"Американский наворот" - книга про глобальную "паритетную" войну в 22-ом веке

[Aleksey Serov]

Я бы сказал что это очень плохая во всех смыслах АИ... 

Ну тогда может быть футурология нормальная (это была минутка черного юмора)

[Aleksey Serov]

А у меня еще столько идей было... Вот как "Наворотчики" прорабатывают сценарии своего будущего.

Глава 9.

Глава 9.

Вот про таких потом сочиняют теории заговоров. Задников в Гренландии.

20.08.2119.

Эгедесмюнд. Гренландия.

            Зал постепенно наполнялся людьми. Всего, насколько было известно Задникову, группа насчитывала чуть более полусотни человек - экспертов в самых разных и имеющих между собой мало общего областях. Хотя кем они были на самом деле, ему, Задникову, не было доподлинно известно - он и сам был здесь заявлен, смешно сказать, как "тайный консультант депутата парламента РФР" - такая необычная должность в России и вправду была.

            Но где он, Задников, а где бумажная крыса при какой-то пешке из одной из партий. Впрочем, сейчас чисто внешне Задников вполне соответствовал - с этим он прекрасно справлялся.

            Городок, в одном из зданий которого происходило собрание, был довольно своеобразен - Задников нашел некоторое сходство с воображаемыми убежищами нацистов в Антарктиде, тем как он их воображал - эту легенду он находил занимательной. Не было бы большой ошибкой назвать все это не городком, а объектом.

            Данный объект находился не в Антарктиде, а в Гренландии. Название было вполне в духе пришедших на ум Задникову аналогий - Эгедесмюнд.

            Город действительно был построен с нуля в целях, близких к военным - объект наземной коммуникационной инфраструктуры, перевалочная база в том числе и топливных модулей для суперавиации, другая логистика. В отличие от располагавшегося неподалеку чисто гражданского поселка Аасиаата с его разноцветными домиками, здесь все здания были либо просто серыми либо светло-серыми - еще одно сходство с антарктическими мифом из эпохи черно-белых пленочных видеороликов.

            Еще бы приземлилось какое-нибудь летающее корыто, спроектированное в форме диска - тогда картина была бы аутентичнее некуда. Правда, в отличие от антарктических пейзажей, сейчас не было никакого снега - одни скалы и холодное море.

            В качестве центральной фигуры собрания должен был Выступать некто Нидмолтон - представитель частного американского фонда, аффилированного с американскими же спецслужбами. И само собой, с бизнесом, большим бизнесом, то есть каким-то из двух констеллейшнов, AEX или GBA.

            Остальные присутствовавшие, такие же члены группы, как и сам Задников, были от самых разных государств Блока: был британский инженер по термоядерной энергетике - так расплывчато представили его сферу деятельности, был французский инженер по пилотируемым космическим полетам, еще какого-то черта экономист по сельскому хозяйству, тоже из Франции, японский подрядчик транспортной авиации. Вывод напрашивался сам собой - предмет рассмотрения носил какой-то весьма масштабный, всеохватный, но при этом наверняка расплывчатый характер. Такое бывает, когда рассматриваемой темой оказывается экономика, а не что-то чисто военно-стратегическое.

            Группа являла собой ни что иное, как так называемый "think tank" - коллективный "котелок", призванный родить какие-то толковые мысли.

            Наконец, зал набрался - группа была в полном составе. Нидмолтон занял место у трибуны и начал с дежурных приветствий.

            - Нашей целью, господа, - объявил он, перейдя, наконец к делу, - будет рассмотрение а также моделирование сразу нескольких сценариев дальнейшего развития глобальной ситуации и хода Войны. Для начала мы определимся с классификацией сценариев, которой мы будем придерживаться в ходе нашей работы. Помимо этого мы приведем спектр концепций, имеющих в настоящее время широкое распространение к более упорядоченной структуре. Некоторые отвергнем.

            Выступающий говорил довольно наукообразно.

            - Итак, мы будем рассматривать дальнейшее развитие и дальнейший ход войны, как три варианта - три ключевых события, каждое из которых будет иметь два исхода. При этом каждый исход может быть результатом двух событий, другими словами, одно или другое событие могут привести к одному и тому же исходу.

            На экране появилась диаграмма, на которой в верхнем ряду было три пустых прямоугольника, от которых вниз шли стрелки к нижнему ряду уже из четырех фигур. Верхние были окрашены в разные цвета - синий, зеленый и красный. Нижние были невнятно желтыми. Без каких-либо текстовых пояснений диаграмма выглядела довольно примитивно.

            - Первый сценарий, условно назовем его синим, - Нидмолтон оглянулся на свою диаграмму, - этот сценарий подразумевает успешную реализацию совместно выработанного обеими сторонами плана деэскалации. Статус деэскалации будет включать в себя и денуклеаризацию каких бы то ни было действий на фронте. Исключение будет сделано для орбитальной борьбы.

            - Ну все, можем расходиться, - с издевкой подумал Задников. - Лет через пять, конечно, можно будет еще разок собраться, обсудить что да как…

            - Даже без предположений о формальном прекращении Войны с заключением мирного пакета этот сценарий рассматривается нами, как весьма оптимистичный, - словно вторя мыслям Задникова продолжил Нидмолтон.

            Диаграмма, вернее синий прямоугольник, тем временем наполнялась текстом - пункты про план урегулирования и денуклеаризацию вначале мелькали крупным планом а затем уходили в прямоугольник. Такая довольно продвинутая, хотя технически несложная замена издревле принятому чирканью маркером по доске.

            - Наиболее вероятно, весомый вклад в урегулирование внесут неформальные договоренности обеспечивающие поэтапный процесс взаимных уступок. Если говорить более предметно, то речь будет идти о замораживании Центральноафриканского Фронта, CAF с созданием демилитаризованной зоны вдоль настоящей, на момент декларации договоренности, линии фронта. Аналогичный сценарий будет применителен и к Евроазиатскому EAF.Что касается Южноамериканской Блокады, то вопрос этого плацдарма сейчас не может быть описан каким-либо четким сценарием.

            - Другими словами, что с ним делать мы не знаем, - подумал Задников.

            - Процесс сворачивания плацдарма и отвода группировки Азиатского Блока будет широко включать в себя такую составляющую, как обмен пленными. Следующей составляющей комплекса договоренностей будет определения будущего статуса Российской Федеративной Республики. Мы не готовы пойти на то, чтобы РФР утратила свой блоковый статус, однако возможно рассмотрение варианта с частичной демилитаризацией РФР и отводом части сил блока.

            - А Россию мы конечно же спрашивать не будем, - раздраженно мысленно упрекнул выступающего Задников. - Собираетесь в который раз бросить страну на волю исторической стихии? Позволить сползти во мрак, а потом через много лет другие умники будут кудахтать: "как же так получилось?".

            Задников взял карандаш и чиркнул линию на своем планшете напротив обозначившегося пункта - все, что было на доске, отображалось и в индивидуальных гаджетах, которые были разложены на местах в зале - к делу организаторы подошли толково.

            - При этом силы сдерживания на сухопутной границе России и Азиатского Блока безусловно не будут отведены полностью, - продолжал Нидмолтон. - Кроме того, они получат усиление виде контингентов таких внеблоковых государств, как Индия и Иран. Сообщество "Индия-Иран-Турция-Россия" ITIR предполагается окончательно формализовать, причем как дружественно-нейтральный по отношению к Сообществу Западных Наций военно-политический блок.

            Этим в частности будет закрыт путь к сценарию, в котором Иран рано или поздно будет втянут в орбиту Азиатского Мира. Другой, менее проблемный член сообщества ITIR, Турция будет иметь двойную принадлежность, как и Россия, которая станет основным драйвером продвижения наших интересов в данном сообществе. Что касается результатов, то есть исходов синего сценария, то это будет новое устройство мирового порядка в рамках нашего, Западного Сообщества. Азиатский мир будет находится вне этих рамок, взаимодействие обоих глобальных сообществ при таком мироустройстве - предмет отдельного рассмотрения.

            - Весь мир, - это наш Западный Блок? ОК, - усмехнулся про себя Задников. - Только если бы не прошлый век и все его дурости, это было бы действительно так.

            - В вопросе администрирования и экономики Сообщества Западных Наций, - продолжил Нидмолтон, - будут актуальны концепция Глобального Авангарда а также принципы МультиСтейт. Концепция МультиСтейт описана довольно однозначно, поэтому я не буду на ней останавливаться, а вот что касается Глобального Авангарда, то у этой идеи много трактовок, поэтому я обрисую то, как ее будем представлять мы.

            Задников прекрасно знал, что такое МультиСтейт, оно же Мультигосударство, и считал все это полнейшим вздором.

            Идея заключалась в том, что в одних территориальных границах могло существовать сразу несколько государственных устройств. Взять было, к примеру, какую-нибудь европейскую страну, скажем Францию с ее динамичной историей.

            В разные периоды, за пару прошлых веков там поочередно преобладали и социалистические настроения и консервативные.

            Будь там реализован МультиСтейт, социалистическая Франция и Пятая Республика а заодно и, скажем, Третья существовали бы в одних территориальных границах, словно параллельные миры, и даже сказочной Франции с королем во главе нашлось бы место. Граждане у каждого такого виртуального государства были бы свои - эти граждане разных государств жили бы хоть в одном доме, да хоть одной семье. Было некоторое сходство с принципом функционирования сетевых игр - это когда у одного человека аккаунт в одной игре и он тратит деньги там, у другого в другой, и тратит он, соответственно, в "своем мирке".

            Денег-то идея МультиCтейт тоже касалась - разных валют конечно не предусматривалось, но налогообложение, страховки, пособия и пенсии в каждой такой виртуальной стане были бы свои. Были и "невиртуализируемые" институты, такие как полиция, экстренная медицина и спасательные службы.

            Армия в основном также являлась "невиртуализируемой", однако часть судов, исполнительных институтов, законодательных органов виртуализировалась. Миграция из одного государства в другое была бы возможна, но имела бы временные ограничения - бегать из одного в другое через день было бы нельзя. Двойного гражданства, вероятнее всего, тоже не было бы.

            Такие параллельные государства могли бы решить вопрос политических противоречий в обществе, правда взамен возникла бы определенная конкуренция между этими виртуальными странами. По большей части чисто имиджево-политическая.

            Отличительной чертой было так же и то, что такое можно было бы устроить только в довольно развитом и свободном от ярко выраженных внутренних противоречий обществе. В довоенной Швеции какой-нибудь. В России, даже довоенной России, такая затея была бы уже слишком сомнительной.

            Нидмолтон тем временем рассказывал про Глобальный Авангард, как эту идею предстоит понимать здесь:

            - …Была сформулирована задолго до войны, в конце прошлого века. В соответствии с ней выделяется группа наций и государств, обладающих ресурсами и производительными силами для дальнейшего поступательного развития вплоть до освоения околоземного пространства, Луны и Марса.

            Замах был что надо, но как правило так эту идею и расписывали.

            - Остальная часть человечества, - продолжала звучать речь, - определяется как UNM или недонациональное большинство. Такой, на первый взгляд, пренебрежительный термин выбран исходя из того, что не готовые к интеграции в общий поступательный процесс разобщенные народы будут не в состоянии войти в сообщество, которое можно будет определить как глобальную единую нацию. Нацию в политическом смысле, разумеется. Да, в дальнейшем мы будем говорить о единой нации исключительно в культурно-политическом смысле, не путать с определением по этническому фактору. Значительная часть экономик государств UNM будет носить характер индустриальных. В целях сбережения экологических ресурсов планеты производственные мощности UNM будут иметь доступ к чистой энергии и будут зависеть от этого доступа, таким образом будет реализован механизм контроля нежелательного бурного роста этих производств. При этом UNM если не навсегда, то на обозримую перспективу останется за бортом авангардного технологического развития.

            - А когда-нибудь было так, что таких планов на эту часть человечества не было? Ну да, раньше-то считалось, что и своя промышленность им не нужна, - подумал Задников.

            - Что касается Глобального Авангарда, - продолжал выступающий, - то это сообщество наций будет владеть всеми технологиями и полным перечнем технологических цепочек от добычи сырья, что прежде отводилось отдельным сырьевым экономикам, до самых передовых производств. Говоря вульгаризованно, это сообщество будет являть собой то, как должно было бы выглядеть человечество, высадившееся в виде своего передового отряда на пригодной для проживания планете, человечества, начинающего свой новый путь.

            - Удивительное дело! - подумал Задников. - Лет двести, ну может чуть меньше, люди фантазировали, как отправят команду на какую-то другую планету. Выдумывали корабли размером с город. На бумаге, конечно. Продумывали, как и что эти поселенцы будут делать. И вот, двадцать второй век. Когда-то, когда люди только научились запускать спутники, сегодняшние даты на дешевом настенном календаре наверно ассоциировались бы у тех людей из прошлого со сказочным будущим и прогрессом. А вот и хрен вам. Прогресс конечно есть… Немного не такой как представлялось, правда. Вот и современные ученые поупражнялись в своих построениях планов освоения планет и пришли к тому, что никуда мы не летим, а устроим планетный десант здесь. А остальная шушера, которая в этом не задействована - рассредоточьтесь быстро, чтобы вас не видно было, и копошитесь там у себя. Вот вам провод-удлинитель. Можете включить что-нибудь. Только немного. Забавно.

            Вообще концепция Глобального Авангарда в том виде, в котором ее описывал Нидмолтон выглядела более-менее прилично. В обществе, и в частности в прессе разного уровня, ходили разные трактовки вплоть до откровенного нацизма. Впрочем, нацистские версии зачастую намеренно генерировались противниками концепции, желавшими таким образом ее опорочить - прием был не новый.

            - Остальная часть будет без каких либо притеснений вести прежний образ жизни, - донесся голос. - Военно-политическая организация Блока, и в своем обновленном виде, безусловно будет включать в себя и государства UNM из подконтрольных на момент деэскалации. Ко всему прочему, даже если допустить, что какой-то перечень государств не войдет в Блок на полных основаниях, то предпосылки для будущих локальных войн будут минимизированы - на то возможно предусмотреть механизмы частичного участия того или иного государства в Блоке, или более прямолинейные механизмы, такие как миротворческие инициативы со стороны Авангарда. Теперь уже Авангарда Блока.

            - Короче, - подытожил мысленно Задников, - Есть огромный Западный Блок и Азиатский, который никуда не денется. Что в Азиатском будет твориться нас пока не интересует. В нашем, Западном, есть вроде приличные страны и есть шушера. Шушера входит на неполных основаниях, то есть неполных правах. А среди приличных есть самые приличные - это Авангард, который будет осваивать планету по-новому. Так, папаша? Как он будет с этим управляться?

            Задникову, которому уже рук было не отмыть за всю оставшуюся жизнь, специальному полевому агенту, что было близким к понятию "военный преступник" - много какими еще пугающими и подсанкционными словами он мог себя с полным правом заявить, сейчас стало казаться, что он всего лишь обычный, ни чем не примечательный солдат, которого занесло на сходку настоящих хищников капитала… Ну таких, как карикатурные буржуи с винтажных советских плакатов.

            Впрочем, это были ознакомительные и чисто эстетические впечатления, а сам Задников прекрасно представлял, на кого она работал. И они кого попало к себе не приглашают. К тому же, в уже ушедшие в даль прошлого годы слома прежних советских порядков даже те карикатурные бледнолицые буржуи не всегда воспринимались как что-то плохое. Особенно на контрасте с обесценившимися такими же плакатными красномордыми рабочими. А тут вот они, эти люди от больших капиталов. Настоящие.

            - Одну такую миротворческую инициативу, вернее сказать механизм, я уже назвал, - продолжал Выступающий, - наше владение термоядерной энергией и ее поставки - это уже достаточный рычаг для решения проблем неконтролируемого развития, в том числе и количественного демографического, в будущем полностью безнефтяном мире. Ну или почти безнефтяном.

            Помимо всего прочего, Авангард возложит на себя определенные гуманитарные функции, например, оказание помощи в случае стихийных бедствий и что немаловажно, связанных с этим угроз голода.

            - Наверно, в пределах нашего Блока, - подумал Задников. Вообще действительно было нелегко представить, как даже после Войны кто-то с запада стал бы всерьез панькаться, да и просто водить дружбу с "чинками", или "фунфэнгами", как их еще звали в России.

            Ведущий продолжал:

            - Концепция, как я уже сказал, была разработана в конце прошлого века и последние десятилетия внесли в нее свои коррективы. Так, например, в прежние годы допускалось включение в Авангард ряда азиатских наций помимо безусловно разделяющей наши ценности Японии. Не предполагалось глобальное противостояние, а также не предполагалось противодействие со стороны азиатских наций, которое, несомненно будет иметь место даже в случае полной деэскалации. Были разные точки зрения по поводу статуса России с ее малочисленным населением и огромными территориями.

            - Вот это уже интересно, папаша, - подумал Задников.

            Конечно, ему давно уже были чужды какие бы то ни было чувства национальной сопричастности, патриотизма и всего в таком духе, но и абсолютным циником он не был - во-первых на таких людей, на циников, особенно бравирующих этим, он смотрел как на ущербных, Во-вторых, его собственное знакомство с миром оружия и всех эти "игр взрослых дядь" было несколько травматичным, хотя карьере это не воспрепятствовало. Произошло это в тот момент, когда за окном квартиры, в которой 11-летний Толик Задников сидел за столом и делал свои уроки промелькнуло темное крыло.

            На крыло смерти оно не потянуло - во-первых это было не фэнтезийное одушевленное крыло, а лишь кусок разорванного металла и пластика. И потом, на пролежавшем два дня под завалом Толяне не осталось, по большому счету, ни царапины. Наука от попахивающего перегаром учителя ГТО, "Гражданской и Территориальной Обороны" оказалась важнее всех остальных - когда все вокруг уже стало дрожать, Задников быстро сообразил, что надо было делать, и нырнул под письменный стол.

            По счастью, на тот момент дома был только он один. По счастью для него и его семьи - в совковом семиэтажном доме были и другие квартиры.

            Так Задников поучаствовал в событиях 2085 года, когда Второй Советский Союз затрещал по швам и на западе страны начался запомнившийся кое-кому 2085-й год. Литва.

            В семиэтажку тогда врубился разваливавшийся в воздухе реактивный беспилотник. Не из этих, весом с пару десятков килограмм, а тот, что размером с легкий истребитель.

            Какому-то мудаку из "народного фронта" - так все они себя называли, посчастливилось подбить армейский дрон, который какой-то еще больший мудак-офицер решил погонять над городскими кварталами, хотя такие машины, будучи эффективными на открытых плацдармах, в условиях городских боев во все времена приводили дело как раз к вот таким результатам. Скорее всего, дегенерат-офицерюга решил произвести психологическое воздействие и красиво порассекать над улицами.

            Нидмолтон тем временем делился планами на Россию:

            - Россия должна быть включена в Авангард, обеспечивая: первое - территориальное доминирование и сдерживание азиатских наций на континенте, второе - определенную номенклатуру полезных ископаемых. Это, замечу, было настоящим фетишем позднего Советского Союза, навязчивой идеей о том, что весь мир зарится на эту природную кладовую. Третье - немногочисленность населения страны открывает широкие возможности для его, населения, социально-культурного переформатирования. Определенная необходимость в этом очевидна - многие пороки советского строя не искоренены до сих пор. Сама возможность событий вокруг Суперфедеранта тому подтверждение.

            Задникову, "Джокеру Суперфедеранта", как его иногда называли, в пору было ухмыльнуться, но он сохранил невозмутимое выражение лица.

            - С другой стороны, какая-то часть населения европейских стран может найти свой новый дом на бескрайних восточных территориях и совместно с российской нацией в ее нынешнем виде сформировать новую нацию. Такое развитие событий крайне благоприятно в свете необходимости сдерживания азиатских сил на континенте, на северной его части. Ну и, как с каждым годом становится все очевиднее, что есть определенный запрос на то, чтобы локализовать многочисленных европейских демобилизовавшихся, угрожающих разорвать свои родные страны и социум, локализовать их где-то вовне.

            Бэ-Бэ-Бэ! - вспомнил Задников расхожую песенку, популярную не столько среди самих нацистов, сколько как музыкальное сопровождение для полукомичной иллюстрации чего-то нацистского. Тогда тоже была идея перетащить в Россию европейских селян чтобы те освоились на новых территориях.

            Сейчас, конечно, речь не шла о каких-то завоеваниях, но и тогда, в девятнадцатом веке или когда там только пошла эта движуха, умники, зависавшие в своей венской опере, не предполагали ни блицкригов ни зондеркоманд ни своего разгрома.

            А теперь, в двадцать втором веке AEX и GBA планируют сгрести отвоевавшую свое европейскую солдатню, которая теперь только и делает что "беспределит", сгрести всех их с их непутевыми семьями, распихать по транспортам, неважно каким, и отправить на восток. Как Сталин отправлял русских в Сибирь. Или нет, еще раньше, когда столыпинские вагоны придумали. Смеяться или за голову хвататься? Как бы эта солдатня повела себя на новых территориях? Хорошо, с местными они бы может и ужились - когда-то и Петр Первый тоже что-то такое проделывал, но сами-то они, эти новые мигранты, захотели бы променять теплую Европу на заснеженную… Пусть и тоже Европу?

            - Этот третий пункт вопроса о России носит дискуссионный характер, - уточнил Нидмолтон. - Есть несколько иное видение, в котором страна не претерпит значительных изменений, а роль ее будет минимизирована, в то же время другой регион наших территорий, Южная Америка, будет выведен на безусловные передовые позиции, подразумевающие под собой даже частичную релокацию США.

            - Плацдарм спихните в океан вначале, - подумал Задников.

            - И да, что касается вопроса о социально-культурном переформатировании, то в этом нуждаются практически все нации. Когда концепция Авангарда создавалась, то такое переформатирование виделось чем-то труднореализуемым. Напомню, это был конец прошлого века. Да уже близилось наступление Нового Времени, но все же. В настоящее время общества западных наций гораздо ближе к тому, что должно было бы быть результатом того переформатирования. Подчеркиваю, ближе не к необходимым стартовым условиям, а к самому результату. Как ни странно, реалии последних лет сыграли в этом позитивную роль. Вопрос переформатирования России отдельный - это вопрос формирования нации, на деле, по настоящему контролирующей и эксплуатирующей огромные пространства, эти естественные барьеры на пути распространения Азиатского влияния.

            Про релокацию США Задников слышал - тоже такой себе передовой отряд, только в масштабах Америки - все финансовые институты и хай-тек просто переезжали на выбранное подходящее место в Южной Америке. За ними потом подтянулись бы и политико-административные составляющие. Там и так уже было полно высокотехнологичных предприятий. Еще там кое-где уже сейчас была оборона прямо как в SSSF, опять-таки из-за ракетодрома, тамошний назывался "Лакайль". Местным, пришлось бы подвинуться - но разве это проблема? К тому же, они получили бы кое-какие плюсы, ну в крайнем случае некоторые из них, верхушка. А уж она бы довела целесообразность идеи до остальных. - Так себе представлял все это Задников. Особого отторжения эта идея у него не вызывала. В военно-стратегическом смысле у этих планов было одно препятствие - плацдарм на восточном побережье. Будучи блокированным по суше, он по-прежнему снабжался по океану - "чинки" успели "перекинуть" магистраль из Африки. Разорвать линию коммуникации, эту муравьиную тропу из кораблей, самолетов ПВО и подводного охранения было ничем не проще, чем подвинуть какой-нибудь фронт, Большой Фронт.

            - …Вот так в общих чертах выглядит современная версия концепции Глобального Авангарда, подытожил Нидмолтон, - У концепции имеются как откровенно слабые так и спорные моменты. К первым относится вопрос целесообразности создания на базе ITIR еще одной военно-политической организации. С одной стороны, в орбиту западных наций так или иначе удастся вовлечь Иран с его давней непримиримой позицией и Индию, придерживающуюся позиции неприсоединения. Плюс удастся закрыть странам входящим в ITIR путь к сближению с Азиатскими Нациями. С другой стороны, таким образом западные нации сами создают не вполне подконтрольную военно-политическую силу.

            Спорными моментами являются статусы России и Турции. Последняя в настоящее время хоть и является полноправным членом Блока, но в вопросе формирования Авангарда требует более тщательного рассмотрения. Хотя бы на основании того, что в прошлом веке, являясь таким же полноправным участником тогдашнего североатлантического альянса, она зачастую придерживалась двойственных позиций. Теперь перейдем к зеленому варианту.

            Зеленый прямоугольник пару раз мигнул, став в итоге чуть зеленее.

            - Если в сценарии синего варианта ключевым событием, которому суждено перенаправить траекторию сценария, является успешная выработка, заключение и соблюдение договоренностей, проще говоря, деэскалация и денуклеаризация, то в зеленом сценарии таким поворотным пунктом является некое кризисное событие. К числу таких событий может быть отнесен очередной демарш, или же даже не подразумевающий прямого демарша масштабный политический кризис в каком-либо государстве из числа ведущих, что, впрочем, тоже можно приравнять к косвенному демаршу. Также это может быть, к примеру, классический военный мятеж, которого также нельзя исключать. Во всех приведенных случаях одной из основных задач является извлечение позитивного результата из вышеперечисленных негативных событий. Разумеется, любой патриот своей нации и участник Общего Дела искренне желает, чтобы что-то подобное разразилось в лагере противника, но реалистичный подход не позволяет исключать этого с сопоставимой вероятностью и в нашем Западном Сообществе.

            Проговорив ничего не значившую ритуально-декларативную тираду, Нидмолтон продолжал:

            - Магистральная стратегия дальнейших действий заключается во все тех же ключевых пунктах, что фигурируют в синем сценарии - это выработка, реализация и соблюдение договоренностей и соглашений, обеспечивающих деэскалацию и денуклеаризацию боевых действий. Если за прошедшие годы Войны этого не удалось осуществить ввиду разногласий по отдельным позициям, то в новых условиях, которые сформируются после кризисного события, нашей стороне удастся… Предполагается, что нашей стороне удастся защитись свои позиции договоренностей благодаря тому, что мы представим неизбежное временное ослабление наших тылов, как уже состоявшуюся уступку противоположной стороне, что, образно выражаясь, будет скидкой, которую они получат, покупая наши условия. При этом устойчивость баланса военного процесса, хоть и снизится, но будет далеко над критически низким уровнем. Этот временный кризис рассматривается, как вполне приемлемая плата за возможность наконец-то прийти к конечному результату в виде полной деэскалации - это в наиболее оптимистичном варианте, или конверсии военного процесса - это в более приближенном к текущим реалиям видении.

            - Другими словами, мы якобы пускаем по одному месту наши внутритыловые дела, и противник на радостях от такого дела подписывает соглашения, после которых обе стороны отказываются от бомбочек, - мысленно сформулировал для себя сказанное Задников. - А потом легким движением восстанавливаем у себя то, что начало якобы трещать по швам. Хитро, но такое возможно вообще?

            - Результатом зеленого сценария может быть как вышеописанный Глобальный Авангард, так и устройство в соответствии с иной концепцией. В отличие от идеи Глобального Авангарда эта, другая, не имела и не имеет столь широкого освещения.

            - Как известно, - продолжал выступающий, - на завершающем этапе первой большой войны двадцатого века тылы, тылы в современном понимании, подразумевающем экономику и моральное состояние общества, так вот, тылы обоих противоборствующих сторон находились в бедственном положении. Это послужило катализатором не только к становлению большевистского государства, но и, говоря современным языком, к своеобразным демаршам отдельных европейских наций, воспринявших те же деструктивные идеи, что и российские большевики. И в Западной Европе были ненадолго задержавшиеся красные республики. Однако насколько они, эти идеи деструктивны? Здесь нужно признать, что спустя десятилетия мы зачастую рассуждаем в парадигме ушедшей в историю холодной конфронтации с Советским Союзом и той Конфедерацей. Вообще рассматривать советскую историю на всем ее протяжении, как что-то монолитное, было бы весьма опрометчивым подходом. Та, когда-то оппонировавшая нам сторона проделала довольно протяженный путь. Не столько в координатах времени, сколько в политических координатах. Причем путь этот настолько протяженный, что представитель государственной администрации межсоветского периода был бы признан преступником, окажись он в первом десятилетии советской истории. Он бы не избежал социально-политической опрессии, если бы также очутился и в десятилетиях Второго Союза. Чиновник Второго Союза имел бы кучу неприятностей как в межсоветский период, так и в годы Первого Союза. К функционерам постреволюционных десятилетий была бы масса вопросов окажись они перед судом потомков вживую. Так вот, нас интересуют политические координаты первых десятилетий, даже первых лет советской истории. Прежде чем продолжать разговор на тему большевизма, вернемся в наши дни.

            Очередь дошла до красного прямоугольника, который из бледного окрасился в недобрый кровавый цвет.

            - Итак, красный вариант. Устоявшийся баланс механизма Военного Процесса терпит необратимый крах. В самом упрощенном случае это эскалационный коллапс, каким мы его видим. Обе стороны несут критический урон. Нам ничего не остается, как перейти на Положение Судного Дня. Если отойти от прямолинейного шаблонного видения, от упрощенного рассмотрения, то эскалационный коллапс в более мягком, нежели классическое представление варианте, будет вызван не какими-то опрометчивыми действиями командования, в первую очередь, разумеется, противника, не появлением новых видов вооружений и не критическим истощением чисто оборонной составляющей потенциала одной из сторон. Первым звеном в этой цепи может стать серия очередных демаршей, не обязательно этот мифологизируемый в медиа большой согласованный демарш - масштабы могут быть скромнее. Ослабление потенциала блока вынудит как минимум увеличить нагрузку на экономики государств, не охваченных демаршем, а как максимум интенсифицировать характер боевых действий перейдя к применению вооружений с повышенным поражением и повысить таким образом уровень эскалации. Это неизбежно осложнит ситуацию как в государствах не охваченных демаршем, так и в тылу в целом. Баланс механизма Процесса Войны приобретает характер неустойчивого, что в условиях ряда демаршей и истощения тыла открывает дорогу к прямому военному поражению.

            - В другом варианте первым звеном может служить даже не серия демаршей, а банальные народные волнения и недовольства - этого мы тоже не можем исключать. По сути, это такой же демарш, только с самого низа.

            - Чего-то я не совсем понимаю, - подумал Задников, - вы описываете какой-то управляемый бардак или по-настоящему неуправляемый? Вроде бы уже столько лет прошло - мы все, люди в целом, человечество, не обезьяны с гранатами. К чему это? Папаша подвел к теме большого всеохватного бунта в тылу, после которого перестает работать промышленность и остается пулять тем что осталось, старыми кондовыми мегатонными ракетами? Но это тоже вздор. Вы не умеете справляться с народной движухой? Стесняетесь в средствах? Охотно верю, дядя! Есть куча способов сэкономить эти десятки мегатонн да и жизней, потратив с умом килотонну-другую. Формулировка эта, высказанная вслух задолго до этого сборища не особо понравилась и самому Задникову, но в ней была логика.

            - На сегодняшний день преобладает точка зрения, что стабилизация тыла, сворачивание демаршей и блокирование возможности прямого военного поражения может быть решена управляемой эскалацией, эскалационным всплеском, по своему уровню превышающим все то, что имело место за последние годы. Сравнивать можно разве что с первыми месяцами, вернее будет сказать переходом от Предвойны к Войне. Такая эскалация сыграет решающую роль в деактуализации протестов или демаршей - в силу вступит мобилизационный сценарий. Как показывают исследования, моральные ресурсы для такого сценария по-прежнему имеются. Приоритетной целью является блокирование возможности прямого военного поражения, о которой уже было сказано. При этом будет неизбежной необходимость перехода на Положение Судного Дня.

            - Ах?! Вон что! - с каким-то облегчением подумал Задников, одновременно почувствовавший мысленное желание чуть прикусить себе язык.

            Облегчение обуславливалось, конечно не описываемыми кошмарами, а тем, что разговор, как выяснилось, все так же носил серьезный характер, а не скатился, как ранее показалось

Задникову, в бульварную болтовню. С Положением Судного Дня, правда был некоторый перебор, но, конечно же, исключать этот вариант из теоретического рассмотрения и вправду не следовало.

            - Зеленый и красный сценарии разумеется не являются оптимистичными. - продолжал Нидмолтон. -Однако они становятся таковыми, в особенностями зеленый, если все происходит применительно к блоку и тылу противника. Как нетрудно догадаться, сценариев в таком случае становится уже не три, а пять. Мы здесь не будем рассматривать излишне оптимистичные картины возможного развития событий. Красный вариант можно рассматривать как единый для обоих сторон и я объясню почему. Нужно отметить, что красный сценарий в своем радикальном варианте повлечет значительные потери с обеих сторон, так что назвать его оптимистичным, даже если он будет рассматриваться в применении к блоку и тылу противника, можно лишь с большими оговорками. А то и вовсе нельзя. Радикальный подвариант, будь он применим к нашей стороне, предполагает военные и гражданские потери суммарно сопоставимые с потерями за все прошедшие годы Войны, умноженными на две целых пять десятых. Противник понесет одну целую шесть десятых своих потерь за все годы войны. Это данные комплексного моделирования и цифры довольно условные, но соотношение две с половиной к одной целой шести десятых носит более достоверный характер чем оценка потерь для отдельно взятой стороны. Я убежден, вы не упустили из внимания того, что это относительная количественная характеристика, и один и шесть их потерь против наших двух с половиной скорее говорит о более высокой уязвимости их тыла, уже понесшего свои превосходящие потери за прошедшие годы. В результате такого эскалационного всплеска ущерб и потери с обеих сторон будут носить паритетный характер и в абсолютном выражении будут близкими друг к другу величинами.

            - После такого надо всем встать и сказать "Hail Victory", - с издевкой подумал Задников, - Мы потеряем не больше, чем враг.

            Нидмолтон продолжал:

            -Красный сценарий предполагает два исхода. Радикальный подвариант состоит в том, что Положение Судного Дня сменится претворением в жизнь "плана судного дня" - сеть соответствующих фортификаций уже сейчас способна обеспечить нужды такого исхода. Более мягкий, скажем так, умеренный подвариант, подразумевает тот же большевистский план, о котором я упоминал, как об одном из исходов зеленого сценария. К ровно этому же исходу можно вывести и радикальный подвариант, поэтому они и объединены в единый красный сценарий.

            На экране снова появилась диаграмма с рядом из трех прямоугольников вверху и четырех внизу. - на время перечисления и графических иллюстраций всех пунктов красного варианта она была убрана - места не было.

            - Подводя промежуточный итог своего выступления я скажу, что мы имеем три входных сценария - синий, зеленый и красный, которые в сумме имеют четыре исхода - сохранение текущей организационной структуры государств и наций блока, на котором я не стал останавливаться, Авангард, большевизация, "план судного дня". Нашей задачей является проработка сценария большевизации наций нашего Блока.

            Тут бы залу было впору загудеть, но люди, очевидно, были опытные и сдержанные. Как и Задников, они, надо было думать, и не такую херню слышали.

            - Оговорюсь, коммунистические или большевистские идеи радикально противоречат моим личным убеждениям и моральным установкам.

            - Молодец, я тоже такой же, - лениво подумал Задников. - Как и все остальные.

            - Однако, если речь идет о холодных расчетах, - продолжил Нидмолтон, - то большевизация наций Блока должна будет охватить все без исключения нации, иначе неизбежна конфронтация, которая начнется в первые же годы этой самой частичной большевизации. Я хочу начать с того, что укажу общие черты последствий такой большевизации с одной стороны и прямого военного поражения с другой.

            - Прямое военное поражение - это неизбежный крах всей нашей цивилизации. Я имею ввиду западную цивилизацию. Разумеется, наши народы продолжат свое существование, но их участь будет незавидна. В лучшем случае они погрузятся во мрак бесправия и тирании на столетия. В истории есть красноречивый пример - это все та же Россия. Тогда она еще не называлась Россией. Боле точно это можно было описать как совокупность протогосударств и городов-государств, пусть и разобщенных, но объединенных единым этническим фундаментом. Примерно в тринадцатом веке славянские города и протогосударства были оккупированы и разорены монгольскими завоевателями.

            - Так это же было их полное военное поражение, - пронеслось в голове Задникова. Это-то как можно перепутать? Прямое военное - это капитуляция и соответствующая бумага с печатью. Полное военное - танки с иероглифами в Париже и Вашингтоне. Или наши в Ханцзяне. Или для вас те кони и люди так и перемешались в одно невнятное нечто, где полное военное от прямого не отличить. Ладно, это мелочи. Давай дальше.

            - Надо оговориться, - продолжал Нидмолтон, - что для большей части азиатских наций монгольские кочевники, подчеркиваю кочевники, были чужаками, но это все же был такой же чуждый нашему азиатский мир. Результатом успешного вторжения монгольских кочевников была трехвековая оккупация и полное переформатирование некогда вполне европейских протонаций к гибридному азиатско-европейскому облику. Последствия переформатирования проявляли себя столетиями. Возможно вплоть до прошлого века. Даже в культуре Второго Советского Союза можно было разглядеть отдельных деятелей, кичившихся, по их утверждению азиатской принадлежностью, русского народа. Если в прошлом веке это была праздная псевдоинтеллектуальная болтовня, то в предыдущие века Россия, прежде всего ее интеллектуальная мысль, буквально разрывалась между западом и востоком. Было от чего. Тут вам и бесправие низших сословий, и отсталость в технологическом плане, когда удачно осуществленное копирование уже рассматривалось как успех, и двойная жизнь истеблишмента, предпочитавшего рассматривать себя как часть запада в полном отрыве от собственного национального государства. При этом темные низшие слои народа, рассматривавались истеблишментом, да и собственным, что вдвойне удивительно, собственным взглядом, как ресурс, производительную силу и ничего более.

            - Я приехал в Гренландию на штабную игру GBA и бонусом получил урок по истории России, - мысленно усмехнулся Задников.

            - Но у России был Запад, - повел в какую-то другую сторону выступающий. - Пусть это и были сложные взаимоотношения. Да, вряд ли типичный обыватель девятнадцатого, двадцатого, даже прошлого века однозначно видел в Западе дружественную для себя силу. Тем не менее, у России был Запад. После распада Второго Союза была проделана огромная работа. Теперь, несмотря на демарш, Россия - часть нашей цивилизации. Любой обыватель, независимо от этнической принадлежности, по крайней мере подавляющее большинство обывателей России, без сомнения признает себя представителем Сообщества Западных Наций. - Нидмолтон перешел на едва ли не торжественный тон.

            - А теперь вернемся к рассмотрению перспективы прямого военного поражения. Сообщество наших наций погрузится во мрак, но на этот раз у нас не будет своего Запада, каковой был у России. Капитуляция неизбежно повлечет за собой невоенную оккупацию со стороны Азии. Они и в прошлом веке уже демонстрировали свои возможности по этой части, пусть и довольно осторожно. В посткапитуляционном же будущем драйвера к цивилизационному ренессансу, драйвера, который был у России в средние века, в девятнадцатом веке, во времена Европейских буржуазных революций, в советские периоды, в недавние десятилетия - у нас этого не будет. Сомнений в своем разрушительном и антигуманистическом потенциале Азиатский Блок не оставляет. Диктатура, азиатский коллективизм, оставляющий далеко позади тот антииндивидуализм, который проповедовали даже наиболее радикальные большевики, откровенный расизм и шовинизм со стороны победителей - вот что ожидает наши нации в случае прямого военного поражения.

            - Что же ждет нас в случае реализации сценария с большевизацией? - перешел наконец-то к довольно интригующей в контексте собрания теме Нидмолтон. - История показывает, что административно-политическая система, которая имела место в ранние годы и десятилетия советской истории, говоря прямо, тот самый большевизм, действительно успешно решила ряд задач, жизненно связанных с вопросом выживания той нации, того государства. Отвергнутые рыночные механизмы не могли обеспечить такого интенсивного роста производительных мощностей высокотехнологичного сектора, как командное управление, когда решающим фактором реализации того или иного проекта была технологическая рациональность а не извлечение прибыли. Дело было даже не в каких-то уязвимостях рыночных механизмов, а в состоянии разбитой страны, население которой могло быть приведено к какому-либо приемлемому довоенному облику исключительно казарменными методами.

            - На настоящий момент все, что связано с событиями двухсотлетней давности трудно назвать актуальным, - тут же мысленно возразил Задников, - или мы будем рассматривать сценарий, когда Война все-таки доведет всех нас до ручки?

            Дальнейшая речь Нидмолтона нимало позабавила. Позабавила не в плане примитивного развлечения, а как какое-то изощренное умственное упражнение, обрисовавшее в результате сценарий, где народное восстание по типу того, двухсотлетней давности, в своей эволюции, которую не стесняясь можно было назвать не эволюцией а извращением, так вот, это восстание на длительном временном отрезке приводило к результату, идентичному с результатом другого сценария, когда капитал, бизнес, укрупнялся, обходил антимонопольное законодательство, менял поколения своих физических собственников, генерировал теневые глобальные структуры управления, приватизировал государства и правительства… В общем все приходило к чему-то вроде AEX и GBA и всего остального, из чего составлялась современная картина мира. Правда, им, реальным констеллейшнам, следовало сделать еще пару сомнительных с точки зрения рациональности и целесообразности шагов, и вот тогда два пути, когда-то разошедшиеся друг от друга в противоположных направлениях - уцелевший, выживший социализм и суперкапитализм сошлись бы вновь. Сошлись бы в карикатурной антиутопии. Карикатурной не столько своими античеловеческими нравами, сколько нерациональностью данного сценария при куда более многообещающих и рациональных планах, хотя бы того же Глобального Авангарда. Оттого ущербностью обрисованной выступающим картины большевизма двадцать второго века было то, что лежавший в ее основе сценарий был не конкурентен на фоне описанных ранее.

            Еще Нидмолтон сравнил централизованные большевистские методы организации производственных процессов в разрушенной стране с уколами сильнодействующего стимулятора, который по мере выздоровления превращался из поддерживающего жизнь препарата в вызывающий зависимость и деградацию наркотик. Тут Задников согласился.

            Однако, когда речь зашла о том, что возможен сценарий, когда рабочие, современные рабочие, с оружием в руках будут бороться за то, чтобы выйти из-под юрисдикции национальных правительств и зайти под прямую юрисдикцию констеллейшнов, у Задникова появился ряд вопросов, опять же, касательно целесообразности. Все прекрасно работало и так - в условиях Войны не уже первый год шел экономический рост и имел место очевидный технологический прогресс.

[Aleksey Serov]

Вот небольшая зарисовка противоракетной обороны

Глава 43.

Глава 43.

Противоракетные стрельбы.

Терминал AMALGAMA FFX75.

            Бивердейл вывел на свой главный монитор антарктический сектор, скомандовал AI выделить траекторию шаттла и изумился вслед за Дженнифер.

            - Он ломает свою орбиту, гнет ее, как проволоку, - проговорил он.

            - Может быть, он тоже виртуальный, - со скепсисом произнес Рамхерст.

            - Нет, лучше бы у нас был такой настоящий, - ответил Бивердейл.

            - У него почти орбитальная скорость, - уточнила Дженнифер. - Мне вначале показалось, что это новый P-шаттл. Но P-шаттлы не маневрировали в атмосфере на своей орбитальной скорости. По крайней мере те, довоенные так не летали.

            Думаю, когда он пройдет здесь мы получим видеокартинку - заключил Бивердейл, - так я ведь еще не рассказал по войска Лебедева, про то, как я выезжал в город на выходные. Не в Суперфедерант, конечно, а соседний округ, в Новосибирск. Там сейчас действительно полно солдат из подразделений… ОМСДОН, - Бивердейл не без труда выговорил русскую аббревиатуру, но у него получилось.

            - Ну и как? - спросила Дженнифер, - Судя по всему они не такие головорезу, как о них говорят здесь.

            - Говорят здесь? В Суперфедеранте? - Усмехнулся Бивердейл. - Кто бы говорил! Таких дисциплинированных и умеющих вести себя в обществе бойцов я не видел на этом континенте с начала Войны, - продолжил он. - Я уж не говорю о том, что сейчас твориться на Западе, в Европе.

            - Это парадная сторона медали, - ответил Рамхерст. - Их командование, надо отдать им должное, позаботилось о том, чтобы они какое-то время вели себя прилично на людях. Неизвестно, надолго ли хватит этого воспитательного заряда, но похоже он уже исчерпывается. Ты слышал, что эти замечательные бойцы уже успели натворить? Я про расправы.

            - Это ты конечно слышал от здешних? В Суперфедеранте? Отличный источник. Вообще кое-кого они действительно немного потрепали. Полиция, я про национальную, Российскую, как обычно бывает, закрывала глаза на кое-какие вещи вроде незаконной наркоторговли и другого такого подобного. Разве плохо, что свежие военные подразделения показательно навели порядок? Они в отличие от полиции не завязаны на местные взаимоотношения. Ты понял про что я? Гражданские новосибирского округа в восторге. Я сам это видел.

            - Шаттл над территориями "чинков", - прервала спор Дженнифер.

            Сейчас объект отслеживался радарами, находившимися на орбитах - шаттлы вытаскивали такие. Иногда в этом качестве использовались обычные спутники, но их век был не долог - такие радары были желанными целями в орбитальной войне. Баллистику с ее малыми ЭПР спутниковые радары практически никогда не засекали, но были в состоянии осуществлять поддержку воздушных боев, так что бывало, применялись довольно эффективно. Шаттл, являвшийся объектом покрупнее любого истребителя такие радары, как уязвимые спутниковые, так и временные, работавшие с бортов других шаттлов, также могли обнаружить. Кроме того, были еще и орбитальные средства оптической и инфракрасной разведки.

            Сейчас была одна странность - шаттл летевший у самой границы атмосферы, на несколько десятков километров выше линии Кармана вполне сносно был локализован в инфракрасном спектре, но довольно приблизительно в радиодиапазоне.

            Все было похоже на то, что дело было в плазменном эффекте, но для образования плазменного кокона было еще довольно высоко. Еще шаттл маневрировал, что свидетельствовало о уже состоявшемся входе в атмосферу, но опять же, это не согласовывалось с приборными данными о высоте.

            - Наверно, это все же какой-то новый P-шаттл, - предположила Дженнифер. - Интересно, как он тогда выглядит? И еще, этот корабль должен быть куда продвинутее довоенных, раз он так смело летит над "чинками".

            Вновь зазвучал отрывистый сигнал после которого раздалась команда подготовить к стрельбе не только виртуальное оружие, но и две противоракеты sys.520 conventional, являвшиеся, так же как и реальные прототипы виртуальных sys.580, противобаллистическим оружием среднего эшелона.

            Нихрена себе! - Удивился Рамхерст. - Масштабные же они затеяли учения!

            - Бивердейл тем временем уже выбирал на диаграмме-карте имевшегося в распоряжении арсенала ряд из трех десятков позиций, в которые были загружены те самые sys.520 conventional. Всего таких позиций на терминале было ровно вдвое больше, если точнее, то шестьдесят четыре. Из них восемнадцать были отстрелены в течение двух прошедших месяцев.

            Процедура проверки и приведения в готовность была в общем-то чрезвычайно простой - это было так называемое периферийное сканирование. Электроника ракеты не являла собой чего-то экстраординарного - экстраординарной была механическая часть, безотказно исполнявшая свои функции при бешеных перегрузках. Рулевые приводы оперения и двигателей должны были управлять не легкой ракетой а тяжеленной пятидесяти шести футовой башней, летевшей когда на гиперзвуке а когда и с суборбитальной скоростью.

            Электроника же, за исключением сверхчувствительных инфракрасных сенсоров, была заурядной. Все те же не изменившиеся за полвека FPGA платы и неторопливо, годами, модифицировавшиеся UHF SDR модули, обеспечивавшие связь летящей ракеты и с центром управления и с интерлинком. Заодно еще эти разбросанные по нишам в корпусе ракеты блоки обеспечивали ECM и радиоразведку, но это была ординарная электроника. Процедура проверки заняла от силы секунд пять. Как и следовало ожидать, все строки перечня получили зеленые отметки.

            Сам терминал GBA AMALGAMA был этаким маленьким кусочком Америки, затерявшемся в угрюмых просторах далекой Сибири. Никакого экстерриториального статуса площадка, конечно не имела - кусок Америки был представлен персоналом. Впрочем, вспомогательный контингент мог был быть укомплектован из национальных подразделений каких угодно государств Блока. Вспомогательный контингент даже мог быть российским, несмотря на их сложные взаимоотношения с SSSF - командованию Блока не пристало согласовывать свои кадровые решения с устроившими взаимную перепалку округами или как они там называются… Те, в свою очередь, тоже прекрасно отдавали себе в этом отчет.

            Центральным сооружением терминала являлась бетонная махина площадью с футбольный стадион и высотой более тридцати метров. Бетонная конструкция была размещена ниже уровня земли и с воздуха выглядела как ровная бетонная площадка с рядами бронированных люков выкрашенных в тон серой поверхности.

            Существовало несколько буквенных модификаций терминалов, отличавшихся разными долями противоракет всех трех эшелонов - ближнего, среднего и дальнего. Количественные расхождения были незначительны - не более двадцати процентов.

            GBA AMALGAMA-mod.B имела в своем арсенале шестьдесят четыре противоракеты среднего эшелона, двадцать противоракет дальнего эшелона, то есть высокого противоорбитального класса, и девяносто шесть противоракет ближнего эшелона, перехватывавших баллистику на высотах от 300 км до куда боле критических подступов с высотами "вниз до" 60 км.

            Из девяноста шести противоракет ближнего эшелона двадцать были ядерными селекторами, которые в последнее время активно вытеснялись лазерами. Радиус купола противоракет ближнего эшелона составлял всего 700 км.

            Для противоракет среднего эшелона номинальный радиус составлял 2000 км, но sys.520 по доброй традиции имели некоторое превышение номинального радиуса, составлявшее в наиболее благоприятной конфигурации стрельбы пятнадцать процентов. Дальний эшелон был представлен AEX sys.770, которые помимо баллистики были способны поражать спутники на орбитах, сопоставимых с геостационарной и были в состоянии развить вторую космическую скорость.

            В общем, при нормальной функциональности внешней локационной компоненты два-три таких терминала были в состоянии парировать баллистическую атаку, которую до Войны любой политик или обыватель расценил бы не иначе, как апокалиптическую.

            Предыдущий опыт Войны не оставлял никаких сомнений, что одиночный шаттл, пусть и способный к длительному маневрированию в атмосфере, не сопоставимо уступает по своему приведенному потенциалу с массовой баллистической атаке. Уступает как по приведенному потенциалу, так и по "проникающей способности динамического объекта" - таким абстрактным термином штабные называли шансы того или иного летающего устройства войти в тыловое пространство противника.

            Противоракеты независимо от принадлежности к тому или иному эшелону были размещены в индивидуальных контейнерах, подключенных к централизованной системе кондиционирования.

            Контейнеры размещались в своих ячейках-позициях, устроенных в укрепленных бетонных поясах.

            В боковой и нижней части такого пояса размещалась воспринимавшая часть пусковых нагрузок стальная рама. При загрузке очередного контейнера, тот подавался сбоку и чуть вверх сквозь проемы в этой раме при помощи специального крана-кондуктора, перемещавшегося в высоченном коридоре, устроенном в центральной части пояса. Если говорить упрощенно, то два ряда контейнеров располагались симметрично и под углом в двадцать градусов к вертикали. Нижние части контейнеров были ближе друг к другу чем верхние. Между этими рядами пролегал коридор с рельсовыми путями для транспортной платформы внизу и крана-кондуктора вверху.

            В коридор въезжала перемещавшаяся по рельсам транспортная машина, на которую предварительно устанавливали в вертикальном положении сразу несколько контейнеров. На транспортных рельсовых путях были устроены поворотные круги.

            Допускалась и загрузка по одному контейнеру непосредственно с прибывшего на объект транспорта - такие колесили по дорогам SSSF преимущественно ночью.

            Все эти ухищрения с загрузкой внутри укрепления служили одной цели - скрыть от орбитального наблюдения процесс пополнения боекомплекта терминала. К ракетам дальнего эшелона все это не относилось - они загружались по-старому, сверху, иначе размеры подземной части критически увеличились бы.

            Все пояса, их ряды, были связаны в конструкцию прямоугольных очертаний, и являвшуюся тем самым бетонным сооружением, заглубленным по самую кровлю в землю. В самом этом сооружении имелся ряд технических помещений, но во время боевой готовности персонал оттуда эвакуировался.

            Командный пункт находился в полукилометре от пускового комплекса и находился он также в пределах огороженной территории площадью в тысяча сто акров. Командный пункт также был укрыт - находился он на глубине двадцати метров и был связан с пусковым комплексом туннелем.

            Одни из выходов командного пункта вел прямо на подземную же автостоянку, с которой можно было уехать прочь с площадки в жилой городок, расположенный в пяти километрах от пусковой позиции.

            В городке располагались как жилища офицеров терминала, так казармы для подразделений, отвечавших за охрану объекта. На FFX-75 это был взвод морской пехоты США.

            Если бы вздумалось проехать по проложенной к терминалу дороге еще три мили, то есть те же пять километров, то можно было бы оказаться в типичном российском поселке, так называемом совхозе, жившем обычной жизнью поселка LBSF.

            Площадь, отводившаяся под терминал не являла собой просто обнесенную забором территорию. Под землей была проложена целая сеть как силовых кабелей, так и линий передачи данных, преимущественно оптоволоконных.

            На специально оборудованных площадках можно было разместить пусковые установки ПВО, хоть те же "Персевали" и подключить их к оборудованным у площадок портам энергопитания и передачи данных.

            Таким образом, установки ПВО могли получать целеуказание от сколь угодно удаленных и разнотипных радаров, хоть с включенного в интерлинк развернутого за соседним лесом радара самого "Персеваля", хоть с AEX AMANDA, теоретически способного вести и воздушные цели. Ко всему прочему, в последние годы терминалы стали комплектовать мачтовыми радарами ПВО - это заметно снижало уровень угрозы от атаки крылатыми ракетами.

            Предполагаемая траектория объекта, проходившая к югу от SSSF, в двухстах километрах от южной "Аманды", отображалась в виде полупрозрачной желтой полосы шириной около трехсот километров - точная траектория маневрирующего объекта определена быть не могла.

            Полоса медленно, но верно сужалась. Наконец, когда шаттл вышел из-за радиогоризонта, полоса сузилась до ширины в семьдесят километров. Центральная линия полосы сдрейфовала к югу и теперь ее удаление от суперрадара было не двести а двести пятьдесят километров.

            Бивердейл тем временем выбрал конфигурационные параметры двух физических пусков, приказав AI определить две различные точки сближения, одну встречно-упреждающую, другую догонно-упреждающую.

            Интервал между двумя предполагаемыми попаданиями был выбран в сто пятнадцать секунд, а дальности составили семьсот семьдесят и тысяча сто восемьдесят пять километров - для sys.520 это была "зеленая зона", в которой энергетика ракеты могла быть реализована наиболее оптимально.

            Говоря простым языком, точки встречи расположились не на границе максимальной дальности, но и не в ближнем радиусе, где перехват происходит "впопыхах" и цель проносится у самого носа только набирающей максимальную скорость ракеты, отчего та вынуждена особенно бешено маневрировать. Как иногда особенно красочно выражались, дрифтовать, хотя, конечно, таких разбросов полетного вектора и оси ракеты там и близко не было.

            При этом совершенно сознательно были выбраны принципиально разные сценарии сближения и та ракета, которой предстояло догонять должна была быть выпущена раньше той, что летела навстречу.

            Коридор тем временем чуть расширился - это было никак нетипично для привычного шаттла военных лет, пусть и маневрирующего, но это было характерно для P-шаттла. AI терминала, как и AI операционного центра "Аманды" так его и идентифицировали. Решение несколько удивляло, так как еще были недавно поставленные на вооружение AEX mod.118, способные довольно лихо маневрировать. Они имели гиперзвуковые аэродинамические плоскости, но в обычной рутине ресурс своего "планера" эти шаттлы, похожие на изощренно сделанный наконечник копья, расходовали бережливо, задействовав аэродинамику только при сходе с орбиты и заходе на посадочную траекторию - все-таки защитные материалы были восприимчивы к гиперзвуковому "супер-аэродинамическому" стрессу.

            Рамхерст тем временем раскидал шесть десятков точек перехвата, относившихся к виртуальным пускам. Все шестьдесят четыре точки он конечно не размещал - это сделал AI. Рамхерст лишь скорректировал диапазон дальностей по своему усмотрению. Это назвалось стохастизированием параметров - говоря простым языком, нужно было внести в машинные планы живое человеческое, а самое главное случайное решение.

            Наконец появилась картинка с оптической станции, располагавшейся как и один из лазеров "Аманды" в горах с нетипично легко выговариваемым названием Алтай.

            Зрелище нимало удивило всех троих - смутно различимый за атмосферным размытием даже для сорока пяти дюймового телескопа, объект был вдобавок окутан плотным светящимся плазменным образованием, явно структурированным каким-то магнитным полем. Силовые линии последнего, будучи очерченными неоднородностями плазмы отчетливо просматривались.

            Еще впереди было какое-то образование, сильно светившееся в инфракрасном и несколько слабее в оптическом диапазоне - это-то главным образом и затрудняло наблюдение самого аппарата.

            Раздался предупреждающий сигнал, затем почувствовался легкий толчок - первая ракета покинула терминал. Бивердейл бросил взгляд на экран отвечавший за системные параметры стартового комплекса. Ракета ушла мягко - воздействие на стартовые системы было в пределах номинального. Люк был уже в процессе закрытия, состояние контейнера было удовлетворительное. Где-то неслышимо для операторов ревели турбовентиляторы, продувавшие лабиринты бетонного каземата.

            - Даже не знаю, что лучше: если мы попадем или если промахнемся, - пробормотала Дженнифер.

            - Наша задача попасть, - затаив дыхание, ответил Рамхерст, - но слишком уж эта штука выглядит круто для примитивного имитатора.

            - Я пока кроме облака не вижу ничего однозначного, - ответил Бивердейл, хотя склоняюсь к мысли, что в качестве такого имитатора они использовали полноценный V-шаттл.

            На системном экране произошли очередные изменения. Где-то там, на поверхности откинулся очередной многотонный люк, после чего из-под земли повылетали четверти внутренней крышки - крышки самого контейнера.

            Потом из наклонного колодца энергично вышла пятидесяти шести футовая белая коническая ракета, принявшаяся не особо торопясь выписывать замысловатую кривую. Выглядело так, словно у ракеты было что-то не в порядке с двигателем. На деле так оно и работало. Сбоку одного из экранов было выведено окно векторной диаграммы, движения которой повторяли пляску вырвавшейся из-под земли башни. В какой-то момент картинка с векторами дополнилась красным кругом и одновременно с этим картинка сразу с нескольких камер обратилась в один сплошной непроницаемый фон.

            Провернувшись в своем маневре до нужного направления, ракета включила свои главные бустерные двигатели и рванула вперед, набирая каждую секунду скорость в полтора маха. Произойди такое включение в контейнере, тот выдержал бы, но лишь в той мере, что обеспечила бы механическую сохранность соседних противоракет. В ее обеспечении участвовали бы и контейнеры самих этих соседних ракет. Контейнер же преждевременно стартовавшей частично разрушился бы. Не обошлось бы без серьезных ремонтных работ с тяжелой техникой и временной утратой боеготовности всего терминала.

            Если бы маломощный предбустер просто бы вытолкал ракету из контейнера не изменив курса и разгонный блок включился бы на дистанции в десяток-другой метров, то и тогда поток газов вполне мог бы повредить многоразовый контейнер.

            Система довольно изящно обходила эти проблемы - маломощный двигатель с управляемым с помощью интерцепторов вектором выталкивал ракету и начинал вести ее по заранее просчитанной бортовым компьютером траектории, которая в какой-то совершенно определенный момент должна была совпасть с тем направлением, куда ракете следовало рвануть. Вектор выхлопа при этом никак не попадал в окрестности открытого люка. Уносившаяся ракета ничего после себя не оставляла - предбустер был составной частью компоновки первой ступени, в которой после выгорания этого самого предбустера образовывалась лишь незагруженная полость, не создававшая никакого дополнительного сопротивления.

            GBA создали эту прекрасную и предельно функциональную машину еще до Предвойны, в том позабытом прошлом. Потом, в годы Предвойны появилась sys.580, отличавшаяся от sys.520, главным образом улучшенной технологией производства и линейкой модификаций, позволявшей менять массовое соотношение первая-вторая ступень. Нейтронные заряды, на золотые линзовые оболочки которых знаменитости сдавали свои побрякушки ставили, главным образом на те sys.580.

            Бивердейл молча следил за полетом двух противоракет, отображаемым лишь в виде отметок на карте, да строками параметров. Вытолкав боевую часть за пределы мезосферы, бустеры отделились.

            Сколько этих конических колонн за годы Войны поприземлялось там, где им не следовало приземляться, было не перечесть. Положение в определенной мере выправляли системы снижения - раздуваемые баллоны и парашюты, ввиду своей вторичности нередко обрывающиеся. Еще были транспондеры, на финальном участке снижения рапортовавшие в интерлинк и системы оповещения. Так или иначе, приземление такой бочки, пусть даже тормозные системы которой отработали как положено, не сулило какой-нибудь постройке ничего хорошего. Впрочем, были и охотники за ценным металлическим ломом.

            Рамхерст был занят виртуальными пусками. Виртуальный пуск был в большей мере процессом, задействовавшим в себе не столько терминал сколько радиолокационные установки, конфигурируя их целеуказания в различных вариациях и поддерживая своеобразную обратную связь с операционными центрами радаров.

            Если бы цель была стандартной, то единственным фактором, вносившим неопределенность в процесс перехвата были бы ложные цели, и виртуальный пуск скорее всего был бы призван проверить какой-то отдельно взятый радар, сравнив его целеуказание с полноценным целеуказанием от группы, в которую проверяемая локационная станция также могла бы входить.

            Так, в частности недавно тестировали AEX AMANDA, неизменно потрясавшую своими результатами.

            Сейчас же все радары были повергнуты в замешательство. Причиной тому было плазменное, вернее сказать ионное облако, которое оказалось удерживаемым магнитным полем облаком ионов натрия - об этом успел сообщить AI.

            К счастью, оптическим системам все же удалось локализовать объект - область сильного излучения находилась лишь впереди ионного облака, взаимодействовавшего с атмосферой и разогревавшегося.

            Судя по всему, ионное облако каким-то образом защищало сам аппарат от воздействия атмосферы. Еще точность радиолокационного позиционирования составляла несколько сотен метров, что никуда не годилось - за такое шаттлу так же следовало благодарить этот свой кокон.

            Тем не менее, размытие локализации все же позволяло направить ракеты в окрестности точки сближения с последующей корректировкой по оптическому наведению.

            Полоса экстраполяционной траектории никак не сужалась в линейный трек, а в какой-то момент снова стала расширяться - шаттл, очевидно, совершал очередной маневр.

            Первая ракета пришла в постоянно бегавшую по координатной сетке точку встречи с ошибкой в три тысячи пятьсот метров - это никуда не годилось даже для ядерной боевой части. Вернее сказать, шаттл такая размашисто недосблизившаяся ядерная боевая часть может и повредила бы, но атакующую баллистическую боеголовку точно нет.

            Промах обуславливался не столько ионным облаком, сколько постоянным маневрированием шаттла. На таких скоростях смена вектора на считанные градусы довольно быстро конвертировалась в километры и десятки километров.

            Сама ракета перед пуском была запрограммирована на то, что ее боевой заряд, конвенциональный боевой заряд, не должен был сработать в момент перехвата и самоликвидировал бы противоракету в сотне километров после прохода вблизи цели. Так и произошло.

            Вторая ракета показала еще более "впечатляющий" результат - пять тысяч шестьсот метров. Впрочем, учитывая то, что шаттл был испытывавшейся новой системой, все, напротив, было очень неплохо.

            Виртуальные пуски показали разброс от двухсот пятидесяти метров до восьми с половиной километров. При этом та ракета, которая взорвала свою боевую часть в двухстах пятидесяти метрах, взорвалась крайне неудачно - в стороне от трека, а в таком случае сокращение дистанции хоть до пятидесяти метров ничего не меняло - осколки конвенционального заряда летели куда медленнее цели и их нужно было рассеивать, находясь довольно точно на траектории, пусть и на несколько превышающей четверть километра дальности. Впрочем, к ядерным зарядам такие придирки были неприменимы.

            Две "физические" ракеты оказались куда слабее общей усредненной виртуальной. Можно было предположить, что шаттл уже был не один раз обстрелян физически, иначе откуда бы взялись опорные данные для моделей.

            Соответственно, и две запущенные ракеты не были потрачены впустую и теперь также предоставляли свое уточнение для новых опорных данных.

            - Это было круто, господа, - медленно изрек Рамхерст, - у Оппенгеймера теперь будет отличная игрушка.

            - Ну вот, а ты был против Оппенгеймера, - довольно ответил Бивердейл.

            - А я и сейчас против, - ответил Рамхерст, - но вот эта штука просто прекрасно летает. С этим, я думаю, никто не поспорит.

[Aleksey Serov]

И еще вот.

Глава 23.

Глава 23.

Терминал MDS. Blast/Shock Warning. Загород.

Дата 26.02.2120.

Столица КАНАР. Пригород.

            Стихшая чуть менее часа назад тревога снова возобновилась. Драгович торопливо пробирался к небрежно припаркованной машине, при этом едва ли не тянул Лизетт за руку. К счастью, к концу дня ее по всей видимости охватило какое-то эмоциональное утомление и она уже не выламывалась.

            Наконец, он затолкал ее на переднее сиденье и затолкался сам.

            - У вас не было таких атак по низу? - начал болтать он, заводя двигатель. - У нас я такого не припоминаю. За всю Войну не было. Только баллистика. А она такая… Где-то терминал отстреляется, где-то в небе полыхнет, в общем ничего особенного. Вообще эта, по низу, хоть и выглядит устрашающе, но она даже менее опасна. Специалисты утверждают... - он начал плести на ходу, прямо вдохновение какое-то пришло.

            - Никогда бы не подумала, - с сомнением ответила Лизетт.

            - Я бы тоже, но так сказали, - невозмутимо ответил Драгович, уже выруливавший на проспект.

            - А мадам Ландскрихт? - внезапно словно спохватилась Лизетт.

            - Мне сейчас только Мадам не хватает, - сердито подумал Драгович.

            Хотя с другой стороны вполне можно было предположить, что и сама Лизетт сказала это лишь из какого-то приличия. Сказала-то она это только когда машина уже мчалась по проспекту в направлении выезда из города.

            - С мадам Ландскрихт все в порядке, - нашелся Драгович, - она здесь знаешь сколько пробыла? В разы больше чем я. Видишь, как все с улиц исчезли? Местные уже давно привыкли. Мы-то уезжаем из чисто психологических соображений. Я ведь тоже к такому не привык.

            Объяснение вполне сработало - Лизетт не стала возражать.

            Улицы и вправду казались вымершими - ездить по таким было одно удовольствие, впрочем, определенная опасность все же была. Таилась она в этих чертовых заводах "ИнтерНитро" - про них-то в контексте какой-либо атаки всегда и упоминали.

            Предприятие, точнее несколько предприятий с незапамятных времен гнали всевозможную химию, в том числе и так необходимую для военных нужд. Не то чтобы взрывчатку а хотя бы компоненты для клея, которым цементировали композиты. По идее, индустриальный район был довольно привлекательной целью для какого бы то ни было удара, но в сравнении с ракетодромом эта его важность меркла.

            Тем не менее, осенью прошлого года на правом берегу была воздвигнута трехсотметровая мачта, на которую установили радар для так называемого низового сканирования. Мачту с радаром построили, разумеется, не правобережные, а блоковские.

            Теперь в том месте, где она возвышалась, торчал лишь огрызок примерно в половину прежней высоты - одна из пролетавших и неизвестно куда летевших крылатых ракет оказалась не так в проста и за несколько секунд до своего уничтожения выпустила антирадарный суббоеприпас. По сути, это была уже не крылатая ракета, а антирадарный беспилотник и по совместительству разведчик. Свои, то есть Западный Блок тоже имели на вооружении целый спектр таких, в том числе и запускаемых штурмовиками.

            Теперь один из элементов безопасности предприятия, да и всей округи оказался, как имели обыкновение говорить военные эксперты, не функционален.

            У вас работает гражданское оповещение? - поинтересовался Драгович, продолжавший проездку по ушам.

            - Это как? - отозвалась Лизетт, услышавшая очередную непонятную хрень.

            - Ну это когда я что-нибудь вижу, я беру телефон, как можно быстрее открываю приложение и отмечаю тип того, что вижу - беспилотник, самолет, воздушный подрыв.

            - Зачем? По-моему нет такого места, которое не сканировали бы радары, а если и есть, то до него никому нет дела.

            А вот! - изобразив важность ответил Драгович, - У нас-то еще есть правобережные с их провокациями, особенно это было актуально до того, как Харлингтон приехал. Поэтому у нас своя система обнаружения и оповещения. У нас, конечно радары тоже есть, но и люди кое-что могут. Особенно против мелких дронов. Вот так, - подытожил, почти что похваляясь он.

            Настроение было приподнятое. Чувство было такое, словно он удачно выкрал из какого-то замка принцессу. Лизетт и вправду весьма контрастировала с местными, так разочаровавшими приехавшего из своих далеких краев Драговича.

            Драгович выехал из города и теперь подъезжал к развилке. Одна из дорог вела туда, где он успел побывать утром. Другая же, по которой он сейчас и поехал, шла южнее и через пару десятков километров выходила на автомагистраль, ведшую через "приграничный" блокпост и далее на запад. Ну так далеко, до границы региона, Драгович конечно ехать не планировал - нужно было проехаться по магистрали и отыскать приличный мотель - там добра этого хватало. Досадно было, конечно, что имея в распоряжении квартиру, пусть и чуть подбитую, приходилось тащиться не пойми куда, но тут уж ничего поделать было нельзя - все сработало благодаря версии о том, что за городом пережидать налет было куда безопаснее и вообще комфортнее.

            - У нас как-то пару лет назад такое было, - вдруг начала Лизетт.

            - Что? Такой налет?

            - Ну да, только не на сам Париж.

            - И как вы это перенесли? Я, признаться, хоть и слежу за новостями, но всех событий не упомнишь.

            - Вражеские суперсамолеты прокрались над океаном и выпустили несколько сотен крылатых ракет по всему побережью, не по Парижу. Тревога была такая же, как здесь. Такая же продолжительная.

            - Это арсенальный транспорт, - поправил Драгович. Нас сейчас обстреливают такие же. Видела по телевизору?

            Нет, только слушала. Я фильмы старые смотрю, когда такое происходит. Чтобы… Чтобы почувствовать себя вне этого всего.

            - Охрененный способ, - подумал про себя Драгович, но, разумеется смолчал.

            - Надо будет тоже так попробовать, - вместо этого ответил он. - А зато я сегодня видел, - таким тоном, будто готовит приятный сюрприз, продолжил он, - видел, как на юг летел бомбардировщик B-1001. Он летел низко-низко, я аж испугался. Великая машина. Он меньше чем эти долбанные транспорты, зато он невидимка. Прокрадется. Может, сейчас крадется, чтобы ударить куда надо.

            - Про него я слышала, ответила Лизетт, - он кружит тут не первые сутки. Находится в постоянной готовности чтобы эскалировать.

            Драгович и позабыл, что Лизетт была не так проста в вопросах всего, что касалось тактики и обстановки вообще, даром что она киношками на время тревоги хотела забыться.

            - Про то, что он кружит, я не слышал, - ответил Драгович и на этот раз не соврал - утреннее появление гигантского "стелса" было для него, как, надо думать, и для Ландскрихт, сюрпризом.

            Впереди показался крупный светоотражающий щит со своеобразным знаком - на желтом фоне был черный силуэт вертикально взлетающей ракеты, еще клубы дыма и расходящиеся от места старта круги, будто радиоволны. На самом деле, так обозначили ударную волну и распространяющийся звук.

            "Берегись звукового удара" - гласила надпись сверху. Внизу была не вполне соответствовавшая русскому варианту надпись на английском: "Blast Shock Warning". Где-то неподалеку располагался терминал. Вернее было сказать не где-то, а по левую сторону от дороги - объект был совершенно четко выделен не смотря ни на что пробивавшимися сквозь туманно-снежную пелену огнями на осветительных мачтах.

            Драгович и раньше видел придорожные знаки указывавшие на близость пусковых позиций, но не придал особого значения этим предупреждениям. Вроде бы, старты противоракет могли вышибать стекла автомобилям, но это совсем рядом, у ограждений, и надо было быть настоящими "долбодятлом", чтобы ездить в непосредственной близости от терминалов, у их заборов.

            - Я когда-то хотел побывать во Франции и в Париже в частности, - начал Драгович очередную, как ему показалось, довольно непринужденную тему.

            - Да еще не поздно, - ответила Лизетт. - У нас, правда, с нашим символом, с башней, теперь не все в порядке, хотя я уже говорила. И что некоторые ее хотят сохранить в таком виде. А вот другие говорят, что надо ее разобрать и построить такую же, только больше. За облака. Вот это было бы красиво. Эта идея мне нравиться. И напоминания о Войне не было бы.

            Внезапно дорога, да и вообще вся местность, озарилась ярким, быстро мерцающим светом. За какие-то мгновения Драгович успел осознать, что источник света движется - тени от неровностей на дороге, сначала четко вырисовывавшиеся, быстро исчезли, как и съежились тени от деревьев. Это означало, что свет исходил не от взрыва.

            Драгович инстинктивно начал снижать скорость, причем так, чтобы не занесло, как вдруг машина дрогнула, а до ушей донесся вначале громоподобный удар, а затем вой, словно от огромной хриплой сирены.

            - Терминал! - пронеслось в голове. Еще в мозгу, что было совершенно естественно, всплыла картина с только что виданным щитом.

            Лизетт вскрикнула, обхватила голову руками и попыталась согнуться насколько это возможно. Ее сумка, очевидно, этому препятствовала.

            Драгович, тем временем сбавивший скорость до десяти-пятнадцати километров в час, наконец-то повернул голову туда, налево, и краем глаза увидел расползающийся наклонившийся к югу дымный столб, уходивший в облака, в которых все еще что-то тускло мерцало.

            - Все в порядке, Лизетт, это противоракета. Это свои, - он положил руку ей на спину, затем погладил и потянул к себе.

            Дома у Драговича, как и во всей Европе, как и во Франции, большинство ударов исходило сверху, отчего самой распространенной обороной была вот такая противоракетная. Однако, все эти годы, пока Драгович не оказался здесь, в Сибири, он не видел пуски славной противоракетной обороны так близко. Оказаться поблизости от терминала в густонаселенной Европе было конечно возможно, но Драговичу как-то не доводилось. Очевидно, и Лизетт тоже.

            Лизетт молчала, но с какой-то готовностью прижалась к нему. Тем временем все озарилось новым свечением, а спустя несколько секунд последовал рев.

            Он вновь повернул голову в сторону терминала. Там теперь громоздилось целое облако, которое было заметно темнее общего фона слившихся неба и земли. Выглядело так, словно туча упала на землю. Вдруг чуть поодаль от тучи, сгребаемой ветром в сторону, появилось новое и не особо яркое свечение. Драгович сумел разглядеть, как с земли поднимался очередной огонек, за которым тянулся темный шлейф с выхваченным светом краем. Такая змейка со светящейся головой. Подъем выглядел неестественно медленным, неторопливым. Самой противоракеты разглядеть не удалось - слишком уж далеко было, да и темно. Огонек выписывал какую-то замысловатую кривую. На первый взгляд, выглядело так, будто бы ракета была не в порядке, однако Драгович прекрасно знал что за этим последует.

            В какой-то момент огонек обратился яркой вспышкой и тут же исчез в облаке огня, огня и дыма, сиявшего как огонь. Это было ярко. Одновременно с этим из дымно-пламенного облака ударила огненная струя, тут же вонзившаяся в угрюмое небо. Так эти старты и выглядели - сначала маломощный двигатель выдергивал семнадцатиметровую башню из ее шахты, волок ее вверх, рулил при этом, словно направляя ствол невидимого орудия в нужную сторону.

            Еще он уводил ракету подальше от шахты, чтобы пусковая позиция и контейнер в частности остались в пригодном для дальнейшего применения состоянии. В какой-то момент, когда нос пьяно танцующей ракеты смотрел туда, куда было нужно, включался маршевый двигатель. Это включение-то и выбивало стекла неосмотрительно оставленных поблизости автомобилей, вырубало зевак, если таковые по какой-то малопонятной причине оказывались поблизости, било громом на десятки километров.

            На второй и третий пуски Лизетт, насколько смог судить Драгович, никак не отреагировала - не вздрогнула, не попыталась получше спрятаться. В общем-то все обошлось без глупостей и во время первого пуска, однако сейчас в ответ на успокоительные речи она что-то все молчала.

            - Я сам до этого не оказывался так близко к их стартам, - продолжал он. - Отчасти я сам виноват, что не предупредил тебя, там был желтый предупреждающий знак…

            Спустя полминуты она вроде стала приходить в себя.

            - Так воют противоракеты "система-520" и "580"- полумертвым голосом произнесла она, - тридцать секунд прошло, значит они уже в космосе, километрах в двухстах отсюда, чуть меньше… У нас такие же взлетали. Когда в город прилетело. Поехали отсюда…

            Драгович завел машину и, чуть осторожничая, тронулся вперед.

            - Почему ты без очков, - спросила она.

            - Да ты посмотри, какие облака, - наигранно беззаботно ответил Драгович, - вообще у нас теперь вместо селективных подрывов используют лазеры. Так что и в хорошую погоду можно особо не опасаться.

            Раздался очередной грохот и вой, затем еще.

            - Вдалеке что-то светит, - объявила Лизетт, показывая в свою сторону, направо, на север. - Там как будто бы тоже запускают!

            - Да, там тоже есть терминал. Он далеко.

            - Что-то мне это все очень не нравиться, - произнесла Лизетт.

            - Мне тоже, но что это изменит? Вообще основная цель - это ракетодром. Он далеко, так что хотя бы это обнадеживает.

            - А вспышек-то не было, значит противоракеты не ядерные - заметила Лизетт с некоторым облегчением в голосе.

            - Ну да, - согласился Драгович. Вообще у нас сейчас все больше делают упор на конвенциональные. AEX AMANDA - очень точный радар - в большинстве случаев удается попадать с малым… Ну в общем не нужно подрывать ядерный заряд, чтобы зацепить цель. Так или иначе, у нас одно из наиболее защищенных мест на всей Земле. Кое-что, правда, летает, где-то взрывается, но в целом это надежное место.

            Лизетт молча выслушала.

            - Сильно испугалась, когда первая ракета взлетела? - участливым тоном поинтересовался Драгович.

            - Да все нормально. - ответила она, - Просто после пусков я отсчитала тридцать секунд. Раз ничего не случилось, то все нормально - простодушно призналась Лизетт.

            - Какой вздор! - подумал Драгович. - Хотя, раз она вживую видела удар по ее Парижу, то это не удивительно.

            - Я так не делал никогда, - ответил Драгович, да и пуски видел очень издалека, так что сейчас сам обалдел.

            Машина двигала дальше, на запад, в поисках подходящего места для ночлега. Терминалы вроде бы поуспокоились и больше своих ракет не запускали.

[Aleksey Serov]

Глава 18. Рейд F-158 и немного из истории Войны

Глава 18.

Миссия Майора Бланкенберга.

Дата 25.02.2120.

Россия. Заполярье.

            Стоявший у лестницы техник-сержант молча отсалютовал. Бланкенберг вцепился в перила и стал энергично подниматься в кабину. На F-158 кабина представляла собой своеобразный шаттл в миниатюре, то есть являлась отделяемой капсулой.

            Взлетать такой "шаттл" мог лишь на несколько десятков метров, уходя прочь от терпящего бедствие самолета, зато эта капсула могла надежно позаботиться о человеке при крушении над океаном, к тому же свое отделение от самолета она могла осуществить во всем диапазоне скоростей вплоть до максимальных значений приближавшихся к трем махам.

            Первоначально F-158 был океанским рейдером - охотником за кораблями противника. Рейдер был способен отбиться в том числе и от палубной авиации, отправленной на его перехват. Еще лучше и изящнее у него получалось уходить от нее, предварительно отправив в их плавучего "босса" боекомплект.

            С авианосцами, как и много с чем еще, все пошло не по плану уже в первый месяц Войны - бывшие глобальные жандармы обоих блоков, те что уцелели, попрятались в тыловых базах.

            Отчасти поэтому Рейдеры 210-го авиакрыла, до лета сто четырнадцатого года патрулировавшие секторы Филиппинского Моря, были переброшены в Западную Сибирь. Второй причиной таких функциональных изменений была так называемая "Российская катастрофа сто четырнадцатого года", когда национальные вооруженные силы РФР понесли тяжелейшие потери на тогдашнем ЦАФ. В четырнадцатом году это был еще североафриканский фронт, NAF.

            К моменту той, первой переброски авиакрыла в Сибирь "чинки" начали свое продвижение на юге Казахстана - одного из обломков бывшего Советского Союза. Возможно, это было не вполне правильно, но, как Бланкенберг, так и остальные офицеры воспринимали это и подобные независимые государства именно в контексте их бывшей принадлежности. Что ни говори, призрак канувшей в лету мрачной империи был живуч.

            Что касалось Казахстана, то национальные силы этой дружественной страны, вступившей в Блок незадолго до начала Предвойны уступали даже обескровленной армии России. Особой проблемой для сдерживания продвижения противника это не являлось - Блок успел заблаговременно нарастить группировку коалиционных сил в регионе и развернуть первичную сеть противоракетной обороны, севернее за которой уже стояла готовая система с терминалами LAURA и одноименными радарами.

            На момент лета четырнадцатого года орбитальная компонента военного потенциала была в состоянии, близком к довоенному, что позволяло отслеживать не то что колонны бронетехники, но даже одиночные автомобили, и, самое главное, навести на такую цель любой боеприпас, хоть орбитальный, если только цена не смущала.

            Тогда F-158 приступили к баражжирующим полетам на двухсотмильном удалении от линии фронта. Основным вооружением стали кассетные блоки с дальностью пуска до 250 миль. Блоки, проще говоря, ракеты несли от 16 до 32 суббоеприпасов с индивидуальным наведением. Ракеты, летевшие в стратосфере разбрасывали свои суббоеприпасы еще на значительном удалении от цели и, соответственно, ПВО противника, оборонявшая боевые порядки в ближнем и среднем радиусе, получала до трех десятков целей вместо одной. Суббоеприпасы являли собой полноценные малоразмерные ракеты, добиравшиеся до района цели с помощью слабых и соответственно небольших двигателей, просто не позволявших скорости падать слишком быстро. На конечном участке это были самонаводящиеся пикирующие почти что из стратосферы снаряды, движимые лишь силой тяжести.

            "Чинки", по своему недоумию перемещавшие в ближних тылах свои конвои и бронегруппы организованными колоннами, потом все же сообразили, что делают что-то не так, и одной защиты от тихоходных дронов недостаточно, но до этого момента рейдеры, каждый из рейдеров, успели наколотить по огромной горе металлолома. Это было до прорыва противника на так называемом приаральском направлении.

            В России тем временем бушевали свои политические страсти. Мятеж в знаменитом Кузнецком регионе разразился вроде бы тоже тогда, летом сто четырнадцатого года, но на боевую работу авиакрыла это никак не влияло - да ведь это было и не самое большое дерьмо, произошедшее за годы Войны в странах Западного Блока, в тылах.

            Осенью сто четырнадцатого года "чинки" применили новую тактику, начав отправлять в полет гиперзвуковые дроны воздушного боя, которые или запускали ракеты, или сами поражали цель как ракета. Более половины авиакрыла было выбито.

            В декабре четырнадцатого года остатки подразделения включили в авиационную группировку противовоздушной обороны на тот момент недавно сформированного позиционного района, в центральной части которого велось строительство ракетодрома "Кеплер-Запад". Ничего не придумали лучше, как расположить его, этот ракетодром, на территории мятежного региона. В оправдание этих планировщиков нужно было признать, что к концу четырнадцатого года сибирских головорезов как-то утихомирили, по крайней мере боев друг с другом они уже не вели.

            Полгода спустя Бланкенберга перебросили в Европу, патрулировать Атлантическую Магистраль. В середине сто семнадцатого года, летом, перевели на Тихоокеанскую.

            А менее недели назад, после того, как "чинки" подвергли ударам ряд предприятий по всей Южной Америке, авиакрыло срочно перебросили как ни странно опять в Сибирь и стали спешно готовить к применению ракет с планирующими гиперзвуковыми боеприпасами.

            Если бы все было как следует, то в сектор пригнали бы нормальные носители с ракетами подходящих характеристик. Однако UCE, еще одна, наряду с орбитальной разведывательно-коммуникационной компонентой, являвшаяся ключевой составляющей военной машины, эта информационная AI сеть, позволявшая разнообразным боевым единицам действовать со слаженностью, повергшей бы в мистический ужас любого военачальника прошлого, не распространяла свои благотворные полномочия на тыловую логистику.

            Возможно у отсутствия в секторе нормальных носителей и ракет было и какое-то вполне разумное объяснение. Бланкенберга, разумеется, в такие тонкости никто посвящать не стал бы.

            Так или иначе, нужно было, как в прошлом веке, разогнаться, выйти в стратосферу, и, начав делать горку, запустить ракету на определенной высоте, сказать точнее, на определенном сочетании высоты и скорости, когда вроде и высота не максимальная, и скорость не потеряна - это просчитывал AI.

            В сравнении с тем, что F-158 позволяли себе вытворять здесь же, в Сибири в четырнадцатом году, громя одним пуском целые колонны "чинков", эта миссия не была столь вдохновляющей, но все же она была куда более динамичной, нежели рутинное патрулирование океанской стратегической магистрали.

            Бланкенберг сел в кресло, пристегнул ремни и подключил интерфейс, разъем которого крепился на поясе. Забрало шлема ожило и появилась зеленая картинка меню запуска системы. Затем возникла привычная надпись с указанием повертеть головой влево-вправо, после чего покивать вверх-вниз.

            Бланкенберг выполнил указание. Система ориентации шлема откалибровалась. Бланкенберг провел перед лицом ладонью с растопыренными пальцами, и на забрале отобразилось меню с состоянием силовой установки. Отмахнув ладонью влево, он убрал не нужную пока картинку и сосредоточил внимание на реальной панели кабины.

            AI тем временем занимался подготовкой двигателей к запуску.

            Техники тем временем делали свое дело - в тот момент, когда Бланкенберг занялся реальной приборной панелью, они цепляли буксир к передней стойке шасси.

            Спустя какое-то время Бланкенберг глянул на стоявшего сбоку самолета человека, поднял руку над собой и оттопырил указательный палец, словно указывал им назад, после чего дернул рычаг с оранжевым оголовком.

            Откинутая кверху остекленная часть кабины начала плавно, но энергично опускаться.

            AI сообщил, что гидравлика проверена и в порядке.

            Самолет в это время едва дернулся и начал двигаться к воротам. День был ясный, яркий и солнечный, а учитывая то, что все вокруг, за исключением летного поля, было покрыто чистым белым снегом, там, на высоте, вдали от аэродрома день должен был быть вдвойне ярким.

            В далеком секторе, где располагались цели с ясной погодой и вовсе не было проблем на протяжении всего года, а это было особенно важно в случае применения ракет с системой визуального распознавания целей. Впрочем, тип ракет с оптической системой был не единственным - пять машин звена несли в общей сложности десять ракет, половина из которых была с оптическим наведением, половина с GPS.

            Проводившиеся сегодня рейды отчасти являлись если не испытаниями, то боевой обкаткой удешевленных боеприпасов и упрощенной тактики.

            Оптическое распознавание оставалось на случай, когда все будет совсем плохо и GPS - окажется в режиме ограниченной функциональности - такое уже случалось и не раз. Еще иногда "чинкам" удавалось довольно удачно расположить свои системы ECM с фазированными решетками. Такие наводились сторонними радарами и били острыми лучами своих помех на десятки миль, сбивая боеприпасы с курса.

            Буксировщик волок самолет к полосе, на которой уже стоял "крестоносец - 12-02". "Крестоносцу 12-03", то есть Бланкенгбергу, предстояло взлететь через минуту после него, и еще с тремя "Крестоносцами" взять курс "230", после чего, набирая скорость до без малого трех махов, направиться к южной границе России.

            "Крестноносец 12-02", стоявший на полосе в сотне ярдов впереди, начал двигать хвостовым оперением и плоскими соплами четырех своих двигателей.

            Тягач, подтащивший Бланкенберга тем временем уже выруливал прочь с полосы.

            Двигатели, запущенные еще на поле, сразу после выезда из ангара, работали на минимальной тяге, к сожалению, все же отдавая достаточную тепловую мощность, чтобы орбитальная группировка "чинков" имела шанс засечь активность на далеком северном аэродроме.

            Бланкенберг начал проверять рули и векторную механизацию двигателей. "Крестоносец-12-02", стоявший впереди, максимально сомкнул свои сопла и там, между этими створками, появилось бело-голубое свечение. Этот самолет дрогнул и чуть опустил нос в предстартовом напряжении. Гул его двигателей несмотря на всю звукоизоляцию и наушники стал слышен и Бланкенбергу.

            Не заставив себя долго ждать, "Крестоносец 12-02" добавил газу, створки двигателей вдруг распахнулись, отчего прямоугольные апертуры сопел расширились вдвое. Из двигателей ударил полупрозрачный синеватый огонь. Самолет рванулся с места и понесся прочь.

            Менее чем через полминуты серый силуэт по-истребительному рванулся ввысь над дальним краем полосы. Масса двух ракет значительно не дотягивала до максимальной загрузки - это и позволяло сделать взлет таким энергичным и эффектным.

            Наконец, Бланкенберг услышал голос с контрольной башни - взлет был разрешен. Бланкенберг положил руку на пару ручек управления двумя центральным двигателями и прижал пальцем стальной рычажок на одной из них. Рычажки остальных заняли то же положение, а ручки сами выровнялись встав вровень с ведущей.

            Сбоку на самим собой собравшемся блоке ручек управления загорелся зеленый индикатор. Теперь можно было двигать их вперед, дав каждому двигателю сначала полный газ, а затем и выводя его на форсаж.

            Бланкенберг толкнул вперед. Сборный блок подался и с несколькими щелчками ушел вперед. Самолет начал опускать нос, но Бланкенберг тут же убрал тормоза, и машина понеслась по полосе. Тем временем он отжал ручку управления двигателями до упора, и после пробежавшего по машине толчка почувствовалась мелкая дрожь - форсаж теперь грохотал на полную.

            Наконец, когда скорость достигла 190 узлов, он потянул главную ручку управления на себя, и самолет взмыл вверх, прижав задницу пилота к креслу. Этап взлета был пройден. Теперь нужно было убрать шасси, а затем и закрылки. Вскоре, набрав высоту в шесть тысяч футов Бланкенберг еще и выключил форсаж - следовало обойти аэродром по кругу радиусом в десять миль, чтобы дождаться взлета еще трех машин.

            Бланкенберг включил радар и выбрал режим сканирования воздушных целей - радар был в порядке. Из всех дружественных объектов, отобразившихся на карте с масштабом 256 миль самыми ближайшими объектами были два транспорта, летевшие на восток. Скорее всего, это был конвой снабжения коалиционной группировки, затерявшейся в безлюдных пространствах Дальнего Востока России.

            В полутора сотнях миль к югу шла группа из трех штурмовиков Su-37 - эти, скорее всего, базировались где-то неподалеку от Суперфедеранта и его ракетодрома. Вобщем-то и все - северные воздушные пространства, как и обычно, были сейчас малонаселенны авиацией. Были две воздушные трассы, но одна проходила южнее, другая, резервная, напротив в высоких широтах.

            Бланкенберг выключил радар и посмотрел налево, где внизу мчался по полосе очередной "Крестоносец".

            Описав над базой три четверти полного круга, Бланкенберг направился к следующей маршрутной точке, находившейся вблизи не то поселка, не то городка с труднопроизносимым названием - "Туруханск" - там "крестоносцам" предстояло собраться в свой строй.