Бронетехника в Мире ОСП

[de_Trachant]

Содержание:

1. РСФДР. Начало

2. РСФДР. Малый сопровождения и средний маневренный танки

3. РСФДР. Межвоенная бронетехника. Часть 1. Танкетка и танк сопровождения

4. ...

Изменено 10 May 2023 пользователем de_Trachant

[de_Trachant]

1. РСФДР. Начало

 

От империи и временного правительства Советской России досталось довольно много бронетехники. Правда, это была бронетехника не в современном понимании - танков в России не было от слова "совсем", поэтому под бронетехникой понимались бронемашины, и в первую очередь бронепоезда. Последних было какое-то огромное количество - в ходе Гражданской войны на территории бывшей Российской империи было изготовлено и использовалось в боях более 400 различных бронепоездов - от наскоро обшитых железом теплушек и паровозов до "типовых" имперских бронесоставов и от бронедрезин с пулемётами до мотоброневагона "Заамурец". Бронеавтомобилей к концу войны в РСФДР было более 300, причем 22 различных марок. Для управления всем этим хозяйством в феврале 1918 был создан Совет по управлению всеми броневыми частями (Центробронь) в составе Исполнительного комитета, избранного II Всероссийским броневым автомобильным съездом, Временной броневой коллегии и двух представителей от Главного штаба (тогда ещё) Красной гвардии. В марте, в связи с реорганизацей военного ведомства, Центробронь включили в состав ГВИУ, через год организацию преобразовали в Главное броневое управление, а в августе 1919 - в Броневой отдел ГВИУ. В 1921 году броневой отдел был выделен в самостоятельное Управление начальника броневых сил РККА с подчинением начальнику Штаба РККА, а по вопросам снабжения - главному начальнику снабжений РККА. На него возлагались: формирование, боевая подготовка броневых частей, руководство, контроль за выполнением производственных заданий по постройке и ремонту бронетехники заводами и мастерскими броневого ведомства, снабжение бронечастей техникой и специальным имуществом. Первым начальником бронесил стал экс-генерал-лейтенант Шейдеман, артиллерист, будущий начальник ГАУ (на 1921 год эту должность занимал Маниковский), его помощником назначили экс-подполковника Шарскова, работавшего с Шейдеманом в 1918 году, когда Юрий Михайлович занимал должность начальника ТАОН, а Шарсков - его помощника по организационной части. В 1922 году, во время фрунзенской реформы РККА, управление начальника бронесил было отдано в подчинение Главного управления артиллерии и снабжения, снова став Бронеотделом (при этом управление возглавил Шейдеман, а отделом в должности заместителя начальника управления начал руководить Шарсков), а в 1924, в связи с разукрупнением Главного управления РККА на "техническое" ГУ и "бюрократическое" ГАУ (Главное административное управление), разукрупнили также и УАС. Шейдеман, которому было уже под 60, стал инспектором артиллерии и бронесил РККА, на "разукрупнённые" Артиллерийское управление и Управление снабжения были назначены соответственно Микеладзе и Пневский, а отдел бронесил стал Бронетанковым Управлением ГУ РККА с тем же И.Ф.Шарсковым во главе.

 

Со стороны производства во время Гражданской войны все заводы оборонки были подчинены Главному управлению военной промышленности - ГУВП ВСНХ, громоздкая и сверхцентрализованная организация, которой подчинялись 62 предприятия со 130 тысячами рабочих. Руководил ГУВП коллективный орган - Совет военной промышленности (Промвоенсовет), в которые входили как профессионалы в своём деле (артиллерист Маниковский, химики Ипатьев и Карпов, и т.п.), так и советские управленцы (Рыков, Осинский-Оболенский, П.А.Богданов и т.д.). В 1921 году монстр был "разукрупнён" на тресты с целью добиться более эффективного управления, в том числе за счёт перехода части предприятий на рельсы гражданской промышленности, в первую очередь это касалось заводов легкой и текстильной промышленности. В 1921-23 годах (а фактически с конца 1920) вместо одного ГУВП начали образовываться тресты, в том числе Автотрест, Авиатрест, Орудийно-Арсенальный, Оружейно-Пулемётный, Патронно-Трубочный, Военно-Химический и другие. Руководителем Орудийно-Арсенального треста стал Маниковский, Военно-Химического - Ипатьев, Оружейно-Пулемётного - Филатов, и т.д. В январе 1921 года при ГВИУ была создана комиссия по разработке и постройке танков, тракторов-тягачей и бронеавтомобилей, которую возглавил инженер Шукалов, в 1922 году эта комиссия была переподчинена ОАТ, и превратилась в Технический отдел (ТО ОАТ), позднее - в Главное конструкторское бюро (ГКБ ОАТ) с разделением на отделы: механической тяги, броневых поездов, артиллерийский, минный и оптико-механический. Руководителем Главного КБ ОАТ назначили К.К.Сиркена, Отдел механической тяги (ОМТ), который позже с добавлением функций по разработке вооружения и оснащения танков, стал Конструкторским бюро Комиссии по танко-тракторостроению (КБ КТТС), возглавил С.П.Шукалов, а главным инженером конструкторской группы КБ КТТС стал В.И.Заславский.

 

Собственно с танками в РККА на момент создания было как и в царской армии - никак (мы же не считаем макет самоходного лафета в масштабе 300:1 танком, правда?). Первые танки в ней появились в апреле 1919 года, когда части Группы войск Одесского направления захватили в Одессе четыре "Рено". Три из них матрос Дыбенко оставил себе, а один послал в Москву "в подарок ВЦИК". 1 мая танк прошёл в составе парада по Красной площади. Он очень понравился как простым обывателям, так и руководителям страны, которые по причине отсутствия наличия мавзолея смотрели парад с деревянной трибуны и вблизи.10 августа 1919 года было принято решение Совнаркома и Совета Военной Промышленности об изготовлении 10 танков. Местом изготовления был выбран нижегородский Сормовский завод. Предприятие к тому моменту имело большой опыт постройки бронепоездов, так что изготовление танков ему было вполне по силам. 22 августа на заводе состоялось заседание, на котором было озвучено задание на постройку танков. 29 сентября танк, частично разобранный и разложенный на трёх платформах, доставили в Сормово. В качестве двигателя Сормову был выделен 35-лошадный агрегат от "Фиата" 15ter с завода АМО, для которого пришлось слегка расширить МТО танка. Техническую документацию на машину в Сормово закончили к 1 января 1920 года. 3 октября 1919 заказ на изготовление 30 танков был выдан также питерским заводам - Обуховскому на ходовую часть, Путиловскому на движок, вооружение и электрооборудование, Ижорскому на бронекорпуса и сборку. Заводы дали сигнал, что готовы, однако заказ подвис в воздухе, когда в начале октября белогвардейцы начали наступление на Колыбель Революции. 22 октября войска Юденича вели бой за Пулково, и казалось что Питер вот-вот падёт, и тут уже не до танков, но к 25 октября ситуация радикально переменилась, и белые покатились на запад. Более того, при отступлении удалось захватить несколько "ромбов" и "уиппетов", и два "рено", переданных белогвардейцам финнами. Танки немедленно были переданы Ижорскому заводу. 

 

В начале 1920 года программа подверглась коррекции - заказ "Красному Сормову" увеличили до 20 машин (по 10 пушечных и пулемётных). Тем не менее, ижорцы всячески тормозили поставку брони сормовцам, предпочитая выполнять собственный заказ. В июне, не получив ни одного бронелиста, после ожесточённой переписки представитель ГВИУ Гаугель принял решение изготовлять корпуса самостоятельно, методом выпиливания из остатков и некондиционных листов брони с ремонтируемых и производимых бронеплощадок (всего завод за годы Гражданской произвёл 50 бронепоездов). Часть пригодной для "обработки лобзиком" бронекусков получили из Бежицы, с тамошнего паровозоремонтного завода, от коллеги Гаукеля Константина Сиркена. 30 сентября первый сормовский танк "Борец за свободу" вышел на испытания, которые выполнил успешно. Танк получил "оригинальное" вооружение, снятое с прототипа. Следующие танки получили "новое" орудие - 37-мм укороченные "Гочкиссы" с бывших револьверных орудий. Вопреки заданию, все выпускаемые танки получили и пушку, и пулемёт (также "Гочкисс"), что было задним числом принято Бронеотделом. К концу года в Сормово собрали пять танков, к весне 1921 завод имел почти все детали для собираемых машин., включая ижорские корпуса, которые начали поступать в начале 1921 года. Несмотря на успех первых испытаний, в конструкции первого советского танка нашлась масса недоработок. Они устранялись в течение октября и ноября 1920 года. На государственные испытания сормовские танки вышли в декабре. Головной - "Борец за свободу" - был принят госприёмкой во главе с инженером Шукаловым 15 января, после устранения заводом замечаний. В дальнейшем Сормовский завод сдавал по 4 танка в месяц, завершив выпуск серии в апреле 1921 года. Каждый танк получил имя собственное. 

 

Ижорский завод взялся за работу не то чтобы неохотно, но с рядом условий. Первый танк завод обязался сдать через три месяца после получения чертежей, два месяца после получения деталей от смежников, и найма дополнительных 60 человек. В следующем месяце выпускалось 3 танка, а далее — по 5-6 танков ежемесячно. В декабре 1919 года ижорцы начали снимать чертежи со свежих трофейных танков, закончив к апрелю. Собственно, к этому времени в Питер поступила и копия сормовских чертежей, но руководство Ижорского завода всячески оттягивало поставки в Сормово бронекорпусов, чтобы в первую очередь обслужить себя. В июле первые корпуса начали собираться. Подводили смежники - Путиловский и Обуховский заводы, возникла заминка с поставкой двигателей, которые даже осенью 1920 года не прибыли на завод из Москвы. В феврале 1921 удалось с горем пополам собрать первую машину, к маю, когда первая серия в десять танков должна была быть сдана, удалось собрать от силы пять. Государственные испытания (которые ижорская машина прошла в декабре-январе) были выполнены в августе. Была надежда, что ижорцы справятся к концу года, но в итоге последние машины из серии в 30 танков были приняты в январе 1922 г. Печальная скорость выпуска танков немного не сходилась с планами броневой подкомиссии Реввоенсовета, которая хотела построить в 1923-28 полторы тысячи танков. Правда, в качестве основных площадок ни Ижорский, ни Сормовский заводы не рассматривались. Главными претендентами были, естественно, Путиловский и Обуховский заводы, также в "пул" входили, помимо Ижорского и КС, Коломенский, Бежицкий (Брянский), Мотовилихинский и Харьковский заводы. Правда, на "Красном Путиловце" планировали разворачивать выпуск тракторов "Фордзон" (в итоге отвётрочным способом собрали 23000 фордовских трактора, а в качестве основной модели был выбран "МакКормик-Диринг 10/20", которые и пошли в серию в 1925), и заводу было не до танков. 

 

В 1921 году опыт эксплуатации имеющихся в армии танков был обобщён, и в РККА появилась первая система классификации БТТ. Всего было выделено три категории танков - танк сопровождения (он же "тип М" - малый), весом до 400 пудов (6560 кг) с двигателем 50 л.с., маневренный танк (тип "С" - средний), до 1000 пудов (16400 кг) и двигателем 100 л.с., и танк прорыва (тип "Б" - большой), 2000 пудов (32800 кг) и двигатель 150 л.с. Нетрудно догадаться, что прототипами для классов стали танки "Рено", "Тейлор" (т.е. "Уиппет") и "Рикардо" (т.е. ромб). В 1923 году Комиссия по танко-тракторостроению ОАТ рассмотрела разные варианты для насыщения армии танками. Фигурировали идеи как покупки танков за границей (французские "Рено" и сен-шамоновская колёсно-гусеничная танкетка "Шенильетт", итальянский "Фиат"), так и разработки танков своими силами. В итоге пришли к компромиссу: танкетка и "Фиат" закупались в количестве нескольких единиц для всестороннего изучения, но сами "танк сопровождения (полковой)" и "маневренный танк (средний)" разрабатывался в РСФДР. Объявлялся конкурс среди заводов из "пула". ТЗ на первый было довольно жёстким и исходило из состояния автопарка РККА, в котором практически отсутствовали грузовики-пятитонки для перевозки танков. Машина на конкурс должна была иметь боевую массу 3 тонны, что позволило бы перевозить его на более распространённых грузовиках соответствующей грузоподъёмности. Максимальная скорость оценивалась в 12 км/ч, толщина брони — в 16 мм. В качестве вооружения планировалось использовать 37-мм пушку или пулемёт. ТЗ на второй танк создавалось с оглядкой на "Уиппет", в нём фигурировала 47-мм танковая пушка либо 76-мм противоштурмовая пушка, 1000 пудов веса, 300 км дальность, броня в 20 мм и скорость в 30 км/ч.

 

В конкурсе пожелали принять участие конструкторские группы Обуховского завода (начальник группы - Н.Н. Магдесиев, главный конструктор - Г.С. Прахье, инженерами в этой группе работали в том числе Троянов и Сячинтов), Харьковского паровозостроительного завода (начальник производства ХПЗ М.М.Андриянов, главный конструктор - С.Н.Махонин, в составе группы такие люди как инженеры Алексеенко и Поплавко и чертёжник Морозов), завода "Красное Сормово" (начальник - Д.М.Михеев, главный конструктор - П.И.Салтанов, чертёжником в этом коллективе работал молодой М.И.Кошкин), Ижорского завода (инженеры Г.В. Кондратьев, Д.С.Сухаржевский, и прибившийся к команде самоучка Н.И.Дыренков). При этом сормовцы склонялись к разработке только малого танка, харьковчане - только большого, а обуховцы и ижорцы брались разработать оба. Формат разработки приняли следующий. Уточнённые ТТЗ, разработанные Заславским в КБ КТТС, высылались на заводы, где разворачивались "специальные инженерно-танковые ячейки" с участием как местных инженеров, так и командированных из ГКБ ОАТ (а молодыми да ранними конструкторами там были, например, Тоскин и Цейц). После чего заводы дорабатывали техпроекты под свои условия, и представляли результат до июля 1924 года. Курировала и направляла разработку комиссия треста во главе с Шукаловым. В ходе первоначальных работ стало ясно, что три тонны для танка сопровождения - это мало. Боевая масса подросла сначала до 4150, а затем до 5000 кг, скорость - до 15 км/ч, а вооружение до 37-мм орудия и "шаровой установки пулемёта Мадсен". Для проектирования двигателей был привлечён НАМИ, консультации от которого проводил Н.Р.Бриллинг. В ТТЗ на маневренный танк было добавлено три пулемёта по требованию военных.

Изменено 10 May 2023 пользователем de_Trachant

[de_Trachant]

2. РСФДР. Малый сопровождения и средний маневренный танки

Весной 1924 года разработка новых танков стартовала. КБ КТТС разослало на заводы первоначальные техзадания, и, после получения в июле-августе техпроектов на машины, выслало наряды на производство танков. Срок работ был утверждён по малым танкам до мая, а по маневренным - до августа 1925 года. При этом чертежи от Ижорского завода не были окончательно утверждены, и конструкторская группа работала "авансом". Проектированием на этом заводе занимался заразивший всех своим энтузиазмом Дыренков, который, к тому же, обещал побить всех конкурентом не включёнными в ТЗ фичами - малый танк должен был стать плавающим, а маневренный - пересекать водные преграды по дну, и, к тому же, передвигаться по рельсам с помощью поднимаемых и опускаемых железнодорожных колёс. Проблем, конечно же, было навалом, и главная - отсутствие двигателя. Демонтированный с британского "ромба" двигатель "Рикардо" был слишком здоровенным и не вмещался ни по размерам, ни по весу. Обещанный двигатель из НАМИ запаздывал (в итоге он так и не был разработан), и конструкторам пришлось использовать два двигателя от находящихся в отстое некомплектных "Фиат-Ижорских" (десятилитровые 75-сильные 4-цилиндровые движки американского производства завода "ФИАТ" в городе Поукипси, штат Нью-Йорк). Долго не могли доставить и 76-мм орудие, в итоге в качестве вооружения было решено использовать два 47-мм орудия Гочкисса в двух башнях, как на том самом ижорском броневике (малый танк получил 37-мм автоматическую пушку Максима-Норденфельда). Лишь в декабре 1924 завод приступил к сборке танков. В феврале 1925 маневренный танк был готов по корпусу на 32%, по движителю на 55% и по приводам на 20%. Аналогичные показатели по малому танку доходили до 28, 50 и 15 % соответственно. Но сроки срывались. Летом 1925 года первый образец был готов на 50-60%, а второй на 30%. В августе была установлена окончательная дата сдачи танков - 20 апреля 1926 года. Но уже было ясно, что по малому танку сопровождения и Обуховский, и Сормовский заводы значительно опережают Ижорский, и Дыренков решил сосредоточиться на маневренном *.

Маневренный танк Ижорского завода

 

Обуховский завод предоставил техпроекты 10 июля 1924 года, после чего получил заказ на изготовление опытных танков сроком до августа 1925 г. Но дело шло медленно - даже после командировки на завод Заславского в помощь руководителю разработки Магдесиеву, стало ясно, что разработка задерживается. Летом 1925 года между КТТС и Обуховским заводом шла активная переписка. Заказчик предлагал закончить танки в октябре, но обуховцы склонялись к тому, что сдать их получится не раньше конца декабря. Также завод просил разрешения строить опытные танки из неброневой стали, поскольку сложившаяся с бронёй ситуация задерживала изготовление. В связи с задержкой разработки даже состоялось заседание БТУ, на котором предлагалось остановить разработку и закупать в Италии "Фиаты". Наконец, в ноябре Обуховский завод сигнализировал о сборке первого образца в конце года. 17 февраля 1926 года завершилась сборка первого образца, и в марте танк приступил к испытаниям. К этому времени обещали предоставить свою машину и сормовцы. Их задержка была связана в основном с двигателем - если обуховцы предпочли разрабатывать движок с нуля, воспользовавшись помощью НАМИ, то "Красное Сормово" продолжили сотрудничество с АМО. Одним из необходимых условий для укладывания в необходимый вес стало укорачивание танка, а укоротить общую длину можно было по итальянскому образцу - развернув двигатель поперёк. Справились с этим и обуховские, и АМОвские конструкторы, разве что вторые - значительно позднее, так что танк вышел на заводские испытания в апреле без башни, и с "каннибализированным" от "эталонного" Фиат-3000 двигателем. С макетом башни танк вышел и на госиспытания. Вообще, машины вышли похожими, что и неудивительно - образцом для обоих танков послужили Renault FT и FIAT 3000. Разве что сормовцы сделали более угловатый дизайн, и использовали другой вариант подвески - в отличие от винтовой цилиндрической пружины на обуховской машине, танк завода "Красное Сормово" использовал некий вариант оригинальной реношной подвески - листовые полуэллиптические рессоры, крепящиеся к борту, к которым в центральной части крепился балансир со сблокированными катками (примерно это применяли японцы на танке "тип 92").

Малый танк сопровождения завода "Красное Сормово"

 

Государственные испытания танков прошли в мае 1926 года, причем обуховский танк вышел на них с макетом вооружения, а сормовский, как уже говорилось, с макетом башни и 50-сильным двигателем от "Фиата". Оба танка имели хорошую подвижность, причём сормовская машина за счёт более мощного двигателя смотрелась более выигрышно. Комиссия БТУ отмечала недостаточное сцепление гусеничной ленты, требовалось также переделать смотровые щели, обеспечить водонепроницаемость танков. Орудие и пулемётную установку нужно было оснастить оптическими прицелами. Передние крылья и их кронштейны требовалось сделать съёмными. Кроме того, при изготовлении последующих танков предписывалось перейти с дюймовой резьбы на метрическую. Всё это оба завода спешным образом фиксили в течение следующих двух месяцев, причём сормовский танк директивно получил башню обуховского образца, что потребовало небольшой переделки верха танка. Успели к тому времени довести совмещение двигателя АМО и трансмиссии фиатовского образца, так что на второй этап госиспытаний в июле танк вышел уже с "родным" двигателем. Модернизированные танки отправились в Москву 3 июля, и с 9 по 15 испытывались комиссией БТУ. Оба танка показали скорость, значительно превышающую "Рено", оба имели достаточную проходимость. Тем не менее, подвижность сормовской машины упала - двигатель АМО Ф-15 был на 10 л.с. менее мощным, чем фиатовский. Кроме того, сормовский танк оказался тяжелее почти на полтонны. Из-за не самой удачной конструкции натяжного механизма отмечался спад гусениц. Чаша весов склонялась к танку Обуховского завода. Однако свою роль сыграли суровые производственные реалии. 

 

Ещё в 1925 году на заседании ОАТ был принят план постройки 927 танков за следующие пять лет, из них 12 за 1926/27 годы, 175 за 1927/28, 200 за 1928/29, 240 за 1929/30 и 300 за 1930/31 годы. В 1926 году этот план был скорректирован, теперь вместо 12 в 1926-27 годах планировалось построить 23 танка. Обуховский завод выдвинул ряд требований для организации массового производства танка, в том числе усиление станочного парка, закупка за рубежом необходимого оборудования и материалов, определение поставщика установок для пулемётов и орудий, а также форсирование работ по танковой броне, к тому же завод просил закупить за рубежом материалы сразу на двухлетнюю программу, причём как для танков, так и для тракторов. Ну и по мелочи - требовалось построить новый корпус для производства танковых и тракторных двигателей, причем для этого надо было перенести старый газовый завод. Сормовцы же ради лакомого куска военного заказа претендовали лишь на постройку цеха для сборки танков на месте пустыря (т.н. "собачьей площадки" к северу от завода) и прокладку до цеха железнодорожных путей **. Причём во избежание коллизий с Ижорским заводом, относительно производства которым бронекорпусов у сормовцев был известный скепсис, руководство завода предлагало выпускать корпуса на находящихся неподалёку Выксунском металлургическом заводе (который в рамках первой пятилетки как раз был создан из трёх заводов города Выксы) или Кулебакинском горном заводе ***. Оба этих завода имели транспортную связь с Сормовским заводом либо через станцию Навашино по железной дороге "Муром-Арзамас-Нижний", либо через то же Навашино по Оке. ОАТ, который рассматривал в качестве резервных площадок для производства, например, Пермь, с радостью ухватился за это предложение. 

 

Обуховскому заводу была выделена сумма на реконструкцию и предписание изготовить 12 танков до конца 1927 года. Сормову же предложили максимально унифицировать свой танк с обуховским и приступить к изготовлению своих 12 танков немедленно. Унификация вылилась в итоге в использование обуховской башни, катков (не подвески), траков, электрооборудования и прочей начинки, за исключением двигателя - выдать первые силовые агрегаты Обуховский завод обещался только в 1927 году, так что сормовцам пришлось и дальше кооперироваться с АМО. Оба танка были приняты на вооружение, формально - как один танк, "малый танк сопровождения образца 1926 года" с обозначением производителя - МС-1(О) и МС-1(С). Если же говорить об индексах в целом, то маневренные танки получили индексы Т-11 (ижорский), Т-12 (харьковский) и Т-13 (обуховский), а танки сопровождения - Т-14 (ижорский), Т-15 (сормовский) и Т-16 (обуховский). С учётом старта разработки танкетки с индексом Т-17, танк МС-1 получил индекс Т-18 (соответственно, Т-18(О) и Т-18(С)). Первые серийные Т-18 сормовской сборки - с ижорскими бронекорпусами, немецким электрооборудованием и карбюраторами (в связи с охлаждением советско-польских отношений, отношения советско-германские, наоборот, потеплели - президент Маркс и премьер Лютер, в отличие от своих предшественников, не доверяли пилсудчикам), обуховскими башнями и саратовскими орудиями, поступили в бригаду Калиновского только после начала Балтийской войны. Незадолго до этого, весной 1927, было решено развернуть производство Т-18 и в Перми; естественно, до начала боевых действий сделать это не успели. С началом войны производство танков в Петрограде и Сормово форсировали, и до августа было сдано 30 танков, часть из них успела поучаствовать в знаменитом ударе конно-механизированной группы Великанова (танковая бригада Калиновского, 1-я МПСД Михайловского, кавкорпус Шмидта) под Замостьем.

 

Маневренный танк обуховцы строили по техпроекту, разработанному совместной группой инженеров завода и КБ КТТС. Обуховцы столкнулись ровно с теми же проблемами, что и ижорцы - двигатель "Рикардо" совершенно не подходил по своим размерам - он горбом выпирал вверх, занимая всю среднюю и кормовую часть танка, мешая башне вращаться на 360 градусов. При этом, по итогам черновой проработки компоновки танка, помещённые в пулемётных спонсонах по обе стороны от мотора члены экипажа через некоторое время получали бы ожоги разных степеней, а при длительной поездке покрывались бы хрустящей корочкой. Обуховцы поскребли по сусекам, помели по амбарам, и экспроприировали у своего же производства авиадвигатель М-4, он же в девичестве "Испано-Сюиза" 8Bb. 200-сильный V8 был излишне мощен но недостаточно живуч, поэтому его дефорсировали до 150 лошадей, чего должно было хватить за глаза. Техпроект был откорректирован, танк получил наконец-то башню полного вращения. На освободившееся место в корме, где раньше был запроектирован пулемётный спонсон, воткнули цельную пулемётную башню с броневика, с "Максимом", таким образом, танк приобрёл компоновку, сходную с таковой французского Char 2C. Ещё две амбразуры под переносной пулемёт Мадсена появились на бортах танка в районе башни - заряжающий-пулемётчик слева, либо командир справа могли вести через них огонь. Ещё одна амбразура находилась в корме башни. В качестве катков инженеры завода, после некоторых раздумий, отказались как от первоначального варианта подвески типа "ножницы" (где упругим элементом являлась цилиндрическая пружина, на которую с двух сторон давили балансиры катков), так и от "модернизированного" варианта с катками, закреплёнными на цепи Галля, и просто поставили шесть тележек от танка сопровождения, добавив по дополнительному катку спереди и сзади. В отличие от обуховцев, ижорцы продолжили использование тележек-"ножниц", разве что вдвое увеличили диаметр катков (всего на борт у ижорского танка было по четыре тележки). 

Маневренный танк Обуховского завода ****

 

Харьковчане, ранее опыта в конструировании танков не имевшие, сначала пытались почти дословно воспроизвести техпроект КБ КТТС с двигателем Рикардо, но в 1926 году отказались от этого, видя, что получается совсем маловразумительная штука. Совместная конструкторская группа, возглавляемая Алексеенко (от Харькова) и Тоскиным (от Москвы) в конце концов смогла сдвинуть дело с мёртвой точки только после получения рабочей документации от обуховских коллег. В качестве двигателя харьковчане также использовали "Испано-Сюизу", правда более позднюю версию - 8Fb, она же М-5, дефорсированную до 200 л.с., позаимствованную с завода в Запорожье. Инженерами ХПЗ было предложено довольно смелое решение - перенести пулемётную башенку на крышу главной башни, сократив тем самым длину танка и его вес. Серьезный недостаток такого размещения вооружения заключался в том, что вращение главной башни неизбежно сбивало наводку малой. В итоге получился танк***** полной массой 15,6 тонн с экипажем из четырёх человек; у обуховцев было пять человек и 16,5 тонн; наконец, 17,8 тонн и 6 человек - характеристики ижорской машины. По броне фаворитом выглядел последний, с 20-мм лбом и 13-мм бортами, в то время как остальные были изготовлены из 13-мм брони. Правда, совместных испытаний не получилось. Из-за высокой сложности, а главным образом по вине самого Дыренкова, работа по изготовлению ижорского танка затянулась. Дело в том, что Дыренков сам не мог сделать необходимых расчетов по танку (от помощи инженеров, выделенных в его КБ, он категорически отказался), поэтому многие вещи он делал "на глазок, по наитию". Кроме того, конструктор постоянно отвлекался для разработки своих очередных изобретений, не успев закончить начатое. В результате одни и те же чертежи переделывались по нескольку раз. Чертежи основных агретатов были закончены только к маю 1925 (к этому времени корпус танка был готов на 40%), как докладывал посланец ОАТ, отсутствовали чертежи органов управления и оборудования подводного хода. Сами ижорцы считали, что закончат танк к сентябрю - прогноз излишне оптимистичный: например, комплект шестерней к редуктору отливался в октябре. В феврале 1926 танк вышел на пробный пробег, который успешно провалил. В марте танк совершил первую пробежку по заводскому двору. Но было ясно, что танк не удался. Масса оказалась выше расчётной, трансмиссия постоянно ломалась. О достижении заявленных 35 км/ч можно было только мечтать. На доработки ушёл весь 1926 год, но чуда не случилось. Государственных испытаний танк не прошёл. Ижорский завод провалил оба своих танковых проекта.

 

Обуховский завод, напротив, сделал упор на доводку танка сопровождения, в итоге маневренный танк вышел на испытания весной 1927 года, вместе с харьковским. Уже первый пробег показал явное превосходство машины с более мощным двигателем - удельная мощность танка ХПЗ превосходила таковую танка Обуховского з-да на треть (9,1 л.с./т против 12,8 л.с./т); максимальная скорость харьковской машины составила 25 км/ч против 16 км/ч у обуховской. Даже после снятия кормовой башни петроградский танк не мог угнаться за харьковским. Технические неисправности преследовали обе машины, но в целом всем стало ясно, что обуховский танк соревнования проигрывает. Вместе с тем, БТУ выкатило ряд требований, которые нужно было внести в конструкцию танка - например, переместить баки в надгусеничные полки, добавить курсовой пулемёт "по типу размещения танка Ижорского завода" (т.е. рядом с водителем). Масса претензий было и к исполнению работ по технической документации. При этом, с весны 1927 начались подготовительные работы к запуску Т-12 в серию. На ХПЗ возлагалась общая подготовка производства и сборка машин, корпуса к ним должен был изготовлять Ижорский завод, двигатели - Запорожье. БТУ строило планы - до 1931 года предстояло выпустить 350 танков. Но до Балтийской войны ничего не успели сделать, а по её итогам в производство пошла уже другая машина, модернизированная версия с усиленным до 20 мм бронированием, двигателем "Либерти" и массой 18 тонн. Что касается опытных танков, то ижорский Т-11 был нещадно попилен на металл, а обуховский Т-13 отправили в Военно-техническую академию служить наглядным пособием для курсантов-танкистов.

___________________________________________________________________

* Малый танк сопровождения Ижорского завода "навеян" разработкой обуховцами в 1918-20 танка "Теплоход АН". Маневренный танк этого же завода - естественно, танком Д-4.

** Примерно так завод "модернизировали" для производства на нём подводных лодок типа "Щука". И ничего, производили.

*** ИРЛ в Кулебаках и Выксе в 1930-е делали броневики, а в 1940-е - танки.

**** ИРЛ известен как Танк ГУВП** 

***** ИРЛ также известный как Т-12

Изменено 20 Jul 2022 пользователем de_Trachant

[de_Trachant]

Интерлюдия.

Танковая тема - чрезвычайно сложная, как и самолётная. Особенно сложно не скатиться в имбостроение с одной стороны и фекалостроение с другой. В рамках подготовки, в том числе моральной, перерыл почти все архивы одного сайта с пропущенной буквой, где обитают разные люди, в том числе люди плодовитые со слишком бурной фантазией, хорошо рисующие любители прожарки экипажа с корочкой, свидетели секты святого Т-32, и т.д. К счастью, самая еретическая и срачегонная часть - выбор основных танков РККА на 1930-е - ещё маячит где-то вдали. Но и без того предвижу я der sratsch. И это хорошо - в споре рождается истина.

 

Альзо. ИРЛ Т-12 скорее всего означает "танк, 12 тонн", как и Т-30 (который тяжёлый) означает "танк, 30 тонн". Что означает ИРЛ Т-16 и куда ГУВП/ОАТ девали первые 15 индексов - бог весть. Может, конечно, индекс достался МСу "по наследству" от "танков ГУВП", не знаю. Я предложил такую классификацию в ЭАИ, какую предложил, а первые 10 индексов здесь присвоены танкам иностранного и отечественного производства до 1925 года: 

 

Т-1: Mk.V male (трофеи Гражданской)

Т-2: Mk.V female (трофеи Гражданской)

Т-3: Medium Mk.A Whippet (трофеи Гражданской)

Т-4: Medium Mk.B (трофеи Гражданской)

Т-5: Renault FT пушечный (трофеи Гражданской)

Т-6: Renault FT пулемётный (трофеи Гражданской)

Т-7: M1917 (закуплено несколько штук в США в середине 1920-х)

Т-8: FIAT 3000 (закуплено несколько штук в Италии в середине 1920-х)

Т-9: "Рено-Русский" завода "Красное Сормово"

Т-10: "Рено-Русский" Ижорского завода

 

 

Изменено 19 Jul 2022 пользователем de_Trachant

[de_Trachant]

3. Межвоенная бронетехника. Часть 1. Танкетка и танк сопровождения

 

В 1915 году в Петрограде была образована Военно-автомобильная школа. В 1918 году при Центроброни в Москве создали Броневую школу. В октябре 1919 обе этих школы объединили в Высшую военную автомобильно-броневую школу, которая дислоцировалась в Петрограде. В 1923 году ВВАБШ объединили с Артиллерийско-тракторной школой, а в 1925 году, ввиду развёртывания крупных юнитов механизированных войск, к ним присоединили факультет механизации и моторизации Военно-технической академии (бывшей Николаевской инженерной), образовав, таким образом, Автоброневую академию РККА. Во главе оной встал П.Е.Княгницкий, командарм-12 времён Гражданской, который начинал свою "большую" военную карьеру, командуя бронепоездом у Муравьёва во время боёв с румынами. Школа, а затем Академия готовила как строевых командиров для бронечастей (т.е. бронепоездов) - в середине 1920-х курсы переподготовки и усоверненствования прошли такие командиры времён Гражданской, как Федоренко, Калиновский, Железняков, Полупанов, Мокиевская-Зубок, Шмай-Крейцберг, Бурков, Данченко (командиры бронепоездов), Конев (комиссар бронепоезда), А.Лизюков (начарт бронепоезда), Полубояров (командир танка); так и инженеров - на курсах проектировщиков автобронетанковой и тракторной техники в середине-конце 1920-х учились такие перспективные кадры, как артиллеристы Гинзбург, Сурин и Толочков; чертёжник Сормовского завода Кошкин; инженер-констуктор ХПЗ Алексеенко и молодые чертёжники того же завода Морозов, Кучеренко и Котин; чертёжник из НАМИ Астров; инженер с Обуховского завода Троянов; вчерашние красноармейцы Дик, Цыганов, Москвин и Ермолаев; рабфаковцы Благонравов, Аристов, Духов; и конечно же инженеры ОАТ Цейц и Тоскин.

 

Первые работы по танкеткам начались параллельно с работой по танку сопровождения - в 1925 году. Изначальное задание представляло собой "танк-лилипут" в 750 килограмм в пулемётном и 1250 килограмм в пушечном варианте. Правда, взяться за разработку вызвались только два завода - Обуховский и Красный Арсенал, оба из Петрограда. Первые ничтоже сумнащеся выставили на конкурс свой "Арсеналец А.П." - четырёхместную броневанну трёхметровой длины с автомобильным 31-сильным двигателем. Предполагалось, что это будет "самоход для разведки", с возможностью передвижения в том числе и по воде, но почему-то конструкторы не вооружили изделие ничем кроме табельного оружия экипажа. Двухтонная (с полной загрузкой) "броневанна", обладая удельной мощностью в 17,5 л.с. на тонну и давлением в 0,13 кг/см2, смотрелась очень резво на фоне танков Рено и Фиат, но это было далеко не то, что хотелось РККА. Впрочем, армия заказала осенью 1926 года 10 машин "на пробу" вне конкурса.

"Броневанна" "Арсеналец АП". Реконструирован с в крайней степени мыльного чертежа (за который спасибо ув.Dragon.nur)

Обуховцы же, занятые танком, приступили к разработке фактически в мае 1926, когда танки отправились на полигон для госиспытаний. За основу взяли конструкцию танка сопровождения, в качестве двигателя определили "половинку" от двигателя танка сопровождения же. Работы по постройке образцов возложили на опытную мастерскую, сроком изготовления определили осень 1926 года, танкетке присвоили индекс Т-17. Но работы по подготовке выпуска танка Т-18 сорвали все сроки, и выпуск танкетки перенесли на начало, а потом и на лето 1927 года. Естественно, с началом Балтийской войны все работы были прекращены, и возобновились только осенью. Но начиная с 1928 года Обуховский завод работал по теме улучшения Т-18, а затем и в сторону проекта нового танка сопровождения (Т-19), так что танкетка делалась по остаточному принципу. К концу 1928 года были построены два экземпляра Т-17, пушечный и пулемётный, причем их масса выросла до 1,9 и 2,25 тонн соответственно (в том числе и из-за увеличения толщины брони). 20-сильный двигатель разгонял их до 20 км/ч. Но всем уже было понятно, что эпоха одноместных танкеток-пулемётовозок прошла, не начавшись, и вот, почему.

Танкетка Т-17 разработки Обуховского завода. В ЭАИ потомства в виде Т-25 и линейки Т-21-22-23 не даст.

 

В ходе Балтийской войны в руки РККА попало несколько экземпляров танкеток "Моррис-Мартель", "Кроссли-Мартель" и "Карден-Лойд" от марк-4 до марк-6*, разной степени разбитости. Восстановление танкетор и изготовление по ним технической документации стало "дипломным проектом" первого набора инженеров-конструкторов, будущих вечных конкурентов и "заклятых друзей" - Гинзбурга и Сурина. Оба они, не сговариваясь, выбрали для основы последнее поделие Джона Кардена, причем оригинал танкетки по жребию достался Гинзбургу, который выбрал местом для "дипломной практики" Обуховский завод. Сурину же, которому досталось Сормово, выделили право первого обмера. Надо сказать, что это была скорее обязанность чем право, ведь первый обмерщик ещё и обязан был перевести все размеры в метрическую систему. В середине 1928 года стартовала разработка отечественного варианта "Карден-Лойда", который виделся полководцам в роли массового дешёвого танка поддержки пехоты и разведки. Уже в ноябре в Петрограде был построен первый экспериментальный образец, с фордовским четырёхцилиндровым сорокасильным движком - Автозавод имени Ленина ещё при Зиновьеве, до войны, заключил контракт с Фордом о развитии своих мощностей, и только-только начинал отвёрточным способом собирать легковушки и грузовички в своих старых цехах на Сампсониевском, в ожидании прибытия десанта американских строителей, которые должны будут возвести завод "под ключ" где-то к востоку от Ланской. После испытаний, которым частично помешало наводнение декабря-января, танкетка отправилась на доработку. "Эталонный" образец был готов к февралю 1929, от оригинала он отличался несколько большими размерами, усиленным почти в два раза бронированием, большей ёмкостью бензобака, более широкими гусеницами, ну и использованием автомобильных агрегатов, за что пришлось заплатить значительным увеличением веса - до 2,7 тонн. 13 февраля 1929 года танкетка вышла на повторные испытания.

 

Танкетка разработки Обуховского завода, в ЭАИ - Т-21. В девичестве Т-27

 

Сурин и сормовцы, оказавшиеся в несколько худшем положении, справлялись медленнее. Худшее положение углублялось ещё и наличием отсутствия подходящего автомобильного двигателя - разговоры о производстве грузовиков Додж и легковушек Плимут на создаваемом Нижегородском автозаводе находились в стадии торга. Пришлось обращаться к старому доброму АМО и закупать 38-сильные двигатели и коробки передач от грузовика А-20. С таким двигателем можно было значительно улучшить оригинал (там, я напомню, стоял агрегат от Форда-Т). Толщина брони выросла до 12 мм в лобовой части, это уже позволяло "держать" пули винтовочного калибра. Толщину бортов оставили в пределах 9 мм. Количество пулеметов увеличили до 2. У механика-водителя, который теперь находился с правой стороны, стоял курсовой пулемет Фёдорова, ещё один такой пулемёт находился у командира в шаровой установке. Машина значительно потяжелела (боевая масса достигла 2550 кг), но при этом выросла и боевая эффективность. На испытаниях максимальная скорость танкетки по шоссе составила 25 км/ч (максимальная 35 км/ч), по просёлку - 15 (максимальная 20). Однако, её доводка затянулась, и на госиспытания танкетка (с индексом Т-22) вышла лишь весной 1929 года, когда обуховский конкурент уже был принят на вооружение под индексом Т-21. Да, сормовская машина была чуть приёмистее и обладала более высокой огневой мощью, но обуховцы успели раньше; кроме того в пользу Петрограда сыграла намечающаяся реконструкция Сормовского завода, который должен был получить значительную прибавку по площадям и современное оборудование, и стать по-настоящему крупным центром танкостроения. Поэтому с лета 1929 на выделенном в собственный завод - "Завод имени Дзержинского" (ИРЛ завод №174) танковом производстве Обуховского начался выпуск танкеток Т-21. Впрочем, не остались без дела и сормовцы - в течение 1929-32 годов завод выпустил по отдельным заказам РККА несколько партий химических (огнемётных) танкеток и танкеток-минных заградителей, а также экспериментальные танкетки снабжения и пушечные танкетки.

 

Танкетка разработки Сормовского завода, в ЭАИ - Т-22. В девичестве TC vz.33

 

Сормовцы отыгрались на более крупной рыбе. Ещё до Балтийской войны появились соображения по улучшению танка Т-18. Дело в том, что удельная мощность машины оказалась ниже 10 л.с. на тонну, а скорость в 16 км/ч перестала устраивать еще до того, как первый из танков был принят военными. Поэтому 16 марта 1927 года Обуховский и Сормовский заводы получили задание на модернизации своих машин, получавшие в модернизированном виде индексы Т-19 и Т-20. На тот момент главным требованием стало повышение скорости до 25 км/ч. Заводы приступили к работе, одновременно работая над изготовлением танков первой серии. Более конкретные задания по модернизации появились только после войны. Но одновременно появился еще один проект, получивший обозначение Т-18-бис. Боевая масса снижалась с 5,9 тонн до 5,5 тонн, мощность возрастала до 60 л.с., а скорость до 22 км/ч, также предусматривалась возможность установки более мощного орудия. В качестве вооружения предполагалась "37-мм пушка обр.1929 года" Об-9**. Проектная документация по Т-18-бис была готова в январе 1929 года. Машина оказалась в габаритах предшественника (даже чуть короче - длина без хвоста 3450 мм против 3470 мм у Т-18), впрочем, отличить модернизированный танк несложно. Носовая часть у него получилась другой - без литой детали, к которой крепились ленивцы. От узкого "носика" отказались, вместо него носовая деталь была расширена до общих габаритов, а ленивцы крепились к ней. Несколько изменилась ходовая часть, включая и опорные катки. Появилась новая башня - с кормовой нишей, и с орудием Об-9. Форсированный до 60 л.с. двигатель позволил разогнать машину аж до 22,8 км/ч. Опытный танк был построен вместе с третьей серией Т-18 (первая серия - предвоенная, 1927 год, 12 танков; вторая - 1928 год, 55 танков; третья - 1929 год, 150 танков; кроме того танки первой (12) и второй (45) серии строились в Сормово). Испытания лета 1929 года показали, что проблемы советского первенца не были изжиты - разрушались бандажи катков, перегревался двигатель. Впрочем, после устранения проблем, танк должен был пойти в производство как четвёртая серия Т-18 из 150 машин, 100 из которых изготавливались бы в Петрограде, и ещё 50 - в Перми***.

 

Т-18(О) четвёртой серии. В девичестве - Т-20.

 

Что же касается нового танка сопровождения, то он у обуховцев не получился. Т-19 должен был быть подан на госиспытания в марте 1930 года. Ведущим инженером по Т-19 стал конструктор Г.С.Прахье. Требования по танку постоянно росли. 26 марта 1929 года завод получил заказ на разработку танка. Мощность двигателя увеличили до 90 лошадиных сил, а число пулеметов увеличили до двух (второй устанавливался в корпусе). Экипаж танка вырос до 3 человек, из них 2 находилось в отделении управления. Фактически, требования были подогнаны под новую систему танко-тракторного вооружения, согласно которым малый танк имел боевую массу 7-7,5 тонн, скорость до 25-30 км/ч, экипаж из 3 человек и вооружение в виде 1 пушки калибра 37 мм и 2 пулеметов. Масса обуховского танка, тем не менее, перевалила за 8. В доработанной версии танка мощность мотора увеличили до 100 л.с., а предполагаемая скорость - до 30,5 км/ч. В апреле 1930 первый образец танка вышел-таки на испытания, которые успешно провалил. Основные нарекания касались отвратительно работающего мотора (совместной разработки обуховцев и НАМИ), который постоянно перегревался и выхоидл из строя. Разрушались бандажи на катках, что неудивительно - подвеска переехала с обуховского Т-18. Вторую итерацию испытаний летом 1930 танк встретил с мотором от "Петроградского Паккарда" в 65 л.с., что ожидаемо ухудшило удельную мощность до 7,7 л.с./т., а скорость упала до 20-22 км/ч. Это был провал, особенно на фоне прототипа сормовцев. Воспользовавшись реконструкцией завода, сормовское начальство сконцентрировало усилия своих инженеров-конструкторов (в бригаде которых всё больше выделялись два человека - Алексей Сурин как "мозг", который остался в Сормово доводить свою танкетку, и Михаил Кошкин как организатор) на разработке нового танка сопровождения. Сурин предложил новую подвеску, развитие уж применённой в Сормово подвески на листовых рессорах. В качестве двигателя применили 2,8-литровый (170 кубических дюймов) 4-цилиндровый плоскоголовый двигатель Крайслера в 45 л.с., который шёл на собираемые отвёрточным способом (в преддверии открытия собственного производства) легковушки и полуторки Нижегородского автозавода (в девичестве Plymouth U и Dodge DA).

 

Эскизный проект был готов весной 1929 года. Фактически от Т-18(С) бралась компоновка ванны, размещение трансмиссии (блок которой с двигателем также имел авторство Сурина), отчасти подбашенная коробка. В остальном новый танк, работы по которому возглавил Сурин, был похож только на себя. Самобытным оказалось и отделение управления танка, и башня. Вполне логичным решением стало размещение в отделении управления двух человек - механика-водителя, а также пулеметчика, выполнявшего одновременно функции радиста (в радиофицированных танках). Правда, имелся один нюанс: роль стрелка-радиста выполнял командир танка, который в боевых условиях перебирался в башню, становясь заряжающим. В нерадиофицированных танках он мог просто вести огонь из пулемёта; впрочем, это мог делать и мехвод, пользуясь специальным устройством для курсовой стрельбы. В качестве основного вооружения предполагалась 47-мм батальонная пушка Лендера, которую можно было почти безболезненно заменить 65-мм гаубицей. В сентябре 1929 года проект был представлен в ОАТ, и к маю 1930 танк вышел на испытания, причем вышел с более мощным двигателем - 3,2-литровым (196 кубических дюймов) плоскоголовиком в 50 л.с. (который пару лет спустя инженеры НАЗа довели до 65 л.с. повышением сжатия). Для восьми тонн веса хватало с избытком. По состоянию на июль 1930 года танк прошел 3400 километров без серьёзных поломок, показав скорость на дороге в 30 км/ч, и 15 км/ч по пересечённой местности.. Обуховцы были посрамлены. После исправления полученных замечаний, в первую очередь касающихся башни, танк Т-20**** был принят на вооружение, и Сормово получило заказ на производство 150 танков в течение 1930/31 года. Такие же заказы получили Мотовилиха и Обуховский завод. Всего за четыре года три завода произвели около 3000 танков Т-20, которые стали основой танкового парка РККА на первую половину 1930-х. Они шли в отдельные танковые батальоны кадровых стрелковых дивизий и танковые роты территориальных СД, отдельные танковые бригады военных округов и танковые полки стрелковых корпусов, а также в механизированные бригады мехкорпусов и механизированные полки кавкорпусов (в отсутствие находящегося в разработке маневренного танка)*****.

 

Танк сопровождения пехоты Сормовского завода Т-20. В девичестве - смесь LT vz.34 и слегка обработанного напильником Т-18 от Сормово из прошлой главы.

 

Впрочем, настоящие шедевры от Сормово были ещё впереди...

__________________________________________________________________________
* англичане и французы, стремясь протестировать вундервафлю в боевых условиях, заслали на фронт около тридцати танкеток из состава EMF, причем большая часть танкеток была вполне серийным изделием - восемь колёсно-гусеничных двухместных "Моррис-Мартелей" и одноместных "Кроссли-Мартелей", восемь колёсно-гусеничных одноместных "Карден-Ллойдов" марк-4, и по четыре двухместных колёсно-гусеничных марк-5 и гусеничных марк-6 (ИРЛ марк-6 появились в 1928, в ЭАИ это название присвоили чисто гусеничному варианту марк-5). В лапы РККА попали два "Моррис-Мартеля" (один сгоревший и один брошенный со сломанным двигателем), два КЛ марк-4 (один упавший в реку с моста и один разобранный огнём дивизионной пушки прямой наводкой), один КЛ марк-5 и один КЛ марк-6, оба завязшие на пахоте и накрытые артиллерией. Стоит отметить, что все эти танкетки придавались балтийским подразделениям. Ни одна из французских танкеток, приданная полякам, потеряна не была; впрочем, злые языки говорили, что всему виной нежелание майора де Голля бросать секретную технику в контратаку на советскую КМГ под Замостьем.

** реальное орудие, стоит в Артмузее. "Об" - Обуховский завод (вместо "Б" - завод "Большевик")

*** Балтийская война помешала полноценному производству первой и второй серий: первая была выпущена экстренно, машины пошли в бой лишь частично оснащённые фарами, вентиляторами и ЗИПом, со спешкой сдавали и танки второй серии, и к нормальным темпам производства вернулись лишь к третьей, когда уже был готов к испытаниям танк, ИРЛ известный как Т-20.

**** ИРЛ известный как LT vz.34

***** по первичным подсчётам РККА, при доведении штатов РККА до 30 стрелковых, 4 механизированных и 6 кавалерийских корпусов (98 стрелковых и 20 кавалерийских дивизий, 6 отдельных кавбригад, 8 мехбригад и 22 отдельных танковых бригады), потребность армии в танках составит 8614, из них 2920 танкеток и малых танков, 3247 танков сопровождения пехоты, 1582 маневренных танка и 865 танка прорыва. Не тридцать пять тысяч одних только курьеров 10000 танкеток Тухачевского, но и так в целом внушительно.

Изменено 18 May 2023 пользователем de_Trachant