Балтийская война

[de_Trachant]

1. Истоки войны. Правление Свердлова

2. Истоки войны. Группа Фрунзе-Тухачевского

3. Истоки войны. Международное положение

4. Истоки войны. Провокация

5. Order of war. РККА

6. Order of war. Армия Польши

7. Order of war. Армия Балтенланда и экспедиционные войска

8. Order of war. Планы сторон

9. Боевые действия. летнее наступление

10. Боевые действия: интервенция

11. Боевые действия: два туза на мизере

12. Боевые действия: печальный итог

13. Последствия. Заговор

14. Последствия. Переворот

Изменено 17 April пользователем de_Trachant

[de_Trachant]

1. Истоки войны. Правление Свердлова

 

Яков Михайлович Свердлов, хоть был интернационалистом, как и любой порядочный еврей не чурался семейственных связей. Всего в семье Свердловых было четыре брата, из них младший (Лев) умер в 1914 году в возрасте 21 года и ничем в истории не отметился; старший, Соломон, был фактически усыновлён Горьким, принял православие под именем Зиновий Пешков, во время Первой мировой сражался в рядах Иностранного легиона, после чего находился на дипслужбе в качестве разведчика. Связи с семьёй не поддерживал. Гораздо интереснее в этом плане брат средний, Вениамин (Беньямин Мовшевич). Меньшевик, и, судя по всему, таки бундовец, эмигрировал в 1909 году за границу, где в США имел небольшой банк. В связи с этим фактом очень многие строят большое число теорий заговора, но на самом деле через этот банк средства шли на поддержку функционирования именно Бунда и связанных с ним организаций, а собирались эти средства с евреев-меценатов Соединённых Штатов. Любопытными были и другие родственники. Енох Гершенович Иегуда (Генрих Григорьевич Ягода) приходился Свердлову троюродным братом, а с начала 1920-х родственные связи только укрепились: Генрих женился на племяннице Свердлова, Иде Авербах. Её брат, Леопольд Леонидович (Исер-Лейб Шломович) Авербах, женился на Елене Владимировне Бонч-Бруевич, дочери Владимира Дмитриевича (и племяннице Михаила Дмитриевича), который в ЭАИ занимал должность заместителя председателя Петросовета и первого секретаря парторганизации Северного края. Женат Свердлов был вторым браком на Клавдии Новгородцевой, в 1911 году у супругов родился сын Андрей, который в середине 1930-х женился на дочери Подвойского, Нине. Стоит упомянуть, что в тусовку "красно-золотой молодёжи", к которой принадлежали Андрей Свердлов и Нина Подвойская (1916 г.р.) входили дети Якуба Ганецкого Станислав (1913) и Хана (1917), дети профсоюзников Шверника Людмила (1916) и Лозовского Милена (1914, вышла замуж за сына Подвойского Льва (1911 г.р.)). В свою очередь, сам Николай Подвойский был женат на Нине Дидрикиль, одна из сестёр которой, Ольга, была замужем за Михаилом Кедровым, а вторая, Августа, являлась матерью Артура Артузова, которого по карьере двигал никто иной как Генрих Ягода... 

 

Однако, основным видом связей у Свердлова являлись всё-таки не родственные, а "рабочие". Проще говоря, с самого начала своей революционной деятельности, Яков Михайлович создавал собственную сплочённую группировку, которую называли не иначе как "уральская мафия". Порядки в оной были вполне мафиозные, вплоть до разбиения на отдельные отряды, члены которых не были знакомы с коллегами из других отрядов; наличие "капо" - боссов "младшего уровня", и т.д. Имевшие "удовольствие" сиживать со свердловскими в одних местах лишения, вспоминали: "В тюрьме процветала откровенно групповщина. верховодами были Свердлов и Теодорович, которые поддерживали только своих, пусть они даже совершали любую подлость". Поведение этих людей определялось не социалистическими идеалами, а жаждой личной власти, жаждой доминировать в революционном движении: "На воле... (эти)... товарищи держат себя так же, как сейчас в тюрьме... Теодорович хулиган форменный, хотя и был членом ЦК РСДРП. По такому типу можно определённо судить, могла ли существовать эта партия в качестве политической силы. "Раз не по-моему, плюю на всё и вся! А хорошо ли я делаю, это тоже никого не касается!" — вот правило, которым он[и] руководству[ю]тся". Щуплого Свердлова боялись "не-политические" арестанты, они прекрасно понимали, что стоит ему отдать "свердловским басом" приказ, как группа боевиков-отморозков (в лице, например, братьев Кадомцевых) не моргнув глазом "актируют" неугодных. Всего в партии большевиков было три таких сплочённых боевых клана - "кавказский" (верховодимый хитрым рябым Кобой и головорезом Камо), "уральский" Свердлова и "техники" ("боевая техническая группа при ЦК РСДРП", возглавляемая Красиным и идеологически направляемая Лениным и Богдановым). Первые отметились Тифлисской экспроприацией (250 тыс.руб., 1907 год), вторые - Большой Миасской (80 тыс.руб., 1909 год), а третьи были известны за, например, разгром собрания черносотенцев в трактире "Тверь" в 1906 году. 

 

Двигать своих "наверх" Свердлов стал практически сразу как зацепился за верхи власти - в 1918-19 годах. Помогало этому то, что сам Свердлов, как и в РИ, являлся главой Оргбюро ЦК РКП, которое в свою очередь занималось тем, что в двадцатые станет делать Секретариат ЦК под руководством Сталина и его людей. То есть поиском людей и назначением их на различные посты. Помимо самого Свердлова, в Оргбюро работали его жена Клавдия Новгородцева, и его сторонник Владимирский; он же по совметительству являлся одним из руководителей Моссовета, и после смерти Ногина одно время рассматривался как его преемник на посту столичного градоначальника, однако таковым был назначен Артём, а Владимирский продолжал быть при нём заместителем. Контролировал Свердлов и технический аппарат ЦК - вычистив троцкистов во главе с Сермуксом, Человек-в-чёрном наполнил его опять-таки своими сторонниками и перспективной молодёжью; из всей этой массы выделялся прирождённый бюрократ Борис Бажанов, который фактически и возглавил Секретариат (продолжавший в отличие от ИРЛ оставаться чисто техническим аппаратом), при формальном Ответственном секретаре Крестинском (также стороннике Свердлова). Забегая вперёд, скажем, что Бажанов и станет одним из могильщиков Свердлова и его системы: разочарованный в патроне юный секретарь, ожидавший от "левого поворота" не ухудшения ситуации и прямого пути в тупик, а вещей прямо противоположных, сыграл в перевороте 1927 года одну из важнейших ролей: для начала подкрепил показания Ежова фактами о подлоге выборов из своей коллекции компромата на первых лиц (которую собирал уже несколько лет), потом лично убедил патрона "посетить Сибирь", дабы личным примером показать "мятежным" сибирским руководителям, кто здесь главный, а затем и вовсе от лица предсовнаркома организовал проведение "экстренного съезда" СНД таким образом, что "правые" оказались на момент начала съезда в большинстве; не говоря уже о активном участии в аресте ключевых просвердловских персонажей ударным сводным отрядом ДОН ГПУ и ЧОН Балтфлота.

 

Но впрочем, мы отвлеклись. К 1925 году Свердлов, договорившись с Зиновьевым об альянсе, добился большинства в ЦК, и занял после смерти тяжело больного Красина пост председателя СНК, впервые "в открытую заявив" о своей власти над страной. Место Горбунова на посту управляющего делами СНК занял протеже Свердлова Юровский, а когда прободение язвы отправило на больничную койку, а затем и на тот свет Фрунзе, Яков Михайлович занял и его пост, сделав свою власть безраздельной. Тут же аккуратно подводимые "к вершине" свердловские протеже были расставлены на нужные места: управделами РВСР (вместо сосланного в аппарат ГУ Штаба РККА Левичева) стал уральский боевик Ермаков, а новосозданный пост 1-го заместителя занял Владимирский, наркомом по военным делам вместо троцкиста Муралова стал старший из братьев Кадомцевых Эразм (когда-то поручик РИА), в кресло наркомфина уселся Фёдор Сыромолотов (бывший начальник СНХ Уральской области, бывший уральский боевик), наркомздрава - Кедров, наркомзема - Теодорович, а наркомпочтеля - Вениамин Свердлов. Главным редактором Правды вместо Бухарина стал Владимир Бонч-Бруевич (сам Бухарчик уехал на профсоюзы); Луначарскому в вице-президенты был навязан Батурин-Замятин. Но главные изменения коснулись силовиков: 1-го зампреда ГПУ Александровича как-бы-с-повышением перевели на Московский отдел, начальника СОУ (госбезопасность) Закса - в наркомат госконтроля, а их места при тяжело больном Урицком заняли протеже Свердлова Белобородов и Аванесов; Устинова во главе начальника УВК РККА сменил Ягода, Кадомцев-средний стал начальником Управления войск ГПУ и командующий войсками ГПУ, Кадомцев-младший - начальником Железнодорожной милиции НКПС, а Борчанинов (ещё один боевик) - начальником Вооружённой охраны ВСНХ. Ну и, конечно же, перестановки коснулись обещанных "триумвирату" мест: Зиновьев получил красинскую должность председателя Политбюро, Прошьян - кресло председателя Совета народной обороны (Каменев "улетел" в наркомы торговли), Шляпников стал наркомом труда, Сапронов - председателем ВСНХ, Куйбышев - наркомом госконтроля, Алгасов - наркомом иностранных дел, Гусев - 1-м зампредом РВСР, а Бубнов - начальником ПУ РККА.

 

Разумеется, те, кто занимали эти места, всячески протестовали против такого произвола. Однако спорить с большинством ЦК  - означало идти против линии партии, и, хотя фракционная борьба официально не была запрещена, сил у фракции правых (особенно при нейтралитете "центристов", чьим выразителем стал Артём) было маловато. Таким образом, леваки, проиграв в захвате власти непосредственно в момент Октября и сразу после, леваки упорно стремились наверх, последовательно оттирая от кормушки сначала "ситуативных союзников" в лице правых эсеров, затем "временных попутчиков" в лице эсеров-центристов и части левых, а потом уже и "внутренних оппнонентов" - бывших меньшевиков и представителей правого уклона. Более того, эти самые представители были "по заданию партии" высланы из столицы: так, экс-председатель ВСНХ Алексей Рыков был назначен на пост председателя исполкома Сибирского края, куда вместе с ним попали Сергей Сырцов (ставший главой Сибсовнархоза). Точно так же "в провинции" или "на дипломатической службе" оказались другие влиятельные правые или сторонники Троцкого: зам наркоминдел Коркмасов (стал предисполкома ДагАССР), экс-наркомвоен Муралов (предисполкома Севкавкрая), И.Н.Смирнов, Соломон, Краснощёков, Дан, Хинчук, Эрлих, Майский, Томский, Антонов-Овсеенко и многие другие. Разумеется, чтобы не потерять "провинцию", ряд руководителей регионов остался за свердловскими ставленниками, такими как Шверник, Цвиллинг, Зеленский, Чуцкаев. Именно в этот период в нацреспубликах значительно укрепились местные кадры, и если Лакоба и Акиртава в Абхазии, Байтурсынов в Киркрае или Саид-Галиев в Крыму были направлены вполне центростремительно, то едва удерживающийся на посту предВУЦИК Пятаков должен был пойти на серьёзные уступки в плане коренизации и украинизации. Давили местные кадры и на "навязанных сверху" Кобозева (Татбаш), Мясникова (Беларусь) и Кирова (Закавказская республика), последнему даже пришлось провести "повторную самоидентификацию" "кавказских татар", национал-коммунистические лидеры которых (Мир-Джафар Багиров, Музаффар Нариманов, Мамед-Эмин Расулзаде, Мамед-Гасан Гаджинский, Гамид Султанов и другие гумметисты) добились смены терминов "закавказские тюрки" и "Закавказская республика" на "ширванцы" и "Ширванская республика" (термин "Азербайджан" к тому времени, как мы помним, по просьюе иранских товарищей был отвергнут и клеймился как "привезённый в турецком обозе").

 

Анализируя два года власти "левокрылых", можно отметить следующий парадоксальный момент: чем больше свердловское правительство "поворачивало налево", тем большее давление с левой стороны испытывало: наевшиеся за пять лет с момента окончания Гражданской войны лозунгом "за что боролись?" леваки ощущали, к своему удовольствию, тот самый левый поворот, но в то же время считали его недостаточно быстрым и недостаточно левым. Окидывая взглядом политический горизонт, можно выделить на нём четыре группы влияния: сельскохозяйственную, индустриальную, социальную и военную; впрочем, все они в отдельных направлениях могли переплетаться. Первая группа, наиболее многочисленная, но наиболее и расплывчатая, представляла интересы беднейшей прослойки крестьянства, собственно "бедняков", которые практически ничего не приобрели после революции, кроме некоторого количества земли (весьма мизерного) и некоторого количества социальной защиты (весьма эфемерной). Беднота требовала нового "чёрного передела", уже от своего брата-крестьянина, либо предоставления рабочих мест и жилья в городе; само собой ни на первое, ни на последнее правительство (кто бы в нём не сидел) пойти не могло. На селе были до сих пор сильны эсеры, имевшие большинство в региональных земельных комитетах, причем большая их часть относилась к "масловской" партии "Крестьянская Россия", и роспуск этой партии, либо организация комбедов (на что в своё время побоялись пойти) грозили новой гражданской войной на селе (которая понемногу уже начинала разгораться - бедняки пускали "богачам" "красного петуха", середняки с кулаками понемногу но закабаливали, хоть это и было незаконно, беднейшую часть). Группа "индустриальная" выступала за форсированную индустриализацию страны, в том числе за счёт коллективизации сельского хозяйства с принудительным отъёмом матчасти и урожая для прокорма рабочего населения. Как и в нашей реальности, наиболее крикливыми сторонниками этого подхода являлись троцкисты, выражал мнение которых Евгений Преображенский, в 1924—1925 годах разработавший концепцию форсированной «сверхиндустриализации» за счёт "первоначального социалистического накопления" (эвфемизм для выкачивания средств "из деревни"). Из лидеров страны наиболее активно поддерживал этот подход Зиновьев. "Социальная" группа - в основном самые радикальные из леворадикалов, анархисты и синдикалисты, выступали за продолжение классовой войны вплоть до физического уничтожения "бывших", обвиняя именно их во всех бедах молодой страны. В целом, Свердлов и Ко были совсем не против требований ни первой группы, ни второй, ни третьей, однако сам Яков Михайлович вполне справедливо считал, что для столь радикальных изменений систему надо "размягчать" ещё какое-то время.

 

Последняя, "военная" группа подвязывала любы экономические и социальные преобразования в стране к одной цели - мировой революции. Рассмотрим её поподробнее...

[Magnum]

Армия Балтенланда и экспедиционные войска

Ткните пальцем, пожалуйста, на описание ее мундиров и проч.  

 

 

[de_Trachant]

Ткните пальцем, пожалуйста, на описание ее мундиров и проч.  

А я вам картинки покажу.

Балтенланд:

Нормандская дивизия:

[de_Trachant]

2. Истоки войны. Группа Фрунзе-Тухачевского

 

Оценки маршала Тухачевского как полководца и как исторической личности весьма разнятся. Кое-кто считает его недопризнанным гением, на десятилетия опередившим своё время требованиями воевать "индивидуальным бронекостюмом с ракетомётами" (то есть танкетками с пушками Курчевского), кто-то - неучем, неумехой и авантюристом. Истина, как водится, где-то рядом. Столбовой дворянин-смолянин Тухачевский закончил московское Александровское военное училище - самое "либеральное" в России, куда принимали детей разночинцев (его, например, окончили столь разные люди, как Духонин, Куйбышев и Анненков); причем окончил его блестяще, выпустившись подпоручиком не куда-нибудь, а в гвардию - Семёновский полк (таковых на 254 человека выпуска июля 1914 года было всего 15). В 1915 году подпоручик Тухачевский попадает в германский плен, из которого бежит спустя два года, попадая в царство всеобщей безблагодатности лета-осени 1917. Уже в плену Тухачевский проявляет странные наклонности: по свидетельствам сидевших с ним французских офицеров, подпоручик Т. утверждал, что ненавидит князя Владимира Святого, по вине которого Русь после крещения попала под власть западной цивилизации. Он утверждал также, что Россия должна была сохранить "наше грубое язычество, наше варварство"; ещё подпоручик занимался тем, что вырезал из картона идолов Перуна, которым поклонялся. Было ли это всерьёз, или французы просто наблюдали плохие шутки дурковавшего от нечего делать офицера - бог весть, но известно, что Тухачевский уже тогда чувствовал разрушительную и созидательную мощь революции, причем движущие силы оной видел именно в марксистах (хотя и считал, что в марксизме слишком много "модерна и цивилизации". "Можно скрасить эту сторону марксизма, возвратившись одновременно к нашим славянским богам, которых христианство лишило их свойств и их силы, но которые они вновь приобретут", уверял Тухачевский. "Есть Даждь-бог – бог Солнца, Стрибог – бог ветра, Велес – бог искусств и поэзии, наконец, Перун – бог грома и молнии. После раздумий я остановился на Перуне, поскольку марксизм, победив в России, развяжет беспощадные войны между людьми. Перуну я буду каждый день оказывать почести". Кто-то уверен, что это не более чем толстый троллинг. Однако, в 1919 году, уже будучи командармом, Тухачевский подготовил для Совнаркома докладную записку. Член Реввоенсовета убеждал большевиков, что в РСФСР нужно сделать государственной религией язычество. Соавтором проекта Тухачевского был музыкант Николай Жиляев, близкий друг Скрябина, работавший в штабе Т. на долдности библиографа. Совнарком проект рассмотрел, но отклонил.

 

Мы не знаем точно, насколько Тухачевский был искренен в своём желании искоренить христианство и насадить неоязычество. Но то, что он сделал ставку на марксистов и сам принял новое учение (как минимум потому, что оное можно было оседлать, как волну, на которой легко было подняться наверх) - это факт. Подпоручик с самого начала позиционирует себя как "пролетарский" полководец, чётко разделяя командиров на "нас" и "них", естественно, себя ассоциируя с молодой порослью военачальников "от сохи", противопоставляемых "царским военспецам" (что само по себе уже забавно). В чём-то даже предвосхищая тезисы "военной оппозиции", подпоручик льёт на своих бывших коллег ушаты грязи, превознося "коммунистический командный состав". Имея желание прослыть военным теоретиком (а не только практиком, т.к. на практике у Тухачевского что ИРЛ, что в ЭАИ всё в порядке), подпоручик начинает создавать "классовую военную доктрину", порождая гениальные перлы типа: "...поэтому генералам совершенно... непонятна зависимость между шириной форнта армий и общим ходом классовой борьбы" и "сознательная часть стратегии гражданской войны доступна лишь марксистам" *. Анализируя теоретические работы Тухачевского, такие, как "Стратегия национальная и классовая" **, "Вопросы современной стратегии" ***, "Война как проблема вооружённой борьбы" *** *, а также в предисловии к книге Г.Дельбрюка "История военного искусства в рамках политической теории" *** **, можно видеть, что автор везде занимает позциию "Я - д'Артаньян, а все вокруг мизерабли", площадно ругая "буржуазную военную доктрину" (пользуясь послезнанием, ага), и своих коллег, эту доктрину исповедующих. При этом свою "пролетарскую доктрину" подпоручик-маршал колебал вместе с линией партии, всегда улетая в крайности: от уклона в "военную оппозицию" в конце 1910-х, через "борьбу красноармейца с кулаком" в начале 30-х, и дойдя в итоге через идею сверхиндустриализации страны до идеи сверхмеханизированной армии; таким образом, связка "армия и промышленность" вошла в положительную обратную связь: чем больше страна индустриализировалась, тем больше были амбиции Тухачевского в плане механизации и моторизации, чем больше были его запросы, тем больше страна вынуждена была индустриализироваться. Всё это вылилось в "тридцать пять тысяч одних курьеров", то есть десять тысяч (для начала) мирных советских мобилизационных тракторо-танкеток. Глубоких теоретичских проработок, наподобие "Ударной армии" Варфоломеева или "Характера операций современных армий" Триандафиллова Тухачевский никогда не писал, и необходимость десятков тысяч танкеток обосновывал в основном тезисом "ну надо... ну очень надо!", и своей классовой сознательностью. До поры до времени работало.

 

"Классовая доктрина" Тухачевского плотно переплетается идеологически с творчеством ещё одного красного полководца, а именно - Михаила Васильевича Фрунзе. Он писал, правда, побольше чем Тухачевский (и значительно, на четырёхтомовое ПСС в итоге вышло), и, в отличие от тёзки, упор больше делал не на классовую борьбу в чистом виде, а на авангард класса, то есть на партию. В своем выступлении в связи с шестилетием Военной академии Красной Армии Фрунзе говорил: "Никто и ничто не может строить и проводить своей политики как в стране, так и в армии помимо партии и без нее". Естественно, важнейшим элементом он видел наличие в армейских рядах не "коммунистического состава", а партийной организации. Армия при этом превращалась сама по себе в инструмент классовой борьбы, даже без ведения боевых дествий - в ней крестьянские дети перековывались в пролетариев и проникались советским духом. Не чурался Фрунзе и того, о чём Тухачевский предпочитал отмалчиваться, а именно интернационализма. Именно с подачи Фрунзе в РККА приступили к созданию национальных формирований, предназначенных "в то время для того, чтобы привлечь представителей ранее забитых, полуколониальных народов к делу защиты Советской власти, завоеваний революции". Вместе с Тухачевским, Фрунзе отстаивал полутроцкистскую идею "смешанной армии", то есть кадрово-милиционной системы, при которой значительную часть РККА составляли "территориальные части", проводившие бы раз в год военные сборы для населения, которое призывалось бы в них в случае военной угрозы. Вместе с грузовиками и танко-тракторами, ага. До идеи раздачи на руки артиллерии и самолётов не дошли, хотя напрашивалось... Ещё одной "совместной" фрунзенско-тухачевской мыслью было возвращение единоначалия, то есть отказ от дуумвирата командиров и комиссаров; правда, реализовывалась эта идея на практике тем, что партийный командир совмещал в себе и функции комиссара тоже. Для реализации концепции кадрового резерва "из народа" им создавались военные кафедры в ВУЗах, а также курсы и целые ВУЗы "политруков" (типа "толмачёвки").

 

Как же видели будущую войну эти товарищи? Тухачевский в 1931 году писал: "мировая буржуазия, опираясь на социал-фашистов *** ***, усиливает и без того жестокую эскплуатацию трудящихся... успехи строительства социализма в СССР всё больше убеждают трудящиеся массы всех стран, что из нищеты и угнетения можно выйти только путём пролетарской революции. Против СССР... готовится новая империалистическая интервенция. Ещё никогда эта подготовка нового нападения на нас не проводилась так открыто и настойчиво... Буржуазия ищет выход из создавшегося положения путём новой войны и нового нападения на Советский Союз". Тем не менее, "международный пролетариат... мешает нападению на Советския Союз, защищая его как ударную бригаду мирового пролетариата". Из следующих пятнадцати тезисов атаке посвящено пять, технике - четыре, ещё пять - организации, и лишь один тезис посвящён обороне, из чего можно сделать вывод о наступательном характере доктрины Тухачевского. Заглядывая на несколько лет раньше, в 1924 год, мы видим, что будущая война наблюдается маршалом-поручиком как "большая, тяжёлая, с многомиллионными армиями, вооружёнными по последнему слову техники", в которой будут участвовать пусть не сами страны западноевропейского капитала, но "благоразумно заранее созданные государства по нашим границам, которые воспитываются и через капитал, и через религию" и которых запугивают великодержавным советским шовинизмом. Тухачевский предсказывал длительную и кровавую борьбу, в которой предполагал и отдельные неуспехи СССР. При этом подпоручик отмечал, что в интересах СССР - война наступательная, так как при ней "мы имеем гораздо больше возможностей в виде расширения социалистического базиса войны. Ведь каждая занятая нами территория является после занятия уже советской территорией, где будет осуществляться власть рабочих и крестьян. Мы таким образом расширяем нашу территорию и вместе с тем расширяем не только базис войны, но и социалистический базис вообще". Иными словами - война должна вестись наступательная, чтобы строить на захваченных территориях новый мир, и таким образом расширять нашу коалицию и уничтожать вражескую. Разбитие "коалиций капитала" методом вовлечения занятой территории в "социалистический базис", вплоть до того момента, пока эти территории не кончатся. А обеспечить нужную эффективность можно было в том числе и внезапностью нападения.

 

Непосредственно у границ Советской России находилось несколько государств, вовлечённых Антантой в "санитарный кордон" - прежде всего Польша, затем Балтенланд и Румыния (а также немного Чехословакия и Австрия). Поляки один раз уже добрались до Минска (и почти до Киева), румыны - едва не дошли до Одессы и Будапешта, поэтому первым - и самым слабым - противником рассматривалось конечно же Балтийское федеративное государство, которое тем более раздиралось на части изнутри противостоянием националов и германо-белогвардейцев. Конечно, во время правления Красина думать об интервенции в соседнюю страну официально было нельзя, но официально группа Фрунзе-Тухачевского пока что ничего и не предпринимала, выжидая окончания борьбы за трон. Фрунзе взлетел наверх, сменив Троцкого в 1922-м, но первые несколько лет вынужден был посвятить военной реформе. И лишь когда тяжело больной Красин фактически отошёл от дел, а заправлять страной стал Человек-в-чёрном, тогда-то сторонники "освободительного похода на запад" и вошли во власть, подвинув как "старых спецов", так и "мафию полковников". Очень кстати осенью 1925 года в Польше проходит военный переворот, вызванный убийством президента Войцеховского и новыми выборами, в результате которого с начала 1926 года пилсудчики начинают безраздельно править страной, резко поменяв курс отношений с РСФДР с "вежливого нейтралитета" на "медленную, но верную эскалацию". Экс-генерал Лебедев отправляется на синекурную должность в Главное управление РККА, а его место во главе Штаба РККА занимает никто иной как Тухачевский, ещё вчера бывший комкором. Из комкоров же ввысь взлетают Корк (сменивший Егорова в БВО), Эйхе, Каширин, Уборевич и Авксентьевский (которых "раздали" "мафиозным полковникам" в качестве помощников командующих округами). Все они молоды, честолюбивы, и к тому же каждый из них считал себя обойдённым во время Гражданской войны: никто из этих военных не командовал фронтом, хотя, например, Тухачевский проходил в командармах аж 28 месяцев (а вот Каменев был командармом 4 месяца, и 18 - комфронтом). К тому же, наступление на Польшу летом 1920 года, обрубленное переговорами на линии Керзона, считалось в среде "пролетарских полководцев" чуть не ударом в спину, с их точки зрения успех был неминуем, а политики буквально сорвали триумф, заключив мир. Им же, вождям классовой армии, был нужен не просто мир, а весь, иными словами, повоевать так, чтобы устроить мировую революцию, было бы очень неплохо. Троцкизм, скажете вы? Возможно; однако, Свердлов троцкистом отнюдь не был, а вот гляди ж ты. Кроме того, лучшее средство ПВО, как известно, это танки на аэродроме противника, а лучший способ развалить "коалицию капитала" - это разбить страны-лимитрофы в "молниеносной войне", и включить их территорию в "социалистический базис".

 

Тухачевский начинает собирать своих "верных падаванов" в Белорусском округе - корпуса БВО получают в качестве командующих Путну, Гайлита, Эйдемана и Фельдмана; к Гайлиту и Фельдману при этом "приставляют" своих же штабистов - Котова и Какурина. Четыре стрелковых и один конный корпус, подпёртые четырьмя корпусами МВО, всего 19 стрелковых, одна мотострелковая, две кавалерийских дивизии и две кавбригады, должны были составить основную ударную силу, действующую против польской армии. Против Балтенланда планировалось сосредоточить силы Петроградского округа, которым руководит болезненно честолюбивый левый эсер Муравьёв, и который был "не против" повоевать недовоёванное несколькими годами ранее. У Муравьёва также было четыре стрелковых корпуса, всего 9 стреловых и 1 кавалерийская дивизии, и ещё одна кавбригада. Против Румынии, в случае её вступления в войну, планировалось использовать силы Киевского ВО Гиттиса - 4 стрелковых и 2 кавалерийских корпуса (всего 11 стрелковых и 4 кавалерийских дивизии), подпёртые шестью СД Харьковского ВО. Планировалось развернуть из десяти территориальных дивизий "Б" (№№ 17, 19, 48, 55, 84 (МВО), 10 (ПВО), 67 (БВО), 23, 30, 80 (ХВО)) ещё 10 стрелковых корпусов, и ещё семь - "отпочковать" от тыловых корпусов; с учётом привлечения кавалерии с Северного Кавказа и Поволжья, во втором эшелоне РСФДР могла выставить 34 стрелковых и 5 кавалерийских дивизий, всего через месяц после начала мобилизации. Оную предлагалось начать скрытно, концентрировать войска на границе под предлогом учений. Вслед за началом боевых действий, которые предлагалось открыть после организованного Интернационалом восстаний где-нибудь в районе границы, Балтенланду предъявлялся бы ультиматум о вводе войск для "мирного разрешения ситуации с угнетёнными народами Прибалтики. В случае успеха сценарий повторялся бы на Польше; ну а если бы за Балтенланд вступалась бы прочая "малая Антанта", предполагалось задействовать все войска сразу. Интернационал обещал непрекращающиеся востания на территории врага. Свердлов этот план целиком одобрял, как и Троцкий, который потерпел поражение в Германии в 1923 году, и также жаждал реванша. В ноябре 1926 Фрунзе умирает от язвы двенадцатиперстной кишки, отказавшись в 1925 идти на операцию. ПредРВСР становится лично Свердлов, а Тухачевский перемещается с начальника Штаба РККА (заменённый своим замом Н.Н.Шварцем) на пост командующего Белорусским ВО (Корк, соответственно, становится начальником Оперода Штаба РККА, меняя Шварца), чтобы лично возглавить "освободительный поход". С собой он берёт Е.Н.Сергеева в начальники штаба, и М.Я.Германовича в помощники. Восстание в Прибалтике и Польше готовили на август, в июле должна была начаться скрытая мобилизация. Фигуры и пешки были расставлены, но, к сожалению, его куда более опытные в геополитике противники играли отнюдь не в шахматы, и были готовы отвалить экс-подпоручику два туза на мизере...

 

______________________________
* Доклад, написанный по поручению В.И.Ленина, об использовании военных специалистов и выдвижении коммунистического командного состава (по опыту 5-й армии), 19 декабря 1919 г. Как мы видим, себя подпоручик уже однозначно записывает в марксисты, хотя читал ли он Маркса в 1919 году (и читал ли вообще) - большой вопрос.
** Лекция, прочитанная в Академии Красного Генерального штаба 24 декабря 1919 года
*** издано отдельной брошюрой. М., 1926
*** * БСЭ, 1928 г.
*** ** М, 1930
*** *** Зиновьевский (!) ярлык, обозначаюший социал-демократов

[Magnum]

 

как всегда, неидеально, есть куда расти. 

ПС 

Советских упрямо рисует с погонами, но это явно не канон. 

 

[Vediovis]

Ткните пальцем, пожалуйста, на описание ее мундиров и проч.  

Коллега, опять таки целая Оспрейка есть на эту тему  

[John D. Long]

Опубликовано

Эх, радость-то какая! Сейчас бы пару пуль в грудь - да окунуться в освежающую прохладу Балтийского моря!

Первая вообще словно с рекламного ролика дезодоранта или шоколадок))

[imnot]

Там сейчас холодно. Вот в Июле собираюсь как раз. Может кого увижу.

[Magnum]

Эх, радость-то какая! Сейчас бы пару пуль в грудь - да окунуться в освежающую прохладу Балтийского моря!

Не будем судить ее слишком строго, она нарисованный персонаж. 
 

Коллега, опять таки целая Оспрейка есть на эту тему

Но там реал, а здесь АИ, и я не в курсе, насколько коллега следовал реалу. 

 

[чукча]

как всегда, неидеально, есть куда расти.  ПС  Советских упрямо рисует с погонами, но это явно не канон. 

Еще пропаганда запрещенных веществ, иначе искренняю радость фигурантки не обьяснить

[Magnum]

Еще пропаганда запрещенных веществ, иначе искренняю радость фигурантки не обьяснить

Dulce et decorum est pro patria mori

[de_Trachant]

3. Истоки войны. Международное положение

 

"Внеочередные" выборы 1925 года чуть было не порушили британским консерваторам всю игру: отставание лейбористов от первого места сократилось до всего лишь трёх голосов, и этих же трёх голосов не хватило им для формирования парламентского большинства (в коалиции с национал-либералами). Консерваторы, правившие с 1922 года, заслуженно собрали на себя всех собак: им приписывали доведение страны до всеобщей забастовки (что было правдой), ухудшение дипломатических отношений со всеми, с кеми было только можно (что было правдой лишь отчасти: произошло частичное побитие горшков с американцами по причине принятия политики "имперских предпочтений", и некоторое охлаждение отношений с французами (по поводу рейнского вопроса) и итальянцами), провалы в экономике и неоправданное раздувание военного бюджета; причем по последнему вопросу партию критиковали как слева (либералы и лейбористы), так и справа - националисты считали, что оный раздут совершенно недостаточно. Партия рисковала с треском проиграть выборы осени 1927 года, и партбоссы (Чемберлены, Хогг, лорд Солсбери и набирающий силу Эмери) не нашли ничего умнее кроме как оседлать кобылку коммунистического заговора. Срочно были найдены, а, вернее, сфабрикованы некие "инструкции Троцкого" времён всеобщей забастовки, которые якобы послужили причиной восстания моряков в Инвергордоне. Кроме того в газеты попали документы об участии агентов Отдела международных связей Интернационала в восстаниях в Германии и Болгарии 1923 года и об их причастности к теракту в Софии в апреле 1925-го. Министр иностранных дел Британии - то есть сам Чемберлен, т.к. именно он этот пост по совместительству и занимал - потребовал отзыва советских военных советников из Китая, где НРА ГМД в этот время как раз наступала на Шанхай и Нанкин. Травля коммунистов в британской прессе продолжилась после Нанкинского и Шанхайского погромов, в которых акулы пера ничтоже сумнящеся также обвиняли Троцкого (напрямую) и Москву (косвенно). Обвинения в адрес Советской России резко выросли в числе после рейда Полиции в "Русский дом" (штаб-квартиру ряда советских внещнеторговых организаций, в т.ч. АРКОСа), где якобы были найдены свидетельства действия агентов Троцкого под прикрытием советских дипломатов и торговцев. В прессе начали раздаваться призывы к разрыву дипотношений между Лондоном и Москвой.

 

Антикоммунистическая газетная кампания лета 1926 года вызвала серьёзный кризис в руководстве Интернационала и импичмент президиуму его Исполкома; в отместку Троцкий просто-напросто расколол организацию, уведя за собой партии, в которых имел серьёзное влияние (немецкие "социал-революционеры" (бывшая запрещённая компартия, вернее, её левый фланг), РПА Джона Рида, а также коммунистические (и по названию, и по сути) партии или фракции социалистических партий Британии, Болгарии, Греции, Грузии, Дании, Италии (радикалы Бордиги), Нидерландов, Норвегии, Португалии, Турции, Румынии, Финляндии (радикалы Ю.Рахья), Чехословакии, Швейцарии, Швеции и Японии), и заодно расколов ФСРИ на три части и вызвав кризис у британских левых. Покинули 3-й интернационал и РКП вместе с ПР/РК. Новоотколовшийся Коминтерн не стал оставаться в "буржуазной Швейцарии" (хотя Платтен и предлагал остаться), и переехал туда, где возможности по распространению мировой революции были на порядок выше. Сиречь - в вольный город Константинополь. Не в Москву - поскольку таковой переезд давал лишний повод говорить, что за Троцким стоит пресловутая Рука Москвы. Надо сказать, что в британских обвинениях была часть правды: агенты ОМС Интернационала и в самом деле стояли за вооружением немецких и болгарских повстанцев, и за покушением на болгарскую верхушку. Более того, на декабрь 1927 года было запланировано масштабное восстание на территории Балтенланда, которое по плану должна была поддержать Красная Армия; были подготовлены также разетвлённые структуры венгерских революционеров в Румынии (в основном в районе проживания секеев), и поляков-коммунистов в Польше, которые должны были действовать в случае вступления в войну этих стран. Чего Троцкий и Радек не знали - так это того, что почти вся польская сеть была давным-давно вскрыта и частично перевербована "двуйкой", и Дефензива, а через неё и британская разведка, была в курсе всех приготовлений. Вообще, подполковник Тадеуш Шетцель переиграл и Александра Абрамова-Мирова из ОМС, и Семёна Аралова из 5-го (регистрационного) управления Штаба РККА (военная контрразведка), и Нахимсона из Оперода УВК РВСР ("управление собственной безопасности" РККА), т.к. у него в этих организациях были свои шпионы, а обратной ситуации отнюдь не наблюдалось. Нет, в 4-м управлении Штаба РККА (военная разведка) польских шпионов не было, но что толку, если на "офензиву" работает начальник отделения борьбы с заграничными разведками как раз по направлению "Польша, Балтенланд, Румыния"? Так что "оставить свои ряды чистыми" смогли лишь чекисты, у которых и Александрович (КРО), и Трилиссер (ИНО) своих людей отбирали более тщательно.

 

Парламентские выборы 1924 года принесли победу Французской секции Рабочего Интернационала*, получившей 34% голосов и 188 мест; ещё 99 мест добавил альянс с радикальными социал-республиканцами Эррио, который в итоге и стал премьером. Прямым результатом этого стала отставка престарелого Мильерана с поста президента, и новые выборы главы государства, которым стала нейтральная фигура Поля Пенлеве, что победил (не без труда) в единственном туре. Казалось бы, что социалисты доминируют во французской политике, и ничто не может помешать их курсу - а они, например, стояли строго за вывод войск из Рура, оккупированного в 1923 году. Однако вывод войск был напрямую завязан на признание Германией незыблемости западных границ, для чего в октябре 1925 была созвана конференция в Локарно. Однако Вестарп и Курциус оказались неожиданно против отказа от Эльзаса и Лотарингии, сорвав конференцию, и вызвав политический кризис как у себя на родине, так и во Франции. Оный к тому же наложился на финансовые нелады: практически весь период первого Картель де Гош Францию в этом плане трясло - то председатель Банка Франции Робино фальшивые балансы правительству представит, то закон о налоге на капитал провалится, то франк уйдёт в колебания по причине смещения торгового баланса из-за британских "экономических предпочтений"... Социал-республиканцы "отвалились" от Картеля уже по итогам провального Локарно, а coupe de grace ему нанес раскол Интернационала, в результате которого ФСРИ развалилась на три части - ФСП Артюра Левассёра (социал-демократы), которая тут же объединилась с республиканскими социалистами Бриана, ФСКИ Марселя Кашена, Бориса Суварина и Альбера Трента (коммунисты), и собственно остатки ФСРИ Поля Фора и Леона Блюма (социал-радикалы). Обе радикальных партии - и блюмовцы, и социал-республиканцы образовали альянс с демократами, и в результате премьером стал никто иной как Раймон Пуанкаре, который осенью 1926 года (на девять месяцев раньше нашей истории) принял закон о восстановлении одномандатного голосования. Новые выборы должны были пройти в следующем, 1927 году, и так уж получилось, что наначеили их в аккурат на время Балтийской войны. До тех пор кабинет Пуанкаре занимался восстановлением экономики, а его министр иностранных дел Тардьё занимался тем, что "пробивал" на международном уровне "Рейнский проект" - отторжение Рейнланда от Пруссии и создание там отдельного субъекта Рейха, в идеале, с лояльной Франции администрацией в лице... ну, например мсьё Аденауэра что ли. По этой причине правительство Франции возобновило плотные контакты с Польшей, чтобы можно было давить на Берлин с двух сторон.

 

В самой Польше в это время, как мы помним, безраздельно царствовал Пилсудский и его пилсудчики (т.н. "клика полковников"**). Военный переворот, который агенты Интернационала банально проспали, за что закономерно получили режим Санации. Январская поправка 1926 года дала президенту право распускать парламент и право издавать постановления, имеющие силу закона, чем беззастанчиво и пользовались пилсудчики, руководившие всеми действиями Любомирского (кроме, возможно, походов в туалет). Президент также получил право роспуска Сейма. Тогда же был издан декрет об организации военных властей, которым была создана должность Генерального инспектора Вооруженных Сил; таким образом армию убрали из-под гражданского контроля. Для пущего контроля над парламентом, пилсудчиками  был создан "Беспартийный блок сотрудничества с правительством", который выступил как самостоятельная политическая сила на выборах апреля 1927 года***, набрав 18% голосов (меньше реала, т.к. основное количество ИРЛ он получил в Кресах, но больше минимума так как отсутствует как класс Блок национальных меньшинств, за исключением евреев). Тем не менее, парламентское большинство пилсудчики собрать не смогли, и председателем сейма был избран оппозиционный лидер ППС Игнацы Дашинский. Тем не менее правительство сформировал представитель Блока профессор Казимеж Бартель. Настроен новый Сейм был в основном оппозиционно, а социалисты и вовсе призывали к активному сопротивлению. Поэтому пилсудчики активно присоединились к непрекращающейся с 1926 года травле коммунистов в британской и европейской правой печати. Наиболее простым вариантом овладения Сеймом казался полковникам банальный арест депутатов-оппозиционеров под предлогом принадлежности их к коммунистическому подполью или к сочувствующим коммунистам, но в мирное время такое было сделать очевидно нельзя. Так в головах польской, а потом и британской разведки появился план политической и военной провокации, которая позволила бы глобально обвалить позиции Коминтерна и Советской России, повысить популярность борцов с подлыми восточными варварами (в лице правительств британских консерваторов, польских пилсудчиков эт цетера) и под шумок разделаться с нелояльными. Оставалось уговорить принцессу, то есть тех, кому в этой провокации отводилась роль жертвы, т.е. Балтенланд.

 

Сам по себе Балтийский федеративный край на тот момент представлял собой демократическое государство. Президентские выборы 1922 года выиграл кандидат от Демократического союза Янис Чаксте, а пост премьера занял представитель коалиции христианских демократов и либералов Александр Стульгинский. В 1926 всё повторилось с точностью до наоборот: Стульгинский стал президентом, а Чаксте - премьером; но не надо делать далеко идущие выводы, так и правда получилось случайно, и пост премьера в 1922-26 годах занимали совершенно разные люди: национал-демократ Мееровиц, народный демократ Юрашевский, социал-демократ Петревич. Правые, и в особенности, ультраправые силы находились в это время в меньшинстве (как и ультралевые, которые, впрочем, были вообще запрещены). Этих правых представляли три организации: финансируемое нефтяным магнатом Детердингом общество "Ауфбау" Шойбнера-Рихтера и Розенберга, монархическо-черносотенное Русско-Остзейское Землячество князя Ливена и экс-гетмана Скоропадского, и Общество ветеранов Великой войны - довольно рыхлый но обширный союз бывших солдат и офицеров, от получивших свои небольшие земельные наделы бойцов Ландесвера до просто беглых белых русских. Фактически, первая группа отвечала за деньги, вторая - за идеологию, ну а третья - за "мускулы", т.к. членами Общества было довольно большое количество военнослужащих армии Края (несмотря на прямой запрет армейцам в политических партиях состоять). Их более многочисленными, но размежёванными между собой противниками были организации националов - литовские шаулисы (которые не признавали разделение на литовцев и жемойтов), латышские айзсарги, эстонские кайтселийты. В армии главными сторонниками "чёрно-белых" были генералы Белосельский-Белозерский и Булак-Балахович, и контр-адмирал Шишко, а противниками - адмирал Питка, генералы Лайдонер и Колпак, полковники Розенштейн и Праулс. При этом в рядах что ОВВВ, что национальных стрелковых союзов было множество ушедших в отставку или уволенных со службы военных, как, например, Бермондт-Авалов (он ОВВВ возглавлял) или Эрнст Пыддер (он в свою очередь был главой Кайтселита). На стороне националов - по крайней мере, так считалось - был и отряд финнских белогвардейцев из Военной школы Народов Севера. Третьей силой были затаившиеся коммунисты, готовившие по заданию Штаба РККА восстание, которое должно было начаться с захвата рабочими дружинами и отрядами националистов (на временное сотрудничество с которыми делали ставку советские агенты) столицы Края - Риги. Позиции коммунистов были сильны среди рабочих, позиции националов - в пехотных частях балтийской армии, позиции "чёрно-белых" - в кавалерии, флоте и особенно в Технической дивизии. Идею польской разведки о провокации с последующим взятием власти в свои руки черносотенцы-белогвардейцы восприняли с энтузиазмом. Утоптав временную гордость, монархисты российские, что "кирилловичи", что "николаевичи", согласились с увенчанием короной будущего Балтийского Герцогства Анатолия Ливена, а "Ауфбау" согласилось выделить непосредственных исполнителей провокации, после которой РСФДР должна была запустить свою попытку переворота задолго до срока, что приводило её в состоянии войны с Балтенландом, а затем и с Польшей при активной поддержке Великобритании (и предполагаемой - Франции и Швеции).

 

Правда, ещё один актор глобальной драмы под названием "Санитарный кордон наносит ответный удар" оказался занят внутренними проблемами. Исторически сложилось, что всю первую половину XX века выборы в Румынии проходили по шаблону "правящая партия проваливается, оппозиционная партия выигрывает и становится правящей; смыть, повторить". В мае 1926 года, например, так провалились национал-либералы с 7,5% голосов, а выиграла их Народная партия премьер-министра Авереску (52%), вторыми же стал Аграрный блок. В октябре 1926 года из Крестьянской и Национальной партий этого блока формируется Национал-цэрэнистская партия во главе с Юлиу Маниу. Пракически всё время своего третьего срока Авереску посредством своего мининдела Михая Манойлеску клянчил кредиты у Муссолини (который в ЭАИ был ещё не премьером а всего лишь министром иностранных дел (а также держал ещё пару портфелей), хотя уже являлся дуче). Результатом стал подписанный пятилетний договор о дружбе между Румынией и Италией и значительный рост напряжения между Румынией и Югославией. Другим сомнительным шагом Авереску стало заигрывание с находящимся "в опале" принцем Каролем, так как здоровье Фердинанда серьёзно ухудшалось, а передавать трон малолетнему Михаю Авереску не хотел. В итоге, всплывшие (не без помощи советской разведки*** *) в прессе детали шашней между лидером национал-либералов и беглым принцем, которого партия национал-либералов активно не любила, привела к отставке Авереску, назначению временным премьером нейтрального князя Штирбея и организация внеочередных выборов. Опять же, чертовски удачно сложилось, что выборы начались ровнёхонько в день убийства Литвинова, и закончились в день начала Балтийской войны. Выиграла их, совершенно логично, национал-либеральная партия, набрав 62,7%; вторыми шли цэрэнисты с 22%. Партия Авереску провалилась с всего двумя процентами голосов, потеряв 292 места в нижней палате. 21 июня Барбу Штирбей уступил место Ионэлу Брэтиану, который станл премьером в пятый раз. Казалось бы, больше ничего не мешает присоединиться к Польше в благородном деле защиты от советского парового катка, но... 20 июля умирает Фердинанд I Гогенцоллерн-Зигмаринен, король Румынии. Принц Кароль, надеясь занять опустевший трон, сразу же возвращается обратно, но пока премьером остаётся Брэтиану, который блокирует все поползновения карлистов к восстановлению его в правах наследования, он остаётся просто "господином Гогенцоллерном" (тем более что Кароль отказывался возвращаться к жене-греческой принцессе). В итоге при малолетнем короле Михае I образуется регентский совет, из его дяди Николаэ, патриарха Мирона и верховного судьи Георге Буздугана. При таких внутренних пертурбациях румынам оказалось совсем не до военных действий с грозным восточным соседом*** **.

___________________________

* в ЭАИ по причине отсутствия "21 пункта Ленина" ещё единой на то время

** ох уж эти полковники! И в РСФДР имелась своя "мафия полковников", и в Польше. В Греции они тоже дел натворили, да и Каддафи не даст соврать. Чрезвычайно вредное звание, я вам доложу!
*** я напомню, что польские политические процессы идут со смещением где-то на полгода-год
*** * может быть. А может и нет
*** ** Очень многие, пытаясь отАИшить Военнуб тревогу, забывают посмотреть, что же при этом творилось у соседей. Не раз я видел утверждения, что Финляндия и Румыния с удовольствием поучаствовали бы в "походе на Восток". Что же... возможно, социалист Таннер и был тем ещё скрытым ястребом, кто знает, но как идти воевать Одессу с Тирасполем, имея в тылу потенциальный переворот карлистов - я лично не понимаю.

Изменено 12 April пользователем de_Trachant

[Alex]

Прежде всего, хочу отметить, что Ваш креатив читать – одно удовольствие.

Бориса Суворина

Суварин, надо полагать. Борис Суворин – белоэмигрант.

Выиграла их, совершенно логично, социал-либеральная партия

НЛП, наверное? Тем более, что Брэтиану далее как ПМ упоминается.

[de_Trachant]

Прежде всего, хочу отметить, что Ваш креатив читать – одно удовольствие.

Большое спасибо, коллега! Постараюсь писать почаще и побольше.

Суварин, надо полагать

НЛП, наверное?

Да, всё верно. Вот что значит постить после беглой вычитки вечером после работы...

[de_Trachant]

4. Истоки войны. Провокация

 

1 июня 1927 года дипломатические отношения между РСФДР и Великобританией встали на грань разрыва - послу Ливтинову и многим сотрудникам посольства были вручены документы о признании их персонами нон грата из-за "деятельности, несовместимой со статусом дипломата". Литвинов и Ко были вынуждены срочно покинуть Лондон, так как фашисты начали собирать перед посольством толпу с явно агрессивными намерениями. Покинув столицу Туманного Альбиона на следующий день, Литвинов и его сотрудники прибыли третьего числа в Амстердам, откуда поездом выехали в Берлин. В столице Германии основная часть посольских работников пересела на новый поезд, а Литвинов вместе с советником Майским и военным атташе Звонарёвым отправились в Москву на пассажирском самолёте Дерулюфта. 7 июня 1927 года, во вторник, "Дорнье Меркур" приземлился на Мокотовском поле в Варшаве, сделав одну из трёх (Варшава, Минск, Великие Луки) промежуточных остановок. Поприветствовать коллегу в здание аэропорта прибыл посол РСФДР в Польше Леонид Оболенский - благо здание посольства на Познанской, 15 находилось всего в полутора километрах. Когда Литвинов, Оболенский и другие товарищи выходили из здания аэровокзала, поджидавшие их на улице два человека в шляпах и одинаковых тёмных пиджачных парах выхватили одинаковые чёрные пистолеты, и открыли по советским дипломатам огонь. Максим Литвинов был убит на месте тремя попаданиями в спину, одно из которых пришлось в область сердца. Звонарёв, водитель посольской машины и "человек из ГПУ" (личный охранник посла) немедленно открыли ответный огонь, чем вынудили стрелков ретироваться в городской застройке. Преследовать их не получилось - и советские дипломаты, и охранники польского аэропорта потеряли время в попытках реанимировать Литвинова и при оказывании помощи раненым. Впрочем, вечером этого же дня оба стрелка сдались варшавской полиции. Ими оказались русские белоэмигранты Сергей Таборицкий и Пётр Шабельский-Борк, оба - члены Ауфбау. Свой поступок они объяснили желанием "помочь Польше очистить свою территорию от шпионов иудео-масонского Интернационала". Суд был проведён очень быстро: решение было вынесено уже 15 числа*, и стало шоком для общественности - польский судья целиком и полностью оправдал убийц, "сочтя его поступок актом справедливого возмездия советскому режиму за его злодеяния"**. Правда, Таборицкий и Шабельский-Борк должны были быть высланы из страны в кратчайшие сроки "за злоупотребление правом убежища и нарушение общественного порядка"***.

 

Отбытие убийц Литвинова превратилось в пафосный митинг пилсудчиков против большевизма и Коминтерна, при этом правительство запретило контр-митинг с демократической и социалистической стороны. Таборицкого и Шабельского в самолёт до Риги сажали торжественно, с произнесением речей и пожатием рук; с польской стороны этим занимались фронтмены "группы полковников" - дипломат Игнацы Матушевский и бригадный генерал Леопольд Лис-Кула. В Риге же просоветскими активистами был собран митинг, осуждающий убийц и требующий их ареста. Полиция Балтенланда, ссылаясь на решение польского правосудия, арестовывать черносотенцев отказалась - во многом из-за опасения противодействия со стороны политических покровителей этих субчиков. После официального отказа Риги Москве в выдаче Шабелского с Таборицким, в столице Балтенланда прошло несколько митингов подряд, причем каждый раз оные сопровождались столкновениями с отрядами как черносотенцев, так и националистов. Обстановка накалялась; спустя три дня после прибытия убийц Литвинова в Ригу, группа неизвестных напала на советских дипкурьеров Теодора Нетте и Иоганна Махмасталя (латыша и эстонца). Неподалёку от места происшествия полиция обнаружила тела двоих из нападавших, братьев Антона и Бронислава Габриловичей, поляков по национальности (оба - граждане Балтенланда). Экспертиза показала, что обоих нападавших ранил ответным огнём Теодор Нетте, но добиты Габриловичи были позднее и кем-то третьим*** *. На следующий день в редакцию буржуазной газеты "Ригаше Рундшау" были подброшены документы, якобы украденные у советских курьеров; это были приказы кремлёвских руководителей советскому послу и атташату, а также руководителям социал-демократической партии (официально разрешённой) и коммунистической партии (подпольной) о начале подготовки к социалистической революции и о подготовке террористического акта против руководства Балтенланда "по софийскому образцу". Документы эти были поддельные (настоящие приказы такого рода доставлялись по каналам Разведупра РККА и ИНО ГПУ, а не курьерами НКИД), но тем не менее вызвали страшнейший переполох. Советское посольство было в одни сутки выдворено из страны, начались облавы на коммунистов и их сторонников, а кое-где и погромы.

 

Было срочно созвано совещание Реввоенсовета с участием командования Белорусского и Петроградского ВО (Тухачевского и Муравьёва) и членов Совета Народной Обороны. Обсуждали оба классических вопроса русской интеллигенции. Со вторым решили пока погодить, а вот в плане первого мнения разошлись. Кедров (зам.председателя РВСР, куратор военпрома), Мрачковский (зам.председателя РВСР, куратор армии), Камков (управделами СНК), Прошьян (председатель СНО), а также народный комиссар обороны Кадомцев были за преждевременное (до декабря) начало восстания. Им оппонировали более осторожные Гусев (1-й зам.председателя РВСР, куратор спецслужб), Бубнов (начальник Политуправления РККА) и Ягода (начальник УВК). Был бы на совещании Моисей Урицкий (начальник ГПУ), он бы тоже оппонировал, и скорее всего увлёк бы с собой Дзержинского (нарком путей сообщения), но Урицкий, как назло, болел, и его заменял первый зам - Белобородов, упёртый левак и человек действия. С его подачи осторожный текст доклада начальника ИНО ГПУ Трилиссера "о положении дел в Балтийской федерации" был понят как уверенный в созревании революционной ситуации. Оставалось понять - готова ли армия? Тухачевский (а он во многом и был идеологом "похода на запад") ответствовал, что скрытая мобилизация началась согласно плана и идёт уже месяц - начато развёртывание корпусов на базе 33, 37, 64 и 67 дивизий, и если чуток ускориться (вернее, сбросить всю секретность), то уже к концу июля можно получить дополнительно два стрелковых корпуса (развёрнутых из 33 и 67 стрелковых), и две дивизии взамен в "донорский" 16-й СК ("отпочкованных" от 29 и 37 СД). Если же ускорить переброску в Минск и далее на запад двух кадровых кавдивизий из СКВО, и хотя бы одного стрелкового корпуса из МВО для прикрытия тыла (взамен уходящих на запад частей), то начало войсковой операции можно будет передвинуть на пару недель вперёд, "подвигав" туда-сюда введение в бой эшелонов наступления, и вводя в бой войска по частям. 

 

При этом все собравшиеся были почему-то уверены, что Польша и Румыния в войну вступят не сразу, если вообще вступят. Наркоминдел Алгасов давал гарантии по поводу Румынии, а на раскачку польской дипломатии отводил от недели до двух. Кроме того, по данным разведки, не фиксировалось подготовки польской армии к войне, и в Польше не проводилась скрытая мобилизация. Эти данные оказались польской дезинформацией (за что потом пострадал начальник Разведупра Шапошников, лишившись своего места), но это обнаружилось слишком поздно. Поляки задержали увольнение в запас, и смогли скрытно призвать резервистов в дивизии, находящиеся на западе страны, восточные же части пополнялись из рядов многочисленной пограничной охраны и из патриотических военизированных организаций, навроде "Лиги воздушно-противогазовой обороны" и "Товарищества стрелков" - но все эти приготовления скрыли от глаз посторонниих. В итоге, РВСР решил начать восстание не в декабре, а сейчас, не дожидаясь, пока балтийская полиция "зачистит поляну". К лету 1927 года подготовка к восстанию была в целом почти завершена. Детальные планы были разработаны ещё в 1925 году подпольным Реввоенсоветом в лице Макса Тракмана, Карла Байкалова, Рудольфа Кирхенштейна, Яна Ленцмана (резидентура Разведупра), Яна Буйкиса (ИНО ГПУ) и Арвида Пельше (компартия Балтенланда). Согласно этим планам, в крупных городах, таких как Рига, Шауляй, Лиепая, Елгава и т.д., подвольно организовывались боевые ячейки-тройки из коммунистов, ревсомольцев и сочувствующих. Только руководитель тройки был непосредственно связан с подпольной организацией. Постепенно тройки сводились в боевые группы численностью в десятки бойцов. Общая численность восставших к июлю 1927 составила около 3000 человек, из них в Риге было около 1000. Для помощи восставшим в первые же часы, готовились к забросу диверсионные группы из числа военнослужащих 20-й, 53-й (латышские), 43-й (эстонская) и 64-й (польско-литовская) стрелковых дивизий. Общее руководство осуществлял Тракман. В ходе восстания предполагалось создать революционное правительство, которое должно было установить советскую власть на территории только одной Риги (для чего все подготовленные повстанцы перебрасывались в столицу), после чего попросить РСФДР о помощи, которая была бы тут же оказана доблестной Красной Армией. 

 

12 июля, месяц спустя после убийства Литвинова, Социал-демократической партией Балтии был анонсирован новый митинг, который должен был сопровождаться забастовкой, в том числе железнодорожной. В ночь на 12 июля группы повстанцев по 2-3 человека приходили на конспиративные квартиры, где концентрировались боевые группы. Здесь они получали оружие и боеприпасы. Уже в 8 утра в Верманский парк начали прибывать группы людей, причем как социалистически настроенных рабочих, так и их противников. Официально начало было назначено на 10 утра, но столкновения агрессивно настроенных отрядов началось задолго до начала. Более того, к разгону манифестантов приступили отряды полиции. Около 100 манифестантов на Ливской площади, в ответ на попытку сотрудников полиции рассеять их, перекрыли улицу Калькю и начали возводить баррикаду, бросая в полицейских камни и бутылки. Когда в Верманском парке собралось несколько тысяч человек, поступила информация, что в последний момент проведение митинга запрещено магистратом Риги. ПОлиция предпринял попытку заблокировать площадь. Появились призывы перенести митинг на другое место, однако, поскольку пришло очень много людей, митинг решили проводить. Попытки сотрудников полиции воспрепятствовать началу митинга привели к тому, что часть манифестантов во главе с депутатами Сейма из социал-демократической партии сначала отошла на несколько сотен метров по бульвару Бривибас и улице Калькю в сторону площади Ливов, слилась с находившимися там людьми, после чего манифестанты собрались в колонну, а затем двинулись обратно, прорвав полицейское оцепление. Воспользовавшись ситуацией, Анпилов и некоторые его сторонники стали призывать собравшихся идти к рижской Ратуше. Постепенно строясь в колонну, авангардная группа манифестантов и присоединившихся к ним граждан численностью в несколько тысяч человек направилась к Городскому каналу. У входа на площадь путь колонне преградило оцепление, отказавшееся пропустить колонну. После короткого, ожесточённого столкновения манифестанты прорвали цепочки оцепления и по улице Калькю, на плечах отступавших сотрудников полиции стали перемещаться к Ратушной площади. Манифестанты действовали крайне агрессивно. Во главе колонны шли радикально настроенные активисты, которые забрасывали полицейских камнями, орудовали дубинками. Попутно они били стёкла стоящих у обочин немногочисленных автомобилей. 

 

По приказу полицейского командования, сотрудники правоохранительных органов открыли по демонстрантам беспорядочный огонь из пистолетов и винтовок. В ответ в полицейских открыли огонь из толпы: среди манифестантов находились члены боевых ячеек, вооружённые пистолетами. Демонстранты прорвали заслон и подошли к зданию Ратуши. На помощь полиции были направлены солдаты рижского гарнизона, часть из которых (заранее распропагандированная) немедленно перешла на сторону манифестантов. В 15:45 у здания ратуши начался митинг, на котором руководитель латвийской компартии Карл Крастиньш объявил о том, что открыв огонь по мирным манифестантам, правительство сделало себя нелегитимным, после чего призвал молодёжь и боеспособных мужчин штурмовать Ратушу, Сейм и Здание Радио на Домской площади. Тут же "были сформированы" отряды по 250-300 человек со стрелковым оружием, гранатами и взрывчаткой (де-факто они были сформированы ещё утром), которые без проблем заняли Ратушу и Сейм. Повстанцами также был захвачен Главпочтамт и несколько воинских частей и полицейских участков. Были захвачены Динабургский вокзал, Митавская станция и аэродром Спилве*** **. Немедленно "был создан" Военно-революционный комитет (он, конечно, тоже появился сильно заранее), который объявил по радио о низложении старого правительства, и призвал воинские части переходить на его сторону. На самом деле правительство в неполном составе сидело в осаде в Рижском замке, под защитой немногочисленных лояльных войск, полиции и курсантов Военной Школы Народов Севера из числа финнов, карел и ижорцев. В осаде находилось и Военное министерство, защищаемое отрядами курсантов Школы унтер-офицеров и Военной школы. Общее количество повстанцев и сочувствующих манифестантов составляло до 40 тысяч человек, что составляло около 10% населения города. Несмотря на предпринятые шаги по сближению с партиями националистов, Ульманис, Пятс, Залитис и Смятона объявили о своём неприятии путча, и призвали своих сторонников бороться с "большевистскими захватчиками". Но главной силой, вышедшей на борьбу с повстанцами, стал объявивший о своём создании в 19:00 некий Комитет Спасения Государства, образовавшийся в Лиепае. В него вошли известные правые политики - Ниедра, Штакельберг, Бельдгардт, Винниг, Шиманн, фон Виркс, а также военные, как действующие (в том числе начальник штаба Арсеньев и командующий Рижским гарнизоном Францис) так и бывшие (как Авалов-Бермондт, Вырголич и Бишофф. Возглавил Комитет никто иной как Анатоль Леонид фон Ливен, 54-летний бывший кавалергард. Он объявил, что в отсутствии твёрдой власти и под угрозой большевистского начавшегося восстания и вохможного советского вторжения, Комитет принимает на себя руководство страной и её вооруженными силами. В условиях невозможности связаться с военным министерством и при вхождении части руководства армии в состав Комитета, армия Балтенланда вынуждена была подчиниться. Части Технической дивизии, понуждая бастующих железнодорожников добрым словом и ласковым звездюлём, начали грузиться в свои бронепоезда и двигаться на столицу.

 

Получив от Балтийского Реввоенсовета официальную просьбу о помощи, Реввоенсовет российский дал долгожданную отмашку Тухачевскому и Муравьёву. Ночью с 12 на 13 июля передовые части 43 СД имени Эстляндской коммуны начдива Раудмеца перешли границу у Ярваканди и Сууре-Яани в направлении Пернов и Вильянди, 4-й Петроградской КД начдива Ушакова - у Йыгева в направлении на Тарту. Одновременно с ними на своих участках, от Печор до Кайшядориса, пришли в движение войска Петроградского и Белорусского военных округов, сформировавших Юрьевское, Рижское и Либавское направления. Из Балтийского порта вышли переделанные в минные заградители крейсеры "Аврора" и "Диана", чьей целью было запечатать Рижский залив, выставив мины в Ирбенском проливе. Балтийская война началась.

________________________________
* реальные сроки суда над Борисом Ковердой
** реальная формулировка из оправдательного приговора Мориса Конради
*** реальная формулировка из оправдательного приговора Аркадия Полунина (соратника М.Конради по убийству Воровского)
*** * в реальности нападение имело место в феврале 1926 года
*** ** смесь из реальных восстаний декабря 1924 года в Таллине и октября 1993 года в Москве