоторое время бразильское правительство почувствовало себя уже достаточно уверенно, чтобы вновь послать войска в Европу.

 

 

Коммунистическое восстание в Китае было утоплено в крови совместными усилиями британских и японских войск, пришедших на помощь местным варлордам.

 

 

Восстания в других странах Латинской Америки, а также в Индии были без особого труда подавлены местными силами.

 

 

Как бы то ни было, но на подавление этих восстаний ушло определенное время и силы, что ослабило давление на фронтах и позволило коммунистам перейти в контрнаступление. Удалось оно, правда, только в Европе, где  РККА придя на помощь почти разгромленной Красной Армии Германии, вновь захватили Баварию, Вюртемберг, Австрию и установили сообщение с державшейся из последних сил Французской Коммунистической Республикой. Развить успех где-либо еще им не удавалось, если не считать некоторой стабилизации восточного фронта.

 

 

К весне 1946 года Железный Блок почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы возобновить наступление по всем фронтам. Из-за непрерывных восстаний в Турции и полного разложения Турецкой Красной Армии, англичане полностью очистили Ближний Восток от красных и перешли на территорию собственно Турции. Летом 1946 британские войска вышли к Трабзону. К востоку от них иранцы, также при поддержке англичан к концу 1946 вернули свои северные территории, подходя к Закавказью.

 

 

В Европе итальянцы, пользуясь полным отвлечением красных сил с Балкан установили контроль над всем побережьем Адриатики, а также Албанией. Греки, при поддержке англичан вернули все свои старые территории.

 

 

На юг Средней Азии пользуясь непрерывными восстаниями сотрясавшими регион, англичане в январе 1947  ввели войска в Кушку и Термез, а чуть позже в Самарканде было провозглашено правительство Свободного Туркестана. Советы уже ничего не смогли этому противопоставить - с востока с новыми силами навалился японо-китайский каток, причем было очевидно, что на этот раз сдержать его не удастся. Абсолютно озверелые азиаты, вдохновленные стихийно сложившимся в годы войны синкретическим Культом Смерти (включившим в себя положения Бусидо, монгольского ламаизма и ряда  китайских сект), перли на Запад со страшной силой и было ясно, что не сегодня завтра фронт рухнет и новая Орда покатится на Запад, подчистую вырезая всех, кто попадется им в руки. В таких условиях многие советские военачальники  были готовы сдаваться даже иранцам с афганцами, не говоря уже об англосаксах - лишь бы не попасть в руки азиатам.

 

 

Однако  в Москве и в Берлине еще собирались продолжать войну. Требовалось что-то радикальное, чтобы привести их в чувство- и этим радикальным средством стало атомное оружие. Соответствующие разработки велись в обоих лагерях, но в Железном Блоке, за счет лучшей материальной и научной базы опередили коммунистов. Уже к марту 1947 года первые атомные бомбы были приняты на вооружение американской авиации.

 

 

В мае 1947 года в республике Коми восстало сразу несколько лагерей. К зэкам присоединились местные  повстанцы из коми и ненцев. Англо-американцы тем временем, высадились в  Архангельске и, захватив Северное морское пароходство, установили связь с восставшими по Баренцеву морю и Печоре. От Карелии и до Полярного Урала весь Русский Север оказался под англо-американо-скандинаво-финской оккупацией. Из Архангельска уже взлетали тяжелые бомбардировщики, утюжившие все ближайшие населенные пункты, долетая и до столицы. Советы уже ничего не могли им противопоставить- союзная авиация уже полностью господствовала в воздухе.

 

 

17 августа 1947 года  несколько атомных бомб было сброшено на Москву. Один из атомных снарядов, угодив в Кремль, уничтожил большую часть большевистской верхушки.

 

 

Послевоенный миропорядок

 

 

Атомная бомбардировка Москвы и фактический развал Западного Фронта вызвал полный коллапс коммунистического блока. В 1948 году были подавлены последние мало-мальски крупные очаги  сопротивления красных, после чего войну можно было считать законченной. В Центральной и Восточной Европе, в Закавказье и Средней Азии спешно формировались новые правительства из представителей эмиграции, выпущенных из лагерей политических заключенных и местных бойцов антикоммунистического сопротивления. В России и Германии прошел ряд показательных судебных процессов над уцелевшими коммунистическими лидерами, в ходе чего  большевизм был заклеймен как преступная, человеконенавистническая идеология. Самым крупным показательным процессом стал так называемый Петербургский.

 

 

Война, проходившая с небывалым ожесточением, вызвала у многих стремление создать некий международный орган, который бы разрешал по возможности существующие конфликты политическим путем. Таковым органом стала учрежденная еще в 1947 году Всемирная Лига, в которую со временем вошли чуть ли не все государства мира. Местный аналог Совбеза включил в свой состав шесть государств: США, Великобритания, Франция, Италия, Япония и Нидервер.  Противоречия между этими странами никуда не делись: определенные линии напряжения существовали между Британией и США, между США и Японией,  между Японией и Британией, между Британией и Нидервером, между Нидервером и Францией, между Францией и Италией, и так далее. Еще более острые противоречия сохранялись между рядом региональных держав. Но, учитывая как усталость от войны, так и то, что четыре из имевшихся членов «Совбеза» уже обладали атомным оружием ( США, Британия, Нидервер и Италия), а оставшиеся две лихорадочно наверстывали упущенное, можно было надеяться, что хотя бы крупных конфликтов в ближайшем будущем не  будет.

 

 

Как и в РИ самой могущественной страной по итогам войны стали США -  американские войска стояли во Франции и на Балканах, на севере России,  в Турции и на  Дальнем Востоке. Америка как и в РИ стала мировым кредитором, обогащаясь на планах послевоенного восстановления. В 1948 году президентом страны был избран Термонд Стром, чье правление ознаменовалось сохранением и кое в чем даже углублением расовой сегрегации (негритянское движение и без того оказалось существенно подорванным в ходе периодически проводившихся антикоммунистических чисток) и усилением консервативных тенденций в жизни страны.

 

 

Великобритания, пусть и активно участвовавшая в войне, вышла из нее менее ослабленной, нежели в РИ, что позволило сохранить Империю. Тем более, что многие «национально-освободительные движения» в колониях оказалось ослаблено еще предвоенными чистками и скомпрометированы связями с коммунистами. Что, учитывая исчезновение главного источника их моральной и всякой иной поддержки, не могло не сказаться на их положении целом. Впрочем, определенные преобразования были сделаны и в колониях в рамках создания более устойчивого и гармоничного сообщества.

 Несмотря на приход к власти фашистских и прочих ультраправых партий, как в доминионах, так и в самой метрополии, парламентские традиции англосаксонских обществ им задушить не удалось- существовали и иные партии, по-прежнему продолжалась политическая борьба. Итогом чего, в частности, стал проигрыш Британской фашистской партии  на выборах 1950 года. Фашисты уступили власть консерваторам во главе к примкнувшим к ним еще во время войны Уинстоном Черчиллем. Позже аналогичные события произошли  в Канаде. Проигрыш фашистов не в последнюю очередь был вызван определенным расколом в самой партии. Связано это было с возрастанием роли монарха, короля Эдуарда, на верность которому во многом и ориентировались многие ультраправые. Именно монарх спровоцировал раскол в БФП, инициировав создание военизированного движения «Фирд»- «Ополчение».  Подобный же раскол произошел и в канадской Партии национального единства, а  австралийская «Новая Гвардия» и «Новозеландский легион» перешли в «Фирд» чуть ли не в полном составе. Это движение, демонстративно открестившееся от партийной борьбы и вообще от политики, стало своего рода «личной гвардией» монарха, объявив своей целью защиту «трона и империи», ставя своей целью поддержание внутреннего порядка и незыблемости монархии. И хотя законом было четко определено в каких, весьма немногочисленных, случаях «Фирд» мог быть задействован монархом «для наведения порядка», тем не менее, сам факт его существования укреплял королевские позиции. Движение это распространилось по всем колониям и доминионам, где имелось сколь-нибудь многочисленное белое население, став «государством в государстве», неподотчетным никому кроме монарха и членов королевской семьи. Очень скоро «Фирд» начал интеграцию и в армейские структуры Британии- да и формировался он во многом из отставных военнослужащих.

 

Для Франции итог войны был малоутешителен - мало того, что страна была разорена гражданской войной, так еще  у нее был весьма двусмысленный статус, поскольку некоторое время большая часть ее территории находилась под управлением коммунистов. Наконец, ее приняли в клуб великих держав и в число победителей, в обмен на отказ французов от некоторых своих колоний. Во Франции установилась военная диктатура во главе с генералом Франсуа де ла Роком, страна получила название «Французское Государство».  Прежнее деление на департаменты упразднялось, вместо него воссоздавались старые провинции французского королевства- причем, в некоторых регионах, как в Бретани, для нацменьшинств предоставлялась определенная  автономия. Это была уступка местным националистам, поднявшим голову во время британской оккупации и по сей день втайне поддерживавшимся из Лондона и Дублина. Бретани предоставили языковую автономию, ряд экономических и налоговых послаблений, а также право вывешивать рядом с французским свой флаг на административных зданиях.

 

Нидервер вышел из войны усилившимся и окрепшим, вобравшим в себя практически всю Северную Германию- в том числе и Берлин. Дальнейшее расширение  было остановлено, как рядом международных соглашений запрещавших объединение Германии германо-голландским государством, так и позицией голландцев и бельгийцев, резонно опасавшихся за свой статус в составе единой Германии. Откол же Нидерландов грозил потерей всей колониальной империи, существенно расширившейся в ходе войны. Впрочем и южногерманские государства не особенно горели желанием вхождения в странное, «монархо-фашистское» государство, в котором причудливо сочетался протестантский фундаментализм с северогерманским неоязычеством, оккультным расизмом, ариософией и всем таким прочим. Однако, не  собираясь напрямую включать эти германские земли в свой состав, тем не менее, Нидервер не отказывался от идеи поставить их под контроль. Как это произошло, например, с Данией, превратившейся в послушного сателлита империи.

 Внутреннее устройство Нидервера представляло собой дуалистическую монархию из Великих Нидерландов и возрожденной Пруссии. Кроме того, отчасти были возрождено и административное устройство Германской Империи, с ее «вольными городами» и герцогствами типа Микленбурга или Брауншвейга (впрочем, в большинстве случаев, титул герцога носила сама императрица). Особое место в структуре империи занимал Люксембург, сохранивший собственную династию. Заполучив промышленную базу Северной и частично Центральной Германии, в том числе и Рур, объединив все это с промышленной базой Нидерландов и Бельгии Нидервер превратился в третью индустриальную державу мира с соответствующими амбициями.

 

 

Италия, с большим трудом отстоявшая собственную столицу и чуть было не выведенная из войны, как всегда оказалась «побежденной среди победителей»- по крайней мере, по мнению Муссолини. Территориальные ее приобретения оказались довольно скромными - по сути было возвращено довоенное статус-кво, с возвращением Италии восточного побережья Адриатики, включая Черногорию и Албанию, а также марионеточное «Государство Хорватия». Ей не вернули даже довоенные владения в Турции. Ожидаемых приобретений от Франции Муссолини не получил,    если не считать Джибути - де ла Рок напомнил Муссолини, что отстоять Рим во многом удалось благодаря отступившим в Италию «белофранцузам». Раздосадованная Италия начала экспансию в Восточную Европу, но и там ее успехи были весьма скромными.

 

 

Испании, с территории которой начиналось освобождение юго-западной Франции, в котором испанские войска приняли самое деятельное участие, повезло больше- ей было целиком передано Марокко. Испания также крепила связи с разного рода хунтами Латинской Америки, однако там ее влияние было весьма ограниченным.

 

 

В самой Латинской Америке трещал по швам «Священный союз»- после уничтожения опасности коммунизма, он потерял главное основание своего существования и внутри союза нарастали центробежные тенденции. Их активно поддерживали США и ранее лишь скрепя сердце терпевшие у себя под боком подобный военно-политический союз. Им уже удалось расшатать его, когда в Мексике после коммунистического восстания рухнул режим «кристерос», а взамен установилась диктатура генерала Николаса Карраско, в 1949 провозгласившего себя императором.  На «кристерос»  начались гонения  и они бежали в другие страны Латинской Америки, а также в Испанию. Однако в США им ходу не было- там, с попустительства президента Строма клансмены и «Серебряные рубашки» начали гонения на католиков, в частности на организацию «Рыцари Колумба» с давних пор помогавших «кристерос». США всячески поддерживали Карраско в его борьбе с католической оппозицией, взамен на что он все больше отходил от Священного союза. Также себя вел и ряд государств Перешейка, Колумбия, а также Аргентина. Последняя расшатывала «Священный союз» в пику Англии, которая в свою очередь, старалась его сохранить, как противовес влиянию США. Главными союзниками Британии стали Чили и особенно Бразилия, претендовавшая на лидерство в «Священном союзе Латинской Америки». Бразилия вообще поднялась за время войны, укрепив связи с салазаровской Португалией, начав экономическое проникновение и в ее африканские колонии, способствуя дальнейшей интеграции всего «португальского мира».

 

 

Еще одной сферой противоречий между  США и Британией был Китай - однако там англосаксы часто  объединялись против Японской империи, подмявшей весь север Китая. Китайская Республика, сохраняя формальное единство впала в полное ничтожество: от нее окончательно отпали Тибет, Внутренняя Монголия, Маньчжурия и Синцзян, сам Китай представлял арену борьбы между различными милитаристскими кликами. Север Китая, а также территории прилегающие к Индокитаю являлись сферой влияния Японии, остальной Китай был поделен на сферы влияния США и Британии.  Последняя фактически превратила в свой протекторат и Тибет, к которому присоединили и часть провинции Цинхай. К югу от Тибета начиналась Индийская Конфедерация- рыхлый доминион, состоявший из множества княжеств и «свободных государств» на месте бывших «коронных земель». Общее руководство колонией по-прежнему находилось в руках англичан.

 

 

К северу от Китая начинались государства, находящиеся под полным контролем Японии, марионеточные «империи», возглавляемые потомками старых династий- Маньчжоу-Го, Великая Монголия и Российская Империя. Маньчжоу-Го по-прежнему управлялось династией Цинов, которую ныне представлял Пу И. Монголия формально управлялась богдо-гэгэном, но фактически на местах заправляли местные варлорды ( в Урге –сын Романа Унгерна и принцессы из Цинов, регент Оскар Унгерн, в Забайкалье- атаман Семенов, во внутренней Монголии – Дэ Ван Дэмчигдонров, в Западной Монголии и Туве - Джа-лама, в Алтае и Хакасии- атаман Соловьев). Реальная же власть в Монголии принадлежала командующему размещенной здесь японской армии.

 

 

 Особое место в системе Японского владычества на Дальнем Востоке занимала       Российская империя. Ее провозглашение явилось результатом деятельности великого князя Владимира Кирилловича Романова, провозгласившего себя императором Владимиром Третьим. Активно поддержав действия антикоминтерновской коалиции, он объявил о наборе добровольцев в «Русскую Императорскую Армию», надеясь победоносно вступить во владение Россией. Именно с этими добровольцами он и высадился в Архангельске куда еще в конце войны переехало из Мурманска правительство Северной Области. Однако на территории России, в разных местах давно вызрели региональные политические силы со своими планами и амбициями, со своим взглядом на собственное будущее, в котором уже не было места «императору Всероссийскому». Безоговорочно признал его права только Приамурский Земский Край, управляемый наиболее монархически настроенными генералами и русскими фашистами. Правительство Северной Области, состоящее в основном из местных либералов, поначалу тоже признала права Владимира, с расчетом на то, что в России будет конституционная монархия. Когда же стало ясно, что «император» намерен править самодержавно, в регионе произошел небольшой переворот, упразднивший монархию и провозгласивший Северо-Русскую Республику. Британия, курировавшая регион, после некоторых колебаний поддержала свержение монарха, опасаясь новых волнений. Поддержала переворот и Финляндия, опасаясь за будущее уже обещанной ей Восточной Карелии. Раздосадованный, обиженный на англичан Владимир уехал на Дальний Восток, где и с разрешения японцев торжественно въехал во встречавший его цветами Владивосток.  Именно там и возникла Российская Империя на японских штыках. Генералы и атаманы, окопавшиеся в Монголии формально присягнули Владимиру, но реально никакого его вмешательства во свои дела не допускали. На всей этой почве император ударился в религию: "Третий Рим", "Третий Владимир", попытки возродить элементы не то Московской, не то Киевской Руси. Кроме того на его правление вскоре лег отпечаток восточного влияния, особенно здешних"божественных императоров".

 

К северу от «Российской Империи» расположено государство Саха, учрежденное как независимое государство якутов и эвенков,  под сильным влиянием американцев. Вообще здесь сложилась интересная ситуация, когда США и Япония с радостью поменялись бы сателлитами, но не могут этого сделать. Япония хотела бы опираться на коренные народы Сибири, противопоставив их русским, но в силу малочисленности аборигенов, а также давнего сотрудничества с осколками «белой России»  вынуждена учитывать интересы русского населения - хотя бы ради спокойствия на подвластных ей территориях. США, в свою очередь, были бы не против воссоздания более-менее единой России ( хотя бы в границах бывшей РСФСР),  как противовеса Японии, но в силу ограниченности своего влияния в регионе и уже сложившихся традиций сотрудничества с аборигенами, были вынуждены способствовать созданию «Якутского Государства- Саха».

 

 

К востоку от Якутии находится «Луораветланд» / «Резервация Чукотка»- «особый протекторат» США, нечто среднее между колонией и индейской резервацией. В 1949 году на Чукотке прошел референдум где местным предлагалось выбрать из трех вариантов: присоединиться к Якутии, остаться под покровительством США или получить независимость. Почти семьдесят процентов проголосовавших выбрали второй вариант.

 

 

К западу от Якутии и Монголии простерлась Сибирь - федерация автономных областей, взявших на вооружение идеологию сибирского областничества. Чуть ли не единственное государство где у власти остались бывшие советские военные и партаппаратчики спешно перекрасившиеся в «областников», демократов( точнее социал-демократов) и рыночников. Особого доверия к ним нет, но в целом положение Сибири как своеобразного буфера между сферами влияния всех устраивает. После ухода японцев на территории Сибири не осталось иностранных войск, исключая устье Оби, где окопались англичане, опираясь на хантов, манси и прочих ненцев, в свое время поднимавших не одно восстание против советской власти и настороженно относящихся к «областникам».

 

 

К югу от Сибири начинается «Свободный Туркестан»- рыхлая, разъедаемая многими противоречиями, конфедерация возглавляемая лидерами повстанцев, вернувшимися эмигрантами ( в том числе и потомками местной знати) и разного рода импортными имамами и эмирами. Частью «Свободного Туркестана» стала и Астраханская область, управляемая возрожденным Астраханским казачьим войском.

 

 

 К северу от Туркестана находится государство Идель-Урал -  федерация тюркских, русских и финно-угорских республик с центром в Казани . Частью региона является и Республика Немцев Поволжья. Глава государства-  Садри Максуди.

 

 

Ряд южных областей бывшей советской Средней Азии захватили Афганистан и Иран. Последний, еще до войны активно модернизировавшийся при поддержке Англии, после войны стал довольно крупным региональным игроком. В его состав также были включены большая часть Азербайджана и Дербент.

 

 

Турция, напротив, съежилась в размерах- от нее отторгли в пользу Греции ее европейские провинции, а режим проливов перешел под международный (англо-американский)  контроль. Также от Турции были отторгнуты ее северо-восточные провинции в пользу Армении – жестко националистического государства под управлением Гарегина Нджде, активно внедрявшего среди армян  идеологию «таронизма». В оставшейся части Турции был провозглашен эмират во главе с одним из родственников бывшего султана. В качестве символической компенсации под покровительство Турции был передан кусок Крыма, где учредили крымско-татарское «ханство». Севастополь стал английской военно-морской базой, остальной Крым вошел в состав «Украинской Державы».

 

 

Под английским контролем было создано содружество Иерусалимского Пакта- своего рода военно-политический союз королевств Ирака, Египта и Палестины. Последнее представляла собой дуалистическое арабо-еврейское государство под управлением Хашимитской династии. Основу его военных сил составил Арабский легион под управлением генерала Глабба, отдельный статус имели еврейские формирования.

 

 

На Балканах возродились королевства Болгария и Румыния, а также Сербия, съежившаяся до границ 1911 года. К северу от нее начиналось Венгерское Государство - жесткая военная диктатура замешанная на «хунгаризме». Венгрию подкормили тем, что позволили ей оставить Северную Трансильванию и Бачку, тогда как Румынии позволили оставить Бессарабию, а после недолгой румыно-украинской войны к ней перешла еще и Одесса.

 

 

Австрия, объединившись с Баварией в очередное дуалистическое государство, на некоторое время застыла перед выбором формы правления. Большинство политиков склонялось к монархии, однако выбор династии оказался неожиданно нелегким делом- в Австрии не хотели баварских Вительсбахов, в Баварии не желали видеть Габсбургов, в чем находили полную солидарность с Италией и иными союзниками. В итоге был выбран неожиданный компромиссный вариант - главой объединенного государства стал князь Лихтенштейна Франц Иосиф, завоевавший определенный моральный авторитет своими попытками сопротивляться большевистскому вторжению во время войны. Сколь-нибудь реальной властью князь, впрочем, обладал только в Лихтенштейне, оставаясь в новых владениях лишь символом «единства нации». Австро-Бавария объявила о нейтралитете, одновременно образовав оборонительный союз с такой же «нейтральной» Швейцарией. Этот альянс стал своеобразным буфером для экспансии Италии, Франции и Нидервера.

 

 

К западу от Баварии образовалась Баденская Республика под покровительством Франции.

 

 Запад также возродил государство Чехословакию- точнее Дойчехословакию, поскольку в ее состав вошла Саксония. Ее главным геополитическим конкурентом стала Венгрия, все еще мечтавшая о присоединении южной Словакии. На этой почве Венгерское Государство стало сближаться с Польшей у которой были свои претензии к Дойчехословакии.

 

 

Польша по итогам войны оказалась одним из наиболее успешных государств восточной Европы, получив как восточные земли Германии ( Данциг, Силезию, Западную Пруссию и часть Восточной), так и Западную Украину и Западную Белоруссию. Образовавшиеся восточнее Украинская Держава и Белоруссия (включившая большую часть Смоленской и Брянской областей) стали польскими саттелитами.

 

 

Формально частью, точнее автономией Украины стала и Кубань. Фактически она являлась независимой казачьей республикой во главе с атаманом Вячеславом Науменко. Кубанская Республика включала территорию современного Краснодарского края (кроме Сочи, перешедшего Грузии), Адыгеи, Карачаево-Черкессии и западных районов Ставрополья. Восточное Ставрополье, вместе с чеченскими, ингушскими, дагестанскими и кабардинскими землями вошло в Горскую Республику. Осетия досталась Грузии,  под управлением генерала Шалвы Маглакелидзе. Северные районы бывшего Ставрополья достались Калмыкии под управлением Шамбы Балинова. К западу от Калмыкии простирались земли Донского казачьего войска включившего в свой состав и Царицын. Атманом стал престарелый Петр Краснов. Формально независимое Всевеликое Войско Донское очень скоро также оказалось в орбите польского влияния.

 

Польша хотела бы сделать своим сателлитом и Литву (заодно отторгнув у нее Вильнюс), но та оказалась неожиданно крепким орешком- после включения в ее состав как особой автономии  части Восточной Пруссии с городом Кенигсбергом. Немцы, не желая идти под Польшу, развили бурную деятельность в своей новой родине, дабы сохранить ее независимость и территориальную целостность. Именно с их подачи в Восточную Пруссию вернулись многие эмигранты-аристократы, а в Кенигсберге возобновил свою деятельность Тевтонский орден. И именно немцы убедили литовцев воссоздать литовскую монархию во главе Карлом Геро фон Урахом, сыном первого короля Литвы Вильгельма фон Ураха.  Королевство быстро подпало под влияние Нидервера ставшего гарантом независимости государства от польских посягательств.

 

 

Остальные два балтийских государства ориентировались на Англию и Швецию, а Эстония еще и на Финляндию. Правительство Латвии сформировалось из эмигрантов и местных повстанцев, в Эстонии формирование государственности было еще  проще- у эстонцев уже имелось собственное «правительство в изгнании» ,  формально обладавшее даже собственной территорией   - на оккупированном Англией  еще в 1919 году острове Сааремаа. Когда же разваливающаяся и деморализованная Красная армия отступила из Эстонии,  эстонское правительство просто переехало в Таллин, а вскоре и распространило свою власть на всю страну.

 

 

Центральная Россия, «ядро русских земель» пребывала на конец войны в раздрае, голоде и холоде. Проигрываемая война, чуть ли не каждый день уносящая тысячи жизней, непрестанное закручивание гаек и массовые репрессии,  участившиеся перебои с продовольствием, подводили страну к опасной черте. Когда поднялась восточная Европа, русские войска, вместе с остатками местных «красных армий», начали стремительно отступать и это отступление вскоре превратилось в паническое бегство. Несмотря на драконовские меры предпринимаемые армейским командованием силилось дезертирство- солдаты уходили в леса, подпитывая затаившиеся еще с тридцатых годов разрозненные отряды местных повстанцев, в свое время поднявшиеся против коллективизации и раскулачивания ( которые в АИ проходили даже жестче, чем в РИ). Участились восстания в  лагерях - охраны в НКВД не хватало, потому что требовались войска на фронте, а заключенных наоборот становилось все больше. Восставшие убивали охрану и уходили в леса, пополняя ряды повстанцев.

 

 

До поры до времени большевикам удавалось удерживать ситуацию под контролем. Однако в 1947 году на Москву были сброшены три атомных бомбы с интервалом в несколько часов, причем одна из бомб накрыла Кремль. Спустя несколько дней была сброшена еще одна бомба- на Тулу, выбранную как символ «русской оружейной мощи». Из столицы в село хлынул неуправляемый поток беженцев, буквально захлестнувший страну. Одновременно началось новое наступление коалиции, приведшее к отпадению «хлебных» Украины и Кубани, что в итоге обернулось новым витком голода.

 

 

В довершение всех несчастий англичане с территории Ирана решили испробовать свою первую «ядерку». Целью бомбежек оказался Сталинград.

 

 

В итоге произошел полный коллапс советского государства - Центральная Россия распалась на множество регионов, управляемое либо захватившими власть повстанцами, либо «варлордами» из бывших комдивов, комкоров и командармов. О продолжении войны уже никто не думал- шла ожесточенная война всех против всех, бывшее большевистское начальство истребляли с особым рвением, а союзники с тоской думали о том, что им придется вводить войска еще и на эту дикую, отравленную радиацией территорию, чтобы хоть как-то стабилизировать ситуацию. В этих условиях они были готовы поддержать любую мало-мальски лояльную силу, способную навести  порядок.

 

Такая сила нашлась в западнорусских землях, в орловских и брянских лесах. Здесь еще с довоенных времен действовал так называемый «Отряд Витязь», основной своей базой избравший окрестности поселка Локоть. В 1947 году отряд возглавил Бронислав Каминский- бывший зэк, освободившийся еще до войны и мобилизованный с ее началом. Дезертировав в 1946 году, он пробрался в Локоть и там возглавил местное подполье, знакомое ему еще по довоенному времени. Со временем подвластная ему «Зеленая армия Брянского леса» стала одним из самых крупных и боеспособных соединений повстанцев. После падения Советской власти  Каминский вышел из подполья, захватив сначала Локоть, потом сдавшийся ему без боя Орел, ставший его столицей. Подчинив себе несколько областей, он сумел создать островок относительного спокойствия в бушующем вокруг хаосе войны «всех против всех». Уже тогда у него возникла идея объединения всей центральной России под своей властью, однако для столь масштабной цели у него явно не хватало возможностей. Ему был нужен союзник- и он, как и в РИ пришел с Запада.

 

 

Одной из самых боеспособных, но и самых жестоких воинских подразделений в Европе была так называемая «Армия освобождения Германии», собранная нидерверским командованием из перебежчиков и пленных немецких «красноармейцев». Возглавил эту армию «полковник Дирлевангер»- один из самых жестоких командиров в армии Германской Советской республики.  После Первой мировой войны он состоял фрайкоре, участвовал в уличных боях с коммунистами, потом перебежал к красным, у которых со временем начал продвигаться по службе. Воевал во Франции, был награжден Красной Спартаковской Звездой, участвовал в боях в Италии, дослужившись до комбрига, потом был переброшен на Северо-Западный фронт против Нидервера. Вот именно там он, оказавшись под угрозой окружения, перешел на сторону противника. В Нидервере к нему отнеслись с подозрением, но позволили создать небольшой отряд из освобожденных преступников и пленных. Дирлевангер отсеял тех, кто показался ему ненадежными, после чего возглавил отряд, которому поручили зачистку нескольких районов Франкфурта. Дирлевангер принялся за дело столь рьяно, что очень скоро даже у самых подозрительных нидерверских офицеров отпали сомнения в искренности «перевоспитания»  Оскара- после совершенных им зверств дороги назад уже не было. В отряд Дирлевангера сливали кого угодно- преступников, дезертиров, пленников, - отсеивая ненадежных, он «вязал кровью» оставшихся и продолжал свою работу. Его отряд неплохо проявил себя как и в карательных, так и в боевых операциях. Со временем отряд разросся до размеров бригады, потом дивизии, а потом  вырос в полноценный армейский корпус. Особенно усилился приток пополнений после восстаний в Восточной Европе. Поляки, словаки, венгры, прибалты, украинцы, русские - дезертиры и военнопленные шли в отряд Дирлевангера, для службы в котором требовалась не расовая чистота, а лишь  определенные специфические черты характера и хотя бы минимальный военный опыт.

 

 

С падением большевизма во всей Европе отряд Дирлевангера стал все больше мозолить глаза нидерверскому командованию- слабоуправляемое воинское соединение, преданное только своему командиру, уже отметившемуся рядом совершенно отвратительных поступков. В отряд по-прежнему шло пополнение,  но состояло оно уже из совсем подонков, садистов и людей с психическими отклонениями. Даже о престарелом поваре дивизии ходили мерзкие, совершенно неправдоподобные слухи.

 

 

Так или иначе в Европе Дирлевангеру больше не было места- перед ним встал выбор или распустить отряд или спешно найти ему новое применение. И таковое нашлось на Востоке- один из русских «добровольцев» Дирлевангера рассказал ему о своем сослуживце, правящем в далеких русских лесах. Дирлевангер установил контакты с Каминским и, обговорив все детали, вскоре начал переброску своих частей на Восток. Нидерверское командование не возражало, остальные союзники- тем более. Прибыв в Россию «Армия освобождения Германии» слилась с «Зеленой Армией» после чего Дирлевангер с Каминским начали объединять Россию. Им удалось объединить еще несколько областей, занять Калугу, Тверь и выжженную радиацией Москву, когда внезапно в эту игру ворвался еще один игрок.

 

 

После  того как Пауль Эмиль Леттов-Форбек в силу возраста отошел от дел, вымуштрованный им «Черный Корпус»  возглавил молодой амбициозный офицер Альфред Науйокс. В тридцатых годах он отправился на Гаити, помогать восходить на престол «воплощению Анри Кристофа», «императору Герману». Он стал одним из молодых офицеров, командовавших негритянскими частями. В «Черном корпусе»  процветала дремучая  африканская мистика, вокруг его немецких командиров ( которыми становились весьма своеобразные люди) ходило множество суеверных слухов. Науйокс прилежно культивировал такое отношение, окружив себя боккорами и мамбо, в  магическую силу которых, в конце концов он и сам начал верить.  Под влиянием немецких кураторов вудуизм черных солдат начал видоизменяться  - они фанатично шли на смерть, веря, что и убитыми они продолжат сражаться в обличье духов-гуеде, питающихся от крови и смерти. Не стоит говорить, что данный отряд отличался особой жестокостью по отношению к противнику, да и к местному населению. В конце концов,  английским, французским и нидерверским властям надоело то, какое влияние оказывает Корпус на солдат их собственных колониальных войск, уходивших под командование Науйокса целыми батальонами. Раздражало это и американское командование- тем более, что в «Черном корпусе» оказалось немало афроамериканцев, нашедших приют на Гаити после преследований черных активистов в Штатах. Янки  давали понять «императору Герману», что им совсем не понравится, если этот корпус вернется после войны на Гаити. Причем в этом они находили полное понимание у «кайзера Гаити», начавшего всерьез опасаться немецкого командира фанатиков вуду, не без оснований подозревая его в намерении объявить себя чьим-то воплощением и самому править Гаити.

 

 

Однако у Науйокса были иные планы - он также узнал об огромной территории на востоке Европы, пребывающей в полной анархии. Сговорившись с английским командованием, он начал переброску своих черных парней ( и немного шоколадных девчат) сначала на Ближний Восток, а потом, через Иран и по Каспию сначала в Калмыкию, а оттуда в земли Всевеликого Войска Донского. Пополняясь по пути всего своего следования разнообразными «добровольцами», Черный Корпус, насчитывавший уже около семидесяти тысяч солдат вступил на территорию Воронежской области, быстро подчинив местные банды. Затем он занял Тамбовскую и Пензенскую области, а следом - Мордовию.

 

 

Местные разрозненные отряды ничего не могли противопоставить  спаянному железной дисциплиной, прекрасно вооруженному и мотивированному Черному отряду, о котором очень скоро поползли слухи один страшней другого. Местное население охватил суеверный страх, воскресивший самые жуткие предания и легенды об упырях, чертях и волколаках. Однако Науйкос понимал, что в одиночку он не удержит даже уже занятые территории, не говоря уже о захвате новых. Он установил контакты с Дирлевангером и Каминским и, после долгих переговоров, согласился вступить в подчинение последнему на условиях относительной свободы рук в уже занятых им областях+ Нижегородчину. Втроем Науйокс, Каминский и Дилевангер быстро подчинили себе центр России. После того, как была утрясена граница с Идель-Уралом, триумвират вступил во владение огромной территорией. Ее правителем был провозглашен Бронислав Каминский, в 1950 году принявший титул «Князя Орловского» ( по городу ставшей новой столицей России). Мелкие паханы и варлорды были или безжалостно истреблены или подчинились «триумвирам». Население, во многом бежавшее из вымиравших  городов, работало на земле, происходила стремительная деурбанизация региона, в котором была во многом упразднена аграрная политика советской власти. Объявив свободу вероисповедания, триумвиры стремились не давать церкви много власти, поддерживая разные суеверия и секты. Постепенно на территории «Орловии» сформировалась своя синкретическая религия в которой фигурировал формальный, ни во что не вмешивающийся « небесный бог», а на земле орудовал причудливый пантеон объединивший православных святых ( в их «народной» интерпретации), вудуистских и прочих африканских божеств, персонажей низшей мифологии как славян, так и поволжских народов, а также обожествленных, но уже безнадежно мертвых политических и военных деятелей советской эпохи, гражданской войны и стремительно мифологизировавшейся дореволюционной России.

 

 

Особым путем стала развиваться и Псковщина. В данной АИ генерал Станислав Булак-Балахович не перешел на сторону белых, оставшись красным командиром. В РККА он, впрочем, неоднократно получал взыскания и даже был осужден и на некоторое время лишен свободы. И хотя после отсидки его частично амнистировали, тем не менее на советскую власть у него осталась естественная обида. Тем не менее, во время войны его все таки поставили командовать полком и до поры до времени воевал он хорошо- пока не стало ясно, что Коминтерн проигрывает эту войну. Тогда Булак-Балахович, вспомнив о своих польских корнях, вошел в контакт с польскими повстанцами и, в нужное время, перешел на их сторону, сыграв важную роль в становлении новой Польши.

 

 

В мае 1949 года он был направлен в Псков, чтобы подготовить почву для установления там польского протектората. Однако Балахович, набравший в свой отряд в основном белорусов был неприятно удивлен, когда со стороны Латвии в край вошла очередная эмигрантская армия под командованием хорошо знавшего этот край по временам Гражданской войны генерала Александра Родзянко.

 

 

Оба военачальника встретившись в Великих Луках решили не воевать между собой, а установить совладение над краем. При этом им пришлось смириться, что западные районы Псковщины перешли Латвии и Эстонии- граница проходила буквально под Псковом. Тем не менее, после нескольких стычек и долгих переговоров  при шведском посредничество дальше прибалты так и не пошли.

 

 

В целях популяризации режима  Балахович и Родзянко решили разделить власть с уроженцем этих мест князем Константином Шаховским, по совместительству- православным протоиереем. Втроем они фактически установили на Псковщине теократию. Формально Шаховский признавал главенство императора Владимира, но де-факто тот не имел на регион никакого влияния, да и не особо интересовался им.

 

 

На Псков притязали Орловия и Северо-Русская республика, но активных действий к его аннексии не предпринимали. Постепенно в Пскове формируется идеология "псковской особости" прямо апеллирующей к наследию Псковской Республики и культивирующей «скобарское этническое самосознание».

 

Войны нового мира (50-70е гг)

 

Одним из первых крупных конфликтов послевоенного мира стала так называемая Четвертая Китайская  или "Афродизианская война". Специфика ее оказалась в том, что важным, если не определяющим моментом в ее развертывании  стал "русский фактор".

 

Далеко не вся дальневосточная русская эмиграция после революции осела в "белом Приморье", русском Харбине и унгерновской Монголии- как и в реале, значительная ее часть оказалась в Шанхае, подальше от Советской России. Диаспора эта не рассосалась и после крушения Коминтерна - более того, немалая часть русских эмигрантов осела там, не желая жить в стремительно фашизирующейся "Российской Империи", да еще и под японским протекторатом. В Шанхае, находящемся в американской зоне влияния, собирались очередные русские вольнодумцы и демократы, мечтающие о свержении очередного самодержца и установления подлинно народоправной свободной России.

 

Одним из таких эмигрантских вольнодумцев стал Глеб Боткин- сын  Евгения  Боткина  – лейб-медика Николая II, расстрелянного в июле 1918 года вместе с царской семьёй. Глеб избежал участи отца, оставшись в Тобольске, эмигрировал сначала в Японию, затем во Францию и, наконец, в США.  Сначала помышлял о духовной карьере, потом у него появились иные интересы- и в политике и в религии. Несмотря на свою близость к императорской фамилии с властями возрожденной "Российской Империи" отношения у него не сложились: oн заработал себе репутацию «опасного революционера», отказавшись участвовать в создании теневого правительства России на случай падения режима большевиков и высмеивал претензии провозгласившего себя императором великого князя Владимира Кириловича. Не изменил он своим принципам и после восхождения последнего на трон, критикуя откровенно марионеточный характер новой Империи. Клан Романовых увидел в Боткине врага, когда тот стал поддерживать Анну Андерсон, утверждавшую, что она – чудом выжившая великая княжна Анастасия. С 1927 года Глеб Боткин стал главным «публичным голосом» в защиту Анны Андерсон: он писал о ней статьи, защищал её интересы в суде, создал в США акционерное общество «Гранданор» (английская аббревиатура названия «Российская великая княжна Анастасия»), занимался поисками источников её финансирования, а после падения большевиков стал активно противопоставлять ее как "законную наследницу" против Владимира Третьего.

 

Вскоре им заинтересовались и американцы- военные и спецслужбы. Сам Боткин, приняв американское гражданство, стал, по выражению современников «не просто американским гражданином, а пламенным крестоносцем американизма». Одновременно с этим он начал проповедовать новую религию, став инициатором чуть ли не первой в современной истории неоязыческой организации "Церкви Афродиты". В 1938 году Верховным судом штата Нью-Йорк Глебу Боткину была выдана официальная хартия  церкви Афродиты (Church of Aphrodite). Журнал «Лайф» писал тогда об основании «откровенно языческой церкви» как о торжестве религиозной свободы. В заметке также сообщалось, что, помимо «верховного жреца» церкви её «конгрегацию» составляли ещё 35 человек . Сам Боткин по праву лидера официально признанной религиозной организации приписывал в начале своего имени аббревиатуру Rev. (Reverend – «преподобный») и именовал себя «афродизиосом».

 

Один из русских эмигрантов так описывал церковь Глеба Боткина:

 

«В основе ее были древнепаганические и старообрядческие ритуалы (вот где дали себя знать старые московские купеческие корешочки староверства). Он сообщал, что у него было озарение. Только Женщина может спасти мир, в то время как Мужчина виновен во всех грехах. Одетый в «архиепископские» облачения, Боткин регулярно проводил службу перед статуей Афродиты. После окончания службы между прихожанами начинались «радения» как у хлыстов – а проще говоря, свальный грех».

 

Сам же Глеб Боткин объяснял суть основанной им религии в трактате «В поисках реальности»: «Наш видимый мир – космический детский сад, и нам необходимо последовательно проходить множество миров, в каждом заканчивая свой курс образования, пока мы, наконец, не созреем для того космического средоточья абсолютной реальности, вечного блага и счастья, которое мы называем Раем. Но это и не важно. Законы любви одинаковы во всех мирах, включая Рай. Хотя мы не можем сказать ничего определённого о «том свете», мы знаем, что наша земля прекрасна, и потому можем быть уверены, что и тот свет прекрасен – куда более прекрасен».

 

В отличие от РИ, "Церковь Афродиты" довольно быстро стала относительно заметной религиозной организацией в США. Антикоммунизм Боткина, его связь с российской императорской фамилией, наконец сопричастность его  к той, кого очень многие считали законно спасшейся великой княжной - все это волей-неволей делало и его и созданную им организацию центром притяжения "белой эмиграции". А поскольку в те годы "красная опасность" в США проступила ярко и зримо- у многих в памяти еще остались коммунистические восстания 1932-34 гг,  то  созданный приверженцами Боткина из числа бывших белогвардейцев "Легион Императрицы Анастасии" скоро превратился в серьезную парамилитарную организацию, наряду с Ку-клукс-кланом и "Серебряными рубашками", принявший важное участие в подавлении коммунистических и прочих антиправительственных выступлений. "Церковь Афродиты", в свою очередь, помогла данному движению выйти за рамки чисто русские и чисто монархические- афродизианцами становилось и немало американцев. Также данное движение сыграло свою роль и в развитии феминистского движения, нейтрализуя, а то и сворачивая "левый крен" в женском движении.

Однако после войны актуальность данной организации уменьшилась, новый консервативный президент Стром, мягко говоря, не поддерживал разного рода сомнительные религиозные эксперименты. Однако американские спецлужбы уже нашли "Церкви Афродиты" и "царице Анастасии" новое применение.

 

В 1949 году, Глеб Боткин покинул США и вместе с Анной Андерсен и группой приверженцев неожиданно оказался в Шанхае, где он еще до войны стал весьма популярным в среде русской эмиграции, с ее "духовными исканиями" и модой на околомасонские и теософские учения. Однако амбиции Боткина простирались  намного дальше шанхайской эмиграции  - он собирался проповедовать свое учение среди китайцев, чью богиню Гуан Ин он считал одним из воплощений Афродиты и чьим именем он собирался принести мир, покой и любовь измученному войной Китаю, а вслед за ним - и всему человечеству.

 

Китая тем временем потихоньку закипал - север, после ряда коротких столкновений с китайскими варлордами был поставлен под прямое японское управление, за вычетом уже давно отсоединенных Маньчжурии и Внутренней Монголии, юг по-прежнему терзали конфликты между китайскими милитаристами, курируемых англичанами или американцами. Провинции Китая, примыкающие в Вьетнаму также были придавлены японским гнетом,- как и сам Индокитай. У японцев и англосаксов были разные взгляды на  дальнейшее развитие Китая и всех сопредельных территорий. Японию вполне себе устраивал Китай такой какой он есть- ослабленный, раздробленный, находящийся либо под прямым японским управлением, либо под властью продажных, вечно грызущихся варлордов. Американцы и, в меньшей степени, англичане хотели бы видеть более-менее единый и сильный Китай, способный составить противовес Японии. Но, сколь-нибудь значимой силы в пределах Китая не находилось - до тех пор, пока в Шанхай не прибыл Боткин. 

 

В Шанхае к тому времени уже сложилась  прослойка образованных русифицированных китайцев, также как и пройслойка изрядно окитаившихся русских и все они были к тому же весьма вестернизированы, так что распространение культа Афродиты за пределы русской эмиграции в китайскую среду прошло относительно безболезненно- сначала в среду китайских интеллектуалов и революционеров, а потом и в широкие китайские массы, отождествившие античную богиню с уже помянутой Гуань Инь. Естественно учение Афродиты обросло массой китайских культурных заморочек, смешалось с культом Као Дай- тут подсобили французские агенты влияния, все еще не оставлявшие надежду на возвращение бывших колоний,- благо во вьетнамском культе также присутствовали свои всечеловеческие амбиции и своя "богиня-мать". 

 

Вскоре выдвинулся и ряд лидеров - военных и духовных, русских и китайцев, еще более модифицировавших учение к требованиям текущего момента. Боткин обещал всем много- китайцам объединение и освобождение от японцев, русским - законную императрицу и демократичную конституционную монархию, американцам- вечную дружбу и сохранение всех их коммерческих интересов в Китае. В перспективе планировалось объединение сначала России и Китая, а потом и всего мира в во всемирную, гуманную, демократичную монархию под сенью Афродиты. От слов афродизианцы перешли к делу - вспыхнувшее в 1951 году восстание сметало режимы прогнивших генералов, сплачивая весь Южный Китай под властью жрецов Афродиты, затем восстание перехлестнулось на земли северного Китая и Северного Вьетнама одновременно, сметая японских наместников. Более того, учитывая, что восстание шло среди прочего и под лозунгом восстановления российской императорской династии (ставшей по совместительству еще и китайской династией), начались волнения и "Российской Империи", охватившие чуть ли не половину этого государства. Власть "царицы Анастасии" признали и русские подотчетных американцам территорий  Якутии и Чукотки, ее поклонники появились и в Сибири, Североссии, Псковии и Орловии.

 

Американцы формально заявляли, что тут они не причем, да и вообще президент Стром добрый христианин и не поощряет всяких там сомнительных сектантов, тем более иностранцев. Однако вся американская прогрессивная общественность была горой за "афродизианцев", под их прикрытием шли  "пожертвования", на них покупалось оружие, оружием вооружались американские "добровольцы". Множество голливудских и прочих американских знаменитостей потянулись в Китай, вздохнуть воздух свободы, на других посмотреть, себя показать и все такое прочее. Одна популярная американская актриса весьма прогрессивных взглядов за  моральную поддержку данного движения даже была объявлена одним из наиболее явных современных воплощений Богини.

Сначала русско-китайские афродизианцы взяли хороший темп- за каких-то пару лет объединив весь Южный Китай, они резво перешли границы японской сферы влияния и принялись за северо-китайские провинции, громя армии местных милитаристов и японские части. Более того- они чуть не взяли Пекин! На всех захваченных территориях объявлялась отмена отживших свое реакционных порядков, свобода торговли, всеобщие выборы, свобода совести, эмансипация женщин Востока - последний пункт был особенно важен - и все такое прочее. Однако спустя некоторое время японцы  раскачались и ввели в мятежные провинции реально серьезные силы. Им на помощь пришла армия Монгольской Империи- ранее нукеры Оскара Романовича Унгерна фон Штернберга помогали давить восстание афродизианцев в Российской Империи и теперь принялись делать то же самое в Китае.

 

Успехи афродизианцев в южном Китае были обусловлены в первую очередь помощью США, в сфере влияния которых регион находился и раньше. Многие из китайских милитаристов, бывших и ранее на американском содержании, практически без боя сдавали свои владения, а некоторые и переходили на сторону  восставших. Северный Китай находился под жестким японским контролем, местные китайские лидеры были в целом лояльны Японской империи, а рядовое население было уже порядком индоктринировано возникшим в годы войны синкретическим вероучением, имевшим замысловатое восточное название, а на Западе именуемым  без затей "Культом Смерти". Так или иначе в  на этот раз Смерть победила Любовь- если не считать нескольких приграничных провинций японцы сохранили  контроль над северным Китаем ( хотя и утратили  сферу влияния в южном Китае, за вычетом островов). Северный поход армии "Богини-Императрицы" захлебнулся и вскоре начались мирные переговоры. Во многом их начало стало и заслугой Британии- пусть англичанам и было обещано сохранение их прежних позиций в регионе ( и Гонконга, разумеется), но свержение пробританских милитаристов в Гуандуне и Юньнани им, мягко говоря, тоже не вдохновило.

 

Собственно в Гонконге в 1955 году прошли и мирные переговоры. Китай оставался разделенным на Север и Юг. Севером владели японцы: отойдя от прямого управления, они разделили Китай на ряд автономных регионов, которыми управляли лояльные милитаристы- из числа хуэйцев "клики Ма" или ханов-генералов из Внутренней Монголии. Собственно японские войска находились только в Пекине, на побережье и на границе с Южным Китаем, кроме того, крупные силы находились поблизости - в Монголии и Маньчжурии. В каждой из провинций воспитывалось чувство региональной обособленности, широко пропагандировалось идея японской императорской династии, как новой династии Китая, всячески популяризировался пресловутый "Культ Смерти" и культ богини Аматэрасу. Официальное название данного образования были "Соединенные Провинции Северного Китая" или как-то в этом роде.

 

Южный Китай,  напротив представлял собой унитарное, крепкое государство, находящееся  под властью "Императрицы Анастасии" или как там будет по-китайски, хотя реально за нее правили ее министры и генералы из русских и китайцев, а за всеми ними пристально наблюдали американские советники. Культ Афродиты-Гуаньин, стал господствующей  идеологией в Афродизианской Империи, где квазиязыческая религия причудливо сочеталась с идеей конституционной монархии и либеральной демократии англосаксонского образца. Впрочем, сие государство представляло собой оплот свободы и толерантности, даже по западным меркам, особенно в той части, что касалась прав женщин и свободы нравов. Афродизианская Империя по прежнему активно поддерживалась США и, в меньшей степени, Британией, туда валом валила вся "прогрессивная общественность " и  просто богема из США и Европы, на киностудиях Шанхая и Гаунчжоу, американские и европейские режиссеры творили свои самые смелые шедевры, на которые они бы просто не осмелились у себя на родине, индустрия развлечений получила необыкновенное развитие,  получив некоторое "одухотворение"  религией Афродиты. Внутри страны были ликвидированы многие пережитки прошлого, страна активно модернезировалась при участии американского капитала. 

 

Все было бы почти идеально- если бы не нависшая над страной военная угроза, причем не только с Севера, но и с юга, с Индокитайского полуострова, где уже вовсю бушевала так называемая Аннамская война.

 

Бросив все силы на подавление афродизианцев в Северном Китае, японцы уже не могли уделять должное внимание еще и Индокитаю, где культ Афродиты смешался с местными культами. Чтобы усилить свое влияние на данный регион "императрица Анастасия" вышла замуж за вьетнамского императора, и вместе с ним провозгласила своей целью освобождение всего Индокитая и "установление совместной, равноправной и демократической унии свободного Китая, свободной России и свободного Вьетнама под сенью Богини-Матери Афродиты-Гуаньин".

 

Одним из пунктов "Гонконгских соглашений", в частности, и стал вывод японских войск из Индокитая.  Афродизианская Империя уже готовилась торжественно вступить во владение этим регионом, когда неожиданно на  него обозначился новый претендент- точнее еще не очень хорошо забытый старый.

 

Как не трудно догадаться, данным претендентом стало Французское Государство. До поры до времени, как уже говорилось, оно поддерживало афродизианское восстание против японцев, но когда последние покинули страну, французы решили, что нечего оставлять страну каким-то мутным язычникам, тогда как добрые католики из Франции страдают от несправедливого послевоенного мироустройства . И вот, японцы еще не успели  вывести все войска, а в Сайгоне и Хюэ уже начали высадку первые французские части. Американцы, вступившие в ситуативный союз с Парижем пытались его удержать от вторжения, но закусившие узду галлы уже ничего не слышали. За какие-то считанные месяцы французы  оккупировали почти весь Вьетнам, за исключением самых северных его областей.

 

И немедленно получили партизанскую войну, поддержанную Афродизианской Империей.

 

Японцы потирали руки - два недавних союзника вцепились во Вьетнаме друг другу в глотки и не собирались отпускать. Французские каратели под знаменем с "Огненным крестом" заливали кровью Вьетнам, но сопротивление только росло, поддерживаемое потоками оружия, советников и "добровольцев"  через северную границу. На западной границе масла в огонь подливал Таиланд- по-прежнему ориентировавшийся на Японию и резонно опасавшийся, что вслед за Вьетнамом французы потребуют взад и Камбоджу, на которую тайцы уже давно и прочно наложили лапу. Под Таиландом находился и Лаос, в который отступили "не успевшие" выйти японские части. Именно они опираясь на созданные во время японского владычества коллаборационистские организации во Вьетнаме, а также на выученные ими отряды хмонгов, выступили в роли третьей силы в Индокитае. Война завершилась только в 1963 году, окончательно закрепив раздел Вьетнама на три государства: Южное, Центральное и Северное. Северный Вьетнам, находился в государственной унии с Афродизианским Китаем, где импортированный из США культ Афродиты слился с почитанием «Императрицы Нас Ти» и разного рода местных богинь до неразличения. Данное государство, как и всю унию, опекали американцы. Центральный Вьетнам оставался под властью Японии, со своим марионеточным императором и японским гарнизоном, сохранявшим связь с прояпонскими Лаосом и Таиландом. Наконец, на юге Вьетнамская Республика, с множеством католиков и каодаистов в руководстве, оставалась французским протекторатом. Каждое из трех государств претендовало на власть над всей страной, но не спешило подтвердить эти претензии силой.

 

Сибирские войны

 

Пока китайцы, японцы, вьетнамцы, американцы, французы, русские, тайцы, хмонги и все-все-все увлеченно резали друг друг друга, на другом краю Азии происходили не менее драматичные события.

 

Как уже говорилось ранее, сторонники Анны Андерсон ("Царицы Анастасии") появились во всех постсоветских "русских" государствах и даже в некоторых нерусских, заявив они о себе громко и ясно. В Российской Империи они развернулись в полноценное восстание которое удалось задавить лишь совместными усилиями японцев, монголоказаков и собственно Русской Императорской Армии. В других государствах афродизианцы-анастасиевцы попытались повторить дальневосточный сценарий, но почти везде потерпели фиаско: в Североссии их просто разогнали полицией, сняли штрафы, самых отпетых смутьянов побросали по тюрьмам на сроки от 15 суток до полугода и на этом все успокоилось. В Псковии, формально признающей власть Императора Владимира Третьего, отреагировали более эмоционально: поклонников "самозванки", да еще и язычников сначала выпороли, потом закрыли в "срубах" на сроки от десяти до тридцати лет, парочку человек расстреляли и на этом все успокоилось. Что же до анастасиевцев, имевших глупость заявить о своем существовании в Орловии, то с ними случилось что-то настолько страшное, что даже те кто знал, что именно, категорически отказывались это обсуждать.

 

Иначе дело пошло в Соединенных Областях Сибирских. Данное государство представляло собой федерацию, в которой правили военные и чиновники еще советской эпохи, спешно перекрасившиеся в социал-демократов и сибирских областников. Каждые четыре года в стране проводились честные демократические выборы в Областные Советы, на которых после честного и прозрачного подсчета голосов неизменно и в каждой области побеждала Социал-демократическая областная партия, получавшая от 70 до 90 процентов голосов. Оставшиеся голоса делили между собой с десяток партий-новоделок, один-два депутата от которых  попадали в тот или иной Областной Совет. За двенадцать лет существования данного государства такие выборы проходили дважды, система казалась надежной и сбоев не давала.  

 

На третьи выборы сформировалась еще одна партия - Монархическая партия России, которую сформировали афродизианцы. Их допустили к выборам во всех Советах, резонно полагая, что народ отдаст за них не больше голосов чем за любую другую оппозиционную партию. Тем большим шоком стало то, что на состоявшихся в 1962 году выборах Монархическая партия уверенно прошла во все областные Советы, причем в некоторых из них сформировала вполне устойчивое большинство. Не успели сибирские социал-демократы переварить эту новость, как последовала еще одна, не менее страшная- на состоявшемся сразу после выборов "победном" съезде монархистов-афродизианцев в Красноярске, лидеры данной партии в ультимативной форме потребовали от Верховного Совета упразднить областное деление государства, отказаться от сепаратистской риторики, сложить полномочия и передать всю власть законной правительнице страны, живому божеству - Императрице Анастасии-Афродите.

 

В Совете покрутили пальцем у виска и попытались объявить результаты выборов недействительными. В ответ вдруг выяснилось, что среди поклонников Афродиты хватает суровых сибирских мужиков, у которых в свою очередь, на руках множество нигде не зарегистрированных стволов. А еще скорее выяснилось, что старые охотничьи берданки, как-то  подозрительно быстро сменяют вполне себе современные американские винтовки.

 

В Совете не успели оглянуться, как в восточных областях начался мятеж. Центром восстания стал Красноярск, все города и села вдоль Енисея, потом Кемерово и Томск. 

 

-Люди русские, православные,- надрывались в Совете,- да как же вы Бога не боитесь, за язычников поднялись.

 

-Ишь, курвы, бога вспомнили,- отвечали афродизианцы,- а при большевиках-то, сколько церквей сожгли, сколько батюшек в расстрельный ров отправили? А мы против них ничего не имеем сам Христос- первый жрец и сын Афродиты-Богоматери.

 

- Сибиряки! Чалдоны! Вновь Россия хочет поработить наш вольный народ! Все на защиту Сибирской Отчизны!

 

-Нет такой нации "сибиряки"! Есть  заблудшие русские люди, одураченные японским генштабом и большевистской пропагандой!

 

Эта перебранка длилась долго и была бы забавной, если бы в ходе ее не лилась кровь, не горели города, поля, леса и все остальное.

 

В бучу немедленно вмешались соседи. Идель-Урал однозначно поддержал сибирские власти ибо справедливо опасался, что будут следующим объектом имперских притязаний, в случае прихода к власти афродизийцев-имперастов. Благодаря их помощи Западная Сибирь устояла и даже кое-где потеснила врага.

 

На севере, в устье Оби, ханты, манси и ненцы, опираясь на поддержку англичан объявили о своей независимости, которую тут же признали Британия и Финляндия. По чистому совпадению, за пару недель до этого события английские геологи наткнулись на сибирские запасы нефти.

 

В Свободном Туркестане  хотели бы поддержать сибиряков, но мешал хронический бардак в государстве, которое не могло навести порядок даже внутри себя не то, что у соседей. Отдельные ханы и беки, собственными силами снарядили отряды и вступили на территорию Сибири, как бы для военной помощи. Помощь эта вскоре обернулась обыкновенным грабежом, причем обоих противоборствующих сторон

 

В Монгольской Империи терзались дилеммой- с одной стороны японцы требовали от них выступить на стороне законного сибирского правителтства ибо еще одно "афродизианское" государство им и вовсе не упало. С другой- в составе Монгольской Империи был такой город Иркутск, жители которого очень хотели вступить в С.О.С и тот отвечал им взаимностью.  Так что особо в помощи монголы не усердствовали, ограничившись переброской через границу отрядов составленных из тувинцев, хакасов и алтайцев, под предводительством казачьих есаулов. Очень скоро эти отряды занялись примерно тем же, что и туркестанцы.

 

Зато отреагировало русское население Якутии - множество добровольцев отправились на помощь афродизийцам, воевать за Богиню-Царицу. Этот почин активно поддерживали американцы, не оставлявшие надежду сформировать более-менее сильное Русское Государство, как противовес Японии и союзное США. Американская помощь- деньгами, оружием и добровольцами медленно, но верно перетягивала чашу весов в пользу повстанцев, в 1963 году взявших Новосибирск.

 

К сожалению для американцев, они как-то  не учли мнение еще одного народа - собственно якутов. Последние уже понимали куда ветер дует и направление этого ветра им не нравилось, потому что "независимая Якутия" и "возрожденная Великая Россия" не особо совмещались. Якутов на тот момент, конечно было, очень мало, но все же они составляли на тот момент до семидесяти процентов населения Саха и они уже достаточно долго считали себя независимыми, чтобы не хотеть этого терять.

 

Американцы были уверены, что якуты им и так по гроб жизни благодарны за спасение от большевизма, и были просто в шоке, когда  в 1963  году сахаляр Омогой Баатур ( при рождении Иван Степанов), лидер партии "Великая Саха" и герой Якутского восстания,  свергнул проамериканское правительство, принеся его членов в жертву Улу Тойону. Американцев он не тронул, но потребовал от них убрать из Якутии все базы, а заодно вернуть сахалар исконно якутскую землю - Чукотку. А на единственном военном аэродроме Якутска уже приземлялись самолеты Японской Империи.

 

Переворот в Якутии совпал с взятием афродизианцами Омска и Новосибирска и фактически спас остатки Сибирской Федерации,  сосредоточившей свои последние войска возле Томска и Оренбурга, под защитой Идель-Урала - и не только: уже тогда здесь появились  отряды плохо говорящих п- русски чернокожих солдат под командованием немецких и русских офицеров. Орловия добившись относительной внутренней стабильности, стала делать первые осторожные шаги к экспансии.

 

 Афродизианцам пришлось перебрасывать свои отряды на восток - в Якутии, оказавшейся под властью жесткой этнократии уже кое-где вспыхивали мятежи в местах компактного проживания русских, надеявшихся на помощь "возрожденной Империи". Самый масштабный мятеж, впрочем, случился в ином регионе- на побережье Охотского моря, в районе РИ-Магаданской области (в данной реальности Магадан получил именование Порт-Ламут). Мятеж поддержали американцы, перебросившие "добровольцев" из "чукотского протектората". Ситуация несколько раз балансировала на грани,  японские и американские эсминцы чуть ли не вплотную пенили воды Охотского моря, но все же начинать атомную войну из-за "какой-то Якутии"  никто не собирался. Еще несколько встреч прошло в Гонконге, по итогам которых было решено, что побережье формально остается неотъемлемой частью Тойоната Саха, но при этом исключался силовой способ подавления "Охотской Республики", создавалась "Комиссия по примирению" и все громогласно говорили о своем стремлении к мирному разрешению конфликта. Тем временем японцы уже организовывали воздушный мост в Якутск, одновременно налаживая и сухопутное сообщение с новым сателлитом. Американцы, тем временем, крепили государственность  "Охотской Республики" - в первую очередь снабжая оружием.

 

Русские восстания начались и на западе Тойоната - там где его  земли смыкались с Сибирской "Афродизианской Империей", которую после потери Якутии, американцы принялись опекать с удвоенной силой, хотя поддержку могли осуществлять только по воздуху.

 

Великая Латиноамериканская война:

 

"Священный Союз Латинской Америки" доживал последние дни - даже Британия, до последнего боровшаяся за его сохранение, была вынуждена оставить эту идею, сосредоточившись на поддержке самого крупного из игроков континента - Бразилии. После разгрома коммунизма, Варгас совершил небольшой переворот, выгнал из правительства интегралистов и установил относительно мягкую диктатуру, - примерно как в РИ, только еще круче: помогли кредиты выданные США и Англией на становление военной промышленности. Армия, приобретшая в годы войны против коммунизма бесценный боевой опыт, держала страну в кулаке, а Варгас держал в кулаке армию. Он также крепил отношения с режимом Салазара и фактически превратил Португалию  в своего сателлита, вместе со всеми ее колониями создав "Португальское содружество", представлявшее собой прочный политический, экономический и военный блок. В области идеологии, несмотря на разрыв с интегралистами, Варгас все же использовал ряд постулатов бразильского фашизма в сочетании с лузотропикализмом и традиционным католическим консерватизмом. Само собой он предоставлял режим полного благоприятствования своему союзнику и покровителю - Великобритании. Впрочем, относительно благостные отношения он сохранял  и с США, благо, что уже в 50-е годы две великие англосаксонские державы от соперничества начали переходить к осторожному сотрудничеству, настороженные активным проникновением в Латинскую Америку третьих держав. Обе страны поддерживали политику Варгаса по трансформации "Священного союза" в ряд двусторонних договоренностей с латиноамериканскими странами, позволяющими Бразилии удерживать доминирующее положение в Южной Америке.

 

 Однако на этом пути бразильский лидер встречал множество препятствий. Континент бурлил - свято место не осталось пусто и вместо почти разгромленных коммунистических  и анархистских движений,  лидерами сопротивления "англо-американскому империализму" становились околофашисткие  партии, вовсю использовавшие левую риторику и тем самым привлекая бывших социалистов всех возможных разновидностей. Само собой подобные движухи не остались без внимания иных игроков, желающих бросить вызов англосаксам в Новом Свете. Первую скрипку  играла фашистская Италия, ставшая как и в РИ "светом в окошке" для латиноамериканских фашистов. Превратив в своего сателлита Испанию (где у власти  находились фалангисты) режим дуче Чиано активно использовал моральный авторитет  фалангизма в бывших колониях Испании для укрепления своего влияния. Во многих странах Латинской Америки сформировались околофашистские партии, с "лево-правой" риторикой, призывающих к национальной революции и ориентирующиеся на Италию и Испанию. В то же время хватало там и аналогичных организаций по старой памяти ориентирующихся на Британию и США, поддерживающих тесные связи с англосаксонскими правыми партиями. В иных странах данные организации даже находились у власти - вроде "золотых рубашек" генерала Карраско  в Мексике.

 

Наибольшим успехом итало-испанского блока стал переворот 1949 года в Аргентине, где после свержения англофильского президента Рамона Кастильо, к власти, при поддержке Аргентинского фашистского союза,  пришел генерал Педро Рамирес. Он тут же провозгласил строительство  "Великой Аргентины", что среди прочего, подразумевало противодействие гегемонистским устремлениям Бразилии, ненависть к гринго, союз с Италией и Испанией, а также возвращение несправедливо отторгнутых территорий- включая и Фолклендские острова. Губернатором последних, кстати, был член Британского союза фашистов Джеффри Хамм- это была первая и единственная партия, зарегистрированная на острове.

 

Впрочем, на Британию, Рамирес решил пока не наезжать - с флотом у молодой фашистской республики было не ахти. В отличии от армии- великолепно вооруженной и обученной, прошедшей жестокие бои с коммунистами в Испании, Франции и Италии. Впрочем, последнее можно сказать было о почти всех латиноамериканских армиях, но у Аргентины имелись важные преимущества- многочисленное население, развитая военная промышленность и помощь одной из великих фашистских держав Европы. Аргентина сравнительно быстро подчинила своему влиянию фалангистский режим в Боливии и местечковую диктатуру в Уругвае (Парагвай в то время находился под влиянием Бразилии). В союзе с Боливией генерал Рамирес решился бросить вызов еще одному союзнику Бразилии и Британии, давнему сопернику Аргентины- Чили.

 

В Чилийской Республике как раз произошел не совсем удачный военный переворот, переросший в небольшую гражданскую войну. Правящая нацистская партия раскололась, также как и армия и флот. Один претендент был англофилом, второй националистом и ненавистником гринго и вот как раз он и проигрывал противостояние. Тогда он воззвал к соседям за помощью и соседи немедленно откликнулись - в конце 1958 года аргентинская армия в составе двадцати дивизий устремилась за Кордильеры. С севера ее  поддерживала Боливия, а также присоединившееся в  последний момент Перу. Там тоже правил весьма интересный режим, о котором будет сказано позже.

 

Расколотая чилийская армия была разбита, претендент стал президентом, а в качестве вознаграждения Аргентина с союзниками потребовали территориальные компенсации и чилийскому президенту пришлось их дать. Боливия вернула себе выход к морю, Перу получило город Арика с округой, а Аргентина- чилийскую часть Огненной Земли и марионеточный режим в Чили. Британия и США, разумеется, негодовали, но вмешаться не успели - все произошло слишком быстро, а холодок между США и Британией еще не растаял и в Белом доме не знали толком как им отнестись к новому аргентинскому правительству.

 

 Зато живо отреагировали Италия с Испанией - Испания напрямую участвовала в интервенции "по приглашению законного правительства", высадив в Сантьяго Испанский  легион и марроканцев. Италия же формально в войне не участвовала, но оказала помощь оружием и "добровольцами"- включая  албанцев, боснийцев и сомалийцев. Как бы то ни было Чили оказалось разгромлено и Аргентина поставила под контроль весь Южный конус. Теперь генерал Рамирес готов нанести удар по своему самому опасному сопернику- Бразилии!

 

Однако были и иные игроки, лелеявшие иные планы.

 

Вместе с итальянцами и испанцами, в ЛА еще  с довоенных времен пытались проникнуть и японцы. Но, если фашисты старались опираться все же на европейское население или хотя бы на европеизированных метисов-католиков, то японцы, используя все тот же расовый фактор работали с индейцами или же с теми метисами, что помнили и гордились своим индейским наследием. Множество японских агентов под видом культурных миссий, научных экспедиций, наконец, просто бизнесменов, все глубже проникали в южноамериканские джунгли, в глухие уголки Кордильер и вообще везде где только можно. Среди всех мало-мальски образованных индейцев и метисов распространялась пропагандистская литература повествующая об "великом союзе желтой и красной расы", "общей прародине" и "пробуждению подлинной Америки". Используя продажность латиноамериканских чиновников, японцы сначала развернули в ряде стран сеть образовательных учреждений, а потом и организовали отправку наиболее одаренных для обучения в японские университеты. Сотни молодых аймара, кечуа, майя, науа, гуарани и прочих отправлялись за океан, где им рассказывали об общих корнях, о культе Солнце, что исповедуют по обе стороны океана, о родстве между самураями и ацтекскими Орлами и Ягуарами и конечно же о Великом Боге-Императоре с помощью которого все они сбросят бледнолицых в море и восстановят свои древние царства.

 

Попутно, разумеется, японцы активно работали с азиатской диаспорой в Латинской Америке, особенно с японской.

 

Уже в середине 50-х все это начало давать свои плоды. Юг Мексики, Гватемала, Гондурас и Сальвадор заполыхали от восстаний майя и примкнувших к ним прочих индейцев. Еще более серьезное движение развернулось в Латинской Америке, особенно в Перу, где в 1956 году, лидер партии "Тупамарос", аймаро-японский метис и полковник перуанской армии выиграл выборы и провозгласил о возрождении империи инков. Разумеется вырезать европейцев никто не стал, если не считать отдельных эксцессов - отсоветовали сами же японцы, - было провозглашено, что все народы новой империи найдут в ней свое место и примут участие в построение Нового Американского Порядка. Однако в стране установился жесткий фашистский режим, находящийся под сильным, чтобы не сказать больше, влиянием Японии. Вскоре аналогичный режим установился и в Эквадоре.

 

Надо отметить, что Япония старалась работать не только с индейцами и метисами, но с чернокожими- под лозунгами "освобождения цветных рас от европейского колониализма". Работа велась с переменным успехом - как и в РИ, финансирование от Японии получала "Нация Ислама", вместе с рядом иных негритянских организаций. Аналогично велась работа и среди "афро" в Латинской Америке. С идеологической точки зрения обосновать это было сложнее- все же, отличие от индейцев, кровное родство негров и азиатов,  было сложно обосновать, поэтому обычно обходились общими словами о "борьбе против белого империализма". Тем не менее, определенных успехов удалось достичь - даже появился совместный черно-красно-желтый флаг, который символизировал борьбу черных и  индейцев за свои права, под мудрым азиатским руководством.

 

Существовала и иная трактовка:

 

"Черный - это цвет земли, из которой мы все поднялись вчера; красный - это цвет крови, что мы проливаем в борьбе с угнетателями сегодня; золотой- это вечное солнце свободы, что взойдет  завтра".

Впрочем, поднять всех негров  японцам не удалось- все же у чернокожих хватало и иных идеологических альтернатив. После того как на смену Строму президентом был избран генерал Джордж Паттон, который с одной стороны повел решительную борьбу c "Нацией ислама" и ей подобными организациями, а с другой - дал укорот "ультраправым" белым организациям и, хоть и не отменил, то сильно смягчил сегрегацию в южных штатах. Он также предпринял ряд мер для стимулирования черного предпринимательства и способствовал созданию благотворительных организаций помогающих чернокожим ветеранам.

В Британии в общем и целом, тоже сумели противодействовать такой пропаганде, в духе британской политики сочетании кнута и пряника, расширив права чернокожих в своих вест-индских колониях и в то же время, обрушив жесточайшие репрессии на экстремистов "Нации ислама". Британцы также умело вели контпропаганду- пользуясь тем, что под их прямым или косвенным контролем находились многие исламские регионы и святыни, они могли доказать, что ислам, которому учили Мухаммед Фард и Элайджа Мухаммад  отличается от оригинального ислама  до степени богохульства. Что же до африканских колоний, то там Британия чувствовала себя относительно спокойно опираясь на белых поселенцев и традиционные институты местных вождей, попутно создавая класс образованных и обеспеченных черных. Впрочем, в Африку Япония особо и не лезла.

 

Еще менее шансов у японской пропаганды было в Бразилии и португальских колониях- в рамках лузотропикализма были достигнуты немалые успехи по интеграции белых, цветных и черных Португальского сообщества и практически отсутствовала почва для "черного расизма". Впрочем, в  противостоянии с соседями Бразилии это мало помогло.

 

 

В 1958 году умер Варгас, прожив на четыре года дольше, чем в РИ. Пока в Бразилии разбирались кто должен стать его приемником, по ту сторону южной границы решили, что настал наилучший момент чтобы нанести удар по извечному врагу.

 

Бразило-аргентинская война началась с так называемого «Парагвайского кризиса». В Парагвае на тот момент правил режим  Ихинио Мориньиго , в годы существования  «Священного Альянса» более-менее успешно балансировавшего между Аргентиной и Бразилией, но позже поставленный перед необходимостью выбора между двумя сильнейшими державами Южной Америки. Мориньиго выбрал Бразилию и тем самым невольно подвел черту под своим правлением.В Парагвае естественно существовала оппозиция его режиму - как среди политиков, так и среди военных. В 1956 году вся эта оппозиция оформилась в «Национально-освободительный фронт имени Франсиско Лопеса».  Под влиянием соседней Аргентины и Боливии, а также Испании и Италии, политика данного фронта ( поначалу идейно аморфного) приобрела отчетливые фашистские черты. Естественно данное движение отличал радикальный антиамериканизм  и национализм.

 

В 1959 году вспыхнул мятеж против Мориньиго. Бразилия объявила о поддержке «легитимного президента» , а Аргентина, Уругвай,  Боливия и Чили - «фронтовиков». Бразилия ввела войска с северо-востока, Боливия ударила с запада, а Аргентина- с юга. Однако аргентинцы и боливийцы оказались более расторопными. В 1960 году войска «лопесистов» вошли в Асуньон первыми,  а следом за ними- аргентинцы и боливийцы. Бразильцы, поняв, что ловить им нечего, попытались вывести войска и сделать вид, что ничего не было, но им этого не дали – новый парагвайский лидер, понукаемый аргентинцами нагнал бразильские войска пока они еще находились на парагвайской территории и дал им бой в исходе которого не приходилось сомневаться- на стороне парагвайцев выступили аргентинцы, боливийцы, а также испанские и итальянские «добровольцы». Разгром бразильцев был полным - развивая успех союзные войска вторглись в  бразильскую провинцию Мату-Гросу, заняв город Кампу-Гранди.

 

Одновременно аргентинская армия совместно с союзными уругвайцами, испанцами и итальянскими « добровольцами» начала наступление на юге Бразилии.  Вторжение  облегчалось тем, что южные провинции, как и в РИ изрядно тяготились диктатом столицы, которая, по мнению южан  грабила их налогами, чтобы поддерживать «бедный Север» и вообще претворять в жизнь амбициозные проекты Варгаса и его приемников. На эти настроения накладывался местный расизм - «белый юг» против негро-индейского Севера, нежелание и дальше следовать политике «лузотропикализма», против дальнейшей интеграции с Португалией и уж тем более – ее африканскими колониями. Не стоит уточнять, что подобные настроения вовсю  подогревались фашистской пропагандой, эффективность которой усиливалась обширной итальянской диаспорой в регионе. Поэтому когда аргентино-уругвайские войска вступили на бразильскую территорию, их уже ждала обширная «пятая колонна»

 

В середине 1960 года были заняты штаты Бразилии  Риу-Гранди-ду –Сул и Санта-Катарина, где было торжественно объявлено о восстановлении государственного суверенитета республик Риу-Гранди и Жулиана. Следом аргентино-уругвайские войска захватили и Парану, провозгласив одноименную республику, после чего все три республики объявили о создании так называемой «Южной Конфедерации». Сформировавшиеся там отряды самообороны  уже в начале 1861 года вместе с аргентинцами, испанцами, уругвайцами и итальянскими « добровольцами» подступили к городу Сан-Паулу. С запада, сквозь джунгли наступали парагвайцы и боливийцы.

 

План  антибразильской коалиции был прост-  переговоры планировалось начать не ранее чем после взятия Сан-Паулу, а если повезет, то и Рио-де Жанейро.  Во взятой столице бразильскому правительству продиктовали бы условия мира:  признание независимости  мятежных республик, которые бы образовали марионеточное фашистское государство, а также уступка ряда приграничных территорий Боливии и Парагваю. Потеря юга ставила жирный крест на «великодержавных» амбициях Бразилии и автоматически выводила Аргентину в лидеры Южноамериканского континента.

 

Бразило-аргентинская война совпала с  Великим восстанием майя в Мексике и Центральной Америке. Восставшие, вдохновленные радикальным индехенизмом японского производства, вооруженные и обученные японскими инструкторами, за какие-то считанные месяцы взяли под контроль мексиканские штаты Чьяпас, Кампече, Юкатан, Кинтана-Роо и Табаско. Индейские выступления распространились и на территорию соседней Гватемалы, сметя местный режим - разумеется прогнивший, диктаторский и проамериканский. Остатки гватемальской армии еще удерживали полоску земли вдоль границы с Гандурасом, Сальвадором и Белизом, но все были уверены, что до перехода этих земель под контроль восставших остались считанные недели, а то и дни, после чего восстание перекинется и на территорию сопредельных государств.

 

Меж тем в центре Мексики вспыхнуло еще одно восстание- на этот раз возродившихся «кристерос». После установления в Мексике фашистского режима, кристерос подверглись гонениям, многие бежали за границу, найдя приют в Испании и Италии. Там они радикализировались, обогатили свою идеологию элементами фашизма и фалангизма и потихоньку начали экспортировать ее обратно в Мексику, найдя множество сочувствующих в среде католического духовенства, набожного крестьянства и всех, кто был недоволен проамериканским режимом «Третьей империи».

 

Объединившись,  «кристерос» и майя могли смести Карраско, но этого не произошло- не в последнюю очередь из-за религиозных разногласий: «кристерос» были упертыми католическими фанатиками, а майя исповедовали радикальный индейский расизм помноженный на некий суррогат майянского язычества. Он впитал в себя некоторые элементы христианства, но настолько перистолкованные на свой лад, что от них буквально разило серой.

 

Меж тем и режим в Мехико обладал определенным запасом прочности. Несмотря на раскол в армии ( некоторые солдаты и офицеры с майяанскими корнями перешли на сторону восставших, многие набожные католики поддержали «кристерос»)- тем не менее у  правительства оставалось достаточно верных войск +паралимитарные формирования «Золотых рубашек». Кроме того у него имелись еще два потенциальных сторонника.

 

Первые- поклонники «Санта Муэрте», культа Святой Смерти. Синкретический ацтекско-католический культ поддерживался генералом Карраско как возможная альтернатива влиянию Церкви, а заодно и как средство воспитания лояльности среди науа ( Карраско себя выставлял и наследником ацтекской империи). Благодаря индоктринации этим культом большинство потомков ацтеков осталось равнодушны к прояпонской индихенистской пропаггаде. Военизированные отряды сторонников «Святой Смерти», тесно связанные с мексиканским криминалом, поддержали Карраско во время войны.

 

Другая сила поддержавшая правящий режим- мексиканские члены Церкви Святых последних дней. Собственно они не были мексиканскими в этническом смысле- в большинстве своем это были расовые англосаксы, достаточно плотно заселившие северные штаты Мексики еще в 19 веке. Мексиканская революция заставила многих убраться обратно в Штаты, при кристерос мормоны тоже были не в чести, зато при Карраско им дали «зеленый свет», разрешив вернуться на места прежнего проживания. Учитывая, что в президентство Строма к мормонам относились не особо доброжелательно, в желающих недостатка не было. После того как президентом стал Паттон отношение к мормонам смягчилось, но домой они не спешили - что полностью устраивало американское правительство, усмотревшее в «мормонском факторе» дополнительный рычаг влияния на Мексику. С началом войны Карраско пообещал мормонам дополнительные преференции, после чего мормонские отряды самообороны выступили на его стороне в войне против кристерос и майя.

 

Повстанцы майя пытались привлечь к борьбе против креолов и остальные индейские народы Центральной Америки, но  те, в основной своей массе остались глухи к этим призывам. Исключение составил небольшой народ куна в Панаме - в свое время в 1925 году он при поддержке американцев пытался провозгласить свою республику, но потом пошел на соглашение с панамским правительством, выторговав себе некоторую автономию. Теперь под воздействием японской пропаганды куна вновь поднялись, требуя теперь уже полной независимости. Более того, наиболее радикальные говорили о том, что куна должны править всей Панамой и сами получать доход от Канала- разумеется под мудрым японским руководством. К американцам  же отношение было не особо - куна считали, что те их кинули в 1925 году.

 

Вот тут американцев проняло. И не только американцев- восстание майя распространилось и на британский Белиз. Вместе с майя сражались и чернокожие добровольцы из «Нации ислама» пытавшиеся распропагандировать местных чернокожих. Без особого, впрочем, успеха: не только англоязычные креолы Белиза, но и афро-индейские метисы «гарифуна» в основной своей массе остались верны Короне. И тем не менее психологический эффект был велик- общественное мнение в Британии требовало прийти на помощь одной из первых британских колоний.

 

В марте 1962 года американские войска всадились в Панаме и Юкатане, а британские – в Белизе, соединившись с остатками гватемальской армии и начав наступление вглубь страны. К антимайяанской коалиции присоединились Гондурас, Сальвадор и Никарагуа.

 

Одновременно было созвано экстренное заседание Всемирной Лиги.

-Вы что творите?!- в один голос обратились американский и британский представитель к японскому,- вы что войны хотите? Атомной?

-Так а причем тут мы?- очень правдоподобно удивился японец,- если местные народы , уставшие от векового европейского угнетения решили сами взять судьбу в свои руки.

-Но там ваши солдаты!

-И ваше оружие!

-Это добровольцы!- твердо ответил японец,- а оружие можно купить где угодно- вам ли не знать как расцвел криминал при Карраско. И вообще,- доверительно добавил японец,- я не  понимаю, почему великая англосаксонская раса так беспокоится об этих креольских мерзавцах, которые так и норовят построить у себя корпоративное государство по рецептам из Рима. Неужели вас ничему не научил пример Аргентины?

Итальянский представитель напрягся и посмотрел на японца. Тот улыбался.

 

В Мадриде и Риме, Буэнос-Айресе и Ла-Пасе как-то были уверены, что они с японцами заодно против англосаксонского империализма и его прихвостней типа Бразилии. Сами же японцы намекали на это, говоря, что цели у них разные, но дело- общее. Или наоборот. В общем  латинос считали, что с этой стороны неожиданностей или неприятностей ждать не придется.

 

И они ошибались.

 

Летом 1942 года, когда внимание всего мира было приковано к героически оборонявшемуся от фашистских орд Сан-Паулу, в западных регионах Боливии вспыхнуло восстание аймара, мигом поддержанное перуанским правительством. Перуанские танки, с узкоглазыми танкистами-«добровольцами» перевалили через Анды и вторглись в Боливию. Другая группа армий ринулась на юг, заняв бывшие чилийские земли и, разбив армию марионеточного чилийского режима,  устремились в сторону Сантьяго. Боливийская армия, получившая непревзойденный удар в спину оказалась наголову разбита и откатилась к восточной границе. Под контролем правительства остался лишь северо-восточный клочок земли+ те земли, что боливийцы сумели занять в Бразилии. Меж тем начались волнения гуарани в Аргентине и Парагвае, где воспрянули сторонники бывшего президента Мориньиго - у него были индейские корни, что вовсю использовала перуанская пропаганда. Тем временем перуанские войска уже стояли на границе с Парагваем и выказывали явное намерение идти дальше.

 

В декабре 1962 года восстание «кристерос» в Мексике оказалось окончательно задавлено - частично силой, частично обещаниями некоторых уступок католической церкви. Не ожидая окончания компании, Карраско начал перебрасывать армию на юг, к восставшим майя. Тем временем, в Гватемале началось наступление с юга армий Гондураса и Сальвадора, а с севера- остатков гватемальской армии и британских войск из Белиза. Американцы пока в войну открыто не вступали, чтобы не давать повода говорить, что Карраско поддерживают  «гринго», но усилили помощь деньгами и оружием, а американский  и британский флоты начали блокаду побережья.

 

В феврале 1963 года начался штурм Гватемалы, столицы одноименного государства. Осуществляли его силами гондурасской и сальвадорской армий, совместно с местными «белогвардейцами». Столицу, кроме индейских повстанцев, обороняли чернокожие из «Нации ислама», а руководили всем этим японские советники и «добровольцы». Здесь же были и «добровольческие батальоны» из разных индейцев  обеих Америк, загодя переброшенные японцами: кечуа, аймара, арауканы и так далее. Был даже сборный батальон «Порабощенных народов Северной Америки»,  состоящий из лакота, навахо, сиу и прочих, общих количеством аж девяносто пять человек. Так или иначе, первый штурм Гватемалы был отбит- сальвадорцы и гватемальцы с большими потерями откатились от города чуть ли не до границы.

 

Меж тем в Белизе англичане окончательно очистили его территорию от повстанцев, а в апреле-мае заняли и северо-восточную, равнинную часть Гватемалы, после чего вступили в горы. Гондурасцы и сальвадорцы тем временем, оправившись от поражения и усилившись войсками Никарагуа, вновь перешли в наступление. Поддерживаемые с моря американским флотом, они заняли низинную полосу вдоль западного побережья, после чего вновь двинулись на Гватемалу, навстречу наступавшим с востока британским частям. К началу лета 1963 года кольцо окружения вокруг Гватемальской столицы сомкнулось. Три месяца оборонялась столица- три месяца напряженной кровавой бойни. Чтобы поднять боевой дух соратников, майя вспомнили обычаи предков- с вырыванием сердец пленников и пожиранием их, массовыми кровавыми жертвоприношениями богам предков, ритуальными самоубийствами и тому подобной архаикой. Японские «добровольцы» ушибленные «Бусидо» старались не отставать от своих подопечных- в плен, во всяком случае не удалось взять ни одного.  Как бы то ни было в концу августа 1963 Гватемала пала и туда въехало правительство Марио Сандоваля, начавшего жесточайшие репрессии. Несмотря на это большинство горожан приветствовали новую власть, тут же обнародовавшую фотографии подвалов в президентском дворце и крупнейших католических соборах, битком набитые изуродованными трупами.

 

После падения Гватемалы революция в стране пошла на спад. Остатки повстанцев отступили на северо-запад, к мексиканской границе- точнее к границам мексиканского штата Чьяпас, наиболее плотно контролируемой повстанцами мексиканской территорией. Вообще, генерал Карраско не особо справлялся с подавлением восстания в южных штатах, так что все же пришлось вводить на Юкатан британские и американские войска. С их помощью к маю 1964 года правительство Карраско, в общем и целом, восстановило контроль над мятежными майя. Однако в  джунглях и в горах все еще скрывались  разрозненные, но многочисленные повстанческие группы.

 

В южной Америке тем временем продолжалась мясорубка. Даже после вторжения перуанцев в Боливию и Чили, аргентинцы не сняли осады с Сан-Паулу - только после его взятия, как им казалось, возможны были переговоры о мире. Единственное, на что они пошли - так это на усиление армейской группировки на границе с Боливией и в Парагвае. Тем временем перуанские войска, совместно с местным индейским ополчением, окончательно захватили Боливию. Десятки тысяч беженцев, преимущественно европейского происхождения, устремились в Парагвай, где было создано боливийское правительство в изгнании. Бразильские войска восстановили контроль на границе с Боливией и Парагваем, шли осторожные переговоры о совместном вторжении в Парагвай, а через него – и в Аргентину, но не очень активные- стороны не сильно доверяли друг другу. Кроме того перуанцы и их японские кураторы столкнулись с широким партизанским сопротивлением в Боливии, так что речи о натиске на восток пока не было.

 

Зато был открыт натиск на юг! Чилийская армия переживала период разброда и шатания, в стране шла вялотекущая гражданская война, против марионеточного проаргентинского правительства, север оккупировало Перу, а юг- Аргентина. Оппозицию действующему режиму поддерживали США и Англия, сторонники которых решились на открытый переворот, после того как Аргентина перебросила  войска от чилийской границы на боливийское и парагвайское направление.  Новое, наспех сформированное правительство, обратилось к перуанцам с требованием очистить северные территории, одновременно предлагая союз против Аргентины, но в Перу даже не почесались. С огромным трудом удалось остановить и отбросить перуанцев от Сантьяго, но угроза сохранялась. Тем более,  что к югу от чилийской столицы в своей  исконной вотчине восстали мапуче (арауканы), также не избежавшие влияния японской пропаганды. Они резали и убивали чилийцев, вступали в бой с правительственными войсками, опять же оказавшись неплохо обученными и вооруженными. Естественно тут же оказались воскрешены древние культы мапуче и их боевые обычаи, с вырезанием и пожиранием сердец убитых врагов. Одним из центров восстания оказался архипелаг Чилоэ, возле которого в скором времени зачастили перуанские военные суда, а также таинственные подлодки, без опознавательных знаков и с узкоглазым экипажем. Чилийский флот не мог этому помешать за отсутствием такового-  за годы гражданской войны и интервенции он был практически уничтожен, а то что осталось перешло перуанцам и боливийцам (а от них- опять перуанцам).

 

Однако вскоре в войне наступил перелом. После того, как восстание на Юкатане и в Гватемале оказалось в основном разгромлено, англосаксы смогли переключить внимание и на  иные регионы Латинской Америки, в том числе и на Чили.  Среагировали вовремя - новое чилийское правительство, зажатое между наступавшими перуанцами, враждебными аргентинцами и восставшими мапуче, буквально молило о помощи США и Великобританию.  И реакция не замедлила себя ждать:  в августе 1964 сводный американо-австрало-новозеландский корпус высадился в Сантьяго, после чего перуанцы резко замедлили темпы наступления, а потом и вовсе отошли, закрепившись в Антофагасте. Британский флот, установив своего рода «зону безопасности»  вдоль чилийского побережья, сначала отсек мапуче от иностранной помощи, а потом высадил десант из британских коммандос и гуркхов на островах Чилоэ. Совместно с чилийской армией британцы задавили восстание мапуче, вытеснив остатки повстанцев за границу в Аргентину, совсем не обрадовавшуюся таким гостям. Одновременно на захваченном Аргентиной юге  началось восстание за воссоединение с Чили.

 

Меж тем в «латиноамериканскую мировую войну» вливались все новые участники. На другом конце южноамериканского материка зашевелилась Колумбия, в которой правил более-менее проамериканский режим Лауреано Гомеса. Когда началось восстание индейцев куна в Панаме, Гомес предложил американцам участие колумбийских войск в подавлении восставших, в обмен на возвращение хотя бы части бывшей колумбийской провинции ( само собой, не покушаясь на зону Канала). Американцы, разумеется, категорически отказались, настоятельно посоветовав Гомесу не проявлять самодеятельности. К слову сказать, мятеж куна был подавлен относительно быстро и бескровно, почти не возымев санкций для восставших. Ходили конспирологические слухи, что американцы позволили случиться этому восстанию, чтобы поставить на место президента Панамы Арнульфо Ариаса, высказывавшего открытые симпатии Италии и Испании. Колумбийскому же президенту посоветовали развить свою деятельность в ином направлении - в сторону Эквадора, тоже, если уж на то пошло, бывшей части Великой Колумбии. Эту экспансию американцы пообещали не только одобрить, но и проспонсировать.

 

Гомес начал искать повод  для вторжения. Долго искать не пришлось - в Эквадоре, в 1959 году при поддержке Перу и Японии произошел переворот, оттеснивший белую верхушку и приведший к власти молодых офицеров, кечуа и метисов, с высоким уровнем расовой сознательности. Именно они организовали в Эквадоре очередную индехенисткую  этнократию, с национализацией, экспроприацией, а после и погромами «белого» населения. Множество беженцев,- офицеров, чиновников, помещиков, -бежали в Колумбию, и там организовали «правительство в изгнании» и «Армию освобождения Эквадора». Коренному населению, впрочем, от всего этого легче не стало- место прежних «эксплуататоров» быстро заняли японцы и китайцы.

 

 В общем, воспользовавшись этим предлогом, в 1964 году  Гомес привел армию в боевую готовность и вторгся в Эквадор, под предлогом восстановления законной власти. Колумбийская армия и «Армия освобождения Эквадора», чуть сходу не взяли Кито и только спешно переброшенные перуанские войска позволили удержать столицу. В частности, колумбийское выступление и стало причиной того, что перуанцы не стали развивать наступление в Чили.

 

Меж тем англичанка вновь гадила Аргентине руками мятежных чилийцев (подлая раса, далее по тексту…). И не только чилийцев - в поддержку восставших британцы натравили на Аргентину заботливого выращиваемого ими маленького, но уже весьма зубастого монстрика.

 

Ключевую роль в создании «монстрика» сыграли трое людей  - один англичанин и два норвежца. Англичанином был уже поминавшийся тут Джеффри Хамм - в реальности начинавший карьеру учителем на Фолклендских островах,  одновременно проводя на уроках пропаганду «Британского союза фашистов»,  с началом войны был арестован и интернирован в Южную Африку. После войны перебрался в Англию, где, благодаря своим организаторским способностям быстро занял одно из ключевых мест в партии Мосли, но в силу общей маргинальности   данных идей в послевоенной Британии, в большую политику так и не вышел. В этой АИ Хамм остался на Фолклендах, сделал там карьеру, дойдя до губернатора, добившись одновременно легализации местного отделения Союза фашистов. Эта партия сохранила свое влияние на островах и после того, как Британский союз фашистов проиграл выборы консерваторам.

 

Как и многие люди аналогичных взглядов, Хамм поддерживал идею территориальной экспансии своей страны - даже здесь, на краю света, с населением чуть больше двух тысяч. Именно этот момент Хамм старался исправить, всячески стараясь склонить Лондон к колониально-переселенческой политике на Фолклендах, созданию поселений на Южной Георгии и прилегающих островах,  освоению Антарктики. Хамм настаивал на том, что британских войск здесь недостаточно, что местное население само должно быть приучено давать отпор возможным захватчикам.  До поры до времени от Хамма отмахивались, но после прихода к власти в Аргентине генерала Мартинеса- стали прислушиваться, в конце концов дав добро на все его проекты.  При активном содействии Хамма жители Оркнейских и Шетлендских островов всячески стимулировались к переезду на другой конец Атлантики, где им даже полагались какие-то льготы. В итоге с 1949 по 1959 год население Фолклендов выросло почти вдвое- с 2235 человек до 4000. Еще около двухсот человек, рыбаков и китобоев поселились в поселке Грютвикен на Южной Георгии. Однако вскоре стало ясно, что это максимум, который могут себе позволить острова на данный момент, а больше территориально расширяться  вроде как и некуда. Однако это не смутило Хамма, выдвинувшего новый план- захвата и колонизации аргентинской части острова Огненная Земля. Уже началась бразило-аргентинская  войн,  вступление в нее Британии казалось вопросом времени, так что в Лодоне не стали отмахиваться от планов Хамма, сказав лишь, что колонистов и одновременно солдат для такого предприятия он должен искать сам.

 

И Хамм их нашел – на другом конце Атлантики! На Фолклендах и среди китобоев Южной Георгии хватало скандинавов, продолжавших поддерживать связь со своей исторической родиной, через них же Хамм вышел на норвежскую  партию «Национального единения». Норвежские фашисты, пережившие стремительный подъем во предвоенные времена, поставившие множество добровольцев  на Восточный фронт в Финляндии, исходом войны были, мягко говоря, не удовлетворены- им казалось, что Норвегия заслуживает большего. Но северному королевству не передали ни Исландии, ни Гренландии, ни даже паршивого клочка земли на Кольском полуострове- что выглядело особенно обидно на фоне территориальных приращений Финляндии.  Да и на исторической родине члены «Национального единения» все больше утрачивали популярность. На этом фоне предложение основать своего рода «арийскую утопию» в южных морях представлялось достаточно заманчивым, тем более, что и у Норвегии имелись претензии в Антарктике. Хотя новые владения находились бы под властью Британии (сателлитом которой являлась Норвегия) все же и Норвежскому государству предполагалось получить определенные преференции от участия ее граждан в данном предприятии.

 

Активное содействие Хамму в  наборе и подготовке норвежских добровольцев оказывали два человека: Йенс Трюгве Гран и  Адольф Хоэл-  оба знатоки арктических и антарктических территорий, оба сторонники территориальной экспансии Норвегии и партии «Национальное единение», весьма популярные у себя на родине. Именно при их содействии Хамм смог набрать в Норвегии более десяти тысяч добровольцев, многие из которых прошли войну. Соединив их с «новопоселенцами» на  Фолклендах, а также с  добровольцами из других стран- больше всего  таковых нашлось в ЮАС и Исландии- Хамм получил боевое соединение общей численностью более пятнадцати тысяч человек, что почти в шесть раз превышало изначальное население Фолклендов и в полтора раза  - населения аргентинской части Огненной Земли (около десяти тысяч). На оккупированной Аргентиной чилийской территории населения было в разы больше- и оно видело союзников в англичанах и жителях их потенциального нового доминиона.

 

Момент был выбран удачно-  главные силы аргентинской армии все еще топтались возле Сан-Паулу.  А осенью 1964 вспыхнул мятеж кечуа и аймара в северо-западных провинциях Аргентины, тут же поддержанный перуанской армией, вторгшейся на территорию Аргентины. Одновременно с этим перуанско-боливийские войска, под руководством японцев вторглись в Парагвай, где полыхнул давно готовящийся ими мятеж гуарани. Англичане сочли это все самым удобным моментом, чтобы поддержать чилийских повстанцев на Огненной Земле - высадкой десанта и при поддержке чилийской же армии. Одновременно с востока на аргентинской части Огненной Земли высаживались скандо-фолклендские  «добровольцы» Хамма.

 

Аргентинская армия, как уже говорилось ранее, позволила всему этому случиться потому, что все еще пыталась взять Сан-Паулу. Осада города длилась уже несколько лет - аргентино-испано-итало-уругвайским войскам удалось закрепиться на окраинах, взяв под контроль несколько пригородов, однако попытки прорваться в центр неизменно отбивались.  Самолеты фашистской коалиции чуть ли не ежедневно бомбили Сан-Паулу , установленная на горе Жарагуа тяжелая артиллерия ровняла с землей целые кварталы, но цели не достигала. Не оправдались надежды и на значительную итальянскую диаспору  - самую крупную этническую общность Сан-Паулу: на сторону оккупантов перешло меньшинство, остальные в общем и целом остались лояльны Бразилии. Попытки блокировать город с моря натолкнулись на противодействие британского и португальского флота. 

 

Когда в Аргентине узнали о высадке десантов Хамма на Огненной земле, чилийском восстании там же и перуанском вторжении на север страны, первой их реакцией было снять осаду и поспешить на родину. Однако Италия настояла на еще одной попытке взять город и аргентинцы неохотно согласились. Наступление было назначено на начало февраля 1965 года, ему предшествовала самая масштабная в истории этой войны артподготовка и одновременно бомбежка города,  после чего двинулись пехота и танки. Впереди шли итальянские части, за ними – их аргентинские, испанские и уругвайские союзники. Путем неимоверных усилий, неся огромные потери,  итальянцы сумели прорваться в центр города, однако чуть позже подошедшие португальские колониальные части отрезали итальянцев от их союзников. Итальянцы испанцы  угодили в ловушку, тогда как аргентинцы , после безуспешных попыток прорвать  кольцо окружения, беспрестанно атакуемые с флангов бразильцам и португальцами были вынуждены отступить. С родины поступали все более тревожные известия, вторжение на аргентинскую территорию расширялось и становилось все более очевидно, что чем больше аргентинцы будут топтаться у Сан-Паулу, тем больше шансов на то, что война закончится для них потерей всех союзников и половины страны. Поэтому, после двух безуспешных попыток прорваться к окруженным итальянцам аргентинское командование дало команду к отступлению. Узнав об этом осажденные итальянцы и испанцы капитулировали.

 

Окончание осады Сан-Паулу и отступление аргентинцев вызвал бурное ликование в самом большом городе Бразилии, по неискоренимой бразильской традиции принявшей форму этакого «победного карнавала». Элементом данного торжества стало прохождение пленных итальянских и испанских солдат по улицам города, обряженных вместо формы в разного рода унизительные облачения типа женских платьев, а каждый бразильский участник карнавала или просто наблюдатель, мог выразить к пленным свое презрение. Фантазия участников карнавала на эту тему была богатой, а учитывая, что телевидение уже получило достаточное распространение данный карнавал мог наблюдать весь мир. В том числе и в самой Италии, где данные кадры вызвали вполне понятную реакцию.

 

Правителем Итальянской Империи был двадцатилетний Альберто Муссолини- внук дуче, сын Бруно Муссолини. В  РИ второй сын Бенито разбился при испытании нового самолета в 1941 году, в этой АИ он погиб в 1944 в воздушном бою над Римом с каким-то «краснонемецким» истребителем. В эти отпущенные ему АИ годы он и сумел зачать второго ребенка, которого назвали Бруно. Парень рос на примере отца и деда, глубоко проникся идеей величия Италии, «возрождения Римской империи», мирового господства Италии и  далее в том же духе. Однако вместо ожидаемого величия начало его правления пришлось на позорное поражение на другом конце Атлантики. Такой позор можно было смыть только кровью - или выжечь дотла.

 

В Бразилии все еще праздновали победу, когда с Канарских островов вышел в море авианосец «Октавиан Август», находившийся там с начала войны , но никаких действий не предпринимавший, так что о нем на какое-то время почти забыли. И даже члены экипажа авианосца не знали, что находится на борту бомбардировщиков, один за другим взлетавших с палубы, когда «Октавиан Август» приблизился к берегам Бразилии.

 

Пилоты, сидевшие за штурвалами истребителей и бомбардировщиков, также были непростыми- бойцы сверхсекретного элитного отряда, носящего пафосное название «Последний легион Публия Деция Муса».  Данное подразделение было создано после войны, по распоряжению дуче,  крайне впечатленного рассказами  о японских камикадзе и советских «таранах». Бойцы Легиона воспитывались в духе неоязыческого романтизма, поклонению божествам римского подземного мира. Каждый из легионеров был готов по примеру легендарного римлянина пожертвовать собой во имя Великой Италии. Понятное дело, что подобных отморозков в Италии нашлось немного- не тот менталитет, да и неоязычество в Италии никогда не пользовалось такой популярностью, как, допустим, в Нидервере.  Однако паре сотен молодых фашистов удалось промыть мозги до должного состояния. Для выполнения операции возмездия под кодовым названием «Ярость Вулкана» большего и не требовалось.

 

2 марта 1965 года два итальянских бомбардировщика, прорвавшиеся к бразильскому побережью под прикрытием истребительной эскадрильи, сбросили на Сан-Паулу, еще празднующий победу, две атомные бомбы. Двумя часами позже еще одна бомба упала на Рио-де-Жанейро.

 

Всего одна бомба. Но зато - водородная!

 

«Октавиан Август»  не дошел ни до какого порта - спустя сорок минут после бомбардировки Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро он был потоплен американскими подлодками, а союзная авиация расстреляла еще и спасательные шлюпки на которых пытались спастись итальянские моряки. Еще раньше были сбиты  самолеты, что возвращались на авианосец бомбежек. А спустя еще несколько часов сводный англо-американский десант с наскоку захватил Канарские острова, разбив местные испанские части, так и итальянских «союзников». Последних половину расстреляли, а половину выдали бразильцам. В самой Бразилии уже шли грандиозные итальянские погромы, а итальянских военнопленных буквально рвали на части.

 

Тем временем, союзный англо-американский флот встал возле Гибралтара, заявив, что любой итальянский военный корабль, который попробует выйти в Атлантику, будет немедленно пущен на дно, а  любой военный самолет сбит. В Португалии также высадились англичане, после чего испанскому правительству предъявили ультиматум с требованием немедленного выхода из войны, в противном случае  угрожая вторжением. Аналогичное требование предъявила и Франция, начавшая перебрасывать войска к франко-испанской границе. В Испании уже и без того были злы на итальянских союзников втянувших их в эту войну, а потом еще и сжегшие чертову уйму испанских военнопленных  атомным пламенем (а тех кто выжил- растерзали бразильцы), так что быстро согласились на все условия. Фалангистское правительство ушло в отставку, на смену ему вновь пришли карлисты, которые и заявили о выходе Испании из войны 4 апреля 1965 года. Они же вынудили отречься от престола короля Амадео из Савойской династии, навязанного Испании фашистами, а не престол взошел Франсиско Хавьер Бурбон-Пармский. Со временем карлисткая Испания стала ориентироваться на Францию.

 

Вскоре аналогичные ультиматумы были предъявлены Италии, Аргентине и Уругваю. Чтобы сделать Аргентину и Уругвай более сговорчивыми их столицы были подвергнуты ужасающим бомбардировкам англо-американской авиацией.  К маю, истерзанная Аргентина запросила мира, а следом за ней и  Уругвай, соглашавшись на все требования союзников:  полный вывод всех войск из Бразилии, изгнание всех итальянских военных и советников, роспуск профашистких организаций, денежная компенсация Бразилии,  возвращение захваченных чилийских территорий и, в качестве компенсации- передача Чили аргентинской части Огненной Земли. Чили в свою очередь тут же переуступила эти права  Британии - за кредиты и военную помощь. Чили и Аргентина отказывались в пользу Британии от всех притязаний в Антарктике, а данные территории включались в состав Британского Доминиона Фолклендов, Огненной Земли и Антарктики, вскоре получившего именование Субантарктического Доминиона. В сочетании с претензиями на Антарктику австралийцев и новозеландцев получалось, что большая часть континента так или иначе переходила Британской империи.

 

Особым секретным протоколом предусматривалась координация действий аргентинской и чилийской армии в борьбе против Перу.

 

Принудить к миру Италию столь же брутальными мерами, как и Аргентину или Испанию союзники пока не решались - все таки у страны еще имелось атомное оружие. Пока  против Италии просто ввели санкции, перекрыли ей путь в Атлантику, организовали блокаду побережья  и ультимативно потребовали выхода из войны. И вот если бы Италия не пошла на эти условия- тогда уже и обещали поступить с Римом также, как сама Италия поступила с Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. От Италии требовался вывод всех войск, прекращение подрывной деятельности в Латинской Америке, ну и далее в том же духе. А чтобы Италии лучше думалось- англичане раздули костер тлеющего в Эфиопии повстанческого движения, выступающего за возвращение на престол императора Хайле Селассие, все эти годы сидевшего в Лондоне. Из Кении и Судана устремились отряды добровольцев, пошли грузы с оружием и снаряжением.  Естественно, что для итальянских военных судов был закрыт и Суэцкий канал.

 

Фашистская верхушка раскололась- сам дуче Альберто требовал отвергнуть все требования, силой прорваться в Атлантику, а если потребуется -  и нанести ответный удар: «Чтобы содрогнулась вся планета и на всех континентах взметнулось очистительное пламя Вулкана». Старшие товарищи покрутили пальцев у виска и сказали, что если дуче Альберто будет продолжать в том же духе на него наденут смирительную рубашку и выдадут англичанам, а те передадут его бразильцам. В итоге, молодой дуче, не желая подписывать унизительный мир, в июле 1965 подал в отставку со всех постов, полностью удалившись от дел. Как говорили с тех пор большую часть времени он стал проводить в римских катакомбах, совместно с уцелевшими членами «Последнего Легиона» поклоняясь Плутону и всем богам преисподней.

 

Дуче стал дядя Альберто,  Романо Муссолини, человек более увлекавшийся музыкой, чем войнами и строительством империй. Он же, в августе 1965  и подписал мирный договор, согласившись на все условия ультиматума.

 

Война в Бразилии закончилась – хотя еще оставалась на ее карте Южная Конфедерация. Ее войска не участвовали в штурме Сан-Паулу, ссылаясь на необходимость борьбы с местными сторонниками единой Бразилии, так что конфедерация сохранила вполне себе боеспособную армию и стремление  дальше сохранять независимость. Впрочем, решение вопроса Южной Бразилии было решено отложить на потом-  на повестке дня стояла агрессия Перу, мятежные гуарани  Парагвая и стоявшая за всеми ними Япония.

 

Итак, совершив круг по всей Латинской Америке, война вернулась туда, где началась - в Парагвай и Чили. Чилийская армия, при поддержке британского флота, начала освобождение северных территорий  и в мае 1965 года уткнулась в Антофагасту, где перуанцы основательно укрепились и сдавать город не собирались. Началась осада Антофагасты, называемая еще «Атакамской войной»- третьей после осады Гватемалы и Сан-Паулу великой битвы Латиноамериканской войны. С моря  Антофагасту блокировал британский флот- и перуанцы, даже при поддержке Японии, не решились прорывать блокаду- одна единственная попытка стоила Перу четырех эсминцев и двух подлодок. Японский же флот на открытое морское сражение с Британией не решился- поскольку после этого в битву неминуемо вмешалась бы Америка. С которой у Японией и так были напряженные отношения, с учетом описывавшихся ранее событий в Сибири. Да и вообще, внимание Японии все больше привлекали центральноазиатские события, грозившие перевернуть и без того хрупкий баланс сил в регионе.

 

По другую сторону Кордильер аргентинская армия начала наступление на мятежных индейцев северо-запада, поддерживаемых перуанцами и японцами. Впрочем, от прямых боестолкновений с аргентинцами перуанские войска уклонялись, постепенно отходя к боливийской границе.

На западной границе Аргентины все еще действовали повстанцы-мапуче вытесненные из Чили.

 

Интересный расклад сложился и в Парагвае. Его западную часть вместе с Асуньоном еще удерживало проаргентинское фашистское правительство, тогда как малонаселенный запад захватили боливийско-перуанские войска, пришедшие на помощь «восставшим» гуарани. На севере страны, тем временем, при поддержке Бразилии сложилась  «третья сила»- из числа политиков и военных, сторонников свергнутого президента Мориньиго, к тому времени – уже покойного. Лидером данных повстанцев стал генерал Альфредо Стресснер, сделавший своей временной столицей город Сан-Педро. Его поддерживали бразильские войска, в его штабе находились британские и американские советники. После того как Аргентина официально вышла из войны, правительство в Асуньоне начало переговоры со Стресснером и вскоре договорилось об условиях капитуляции. В июне 1965 года стресснеровские войска вступили в Асуньон, а в начале июля уже объединенная армия Восточного Парагвая начала наступление на запад.

 

В итоге перуанско-боливийский блок был атакован с трех сторон, даже с четырех, если считать колумбийскую армию в Эквадоре. Парагвай перуанцам, боливийцам и японским «добровольцам» пришлось оставить и уже к началу августа войска Стресснера взяли под контроль всю страну. В Аргентине перуанские войска отступали, зацепившись только за провинции Сальта и Жужуй, чтобы исключить возможность удара аргентинских войск с востока по Антофагасте.

 

В Чили боливийцы и перуанцы под японским руководством встали насмерть. Несмотря на бомбежки союзной авиацией и непрерывное давление чилийской армии с юга, город держался. С севера и с востока, с Перу и Боливии, шли подкрепления и припасы. Несколько раз предпринимались попытки высадить десант севернее Антофагасты и перерезать линии снабжения, но безуспешно. Лишь когда англичане начали бомбить не только Антофагасту, но и оккупированные  аргентинские провинции, когда  в порту Мехильонес, севернее города высадился австралийский «Фирд», разгромивший отряд японской морской пехоты, а аргентинская армия вошла в Сальту – город оказался в полном окружении.  Но и в этой ситуации он продолжал обороняться почти до октября 1965 года - только 23 сентября союзные войска ворвались в город.  В кафедральном соборе Антофагасты, на время оккупации перепрофилированном в «Храм Солнца», чилийцы и англичане нашли тела  трех тысяч японцев - советники и «добровольцы» совершили коллективное сеппуку не желая сдаваться в плен.

 

После падения Антофагасты перуанцы сдавали остальные города без боя- уже десятого октября чилийские войска вошли в Арику, крайний чилийский форпост на севере. Отдельные горячие головы в чилийском генштабе предлагали идти еще дальше, до самой Лимы, но англичане заявили, что на такие подвиги они не подписывались и дальше чилийцы могут наступать сами, если желают. Желающих, понятное дело не нашлось,  а 25 октября было подписано и перемирие.

 

Заключив мир на юге перуанцы перебросили армию на север, в Эквадор, где колумбийские войска начали очередное наступление на Кито. Весь конец  1965 года в Эквадоре шли бои, в ходе которых японцы- находящиеся в Эквадоре на «законном основании», по приглашению местного правительства –  разгромили колумбийцев отбросив их к границе. В январе 1966 года при посредничестве США был подписан мир восстановивший статус-кво.

 

Великая Латиноамериканская война закончилась.

Итоги войны в Южной Америке оказались малоутешительны для всех ее участников.

Больше всех пострадала Бразилия - из регионального гегемона, без пяти минут великой державы, она превратилась в разоренное войной  ослабленное государство, с двумя крупнейшими городами разрушенными  атомными бомбардировками  и сепаратизмом южных штатов. И хотя, при посредничестве Британии и США, между Бразилией и ее мятежными провинциями  был подписан договор, формально оставляющий юг в составе единой Бразилии, де-факто центральное правительство его не контролировало. Англия и США отказались воевать с Конфедерацией, а вернуть собственными силами южные штаты Бразилия не могла. На все это наложился политический кризис - водородная бомба, упавшая на Рио уничтожила  президентский дворец, а с ним - часть руководства страны. Наспех сформировавшаяся хунта из уцелевших министров, нескольких генералов  и пары епископов с трудом удерживала даже оставшуюся страну- центробежные силы коснулись не только юга. Бразилия по-прежнему поддерживала связи с Португалией, но теперь это были намного более равноправные отношения. Одновременно Бразилия попала в еще большую зависимость от Англии – ходили слухи, что в Лондоне нарочно дали отпасть югу, чтобы приостановить рост становящегося слишком самостоятельным союзника. Тем более, что Южная Конфедерация, не порывая с Италией, Испанией и Аргентиной, начала налаживать отношения и с англо-американским блоком, а заодно и искать подходы к  двум великим державам  оставшимся в стороне от латиноамериканской бойни.

 

Аргентина, пусть формально и добившаяся поставленных в войне целей, оказалась не в силах воспользоваться успехом. От нее отпали Чили, Боливия и Парагвай, даже в Уругвае произошел военный переворот поставивший у власти пробританскую хунту и впустивший в страну английские войска. Множество аргентинцев погибло на войне, северо-западные провинции оказались разорены перуанским вторжением, самая южная провинция -  утеряна. Невеселым было и финансовое положение – фактически страна оказалась банкротом. Назревал и политический кризис- после смерти генерала Мартинеса, началась грызня между  кликами из военных,  землевладельцев, губернаторов провинций, лидеров крупнейших партий и мафиозных боссов. Все это медленно подталкивало страну в пропасть гражданской войны.

 

Чили вышло из войны восстановив территориальную целостность, с окрепшей и перевооруженной армией. Однако и ее территории сильно пострадали от последствий аргентинской, перуанской и боливийской оккупации, а флот был практически уничтожен. За восстановление страны взялся новый диктатор Чили, генерал Аугусто Пиночет.

 

Перуанско-эквадорский блок, на первый взгляд вышел из войны победителем- ему удалось расшириться на целую Боливию, заложив основы того, что позже начнут называть «Второй Тихоокеанской конфедерацией» и «Второй империей инков». Но и перуанские  войска понесли тяжелые потери,  а в марионеточной Боливии ширилось партизанское движение креолов. Да  и в самом Перу  местные «белые» все чаще вспоминали, что они потомки конкистадоров Писарро, вертевших этих самых инков как им вздумается…. Главный же покровитель «новых инков», Япония уже не могла уделить региону должного внимания – его  все больше приковывали события в Центральной Азии.

 

В остальном в Латинской Америке ситуация вернулась к  «status quo ante bellum», если не считать партизан  майя все еще бродящих по горам и лесам Мексики и Гватемалы.

 

Великий Туран

 

 

В Восточной Сибири, афродизианское государство  показывало свою жизнеспособность: попытки контрнаступления "сибиряков" были отбиты, удалось также нейтрализовать и якутов на востоке. Потихоньку налаживалась мирная жизнь: в частности, был выбран "афродизиос", который был кем-то вроде наместника от "царицы Анастасии". Японцы пытались в очередной раз натравить на сибирских афродизианцев своего вассала - Монгольскую Империю, однако у тех внезапно возникли проблемы на юге. Проблемы, способные примирить этих, казалось бы уже заклятых врагов - ибо новый враг возникший, казалось бы, из неоткуда, грозил не просто смешать все фигуры на Евразийской шахматной доске, но и перевернуть саму доску.

 

Еще до войны советский Восточный Туркестан считался важным элементом в сложившейся социалистической системе - одновременно и как заслон от японского и британского империализма, китайского милитаризма и казачье-монгольской белогвардейщины - и как форпост и авангард советского наступления на Восток. Соответственно советские спецы- русские и немцы,- уделяли немало внимание развитию этого региона:  транспортной инфраструктуры, военной и прочей промышленности, обучению и подготовке Уйгурской Красной Армии. Впрочем, во время войны, это не сильно помогло - Восточный Туркестан после яростного, но относительно краткого сопротивления пал и был оккупирован японо-китайскими войсками. Тут же выяснилось, что местные, в основной своей массе, не сильно жаждут погибать за дело мирового коммунизма. Нашлась и "пятая колонна", нашлись и офицеры для будущей "Уйгурской освободительной армии"- отличники боевой и политической подготовки, выпускники советских военных училищ.

 

После войны Восточный Туркестан какое-то время пребывал под японской оккупацией, но, после настойчивых требований британцев, согласились создать тут нейтральное государство и вывели войска. И японцы и британцы уделяли немало внимания десоветизации региона, еще во время войны поощряя как панисламистскую, так и пантюркистскую пропаганду. Потом японцы и британцы покинули регион- у каждой из империй хватало проблем в более актуальных местах - а вот местное население, с мозгами промытыми пропагандой осталось, вместе с сохранившейся военной и прочей инфраструктурой. И именно там, в начале 60-х местный президент объявил себя халиф-каганом и провозгласив Великий Тюркский Джихад.

 

 

Государственная идеология Восточного Туркестана, к тому времени уже представляла собой гремучую смесь из исламского фанатизма и откровенного тюркского расизма. Тюрки- высшая раса, ислам- единственно истинная вера, долг каждого тюрка править народами, долг каждого мусульманина - обращать эти народы в ислам.  Все народы в этой картине мира делились на несколько категорий: а) тюрки-мусульмане, высшая раса, носители величайшей истины б)  тюрки-немусульмане и мусульмане-нетюрки. Первых предполагалось по возможности корректно, но настойчиво обращать в ислам, а вторым по возможности, прививать тюркскую идентичность, а вернее "пробуждать" таковую, ибо понятие "туранская раса" в Восточном Туркестане понимали так широко, как только возможно, занося порой в тюрки даже славян и германцев, не говоря уже о монголах, японцах, венграх и разных прочих финнах в) "Люди книги"- христиане и иудеи, с которыми полагалось обращаться сообразно предписаниям Корана и, наконец  г) язычники, в которых заносили и буддистов и даосов и всех кого только можно- с ними можно было вообще не церемониться.

 

 

Понятное дело, что это теория, а на практике бывало по всякому, но в любом случае, в зависимости от обстоятельств позволялось выпячивать на первый план либо исламскую, либо туранскую составляющие идеологии. Покорение мира предполагалось осуществить в три этапа- сначала объединить всех тюрок-мусульман в одном государстве, потом присоединить к нему всех остальных тюрок и мусульман, а уж потом, опираясь на них, покорить все остальные народы. Наиболее проницательные люди в уйгурском руководстве понимали, что выполнение даже второй части плана, не говоря уже о третьей, мягко говоря, малореалистично, но первая часть плана казалась вполне по силам. Благо к западу от Уйгурии начинался "Свободный Туркестан", раздираемый конфликтами между местными баями (бывшими номенклатурщиками) и потомками местной знати, вернувшимися в обозе оккупантов, неспособный вести эффективно ни внешнюю, ни внутреннюю политику. К слову сказать, в свое время Восточному Туркестану предлагали присоединиться к этому образованию и в Уйгурии не сказали "нет", пообещав подумать. Так что и некоторое международное оправдание имелось - нам же предлагали войти в "Свободный Туркестан"? Предлагали! Вот мы и войдем туда - по самые Дарданеллы.

 

 

Итак, в 1965 году 22 июня ровно в четыре часа уйгурские танки пересекли границу и неудержимым потоком устремились на Запад, сметая перед собой разрозненные отряды местных баев. Надо сказать здесь уже изрядно потрудились уйгурские пропагандисты, так что почва оказалась унавожена и засеяна- и вот теперь появились всходы. За какие-то пару недель уйгурские армии оказались на Балхаше. Тут им пришлось несколько замедлить темпы- потому что во фланг им попытался ударить Афганистан, давно уже с беспокойством наблюдавший за тем, что происходит к северо-востоку. Удар, впрочем, не удался- афганская армия была разбита, а северо-восток страны оккупировали уйгурские войска- опираясь на распропагандированных ими узбеков. Однако война с афганцами все же заняла у уйгуров время - достаточное, чтобы великие державы отвлеклись от своих забот и с некоторым обалдением стали наблюдать, что же происходит в   центре Азии.

 

После вторичного разгрома афганской армии  в конце 1965 года уйгурские войска разграбили Кабул, но удерживать его не стали, удовлетворившись отторжением земель с компактным узбекским населением. Затем уйгурская армия устремились  к Самарканду и Бухаре, где  их ждала достаточно внушительная армия под командованием  бухарского эмира –  бывшего комдива РККА Шахмурада Олимова,  пожалуй, самого дееспособного из разношерстных властителей «Свободного Туркестана». На его стороне выступили и войска «Арийской Империи»- шахского Ирана. С 10 по 25 февраля шла жесточайшая битва в ходе которой войска эмира и иранцы оказались наголову разбиты. Эмир бежал, уйгурские войска вошли в Самарканд и Бухару, а уже 27 февраля каган-халиф принес торжественную клятву перед гробницей  Тамерлана, что не остановится пока не восстановит Империю Тимура, Тюркский Каганат и Османскую империю одновременно, во всех их исторических границах.

 

Впечатленная успехами уйгуров, большая часть туркестанских баев и «полевых командиров» признала власть каган-халифа - лишь на окраинах еще наблюдалось сопротивление.  Под влиянием исламистской и пантюркистской пропаганды  начались волнения в тюркских регионах Ирана и Идель-Урала, в Малой Азии и населенных казахами аймаках Монгольской империи.

 

Воодушевленные успехами в Средней Азии, уйгурские националисты начали новые завоевания сразу по нескольким фронтам. В течении первой половины 1968 года ими была окончательно завоевана территория «Свободного Туркестана», за исключением Астрахани и прилегающих земель  - местное казачье войско, опираясь на помощь Дона и Калмыкии, еще удерживало сам город и нижнее течение Волги. Тем временем уйгурские войска вошли  на территорию независимой Сибири. После недолгой обороны пала Тюмень, местное правительство бежало в Северороссию. В Тюмени же было провозглашено восстановление Сибирского Ханства, ханом которого стал правитель уйгуров. Позже под натиском тюрков пали Курган, Екатеринбург, Челябинск…

 

 Следующей целью тюркофашистов стал Идель-Урал. Поволжская Федерация переживала нелегкие дни - старые еще дореволюционные лидеры, типа Садри Максуди скончались или ушли на покой. На смену им приходили молодые, радикально настроенные политики, сочувствующие уйгурскому пантуранизму и исламизму.  Эти идеи находили немалый отклик у татар и башкир, сдержанное отношение – у чувашей, марийцев и удмуртов, и полное неприятие у немцев и русских. Последние, составляли больше половины населения Идель-Урала и их голос мог стать решающим. Мог бы быть - если бы у границ Федерации уже не стояли пылающие фанатизмом войска пантюркистов, вобравшие весь мобпотенциал Средней Азии.

 

17 июня 1968 года татарский «Милли идарэ»  в Казани объявил о возрождении Золотой Орды в границах всего Идель-Урала и его вхождении в состав Тюркского Халифата. Чуть позже о том же заявила и Башкирия. Оставшиеся «субъекты Федерации» категорически отказались подчиниться этому принципу - только у марийцев и чувашей отдельные деятели выступили «за», но после коротких ожесточенных стычек, сторонники Тюркского Халифата оказались задавлены. В Пермь и Вятку вошли войска Северороссии, было объявлено о вхождении этих земель в состав «возрожденной России». На территорию Удмуртии и Марийской Земли, по настоянию Британии, были пропущены финские войска, жестко подавившие про-тюркские симпатии в регионе. Впрочем, справедливости ради, уйгурское командование и не собиралось усиливать тут напряжение, надеясь со временем распространить свою пропаганду о превосходстве уральской расы и на финно-угров. В Чувашии, где была наиболее жесткая борьба, присоединению региона к Тюркскому Халифату воспрепятствовали войска Орловии. К Орловии же, от греха подальше, по-немецки четко и оперативно поспешила присоединиться и Республика немцев Поволжья.

 

Русские регионы уже бывшего Идель-Урала, с центрами в Самаре и Симбирске, судьба толкала повторить участь немецких соседей, но желающих было не так уж много. Во-первых, единства между русскими лидерами не было: тут были и сторонники Российской империи и Североссии и афродизианцы, были и те, кто тянул к казакам. Во-вторых, для очень многих Орловия казалась злом не меньшим, а то и большим чем Тюркский Халифат, еще не  начавший в полной мере  претворять в жизнь на захваченных территориях  свои расово-религиозные теории. Вызревала идея создания «Волгарии»- отдельного государства русских волжан, независимого и от тюрков и от Орловии. В общем, момент был упущен и уйгурские танки ворвались на территорию мятежных республик. Началась ожесточенная война - сходу оккупировать данные территории тюркам не удалось, а все окрестные соседи не преминули подлить масла в огонь, не торопясь, тем не менее, открыто вступать в бой. Таким образом, эти земли превратились в кровоточащую рану на северо-западных границах новоиспеченного Каганата. Идель-Урал де-факто распался и был разделен на сферы влияния, дальнейшая судьба которых представлялась весьма туманной.

 

Неспособность уйгуров и всех их союзников навести порядок в Поволжье вызвана, прежде всего, тем, что их внимание было отвлечено в иных, более значимых регионах. Одним из таких регионов была Монголия. Как и было сказано, в ее западных аймаках скопилось немало казахов и уйгуров, причем в количествах куда больших чем в РИ - до войны Монголия  приняла множество казахов и уйгуров бежавших от коммунистической власти. Эти «политэмигранты» храбро сражались на стороне японцев и Унгерна против Советов, но после  войны почувствовали себя ущемленными по сравнению с правящим в Великой Монголии «нерушимым блоком буддистов и православных». Причем и те и те на низовом уровне легко синкретезировались с монгольскими, тувинскими и алтайскими шаманистами, что было еще более оскорбительно для правоверных, и без того ужасно страдающих под властью кафиров. И, разумеется, это не могли оставить без внимания уйгурские пантюркисты- также как и то, что священная прародина тюркской расы- Алтай, до сих пор находится в руках язычников и безбожников.

 

Еще не закончилась война в Поволжье, когда в Западной Монголии вспыхнуло восстание казахов и уйгуров, тут же поддержанное Тюркским Халифатом. Уйгурские танки ворвались на запад Монголии, почти не встречая сопротивления. Монгольская армия отступила на восток, закрепившись в Хангайских горах. Осенью 1968 уйгурские войска оккупировали Туву и  Алтай, однако встретились с ожесточенным сопротивлением- как местных буддистов и шаманистов, так и русских православных. Всех их исподволь поддерживала Афродизианская Российская Империя, с которой унгерновская Монголия начала осторожное сближение против общего врага. Сближение было вызвано, среди прочего, обидой на давнего союзника и покровителя - Японию. Сразу после уйгурского вторжения богдо-гэгэн обратился к императору Хирохито с просьбой о помощи, однако японцы удовлетворились тем, что усилили группировку в Урге, не торопясь двигаться на запад страны и советуя решить дело переговорами. Официально подобная политика объяснялась усталостью от войны в Южной Америке, но это было лишь одной из причин. Второй и не менее важной причиной, было осторожное заигрывание японцев с Тюркским Халифатом, которого в Токио рассматривали как средство расшатывания системы британского господства на Среднем Востоке и в Индии.

 

Надо сказать, что эти надежды были вполне оправданы: в 1969 году, когда ситуация в Монголии немного стабилизировалась, уйгуры начали большое наступление на Иран - ключевого союзника Британии в регионе.  Положение для Халифата облегчалось тем, что еще с 1966 года в Туркмении и Азербайджане шли нескончаемые восстания против персидского владычества. Аналогичные выступления происходили и в Турции, кульминацией чего стала так называемая Февральская Исламская революция, которая смела неосманский Эмират и установила Турецкую Исламскую Республику, мигом объявившую о своем союзе с Халифатом. Определенную поддержку турецким исламистам оказала Италия, желая хоть тут уязвить ненавистных англичан и американцев, контролировавших проливы.

 

Меж тем уйгуры захватили туркменские земли, оттеснив персов к старой иранской границе. В городе Шага - дам (бывший Красноводск), где еще в 50-х при помощи англичан иранцы оборудовали  современный порт, началась подготовка к десанту на Апшеронский полуостров в помощь восставшим азербайджанцам. Планировалось, что удар будет нанесен одновременно - уйгуры высадят десанты в Баку и Дербенте, двигаясь дальше на восток, а навстречу ударит Турецкая Исламская Армия. В случае успеха ожидалось воссоединение «двух полюсов Тюркского мира», а отдельные горячие головы говорили и о немедленном отвоевании Истанбула и «походе в Европу», где уйгурский пантюркизм находил сторонников в Болгарии и Венгрии.

 

Операция по захвату Азербайджана началась в 1970 году. Сначала высадился десант, а потом двинулись и турки. Но на их пути встал старый и заклятый враг- Армения.

 

Эта страна мало чем напоминала Первую Армянскую Республику, еще меньше она походила на знакомую нам современную Армению.  Целое поколение выросло на идеях Гарегина Нжде и сменившего его на посту Спарапета Армении, Айка Асатряна. Целое поколение оказалось пропитанными идеями радикального армянского национализма – цехакронизма и таронизма,  выросли тысячи армян истово преданных культу крови, культу предков, культу силы армянского народа. Цехакрон сделавший служение Армении почти религией, возродил многие образы и  мифы древнего армянского язычества, богов Ваагна-громовержца и Ара Прекрасного. Тысячи молодых людей принимали огненное посвящение у возрожденного храма Михра  в Гарни. Потесненная Армянская апостольская церковь,  не утратила полностью свои позиции в обществе, но и ее деятельность была целиком посвящено идее цехакрона. И одной из важнейших заповедей цехакронизма была ненависть к туркам и тюркам - где бы они не находились. И поэтому, когда турки двинулись на воссоединение со своими восточными братьями, перед ними стеной встала цехакронистская Армения.

 

Даже если не учитывать местного настроя,  Армения не была врагом, которого стоило недооценивать. Увеличив свою территорию в несколько раз ( но все равно меньше, чем  хотелось армянским националистам), перевооружившись с помощью французов, Армения к тому же могла всецело рассчитывать на поддержку Ирана и, чуть более скрытую  - Ирака и стоявшей за ним Британии. Сама Британия на тот момент не могла активно выступить против Каганата, погрязнув в подавлении масштабного восстания в Индии, ограничившись поставками оружия Ирану. Из французской  Сирии тем временем потоком шло оружие турецким курдам.

 

В итоге турецкое наступление в Армении захлебнулось, натолкнувшись на стойкое сопротивление армян и проживавших с ними в одном государстве йезидов. Воспользовавшись этим, иранцы смогли собрать все силы в кулак и, заручившись поддержкой союзной Грузии, отбить Баку и сбросить тюрков в море. Последние окруженные силы Туранского Халифата сдались в начале 1971 года.

 

Разгром уйгуров в Азербайджане и захлебнувшиеся попытки дальнейшего наступления на Иран вызвали внутренний кризис в Тюркском Халифате, усугубившийся нарастающим напряжением в отношениях с великими державами, особенно - с Японией и Британией, в чью традиционную сферу влияния вторглись исламисты-пантюркисты.  Ко всему прочему нарастала партизанская война в русском Поволжье, а в Сибири уже проводилась всеобщая мобилизация под руководством афродизианцев, спешно перевооружаемых американцами. В этих условиях в 1972 году   наиболее вменяемая часть военной верхушки совершила переворот, свергнув каган-халифа и провозгласив Туранскую Республику, в границах собственно Уйгурии, Средней Азии и части Поволжья. Государство, оставшись пан-тюркистским  по идеологии, тем не менее, умерило свои территориальные амбиции, отказавшись от дальнейших захватов. Также  произошел отказ от воинствующего исламизма - ислам представлялся лишь одной из духовных скреп Республики, без претензий на «единственно истинное учение» регламентирующее все стороны жизни государства. Была проведена амнистия для ряда «бывших», совершен ряд послаблений во внутренней политике. Во внешней политике правящая хунта урегулировала свои отношения с Японией выводом войск из Тувы и западной Монголии, отказавшись от претензий на эти территории. Также Туран вывел войска из Афганистана и предложил мир Ирану на условиях сохранения старой российско-иранской границы в Средней Азии. На это, впрочем, последовал решительный отказ. В целом, после заключения мира с Монголией и даже выплаты ей некоторой компенсации, Туран стал ориентироваться на Японскую империю, в которой все популярнее становились идеи японо-монголо-тюркской расовой общности.

 

К 1973 году в Турции в ходе международной миротворческой операции удалось задавить местных исламистов, после чего там в очередной раз была восстановлена неосманская монархия. От Турции  щедро отрезали по куску в пользу Армении и Греции, а также новообразованного Курдистана. Франция ввела войска в Хатай.

 

Туранская война окончательно завершилась.

 

 

«Африканский Рим»

 С 1963 года в Эфиопии полыхала война против итальянского господства, поддерживаемая англичанами из Судана и Кении. Хотя британцы и открыли Суэц для итальянского флота,  тем не менее они периодически, под разными предлогами, вводили те или иные ограничения на прохождение военных кораблей и переброску войск, так что итальянцам приходилось или огибать всю Африку или перебрасывать войска и снаряжение по воздуху из итальянской Ливии.

 

Именно так, по воздуху, за штурвалом собственного самолета, в Эфиопию прибыл экс-дуче – молодой Альберто Муссолини. Позже прибыли и его легионеры- «Легион Публия Деция Муса» уже восстановил свою численность и даже расширился за счет молодых романтиков и фашистских фанатиков, восхищавшихся  тем, как Альберто Муссолини отомстил за унижение итальянской армии и втихую презиравших новое итальянское правительство за «прогиб» перед англосаксами. Не смущала их и ницшеанско-языческая идеология «Последнего легиона»- престиж католической церкви среди фашистских радикалов резко упал, Ватикан презирали за тесное сотрудничество  с новым правительством и неприкрытые симпатии к клерикальным режимам в Испании и Португалии.  Тем не менее, отъезд Альберто Муссолини  и его сторонников в Эфиопию  заставил много кого вздохнуть с облегчением и в Италии и в мире  - мало кто сомневался, что с его суицидальной философией бывший дуче так и сгинет в Африке.

 

Начав воевать с небольшим отрядом единомышленников, бывший «атомный дуче» быстро стал заметной фигурой в Эфиопии, а его «Последний легион»- чуть ли не самой боеспособной частью итальянских колониальных войск. В нескольких компаниях Альберто Муссолини разбил главные силы повстанцев, восстановил контроль на границах с британским Суданом и Кенией, надежно перекрыв каналы поставок контрабандного оружия. Все больше итальянских военных - и простых солдат и офицеров-  вступали в «Последний легион», командир которого стал настоящим человеком-легендой, воином-диктатором, строго следующим своему собственному идеалу «настоящего римлянина». Он, как и раньше поклонялся Плутону и другим римским богам, однако в его отряде были и язычники и католики и мусульмане. Тысячи добровольцев стекались со всего света, чтобы вступить в «Последний легион»-  итальянцев,  (особенно из латиноамериканских диаспор), испанцев, французов, румын, албанцев и других. Возникший суеверный ореол привлекал к Альберто множество местных, особенно из юго-западных провинций, где еще сильны были местные языческие культы. Когда в 1968 году в Южном  Судане вспыхнуло антибританское и антиегипетское восстание, Альберто Муссолини не побоялся вместе со своим «Последним легионом» прийти к ним на помощь. После того как англичане подавили восстание, множество черных воинов ушло вслед за Муссолини в Эфиопию - из племен динка, нуэр, шиллук,азанде. Британия, возмущенная таким вмешательством в ее внутренние дела потребовала у Италии выдать им Альберто Муссолини и его дядя, и без того без всякой симпатии смотревший за  возрастающей популярностью племянника, отдал соответствующий приказ. Однако это вызвало раскол в итальянских колониальных войска, которым немедленно воспользовался Альберто Муссолини. В городе Гамбела, выбранным им своей резиденцией, 12 октября 1970 года он собрал всех своих сторонников и объявил себя Императором Эфиопии. Причем при этом он апеллировал не сколько к авторитету прежней эфиопской монархии, с которой у него не было ничего общего, сколько к римскому наследию. даже его коронация была приурочена к Августалиям, дню возвращения Октавиана из Египта

 

«Здесь в Африке, начнется подлинное возрождение римского духа и Римской империи»

 

Не давая никому опомнится Альберто Муссолини совершил марш-бросок на восток и занял Адисс-Абебу. Таким образом, под его властью оказались центр и юго-запад страны. Он уже строил грандиозные планы - подчинить себе всю Эфиопию и Сомали, затем вышибить британцев из Египта и Судана, после чего обратиться с призывом к итальянским войскам в Ливии, признать его единственным законным правителем. Конечной целью ему виделась высадка  в Италии и триумфальный вход в Рим.

 

Однако власть Альберто в Эфиопии была отнюдь не безграничной. Верные правительству войска, сконцентрировались на севере, рядом с Эритреей, а также вдоль границы с Итальянским Сомали, готовясь к наступлению на «сумасшедшего мятежника», которым объявили Альберто в Риме. Меж тем, рядом с Британским Сомали, в городах Харар и Дыре-Дауа, потихоньку собирались недобитые сторонники Хайле Селассие, стремившиеся использовать противоречия между двумя итальянскими колониальными группировками, для того, чтобы учредить очередное восстание.

 

Однако Альберто Муссолини снова смог переломить ситуацию: в 1971 году в ходе масштабного наступления на восток разгромил одновременно  пронегусовских повстанцев и остатки итальянских войск, верных правительству его дяди в Риме, заняв восток Эфиопии и итальянское Сомали. Во многом ему это удалось благодаря налаженным контактам с США, а также урегулированием отношений с Британией, отказавшись от планов  захвату Судана и Египта. Также Альберто Муссолини сделал ряд демонстративных жестов в сторону ислама и эфиопской церкви, хотя сам продолжал придерживаться своей версии ницшеанского неоязычества.

 

Таким образом, с 1972 года на карте мира появилась Итало-Эфиопская империя, удерживаемая итальянскими мятежниками, совместно с  рядом местных вождей, заключивших союз с самозваным «императором» и  множеством наемников со всего света. Италия тем не менее, продолжала  удерживать Эритрею.

 

«Великое восстание» в Индии

 

Еще с 30-х годов Индия являлась доминионом, представлявшим собой зыбкую конфедерацию провинций и княжеств. Основные принципы его устройства были в следующем:

 

1. Индия является доминионом, представляющий союз провинций и княжеств, имеющих самую широкую автономию. В ведении центрального правительства остаются вопросы обороны, внешних сношений и коммуникаций. Верховной властью остается Британская корона, представляемая вице-королем.

2. Законодательной властью в отдельных субъектах федерации являются  законодательные собрания, на которых в свою очередь избираются депутаты Национального собрания, куда войдут также представители княжеств, назначенные их правителями. Национальное  собрание является единственным центральным правительством доминиона.

3. Отдельные провинции и княжества имеют право выхода из Индийского союза, при этом они могут остаться в составе Британской империи на правах самостоятельных доминионов.

4. Выборы в Учредительное собрание проводятся по трем куриям: индусской, мусульманской и сикхской (из расчета один депутат на 1 млн. жителей). Утверждение каждой статьи проекта конституции предполагает одобрение ее не только абсолютным большинством пленума учредительного органа, но и большинством депутатов индусской и мусульманской курий.

 

Несложно увидеть, что данная, на первый взгляд довольно демократичная конституция, таила в определенный изъян, состоявший в том, что свободно избирались депутаты только в провинциях - в княжествах делегаты в Национальное собрание просто назначались местными князьями, сохранявших у себя феодальные порядки.  Именно феодальная верхушка княжеств, уже изрядно смешавшаяся с британцами, стала главной опорой англичан в Индии. В целях усиления влияния князей, британцы способствовали объединению мелких феодальных владений под властью крупных.  Многие  феодалы продавали титулы и феодальные владения отставным британским чиновникам и военным, а те, в свою очередь, становились вассалами более крупных властителей. Так  под властью раджей Бароды был объединен Гуджарат, под властью махараджей Джайпура и Марвара, а также и навабов Бхопала была объединена большая часть Раджпутаны,  округлены были и владения Хайдарабада, получившего выход к морю.

 

В княжествах, разумеется, провели те или иные реформы, в первую очередь земельную, однако в целом режимы оставались весьма недемократичными, с сохранением многих архаичных порядков. Пользуясь своими связями в Лондоне, местные раджи выбивали для своих государств определенные привилегии,  которыми не пользовались жители «провинций». Раджи, эмиры и навабы, как люди достаточно просвещенные, сознавали необходимость сглаживания народного недовольства, дабы не допустить социального взрыва и бонусами, полученными от связей с британской элитой пусть частично, но делились с народом. В провинциях же подобных защитников не было, а местные законодательные собрания сплошь и рядом превращались в пустую говорильню, неспособную отстаивать вверенные им земли на общенациональном уровне.

 

В понятие «внешние сношения», британские власти включили и понятие «внешней торговли»,  фактически уничтожив возможность самостоятельной международной торговли доминиона и даже его связи с иными колониями и доминионами были весьма ограничены. В то же время, правители княжеств, опять таки пользуясь своими связями, легко обходили запреты на торговлю в рамках империи, оказываясь таким образом, в более выгодном положении, чем их «демократические» соседи. А поскольку ограничений на внутреннюю торговлю не было, князья, разбогатев, благодаря своему положению, скупали земли в «провинциях», где потихоньку подминали как промышленное, так и сельскохозяйственное производство. Учреждаемые ими компании, с большой долей британского капитала, завозили рабочих либо из княжеств, либо вообще из других колоний, обрекая местное население на безработицу и нищету. Местные депутаты подкупались, выборы подтасовывались и в общем и целом, зачастую в законодательных собраниях провинций сидели марионетки князей (а значит и англичан). Они же выбирались и в Национальное собрание, где проводили нужную колонизаторам политику.

 

На все это накладывалось  еще и то, что армия Индийской Конфедерации  участвовала во всех войнах Британской империи, что радовало,  мягко говоря, не всех индусов. То и дело вспыхивали распри между различными религиозными и этническими группами, усугубленные как раз тем, что зачастую князья принадлежали к иным конфессиям, нежели их подданные. К началу 70-х обстановка становилась все более угрожающей и, соответственно, британцы были вынуждены пойти на ряд реформ, в первую очередь- касаемо избирательного законодательства и политической деятельности.

 

В таких условиях, разумеется, находилось немало недовольных существующим положением дел и, соответственно, немало сил, желающих обратить это недовольство в свою пользу. К началу 1960-х Индийский национальный конгресс полностью восстановился после учиненного еще до войны разгрома и все больше заявлял о своих правах. Требования его были просты: независимая Индия с сильной центральной властью, упразднение княжеской власти, земля крестьянам и далее в том же духе. Несмотря на все препоны ИНК, пусть и сняв ряд наиболее радикальных лозунгов, типа требований немедленной независимости, все же сумел избираться в большинство законодательных собраний провинций. Особо сильны были его позиции в Бенгалии и Бомбейском Президентстве, а также в Дели.

 

Прошедшие в 1970 году выборы в Национальное собрание привели к ошеломляющей победе ИНК. Одновременно немало мест получила и Мусульманская лига, вдохновленная успехами уйгуров в строительстве  своего Халифата и всячески им поддерживаемая.  Они требовали того же, что и индусы, но при этом добавляли, что мусульмане не должны находиться под властью князей-индуистов и вообще в идеале им нужно свое государство, основанное на шариате. Эти настроение поддерживались с севера, где «наследники Тамерлана» уже втихую  вспоминали о тюркских династиях Индии и, как следствие, рассматривающих ее как свою законную вотчину.

 

Были и более малочисленные, но зато весьма зубастые партии и группировки, требующие тех или иных уступок от британских властей. Регулярно заявляли о своих правах разного рода этнические и прочие меньшинства: очень воинственно, например, вели себя сикхи. Индусских националистов в их притязаниях поддерживали Япония и Италия и, пока еще очень осторожно,  - США.

 

В начале 1971 года лидеры ИНК, Мусульманской Лиги и иных радикальных партий, прошедших в Национальное собрание, совместно выпустили Манифест о необходимости перемен. Манифест включал ряд пунктов, среди которых первым являлось резкое увеличение полномочий центральных органов власти. Также они требовали ограничения княжеского самовластия, легализации оппозиционных политических партий в их владениях и проведения там свободных выборов в законодательные собрания.

 

Естественно, князья в категорической форме отказали.  Вслед за этим в «провинциях» начались погромы лавок и предприятий, принадлежащих князьям избиение, а порой и убийства пришлых «гастарбайтеров». В скором времени беспорядки перекинулись и на территорию княжеств. Национальное собрание объявило себя единственной законной властью  и заявило о низвержении британского владычества в Индии. В Бомбее, Калькутте, Дели, многих других городах представители ИНК и прочих партий самовольно завладевали административными зданиями и предприятиями, объявляя их «собственностью государства». Англичане направили войска, но многие части перешли на сторону восставших, после чего начались уже убийства английских чиновников и офицеров.  В ряде мелких княжеств произошли свои маленькие революции, сметшие власть князей, однако в более крупных, где феодалы  обладали более-менее серьезными силами, им удалось удержать свою власть. В этих княжествах сохранилась власть англичан и они же начали стягивать туда верные части. А меж тем из Австралии и Южной Африки перебрасывались войска, чтобы подавить индийское восстание.

 

В течение 1971-начале 1972 года восставшие распространили свою власть на большую  часть «провинций» и  некоторые бывшие  «княжества», где местные феодалы были изгнаны или убиты.  Вслед за Индией восстала и Бирма, также быстро свергнувшая колониальное правление. В Дели была провозглашена Индийская Народная Республика, которую сразу же признали Италия и Япония. Эти страны, особенно Япония, уже давно помогали повстанцам оружием и деньгами, определенную поддержку также оказывал и афродизианский Китай, осуждавший перегибы и насилие повстанцев, но неизменно указывавший, что это англичане довели добрых индусов до такого состояния.  А за спиной афродизианского Китая, как все понимали, могли стоять только США, настаивавшие на переговорах и мирном решении проблемы.

 

Британское командование переоценило свои возможности и недооценило противника, самонадеянно решив наступать сразу с нескольких направлений, даже не дождавшись прибытия всех подкреплений.  Было решено: опираясь на Майсур, Траванкор, Хайдарабад и прочие княжества юга, освободить Мадрас, а потом Бомбей, после чего двигаться на соединение с армиями княжеств Раджпутаны. Затем планировалось совместное с непальской и тибетской армией наступление на Дели и расчленение ИНР на отдельные изолированные очаги, которые предполагалось добивать во очереди.

 

Компания, начавшаяся вроде бы успешно ( в частности были заняты Мадрас и Бомбей), вскоре потерпела крах. Из-за несогласованности в действиях британских генералов и князей, британцы покинули сначала Бомбей, а потом и Хайдерабад, низам которого был вынужден отступить из своего княжества вместе с британцами. Одновременно закончилась провалом и попытка десанта с последующим занятием Каратака, на помощь князю Ориссы, державшемуся в осаде. Десант провалился, а сам князь скоро был вынужден покинуть свой дворец, перейдя к партизанской войне. Одновременно началось наступление войск ИНР в центральной Индии, приведшее к падению большинства раджпутских княжеств, за исключением Джодхпура, защищенного природными условиями. В то же время британцы добились определенных успехов, заняв Синд и установив контроль над устьем Инда, заодно обеспечив неразрывную связь по суше между вассальными князьями Гуджарата и ханствами Калата.

 

Таким образом в конце 1971 - первой половине 1972 ИНР расширила свою территорию, овладев большей частью Индии. Британцы, отступив в немногие оставшиеся у них оплоты продолжали копить силы и перебрасывать все  новые войска. Время работало на них – после переворота в Тюркском Халифате, руководство Туранской Республики свернуло с помощь единоверцам в Индии и вывело войска из Афганистана. Англичане склонили на свою сторону афганского короля, пообещав ему часть северо-западных провинций. Вместе с афганцами и тибетцами англичанам удалось восстановить на престоле махараджу Джамму и Кашмира.

 

Однако главная угроза Индии, исходила изнутри. Когда победа ,казалось, была  близка обострились разногласия между лидерами восставших. Сначала сикхи потребовали автономии, а когда им отказали - в одностороннем порядке объявили о выходе из ИНР и создании независимого Халистана. Армии ИНР,  брошенные на Лахор и Амритсар, потопили сикхов в крови. После этого уже многие сикхи перешли на сторону британцев.

 

Однако резня сикхов была лишь прелюдией к основной бойне, предсказуемо развернувшейся между индусами и мусульманами. Последние пополнили свои ряды за счет беженцев-исламистов из бывшего Халифата, несогласных с  новым правительством. Каким-то образом они просочились через Афганистан: ходили слухи, что король нарочно пропустил их по наущению англичан, желавших таким образом внести раздор в ряды восставших. Эти надежды оправдались - благодаря «халифатчикам»  Мусульманская лига резко радикализировалась, потребовав выделения всех мусульманских земель в отдельное исламское государство. Иные из них, вспоминая о временах, когда Индией правили исламские монархи вообще заявляли, что мусульманская Лига должна стать ведущей политической силой страны.

 

Начало 1973 года ознаменовалось началом массовых столкновений между мусульманами и индусами. Беспорядки переросли в резню, которая вскоре перекинулась и на армию, после чего  молодая индийская республика опрокинулась в гражданскую войну, шедшую с таким ожесточением, что оно  затмило все зверства колонизаторов, действительные или мнимые.

 

Одновременно подняла голову  местная контрреволюция- из числа бывших князей и их подданных. Особенно широко она  развернулась в Ориссе- во многом благодаря личности тамошнего правителя. Чистокровный англичанин, усыновленный одним из местных раджей, он, как и многие европейцы живущие среди туземцев и командующие туземцами,  всерьез проникся обычаями  народа кхондов. Он пошел даже на то, что тайком возродил среди них обычаи, отмененные колонизаторами еще полтора века  назад : кровавые жертвоприношения богине Земли Тари Пенну. И он же, стал одним из самых опасных «внутренних врагов» индийской революции, возглавив партизанские отряды религиозных фанатиков.

 

Внешнеполитическое положение Индии также ухудшилось: Япония, бывшая поначалу одним из главных спонсоров индийского восстания, все больше разочаровывалась в повстанцах. Прежде всего потому, что те все больше ориентировались на афродизианский Китай, как более привлекательный пример общественного устройства,  удачного сочетания модернизации и традиции. Вообще Южный Китай при поддержке Штатов все больше претендовал на статус  альтернативного полюса притяжения для антиевропейских сил в Азии, что не могло не напрягать Японию. В общем, к началу 1973 года Япония не только свернула всяческую помощь индусам, но и начала помогать англичанам, через своего таиландского сателлита, позволившего англичанам перебросить войска через его территорию к границам Бирмы.

 

Италию англичане выключили из игры в очередной раз перекрыв Суэц, после чего свернули помощь повстанцам негуса. Все это предопределило победу Альберто Муссолини.

 

Осенью 1973 , не спеша и планомерно, подтянув подкрепления, британцы начали отвоевывать Индию. С ними наступали португальцы, опасавшиеся за свои владения в Индии, а также нидерверские колониальные части, опасавшиеся, что пример Индии окажет дурное влияние на их владения в Индонезии. Причем в составе нидерверских войск были не сколько немцы и голландцы, но сколько индонезийцы- из отрядов самообороны, собранных местными князьями и султанами, опасавшимися за свои привилегии.

 

Первым пал Хайдерабад, и в свой стольный город торжественно въехал Низам, затем была очищена  Раджпутана, куда также вернулись местные властители.  Орисса, охваченная восстаниями, также отпала от ИНР, пока туда не вошли колониальные войска. В марте 1974, после четырех месяцев блокады,  пал Бомбей. Тем временем с северо-запада уже наступали войска местных князей, совместно с афганцами и тибетцами. И наконец, летом 1974 наконец выступил Непал. Осенью 1974 Дели был взят в плотное кольцо,- с севера британцами, непальцами и тибетцами, с юга- британцами и раджпутами. После нескольких месяцев осады Дели пал и победители устроили жесточайшую резню  сторонников ИНР. После этого провинции сдавались одна за другой. Дольше всех, до середины 1975 года сражалась Бенгалия, но в июле  капитулировала Калькутта, после чего  организованное сопротивление в Индии прекратилось.

 

Седьмого сентября 1975 года последний раз открылось Национальное собрание Индийской Конфедерации. В нем уже не было представителей ИНК и ряда иных радикальных партий, а Мусульманскую Лигу представляло только ее правое, изрядно ослабленное крыло. ИНК был запрещен, также как и радикалы, многие его активисты сидели по тюрьмам, еще больше были убиты или казнены в ходе гражданской войны, либо в ходе подавления ИНР британцами. Большинство делегатов Собрания представляли руководители пробританских и региональных партий, спешно создаваемых на завершающем этапе войны в разных княжествах. Также в собрании присутствовали князья, британские политики и военные.

 

Собрание, как уже говорилось, провело свое последнее заседание, причем на повестке дня был только один вопрос - ликвидация Индийского Доминиона как единого целого. Фактически это было юридическое оформление процесса, начавшегося еще во время войны- когда княжества, одно за другим начали выходить из Индийского Союза, на что, как мы помним, им давала право его конституция. На смену пусть рыхлому и аморфному, но все же единому государству приходила россыпь мусульманских и индусских княжеств, каждое из которых заключило отдельный договор о нахождении в Британской империи в статусе протектората или доминиона.

 

«Провинции» упразднялись- часть из них были переданы в состав «старых» княжеств, часть образовали новые или возрожденные «старые» государства. Понятное дело, что не все могли сразу заглотить доставшийся им большой кусок,  поэтому территории «округленных» княжеств были поделены на собственно княжества и присоединенные территории «опеки». Там заправляли отставные колониальные чиновники или военные, зачастую получившие из рук местного раджи или наваба тот или иной титул.

 

Верховным арбитром в отношениях между княжествами признавалась британская Корона. Внешние сношения также были возложены на нее. Между  княжествами также был заключен оборонительный союз, призванный как давать отпор внешнему врагу, так и осуществлять полицейские операции в том или ином княжестве в случае бунта против монарха. Командующим союзной армией становился британский генерал, в высшем командном составе также преобладали англичане.

 

Внутри самих княжеств были проведены определенные реформы- введены конституции, несколько ограничивающие власть монарха, введены определенные свободы и права личности, разрешена деятельность некоторых политических партий, ну и так далее. Все ограничения на торговлю в рамках Британской империи были сняты, отчасти и на внешнюю тоже.  Особенно активно развивались торговые отношения  между княжествами западной Индии и африканскими колониями Британии- такими как Кения, Уганда, Танганьика. Точнее торговля шла в основном через посредство многочисленной индусской диаспоры в этих колониях.

 

Часть северо-западных провинций передали Афганистану, в благодарность за помощь, расширили также территории Непала и Бутана.

 

В княжествах продолжалась политика «отбеливания» местных правителей, что образовывало надежную стену между правителями и народом, но данные противоречия смягчались бережно лелеемой системой кастовых отношений. Был привнесен и расовый фактор- политика «отбеливания» провозглашалась прямым следствием  расовой политики древних ариев, огораживавшихся таким образом от покоренных ими племен. Впрочем, разумеется, данная идея пропагандировалась далеко не во всей Индии.

Верхушка княжеств, объединенная принадлежностью к общей имперской элите, все более отдалялась друг от друга как элита собственно индийская. Мусульманские княжества крепили свои отношения с афганской знатью, с аравийскими султанатами и эмиратами, правители которых, к тому времени тоже изрядно отбелились. Особенно тесные связи были у ханов Калата и вассальных им ханств, давно и прочно установивших контакты с султанатом Оман. Индусские же правители крепили свои связи с правителями Непала, Бутана, Тибета.

 

После подавления «Индийской Революции» в Британской Империи наступил период относительного спокойствия, прерываемого редкими всплесками насилия в  Северной Ирландии и Палестине. Эти конфликты выглядели совсем незамеченными по сравнению с войнами, охватившими мир в начале 80-х, на фоне которых Британия наслаждалась мирной передышкой.

 

Бразило-венесуэльская война и начало «себастианской революции»

 

Главой Венесуэлы в указанное время, как и в РИ, был Перес Хименес,  один из участников переворота, свергшего президента Венесуэлы Ангариту. Переворот был произведен при активной поддержке США, которых насторожили проитальянские симпатии Ангариты. В итоге в Венесуэле установился диктаторский режим- впрочем достаточно мягкий  и прогрессивный по латиноамериканским меркам.

Венесуэла была единственным государством Южной Америки, не участвовавшим в Великой Латиноамериканской войне. Вместо этого Перес Хеменес предпочел сосредоточится на внутреннем развитии государства +/- соответствующем тому, что было в РИ.  Несмотря на отдельные фашистские элементы в управлении государством и симпатии к «римскому стилю»,  во внешней политике Хименес четко ориентировался на США, хотя и не закрывал двери и перед иными великими державами. Например он явно сделал реверанс в сторону прояпонского индехенизма, когда поставил в центре Каракаса статую Марии Лионцы- синкретического афро-иберо-индейского божества, повелительницы природы и всех диких  тварей. Впрочем, не забывал он одновременно и о католицизме, подчеркивая, что Мария Лионца и Дева Мария Коромотская, являются двумя гранями святой покровительницы страны. В этом же ключе ориентировали свои проповеди и допущенные при Хименесе в страну афродизианцы.

 

Еще одним значимым внешнеполитическим ориентиром Хеменеса был Нидервер, вложивший в немалые инвестиции в Венесуэлу. Нидереверские инженеры и архитекторы много сделали для реализации амбициозных проектов Хеменеса.

 

Несмотря на свой нейтралитет в Великой Латиноамериканской войне, разумеется это не значило, что у Хименеса не было территориальных амбиций. Он, разумеется, выдвигал извечные венесуэльские претензии на Гайану-Эссекибо, но претензии были чисто словесными, поскольку попытка отобрать эту территорию силой означала войну с  Британской Империей, а  к чему это могло привести было только что продемонстрировано на примере Аргентины.

 

Однако за время Великой латиноамериканской войны выявилось еще одно направление для территориальной экспансии Венесуэлы. Им стала бразильская Рио-Бранко или  Рорайма- территория с небольшим по бразильским меркам населением , но богатая природными ресурсами, в том числе золотом и алмазами. Поскольку, как уже было сказано, из войны Бразилия вышла сильно ослабленной, да еще и фактически лишившейся южных штатов, это спровоцировало центробежные тенденции и в иных регионах. Не стала исключением и Рио-Бранко - еще с 1962 года, воспользовавшись отвлечением Бразилии на войну на юге, Венесуэла начала засылать через границу вооруженные банды, которые устраивали беспорядки и вообще всячески дестабилизировали обстановку в Рио-Бранко.  Одновременно в регионе подпитывались сепаратистские тенденции, усугублявшиеся начальственной чехардой - ни один губернатор не задерживался на территории долго,  военные сменяли гражданских чиновников и каждый из них пытался наладить жизнь провинции по своему.

 

Кончилось все тем, что очередной военный губернатор Рио-Бранко,  столковавшись с местными скотоводами, в 1969 году провозгласил территорию независимой «Республикой Рораймой». Ее тут же признала хименесская Венесуэла,  а затем и ввела войска дабы поддержать независимость новорожденного государства. Так началась бразило-венесуэльская война, длившаяся до  1973 года, когда в джунглях Рораймы венесуэльская армия, совместно с силами сепаратистов наголову разбила Бразилию и  заставила ее подписать перемирие, по которому Бразилия фактически отказывалась от этой провинции.

 

Поражение вызвало шквал возмущения по всей стране и критически ослабило и без того весьма непопулярное центральное правительство. Бразилия и так, после поражения в Великой Латиноамериканской войне пребывала в крайне подавленном состоянии, балансируя на грани полураспада. От нее отпали южные штаты,  теперь еще и «государство Рорайма», имелись центробежные тенденции и в иных регионах. Экономика находилась в сильной зависимости от британского капитала, что не особо нравилось американцам.  При их поддержке в 1973 году правящая хунта была свергнута и ей  на смену пришла военная диктатура генерала Гарсио Мело. Он сменил ориентацию страны с пробританской на проамериканскую, надеясь с помощью США вернуть контроль над утраченными регионам. Чтобы вернуть боеспособность бразильской армии, Мело пустил в страну американский капитал, скупивший чуть ли не все мало-мальски крупные предприятия страны. США чувствовали себя в стране как дома, однако помогать Мело вернуть Рорайму не спешили, ведь ее контролировал устойчиво проамериканский Перес Хименес. Попытки же Мело в 1975 начать войну с Южно-Бразильской Конфедерацией привели к разгромному поражению от армии «конфедератов» с ее французским оружием, советниками и «добровольцами» со всех католических стран Европы.

 

Все это в сочетании с правительственным террором, в который охотно включались «частные армии» местных магнатов и американских дельцов, а также с ухудшавшимся экономическим положением привело, что называется, к «революционной ситуации».  Очагом ее первоначального распространения стал штат Пернамбуку, а идеологией восставших - себастианизм, причудливое сочетание идей монархизма, социализма, национализма и разного бразильского оккультизма. Идеи о праведном «короле под горой» соединились с учением Умбанды, афро-бразильской религии с сильной примесью восточных учений. В итоге, бывший жрец Умбанды,  мулат Энрике, объявил себя перерождением короля Себастиана, услышавшего глас своего исстрадавшегося народа и пришедшего на Землю, дабы возвестить духовное возрождение Бразилии, Португалии, а затем и мира. Себя, без лишней скромности, новоявленный «Себастьян»  провозгласил Вселенским монархом, правителем Пятой Империи, призванной объять весь мир.

 

В проповедях «императора Себастиана» хватало разного рода социальных мотивов, обличения магнатов, американских империалистов и вообще богатых, так что очень скоро к нему валом повалила бразильская беднота, в которой был весьма высок процент индейцев и негров.  Куда опаснее для Мело  стало то, что многие солдаты и офицеры бразильской армии, уставшие от непрерывного национального унижения, также оказались восприимчивы к проповедям Себастиана, объявившего себя до кучи еще и воплощением Святого Духа. Вообще в стране, пережившей атомную бомбардировку, апокалиптические секты оказались  весьма популярны.

 

В 1976 году поклонники «короля Себастиана» открыто выступили против властей, провозгласив штат Пернамбуку первой провинцией Пятой Империи. Посланные на север войска частью были разбиты, частью перешли на сторону восставших, в результате чего «воины Императора» распространили свою власть сразу на несколько соседних штатов. Это, в свою очередь, спровоцировало восстания в других штатах - к началу 1977 года вся Амазония оказалась под контролем себастианистов. В том же году началось наступление на юг, закончившееся взятием Белу-Оризонти, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. Генерал Мело бежал на американском военном корабле,  под контроль восставших перешла вся страна. Однако на этом себастианисты не остановились - в конце 1977 года фанатики вторглась в Рорайму и не только вернули ее в состав Бразилии, но и перенесли военные действия в Венесуэлу. Меж тем начались волнения в Португалии и ее колониях, а также в Колумбии, Венесуэле и Парагвае, где эгалитаристские лозунги «императора» нашли немало почитателей.

 

В самой стране заполыхал «революционный террор»: подданные нового императора убивали магнатов, крупных чиновников, военных прежнего режима. С особым удовольствием они казнили американцев, «национализируя» их предприятия – движение себастианистов с самого начала отличалось крайним антиамериканизмом. По все стране шли «экспроприации экспроприаторов»,  «борьба с контрреволюцией»,  убийства католических священников - церковь считалась одной из главных опор проамериканского режима. Индейские и африканские сторонники «короля» привнесли в революционные казни элементы своих ритуалов, так что казненные убивались с особо изощренной жестокостью. Нередки были и случаи каннибализма.

 

Все это, разумеется, не могло не вызвать противодействия - уже в 1978 году началось стихийное сопротивление, ряд городов на побережье оказались в руках контрреволюционеров, преимущественно из числа бывших офицеров бразильской армии и «мелкой буржуазии». Однако сами они не смогли выстоять против армии себастианистов - поэтому кликнули на помощь США, с самого начала взявшие курс на помощь «контрреволюционерам». Поскольку общественное мнение в Америке уже и так настроилось резко против «революционеров»,- о том, как в Бразилии поступают с американцами уже хорошо было известно в США- в итоге в мае 1978 американцы стали высаживаться в Бразилии. Разбив себастианистов на побережье, американцы вскоре безнадежно завязли в войне в джунглях, требующей все новых и новых подкреплений. Одновременно началось наступление Венесуэлы, опять таки, при поддержке американцев, пытающейся вышибить себастианистов с собственной территории.

 

В войне с Бразилией американцы увязли настолько, что пропустили фалангистский переворот на Филлипинах, что и привело к гражданской войне уже там. Однако, американцы не могли бросить Бразилию, пожиравшую все больше ресурсов военной машины США. В войну втягивались все новые участники- Парагвай, Аргентина,- и конца краю этой резни не было видно.

 

Поначалу в Бразильской войне американцы добились крупных успехов.  После ожесточенных боев армия США, совместно с «контрреволюционерами» взяла под контроль практически все побережье – от Сан-Паулу до границы с Французской Гвианой. Они не стали возвращать к власти генерала Мело, полностью дискредитировавшего себя в глазах бразильцев – вместо этого было провозглашено «Временное правительство Бразильской Республики». Впрочем, состояло оно все равно из уцелевших деятелей «старого режима» - политиков, генералов, плантаторов, священнослужителей.  Крупным успехом США стало то, что после ожесточенной бомбардировки Пернамбуку, погиб под развалинами и сам «король Себастиан», что на время обезглавило восставших. Революционные армии отошли на Запад,  опираясь на крестьянство и индейские племена, осуществляя свою власть в городах путем жесточайшего террора.  Поместья крупных землевладельцев «экспроприировались» и разделялись между крестьянами, самих плантаторов казнили или изгоняли. В то же время, остатки местной армии и жандармерии, войдя в союз с условно «сельской буржуазией» и некоторыми индейцами, вели собственную партизанскую войну против себастианского правительства.

 

В течении 1980- начале 1981 американцы провели  операцию «Жарарака» совместно с армией Венесуэлы и колониальными частями Англии, Франции и Нидервера. Вновь была провозглашена независимость Рораймы, но самым крупным успехом той операции стало занятие Манауса. В течении 1981 года были разгромлены крупные воинские соединения себастианистов  к северу от Амазонки и к востоку от Риу-Негру, данная территория  перешла под контроль оккупантов. Однако очень скоро здесь началось ожесточенное партизанское сопротивление.

 

В начале 1982 года  американцы, совместно с Парагваем и армией «Южной Конфедерации» попытались прорваться в Центрально-Западный регион Бразилии. Вторжение осуществлялось с двух сторон- от побережья и от парагвайской границы. Однако наступление обернулось полным провалом- из-за несогласованности в действиях партнеров по коалиции, несколько американских бригад угодили в котел в районе Пантанала и, лишь понеся огромные потери, прорвались обратно в Парагвай. Захлебнулось и наступление от побережья.

 

У себастианистов героем той операции стал еще один священник-расстрига  «генерал» Пабло Эстебан, в мае 1982 объявивший себя новым воплощением императора Себастиана. Он был  признан основными полевыми командирами себастианистов и война разгорелась с новой силой.

 

В феврале 1983-го Манаус оказался отрезан от основных войск коалиции партизанами и, через два месяца ожесточенной обороны пал перед восставшими. Падение это облегчалось тем, что американцы, решив, что в этот регион уже усмирен, вывели большую часть войск, перебросив их на побережье. Амазония вновь перешла в руки себастианистов, вскоре началось и их контрнаступление в Рорайме. Все это сопровождалось дичайшей резней с обеих сторон.

 

На побережье тем временем разгоралась партизанская война, облегчавшаяся тем, что бразильское временное правительство оказалось полностью недееспособным, фактически распавшись на ряд олигархо-мафиозных клик, порой прямо воюющих друг с другом. Более того, уже и американские солдаты и офицеры стали втягиваться в местный криминал, особенно в порту Белен . Те же части, что базировались на границе с Колумбией и Венесуэлой потихоньку  кооперировались с местными наркобаронами.

 

На побережье также набирала обороты партизанская война, причем главными базами повстанцев стали полуразрушенные  и полузаброшенные Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, все еще отравленные радиацией. Лучевая болезнь и прочие заболевания разили и себастианцев и американцев, но если первым было в общем-то наплевать, то вторые все с большей неохотой отправлялись зачищать гнезда мятежников.

 

А далеко на западе в Перу, Боливии и Эквадоре довольно щурили и без того узкие глаза покровители «новых инков». Через андские перевалы к себастианцам шли поставки оружия, инструкторов и «добровольцев»,  а среди индейцев все большую популярность обретала пропаганда паназиатского индехенизма.

Великие державы:

США:

Президентство диксикрата Термонда Строма (1948-1952, 1952-1956) ознаменовалось усилением консервативных тенденций в политике США, сохранением и, в ряде случаев, усугублением расовой сегрегации, ростом влияния условно «ультраправых» организаций и притеснением условно «либеральных» изданий и организаций, особенно тех, которые  имели какие-то социалистические элементы в своей программе. Однако, несмотря на это, в общем и целом, Стром оставался в рамках традиционной американской государственности, многие из начинаний которого были похоронены жесточайшей оппозицией в Сенате и Палате представителей.

Крупным успехом Строма стала победа афродизианцев в Китае, позволившая ему убить двух зайцев: удалить из страны сектантов, слишком раздражавших многих консерваторов и одновременно создать из Китая державу способную создать противовес Японии. Правда программы-максимум: объединения всего Китая, ему достичь так и не удалось. В тоже время удалось существенно подорвать влияние Японии в Индокитае.

Но, увлекшись азиатскими делами, Стром пропустил усиление испано-итальянского в Центральной и Южной Америке, что, как мы знаем, привело к Великой латиноамериканской войне. Исправлять эту ошибку пришлось его преемнику. Также, увлекшись войной с Японией в Азии, Стром пропустил ее проникновение в Перу и вообще Латинскую Америку, а также усиление ее влияние на уже собственных афроамериканцев, под японским влиянием существенно радикализировавшихся. Под конец своего правление Стром столкнулся с ростом «черного террора» в ряде штатов и  «черного криминала» в гетто больших городов. В ответ против чернокожих разворачивался террор «Ку-клукс-клана» и «Серебряных рубашек». Борьба с  черными террористами затруднялась позицией либерально настроенных сенаторов, всячески подчеркивающих, что именно расистская позиция Строма привела к росту напряженности. Аналогично дело обстояло у латинос и азиатов, где также свила сеть японская разведка, а также итальянская, использующая то и дело вспыхивающие гонения на католиков.

В 1956 году президентом стал генерал Джордж Паттон (1956-1960, 1960-1964, 1964-1968, 1968-1970), чья деятельность на посту президента стала переломной для политической истории США. Вице-президентом при нем стал генерал Дуглас Макартур.  В отличие от Строма Паттон опирался на поддержку Республиканской партии и в качестве «республиканца», пользовался куда большей поддержкой в Конгрессе. Он начал решительную борьбу с разного рода «терроризмом меньшинств» ( это было официальное именование), а также условными либералами в Конгрессе, осуждавших «новую охоту на ведьм». Против ряда конгрессменов были возбуждены уголовные дела и они отстранены от должности. Выборы на ставшие вакантными места проходили на Юге в условиях жесточайшего террора организаций типа Ку-клукс-клана, под угрозой линчевания срывавших голосование в местах компактного проживания чернокожих. Не менее сурово обходились и с японцами и латинос, тем более, что в Мексике  и Центральной Америке уже начиналась война и многие беженцы оттуда рассматривались как потенциальные японские шпионы – и не сказать, чтобы без оснований. Но, уже на втором сроке, получив куда более подконтрольный себе Конгресс, Паттон обрушился и на наиболее ретивых ультраправых, вынудив  расформироваться многие организации.  Продавив ряд законов, усиливающих полномочия президента, Паттон все больше «правил указами». Его же указом была принята поправка в Конституцию, закрепляющая за президентом право избираться неограниченное число раз.  Еще одна поправка утверждала право президента вмешиваться в выборы любого уровня в тех штатах, где возникали неясности с конечным результатом.  Паттону также удалось в значительной степени вывести спецслужбы из-под контроля Конгресса, ставя их в прямое подчинение президента, в тех вопросах, которые касались их деятельности за рубежом.

В плане экономическом Паттон поддерживал крупный капитал, но, в то же время, проводил ряд антимонопольных мер в защиту фермеров и мелких предпринимателей. Также, во время второго срока, он применил ряд мер в отношении черных предпринимателей, одновременно вынудив власти южных штатов смягчить сегрегацию. Это, наряду с усмирением Ку-клукс-клана и тому подобных организаций, помогло примирить президента с  большинством чернокожих. Также он прекратил нападки на католиков со стороны протестантских радикалов, смягчил он и позицию предыдущего правительства в отношении мормонов и афродизианцев. Последним он вообще симпатизировал по причине своих увлечений историей древнего Рима.

В области внешней политики самым крупным успехом Паттона считался выигрыш Великой латиноамериканской войны: удалось пресечь проникновение японцев в Мексику и Центральную Америку, поставив под американский контроль все государства от Рио-Гранде до Панамского канала и дальше на юг - в Колумбию и Венесуэлу. Главный союзник Британии в регионе- Бразилия, был сильно ослаблен, Аргентина перешла в зону влияния США, также как и Парагвай. Единственно, что не удалось вышибить японцев из Перу, Эквадора и Боливии, однако в этих государствах США через посредничество Аргентины  и Парагвая сумел наладить  достаточно мощное сопротивление из местных «белых».

Менее удачной была политика США в Азии, точнее в Сибири: да Паттону удалось поставить под контроль китайских афродизианцев ( а фактически под американский) Восточную Сибирь, но зато была упущена Якутия.  Небольшой компенсацией тут стало создание марионеточной «Охотской республики», с сохранением контроля за местными золотыми приисками.

Как бы то ни было, могущество США в годы президентства Паттона не только сохранилось, но в ряде случаев и преумножилось, а внутреннее положение – укрепилось. В целом, Паттон оставался весьма популярным лидером , к чьему ореолу «героя войны» прибавился и имидж человека, «наведшего порядок в стране». В стране царил настоящий культ личности Великого Генерала, зачастую выдержанного в крайне импонирующих Паттону, имперско-римских тонах. О нем писались книги, снимались фильмы, в стране широко освещался день его рождения  и все такое. Хотя в Америке оставалась и независимая, условно «либеральная» пресса и оппозиция в Сенате, все же их влияние на внутреннюю и внешнюю политику было весьма ограничено, а сам они периодически подвергались шельмованию в проправительственной прессе.

Паттон нарушил традицию, избравшись не только на третий, но и на четвертый срок, в 1968 году, несмотря на то, что ему было уже 83 года. Последние годы его правление был отмечены частичным возвращения влияния в Якутии (на почве противостояния Туранскому Халифату) и полетом первого американского астронавта.

Паттон понимал, что годы его на исходе, поэтому и искал преемника, которому он мог бы передать власть, не полагаясь на выборы. Выбор его пал на собственного вице-президента генерала Кертиса Лемэя, заменившего умершего генерала Макартура. С ним Паттон поделился своими планами, завещав преемнику «нести величие Америки выше самых высоких звезд».

В своем положении Паттон мог себе позволить разные чудачества: в частности, он поздравил «атомного дуче» Альберто Муссолини, когда тот поднял мятеж против Рима и провозгласил себя императором Эфиопии. Паттон направил ему письмо, в котором выражал сожаление, что в прошлом они с Альберто были врагами, но выражал надежду, что их примирение предопределено «духом великого Рима», перед которым преклонялись оба политика. Паттон называл Альберто «достойным наследником великого деда», а также делился с ним «воспоминаниями» о своей прошлой жизни, в качестве римского легионера. Альберто, человек мистического склада ума, ответил не менее пространным письмом, в котором называл Паттона самым достойным врагом, из всех, что могли послать ему боги, единственным от кого ему было не стыдно потерпеть поражение. Также новоиспеченный император выражал надежду на тесные и дружеские отношения между США и «Южной Римской империей».

Получив письмо от эфиопского «кесаря» Паттон удовлетворенно вздохнул, после чего вызвал к себе Лемэя и о чем-то говорил с ним до десяти часов ночи. После чего Паттон отпустил Лемеэя и, сидя в кресле перед камином в Овальном кабинете, выпил настойку болиголова. На следующий день было объявлено, что Великий Генерал скончался на рабочем посту, в стране был объявлен трехдневный траур.  Долгие годы правление Паттона вспоминали как «золотой век» Америки, а его, как одного из величайших ее сынов. Возник даже своеобразный культ, этакая смесь почитания римских императором после смерти и христианского культа святых.  Считалось, что «Старик» восседает одесную Господа и оттуда по-прежнему хранит Америку. Приверженцами этого культа стали ветераны, служившие под началом Паттона в Великой войне и их потомки.

Принявший бразды генерал Кертис Лемэй(1970-1972, 1972-1976), пробыл президентом в общей сложности шесть лет: дорабатывая срок Паттона и еще один полноценный срок собственных выборов. Его правление, в общем и целом, продолжало традиции  Паттона, хотя в ряде пунктов уже стали намечаться расхождения. В частности, Лемэй начал потихоньку сворачивать программы помощи фермерам и бизнесу, сосредоточившись на поддержке «капитанов американской индустрии». Во области внешней политики Лемэй придерживался паттоновского курса:  он поставлял оружие Альберто Муссолини и Пересу Хеменесу, хотя и воздержался от признания «Республики Рораймы». Тогда же произошел и проамериканский военный переворот в Бразилии, приведший к власти генерала Мело. При нем же Америка приняла участие в кратковременной интервенции в Турцию, для подавления местных пантюркистов-исламистов.

При Лемее был совершен очередной прорыв в космической сфере:  в 1972 году американцы первыми высадились на Луну, а еще через три года туда была направлена вторая экспедиция. Американская пресса взахлеб писала о победах американской науки и будущей колонизации космоса, в стране  начался бум научной и не очень научной фантастики, о грядущем космическом будущем. Об этом писали книги и снимали фильмы, из которых наибольшей популярностью пользовалась киноэпопея «Звездный мятеж». В этом сериале повествовалось о просвещенной Звездной Империи и ее доблестных легионерах, подавляющих мятеж  заговорщиков, мечтающих об установлении жестокой диктатуры, ради чего они идут на союз с разного  рода инопланетными осьминогами и арахноидами.

Пришедший к власти после Лемэя генерал Эдвин Уокер продолжил курс на сотрудничество с корпорациями , а также усиленное закручивание гаек, что начинало напрягать даже многих республиканцев. При нем началось новое наступление на права чернокожих и иных меньшинств, для чего были сняты прежние ограничения на деятельность Ку-клукс-клана и тому подобных организаций. В ответ «Нация ислама» и иные, еще более радикальные секты, вновь перешли к террору. К ним все чаще присоединялась и белая молодежь:  прежде всего студенты, разозленные повышением платы за учебу и попыткам Уокера посягнуть на университетскую автономию. Формируется молодежная протестная субкультура, начинаются первые университетские бунты, сливающиеся с расовыми волнениями.  Возникает ряд левых и леволиберальных организаций, причем иные из них демонстративно именуют себя марксистами, коммунистами, а то и «американскими большевиками». Их стараются запретить, но это приводит к обратному эффекту, тем более что появление этих групп совпало с очередным экономическим кризисом совокупно с ростом безработицы.

Все это резко усугубляется с началом Бразильской войны, решение о вводе войск в сельву вызывает резкую радикализацию протестов. И если в первые годы, когда американцы побеждали, эти протесты удавалось приглушить то после падения Манауса в 1983 шквал протестов стал просто зашкаливать. В те же годы велась война и на Филиппинах, также отпавших от союза с США именно при Уокере, который помимо ведения войны в Бразилии, тратил деньги налогоплательщиков на поддержку антифалангистских сил, а также на Чехословакию, финансируя ее войну с Польшей.

В 1979 году Америка отправила третью лунную экспедицию и ее успех, вызывавший в стране очередную эйфорию, позволил Уокеру переизбраться на второй срок. Однако к его окончанию он стал настолько непопулярен в стране, что даже Республиканская партия отказалась выдвигать его снова. Ее кандидатом стал Джон Берч - еще один генерал в отставке, бывший баптистский миссионер, убежденный в том, что Америка зашла в тупик и вывести ее оттуда может только возвращение к корням, к чистоте христианской веры первых пилигримов.

Британская империя:

Британская империя не стояла на месте, претерпевая очередную внутреннюю трансформацию. Формально это была все та же парламентская монархия, с двумя главными партиями: Консервативной и так называемой Национал-лейбористской, возникшей в результате объединения наиболее «левой» части  Британского союза фашистов и наиболее «правых» лейбористов.  Часть фашистов, впрочем, примкнула к консерваторам. Подобная  система действовала и в доминионах, со своими региональными заморочками. В частности, в ЮАС местные консерваторы именовались Юнионистами и представляли интересы англоафриканского населения, тогда как местные «фашисты» во многом опирались на буров. В Канаде наоборот консерваторы шли на контакт с клерикально-националистическими организациями франко-канадцев, тогда как «фашисты» придерживались концепции «английской Канады».

Параллельно существовала и «третья сила» - так называемый «Фирд», военизированная организация, подчиняющаяся исключительно Короне. Члены Фирда подчеркивали свою «аполитичность»,  Фирд не участвовал в парламентских выборах и вообще формально как бы находился  вне политического поля страны. Однако за ним, среди прочего, предусматривались и функции силового свойства, которые могли быть применены « по причине исключительных обстоятельств». Таковыми обстоятельствами признавалась, прежде всего, внешняя агрессия и «угроза целостности Империи». Иными словами Фирд стал этаким дамокловым мечом, который в случае чего, мог обрушиться на местную власть, если она начинала вести политику, открыто враждебную Лондону. При этом ни военнослужащим, ни полицейским или службистам не запрещалось быть членами Фирда, более того, это вовсю поощрялось. Да и сам Фирд, как отдельное подразделение, участвовал практически во всех войнах Британской империи. Верхушка Фирда все больше напоминала своеобразную «масонскую ложу», членство в которой считалось знаком особого престижа, тем более, что возглавлял ее сам монарх.

Отделения Фирда появились во всех колониях, везде где существовало более-менее многочисленное белое население. Членом Фирда мог стать любой белый колонист британского происхождения, вне зависимости от вероисповедания и социального происхождения.

В тех же колониях, где белые британцы составляли ничтожный процент населения, порядок поддерживался обычными колониальными частями. В то же время, там где сохранялось местное традиционное самоуправление, где сохранялись местные доколониальные элиты,  был выбран путь своеобразной «британизации» местных правителей.  Британские спецслужбы, совместно с Министерством  по делам колоний и верхушкой Фирда разработали особую программу по подготовке  и воспитанию девушек, предназначенных стать женами наиболее важных вождей,  раджей, эмиров и королей, правящих в тех или иных протекторатах. Женщины эти, как правило, добровольно соглашались на свою участь, но в ряде случаев отказ для них мог возыметь весьма неприятные последствия. Их обучали культуре и языку той или иной страны, знакомили с личностью правителя, а чаще всего наследника, которому предстояло взойти на трон. Заодно девушкам давали навыки оперативной работы, после чего их фиктивно удочерял кто-то из видных британских лордов ( в особых случаев- кто-то из членов королевской семьи) и после этого уже титулованная невеста выходила замуж за того или иного правителя. Те, как правило, не возражали, поскольку подобная женитьба, ставила им определенный «знак качества», помогающий приобщиться к правящим кругам империи, не меняя заведенных на родине порядков и получаемых посредством их привилегий. Дети от таких браков автоматически считались наследниками престола, получали образования в элитных британских школах и  сами женились на таких же, тщательно подобранных невестах. Происходило своеобразное «отбеливание»  туземной элиты и ее постепенное внедрение в  правящие круги Империи (но не самой Британии). В свою очередь и  означенные круги постепенно заимствовали ряд культурных, религиозных, а порой и социальных элементов от аборигенных элит.

Данная политика также проводилась и иными, менее замысловатыми, методами: путем интеграции британских офицеров и спецслужбистов в окружение тех или иных туземных владык,  получение от них феодальных владений, порой даже усыновление ими, с правом наследия, зачастую- с женитьбой на местных аристократках или даже дочерях означенных правителей.  В общем, политика в духе Белых Раджей Саравака – только внедряемая по всей Империи.

Политика, начатая еще в конце 40-х,  в 70-е начала приносить вполне себе конкретные и осязаемые плоды. В  Египте, Ираке, Иордании, во многих аравийских, индийских, малайских и африканских протекторатах на престолах восседали наполовину или целиком британцы по крови и женатые на англичанках, интегрированные одновременно и в местную и в общеимперскую элиту.  Многие из них реально преобразовали свои государства  - такие как король Свазиленда Роберт Нгаване, сделавший из захолустного африканского королевства инновационный и инвестиционный рай, сочетая низкую налоговую политику с жесточайшей борьбой с коррупцией, привлекая и активно внедряя самые новые технологии, поощряя образование у местной молодежи и в то же время продумывая мотивацию для ее возвращения на историческую родину. Сам наполовину шотландец и женатый на англичанке, закончивший Оксфорд,  Роберт Нгаване в то же время бережно относился к местным традициям, в частности, к обряду Умхланга. Он же добился присоединения территорий свази в ЮАС, а также путем договора с португальскими властями  Мозамбика обеспечил себе стабильный выход к морю через город Матолу.

К началу 80-х годов Британская Империя  превратилась в исполинскую федерацию, раскинувшуюся по всему миру и выстроившую в иерархию доминионы, протектораты и как бы «независимые государства», объединенные верностью Короне, общей внешней и оборонной политикой.

Имперская элита на тот момент состояла как из политиков метрополии и доминионов, так и из «отбеленных»  монархов протекторатов и зависимых государств. Последние выступали в двойном качестве: с одной стороны они сохраняли живую связь с населением своей страны, с демонстративным почтением относясь к традициям, легитимизировавшими  их власть. С другой- они все больше врастали в общую структуру британского правящего слоя, причем опираясь больше на неформальные,  горизонтальные связи с прочими субъектами имперской элиты.

Помимо родственных союзов, важным элементом, цементирующим британскую элиту, оказалось членство в разного рода тайных обществах, по типу масонских. Испытав кратковременный период гонений в  30-40-е годы, впоследствии  разномастные тайные обществане только восстановили, но и существенно преумножили свое влияние. Британское правительство взяло их на вооружение для укрепления и консолидации правящей верхушки. Наряду с традиционными масонскими ложами, возросла роль и новых оккультных обществ и орденов- наследников традиций «Золотой Зари», «Ордена Восточных тамплиеров», «Адского Клуба» и прочих. Один и тот же человек мог быть членом сразу нескольких орденов, что укрепляло связи между, ними.

Подобием некоего тайного общества становился и Фирд, также постепенно обраставший своими традициями и ритуалами. Для многих он становился начальной ступенью, для вхождения в более закрытые и элитные тайные общества, а следовательно – и большему доступу к реальной власти.

По мере «отбеливания» туземной элиты, членами лож и орденов становились и  всевозможные короли, раджи и эмиры. Они же способствовали сближению западных тайных обществ с аналогичными организациями исламской, индусской, китайской и даже африканской традиции.  Традиции  суфиев и тугов, «триад» и «Обществ Леопарда» постепенно адаптировались к доктринам и практикам западных тайных обществ, обогащая их новыми элементами.

Крепли связи и с германскими оккультными орденами, как правило, пропагандирующими идеи ариософии и неоязычества: «Германского ордена», «Туле», «Черного солнца», «Наследия предков» и прочих. Это, среди прочего, еще больше укрепляло союз Британии и Нидервера, аристократы, которых все чаще состояли в одних и тех же ложах и орденах.

На рубеже 80-90-х произошло качественное изменение. Вражда между разными оккультными орденами ушла в прошлое: все они стали структурными подразделениями одной огромной Ложи, объявшей собой всю Империю (  а в ряде случаев и вышедшей и за ее пределы). Окончательно произошло идеологическое размежевание элиты и «простонародья» : пока подданные Империи варились в «собственном соку» местечковых традиций, на высшем уровне постепенно выкристаллизовывалась единая «тайная доктрина», с множеством ступеней посвящений, с предназначенными для каждого этапа традициями, учением и ритуалами. Разница между разными традициями - европейскими, азиатскими, африканскими,- становилась все более декоративной. Мистические и оккультные учения всех времен и народов, постепенно сливались в единое, более-менее непротиворечивое целое. Центральным элементом данного культа, на самых высших уровнях посвящения являлось почитание Высшего Неизвестного, Неименуемого Бога, символами которого стали Пирамида, Всевидящее Око и кусающий себя за хвост Змей. Последний со временем все чаще воспринимался как подлинный лик Неименуемого, вобравшего в себя образы античного Офиона, индийского Ананты-Шеши, библейского змия, скандинавского Йормунганда, даже вудуистского Дамбаллаха и Змея-Радуги австралийских аборигенов.

Система тайных лож и орденов все глубже врастала в саму плоть и кровь Британской империи, объединяя ее элиту, но оставаясь открытой и для новых членов, «избранных» из числа простонародья. Однако подлинный масштаб всеохватности этой системы и ее влияния на жизнь государства  осознавали очень немногие.

Франция:

Для Франции Великая Война чуть не обернулась национальной катастрофой. Страна была разорена военными действиями, проходившими на ее территории, людские потери были огромными. Международный статус страны также оказался двусмысленен: не то жертва агрессии, не то соучастник.  Чтобы добиться признания Франция была вынуждена отказаться от ряда  африканских и азиатских колоний в пользу Британии, Японии, Нидервера, Италии и Испании «в благодарность за помощь». Кроме того, в самый тяжелый момент для Франции Корсика и Бретань  оказались в числе немногих французских территорий свободных от красных. Это естественным образом подстегнуло местный сепаратизм, поддерживаемый некоторыми из формальных союзников, прежде всего- Великобританией. После войны, Париж, под давлением союзников, пошел на уступки этим регионам: для нацменьшинств предоставлялась  языковая автономия, ряд экономических и налоговых послаблений, а также право вывешивать свои флаги рядом с французскими на административных зданиях.

Сама страна получила название «Французское Государство».  Деление на департаменты упразднялось, вместо него воссоздавались старые провинции французского королевства.  Новое правительство сформировалось на основе широкой коалиции, так называемого «Национального фронта», включившего в себя ряд клерикальных, монархических и откровенно фашистских партий. В состав правительства вошло много военных: маршал Петэн(чисто декоративно), адмирал Дарлан, генералы Де Голль, Вейган, Салан. Однако на первое место выдвинулся генерал Франсуа де ла Рок,  обладатель не только генеральского звания, но и статуса лидера «Огненных Крестов». Именно эта партия заняла лидирующие позиции в «Национальном фронте», а ее эмблема стала частью государственной символики.

После войны во Франции, как и по всей Европе начались жесточайшие чистки коммунистов, социалистов и прочих левых. В то же время, ряд политических деятелей Французской Народной Социалистической Республики сумели реабилитироваться и даже вошли в новое правительство. Да и некоторые из французских фашистов, немало взяли от социалистов в своих программах, что оказало определенное влияние и на политику Франции и, что  еще более важно- на ее экономику. Под влиянием этих «национал-социалистических» элементов в правительстве в 1952 году был принят первый  Пятилетний план. Это, впрочем, было аналогом не сколько большевистских пятилеток, сколько нацистского Четырехлетнего плана. В результате достаточно жесткого регулирования экономики на первых порах удалось стабилизировать положение. В то же время реально это не было «плановой экономикой», поскольку значительное влияние на исполнение этого плана продолжают  оказывать и крупнейшие французские капиталисты.

Внешняя политика Французского Государства была направлена на скорейшее возвращение  Франции статуса великой державы, а также возвращение отнятых колоний. Союзником Франции в то время выступали США, заинтересованные в поддержке Франции, как противовеса Британии, Нидерверу и Италии. Значительные американские инвестиции, в еще большей степени, чем «Четырехлетний план», помогли французской экономике вновь встать на ноги.

В то же время на территории Франции еще оставались американские и британские войска: в том числе в Бретани и на Корсике. Это злило многих, однако до поры до времени ФГ было вынуждено смириться с таким положением дел. Более того французы вмешались в «Афродизианскую войну» при одобрении США и хотя своей программы-максимум не достигли, все же урвали плацдарм в регионе в виде Южного Вьетнама. Однако пока Франция  предпочитала осторожничать, не особо заявляя о своих имперских амбициях, тем более, что хватало и внутренних неурядиц.

В начале 60-х «Национальный фронт» во Франции начал ощутимо поскрипывать, раздираемый противоречиями. В нем обозначались две тенденции: первая, условно «профашистские» деятели требовали дальнейшей фашизации государства по образцу Италии, большую роль партийцев в управлении государством и большую роль государства во всех сферах жизни страны. Вторая линия, условно «клерикально-монархическая» стояла на позициях крайнего консерватизма, усиления роли католической церкви и чуть ли не возрождения монархии. В области внешней политики также имелись разногласия:  «фашисты» требовали большей агрессивности, немедленного вывода иностранных войск и  увеличения армии; «клерикалы» же, выступая примерно за то же самое, все же призывали к большей гибкости.

Все эти разногласия очень быстро вышли из стен правительства и парламента, широко распространившись в народе. Армия же до поры до времени оставалась вне политики, но среди военных, разумеется, находились сторонники обеих точек зрения.

В 1963 году «фашисты» попытались произвести переворот, под предводительством  генерала Эжена Делонкля, главы кагуляров, выступающих за построение во Франции «Синархического государства». Мятеж был подавлен военными, оставшимися верными правительству, во главе которого стоял Жозеф Дарнан. Однако, спустя несколько месяцев, произошел второй переворот, на этот раз утвердивший открытую военную диктатуру во главе с генералами Раулем Саланом и Эдгаром Пюо. Они сохранили у власти «Национальный фронт», однако оттуда были насильственно исключены наиболее радикальные элементы как справа, так и слева. Идеология Французского государства в тот момент все более склонялась с бонапартизму, с соответствующим превозношением гения Наполеона. В моду повсеместно входил «имперский стиль».

В те же годы, как мы помним, в Южной Америке громыхала местная «мировая война», достигшая своего пика в 1965 году, когда Италия сбросила атомные и водородную бомбу на Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. Франция внесла свой вклад в наказание профашистской коалиции, перебросив войска к Пиренеям и вынудив Испанию порвать с Италией. Позже на испанский трон сел король из династии Бурбонов, что в свою очередь, отразилось и на самой Франции: нуждаясь в поддержке католической церкви в своих испанских инициативах, французская хунта начала заигрывать с монархическими и клерикальными элементами внутри страны.

Эта тенденция усилилась когда в 1968 году римским папой под именем Пия XIII был избран французский кардинал Марсель Лефевр. Сближение французского военного режима с Ватиканом проходило на фоне дальнейшего ослабления Италии, чей геополитический вакуум постепенно заполняла Франция. Она укрепила свои связи с Польшей и Венгрией, постепенно подминая под себя и иные малые страны Европы. Усиливаются позиции Франции и на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.

В 1973 году был упразднен автономный статус Бретани и Корсики. Ослабшая Италия и занятая азиатскими делами Британия не смогли ничего возразить. Тогда же были выведены и все иностранные войска из Франции. В 70-е-80-е годы также происходила реорганизация французских колоний в Африке.

В 1984 году умирает Рауль Салан, к тому времени ставший уже единоличным французским диктатором. Страна возвращается к гражданскому правлению, но военные по-прежнему имеют значительное влияние на происходящее в стране. В 1985 году на выборах побеждает так называемый «Национальный блок» в котором тон задают монархисты и клерикалы. Фашистские партии остаются на вторых ролях, их влияние на жизнь государства сводится к минимуму. Соответственно, практически изживаются социалистические тенденции в экономике.  В стране огромное влияние католической церкви, со всеми заворотами насчет запрета абортов и прочим. Примерно такое же положение дел сохраняется и в 90-е годы.

Нидервер и его вассалы:

Как уже говорилось ранее, Нидервер являлся дуалистической монархией, представлявшей собой унию возрожденного Северо-Германского Союза и Великих Нидерландов, во главе с династией Гогенцоллернов. В плане государственного устройства это был  модернизированный "феодальный фашизм" с государственной идеологией парадоксальным образом сочетавшей  пангерманизм, нидерландский империализм, кальвинистский расизм, германский неоязыческий фелькише и ариософию. Как ни странно, во всей этой дремучей смеси наблюдалось немного антисемитизма - им страдали отдельные деятели, но не государство в целом. Еще до войны государство имело колонии -  оригинальные бельгийские и нидерландские, часть возвращенных германских колоний и кое-что приобретенное во время войны. Некоторые из колоний пользовались определенной автономией- как например Голландская Ост-Индия, из которой по примеру Британской  Индии сформировали зыбкую конфедерацию из султанатов и республик, под протекторатом Нидервера. Уже в 80-е нидерверцы медленно и с неохотой приступили к политике «отбеливания» взяв за образец Белых Раджей Саравака и индийские княжества.

 Некоторой автономией пользовалась и Намибия, где около пятнадцати процентов белых (немцев и буров) управляли черными. Остальные же колонии управлялись прямо из Ганновера.

Кроме того у Нидервера имелся ряд сателлитов. Одним из них стал Гаитянский "Рейх".

После войны американцы, решив, что угроза коммунизма миновала, решили свергнуть местное правительство, вновь разделить остров на два государства и вообще вернуть все взад. Были подготовлены отряды из гаитянских и доминиканских эмигрантов, которые должны были в нужный момент высадиться в разных концах острова и поднять мятеж, опираясь на местных повстанцев и при поддержке армии проамериканской Кубы. Высадка состоялась в 1948 году, но что-то пошло не так - местные не проявили должного энтузиазма, часть высадившихся оказалась разгромлена чуть ли не у кромки прибоя, остальных загнали в горы и там быстро придушили. Однако "кайзер и бог", Герман Геринг понимал, что в следующий раз вторжение может оказаться успешней -  и в следующий раз это будут уже не кубинцы и эмигранты, а американские морпехи. Поэтому он обратился за помощью к державе, которую считал естественным союзником своей маленькой империи. И, как, оказалось, считал не напрасно.

В течении осени нидерверцы потихоньку перебрасывали войска в Суринам, а феврале 1952 года на Гаити была разом переброшена группа германо-голландских войск общей численностью около пятидесяти тысяч солдат, что, в сочетании с местными силами давало группировку почти в двести тысяч вместе с боевой техникой. А вместе с военными, правительство Нидервера перебросило на остров и около пятидесяти баллистических ракет с ядерными боеголовками, а также боевую авиацию. 

В воздухе запахло атомной войной, но правительство США и Нидеревера нашли в себе мудрости отказаться от нагнетания противостояния- США отказались от планов вторжения на Гаити, а Нидервер вывел свои ракеты с острова, оставив там только несколько хорошо укрепленных военных баз и пятнадцатитысячную группировку. Гаитянский Рейх был спасен, но оказался в сильной зависимости от Нидервера, став его саттелитом в регионе.

Надо заметить, что не только помощь Нидервера способствовала устойчивости гаитянского режима. И не то, что франкоязычные гаитяне и испаноязычные доминиканцы больше ненавидели друг друга, чем немцев, а немецкий язык на острове стал языком межнационального общения, необходимый для карьеры в армии и определенным образом консолидирующий остров. И не то, что немецкое правление при всей своей жесткости достаточно благотворно сказалось на острове.

Устойчивость немецкого правления на Гаити обеспечивало его «освящение» культом вуду. Много лет прошло с тех пор как жрица вуду объявила германского аса воплощением короля Анри Кристофа, а позже – и воплощенным Огуном, богом огня, стали и войны (что нашло свое отражение и в изменении официальной символики острова). Много лет - но об этом помнили и поныне. Это подтолкнуло негров к серьезному переосмыслению их собственной религии- а заодно и переосмыслению пропаганды черных «исламистов». Да, белые люди дьяволы, точнее они воплощения духов Петро- одной из двух главных групп или кланов духов-лоа. Есть клан Рада- это боги пришедшие из Африки, более светлые и радостные, покровители плодородия земли и плодородия женского чрева, дарующие изобилие и радости жизни. Их цвет- белый, но поскольку в мире лоа все не так, как у людей, они чаще вселяются в черных людей.

А есть духи Петро и Гуеде, те,  которым чернокожие начали поклоняться уже на Гаити, после долгих лет рабства. Это духи смерти, крови и власти, те, что покровительствуют похоти и жестокости, войнам и взрывам, терзающим землю и машинам, убивающим людей,. И эти духи чаще всего вселяются в белых людей, хотя их цвета - красное и черное. Но суть вуду в том и состоит, чтобы воздавать должное каждому духу, понимая и принимая его истинную природу, четко разделяя что в мире от Рада, а что – от Петро. Тех кто этого не будет делать лоа накажут.

Конечно, эта идеология не была игрой в одни ворота и накладывала она на белых не только определенные права, но и ряд обязанностей и норм поведения. Так или иначе данную идеологию немцы сочли весьма удобной для себя, а кое-кто и всерьез проникся ей- прежде всего это касалось иных офицеров, командующих черными солдатами и унтер-офицерами. Это все обеспечивало определенную устойчивость на острове. С  тех пор как Гаити окончательно легло под Нидервер, эта занимательная идеология стала экспортироваться и в африканские колонии двуединой империи. Там она, разумеется, приобрела свое звучание - место лоа Радо и Петро заняли тамошние духи и боги, но общая суть сохранилась. Это способствовало примирению негров с их колонизаторами и в очередной раз подтвердила полезность карибского саттелита.

Еще один саттелит Нидервера- Дания. Сильно сблизившаяся с ним еще в 30-е, фактически подчинившая свою армию Ганноверу в годы войны, Дания и после войны сохраняла теснейшие отношения с великой державой. По договору с Нидервером датская промышленность (около трехсот предприятий) приступила к выпуску продукции для вооружённых сил  Империи: дизель-моторы для подводных лодок, запасные части для самолётов, взрывчатые вещества, обмундирование, обувь.  Был открыт рынок для сельскохозяйственной продукции датских фермеров.  По соглашению с датскими профсоюзами Нидервер приступил к трудоустройству «избыточной» рабочей силы из  Дании –  десятки тысяч датских безработных добровольно  отправились поднимать и заселять колонии. В октябре 1949 г. в Дании был создан датский Колониальный Комитет, занимавшийся разработкой ресурсов Африки и ост-Индии.Экономическое положение Дании заметно улучшилось: ее фирмы активно участвовали в сфере военного производства Нидервере (появилось около 200 новых миллионеров), а датчане работали в  Нидервере и его колониях.  Повысился уровень жизни датского крестьянства: заказы Нидервера на мясную и молочную продукцию постоянно росли.

Немалое число датчан служило и в нидерверских войсках- и в Европе и в колониях. В этой АИ Дания сохранила за собой Исландию позволив Нидерверу разместить в ней и в Гренландии военные базы. Для Нидервера это имело не только стратегическое, но и важное идеологическое. "сакральное" значение- ведь Исландия считалась той самой "землей Туле", хранительницей священных тайн  германской духовности. Впервые за века, островитяне оказались вырваны из своей полуизоляции - прибывшие из Нидервера  офицеры активно обучали местную молодежь военному делу, подчеркивая, что они есть чистейшая, лучшая часть нордической расы. Оба острова покрылись сетью военных лагерей для молодежи. Проходя подготовку в суровых условиях Исландии и Гренландии, лучшие из лучших отправлялись в военные училища Ганновера и Амстердама, Брюсселя и Берлина, где после окончательной отшлифовки шли в войска специального назначения, в авиацию и в подводники. Исландские "викинги", "эйнхерии" и "валькирии" действовали во всех владениях Нидервера, наводя ужас на его врагов.

Еще один саттелит образовался на востоке - им стало Литовское Королевство, включившее в свой состав часть Восточной Пруссии с городом Кенигсбергом. Немцы стали важной частью национальной элиты, но в отличие от их предшественников на Балтике активно включали в ту элиту и собственной литовцев. Государственная идеология подчеркивала, что негативный образ литовско-немецкой вражды- пагубное следствие враждебной пропаганды, прежде всего польской – той есть исходящей от народа, который чуть не отобрал у Литвы Вильнюс. В прошлом предлагалось искать положительные примеры, вспоминали гипотезы и предания о саксонском и фризском происхождении пруссов, говорилось о том, что противостояние балтов и германцев- козни поляков и стоящего за ними Ватикана. Последний момент высказывался в католической Литве довольно осторожно, но настойчиво, сочетаясь с небезуспешными попытками ослабить католическую идентичность литовцев – как путем популяризации протестантизма, через летувининков, так и посредством возрождения литовского язычества. Эта задача облегчалась тем, что после двадцати лет советской власти литовская религиозность оказалась ослаблена. Сами литовцы относились к немцам и их пропаганде по-разному, но все же они помнили, что Вильнюс им и впрямь помогли отстоять немцы. К тому же их национальному самолюбию льстило, что они теперь владеют Кенигсбергом, а контакты с Нидервером, возможность выезда на заработки в Европу и в колонии существенно улучшало экономическое положение страны. Ну и как всегда- базы, военные союзы, совместные учения и далее в том же духе.

Наконец был у Нидервера еще один сателлит, вернее даже союзник,  пожалуй, самый пугающий и необычный, даже более, чем Гаитянский Рейх - Орловия.

Местный триумвират на две трети состоял из немцев и на одну треть- из полунемца-полуполяка, множество германцев—наемников пребывали тут, также как и вымуштрованных ими негров с Гаити. К тому же, перед тем как отправить на восток «армию» Дирлевангера нидерверские спецслужбы внедрили в нее своих людей- да и сам Оскар,  по слухам был завербован. Понятно, что выбирая союзника триумвиры тяготели к Нидерверу. Собственно  им мало что оставалось - Нидервер являлся единственной  великой державой, которая хотела иметь дело с Орловией.  Нидервер превратил Орловию в свою «Австралию» - наиболее беспокойные и криминальные элементы из своих городов,  он сплавлял на восток, а там уже триумвиры находили им применение. В «Черную гвардию» Науйокса  потоком отправлялись и негры из колоний, тем самым сбивая в Африке демографическое давление. В самой Орловии африканцы размножались куда хуже - там у всех с этим делом было нехорошо, даже при том, что местное население жило на селе, по достаточно патриархальным укладам. Впрочем, нельзя было сказать и что местное население вымирало численность поддерживалось на более менее  ровном уровне. Причины этого были неизвестны – в свое время институт «Аненнербе» отправил  в Орловию экспедицию, чтобы выяснить сей демографический казус. Вернулись не все, а те кто вернулся, предоставили  подробный доклад, немедленно засекреченный.

Разумеется, чернокожие привносили в Орловию и свой «реформированный вудуизм». Правда тут возник небольшой расовый казус- хотя командовали над ними все те же белые, приводить к покорности, если что, приходилось тоже белых русских, с отношением к которым черные долго не могли определиться. Нет, к тем русским, что входили в местные органы власти, в армейское командование и  тому подобные структуры они относились также как и к остальным Белым Людям. Но вот к «простонародью» отношение было иным - причем вполне взаимно. Это отношение было отражено в воспоминаниях Фредерика Ангулы, овамбо из Намибии, проведший несколько лет в Черной Гвардии и там же посвященный в боккоры:

 

« Народ этот, в общей массе своей схож с белыми, но нравы и порядки, в окрестностях их сожженной столицы таковы, что сравниться могут с ними лишь самые дикие племена Конго. Им могут владеть попеременно и духи Тьмы и духи Света, пробуждая в них все чувства, которые может иметь человек: от истовой молитвы Богородице и  самоотверженной преданности до   жесточайших пыток и пожирания печени вырезанной у собственного брата. Лоа, что овладевают ими сменяют друг друга столь часто, что зачастую это лишь вопрос везения, как выпадут раковины каури и что за черный дух облечется этой белой плотью. Тот, кто повелевает этой страной, неважно будь он черный или белый, должен быть столь же жесток, зловещ и проницателен, что и почитающийся в той стране Темный  Владыка Мертвых, коего мы зовем Калунга, а в Орловии именуют "черным богом".

 

Как бы то ни было, Орловия оставалась верным и в общем-то надежным союзником Нидервера, надежным источником разного сырья и пушечного мяса, если потребуется. Проблема была  лишь в том, что Орловия не имела общих границ с Нидервером- у нее даже выхода к морю не было. Конатку осуществлялась несколькими путями - по воздуху, через Литву и Беларусь, а также через Северороссию. Беларусь в то время находилась под польским контролем, а у Польши были весьма напряженные отношения и с Нидервером и с Орловией, поэтому военные грузы и наемников переправлять через Белоруссию категорически запрещалось. Аналогичной позиции придерживались и в Псковии, поэтому поставки оружия осуществлялись через Североссию. Там тоже были от этого не в восторге, но Нидервер заключил соответствующий договор с Англией и в Архангельске, скрепя сердце, послушали куратора - из всех великих держав наиболее дружественного Нидерверу.

 

В общем, со сторону Нидервер казался довольным жизнью: у него были колонии по всему свету, а заодно и пресловутое «восточное пространство». Конечно, в самом Нидервере думали , что и колоний можно было бы побольше и восточное пространство можно было бы сделать поаккуратнее и вообще тут еще пол-Германии «не наш». Но об этом всем он пока молчал, сосредоточившись на интеграцию всех своих союзников, саттелитов и колоний, дабы из ситуативных анти- и посткоммунистических флуктуаций ( коими являлись Орловия, Гаити, да если, честно и сам Нидервер)  превратится в единое гармоничное целое - экономическое, политическое, военное и идеологическое. По той же причине Нидервер до поры до времени не лез в игры остальных великих держав и поэтому, о нем уже стали немного забывать. И напрасно!

 

Несмотря на тягу к мистике, тем не менее, в Нидервере не увлекались ей настолько, чтобы забыть о фундаментальной науке, мощь которой была наглядно продемонстрирована в не столь уж давнюю Великую войну. И  все же для многих стало шоком,  когда 15 марта 1956 года, с засекреченного объекта в джунглях Суринама поднялся первый в мире искусственный спутник Земли. А еще через два года на космическом корабле «Аурвандил» на орбиту вышел первый человек - исландец Гуннар Йонсон.

Об Орловии

Она поделена на три относительно автономные части, каждой из которых управляет один из триумвиров. Самая населенная, относительно благополучная, управляется непосредственно Брониславом Каминским и подконтрольной ему «Зеленой Армией». Армия это состоит преимущественно из русских, периодически к ней примыкают отряды украинских националистов («Полесская Сечь»), ведущих партизанскую войну против правительства в Киеве, которое считают марионеточным и антинациональным. Когда их совсем прижимают- они переходят границу и укрываются на территории Орловии, становясь особым подразделением в «Зеленой Армии».Похожие   группы действуют и на территории Беларуси, но с ними Каминский ведет себя осторожней, не желая создавать очаг напряженности на главной транзитной территории нидерверских и литовских товаров. Так что сотрудничество идет скорей по линии контрабанды, чем военных действий. Однако отряды белорусских повстанцев также могут пересекать границу и укрываться от преследований в Орловии, также пополняя «Зеленую армию».

 

Резиденция Каминского – город Орел, он же является и столицей «Великого Княжества».

 

Север Орловии находится под властью Оскара Дирлевангера, с резиденцией в Твери. Ядро его Армии составляют немцы,  многие еще со времен войны с красными. Много восточноевропейцев  - венгров, поляков, словаков, прибалтов.  Гражданская администрация,  впрочем, состоит большей частью из местных, также как и полиция.

 

Особое значение состоит в том, что Дилевангер является первым получателем военных поставок, распределяемых далее по всей Орловии. К нему также идут большинство «ссыльных» из Нидервера. Опять же специфика данного подразделения никуда не делась – в Армии по-прежнему множество отморозков, извращенцев и просто уголовников, что накладывает свой неповторимый отпечаток на Северную территорию. В то же время, Дирлевангер ( а точнее приставленные к нему советники из нидерверских спецслужб) умело используют региональный колорит и местные легенды для укрепления своей власти.  В частности, узнав легенду об основании города Ярославля он распорядился  возродить «медвежий культ», исконно-посконные казни типа  «обшивания медведно»  по праздникам и тому подобную красоту.

 

Наконец, третий регион Орловии,- восточные области, со столицей в Саранске.  Управляется Науйоксом  и его «Черной Гвардии». Руководящий состав  преимущественно из немцев, причем «гаитянских», ядро - чернокожие солдаты и офицеры, регулярно пополняемые из нидерверских колоний и Гаити. Ну и местных тоже немало – русских, татар, мордвы, из них состоит и гражданская администрация, хотя кое где Науйокс назначал особо продвинутых мулатов.  Время от времени принимаем оттуда разных « недовольных» из Идель-Урала и Туркестана

 

Как уже говорилось ранее верховным правителем Орловии («Великим Князем») считается Бронислав Каминский, а остальные двое формально ему подчиняются пользуясь при этом известной свободой рук в своих владениях. Существует ряд гласных и негласных договоренностей – типа обязанностей оказать военную помощь в случае крупного восстания или нападения извне, есть ряд соглашений определяющий общую политику по деурбанизации, десоветизации, деколлективизации и так далее. Есть договоренности и касаемо скоордированной религиозной политики, рассматриваемый как важный фактор переформатирования местного менталитета- опять же во многом такая политика определяется нидерверскими советниками из Анененербе.

 

На селе сформировалась крепкая прослойка  «крепких хозяев» , ответственных за поставки сельхозпродукции на экспорт.  Тяжелая промышленность либо вывезена в Нидервер, либо находится под управлением голландских, немецких и датских капиталистов.

 

По лесам еще бродят  остатки отрядов  «красных партизан»,  время от времени появляются и новые банды с разнообразной идеологической платформой или вовсе без таковой, но в целом, «орловский триумвират» достаточно устойчив. По сравнению с последними годами жизни  Советской России, а также первым послевоенным временем, данный режим еще кажется большинству достаточно сносным.

 

Освоение космоса в мире:

1972- первый человек на Луне. Американец, разумеется, детерменизм прошел

1975 - вторая американская Лунная экспедиция. Двое высадилось, один остался на корабле.

1976- англо-нидерверская лунная экспедиция.

1977- на Луне высадились японцы.

1979 - третья американская экспедиция на Луну.

1983 – лунная экспедиция «Романского союза». Четверо космонавтов (два француза, испанец и итальянка).

1985 - вторая британская лунная экспедиция.

1987 – неудачная попытка пилотируемого полета на Марс (США). Корабль потерпел крушение, экипаж погиб  (причина до сих пор неизвестна).

 

Культурный слой:

Разумеется, в этом альтернативном мире не мог не сформироваться и свой альтернативный кинематограф. Не такой уж, впрочем, и альтернативный: все основные жанры, сформировавшиеся в РИ, представлены и в этом мире- боевики, комедии, ужасы, приключения, драмы. Но поскольку сюжеты черпались из окружающей режиссеров и сценаристов действительности, то даже иные, хорошо знакомые нам сюжеты получили новую интерпретацию. Вот лишь некоторые из  культовых фильмов того времени:

«Одиночный маршрут» ( Боевик, США, 1985 год).

Американский  спецназовец воюющий в Бразилии входит в состав боевой группы, получившей задание от командования: найти и ликвидировать одного из лидеров себастианистов, устроившего логово в сердце джунглей. Из-за измены местного мафиози, работавшего на обе стороны, задание группы раскрыто и она попадает в засаду. Все спецназовцы убиты, кроме главного героя, который оглушенным попадает в плен и отправляется работать на карьер в джунглях. Однако воину удается бежать с помощью прекрасной креолки, родителей которой убили фанатики-себастианцы. Вместе они преодолевают тысячи километров по джунглям, кишащими дикими зверями, индейцами-людоедами и бандитами-дезертирами из разных армий. Кроме того,  по пятам их преследуют головорезы означенного полевого командира. Тем не менее, им удается преодолеть все преграды и более того: главный герой все же выполняет свою миссию, устраивая диверсию на одной из речных плотин. Взрыв разрушает дамбу и поток воды затопляет долину в которой находится вилла себастианца, как раз когда он проводит совещание со своими подручными. После этого американец, вместе с бразильянкой уходят к побережью, где он получает награду, увольняется из армии и вместе с возлюбленной улетает в США.

«Ярче тысячи солнц» (Драма, США-Китай, 1987)

Работа итальянского режиссера-эмигранта из фашистской Италии, осевшего в США, но работающего в основном в Китае. Сюжет повествует о молодом итальянце, которого отправляют воевать в Бразилию в составе итальянского экспедиционного корпуса. В ходе осады Сан-Паулу его подразделение оказывается отрезано и оттеснено вглубь бразильской территории. Со временем, все товарищи молодого солдата погибают, но ему посчастливилось набрести на одну из местных деревушек, где живут потомки итальянских эмигрантов, перемешавшиеся с неграми и индейцами. Его принимают в селе, вылечивают и откармливают, он находит там свою любовь, в лице дочери местного старосты. Постепенно к  итальянцу приходит прозрение – он понимает несправедливость и бессмысленность этой войны, преступность фашистского режима и радость семейной жизни . Но тут до него доходят вести до поражения итальянской армии под  Сан-Паулу и о том, что итальянские солдаты будут проведены в составе «позорного карнавала» по улицам Рио-де-Жанейро.  Чувствуя угрызения совести он едет в столицу Бразилии и вместе с ним отправляется верная супруга, чтобы замолвить за мужа словечко, когда он будет сдаваться властям.  Им удается попасть на гуманного бразильского генерала, который позволяет молодому итальянцу разделить с товарищами все тяготы и унижения, а потом вернуться в деревню. Бывший фашист проходит «маршем позора» по улицам города, после чего освобождается и возвращается домой к супруге. Финальные кадры: итальянец и бразильянка гуляют по пляжам Рио, смеясь и строя планы на будущее. И в этот момент в небе над городом появляется итальянский самолет, который через несколько мгновений сбросит на Рио водородную бомбу.

Фильм встретил резко отрицательную реакцию в Италии и неоднозначную в США, где усмотрели явный  политический подтекст, несмотря на то, что речь идет о другой войне в Бразилии.

«Кинг-Конг» (Боевик, фантастика, приключения. США-Нидервер, 1973)

Ремейк популярного фильма 30-х годов. Завязка сюжета резко отличается от классической-  ее прототипом послужил лондоновский «Мятеж на Эльсиноре» и реальный мятеж на военном корабле «De Zeven Provinci?n».  Время действия – 30-е годы. На одном из кораблей голландского флота команда, подстрекаемая боцманом - коммунистом,  поднимает мятеж,  убивает капитана и оставляет под замком его дочь- белокурую красавицу-голландку, в которую тайно влюблен помощник капитана, для вида примыкающий к мятежникам. Последние собираются идти в Индию, где полыхает антибританское восстание. Но, после того, как за мятежниками начинает охотиться половина флота голландской Ост-Индии, он уклоняется от первоначального курса, уходя далеко в море и в итоге попадает на риф возле странного острова, не отмеченного ни на одной карте. Местные аборигены соглашаются помочь мятежникам едой и провизией, пока они будут сниматься с рифа, но взамен требуют красавицу-голландку, чтобы принести ее в жертву своему божеству- Конгу. Боцман-коммунист соглашается и выдает ее им - что вызывает возмущение у команды, в которой вдруг обнаруживается Нравственный Стержень и Религиозное Воспитание. Воспользовавшись этим помощник поднимает еще один мятеж и возвращает контроль над судном. Однако девушки уже отдали дикарям и главный герой спешно формирует команду для ее спасения. Девушку тем временем уже принесли в жертву – и спасатели отправляются за ней. Тем временем, злодей-боцман, умудряется сбежать из-под стражи и, вместе с несколькими сообщниками, бежит на остров, где убалтывает дикарей найти и покарать оскорбителей  божества. Герои сражаются с множеством чудовищ, многие гибнут, но в итоге девушку спасают. У самой Стены она и помощник сталкивается с боцманом, который собирается застрелить обоих из пистолета, но в этот момент его расплющивает удар кулака огромной обезьяны. Конг хочет убить и помощника, но тот исхитряется спастись и вместе с девушкой бежит к побережью. На корабле они застают бой между командой и дикарями, но не успевают вмешаться в него, когда на берег выходит обезьяна и разрушает судно. Однако и сам Конг получает смертельные раны из корабельных пушек. Красавица-голландка сидит рядом с ним в последние минуты жизни и закрывает Конгу глаза, после чего они вместе с помощником на туземной пироге выходят в море, где их подбирает голландский крейсер.

«Любовь и красные звезды» (Мультипликационный фильм. Япония, 1967)

Военно-патриотический мультфильм на историко-мифологическую тему. Время действия - все те же 30-е, самый канун Великой Войны. Двое подростков - японская девушка и молодой бурято-казак отправляются на опасную разведывательную миссию к северным границам Великой Монголии. Там их захватывает  отряд НКВД, занимающийся диверсиями на монгольской территории. Их  отправляют в отдел НКВД в Иркутске, где японку допрашивает молодой русский чекист, пытающийся то запугать девушку, то убедить ее в неизбежности победы Мировой революции и необходимости перейти на сторону большевиков. Однако юная патриотка отвечает, что никакие пытки, также как и никакие посулы не заставят ее отречься от императора. Примерно также реагирует на аналогичные методы воздействия и казако-бурят, которого, к тому же еще и страшно избивают. В итоге молодой чекист влюбляется в прекрасную японку и одновременно осознает преступность большевистского режима и отсутствие у него исторической перспективы. Уразумев всю глубину своих заблуждений, он помогает бежать пленникам и сам  бежит вместе с ними. Они преодолевают множество преград, встречаются с разными волшебными существами из монгольской мифологии и почти спасаются, когда нагнавшие их на границе чекисты, убивают девушку (парня убили еще раньше, чуть ли не сразу после побега). Потерявший смысл жизни, молодой  чекист убивает бывших сослуживцев и сдается японскому гарнизону. Его отправляют в Токио, где чекист неожиданно получает приглашение на аудиенцию у японского императора.  Русский рассказывает ему все что знает о силах РККА на восточной границе, после чего просит у «потомка Аматэрасу» разрешения покончить жизнь самоубийством. Но тэнно отказывает, объяснив юноше, что его возлюбленная хотела бы, чтобы он умер иной смертью. В финальных кадрах мы видим бывшего чекиста уже в образе пилота-камикадзе, с именем любимой на устах направляющего самолет в скопление советских танков.

«Русский мертвец» (Ужасы. Великобритания-Нидервер, 1959 год)

Немец, несколько лет прослуживший в «Европейской армии» Дирлевангера, возвращается на родину. Из скупых обмолвок о его службе на территории бывшего СССР выясняется, что он воевал на территории Орловии, а точнее- в радиоактивных руинах Москвы, где он столкнулся с чем-то ужасающим. Через несколько лет после возвращения он умирает, но вскоре на его могиле начинают происходить странные и пугающие явления.

«Оксфордский король» (Комедия, Великобритания, 1981 год)

Молодой африканец, младший сын одного из африканских королей и сотрудницы из «Комитета по  интеграции туземной»( неофициально – «Комитет по отбеливанию элиты»), получает высшее образование в Лондоне, почти не бывая на исторической родине. Внезапно на него сваливается известие, что после смерти от несчастного случая его отца и старшего брата, он становится монархом и в этом качестве должен немедленно возвращаться на родину. В связи с  полным незнанием местных реалий, он попадает в множество забавных ситуаций, искренне пытаясь наладить жизнь в своем племени в соответствии с полученными знаниями. Дело усложняется тем, что  у «молодого реформатора» имеется дядя, сам мечтающий занять престол.

 

Время больших перемен (80-90-е гг):

 

На рубеже 70-80-х гг в очередной раз негласно оформились противостоящие друг другу геополитические блоки. Фактически начавшееся противостояние похоронило идею международного сотрудничества: в 1990 году в последний раз собралась Всемирная Лига, дабы попробовать обсудить ситуацию в Бразилии, но так ничего и не решив, члены Лиги разъехались, чтобы не собираться уже никогда. 

 

Одним из  формирующихся блоков стал англо-нидерверский союз - хотя между великими державами существовал ряд разногласий, они представлялись преодолимыми и, в целом, малосущественными перед лицом общих вызовов.  Преодоление разногласий представлялось тем более вероятным, что в обоих державах были сильны сентиментально-монархические настроения,  пробуждаемые как родственными узами правящих династий, так и участием Британии в создании Нидервера. Само собой, разумеется, что в этот блок автоматически влились не только колонии и доминионы обеих великих держав, но и все их союзники, саттелиты и прочие зависимые государства, пусть даже некоторые и сделали это с неохотой.

 

В Европе Британии и Нидерверу противостоял «Романский союз», блок клерикальных и фашистских диктатур во главе с Францией. Италия, после всех унизительных поражений и потери своей крупнейшей колонии, превратилась в младшего партнера французов. Также сателлитом Франции стала Испания, что привело последнюю к ухудшению  отношений с Португалией, остававшейся верной союзу с Англией. Также в «Романский союз» вошли оставшиеся сателлиты Италии на Балканах, Польша ( со всеми ее зависимыми государствами) и Венгрия. На Кавказе французским сателлитом оставалась Армения, в Южной Америке им стала Южно-Бразильская Конфедерация. Кроме того, в ряде стран ЛА оставались достаточно влиятельные фашистские партии, сменившие после войны проитальянскую ориентацию на профранцузскую.

 

Особняком держались США, претендовавшие на роль не просто отдельного полюса силы, но и «мирового жандарма». Они по-прежнему осуществляли совместный с англичанами контроль над рядом территорий, однако отношения между Лондоном и Вашингтоном были далеки от идеальных. США распространили свое влияние в Латинской Америке, поставив в зависимое от себя положение новую аргентинскую хунту, укрепив свое влияние в странах Центральной Америки, а также Колумбии и Венесуэле. В Азии союзником США по-прежнему выступал афродизианский Китай с его «филиалами» в Сибири и Северном Вьетнаме, в Европе, после вывода американских войск из Франции, главным союзником Америки стала Чехословакия.

 

Наконец, четвертым полюсом силы являлась Япония со всеми своими союзниками и саттелитами по Восточноазиатской сфере совместного процветания. В Южной Америке японским союзником оставалось «новоинкское» Перу, с  его сателлитами в Эквадоре и Боливии. Также на Японию ориентировался и «Великий Туран» в Центральной Азии.

 

В восьмидесятые  и начале девяностых противостояние между блоками обострилось, ознаменовавшись рядом войн по всей планете.

 

Филлипинская война:

 

Филиппины получили независимость от США еще в 1961 году, но бывшая метрополия постаралась оставить после себя диктатуру, в общем и целом, обеспечивающую американские интересы. Однако на Филиппинах уже вызрели силы, требовавшие не декоративной, а реальной независимости. Самой влиятельной такой силой стала Филиппинская Фаланга - профашистская партия, в свое время сыгравшая существенную роль в уничтожении азиатского коммунизма на островах, после победы над Коминтерном, оказалась в загоне и чуть ли не под запретом американских властей. Естественно данная организация- достаточно многочисленная и милитаризованная,- привлекла внимание сначала фашисткой Италии, а потом и Франции. В итоге, в 1978 году произошел фалангистский переворот с захватом власти и провозглашение Филиппинского Имперского Государства. Почти сразу его признали Франция, Италия и Испания, чуть позже - Польша, Венгрия, Украина, Беларусь и Вьетнамская Республика (южный Вьетнам).

 

США не могли свергнуть фалангистский режим, поскольку уже ввязались в тяжелую войну в Бразилии. Однако они смогли использовать местные проамериканские силы, среди которых очень быстро на первый план выдвинулась местная китайская диаспора, в которой, в свою очередь, давно задавали тон афродизианцы. Именно они в 1980 объявили о неподчинении новому правительству, захватив ряд островов в центральной части Филиппин и присягнув императрице Нас Ти. Подняли голову местные пан-азиаты, ориентировавшиеся на Японию. Им удалось подчинить себе северные области Лусона, где провозгласили  возрождение древнего царства Тондо. На юге, на Минандао и прилегающих островах восстали мусульмане-моро, провозгласившие возрождение султанатов Магинданао и Сулу. Их поддержал Энтони Брук - Белый Раджа Саравака, которому новоявленный султан принес вассальную клятву. Формально это была личная инициатива семейства Бруков, которую британское правительство официально не поддержало и даже некоторым образом порицало. В то же время повстанцев открыто поддержало правительство Австралии, на тот момент одного из самых своеобразных доминионов империи. Но трудно было представить, чтобы подобные демарши происходили без негласного одобрения  Лондона.

 

Формально никто из великих держав не посылал войска на Филиппины. Однако оружие, советники и «добровольцы» хлынули на острова со всех сторон и вскоре Филиппины заполыхали в пламени ожесточенной гражданской войны. Она длилась 10 лет и закончилась только к началу 90-х филиппинскими афродизианцы заключили соглашение с «султанатами», при посредничестве опять же «Белых Раджей». Совместными усилиями им удалось разбить фалангистов в 1990 году. Султанаты формально стали считаться частью очередной афродизианской Империи, но фактически обладали полной автономией и находились в вассальной зависимости от семейства Бруков. Окончательно война закончилась в 1992 году, когда на севере Лусона сдали оружие сепаратисты из «Нового Тондо». В знак примирения весь архипелаг переименовался в Империю Тондо, тут же заключившей теснейший союз с Китаем. Последний все больше претендовал на статус самостоятельного центра силы, менее зависимый от США.

 

Восточноевропейские войны:

Мы оставили Орловию в конце 60-х, когда триумвиры приняли участие в разделе «Идель-Урала», по итогам которого Княжеству достались Чувашия и Республика Немцев Поволжья, вошедшая в состав Орловии на условиях сохранения автономии. Позже, в начале 70-х, в результате окончательного размежевания с «Великим Тураном», Орловии перешли и несколько  районов населенных русскими.  Все это, как не трудно догадаться, попало под контроль «Черной Гвардией» Альфреда Науйокса.

 

Территориальное расширение совпало с периодом внутренней нестабильности в Орловии. Связано оно было с тем, что триумвиры были к тому времени уже достаточно пожилыми людьми, которых со всех сторон подпирали энергичные приемники, готовые принять бразды…

 

Первым скончался Оскар Дирлевангер - самый старший из триумвиров умер в 1975, в возрасте восьмидесяти лет. Командующий «Европейской Добровольческой Армией» был не особо разборчив в любовных связях, периодически меняя официальных жен, параллельно  держа по нескольку любовниц по городам и селам подконтрольной территории. Фактически это было многоженство, так что на момент кончины у Оскара Дирлевангера имелось с десяток более-менее официальных наследников и еще с пяток совершенно незаконных, но с большими амбициями. Естественно, после смерти между ними началась грызня за командование «Европейской Добровольческой Армией» и власть над северными землями Орловии. Естественно, в эту грызню не могли вмешаться и оставшиеся два «триумвира», особенно «князь» Каминский, все еще номинально считавшийся «первым среди равных». Среди отпрысков «Упыря Тверского» выдвинулся Рихард Дирлевангер, сын Оскара и пришедшей из Идель-Урала, русско-удмуртской полукровки Екатерины Смирновой, второй жены триумвира. Среди местного населения она почиталась за ведьму- хотя бы потом, что была единственной из жен и прочих спутниц жизни Оскара, кто сумел уйти от супруга, без особого даже сопротивления с его стороны. Причем уйти с ребенком- до поры до времени Рихард воспитывался на Востоке, за всю жизнь не более десяти раз повидавшись с отцом. Однако после смерти командира «Свободной Европейской армии» Рихард явился в Тверь и предъявил свои права на означенные земли.  Неожиданно его  претензии поддержал Нидервер. Несколько лет шла ожесточенная борьба между претендентами  на наследие Оскара Дирлевангера, но в итоге в 1979 42-летний Рихард все же истребил или изгнал своих конкурентов, утвердившись на севере Орловии.

 

В разгар войны на севере, на востоке в 1977 году в возрасте 65 лет внезапно скончался Альфред Науйокс - прожив на 11 лет дольше, чем в РИ, в Германии. У него также хватало законных и незаконных детей от разных браков и случайных связей, так что борьба за власть на востоке Орловии оказалась еще более увлекательной. Тем более, что в ней участвовали ребята из «Черной Гвардии», демонстрировавших своих африканских тараканов «в полный рост». Масла в огонь подливал и «Великий Туран», под шумок мечтающий вернуть земли бывшего Идель-Урала, на стороне разных претендентов в войне участвовали калмыки, донские и астраханские казаки, имелись и «добровольцы» из Североссии. Среди отпрысков Науйокса было множество сыновей и всего несколько дочерей. Одна из них, Жозефина, родилась от связи немца с уроженкой Гаити, ушедших в российское Поволжье  в весьма юном возрасте. Позже она приняла посвящение в жрицы вуду, в каковом качестве и сумела «окрутить» Альфреда. Рожденная у них дочь, вслед за матерью увлеклась означенным культом, приняв посвящение и со временем обретя немалое количество приверженцев - как среди гаитян и африканцев, так и среди местного славянского и мордовского населения, к тому времени уже изрядно проникнувшегося колдовскими культами. 

 

Задолго до войны, Жозефина (принявшая девичью фамилию матери Беннет), познакомилась с Рихардом Дирлевангером, в те времена, еще пребывавшем на Востоке. Между ними возник роман, со временем переросший в политический союз и «династический» брак по расчету. «Нечестивый альянс»  поддержал Нидервер, после чего, опираясь на сторонников в обеих частях Орловии,  Рихард Дирлевангер установил контроль не только над Севером, но и над Востоком. Хотя Рихард Дирлевангер не шел на разрыв с Брониславом Каминским и выказывал ему демонстративное уважение, тем не менее  сложившаяся ситуация на корню рушила систему «триумвирата». Бронислав Каминский сам еще не знал как ему отнестись к этому, как в 1980 году все разрешилось само собой – в возрасте 81 одного года, наконец, скончался и «Князь Орловский». У него было двое наследников немедленно вцепившихся в горло друг другу. Один из них обратился за помощью к Рихарду и Жозефине, второй - к Польше.

 

Тут надо сказать несколько слов о Ржечи Посполитой. Данная держава претендовала на роль гегемона восточной Европы и, надо сказать, не без оснований. Получив после войны немалые территориальные приращения на востоке и западе, превратив в свои сателлиты Дон, Украину (с автономной Кубанью) и Беларусь, поддерживая тесный союз с Венгрией и Румынией, Польша де-факто стала одним из стран-лидеров региона, лелея мысль создании Межуморской Империи.

 

Только две региональные державы стояли на пути польского гегемонизм. Об одной из них будет сказано позже, а вот второй была Орловия, даже в столь урезанном виде, продолжавшая русско-польское геополитическое противостояние. На старые распри накладывались и новые идеологические противоречия - польский католический национализм против идеологической химеры Орловии. За обеими странами стояли две великие державы, фактически находящиеся в состоянии личной «холодной войны»: Польшу поддерживала Франция, Орловию - Нидервер. На Объединенное Королевство у Польши был особый зуб, поскольку Нидервер помешал Польше отторгнуть у Литвы Вильно и превратить страну в очередного сателлита.

 

Власть Польши над Украиной и Беларусью постоянно оспаривалась местными националистами. Особенностью украинского национализма в этой реальности была в том, что его основоположниками выступали бывшие коммунисты, неустанно напоминавшие, что именно при советской власти все украинские земли воссоединились в  границах союзной республики. Впрочем, со временем, когда стало ясно, что экс-коммунисты не могут рассчитывать на сколь-нибудь значимую поддержку из-за рубежа, украинские повстанцы начали живо менять риторику и программные тезисы, все больше используя религиозную фразеологию и апеллируя к временам Хмельничины, Колиивщины и так далее, вплоть до Киевской Руси. Этим изменениям способствовала и естественная убыль старых кадров и их замена подрастающим поколением. Так что к началу 80-х идеология украинских националистов была весьма схожей с РИ-бандеровской. Схожие процессы, только меньших масштабов происходили и в Беларуси. Помимо украинских и белорусских националистов, вооруженное сопротивление пропольской гетманщине оказывали и русские отряды, действующие в основном на Белгородчине. Осторожно фрондировали кубанские и донские казаки, где ряд атаманов высказывался в пользу полной независимости от Польши.

 

Все эти подрывные движения в Украине и Беларуси поддерживала и Орловия, что, естественно не добавляло ей симпатий в Польше. Поэтому, когда в Орловии началась «Смута», поляки не преминули вернуть должок, придя на помощь одному из Каминских- Збигневу. Согласно программе-минимум планировалось создание марионеточного государства на землях, ранее подчиненных непосредственно Збигневу Каминскому, со столицей в Орле. Программа же максимум предусматривала полное подчинение Польшей Орловии, чуть ли не до Волги. Польские посланцы отправились и в Великий Туран, чтобы прощупать почву для заключения союза.

 

Военные действия начались в конце 1981, спустя месяц после смерти Бронислава Каминского. Рихард и Жозефина успели в Орел первыми, поддержав войсками  второго претендента, Анжея Каминского. Однако уже через несколько дней им  всем пришлось спешно покидать город, отступая перед  поляками.  После нескольких сражений, «зеленоармейская территория» была полностью занята поляками и вспомогательными украинско-белорусскими отрядами. В польской армии было немало французских военных советников, французской же военной техники и обмундирования. Кроме того Франция предоставила Польше большой военный кредит.  В рядах французской армии сражались французские, венгерские и испанские добровольцы, воодушевленные лозунгом «католического крестового похода».

 

Согласно польским военным планам, в течении 1982-83 гг, военные действия должны были переместиться на Север. Планировалось наступление на Тверь и Ярославль, с полным разгромом «Свободной европейской армии» и занятием двух третей Орловии. После планировался большой поход на Восток и окончательная ликвидация «восточной угрозы».

 

Однако жизнь внесла коррективы в эти планы. Во-первых, почти сразу же не оправдались надежды на туранскую помощь- тюрки увязли в войне с Ираном, а также с подавлением сепаратистских мятежей внутри своего государства.  Рихард же, через нидерверского посланника добился поставок новейшего оружия от Объединенного королевства, а также европейских пополнений в «Свободную европейскую армию».  Кроме того, напуганные польскими амбициями Псковия и Северороссия заключили с Орловией ситуативный союз - в том числе и при посредничестве Англии, озабоченной такой экспансией французского саттелита.  Франция вообще к началу 80-х полностью восстановилась как великая держава и теперь позиционировала себя своего рода флагманом католического традиционализма в Европе ( и не только в ней).

 

В результате всех этих действий, в августе 1983 польские войска были разгромлены под Тверью и откатились за Оку и Москва-реку. Рихард, перегруппировавшись, начал наступление одновременно с севера и с востока, постепенно выдавливая поляков за старую границу Орловии. Одновременно в Украине и Беларуси начались открытые выступления против пропольских правительств украинских, белорусских и русских националистов. Открыто отпало от союза с Польшей Всевеликое войско Донское, а также Кубань, объявившая себя независимой республикой. Поляки теперь бросили все силы на подавление восстаний, оставив своего ставленника в Орловии на произвол судьбы.

 

В мае 1984, на Радоницу, войска Рихарда Дирлевангера вошли в Орел, а летом того же года последние польские солдаты покинули территорию бывшей Орловии. Первый этап Восточноевропейского кризиса оказался завершен- теперь уже Орловия пришла на помощь Украинской Повстанческой Армии, Беларуской Самообороне и Русской освободительной армии. Этот второй этап войны затянулся аж до 1986 года и хотя Польше удалось отстоять своих ставленников в Украине и Беларуси кое в чем ей пришлось потесниться. Орловия получила Смоленск и Белгород, украинцы в Галиции и белорусы в Западной Белоруссии получили культурную автономию, а Дон и Кубань стали независимыми республиками, вскоре образовавшими вместе с Калмыкией и Горской Республикой  конфедеративный Доно-Кавказский союз, опекавшийся Англией.

 

Одним из важных итогов всей этой войны стала смена власти в Орловии объединившейся под властью единоличного диктатора Рихарда Дирлевангера. Что же до Польши, то ее захватнические устремления потерпели крах. Более того, в скором времени ослабленная Польша была вынуждена противостоять новому сильному врагу, покусившемуся  уже непосредственно на территорию Польского Государства.

 

Этим противником стала Дойчехословакия. Несмотря на приставку "дойч" , к началу 80-х в  этом государства  возобладал самый свирепый панславизм, какой только можно себе представить, с креном в мессианство. Сасконцев усиленно славянизировали, объявив их "онемеченными сербами", Дрезден переименовали в Дрездяны, усиленно насаждалась лужичанская культура и язык, для чего Чехословакия даже устроила с Нидеревером размен населением выселив в него некоторое число немцев, а взамен вселив всех сорбов в бывшую Саксонию. Однако, далее на Запад данное государство расширяться  не могло- там тупо уже не было  славян, а имеющихся там немцев славянизировать не было никакой возможности по причине их крутости и многочисленности- там и с Саксонией получалось туго. Тогда Прага решила повернуться на Восток и стать лидером Славянского Мира. Однако тут ей пришлось столкнуться с Польшей претендующей примерно на ту же роль. К тому же Польша была союзником Венгрии, с которой у чехословаков имелись давние счеты.

 

Поскольку Чехословакия весьма религиозно разнородная страна- тут есть и протестанты и римо-католики и греко-католики и православные,- соответственно местный панславизм довольно светский. В то же время на протяжении всей послевоенной эпохи предпринимались небезуспешные попытки реанимировать некий "обновленный" вариант славянского язычества, с поклонением Триглаву. Свентовиту, Радегасту, Живе и так далее. Данная идеология позиционируется как исконная вера всех славян, объединяющая их, тогда как прочие религии лишь разделяют. Понятное дело, что христианские церкви все это, мягко говоря, не приветствуют, что периодически провоцирует правительственные обвинения католической церкви в "шпионаже в пользу Польши".

 

В Чехословакии серьезная промышленность, в том числе и военная, одна из лучших армий в Восточной Европе и большие амбиции по части "расширения жизненного пространства" и "единения всех славян". Именно Прага, также как и Орловия, является одним из главных спонсоров украинских и белорусских антипольских повстанцев. И теперь, когда Польша оказалась ослаблена неудачной войной на Востоке, Чехословакия собралась с силами, чтобы нанести решительный удар, отторгнуть от Польши территории, которые она считает своими и стать неоспоримым лидером Единой Славии.

 

Война Чехословакии и Польши началась в 1984 году и длилась до 1989 года, причем чехи дважды брали Краков и один раз чуть не прорвались к Варшаве, а польско-венгерские войска трижды оккупировали Словакию. Тем не менее,  по итогам все вернулось к состоянию «status quo ante bellum».

 

После окончания войны в Дойчехословакии усилились центробежные тенденции. От нее отпали Закарпатская Украина и Словакия, причем южные области последней перешли венграм, а то, что осталось было вынуждено заключить «унию» с Польшей, получившей теперь именование: Польшесловакия. Собственно Чехия установила жесткую фашистскую диктатуру, переименовалась в Великую Моравию и перенесла столицу в Оломоуц. Как не странно, позиции неоязычников в Чехии не ослабели, а даже усилились: прежнее правительство обвинялось в чрезмерной осторожности, половинчатости и соглашательстве в отношении католической и прочих церквей, обвинявшихся в работе против государства в момент военных действий, что якобы и привело к поражению. Культы Радогоста, Сварожича, Свентовита стали государственными, а христианство всех направлений поражено в правах. Великая Моравия считает, что «идет своим путем», но по  факту все больше склоняется под Нидервер, которому пришлось отдать Саксонию.

 

 Польшу не сильно обрадовало новое приобретение: страну сильно подкосила недавняя война, в результате чего  пришлось отдать «восточные крессы» Белоруссии и Украине. В последней все же легализовались украинские националисты, которые одержали разгромную победу на первых за многие годы свободных выборах в 1991 году. Гетманат был упразднен, на смену ему пришло Украинское Национальное Государство, в состав которого оказались включены не только Галиция и Волынь, но и Закарпатье ( кроме нескольких районов населенных венграми). Однако на этом украинские националисты останавливаться не собирались, в их планах были:

 

 1)Война с Румынией за возвращение Буковины и Одессы( а то и всей Бессарабии); 2) Война с Орловией за возвращение Белгородчины ( в идеале  захват всего Черноземья;3 )Захват Кубани ( в идеале и Дона).

 

Бразильская война (продолжение):

 

1984 год стал годом масштабного наступления  себастианистов, консолидировавших под своим управлением внутренние районы Бразилии. Новый «император»  хотел перехватить стратегическую инициативу и рассечь оккупационные войска, выйдя к побережью. В идеале, как виделось Эстебану, уже к 1985 году американцы должны быть сброшены в море.

Одной из целей стал Белен, где местная «мафия» вступила в открытое противостояние с американским командованием, вступившим на путь решительной борьбы с криминализацией собственных военнослужащих.  Все это привело к инспирированному мафиози восстанию, на помощь которому из глубин страны двинулась  так называемая Флотилия Святого Духа-  практически весь наличный речной флот себастианцев. За ними вдоль реки двигались революционные отряды «кабанжен» - «бедноты».  С января по апрель длились военные действия, в ходе которых себастианцы были отброшены от Белена, внутренние выступление подавлены, а сам город и провинция Пара остались под контролем американцев и местного правительства. Не последнюю роль в поражении восставших сыграло и то, что ряд криминальных «авторитетов» заключил соглашение с американским командованием.

 

Однако параллельно в марте поднялось новое восстание- таких размеров, что вскоре стало ясно, что восстание в Белене стало лишь отвлекающим маневром.  Эпицентром нового восстания стало Рио-де-Жанейро, где лидером местных себастианистов стал некий Хуан Рамирес, прозванный «Графом  Мертвецов»: титул «графа» он получил от короля Себастиана, ну, а «мертвецов» потому, что его армия состояла в основном из местной бедноты, на той или иной стадии заболевания лучевой болезнью, с рядом врожденных дефектов и мутаций у молодых бойцов, зачатых в тот ужасный для города 1965 год, когда Альберто Муссолини сбросил на Рио водородную бомбу. Кроме того, они все  поголовно исповедовали наиболее извращенную форму бразильской кимбанды: с человеческими жертвоприношениями во имя Смерти, боевой раскраской  под черепа и скелеты, каннибализмом и тому подобной красотой.

 

В город вошли вторая и третья экспедиционные бригады Корпуса морской пехоты США, чуть ли не с порога вступив в ожесточенную схватку  с «мертвецами». Поначалу им удалось занять центр города, но вскоре с севера подошли новые силы себастианистов, многократно превосходившие числом американцев. Вторая экспедиционная бригада и некоторые части третьей смогли оступить к морю и закрепиться в порту, однако большинство морпехов из третьей бригады оказались отрезаны и окружена на горе Корковаду ( там где статуя Христа-Искупителя). Несколько месяцев они держали оборону, снабжаясь по воздуху и стойко отбивая атаки себастианистов, пока подоспевшие подкрепления не сняли осаду и не отбросили «мертвецов».

 

Неудача в Рио-де-Жанейро стало крупным стратегическим поражением короля Себастиана: с тех пор он уже не предпринимал серьезных попыток обосноваться на побережье, занявшись укреплением власти в центральных регионах страны. Поражение озлобило его: как человек религиозный, он увидел в неудаче знак Божьей немилости за привечание в своих рядах колдунов, шаманов , язычников и разных еретиков. Соответственно он начал охоту на ведьм, старыми добрыми способами: сожжением всех слуг Дьявола на кострах. Само собой, что это оттолкнуло от него множество сторонников, переходящих или на сторону оккупантов или откалывавшихся от «Бразильской Империи» в «вольные республики». Как будто этого мало, Пабло Эстебан поссорился еще и с японцами, вмешавшись в восстание боливийских «кристерос»:  креолов-католиков, восставших против насаждавшегося в стран японо-аймарских синкретических культов. С 1985 по 1987 бушевала война в Боливии и, хотя себастианцев вышибли оттуда, все же их вмешательство расшатало систему японского владычества. В отместку японцы подняли многих индейцев, вооружая их и организуя сопротивление против «короля Себастиана».

 

Тем не менее, в  ряде провинций власть Себастиана была еще крепка. Американцы могли попытаться начать наступление и задавить мятеж, если бы не нарастающее возмущение Бразильской войной в американском обществе. В США неослабевающим потоком шли гробы, а также живые- искалеченные, облученные, ставшие наркоманами. И даже те, кто возвращался более-менее здоровым часто оказывался неспособным вернуться к гражданской жизни. Несмотря на жесткую цензуру, в американской и зарубежной печати появлялось все больше публикаций о моральном разложении американской армии, о ее преступлениях по отношению к мирному и немирному населению, о ее втягивании в местные криминальные дела. И хотя параллельно всему этому шел поток публикаций о зверствах фанатиков-себастианцев, тем не менее, общественное мнение в США все громче выступало против этой войны. Настоящий взрыв вызвала публикация книги британского военного корреспондента Рика Беннета, в свое время проехавшего по всему бразильскому побережью и даже исхитрившемуся побывать во внутренних районах страны, на территории контролируемой себастианцами. Книга под названием «Дьяволы зеленого ада» мигом стала бестселлером и хотя в США была тут же запрещена цензурой, в Британии и Китае она вышла огромным тиражом, часть которого так или иначе попала и в Америку.

 

Все это накладывалось на все большее недовольство американцев сложившейся в США системой, неофициально именуемой «имперским президентством» или «американским цезаризмом». Впрочем о внутриамериканских делах стоит сказать отдельно.  Как-нибудь потом. J

 

Все это привело к тому, что с 1986 года Америка принялась постепенно выводить войска, приступив к «бразилизации войны»: обучению местных кадров, поставкам оружия, направлению советников, добровольцев и так далее. Однако многие из бывших «бразильцев» оставались в сельве, возглавляя разношерстные отряды антисебастианистов. Также немало ветеранов Бразильской войны, не найдя себе места на гражданке возвращались обратно, чтобы воевать дальше. Складывались целые «серые территории», фактически неподотчетные американскому командованию и уж тем более властям Бразильской Республики, находящиеся под властью отставных американских офицеров и сотрудников спецслужб, давно ушедших в автономное плавание по «зеленому морю».  Многие из них, возглавляя отряды негров или индейцев, становясь со временем их вождями, жрецами, пророками и, наконец, богами, сами уверовавшими в олицетворяемые ими культы.

 

Одним из таких командиров, например, стал «майор Ронни»: морпех, участвовавший в битве за Корковаду в Рио-де-Жанейро,  один из организаторов обороны против «мертвецов». В Рио-де-Жанейро, он схлопотал пусть и несмертельную, но приличную дозу радиации, вследствие чего облысел и получил незаживающие язвы на голове и теле. Тем не менее, он продолжал воевать- уже в отбитом у себастианцев Пантанале. Там, командуя организованными им отрядами индейцев-гуарани, он был провозглашен ими воплощением Сенора Муэрте, Мрачного Жнеца, да он и сам уверился в этом, принося самому себе кровавые гекатомбы из пленников.

Другим легендарным командиром стал Ганс Курц-  наемник из Гаитянского Рейха,  служивший то одному, то другому нанимателю из  местных политиков-олигархов,  сотрудничавших  с американцами. С Гаити Курц привел орду головорезов, с помощью которых он контролировал окраины Белена,  почитаясь местными черными как воплощение Эшу. И он  же устраивал жесточайший террор против тех, кого он считал повстанцами и им сочувствующими. Ходили слухи, что многих замученных им он воскрешал, превращая в солдат-зомби  для своей  армии.

 

Были популярные командиры и с других сторон- как «капитан Акира»: офицер японской армии, много лет прослуживший  в Эквадоре, а с началом войны с небольшим отрядом добровольцев,  отправившийся в джунгли на границе Бразилии и Венесуэлы, где собрал свою небольшую армию из индейцев яномамо, поставив под контроль добычу золота в регионе.

 

Неподалеку действовал отряд еще одного иностранного командира, выделявшегося даже на фоне остальных «боевиков» Бразильской войны. Необычность его в том, что это была…женщина.

 

 Мэри-Энн Кидман родилась, как, надо полагать, все поняли в Австралии, в семье Ричарда и Элен Кидман. Отец ее военный, среди прочего, служивший и в Гонконге и в Афродизианском Китае, а также в Англии.  Там он  познакомился с Элен Суинтон, урожденной аристократкой, увлекавшейся  афродизианством, а заодно и учением Гарднера, как и в РИ, создавшего Викку (немало повлияв этим на становление культа Афродиты и сам немало позаимствовав от него, несколько лет прожив при дворе императрицы Нас Ти). Свою увлеченность культом Богини Элен Кидман передала дочери, но если мать могла только трепать языком о «золотом веке Богини» , «новых амазонках» и «fem-power», то ее дочь предпочла прямое действие. Вопреки всем правилам, она прошла полноценную военную подготовку в австралийской армии, побывала в Китае, где училась боевым искусствам, потом отправилась на свою первую войну - на Филиппины.  А уже в 1984 году, с группой таких же ушибленных виккано-афродизианских «амазонок» перебралась и в Бразилию. Здесь им удалось собрать несколько отрядов из женщин, чьих мужей, отцов или сыновей казнили себастианцы и со временем превратили их в небольшую армию, получавшую оружие от венесуэльцев, британцев и американцев. Отряд был назван «Армия Богини», вобрал в себя культ Марии Лионцы и вскоре превратился в силу, с котором следовало считаться всем.

 

Невероятно, но наиболее жестким и опасным врагом Мэри-Энн Кидман стала тоже женщина, по прозвищу «Сестра Долорес». Католическая монашка, ушедшая из монастыря, чтобы быть рядом с «королем Себастианом»- еще тем, первым,- после его смерти она, вместе с остальными повстанцами отступила на запад в джунгли, где со временем стала еще одним полевым командиром, выделяясь жестокостью и фанатизмом даже на фоне других  себастианцев. Сначала она признала Пабло Эстебана императором, поддержала его «охоту на ведьм», но с 1986 года резко разорвала с ним все связи, объявив, что к ней явился дух «настоящего императора» сделавшего ее своей «земной» и «небесной» женой одновременно.

 

Долорес была  женщиной харизматичной и, что называется, истовой, с замашками проповедницы. Ей удалось склонить на свою сторону себастианцев в окрестностях Мануса и именно она стала главным инициатором  «Манаусской резни». Несколько лет она терроризировала округу, не подчиняясь никому, кроме «голоса императора», приходившего, по утверждениям Долорес, к ней каждую ночь. Она и Мэри-Энн вели друг за другом ожесточенную охоту, беспощадно вырезая сторонников друг друга, пока, наконец, Кидман не вступила во временный союз с «капитаном Акирой». В 1989 году они взяли Манаус, вырезав всех себастианистов, а «Сестру Долорес» Мэри-Энн захватила живьем и скормила пираньям, подвесив на дереве на ремнях и медленно опуская в воду. Ее не остановила даже беременность Долорес, поскольку таким образом уничтожались все основания для дальнейших  претензий на «наследование престола».

 

«Эта война ведется ради самой войны. Единственный кто хочет ее окончания это американское правительство, но чем больше оно пытается прекратить бойню, тем более ожесточенной она становится. Ни сборище бандитов и толстосумов, говорящих от имени «Бразильской республики», ни фанатики короля Себастиана,  ни японцы, ни, наконец, командиры бесчисленных бандитских армий  не желают ее окончания, питаясь кровью и болью миллионов убитых, искалеченных, обездоленных людей. Черные крылья Смерти простерлись над Амазонкой и в этой ужасной тени подрастает поколение черных, белых, коричневых бразильцев, обреченных на бесконечные страдания всех кругов Зеленого Ада».

(Рик Беннет «Дьяволы зеленого ада»)

 

Португальский кризис:

 

Идеи себастианизма докатились и до Европы, в непосредственную прародину данного учения- Португалию. Здесь себастианизм принял более респектабельный вид, без всех этих  языческих ересей с перерождением и воплощением Святого Духа. Португальский себастианизм утверждал, что все бразильские «Себастьяны»- одержимые бесами самозванцы, а подлинный король Себастьян спит где-то «под горой» и восстанет  в силе и славе, чтобы взойти на трон всемирной католической империи. Прообраз такой империи португальские себастианисты видели в «Романском союзе», так что не видеть чьи уши торчат из такой идеологической перверсии было невозможно. В 1987 году группа «молодых офицеров», поддержанная рядом иерархов католической церкви совершила переворот, установив Себастианское Государство Португалию. Для защиты от агрессивных поползновений Великобритании, уже готовившейся в вторжению, новое правительство обратилось о помощи к Франции, Италии и Испании , но первые испанские части уже входили на территорию Португалии за несколько часов до того, как обращение было официально опубликовано.

 

Британия и Нидервер оказались на грани войны с «Романским союзом», однако на открытое вторжение, чреватое атомной войной все же не решилась. Однако она инспирировала ряд мятежей в португальских колониях, объявивших о своем неподчинении новому правительству. Поначалу англичане пытались представить местные колониальные власти представителями «законного португальского правительства», но скоро стало ясно, что особой популярности такие идеи не возымеют, а Себастианское Государство признавали все больше стран. Тогда Британия и Нидервер инспирировали отделение колоний от Португалии: так  в 1989 году Ангола и Мозамбик были объявлены «независимыми республиками» во главе с местными плантаторами и колониальными администраторами- как чистокровными португальцами, так и мулатами. Для защиты независимости молодых республик были приглашены иностранные войска: в Анголу британские и нидерверские, в Мозамбик- британские.

 

Независимую Атлантическую Республику провозгласили и Азорские Острова, на которых находилась  сильная британская база. Острова Зеленого Мыса, Сан-Томе и Принсипи, а также Гвинея-Бисау остались под португальским контролем, однако там быстро появились французские и испанские военные базы.

 

В Азии Нидервер под надуманным предлогом оккупировал Восточный Тимор «до стабилизации ситуации в Португалии».  Афродизианский Китай под шумок аннексировал Макао.

 

В 1992 году Испания и Португалия объединились в так называемое Союзное Иберийское Государство (СИГ), под  номинальной властью испанского монарха и португальским премьером. Данное государство уже от своего имени объявило о претензиях на все бывшие колониальные владения Португалии, однако Ангольская, Мозамбикская и Атлантическая Республики сказали решительное «нет» таким поползновениям.

 

«Мексиканская война»:

 

В  1966 году в возрасте  76 лет умер мексиканский «император» генерал Карраско, прожив в этой АИ чуть ли не на тридцать лет дольше, чем в РИ. До самой смерти он считался верным союзником США в регионе,  за что американцы ему оказывали военную, финансовую и врачебную помощь. С его же смертью все начало потихоньку меняться.

 

В Мексиканской имперской синархистской партии к тому времени наметилось два течения. Одно, более умеренное, поддерживало текущий политический курс, в том числе и союз с США. Другое, более радикальное, придерживалось традиционного для мексиканцев антиамериканизма, а также делало упор на католический фундаментализм, фашистскую модель государства и сотрудничество с Францией, Италией и Испанией. Пока был жив Карраско существующие противоречия как-то сглаживались, но с его смертью обострились до чрезвычайности.

 

Режим «Третьей империи» после смерти его основателя не прожил  и года: наследник Карраско, под  давлением партийцев и военных, отрекся от престола и Мексику провозгласили Синархистской Республикой. Президентом, с диктаторским полномочиями был избран Сальвадор Абаскаль, выступавший поначалу как компромиссная фигура между двумя течениями. Однако чем дальше, тем больше он кренился влево, хотя до поры до времени в отношениях с США не переходил определенной грани. Однако внутри страны все больше закручивались гайки, что выражалось, среди прочего, в усилении влиянии католической церкви и фашистских элементов в государственном устройстве страны.

 

На все это накладывалось никогда не прекращавшее вооруженной борьбы движение индехенистов: прежде всего майянских, но позже к ним присоединялись и другие народности Мексики. В частности, в связи с усилением католической реакции, к мятежникам примкнули и науа, а также поклонники Санта Муэрте, так же как и ряда иных неоязыческих, квазихристианских и синкретических культов, с уклоном в традиции майя и ацтеков. В 1975 году разрозненные индехенистские организации объединились в Фронт освобождения народов Ацтлана и Юкатана, поддерживаемый японцами и поставивший целью воссоздание индейских империй доколумбовой эпохи.

 

До поры до времени, впрочем, индехенистские мятежники не рассматривались правительством как серьезная угроза: считалось, что Великая латиноамериканская война нанесла им удар, от которого им уже не оправиться. Гораздо больше правящие круги Мексики заботили разборки между  друг другом, проамериканской и профранцузской партии. Позиции первых постепенно слабели, а позиции вторых- усиливались, по мере того, как у американцев все больше сил отнимала Бразильская война.

 

Окончательный перелом наступил в 1987 году, когда, уступая давлению радикалов, Абаскаль объявил о расторжении союза с США и вступлении в «Священный союз» (так с 1986 стал называться «Романский союз»). К тому времени в стране уже полыхала гражданская война- ряд областей на юге и в центре страны, фактически вышли из под контроля  фашистского правительства в Мексике. Война разгоралась, захватывая все новые и новые области, раздувая тлевшее пламя индехенистского сопротивления. Как и тридцать лет назад, очень скоро война в Мексике перекинулась и в Центральную Америку, где одна за другой свергались проамериканские диктатуры и начиналась ожесточенная борьба между прояпонскими индехенистами и профранцузскими «фашистами».

 

В самой Мексике тем временем открылся еще один фронт- на Севере, где еще с конца 40-х годов прочно окопались мормоны, причем самых ортодоксальных, преследуемых в США направлений. К концу 80-х они уже составляли прочное большинство в некоторых штатах и, естественно, им сильно не понравилось усилений католической реакции. В 1990 году мормонские общины северной Мексики объявили о своем отделении, провозгласив Государство Дезерет. Из Юты к ним потоком устремились добровольцы, помощь деньгами и оружием оказывали и ряд мормонских бизнесменов, среди которых особенно выделялся Джордж Ромни.

 

«Война за румынское наследство»:

 

К началу 90-х Восточная Европа, за исключением государств вошедших в Северный Альянс, практически вся вошла в «Священный союз»: от Адриатического моря до Азовского. Но тут были нюансы- между многими государствами существовали свои противоречия и территориальные споры, требующие разрешения.

 

Самым болезненным из таких споров, внезапно, стал румыно-украинский конфликт. К 1990-м году Румыния, оккупировавшая земли до Одессы включительно, по разным подсчетам, имела от трех до пяти миллионов украинского населения. Естественно, украинские националисты заявляли, что оно подвергается разным притеснениям и требовали вернуть «исконно украинские земли»- Одессу, Северную Буковину, а в идеале - и Бессарабию.  Еще более эти настроения усилились после того как режим гетманата сменило Украинское Национальное Государство (УНГ).  Ну и дыма без огня не бывает: украинцы, как и прочие восточные славяне в Румынии, действительно подвергались притеснениям со стороны румынских железногвардейцев.

 

Украину в ее притязаниях поддерживали Венгрия и Болгария, сами втихомолку желающие оторвать по куску румынской земли. Еще большая проблема была в том, что все эти государства входили в «Священный союз» либо были кандидатами на вступление.

 

Уже к началу 1993 года накал противостояния достиг такой силы, что стало ясно: войны не избежать. На землях Одесщины и Буковины действовали партизанские отряды украинских националистов, гремели взрывы, происходили столкновения с полицией и армией, участились и инциденты на границе. В последний момент, желая предотвратить войну, Франция, Италия и Польша предложили свое посредничество в деле разрешение конфликта. По сути это был ультиматум престарелому королю Михаю, заставлявший его передать Украине Одессу и Северную Буковину. Под давлением Михай был вынужден согласиться. Это, в свою очередь, вызвало бурю негодования в армии и «Железной гвардии». В ночь с 15 на 16 февраля 1993 года в результате кровавого переворота Михай был свергнут и убит за «предательство нации». В Румынии была провозглашена Национал-легионерская республика.

 

А через два дня началась война. Франция и Италия умыли руки, тем более, что новое правительство обратилось за помощью к Британии. Однако Англия, разумеется, вмешиваться не стала. Страна, ослабленная переворотом и начавшимся разбродом и шатанием, не смогла долго сопротивляться  тройному вторжению:  из Венгрии, Украины и Болгарии. Уже через полгода война была закончена полной оккупацией территории Румынии.

 

По заключенному тогда же договору от Румынии отпадали:

1)      Одесса и прилегающие области  до Дуная, Буковина и Приднестровье- в пользу Украины.

2)      Южная Трансильвания- в пользу Венгрии.

3)      Вся Добруджа до Дуная- в пользу Болгарии.

 

То, что осталось, упразднялось, как единое Румынское государство. Официально было объявлено о восстановлении положения до 1861 года и провозглашении двух независимых государств: Молдавского Господарства и Королевства Валахии. Всячески пропагандировалось, что это два разных, искусственно объединенных, народа. В Украине, в орбиту влияния которой попала Молдавия, пропагандировалось, что молдаване, это на самом деле славяне, потомки тиверцев и сами почти украинцы, тогда как валахи – смешанный сброд,  неясного происхождения. В Валахии, соответственно, пропагандировалось, что именно влахи- настоящие потомки римских колонистов, расово чистый народ, в отличие от перемешавшихся с славянами и татарами молдаван. Эту идею активным образом продвигала Италия, под крылом которой и оказалась Валахия, пригласившая на престол одного из итальянских аристократов. Однако в самой Италии,  в пропаганде которой Румыния десятилетиями преподносилась как «младшая восточная сестра» эта показательная расправа произвела тяжкое впечатление.

 

Валашский алфавит был переведен на латиницу, а молдавский на кириллицу, в Молдавии сохранила и усилила свои позиции православная церковь, а вот в Валахии укрепились католики.

 

Тысячи беженцев устремились из бывшей Румынии, в которой развернулся настоящий террор против бывших железногвардейцев. Все они сбивались в зоне Проливов, а оттуда англичане переместили их в Эфиопию, где Альберто Муссолини негодовал по поводу малодушия итальянского правительства, сдавшего своих «римских братьев» в угоду Франции. В Эфиопии, у « последнего римлянина» румынские беженцы нашли радушный прием, а последователи великого румынского философа Мирчи Элиаде, влились в разработку новой идеологии, призванной объединить разношерстное население Южно-Римской империи. В основу этой идеологии были положены труды Рене Генона, Юлиуса Эволы и уже упомянутого Элиаде, а также античных и средневековых философов. Было объявлено, что в Эфиопии воссоздана Примордиальная Традиция, в которой гармонично сочетаются положения и римского язычества и эфиопского христианства и ислама и языческих верований самых отсталых народов Эфиопии.

 

Сам Альберто Муссолини укрепил свое положение, наконец, найдя общий язык и со своими православными подданными:  еще в 1985 году он женил своего старшего сына на дочери одного из эфиопских расов, принадлежащего к боковой ветви Соломоновой династии. Муссолини существенно расширил свои владения, оттяпав у Италии часть Эритреи и выйдя к Красному морю в районе Джибути. Италия предлагала Франции совместную интервенцию, обещая вернуть то самое Джибути, но Франция колебалась, понимая сложность такой операции в регионе со всех сторон окруженном британскими владениями, союзниками и протекторатами.

 

«Американская революция». Часть  1

 

Президентство Джона Берча отмечалось непоследовательностью: с одной стороны он хотел достигнуть примирения в стране, а с другой – не мог, да и не хотел порывать с о многими одиозными инициативами предшественников. Он пытался достичь примирения между крупным и мелким бизнесом, но в итоге не добился ничего. Он с одинаковым усердием боролся с белыми и черными радикалами и  добился того, что озлобил и тех и тех.  А его назойливая популяризация христианской, «неопуританской» морали, вкупе с преследованием разных религиозных меньшинств, типа тех же афродизианцев, только добавила ему новых противников.

 

Не менее непоследовательной была и его внешняя политика: только с 1986 года начался вывод войск из Бразилии и собственно «бразилизация» войны.  Тут он оказался под перекрестным огнем и левых и правых: первые обвиняли его в том, что он затягивает вывод войск, вместо того, чтобы решительно завершить войну, вторые обвиняли в «ударе в спину», наносимому в тот момент, когда в Бразилии наметился некий перелом в пользу проамериканских сил. Сокращение помощи Чехословакии привело к неудаче в ее войне с Польшей, что нанесло очередной удар по престижу США в Европе. И даже явное превозмогание афродизианцев на Филиппинах сложно было записать в актив Берчу, поскольку все более ясно становилось, что эта победа укрепит позиции только Китая, все более склонного к ведению своей игры.

 

К 1986 году уже сложился достаточно широкий союз самых разных сил требующий пересмотра сложившейся со времен Паттона политической системы. Альянс отличался крайней разношерстностью: в него вошли и левое крыло демократов ( не говоря уже более радикальных левых организациях) и республиканцы-изоляционисты и активисты разного рода этнических организаций и некоторые праворадикалы и ряд религиозных меньшинств. Несмотря на то, что иные члены этого противоестественного союза люто ненавидели друг друга, тем не менее, они нашли в себе силы  преодолеть существующие разногласия, дабы сломать систему «имперского президентства».  Выборы в Сенат США еще больше ослабили позиции Берча, отдав большинство демократам, среди которых большое влияние обрели неопрогрессивисты. Лидером последних считался популист Линдон Леруш, выдвинувший программу из  « 36 пунктов», которые все или частично оказались привлекательными для слишком многих групп населения. Среди этих пунктов было: ограничение президентских полномочий двумя сроками, полная подотчетность спецслужб Конгрессу,  прекращение всех войн, ведущихся Америкой, налог на крупный капитал, введение бесплатного образования, безусловная отмена сегрегации, легализация всех групп, как правого, так и левого толка и их участие в легальной политической деятельности, в обмен на отказ от вооруженную борьбу и далее в том же духе.

 

Кризис президентства Берча усугубила его попытка поднять космическую программу США на новый уровень: совершить полет на Марс. Это стало для президента навязчивой идеей, причем религиозно мотивированной: поговаривали, что он хотел чуть ли не проповедовать марсианам. Работы по подготовке такого полета велись еще при Лемэе, но Берч сделал все, чтобы резко форсировать их – его не смутили даже фантастические траты в почти 700 миллиардов долларов. В  1987 году корабль «Провиденс»  все же оторвался от Земли, направившись в сторону Красной планеты, но, при невыясненных до конца обстоятельствах потерпел крушение.  Это было очередным ударом по президентству Берча, уронив его популярность до небывало низкой отметки, особенно когда узнали, сколько стоил тот проект американским налогоплательщикам.

 

На выборах 1988 года Берч все же выдвинул свою кандидатуру, но в итоге был буквально разгромлен Лерушем, за которого проголосовали сорок пять штатов. Период «американского кесаризма» завершился: наступала эпоха, которую именовали «Третьей американской революцией», отголоски которой вскоре отозвались по всему миру.

 

Приведший к власти Леруша альянс разношерстных сил, зашатался вскоре после его избрания, а после инаугурации и вовсе распался. Многие решения Леруша встречали жесткую оппозицию и в Конгрессе и на уровне властей штатов, последовательно проваливших наиболее радикальные инициативы Леруша, заставляя его еще больше радикализироваться в ответ. Отношения к крупным бизнесом портились с каждым днем- попытки установить обещанный налог вызвал бегство капитала, в ответ на что Леруш начал применять меры экономического и внеэкономического принуждения, в том числе  поддерживая иски граждан и самолично подавая в  суд на «капитанов американской индустрии». Принимались и иные меры, внешне схожие с «Новым курсом», но по большей мере, представляющих собой чисто популистские жесты. Капитал продолжал убегать,  крупный бизнес все больше озлоблялся на Леруша. Появлялись радикальные околосоциалистические  банды начавшие прямые погромы предприятий и владений «нечестных бизнесменов». То же самое касалось и банкиров, не выполнявших правительственные распоряжения об ограничениях на их деятельность.

 

Резкое неприятие вызвали и попытки Леруша отменить сегрегацию в южных штатах: сразу пять губернаторов отказались выполнять эти решения, также как и ряд глав городов в иных штатов. Для наведения порядка были введены федеральные войска, которым помогали сформированные наспех сформированные отряды «добровольцев» из легализированных на тот момент афроамериканских организаций. Естественно, те не преминули свести свои счеты.  В ответ по всему Югу, а кое-где и на Севере заполыхал террор Ку-клукс-клана и аналогичных организаций, деятельность многих из которых, опять таки, была легализована после прихода к власти Леруша. Попытки запретить их обратно, при относительной свободе действия для черных, привело к еще большему ожесточению. Расовые волнения в больших городах, порой перерастающие в настоящие побоища, стали повседневной реальностью американской жизни.

 

Леруш выполнил свое главное обещание: американские войска вывели из Бразилии, равно как и из ряда иных регионов планеты. Однако для прошедших «зеленый ад» солдат и офицеров не было предусмотрено эффективной программы реабилитации, тогда как последовавшее вскоре радикальное сокращение военных расходов  ( и собственно армии) оставило многих из них на улице. Что, учитывая «бразильский синдром», привело к очередному росту напряженности, толкая демобилизованных военных в ряды тех или иных радикалов, а также- в «частные охранные армии», создаваемые магнатами для защиты от «экспроприаторов».

Проблемы с сегрегацией переплелись и с проблемами в области образования, где Леруш пытался настаивать на квотах для чернокожих студентов даже в престижных частных колледжах. Льготы для малоимущих и «цветных»,  привели многих в ранее недоступные им учебные заведения, тем самым, еще больше радикализировали студенческий протест. Очередное напряжение с отношениях с бизнесом вызвали и президентские указы о запрете на повышение платы за обучение в частных вузах.

 

К концу своего первого срока Леруш пережил два покушения: правда имелись сильные подозрения о постановке как минимум одного из них. Тем не менее, это позволило Линдону заявить, что «реформы еще не закончены» и намерении идти на второй срок в 1992 году. Одним из сильных ходов его было предоставление массового гражданства латиноамериканцам поселившимся в США: не только мексиканцам, но разросшимся в уже достаточно разветвленную диаспору бразильцам, перуанцам, эквадорцам и прочим латинос, бегущим от войн в своих странах. Своим сторонникам Леруш разъяснил это так, что нелегальный статус мигрантов позволяет крупным капиталистам безбожно эксплуатировать их, а получив гражданство, они, вместе с остальными смогут бороться за права трудящихся. Заполучив их голоса, вместе с прочим, еще не растерянным электоратом, Леруш сумел избираться на второй срок. О его решении все быстро пожалели: диаспоры резко усилили этнические преступные группировки и начали, по мере сил, вносить свой вклад в дезорганизацию американской жизни.

 

Так же действовали и американские азиаты, в среде которых весьма вольготно, после сокращения полиции,  ФБР и ЦРУ, действовали разные «триады» ,  нашпигованные агентами японской и китайской разведки. Впрочем, практически все великие державы, старались воспользоваться внутриамериканской неразберихой, по мере сил подливая масла в огонь.

 

Второй срок Линдона Леруша оказался еще более неудачным, чем первый. Обескураженный мощным сопротивлением со стороны большей части конгрессменов, крупного бизнеса и праворадикалов, новый срок президент начал с ряда уступок. Были отменены или существенно смягчены наиболее радикальные законы, проведена амнистия для ряда лидеров ультраправых, отменен ожидавшийся указ о дальнейшем сокращении армии и спецслужб. Однако данные меры носили половинчатый характер и полноценного отката назад Леруш не мог себе позволить. В итоге, его президентство вызвало критику  и справа и слева: ряд лидеров студенческих, латиноамериканских и негритянских организаций, ранее поддерживавших президента, начали его активную критику. Все чаще звучали призывы к началу «подлинной революции», которая сметет режим «прогнившей демократии» и установит подлинно  социально справедливое общество.  Активисты  черных и латинос , к довесок, еще и требовали создания «своих государств».

 

Кое-где «молодые революционеры» решили  перейти от слов к делу, пытаясь силой захватить власть в небольших городах и графствах, провозглашая «народные республики» или «черные королевства». Естественно, эти выступления подавлялись Нацгвардией, порой достаточно жестко, со стрельбой и жертвами. Радикалы получили ряд новых «мучеников», в стране начался новый виток террора. Одновременно с этим продолжались и выступления правых радикалов, против которых также велась достаточно жесткая борьба-период амнистии быстро сменился очередным витком посадок.

 

В ряде случаев за терактами и вооруженными выступлениями стояла усилившаяся за годы президентства Леруша организованная преступность, особенно этническая. Впрочем, криминализировался и условно «честный бизнес» вынужденный уходить в «тень» из-за налоговых реформ и прочих выкрутасов Леруша.

 

Вообще, период попыток наладить какой-то компромисс быстро закончился- под конец второго срока Линдон Леруш опять выступал с лозунгами новых реформ, еще более радикальных, чем предлагавшихся на его первый срок. Ссылаясь на то, что ему за два срока  все мешали осуществить важнейшие социальные преобразования, Леруш отошел от важнейшего пункта своей первоначальной программы: гарантировать то, что ни один президент не будет избираться более двух сроков.  В итоге в 1996 году, пользуясь тем, что до указанного пункта ни у кого так руки и не дошли, он вновь выдвинул свою кандидатуру на президентские выборы. Центральным пунктом предвыборной программы Леруша стала национализация двухсот крупнейших банков и предприятий, а также установление тяжелого подоходного налога для крупного капитала.

 

В области внешней политики Леруш был вынужден проявлять большую активность, видя как наиболее активные геополитические конкуренты пасутся буквально «на пороге» США. Он ввел войска в Панаму и Кубу, чтобы предотвратить попытки профранцузского переворотов. Однако наиболее крупным его начинанием стало вмешательство в войну в Мексике летом 1996 года. Начав интервенцию, под предлогом подавления  «Дезерета» в Северной Мексике (ставшего на тот момент рассадником антилерушевского религиозного фундаментализма), американская армия вскоре объединилась с вооруженной коалицией антиправительственных сил, противостоящих ставленникам «Священного союза». В целом интервенция прошла удачно: с помощью нескольких десантов с моря, повстанцам и американским войскам удалось с наскока взять Мехико, после чего добивание профашистских сил пошло быстро. Аккурат перед выборами, американские войска были выведены из Мексики, оставив там типа «временное правительство», обещавшее обеспечить свободные выборы, установление демократического правления и возвращение эмигрантов на родину. «Маленькая победоносная война» вкупе с обещаниями экономических реформ обеспечила Линдону Лерушу победу на президентских выборах 1996 года.

 

Иранское исламское восстание и гражданская война (1992-94 гг).

В 1980-м году, как и в РИ, умер шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви. На трон «царя царей» вступил его сын, двадцатидвухлетний Реза Ксеркс Пехлеви, обещавший, что продолжит путь своего отца, «с учетом изменившегося времени». Возможно, по молодости, он и впрямь хотел, что-то изменить, но с учетом его относительной неопытности в государственных делах, часто шел на поводу у своих старших родственников, занимавших те или иные государственные либо армейские посты. За указанными родственниками же стояли британские и американские советники - в Иране Англия и США действовали рука об руку, на территории страны находилось несколько армейских баз обеих стран.

 

И родственники и советники не были заинтересованы в том, чтобы хоть что-то менять в стране.

 

Однако кое-что шах все же сделал: он разрешил деятельность ряда политических партий, снял некоторые ограничения на деятельность оппозиционной прессы, ослабил давление на духовенство, выступавшее как главная оппозиционная сила монархии. Увы, оппозиция восприняла это как слабость шаха: начались антиправительственные демонстрации, кое-где даже вооруженные выступления, усилились брожения местах компактного проживания нацменьшинств, а многие мечети превратились буквально в места антиправительственной агитации. Учитывая все это шах, под давлением все тех же родственников и советников, в течение 1983-86 свернул большую часть своих реформ. Однако сопротивление шахскому режиму не исчезло, но лишь ушло в подполье.

 

В плане внешней политики Иран по-прежнему зависел от США и Великобритании, но, после избрания Леруша, американцы практически свернули свое военное присутствие в стране, оставив Британию самой разбираться с Ираном и нараставшим в нем сопротивлением. Впрочем, свято место пусто не было: очень скоро место США, как второго партнера Британии занял Нидервер.

 

Незаживающей раной, еще с конца 60-х для Ирана оставались земли бывшей Туркмении, которые все еще удерживал Великий Туран. Чтобы вернуть их шах в 1987 году начал войну с Тураном, боевые действия шли два года и закончились очередным перемирием, сохранявшим статус-кво. Война сделала режим шаха еще более непопулярным, дав очередной козырь в руки его врагов.

 

Неудачная война вкупе с тратами на закупки западного оружия разбалансировала финансовую систему Ирана, что усугубилось полным прекращением американской финансовой помощи. Несколько засух и голод в ряде провинций подхлестнули недовольство.

 

Последней каплей стала женитьба шаха Ксеркса Пехлеви – на британской актрисе, хоть и имевшей титул баронессы, но считавшейся, мягко говоря, не равной парой для шаха. Масла в огня подлило и то, что она происходила из одного знатного индийского, а если точнее- парсийского рода, «отбеленного» во втором поколении. В сочетании с вестернизаторской политикой шаха и его симпатиями к доисламскому прошлому Ирана, это дало повод муллам обвинить его в «предательстве ислама» и намерении насадить в стране зороастризм.

 

В мае 1991 года состоялась свадьба о размахе и пышности которой очень быстро стало известно «простому народу». А уже через две недели по стране прокатилась волна демонстраций.  По призыву имамов и лидеров вышедшей из подполья оппозиции начались забастовки, погромы предприятий принадлежащих британскому и прочему западному капиталу.

 

Духовным лидером восстания стал аятолла Али Решти. Он родился в 1924 году в Гиляне, бывшем тогда частью Персидской Советской Республики.  Его родители спустя несколько лет после рождения сына, бежали на юг, в конце концов, осев в Куме, где и отдали сына в местное медресе. Когда Северный Иран воссоединился с его остальной частью,  родители Али вернулись на родину, однако он остался доучиваться, поскольку его учителя прочили мальчику великое будущее.

 

В кумском медресе он и встретил начало Великой Войны. Именно тогда он ушел на фронт, в числе многих фанатиков, готовых лечь костьми, чтобы не допустить безбожников в священный город шиитов. Однако так сложилось, что сам Али не погиб - поскольку  он имел хоть и незаконченное, но духовное образование, он своими проповедями вдохновлял своих товарищей на битву. В условиях, когда коммунисты жесточайшим образом преследовали всех духовных лиц в Иране, это было, пожалуй, даже опаснее, чем быть просто рядовым бойцом. И все же он выжил, отступив вместе с остатками разбитой шахской армии в южный Ирак, где готовились к эвакуации британские войска. Однако эвакуация не потребовалась - вскоре  обстановка на фронтах поменялась и началось британское контрнаступление, в итоге закончившееся освобождением Ирана от красных. Самое активное участие в этом принял и Али.

 

После войны он продолжил обучение в  Исламской семинарии, сначала в Исфахане, а потом в Куме, где стал преподавать в той же семинарии, где и начал учебу. С конца 50-х годов он, под влиянием своих учителей начинает все больше критиковать шахское правительство за его потакание Британии и США, активную вестернизацию страны  и «отход от ислама». Тогда же появляются и его первые работы на тему «политического ислама», что вызывает немало раздражение местных властей. Спасаясь от преследования, Али переезжает в свой родной город Решт, где и принимает звание худжат аль-ислама.

 

Во время нашествия «туранцев»-уйгуров, Али, сам этнический тюрк (азербайджанец), становится одним из немногих высших духовных лиц в Иране,  открыто поддерживающих захватчиков. В отличие от ряда  национальных деятелей, Али не пропагандирует отделение от Ирана азербайджанских земель: он  указывает на ту роль, которую играли в истории Ирана тюркские племена, тюркские династии, даже намекает, что арии, которые были кочевниками, тоже в  некотором роде «тюрки». Соответственно, весь Иран может войти в состав Халифата, как важная, если не важнейшая его часть. Однако расовый момент в его проповедях идет все же вскользь: основной упор он все же делает на исламскую солидарность, необходимость объединения всех мусульман  против прогнившего Запада, прежде всего – против англичан. Так или иначе, после разгрома уйгуров в Азербайджане, Али вместе с ними уходит за Каспий.

 

В Туране Али не задержался: после военного переворота 1972 года и упразднения Халифата, он был вынужден искать новое место жительства. Нашел он его в Сирии, где быстро завоевал авторитет у местной шиитской общины. Там он признал свою неправоту в том что сотрудничал с оккупантами и начал проповедь в духе чистого ислама типа: «для аллаха нет ни перса, ни тюрка, ни араба» ( но есть сунниты и шииты). Именно в Сирии в 1977 году Али Решти принял сан аятоллы. И там же его, разумеется, взяла в оборот французская разведка.

 

В 1981, когда шах объявил амнистию, под которую попал и Али Решти: как герой войны, уважаемый духовный деятель, раскаявшийся в прежних заблуждениях.

 

Решти возвращается в Иран и пару лет ведет себя относительно тихо, сосредоточившись на делах духовных. Однако со временем он все чаще критикует шаха за то же, за что критиковал и его отца. Голос Али Решти становится все громче, постепенно становясь голосом всей объединенной оппозиции и прежде всего - духовенства. В 1985 году Ксеркс приказывает арестовать Али Решти, но тот бежит в Армению, а оттуда в Сирию, откуда продолжает слать призывы к свержению шаха.

 

Ему пришлось ждать шесть лет, прежде чем недовольство шахом достигло критической точки. В течение 1991 года в различных городах Ирана представители исламского духовенства организовывали демонстрации, решительно разгонявшиеся шахской гвардией. К концу года революционеры перешли к тактике экономических стачек и забастовок, что полностью парализовало экономику. В ряде регионов полиция и армия, окончательно дезориентированная народными волнениями и проповедями духовенства, начинает переходить на сторону восставших. Уже к середине января 1992 отпал весь северо-запад страны – и там же, в своем родном городе Реште, на захваченный мятежниками военный аэродром высадился  аятолла Али Решти. Это произошло 2 февраля 1992 года. Оттуда он, во главе своих сторонников устроил «марш на Тегеран», где имама встречало около пяти миллионов сторонников.  Шах бежал на юго-восток, туда, где у него еще оставались верные части и где находились базы британского флота.

 

Первоначально Али Решти и прочее духовенство действовали, опираясь на достаточно широкую коалицию различных антишахских сил. Они вдохновлялись недавними выборами в США и победой Леруша, мечтая о демократическом Иране с «шиитским лицом». Исламисты же мечтали о теократии, но до поры до времени, действовали в рамках сложившегося консенсуса. Все  разногласия отступили на задний план перед главным вопросом стоящим на повестке дня.

 

Добить шаха!

 

Ксеркс Пехлеви сдаваться не собирался: под его властью оставались южные и восточные провинции, где он собирал своих сторонников. Главным очагом контрреволюции стал Фарс, города Шираз и возрожденный Персеполь. Чтобы предупредить выступление контрреволюционеров Али Решти решил ударить по Ширазу первым. Однако наступление армии  исламистов, разъедаемой внутренними противоречиями и деятельностью скрытых сторонников шаха, окончилось страшным разгромом под Исфаханом. Стратегическая инициатива перешла к шаху, однако первое его наступление на Тегеран окончилось неудачей и стороны перешли к позиционной войне, длившейся все лето 1992 года.

 

Все это время шах копил силы: закупал оружие у англичан и нидерверцев, заручился поддержкой союзников – монархий Залива, а также Ирака. С востока в Белуджистан вошли войска Омана и ханов Калата, под руководством британского генерала.

 

Шестого сентября началось наступление шахской армии на Тегеран. Но тут сыграл новый фактор.

 

Соседним Ираком на тот момент правил король Фейсал Третий- тоже достаточно молодой монарх, вступившем на престол двумя годами ранее, в возрасте  двадцати лет. Он был сыном короля Фейсала Второго и дочери одного из британских генералов. Фейсал получил образование в Англии и британское правительство к нему было вполне благосклонно -  чего нельзя было сказать о его собственных подданных.

 

Во-первых, суннитского монарха мягко говоря, недолюбливали шииты составлявшие большинство населения Ирака. Во-вторых, и сунниты не сильно любили Фейсала, как чересчур уж европеизированного лидера, женатого на европейке (норвежке) и достаточно наплевательски относящегося к нормам ислама. Подобно иранскому шаху, он увлекался древней историей своей страны,  Вавилоном, Шумером, Ассирией и даже выдвинул достаточно амбициозный проект восстановления Вавилона. Все это пробуждало в народе и особенно в исламском духовенстве довольно причудливые подозрения.

 

В-третьих, его не любили курды. Ну, как и любое центральное правительство  Ирака.

 

Участие в иранской гражданской войне на стороне шаха было крайне непопулярно у всех трех групп населения. Сунниты считали, что вообще не иракское дело лезть в эту войну, курды сочувствовали своим иранским братьям, активно участвовавшим в деятельности нового правительства. Шииты же сочувствовали Али Решти и провозглашаемой им великой Исламской Республике, в которой не будет ни перса, ни араба, а только праведные шииты. Хотя еще лучше, думали иракские шииты, две республики, Иранская и Иракская.

 

Добавим к этому проповеди-пропаганду Али Решти и прочего духовенства, достаточно эффективно разлагавшему иракскую армию.

 

В общем, в самый разгар наступления на Тегеран, в иракской армии начались волнения. Иракское командование не смогло их подавить и обратилось за помощью к командованию иранскому. То, в свою очередь, раздосадованное этой заминкой, начало подавлять выступления, не особо сдерживая свой персидский шовинизм. После этого из иракской армии началось массовое дезертирство: иракцы уходили  с фронта целыми полками и дивизиями, с боями пробиваясь на родину.  В самом Ираке начался бунт тыловых частей, слившимся с всеобщим народным выступлением, подогретым шиитским духовенством. Кончилось это Октябрьским восстанием, свергнувшим монархию. Король, вместе с остатками верных его войск бежал из страны в Трансиорданию. 26 октября Исламская Республика Ирак объявила о разрыве союзных отношений с шахским правительством и заключении союза с правительством аятоллы. Вскоре этого войска Иракской Республики вторглись в Хузестан. Это вынудило иранскую армию сбавить темп и снимать части с тегеранского фронта, что позволило исламистам разгромить шаха.

 

В ноябре началось контрнаступление исламистов на юг, согласованное с армией Иракской Республики.  Исламистам помогал и Туран- используя давние связи Решти добился массового притока «добровольцев» с Севера. В ноябре пал Исфахан, в декабре - Шираз и Бендер-Аббас, а уже в начале 1993 верные шаху войска отступили в Белуджистан, также бурливший восстаниями, сдерживаемыми только войсками англичан и их вассалов.

 

Остальной Иран перешел под власть исламистов, также как и Ирак, объявивший о своем «неразрывном союзе» с Персией. Меж тем начались волнения среди шиитов монархий Залива и казалось, что вот-вот и тщательно выстраиваемая система британского контроля в регионе рухнет.

 

С начала 1993 года, казалось, что Исламская революция победила не только в Иране, но и в Ираке, а значит, имеет все шансы закрепиться надолго. Великие державы вроде пока не торопились вмешиваться: назревало очередное обострение в Бразилии. Дни шаха казались окончательно сочтенными, а следовательно его добивание уже не представлялось целью первостепенной важности. На первый план выдвинулись несколько иные вопросы.

 

В феврале-марте 1993 года иранские исламисты зачищали  своих излишне свободолюбивых попутчиков из разных демократических партий, после чего было провозглашено теократическое государство: Исламская Республика Иран. Вслед за этим начались расправы и с разными национальными и религиозными меньшинствами, поначалу поддержавших Али Решти. Национальный вопрос теперь объявлялся ничего не значащим, поскольку перед Аллахом все равны. Кто ставит свою народность выше Аллаха - вероотступник, со всеми вытекающими.

 

Аналогичные проблемы, только в еще более жесткой форме начались и в Ираке, где уже с конца 1992 года начались столкновения шиитов с суннитами и курдами, с января 1993 года переросшими в новую гражданскую войну. На помощь иракским «братьями во Аллахе» пришли иранцы, помогшие Багдаду задавить курдов и суннитов. Сирия закрыла границу, оставив суннитских повстанцев фактически на растерзание исламистам. Лишь немногие из них перебрались в Трансиорданию, где влились в Королевскую армию Ирака, под предводительством короля Фейсала. Однако и после этого на севере продолжалась партизанская война курдов, к которым присоединялись все новые меньшинства: ассирийцы, йезиды, халдеи.

 

Также вскоре начались раздоры и между лидерами самой шиитской Республики, перерастающие, подчас в кровавые столкновения.

 

Меж тем, не дремала и контрреволюция. Британия начала стягивать в регион все новые силы,- из Африки, Индии, Австралии,-  призывала и арабских союзников. Быстро и жестко задавив восстания в монархиях Залива, Британия готовилась к широкомасштабной интервенции, направленной на восстановление на тронах короля и шаха.

 

Летом 1993 года началось вторжение в Ирак. Оно осуществлялось с двух направлений: с запада, с территории Трансиордании и с юга, из Кувейта и Саудовской Аравии. С запада короля Фейсала поддерживали войска Трансииордании, включая элитную Соломонову Дивизию из еврейской части Королевства, колониальные части с Кипра, а также несколько дивизий из Египта. С Кувейта двигались собственно британцы, австралийцы, новозеландцы, южноафриканцы, войска арабских монархий и протекторатов типа Сомалиленда. Все это сопровождалось масштабными бомбардировками. Британцы также высадили десант в Иракском Курдистане.

 

 В июле пала Басра, а в  сентябре, после ожесточенной обороны- Багдад. Еще через месяц Король Фейсал торжественно въехал в свою столицу на белом верблюде, встречаемый ликующими толпами: за год народ достаточно хлебнул от исламской диктатуры. Но очаги сопротивления фанатиков приходилось зачищать до декабря.

 

Иран уже не мог прийти на помощь: во-первых, помешал вновь вставший в полный рост арабо-персидский антагонизм, во-вторых, хватало и своих проблем. В отличие от РИ-революции, в Иране к 1992  успело вырасти достаточно вестернезированное поколение, привыкшее к благам цивилизации. И этому поколению смотрящему на всю эту красоту с закутыванием женщин в паранджу, отрубанием рук и прочими прелестями, очень быстро начало казаться, что шах был, в общем, не так уж и плох. Восстание следовало за восстанием, ослабляя режим Али Решти. Тот же, как и его сподвижники поступали со своими противниками в духе: «если шариат не работает, нужно больше шариата». Что, понятное дело, еще больше озлобляло народ.

 

Сыграл свою роль и главный союзник Британии- Нидервер. Он надавил на Орловию и та стала бряцать оружие на западных границах Турана, а Северороссия- на северных. В Туране поняли правильно и отозвали своих «добровольцев» из Ирана, что существенно ослабило армию Решти.

 

После этого вторжение стало лишь делом времени.

 

В Ираке уже формировалась очередная армия вторжения, а в Персидский залив вошел британский флот. Однако наиболее крупные силы собрались в Белуджистане. Британия собрала настоящую мегаармию из своих индийских союзников: чуть ли не двадцать княжеств прислали войска на помощь Ирану. Во главе союзной армии, пусть и чисто номинально, встал престарелый, но еще полный боевого духа фельдмаршал-парс Сэм Манекшоу. Его, разумеется, окружали разные британские офицеры и советники, как и самого шаха, но его присутствие придавало акции по освобождению особое символическое значение.

 

Также британцам удалось втянуть в войну Афганистан, до этого времени всячески старавшийся остаться в стороне, опасаясь нависшей над ним громады Турана.

 

В марте 1994 года войско, получившее наименование «Великой Арийской армии», пересекло реку Минаб и двинулось на запад. Спустя два дня перешли в наступление и войска, дислоцированные в Афганистане, а еще через неделю - со стороны Ирака. В тот же день крупный британский десант высадился в городе Бендер-Аббас.

 

После нескольких месяцев ожесточенных боев войска коалиции  захватили весь южный и восточный Иран, с двух сторон войдя в Фарс, откуда началось движение уже и на Тегеран. Исламские фанатики отчаянно сопротивлялись, массово применяя свой последний довод: «живые бомбы», бросающиеся под танки противника. Впрочем, против них становились люди, ценящие свою жизнь ненамного больше, набранные из сырых джунглей и бесплодных пустынь, рядовые колониальных армий, разогретые проповедями своих имамов, брахманов и шаманов, ценили свою кровь не дороже воды, а чужую не ценя вовсе.

 

Исламисты все еще продолжали отбивать врага на подступах к столице, когда на севере внезапно открылся еще один фронт. Опекаемые Британией Грузия и Доно-Кавказская федерация тоже послали свои войска в Иран. Под командованием британских генералов, тысячи казаков, горцев и калмыков ворвались в Азербайджан, за какой-то месяц захватив Баку. К ним вскоре присоединилась и грузинская армия. И что совсем неожиданно: Армения, нарушив волю своего покровителя, тоже вступила в войну на стороне антиисламистской коалиции.

 

В Ереване давно уже с тревогой смотрели на новые веяния в восточной политике Франции. Кто такой Али Решти армяне хорошо знали еще со времен Уйгурской войны, также как и помнили его фетвы к туркам, с призывом убивать армян «так много как только сможете». И сейчас армяне не забыли, кто был по национальности Али Решти. К своему патрону у них и так было много вопросов: Армению весьма беспокоило сближение Франции с Турцией, которой еще в 1986 году французы широким жестом передали всю свою сферу влияния в юго-восточной Анатолии. Более того, начались разговоры и о возвращении туркам Курдистана, что было и вовсе неприемлемо для армян. Беспокоило Армению и то, как у нее будут развиваться отношения с Грузией в условиях англо-французского противостояния. Да и политика Франции по отношению к непосредственно Армении, открытое поощрение ею армяно-католицизма вызывало все большее раздражение, как у Армянской апостолической церкви, так и у светских деятелей.

 

В общем, Армения решила, что лучшего времени для того, чтобы сменить покровителя у нее нет. И в июле 1994 года армянская армия присоединилась к грузинам, горцам, казакам и калмыкам, вместе с ними начав движение на юг.

 

В общем, через два месяца, после ожесточенной обороны Тегеран пал и в него, на белом коне, въехали Ксеркс Реза Пехлеви и Сэм Манекшоу, во главе «Арийской армии». Народ, уже вдоволь насытившийся прелестями шариатской жизни радостно приветствовал  шаха. К тому времени Али Решти погиб во время молитвы в главной мечети от разрыва шальной бомбы. Исламское восстание пошло на спад, хотя на окончательное усмирение отдельных очагов ушло еще два месяца. По случаю возвращения шаха на престол в восстановленном Персеполисе прошло грандиозное торжество, с участием  большинства союзников . По своему размаху празднество превзошло даже шахскую свадьбу- одной осетровой икры из Каспия было доставлено к столу три тонны. Однако это уже не вызывало такого раздражения как раньше: после шариатского правления  и ужасов гражданской войны, все были рады, что жизнь, наконец-то налаживается.

 

Китайский кризис:

 

К началу 80-х годов Афродизианский Китай представлял собой развитую, динамично развивающуюся державу с относительно высоким для региона уровнем жизни. Китайские концерны  расползлись на Филиппины и Восточную Сибирь, запустили свои щупальца и в американскую экономику, создавая совместные с американцами  предприятия. Однако и тут уже начинались тревожные звоночки, выступавшие предвестиками грандиозных потрясений.

 

В реале Анна Андерсон умерла в 1984 году - в нищете, в психиатрической лечебнице от воспаления легких. Здесь же «императрица Нас Ти», окруженная достатком и уходом со стороны лучших западных врачей, дожила до 1990-го.  У нее было двое детей – старший сын, названный в честь «отца» Николаем и дочь Елизавета. Однако последняя, как считалось, утонула во время прогулки на яхте, в возрасте 15 лет, попав в страшную бурю. Это произошло в 1986 году и поставило перед государством во весь рост вопрос: кто унаследует престол Богини-Императрицы, кто станет новым воплощением Афродиты-Гуаньин? Вопрос обострился после смерти «Анастасии»  и грозил государству династическим кризисом. Но Николай нашел выход: объявил себя воплощением Афродиты и, соответственно, женщиной. С тех пор он одевался только в женское платье, пользовался косметикой, носил длинные волосы, ну и так далее. Правда от предложения сделать операцию и сменить пол, чтобы уже наверняка, все же вежливо отказался. Имя он принял «Анастасия».

 

Власть «Анастасии Второй» признали в Северном Вьетнаме и Империи Тондо ( собственно именно в правление Николая там был достигнут перелом), но в Восточной Сибири с признанием решили обождать. Тревога была понятной: США резко сократили помощь сибирским афродизианцам и дальнейшие симпатии к резко антияпонскому Южному Китаю, могли выйти сибирякам боком. Ну и как-то не привыкли в тамошних краях подчиняться «мужику, объявившему себя бабой».

 

 

Вязкие клубы тумана  медленно сползали в заросшие бамбуком тенистые расщелины  Словно острова в белесом море поднимались из туманной дымки вершины  лесистых гор. Эта местность выглядела дикой и безлюдной, как в первые дни творения- если бы не высившийся на самой высокой из гор большой дом, скорее даже замок: с крепостными стенами и многоярусными башнями по углам. Причудливый, почти средневековый антураж нарушали только высокие антенны, размещенные на верхушках башен. А если бы кто-то приблизился ближе, то увидел бы и под крышами ярусов поблескивающие стекла камер наблюдения.

Время от времени на крепостных стенах появлялись невысокие узкоглазые люди, в камуфляжной форме без знаков различия. Они бросали беглый взгляд на затянутые  дымкой горы и, словно удовлетворенные привычным пейзажем, исчезали внутри башен, подальше от сырой промозглости утреннего тумана.

Все выглядело как обычно. Слишком обычно. И, как это часто бывает, будничность происходящего предвещала начало больших перемен.

Лейтенант Нгуен Тан Конг, откинулся на спинку  вращающегося кресла, открывая банку с пивом  и пододвигая к себе  уже распотрошенную упаковку  сушенных кальмаров. Бросив пару колечек в рот, он  сделал глоток и даже зажмурился от удовольствия, смакуя вкус «Фаншипана». Все таки лучше отечественного пива нет ничего, всякое пойло с юга только портит вкус.

Он сделал еще глоток, бросив беглый взгляд на экраны, заполонившие собой все стены комнат. Ничего  подозрительного не наблюдалось:  камеры прилежно передавали виды гор,  окутанные туманом заросли бамбука, небольшую речку, стекавшую со склона. Над водой, сидя на ветке зависла птица-носорог, опустив клюв в воду. Лейтенант пожал плечами и развернул лежавший на столе последний номер «Харит Юга» с роскошной блондинкой на глянцевой обложке.

За пролистыванием ярких страниц, где фотографии обнаженных красоток сопровождались текстами сразу на русском, английском и китайском языках, время шло незаметно и лишь когда пиво кончилось Нгуен  решил пройти к холодильнику, дабы взять еще пару банок. Он бросил небрежный взгляд на один из экранов и замер, похолодев.

Птица-носорог все так же застыла на экране, опустив массивный клюв в воду, не изменив своей позы ни на дюйм. Нгуен присмотрелся: над рекой, словно зависнув в бесконечном прыжке, застыл черный гиббон.

В панике Нгуен посмотрел на остальные экраны -  все изображения на них картинки также застыли, словно поставленные на стоп-кадр. И лишь внизу угла на каждом экране отчаянно мигали четыре красные цифры разделенные двоеточием. Не успел Нгуен осознать, что это может значить, как за дверью послышались крики, глухие удары  и  топот ног по коридору. Нгуен ухватился за  рацию, но прижав ее к уху услышал лишь гробовое молчание.  С проклятием он протянул руку к кобуре,  когда его дверь распахнулась от мощного пинка и на пороге появился смуглый человек, почти на голову ниже, никак не отличавшегося высоким ростом Нгуена. Рука вскинулась, выпуская что-то блестящее и Нгуен, так и не успев нажать на курок,  рухнул на пол. В его глазах застыло удивление, а в горле торчала рукоятка кинжала.

-Аахахахааахх!!!

Громкий смех, перешедший в всхлип,  отразился от стен камеры, упав на каменный пол, на котором  корчилось в мучительных судорогах обнаженное тело, прикрытое лишь длинными черными волосами. Молодая женщина,  растянутая на дыбе, заливалась истерическим  хохотом. .  Лицо ее уже синело, из глаз ручьем текли слезы,  руки и ноги были стерты в кровь от безуспешных попыток освобождения. 

По бокам сидели еще две девушки: миниатюрная азиатка и пышногрудая блондинка. Обе сосредоточенно щекотали ребра, щиколотки и ступни девушки, чередуя пальцы и перьяУ стен камеры стояло несколько крепких мужчин в черной форме, с болезненным вожделением рассматривая дергавшееся перед ними тело. Все они были азиаты, кроме худощавого  мужчины с черной бородой и  крючковатым носом. В руках он держал видеокамеру, прилежно фиксируя все страдания  женщины.

Из-за непрерывного истерического хохота, присутствующие не сразу услышали стук распахнутой одним ударом двери. И только грохот выстрелов, разом положивший азиатов, наконец, заглушил этот смех сквозь слезы. Ворвавшиеся в камеру узкоглазые коротышки, добили охранников ножами, а заодно и перерезали горла испуганно подскочившим женщинам.

Острое лезвие прижалось к горлу смуглого оператора и тот судорожно сглотнул, когда наточенная сталь взрезала его кожу.

-Этого оставить,- послышался командный голос и азиаты повиновались. Вырвав камеру и надев на оператора наручники, они толкнули его к двери, слегка посторонившись, чтобы пропустить плечистого мужчину в черной форме. Разрез глаз и высокие скулы выдавали азиатское происхождение, но всколоченная каштановая шевелюра и  немалый рост позволяли предположить  и примесь чужой крови. Мужчина подошел к связанной девушке и она испуганно дернулась, заметив в его руках нож. В следующий момент лезвие рассекло путы на ее запястьях.

-Все в порядке, ваше Величество,- тонкие губы озарила слабая улыбка, - вы среди друзей.

Черные глаза изумленно расширились, с губ сорвался неверящий вздох: к ней обращались на чистейшем русском языке. Человек помог женщине встать и деликатно подтолкнул к выходу.

-Идемте, императрица,- сказал он,- вас заждались на троне.

-Кто вы?- выдохнула она, переводя взгляд со своего спасителя на бесстрастные лица азиатов.

-Меня зовут Накамура,- он отметил удивление в широко распахнутых глазах и уточнил, -  Игорь Накамура.  Поспешим ваше величество, пока ваш  братец не перекрыл границу.

 

На самом деле «Царевич» Николай, на собственном катере отправившийся  искать сестру, попавшую в шторм, сумел ее спасти, но  в Китай она уже не вернулась. Николай объявил о гибели Елизаветы , тогда как сам он увез ее  на одну из своих тайных баз в Северном Вьетнаме. Место было выбрано не случайно:  если в самом Китае уже существовали достаточно сильные демократические институты, заложенные еще Боткиным, но Вьетнам управлялся самодержавно. Поначалу там правил вьетнамский император, муж «Анастасии», а после его смерти -  их сын, которого некоторые подозревали в отравлении отца. После того, как Николай вступил на трон, во Вьетнаме сохранялись прежние порядки и здесь же, в новой резиденции, он держал в заточении сестру. Он не убил ее, но каждое его посещение сопровождались продолжительными и изощренными издевательствами над Елизаветой «Романовой», с сексуальным подтекстом. В его отсутствие этим  занимались и его подчиненные, по прямому указанию монарха, регулярно получавшего видеоотчеты о данных экзекуциях.

 

Так продолжалось  до мая 1995 года, пока некто из подручных Николая «Романова» не продал японцам сведения о заточенной принцессе. Он же, имея доступ к системе видеонаблюдения в крепости, сумел вывести ее из строя, благодаря чему и стал возможным дерзкий рейд с территории Лаоса. Итогом этой операции стало освобождение принцессы:  законной императрицы, воплощения Афродиты и все такое прочее. Рейд осуществляли хмонги, которыми командовал Игорь Накамура, знаменитый диверсант русско-японского происхождения.

 

Елизавету вывезли в Лаос, оттуда в «Вьетнамскую Империю», а уже оттуда- на Хайнань, находящийся под японским контролем еще со времен Великой Войны. Там  она выступила по телевидению и радио, объявив себя подлинной императрицей и наследницей престола, воплощением Афродиты. Своего же брата она объявила узурпатором, извращенцем и самозванцем,  призвав своих китайских подданных к восстанию.

 

В канцелярии «Императрицы Анастасии Второй» в свою очередь объявили самозванкой саму «Елизавету», однако Китай уже забурлил: в стране и без того находилось достаточно недовольных трансвеститом на троне, а уж после подобных известий, Николая покинули даже некоторые из прежних сторонников. Тем не менее, у него еще сохранялась некоторая поддержка в стране, в целом, верной пока оставалась и армия, хотя и там начались брожение и мятежи.

 

Вскоре вспыхнули восстания в северных провинциях «Нас Ти», поддержанные «вежливыми китайцами» с подконтрольного японцам Севера. Одновременно о признании «императрицы Елизаветы» объявили и в «государстве Тондо», бывших Филиппинах.  На островах назревала новая гражданская война и, дабы предупредить ее, местные власти пригласили на помощь японцев. Уже в сентябре 1995 первые японские части высадились в Маниле.

 

Сибирь  же открыто порвала с Китаем, провозгласив Сибирскую Республику.

 

Меж тем все новые и новые провинции присоединялись к мятежу, в ряде случаев на сторону восставших переходили военные, все новые и новые «добровольцы» с севера вливались в ряды повстанцев. Вспыхнули мятежи и на юге страны, в местах компактного проживания народов мяо, то есть тех же хмонгов, а также на западе, где мятежников поддержал Тибет. Но центральные и прибрежные регионы оставались под Николаем, игравшим на традиционной неприязни южных китайцев к японцам, ставленницей которых,-  и вполне справедливо,- объявили Елизавету.  Однако уже практически всем было ясно, что именно она является законной императрицей. Легитимность «Анастасии»  при таких раскладах летела ко всем чертям.

 

В этих условиях Николай совершил очередной неординарный ход. 25 декабря 1995 года он внезапно появился перед всеми подданными в мужской одежде. С покаянным видом он объявил, что получил божественное озарение, в ходе которого он осознал всю глубину своего падения. А потому он отрекается от афродизианства, от самой Афродиты и, соответственно, от ее в нем воплощения. Николай заявил, что принимает католичество и теперь положит остаток жизни на то, чтобы озарить светом христианства Китай.

 

Выглядело это очередным безумием, но у него имелось и вполне рациональное обоснование. В Афродизианской империи хоть и имелась государственная религия, но имелась и свобода вероисповедания, в том числе и для христианства.  Правда, чаще это были разные версии протестантизма, но и католицизм, несмотря не на что, сохранил, а частично и преумножил свои позиции. Сам Николай благоволил католикам еще до провозглашения «императрицей Анастасией»: собственно большинство его подручных-вьетнамцев набирались из католиков, оставшихся еще со времен французского владычества. Взойдя на трон Николай-«Анастасия» снял все ограничения для деятельности католических священников в Китае. Особое место в налаживании отношений с католическим миром играло присоединенное в 1987 году Макао: позиции католической церкви в бывшем португальском владении сохранились, а после восхождения Николая на трон - даже укрепились. Именно через местных епископов он начал налаживать контакты и со «Священным Союзом». Именно обещанная помощь французов и их союзников, окончательно предопределили смену веры у  «императора». Точнее уже президента.

 

Естественно,  все это обставлялось рядом смягчающих условий: христианство принималось в китайско-синкретической версии. В частности,  Афродите можно было поклоняться под видом Богоматери, благо схожие постулаты  содержались и в афродизианстве. Одновременно Николай сделал  ряд реверансов в сторону христиан иных направлений. И все равно, смена веры еще больше расколола страну. Становилось ясно, что без посторонней помощи Николай не устоит.

 

В начале 1996 вновь вспыхнула гражданская война на Филиппинах, где по-прежнему большинство населения составляли католики. А в феврале первые части «Священного Союза» -французы, испанцы и прочие высадились в порту Гуанчжоу. Началась «Китайская война».

 

Ради помощи от Священного Союза «президенту Николасу» пришлось пойти не только на смену веры. В марте 1996 года между правительством «Китайской Республики» с одной стороны и Францией, Иберией, Республикой Вьетнам- с другой,  был подписан секретный протокол, дополняющий договор о военном союзе. Среди прочего, этот протокол предусматривал возвращение Макао объединенной Иберии, как приемнику Португалии. Также Китай отказывался от всяких притязаний на Филиппины, признавая фалангистское «правительство в изгнании».

 

Однако самым болезненным пунктом  лично для Николаса стало предоставление независимости Северному Вьетнаму. Этот пункт он долго не хотел признавать и лишь отчаянное положение в собственном государстве вынудило его так поступить, под гарантии сохранения его собственности в данном государстве. Это положение стало достоянием гласности уже в апреле,  а 3-го мая, в день Обретения Креста Господнего, было торжественно объявлено о том, что Северный и Южный Вьетнам объединяются в единое государство.

 

Данное действо вызвало огромное воодушевление в Южном Вьетнаме и более сдержанное отношение – в Северном. Однако наиболее бурная реакция была в Центральном Вьетнаме, он же Вьетнамская Империя. Там всегда существовали ирредентистские настроения, которые отчасти подогревались и императорским правительством, выставлявшим себя единственно законной властью для всего Вьетнама. Однако было очевидно, что в этом случае Объедиеннный Вьетнам будет очередным сателлитом Японии, как это было до Афродизианской войны. Японцев же, установивших в  Центральном Вьетнаме чуть ли не самый жесткий режим из всех своих сателлитов, подавляющее большинство вьетнамцев искренне ненавидело.

 

Исходя из всего вышесказанного, нет ничего удивительного, что уже в июне 1996 года в Центральном Вьетнаме вспыхнуло грандиозное восстание, в котором приняли участие и  некоторые  части местной армии. Япония, уже ввязавшаяся в войну на Филиппинах, а также все глубже ввязывавшееся в китайскую заварушку, не успела отреагировать, когда  с обеих сторон в Центральный Вьетнам вошли отряды Объединенного Вьетнамского Государства. К началу июля пала столица Вьетнамской Империи - город Хюэ, после чего было торжественно объявлено создание «Объединенного Вьетнамского Государства». Вьетнам тут же подписал союзный договор с Республикой Китай и вступил в Священный Союз, на основании преемства от Южного Вьетнама. Правящую верхушку в «едином Вьетнаме» составили преимущественно политики с Юга, в большинстве своем – католики или каодаисты.

 

Бывшие деятели Вьетнамской Империи отступили в Лаос, откуда, совместно с Таиландом, координировали повстанческое движение в Центральном Вьетнаме. В ответ правительство объединенного Вьетнама начало поддерживать  повстанцев Лаоса и Камбоджи, недовольных тайским и японским владычеством.

 

Таким образом, вторая половина 90-х годов прошла под знаком резко обострившихся отношений между Францией и Японией, со всеми их союзниками и сателлитами. Это внезапное, для многих неожиданное противостояние было вызвано, определенным вакуумом силы, образовавшимся в южном Китае, подкошенным династическим кризисом и «самозакукливанием» главного стратегического союзника афродизианцев. «Империя Нас Ти» все же преувеличила собственные возможности к ведению «своей игры», без поддержки США. Итогом этого стало быстрое скатывание Южного Китая из субъектов в объекты мировой политики. Образовавшийся «вакуум силы» стремились заполнить Япония и Китай: США, как и было сказано самоустранились от вмешательства в зарубежные дела, Британия все еще была занята улаживанием ближневосточных конфликтов, а Нидервер не имел особых интересов в Китае.

 

Само собой, это противостояние все же не привело к открытому конфликту между Францией и Японией: все же тамошние лидеры не сошли с ума настолько чтобы устраивать друг с другом атомную войну. Как и ранее, здесь шла прокси-война, вернее даже несколько таких  конфликтов, порой объединяемых под названием Дальневосточной войны.

 

Главный фронт пролег, разумеется, в южном Китае. Поскольку войска «Священного Союза»  уже высадились там по приглашению  правительства, худо-бедно контролировавшего большую часть территорий, Япония воздержалась от открытого вмешательства. Однако она всячески помогала южнокитайским мятежникам деньгами, оружием и советниками, число которых росло в геометрической прогрессии. Северокитайские же варлорды открыто поддержали мятежников, также как и Монгольская империя. Через границу, на помощь восставшим потоком хлынули «добровольцы».

 

Обратная ситуация наблюдалась  на Филиппинах: здесь именно японцы вели войну по «приглашению законного правительства» воюющего  с фалангистами, подкрепленными  уже своими «добровольцами» - преимущественно из Вьетнама, но хватало и «добровольцев» из Европы, прежде всего из Испании.

 

Видя все это южные султанаты объявили о своем окончательном разрыве с Манилой и уже не только фактическим, но и формальным переходом под власть Белых Раджей.

 

Третий фронт пролег в Индокитае, где велась война между Таиландом и Вьетнамом, которые накачивали помощью обе стороны. Также, через Лаос шла поддержка мятежным мяо.

 

Восточноазиатская сфера сопроцветания:

 

В 1990 между правительствами Соединенных Штатов Америки, Японской империи и Тойоната Саха было подписано трехстороннее соглашение об урегулировании «охотского конфликта». Договор предусматривал вывод американских войск из указанной территории, свободные выборы и вхождение «Охотской Республики» в состав Тойоната, на правах широкой автономии.

 

В 1993 году последние американские части переместились на территорию Камчатки и Луораветлана (оставить их Леруш все же не решился). Почти сразу же вспыхнул кровавый конфликт между проживавшими там русскими и азиатами, скопившимися за время охотской «независимости». Воспользовавшись этим, якуты и японцы вторглись на территорию «республики» и насильно присоединили ее к Тойонату, получившему, наконец, выход в Охотское море. Начался массовый исход русского населения с данной территории. Вообще за годы якутской независимости русских стало значительно меньше: они скатились с первой по численности этнической группы в Тойнате, на статус третьей- после якутов и «азиатов» (под этим обобщенным названием в переписи указывались японцы,  китайцы, корейцы и монголы) потихоньку заселявшие регион, смешиваясь с аборигенами. Впрочем, полной «азиатизации» региона мешали климатические условия, из-за которых численность азиатов в «Тойонате» никогда не превышала пятьдесят тысяч человек. Якутов же, к началу 90-х насчитывалось около полумиллиона. Однако все ключевые места в экономике Тойоната занимали именно «азиаты».

 

На юге Российская империя все еще оставалась государством с подавляющим большинством русского населения, однако и тут уже начинали появляться компактные азиатские анклавы, в первую очередь китайские. Да и сама «империя» напоминала смесь между карикатурой на Московское Царство времен Ивана Грозного и стандартной дальневосточной монархией.

 

В Маньчжоу-Го ничего принципиально не поменялось.

 

Зато в Монгольской империи русские ( в широком смысле, включая и казаков) находились в достаточно привилегированном положении. В отличие от китайцев, которых монголы не любили и по мере сил давили. Внутреннее положение укрепилось: Канцлер Оскар Унгерн давно покончил с всевластием атаманов, твердо подчинив их Урге и реально объединил Империю Богдо-гэгэна.

 

 Северный Китай по-прежнему представлял собой федерацию провинций, управляемых к тому времени наследственными князьями – ванами, подчиненных напрямую японскому императору. В то же время в здесь  бурно развивается китайский капитал: пусть и занимающий подчиненное положение по отношению к капиталу японскому. Если японские дзайбацу занимались  тяжелой, прежде всего оборонной промышленностью, то китайский капитал пошел по более простому пути, развивая текстильную и пищевую промышленность. В целом, система японских концернов и подчиненных им корейских и китайских фирм охватила всю Сферу Сопроцветания, а также японских сателлитов в Новом Свете.

 

На юге японскими сателлитами оставались королевства Лаос и Таиланд. Последний, впрочем, был не сколько сателлитом, сколько «младшим союзником», имевшим достаточно боеспособную армию. Однако в экономической жизни Таиланда, как и у остальных, доминировал все тот же японо-китайский капитал. Крупные дзайбацу к тому времени фактически слились с государственным аппаратом феодально-олигархической монархии.

 

Блоки и войны:

1991 – год образования Северного Альянса: политического, экономического и военного союза между Соединенным Королевством Великобритании и Объединенным Королевством Нидерландов, Пруссии и Ганновера.  Альянс, представляющий собой нечто среднее между реальным ЕС и НАТО, точнее объединяющим в себе признаки данных образований.

Данное соглашение стало своего рода завершающим этапом, увязывающим в одно целое ряд двусторонних соглашений заключенных между двумя странами в течении предшествующих тридцати лет. Принципиально новым фактором стало то, что данный союз был открыт и для вступления в него других государств. Спустя месяц в него вступил доминион Канада, затем Дания, ну а потом, в течении 1992-95гг: Норвегия, Швеция, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва. Северороссия и, - с рядом оговорок,- Орловия.

Аналогичные соглашения были подписаны между Нидервером, Британией и британскими доминионами касаемо колониальных владений в Африке и Азии. Еще один Тройственный Альянс сформировался в Западном полушарии, после подписания так называемого Бельмопанского  пакта между Британией, Нидервером и Объединенным Гаити. Договор предусматривал согласованную политику трех сторон в Карибском море и снятие ряда таможенных и иных барьеров для облегчения торговли. Секретное приложение предусматривало и военную помощь друг другу в случае нападения на кого-либо из участников Пакта.

 

«Романский блок» с 1986 года переименовавшийся в «Священный союз» после ослабления США активно заполнял вакуум в Латинской Америке, там, где его не успели заполнить Британия или Япония. Попутно он крепил единство и меж членов блока, хотя, здесь успехи были скромнее, нежели в «Северном Альянсе»: Италия, второй по значимости член Союза,  болезненно относилась к французской гегемонии и, по мере возможностей, старалась держать дистанцию, неохотно и ограниченно допуская французский капитал как на территорию собственно Италии, так и ее оставшихся колоний. И в принципе, основания для опасений были- в Испании, например, французы почти полностью подмяли местную промышленность.

Да и вообще, союз авторитарных и тоталитарных режимов, фашистской и околофашистской идеологической направленности, с упором в протекционизм и автаркию,  как-то не очень был приспособлен для широкой экономической интеграции.

Со временем размывалась и идеологическая основа «Союза»: начав как альянс романских, «латинских» народов католического вероисповедания, со временем он все больше расширялся за счет и не романских и не католических и, в иных случаях, даже нехристианских народов.

Так произошло с Марокко: получившее независимость от Испании еще в 1980, Королевство, тем не менее, осталось в Союзе, тогда еще «Романском». Испанцы сохранили Сеуту, Мелилью, Ифни и Западную Сахару, имущество испанских граждан и предприятия, остались у прежних владельцев. Вскоре на территории Марокко появился  французский капитал и французские военные базы. Так что по сути уже к середине 80-х французы де-факто, вернули себе контроль над регионом.

Аналогичный статус имело и Королевство Тунис – правда, тут все же сохранялось верховное управление Французского Государства. Алжир, до четверти населения которого теперь составляли французы ( не считая принявших католичество эвольве), все еще считался «заморским департаментом»  Франции, пусть и с известными ограничениями для мусульманского  населения. Что же до остальных колоний, то некоторые из них до сих пор напрямую управлялись из Парижа, а другие получили статус какбы независимых государств, но тоже во всем подконтрольных французскому генеральному консулу. В целом, сейчас вся эта громоздкая конструкция именуется  «Франкофонным содружеством».

В итальянских владениях сходный с алжирским статус имеется  у Ливии, где итальянские переселенцы к началу 90-х составляли где-то 1/3 населения. Огрызок Эритреи пока считался колонией с ограниченным самоуправлением.

Французская Сирия, после очередной реорганизации местных протекторатов в 1987 году оказалась слита с Ливаном в единое Левантийское Фалангистское Государство, формально независимое. Около трети населения в этом Государстве составляют католики и иные христиане, церкви которых, не мытьем, так катаньем принуждены к унии с Ватиканом. Христианская Фаланга является господствующей партией в стране, союзниками христиан являются друзы и алавиты. В стране также находится база французских ВВС и Иностранного Легиона, есть и военно-морская база в Латакии. Ближайшим ( во всех смыслах) союзником ЛФГ является Армения, где Франция последовательно проводит курс на усиление армяно-католиков.

В 1996 году «Священный Союз»  значительно расширил свое влияние в мире. В состав его входила почти вся Южная Европа и половина Восточной. На Ближнем Востоке членом «Союза» считался Левант, к союзу с этим блоком склонялась и Турция. Но и Армения пока не решалась на окончательный разрыв, балансируя между СС и СА.

В Африке, помимо колоний и протекторатов, членом «Священного Союза» являлось Марокко.  В Латинской Америке – Аргентина, Парагвай, Южная Конфедерация. В сторону Союза посматривала и Колумбия, тогда как Венесуэла, лишившись американской поддержки, крепила связи с Японией, Британией и Нидервером.

Но самых выдающихся успехов «Священный Союз» достиг на Дальнем Востоке, склонив на свою сторону  китайского президента Николаса и объединив Вьетнам под властью Юга.

Как уже говорилось ранее, наиболее яростным противником СС на тот момент стала Япония.  Помимо противостояния в Азии, ожесточенные прокси-войны велись и в Латинской Америке. Японцам удалось привести к власти в Гватемале индехенисткий режим, вдохновляющийся майянским прошлым. Местная хунта бежала в Гондурас, где сидел профранцузский и происпанский диктаторский режим, боровшийся с индейскими повстанцами у себя и одновременно пытающийся помогать антиправительственным силам в Гватемале. В союзе с ним выступали хунты Сальвадора, Никарагуа и Коста-Рики. В первых двух странах также нашлись силы вдохновлявшиеся своим индейским наследием и поддерживаемые японцами.

Но самым крупным успехом Японии стала Мексика. В этой стране, сформированное американцами «временное правительство» не продержалось и полугода: почти разгромленные ранее индехенисты  оправились за время американской интервенции, влившись в состав «антифашистской коалации». Вскоре после ухода американцев «новые ацтеки» и «новые майя» совершили второй переворот, захватив власть в Мехико.

В войну тут же вмешалась Гватемала, в которой, как уже говорилось ранее установился режим «новых майя». Это, конечно, не особо сыграло бы роль во внутримексиканских раскладах, если бы не одно «но»: в Гватемале уже стояла двадцатитысячная японская группировка, прекрасно обученная, с немалым боевым опытом, как раз в условиях Латинской Америке.

В декабре 1996 года первые японские части ступили на территорию Мексики. Американцы ушли, еще ранее профранцузские и происпанские силы потерпели поражение, а европейские «добровольцы» были вынуждены вернуться на родину. Образовался определенный «вакуум власти», который не преминули заполнить японцы. По приглашению нового  правительства японские войска высадились еще в нескольких городах на западном побережье страны.  Американцы уже не успели вмешаться: в течении 1997 года вся Мексика оказалась под властью упертых прояпонских индехенистов, поклонников синкретических культов и «новоацтекских» новоделов. Во внешне политике «Новый Ацтлан» безоговорочно поддерживал Японию. Что же до США, то новое правительство тут же выкатило ему ряд территориальных претензий: на Техас, Калифорнию, Аризону, Нью-Мексико  - чуть ли не до канадской границы.

Однако на США Мексика пока опасалась наезжать. Вместо этого был выбран южный вектор экспансии – в Центральную Америку. При поддержке армии Гватемалы и японских частей, в январе 1998 года мексиканцы вторглись в Гондурас и Никарагуа, затем далее. В течении 1998-1999 годов от южной мексиканской границы и до Панамы установилась цепь марионеточных прояпонских режимов. Тут правда, были нюансы- индехенизм в ряде случаев пришлось смягчить, отойдя от жесткого расового подхода в сторону более прагматичного принципа «духовного примничества» и «духа почвы».  Согласно ряду выдвинутых концепций даже чистокровные потомки испанцев и прочих европейских колонистов могли  участвовать в построении нового порядка, постольку поскольку они чувствовали неразрывную связь с этой землей и ее древней и славной историей. Это отразилось и на религиозной политики: под давлением  новых властей местные архиепископы рвали с «продавшимся французам Ватиканом» и провозглашали новые «независимые церкви», тесно замешанные на христианско-языческом синкретизме, с почитанием «народных святых» типа Святой Смерти или Максимона.

В Панаме все еще сидел проамериканский режим: даже Леруш не рискнул сдать Канал японцам или французам. Однако и там уже вызревали силы, готовые примкнуть к одной из враждующих сил. Неспокойно становилось и на Кубе, все более стремящейся выйти из под американского диктата. Однако наиболее ожесточенное противостояние обозначилось в Мексике. Здесь, после десяти лет ожесточенной войны, правительственная армия разгромила большинство очагов индехенистского сопротивления. Однако борьба против клерикально-фашистского режима продолжалась в южных районах, граничащих с Гватемалой. Время от времени лихорадило и центр и особенно север страны, где еще держался мормонский «Дезерет».  Сам режим все туже закручивал гайки провоцируя тем самым все новые и новые антиправительственные выступления.

Параллельно шли войны и в Южной Америке. С 1992 года восточная часть Боливии, при поддержке Аргентины и Парагвая обособилась в «Республику Санта-Крус». Индехенисткий режим в Боливии начал войну за восстановление своей территориальной целостности, при поддержке Перу и стоящей за ним Японии.  В то же время боливийским сепаратистам шло оружие из Франции, Италии и Испании, оттуда же ехали советники и «добровольцы». Аналогичная ситуация наблюдалась и в Эквадоре, где местных повстанцев поддерживала Колумбия.

Ну и попутно продолжалась гражданская война в Бразилии, в которую  лезли все кому не лень. Вывод американских войск мало что изменил в этой стране, тем более, что многие американские солдаты и офицеры предпочли остаться в привычной обстановке. Да и демобилизованные солдаты, не найдя себе места в США  нередко возвращались в Бразилию, вступая либо в местные «полевые армии» или же в «охранные отряды» разных американских магнатов, несмотря ни на что, все еще сохранявших ряд предприятий в Бразилии.

Сама Бразилия оставалась раздробленной: себастианцы по уровню внутренних раздоров и коррупции уже вполне сравнялись, а кое-где и далеко превзошли деятелей Бразильской Республики. По-прежнему функционировали уже не подчинявшиеся никому зоны, в которых правили весьма экстравагантные лидеры описанные ранее. По мере сил в бразильские дела вмешивались соседи, но и у них потихоньку начиналась буча: в Боливии, Перу, Колумбии, Парагвае. Естественно, все это поддерживалось и внешними игроками, основными из которых были Британия, Нидервер, Франция, Италия, Япония и Испания.

Десятки тысяч бразильцев эмигрировали из страны. Основной поток шел в Штаты, однако многие мигрировали и в родственные по языку и религии, а отчасти и по крови Анголу и Мозамбик, заметно изменив внутренние расклады в самопровозглашенных республиках.

 

Африканские расклады:

1. Британские владения

 

Начнем с юга, где, как и в РИ находится доминион ЮАС, остающийся в статусе доминиона и по сей день. Это большое многорасовое и многонациональное государство, вся власть в котором принадлежит белому меньшинству - бурам и англичанам.  В этом мире вводить официально закрепленный апартеид не потребовалось, но де-факто белые и черные живут достаточно обособленно друг от друга, а существующий имущественный ценз надежно перекрывает черным путь во власть. Административная реформа 1976 года установила федеративное устройство доминиона, фактически  выделив в нем несколько самоуправляющихся государств, примерно совпадающими с границами бывших племенных  королевств и бурских республик, обладающих широкой внутренней автономией.  В то же время ряд городов и территорий особого статуса не получил, управляясь правительством доминиона на общих основаниях. Фактически эта реформа сильно ослабила парламент самого доминиона и формируемое на его основе правительство. Зато возросла власть назначаемого британским монархом генерал-губернатора. Последнему подчинен и местный «фирд». В стране по-прежнему орудуют «Де Бирс» и иные крупные корпорации, получившие почти исключительное право на разработку полезных ископаемых в доминионе.

Здесь же находятся и два протектората: Лесото и Свазиленд. Первое королевство, полностью окруженное территорией ЮАР, не заслуживает особого упоминания, зато второе, как уже было сказано, осуществило мощный рывок вперед. К 1991 Король Свазиленда Роберт Нгаване, сделал из захолустного африканского королевства инновационный и инвестиционный рай, сочетая низкую налоговую политику с жесточайшей борьбой с коррупцией, активно внедряя  новые технологии, поощряя образование у местной молодежи и в то же время продумывая мотивацию для ее возвращения на историческую родину. Сам наполовину шотландец и женатый на англичанке, закончивший Оксфорд, Роберт Нгаване в то же время бережно относился к местным традициям, таким как обряд Умхланга. Он же добился присоединения территорий свази в ЮАС

Динамично развивается Бечуаналенд: де-юре особая автономия в составе ЮАС, де-факто самостоятельное государство, возглавляемое «отбеленным» в первом поколении Сэмом Кхамой: сыном вождя народа Бамангвато и белой женщины. «Просвещенная» племенная монархия.

К северу от всего это великолепия находится Родезия: по сути, еще один доминион, управляемый белым меньшинством. Официально закрепленного апартеида также нет, зато есть достаточно высокий имущественный ценз, отсекающий от участия в политической жизни страны около девяноста процентов черного населения. Фактически каким-то правом решения вопросов среди них обладают только вожди племен, что, в общем и целом, всех устраивает - включая и самих негров. Фактически в стране руководят магнаты-скотоводы, в основном белые.

Еще дальше на север расположена Центрально-Африканская федерация: союз трех колоний – Северной Родезии, Ньясаленда и Катанги. Здесь рулит союз белых плантаторов и глав филиалов британских корпораций занимающихся добычей урана, нефти, золота, алмазов и прочих полезных ископаемых, которыми так богата эта страна. Крупнейшие землевладельцы и директора корпораций объединены в Совет Федерации, который является верховным управляющим органом.  Председатель Совета- генерал-губернатор колонии, на 1991 год им был Рой Виленский, являющийся сам крупным землевладельцем и акционером наиболее значимых компаний. Кроме белых «боссов» определенной властью обладают и племенные вожди.  Британское военное присутствие здесь достаточно незначительно, безопасность и оборону колонии в значительной мере обеспечивают местные ЧВК, на службе корпораций. Впрочем, большинство солдат в этих частных армиях - отставные военнослужащие британской армии, а также выходцы из центрально- и североевропейских сателлитов Британской империи. В последнее время, в связи с известными событиями в США усилился и приток бывших военнослужащих-американцев.

Еще севернее  расположена еще одна «тройственная федерация», на этот раз Восточноафриканская: союз Кении, Танганьики и Уганды. Здесь высшее управление осуществляют белые колонисты  Кении и Танганьики, совместно с «отбеленной» знатью Королевства Уганды. Привилегированной группой в колонии являются и индийские бизнесмены, занимающиеся оживленной торговлей с княжествами своей исторической родины. Черные ,белые и азиаты управляются по своим законам, своими вождями и живут достаточно обособленно друг от друга. Главой государства считается генерал-губернатор, который по уже сложившейся традиции назначается из рода Чолмондлей, баронов Деламер. По сути, власть передается по наследству, а назначение Короны только официально закрепляют это наследование. Нынешний, пятый барон Деламер, генерал-губернатор  Хью Чолмондлей, является  крупнейшим землевладельцем в стране, командующим вооруженными силами колонии и имеет право собирать фирд. Кабака Мутеса в Уганде является его вассалом..

Далее на север находится Судан. С 1987 года он разделен на Северный, арабский и исламский и Южный, негритянский, христианско-языческий. Северный Судан остается англо-египетским совладением, Южный Судан или Экватория, управляется Советом Племен, над которым стоит, назначенный Короной Генерал-губернатор.

Еще одна британская колония в Восточной Африке- Сомалиленд. Здесь, командующий «Сомалийскими скаутами» принял ислам, несколько раз совершил хадж в Мекку, после чего был усыновлен местным шейхом, возглавлявшего  один из влиятельнейших кланов в регионе. После смерти шейха, британец  женился на дочери главы другого влиятельного клана, став таким образом самым авторитетным человеком в колонии. Позже он был назначен генерал-губернатором, приняв титул Белого Шейха Сомали. Ему же передали во владение и часть итальянского Сомали, взятого под британский контроль во время Эфиопской войны.

Это что касается восточноафриканской части Британской империи. Что же до Западной Африки, то тут Нигерия, Того, Дагомея и Золотой Берег объединились в так называемое Содружество государств Гвинейского Залива. По сути это очередная конфедерация местных монархий. Наиболее крупные и авторитетные из монархов уже «отбелены», более мелкие являются их вассалами. Эксплуатацию нефтяных и прочих богатств региона осуществляют британские корпорации, в первую очередь «Бритиш петролеум». Оборона Содружества  лежит на британской армии, армии местных царьков являются ее вспомогательными частями. Верховное руководство осуществляет опять-таки назначаемый британским монархом генерал-губернатор.

Федеративное Государство Сьерра-Леоне состоит из двух частей: первая, с центром в Фритауне, управляется «креолами», потомками освобожденных рабов из Нового Света , а вторая- вождями местных племен. Фактически во второй части «государства» заправляют корпорации занимающиеся добычей бокситов и иных полезных ископаемых, креольская часть является «управляемой демократией». Верховная власть, внешние сношения и оборона - у Британии.

Гамбия- обычная колония с ограниченным внутренним самоуправлением.

 

2.Французские владения:

Политика Франции по отношению к «цветным» сильно отличалась от британской. Вместо «отбеливания» тут применялась более традиционная практика «ассимиляции», предусматривающая в идеале, что рано или поздно все народы Африки, пропитавшись французской культурой и  ценностями смогут на равных быть приняты в семью «франкофонных народов». На практике, «ассимилировавшихся» было сравнительно немного: идеология авторитарно-фашисткого Французского Государства  была не менее расистской, чем в той же Британии или Нидервере. В Британии девушка, отданная в жены негритянскому царьку, воспринималась как своеобразная жертва на алтарь величия Британской Империи, причем порой это также воспринималось и самим царьком - зачастую сам ритуал брачной ночи выглядел как человеческое жертвоприношение, только без смертей. Если за индийских или арабских князей выходили все же женщины из достаточно респектабельных кругов английского общества, то о тех, кто выходил замуж за африканцев, как правило, это сказать было нельзя. Будучи первой женой африканского монарха, англичанка была вынуждена делить его с множеством иных жен, хотя наследовали престол именно ее дети. Впрочем, хотя монарх и мог веселиться с множеством жен и наложниц, такое право не исключалось и для английской «леди»- только уже с британскими чиновниками и военными, негласно опекавших «первых леди» Африки. Но в то же время, уже во втором, а тем более в третьем поколении слом барьеров между элитами колоний и метрополии происходил все быстрее, работая на укрепление общеимперского единства.

Во французских владениях, как и говорилось, все было иначе. Потенциально тут могли быть браки кого угодно с кем угодно, но вот судьба этих отпрысков  складывалась по-разному. Самое главное, тут не сложилось системы «отбеливания» элиты- вместо этого делалась ставка на «ассимиляцию» достаточно широких слоев населения, но больше не словах, чем на деле.

Как в британской колониальной системе, французское Содружество также имело разные степени автономии. О французском Магрибе уже было сказано достаточно. К югу же от него начиналась Малийская Федерация, включающая РИ-Сенегал, Мали, верхнюю Вольту и западную, африканскую часть Нигера. Правят тут отставные офицеры сенегальских и прочих африканских французских колониальных войск, уроженцев здешних мест. Столица в Дакаре, да и местные диктаторы, как правило, выходцы из сенегальцев. Экономика и добыча золота в руках французских компаний, оборона же осуществляется за счет местных сил. Малийская Федерация и по сей день один из главных источников колониального пушечного мяса для Франции. Сельское хозяйство – в руках местных фермеров, формирующихся, опять же, из отставных сенегальских и прочих вояк, которым за выслугу лет дают землю.

Своеобразным протекторатом Малийской Федерации является РИ-Мавритания, управляемая Советом марабутов, являющихся своеобразным «филиалом» исламских братств Сенегала.

Восточная часть «Нигера»- малонаселенная и пустынная находится под управлением государственных компаний Франции, занимающихся  добычей нефти и урана.  Еще далее на восток- север современного Чада:  автономия племен тубу и загава, крайне слабозаселенная. Франция ее контролирует постольку поскольку нужно сохранять контроль за стратегическими дорогами связывающими Французский Судан с Ливией. Ну и присматривает за британским Египтом. Сейчас ведутся геологические изыскания в полосе Аузу, где предполагаются залежи урана. Если эти подозрения подтвердятся, скорее всего, автономия будет ликвидирована.

Южный Чад и Убанги-Шари остаются французскими колониями. Хищническая эксплуатация местных природных ресурсов, всевластие корпораций и французских плантаторов.

 Французская Гвинея- примерно то же самое. Формально «заморский департамент» фактически - вотчина нескольких компаний занимающихся добычей бокситов и иных полезных ископаемых. В случае восстаний на помощь французам приходят сенегальцы Малийской федерации.

Зато соседний Берег Слоновой Кости – уже  иная картина. Фели?кс Уфуэ?-Буаньи? оказался настолько велик, что и здесь сумел пролезать к власти, лавируя между властями в Париже, интересами французских плантаторов и племенными вождями. К тому же он был католиком, всячески подчеркивая это свое вероисповедание, чем сумел заслужить поддержку Ватикана. Так или иначе с 1980-го года он возглавил Берег Слоновой Кости: независимое государство в составе Франкофонного содружества, аграрный придаток Франции и образец ее ассимиляторской политики, своеобразная африканская витрина французских колоний в Африке.

Габон - заморский департамент Франции и это все о нем. Мадагаскар- аналогично.

 

3.Остальные:

Третьей по величине колониальной империей в Африке владеет Нидервер. Самое южное его владение – Намибия, где вот как раз существует законодательно закрепленный апартеид,  при котором  все политические права официально закреплены за белым меньшинством - немцами и бурами. Формальный статус  Намибии – «Независимое государство Юго-Западная Африка в свободной ассоциации с Объединенным королевством».

У Конго и Камеруна нет и этой куцей автономии - это прямое колониальное владение Нидервера, управляемое старыми добрыми методами 19-го века.Демографическое давление сбрасывают, сбагривая черную молодежь в Черную Гвардию в Орловии. Часть их погибает там, часть оседает, наиболее удачливые, сумевшие тем или иным способом разбогатеть, возвращаются, составляя какую-никакую, но элиту. Привилегированное положение и у  черных  колдунов- как местных, так и выписанных с Гаити. Они способствуют тому, что местное население смиряется со своим положением и в то же время выступают посредниками между черными и колониальными властями, для облегчения положения негритянских масс. С другой стороны такой контроль не совсем надежен, поскольку иные из таких колдунов и сами порой вставали во главе восстаний.

Руанда и Бурунди - два протектората, под властью королей тутси, управляющих массой хуту. В Нидервере, под влиянием Британии, рассматривают варианты с их «отбеливанием».

После объединения Испании и Португалии в СИГ свершилось и объединение остатков их колониальных империй: Ифни, Гвинеи-Бисау, Островов Зеленого Мыса, Сан-Томе и Присипи. Экваториальной Гвинеи. Впрочем, чиновники остались там те же, порядки тоже, и менять там никто ничего не собирается. Да никто этого и не требует по-большому счету.

Италия, растеряв практически все колонии в Северо-Восточной Африке осталась с одной Ливией о которой уже говорилось ранее. Также как и подробно расписано  положение дел в Эфиопии.

Ангола и Мозамбик - «независимые республики», под чутким присмотром Британии и Нидервера.

Еще одной независимой республикой оставалась Либерия, служившая проводником американских интересов в Африке. Однако после того, как в США начались известные события и финансовая помощь Либерии резко сократилась и тут начались разброд и шатания, вылившиеся в конце концов в нечто крайне схожее с печально известными событиями имевшими место в РИ. Эти события имели широкий резонанс в Африке, распространившись и за  границы Либерии.

 

С новым веком – в новый мир

 

Вторая Гражданская война. Ч. 1

 

Главным соперником Леруша на президентских выборах 1996 года стал Фред Клейст, видный политический и военный деятель Америки времен «имперского президентства». Его отец, Дитер фон Клейст, выходец из  прославленного аристократического германского рода бежал из объятой революцией Германии, но, в отличие от многих своих собратьев, не остался в Ганновере, а эмигрировал в США. Там он женился на дочери одного из видных американских промышленников, наследнице славной фамилии Старого Юга, до Гражданской войны, владевшей обширными плантациями в Южной Каролине. Именно в «Штате Сабаловых пальм» в 1925 году и родился будущий политик.

 

С ранних лет его готовили к военной карьере: отданный родителями в военное училище, а потом и в Вест-Пойнт,  Клейст успел поучаствовать в завершающих сражениях Великой Войны в 1949-50-х гг, в составе американского корпуса на Русском Севере. Позже служил в составе американских частей в Константинополе, где и получил чин капитана. Участвовал в подавлении восстания майя в Мексике и Гватемале,  служил на Кубе и Филиппинах. Уже в чине генерал-майора, участвовал в американской интервенции в Бразилию, сыграв важную роль в установлении контроля проамериканских сил над  бразильским побережьем.

 

В 1988 году, после избрания Леруша, уволился из армии и ушел в семейный бизнес. Однако при этом он оставался членом Республиканской партии, активно критикуя нового президента и все больше погружаясь в политику.

 

В 1996 году он выдвинул свою кандидатуру на пост президента, выйдя с программой «Вернем Америку американцам», предлагая вернуться к золотым временам «Старого Генерала». Выборы он проиграл, но со столь незначительным отставанием, что очень многие говорили о подтасовках в пользу Леруша, предвыборная компания которого буквально содрогалась от многочисленных скандалов. Отказавшись поздравить соперника с победой, Фред Клейст удалился в Южную Каролину, губернатором которой он был избран в 1997 году. Клейст возглавил так называемую «Южную фронду»: ряд губернаторов южных штатов последовательно саботировавших большинство инициатив Леруша, в том числе и в части десегрегации. Клейст также взял крайне жесткую позицию в отношении разного рода радикалов, в результате чего пережил несколько покушений со стороны черных и левых террористов.

 

Меж тем во внутренней политике США назревал все более тяжелый кризис. Саботаж правительственных распоряжений приобретал буквально катастрофический размах, также как и разгул ультраправого и ультралевого терроризма, а также черной, желтой и прочей этнической преступности. Попытки Леруша найти взаимопонимание с «акулами» американского бизнеса и оппозиционными политиками, успеха не имели, в то время как сам Леруш подвергался все большей критике слева за затягивание своих предвыборных обещаний насчет национализации. Кризис внешний усугублялся кризисом внешнеполитическим: «маленькая победоносная война» в Мексике обернулась тяжелым стратегическим поражением, поставившим чуть ли не всю Центральную Америку под контроль Японии. Вскоре вспыхнули новые  мятежи и в последних осколках «Американской империи» в регионе - Панаме и Кубе.  Кроме того, Леруш испортил отношения с остальными великими державами, оказывая почти открытую моральную и чуть более завуалированную - материальную, поддержку разного рода «борцам за свободу». Поддержка, правда, осуществлялась не напрямую, а через посредничество разного рода гуманитарных фондов и разного рода организаций «левого толка», но все знали, что они получают финансирование из госдепа, к тому времени уже кишащего приведенными Лерушем «гуманитариями» с очень странными идеями.  Афроамериканские активисты поддерживали, антиколониальные движухи в Африке, еврейские профессора - радикалов на Ближнем Востоке, другие поддерживали индийских, китайских, ирландских, русских и прочих террористических повстанцев. В ответ, агентура великих держав усилила свои усилия по дестабилизации обстановки внутри США. Особенно усердствовала Великобритания, озлобленная поддержкой индийских и особенно ирландских террористов.

 

В начале 1998 года, поняв, что тянуть дальше уже нельзя Леруш объявил о начале национализации ранее названных предприятий, в число которых попала и корпорация Клейста. Также он в ультимативной форме потребовал ввести все его реформы на территории штата, а после отказа губернатора – попытался силой сместить Фреда Клейста, как и некоторых иных губернаторов южных штатов. В ответ губернатор мобилизовал Национальную гвардию, ввел чрезвычайное положение и обратился ко всем дислоцированным на территории Южной Каролины частям американской армии переходить на его сторону. Эти его инициативы получили живейший отклик у соседних штатов.

 

Поначалу требования Клейста сводились к отставке Леруша, отмены большинства его законов и назначении внеочередных президентских выборов. Но, после того, как его объявили мятежником, а большинство штатов не поддержали его, Клейст пошел ва-банк.

 

28 июня 1998 года над Капитолием Южной Каролины был спущен флаг США и поднято знамя Конфедерации Южных Штатов. Спустя несколько дней такие же флаги взвились над Капитолиями Алабамы, Северной Каролины, Джорджии, Миссисипи и Луизианы.

 

Последующие пару месяцев обе стороны избегали активных боевых действий, не оставляя надежды договориться - по-крайней мере на словах. Сама возможность внутриамерикнаской бойни казалась чем-то невероятным,  а раскол страны – трагичным и нелепым недоразумением, которое нужно преодолеть как можно скорей. Несколько раз Леруш и Клейст заявляли о готовности встретиться и договориться по всем спорным вопросам, называлась даже дата и место встречи, но в последний момент встреча срывалась из-за очередного обострения.

 

Обострения, кстати, случались все чаще, радикалы с обеих сторон требовали от своих лидеров все более решительных действий. В мятежных штатах разоружались, а то и брались штурмом военные части, оставшиеся верными федеральному правительству. Другие части, где среди военных преобладали южане либо иные недовольные президентством Леруша, добровольно переходили на сторону неоконфедератов. Военные, остававшиеся верными Вашингтону, перебирались на Север. Оттуда в свою очередь,  шел поток военнослужащих - южан и иных недовольных, самовольно оставляющих свой пост, чтобы поодиночке или группами пробиваться на Юг.

 

Сам Леруш воспользовался ситуацией для укрепления личной власти: Сенат, ослабленный после исхода  ряда делегатов южных штатов, оказался неспособным противостоять стремлению Леруша к личной диктатуре. Президент продавил ряд указов о чрезвычайном положении, дарующим ему почти авторитарную власть. Он также вернул призыв в армию и объявил набор добровольцев: «на защиту национального единства» и «подлинной демократии». В добровольцах избытка не было: не только левые и цветные, но и простые белые американцы, патриоты своей страны, решившие встать на защиту ее единства. Леруш легализовал военизированные отряды «Черной Самообороны» и "Chicano Power", после чего участились расовые столкновения по обе стороны фронта, все чаще вспыхивали перестрелки, временами перерастающие в настоящее побоище.

 

Негласное перемирие было нарушено в сентябре 1998 года, когда Леруш, почувствовал себя достаточно уверенно,  чтобы перейти в наступление. Слабым звеном в системе «Новой Конфедерации» представлялась Луизиана, точнее Новый Орлеан: город, в котором большинство населения составляли чернокожие, не признавал власти Новой Конфедерации, также как и каджунская Акадиана, крайне настороженно относящиеся к ВАСП-овскому доминированию в органах власти Новой Конфы.

 

Так или иначе, в сентябре 1998 года армия США «стремительным галопом» вошла в Луизиану с севера. На юге, навстречу ей двигались оставшиеся верными правительству части, совместно с «Черной Самообороной Нового Орлеана» и каджунским ополчением. Вскоре сопротивление мятежников было сломлено, отдельные части разгромленных конфедератов ушли через Миссисипи. Сразу после возвращения мятежного штата в состав союза, по всей Луизиане прокатилась волна жесточайших погромов, убийств и изнасилований: негры, напуганные призраком «возрожденной Конфедерации»  ожесточенно мстили за свой страх. Все это произвело неизгладимое впечатление на остальной Юг.

 

Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что не все черное население Юга поддерживало «Самооборону». Некоторые  афроамериканские лидеры было согласно на сохранение сегрегации и даже апартеид- при условиях своей полной власти в черных общинах, по образцу колоний Нидервера. Мастерски используя суеверия и предрассудки своих соплеменников, эти «черные короли», даже сумели организовать несколько «черных» частей Нео-Конфедерации, отличавшихся высоким боевым духом. Злые языки, правда, говорили, что в этих частях полным-полно «добровольцев» из числа гаитян и жителей британских колоний Карибского моря.

 

После захвата Луизианы Леруш запланировал общее наступление на мятежные штаты, одновременно с четырех сторон: с севера, со стороны Виргинии, с запада, из Луизианы и с юга, из оставшейся лояльной Флориды. Однако решающий удар наносился  через территорию Кентукки и Теннеси, прямо на Южную Каролину, с рассечением территории мятежных штатов и выходом к Атлантике. Флот США должен был блокировать побережье с моря, отсекая его от возможных десантов британского флота,  кружившего неподалеку от Багамских островов.

 

Само собой, обе стороны старались поменьше использовать тяжелую авиацию и уж тем более, никто не заикался о применении ОМП, оказавшегося, к тому же, по обе стороны фронта.  И Клейст и Леруш все еще надеялись решить дело «малой кровью».

 

Слабым местом плана Леруша были штаты, выбранные им для решающего удара. И в Теннесси и особенно  в Кентукки были очень сильны про-клейстовские симпатии, усилившиеся после показательной расправы над «белой Луизианой». Леруш, понимая это, еще в августе продавил закон, позволяющий ему, в условиях военного времени, смещать и назначать губернаторов штатов. В конце сентября он смести ненадежного  губернатора Кентукки, заменив его своим человеком.  И это стало его фатальной ошибкой - в самый разгар наступления, в Кентукки разгорелся нео-конфедератский мятеж. 27 октября 1998 года военизированное ополчение освободило бывшего губернатора, внеся его в Капитолий Кентукки, где он и объявил о выходе Кентукки из союза и его вхождению в состав Новой Конфедерации. Спустя несколько дней, о таком же решении объявило и правительство Теннеси. Переход обоих штатов на сторону врага, сыграл решающую роль в окружении и разгроме федеральной армии под Эшвиллом.

 

После этого неоконфедераты перешли в наступление, очистив от федеральных войск занятую ими было Северную Каролину, а также войдя на территорию Северной Флориды. Чтобы остановить продвижение нео-конфедератов дальше, во Флориду были выведены последние части с Кубы. На место американцев почти сразу явились войска с Гаити и британские коммандос, на самой Кубе установился пробританский режим.

 

Постепенно от США отпадали и иные регионы. В Техасе, Аризоне, Нью-Мексико, где с попустительства Леруша легализовались латиноамериканские и индейские военизированные группировки,  очень скоро начались столкновения с белыми американцами, вскоре перешедшие в кровавые стычки, перестрелки, а кое-где – и маленькие войны. Местным «чиканос», также как и прочим индехенистам, активно помогала «неоацтекская» Мексика, за которой в свою очередь, стояла Япония. Правительство штата неоднократно взывало к Вашингтону, с просьбой навести порядок, но Леруш, опасающийся осложнений с Мексикой и целиком сосредоточенный на подавлении «неоконфедератского мятежа», не решился обострять ситуацию еще и тут. Кончилось это предсказуемо: техасцы решили взять ситуацию в свои руки. Пятого ноября 1998 года, с техасского Капитолия был  спущен американский флаг, после чего была провозглашена Республика Техас, тут же заключившая союз с Нео-конфедерацией ( но не вошедшая в ее состав). Почти сразу же началась ожесточенная взаимная резня мексиканцев, индейцев и белых.

 

Провозглашение независимого Техаса, подстегнуло центробежные тенденции и в соседней Юте. Мормоны и без того были озлоблены на Леруша, считая, что он сдал их единоверцев в Мексике и теперь, увидели весомый повод, чтобы поквитаться за все обиды. 25 декабря 1998 года, в главном храме Церкви Святых последних дней, в Солт-Лейк-Сити пророк Церкви объявил об упразднении штата Юта, расторжении всех договоренностей с федеральным правительством и провозглашении государства Дезерет в его исторических границах.

 

Иностранное вмешательство в американскую гражданскую войну пока не приняло официального характера- все же война велась внутри государства обладающего более чем внушительным ядерным потенциалом, оказавшимся, по меньшей мере, у двух сторон конфликта. Однако, неформальное вмешательство с «добровольцами» и финансовой помощью продолжалось изо всех сил. Множество террористов и бойцов партизанских армий со всего света съезжались в США, чтобы вступить в так называемые «Интебригады американской революции»:  китайские, индусские, ирландские, русские, еврейские, африканские.

 

С другой стороны формировались и ультраправые батальоны, со всего света приходящие на помощь неоконфедератам.  Их формирование происходило при активном участии спецслужб Британии и Нидервера, многие кадровые офицеры этих стран « в отставке», возглавляли данные формирования. Немалую долю в них составляли и американские военные, проходившиеся службы в описанных ранее ЧВК в Африке.

 

Аналогичная поддержка оказывалась и Республике Техас, тогда как мормонам помогали их единоверцы со всего света.

 

В то же время пока Британия опасалась  открыто вмешиваться в войну на стороне Нео-конфедерации. Однако другие державы предлагали свою помощь Лерушу, в деле наведения порядка на некоторых территориях. Среди них особенно активно выступали Мексика и стоящая за ней Япония, предлагавшие использовать свои войска для наведения порядка в Техасе и ряде других штатов. Леруш поначалу категорически отказался, однако ситуация становилась все более критической: в январе 1999 года была вновь потеряна Луизиана, а уже в феврале- марте войска нео-Конфедерации вторглись в Виргинию и окончательно захватили Флориду. Тогда же на сторону мятежников перешел и Арканзас. Попытки же Леруша самостоятельно разгромить Техасскую Республику окончились сокрушительным провалом. После этого Леруш официально заключил договор с Мексикой, об использовании «ограниченного контингента» мексиканских войск в деле «защиты испаноязычных граждан США и коренного населения», а также для «помощи федеральному правительству в восстановлении контроля за государственной границей». В разного рода секретных протоколах оговаривались и некоторые преференции за такую помощь: открытие сети учебных и культурных учреждений на юго-западе США, двуязычие в местах компактного проживания мексиканцев и коренных народов, ряд льгот для смешанных японо-мексиканских компаний. Уже в мае 1999 года первые интервенты пересекли Рио-Гранде.

В июне 1999 года аналогичный договор Леруш заключил и с правительством  Французского Государства,  поддержавшего военной силой все еще державшуюся Акадиану. В июле 1999-го первые подразделения Иностранного Легиона высадились в Новом Орлеане.

 

Террор и уния

 

Пока в США стремительно разворачивался внутренний конфликт, остальной мир также не стоял на месте. Среди всех политических событий конца 90-х- начала 2000-ых, наиболее значимыми стало два явления: намечающийся союз Японии, Франции и Италии и усиление террористической активности по всему миру.

 

Союз Японии и Франции был вызван нарастающими опасениями обеих держав усилению англо-нидерверского блока. После событий в США в Париже и Токио, Риме и Мадриде появились резонные опасения, что, в случае успеха сепаратистов, образовавшиеся на месте США государства окажутся под Северным Альянсом, что, в свою очередь неимоверно усилит Альянс. Отсюда начавшееся сближение доселе враждующих блоков, постепенное согласование позиций в рамках противодействия Северному Альянсу, как в Северной Америке, так и  в иных частях света. Все это завершилось 12 мая 2000 года представители Франции, Японии, Италии, Иберии, а также обоих Китаев, подписали соглашение о разграничении сфер влияния в Восточной Азии и Латинской Америке. Все возникающие сложности  стороны обязались решать дипломатическим путем. Естественно, противоречия никуда не делись: ни Япония, ни Франция не собирались отказываться от своих геополитических амбиций, их просто временно отложили перед лицом общего врага.

 

Рост террористической активности отчасти был связан с вышеизложенными фактами: не так уж мало экстремистских движений подпитывалось из бюджета соперничающих держав. Однако существовали и террористические группировки, бросившие вызов всем великим державам разом. Таковыми были, прежде всего, разного рода левые организации, получившую мощную идейную, а позднее и финансовую подпитку после избрания президентом Леруша.

 

Условно терроризстические группировки этого времени можно поделить на несколько категорий:

 

1)Идейным основанием данных учений стал так называемый «необольшевизм»- смесь марксизма с иными социалистическими концепциями, порой весьма экзотическими. Условный "RAF" первоначально состоял из остатков коммунистических, социалистических и анархистских партий залегших на дно после войны. Соответствующие идеи  вдохновляли и разного рода повстанческие отряды, возникшие из остатков армий Коминтерновского блока. Все эти организации со временем маргинанализовывались, их вдохновленно истребляли, так свое влияние они сохраняли только на периферии- в Восточной Европе, Латине и кое-где в Азии. Но параллельно с этим будут выкристаллизовывались уже "новые левые", в городах, вдохновляемые примером указанных партизан, но и "творческих переосмысляющих" их идеи, избавляясь от всего, что им кажется ошибочным и устаревшим. Именно эти движения оказались в авангарде тех сил, что участвовали в демонтаже системы "имперского президентства" и выборах Леруша в США, хотя со временем многие левые активисты в США сочли Леруша недостаточно радикальным и последовательным в выполнении своих предвыборных обещаний. Тем не менее "Третья американская революция" сыграла немалую роль в подъеме левого терроризма по всему миру.

 

2) Националистический терроризм  мог быть как правым, так и левым, по ситуации. Играет немаловажную роль в становлении региональных левых движений, хотя с другой стороны способствует их замкнутости и обособлению от братьев по разуму в иных регионах. Впрочем, в отсутствие единого мощного "левого центра" это почти неизбежно, так что до "Американской революции" в чистом виде левый терроризм встречался редко. Националистический терроризм  часто в том или ином виде разделяет фашистские постулаты,  нередко используется спецслужбами разных стран против геополитических конкурентов. Наиболее яркие представители: Индийская Национал-Революционная Армия, Национально-освободительная армия Китая ( преимущественно в Северном Китае, до поры до времени поддерживались афродизианцами),  Ирландская республиканская армия, Русская освободительная армия, баски, курды, разного рода индехенистские движения, ряд бирманских военизированных формирований, а также некоторые еврейские и арабские радикалы. С натяжкой к этому можно причислить и "черный терроризм", поднявший голову в Африке под влиянием событий в США.

 

3) Религиозный терроризм - в первую очередь исламистский. Действует в Иране из остатков разбитых армий Исламской республики, также в Ираке и ряде сопредельных стран. Враждует со "светским" арабским и персидским национал-терроризмом. Есть террористические исламистские группировки в Северной, Восточной и Западной Африке, Индии и Индонезии.

Католический радикализм - нередко завязан на разного рода экзотические политические течения типа "себастианизма", часто переплетается с национализмом. В глобальном плане поддерживается "Священным союзом". Другой религиозный экстремизм более локален, нередко переплетается с национализмом. Это индусские, еврейские, буддийские (преимущественно в Бирме), мормонские и анимистские террористические организации. Есть несколько террористических организаций придерживающихся "новых религиозных движений", в том числе и афродизианско-викканские феменистки "Новые амазонки".

 

 4) Либертинский терроризм - первоначально развивался как часть левого фронта, наиболее радикальных неоанархистских группировок, но постепенно выделился в отдельное направление. Основной целью террористической деятельности либертинизм ставит "удовлетворение порочных наклонностей индивида", без каких-либо претензий на социальное переустройство. Чаще всего последователями являются одиночки, хотя есть и малочисленные группировки"объединений по интересам". Нередко разделяется представителями так называемого "высшего общества" в разных странах. Иногда смыкается с левым терроризмом, кое-где имеет религиозную интерпретацию - в духе вульгарного сатанизма образца 17-го века.

 

Конец  20-го века- начало 21-го ознаменовались множеством дерзких терактов, большинство из которых пришлись на Западную Европу.  На весь мир прогремели имена лидеров таких организаций как «Новые санкюлоты», «Фракция Карла Маркса», «Бригады Ленина», «Возрожденные анархисты Иберии», «Революционные ячейки Германии», «Красная Британия» и ряд других. Наиболее многочисленной, организованной и «отмороженной» считалась группировка «Европейская красная армия», отметившаяся рядом дерзких покушений на чиновников и военных различных европейских стран.

 

Периодически левые организации смыкались и с националистами - теми, кто идеи национально-освободительной войны сочетали с идеями социальной справедливости. В Европе на этой почве особенно отличились ирландцы, от имени которых, в свою очередь, выступала «Ирландская республиканская армия» и разные отколовшиеся фракции и валлоны, представителями которых выступал «Валлонский революционный союз». Программой-минимумом которого были отсоединение от Нидервера и присоединение к Франции, которую тоже планировалось превратить в социалистическую республику. Программой-максимум же, было восстановление независимости Бельгии  - тоже как социалистической республики.

 

Валлоны же, с самого начала чувствовали себя в Нидервере «гражданами второго сорта». Официальных ограничений их прав не было, но на фоне явного пангерманизма Нидерверских властей валлоны все равно выглядели ущербными. В новой форме заявил о себе фламандо-валлонский антагонизм: фламандцы, коих рассматривали как часть нидерландского этноса, пользовались в Королевстве явными предпочтениями. Не помогла даже общая католическая вера: целенаправленная политика, по сближению Фландрии с остальными Нидерландами дала свои плоды и фламандцы все чаще принимали кальвинизм либо бросались в неоязычество. Оставшиеся же католики образовали свою «Апостолическую католическую церковь», не подчинявшуюся Риму. Валлоны же оставались верны Святому Престолу. Впрочем, члены ВРС не особо заморачивались на религиозных вопросах- их больше волновали вопросы социальные и языковые. В Нидервере были два государственных языка-  немецкий и нидерландский, частью которого, автоматически признавались и фламандские диалекты. Валлоны же единственно на что могли рассчитывать, так на некоторое региональное признание своего языка.

 

Так или иначе, и ирландцы и валлоны чувствовали себя всячески угнетенными собственными «империями» и по мере сил, старались доставлять им неприятности. В этом они находили полную поддержку у Священного Союза, помогавшего террористам через подставных лиц. Одним из таких был  Герхард Райнер, крупный банкир из Штутгарта, один из главных  «спонсоров терроризма», имевший давние каналы связи с французской разведкой.

 

Именно он сумел профинансировать совместную террористическую операцию ИРА, ВРС и нидерландского отделения ЕКА, когда 11 сентября 2001 года во время возложения венков на могилу расстрелянной королевской семьи в Нидерландах, грандиозный теракт унес жизни британского и нидерверского монархов, а также ряда членов королевских семей, включая и обоих наследников престола.

 

Кое-что о династических вопросах британского и нидерверского  королевских домов. Как и говорилось , в отличие от РИ на британском престоле остался король Эдуард VII с тем единственным условием, что его дети от американки Уоллис Симпсон, не будут наследовать трон и он перейдет к ближайшему родственнику по мужской или женской линии. Эдуард согласился, тем более, что как и в РИ, он умер бездетным в 1972 году. На престол взошла дочь его покойного брата Георга, королева Елизавета. К тому времени она уже свыше двадцати лет была замужем за вторым сыном королевы Виктории Луизы Прусской Георгом Вильгельмом. К тому времени у нее уже было двое детей, в том числе и будущий наследник престола Чарльз.

Между тем в Ганновере Королева Виктория Луиза второй раз вышла замуж – в 1935 году, за вернувшегося в страну короля Бельгии Леопольда Третьего, вынужденного согласиться на роль короля-консорта при императрице Объединенного Королевства. Детей, впрочем, у них все равно не было, поэтому наследником престола все равно стал первенец Виктории Луизы Эрнст Август- герой Великой Войны, командир танкового полка, горел под Берлином, Варшавой, Минском и так далее.  Он и стал королем после смерти Виктории Луизы в 1983 году в 91 год и умер, почти как и в РИ через пять лет. Сам он был женат на сестре королевы Елизаветы Маргери. От нее у него было трое детей: наследник престола – еще один Эрнст Август, - названный в честь деда второй сын Фридрих Вильгельм и дочь принцесса Алиса.

После смерти Эрнста Августа IV в 1987 году на престол вступил его сын- Эрнст Август V. Он вступил на трон, тогда как его младший брат, рожденный в 1958, как-то вдруг забил на свои крон-принцевские обязанности. С ранних лет высказывавший интерес к военному делу, он не хотел служить в регулярной армии, предпочитая жизнь «солдата удачи». Отслужив срочную в армии Нидевера, а затем еще несколько лет в колониальных войсках в Конго, Фридрих  Вильгельм пожелал продолжить службу в рядах одной из ЧВК Центрально-Африканской Конфедерации. Там он, впрочем, тоже не задержался, вскоре переместившись в Анголу, где он поучаствовал в местной «освободительной войне», результатом которой стало появление «Ангольской Республики». Оттуда он переместился уже за океан, в Бразилию, где принял участие во всех местных заварушках и в, итоге, сумел добиться взаимности от самой Мэри-Энн Кидман, местной «королевы амазонок». Он же со временем убедил ее передать свой титул одной из соратниц и отправиться воевать в иные места: Мексика, Иран, наконец, США, где супруги стали «добровольцами» в одном из полков Нео-кофедерации. Разумеется, все это время он порывал связей с родными спецслужбами и иными, еще более законспирированными организациями.

 

Именно на юге США, Фридрих Вильгельм узнал, что нежданно-негаданно стал королем Объединенного Королевства Нидерландов и Северной Германии. Более того, учитывая происхождение его матери, он же считался не последним претендентов в очереди наследования британского престола.

 

Таким образом, в виду династического кризиса, охватившего обе монархии, было принято соломоново решение - уния. 23 декабря 2001 года король Вильгельм был провозглашен императором соединенной империи Великобритании, Нидерландов и Северной Германии, а также всех доминионов и колониальных владений.

 

Взойдя на престол, Вильгельм мобилизовал фирд, объявив чрезвычайное положение по всему острову. Военизированные отряды наряду с полицией участвовали в задержании и поимке левых террористов;  одни были ликвидированы на месте, другие исчезли в секретных тюрьмах Короны.

 

Аналогичные меры предпринимались и в Нидервере, в отношении местных леваков и валлонских националистов. В последнем случае, правда, приходилось действовать осторожнее, чтобы не оттолкнуть относительно лояльное валлонское население.

 

Ирландский вопрос

Зато в Ирландии англичане церемонились куда меньше. Ирландия с давних пор была слабым звеном в грандиозном здании Британской империи, что во-многом было вызвано жесткой британской политикой в Северной Ирландии. По сути, эта политика граничила с мягким апартеидом, пусть и формально не задекларированном.  Ирландцы-католики не лишались права голоса, но все более-менее националистические партии находились под запретом, так что особо представлять их интересы было некому, да и сами ирландцы составляли меньшинство по отношению к протестантам. Все высшие государственные посты занимали ольстерцы, они же составляли верхушку крупного бизнеса. Военизированные протестантские организации стали частью местного фирда, аналогичные же католические организации запрещались.

Чтобы увеличить процент англо-шотландского  протестантского населения и уменьшить, соответственно, процент ирландского, власти шли на разные ухищрения по регулированию рождаемости. Многодетным ольстерским семьям оказывалась поддержка и поощрение через различные благотворительные фонды, аффилированные с протестантскими церковными организациями. Формально это не считалось государственной политикой, но де-факто все это поддерживалось и направлялось правительством. Также как и сеть полуподпольных клиник для абортов, где принимались в основном ирландские католички, само собой, ни на какие преференции рассчитывать не могшие. Им помогали, конечно, католические организации, а также соседнее Эйре, но сами возможности такой помощи всячески ограничивались, а то и прямо запрещались. Поощрялась и иммиграция из Северной Ирландии, причем, чтобы рабочая сила не пропадала даром, ирландцев поощряли эмигрировать в британские колонии, прежде всего на Карибы. Там же была негласно возобновлена старая британская политика по скрещиванию ирландцев с чернокожим населением, с целью их растворения в общей мулатской массе.

На все это с нарастающим возмущением смотрели в доминионе Свободное Ирландское Государство (Эйре), где и без того тяготились даже формальной принадлежностью к Короне. Относительно лояльные ирландские фашисты еще в 70-е годы проиграли более радикальными националистам, представляющим собой новое издание Шинн Фейн и Фианна Файл. С тех пор они,- иногда самолично, иногда в коалиции с более умеренными партиями,- и формировали ирландское правительство.

После выборов 1997 года Свободное Ирландское Государство получило очередное националистическое правительство, объявившее, что оно ставит ребром вопрос о полной независимости, провозглашении себя республикой и правом самостоятельно вести внешнюю и оборонную политику. Фактически это означало заявку на вступление в Священный Союз, всячески поддерживающий подобные устремления.

Разумеется, ирландское правительство всячески отмежевалось от исполнителей теракта в Амстердаме, но, чрезмерная радость в ирландских городах, порой перерастающая в настоящие народные гуляния, не укрылась от британского правительства. Также как и то, что в Эйре, в кругах, близких к правительственным, весьма свободно себя чувствовали люди, почти не скрывавшие свою принадлежность к ИРА.

22 января 2002 года правительство Его Величества выкатило ультиматум Свободному Ирландскому Государству. Ультиматум состоял из 19 пунктов, среди которых был арест наиболее ярых вожаков националистов , допуск британских следователей на территорию Эйре и ряд других. В случае отказа Британия угрожала открытым вторжением – и не только Британия, но и Нидервер, коему было нанесено ровно такое же оскорбление. В Северной Ирландии уже скапливались войска, имперский флот установил полную блокаду побережья- все ждали только приказа. В этих условиях правительство Эйре капитулировало, приняв все условия ультиматума - в том числе и пункт, согласно которому, в крупнейшие города Ирландии «временно» вводились части британской и нидерверской армии для защиты жизней и имущества собственных граждан, а также как гарантия полноты проведенного расследования.

Спустя три месяца правительство Ирландского Свободного Государства ушло в отставку. Произошли внеочередные парламентские выборы, куда уже не были допущены радикальные партии. Новый кабинет подписал и новый договор с правительством его Величества, заметно сужавший права доминиона. Теперь его внешняя политика, равно как оборонная, находилась под куда большим контролем имперского правительства, тогда как деятельность ряда радикальных партий оказывалась под запретом.

 

В области внешней политики, правительство его Величества сконцентрировалось на поиске виновных в теракте. Спецслужбы не стеснялись в средствах: так, в собственном доме, в собственной ванне, был найден Герхард Райнер- точнее то, что от него осталось. Страшно умерли и несколько высоких чинов из французской контрразведки. Однако, данные действия могли быть лишь полумерами. Несмотря на то, что правительство Французского Государства отчаянно отрицало любую свою причастность к теракту, выражая всемерное сочувствие его жертвам – война была объявлена. Теперь она могла закончиться только крахом одной из сторон: на меньшее никто бы уже не согласился.

 

Уния Британии и Нидервера де-факто немного изменила в отношениях двух государств, по крайней мере, на внешнеполитическом уровне и, как следствие, была встречена относительно спокойно ее геополитическими конкурентами. Куда больше их тревожила продолжавшаяся поддержка сепаратистов в Северной Америке, где уже с начала 2002 года возобновились активные боевые действия. Франция и Япония, со всеми их союзниками не переставали бить и по иным «болевым точкам» Объединенной Империи, однако центральным местом в этом геополитическом противостоянии стала все же «Война за американское наследство».

 

Вторая Гражданская война. Ч. 2

 

Осенью 2000 должны были состояться президентские выборы в США и, многие все еще надеялись, что это поможет остановить войну и привести страну к согласию. Даже Фред Клейст был согласен на такое завершение конфликта. Однако, прежде чем сложить оружие, Клейст потребовал выполнения одного единственного условия.

 

Леруш должен уйти.

 

Часть относительно умеренных сторонников президента поддерживала такой исход, под гарантии безопасности для бывшего лидера. Однако, все понимали, что по-настоящему надежных гарантий уже никто не может дать, а сам Линдон Леруш заявил, что ни о каких новых выборах не может быть и речи, пока сепаратисты не подавлены, а американская революция- все еще не завершена. Страна продолжала существовать на военном положении, дававшем Лерушу фактически диктаторские полномочия. Воспользовавшись ими, он провел аресты политиков, призывавших к его уходу, после чего стал еще больше зависеть от радикалов в своем окружении.

 

Что же до иностранных держав, то те, на словах призывая к миру и согласию, фактически подталкивали обе стороны к продолжению боевых действий. Это был редкий случай, когда позиции Великобритании, Франции, Нидервера и Японии оказались солидарны: соблазн полакомиться кусками добычи от распавшихся США перевесил возможные риски от неконтролируемого применения ОМП.

 

В течение 2000- большей части 2001 гг активных боев не велось, но после Амстердамского теракта Леруш, считая, что главный иностранный покровитель его противников сильно ослаблен, решил возобновить войну сразу по нескольким направлениям. Согласно этому плану, главный удар наносился по юго-западу: планировалось совместно с французскими «добровольцами» и негритянским ополчением вновь занять Арканзас и Луизиану, после чего совместно с японо-мексиканскими частями и индейским ополчением, вернуть в союз Техас и «Дезерет». На восточном же фронте планировалось занять глухую оборону, до тех пор, пока не появится возможность перебросить туда дополнительные силы.

 

На всю «юго-западную» операцию планировалось около полугода, полное же восстановление единства страны планировалось достигнуть к началу 2004.

 

Боевые действия начались в январе 2002 и сразу же наткнулись на непредвиденные трудности. Главной такой трудностью для федералов стал штат Арканзас, стеной ставший на пути Союза. Закрепившись на слиянии рек Арканзас и Миссисипи, вооруженные до зубов реднеки отчаянно отбивались от превосходящих сил противника. Попытка же зайти им в тыл со стороны лояльной Оклахомы кончилась страшным поражением федералов в регионе Ark-La-Tex. Только в апреле 2002 и только ценой неимоверных жертв, превосходящим силам северян удалось занять штат и начать наступление в Луизиане, растянувшееся до конца года. Лерушевцам почти удалось занять штат, когда все более усложнявшаяся обстановка на северо-востоке, заставила федералов перебросить дополнительные силы в Виргинию раньше задуманного. В декабре 2002 Луизиану оставили, а  уже в январе-феврале 2003 был  снова оставлен и Арканзас.

 

Меж тем полыхала бойня и на юго-западе: Техас и Дезерет отчаянно отбивались, зажатые между федеральным войсками на северо-востоке и японо-мексиканскими - на юге и западе. То японо-мексиканские войска совместно с индейским ополчением прорывались почти до Хьюстона, то белые ополченцы отбрасывали врага за Рио-Гранде, совершая глубокие рейды на мексиканскую территорию. Дезерет, не имевший общей границы с Техасом, тем не менее, координировал свои действия с правительством Республики, отвлекая столько сил противника, насколько было возможно. При этом Дезерет надежно удерживал не только Юту, но и большую часть территории так называемого «Мормонского пояса». Надежды Леруша не  оправдались- поток финансовой и прочей помощи от Северного Альянса не иссяк, направляясь со всех владений империи через карибские колонии прямо в порты Техаса. Война здесь велась намного жестче, чем в восточных штатах, с обеих сторон воскрешались самые дикие обычаи и нравы, взятия городов и резерваций сопровождались чудовищной резней. Линчевание, снятие скальпов, отрубание голов и конечностей -  все что угодно вплоть до человеческих жертвоприношений и людоедства. Вспышки религиозного фанатизма с обеих сторон придавали этой войне поистине апокалиптический размах, где самурайское сеппукку соперничало с мормонским искуплением кровью, переистолкованным на новый, страшный лад.

 

Так или иначе, уже 2003 боевые действия пошли на спад- прежде всего из-за отвлечение федеральных войск на востоке. Бои с японо-мексиканцами продолжались до 2004 года, но все же Техас выстоял. В этих боях окрепло национальное самосознание техасцев, также как и представление  том, что они уже никогда не будут жить в одном государстве с «выродками, натравившими на белых людей япошек и мексикашек». К марту 2004 года войска Техасской республики установили контроль над всей границей по Риу-Гранде. Однако к западу от них держалось Нью-Мексико, где мексиканцы делили власть с ополченцами из «Нации навахо», под чутким присмотром японских инструкторов. Вместе они пытались подчинить Аризону, где отчаянно сопротивлялись местные белые минитмены и опять же мормоны.

 

Война на море не прекращалась, становясь все жестче, постепенно втягивая в себя и иностранные государства. 12 апреля 2003 года неизвестные подлодки поразили авианосец «Теодор Рузвельт», бывший в составе союзного ВМФ. Еще через два месяца в нейтральных водах был захвачен и интернирован британский эсминец «Принцесса Маргарет» и отпущен только после очень резкого заявления британского МИДа. «Джентльменский» стиль ведения войны уходил в прошлое: все чаще противоборствующие стороны применяли  друг против друга тяжелую авиацию, с бомбежкой городов, кое-где применялось и химическое оружие. Ядерное оружие не применялось по той причине, что лидеры с обеих сторон осознавали, что использование его на столь ограниченной территории гарантировано уничтожит обоих противников и минимум полмира впридачу. Однако радикализм с обеих сторон все нарастал, а здравого смысла оставалось все меньше. Нужно было какое-то «шоковое» действие дабы остановить безумие.

 

В мае 2005 войска Союза начали новое наступление на нео-Конфедерацию, быстро, впрочем, захлебнувшееся. На территории все еще подчиненной федеральному правительству тем временем ширилось недовольство внутренней политикой Леруша и его бездарностью как главнокомандующего. Возникали региональные Альянсы штатов, появлялись альтернативные лидеры- политические, военные, религиозные и так далее. Даже в столь лояльном Лерушу штате, как Калифорния, местные леваки, к тому времени более чем наполовину состоявшие из мексиканцев и азиатов, предпочитали ориентироваться не на Вашингтон, а на Токио и Мехико. Последние, впрочем, могли уделять все меньше внимания Штатам: ширилось восстание в «тылу», в оккупированной Мексиканской империей Центральной Америке. Застрельщиками тут выступали лидеры протестантских «церквей», зачастую перемешанные с анимистическими верованиями индейского и чернокожего населения. Многие из этих лидеров были англоязычны, особенно из числа «мискитос» и, естественно, пользовались широчайшей поддержкой Британской Империи.

 

Религиозный фактор играл все более значимую роль  и в Штатах: в августе 2005 произошло восстание в Западной Виржинии, инспирированное харизматичным лидером секты «змееносцев», Ричардом Коутсом. Восставшие - по преимуществу члены разных автономных церквей, объявили об упразднении светской власти и провозглашении Западной Виржинии теократическим государством, «Землей Святого Духа». Хотя новое государство и вообще заявило о своем нейтралитете, но объективно оно еще больше способствовало ослаблению центральной власти, отрезав Вашингтон от большей части пока еще лояльных штатов.

 

В этих условиях Леруш, наконец, согласился на переговоры и даже на проведение новых выборов ( хотя годом раньше, благополучно проигнорировал официальные сроки выборов 2004 года). Но это, в свою очередь, вызвало ярость его более радикальных сторонников, к тому времени уже набравших много власти. Седьмого октября 2005 года в ходе кровавого переворота в Вашингтоне, были убиты президент и вице-президент, эти посты упразднялись, как и сами Соединенные Штаты, как наследие империалистического прошлого. Объявлялось о создании Союза автономных  социалистических республик Америки, коими объявлялись все бывшие штаты. Главой данного государства стал бывший министр обороны в правительстве Леруша:  бывший террорист, неформальный лидер радикально настроенных афроамериканцев и лидер «Черной самообороны» Бобби Сил. Его кабинет составили разные радикалы, в свое время допущенные Лерушем к государственной власти, пусть и не на первые роли.

 

Все это, естественно, вызвало оторопь даже в самых, казалось, бы лояльных штатах, где вспыхнула ожесточенная борьба между сторонниками и противниками нового правительства. Страна разваливалась на глазах, но Бобби Сил объявил о готовности сражаться до победного конца, не останавливаясь перед любыми средствами, включая использование ядерного оружия «против врагов как внешних, так и внутренних».

 

Среди всех региональных лидеров, особенно выделялся Терри Кёхлер, губернатор штата Висконсин и владелец одноименной фирмы:

 

Фирма Kohler Co. была основана в 1873 году   Джоном М. Кёхлером, родоначальником влиятельной династии висконсинских промышленников и политиков изначально занималась производством сантехники. Однако, в 1920-х годах руководство фирмы обнаружило гораздо более привлекательную сферу деятельности - производство оружия, сначала ограниченное охотничьими дробовиками, но в дальнейшем появились модели получившие распространение у полиции штата Висконсин. Отличавшиеся простым и "брутальным" дизайном ружья получили прозвище "plumber guns" (в связи с предыдущим родом деятельности фирмы) и хорошие отзовы за дешевизну и надежность. Именно в это время началось сотрудничество с британским производителям амуниции Eley Hawk, что способствовало выходу объединённой компании Kochler and Hawk на широкие рынки Британской империи и мира, полицейские силы колоний, метрополии и про-американских режимов Латинской Америки оценили широкий спектр патронов нелетального (относительно...) действия, большая часть которых была испытана в ходе забастовок на заводах Кёхлера в Висконсине. Вторая Мировая стала настоящим подарком для K and H -  ружья и пистолеты-пулеметы (в особенности знаменитый Grease Gun, воплотивший в сбея дизайнерскую и производственную концепцию фирмы)  фирмы прочно закрепились в армиях Оси, получив положительные отзывы самого Паттона, неоднократно замеченного с знаменитой "маслёнкой" в руках и завязавшего крепкую дружбу с кланом Кёхлеров. Что затем хорошо ему помогло в президентской карьере, так как прочно контролировавшийся Кёхлерами Висконсин стал одним из главных его электоральных оплотов, а  губернатор штата и ярый антикоммунист Вальтер Дж. Кёхлер младший стал одним из основных сторонников "имперского президента". Загруженный многочисленными контрактами и выигравший множество конкурсов  концерн KandH стал одним из крупнейших оружейных производителей в мире, располагая производством по обе стороны Атлантики, он серьёзно потеснил таких гигантов отрасли как "Кольт", "Ремингтон" и "Энфилд".

 

С момента избрания Леруша Терри Кёхлер стал одним из самых ярых противников  революционного президента и получая постоянное давление со стороны пропрезидентских профсоюзов и левых организаций. Тем не менее, он сохранял  свою должность и бизнес: даже Леруш побоялся трогать человека, возглавлявшего один из самых мощных оружейных концернов в США. В ходе войны он формально держал сторону американского единства, выполняя правительственные заказы, но тайком поставляя оружие и нео-конфедератам. Уже к 2005 году он обрел огромное влияние не только в родном Висконсине, но и в соседних Мичигане, Миннесоте, Индиане, Иллинойсе.  Признать власть Бобби Сила он отказался, в ноябре 2005 года провозгласив Озерную Республику. А уже в январе 2006 войска «республики», поддержанные канадской армией, совершили беспримерный марш-бросок через Мичиган, Огайо и, пропустившую «озерные войска», Землю Святого Духа. 2 февраля «парни Кёхлера», совместно с неоконфедератами вступили в Вашингтон.

 

Заявления Бобби Сила оказались блефом - он был убит своими приближенными, едва отдав приказ о начале ядерного апокалипсиса.  Сами приближенные разбежались кто куда, тогда как последние «солдаты революции» еще безнадежно сражались за каждую улицу. В итоге Вашингтон был разрушен, его покинуло около восьмидесяти процентов населения.

 

12 февраля 2006 в полуразрушенном Белом доме, Терри Кехлер, Фред Клейст и Ричард Коутс  подписали торжественный акт об окончании Гражданской войны. Однако до полного мира на американской земле было еще далеко.

 

В феврале-марте 2006 между представителями различных государственных образований, стихийно возникших в годы войны, еще велись переговоры о союзе и воссоздании единых США, пусть и на иных принципах. Однако раскол страны зашел слишком далеко, региональные идентичности укрепились, а за старую-новую государственность пролилось слишком много крови, чтобы от нее отказываться. Прошедшие в апреле того же года, региональные Конгрессы штатов еще больше укрепили обособление друг от друга государств возникших в ходе войны. Активное участие в этих конгрессах принимали представители Канады и, собственно, самой Короны, заинтересованные в дальнейшем разобщении континента.

 

В течении лета 2006 года переделка границ бывших США была оформлена де-факто и де-юре.

 

На северо-востоке находились практически не затронутые войной штаты Новой Англии. После так называемого Третьего континентального конгресса, прошедшего июне 2006, данные штаты объединились в так называемое Свободное Государство Новой Англии, в составе штатов Нью-Хэмпшир, Вермонт, Массачусетс, Род-Айленд, Коннектикут, Нью-Йорк, Нью-Джерси, Делавэр и Пенсильвания. Столицей государства стал город Бостон. Важным моментом Третьего континентального конгресса стал акт отменивший решения Второго конгресса- о разрыве  с британской короной. Теперь главой государства Новой Англии признавался британский монарх, пусть и его влияние на политику государства по Конституции было еще меньше, чем в доминионах. Однако, учитывая, что реально в этом государстве правили воротилы крупного бизнеса, очень давно повязанные с британскими корпорациями и встроенные в британскую систему тайных обществ, фактически связь с Короной тут была куда крепче, чем на бумаге.

 

В состав Новой Англии не вошел Нью-Йорк, ставший «вольным городом», под управлением опять же финансовой олигархии. Однако, в отличие от Новой Англии данная форма власти здесь была не только фактической, но и формальной и юридической.

 

Штат Мэн вошел в состав Канады на правах «особой» провинции.

 

Аналогичным образом в состав Канады вошли штаты Орегон и Вашингтон, как «провинция Орегон».

 

К востоку от них начиналось обширное государство, включившее в свой состав север Айдахо, Монтану, большую часть Вайоминга, Северную и Южную Дакоты, Канзас, Колорадо, Миссури, Айову и Миннесоты. Государство, названное Средне-Американским, также присоединилось к Империи в статусе особого доминиона: со своим правительством, парламентом, вооруженными силами и так далее. С Британией согласовывалась только внешняя политика, но это не распространялось на отношения Средне-Американского Государства с другими государствами, возникшими на развалинах США.

 

Далее начиналась Озерная Республика- в составе бывших штатов Висконсин, Мичиган, Иллинойс, Индиана и Огайо. Находящаяся под полудиктаторской властью Терри Кехлера это государство формально оставалось независимым, но, будучи связанными военными заказами с Объединенной Империей и учитывая женитьбу Кехлера на британской аристократке, его внешнеполитические ориентации были вполне очевидны.

 

К югу от озерной Республики начиналась Земля Святого духа, в составе бывшей Западной Виржинии и западной части Мэриленда.

 

Еще дальше на юг начиналась Нео-Конфедерация- также союзная Британии, но имеющая собственное правительство  и собственного президента. В состав данного государства вошли Мэриленд, Виргиния, Северная и Южная Каролина, Джорджия, Алабама, Флорида, Кентукки, Теннеси, Алабама, Миссисипи, Луизиана и Арканзас. Также нео-Конфедерации были переданы все бывшие владения США в Карибском море, включая Пуэрто-Рико и панамский Канал. Некоторое время спустя Британия переуступила нео-конфедератам и контроль над марионеточной Кубинской Республикой.

 

Юго-запад, по итогам войны должен был быть разделен между Техасской республикой и Дезеретом, но по факту там продолжалась война с мексиканцами, японцами и индейскими радикалами. В Калифорнии была провозглашено отдельное государство, которое, в свою очередь, призвало на помощь Мексику и Японию. Продолжалась и война в Нью-Мексико и Аризоне, а также в Неваде.

 

Аляска вошла в состав Канады, объединившись в одну провинцию с Юконом. Гавайии, большинство населения которых и тогда составляли азиаты, объявило себя независимым королевством под протекторатом Японии.

 

Ядерное оружие досталось только Нео-Конфедерации и Озерной Республике, остальное было передано под контроль Объединенной Империи и ее северо-американских доминионов.

 

В больших городах еще шла «городская герилья» красных партизан, также как и в ряде регионов бывших США, в горах и лесах. На юге Луизианы  не собирались складывать оружие черные и каджуны, не оставивших мечты о независимой Аркадии. И, разумеется, во все это активно вкладывался Священный Союз и Япония, всячески стремившие ослабить позиции Объединенной Империи и дестабилизировать обстановку на  Североамериканском континенте.

 

Войны и восстания «нулевых»:

 

Пользуясь тем, что внимание Объединенной Империи отвлечено в  Северной Америке тут началась раскачка ситуации в ряде больных точек, такие как:

 А) Индонезия. Японцы давно установили контакты с местными национал-исламистами, но только с начала 2000-х начали им массированную помощь. Все это вылилось к 2004 году в открытое восстание, разлившееся по многим островам, но прежде всего- по Яве и Суматре. В следующем году означенное восстание перекинулось и на Малайзию. К 2008 году ситуация там стала близка к критической: частично утрачен контроль над Суматрой, партизанская война в Малайзии и на Борнео, взрывы и перестрелки в Джакарте.

 Б) Бирма- тут раскачка шла в две руки: японские ( через Таиланд) и французские ( через Южный Китай). Партизанская война, этнические чистки, взрывы, нападения на солдат, ряд районов на востоке колонии перешел под контроль восставших. Конфликт не утихал со времен Индийского восстания, но с 2003 года начал резко обостряться.

 В) Тибет. Еще с довоенных времен контроль за правительством далай-ламы осуществляли британцы. Однако в 1995 году на территорию Монголии был тайно вывезен Панчен Лама - второе лицо в иерархии тибетского буддизма, в возрасте шести лет. Тибетские ламы-эмигранты, оппозиционные действующему далай-ламе, от его имени призвали народ к неповиновению британскому колониализму. В 2004 году в результате теракта был убит Далай-Лама XIV. Сразу после этого начались поиски следующего воплощения далай-ламы, причем как в самом Тибете, так и за его пределами. А в 2007 году было объявлено об обнаружении двух новых воплощений - одно «обнаружил» новый панчен-лама в Тибете, второе - "старый" в Монголии. Нет нужды объяснять, что второе воплощение объявилось как раз в среде эмигрантов. Между сторонниками двух духовных лиц начались раздоры, наложившиеся на старое соперничество между сектами тибетского буддизма и вскоре вылившиеся в вооруженные столкновения.

 

2008 год - от взрыва бомбы в собственном дворце погиб последний Белый Раджа Саравака, Джон Брук. Законных наследников у него не осталось- был только незаконнорожденный сын от случайной интрижки с малайской проституткой. Он же стал лидером национал-исламистского восстания в регионе. После смерти отца, он захватил столицу Саравака Кучинг и объявил себя султаном Саравака, открыто присягнув на верность Японской империи.

 

Бразилия: возрожденная империя

Еще в 2005  Бразилия все еще представляла собой невообразимое месиво из «республик», «королевств», вотчин мафиози, племенных вождей и религиозных фанатиков. Чуть ли не каждый город в Бразилии норовил объявить себя независимым государством, интервенции сопредельных государств становились обычным делом, целые провинции превращались в гнезда криминала, работорговли и наркоторговли, распространяясь своим страшным ядом по всему континенту. Воды Амазонки каждый день окрашивались кровью и, казалось, уже ничто не вернет Бразилии былое единство и величие.

 

 

Но новому императору Альберту удалось невозможное.

 

 

Он родился в страшный для Бразилии год- 1965, сразу после атомной бомбардировки Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. Его отцом был старший лейтенант итальянских оккупационных войск Теодор Лидж-Боргезе, незаконнорожденный отпрыск итальянского военного Валерио Боргезе и дочери одного из расов Эфиопии. Когда Теодор вырос и вступил в колониальные войска, он разыскал своего отца, добившегося к тому времени немалых высот в итальянской армии. «Черный князь» добился присвоения отпрыску офицерского звания и добился его перевода в итальянский контингент в Бразилии, надеясь, что опыт боевых действий там, станет отправной точкой для дальнейшей карьеры  незаконнорожденного отпрыска.

 

 

Это стало трагической ошибкой Боргезе- как впрочем и всей военной и политической верхушки Италии. В одном из жесточайших боев под Сан-Паулу, Теодор Лидж-Боргезе, был контужен, попал в плен и отправлен в один из трудовых лагерей в штате Байя. Там он и узнал о бомбардировке Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, после чего, опасаясь за свою жизнь, сумел осуществить дерзкий побег, вместе с группой таких же заключенных. В этом ему помогла его любовница Эсмеральда - негритянка, дочь одного из надсмотрщиков в лагере. Однако, Теодор не знал, что его «спасительница» еще и является сторонницей одного из самых темных направлений бразильской Кимбанды и за ее участием в освобождении темнокожего итальянского офицера, стоят совсем не благородные мотивы. Беглецов обманом заманили на болота, где избили и связали, чтобы потом принести в жертву темным духам. Такая же судьба ждала и Боргезе - только перед этим Эсмеральда опоила его каким-то зельем и отдалась посреди залитого кровью болота, окруженного кишащими змеями зарослями. Рокотали барабаны и в ночи сияла полная Луна, когда чернокожая жрица, скакала на обнаженном теле пленника, гортанно выкрикивая заклинания. И в тот момент, когда его семя, наконец, оросило ее недра, Эсмеральда, выкрикнув последние слова заклятия, перерезала Теодору глотку, чувствуя как бьется под ней тело, содрогаясь одновременно в предсмертных судорогах и от наступившего оргазма.

 

 

А через девять месяцев родился Альберту.

 

 

Его дальнейшая биография сейчас изучается во всех школах возрожденной Империи. Он участвовал в восстании себастианистов и воевал против американцев. Разочаровавшись в себастианистах перешел на сторону их противников, воевал на стороне  нескольких правительств и чуть не погиб в сотрясавших побережье «мафиозных войнах». После он покинул Бразилию и отправился в Анголу, приняв немалое участие в становлении «Ангольской Республики». Затем он отправился в Эфиопию, посетив свою родню по линии бабушки - принцессы оромо, получал аудиенцию у наследника Альберто Муссолини - Витторио. Он объездил всю Африку и пол-Европы,  получив немалый боевой опыт. Наконец, поняв, что пора, он установил контакты с некоторыми лидерами бразильских повстанцев, после чего 2 мая 2005 года высадился на бразильском берегу вместе с сильным отрядом наемников и бразильских эмигрантов из Анголы.

 

 

Начать завоевание он решил со своего родного штата  Байя, где у него до сих пор оставались крепкие позиции. Жрицы кондомбле объявили его воплощением Черного Адмирала - Жоао Кандидо Фелисберто, героя «восстания плетей» на борту дредноута "Minas Geraes" в 1910 году. Мастерски используя верования своих черных подданных, Альберту быстро установил контроль над штатом Байя, где и короновался как император возрожденной Бразильской монархии.

 

 

На то, чтобы установить контроль над всей Бразилией у него ушло около пяти лет - уставшая от войны страна готова была принять любую власть, способную навести порядок. Где-то он действовал кнутом, военной силой свергая местечковых вождей и диктаторов, где-то - пряником, обещая разные преференции, в обмен на передачу того или иного региона. Кое-где воссоединение принимало романтичные, чтобы не сказать, эротические формы: как во время воссоединения с остальной страной Амазонией, которой управляла преемница Мэри Энн-Кидман, румынка Тшилаба Кроитору. В великий праздник, отмечаемый католиками как День всех святых, а самими «амазонками» как Самхейн, свершился обряд священного брака между «воплощенной Венерой» и «Черным Приапом». Особую значимость обряду принесло то, что в жилах обоих супругов текла кровь народов, считавших себя наследниками Великого Рима. Что дало имперским притязаниям Альберту дополнительный окрас. «Амазония» получила автономию, ее жительницы вошли в «женскую гвардию» императора, а сама Тшилаба стала  неофициальной супругой императору, - одной из многих. Хотя бразильские законы и не дозволяли многоженство, немало  красивых девушек, устроенных в государственном аппарате на разные должности, входили в тайный гарем монарха. Законная супруга не возражала - дочь черного короля из Анголы, она спокойно относилась к таким вещам.

 

 

Кульминацией успехов Альберту стало силовое воссоединение с Южной Бразилией, к тому времени погрязшей во внутренних дрязгах. Императору активно помогает так называемый Доминион Субантарктика, в составе Фолклендов, восточной части Огненной Земли и Антарктического полуострова. Союз скрепляется отправкой к императору одной из лучших шпионок-куртизанок, коих давно используют спецслужбы доминиона. К слову сказать, довольно давно ходили байки, что Субантарктика- доминион фиктивный, служащий прикрытием для каких-то непонятных имперских муток. Возможно, он представляет собой некий южноатлантический аналог "государства СС", в нашей реальности вроде как планировавшегося к созданию Гиммлером.

 

 

Наиболее  ярым врагом Бразильской Империи предсказуемо стала Аргентина- к тому времени уже оправившаяся от поражений Великой Латиноамериканской войны, вновь превращаясь в одну из ведущих держав континента. Ей активно помогал Священный Союз. Сателлитами Аргентины являются Парагвай и республика Санта-Крус ( бывшая восточная Боливия). До 2010 года у Аргентины были сильные позиции и в Южной Конфедерации, но в силу ряда причин Аргентина не смогла прийти на помощь местным правителям. В настоящее время  аргенинский режим поставил перед собой три сверхзадачи: заново отторгнуть от Бразилии южные провинции ( а там хватает недовольных "воссоединением"), поставить под контроль Уругвай и вернуть "южные территории"- и "свою" часть Огненной Земли (а лучше сразу всю) и Фолкленды и много чего еще. Все вышесказанное стало толчком к началу нового конфликта, прозванного Второй Южноамериканской войной, где  Аргентина, Перу, Парагвай, Эквадор и Колумбия воевали против тройственного Союза- Бразилии, Чили и Уругвая. Первую коалицию поддерживали Священный Союз и Япония, вторую - Объединенная Империя.

 

Войны нулевых. Ч 2.

 

С началом 2010-х мир вновь охватило кольцо фронтов в новой конфигурации «Холодной войны».  В Северной Америке шла война Техаса и Дезерета против поддерживаемых японцами мексиканцев, индейцев и разномастных калифорнийских сепаратистов. В свою очередь белому ополчению новых республик помогали британцы и войска их новых и старых доминионов. Им же приходилось периодически устраивать разного рода карательные операции и в иных регионах Северной Америки. В свою очередь мексиканцы и японцы помогали давить набиравшую все большую силу протестантов в Центральной Америке.

 

Еще далее на юг набирала обороты мясорубка Второй Латиноамериканской войны.

 

По другую сторону Тихого океана набирало обороты восстание в Индонезии и Малайе, в ходе которого повстанцы, поддерживаемые японцами, взяли под контроль немалые территории.

 

Аналогичная ситуация развивалась в Тибете и Бирме.

 

Серьезный конфликт завязывался и в Восточной Европе. Украина, с 2006 года переименовавшаяся в Украину-Русь, претендовала на главенство в славянском мире- ну или по-крайней мере в восточнославянском. Превратив в своего сателлита Беларусь и Молдавию, перевооружившись с французской помощью, в 2009 Украина начала войну с Орловией ради избавления «Московской Руси от скверны». Орловию, в свою очередь, поддерживала Доно-Кавказская федерация, на земли которой также претендовала Украина. Ее союзником в тылу Орловии стала так называемая «Русская освободительная Армия

 

На Ближнем Востоке тоже периодически вспыхивали конфликты разной степени интенсивности. В Европе  продолжали отжигать валлонские, ирландские и, присоединившиеся к ним с начала 2000-х шотландские террористы. Впрочем, Объединенная Империя не осталось в долгу, поддерживая корсиканских, баскских, португальских и североитальянских сепаратистов.

 

Никто и не предполагал, что события, призванные в очередной раз потрясти мир вызревали в совсем ином регионе.

 

Африканское чудовище

Их было трое – людей, потрясших основы европейского господства в Африке, ввергнувших полконтинента в самую ожесточенную войну в его истории. Три честолюбца, одержимых своей безумной идеей, словно смертельно опасный яд, отравившей мозг африканцев и, переполнив его до краев, излившейся в Европу.

 

Трое -  негр, мулат и белый. Воин, Политик и Философ.

 

Первым был Сэмюэль («Сэм») Тэйлор,  выходец из племени кран в Либерии. Эта страна, на протяжении почти всего двадцатого столетия пребывала  в статусе полуколонии США, державших под контролем всю местную экономику. В политической жизни страны господствовали американо-либерийцы, составлявшие всего несколько процентов  населения. Созданная ими Партия истинных вигов, почти безраздельно находилась у руля государства, из ее состава неизменно выдвигались и либерийские президенты.

 

С началом 80-х ситуация начала меняться. США, все более погрязавшие в Бразильской войне и начавшие испытывать финансовые затруднения, уже не могли осуществлять финансовую помощь либерийскому режиму в прежнем объеме. Колебания на рынке  цен на продовольствие и начавшийся уход американского бизнеса из страны еще больше усугубил ситуацию. В Либерии сформировалась широкая оппозиция правящей партии, представлявшая интересы, прежде всего, аборигенных племен - политики, общественные деятели, военные.

Крах «имперского президентства» в США отозвался и на другом берегу Атлантики, где, воодушевленные заокеанским примером, местные жители открыто выступили против правящего режима. Митинги и акции протеста быстро выросли в вооруженные столкновения, а те- в гражданскую войну. В ходе военного переворота в 1991 году американо-либерийское правительство было свергнуто, президент убит, а к власти пришла хунта, состоявшая преимущественно из военных - выходцев из разных племен. Среди них был и 27-летний капитан Сэм Тэйлор. Несмотря на свою молодость, он быстро выдвинулся на первые роли в восстании благодаря своим лидерским качествам, решительности и жестокости. Немалую роль в его успехах сыграло и то, что в свое время он обучался в военном училище в США, что помогло ему наладить контакты с новой американской администрацией.

 

Около трех лет ушло у него на то, чтобы расправиться со своими соперниками по хунте и установить единоличную диктатуру, еще около  года - чтобы подавить выступления своих противников по всей стране. Его методы, равно как и методы созданной им тайной полиции, могли повергнуть в шок любого цивилизованного человека – уровень зверской жестокости, зачастую имеющей ритуальные основания, просто зашкаливал. Сам Тэйлор оправдывался тем, что в Африке это необходимая мера.

 

--Меня обвиняют в страшных злодеяниях и я признаю их,- говорил он, выступая перед чернокожими студентами в Балтиморе,- но вся кровь на моих руках, пролита во имя будущего Либерии, тогда как мои противники проливают кровь ради самой крови. Моими устами говорит настоящая Африка, воплощенный гнев черного народа, восставшего против  векового угнетения. Не потомкам рабовладельцев и работорговцев учить нас гуманизму!

 

Молодые  афроамериканские радикалы млели от подобных речей. Сам Тэйлор, всячески поддерживая начинания президента Леруша, вообще стал частым гостем в США, хотя и требовал «равноправия» в отношениях. В этих притязаниях его всячески поддерживали лидеры левых движений, получавших все больше власти в США.

 

Среди этих лидеров особенно выделялся Патрик Уэст- второй из упомянутой нами троицы. Он родился в 1960 году на Тобаго, в семье ирландца-католика эмигрировавшего из Ольстера и женившегося на черной островитянке. Отец погиб через два года после рождения сына, а мать, помыкавшись несколько лет на родном острове умудрилась эмигрировать в США, в Нью-Йорк, где вышла замуж за черного наркодилера, усыновившего маленького Патрика.

 

Патрик рос в Гарлеме, среди бандитов, сутенеров и прочего уголовного люда. Он тоже рано ввязался в криминал, что быстро повлекло проблемы с законом. Его могли посадить, но не успели- в 1978 году Патрика призвали в армию.

 

А через год его отправили в Бразилию.

 

Патрик провоевал несколько лет, был награжден парочкой орденов и званием сержант-майора. Демобилизовавшись и вернувшись  домой,  Патрик, как и многие оказался не у дел в Америке Джона Берча. Именно тогда с ним произошел своего рода «катарсис»- общаясь с разного рода чернокожими активистами, он проникся радикальными идеями, вступив в ряды «Черной самообороны». Открывшиеся в нем ораторские и лидерские способности быстро выдвинули Уэста в первые ряды черного движения. Обладая от природы живым умом и некоторыми задатками к творчеству, Патрик Уэст написал несколько брошюрок и одну книгу, в которой изложил свое мировоззрение- гремучую смесь из черного расизма и радикального социализма.

 

Приход к власти Леруша открыл перед чернокожим радикалом новые перспективы. Он стал быстро подниматься  по властной вертикали, возглавляя  разные фонды и советы при президенте США, а позднее- и в входя состав разного рода структур в Белом Доме. Именно от него исходили наиболее радикальные предложения Лерушу,  касаемо  расовой и социальной политики. Одновременно Патрик  собирал огромные митинги своих сторонников, призывая поддержать все его инициативы. С началом Гражданской войны он возглавил Штаб «Черной Самообороны», став  одновременно заместителем Бобби Стила. Он же был одним из участников переворота, свергнувшего Леруша и приведшего Стила к власти.  Когда армия Конфедерации и Озерной Республики брали Вашингтон, Патрик Уэст  неведомым образом обнаружился в Новом Орлеане, откуда и бежал на французском военном корабле.

 

А через несколько месяцев он объявился в Либерии - у старого друга Сэма  Тэйлора. Там же потихоньку собирались и бежавшие из США левые радикалы, причем не только черные.

 

Здесь же Патрик свел знакомство с третьим членом будущего альянса.

 

В отличие от Тэйлора и Уэста,  Франсуа Тиссен, родился во вполне себе состоятельной семье в Рейнской Республике. Его отец был влиятельным банкиром, а мать – известной французской актрисой. Именно у них, в 1970 году родился Франсуа, ставший у основ либертинско-нигилистического направления в истории  европейского левого движения.

 

Поначалу ничего, что называется, не предвещало. Франсуа рос живым, любознательным ребенком, с широким кругозором  и развитым интеллектом. Сравнительно рано его начали интересовать социальные темы и проблемы общественного переустройства. Его отец был достаточно богат, чтобы иметь обширную библиотеку и достаточно влиятелен, чтобы держать в ней очень сомнительные, а то и прямо запрещенные  цензурой книги. Франсуа к семнадцати годам прочитал многое и, хотя понял все не сразу, семя было брошено.

 

Франсуа читал Маркса и Кропоткина, Ленина и Сен-Симона, Ницше и Штирнера, жадно проглатывал все, что можно было найти по истории Великой французской революции, Парижской Комунны, Октябрьской революции в России и Ноябрьской - в Германии. Однако излюбленным писателем молодого радикала стал Донасьен Альфонс Франсуа де Сад  труды которого стали основой будущей философии Тиссена. Особенно его привлекали пассажи вроде следующих:

 

«Если проследить родословную права собственности, мы непременно придем к узурпации. Однако воровство карается только  потому,  что  оно  посягает  на право собственности, но само по себе это право имеет своим источником  также воровство. Стало быть, закон наказывает вора  за  ограбление  других  воров, наказывает слабого  за  попытку  вернуть  то,  что  было  у  него  украдено, наказывает сильного за желание либо создать, либо увеличить свое  богатство, пользуясь  талантами  и  прерогативами,  полученными   от   Природы. ..До  тех  пор,  пока  не  будет законодательно  установлен  титул  собственности  -  а  такого  никогда   не произойдет,  -  будет   очень   затруднительно   доказать,   что   воровство-преступление,  ибо  вызванная  воровством  потеря  тут  же   оборачивается возвратом, а раз Природе безразлично, что происходит как на той,  так  и  на другой стороне, никому не дано  никакого  законного  права  утверждать,  что благоволение к одной стороне в ущерб другой - это нарушение ее законов... … любой способ  отобрать что-нибудь  у  ближнего  абсолютно  законен.  Ловкость,  хитрость,  сила   - существует множество самых разных средств для достижения  благородной  цели; задача слабого - добиваться более  справедливого  распределения  всего,  чем можно владеть; задача сильного - получить, скопить, увеличить свое состояние любым способом, любым путем. Если закон Природы требует какого-то переворота или сдвига, неужели ей  есть  дело  до  тех,  кто  погибнет  при  этом?  ..»

«Когда  говорят страсти, как бы жестоко ни звучали их слова для того, кому суждено страдать, они говорят голосом самой Природы; ни от кого иного, кроме  Природы,  мы  не получили эти страсти, ничто, кроме Природы, не вдохновляет нас на  них;  да, они заставляют нас творить ужасные вещи, но эти ужасы  необходимы,  и  через них законы Природы, чьи мотивы могут от нас  ускользать,  но  чьи  механизмы легко доступны внимательному взгляду,  обнажают  свое  порочное  содержание, которое, по меньшей мере, равно  их  содержанию  добродетельному.  Тем,  кто лишен врожденной склонности к добродетели, не  остается  ничего  иного,  как слепо повиноваться властной деснице и при этом знать, что это рука Природы и что именно их она выбрала для того, чтобы  творить  зло  и  сохранять  таким образом мировую гармонию.…. порок - это наше врожденное чувство и всегда самое сильное, идущее от Природы, это  ключ к ее промыслу, между тем как самая высшая из добродетелей  при  внимательном рассмотрении оказывается законченным эгоизмом и, стало быть, пороком.. все порочно в человеке, только порок -  сущность  его природы и его конституции...»

«Как бы не  наслаждался  добронравный  человек  своими  добрыми  делами,  его воображаемое счастье  никогда  не  даст  его  настоящему  "я"  таких  острых ощущений, какие он мог бы получить от многократно  повторяющихся  физических наслаждений… ни ограбление,  ни  убийство ближнего не омрачат его счастье, ведь грабители и убийцы обладают ясным умом и глубокой философией, и их удовольствиям могут помешать разве что угрызения совести,  но  человек,  мыслящий  философски,  сильный  в  своих  принципах, окончательно поборовший досадные и губительные пережитки прошлого и ни перед чем не останавливающийся, - такой человек будет  наслаждаться  незамутненным счастьем…»

 

Ну и далее в том же духе. Нетрудно заметить, что все вышесказанное имело в своем основании махровый эгоизм, мало чего общего имеющий с социализмом, как его обычно понимают, но Франсуа Тиссен и не считал себя социалистом. Левые идеи привлекали его вызовом, который они бросали общественному порядку и общественной морали, а строительство нового справедливого общества перестало его интересовать. Тем не менее, он признавал, что подобные идеи на определенном этапе могут способствовать достижению  желаемой цели.

 

К своему совершеннолетию, Франсуа Тиссен вырос последовательным либертином с левацким уклоном,  увлеченно конструирующим идеологию, впоследствии названной им «социалистистическим садизмом» или «нео-садизмом». От теории Франсуа вскоре перешел к практике, втайне снимая самых дешевых проституток, которых он увозил в одно из загородных имений фамилии, где всячески мучил их, а потом убивал. Положение его семьи и искусство заметать следы надолго обеспечивало ему безнаказанность и защиту перед законом.

 

Параллельно Тиссен обучался на философском факультете Сорбонны, где он быстро стал одним из лучших студентов, а затем, защитившись - и перспективным молодым преподавателем. Он пропагандировал свои идеи очень осторожно, но затем, сумев выявить и выбрать  среди своих студентов единомышленников, стал более откровенен. На снятых квартирах, молодые люди предавались «порочным» удовольствиям, с каждым месяцем становящимся все менее безобидными. Под конец, уже разгоряченные рассказами Франсуа, они перешли к убийствам. Пока жертвами были проститутки, бродяги и тому подобный элемент, все сходило им с рук, однако затем, заигравшись, «неосадисты» перешли на однокурсниц. Сам Тиссен, получавший щедрое содержание от отца, не скупился на свои удовольствия  и в этом качестве  еще будучи студентом завел знакомства среди самых отпетых подонков парижского криминала. Его соратники по либертинским успехам также были из достаточно состоятельных семей, что позволяло им быть уверенными в своей полной безнаказанности.

 

Тогда же он вступил в контакт и с активистами «Европейской красной армии», став соучастником нескольких громких терактов и грабежей-«экспроприаций».

 

Все закончилось более чем логично - Тиссен заигрался , вместе с товарищами по «играм», изнасиловав и убив девушку из очень состоятельной семьи. Поднялся большой скандал, родные жертвы подключили свои связи, добившись тщательного расследования. Всплыли многие жуткие подробности, приведшие в конце концов к либертинскому кружку, члены которого, задержанные полицией признались в  невообразимых преступлениях. Отцу Тиссена пришлось употребить все свои деньги и связи, чтобы спасти сына от гильотины, «убедив» следствие, что убийства совершались без его ведома, слишком серьезно все воспринявшими студентами. Кой-кого из чрезмерно разговорчивых свидетелей пришлось удавить в камере, после чего обвинение против Франсуа Тиссена рассыпалось.  От греха подальше, отец сплавил сына во Французский Иностранный легион, где тот, отслужив  несколько лет вышел в отставку, поселившись на огромной плантации какао, принадлежавшей его отцу на Берегу Слоновой Кости. Именно там Тиссен продолжал разрабатывать свое учение, делая немалый упор на восстание против современного мира и полную вседозволенность. Там же он сошелся и с черными лидерами, в том числе и с Сэмом Тэйлором, с которым Франсуа Тиссен смог возобновить прежние игры. Он стал частым гостем либерийского президента, с которым Франсуа связала крепкая мужская дружба. И даже больше, чем дружба- Тэйлор,  со всей своей «гегемонной маскуллинностью» не упускал случая продемонстрировать ее на более слабых «самцах». Президентский дворец стал местом невообразимых оргий, где развращенность участников соперничала с их жестокостью. 

 

В конце 2006 года в  Либерию прибыл бежавший из США Патрик Уэст, очень быстро нашедший общий язык с Тиссеном. Он внес в философию «неосадизма» элементы «черного расизма»- в форме мифа о «благородном черном дикаре», находящимся ближе к «естественным законам Природы» в противовес ханжеской морали белой цивилизации. Ну и конечно,  всячески обосновывалась необходимость экспроприаций и перераспределения богатств, ведь: «если проследить историю права собственности мы немедля придем к узурпации».

 

Фактически созданная Тиссеном и Уэстом идеология предусматривала необходимость сразу нескольких революций : «расовой», классовой, сексуальной и так далее. К 2010 году теория была  в целом разработана, оставалось лишь найти место применения ее на практике.

 

И такую возможность предоставила им французская разведка, давно взявшая в разработку  Тиссена и Тэйлора. Особое значение придавалось тому факту, что двое из складывавшегося триумвирата- англоязычные негры, способные донести нужные мысли до населения английских колоний. Именно французы, способствовав бегству Уэста в Африку, позволили обоим выращивать свою идеологию, как средство подрыва колониальной системы Объединенной Империи. Последняя, ведя войны сразу по нескольким фронтам, уделяла немного внимания африканским делам.  А меж тем, при содействии французской разведки по колониям, среди более-менее образованной элиты распространялась подрывная литература, разъезжались чернокожие агитаторы из Либерии. Все это совершалось в тайне от многих французских политиков, не пришедших бы в восторг при мысли, что в Африке распространяются столь крамольные настроения, опасные и для собственных колоний Французского Государства.

 

Наиболее восприимчивой к данным идеям казались нидерверские колонии в Центральной Африке - Конго и Камерун, с крайне ограниченным самоуправлением.  Соответствующая литература распространялась через французский Габон, а после, через него же, направлялось и оружие появившимся там повстанцам. Свою роль сыграло и то, что с Габоном граничило бывшее Французское Конго, где и по сей день немало народу знало французский язык,  вследствие чего туда нередко назначались чиновники валлонского происхождения. И там же нашлась благодатная почва для анти-фламандских, анти-германских и анти-голландских настроений.

 

И вот наконец, в марте 2011 года из Либерии в Габон прибыло несколько судов, до отказа заполненных «солдатами революциями» из числа американских эмигрантов и кой-кого из местных. Именно им, прекрасно вооруженным и экипированным предстояло разжечь пожар, что спалил бы дотла здание колониального господства Объединенной Империи. Возглавляли этот отряд, пафосно именуемый «Армией Свободной Африки», Франсуа Тиссен и Патрик Уэст.

 

Колония Конго, как и Камерун, до сих пор управлялись методами «ручного режима», через назначаемых из Ганновера генерал-губернаторов. Участие местного населения в политической и экономической жизни колонии по-прежнему было весьма незначительным. Вильгельм, взойдя на трон Объединенной Империи, пытался провести некоторые реформы, но встретил столь бурное сопротивление в континентальной части двуединой монархии и в самой колонии, что  счел за благо отступить. Вскоре возобновились боевые действия в Северной и Южной Америках, а также в Юго-Восточной Азии, так что про африканские колонии, где никогда не происходило ничего серьезного, вскоре забыли. По той же причине в Конго никогда не держалось  значительных сил- порядок поддерживали  туземные войска, под командованием европейских офицеров. Помимо военных, чиновников и коммерсантов, в Конго почти не было европейского населения, не практиковалось там и «отбеливание» местной элиты, в связи с полным отсутствием таковой, как мало-мальски значимого политического субъекта.

 

Аналогичная ситуация, помноженная на региональные особенности складывалась и в Камеруне.

 

В обоих колониях периодически вспыхивали восстания, но они сравнительно легко подавлялись иредко кто придавал им серьезное значение.  Аналогичным образом мало кто обратил внимание на участившиеся выступления негров и на этот раз - внимание колонизаторов было приковано к более значимым направлениям.

 

И вот в это тихое болотце уже изрядно подогретое разжигающей ненависть пропагандой, ворвалась мощная организованная сила- почти армия из пяти тысяч хорошо вооруженных и организованных наемников. Ядро ее, как уже говорилось, составляли бывшие «ветераны» Американской Революции, преимущественно  активисты «Черной самообороны», соратники Бобби Сила и Патрика Уэста, закаленные в боях Второй Гражданской. Вместе с ними отправилось и некоторое количество либерийцев, а также бразильцев – после установления Второй Империи, в стране осталось немало вооруженных людей, не нашедших себе места в мирной жизни и готовых вмешаться в любую заварушку на любом конце света. Ворвавшись в Конго, отряд как снежный ком обрастал местными «ополчениями», стремительно разрастаясь в настоящую армию. Туземная жандармерия, за редким исключением, быстро разбежалась, сдавая город за городом, немногие белые части, дав бой, оказались разбиты, отступая в британские владения и Ангольскую Республику.  В течение, 2011 года все Конго оказалось под властью повстанцев, а в начале 2012 пал и Камерун. Колониальные власти удержались только в протекторате Руанда-Урунди, где черные сохранили верность местной «отбеленной» династии.

 

В Конго же и Камеруне установилась открытая террористическая диктатура. Идеи Франсуа Тиссена в интерпретации местных черных революционеров свелись  к простой формуле: «бей, убивай, насилуй, но слушайся Вождей». По всей бывшей колонии развернулась жесточайшая резня: белых мужчин изуверски убивали, белых женщин насиловали, белых детей убивали, насиловали, оскопляли, обращали в рабство. Так же судьба ждала и черных «предателей» вместе с их семьями. Извращенные фантазии маркиза Де Сада соединившись с наиболее жуткими традициями черных дикарей дали в итоге нечто невообразимое. Десадовское понятие «Природы», как главной движущей силы Вселенной, в интерпретации конголезцев приобрело анимистическо-фетишистское толкование, как своего рода коллективное воплощение бесчисленных духов, населяющих мир. Скоро появились и первые изображения этого квази-божества, в виде исполинского чудовища, коллективным воплощением которого считали себя воины «Нового Конго». Даже каннибализм и колдовские обряды оказались востребованы, благо все это восхвалял и аристократический вдохновитель Франсуа Тиссена:

 

"Я был и в Африке, где окончательно убедился, что так называемая распущенность - не что иное,  как  естественное состояние человека, а ее различные конкретные  формы  -  продукт  окружающей среды, в которую поместила  его  Природа.  Африканцы  -  эти  благородные  и простодушные дети солнца - громко смеялись надо мной, когда я пенял им за их варварское обращение с женщинами. "Что такое, по-вашему, женщина, - отвечали они, - как не домашнее животное, которое дала нам Природа для двойной  цели: удовлетворять наши потребности и наши желания? По какому  праву  должна  она рассчитывать на лучшее обращение, чем коровы и свиньи,  живущие  в  загонах?.. .Да,  мы совокупляемся с ними, но что еще можно делать с женщиной после того, как она удовлетворила ваши желания, кроме как использовать ее  в  качестве  рабочего скота, скажем, осла или мула, или забить ее на мясо для пищи?" Короче говоря, в том краю я нашел человека в  его  изначально  порочном виде с жестокими инстинктами и с приобретенной свирепостью, и именно  таким, находящимся в гармонии с Природой, я полюбил его и  предпочел  эти  свойства простой грубости американцев, подлости  европейцев  или  циничному  разврату жителей Востока. Я убивал людей, когда ходил на охоту вместе с первыми,  пил вино и спал со вторыми, пролил много спермы вместе с  третьими,  а  с  моими добрыми африканскими друзьями ел человеческое мясо и пристрастился  к  нему; вы видите здесь остатки людей, которыми я питаюсь, и другого мяса я  не  ем"

 

«Снимая с полок склянку за склянкой, она показывала нам возбуждающие средства и любовные эликсиры, средства, усиливающие менструацию, электуарии и составы, ослабляющие половое влечение. Мы выбрали большое количество упакованных снадобий, среди них немало испанских мушек, пузырьков с настойкой женьшеня и чудодейственным соком из Японии, за который, по причине его редкости и необыкновенных свойств, Дюран взяла с нас по десять луидоров за каждый пузырек граммов по тридцать.

- Добавьте мне еще несколько больших флаконов этого сока, - попросила Клервиль, - чтобы его хватило на целую армию мужчин.

- Теперь перейдем к ядам, - сказала хозяйка. - Иногда приятно потрудиться над увеличением рода человеческого, но чаще всего мы получаем удовольствие от его уменьшения.

….

Ядов мы набрали в неимоверном количестве, и каждый сопровождался подробнейшей инструкцией и входил в соответствующую категорию. Прежде всего Дюран обратила наше внимание на порошок, где главным компонентом служила засушенная болотная жаба, и мы услышали о его свойствах столько удивительного, что принялись умолять колдунью испытать его прямо на месте.

- Охотно, - кивнула она. - Выбирайте жертву.

Мы указали на одну из девочек, и Дюран спросила, не желаем ли мы отравить ее в то время, когда ее будет насиловать мужчина. Разумеется, мы с радостью согласились. Дюран дернула за сонетку, и тут же перед нами появился высокий субъект лет пятидесяти - худющий, мертвенно-бледный, весь какой-то дерганый и одетый чрезвычайно неопрятно и неряшливо.

- По-моему, это тот самый, что развлекался с нами сегодня, - шепнула я своей спутнице.

Клервиль молча кивнула, не спуская с него глаз.

- Альзамор, - обратилась к вошедшему Дюран, - эту девочку надо лишить девственности, а наши гостьи в это время лишат ее кое-чего посущественнее посредством порошка. Ты в состоянии сделать это?

- Давайте сюда девочку, - мрачно ответил Альзамор. - Я сделаю все, что смогу.

- Что это за человек? - вполголоса спросила я у Дюран.

- Это старый сильф, - ответила она, - и посредством волшебного заговора я могу заставить его исчезнуть. Может быть, вы хотите увидеть, как это происходит?

- Разумеется.

Дюран пробормотала несколько тарабарских слов, и на том месте, где стоял Альзамор, осталось только облако серого дыма.»

 

К слову сказать, разного рода яды и наркотические вещества широко использовались в повстанческой армии, в связи с чем, огромное значение приобрел культ Бвити. Используя алкалоиды ибоги, в соединении с иными препаратами, черные воины впадали в транс,  чтобы ощутить в себе Божество-Природу. В этом состоянии они были готовы на все.

Таким образом к середине 2012 года на территории бывшей колонии возникло тоталитарное государство с многочисленной фанатичной армией, подогревавшейся к тому же стимулирующими веществами. Своего рода «ассоциированным анклавом» этого государства считалась и Либерия, президент которой по-прежнему считался членом правящего триумвирата. Данное государство именовалось по-разному, официально и неофициально, но наиболее распространенным, вошедшим в историю стал англоязычный вариант:

 

Murderous  Optimal  Neo - Sadistic  Total Expropriation Republic.

 

M.O.N.S.T.E.R.

 

Англоязычное название обрело популярность не случайно – ведь по планам французских спецслужб данное «государство»  создавалось как своего рода «ледокол» для взлома британской и нидерверской колониальной системы в Африке. После взятия власти в Конго и Камеруне M.O.N.S.T.E.R. планировалось направить против Центрально-Африканской Федерации, с возмущением местных чернокожих и свержением колониальных властей, за чем последовало бы дальнейшее движение на юг – в Родезию, Анголу, Мозамбик, а если повезет - и в ЮАС.  Как запасной вариант рассматривалось и вторжение в «Восточно-Африканскую федерацию».

 

Разумеется, в Европе понимали, что рано или поздно мятежных негров разгромят, но их конечная судьба никого особо не волновала. Главной целью вторжения должен был стать очередной рост военных и прочих расходов Объединенной Империи, подрыв ее экономической базы за счет дестабилизации африканских владений. На фоне продолжающегося участия  англичан и голландцев в иных конфликтах по всему миру, растущей помощи союзникам и сателлитам, все это должно было в идеале привести к росту центробежных тенденций и распаду Объединенной империи. Как программа-минимум рассматривался приемлемым вариант, при котором Объединенная Империя потратит столько сил на подавление восстания, что на все остальное ее просто не хватит и текущие конфликты закончатся в пользу франко-японского союза.

 

Во всем этом была одна неувязка- позиция вождей МОНСТЕРа  и особенно Франсуа Тиссена. Последний был одним из немногих кому был в общих чертах известен план его кураторов- созданное ими государство должно убиться о южно-африканские протектораты и доминионы, по возможности  утащив их в могилу за собой. Сохранять новоявленное государство французы не собирались не в коей мере, понимая, что  созданное ими чудище может перекинуться и на них. Франсуа Тиссену  за блестяще проведенную операцию было обещано  солидное денежное содержание и много иных поощрений. Однако сам Тиссен небезосновательно полагал, что его быстро уберут, как только он станет ненужным. Кроме того, титул одного из Великих Вождей M.O.N.S.T.E.R. нравился ему куда больше, чем статус скромного пенсионера.

 

Да и план, предлагаемый ему, он не считал реалистичным. Центрально-Африканская Федерация  резко отличалась от Конго хотя бы тем, что ее безопасность обеспечивали профи из местных ЧВК, справиться с которыми было бы куда сложнее чем с туземными войсками. Да и местные вожди, давно вошедшие в долю с директорами корпораций и уважаемые своим народом, вряд ли поддержали вторжение. А если бы оно и удалось, то за Центрально-Африканской Федерацией вставала Родезия, с ее многочисленным белым населением и относительно лояльным черным.  Белые родезийцы принимали участие во всех войнах Империи, были отлично вооружены и мотивированы. И если бы даже каким-то чудом им бы и удалось разгромить Родезию, Анголу и Мозамбик, то за ней выступила бы ЮАР, которая бы и прихлопнула обескровленных бойцов.

 

Похожая судьба ждала черные орды M.O.N.S.T.E.R. и при вторжении в Восточно-Африканскую Федерацию, с ее многочисленным белым населением, азиатской бизнес-элитой и относительно лояльными черными. Если бы и ее удалось захватить, то  англичане опять собрали бы в Индии «Арийскую армию», охотно вступившуюся бы за соплеменников.

 

Однако к северу от Конго начинались колонии Убанги-Шари и Чада, где колониальный режим был ничуть не мягче, чем в нидерверском Конго, а в чем-то даже и жестче. Кроме того, во время своей службы в Иностранном легионе Тиссен неплохо изучил эти места и даже успел поспособствовать распространению тут своего учения.

 

Были и иные резоны двинуться на север.

 

Весь 2012 год Тиссен ведя тайные переговоры с кураторами из французских спецслужб, всячески оттягивал наступление на юг, к чему его постоянно пытались принудить. Для усыпления бдительности французов он организовал демонстративное вторжение в Катангу, положив в ней несколько тысяч плохо обученных конголезцев. Лучшие части из американцев, бразильцев и либерийцев он придержал. Поражение в Катанге Тиссен использовал как предлог своей необученности и попросил еще денег и оружия, сказав, что следующее вторжение он сделает в Уганду и Южный Судан, с прицелом на Кению. Ему неохотно, но выделили желаемое, тогда как армии M.O.N.S.T.E.R. принялись собираться на северо-восточной границе в землях азанде.

 

Параллельно французы требовали наступления и на «либерийском фланге»- в Сьерра-Леоне. Там, где существовал такой же антагонизм между креолами и коренным населением, как и ранее в Либерии, давно уже появились свои повстанцы и террористы, выступающие за полную независимость государства. И теперь, когда внешняя обстановка вроде как благоприятствовала, новое грандиозное восстание, в нужный момент поддержанное либерийской армией увенчалось успехом. Орды черных дикарей ворвались во Фритаун где началась резня белых и креолов, после чего было объявлено о слиянии двух государств в одно. Президентом его становился Сэм Тэйлор, а премьером- лидер повстанцев Сьерра-Леоне Валентин Хинга.

 

Однако проблема была в том, что рядом со Сьерра-Леоне находилась французская Гвинея, где вовсе не было никакого самоуправления, где сохранялось прямое колониальное правление, без всякой автономии и где черное население работало «за еду» на местных плантациях и корпорациях. А к востоку от Либерии простирался Берег Слоновой Кости, где очередное падение цен на кофе и какао, ухудшило внутриполитическую обстановку и  подогрело былые межплеменные распри, совмещенные с ненавистью к французам. Не все было ладно и в соседней Малийской Федерации, где племенные раздоры наслаивались на недовольство христиан и анимистов засильем мусульман-сенегальцев ( в соседнем Берегу Слоновой Кости ситуация была строго обратной) и захватом земель крупными французскими корпорациями. Особенно резко выступали против сенегальцев воинственный народ моси в Верхней Вольте.

 

И все это служило питательной средой для распространения идей Тиссена и Уэста.

 

25 декабря началось то, что впоследствии назовут Кровавым Рождеством-  не успел мир отойти от  переворота в Сьерра-Леоне, как похожее восстание вспыхнуло и в  Гвинее, тут же поддержанное объединенным государством Либерии и Сьерра-Леоне.  Вновь заполыхала ставшая уже привычной  резня, однако на  Гвинее никто не остановился - следующее восстание полыхнуло на западе Берега Слоновой Кости, где тон задавали соплеменники Чарльза Тэйлора из народа кран ( как и Сьерра-Леоне).  В начале января полыхнуло восстание в Верхней Вольте, распространяясь как пожар по всей Малийской Федерации. Повстанцы моси, как и многие мужчины Федерации   были широко представлены в колониальных войсках и были опытными и безжалостными воинами. Каток из черных повстанцев и пришлых революционеров двигался на восток, уже в начале 2013 года выйдя на берега Нигера, в районе Ниамея.

 

Одновременно с этим со стороны Конго и Камеруна последовало вторжение в Убанги-Шари, поддержанное, опять таки, восстанием черного населения, изрядно пропитавшегося соответствующим идеями. Армия остервенелых убийц, оснащенных французским оружием и прочей техникой, рвались на север. Французы, застигнутые врасплох, не могли ничего противопоставить еще и потому, что многие туземные солдаты перешли на сторону восставших. Ну и конечно все это сопровождалось бесконечной резней, насилием, разграблением плантаций и всеми прелестями власти  M.O.N.S.T.E.R.,  ранее испытанными  Конго.

 

Оба вторжения, с запада и с юга, подчинялись единому командованию и сходились в одной точке: город Агадес в Северном Нигере. Здесь в местах добычи и переработки урана функционировала и крупнейшая в Африке французская военно-воздушная база, оснащенная среди прочего, более чем сотней ядерных МБР в шахтных подземных установках. Здесь же имелись и самолеты с атомными бомбами на борту и много чего еще интересного. Эта база позволяла французам держать под прицелом почти всю Африку, а заодно и британские протектораты на Ближнем Востоке.

 

Иностранный Легион одно время базировался в этих местах и Франсуа Тиссен кое-что узнал об Агадесе за время службы, а еще больше узнал из иных источников. Здесь же ему, с подачи собственных покровителей, удалось переманить на свою сторону туарегов- они плохо воспринимали идеи «неосадизма», кроме тех, что можно и нужно убить белых людей и завладеть всем чем они имеют.

 

25 января 2013 года двигавшаяся из Конго армия вошла в город, с наскока взяв военную базу. Еще через пару дней туда же  вошла и армия с Запада. К югу и западу от них, истекала кровью и пылали огнем Верхняя Вольта, Чад, Убанги-Шари, Гвинея, Ниамей, Западный Судан.  Власть колонизаторов была свергнута почти повсеместно и восстановление ее представлялось куда более проблематичным чем ранее.

 

Потому что теперь  M.O.N.S.T.E.R. обрел ядерные клыки и когти.

 

Заговор технократов:

 

Разумеется, орды M.O.N.S.T.E.R. не добились бы таких успехов, если бы им с самого начал не подыгрывали определенные силы в метрополии. Все это время во Франции продолжалась подспудная борьба двух политических сил претендующих на власть: условных «консерваторов» и «фашистов». С 80-х годов первые доминировали в политической жизни страны, однако «фашисты» не собирались сдаваться. Немало сторонников построения тоталитарного «синархического» государства  окопались в армии и спецслужбах. И именно они, подкармливали леворадикальные группировки, причем с их помощью совершали теракты не только за рубежом, но и внутри страны, с целью подрыва консервативного правительства.  Тем более, что социалистические элементы в идеологии фашизма, перекликались с идеями «Европейской Красной армии», «Валлонского революционного союза» и тому подобных организаций.

 

В то же время у фашистов нашлись и более серьезные сторонники с противоположной стороны политического фланга: банкиры и главы крупнейших концернов из Рейнской Республики, к началу 21 века, как и в РИ, ставшей одним из ключевых регионов европейской экономики.  Здесь развивались самые что ни на есть высокие технологии и здесь же установился причудливый строй, совмещавший черты финансовой олигархии и технократии. Однако возможности рейнских банкиров и капиталистов во Франции ограничивались разными барьерами, возводимыми французским правительством, в том числе и религиозно  мотивированными. В противовес им, фашистская теория «корпоративного государства» представлялась означенным товарищам более перспективной, хотя и толковалась ими в том смысле, что «править должны корпорации».

 

К  2011 окончательно оформился сговор фашиствующих военных и спецслужбистов  Франции с олигархами-технократами из Рейнской Республики. Их хитрый план состоял в следующем: посредством дестабилизации обстановки как в колониях, так и в самой Франции, максимально подорвать позиции консерваторов, после чего, устроить переворот и установить Французскую Синархическую Республику. Это представлялось как олигархически-технократический строй, с тотальным контролем за населением, в духе так и не написанных в этом мире антиутопий.

 

Пушечным мясом и «полезными идиотами»  прокладывающими дорогу новому строю становились леворадикалы и повстанцы в колониях- в первую очередь  M.O.N.S.T.E.R. Надо вспомнить, что и сам Франсуа Тиссен был родом из Рейнской Республики, причем единственным наследником  крайне влиятельной фамилии. Ему отводилась важная роль как фактора дестабилизации в колониях, кульминацией чего  становился захват базы в Агадесе. После этого, заговорщики, обвинив существующее правительство в неспособности осуществлять эффективное руководство, отстраняли его от власти. Разумеется, «хитрый план» не предусматривал реальное попадание ядерного оружия в руки отмороженных экстремистов: планировалось, что его смогут заблаговременно вывезти с базы, подменив муляжами.  Сразу после прихода к власти базу в Агадесе планировалось показательно разбомбить в пыль, после чего, столь же эффектно восстановить контроль над французскими колониями.

 

Однако, что-то «пошло не так».

 

 Во-первых, заговорщики недооценили размах восстания во французском Судане. В частности, им казалось, что мусульмане окажутся невосприимчивыми к идеям Тиссена-Уэста. Однако среди эмигрантов из США оказалось немало членов «Нации ислама» и их своеобразное понимание указанной религии оказалось весьма созвучным «африканскому исламу»,  и без того изрядно перемешанному с язычеством. Некоторые местные «шейхи»  и дервиши, доходили даже до утверждения, что означенное «Божество-Природа» это «такой Аллах» (влияние идей ВФР и культа Верховного Существа о котором немало знал Тиссен).  С другой стороны, даже правоверные мусульмане были изрядно раздражены религиозной политикой французов, усердно насаждавших католицизм. Исключение составляла только Малийская Федерация, где доминировали исконно преданные французам сенегальцы, но и там потихоньку расцветал «черный расизм», впитавший в себя и тиссеновские  идеи. Затейливые пристрастия, столь красочно описанные Де Садом  ВНЕЗАПНО оказались не чужды местному населению: что закономерно если вспомнить, что Сенегал в свое  время был чуть ли не «землей обетованной» для гомосексуалистов. Позже такие же веселые во всех отношениях практики были переняты из сохранившейся под поверхностным исламом языческой традиции  Янь-Дауду, в традиции народов хауса, формально остающимися в лоне исламской религии.

 

Во-вторых, они недооценили Тиссена. По умолчанию предполагалось, что он, как наследник славной фамилии, войдет в состав будущего правительства. Однако сам Франсуа сумел разузнать, что по завершении всего его планируется пустить в расход.  По общеизвестной версии это произошло, потому, что  Тиссен  нарочно дезинформировал своих кураторов о темпах наступления армий M.O.N.S.T.E.R.  Также он настоял, чтобы в состав персонала базы были введены люди, из числа европейских интеллектуалов, сочувствующие ЕКА, которыми Франсуа поделился планами кураторов по поводу их дальнейшей судьбы. Однако данные версии случившегося и по сей день подвергаются свирепой и обоснованной критике, тем более, что они  не объясняют, например, как у восставших оказались коды доступа к запуску ракет. Так что в истории с базой «Агадес» и по сей день остается множество «белых пятен».

Так или иначе, ядерное оружие так и осталось на базе.Однако Тиссен информировал хозяев о том, что их поручение выполнено в точности. И поэтому, подконтрольные заговорщиками СМИ, раздувая панику о « окровавленном чудовище с атомной бомбой» говорили чистую правду, хотя их подлинные  заказчики были свято уверены в обратном.

 

В феврале 2013 в городах Франции последовала серия терактов «ЕКА» еще больше дестабилизировавших обстановку в стране. Масла в огонь подлили слухи о том, что  среди террористов есть и члены M.O.N.S.T.E.R. Все это в итоге и привело к тому, что седьмого марта 2013 года и произошел столь долго чаемый фашистский переворот.

 

Сторонников у консерваторов все еще осталось немало, поэтому переворот был жестким, с многочисленными жертвами. Когда все более-менее стабилизировалось и новые власти провозгласили «новый режим» - взвыли сирены противоздушной обороны и на ошеломленную Францию обрушились МБР от M.O.N.S.T.E.R.

 

Разумеется, не все сто боеголовок: кое-что, ценой собственной жизни, вывели из строя те французские солдаты и офицеры, кто оставался верен присяге. Что-то Тиссен оставил себе,  немало ракет сбила французская ПВО. Но, ввиду общей разбалансированности французской политической системы в означенное время, множество ракет долетело, со всеми вытекающими: страшные разрушения, множество убитых , покалеченных, облученных.

 

Ответный удар превратил базу в Агадесе горстку атомов, вместе с половиной региона, однако Тиссена там уже не было- накануне он спешно покинул базу с большей частью воинства, передав данную территорию вождям туарегов. Именно их празднование по поводу возвращения исконных земель и прервал атомный удар из Франции. Сам Тиссен  растворился в пустыне, вместе с несколькими подвижными ракетными комплексами с ядерными ракетами.

 

В самой Франции было не до того, чтобы вылавливать по всей Сахаре вероломного врага: недобитые монархисты и клерикалы, попытались вновь взять власть у ошеломленных фашистов. В ряде городов консерваторам это удалось, однако другие города остались верны технократам и олигархам. Особенно сильны были их позиции в Эльзасе и прилегающей к ним Рейнской Республики, почти не пострадавшей от бомбардировок. Началась гражданская война, в которую стремительно вмешалась третья сила- уже упомянутая тут ЕКА и союзные ей левые группировки. Они утверждали, что империалисты сожгут весь мир в ядерном пожаре, что только социализм может спасти человечество от гибели, что во Франции нужно устроить очередную революцию и, объединившись с революционными братьями из M.O.N.S.T.E.R. (на которых злонамеренно клевещут все те же империалисты) вести планету к светлому будущему.

 

«Революционные братья» тем временем продолжали резвиться на Черном Континенте. Сенегал и некоторые прилегающие земли все еще удерживали верные Франции войска, зато в Экваториальной Африке сходу был захвачен Габон. Вспыхнул арабский мятеж и в Алжире: там давно существовали антифранцузские движения, но, до поры до времени, они сидели под шконкой. А вот во время ослабления французской государственности, вылезли наружу. Тиссен и Тэйлор отправили им в помощь оружие, захваченное с военных складов французской армии, а также добровольческую «армию» во главе с бывшим лейтенантом американской армии, членом «Мавретанского храма Северной Америки» Элайджей Иксом. Вскоре мятеж охватил весь Алжир: крупные города устояли, зато в сельской местности, даже на побережье творилось страшное.

 

Разумеется,  M.O.N.S.T.E.R. не ограничивался только французскими колониями, атакуя всех без разбора. Еще в конце 2012 года черные орды ворвались в британские колонии в Гвинейском заливе, всячески агитируя и разлагая местное население. К маю 2013 пали Золотой Берег, Того и Северная Нигерия, с огромным трудом англичанам и их местным пособникам удалось удержать Дагомею и Южную Нигерию.  А летом 2013 года начался поддержанный M.O.N.S.T.E.R. мятеж в Ливии, где арабское и берберское население имело огромный зуб на итальянцев и итализированных ливийцев, готовое принять любую помощь. Вскоре Ливию накрыла волна насилия и террора, превосходящая даже зверства в Алжире.

 

Соответственно менялась и идеология- если в Черной Африке, по-прежнему господствовали идеи черного расизма и местных религий, то дальше на севере, более популярными становились идеи панафриканизма, арабского социализма и панисламизма. Формально эти повстанцы не были частью M.O.N.S.T.E.R., но действовали в тесном с ним союзе и пользовались его поддержкой.

 

В августе 2013 года Марокко отбило вторжение из Алжира. Тунису же повезло меньше- зажатый между объятыми мятежами Алжиром и Ливией он не мог выдержать двойного удара и пал. Король бежал в Италию, а не во Францию,  стремительно скатывающуюся в гражданскую войну.

 

К началу 2014 года M.O.N.S.T.E.R. и союзные ему арабские и берберские повстанцы взяли под контроль огромную территорию. Разумеется, этого бы не случилось, если бы не смута в самой Франции, стремительно набирающая обороты. Клерикалы-монархисты, фашисты-технократы и леворадикалы увлеченно грызли друг другу глотки и конца края этому процессу не было видно. Глядя на это от Франции начали отваливаться ее национальные окраины: сначала в сентябре 2013 года о независимости объявила Корсика, а 2 января 2014 года первый съезд Бретонского национального Совета объявил о расторжении связей с Францией и восстановлении давно утраченной независимости. Там же было озвучено обращение к правительству Объединенной Империи с просьбой вмешаться в события во охваченной хаосом Франции.

 

Рука дружбы:

 

Объединенная Империя оказалась в сложном положении. С одной стороны, вмешательство  во внутренний конфликт в  великой ядерной державе, по просьбе сепаратистского образования, могло  сильно осложнить ситуацию. С другой стороны, невмешательство могло обернуться еще более серьезными последствиями. Смута во Франции  начала пускать метастазы в соседние Испанию и Италию, где также возбудились радикалы, как с левой, так и с правой стороны, подняли голову и сепаратистские движения. Все это усугублялось потоком итальянских, французских и испанских беженцев из охваченных хаосом африканских колоний. Возникала угроза создания огромной зоны нестабильности от Ла-Манша до Конго.  К тому же снова начались волнения в Ирландии  и Валлонии. С третьей стороны- оставались неотрегулированными и проблемы с Японией, ее саттелитами  и поддерживаемыми ею повстанцами в разных частях света. Объединенная Империя втянулась в  множество конфликты по всему свету, поэтому  даже в Африке- ее хватало лишь на то, чтобы держать юг и восток, да поддерживать пока еще не сдавшиеся остатки колониальных владений в  Западной Африке. Причем не только свою Южную Нигерию и Дагомею, но даже и французский Сенегал и прилегающие земли.

 

Но и Япония, видя системный кризис, охвативший ее недавнего союзника, решила воспользоваться открывавшимися перспективами, договорившись с Объединенной Империей через голову Франции.

 

17 февраля 2014 года состоялась встреча премьер-министров Японской и Объединенной империй, а еще через два дня был подписан так называемый Островной пакт. Суть его состояла в утрясании всех противоречий и конфликтов между великими державами, дабы дать обоим возможность сосредоточиться на разделе  наследия Священного Союза.

 

Поскольку Объединенной Империи пакт был куда нужнее, чем Японии ей пришлось пойти на уступки. В частности, в Индонезии самые большие и населенные острова бывшей голландской Ост-Индии  -  Ява, Калимантан и Суматра, получали независимость, также как и Британская Малайя. Новое государство получало именование Соединенного Государства Индонезии и Малайи, под протекторатом Японской Империи. Сулавеси, Молуккские острова, Ириан-Джая и Малые Зондские острова, уже изрядно христианизированные и более лояльные, остались под властью англо-голландцев, как Соединенные Штаты Ост-Индии.

 

Бирма также получала независимость и отходила в сферу влияния Японии, за исключением государства Аракан, в охватившей страну войне четко державшего сторону британцев и, как следствие получившего независимость, под британским протекторатом.

 

Тибет провозглашался нейтральным государством под опекой обеих империй.

 

В Северной Америке согласно соглашению, Аризона и Нью-Мексико отходили в сферу влияния Японии: часть территории «возвращалась» Мексике, часть образовывала независимое Индейское Государство, по сути означавшему этнократию навахо. Белые, не пожелавшие жить при новых властях, переселялись либо в Техас, либо в Дезерет – те, кто был мормонского вероисповедания. Они расселялись в отошедшей Дезерету Неваде ( кроме Лас-Вегаса) и Северной Калифорнии, примерно до Сан-Франциско. Южная же часть штата образовала Калифорнийскую республику, отошедшую в сферу влияния Японии. В течении 2014-2015 гг происходил размен населением – белые, особенно мормоны, тянулись на север, азиаты и латинос  - на юг.

 

В Центральной Америке на восточном побережье  Гондураса и Никарагуа восстанавливалось Королевство Мискитос, под протекторатом Британии, куда выселялись все недовольные установленным в ЦА режимом. Британия , в свою очередь, отказывалась от поддержки иных повстанцев в регионе и обязалась не препятствовать постройке японцами Никарагуанского Канала, в противовес Панамскому, оставшемуся под контролем КША.

 

В Южной Америке Перу и Колумбия, под нажимом Японии, передавали Бразилии захваченные  у нее территории, признавая  Парагвай и Уругвай сферой влияния Второй империи. В свою очередь Бразилия признавала всю Боливию сферой влияния Андского Блока. Заключив мир на западе, Бразилия, вместе с Чили, Уругваем и Субантарктикой обрушилась на Аргентину, которая, потеряв поддержку европейских покровителей, капитулировала в конце 2014.

 

Уладив свои дела на востоке, Япония получила возможность целиком и полностью сосредоточиться на своей давней мечте: полному разгрому и захвату южного Китая. Режим Николаса доживал последние дни: потеряв поддержку французов и испанцев, он еле держался от атак слева и справа: с одной стороны, набирали силу националисты, зачастую околосоциалистической ориентации, с другой – сторонники «подлинной царицы Афродиты», обратившейся к «своим подданным» с островов Тондо.

 

 Аналогичные волнения скоро начались и во Вьетнаме.

 

Все это дало повод Японии для вмешательства: сначала деньгами, оружием, добровольцами, а с сентября 2014 -  и открытым вводом войск на территорию Китая и Вьетнама, под предлогом восстановления законной власти.

 

Объединенная Империя, отрегулировав все дела в Азии, получила возможность перебросить высвободившиеся силы в Европу. Для начала были жесточайшим образом задавлены все волнения в собственной сфере влияния- в той же Валлонии и Ирландии,- затем началось наступление и на врага. К тому времени внутренняя деструкция Франции зашла столь далеко, что уже не только сепаратисты, но и уже собственно французские политики звали на помощь. Так, в Нормандии, в городе Руане, продолжавшим оставаться оплотом консервативных сил, главы местных префектур издали совместное обращение к монарху Объединенной Империи, призывая его «вспомнить о титуле Герцога Нормандии» и стать для Франции «новым Вильгельмом Завоевателем ради спасения европейской цивилизации».

 

Это стало поворотным моментом в войне:  5 октября 2014 года первые войска Объединенной Империи высадились в Бретани и Нормандии, а со стороны Бельгии войска вошли во Фландрию. Ослабленная междоусобицей и недавней ядерной бомбардировкой, Франция не могла достойно сопротивляться интервентам, сдавая город за городом. Несколько попыток ответить на агрессию ядерным ударом были быстро пресечены самими же французскими военными, как и все, впечатленными недавними бомбардировками и прекрасно отдавая себе отчет в том, что будет в случае ответного удара.  Более того, именно при участии французских  офицеров сформировалась и так называемая «Армия французского Королевства», выступившая в роли местных пособников оккупантов. К интервенции вскоре подключились доминионы Британии и войска КША, занимавшие город за городом. В ряде мест, конечно,  интервенты столкнулись с ожесточенным сопротивлением, но превосходство в живой силе было столь велико, что исход был всем очевиден. Без боя сдалась Рейнская республика, о своей независимости объявил Эльзас, корсиканцы обратились к императору Вильгельму с петицией о восстановлении Англо-корсиканского королевства.

 

«Усмирение» Франции растянулось на полтора года и завершилось 22 марта 2016, когда созванное в Руане «Временное правительство Французского Государства» приступило к работе по разработке  новой Конституции. До той поры порядок поддерживали оккупационные силы Объединенной империи. Под их же контроль передавалось и французское ядерное оружие.

 

Параллельно велось наступление и в Африке. Оно облегчалось тем, что M.O.N.S.T.E.R., лишенный иностранной поддержки, постепенно охватили внутренние раздоры и противоречия. Вновь всплыл старый антагонизм между арабами и неграми, в ходе войны появились новые лидеры, посягающие на власть старого триумвирата. В мае 2015 пал Патрик Уэст,  пытаясь задержать наступление колониальных войск в Конго. Еще через два месяца Сэм Тэйлор убил Франсуа Тиссена, хотя причины и обстоятельства его гибели разнились. Кто-то говорил, что они разошлись в методах дальнейшего ведения борьбы, другие говорили, что они просто не поделили награбленную добычу. Самая похабная версия утверждала, что Франсуа Тиссен захотел играть активную роль в  их отношениях с Тэйлором и оскорбленный до глубины души либерийский диктатор жестоко казнил соратника. Однако существовала и конспирологическая версия, согласно которой Франсуа Тиссен остался жив и, изменив внешность, тайно пробрался в Рейнскую Республику, где до конца жизни наслаждался достатком и покоем, развлекаясь в своем стиле.

 

Как оно было на самом деле, сказать уже никто не мог:  через месяц Тэйлор погиб в собственном дворце, во время англо-нидерверской бомбардировки Либерии. Триумвират распался, а вместе с ним распался и сам M.O.N.S.T.E.R., окончательно превратившись в кровавое анархическое месиво, где отдельными регионами управляли полевые командиры, вконец развращенные идеологией неосадизма и собственными жестокими обычаями. Измученные полученной «свободой»,  африканцы, - и негры и туареги и арабы,- с восторгом встречали возвращение белых хозяев. Англо-голландские, бразильские войска высаживались в Камеруне, Нигерии, Сьерра-Леоне, наступали со стороны Судана, Восточно-Африканской Федерации и Центрально-Африканской Федерации, возвращая себе контроль над Африкой.

 

В марте 2016 на территорию объятой войной Ливии вступили войска Египта и, пропущенные им через территорию Судана, «легионы»  Южно-Римской империи, во главе с сыном Альберто Муссолини, названным в честь деда –Бенито. Все еще державшиеся на побережье города итало-ливийцев, встречали с восторгом  своего императора. До конца 2016-го Ливия была усмирена, а уже в январе 2017 года, император Бенито Первый, вступил и в Тунис, где при большом стечении народа восстановил в правах вернувшегося на родину монарха.

 

Тогда же в Тунисе появилась и группа итальянских военных, которую Бенито Муссолини незамедлительно принял. Они вели переговоры всю ночь, а на рассвете новоиспеченный император отдал тайный приказ: подготовиться  к высадке в Сицилии. Момент был выбран удачно- Италию охватила смута не хуже французской:  все ее владения на Балканах отпали, на улицах Рима, Турина, Неаполя день и ночь гремели взрывы, в Сицилии шла ожесточенная война между правительственными войсками и полицией, коммунистическими повстанцами и бандами под рукой местных мафиози.

 

В марте 2017 года Муссолини высадился на Сицилии, а уже в мае торжественно вступил в Рим. Его шествие было оформлено в виде древнеримского триумфа, за его кортежем шли связанные арабы и берберы- вожди ливийских повстанцев, плененные императором. После триумфа Муссолини объявил, что возрождает традиции гладиаторских боев и заставил их сражаться насмерть друг с другом. Тех, же кто победил, он бросил на съедение вывезенным из Африки хищным зверям. По всей Италии начались преследования «мятежников», распятие их на крестах и  прочие веселые забавы в духе античного Рима.

 

Видя все это, Северная Италия  объявила, что не желает иметь с  новой властью ничего общего и провозглашает независимость.

 

В восточной Европе в 2017 года закончилась война Орловии и Украины-Руси. Лишившись поддержки высоких покровителей, Украина потерпела страшное поражение под Белгородом. В ходе контрнаступления весной 2016 года, войска Орловии заняли Донбасс и вышли к азовскому морю, но потерпели сокрушительное поражение при попытке прорваться к Киеву через Сумы и Чернигов. Тем не менее, подписанный в апреле 2017-го мир, оставлял за Орловией Луганск, Донецк и Мариуполь. Тысячи украиноязычных донбассцев бежали на запад, спасаясь от установленного оккупационного режима. Русскоязычные побежали позже- когда осознали, что новые власти мало похожи на столь чаемых ими русских братушек. Десятки тысяч русскоязычных бежали на Дон, а оттуда продали их на Кубань, Калмыкию  и Кавказ, где беженцы рассеялись по зинданам, гаремам и хозяйствам земельных магнатов, в качестве наложниц, евнухов и разного рода подневольных работников. Однако большинство их считало, что это оказалось лучшей участью, чем то, что ждало их на родине.

 

Крым остался украинским, за исключением Керченского полуострова с самой Керчью, перешедшей Кубанской Республике.

 

Закончив войну на своих границах, Черная Гвардия Орловии успела принять участие в окончательном замирении Африки. Там же  воевали и бразильцы и гаитяне и конфдераты и много кто еще. Но финальным аккордом, поставившем точку в новом переделе Африки стал захват японским флотом и морской пехотой острова Мадагаскара, где в июле 2017 было провозглашено Малагасийское Королевство. Возглавил его привезенный в японском обозе один из малайских князей, тут же объявивший о присоединении Мадагаскара к Сфере Сопроцветания.

 

Мир двух Островов

 

Седьмого февраля 2018 года в Кафедральном соборе Руана прошла месса, которую провел Папа Римский Бальтазар I. Ранее его звали Петер ван Гельт и был он епископом в Бельгии, искренним католиком, но в то же время и истинным фламандцем, верным подданным своего короля и магистром одной из тайных лож, пронизывавших саму ткань Объединенной Империи. С избранием его Папой, император Вильгельм обрел в лице Католической церкви еще одну опору в укреплении своей власти над Западом.

 

-Трудные времена требуют трудных решений,- сказал он,- и мне, как верховному понтифику, нелегко дается это решение. Да Фридрих Вильгельм не является сыном истинной католической церкви, но он  единственный, кто способен возродить те ценности, что  сделали Запад великим. И если французский народ хочет, наконец, отвергнуть пагубное наследие безумия 1789 года, то ему не найти лучшего короля для этой цели.

 

 Собранный тут же Национальный Совет, где тон задавали только крайне консервативные политики, выразил полное согласие со словами Понтифика, после чего было составлено обращение к монарху Объединенной Империи, с просьбой занять французский трон.

 

А еще через месяц состоялась коронация Фридриха Вильгельма как монарха Франции. Еще ранее он принял титул монарха еще двух государств - Корсиканского Королевства и Бретонского герцогства. Отдельной автономией в составе Франции была выделена Нормандия и Вильгельм, среди прочего, в очередной раз подтвердил свой титул герцога Нормандского.

 

На востоке отделившийся от Франции Эльзас, объединился с Рейнской Республикой в королевство Рейнланд-Лотарингия. Королем опять-таки был провозглашен Фридрих Вильгельм. Вообще, Рейнская Республика подозрительно легко отделалась, что породило разные конспирологические теории, касаемо ее подлинной роли в событиях во Франции и Африке. Франции, кстати, первоначально ничего прощать не собирались: во время оккупации нашлось достаточно документов и иных свидетельств касаемо участия французских спецслужб и в создании M.O.N.S.T.E.R и в подготовке теракта против королевских семей Нидервера и Великобритании. Около тридцати человек были казнены, еще больше оказались по тюрьмам с разными сроками. После этого для Франции уход под корону Объединенной Империи являлся оптимальным выходом: только в таком статусе французы могли рассчитывать на известное снисхождение и даже со временем войти в «господствующую» нацию Империи Запада.

 

Не намного лучше пришлось и ее союзникам. Иберию заставили упразднить унию с Португалией, которая вновь обрела государственную независимость и еще присоединила Галисию, решившую, что с Португалией дело пойдет лучше, чем с Испанией. Тогда же Мадрид заставили принять итоги референдума провозгласившего независимость Страны Басков.

 

В Италии назревала гражданская война между империей «Эфиопской династии» и Северной лигой. При участии Объединенной Империи конфликт удалось предотвратить и, хотя Империя не признала независимость Северной Италии, ее представители уговорили Бенито, решать дело миром как можно скорее. Как и следовало ожидать, «как можно скорее»  растянулось на неопределенный срок , похоронивший идею единой Италии в обозримом будущем.

 

Новая «Римская империя» смогла компенсировать свои потери в иных регионах. Ей принадлежала Эфиопия, Эритрея, большая часть Сомали и Ливия. Задолго до начала смуты в Африке, Бенито Муссолини выдал своих дочерей за наследников египетского и иорданского престолов. Ему же было позволено усадить своего сына на трон Сирийского Королевства, его братья сели на троны Албанского и Румынского королевств (последнее было возрождено, после поражения Украины в войне с Орловией и вторичного объединения Молдовы и Валахии). Таким образом, в Средиземноморье наклевывалось образование небольшой империи, объединенной близким родством правящих монархов. Объединенную Империю это не сильно беспокоило – во-первых, данные союзы никоим образом не подвергали сомнению членства названных государств в пробританских блоках, скорей наоборот, втягивали Италию в созданную в регионе систему коллективной безопасности. Во-вторых, Объединенная Империя давно выкупила ядерное оружие у обоих итальянских государств. «Новая Римская империя» стала своего рода суб-империей в составе глобальной и многоуровневой западной Суперимперии.

 

Другими такими суб-империями стали КША и Бразилия. Последняя к тому времени объединилась с Португалией и ее сохранившимися колониями, Атлантической республикой, Анголой и Мозамбиком в составе Священного союза имени короля Себастиана, под эгидой, опять-таки бразильской монархии.

 

От северной Италии  отделился Тироль, присоединившийся к Австро-Баварии. Это государство, выдержав свой нейтралитет, даже в условиях навязчивых французских предложений по вступлению в Священный Союз, оказалось вознаграждено за свою принципиальность важным территориальным приращением. К тесному союзу  с данным государством стали тяготеть также Венгрия и получившая независимость Хорватия.

 

От Польшесловакии в пользу Нидервера был отторгнут Гданьск, вновь получивший название Данцига и формальный статус «вольного города». Зато Польше было позволено восстановить свое влияние в Беларуси.

 

Еще ранее Северороссия под шумок аннексировала Псковию.

 

На Ближнем Востоке Иран и Ирак в результате династической унии объединились в единое государство под главенством иранского шаха. Его дети сели на троны вассальных королевств – Армянского и Мидийского (бывшего турецкого, иракского и сирийского Курдистанов).

 

В Африке в состав бывших владений Нидервера были включены также бывший Габон, Убанги-Шари и южный Чад. Теперь колонизаторы учли ошибки прошлого- данные колонии преобразовывались в королевства, под властью членов королевских семей Уганды, Руанды-Урунди и местных вождей. Фактический же контроль, разумеется, остался за колонизаторами. На побережье Гвинейского Залива, бывшие французские колонии, Либерия и Сьерра-Леоне присоединились к Содружеству государств Гвинейского Залива, а к власти там пришли опять же потомки местных вождей и королей. Все это, разумеется, под протекторатом ОИ.

 

Непосредственно под властью Франции остались Алжир и бывшая Малийская Федерация, за исключением Верхней Вольты, вступившей в состав СГГЗ. Марокко приобрело полную независимость, Тунис стал вассалом Новой Римской империи, а Северный Нигер  - «особым протекторатом» ОИ. В остальном ситуация в Африке мало изменилась.

 

В Юго-Восточной Азии Соединенным Штатам Ост-Индии было переуступлена северо-восточная часть Новой Гвинеи, та, что еще до ПМВ принадлежала Германской Империи. Австралии  в компенсацию передали Новую Каледонию и бывшую Французскую Полинезию.

 

Девятого ноября 2018 года состоялась историческая встреча монарха Объединенной империи Великобритании, Нидерландов и Северной Германии, короля Франции, короля Корсики, Великого герцога Бретонского (+ еще с полсотни титулов)  Вильгельма V с императором Японии, сыном Солнца, Сыном Неба, земным супругом Афродиты-Гуаньинь, Великим Желтым Драконом, Хозяином Поднебесной и мириада колесниц ( и еще over  500 титулов)  тэнно Фумихито.

 

Встреча  прошла в Венесуэле, на острове с поэтическим названием Новая Спарта. Выбор государства для встречи был не случаен: Венесуэла, так и не выбравшая до конца сторону в глобальном противостоянии, умудрялась сохранить более-менее хорошие отношения с обеими сверхдержавами, чем сейчас и пользовалась.

 

Впрочем, и означенные державы не собирались ссориться. Наговорив друг другу кучу комплиментов, оба монарха вновь подтвердили обоюдные права на заранее оговоренные сферы влияния, признали все титулы друг друга и подписали ряд соглашений о дружбе, мире и плодотворном сотрудничестве на благо своих стран и всего человечества.

 

Оговаривая сферы влияния обе державы, в частности, признали нейтральный статус Сибирской Республики, Великого Турана и Тибета. Тибет был объявлен священным местом под защитой обеих империй, Туран и Сибирь – зоной свободной конкуренции для корпораций обеих империй, неприсоединившейся к какому-либо военному блоку, свободной от иностранных войск и баз.Оговаривался и особый статус Гонконга и Сингапура, их важность как зон «свободной торговли» и «территорий культурного обмена» ради сближения Востока и Запада.

 

Оба монарха  гневно осудили порочную практику «поддержки экстремистских движений» и заявили о намерении приложить все усилия к «всемерному искоренению зла терроризма».

 

Сделав все  положенные заявления, монархи расстались необычайно довольные друг другом. Им предстояла большая работа по перевариванию доставшихся обоим огромных кусков мира.

 

Что будет дальше? Великие умы всего мира гадают о будущем, признавая, что любой прогноз может оказаться в корне ошибочным. Пессимисты говорят, что мир между империями не будет долгим и что рано или поздно оба великих Острова вновь вцепятся друг другу в глотки. Да и внутри самих новых империй могут возникнуть проблемы. Долго ли будет смиряться Франция со своим унизительным поражением и не захочет ли взять реванш в будущем? Будет ли Китай вечно прозябать под властью Японии или однажды проснется, дабы содрогнулся весь мир? Действительно ли погас навеки факел Статуи Свободы или под спудом пепла еще тлеют горячие угли, в ожидании нового Вашингтона, который раздует вновь пламя американской свободы? И не вызревает ли в Африке, сдавленной тисками корпораций, новый M.O.N.S.T.E.R.?

 

Оптимисты говорят, что все трудности преодолимы и  будущий мир ждет процветание под властью единой монархии, возможно, в результате династического брака,  к которому приведет дальнейшее сближение Востока и Запада. Время покажет, кто прав, ну а сейчас человечеству стоит наслаждаться временем  относительной стабильности, надеясь, что у   правителей двух Островных Империй хватит мудрости и ответственности, чтобы не подвергать снова народы мира всем ужасам, тяготам и лишениям, на которые оказался столь богатым весь XX век.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

[Каминский]

Карты от коллеги  Serafim:

 

Изменено 7 Nov 2017 пользователем Каминский

[Каминский]

Изменено 7 Nov 2017 пользователем Каминский

[Каминский]

[Каминский]

Карты от коллеги Tar-Mairon:

 

[Каминский]

[Каминский]

Карты от коллеги Metallist

 

[Каминский]

[Каминский]

 

[Каминский]

Мои карты:

Латиноамериканские войны:

 

[Каминский]

пост-американская Америка. 2.01.2007

[Каминский]

[Каминский]

Таймлайн на Самиздате

[Каминский]

Худлит:

"Монарх Карелии" - 1918- 1919 гг, Русский Север, начало "Беломорской Карелии"

"Проект "Плеяда" 2.0" - 1942 год, Дальневосточный фронт Великой Войны ( Маньчжурия, Монголия, Приамурье и Забайкалье)

"Дочь колдуна"- 1947 год, Удмуртия, конец Великой Войны.

"Соблазн черного властелина"- 2010 год, Бразилия

 

[~Картина-из-Бездны-Галереи~]

Худлит:

 
 К слову, а Вы всё таки не будете переделывать под Новый МОРФАС тот рассказ, о котором Вы говорили?:о 
 Сейчас не смогу найти, но это который про украинцев ) 
 

[Каминский]

Сейчас не смогу найти, но это который про украинцев )

Вряд ли, он совсем не ложится в историю этого мира. Тут Западная Украина не пограничье, а глубокий тыл.

[~Картина-из-Бездны-Галереи~]

Вряд ли, он совсем не ложится в историю этого мира. Тут Западная Украина не пограничье, а глубокий тыл.

 
 А если в 47-м?:о 
 

[Каминский]

 А если в 47-м?:о 

Все равно. Слишком много придется менять и я пока не знаю как. Может позже.

[~Картина-из-Бездны-Галереи~]

Все равно. Слишком много придется менять и я пока не знаю как. Может позже.

 
 Аэ :с 
 Ну, просто я внутренним взором всегда люблю собирать в АИ-мирах паззлы из того, что даётся об этих самых мирах ) 
 Чем крупнее паззл, тем он ярче и красочнее, скажем так )))) 
 

[Каминский]

Карта за 2003 год от коллеги Tar-Mairon: