Алоха! Тысяча чертей!

[Изяслав Кацман]

Август Мориц Беньовский (он же Беньов, Беневский, Бениовский, Бейпоск) личность незаурядная: бывший польский офицер-конфедерат, сосланный на Камчатку, сумел поднять на бунт не только ссыльных, но и кое-кого из местных жителей; на захваченном галиоте добрался с компанией своих спутников до южных берегов Китая, откуда отбыл во Францию; организовал от имени французского короля колонию на Мадагаскаре, а потом провозгласил себя независимым правителем острова; погиб в бою с французами.

Такие люди, безусловно, нужны рейху альт-истории.

Всё шло своим чередом. Бунт в Большереченске окончился успехом, мятежники похоронили убитого коменданта крепости Нилова и прочих погибших, загрузили на «Петра» оружие, припасы, меха и всё, что сочли необходимым в плавании. Потом первые недовольные, высаженные на одном из Курил, стоянка на неизвестном острове, путь вдоль берегов Японии, власти которой приняли варваров не очень любезно.

Спасаясь от бури, «Пётр» зашёл в бухту, где наткнулся на японское судно, экипаж которого встретил «Петра» стрелами. Пара пушечных выстрелов обратила японцев в бегство на берег. Груз захваченного корабля состоял в основном из меди в слитках. Беньовский рассудил, что где-нибудь в Китае или европейских колониях к югу можно добычу будет продать вместе с мягкой рухлядью. Правда, туда ещё добраться нужно на скудных запасах, которые теперь пополнить затруднительно: не стоит ждать любезности от японцев после пиратского нападения на торговое судно.

Держась в виду японского берега, «Пётр» спускался к югу. Капитан Беньовский определил целью маршрута остров Формозу, ныне Тайвань. Поскольку отношения с японцами были безнадёжно испорчены, очередной шторм пришлось встречать в открытом море.

Через неделю, лишившись половины парусов, а также трофейной баржи с медью, корабль с беглецами оказался посреди океана вдали от каких-либо берегов. Запасы воды, сделанные в Японии, подходили к концу, а та, что оставалась, начала портиться.

Беньовский и его штурманы понимали, что ближайшая земля, скорее всего, находится на западе. Но корабль с измученным экипажем течением сносило почти строго на восток. В конечном счёте, на востоке находится Америка с испанскими колониями. Так рассуждал пан Беньовский. Но воды оставалось всего ничего…

Крики «Земля! Земля!» раздались на третий день после того, как была выпита последняя вода. Никто уже и не надеялся на спасение. Сам капитан Беньовский готовился принять смерть с внешним спокойствием, люди же его кто молился о спасении, кто проклинал поляка, подбившего их на бунт и измену, за которую теперь и принимают муки адские.

Вид берега прибавил сил, и измученные жаждой люди сумели подвести галиот почти к самому берегу. Спустили единственную уцелевшую шлюпку. К полудню она вернулась с бочками, наполненными водой. Люди вновь поверили в своего предводителя.

Довольно быстро пан Мориц понял, что судьба занесла беглецов в края, неизвестные доселе европейцам. Туземцы принимали экипаж «Петра» если не за богов, то за кого-то, к ним близкого. Железное оружие и даже простые железные гвозди приводили их в полный восторг, и дикари готовы были отдать груды провизии за кусок металла.

Первое время экипаж «Петра» опасаясь туземцев, высаживался на берег только для пополнения запасов воды и провианта. Но спустя двенадцать дней после первой высадки в днище галиота открылась течь и, Беньовский вынужден был приказать подвести корабль к берегу и разгрузить его, чтобы попробовать починиться. Лагерь обнесли забором из камней и веток, выставили часовых.

Впрочем, местные дикари, принимавшие пришельцев за небожителей, не проявляли враждебности. Постепенно Беньовский и его люди стали понимать язык смуглокожих туземцев.

Из рассказов обитателей острова, именуемого его жителями Гавайи, пан капитан сумел выяснить, что судьба занесла их на архипелаг, состоящий из множества островов, из которых четыре самых крупных господствуют над остальными. Владыка Гавайи, Каланиопуу по могуществу и происхождению же стоит выше остальных. Правда правители Мауи, Оаху и Кауаи постоянно норовят выйти из подчинения.

Пан Мориц Август обладал удивительным даром убеждать и привлекать на свою сторону людей. Неудивительно, что и короля Каланиопуу ему удалось обаять и очаровать. Какую роль в этом сыграл бочонок с водкой, который господин Беньовский распивал на пару с его величеством, - не известно, но огненная вода гавайскому королю понравилась.

Но кроме обжигающей горло жидкости, добавляющей отваги в сердца воинов, у белокожих пришельцев были и другие интересные вещи. Прежде всего, ружья и пушки, выстрелы из которых наводили на туземцев ужас.

Примерно через полгода пребывания на Гавайи, разобравшись в местных реалиях, пан Мориц предложил своему другу Каланиопуу помощь в приведении к покорности неверных вассалов (наш герой уже успел понять, что вассалами владыки Мауи, Оаху и Кауаи являются разве что в речах гавайского короля, но, будучи сам любителем прихвастнуть, господин Беньовский снисходительно отнёсся к этой слабости своего венценосного приятеля).

Усилиями команды и туземных помощников заделали течи в «Петре», починили по мере возможностей парусное вооружение. И весной 1772 года галиот в сопровождении сотен туземных лодок взял курс на Кауаи, король которого, Кахекили, доставлял Каланиопуу наибольшее количество хлопот.

Полдюжины пушечных выстрелов и ружейный огонь принесли ожидаемый психологический эффект, хотя больший урон войско Кахекили понесло от стремительной атаки верного спутника Беньовского - шведа Адольфа Винбланда. Возглавляемый им отряд из двух десятков русских врубился в толпу дикарей, сея смерть. Воины Кауаи в панике разбегались перед свирепым шведом со шпагой в одной руке и пистолетом в другой.

К вечеру сражение завершилось полной победой гавайцев: Кахекили погиб, его уцелевшие воины разбежались. Несколько дней победители грабили и жгли брошенные деревни.

В течение следующего года Каланиопуу при помощи своих новых союзников сумел привести к покорности весь архипелаг: на Оаху пришлось прибегнуть к силе, разорив остров, правитель Мауи же, подобно царькам мелких островов признал власть короля Гавайи добровольно, не ожидаясь появления свирепых белокожих воинов, своими заклятиями "наху", "панамату" и "пелат" лишающими врагов мужества.

К тому времени люди пана Морица по внешнему виду мало чем отличалась от туземцев: под жарким южным солнцем все загорели, одежда пришла от ветхости в негодность и им пришлось щеголять в туземных набедренных повязках. Только их предводитель по-прежнему гордо носил мундир покойного коменданта Нилова. Впрочем, то, что пришлось носить туземную одежду, было не самое неприятное. Гораздо хуже было, что кончилась водка и почти не осталось пороха.

Впрочем, с первой бедой сумели справиться посредством самодельной винокурни (или, говоря языком ХХ века – самогонного аппарата), сооружённой умельцами под руководством лекаря Мейдера из кое-какой железной и медной утвари, имеющейся на корабле. Сырьём же служила брага из перебродивших фруктов. Экипажу «Петра» и королю Каланиопуу с приближёнными выгоняемого продукта вполне хватало, хоть вкус его и отличался от привычной водки из зерна.

Что до пороха, то о его малом количестве пан Беньовский своему венценосному другу не говорил и, всей своей команде строго-настрого запретил. Да и вообще, в наступившие относительно мирные времена порох почти не приходилось расходовать: по особо торжественным, с точки зрения дикарей, случаям, делали холостой выстрел из пушки «Петра» или ружейный залп в воздух.

Итак, жизнь пошла спокойная, даже слишком спокойная для кипучей натуры пана Мауриция.

Большинство его спутников мало-помалу привыкали к жизни в чужой жаркой стране, заводили по примеру туземцев огороды с местными кореньями, сажали хлебные деревья и сахарный тростник. Кое-кто даже женился на туземках и теперь со своей новой гавайской роднёй ловили в море рыбу и пили местную брагу.

Но пану Морицу подобное времяпровождение было не по нраву. Какое-то время его занимали дела государственные, ибо он стал не только собутыльником короля, но и его ближайшим советником. Однако на этой стезе деятельная натура авантюриста столкнулась как с косностью и невежеством туземцев, мало восприимчивых к прогрессу и европейскому рационализму, так и с рядом трудностей, связанных с недостаточностью знаний господина Беньовского и его спутников в областях практических.

Если предложение отменить человеческие жертвоприношения и поедание наиболее достойных врагов и соплеменников натолкнулось на искреннее непонимание Каланиопуу и его подданных, то строительство торгового и военного флота, способного доставлять товары в порты Китая, Японии и испанской Америки, а также защищать интересы гавайского короля, пришлось отложить не только из-за недопонимания со стороны дикарей, которым не хватало воображения и образования, чтобы оценить открывающиеся горизонты, но и из-за недостаточной квалификации пришельцев в качестве корабелов. Потому пришлось ограничиться постройкой небольшого двухмачтового судна, названного по предложению русских офицеров «Святой Анной». Также не увенчались успехом попытки пана королевского советника организовать железоделательный завод – по причине того, что не сумели отыскать руду.

Так что все нововведения ограничились, кроме одного-единственного корабля, самогоном для короля и его ближайшего окружения да школой для отпрысков знатных гавайских семей, где русские офицеры и сам Беньовский обучали туземных ребятишек французскому, грамоте, арифметике и истории с географией. Поначалу вышел спор, какому алфавиту учить дикарей – кириллице или латинскому – в итоге пан Мауриций убедил, что лучше принять латинское письмо, поскольку если когда-нибудь кто-нибудь вслед за ними откроет острова, то в любом случае это будут не русские.

Однако ни государственные дела, ни преподавание в школе не избавляли деятельного авантюриста от томления духа. От тоски он начал разрабатывать планы свержения короля Каланиопуу, дабы, заняв его место, привести Гавайи к процветанию и благоденствию под своей властью. Правда, планы эти пан Мауриций держал при себе. Он был уже не тот легкомысленный юнец, который кнутами выгонял из отцовского поместья родственников. Наш герой понимал, что здесь не просвещённая европейская страна вроде Польши, где право шляхты на рокош против негодного короля освящено законом. Гавайцы, сущие дикари (хотя, право, совсем неплохие во многих вопросах люди, а гавайки – вообще просто прелесть), и слепо подчиняются своему правителю. Попробуй тут устрой заговор – мигом сдерут с живого кожу и съедят на очередном пиршестве. На русских особой надежды нет: сами наполовину варвары, они подрастеряли в последнее время уважение к своему предводителю. Ну, право, не дикари ли – подумаешь, подбивая их на бунт, приврал немного: простолюдинам об острове, усыпанном золоте, дворянам – о грамоте, якобы выданной ему, Беньовскому, царевичем Павлом. Стоит ли обижаться на такую малость.

Да что там русские. Даже верный Винбланд высказывал недовольство обманом со стороны своего приятеля. Единственное, что держало спутников пана Морица в повиновении – это страх перед дикарским окружением, вынуждающий экипаж «Петра» держаться вместе и слушаться своего командира.

Потому планы о перевороте так и оставались планами. Так прошло несколько лет.

В середине января 1778 года с острова Оаху прибыло каноэ с известием о том, что к берегу подошло два корабля, напоминающих корабль Беньовского. Маленькая русская колония пришла в волнение. После длительных обсуждений, как среди своих людей, так и при королевском дворе, было решено, что Каланиопуу со своей свитой отправится навстречу пришельцам на «Петре». «Анна» же и флотилия туземных лодок будет сопровождать короля.

Надев самое лучшее платье, пан Мауриций сопровождал своего венценосного (точнее перье-плаще-носного – ибо атрибутом королевской власти у гавайцев являлся особый плащ из птичьих перьев) друга.

Капитан Джеймс Кук был удивлён, встретив на неизвестном доселе европейцам острове белого человека. Причём оказавшемся представителем нации, не очень известной в качестве мореплавателей, тем более в столь далёких от Балтики водах.

О том, какой историей попотчевал наш герой английского капитана, известно в самых общих чертах. Пан Беньовский представился как польский генерал на русской службе, ушедший в отставку, и занявшийся торговлей и морским промыслом у берегов Америки в частном порядке. Корабль его будто бы случайно прибило к этим островам, правитель которых взял его с командой к себе на службу. Обратно же он плыть не рисковал, боясь, что старый галиот не выдержит длительного океанского плавания.

Довольно быстро пан Мориц нашёл общий язык с капитаном Куком. Англичанину было предложен план колонизации Гавайев Британией. Господин Беньовский расписывал возможные выгоды от владения островами и своё влияние на туземного короля. Мистер Джеймс отвечал, что не уполномочен решать подобные вопросы, но обязательно изложит всё сказанное своим новым знакомцем в Адмиралтействе. Пан Мауриций в ответ предложил отправиться в Англию вместе с Куком. Коммодор в принципе не имел ничего против путешествия на своём корабле джентльмена с несколькими спутниками. Правда, его экспедиции ещё нужно исследовать северную часть Тихого океана, в том числе посетить русские владения. Услышав об этом, пан Мориц вспомнил о своих обязанностях королевского советника и решил, что следует подготовиться к своему отъезду в Англию. В конце-концов, порешили, что англичане совершат плавание на север, а затем вернутся на Гавайи, чтобы забрать пана Беньовского.

В ноябре 1778 года корабли Кука вновь прибыли к берегам Гавайского архипелага. На Камчатке англичане узнали истинную историю своего польско-гавайского знакомца. Впрочем, мистер Кук счёл, что это не причина отказаться от предложения пана Мауриция. Конечно, он мятежник, и вся его кампания мятежники. Но с другой стороны – он предлагает британской короне весьма лакомый кусок. А то, что он беглый преступник, а вовсе не занявшийся промыслом отставной генерал на русской службе – это даже и хорошо, значит, будет служить Англии и за страх, и за совесть.

18 января 1779 года «Резолюшен» и «Дискавери» отплыли от Гавайев, имея на борту пана Мауриция Беньовского, доктора Мейдера и Ивана Устюжанинова, поповского сына, который был при нашем авантюристе за адъютанта. Проводы гавайцами были устроены пышные: десять свиней распрощались с жизнью, из королевских прудов были выловлены сотни отборных рыбин, печёные ямс и таро возвышались грудами.

В день отплытия же король был несколько мрачноват. Истории не известна причина плохого настроения его величества: то ли грустил из-за того, что лишался своего верного советника и собутыльника, то ли с похмелья болел, то ли бередила душу неясная тоска по поводу того, что не удалось съесть Кука.

Изменено 10 Aug 2011 пользователем Изяслав Кацман

[Сталкер]

Так почему аборигены съели Кука? -- Зачем? - Неясно - молчит наука.

Жду продолжения, Реб Кацман. ;)

[Green]

Очень хорошо ;)

[Изяслав Кацман]

Спасибо за добрые отклики. Продолжение уже почти готово. Думаю за сегодня-завтра закончу. А пока что предоставляю коллегам право выдвигать версии, как будут дальше развиваться события.

[Читатель]

Русский "Баунти", однако

[Сталкер]

Русский "Баунти", однако

Только остров Питкерна для матросов "Баунти" и старпома Крисчиана оказался тупиком, а тут какое раздолье для авантюриста масштаба Беньовского! ;)

[Урус-хай]

Великолепно! Опубликуйте и на польском форуме любителей АИ. Думаю, поляков факт вхождения Гавайев в состав Польши восхитит...

[Звёзды Светят]

Да, возможно проработать такой вариант, что Беньовский наприглашает на Гавайи несколько кораблей польских переселенцев, и организует там польскую колонию под британским протекторатом.

А потом, понаприглашав ещё много поляков, вслед за САСШ объявит независимость.

Англия воюет с САСШ, ей некогда усмирять Гавайи.

Тем временем поляки их переполняют.

Польская Полинезия...

[sanitareugen]

Полонезия...

[Magnum]

Беньовский был словак.

[Изяслав Кацман]

Великолепно! Опубликуйте и на польском форуме любителей АИ. Думаю, поляков факт вхождения Гавайев в состав Польши восхитит...

Какие защитники - простонал Жихарь Какая Польша? Страна, которую в тот самый момент полюбовно пилят Россия, Австрия и Пруссия? Да и вообще, пан Мауриций, как всякий порядочный авантюрист был напрочь лишён такого предрассудка как патриотизм. Тем более, что он по нацинальности словак, родом из Австрии, а в Речь Посполитую бежал после того, как выгнал с гайдуками и слугами зятьёв из родовых поместий, которые отец нашего героя отдал по завещанию дочерям, т.е. сёстрам Беньовского - за что его лишила прав на поместья уже Мария-Тереза.

Пока писал, Магнум меня опередил с национальностью нашего героя

В реале он оказался на службе у французов, здесь же - предложил свои услуги англичанам.

Изменено 10 Aug 2011 пользователем Изяслав Кацман

[Magnum]

Кстати, не устану пиарить этот роман:

http://flibusta.net/b/114938

Историко-приключенческий роман о жизни польского графа и венгерского барона Морисе Августе Беньовском, генерале повстанческой армии конфедератов, каторжнике Камчатского острога, капитане мятежного галиота, великом ампансакабе острова Мадагаскар, и о его верных друзьях, которые в поисках правды обошли вокруг света, сражаясь и веря в победу, твердо зная, что «только тернии и крутизна — дорога богов».

в детстве до дыр зачитал.

[Изяслав Кацман]

Я недавно "Город Солнца" Смирнова (того, который "Джека Восьмёркина" написал) про Беньовского читал.

[Сибиряк Комнатный]

своими заклятиями "наху", "панамату" и "пелат"

А заклинания до сих пор действенные. :grin:

[Звёзды Светят]

Беньовский был словак.

Только-то и всего - не поляков пригласит, так словаков.

Впрочем, и поляков тоже, если желающие найдутся....

[Каминский]

Только-то и всего - не поляков пригласит, так словаков..

Попытался представить себе словаков в конце 18-го века переселяющихся из габсбургской Венгрии на Гавайии

Не смог :grin:

[Урус-хай]

Не смог dntknw.gif

Я смог. Бедноту, и гопоту всякую...

[Magnum]

Я смог. Бедноту, и гопоту всякую...

Вам сюда:

http://fai.org.ru/forum/index.php?showtopic=19802

И не мешайте истинным ценителям наслаждаться дальнейшими приключениями Мориса-Августа. :grin:

[Каминский]

Я смог. Бедноту, и гопоту всякую...

Может еще расскажете как эта беднота и гопота попадет в Полинезию в сколь-нибудь товарном количестве?

[Q-silver]

сахарный тростник

откуда?

[Изяслав Кацман]

Вам сюда:

http://fai.org.ru/forum/index.php?showtopic=19802

И не мешайте истинным ценителям наслаждаться дальнейшими приключениями Мориса-Августа.

Как говорил советский военный советник, попавший в плен к унитовцам, которые хотели натянуть его шкуру на барабан: "Хрен вам, а не барабан" - и проколол голову вилкой.

Продолжение.

В Лондоне прожекты пана Мауриция не нашли должного понимания: король вёл войну в захотевших независимости американских колониях. Какое тут дело до островов на другой стороне земного шара. Столкнувшись с холодным к себе отношением, пан Беньовский не унывал, а принялся в ещё больших размерах описывать возможные прибыли от предприятия и степень своего влияния на короля Каланиопуу.

Практичные английские джентльмены оставались глухи к перспективам, рисуемым ораторским даром пана Морица. В ответ они предложили ему либо отправиться на американскую войну в чине генерала, учитывая заслуги и подвиги нашего героя в польских делах, либо в Индию, где нужны храбрые и преданные короне люди, тем более имеющие опыт в общении с туземцами.

Пан Мауриций, однако, стоял на своём, в качестве аргумента приводя не только грядущие прибыли, но то, что он не может бросить на произвол судьбы своих людей, оставшихся на Гавайях. В пылу спора он даже пригрозил обратиться со своим проектом к французам, голландцам или испанцам. На что англичане рассмеялись: координаты островов известны только английским капитанам, острова, конечно, не иголка в стоге сена (так кажется, говорят ваши русские?), но всё равно на поиски их в слепую уйдёт немало времени.

Месяцы шли один за другим, наш герой ходил будто по замкнутому кругу от чинов в Адмиралтействе к джентльменам из Сити – и обратно. Впав в нужду (пусть и не крайнюю, но всё же малоприятную для дворянина), пан Мориц принялся за сочинительство, живописав свои приключения. В книге на одно слово правды приходилось три его собственных фантазий. Зато публика приняла описания похождений славного шляхтича с восторгом. Единственно, кто не проявил восторгов по этому поводу – русские: мало того, что он выставил идиотами начальство тихоокеаских владений Российской империи, так ещё появился в Англии с проектом колониальной экспедиции неизвестно куда.

Из Петербурга в Охотск помчались гонцы с приказами усилить бдительность и т.д. Кроме депеш было послано несколько сотен дополнительных солдат, моряков и мастеровых, которые должны были построить, оснастить и спустить на воду флотилию из десятка кораблей для защиты восточных берегов империи от возможных происков супостатов.

Из-за объективных трудностей, как-то удалённость территорий, делающая завоз необходимого весьма дорогим, малая численность отряженных людей, и прочее, построено было всего четыре корабля. Отвечающие за безопасность восточных рубежей люди, сидящие в Петербурге, подозревали, что помимо объективных обстоятельств имело место обычное казнокрадство, но в силу тех же объективных трудностей подозрения так и остались подозрениями…

А межу тем на Гавайях…

После отбытия своего предводителя оставшиеся русские продолжали жить прежней жизнью. Если бы не отсутствие среди них пана Морица, можно было бы подумать, что ангицкие корабли им просто померещились.

Разговоры же о неприглядном «облико морале» бросившего их поляка продолжались и становились всё чаще и откровеннее, тем более, что теперь на людей не действовало прямо таки магическое обаяние авантюриста.

Однажды вечером сидели за бутылью самогона штурман Максим Чурин, гвардии капитан Пётр Хрущов, гвардии поручик Василий Панов и армии капитан Ипполит Степанов.

Панов, за отсутствием лекаря Мейдера заведовал винокурней, а за отсутствием Морица Беньовского являлся часто собутыльником его королевского величества. В силу чего имел неограниченный доступ к спиртному, которое было на чужбине единственной отдушиной для русского человека.

Выпили, закусили печёным ямсом, который дивно готовила туземная жонка Панова. Потом ещё выпили, потом ещё. Разговор в который раз вели о своей нелепой судьбе. Занесло же их вместо Европы или, на худой конец, голландских или испанских колоний, к дикарям, которые по-русски слова не говорят (здесь они были не совсем правы – могучие заклинания «наху», «пенамати» и «пелат», превращающие врагов в презренных трусов, гавайцы заучили), да ещё и людей едят. И Беньовский тоже хорош: уплыл с британцами, бросив их всех здесь. Пановская жонка, услышав, что могучие заклинания в разговоре мелькают всё чаще, предпочла пойти прогуляться к родне (а родни, у неё считай пол-острова), прихватив детей. Знала она, что заклинания белокожих, если нет поблизости врагов, обрушиваются на всех, кто рядом.

Хрущова переполняла обида на несправедливость мироздания, когда сначала его отправили в ссылку на Камчатку, а потом он ввязался в авантюру с бунтом и побегом. И ведь, что самое обидное, задумал всё он, а поляк проклятый потом уже примазался и вожаком заделался. Мысль эту бывший гвардеец не преминул высказать вслух, обильно сдобрив её могучими заклинаниями.

Проснулся он под стеной пановской хижины. Голова трещала неимоверно. Из последних сил встав, Хрущов добрался до воды и вылакал половину четвертной бутыли. Панов и Чурин, сидящие на циновках, смотрели его с некоторой опаской.

-Я что, опять вчерась начудил? – нарушил затяжное молчание капитан. Собутыльники молчали.

-Я что, с Ипполитом опять подрался? Где он, кстати? – Хрущов похолодел – Я его, что, вчера, того… - голос его сел.

-Да, нет, брат – ответил, наконец, Чурин – Ни с кем ты вчерась не дрался. И Ипполит жив – вон в углу дрыхнет.

-А чего тогда на меня смотрите, как будто чёрта увидали?

-А что, ничего не помнишь? – спросил Панов.

-Не-а – мотнул головой капитан. От мотка голова вновь взорвалась болью – Похмелиться бы.

-Вон, осталось немного – показал рукой штурман.

Похмелившись, Хрущов задал вопрос: «Так что я вчера вытворял?»

«Удивил ты нас брат, не то слово» - начал Чурин – « Сперва ты поляка да Катьку ругал, а потом, вроде бы как подменили тебя. И начал как по-писанному: англичанка какая-то гадит, Проливы, Аляска, Манчжурия и Гавайи должны быть русскими, империю какую-то Лактическую строить порывался. Патрон промежуточный какой-то изобретать собирался, какого-то Стального секретаря на трон садить призывал. Красиво плёл, дружище. Мы аж заслушались, хоть слов незнакомых много».

-А потом? – хрипло спросил капитан.

-А потом ты встал, вышел на улицу, да и свалился у порога. Мы тебя с Пановым оттащили в сторону, чтобы нечаянно не наступить.

Да в самом деле, что он вчера плёл. Проливы – какие?, Аляска – она и так вроде бы русская, только толку от неё мало. Манчжурия – а это где вообще? Вроде бы в Китае… Гавайи… Чёрт, а это идея! Хрущов даже о похмелье забыл.

Панов с Чуриным с подозрением посмотрели на него: опять, что ли, началось?

«Гавайи должны быть русскими!» - заорал Хрущов. Наверное, таким же рёвом Архимед своё «Эврика!» кричал.

-Гавайи должны быть русскими – повторил он чуть тише – Поняли вы, головы чугунные! Катька хоть и бл@дища, но ведь не дура же. Если мы ей поклонимся новой землёй для империи, нас, может, и помилуют даже.

-На кой ей эти Гавайи нужны – осадил Хрущова Чурин.

-А на кой британцам да хранцузам заморские земли нужны? – вмешался Панов – Земля здесь обильная, вон тростник сахарный растёт, овощи всякие, а можно и кофий с какавой выращивать.

Так начался новый заговор – на этот раз в пользу возвращения в Россию.

На удивление быстро удалось уговорить почти всех: даже Винбланд, даром что швед, согласился.

-Гавайи должны быть русскими! - заорал Хрущов. Наверное, таким же рёвом Архимед своё «Эврика!» кричал.

-Гавайи должны быть русскими – повторил он чуть тише – Катька хоть и бл@дь, но не дура же. Но бл@дь. А хрен ей моржовый, а не Гавайи! – вновь заорал он.

-Ты, что, дружище, опять за своё? – с опаской спросил Панов.

-Нет, будь на троне законный государь Иоанн Антонович, я бы с повинной вернулся в Россию – продолжал, не слушая окружающих, Хрущов – А Катьке – хрен моржовый!!! – повторил он в ярости.

-Да успокойся ты, на кой ей эти Гавайи нужны – попробовал урезонить Хрущова Чурин.

-А на кой британцам да хранцузам заморские земли нужны? – вмешался Панов – Земля здесь обильная, овощи всякие растут, а можно и кофий с какавой выращивать, или сахар.

-А ведь, господа, это идея – сказал Панов, чуть подумав – поклонимся государыне императрице землицей новой, авось и простит нас. Чего на чужбине горе мыкать.

На что Хрущов, немного успокоившийся, вновь произнёс тираду про хрен, которого только и достойна Екатерина.

Видя, что с капитаном разговор бесполезен, поручик оставил его на попечении Чурина, а сам пошёл искать жонку, попутно размышляя, кого можно вовлечь в новый заговор – на этот раз в пользу возвращения в Россию.

Оказалось, что идея возвращения обратно упала на благодатную почву: Панову вместе с Чуриным удалось быстро убедить почти всех. Единственно кто категорически были против - Винбланд, и конечно, Хрущов. Остальные из ссыльных дворян кто колебался, кто ухватился за шанс вернуться и получить прощение. Что до камчатских жителей, солдат и промысловиков, то они словно только и ждали, когда кто-нибудь кинет клич: «Айда домой!».

Но, несмотря на то, что швед и капитан были одни против шести десятков человек, эти двое мешали всему предприятию: все знали, каковы они в драке.

Эпизод с окончательным выяснением отношений участники рассказывают по-разному. Наиболее популярной остаётся версия Панова, согласно которой, на общем сходе всей команды Беньовского он предложил вернуться с повинной на Камчатку. Винбланд и Хрущов стали возражать и угрожать тем, кто был за возращение. Тогда остальные решили их связать. В завязавшейся драке швед и капитан были убиты, в свою очередь, успев убить Ивана Логинова и Максима Чулошникова, а Ипполита Степанова покалечить.

Иные же из свидетелей и участников утверждали, что собрался всего лишь десяток человек из числа тех, в ком Панов был наиболее уверен, и никаких речей не вели, а просто накинулись на Винбланда и Хрущова, чтобы их убить, да только швед успел проткнуть шпагой двоих и перерубить руку третьему.

Как бы там ни было, теперь на пути домой не было никаких препятствий, кроме океана

Королю Каланиопуу заговорщики сообщили, что уже год от Беньовского нет никаких известий, потому надо отправляться искать его. Подготовка к плаванью заняла несколько месяцев: проверяли снасти и паруса, шили из мехов, которые ранее были признаны испорченными, и потому не пригодными для продажи в Лондоне, теплую одежду.

Наконец, в июле 1780-го года «Пётр» И «Анна» отплыли от гавайских берегов на север. Хрущов и Чурин решили идти на двух судах – потому что, во-первых, если одно из них затонет, люди могут перебраться на второе, во-вторых, всем русским и их гавайским жёнам было тесно на одном корабле, в-третьих, главари нового заговора просто боялись оставлять кого-то из соотечественников, опасаясь, что они могут отправиться на втором судне в испанские колонии в Америке или ещё куда-нибудь.

Каким-то чудом два корабля добрались до Алеутских островов, где встретились с русскими зверопромышленниками. Разобравшись со своим местоположением, Чурин сумел привести «Петра» с «Анной» в Большерецк.

Начальник острога, Франц Рейнеке, очень удивился появлению пропавших девять лет назад бунтовщиков. Впрочем, удивление не помешало ему действовать решительно: силами подчинённых ему казаков и солдат он арестовал беглецов. Арест этот, правда, был чисто символическим – поскольку некуда было посадить под замок сотню с лишним человек, вдобавок ко всему из них чуть ли не половина – бабы да ребятишки.

Выслушав рассказы вернувшихся беглецов, командир Большерецкого острога крепко задумался: кофе с какао его интересовали мало, а вот возможность поставлять продовольствие на Камчатку с этих южных островов дело другое. Педантичный немецкий ум уже провёл предварительные подсчёты: по любому выходило дешевле, чем везти за тысячи вёрст из-за Урала. Но это дело далекого будущего. Пока что нужно определиться с судьбой сдавшихся властям бунтовщиков. В Иркутск губернатору была отправлено подробное донесение с рассказами вернувшихся и соображения самого Рейнеке насчёт колонии в тёплых морях. Завертелось обычное бюрократическое колесо. Переписка, в которой больше места занимал вопрос – что делать с беглецами, нежели о колонии на Гавайях, продолжалась больше года. За это время половина жён-гаваитянок, прихваченных своими русскими мужьями, успели перемереть от непривычного климата.

Изменено 18 Sep 2011 пользователем Изяслав Кацман

[Изяслав Кацман]

сахарный тростник

откуда?

не читайте советских газет В Википедии написано, что гавайцы его выращивали до прихода европейцев . Меня терзали смутные сомнения, но проверять было лень. Тем более, что сильного влияния на сюжет это не окажет - ну будут гнать самогон из перебродиввших фруктов или ямса

Изменено 10 Aug 2011 пользователем Изяслав Кацман

[Magnum]

Прямо скажем, нетипичное поведение для Хрущева. :grin:

[Изяслав Кацман]

Прямо скажем, нетипичное поведение для Хрущева.

Да и меня самого смущает, что в РИ Хрущов поступил на французскую службу, а не вернулся в Россию. На крайний случай можно устроить среди русских разборки, в которых Хрущова и тех, кто не хотел возращения, уконтрапупят. Либо же он остается в одиночестве и вынужден подчиниться большинству - чтобы не устраивать резню между собой на глазах туземцев.

[Изяслав Кацман]

Решил немного изменить процесс принятия решения об возвращении домой - с учётом замечания коллеги Магнума насчёт Хрущова (см. выше, пост номер 21)

Изменено 11 Aug 2011 пользователем Изяслав Кацман