Таймлайн МПА

30 Jul 2013

Подход к снаряду третий, пока без особых правок Тайм-лайна.

Главная развилка - это, вообще говоря, переселение большого числа половцев в Византию в первой половине XII века. Переселение нужно массовое, лояльное и бесповоротное - стало быть, желательно в результате военного разгрома. Но само это переселение не может быть развилкой, это, скорее, следствие.

В 1129м Мстислав Великий собирался идти на Боняка, а поскольку он загнал половцев за Дон - можно надеяться, что если б поход состоялся, он бы загнал половцев и за Дунай.

Почему сорвался поход 1129го? Восстали полочане и пришлось их усмирять. Следовательно, чтобы поход состоялся, надо поход 1127го на Полоцк сделать разрушительнее для Полоцка. В РИ все, возможно, сорвалось из-за "фальстарта" Изяслава Мстиславича.

Так мы переходим к основной развилке – Изяслав Мстиславич вырос несколько более “послушным”, несколько менее “самовольным”. Почему? Яблоко ему на голову упало, когда княжич воровать лез. Или наставники сумели привести несколько более красочные примеры. Или болел больше. В общем, вроде бы, развилка в пределах допустимого.

Это аукнется и позже, но до 1127го Изяслав вообще не упоминается.

В 1127м году Изяслав участвовал в большом походе "Ярославичей" против "Изяславичей" - другими словами, на Полоцк шла вся остальная Русь.

"Послал князь Мстислав братию свою на Кривичи четырьмя путями:

- Вячеслава из Турова, Андрея из Владимира-Волынского, Всеволодка из Гродно, Вячеслава Ярославича из Клецка. Тем повелел идти к Изяславлю;

- А Всеволоду Ольговичу повелел идти с своею братиею на Стрежев к Борисову, и Ивана Воитешича туже послал с торками;

- и сына своего Изяслава из Курска с своим полком послал на Логожеск,

- а другого сына своего Ростислава послал со Смольняны на Дрютеск-Друцк."

Пятым шел с новгородцами Всеволод Мстиславич, но опоздал.

Приказал им в один день всем пустити на вороп (начать наступление) месяца августа в 11 день".

Напомню предполагаемое размещение князей:

Полоцк – Давыд Всеславич (1047-1057 г.р., ближе к 1055, лет 70-75).

Лагойск – Брячислав, сын Давыда (ок. 1100, лет 25-30). Женат с ок. 1116 на Ксении Мстиславне, дочке Мстислава Великого.

Друцк – Рогволод Борис (конец 1040х, лет 75-80) и его сын Рогволод-Василь (ок. 1100, лет 30). Про жену на 1127ой не известно, про детей тоже.

Витебск - Святослав Всеславич (1060ые, лет 65-70). Возможно, женат на Софье, дочке Мономаха.

Лукомль - Ростислав Всеславич (ок. 1070, скорее, 1060ые, лет 60-65).

В АИ атака на все города началась одновременно - 11 августа.

Можно предполагать, что назначая один день, Мстислав расчитывал на "эффект неожиданности".

Известно, что в РИ Изяслав взял Лагойск одним ударом, а с Изяславлем пришлось повозиться. Князья же из Друцка, Рогволоды, прекрасно зная силу укреплений города (Друцк был сожжен в 1116м - десять лет назад - и едва ли сумел отстроить достаточно надежные стены), "вспугнутые" Изяславом, бежали. Логично, что бежали в Полоцк - где Рогволод и был вскоре провозглашен князем.

При этом Изяслав сумел перехватить Брячислава Давыдовича, который из Логойска шел к отцу, вроде бы, на помощь. Зачем Брячислав шел в Полоцк? Как кажется, едва ли он знал про дату нападения - иначе бы и город лучше подготовился к нападению. Возможно, конечно, - но возможно он шел на помощь к отцу, которого собирались выгнать полочане. Полочане могли знать, что готовится большой поход - но не точную дату.

В АИ события развиваются иначе:

Вячеслав Владимирович, при поддержке Андрея Владимировича, Вячеслава Ярославича и Всеволода Давыдовича уже 13 августа взял Изяславль.

Изяслав Мстиславич, как и в РИ, захватил Логойск 11 августа.

Ростислав Мстиславич взял Друцк тоже 11 августа, Рогволод с сыном были захвачены Ростиславом. Старший Рогволод умер в течение недели (в РИ он умер через полгода), младший затаил обиду.

Ольговичи с торками атаковали Борисов, который сдался 12 августа.

В Полоцке вече, понимавшее, что окончательный крах – вопрос только времени, попыталось сместить Давыда. Опираясь на дружину Брячислава, Давыд оказал вооруженное сопротивление - и погиб вместе с сыном.

Собственно, полочане в РИ собирались зарезать Ростислава Глебовича в 1158м, тот успел удрать. Игоря Ольговича киевляне убили - в 1147м. Новгородцы Всеволода Мстиславича закрыли в темнице в 1136м. Черниговцы не выпустили Всеволода Ольговича во время усобицы в 1130х из города - и заставили заключить мир с Киевом. Так что убийство князя с сыном - не такое уж большое отклонение от "нормы", особенно если князь попробует горожан рубить.

Полочане посмотрели, кого могут позвать в князья - и поняли, что выбора, на который согласится и Киев, и они, особо-то и нет. И отправили гонца в Витебск – приглашать Святослава Всеславича, и к Мстиславичам, упрашивая прекратить грабить княжество и утвердить нового князя.

Когда прибыли гонцы, коалиция уже подходила под Стрежев – обороной которого руководил Ростислав Всеславич. С севера в княжество вторгся опоздавший Всеволод Мстиславич.

Но тут выяснилось, что саранча уничтожила посевы - и кормить войска нечем. Идти при таких обстоятельствах вглубь вражеской территории князья не очень хотели, тем более, что явились гонцы с предложением мира.

На том поход и завершился.

Мстислав, несколько огорченный убийством зятя, согласился признать Святослава – с условием, чтобы “самых буйных” убийц нашли и примерно казнили.

Изяславль и Логойск, как вымороченные уделы – и как владения вдовы Брячислава Давыдовича – присоединили к Минскому наместничеству.

Ростислав боялся отпускать Роговолода младшего, обиженного за смерть отца. Святослав Всеславич колебался – но в конце концов согласился передать Друцк Смоленску, а Рогволода оставить в темнице – в Киеве, чтоб понадежнее.

Границу между смоленским княжеством и Минском провели по Березине.

Полоцку остался Витебск и земли по Двине.

Ростиславу - Лукомль, Стрежев и Борисов.

Мстислав Великий начал подготовку к походу на половцев. Половцы на тот момент поддерживали Венгрию в войне против Византии - так что одним походом Мстислав убивал врагов и укреплял дружеские связи с Комнинами. Кроме того, Владимирка Галицкий, только летом 1127го бунтовал против Киева при поддержке Венгрии - а теперь поддерживал Венгрию против Византии. Третьим бонусом от похода было смещение князя - по сути последнего, который находился в оппозиции к Мстиславу.

Но осенью 1127го мороз побил озимые, снег пролежал до 30 апреля 1128го, а случившийся паводок снес “хлеб и хоромы”. В Новгороде был голод: “ржи осминка по гривнЂ, и ядяхут людие листъ липовыи, кору березову, инии молиць истолъкше, мятуче с пелми и съ соломою; инии ушь, мох, конину; и тако другъ съ другомъ падаше мертвъ от глада, трупие по улицамъ, по торгу, по путемъ, всюду; и наяша наимитовъ возити мертвых из города; понеже бы смрады, нЂлзЂ вылЂсти. Туга и бЂда на всЂх, отець и мати чадо свое всажаше даромъ гостемъ, и ово их изомроша, а друзии разидошася по чюжимъ землямъ. И тако по грЂхомъ погыбе земля наша.” 16 апреля умер Иван Всеволодович, внук Мстислава. Умер посадник Новгорода Завид Дмитриевич, умер игумен Кюряк...

В таких условиях Мстислав не смог организовать поход, а сам, для “замаливания грехов” и успокоения народа, заложил каменную церковь монастыря святого Федора.

Изменено 17 Dec 2014 пользователем LokaLoki

29 Aug 2013

Осенью того же 1127го года венгерский король Стефан II напал на Византию.

Версий, почему именно началась война, несколько.

Если верить Иоанну Киннаму,

"У короля Пэонии было два сына, Аллузий и Стефан. Стефан, как старший, по смерти их отца, сам собою принял власть; а другой убежал и пришел к царю, потому что у гуннов есть обычай, что, когда государь умирает и оставляет детей, — братья живут вместе во взаимном согласии, пока тот, который правит государством не сделается отцом дитяти мужеского пола: а как скоро у него родится сын, другому позволяется жить в стране не иначе, как с выколотыми глазами. Вот по этой-то причине Аллузий и пришел к царю. Царь рад был видеть этого человека и принял его с любовью, — тем более, что женат был на дочери Владислава Ирине... Король гуннов, услышав о брате, отправил к царю послов и просил выслать его из римской земли, но, не убедив царя сделать это, начал войну"

Если же верить Никите Хониату, то бегство Альмуша было "тайной причиной":

"Тайной причиною этого неприязненного действия было то, что Алмуз, родной брат Стефана, начальствовавшего над гуннами, ушел к царю и был принят им чрезвычайно ласково, а благовидным и открытым предлогом — то, будто жители Браничево разбойнически нападают на приходящих к ним для торговли гуннов и поступают с ними весьма худо."

Торговый маршрут, связывавший Венгрию и Палестину, шел через Белград, Браничево, Софию и Филипполь на Константинополь. В основных городах вдоль маршрута, в частности, Браничево, были венгерские колонии. Иоанн Второй, развивая экномическую жизнь Византии, вступил в конфликт с венецианцами. Возможно, "под горячую руку" пострадали и венгерские купцы.

Есть и третья версия, "Венгерской хроники", согласно которой Ирина, жена Иоанна и сестра Стефана, прислала брату письмо, в котором обозвала его вассалом. И хотя Иоанн говорил, что Ирина была не права, Стефан разозлился и пошел воевать.

Военные действия вначале развивались благоприятно для венгров: они захватили ряд городов и так и не встретили серьезного сопротивления. Венгерская хроника добавляет, что в войсках Стефана было 700 франков, с помощью которых Стефан ломал стены византийских крепостей. Причину такого первоначального успеха находим у Хониата: "Так как это несчастье случилось неожиданно, то царь благоразумно ограничил тогда свои оборонительные действия прибытием в Филиппополь и изгнанием из него гуннов."

Воодушевленный "победами" венгерского оружия, Владимирко Волынский уговорил родственников (возможно, с помощью венгерских войск под боком) поддержать Иштвана. Сам Владимирко занял подунайские города и начал переговоры с Боняком - чтобы и тот принял посильное участие в войне. Половец согласился, ибо орда была ослаблена и нельзя было пренебрегать возможностью пограбить. В то, что византийцы перейдут Дунай и будут преследовать половцев, Боняк вполне резонно не верил.

Иоанн раскачивался долго - северная граница была далеко, она не была приоритетной, да и ситуация, строго говоря, не казалась слишком уж угрожающей. Кроме того, Иоанн отправил послов к Мстиславу на вопрос совместных действий. Мстислав отозвался с энтузиазмом, но в 1128м помочь не смог - помешал климат.

В 1128м "царь двинулся к Дунаю со всем своим войском и с союзным ополчением частью из лигурийских всадников, которых у нас называют ломбардцами, частью из персов, и остановившись на придунайском берегу, готовился к битве. Стефану случилось тогда страдать расслаблением тела и надлежало, по болезни, оставаться в пределах страны. Впрочем, он не медлил своими распоряжениями, но со всевозможною скоростью выслал войско для удержания царя, и приказал своим военачальникам стать на месте переправы. Гунны поступили согласно с предписанием. Но царь, чтобы не бороться с преграждающими переправу неприятелями, придумал следующее: отделив все союзное войско, велел он ему идти вдоль по реке, по направлению к месту, называемому Темпом, где есть гора, которая, начинаясь в стране гуннов, тянется до самой реки, — и там переправиться; а сам с прочим римским войском стоял против крепости Храма и показывал вид, что намерен совершить переправу в этом месте. Вследствие таких распоряжений, римляне перешли без труда, — и гунны, не выдержав даже первого натиска их, побежали изо всей силы. Преследование их продолжалось до самой реки, где, столпившись на мосту, которым соединялись ее берега, они проломили его, от чего весьма многие из них увлечены были рекою и в ней погибли, а другие попали в руки римлян; в числе последних были Акусий и Келадий, мужи у гуннов именитейшие. Совершив этот подвиг, царь тотчас взял крепость Храм и, оставив для охранения города Браничева достаточный отряд войска, под начальством Куртикия, немедленно возвратился в пределы римской империи и прибыл в Византию."

Рассказ Киннама подтверждается "Венгерской хроникой":

"Император отправил сильную армию против Венгрии. Армия перешла Дунай близ Харама. Венгры не смогли помешать переправе, поскольку греческие корабли использовали огонь, горевший даже в воде. Стефан свои отправил лучшие войска под началом Сетефеля. Венгры встретились с греками на берегах реки Карас, напротив Браничево. Рука Господа была с греками - и венгры не смогли победить их. Резня была старшная, какие редко бывают. Река Карас стала красной от крови. Воины бросали трупы в воду, чтобы переправиться по ним, как по мосту, но многие и многие были зарезаны, как скот и ничто не могло спасти их от греков."

Поражение пошатнуло положение Стефана. Пока он болел, "предатели" выбрали двух графов, Ивана и Борса (не путать с Борисом), королями. Стефан выздоровел, Ивана догнал и обезглавил, а Борс бежал в Византию и больше про него не слышали.

Стефан развернул бурную дипломатическую деятельность. Напомнил чехам про заключенный союз - и Собеслав прислал Вацлава с отрядом. Стефан заключил союз с сербами - предложил правителю Сербии Урошу закрепить собюз браком Елены, дочери Уроша, и Белы, которого Стефан назначил своим преемником. Стефан призвал Владимирко и половцев с Боняком.

В итоге, весной половине 1129го венгры и чехи, при поддержке половцев осадили Браничев, в это же время задумали отложиться сербы и разрушили крепость Рас.

Летом Мстислав созвал под знамена всех князей - и сыновей, и братьев, и черниговских, и полоцкого, и городненского. Шли все, помня, что Мстислав Грозный может учинить с отказавшимся. Великий князь ставил несколько целей: очистить Русь от половцев ("окончательно решить половецкий вопрос!"), помочь союзнику - грекам, а заодно поставить на место Владимирко.

Летом армия быстрым маршем двинулась на юг, пересекла Днестр, Прут, и обрушилась на половецкие "вежи". Половцы бросили венгров под Браничево и попытались оказать сопротивление, но были разбиты. Часть рассеялась и бежала на запад, в Венгрию. Других собрал Боняк и привел на берег Дуная - на встречу с императором, двигавшимся к Браничево. Боняк попросил прибежища в Византии, напомнив про свои былые заслуги перед Империей. Иоанн согласился.

Там же на Дунае произошла встреча русских и византийских союзников, объединенные войска прошли Мунтению и Олтению, уничтожая половцев, и вышли к Браничево. Венгры вместе с чехами и галичанами были разгромлены снова. Вацлав был ранен и умер вскоре после возвращения домой (в РИ он умер спустя четыре месяца, так что отличие не большое). Владимирко уцелел, но лишился княжества, которое Мстислав передал брату Владимирки, Ростиславу Володаревичу.

Стефан попросил мира, тем более, что Альмош давно умер - еще в сентябре 1127го. Мир заключили на РИ условиях - фактически, вернувшись к статус-кво перед войной. Венгры пообещали не воевать греков и торговать с ними, Мстиславу лично Иштван поклялся не вмешиваться в дела галицких князей.

Дружеские связи Руси и Византии укрепились (и наконец-то смог добраться до Киева митрополит Михаил). Русь получила обширные земли правобережья Днепра до Рымника. Мстислав организовал Торечское княжество - до Прута и поставил князем сына Изяслава.

Земли между Прутом и Рымником Мстислав передал Ивану Васильковичу, князя Галича.

Василько Диогенович просил отдать города по Дунаю ему, как родственнику императоров, но Мстислав решил не обострять отношения с Византией, и Василько остался в Киеве.

Земли Мунтении-Олтении находились в сфере интересов Византии. Император переселил "берладскую вольницу" за Дунай, где основали город Новый Берлад. Мстислав предложил прислать на управление и обустройство новых земель Вячеслава Ярославича, внука Святополка Изяславича. Вячеслав на тот момент правил в Клецке и согласился передать земли Вячеславу Владимировичу в обмен на, де-факто, изгнание в Византию - но, с другой стороны, шансов на Киев у него все равно не было, а на Дунае можно было развернуться. Кроме того, Вячеслав приходился племянником Иоанну, что обеспечивало хорошие отношения с Византией. То, что он был еще и внуком Ласло - обеспечивало не возникновение союза с Венгрией: Иштван старался поубивать всех родственников. Вместе с Вячеславом в Византию переехал и его младший брат Юрий, получивший в управление Олтению.

Стефан с радостью принял бежавших половцев. Второе поражение подряд ослабило Венгрию в целом и позиции короля в частности. Знать почти открыто готова была к восстанию - и Стефану катастрофически требовалась сила, на которую он смог бы опереться. Половцы как раз и стали такой силой - как несколькими годами раньше такой силой были печенеги, но отряды печнегов поредели во время войны с Византией.

В 1129 г. умер Ярослав Святославич, и его дети распределили между собой земли: Юрий сел в Муроме, а Святослав и Ростислав — в Рязани. С этого времени можно говорить о выделении из Черниговского княжества земель Рязанских, Муромских и Пронских, ставших уделом династии Ярославичей.

В том же 1129м году стали улучшаться русско-польские отношения. Болеслав выдал дочку за Магнуса, сына Нильса датского, близкого союзника Руси. Кроме того, Ростислав Володаревич был союзником и Польши, и Киева, и тоже способствовал улучшению отношений. И раньше Польша и Русь находились в состоянии настороженного нейтралитета, а теперь Болеслав обиделся на венгров (“нет, ну вот с чего Иштван на меня напал?!”) и хотел отомстить, а на Руси жил вполне себе претендент на венгерский трон, и Мстислав был не против поменять венгерского короля.

Изменено 18 Dec 2014 пользователем LokaLoki

31 Aug 2013

Приблизительная карта на конец 1129го (версия от 29 декабря 2014го):

События РИ 1127-1129, не затронутые тайм-лайном:

СКАНДИНАВИЯ

В 1127 Харальд Гилли прибыл в Норвегию и объявил себя сыном Магнуса III, который был в Ирландии прямо перед своей смертью в 1103 году, и единокровным братом правящего короля Сигурда I. Он успешно прошел испытание огнем, и Сигурд признал их родство при условии, что Харальд не будет домогаться власти, пока жив сын Сигурда Магнус.

ПОЛЬША

В 1127 году князь Западного Поморья Вартислав признал сюзеренитет императора и выступил против Польши. В ответ Болеслав III объединился с Данией и в 1129 году польско-датские войска вторглись на территорию Западного Поморья и быстро подчинили княжество. Вартислав бежал из страны, земли за Одером и Рюген отошли к Дании, восточная часть княжества — к Польше.

Союз Дании и Польши был скреплен браком Магнуса Нильссона и Рыксы Болеславны. Поскольку Дания была в тесном союзе с Русью – и Мстиславом Великим в частности – отношения между Польшей и Русью стали улучшаться.

ЧЕХИЯ

В 1128 году Собеслав пленил Конрада II Зноемского, заключив его в Вышеграде, где он пробыл до 1134 года. В 1129 году Собеслав заключил в Дечине Вратислава Брненского. Впрочем, уже в 1130 году Собеслав выпустил Вратислава и вернул ему удел.

ГЕРМАНИЯ

Как было ранее договорено между Генрихом IX и императором Лотарем II, Генрих Гордый женился 29 мая 1127 года на единственной дочери и наследнице императора Гертруде. Таким образом, под его контроль перешли многочисленные владения на севере Германии, ранее принадлежавшие родам графов Супплинбурга, Брауншвейга (Брунонам) и Нортхайма.

Летом 1127 года Лотарь смог возобновить борьбу против Штауфенов, осадив Нюрнберг, один из их опорных пунктов. Несмотря на поддержку нового герцога Баварии, зятя Лотаря Генриха Гордого, ему не удалось завоевать город. Эта неудача короля стала для штауфеновской партии поводом, чтобы избрать в декабре 1127 года в Нюрнберге антикоролем Конрада, младшего брата герцога Фридриха Швабского. Хотя Конрад был отлучен от церкви папой и немецкими епископами, он отправился в 1128 году в Италию, чтобы завладеть достоянием Матильды и тем самым обеспечить крепкую основу для своей власти. Здесь у него обнаружились приверженцы, и в Монце он был даже возведен миланским архиепископом на трон итальянского короля. Однако Конрад не добился своей главной цели — получить владения Матильды. В 1130 году он вынужден был ни с чем вернуться в Германию, где, между тем, ситуация изменилась. В декабре 1129 года пал Шпейер, осенью следующего года после долгой осады в руки Лотаря перешел и Нюрнберг.

Во время этого конфликта со Штауфенами Лотарь также вмешался в приграничные отношения на юго-западе и северо-западе империи.

1 марта 1127го года был убит Гильом III, пфальцграф Бургундии и граф Макона. Воспользовавшись этим, Конрад фон Церинген предъявил свои права на пфальцграфство Бургундию как ближайший родственник убитого племянника. Здесь его интересы столкнулись с интересами Райнальда (Рено), двоюродного дяди Гийома по мужской линии. Вначале победу в конфликте праздновал Рено, графский титул достался именно ему. Но став графом, Рено III отказался признавать сюзеренитет императора Лотаря Суплинбургского. Конфликт разгорелся с новой силой. Лотарь, нуждавшийся в поддержке против своих соперников из династии Штауфенов (Гогенштауфенов), поддержал права Конрада. Он назначил его наместником Бургундии, присвоив ему титул «ректора». Но в первые годы конфликта удача сопутствовала Рено III.

В 1127м умер Генрих, король вендов. Вскоре его сын Кнут был убит в Лютенбурге. В 1129 году голштинцем Дазо был убит Святополк. Его сын Звинике около 1129 года был убит графом Зигфридом Эртенебургским. После этих убийств по словам Гельмонда «пресекся род Генриха». Права на славянское княжество получил Кнуд Лавард, племянник Нильса Датского и основной претендент на датский престол.

В 1128м d споре домов Брабанта и Лимбурга за герцогство Нижняя Лотарингия Лотарь встал на сторону Валерана Лимбургского. Готфрид не хотел уступать герцогство Валерану и лишаться герцогского титула. Спор быстро перерос в вооруженную борьбу, во время которой произошли беспорядки около аббатства Сен-Тронд. В 1129 году Валеран и епископ Льежа, Александр I Юлихский, победили Готфрида близ Вильдерена. В том же году Валерану был передан в управление Дуйсбург.

В 1128м же Альбрехт Медведь надеялся получить Саксонскую Северную Марку, но Лотарь передал ее Удо фон Штаде. Когда Альбрехт атаковал Удо, то был лишен и Лужицы.

В Штирии в октябре 1129го умер граф, Отакару не исполнилось еще и года и регентшей Штирии стала его мать София Вельф, находящаяся под сильным влиянием Баварии. Это привело к напряжённости в отношениях с Венгрией, Каринтией и Зальцбургом.

После смерти в 1121 Флориса II, графа Голландии, остались малолетние дети Дирк VI и Флорис Чёрный, опекуншей стала их мать Петронела (Гертруда), дочь Тьерри (Дитриха) II, герцога Верхней Лотарингии. Законным графом был Дирк, однако в 1129 году Флорис Чёрный при поддержке матери восстал против брата, получив при этом поддержку западных фризов и признание за собой графского титула со стороны короля Германии Лотарем и епископа Утрехта. В 1131 году братья помирились, но вскоре Флорис опять восстал.

АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ

2 марта 1127 г. в церкви Сен-Донасьен в Брюгге Карл Добрый, граф Фландрии, был умерщвлен в церкви, когда молился и раздавал милостыню.

Здесь, во Фландрии, граф является посредником Господа; графская власть передается по наследству, от отца к сыну, старшему сыну. Иногда порядок нарушался. В 1071 году дядя графа по имени Роберт, прозванный «болотным графом», ибо он жил в низменной Фрисландии, отстранил племянников, заняв их место. Сам Карл стал в 1119 году наследником своего бездетного двоюродного брата. Карл был сыном короля Дании, но воспитывался, как того требовал обычай, в доме брата своей матери, что облегчило наследование: он не был чужаком.

Мощь государя Фландрии во многом определялась тем, что его «королевство» было окраинным. На протяжении веков графская династия собирала под свои знамена население — первоначально для отражения агрессоров, а затем для сопротивления жестокой морской стихии. Однако избыток «маргинальности» обусловил и слабости графства: Фландрию населяли люди строптивые и склонные к насилию. Графу, опиравшемуся на свои замки, с трудом удавалось держать их в узде. В четвертый год своего «царствования» Карл Добрый запретил торговцам, горожанам носить лук со стрелами.

Граф пытался усилить свое воздействие, по крайней мере, на новую силу — иностранных купцов. В марте 1127 года они съехались в Ипр «из всех соседних королевств в день престольного праздника Святого Петра, чтобы извлечь выгоду из большой ежегодной всеобщей ярмарки, которая проходила в полной безопасности при мире и под покровительством графа». Среди торговых гостей были ломбардцы; граф приобрел у них за 21 марку прекрасный серебряный кубок. «Местные горожане» должны были выступать поручителями за этих торговцев, своих «гостей». И горожане шли на риск.

Во Фландрии изобиловали городские поселения — Брюгге, Гент, Ипр, Берг, Бурбур, Сент-Омер, Лилль. Граф переезжал из одного города в другой вместе со своей казной и «семьей». Его господство над замками было не столь сильным, как это часто представляют. В течение 60 лет в Брюгге одной и той же семье принадлежали две службы — шателена и прево. Хотя графская власть в этом княжестве была одной из самых прочных во Франции, его государь сталкивался с силами конкурентов. В Брюгге такие силы множились в доме шателенов. Его глава, прево, ввел своих родных в графскую семью, один из них служил камерарием, другой — кравчим, третий — секретарем, а сам он управлял канцелярией. В случае необходимости к такому мощному узлу властных сил стекалось значительное число рыцарей.

Когда был сожжен крестьянский дом, граф отправился карать обидчиков. Он сжег дом одного из главарей нападавших, им оказался племянник прево. Затем состоялось примирение, но оно было лишь внешним. Злоба не исчезла. Вскоре она привела к убийству. Члены клана шателенов решили убить графа и поставить на его место другого человека, по своему выбору, который, став им обязанным, более не будет представлять для них угрозу. Дело в том, что у Карла не было ни законного сына, ни брата, ни племянника. Имелись лишь несколько двоюродных братьев — сын сестры его матери Тьерри, живший в Альзасе; два сына того его племянника, которого лишил наследства Роберт Фриз; Вильгельм Клитон, сын Роберта Куртгёза; наконец, Вильгельм из Ипра, самый близкий родственник. Его отец, дядя Карла, не имел законной жены, Вильгельма считали бастардом, заговорщики рассчитывали на него.

Итак, посреди Поста, во время утреннего богослужения граф был убит. Некоторое время царило смятение, затем наступила пора возмездия. Во главе мстителей встал близкий «друг» покойного, к нему присоединилась часть горожан. Они осадили замок, в котором укрылись убийцы. Прорвавшись сквозь укрепления замка, рыцари загнали убийц в башню, завладели домом графа, безрезультатно искали там его казну, забрав все, что смогли унести, — пшеницу, вина, сукно и даже дверные гвозди.

В этот момент на сцену вступает Людовик VI. К нему в Аррас приезжают первые мстители за Карла Доброго, вызванные туда королевским письмом. Возвратившись в Брюгге, они объявляют: король прибыл, чтобы отомстить за своего кузена. Вильгельм Клитон был избран «графом отечества».

Вильгельм Клитон объезжал один за другим свои замки, чтобы получать признание по описанному ритуалу. Но «католический» король не уехал. 12 апреля он атаковал убийц, также домогаясь казны. Те убийцы, которых удалось схватить, а также их сторонники были истреблены. 6 мая король отбыл из города. За передачу графства в качестве фьефа он запросил огромную цену — 1000 серебряных марок. Алчность отличала и Людовика VI.

Новый граф был отважным, достойным человеком. Потому его и выбрали. Он хотел наилучшим образом выполнять свои функции. Но для выкупа фьефа графу нужны были деньги. Он потребовал взыскивать сбор за перевозимые товары, который ранее обещал отменить. Рыцари замков получали часть доходов от этого сбора в качестве денежного фьефа, они осуждали Вильгельма, утверждая, что он не имел права упразднить налог. Граф не мог ущемлять рыцарство. Разве не являлся он «князем воинства»? Опираясь на это воинство, сделав ставку на разногласия между классами, Вильгельм обложил поборами города. В Лилле, в Сент-Омере горожане этому воспротивились. 16 февраля 1128го Гент поднялся против своего «несправедливого» эшевена, который также слишком увлекся поборами. Дело здесь оказалось более серьезным, ибо среди местного рыцарства образовалась партия, выступавшая против графской власти. Посланцы торжественно отрекаются от клятвы верности и от оммажа, разламывая в знак этого соломинки. Города, один за другим, присоединились к мятежникам, ибо буржуа потеряли все. Жители Брюгге еще колебались. Но 30 марта, когда прибыл Тьерри Альзасский, они начали действовать. Собравшись вместе с этим государем на лугу, народ избрал его «графом всей Фландрии».

Вильгельм Клитон делал то, что должен был делать. Он возвратил епископу Нуайона 12 церквей, которые держал в качестве фьефа, выступил в роли «защитника и поверенного церквей Фландрии». И Церковь его поддержала. Епископ Нуайона объявил интердикт, архиепископ Реймсский и его другие викарные епископы провозгласили анафему. Тьерри Альзасского сразу же поразила болезнь, доказательство того, что дело его было неправедным. Вильгельм начал войну, но 27 июля погиб вблизи Алоста.

Графом Фландрии стал Тьерри Эльзасский.

В июне 1128 г. Матильда, дочь Генриха Английского и вдова императора Генриха Пятого, в некотором роде против своей воли, была выдана замуж за четырнадцатилетнего юношу Готфрида. Без сомнения, граф Фульк Анжуйский воспринимал это как дипломатический триумф: был сделан первый энергичный шаг к анжуйскому «поглощению» Англо-нормандского королевства.

Кафедральный собор построен в Ангулеме в 1128м:

В мае 1129 года граф Анжуйский Фульк V Молодой (1109—1129) отказался от графского титула в пользу старшего сына Жоффруа, а сам уехал в Иерусалим, где женился на иерусалимской королеве Мелисенде и стал её соправителем.

Бернард Атон IV, виконт Альби, Нима, Каркассона, Безье и Агда, умер в 1129 году, и его виконтства разделили трое его сыновей.

Филипп был любимым сыном Людовика VI Толстого, он короновал сына 14 апреля 1129 года, тем самым сделав своим соправителем.

4 октября 1129 года Генрих Блуаский, младший брат Стефана Блуаского, получил пост епископа Винчестера, сохранив при этом за собой Гластонбери.

ИТАЛИЯ

Правитель Сардинии (точнее, главной части из четырех) умер. Его малолетнего сына вывезли в Пизу – потому как местные нобли хотели сына убить.

В Генуе в 1128 построили маяк:

А во Флоренции – баптистерий:

СИЦИЛИЯ

25 июля 1127 г. в возрасте тридцати лет герцог Вильгельм Апулийский умер в Салерно. Салернцы предложили Рожеру Сицилийскому соглашение. Они обещали принять Рожера в качестве своего герцога на трех условиях: первое – укрепления и замок останутся в их руках, второе – горожан не будут заставлять нести военную службу дальше, чем в двух днях пути от Салерно, третье – ни одного салернца не бросят в тюрьму без их собственного суда. Рожер не мог терять времени, он согласился. Горожане открыли ворота, и он церемониально въехал в город, где епископ Капаччио, традиционно возводивший на трон салернских князей, помазал его герцогом Апулии. Это была почти бескровная победа, победа терпения и дипломатии, во вкусе Рожера, и сразу после этого подобным же образом покорился Амальфи.

Тем временем граф Райнульф Алифанский, муж сводной сестры Рожера Матильды, поспешил на юг, чтобы приветствовать шурина и предложить ему свою поддержку. Взамен он просил, чтобы новый герцог даровал ему сюзеренитет над его соседом графом Ариано. Требование пришлось ко времени, граф Жордан Арианский, враг герцога Вильгельма, был убит на прошлой неделе, а его сын едва ли обладал достаточным могуществом, чтобы сопротивляться. Рожер не желал дальнейшего усиления Райнульфа, которому он откровенно и с полным на то основанием не доверял, но он нуждался в его помощи. Вновь он согласился.

22 августа 1128, после приготовлений к войне, папа подтвердил права Рожера, вручив ему копье и знамя, а герцог Апулии, получивший наконец свой титул, вложил руки в руки своего сюзерена и поклялся ему в верности. Снова Апулия, Калабрия и Сицилия оказались под властью одного правителя.

В 1128 Рожер заключил союз с графом Раймондом Барселонским, который был направлен скорее против альморавидов в Испании, нежели против Зиридов в Тунисе.

Бароны и города Апулии вновь поднялись против своего господина, и в новых владениях Рожера в тот исторический вечер, когда папа Гонорий поручил их его заботам, уже разгорался мятеж. Несколько оставшихся летних недель Рожер провел укрепляя свои позиции на севере, затем, когда приблизилась зима, он вернулся через Салерно на Сицилию.

Весной 1129 г. он возвратился с армией из трех тысяч рыцарей и вдвое большим числом пеших воинов, включая лучников и отряды сарацин. Бриндизи вынужден был сдаться из– за голода. Пока армия Рожера двигалась вдоль берега, подавляя всякое сопротивление, которое встречалось на ее пути, шестьдесят кораблей под командой Георгия Антиохийского перекрыли подходы к Бари. Его князь-самозванец Гримоальд был в числе самых решительных и могущественных мятежников, но в начале августа и он сдался. Его подчинение привело к капитуляции Александра, Танкреда и Годфри из Конверсано, и с мятежом было покончено.

Жители Трои приняли условия Райнульфа Алифанского – покровительство в обмен на владения, – и Райнульф вошел в город вместе со своими сторонниками. Рожер не стал атаковать Трою, нападения на один из замков за стенами города оказалось достаточно, чтобы Райнульф поспешил к нему с мирными предложениями, и они быстро договорились. Граф Алифанский мог оставить за собой Трою при условии, что он будет держать ее как фьеф от своего зятя.

В сентябре 1129 г. герцог Рожер, окончательно утвердивший свою власть, собрал всех епископов, аббатов и графов Апулии и Калабрии в Мельфи. Это было первое из серии подобных собраний, созывавшихся в правление Рожера, и оно послужило тому, чтобы заложить основы власти Рожера в южной Италии. Каждый из его вассалов по очереди приносил, в присутствии своих сотоварищей, клятву, не только подтверждавшую его обычные феодальные обязательства, но, ради установления мира, существенно расширявшую его обязанности.

Год 1129-й, подлинный «год чудес» для Рожера, завершился еще одним триумфом. Юный Роберт Капуанский, оставшись без союзников, решил, пока не поздно, договориться с соседом и добровольно признал герцога своим законным сюзереном. Непрошеное подчинение реально означало присоединение Капуи к герцогству Апулия и таким образом сделало Рожера неоспоримым хозяином нормандского юга.

ИСПАНИЯ

В 1126 г. умерла королева Уррака. 9 марта 1126 года, через день после смерти матери, Альфонсо VII прибыл в Леон, где в возрасте 19 лет в церкви Санта-Мария был провозглашен королем Леона. После коронации его задачей стало восстановление реальной власти над Кастилией, которую контролировал Альфонсо I, король Наварры и Арагона. Войска обоих королей сошлись в долине Тамара, но сражения не произошло, и в июне 1127 года между Кастилией и Арагоном был заключен Тамарский мирный договор, фиксировавший границы этих государств, по которому арагонский король приобрел территорию между Вильорадо и Калаоррой и провинции Гипускоа и Алаву. После этого Альфонсо VII двинулся в Португалию, чтобы принудить к повиновению тетку по матери — Терезу Леонскую, графиню Португальскую. Альфонс VII одержал победу над графиней и заставил ее уйти с территорий, приобретенных за несколько лет до этого в Галисии и Кастилии, и признать снова вассальные обязательства по отношению к королю Леона. Впрочем, в том же году она потеряла власть, потерпев поражение при Сан-Мамеди близ Гимарайнша от собственного сына Афонсу Энрикиша. В 1128 году Альфонсо женился на Беренгеле, дочери графа Барселоны Рамона Беренгера III.

В 1128 освящен собор Сантьяго де Компостелла:

Альфонсо Воитель захватил в 1127 Longares, в 1129 - Molina de Arag?n

В 1129 году Гастон Беарнский вновь отправился в Испанию. В то время как Альфонсо I отправился в долину Аран, Гастон вместе с епископом Уэски Эстебаном продолжил борьбу против Альморавидов, в результате которой они погибли в 1130[3] или 1131[4] году. Обстоятельства гибели не ясны. По сообщениям мусульманского историка Ибн Идхари Гастон был убит альморавидским губернатором Валенсии, а его голова была доставлена в Гранаду. За большую плату тело Гастона было возвращено и захоронено в церкви Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар в Сарагосе.

В 1129 португальцы захватили Альморол, а 6 апреля 1129 Альфонсо Энрике, третий Альфонсо на полуострове, объявил себя князем Португалии.

Изменено 29 Dec 2014 пользователем LokaLoki

31 Aug 2013

Очередное поражение Венгрии окончательно добило рейтинги Стефана Второго. Начали поговаривать о свержении короля, и в этой ситуации половцы оказались единственной надежной опорой Стефана. Началась цепная реакция: опасаясь озлобленных венгров, Стефан ставил половцев на значимые должности, что вызывало дальнейшее озлобление венгров, из-за чего Стефану приходилось ставить половцев и на менее значимые должности, что вызывало...

Сформировалось две партии, условно называемых «партия Кальмана» и «партия Белы». «Кальмановцы» ждали, пока у Стефана родится сын, после чего собирались низложить короля, перебить «беловцев» и – главное – перерезать половцев. «Беловцы», в свою очередь, ждали, пока Стефан умрет и Бела, уже назначенный преемником, станет королем. После чего собирались перебить «кальмановцев» и – главное – перерезать половцев. У рядовых же воинов, так называемых «замковых», проблема была проще: они просто хотели перерезать половцев, ибо степняки занимали их земли, а в последнее время стали занимать и посты военачальников.

1130ый год прошел в напряженном ожидании, грозившем перейти в восстание и усобицу, а 1 марта 1131го Стефан умер. Говорят – от естественных причин, но учитывая бурную деятельность Илоны, жены Белы, варианты могут быть разные. Впрочем, не это главное.

28 апреля Бела был коронован. Партия Белы праздновала победу. Праздновала с размахом: коронация перешла в бойню, убито было до семидесяти представителей «партии Кальмана». Но почти сразу же «беловцы» были разочарованы: резни половцев не случилось. Илона с Белой понимали, что половцы будут верны лично королю и королеве, и опираясь на них, можно будет легко давить бунты. Значительная часть земель убитых «кальмановцев» отошла половцам – а не «беловцам».

«Кальмановцы», в свою очередь, поняли, что пора действовать – и желательно, быстро. Нужен был новый король – и Борис, сын Кальмана и Евфимии, подходил идеально. Тем более, что как раз в это время Борис начал активную деятельность по добыванию «своего по праву». Он поехал в Византию – был принят хорошо, получил титул пангиперсебастоса, получил в жены родственницу Иоанна, но... Свободных армий у Византии не было.

Борис отправился в Польшу. Болеслав Кривоустый на тот момент сильно спорил с Лотарем по поводу земель на левом берегу Одера и острова Рюгена. Рюген был захвачен в 1130м, при поддержке датчан. Магнус, зять Болеслава, предоставил флот, польские войска высадились на острове – и руяны благоразумно покорились, не доводя дело до кровопролития.

Так вот Болеслав считал все эти земли польскими, а Лотарь – имперскими и саксонскими. Кроме того, архиепископ Магдебурга требовал упразднить Гнезненскую архиепархию передать все польские епархии ему в подчинение, Болеслав и епископы были против, а вот Иннокентий – не особо. Первая булла была готова уже в 1130м, но опубликована не была.

Кроме того, продолжался перманентный конфликт с Чехией – просто потому, что это была Чехия. «Свой» король в Венгрии мог помочь, и помочь хорошо. А кроме того, Борис был племянником Мстислава Великого – и в перспективе было восстановление союза Руси, Польши и Венгрии, в лучшие времена успешно противостоявшего Империи, причем сам Болеслав эти времена помнил.

Болеслав согласился – и предложил Мстиславу принять участие.

Мстислав согласился тоже. Годы были спокойные, князь укреплял власть и порядок на Руси. В 1130м до Руси, наконец, добрался митрополит Михаил-грек, который привез подарок от самого Патриарха – икону Богоматери.

В 1130м три Мстиславича – Всеволод Новгородский, Ростислав Смоленский и Святополк Минский, при участии Святослава Всеславича Полоцкого, ходили на чудь. Чудь иссекли, хоромы сожгли, жен и детей привели на продажу. Одним словом – «взяли и дань наложили».

Изяслав с торками и Иваном Галицким в 1130м ходили в сторону Дуная – помогал Ярославичам «зачистить» территорию от половцев и печенегов, а заодно показать «берладникам», на чьей стороне сила. Часть кочевников, которые не были убиты и не бежали через Дунай в Византию, согласились стать подданными Торческа.

В 1131м Мстислав сам ходил на Литву – с сыновьями, в том числе Изяславом Торческим, с Ольговичами и Всеволодко Гродненским. Литву «пожогша», литовцев привели как полон. За счет участия торков и полочан разгрома киевского арьергарда не случилось, добыча же получилась еще лучше. Литовцев тоже «взяли и дань наложили» - в пользу Минска. Святослав Всеславич и полочане печалились, но им оставались «их поганые» вдоль Двины. Пленных Изяслав расселил в городках, которые активно строил в своем княжестве – для обеспечения безопасного и по возможности комфортного пути Киев-Царьгород.

В 1131м князья Муромские, Рязанские и Пронские ходили на половцев – и «много побиша».

На Дунае братья Ярославичи наводили порядок в своих владениях. Вячеслав, старший пытался приручить «берладскую вольницу» и направить ее активность в «мирное русло». Получалось не так, чтоб слишком хорошо – но по крайней мере, у князя была сильная дружина, пусть и не до конца подконтрольная.

Юрий построил крепости на перевалах, чтоб защититься от венгров.

Оба брата звали колонистов – но на Руси и так хватало свободных мест: расширялось Переяславское княжество, осваивались земли на левом берегу Днепра вдоль торгового пути, осваивались земли в южном Галиче. После резни 1131го к братьям перебралось некоторое количество венгров. Поскольку в Германии продолжалась гражданская война, понемногу прибывали немцы.

Мстислав Великий согласился помочь вернуть Борису Кальмановичу его королевство. К союзу попытались привлечь и Данию, но Нильсу и Магнусу было не до того. 4 ноября 1130го умерла Маргарет, жена Датского короля Нильса, вдова Норвежского короля Магнуса (и как таковая - мачеха Сигурда Крестоносца), дочь шведского короля Инге, а также сестра Христины, жены Мстислава Великого (и как таковая - тетка всех Мстиславичей). Ее сын Магнус правил в Швеции с 1127, и похоже, что свеи, из уважения к Маргарет, признавали Магнуса. Но как только она умерла, свеи восстали, избрали конунгом Сверкира и изгнали Магнуса.

Взбешенный Магнус вернулся в Данию и узнал, что Кнуд Лавард, основной претендент на датский трон после смерти Нильса (отца Магнуса) получил от Лотаря титул короля и земли вендов. Магнус, не долго думая, позвал Кнуда "на чай" и убил 7 января 1131го.

Эрик Эмун, брат Кнуда, потребовал мести. В апреле он провозгласил себя «правильным» королем и начал войну. Лотарь поддержал было его, в августе-сентябре двинул к датской границе войско, которое было поддержано флотом Эрика. Однако до сражения дело не дошло, и германский король ограничился получением от Нильса и Магнуса 4000 марок виры, заложников и обещаний покорности.

Эрик продолжил войну сам. Автор «Роскилльской хроники» описывает это так: «Харальд [Копье] и Эрик подняли восстание против короля Нильса и его сына Магнуса, всячески стараясь лишить Нильса власти и звания, а Магнуса убить. Эрик, собрав всех отступников и злодеев, отправился в Ютландию, где склонил часть народа ложными обещаниями и присвоил себе королевское звание. Он был моложе Харальда и много красноречивее, чем тот, муж бесчестный, переполненный злобой и лукавством. Узнав об этом, Харальд переметнулся к королю Нильсу, не желая служить младшему брату как по причине его возраста, так и потому, что у Харальда была толпа сыновей, пятнадцать человек, а также потому, что Эрик противозаконно награбил у всех огромное количество добра. Король же Нильс переправился в Ютландию и бился с Эриком во многих сражениях. Во всех них Эрик оказывался побежденным, поэтому он бежал в Шлезвиг.»

В 1131м, насколько можно судить Эрик был разбит в битве у Jelling, потом у Rоnbjerg, в битве на мосту Onslid Эрик едва не попал в плен и вот после этого он, наконец, бежал.

26 марта 1130го умер и Сигурд Крестоносец Норвежский. Норвегию поделили его брат Харальд – и сын Магнус. Магнус хотел все королевство, и искал союзников. Решив поддержать Эрика, Магнус в 1131м попросил у Эрика руку племянницы, дочери Кнуда. В свою очередь Эрик предложил руку и сердце Малфмрид, вдове Сигурда Норвежского. Союз был заключен, на следующий год намечались новые боевые действия.

Нильс датский, пытаясь вернуть влияние на Швецию и найти союзников, женился на Ulvhild H?kansdotter, вдове последнего шведского короля Инге.

В общем - Нильсу и Магнусу было явно не до Венгрии. Болеслав и Мстислав решили действовать вдвоем и наметили поход на лето 1132го.

Но 15 апреля 1132го Мстислав Великий неожиданно умер.

Изменено 6 Jan 2015 пользователем LokaLoki

3 Sep 2013

В ночь на 15 апреля 6641 (1132) Мстислав Грозный умер.

Киевляне отправили гонца – и 17 апреля, в воскресенье, Ярополк прибыл в Киев.

Выполняя клятву, которую он давал Мстиславу по велению аж самого Владимира Мономаха, Ярополк перевел Всеволода в Переяславль, а Святополка – в Новгород [1].

Утром Всеволод сел в Переяславле, а в обед явился Юрий Владимирович со своим полков головорезов и приказал Всеволоду “выметаться”.

Изяслав Мстиславич с “черными клобуками” успел вовремя, чтобы защитить брата и повеление отца и деда: не пустил Юрия в город. Началась ругань и перепалка между войсками, полетело несколько стрел – но примчался гонец из Киева, встал между воинами и попросил “не буянить”, а князей пригласил в стольный город Киев, на братину сбитня.

В Киев приехал и Вячеслав Владимирович из Турова.

Сбитнепитие началось с того, что Вячеслав потребовал Переяславль себе – по праву старшего в роду.

– Приди и возьми, – предложили хмурые Всеволод и Изяслав, став плечом к плечу.

– Плутарха читали? – понял Ярополк. – Или Геродота? Усобицу затеваете?! Смерти моей хотите?!

– Чужого не хотим, – ответил Всеволод. – Но и своего не отдадим.

– И что мне с вами делать? – вздохнул Ярополк. – Крестное целование нарушать не хорошо.

– И не хорошо весьма, – одобрил митрополит Михаил.

– А землями возьмете компенсацюию? Вячеславу – Минск с волостью, а Юрию – Курск с Посемьем?

Вячеслав, поколебавшись, согласился. Юрий был не доволен, но понял, что спорить бесполезно и покорился силе [2].

[1] – по Татищеву: А детям оставил: Всеволоду Переяславское, Изяславу Полоцкое, Ростиславу Смоленское княжество, Святополка в Новгороде, а Владимира, как младенца, с материю в Киеве на содержание Ярополково оставил. Только в АИ Изяслав не в Полоцке, где он и сидел при отце, а в Торческе.

[2] – в РИ Юрий, поняв, что не сможет тягаться с Всеволодом Ольговичем + Мстиславичи не стал лезть в петлю и дождался смерти Всеволода.

Изменено 6 Jan 2015 пользователем LokaLoki

4 Sep 2013

1132ой, карта.

Изменений немного, но все-таки есть

События в Европе в 1130-1131м, на которые развилка не повлияла:

РАСКОЛ

К февралю 1130 года Пьетро Пьерлеони мог рассчитывать на голоса тридцати кардиналов и поддержку большей части римской знати и народа. Оппозицию Пьерлеони составляли знатные фамилии Франджипани и Корси, на стороне которых выступали шестнадцать кардиналов, во главе с папским секретарем кардиналом Хаймериком.

Партия Франджипани была в явном меньшинстве, но действовала решительнее. Они сумели захватить умирающего Гонория II и доставить его в монастырь святого Андрея, находившийся в квартале, подконтрольном Франджипани. 11 февраля 1130 года Хаймерик, не дожидаясь смерти папы, собрал в монастыре святого Андрея на Целии 16 кардиналов своей партии. В ответ сторонники Пьерлеони отказались участвовать в конклаве Хаймерика и собрались в базилике Сан-Марко, ожидая здесь известий о кончине Гонория II. 13 февраля 1130 года слухи о смерти папы вынудили Франджипани показать умирающего Гонория II римлянам, но уже к вечеру того же дня папа скончался. Поскольку выборы нового понтифика нельзя было начинать до погребения предыдущего, тело Гонория II было поспешно и тайно похоронено во дворе монастыря Святого Андрея утром 14 февраля 1130 года, после чего 16 кардиналов во главе с Хаймериком избрали новым папой Грегорио Папарески. Избранник был привезён в Сан-Джованни-ин-Латерано, провозглашён здесь папой Иннокентием II, после чего удалился в монастырь Санта-Мария-ин-Палладио.

Утром 14 февраля 1130 года сторонники Пьерлеони узнали одновременно о смерти Гонория II и избрании Иннокентия II. 24 кардинала, собранные в церкви Святого Марка, объявили выборы Папарески и его провозглашение папой неканоничными и единодушно избрали папой Пьетро Пьерлеони, который принял имя Анаклета II.

15 февраля 1130 года сторонники Анаклета II заняли Сан-Джованни-ин-Латерано, а 16 февраля — собор Святого Петра. 23 февраля 1130 года Анаклет II был интронизирован в соборе Святого Петра, а Иннокентий II — в Санта-Мария-Нуова. В последующий месяц Анаклету II удалось переманить на свою сторону большинство защитников Иннокентия II, в том числе Франджипани. В апреле 1130 года Иннокентий II нашёл убежище в Трастевере, а в мае тайно бежал из Рима. Анаклет II остался в Риме единственным понтификом.

Анаклет II, благодаря фамильному богатству и щедрости, к маю 1130 года контролировал Рим и Папскую область. Но вынужденный бежать из Рима Иннокентий II в течение последующих месяцев приобрёл поддержку европейских монархов и духовенства. Активным защитником Иннокентия стал Бернард Клервоский. Аргументы Бернарда не всегда были безупречными: он ставил в вину Анаклету аморальное поведение, ограбление римских церквей, симонию, еврейское происхождение, подкуп кардиналов и римской знати. Тем не менее, под влиянием проповедей и посланий Бернарда Иннокентий II был поддержан крупнейшими монастырями Европы — Клюни, Сито и Премонтре. Иннокентий II был восторженно встречен в Пизе и Генуе, затем торжественно встречен депутацией французских монастырей в Сен-Жилле, после чего свободно передвигался по Франции и Германии, являя духовенству и мирянам образ истинного и гонимого пастыря. Анаклет II, находящийся в Риме, был вынужден воздействовать на европейских монархов и духовенство только письменно и не имел возможности лично опровергнуть обвинения своих противников.

В сентябре 1130 года по предложению Людовика VI Толстого вопрос о законном понтифике обсуждали в Этампе французские епископы. Отцы собора согласились с логикой Бернарда и признали законным папой Иннокентия II, после чего папу поддержал Людовик VI. Последующие соборы французских епископов в Ле-Пюи и Клермоне подтвердили решения собора в Этампе. В Клермоне же было провозглашено, что рыцарь, павший на «зловредном ристалище», будет лишен христианского погребения. Ибо участие в турнирах отвлекало рыцарей от дела зазиты христианства.

Английский король Генрих I был лично близко знаком с антипапой, и для его убеждения Бернард Клервоский лично встретился с монархом. В результате в январе 1131 года Генрих I лично принёс Иннокентию II клятву верности в Шартрском соборе.

Самыми долгими были колебания германского короля Лотаря II. С одной стороны, он ещё не был коронован в Риме и поэтому нуждался в Анаклете II как папе, реально контролировавшем Рим. С другой стороны, 16 германских епископов, под влиянием папского легата и Норберта Ксантенского, на соборе в Вюрцбурге (октябрь 1130 года) поддержали Иннокентия II. Чтобы склонить императора на свою сторону, Анаклет II отлучил от Церкви противника Лотаря — Конрада Гогенштауфена. 22 марта 1131 года на личной встрече в Льеже Лотарь II предпринял попытку продать свою лояльность папе в обмен на отмену Вормсского конкордата, но под давлением Бернарда Клервоского принёс безусловную клятву верности. 29 марта 1131 года Иннокентий II короновал Лотаря II и его жену Риченцу в Льеже как короля и королеву, при этом Лотарь II обещал в кратчайшие сроки изгнать антипапу, после чего становилась возможной императорская коронация в Риме.

После встречи в Льеже Иннокентий II вернулся во Францию, где после Пасхи 1131 года возглавил собор в Реймсе, на котором, помимо французских, участвовали епископы из Англии, Кастилии и Арагона. Здесь же Иннокентий II короновал наследника французского престола (будущего Людовика VII).

К весне 1131 года Анаклет II оказался в изоляции: кроме собственно Рима его признали папой только герцог Аквитании Гильом X и правитель норманнской Сицилии Рожер II. Рожер II признал Анаклета II папой, обязался выплачивать ему дань и оказывать военную помощь. В обмен на это Анаклет II своей буллой от 27 сентября 1130 года создал из Апулии, Калабрии и Сицилии наследственное Сицилийское королевство под сюзеренитетом папского престола и передал корону вновь созданного государства Рожеру II. Той же буллой Анаклет II гарантировал Рожеру II сюзеренитет над княжеством Капуя, почтение герцогства Неаполь и поддержку в случае войны папского города Беневенто. 25 декабря 1130 года Рожер II был коронован и помазан в Палермо как король Сицилии.

Гильом X попал под отлучение от церкви Иннокентием II, а на его владения был наложен интердикт. Однако Гильом X это проигнорировал.

ГЕРМАНИЯ

В 1130 году Герман фон Винценбург вступил в конфликт с Бухардом I фон Локаум — советником императора Лотаря III, и организовал его убийство 15 марта. За это 18 августа 1130го Герман был объявлен вне закона, а все его владения конфискованы:
Ландграфство Тюрингия получил Людвиг I
Маркграфство Мейсен было отдано Конраду фон Веттин
Винценбург и прилегающие к нему земли были возвращены епископству Хильдесгейм.

Герман I и его сыновья Герман II и Генрих укрылись в замке Винценбург и несколько месяцев защищали его от императорской армии. Они сдались 31 декабря 1130 года. Герман I содержался в заключении до 1134 года.

15 марта 1130 года недалеко от Ашерслебена Удо IV был убит приближенными Альбрехта Медведя.После этого правителем Северной марки стал Конрад фон Плёцкау — сын Гельфериха фон Плёцкау, маркграфа в 1112—1118 годах. А Альбрехт Медведь решением короля был в 1131 году лишен марки Лаузиц.

В 1130 году Лотарь взял Нюрнберг и усмирил своих противников в Саксонии и Тюрингии.

7 октября 1130 года Герман II унаследовал маркграфство Баден. Был ярым сторонником Штауфенов, из-за чего поссорился с родственниками — швабскими Церингенами.

Архиепископом Страсбурга стал Гебхард, и, верный Лотарю, в 1131 атаковал Швабию и разгромил превосходящие войска Фридриха Одноглазого.

ЧЕХИЯ

Собеслав открыл заговор против себя – со стороны епископа пражского Менгарта и Бржетислава Бржетиславича, который был в темнице еще с 1127го. Епископ оправдался, Брежтислав был ослеплен и умер в марте 1130го.

АНГЛИЯ

В Шотландии последний король Мормэра/Мореи и его брат Малькольм подняли восстание против шотландцев. Братья привели 5000 воинов, против них выступил Эдварид Сивардсон, полководец Давида. Была бойня - погибли 4000 "морейцев", Ангус погиб, а Малькольм был выдан королю и заключён в тюрьму в Роксборо. Шотландцы вторглись в королевство, разорили, и Давид I присоединил Морей к землям шотландской короны.

ФРАНЦИЯ

Томас де Марль вместе с отцом в 1096—1100 годах принимал участие в Первом Крестовом походе, в котором особо отличился в боях за взятие Никеи и Иерусалима (в 1099 году). Вернувшись на родину он, как и его отец, вступают в длительный спор с горожанами и епископом Амьена о сеньориальных правах на этот город. В 1112 году Томас был вовлечён в восстание горожан Лана против епископской власти и затем дал право убежища лицам, виновным в убийстве ланского епископа Годри. За это на него, по настоянию французского короля Людовика VI Толстого, в декабре 1114 года был наложен интердикт; Томас был лишён всех титулов и званий, а также «рыцарской чести». В ответ на это Томас занял оборону в своём замке Кастильон, однако в 1115 году всё же сдался на милость короля. Наказание его ограничилось денежным штрафом.

После смерти своего отца в 1118 году Томас встал в ряды оппозиционной королевской власти аристократии, так как Людовик отказал ему в наследии графства Амьенского, пообещав его своему фавориту, графу Раулю I де Вермандуа. Томас де Марль объединился с графом Геннегау и графом де-Сен-Поль, и в 1130 году убил брата Рауля Вермандуа. Последний же, заручившись согласием Людовика, с королевскими войсками осадил замок Куси и в схватке убил Томаса де Марль.

После смерти Тома де Марля его владения были поделены между сыновьями - Раулю достался Бове, а Ангеррану II - Куси.

В 1130м Гильом Аквитанский разгромил своего вассала, Isembert de Ch?telaillon, и уничтожил гавань в его владениях, что привело к тому, что Ла Рошель стала основной гаванью района.

13 октября 1131 Филипп, король Франции, наехал на свинью и был сброшен лошадью. Умер спустя сутки. Людовику Толстому пришлось назначать наследником второго сына – Людовика. Людовик в то время учился в Сен-Дени у аббата Сугерия, готовясь к духовной карьере, но ему пришлось срочно возвращаться в Париж и учиться управлять государством. Он был коронован 25 октября.

В 1131 году король Людовик VII назначил Рауля де Вермандуа сенешалем Франции, так как после опалы, которой в 1127 году подверглась фамилия Гарланд, эта должность никем занята не была.

ИТАЛИЯ

Архиепископ Милана Ансельмо V Пустерла поддержал войну Милана против Комо, он даже принимал участие в военных действиях, что вызвало сильное охлаждение в отношениях с Римом. Окончательно отношения со Святым Престолом были испорчены после того, как Ансельмо V короновал Римским королём Конрада Швабского, противника Лотаря II, чья кандидатура была одобрена Папой. Ситуация стала еще более запутанной в 1130 году, когда после смерти Папы Гонория II на выборах нового понтифика произошёл раскол, часть архиереев избрали Папу Иннокентия II, другая — антипапу Анаклето II. Последнего поддержал Ансельмо V.

Гонарио Второй, правитель четверти Сардинии, при поддержке четырех пизанских галер, вернулся в Logudoro (Giudicati), и захватил власть. Правитель Arborea, Комито Второй, немедленно заключил союз с Генуей - против Пизы и Гонарио.

СИЦИЛИЯ

В день Рождества 1130 г. Рожер де Отвиль был коронован королем Сицилии в кафедральном соборе в Палермо.

У нового короля, помимо противников внешних, которые поддерживали Иннокентия, сущестовали противники внутренние.

Существовали бароны, которые уже на протяжении сотен лет, еще до Отвилей принципиально противились установлению порядка и объединению полуострова, а кроме того, имелись города. Только в Калабрии, где не было особенно крупных городов, городское население в целом соглашалось принять владычество короля. В Кампании главные города еще не достигли того уровня политического развития, как городские центры севера, где оживление торговли, ослабление контроля со стороны империи и возникновение организованного производства уже привели к образованию независимых торговых городов-республик, столь характерных для поздне-средневековой Италии; но новые веяния муниципального самоуправления просочились и на юг, и разнообразие форм, которые они принимали, отражало общую тенденцию отделения. В Апулии в целом было то же самое. Бари превратилось в «синьорию», управляемую знатью при назначаемом князе; в Трое существовала схожая система при главенстве епископа; Мольфетта и Трани являлись коммунами. Ни один из городов не хотел, если оставалась возможность этого избежать, становиться наравне со всеми другими частью хорошо организованной, централизованной монархии. И вскоре они заявили об этом со всей ясностью. Во время своего ураганного продвижения через континентальные герцогства тремя годами ранее Рожер порой разрешал городам, через которые он проходил, в обмен на быстрое подчинение оставлять на стенах и в цитадели местные гарнизоны; подобные соглашения сослужили свою службу, но теперь Рожер не мог допустить дальнейшего сохранения такой ситуации. Отныне его власть, если ей суждено уцелеть, должна была быть абсолютной. В феврале 1131 г. он официально потребовал от горожан Амальфи передать командование городской обороной и ключи от замка в его руки.

Они отказались. Их возражения, что король нарушает условия, на которых они сдались в 1127 г., были справедливы, но, как полагал Рожер, неуместны. Ему действия горожан представлялись вызывающим проявлением непослушания, которое он не собирался терпеть. Георгий Антиохийский, молодой левантийский грек, тогда еще только начинавший своюкарьеру самого блистательного из сицилийских адмиралов, отправился с флотом к городу с повелением блокировать его с моря и захватить все амальфийские суда, стоящие на рейде; одновременно другой грек, эмир Иоанн, подошел к Амальфи с армией со стороны гор. Против этих мер горожане, оказавшиеся под угрозой осады, ничего не могли поделать. Они держались некоторое время, но, когда они увидели, что Капри и все окрестные укрепления находятся в руках сицилийцев, им оставалось только сдаться.

В двадцати пяти милях от Амальфи, в Неаполе, герцог Сергий VII следил за развитием событий с беспокойством, которое быстро уступило место страху. В какой-то момент он предполагал послать помощь Амальфи, но, узнав о размерах сицилийского войска, быстро изменил свое мнение. Итак, как с удовольствием замечает аббат из Телезс, город, «который с римских времен едва ли когда-либо был покорен силой оружия, Рожер подчинил себе просто силой слухов». В конце концов все территории, предоставленные ему Анаклетом в предыдущем сентябре, благополучно оказались в руках короля.

Но вассалы южной Италии всегда роптали на своих властителей Отвилей. В предшествующее столетие они сидели в печенках у Роберта Гвискара, задерживая его и отвлекая от военных кампаний. Не будь их постоянных восстаний, он мог завершить завоевание Сицилии намного быстрее и окончить жизнь императором Константинополя. Все же Роберту удавалось до определенной степени сохранять свою власть; при его сыне и внуке, которые наследовали ему в качестве герцогов Апулии, герцогская власть превратилась в пустой звук и страна погрузилась в хаос. Вассалы могли творить все, что угодно, воевать и опустошать, грабить и мародерствовать; дошло до того, что, по словам аббата из Телезе, крестьяне не могли спокойно обрабатывать и засевать свои поля.

Одно их объединяло — решимость сохранить собственную свободу и сопротивляться всяким попыткам восстановить твердое централизованное правление. Тот факт, что их сюзерен теперь был не герцогом, а королем, ничуть не способствовал их примирению с новым порядком. Разумеется, они не питали любви к империи, но, если уж иметь сюзерена, лучше, чтобы он находился как можно дальше, так чтоседой старый император за Альпами был для них намного привлекательнее и предпочтительнее, нежели решительный и деятельный молодой Отвиль по соседству. Почти сразу же после того, как король вернулся на Сицилию летом 1131 г., двое худших смутьянов, Танкред из Конверсано и князь Гримоальд из Бари, подняли небольшое восстание в Апулии, и к Рождеству порт Бриндизи оказался в их руках.

Король не спешил расправиться с бунтовщиками. Он привык зимовать на Сицилии. Кроме того, он любил свою жену и свою семью. Королева Эльвира, дочь Альфонсо VI Кастильского, стала женой Рожера четырнадцать лет назад. Мы, к сожалению, знаем о ней мало, но их брак был счастливым, и она подарила мужу семерых детей, в том числе четырех доблестных сыновей, которые в последующие годы стали его ближайшими помощниками. Двое старших — Рожер и Танкред — приезжали в Мельфи в 1129 г., где вместе со своим отцом принимали клятву верности от недовольной апулийской и калабрийс-кой знати; но обычно мать и дети оставались на Сицилии, и этим летом у Рожера не было возможности их видеть.

ВЕНЕЦИЯ

Избрание тридцатилетнего Пьетро Полани после ухода его тестя произошло в течение нескольких недель в 1130м. В это время случилось два других события, куда более важных: норманнская Сицилия сменила статус и из графства превратилась в королевство, а граф Рожер II Отвиль, племянник Робера Гвискара, стал его королем. В глазах венецианцев, да и в глазах большей части Европы, способ, которым Рожер добился успеха, был небезупречен. За несколько месяцев до этого прошли выборы папы, пост понтифика оспаривали два кандидата, один из них, Иннокентий II, благодаря страстной поддержке его святым Бернаром Клервоским (1091–1153) заручился большей частью голосов, другой, Анаклет, обратился к Рожеру, а тот потребовал за свою поддержку королевскую корону. В таких обстоятельствах трудно было ожидать, что приверженцы Иннокентия признают новое королевство, которое к тому же считали своим Восточная и Западная империи. Их нежелание еще больше усилила скорость, с которой при Отвилях Сицилия достигла богатства, процветания и власти. В самом центре Средиземноморья, между трех континентов, остров контролировал торговые пути между Севером и Югом, Востоком и Западом. Его византийское и исламское прошлое, вкупе с растущим греческим и арабским населением, гармонично живущим рядом друг с другом, придавало сицилийским портам космополитический характер, с которым никакие другие города не могли сравниться. В прошедшие два года Рожер буквально впитал в свои владения всю южную часть итальянского полуострова, некогда собственность его слабых и беспомощных кузенов, а последний coup, после которого он стал говорить с принцами Европы на равных, не сулил ничего хорошего в будущем.

Нигде, кроме Венеции, не чувствовали так остро тревогу. Морское могущество Сицилии уже можно было сравнивать с венецианским. В то время как базары Палермо, Катаньи, Мессины и Сиракуз становились все более людными, на Риальто медленно, но верно дела приходили в упадок. Что еще хуже, венецианские торговые суда страдали от участившихся атак сицилийских пиратов. К 1135 году их потери достигли 40 000 талантов.

ИСПАНИЯ

В 1130 году Альфонсо Кастильский, при поддержке папского легата Uberto Lanfranchi и архиепископа Сантьяго Diego Gelm?rez, сместил с должностей епископов Леона, Саламанки и Овьедо, недовольных браком короля и Беренгелы, дочери графа Барселоны Рамона Беренгера III (говорили, слишком близкое родство). Это вызвало мятеж знати во главе с Педро Гонсалесом де Лара в Паленсии, подавленный королем. Педро де Лара рассчитывал на помощь Альфонсо Воителя, помощи не получил - но бежал в Арагон после подавления восстания. Это послужило поводом для возобновления войны Кастилии и Арагона.

В 1130 году архиепископ Раймонд организовал в арабском Толедо в Испании коллегию по масштабному переводу арабских трудов на латынь, вследствие чего арабские знания систематически потекли в Европу.

Альфонсо Воитель постепенно оказался в кольце врагов. Альфонсо VII женился на дочке графа Барселоны. Гильом Аквитанский тоже был союзником Барселоны. Граф Тулузы принес оммаж Альфонсо Седьмому - и Альфонсо Воитель решил начать войну, чтобы разорвать круг и перетянуть Тулузу на свою сторону. Воитель год осаждал Байонну, с октября 1130го по октябрь 1131го, но успеха не добился. Тогда, опасаясь, что после его смерти Арагон заберет Альфонсо Кастильский, Альфонсо Воитель написал завещание, согласно которому передавал все свое королевство в дар трем орденам – Тамплиеров, Госпитальеров и Ордену Храма Господня (это, вроде бы, и есть Тамплиеры, но в Вики написано так). Это было не совсем уж безумное завещание – Арагон с 1068го был фьефом Папы, и можно было надеяться, что Папа добьется выполнения завещания.

Пока Воитель осаждал Байонну, кастильцы захватили арагонский замок Castrojeriz в сентябре 1131го.

В 1130 году урхельские графы завоевали Альжерри.

В июле 1131го умер граф Барселоны, его сыну Рамону Беренгару Четвертому на тот момент было 11 лет. При этом наследство матери Дульсы, графства Прованс и Жеводан и виконтство Мийо (фр. Millau) достались младшему его брату Беренгеру Раймунду I.

И – просто для контекста: 4 декабря умер Омар Хайям

Изменено 6 Jan 2015 пользователем LokaLoki

3 Nov 2013

1132, январь-май

Германия и Италия

бабочка приближается...

ГЕРМАНИЯ

Год начинался для Лотаря не удачно. 2 февраля он собрал в Бамберге. Когда собрание всего сейма собралось в королевском дворце, пол королевского дворца вместе со всеми, кто находился внутри, обрушился; в результате этого падения многие из немцев были ранены, некоторые серьёзно пострадали и едва избежали смерти. Сам король не пострадал.

Малое время спустя король Лотарь собрался ради сейма в замке Пльзень вместе со многими немцами, и вновь дворец, в котором они собрались, обрушился вместе со всеми ними, но по милости Божьей все они уцелели.

В третий раз король собрал сейм, на этот раз в Госларе, и третий раз дворец обрушился вместе со всеми, но по милости Божьей никто не был даже ранен.

13-19 марта Лотарь был в Кёльне, 10 апреля праздновал Пасху в Аахене. В Аахен прибыл Адальберон, архиепископ Трира. Лотарь не хотел утверждать его в сане, но боялся, что в случае чего Адальберон может легко поднять на восстание всю Империю. Лотарь утвердил Адальберона, и тот немедленно высказал претензии Симону, герцогу Лотарингии, «левой руке» короля, двоюродному брату короля. Симон враждовал с монастырем, и, рассчитывая на дружбу с Лотарем, проигнорировал Адальберона. Архиепископ тут же отлучил его от церкви и уехал, хлопнув дверью.

В Голландии снова восстал Флорис - против брата Дирка.

Во Фландрии Тьерри помирился с королём Франции, принеся ему вассальную присягу - потому что граф Эно Бодуэн IV снова начал поговаривать, что Фландрия должна бы принадлежать ему.

До середины февраля Иннокентий оставался в Клюни. Иннокентий лично не имел никаких средств, чтобы вернуться в Рим, и французская церковь, хотя и не без ропота, наделила папу деньгами, и весной он отправился в Италию, через Лион, Vienne, Valence в Авиньон. Отсюда он думал плыть морем - но решил добираться через Альпы, и 30 марта прибыл в Gap. 10 апреля Папа праздновал Пасху в Asti, а в конце мая прибыл в Пьяченцу.

Тут с 13 июня до 14 июля прошел очередной собор. Почти все епископы и государи признали Иннокентия папой, и только Милан отказал ему в этом признании. Перегрин Аквилейский приехал в Пьяченцу и выразил поддержку Иннокентию, за что был восстановлен в титуле Патриарха, а также восстановил и передал Аквилее ряд епархий, ограничив владения Патриарха Градо Венецианской лагуной.

СИЦИЛИЯ

В марте 1132 г. Рожер уже не мог откладывать свое возвращение на континент. Дело было не только в апулийских мятежниках, о более серьезных проблемах его известил Анаклет, который встретился с королем в Салерно, чтобы обсудить планы на будущее. Антипапа все больше беспокоился: его соперник Иннокентий уже явился в северную Италию, готовясь к прибытию императора. Непосредственной опасности пока не было; армия Лотаря, судя по имевшимся сведениям, еще не выступила. Но Рим жил слухами, и эти слухи, распространяемые старыми врагами Анаклета Франджипани, приводили горожан в смятение. Вдобавок ко всему, луна — по свидетельству хрониста Фалько из Беневенто — внезапно потеряла блеск и окрасилась в цвет крови; никто не мог назвать это добрым знаком. Необходимо, доказывал Анаклет, продемонстрировать силу — напомнить римлянам, что он все еще их господин и что за него стоит король Сицилии. Рожер согласился с его точкой зрения; двое его главных вассалов, князь Роберт Капуанский и его собственный зять Райнульф Алифанский, были немедленно отправлены с двумя сотнями рыцарей в Рим с повелением оставаться там до следующих распоряжений.

Апулийское восстание было быстро подавлено. После краткой осады в мае 1132 г. жители Бари выдали князя Гримоальда и его семью Рожеру, который доставил их как пленников на Сицилию, а Танкред из Конверсано купил себе свободу обещанием — которое он не сдержал — отбыть в Святую землю. Вся кампания завершилась за месяц.

Изменено 11 Jan 2015 пользователем LokaLoki

14 Dec 2013

Битва на Шайо

июнь-июль, Венгрия

В мае 1132го, закрыв все спорные вопросы, Ярополк смог созвать "большой поход на узурпатора Белу".

Помимо киевских полков, шли туровцы Вячеслава Владимировича, черниговцы Ольговичей, смоленчане Ростислава, переяславцы Всеволода и "черные клобуки" Изяслава Мстиславичей, полочане Святослава Всеславича и гродненцы Всеволода Давыдовича, галицкие князья и волынский Андрей Владимирович.

С собой захватили и Васильку Диогеновича, и Оту, сына чешского князя.

Соединившись с войсками Болеслава Польского, с которыми находился и Борис Кальманович, союзники в середине июля перешли границу Польши.

Лотарь в июне узнал, что поход на Белу все же собирается. Понимая, что "на его месте должен быть я", поскольку Ярополк поддерживает Конрада Штауфена, да и Болеслав не откажется сменить короля Германии, Лотарь объявил общую тревогу для спасения Отечества. Времени оставалось крайне мало, готовы были войска, собиравшиеся идти через Альпы - архиепископы Адальберо Бременский и Норберт Магдебургский, четыре епископа из Хальберштадта, Хавельберга, Оснабрюка, Падерборна, три аббата, в том числе Фульды.

Графов изначально было три - Альбрехт Медведь, Конрад фон Плёкау и Генрих фон Гройч, но под лозунгом "Саксония в опасносте!" присоединились Конрад Великий (маркграф Мейсена, друг Лотаря) и Людвиг, ландграф Тюрингии. Собеслав Пражский собрал всех, кого мог, в том числе забрал Вратислава из Брно. Австрийский Альбрехт Леопольдович "и сам собирался", но, влившись в войско Лотаря, вынужден был двигаться быстрее, в итоге все немецкие войска успели соединиться с венграми.

Битва на Шайо состоялась 30 июля (на неделю позже РИ).

Немцы вместе с чехами стояли в центре войск Белы, венгры занимали позиции на флангах - и частично в центре. Половцев и печенегов расположили впереди - они и начали битву, как легкая кавалерия и конные стрелки.

Спустя несколько минут, нарушая план, в атаку рванулись венгры - и ударили в тыл ничего не подозревавших кочевникам. Несколько минут шла резня. Половцы начали организованное бегство во все стороны - но спереди наседали торки, за которыми уже подтягивались русичи и поляки. Фланговые половцы бежали, центральным, зажатым с трех сторон, оставалось прорубаться через венгров - или бежать через немцев.

Немцы к этому времени уже сообразили, что все пошло не так. "Битва проиграна," - сказал Лотарь. - "Бедная Германия..." Немцы начали выбираться на дорогу к Эстергому.

Но тут часть графов атаковала ставку Белы - и после ожесточенной схватки убили и короля, и главного воеводу Белуша. Повстанцы поспешили объявить об этом всем - поднимая голову слепца на пике повыше. Лояльные венгры дрогнули - и начали отступать. Сзади наседали венгры-"предатели", топтали всех бегущие половцы, догоняли торки и русичи с поляками - венгры массово сдавались в плен, остальные начинали спасаться без всякого порядка, запруживая дорогу на Эстергом.

Немцам приходилось пробивать себе дорогу - а налетевшие сзади половцы внесли дополнительный беспорядок в ряды Лотаря. Норберт Магдебургский в суматохе свалился с коня - но "отряд уже не смог заметить потери бойца". Собеслав Чешский собрал верных чехов и постарался прикрыть отход короля - и сумел-таки задержать противников достаточно долго, но сам погиб в бою.

Князья, обладавшие лучшими лошадьми - и лично преданными отрядами воинов - сумели бежать все, но потери войска были катастрофическими. Помимо погибших на поле боя, многие были взяты в плен и убиты в течение вечера и ночи торками, гнавшимися за беглецами.

Ночью, пока торки с отрядами венгров гоняли проигравших, победители приводили войска в порядок, приводили к присяге Борису венгров - тех, кто добровольно перешел и тех, кто из пленных согласился стать верными войсками.

31 июля союзники двинулись быстрым маршем на Эстергом, высылая вперед отряды легкой кавалерии - как торков, так и венгров.

Изменено 11 Jan 2015 пользователем LokaLoki

18 Dec 2013

1132, июнь-июль (лето)

Дания, Германия, Италия, Испания

В Дании Эрик и Магнус сошлись в морской битве у острова, который называется Сейрё. Там войско Эрика окружило сына короля Нильса Магнуса, который подумал, что перед ним суда его отца, приплывшего туда раньше него. Многих взяли в плен, большую часть истребили, Магнусу едва удалось скрыться на нескольких кораблях.

В Лотарингии с герцога Симона так и не было снято отлучение. Подробности борьбы не известны, в РИ отлучение было снято в ходе переговоров, при посредничестве короля и Папы. Вероятно, летом 1132го. В АИ Лотарь летом вынужден ехать в Венгрию, а учитывая, что Симона в РИ в 1138м отлучили повторно, конфликт продолжался. Не то, чтобы это сильно мешало герцогу, но осадок оставался.

В Пьяченце с 13 июня до 14 июля Иннокентий Второй провел очередной собор. Почти все епископы и государи признали Иннокентия папой, и только Милан отказал ему в этом признании. Перегрин Аквилейский приехал в Пьяченцу и выразил поддержку Иннокентию, за что был восстановлен в титуле Патриарха, а также восстановил и передал Аквилее ряд епархий, ограничив владения Патриарха Градо Венецианской лагуной.

Сюда же, в Пьяченцу, прибыло письмо от Лотаря с “пренеприятнейшим известием”: и в этом году Лотарь не сможет прийти в Италию. Он очень хотел, собирался, но дело католической церкви в опасности: Венгрию хочет захватить Борис Кальманович, еретик-схизматик, при поддержке своих родичей схизматиков, и Болеслава Польского, признающего лежпапу Анаклета.

Вторым неприятным известием было поражение пьяченцев от миланцев в конце июня. Ландульф Младший в “Миланской истории” пишет: “Вдохновленные присутствием Папы, павийцы, кремонцы, новарцы и их епископы, а также епископы других городов, отлучили архиепископа Милана. Они также решили начать войну с миланцами, защищавшими замок Крему. Но миланцы всюду и с блеском одержиали верх над павийцами, кремонцами, новарцами и прочими своими врагами.” О победе миланцев, одержанной над павийцами 23 июня 1132 г., упоминают и Миланские заметки Пресвятой Марии. Победу миланцам мог обеспечить Конрад со своим отрядом, и это тоже не могло не беспокоить Иннокентия. Денег на возвращение во Францию у Папы не было, и он начал ездить по Северной Италии в надежде перезимовать и дождаться, наконец, Лотаря. С 14 июля до 4 ноября Папа бродил между Кремоной, Брешией и Моденой, держась подальше от Милана.

Еще в мае начался новый мятеж против Рожера. Роберт из Капуи никогда в прошлом не отличался мужеством; но идеи мятежа носились в воздухе, а вскоре должны были появиться Лотарь и имперская армия. Со всей энергией, на которую он был способен, Роберт занялся подготовкой нового масштабного восстания. К концу весны 1132 г. он и Райнульф имели в своем распоряжении три тысячи рыцарей и по крайней мере в десять раз более пеших воинов. И большинство южноитальянских баронов стояло за них.

Король не ожидал столкнуться со столь сильным противодействием. Он только что подавил один бунт и меньше всего хотел оказаться перед лицом другого — на этот раз гораздо большего по масштабам — именно тогда, когда вся его энергия требовалась для борьбы с опасностью с севера. Он никогда не затевал войну, если оставался шанс ее избежать, а в данной ситуации соглашение представлялось возможным. В середине июля он послал гонцов к мятежникам с предложением переговоров. Но это оказалось бесполезно. Оба предводителя стояли на своем. Их обидели, и ни о каких переговорах не может идти речи, пока обида не будет отомщена.

Обе армии теперь стояли у Беневенто. Некий кардинал Кресченти, управлявший Беневенто от имени Анаклета, вместе с местным архиепископом и группой самых влиятельных горожан вышел, чтобы заверить короля в своей доброй воле; и, услышав, что он взамен обещает освободить город от некоторых финансовых обязательств, они без колебаний пообещали ему активную военную поддержку. Это была роковая ошибка, и из-за нее они и Рожер потеряли город. В их отсутствие тайные сторонники Роберта развили бурную деятельность; слухи распространялись молниеносно, и, когда Кресченти и его друзья сторговались с королем Сицилии и условия соглашения были объявлены, беневентцы пришли в ужас. Эти якобы мягкие и миролюбивые люди так приняли Кресченти, что тот, чудом уцелев, бежал обратно к Рожеру, а несчастный архиепископ в ужасе заперся в соборе. Мятежники торжествовали. Князь Роберт теперь без труда добился от горожан обещания дружеского нейтралитета с правом свободного прохода своих войск через территорию Беневенто.

Для Рожера измена Беневенто стала крупной неприятностью. Беневентцы доставляли им еду и другие необходимые вещи, более того, князь Капуанский, уверенный в поддержке, мог в любой момент решиться на атаку. Рожер приказал всем подразделениям своей армии внимательно следить за его знаменем и быть наготове, чтобы последовать за ним в направлении, куда оно двинется. С наступлением ночи сигнал был дан, и под покровом темноты сицилийская армия отступила через горы на юг. Заря застала королевские силы у подножия горы Атрипальда за Авеллино, но марш еще не закончился. Вместо того, чтобы отправиться в свою континентальную столицу Салерно, он двинулся к Ночере — главной крепости Роберта после Капуи. Город явно не ожидал нападения, осада Ночеры началась.

Но войска мятежников всего через пять дней после начала осады стали лагерем напротив армии короля на широкой равнине на север от города — Роберт Капуанский с тысячей рыцарей слева, Райнульф — справа с другими пятнадцатью сотнями, разбитыми на три подразделения. Из них двести пятьдесят воинов были отправлены к стенам, чтобы отвлечь на себя часть сил осаждавших войск, остальные готовились к битве.

Она произошла в воскресенье 24 июля. Первая линия сицилийцев была готова к бою; по команде короля они опустили копья, тронули лошадей в галоп и начали атаку. Войска князя Роберта дрогнули под их натиском; капуанская пехота в тылу, видя надвигающихся всадников, запаниковала и побежала к реке. Мост не выдержал; сотни упали в воду и утонули. Вторая атака королевских войск началась столь же успешно; но в это время граф Алифанский с пятью сотнями собственных рыцарей обрушился на нападавших с фланга. На мгновение они растерялись; и прежде, чем они успели перестроиться, правое и левое крыло армии Райнульфа подошли вслед за центром и обрушились на врага. Это решило исход битвы. Рожер отступил.

Тем же вечером Рожер отправился в Салерно, окровавленный и уставший, в сопровождении всего только четырех рыцарей. Из остальных около семисот воинов, в том числе двадцать верных ему баронов, оказались в плену. Другие пали на поле боя или, как большая часть пехоты, были перебиты во время бегства. Победители захватили огромную добычу, среди захваченных королевских документов оказалась та самая булла, которой Анаклет даровал Рожеру королевство.

Это была первая большая битва Рожера, и он ее проиграл. Его армия понесла огромные потери, и его авторитет в Италии опасно пошатнулся. Вести о случившемся распространились по полуострову, и пламя мятежа распространялось вместе с ними; все больше городов становились под капуанские знамена. В Беневенто благодарственная процессия с факелами обошла все важнейшие храмы города и были сделаны определенные шаги к тому, чтобы вместо несчастного Кресченти принять в качестве правителя представителя папы Иннокентия. Горожане Бари снова восстали и убили нескольких воинов из сарацинского гарнизона, оставленного Рожером; в Монтепелозо Танкред из Конверсано немедленно отложил свои приготовления к Крестовому походу и присоединился к бунту.

Теперь Иннокентий стал смотреть в будущее с бОльшим оптимизмом. Пока что.

В Испании Gonzalo Pelaez, граф Астурии, восстал против Альфонсо Кастильского. Альфонсо, собиравшийся идти на Арагон, развернулся и пошел на Астурию. Гонзало отступал перед королевской армией, но очень много рыцарей попало в плен. Осажденный Гонзало попросил перемиирия - и получил его (похоже, замок было взять слишком сложно), сохранив даже три замка.

Rodrigo Gonz?lez de Lara, губернатор Толедо, в июне 1131го собрал армию и совершил поход далеко вглубль сарацинских территорий, захватил много пленных и добычи. Губернатор Севильи Умар не стерпел такой наглости, настиг испанцев, был разбит и обезглавлен. С великой победой испанцы вернулись в Толедо.

Изменено 11 Jan 2015 пользователем LokaLoki

20 Dec 2013

К утру второго августа первые беглецы добрались до Эстергома.

Илона отличалась крутым нравом и отсутствием жалости. Первые гонцы были казнены за плохие новости, официально - за то, что сеяли панику. Илона не поверила, что пропало все, но начала говтоиться к эвакуации, собираясь дождаться отступающую армию и вместе с ними бежать в Австрию.

В Эстергоме оставались, в основном, те, кто колебался - и небольшая часть преданных лично королеве, но эти жили в замке. Знать же начала активно обсуждать, что делать теперь, когда Борис выиграл. Архиепископ, который не слишком положительно относился к Илоне и Беле, спустился из замка в город - принять участие в обсуждении. Обсуждению мешало отсутствие точных данных. Большинство верили, что беглецы преувеличивают размеры поражения - чтобы оправдать свое бегство.

Строго говоря, они были правы - но лишь отчасти. Размеры катастрофы и правда преувеличили, но не слишком сильно.

К вечеру до города добралось уже несколько человек. Услышав, что случилось с предшественниками, они не спешили в замок пред ясны очи (и остры топоры) Илоны, предпочитали остановиться где-то у мещан. Они на самом деле преувеличивали - в результате у горожан сложилось ощущение, что "половцев, наконец-то режут и вырезали уже почти всех". "На нас не хватит!" испугались мещане и взялись за оружие.

Часть половцев была убита на месте, часть сумела отбиться и уйти в замок. За половцами последовал погром печенегов. За печенегами дошла очередь до чиновников Белы, имевших резиденции в "нижем городе". Знать к этому времени уверилась, что победа Бориса - полная, и примкнула к восстанию.

К утру третьего августа Илона оказалась в осаде в замке - переполненным половцами, чиновниками и прочими успевшими сбежать от погромов. Гарнизон был многочисленным - и не слишком надежным. По совету половцев, венгров заперли "подальше, чтобы не предали", и стали ждать подхода войск Лотаря и Белуша.

Изменено 21 Jan 2014 пользователем LokaLoki

21 Dec 2013

Среди разгромленных остатков Белы были половцы и печенеги (числом порядка 1-2 тысяч), венгры (порядка 2-3 тысяч), чехи и немцы - несколько сотен.

Половцы с печенегами рассеялись - и собирались отходить к королеве Илоне, но вскоре стало ясно: резать будут всех, и едва ли кто сможет помочь. Собираться рассеянным частям было не в новинку - тем более, что союзники преследовали главные силы Белы - и уже к вечеру 31 июля состоялся совет, на котором было решено уходить в Византию, пока можно. Разногласия между печенегами и половцами были забыты - по крайней мере, на время, и разделившись на боеспособные отряды (для защиты себя и собственно семей) кочевники поспешили к своим - собираться и уносить ноги.

Часть венгров бежала в Сербию, часть рассеялась по своим замкам и наделам - ждать, чем закончится, чтобы потом просить милости у победителя.

Лотарь с князьями собирался мимо Эстергома двигаться в Вену. Расстояния были значительные, но и лошади - выносливые, к тому же сзади подпирали торки. В итоге двигались они со скоростью около 40 км в сутки, и уже к вечеру четвертого добрались до Эстергома.

Лоялисты собирались в хвосте колонны немцев, и к приезду в Эстергом армия Лотаря насчитывала порядка трех-пяти тысяч воинов - правда, уставших и весьма деморализованных. Было решено заночевать, а с утра начать деблокирование замка Илоны.

Горожане, до которых доходили более точные сведения, уже призадумались - надо ли продолжать осаду. А когда стало известно, что значительные силы стоят вот прям тут под городом, с ними король Лотарь (слухи сообщили, что и Бела - чуть ли не прозревший от удара саблей по голове) среди осаждающих началась паника.

Архиепископ заперся в монастыре, приютив какую-то часть мещан. Графы бросили все и помчались в свои имения. Богатые бежали первыми, бедные следовали за ними.

Как только Илоне сообщили, что осаждающие бегут - она приказала отдать город половцам, на поток и разграбление. Началась новая резня, страшнее прежней. Горели дома, горели целые улицы. Перепуганные горожане почти не оказывали сопротивления - только старались убежать как можно быстрее и дальше.

Утром пятого августа Лотарю - да и венграм тоже - стало ясно, что пытаться закрыться в Эстергоме бессмысленно, остается бежать дальше, тем более, что противник отставал не намного, проходя в сутки 25-30 км - к вечеру четвертого силы союзников находились меньше, чем в двух дневных переходах от Эстергома, а получив новости про осаду замка, передовые отряды могли к вечеру добраться до столицы Венгрии.

Изменено 21 Jan 2014 пользователем LokaLoki

21 Dec 2013

Поддержим коллегу Loki (фиолетовый цвет текста для разнообразия).

Летом 1129 гонец на взмыленной лошади доставил в Сердику, где располагалась походная ставка императора Иоанна II, известия с берегов Дуная. Хан куманов Боняк, разгромленный союзным императору великим князем Руси Мстиславом, просил принять его со всей ордой на службу империи и выделить земли для поселения, изъявляя готовность выступить против любого врага императора.

На принятое вслед за тем решение основное влияние оказали советы человека, являвшегося правой рукой императора – великого доместика Иоанна Аксуха, крещеного турка, перешедшего на ромейскую службу. Аксух предложил переселить куманов в Азию, поселив их в древней «Фригии Геллеспонтской», области по рекам Риндак и Сангарий, где кочевники-симмахи могли бы успешно наносить удары по врагам империи - как по туркам Румского султаната, так и по Данишмендам – при необходимости укрываясь за линией крепостей фем Вифинии и Фракиссии. Кровная вражда куманов и огузов, а так же успешный опыт использования кипчаков в войнах с турками союзной Грузией ручались за их надежность.

Идея Аксуха показалась императору и его походному совету крайне удачной – в свете последних событий в Малой Азии империи, вовлеченной в войну с Венгрией, было необходимо срочно прикрыть азиатский тыл.

Еще совсем недавно император Иоанн II мог не опасаться за азиатские рубежи. В Румском султанате шла затяжная усобица между двумя претендентами на престол - Масудом и Араби, а Данишменд Амир Гази сражался на востоке Малой Азии с Артукидами, пытаясь вернуть утраченные в 1106 г. города, включая Мелитену. В 1127 году Араби возобновил борьбу за власть при финансовой поддержке Византии и военной помощи армянского князя Горной Киликии Тороса Рубенида, "объединил тюрок и армян" и в ряде сражений разбил Масуда и его данишмендских союзников.

Внутриполитическая борьба в Руме и вовлеченность в нее эмирата Данишмендов надолго сняли угрозу с их стороны малоазийским фемам Византии. Поэтому до лета 1124 г. занятый борьбой с печенегами, а затем с Венгрией (1127-1129), Иоанн II ограничился поддержкой сперва Масуда, а затем Араби, для того, чтобы продлить состояние усобицы в Руме и парализовать тем самым возможные враждебные действия с его стороны, в то время как сам император с армией воевал на Балканах.

Однако теперь ситуация коренным образом изменилась. Араби, потерпев сокрушительное поражение от Амир Гази Данишменда, бежал в Византию, а Масуд, союзник Данишмендов, утвердился в Конье. Поскольку Амир Гази так же успешно закончил войну за Мелитену на востоке, вершителем судеб Малой Азии стал резко усилившийся эмират Данишмендов. В руки Амир Гази перешли Анкира и Гангры, уджи которых ранее зависели от Румского султаната, и Византия внезапно увидела владения Данишмендов у границ Вифинии.

Не меньшую опасность, чем военная сила Данишмендов, представлял собой их альянс с византийскими архонтами-сепаратистами в Малой Азии. С 1126 г. Константин Гавра провозгласил себя независимым правителем Трапезунда. Д. А. Коробейников полагает, что к концу 20-х гг. возникло два противостоящих союза: с одной стороны — Амира Гази Данишмендида и Константина Гавры, с другой — византийского императора Иоанна II и Грузии. По неопубликованной хронике ал-Азими в 524 г. X. (1129 г.) грузины имели столкновение с «сахибом Трабзуна» и были им разгромлены.

И вот теперь, в 1129 году, когда война с венграми была в разгаре, поднял мятеж смещенный императором архонт Кассиан, управлявший Пафлагонией. Приморские города - Синоп, Амастрида, Геркалея - имевшие самоуправление и городские ополчения, сохранили верность императору, но мятежник, отсупив во внутреннюю Пафлагонию, перешел под покровительство Амир Гази. Под контролем турок оказался Кастамон - родина династии Комнинов и крупнейший в империи центр добычи и выплавки меди.

В свете всего этого орда Боняка казалась прямым «подарком судьбы» - половцы как минимум прикрыли бы границу в ситуации резко выросшей турецкой угрозы, пока ромейская армия вынуждена была оставаться в Европе. Боняку был дан положительный ответ, и орда, перейдя Дунай, двинулась к Геллеспонту, получая снабжение из огромных императорских имений в уже оправившейся от разорений прошлого века Болгарии. Иоанну Аксуху было поручено обустройство половцев за проливами.

Зимой 1129-1130 годов был заключен мир с Венгрией, давший возможность императору вплотную заняться Малой Азией. Амир Гази весной 1130 года двинулся в запланированный поход в Горную Киликию, где после смерти Тороса Рубенида вспыхнула усобица между его сыном Константином и братом Левоном. К столице княжества Аназарбе была брошена конница Данишменда, столкнувшаяся здесь с войском князя Антиохии Боэмунда II, также вмешавшегося в усобицу Рубенидов (1130). В развернувшемся сражении крестоносцы были разгромлены, а князь Боэмунд II пал на поле битвы. В Аназарбе утвердился Левон Рубенид, который признал себя вассалом Данишменда.

Но в это же время Иоанн Аксух во главе собранной в Лопадии ромейской армии и Боняк со своими воинами вступили в Пафлагонию и осадили Кастамон (сам император, выступивший было в поход, вынужден был вернуться в столицу при вести о раскрытии заговора своего брата, себастократора Исаака). Город был взят в течении двух недель - его греческое население перешло на сторону императора, а Кассиан бежал к туркам. Аксух, снабжая армию морем через Синоп и Амастриду, спешно укреплял границу империи - рубеж Пафлагонского хребта (ныне Кероглу).

Меж тем на севере русские князья проводили зачистку Подунавья. Куманские колена, отсидевшиеся ранее в Предгорьях Карпат и удержавшиеся в Буджацкой степи, отходили к Дунаю, где их ожидали агенты императора и представители Боняка, описывавшие как его орда устроилась в Малой Азии. Надежды удержаться в Приудунайских и Лукоморских степях не оставалось - наступающие торки Изяслава люто резали половцев, мстя им за былой "степной геноцид" - и за исключением собственно Подунайской орды, которая, ранее укрывшись в Олтении, теперь ушла в Венгрию, прочие куманы последовали призывам Боняка и двинулись по его стопам в Малую Азию. Из них была создана вторая куманская "фила", не подчиненная прямо Боняку, но заключившая отдельный договор с императором.

Когда осенью 1130 года вернувшийся из Киликии Амир Гази напал на Пафлагонию, ромейские фемные ополчения "проноя" были уже распущены по домам, но у Кастамона турок встретили 10 000 воинов объединившихся куманов и 2 000 регулярной кавалерии тагм под командованием Иоанна Аксуха. Аксух, прекрасно знавший Боняка, доверился опыту старого хана, приняв его план битвы, и не пожалел об этом. Амир Гази, никак не ожидавший встретить столь многочисленного противника, подвергся удару скрытой в предгорьях засады и был разгромлен наголову, турки бежали за Галис. Пафлагония была прочно закреплена за империей.

Поражение Амир Гази, за которое Боняк был пожалован "большими богатствами" и титулом новелиссима, на некоторое время лишило Данишменда возможности действовать активно - пытаясь собраться с силами, он, летом 1131 года совершил лишь несколько мелких набегов, на которые Боняк ответил контрнабегами за Галис. Меж тем император, весной 1131 года собравший армию в Лопадии, нанес удар по ставленнику и союзнику Данишменда - Румскому султану Масуду. Во время прошлогодней кампании Масуд по требованию Амир Гази выступил против империи и осадил Созополь, правда сняв осаду сразу же по получении известия о разгроме данишмендской армии под Кастамоном. Теперь султан Рума должен был заплатить за это нападение. Император Иоанн осадил принадлежащий Масуду Филомелий, но боевые действия очень быстро сменились переговорами. Султану Масуду очень не нравилась зависимость от Данишмендов, в которой он оказался, получив трон в Конье из рук Амир Гази. На фоне того факта, что ранее сами Данишменды были вассалами Румских султанов, положение Масуда выглядело унизительным. Сокрушительное поражение, понесенное Амир Гази в Пафлагонии, убедило султана Масуда, что союз с императором куда более перспективен, а смерть Араби, скончавшегося прошлым летом в Константинополе, очень поспособсвовала взаимопониманию императора и султана. Иоанн сулил Масуду возвращение под власть Коньи Каппадокии и Мелитены, и эти посулы в сочетании с немалыми дарами склонили Румского султана к смене союзника. Василевс отныне мог рассчитывать на помощь, или, как минимум, на дружественый нейтралитет Румского султаната в войне с Данишмендами.

Одновременно император Иоанн вел другие переговоры. Посольство прибыло из Антиохии, где вдова павшего в битве с Данишмендами князя Боэмунда Алиса, отстраненная было от управления княжеством своим отцом, королем Иерусалимским Балдуином II, теперь, после смерти короля, вновь попыталась при поддержке графа Триполи Понса де Сен-Жиля овладеть властью в княжестве. Иоанн Киннам пишет, что после гибели Боэмунда II «начальники той страны через посланных говорили василевсу, что если угодно будет ему дочь Боэмунда взять замуж за царского сына Мануила, власть над Антиохией будет принадлежать ему». По данным Шаландона поддерживавшая Алису группировка баронов действительно выдвигала проект «греческого брака» антиохийской наследницы. При этом антиохийцы просили императора ни в коем случае не идти на мир с Данишмендами. Левон Рубенид вторгся в принадлежащую Антиохийскому княжеству Равнинную Киликию, где овладел Тарсом; если бы на помощь к нему пришли союзные Рубениду турки Амир Гази, поражение антиохийцев было бы неизбежно.

Император, убедившись в эффективности куманов, принял решение развернуть наступательную войну против Данишмендов уже непосредствено на степном Анатолийском плато. Целью похода были избраны Гангры, расположенные между Галисом и Пафлагонским хребтом. Овладев Ганграми и превратив их в сильно укрепеленный опорный пункт, можно было бы направить набеги куманов на центральные области эмирата Данишмендов, эффективно отвечая туркам ударом на удар.

Весной 1132 года ромейская армия снова собралась в Лопадии и выступила к Ганграм. Султан Рума Масуд двинул на помощь императору отряды сельджукской конницы. Амир Гази пред лицом столь превосходящего противника мог лишь ограничиваться мелкими нападениями и попытками ударов по коммуникациям. В августе 1132 года уджбей Гангр, эмир Алп-Арслан, сдал город императору. По словам Михаила Сирийца «они сдались ему на условиях, чтобы и они сами, и все мусульмане, ранее взятые в плен ромеями во время войны с Танисманом, были освобождены».

13 Jan 2014

Лотарь не имел ни сил, ни времени, ни особого желания "выковыривать" архиепископа, чтобы короновать сына Илоны. Максимум, что он мог предложить - забрать ее с собой в Германию, где по мере сил обеспечит ее безопасность, но едва ли благосостояние. Он мог принять некоторое число венгров - но едва ли больше пятисот, а скорее, меньше.

Узнав про "Эстергомское избиение" - а заодно про архиепископа, запершегося в монастыре, значительная часть венгров, в основном "замковые воины", решили перейти на сторону Бориса. Услышав предложения Лотаря, те из венгров, кто не запятнал себя перед Борисом, решили не уходить в изгнание. Новости доходили оптимистические - Борис охотно принимал перебежчиков, если только его сторонники не жаждали крови новоприбывших.

Илона пыталась убедить добиться коронации - но времени уже не оставалось. Сторонники Илоны вышбили двери сокровищницы и увезли знаки власти с собой. Половцы ограбили остальное - и ускакали на юг.

Около полудня Лотарь с приблизительно полуторатысячной армией двинулся к Вене.

Чехи под началом Вратислава из Брно, поспешили к Праге.

В сумерках к городу подлетела кавалерия - во главе с Борисом и Изяславом Мстиславичем, чтобы увидеть руины.

Борис хотел сразу же броситься в погоню за Илоной и Лотарем, но вышедший из монастыря архиепископ логично указал на то, что немцев стало меньше, но там - тяжелая кавалерия, которая, даже уставшая, вполне может разгромить легкую кавалерию союзников. Кроме того, князья все равно убегут. Зато есть шанс догнать половцев, груженных награбленным - и вернуть оное награбленное людям, пострадавшим от Илоны, и церкви. Борис согласился. Изяслав Мстиславич попросил отдать торкам процент - чтобы мотивировать. Борис снова согласился.

Торки, привыкшие к многодневным скачкам, получили проводников - и помчались на юг.

Пятого августа Леопольд Австрийский получил первые новости про поражение при Шайо.

Леопольд был дипломатом.

Один гонец поскакал в Эстергом, договориться про мир с Борисом, по возможности разминувшись с королевским войском.

Второй - в Швабию, к Фридриху.

Третий - в Милан, к Конраду.

Изменено 11 Jan 2015 пользователем LokaLoki

14 Jan 2014

Шестого августа в Эстергоме собрались все военачальники союзников.

Войска подтягивались, в течение двух-трех дней должна была подойти вся пехота, но после недели ускоренного марша воинам нужен был отдых. Правда, с отдыхом было не очень хорошо - разоренный Эстергом с трудом мог обеспечить пропитание для такого количества людей. Решать, что делать дальше, надо было быстро.

Борису надо было объехать страну - взять все замки под контроль, договориться/казнить графов, проследить, что всех половцев изгнали, получить признание, наконец, от всех венгров. Без этого идти куда-то войной было не особо куртуазно.

Вламываться в Германия без плана и согласования с Конрадом тоже не очень-то и хотелось, учитывая, что сам Конрад был за горами, за морями.

Стало быть - надо было расходиться.

Болеслав развернул польский корпус на Чехию - чтобы посадить в Праге "своего" человека. Брно он согласился отдать Оте, "гостившему" на Руси.

Русичи отправились домой, прихватив с собой Норберта Магдебургского, правда, без всякой уверенности, что довезут - архиепископ повредился при падении и не было у него никакой воли к выздоровлению. Изяслав Мстиславич с торками пока что оставался в Венгрии - но должен был догонять армию, как вернется из похода на половцев.

Архиепископ согласился короновать Бориса - если тот вместе с женой перейдет в католическую веру. Седьмого провели церемонию перехода в католичество, но возникла заминка с короной и прочими знаками власти, которые увезла Илона. Пока что Бориса провозгласили великим князем Венгрии, и стали обсуждать, откуда корону брать. Император был один - в Византии, зато Пап - аж два. При этом Иннокентий II с большой вероятностью мог прислать анафему вместо короны.

Болеслав советовал обратиться к Анаклету, к которому склонялся и венгерский архиепископ. Но без решения всего сообщества признавать антипапу Папой было рискованно. Да и хотел Борис корону из Византии - от Анаклета помощи в случае чего не дождался бы, а вот от Комнина - хоть укрытие.

Послы отправились в Константинополь.

Восьмого августа под вечер примчался гонец от Леопольда. Спрашивал, какие планы у нового правителя Венгрии. Говорил, что теперь у них вроде как общая цель - обеспечить признание законного короля Конрада всей Германией. Предложил дружить семьями и очень расстроился, когда выяснил, что у Бориса жена уже есть, а детей - пока что нет.

Изменено 11 Jan 2015 пользователем LokaLoki

16 Jan 2014

Август

Чехия

Девятого августа полыхнула Прага.

Вдова Собеслава - Аделаида, сестра Белы, вместе с сыновьями и частью знати бежала в Саксонию. Чехам нужно было выбрать нового князя.

В 1132 потомков Бржетислава насчитывалось тринадцать человек, все правнуки, из трех кланов.

Два Конрадовича: Вратислав Ольджрихович из Брно и Конрад Литольдович из Знаймо, двоюродные братья.

Вратислав в 1129-30 сидел в темнице, в 1130м освобожден, в 1132м ходил вместе с Собеславом под Шайо и на 9е августа еще не вернулся и едва ли мог прибыть раньше двадцатого-двадцать второго августа. Имя его матери не известно.

В 1132 Конрад сидел в темнице, сидел уже четвертый год. Но – значит, его можно было достаточно быстро освободить. Конрад – сын Иды Бабенберг, сестры Леопольда, а стало быть племянник Леопольда Австрийского.

Два Оттоновича, сыновья погибшего Оттона, Оттон и Детлеб, которых вывезли на Русь. Старшему Отто на 1132ой десять лет, он находится с войсками русичей и Болеслава, но войска еще далеко. Оттоновичи – племянники Болеслава Польского, дети сестры жены Болеслава.

Третий Оттонович погиб в 1130м, когда чехи помогали венграм против Византии.

Девять Вратиславичей.
Брежтислав Бржетиславович был ослеплен и умер в 1130м.

Четыре Брживоевича: Спытигнев, Лупольт, Болеслав и Альбрехт.
Старший, Яромир, в РИ был отправлен в Италию – в АИ он закономерно был под Шайо и там же и погиб вместе с Собеславом (все равно в РИ умер до 1135го). Вполне вероятно, что и остальные Брживоевичи ходили помогать венграм в АИ.
Жена Брживоя, кстати, была дочкой Леопольда Бабенбергского и сестрой матери Конрада Знаемского.

Три Владиславича: Владислав (лет 22), Депольт (лет 12) и Генрих. Племянники Болеслава Польского. Владислав, по всей видимости, находился в Праге.

Два Собеславича (Владислав и Собеслав) были еще несовершеннолетними, Владиславу едва исполнилось десять, к тому же бежавшая Аделаида забрала их с собой в Саксонию.

Таким образом, в Праге в наличии было только два реальных претендента: Владислав и Конрад Зноемский.

Владислава чешская хроника характеризует как "юношу необузданного нрава", Конрад на тот момент был постарше, и, возможно, поскромнее. Конрад был племянником Леопольда Австрийского, Мейнхард был родом из Бабенберга, а кроме того, дружил с Оттоном Фрейзингским, сыном того самого Леопольда. Кроме того, Конрад должен был стать князем по закону - и, судя по восстанию 1142го, его поддерживала знать.

Восстание в Праге началось 9 августа. Пока шли уличные бои и осады особняков сторонников Собеслава (кто не успел или не смог сбежать), Мейнхард собрал знать новым князем был выбран Конрад Зноемский, которого одиннадцатого августа привезли в столицу и провозгласили князем.

Немедленно был собран новый совет, чтобы обсудить, что делать с Моравией – Брно, Оломуцем, Зноемом. Поскольку Оттоновичей поддерживала и Польша (племянники Болеслава) и Русь, было решено вернуть им «родовой удел» - Оломуц. Конрад хотел отдать Брно Брживоевичам, как племянникам, а Зноймо – Владиславу, как младшему. Двоюродному же брату Вратиславу доставался совсем мелкий удел Брживоевичей – возле Требича, к западу от Брно, к северу от Знаемо, но Конрад был уж очень на него обижен за поддержку Собеслава. Строго говоря, он был обижен и на Брживоевичей, и потому когда Владислав сорвался с места и помчался занимать Брно для себя, Конрад не стал слишком возражать. Уладив дела в Праге, Конрад со свитой отправился встречать Болеслава – чтоб по возможности раньше спровадить его из Чехии (с тем, чтобы польские войска «объели» только Моравию).

Владислав был не только необузданного нрава, он еще умел вертеться – недаром в РИ стал князем Чехии в обход Конрада. В АИ Владислав пообещал жителям и владетелям Брно много хорошего, в том числе – не в последнюю очередь – что их не будут жечь и грабить поляки, раз Владислав – родственник Болеслава.

Когда около пятнадцатого августа Вартислав и Брживоевичи с остатками чешских войск пришли к Брно, в город их не пустили, передав решение Конрада, «уточненное» Владиславом: Брживоевичам идти в Знаемо, Вартиславу – в Требичи. Воевать не имело смысла – да и армия, узнав, что в Праге «нормальный князь» Конрад, стала разбегаться по домам.

К 25му августа с юга к Брно подошел Болеслав с армией, а с запада – Конрад Зноемский, предложивший союз Праги и Кракова. После переговоров, утвердили Оту в Оломуце - при регентстве Соломеи, тетки Оты и жены Болеслава Польского. Владислав был обижен, и требовал отдать регентство ему, как кузену, но слушать его не стали.

После завершающего пира Болеслав отправился домой, оставив в Оломуце польский гарнизон, а в Брно при «необузданном Владиславе» - несколько советников.

Изменено 17 Jan 2015 пользователем LokaLoki

29 Jan 2014

Август

Венгрия, Германия, Италия

Венгрия

Десятого августа русичи двинулись домой. Норбрета Магдебургского везли в удобной повозке, под надзором врачей, но надежды, что доживет, было не очень-то и много.

Около двенадцатого августа Болеслав Польский двинулся с войсками в сторону Чехии.

Торки Изяслава Мстиславича догнали и порубали половцев при поддержке местного населения, собрали награбленное кочевниками и повезли в Эстергом. Дождавшись возвращения Изяслава с торками (около 20го августа) и сокровищами, Борис сокровища поделил, собрал дружину и отряд ополчения, и двинулся на юг - добивать половцев-печенегов, которые еще не убежали. Активные боевые действия начались уже в сентябре. Собственно, кочевников оставалось не много - большинство уже убежали, многих оставшихся, кто не успел объединиться в достаточно крупные орды, перебили местные венгры. Как раз во второй половине августа эти орды, насмотревшись на добрых аборигенов, тоже стали отходить к границе.

Германия

Девятого августа новости добрались до Генриха Гордого. На семейном совете было решено не распылять силы и оставить Кальве пока что сторонникам Штауфена - если повезет, отберут потом. Если же не повезет - то какой прок от Кальве? Был отправлен гонец в Штирию - к сестре Софии, за подмогой.

Чуть позже новости узнала вся Бавария. Авторитет Лотаря рухнул моментально. Второй раз в течение шести лет короля громили "какие-то славяне". В 1126м - чехи, теперь - поляки. Допустим, Генрих Пятый тоже не добивался побед, воюя с Болеславом. Но и поражений такого масштаба от "дикарей" не было. Какой следовал закономерный вывод? Либо "дикари" научились воевать (не верили), либо Лотарь окончательно состарился и больше не держится в седле, либо от него отвернулось Небо. Бавария начала волноваться, рыцари и особенно города стали поглядывать на Швабию и Альпы, прикидывая, как бы - а главное когда - перейти на сторону Конрада, который воевал в Святой Земле, а стало быть, должен был стать лучшим королем.

Около двенадцатого августа Лотарь с вымотанными немцами добрался до Вены. Леопольд оказал рыцарям гостеприимство - как-никак, тысяча немецких воинов да еще несколько сотен венгров, и очень был рад возвращению сына. Лотарь хотел оставить Илону со свитой в Вене - при сестре, жене Адальберта, но Леопольд высказался в том смысле, что не сможет оказать достаточного почтения королеве и малолетнему королю Венгрии, и ему будет сложно обеспечить их безопасность. Немцы, наконец, смогли взять передышку в несколько дней, но сам Лотарь немедленно отправился дальше, на встречу с зятем.

Новости дошли до Франконии - и города, только недавно подчиненные Лотарем и готовые восстать в любой момент, немедленно восстали.

В Швабии Фридрих, получивший от Леопольда персональное приглашение "навестить Баварию", начал созывать войска.

Около пятнадцатого августа новости дошли и до Конрада в Милане. Король, оценив обстановку, бросил все и поскакал через Альпы в Швабию, куда добрался к началу сентября.

Энгельберт, герцог Каринтии и маркграф Вероны, узнав, что София из Штирии собирается отправлять войска в помощь Генриху, тоже зашевелился, раздумывая, не помочь ли Конраду.

Саксония была верна Лотарю, а потому даже получив новости, герцогство осталось лояльным проигравшему королю. Правда, пошли разговоры на тему "а не слишком ли дедушка стар? Не пора ли отдать бразды правления молодым?" но королева быстро и решительно заткнула рты слишком разговорчивым.

Лотарингия встретила новости со смешанными чувствами. Симон из Верхней Лотарингии прокомментировал в духе "бой проигран, но не вся война". В Нижней Лотарингии обострился спор за титул и власть.

В конце месяца Лотарь встретился с Генрихом Гордым.

Перспективы у них были мрачные - если в Германии еще можно было говорить о равенстве сил, то фактор внешних союзников (Венгрии, Польши и Руси) явно склонял весы на сторону Штауфенов. Оба правителя согласились, что единственным спасением оставалась победа в решительной битве, как можно скорее, пока "славянские" союзники не в состоянии оказать помощь, и желательно с убиением Конрада по ходу битвы. Шансов на победу было не очень много, но без этой битвы и победы оставалось только запираться в замках и ждать, когда придут венгры или Штауфены. Лотарь призвал под знамена всех вассалов.

Проблема была в том, что вассалы тоже понимали положение в Германии. И если у Лотаря и Генриха выбора, в целом, не было, то у вассалов-то выбор был. И получив приказ "идти воевать Штауфена", вассалы задумались - не пора ли предать дело старика-"саксонца"? Ведь, как известно, предавать надо вовремя - если перед битвой можно что-то выторговать у Конрада (а даже сохранение земель было достаточно весомой выгодой), то после битвы, в случае победы Штауфенов, "неудачники" могли и пожалеть о излишней щепетильности. В случае же победы Лотаря, оставался Фридрих Одноглазый - и Венгрия, и Польша, и Русь за спиной.

Изменено 18 Jan 2015 пользователем LokaLoki

31 Jan 2014

Август

Остальная Европа

Италия

Северная Италия узнала про разгром при Шайо около двадцатого августа. Милан и Верона обрадовались (в РИ они сопротивлялись Лотарю, когда тот явился в Италию). Остальные города призадумались, не пора ли сменить вектор приложения верности.

Венеция колебалась, но склонялась к тому, чтобы поддержать Конрада всем, чем можно. Во-первых, Конрад и так выигрывал. Во-вторых, они его знали лично - Конрад плавал с венецианцами в Крестовый поход, которым венецианцы очень гордились. В-третьих, вовремя оказанная помощь могла стоить льгот в торговле. Ну и в-четвертых - Иннокентий обидел Венецию на соборе в Пьяченце, а Конрад мог исправить несправедливость.

Кроме того, Венеция отправила послов Борису - с поздравлениями и предложениями союза. Венеция была в союзе с Византией, с которой собирался быть в союзе и Борис, к тому же утверждение Бориса на троне Венгрии означало, что Рожер Сицилийский лишается союзника на Балканах, а Венеция очень хотела увидеть падение и Рожера, и Сицилии.

В Южной Италии новости про поражение Лотаря вызвали уныние у восставших против Рожера. Многие пожалели о своей горячности и стали думать, не переметнуться ли назад, уверенные, что Рожер, как и раньше, все простит и ничего не скажет. Танкред продолжал войну - но у многих его соратников решительности поубавилось.

Иннокентий и Бернар просчитали ситуацию, послушали про предстоящую решительную битву "добра и зла", и быстрым маршем добрались до Пизы, где попросили корабль - так, на всякий случай. Любой северно-итальянский город мог в любой момент перейти на сторону Конрада - и пленить Папу и выдать его новому королю как подарок. Пока битва еще не произошла, Папа был хоть в какой-то безопасности, в случае же проигрыша - следовало находиться в шаговой доступности от корабля в Южную Францию. Говорили, Иннокентий плакал, в очередной раз готовясь к жизни на чужбине.

Анаклет II же напротив воспрял духом. Он поддерживал отношения с Миланом, а Милан короновал Конрада. Анаклет немедленно написал письмо Конраду. Он просил созвать собор, на котором он сможет, наконец, защитить себя и обещал признать решение собора, даже если оно будет не в его пользу. Гонец приехал в Милан - и узнал, что Конрад еще неделю назад уехал в Швабию. Гонец последовал за ним. Догнал уже в Швабии, в начале сентября.

Дания

Ближе к концу месяца новости добрались до Дании. Победа Болеслава укрепила позиции Нильса и Магнуса, готовившихся к реваншу. Сторонники Эрика Эмуна, напротив, впали некоторым образом в уныние - и часть этих сторонников, пока не поздно, перешли на сторону Магнуса.

Архиепископ Линда Ассер поддерживал Эрика потому, что Магнус поддерживал Лотаря, а Лотарь поддерживал Иннокентия, который, в свою очередь, поддерживал архиепископа Гамбурга, который архиепископ хотел забрать под себя скандинавские епархии. Теперь, с поражением Лотаря, Ассер занял выжидательную позицию. Победа Анаклета могла означать, что Ассеру и его архиепархии больше ничего не угрожает. А союз с Магнусом и Нильсом мог в будущем привести к подчинению Шведских епархий Линду.

Во Франции следили за развитием событий с тревогой, Людовик помнил вторжение Генриха Пятого, но лезть в драку на стороне Лотаря не спешил. Да и смысла не видел. Но наблюдал с тревогой и выражал обеспокоенность.

В Швеции и Норвегии новость восприняли нейтрально, как что-то, происходящее "там, за морем".

Генрих Английский был бы рад заключить союз с королем Германии, чтобы тот помог Матильде получить трон - но понимал, что даже если победит Конрад, ему хватит проблем в королевстве и явно не хватит ресурсов действовать еще и через пролив.

Испанцы же и вовсе следили за новостями как за кино, с поп-корном.

Изменено 19 Jan 2015 пользователем LokaLoki

4 Feb 2014

Осень 1132го.

На Руси были тихо. Вернулись князья и войска. Юрий Владимирович, надеявшийся на разгром союзников - и мечтавший атаковать Киев - вынужден был смириться с тем, что в ближайшее время Великое Княжение ему не светит.

Норберта поселили в Печерском монастыре. Архиепископ провел несколько душеспасительных бесед с митрополитом Михаилом, пытаясь убедить, что лучше слушаться Самого Папу Римского, чем какого-то патриарха.

- Которого из Пап? - усмехался Михаил.

Зато печерские иноки, наслушавшись рассказов, задумались - а не отправить ли гонцов на Запад, чтоб посмотрели, как там монахи живут? И, буде найдут что-то хорошее, принесли домой.

В Польше Болеслав праздновал триумф - и вел переговоры с датчанами, отправляя гонцов в Киев и Новгород, по поводу "затянувшейся войны" с Эриком Эмуном.

В Чехии люди приходили в себя после разгрома и смены власти - и пока что никаких новых смут не затеялось.

Борис продолжал объезжать Венгрию на пару с супругой, и раньше нового года - а то и весны - не планировал возвращаться в Эстергом. Эстергом отстраивали, но дело продвигалось не слишком быстро.

Все самое интересное происходило западнее.

Баварцы, посмотрев, что происходит в мире, почуяли, откуда ветер дует. Почуяли, что по весне ветер запросто надует в Баварию диких венгров, которые ни бельмеса не смыслят в куртуазных сражениях, и еще меньше понимают, что такое уважение к чужой собственности. А потому баварцы были полны решимости дружить с Конрадом и призывали "истинного короля" хотя бы самого, а лучше - с войсками.

Соответственно, попытки Лотаря примирить баварцев и Генриха были обречены на провал. Вопрос о епископе был снят с повестки дня. Лотарь призвал верных к оружию - но и сам понимал, что верных осталось не особо много, да и едва ли успеют, даже если захотят. Отправил гонцов к Симону Лотарингскому и очень попросил напасть на Штауфенов. Сам он, вместе с братьями Вельфами и рыцарями от сестры Вельфы готовился стоять насмерть.

Конрад тоже готовился к бою.

Он предложил Рено Бургундскому титул "ректора Бургундии" - если Рено признает его королем. Написал, что он-то, в отличие от всяких там Лотарей, имеет самое прямое отношение к правителям Бургундии: он был внуком Генриха IV, а Генрих, в свою очередь - прадедом Конрада Тихого, так что права Конрада на Бургундию не вызывали никаких сомнений. Кроме того, Конрад обещал поделить - а то полностью передать Рено - владения Церингенов. Правда, для этого стоило атаковать Церингенов немедля.

Оставив в Швабии брата Фридриха, графов Саарбрюкена и Бадена (в РИ Конрад отдал за баденца дочь, а Фридрих женился на саарбрюкен...ше), Конрад собрал, кого смог, поскреб по Франконии - и отправился в Баварию.

Лотарь и Генрих попытались было заикнуться "а поговорить", но было ясно, что говорить им не о чем.

Был бой.

Конрад гонял и Лотаря, и Генриха, а в Баварии имел войска, вероятно, крупнее, чем у противника, так что исход сражения был вполне предсказуем: Лотарь и Генрих, понеся потери, отступили в Саксонию, а Леопольд, понеся потери, утвердился в Баварии. Конрад конфисковал владения Вельфов, правда, больше на словах - часть замков еще надо было завоевывать. Так же на словах лишил Оттокара Штирии и передал северные части - Леопольду, а все остальное - Каринтии.

После чего отправился домой.

Симон все же организовал вторжение, но Церингены, занятые отражением атаки бургундцев, помощи не прислали, баденцы и Фридрих держались стойко - в смысле, не поддавались на провокационное разорение местности и из замков не показывались. В итоге, Симону пришлось уходить ни с чем - еще и быстро, потому что уже возвращался Конрад.

Иннокентий II, не долго думая, отлучил от церкви и Леопольда, и Каринтию.

Анаклет, подумав, отправил легатов в Баварию и Каринтию с предложением "дружить семьями".

Бернар Клервосский задумчиво чесал бороду, глядя, как раскалывается христианский мир.

Конрад предложил организовать общий собор - в Швабии, или, если Иннокентия "ломает" ехать к отлученному королю, предложил собраться в Бургундии, Рено вроде как оставался достаточно нейтральным, и мог обеспечить неприкосновенность всех участников. Иннокентий хотел было отказаться, но Бернар настаивал, веря в свой дар убеждения. В итоге приглашения были разосланы весьма широко по всему миру - от Испании до Польши, от Шотландии до Сицилии.

Также Конрад искал союзников по всему миру. И если Саксонию он уже почти окружил - Баварией-Венгрией-Польшей-Данией, то с Лотарингией все обстояло хуже.

Он уже вернул титул герцога Нижней Лотарингии Готфриду Лувенскому и Брабантскому, но таким образом в Нижней Лотарингии получилось два герцога - Вальрам Конрада не признавал, и отказываться от титула не собирался.

Дальше на севере рубились голландские братья, и конца их драке пока что видно не было.

Оставались Симон из Верхней Лотарингии - и Тьерри из Фландрии.

Тьерри было не до разборок в Германии - у него вот только закончилась война с Францией, а под боком возился Бодуэн, граф Эно, готовый в любой момент потребовать свою Фландрию назад.

С запада с Лотарингией граничила Шампань, и Конрад отправил послов к Тибо - на вопрос совместной атаки в светлом будущем на Симона. Другие гонцы поехали к графу Бара - Рено Iму, Конрад предлагал исправить несправедливость и вернуть Рено титул герцога Лотарингии, как имеющему больше прав на титул.

Параллельно братья Штауфены искали жен, а Конрад - еще и мужа для своей дочери.

11 Feb 2014

Зима 1132/33 и весна 1133го прошли в переговорах и подготовке к летней кампании.

У Лотаря дела обстояли кисло. Центральная Франция погрязла в разборках. Вермандуа и король воевали против Шампани – взяли аж целый замок. Анжу находился в напряженных отношениях и с королем, и с Шампанью. Англия и Нормандия не горели желанием лезть в Германию, Сигурд Крестоносец отказывался помогать даже Эрику, что уж говорить про Лотаря. Сверкер Шведский мог бы – но был занят наведением порядка в самой Швеции.

Конрад же сумел заключить союз с Аквитанией – на почве положительного отношения к Анаклету. Агнесса де Пуатье, как сто лет назад, стала женой короля Германии, в перспективе – императора.

Кроме того, Конрад отправил своих представителей принимать «наследство Матильды». Он был уверен в исходе собора, но решил подстраховаться.

Иннокентий II, который в РИ после ухода Лотаря вынужден был в поисках безопасного убежища медленно направиться в Пизу – из самого Рима, в АИ двинулся быстрее, и не в Пизу, а в Марсель. Пиза и Генуя продолжали войну – авторитета Папы и Бернара не хватило, общей цели не было. Война тянулась уже десятилетия – и конца края ей видно не было.

Но с продвижением из Марселя у Иннокентия возникли проблемы: владения Гильома Аквитанского перекрывали путь на север, к Людовикам. А Рено Бургундский открыто стал на сторону Лотаря, за что заслуживал немедленного отлучения.

Впервые Иннокентий заколебался, а стоит ли?

Той же весной Борис был коронован – короной, присланной из Константинополя, и стал законным и общепризнанным королем Венгрии.

В конце весны – начале лета начались активные боевые действия.

Рено Бургундский с запада, а Фридрих Одноглазый с востока атаковали Конрада фон Церингена. «История Вельфов» рисует Конрада весьма далеким от военных талантов: «В это время граф Конрад фон Церинген, дядя жены Вельфа, осадил его замок Шауэнбург, но, поскольку (Вельфу) оказал помощь император Лотарь, то, ничего не добившись, отступил. Позднее Вельф в искусном бою захватил и другой замок оного графа, а именно Левенштейн, казавшийся всем неприступным, и, потеряв несколько своих (человек) и пленив всех, кого он там нашел, предал замок огню. Спустя некоторое время, когда он захотел осадить, собравши огромное войско, замок Кальв, который оный граф хитростью у него отнял, тот, осознав, что оказался в страшной опасности и более не имеет ни убежища, ни поддержки, сдался на милость победителя и униженно пав к ногам герцога, нашел милость, каковую не заслужил». В РИ был осажден родовой замок Конрада, замок был взят, и незаслуженной милости Конрад не получил – значительная часть западных земель отошла Бургундии, Конрад отказался от титула герцога, полученного отцом чуть больше тридцати лет назад, и признал единственным истинным королем Германии Конрада Штауфена. Десятилетний Бертольд отправился в Швабию, ко двору герцога Фридриха.

Симон Лотарингский попытался прийти на помощь Конраду, но как только его войска перешли границу, граф Бара и епископ Меца (братья) атаковали владения герцога. С востока напал пфальцграф Рейна. Епископ Вердена захватил замок герцога (в РИ – в 1134м, в АИ не стал ждать). Симон сумел отбить атаку, но начал понимать, что ничего хорошего ему не светит, если он не сменит тактику.

Сам Конрад вместе с Борисом Венгерским, Леопольдом Австрийским, Владиславом Польским и Конрадом Чешским напал на Саксонию.

Настала очередь Лотаря прятаться в замках. В восточных марках шла ожесточенная борьба. Альбрехт Медведь чувствовал себя не справедливо обиженным (в РИ он по возвращении из Италии получил Северную марку – но в АИ Конрад фон Плёцкау остался жив, к тому же Конрад был женат на дочке Болеслава Польского, на чью помощь мог рассчитывать если что).

В таких условиях у Лотаря и Генриха и не было другого выхода, как уклониться от сражения. После рейда вглубь страны, Конрад осадил Эрфурт в Тюрингии. Венгры, поляки и чехи ушли домой, осада продолжалась силами франконцев и баварцев.

Южнее понемногу сдавались замки Вельфов и Штирии. Чем яснее становилось, что помощь скоро не придет, тем быстрее сдавались начальники замков.

На севере король Нильс прибыл на Зеландию со ста кораблями. И так как большая часть народа вместе с епископом Педером сочувствовала Нильсу, в битве при Вэребро уже после первого столкновения Эрик оказался побежден. В АИ к Нильсу пришла помощь от поляков, несколько кораблей – с десяток-полтора – прислал Новгород. Самой существенной оказалась помощь от Рюгена – на тот момент он находился под началом Болеслава, и отказываться выполнять свой долг не захотел. Тем более, что Роскилле было разграблено и в РИ – в АИ рюгенцы, бывшие пиратами, и пиратами неплохими, приняли участие в грабежах. Они же поймали бежавшего Эрика.

Выкупить Эрика было некому – и рюгенцы продали его Магнусу и Нильсу, за ощутимую сумму серебра.

Эрик отбегался.

В Дании воцарился мир, омраченный зверствами над немцами в Роскилле – но в АИ Лотарь уже не представлял слишком большой угрозы для Нильса.

2 августа, в среду, в третьем часу, солнце в одно мгновение сделалось чёрным как смоль, день превратился в ночь, стали видны многочисленные звёзды, вещи на земле стали выглядеть так, как то обычно бывает ночью, а ручьи, как говорят, остановились в своём течении. Это жуткое и удивительное для всех Божье знамение не только сверх меры изумило старцев и юношей, но и младенцев, лежавших в люльках, заставило разразиться жалобным криком; вдобавок даже неразумные животные были, казалось, охвачены дрожью и громким мычанием. По многим местам в немецких землях в этот же день, если верить молве, видели, как кровь текла словно дождь. Говорят также, что в одном месте немецких земель в этот же час вместе с кровавым дождём упал кусок мяса, который был такой величины, что его едва смогли поднять 12 мужчин.

Все люди были образованные, простым затмением было не напугать – но Собор все же созвали ускоренно, пока еще чего не случилось.

Собор провели в Авиньоне – на ничейной земле, куда не страшно было ехать ни Иннокентию, ни Анаклету.

Епископов, архиепископов, кардиналов, аббатов съехалось много – счет шел на сотни. Анаклет был дипломатом, причем богатым дипломатом. Он знал, кого можно купить, за сколько, и как это оформить так, чтобы никому за это ничего не было. Анаклет знал, кого купить нельзя – но можно договориться. Грегоровиус пишет про Анаклета: «Сын могущественного Пьерлеоне обладал в достаточной мере и чувством собственного достоинства, и образованием, и умом… не подлежит сомнению то, что кардинал Пьерлеоне был самым замечательным человеком в Риме не только по своему богатству и родственным связям, но точно так же и в силу своих выдающихся способностей.»

У Иннокентия же был Бернар из Клерво.

Конрад по случаю Собора снял осаду с Эрфурта, но лично приехать не смог: отлучение с него так и не сняли. По настоянию Бернара, опасавшегося, что Конрад будет давить на собравшихся, отлучение сняли только с пап.

Бернар выступил с блестящей речью, но Анаклет – по заранее обговоренному плану с Рено – начал издалека. Сначала Собор решил, как будут выбирать Пап в дальнейшем. Поскольку в РИ «вариант Анаклета» победил и так, в АИ, при поддержке золота и договоренностей Анаклета, он тоже выиграл.

Позиции Иннокентия дрогнули.

Анаклет предложил осудить людей, которые закапывают почивших Пап вопреки традициям, наспех, без должного почтения – «как собак». Бернар говорил долго и страстно, и убедил всех, что иногда, ради блага Церкви, можно пойти и на такое. «Благо Церкви в расколе?» – поинтересовался Анаклет. – «В нарушении порядка голосования?»

Бернар перешел в атаку и потребовал, чтобы крещенные иудеи, сарацины и еретики не имели права занимать престол – ни они сами, ни их дети, ни внуки. Ибо как можно быть уверенным, что они не хотят вреда Церкви? Да и вообще – где ж это видано, Папа – еврей?

Напрасно Анаклет взывал к справедливости, указывал на услуги, которые ПьерЛеоне оказывали Папам последние сто лет. И совсем уж зря Анаклет вспомнил Петра – за это его едва не растерзали. «Да как он посмел Петра евреем обозвать?!»

Слово было сказано.

Было решено заставить обоих Пап написать «заявления по собственному желанию» - и выбрать нового. Бернар, зная обоих Пап, предложил их запереть и не выпускать, пока не подпишут отречение. Назревал скандал. Папы, понимая, что выбора все равно нет, согласились.

Изменено 23 Feb 2014 пользователем LokaLoki

26 Feb 2014

Новым Папой Римским был избран Жилон Парижский - француз, сторонник Анаклета, дипломат.

Жилон был реформатором, но понимал, что физическая, то бишь светская, сила тоже нужна. А потому сразу из Авиньона Жилон пригласил Конрада в Рим. Конрад и Агнесса на Рождество были коронованы императором и императрицей.

Жилону нужна была сильная Империя, не обескровленная усобицей, а потому послы курсировали между Саксонией и Римом, сновали челноками. Лотарь понимал, что отбиваться он какое-то время еще сможет, но война проиграна. Франция была занята своими делами, Англия и Норвегия не горели желанием лезть в дела Германии, в Швеции вообще правил узурпатор, не до конца подчинивший государство. С другой стороны, датчане, рюгенцы, венгры точили мечи - и шансов отбить всех, в общем, не было.

На Пасху, когда Конрад созвал большой съезд знати в Майнце. был заключен мир. Лотарь сохранял номинальный титул короля Германии - и присягал на верность императору. Генриху Гордому гарантировалась Саксония - в обмен на войска и помощь. Проблему герцога Нижней Лотарингии решили диалектически - сделали двух герцогов: Брабанта и Лувена, которых в народе тотчас окрестили герцог Нижней Восточной и Нижней Западной Лотарингии.

Летом и осенью Конрад объезжал Империю, принимал присягу, решал спорные вопросы, в общем, стабилизировал ситуацию. Конрад заехал в Польшу и Венгрию - с одной стороны, уважил союзников, с другой - выставил претензии на восстановление империи Оттона III, в которую планировалось включение всей Европы.

В 1133 Роберт Капуанский искал поддержки против Рожера Сицилийского. В РИ, в последнюю неделю июня он обратился к Пизе и Генуе - но в АИ города продолжали войну, и оказать поддержку Капуе не могли. Зато в АИ относительно скоро в Рим прибыл Конрад - и Роберт попросил справедливости у императора.

Конрад думал, совещался, ответил туманно - мол, да, вернется к рассмотрению данного вопроса, как только урегулирует все дела в Империи. Вне протокола он ответил утвердительно, не нравился ему самоназванный король. Кроме того, византийцы проявили интерес к экспедиции в Южную Италию, и на съездах, которые Конрад проводил по всей Империи, обсуждался, в частности, вопрос Итальянского похода 1135го года.

И как нельзя кстати осенью 1134го прибыло посольство из Византии - с золотом, как "посильным вкладом" Византии в дело освобождения Италии от норманнов.

Летом Магнус Датский, при поддержке Болеслава Польского и Святополка Новгородского предпринял вторую попытку занять "принадлежащий ему по праву" трон Швеции. Гётландия была завоевана, свеи сопротивлялись, но выгод было много, Магнус был вполне неплохой кандидатурой, и зимой Сверкир был зарезан, а Магнус провозглашен конунгом Швеции. Снова.

На Руси царил мир.

В Полоцке умер Святослав Вячеславич, новым князем стал Василько Святославич, Витебским - Вячка (Вячеслав) Святославич, а Кукенойским - Давыд Вячеславич.

На Волыни умерли два Ростислава, остались Владимирко Володаревич и Иван Василькович.

На Дунае умер Вячеслав Ярославич, и Юрий Ярославич объединил земли в своих руках.

Собственно, даты смертей всех вышеперечисленных князей условны, так что это данные на конец 1134го-1135ый.

Юрий Ярославич активно приглашал колонистов-немцев. Ехали все больше саксцоны, у которых война шла, и в Венгрию они ехать не хотели, потому как венгры в этой войне участвовали. Соответственно, они ехали в княжество Дунайское, осваивали склоны Карпат на вопрос добычи чего полезного.

Торки Изяслава просили князя напасть на лукморские орды, кочующие под боком, пока те не восстановились. Изяслав согласился, попросил помощи у брата Всеволода и дяди Ярополка. Ярополк, как человек ответственный, согласовал действия с Херсонесом - чтоб греки не подумали чего лишнего и не переживали, что Торческое княжество придвигается слишком быстро. Торки и Изяслав атаковали лукморскую орду.

Плетнева про "лукоморцев" пишет: "Они были разбиты в первом большом походе русских в степь в 1103 г. Однако полностью эта орда уничтожена не была. Правда, довольно длительное время орда, как и орда Боняка, оставалась безвестной. Она не принимала участия в военных действиях, и на нее — ослабленную и разбитую на аилы — не имело смысла ходить в походы (взять с разоренных аилов было нечего)." Торкам взять было чего - степь, пастбища ну и какие-никакие табуны.

Уцелевшим лукоморским половцам, лишенным пастбищ и элементарного пропитания, оставалось только бежать к грекам проситься в подданство и соглашаться на крещение. Там им пришлось довольствоваться пастбищными угодьями Крыма, но, поскольку в степном Крыму летом не выжить, они выпросили у греков право кочевать на лето на пастбища в предгорья, которые под контролем крепостей катепаната Климатов. Что гарантировало их надежную зависимость.

Грекам же сохранение половцев выгодно, ибо альтернатива - безлюдный Степной Крым.

Всеволод Ольгович маялся от безделья в Чернигове, но понимал, что ситуация не та, чтобы действовать. Активно прикармливал половцев, из-за чего выходили стычки с переяславцами, начавшими понемногу продвигаться в степь. Стычки пока что не перерастали в войну, Всеволод сдерживал "своих диких".

Изменено 23 Sep 2014 пользователем LokaLoki

4 Mar 2014

Карта Руси на конец 1134го года (ориентировочно):

В Европе, вроде, значительных изменений пока что нет.

Изменено 10 Mar 2014 пользователем LokaLoki

9 Mar 2014

В завоеванных Ганграх в августе 1132 года Иоанн II и получил известие о битве на Шайо, а через месяц в Константинополь, куда вернулся император, прибыли представители венгерских куманов с просьбой о принятии на службу по примеру орды Боняка. Белградский дука в свою очередь доносил что отдельные отряды уже подходят к границе и просят принять их на земли империи. Император отдал приказ сразу же препровождать их в Азию, не ожидая пока вся орда соберется на Дунае. В течении осени 1132 года несколькими группами границу ромейской империи перешло 6 000 куманских и печенежских семейств из Венгрии. Многочисленность новоприбывших кочевников смутила императора и его совет, но дело было сделано - и на ромейской службе в Азии появилась еще одна половецкая "фила".

Общая численность сил куманов в Малой Азии достигла таким образом внушительной цифры в 16 000 воинов. Император был намерен использовать эту силу немедленно. Для того чтобы обеспечить вновь прибывших кочевьями, требовалось закрепить за империей Галатию до Галиса; таким образом целью новой военной кампании был захват Анкиры.

О появлении на равнинах Анатолии еще 6 000 тысяч половецких воинов быстро узнали Румский султан Масуд в Конии и Данишмендский эмир Амир Гази Гюмюштегин в Амасии. Амир Гази немедленно начал переговоры с Масудом, указывая на общую опасность, грозящую туркам Малой Азии, призывая объединить силы и предлагая Масуду Анкиру. Масуд провел не один зимний вечер за раздумьями над сложившейся ситуацией под неспешное покуривание кальяна. Он прекрасно понимал, что на кону само существование Румского султаната. Эмират Данишмендов все еще оставался более сильным государством чем Рум; меж тем, в случае принятия предложения Амир Гази владения Данишмендов оставались бы в тылу, а именно Румскому султанату предстояло оказаться передним краем затяжной и непрерывной войны турок с ромеями и их куманскими федератами - войны, в которой не было надежды на быструю и решительную победу. В итоге разоренный и выпотрошенный Рум рано или поздно упал бы в руки Данишмендов.

Масуд направил в Амасию ответное посольство, предлагая Амир Гази оставить себе Анкиру и вернуть Румскому султанату Каппадокию. Амир Гази отказался уступить эту относительно богатую и безопасную провинцию, владение которой обеспечивало ему непререкаемое господство в Восточной Анатолии и на верхнем Ефрате. В итоге султан Масуд остался союзником императора, и хотя в кампании 1133 года и не оказывал ромеям активной помощи, но по крайней мере отчасти сковывал действия Амир Гази, создавая угрозу Каппадокии.

В июне 1133 года ромейско-куманская армия осадила Анкиру. Амир Гази предпринял несколько нападений на коммуникации, успешно отбитых Боняком, но не мог спасти города, который сдался в начале сентября 1133 года. Куманы Боняка разбили свои шатры на берегу Галиса, овладев благодатной Галатией. Анкира и Гангры стали опорными крепостями новой границы.

Весной 1134 года император приготовился нанести Данишмендам завершающий удар. Отмобилизованная ромейская армия, возглавляемая самим императором, через Вифинию и Пафлагонию двинулась в Понт, готовясь осадить Неокесарию. Овладев этим городом, император создал бы угрозу самому сердцу государства Данишмендов, а кроме того император «собирался захватить и Константина Гавру, который давно уже подчинил себе Трапезунд и управлял им в качестве тирана». В то же время, стремясь удержать султана Масуда в союзниках, император поддержал его претензии на ранее обещанную ему Каппадокию. Хан Боняк с 10-тысячной половецкой ордой должен был подержать Румского султана в походе на Кесарию Каппадокийскую.

Осада Неокесарии продолжалась 3 месяца. Амир Гази защищал город чрезвычайно искусно, и вскоре ромейская армия начала испытывать недостаток продовольствия - в горно-долинном рельефе Понта турки успешно били по коммуникациям. В конце августа 1134 года император снял осаду и отступил в Синоп, где в сентябре получил известие о смерти Данишмендского эмира Амир Гази Гюмюштегина.

Власть в Амасии захватил старший сын покойного эмира Мухаммед, а его младшие братья Якуб Арслан (Ягубасан) и Айн-ад-даула, опасаясь за свою жизнь бежали в Каппадокию, в лагерь Румского султана Масуда, который, с помощью Боняка разгромив войска Данишмендов в Каппадокии, осаждал Кесарию Каппадокийскую. При известии о смерти Амир Гази город сдался, а прибывшие Данишмендские принцы заключили с Масудом договор, по которому уступали

ему Каппадокию в обмен на помощь в низвержении старшего брата.

Вскоре от Мухаммеда, которому теперь предстояла борьба с братьями и Румским султаном, прибыло в Синоп посольство с предложением мира. Соглашение было довольно быстро подписано, а границей между Ромейской империей и эмиратом Данишмедов признана река Галис (Кызыл-Ирмак, как окрестили ее турки).

Половцы были расселены в отвоеванных областях по периметру азиатской границы империи. Главная орда во главе с Боняком получила для поселения Галатию. Вторая орда куманская "фила" была размещена в Геллеспонтской Фригии от Дорилея до Лопадия, третья - во Фригии на границах Лидии и Карии, от Созополя до Лаодикеи. Для поддержки федератов восстанавливались крепости вдоль новой границы - Помпейополь, Гордион, Пессиунт, Дорилей, Котиэй, Сувлеон.

Таймлайн МПА

22 сообщения в этой теме

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Поделиться сообщением

Ссылка на сообщение

Поделиться на других сайтах

Больше