только текст Путь домой (текст повести)

[АНТ]

А Никитин, услышав от Танеевой про свое новое назначение, выбросил из головы все посторонние мысли. Должность председателя православного союза генеральская – неплохо для омоновского полковника.

- Поздравляю, Базиль! – торжественно объявила Анюта. – Где будете отмечать, у Кюба или Донона?

- На твоё усмотрение, Аня! А пока выпьем здесь и сейчас! Петя, разливай!

На столе имелась только водка. Кошелев замешкался, не зная, что налить даме. Но Танеева решила проблему сама, наполнив стакан сорокаградусной…

Петр Сергеевич потирал бок – печень не выдерживала праздника по-никитински. Ну и нравы в грядущие времена! Даже фрейлина императорского двора после общения с потомком научилась пить водку, как извозчик! Надо будет ориентировать агентов обращать внимание на выдающихся пьяниц. Кошелев усмехнулся, вспомнив прежнего государя, способного перепить самых здоровенных охранников. Покойный Александр Александрович вполне мог бы потягаться с Никитиным по части выпивки.

А Василий уже схватил телефонный аппарат системы Белла и что-то орал в трубку, проглатывая слова.

- …парад… Мишка, на секретность наплевать… всем покажу кузькину мать… это приказ!

Никитин закончил разговор и отшвырнул трубку, чуть не разбив телефон.

- Вот, подойдите-ка к окну. Очень занятное шоу.

От избытка чувств Василий даже подтолкнул Анюту шлепком по толстой заднице. Кошелев тоже выглянул в окно. С высоты второго этажа было хорошо видно, как по Гороховой марширует отряд православного союза в обычной черной униформе. После рождественского побоища у Зимнего дворца такое зрелище стало заурядным в Санкт-Петербурге. Монархисты старались своей мощью припугнуть столичную оппозицию. Авось, хотя бы умеренные либералы струхнут и перестанут поддерживать революционеров.

За пешими пээсовцами появились три бронированных автомобиля, сопровождаемые конными казаками. Перегруженные моторы ревели, выбрасывая густой зловонный дым. Из передней машины выглядывал чернобородый горбоносый субъект.

- Вон тот чурка – Мишка Накашидзе, - в своей обычной хамской манере пояснил Никитин. – Повоевав в Маньчжурии, этот грузинский чудак предложил бороться с японцами с помощью бронетехники. Рассылал по инстанциям свои предложения, пока не вышел на меня. А я через Зубатова выбил деньги – и три машины заказали во Франции. Между прочим, броня английская, от Армстронга, а пулеметы американские. Только сейчас наш главный враг не японцы, а большевики! И броневики останутся в Петербурге! Теперь я раздолбаю бунтовщиков! Всем покажу кузькину мать!

Разгорячившись, омоновец со всей силы ударил кулаком по подоконнику, так что задребезжали оконные стекла.

- Хватит секретности! Пусть весь Петербург видит мощь русских православных патриотов! А твоего Песцова, - Никитин повернулся к Кошелеву, - раз он выжил в Хотькове, будем судить особым присутствием за государственную измену.

Петру Сергеевичу такая перспектива не понравилась. Штабс-капитан Песцов был опытным и грамотным офицером, неплохо показавшим себя в Маньчжурии. Но о переходе Ан Чун Гына на сторону социалистов узнало слишком много людей. Если не сдать Песцова, козлом отпущения вполне могут сделать самого Кошелева, тем более, что публичная демонстрация новых боевых машин свидетельствует: в православном союзе вместо тонких политических интриг на первый план выходит грубая военная сила.

[АНТ]

Пробормотав несколько фраз, которые можно было бы счесть за согласие с планами Никитина, Кошелев поспешил откланяться. Перед выходом на улицу к Петру Сергеевичу присоединился охранник. После убийства великого князя Сергея Александровича все руководители православного союза обзавелись личной охраной. За Кошелевым постоянно следовал зверовидный неразговорчивый казак, напоминавший скорее беглого каторжника в неуклюже сидящем штатском пальто и облезлой шапке-ушанке.

Воспользовавшись казенной пролеткой, Кошелев добрался до Витебского вокзала. От сидевшего рядом охранника несло луком и сивухой, однако преданность важнее манер. В свое время Петр Сергеевич отмазал казака от обвинений в убийстве однополчанина и теперь рассчитывал на преданность лично себе, а не православному союзу или государю-императору. До отправления пригородного поезда в сторону Павловска оставалось несколько минут…

Дача тетушки Кошелева, почтенной вдовы-генеральши, теперь напоминала бордель не слишком высокого разряда. Из изящного загородного домика, построенного по проекту известного архитектора еще при царе-освободителе, доносились матерные частушки под расстроенную гармонь и женский визг. Хорошо еще, что тетушка предпочитала зиму проводить в Санкт-Петербурге, а о безобразиях на даче ей никто не докладывал. Зато Петру Сергеевичу пришлось выслушать всякое: от ворчания слуг про разбитые зеркала и загаженные комнаты до деловых отчетов агентов о расходах на содержание гостя. Судя по представленным цифрам, в выпитой постояльцем мадере можно было утопить лошадь. Следуя полученным от Кошелева инструкциям, агенты-пээсовцы не препятствовали общению Распутина с прекрасным полом, но приглашали на дачу исключительно обладательниц желтых билетов, уже завербованных полицией. Выбравшись от гостя, девицы приводили в порядок одежду и прическу, одновременно диктуя стенографисту отчет. В специальной комнате уже скопилась целая куча расшифрованных записей. Кошелева прочитанные протоколы разочаровали. Множество порнографических подробностей в конечном счете сводились к тому, что репутация героя-любовника у Распутина сильно дутая. Но убалтывал Григорий Ефимович дам действительно мастерски, обрушивая на ошалевших слушательниц ворох цитат из священного писания, приправленных матюгами и собственными рассуждениями о путях спасения души (идущих через постель святого старца). Мол, не покаешься – не спасешься, не согрешишь – не покаешься. Следовательно, чтобы спастись, надо грешить. Желательно, самым приятным образом. Внимание Петра Сергеевича привлекла только похвальба клиента на тему его целительских способностей. Мол, бог дал Григорию силу зубы заговаривать и кровь затворять. А ведь слухи о гемофилии полугодовалого цесаревича последнее время циркулируют по Петербургу, несмотря на строжайшие запреты. Подвести бы Гришку-целителя ко двору в качестве противовеса Никитину, судя по некоторым пьяным оговоркам вождя православного союза, это вполне возможно. Уж очень Василий возомнил о себе, заняв официальные посты. Самолично проталкивает разработку и строительство блиндированных автомобилей. Надо дать ему укорот, чтобы не забывал благодетеля.

«Святой старец», довольно молодой бородатый мужик в расшитой красной плисовой рубахе навыпуск, внешне напоминал не христианского подвижника, а полового из хорошего трактира. От святого заметно пахло перегаром, но на ногах Григорий держался твердо и говорил внятно.

- Акулька, Машка! Брысь из залы! – Распутин цыкнул на полуодетых растрепанных девиц. Одна – блондинка, другая брюнетка, но формы у обеих весьма впечатляющие. – Кому сказал, шалавы! Барин ко мне пришел потолковать о божественном. А ты, мил человек, садись. В ногах правды нет. Мадерки с водочкой выпей.

Григорий держал себя хозяином, несмотря на положение пленника, пусть и почетного. Но у Кошелева имелся многолетний опыт службы на особых должностях. Приходилось ему заниматься и вербовкой агентуры. Несколько минут вежливого нажима без отрыва от выпивки – и Распутин уже обещал докладывать Петру Сергеевичу нужные сведения, а при случае и замолвить за него словечко при дворе. Разумеется, если Григорий попадет туда. Для лучшей сговорчивости Кошелев прямо сказал целителю, что некий дом в селе Покровском Тюменского уезда находится под наблюдением. Так что дальнейшая судьба жены и детей всецело зависит от правильного поведения уважаемого Григория Ефимовича…

[АНТ]

Первое появление чудотворца при дворе сопровождалось истерикой императрицы. У цесаревича открылось сильное кровотечение, Александра Федоровна в домовой церкви отбивала поклоны перед иконами и читала молитвы на церковнославянском языке с сильным немецким акцентом. У колыбели суетились няньки, бормотал таинственные мантры тибетский доктор Бадмаев. В такой обстановке еще один шарлатан – явление совершенно стандартное. Кошелев только что вышел из караулки, где выслушивал отчеты своих агентов, занимающихся негласным наблюдением за окрестностями дворца. После убийства Сергея Александровича православный союз взял на себя часть функций охраны императорской семьи. Став после отставки генерала Зубатова официальным главой ПС, Никитин переложил основную часть черновой организационной работы на Петра Сергеевича. Кошелев воспользовался ситуацией для укрепления своего влияния, для расстановки доверенных людей на ключевые посты. Сейчас Петр Сергеевич ощущал себя командиром преторианцев во времена упадка Римской империи. Если представится удобный случай…

Честолюбивые грезы Кошелева прервал многоэтажный русский мат. В коридоре почти лоб в лоб столкнулись Распутин и Никитин. Сибирский «святой старец» попытался пропустить барина, но Василий Степанович увидел физиономию чудотворца, сам переменился в лице и схватил Григория за рукав. Председатель православного союза с матюгами начал выяснять, кто пустил мужика к царскому двору. Распутин счел за лучшее изобразить деревенского дурачка, чтобы не лезть в барские интриги. Выслушав бессвязный поток рассуждений о божественной воле, перемешанный с «ась» и «дык», Никитин махнул рукой на целителя. Кошелев выслушал диалог двух своих протеже, не попадаясь им на глаза. Распутин знал Петра Сергеевича только в лицо: агентам на даче было строго-настрого запрещено упоминать любые имена в присутствии гостя. Но Никитин явно узнал Гришку сразу. Неужели деревенский знахарь настолько прославился в веках, что его портреты известны в грядущем любому недоумку? Кошелев и вообразить не мог, что бородатая физиономия Распутина запомнилась Никитину благодаря водочным этикеткам.

Петр Сергеевич заметил – визит сибирского старца помог, если не цесаревичу, то его матери. На Александру Федоровну болтовня про затворяющую кровь силу Христа подействовала успокаивающе. Вполне в духе предыдущих фаворитов вроде мага Филиппа. Можно надеяться на новый канал влияния на царскую семью, не зависящий от капризов Никитина.

[АНТ]

Вчера в зале консерватории случилось необыкновенное происшествие: публика собралась смотреть даму от Максима... от Максима Горького - "босячку" Айседору Дункан, кончиком ноги истолковывавшую прелюдии, ноктюрны, мазурки и полонезы Шопена!

Новый вид "босячества" тенденциозного, идеалом которого является "голоножие", пропагандирующее новый вид танцев, иллюстрирующих серьезную музыку - Шопена, Бетховена, Баха. Певец босяков, описывая "босячество" подневольное, отнюдь не мечтал о том, что возможно нарождение "босячества добровольного", типа американки Дункан, у которой, кроме души, средством для восприятия и истолкования классической музыки будет служить босые ноги. Босячка, танцующая на ковру сонату или симфонию Бетховена, фугу Баха, ноктюрн Шопена - действительно курьез, и курьез из ряда вон выдающийся.

Русский листок

Промозглой питерской весной газеты с некоторой задержкой отвлеклись от пережевывания светских сплетен и отозвались на сообщения с Дальнего Востока, просачивающиеся через нейтралов-европейцев. Несмотря на цензуру, в головах у читателей складывалась картина почти полного разгрома русского флота. Слово «Цусима» теперь стало знакомо любому извозчику. В грязных трактирах до хрипоты спорили про Гулльский инцидент, про плавание вокруг Африки, про скоропалительно прерванную после странной телеграммы из Санкт-Петербурга стоянку в мадагаскарском порту, про невзрывающиеся снаряды, обсуждали Рожественского, Небогатова и Макарова.

Новое тяжкое испытание переживает многострадальная Россия: Рожественский ранен, 2-я и 3-я эскадры Тихого океана более не существуют. Со всех сторон несутся вести о желательности и даже неизбежности заключения мира с Японией. Иностранные биржи, по-видимому, даже уверены, что другого исхода быть не может: это доказывает курс кредитного рубля, не испытавший вчера того понижения, которое можно было бы ожидать при настоящей остановке на театре военных действий.

Но - возможен ли мир? ...

Русское слово

Кошелев продолжал анализировать расклад внутри православного союза после цусимской катастрофы. Никитин – формальный глава, но реальной власти у него куда меньше, чем было у Зубатова. Высшая аристократия не может принять сомнительного чужака, пусть и обласканного высочайшим вниманием носителя «божественной благодати», за своего. С другой стороны, внимание религиозных кругов отвлечено на Распутина. Здесь сибирский «старец» вне конкуренции. После известия о гибели большей части флота у императрицы случился истерический припадок, и только камлания Григория помогли Александре Федоровне прийти в себя перед официальным приемом. Опасаясь соперника, Никитин пытается усилить влияние на царя с помощью нового рода войск: на деньги православного союза во Франции строятся новые блиндированные автомобили по проекту князя Накашидзе.

Задумавшись, Петр Сергеевич чуть не проскочил штаб-квартиру православного союза. Только деликатное покашливание телохранителя вернуло чиновника к реальности. Перед началом совещания адъютант сунул Кошелеву папку с донесениями петербургских филёров. Агенты сообщали о готовящейся новой забастовке – теперь уже с политическими требованиями. Всё руководство забастовкой сосредотачивалось во вновь образованной структуре – Совете рабочих депутатов, возглавляемом неким Троцким.

[АНТ]

Начав почти по Гоголю – «господа, я принес вам пренеприятнейшее известие» - Кошелев вкратце изложил политические новости коллегам по руководству православного союза. Больше всего Петра Сергеевича потрясла реакция Василия. Услышав про Петербургский Совет и его председателя, Никитин закашлялся, побагровел и разразился матерной тирадой. В переводе на цивилизованный русский язык речь сводилась к тому, что Троцкий – земное воплощение Сатаны, Совет – собрание нечистой силы, а столичная полиция состоит из уродов и импотентов.

-…поймите же, советы погубят Россию! Это инструмент в руках безбожников-большевиков. Наверняка большевики работают на Японию. Из-за них случилась Цусимская катастрофа…

- Эка вы, батенька, хватили, - недоверчиво проговорил Кошелев. – План действий эскадры готовили под шпицем. Не подозреваете ли вы в большевизме великого князя Алексея Александровича?

- При чем тут «семь пудов августейшего мяса»? Я сказал ему, что пока эскадра Рожественского торчит у берегов Мадагаскара, японцы ремонтируют свои броненосцы – готовят встречу. Капал на мозги, пока князь не послал телеграмму адмиралу, чтобы кончали загорать. А какая-то падла упредила косоглазых, и они тоже поторопились вывести свой флот южнее Цусимского пролива.

- Вы, дражайший Василий Степанович, сильно поторопились, - Петр Сергеевич не удержался от менторского тона к своему протеже, ставшему начальником. – Японский адмирал Камимура, как и покойный Того, – не идиот, а эскадра – не иголка в стоге сена. Имеются подводные кабели и радиотелеграфные станции, очень удобные для британских союзников Японии. А телеграмма идет быстрее самого быстрого судна. Вот читайте, что пишет адмирал Макаров.

Кошелев достал из папки переписанный набело текст адмиральской телеграммы, адресованной руководству православного союза. Старый моряк Степан Осипович не стеснялся в выражениях, демонстрируя виртуозное владение многоэтажными загибами. Красочные эмоциональные характеристики относились к проходимцам, зарабатывающим на православной идее, и к допившемуся до зеленых чертей генерал-адмиралу, внимающему означенным проходимцам. Макаров возмущался неразберихой в организации командования и противоречивыми приказами из Петербурга, сломавшими выработанную специалистами диспозицию. Выполнив приказ генерал-адмирала, Рожественский увел свою эскадру от Мадагаскара навстречу гибели, оторвавшись от эскадры Небогатова. Сам Макаров во главе владивостокской эскадры (усиленной остатками порт-артурской) увяз в крейсерской войне, препятствуя перевозке японских войск в Корею и Маньчжурию. Лихие рейды владивостокских крейсеров мешали снабжению армии генерала Ноги на Ляодунском полуострове, но предотвратить падение Порт-Артура не смогли: Стессель сдал крепость почти одновременно с гибелью эскадры Рожественского. Эскадра Небогатова наткнулась на броненосцы Камимуры уже после сражения. В отличие от Рожественского, Небогатов даже не пытался сопротивляться и спустил флаг, оценив превосходство японцев…

[АНТ]

- Чтобы одолеть врага внутреннего, - степенно заметил отец Иоанн Восторгов, - с японцем надобно немедленно замириться. Опять же, мир – дело человеколюбивое и богоугодное.

Протоиерей Иоанн, известный чрезмерно набожным петербуржцам как Иоанн Кронштадтский, поддержал тезку:

- Россия больна смутой, крамола подтачивает духовные устои православной монархии. Посему требуется мир, чтобы исцелить язвы общественные. И мы, собравшиеся здесь духовные вожди православного союза, обязаны возвысить свой голос в пользу мира…

Впору было бы прослезиться от столь единодушного проявления христианских чувств, но Кошелев помнил, как те же самые святые отцы год назад с пылом Петра Пустынника требовали покарать японских язычников. А в папке лежали донесения агентов о крупных пожертвованиях, сделанных двум преподобным Иоаннам секретарем французского посольства. Воистину, золото – чудесный эликсир, превращающий свирепых ястребов в кротких голубей. Однако какая выгода французам подмазывать «духовных вождей»? Надвигающаяся революция и война с Японией отвлекали внимание Кошелева от европейских дел. Всё же по приобретенной в Женеве привычке бывший дипломат просматривал свежие номера наиболее известных газет на французском и немецком языках. Последнее время берлинские газеты – от официозных до откровенно бульварных – твердили об исторической несправедливости по отношению к Германии, обделенной при дележе африканских колоний. На днях кайзер Вильгельм объявил о предложении германского протектората марокканскому султану. Французские политики, считавшие Марокко естественным продолжением Алжира, были оскорблены в лучших чувствах. Самую непримиримую позицию занял министр иностранных дел Теофиль Делькассе, требовавший взять реванш за Седан. Делькассе произносил пылкие речи в парламенте, пытался улучшить отношения с Великобританией, основательно испорченные Фашодским инцидентом, напоминал Николаю II о союзническом долге (а также о долгах по кредитам). Однако пока Российская империя связана войной на востоке, царь мог помочь французам в случае конфликта с Германией только морально. Вероятно, правители Французской республики дали команду своим дипломатам максимально быстро добиться мира между Россией и Японией. Ну а взятка – средство испытанное. При этом французы сунули на лапу с истинно галльским изяществом: подмазывали не труднопредсказуемого Никитина, не великих князей с их непомерными аппетитами, а уважаемых духовных пастырей. Какая взятка? Боже упаси! Что вы! Всего лишь пожертвование на богоугодные цели! Впрочем, будучи не только высокодуховными личностями, но и ценителями прекрасного, французские дипломаты не обошли вниманием и Малечку Кшесинскую: «скромное» бриллиантовое колье, преподнесенное знаменитой балерине, окупится нужной Парижу позицией многочисленных любовников Матильды из числа императорской родни.

- Соратники, напомню, что святой старец Григорий стоит за немедленный мир, - вставил Иоанн Восторгов. – Денно и нощно молится за прекращение жестокой войны и увещевает государя.

Никитин побагровел и рявкнул:

- Я всегда был за мир! Россия должна собраться с силами, чтобы раздавить революционную заразу! А справившись с большевиками, мы сможем посчитаться и с японцами.

Кошелев оценил скорость, с которой Василий подправил свою позицию. Если продолжать упрямиться и стоять за продолжение войны на востоке, Распутин при поддержке церковных иерархов окончательно лишит «женевского пророка» влияния на императора.

Петр Сергеевич прекрасно понимал, что рано или поздно мир с Японией будет заключен под давлением парижских кредиторов. Их возможности сейчас много выше, чем у безобразовской шайки и российских промышленников, снабжающих армию. Вот только чем обернется будущий мирный договор?

[АНТ]

Глава 15. Две столицы

Ростислав прочитал газетную заметку и крепко выругался. Ма Ян с удивлением посмотрела на мужа.

- Пардон, любимая, не мог сдержаться. В Шлиссельбурге повешены Иван Каляев и твой знакомый бывший штабс-капитан Песцов. Подчеркну, Песцов тоже повешен, а не расстрелян: такая казнь для военного – случай экстраординарный. Честно говоря, я из нашей истории после декабристов могу вспомнить только на редкость мутное дело полковника Мясоедова во время первой мировой.

- Ничего не понимаю, - Ма Ян выглядела совершенно ошеломленной. – Песцов показался мне серьезным противником, профессиональным офицером на службе царского правительства. То ли Джеймс Бонд, то ли Лоуренс Аравийский в российском варианте. Верный служака.

- За профессионализм, видно, и погорел, - саркастически заметил физик. – Раз высунулся, будешь козлом отпущения. Традиция, понимаешь. Впрочем, для нас же лучше, если режим сам уничтожает свою опору. Лично мне жаль только Ивана Каляева. Настоящего героя, несмотря на эсеровские заморочки.

Как обычно по вечерам, Ма Ян и Ростислав долго обсуждали текущую политику – ничего другого не оставалось в условиях вынужденного безделья. Сменив после сражения в Хотькове несколько конспиративных квартир, пришельцы из двадцать первого века устроились на клязьменской даче, принадлежащей пожилому директору гимназии с либеральными взглядами. На девятом месяце беременности женщине приходилось быть осторожной. Физик беспокоился за жену – уровень доступной в дачном поселке медицины оставлял желать лучшего. При местной земской больнице постоянно жил только старый спившийся фельдшер, а врач бывал лишь наездами. По радио приходили сообщения от товарищей. В Лондоне прошел третий съезд партии, подтвердивший курс на революцию. В Петербурге сформирован Совет рабочих депутатов. Во главе – Троцкий. Совет готовит всеобщую забастовку с политическими требованиями. Свобода слова, печати, собраний. Вроде бы элементарный минимум, давным-давно достигнутый во многих европейских странах и САСШ, но для варварской романовской империи – громадный шаг вперед. Надо выбить из царского правительства уступки, пока режим в состоянии нокдауна от военных поражений на востоке. Либеральная общественность собирает средства в забастовочный фонд. В Женеве профессор Филиппов при поддержке коллег из местного университета развернул работы по совершенствованию своего излучателя. Импровизированная лаборатория устроена за городом, в деревне Куантрен – на месте будущего аэропорта. Мощный аппарат уже достает лучом Монблан...

В дверь осторожно постучали. Ростислав схватил револьвер, взвел курок и вышел в сени. Ма Ян напряглась, аккуратно накрыла пледом заряженный пистолет-пулемет. Однако вместо выстрелов из сеней донеслись приветствия и радостные восклицания. В комнату вбежал доктор Федоров. Теперь Александр Иванович выглядел уставшим, с темными кругами под глазами, но веселым.

- Мадам, рад вас видеть в добром здравии, - врач поприветствовал Ма Ян. – А я, признаться, не смог усидеть в старой доброй Женеве, когда в России назревает революция. Купил у нашего общего знакомого бельгийский паспорт – и в Варшаву, затем в Москву. Сдается мне, что скоро придется освежить курс военно-полевой хирургии.

[АНТ]

Разговор затянулся. Ростислав поставил на стол графин с вишневой наливкой, Александр – привезенную из Женевы бутылку граппы. Ма Ян, впрочем, ограничивалась крепким чаем. Между делом врач задал женщине несколько профессиональных вопросов. Физик оценил деликатность медика, достойную профессионального психолога. Не то, что эскулапы XXI века, балансирующие между заискиванием перед пациентом и откровенным хамством.

Наутро «бельгийский доктор» пошел договариваться об аренде дачи по соседству. Федоров рассчитывал использовать медицинскую практику в дачных поселках вдоль Ярославской железной дороги в качестве удобного прикрытия революционной деятельности. Ростислав связался по радио с Андреем Вельяминовым и Ольгой, расспросил их о здоровье сына Вадика. Известие о приезде гостя из Женевы вызвало короткий смешок Оли.

- Я недавно нанесла визит Китти Игнатьевой, - пояснила московская собеседница. – Ее супруг, несомненно, страдает ипохондрией, обожает лечиться, но доверяет исключительно заграничным докторам. Так что наш уважаемый «бельгиец» имеет неплохие шансы на успех и гонорар.

Ростислав вспомнил, что муж Китти заведовал военными складами Мыза-Раево недалеко от Лосинки. Ма Ян достала маленький блокнотик и что-то написала карандашом.

После сеанса связи Ма Ян взяла блокнот, явно собираясь пояснить мужу свою новую идею, но пошатнулась и схватилась за край стола.

- Help me! Слава, помоги, кажется, начинается…

Физик подхватил жену и перенес на диван, лихорадочно вспоминая всё, что когда-либо читал по акушерству. Дрожащими от волнения руками Ростислав схватил шведские спички, разжег огонь в печи и поставил кипятиться воду. Как же позвать доктора Федорова? Выскочив на порог, физик выстрелил в воздух из револьвера. Мобильник системы «наган» сработал: вскоре Александр Иванович появился перед дачей. Врач изображал беспечного гуляку, но Ростислав знал про браунинг в кармане широкого плаща.

После короткого объяснения Федоров взял всё в свои руки. Ростислав взмок, ассистируя медику. Зато суета не давала сконцентрироваться на переживаниях за жену. Когда в полутемной дачной гостиной раздался крик ребенка, эмоций уже не осталось. Александр Иванович, широко улыбаясь, поздравил новоиспеченных родителей с рождением сына. Ростислав только молча кивнул в ответ...

…Маленький Всеволод наконец заснул, и измученная Ма Ян тоже смогла вздремнуть. Два месяца после рождения сына стали для родителей непрерывным авралом. Помня о недоступности большинства прививок и лекарств, обычных для двадцать первого века, Ростислав загонял только что нанятую прислугу, требуя максимальной чистоты. Нянька, мощная деревенская баба, считала физика барином-самодуром, искренне не понимая, для чего надо кипятить пеленки. Поэтому исполнение любого поручения приходилось проверять. Ма Ян, не доверяя никому, старалась делать всё сама и оказалась на грани нервного истощения. Почти каждый день Ростиславу приходилось гасить начинающиеся скандалы, проявляя чудеса дипломатичности.

Сейчас, воспользовавшись краткой передышкой, физик стал разбирать посылку, доставленную связником из Женевы. Свежие номера «Искры» со статьями делегатов третьего съезда РСДРП, тщательно упакованные новые радиолампы и пружины для пистолет-пулеметов, письмо от Филиппова с описанием испытаний нового мощного излучателя – нечто вроде технического отчета, отдельный запечатанный пакет с аптечной наклейкой. Заинтересовавшись опытами Филиппова, Ростислав взял отчет, но его внимание привлекла надпись на пакете. Неразборчивая латынь читалась абсолютно однозначно – «героин». Неужели Ма Ян не выдержала дикого нервного напряжения после рождения ребенка и подсела на наркотики? От опасения за любимую женщину физик едва не потерял самообладание. Ученый громко выругался вслух.

- Тише! Севу разбудишь, - сонным голосом сказала Ма Ян.

- На кой черт тебе эта дрянь? – возмутился Ростислав, показывая на пакет. – Не насмотрелась на наркоманов в нашем времени?

- Слава, ты что? Подумал, что я заказала препарат для себя? – Ма Ян искренне рассмеялась, но затем сердито сказала:

- Хорошего же ты мнения о своей жене! Считаешь наркоманкой! Героин предназначен для нашей общей цели. Я еще в женевской библиотеке узнала, что это вещество сейчас продается вполне легально во многих европейских аптеках. Как, впрочем, и кокаин. Наркотик предназначен полковнику Игнатьеву, его доктор Федоров уже приучил к новейшему «бельгийскому препарату».

- Как-то это не очень этично, - физик покачал головой. – Хоть Игнатьев и монархист…

- Подумай, Слава, я же знаю – ты планируешь захват армейских складов в начале восстания.

- Ну да, на Мызе-Раево хватает винтовок и, главное, боеприпасов, чтобы вооружить минимум полк. Я восстановил контакты с рабочими-дружинниками, нашел сочувствующих революции офицеров. С их помощью выработан предварительный план операции. В день X самые подготовленные ребята с боевым опытом снимут ножами часовых, ворвутся на территорию базы и положат охрану из автоматов.

- Вот, дорогой, при захвате арсенала придется уничтожить не только царское офицерье, но и простых солдат. Да и не факт, что со стороны дружинников не будет потерь. В моем же варианте начальник-наркоман сам пропустит дружинников, а солдат напоим снотворным. Так что же этичнее, Слава?

[АНТ]

Ростислав предпочел вернуться к письму Филиппова. Послание было насыщено схемами, графиками и формулами, которые затруднительно передать по радиотелефону. Из графиков, иллюстрировавших результаты испытаний, следовал однозначный неутешительный вывод: по мере наращивания мощности работа излучателя становилась неустойчивой, резко возрастала вероятность взрыва установки. Вундерваффе не получилось. Хотя, разумеется, для решения отдельных, весьма специфических задач боевые химические лазеры еще пригодятся. Конечно, Ростислав работал в физике не один год и представлял ответы на вопросы Михаила Михайловича. Требуется изменить систему подачи компонентов смеси для обеспечения равномерного смешивания и систему охлаждения – для достаточно длительного поддержания рабочей температуры. Нужны датчики и автоматическое управление, близкое к тому, что в 21 веке используется в жидкостных ракетных двигателях. В начале 20 века необходимые опытно-конструкторские работы потребуют немыслимых затрат времени и денег.

Филиппов, однако, писал не только о научных и технических проблемах. Маленькую импровизированную лабораторию в женевском предместье Куантрен стали посещать французские дипломаты. Сначала – мелкие чинуши из французского генерального консульства в Женеве, потом – военный агент из посольства в Берне, потом – важные шишки из Парижа. И беседы дипломатов с ученым развивались наподобие драматического сюжета. Дифирамбы «петербургскому гению» сменились туманными рассуждениями об историческом значении франко-русского союза, о патриотическом долге, о тевтонской угрозе идеалам свободы и общественного прогресса. В итоге всё свелось к настоятельным просьбам продать аппарат военному министерству Франции. После каждого отказа французы поднимали цену, но не забывали сопровождать предложения вежливыми угрозами. Мол, Франция – великая держава, обладающая достаточными рычагами влияния, чтобы организовать высылку из Швейцарии нежелательного эмигранта. Вероятно, кто-то из сторонников Делькассе всерьез надеялся в одночасье заполучить перевес над Германией с помощью чудо-оружия. Наивно, с точки зрения ученого 21 века, знакомого с историей научно-технического соперничества и с практикой опытно-конструкторских работ. Но для начала 20 века – эпохи быстрого внедрения новинок – идея вполне органичная. Кажется, старик Жюль Верн свои романы «Пятьсот миллионов бегумы» и «Флаг родины» написал именно в эти годы.

[АНТ]

«…французский полковник был весьма любезен, - сообщал профессор Филиппов, - но при этом крайне настойчив. Как Вы вероятно помните, я нанял под лабораторию обыкновенный крестьянский дом в деревне Куантрен. Но месье колонель вошел в него, будто странствующий рыцарь в обитель могущественного мага. Доблестный шевалье глядел на последнюю модель аппарата, как король Артур – на меч в камне. Но ваш покорный слуга, в отличие от Мерлина, вооружать борцов с тевтонской угрозой не торопится, несмотря на очень заманчивые условия. В присутствии французского гостя я включил аппарат на половинную мощность и направил луч на блестящий язык ледника, сползающего с Монблана. В свою подзорную трубу полковник мог увидеть поднимающиеся над подтаявшим льдом клубы пара. Полагая, что зрелище разочарует военного, мечтающего о мече-кладенце, я заговорил о технических проблемах на пути роста мощности излучателя. Однако лицо бравого галла выражало только совершенно детский восторг. Я взял бинокль и разглядел снежную лавину, сметающую рощи на горных склонах, как расшалившийся ребенок ломает надоевшую игрушку. Стало ясно, что моя попытка разочаровать представителя французской армии в близких военных перспективах генератора F-лучей привела к диаметрально противоположному результату. Француз снова предложил продать аппарат, щедро надбавив цену. Мне же осталось лишь сослаться на нерешенную пока проблему взрывоопасности и ядовитости материалов, необходимых для работы аппарата. На поле сражения при вражеском обстреле установка опаснее для своего расчета, нежели для противника, будто берсерк, крушащий всё на своем пути. Чтобы позолотить пилюлю, я заявил, что трудности на пути создания настоящей лучевой пушки вполне разрешимы, и Франция непременно получит новое оружие. О том, что чертежи аппарата одновременно получат все державы, я благоразумно умолчал…»

Будучи гуманистом и пацифистом, Филиппов не отказался от своей давней наивной идеи прекратить войны с помощью сверхмощного оружия и баланса сил. Рассказать бы ему про ядерное противостояние – не поверит. Да и перспектива довести до ума опытный аппарат весьма сомнительна при нынешнем уровне техники. Простые в обращении пистолет-пулеметы более актуальны.

Подошло время очередного сеанса связи с Женевой. Ростислав включил рацию и вызвал Филиппова. Физик из 21 века деликатно, но твердо высказал коллеге свое мнение о трудностях на пути совершенствования лучемета. Не давая собеседнику опомниться, Ростислав предложил поторговаться с французами и продать им опытный аппарат по максимальной цене. Потом через надежных посредников устроить утечку в прессу о якобы аналогичных работах Теслы в Америке.

После окончания радиосеанса Ма Ян спросила мужа:

- Не слишком ли рискованно давать новое оружие в руки Делькассе и ему подобных?

- Были и у меня сомнения. Но сейчас главное – ослабить заинтересованность Франции в подавлении русской революции. Пока французские генералы надеются на супероружие от нашего товарища, они не будут очень сильно давить на свой МИД ради пушечного мяса из России. Потом займутся поиском подходов к Тесле – он сейчас как раз зашел в тупик в своей лаборатории в Уорденклифф. Этот серб – неважный физик, но гениальный инженер-электротехник и великолепный пиарщик. Недаром даже в 21 веке хватает психов, считающих Тунгусский метеорит результатом очередного опыта Теслы по беспроводной передаче энергии.

Разговор прервал радиовызов из Санкт-Петербурга на резервной частоте, выделенной для экстренных сообщений. Троцкий информировал все партийные комитеты о досрочном начале всеобщей политической стачки. На Обуховском заводе рабочим не доплатили за работы по военному заказу – возмутившиеся металлисты начали забастовку. Поскольку подготовка политической стачки уже завершалась, Петербургский Совет рабочих депутатов решил ковать железо, пока горячо. По призыву Петросовета должны остановиться почти все заводы имперской столицы. Красин добывает оружие для рабочих дружин. Выявленным полицейским агентам последний месяц скармливали тщательно подобранную дезинформацию.

Ростислав записал обращение питерских товарищей к москвичам, собираясь передать его как можно скорее Бауману, Шанцеру или Штернбергу. Надо ускорить забастовку и в Москве. Проглядев в блокноте расписание пригородных поездов, физик начал собираться в первопрестольную…

Остановившись на Пресне у Шмита, Ростислав окунулся в клубок политических интриг. Спонсировавшие забастовочный фонд либеральные буржуа старались в обмен на деньги получить полный контроль над революционным движением. Эсеры призывали марксистов к сотрудничеству, но при этом сами не принимали никаких серьезных обязательств. Впрочем, эсеровская боевая организация фактически не подчинялась даже собственному центральному комитету. Бауман был арестован охранкой, а работой большевистской организации в Москве руководил Шанцер – товарищ Марат. Физик при первой встрече понял, что Виргилий Леонович валится с ног от недосыпа и держится из последних сил. Однако уговорить профессионального революционера заботиться о своем здоровье – задача нереальная, даже если рассказать ему о грядущей преждевременной смерти.

Николай Шмит передал Ростиславу привет от Саввы Морозова. К удивлению физика, Савва Тимофеевич не покончил с собой, как это случилось в известной Ростиславу истории. Вероятно, ускоренное развитие революции вывело промышленника из депрессии. Теперь его щедрые пожертвования могли спасти семьи забастовщиков от голода.

Стачка началась. Заводские гудки в неурочное время звучали по всей Москве, заглушая церковные колокола. На Пресню в Совет пришел Тимоха Рябов. Молодой рабочий-большевик вернулся из деревни. Начинающий агитатор под видом торговца-коробейника объездил большую часть Московской губернии, развозя адресованные крестьянам большевистские листовки. С подачи Ростислава содержание последних листовок сводилось к двум главным вопросам – отмене выкупных платежей и переделу пахотной земли. Крестьянин из глухой деревни может не разбираться в петербургских интригах, может верить в доброго царя, но собственный интерес он будет отстаивать непременно. То обстоятельство, что мужики не сдали Тимофея властям, внушало некоторую надежду: со времен хождения в народ ситуация изменилась, и крестьянство начало меняться – начало учиться думать и действовать. Рябов рассказывал товарищам, что земледельцы пока подчинялись исправникам, но любое неосторожное действие властей могло подтолкнуть крестьян к топору. Если военные неудачи заставят царя провести мобилизацию в европейских губерниях или просто поднять налоги… Состояние неустойчивого равновесия в Москве физик мог наблюдать сам: забастовщики не атаковали городовых, но и полицейские забастовщиков пока не трогали, здраво оценивая соотношение сил. Около трактира перед зоопарком на глазах Ростислава разминулись два патруля: пузатые городовые в мундирах и добровольцы-дружинники с фабрики Шмита, поддерживавшие общественный порядок в рабочих кварталах. Обе стороны старательно делали вид, что не замечают друг друга.

В трактире совещались представители революционных партий – большевиков, меньшевиков и эсеров. Эсер Ухтомский, молодой машинист с железной дороги, горячился и требовал немедленно штурмовать резиденцию генерал-губернатора и Кремль. С точки зрения Ростислава, Ухтомский был очень похож на знакомых нацболов из 21 века. Меньшевики напоминали про пассивность русской буржуазии, чья политическая активность сводилась к написанию многочисленных обращений и, в лучшем случае, к сбору пожертвований.

- Пока либеральная буржуазия не создаст политические институты русской буржуазной революции, - твердил недавно приехавший из Петербурга Суханов, - рабочим выступать бессмысленно. Получится обыкновенный бунт, который обязательно будет подавлен властями. Общественная жизнь в России откатится назад на десятилетия.

- Опасность превращения выступления в русскую жакерию, разумеется, существует, - рассудительно заметил большевик Штернберг, известный астроном. – Но почему организующее начало в революцию могут принести только Милюковы? Рабочий класс за последние месяцы прошел настоящую школу революционной борьбы. Если буржуазия медлит и не решается выступить против царизма – тем лучше: пролетариат не остановится на этапе буржуазной революции.

Ростислав поддержал товарища:

- При благоприятном стечении обстоятельств с победоносной революции в России может начаться социалистическая революция в Европе. Так что выступать надо, но момент восстания необходимо выбрать предельно аккуратно, согласовав с питерцами.

[АНТ]

- Надо учесть еще одно обстоятельство, - Штернберг замялся. – Сведения не очень надежные, но…

- Что такое, Павел Карлович? – нетерпеливо спросил эсер. – Говорите уж без обиняков.

- Товарищ Ухтомский, я получил известие от одного моего коллеги, астронома из Пулковской обсерватории, имеющего знакомства в придворных кругах. По слухам, готовится императорский манифест с обещанием всевозможных свобод и чуть ли не выборов в парламент на британский манер.

Ростислав пытался вспомнить прочитанные в 21 веке книги по предреволюционной истории России. По времени следовало бы ожидать булыгинскую думу, но при ускорившихся темпах общественного развития нельзя исключать и досрочного подобия известного октябрьского манифеста. Но тот манифест появился лишь после грандиозной стачки, как уступка царской власти революционному движению. Отчасти сбить накал борьбы правительству тогда удалось – умеренные оппозиционеры отошли от революции, считая цели достигнутыми и сосредоточившись на подготовке к выборам в государственную думу. Возможно, что Никитин тоже вспомнил данный эпизод отечественной истории и посоветовал дворцовой камарилье сыграть на опережение.

- Я считаю, что, если сведения о готовящемся манифесте верны, - физик принял решение, - вооруженное восстание надо начинать в кратчайшие сроки, тут соглашусь с товарищем Ухтомским. Но только одновременно в Москве и Петербурге. Необходимо, прошу прощения за некоторый цинизм, повязать кровью либеральных болтунов обеих столиц. Тогда эти фрондеры, пусть и нехотя, поддержат революцию, так что пожелания товарища Суханова будут выполнены.

Собиравшийся возражать меньшевик замешкался и потянулся за папиросами. А Штернберг воспользовался возникшей паузой, чтобы перевести разговор на технические детали подготовки восстания…

Ростислав в обсуждении частностей почти не участвовал – только поддерживал Штернберга. Всё равно про радиосвязь, пистолет-пулеметы и лучевое оружие союзникам ничего не сообщалось во избежание утечек. А использование технических новинок меняет диспозицию кардинально, так что идущие переговоры имеют значение преимущественно как демонстрация доброй воли со стороны большевиков. Физик обдумывал содержание последних радиограмм от Филиппова из Женевы. После демонстрации действия излучателя французскому полковнику представители правительства Делькассе (неожиданно ставшего премьером) зачастили в Куантрен. Михаил Михайлович жаловался на дотошность, с которой французские военные эксперты пытались выяснить возможность применения лучеметов против дирижаблей, а также перспективы размещения мощных установок на борту летательных аппаратов. Филиппов догадывался, что французская разведка узнала о подготовке немцами воздушной войны. Против цепеллинов лазер эффективнее пулемета. Михаил Михайлович предполагал, что со шпионскими играми вокруг дирижаблей могли быть связаны и странные заказы для химических лабораторий во Франции и Швейцарии. Общаясь с коллегами, Филиппов слышал: никому не известные коммерсанты просили провести подробный химический анализ изделий – уголков и листов – из легкого, но прочного металла. Неизвестное вещество оказалось сплавом алюминия, меди и марганца. Для Филиппова такой материал казался диковинкой, но Ростислав сразу вспомнил состав дюраля. Откуда же взялся еще не изобретенный сплав? В памяти четко всплыла картина первого дня пребывания в прошлом. Остатки лаборатории посреди весеннего луга и пастух со стадом коров. Тогда Ма Ян в разговоре с хроноаборигеном сымпровизировала про упавший неизвестный дирижабль. Но выдумка начала жить собственной жизнью. Пастух проболтался односельчанам, а охочие до сенсаций журналисты разнесли новость по всей Европе. Незадолго до отъезда в Россию Ростислав попытался подобраться в район Превессена, поближе к развалинам, но увидел французских пограничников. Ради обломков вдребезги разбитой аппаратуры не стоило рисковать жизнью, и физик отказался от новых попыток проникнуть в пограничную зону. Ростислав, однако, не учел тогда, что информацию несут не только винчестеры компьютеров, но и сами конструкционные материалы в составе иновременных конструкций. В ускорительном комплексе ЦЕРНа дюралевый профиль широко использовался для изготовления временных опор под детекторы. При переносе во времени большая часть этих ферм вместе с ловушкой для темной материи и сервомоторами оказалась в прошлом. А ведь сервомоторы для лаборатории поставляла фирма «Сименс»! Французские эксперты наверняка нашли германскую маркировку на деталях. С учетом всемирно известных достижений графа Цепеллина в разработке дирижаблей выводы французских экспертов очевидны: германцы ведут воздушную разведку над Францией с помощью новейшего летательного аппарата.

[АНТ]

Полеты в районе франко-швейцарской границы – значит, боши собираются оккупировать Швейцарию перед вторжением во Францию. Вот еще одна причина форсировать подготовку к восстанию: пока западноевропейские державы готовятся всерьез выяснять отношения между собой, им не до интервенции в революционную Россию.

На следующее утро Ростислав отправился в Лосинку первым поездом с Ярославского вокзала. На месте взорванной дачи остался пустырь, заросший густым бурьяном. Но физика сейчас интересовали не сентиментальные воспоминания, а насущные проблемы. На фоне скромных дач Красной Сосны выделялся большой двухэтажный особняк в псевдорусском стиле, принадлежащий полковнику Игнатьеву, коменданту Мызы-Раево. Ростислава встретил солдат в отутюженной форме, вероятно, денщик полковника. Судя по упитанной круглой добродушной физиономии, вызывавшей ассоциации с известным персонажем Гашека, службой мужичок был доволен: прислуживать барину – совсем не то, что отбивать японские штыковые атаки в Маньчжурии.

- Барыня в дом просют, господин доктор.

«Бельгийский врач» Федоров заранее по радио предупредил Ростислава, что представит его Игнатьевым как американского коллегу-медика. А командует в доме, судя по словам денщика, похоже, барыня, а не барин.

В богато обставленной в новомодном стиле модерн гостиной собралась толпа. Так показалось на первый взгляд. Собственно, людей было немного, но бестолково мечущаяся юная, лет на тридцать моложе супруга, барыня заполняла собой всё пространство. Ростислав вспомнил, что мадам Игнатьева в гимназии училась вместе с его прабабушкой. Ольга тоже присутствовала в комнате и почти натурально выражала Китти сочувствие в связи с болезнью мужа. Сама Китти увлеченно гоняла горничную то за лекарствами для супруга, то за нюхательной солью для себя. Сам полковник в домашнем халате лежал на кожаном диване, охал и жаловался на жизнь «бельгийскому доктору» Федорову, мешая французские и русские слова. Озноб, дикие боли... В двадцать первом веке физик достаточно читал про проблемы борьбы с наркоманией, чтобы узнать симптомы героиновой ломки. Федоров несколько месяцев под предлогом лечения мигрени регулярно делал пациенту инъекции героина, а прошлым вечером подменил наркотик безобидным физиологическим раствором.

Теперь пришло время дожимать полковника-наркомана. Ростислав энергично выпроводил из комнаты всех посторонних, включая Китти. Рядом с пациентом остались два «медика».

- Похоже, у господина Игнатьева синдром Меркьюри-Джексона, - сказал Ростислав, чувствуя себя самозванным «целителем», с важным видом несущим чушь, чтобы всучить шарлатанские снадобья.

- Согласен с вашим диагнозом, уважаемый коллега.

Федоров кивнул, сдерживая усмешку, и принялся копаться в своем саквояже, отвернувшись от полковника.

Паузу в разговоре прервал сам пациент.

- Господа, чего мне ждать от этого вашего синдрома? Существует ли лекарство? Ох, как тяжко!

- В аптеках такое лекарство купить невозможно, но… - начал Ростислав.

- Что? – Игнатьев, кажется, едва удерживался от мата.

- У меня есть некоторое количество экспериментальной микстуры, присланной из Чикаго. Но, простите за откровенность, препарат крайне дорог, не уверен, что он вам будет по карману. Мне известно, что в России офицерское жалованье не очень велико.

- Плачу любую цену! Слово офицера! Деньги найдутся, это не ваше дело.

На физиономии Игнатьева явственно читалось презрение к меркантильным служителям Эскулапа. Но вызванная наркотической ломкой боль подавила все остальные эмоции.

- Мне нужны не деньги, коих вы нахапали на интендантской должности предостаточно, - заявил Ростислав, отбросив дипломатические ухищрения. – Вы сейчас, немедленно проведете меня и моих людей в арсенал и обеспечите беспрепятственный вывоз всего хранящегося там оружия. После этого получите препарат.

- Да как вы смеете! Вы, социалисты, агенты микадо…

- Я воюю за великую свободную Россию, - Ростислав постарался воспроизвести высокопарный тон эсеровских агитаторов. – И оружие должно служить не тирании, а делу освобождения народа.

Полковник попытался вскочить, но тут же со стоном повалился на диван и промычал нечто, похожее на согласие. Но как в таком состоянии Игнатьев отдаст нужный приказ подчиненным? Федоров наполнил шприц слабым раствором наркотика и сделал пациенту укол в вену. На небритых щеках полковника появился румянец, дыхание выровнялось.

- Помните, сейчас вам полегчало, но ненадолго, - сказал «бельгиец». – Действие этого препарата закончится часа через два. Сейчас одевайтесь. Затем поедем на Мызу-Раево, и вы отдадите необходимые приказы. Тогда мы отдадим лекарство. Попробуете нас обмануть – умрете мучительной смертью. Выбор за вами.

Опасаясь подвоха, Ростислав заставил полковника натянуть форму без помощи денщика.

[АНТ]

В прихожей Федоров сказал Китти:

- Вашему мужу стало лучше, но неотложные дела требуют его присутствия на службе. Мы с коллегой будем его сопровождать на случай повторного приступа.

- Боже мой! Ты совсем себя не бережешь! – воскликнула юная полковничиха, демонстрируя заботу о мужнином здоровье. Игнатьев хмыкнул что-то невнятное и, покосившись на «врачей», направился к выходу.

За руль принадлежащего полковнику «бенца» сел Ростислав – вместо денщика, обычно исполнявшего и обязанности шофера. Управление допотопным автомобилем было на редкость неудобным – чертыхаясь, физик ностальгически вспоминал свой «логан», оставшийся в Москве двадцать первого века. Тем не менее, слабенький двигатель исправно тянул. В переулке машина остановилась, к ней подошли два жандарма. В униформу (сшитую несколько дней назад в театральных мастерских по настоятельной просьбе Марии Андреевой) были одеты Андрей Вельяминов и Николай Шмит. Конечно, полверсты до арсенала – расстояние небольшое, можно и пешком пройти, но часовые у ворот прекрасно знали автомобиль своего начальника и не стали проверять его попутчиков. Патриархальные времена. Ростислав мысленно сравнивал здешнюю организацию охраны с известной ему по двадцать первому веку.

Кабинет Игнатьева находился в боковом крыле длинного двухэтажного здания. Четверо революционеров прошли вслед за полковником. Немногочисленные офицеры базы неодобрительно косились на «жандармов», по армейской традиции недолюбливая «табуреточную кавалерию», однако требовать объяснений от начальства никто не пытался.

- Сейчас вы сообщите нам точные данные о типах вооружений и особенно о боеприпасах, находящихся на хранении в вашем заведении, - с ходу продолжил нажим Ростислав. – Где документация?

Игнатьев дернулся, задетый ультимативным тоном гостей, но тут же сник, вспомнив про мучительные боли.

- Опись в несгораемом шкафу.

В углу стоял внушительный сейф немецкой работы – мечта бюрократа.

- Где ключи? – войдя в роль жандарма, спросил Андрей.

- В кармане мундира.

- Откройте. Потом напишите приказ о передаче оружия и боеприпасов жандармскому управлению. Как только вывезем за пределы Мызы, доктор передаст вам лекарство. Перед своим начальством оправдаетесь – мол, действовали под угрозой насилия.

Повинуясь приказу Андрея, чья ладонь лежала на кобуре с револьвером, полковник открыл сейф. Почти сразу же хлопнул негромкий выстрел: прежде чем революционеры успели среагировать, Игнатьев пустил себе пулю в сердце из лежавшего в сейфе миниатюрного «браунинга».

Шмит выругался вполголоса, глядя на труп и лужу крови на дубовом паркете. Ростислав замер, пытаясь найти решение. Чересчур рано расслабились, понадеялись, что противник уже сломлен! Но надо что-то предпринять. Физик распахнул свой «докторский» саквояж и вытянул антенну от портативной рации. Последняя модификация радиоламп позволила использовать УКВ-диапазон для связи на небольшие, до нескольких километров, расстояния. К счастью, Ростислав догадался включить цепи накала заранее, и тратить время на нагрев не требовалось.

- Вариант «Заря»! Повторяю, «Заря»! Действуйте, товарищи! – крикнул в микрофон физик.

В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет вбежал молодой офицер, вроде бы подпоручик, судя по погонам. Вероятно, его привлек звук выстрела. Почуяв неладное, офицер решился нарушить субординацию

[АНТ]

Шмит попытался ударить подпоручика в висок, но военный сумел уклониться. Увидев, что офицер пытается выхватить револьвер, Андрей выдернул из кобуры свой наган, но стрелять не стал, опасаясь лишнего шума. Вместо этого инженер просто использовал рукоятку револьвера в качестве кастета и от души врезал подпоручику по затылку.

Грохот отдаленного взрыва заглушил стук падающего тела. Получив по радио приказ Ростислава, отряд Тимофея Рябова, загодя вооружившийся пистолет-пулеметами со склада деда Семена, вышел из Лосиного острова и начал штурм Мызы-Раево. Взрывы сменились автоматными очередями. По заранее разработанному плану рабочие-дружинники должны были скрыть оружие под одеждой и подобраться к периметру базы малыми группами под видом праздных гуляк, благо погода располагала к лесным прогулкам. Уничтожив с помощью бомб-македонок часовых и взорвав ворота, революционеры прорвались на территорию арсенала. Будь на вооружении повстанцев только обычные для эпохи пистолеты и винтовки – достаточно многочисленная охрана отбилась бы без труда. Перекололи бы штыками, чуть придя в себя. Но автоматическое оружие качественно меняло расклад. Струи пуль из пистолет-пулеметов не давали солдатам перейти в штыковую атаку. Охранники могли лишь стрелять из укрытий, но на близких расстояниях большая дальнобойность трехлинейки Мосина не давала преимуществ по сравнению с автоматами. Автоматчики прикрывали бойцов с македонками и настоящими противопехотными гранатами с терочным запалом, изготовленными на бромлеевском заводе Андреем Вельяминовым. Главное – успеть подавить сопротивление, пока у автоматчиков не кончились патроны, и не дать возможности защитникам арсенала вызвать подкрепления. Единственный телефон на Мызе-Раево находился в кабинете Игнатьева, а за вестовыми охотились стрелки из группы прикрытия.

Андрей Вельяминов вышел в коридор и командным тоном рявкнул:

- Инсургенты уже здесь! Они переоделись в солдатскую форму. Требую срочно навести порядок!

После такого требования со стороны «жандарма» беспорядок только усилился. Увидев офицера и нескольких унтеров, пытающихся остановить панику среди мечущихся по коридору солдат, Шмит швырнул гранату.

- Андрей, Николай! Будьте осторожны! – шепнул Ростислав. – Как бы наши друзья сгоряча не начали стрелять по вашим жандармским мундирам.

Постепенно перестрелка затихла, и Ростислав увидел Рябова. Командир рабочей дружины был ранен в плечо, но держался браво. Шмит уже успел разобраться в складской документации.

- Тимофей, подгоняйте подводы и быстро ставьте людей на погрузку оружия, - принял на себя командование Андрей. – Николай Павлович подскажет, что где лежит и что надо брать в первую очередь. С ключами разбираться некогда – сбивайте замки к чертовой матери.

Еще не отдышавшиеся от горячки боя дружинники начали перетаскивать ящики с винтовками, револьверами и патронами к телегам, реквизированным у извозчиков-ломовиков. Ольга, ворвавшаяся на территорию арсенала вместе с бойцами Рябова, занялась ранеными. Несколько человек получило пулевые ранения. Но в отряде оказалось неожиданно много убитых. Во время зачистки арсенала опьяненные первым успехом дружинники часто были вынуждены сходиться с солдатами врукопашную. Что мог поделать рабочий против обученного солдата, пусть и тыловика, когда магазин пистолет-пулемета опустошен? Солдатские штыки и офицерские сабли оставляли страшные раны. Однако преимущество автоматического оружия в конце концов сработало: разозленные гибелью товарищей дружинники полностью истребили охрану Мызы-Раево. Ростислав спохватился слишком поздно, сообразив, что разобраться в оружейном складе только по бумагам крайне сложно.

Революционеры вывозили всё, что только могло пригодиться в уличных боях. Двое рабочих богатырского телосложения по команде Шмита выкатили устройство, похожее на небольшую пушку на стандартном лафете. Вместо пушечного ствола торчала сборка из шести винтовочных. В двадцать первом веке многоствольные пулеметы ставились на вертолеты, но откуда такой механизм взялся в 1905 году? Андрею Вельяминову аппарат был хорошо знаком.

- Очень хорошо! Картечница Гатлинга-Барановского под патрон Бердана. Немножко усовершенствуем и покажем царским держимордам кузькину мать. Сейчас прицепим к «бенцу»…

Запалив на прощание опустошенный склад, повстанцы повели колонну из двух автомобилей и трех десятков подвод в сторону Москвы. Группы прикрытия успели очистить шоссе от полицейских, так что транспортировка прошла без лишних приключений. Используя установленную в автомобиле Андрея мощную коротковолновую рацию, Ростислав связался со Штернбергом и узнал о ходе отвлекающей операции. Отряд дружинников с Таганки атаковал Александровское военное училище. Юнкера сумели отбиться, но всё внимание царских военных этим боем было приковано к центру Москвы.

Восстание развивалось и в Петербурге – Троцкий сообщил про занятые вооруженными рабочими казенные заводы…

Воззвание Московского Совета Рабочих Депутатов и революционных партий

Ко всем рабочим, солдатам и гражданам

Товарищи рабочие, солдаты и граждане!

С 17 октября, когда рабочий класс силой вырвал у царского правительства обещание разных свобод и "действительной неприкосновенности личности", насилия со стороны правительства не только не прекращаются, но усиливаются, и по-прежнему рекой льется человеческая кровь.

Свободные собрания, где можно слышать свободное слово, разгоняются оружием, профессиональные и политические союзы жестоко преследуются.

Свободные газеты закрываются уже сразу десятками.

За стачки грозят тюрьмой. А над "действительною" неприкосновенностью личности русского гражданина учиняются такие издевательства и насилия, от которых кровь стынет в жилах.

Снова тюрьмы набиваются борцами за свободу.

Объявляются на военном положении целые области и губернии.

Без пощады убиваются и расстреливаются голодные крестьяне.

Матросов и солдат, не желающих быть братоубийцами и примкнувших к своему народу, гноят в тюрьмах, топят и убивают.

Если бы собрать всю кровь и слезы, пролитые по вине правительства лишь с октября, оно бы утонуло в них, товарищи!

Но с особой ненавистью царское правительство обрушивается на рабочий класс. Заключив союз с капиталистами, оно выбрасывает на улицу сотни тысяч рабочих, обрекая их на нищету, болезни и голодную смерть. Оно десятками и сотнями сажает в тюрьмы депутатов и вождей рабочих.

Оно грозит принять против представителей социал-демократической рабочей партии и партии социал-революционеров какие-то "совершенно исключительные" меры. Оно снова организует свои черные сотни и грозит новыми массовыми убийствами и погромами.

Революционный пролетариат не может дольше терпеть издевательств царского правительства и объявляет ему решительную и беспощадную войну!

Товарищи рабочие! Мы, избранные вами депутаты, Московский Комитет и группа РСДРП, Московская Окружная Организация Российской Социал-Демократической Рабочей Партии и Московский Комитет Партии Социалистов-Революционеров - объявляем всеобщую политическую забастовку и призываем вас в среду 7 декабря, в 12 час. дня, бросить и остановить работу на всех фабриках и заводах, во всех городских и правительственных предприятиях.

Да здравствует беспощадная борьба с преступным царским правительством!

Товарищи солдаты! Вы наши кровные братья, дети единой с нами матери - многострадальной России. Вы уже сознали и подтвердили это участием в нашей борьбе. Ныне, когда пролетариат объявляет ненавистному врагу - царскому правительству - решительную войну, действуйте и вы решительно и смело. Отказывайтесь повиноваться своему кровожадному начальству, гоните его прочь и арестуйте, выбирайте из своей среды надежных руководителей и с оружием в руках присоединяйтесь к восставшему народу. Вместе с рабочим классом добивайтесь распущения постоянной армии и всенародного вооружения, добивайтесь отмены военных судов и военного положения.

Да здравствует союз революционного пролетариата с революционной армией!

Да здравствует борьба за общую свободу!

И вы, все граждане, искренно жаждущие широкой свободы, помогите восставшим рабочим и солдатам, чем только можете - и личным участием и общими средствами. Пролетариат и армия борются за свободу и счастье всей России и всего народа. На карту поставлено все будущее России. Жизнь или смерть, свобода или рабство! Соединенными силами мы свергнем, наконец, преступное царское правительство, созовем Учредительное Собрание на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного голосования и утвердим демократическую республику, которая одна может обеспечить нам широкую свободу и действительную неприкосновенность личности.

Смело же в бой, товарищи рабочие, солдаты и граждане!

Долой преступное царское правительство!

Да здравствует всеобщая забастовка и вооруженное восстание!

Да здравствует всеобщее Учредительное Собрание!

Да здравствует демократическая республика!

Московский Совет Рабочих Депутатов. Московский Комитет

Советы восставшим рабочим

Товарищи! Началась уличная борьба восставших рабочих с войсками и полицией. В этой борьбе может много погибнуть наших братьев, борцов за свободу, если все вы не будете держаться некоторых правил. Боевая организация при Московском Комитете Российской Социал-Демократической Рабочей Партии спешит указать вам эти правила и просит вас строго следовать им.

1. Главное правило - не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами, человека в три-четыре, не больше. Пусть только этих отрядов будет возможно больше. И пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать. Полиция старается одной сотней казаков расстреливать тысячные толпы. Вы же против сотни казаков ставьте одного-двух стрелков. Попасть в сотню легче, чем в одного, особенно если этот один неожиданно стреляет и неизвестно куда исчезает. Полиция и войска будут бессильны, если вся Москва покроется этими маленькими неуловимыми отрядами.

2. Кроме того, товарищи, не занимайте укрепленных мест. Войско их всегда сумеет взять или просто разрушить артиллерией. Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти. Если такое место и возьмут, то никого там не найдут, а потеряют много. Всех же их взять нельзя, потому что для этого каждый дом нужно населить казаками.

3. Поэтому, товарищи, если вас кто будет звать куда большой толпой и занять укрепленное место, считайте того глупцом или провокатором. Если это глупец - не слушайте, если провокатор - убивайте. Всегда и всем говорите, что нам выгоднее действовать одиночками, двойками, тройками, что это полиции выгодно расстреливать нас оптом, тысячами.

4. Избегайте также ходить теперь на большие митинги. Мы увидим их скоро в свободном государстве, а сейчас нужно воевать и только воевать. Правительство это прекрасно понимает и нашими митингами пользуется для того, чтобы избивать и обезоруживать нас.

5. Собирайтесь лучше небольшими кучками для боевых совещаний каждый в своем участке, и при первом появлении войск рассыпайтесь по дворам. Из дворов стреляйте, бросайте камнями в казаков, потом перелезайте на соседний двор и уходите.

6. Строго отличайте ваших сознательных врагов от врагов бессознательных, случайных. Первых уничтожайте, вторых щадите. Пехоты по возможности не трогайте. Солдаты - дети народа и по своей воле против народа не пойдут. Их натравливают офицеры и высшее начальство. Против этих офицеров и начальства вы и направьте свои силы. Каждый офицер, ведущий своих солдат на избиение рабочих, объявляется врагом народа и ставится вне закона. Его безусловно убивайте.

7. Казаков не жалейте. На них много народной крови: они всегдашние враги рабочих. Пусть уезжают в свои края, где у них земли и семьи, или пусть сидят безвыходно в своих казармах, - там вы их не трогайте. Но как только они выйдут на улицу, - конные или пешие, вооруженные или безоружные, - смотрите на них как на злейших врагов и уничтожайте без пощады.

8. На драгун и патрули делайте нападение и уничтожайте.

9. В борьбе с полицией поступайте так. Всех высших чинов, до пристава включительно, при всяком удобном случае убивайте. Околодочных обезоруживайте и арестовывайте, тех же, которые известны своей жестокостью и подлостью, тоже убивайте. У городовых только отнимайте оружие и заставляйте служить не полиции, а нам.

10. Дворникам запрещайте запирать ворота. Это очень важно. Следите за ними, и если кто не послушает, то в первый раз побейте, а второй - убейте. Заставляйте дворников служить опять-таки нам, а не полиции. Тогда каждый двор будет нашим убежищем и засадой.

Вот главные правила, товарищи. В следующих листках боевая организация даст вам еще несколько советов о том, как защищаться, как нападать, как строить баррикады. Теперь же скажем несколько слов совсем о другом.

Помните, товарищи, что мы хотим не только разрушить старый строй, но и создать новый, в котором каждый гражданин будет свободен от всяческих насилий. Поэтому сейчас же берите на себя защиту всех граждан, охраняйте их, делайте ненужной ту полицию, которая под видом охранительницы общественной тишины и спокойствия насильничает над беднотой, сажает нас в тюрьмы, устраивает черносотенные погромы.

Наша ближайшая задача, товарищи, передать город в руки народа. Мы начинаем с окраин, будем захватывать одну часть за другой. В захваченной части мы сейчас же установим свое выборное управление, введем свои порядки, 8-часовой рабочий день, подоходный налог и т. д. Мы докажем, что при нашем управлении общественная жизнь потечет правильней, жизнь, свобода и права каждого будут ограждены более чем теперь. Поэтому, воюя и разрушая, вы помните о своей будущей роли и учитесь быть управителями.

Боевая организация при Моск. Ком. РСДРП.

Распространяйте этот листок всюду, расклеивайте по улицам, раздавайте прохожим.

"Известия Моск. С. Р. Д.

[АНТ]

Глава 16. Мир в огне

Ревком заседал на Пресне, в конторе завода Шмита. Новому органу Московский совет рабочих депутатов передал полномочия по оперативному руководству восстанием. Ростислав давно настаивал на сосредоточении управления в сравнительно малочисленном штабе – меньше шансов нарваться на полицейского агента. На днях был разоблачен провокатор в московском комитете РСДРП, оказавшийся специально присланным из Саратова секретным сотрудником охранки неким Рашкиным. Шпиона рабочие повесили на фонаре перед зоопарком, несмотря на соблазн устроить игру со сливом дезинформации.

- Товарищи! Ситуация очень серьезная! – профессиональным тоном университетского преподавателя докладывал Штернберг. – В Петербурге восстание столкнулось с чрезвычайно жестким противодействием, против отрядов Совета рабочих депутатов направлены гвардейские полки. В настоящее время рабочие дружины удерживают Обуховский завод, но возможности для продолжения борьбы почти исчерпаны. Мы пытались оттянуть силы противника на себя, снова атаковали Александровское училище, ценой многих жертв разгромили юнкеров, заманили казачью сотню в узкие переулки Домниковки и полностью уничтожили. Погромщики из православного союза деморализованы и не рискуют выступать в открытую против рабочих дружин. Но правительство, вероятно, хочет сначала восстановить полный контроль над Санкт-Петербургом, а потом обрушиться со всеми имеющимися в наличии силами на революционную Москву.

Ростислав вспоминал, что в известном ему со школы варианте истории Петербургский совет был разгромлен полицией, а восстание в имперской столице так и не началось. Тут же одновременные выступления в разных городах, начавшиеся не в декабре, а уже в июле, поставили царское правительство перед выбором: либо распылять силы и сдергивать войска с японского фронта, либо сосредоточиться на защите Петербурга ценой потери времени. В результате Московский совет рабочих депутатов третий месяц контролирует большую часть города, хотя казаки и жандармы продолжают удерживать Кремль и несколько укрепленных пунктов на окраинах. В последней статье Ленина, переданной по радио из Женевы, подчеркивается, что Московская коммуна уже продержалась дольше Парижской. Однако недавно вернувшийся из Маньчжурии полковник Мин во главе Семеновского гвардейского полка свирепствует в Петербурге. Выборгская сторона залита кровью.

- Если сейчас не предпринять экстраординарных мер, враг раздавит питерских товарищей и после этого правительственные войска возьмут Москву, - мрачно повторил Штернберг.

- Что ж, мы погибнем, но войдем в историю, как пример борьбы, подобно парижским коммунарам, - ответил Шанцер.

- Виргилий Леонович, гибель, даже героическая, за наши идеалы, - не выход. Пусть лучше царские сатрапы гибнут за свои реакционные идеалы, - Ростислав в соответствии с моментом перефразировал известное в будущем высказывание американского генерала Паттона.

- Мы должны прямо прийти на помощь товарищам из Санкт-Петербурга, - заявил Ухтомский. – Московская организация партии социалистов-революционеров готова направить в Питер лучших испытанных бойцов, чтобы дать бой жандармам.

Ростислав доверял лично Ухтомскому, молодой железнодорожник выглядел порядочным человеком, но отношение к партии эсеров в целом оставалось достаточно скептическим. Пока во главе боевой организации союзников оставался Евно Азеф, любую информацию для них приходилось тщательно выверять.

[АНТ]

- Мы послали в помощь питерским товарищам нескольких опытных красногвардейцев с оружием, - сказал физик, избегая слов «автомат» или «пистолет-пулемет». – Но боюсь, что это максимум возможного. Переброску хотя бы нескольких сотен бойцов скрыть крайне сложно, так что враг сможет активизировать действия в Москве.

- К сожалению, царские генералы могут спокойно обойтись и без активных действий, - продолжил Штернберг. – Подвоз продовольствия в Москву сейчас нарушен даже без специально организованной блокады, скоро придется вводить нормирование, а это оттолкнет от Совета колеблющихся.

- Товарищи, товарищи, не надо паниковать! Павел Карлович, не всё так мрачно, - заявил Андрей Вельяминов. – У нас есть шанс решить обе проблемы одновременно. В Совет на днях обратились ходоки от крестьян нескольких уездов Московской и Тверской губерний. После нашего аграрного манифеста мужики стали задумываться о поддержке революции. Но им нечем противостоять карательным отрядам.

Ростислав вспомнил, как пробивал аграрную программу в духе известного ему «Декрета о земле», преодолевая сопротивление многих товарищей по партии. Теперь усилия оправдались – многие крестьяне уже поняли, что революция совершается и в их интересах.

- Как вы знаете, - продолжал Андрей, - я по поручению ревкома занимался организацией снабжения Красной гвардии оружием и боеприпасами. Был проведен учет всего трофейного, изготовленного самостоятельно и реквизированного у московской буржуазии огнестрельного оружия. После успешных захватов армейских арсеналов удалось вооружить почти четыре тысячи дружинников. Практически всех последовательных и сознательных сторонников революции в городе. На наших складах еще остаются охотничьи ружья, устаревшие винтовки Крнка и куча самого разнообразного антиквариата вплоть до дуэльных пистолетов. Полагаю, что лучше этот хлам отдать крестьянам, нежели принимать в дружины непроверенных людей, среди которых могут оказаться скрытые уголовники и черносотенцы. В обмен на оружие попросим у мужиков продовольствие. Думаю, сторгуемся.

Ухтомский возмутился и сказал со своим обычным пафосом:

- К чему такой торгашеский подход! Мы воины революции, борцы с тиранией, а не купцы-лабазники. Крестьянам надо дать оружие без всяких условий. И самое лучшее, а не по пословице «на тебе убоже, что мне негоже».

- Спокойно, не горячитесь, товарищ, - вмешался Ростислав. – Всё-таки главный фронт сейчас в городах. Задавят москвичей и питерцев – деревенским тоже конец придет, самое совершенное оружие не поможет. Так что предложение Андрея поддерживаю. Выменяем продовольствие на охотничьи ружья. Пусть мужички постреляют царских вояк, как куропаток…

После совещания Ростислав вышел из душной натопленной конторы на улицу, с удовольствием подставляя лицо под падающий пушистый снег. Надо обдумать сложившееся положение. Уж очень сильно оно отличается от описанного в учебниках истории. Готовые решения не годятся, надо изобретать оригинальные ходы. Октябрь 1905 года давно миновал, начался декабрь, но царский манифест о свободах так и не опубликован, хотя упорные слухи об октроированной конституции продолжают циркулировать. Война с Японией заглохла, активные боевые действия почти прекратились, но переговоры в Портсмуте начались на два месяца позже, а сколько времени протянутся – не известно никому. Войска встречают зиму в окопах на берегах Уссури. На море Макаров пытается сохранить боеспособность оставшейся части флота. Но после падения Порт-Артура у России не осталось незамерзающих портов на Тихом океане, и со дня на день уцелевшие броненосцы, крейсера и миноносцы вмерзнут в лед рядом с Владивостоком. А далеко на западе тоже неспокойно: Германская империя наконец провозгласила Марокко своим протекторатом. Французский премьер Делькассе близок к истерике. Предложения Испании о проведении мирной конференции в Альхесирасе отклонены и Берлином, и Парижем…

[АНТ]

Размышления прервал хлопок револьверного выстрела. Андрей вытолкнул Ростислава из освещенного газовым фонарем круга и выхватил оружие. Остальные ревкомовцы тоже готовились к отражению атаки. Разведка уже несколько раз сообщала о подготовке вражеских пластунов к рейду с целью захвата или уничтожения руководителей восстания. Главной проблемой обороны Московской коммуны оставалась растянутость коммуникаций. Москва, даже в границах начала двадцатого века, – чересчур большой город, чтобы контролировать его четырьмя тысячами бойцов. Равномерно распределить силы Красной гвардии по районам – значит, обречь их на поражение в случае прорыва крупных сил противника. Поэтому ревком делал ставку на мобильность и использование радиосвязи. На пути казачьих сотен непременно оказывались отряды красногвардейцев – автоматчиков и стрелков с винтовками. Бойцов перебрасывали с помощью реквизированных извозчичьих пролеток после радиосообщений от наблюдателей, размещенных на верхних этажах московских домов. Однако при отсутствии сплошной линии фронта небольшие группы диверсантов могли просачиваться через нейтральную территорию незамеченными.

Сейчас, похоже, на Пресню проникли именно такие диверсанты. Видимо, пластуны из оборонявших Кремль казачьих полков или боевики православного союза позаимствовали тактику у эсеров, обратившись к индивидуальному террору против руководителей Совета. Но сторонникам монархии, к счастью, недоставало эсеровской самоотверженности: если террористы-революционеры часто проводили акции возмездия, не рассчитывая на собственное спасение, то враги революции открыли стрельбу из револьверов с предельной дистанции. Ростислав достал свой браунинг и залег между сугробами. Если кто-нибудь из врагов рискнет подобраться поближе, то непременно окажется на свету. Физик почти не волновался – ситуация казалась предсказуемой. Скоро подоспеют автоматчики и уничтожат белых диверсантов.

Боковым зрением Ростислав увидел, как упал Ухтомский. Вероятно, стреляли сзади, из винтовки. Значит, противник грамотно продумал операцию. Пока основная часть царских головорезов отвлекает на себя внимание красногвардейцев, в тыл пробираются несколько хороших стрелков с пристрелянными винтовками. Черт бы побрал этот фонарь! Сейчас тусклый свет газового светильника казался невероятно ярким. Да и из окон пробивались отблески. По приказу Совета на освобожденной территории освещение поддерживалось в рабочем состоянии. По идее работающие уличные фонари должны были облегчать работу наблюдателей и патрульных из Красной гвардии, но в данный момент свет помогал вражеским снайперам. С треском распахнулось окно на втором этаже. На фоне выстрелов физик едва расслышал шипение отработанного газа, сбрасываемого клапанами боевого лазера. Вскоре на улицу выбежала Ольга, без шубки, в обычном платье, но с лучеметом в руках. Последний образец излучателя, изготовленный на французские деньги, профессор Филиппов только что переправил из Женевы в Россию по частям.

- Пошлите автоматчиков посмотреть вон за теми кустами, - прерывающимся от волнения голосом сказала молодая женщина. – Я сдвинула фокусировочную линзу, когда наводила лучемет на звук выстрелов. Так больше шансов попасть.

Кусты заметно тлели. Из-за них доносились матерные ругательства, чередующиеся с нечленораздельными криками. Подоспевшие дружинники скрутили двух мужчин с обожженными лицами. У одного вытекли оба глаза. Брошенные винтовки валялись на снегу. Одежда на задержанных еще дымилась. Расфокусированный инфракрасный луч не мог прожечь тела насквозь, но плотности излучения хватило, чтобы обуглить кожу на лице и руках, поджечь одежду. У одного из вражеских стрелков в кармане полушубка взорвались винтовочные патроны.

Со стороны Москвы-реки доносились автоматные очереди – красногвардейский отряд быстрого реагирования ликвидировал прорвавшихся бандитов. Экспресс-допрос немногочисленных пленных показал, что это были именно бандиты – не в эмоциональном, а в строго юридическом смысле слова. В Москве помимо районов, контролируемых Советом и правительственными войсками, оставалась огромная нейтральная зона. Там царская полиция уже разбежалась, а рабочая милиция ограничивалась редкими патрульными рейдами. Пустоту заполнили уголовники, в основном, с Хитровки. Банды средь бела дня вламывались в квартиры, выгребали всё мало-мальски ценное. Периодически возникали разборки: «волки сухого оврага» против «утюгов», «свиньи» против «болдохов» из «шиповской крепости». Эсеры пытались засылать к бандитам своих агитаторов, считая уголовников стихийными борцами против царской тирании. Реальность быстро развеяла иллюзии: братки с Хитровки интересовались только возможностью выцыганить у Совета оружие. Ростислав вспоминал беспредел девяностых годов. Теперь пленные рассказывали, что их подрядили напасть на ревком большие чины из православного союза. Ходили слухи о переданных атаману «утюгов» Лохматкину (вроде бы бывшему городовому) сокровищах из Оружейной палаты. Впрочем, ничего, кроме слухов обычные урки и не могли сообщить при всем желании. Другое дело – снайперы, сохранявшие военную выправку, несмотря на тяжелейшие ожоги и шок от «невидимого огня».

Ослепший парень только матерился. Но его старший напарник в ответ на простой вопрос Ростислава об имени и звании разразился пафосной речью:

- Я, есаул Прохор Дьяченко, православный казак, слуга своему царю и отечеству! А ты – нехристь, японский шпион и бунтовщик! Больше ничего тебе не скажу, хоть на куски режь!

- Может быть, и разрежу, - усмехнулся физик. – Ты что, думаешь, трудовой народ можно безнаказанно оскорблять?

- Не горячитесь, товарищ Вельский, - в разговор вмешался Штернберг. – Убеждения гражданина есаула с наскока не переменить. Надо вежливо объяснить человеку, как ему морочили голову офицеры и попы. Со временем разберется.

Ростислав выругался про себя. Наивность вроде бы опытных революционеров поражала. Впрочем, ученый прекрасно знал об опрометчивых действиях Советского руководства после Октябрьской революции, когда генерала Краснова, да и многих других злейших врагов социализма освобождали под честное слово.

[АНТ]

- Павел Карлович, морально только то, что полезно для революции, - возразил астроному Ростислав. – А гуманизм по отношению к царскому холую чреват жертвами среди наших товарищей. Вам мало рабочих, погибших в Петербурге? А сколько людей казаки и боевики православного союза самым зверским образом убили в восставших деревнях?

- Товарищи, чего тут философствовать? – нетерпеливо сказала Ольга, направляя на казаков лазер. – Сейчас я еще маленько поджарю этих петухов из царского птичника.

На есауле загорелись штаны – Ольга включила аппарат на минимальной мощности. Дружинники расхохотались. Даже сдержанный Штернберг улыбнулся, глядя на плюхнувшегося в сугроб казачьего офицера.

Десять минут проводившегося обозленными молодыми коммунарами допроса с пристрастием превратили заносчивого казака в плачущего безумца. Сломавшийся пленный рассказал, что после уничтожения руководства революционной Москвы должен был дать сигнал с помощью ракетницы (однако сигнальные ракеты взорвались под действием лазерного инфракрасного луча). В подробности дальнейшего плана снайперов не посвящали, но среди казаков последнее время ходили слухи о подготовке большой совместной операции кремлевского гарнизона и карателей, прибывающих из Санкт-Петербурга.

Надо что-то срочно предпринять! Если белые сумеют подтянуть к Москве резервы и нанести удар одновременно с вылазкой из Кремля, красногвардейцам не помогут и автоматы. Революционеры контролировали телеграфную связь, но последнее время эфир забит шифрованными передачами с мощной искровой радиостанции кремлевского гарнизона. По предложению Ростислава во время таких сеансов Ольга подключала к пресненскому передатчику генератор белого шума, чтобы заглушить вражескую связь. Однако стопроцентной гарантии подавления не было, да и перехватить всех вестовых противника красногвардейские патрули тоже не могли.

- Нужно атаковать Кремль, - заявил Шанцер. – Сейчас царские держиморды уверены в успехи своих душегубов и не ждут нападения. Внутри бульварного кольца сейчас не действует ни газовое, ни электрическое освещение. По сообщениям разведчиков, у врагов есть пулеметы на колокольне Сретенского монастыря и над Спасскими воротами, но в темноте они бесполезны.

- Товарищ Марат, чтобы справиться с казаками и пээсовцами, нам придется атаковать всеми имеющимися силами, - возразил Штернберг. – Если царские войска наступают на Москву со стороны Петербурга, они легко прорвутся на оставленную без защиты Пресню. Подумайте о женщинах и детях.

- Думаю, товарищи, надо ограничиться небольшой диверсией, - предложил Андрей Вельяминов. – Заодно и опробуем технические новинки.

- Неплохо бы незаметно просочиться во вражеский тыл, - Ростислав высказал еще толком не оформленную идею, вспоминая прочитанную в детстве книгу Гиляровского. – Кто-нибудь знаком с устройством подземного русла Неглинки?

В почти полной темноте небольшой отряд красногвардейцев вышел к Самотеке. Бойцы сгибались под тяжестью снаряжения, собранного на складах всего за два часа. На роль проводника вызвался Федор Борисович, член Совета, несколько лет назад работавший техником под руководством инженера Левичева на реконструкции подземной галереи. С помощью лома Федор отжал ржавую железную решетку, закрывающую вентиляционный колодец.

[АНТ]

Снизу тянуло теплом и сыростью. Размотав страховочную веревку, первым спустился Федор, подсвечивая карбидным фонарем. Под мышкой «диггер» держал длинную суковатую палку. Бойцы спустились вслед за проводником. Слабый свет фонаря выхватывал из мрака осклизлые кирпичные своды. Внизу журчал зловонный поток. Многие домовладельцы использовали Неглинку, упрятанную еще в начале девятнадцатого века под землю, в качестве канализационного стока.

- Там рядом со стенами неглубоко, под водой настил. Не сумлевайтесь, крепкий, доски поменяли, когда чинили галерею.

Для убедительности Федор Борисович потыкал перед собой посохом.

Преодолевая брезгливость, Ростислав вслед за проводником пошел по настилу, едва не зачерпнув хлюпающую жижу высокими охотничьими сапогами. Через некоторое время подземная дорога стала казаться бесконечной. Красногвардейцы чертыхались сквозь зубы, поминая строителей галереи и их родственников. Рядом с физиком откуда-то сверху в булькающий поток плюхнулась жирная крыса, а вскоре Федор едва не наступил на полуразложившийся труп человека.

- Мы под Трубной. Здешние душегубы давно навострились избавляться от покойников. Концы в воду, вернее, прости господи, в дерьмо. Дальше надо двигаться осторожнее. Не ровен час, догадаются супостаты часовых у выхода поставить.

- Хорошо, - согласился с проводником Ростислав. – Всем держаться стены, пойдем в темноте, чтобы не засекли фонарь. И потише, по возможности. Автоматчики – вперед.

Двое молодых красногвардейцев, лучше других преуспевших в обращении с автоматическим оружием, выдвинулись в голову маленькой колонны, сразу за Федором. Тот закрыл шторки карбидного фонаря. Теперь мрак подземелья казался почти вещественным. Шаг, еще шаг. Слышны глухие удары посоха о доски настила. Впереди появилось едва заметное пятно света. Ростислав почувствовал, что тоннель сворачивает. Кажется, посторонних в подземелье нет.

- Тс-с, осторожнее. Прибыли на место. Фараонов не видать, то есть, не слыхать. Там подъем, выберемся около Малого театра.

По ржавым скобам первым осторожно поднялся боец с автоматом. Нет ли засады? Вверху голубоватым мертвенным светом мигнул карбидный фонарь. Условный сигнал – всё в порядке.

- Поднимаемся по одному, не задерживаемся, - скомандовал Ростислав. – Будем выдвигаться к Кремлю.

Стылый воздух, наполненный мелкими летящими снежинками, показался идеально чистым и бодрящим после гнусного вонючего подземелья. Красногвардейцы вытащили на снег и собрали два небольших миномета, изготовленных на бромлеевском заводе по чертежам Ма Ян и под руководством Андрея.

- Ратуйте, православные! Тут черти из-под земли лезут!

На отряд наткнулась компания подгулявших пээсовцев. Здоровенные охотнорядцы возвращались от девок с Драчевки, хвастаясь своими сексуальными подвигами на всю округу. При лунном свете и с пьяных глаз защитники империи приняли бойцов в пропитавшейся подземными миазмами одежде за исчадия ада.

Первыми опомнились автоматчики и, не дожидаясь приказа, открыли огонь из своих пистолет-пулеметов. Звук выстрелов смешался с криками боли на фоне ночной тишины. Наверняка часовые в Кремле уже подняли тревогу. Но сокрушаться некогда. Ростислав занялся минометами. К сожалению, минометные расчеты готовились сугубо теоретически. Физику пришлось наводить оружие самому, без помощи неопытных соратников. В качестве цели был выбран Чудов монастырь – там по данным разведки разместились казаки. Таблицы стрельб готовились заранее, исходя из средних параметров используемого пироксилинового пороха. Вот только стабильность характеристик в 1905 году оставляла желать лучшего. В нервной обстановке выстрелы из миномета показались невероятно громкими, хотя физик помнил: по количеству пороха метательный заряд существенно уступает содержимому гильзы снаряда даже небольшой полевой пушки. В сторону вражеских позиций ушли химические мины, начиненные синильной кислотой – единственным достаточно сильным ядом, производство которого удалось наладить в охваченной гражданской войной Москве. За кремлевскими стенами полыхнуло: в каждой мине имелась шашка из смеси магния (конфискованного у фотографов) с серой и детонатор ударного действия. Яркие вспышки помогали корректировать стрельбу.

[АНТ]

Казаки отвечали разрозненными винтовочными выстрелами со стен Кремля и Китай-города. К счастью, приборов ночного видения пока не имелось, а попасть при лунном свете в человека можно лишь случайно. Впрочем, Ростислав начал думать, как изготовить ночной прицел на имеющейся элементной базе.

Подбежал мальчишка-посыльный. Он участвовал в рейде в качестве разведчика, поскольку прекрасно изучил центр Москвы, работая в Охотном ряду. Таская за гроши тяжеленные мешки с товаром, парнишка заработал чахотку и острую ненависть к охотнорядским черносотенцам.

- Товарищ Вельский, там… там в переулке юнкера с ружьями. Кажись, александровцы. По нашу душу идут.

- Прекратить обстрел Кремля! Перенацеливаем минометы!

Жаль, большую часть химических мин уже израсходовали. Поэтому остаток следовало использовать с максимальным эффектом. Ростислав взглянул на план города, подсвечивая карбидным фонарем. Федор держал сверху свой тулуп, чтобы вражеские стрелки не засекли свет. Судя по сообщениям разведки, юнкера выдвигались в сторону Моховой в районе Манежа. Преподаватели александровского училища были военными старой школы, последователями Скобелева и Драгомирова. Их стихией были лихие сражения в поле, осада и штурм крепостей, но никак не ночные уличные бои. Скорее всего, от александровцев можно ожидать не прорыва малых групп стрелков, а лобового удара всеми силами. Физик навел оба миномета, рассчитывая накрыть врагов, когда те будут вынужден собраться поплотнее на узкой улице. Но момент залпа приходилось определять на слух: мальчишка-разведчик вскарабкался на раскидистый вяз во дворе университета и вслушивался, стараясь уловить глухой топот сотен подкованных сапог по припорошенной снегом булыжной мостовой.

Наконец парнишка подал условный сигнал, каркнув вороной. Возможно, юнкера успели удивиться вороне, страдающей бессонницей в зимнюю ночь, но после залпа им стало не до досужих рассуждений. Убитых было немного – не так уж много синильной кислоты помещалось внутри кустарных мин. Зато легкие отравления получили почти все. Химические заряды кончились, но оставались две мины, начиненные белым фосфором. Их производство только что началось в революционной Москве по инициативе Ма Ян. Ростислав решил испытать новое оружие в деле и расчистить дорогу для отхода диверсионной группы на Пресню.

Неожиданно физик услышал неясный шум сзади, из узкого бокового переулка. Похоже, часть юнкеров или их союзников-черносотенцев через проходные дворы вышла в тыл красного отряда. Классический маневр – наверняка нечто подобное разбиралось на занятиях по тактике. Нельзя недооценивать противника.

- Автоматчикам залечь, стрелять, как только увидите цель. Остальным достать ручные гранаты и рассредоточиться.

Скорее всего, александровцы вооружены трехлинейками. Но преимущество в дальнобойности перед пистолет-пулеметами нейтрализуется темнотой. Главное – не допустить штыковой атаки противника, в рукопашной у наспех подготовленных красногвардейцев шансов нет. Завернув ствол миномета почти вертикально вверх, Ростислав выстрелил фосфорной миной. Миномет – не пушка, прямой наводкой стрелять невозможно. Мина разорвалась, немного не долетев до вражеского строя. Вспышка осветила перекошенные от злобы лица юнкеров, примкнутые трехгранные штыки. Некоторых брызги горящего фосфора все-таки достали: сломав строй, обожженные вояки попытались сбить огонь с пылающих мундиров и покатились по снегу, крича от невыносимой боли. Фосфор прожигал тела до костей, разъедал внутренности. Воспользовавшись светом, один из автоматчиков выпустил длинную очередь по врагам. Потом замешкался, меняя магазин. Несмотря на потери, юнкера не ударились в панику, а попытались атаковать. Похоже, ими командовал кто-то из преподавателей училища. Ростислав выхватил из холщовой сумки гранату, дернул за шнур, приводя в действие терочный запал, и швырнул чугунное яйцо в противника. Взрыв проделал брешь во вражеском строе, но уцелевшие продолжали наступать с настырностью Терминатора. Еще двое дружинников воспользовались гранатами, затем стали отстреливаться из револьверов. Невысокий, но мускулистый юнкер попытался достать физика штыком. Ростислав выстрелил в упор из «нагана».

[АНТ]

Дальше пришелец из будущего действовал «на автопилоте». Когда в барабане револьвера кончились патроны, физик использовал последнюю гранату и схватил винтовку, валявшуюся рядом с мертвым юнкером...

- Товарищ Вельский, сообщение из штаба!

К Ростиславу подбежал запыхавшийся радист – вопреки приказу держаться поодаль и не ввязываться в бой.

- Штернберг приказал отходить. Отряд Вельяминова прорвался на Красную площадь и захватил Никольские ворота. Казакам каюк. Наконец, Кремль наш.

В горячке боя с юнкерами Ростислав не обратил внимания на звуки выстрелов и взрывов, доносившиеся со стороны Кремля. Но теперь сильно поредевший отряд красногвардейцев-диверсантов вышел на соединение с главными силами. Уцелевшие юнкера, побывав под обстрелом из автоматического оружия, предпочли не рисковать и отступили в сторону александровского училища. Светало, очертания Иверских ворот выделялись на фоне утренней зари. Уродливая аляповатая часовня превратилась в груду битого кирпича. В проходе стоял часовой с красной нарукавной повязкой – рабочий с завода братьев Бромлей. Узнав Ростислава, дружинник опустил автомат и приветствовал товарищей.

Андрей Вельяминов стоял перед входом в Исторический музей и вытирал пот со лба. Посреди Красной площади, рядом со старинным памятником Минину и Пожарскому, на фоне заснеженной мостовой выделялся броневик с красной звездой и надписью «Революцiя» на борту. Скошенные под острым углом борта придавали машине сходство с бронетранспортером из будущих времен. В сторону Кремля угрожающе смотрели стволы митральезы. Стрелок-красногвардеец курил, высунувшись из люка. На снегу перед Никольской башней темнели пятна крови.

Ростислав окликнул инженера:

- Привет, Андрей, как дела, как прошли боевые испытания машины? Подвеска выдержала?

- Подвеска в порядке. Броня, хоть и из котельного железа, выдерживает попадания винтовочных пуль. Но на будущее надо озаботиться производством настоящей катаной брони с односторонней закалкой. На ближайшем заседании Совета всенепременно поставлю вопрос о выделении производственных площадей. У картечницы с электрическим приводом скорострельность получается поменьше, чем у пулемета Максима, однако достаточно для сегодняшнего боя…

Начав с сухого делового изложения проблем использования экспериментального бронеавтомобиля, инженер постепенно стал срываться на крик, повторно переживая этапы скоротечного ночного сражения. Пока основные силы юнкеров-александровцев атаковали диверсионный отряд Ростислава, красногвардейцы под командованием Виргилия Шанцера и Андрея Вельяминова заняли весь Китай-город, но пулеметный и винтовочный обстрел с кремлевских стен и башен не давал подобраться к воротам. Трое бойцов погибли при попытке приблизиться к Никольской башне. Тогда Андрей вывел на Красную площадь броневик, сконструированный и построенный им на бромлеевском заводе. Свинцовый ливень из картечницы не давал казакам поднять головы над зубцами стены, а два дружинника-эсера под прикрытием брони поднесли к воротам ящик с динамитом и запалили бикфордов шнур. Мощный взрыв сорвал с петель массивные кованые створки. Красногвардейцы ворвались в Кремль, добивая оглушенных казаков и пээсовцев огнем из автоматов. У противника кончались резервы: после обстрела химическими минами большая часть казаков, размещенных в Чудовом монастыре, была небоеспособна. Отравление синильной кислотой даже в малых дозах не оставалось бесследным для здоровья. Автоматчики успешно вели зачистку Кремля, но броневик инженер предпочел оставить на Красной площади. Андрей полагал, что в узких проходах внутри крепости от машины будет мало пользы. К тому же, заканчивались патроны для митральезы.

К Ростиславу подошел радист с новым докладом. Несмотря на общий победный тон, дружинник был мрачен.

- Погиб Грач. Товарищ Штернберг сообщил: когда наши штурмовали Таганскую тюрьму, пээсовцы из охраны расстреляли всех политических заключенных. Баумана в числе первых.

[АНТ]

- Срочно радируйте. Если кого-то из головорезов удалось взять живьем, пусть пока не убивают. Ни в коем случае. Соберем революционный трибунал, устроим показательный открытый процесс.

Физик был знаком с Николаем Эрнестовичем совсем недолго, но успел проникнуться искренним уважением к молодому революционеру. Надо мстить, но не только непосредственным убийцам, а всему старому миру.

На купол большого кремлевского дворца поднялись двое дружинников – их силуэты выделялись на фоне светлеющего неба. Порыв ветра развернул огромное полотнище красного флага – бойцы закрепили древко на самом верху.

- Оленька организовала девчат с Трехгорки, сшили еще на прошлой неделе в расчете на такой случай, - пояснил Андрей. А Ростислав вспоминал декабрь девяносто первого, когда предатели сменили над Кремлем красный флаг на трехцветную власовскую тряпку. В новой истории это не должно случиться! Советская власть непременно установится во всем мире.

Глава 17. Игры патриотов

Кошелев был в ярости. Последние сведения из Портсмута, Танжера и Страсбурга доказывали: мир окончательно сошел с ума. И это в тот момент, когда новая пугачевщина охватила центральные губернии России! В Портсмуте бомбисты уничтожили большую часть японской делегации, включая барона Комуру. Способ проведения террористического акта произвел впечатление даже на видавшего виды чиновника. Начиненный самодельным динамитом автомобиль врезался в отель. Капитальное кирпичное здание превратилось в кучу щебня. Местная полиция установила личность диверсанта-смертника. Ан Чун Гын, корейский нелегальный иммигрант, сумевший за считанные месяцы после приезда в САСШ создать разветвленную подпольную организацию из своих соотечественников.

[АНТ]

Но если бы дело было только в корейцах, подданных его величества Коджона! В конце концов, японцы оккупировали Корею, держат ее императора под домашним арестом в Сеуле. Казалось бы, налицо недосмотр японской полиции, проглядевшей заговор с целью сорвать переговоры. Тамошнему начальству пора делать харакири, а к российской стороне после выражения официальных соболезнований претензий нет. Однако уцелевшие при взрыве дипломаты не только надавили на американских полицейских, но и наняли для расследования специалистов из агентства Пинкертона. Отрабатывая щедрый гонорар, опытные сыщики перетряхнули корейскую и китайскую диаспору, не поленившись расспросить даже неприметных кули. Как террорист-смертник въехал в Соединенные Штаты, установили очень быстро: Ан Чун Гын изображал слугу-китайца при богатом русском коммерсанте. Коммерсант повел себя очень странно – купил стэтсоновскую шляпу и покинул САСШ на следующие сутки после прибытия, не пытаясь заниматься какими-либо делами и не заявляя в полицию о пропаже слуги. А звали купчину – Савва Тимофеевич Морозов. Для Петра Сергеевича, съевшего собаку на жандармских играх и знавшего о связях промышленника с инсургентами, ситуация была очевидна: корейца перевербовали бомбисты. Вот только до японцев дошли совсем другие сведения – американские детективы отыскали соотечественников Ан Чун Гына, воевавших под его командованием против японцев в отряде ыйбён. Двое корейских партизан после разгрома отряда вслед за командиром ушли во Владивосток, а затем, в отличие от Ан Чун Гына, решили не связываться с российскими властями, а нанялись на американский пароход, идущий в Сан-Франциско. Скряга-капитан закрыл глаза и на расовые предрассудки, и на отсутствие документов у желтых простаков, готовых работать без жалованья, за одну кормежку. Поскитавшись по Америке, бродяги нанялись охранниками к богатому корейскому торговцу в Чикаго, промышлявшему поставками опиума. Через некоторое время в корейской диаспоре стали распространяться слухи о новой организации, ведущей борьбу с японцами. Якобы руководитель имеет чин офицера российской армии. Этот чин рос в соответствии с фантазией рассказчиков. От подпоручика до полковника. Самые безудержные оптимисты, верящие в бескорыстную помощь русского императора, считали, что «белый царь» произвел их вождя уже в генералы. Бывшим партизанам надоела спокойная жизнь в «городе ветров», защита нанимателя от местных уголовников и конкурентов казалась детскими играми после рискованных рейдов по Корее и Маньчжурии. Корейские патриоты вновь встретились со своим командиром и с энтузиазмом подключились к заговору, направленному на срыв мирных переговоров между Россией и Японией. Ан Чун Гын намекал соратникам, что действует по поручению неких влиятельных фигур в российском генштабе, которые заинтересованы в продолжении войны и нуждаются в походящем casus belli.

[АНТ]

Упоминался и штабс-капитан Песцов из разведки, некогда обеспечивавший координацию действий российской армии и бойцов ыйбён…

Работавшие на Пинкертона опытные агенты-корейцы сумели втереться в доверие и разговорить партизан, смелых, но наивных, привыкших доверять соотечественникам. И теперь сведения о заговоре ушли заказчикам-японцам, а подпольщики оказались в американской тюрьме. Прожившие не один год в Штатах дипломаты успели оценить силу и влияние прессы. Совсем недавно американские журналисты были очарованы русским представителем Сергеем Юльевичем Витте. А теперь все газетчики с жадностью голодных псов накинулись на сенсационные сведения о коварных агентах Российской империи, нагло нарушившим нормы международного права. Правда, жители Портсмута осуждали не столько убийство Комуры, сколько уничтожение чужой собственности, то есть отеля. Кампанию, естественно, подхватили и японские газеты, наперебой требовавшие примерно наказать русских варваров. Вероятно, японские дипломаты сами не сразу поняли, какую лавину спустили и как подставили олигархов из генро. После шумной публичной кампании токийские политики просто не могли пойти на попятную, не потеряв лицо. Так что один из уцелевших при взрыве совершил обряд сеппуку совсем не случайно. Как бы ни были велики экономические проблемы Японии, в случае возобновления переговоров в ближайшее время преемники погибших дипломатов будут вынуждены требовать от России признания вины за террористический акт и максимальных уступок – фактически, безоговорочной капитуляции. Возвращение к нормальной дипломатии возможно очень нескоро, когда улягутся страсти. Значит, противостоящие армии пока останутся в окопах на берегах Уссури, в то время, когда в центральных губерниях полыхают крестьянские восстания, а красная Москва фактически перестала быть частью империи. За последний месяц инсургенты уничтожили или принудили сдаться остававшиеся в первопрестольной воинские части. Говорят, многие солдаты наплевали на присягу и добровольно перешли на сторону революционеров. Ростовский полк – почти в полном составе. «Красная гвардия» просто сметает своими «метелками» любую оборону и открывают дорогу бунтовщикам с обычными винтовками и ручными гранатами. Удачное название придумали московские рабочие-социалисты для новых автоматических ружей, нечего сказать. Единственное средство против «метелок» - пулеметы, но их слишком мало, на каждую крышу не поставишь.

А из Парижа нажимают кредиторы, взывают к союзническому долгу. Увяз премьер Делькассе в разгорающемся конфликте с Германией. Возмущенный германской аннексией в Марокко, устраивает разносы генералам и адмиралам, рассылает ноты протеста. На рейде Танжера новейший германский крейсер «Гамбург» одним залпом потопил французскую канонерку «Десиде». После этого французские колониальные войска вторглись в Марокко из Алжира. Германцы перебрасывают подкрепления из метрополии, транспорты с войсками разгружаются в Танжере и Касабланке. Атласские горы стали ареной многочисленных кровопролитных стычек. Каменистые пустоши на краю Сахары ничем не хуже гаоляновых полей Маньчжурии. В тылу против французских властей взбунтовались поддерживаемые немцами риффские племена – чем не хунхузы? В Германии и Франции полным ходом идет мобилизация, по Парижу развешаны плакаты «Вперед на Страсбург!», «Вперед на Берлин!», «Эльзас снова будет французским!». Выступая в парламенте, Делькассе призвал кровью смыть позор Седана. По слухам французские агенты скупают новейшие образцы оружия, не брезгуя обращаться помимо солидных фирм к изобретателям-одиночкам. У русского ученого-эмигранта в Женеве заполучили некий аппарат для электрической передачи энергии взрыва. Знаменитый серб Никола Тесла неожиданно для окружающих решил перебраться из САСШ во Францию и перевезти всё оборудование из уорденклиффской лаборатории. Вооруженные вполне традиционными винтовками зуавы готовятся возвращать Эльзас. Немцы стягивают войска на французскую и бельгийскую границу. Кайзер Вильгельм постоянно советуется со стариком Шлиффеном. Европа стремительно втягивается в новую большую войну, обещающую быть несравнимо кровопролитнее франко-прусской, русско-турецкой или даже нынешней русско-японской…

Нет, все-таки надо срочно решать московский вопрос. Кошелев читал экономические обзоры и понимал, что европейская война разрушит привычные торговые связи. В любом случае – ввяжется ли в нее Россия или нет. Спекулянты наживутся, а простой народ обеднеет еще сильнее, чем не преминут воспользоваться бунтовщики. Нужно нанести быстрый удар по Москве превосходящими силами, а не надеяться взять красную столицу измором, теряя драгоценное время. Проблема в том, что на немедленной карательной экспедиции настаивает Никитин, предлагая испытать в бою блиндированные автомобили системы «Накашидзе-Шаррон». В случае успеха лавры достанутся председателю православного союза, а возможную неудачу всегда можно списать на непосредственных исполнителей. Петр Сергеевич не хотел укреплять влияние своего бывшего протеже, но не хотел и падения монархии.

[АНТ]

Очередное появление Распутина в Зимнем дворце фурора не произвело. Еще один визит чудотворца и борца за православную духовность, заговаривающего кровь цесаревичу. После ритуальных заклинаний о нисхождении божественной благодати Распутин и Кошелев прошли к императрице. Александра Федоровна вела непринужденную светскую беседу с неприметным гвардейским полковником. Этого офицера, Георгия Александровича Мина, Кошелев несколько дней назад сам рекомендовал ее величеству в качестве специалиста по борьбе с забастовщиками и повстанцами.

- Вижу, вижу свет небесный! – заблажил Распутин. – Ангел спустился с небес и вручил невидимый меч сему православному воину. Аки Георгий Победоносец, сокрушит он нечестивцев и освободит Москву первопрестольную от сил сатанинских. А тебе, матушка, скоро большое облегчение приключится.

Императрица перекрестилась, бормоча слова молитвы. Затем сказала с легким немецким акцентом:

- Благодарю вас, господа. Я непременно передам государю пожелания относительно руководства московской экспедицией. Полагаю, что опыт Георгия Александровича в разгроме петербургских бунтовщиков окажется весьма полезным и в Москве.

- Мои семеновцы наголову разгромили инсургентов, сторонников так называемого совета рабочих депутатов, - заявил Мин. – Но, к сожалению, приданные жандармы оказались не на высоте. Так и не сумели взять главаря рабочих Троцкого и его ближайших помощников. Арестован только некий Хрусталев, он же Носарь, но это фигура не самая важная. Поэтому я буду настаивать на строгом единоначалии. Жандармы, если они будут прикомандированы к полку, должны подчиняться исключительно полковому командиру, а не столичным чиновникам.

- Вы получите самые широкие полномочия. Кроме жандармов, в вашем распоряжении будут ратники православного союза. Его величество издаст соответствующий указ в ближайшее время.

Александра Федоровна жестом дала понять, что аудиенция окончена. Кошелев догадывался: полковник Мин не был в восторге от новых подчиненных – фактически, почти не обученных штафирок. Но дареному коню в зубы не смотрят. А, судя по докладам сотрудников секретного отдела православного союза, Мин страстно мечтает о генеральском чине и ради него пойдет на всё. Николай Александрович после московских событий находится в прострации и не будет возражать против рекомендаций супруги. Главное, чтобы Георгий Александрович почувствовал себя обязанным не Никитину, а Кошелеву…

Извергая клубы черного дыма, паровоз тянул тяжело груженые вагоны по насыпи, рассекающей заснеженные поля. Эшелон лейб-гвардии Семеновского полка. На открытых платформах – три броневика системы Накашидзе. Узнав в последний момент о подготовке карательной экспедиции, Никитин все-таки настоял на посылку в Москву бронетехники. При удачном исходе экспедиции Василий Степанович сможет приписать успех себе.

Позади осталось Бологое. Поезд пересек мост над замерзшей речкой. Никто из разглядывавших заснеженные окрестности солдат и офицеров не заметил мужчину в странном белом балахоне с увесистым фанерным ящиком в руках.

Человек в маскхалате повернул верньер настройки частоты и включил передатчик. Перед паровозом взметнулся столб огня. Взрыв установленного заранее радиофугаса разорвал рельсы.