Бог арены

[Владимир Станкович]

Отрывок из пишущегося сейчас романа. Попаданец, конечно...Подражание в некотором смысле самому себе (имею право) 

Яростный свет лился сквозь широкий проем над входом.
Сейчас до полудня еще оставалось много долее часа, но солнце, висевшее в белом от зноя небе, было ярким, как медный щит,  и раскаленным, словно тавро, которым клеймят быков  и рабов.
Старые опытные бойцы говорят: выходя на арену — прижмурь глаза, чтоб солнечные лучи, отражаясь от белого песка, не ослепили тебя на тот миг, который может стоить жизни. 
Сделав пару глубоких вдохов-выдохов, Арк проверил, надежны ли завязки одежды. и скромного доспеха . И обвел взором низкий полуподвал оппидиума. 
Пол был выложен неровными каменными плитами, пока что чистыми – разве что мелкий сор и обглоданная куриная косточка у стены. А он так часто видел их испачканными кровью. Кровью тех счастливцев, кто, пусть и шатаясь, уходил с арены своими ногами,кровь зверей,и его кровью...
- Владыка Небесный- если ты слышишь сейчас меня , направь руку мою и одари меня,  милосердием своим... - прошептал Арк одними губами. И плотно зажмурив глаза, сделал шаг вперед. На песок арены. Под белесое небо. 
Арена была привычная – пусть не Большого цирка, а цирка Тарминия, что близ Альбины. Он помнит много таких арен: цирки в Авилее, Корпеях, даже в  северном  полуварварском Дориолане. И площади с наскоро построенными трибунами, и городские форумы, и даже просто огороженные канатами утоптанные участки земли. Большие и малые, круглые, прямоугольные… 
Это, как-никак, не первый его бой.  И даже не первый с человеком. Ну да все равно: жизнь есть жизн а смерть есть смерть! 
Ноздрей Арка коснулся едва ощутимый, но знакомый запах. Запах арены. Немудрено: месяц за месяцем, год за годом на песок проливается кровь и валится требуха — людей, зверей… Кровь копейщиков и мечников,  таврополов и бестиариев,  кровь медвежья и бычья.
Хотя песок вроде как положено менять, но все равно: сама арена, сам здешний воздух словно пропитывается особым ароматом, что почти неощутим для публики, но вот бойцам известен хорошо. Именно так пахнет смерть. 
Этот запах, трудноуловимый, но все же явственно существующий – первое, что встречает гладиатора, когда он ступает за невидимую завесу, отделяющую мир живых от арены, где властвуют уже совсем не небесные цари, не альбийский Йовис , не грозный Арей  и даже не Богиня-Мать, а, как с оглядкой шепчутся в казармах лудусов и на свободных пирах – совсем другие силы.  Такие, среди которых даже старый демон Хару и владыка пещер Ту-Холка – не худшие… 
И этот же аромат арены - последнее, что боец ощущает в жизни, когда, скрючившись, лежит на песке, пока клыки хищника смыкаются на его шее,или зажимая рану или пытаясь запихнуть в распоротый живот внутренности бессмысленным уже движением. Хотя гладиаторы гибнут и не так часто, как привыкла думает публика, все равно гибель в бою – это обычное окончание их пути…  
Холодные мурашки  пробежали вдоль позвоночника, перескочили на плечи, шевельнулись в животе. Арк сжал копье в ладонях. Хорошее оружие — почти восемь без малого футов по альбийскому счету, само древко в два пальца прочнейшего ясеня, острие тщательно выправленного и заточенного железа… 
Песок слегка обжигал босые ноги. 
Быстрый взгляд туда, где со странной горделивостью прохаживался Кобра. Крупный,  рыхловатый, моложе  его на пару лет. Одет почти так же, разве что вместо обычного нагрудника из деревянных плашек  — короткая кожаная курточка - вареная кожа - без рукавов с нашитыми роговыми пластинами, поверх набедренной повязки — еще более короткая, в ладонь, короткая кольчужная   юбочка. А оружие…  В руках противника    фехтовальный щит кулачного хвата, по центру  — бронзовый умбон, который венчает начищенное до блеска лезвие. Короткое, таким мудрено убить сразу, если не распороть какую-то из главных жил.  Но очень острое на вид.   В другой руке -- короткий кривой меч-сика. Сикарий -так тут их называют, хотя надо бы...
Сейчас Арк еще раз вспоминал, что ему известно о Кобре из лудуса Лициния.
Алашиец  – и не из ахаев  или навезенных туда со всех концов мира рабов, а из тамошних племен: корсов  или лимов, что еще сидят кое-где в глубине острова и, как поговаривают,  до сих пор тайком режут людей на своих алтарях. В лудус  продан родней, чтоб не делить клочок земли в горах. На полголовы ниже Арка -ну так и он не из мелких.  
На арене пять   лет - вдвое  меньше   Арка, но  провел только двадцать пять боев. Правда, выиграл все.  А еще – по приказу Лицегии  Волтурнии, тетки хозяина  лудуса, зарезал на глазах всей рабской фамилии управляющего и его жену,  что задумали побег с украденными у господ деньгами. Уж с чего благородная Лицегия назначила именно такое наказание – непонятно.
Было довольно тихо для арены. Шум разговоров, выкрики разносчиков еды, безыскусные песенки. То тут, то там занимающие несколько рядов пятна одноцветных одежд, все больше красных и зеленых: знаки триб и коллегий — будут болеть за своих бойцов… или за тех, кого решат считать своими. 
 Женщины и мужчины, на плечах у отцов - малолетние дети. Нищие, воры, лавочники, дубильщики, конюхи, мимы, продажные женщины: от роскошных куртизанок с Бусколанской  улицы, до дешевых бродяжек-квадрантарий. И изрядное число жрецов… 
  Консулы, ни тот, ни другой, игры не посетили, даже большой любитель Ульп  Рентул: все же не главные игры. Зато пришел претор Гней  Мадий Руф, солидный, пузатый. Вот веселый богатый и азартный Гай Анисий Вем, просадивший на игры и скачки половину огромного состояния.  А вот Поллий Вар – один из "квиндецемвиров священнодействий" – так звали жрецов хранивших   «Кумские книги» - одну из главных альбийских святынь и искавших в них предсказаний  для сената. Его он помнит по недавним Локсиевых играм – на них он был устроителем, а Арк — одним  из участников. Тингитанский царевич Ангервал: то ли гость, то ли заложник. Возле него знаменитость совсем иного рода – танцовщица Диона, заработавшая двести тысяч статеров за неполный год. 
Публика всё больше  степенная,  высокородная, каждый с детства воспитывался в духе, что истинное достоинство альбийца   подразумевает ледяную выдержку, умение сдержать в узде любое чувство, хотя бы внешне.
Арк позволил себе усмехнуться, подумав, что многие из этих важных господ в тогах имеют в предках рабов и рабынь… Разве что сенаторов это, пожалуй, не касается. 
А уж плебеи, собравшиеся поглазеть на убийство, тоже больше чем  на треть совсем не потомки Аскания и его брата Лосса ( хотя нет -у  того как Арк вспомнил   потомков не было — прибил его братец  Асканий раньше). Коски, сумбры, амниты, ахеи,  иллеры  и шарды - все эти Вибелии, Корпелии, Секундусы и Бриски... Слишком многие имеют в своем сложном и громогласном, как лязг мечей, альбийском имени слово «Либертин» - каким именовались  бывшие рабы, получившие от господина свободу..
Арк снова бросил взгляд на предназначенного ему поединщика. Тот спокойно улыбался, поправляя косички.   Вот-вот будет подан сигнал — и тогда станет нельзя думать о чем-то постороннем, ни на мгновение.  Убивай или будешь убит -главный закон арены. А он не хочет убивать -а хочет ли Кобра? Какая разница??  Впрочем -сейчас убивать не придется...
Арк согнал с лица кривой оскал – поймав себя на том что  подражает себе прежнему...
Этот бой обещал стать особенным — хотя бы потому, что он не мог и  не должен была убить соперника. Оставалось надеяться, что и Кобра получил такое же указание от своего ланисты. Арк двинулся от ворот к середине арены: без спешки, главным образом чтобы оставить за спиной достаточно пространства для маневра. 
Наверно, со стороны они смотрятся   необычно, что публика останется довольна. Черноволосый  против рыжего,  щит  и кинжал  против копья, синяя  материя против красной — чтобы главным трибам было легче определиться, за кого болеть. Тяжеловесная фигура деревенского мужика против кованных из железа мышц зверовщика. 
Арк задавил росток самонадеянности, растоптав его тяжелыми калигами осторожности. Как бы то ни было - убивать Кобру было нельзя - нужно продержаться до тех пор, когда бой будет остановлен "за истечением времени". Так сказал ланиста Руфин. 
 Вот между ними осталось всего двадцать футов… 
 Поднялась и опустилась рука эдитора. С этого момента противники могли начать сражаться друг с другом. 
Кобра, усмехнувшись, выставил перед собой щит. Арк не кинулся на соперника а побежал вокруг, играя копьем, перебрасывая его из руки в руку. Со стороны казалось, что бестиарий исполняет какой-то   странный танец. 
Толпа приветствовала его:
-Отлично пляшешь,  Аркобор! 
- Аркобор - заставь Кобру станцевать у тебя на копье! 
Кобра молчал, неотрывно следя за движениями противника. 
Резко выкрикнув на выдохе, Арк кинулся в атаку. Первый удар Кобра легко парировал, но второй не успел — копье скользнуло по вываренной коже жилетки, сорвав роговую нашлепку. 
Двое заскользили по невидимом кругу, впившись друг в друга взглядами. Сияющее на   солнце острие копья дрожало, как голова ядовитой змеи, а щит устрашающе поднялся, готовый  разить и отбивать удары. Сика отведена назад...
Кобра не спешил и Арк снова решил начать первым  однако алашиец  успешно отразил два глубоких удара почти  на длину   копейного древка. Арк убедился что враг не только крепок, но и быстр - и щитом  ворочает довольно ловко. 
Все же щиту, чтобы быть прочным, требуется увесистость. А значит, Кобра, при всей своей силе, должен быстрее устать. Главное – выдержать первые наскоки, дальше будет проще. Противнику достаточно чуть замешкаться — и… 
Или нет.
Кобра  отразил все   удары, а от последнего увернулся, вдруг оказавшись почти за спиной Арка. Тому пришлось самому быстро отскочить,  спасаясь от одновременно выброшенного  вперед щита и кинжала. 
Кто-то радостно захохотал на трибуне… 
Вот он делает выпад — и снова Кобра принял удар на щит, а потом ринулся на Аркобора  - демонстративно (слишком демонстративно!) атакуя в лицо, чтобы главный удар направить ниже. Бестиарий  отскочил невредимый, и копье его снова метнулось вперед. 
Арк на миг скользнул взглядом по толпе - та довольно гудела, как медоносный рой. Интересно, какие ставки сейчас на его победу, а какие - на смерть? Немало людей любят ставить на смерть, рассчитывая выиграть по-крупному. 
И вновь - бой. Удар, отбив, финт...
Арк сделал еще пару пробных выпадов, прямых и безыскусных: укол и сразу за ним - повтор. Кобра  отбился уверенно, но опять же безыскусно, а потом начал наступать, как мастер кулачного боя — равномерно выбрасывая щит вперед. 
Пару раз ударив в щит, Арк отступил на шаг, разрывая дистанцию.
-Проткни его,  Аркобор! -донеслось с трибун поверх обычного шума. 
Он осознал, что мог бы разделаться с соперником прямо сейчас. Тот совсем не думает о защите ног, слишком выставляя правую: без наголенника, лишь в щегольском сандалии из тонких ремешков. Тычок в ступню — и можно просто ждать, пока противник истечет кровью...
На темной улице или в настоящем бою он так бы и сделал. 
Можно попробовать зайти сбоку и распороть мышцу плеча. Но пока не время.
Главное — не забывать, что соперник должен покинуть арену живой, а лучше и невредимый. В крайнем случае, почти невредимый. Может быть, дело в ставках на бой, а может - Кобра чей то любовник… Гладиаторов порой  порой ценят очень влиятельные матроны - да и мужи к слову! 
Попытка зайти сбоку все никак не удавалась - тяжеловесный вроде бы соперник был вертляв, как ласка в курятнике. Пожалуй, будь у него длинный меч  — и вправду пришлось бы нелегко. 
Лишь бы противник не додумался выкинуть что-то из известных в его лудусе  штучек — вроде того, чтобы, отбросивши щит (его при этом швыряют так, чтобы ударить по ногам, но Арк сумеет уберечься), схватить копье свободной рукой… Тогда останется только перевести бой в жестокую  драку, борьбу без правил, зато с ломанием пальцев, попытками выдавить глаза, плевками в рожу и укусами.
Арк снова сделал выпад, очень высоко, опасно открывая живот — и опять копье было перехвачено высоко поднятым щитом. В таком поединке это возможно.  Но вообще-то сейчас Кобра умер вторично: если бы бестиарий  атаковал не в голову а как учили в бою - вниз под углом, - то наверняка проткнул бы Кобре   бедро или пах. 
Арк отскочил назад. Снова двинулся по кругу, внезапно перехватил копье обратным хватом и древком ударил по выставленным щитам, отбрасывая соперника. 
Шума на трибунах прибавилось – толпа уже в голос обсуждал ход поединка. Люди в красном и зеленом орали друг на друга, потрясали кулаками… Где-то дело дошло до тычков и брани: того и гляди, придется самочинных "гладиаторов" палками разгонять. 
Кровь и смерть пьянят, разогревают кровь лучше любого вина. Со всех сторон одни выкрикивали ставки на победу, другие отвечали:
-Сто статеров на Аркобора!
-Сорок на Кобру!
-Двести на Кобру…  
-Поставь лучше свою задницу, "голубой"!
-Сто - Кобру отпустят стоявшим! 
Кобра уже  не спешил атаковать сам: кажется, он понял, что столкнулся с противником, по меньшей мере, равным. Это было скверно… 
Арк вновь разорвал дистанцию. Побежал вокруг Кобры быстрыми короткими шажками, время от времени выбрасывая вперед копье, резко и сильно. 
Хотя солнце еще не добралось до зенита, оба  гладиатора уже обливались потом. Прическа Кобры пришла в беспорядок и теперь Арк заметил золотые серьги изящной работы в ушах сицилийца - не вязавшиеся с его грубым лицом. Хорошей работы серьги - и хорошая выдержка, это стоило признать.  
Хозяин наверняка поставил на ничью, но вдобавок Кобра , скорее всего, и вправду любовник  кого-то влиятельного и богатого. Ни в коем случае не стоит обозлять таких людей, как этот неведомый покровитель или покровительница.
Ему  оставалось только придерживаться первоначального плана: пользуясь тем, что копье длиннее щитового умбона, вертеться вокруг сикария, пока тот  не выдохнется. Потом - один удар на полную длину древка, как змеиный бросок, легкая рана - и всё… 
 Словно прочтя эту мысль, Кобра бросился  на сближение, рубящим взмахом опустил кромку щита, но Арк увернулся и пнул его в колено. От удара Кобра упал на песок, чуть не выронив свое оружие — но не выронил. 
Попытался достать бестиария  острием умбона. Тот  отскочил, невредимый, и копье снова метнулось вперед. Металл скрежетнул по древку, оставив царапину. 
Бой продолжался. Финт, удар, выпад… 
На арене установилось равновесие: Арк метался  вокруг Кобры, нанося удары, а тот их отбивал, пытаясь подойти вплотную. Тогда острие  сики или окованная кромка щита дадут ему преимущество. 
Отразив тяжелый удар, нацеленный в переносицу, Арк вновь ткнул копьем, метя в бедро — но это был обманный прием. Химера, уклоняясь, потерял равновесие, качнулся вперед. он замешкалась лишь на миг — но копье безошибочно и молниеносно устремилось в цель, пройдя чуть ниже края голубой  куртки. Всего лишь рассекло кожу, но…  
Кобра взвизгнул от боли. Сейчас он был бы убит  в третий раз, и впервые это понял. Другой бы проявил осторожность, но сикарий  разъярился всерьез. 
Он отвел правую руку назад и вниз, как дискоболы в палестрах. В следующий миг Арк  , присев, пропустил вертящийся в полете щит над головой.
Бестиарий  тут же бросился в схватку. Острие раз за разом било -чуть не доставая до врага, Кобра с перекошенным от злобы лицом  пятился, пытаясь обойти Арка  и вернуть себе  щит, так бездарно утраченный. Рывок — копье чуть-чуть не достало бок Кобры(да понимает ли он, что только что был убит четвертый раз?!), и Кобра в перекате уже готов был схватить свое оброненное оружие… 
Не схватил - копье ударило рядом с кистью, явственно обозначив, чем завершится такая попытка. Кобра с проклятьем отскочил, а Арк встал так, что валявшийся на песке щит оказался  за спиной. 
- Аркобор - проткни змеюку! 
-Кобра - дави грязного зверолюба!
-Кобра! 
-«Голубые» - дерьмо шелудивой свиньи!
-Забей ему копье  в зад! 
-Сдохни, собачий любовник!
Низко присев, Арк упер окованную железом «пятку» копья в песок, как при защите от всадника. Это был намек: теперь Кобра имеет право держаться как можно дальше, после первой раны никто не упрекнет бойца  в трусости, а время идет, и…  
Алашиец зверем бросился  на него, размахивая кривым клинком...
 Но время поединка все равно истекало, осталось продержаться совсем немного, распорядитель вот-вот подаст сигнал… 
 Арк не успел осознать -что  произошло. Он лишь увидел, как скользит песок под красными сафьяновым сандалиями Кобры, как в нелепой попытке сохранить равновесие тот взмахивает руками — и как падает вперед. 
Прямо на острие. Шеей. 
Кровь хлынула из раны и изо рта Кобры. Потом его вес вывернул оружие из ладоней Арка. Миг — и Кобра упал на арену, мертвый , как тот песок что сейчас впитывал рвущуюся из его жил влагу жизни.
Тишина повисла над цирком. Кровь,  уже не хлестала толчками – сердце жертвы остановилось – а текла ровно и обильно, как из треснувшей амфоры. 
- А-а-а… чтоб тебя черти! - прошептал Арк по русски найдя взглядом в первом ряду  Руфуса и увидев, как багровеет его лицо.
Потом перед глазами замельтешили туманные пятна, а в ушах монотонно загудело... Как в тот раз... Это схлынуло  без следа... И Арк услыхал как   взревели трибуны:
-А-а-а-а-а —  Аркобор!! 
-Аркобору слава!
-Урод! Урод красный!
-Арк! Арк! Арк!

Какая-то матрона, громко взвизгнув «Кобра! О -Кобра!», вдруг осела, свалившись без чувств (значит, вот кто у сикария покровительница...). Заметались слуги, заботясь о госпоже.
Прочие зрители не отрывали взглядов от арены. Цирк рукоплескал отважному бойцу  одержавшему победу - по воле богов и Судьбы. Трибуны бушевали, а победитель сумрачно глядел себе под ноги.
Явно потрясенный, эдитор встал с курульного кресла и подал сигнал к перерыву в боях. Подняв копье и поклонившись трибунам - как полагалось.  Арк направился к воротам не ощущая в душе ничего  кроме пустоты.  

Изменено 5 May 2021 пользователем Владимир Станкович

[Владимирович]

пылай, Фашингтон!, привычно подхватило эхо, полагаю

[Magnum]

Альба-Лонга вместо Рима?  

 

Автор читал наш форум (С)

[Geralt]

Подражание в некотором смысле самому себе

А Вы под каким именем публикуетесь если не секрет?

[Владимир Станкович]

А Вы под каким именем публикуетесь если не секрет?

Владимир Лещенко