Русское солнце

[Archer]

Жаль, коллеги, заклевали автора.

Напротив, коллеги высказали много полезных замечаний Однако, продолжим под настроение.

---------------------------------

Не в моих привычках себя расхваливать, скажу только, что это состязание я выиграл. Остромысл, улыбаясь, венок мне вручили, ну а я Раде его преподнес. Все наши сильно тому удивились. Не сразу даже поняли, что происходит. Потом-то, когда опомнились, закричали радостно, захлопали, шутки обычные посыпались. Впрочем, среди девок и такие нашлись, что зашикали на меня да на Раду – чего это, мол, Молчан, пришлую выбрал, нешто мы хуже? Но таких мало было, да и мне что за дело до них?

А вот Рада глаза опустила, покраснела и слова благодарности еле слышно промолвила. Не такого я от нее ждал, ох не такого! Подумал я даже тогда, что не мил ей совсем и зря только старался. Огорчился, конечно, но, как потом оказалось, напрасно.

Купальская ночь всегда мне волшебной казалась. Есть в ней что-то сказочное, загадочное. В эту ночь боги на землю особенно пристально смотрят, а люди к богам ближе становятся. И не только к богам, но и к предкам нашим далеким.

Вокруг крома пылали огромные костры, разгоняя ночную тьму. Народ гулял вовсю. Там хороводы водили, там в игры играли. Смех, шутки отовсюду неслись. Уже за полночь любимая забава началась – пары через костры стали прыгать. Тут уж пригласить приглянувшуюся девку любой мог, и, если согласится она прыгнуть, да руки не расцепятся, суждено им возлюбленными стать на эту ночь. А может, и дальше, это уж как пойдет. Поглядел я, как первые пары прыгнули, пива хлебнул, да и пошел Раду разыскивать. Сердце чуть из груди не выпрыгивало, в голове хмель шумел, и одна только мысль билась – ну, как откажет? Позору да насмешек, пожалуй, не оберешься.

Рада среди подружек стояла, на огонь смотрела. Коса распущена, волосы русые по плечам разметались, глаза поблескивают, губки чуть приоткрыты – словом, красива она была, мне и не описать. А на голове венок мой красуется, это меня ободрило сразу. Еще когда подходил я к стайке девчонок, слышу, посмеиваются они над Радой. Где, мол, твой суженый потерялся? Или другую себе нашел? А она молчит, не отвечает, все также на костер смотрит. И в глазах пламя пляшет.

Подошел я к ней, поклонился по чести, руку протягиваю. Девки тут разом смолкли, дух затаили. Возьмет или нет? Она протянула мне руку. Несмело так, но вложила ладошку в мою. Взглянули мы друг на друга, и кровь так по жилам и побежала. Не сговариваясь, к костру бегом побежали. Девки нам вслед смеялись, да мы их не слышали больше.

Прыгнули. И не разжались руки! Значит, мил я ей все-таки. И пламя взметнулось разом, загудело пуще прежнего. Сами боги союз наш приметили, знак нам обоим подали. После такого одна нам дорога была – в лес, от гульбы подальше.

В купальскую ночь по лесу идти – совсем не то, что в обычные дни. На Купалу лес оживает. Духи, что спят себе весь год спокойно, в эту ночь просыпаются и на землю выходят. Раньше, волхвы говорят, духи и существа иные, злые ли добрые, промеж людей жили. Теперь уж не то. Где-нибудь в глухих урочищах да чащобах нехоженых еще может и можно лешего, водяных или там волколаков встретить, но чтоб около веси - такого никто не припомнит. А вот на Купалу всякое может случиться. Потому не каждый в эту ночь осмелится в лес углубиться. Но молодых парней с девками, что через священный огонь прыгнули, ничто не удержит. От пива и жара любовного теряют голову люди, а тогда никакие лешие не страшны. Ну а мне и подавно бояться не с руки. Всем ведомо, воину духи лесов не страшны.

Шли мы с Радой по лесу, куда глаза глядят, и за руки все так же держались, словно потерять друг друга боялись. Я ничего не говорил, и она помалкивала. Оба знали, что сейчас произойти должно, оба этого больше жизни хотели. Так дошли мы до поляны знакомой, где берез и ясень над родником ветвями сплелись. Тут уж я терпеть не мог больше, остановился и обнял ее. Рада ко мне прильнула, словно только того и ждала. Долго мы целовались, потом на мягкую траву опустились…

И тут вдруг услышали мы страшный крик, а кусты за родником затрещали, будто сквозь них медведь ломится. Струхнул я на миг, признаюсь. Мало ли кто или что во тьме ночной из леса явиться может. Вспомнилось разом, как два года тому в такую же ночь купальскую, Бус и Люта в лесу пропали. Утром только их в веси хватились, искать бросились, да куда там! Буса так и не нашли, а Люту на третий день детишки, что по ягоды в лес ходили, повстречали случайно и в весь привели. Да только толку от этого мало было, Люта ума совершенно лишилась, ничего больше не соображала, куда ведут, туда и идет, где посадят, там и сидит, с места не сходит. Через год померла она. С кем они в лесу столкнулись тогда так мы и не узнали…

Рада вскрикнула от испуга, вскочила, одежду свою подхватив, и в меня вцепилась. Тут я разом от страха оправился, портки подтянул, и тяжелый нож боевой вытащил. Известно, всякая нечистая сила железа боится. А мой нож еще и Светозаром освещен был, так что, какая бы нечисть на нас из лесу не выпрыгнула, не по нутру ей мой нож придется.

Но вместо волколака или еще какого лиха лесного, на нашу полянку Нечай вломился. Мельников сын, стало быть. Вот уж кого мы тут вовсе не ждали! Видно, Нечай в ярости был да еще и пьян преизрядно, к тому же.

- Моя! – заорал он, бешеным взглядом на нас уставившись. – Моя ты, Рада! Никому не отдам! А ты, кобель похотливый, руки от нее убери!

Это он мне, стало быть. «Во, гад!» - думаю. Рада вскрикнула, вырвалась из моих рук и как была, голая, к веси через лес побежала. Проводил ее Нечай взглядом и на меня попер.

- Ну, теперь ты мне за все заплатишь! – кричит.

За что это я ему заплачу, интересно? Бросил я нож – бесполезен он в драке между своими, тут только на кулаки вся надежда, - и встретить его приготовился. Не будь Нечай пьян смертельно, совсем плохо бы мне пришлось. Помнил я, как он с Бивоем боролся, а мне до Бивоя куда как далеко. Но и так досталось мне сильно.

С Нечаем бороться, все равно что с медведем сойтись, потому старался я не подпускать его к себе близко. Пока до меня он, наконец, не добрался, ему тоже неплохо досталось. Всю морду ему разбил, да еще пару раз ногами его достал. Но уж как он потом на меня навалился, так аж кости затрещали. Как ни пытался я вырваться, ничего у меня не получалось. А Нечай к роднику меня потащил, да лицом в воду давай окунать. Подержит, пока я задыхаться не начинаю и вытащит, да приговаривает при этом:

- Вот тебе, Молчан, сукин кот! Попей водички. Будешь знать, как девку у меня уводить.

Может, и утопил бы он меня так – пьяный ведь был, а может, и нет. Этого я так и не узнал. Прибежали парни из веси, Рада их позвала, Нечая скрутили, хоть он и отбивался изо всех сил своих немалых, меня подняли, на землю усадили.

- Спятил ты, Нечайка, совсем, - сказал ему Зорян, Жихаря-кузнеца сын, и головой покачал. – На сына Остромыслова руку поднял. И зачем, спрашивается? Не люб ты Раде, о том всем ведомо. Куда лезешь, дурень? А если Молчан отцу о тебе расскажет? Что с тобой будет?

- Да не стану я рассказывать, - говорю, а сам тряпицей нос утираю, а то кровь прямо в рот льется. – Не знаешь ты меня, Зорян, что ли?

- Повезло тебе, значит, Нечай. А ты, Молчан, его тоже неплохо отделал. Вон рожа на глазах заплывает. Теперь на тебя, Нечай, ни одна девка не взглянет.

Засмеялись парни, нас обоих назад повели. Смотрят, стало быть, чтоб по новой мы не сцепились. Нечай бурчал себе под нос недовольное что-то, но больше на меня не кидался. А мне оно и подавно не надо было.

Нечая парни домой увели, чтоб проспался там. Я же пошел Раду разыскивать, но не нашел. Девки сказали, домой к матери она побежала. Что было делать? Не ломиться же мне туда! Загрустил я, что так ничего у меня и не вышло, да и спать пошел. Назавтра, думаю, встречусь с Радой, может чего и сообразим. Хотя одно дело ночь купальская, и другое совсем обычные дни…

Засыпая уже, подумал, какая сволочь все-таки этот Нечай! Ни себе, ни людям, что называется.

На другой день с Радой увидеться мне тоже не удалось. Остромысл, на празднике отгуляв, о делах тут же вспомнил. Потащил нас с Яромиром с собой осматривать укрепления крома. Яромир довольный вернулся, мне подмигнул, но при отце, конечно, поговорить мы с ним о его поездке ночной не могли. Пришлось до вечера ждать. До той поры осмотрели стены, башни, ворота, ров поглядели, где осыпался. Потом отец с нами прикинул, сколько людей куда на работы послать, да кому за это ответственным быть. Под вечер же смотр кметям устроил, доспехи да оружие кто как содержит проверил. Ясное дело, и нам с Яромиром смотра было не миновать.

На следующий день тоже не до любовных дел мне было. С утра Светозар от Истомы вернулся, и вести привез нерадостные. Истома был в ярости, виру принять не соглашался. Требовал, как мы и помыслили за него, чтобы мы с Яромиром сами к нему на суд явились. С повинной, стало быть.

Как услышал это Остромысл, так только плюнул в сердцах:

- Такого бесчестья терпеть я не стану!

Хотя, по словам Светозара, надежда на мир еще оставалась. Истома согласился ждать княжеского суда, что должен был проходить на Нижегородской Ярмарке в середине лета.

- И то уже хорошо, что хоть на это уговорить его удалось, - сказал Светозар, головой покачав. – Не иначе сам Велес-батюшками устами моими заговорил – уж так разозлен боярин! А не будь я волхвом, так бы и не вернуться мог, так мне почудилось.

Потом он на нас с Яромиром глянул.

- И Далибора повидал. Гром из ушей, да молнии из глаз чуть не летят – так зол он на вас. На меня едва что не плюнул, как увидал. Скверное это дело, скверное…

Переглянулись мы с братом, да только не сынок Истомин нас занимал. Другое покоя нам не давало. Как только закончил волхв с отцом говорить, подошли мы к нему с вопросами.

- Заехал я к вашей ведунье, - отвечал Светозар. – Заехал. Поговорил с нею. Ни о чем другом, как о видении своем, Беляна не говорит. Крепко верит в то, что открылось ей. Поднимается, говорит, в степях сила великая, что всей Руси погибель несет. И не позже, мол, как этой зимой навалятся на нас несметные полчища. О другом еще она говорила, но то не вашего ума дела, отроки. Если права она – то заботы волхвов.

Помолчал он немного, бороду густую оглаживая, потом крякнул как-то зло, головой покачал:

- Да и не знаю я даже, хватит ли сил наших, коли права она! Не о себе толкую, понятно, – Старшим я не чета, - но даже братья мои из Киева, Владимира да Новгорода не знаю, справятся ли. Такого на Руси с древности не видали, пожалуй, а нам, волхвам нынешним, с тогдашними разве можно сравниться!

Тут он снова глянул на нас, будто только вспомнил, что мы рядом стоим.

- Разболтался я что-то. Страху на вас нагнал, поди? Вы о том, отроки, не думайте. Это я так, вслух размышляю по-стариковски. Прикидываю, что да как. Не права она. Либо видение не так поняла, либо попросту отдохнуть ей надо. Бывает такое у нас в делах ведовских.

- Так ты не поверил Беляне? – Вроде спокойно Яромир спрашивает, но видно, что не по нраву ему такие слова Светозара.

- Не поверил. И тебе не советую. Сам посуди – простой ведунье то открывается, что и мне неведомо? Иль думаешь, я с богами не говорю? Да что я! И Старшим не ведомо то, о чем толкует она. Как такое быть может? Вот потому и не верю. Однако я говорил с ней. Знаю, что не выдумывает она. Видела что-то действительно, да истолковала, видать, не так. Может, и правда из Степи беда придет. Не та, конечно, о которой толкует она, да и всей Руси Степь угрожать не можете. Но нас потрепать – отчего нет? На самом краю ведь живем. Словом, подумаю я над словами ее. Сам гадание предприму.

Хотел и я его тут спросить, да глянул на нас волхв из-под густых бровей так, что понял я сразу – не хочет он говорить о том более. И лучше бы мне не злить старого волхва глупой назойливостью. На том поклонились мы с Яромиром да и пошли.

И все же слова Светозара покоя мне не давали. Отыскал я во дворе Вилимира, подошел к нему и спросил:

- Дядь Вилимир! Если степняки на Русь нападут, одолеем мы их?

- Что это тебе в голову, Молчанка, взбрело? Тут про Истму думать надо, а ему степняки!

- Ну а все-таки? Могут половцы войско собрать такое, что нам не отбиться будет?

Глянул на меня Вилимир, как на блаженного, но видит, что не отделаться просто так. Ответил.

- Ты сам-то, Молчан, подумай. Где половцы и где мы? Да как они хоть дойдут-то до нас? Тут у нас, сам знаешь, черемисы, мордва, сувазы, люди арские да булгары под боком живут. Ну а от них мы давно знаем, чего ждать можно. Половцев ему подавай!

- Ну а не до нас если? На Киев могут они пойти?

- Эк хватил! Могут-то они могут, конечно, коли разум совсем потеряют, да кто ж им позволит? Силы у Степи нынче не те. Вот во времена хазар они бы могли… Но времена те прошли давно, ты и сам, без меня о том знаешь.

- А если не половцы?

- А кто ж тогда?

- Что там, за землями Булгарскими и половецкими? Какие народы живут?

- Это тебе не меня расспрашивать надо. Тут я тебе не помощник, не знаю, далеко это слишком от нас. Купцов расспроси каких, что ли, раз любопытство тебя заело.

- Но ведь живет же там кто-то! Что если войско они соберут и на Русь всей силой навалятся?

Усмехнулся тут Вилимир, глаза прищурил.

- Молодой ты еще, Молчан. Многого не видал. Знаешь ли, сколько воинов может выставить наш Брячеслав Станимирович, если всех витязей созовет?

- Сотен десять. А если с ополчением, то и поболе.

- Так. Ну а князь наш не из Великих, сам знаешь. А сколько выведет в поле Белояр Владимирский, ежели, скажем, решит в тверские дела вмешаться? Не знаешь? Десять тысяч бойцов может выставить Великое княжество Владимирское. У Суздальских и Тверских князей силы почти такие же будут. Господин Великий Новгород – тот посильнее, Вече и двадцать тысяч на войну двинуть может, коли присудит.

А лет двадцать назад, я тогда еще сопляком был, вроде тебя, при гридне одном служил в Киеве, - заратился Киев с венгерским князем, когда тот на Галич глаз положил. Видел я войско киевское и скажу тебе – сила это большая. Очень большая. Шли тогда в бой дружины киевских витязей и пешие городские полки, князем созванные. Знатная битва была! Побили мы венгра. А было всего нашего войска тысяч сорок. И какие бойцы – все на подбор! Степняков ему, видите ли, подавай. Половцы, ха!

Ну а если, как ты говоришь, над всей Русью нависнет беда… Присудит Дума Боярская, Великий князь Киевский слово скажет – и соберутся тогда полки всех княжеств в одно русское войско. Сам сосчитай, коли охота. Но таких армий никто еще не видал со времен Свтяослава. Тут никакой Степи не хватит, чтоб нас одолеть. Вот так-то, Молчан.

Так Вилимир сказал мне тогда, но вскоре я о том разговоре и думать забыл. Истома обманул Светозара. Не стал он Ярмарки и суда княжьего дожидаться. Двух дней не прошло, как его люди напали на нашу землю. Война началась.

[Пулеметчик]

А Нежданом могли назвать, если ребенок болеет часто, чтобы болезни обмануть.

[Mercury]

И когда Вы коллега Archer всё успеваете? И Легионов, и Ижевск и эту былину. Очень понравилось. Жду проды!