Франко-русский союз. Результаты и последствия

40 сообщений в этой теме

Опубликовано:

Как с ними до 41 года кашу сварить, право, не знаю.

На почве их желания дружить с Россией, и на почве их экономических интересов в Бельгии.

У вас есть идеи, за что можно зацепиться?

Это я спрашиваю. Если не знаете, зачем сюда пишете?

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

1. Тут вряд ли, конечно.

2. А здесь возможно. Если Николай будет действовать на основании реалполитик, то с 1833 г. достаточно времени, чтобы договориться с французами. Грубо говоря - проливы наши, Левант - ваш. Делайте там что хотите, только пускай Мухаммед Али признает верховенство султана. Тогда да, рука руку моет. Французы не возражают против условий Ункяр-Искелесийского договора, Россия дипломатически поддерживает таможенный союз Франции и Бельгии. При этом Россия опираясь на поддержку Франции уклоняется от европейского вмешательства в дела проливов и продлевает договор в 1841. Скажем, еще на 8 лет. Итого, в 1849 всем будет опять не до проливов, так что 1857 дотянет. А там глядишь, договорятся и с Наполеоном, и он на Австрию пораньше с войной пойдет вместо Крымской и т.д....

Но дьявол-то в деталях. Например, французы, ободренные поддержкой России начнут действовать в Бельгии активнее. что вполне может привести к их войне с Британией. В результате, например, они оккупируют Бельгию (допустим, Россия блокирует возможную реакцию Пруссии), но теряют флот, Алжир и всякое влияние на Ближнем Востоке. И т.д. и т.п. Что будет делать Россия и чем кончится борьба партий при дворе султана к следующему сроку продления договора - большой вопрос.

Так что тут все на усмотрение автора таймлайна. Вообще же, на длинные сроки прогнозировать невозможно, ИМХО. Чем дальше - тем больше допущений и авторского произвола.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

1. Тут вряд ли, конечно.

2. А здесь возможно. Если Николай будет действовать на основании реалполитик, то с 1833 г. достаточно времени, чтобы договориться с французами. Грубо говоря - проливы наши, Левант - ваш. Делайте там что хотите, только пускай Мухаммед Али признает верховенство султана. Тогда да, рука руку моет. Французы не возражают против условий Ункяр-Искелесийского договора, Россия дипломатически поддерживает таможенный союз Франции и Бельгии. При этом Россия опираясь на поддержку Франции уклоняется от европейского вмешательства в дела проливов и продлевает договор в 1841. Скажем, еще на 8 лет. Итого, в 1849 всем будет опять не до проливов, так что 1857 дотянет. А там глядишь, договорятся и с Наполеоном, и он на Австрию пораньше с войной пойдет вместо Крымской и т.д....

Ну как-то так.

Но дьявол-то в деталях. Например, французы, ободренные поддержкой России начнут действовать в Бельгии активнее. что вполне может привести к их войне с Британией. В результате, например, они оккупируют Бельгию (допустим, Россия блокирует возможную реакцию Пруссии), но теряют флот, Алжир и всякое влияние на Ближнем Востоке. И т.д. и т.п. Что будет делать Россия и чем кончится борьба партий при дворе султана к следующему сроку продления договора - большой вопрос.

Я думаю, что при короле-буржуа вряд ли, он ограничится таможенным союзом, или даже торговым соглашением, а вот при Наполеоне III вполне возможно. Россия в итоге окажется в очень некрасивой ситуации. Однако, это уже будут 1850-е, и накопившиеся изменения могут быть достаточно велики.

Ко всем изменениям добавляется еще и более медленное формирование бельгийской нации.

Далее. Имея союзника в лице России, Наполеон затевает морскую гонку с Британией покруче той, что была в реале. А армию держит в черном теле, так как рассчитывает на могучего союзника.

Но пути-дорожки России с Францией могут и разойтись, потому что не в интересах России валить Австрию. Очень интересный клубок завязывается.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Однако Мустафа Решид не вполне доверял высказываниям Пальмерстона о прочности франко-английской коалиции. Он заметил, что некоторые пренебрежительные выражения лорда Пальмерстона о Франции, а также информация, полученная им от членов французского парламента о наличии в нем сторонников России, свидетельствуют о возможности франко-русского сближения. Этот прогноз, по мнению Мустафы Решида, подтверждали и взаимные недружелюбные отзывы английских министров о Франции и французских об Англии. Но он отмечал, что король Франции демонстрировал ему свое расположение и дружбу к султану, а также и к самому Мустафе Решиду и выразил надежду, что разногласия из-за Алжира не омрачат отношений двух стран. По-видимому, Порта, со своей стороны, в период турецко-египетского конфликта стремилась упрочить франко-английские отношения в ущерб франко-русским. К этому выводу приводит инструкция турецкому послу во Франции, составленная в сентябре 1841 г. Послу вменялось в обязанность способствовать упрочению дружественных отношений Англии и Франции, так как эта дружба полезна Османской империи

http://vostlit.narod.ru/Texts/Dokumenty/Turk/XIX/Zapiska1837/pred.htm

В случае русско-французского сближения, Турция наверняка будет сближаться с Британией. Все это вполне может привести к войне. Тем более что в реале Россия активно готовилась к новому десанту на Босфор:

http://www.reenactor.ru/ARH/PDF/Ivanov_02.pdf

Исходя из этого, понятно, что Лондонская конвенция - не самый плохой выход в реале. Возможно в этой АИ для разрядки ситуации также созовут конференцию, можно придумать какие-то более удачные условия для России. ИМХО, вопрос проливов все же невозможно оставить в ведении одной России.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Но пути-дорожки России с Францией могут и разойтись, потому что не в интересах России валить Австрию. Очень интересный клубок завязывается.

В том-то и дело. Очень много переменных. Произвол в любом случае будет.

Тем более, что Наполеон не всегда вел себя рационально. Та же мексиканская экспедиция чего стоит или спровоцированное им же объединение Италии.

Его резкие движения вполне могут привести к проблемам с немцами. А дипломат вроде Бисмарка может временно объединить пруссаков и австрийцев (как это было в Шлезвиге). И что делать России, если французов начнут курощить немцы, и за их спиной будет маячить Британия (или даже присоединится)?

Клубок действительно дикий, и его никак не распутать. Только писать свой вариант таймлайна.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

В случае русско-французского сближения, Турция наверняка будет сближаться с Британией. Все это вполне может привести к войне. Тем более что в реале Россия активно готовилась к новому десанту на Босфор:

Спасибо большое за интересные матенриалы, однако, не разделяю Вашего пессимизма. Войну с Британией в 1830-е считаю невозможной при правильной русской политике. Франко-русское сближение сделает ненужным для французов сближение с Британией, а Мюнхенгрецкое соглашение выбъет почву из-под ног возможного австро-английского союза. Сближение будет, но в 1830-е явно недостаточное для совместного военного выступления. Оставшись в изоляции Британия не пойдет на конфликт с Россией. Ну и флот, который Британия потенциально сможет послать к берегам Турции в 1839 года не будет сильнее Черноморского.

Однако, если французы - наши друзья, им придется отказаться от поддержки Мехмеда-Али. Возможно, это приведет к замирению в Порте вообще. И никакого обострения в 1838-1840 гг. не будет.

Исходя из этого, понятно, что Лондонская конвенция - не самый плохой выход в реале. Возможно в этой АИ для разрядки ситуации также созовут конференцию, можно придумать какие-то более удачные условия для России. ИМХО, вопрос проливов все же невозможно оставить в ведении одной России.

Будет ли здесь Нессельроде играть вообще какую-то роль?

Если вопрос Проливов передать на усмотрение всего европейского концерта, это будет дипломатический проигрыш России, так как по любому чиху придется консультироваться со всеми державами, а из этого ничего путного не получится. Наоборот, нужно с самого начала однозначно держаться позиции: поскольку в Черном море нет иных держав, кроме России и Порты, то и вопрос Проливов является исключительно их внутренним делом. Но только он.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Все верно, я и говорю - любую точку зрения можно обосновать. А т. к. невозможно адекватно спрогнозировать реакцию ключевых персон (человеческий фактор), то все они будут одинаково правдоподобны. Посему Вы вправе из веера развилок выбирать наиболее приемлемую.

В любом случае, согласен, русско-французское сближение вполне могло быть. Собственно, в статье Дулиной об этом четко написано.

Вообще же, интересно было бы ознакомиться с современными французскими источниками на эту тему.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

сближение Николая I с Луи-Филиппом, а потом- с Наполеоном III... смешно ;)))

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

сближение Николая I с Луи-Филиппом, а потом- с Наполеоном III... смешно ;)))

А кому смешно, тому в этом мире делать нечего. Русским языком было написано, что здесь другой Николай I.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати, коллега, а Вы не могли бы прописать насколько другой? Полнейший циник и прагматик, или есть определенные принципы, которые он нарушать не станет и т.д.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Кстати, коллега, а Вы не могли бы прописать насколько другой? Полнейший циник и прагматик, или есть определенные принципы, которые он нарушать не станет и т.д.

Думаю, как и у реального Николая будет немного цинизма (ведь Николай был тот еще лицедей, и мог с невинным видом, без всякого смущения говорить ложь), немного прагматизма. В сравнении с Николаем реальным будет больше прагматизма, это точно. Ведь как иначе допустить сближение с Луи-Филиппом? Но вообще человеческий характер весами не измерить. Думаю, что, несмотря на цинизм, все-таки чертой характера Николая будет умение держать слово. Иначе дипломатические победы России будут невозможны. В компенсацию этому Николай будет крайне неохотно давать слово. Из этого тоже могут выйти какие-нибудь интересные моменты, усложняющие путь России.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано: (изменено)

Будет ли здесь Нессельроде играть вообще какую-то роль?

А есть вероятность назначения Нессельроде на пост посла в Лондоне?(в пику Назначению Ш.-М. Талейрана послом Франции в Великобритании ).Луи Филипп считал это назначение оптимальным залогом укрепления двусторонних связей, символом англо-французского союза.

Вице-канцлер К. В. Нессельроде полагал, что линия на сближение с Францией была вызвана опасениями правящих кругов Великобритании усилением позиций России и, соответственно, англо-русскими противоречиями.

Или на пост посла в Париже(что придало бы со стороны России несомненно,большую легитимность правительству Луи-Филиппа ,и возможно,содействовало бы более тесному сближению по целому ряду позиций)

Изменено пользователем master1976

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Будет ли здесь Нессельроде играть вообще какую-то роль?

А есть вероятность назначения Нессельроде на пост посла в Лондоне?(в пику Назначению Ш.-М. Талейрана послом Франции в Великобритании ).Луи Филипп считал это назначение оптимальным залогом укрепления двусторонних связей, символом англо-французского союза.

Или на пост посла в Париже(что придало бы со стороны России несомненно,большую легитимность правительству Луи-Филиппа ,и возможно,содействовало бы более тесному сближению по целому ряду позиций)

Вице-канцлера разжаловать в послы?

А посол во Франции у нас и так хороший был. Вопрос лишь в доверии к нему.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Два течения в Англии в отношении восточного вопроса.

Уже с начала 30-х годов, — а особенно после Ункиар-Искелесси и проникших в Англию смутных слухов о разговоре царя с Меттернихом в Мюнхенгреце — в английской правящей верхушке, как и в широких кругах крупной буржуазии, наметилось два течения по вопросу о Турции и России. Представителями одного были известный публицист, основатель «Лиги борьбы против хлебных законов», приверженец свободы торговли Ричард Кобден и член парламента Джон Брайт; представителем другого — лорд Пальмерстон, за которым шло подавляющее большинство в парламенте и вне его. Кобден неоднократно излагал свои воззрения в речах, статьях и в специальной брошюре «Россия» («Rossia»), выпущенной в 1836 г. Эти воззрения сводились к тому, что в русско-турецкие отношения не следует вмешиваться ни дипломатически, ни в особенности вооруженной рукой.

Если даже предположить, что Россия утвердится в Константинополе, от этого ни английская промышленность, ни торговля, ни судоходство ничего не потеряют. Русские не могут экономически конкурировать с англичанами, и Англия будет по-прежнему главенствовать во всех странах Леванта. А что в Константинополе будет русская полиция, то это скорее благоприятное обстоятельство. Порядка и безопасности будет больше, чем при полиции турецкой. Не ведя с Россией дипломатической борьбы, можно заключить с ней выгоднейшие торговые договоры. А больше ничего для Англии и не требуется.

Пальмерстон и его пресса не переставали резко нападать на взгляды Кобдена и его друзей. Для Пальмерстона и большинства не только консерваторов, но и вигов (в рядах которых числился и он сам) пустить Россию в Константинополь значило спустя несколько лет увидеть ее в Индии. Охрана всеми дипломатическими и военными средствами как Турции, так и Персии от поглощения их Россией признавалась прямым долгом и основной задачей британской политики. Для Англии потерять Индию значило бы уподобиться Голландии или Бельгии. Борясь против царских происков и завоевательных стремлений в Турции, Пальмерстон и его единомышленники боролись, по их мнению, за существование Англии как великой державы. У английского министра явилась мысль: «расширить» Ункиар-Искелесский договор путем «включения» в него всех великих европейских держав. Другими словами, если отбросить намеренно запутанный дипломатический стиль, Пальмерстон желал уничтожить Ункиар-Искелесский договор и гарантировать неприкосновенность турецких владений подписями не только России, но и Англии, Франции и Пруссии. Пальмерстон даже затевал с этой целью конференцию в Лондоне. Николаю удалось сорвать конференцию, но маневр Пальмерстона ставил царя в затруднительное положение. Однако царю опять повезло: французская дипломатия начала явно и даже демонстративно поддерживать египетского пашу. Со времени вступления Тьера в кабинет стало ясно, что французская дипломатия стремится в той или иной мере наложить руку на Сирию, а если дело пойдет на лад, то и на Египет. Пальмерстон был этим недоволен. Во-первых, он ни за что не хотел упрочения французского влияния в Египте и Сирии; во-вторых, новое выступление Мехмеда-Али давало Николаю право, на точном основании Ункиар-Искелесского договора, вмешаться в турецко-египетский конфликт и даже занять Константинополь. Пальмерстон немедленно принял меры. Через австрийского дипломата в Лондоне, барона Неймана, он уведомил Меттерниха, что решил бороться против намерения французов, уже завоевавших Алжир, забрать еще и Египет и «изгнать Англию» из Средиземного моря. Тотчас же заработала австрийская дипломатия, которая дала знать в Петербург о заявлении Пальмерстона. Николай I увидел благоприятный случай войти в контакт с англичанами по турецко-египетскому вопросу, изолировать ненавистную «революционную» июльскую монархию с «королем баррикад» Луи-Филиппом и разбить то соглашение между Англией и Францией по всем основным дипломатическим вопросам, которое так искусно установил Талейран во время своего четырехлетнего пребывания в Лондоне (1830—1834 гг.) в качестве посла. За спиной Тьера начались секретные переговоры между «восточными монархиями», — как тогда принято было обозначать Россию, Австрию и Пруссию, — и Пальмерстоном. Ничего об этом не зная, Тьер постарался в июне 1840 г. при посредстве французского посла в Константинополе, Понтуа, настоять на удалении великого визиря Хозрева-паши, считавшегося ставленником Николая и ярым врагом Мехмеда-Али.

Попытка возобновления священного союза в июле 1840 г.

В ответ на это 15 июля 1840 г. в Лондоне было подписано соглашение между четырьмя державами — Англией, Австрией, Пруссией и Россией. Это соглашение справедливо расценивалось Марксом как попытка возобновления Священного союза против Франции

Руководящие министры Луи-Филиппа, Тьер и Гизо, были возмущены не только содержанием этого соглашения, всецело направленного против египетского паши и в пользу султана, но и тем, что оно заключено было втайне от французов. «Я всегда был сторонником союза Франции с Англией, — зачем вы разбили этот союз?», — сказал Тьер английскому послу Бульвер-Литтону, узнав о соглашении 15 июля.

Николай ликовал. Русский посол в Лондоне Бруннов, дипломат умный и наблюдательный, имел, однако, вреднейшую, чисто царедворческую манеру доносить в Петербург не то, что в самом деле происходило, а то, что было желательно и приятно царю прочесть в его донесениях. Так, он безмерно преувеличил в своих докладах значение дипломатической победы, одержанной Россией над Францией 15 июля 1840 г. И Николай, сбиваемый с толку Брунновым, стал с тех пор воображать, что отношения между Францией и Англией безнадежно испорчены и что теперь можно подумать и о том, чтобы в удобный момент столковаться с Англией один-на-один. Николай пробовал осуществить эту мысль. Он велел передать Пальмерстону, что если Франция объявит Англии войну, то он станет на сторону Англии. Яростная кампания французской печати против Англии, внезапно развившаяся по явному наущению со стороны Тьера, казалось, вполне подтверждала уверения Бруннова, что отныне можно ждать возобновления хороших отношений с Анг­лией и рассчитывать на них. Пальмерстон, казалось, направил весь свой боевой темперамент против Тьера и против Гизо, сменившего Тьера на посту министра иностранных дел (в том же 1840 г.). Но одновременно он ловко использовал заблуждение царя, для того чтобы воспрепятствовать возобно­влению в 1841 г. Ункиар-Искелесского договора, восьмилетний срок которого как раз пришел к концу.

13 июля 1841 г., с согласия царя, был заключен между Турцией, с одной стороны, и Россией, Англией, Австрией, Пруссией и Францией — с другой, договор о Босфоре и Дарданеллах: было постановлено, что проливы будут закрыты для военных судов всех держав, пока Турция не находится в войне; во время войны Турция имеет право пропускать через проливы суда той державы, с какой ей будет выгодно сговориться. Николай не протестовал против участия в договоре Франции; да без нее на этот раз и невозможно было обойтись, даже с точки зрения самого Пальмерстона. Франция перестала поддерживать Мехмеда-Али, видя, что четыре державы выступают против нее, а египетский паша удовольствовался серьезными территориальными приобретениями и примирился с новым султаном Абдул-Меджидом, который сменил Махмуда II, умершего в 1839 г.

Но главное достижение в глазах Николая оставалось в силе: Франция была сброшена со счетов в восточном вопросе; путь к откровенному объяснению с Англией был открыт. А тут еще сентябрь 1841 г. принес отставку Пальмерстона. Пал вигистский кабинет лорда Мельбурна, а с ним ушел и статс-секретарь по иностранным делам Пальмерстон. Новый консервативный премьер Роберт Пиль слыл руссофилом; в еще большей степени другом России, а главное, врагом Турции считался назначенный Робертом Пилем новый статс-секретарь по иностранным делам, лорд Эбердин. Эбердин полагал, что по подавляющему большинству вопросов Англия вполне может сговориться с Россией. И Николай вообразил, что к числу этих вопросов относится и вопрос о Турции.

5. ПОПЫТКА НИКОЛАЯ I ДОГОВОРИТЬСЯ С АНГЛИЕЙ О РАЗДЕЛЕ ТУРЦИИ

В начале 1844 г. Николай дал понять, что он хотел бы сделать визит королеве Виктории. Соответствующее приглашение было тотчас получено. 31 мая 1844 г. царь со свитой высадился в Вульвиче.

Николай был принят двором и аристократией со всеми знаками того особого почтения, даже почти низкопоклонства, с какими его принимала тогда повсюду монархическая Европа, видевшая в нем могущественнейшего в мире государя, удачливого во всех своих предприятиях политика, надежный оплот против революции.

В этой атмосфере Николай, конечно, мог почувствовать особое расположение к тем «откровенным» беседам о Турции, Для которых он и предпринял свое путешествие.

Почти тотчас после переезда своего по приглашению Виктории из Лондона в Виндзор Николай виделся и говорил с Абердином. Вот наиболее ранняя запись самых существенных слов царя, сделанная бароном Штокмаром, со слов самого Эбердина, тотчас после разговора с Николаем.

«Турция — умирающий человек. Мы можем стремиться сохранить ей жизнь, но это нам не удастся. Она должна умереть, и она умрет. Это будет моментом критическим. Я предвижу, что мне придется заставить маршировать мои армии. Тогда и Австрия должна будет это сделать. Я никого при этом не боюсь, кроме Франции. Чего она захочет? Боюсь, что многого в Африке, на Средиземном море и на самом Востоке». Пугая Эбердина возможностью французских притязаний в Египте, Сирии и на Средиземном море, т. е. именно там, где англичане ни за что не хотели допускать французское владычество, царь продолжал: «Не должна ли в подобных случаях Англия быть на месте действия со всеми своими силами? Итак, русская армия, австрийская армия, большой английский флот в тех странах! Так много бочек с порохом поблизости от огня! Кто убережет, чтобы искры его не зажгли?»

Вывод был ясен, и царь его сделал весьма определенно в разговорах с Эбердином и с главой министерства Робертом Пилем: чтобы успешно побороть французские вожделения, чтобы не дать и Австрии воспользоваться наследством «больного человека», Россия и Англия должны заблаговременно сговориться о дележе добычи. Таким образом, царь повторил то, что сказал в 1833 г. в Мюнхенгреце Меттерниху. Но тогда, когда он говорил в Мюнхенгреце о «больном человеке», Меттерних прикинулся глухим. А теперь, в 1844 г., царские слова об «умирающем человеке» были очень хорошо услышаны в Виндзоре и Эбердином и Пилем. «Турция должна пасть, — сказал царь Роберту Пилю. — Я не хочу и вершка Турции, но и не позволю, чтобы другой получил хоть ее вершок». Роберт Пиль очень хорошо понял, чего желает царь, и не только не обнаружил добродетельного негодования, но сейчас же поведал царю, что Англии приятно было бы при будущем разделе Турецкой империи получить именно Египет. Эту мысль Роберт Пиль выразил такими осторожными, истинно дипломатическими словами: «Англия относительно Востока находится в таком же положении. В одном лишь пункте английская политика несколько изменилась в отношении Египта. Существование там могущественного правительства, такого правительства, которое могло бы закрыть перед Англией торговые пути, отказать в пропуске английским транспортам, Англия не могла бы допустить». Роберт Пиль отлично знал, что царь претендует не на Египет, а на Константинополь и проливы, а также на Молдавию и Валахию; на Египет же претендуют французы, против кото­рых царь и предлагает Англии блокироваться с Россией. Николай, конечно, мог принять слова Роберта Пиля за согласие насчет дележа турецкого наследства. Поэтому царь продолжал: «Теперь нельзя решать, что следует сделать с Турцией, когда она умрет. Такие решения ускорят ее смерть. Поэтому я все пущу в ход, чтобы сохранить статус-кво. Но нужно честно и разумно обсудить все возможные случаи, нужно прийти к разумным соображениям правильному, честному соглашению».

Царь уехал из Англии, в высшей степени довольный тем, что на этот раз его собеседники не оказались глухими, как Меттерних в Мюнхенгреце. Он сгоряча даже приказал Нессельроде отправить в Англию мемуар с изложением всех своих мыслей о необходимости заблаговременного соглашения на случай распада Турции; ему очень хотелось иметь у себя нечто вроде подписанного Пилем или Эбердином подтверждения их согласия с изложенными царем мыслями. Но этого он не дождался. Английские министры, повидимому, спохватились: связывать себя документом они не пожелали.

В июне 1846 г. кабинет Роберта Пиля ушел в отставку. Виги, во главе с лордом Джоном Росселем и Пальмерстоном в качестве статс-секретаря по иностранным делам, вновь овладели властью. Николай знал давно, что Пальмерстон с беспокойством следит за ростом влияния России в Европе, да Пальмерстон никогда этого и не скрывал. «Европа слишком долго спала, она теперь пробуждается, чтобы положить конец системе нападений, которые царь хочет подготовить на разных концах своего обширного государства», — говорил Пальмерстон еще в 1837 г. прямо в лицо русскому послу Поццо-ди-Борго. Пытаться возобновить теперь, в 1846 г., с Пальмерстоном. те разговоры, которые так легко и удобно было вести с Пилем и Эбердином, представлялось царю совершенно невозможным.

Ну предложите Англии Египет, СИрию и Ливан за Константинополь и Дарданеллы.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах

Опубликовано:

Два течения в Англии в отношении восточного вопроса.

Цитата из потемкинской "Истории дипломатии". В ней лейтмотивом проходит мысль о завоевательных устремлениях царизма. Вполне в духе времени издания книги, но не факт, что правда. Зайончковский, работавший с архивами, но писавший свою работу "Подготовка России к мировой войне в международном отношении" пишет о том, что не нашел никаких доказательств намерения расчленить Порту и захапать себе часть её территории. Некоторые моменты, которые в "Истории дипломатии" явно толкуются как проявление такой воли, в этой работе, а также в "Восточной войне" имеют другое толкование. В "Истории дипломатии" широко используются западные источники, однако в них может содержаться понимание западных дипломатов, а не Николая. Особенности перевода могли создавать трагические недоразумения.

Ну предложите Англии Египет, СИрию и Ливан за Константинополь и Дарданеллы.

Англия, как выяснилось в 40-е годы XIX в., не прочь была присоединить к своим владениям Египет 19, но это намерение было ориентировано в неопределенное будущее. На другие территории Османской империи Англия в те годы не претендовала, и ее правительство большей частью вело антирусскую и антифранцузскую политику на Востоке, последняя особенно была в интересах Османской империи. Англия стремилась сохранить целостность Османской империи, чтобы целиком подчинить ее своему влиянию. Сохранение целостности, естественно, соответствовало интересам султанского правительства.

Отсюда: http://vostlit.narod...ka1837/pred.htm

Бесполезно предлагать то, что им не нужно. Все предложения разделов Порты только укрепят подозрения Британии в отношении российских экспансионистских устремлений, грозящих Британии потерей Индии.

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение
Поделиться на других сайтах