"МИХАИЛ"

25 Jun 2013

«Михаил»

ОТ АВТОРОВ:

Переломным моментом нашей общей истории XX века стал день 3 марта (по старому стилю) 1917 года, когда Михаил, брат отрекшегося от Престола в его пользу Николая II, был вынужден подписать написанный под диктовку листок об откладывании своего решения о принятии короны Российской Империи до созыва Учредительного Собрания. Что произошло дальше знают все - вот уж век у нас есть то, что есть.

Но если на минутку представить, что Великий князь Михаил Александрович не выехал в Петроград по приглашению заговорщиков, а совершил поступок, который изменил ход истории?

И тем более, если представить (следуя классике жанра альтернативной истории), что в тело Михаила попадает наш современник, историк, писатель и любитель компьютерных стратегий?

Историю, конечно, это не изменит. Но интересная история может получиться...

Данный текст романа «Михаил» является, мы надеемся, началом цикла «Россия Михаила II». Не следует понимать тему цикла, как «Россия, которую мы потеряли». Это скорее поиск альтернативы, которую не нашли наши предки, а возможно и альтернативы, которую не находим мы. Цикл пишется в жанре альтернативной истории, поэтому просим читателей отнестись с пониманием к некоторым историческим допускам и неточностям в тексте.

Книга пишется в две сюжетные линии: от лица Императора Михаила II и фронтового офицера Александра Мостовского. Каждую сюжетную линию пишет и выстраивает свой автор - Владимир Бабкин (линия Михаила II) и Олег Заруднев (Александр Мостовский). Ввиду этого стиль написания разных глав будет отличаться и, надеемся, взаимодополнятся.

Приглашаем читателей к активному обсуждению и помощи авторам в выстраивании сюжетной линии, а так же продвижения книги в массы.

Итак, интересного чтения!

Владимир Бабкин, Олег Заруднев

ГЛАВА 1. ПОПАДАНИЕ

Наши дни

Как и в моей книге снег шел с самого утра. В мое окно виден парк. Чистый белый снег, удивительно чистый для города воздух, прохожие покрытые снежинками. Снежные бои в исполнении детворы на парковых дорожках. Интересно, шел ли снег в Гатчине в то утро 27 февраля 1917 года? И смотрел ли на него из окна мой тезка — великий князь Михаил в то судьбоносное утро?

Определенно, сегодняшняя прогулка не прошла даром. Настроение четко разделилось на «до» и «после». «До» было все прекрасно. Зимняя идиллия располагала к празднику. Легкий мороз, слега скрипящий снег под ногами. Чашка горячего кофе в кафешке по пути. И хорошее настроение. Было...

А было дело так. Сижу я за столиком и, прошу заметить, никого не трогаю. Пью кофе, ковыряю ложечкой пирожное и размышляю над книгой, которую пишу вот уже несколько месяцев.

Вообще в этот раз работа над книгой идет как-то неправильно. Хотя сравнивать особо не с чем — всего-то третья книга. Но все же, все же...

Работа над книгами никогда не отнимала столько сил и эмоций. Причем нельзя сказать, что книга не идет или трудно дается в плане текста. Книга отлично пишется и уже написана пятнадцатая глава. Вроде выходил забористый альтернативно-исторический экшн. Михаил, спасаясь от революции, уезжает в Киев, где и становится Императором, ведет активную борьбу с мятежным Временным правительством, воюет с внешними врагами, проводит головокружительные операции, ведет интриги и, в результате, хорошие парни (с трудом, но героически) побеждают, а Михаил становится героем. Короче, публике должно понравиться...

Так вот, сижу, никого не трогаю и вдруг слышу:

- Простите, пожалуйста,...

Поднимаю голову. Передо мной стоит официантка и протягивает мне конверт.

- Что это?

- Извините, вот тот дедушка просил вам передать этот конверт, - щебечет официантка, - еще кофе будете?

Машинально киваю и, взяв конверт, оглядываюсь на «дедушку». Ничего себе «дедушка»! Такой дедуган, что Гэндальф обзавидуется типажу. «Гэндальф» с достоинством кивает и мне приходиться приподнявшись поклониться в ответ.

Ладно. Гэндальфа или кто он там, разъясним позже. Нужно ж понять, что мне за «письмо счастья» перепало. Вскрываю конверт, вытаскиваю письмо и обалдеваю...

Во-первых, письмо явно старое. Бумага желтая, чернила выцветшие и, главное, в тексте сплошь яти, твердые знаки и прочий изыск дореволюционного письма.

Во-вторых, почерк. Хорошо знакомый мне почерк!

В-третьих... а вот, в-третьих, и было само письмо. Вернее текст письма.

Приветствую тебя!

Мне самому дико это читать и тем паче писать. Я пишу эти строки скорее для успокоения себя, чем в надежде на то, что их прочтет другой человек.

Еще три дня назад я не помышлял о написании этого письма, но позавчера прибыл в Гатчину доверенный человек и передал он сообщение от своего деда, известного на Кавказе... Я не стану называть ни его имени ни имени деда ибо мы так условились. Так вот передал мне, что деду его было пророческое видение, что ждут Россию беды великие, война всех против всех, сын пойдет на отца, брат на брата, и будут дальше войны великие, и погибнет треть людей, а Россия потеряет треть земель своих. И все это случится от смены природного правления и убиения природного правителя. И что я один имею шанс все изменить.

Будучи человеком образованным и передовым не поверил я рассказу и, признаться, сейчас не верю. Но кровь моих предков призывает поступить осторожно. И я, вопреки здравому смыслу, пишу это письмо и выполню просьбу старца.

Сегодня я отправляюсь в Питер, чтобы принять активное участие в исторических событиях, которыми, я уверен в этом, будут гордиться последующие поколения русских людей. Надеюсь на то, что происходящие сейчас в столице события приведут Россию на путь по которому идут все прогрессивные народы, на путь, который завещали нам великие мыслители прошлого. Но если ты читаешь эти строки — значит все пошло не так. Хотя, Господь наш вседержитель в том свидетель, я не верю, что такое возможно.

После написания письма я сломаю один из двух амулетов полученных от старца. После этого я отдам письмо посланнику старца и тут наши истории начнут расходиться. После этого, если все пойдет не так, как я надеюсь, то в течении трех лет я могу сломать второй амулет и запустить механизмы амулетов. И тогда это письмо откроет путь из будущего тому, кто сможет все изменить. Старец уверил меня, что он передаст письмо именно такому человеку. И раз ты это читаешь, то этот человек — ты. Я не знаю о тебе ничего, ни кто ты, ни какого ты звания и умения. Знаю только, что в тебе течет частица крови Романовых (это так, даже если ты об этом не знаешь — старец сказал, что это обязательное условие), тебя ничего не будет держать в твоем времени и ты будешь настолько близок мне по духу, что этого хватит для обмена. Если я правильно понимаю, мы просто во сне обменяем наши тела и я окажусь в твоем времени и в твоем теле, а ты в моем. И при этом мы не только не забудем самих себя, но и сохраним память друг друга.

Вероятно это было бы презабавно попасть в будущее, но надеюсь, что этого не случится. У меня тут семья и долг. И я пойду на это только в самом крайнем случае. Хотя, если ты читаешь эти сроки, то это крайний случай наступил и долг мой уже в другом. А семья... Если верить старцу то, семья последует за мной, но я сам не понимаю, как и куда.

После некоторых размышлений, я пришел к мысли, что возможность перенестись в будущее России — это кара за то, что мы здесь натворим, не приведи Господь!

Итак, если ты читаешь письмо, то знай следующее.

Это письмо свяжет нас и станет фактически твоим билетом в мое время, а для меня билетом в твое. Время долга пришло для тебя и для меня. Сегодня во сне мы будем обращены. Я постараюсь заснуть прямо в кабинете сразу после написания письма, как только сломаю амулет.

Сегодня я собираюсь выехать в Петроград. Если ты считаешь, что нахождение в Петрограде в это время верное решение, то окажешься в гуще событий на одной из главных ролей. Если исходя из известной тебе истории нужно избежать попадания в эту ситуацию, то можешь немедля вызвать моего, вернее уже твоего, секретаря Джонни (Николай Николаевич Джонсон, рекомендую) и выехать куда ты сочтешь нужным. Выезжай прямо сейчас ибо боюсь, что завтра выехать куда-либо кроме Питера у тебя может не получиться, а оставаться в Гатчине может быть просто опасно.

Береги мою семью. Если с переносом их ко мне ничего не получится, то думаю будет наиболее разумным отправить их в Швецию ибо нечего им делать в воюющей Европе. Сегодня мой адъютант и управляющий делами генерал-майор Врангель Николай Александрович испросил у меня разрешения вывезти завтра свою семью в Ревель. Я с ним оговорил, что возможно ему придется вывозить две семьи — свою и мою. Сначала в Ревель, а оттуда на корабле в Стокгольм. Если ты окажешься в моем теле и уедешь из Гатчины не отменив мои распоряжения, то прислуга передаст жене мое письмо и она прочтет мое распоряжение срочно выехать в Стокгольм с Николаем Александровичем.

Как дальше ты будешь выкручиваться я не знаю. Но очевидно, что придется тебе развестись с моей женой. Уж прости, но это моя жена, а не твоя. Надеюсь ты позаботишься о них.

Никому не говори о том кто ты на самом деле. Даже и в особенности моей жене. Реши как-то иначе.

События идут уже третий день, но мне из Гатчины трудно судить о них и я выезжаю в столицу.

Сделай для России то, чего не смог сделать я.

Да поможет тебе Бог!

И прости меня. Но я не могу поступить иначе.

Михаил Александрович Романов,

Великий Князь, генерал-адъютант

27 февраля 1917 года

Можете представить мое ощущение? И удивитесь ли вы, что этого самого Гэндальфа уже нигде не было? И что официантка не заметила ни откуда он взялся, ни куда ушел. Вот такая вот мистика.

В том, что письмо была написано рукой великого князя Михаила Александровича я был практически уверен. Почерк я знал, да и бумага была явно из тех времен. Но почему письмо досталось мне? И что значит вся эта фигня с мистикой?

Для розыгрыша, как то сложно. Да для чего такие розыгрыши устраивать?

После сегодняшней истории в кафе мне, откровенно сказать, стало страшно. Да и кому бы не стало страшно в такой ситуации?

Вот не верю я в мистику. Не верил... Нет, чур меня, не верю! Просто переутомился. Нужно объявить выходной, взять отпуск. Как же. Отпуск. Я теперь спать боюсь лечь! Совсем нервы не черту стали! Вот решил же ничего сегодня не писать и не думать об этом. Но все время скатываюсь к этой теме. Вот как снег увидел... Так, все! Хватит! Есть бутылочка коньячку в баре и лимончик в холодильнике, сделаю из него себе закусочку, николашку... Твою ж дивизию! Даже лимончик спокойно не порежешь, сразу вспомнил, что им закусывать коньяк любил Николай II — брат Михаила! Так и до психушки не далеко!

Так, бокалы, тарелочка с лимончиком, коньячок-с! Опять! Твою ж... Нужно отвлечься. Сейчас найдем какой-нибудь фильмец хороший. Вот как раз «Обыкновенное чудо» показывают. Вздрогнем!

Коньяк мягкой волной растекается по пищеводу. Хорошо! Сделаем звук погромче. И зарубим себе на носу — я Михаил Петрович Максимов, 40 лет от роду, писатель и историк, не имел, не состоял и прочее, а великий князь Михаил Александрович расстрелян большевиками в 1918 году вместе со своим секретарем Джонсоном. А все таки могло же все пойти иначе прими он другое решение в тот злополучный день 27 февраля 1917 года и не поедь он в Питер...

Так. Стоп! Смотрим кино! А то еще всякие другие тараканы в голову набегут. Спать-то как хочется! Но честно сказать — страшно. Все крутится в голове фраза про «Сегодня во сне мы будем обращены».

А из бутылки вылил последний коньяк в бокал. Когда успел только всю бутылку-то? Почему собственно коньяк последний? Нехорошо... Глаза слипаются...

По телеку Леонов в роли короля хорош все-таки! Песня тоже хорошая, кстати. Всегда нравилась. Слышу свой голос, оказывается автоматически напеваю «Песенку волшебника»! Как там говорил волк в мультике? «Щас спою!» Это про меня. Вот только сяду в кресле поудобнее...

«Приходит срок — и вместе с ним

Озноб и страх, и тайный жар

Восторг и власть.

И боль, и смех, и тень, и свет

В один костёр, в один пожар —

Что за напасть?!

Из миража, из ничего,

Из сумасбродства моего —

Вдруг возникает чей-то лик

И обретает цвет и звук,

И плоть, и страсть!»

* * *

ГАТЧИНА. 27 февраля (12 марта) 1917 года

- Ай, твою... дивизию!

Ошалело отнимаю от рта собственный кулак и с тупо смотрю на отпечаток собственных зубов на собственном большом пальце. Чуть до крови не прокусил! Но боль потихоньку начала возвращать мне способность соображать. А кулак-то чужой между прочим... Да и зубы по большому счету... Да и... И я сам, короче... Хотя в то же время кулак мой родимый и форма на мне моя (?) генеральская! Кстати, а почему генеральская? Я ж погоны на себе не вижу? Не вижу, но знаю — погоны генерал-адъютанта Его Императорского Величества (!).

Когда я открыл глаза, то первой появилась мысль, что я сплю. Но, через пару мгновений, эту успокаивающую мысль пришлось отбросить — слишком все четко и ярко. Во сне так не бывает. И самое главное — чувство раздвоения. Нет, не так. Не раздвоения, а... двуединства что ли? Ну, как в рекламе говорят - «Два в одном!». Вокруг незнакомая обстановка (в которой я люблю каждую мелочь), я сижу в старомодном (по последней моде купленном!) кресле за столом. На столе лежит белый лист бумаги. Рядом — я (!) положил перьевую ручку, когда закончил писать письмо, которое я (!) первый раз увидел в том зимнем кафе почти через сто лет! И в письме - привет тебе, товарисч, ты попал...

Пытаюсь собраться с мыслями. Встаю. Делаю несколько шагов...

Дурку вызывали? Нет? А зря. Потому что клиент... или пациент(?), как говорится, на лицо.

Свидетельство тому прямо передо мной. Можно протянуть руку и потрогать его гладкую поверхность. Свидетельство-то в общем обыкновенное. Зеркало называется. А вот в зеркале...

А в зеркале, мой дорогой и милый друг, в зеркале на меня смотрит ЛИЦО МИХАИЛА свет Александровича, Великого Князя, генерал-адъютанта и прочая, прочая, прочая... И эта прочая между прочим для меня одновременно исторический персонаж давно минувших дней и, одновременно, я сам. И помню я о Михаиле Романове больше, чем можно узнать из всяких архивов, ну то есть помню буквально такие подробности, которые и узнать нигде нельзя!

Я ж вчера выпил всего ничего — бутылочку коньяка и все. Или коньяк был паленый? Но голова-то не болит, не тошнит и в целом организм вроде бодрый. Значит, это не отравление. И окружающее не результат белочки. А что тогда?

Понимаю, что занимаюсь самообманом. Десять минут уже. Вот как глазки открыл, так и занялся...

Ну, а что мне было делать после пробуждения в этом кабинете? Кабинет одновременно чужой (первый раз вижу) и мой любимый (сам обставлял и провел много времени за этим столом)? Как такое может быть - я впервые здесь и одновременно знаю где и что лежит, в каком ящике какие бумаги?

А на столе лежит лист бумаги, который я первый раз вижу/десять минут назад сам написал?

Да и письмо... Письмо явно то же самое, что мне вручили в кафе и в то же самое время оно было совершенно иным — новым, чистым и свежим! Белая бумага, яркие чернила. Даже пахнет только что написанным письмом. С одной стороны я в письме по прежнему ничего не понимаю, а с другой знаю, что я (!) имел ввиду под каждой строкой и понимаю все намеки в нем? Даже знаю, где этого «Гэндальфа» искать!

Интересно, где скрытая камера? Ха-Ха...

В общем, будем считать тему доказанной. Нравится тебе или нет, но такое подделать сложно. Разве что гипноз. Но, вот тут я не верю.

Итак, где мы и что мы? Что мы имеем? Какая-то мистика или может какие-то неведомые мне технические средства помещают мой разум в чужое для меня тело в далеком прошлом. Так, что попал ты, Миша...

А если я попал и все написанное в письме правда, то... Короче, думай быстрее! Если сейчас, кто-нибудь войдет и я буду не в адеквате, то Кащенко (или как там эта дурка сейчас называется) станет твоим домом!

Какие исходные данные у меня? Я в теле брата действующего (да, теперь я должен думать именно так — для меня Николай II реально действующий) Императора, Великий Князь, член русской Императорской Фамилии, второй, после больного цесаревича Алексея, в очереди на трон человек, есть жена и сын, женился тайно и со скандалом, был в опале у брата Императора, с началом мировой войны уговорил братца дозволить вернуться в Россию. Воевал. Причем вроде круто воевал. Заслужил Георгия IV степени и золотое оружие за храбрость, командовал Дикой дивизией, а затем кавалерийским корпусом. 2 марта 1917 года Император Николай II отрекся за себя и своего сына в пользу брата Михаила... Точнее сказать отречется через... э-э.. через четыре дня! А наш чудный Михаил изволил выехать 27 февраля в Питер. А вот выехать назад он уже не смог. В квартире князя Путятина, на улице Миллионной, дом 12, был принужден подписать бумагу о непринятии престола до решения Учредительного собрания, затем гонения, ссылка и в финале — расстрел большевиками. Так, это не ко мне. Не согласная я!

Судя по шуткам мозг начинает работать.

Каковы плюсы у меня? Возможно я помню то, что помнил Михаил, но тут нужно аккуратно себя вести, а то мало ли что, засыплюсь в самый неподходящий момент. Например, жену не узнаю (не дай Бог!), или еще что. На коне, например, я в жизни не ездил, а Михаил кавалерист! Да и вообще, всякие мелочи, типа этикета и прочих статусных приколов.

Еще один важный плюс — я относительно хорошо помню историю обеих революций семнадцатого года и последующую гражданскую войну. Да и последующие годы помню прилично — все таки работа над книгами не прошла даром и события ближайших двух-трех десятилетий для меня знакомы. Да и вообще у меня сто лишних лет исторического опыта, включая система манипулирования массовым сознанием мне знакома куда лучше, чем моим нынешним современникам в 1917 году. Даже скорость принятия решений через столетие будет куда быстрее.

К минусам можно твердо отнести абсолютно дикую ситуацию, в которую я попал, если вспомнить о том, что в Питере уже толпы наполнили улицы и власть в столице фактически пала. А значит решения нужно принимать с ураганной скоростью и желательно не делать крупных ошибок. Оставаться в Гатчине нельзя. Через пару-тройку дней тут будут «восставшие трудящиеся». Значит нужно валить самому и обеспечить вывоз семьи Михаила. В книге я, конечно, тему описывал, но одно дело книга, а другое — реалии жизни. Вот, например, в книге Михаил (я?) выехал в Киев. Правильно ли это? Для захватывающего дух романа — да. Сюжет на славу. А вот в реальности Михаил очутился бы в Киеве без реальных рычагов власти и оказался бы в роли большевиков, которым пришлось долгие месяцы и годы выстраивать власть фактически на пустом месте внедряя ее на местах силой оружия. Могу ли я себе это позволить в реальности? Ни в коем случае. Если уж власть окажется в руках Михаила, то ее нужно будет удерживать сразу со всей силой. Да и не факт, что власть так просто упадет в руки Михаила.. меня то есть. За нее придется побороться, формируя ситуацию и перетягивая на свою сторону союзников. А кто у меня здесь союзники? На кого опереться?

В первую очередь на армию. У кого в руках сила оружия у того и перевес. Но, как удержать эту силу в повиновении? Многие части неустойчивы и распропагандированы. Как покажут (?) события ближайших нескольких дней многие части готовы перейти на сторону восставших в расчете на возможность избежать фронта, да и вообще пошалить.

То есть в первую очередь нужно взять под контроль не просто армию, а ее командный и офицерский состав, кадровую армию, Генштаб. А значит нужно ехать не в Киев, а Могилев — к генералу Алексееву. И пытаться заручиться его поддержкой в Большой Игре. Можно было бы попробовать рвануть в Кронштадт, но, боюсь сегодня это уже поздно. Была бы лишняя неделя, то, может быть, и удалось бы придумать ништяки для матросни и двинуть эту братву на Питер, но сейчас нереально.

Значит — в Могилев!

А семью нужно отправить, как и просил Михаил. Судя по солнцу еще довольно рано. Нужно будет подсуетиться с отправкой. В Ревель. Вместе в Врангелем. Нужно будет с ним увидеться и проверить мою память Михаила, да и реакцию на меня проверить. Так-сказать, проверим на кошечках!

С удивлением слышу свой смех. Нервный. На грани истерики!

- Что-то случилось, Ваше Императорское Высочество?

Неожиданный вопрос из-за спины заставляет меня нервно ухватиться за край стола и обернуться. В дверях стоит человек со знакомым лицом. А, ну точно, это же Джонсон! Николай Николаевич Джонсон, секретарь Михаила... в смысле мой... да, теперь очевидно мой...

- Э-э... Все в порядке...

Тот с изумлением смотрит на меня.

- Ваше Императорское Высочество, Вам ничего не нужно? Все готово к отъезду.

К отъезду... Нет, стоп! Не будем пороть горячку. И будем помнить, что Джонсон хорошо знает Михаила и заметит любую ошибку с моей стороны. Как Михаил его называл-то? Джонни, кажись... Моя совместная память, явно скрепя шестернями, пытается синхронизироваться. Но, почему тогда он так на меня смотрит? Хотя Михаил писал, что Джонни ничему не удивится. Тоже еще авторитетный деятель... А, ладно, где наша не пропадала!

- Джонни, где Наталья Сергеевна сейчас?

- У себя, Ваше Императорское Высочество. Готовится к отъезду.

- А Николай Александрович?

- Тоже готовится.

- Так, Джонни, у нас кое-что изменилось в планах. Мы должны, как можно скорее добраться до Могилева. Причем инкогнито, в цивильном костюме. Мундир генерал-адъютанта будет слишком заметен и может задержать нас. И устрой так, чтобы все считали, что мы уехали в Питер. Пусть наши возможные противники ищут нас там.

- Хорошо, Ваше Императорское Высочество, я все подготовлю. Что-то еще?

- Да. Пригласи ко мне Николая Александровича.

Джонни склонил голову в легком поклоне и вышел. Через минут десять в дверь постучали и вошел теперь уже мой адъютант и управляющий делами Николай Александрович Врангель.

- Разрешите, Ваше Императорское Высочество?

- Да, Николай Александрович. Присаживайтесь.

Мы рассаживаемся в кресла и Врангель выжидательно смотрит на меня.

- Николай Александрович, мы с вами условились, что вы будете сопровождать свою и мою семью до Ревеля, а затем в Стокгольм.

- Да, Ваше Императорское Высочество. - кивает он.

- Возможно ли отправить вместо вас надежного человека? Вы мне в ближайшие дни будете нужны, как воздух.

- Право не знаю, Ваше Императорское Высочество.- Покачал головой Врангель. - Времена сейчас крайне сложные. Лютуют разбойнички и лихоимцы. На станциях всякие оборванцы толпами ходят. Тут бы охрану добавить, а не меня одного посылать.

- Хорошо. Тогда слушайте боевой приказ.

Врангель встал с кресла и вытянулся. Я тоже встаю.

- Генерал-майор Врангель! Ваша боевая задача доставить наши семьи в Стокгольм и, после размещения семей в Стокгольме, вы должны скорейшим образом присоединиться ко мне. Ориентировочное место встречи — Могилев, Ставка. Если меня там не будет... - усмехаюсь — прочитаете в газетах.

Врангель с некоторым удивлением кивает.

- С Богом, Николай Александрович! И пусть удача улыбнется всем нам!

Генерал кивает и покидает кабинет. Я также направляюсь в приемную.

- Джонни, я к Наталье Сергеевне, а ты пока приготовь все, что я просил.

Ноги сами принесли меня к одной из дверей. Значит память Михаила уже вступает в действие на автоматическом уровне. Нужно выпутываться из стартовых передряг и скорее валить отседова (лексикон XXI века нужно придерживать, а то еще ляпну вслух).

Стучу и дождавшись разрешающего возгласа вхожу. Навстречу выходит довольно молодая женщина — графиня Брасова Наталья Сергеевна, роковая женщина и любовь Михаила. Пока пытаюсь разобраться в личных ощущениях сдвоенного сознания она заговаривает первой:

- Что-то случилось, Миша? Почему ты вернулся? Есть новости из Питера? Или от Государя?

- Нет. Пока особых новостей нет, - стараюсь говорить спокойно, - я сейчас уезжаю. Я хотел еще раз тебя увидеть. И попросить беречь себя и сына. Ситуация выходит из под контроля. Государь вероятно уже не контролирует события в столицах. Я думаю мы в преддверии страшных событий, по сравнению с которыми нынешная война с германцами рождественская детская сказка. Будет грязь и кровь. Море. И я не хочу, чтобы вы возвращались в Россию до окончания смуты.

- А как же ты? - в глазах ее неподдельный ужас. А ведь она его и правда любит! Надо же...

- Ты ведь понимаешь, что мой долг офицера и члена Императорской Фамилии в тяжелое время быть со своей страной? - стараюсь добавить вескости в интонацию. - Я еду в Ставку. Возможно, в ближайшие дни придется брать на себя ответственность. Каждый из Романовых должен доказать право нашего рода править Россией. Или история смахнет нас, как шахматные фигуры с доски. И десятки миллионов вместе с нами...

- Да, я понимаю... - печально кивает она, - я помню как ты рвался в Россию с началом войны... Что ж, пусть Господь благословит и хранит тебя!

- Где Георгий?

- Еще не вставал. Хочешь его повидать перед отъездом?

Киваю. В сопровождении графини иду в детскую. Смотрю на спящего шестилетнего мальчика. Как я к ним отношусь? Не знаю. Сложное чувство. Это жена и сын Михаила. Но уехать не увидев их я не смог. Не знаю... Не по человечески как-то было бы...

Тихо выходим из детской. Прощаемся с Натальей Сергеевной. Она настороженно смотрит на меня:

- Миша, ты как будто изменился. Как будто это ты, но в то же время не ты. Не знаю, как объяснить...

Вот, блин! Женская интуиция! Нужно быстрее делать ноги.

Пожимаю плечами:

- Мир меняется. И мы меняемся вместе с ним. Могли ли мы еще несколько месяцев назад предвидеть такое?

Кивает. Но, как-то неуверенно.

- До свидания, Миша, - тихо целует меня в щеку, - благослови тебя Бог!

- До свидания, родная. Береги себя и Георгия. Надеюсь, что наша разлука не затянется на долго...

Поворачиваюсь и выхожу. Все. Тут разобрался. Теперь к Джонни. Он встречает меня на пороге приемной.

- Я все устроил. Полковник Знамеровский организовал нам проездные документы в пассажирском поезде на Киев через Москву. Официально мы выехали в Питер. Он подтвердит.

Вспоминаю, что полковник Знамеровский является начальником Гатчинского железнодорожного узла. Что ж, Джонни действительно пронырливый малый (на голову ниже Михаила). Современники писали, что Михаил его высоко ценил. В том числе поручал очень щепетильные поручения. Надо будет иметь ввиду...

Джонни между тем продолжает:

- Ваш костюм в кабинете, Ваше Императорское Высочество. Военная форма упакована.

Киваю.

- Джонни, мне еще понадобится официальный мундир со всеми регалиями. Как на портрет.

- Хорошо, Ваше Императорское Высочество. Сейчас организую. Машина у подъезда.

Через пятнадцать минут мы отъезжаем от Гатчинского дворца.

- Папа-а!

От неожиданности вздрагиваю и оборачиваюсь. Через площадку к автомобилю бежит растрепанный, явно наспех одетый мальчик, в котором я узнаю сына Михаила.

- Стоп! - командую шоферу и выскакиваю из машины.

Мальчик повисает у меня на шее.

- Почему ты со мной не попрощался?! - его детский голос полон возмущения разбавленного радостью, что догнал и папа не улизнул.

- Не хотел прерывать твои сладкие сны, - отвечаю ему.

- Ты на войну?

- Спасать Россию — отвечаю серьезно.

- А после того как спасешь, ты к нам приедешь? - с детской непосредственностью вопрошает милое дитя.

Что тут скажешь... Киваю:

- Непременно. Или вы к папе!

- Ваше Императорское Высочество, мы можем задержать поезд. Пойдут толки. - это Джонсон ненавязчиво пытается прервать сцену прощания.

Ставлю мальчика на землю. Потрепав волосы строго говорю:

- Остаешься за старшего мужчину в доме. Береги себя и маму!

Георгий серьезно кивает и машет рукой.

Мы отъезжаем и я смотрю как Георгий бежит к графине, которая стоит на пороге и машет рукой нам вслед. Машу в ответ пока их не скрывают деревья.

Впереди вокзал.

Изменено 25 Jun 2013 пользователем Владимир Бабкин

25 Jun 2013

Опять вПОПУданцы - надоело

25 Jun 2013

Кто ж ПОПУ заставляет? Не читай и Не комментируй. Кто заставляет-то?

25 Jun 2013

Я и высказал свое мнение. Вам мало?! И еще мы с вами под забором не валялись - извольте на вы.

25 Jun 2013

Извините. Никоим образом не хотел обидеть. Прошу прощения.

25 Jun 2013

ок. замяли..............

25 Jun 2013

Вторую главу, если все пойдет нормально, собираюсь выложить завтра-послезавтра.

26 Jun 2013

Обещали же нормальную АИ, а не очередной впопуданский выблеск махрятника. ..........................

26 Jun 2013

Обещали же нормальную АИ

???

26 Jun 2013

Если вежливо, то Вам сюда

http://forum.amahrov.ru/

Можно сразу в раздел

http://forum.amahrov.ru/viewtopic.php?id=4595

и до последнгей страницы.

Или можно сразу сюда

http://lib.rus.ec/b/369254

26 Jun 2013

Если вежливо, то Вам сюда http://forum.amahrov.ru/ Можно сразу в раздел http://forum.amahrov...pic.php?id=4595 и до последнгей страницы. Или можно сразу сюда http://lib.rus.ec/b/369254

Спасибо за советы

26 Jun 2013

Вам правильно советуют: на этом форуме патриотов, жаждущих насладиться виртуальным величием России, могло бы быть и больше, а вот на форуме ВихриВремен патриотов чуть больше, чем полностью

26 Jun 2013

чем полностью

...что?

26 Jun 2013

Владимир Бабкин,У некоторых махровцев патриотизма на двоих-троих хватит, так-что в среднем процент патриотов больше ста :victory:

26 Jun 2013

У некоторых махровцев патриотизма на двоих-троих хватит, так-что в среднем процент патриотов больше ста

Так там еще и не патриоты бывают? :this:

26 Jun 2013

Вам правильно советуют:

Воспользовался советом))) - http://forum.amahrov.ru/viewtopic.php?id=8032#p1147235

26 Jun 2013

Так там еще и не патриоты бывают

Укрываются за псевдонимами и собирают смехуечки

26 Jun 2013

Воспользовался советом)))

Ой, б................яяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

В общем, потом поделитесь опытом.

И если вдруг, случайно.... В общем, не вздумайте сказать там про меня хоть что-то хорошее. Иначе резко вырастет шанс на баницию.

26 Jun 2013

Ой, б................яяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Ну, вот... Сами советовали)))

И если вдруг, случайно.... В общем, не вздумайте сказать там про меня хоть что-то хорошее. Иначе резко вырастет шанс на баницию.

Буду хранить молчание с загадочным выражением лица

26 Jun 2013

Форумец своеобразный - там аборигены все по отмашке делают, Хозяин сказал гав -гавкают. Сказал игнорить - молчат как рыбы об лед. Смешные. А уж опусы метра Карраха. Ноу комент.

26 Jun 2013

Форумец своеобразный - там аборигены все по отмашке делают, Хозяин сказал гав -гавкают. Сказал игнорить - молчат как рыбы об лед. Смешные. А уж опусы метра Карраха. Ноу комент.

Учту

5 Jul 2013

Ниже переработанный вариант первой главы:

«Михаил»

ОТ АВТОРОВ:

Переломным моментом нашей общей истории XX века стал день 3 марта (по старому стилю) 1917 года, когда Михаил, брат отрекшегося от Престола в его пользу Николая II, был вынужден подписать бумагу об откладывании своего решения о принятии короны Российской Империи до созыва Учредительного Собрания. Что произошло дальше знают все - вот уж век у нас есть то, что есть.

Но если на минутку представить, что Великий князь Михаил Александрович не выехал в Петроград, а совершил поступок, который изменил ход истории?

И тем более, если представить (следуя классике жанра альтернативной истории), что в тело Михаила попадает наш современник, историк, писатель и любитель компьютерных стратегий?

Историю, конечно, это не изменит. Но интересная история может получиться...

Данный текст романа «Михаил» является, мы надеемся, началом цикла «Россия Михаила II». Не следует понимать тему цикла, как «Россия, которую мы потеряли». Это скорее поиск альтернативы, которую не нашли наши предки, а возможно и альтернативы, которую не находим мы. Цикл пишется в жанре альтернативной истории, поэтому просим читателей отнестись с пониманием к некоторым историческим допускам и неточностям в тексте.

Книга пишется в две сюжетные линии: от лица Императора Михаила II и фронтового офицера Александра Мостовского. Каждую сюжетную линию пишет и выстраивает свой автор - Владимир Бабкин (линия Михаила II) и Олег Заруднев (Александр Мостовский). Ввиду этого стиль написания разных глав будет отличаться и, надеемся, взаимодополнятся.

Приглашаем читателей к активному обсуждению и помощи авторам в выстраивании сюжетной линии, а так же продвижения книги в массы.

Итак, интересного чтения!

Владимир Бабкин, Олег Заруднев

ГЛАВА 1. ПОПАДАНИЕ

Наши дни

Какое все-таки наслаждение вот так, во всю мощь легких, вдохнуть этот свежий и сладкий морозный воздух! Ощутив на своих щеках легкое покалывание, чувствовать, как наполняется кислородом кровь, как улучшается настроение! И какая все же редкость в наши дни вот такая, классическая зима, со снегом и морозцем! Говорят, что климат меняется и становится теплее, что в наших широтах снег становится редкостью. Не знаю. Да и, честно говоря, не в причинах печаль. Просто жаль, что мы теряем зиму, теряем то ощущение праздника, когда окружающий нас унылый и обычный мир вдруг превращается в сказку, в которой по улицам бегают радостные дети, а взрослые, хоть на время, но забывают свои заботы и на их лица возвращаются улыбки. Как мало порой нужно для ощущения радости. Лишь снег. Снег и нормальная зима.

По едва протоптанным тропинкам парка пробежала, что-то крича и кидаясь снежками, возбужденная ватага детворы. Приличного вида гражданин, в которого случайно попали снежком, начал было что-то выговаривать пацанам, но вдруг нагнулся и, быстро слепив снежок, кинул его в одного из мальчишек. Вот зря он это сделал, честное слово! В него тут же полетели полтора десятка снежков и весь белый, но посмеивающийся гражданин продолжил свой путь.

Да. Снег стал редкостью. Нет, снег конечно бывает, но почему-то чаще в виде стихийного бедствия, с заносами, пробками и прочими прелестями конца света. А вот так, как сейчас, уже редкость.

Все-таки климат явно меняется. Ведь какие были зимы сто лет назад? Настоящие! Интересно, а сани запряженные лошадью застревали в заносах? Вряд-ли. Как представлю картину с русской тройкой, которая несется сквозь бескрайние снежные просторы и как-то не верится.

Ребятишки в парке уже активно катают снег. Явно дело идет к снежной бабе. Возбужденные голоса доносятся ко мне сквозь открытое окно. А, между прочим, я вдруг ощутил, что начинаю замерзать. Эх, хорошо, но пора и честь знать. Так и простудиться не долго. Чего, спрашивается, открывать окна зимой? Экстремал, блин.

Закрыв окно, потянулся за чашкой кофе. Остыла чашка. Замечтался. Придется заваривать заново. Пока возился с туркой в голове крутилась какая-то смесь мыслей на разные темы. Снег, недописанная книга, что сварганить на ужин, сегодняшний поход на улицу и его странные итоги.

Да. Это именно тот случай, к которому подходит классическая фраза - «Странная, если не сказать больше...». Именно странной вышла эта прогулка по свежевыпавшему снегу, которую я так оптимистично начал в поисках вдохновения. И эта прогулка стала той линией, которая разделила настроение на «до» и «после».

«До» было все прекрасно. Зимняя идиллия располагала к празднику. Легкий мороз, слега скрипящий снег под ногами. Удивительно чистый для города воздух, прохожие покрытые снежинками. Чашка горячего кофе в кафешке по пути. И хорошее настроение. Было...

А было дело так. Сижу я за столиком и, прошу заметить, никого не трогаю. Пью кофе, ковыряю ложечкой пирожное и размышляю над романом, который пишу вот уже несколько месяцев.

Хотя сравнивать особо не с чем — всего-то третье, так сказать, произведение, но все же в очередной раз ловлю себя на мысли, что происходит что-то странное.

Сам процесс творения никогда не отнимал столько сил и эмоций. Причем нельзя сказать, что душа не лежит или трудно дается сюжет. Текст отлично пишется и уже написана пятнадцатая глава. Вроде выходил забористый альтернативно-исторический экшн. Михаил, спасаясь от революции, уезжает в Киев, где и становится Императором, ведет активную борьбу с мятежным Временным правительством, воюет с внешними врагами, проводит головокружительные операции, ведет интриги и, в результате, хорошие парни (с трудом, но героически) побеждают, а Михаил становится героем. Короче, публике должно понравиться...

Так вот, сижу, никого не трогаю и вдруг слышу:

- Простите, пожалуйста,...

Поднимаю голову. Передо мной стоит официантка и протягивает мне конверт.

- Что это?

- Извините, вот тот дедушка просил вам передать этот конверт, - щебечет официантка, - еще кофе будете?

Машинально киваю и, взяв конверт, оглядываюсь на «дедушку». Ничего себе «дедушка»! Такой дедуган, что Гэндальф обзавидуется типажу. «Гэндальф» с достоинством кивает и мне приходиться приподнявшись поклониться в ответ.

Ладно. «Гэндальфа» или кто он там на самом деле, разъясним позже. Нужно ж понять, что мне за «письмо счастья» перепало. Вскрываю конверт, вытаскиваю письмо и обалдеваю...

Во-первых, письмо явно старое. Бумага желтая, чернила выцветшие и, главное, в тексте сплошь яти и прочий изыск дореволюционного письма.

Во-вторых, почерк. Хорошо знакомый мне почерк!

В-третьих... а вот, в-третьих, и было само письмо. Вернее текст письма.

Приветствую тебя!

Позволю себе обратиться к незнакомому и не представленному человеку на ты, ведь теперь ты — это я. Обращаться же к самому себе на вы глупо. Учитывая эти соображения, смею полагать, что ты меня простишь.

Обстоятельства и тяжкое бремя ответственности принудили меня взяться за написание этого письма. Война и волнения в народе наполняют мрачной торжественностью те слова, которые я должен написать здесь.

Третий день в столице идут события, которые ранее я всей душой бы приветствовал. Теперь же вести об этом, ледяной глыбой предчувствия дурного, сжимают мое сердце. Обстоятельства толкают меня в Питер. Долг же велит мне предпринять все меры для спасения России и Династии.

Третьего дня мне было передано послание, которое словно молния поразила мою душу. Что было явлено мудрецам откровение о дне грядущем. О гибели Династии нашей и последующем за этим ужасе, смертях и конце России. Описывать все объявленное мне выше человеческих сил. Возможно это лишь предрассудки диких горцев, но, хотя отношу себя к числу людей просвещенных, я вынужден признать, что есть в этих словах странная и страшная сила.

Сказано мне, что Провидение распорядилось так, что лишь я один могу изменить предначертанное. И от моего решения зависит путь России. А если я сейчас выберу не ту дорогу, то исправить меня может лишь человек из грядущего.

Не знаю, замешана ли здесь магия или это остатки науки Древних, но мне сообщено, что все живое на Земле имеет свою частоту колебаний и иногда случается, что колебания двух человек совпадают. И тогда может осуществиться обмен сознаниями. Не имеет значение расстояние в годах или в верстах — требуется лишь предмет, который свяжет этих людей. И вот таким предметом и станет это письмо.

После написания письма я сломаю один из двух амулетов полученных от старца. После этого я отдам письмо его посланнику и тут наши истории начнут расходиться. После этого, если все пойдет не так, как я надеюсь, то в течении трех лет я могу сломать второй амулет и завести механизмы амулетов. И тогда это письмо откроет путь из будущего тому, кто сможет все изменить.

Сколько лет пройдет? Десять, сто, тысячу? Неизвестно. Главное, сказано мне, что тебя найдут и письмо будет вручено.

Вероятно было бы презабавно попасть в будущее, но надеюсь, что этого не случится. У меня здесь (сейчас?) семья и долг. И я пойду на это только в самом крайнем случае. Хотя, если ты читаешь эти сроки, то это крайний случай наступил и долг мой уже в другом. А семья... Если верить старцу то, семья последует за мной, хотя я сам не понимаю, как и куда.

Итак, если ты читаешь письмо, то знай следующее.

Ты будешь знать, уметь и помнить все, что было доступно мне. Ты будешь знать о моих планах и помнить всех людей нашего круга. Поэтому не стану брать на себя смелость советовать тебе, как тебе поступить. Если ты это читаешь, то мои советы тебе не помогут. Поступи как сочтешь нужным ибо уже знаешь ты чем все закончилось. Не стану также распространяться об интригах и подноготной событий — если ты здесь, то все уже знаешь и писать это не имеет смысла, но весьма опасно. Кто может поручиться в том, что письмо не попадет в чужие руки?

Береги мою семью. Если с переносом их ко мне ничего не получится, то будет наиболее разумным отправить их в Швецию. Сегодня мой адъютант и управляющий делами генерал-майор Врангель Николай Александрович испросил у меня разрешения вывезти завтра свою семью в Ревель. Я с ним оговорил, что возможно ему придется вывозить две семьи — свою и мою. Сначала в Ревель, а оттуда на корабле в Стокгольм. Если ты уедешь из Гатчины не отменив мои распоряжения, то прислуга передаст жене письмо от меня с просьбой срочно выехать в Стокгольм с Николаем Александровичем.

Как дальше ты будешь выкручиваться я не знаю. Но очевидно, что придется тебе развестись с моей женой. Уж прости, но это моя жена, а не твоя. Надеюсь ты позаботишься о них. Никому не говори о том кто ты на самом деле. Даже и в особенности моей жене. Реши как-то иначе.

События идут уже третий день, но мне из Гатчины трудно судить о них. После некоторых размышлений, я пришел к мысли, что возможность перенестись в будущее России — это кара за то, что мы здесь натворим, не приведи Господь!

Я не знаю о тебе ничего. Знаю только, что в тебе течет частица крови Романовых. И я верю, что понятия честь и долг не пустой звук для тебя. А время долга пришло для тебя и для меня. Сегодня во сне мы будем обращены. Я постараюсь заснуть прямо в кабинете сразу после написания письма, как только сломаю амулет.

Сделай для России то, чего не смог сделать я.

Да поможет тебе Бог!

И прости меня. Но я не могу поступить иначе.

Михаил Александрович Романов,

Великий Князь, генерал-адъютант

27 февраля 1917 года

Можете представить мое ощущение? И удивитесь ли вы, что этого самого Гэндальфа уже нигде не было? И что официантка не заметила ни откуда он взялся, ни куда ушел. Вот такая вот мистика.

В том, что письмо была написано рукой великого князя Михаила Александровича я был практически уверен. Почерк я знал, да и бумага была явно из тех времен. Но почему письмо досталось мне? И что значит вся эта фигня с мистикой?

Заварив кофе я двинулся было к компу с материалами по книге, но уже по пути понял, что настроение совсем не рабочее. На улице уже стемнело и подсвеченные фонарями снежинки кружились в своем волшебном хороводе. Залитый освещением парк сиял, как на рождественской открытке. Не хватало лишь тройки с бубенцами и лихих офицеров выгуливающих своих барышень.

Интересно, шел ли снег в Гатчине в то утро 27 февраля 1917 года? И смотрел ли на него из окна мой тезка — великий князь Михаил в то судьбоносное утро?

Опять мои мысли вернулись к злополучному письму. Что же это было? Для розыгрыша, как то сложно. Да для чего такие розыгрыши устраивать?

Не смешной вышел розыгрыш. После сегодняшней истории в кафе мне, откровенно сказать, стало страшно. Да и кому бы не стало страшно в такой ситуации?

Вот не верю я в мистику. Не верил... Нет, чур меня, не верю! Просто переутомился. Нужно объявить выходной, взять отпуск. Как же. Отпуск. Я теперь спать боюсь лечь! Совсем нервы не черту стали!

Почему я все время думаю об этом письме?

Так, все! Хватит! Бутылка коньяка в баре и лимон в холодильнике. Будем лечиться народными средствами.

На кухне быстро порезал лимончик. Сделаю ка я из него себе закусочку. «Николашку». Твою ж дивизию! Даже лимон спокойно не порежешь, сразу вспомнил, что так закусывать коньяк любил Николай II — брат Михаила! Так и до психушки не далеко!

Так, бокалы, тарелочка, коньячок-с! Опять! Твою ж... Что за лексикон, словно приказчик изъясняюсь. Не пристало в нашем кругу так... Каком еще нашем кругу? Ты, что ж, батенька, сбрендил? Тоже мне Романов, блин.

Зарубим себе на носу — я Михаил Петрович Максимов, 40 лет от роду, писатель и историк, не имел, не состоял и прочее, а великий князь Михаил Александрович расстрелян большевиками в 1918 году вместе со своим секретарем Джонсоном. А все таки могло же все пойти иначе прими он другое решение в тот злополучный день 27 февраля 1917 года и не поедь он в Питер...

Так. Стоп! Нужно отвлечься. Сейчас найдем какой-нибудь фильмец хороший. Вот как раз «Обыкновенное чудо» показывают. Вздрогнем!

Коньяк мягкой волной растекается по пищеводу. Хорошо! Сделаем звук погромче.

Смотрим кино! А то еще всякие другие тараканы в голову набегут. Спать-то как хочется! Но честно сказать — страшно. Все крутится в голове фраза про «Сегодня во сне мы будем обращены».

А из бутылки вылил последний коньяк в бокал. Когда успел только всю бутылку-то? Почему собственно коньяк последний? Нехорошо... Глаза слипаются...

По телеку Леонов в роли короля хорош все-таки! Песня тоже хорошая, кстати. Всегда нравилась. Слышу свой голос, оказывается автоматически напеваю «Песенку волшебника»! Как там говорил волк в мультике? «Щас спою!» Это про меня. Вот только сяду в кресле поудобнее...

«Приходит срок — и вместе с ним

Озноб и страх, и тайный жар

Восторг и власть.

И боль, и смех, и тень, и свет

В один костёр, в один пожар —

Что за напасть?!

Из миража, из ничего,

Из сумасбродства моего —

Вдруг возникает чей-то лик

И обретает цвет и звук,

И плоть, и страсть!»

* * *

ГАТЧИНА. 27 февраля (12 марта) 1917 года

- Ай, твою... дивизию!

Ошалело отнимаю от рта собственный кулак и с тупо смотрю на отпечаток собственных зубов на собственном большом пальце. Чуть до крови не прокусил! Но боль потихоньку начала возвращать мне способность соображать. А кулак-то чужой между прочим... Хотя в то же время кулак мой родной и форма на мне моя (?) генеральская! Кстати, а почему генеральская? Я ж погоны на себе не вижу? Не вижу, но знаю — погоны генерал-адъютанта Его Императорского Величества (!).

Когда я открыл глаза, то первой появилась мысль, что я сплю. Но, через пару мгновений, эту успокаивающую мысль пришлось отбросить — слишком все четко и ярко. Во сне так не бывает. И самое главное — чувство раздвоения. Нет, не так. Не раздвоения, а... двуединства что ли? Ну, как в рекламе говорят - «Два в одном!». Вокруг незнакомая обстановка (в которой я люблю каждую мелочь), я сижу в старомодном (по последней моде купленном!) кресле за столом. На столе лежит белый лист бумаги. Рядом — я (!) положил перьевую ручку, когда закончил писать письмо, которое я (!) первый раз увидел в том зимнем кафе почти через сто лет! И в письме - привет тебе, товарисч, ты попал...

Пытаюсь собраться с мыслями. Встаю. Делаю несколько шагов...

Дурку вызывали? Нет? А зря. Потому что клиент... или пациент(?), как говорится, на лицо.

Свидетельство тому прямо передо мной. Можно протянуть руку и потрогать его гладкую поверхность. Свидетельство-то в общем обыкновенное. Зеркало называется. А вот в зеркале...

А в зеркале, мой дорогой и милый друг, в зеркале на меня смотрит МОЕ (!) лицо Михаила свет Александровича, Великого Князя, генерал-адъютанта и прочая, прочая, прочая... И эта прочая между прочим для меня одновременно исторический персонаж давно минувших дней и, одновременно, я сам. И помню я о Михаиле Романове больше, чем можно узнать из всяких архивов, ну то есть помню буквально ТАКИЕ (кхе-кхе) подробности, которые и узнать нигде нельзя!

Может коньяк был паленый? Но голова-то не болит, не тошнит и в целом организм вроде бодрый. Значит, это не отравление. И окружающее не результат белочки. А что тогда?

Понимаю, что занимаюсь самообманом. Десять минут уже. Вот как глазки открыл, так и занялся...

Ну, а что мне было делать после пробуждения в этом кабинете? Кабинет одновременно чужой (первый раз вижу) и мой любимый (сам обставлял и провел много времени за этим столом)? Как такое может быть - я впервые здесь и одновременно знаю где и что лежит, в каком ящике какие бумаги?

А на столе лежит лист бумаги, который я первый раз вижу/десять минут назад сам написал?

Да и письмо... Письмо явно то же самое, что мне вручили в кафе и в то же самое время оно было совершенно иным — новым, чистым и свежим! Белая бумага, яркие чернила. Даже пахнет только что написанным письмом. С одной стороны я в письме по прежнему ничего не понимаю, а с другой знаю, что я (!) имел ввиду под каждой строкой и понимаю все намеки в нем? Даже знаю, где этого «Гэндальфа» искать!

Интересно, где скрытая камера? Ха-Ха... И еще раз — ха.

В общем, будем считать тему доказанной. Нравится тебе или нет, но такое подделать сложно. Гипноз? Нет, ерунда.

Итак, где мы и что мы? Что мы имеем? Какая-то мистика или может какие-то неведомые мне технические средства помещают мой разум в чужое для меня тело в далеком прошлом. Так, что попал ты, Миша...

А если я попал и все написанное в письме правда, то... Короче, думай быстрее! Если сейчас, кто-нибудь войдет и я буду не в адеквате, то Кащенко (или как там эта дурка сейчас называется) станет твоим домом!

Какие исходные данные у меня? Я в теле брата действующего (да, теперь я должен думать именно так — для меня Николай II реально действующий) Императора, Великий Князь, член русской Императорской Фамилии, второй, после больного цесаревича Алексея, в очереди на трон человек, есть жена и сын, женился тайно и со скандалом, был в опале у брата Императора, с началом мировой войны уговорил братца дозволить вернуться в Россию. Воевал. Причем вроде прилично воевал. Заслужил Георгия IV степени и золотое оружие за храбрость, командовал Дикой дивизией, а затем кавалерийским корпусом. Всячески уговаривал брата провести реформы и ввести конституцию. Даже подписал «Манифест Великих Князей». Имел всякую либерально-романтическую дурь в голове. Потом 2 марта 1917 года Император Николай II отрекся за себя и своего сына в пользу брата Михаила... Точнее сказать отречется через... э-э.. через четыре дня! А наш чудный Михаил изволил выехать 27 февраля в Питер. А вот выехать назад он уже не смог. В квартире князя Путятина, на улице Миллионной, дом 12, подписал бумагу о непринятии престола до решения Учредительного собрания, затем гонения, ссылка и в финале — расстрел большевиками. Так, а вот это не ко мне. Не согласная я!

Судя по шуткам мозг начинает работать.

Каковы плюсы у меня? Возможно я помню то, что помнил Михаил, но тут нужно аккуратно себя вести, а то мало ли что, засыплюсь в самый неподходящий момент. Например, жену не узнаю (не дай Бог!), или еще что. На коне, например, я в жизни не ездил, а Михаил кавалерист! Да и вообще, всякие мелочи, типа этикета и прочих статусных приколов.

Еще один важный плюс — я относительно хорошо помню историю обеих революций семнадцатого года и последующую гражданскую войну. Да и последующие годы помню прилично — все таки работа над книгами не прошла даром и события ближайших двух-трех десятилетий для меня знакомы. Да и вообще у меня сто лишних лет исторического опыта, включая система манипулирования массовым сознанием мне знакома куда лучше, чем моим нынешним современникам в 1917 году. Даже скорость принятия решений через столетие будет куда быстрее.

К минусам можно твердо отнести абсолютно дикую ситуацию, в которую я попал, если вспомнить о том, что в Питере уже толпы наполнили улицы и власть в столице фактически пала. А Богом избранный Помазанник Николай Второй записал... да, вчера, в своем дневнике:

«26-го февраля. Воскресенье

В 10 час. пошёл к обедне. Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобр. [уйскому] шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сен. Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».

Что ж, пока «мой царственный брат» играет в домино, нам нужно выбираться из этой мятежной зоны. Решения нужно принимать с ураганной скоростью и желательно не делать крупных ошибок. Оставаться в Гатчине нельзя. Через пару-тройку дней тут будут «восставшие трудящиеся».

Значит нужно валить самому и обеспечить вывоз семьи Михаила. В книге я, конечно, тему описывал, но одно дело книга, а другое — реалии жизни. Вот, например, в книге Михаил (я?) выехал в Киев. Правильно ли это? Для захватывающего дух романа — да. Сюжет на славу. А вот в реальности я очутился бы в Киеве без реальных рычагов власти и оказался бы в роли большевиков, которым пришлось долгие месяцы и годы выстраивать власть фактически на пустом месте внедряя ее на местах силой оружия. Могу ли я себе это позволить в реальности? Ни в коем случае. Если уж власть окажется в руках Михаила, то ее нужно будет удерживать сразу со всей силой. Да и не факт, что власть так просто упадет в руки Михаила.. меня то есть. За нее придется побороться, формируя ситуацию и перетягивая на свою сторону союзников. А кто у меня здесь союзники? На кого опереться?

В первую очередь на армию. У кого в руках сила оружия у того и перевес. Но, как удержать эту силу в повиновении? Многие части неустойчивы и распропагандированы. Как покажут (?) события ближайших нескольких дней многие части готовы перейти на сторону восставших в расчете на возможность избежать фронта, да и вообще пошалить.

То есть в первую очередь нужно взять под контроль не просто армию, а ее командный и офицерский состав, кадровую армию, Генштаб. А значит нужно ехать не в Киев, а Могилев — к генералу Алексееву. И пытаться заручиться его поддержкой в Большой Игре. Можно было бы попробовать рвануть в Кронштадт, но, боюсь сегодня это уже поздно. Была бы лишняя неделя, то, может быть, и удалось бы придумать ништяки для матросни и двинуть эту братву на Питер, но сейчас нереально.

Значит — в Могилев!

А семью нужно отправить, как и просил Михаил. Судя по солнцу еще довольно рано. Нужно будет подсуетиться с отправкой. В Ревель. Вместе в Врангелем. Нужно будет с ним увидеться и проверить мою память Михаила, да и реакцию на меня проверить. Так-сказать, проверим на кошечках!

С удивлением слышу свой смех. Нервный. На грани истерики!

- Что-то случилось, Ваше Императорское Высочество?

Неожиданный вопрос из-за спины заставляет меня нервно ухватиться за край стола и обернуться. В дверях стоит человек со знакомым лицом. А, ну точно, это же Джонсон! Николай Николаевич Джонсон, секретарь Михаила... в смысле мой... да, теперь очевидно мой...

- Э-э... Все в порядке...

Тот с изумлением смотрит на меня.

- Ваше Императорское Высочество, Вам ничего не нужно? Все готово к отъезду.

К отъезду... Нет, стоп! Не будем пороть горячку. И будем помнить, что Джонсон хорошо знает Михаила и заметит любую ошибку с моей стороны. Как Михаил его называл-то? Джонни, кажись... Моя совместная память, явно скрепя шестернями, пытается синхронизироваться. Но, почему тогда он так на меня смотрит? Хотя Михаил писал, что Джонни ничему не удивится. Тоже еще авторитетный деятель... А, ладно, где наша не пропадала!

- Джонни, где Наталья Сергеевна сейчас?

- У себя, Ваше Императорское Высочество. Готовится к отъезду.

- А Николай Александрович?

- Тоже готовится.

- Так, Джонни, у нас кое-что изменилось в планах. Мы должны, как можно скорее добраться до Могилева. Причем инкогнито, в цивильном костюме. Мундир генерал-адъютанта будет слишком заметен и может задержать нас. И устрой так, чтобы все считали, что мы уехали в Питер. Пусть наши возможные противники ищут нас там.

- Хорошо, Ваше Императорское Высочество, я все подготовлю. Что-то еще?

- Да. Пригласи ко мне Николая Александровича.

Джонни склонил голову в легком поклоне и вышел. Через минут десять в дверь постучали и вошел теперь уже мой адъютант и управляющий делами Николай Александрович Врангель.

- Разрешите, Ваше Императорское Высочество?

- Да, Николай Александрович. Присаживайтесь.

Мы рассаживаемся в кресла и Врангель выжидательно смотрит на меня.

- Николай Александрович, мы с вами условились, что вы будете сопровождать свою и мою семью до Ревеля, а затем в Стокгольм.

- Да, Ваше Императорское Высочество. - кивает он.

- Возможно ли отправить вместо вас надежного человека? Вы мне в ближайшие дни будете нужны, как воздух.

- Право не знаю, Ваше Императорское Высочество.- Покачал головой Врангель. - Времена сейчас крайне сложные. Лютуют разбойнички и лихоимцы. На станциях всякие оборванцы толпами ходят. Тут бы охрану добавить, а не меня одного посылать.

- Хорошо. Николай Александрович, я прошу вас доставить наши семьи в Стокгольм и, после размещения семей в Стокгольме, вы должны скорейшим образом присоединиться ко мне. Ориентировочное место встречи — Могилев, Ставка. Если меня там не будет... - усмехаюсь — прочитаете в газетах.