Аэций служит Восточной империи

[Georg]

Э-э... А собственно, почему "совершенно"? Что им мешало стрелять Из-за или поверх? Тем более - по всадникам? (Несколько возвышающимся над пехотой).

Потому что "хороводящие хунну" хороводят отнюдь не вплотную к пехотному строю. Не настолько близко, чтобы "возвышаться". То что вы предлагаете, осуществимо лишь когда всадники идут в "ближку" и пытаются врубится.

Что касается навесной стрельбы из арбалетов - не помню ни единого упоминания эффективного применения таковой. Представьте себе стрельбу из арбалета навесом тяжелыми болтами (не стрелами!) вслепую поверх плотного строя тяжелой пехоты с претензией попасть по проносящимся в стремительном "хороводе" всадникам. С поправкой на время перезарядки арбалетов.

Конечно, эффект будет не тот, но чтобы вовсе никакого... Даже китайцы умудрялись пусть скорее менее, чем более эффективно, но всё же как-то отстреливаться от "хороводящих" хунну...

Справедливости ради - ханьцам это удавалось далеко не всегда.

[Georg]

Чегой-то навеяло мысли по "ассоциативному ряду".

Аэций внешне у меня почему-то предстает в воображении именно в "киношном" образе - таким, каким сыграл его Пауэрс Бут.

С Аттилой сложнее. Из киношных образов более адекватным кажется тот, который воплотил Рори Мак-Канн (который в "исторических" образах, между Кратером в "Александре" и нынешним Псом Сандором Клиганом в "Игре престолов" успел побывать Аттилой):

Внешне - отнюдь не "в точку", как ИМХО попал Пауэрс Бут в образе Аэция. Ибо оставленное Иорданом описание говорит о невыского роста коренастом муже с монголоидным разрезом глаз, приплюснутым носом и ранней сединой в волосах.... но все же ряд аспектов характера Бича Небес Мак-Канн ИМХО уловил верно.. А что касается внешности - вспоминая "дикий вид.. приплюснутый нос и серьгу в ухе", мне кажется что на римлянина V века внешний облик и образ Аттилы производили то же впечатление, и вызывали те же ассоциации, которые родились у Льва Диакона при виде Святослава..... и это позволяет "дорисовать" образ. :rolleyes:

[Тень Дуба]

Представьте себе стрельбу из арбалета навесом тяжелыми болтами (не стрелами!) вслепую поверх плотного строя тяжелой пехоты с претензией попасть по проносящимся в стремительном "хороводе" всадникам. С поправкой на время перезарядки арбалетов.

Вполне представляю _неприцельную_ залповую стрельбу такого рода. В современных терминах - заградогонь. Претензий попасть у каждого конкретного стрелка в конкретного всадника - никаких, он стреляет просто "прямо перед собой". Кстати, не обязательно навесом - раз всадники не лезут в ближку - можно подойти к первой линии, выпалить в промежутках между щитоносцами и отойти на перезарядку.

Если так стреляет не 5-10 человек, а хотя бы 500 в линию и залпом - проблемы будут уже у всадников. И время перезарядки им мало поможет...

Другое дело, что такая стрельба требует очень большого носимого боезапаса (или постоянной подноски болтов пачками).

Справедливости ради - ханьцам это удавалось далеко не всегда.

Естественно. Это отнюдь не вундервафля, а "лучше, чем ничего"

=============

Что касается навесной стрельбы из арбалетов - не помню ни единого упоминания эффективного применения таковой.

Ну, источники обычно не страдают избытком таких точных технических деталей - но, имхо, скорее всё же дело в том, что для неё нужен попаданец с современными знаниями баллистики. Технически непонятно, что может ей мешать - болтами в полете рулят точно те же законы Ньютона и компании, что и стрелами. Немного другое соотношение массы и начальной скорости (кстати, достаточно точно и единообразно регулируемой при желании, в отличие от лука).

Думаю, что ученики Архимеда сообразили бы, как пристреляться. Но реальная античность зубрила Аристотеля А об учениках Архимеда ничего не слыхать.

Совсем уж офтоп, но случить наоборот - весьма альтернативная история бы началась. Так сказать, АрхиМир - Мир Популярного Арихимеда. Вот только для этого, подозреваю, надо как-то тому случиться, чтобы Архимед попал на римскую службу, причем по большому обоюдному желанию, лучше - обоюдной нужде. Римляне практичнее греков и куда более настроены оценить инженера.... Когда припрет. ;)

Изменено 14 Apr 2012 пользователем Тень Дуба

[Georg]

Вполне представляю _неприцельную_ залповую стрельбу такого рода. В современных терминах - заградогонь. Претензий попасть у каждого конкретного стрелка в конкретного всадника - никаких, он стреляет просто "прямо перед собой".

Э-э-э... коллега, вы о чем??? "Прямо перед собой" у них спины собственных скутатов.

раз всадники не лезут в ближку - можно подойти к первой линии, выпалить в промежутках между щитоносцами и отойти на перезарядку.

Видите ли в чем дело... Всадники могут "полезть в ближку" в любой момент, и находятся на зело близкой дистанции. В таковом положении размыкать строй пехоты настолько, чтобы можно было из глубины "подойти к первой линии", да еще оставляя "промежутки между щитоносцами" - это, сорри, сумасшествие.

Не верите мне - почитайте "диспозицию против аланов" Арриана. Римская пехота в подобной ситуации смыкала плотный строй, щит к щиту, причем не только в первой шеренге.

Если так стреляет не 5-10 человек, а хотя бы 500 в линию и залпом - проблемы будут уже у всадников. И время перезарядки им мало поможет...

Учитывая стрельбу вслепую - большинство болтов пойдет просто в землю. А уж с учетом скорости....

Кстати аркбаллистариев я ввел в штат легиона про реформе Аэция; лучники же в штате позднеримского легиона состояли и в РИ. И стреляли они как раз по большей части навесом через строй скутатов. Делая ставку именно на скорострельность и массированность обстрела "по площади". От лучников эффект в подобной ситуации есть. От арбалетчиков.... просто нет упоминаний об их навесной стрельбе в источниках.

болтами в полете рулят точно те же законы Ньютона и компании, что и стрелами. Немного другое соотношение массы и начальной скорости (кстати, достаточно точно и единообразно регулируемой при желании, в отличие от лука).

Не совсем.

Стрела, пущенная "навесом", набрав высоту, начинает падать вниз. Центр тяжести у нее в наконечнике, в сравнении с которым вес остальной стрелы незначителен. Ее конфигурация с древком и оперением способствует тому, что стрела падает так как надо - острием к потенцильной цели, набирая убойную силу за время падения.

Так вот проблема в том, что с укороченным болтом, снабженным режущими "крыльями", картина с центром тяжести иная.

При стрельбе "прямой наводкой" это обеспечивает преимущество болту - заостренная передняя часть и утолщенная задняя обеспечивает плавное распределение давящей силы воздуха и снижает лобовое сопротивление. Но при навесе - эти преимущества превращаются в недостатки.

Вам не кажется что при выстреле навесом болт упадет.... ну не плашмя конечно, но и не четко острием по цели, и не нанесет серьезной раны?

Экспериментальных данных под рукой нет, но... отсутствие в источниках упоминаний о навесной стрельбе арбалетчиков достаточно красноречиво. Да и из былых дискуссий на ВИФе помню вывод о принципиальной неэффективности навесной стрельбы из арбалета.

[Тень Дуба]

Так вот проблема в том, что с укороченным болтом, снабженным режущими "крыльями", картина с центром тяжести иная.

Это надо считать по конкретным ТТХ конкретного болта. Но из общих соображений - нет, не кажется. Если он стабилен в полете по прямой (а он обязан, тем более что тяжелей стрелы) - будет стабилен и на навесной траектории. Ну и - он тяжелый же? (Кстати, это сколько в граммах? ). Падение - ну, возьмём от балды - полкило железа даже в виде чушки с высоты в сотню метров даже на шлем - раны, может, и не нанесёт, но легче носителю шлема от этого не будет).

Экспериментальных данных под рукой нет, но... отсутствие в источниках упоминаний о навесной стрельбе арбалетчиков достаточно красноречиво.

Подозреваю, что здесь главное в скорострельности: бить по _площади_ действительно не получится - а вот по (заранее пристрелянным) рубежам - почему нет. Технически. Практически же, конечно, требует сложной тренировки и сложного управления (дальномер нужен по-хорошему... или заранее оборудованное поле битвы, где расставлены вешки ... что реально при обороне укреплений (когда навес не нужен, мы на стенах), в поле же требует сильно удачного сложения обстоятельств).

Э-э-э... коллега, вы о чем??? "Прямо перед собой" у них спины собственных скутатов.

А вот это мне более всего и непонятно. Почти тысячу лет назад фалангиту ...надцатого ряда спины не мешали высунуть сариссу, даже помогали вроде. Если эдакий дрын можно было положит на плечо впереди стоящему - почему нельзя туда же опустит абралет? Или ещё лучше - прямо на край тех самых ростовых щитов (щиты опирали на землю или нет?). Ещё и упор при стрельбе . Им же не надо целиться - надо выпалить более-менее параллельно земле. Разом по команде.

Как бы не был сомкнут строй - между головами-то зазоры есть?

Изменено 14 Apr 2012 пользователем Тень Дуба

[Georg]

Технически. Практически же, конечно, требует сложной тренировки и сложного управления (дальномер нужен по-хорошему... или заранее оборудованное поле битвы, где расставлены вешки ... что реально при обороне укреплений (когда навес не нужен, мы на стенах), в поле же требует сильно удачного сложения обстоятельств).

Теоретически, практически, дальномер, вешки....предлагаю не уходить в область исканий по корректировке артогня.

Как можно стрелять "между головами" - это уж мне не понятно. Ежели разумеется палить не в белый свет, а в стремительно несущегося параллельно строю всадника. ;)

[Инженер]

Если эдакий дрын можно было положит на плечо впереди стоящему

Вот это, по-моему, аццкой живучести миф. Не представляю, как таким макаром идти вперед, да еще и воевать.

Помню, при открытии Олимпиады в Афинах, когда показывали важнейшие вехи истории Греции, фаланга Александра показана была точь в точь, как в реконструкции Коннолли. Не знаю, первый ли он такое предложил, но, как мне кажется, в поздних исследованиях этот миф уже не повторяют.

[Georg]

На тот момент в дунайской части гуннской державы этническая картина была следующей. Гунны непосредственно контролировали все провинции Паннонии (кроме юга Паннонии II, где область Сирмия оставалась во владении Восточной империи), а на левобережье Дуная – обширные степи Пушты по обеим берегам Тисы. В восточном Потисье кочевали сарматы-садагары, включенные в гуннскую орду. В Паннонии сохранялось еще немногочисленное римское население и римские города, которым гунны, нуждаясь в ремесленных изделиях, покровительствовали. Севернее Дуная по всему периметру гуннского ареала тянулись земли германских вассалов Аттилы. Свевы-бавары на тот момент занимали территорию современной Чехии, руги – юга Чехии и части современной Австрии к северу от Дуная, герулы – Моравии, гепиды – Словакии, на верхней Тисе поселились скиры (которые оставили там археологические следы в виде королевского «погребения из Бадкопусты»), и наконец в Дакии обосновались остготы. Позднее, после краха державы Аттилы, большая часть этих народов оказалась сорвана с мест, но в 440ых годах они жили в указанных местах. Севернее Судет, в Силезии и части Лужицы обосновались лангобарды, на которых гуннское господство так и не распространилось.

После того как герулы и свевы потеряли лучших воинов, погибших в Галлии с армией Эдекона, король лангобардов Ламиссо решил что настало время отомстить южным соседям за былые нападения. Перейдя Судеты, лангобарды атаковали свевов, разгромили их и заставили в панике бежать к Дунаю. Следующими удару подверглись герулы, так же не устоявшие перед натиском лангобардов. После ухода Аттилы на восток на помощь герулам двинулся Ардарих, король могущественных гепидов. В предгорьях западных Карпат произошла ожесточенная битва. Лангобарды не смогли разгромить гепидов и скиров, руководимых опытным полководцем Ардарихом, но поле боя осталось за ними, а герулы вынуждены были отходить из Моравии. Оба разгромленных варварских племени – свевы и герулы – начали переправу через Дунай, в Паннонию Первую, ища новых мест для поселения.

Меж нем Аэций, закрепив Савию и направив корпус Арнегискла в Дакию Прибрежную для прикрытия нижнедунайской границы, двигался на север вдоль Дуная, возвращая под контроль Рима Паннонию Вторую. Донатиана, Альтиана, Интерциза и наконец Аквинк были снова заняты римскими гарнизонами. Онегесий не рисковал немногочисленным гуннским войском, которое у него оставалось, и ушел с правобережья Дуная. Обойдя с севера Балатон, Аэций вступил в Паннонию Первую. Бежавшие от лангобардов с северного берега Дуная свевы и герулы в это время опустошали лишившуюся гуннской защиты провинцию и осаждали Сабарию, римское население которой упорно обороняло город. После того как кавалерия Аэция вырубила несколько рассыпавшихся по стране отрядов варваров, а их вожди уяснили что перед ними та самая римская армия, что недавно разгромила Аттилу, свевы и герулы в панике бежали к своим лагерям. Вскоре их вожди явились к Аэцию и от имени своих народов попросили у Римской империи убежища и земель для поселения, обязуясь выставлять федератские бригады и защищать границы империи.

До конца года и на протяжении всей зимы Аэций оставался в Паннонии, заново обустраивая край. В ключевых городах были расположены войска, и сами эти города превращены в военнопоселенческие колонии. В то же время большую часть уцелевшего римского сельского населения края Аэций переселил на юг, в Верхнюю Мезию, Дарданию и Савию. Край к северу от Дравы был предоставлен для поселения новоиспеченным федератам империи. Свевы получили Валерию, а герулы – Паннонию Вторую, граничившую с гуннским Потисьем. Они должны были послужить поддержкой римским гарнизонам, расквартированным в восстановленных крепостях вдоль Дуная. Наконец и руги, так же неуютно почувствовавшие себя в соседстве с лангобардами, попросились на имперскую службу и получили для расселения Паннонию Первую (современные Нижняя Австрия и Бургенланд).

Зиму Аэций провел в Интерцизе, восстанавливая дунайскую границу. Его гуннский визави в это же время зимовал в лесостепном городище антов на берегу Днепра. Аттила, прибыв в Причерноморье, нанес поражение акацирам и отбросил их к Дону, но до их покорения было еще далеко.

Теперь вернемся к событиям 448 года на Западе.

Уход Аттилы из Галлии, вызвавший в Италии вздохи облегчения, отнюдь не означал покоя для Галлии. Гунны могли вернуться; но даже и без них на будущий год следовало ожидать нападения их союзников – алеманнов, тюрингов и рипуарских франков, меж тем как на юге свевы подходили к Пиренеям. Из Италии не следовало ждать никакой помощи, и во всех войнах Галлия могла теперь рассчитывать лишь на собственные силы и ресурсы. В октябре 447 года префект претория Галлии Авит объявил о созыве «ассамблеи Галлии». Эдикт, определявший полномочия этой ассамблеи, был издан императором Гонорием с целью достичь компромисса с галльской элитой. Согласно эдикту Гонория, ее участниками становились галло-римские магнаты, представители городских курий, высшие чиновники провинций и даже представители короля вестготов. Ассамблея должна была собираться в Арелате ежегодно с 15 сентября по 15 октября и решать налоговые и судебные вопросы. Первое ее заседание состоялось в 418 г., но уже тогда, вопреки эдикту, были созваны только представители южных провинций, являвшихся опорой римского господства в Галлии. В последствии, с упрочнением контроля Равеннского двора над страной ассамблея созывалась реже, и наконец в правление Валентиниана III, когда Равеннский двор получил возможность подавить сепаратистские движения при помощи военной силы союзных гуннов, не созывалась вовсе. Теперь Авит и его соратники – галльские магнаты – созвали ассамблею по собственной инициативе, с чем Валентиниану оставалось молчаливо смириться. Поскольку все высшие должности в Галлии теперь были заняты галльской же знатью, Ассамблея должна была принять характер национального сейма. Созвана она была на этот раз не в Арелате, а в Лугдуне, куда собрались представители всей Галлии. Явились делегаты общин Арморики, соглашение с которыми Авит стремился закрепить – и, при посредничестве Эгидия, ставшего теперь в северной Галлии практически национальным героем, взаимопонимание с Арморикой было достигнуто. Кроме того, поскольку Ассамблея должна была принять решения о подготовке грядущей войны и мобилизации для нее необходимых ресурсов, в Лугдун прибыли Майориан, Эгидий и даже короли федератов – Теодорих Вестготский и Гундиох Бургундский. Ассамблея заседала два месяца. Были приняты решения о раскладке налогов на содержание войск, о наборе рекрутов для пополнения поредевших легионов дукатов Бельгики и Секваны, и прочие. Конным дружинам букелларев магнатов Галлии, ранее существовавшим на нелегальной основе, теперь был придан легальный статус при условии обязательного участия определенного количества воинов этих частных формирований в обороне страны. Багаудские общины Арморики получили привилегированный военнопоселенческий статус, так же с обязанностью выставлять воинов.

Решено было так же что вестготы, обескровленные бойней, которую Аттила устроил им при Кадурке, примут на себя оборону юга, послужив заслоном против свевов. Все остальные силы сосредотачивались для отражения варварского вторжения с востока.

Весной верховный король алеманнов Годегизель во главе объединенного войска алеманнов и тюрингов осадил Треверу. Этот город давно был у варваров словно бельмо на глазу – Арбогаст сумел удержаться там в тылу у Аттилы, и, опираясь на укрепления и запасы бывшей столицы Галлии, вел упорную партизанскую войну, делая вылазки во главе кавалерийского отряда. Магистр Галлии Юлий Майориан в это время уже двигался на восток – с бургундами Гундиоха, бельгийскими легионами, отрядами лимитантов-рипариолов и бриттских федератов, аланской и багаудской конницей и рядом галльских магнатов, выступивших в поход со своими букеллариями. Битва произошла на том самом поле, где алеманны одержали победу в позапрошлом году; но на этот раз римлянами вместо бездарного Себастиана командовал Майориан. Имея армию, не уступающую по численности противнику, Майориан сумел окружить варваров и устроить на берегу Мозеля эпическую бойню. Остатки варваров бежали за Рейн, бросая захваченные было римские города, включая Мец.

Победа при Тревере практически завершила войну на восточном рубеже Галлии. Рипуарские франки благодаря угрозе со стороны салических франков Меровея так и не смогли выступить на помощь алеманнам и тюрингам; после же битвы при Тревере большая часть воинов-рипуарцев перешла на сторону Рамахера, который явился под стены Кельна с войском салических франков. Вааст был убит, и рипуарцы, провозгласив королем Рамахера, направили послов к Майориану, изъявляя желание стать федератами Рима если за ними оставят занятые ими земли Кельнского дуката. Что же касается алеманнов, то с гибелью при Тревере Годегизеля новый единый король так и не появился, и алеманнская федерация снова, как обычно, развалилась на отдельные племена. До зимы Майориан и Эгидий обустраивали восточную границу Галлии. Салические франки сохранили свое федератское королевство примерно на территории Токсандрии (позднейших Брабанта, Лимбурга и западной Фландрии) и своих зарейнских земель, примерно соответствующих поздейшим Утрехту и Гельдерну. Рипуарские франки получили для поселения Кельнский дукат и часть Верхней Германии (соответствующую позднейшему Пфальцу). Наконец на юге королевство бургундов кроме изначально предоставленной им Сабаудии (Савойи) занимало всю территорию провинции Максима Секванов (современные западная Швейцария и Франш-Контэ), а так же часть Верхней Германии (Эльзас). Таким образом на территории трех прирейнских провинций – Нижней Германии, Верхней Германии и Максимы Секванов теперь располагались федератские королевства германцев, призванные обеспечивать безопасность восточной границы Галлии. Федератов поддерживала армия «дукса Бельгики», включавшая несколько легионов, расселенных в Бельгике рипариолов, и аланов Аврелианума, которую, в свою очередь, при необходимости могло поддержать ополчение Арморики. Военную власть в северной Галлии сосредоточил в своих руках Эгидий, являвшийся одновременно римским дуксом Бельгики и выборным дуксом Арморики.

В Испании в этом году не было предпринято серьезных боевых действий. Свевы не проявляли активности из-за смерти своего короля Рехилы. Лишь к концу лета его преемник Рехиар предпринял поход в Басконию, разгромив ополчение басков. Тем не менее очевидно было, что в будущем году решающая схватка в Испании неизбежна. До сих пор свевы были по сути бандой грабителей, занимавшихся вымогательством в масштабах всего Пиренейского полуострова. Они не пытались наладить управление в подконтрольных провинциях, предоставляя римским муниципиям управлятся как сумеют, не пытались организовать правильное налогообложение, а собирали дань, а то и просто грабили. Но молодой Рехиар с первых же месяцев своего правления показал свои намерения создать в Испании полноценное варварское королевство. В то время как свевы оставались язычниками, Рехиар принял христианство, причем не в арианском, а в православном исповедании, и начал чеканку монеты от своего имени, подтверждая тем свою полную независимость от Империи. Наконец Рехиар начал переговоры с багаудами Тарраконы, снова поднявшими голову под предводительством некого Базилия. Угроза потери Тарраконской провинции (что лишило бы Римскую империю последних владений в Испании) стояла чрезвычайно остро.

Наконец в Африке Гейзерих отвоевывал последние римские владения, которые могли бы послужить плацдармом для римской армии. На западе после Нумидии он захватил Мавританию Ситифену – последнюю африканскую провинцию западнее Карфагена, которая целиком контролировалась римской администрацией. Западнее лежали провинции Мавритания Цезарейская и Мавритания Тингитанская, но по факту их уже не существовало – берберийские племена, вступившие в союз с Гейзерихом, захватили большую часть территории этих провинций, которые теперь превратились в полосу изолированных приморских анклавов. На востоке этим же летом вандалы окончательно ликвидировали римскую провинцию Триполитанию. Собственно вандалы включили в свое королевство лишь западную приморскую зону провинции до Лептис Магна включительно, остальные же территории были предоставлены союзным берберам. На берегах Триполитании жило множество племен, в том числе племена лота, они же лотофаги, жившие вокруг городов Эя, Сабрата и Сахль ад-Джафара с древнейших времен, зената в западной части Джебель Нефуса, мезата в районе Маздух и. Джерза, хавара на берегах залива Большой Сирт, основавшие свою столицу в Зелле. Теперь эти племена обрели независимость, получили по куску римской территории и стали союзниками вандалов. Добившись успехов в Африке, Гейзерих предпринял грабительский набег на Сардинию. Бонифаций направил туда комита федератов Рецимера, который сумел сбросить вандалов в море.

В сентябре 448 года Ассамблея Галлии снова собралась в Лугдуне. На этот раз бурные дебаты шли о том, «как жить дальше». Было ясно, что на будущий год император предъявит Галлии налоговые требования, и никто не желал возвращения к роли «дойной коровы», которой являлась для Равеннского двора Галлия в последние десятилетия, и главное – все понимали что теперь, с разгромом гуннов, у Равенны нет сил снова навязать Галлии эту роль. Галльская знать давно была настроена оппозиционно, и в РИ позднее, в 455 даже готовила восстание против Рима, но вместо этого галлам подвернулась возможность посадить на трон империи «своего» императора Авита. Сменивший его Майориан так же был не чужим галлами и шел на встречу их требованиям; после же гибели Майориана Галлия отпала от империи. Но в отличии от РИ здесь правители федератских королевств, обескровленных нашествием Аттилы, предпочитали действовать в согласии с римской элитой Галлии.

О том, с какими чувствами представители знати и городов съехались на Ассамблею осенью 448 года, после одержанной совместными силами победы (в которой со стороны Италии не было никакой помощи) можно судить по РИ речи Сидония Апполинария:

«Для нас эта жизнь среди бедствий, среди похорон мира была хуже смерти. Мы, однако, следуя примеру предков, еще чтили бессильные законы. Мы считали священным долгом следовать за старым порядком в его падении. Мы терпели этот призрак власти. Более по привычке, чем по праву, мы терпели зависимость от дряхлого народа, исполненного пороков, терпели эту породу людей, привыкших облекаться в пурпур».

Галльская элита ощущала себя римлянами, и не желала полного разрыва с империей. Но полна была решимости заставить императора и сенат Рима слушать свой голос. Веский голос, ибо большая часть военных сил Запада теперь базировалась и пополнялась в Галлии и разделяла ее интересы.

Ассамблея выработала петицию императору, которая, сама по себе являясь компромиссом между магнатами и городами, фактически требовала автономии Галлии в рамках империи. В ней излагались «предложения» императору от имени «народа Галлии», необходимые для «восстановления величия и процветания Рима».

1. Все провинции освобождаются от накопившихся недоимок по налогам и долгам государственной казне. Недоимки образовались потому, что сумма налога определялась не экономическими возможностями налогоплательщиков, а потребностями казны. Поскольку постоянно вводились новые налоги, не было возможности собрать недоимки по старым. Сохранение их списков, не принося никакой выгоды, служит источником страха и недовольства налогоплательщиков, не гарантированных от конфискации имущества. Отмена недоимок и долгов казне оздоровит фискальную систему и положение в стране.

2. Отменяются экстраординарные налоговые комиссии, создаваемые императором, когда он нуждался в деньгах и продовольствии. Взымание чрезвычайных поборов запрещается. Восстанавливается обычная юрисдикция провинциальных чиновников в распределении и сборе налогов. Это даст гражданам гарантии в том, что до наступления очередного срока платежа правительство не будет требовать от них никаких платежей.

3. Никакие новые налоги и сборы, не входящие в существующие на данный момент практики, не могут быть введены в Галлии без одобрения Ассамблеи Галлии.

4. До сих пор куриалы отвечали собственным достоянием за поступление в казну всей суммы поземельного налога, установленного для данной общины (муниципального округа) на основании описи и оценки поземельной собственности, составляемой каждые 15 лет. Ответственность за сбор всей суммы налогов разоряет куриалов. Они продают свои имения, перенести же уплату налога на покупателей участков чаще всего не удается, поскольку ими являются представители «сенаторского сословия», чье достояние не подлежит куриальному обложению. Следует освободить куриалов от имущественной ответственности, сохранив и закрепив за куриями их привилегии — распределять и собирать налоги. Куриалы должны только отчитываться перед чиновниками преторианской префектуры в собранной сумме и представлять списки должников.

5. Восстанавливается должность дефензора (защитника) общин. Дефензор избирается курией. Он может быть избран из лиц «сенаторского сословия», разрешается совмещение должностей епископа и дефензора в одних руках. Дефензор обладает административной и судебной властью, следит за сбором налогов и разбирает гражданские иски в размере до 50 солидов. Он выполняет полицейские функции (преследование преступников, их арест и препровождение к наместнику провинции). В его обязанность входит защита интересов муниципальной общины от агентов фиска и чиновников. Дефензор имеет право сноситься с наместником провинции, императором и высшими государственными сановниками.

Кроме того следовали предложения, касающиеся вопросов борьбы с злоупотреблениями чиновников и сборщиков налогов, восстановления законности и преследования доносчиков, вопросов быта и гражданских обязанностей, мер к исправлению демографической ситуации (законы Августа относительно брака восстанавливаются в полной силе, возраст рукоположения в священники и пострижения в монахи должен регулироваться, женщинам постригаться в монахини до 40-летнего возраста запрещается, вдовы, не достигшие 40 лет, в течение пяти лет обязаны вступить в новый брак).

Император Валентиниан, получив петицию Ассамблеи из рук приехавшего в Рим Авита был в бешенстве, и в не меньшее бешенство пришел сенат Рима. Однако пыл римской элиты резко поутих, когда встал вопрос что делать с «мятежом». Военные силы, поддерживающие Ассамблею Галлии на порядок превосходили те войска, которые имелись в распоряжении императора, а «друга и союзника римского народа» Аттилы в таковом качестве более не существовало. Было совершенно очевидно, что если отклонить требования Ассамблеи и объявить галлов мятежниками – в Галлии провозгласят другого императора, и тогда Валентиниану не останется ничего иного как бежать в Константинополь. Если же попросить помощи с Востока – это в текущих условиях, когда армия Аэция в Паннонии, обернется полной зависимостью от Константинополя.

В итоге по совету матери Валентиниан, скрепя сердце, принял все требования Ассамблеи Галлии. Престарелая императрица, доживавшая последний год своей многотрудной жизни, даже посоветовала сыну поехать в Галлию, обосноваться в Арелате, наладить контакты с местной элитой и превратить Галлию в свою опору и центр империи. Но она вскоре умерла, а ленивый гуляка Валентиниан не пожелал предпринимать труды и менять обстановку.

Тогда же по соглашению с императором был намечен на будущий год поход галльских войск во главе с Юлием Майорианом в Испанию, с целью уничтожить свевов и вернуть страну в лоно империи.

[Владислав]

префект претория Галлии Авит объявил о созыве «ассамблеи Галлии»

Галлия - родина европейского парламентаризма?

[Georg]

префект претория Галлии Авит объявил о созыве «ассамблеи Галлии»

Галлия - родина европейского парламентаризма?

Так ведь в РИ совсем немного тогда не срослось. Эдикт Гонория - это РИ, и ассамблея реально созывалась как написано. В ситуации когда вестготов подгеноцидил Аттила, и их королевство не может выступать с претензиями на раздел Галлии, восстановление Ассамблеи - естественный шаг со стороны галльской элиты.

[Гера]

имхо напропалую использовать этноним "свевы-бавары" несколько неправильно, пару раз, мало-ли, пойдет, но имеющие точно такие же права на это руги, маркоманы, квады с герулами могли бы и обидится, - "свевы-богемцы"(или даже свевы-бойи) было бы тактичнее

Кстати почему ничего не хочет сказать по текущему политическому моменту товарищ Ардарих?? почему молчат с мест бравые братцы-амалы? В РИ я так понимаю тоже не все кристально ясно, то ли батька на молодой жене надорвался, то ли акелла промахнулся(неоднозначные каталауны и итальянский фейл, и заключительные грабли с аланами) - привели германскую братву к мысли что кriegsgluck то тю-тю

Тутошние Цебаты дали как бы не более однозначный итог для размышлений - пусть и по очкам но римляне сильно лидируют, как тактически так и по использованию плодов

и кстати говоря затронув выше архитектуру сражений того периода - а есть ли коллеги какие либо подробности по характеру Недао? германцы забороли чисто массой или всеж интрига была?

В ситуации когда вестготов подгеноцидил Аттила,

по мне, так что то больно мало СИГу вышло, я так понял при Кадурке обнулили только регулярную воинскую силу вестготов, "первую волну", мобпотенциал далеко еще неисчерпан, учитывая что до основной ресурсной базы Аквитании гунны так и не добрались - десятилетие, и они оправятся, волшебным образом вернется и апетит - вот бы Аттила взял бы таки Тулузу, да еще и солью посыпал

салические франки тоже пострадали как то не убедительно, хартленд пострадал только по краю, по мозелю и арденам; Турне, Побережье, Низкие земли, Шельда и Рейн укрылись. Ладно бы Эдекон при отступлении от Паризия прошелся бы по ополчению салиев Меровея, так и тут не вышло , а сейчас вы губите надежду что рипуарские колаборанты окончательно снюхаются с алеманами и обеспечат качественный межфранкский сиг. Может всеж таки мы дадим Аттиле шанс реабилитироваться, по образу второго гальского похода 53-го, только теперь пройдемся наказать не орлеанских алан, неверных франков?

[Georg]

имхо напропалую использовать этноним "свевы-бавары" несколько неправильно, пару раз, мало-ли, пойдет, но имеющие точно такие же права на это руги, маркоманы, квады с герулами могли бы и обидится, - "свевы-богемцы"(или даже свевы-бойи) было бы тактичнее

Я использовал его чисто для того, чтобы никто не перепутал богемских свевов с испанскими.

Кстати почему ничего не хочет сказать по текущему политическому моменту товарищ Ардарих?? почему молчат с мест бравые братцы-амалы? В РИ я так понимаю тоже не все кристально ясно, то ли батька на молодой жене надорвался, то ли акелла промахнулся(неоднозначные каталауны и итальянский фейл, и заключительные грабли с аланами) - привели германскую братву к мысли что кriegsgluck то тю-тю

Об этом просто пока не было речи. Товарищ Ардарих очень и очень себе на уме, и то что он сейчас делает, делает в собственную пользу – пока без резких движений. Что касается Амалов – они ИМХО после Цибал пребывали бы в некой степени офигения. Остготы понесли при Цибалах наибольшие потери, злы….. но Аттила пока слишком близко от Дакии….. В РИ ведь после смерти Аттилы остготы по ходу сражались за гуннов при Недао, и даже после Недао очень туго раскачивались – часть народа во главе с Триарием и его сыном Теодорихом Страбоном прямо поступила на службу к ВРИ, другая часть во главе с Тиудимиром с санкции Константинополя поселилась в Паннонии, и наконец третья часть оставалась в Олтении и Банате под властью гуннов Денгизиха, платила дань зерном и еще при вторжении Денгизиха на Балканы в 467 году следовала с готским войском (только в этом году Аспар переманил их на сторону ВРИ, благодаря чему орда гуннов была уничтожена, а голова Денгизиха украсила форум Константина). Мало того, из Мунтении гунны предпринимали рейды на паннонских остготов, по свидетельству Малха «охотясь на них как на своих беглых рабов» .

Учитывая все это – в быструю реакцию остготов в плане «Акелла промахнулся» просто не верю.

по мне, так что то больно мало СИГу вышло, я так понял при Кадурке обнулили только регулярную воинскую силу вестготов, "первую волну", мобпотенциал далеко еще неисчерпан, учитывая что до основной ресурсной базы Аквитании гунны так и не добрались - десятилетие, и они оправятся, волшебным образом вернется и апетит - вот бы Аттила взял бы таки Тулузу, да еще и солью посыпал

салические франки тоже пострадали как то не убедительно, хартленд пострадал только по краю, по мозелю и арденам; Турне, Побережье, Низкие земли, Шельда и Рейн укрылись. Ладно бы Эдекон при отступлении от Паризия прошелся бы по ополчению салиев

Это все так. Но устроить тотальный СИГ вестготам просто не вписалось по времени и логике событий. Равно как и салиям – им ведь есть куда бежать. Турне так и не возникло – область Нервиев осталась за Римом. Но что касается Менапии, Шельды и Рейна – вы правы. Тотально зачистили лишь позднейший Брабант.

Но честно говоря, в плане СИГ я и не старался натянуть сову на глобус. 10 лет – да, но в рамках данной АИ и этого хватит. За эти 10 лет королевство вандалов исчезнет…. После чего расклад кардинально поменяется. Если федераты будут вести себя неадекватно – римской Галлии будет куда обратится. И на этот раз СИГ будет по римски систематичным.

[Тень Дуба]

Как можно стрелять "между головами" - это уж мне не понятно. Ежели разумеется палить не в белый свет, а в стремительно несущегося параллельно строю всадника.

Да нет, Вы всё правильно поняли - я именно что и предлагаю организованно палить в белый свет. Вот только для этого и Архимеда маловато будет - эффективность такой стрельбы с трудом поняли в 20 веке, и не факт, что все и всюду... Плюс дорогое удовольствие.

ОК, заклепочный офтоп прекращаю.

Тем более, что решающего влияния на ход битвы это "рацпредложение", даже будь оно внедрено, оказать не должно бы. Так, небольшое увеличение КПД.

Да, вдогонку: "хоровод" - это прекрасно, но "Сколько стрел может быть у одного человека?"©к/ф "Робин Гуд"

Каков штатный боекомплект тогдашнего гунна?

[Гера]

из Мунтении гунны предпринимали рейды на паннонских остготов, по свидетельству Малха «охотясь на них как на своих беглых рабов»

вроде это было всего раз, через два года после Недао, сыновья видимо совсем потеряли голову от обид. Вы правы, остготы по сути единственные кто остался лоялен дальше некуда. Когда Ардарих поднял бучу его поддержали все кроме гревтунгов

Это все так.

Все в Ваших силах! и всеже как насчет еще разок пройтись по франкам ;)

[Georg]

Да нет, Вы всё правильно поняли - я именно что и предлагаю организованно палить в белый свет. Вот только для этого и Архимеда маловато будет - эффективность такой стрельбы с трудом поняли в 20 веке, и не факт, что все и всюду... Плюс дорогое удовольствие.

Я и не сомневался что вы поймете. Заваливать противника изготовляемыми мастерскими на заказ арбалетными болтами по принципу "в белый свет" - финансов ВРИ точно не хватит.

Кстати арбалетный болт на "полкило железа" не тянул, и в плане "прилетело по шлему" - дешевле (в геометрической прогрессии) юзать пращников. Но здесь римляне не оставили нам с вами, блин, новаторского шанса - пращи на вооружении позднеримской пехоты были.

Да, вдогонку: "хоровод" - это прекрасно, но "Сколько стрел может быть у одного человека?"©к/ф "Робин Гуд"

Каков штатный боекомплект тогдашнего гунна?

Робин Гуд не был всадником.

Точных данных нет. Но учитывая сообщение Аммиана Марцеллина о том что гунны были способны были вести перестрелку в чрезвычайно длительной "травле", даже одерживая победы дистанционным боем, а так же данные о боезапасе позднейших монголов - достаточно. При этом тот же Аммиан свидетельствует что первые явившиеся в Европу гунны юзали костяные наконечники при нехватке железных. Но Приск и прочие современники Аттилы сего курьеза уже не упоминают. Что не мудрено - в подкове Карпат на тот момент просто дофига легкодобываемых месторождений железа и прочих металлов. А Аттила, сумевший создать и эффективно заюзать парк осадных машин римского уровня (с помощью которого в РИ, разгромив армию ВРИ, взял "70 городов", "стерев в пыль" Балканские провинции до стен Константинополя и Фермопил включительно) всяко сумел бы наладить производство стрел.

Все в Ваших силах! и всеже как насчет еще разок пройтись по франкам

У Батьки нет больше шансов прорваться в западную Европу. Зато - открываю страшную тайну - логикой событий он обречен стать героем Вардананка. ;)

[Гера]

У Батьки нет больше шансов прорваться в западную Европу. Зато - открываю страшную тайну - логикой событий он обречен стать героем Вардананка.

Ну это вполне логично, в свете первой не слишком удачной попытки 451го года. Ох отольются Ездигерду армянские слезы :)

[Тень Дуба]

изготовляемыми мастерскими на заказ арбалетными болтами

Ага! Это многое объясняет. Спасибо.

[Женя]

До-зу! до-зу! до-зу!

[Владислав]

Плю-Су-Ю! Плю-Су-Ю! Плю-Су-Ю! Плю-Су-Ю!

[Georg]

Наступал 449 год. Аэций встречал весну в Аквинке на Дунае. Паннония была закреплена за Восточной империей, лангобарды, поселившиеся теперь на территории бывшей Маркоманнии (в позднейших РИ Чехии и Моравии) вступили в тесный союз с империей, а отступившие с северного берега Дуная свевы, герулы и руги поселились в Паннонии как римские федераты. Дунайская граница была надежно защищена на всем ее протяжении. Из Аквинка Аэций вел секретные переговоры с Ардарихом, королем гепидов. Ардарих готов был перейти на сторону Рима, но требовал слишком многого – и военной поддержки, и денежных субсидий, и отдачи под его власть после изгнания гуннов всего Потисья с племенами скиров и сарматов-садагаров. Ардарих указывал, что субсидии необходимы ему для привлечения и удержания союзников.

Аэций не имел полномочий решать финансовые вопросы самостоятельно, и направил запрос в Константинополь, куда поехал его сын Гауденций. По прибытии в столицу Гауденций обнаружил там послов Аттилы. Аттила сообщал о своей победе на берегах Танаиса, где хан наголову разгромил мятежных акациров, и предлагал Константинополю мир. Аттила был согласен признать Дунай нерушимой границей обоих держав, не посягать на союзное империи королевство лангобардов в Богемии и не требовать от империи никаких выплат, за исключением того возможного случая, когда гунны будут вести военные действия как союзники империи. Единственное, чего требовал Аттила взамен – это восстановления торговли.

Как написал в РИ Иордан: «под крайней дикостью таился человек хитроумный, который, раньше чем затеять войну, боролся искусным притворством». Аттила видел, что Аэций занял достаточно крепкие позиции, и война с ВРИ будет весьма трудной; в то же время источники денежных средств утрачены а германские вассалы ненадежны. Нужна была передышка, и теперь, когда после победы хана над акацирами у римлян уже не будет надежды сдавить гуннов войной на два фронта, было самое время эту передышку выторговать. Уже одно восстановление торговли с империей должно было дать гуннской державе возможность оправится – деньги от римлян нельзя уже было получить в виде дани или субсидий, но вполне можно – в обмен на зерно, меха, мед и воск, поставляемые вассальными славянскими и финскими племенами, а так же скот, «красную рыбу» великих рек Скифии, и наконец - рабов.

На заседании консистория Хрисафий предоставил расчет – во что обойдется империи наступательная война с гуннами за пределами ее границ, в бесплодных степях и лесах. Затраты даже в нормальной финансовой ситуации представлялись неподъемными без введения дополнительных налогов. В то же время казна была пуста из-за постигшего империю стихийного бедствия. Как раз в прошлом году, в то время как Аэций отвоевывал Паннонию, в центре империи произошло масштабное землетрясение ужасной разрушительной силы. В Вифинии, Геллеспонте, Фригии рушились города, исчезали с лица земли реки, в безводных прежде местах возникали губительные наводнения. Рухнули на значительном протяжении стены Константинополя, были частично разрушены акведуки. Памятью об ужасе, испытанном при этом землетрясении, осталась знаменитая молитва «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас». Огромные затраты на спасательные работы и на восстановление разрушенной инфраструктуры опустошили казну и разбалансировали финансы империи. В этой ситуации император и его консисторий сочли предложение Аттилы приемлемым. Сенатор Приск Панийский отправился морем в Великую Скифию. Посол нашел Аттилу в Танаисе, где хан, уже покоривший акациров и восстановивший восточную границу своей державы по Волге, устроил себе ставку. Переговоры, продолжавшиеся около месяца, благополучно завершились в июле.

В это же время на Западе разворачивалась кампания Майориана в Испании. Весной 449 года Майориан собирал армию в Нарбонне. Согласно ранее заключенным соглашениям контингенты выставляли армориканцы, вестготы, бургунды и даже франки.

В Испании к этому времени свевам так и не удалось утвердить свою власть. Виной тому была хроническая недоговороспособность этих отморозков. Мирные договоры с местными муниципиями они так же часто заключали, как и нарушали. В то же время сил для прочной оккупации страны у свевов не было, и чаще всего они теряли контроль над покоренной территорией как только уходили с нее. Полуостров служил ареной непрерывной войны набегов. Длительная борьба против свевов способствовала сплочению коренного населения испанских муниципий. В решении местных дел большую роль стали играть провинциальные общины или, как их называл Гидаций, конвенты, взявшие в свои руки формирование ополчений и организацию сопротивления.

В июле 449 года Майориан, оставив командующим в Галлии Эгидия, перешел Пиринеи. Тарраконская провинция все еще находилась под римским контролем и теперь стала базой для римской армии. Сосредоточив войска в Туделе, Майориан перешел хребет Иберийских гор, и, вступив на земли древней Нуманции, двинулся долиной Дурриса (Дуэро) на запад, целясь в самое сердце королевства свевов – Галисию, где располагались их поселения и семьи. Продвижение Майориана было столь стремительным, что свевы не имели возможности уклониться от боя. В битве у реки Урбика, недалеко от города Астурика, 5 сентября 449 г. свевы потерпели сокрушительное поражение. Их король Рехиар бежал в Портумкале, откуда пытался отплыть в Африку, но ветер пригнал корабль обратно к берегу, где его захватили в плен вестготы. 28 октября 449 года Майориан взял Августу Браккаров (Брагу), самый отдаленный город Галисии и столицу свевов. К этому моменту все муниципии Бетики и Картахены уже признали власть Майориана как наместника Римского императора.

В отличии от РИ, где Теодорих, ведший эту войну самостоятельно, пощадил остатки свевов, поставив над ними своего вассала, а затем и вовсе покинул Испанию, что дало свевскому королевству возможность возродится, Майориан изначально ставил целью уничтожение свевов. После падения Браккары началась полномасштабная охота на свевов по всей Лузитании. Крупные отряды уничтожались войсками римлян и союзников; на более мелкие охотились ополченцы муниципий. К лету следующего, 450 года Лузитания и Галисия были зачищены, и вся Испания вернулась под римское правление, а этнос испанских свевов прекратил свое существование.

Казалось римское оружие торжествовало на обоих направлениях. Но внезапно Римская империя оказалась на грани раскола такого типа, который в условиях эпохи мог возыметь самые тяжкие последствия – раскола религиозного…..

В то время как Рим все более приходил в упадок, а Константинополь еще только вырастал, Александрия сохраняла свои позиции, и в начале V века была крупнейшим экономическим и финансовым центром Средиземноморья, что обеспечивали в первую очередь природные богатства Египта. Египет производил в огромных количествах продукты широкого потребления – в первую очередь пшеницу, но не только. Кроме пшеницы Египет выращивал в промышленных масштабах лен – и с его мануфактур расходился широкий ассортимент разнообразно окрашенных льняных тканей для одежды и грубых полотен для промышленных целей (как то производство парусов). Египет единственный в Средиземноморье обладал богатыми природными месторождениями селитры – и Александрийские мануфактуры снабжали все Средиземноморье стеклянной посудой. Египет монопольно располагал таким драгоценным растением как папирус – и Александрия монопольно торговала по всему Средиземноморью «писчей бумагой».

Но не только собственными продуктами богат был Египет. Его географическое положение делало его монопольным поставщиком в Средиземноморье товаров Индийского океана. Из Индии в Египет прибывали пряности, торговля которыми давала громадные прибыли, с Африканского Рога – благовония, наконец из той же Индии и сопредельных стран – драгоценные камни. Ювелиры и парфюмеры Александрии, работавшие на привозимом с Востока «сырье» не имели себе равных в Средиземноморье.

В первой половине V века Александрийская олигархия, опираясь на переживавшую расцвет экономику страны, предприняла попытку установить свое политическое преобладание в Восточной империи. При этом достаточно быстро складывался альянс между торгово-промышленной элитой и Церковью. Александрийский патриарший престол в это время фактически находился в руках «династии фараонов» - одного и того же семейства, которому удавалось передавать патриаршую кафедру «по наследству» от дяди к племяннику. Патриархи-«фараоны» V века - и Феофил, и его прославленный племянник Кирилл – были талантливыми и проницательными политиками. И именно их александрийская элита сделала своими лидерами в борьбе за влияние в Восточной империи. После осуждения Нестория на Вселенском соборе в Эфесе в 431 году Кирилл утвердил себя в качестве высшего богословского авторитета. Свой статус патриарх Александрийский поддерживал целыми флотилиями даров для нужных людей в Константинополе, причем взятки Кирилл именовал «евлогиями» («благословениями»). Позиции Египта в Константинополе были прочными: в столице располагались целые кварталы египетских купцов и моряков. Оживленными были торговые и особенно финансовые связи Константинополя и Александрии; александрийские банки имели мощные филиалы в Константинополе. Влияние Александрии непрерывно усиливалось. В начале 440ых годов египтянин евнух Хрисафий, талантливый и проницательный «препозит священного кубикула», стал первым советником и фактическим соправителем императора Феодосия II. Хрисафий завоевал доверие императора вполне обоснованно – всесильный министр-евнух проводил чрезвычайно взвешенную политику. Он сумел стабилизировать финансы империи и завоевать доверие городских кругов расширением прав курий. В 446 году был издан закон об обязательном двукратном чтении, обсуждении и принятии Сенатом всех законодательных актов в империи. Но расширение прав Сената шло бок о бок с заполнением его выходцами из Александрии и городов Сирии – государственные должности в правление Хрисафия открыто продавались, и представители финансовой олигархии восточных провинций пополняли Сенат.

Разумеется старая греко-римская знать, происходившая из куриалов греческих полисов, эмигрировавших на восток римских сенаторов и потомков иллирийских и фракийских военачальников, выслуживших сенаторский ранг, не намерена была сдавать свои позиции. Этот слой, хранивший римские традиции (в противовес наступающим восточным), жил в основном государственной службой и доходами от имений и столичных проастиев. Уже с середины 440ых годов на Востоке разгоралась гражданская смута, вылившаяся в ряд кровавых столкновений между «партиями цирка» в Константинополе и крупных городах. В 40-х годах правительственной партией были прасины, которые поддерживали проегипетскую политику Хрисафия. Венеты, напротив, отстаивали политический курс, целью которого являлось сохранение господствующей роли за Константинополем и его старой греко-римской элитой.

Во главе александрийского клира после смерти Кирилла встал патриарх Диоскор, невероятно грубый, надменный, непримиримый, открыто стремившийся к утверждению полной власти египетской патриархии над всей христианской церковью. Он выступил как против Константинопольского, так и против Римского епископов. В это время в Константинополе с новым учением выступил архимандрит Евтихий (ок. 378—после 454), который считал себя истинным продолжателем Кирилла. Евтихий развил «монофизитские» аспекты богословия Кирилла до крайних пределов. Согласно имеющимся сведениям, Евтихий учил, что человечество Христа стало само Богом по природе, и оно не является человечеством нашей природы. Оно не единосущно нам по человечеству. С этим связывалось представление Евтихия о том, что у Христа—«тело небесное». Обожение человека представляет собой не соединение человеческой природы с божественной, а уничтожение этой пораженной грехопадением природы, «умерщвление плоти» и замену ее природой божественной. Учение Евтихия, во многом соответствовавшее религиозному мироощущению коптов (со времен фараонов замкнутому на смерти и загробной жизни) получило широкую поддержку в Египте.

Патриарх Константинопольский Флавиан созвал собор, пригласив на него епископов, случайно находившихся в Константинополе, и объявил учение Евтихия ересью. Однако никаких мер против Евтихия принять не удалось: его охранял воинский отряд, присланный Хрисафием. Евтихий даже угрожал сторонникам Флавиана, что сошлет их в египетский оазис. Диоскор решительно принял сторону Евтихия. Снова Византия была потрясена религиозной распрей. Римский епископ, папа Лев Великий, встал на защиту Флавиана. Лев писал императору, но особенно старался убедить Пульхерию, поскольку знал о ее вражде к Хрисафию. Августа Пульхерия, устраненная братом от власти, теперь стала лидером и знаменем старой греко-римской элиты в ее противостоянии востоку.

Чтобы прекратить волнения, император Феодосии II созвал собор. Он собрался 8 августа 449 г. в Эфесе. Это был так называемый «разбойничий собор». Александрийский клир, чувствуя расположение к себе Хрисафия и императора, действовал бесцеремонно. В своем обращении к собору император, считая виновником распри Флавиана, потребовал строгого наказания нарушителей церковного мира. Заседание началось бурно. Сторонники Диоскора кричали: «мечом на двое рассеките признающих два естества!». Диоскор настаивал на отлучении Флавиана. Папские легаты протестовали и держали себя также вызывающе. Общее смятение достигло высшей точки, когда на заседание собора ворвался фанатичный монах Варсума, приверженец Диоскора, во главе тысячной толпы вооруженных сирийских монахов, которые стали избивать епископов - сторонников Флавиана. Параболаны Диоскора переломали пальцы нотариям приверженцев Флавиана и отобрали у них протоколы. Самого Флавиана монахи Варсумы избили практически до смерти, причем Диоскор в ярости топтал его ногами. Всем епископам представили чистый лист папируса для подписей. В страхе они подписались — Флавиан был проклят, его отправили в ссылку. Таким образом, используя фанатичных монахов, александрийских параболанов и воинские части, присланные Хрисафием, Диоскор и Евтихий при помощи грубого насилия одержали полную победу. Флавиан был низложен и вскоре умер от полученных травм. Новым константинопольским патриархом был провозглашен египетский ставленник Анатолий.

Торжество Дисокора было однако отнюдь не безусловным – греческое духовенство было категорически не готово принять монофизитство, и смута, сопровождавшаяся кровавыми столкновениями, разгоралась в империи. Запад же принципиально не признал решений собора, а папа Лев объявил Диоскора низложенным. Император Валентиниан требовал нового собора, Феодосий отвечал что все спорные доктринальные вопросы разрешены в Эфесе и обжалованию не подлежат. Таким образом к концу 449 года религиозный раскол между Востоком и Западом становился реальностью.

Следует отметить кардинальное отличие от РИ, имеющееся в этом мире относительно этно-религиозно-политических раскладов в Восточной империи. В РИ имел место сокрушительный разгром Аттилой восточно-римской армии и вслед за тем – гуннское нашествие на Балканы вплоть до Фермопил и стен Константинополя. Гунны взяли 70 городов и вырезали массу населения, в результате чего Иллирик и Фракия были депопулированы. Позднее даже такие знаменитые города как Наисс и Марцианополь лежали в руинах вплоть до времен Юстиниана, а северные провинции Балкан заселялись варварами-федератами.

В данном мире гунны были отброшены от границ ВРИ. Фракия, Мезия, внутренняя Дакия, Дардания и Превалитания сохранили достаточно плотное население – иллирийское и фракийское по происхождению, латинское по языку, православное (отчасти с языческим «двоеверием») по вероисповеданию. Население, по прежнему являющееся отличным мобресурсом для римской армии, а теперь и оплотом против восточных влияний для римской Церкви. Римская знать в столице происходила в основном из этих земель, владела там имениями. Аэций, спасший Илирию и Фракию от гуннского нашествия, был ее кумиром. До сих пор Аэций, целиком занятый военной реформой (которую Хрисафий исправно финансировал) а затем войной, был далек от политики и даже не появлялся в столице. И вот поздней осенью 449 года Аэций был вызван в Константинополь. Император требовал его совета относительно событий, разворачивавшихся на восточной границе. Событий, грозивших положить конец существовавшему до сего момента негласному, но прочному антигуннскому альянсу между Римской империей и Эраншахром.

Шаханшаха Ездигерда II можно было назвать истинным «фундаменталистом» зороастризма. Он поддерживал ортодоксальных магов и настроенных против христианства аристократов. В христианской Армении после аннексии вассального Армянского царства все должности были сохранены за армянской знатью (даже марзбаном Армении стал армянский нахарар Васак Сюни), Церковь сохранила все привилегии, а католикос – статус «верховного судьи». Но это была лишь отсрочка, вызванная тяжелой войной на восточных границах Ирана. На протяжении большей части 440ыхгодов Ездигерд вел упорную войну с союзом «белых гуннов», возглавляемых «кушан-шахами» из династии Кидаритов. Кидариты сумели восстановить Кушанское царство в Тохаристане и Кабуле, под их знаменами выступали племена Закаспийского края, ранее входившие в распавшуюся федерацию хионитов. Фронт войны Эраншахра с Кидаритами тянулся от Гургана до Систана, но основные бои шли на рубежах Хорасана. Иранская армия неоднократно терпела поражения от кочевников. Пополняя армию, Ездигерд призвал на восточную войну контингенты из феодального ополчения Армении. Война к 449 году закончилась победой персов. Ездигерд взял кидаритскую столицу Балх, завоевал Тохаристан и посадил в "кушан-шахре" своего наместника. Кидариты отступили за Гиндукуш, удержавшись в Гандахаре, Арахозии и Пешаваре. Територии севернее Амударьи достались эфталитам (отголоски этого события отразились в «Шахнаме» Фирдоуси, где эфталитский царь Фагониш (в 458 г.) напоминает сасанидскому принцу Перозу о взаимной договоренности (при Ездигерде II) по передаче Термеза и Висегерда эфталитам). Покончив с угрозой с востока, шаханшах решил взяться за окончательную инкорпорацию Закавказья в состав Ирана.

В Армению был направлен представитель царского двора Деншапух, который провел перепись населения, обложил народ тяжелыми налогами, отнял у армян должности великого судьи (ранее принадлежавшую католикосу) и азарапета (казначея) и отдал их персам. Наконец летом 449 года Ездигерд издал эдикт, которым потребовал от армян отказаться от христианства и перейти в зороастризм.

В ответ на это в 449г. в Арташате собрался собор высшего духовенства и знати, который вежливо, но твердо отверг требования персов. Армянский историк Егише приводит ответ армян персидскому царю: «… Если ты оставишь нам нашу веру, то здесь, на земле, не будет у нас другого повелителя, кроме тебя; а на небе – другого бога, кроме Иисуса Христа; так как нет другого бога, кроме него. Но если ты потребуешь от нас отречься от веры, то вот они мы: пытай нас, делай с нами что хочешь… мы умрем как мученики, и Он сделает нас бессмертными…».

Этот ответ крайне разочаровал Ездигерда II. Он вызвал наиболее знатных феодалов Армении, Иверии и Албании, в том числе царя Албании Ваче, марзпана Армении Васака Сюни, спарапета Армении Вардана Мамиконяна и питиахша Иверии Аршушу (который осуществлял регентство над малолетним царем Иверии Вахтангом, будущим Горгасалом) в Ктесифон. Там, вопреки традиции, царь не удостоил гостей торжественным приемом и потребовал от закавказских князей на рассвете, с восходом солнца упасть на колени, приветствуя «великолепное светило». В интерпретации Лазаря Парбского заявление Ездигерда звучало следующим образом: «вас, Армения, Иберия и Албания, я ни за что не считаю, несмотря на столь великие от вас пользу и заслуги, а вас с женами и детьми и родом искореню». «Тогда, собравшись в одно место, все нахарары, которые были из трех стран, Армении, Иберии и Албании, испытывая сомнение в себе, посовещались между собою, каким способом и измышлением смогут они найти выход из этого дела».

Князья договорились между собою, что для пользы их народов им следует притворно дать царю согласие на принятие учения магов. Князья и вельможи трех стран пошли в «дом жертвенника» и поклонились огню. После этого, «облачив танутеров и сепухов всех трех стран, Армении, Иберии и Албании, в царские одежды… одарив их почестями, отпустил их шаханшах на родину». Елише пишет, что царь «отправил с ними много конницы и из магов немалое число – более семисот наставников с ними послал, а над ними поставил некоего князя – могпета».

При этом Ездигерд задержал в Ктесифоне своего зятя, царя Албании Ваче, которого долго кнутом и пряником приводил в зороастризм (судя по тому что в РИ через несколько лет отпущенный в свое царство новоиспеченный зороастриец Ваче немедленно вернулся в христианство, крестил свою жену-сасанидку, вступил в союз с гуннами и несколько лет вел упорную войну с Ираном – шах не слишком преуспел), а так же грузинского «принца крови» и питиахша (правителя царства) Аршушу, регента малолетнего царя Вахтанга. Этим шах рассчитывал обезглавить вассальные царства Закавказья, которые, в отличии от Армении, сохранили собственную монархию.

Приехав на места, «отряды магов спешно заставляли нести огонь в храм святыни Господней и в других замечательных и красивых местах строить атрушаны (жертвенники для священного огня)». Все это, естественно, возбуждало негодование населения, несмотря на то, что кроме стоявших уже в крепостях гарнизонов, были введены еще персидские конные отряды. Первая вспышка восстания произошла в конце сентября 449 года, когда возвращавшиеся из Ктесифона армянские нахарары вместе с сопровождавшими их магами и отрядом войск достигли селения Ангх в области Багреванд. Крестьяне во главе со священником Гевондом изгнали из селения магов, которые собирались превратить церковь в зороастрийский храм. Подобное выступление имело место и в городе Зарехаване. После событий в Ангхе и Зарехаване восстание запылало по всей Армении. Нахарары, духовенство, крестьяне поклялись до конца бороться за независимость страны. В Армении военное руководство восстанием взял на себя спарапет, Вардан Мамиконян, а марзпан Васак Сюни занялся обеспечением тыловой базы восстания.

События разворачивались стремительно. В конце сентября 449 года в битве у Арташата Вардан Мамиконян разбил собранные в один кулак Сасанидские гарнизоны Армении и выгнал их остатки из страны. В это же время «в Армению из Албании прибыли хазарапет с епископом Албании и в великом смятении торопили войска армянские, говоря: полк персидский, который был в краях гуннов, вернулся, прибыл, вступил в нашу страну, а также многочисленная другая конница, что прибыла от двора. И кроме всего этого, еще и триста магов-наставников привели с собой, всполошили страну и кое-кого перетянули на свою сторону и хотели наложить руку на Церковь и, по повелению шаханшаха, всех торопили и говорили: если по доброй воле примите законы, получите от него подарки и почести и будет вам от казны сложение податей». По словам Моисея Каланкатуйского, «армяне посовещались, ободрили албанов и отпустили их, чтобы они на время притворно отвлекли внимание персов, чтобы маги не наложили руки на церкви, пока будет найден исход этому делу». «Было решено действовать сообща албанам, армянам и иберам; начаты были переговоры с римлянами и гуннами».

Лидеры восстания имели обширные связи у обоих потенциальных союзников – Вардан Мамиконян одно время служил магистром римской Армении, а Васак Сюни, ранее командуя персидским гарнизоном Дарьялского прохода, завязал отношения с гуннскими вождями. Армянские послы отправились одновременно в Константинополь и Танаис. Императору Феодосию был предложен сюзеренитет над Арменией в обмен на помощь, но главный упор делался на защиту христианства от его гонителей, что было теперь священным долгом римского императора. С Римской империей армяне готовы были связать свою судьбу всерьез и надолго. На переговорах с Аттилой армяне обещали открыть Дербент или Дарьял и пропустить гуннов в набег на Иран; главной же целью армян было обеспечение «северного прохода» их закаспийского контингента. Армянское войско, выведенное Ездигердом на войну с кидаритами, удерживалось им в Гургане; при известии о восстании армяне взбунтовались и перешли к закаспийским хионитам-чолам. Те были готовы обеспечить им проход через Мангышлак на север, к Волге, но дальнейшее зависело от Аттилы.

Феодосий не мог оставить угнетаемых христиан без помощи; сверх того в условиях религиозной смуты война за веру могла стать сильным козырем во внутриполитической игре. Но император не доверял гуннам – Аттила мог выступить как на стороне Рима, так и на стороне персов. Прибывший в столицу Аэций рекомендовал императору не начинать войну с Ираном до того как ее начнет Аттила. В Танаис направилось римское посольство. Переговоры вскоре увенчались успехом. Выторговав ежегодную субсидию на все время военных действий в 800 фунтов золота, Аттила счел наиболее выгодным на текущий момент напасть на Иран при поддержке Римской империи. Он уже вел переговоры с белыми гуннами о союзе против персов, и теперь, с поддержкой Рима, нападение на Иран сулило верную добычу, а дальше…дальше следует действовать по ситуации.

Ранней весной 450 года Вардан Мамиконян без промедления приступил к энергичным действиям. Он разделил армянское войско на три части. Первая из них во главе с Нершапухом Арцруни была отправлена в области Гер и Зареванд для защиты южной границы от неожиданного нападения; вторая, под командованием марзпана Васака Сюни, осталась в Двине, а третья, под командованием самого спарапета Вардана, выдвинулась в Албанию. Персы, не зная о тайном договоре албан с армянами, включили первых в свои полки и направили против армян. Близ границ Иверии, против города Халхал (около нынешнего Казаха), который был зимней резиденцией албанских царей, армянские войска под предводительством Вардана Мамиконяна, соединившись с внезапно перешедшими на их сторону албанами и иверами, дали бой персам. Албанский историк повествует: «Так как всякий валил на землю своего соперника, то по жестокой стремительности нападения персы более утопали в реке, чем падали от меча на суше. От множества павших чистая вода Куры обратилась в кровь, никто не спасся из них».

После победы при Халхале персы были изгнаны из Албании и Иверии. Вардан захватил Дербент, к воротам которого с севера уже подходил Аттила, сопровождаемый совершившей марш вокруг Каспийского моря армянской конницей из Гургана. Гунны прошли в Муганскую степь и обрушились на цветущую Атропатену….

Меж тем в Константинополе император Феодосий II по прежнему проводил жесткую проегипетскую линию. Но император никогда не отличался крепким здоровьем, а теперь все чаще испытывал недомогание. Однажды утром в мае 450 года император почувствовал себя плохо, но, вопреки советам врача, выехал на охоту. Ему случайно подали норовистую лошадь, которая случайно испугалась на каменистом подъеме….случайности были столь очевидны, что трудно было заподозрить умысел…. Возможно римский легат втайне отпустил грехи нескольким придворным из императорского охотничьего штата.

Император был доставлен во дворец со сломанным позвоночником и проломленным черепом, и скончался этой же ночью. Немедленно доброжелатели призвали августу Пульхерию, остававшуюся легитимной царственной особой, и Аэция, который, располагая своими букеллариями и приверженностью гвардии, фактически мог распоряжаться военной силой в столице. Наутро Пульхерия объявила собравшимся на Ипподроме народу и гвардии о том, что после скоропостижной кончины брата принимает царство и избирает себе супругом и соправителем Аэция (его жена этого мира, дочь Плинты, как и в РИ скончалась во второй половине 440ых годов). Заявление августы было встречено единодушными приветствиями народа и солдат.

Так на 60-ом году своей жизни Флавий Аэций стал римским императором, и – по браку с Пульхерией – «двоюродным братом» царствующего на Западе Валентиниана. В наследство от предшественника Аэций и Пульхерия получили религиозную и гражданскую смуту, фактически начатую войну с Ираном и новый альянс с Аттилой, который мог оказаться опаснее открытой вражды…..

[Женя]

Ааахххххррррооох!

*доза проды растекается по венам....

Аэций-император круто есть! а вы вообще до куда собираетесь этот tl вести?

[Владислав]

Прода есть! Прода мало есть! Прода мало - я голодный есть! Прода много есть давать надо! Георг Велик есть! Еще раз перечитаю!

[Georg]

Аэций-император круто есть!

В реале Пульхерия, ища военной поддержки против египетской клики, провернула ту же комбинацию с Аспаром, результатом чего стало воцарение Маркиана. Здесь Аэций вне конкуренции.

а вы вообще до куда собираетесь этот tl вести?

Откуда ж я знаю :)

[Женя]

Логичным было бы до смерти Аэция - и некий summary-пост по перспективам развития мира.

[Georg]

Кстати по ходу в тот момент и география была альтернативная - Каспийское море было гораздо мельче, дельта Волги простиралась далеко на юг, образуя целые "Каспийские Нидерланды".

"В 60-х гг. VI века персидским шахом Хосроем Ануширваном была сооружена между горами и морем Дербентская стена, чтобы преградить северным кочевникам путь в Иран. Западный конец стены доходил до неприступных скал Кавказа, а восточный, согласно рассказам арабских географов, вырастал из моря. У края ее глубина достигала 1,5-2 метров. Камень для фундамента, писали арабы, доставляли на плотах из бурдюков и сбрасывали в море.

Спустившись на морское дно в аквалангах, мы увидели, что свидетельства арабских географов не совсем точны. Стена состояла из огромных тесаных каменных блоков, тяжести которых бурдюки не выдержали бы. Блоки эти укладывались непосредственно на естественном скальном основании, что могло быть осуществлено лишь на мелком месте. Но самое главное - конец стены и заключающая ее круглая башня находятся ныне на глубине 5,5 метра, иными словами, на абсолютной отметке минус 33,5 метра. Значит, уровень Каспийского моря в VI веке стоял на абсолютной отметке не выше минус 32 метра. Эти вполне достоверные данные позволили нам воссоздать карту древней Хазарии. Оказывается, дельта Волги простиралась значительно дальше к югу, и область обитания хазар была больше территории Нидерландов."

Широкая разведка, проведенная нами в 1960 г., показала, что в Калмыцкой степи, на западе, и в Рын-песках, на востоке, всюду обнаруживаются фрагменты керамики VII-Х веков. Эта грубая, хорошо прожженная, лепная керамика была не хазарской. Что же помешало раньше обнаружить памятники этой богатой и разносторонней культуры, и почему она вдруг исчезла без остатка? Причиной этому, очевидно, были климатические изменения, которые повлекли за собой увлажнение Восточно-Европейской равнины во второй половине XIII века. Волга стала многоводной, и Каспийское море стало быстро прибывать. Повышение его уровня было отмечено и на южных берегах: в конце XIII века море поглотило так называемый Караван-Сарай в Баку, а в 1304 г. - персидский порт Абиверд. Об этом писал итальянский географ XIV века Марина Сануто: "Каспийское море год от года прибывает, и многие хорошие города уже затоплены". На 12 метров поднялся уровень Каспия - до абсолютной отметки минус 20 метров. Дельта частью была залита, а частью превратилась в непроходимые камышовые джунгли. Под водой оказались почти все те земли, на которых располагались хазарские села и нивы.

Как-то вот-так:

Как видим от Мангышлака волжскую дельту отделял лишь узкий пролив, но и этот пролив по данным источников время от времени был проходим - по нему целые армии вброд шастали. В применении к данному сюжету особенно интересен рассказ Приска Панийского об экспедиции гуннских полководцев Васиха и Курсиха в Иран. Информацию о ней Приск получил от Ромула, западно-римского посла при дворе Аттилы. Наиболее реальная дата этого похода — 420-430-е гг., поскольку Васих и Курсих приезжали после этого в Рим около 433 г. в составе гуннского посольства для заключения соглашения о Паннонии. В Риме они и рассказали Ромулу о своих военных предприятиях. Во время похода на Восток воины Васиха и Курсиха пересекли вброд в узком месте огромное соленое озеро, затем пустынные земли, и через 15 дней, перейдя горы, вторглись в Иран.

Так вот столь серьезные историки войн описываемого периода как Шувалов и Щукин считают что Васих и Курсих атаковали Иран по восточному берегу Каспия, перейдя вброд "Мангышлакский пролив", затем пройдя через пустыню и атаковав Иран через горы Копетдага.

Наличие этого пути многое объясняет - и то как в РИ армянская конница, взбунтовавшись против персов и перейдя к кидаритам, довольно легко и быстро вернулась в Армению обойдя Каспий с севера - Мангышлак был в руках кидаритов, а дельта Волги под властью Аттилы, и нужно было всего-то договориться с гуннами, что Васак Сюни успешно сделал. И пресловутую легенду об олене, за которым гунны перешли пролив и вышли в тыл аланам. Ведь Приск, как и Прокопий, принял описываемое гуннами озеро за Меотиду, так как римляне не имели понятия о контурах северного берега Каспия. Легенда об олене достоверна, только пролив это не Керченский, а Мангышлакский.

А главное - это то что державу гуннов Аттилы и кидаритскую державу белых гуннов отделяет друг от друга лишь узкий пролив, при отливе переходимый конницей вброд. Так как Закаспий (земля Чол армянских и персидских хронистов) по тогдашним первоисточникам на 450 год контролируют кидариты.

Обе "гуннские" державы могут действовать против Ирана в тесном контакте.

Хм. коллеги.... это... ВРИ, Аттила, кидарты, и все синхронно..... а Иран медным тазом не накроется?