конкурс-чб Три дня капитана де Винтера (C) Magnum

[Magnum]

* * *

«Началась беда в Ларедо. Всему виной был Малыш Льяно — свою привычку убивать людей ему следовало бы ограничить мексиканцами. Но Малышу было за двадцать лет, а на границе по Рио-Гранде в двадцать лет неприлично числить за собой одних мексиканцев». 

О’Генри, «Гнусный обманщик». 

 

 

1. 

 

Порт-Ассаб, Бельгийская Восточная Африка, лето 1936 года.

 

— Это последний ящик, командир, — доложил сержант Ламберт. — Все в лучшем виде, мы о таком и мечтать не смели. Винтовки, пулеметы, гранаты, даже запчасти для машин и новенький генератор!

— Хорошо, — кивнул капитан Виктор де Винтер. — Грузите его на машину. Что-нибудь еще, сержант?

— Комендант порта просил зайти вас в контору.

— Хорошо, — снова кивнул офицер. — Будьте добры, Ламберт, приготовьте батальон к выступлению. Мы отправимся немедленно, как только я закончу с делами.

— Будет исполнено, мой капитан, — козырнул сержант.

Виктор де Винтер бросил короткий взгляд на вытянувшуюся вдоль пирса колонну грузовиков и бронеавтомобилей, потом на могучие корабли Королевского Флота, разбросанные по гавани, после чего неторопливо зашагал по направлению к двухэтажному белому домику, который возвышался на дальнем конце причала. Несмотря на только что отданные приказы, капитан де Винтер совсем не торопился возвращаться в родную крепость посреди эфиопских холмов. Будь его воля, он бы вообще туда не возвращался, а остался бы здесь, на берегу моря. Но увы! Долг, служба, присяга… Капитан тяжело вздохнул и поднялся по узкой лестнице на второй этаж комендантской штаб-квартиры.

— Шеф ждет вас, — этими словами встретил его сидевший в приемной молодой секретарь, заметно страдавший от полуденной жары. Бедняга почти уткнулся лицом в стоявший на конторском столе маленький вентилятор. Де Винтер не проявил к нему никакого сочувствия. «Тебя бы сейчас на сомалийскую границу, слизняк…»

В кабине командора ван Роя, начальника порта, находились двое — сам командор, всегда добродушный толстяк лет пятидесяти, восседавший в удобном глубоком кресле, и стоявший у окна молодой человек в крайне необычном для этих мест костюме. Де Винтер даже моргнул дважды, прежде чем убедился, что не стал жертвой оптического обмана или солнечного удара. В последний раз он видел такой костюм в американском синемафильме из жизни ковбоев и индейцев. Точно, самый настоящий ковбой. Выцветшая клетчатая рубашка в черно-красную клетку, серо-зеленый шейный платок, широкие штаны из темно-синей брезентовой ткани, сапоги из кожи неизвестного американского зверя с металлическими шпорами и шляпа (самый настоящий техасский «стетсон», из черного фетра, с загнутыми полями), которую молодой человек бережно прижимал к груди. Капитан де Винтер кое-что понимал в шляпах, его дядя и кузены со стороны матери держали самый большой магазин головных уборов в Брюсселе. Довершал картину лежавший на столе командора широкий оружейный пояс. Патронные гнезда были заполнены примерно наполовину, а из кобуры торчала рукоятка ковбойского кольта, изготовленная из настоящей слоновой кости. В слоновой кости капитан тоже кое-что понимал — чай, не первый год в Африке. Завершив осмотр одежды незнакомца и прочих деталей его туалета, де Винтер потратил несколько секунд на то, чтобы изучить самого «ковбоя». Невысокий, сантиметров на пять ниже де Винтера, но широкий в плечах и на вид крепкий. Молод, лет двадцать пять, не больше, а скорей всего — и того меньше. Голубоглазый блондин, высокий лоб, уши почти не торчат, нос картошкой, два ряда белоснежных зубов, коротко стриженный и чисто выбритый. Действительно, похож на американца. Заметно загорел, но явно не под местным солнцем, твердо решил капитан и наконец-то повернулся к терпеливо ожидавшему его командору ван Рою:

— Вы хотели видеть меня, мин херц?

Де Винтер специально перешел на фламандский, предположив, что незнакомец этим языком не владеет.

— Да, — кивнул ван Рой, — этот парень сошел на берег сегодня утром, с греческого торгового судна. Говорит, хочет вступить в армию его величества короля-императора Леопольда, чтобы воевать с мятежными неграми.

— Американец? — на всякий случай уточнил де Винтер.

— Паспорт у него американский, — уклончиво ответил начальник порта.

Капитан пожал плечами, снова повернулся к ковбою и перешел на английский:

— Как твое имя, малыш?

— Колорадо Спрингс, сэр, — немедленно отозвался тот. Голос у него был — удовольствие для ушей, с таким голосом в церковном хоре выступать. Или петь у ночного костра ковбойские песни. Но вот имя…

— Колорадо? — удивился де Винтер.

— Тысячу извинений, сэр, — покраснел американец. — На самом деле меня зовут Джонни. Джонни Спрингс. Но все друзья называют меня Колорадо…

— В таком случае, я буду называть тебя Джонни, потому что мы с тобой пока что не друзья, — заметил капитан. — Или ты предпочитаешь «мистер Спрингс»?

— «Джонни» вполне достаточно, — еще больше смутился таинственный ковбой.

— И что ты здесь делаешь, Джонни? — поинтересовался де Винтер. — Как ты здесь вообще оказался? Нет, не в кабинете коменданта порта, а в Бельгийской Восточной Африке?

— Мне пришлось покинуть родину в большой спешке, — снова покраснел «Колорадо Спрингс». — Это случилось около года назад, сэр. Немного помотался по свету, пытался найти себе новое место, перебивался случайными заработками, но деньги подходят к концу… Услышал про войну, которая здесь идет, и решил, что могу оказаться полезным.

— Полезным? — переспросил де Винтер. — А что ты умеешь делать?

— Скакать на лошади, стрелять из винтовки или пистолета… — развел руками американец. — Обычные вещи.

— Допустим, — проворчал капитан.- А почему именно наша война? Сегодня войны идут по всему свету. Парни, которые умеют обращаться с конем или винтовкой, сейчас нарасхват в Южной Америке, на Балканах, Филиппинской Индии…

— Мне бы хотелось участвовать не в любой войне, а в справедливой войне, — заявил Джонни Спрингс. — А вы ведете справедливую войну. Негоже неграм подниматься против белого человека. Негры должны знать свое место…

«Еще один», — мысленно закатил глаза де Винтер. Мало нам бурских добровольцев, так теперь еще и побитые конфедераты потянулись на жаренькое.

— Если ты не в курсе, — заговорил де Винтер наставительным тоном, — мы тут сражаемся не с неграми, потому что они негры, а с мятежниками, восставшими против законной власти Его Величества Леопольда, короля Бельгии и императора Эфиопии. Да будет тебе известно, что в королевской армии служат тысячи черных солдат — верноподданные сомалийцы, эритрейцы, суданцы и лояльные эфиопы. Тогда как на другой стороне нередко встречаются белые люди — европейские наемники из гвардии бывшего абиссинского негуса, австро-венгерские социал-коммунисты, британские либералы-фабианцы… Даже твои соотечественники, американцы из «Армии Всемирного Освобождения».

— Да что я, не понимаю что ли, бывают и послушные негры, — американец спокойно пожал плечами. — Когда мой дед пошел добровольцем в армию генерал Ли, все домашние негры пошли вместе с ним, и сражались рядом до самого конца. А на другой стороне тоже белых людей хватало — янки, канадские волонтеры, аболюционисты всякие…

— Хммм, — протянул бельгиец. А парня-то на мякине не проведешь. Правильно понимает политику партии. Де Винтер поспешил сменить тему:

— «Покинул родину в большой спешке»? Прямо говори, грохнул кого-то?

— Это была честная дуэль, — не переставал краснеть ковбой по имени Джонни. — Негодяй оскорбил благородную даму. Но его кузен занимал пост шерифа в том городке, так что я не мог рассчитывать на справедливый суд и поэтому направился к мексиканской границе, а потом и дальше — до самой Африки…

Командор ван Рой, молчавший все это время, не выдержал и расхохотался:

— Складно рассказывает, верно? Я выслушиваю эту историю уже в третий раз и неизменно прихожу в неописуемый восторг!

— Это так невероятно, что я даже готов ему поверить, — пробормотал де Винтер. — Последний вопрос. Кроме английского ты еще какие-нибудь языки знаешь?

— Да, месье, — ковбой перешел на французский. — Провел два года в Квебеке, нахватался, потом еще несколько лет в Луизиане…

— Сам вижу, что не в Париже, — поморщился де Винтер. — Ну и акцент у тебя, прости, Господи… Некоторые сомалийцы лучше по-французски говорят. Но для Бельгийской Королевской Армии сойдет. Что скажете, командор?

— Он выжил на греческом торговце, — ухмыльнулся начальник порта.

— Тогда решено, — пожал плечами капитан. — Где его документы? — Начальник порта протянул потертый паспорт с американским орлом на обложке, и де Винтер не читая сунул его в карман. — Бери свои вещи, Джонни, и топай за мной.

— У меня кроме этого ничего нет, сэр, — американец кивнул на лежавший на столе оружейный пояс.

— Omnia mea mecum porto? — прищурился де Винтер.

— Прошу прощения сэр? — недоуменно моргнул ковбой. — Это бельгийский язык? Я по-бельгийски не понимаю…

— Это латынь, — усмехнулся капитан. — «Всё своё ношу с собой».

— А, язык католических священников, — понимающе закивал Джонни. — Должен был догадаться, хотя кроме «Патер ностер» ничего не знаю. — Пояснил в ответ на недоумевающий взгляд де Винтера: — Я ведь на мексиканской границе много лет провел, наслушался. По-испански, кстати, тоже говорю и понимаю. А так-то я из южных евангелистов…

— Ничего страшного, — утешил его де Винтер. — У нас в армии кого только нет. Мусульмане, язычники, даже иудеи и зороастрийцы. Они будут тебе рады. В лагере получишь новую форму, снаряжение, примешь присягу, все как положено. Это пока останется у меня, — капитан взял со стола оружейный пояс. Вытащил револьвер из кобуры, повертел в руках. Действительно, настоящий ковбойский кольт укороченным стволом, слоновая кость и никелированный корпус, украшенный замысловатыми узорами. Мексиканская работа, скорей всего. Дикий Запад. Какой век на дворе? — Будешь хорошим мальчиком — получишь свою игрушку обратно. Между прочим, — спохватился бельгийский офицер, — а в своей родной американской армии ты послужить случайно не успел?

— Никак нет, сэр, — признался ковбой. — Зато некоторое время служил помощником шерифа в Колорадо. Оттуда и прозвище.

— Понятно, — кивнул де Винтер. — Дикий Запад…

* * *

Возвратившись на причал, капитан де Винтер поручил американского гостя и его имущество заботам сержанта Ламберта:

— Под вашу ответственность, сержант. Вы знаете, что с ним делать.

— Так точно, мой капитан, — Ламберт, ветеран дюжины компаний на трех материках, даже глазом не моргнул. За двадцать лет службы ему приходилось командовать куда более странными бойцами. — Как твое имя, оборванец?

— Джонни Спрингс, сэр, — прозвучало в ответ.

— Не смей называть меня «сэр»! — мгновенно рассвирепел сержант. — Я тебе не «сэр»!!! Говорить только по-французски! (Ламберт прекрасно владел британским наречием, но сейчас это не имело значения). Отныне ты рекрут Жан… Жан Ковбой, вот! — Сержант не отличался богатой фантазией. — Не смей обращаться ко мне, пока я с тобой не заговорю, а если заговорю — называй меня «сержант» и никаких «сэров»! Понял, Ковбой?!

— Да, сержант! — рявкнул новоиспеченный боец, одновременно вытягиваясь по стойке «смирно». «В армии он может и не служил, но в дисциплине кое-что понимает», — одобрительно кивнул пристально следивший за ним де Винтер.

— Видишь тот грузовик в хвосте колонны?! — продолжал Ламберт.

— Да, сержант!

— У тебя пять секунд, чтобы оказаться на борту. Время пошло. Бегом, марш!!!

— Пожалуй, из него выйдет толк, — на сей раз одобрительно хмыкнул сержант, наблюдая как Джонни Спрингс из Колорадо исчезает в кузове грузовика. — Что скажете, капитан?

— Полагаюсь на твое суждение, — улыбнулся в ответ де Винтер. — Все готово? Можем отправляться?

— Есть еще одна неувязочка, командир, — внезапно помрачнел Ламберт. — Пойдемте, я велел ей ждать возле штабного автобуса…

«Кому ей? Неувязочке?!» — удивился де Винтер, но послушно последовал за сержантом.

— Ну, наконец-то! — Неувязочка разве что не прыгнула капитану навстречу. — Вы и есть тот самый капитан де Винтер?! Я уже битый час торчу здесь на солнцепеке! Хорошо же бельгийская армия обращается с иностранными гостями…

— С кем имею честь, мадам? — унылым голосом поинтересовался де Винтер, и тут же получил предсказуемый ответ:

— Между прочим, мадемуазель!

Высокая, стройная, зеленоглазая, с пухлыми губами и маленьким вдернутым носом, коротко стриженная платиновая блондинка, облаченная в тропический костюм цвета хаки, подчеркивавший ее изящные формы. Далеко за двадцать, но и до тридцати ей тоже далеко. Виктор де Винтер счел бы за счастье познакомиться с такой девушкой даже в Париже или Брюсселе, и тем более — в Порт-Ассабе, где он провел последние три дня, но сталкивался разве что с амхарскими или арабскими шлюхами из офицерского борделя. Если бы только не ее противный голос — крикливый, хриплый, прокуренный и обещавший большие проблемы — или даже неприятности. Де Винтер машинально оглянулся, но сержанта Ламберта уже и след простыл. Небось уже успел настрадаться, поэтому и сбежал.

— Чем могу служить, мадемуазель? — покорно повторил капитан.

— Сильвия Трембло, специальный корреспондент «Ле Пти Паризьен», — соизволила представиться блондинка. — Вы ведь направляетесь в Гондор, верно?

— Гондар, — машинально уточнил де Винтер.

— Пусть Гондар, — мадемуазель Сильвия нетерпеливо взмахнула изящной ручкой. — Так или иначе, я еду с вами. У меня разрешение от вашего начальства, — теперь она принялась размахивать перед его лицом бумагой, украшенной многочисленными печатями.

Виктор покорно заглянул в документ. Все правильно, все подписи и печати на месте, в том числе подпись генерала Борреманса и печать вице-губернатора Дюпона. Мадемуазель Трембло из Парижа имеет право сопровождать отряд капитана де Винтера, а тот должен оказывать ей всяческое содействие и тому подобное. Чутье не подвело. Проблемы, а то и неприятности. Только французской журналистки ему не хватало в самом сердце зоны мятежных племен. «Мерд!» — мысленно выругался капитан.

— И как долго вы собираетесь нас сопровождать? — осмелился уточнить де Винтер.

— Сколько потребуется, — отрезала мадемуазель Сильвия. — Ну, мы уже едем?!

Капитан только пожал плечами — больше ему ничего не оставалось делать. Не спорить же с людьми, подписавшими эту треклятую бумагу?

— Добро пожаловать, — - сказал де Винтер и указал на штабной автобус. — Поднимайтесь на борт, располагайтесь со всеми удобствами.

— В эту развалину? — журналистка из Парижа покосилась на предложенную машину с откровенной неприязнью, и ее чувства было легко представить. Видавшая виды «Минерва» 26 года — грязный серый гофрированный корпус, совсем грязные узкие окошки, разводы ржавчины и другие подозрительные пятна. — А ничего лучше у вас нет? Я вас насквозь вижу, капитан, и знаю все ваши грязные солдафонские штучки. Сами небось на новеньком кабриолете собираетесь ехать!

— Поднимайтесь на борт, — повторил бельгиец. — Не беспокойтесь, мы поедем вместе.

Сильвия пожала плечами, подхватила лежавший у ее ног объемный рюкзак, последовала за капитаном и разинула рот от удивления. Внутреннее убранство автобуса являло поразительный контраст с его внешним видом. Мягкие удобные кресла, шелковые занавесочки на окнах, изящные откидные столики — красное дерево и никель. Где-то в глубине салона негромко гудел освежитель воздуха. И чисто — как в операционной, ни пылинки. Кроме тех, что занесли с собой новые пассажиры и оставили на черно-резиновом полу. Де Винтер плюхнулся в кресло у окна и пояснил:

— Если бы он снаружи был такой же красивый, его бы живо отобрал у нас один из тыловых генералов. — Капитан отвернулся и снял с рычага красную трубку радиотелефона. — Говорит командир, общее внимание. Отправляемся через пять минут!

Кабина водителя автобуса была отделена непрозрачной перегородкой. В перегородке открылось окошко и показалась черная физиономия водителя-аскера:

— Все в порядке, шеф? Новые приказы? Нужна помощь?

— Все в порядке, — кивнул в ответ капитан. — Спасибо, Тавакал. Будь готов к отправлению.

— Так точно, шеф, — отозвался сомалиец и захлопнул окошко.

Сильвия Трембло еще раз осмотрелась по сторонам, пожала плечами, бросила рюкзак на пол и опустилась в ближайшее свободное кресло. Достаточно близко, чтобы поддерживать разговор, но недостаточно близко, чтобы разговор походил на дружеский.

— Неплохо вы здесь устроились, — заметила она.

— Мы не должны отказываться от маленьких радостей жизни, даже если взялись нести свет цивилизации местным дикарям, — пожал плечами бельгийский солдафон. — Совсем наоборот.

— О, цивилизация! — журналистка из Парижа завелась с пол-оборота, и капитан хитро улыбнулся про себя. Как они все предсказуемы… — Да знаете ли вы, что цивилизация процветала в этих краях еще в те времена, когда ваши предки были варварами в звериных шкурах, ковырявшихся в грязи посреди болот между Рейном и Маасом!

— Даже не собираюсь с этим спорить. Ваши предки и вовсе были галлами, — парировал де Винтер. — Что с того? Сегодня мы поменялись местами. Наша родная Европа превратилась в центр цивилизованного мира, тогда как абиссинцы растеряли былое величие и скатились в полное варварство. Так проходит слава мира. И не только эфиопская слава. Взять хотя бы их ближайшего великого соседа — Египет. Когда-то великого. Когда-то жители Египта строили волшебные храмы и фантастические пирамиды, а сегодня это нищая страна, населенная грязными бедуинами и невежественными крестьянами. Одним словом — варварами. Варвары, которые только и ждут удобного момента, чтобы обрушиться на Европу, как это сделали в свое время гунны, норманны и татары. Поэтому мы и здесь. Чтобы избежать и не повторить ошибок прошлого. Чтобы остановить варварское вторжение на самых дальних рубежах. Когда мы закончим свою работу в Африке, Азии и других подобных местах, с варварством будет покончено раз и навсегда. Некому будет вторгаться в Европу, потому что негров и египтян будут волновать совсем другие проблемы. Купить супруге новую дамскую шляпку, отвести детей в художественную галерею и не пропустить вечернее представление в местном оперном театре…

— Вы действительно в это верите? — недоверчиво покачала головой Сильвия.

— Впереди много работы, — спокойно сказал де Винтер, — но я верю, что мы справимся. Рано или поздно.

— Сколько лет вы провели в Эфиопии? — последовал следующий вопрос. Этот разговор все больше и больше походил на интервью. Сейчас она достанет из сумки блокнот… Угадал!

— Почти два года. А вы? — поинтересовался капитан.

— Почти два дня, — в тон ему ответила парижанка. — Два дня назад я прилетела из Французской Персии. Мои соотечественники в Иране тоже верят, что несут персидским крестьянам свет цивилизации. А еще свободу, равенство и братство.

— Одно слово — французы, — фыркнул бельгийский солдафон, но его собеседница даже не подумала оскорбиться.

— Раз уж вы решили посетить Африку, — продолжал Виктор, — то почему решили начать с Бельгийской Эфиопии? Почему не Французская Уганда?

— Французская Уганда — моя следующая остановка, — кивнула Сильвия. — Но перед этим я хотела посетить колонию другой европейской державы, чтобы иметь материал для сравнения. Эфиопия лежала по дороге — чистая география, ничего личного.

Де Винтер оставил свое кресло и направился в дальний конец салона, где находился весьма просторный холодильник.

— Боюсь, выбор весьма невелик, — признался он. — Вы что предпочитаете? Кальвадос или стерфорд?

За бортом автобуса протяжно загудел сигнал отправления, поданный с головного автомобиля, и все остальные машины — грузовики, броневики, автобусы и вездеходы дружно отозвались. Мало-помалу колонна тронулась с места и покатила по узким и пыльным улочкам Порт-Ассаба на запад. В темное сердце Африки — прочь от моря, прочь от цивилизации.

* * * 

Первый флаг забился над Харраром,
Это город раса Маконена,
Вслед за ним проснулся древний Аксум
И в Тигрэ заухали гиены.

По лесам, горам и плоскогорьям
Бегают свирепые убийцы,
Вы, перерывающие горло,
Свежей крови вы напьётесь нынче.

«Военная», Николай Гумилёв. 

Первая половина пути прошла без приключений, если не считать запланированных остановок для отдыха и дозаправки, как и первая половина второй половины. Как оказалось, Сильвия неплохо умеет делать минет — как и все француженки, а из всех видов совокуплений предпочитает сношение сзади. К счастью, когда колонну атаковали повстанцы, Виктор и его французская спутница были одеты и полулежали в креслах, болтая о всяких пустяках. На часах было около девяти утра, они только что позавтракали.

Несмотря на затрапезный вид «Минервы», неведомый эфиопский командир правильно опознал в ней важную цель. Первый же выстрел из бронебойного ружья пришелся в двигатель автобуса, а взрывная волна заодно поразила водительскую кабину, превратив верного Тавакала в отбивную из мяса и костей. Сама же «Минерва» ненадолго оторвалась от грешной земли, чтобы приземлиться обратно колесами вверх.

— Ты цела?! — заорал де Винтер, стараясь перекричать грохот развернувшегося за бортом сражения. Его левая щека противно кровоточила; скорей всего, останется красивый шрамик на память.

— Кажется все в порядке… вроде ничего не сломала… — неуверенно сообщила Сильвия.

— Оставайся пока в машине! — велел капитан, выбил ударом ботинка уже треснувшее стекло, вытащил из кобуры пистолет и полез наружу. Снаружи его никто не ждал. Еще два взрыва донеслись до ушей де Винтера — справа и слева. Классическая тактика — поразить головную машину, потом хвостовую. Непонятно только, почему они начали с его автобуса, который двигался в центре колонны. Никуда бы он не делся. Или решили первым делом оставить отряд без командира? Так не получилось! На помощь капитану с двух сторон уже бежали верные черные аскеры и белые сержанты, покинувшие свои грузовики. Похоже, потери пока незначительны. Это хорошо, а где противник? Виктор окинул быстрым взглядом поле боя. Ага, местность знакомая. Старая лесная дорога, проложенная в конце прошлого века. Справа от дороги — невысокие холмы, покрытые редким лесом. Там и засели враги. Оттуда доносятся восторженный боевой клич непокорных абиссинцев — «Рас Тафари! Рас Тафари!» Похоже, бронебойные снаряды у варваров быстро закончились, потому они перешли на винтовки и луки. Вот и первая стрела просвистела… Опустившись на одно колено, укрываясь за машинами, бельгийские и африканские легионеры открыли ответный огонь. Их поддержали уцелевшие броневики. Пока все идет неплохо, оценил обстановку де Винтер. Нет, этот лес не станет моим Тевтобургом!

Так-так-так, стреляют только справа. Де Винтер посмотрел налево — там пока тихо. Или враги затаились до поры до времени, чтобы нанести удар в самый удобный для них момент, или там вообще никого. Засада на дороге требует особого искусства, которым может похвастаться не всякий абиссинский полководец. Чуть ошибешься — и бойцы, засевшие с двух сторон, будут стрелять не только в противника, но и друг в друга. Конечно, рисковать не стоит.

— Третий взвод — прикрываете тылы! — капитан принялся отдавать приказы. — Четвертый взвод — приготовьтесь открыть огонь из «вонючек» по моему сигналу! Первый и второй взводы — за мной!

И капитан де Винтер повел добрую половину своего отряда в атаку вверх по склону холма. На первый взгляд — в самоубийственную атаку. Виктор понятия не имел, сколько там врагов, как они вооружены, хорошо ли окопались, а даже если и не успели окопаться — обороняться на возвышенности им все равно проще, чем атаковать возвышенность. Но капитан знал, что делает.

Нет, не окопались, понял он через несколько минут, когда его солдаты столкнулись с мятежниками лицом к лицу. Но как же их много, клянусь Девой Марией! Здесь лес был гораздо гуще, поэтому вести правильное сражение между плотно стоявшими деревьями не было никакой возможности. Перестрелка быстро перешла в штыковую атаку и рукопашную схватку. Абиссинцы — типичные лесные оборванцы-партизаны — несомненно экономили патроны и предпочитали пускать в ход приклады, копья и шотели — кривые и смертельно опасные эфиопские мечи. Впрочем, черные солдаты де Винтера тоже умели пользоваться шотелями. Сам же капитан облюбовал удобную позицию меж двух вековых стволов и время от времени постреливал в абиссинцев из пистолета. Тем временем враги прибывали — то ли вылезали из-под земли, то ли спрыгивали с деревьев — и постепенно сжимали кольцо вокруг бельгийского отряда. Де Винтер почему-то взирал на такое развитие событий хладнокровно и даже равнодушно.

Потому что он знал, что делает.

«Пора!» — решил капитан, когда число окружавших его абиссинцев стало совсем уже неприличным.

— Маски!!! — скомандовал он, одновременно стреляя в воздух из сигнального пистолета. Одна красная ракета, вторая, третья… Хватит, пожалуй. Не могли не заметить — ракеты взлетали высоко над верхушками деревьев. Заметили, окончательно убедился он, когда где-то над его головой лопнул первый снаряд. А потом еще один, и еще.

С беспощадного неба на поле битвы опустилась Черная Смерть.

Эфиопам и раньше приходилось иметь дело с боевыми газами, поэтому они не растерялись. Противогазов у них, конечно, на всех не хватало, поэтому в ход пошли заранее приготовленные мокрые тряпки. «Зря стараетесь», — подумал капитан, со злорадством наблюдая за действиями врагов через толстое стекло своего резинового шлема. С этим газом вы еще не встречались. Новая формула, последнее достижение бельгийских военных химиков, только что прибыл из Европы!

Не прошло и десяти минут, как все было кончено. Уйти удалось немногим. Черное облако газа постепенно рассеялось, и теперь всякий мог видеть поле битвы, усеянное телами мертвых и умирающих мятежников — хрипящих в агонии, рвущих остатками сожженных легких, грызущих землю. Между ними бродили солдаты де Винтера в новеньких защитных масках, хладнокровно работавшие штыками и шотелями. Потери легионеров были незначительны. Как ни странно, пленные тоже были — в основном партизаны, носившие хорошие фабричные противогазы. Скорей всего, командиры и офицеры. Разумеется, такие пленные представляли особую ценность, поэтому их по одному уводили в сторону дороги, где вторая половина отряда прикрывала расчеты газовых баллонометов.

— Ладно, заканчиваем здесь, — велел капитан, наткнувшись на одного из своих сержантов. — Собирайте людей, Маршаль. Возвращаемся к колонне.

— Да, мой капитан, — ответил сержант. Его голос прозвучал глухо за стеклянным забралом шлема. Де Винтер еще раз окинул взглядом поле победоносного сражения и неторопливо зашагал в сторону дороги. Но не прошел он и дюжины шагов, как споткнулся о труп черного аскера и выронил свой пистолет. Ничего странного — шлем защищал от боевых газов, но препятствовал правильному обзору. Капитан чертыхнулся и, стоя на коленях, принялся искать свое оружие. Это увлекательное занятие прервал очередной абиссинец, появившийся неизвестно откуда. Скорей всего, с дерева спрыгнул. Мятежник выглядел совсем плохо, но был еще жив. У него даже хватило сил, чтобы прореветь «Рас Тафари!», брызгая во все стороны кровавой слюной, и занести над капитаном сверкающий шотель. Де Винтер упал на левый бок, перекатился, даже успел выхватить револьвер из кобуры мертвого сомалийца, но выстрелить не успел. Понял, что не успеет. Повстанец с мечом был уже совсем рядом, сейчас клинок опустится… Что будет после этого, капитан даже представить не успел, потому что прямо над его головой загрохотали выстрелы. Раз, два, три… Складывалось впечатление, что неведомый стрелок ведет огонь из пулемета — но пулемета неизвестной системы. Четыре, пять, шесть — длинная очередь превратила грудь эфиопа в одну сплошную кровавую массу. Какое-то мгновение он еще держался на ногах и силился поднять повыше меч, но потом силы окончательно оставили мятежника и тот рухнул на спину, несколько раз дернулся и окончательно затих. Капитан де Винтер перекатился на другой бок, чтобы бросить взгляд на своего спасителя — и только тесный противогаз не позволил ему уронить челюсть. Спаситель тоже носил носил защитный шлем, поэтому Виктор не сразу разглядел его лицо, но вот костюм (джинсы и клетчатая рубашка) и оружие (никелированный ковбойский кольт с ручкой из слоновой кости) невозможно было перепутать ни с чем. Ну и ну. Капитан поднялся на ноги и отряхнулся.

— Ты делаешь успехи, солдат, — заметил де Винтер. — Продолжай в том же духе.

— Рад стараться, мой капитан, — в тон ему ответил Колорадо Спрингс, несколько раз прокрутил кольт на указательном пальце и вернул его в кобуру — точь-в-точь как заправский ковбой. — Жаль, патроны закончились.

— Вот, держи, — капитан решил отблагодарить своего спасителя не только словами и протянул ему наган солдатского образца, который все еще держал в руке. — Патронов к твоей пушке в наших краях не достать, а к этому — сколько угодно. Пригодится.

— Спасибо, командир, — принимая подарок, американец вытянулся по стойке «смирно».

Вернувшись к дороге, де Винтер приказал готовиться к дальнейшему путешествию. Несколько подбитых машин сбросили с дороги, предварительно сняв с них все оружие и ценные приборы. Подсчитали потери — дюжина убитых, два десятка раненых — все легко. Дешево отделались. «А где Сильвия?» — спохватился капитан, но, как оказалось, причин для волнений не было. Гостья из Парижа так и сидела в перевернутом автобусе, пока сражение не закончилось. Теперь она чувствовала себя прекрасно и ходила туда-сюда вдоль колонны, щелкая кнопками и рычажками фотоаппарата.

— Отличный репортаж! — не переставала повторять мадемуазель Трембло. — Богатый материал!

— Здесь еще кое-что, командир, — подошел к де Винтеру верный Ламберт. — Вам стоит на это взглянуть. Мы прочесали лесок слева от дороги, на всякий случай. Мятежники точно были там, но давно ушли. И оставили нам кое-что на память, — добавил сержант. Капитан понимающе кивнул.

— Сильвия, тебе стоит на это взглянуть! — подозвал он восторженную журналистку. — Очень богатый материал!

Там действительно было на что посмотреть. Восемь крестов, выстроившихся в ряд на лесной поляне — грубо сколоченных, но выполнивших свое предназначение. Восемь трупов в лохмотьях бельгийской униформы — как белые, так и черные. Де Винтер хладнокровно принюхался — около недели здесь висят, дней десять максимум, не больше.

— Кто это сделал?.. — застыла рядом с ним потрясенная Сильвия.

— Абиссинцы, кто же еще? — пожал плечами капитан. — Ламберт, узнаешь кого-нибудь?

— Пока нет, капитан, — отозвался сержант, пристально изучавший мертвые тела. — Эти парни не из нашей крепости. Возможно, из отряда полковника Леграна — от него давно не было вестей. Ага, вот этот капрал мне знаком. По имени не знаю, пару раз выпивали вместе в Порт-Ассабе.

— Итальянцы в Конго распинают аборигенов, это все знают, — пробормотала растерянная и немного испуганная Сильвия. — Но я никогда слышала, что бы этим занимались эфиопы…

— Слышала, конечно, — убежденно заявил капитан, — но, скорей всего, не поверила. «Очередная выдумка бельгийской пропаганды!» Не так ли? Ведь это только жестоким европейским завоевателям по должности и природе своей положено распинать мирных и ни в чем не повинных туземцев. Итальянцам, например, которые играют в Новую Римскую Империю, с тех пор как запертый в Ватикане папа римский отлучил их от церкви. Культ Юпитера, культ Марса, орлы легионов, гладиаторские игры — почему бы не распять несколько сотен мятежных рабов, как это делали великие Цезари и Крассы? Эфиопы, в свою очередь, никакому Юпитеру не поклоняются и считают себя честными христианами. Поэтому они распинают наших людей как разбойников, распятых рядом с Христом — чтобы они могли таким образом очиститься и искупить свои грехи.

— Странное какое-то христианство, — заметила Сильвия и наконец-то соизволила сделать несколько снимков.

— Африка, — только и сказал де Винтер. — Ладно, пойдем отсюда.

— Вы не собираетесь снять их с крестов? Похоронить по-христиански? — удивилась парижская акула пера.

— Африка, — повторил Виктор. — Нет, мы не будем снимать их с крестов. Но и без последних почестей не оставим. Все засняла? Побереги пленку, еще ничего закончилось.

По знаку капитана к цепочке крестов приблизились двое солдат, вооруженные ручными огнеметами. Они быстро прошлись вдоль ряда крестов, поджигая распятые мертвые тела одно за другим, после чего поспешно отступили к опушке леса, где уже стояли де Винтер, Сильвия, Ламберт и другие зрители. Ждать пришлось недолго. Не прошло и трех минут, как один из трупов, крайний слева, с грохотом взорвался. За ним еще двое, почти одновременно. И четвертый, оказавшийся последним. Остальные продолжали гореть просто так.

— Разумеется, они заминировали распятые трупы, — на всякий случай пояснил де Винтер, в то время как Сильвия продолжала щелкать затвором фотоаппарата. — Когда-то мы попадались в эти ловушки… но мы быстро учимся.

В очередной раз оказавшись на дороге, капитан приказал привести к нему захваченных в бою пленных. Богатый улов. Шесть человек. Пять эфиопов, один белый. Пленников построили в ряд, связали за спиной руки и поставили на колени. Де Винтер окинул их пристальным взглядом и дал знак аскеру, застывшему на правом фланге. Эритреец взмахнул шотелем — и по дороге покатилась первая голова. Сильвия закашлялась, но продолжала снимать. «А вот эти снимки надо будет у нее потом отобрать», — хладнокровно подумал де Винтер.

— Ничего не хотите мне рассказать? — спросил капитан по-французски, потом по-амхарски. — Это ваша работа — там, в лесу? Восемь крестов?

Пленные промолчали, и тогда де Винтер снова взмахнул рукой. Вторая черная голова слетела с плеч. Пока еще живые пленники отнеслись к этой церемонии спокойно, равнодушно и даже с пониманием. Кроме белого — тот тяжело и часто дышал. Впрочем, это могло быть последствием газовой атаки. Противогаз был старый, вот и пропустил немного отравы.

— Разве вы не должны были их допросить? — неожиданно спросила Сильвия, проявив несвойственное журналистам стратегическое мышление. — Узнать их планы, военные секреты?

— Конечно, — охотно согласился де Винтер. — Но это мелкие сошки, все равно ничего интересного не знали. — Еще одна голова рассталась с телом. — Поверь моему опыту. — Четвертая голова упала в дорожную пыль. Остались только двое — белый и один из эфиопов. — Хватит, пожалуй. Уберите трупы с дороги и заминируйте их — за нами должок. Головы возьмем с собой. Как и этих двоих.

— Лучшей убей меня прямо здесь, фаранж! — неожиданно крикнул уцелевший абиссинец. — Все равно ты от меня ничего не узнаешь! Я вам ничего не расскажу!

— Узнаю, обязательно узнаю, — ласковым тоном отвечал капитан. — Тебе ли не знать — рано или поздно все говорят. А ты ничего не хочешь нам сказать? — Де Винтер повернулся к белому пленнику. — Какое-нибудь героическое последнее слово или благородное яростное проклятие? Кто ты такой вообще? Марксист, фабианец, «освободитель»? Ты вообще по-французски понимаешь? Или мне на другой язык перейти?

— Да получше тебя понимаю, бельгийский вафельник, — прохрипел пленный и презрительно сплюнул.

— Вот это да! — воскликнул де Винтер. — Мадемуазель Трембло, это же ваш соотечественник! Не хотите ли взять у него интервью? Нет, не сейчас. Мы и так задержались. Пора выдвигаться. Радист! Доложите в штаб о стычке. Отправляемся через десять минут.

Остаток пути в связи с потерей автобуса капитану и его гостье из Парижа пришлось проделать в кузове грузовика, но тут уж ничего не поделаешь.

* * *

Крепость Фасил-Гебби, построенная абиссинскими императорами за три сотни лет до описанных событий, возвышалась на окраине Гондара, к северу от городского рынка. Это было целое скопление башен, фортов, дворцов и хозяйственных построек, обнесенное высокой крепостной стеной из серого камня. В прежние времена здесь находилась резиденция правителя страны, но к тому времени, когда на эфиопских берегах высадились бельгийские конкистадоры, Фасил-Гебби пришла в заметный упадок. В конце 19 века крепость захватили суданские фанатики-махдисты и на некоторое время превратили в опору своей недолгой власти в этой провинции. Бельгийцы, отбившие Фасил-Гебби у суданцев в ходе короткого, но ожесточенного сражения, кое-как привели крепость в порядок и разместили в ней свой гарнизон. Летом 1936 года в Фасил-Гебби стояли два эскадрона кавалерии, две роты бронемашин и три батальона пехоты — в том числе и батальон капитана Виктора де Винтера.

Колонна автомобилей под его командованием въехала в крепость поздним вечером, но встречать ее вышли многие. Среди них был полковник Верлинден, начальник гарнизона:

— Я получил ваш доклад по радио, но мне хотелось переговорить с вами лично. Что там произошло?

Де Винтер коротко описал столкновение на лесной дороге.

— Ясно, — кивнул полковник. — Груз?

— Почти не пострадал, — сообщил Виктор.

— Хорошо, — снова кивнул Верлинден. — Завтра утром явитесь ко мне для более подробного доклада. Выставьте охрану и можете отдыхать.

— Будет исполнено, мой полковник.

Следующим был майор ван Тромп, военный агент из Нидерландского Египта, присланный в Бельгийскую Эфиопию для координации совместных действий против суданских инсургентов, которые доставляли не меньше хлопот, чем абиссинские партизаны. «Стоило добраться до Африки, чтобы снова заполучить голландцев в соседи», — мысленно усмехнулся бельгийский офицер. И не только их. На юге снова владения французов — Уганда и Кения, по ту сторону пролива опять англичане — в Британской Аравии, люксембуржцы в Чаде опять не имеют выхода к морю, а над голландским Египтом с его дамбами, плотинами и каналами нависает Германская Ливия…

Ван Тромп был хмур, бледен, застегнут на все пуговицы и абсолютно трезв. Короче говоря, он откровенно страдал.

— Привез? — только и спросил он.

— Да, — так же коротко ответил де Винтер. — Вон, в машине лежит. Можешь забирать.

Ван Тромп так и сделал. В ящике, который он осторожно достал из машины, что-то звякнуло. Чувства голландца было легко понять — вот уже несколько дней ему приходилось выживать без хорошей выпивки.

— Виктор, ты настоящий друг, — твердо сказал ван Тромп. — Я этого не забуду. За мной должок.

— Как скажешь, — пожал плечами де Винтер.

— Спокойной ночи, — добавил голландец и удалился вот тьму, бережно прижимая тяжелый ящик к груди.

— В этом городке можно найти хорошую гостиницу? — спросила внезапно подошедшая Сильвия. — Или мне придется спать в казарме? — хихикнула она.

— Что-нибудь придумаем, — неуверенно пробормотал де Винтер. — Давно здесь не было гостей женского пола… Пожалуй, придется поговорить с мадам Верлинден, супругой нашего полковника. Обычно она поздно ложиться, но стоит поторопиться…

— Жанна, неужели это ты? — судя по звону бутылок, майор ван Тромп неожиданно вернулся обратно. — Твой голос показался мне знакомым, но теперь я окончательно убедился. Новая прическа тебе идет, хотя не могу сказать, что я рад тебя видеть!

— Не понимаю, о чем вы, — голос журналистки заметно похолодел. — Кто такая Жанна?

Голландец осторожно опустил свой ящик на землю и приблизился еще на несколько шагов. Теперь они втроем — де Винтер, Сильвия и ван Тромп — стояли в свете автомобильных фар.

— Точно, это ты, — удовлетворенно кивнул ван Тромп. — Виктор, где ты ее подобрал?

— Да как вы смеете! — возмутилась Сильвия. — «Подобрал»?!

— Мадемуазель Сильвия Трембло, репортер из «Ле Пти Паризьен», — неуверенно представил ее де Винтер. — Сопровождает нас от самого порта, у нее есть разрешение командования…

— «Сильвия»? «Трембло»?! — расхохотался ван Тромп. — Да она такой же репортер, как и ты! Кто бы мог подумать, что я верну свой долг так быстро?! Позволь тебе представить — мадемуазель Жанна ди Палермо, специальный агент Второго Бюро Французского Генерального Штаба. Пусть ее фамилия тебя не смущает — она сицилианка только наполовину, а на вторую половину — корсиканка и горячая патриотка Четвертой Французской Империи. Что, не похожа? Это потому что в ее жилах течет кровь сицилийских норманнов. Я ведь не рассказывал тебе, как оказался здесь? Это она испортила мне карьеру. Кто бы мог подумать, что мы встретимся так скоро — и именно здесь, в Фасил-Гебби! Пожалуй, я все-таки рад этой встрече. Час расплаты пришел!

— Этот человек пьян, — решительно заявила Сильвия — или Жанна? — Не понимаю, что он такое несет.

— Вот как раз сейчас я совсем не пьян, — возразил голландец. — Не успел. Стоило тебе появиться на несколько минут позже…

— Это серьезное обвинение, — растерялся де Винтер. — Ты можешь его доказать?

— Конечно, — кивнул ван Тромп. — Завтра утром я первым делом телеграфирую в Александрию, и они пришлют нам полный набор документов и фотографий. Но я очень советую тебе запереть ее под замок прямо сейчас. Иначе завтра утром она будет где-нибудь на другом конце Африки.

— Это возмутительно, — рассердилась Сильвия (или все-таки Жанна?). — Милый, ты позволишь и дальше этому мерзавцу меня оскорблять?!

— «Милый»?! — как эхо откликнулся ван Тромп и снова расхохотался. — Виктор, когда ты успел?! Говорю тебе, немедленно брось ее в подвал и потеряй ключ! Иначе беды не оберешься! Она не та, за кого себя выдает! Подлая шпионка, Мата Хари перед ней как невинный котенок перед тигром!

Майор Ван Тромп может и был законченным алкоголиком, но никогда не был лжецом. У капитана де Винтера не оставалось другого выхода как поверить старому союзнику и принять меры.

— Сержант Ламберт… — начал было он, но Сильвия-Жанна опередила его.

— Ах ты дрянь! — завопила она, замахнувшись на него своим дамской сумочкой. Как оказалось, это был отвлекающий маневр, потому что в другой руке мадемуазель Жанна ди Палермо сжимала извлеченный из той же сумочки дамский пистолет. В ночи грянул выстрел. Только один — подоспевший сержант Ламберт схватил ее за руку и отобрал оружие. Вслед за сержантом на место происшествия прибыл патруль военной полиции и на запястьях лже-журналистки защелкнулись наручники.

— Похоже, проблема с ночлегом разрешилась сама собой, — заметил капитан де Винтер. — Отведите ее на гауптвахту. Заприте в отдельную камеру. Завтра с ней поговорим.

— Вы за это поплатитесь, мерзавцы! — вопила «Сильвия», когда ее потащили в ночь.

— Она промахнулась, — внезапно заговорил ван Тромп, все это время тщательно ощупывавший себя с головы до ног. — Христом клянусь, она промахнулась! Стреляла почти в упор, но промахнулась. Черт побери, за это надо немедленно выпить.

— Как будто тебе нужен был повод, — нервно рассмеялся де Винтер. Что за день! Одно приключение за другим.

— Присоединишься? — спросил голландец, кивая на ящик с бутылками.

— Ну уж нет, — покачал головой де Винтер, — с меня на сегодня хватит.

2

Утром следующего дня капитан де Винтер направлялся на доклад к полковнику. Его путь пролегал рядом с гарнизонным стрельбищем, откуда доносились выстрелы. «Не рановато ли для учетной стрельбы?» — удивился капитан, но потом подошел поближе, разглядел, кто ведет огонь по мишеням и удивился еще больше. Когда же де Винтер бросил взгляд на мишени, то был просто потрясен и на какое-то время превратился в пресловутый соляной столб. Как раз в этот момент стрелки в опустошили свое оружие, повернулись, чтобы открыть новую коробку с патронами и обратили внимание на де Винтера.

— А, Виктор, доброе утро! Присоединяйся к нам.

— Что здесь происходит? — пробормотал изумленный капитан.

— Я решил начать новую жизнь, — заявил майор ван Тромп из Голландского Египта. — А наш добрый друг Александр находится здесь, чтобы меня поддержать.

Товарищ Ван Тромпа, бородатый здоровяк штабс-капитан, представлял в крепости русскую колонию в Джибути. Никто из европейских коллег не был способен произнести, а тем более запомнить его фамилию, все звали русского офицера просто по имени — «месье Александр», «капитан Александр» и так далее, в зависимости от обстоятельств. Русский принимал это как должное и не обижался.

— Что здесь происходит? — повторил де Винтер и бросил пристальный взгляд на мишени. — Это то, о чем я думаю?

— Я решил начать новую жизнь, — упрямо повторил голландский майор. — Строго говоря, это решили за меня — там, наверху, понимаешь? Французская мерзавка не просто так промахнулась. Я получил второй шанс. Родился заново. Теперь все будет иначе. И первым делом я решил отказаться от алкоголя. Алкоголь — зло.

— Ибо воистину, — прогудел штабс-капитан Александр. Что бы там не говорили про русских, но этот русский даже не притрагивался к выпивке, потому что принадлежал к ортодоксальной христианской секте, где употребление горячительных напитков было строго запрещено. И вот этим утром Ван Тромп и Александр встретились на гарнизонном стрельбище, где принялись истреблять доставленные прошлым вечером запасы алкоголя. В буквальном смысле. Бутылки с хорошим французским коньяком и другими подобными напитками, аккуратно расставленные вдоль стрелковой насыпи, безжалостно расстреливались из служебных пистолетов.

— Сколько добра пропадает, — пробормотал Виктор. Еще вчера Александр и Ван Тромп принадлежали к противоположным враждебным лагерям — радикальный фанатичный трезвенник и законченный алкоголик. Де Винтер находился где-то посередине между этими крайностями — за выпивкой не гонялся, но от хорошей выпивки не отказывался. Взять хотя бы запасы кальвадоса и стерфорда, погибшие в подбитом автобусе…

— Это не добро, а зло, — отрезал Александр, а Ван Тромп согласно кивнул. — Сколько зла сей демон принес человечеству, и сколько принесет еще!

— Мне пора, — спохватился Виктор. — Начальник гарнизона ждет! Простите, господа, вынужден вас оставить, не имею права опаздывать…

Но разговор с полковником Верлинденом не состоялся. Едва капитан де Винтер появился на пороге его кабинета, как полковник тут же скрылся за дверью, бросив на ходу:

— Эти господа прибыли по вашу душу, капитан. Не стану вам мешать.

В кабинете полковника сидели двое в мундирах бельгийской королевской армии. Один офицер был европейцем, другой — африканцем. И того, и другого Виктор де Винтер видел первый раз в жизни.

— Разрешите представиться, — офицеры поднялись ему навстречу, и европеец заговорил первым. — Я — лейтенант-полковник Арнольдс, из Королевской военной разведки. А этот молодой человек — принц Хуссейн Умар, из Бельгийского Сомалиленда, наш добрый друг и союзник бельгийского народа.

Судя по всему, Арнольдс был чуть старше де Винтера — заурядная и ничем не примечательная внешность, вот уж действительно — типичный разведчик. Увидишь такого в толпе и через пять минут забудешь, как он выглядел. Принц Хуссейн был гораздо моложе. Красив — по африканским стандартам, конечно, настоящий сомалийский Аполлон. После короткой заминки де Винтер пожал его протянутую руку. Африканец, похоже, не заметил его колебаний. Или сделал вид, что не заметил. Широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда безупречных белоснежных зубов и заговорил самым проникновенным тоном:

— Для меня большая часть работать с вами, капитан де Винтер. Ваша слава бежит впереди вас!

«Моя слава?» — искренне удивился Виктор, но вслух ничего не сказал. Французский язык принца был так же безупречен, как и его зубы. В Сорбонне учился, не иначе. Уж точно не в Луизиане или Квебеке. И даже не в Брюсселе.

— Работать? — машинально переспросил де Винтер.

— Вы поступаете в мое полное распоряжение, — заявил полковник Арнольдс. — Разве ваш командир не сказал вам? Неважно, он еще успеет это сделать. Присаживайтесь, капитан. Позвольте мне задать вам вопрос. Что вы знаете о Ковчеге Завета?

Вопрос был настолько неожиданный, что Виктор де Винтер не сразу нашелся, что ответить.

— Вы имеете в виду тот самый Ковчег? — на всякий случай уточнил капитан.

— Ну да, — кивнул Арнольдс, — тот самый. Из Библии. Моисей, исход из Египта, царь Соломон, ну и так далее. Что вы про него знаете?

— Полагаю, то же, что и все, — осторожно сказал де Винтер. — Я посещал католическую школу. Собственно, вряд ли я смогу что-нибудь добавить к вашему списку — Моисей, исход из Египта, царь Соломон, Святая святых Иерусалимского Храма. Его еще золотые ангелы охраняли…

— Угу, — кивнул полковник. — «И поставил он херувимов среди внутренней части храма. Крылья же херувимов были распростерты, и касалось крыло одного одной стены, а крыло другого херувима касалось другой стены; другие же крылья их среди храма сходились крыло с крылом. И обложил он херувимов золотом». Не только вы посещали католическую школу, капитан.

— Даже я посещал католическую школу, — к вящему удивлению де Винтера поведал принц Хуссейн. — Хоть и недолго. Миссионеры, знаете ли…

— Короче говоря, — продолжал полковник из военной разведки, — Ковчег существует и находится в Лалибеле.

— Это мои люди напали на его след, — откровенно похвастался сомалийский союзник.

— В Лалибеле? — переспросил де Винтер. — Мне тоже приходилось слышать эту легенду, но я не понимаю…

— Это не легенда, — перебил его Арнольдс. — Ковчег действительно существует и находится в Лалибеле. Информацию подтверждают три независимых источника. Понимаю, это несколько неожиданно для вас, но, откровенно говоря, это открытие стало неожиданным для всех нас.

— «Неожиданно» — это еще мягко сказано, — окончательно растерялся де Винтер. — Послушайте, Арнольдс, я добрый католик, но все-таки — ХХ век на дворе, и я боюсь, что мне потребуется хоть какое-нибудь рациональное объяснение. Ковчег Завет из времен Моисея и царя Соломона на самом деле существует? Находится в Эфиопии? Что все это значит?!

— С вашего позволения, полковник, — снова заговорил принц Хуссейн Умар. — Все довольно просто. В древнем эфиопском храме спрятан старый тяжелый деревянный ящик. В настоящий момент не имеет совершенно никакого значения — тот ли это Ковчег, не тот, подделка, фальшивка. Для нас важно, что темные эфиопы (в устах чернокожего принца эти слова прозвучали двусмысленно) верят, что этот ящик и есть самый настоящий Ковчег Завета. Мы пойдем оттуда и отберем его у них. Помните Библию? Как упал боевой дух евреев, когда филистимлянам удалось захватить Ковчег? История повторится. Когда эфиопский священный артефакт окажется в наших руках, эфиопскому сопротивлению будет нанесен мощнейший удар, от которого они не скоро оправятся, если вообще.

— Допустим, — медленно кивнул Виктор. — Но почему вы обратились ко мне?

— Нам потребуется небольшой отряд надежных бойцов под командованием опытного офицера, — пояснил Арнольдс. — Только и всего. У вас будет день на подготовку. Мы отправляемся завтра на рассвете. Сутки — это все, что я могу вам выделить. Время не терпит. У нас есть сведения, что за Ковчегом охотимся не только мы, но и некоторые агенты иностранных держав. Например, полковник Хеллборн собственной персоной.

— Хеллборн Аравийский? — удивился де Винтер.

— Он самый, — подтвердил Арнольдс. — И не только он.

— Неужели и она тоже?.. — растерянно пробормотал капитан.

— О ком вы? — не понял Арнольдс.

Де Винтер коротко рассказал про свои приключения с разоблаченной французской шпионкой, скромно умолчав о самых интимных подробностях.

— Очень даже может быть, — подтвердил Арнольдс. — Пожалуй, перед отъездом нам стоит с ней побеседовать. Где вы ее заперли, капитан? Отведите меня туда.

— Можно мне с вами? — снова напомнил о себе сомалийский принц и неожиданно плотоядно облизнулся.

— Пожалуй, не стоит, друг мой, — несколько смущенно сказал Арнольдс. — Вы можете ее спугнуть. Мы с капитаном де Винтером как-нибудь сами.

— Как скажете, — не стал спорить Хуссейн Умар. — Я и без того найду чем заняться в крепости перед выступлением в поход. Пожалуй, стоит посетить арсенал…

— Вот и хорошо, — облегченно кивнул Арнольдс. — Пойдемте, капитан. Давно хотел взглянуть на эту шпионку. Да, не удивляйтесь. Жанна ди Палермо, верно? Мне уже приходилось слышать это имя…

Но Жанна ди Палермо, она же Сильвия Трембло не пожелала с ними разговаривать.

— Я здесь надолго не задержусь, — пообещала она, — а когда выйду, то заставлю вас обо всем пожалеть.

— Это крайне неразумное поведение с вашей стороны, мадемуазель, — пытался урезонить ее подполковник Арнольдс, но без особого успеха.

— Не удивлюсь, если она является частью более крупной операции, — заметил Арнольдс на обратном пути. — Почему она не проверила, что в крепости служит ее старый знакомый? И так глупо провалилась. Надо быть начеку. Здесь могут крутиться другие французские агенты.

— Еще одного француза мы в лесу взяли, — вспомнил де Винтер. — Марксист какой-то. Но вряд ли он был с ней связан. Да и уцелел совершенно случайно. Ничто не мешало нам пристрелить его прямо там, на дороге. Хотите на него взглянуть?

— Давайте, — согласился подполковник, но и этот пленник отказался говорить.

— Рано или поздно заговорит, — пообещал де Винтер, но едва они покинули здание гарнизонной тюрьмы, как Арнольдс перевел разговор на другую тему:

— Принц Хуссейн предан нашему делу, но есть факты, которые ему знать совсем не обязательно. Например тот факт, что Ковчег, на поиски которого мы отправляемся, скорее всего настоящий. Тот самый. Из времен Моисея и Соломона.

— Час от часу не легче! — простонал де Винтер. — То есть как это настоящий?!

— Да, я понимаю, вам бы хотелось услышать рациональное объяснение, — кивнул Арнольдс. — Если вы помните, оригинальный Ковчег мог сносить холмы на своем пути, а люди, неосторожно с ним обращавшиеся, порой неожиданно и страшно погибали. Были у него и другие сверхъестественные свойства. Что ж, когда мы до него доберемся — тогда и выясним, где заканчивается легенда, и начинаются твердые научные факты. Собирайте людей, капитан. Человек двадцать, не больше. Надежные и проверенные бойцы. Вот список оружия и снаряжения, которое нам понадобится. Пожалуй, это все.

Через двадцать часов маленький отряд на четырех машинах покинул крепость Фасил-Гебби. Теперь, при свете дня, всякий мог полюбоваться на шесты, расставленные по обе стороны дороги и тянувшиеся на несколько километров — украшенные как белыми черепами, так и свежеотрубленными головами. Со вчерашнего дня — на сорок штук больше.

До места назначения добрались без приключений.

3

Древняя церковь, целиком вырубленная в скале, была хороша известна европейским захватчикам. Время от времени ее посещали археологи, иногда даже туристы. Мятежники здесь обычно не появлялись, в окрестностях Лалибелы вот уже много лет было тихо. До сегодняшнего дня.

— Вы не можете входить в храм с оружием в руках! — старый амхарский священник попытался встать на пути у бельгийцев. Арнольдс равнодушно выстрелил в него и оставил умирать на каменном полу.

— Переверните здесь все вверх дном, — велел полковник и вернул оружие в кобуру. Солдаты бросились выполнять приказ.

С сопротивлением пришлось столкнуться только на одном из нижних этажей. Легионеры тут же организованно отступили, натянули маски и пустили в ход легкие ручные газометы. Через несколько минут все было кончено.

Искомый ящик обнаружился в небольшой замурованной пещерке на том самом этаже, где эфиопы вздумали сопротивляться. К счастью, благодаря информации, полученной из трех источников, Арнольдс точно знал, где надо искать. Легионеры быстро разбили стену кирками (они входили в список, полученный капитаном де Винтером) и извлекли трофей на свет божий. Действительно, грубо сколоченный деревянный ящик, почерневшее от времени дерево, примерно 1×1х2 метра. Тяжелый — далеко за сто килограммов.

— Грузите его на машину, — последовал новый приказ Арнольдса. — Заминируйте здесь все. И быстро уходим отсюда.

Назад возвращались по другой дороге. Только удалившись от взорванного храма на добрую сотню километров и оказавшись в пустынной местности возле старого колодца, Арнольдс позволил отряду остановиться на привал. Вечерело. Машины поставили в круг и образовали нечто вроде защитного периметра. Половина бойцов заняла посты, другая половина ушла в патруль. Офицеры и сержанты собрались у костра. Завязавшийся было разговор продолжался недолго и был прерван бесцеремонным появлением мадемуазель Сильвии Трембло, она же Жанна ди Палермо, собственной персоной. Французская шпионка светилась от счастья и была вооружена крупнокалиберным автоматом.

— Что ты здесь делаешь?.. — начал было изумленный Виктор де Винтер, но Сильвия-Жанна не позволила ему договорить:

— Заткнись. Бросайте оружие, иначе застрелю на месте.

— Вокруг наши люди… — спокойно сказал подполковник Арнольдс, но шпионка только рассмеялась ему в лицо и бросила на землю возле костра окровавленный абиссинский кинжал.

— Одни вам уже не помогут. Другие слишком далеко. Бросайте оружие, ну!

Сержант Маршаль внезапно рванул из кобуры револьвер — и тут же получил пулю. Вторая очередь сразила сержанта Ламберта. В ночи завыли гиены. У костра остались четверо — Сильвия, Арнольдс, Виктор и принц Хуссейн. Уцелевшие офицеры сочли за благо подчиниться. Их пистолеты полетели в колодец.

— Как тебе это удалось? — не мог не спросить де Винтер.

— Нашла мужчину, который не устоял перед моими чарами, — хохотнула Сильвия. — Это было совсем нетрудно. Тебе ли не знать, милый. — Еще один смешок. — Он помог мне выбраться из камеры и удобно устроиться в багажнике одной из машин. Я все это время была с вами.

— И что теперь? — хладнокровно поинтересовался Арнольдс. — Так и будем здесь стоять?

— Нет, конечно, — покачала головой коварная наследница сицилийских норманнов. — Я собираюсь через несколько минут уехать отсюда и не останавливаться до самой границы французских колоний. Но перед этим я задам вам несколько вопросов. Вы знаете, что в этом ящике?

— Только догадываемся, — пожал плечами полковник. — Не удивлюсь, если вы знаете гораздо больше, чем мы. В конце концов, мадам Склодовская-Кюри работала во Франции.

«Склодовская-Кюри?! А она-то здесь при чем?!» — удивился де Винтер. Это имя было ему знакомо.

Кажется, Сильвия собиралась ему ответить, но ей помешали. Грянул еще один выстрел — и теперь пришло время Сильвии удивляться, но удивиться она не успела, потому что очень быстро умерла. С простреленной головой обычно долго не живут. Французская шпионка рухнула в пыль, несколько раз дернулась и затихла. Из темноты тем временем выступил не кто иной, как Джонни Спрингс, он же Колорадо Спрингс, он же рекрут Жан Ковбой, облаченный в новенькую униформу легионера и передергивая на ходу затвор карабина.

— Продолжаешь делать успехи, солдат, — кивнул капитан де Винтер. — Правильно я сделал, что взял тебя с собой.

— Ты поторопился, боец, — недовольным тоном заметил Арнольдс. — Она могла рассказать много интересного.

— Она была вооружена и держала палец на спуске, — извинительным тоном отвечал американец. — Я не хотел рисковать.

— Оставь, ты все правильно сделал, — отмахнулся де Винтер. — Полковник, не судите его слишком строго.

— В самом деле, полковник, — подал голос принц Хуссейн. — Ладно, американец, как тебя там. Пристрели их, чтобы мы могли спокойно убраться отсюда.

— О чем это вы? — одновременно повернулись к нему удивленные Арнольдс и де Винтер. Сомалиец рассмеялся им в лицо:

— Наш американский друг — всего лишь наемник. Я хорошо ему заплатил. Я знаю, что в этом ящике. И кто такая Склодовская-Кюри — тоже знаю. Я больше не буду вашим ручным дикарем, господин Арнольдс! С помощью Ковчега — называйте его как хотите — мы вышвырнем европейцев из Африки! Древняя сомалийская империя Адаль восстанет из пепла, возродит свое могущество и…

Колорадо Спрингс выстрелил снова. Принц Хуссейн Умар неловко шагнул назад, споткнулся и вниз головой полетел в колодец.

— Недостаточно хорошо, — пояснил ковбой и передернул затвор. — Негоже черным восставать против власти белого человека. Но это не значит, что содержимое ящика достанется Бельгии. Есть куда более достойные претенденты.

Только сейчас де Винтер внезапно осознал, что американец (американец?!) говорит по-французски без этого ужасного канадского акцента.

— На кого ты работаешь? — охрипшим голосом спросил капитан. — Неужели… нет, не на французов, твой новый парижский акцент слишком хорош для этого.

— Разумеется, нет, — покачал головой очередной шпион. — Это я выпустил мадемуазель Трембло — или как ее там — из тюрьмы и спрятал в багажнике автомобиля. И позволил немного проредить ваши ряды, чтобы увеличить свои шансы на успех. Но с французами мне не по пути. У меня своя собственная империя есть.

— Ты человек Хеллборна, — решительно заявил Арнольдс. — Я сразу должен был догадаться! Мы ждали самого Хеллборна, но он не рискнул появляться в Африке, где его каждая собака знает и прислал одного из своих агентов. Теперь я понял.

— Вы и теперь ничего не поняли, — рассмеялся «Колорадо». — Хеллборн? Только не этот неудачник. Нет, у меня совсем другое начальство, — добавил он и выстрелил в Арнольдса.

В следующее мгновение капитан де Винтер бросился на него. Три выстрела из трехзарядного французского карабина — магазин пуст. Надо воспользоваться моментом…

Де Винтер совсем забыл о подарке, который сделал фальшивому ковбою в том лесу. Впрочем, «Джонни Спрингс» даже не потянулся за револьвером. Потому что Виктор забыл кое-что еще. В руках опытного бойца даже незаряженный карабин может быть опасным и даже смертоносным оружием. Колорадо встретил де Винтера прикладом в лицо, и бельгиец на какое-то время покинул нашу Вселенную.

* * *

      Змеи больно впиваются в кожу,
      Леопарды уносят младенцев,
      Топчут буйволы наши посевы,
      И дожди размывают жилище.

      Хуже этих великих несчастий
      Только наши враги — итальянцы,
      Что шагают в военных одеждах,
      Поливая страну нашей кровью.

      Языки их зеленые сразу
      Вместе с горлами вырвем мы ночью,
      Когда в головы злых итальянцев,
      Словно змеи, войдут наши копья.

      А тому, кто в бою отличится,
      И изрубит врагов итальянцев,
      И отнимет их ружья стальные,
      Рас-владыка пожалует лошадь,
      Быстроногую сильную лошадь…

Вера Лукницкая, «Пусть будет земля».

Его возвращение сопровождалось ужасной, просто чудовищной болью. Болела не только голова. Болело все тело. Пробитые руки, сломанные кости… Пробитые руки?! О чем это он?! Виктор перевел дыхание, потратил еще несколько секунд, чтобы оценить ситуацию и все понял.

Он лежал на земле, ноги были связаны, а запястья прибиты гвоздями к кресту. Вокруг него суетились несколько эфиопов, они явно собирались водрузить крест на место. Колорадо Спрингс стоял тут же, с любопытством следя за их действиями.

— О, ты очнулся, — заметил он. — Жаль. Извини, что так получилось. Ничего против тебя не имею, но должен был бросить небольшую кость союзникам.

— Союзникам? — прохрипел Виктор. В горле заметно пересохло.

— Это мы их научили распинать пленных бельгийцев на крестах, — кивнул «Спрингс». — Кстати, тот белый парень в лесу был не был французом. Наш военный советник. Ему я тоже помог выбраться из гарнизонной тюрьмы.

— Ты что — итальянец?! — де Винтер так удивился, что на мгновение забыл о своем плачевном положении.

— Ну, родился-то я в Америке, — признался «Джонни». — Родители были родом из Италии. Работали день и ночь, чтобы оплатить мое образование. Только для местных я все равно оставался грязным макаронником. Пришлось устроиться на работу в цирк. Там я и научился играть роль ковбоя. Всю Северную Америку объехал с гастролями, акцентов нахватался… Но когда президент Хейткрафт пошел на третий срок, окончательно убедился, что в этой стране мне делать нечего. И в то же время принц Умберто объявил, что собирается возрождать Империю и призвал всех потомков римлян вернуться домой, чтобы принять участие. Вот я и вернулся. И принимаю участие.

— Ковчег… — выдавил из себя Виктор. На большее сил не хватило.

— Ничего сверхъестественного, — охотно пояснил итальянский шпион. — Тяжелый радиоактивный металл. Его добыли египтяне где-то здесь, в Эфиопии, за несколько тысяч лет до рождения Христа. Потеряли немало народу, пока догадались поместить его в освинцованный ящик. Потом Ковчег перешел к древним евреям, а много веков спустя вернулся в Эфиопию. Профессор Энрико Ферми и его команда будут рады заполучить этот ящик. Из него можно будет сделать столько всего интересного — если ты понимаешь, о чем я. Ладно, прощай. Как я уже сказал — ничего личного. Не держи зла.

— Лучше убей меня прямо сейчас, — почти прошипел де Винтер. — Даже на кресте я могу прожить еще несколько дней. Иногда мы спасали распятых пленников. И если наши найдут меня, я все им расскажу…

— Нет, не расскажешь, — Колорадо Спрингс извлек из ножен на поясе кинжал, еще недавно принадлежавший Жанне ди Палермо. Склонился над распятым бельгийцем и несколько секунд спустя отбросил в сторону отрезанный язык. — Ты хочешь что-то сказать? А, понимаю. Пальцы у тебя остались, но через несколько часов они будут бесполезны. Даже если тебя спасут, ты уже ничего не напишешь. Прощай, капитан. Не поминай лихом. На том свете вряд ли встретимся. Ты все еще добрый католик? А я вот с некоторых пор уверовал в Юпитера, Марса и других богов Рима. Империя восстанет из пепла. Только теперь, с таким оружием, у Рима не останется врагов, способных его сокрушить.

Колрадо Спрингс отвернулся и зашагал прочь, в то время как эфиопские партизаны принялись поднимать крест с распятым де Винтером.

Грузовик с Ковчегом стоял за поворотом дороги. Колорадо еще раз осмотрелся по сторонам. Тихо. Никого. Он сделал еще несколько шагов — и тут из леса сразу с двух сторон одновременно вышли майор ван Тромп и штабс-капитан Александр. Колорадо машинально потянулся к оружию, но мгновение спустя спокойно остановился и скрестил руки на груди. Молчание затянулось ненадолго.

— Все в порядке, шеф? — спросил ван Тромп.

— В лучшем виде, — отвечал Колорадо. — Капитан де Винтер нас больше не побеспокоит.

— Тогда чего же мы ждем? — спросил Александр. — Пора убираться отсюда.

— И то верно, — охотно согласился Колорадо Спрингс.

Что самое интересное, Александр действительно был офицером из русской колонии в Джибути, а ван Тромп — военным агентом из Голландского Египта. Настоящие имена, звания, должности и биографии. Но вот уже много лет они верой и правдой служили Риму — не за страх, а за совесть. Служили, как их далекие варварские предки, потому что верили: за Римом — сила и за Римом — будущее.

Феб и Диана — владычица-дева лесная,
Светлых небес украшенье! Вы целой вселенной
Чтимые! дайте о чём мы вас молим, взывая
В день сей священный.

Солнце-кормилец! Ты день с колесницей летучей
Кажешь и прячешь, о, пусть возрождаясь незримо. 
Вечное! Ты ничего не увидишь могучей
Города Рима.

(«Песнь столетию», Гораций в переводе Фета. 

 

 

Изменено 9 Oct 2020 пользователем Magnum

[Андрей Каммерер]

Недурственнно перевернули Индиану Джонса

[Стержень]

Недурственнно перевернули Индиану Джонса

Да.

Хорошо...

Но неужели опять Каминский?

Или у меня уже паранойя, но президент Хейткрафт как бы намекает...

[Каминский]

Но когда президент Хейткрафт пошел на третий срок, окончательно убедился, что в этой стране мне делать нечего

ЛОЛ!

[Омич]

Отлично! Вроде и длинный рассказ, но прочёл на одном дыхании. Пожалуй, достоен первого места. Надо подумать...

[ясмин джакмич]

Весьма и весьма ладно сработано. Достойно первого места, хотя местами на мой вкус грубовато

[J.Carter]

Прочитав все рассказы конкурса, именно этому отдаю первое место. Он здесь вне конкуренции среди прочих.

[Андрей Каммерер]

Такое ощущение, к работе над рассказом приложил руку сам Смельдинг. Возможно, это из его архивов. Первое место безусловно. Либо писал Арчер (Квестор). 

[Normalyk]

Годно. 

[Владимирович]

пафоса маловато, полагаю

[Magnum]

Такое ощущение, к работе над рассказом приложил руку сам Смельдинг. Возможно, это из его архивов. Первое место безусловно. Либо писал Арчер (Квестор). 

Польщен, весьма польщен подобными сравнениями. 

 

Я всегда говорил: хочешь получить объективную критику -- публикуйся анонимно! 

пафоса маловато

Склад совсем пустой. 

Но неужели опять Каминский? Или у меня уже паранойя, но президент Хейткрафт как бы намекает...

С некоторых пор чужие персонажи не являются доказательством.  

 

 

Чуть позже еще несколько слов напишу. 

 

[Magnum]

Строго говоря, я опять недоволен. Опять (Опять!) в последний момент дописывал, сюжетные линии резал по живому или вовсе выбрасывал, финал откровенно скомкан... Если нам повезет, в один прекрасный день мы увидим полную версию, которая будет длиннее в два-три раза. 

 

Даже название придумал в последнюю минуту. В черновике это были "Абиссиния", "Колорадо Спрингс и охотники за пропавшим ковчегом" и "Полуденный ковбой". 

Но неужели опять Каминский?

Я старался подделываться под его стиль, но не знаю, насколько мне это удалось. 

хотя местами на мой вкус грубовато

Говорю же, я старался.   

 

П.С. 

Для постоянных читателей: 

 

Идея зародилась давно, но воплотилась только сейчас. Конечно, в оригинале это были не бельгийцы, а белголландцы; главного героя звали Джейсон ван Хельсинг, а главного злодея - Джеймс Хеллборн. Который, покончив с делами в Африке и присвоив документы ван Хельсинга отправлялся вон по этому адресу: 

 

fai.org.ru/forum/topic/42244-interbellum-mezhdu-voynami/

 

Изменено 9 Oct 2020 пользователем Magnum

[ясмин джакмич]

Говорю же, я старался.   

Я в лучшем смысле, коллега) Не всем же восторгаться «Ужасным Доктором Файбсом» . Здоровый натурализм и реализм присутствуют, и вполне грамотно выстроены - особенно контраст хорош. В этом есть свой шик)

[ясмин джакмич]

Строго говоря, я опять недоволен. Опять (Опять!) в последний момент дописывал, сюжетные линии резал по живому или вовсе выбрасывал, финал откровенно скомкан..

Коллега, вспомните как я дописывал и досы%D

[Magnum]

Я в лучшем смысле, коллега)

Тем не менее, я позволил себе сцены и эпизоды, обычно мне несвойственные. 

[ясмин джакмич]

Тем не менее, я позволил себе сцены и эпизоды, обычно мне несвойственные. 

И этим завесили нехилую интригу по вопросу авторства) 

[Каминский]

Я старался подделываться под его стиль, но не знаю, насколько мне это удалось

Не особо, если честно. Ваш стиль почти столь же весомое доказательство авторства, что и Бенилюкс.

Изменено 9 Oct 2020 пользователем Каминский

[Magnum]

Не особо, если честно.

Понял, надо лучше стараться.   

 

 

[Андрей Каммерер]

Достойное первое место. Очень рад, очень удивлен авторством и искренне поздравляю Магнума. Вышло великолепно. 

[Андрей Каммерер]

Понравилось переигрывание сюжета "Индиана Джонс и Ковчег завета". Видимо, это и добавило симпатий к рассказу. 

[asdetr]

Я старался подделываться под его стиль, но не знаю, насколько мне это удалось.

Лично как по мне - получился классический, можно сказать - дистиллированный, магнум - как и отметили коллеги. Как можно было с кем-то перепутать - не приложу ума.

[ясмин джакмич]

Понравилось переигрывание сюжета "Индиана Джонс и Ковчег завета". Видимо, это и добавило симпатий к рассказу. 

Ковчег всегда в цене)

[J.Carter]

То что автор рассказа Магнум было ясно. Я читаю Забытых на планете кошмаров и читал про Марс. Стиль сразу узнаваем. Особенно диалоги персонажей. И стихотворные вставки конечно.

Сомнений при голосовании за первое место у меня не было. Этот рассказ возвышается среди прочих как Эверест на фоне Уральских гор по моему мнению.

Даже я бы сказал не по стилистике, там есть и более литературно написанный рассказ, вот про Змею допустим. Но этот рассказ очень легко читается, действие захватывает, экшн одним словом. И он обильно разбавлен диалогами, что очень хорошо, придает должную воздушность. Большой кирпич текста плохо читается.

В общем 100% победное первое место.

[J.Carter]

Но недостатки конечно есть. Главное что развязка резко наступает, впечатление что автор торопился закончить. Ну и там отдельные шероховатости в тексте. Но все это не портит впечатления. А стихи очень к месту и атмосферны!

[Magnum]

Этот рассказ возвышается среди прочих как Эверест на фоне Уральских гор по моему мнению.

Остановитесь, я аж покраснел весь!