Человечество непрерывно умнеет на один год каждый век

[инженер-исследователь]

Если это не по теме , то можно перенести.

Дмитрий Калюжный в своей книге "Другая история литературы " высказал гипотезу , что человечество взрослеет на один год каждый век т.е. сейчас взросление людей кончается в 20-21 год. В 19 веке оканчивалось в 19 лет т.е. уровень развития людей был на уровне 19 летнего юнца , в 18 веке на уровне 18 летнего и т.д. .

Он скажем подробно рассматривал произведения Вольтера и пришёл к выводу , что люди тех времён соответствовали 18 летнему возрасту.

Каково мнение о его гипотезе участников форума.

Естественно , он эту гипотезу привязал к идеям Новой Хронологии!

[Antabus]

Хорошая аналогия! Если сравнивать с мужским организмом, то ломка голоса и поллюции уже позади, в армии кое-как отслужил, два глаза и 20 пальцев остались на своих местах. А главное - можно свободно покупать бухло и курево. Получается, нынешнее человечество - подгулявший пьяненький дембель, который радуется, что "выжил в горячей точке" и не догадывается, что настоящие проблемы в его жизни ещё не начинались.

[krolik]

что настоящие проблемы в его жизни ещё не начинались.

<{POST_SNAPBACK}>

так их и нету после горячей точки...

[DXV]

Непохоже, чтобы человечество умнело вообще...

[krolik]

похоже

[DXV]

А фиг ли тогда ющенок или бушей в президенты пускают?

[Ляляпта]

Дык разумных людей в любом обществе немного

[DXV]

Те самые пять процентов?

[asya]

Конечно, не умнеет. Хотя стоит договориться о том, что значит "умный"

Я, вот, к сожалению, никак не умнее Ньютона или Да Винчи, хотя и знаю больше их.

[krolik]

ясное дело, знания не ум. но по условию тут не только интеллект вроде бы, но ипрочее, типа эмоционального развития ;)

[Antabus]

хотя и знаю больше их.

+1 ;)

[серп и молот]

хотя и знаю больше

сомнительно, если оценивать уровень их знаний с уровнем знаний их современников, то сравнивая среднестатистического человека с уровнем знаний какого нибудь Эйнштейна, этот человек проигрывает с разгромом.

[инженер-исследователь]

Обратимся к первоисточникам:

...Хочется остановиться на одном психологическом моменте. В современном обществе, дожившем уже до XXI века, существуют товары (видеофильмы, например), которые продаются только лицам, достигшим 21 года. То есть, считается, что двадцатиоднолетний молодой человек достигает интеллектуального уровня современной цивилизации. Но на эту ситуацию можно взглянуть и с другой стороны: товаров, которые разрешается продавать только лицам старше 25 или 30 лет, не существует.

Интеллектуальный уровень нашего времени находится на уровне человека 21 года от роду. А в XV веке он был на уровне, свойственном пятнадцатилетнему ребенку. В этом возрасте можно писать замечательные поэтические и прозаические произведения, но те, кто это делают, все-таки очень легкомысленны.

(Валянский и Калюжный Другая история литературы стр. 477)

Далее исходя из этой гипотезы Калюжный рисует историю человечества, исходя из этого взросления:

Схема развития человечества приобретает такой вид:

I-II условные эпохи – палеолит;

III-IV у.э. – мезолит;

V-VI у.э. – неолит;

VII-VIII у.э. – бронзовый век (часто переход к железу происходил, минуя бронзу);

IX-X у.э., совпадающие с IX-X веками н. э. – в Европе это «эпоха каролингов», а точнее – первых варварских королевств;

XI-XII века – романика;

XIII-XIV века – готика, и т. д.

(Там же стр. 460)

[инженер-исследователь]

Привожу тезисы Калюжного (Заранее предупреждаю,что тексты могут шокировать читателя):

...Философы XVIII века любили сравнивать развитие всего человечества и отдельной человеческой личности.

“Просвещение – это выход человека из состояния несовершеннолетия, в котором он находился по собственной вине… – писал Иммануил Кант. – Несовершеннолетие – это неспособность пользоваться своим рассудком без руководства кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине имеет причиной не недостаток рассудка, а недостаток мужества пользоваться им без руководства кого-либо другого…”

Это в целом верно, причем в приложении не только к отдельной личности, но даже ко всему человечеству. Мозг – такой же орган, как и рука, и умение пользоваться им должно тренировать. Если человек не утруждает свои руки физическими упражнениями, они сами по себе не приобретают излишней силы. Точно также и разум остается в пределах природных своих возможностей, не развивается, если не делать некоторых усилий. Но ведь потребность в таких усилиях не возникает сама по себе, она зависит от того умственного окружения, которое имеется у человека!

Иначе говоря, для того, чтобы начался умственный прогресс отдельных личностей и всего человечества, в обществе предварительно должна сложиться прослойка образованных, научившихся думать людей, которые были бы способны не только давать образование новым ученикам, но и воспринимать идеи самых продвинутых мыслителей....

...Человеческая природа! Никуда не денешься, если человек мыслит, как ребенок, он и поступать будет, как ребенок, – в крике, слезах или брани. Автор же, такой же точно “взрослый ребенок”, серьезно описывает эти серьезные дела, которые ныне выглядят столь по-детски… Ну, как нам относиться к таким, например, поступкам, как описанное Геродотом (V век до н. э., линия № 5) наказание моря розгами?! ...

“Итак, к этому скалистому выступу из Абидоса людьми, которым это было поручено, были построены два моста. Один мост возвели финикийцы с помощью канатов из „белого льна‹, а другой – из папирусных канатов – египтяне. Расстояние между Абидосом и противоположным берегом – 1 стадий. Когда же наконец пролив был соединен мостом, то разразившаяся сильная буря снесла и уничтожила всю эту постройку.

Узнав об этом, Ксеркс распалился страшным гневом и повелел бичевать Геллеспонт, наказав 300 ударами бича, и затем погрузить в открытое море пару оков. Передают еще, что царь послал также палачей заклеймить Геллеспонт клеймом.

Впрочем, верно лишь то, что царь велел палачам сечь море, приговаривая при этом варварские и нечестивые слова: „О ты, горькая влага Геллеспонта! Так тебя карает наш владыка за оскорбление, которое ты нанесла ему, хотя он тебя ничем не оскорбил. И царь Ксеркс все-таки перейдет тебя, желаешь ты этого или нет. По заслугам тебе, конечно, ни один человек не станет приносить жертв, как мутной и соленой реке‹. Так велел Ксеркс наказать это море, а надзирателям за сооружением моста через Геллеспонт – отрубить головы.

И палачи, на которых была возложена эта неприятная обязанность, исполнили царское повеление. Мосты же вновь соорудили другие зодчие”.

... Этот поступок так и хочется приписать 10-летнему ребенку...

....Далее приведем пример аморального поступка, совершаемого положительными героями очень серьезной книги Гомера....Герои и ведут себя, как 12-летние пацаны, играющие в войнушку. Четких понятий о добре и зле у них нет: что хорошо, что плохо? Можно ли обещать сохранить пленному жизнь, и тут же убить его, и похваляться этим?..

Так сговоряся, они у дороги, меж грудами трупов, Оба припали, а он мимо их пробежал, безрассудный. Но лишь прошел он настолько, как борозды нивы бывают, Мулами вспаханной (долее мулы волов тяжконогих Могут плуг составной волочить по глубокому пару), Бросились гнаться герои, – и стал он, топот услышав. Чаял он в сердце своем, что друзья из троянского стана Кликать обратно его, по велению Гектора, гнались. Но, лишь предстали они на полет копия или меньше, Лица врагов он узнал и проворные ноги направил К бегству, и быстро они за бегущим пустились в погоню. Словно как два острозубые пса, приобыкшие к ловле, Серну иль зайца подняв, постоянно упорные гонят Местом лесистым, а он пред гонящими, визгая, скачет, Так Диомед и рушитель градов Одиссей илионца Полем, отрезав от войск, постоянно упорные гнали. Но, как готов уже был он с ахейскою стражей смеситься, Прямо к судам устремляяся, – ревность вдохнула Афина Сыну Тидея, да в рати никто не успеет хвалиться Славой, что ранил он прежде, а сам да не явится после. Бросясь с копьем занесенным, вскричал Диомед на троянца: “Стой, иль настигну тебя я копьем! и напрасно, надеюсь, Будешь от рук ты моих избегать неминуемой смерти!” Рек он – и ринул копье, и с намереньем мимо прокинул: Быстро над правым плечом пролетевши, блестящее жалом, В землю воткнулось копье, и троянец стал, цепенея: Губы его затряслися, и зубы во рту застучали; С ужаса бледный стоял он, а те, задыхаясь, предстали, Оба схватили его – и Долон, прослезяся, воскликнул: “О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня изобильно Злата и меди в дому и красивых изделий железа. С радостью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой, Если узнает, что жив я у вас на судах мореходных”. Но ему на ответ говорил Одиссей многоумный: “Будь спокоен и думы о смерти отринь ты от сердца. Лучше ответствуй ты мне, но скажи совершенную правду: Что к кораблям аргивян от троянского стана бредешь ты В темную ночь и один, как покоятся все человеки? Грабить ли хочешь ты мертвых, лежащих на битвенном поле? Или ты Гектором послан, дабы пред судами ахеян Все рассмотреть? или собственным сердцем к сему побужден ты?” Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колена: “Гектор, на горе, меня в искушение ввел против воли: Он Ахиллеса великого коней мне твердокопытых Клялся отдать и его колесницу, блестящую медью. Мне ж приказал он – под быстролетящими мраками ночи К вашему стану враждебному близко дойти и разведать, Так ли суда аргивян, как и прежде, опасно стрегомы Или, уже укрощенные ратною нашею силой, Вы совещаетесь в домы бежать и во время ночное Стражи держать не хотите, трудом изнуренные тяжким”. Тихо осклабясь, к нему говорил Одиссей многоумный: “О! даров не ничтожных душа у тебя возжелала: Коней Пелида героя! Жестоки, троянец, те кони; Их укротить и править для каждого смертного мужа Трудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына! Но ответствуй еще и скажи совершенную правду: Где, отправляясь, оставил ты Гектора, сил воеводу? Где у него боевые доспехи, быстрые кони? Где ополченья другие троянские, стражи и станы? Как меж собою они полагают: решились ли твердо Здесь оставаться, далеко от города, или обратно Мнят от судов отступить, как уже одолели ахеян?” Вновь отвечал Одиссею Долон, соглядатай троянский: “Храбрый, охотно тебе совершенную правду скажу я: Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета, С ними советуясь подле могилы почтенного Ила, Одаль от шума; но стражей, герой, о каких вопрошаешь, Нет особливых, чтоб стан охраняли или сторожили. Сколько же в стане огней, у огнищ их, которым лишь нужда, Бодрствуют ночью трояне, один убеждая другого Быть осторожным; а все дальноземцы, союзники Трои, Спят беззаботно и стражу троянам одним оставляют: Нет у людей сих близко ни жен, ни детей их любезных”. Снова Долона выспрашивал царь Одиссей многоумный: “Как же союзники – вместе с рядами троян конеборных Или особо спят? расскажи мне, знать я желаю”. Снова ему отвечал Долон, соглядатай троянский: “Все расскажу я тебе, говоря совершенную правду: К морю кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов, Там же лелегов дружины, кавконов и славных пеласгов; Около Фимбры ликийцы стоят и гордые мизы, Рать фригиян колесничников, рать конеборцев меонян. Но почто вам, герои, расспрашивать порознь о каждом? Если желаете оба в троянское войско проникнуть, Вот новопришлые, с краю, от всех особливо, фракийцы; С ними и царь их Рез, воинственный сын Эйонея. Видел я Резовых коней, прекраснейших коней, огромных; Снега белее они и в ристании быстры, как ветер. Златом, сребром у него изукрашена вся колесница. Сам под доспехом златым, поразительным, дивным для взора, Царь сей пришел, под доспехом, который не нам, человекам Смертным, прилично носить, но бессмертным богам олимпийским! Ныне – ведите меня вы к своим кораблям быстролетным Или свяжите и в узах оставьте на месте, доколе Вы не придете обратно и в том не уверитесь сами, Правду ли я вам, герои, рассказывал или неправду”. Грозно взглянув на него, взговорил Диомед непреклонный: “Нет, о спасенье, Долон, невзирая на добрые вести, Дум не влагай себе в сердце, как впал уже в руки ты наши. Если тебе мы свободу дадим и обратно отпустим, Верно, ты снова придешь к кораблям мореходным ахеян, Тайно осматривать их или явно с нами сражаться. Но когда уже дух под моею рукою испустишь, Более ты не возможешь погибелен быть аргивянам”. Рек, – и как тот у него подбородок рукою дрожащей Тронув, хотел умолять, Диомед замахнул и по вые Острым ножом поразил и рассек ее крепкие жилы; Быстро, еще с говорящего, в прах голова соскочила. Шлем хорёвый они с головы соглядатая сняли, Волчью кожу, разрывчатый лук и огромную пику. Всё же то вместе Афине, добычи дарующей, в жертву Поднял горе Одиссей и молящийся громко воскликнул: “Радуйся жертвой, Афина! к тебе мы всегда на Олимпе К первой взываем, бессмертных моля! Но еще, о богиня, Нас предводи ты к мужам и к коням, на ночлеги фракиян!”...

...Знаменитые исландские саги – пример более раннего средневекового эпоса. Здесь мы приводим не сам текст, а изложение сюжета. [15] Уверяем читателя, что весь этот наив в те времена воспринимался совершенно серьезно:

“В песнях исландской „Эдды‹ Эрманарик (Иормунрек) посылает к Сванхильде сватом своего сына Рандвера. Злой советник Бикки оклеветал молодую королеву, обвинив ее в измене Эрманарику с его сыном. Эрманарик велит казнить сына и растоптать конями Сванхильду. Мстителями за сестру выступают ее братья Сёрли и Хамдир. Они наносят Эрманарику смертельные раны, но сами при этом погибают”.

Люди, не способные к правильной самооценке; жестокие и доверчивые; безжалостные и неосмотрительные. Кто это? Дети! Мальчики, презирающие девочек!...

Следующий шаг:

Джованни Боккаччо. ДЕКАМЕРОН:

Несколько лет тому назад в Барлетте жил священник, дон Джанни ди Бароло; приход у него был бедный, и, чтобы свести концы с концами, дон Джанни разъезжал на своей кобыле по апулийским ярмаркам: на одной купит, на другой продаст. Во время своих странствий он подружился с неким Пьетро из Тресанти – тот с такими же точно целями разъезжал на осле. В знак любви и дружеского расположения священник звал его, по апулийскому обычаю, не иначе, как голубчиком, всякий раз, когда тот приезжал в Барлетту, водил его в свою церковь, Пьетро всегда у него останавливался и пользовался самым широким его гостеприимством. Пьетро был бедняк, в его владениях хватало места только для него самого, для его молодой и пригожей жены и для его осла, и все же когда дон Джанни приезжал в Тресанти, то останавливался он у Пьетро, и тот в благодарность за почет, который оказывал ему дон Джанни, с честью его у себя принимал. Но так как у Пьетро была всего одна, да и то узкая, кровать, на которой он спал со своей красавицей женой, то он при всем желании не мог отвести для него удобный ночлег, и дону Джанни приходилось спать в стойлице, на охапке соломы, вместе с кобылой и с ослом. Зная, как священник ублажает Пьетро в Барлетте, жена Пьетро не раз выражала желание, пока священник у них, уступить ему свое место на кровати, а самой ночевать у соседки, Зиты Карапрезы, дочери Джудиче Лео, и говорила о том священнику, но священник и слушать не хотел.

Однажды он ей сказал: “Джеммата, голубушка, ты за меня не беспокойся, мне хорошо: когда мне вздумается, я превращаю мою кобылу в смазливую девчонку и с нею сплю, а потом, когда мне заблагорассудится, снова превращаю ее в кобылу, так что расставаться мне с ней неохота”.

Молодая женщина подивилась, но поверила и рассказала мужу. “Если он и впрямь так уж тебя любит, то отчего ты его не попросишь научить тебя колдовать? – спросила она. – Ты бы превращал меня в кобылу и работал бы и на кобыле и на осле, и стали бы мы зарабатывать вдвое больше, а когда мы возвращались бы домой, ты снова превращал бы меня в женщину”.

Пьетро был с придурью, а потому он в это поверил, согласился с женой и стал упрашивать дона Джанни научить его колдовать. Дон Джанни всячески старался доказать ему, что это чепуха, но так и не доказал. “Ин ладно, – объявил он. – Если уж тебе так этого хочется, завтра мы с тобой встанем, как всегда, пораньше, еще до рассвета, и я тебе покажу, как нужно действовать. Признаться, наиболее трудное – приставить хвост, в этом ты сам убедишься”.

Пьетро и Джеммата почти всю ночь глаз не смыкали – так им хотелось, чтобы священник поскорей начал колдовать; когда же забрезжил день, оба поднялись и позвали дона Джанни – тот, в одной сорочке, пришел к Пьетро и сказал: “Это я только для тебя; раз уж тебе так хочется, я это сделаю, но только, если желаешь полной удачи, исполняй беспрекословно все, что я тебе велю”.

Супруги объявили, что исполнят все в точности. Тогда дон Джанни взял свечу, дал ее подержать Пьетро и сказал: “Следи за каждым моим движением и хорошенько запоминай все, что я буду говорить. Но только, что бы ты ни увидел и ни услышал, – молчи, как воды в рот набрал, а иначе все пропало. Да моли бога, чтобы приладился хвост”.

Пьетро взял свечу и сказал дону Джанни, что соблюдет все его наставления.

Дон Джанни, приказав и Джеммате молчать, что бы с ней ни произошло, велел ей раздеться догола и стать на четвереньки, наподобие лошади, а затем начал ощупывать ее лицо и голову и приговаривать: “Пусть это будет красивая лошадиная голова!” Потом провел рукой по ее волосам и сказал: “Пусть это будет красивая конская грива”. Потом дотронулся до рук: “А это пусть будут красивые конские ноги и копыта”. Стоило ему дотронуться до ее упругой и полной груди, как проснулся и вскочил некто незваный. “А это пусть будет красивая лошадиная грудь”, – сказал дон Джанни. То же самое проделал он со спиной, животом, задом и бедрами. Оставалось только приставить хвост; тут дон Джанни приподнял свою сорочку, достал детородную свою тычину и, мигом воткнув ее в предназначенную для сего борозду, сказал: “А вот это пусть будет красивый конский хвост”.

До сих пор Пьетро молча следил за всеми действиями дона Джанни; когда же он увидел это последнее его деяние, то оно ему не понравилось. “Эй, дон Джанни! – вскричал Пьетро. – Там мне хвост не нужен, там мне хвост не нужен!”

Влажный корень, с помощью коего растения укрепляются в почве, уже успел войти, и вдруг на тебе – вытаскивай! “Ах, Пьетро, голубчик, что ты наделал! – воскликнул дон Джанни. – Ведь я же тебе сказал: „Что бы ты ни увидел – молчи‹. Кобыла была почти готова, но ты заговорил и все дело испортил, а если начать сызнова, то ничего не получится”.

“Да там мне хвост не нужен! – вскричал Пьетро. – Вы должны были мне сказать: „А хвост приставляй сам‹. Вы его низко приставили”.

“Ты бы не сумел, – возразил дон Джанни. – Я хотел тебя научить”. При этих словах молодая женщина встала и так прямо и сказала мужу: “Дурак ты, дурак! И себе и мне напортил. Ну, где ты видел бесхвостую кобылу? Вот наказание божеское! С таким, как ты, не разбогатеешь”.

Итак, по вине нарушившего обет молчания Пьетро, превращение молодой женщины в кобылу не состоялось и она, огорченная и раздосадованная, начала одеваться, а Пьетро вернулся к обычному своему занятию: сел на осла и поехал с доном Джанни в Битонто на ярмарку, но больше он с подобной просьбой к нему уже не обращался.

[Lestarh]

Первое - возраст надо считать не у человечества, а по цивилизациям. Пока автор "интеллигентно путает" человечество с Европой... Причем сугубо католически-протестанской. Поэтому такие вещи как созданная "в юношеском возрасте" классическая китайская проза и философия, Экклезиаст, древнеегипетские и древневавилонские притчи (по этой оценке вообще "в начальном школьном возрасте" написанные) в эту схему ну никак не ложатся... "Золотой осел" Апулея это с точки зрения автора фантазии ученика младших классов?

В современном обществе, дожившем уже до XXI века, существуют товары (видеофильмы, например), которые продаются только лицам, достигшим 21 года. То есть, считается, что двадцатиоднолетний молодой человек достигает интеллектуального уровня современной цивилизации. Но на эту ситуацию можно взглянуть и с другой стороны: товаров, которые разрешается продавать только лицам старше 25 или 30 лет, не существует.

Ничего личного, но автор либо не в ладах с логикой, либо с историей, либо сильно лукавит... Возраст совершеннолетия в 21 год принят в англо-саксонских странах аж с XIX века, в то время как у нас таковым всегда считался 16-17 лет. В том числе и в XX веке. Так что аргумент не выдерживает проверки логикой...

И я бы вообще не считал сугубо американские (и вдохновленные ими) возрастные рейтинги мерилом возраста цивилизации. Немножко не тот масштаб.

... Этот поступок так и хочется приписать 10-летнему ребенку...

Тогда останется еще приписать семилетнему написание Илиады и Одиссеи

Герои и ведут себя, как 12-летние пацаны, играющие в войнушку. Четких понятий о добре и зле у них нет: что хорошо, что плохо? Можно ли обещать сохранить пленному жизнь, и тут же убить его, и похваляться этим?

Никто не спорит, что мораль многих обществ дейсвительно кажется "детской" (в особенности это кажется тем, кто сам себя вполне искренне считает "взрослым"), но это не слишком серьезный аргумент для теории развития мозга и интеллекта.

Знаменитые исландские саги – пример более раннего средневекового эпоса. Здесь мы приводим не сам текст, а изложение сюжета. [15] Уверяем читателя, что весь этот наив в те времена воспринимался совершенно серьезно:

Вполне. Только было много и совершенно иных саг, с иными ценностями и моделями. Многие из них могут показаться кому-то наивными, кому-то страшными, кому-то мрачными. На вкус и цвет, как говорится.

Но метод "надергивания цитат" хорош именно тем, что с его помощью доказать можно что угодно. И кстати автор упустил ключевой момент сюжета - междоусобицу между братьями. Ибо главные слова саги это:

Голова бы скатилась.

будь Эрп в живых,

смелый наш брат,

нами убитый,

воинственный муж

Но это уже оффтоп...

В общем я к автору концепции отношусь не без восхищения. Заполнить такими рассуждениями 477 страниц, даже с масштабным копипастом классиков это какое терпение нужно иметь. Тем не менее серьезной я бы ее не назвал. Психология иных обществ сильно отлична от нашей, но увязывать ее с какими-то конкретными возрастными критериями, имхо не стоит.

Интеллектуальный уровень вообще оценивать трудно, хотя бы по причине отсутствия серьезных критериев. Я, например, не могу представить механизм сравнения интеллектуальных способностей офисного клерка и охотника тропической сельвы. Просто потому, что их жизненный опыт и практическая натренированность лежат в абсолютно разных плоскостях. Охотнику нет необходимости знать как работает электронная почта, а клерку - на что надо смотреть переходя реку, чтобы тебя не съел крокодил...

Оттого все построения автора предельно субъективны, да еще и опираются на очень небольшую, и очень тенденциозную выборку источников.

В этом плане очень показательна хронология:

VII-VIII у.э. – бронзовый век (часто переход к железу происходил, минуя бронзу);

IX-X у.э., совпадающие с IX-X веками н. э. – в Европе это «эпоха каролингов», а точнее – первых варварских королевств;

Несомненно это следствие "привязки к новой хронологии" но этим изящным шагом автор автоматически избавился от всего груза древней и античной литературы которую весьма трудно подогнать под схему. У него сразу после Гомера идет Аттила. Никаких проблем ни с Сократом, ни с Эпиктетом, ни с отцами Церкви... Их просто нет в истории мировой литературы и философии

Да и еще, "первые варварские королевства" в Европе это V век, а никак не IX. В девятом уже второе их поколение медленно но верно отбрасывает копыта в пользу третьего :)