Альтернативы голоду 1932-33 гг. : В.Кондрашин

[Sergio]

http://lib.ololo.cc/b.usr/244105.pdf

"А была ли альтернатива трагедии?

Особенностью нашего подхода к теме является сравнительно-исторический метод. Рассмотрим эту проблему в контексте мировой истории голода и политической природы установившегося в СССР в 1930-е гг. сталинского режима, победившего крестьян в крестьянской стране. Предлагаем свою версию ответа на вопрос, почему было именно так и могло ли быть по-другому? Остановимся на наиболее принципиальных аспектах данной темы.

* * *

Как говорилось в предыдущей главе, погибший во время голода рабочий скот (лошади и быки) в период весенней посевной 1933 г. был заменен коровами, которых впрягали в плуг и ставили в борозду и тянули, пока они не падали обессиленные42.

На такое вряд ли бы решилось царское правительство! Один из начальников политотдела МТС, в духе большевистской традиции решительно преодолевать трудности, несмотря на явное противоречие с реальным положением дел, уверенно сообщал в Москву: «Коровы прекрасно идут с плугом, вспахивая мягкую землю»43. Ничего «прекрасного» здесь не было, ситуация была крайне тяжелой, свидетельствующей о трагических последствиях коллективизации и хлебозаготовок. «Фактически тягло было уничтожено, и сейчас колхоз тягла не имеет, вся работа по севу, косовице и обмолоту произведена исключительно на коровах колхозников», — сообщалось из Ново-Батайского сельсовета44.

Сталин, Молотов и Каганович просто бы рассмеялись над аргументом, что недостаточные зерновые резервы помешают большевикам рационально распределить их и выйти из голодного кризиса. Каганович критически отзывался о мужицкой логике как «слишком механической», поскольку мужик рассуждал так: «Раз у меня нет чем сеять, как можно что-либо заготавливать»45. Для большевика подобные рассуждения были неприемлемы. Конечно, отсутствие семенного зерна — это тяжелая проблема. Но раз это так, то необходимо найти решение и преодолеть эту очередную трудность в борьбе за светлое будущее. И преодолевалась она с помощью принудительных реквизиций всего имеющегося у крестьян хлеба.

Подобное решение не было оптимальным с точки зрения существовавших альтернатив. И почитатели большевиков, применительно к этой ситуации, никак не могут согласиться с тем, что большевистское правительство делало «все, что могло» для организации помощи в 1933 г. голодающим крестьянам. На самом деле оно делало даже меньше, чем во время голода царское правительство, англичане в Индии и португальцы в Анголе. Именно поэтому сталинский режим подвергается критике не только антикомунистами, но и современными марксистами46.

А что же оно могло сделать, хоть самое минимальное, чтобы снизить остроту голода, не подвергая опасности свой международный престиж? На наш взгляд, хотя бы организовать снабжение населения «голодным хлебом». Как уже говорилось выше, в досоветский период в голодные годы крестьяне спасали свои жизни, употребляя суррогатный («голодный хлеб»). И в 1933 г. в голодающих деревнях Поволжья, Дона и Кубани было то же самое. Липовые листки, березовая кора, желуди, гречневая шелуха и другие подобные средства добавляли в муку и из этой смеси выпекали лепешки47. Кроме того, в пищу шло мясо сусликов. Поэтому местные власти могли бы организовать снабжение населения «голодным хлебом», особенно активистов и добросовестных колхозников, с помощью его заготовки в районах, менее пострадавших от «кулацкого саботажа».

Еще одним каналом могла бы стать помощь рабочих тем же колхозникам-ударникам — «жертвам кулацкого саботажа».

Несмотря на официальную пропаганду о рабочем как интернационалисте и верном союзнике сталинской форсированной индустриализации, в действительности большинство из них думали по-другому, так как, в отличие от западных пролетариев, российские рабочие не потеряли связей с деревней и по менталитету все еще оставались крестьянами. Они и рабочими-то стали в первом поколении, особенно в годы первой пятилетки, когда на возводимые гиганты индустрии в поисках лучшей доли хлынули десятки тысяч бывших крестьян48. Типичными в этом смысле были слова одного из таганрогских рабочих во время обсуждения доклада Сталина на Январском объединенном пленуме ЦК и ЦКК: «Если бы он вместо задания по черной металлургии дал колхознику по килограмму хлеба, было бы лучше, а то у нас в деревне с голоду пухнут»49. Точно так же рабочие рассуждали и о так называемом пролетарском интернационализме. «Помощь оказывать иностранным рабочим не нужно, так как свои дома голодают», — говорили они50. Даже многие рабочие-коммунисты рассуждали в 1933 г. в том же духе. Зная о сотнях умерших от голода в близлежащих деревнях, они недоумевали: «Нет такого положения в Республике, чтобы люди умирали с голоду, а мы не могли им помочь»51.

Если бы сталинское руководство обратилось к рабочим и всему народу с призывом оказать посильную помощь колхозникам-ударникам, пострадавшим от «кулацкого саботажа» в 1932 г., от голодной смерти были бы спасены тысячи крестьян, и при этом его политическая репутация только бы выиграла. Однако оно выбрало «твердость».

* * *

Могла ли быть альтернатива событиям 1932-1933 гг., приведшим к голоду? Гипотетически — да, если бы удалось избежать допущенной в 1929 г. ошибки с принятием решения о начале сплошной коллективизации крестьянских хозяйств. Эту ошибку можно было бы исправить, как только стало ясно, что крестьяне не поддержали коллективизацию, выразив свое отношение к ней массовым забоем и распродажей скота. Сталинское руководство могло бы отказаться от продолжения массовой коллективизации, как сделало, например, китайское правительство после аналогичных явлений в китайской деревне в 1950-х гг. Если партия считала, что коллективизация необходима по идеологическим, экономическим и стратегическим причинам, то сначала нужно было усовершенствовать условия жизни колхозников, сделать их лучше, чем они были до 1929 г. Голодной катастрофы можно было бы не допустить путем последовательных мер по улучшению положения колхозников год от года. Если бы Советское правительство шло по пути компромисса с крестьянством, то оно облегчило бы ему условия для свободной рыночной торговли, приобретения промышленных товаров, более внимательно отнеслось к информации о крестьянских затруднениях, предприняло меры по снабжению деревни дешевыми непортящимися продуктами питания.

Трагическим решением для крестьян (кроме продолжения экспорта зерна и отказа от импорта продовольствия) стала сталинская политика планирования хлебозаготовок 1932 г. Если бы сталинское руководство приняло во внимание быстро распространяющиеся панические настроения в деревне в связи с голодом на Украине и установило более разумные планы хлебозаготовок, то тогда бы удалось избежать огромных потерь зерна при уборке урожая, его массового воровства колхозниками. Его бы не пришлось прятать в ямы, где оно сгнило. В этом случае последствия кризисной ситуации 1932 г. не были бы столь трагичными.

Урок, который сталинисты так и не усвоили, состоял в том, что народную поддержку, особенно крестьянскую, необходимо заслужить, а не обеспечить ее с помощью диктата. Если бы они сумели сохранить с таким трудом достигнутую лояльность Советской власти в 1924-1927 гг. подавляющего большинства крестьян, иногородних и «красных казаков», то они никогда бы не забили свой скот и не позволили полям зарасти сорняками, как это случилось в начале 1930-х гг. Но для коммунистов поддержка крестьян всегда была как бы условной, незначительной по сравнению с рабочим классом. В силу марксистской доктрины они никогда не ставили в один ряд рабочего и крестьянина, считая последнего человеком «второго сорта», которого надо силой тянуть в социализм. Крестьяне хорошо понимали это и не соглашались с таким положением. Они, как образно выразился анонимный автор, не желали больше быть «рабами социализма», а хотели «скорее стать полноправными гражданами Советской Республики»117. Бесконечные привилегии рабочим, которые ими открыто бравировали, в том числе в периоды голодных лет, дают возможность сравнить советский режим с империалистическими, которые также эксплуатировали колонии для поддержания жизненного уровня рабочих метрополии. Неоспоримый факт, что крестьяне кормили рабочих в то время, когда они сами голодали и умирали от голода, были лишены государственной помощи, преследовались за попытки своими силами спастись от голодной смерти. И этот факт признавали советские историки. Например, В. П. Данилов заключает, что вклад крестьян в «благосостояние государства и финансирование промышленности» был очень высок начиная с 1920-х гг. и в дальнейший период118.

Но могло быть и по-другому. Если бы сталинисты организовали по всей стране кампанию по оказанию помощи колхозникам-ударникам со стороны их «товарищей по классу» — рабочих, которые передали бы часть продуктов из своего нормированного рациона в эпицентры голода, согласились бы на употребление в пищу некоторой части «суррогатного хлеба», отказались бы от ряда льгот (летние лагеря для детей, отпуска в санаториях и т. д.), благодарности от земледельцев не было бы предела. Тысячи из них не только бы спаслись от голодной смерти, но и стали бы самыми горячими сторонниками колхозного строя, винили бы себя за недостаточное трудолюбие в 1932 г. Конечно, нашлись бы и злопыхатели, и не только за рубежом, но и внутри страны, особенно среди части антисоветски настроенного казачества, которые бы расценили рабочее «великодушие» как проявление слабости власти и укрепили бы тем самым свое намерение с помощью эмигрантских казачьих сил свергнуть ее. Наверняка на эту тему велась бы соответствующая пропаганда. Но Советское правительство могло не опасаться этого, если бы пошло чуть дальше и снизило налоги в голодающих районах. Даже этих минимальных мер было бы достаточно, чтобы обеспечить поддержку крестьян, особенно колхозных активистов.

Еще одной гипотетической альтернативой могло бы стать сосуществование колхозов и единоличных хозяйств, нацеленных на решение государственных проблем. В условиях голодного кризиса единоличники, озабоченные перспективами дальнейшего ухудшения своего положения из-за продолжения коллективизации, могли найти убедительные способы, чтобы доказать достоинства независимого земледелия. Они лучше, чем члены партии, не имеющие надлежащего опыта в земледелии, осознавали степень разрушения сельского хозяйства за каких-то два года коллективизации. Казаки и крестьяне-единоличники, негативно настроенные к коллективизации, могли бы укрепить свое положение, если бы увеличили производительность на своих полях. В отличие от большинства крестьян в Африке, нацеленных лишь на обеспечение собственных потребностей в продовольствии119, донские, кубанские, поволжские земледельцы находились в другом положении. Например, донцы и кубанцы имели самую плодородную землю в стране, самые благоприятные погодные условия, необходимый сельскохозяйственный инвентарь, позволяющие им выращивать прекрасные урожаи. Чем больше колхозники и единоличники выращивали бы зерна на своих полях, тем ценнее была бы их помощь Советскому правительству в решении финансовых проблем, а само правительство было бы гуманнее по отношению к крестьянству во время голода. Но это была малоосуществимая мечта. К 1932 г. единоличники, особенно казаки, подорвали доверие у сталинского руководства своей «итальянкой». Как уже отмечалось, казаки надеялись, что одной грандиозной стачки 1932 г. будет достаточно, чтобы колхозная система потерпела крах. Но для сталинистов этот способ сопротивления стал аргументом, еще больше укрепившим их убежденность в своем моральном превосходстве над «ленивыми» крестьянами, способными лишь на воровство и пьянство. К. Е. Ворошилов, один из ближайших сподвижников Сталина, ужаснулся при виде полей, сплошь заросших сорняками, во время поездки на Северный Кавказ. Как только он пересек украинскую границу и оказался в ЦЧО, то сразу же заметил «несколько иную, лучшую картину», «разумный, хозяйский подход к делу»120. Сталинский режим своей односторонней жесткой ориентацией на коллективное хозяйство ограничил маневр для оптимального выхода деревни из голодного кризиса. Но в дальнейшем именно личные подворья — последние осколки доколхозной России станут решающим фактором жизнеобеспечения крестьян, вплоть до настоящего времени.

* * *

Во время крестьянского движения 1932-1933 гг. Сталин решал две главные цели: укрепление колхозной системы как более передовой формы сельского хозяйства и удаление из села внутренних врагов, которые усугубили бы ситуацию в случае войны. Обе задачи не были решены так, как хотелось бы, поскольку результатом действий власти стал голод. Выигрыша не было с экономической точки зрения, поскольку колхозы уступали по производительности труда доколхозной деревне 1920-х гг. И уж совсем незначительным он был с точки зрения ликвидации в деревне противников Советской власти, готовых с оружием в руках бороться против нее в случае вторжения интервентов.

* * *

А каков был результат усилий сталинцев по революционной ломке доколхозного сельского хозяйства? Красные и белые земледельцы начали восстанавливать свои разрушенные хозяйства в 1922 г., пережив тяжелые годы революции, Гражданской войны и голода. Они находили, что налоги, которые пришлось им платить в 1922-1924 гг., были весьма обременительными. Крестьяне считали, что на собранные с них государством деньги, как выразился один бедняк, «можно было вымостить дорогу от Ростова до Москвы»121. Несмотря на это, а также ликвидацию в годы революции крупных частных сельскохозяйственных предприятий (помещичьих и частновладельческих), пережитые серьезные трудности в неурожайном 1924 г. в Поволжье, на Дону и Кубани, крестьяне, казаки и иногородние преуспели в восстановлении разрушенного сельского хозяйства и к 1925 г. достигли его довоенного уровня. Для сравнения напомним, что вплоть до 1940 г. СССР не достиг уровня зернового экспорта доколхозной деревни."

[Sergio]

В конце августа 1934 г. Сталин не поддержал, по политическим мотивам, предложение его соратников о проведении импортной операции с хлебом, сулившей экономическую выгоду. 29 августа 1934 г. Молотов и Каганович сообщили ему: «В целях облегчения нашего транспорта на ДВК намечаем принять предложение Нар-комвнешторга о закупке для ДВК 100 ООО тонн аргентинской и австралийской пшеницы, с одновременным вывозом на европейский рынок 50-ти тысяч тонн овса и 50-ти тысяч тонн ячменя. В валютном отношении это выгодно»179. Сталин отреагировал следующим образом: «Импорт хлеба теперь, когда за границей кричат о недостатке хлеба в СССР, может дать только политический минус»180.

В период голода 1933 г. СССР был озабочен приобретением очень важного потенциального союзника на случай уже маячившей на горизонте войны. Это были Соединенные Штаты Америки, где в ноябре 1932 г. на выборах победил Франклин Д. Рузвельт181. В декабре 1932 г. Уолтеру Дюранти, обозревателю Нью-Йорк Тайме, любимцу Сталина, был сделан строгий выговор за чересчур уж пессимистическую оценку уровня жизни в России, поскольку именно в это время появилась возможность для дипломатического признания СССР Америкой182. Даже американские журналисты испугались, что подтверждение слухов о голоде за границей помешает процессу налаживания отношений между двумя странами, и для противодействия им нашли влиятельного американского бизнесмена из числа сторонников признания СССР183.

Впоследствии, в 1970-е гг., сталинисты не могли не назвать позором факт импорта в страну огромного количества зерна. В декабре 1975 г. Чуев вызвал Молотова на разговор об обстоятельствах переговоров между США и СССР по вопросу о заключении двустороннего соглашения о поставках зерна. Молотову было неприятно вспоминать о «ликовании», охватившем американцев, получивших весьма выгодные условия после его подписания184. Но в то же время он не переставал гордиться тем фактом, что при Сталине никогда не ввозили продовольствие из-за границы185.

Однако при всем таланте сталинского руководства прикрывать свои просчеты во имя «высоких» интересов, оно все же не совсем рационально поступило по отношению к имеющейся в их распоряжении возможности использовать международную солидарность рабочих. Советское правительство могло бы закупить продовольствие в качестве награды своим рабочим за их самоотверженный труд у их «товарищей по классу», переживавших тяжелую экономическую депрессию за рубежом. В частности, можно было бы импортировать апельсины из Калифорнии, где их обливали керосином и уничтожали, так как это было дешевле, чем продать на рынке186. Таким образом получили бы поддержку рабочие калифорнийских ранчо и их коллеги в далекой России. Кроме того, выгодной сделкой стали бы закупки сои по низким ценам у разорявшихся американских фермеров из-за отсутствия у безработных американских рабочих средств на ее приобретение. Это было бы проявлением настоящей международной солидарности, о которой трубила сталинская пропаганда.

Изменено 15 Mar 2011 пользователем Sergio

[Южнороссийский]

В частности, можно было бы импортировать апельсины из Калифорнии, где их обливали керосином и уничтожали, так как это было дешевле, чем продать на рынке186. Таким образом получили бы поддержку рабочие калифорнийских ранчо и их коллеги в далекой России.

ну апельсинами-то сыт не будешь,однако...хотя сама по себе мысль интересная.

[SiMor]

ну апельсинами-то сыт не будешь,однако...хотя сама по себе мысль интересная.

Транспортными самолетами, через Аляску... чтобы не успели спортиться... :D

[Sergio]

Транспортными самолетами, через Аляску... чтобы не успели спортиться...

<{POST_SNAPBACK}>

По другим вопросам соображений все еще нет? :grin:

[SiMor]

Нет. Само предложение закупать в 1932 1933 году апельсины в Калифорнии достаточно говорит о мыслительных способностях создателей культа голодомора. :grin:

Изменено 15 Mar 2011 пользователем SiMor

[Sergio]

Т.е. по теме сказать нечего.

[SiMor]

А разве калифорнийские апельсины в бочках - это не АИ?

И, самое главное, подобная идея была подана еще в 1937 году!

http://lib.ru/NEKRASOW_A/vrungel.txt

"Едем по берегу и наблюдаем печальную, но поучительную картину местных нравов: человек двести негров таскают кофе и

сахар со склада на берег и прямо мешками в воду - бултых, бултых! В море не вода, а сироп. Кругом мухи, пчелы. Мы засмотрелись. Полюбопытствовали, что это за странное развлечение такое. Нам объяснили, что цены на сахар низкие, товары девать некуда, ну и таким вот образом исправляют экономику, поднимают уровень жизни. Словом, мол, все нормально, и иначе ничего не поделаешь.

...

Ну, я ушел. Заторопился на судно. Прихожу. А там уже и песок привезли, и какой-то чиновник крутится, распоряжается.

- Это вашу яхту приказано загрузить песком? Так вы, - говорит, - не беспокойтесь, я не задержу, в одну минутку сделаем...

Ну, признаться, я думал, что тут-то наверняка конец. Потонет яхта, потом доставай. Но, представьте, и тут сумел использовать обстоятельства в благоприятном смысле.

- Стойте, молодой человек! - кричу я. - Вы каким песком хотите грузить? Ведь мне надо сахарным, первый сорт. Ну что ж, пожалуйста, сию минутку.

И, знаете, те же негры побежали, как муравьи, загрузили яхту, забили трюм, надстройки, на палубу навалили сахар, прямо в мешках. "

[Sergio]

Пытаетесь заболтать очередную тему?

Следовательно, по существу возражений нет.

[SiMor]

Возражений против чего и кого?

Против предложения доставки сверхзвуковыми дирижаблями апельсинов из Калифорнии, что ли? :grin:

[Sergio]

Возражений против чего и кого?

Против предложения доставки сверхзвуковыми дирижаблями апельсинов из Калифорнии, что ли?

<{POST_SNAPBACK}>

Вы это о чем-то своем, не берусь судить.

Возражений же не последовало, в частности, по следующим пунктам:

"А была ли альтернатива трагедии?

Особенностью нашего подхода к теме является сравнительно-исторический метод. Рассмотрим эту проблему в контексте мировой истории голода и политической природы установившегося в СССР в 1930-е гг. сталинского режима, победившего крестьян в крестьянской стране. Предлагаем свою версию ответа на вопрос, почему было именно так и могло ли быть по-другому? Остановимся на наиболее принципиальных аспектах данной темы.

* * *

Как говорилось в предыдущей главе, погибший во время голода рабочий скот (лошади и быки) в период весенней посевной 1933 г. был заменен коровами, которых впрягали в плуг и ставили в борозду и тянули, пока они не падали обессиленные42.

На такое вряд ли бы решилось царское правительство! Один из начальников политотдела МТС, в духе большевистской традиции решительно преодолевать трудности, несмотря на явное противоречие с реальным положением дел, уверенно сообщал в Москву: «Коровы прекрасно идут с плугом, вспахивая мягкую землю»43. Ничего «прекрасного» здесь не было, ситуация была крайне тяжелой, свидетельствующей о трагических последствиях коллективизации и хлебозаготовок. «Фактически тягло было уничтожено, и сейчас колхоз тягла не имеет, вся работа по севу, косовице и обмолоту произведена исключительно на коровах колхозников», — сообщалось из Ново-Батайского сельсовета44.

Сталин, Молотов и Каганович просто бы рассмеялись над аргументом, что недостаточные зерновые резервы помешают большевикам рационально распределить их и выйти из голодного кризиса. Каганович критически отзывался о мужицкой логике как «слишком механической», поскольку мужик рассуждал так: «Раз у меня нет чем сеять, как можно что-либо заготавливать»45. Для большевика подобные рассуждения были неприемлемы. Конечно, отсутствие семенного зерна — это тяжелая проблема. Но раз это так, то необходимо найти решение и преодолеть эту очередную трудность в борьбе за светлое будущее. И преодолевалась она с помощью принудительных реквизиций всего имеющегося у крестьян хлеба.

Подобное решение не было оптимальным с точки зрения существовавших альтернатив. И почитатели большевиков, применительно к этой ситуации, никак не могут согласиться с тем, что большевистское правительство делало «все, что могло» для организации помощи в 1933 г. голодающим крестьянам. На самом деле оно делало даже меньше, чем во время голода царское правительство, англичане в Индии и португальцы в Анголе. Именно поэтому сталинский режим подвергается критике не только антикомунистами, но и современными марксистами46.

А что же оно могло сделать, хоть самое минимальное, чтобы снизить остроту голода, не подвергая опасности свой международный престиж? На наш взгляд, хотя бы организовать снабжение населения «голодным хлебом». Как уже говорилось выше, в досоветский период в голодные годы крестьяне спасали свои жизни, употребляя суррогатный («голодный хлеб»). И в 1933 г. в голодающих деревнях Поволжья, Дона и Кубани было то же самое. Липовые листки, березовая кора, желуди, гречневая шелуха и другие подобные средства добавляли в муку и из этой смеси выпекали лепешки47. Кроме того, в пищу шло мясо сусликов. Поэтому местные власти могли бы организовать снабжение населения «голодным хлебом», особенно активистов и добросовестных колхозников, с помощью его заготовки в районах, менее пострадавших от «кулацкого саботажа».

Еще одним каналом могла бы стать помощь рабочих тем же колхозникам-ударникам — «жертвам кулацкого саботажа».

Несмотря на официальную пропаганду о рабочем как интернационалисте и верном союзнике сталинской форсированной индустриализации, в действительности большинство из них думали по-другому, так как, в отличие от западных пролетариев, российские рабочие не потеряли связей с деревней и по менталитету все еще оставались крестьянами. Они и рабочими-то стали в первом поколении, особенно в годы первой пятилетки, когда на возводимые гиганты индустрии в поисках лучшей доли хлынули десятки тысяч бывших крестьян48. Типичными в этом смысле были слова одного из таганрогских рабочих во время обсуждения доклада Сталина на Январском объединенном пленуме ЦК и ЦКК: «Если бы он вместо задания по черной металлургии дал колхознику по килограмму хлеба, было бы лучше, а то у нас в деревне с голоду пухнут»49. Точно так же рабочие рассуждали и о так называемом пролетарском интернационализме. «Помощь оказывать иностранным рабочим не нужно, так как свои дома голодают», — говорили они50. Даже многие рабочие-коммунисты рассуждали в 1933 г. в том же духе. Зная о сотнях умерших от голода в близлежащих деревнях, они недоумевали: «Нет такого положения в Республике, чтобы люди умирали с голоду, а мы не могли им помочь»51.

Если бы сталинское руководство обратилось к рабочим и всему народу с призывом оказать посильную помощь колхозникам-ударникам, пострадавшим от «кулацкого саботажа» в 1932 г., от голодной смерти были бы спасены тысячи крестьян, и при этом его политическая репутация только бы выиграла. Однако оно выбрало «твердость».

* * *

Могла ли быть альтернатива событиям 1932-1933 гг., приведшим к голоду? Гипотетически — да, если бы удалось избежать допущенной в 1929 г. ошибки с принятием решения о начале сплошной коллективизации крестьянских хозяйств. Эту ошибку можно было бы исправить, как только стало ясно, что крестьяне не поддержали коллективизацию, выразив свое отношение к ней массовым забоем и распродажей скота. Сталинское руководство могло бы отказаться от продолжения массовой коллективизации, как сделало, например, китайское правительство после аналогичных явлений в китайской деревне в 1950-х гг. Если партия считала, что коллективизация необходима по идеологическим, экономическим и стратегическим причинам, то сначала нужно было усовершенствовать условия жизни колхозников, сделать их лучше, чем они были до 1929 г. Голодной катастрофы можно было бы не допустить путем последовательных мер по улучшению положения колхозников год от года. Если бы Советское правительство шло по пути компромисса с крестьянством, то оно облегчило бы ему условия для свободной рыночной торговли, приобретения промышленных товаров, более внимательно отнеслось к информации о крестьянских затруднениях, предприняло меры по снабжению деревни дешевыми непортящимися продуктами питания.

Трагическим решением для крестьян (кроме продолжения экспорта зерна и отказа от импорта продовольствия) стала сталинская политика планирования хлебозаготовок 1932 г. Если бы сталинское руководство приняло во внимание быстро распространяющиеся панические настроения в деревне в связи с голодом на Украине и установило более разумные планы хлебозаготовок, то тогда бы удалось избежать огромных потерь зерна при уборке урожая, его массового воровства колхозниками. Его бы не пришлось прятать в ямы, где оно сгнило. В этом случае последствия кризисной ситуации 1932 г. не были бы столь трагичными.

Урок, который сталинисты так и не усвоили, состоял в том, что народную поддержку, особенно крестьянскую, необходимо заслужить, а не обеспечить ее с помощью диктата. Если бы они сумели сохранить с таким трудом достигнутую лояльность Советской власти в 1924-1927 гг. подавляющего большинства крестьян, иногородних и «красных казаков», то они никогда бы не забили свой скот и не позволили полям зарасти сорняками, как это случилось в начале 1930-х гг. Но для коммунистов поддержка крестьян всегда была как бы условной, незначительной по сравнению с рабочим классом. В силу марксистской доктрины они никогда не ставили в один ряд рабочего и крестьянина, считая последнего человеком «второго сорта», которого надо силой тянуть в социализм. Крестьяне хорошо понимали это и не соглашались с таким положением. Они, как образно выразился анонимный автор, не желали больше быть «рабами социализма», а хотели «скорее стать полноправными гражданами Советской Республики»117. Бесконечные привилегии рабочим, которые ими открыто бравировали, в том числе в периоды голодных лет, дают возможность сравнить советский режим с империалистическими, которые также эксплуатировали колонии для поддержания жизненного уровня рабочих метрополии. Неоспоримый факт, что крестьяне кормили рабочих в то время, когда они сами голодали и умирали от голода, были лишены государственной помощи, преследовались за попытки своими силами спастись от голодной смерти. И этот факт признавали советские историки. Например, В. П. Данилов заключает, что вклад крестьян в «благосостояние государства и финансирование промышленности» был очень высок начиная с 1920-х гг. и в дальнейший период118.

Но могло быть и по-другому. Если бы сталинисты организовали по всей стране кампанию по оказанию помощи колхозникам-ударникам со стороны их «товарищей по классу» — рабочих, которые передали бы часть продуктов из своего нормированного рациона в эпицентры голода, согласились бы на употребление в пищу некоторой части «суррогатного хлеба», отказались бы от ряда льгот (летние лагеря для детей, отпуска в санаториях и т. д.), благодарности от земледельцев не было бы предела. Тысячи из них не только бы спаслись от голодной смерти, но и стали бы самыми горячими сторонниками колхозного строя, винили бы себя за недостаточное трудолюбие в 1932 г. Конечно, нашлись бы и злопыхатели, и не только за рубежом, но и внутри страны, особенно среди части антисоветски настроенного казачества, которые бы расценили рабочее «великодушие» как проявление слабости власти и укрепили бы тем самым свое намерение с помощью эмигрантских казачьих сил свергнуть ее. Наверняка на эту тему велась бы соответствующая пропаганда. Но Советское правительство могло не опасаться этого, если бы пошло чуть дальше и снизило налоги в голодающих районах. Даже этих минимальных мер было бы достаточно, чтобы обеспечить поддержку крестьян, особенно колхозных активистов.

Еще одной гипотетической альтернативой могло бы стать сосуществование колхозов и единоличных хозяйств, нацеленных на решение государственных проблем. В условиях голодного кризиса единоличники, озабоченные перспективами дальнейшего ухудшения своего положения из-за продолжения коллективизации, могли найти убедительные способы, чтобы доказать достоинства независимого земледелия. Они лучше, чем члены партии, не имеющие надлежащего опыта в земледелии, осознавали степень разрушения сельского хозяйства за каких-то два года коллективизации. Казаки и крестьяне-единоличники, негативно настроенные к коллективизации, могли бы укрепить свое положение, если бы увеличили производительность на своих полях. В отличие от большинства крестьян в Африке, нацеленных лишь на обеспечение собственных потребностей в продовольствии119, донские, кубанские, поволжские земледельцы находились в другом положении. Например, донцы и кубанцы имели самую плодородную землю в стране, самые благоприятные погодные условия, необходимый сельскохозяйственный инвентарь, позволяющие им выращивать прекрасные урожаи. Чем больше колхозники и единоличники выращивали бы зерна на своих полях, тем ценнее была бы их помощь Советскому правительству в решении финансовых проблем, а само правительство было бы гуманнее по отношению к крестьянству во время голода. Но это была малоосуществимая мечта. К 1932 г. единоличники, особенно казаки, подорвали доверие у сталинского руководства своей «итальянкой». Как уже отмечалось, казаки надеялись, что одной грандиозной стачки 1932 г. будет достаточно, чтобы колхозная система потерпела крах. Но для сталинистов этот способ сопротивления стал аргументом, еще больше укрепившим их убежденность в своем моральном превосходстве над «ленивыми» крестьянами, способными лишь на воровство и пьянство. К. Е. Ворошилов, один из ближайших сподвижников Сталина, ужаснулся при виде полей, сплошь заросших сорняками, во время поездки на Северный Кавказ. Как только он пересек украинскую границу и оказался в ЦЧО, то сразу же заметил «несколько иную, лучшую картину», «разумный, хозяйский подход к делу»120. Сталинский режим своей односторонней жесткой ориентацией на коллективное хозяйство ограничил маневр для оптимального выхода деревни из голодного кризиса. Но в дальнейшем именно личные подворья — последние осколки доколхозной России станут решающим фактором жизнеобеспечения крестьян, вплоть до настоящего времени.

* * *

Во время крестьянского движения 1932-1933 гг. Сталин решал две главные цели: укрепление колхозной системы как более передовой формы сельского хозяйства и удаление из села внутренних врагов, которые усугубили бы ситуацию в случае войны. Обе задачи не были решены так, как хотелось бы, поскольку результатом действий власти стал голод. Выигрыша не было с экономической точки зрения, поскольку колхозы уступали по производительности труда доколхозной деревне 1920-х гг. И уж совсем незначительным он был с точки зрения ликвидации в деревне противников Советской власти, готовых с оружием в руках бороться против нее в случае вторжения интервентов.

* * *

А каков был результат усилий сталинцев по революционной ломке доколхозного сельского хозяйства? Красные и белые земледельцы начали восстанавливать свои разрушенные хозяйства в 1922 г., пережив тяжелые годы революции, Гражданской войны и голода. Они находили, что налоги, которые пришлось им платить в 1922-1924 гг., были весьма обременительными. Крестьяне считали, что на собранные с них государством деньги, как выразился один бедняк, «можно было вымостить дорогу от Ростова до Москвы»121. Несмотря на это, а также ликвидацию в годы революции крупных частных сельскохозяйственных предприятий (помещичьих и частновладельческих), пережитые серьезные трудности в неурожайном 1924 г. в Поволжье, на Дону и Кубани, крестьяне, казаки и иногородние преуспели в восстановлении разрушенного сельского хозяйства и к 1925 г. достигли его довоенного уровня. Для сравнения напомним, что вплоть до 1940 г. СССР не достиг уровня зернового экспорта доколхозной деревни."

скрыть

Изменено 15 Mar 2011 пользователем Sergio

[Южнороссийский]

В конце августа 1934 г. Сталин не поддержал, по политическим мотивам, предложение его соратников о проведении импортной операции с хлебом, сулившей экономическую выгоду. 29 августа 1934 г. Молотов и Каганович сообщили ему: «В целях облегчения нашего транспорта на ДВК намечаем принять предложение Нар-комвнешторга о закупке для ДВК 100 ООО тонн аргентинской и австралийской пшеницы, с одновременным вывозом на европейский рынок 50-ти тысяч тонн овса и 50-ти тысяч тонн ячменя. В валютном отношении это выгодно»179. Сталин отреагировал следующим образом: «Импорт хлеба теперь, когда за границей кричат о недостатке хлеба в СССР, может дать только политический минус»

а эти 100 тысяч помогли бы решить столь масштабную проблему?тут конечно надо смотреть разные таблицы (количество голодавших,минимальные нормы потребления), но с точки зрения целесообразности действительно сделка совсем неочевидная.

[Sergio]

а эти 100 тысяч помогли бы решить столь масштабную проблему?тут конечно надо смотреть разные таблицы (количество голодавших,минимальные нормы потребления), но с точки зрения целесообразности действительно сделка совсем неочевидная.

<{POST_SNAPBACK}>

Это частный пример, да и после голода.

Наиболее интересна цитата в первом посте.

[asdetr]

Гм. Поскольку тема открыта в главном разделе, я попрошу Вас, коллега Sergio, прописать развилку в явном виде. А то "соя", "апельсины", "совершенствование жизни колхозников"...

[Южнороссийский]

Это частный пример, да и после голода.

Наиболее интересна цитата в первом посте.

да я внимательно прочитал.По моему такая альтернатива была возможна только если если бы к 1932-1933 Бухарин и его сторонники сохраняли бы хоть какое-то влияние.

[SiMor]

Трагедии альтернативы не было.

Но она могла разыгрываться в другом варианте.

Бухарин, например, это голод конца 30-х и вторая Гражданская.

[Южнороссийский]

Я не писал что Бухарин сам по себе это хорошо.Бухарин сам по себе это очень нехорошо.Как и превращение форума в помоечку :grin:

[Curioz]

По другим вопросам соображений все еще нет?

<{POST_SNAPBACK}>

Что тут можно сообразить, если автор предлагает изымать продовольствие в деревне, везти его в города и потом "в порядке шефской помощи" направлять обратно в деревню?

Это креатив почище апельсинов :grin:

[SiMor]

Я не писал что Бухарин сам по себе это хорошо.Бухарин сам по себе это очень нехорошо.Как и превращение форума в помоечку

Давайте посмотрим по существу.

Голод был запрограммирован самой эсеровской программой и разделом помещичьих земель, что формально само по себе есть то, что происходило в Европе во время всех буржуазных революций.

Земля досталась тем, кто просто не видел иных методов ведения хозяйства, кроме как передаваемых из поколения в поколения. Развивалась монокультура (из-за ограниченности наделов), трехполье (ввиду низкой степени химизации), вырождение сортов, засоренность полей, истощение пахотного слоя, рост числа насекомых-вредителей, грызунов, болезней культур. Кроме того, пришли в запустение помещичьи мелиоративные системы, запруды и т.п. Как сказали бы сейчас, нарушилось экологическое равновесие. Так что катастрофа, с Бухариным или без, была неизбежна.

[wizard]

Так в чем альтернатива?

Отнять продовольствие из городов?

[Missiler]

Если бы Советское правительство шло по пути компромисса с крестьянством, то оно облегчило бы ему условия для свободной рыночной торговли, приобретения промышленных товаров, более внимательно отнеслось к информации о крестьянских затруднениях, предприняло меры по снабжению деревни дешевыми непортящимися продуктами питания.

<{POST_SNAPBACK}>

Свободная торговля-это раздолье для перекупщика-кулака. промышленных товаров в больших чем в реале количестве нет,да и зачем они в данном случае когда не хватает не их а еды. Дешевые непортящиеся продукты питания-а где их взять то?

Отнять продовольствие из городов?

<{POST_SNAPBACK}>

и централизованно снабжать крестьян корой,желудями,лебедой

[Стержень]

Трагедии альтернативы не было.

Но она могла разыгрываться в другом варианте.

Бухарин, например, это голод конца 30-х и вторая Гражданская

Это высказывание ничего кроме смеха сквозь слезы не вызывает!

Чем докажете?Я не говорю. что хуже чем в реале быть не может, но...все же было ужасно.Ужаснее гражданской войны...

Голод-то был...Жертв море было!А потом мы еще удивляемся, отчего это у нас цифры колаборационистов в ВОВ такие огромные...

[SiMor]

Чем докажете?

Я уже приводил выше причины, по которым выполнение эсеровской программы и раздел эсеровских земель ничем, кроме голода закончиться не мог. Вы, видимо, не прочли.

Могу сказать, что подтверждение я увидел в 90-х, когда колхозные земли под городом сдуру раздали под частные огороды. Сначала все радовались, но лет через 10, несмотря на прилежное возделывание, урожаи частника стали быстро падать.

[Curioz]

Земля досталась тем, кто просто не видел иных методов ведения хозяйства, кроме как передаваемых из поколения в поколения

<{POST_SNAPBACK}>

Коллега, искренне прошу вас - не пишите, чего не знаете

В 1920-е крестьяне очень активно осваивали эти самые иные методы. Им даже приходилось препятствовать в директивном порядке, чтобы не богатели слишком быстро.

Или может индустриальные рабочие из 25-тысячников хорошо знали разные методы, хоть старые, хоть новые? "Я же телок телком!" (с) Поднятая Целина, председатель Давыдов

[Стержень]

Я уже приводил выше причины, по которым выполнение эсеровской программы и раздел эсеровских земель ничем, кроме голода закончиться не мог. Вы, видимо, не прочли.

Могу сказать, что подтверждение я увидел в 90-х, когда колхозные земли под городом сдуру раздали под частные огороды. Сначала все радовались, но лет через 10, несмотря на прилежное возделывание, урожаи частника стали быстро падать.

Во-первых,где?

Во-вторых, вроде бы эсеровская программа (которую кстати в общем-то большевики и провели по факту в 1922-1928) не запрещала крестьянам под страхом смерти кооперироваться, что кстати достаточно успешно осуществлялось что в Империи, что при нэпе.Как-то способствовать такой кооперации, в частности путем налогового стимулирования и льготного кредитования государство конечно могло.Но не загонять народ силой в колхозы и гнать зерно за границу когда свои от голода подыхают!

P.S.Я прекрасно сознаю, что сейчас отвечаю скорее эмоционально, но просто сил нет мне в очередной раз читать апологию Сталина и коллективизации, которая на самом деле представляется мне проявлением того, что можно назвать "нечистой совестью национальной традиции (или истории)".То есть иными словами стыда от того, что с нашей страной ивс сделал и поэтому попыток его оправдать!