только текст Путь домой (текст повести)

[АНТ]

Петра Сергеевича опять заваливали донесениями ревнители православия. Куда ходили, с кем общались Андрей Васильевич и Ольга Владимировна. Какие-то дальние родственники, однокашники по гимназии и императорскому техническому училищу. Всех приходится проверять – а толку чуть. Такие благонамеренные, что тошно становится. Самым опасным карбонарием среди знакомых инженера оказался его товарищ по училищу, подписавший петицию о необходимости срочного благоустройства отхожих мест на Ярославском вокзале.

Кошелев меланхолично перебирал бумаги, куря дорогие гаванские сигары, когда в гостиничный номер вошел жандармский офицер с приглашением от великого князя Сергея Александровича. Императорский дядя и одновременно свояк, московский генерал-губернатор, звал Петра Сергеевича к себе на прием. Многоопытный чиновник понимал, что предстоит отчет о проделанной работе, в какие изысканные выражения не облекалась бы беседа.

Резиденция генерал-губернатора располагалась на Тверской, в двух шагах от «Националя». При личном общении великий князь произвел на Кошелева неприятное впечатление, несмотря на безупречные манеры. Что-то порочное было в этом джентльмене с холеной бородой. Петр Сергеевич, умевший добывать компрометирующие сведения и доверявший своей интуиции опытного сотрудника спецслужб, всё больше убеждался в справедливости слухов о содомских наклонностях «князя Ходынского». Ходили также разговоры о романе великой княгини Елизаветы Федоровны, родной сестры императрицы, и Владимира Джунковского, адъютанта генерал-губернатора. Возможно, великий князь сам поощрял шашни своей супруги, чтобы не препятствовала противоестественным увлечениям мужа.

Цедя слова, генерал-губернатор напомнил питерскому гостю, что официальный шеф московского отделения православного союза именно он, великий князь Сергей Александрович, и любые действия с участием московского актива ПС без согласования с ним недопустимы. Формально его императорское высочество был прав, однако Кошелев видел, что реально великий князь делами организации не занимался, свалив их на помощников, превративших отделение в собственную кормушку. Махинации сотрудников бросали тень и на генерал-губернатора, но тот не вмешивался, не выгораживая проштрафившихся и не отмежевываясь от них. Скорее всего, Сергей Александрович Романов считал себя надежно защищенным от любых обвинений своим родством с царём. Не без оснований – за Ходынку вину свалили на полицмейстера Власовского, а великого князя даже не сняли с должности. Но теперь высокопоставленный содомит резко изменил отношение к делам.

Петр Сергеевич попытался осторожно выяснить причины такой перемены, скрываемые под маской начальственного гнева. Но Сергей Александрович рта не давал раскрыть.

- Что вы мне докладываете, милостивый государь? – почти кричал великий князь. – И чем вы занимаетесь в первопрестольной? Собираете клевету на самых достойных подданных империи! Посылаете моих людей с пустяковыми поручениями! И это в то время, когда бомбисты готовят покушения на самых важных лиц в государстве! Под ударом основы Российской монархии!

Генерал-губернатор размашисто перекрестился.

- Но позвольте, ваше высочество, я всеми силами стараюсь расследовать убийство верных слуг империи…

- Это вы можете рассказывать газетчикам. А на самом деле серая скотинка, сиречь русский мужик, тысячами гибнет сейчас в Маньчжурии. Какое значение имеет гибель еще сотни мужиков? Совсем недавно я посетил Санкт-Петербург и услышал очередное пророчество нашего дорогого друга. Будущее ужасно! Ищите бомбистов и не отвлекайтесь на мелочи!

Кошелев видел нелогичность речи великого князя, пытался безуспешно возражать. Но с таким же успехом можно было проповедовать трезвость выпивохам в кабаке. «Дорогим другом» в придворных кругах последнее время именовали Никитина. Бывший женевский душегуб периодически ошарашивал окружающих новыми апокалиптическими пророчествами. Петр Сергеевич не присутствовал при последних беседах Никитина и Сергея Александровича, но догадывался, что речь опять шла о предсказании будущего. А что если за агрессивным, но нелогичным напором великого князя стоит банальный страх? Генерал-губернатор услышал про собственную гибель и старается её предотвратить, отодвинув на второй план все остальные дела.

[АНТ]

Сидя в гостиничном номере, Кошелев писал отчеты по итогам московской командировки. Одна бумага – для великого князя Сергея, другая – для главной управы ПС, фактически, для Никитина, третья, самая пространная, - для себя. Первый и второй документы были полны трескучих фраз о достигнутых успехах в героической борьбе с коварными врагами монархии. Зато в личных заметках Петр Сергеевич дал волю накопившемуся раздражению, поминая бездарное начальство и тупых исполнителей. За две недели после памятной беседы с генерал-губернатором пришлось натерпеться всякого, а результаты весьма скромные. Да, в соответствии с великокняжескими пожеланиями, мобилизовав почти весь московский актив православного союза, удалось найти и ликвидировать эсеровскую динамитную мастерскую в Мытищах, рядом с вагоноремонтными мастерскими. Теперь «князь Ходынский» может перевести дух и поставить питерского специалиста в пример собственным охранникам. Никитин получит кучу доказательств, что в ростокинском побоище виноваты эсеры. Много злобных эсеровских боевиков с наганами. В Мытищах эсеры попытались сопротивляться жандармам и были убиты на месте. Так что в наличии покойники, на которых можно списать всё. А «короткими ружьями» тяжело раненый свидетель, не разбиравшийся в оружии, мог назвать «маузеры». Будем считать, что невероятная, выше, чем у картечницы Гатлинга-Барановского, скорострельность оружия боевиков просто почудилась с перепугу.

Но для себя Кошелев твердо решил – найти шпионов, явившихся из будущего, выяснить, что они хотят и что с них можно получить. Все документы, содержащие полезные с этой точки зрения сведения, были тщательнейшим образом подшиты, так же, как и компромат на казнокрадов из московского руководства ПС. Наверняка, у господ из грядущих веков есть что-нибудь и поинтереснее скорострельного оружия. А не будут сговорчивы – пригодятся, по крайней мере, в качестве средства давления на Никитина. Петр Сергеевич чуял нутром – такая интрига обещает серьезный выигрыш. Такая игра против всех захватывала чиновника куда сильнее, чем рулетка в Монте-Карло, где Кошелеву однажды довелось работать по заданию заграничного бюро охранного отделения…

В центральном правлении ПС на Гороховой Никитин тупо перелистывал страницы пухлого кошелевского отчета. Протоколы показаний свидетелей, заключения военных экспертов доказывали, что побоище в Ростокине учинил большой отряд боевиков-эсеров, защищавший японского шпиона и по совместительству агента мирового сионизма Каца. Означенный агент готовил покушение на московского генерал-губернатора – великого князя Сергея Александровича. Отряд возглавляли нелегалы из партии социалистов-революционеров, жившие под именем супругов Вильямс на даче в подмосковной Лосинке. Настоящие имена не установлены, но есть предположение, что это Борис Савинков и Дора Бриллиант, сильно изменившие внешность. Московское охранное отделение при постоянной поддержке со стороны православного союза ведет розыск скрывшихся инсургентов, но для улучшения работы спецслужбам требуется дополнительное финансирования. Часть боевиков уже уничтожена при захвате подпольной динамитной мастерской в Мытищах. Протоколы опознания трупов прилагаются.

[АНТ]

Глава 11. Подмосковные встречи

Поздней осенью Абрамцево выглядело очень красиво, но производило при этом впечатление запустения, даже заброшенности. Даже ажурные перила на деревянном мостике через Ворю покосились и облезли. В школьные и студенческие годы Ростислав часто посещал музей-усадьбу. Великолепные подмосковные пейзажи, картины лучших русских художников девятнадцатого века, интерьеры аксаковских и мамонтовских времен поднимали настроение после городской суеты.

И теперь физик узнавал плоды буйной фантазии художников абрамцевского кружка – баню-теремок, избушку на курьих ножках, маленькую церковь во владимиро-суздальском стиле. Однако лучшие времена мамонтовской усадьбы уже миновали. В последний год девятнадцатого века Савва Иванович разорился, потерял почти всё своё состояние. Абрамцево не пошло с молотка только потому, что бывший железнодорожный магнат успел перевести имение на жену. Сам Мамонтов теперь обитал в городском доме на Бутырке, с переменным успехом пытаясь сделать прибыльным маленький завод художественной керамики. В Абрамцево изредка приезжали дочери – Вера и Александра продолжали при случае приглашать художников, несмотря на постоянные финансовые затруднения.

Печальную историю упадка усадьбы Ростислав и Ма Ян услышали от Валентина Серова. Маститый художник преподавал в Москве, но по старой памяти посещал Абрамцево, где когда-то написал знаменитый портрет юной Верочки Мамонтовой – «Девочку с персиками».

После ростокинского столкновения с нациками Ростислав понял, что оставаться в Лосинке – опасно для здоровья. Слишком уж приметна для окрестностей Москвы внешность жены. К счастью, последняя партия автоматов уже хранилась на складе оружейной лавки деда Семена, под дешевыми охотничьими ружьями. Ящики с автоматами на всякий случай минировались – попытка вскрытия без знания секрета приводила к срабатыванию простого детонатора. Лишние бруски динамита Ма Ян использовала для минирования дачи – надо же устроить жандармам сюрприз-фейерверк на прощание.

Во время вечернего радиосеанса Ростислав рассказал про бой Андрею. Прадедушка воспользовался экспериментальным скоростным автомобилем, чтобы вывести «Вильямсов» на конспиративную квартиру в Сергиев Посад, прежде чем жандармы выйдут на их след. Сочувствующий социал-демократом инженер-путеец без лишних расспросов согласился приютить московских подпольщиков на несколько дней в своем доме на Красюковке – отдаленной окраине уездного городка, вдалеке от лавры, вокруг которой крутилась местная жизнь. С покинутой дачи супруги сумели взять только деньги, рацию и два автомата с небольшим запасом патронов. Хотя хозяину дома доверяли, на всякий случай ему Ма Ян представили как молодого рабочего-калмыка из Астрахани. По просьбе жены Ростислав купил в лавке старьевщика в Хотькове более-менее подходящую мужскую одежду. Правда, штаны, рубаха и армяк даже самого маленького размера оказались безнадежно велики. Кореянка походила на мальчишку с рабочей окраины, донашивающего отцовские вещи. Надвинутый на глаза картуз с несуразно большим козырьком скрывал черты лица. Физик нарядился мастеровым, благо на фабрике Шмита часто приходилось работать руками, и ладони достаточно задубели.

Однако требовалось найти пристанище на длительный срок. После взрыва в Лосинке Андрей Вельяминов стал наводить справки в Москве. Решение нашла Мария Андреева, знавшая художников абрамцевского кружка. «Товарищ Феномен» помнила про левые взгляды Валентина Серова. Знаменитый живописец мог без особых подозрений устроить товарищей в полузаброшенной мамонтовской усадьбе. Здесь Ростиславу и Ма Ян пришлось опять сменить обличье, изображая художников-самородков из Сибири. Немногочисленные обитатели Абрамцева насмотрелись на богемных гостей, и странности в облике и поведении не привлекали особого внимания. Физик неплохо для любителя рисовал карандашом и пастелью, а кореянка со школьных времен умела писать акварели в традиционном стиле, предпочитая пейзажи в духе Чон Сона.

[АНТ]

По вечерам супруги выбирались в окрестный лес, бродили по узким тропкам, любовались березами, покрытыми поредевшей желтой листвой, углублялись в темный сырой ельник. Периодически моросил мелкий холодный дождь, всё чаще сменявшийся колючим снегом. Основным каналом связи с внешним миром оставалось радио. Во время вечерних сеансов связи Ростислав выслушивал новости от товарищей-революционеров из Москвы, Петербурга, Женевы и Парижа и диктовал собственные аналитические статьи для «Искры».

В один из пасмурных дней на границе осени и зимы Андрей Вельяминов захлебывающимся от волнения голосом – это явственно слышалось сквозь фединги – сообщил Ростиславу и Ма Ян о рождении сына.

- Приветствуем будущего гражданина социалистической Российской республики! – крикнула в микрофон кореянка. – И горячий привет Оленьке!

В дверь гостевого флигеля постучали.

- Кто бы это мог быть? – нахмурился физик, закрывая рацию от посторонних глаз лоскутным одеялом.

Ма Ян осторожно открыла дверь. На пороге, отряхивая длинный суконный плащ от мокрого снега, стоял Троцкий. Под мышкой революционер держал объемистый саквояж. Лев Давидович широко улыбался.

- Здравствуйте, дорогие мои ученые отшельники! Как же я рад вас видеть!

- Привет! Какими судьбами? Как жизнь в Питере? Сильно от женевской отличается? А как поживает Наталья Ивановна?

Троцкий шутливо всплеснул руками.

- Всё, всё расскажу. Наташенька пока в Женеве осталась. А питерские рабочие – молодцы. И марксистскую теорию изучают, и за революцию, когда время придет, готовы драться, как…

- Как львы, - физик не удержался от каламбура, подкалывая не в меру патетичного молодого товарища. – Проходи в комнату, сейчас самовар поставлю – отогреешься с дороги.

- Как раз к чаю кое-что имеется, - Лев галантно преподнес Ма Ян коробочку конфет от Эйнема.

За чаем из пыхтящего ведерного самовара друзья разговорились. Между делом Ма Ян упомянула рождение сына у Ольги – Троцкий не раз общался с Андреем и его женой по радио, хотя лично пока не встречался. Лев обрадовался, попросил при первой оказии передать поздравления новоиспеченным родителям, но потом помрачнел.

- Знаете, я три года не видел дочерей. Даже известия о них получаю урывками, при большом везении. Как жизнь сложится у девочек? Когда бежал из якутской ссылки, Нина и Зина остались с Александрой, моей первой супругой. Что поделать, такова жизнь. Порой похожа на греческую трагедию.

Ростислав напомнил себе, что, несмотря на молодость, его собеседник уже немало пережил. Да и что скажешь в такой ситуации? Знание истории тут бесполезно. Не рассказывать же про раннюю смерть от болезни одной дочери и про самоубийство другой. И тем более про убийства еще не родившихся сыновей. Впрочем, будем надеяться, что эти несчастья удастся предотвратить.

Троцкий тем временем взял себя в руки. Привычным жестом поправил пенсне и сказал:

- Знаете, товарищи, у меня имеется и отчасти корыстный интерес в сегодняшнем визите. В Женеве профессор Филиппов изготовил опытный образец лучевого ружья и по совету доктора Федорова предложил испытать его в деле. Возвращаясь в Россию, я провез аппарат в разобранном виде. В Петербурге наши товарищи из технической группы собрали установку. Всё вроде правильно, но аппарат не действует.

- Мотор был совсем, как настоящий, но не работал, - физик процитировал еще не написанный роман.

- Сперва мы думали, что причина в недостаточной чистоте ингредиентов при изготовлении расходуемых материалов. Химики проверили всё, но безрезультатно. Вспомнив про вашу осведомленность в работах Михаила Михайловича, я решил обратиться к вам.

Лев достал из саквояжа и протянул Ростиславу продолговатую латунную коробку

[АНТ]

Потом Троцкий достал листки со схемами и пояснениями, написанными мелким четким почерком Филиппова. Посмотрев на общую схему, физик снял верхнюю крышку и начал с большим интересом изучать устройство первого в мире боевого лазера. Компоненты рабочей смеси хранились в отдельных металлических баках: тонкостенном – для хлористого азота с добавками и массивном, рассчитанном на высокое давление, - для жидкой углекислоты. Присадки к хлористому азоту служили ингибиторами, препятствующими самопроизвольному разложению, и, видимо, участвовали в образовании активной среды с метастабильными уровнями. Разобрав список присадок, Ростислав присвистнул – среди них имелась синильная кислота. Установка была довольно опасна даже в нерабочем состоянии: хлористый азот легко мог детонировать от внешнего сотрясения, распылить яд и разрушить баллон высокого давления. По тонким трубкам компоненты подавались в рабочую камеру – медный цилиндр с прозрачными окнами на торцах. Дозировка регулировалась сложной системой жиклеров и клапанов. В лаборатории двадцать первого века Ростислав воспользовался бы микропроцессором и дозаторами, в студенческие времена собрал бы аналоговый регулятор. А Филиппов с помощью женевских умельцев сотворил шедевр прецизионной механики. Зеркала оптического резонатора размещались снаружи камеры. Физик обратил внимание, что юстировочные винты закручены до упора. Похоже, питерские мастера приняли их за обычный крепеж и затянули от всей души, сбив регулировку.

Поняв причину отказа, Ростислав потратил еще час на отладку лазерного «ружья». Последняя доводка проводилась во дворе – при пристрелке на малой мощности в качестве мишени использовались остатки стройматериалов, завалявшиеся после починки забора. Троцкий, как завороженный, смотрел на дырки с обугленными краями, появляющиеся в толстых досках, будто сами собой. Скоро древесина затлела, задымилась, хотя сухой не была. Физик пояснил, что инфракрасный луч невидим, но заметно рассеивается молекулами воды, поэтому аппарат Филиппова лучше использовать в сухую погоду. Установка работала почти бесшумно, слышалось только тихое шипение отработанной смеси в клапане сброса.

- Только, Лев, не забывай про охлаждение. При работе лишняя энергия уходит на нагрев корпуса. Михаил Михайлович сделал рабочую камеру из меди, она хорошо проводит тепло, но при частой «стрельбе» аппарат не успеет остыть и может выйти из строя. Лучше всего использовать по воздушным целям – аэропланам и дирижаблям. Просто по воздушным шарам.

- Это-то пока не требуется, - рассмеялся Троцкий. – Городовые ещё летать не научились. Разве что по воронам стрелять, подобно государю-императору.

- Скоро аэропланы станут эффективным оружием. «Ночной летун, во мгле ненастной земле несущий динамит», - Ростислав опять не удержался от цитаты из еще ненаписанного стихотворения Блока. – Вопрос считанных лет, если не месяцев.

Троцкий начал собираться, не желая лишний раз показываться посторонним обитателям Абрамцева. Лев Давидович рассчитывал переночевать в Сергиевом Посаде, в гостинице для православных паломников рядом с лаврой – при выборе места проявились не только соображения безопасности, но и своеобразный юмор.

Кроваво-красный диск Солнца опустился, скрываясь за верхушками вековых елей. Ростислав и Ма Ян сидели за освещенным керосиновой лампой столом, объединенными усилиями сочиняя для «Искры» новую статью со сравнительным анализом опыта рабочего движения в различных странах. Со двора послышался неясный шум. Может быть, зачем-то вернулся Троцкий? Ма Ян прислушалась – лицо её выражало сильные и противоречивые эмоции.

- Что такое? – недоуменно спросил Ростислав.

- Говорят… кто-то говорит, точнее, кричит по-корейски. Просит помощи

[АНТ]

Перед входом во флигель стоял местный сторож, отставной унтер, а его за рукав дергал молодой низкорослый, лишь чуть выше Ма Ян, парень, судя по внешности, откуда-то из восточной Азии. Гость, одетый явно с чужого плеча, как бедный российский крестьянин, был сильно возбужден и что-то пытался втолковать сторожу, мешая русские и корейские слова. Ма Ян пристально разглядывала соотечественника. Потом, перейдя на корейский язык, принялась расспрашивать.

После короткого обмена певучими корейскими фразами Ма Ян шепнула Ростиславу:

- Представляешь, Слава, это сам Ан Чун Гын! Никогда не слышала, что он побывал в России.

- Пардон, дорогая, а кто это? Судя по твоим словам, это личность историческая, но я, к своему стыду, никогда не слышал этого имени.

- Слава, ты, кажется, читал про убийство Хирабуми Ито?

- Помню, что этого японского маркиза не то вскоре после официальной аннексии Кореи, не то перед таковой застрелил в Харбине какой-то твой соотечественник во время переговоров с российским представителем Коковцевым.

- Так вот, корейского патриота, позднее повешенного японцами, звали как раз Ан Чун Гын. Его фотографии есть в любом школьном учебнике истории – и в Сеуле, и в Пхеньяне. У нас к нему относятся, как в Швейцарии – к Вильгельму Теллю, или в России – к тому крестьянину-проводнику…

- Ивану Сусанину, - уточнил Ростислав. – Понятно, раскрученный патриотический миф. Впрочем, парень, видно, и на самом деле герой, вроде наших народовольцев, раз жизнью пожертвовал, вернее, пожертвует ради своего дела. Но что он делает в Абрамцеве и что хочет от нас?

- Говорит, что жена сейчас рожает, ей очень плохо, нужна повивальная бабка или врач. – Ма Ян сочувственно смотрела на Ан Чун Гына. – Как я поняла из его слов, тут в соседней деревне обосновалась большая группа корейских беженцев. Понадеялись на помощь от царских властей или от земства, ушли из Кореи вместе с отступающей русской армией. Потом скитались по всей России, перебиваясь случайными заработками… Но где сейчас найти врача?

- От Серова я слышал, что здесь еще гостит его приятель-врач. Он остановился в другом флигеле, только не любит общества. Я попробую потолковать с этим служителем Эскулапа.

- Лучше я, - предложила Ма Ян. – Даме вряд ли будет возражать даже отъявленный мизантроп. В эту эпоху не принято. И как переводчик общаться с пациенткой помогу. Я сейчас.

- А если это подстава? Провокация охранки? – недоверчиво сказал Ростислав. – Я возьму автомат и пойду с тобой.

- Не надо, Слава. Напугаешь людей. Представляешь, в нашем времени в палату роддома – хоть в Женеве, хоть в Москве, хоть в Сеуле – входит мужик с автоматом. Что с роженицами будет? Ты лучше рацию посторожи. Впрочем, я подстрахуюсь, возьму пистолет.

Ма Ян вернулась в дом, сунула в потайной карман браунинг и, накинув полушубок, вышла к Ан Чун Гыну. Физик услышал оживленный диалог на корейском языке. Потом Ма Ян попросила сторожа запрягать лошадей на случай, если придется везти доктора к роженице. Унтер кивнул и, приволакивая ногу, пошел в сторону конюшни. Ма Ян и Ан Чун Гын обогнули усадебный дом и завернули за угол...

Ростислав ждал, стоя на крыльце гостевого флигеля. Уже стемнело. На душе было неспокойно. Уж очень подозрительно выглядел кореец. Трудно представить, чтобы террорист-смертник при любом развитии событии стал тихим бомжом-гастарбайтером. Не тот характер. А вот контакты со спецслужбами для международного авантюриста – дело тривиальное. Всё-таки надо подстраховать Ма Ян, независимо от ее желания. Физик взял автомат и прошел в сторону крыла, где жил доктор. Дверь была открыта настежь. Сняв автомат с предохранителя, Ростислав вошел внутрь. Врач лежал на полу, на голове запеклась кровь. Ма Ян исчезла.

[АНТ]

Физик почувствовал ярость, захлестывающую сознание. Подвернись сейчас святоша из православного союза – не задумываясь, свернул бы шею голыми руками. И автомат не потребовался бы. Ростислав чуял нутром – без черносотенцев тут не обошлось. Но интуиция и гнев не могут заменить факты и логику, ученый постарался взять себя в руки. Физик нагнулся к раненому, прощупал артерию на шее. Врач был оглушен чем-то вроде кастета, но остался жив. Сохранялась надежда разговорить свидетеля, когда (и если) тот придет в себя. Череп, кажется, выдержал, трепанация, насколько мог судить Ростислав, по-дилетантски разбирающийся в медицине, не потребуется. Физик прошел в господский дом и позвал управляющего имением. Мол, в Абрамцево пробрались грабители, врач попытался им помешать, но получил кастетом по голове. Однако, испугавшись, что на шум сбегутся люди, бандиты ретировались. Про похищение Ма Ян Ростислав рассказывать не стал. Управляющий, благообразный старик, очень давно служивший семье Мамонтовых, стал энергично отдавать распоряжения немногочисленной прислуге. Стало ясно, что о пострадавшем позаботятся. Подошло время сеанса радиосвязи. Физик вернулся в комнату, включил рацию и вызвал Андрея Вельяминова. Инженер тоже заподозрил козни националистов и предложил взять в заложники кого-нибудь из главных вожаков московских пээсовцев, чтобы обменять на Ма Ян.

- Можно, но чересчур рискованно, - подумав, возразил Ростислав. – То есть, технически, в общем-то, выполнимо, но просчитать последствия, не зная внутренних раскладов у врага, мы не сможем. Вдруг мы предъявим требования как раз конкуренту заложника? Какой обмен получится?

- Это верно, никакой. Тогда я беру оружие и срочно выезжаю в Абрамцево, вдвоем мы что-нибудь придумаем.

- Заверни в Сергиев Посад. Там в гостинице для паломников остановился товарищ Троцкий. У него есть одна полезная техническая новинка. Да и сам он человек толковый и деятельный.

Физик коротко рассказал о приезде Льва Давидовича и об аппарате профессора Филиппова.

- Хорошо, - согласился Андрей, - часа через полтора буду в Сергиевом Посаде. Ты пока расспроси слуг и гостей в усадьбе, может, кто-нибудь что-то видел. Конец связи.

Отключив рацию, Ростислав прошел к управляющему. После долгой, полной намеков в совершенно японской манере беседы старик дал понять, что не собирается связываться с исправником. От полиции больше неприятностей, чем пользы. В принципе, физика это устраивало – не требовалось снова скрываться. Однако поискам Ма Ян разговор помог мало – управляющий ничего не видел и не слышал, сидя в кабинете за хозяйственными бумагами. Полезными сведениями можно было назвать только рассказ о ближних деревнях – там в усадьбу нанимали работников. Ни про каких корейских беженцев управляющий не слышал – только китайские торговцы-старьевщики изредка появлялись в окрестностях. Следовательно, появление в Абрамцеве натурального корейца, причем известного в будущем в качестве террориста, было не импровизацией, а тщательно подготовленной в расчете на личность Ма Ян операцией. И организатор такой операции – явно не примитивный костолом-черносотенец из Охотного ряда. Может быть, Никитин постарался. Омоновец туповат, но на полковничьей должности удерживался – стало быть, научился в какой-то мере играм спецслужб. Или нашелся местный прыткий службист?

Сторож, с которым разговаривал Ан Чун Гын, куда-то делся. Интересно, был ли он в сговоре с похитителями? Из прочих работников злоумышленников видел лишь конюх, чье внимание привлек громкий разговор. Из дверей конюшни любопытный работник разглядел не только корейца, но и троих крепких мужиков вполне русской наружности, заходящих во флигель, где жил врач. Уже вернувшись к лошадям, конюх услышал странный треск. Уж не звук ли работающего автомобильного мотора?

[АНТ]

Ростислав в очередной раз, почти потеряв надежду узнать что-либо полезное, опрашивал прислугу, когда в темный двор усадьбы въехал и резко затормозил автомобиль. Приглядевшись, физик узнал машину Андрея Вельяминова. Точно! Из авто вылез Андрей. Вслед за ним выбрался Троцкий, осторожно придерживающий лучемет Филиппова. Лев Давидович задал Ростиславу несколько вопросов о случившемся. Физик отвечал коротко и сухо – наваливалась свинцовая усталость. Молодой революционер понял состояние товарища.

- Держись, не унывай! Найдем мы мадам Вильямс. Не иголку в стоге сена ищем. Ничего дурного с ней сделать не должны – слишком ценный заложник. Я в Сергиевом Посаде попросил тамошних социал-демократов быть начеку. Если похитители оттуда, всё прояснится в ближайшие день-два.

Ростислав оценил дружескую поддержку со стороны Льва, но сам понимал, сколь призрачны надежды на джентльменское поведение противника – скорее всего, черносотенцев.

Андрей попытался вернуть друзей к практической деятельности.

- Сейчас уже стемнело, мы не можем толком разглядеть возможные следы на улице. Но как я понял со слов товарища Вильямса, конюх слышал звук автомобильного мотора. Дорог, где может проехать авто, в округе немного – в сущности, это лишь Ярославский тракт и несколько съездов с него. Попробую я проехать по тракту и поспрашивать людей в придорожных трактирах. Проезжающий автомобиль должны запомнить.

- Можешь представляться спортсменом-аристократом, - предложил Троцкий. – Дескать, поспорил с другим таким же светским бездельником, кто быстрее объедет на авто все рестораны.

- Неплохая мысль, - Андрей кивнул и достал из кармана кожаного плаща несуразные очки-консервы. – Вот, завалялись с испытаний предыдущей модели. Нынешнее авто закрытое, глаза защищать не требуется, но в специальных очках буду лучше соответствовать предложенной роли развлекающегося богатея, как сказала бы товарищ Феномен.

Инженер вернулся к машине и несколькими оборотами рукоятки завел еще не остывший двигатель. Вскочив на шоферское место, Андрей вырулил на дорогу. Скоро отсвет фар с эдисоновскими лампами перестал различаться за деревьями.

- Ростислав, на мой взгляд, необходимо разобраться в деталях случившегося несчастья, чтобы помочь твоей супруге, - сказал Троцкий, вновь становясь похожим на въедливого студента физфака.

- Что ты имеешь в виду?

- Почему тебя самого даже не пытались похитить или убить? Вряд ли это случайный промах – организовал нападение явно не идиот. Похоже, что у исполнителей был совершенно недвусмысленный приказ.

- Я тоже об этом думаю, - медленно проговорил физик. – Полагаю, причина связана с сюрпризом, оставленным в Лосинке для жандармов. Теперь черносотенцы определенно знают: иметь дело с нами вредно для здоровья. Также у них есть все основания считать, что в случае открытой стычки мы будем драться до конца – желательно, до конца этой шибко православной публики – но не сдадимся. Поэтому официальным образом присылать жандармов в Абрамцево не стали. Грохнуть нас, конечно, могли без особых трудностей, раз уж выследили. Подстрелили бы издали во время прогулки – и пускай Мамонтов возмущается, но потом пришлось бы разбираться в наших вещах, рискуя напороться на сюрпризы. То же самое получилось бы в случае нашего одновременного ареста за пределами дома. Значит, враг в первую очередь заинтересован в образцах нового оружия. Теперь следует ждать ультиматума с требованиями относительно образцов пистолет-пулеметов, подкрепленными угрозами.

- А если мы попытаемся силой освободить твою жену, - сообразил Троцкий, - нарвемся на хорошо подготовленную засаду.

- Точно. Где держат Ма Ян – мы, вероятно, узнаем очень легко. Чересчур легко.

[АНТ]

Ростислав и Лев мрачно смотрели в темное окно. Вдруг что-то привлекло внимание. Приглядевшись, товарищи увидели тускло-желтый отблеск автомобильных фар. Андрей Вельяминов возвращался в Абрамцево.

Инженер вбежал в дом, на ходу стряхивая с плаща мокрый снег. От Андрея заметно попахивало водкой.

- Кажется, нашел! Действительно, миссис Вильямс в руках черносотенцев. Пришлось объехать множество трактиров – от Сергиева Посада до Софрина. За выпивкой люди становятся разговорчивыми, извините за банальность. “In vino veritas”. Не имею ничего против спиритуса в умеренных количествах и в хорошей компании, но опрокинуть по рюмке в каждом придорожном заведении – труд не из легких. В итоге – услышал разговор извозчиков в хотьковском трактире для паломников, останавливающихся на пути в Троице-Сергиеву лавру. Извозчики косо глядели на меня и жаловались на автомобилистов, перехватывающих богатых клиентов и пугающих лошадей ревом моторов. Короче говоря, недавно с Ярославского тракта в сторону Хотьковского женского монастыря свернул автомобиль с поднятым верхом. Скорее всего, «бенц», судя по описанию…

Наутро друзья решили обследовать обстановку в Хотькове вокруг монастыря. Чтобы не привлекать внимания, несколько верст между усадьбой и пристанционным поселком еще перед рассветом прошли пешком, оставив машину в Абрамцеве в каретном сарае. Революционеры изображали компанию подвыпивших мастеровых, позаимствовав подходящую потрепанную одежду из кладовки при художественных мастерских.

Пока Троцкий и Ростислав коротали время в трактире за парой чая, Андрей стал действовать почти в открытую. Он обладал подлинными незасвеченными документами и хорошо знал подмосковных крестьян-отходников, в отличие от южанина Льва и, тем более, пришельца из будущего. Еще один бедолага-сезонник, ищущий при монастыре работу на зиму, пока в поле делать нечего, - что может быть зауряднее? Однако первая попытка оказалась неудачной: хотьковские мужички, промышлявшие мелкой торговлей вразнос, растолковали «безработному мастеровому», что последние дни на работу внутри монастырской ограды нанимают только членов православного союза. Посторонний может надеяться устроиться лишь на принадлежащие монастырю лесопилки и в иконописные мастерские в окрестных селах. Хотьково заполнили здоровые неплохо одетые (как зажиточные крестьяне) мужики, у многих просматривалась военная выправка. Отставники или штурмовики православного союза? Последнее выглядит куда более вероятным, судя по достаточно молодому возрасту. Отсутствие уже примелькавшейся черной униформы означает неофициальный характер проводимой операции, но не скрывает ничего. Сопоставив сумбурные рассказы местных жителей и собственные наблюдения, инженер определил, что под видом разных артелей в поселок введено не меньше батальона пээсовцев. И неизвестное количество таких же головорезов размещено в самом монастыре…

[АНТ]

Глава 12. Святая обитель

Ма Ян было плохо. Не столько физически, сколько морально. Как она могла оказаться столь беспечной! Будто наивная школьница, купилась на появление соотечественника! Обрадовалась звукам родного языка! А этот «национальный герой»! Подлец, провокатор! Молодая женщина крыла Ан Чун Гына отборной бранью на пяти языках.

Всё случилось очень быстро. В прихожей врача ничего не подозревающую Ма Ян скрутили два здоровенных амбала в поддевках. Наверно, многолетний опыт занятий тэквандо мог бы помочь вырваться, но не в этом случае. На пятом месяце беременности женщине приходилось избегать резких движений. От громил мерзко воняло луком и сивухой. Ма Ян замутило.

Связав грубой пеньковой веревкой руки кореянке, черносотенец бесцеремонно обыскал ее и довольно хмыкнул, обнаружив спрятанный браунинг. Напарник держал у горла пленницы нож. Похитители вывели Ма Ян черным ходом и, продолжая угрожать ножом, затащили в автомобиль. Антикварная машина сильно отличалась не только от привычной техники двадцать первого века, но и от экспериментальных авто Андрея Вельяминова. Слабенький двигатель еле тянул по разбитой дороге. Везут в Москву? Однако дорога оказалась недолгой. Автомобиль въехал внутрь высокой ограды. В темноте было плохо видно, но по раздражающему удушливому запаху ладана Ма Ян догадывалась, что базой похитителей служит христианский храм или скорее монастырь.

Тюрьмой служил отдельно стоящий бревенчатый домик со ставнями на окнах. Впрочем, внутреннее убранство напоминало скорее фешенебельный отель. Но вооруженные револьверами охранники в черной пээсовской униформе не оставляли сомнений в назначении здания. Ма Ян заперли в маленькой комнате-камере, здоровенная мужеподобная монахиня с невыразительным лицом олигофренки пробурчала равнодушным голосом:

- Завтра утром с тобой будут говорить. Ответишь на вопросы – дадут жрать. Попытаешься бежать – накажут кнутом

[АНТ]

Наутро начался допрос. Рослый по меркам начала двадцатого века субъект в черной форме православного союза держался властно, но пока корректно. По выправке и манерам Ма Ян догадывалась, что пээсовец может быть офицером – скорее всего капитаном или майором, судя по возрасту. Впрочем, были ли в русской армии начала двадцатого века майорские чины? Ан Чун Гын явно играл подчиненную роль, демонстрируя почти раболепие и глядя на хозяина, будто хорошо выдрессированный той-терьер.

Офицер вел беседу жестко и довольно прямолинейно, без особых психологических вывертов, ожидавшихся кореянкой от профессионала-контрразведчика. Хотя, возможно, простота была нарочитой и скрывала изощренную игру.

- Сударыня, хватит запираться. Я уважаю вашу преданность микадо, но сейчас вы в моей власти. Или вы добровольно рассказываете о путях передачи секретного оружия от полковника Акаши бунтовщикам, или, к моему глубокому прискорбию, вами займутся менее культурные, но очень патриотичные господа. Полагаю, вас интересует как ваша личная судьба, так и судьба будущего ребенка. Вы же не хотите огорчить своего, так сказать, супруга?

По содержанию вопросов Ма Ян понимала, что контрразведчик-пээсовец считает её европейски образованной корейской аристократкой, сторонницей прояпонской ориентации, ради паназиатской идеи работающей на японского резидента Мотодзиро Акаши. Ростислава же, видно, пээсовцы продолжали считать англичанином, офицером на службе Эдуарда VII, кем-то вроде Джеймса Бонда. С учетом англо-японского союза, такое предположение выглядело почти очевидным.

Закидав пленницу вопросами, чередующимися с вежливыми угрозами, офицер утомился и сделал знак стоявшей рядом монахине. Та быстро принесла чашку из тонкого китайского фарфора с ароматным крепким чаем и бутылку ямайского рома. Пока контрразведчик смаковал чай, подливая в чашку ром, беседу повел Ан Чун Гын, перейдя на корейский язык.

- Госпожа Пак Ма Ян, настоятельно советую принять предложение русского штабс-капитана Песцова. Поверьте, это в интересах Чосон. Знаю, что вы давно живете далеко от Сеула, там сейчас многое переменилось. Я раньше надеялся, что победа Японии над Россией обеспечит союз и сопроцветание трех азиатских империй – Кореи, Китая и самой Японии. Но теперь японские солдаты грабят корейский народ, как белые дьяволы никогда не грабили. Когда крейсера адмирала Макарова нарушили снабжение японской армии на континенте, солдаты стали отбирать у крестьян последний рис. При малейшем возмущении рубят катанами. Император ничего не может сделать. Народ, как в Имдинскую войну, создает отряды ыйбён. Я воевал в таком отряде, но потом пришлось уйти во Владивосток.

Ма Ян анализировала слова соотечественника. Видимо, причиной отличия положения от известного из учебников истории стало спасение адмирала Макарова при взрыве «Петропавловска» и прорыв части Порт-Артурской эскадры во Владивосток. Более эффективная крейсерская война на коммуникациях вынудила японских генералов снабжать армию за счет мирного населения Кореи и Китая. Поэтому антияпонское партизанское движение ыйбён началось раньше, а Ан Чун Гын, не занявшись торговлей углем, успел разочароваться в паназиатских идеях и возненавидеть алчных вельмож из генро, да и прочих японцев. Ан Чун Гын не питал ни малейших симпатий к Российской империи, но теперь видел в ней единственный реальный противовес японской экспансии, на глазах уничтожающей остатки корейской государственности. Перейдя с остатками разбитого отряда на русскую территорию, энергичный кореец начал обивать начальственные пороги в поисках поддержки для антияпонского сопротивления. С помощью военных контрразведчиков Ан Чун Гын добрался до Санкт-Петербурга, где попал в руки руководителей православного союза. О своей жизни в России корейский партизан рассказывал в общих чертах, несомненно умалчивая или искажая многие существенные обстоятельства, однако Ма Ян поняла главное: неискушенного в политических интригах бывшего сеульского торговца в своих интересах используют российские реакционеры из ПС. По меркам Корейской империи времен Коджона Ан Чун Гын неплохо образован, знаком с конфуцианскими трактатами, умеет красиво и вычурно говорить, но по европейским критериям он абсолютный невежда, игрушка в руках политиканов. Пытаются перевербовать и Ма Ян, играя на патриотических чувствах в дополнение к лобовому нажиму со стороны штабс-капитана. А этот Песцов не так прост, как кажется на первый взгляд. Делает вид, что не понимает корейского языка, но прислушивается к разговору. Раз Ан Чун Гын вышел на российские спецслужбы еще во Владивостоке, доказав свою полезность, логично предположить, что и сейчас корейца опекает профессионал-ориенталист, сменивший армейский мундир на черную униформу православного союза. Надеется, наверно, что женщина проявит слабость и наболтает лишнего в беседе с соотечественником. И еще одна очень неприятная деталь: Ан Чун Гын вопреки традиционному этикету назвал пленницу полным корейским именем, которое в этом мире кроме Ростислава мог знать только Никитин…

Ма Ян решила подыграть Ан Чун Гыну, чтобы выиграть время в надежде на изменение обстановки.

- До меня, почтенный, доходили слухи о неподобающем поведении солдат микадо. Однако что я, слабая женщина, могу изменить в судьбах могущественных империй, столкнувшихся в беспощадной войне?

- Вы знаете про новое оружие, убивающее одновременно многих врагов. Дайте его русским янбонам, и они спасут нашу Чосон от грабителей из генро. Не надо помогать русским бунтовщикам, выступающим против своего законного повелителя.

- Предлагаете избавиться от японского дракона с помощью русского тигра? Будет ли лучше для Чосон? Во всяком случае, мне сейчас нужно подумать. Надеюсь, вы предоставите мне возможность привести себя в порядок?

Кореянка с трудом изобразила подобие кокетливой улыбки.

- Хорошо. Завтра мы продолжим беседу, но советую не забывать о возможных последствиях вашей несговорчивости, - сказал по-русски штабс-капитан, не дожидаясь перевода от Ан Чун Гына. Ма Ян с удовлетворением отметила промах офицера. Видно, кастовое самомнение мешало вникать в детали – штатский человек, тем более женщина, не воспринимался контрразведчиком как серьезный противник. Самомнение и самолюбование заставили Песцова пойти на уступки – захотелось чистой победы, утереть нос своим коллегам-костоломам. Лучше играть на самомнении противника, чем на его джентльменстве.

Ма Ян снова осталась в комнате-камере одна. В который раз огляделась. Шансы на побег без внешней помощи близки к нулю. Хотя видеокамеры наблюдения пока не изобретены, монастырь заполнен штурмовиками православного союза. В принципе костюм монахини помог бы скрыть лицо и фигуру, но инокини, приносящие еду, чересчур рослые. Даже если удастся оглушить, задушить или прирезать одну из этих здоровенных теток, балахон не по росту будет бросаться в глаза. Впрочем, Ма Ян на всякий случай начала плести удавку, отодрав тесьму от неосмотрительно оставленной занавески. Но как же передать весточку Ростиславу, единственному родному человеку в чуждом мире прошлого?

После малосъедобного постного ужина, принесенного неразговорчивыми придурковатыми монахинями, к Ма Ян пришел Ан Чун Гын, на этот раз один. Вероятно, штабс-капитан решил, что помощник-кореец лучше уболтает пленницу. Несмотря на антипатию к соотечественнику, служащему фашистам-пээсовцам, женщина постаралась изобразить чуть ли не придворную любезность. Чувствуя себя персонажем из старинной повести, вроде Чхунхян, Ма Ян витиевато, с множеством иносказаний, говорила о простых вещах. Такую манеру разговора образованная по-европейски кореянка раньше использовала только в шутку. Но сейчас вопросы обсуждались совсем не шуточные. Ан Чун Гын мыслит категориями феодального общества и отождествляет интересы корейского народа с интересами корейского государства и лично императора Коджона. Корейский авантюрист по образу мышления напоминает самых отсталых русских крестьян, ни разу не покидавших своей деревни. Даже азы марксизма объяснять такому субъекту крайне затруднительно, с таким же успехом можно прочесть ему лекцию по физике полупроводников или по принципам работы коллайдеров и трековых детекторов. И этот дремучий тип пытается распропагандировать коммунистку двадцать первого века, привыкшую к кипящей интеллектуальной жизни научного сообщества! Это почти смешно!

По ходу разговора Ма Ян стала понимать, что не стоит доверять только первому впечатлению о человека, что многие старые догмы в сознании Ан Чун Гына начали давать трещину. За время войны и странствий по Корее, Китаю и России кореец успел насмотреться всякого. Теперь бывшая сотрудница ЦЕРНа постаралась подобрать нужные аргументы, понятные для недавнего партизана, постепенно перейдя к более привычной прямой манере дискуссии.

- Понимаете, уважаемый, какая бы империя ни победила в войне, корейские крестьяне проиграют в любом случае. Даже без открытого грабежа им придется отдавать свой рис, чтобы купить стальные серпы для работы и хлопковые ткани для одежды. Либо из Тулы и Иваново-Вознесенска, либо из Токио и Осаки. Да еще платить подати, чтобы приближенные к власти могли покупать автомобили, роскошную одежду из Парижа и прочие предметы роскоши.

- Значит, госпожа, надо вернуться к добродетельной жизни прошлых времен по заветам Конфуция, без дьявольских европейских машин. Правы были ихэтуани, когда уничтожали железные дороги, построенные русскими варварами в Маньчжурии.

- Лет сто назад в Англии нашлись люди, пытавшиеся ломать машины. Луддиты, так их прозвали, обратили на себя внимание общества, но, в конце концов, потерпели поражение. Народ их не поддержал. Людей от поколения к поколению становится всё больше, несмотря на войны и эпидемии. Без машин теперь просто не выжить. Поэтому возврат к прошлому невозможен. И оружие, которое вы помогаете добыть православному союзу, - это тоже своего рода машина. А насчет заветов Конфуция – по ним ли живет новоиспеченный католик Томас? Или он уже успел перейти в православие, веру своих новых хозяев?

Ма Ян выделила голосом последние фразы. Ан Чун Гын заметно побледнел. Не иначе, дал слабину корейский пээсовец.

- Откуда госпоже известно о моём крещении? Вы посланы братьями иезуитами? Оружие бунтовщикам тоже они передают?

- Неважно, кем послана я. Существенно только то, что надо делать дальше, - Ма Ян говорила с серьезным видом, а в сознании вертелась шаловливая мысль. «Вот сказать бы этому напыщенному болвану, что читала про него в школьном учебнике! Рассказать про школу в Кванчжу, про университет в Сеуле. Сочтет, наверно, сумасшедшей».

- Беда, уважаемый, не в машинах, а в их хозяевах. Трудятся на фабриках и заводах множество рабочих и инженеров, а выгоду получают фабриканты и купцы, торгующие продукцией. Перепадает и правителям – в виде налогов.

- Но разве фабрикант не трудится на своей фабрике, не управляет ею? – попытался возразить Ан Чун Гын.

- Во-первых, многие просто передоверяют наемным управляющим. Во-вторых, даже действительно работающий капиталист оценивает вклад себя любимого повыше, чем вклад любого наемного работника. К тому же для увеличения прибыли фабрикантам нужно сырье подешевле. Поэтому и японские, и русские капиталисты толкают своих правителей к завоеваниям, причиняя народам неисчислимые бедствия. А те, кого вы называете бунтовщиками, хотят сломать такой несправедливый порядок.

[АНТ]

Ан Чун Гын нахмурился, но ничего не возразил. Корейский авантюрист молча поклонился пленнице и вышел из комнаты. Ма Ян заметила, что за дверью продолжает дежурить охранник-пээсовец. Прямо-таки параноидальный подход к организации охраны! Будто стерегут не беременную женщину, а Майка Тайсона или Брюса Ли! Ма Ян продолжала обдумывать детали разговора. Правильно ли она использовала информацию о факте крещения Ан Чун Гына-Томаса? Поможет ли такой ход перетянуть соотечественника на свою сторону или же лихой вояка попробует избавиться от чересчур осведомленной дамы, пока начальство не видит? Риск немалый, политика – дело жестокое и циничное.

Тем временем Ан Чун Гын шел к штабс-капитану Песцову. Что докладывать начальнику? Только что закончившаяся беседа произвела на бывшего партизана впечатление подобное контузии от разорвавшегося снаряда. Невероятно красивая, несмотря на беременность, молодая женщина в скромном платье русского фасона держалась абсолютно свободно, игнорируя как азиатские, так и европейские предрассудки. Она не походила ни на знакомых сеульских горожанок, ни на богатых китаянок и маньчжурок с набеленными лицами, ни на нынешнюю русскую любовницу Ан Чун Гына – долговязую неопрятную монахиню из Хотьковского монастыря, тайно посещающую гостевой домик. Единственное, что вспомнилось из прочитанного еще в Сеуле – судьба Ци Ванши, легендарной свирепой воительницы из общества Белого Лотоса, потрясшей Китай более века назад во имя мести жестокому императору-маньчжуру за казненного мужа.

Так и не собравшись с мыслями, Ан Чун Гын постарался нарисовать Песцову самую радужную картину: пленница почти готова к сотрудничеству, ей требуется только время, чтобы сохранить лицо…

Ма Ян решила рискнуть – попросить Ан Чун Гына передать сообщение. В комнате в расчете на письменные признания пленницы имелся чернильный прибор с пером и пачка почтовой бумаги. Женщина постаралась сочинить послание, которое не дало бы охранке и пээсовцам никакой полезной информации, попади оно в ненадлежащие руки. «Ad majorem dei gloriam…» За латинским девизом иезуитов следовал текст на английском языке. Получателю предлагалось переслать сообщение по особой связи товарищу, ответственному за эту связь. Основное содержание письма излагалось с использованием компьютерного и ядерно-физического жаргона, заведомо непонятного даже Никитину, не говоря уже о «хроноаборигенах». Запутанными намеками указывалось место – монастырь «горячей коровы» (то есть Хотьково – «hot cow»), расположение домика на территории монастыря и комнаты-камеры внутри дома, а также примерная схема охраны – насколько её могла оценить пленница.

[АНТ]

На следующее утро, сразу после завтрака, ничуть не более съедобного, чем ужин, к Ма Ян зашел Ан Чун Гын. Кореец продолжил пээсовскую агитацию, но без прежней горячей убежденности, сухими казенными фразами. Куда-то пропала даже витиеватая старинная манера речи, которую он демонстрировал при первой беседе. Ма Ян почувствовала, что настал подходящий момент.

- Томас, - женщина специально назвала авантюриста его христианским именем, чтобы поддержать версию про заговор коварных иезуитов, - вы сейчас можете оказать очень значительную услугу как корейскому народу, так и ордену. Прошу вас передать с московского телеграфа в Женеву это сообщение для наших друзей.

Ма Ян передала Ан Чун Гыну листок и назвала женевский адрес Федорова, рассудив, что про политические взгляды легально проживающего доктора охранка всё равно знает, но достать вряд ли сможет после кровавых похождений Никитина. Угроза дипломатического скандала в случае разоблачения связи европейской агентуры охранки с маньяком-потрошителем оставалась существенной. Несколько лет назад скандал после нападения агентов заграничного бюро на эмигрантские русские и польские типографии заставил начальство в Санкт-Петербурге резко снизить активность в Швейцарии. Если же Ан Чун Гын выполнит просьбу и пойдет на телеграф, а не к своему боссу, то кореец будет выглядеть слугой, принесшим шифрованную коммерческую телеграмму от своего господина. Мало ли какие деловые интересы могут быть в Женеве у оборотистых московских купцов. А с «тупого слуги-азиата» какой спрос? Ничего чрезмерно подозрительного.

Ан Чун Гын поклонился, взял листок и сказал:

- Я выполню просьбу госпожи. Сегодня мне всё рано нужно ехать в Москву по приказу штабс-капитана Песцова, чтобы встретить важную персону из руководства православного союза.

- Самого Зубатова или Никитина?

- Нет. Господин Песцов упоминал другую фамилию. Послезавтра православное рождество, и в монастыре намечается официальное празднование. В нем будет участвовать представитель центрального правления ПС Кошелев. Говорят, он внимательно следит за всеми событиями в Москве.

[АНТ]

Глава 13. Луч, пуля, динамит

В Хотькове было многолюдно. По случаю рождественских праздников суеверные крестьяне из окрестных деревень стремились пройти в монастырь. Многие даже не спали ночь – промерзли во время богослужения, выслушивая заунывные молитвы. Андрей Вельяминов, одетый как зажиточный мастеровой, пристроился к толпе богомольцев, идущих в главный собор монастыря к заутрене. Сделав постную физиономию и не забывая креститься, инженер боковым зрением фиксировал расположение пээсовских постов на линии временных бревенчатых ограждений, отделявших доступную для посещений часть монастыря от закрытой зоны. Гостевой домик располагался далеко в глубине этой закрытой зоны, в стороне как от собора, так и от монашеских келий. Архитектура тоже не слишком гармонировала с общим стилем монастыря. Маленькая постройка напоминала скорее отдельный павильон в усадьбе какого-нибудь аристократа со средствами и вкусом. Мужики в толпе шептались, что домик построен специально для некой знатной дамы, чуть ли не великой княгини, встречавшейся здесь с любовником под видом богомолья.

Рация для дальней связи осталась в Абрамцеве, начиненная взрывоопасными сюрпризами, но вчера вечером из Москвы приехал связной от Баумана с текстом радиограммы из Женевы. На взгляд Андрея, английский текст был совершенной абракадаброй, однако «Вильямса» послание привело в состояние лихорадочной активности. Физик растолковал друзьям-единомышленникам, что сообщение несомненно написано Ма Ян и что оно содержит детали вроде «кубинского кофе», заведомо неизвестные посторонним.

Троцкий уже переговорил с рабочими активистами из железнодорожных мастерских. Изображая набожных прихожан, молодые социалисты подтягивались к Хотьковскому монастырю, скрывая под одеждой револьверы, обрезы охотничьих ружей и бомбы-македонки.

Ростислав устроился на краю леса, накидав на снег кучу только что нарубленного елового лапника. Отсюда, почти с вершины холма в лучах восходящего солнца был прекрасно виден монастырь. Метель прекратилась, и аляповато раскрашенные купола нелепого собора в псевдовизантийском стиле выделялись на фоне не по-зимнему голубого неба. Идеальные условия для распространения инфракрасного излучения. Наскоро приспособленный к лучемету самодельный оптический прицел позволял разглядывать лица пээсовских часовых, дежуривших на стенах и колокольне.

Физик поднял крышку карманных часов. Пора. Лучемет включен. Первый лазерный импульс поразил вражеского наблюдателя на колокольне. Через прицел Ростислав видел, как взорвалась голова черносотенца. Короткое шипение клапанов сброса отработанной смеси – и новый выстрел. Сожжен часовой на монастырской стене недалеко от ворот. Теперь следовало изменить тактику: обугленные тушки нациков могли вызвать нездоровый интерес соратников и богомольцев. Считая обороты, физик подкрутил юстировочные винты, чтобы сместить выходную линзу. После переналадки расхождение луча чуть увеличилось за пределы дифракционных ограничений. В поле зрения прицела показались крыши хозяйственных построек – монастырской конюшни и провиантских складов. Луч пониженной плотности не прожигал насквозь даже доски фронтонов, не говоря уже о массивных бревнах. Зато древесина начала тлеть, и вскоре в монастыре стали раздаваться истошные вопли «Пожар! Караул! Горим!». Перенацелив лучемет, Ростислав поджег несколько домов в поселке, где по данным рекогносцировки располагались пээсовцы.

Закинув лазер за спину, физик встал на лыжи и поспешил к монастырю, где возглавляемые Троцким рабочие-дружинники должны были атаковать черносотенцев.

[АНТ]

Двое бойцов с пистолет-пулеметами участвовали в атаке на пээсовский отряд около станции, предварительно перерезав телеграфные провода. Если главной целью вражеской провокации был захват нового оружия, автоматные очереди отвлекут хотя бы часть сил от охраны монастыря.

Действительно, Ростислав заметил несколько десятков здоровенных мужиков с револьверами, спешащих в сторону железной дороги. Один из черносотенцев выделялся выправкой и пластикой движений. Несмотря на штатскую одежду противника и приличное расстояние, физик не сомневался, что видит офицера, командующего бандой погромщиков. Остановившись за поленницей, Ростислав прицелился и прожег туловище командира лазерным лучом насквозь. Оставшиеся без профессионального руководства пээсовцы бестолково заметались на узкой улице, попадая под огонь автоматчиков-социалистов. Правда, неопытные стрелки из отряда Троцкого часто стреляли поверх голов, не справляясь с отдачей. Много патронов уходило впустую.

Хлопки револьверных выстрелов доносились и из-за монастырской ограды. У ворот стоял часовой-социалист с трофейным маузером. Узнав Ростислава, рабочий кивнул и сказал:

- Черные гниды внутри засели, отстреливаются, никак не сковырнем. Много наших ранено.

Воспользовавшись замешательством противника после лучевой атаки, повстанцы сумели взять под контроль ворота и главный собор монастыря, однако пээсовцы, возглавляемые офицерами-профессионалами, закрепились в кельях. Толстые стены старинной кладки с маленькими окнами-бойницами представляли собой настоящий форт, взять который без серьезного оружия было нереально. Пули только отбивали побелку с древних кирпичей.

Стараясь держаться в непростреливаемой зоне, физик добежал до собора. Андрей Вельяминов командовал дружинниками, загонявшими в боковой придел богомольцев и случайных зевак. Революционеры старались избежать жертв среди посторонних людей, но опасались, что в толпе скрываются вооруженные пээсовцы.

- Что дальше делать будем? – спросил Андрей, не скрывая волнения. – Первоначальный план взять монастырь лихим неожиданным наскоком не удался: среди черносотенцев оказались не только лавочники, но и военные.

- Попробуем помочь Льву прорваться, пока внимание врага отвлечено пожарами, - взглядом физик показал на поднимающиеся к небу столбы дыма.

Ростислав поднялся на хоры и установил лазер в оконном проеме.

[АНТ]

Через оптический прицел физик различал лица врагов, стараясь выявить офицеров в общей черно-серой массе. Лучше не тратить драгоценный хлористый азот на заурядное пушечное мясо. Вот еще один вояка мелькнул между келейным корпусом и гостевым домиком. Не добежал. Луч ничем не хуже пули из снайперской винтовки. Стоявшие за бревенчатой оградой черносотенцы заметались, увидев обжаренные остатки головы своего командира. Многие бросали берданки. Воспользовавшись ситуацией, один из социалистов швырнул македонку. Взрыв разметал укрытие, и рабочие-дружинники смогли продвинуться вперед, расчищая дорогу выстрелами из револьверов. На пороге гостевого дома появился еще один субъект с военной выправкой. Ростислав прицелился, но лучемет не сработал. Резервуар с хлористым азотом опустел.

Физик спустился к выходу из собора, передал бесполезный лазер дружиннику с винтовкой, сидящему за баррикадой из обломков церковной утвари.

- Товарищ, посторожи секретное оружие. Если совсем прижмет, нажми на кнопку и бросай в черных. Тут есть маленько динамита, специально, чтобы чужим не досталось. Рванет – будь здоров.

Рабочий возражать «доктору Вильямсу» не стал и осторожно взял взрывоопасный аппарат. А Ростислав поспешил к дальнему краю монастыря, откуда доносились звуки револьверных и винтовочных выстрелов, чередующиеся со взрывами маленьких ручных бомб-македонок.

Подняв револьвер, валявшийся рядом с телом убитого дружинника, физик протиснулся между монастырской стеной и заснеженными колючими кустами шиповника. Еще охотясь с лазером на вражеских офицеров, Ростислав заметил участок, невидимый из гостевого домика. Подобравшись к окну на тыльной стороне, ученый дождался взрыва очередной македонки и разбил стекло. Авось, у обороняющихся еще в ушах звенит. Ростислав влез в окно, слегка порезав руку об осколки, и оказался в коридоре. Расчет на то, что внимание черносотенцев отвлечено атакующими дружинниками, оправдался. Комната, где держали Ма Ян, должна быть в противоположном крыле здания, судя по радиограмме. Да и единственные окна, забранные решетками, имелись именно там.

Из комнаты донесся приглушенный грохот, потом дверь распахнулась настежь. Ма Ян выбежала в коридор, за ней – мужчина с окровавленным лицом, судя по черной форме с нашивками, пээсовец в немалых чинах. Физик бросился на выручку жене, одним ударом сбил с ног преследователя. Однако черносотенец проявил неплохую подготовку – вывернулся, откатился в сторону, вскочил и вцепился в Ростислава. Противник, несомненно, посерьезнее разжиревшего омоновца из двадцать первого века. И дело не только в мускулах и реакции, пээсовский босс владел какой-то системой рукопашного боя. Несмотря на приличный спортивный опыт и врожденные способности, физику пришлось прилагать все усилия, чтобы не дать врагу дотянуться до горла. Ростислав уже понял свою ошибку – надо было воспользоваться револьвером и попросту пристрелить нацика, а не надеяться на собственные мышцы. А теперь выхватить оружие невозможно. Тем не менее физик чувствовал, что противник выдыхается. Еще немного… Боковым зрением Ростислав заметил еще одного противника, появившегося из какой-то комнаты, – казака, судя по форме с лампасами. Против двоих не устоять. Ма Ян что-то крикнула по-корейски. Отчаянным усилием физик боднул черносотенца, разбив своим лбом нос врага. Потекла кровь, в дополнение к уже сочившейся из рассеченного лба. Всё-таки пээсовец – не берсерк, нечувствительный к ранам. Интуитивно уловив подходящий момент, физик сумел изо всех сил швырнуть врага в стену так, что от сотрясения с потолка посыпалась штукатурка.

Наконец Ростиславу удалось выхватить револьвер. Солдатский наган – оружие не самое идеальное из-за усилий армейских крохоборов, экономивших на скорострельности, но лучше, чем ничего. Однако стрелять не понадобилось: казака завалил маленький азиат с помощью какого-то хитрого приема. Физик с удивлением узнал корейца, выманившего Ма Ян из Абрамцева. Почему Ан Чун Гын сейчас дерется с черносотенцами? Пусть лучше револьвер останется наготове, пока не разберемся.

- Не стреляй, Слава! – крикнула Ма Ян. – Ан Чун Гын – наш друг. Я тебе всё потом объясню.

Ростислав опустил ствол, прислушался пригляделся. Перестрелка на улице продолжалась, но в любой момент кто-нибудь из черносотенцев мог поинтересоваться происходящим в доме. Тело казака лежало неподвижно с неестественно вывернутой головой: похоже, Ан Чун Гын свернул своему противнику шею. Кореец с невозмутимым видом стоял у стены. Не сводя глаз с нового союзника, физик подобрал револьвер убитого казака и бросил его Ма Ян.

- Будем пробиваться к выходу из монастыря! Ма Ян, любимая, не забывай о бдительности. А этого чувака, - Ростислав показал взглядом на пытающегося подняться пээсовского деятеля, - возьмем в заложники.

[АНТ]

- Кошелев, - Ан Чун Гын назвал фамилию своего недавнего босса и добавил что-то по-корейски.

- Большой начальник и большая сволочь, - перевела Ма Ян. Потом прикрикнула на Кошелева:

- Ступай вперед, царский сатрап! Дернешься – пристрелю!

- Что ж, ваша взяла, - Петр Сергеевич признал поражение, но сохранил самообладание. – Надеюсь только, что сумма выкупа не будет чрезмерной.

- Слава, этот тип очень хитер, его нельзя оставлять в живых, - шепнула Ма Ян. – Он сегодня утром интересовался автоматами, причем задавал весьма подозрительные вопросы. У меня сложилось впечатление – он считает нас марсианами. Если местный авторитет штабс-капитан Песцов раскручивал стандартную версию про английских агентов, то Кошелев запутанными намеками выспрашивал про потусторонние каналы поставок необычного оружия. Хорошо, что недолго. Вывернулась.

- Это ты его по башке приложила? Чем? Под руку попалось что-то тяжелое?

- Я, - Ма Ян неожиданно очень мило покраснела, - фаянсовой ночной вазой.

Звуки перестрелки изменились. Громкие выстрелы из винтовок Бердана и Мосина, хлопки револьверов и пистолетов, короткие очереди двух пистолет-пулеметов – всё заглушил подозрительно знакомый треск. Пулемет. Раз у дружинников такого оружия не было, значит, пээсовцы устроили ловушку с помощью новинки от Хайрема Максима. Вполне по-расейски – войска на японском фронте могут обойтись, но внутренние держиморды получают современные вооружения. Надо сообщить Троцкому – пора отводить людей из-под обстрела, тем более, что главная цель акции уже достигнута.

Ростислав выглянул в разбитое окно. Пээсовцы выкатили пулемет на громоздком, наподобие орудийного, лафете и обстреливали площадь между воротами и собором. Ловко придумали. Пожертвовали рядовыми черносотенцами, но дождались, пока революционеры израсходуют большую часть патронов и расходуемые материалы для лазера. Дружинникам из отрядов Троцкого и Андрея Вельяминова пришлось залечь за подходящими импровизированными укреплениями из бревен и строительного мусора. Физик спрыгнул на снег, лег и достал из-за пазухи последнюю припасенную на самый крайний случай македонку. Надо подобраться к вражеским пулеметчикам с тыла. Ростислав полз, отплевываясь от попадающего в рот снега. Еще немного – и надо поджечь запал…

И тут громыхнуло… Инстинктивно Ростислав вжался в снег, стараясь прикрыть голову. Казалось, на череп упало что-то невероятное тяжелое. В ушах звенело, перед глазами поплыли цветные круги. Спину чем-то зацепило – куртка стала набухать от крови. Когда Ростислав более-менее пришел в себя, он с удивлением увидел огромный пролом в монастырской стене и образовавшуюся кучу битого кирпича, по которой внутрь пробирались вооруженные люди в штатском. Пулеметчикам не повезло – рухнувшая стена погребла их.

«Вот это фейерверк! Куда там моей македонке!» - подумал физик, глядя на неиспользованную бомбу. – «Кто же устроил такой громкий сюрприз?»

[MGouchkov]

Коллега АНТ! Всё решился вам написать. Вопрос, почему в событиях так близких РИ по времени, городу, парторганизации, и даже во многом- по сути, в РИ к описанным достаточно документально (ну- so-so), в романе ВПАксёнова "Любовь к электричеству", "заменены Ри ГГ!"

Одна из 2ух связанных причин, почему меня с достаточно "девид-дойчевскими" мультиверсными доминантами ваш текст с ума сводит!

Вариант "вашего попадания" в РИ в ключе "Любви к электричеству" представляется ясновидимым и интересным- ТААК.

Ваши герои в этих месте времени и парторганизации (классицистично так) попадают к двум людям, которые полностью их раскрывают, не удивляются по разным причинам- оба самому попаданию кого-либо.

Одного из них более интересует экспресс-курс физики и детали эксперимента на ускорителе, другого, как его приятель из той же "южной" группы большевиков, к которой принадлежат оба "встречающих героя" Сосо устроил дальше то, о чём им поведали попаданцы.

Товарищь Тер-Петросян (более известный как Камо) ну возмущён даже больше больше чем "дворник", а вот руководитель БО (РИ боевой организации, напомню) большевиков, прямой начальник Камо в Москве 1905ого (и вобщем- единственный симпатичный из большевиков), ГГ книги ВПАксёнова в серии "пламенные революционеры" ЛБКрасин, задумался бы очень сильно (он вообще- чуть не единственный большевик, "любитель" это делать; и не только про устройства с сильными токами, но и про них тоже).

Основа событий ему была бы понятна сразу: Революция - бонапартизм (но что- "Сталин", Леонид Борисович удивился бы очень).

Думаю, что максимально засекретив ваших героев Красин решил бы приватно, без ЦК проконсультироваться с ВУльяновым.

И тот бы, уверен, тоже очень задумался. Бонапартизм, империя под революционными лозунгами,- это всё ему было бы понятно, но вот человеку такой провинциальной культуры конца XIXого века (ах- "апассионата"), каким был ВУльянов очень не захотелось бы в мавзолей для этой империи.

А что мавлозей в РИ именно ЛБКрасин с верой будущее научное восрешение и предложил в РИ ваш ГГ скорее всего не курсе.

Коллега, если вы читали "Любовь к электричеству" то так обращаться с интертекстом, странно по отношению к коллегам.

Если вы не читали этой повести Аксёнова, то ваш текст- одна из иллюстраций точности концептуалистского ответа на основной вопрос гносеологии,- буддизма виджнянавады - Пьера Абелляра и Василия Великого в полемике с Евномием.

То есть если не читали, вы, коллега АНТ, в прикладном забытом смысле этого слова,- гений (близко к более современному- "мидеум", но это неточно), немногим лишь уступающий на форуме коллеге Kife (который создал героя глубже чем герои Достоевского, сам совершенно этого не заметив ).

И противопоставление вами державносурковскому языку - предшествовашего ему в этой РИ- сусловского, при том что "Любовь к электричеству" это образом агитационной литературы считалась "бы" в моём "Маятнике", как раз "по 197ым" противопоставляемом-мультиверсно-синхронном вашей сусловщине, в другом АИ варианте,- второй аспект крышедвигательного для меня действия вашего текста.

Изменено 9 Mar 2011 пользователем MGouchkov

[АНТ]

Уважаемый коллега MGouchkov! "Любовь к электричеству" я прочитал только с Вашей подачи в сети (хотя не исключаю, что книга могла мне попадаться в раннем детстве - не помню). Про Красина я кое-что читал, но к данному сюжету его пришлось бы притягивать с помощью откровенных роялей - из-за географии. Красин в описываемое время работал в Баку, Орехово-Зуеве и Петербурге. В Москве появился чуть позже. Поэтому пока собираюсь ввести о нем несколько упоминаний, но дополнительная самостоятельная сюжетная линия слишком утяжелит повествование. А вообще идея данного сюжета появилась в Женеве при прогулке по ленинским местам.

[MGouchkov]

Коллеге АНТ: А Троцкий в РИ в Москве 1905ого как-то поучаствовал? " .. Председатель петербургского совета.." "вики" клевещет.

И как-то взятые из РИ ГГ Аксёнова в "деле"- Камо (и даже с лазером- Красин; и организационно- он в РИ обеспечение в Питере- БО в Москве) представляются реалистичнее журналиста Бронштейна.

Про "любовь к электричеству",- когда у вас возник штурм захваченного в революцию 1905ого года здания ради большевистской любимой, уже турбинно стало "навевать".

Пожелать бы вам аксёновской стилистики и почти кино-блок-бастерной ритмики в тексте (мне вот с моим зубодробительным языком за худлит не браться)

***

Оффтоп,- возможно вам стоит попросить модераторов разделить посты меж тредами "только текст" и "обсуждение".

Изменено 10 Mar 2011 пользователем MGouchkov

[АНТ]

Ветка с обсуждением есть, но уехала на 2-ю страницу обсуждение

Появление Троцкого в Москве вытекает из предыдущей последовательности событий (спасение Филиппова и т.п.). Впрочем, Красин, заметив проблемы в настройке аппарата, скорее всего попытался бы сам их решить, а не обращаться к знакомому специалисту.

[АНТ]

Воспользовавшись новым поворотом, революционеры смяли оставшихся пээсовцев. В ход пошли не только револьверы, но и ножи. А со стороны ворот донеслись весьма крепкие специфические русские выражения. Андрей Вельяминов подбежал, чтобы разобраться, и остолбенел. Даже на солидном расстоянии Ростислав видел, как у молодого прадедушки отвисла челюсть.

Внутрь монастыря въехал автомобиль с торчащими из окон винтовками. Из машины выпрыгнула молодая женщина в промасленном комбинезоне. Ольга сразу же накинулась на супруга.

- Неужели ты думал, что я смогу пропустить самое интересное! За кого ты меня принимаешь? За деревенскую дурочку или замоскворецкую купчиху? Я современная эмансипированная женщина! Учти! Не будь бурбоном!

- Оленька, дорогая, тебе надо отдыхать после родов, ведь всего неделя прошла, и заниматься сыном. Вспомни, что говорил доктор.

- Я наняла для Алешеньки кормилицу и няньку. Они деревенские, из Медведкова, справятся. Судя по последним радиограммам, мой дражайший муженек поехал не на испытания нового авто, как говорил, а ввязался в очередную авантюру вместе с Львом Давидовичем и мистером Вильямсом. А московских товарищей собрать на подмогу лень? Тоже мне, нашлись Аники-воины! Полезли воевать с чертовой бандой, понадеявшись на технические игрушки! Забыли, что Наполеон сказывал про большие батальоны? Хорошо, я нашла среди социалистов в Москве людей с боевым опытом. Вот товарищ Коба очень удачно для нас приехал с Кавказа.

Из автомобиля, чуть пошатываясь, вылез низкорослый молодой кавказец – «лицо кавказской национальности», как выразились бы национально озабоченные граждане в двадцать первом веке. На рябоватом лице выделялись пышные рыжеватые усы. Физик сразу узнал этого человека, хотя большая часть фотографий в исторических книгах показывала великого диктатора, а не юного революционера. Сталин. О данной фигуре спорили давно, изображая то в черных, то в розовых тонах. Будучи последовательным марксистом, Ростислав понимал, что и достижения, и преступления следует рассматривать в конкретном историческом контексте крайне отсталой по сравнению с Европой царской России, населенной средневековым крестьянством. Физик смеялся и над Солженицыным, приписавшим Сталину абсолютно нереальное число жертв, и над Зюгановым, воспевавшим вождя как эдакого «доброго царя» с точки зрения деревенского дурачка. Всё же позиция Троцкого в противостоянии со Сталиным выглядела более оправданной – история двадцатого и начала двадцать первого века подтвердила многие прогнозы Льва Давидовича. Эксперимент по построению социализма в одной стране оказался в конечном счете не очень удачным, несмотря на эпохальные достижения Советского Союза. Девяносто первый год заставил внимательнее вчитаться в старые книги и статьи. Да и по-человечески Троцкий, человек европейской культуры, был ближе и понятнее Ростиславу.

Но ради дела приходится общаться и с не слишком приятными людьми. Тем более, что сейчас перед физиком стоял не прожженный безжалостный политик Сталин, а большевик Коба.

- Товарищ Вельяминов, - с сильным грузинским акцентом сказал Коба, обращаясь к Андрею, - ваша супруга сообщила про столкновение с черной сотней. А товарищ Бауман посоветовал помочь. Ольга Владимировна предоставила авто. Полагаю, что моторизация будет очень полезна для эксов, жандармы на пролетке не могли догнать. У нас в достаточном количестве был динамит, и Камо взорвал стену…

Полноватый боец вылез из машины последним. Из ушей текла кровь. Видимо, товарищ Камо сам пострадал при взрыве. Ростислав еще раз пригляделся к разрушенным остаткам монастырской стены. Похоже, что с наружной стороны взрывчатку с каким-то детонатором просто бросили рядом со стеной. Грамотный сапер или даже обычный толковый инженер-строитель сумел бы обойтись вдесятеро меньшим количеством динамита, но тут недостаток специальных знаний у инсургентов был полностью скомпенсирован мощностью заряда.

Подошли Ма Ян и Ан Чун Гын. Вид у них был весьма удрученный.

- Кошелев удрал, - сказала Ма Ян. – Сразу после взрыва метнулся в какой-то закуток. А там люк в подвал. Мы спустились, но обнаружили только запертую изнутри дверь наподобие сейфовой. Вскрыть можно только автогеном, ну, или просто взорвать, но с риском обрушить всё. Похоже, подземный ход за пределы монастыря.

- Ладно, не расстраивайся, - постарался шуткой успокоить жену Ростислав, - наловим еще нациков.

[АНТ]

- Кстати, как показали себя в реальном бою пистолет-пулеметы? – спросила Ма Ян.

- Один отработал идеально, но другой заело намертво, - ответил Андрей, уже успевший переговорить с бойцами.

Ма Ян выругалась по-корейски и сказала:

- Всё-таки использование нагановских патронов в автомате – паллиатив. Лучше бы применить маузеровские, но наган – основной армейский револьвер, боеприпасы есть на военных складах. В принципе, можно сделать два или три пистолет-пулемета под патрон Маузера специально для особо ответственных акций. Хотя это более подошло бы эсерам – с их-то любовью к индивидуальному террору.

- Кстати, товарищи, вы знаете про последнюю акцию эсеров в Москве? – спросил Сталин. – Прошлой ночью, сразу после рождественской службы некий Каляев из их боевой организации взорвал великого князя Сергея Александровича. Ноги улетели в одну сторону, голова – в другую. Москвичи говорят, что генерал-губернатор впервые пораскинул мозгами.

Физик оценил черный юмор, но что-то в происходящем казалось неправильным. Вроде бы князя должны грохнуть позже. Впрочем, история уже достаточно сильно отклонилась от известного Ростиславу и Ма Ян варианта. Хорошо бы найти способ спасти Каляева от виселицы. При всех своих эсеровских и религиозных заморочках «товарищ Янек» - человек деятельный и самоотверженный.

Еще один сюрприз преподнесла Ольга. Она заявила, будто между делом:

- Питерские товарищи сообщили по особой связи, что в столице утром произошли серьезные волнения. Священник Георгий Гапон, известный своей деятельностью в «товариществе рабочих», давно уже подбивал своих сторонников на шествие к Зимнему дворцу сразу после утреннего богослужения. Царю петицию вручить.

- Это не новость, - проворчал Троцкий и достал из кармана сложенную вчетверо листовку. – Я слышал эти разговоры про прошение еще перед отъездом из Петербурга. Вот, извольте посмотреть, как мы пытались возражать поклонникам Гапона.

Революционеры вчитались в напечатанный на рыхлой бумаге текст.

«Свобода покупается кровью, свобода завоевывается с оружием в руках, в жестоких боях. Не просить царя, и даже не требовать от него, не унижаться перед нашим заклятым врагом, а сбросить его с престола… Освобождение рабочих может быть делом только самих рабочих, ни от попов, ни от царей вы свободы не дождетесь… Долой самодержавие! Да здравствует вооруженное восстание народа! Да здравствует революция!»

Ольга одобрительно кивнула.

- Молодцы! Не в бровь, а в глаз! Только Георгий Аполлонович всё-таки протащил свою идею с петицией и приурочил шествие к рождественским праздникам. Питерцы передали окончательный текст петиции.

«Государь! Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга, разных сословий, наши жены, дети и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты.

Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать.

Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь! Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук.

И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы немногого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука.

Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали. Нам отказали в праве говорить о наших нуждах, находя, что такого права за нами не признает закон. Незаконными также оказались наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до 8-ми в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов; увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до одного рубля в день, отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега.

Все оказалось, по мнению наших хозяев и фабрично-заводской администрации, противузаконно, всякая наша просьба — преступление, а наше желание улучшить наше положение — дерзость, оскорбительная для них.

Государь, нас здесь многие тысячи, и все это люди только по виду, только по наружности, в действительности же за нами, равно как и за всем русским народом, не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать нужды, принимать меры к улучшению нашего положения.

Нас поработили и поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии. Всякого из нас, кто осмелится поднять голос в защиту интересов рабочего класса и народа, бросают в тюрьму, отправляют в ссылку. Карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу. Пожалеть забитого, бесправного, измученного человека — значит совершить тяжкое преступление.

Весь народ рабочий и крестьяне отданы на произвол чиновничьего правительства, состоящего из казнокрадов и грабителей, совершенно не только не заботящегося об интересах народа, но попирающих эти интересы. Чиновничье правительство довело страну до полного разорения, навлекло на нее позорную войну и все дальше и дальше ведет Россию к гибели. Мы, рабочие и народ, не имеем никакого голоса в расходовании взимаемых с нас огромных поборов. Мы даже не знаем, куда и на что деньги, собираемые с обнищавшего народа, уходят. Народ лишен возможности выражать свои желания, требования, участвовать в установлении налогов и расходовании их. Рабочие лишены возможности организоваться в союзы для защиты своих интересов.

Государь! Разве это согласно с божескими законами, милостью которых ты царствуешь? И разве можно жить при таких законах? Не лучше ли умереть, умереть всем нам, трудящимся людям всей России? Пусть живут и наслаждаются капиталисты-эксплуататоры рабочего класса и чиновники-казнокрады и грабители русского народа.

Вот что стоит перед нами, государь, и это-то нас и собрало к стенам твоего дворца. Тут мы ищем последнего спасения. Не откажи в помощи твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнет чиновников. Разрушь стену между тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с тобой. Ведь ты поставлен на счастье народу, а это счастье чиновники вырывают у нас из рук, к нам оно не доходит, мы получаем только горе и унижение.

Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы, они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, государь. Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо народное представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собою. Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай же его помощь, прими ее, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, — пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, и для этого повели, чтобы выборы в учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов.

Это самая главная наша просьба, в ней и на ней зиждется все; это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны сильно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти.

Но одна мера все же не может залечить всех наших ран. Необходимы еще и другие, и мы прямо и открыто, как отцу, говорим тебе, государь, о них от лица всего трудящегося класса России.

Необходимы:

I. Меры против невежества и бесправия русского народа.

1) Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.

2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, свободы совести в деле религии.

3) Общее и обязательное народное образование на государственный счет.

4) Ответственность министров перед народом и гарантия законности правления.

5) Равенство пред законом всех без исключения.

6) Отделение церкви от государства.

II. Меры против нищеты народной.

1) Отмена косвенных налогов и замена их прогрессивным подоходным налогом.

2) Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и постепенная передача земли народу.

3) Исполнение заказов военного и морского ведомства должно быть в России, а не за границей.

4) Прекращение войны по воле народа.

III. Меры против гнета капитала над трудом.

1) Отмена института фабричных инспекторов.

2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе, как с постановления этой комиссии.

3) Свобода потребительно-производительных и профессиональных рабочих союзов — немедленно.

4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.

5) Свобода борьбы труда с капиталом — немедленно.

6) Нормальная заработная плата — немедленно.

7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих — немедленно.

Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе. Лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно рабочим организоваться для защиты своих интересов от наглой эксплуатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства.

Повели и поклянись исполнить их и ты сделаешь Россию и счастливой и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовешься на нашу мольбу, — мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и не зачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу… пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим ее!»

- В общем, то за здравие, то за упокой, - резюмировала Ольга. – Получился винегрет из вполне разумных требований и униженных просьб. И с этой филькиной грамотой люди пошли к Зимнему дворцу. А там уже стояли солдаты и вооруженные винтовками головорезы из православного союза. Огонь по демонстрантам открыли по приказу великого князя Владимира, но сейчас все понимают ответственность самого императора. Из Питера сообщают о тысячах трупах – после первых залпов бегущих безоружных людей шашками рубили казаки.

Коба выругался по-грузински. А Троцкий деловито заявил:

- Я немедленно возвращаюсь в Петербург. Революция началась по-настоящему, каждый день дорог. Пора организовывать революционный рабочий центр, не связанный с гапоновскими структурами. Товарищ Вильямс, будем держать связь, я очень надеюсь на ваши технические новинки.

«Рабочий класс получил великий урок гражданской войны; революционное воспитание пролетариата за один день шагнуло вперед так, как оно не могло бы шагнуть в месяцы и годы серой, будничной забитой жизни». В.И.Ленин.

[АНТ]

Глава 14. Россия и Европа

Товарищ председателя православного союза Василий Никитин пил водку в компании двух святых – двух Иоаннов. Высокопоставленные служители церкви соизволили посетить центральную управу ПС на Гороховой улице по случаю наступившего нового 1905 года. Периодически крестясь, будущий великомученик протоиерей Иоанн Восторгов дрожащим голосом рассказывал про разгром подмосковного Хотьковского женского монастыря таинственными инсургентами.

- …нехристи поражали воинов христовых невидимым огнем сатанинским! Но ратники православного союза сражались с силами тьмы, проявляя истинно русскую доблесть…

- Полно вам, - перебил коллегу другой поп, известный омоновцу как Иоанн Кронштадтский, - перепились ваши горе-ратники по случаю светлого праздника рождества Христова, струхнули при первых выстрелах, разбежались, а потом выдумали небылицы себе в оправдание.

Василий был склонен верить старому цинику, в своё время устроившему «чудесное обновление» икон в Кронштадте с помощью перекиси водорода, но некоторые детали произошедшего не давали обойтись простыми объяснениями.

- …отбили злодеи окаянные девку-азиатку, что злоумышляла супротив веры христовой, - продолжал бубнить Восторгов, - а кореец, коего штабс-капитан Песцов привлек к секретным делам, перешел на сторону сих разбойников.

Никитин разозлился на Кошелева. Петр Сергеевич вернулся в Петербург с подбитым глазом и в расстроенных чувствах, очень долго и занудно рассказывал про свое чудесное спасение из рук заговорщиков, но о «девке-азиатке» в Хотьковском монастыре даже не упомянул. Если это та самая кореянка из ЦЕРНа, молчание чиновника выглядит крайне подозрительным. Не ведет ли он двойную игру? Надо разобраться с Кошелевым и его недомолвками, пока не дошло до Зубатова. Хорошо еще, что Сергей Васильевич сейчас сбился с ног, стараясь удержать под контролем ситуацию в Петербурге. На таком тревожном фоне даже убийство великого князя Сергея Александровича не кажется чрезвычайным событием, не говоря уже о разборках в одном из множества российских монастырей.

Запутавшись в умозаключениях, Василий вылакал еще один стакан водки, задремал и уткнулся головой в гарднеровское блюдо с остатками фуа-гра. Из пьяного оцепенения бывшего омоновца вывело деликатное покашливание. В кабинет Никитина вошел Кошелев. Недавний сотрудник российского консульства в Женеве сейчас напоминал беглого каторжника. Повязка на голове не могла скрыть желтые и синие кровоподтеки на лице.

- Василий Степанович! Нам необходимо конфиденциально обсудить нынешние задачи православного союза. К счастью, батюшки теперь не помешают. Вышли отсюда весьма подшофе.

- Что? Куда вышли? Говори толком!

Кошелев, не тратя время на предисловия, счел последний вопрос риторическим и сразу перешел к делу. Обстановка в империи вызывала серьезные опасения. Рождественские праздники омрачились кровавыми побоищами в Санкт-Петербурге и Подмосковье. Но самым чудовищным потрясением основ государства, по словам Петра Сергеевича, было убийство великого князя Сергея Александровича.

[АНТ]

- Злодей, некто Иван Каляев, выследил карету великого князя около собора в Кремле и метнул динамитную бомбу. Взрыв был такой силы, что части тела раскидало на десятки саженей. Злоумышленник тоже ранен, но остался жив. Он арестован и содержится в Бутырской тюрьме. При аресте Каляев заявил, что действовал по приказу партии социалистов-революционеров. А по данным охранного отделения, сей убивец много лет является боевиком эсеров и связан с небезызвестным господином Савинковым и госпожой Бриллиант…

- Слушай, Петя, хватит мне лапшу на уши вешать! – Никитин разозлился не на шутку. – Террористы замочили князя, значит, охрана клювом щелкала! Вот и все выводы. Надо судить ротозеев по всей строгости закона, чтоб другим неповадно было. А охранников для вип-персон будем готовить специально, не уповая только на преданность. Сдается мне, что ты расписываешь московскую мокруху, чтобы не говорить про другие дела.

Кошелев опешил. Он привык считать своего выдвиженца экзальтированным дурачком, легко поддающимся простым манипуляциям. Однако Василий Степанович, будучи полковником московского ОМОНа, волей-неволей участвовал во множество служебных и политических интриг. Порой приходилось второстепенными делами отвлекать внимание начальства от собственных промахов. Так что недостаток интеллекта Никитин в подходящих ситуациях с успехом возмещал специфическим опытом политикана.

Василий продолжал наседать на собрата по православному союзу, требуя сведений про «девку-азиатку» из Хотькова. Кошелев отмахивался, ссылаясь на незнание малосущественных подробностей, и старался перевести разговор на злобных эсеров-бомбистов.

Словесную баталию прервала Анна Танеева. Упитанная фрейлина ввалилась в комнату, тяжело дыша, как загнанная лошадь.

- Вы слышали про последний указ государя о статусе православного союза? И о новом руководстве?

Вопрос, несомненно, был риторическим. Означенный указ Николай II подписал всего час назад под сильнейшим нажимом супруги. Анюта дала понять, что на Александру Федоровну подействовали ее советы, поданные в нужный момент. Перепуганная побоищем у стен Зимнего дворца императрица обвинила Зубатова, поддерживавшего Гапона, в двойной игре. Сам поп-политикан вовремя скрылся от прихожан и полиции. Александра Федоровна перестала доверять Зубатову, но уменьшать полномочия руководства православного союза не пожелала, так как к традиционным учреждениям вроде МВД доверия тоже не испытывала. С подачи Танеевой полномочия председателя православного союза даже расширялись, но Зубатова должен был сменить его заместитель – Василий Никитин. Кошелев сразу понял замысел: новый в придворных кругах человек обладал меньшими связями и влиянием, поэтому карьера Василия целиком зависела от императорского покровительства. Хотя Николай Александрович никак не тянул на Ивана Грозного, православный союз всё больше походил на опричнину, а Никитин в новой должности – на Малюту Скуратова.

Кошелев понимал, что взлет его протеже может принести как выгоду, так и полный крах. А ну как немного обтершийся в придворных кругах Василий Степанович взбрыкнет и сочтет Петра Сергеевича бесполезным в новой обстановке или, того хуже, опасным свидетелем женевских похождений. Уже давно опасаясь подобного развития событий, Петр старался использовать каждый удобный случай для совместных пьянок с пришельцем из будущего. Опытный чиновник логично рассудил: русская пословица «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке» справедлива для всех эпох. Часто Никитин во время приступов пьяной откровенности упоминал «чертового физика с его азиаткой» и «Гришку Распутина, у которого надо учиться царя охмурять». Заподозрив упомянутого Распутина в иновременном происхождении, Кошелев организовал поиски. Агенты Петра Сергеевича нашли сибирского мужика-хлыста, кормившегося с экзальтированных петербургских дамочек. На всякий случай Григория изолировали на даче под Павловском, принадлежащей дальней родственнице Кошелева