Победоносная Казанская война 1530

[Леший]

А как же описанное Скрынниковым дробление дворянских владений?

Вы об этом?

Новый порядок сулил дворянам огромные выгоды. Раздел вотчин между сыновьями был для них сущим кошмаром. Казна избавила их от этого кошмара, взяв на себя обеспечение землями их потомства.

Если да, то тут речь о дроблении вотчин, а не поместий.

Или этом?

Фонд свободных земель был исчерпан, а дробление поместий породило острый кризис служилого дворянства.

Но тут не о наследовании поместий (то, что они не наследовались пишет сам Руслан Григорьевич), а о том, что в связи с нехваткой фонда свободных земель дворяне стали получать за службу не полноценные поместья, а доли в нем.

Изменено 9 Mar 2015 пользователем Леший

[Ottokar]

Ясно, извините за непонимание с моей стороны.

[Dkumisbekov]

Может также кратко отпишите про принятие вассалитета Сибирского ханства

РИ:

В январе 1555 года Едигер послал послов Тягрула и Панчяды к Ивану IV из Сибири с просьбой «прибрать Сибирь к рукам», обещая исправно платить дань царю. Послы поздравили царя со взятием Казани и Астрахани, а также от имени Едигера клялись ежегодно платить по 1 собольей и беличьей шкуре с каждого темноволосого человека, уверяя, что в Сибири проживало 30 700 взрослых мужчин. Царь согласился принять Сибирь «под свою руку», и послал в Сибирь посла и сборщика данидворянина Дмитрия Непейцына Курова. Дань царю, однако, повёз не «даруга» (сборщик дани) Непейцын, а мурза Баянда. Едигер прислал 700 собольих шкурок — в несколько раз меньше установленного размера дани. Хан оправдывался тем, что из-за кровопролитной войны с шибанским царевичем Кучумом потерял множество людей пленными, вследствие чего не смог собрать нужное количество шкурок. Непейцын, тем временем, уверял царя в том, что хан мог бы собрать всю дань, если бы пожелал. Царь разгневался и бросил Баянду в тюрьму.

Если нет войны на западе мог поддержать Едигера, отправив небольшой контингент, численностью 310 человек во главе со Строгановами, с указом постройки острогов, его семейка скорее всего в те времена уже там обиталась по делам

РИ:

В 1558 году Иван IV Грозный пожаловал его второму сыну Григорию (ок. 1533—5.11.1577, Орёл-городок) огромные владения на земли Уральского Прикамья — по реке Каме

В августе 1566 году их земли были взяты в опричнину

В марте 1568 года жалованную грамоту на земли по реке Чусовой получил старший сын Аникея, Яков (1528—1577)

Как бы не пошла ветка с радостью будем ждать проды :)

[Ottokar]

Как бы не пошла ветка с радостью будем ждать проды

С радостью будем ждать проды!

[Geralt]

У меня к слову возник вопрос на который я к удивлению не нашел быстро ответа, примерная территория и численность Казанского Ханства?

[Леший]

Часть XII

Государевы украйны

Лето 1565 г. принесло изменения в Швеции, где в сентябре объединившиеся против короля его младшие братья Юхан и Карл, свергли Эрика XIV с трона. Новым королём, под именем Юхана III был провозглашён следующий по старшинству представитель семейства Ваза, который немедленно вступил в мирные переговоры с Россией, Любеком и Данией. Уступая как государственный деятель своему старшему брату, Юхан III однако проявил себя неплохим дипломатом. Уже на момент свержения Эрика XIV он, маня скорым заключением мира, убедил датского короля не пользоваться шведской замятнёй, с целью возобновления наступления. Одновременно с этим, используя как возникшее между Копенгагеном и Москвой напряжение из-за занятия русскими Ревеля, так и родственные связи с Иваном IV, он сумел разъединить процесс мирных переговоров Даний, Любеком и Русским государством. Если датчане и любечане выступили в переговорах одним фронтом, то с русскими шведы затеяли отдельное соглашение. Впрочем, охваченные эйфорией датчане, воспринявшие желание Юхана III заключить мир как капитуляцию, не придали этому большого значения. В октябре 1565 г. в Роскилле начались датско-шведские переговоры, которые впрочем уже скоро зашли в тупик. Фредерик II требовал от шведов убрать изображения трёх корон на своём гербе (шведской, датской и норвежской), отказаться от всяких притязаний на Норвегию, Халланд, Сконе, Блекинге и Готланд. Возвращались все завоевания и все захваченные корабли и пушки, а датчанам шведы должны были выплатить денежное вознаграждение. Любек настаивал на подтверждении привилегий, дарованных ему Густавом I Ваза; долг шведских королей должен был быть уплачен городу, торговля любчан объявлялась свободной, а сношения с Россией беспрепятственными.

Но подобные условия были неприемлимы для шведов. Созванный риксдаг принял постановление о невозможности принятия датско-любекских условий мира. Юхан III затеял переписку с Фредериком II, стараясь убедить последнего в том, что надежда на заключение мира ещё есть и отказаться от возобновления боевых действий, дабы таким образом выиграть время, в надежде на заключение мира с Россией, чтобы осободить свои силы на востоке.

В отличие от конгресса в Роскилле, переговоры с Русским государством шли гораздо более успешно. После взятия Ревеля русские считали, что большая часть их целей в этой войне достигнута и были готовы замириться на условиях текущего положения дел. Поэтому когда в октябре 1565 г. от шведского короля прибыл гонец с предложением заключить если не мир то хотя бы перемирие, его приняли весьма благожелательно. В конце ноября того же года в Швецию был отправлен посланец с "опасной грамотой" для шведских послов, которые прибыли в Россию в начале мая 1566 г. Начавшиеся в июне переговоры хотя и двигались "со скрипом и стоном", но истощённая войной Швеция была не в силах продолжать боевые действия и вынужденно пошла на уступки. Шведы согласились на заключение перемирия на 40 лет. Русско-шведская граница восстанавливалась по старому ореховскому рубежу, определённому ещё в 1323 г.: "А земли бы и воды велел розъехати по старым докончалным грамотам княжь Юрьевым с Магнушем королем". Шведы вернули все захваченные ими приграничные территории и русских пленных, шведские пленные подлежали освобождению за выкуп. Впрочем, тут Иван IV сделал жест доброй воли – уже после подписания договора он заявил, что освободит шведских пленных находящихся в русском плену без выкупа, но только тех, кто находится в распоряжении государства. За пленных находящихся у частных лиц шведы по-прежнему должны были выплачивать выкуп. В Ливонии шведы признавали все русские завоевания, отказывались от претензий на Ревель и Эстляндию и соглашались на свободный пропуск русских купцов. Кроме того Юхан III признавал царский титул Ивана IV и соглашался по-прежнему вести дела с Русским государством официально не на прямую, а через Новгород.

Замаячившая угроза русско-шведского перемирия встревожила датского короля, который дал приказ своему флоту атаковать Або. Датчане явившись в виду этого города, сожгли часть шведских кораблей, разграбили окрестности, но существенного вреда не смогли нанести. А заключение 6 июля русского-шведского перемирия окончательно развязало руски Юхану III, который в августе 1566 г. прервал мирные переговоры с Фредериком II, что привело к возобновлению военных действий. Датчане двинулись к Варбергу; после непродолжительной осады город капитулировал (14 ноября). В ответ шведы ещё в октябре вторглись в Сконе с целью отвлечь датчан от Варберга и после разорения этой области вернулись в шведские пределы.

Таким образом 1566 год окончился взаимными опустошениями, следующий 1567 начался таковыми же. Шведы перешли норвежскую границу и дошли до Тронхейма, но должны были вскоре отступить; не удалось и вторжение шведов в Норвегию со стороны Акерсхуса. К концу зимы они вторглись в Бохус, но утвердиться в Норвегии им всё-таки не пришлось.

Неудачи на фронте привели к внутренним волнениям в Швеции, особенно в пограничных провинциях. Возникла даже угроза возвращения Эрика XIV на трон, из-за чего Юхан III был вынужден прибегать как к угрозам, так и к бесплатной раздаче хлеба и снижению налогов.

Не лучше было и положение Дании. Ясно было, что война не могла долго продлиться. Фредерику II не доставало средств для новых вооружений; в 1567 г. он был в состоянии организовать только одно вторжение в Швецию; оно было направлено на Смоланд и являлось последним наступательным актом войны.

Общее утомление обеих воевавших сторон привело летом 1567 г. к новому мирному конгрессу, на этот раз в Штеттине, где после многомесячных переговоров, в декабре был наконец-то подписан мир. Стороны отказывались от территориальных претензий друг к другу. Восстанавливались границы времён Густава I и Кристиана III, а в Норвегии границы существовашие с незапамятных времён.

Самыми продолжительными были прения о судьбе захваченного датчанами Эльфсборга. Для Швеции обладание этим городом было вопросом жизни, ведь это был единственный пункт в проливе Каттегат, позволяющий беспрепятственно передвигаться из Балтийского в Северное море. Юхан III дал своим послам полномочия за Эльфсборг уступить датчанам Емтланд и Герьедален. Датский же король, понимая степень важности для Швеции этой крепости, не желал её уступать. Послы курфюрста Августа Саксонского, выступившего в качестве посредника, помогли решить эту дилемму, убедив Фридерика II пойти на компромисс, вернув Эльфсборг шведам за 150 тысяч талеров.

Кроме денег датчане настояли ещё на уступке им Емтланда и Герьедалена, на возвращении им всех захваченных в войне кораблей и пушек. Протесты шведским коммиссаров были напрасны; на стороне датчан были и посредники.

Немало дебатировался также и вопрос о трёх коронах. В конце концов было решено, что оба короля – датский и шведский – могут носить их изображения, но без права на восстановления унии.

Отдельной строкой шла речь о привилегиях Любека в Швеции. Юхан III соглашался оставить старые привилегии, полученные ими до короля Густава I, а о последних, предоставленных любчанам вынужденно, провести переговоры. Любек же и посредники настаивали на том, чтобы исходной точкой именно и служили привилегии времён Густава I. И шведы были вынуждены уступить, добившись только того, что некоторые пункты в старых привилегиях были вычеркнуты, например запрещение шведам ездить в Северное море через Эресунн и Бельты. Право Любека переносить свои привилегии на остальные вендские города и пр. Но при этом, постановлено было, что любчане могут торговать во всех городах Швеции; принудительные таксы отменялись, а привилегии сохраняют свою силу не только в мирное, но и военное время. Швеция выплачивала Любеку компенсацию в 75 тыс. талеров, а захваченные корабли возвращались обеими сторонами.

Наконец, в середине декабря 1567 г. все "Высокие Договаривающиеся Стороны" подписали окончательно согласованные документы, и в Балтийском регионе наконец-то воцарился мир.

В России имели все поводы быть довольными заключёнными в Штеттине соглашениями. Торговая блокада, объявленная в свое время императором Священной Римской империи в ответ на вторжение русских в Ливонию, была под давлением Любека и Дании отменена. Швеция подтвердила своё согласие на свободные торговые сношения европейских стран с Россией. А Дания признала за русскими право владения Колыванью (бывшим Ревелем) и Моозундскими островами. Таким образом Москва получала возможность окончательно сосредоточиться на остальных "украйнах", где все эти годы также происходило "округление границ".

Так, период с конца 30-х до начала 60-х годов XVI века ознаменовался для Русского государства появлением ещё одного направления экспансии – за "Камень" (Урал). Первые упоминания о походах русских в Сибирь встречаются в летописях XI века. В них записано несколько обстоятельных, хотя и изукрашенных баснословием, сведений о юграх: "…яже сказа ми Гюрата Рогович… "яко послах отрок свой в Печеру, люди, иже суть дань дающие Новгороду; и пришедшю отроку моему к ним, а оттуда идее в Югру". Следовательно, можно предположить, что из Новгородских земель в течении XI - XIV веков совершались эпизодические походы за Урал силами отрядов "ушкуйников". Возможно, какое-то время территория Югории была зависима от Новгорода. После присоединения последнего к Русскому государству в 1478 г. инициативу организации походов в Югорскую землю взяла на себя Москва. В 1483 г. воеводы князь Фёдор Курбский и Иван Салтыков Травин с воинскими людьми перевалили за "Камень", пройдя с Вишеры на Лозьву и Пелым, рассеяли войско пелымского князя Юмшана и поплыли вниз по реке Тавде "мимо Тюмени в Сибирскую землю", в обход владений сибирского хана Сайид Ибрахима (Ибак-хана), который как и Иван III вел борьбу с Большой ордой, а потому стороны избегали столкновений между собой, и с Тобола двинулись по Иртышу на Обь. Там русские ратники "повоевали" Югру и взяли в плен многих князей, в том числе "большого" князя Молдана, "княжих Екмычаевых двое сыновей" и других.

Поход Фёдора Курбского имел важные последствия. Едва русская рать покинула Зауралье, местные князьки обратились к пермскому епископу Филофею. Посредничество епископа позволило им завязать связи с Иваном III. "От всея земли Кодские и Югорские" в Москву прибыл вогульский князёк Пыткей. Он привёз поминки от кодских князей Лабада, Чангила и других и просил великого князя освободить взятых в плен югорских князей. Его просьба была удовлетворена. В конце 1484 года кодские князья из Зауралья прибыли под стены Усть-Вымского городка и заключили с пермским владыкой и местными князьками мир "на том, что им лиха не смыслити, ни силы не чинити над пермскими людьми, а великому князю правити во всем".

Пелымские вогулы (манси) также вступили в более тесные сношения с Россией. Местный князь Юмшан в 1483 году прислал к Ивану III своего шурина Юргу и сотника "вогулятина" Анфима с просьбой об "опасной" грамоте — охранном письме с разрешением на проезд в Россию. В 1485 году Юмшан приезжал в Москву и вел там переговоры с великим князем.

В 1498 году, когда в Москве узнали о том, что тюменцы готовятся к нападению на "подручную" на тот момент Русскому государству Казань, Иван III снарядил большую рать в Сибирь. Наступление должно было упрочить власть русских в низовьях Оби и послужить грозным предостережением для властителей Тюменского "царства". С появлением русских войск на Оби тюменскому хану пришлось отказаться от далеко идущих планов в отношении Казани и подумать об обороне собственных северных границ.

Поход в Зауралье возглавили воеводы князь Семён Курбский, Пётр Ушатый и Василий Бражник Заболоцкий. По северным городам и землям был проведен сбор ратных сил. В поход выступили 1920 человек с Двины, Ваги и Пинеги, 1304 человека из Устюга Великого, 500 человек "вымеч и вычегжан", а также вятчане — "200 человек руси да 100 человек арян (жителей Арска. — Авт.), татар (из Казани. — Авт.) и остяков". Все эти силы — более четырех тысяч ратников — направились зимой 1499 года в Югорскую землю. Главной целью похода было вогульское Ляпинское княжество.

Курбский отправился к Ляпину кратчайшим путем. Для этого ему пришлось преодолеть Урал там, где горы достигали наибольшей высоты и составляли мощный каменный пояс. Русские ратники прошли за перевалы ущельем ("щелью"). Высокие горы произвели на жителей равнин глубокое впечатление. "А Камени в облаках не видати, — записал с их слов летописец, — только ветренно, ино (горы. — Авт.) облака раздирают". Сибирь встретила ратников морозами и вьюгой. Поход продолжался всю зиму. За время похода воеводы заняли более сорока урочищ и взяли в плен 58 князьков. В итоге Югорская земля была подчинена, а ее князья приведены к шерти "по их вере".

Казалось, России надо сделать последнее усилие, чтобы прочно закрепиться в Западной Сибири. К своему длинному титулу великий князь Иван III присоединил титул "князя Кондинского и Обдорского", властителя двух крупных сибирских земель.

Однако плоды военных успехов на востоке были вскоре утрачены. Печорский путь был слишком отдален от Москвы, чтобы им можно было воспользоваться для прочного присоединения Зауралья. А после кончины Ивана III дело временно заглохло – его сыну Василию III, вынужденному воевать "в кольце фронтов" против Литвы, Крыма и Казани было не до экспансии в Зауралье. Но после разгрома Казанского ханства в 1530-х положение дел стало заметно меняться. Чтобы понять причины последующих событий необходимо сделать ещё один небольшой экскурс в историю. В конце XV века, после убийства предположительно в 1493 г. Сайид Ибрахим-хана (Ибак-хана) Мухаммедом Тайбугином, обширный Сибирский юрт распался на собственно Сибирское (Тюменское) ханство, со столицей в Чимги-Туре (нынешняя Тюмень), и отколовшийся от него Искерский юрт (Сибирское "княжество") во главе с представителями рода Тайбугинов (Тайбугиды), со столицей в городе Искере (он же Кашлык, располагался рядом с современным Тобольском). Отношения между этими государственными образованиями, по понятным причинам, не отличались теплом и дружелюбием, но не смотря на попытки тюменских ханов возродить былое величие, их могущество постепенно таяло и, в конце концов, сибирские земли оказались в вассальной зависимости от Ногайской орды и Казанского ханства. В январе 1535 года, после того как русские окончательно утвердились в Казанском крае, в Москву прибыли послы от правителя Искерского юрта Касыма бен Мухаммеда Тайбугина, которые "били челом" государю… чтобы… взял на себя на своё имя, и от сторон от всех заступил, и дань на них свою положил, и даругу своего прислал, кому дань собирать… со всякого чёрного человека по соболю да даруге государеву… по белке с человека по сибирской… И царь… послал… посла своего и даругу им своим жалованным ярлыком… и велел… князя Касима и всю землю Сибирскую к правде привести и, чёрных людей переписав, дань свою сполна взять и з дорожною пошлиной". В ходе переговоров дьяки Посольского приказа дознались у послов, что "чёрных" людей в Искерском юрте числилось около 30 тыс. чел. Таким образом послы согласились платить дань в 30 тыс. соболей ежегодно.

Причины этого посольства лежали в рамках традиций как необходимость обновления ярлыка на правление в связи со сменой сюзерена, а в данном случае в связи с переходом властных полномочий от Казани к Москве. Русские в своей дипломатической переписке с Литвой разъясняли, что "Сибирская земля по ряду с Казанскою землею; и как государь наш… взял Казань, и Сибирский князь Касим бил челом государю нашему со всеми сибирскими людьми, чтобы царь… пожаловал, Сибирские земли держал за собою, и дань бы с них имал, а из бы с Сибирские земли не сводил".

Но попытки собрать искомую дань не увенчались успехом. Вместо обещанных 30 тыс. собольих шкур Касым прислал в Москву всего семь сотен. Возмущённое подобным поведением своего нового подданного русское правительство заключило его посла в тюрьму, хотя тот оправдывался тем, что всю Сибирскую землю "воевал шибанский царевич и людей поимал многих". Однако побывавшие в Сибири русские представители опровергли эти слова посла, утверждая, что Касым мог бы собрать всю дань сполна, если бы "похотел" того. Таким образом попытка мирным путём подчинить царской власти Сибирь закончилось неудачей (в реальной истории в схожей ситуации середины 1550-х гг. искерский "князь" Ядгар бен Касым Тайбугин, после дачи царю Ивану IV присяги ногайским бием Исмаилом, предпочёл восстановить отношения с Россией и возобновить выплату дани, но в этой альтернативе, в середине 1530-х гг., до признания ногайцами своего вассалитета по отношению к Москве ещё далеко, а возможности оказания силового воздействия на отложившегося подданного у русских пока нет).

Положение изменилась во второй половине 1540-х гг., когда в Ногайской орде вспыхнула внутренняя смута, в которой тюменский правитель Кутлук-хан встал на сторону бия Юсуфа и его сыновей. В 1550 г. сибирские татары во главе с племянником хана Муртазой напали на Чердынь, "погосты пожгли, а заставу чердынскую русаков и пермяков побили". Однако поражение "Юсуфовичей" и ослабление ногайцев резко поменяло ситуацию. В 1551 г. в Сибирь был отправлен отряд под командой стрелецкого головы Ивана Черемисинова и казачьего атамана Ляпуна Филимонова, численностью около 840 человек (примерно 500 стрельцов и более 300 казаков).

Перевалив Уральские горы, русские в конце июля подошли к Чимги-Туре и высадились на левом берегу р. Туры напротив мыса при впадении р. Тюменки в Туру. Кутлук-хан, понадеявшись на своё численное преимущество, приказал атаковать русский лагерь. Сражение вышло ожесточённым и весьма кровавым (потери русских составили более 100 человек), но закончилось не в пользу татар. Как несколько позднее с радостью сообщал летописец, "И августа в 1 день взяша град Тюмень, еже Чингида, и царя Чингиза убиша, и многие припасы и богатства взяша". Но заняв Чимги-Туру Черемисинов с Филимоновым сочли это место неподходящим для строительства острога. Выгнав всех жителей, они спалили город, а острог, получивший название Тюменского, выстроили на новом месте между Турой и Тюменкой в виде четырёхугольника. Подходы к нему были защищены обрывистыми берегами Туры и глубоким оврагом. Местные татары покорились без сопротивления и стали платить дань, но племянник погибшего хана Муртаза, вместе со своими сыновьями Ахмед-Гиреем и Кучумом, бежали на восток, где опираясь на поддержку части ногайцев продолжили борьбу.

Остановившись на Туре, Черемисинов затребовал из Москвы подкреплений, поскольку ситуация продолжала оставаться тревожной. В мае 1552 г. Черемисинов получил сообщение о сборе Муртазой, объявившего себя новым сибирским ханом, своих сторонников и, не дожидаясь появления последнего под стенами Тюмени, двинулся вниз по течению Туры, в устье которой встретил войско противника, численностью около 700 человек. Битва близ устья Туры шла несколько дней, и закончилась разгромом Муртазы, открыв русским путь по Тоболу. Дождавшись прибытия в конце июля 1552 г. отправленного Москвой "на воеводство" в Тюмень князя Василия Андреевича Сицкого с 500 служилых людей, Черемисинов решил не задерживаться и со своими людьми отправился дальше, уже в самый центр Сибири. 26 августа его отряд подошел к лежащему в 16 верстах от устья Тобола городку Карачин, где правящие Искером Ядгар и Бек-Булат, сыновья покойного Касыма, разместили свои наспех собранные силы, изготовившись дать Черемисинову решительный бой.

28 августа 1552 года русские атаковали противника, и после короткого штурма взяли город, в котором простояли почти две недели, отдыхая и накапливая силы.

12 сентября русские вышли из Карачина и пошли вниз по Тоболу на Иртыш и там, не решившись "с ходу" на штурм хорошо укреплённого Искера, на высоком мысу в 15 верстах от сибирской столицы выстроили деревянный острог, названный Тобольским, который был использован в качестве базы для подготовки к решающему сражению.

Ядгар тем временем собирал дополнительные силы и 1 октября 1552 года решил лично возглавить войско, чтобы нанести русским поражение и вынудить их к отступлению. Тобольский острог был взят в осаду, продолжавшуюся до 21 октября, когда, убедившись в невозможности захватить укрепление, Ядгар был вынужден отойти. После чего Черемисинов принял твёрдое решение, что нужно нанести решающий удар и переломить ситуацию в свою пользу. Отступать вблизи превосходящего числом противника было совершенно невозможно, ибо такое отступление неминуемо завершилось бы разгромом и гибелью.

23 октября 1552 г. русские, оставив в остроге небольшой гарнизон, погрузились в струги и пошли к Чувашскому мысу, где были сосредоточены основные силы Ядгара, которыми командовал его брат Бек-Булат. На мысу была выстроена длинная засека, за которой сидели татарские лучники. Русские высадившись со стругов, выстроились на берегу и пошли вверх по склону, прямо на татарскую засеку. И еще одна сотня стрельцов осталась в стругах в качестве резерва.

Это был по сути самоубийственный шаг. Противник обладал численным превосходством, занимал укрепление на высокой горе. Русские же должны были взять укрепление приступом, без всяких осадных приспособлений. Подойдя к засеке на расстояние прицельного огня, стрельцы открыли огонь из пищалей, в ответ на который татары осыпали наступающих тучей стрел. После чего русские развернулись и стали быстро отступать к стругам так, чтобы у татар возникла иллюзия бегства. Бек-Булат быстро оценив обстановку, решил что настал благоприятный момент для разгрома противника, и приказал воинам сделать проломы в засеке.

Вскоре масса воинов ринулась вниз по склону. Русские тем временем добежали почти до самого берега, развернулись, дали последний залп и ружей и вступили в рукопашный бой. Отряды остяков, посланные Бек-Булатом вперёд, после первых же залпов разбежались. Тогда он ввёл в бой свои резервы и лично повёл их в атаку. Со своей стороны Черемисинов, до этого наблюдавший бой со струга, тоже решил, что наступил решающий момент битвы, и ввел в бой свои последние резервы. Возглавив бойцов лично, Черемисинов стал прорубаться через массу воинов прямо к бунчуку командующего. Вокруг Бек-Булата закипела жестокая рукопашная схватка. Сам он пулей был выбит из седла и упал наземь, где его и захватили в плен стрельцы.

В битве наступил перелом. Пленение предводителя вызвало панику в татарском стане. Первыми ускакали татарские всадники, за ними бежали пешие воины. Сам Ядгар, с которым остался лишь небольшой отряд телохранителей, ушёл вверх по Иртышу. Искер был брошен на произвол судьбы, и после битвы Черемисинов беспрепятственно вступил в опустевший город, где русским досталась богатая добыча, в первую очередь "мягкая рухлядь" – ценные меха соболей, а также много оружия и табуны лошадей. Как и в случае с Чимги-Турой русские, вывезя всю добычу, спалили Искер, сделав своей ставкой Тобольский острог, который первоначально представлял собой небольшую крепость. Но место оказалось удачным. С одной стороны гору, на которой строили острог, подпирала р. Курдюмка. Она впадала в Иртыш, образуя мыс, за которым располагалась как бы естественная гавань. Через несколько лет возле острога возник посад. Тогда были расширены старые укрепления: воеводы со служилыми людьми срубили город Тобольск и поставили небольшой острог вокруг посада.

Уже в 1555 г. Тобольск, первоначально зависевший от Тюмени, "стал быть собой". С этого времени русские власти стали вести все сношения с правителями вновь присоединенных к России сибирских областей только через тобольских воевод. А воеводам всех сибирских городов предписывалось "обо всяких о тамошних делах обсылатися и писати в Тобольский город к воеводам, чтобы в сибирских городах меж воевод всякие дела были ведомы".

Шло своим чередом и объясачивание окружающих племён. Уже 30 октября 1552 г. в Тобольский острог пожаловали остяцкие князья, согласившиеся принять русское подданство и платить ясак. Власть русского царя признали и живущие в окрестностях Тобольска татары. 20 февраля 1553 года Черемисинов узнал от них местонахождение Ядгара. Он стоял лагерем во главе небольшого отряда в нескольких десятках верст от Тобольска и проводил разведку. Черемисинов отправил на поимку Ядгара отряд из 60 стрельцов и казаков. Им удалось ночью незаметно подойти к лагерю "князя Сибирского", перебить охрану и взять Ядгара в плен. 28 февраля 1553 года пленник был торжественно доставлен в Тобольск, а затем вместе со своим братом и собранным ясаком отправлен в Москву.

Впрочем, не всё было столь безоблачным. Весной 1553 года отложились уже присягавшие русским кондинские остяки. Местный князь решил отказаться от выплаты дани, собрал ополчение из остяков и вогулов, и укрепился в городке Чукасе в центре своей волости.

На подавление восстания и подчинение земель в низовьях Иртыша и по Оби Черемисинов в начале марта выделил отряд в 50 казаков и одну пушку с боеприпасами. Им также были подчинены верные русским отряды татар и остяков, которые играли роль вспомогательных сил.

Русский отряд штурмовал Чукас три дня. Город располагался на высоком коренном берегу Иртыша, на горе высотой более 25 метров. Это было обычное остяцкое укрепление: небольшая площадь, обнесенная частоколом, укрепленная валом и рвом, в центре которой находились две-три землянки.

Трехдневная осада окончилась неудачами и потерями в отряде. Тогда русские решили пойти на решающий штурм. Крепость была обстреляна из пушки и ружей. Осажденные дрогнули и побежали от крепости в разные стороны. Казаки ворвались в цитадель и стали рубить всех, кто не успел убежать. После этого крепость была сожжена. В плен попало несколько знатных остяков, казнённых за измену. Бывшие подданные мятежного князца сочли за лучшее дать присягу и выплатить дань.

После чего русские внезапным ударом разгромили укрепление другого восставшего остяцкого князя, чья ставка располагалась вблизи устья Иртыша. Не ожидая, что русские быстро возьмут Чукас, он был совершенно не готов к тому, что те быстро дойдут до его волости и 20 мая нападут сразу на его ставку, перебив всех её защитников. Затем казачий отряд вышел в устье Иртыша, провел разведку нескольких волостей по Оби, недалеко от впадения Иртыша. Никакого сопротивления уже не было. Остяки, узнав о гибели князя, присягали русским и давали ясак без всякого сопротивления. После разведки 29 мая 1553 года казаки повернули назад в Тобольск.

Летом 1555 г. Муртаза совершил набег и разграбил ряд селений в районе Тобольска. Его воины в селениях, расположенных выше по Иртышу между Вагаем и Ишимом, поубивали многих татар, согласившихся платить ясак русскому царю. Всё это настраивало против него местное население. Поэтому когда в 1556 г. тобольский воевода кн. Андрей Фёдорович Жеря-Алёнкин вышел в поход против Муртазы, в составе его отряда было множество тобольских татар. Воевода настиг Муртазу у Ишима и разбил его войско. Но тот сумел уйти с немногими соратниками в Барабинские степи.

В 1558 г. специально сформированный в северорусских уездах и Приуралье отряд (около 300 бойцов) был послан Москвой против сильного Пелымского княжества – активного союзника Муртазы и противника русских. Собранное вогульскими князьцами большое войско в несколько тысяч человек встретило русских на речке Паченке, притоке Тавды, на берегу Поганого озера, где и произошла сеча. Используя свое численное преимущество вогулы пошли в прямую атаку. Наиболее опытные воины, одетые в доспехи, вооруженные копьями и саблями, шли в первых рядах войска. За ними шли легковооруженные воины, не имевшие доспехов, вооруженные копьями, тесаками и луками. Они укрывались за спинами панцирной пехоты и стреляли из-за них в противника.

Русские использовали это обстоятельство. Выстрелами из пищалей они уничтожили первые ряды вогульского войска, наиболее сильных воинов. Затем сами перешли в наступление и прижали к озеру остальное вогульское войско, где полностью их перебили. После чего казаки прошли всю Тавду до верховий успешно приводя вогулов, которые потеряли в битве всех своих князцов и большую часть боеспособных мужчин, к повиновению.

Летом 1558 г. воины русского отряда начали строительство на берегу р. Тавды около устья Пелыма укрепления Пелымского городка, который должен бы прикрывать путь между Лозьвинским городком и Тобольском. После окончания строительства городка часть отряда осталась в нём в качестве гарнизона, другая часть отряда убыла в Тобольск. Царский наказ предписывал устроить под новым городом крестьянскую слободу, выделив переведённым крестьянам места под дворы и наделы под пашню. Наделы под пашню получали и оставленные в Пелыме стрельцы и казаки. Такая же политика проводилась и в других создаваемых русских сибирских городках.

К концу 50-х гг. XVI в. русские укреплённые городки появились на всей Нижней Оби. Прибывший из Пелыма в Тобольск отряд был пополнен тобольскими служилыми людьми и летом 1558 г. направился на стругах вниз по Иртышу и Оби для основания в Югорской земле русского укреплённого городка. Местом для нового городка выбрали левый берег Северной Сосьвы, примерно в 20 верстах от места её впадения в Обь.

Там проходил древний путь из Руси в Приобье, который назывался Зырянской дорогой или русским тесом. Он начинался с Печоры и её притоков и шёл через "Камень" к югорскому городку Ляпин на р. Сыгве и далее по Северной Сосьве на Обь. Рядом находилось заброшенное югорское укрепление под названием Берёзовый город. Так что новый русский городок был назван Берёзовым острогом.

Зимой 1559 г. из Берёзова русский отряд выступил в поход против вогулов, живших южнее, на р. Конде. Дело было в том, что кондинские вогулы воевали с кодскими остяками, выступавшими союзниками русских. В результате Кондинское княжество потеряло независимость и стало выплачивать ясак царю.

С помощью всё тех же кодских князей были присоединены обдорские земли в низовьях Оби, где в 1560 г. у полярного круга был основан Обдорский острог (современный Салехард), служилые люди которого производили сбор ясака и с окрестных самоедов (ненцев).

В феврале 1559 г. из Москвы в Обский городок отправился небольшой отряд служилых людей с целью закрепить за Русским государством земли Приобья выше Иртыша. В Обский городок из Берёзова для усиления присланного отряда послали отряд берёзовских служилых людей и кодских остяков. Соединённый отряд поплыл вверх по течению Оби во владения принявших русское подданство остяков и на правом берегу Оби при впадении в неё р. Сургутки поставили новый город Сургут. Туда перевели служилых людей из ликвидированного по приказу Москвы Обского городка.

После основания Сургута началось активное продвижение русских отрядов и промышленников в районы Средней и Верхней Оби. Он стал опорным пунктом в Приобье для борьбы с союзом родственным ненцам селькупских племён, известных как "Пегая орда", связанный с Муртазой. В 1561 г. последний специально подошёл к территории Пегой орды, чтобы совершить совместное нападение на Сургутский уезд. Именно для предотвращения возможного союза селькупов с Муртазой в 1560 г. в центре Пегой орды был поставлен Нарымский острог и весь этот район присоединили к русским владениям. Из него промышленники и казаки продолжили продвижение верх по реке в поисках новых "угодных" мест и "ясашных землиц".

Страдавшие от набегов Муртазы племена Средней Оби обычно не оказывали сопротивления этому продвижению, надеясь получить защиту от набегов беспокойных южных соседей, и русская власть распространилась почти до р. Томи. Покорность новой власти и согласие на выплату ясака проявило всё население по р. Кети, впадающей в Обь справа, приблизительно в 100 верстах выше Нарыма. В 1561 г. в нижнем течении Кети русские поставили Кетский острог.

Одновременно с этим русские отряды двинулись вверх по Иртышу. В 1559 г. воеводе кн. Борису Васильевичу Серебряному-Оболенскому был дан наказ: "Идти города ставить вверх Иртыша, на Тару-реку, где бы государю было впредь прибыльнее, чтобы пашню завести, и Муртазу-царя истеснить". Его отряд из 1500 бойцов состоял из русских стрельцов и казаков, 400 поволжских татар и башкир и 550 сибирских татар.

Зимой 1559 – 1560 гг. была закончена постройка Тарского острога в устье р. Тары, правого притока Иртыша, который долгое время был самым южным русским укреплением в Западной Сибири. В начале 1560 года в Тару был назначен новый воевода, князь Иван Иванович Елецкий с помощником — письменным головой Даниилом Григорьевичем Чулковым. Новому воеводе было дано наступательное предписание — вести войну против хана Муртазы и союзных ему ногайских мурз. Подготовка к решительному наступлению велась серьезно, из Москвы для Тары прислали шесть пушек. В городок перебросили подкрепления, доведшие численность гарнизона примерно до 600 человек.

Новый воевода сразу же предпринял активные действия. Вскоре после прибытия Елецкий отправил отряд казаков и татар в 90 человек вверх по Иртышу для разведки вокруг ставки ногайцев на Иртыше, на Черном острове.

Разведчикам повезло. Они наткнулись на татар, ловящих рыбу на Иртыше, напали на них и захватили после короткого боя 18 человек в плен. Татары оказались из ногайской ставки и рассказали об укреплении, силах и о планах дальнейших действий. Елецкий незамедлительно выдвинул большой отряд из 276 человек, который неожиданно напал на укреплённую ставку и с ходу взял её штурмом. Татары не ожидали нападения и попытались бежать из ставки. В погоне русскими было убито еще 6 человек и 14 взято в плен. В руки русского отряда более 60 родовитых татар с семьями.

Эта удачная операция сильно ослабила силы Муртазы на Иртыше и позволила русским начать предписанный царской грамотой и запланированный на весну 1560 года поход по иртышской степи в гораздо более благоприятных условиях. По замыслу, стрельцы должны были пройти по прииртышским волостям, взять штурмом и ликвидировать укрепленные городки князей. Отряд под командованием Чулкова вышел на лыжах 17 марта 1560 года.

Несколько волостей недалеко от Тары управлялись сторонниками Муртазы, которые имели укрепленную ставку Чангула. Русские осадили городок, а командующий отрядом разослал по волостям отряды для подавления сопротивления. Татары решились на вылазку из осаждённой крепости, но потерпели поражение, и после этого русские овладели крепостью, после чего сожгли её.

Сопротивление татар в волостях выше Тары по Иртышу было сломлено. Дальше отряд не пошёл из-за таяния снегов и вернулся в Тару.

Уже с конца 1562 года в Москве стали готовить большой поход на Муртазу, который должен был покончить наконец с сибирским ханом. Весной 1563 года в Таре был собран большой отряд из 700 русских стрельцов и 300 ясачных татар, вышедший 9 мая 1563 года вышел в поход на Муртазу.

20 августа 1563 года русские окружили ханскую ставку и начался жестокий бой, который шёл весь день и закончился только ночью. Татары потерпели жестокое поражение и понесли большие потери, включая множество ближайших родственников Муртазы.

В последнем бою в ханской ставке погибла почти вся знать Сибирского ханства. Самого Муртазы и его сыновей: Ахмед-Гирея и Кучума не было ни среди погибших, ни среди пленных. Как позже стало известно, они в начале битвы вырвались и с немногими целевшими сторонниками убежали в небольшую, но сильную крепость на Ишиме.

Городище занимало мыс коренного берега Ишима высотой 47 метров и со стороны реки оно совершенно неприступно. Крепость защищалась двумя валами и рвами. Первый из них был шириной 12 метров, глубиной в 3,1 метра. После него находился вал, развал которого в ширину был 9,3 метра. Это была высокая стена, примерно в 3,5–4 метра, сооруженная на земляной насыпи из вертикально вкопанных бревен, которые сверху обмазывались глиной. Ров укреплялся рогатками против конницы. Перед рвом шел частокол наклонно вкопанных и затесанных бревен, которые не пропускали всадников непосредственно к стене.

Второй вал отделял в городище небольшой участок и создавал своего рода цитадель. Глубина рва составляла 2,2 метра при ширине в 4 метра. Над ней возвышался развал стены высотой 180 сантиметров и шириной 8,5 метров. Здесь тоже была высокая стена, возведенная на насыпи и укрепленная деревом.

Но даже столь мощные укрепления уже не могли спасти беглого хана. Узнав о приближении русских, он приказал сжечь город, а сам бежал в район озера Зайсан, во владения ойратов, у которых и оставался до самой своей смерти в 1565 г.

После разгрома Муртазы желание принять русское подданство изъявили чатские мурзы, барабинские и теренинские татары. С просьбой о строительстве в его землях русского острога, "чтобы от киргизских людей их оборонить", обратился приехавший в Москву князец эуштинских (томских) татар. В свою очередь он обещал оказать русским представителям содействие в подчинении окрестных племён.

В 1569 г. отряд, состоящий из русских тобольских и тюменских служилых людей, пелымских стрельцов, тобольских татар и кодских остяков поднялся из Сургута по Оби и на р. Томи в 65 верстах от её устья, на высоком мысе на правом берегу у впадения в неё р. Ушайки, поставил Томский острог, ставший важнейшей опорной базой для освоения Средней Оби.

Именно тут русским пришлось столкнуться с сопротивлением своей экспансии со стороны местной народности шорцев, которых русские называли кузнецкими татарами, так как в этом районе имелись богатые месторождения железных руд, а шорцы умели выплявлять железо и изготавливать из него доспехи, котлы и холодное оружие.

В этом краю русские колонисты открыли Салаирский кряж и Кузнецкий Алатау и вышли к западным склонам Абаканского хребта. Таким образом русские в этом крае попали в первую горную страну за Уралом. Достигнув юго-восточной границы Западно-Сибирской равнины.

Тогда же русским пришлось столкнуться с новым врагом - т. н. "енисейскими киргизами", которые были достаточно сильным и воинственным народом. И хотя собственно киргизов в середине XVI века было не так уж и много, всего около 1,5 тысяч человек, но они держали в подчинении гораздо более многочисленные народы. При этом киргизские князья находились в вассальной зависимости от могущественного монгольского государства Алтын-хана и платили ему дань.

Западная граница киргизских владений проходила по реке Кие, притоке Чулыма, восточная — по Енисею. Северной границей их владений была река Кемчуг, которая тоже впадает в Чулым в том месте, где она делает довольно резкий поворот на запад, к Оби. Южнее киргизов, южнее реки Уйбат, кочевали маты, которые затем откочевали за Саяны, во владения Алтын-хана.

Киргизское войско, несмотря на малочисленность, представляло собой очень серьезную военную силу. Воины имели отличное оружие и доспехи. Киргизы использовали панцири двух типов из металлических пластин, кожаные доспехи из толстой кожи и кожаные боевые рубахи. Один тип панциря состоял из 16 квадратных пластин с двумя или четырьмя рядами бортиков, которые крепились к кожаной основе заклепками. Второй тип панциря состоял из 20 прямоугольных пластин, нашитых на кожаную основу. Использовались киргизами и кольчуги, а голову воина защищал сфероконический шлем, с забралом, козырьком и кольчужной бармицей.

В 1571 г. киргизы прошли походом и разорили несколько ясачных волостей по Чулыму. Русские ответили несколькими рейдами по киргизским землям.

В 1572 г. несколько томских казаков посылались к "кузнецким татарам" для выяснения возможности сбора там ясака. Разведчики вернулись с самыми неутешительными известиями: "Живут в крепостях великих, и болота обошли и зыбели великие и ржавцы; а зимой живут снеги великие, и воевать их, кроме лета, из жары, невозможно".

Неудача в Кузнецкой волости не остановила русских в попытках расширить ясачные волости. В 1573–1574 годах они предприняли настоящее наступление на владения киргизов. В 1573 году казакам удалось все-таки наложить ясак на несколько татарских родов, живших по Чулыму. Томские служилые добрались по Чулыму и Кемчугу, через горы Восточного Саяна до матов, моторцев, тубинцев, живших на Енисее и бывших в зависимости от киргизов и Алтын-хана.

В марте 1574 г. русские заключили союз с телеутским князем Конаем. Договор оказался взаимовыгодным. По нему русские отказывались от взимания ясака с телеутов, но в обмен требовали предоставление вооружённой силы для поддержки малочисленных русских отрядов (подобное практиковалось и в реальной истории). В свою очередь телеуты, вынужденные воевать с Алтын-ханом, ойратами и казахами, получали право на получение помощи с русской стороны.

И очень скоро этому союзу пришлось пройти испытание на прочность. В начале 1574 года киргизы подготовили общее выступление вместе с чулымскими татарами против русских. В тот год состоялся большой поход на русские волости и Томск. 8 июля 1574 года Томск подвергся нападению, а вся подгородная волость — разгрому. Киргизы осадили город и перебили в подгородных селах много служилых казаков, стрельцов и пашенных крестьян. После чего, разорив и разграбив весь Томский уезд, киргизы ушли, а русские стали готовить ответный поход.

Зимой 1574-1575 гг. отряд из 40 казаков отправился к "кузнецким татарам", но вынужден был возратиться, не добившись успеха. Летом 1575 г. казаки основали близ устья р. Кондомы Абинский городок (ныне г. Абагур). А в конце 1575 года в Кузнецкую волость отправился большой отряд служилых людей, около 200 человек.

Этот поход был настоящим завоеванием Кузнецкой волости. Русский отряд, разделившись на несколько групп, поднялся в долины рек Мрас-Су и Кондомы. Казаки захватили несколько улусов, взяли там заложников и силой стали собирать ясак. Кузнецкие татары, оказавшись неспособными отразить нападение, обратились за помощью к киргизам и ойратам. В Кузнецкую волость пришло большое войско, общей численностью до 5 тысяч человек.

Русские были окружены и осаждены в укрепленном городке, где просидели в осаде 2,5 месяца, после чего им удалось с боем прорвать окружение и вырваться в Томск.

Но неудача похода не обескуражила томского воеводу. На следующий год, в августе 1576 года, он снова отправил большой отряд в Кузнецкую волость. Киргизы вновь пришли в Кузнецкую землю с войском. Но на этот раз русские учли свои предыдущие ошибки, и столкновение закончилось разгромом объединённых сил енисейских киргизов и чулымских татар. После этого кузнецкие татары стали платить дань русским.

Русские воспользовались благоприятной ситуацией. Томские служилые прошли походом по землям чулымских татар. В 1577 году русский отряд дошел до Енисея и обложил данью тубинцев и маторцев. А для укрепления русской власти в долине Томи в мае 1577 г. в устье Кондомы на земле "кузнецких татар" был основан Кузнецкий острог (теперь г. Новокузнецк), что значительно укрепило положение новых властей в Горной Шории. В то же время в бассейне р. Чулым, правого притока Оби, были поставлены небольшие острожки – Мелесский и Ачинский, чьи гарнизоны должны были оберегать местных жителей от вторжения киргизских князьков и монгольских ханов.

Зимой 1578 г. из Тобольска на Енисей был отправлен отряд тобольских служилых людей, которые у волока на Енисей поставили Маковский острожек. Но одного укреплённого пункта оказалось недостаточно для обеспечения перехода по волоку, и осенью того же года – зимой 1579 г. – выше устья Кеми на левом берегу Енисея русские поставили острог Енисейск, из которого можно было не только держать в подчинении и оборонять уже объясаченные волости по Енисею, но и продолжить расширение русских владений, а также контролировать устье Ангары, откуда приходили тунгусы (эвенки) и буряты.

Правда, тунгусские князцы оказали сопротивление служилым людям при постройке этих острогов. Однако русские сумели за два года объясачить тунгусов, проживавших на Нижней Ангаре и по её левому притоку Тасеевой. Но окончательное поражение "немирным" тунгусам нанесли только в 1588 г. в бою на Ангаре в устье р. Рыбной, после чего жители этого района окончательно присоединились к Русскому государству.

После принятия в подданство тунгусов, живущих в устье Ангары, русские владения стали охватывать владения киргизов и их данников с двух сторон: с запада и с севера. Татарские волости по Чулыму и Кие, платившие дань киргизам, стали клином киргизских земель, которые выступали в сторону русских владений. Но, с другой стороны, русские вторглись во владения, которые были подвластны киргизам по Енисею. Их владения доходили до устья Ангары, и потому русские, поставив Енисейский острог, уже распространили свое влияние на самые северные владения киргизских князей.

В 1580 году томский воевода попытался подчинить эти территории путем постановки русского острога в верхнем течении Чулыма, который отрезал бы их от киргизов. Но от этой идеи отказались, как слишком рискованной. В таком случае русский острог был бы окружен враждебным населением, и помочь ему в случае необходимости было бы невозможно. Потому было принято несколько другое решение — укрепить русско-киргизскую границу на дороге от Томска до Енисейска, которая как раз проходила вблизи самых северных кыргызских владений.

Летом 1581 года отряд из Томска поставил острог в устье Кемчуга при впадении его в Чулым, в центре Мелесской волости, отчего сам острог стал назваться Мелесским. Это был русский форпост среди многочисленного татарского местного населения.

В результате этих завоеваний русские владения в Сибири к началу 80-х годов XVI века распространились на 1800 километров к востоку от Тобольска. Южная граница сибирских владении представляла собой практически прямую линию, протягивающуюся от Тюмени и Тобольска через Тару и Томск до Енисейска, который был некоторое время самым восточным городом Русского государства, чьи владения в Западной Сибири в то время представляли собой громадный клин, протянувшийся почти на две тысячи километров от Урала до устья Ангары, впадающей в Енисей. Приенисейские владения были вершиной этого клина.

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Леший

[Ottokar]

Будет ли у Юхана сын и вырастет ли он католическим фанатиком, как РИ-Сигизмунд?

[Chugayster]

Спасибо за проду!

[Chugayster]

А что сделал Юхан со свергнутым Эриком и каковы были его отношения с братом Карлом?

[Ottokar]

А что сделал Юхан со свергнутым Эриком и каковы были его отношения с братом Карлом?

См. РИ.

[Neznaika1975]

Спасибо за проду

В чем смысл движения на Восток?

Меха?

Если меха - зачем идти в Салехард?

[Леший]

Если меха - зачем идти в Салехард?

А с чего вы взяли, что в районе Салехарда не было пушного промысла? Например в начале 20-го века из Обдорска ежегодно вывозилось около 50 тысяч меховых шкур (песец, лиса, белка, горностай и др.).

Будет ли у Юхана сын и вырастет ли он католическим фанатиком, как РИ-Сигизмунд?

Скорее всего да.

А что сделал Юхан со свергнутым Эриком и каковы были его отношения с братом Карлом?

Практически как и в реале.

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Леший

[Darth Kaa]

^{Спасибо за продолжение!}

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Darth Kaa

[Shnurre]

Как всегда, очень интересное обновление.

Нашел небольшую опечатку: "К концу 60-х гг. XVI в. Русские укреплённые городки появились на всей Нижней Оби". Дальше идет описание того, как городки основываются в 1558, 1559 и 1560. По-видимому стоит исправить на "К концу 50-х гг. XVI в" или "К началу 60-х гг. XVI в".

Правильно ли я понимаю, что из-за того, что на Дальнем Востоке русские окажутся на 40 лет раньше реала, есть шанс обложить данью дауров до того, как это сделают манчжуры и таким образом предотвратить русско-манчжруский пограничный конфликт? Если это действительно так, то может получиться прочно закрепиться как минимум на левобережье Амура, а то и в низовьях Сунгари. А это, в свою очередь может очень значительно изменить историю всего севера Тихоокеанского региона и Сибири.

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Shnurre

[Ottokar]

Скорее всего да.

А его свергнут?

[Просто Некромант]

:yahoo: :yahoo: :yahoo: :good: :good: :good:

Великолепно, как всегда! )))

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Просто Некромант

[Леший]

Нашел небольшую опечатку: "К концу 60-х гг. XVI в. Русские укреплённые городки появились на всей Нижней Оби". Дальше идет описание того, как городки основываются в 1558, 1559 и 1560. По-видимому стоит исправить на "К концу 50-х гг. XVI в" или "К началу 60-х гг. XVI в".

Спасибо, исправил на "К концу 50-х гг."

Правильно ли я понимаю, что из-за того, что на Дальнем Востоке русские окажутся на 40 лет раньше реала

Насколько раньше реала русские в этой АИ окажутся на Амуре я пока не знаю, но конфликт с маньчжурами думаю все же будет (в 1639 г. они незадолго до своего нападения на Китай совершили поход в Северную Маньчжурию). Поэтому, если на Амуре в это время будут русские поселения, то столкновение думаю неизбежно. Другое дело, что маньчжуры в это время слабее, да и их помыслы направлены прежде всего в южном направлении, против Китая.

А его свергнут?

Посмотрим. В принципе тут у него удержаться на троне больше шансов, чем его аналогу в РИ.

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Леший

[Леший]

Если кому надо, тут находится общий файл: http://samlib.ru/l/lunew_a_a/pobedonosnajakazanskajawojna1530.shtml

Изменено 5 Apr 2015 пользователем Леший

[wizard]

а откуда у шведов деньги на выплаты всем в апокалиптическом объеме?

может тут добавить что Россия уплатила им нечто такое за Ревель и за свободу торговли?

тогда концы свяжутся

[Shnurre]

Насколько раньше реала русские в этой АИ окажутся на Амуре я пока не знаю, но конфликт с маньчжурами думаю все же будет (в 1639 г. они незадолго до своего нападения на Китай совершили поход в Северную Маньчжурию). Поэтому, если на Амуре в это время будут русские поселения, то столкновение думаю неизбежно. Другое дело, что маньчжуры в это время слабее, да и их помыслы направлены прежде всего в южном направлении, против Китая.

Пусть коллеги поправят меня, если я ошибаюсь, но в РИ конфликт начался из-за того, что в 1650 казаки попытались объясачить дауров и эвенков, которые признали верховенство манчжуров буквально десятилетием ранее(еще в 1638 году местный вождь Бомбогор еще активно сопротивлялся маньчжурам). Это попытка увести вассалов и была причиной войны. При этом, такое впечатление, что маньчжуры воевали практически из соображений престижа, а реального интереса в землях у них не было(иначе они явно предприняли бы более серьезные попытки занять Забайкалье ). Если русские прибудут на 30-40 лет раньше и успеют подчинить дауров, солонов и эвенков до манчжур, конфликта, возможно, вообще не будет или он будет южнее.

Таким образом, у русских, возможно, появляется шанс закрепиться на левом берегу Амура до устья, а, возможно и в северной Манчжурии, скажем, по линии Хайлар-Цицикар-Сунагри до впадения в Амур. А это единственные земли Сибири к востоку от Красноярска, которые хорошо подходят для сельского хозяйства. Если там удастся поселить хоть сколько-нибудь значительное русское население, история региона может измениться кардинально.

Прошу прощение, что так сильно забегаю вперед, но последствия развилки могут быть уж очень значительными.

[Леший]

а откуда у шведов деньги на выплаты всем в апокалиптическом объеме?

Условия мира взяты из реала. Возьмут в долг.

Если там удастся поселить хоть сколько-нибудь значительное русское население, история региона может измениться кардинально.

Посмотрим. Пока этот вопрос еще не прорабатывал.

[Леший]

Но восточное направление было не единственным, куда в это же самое время шло русское проникновение. Присоединение Астрахани открыло Русскому государству путь на юг, в сторону Кавказских гор. Уже в ноябре 1552 г., вскоре после разгрома турецкой армии в низовьях Волги, "приехали к государю царю и великому князю черкасские государи князи Маашук князь да князь Иван Езболуков, да Танашук князь бити челом, чтобы их государь пожаловал, вступился за них, а их з землями взял к собе в холопи, а от Крымского царя оборонил". А в июле 1554 г. в Москву приехал посол от кабардинских князей, который "пришел от братии, от Кабартынских князей черкаских, от Темрюка да от Тазрюта князя бити челом, чтобы их государь пожаловал, велел им собе служити и в холопстве их учинить, а на Шавкал был им государь пожаловал, астраханьским воеводам велел помочь учинити. Да говорил Кавклыч-мурза Черкаской: только их государь пожалует, учинит у себя в холопстве и помочь им учинит на недругов так же, как их братью пожаловал, черкаскых жаженьских князей Машука и Себока з братьею с их, и с кабартинскими черкасы в одной правде и заговоре иверский князь и вся земля Иверская и государю с ними бьют челом, чтобы государь царь и великий князь их по тому же пожаловал как и тех всех".

Установление связей с адыгами Северного Кавказа создавало для России весьма выгодную стратегическую позицию в войне против Крымского ханства, которое таким образом было вынуждено действовать одновременно на нескольких направлениях, распыляя силы. Активные совместные действия русских и западных адыгов против крымцев продолжались несколько лет, однако задуманный русским правительством "большой поход" против Крыма так и не состоялся, по уже ранее описанным причинам. А отвлечение внимания Русского государства на свои северо-западные рубежи привело к потерям им своих позиций в Западной Черкессии. Однако уход русских из этого региона нельзя было назвать полным. Кабардинский князь Темрюк Идарович не только не стал рвать союз с Иваном IV, но и всячески пытался укрепить свои связи с ним, рассчитывая на его поддержку в своём противостоянии как крымцам, кумыкам, так и другим кабардинским князьям. И его расчет оказался верен. Не желая терять свой форпост на Кавказе (тем более, что через Кабарду была устанволена связь с восточно-грузинскими государствами), Россия оказывала всевозможную поддержку Темрюку Идаровичу, вплоть до присылки воинских контингентов, с целью силового воздействия на его противников. Дело доходило до того, что в 1557 г. из России были присланы в Кабарду "попы крестианские" – "по их обещанию и челобитью крестить их, кабартанских черкас" (в то время ислам только начал проникать в черкесские племена, среди которых ещё были сильны позиции христианства и пережитки языческих верований).

В ответ, ко двору Ивана IV выезжали для службы – одни временно, иные навсегда – и другие кабардинские князья. Кабардинские конные отряды включались в состав русских войск, действовавших в Ливонии, обычно в передовой полк.

Вслед за тем имело место окончательное оформление отношений службы и подданства кабардинцев. В конце 1556 г. царь Иван IV послал к Темрюку "и ко княине его и к детям их и к племяни их свое великое жалование", "платье и деньги и купки и ковши и иные суды серебряные", и Темрюк "со всею своею братьею и з землею учинился государю в службе". Таким образом, во внешних сношениях Темрюк, с 1557 г. принял в противовес крымско-турецкому нажиму ярко выраженную пророссийскую ориентацию.

Опираясь на русскую поддержку Темрюк Идарович, бывший князем-валием (старшим, или начальным князем) в Кабарде пытался привести остальных кабардинских князей "в послушание себе" с уплатой дани, что вызывало сильное противодействие в Кабарде, где государственное объединение было слабым и где непрочное "одиначество" князей обуславливалось обычно договорами между князьями "на общем совете" с выдачей друг другу закладов "для укрепления".

С середины 1550-х гг. положение Темрюка осложнилось тем, что в степях между Азовом и Северным Кавказом, "в промежутке", обосновалась Малая Ногайская орда (известная ещё как "Казыева орда") во главе с мурзой Гази бен Ураком. Гази принимал у себя крымских царевичей и поддерживал интересы Крыма и Турции на Северном Кавказе, был "во всей цареве (т. е. ханской. – Авт.) воле". Вмешавшись во внутреннюю междукняжескую борьбу в Кабарде, Гази принял сторону враждебной Темрюку группировки князей во главе с Пшеапшоко Кайтукиным, на дочери которого женился и который был привлечён в крымский лагерь. В свою очередь, Темрюк установил связи с противником Гази ногайским бием Исмаилом, выдав за его сына Дин-Ахмеда свою дочь и объединившись с ним для совместных предприятий против Гази и Пшеапшонко.

Русское правительство оказывало Темрюку всестороннюю поддержку. За десятилетие 1554 – 1564 гг. не менее четырех раз ему была оказана сильная и длительная военная помощь, в которой особое значение имели отряды стрельцов – "ратных людей с вогненным боем".

Уже в 1554 г. кабардинское посольство просило о помощи со стороны астраханских воевод против шамхала. Эта просьба была повторена сыновьями Темрюка в следующем году. В 1557 г. русские воеводы "по неправдам шевкаловым" ходили из Астрахани "на Шевкал и на Тюмень морем", в судах, со стрельцами, казаками и "астраханскими людьми". У города Тарки был высажен десант. Шамхал держался против русских войск половину дня, а затем, покинув Тарки, побежал от них в горы. Русские не пробуя удержаться в Тарках выжгли город и вернулись в Астрахань, "поимав полону руссакого и шавкальского… много".

В 1559 - 1560 гг., после просьбы Темрюка опомощи в борьбе против князей Большой Кабарды во главе с Пшеапшоко Кайтукиным, из Москвы прислали отряд в 500 стрельцов и 500 казаков. Вместе с русскими Темрюк предпринял успешный поход против своих противников и нанёс им поражение. Темрюк разорил родовые владения князей Кайтукиных, приведя недругов "в свою волю" и вынудил их платить дань. А также взял под свой контроль ведущее в Грузию Дарьяльское ущелье, благодаря чему были обеспечены сношения с Грузией через перевалы центральной части Кавказского хребта.

В сентябре 1562 г. Тюмрюку из России было направлено ещё два отряда. Один – дети боярские муромцы и мещеряне и "все казаки Рязанской украйны" под начальством князя Григория Семёновича Плещеева – шёл из Шацкого города полем на Астрахань. Другой – черкасские казаки и стрельцы под начальством воеводы Матвея Ржевского – шли на судах по Волге и зазимовали под Девичьими горами. Плещеев и Ржевский жили в Кабарде у Темрюка с июня по август 1563 г., "Шапшуковы кабаки з братьею многие воевали и полону и животов имали много", а в Москву вернулись в октябре. Поход тем более был удачен, что одним из его результатов стала гибель пришедшего из Дагестана на помошь князьям Кайтукиным шамхала Будая ибн Умал-Мухаммада. А в декабре того же года, по просьбе Темрюка поставить город "на Терке реке усть Сююнчи реки" "для брежения от недругов его" весной 1563 г. из Москвы были посланы воеводы для городового дела – князь Андрей Семёнович Бабичев и Пётр Протасьев "со многими людьми, да и наряд, пушки и пищали", которые шли по Волге в судах. Русский город на Тереке, в месте впадения Сунжи, был в том же году поставлен. Место было выгодным в стратегическом отношении. Крепость стояла недалеко от перевоза через Сунжу на пути, который источниками конца XVI и XVII вв. называется обычно Османским шляхом. К перевозу сходились несколько путей с запада – по Сунже, по долине между Сунженским и Терским хребтами, дорога по правому берегу Терека и, наконец, дорога по левому его берегу, так как и в этом случае переправлялись через Терек до впадения в него Сунжи. Так что недаром, помимо "воинских людей", в Терский городок были посланы целовальники для пошлинного сбора. Кроме того, в тех же местах, по преданиям, возникли первые городки гребенских казаков.

Появление Терского городка вызвало недовольство нового шамхала, который однако понимая, что ему против русского царя "не устояти", прислал в Москву посла "с великими поминки", который бил челом царю, что "хочет быти в его воле". Ответное посольство из Москвы поставило вопрос о постройке русского города на реке Койсу (совр. река Сулак). Причины этого были вполне прозаическими. От устья Сунжи шёл основной путь в Дербент и Закавказье с переправой через ряд речек и рек. Кроме этой дороги, шедшей по выражению русских источников "подом", был ещё один путь, лежавший южнее, - подле гор, менее удобный, но избегавший сунженского перевоза. На востоке, где горы подходят близко к морю, эти дороги сходились. И для контроля над участком дороги от Сунжи до Койсу и в земле шамхала русские требовали у него реку Койсу, у устья которой в 1565 г. поставили Койсинский острог. Как сообщал шамхал крымскому хану: прислал деи ко мне царь и великий князь посла своего, а просит деи у меня реки Овечьих Вод, а хочет деи город поставити. И яз деи ему Овечьи Воды дал, а не дати де было ему не мочно, против деи его не устояти ж". Таким образом пути сношений хана и султана с Дагестаном и Закавказьем, как и несколько ранее со Средней Азией, оказались едва ли не полностью перерезанными. Тем более что русские не собирались на этом останавливаться. В 2,5 днях пути (примерно 70 верст) от Терского городка и в одном дне езды (где-то 28-30 верст) от Тушетии был построен еще один русский острог, получивший название Чеченского, который должен был обеспечивать надёжность сношений между Русским государством и Кахетией.

Изменено 11 Apr 2015 пользователем Леший

[Chugayster]

Спасибо за проду!

[Леший]

Еще немного проды:

 

Это обстоятельство объясняет многое в дипломатической переписке и военных событиях 60-х и начала 70-х гг.

Постройка в 1563 г. русского города на Северном Кавказе вызвала резкое обострение крымско-русских отношений. При переговорах с русскими послами ещё в сентябре 1563 г. хан говорил: "И будет деи государь ваш похочет со мной быти в дружбе и в братстве, и он бы де города на Терке не ставил, а дал мне поминки Мегмет-Киреевские, и яз де с ним помирюся. А будет де ему на Терке город ставити, и он де мне давай гору золота, и мне деи с ним не мириватца, потому что деи поимал юрты басурманские Казань да Асторохань, а ныне деи на Терке город ставит и несетца к нам суседи". В посланной вслед за тем с гонцом грамоте хан, ставя ультимативное условие: "и похошь дружбы и миру, и ты тот город вели снесть", грозил, что "за свой сором" учнёт "стояти". Жалуясь на то, что царь ставит город, "чтобы шевкальскую землю и черкасскую изневолить", хан писал, что черкасы хандыкереву (т. е. султану. – Авт.) и нам подручны".

Ответ Москвы был однозначным и жёстким. Иван IV, выслушав ханские претензии, пришёл к выводу, что "в царевых (ханских. – Авт.) грамотах к доброй зделке дела нет", ну а раз так, то и речи об удовлетворении требований крымского хана быть не может. В ответной грамоте было прописано, что и Казань и Астрахань "изначала от дед и от прадед русских государей и на те юрты сажали русские государи", и потому невозможно "тех юртов поступитися". Что же касается Терского городка, то хану было заявлено, что город был поставлен по просьбе "большого" кабардинского князя для его обороны от врагов. Правда, Иван IV всё же решил смягчить негативное впечатление от своего отказа и послал хану несколько большие, чем обычно, "поминки", а также предложил Девлет-Гирею, с целью усилить заинтересованность хана в отношениях с Москвой и тем самым снизить уровень угрозы со стороны Крыма, послать одного из своих сыновей в Касимов, вассальное татарское княжество.

Однако расчеты царя и его советников не оправдались. Девлет-Гирей, поначалу изъявивший желание продолжить переговоры с Москвой на основе её последних предложений, внезапно переменил свою точку зрения. Причины крылись в том, что в середине 1560-х гг. произошла активизация Турции в Средиземноморье. В 1565 г. турки атаковали остров Мальту, служивший главной базой для ордена Св. Иоанна Иерусалимского (более известного как Мальтийский орден), и хотя эта попытка окончилась неудачей, но это было лишь началом энергичных действий турецкого флота в регионе. Но для галер, служивших в то время основными кораблями для средиземноморских флотов, массово требовались гребцы. Поскольку этот труд был крайне тяжёл, то для комплектования ими кораблей использовались невольники, одним из главных поставщиков которых для Османской империи было Крымское ханство. Рост спроса на рабов (и, соотвественно, увеличение цен на них), спровоцировал резкое усиление воинственных настроений среди крымских татар. Поэтому, если ещё в начале весны 1564 г. крымский хан благосклонно выслушал предложения, доставленные из Москвы, то уже в начале июля того же года отправил в набег на русские "украйны" своих сыновей Алп-Гирея, Адыл-Гирея и Гази-Гирея.

Ситуация обострялась ещё и тем, что в Турции к этому времени сложилась довольно влиятельная группировка, настаивающая на более агрессивной политике в отношении России и организации нового военного похода на Астрахань. Причины этих радикальных изменений во взглядах части истеблишмента Османской империи, долгое время сохранявшей довольно мирные отношения с Русским государством, лежали как в политической, так и в экономической плоскости. Как уже упоминалось, захват русскими Нижнего Поволжья отрезал турок от их среднеазиатских союзников. На это накладывался ещё и экономический фактор. Получение русскими торговых привилегий от шаха расширило торговлю Ирана по Волжско-Каспийскому пути. Это нарушало интересы турецких и венецианских купцов, вывозивших из Ирана, главным образом из Ширвана, шёлк в обмен на европейские товары, привезённые в Алеппо. Современник событий, англичанин Майкл Лок, прямо объяснял враждебность турок к России происками итальянских и турецких торговцев, жаловавшихся султану на то, что торговля через Астрахань подрывает торговлю через Алеппо.

Положение осложнялось ещё и крайне напряжёнными отношениями между Турцией и Ираном. Несмотря на заключённый в 1555 г. мир (подтверждённый в 1562 и 1568 гг.) они не раз грозили разразиться войной. В конце 1550-х – начале 1560-х годов поводом для возможной войны было бегство в 1559 г. к шаху через "черкасов" и Северный Кавказ шехзаде (сына султана) Баязида. С той и другой стороны шли приготовления к войне, которую султан, занятый военными предприятиями на западе, оттягивал дипломатическими переговорами и золотом. Одновременно с этим, Сулейман I вёл переговоры со среднеазиатскими владельцами о совместных действиях в случае войны против шаха. В 1561 г. австрийские агенты сообщали в Вену о возможности похода крымского хана с его войском в Ширван (в конце концов, дело завершилось тем, что за 400 тыс. дукатов иранский шах выдал Баязида и его сторонников султану, который приказал казнить своего сына). А в конце 1560-х гг., во время крупного восстания против султана в Йемене (1567-1659 гг.), в Стамбуле очень опасались враждебного выступления шаха, и к границам Ирана были двинуты из Малой Азии турецкие войска. Благодаря этому вопрос о северокавказском пути и о связях со Средней Азией сохранял для султана прежнее значение.

В 1563 и 1564 гг. русский посол в Крыму Афанасий Фёдорович Нагой передал в Москву дошедшее до него из нескольких источников сообщение о плане похода весной 1564 г. турецких и татарских войск к Астрахани, с постройкой трёх турецких крепостей: двух у Переволоки и одной у Астрахани. Но Девлет-Гирей, опасаясь утверждения султана в Астрахани, употребил все усилия, чтобы отговорить его от похода, что ему и удалось.

Тем временем, пока в Бахчисарае шла ожесточёенная дипломатическая борьба, в Москве на всякий случай готовились к худшему. Ещё весной в Калуге должна была собраться 3-полковая рать. Ещё два полка были посланы в Одоев и Мценск. Была подготовлена роспись полков, но из-за того, что весной расстановка политических сил в Крыму позволяла ещё надеятся на то, что крупномасштабной войны удастся все-таки избежать, эти росписи в действие приведены не были. Однако, когда стало ясно, что эти надежды беспочвенны, были составлены новые росписи сосредоточения русских полков в районах Тулы, Коломны, Серпухова, Каширы и Калуги. Четыре воеводы, по два из Пронска и Михайлова были отправлены на Дон ставить при впадении в него реки Вязовки город Данков.

Приняв необходимые меры предосторожности, в Москве теперь напряжённо ждали вестей из Крыма и с "украйны" – как будут развиваться события дальше, будет большая ли война или же её удасться оттянуть и всё ограничиться набегами мелких татарских отрядов. Новые известия из Крыма были неутешительны, и полки на "берегу" были срочно усилены.

В середине июля выдвинутые далеко в Поле русские сторожи сообщили воеводам на "берегу" о появлении татар. Речь шла о посланных Девлет-Гиреем "царевичах". Навстречу им была послана небольшая 4-тысячная рать. Примерно в то же самое время "сошлись" воеводы "украйных городов", образовав 3-полковую рать.

Однако ожидаемого нападения не произошло. Получив известия об ожидавшем их русском войске, "царевичи" предпочли уклониться от столкновения и, пройдясь по самым окраинам, повернули назад.

Осенью крымцы повторили набег. 11 сентября 1564 г. "…приходили на государевы украйны крымские люди Шифир мурза Сулешев сын с товарищи на адуевские места и на чернские и на белевские". Навстречу им была двинута русская рать, но снова крымцы предпочли уклониться от "прямого дела".

На этом тревоги 1564 г. не закончились. Зимой 1564/1565 гг. в Москву поступили сведения о приближающемся "приходе" крымского "царевича" на Рязань. Для отражения этого набега на рязанскую "украйну" с главными силами были командированы воеводы кн. Михаил Иванович Воротынский и Иван Петрович Хирон Яковлев. Другой воевода, кн. Пётр Семёнович Серебряный, соединившись с орловским и новосильским воеводами во главе сторожевого полка направился в Карачев. Ещё один воевода, кн. Андрей Петрович Телятевский "с товарищи" убыл в Брянск с приказом в случае получения вестей о набеге "сходитца" с рязанскими воеводами.

Следующий год принёс облегчение на южных рубежах. Смерть императора Фердинанда I (25 июля 1564 г.) послужила для турок поводом потребовать задержанную дань и отказаться от условий перемирия 1562 г. Выплата была произведена 4 февраля 1565 г., и перемирие было возобновлено сроком на восемь лет. Однако новый император Максимилиан II, не отказавшийся от своих планов в Трансильвании, собрал большое войско и занял Тойкай и Серенч. Но претензии на Трансильванию вели к разжиганию тлеющих противоречий и началу "скрытой" войны, которая, как обычно, заключалась в серии набегов и осад. В 1565 г. племянник великого везира Мустафа Соколович предпринял наступление в Хорватии, где захватил несколько крепостей и после упорной борьбы овладел Круппой. В ноябре 1565 года султан Сулейман, желая стереть позор Мальты с помощью какой-нибудь громкой победы, отдал будайскому паше приказ о подготовке к походу. 1 мая 1566 г. турецка армия Сулеймана выступила из Стамбула. Война в Венгрии началась снова.

Нельзя сказать, что это стало неожиданностью. Получив деньги с имперских земель (для чего рейхстаг вотировал чрезвычайный налог на содержание имперского войска), а также финансовую помощь от ряда иностранных государей (прежде всего испанского короля и римского папы), Максимилиан II собрал в окрестностях Вены 40-тысячную армию. 7 августа турецкое войско осадило Сигетвар, расположенный к западу от Печа. Нуждаясь в лёгкой коннице Сулейман I приказал Девлет-Гирею прислать в Венгрию крупные силы татар, и тот не осмелившись ослушаться сюзерена был вынужден направить войска на запад. В Москве вздохнули с облегчением. Крупномасштабная война с Крымским ханством откладывалась на неопределённый срок, а мелкие татарские набеги не представляли серьёзной угрозы.

Но русским надеждам на затяжной конфликт на Балканах не суждено было сбыться. Захват 8 сентября турками Сигетвара был омрачён для них кончиной султана. Сменивший его на троне Селим II не горел желанием продолжать завоевания своего отца в Венгрии и в августе 1567 г. начал мирные переговоры, которые завершились подписанием 17 февраля 1568 г. мирного договора в Эдирне (Андрианополе), по которому император Максимилиан II признавал все завоевания турок в Венгрии и соглашался платить ежегодную дань в 30 тыс. флоринов за свои венгерские владения.

Изменено 3 May 2015 пользователем Леший

[Chugayster]

Но русским надеждам на затяжной конфликт на Балканах не суждено было сбыться.

<br />

А почему тогда не создавалась коалиция Австрия с Венгрией + Россия + Иран с системой договорённостей, что если на кого-то из нападают, то все начинают войну с Турцией, что бы отвлечь её?

Ведь войну на 3-х фронтах Турция не выдержала бы.